автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Модальные слова и частицы как лексико-грамматические средства выражения модальности в татарском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Модальные слова и частицы как лексико-грамматические средства выражения модальности в татарском языке"

На правах рукописи

Минниахметов РГН од

Рамиль Газизьянович

• 7 ДПР 2000

МОДАЛЬНЫЕ СЛОВА И ЧАСТИЦЫ КАК ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКОЕ СРЕДСТВО ВЫРАЖЕНИЯ МОДАЛЬНОСТИ В ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.02 — Языки народов Российской Федерации (татарский язык)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Уфа — 2000

Работа выполнена на кафедре татарской филологии Башкирского государственного университета.

НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ:

заслуженный деятель науки Республики Башкортостан, доктор филологических наук, профессор Р. Г. Сибагатов.

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ:

доктор филологических наук, профессор М. X. Ахтямов;

кандидат филологических наук, профессор Д. С. Тикеев.

ВЕДУЩЕЕ УЧРЕЖДЕНИЕ:

Институт языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан.

Защита состоится «__» __2000 г. в «_» часов

на заседании диссертационного совета Д-064.13.03. по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Башкирском государственном университете по адресу: 450074, г. Уфа, ул. Фрунзе, 32 (главный корпус).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Башкирского государственного университета.

Автореферат разослан «_»_ 2000 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

доктор филологичес

профессор:

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность проблемы. Обращение к проблеме лек-сико-грамматических средств выражения модальности вызвано отсутствием специального монографического исследования по данной теме. В частности, модальные слова и частицы в татарском языке продолжают оставаться вне монографического описания как лексико-грамматическое средство выражения модальности: не выявлены все единицы этих частей речи; не в полной мере установлены и дифференцированы их семантические разряды; до конца не выяснены морфологические, синтаксические, семантические особенности; много неуточненного по часте-речной принадлежности этих служебных слов и т. д.

Цели и задачи исследования. Главной целью настоящей работы является монографическое описание модальных слов и частиц как лексико-грамматических средств выражения модальности. При этом поставлены следующие конкретные задачи исследования:

1) проследить краткую историю изучения модальных слов и частиц в тюркологии и в татарском языкознании;

2) составить перечень модальных слов и частиц; выяснить их специфические лексико-грамматические признаки; дать семантическую классификацию модальных слов и частиц;

3) проследить пути возникновения модальных слов и частиц, выявить современные тенденции, присущие кгас-сам модальных слов и частиц;

4) выявить особенности употребления и функционирования модальных слов и частиц в татарском языке.

Научная новизна реферуемого исследования видится в том, что на основе понимания модальности как выражения различных отношений говорящего к референту, семантике, синтактике речи, адресату речи, к обстановке речи и к взаимоотношениям этих понятий разработаны новые определения и принципы выделения модальных

слов и частиц. Они впервые в татарском языкознании описаны монографически как лексико-грамматические средства Езыражения модальности.

Диссертантом наиболее полно выявлены лексемы классов модальных слов и частиц, составлен их перечень, подробно описаны значения и функциональные особенности данных единиц. В исследовании предлагается подробная структурная и семантическая классификация модальных слов и частиц. Уточнен состав лексических единиц, выступающих в предлжении в функции модальных слов и частиц — их синтактико-семантических эквивалентов. В исследовании выявляются тенденции развития, присущие модальный словам и частицам в современном татарском языке.

Теоретическая значимость и практическая ценность исследования. Актуальность и новизна полученных результатов предпринятого исследования определяют его теоретическую значимость. Теоретические положения, приводимые в диссертации, будут способствовать расширению научной базы для дальнейших исследований модальности и предикативности.

Результаты предлагаемой работы имеют практическое значение для преподавания татарского языка в вузе и в средней школе. Например, в настоящее время считается общепризнанным, что правильное употребление частиц, их сочетаний в речи является свидетельством совершенного владения языком, поэтому они представляют особые трудности при преподавании. Тип частиц и их количество могут свидетельствовать при определении языковой принадлежности автора1. Результаты работы также могут быть использованы при составлении учебников и учебных пособий для средней и высшей школы, при написании академической грамматики татарского языка, при подготовке толковых словарей. Полученные выводы могут быть использова-

' Т. М. Николаева. Частицы. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 580.

вых словарей. Полученные выводы могут быть использованы также при исследовании типологии тюркских языков, так как частота употребления коммуникативных частиц является типологически различающим критерием.

Материалы исследования. Исследование базируется на материале татарского литературного языка и его диалектов. Использован также материал произЕ;едений художественной литературы, устного народного творчества, прессы. Работа выполнена на основе картотеки, составленной автором путем выборки лексем с модальным значением из толкового и диалектологического словарей. Учтены результаты наблюдений, накопленные автором в годы работы в средствах массовой информации, в процессе преподавания татарского языка в средней и высшей школе.

Методы исследования. Работа написана в основном методом лингвистического описания. Проводится системный, сравнительно-типологический, структурно-семантический и функциональный анализ изучаемых категорий.

Апробация основных и частных положений диссертации осуществлена в четырех опубликованных стагьях, в одном учебном пособии для студентов (5 п. л.), в сообщениях на- двух научно-практических конференциях, проведенных Стерлитамакским государственным педагогическим институтом. Работа обсуждена на кафедре татарской и чувашской филологии Стерлитамакского государственного педагогического института, на кафедре татарского языка и литературы Башкирского государственного педагогического института.

Структура и объем исследования. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Содержание работы. Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, формируются цели и задачи, определяется теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе "Постановка вопроса о природе модальности ее разновидностях и средствах выражения" рассматриваются общетеоретические положения о языковой модальности, разновидности модальности и средства ее выражения. В лингвистическом плане история изучения модальности относительно небольшая. В пятидесятые годы появилось учение В. В. Виноградова о категории модальности в русском языке. Теоретические положения о ее сущности, изложенные в работах В. В. Виноградова, послужили основой для более углубленного изучения данной языковой категории. В лингвистической литературе стали дискутировать об объеме и содержании модальности, о выведении эмоционально-экспрессивных отношений из круга модальных значений, о дифференциации модальных значений, об установлении их иерархии, о средствах выражения и т. д.

Важные теоретические положения по проблеме модальности представлены в работах А. М. Пешковского, П. Г. Зыкова, Е>. 3. Панфилова, Н. Ф. Шведовой, Г. А. Золото-вой, Т. М. Ломтева, Ю. С. Степанова и др.

В тюркологии разные аспекты модальности освещены в исследованиях Н. К. Дмитриева, А. Н. Кононова, Н. А. Баскакова, Б. А. Серебренникова, М. 3. Закиева, Н. 3. Гаджие-вой, Ф. А. Ангели, Р. Г. Сибагатова, М. В. Зайнуллина, Г. Г. Саитбатталсжа, Н. Е. Петрова, М. Ю. Ибрагимовой и др.

Анализ существующих работ по проблеме модальности свидетельствует, что в целом выделяются несколько точек зрения на природу языковой модальности:

1. Широко распространено мнение, что модальность — грамматическая категория, характеризующая реальность-нереальность содержания высказывания. На этом основании модальность определяется как отношение содержания высказывания к действительности с точки зрения его реальности-нереальности.

2. Согласно другой точке зрения, модальность означает грамматически выражаемое отношение говорящего к дей-

ствительности. При этом реальная действительность включает в себя все элементы речи: автор, семантика, синтак-тика, адресат, обстановка речи и все те отношения, которые возникают между элементами речетворческого процесса.

3. Иногда модальность интерпретируется как аналогия модальности суждения. В этом случае языковая модальность приравнивается, к логическому понятию модальности суждения.

4. Имеется точка зрения, согласно которой проблему модальности необходимо решить, основываясь на положениях лингвистики, логики, философии.

Модальность большинством исследователей дифференцируется: выделяются объективная и субъективная модальность. Объективная модальность — обязательный признак любого высказывания, одна из категорий, формирующих предикативную единицу — предложение. Объективная модальность выражает отношение сообщаемого к действительности в плане реальности и ирреальности. В отличие от объективной модальности субъективная модальность является факультативным признаком высказывания л выражает отношение говорящего к сообщаемому. Иногда выделяют и третий тип модальных отношений: отношение между субъектом — носителем признака и предикативным признаком.

В русском языкознании указываются такие средства выражения модальности, как наклонение, интонация, специальные синтактические конструкции, словопорядок, повторение слов, сочетания знаменательных слов с частицами, междометиями, вводными словами и сочетаниями слов, разнообразные комбинации этих средстз. Состав модальных средств, определяемых на материале тюркских языков, несколько иной. В татарском языке, например, к ним относятся: аффиксы наклонения и времени, личные аффиксы, особые конструкции предложения, частицы, междометия, интонация, порядок слов, вводные слова и

предложения, обращения, модальные слова, сложные модальные глаголы. Лексико-грамматические средства выражения модальности — модальные слова и частицы в тюркологии признаются слабоизученными.

Вторая глава "Модальные слова и их синтактико-семантические эквиваленты" посвящена изучению модальных слов и словосочетаний, их синтактико-семантических эквивалентов. В ней прослеживается краткая история изучения модальных слов, а также принципы выделения, лексический состав, семантические разряды, структура и происхождение, функционирование в предложении.

В русском языкознании в работах В. В. Виноградова, С. И. Абакумова, М. И. Мещанинова, Е. М. Галкиной-Федорук, А. Н. Гвоздева, И. Г. Милославского и др. содержатся плодотворные идеи по проблеме модальных слов. В тюркологии модальные слова изучались в работах Н. К. Дмитриева, А. Н. Кононова, С. Саидова, Ф. Ангели, Е. Жанпеисова, М. Р. Федотова, Н. Шаршеева, И. Мусазаева, К. М. Мусае-ва, К. 3. Ахмерова, М. В. Зайнуллина, X. Г. Юсупова, Г. Г. Саитбатталова, В. Н. Хангильдина, Д. Г. Тумашевой, Р. Г. Сибататова, М. А. Сагитова, Ф. Ю. Юсупова, Н. Е. Петрова и др.

Краткое обозрение изучения модальных слов в русистике и тюркологии позволяет делать вывод о том, что они квалифицируются по-разному. Например, В. Н. Хангильдин считает, что модальные слова в татарском языке выражают отношение говорящего к своему высказыванию, а также выражают отношения между высказываниями, а М. А. Са-гитов отмечает, что они выражают оценку степени достоверности сообщения с точки зрения говорящего.

Всесторонее изучение модальных слов, выяснение ее места и роли в высказывании, рассмотрение взаимоотношений с другими частями речи свидетельствуют, что модальные слова в татарском языке отражают тесно переплетенные взаимодействия разных факторов коммуникации.

В вопросе понимания содержания модальности мы придерживаемся точки зрения М. 3. Закиева. Смысловую основу модальности образует отношение говорящего к той связи, которая устанавливается им же между содержанием данного высказывания и действительностью. У говорящего есть различные средства выразить свое отношение к действительности в широком смысле этого слова, т. е. референту, семантике, синтактике, адресату, обстановке речи и к взаимоотношениям этих понятий. В категории модальности тесно взаимодействуют такие факторы коммуникации, как говорящий, собеседник, референт, содержание высказывания1. Реальная действительность для нас — все элементы речетворческого процесса: автор, семантика, синта-ктика, адресат, обстановка речи и все те отношения, которые возникают между ними. Из такого понимания модальности вытекает определение модальных слов: модальные слова — это неизменяемые слова, выражающие отношение говорящего к той связи, которая устанавливается им между содержанием высказывания и реальной действительностью.

Лексическое значение, синтаксические функции, морфологические особенности модальных слов дают веские основания для выделения их в самостоятельную часть речи. Семантика модальных слов — это выражение точки зрения говорящего к той связи, которая устанавливается им между содержанием высказывания и реальной действительностью. Главной морфологической особенностью модальных слов является их неизменяемость. В предложении модальные слова выступают в функции вводного члена предложения, самостоятельного сказуемого или компонента составного сказуемого.

По своим основным значениям модальные слова и словосочетания в реферуемой работе подразделены на следующие семантические разряды:

1 Татарская грамматика. Т. III. Синтаксис. Казань, 1995. С. 7-9.

1) модальные единицы, выражающие утверждение и отрицание: б1ар, юк, эйе;

2) модальные единицы, выражающие проблематическую достоверность: бэлки, мегаен, шэт (шаять), булса кирэк;

3) модальные единицы, выражающие категорическую достоверность: элбэттэ, Иичшиксез, чыннан да, дерес, хак, рас;

4) модальные единицы, выражающие долженствование и необходимость: кирэк, тиеш, фарыз, лезум (лазем);

5) модальные единицы, выражающие возможность и невозможность: мемкин, ярый;

6) модальные единицы, выражающие квалификацию отношения содержания какого-нибудь отрезка речи к общей последовательности мысли: гомумэн, ниИаять;

7) модальные единицы, выражающие внезапность припоминания, догадки, присоединения по ассоциации: эйткэмдэн, димэктэн;

8) модальные единицы, выражающие приписывание говорящим высказывания другому лицу: имеш, янэсе, ди;

9) модальные единицы, выражающие значение привлечения внимания собеседника, обращения к нему, побуждения к совершению определенных действий: зинИар, берук;

10) модальные единицы, выражающие эмоциональное отношение к действительности, высказываемой мысли: бэхеткэ, 21чуым килмэгэе, кызганычка каршы.

По степени обособления, уровня изоляции модальные слова можно разделить на две группы:

1) лексемы, утратившие вещественное значение и связь с теми частями речи, от которых произошли: янэсе (янэмэсе), бэлки, ичмасам, шаять (шэт), мегаен и т. д. Это — собственно модальные слова;

2) модальные слова, генетически связанные с различными частями речи:

— с именами существительными: нигездэ, асылда;

К)

— с глаголами: курэсец, баксац;

— с прилагательными: билгеле, табигый;

— с наречиями: шиксез, Иичсузсез;

— с послелогами: кебек, шикелле, сымаи;

— с местоимениями: аннан, аннары;

— с числительными: беренчедэн, икенчедэн.

По синтаксической функции модальные слова можно разделить на две группы:

1) модальные слова, выполняющие функцию вводных

слов: янэсе, шаять (шэт), элбэттэ, бэлки, ншЬаять и т. Д.

2) модальные слова, выполняющие функцию самостоятельного сказуемого или компонента сказуемого: кирэк, тиеш, мемкин и т. д.

В предложении в основном употребляется одно модальное слово: НиИаять, килде. Возможно употребление двух модальных слов: Курэсец, егет тартмый булса кирэк. (А. Ш.) Встречается конструкции и с тремя модальными словами: Хэер, бэлкем шулай кирэктер дэ, э? (Э. Еники).

Для усиления модальной характеристики предложения модальные слова комбинируются с частицами, синтаксическими фразеологизмами, осложняются фонетическими способами выражения модальности: Бэлки, ул каклыдыр, хаклыдыр. (Э. Гаффар); Хэер, нигэ монысын искартеп торам сон эле? (М. Хуж,ин); Марат егет дисэц дэ егет, ич-масам! (Разг.) Модальные слова могут функционировать как самостоятельные предложения: Шулар иска тештеме хззер? Бэлки... (Р. Сибат). Модальные слова при себе грамматических средств связи (аффиксы, служебные слова) не имеют, с другими членами предложения или предложением связываются интонационно-позиционным способом (термин — Р. Г. Сибагатова).

Модальные слова в предложении могут обособляться и не обособляться. Случаи обособления фиксируются пунк-тационно; они подвижны, могут занимать в предложении

И

разную позицию. Модальные слова тесно взаимодействуют с логическим ударением.

Модальные слова от послелогов отличаются тем, что послелоги выражают отношения синтаксического подчинения. Между союзами и модальными словами могут происходить взаимное совмещение функций. Значение союзов носит сугубо объективный характер, а у модальных слов — субъективно-объективный.

Модальные слова в тексте способны усилить, уточнить структурные связи между предложениями, подчеркнуть взаимосвязь смысловых отношений, переквалифицировать модальные отношения. Например: Якыннарыц, бу карт ке-ше белэн нишлэргэ инде дигэн сорау алуында калганчы, купме вакыт узасын бер ходай узе генэ белэ. Бэлки, элеге сеэль туганчы ук аныц бу деньяны ташлап китэргэ акылы житэр? (Т. Галиуллин).

Модальные словосочетания — это сложносоставные модальные единицы. Они в основном неразложимы, фразео-логизироЕаны. В современном татарском языке наблюдается сокращение отдельных синтагм: кыскача эйткэндэ — кыскасы, бохеткэ карты, бэхеткэ курэ — бэхеткэ, кыз-ганычка каршы — кызганычка, эйтэм ж,ирле — эйтэм и т. д.

Модальные слова и словосочетания в высказывании тесно взаимодействуют с глагольными наклонениями и формируют субъективно-модальную характеристику предложения.

Третья глава "Частицы и их синтактико-семантические эквиваленты" состоит из шести разделов. В них рассматриваются краткая история изучения частиц в русском языкознании и в тюркологии, лексический состав частиц, их взаимоотношения с другими частями речи, разряды по строению, структура, семантические группы, функционирование частиц в высказывании.

В русском языкознании изучение частиц имеет богатую историю. Данная тема разрабатывалась такими учеными,

как А. А. Шахматов, И. И. Мещанинов, А. М. Пешковский, В. В. Виноградов, Н. Ю. Шведова, Т. М. Николаева и др. Анализ специальной литературы показывает, что растет интерес к выделительным, усилительным, акцентирующим, эмфатическим частицам. Традиционно подчеркивается многозначность частиц, размытость семантических границ, близость по семантике и форме с союзами, междометиями, наречиями, различными формами существительных, местоимений, глаголов. Отмечается у частиц совмещенность объективных и субъективных модальных начал, тесная связь с лексико-грамматической структурой высказывания, способность частиц вызывать дополнительную смысловую информацию, связь с .оругими семантическими категориями..'в русской лингвистике значением частицы как отдельного слова признается то отношение, которое выражается ею в предложении. 3 классе частиц объединяются неизменяемые незнаменательные служебные слова, участвующие в образовании морфологических форм слов и форм предложения, выражающие разнообразные субъективно-модальные характеристики и оценки сообщения, участвующие в выражении цели сообщения, характеризующие действие или состояние по его протеканию во времени, по полноте или неполноте, результативности его осуществления.' Обращается также внимание на способность частиц входить в комплексные сочетания друг с другом или с единицами других частей речи. Свободное и правильное употребление комплексов частиц является свидетельством совершенного владения языком. В теории актуального членения частицы признаются рематизаторами.

В тюркологии частицы считаются недостаточно изученными. Специальных работ, посвященных изучению частиц во всех их функционально-семантических своеобразиях, нет. По свидетельству Н. Е. Петрова, во многих тюркских

' Русская грамматика. Т. I. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразования. Морфология. М.: Наука, 1982. С. 723.

языках сделаны только первые шаги в вопросах разработки частиц. В тюркских языках эту проблему рассматривали Н. К. Дмитриев, А. Н. Кононов, Н. 3. Гаджиева, К. М. Муса-ев, К. 3. Ахмеров, Н. X. Максютова, М. В. Зайнуллин, Н. Е. Петров и др. В татарском языкознании частицы изучались в работах Г. Алпарова, Дж. В ал иди, В. Н. Хангильдина, Ф. С. Сафиуллиной, Ф. А. Ганиева, М. А. Сагитова, Э. М. Ла-тыйпова и др. В лингвистической литературе частицами называются служебные слова, придающие отдельным словам, членам предложения или предложению в целом различные смысловые, эмоциональные и модально-экспрессивные оттенки. Они рассматриваются в числе вспомогательных, формальных показателей ремы, указывается на взаимодействие частиц и логического ударения, на их участие в формировании предиката. Р. Г. Сибагатов пишет, что частицы являются важным средством формирования субъективной модальности. Отмечается также образование частиц за счет слов и словоформ других частей речи: наречий, местоимений, глагольных форм, послелогов.

Обзор специальной литературы свидетельствует, что классификация частиц является сложным и неразрешенным вопросом. Многообразие семантических значений, постоянное возрастание количества частиц усложняют эту задачу. В тюркологии признается, что частицы занимают промежуточное положение между модальными словами и аффиксами. Нет и более-менее утвердившегося определения частиц, не разработаны принципы и критерии разграничения частиц с другими частями речи.

В татарской лингвистике остается малоизученным вопрос о комбинировании частиц, роль частиц в модальной характеристике предложения, не выявлен полный список лексем разряда частиц. В связи с развитием интереса к коммуникативно-дискурсивной стороне речи, к функциональному синтаксису, семантике, лингвистике текста, теории пресуппозиции в общем языкознании наблюдается растущий интерес к изучению частиц. В этом отношении в

татарской лингвистике делаются только первые шаги и многие проблемы ждут своих исследователей. Изучение частиц остается актуальной задачей татарского языкознания.

Частицы татарского языка возникли на собственной языковой основе. Имеется определенное количество частиц, заимствованных из русского, арабского и персидского языков, но их количество мало. Некоторые из них заимствованы в союзном значении и, войдя в синтаксическую структуру, получили вторичную функцию усилительных частиц (фэкать, хэтта, лэкин).

Частицы находятся в тесной взаимосвязи с союзами. Ки, эгэр, лэкин, хэтта, фэкать, исэ, да-дэ, та-тэ и др. активны в установлении отношений связи между частями сложного предложения.

В татарском языке происходит дальнейшее развитие некоторых частиц (-мы -ме + ни->мыни -мени; -мы -ме+икэн~>микэн; -мы -ме+оллэ->мэллэ и др). Разряд частиц обогащается и за счет других частей речи (бер, аны, алай, шупай, ул, бу, шул и др.). Автором работы составлен словник, который содержит более ста двадцати лексем. В этот словник не включены частицы, образующие форму превосходной степени имен прилагательных. Они представляют собой редупликацию первого слога прилагательного. С учетом таких единиц лексический состав разряда частиц представляется весьма богатым.

Анализ лексического состава частиц свидетельствует, что с точки зрения строения их можно разделить на первообразные и непервообразные. К первообразным относятся единицы, которые в современном языке не имеют живых словообразовательных связей со словами других частей речи (ич, бит, ук-ук, ки, лэбаса-лабаса и др.). К непервообразным относятся единицы, имеющие словообразовательные связи с теми частями речи, от которых они произошли (соч, эле, тик, бары, ул, шул и т. д.).

По структуре частицы можно разделить на простые и

составные. Простые частицы состоят из одной значимой единицы (эле, ич, соц и т. д.). Составные частицы состоят из нескольких значимых единиц (бары тик, бары-ниба-ры, иллэ мэгэр и т. д.). Составные частицы могут быть подразделены на: 1) нерасчленяемые — их структурные элементы в предложении не могут быть разделены другими словами; 2) расчленяемые — их компоненты могут быть разделены другими словами. От составных частиц следует отличать свободные комбинации частиц, которые легко возникают при сказуемом (гынадыр-генэдер, кы-надыр-кенэдер, инде бит, бит инде, сон, эле и др.). Среди составных частиц выделяется группа фразеологизи-рованных частиц: инде дэ, элеге дэ баягы, Ьич тэ, тагы да и др.

По месту расположения относительно к характеризуемой части предложения или к предложению в целом частицы подразделяются на препозитивные, постпозитивные и разноместные. В татарском языке преобладающее большинство частиц постпозиционного употребления. Это, по свидетельству К. М. Мусаева, результат «частого употребления определенных слов в качестве второго компонента словосочетания«1 и последующего превращения в частицу.

В татарском языке отмечается тенденция к переходу постпозитивных частиц в разряд аффиксов. Некоторые из них утратили фонетическую самостоятельность, подвергаясь ассимиляции (-мы -ме, -чы -че, -дыр -дер, -тыр -тер и др.). Отдельные лексемы сохраняют устойчивость к ассимиляции (лэбаса, мыни). В связи с этой тенденцией в тюркологии признается заслуживающим внимания классификация частиц по структуре частицы-аффиксы и частицы-слова. В татарском языке к частицам-словам относятся: 1) лексемы, сохраняющие форму знаменательных

1 Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология. М.: Наука, 1988. С. 504.

слов, от которых произошли (тагы, янэ, сон, эле, бетенлэй и т. д.); 2) частицы, утратившие связь с теми словами, от которых произошли, но устойчивые к ассимиляции, не подверженные действию закона гармонии гласных (нэкъ, инде, бит, ич и т. д.).

К-частицам-аффиксам относятся: 1) единицы, полностью утратившие фонетическую самостоятельность и сливающиеся со словами (-мы -ме, -чы -че, -сана -сэнэ, -дыр -дер, -тыр -тер); 2) единицы, утратившие фонетическую самостоятельность, но не сливающиеся с сочетающимися словами (да-дэ, та-та!, ук-ук, ла-лэ). Между этими двумя группами резкой грани не существует: гына-генэ, кына-кено, ук-ук имеют тенденцию войти в состав слова (иртук, шундук, берук, кечкено).

В лингвистической литературе отмечается размытость границы между модальными словами и частицами. В диссертации автором предпринята попытка выработки критериев для их разграничения. В этих целях модальные сова и частицы сравниваются с точки зрения происхождения и по способности функционирования их в функции самостоятельного предложения.

Анализ лексического состава частиц показывает, что от модальных слов четко разграничиваются: 1) частицы-аффиксы; 2) частицы-слова, утратившие связь с теми словами, от которых произошли, НО' сохраняющие устойчивость к ассимиляции; 3) экспрессивные частицы, образующие форму превосходной степени прилагательных; 4) частицы, образованные слиянием двух единиц (-мыни -мени, мэллэ). После такой выборки б разряде частиц, в отношении которых не имеется утвердившегося мнения по часте-речной принадлежности, остаются частицы-слова, сохраняющие связи с теми словами, от которых произошли. Анализ таких частиц-слов показывает, что абсолютное большинство из них произошли от местоимений-наречий, местоимений-прилагательных, местоимений-частиц. Некоторые лексемы восходят к глаголам. Остальные части речи

среди частиц-слов не представлены вовсе или представлены отдельными единицами

При анализе лексического состава модальных слов обнаруживается, что они образуются от всех знаменательных частей речи. Модальных слов, образованных от местоимений — незначительное количество. Данное положение может служить вспомогательным принципом при разграничивании модальных слов и частиц.

Анализ функционирования модальных слов и частиц позволяет высказывать предположение, что, может быть, верно утверждение, согласно которой модальные слова и частицы в семантическом плане находятся в разной отдаленности от других самостоятельных частей речи: первые ближе.к ним, а вторые отдалены в значительной степени.

Семантическая классификация частиц и их синтак-тико-семантических эквивалентов.

Частицы и их синтактико-семантические эквиваленты татарского языка можно разделить на одиннадцать семантических разрядов:

1) указательные частицы: &нэ, менэ, аны, бу, элеге и т. д.;

2) ограничительно-выделительные частицы: гына-генэ, кына-кенэ, бары, тик, фэкать, хет, бары тик и т. д.;

3) гипотетические частицы (выражающие проблематическую достоверность): -дыр -дер, -тыр -тер, -магае -мэгэе, эллэ, эра (диал.);

4) вопросительные частицы: -мы -ме, -мыни -мени, микэн, микэнни, мэллэ, мыса (диал.);

5) отрицательные частицы: ни, -ма -мэ (-мый, -мы, -мае -мэс);

6) побудительные частицы: -чы -че, -санэ -сэнэ;

7) экспрессивные частицы: ин, дем-, шыр, ж,ете, чалт, утэ, ап-, кап-, зэп- и т. д.;

8) определительно-уточняющие частицы: нэкъ, диалектные хас, тач, кап, мисле, чат, эмэн;

9) частицы, характеризующие признак в его широком

понимании по его протеканию ею времени, по полноте или неполноте осуществления, по результативности или нерезультативности, категоричности и некатегоричности: эле, алай, болай, шулай, чак и др.;

10) акцентирующие частицы: ич, бит, бик, да-дэ, тэта, гел, бетенлэй, инде, лаба са-лабаса и др.;

11) частицы,"устанавливаклцие разнообразные связи и отношения сообщения с его источником, другими частями сообщения, с другими событиями: исэ, тэки, булсын-булсын, дисещме-дисенме и т. д.

Объем модальных значений, оттенков, выражаемых частицами, довольно широк и разнообразен. Большинство из них многозначны, потому необходимо признать некоторую условность разделения частиц по семантическим разрядам.

Функционирование частиц в предложении. Частицы гына-генэ, кына-кенэ, да-дэ, та-тэ, тик, фэкать, хэтта, бары, бары тик в высказывании способны вызывать дополнительную информацию. Т. М. Николаева отмечает, что способность посылать дополнительную информацию является основным функциональным свойством частиц.'

В высказывании субъективно-модальное значение частицы как бы накладывается на модальное значение, выраженное наклонением и оформляет субъективно-модальную характеристику предложения. Вслед за Р. Г. Сибагатовым мы утверждаем, что если частица употреблена в своей функции, всегда выражает отношение "субъект-объект», т. е. участвует в модальной характеристике предложения.

Частицы могут относиться ко всему высказыванию или к отдельному слову. В связи с изменением места частицы в предложении мохет измениться трактовка его содержания. Отдельные частицы могут употребляться синтагмати-

' Т. М. Николаева. Семантика акцентного выделения. М.: Наука, 1982. С. 59-61.

чески изолированно и не относиться ни к одному члену предложения. Некоторые из этих лексем могут образовать отдельную синтагму и на письме выделяться запятой.

Со введением в высказывание частицы подвергаются изменению просодические свойства связанного с ней слова. Это происходит независимо от того, какая частица употреблена в высказывании. Частицы татарского языка тесно взаимодействуют с логическим ударением.

Почти всем частицам-аффиксам, отдельным частицам-словам характерно ослабление, а иногда и «разрыв их линейных, синтагматических связей в предложении, выража-ющеийся в том, что они, находясь в составе сказуемого, могут характеризовать не то только его, но и другие члены предложения» (Р. Г. Сибагапов). Отношение ремы (предиката) к теме (субъекту) может характеризоваться и комбинациями частиц. Сочетания из двух, трех и т. д. частиц, формально входя в состав сказуемого, могут относиться и не относиться к нему. Например: в предложении Мин елгерэм бит эле с логическим ударением на сказуемом комбинация частиц характеризует сказуемое елгерэм. При произношении данного предложения с логическим выделением подлежащего мин, комбинация частиц, оставаясь в составе сказуемого, на самом деле характеризует подлежащее мин. Комбинации частиц — очень характерное для татарского языка явление. В высказывании могут образоваться несколько типов комбинаций частиц:

1) постпозиционные комбинации из двух, трех, четырех частиц. В разговорной речи комбинации иногда состоят из пяти, шести, семи частиц. Например: Хэл белёргэ керуецдер ич (М. Хуж,ин); Обкомда эшлэгондэ суз-лэмагэндэ, хэзер сузлимме соц инде (Ф. Садрыев); Шу-лай итеп аерылышабыз дамьши инде (М. Хэсэнов); Укыр-га да укырга гына да ссщ бит ннде (Разг.).

2) комбинации препозиционных и постпозиционных частиц. Например: Соц бит, энкэй, ил йоласы шулай бит инде (Ф. Садрыев).

3) препозиционные комбинации из двух, трех, четырех частиц. Например: Тик менэ &ж,элдэн котылу чарасын гы-на таба алмаган (Э. Еники); Менэ тик ипи ашасац иде (М. МэЬэдиев); Сон бит инде сонга калмаска була (Разг.).

Комбинируемые частицы тесно взаимодействуют с модальными словами, междометиями, фонетическими средствами и еще более осложняют модальную характеристику предложения. Например: Чынлап та, ул безгэ бетенлэй ук ят тугел ич (М, ШаИимэрдэноЕ.); Бэлки ул хаклыдыр, ха-клыдыр (Э. Гаффар); Инде ми.ча юллар ябык, ябык, ябык (А. Расих); Очыпмы-очалар гына (Р. Техвэтуллин); Син бит — ohio! — биектэ! (Э. Гаффар); Би-иклэр дэ яфала-нам шул! (3. Зэйнуллин).

В заключении обобщаются основные результаты проведенного исследования. В частности, подчеркивается, что модальные слова и частицы, функционируя в речи, тесно взаимодействуют с другими средствами выражения модальности и отражают сложные связи между разными факторами коммуникации. В связи с естественным развитием языка, системы абстрактных значений классы модальных слов и частиц продолжают формироваться за счет других частей речи.

Модальные слова, частицы заслуживают дальнейшего изучения. Например, роль модальных слов и частиц в формировании микро- и макротекстов, модального аспекта текста в татарской лингвистике не исследована и продолжает оставаться актуальной задачей синтаксиса текста.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Модальные слова в татарском языке: Учебное пособие для студентов. Уфа: БГУ, 1999. — 83 с.

2. Некоторые функционально-семантические типы вопросительных предложений в татарском языке //Актуальные вопросы подготовки учителей татарского языка и литературы. Стерлитамак, 1998. С. Iii—19.

3. Модальные слова и елоЕЗОСочетания в татарском язы-

ке //Проблемы изучения и преподавания филологических наук. В 4 ч. Ч. 4. Стерлитамак, 1999. С. 78—83.

4. К вопросу о классификации модальных единиц //Актуальные вопросы татарского языка и литературы. Стерли-тамак, 1997. С. 51—55.

5. Некоторые особенности частиц в татарском языке //Учитель Башкирии, 2000. N¡2 1. С. 60—63(на тат. яз.).

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Минниахметов, Рамиль Газизьянович

Введение.

Глава I. Постановка вопроса о природе модальности, ее разновидностях и средствах выражения.

Глава II. Модальные слова и их синтактико-семантические эквиваленты.

2.1. Краткая история изучения модальных слов.

2.2. Определение и принципы выделения модальных слов татарского языка.

2.3. Семантические разряды модальных слов в татарском языке.

2.4. Структурная характеристика и происхождение модальных слов татарского языка.

2.5. Функционирование модальных слов и словосочетаний в предложении.

2.6. Словник модальных слов и словосочетаний.

2.7. Выводы по главе.

Глава III. Частицы и их синтактико-семантические эквиваленты.

3.1. Краткая история изучения частиц.

3.2. Лексический состав и синтактико-семантические эквиваленты частиц. Их взаимоотношение с другими частями речи.

3.3. Разряды частиц татарского языка по строению.

3.4. Семантические разряды частиц татарского языка.

3.5. Функционирование частиц и их синтактико-семантических эквивалентов в предложении.

3.6. Выводы по главе.

Введение диссертации1999 год, автореферат по филологии, Минниахметов, Рамиль Газизьянович

Модальность признана одной из наиболее сложных и дискуссионных языковых категорий. Языковеды, философы данное понятие толкуют по разному. Как справедливо замечает В. 3. Панфилов, в лингвистике «нет единого мнения по самым основным вопросам, касающимся сущности этой категории, ее отношения к модальности мысли, типов модальности предложения, ее отношения к предикативности и т. п.» [85, с. 183].

Теория языковой модальности, средства ее выражения в татарском языке, как и в других тюркских языках, являются недостаточно изученными. Не выявлены, например, все модальные значения, выражаемые модальными словами и словосочетаниями, частицами, междометиями; не уточнена граница модальных слов и частиц, модальных слов и междометий, модальных слов и союзов.

Объектом и предметом данного исследования является языковая модальность и лексические средства (модальные слова и частицы) выражения модальности. Актуальность исследования лексических средств выражения модальности вызывается тем, что:

1) в татарском языкознании модальные слова и частицы не изучены монографически как средства выражения субъективной модальности;

2) не до конца установлены и дифференцированы семантические разряды и модальных слов, и частиц;

3) не выяснены в полной мере синтаксические функции модальных слов и частиц;

4) на основании единых критериев не установлены границы модальных слов и частиц, модальных слов и междометий, модальных слов и союзов;

5) не выяснены в полной мере этимологические, структурные особенности модальных слов и частиц.

Из вышесказанного вытекают и в предлагаемой работе ставятся'следующие цели и задачи:

1) проследить краткую историю изучения модальных слов и частиц в татарском языке, в тюркологии;

2) монографически описать модальные слова и словосочетания, частицы как лексических средств выражения модальности;

3) составить словники модальных слов и словосочетаний, частиц, выяснить их специфические лексико-грамматические признаки, дать классификацию модальных слов и словосочетаний, частиц;

4) проследить пути возникновения модальных слов и словосочетаний, частиц, выявить современные тенденции, присущие классам модальных слов и частиц;

5) выявить особенности употребления и функционирования модальных слов и частиц в современном татарском литературном и разговорном языках.

Исследование лексико-грамматических средств выражения субъективной модальности имеет важное теоретическое значение. Раскрытие сущности модальных слов и частиц, их специфических лексико-грамматических признаков, описание функционирования в языке дает возможность для более точного представления объема и содержания языковой модальности и расширит научную базу для дальнейших исследований модальности и предикативности.

Результаты предлагаемой работы имеют практическое значение для преподавания татарского языка. Например, сегодня считается общепризнанным, что правильное употребление частиц, их сочетаний в речи является свидетельством совершенного владения языком, поэтому они представляют особые трудности при преподавании. Тип частиц и количество могут свидетельствовать при определении языковой принадлежности автора. [84, с. 578-580]. Результаты работы также могут быть использованы при составлении учебников и учебных пособий для средней и высшей школы, при написании академической грамматики татарского языка, при подготовке толковых словарей.

Полученные выводы могут быть использованы также при исследовании типологии тюркских языков, так как частота употребления коммуникативных частиц является типологически различающим критерием [84, с. 580].

Исследование базируется на материале татарского литературного языка и его диалектов, почерпнутых из специальной, художественной литературы, устного народного творчества, прессы. Работа выполнена на основе картотеки, составленной автором путем выборки лексем с модальным содержанием из толкового и диалектологического* словарей. Использованы также материалы, накопленные автором в течение ряда лет во время работы в средствах массовой информации, в процессе преподавания татарского языка в средней и высшей школе.

Работа написана в основном методом лингвистического описания с привлечением сравнительно-сопоставительного и других методов и приемов исследования языковых явлений.

Исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Во «Введении» обосновывается выбор темы, формируются цели и задачи, раскрываются актуальность и практическая ценность работы. В первой главе рассматриваются общетеоретические положения языковой модальности, разновидности модальности и средства ее выражения. Во второй главе прослеживается история изучения модальных слов в татарском языкознании и в тюркологии, рассматриваются определение и принципы выделения модальных слов, семантические разряды, структура и происхождение, функционирование и предлагается словник модальных слов и словосочетаний. В третьей главе описываются частицы и их синтактико-семантиче-ские эквиваленты, история изучения, лексический состав частиц и их взаимоотношения с другими частями речи, семантические разряды, структурные и функциональные особенности.

1 Татар теленен, ацлатмалы сузлеге. В 3-х т. К., 1977—1981; Татар теленен, диалектологик сузлеге. К., 1979.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Модальные слова и частицы как лексико-грамматические средства выражения модальности в татарском языке"

Выводы по главе

Изучение частиц татарского языка дает основание для признания их вполне оформившейся частью речи. Частицы татарского языка в преобладающем большинстве возникли и развились на собственной языковой базе. Имеется также небольшое количество частиц, заимствованных из арабского, персидского и русского языков. Некоторые из них являются элементами литературного (нормативного) языка, другие активны в разговорной речи.

Наблюдается тесная связь и взаимодействие частиц с модальными словами, союзами. Отдельные частицы оказали существенное влияние на формирование союзов. Некоторые союзы, будучи заимствованными из других .языков, в татарском языке приобрели вторичную функцию частиц.

В татарском языке имеется тенденция образования новых частиц. В большинстве случаев это происходит слиянием двух самостоятельных частиц: К таковым относятся: мэллэ, -мыни -мени, диме, димени, микэн, микэнни, эллэни. Среди частиц татарского языка также наблюдается тенденция к переходу многих частиц в разряд аффиксов. Такие частицы подвержены ассимиляции, влиянию закона сингармонизма гласных; многие из них потеряли фонетическую самостоятельность. У отдельных частиц наблюдается по нескольку фонетических вариантов (гы-на - генэ, кына - кенэ; да - дэ, та - тэ и д. д.).

Частицы формируются за счет знаменательных слов. Анализ более ста двадцати частиц показывает, что одну треть из них составляют слова, которые сохраняют форму слов, от которых произошли. Абсолютное большинство частиц-слов произошли от местоимений-наречий, местоимений-частиц, местоимений-прилагательных. Другие части речи представлены отдельными, единицами.

С точки зрения формального строения частицы татарского языка разделяются на первообразные и непервообразные. По структуре частицы подразделяются на простые и составные. Составные частицы мы подразделяем на нерасчленяемые — их структурные элементы не могут быть разделены другими словами — и на расчленяемые: их компоненты могут быть разделены другими словами. Среди составных частиц выделяются фразео-логизированные частицы. От составных частиц необходимо отличать свободные комбинации частиц.

По расположению в предложении частицы делятся на препозитивные, постпозитивные и разноместные. Преобладающий тип частиц — постпозиционного употребления. В связи с тенденцией к переходу частиц в аффиксы частицы татарского языка можно разделить на частицы-аффиксы и частицы-слова.

Для разграничения частиц и модальных слов мы предлагаем учитывать семантический, функциональный принципы и при этом учитывать этимологию модальных слов и частиц. Модальных слов, образованных от местоимений, крайне мало. В то же время необходимо признать, что некоторые единицы, например, ди и его модификации конверсировались и в разряд частиц, и в разряд модальных слов. В тех случаях, когда частицы и модальные слова тесно соприкасаются по семантике, заметен тот факт, что модальные слова имеют более обобщенное значение, тогда как значение частиц более частное, размытое, семантически опустошенное. Модальные слова в отличие от частиц более приспособлены к выполнению функции самостоятельного предложения. Лишь незначительное количество частиц-слов может выполнять данную функцию.

Вместо традиционно указываемых в татарских грамматиках семи семантических разрядов мы выделяем одиннадцать: 1) указательные; 2) ограничительно-выделительные; 3) гипотетические; 4) вопросительные; 5) отрицательные; 6) побудительные; 7) экспрессивные; 8) определительно-уточняющие; 9) частицы, характеризующие признак (действие или состояние); 10) акцентирующие частицы; 11) частицы, устанавливающие разнообразные отношения и связи с другими частями сообщения.

Нами предлагается словник частиц современного татарского языка, которые, на наш взгляд, наиболее употребительны в речи.

Одной из функций частиц в татарском языке является способность сообщать дополнительную информацию, создавать так называемые фразы-тени. Частицы указывают «на связь (отношение) выраженного содержания с чем-то оставшимся невыраженным» (Р. Г. Сибагатов). Возможно, именно этим объясняется тот факт, что абсолютное большинство частиц-слов произошли от местоимений. Частицы, образованые от местоимений, выступают как обозначения отношений, устанавливаемых между некоторыми объективными и субъективными моментами.

Мы считаем, что разделение частиц на логико-смысловые и модальные неоправданным, и вслед за Р. Г. Сибагатовым подтверждаем, что употребленные в своей функции частицы выражают отношение «субъект-объект», и участвуют в субъективно-модальной характеристике предложения. Субъективно-модальное значение частицы накладывается на модальное значение, выраженное наклонением.

В высказывании частицы могут относиться ко всему высказыванию, отдельному слову, могут употребляться синтагматически изолированно и не относиться ни к одному члену предложения.

161

Частицы татарского языка тесно взаимодействуют с логическим ударением. Со введением в высказывание частицы подвергается изменению просодические свойства связанного с ней слова. Когда частица относится ко всему высказыванию, меняется интонационная характеристика всего предложения.

Некоторые частицы татарского языка, употребляясь в составе сказуемого, могут характеризовать другие члены предложения. Данное положение относится и комбинациям частиц. В высказывании могут образоваться постпозиционные, препозиционные комбинации, сочетания препозиционных и постпозиционных частиц.

Комбинируемые частицы вступают в разнообразные отношения и обогащают субъективно-модальную характеристику предложения. В этой сфере они тесно взаимодействуют с модальными словами, повторами, междометиями, фонетическими средствами и еще более насыщают субъективно-модальную окраску высказывания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В лингвистике статус модальности определяется по разному. В целом выделяются следующие точки зрения:

1. Модальность интерпретируется как аналогия модальности суждения. Языковая модальность приравнивается к логическому понятию модальности.

2. На основании соответствия или несоответствия содержания предложения действительности, модальность определяется как отношение содержания высказывания к действтельности с точки зрения его реальности-нереальности.

3. Согласно другой концепции, модальность — грамматически выражаемое отношение говорящего к действительности. При этом в понятие действительности включаются автор речи, семантика речи, синтактика речи, адресат, обстановка речи и все те отношения, возникающие между этими элементами речетворческого процесса.

4. Проблемы модальности предлагается решать комплексно, основываясь на положениях лингвистики, логики, философии, т. к. модальность представляет собой разноуровневую категорию.

Много дискуссии в вопросе включения в семантический объем модальности эмоционально-экспрессивных отношений, значений цели высказывания, утверждения и отрицания.

Проведенное исследование, анализ и обобщение выявленных модальных значений, изучение лексико-грамматических средств выражения модальности показывают, что в речи тесно взаимодействуют все элементы речетворческого процесса: говорящий, референт, реципиент (адресат), содержание речи, форма речи, обстановка речи.

Познание действительности — это "усвоение чувственного содержания переживаемого, положения вещей, состояний, процессов с целью нахождения истины", в познании "содержится оценка, которая опирается на опыт" (Краткая философская энциклопедия, М., 1994. С. 349). Полученная говорящим информация из реальной действительности, доведенная до реципиента мысль изначально содержит в себе чувственное содержание, оценку. Эмотивность хоть и существенно отличается от интеллектуальной (расудочной) деятельности, объективный мир познается и отражается комплексно. Умственная деятельность, процесс искания истины неразрывно связано с эмоциями. В мыслительной деятельности отражается и внутреннее состояние человека. Поэтому мы считаем, что эмотивность является составной частью модальности.

На основании проведенного исследования подтверждается точка зрения, согласно которой модальность — функционально-семантическая, разноуровневая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности и разные виды субъективной квалификации сообщаемого, объединяющая лексические, морфологические, конструктивно-синтактсические и интонационные средства. Модальные слова и частицы отражают тесное взаимодействие всех факторов коммуникации.

Изложенная в данной работе характеристика семантических, морфологических, синтаксических признаков, путей происхождения показывает, что модальные слова и частицы в татарском языке имеют веские основания для выделения в самостоятельную часть речи и активно действуют в системе средств выражения субъективной модальности. В связи с естественным развитием языка, системы абстрактных значений продолжается формирование классов лексико-грамматических средств выражения модальности. В частности, проведенное исследование показывает, что модальные слова продолжают развиваться за счет других частей речи, за счет сокращения вставных синтагм. В классе частиц заметна тенденция образования новых лексем путем слияния частиц; некоторые союзы приобрели вторичные функции частиц. Местоимения-наречия, местоимения-прилагательные, местоимения-частицы все больше втягиваются в функциональную сферу частиц и активно действуют в системе средств выражения субъективной модальности.

Классификация значений, выражаемых модальными словами и словосочетаниями, частицами, их экспрессивная окрашенность позволяет делать вывод о том, что объем и содержание модальности в татарском языке не ограничивается выражением категорической и проблематической достоверности. Объем и содержание модальности расширяется за счет значений, относящихся к сфере субъективного отношения к референту, адресату, синтактике, семантике и обстановке речи. Классификация модальных значений, выражаемых частицами, также дают весомое основание для широкого толкования объема и содержания модальности.

Лексико-грамматическая средства выражения модальности в составе высказывания способны образовать комплексы. Модальные слова с другими модальными словами, модальные слова с частицами, комбинации частиц тесно взаимодействуют с другими средствами выражения модальности и отражают сложные взаимодействия между факторами коммуникации. Это свидетельствуют о том, что модальность должна исследоваться как многоуровневая, многоаспектная, комплексная категория, которая тесно взаимодействует с другими функционально-семантическими категориями языка. Выявление значений комбинаций частиц, модальных слов с частицами, их взаимодействие с логическим ударением продолжают оставаться актуальной задачей для дальнейших исследований.

Разговорная, обиходно-бытовая речь татарского языка по сравнению с литературным языком более богата разнообразными и экспрессивными "видами модальных слов и словосочетаний, частиц. Они из разговорного языка постепенно переходят в литературный язык и становятся нормативными.

В системе лексико-грамматических средств выражения модальности наблюдаются переходные типы слов и словосочетаний, постепенно проникающих в область модальных отношений. С модальными словами татарского языка легко соприкасаются прежде всего междометия, с частицами — местоимения-наре

165 чия, местоимения-прилагательные, местоимения-частицы. В то же время значения некоторых модальных слов, частиц совмещаются с союзными значениями и порой довольно затруднительно определение частеречную принадлежность таких лексем. Отсюда следует вывод, что изучение гибридных типов слов, словосочетаний, вовлекающихся в сферу модальности, совмещенность значений модальных слов, частиц и союзов должно быть продолжено.

Близость модальных слов и междометий в том, что обе категории выражают отношение говорящего к действительности. В нашем исследовании мы рассмативаем возможность включения междометий, выражающих волеизъявление, различных чувства, речевой этикет в составе модальых слов. Если руководствоваться положением, по которому эти единицы обозначают акт сознательного выражения отношения к действительности, то они могут быть включены в разряд модальных слов.

В целом в современном татарском языке средства выражения модальности заслуживают дальнейшего изучения.

Список научной литературыМинниахметов, Рамиль Газизьянович, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абакумов С. И. Современный русский язык/ Учебное пособие для педагогических и учительских институтов. М.: Советская наука, 1942.

2. Аванесов Р. М., Сидоров В. Н. Очерк грамматики русского литературного языка. М.: Учпедгиз, 1945. — 236 с.

3. Адмони В. Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики /Отв. ред. В. М. Павлов. М.: Наука, 1998. — 238 с.

4. Аппаров Г. Функциональ сузлэр (Ярдэмлеклэр)// Сайлан-ма хезмэтлэр. Казан: Татар, китап нэшр., 1945. — 330 с.

5. Ангели Ф. А. К вопросу о категории модальности и лексических средствах ее выражения в тюркских языках (на материале турецкого, азербайджанского и гагаузовского языков): Авто-реф. дис. канд. фил. наук. Изд-во Москв. ун-та, 1964. — 14 с.

6. Аничков И. Е. Труды по языкознанию. СПб.: Наука, 1997. — 510 с.

7. Ахмеров К. 3. Модальные слова в предложении// Синтаксис простого предложения в башкирском языке. Уфа, 1958. С. 228—237.

8. Ахтямов М. X. Современный башкирский язык. Уфа, 1994. — 196 с.

9. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.

10. Баскаков Н. А. Каракалпакский язык. Фонетика и морфология. М.: Изд-во АН СССР, 1952. — 544 с.

11. Бондаренко В. Н. Виды модальных значений и их выражений в языке// Науч. докл. высш. шк. фил. наук. М.: 1979. — № 2. С. 54—61.

12. Бондаренко В. Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. М.: Наука, 1983. — 212 с.

13. Бондаренко А. В. Грамматические категории и контекст. Л.: Наука, 1971. — 115 с.

14. Васильев Л. М. Модальные слова в их отношении к структуре предложения //Синтаксис и интонация. Выпуск II. Уфа, 1973. С. 55—61.

15. Вежбицкая А. Семантика грамматики. М.: Наука, 1992 — 31 с.

16. Виноградов В. В. Современный русский язык. Вып. 1—2. М.: Учпедгиз, 1938. Вып. I. — 160 с. Вып. II. — 592 с.

17. Виноградов В. В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). М.: Учпедгиз, 1947. — 784 с.

18. Виноградов В. В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). Изд. втор. М., 1972. — 614 с.

19. Виноградов В. В. О категории модальности и модальных словах в русском языке// Виноградов В. В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1975. С. 53— 87.

20. Виноградов В. В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1975. — 559 с.

21. Вэлиуллина 3. М., Зиннэтуллина К. 3., Сэгыйтов М. А. Хэзерге татар эдэби теле морфологиясе. Казан: КДПИ, 1972. — 206 с.

22. Гаджиева Н. 3. Основные пути развития синтаксической структуры тюркских языков. М.: Наука, 1973. —408 с.

23. Галкина-Федорук Е. М., Горшкова К. В., Шанский Н. М. Современный русский язык. Лексикология. Фонетика. Морфология. М.: Учпедгиз, 1958. — 411 с.

24. Галлямов Ф. Г. Глагольные повторы как выразители модальности в татарском языке //Лексика и стилистика татарского языка. Казань, 1982. С. 27-32.

25. Галлямов Ф. Г. Лексико-грамматические особенности повторов в современном татарском языке: Автореф. диссер. .канд. филол. наук. Казань, 1983. — 21 с.

26. Ганиев Ф. А. К вопросу о классификации частей речи всовременном татарском языке //Вопросы тюркологии. Баку, 1971. № 10. С. 274-284.

27. Ганиев Ф. А. Вопросы морфологии татарского языка. Казань: Татар, книж. изд-во, 1980 — 81 с.

28. Ганиев Ф. А. Конверсия в татарском языке. Казань: Татар. книж. изд-во, 1985. — 110 с.

29. Гарданова Л. Татар телендэге модаль сузлэрне ейрэну// Совет мэктэбе. 1965. № 12. 22—25 б.

30. Гвоздев А. Н. Современный русский литературный язык. Ч. I. Фонетика и морфология. 4 изд. М.: Просвещение, 1973. — 432 с.

31. Германович А. И. Междометия русского языка. Киев: Рад. школа, 1966. — 176 с.

32. Грамматика азербайджанского языка. Фонетика. Морфология. Синтаксис. Баку: Элм, 1971. —414 с.

33. Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981. —495 с.

34. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970. —768 с.

35. Грамматика хакасского языка. — Под. ред. Н. А. Баскакова. М.: Наука, 1975. — 418 с.

36. Дмитриев Н. К. Грамматика башкирского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948. — 276 с.

37. Грамматика карачаево-балкарского языка: Фонетика, морфология синтаксис. Нальчик; Эльбрус, 1976 г.—572 с.

38. Грамматика ногайского языка: Фонетика. Морфология. Черкесск, 1973. Ч. 1.—320 с.

39. Грамматика туркменского языка. Ашхабад: Ылым, 1970. — 503 с.

40. Грамматика современногго якутского литературного языка. Синтаксис. Новосибирск: Наука. Сибирская изд-ская фирма РАН, 1995. — 336 с.

41. Дмитриев Н. К. Строй тюркских языков. М.: НАУКА 1962.— 607 с.

42. Дмитриев Н. К. Строй тюркских языков. М.: НАУКА 1962.—607 с.

43. Жинкин Н. И. Речь как проводник информации. М.: Наука, 1982. — 1 бО С<

44. Зэйнуллин М. В. Система лексических и лексико-грамма-тических средств выражения модальности в современном башкирском языке. Уфа, 1981. — 84 с.

45. Зайнуллин М. В. Модальность как функционально-семантическая категория. Саратов: Изд-во Саратовск. унив-та, 1986,—124 с.

46. Закиев М. 3. Синтаксический строй татарского языка. Казань: Изд-во Казан ун-та, 1963. — 464 с.

47. Закиев М. 3. Современный татарский литературный язык. Синтаксис. М.: Наука. 1974—336 с.

48. Закирьянов К. 3. Текст как синтаксическая единица. Уфа: Восточный Универистет. 1999.-72 с.

49. Зейналов Ф. Р. Категория модальности и способы ее выражения в тюркских языках// Сов. тюркология. 1970. — № 2. С. 95—101.

50. Золотова Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973. — 351 с.

51. Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982. — 368 с.

52. Зэйнуллин М. В. Хэ?ерге башхорт телендэ модальлек ка-тегорияИы. Уфа, 1975. — 162 с.

53. Зэкиев М. 3. Хэзерге татар эдэби теле синтаксисы Иэм пунктуациясе. Казан, 1984. — 257 с.

54. ИбраИимова М. Ю. Ирреальная модальность и средства ее передачи в татарском языке: Автореф. диссер. . канд. фил. наук. Казань, 1975. — 26 с.

55. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч. III. Синтаксис. М., 1961. — 232 с.

56. Исследования языковых единиц и грамматических категорий в речи: Межвуз. сб. науч. тр. Уфа: БГПИ, 1998.-211 с.

57. Исхаков Ф. Г., Пальмбах А. А. Грамматика тувинского языка. Фонетика и морфология. М.: Наука, 1961. —472 с.

58. Карнап Р. Значение и необходимость. Исследование по семантике и модальной логике. Пер. с англ. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1959. — 382 с.

59. Каримова Р. А. Вводные слова и словосочетания словвторой половины XVIII — начала XX в.: Автореф. диссер. . канд. фил. наук. Казань, 1965. — 26 с.

60. Категория отношения в языке /Р. М. Гайсина. Уфа: БГУ, 1997.—174 с.

61. Киекбаев Ж. Г. Хэ?ерге башкорт теле, ©фе, 1966.

62. Киселев И. А. Указательные частицы в русском и белорусском языках: Автореф. дисер. . канд. фил. наук. Минск, 1966.— 19 с.

63. Князев Ю. П. Шкала реальности/ирреальности: наклонение, время и таксономические классы глаголов //Типология. Грамматика. Семантика. СПб, 1998. С. 209-215.

64. Колшанский В. Г. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990.-103 с.

65. Кононов А. Н. Этимология слова tegul (не есть, не). Сб. «Советское востоковедение», VII, 1949. С. 52—62.

66. Кононов А. Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956. — 569 с.

67. Кононов А. Н. Грамматика современного узбекского литературного языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960. —446 с.

68. Крижанска Ю. С., Третьяков В. Г. Грамматика общения. М.: Смысл, 1999.—279 с.

69. Крушевский Н. В. Избранные работы по языкознанию /Отв. ред. В. Н. Ярцева. М.: Наследие, 1998—296 с.

70. Лиханов В. И. Эмоционально-оценочные и экспрессивные слова в якутском языке. Новосибирск: Наука, 1994.-126 с.

71. Ляпон М. В. Модальность //Лингвистический энциклопедический словарь.-М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 303-304.

72. Майтинская К. Е. Служебные слова в финно-угорских языках. М.: Наука, 1982. — 185 с.

73. Мардиева М. Б. Роль перифрастических форм в выражении временных и модальных значений// Структура и история татарского языка. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1982. С. 45—54.

74. Мартынов В. В. Категория языка. Семиологический аспект. М.: Наука, 1982. — 192 с.

75. Мельников Г. М. К этимологии отрицания 1:еди1// Советская тюркология, 1970. № 4. С. 57—66.

76. Мещанинов И. И. Члены предложений и части речи. М.: Изд-во АН СССР, 1945. — 320 с.

77. Милославский И. Г. Морфологические категории современного русского языка. М.: Просвещение, 1981. — 254 с.

78. Мусаев К. М. Грамматика караимского языка. Фонетика и морфология. М.: Наука, 1964. — 344 с.

79. Мусазаев И. Ьазирки заман уйгур тилидики модал сезлэр// — В кн. Исследования по уйгурскому языку. Алма-Ата, 1965. С. 161—165.

80. Наджип Э. Н. Современный уйгурский язык. М.: Изд-во вост. лит., 1960. — 133 с.

81. Николаева Т. М. Семантика акцентного выделения. М.: Наука, 1982. — 104 с.

82. Николаева Т. М. Функции частиц в высказывании. М.: Наука, 1985. — 169 с.

83. Николаева Т. М. Частицы //Лингвистичекий энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия. 1990. С. 579-580.

84. Панфилов В. 3. Взаимоотношение языка и мышления. М.: Наука, 1971. — 231 с.

85. Панфилов В. 3. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания. М.: Наука, 1982. — 387 с.

86. Петров Н. Е. О содержании и объеме языковой модальности. Новосибирск: Наука, 1982. — 161 с.

87. Петров Н. Е. Модальные слова в якутском языке. Новосибирск: Наука, 1984. — 207 с.

88. Петров Н. Е. Языковая модальность и средства ее выражения: Автореф. дисс. . докт. фил. наук. Алма-Ата, 1982. — 38 с.

89. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 6-е. М.: Учпедгиз, 1938. —451 с.

90. Проблемы функциональной грамматики: Сб. статей. М.: Наука, 1985.—198 с.

91. Распопов И. П. Заметки о синтаксической модальности, модальной квалификации предложения// Синтаксис и интонация. Выпуск II. Уфа, 1973. С. 3—11.,

92. Русская грамматика: в 2 т. М.: Наука, 1980. Т. II. Синтаксис. — 709 с.

93. Русская грамматика: в 2 т. М.: Наука, 1982. Т. I. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. — 784 с.

94. Русский язык. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия. 1979. —431 с.

95. Саидов С. Модальные слова в немецком и узбекском языках: Автореф. дисс. . канд. фил. наук. Ташкент, 1964.

96. Саитбатталов Г. Г. Модальные слова и их функции в башкирском языке// Учитель Башкирии, 1975. № 12. С. 32—34 (на башк. яз.).

97. Салехова Н. X. Грамматическая категория времени татарского глагола и темпоральность: Автореф.диссер. .канд. филол. наук. Казань, 1975.-20 с.

98. Сафиуллина Ф. С. Синтаксис татарской разговорной речи. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1978. — 253 с.

99. Сафиуллина Ф. С. Учет актуального членения предложения при переводе с русского языка на татарский// Татар тел бе-леме мэсьэлэлэре. Казань, 1972. С. 22—42.

100. Сафиуллина Ф. С. Развитие синтаксического строя татарского языка в советский период. Казань, 1990—230 с.

101. Серебренников Б. А., Гаджиева Н. 3. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Баку: Маариф, 1979.—304 с.

102. Сибагатов Р. Г. Модальный конституент предложения// Сов. тюркология. 1979, № 1. С. 3—14.

103. Сибагатов Р. Г. Теория предикативности. Саратов, 1984. 208 с.

104. Современный татарский литературный язык. Лексикология, фонетика, морфология. М.: Наука, 1969—380 с.

105. Современный татарский литературный язык. М.: Наука, 1971.-311 с.

106. Современный русский язык. Под редакцией В. А. Бело-шапковой. М.: Высшая школа, 1981. — 560 с.

107. Современный русский язык. Под редакцией Д. Э. Ро-зенталя. М.: Высшая школа, 1984.— 734 с.

108. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М.: Наука, 1984.^4-84 с.

109. Сравнительно-историческая грамматика тюркских народов. Морфология. М.: Наука, 1988. — 560 с.

110. Стародумова Е. А. Акцентирующие частицы в современном русском литературном языке: Автореф. дисс. . канд. фил. наук. Л., 1974. — 21 с.

111. Старикова Е. Н. К вопросу о категории модальности //Вестник. Харьков, ун-та, 1989. № 339. С. 29-33.

112. Степанов Ю. С. Имена. Предикаты. Предложения. М.: Наука, 1981. — 360 с.

113. Султанмурадов А. М. Способы выражения аспектуальных значений в кумыкском языке: Автореф. диссер. .канд. филол. наук. Махачкала, 1997. — 21 с.

114. Султанбаева X. В. П.будительность как функционально-семантическая категория: На материале башк. языка. Уфа, 199.—142 с.

115. Сэитбатталов F. F. Башхорт теле. Ябай Иейлэм синтаксисы. Уфа: Китап, 1999—352 с.

116. Татарская грамматика: в 3 т. Казань: Татар, книжн. изд-во, 1995. Т. 1 —584 с.

117. Татарская грамматика: в 3 т. Казань: Татар, книж. изд-во, 1993. Т. II. Морфология. — 398 с.

118. Татарская грамматика: в 3 т. Т. III. Синтаксис. Казань: Татар, книж. изд-во, 1995. — 576 с.

119. Тенишев Э. Р. Строй сарыг-югурского языка. М.: Наука, 1976. — 308 с.

120. Тенишев Э. Р. Строй саларского языка. М.: Наука, 1976.—576 с.

121. Теория функциональной грамматики /В. В. Бондарко, М. А. Шелякин, В. С. Храковский, В. П. Неделяков и др. Л.: Наука, 1987.—347 с.

122. Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. /А. В. Бондарко, Е. И. Беляева, М. А. Бирюлин и др. Л.: Наука, 1990.—262 с.

123. Тикеев Д. С. Исследования по синтаксису простого предложения современного башкирского языка: Автореф. дисс. . докт. фил. наук, Уфа, 1999.-58 с.

124. Тикеев Д. С. Исследования по синтаксической структуре простого предложения современного башкирского языка» Уфа, 1999.—183 с.

125. Тодаров Ц. Теории символа /Пер. с фран. Б. Нарумова. М.: Дом интел. книги, 1998.—383 с.

126. Тумашева Д. Г. Хэзерге татар эдэби теле. Морфология. Казан: Казан ун-ты нэшр., 1978. — 221 б.

127. Тумашева Д. Г. Хэзерге татар эдэби теле морфология-се. Казан: Казан ун-ты нэшр., 1964. — 300 б.

128. Тумашева Д. Г. Функционально-семантичексий анализ модальных форм татарского глагола //Языкознание. Тезисы докладов и сообщений. Ташкент, 1980. С. 108-109

129. Ураксин 3. Г. О междометиях и их классификации// Исследования по грамматике современного башкирского языка. Уфа, 1979. С. 88—94.

130. Федотов М. Р. Средства выражения модальности в чувашском языке. Чебоксары, 1963. — 122 с.

131. Функционально-семантическое исследование единиц разных уровней: Сб. науч. тр. Хабаровск, 1983.-134 с.

132. Хангильдин В. Н. Татар теле грамматикасы. Казан: Татар. кит. нэшр., 1959. — 642 б.

133. Ханзен Б. Модальные вспомогательные слова в славянских языках //Типология. Грамматика. Семантика. СПб, 1998. С. 58-66.

134. Хэзерге башхорт теле. Под ред. 3. Г. Ураксина и К. Г. Ишбаева. Уфа, 1986. — 400 с.

135. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Изд. втор. Л.: Учпедгиз, 1941. — 620 с.

136. Шведова Н. Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М.: Изд-во АН СССР, 1960. — 377 с.175

137. Эслон Б. Опыт семантической типологии модальности //Типология. Грамматика. Семантика. СПб., 1998. С. 330-338.

138. Эко Умберто. Отсутствующая структура: Введение в семиологию. СПб: ТОО ТК "Петрополис", 1998.-^К32 с.

139. Юдакин А. П. Развитие структуры предложения в связи с развитием структуры мысли. М.: Наука, 1984.—168 с.

140. Юлдашев А. А. К характеристике служебных имен в башкирском языке// Вопросы башкирского языкознания. Уфа, 1972. С. 140—157.

141. Юсупов X. Г. Наречные слова в башкирском языке// Учитель Башкирии, 1967. № 3. С. 45—49 (на башк. яз.).

142. Языки народов СССР. М.: Наука, 1966. Т. 2.: Тюркские языки. —531 с.

143. Эхмэр К. Башхорт теле. Педучилищелэр есен дэреслек. Педагогик курстар Иэм ухытыусылар есен пособие. Фонетика, морфология, синтаксис, тел белеме элементтары Иэм тарихы. ©фе: Башгосиздат, 1941. — 198 б.