автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Мораль и нравы ранневизантийского общества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мораль и нравы ранневизантийского общества"

005538823

На правах рукописи

АГАРКОВА Юлия Николаевна

МОРАЛЬ И НРАВЫ РАННЕВИЗАНТИЙСКОГО ОБЩЕСТВА (конец IV - V вв.)

Специальность: 07.00.03 - всеобщая история (история древнего мира)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

21 ноя гон

Белгород — 2013

005538823

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории и зарубежного регионоведе-ния ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» (НИУ «БелГУ»)

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

Болгов Николай Николаевич

доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории и зарубежного регионоведения ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет»

Зубарев Виктор Геннадьевич

доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры истории и археологии Тульского государственного педагогического университета им. Л.Н. Толстого

Зайцева Ирина Валерьевна

кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет»

ФГБОУ ВПО «Псковский государственный университет»

Защита состоится «13» декабря 2013 г. в 14-00 часов на заседании Диссертационного совета Д 212.015.11 при ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» (НИУ «Бел-ГУ») по адресу: 308007, г. Белгород, ул. Студенческая, 14, зал заседаний Ученого совета, ауд. 260.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Национального исследовательского университета «БелГУ».

Текст автореферата размещен на официальном сайте ВАК РФ http://vak2.ed.gov.ru/ и на официальном сайте ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» http://www.bsu.edu.ru

Автореферат разослан «11» ноября 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

И.Т. Шатохин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования заключается в том, что переходные исторические эпохи имеют непреходящую важность, как для познания специфики исторического процесса, так и в современных условиях поисков путей модернизации нашего общества.

В последнее время значительно изменилось понимание эпохи поздней античности (IV-VI вв.)1 как одной из наиболее сложных и противоречивых. По ряду параметров можно выделить это переходное время в самостоятельную историческую эпоху, в комплексе взаимодействия всех составляющих се разнонаправленных факторов. Основным его содержанием является идея континуитета - преемственности между античной и византийской цивилизациями. Однако, на сегодняшний день феномен культурной преемственности двух эпох применительно к теме нашего исследования нуждается в актуализации и доработке. Тема также обладает непосредственной привлекательностью для нас, так как в современной исторической науке на первый план выходит изучение человека переходной эпохи в контексте всей цивилизации.

Происходящий сегодня (начавшийся в Европе в эпоху Просвещения, а в России в советский период) процесс дехристианизации, несмотря на некоторое оживление христианской традиции в современной России, зачастую дает многочисленные образцы сложного переплетения христианских, нехристианских, светских и прочих ценностей в картине мрфа, морали, нравах и бытовом поведении одного и того же человека. Поэтому живая картина изменений системы ценностей, морали и нравов, выраженных в бытовом поведении, важна нам на обоих полюсах - как в начале христианизации (ранняя Византия), так и на современном этапе изживания христианской традиции (в плане актуальности исследования).

Объектом исследования являются мораль и нравы ранних византийцев, выраженные в бытовом поведении.

Предметом настоящего исследования является процесс эволюции морали и нравов под воздействием процесса реальной христианизации.

Хронологические рамки работы охватывают ранневизантийский период, традиционно понимаемый как IV-VI вв., однако, в силу глубокого консерватизма социальных, культурных и прочих отношений в Византии, для более объективного освещения процесса исторической эволюции рассматриваемых тенденций, материал концентрируется вокруг более узких рамок -конца IV- V вв., времени от преодоления последствий юлиановских реформ и начала деятельности Иоанна Златоуста в Аптиохии - до времени Анастасия, завершившего процесс оформления Ранней Византии накануне юстинианов-ской эпохи (сложение «византинизма» относят обычно к VI - нач. VII вв.2).

1 Болгов Н.Н. Поздняя античность и постклассический мир: очерки истории и культуры. Белгород, 2009. Поздняя античность на Востоке понимается нами как время, тождественное ранневизантийской эпохе.

2 Haldon J.F. Byzantium in the Seventh Century. The Transformation of a Culture. Cambr., 1990; Cameron, Averil. Continuity and Change in sixth-century Byzantium. L., 1981.

Территориально-географические рамки исследования охватывают собственно Византию, т.е. ее столицу - Константинополь, так как именно там нашли наиболее характерное выражение все основные рассматриваемые нами феномены и тенденции, а также в определенной степени территории Египта, Сиро-Палестинского региона, их крупнейпшх городов.

Целью диссертационного исследования является изучение состояния и эволюции реальной морали и нравов в ранневизантийском обществе, а также причин, характера и хода глубоких ментальных изменений, происходивших в этом обществе вследствие не формальной (IV в.), а реальной (V в.) христианизации.

В связи с поставленной целью были сформулированы задачи исследования:

• рассмотреть общее состояние процесса христианизации позднеан-тичного общества;

• выявить основные причины формальной победы христианства к концу IV в.;

• определить соотношение христианства и остатков язычества в V в.;

• проанализировать жизненный путь и деятельность Иоанна Златоуста как борца за реальную христианизацию морали и нравов;

• выявить и классифицировать направления борьбы Иоанна Златоуста за реальную христианизацию;

• рассмотреть христианские нравы и пережитки языческих нравов в общественной морали и поведении в конце IV - V вв.;

• изучить частные нравы и бытовое поведение ранневизантийского общества;

• проанализировать процесс ментального переворота, связанного с христианизацией, применительно к женщине, ее аксиологическим установкам и тендерному поведению;

• изучить особенности морали и бытового поведения в провинциях на примере их наиболее важных городов (Александрия Египетская, Аптиохия, Газа, Кесария).

При этом мы специально не рассматриваем христианскую нормативную мораль и нравы, монашеский образ жизни. Основное внимание сосредоточено на переходности, на жизни и поведении как последних язычников, так и, главным образом, «поверхностных христиан», сохранивших в быту много языческих, или, точнее, дохристианских пережитков.

Методологической базой исследования, в первую очередь, является цивилизационный подход (О. Шпенглер1, А. Тойнби2 и др.) в истории, позволяющий увидеть различные стороны исторического процесса в движении. Теория локальных цивилизаций предоставляет историку возможность изучения сложных систем, в качестве которых рассматриваются локальные циви-

1 Философское обоснование: Шпенглер О. Закат Европы. В 2 тт. М., 1998.

2 Примените к историческому процессу: Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 2006. В 3 тт.

лизации, в совокупности ее элементов и циклов, причем именно культура здесь считается основным критерием смены циклов.

Обновление теоретико-методологического арсенала привело к пересмотру традиционных представлений об историческом процессе и возможностях его познания. Это, прежде всего, деятельность французской школы «Анналов» (М. Блок, Л. Февр, Ж. Дюби, Ж. Ле Гофф и др.). Традицию школы «Анналов» в отечественной науке поддержали Ю.М. Лотман, М.М. Бахтин, А .Я. Гуревич, Л.М. Баткин и др. Интерес к «субъективной стороне истории» выразился и в появлении такого направления как микроистория. Понять эволюцию макросистем невозможно без изучения микросистемы - социально-психологической природы человека. Аспект исследований, связанный с изучением человека, отражен и в «истории повседневности» (Alltagsgeschichte). «Интеллектуальная история», активно разрабатываемая в последние десятилетия в ИВИ РАН и ряде других центров1 ставит в центр внимания деятельность и труды представителей интеллектуальной элиты различных обществ, в том числе и поздней античности. В нашем случае, идеи св. Иоатпга Златоуста как раз и представляют собой пример такого рода. В определенной степени специфическую окраску нашему исследованию придал гендерный аспект, сквозь призму которого рассматривались некоторые изучаемые проблемы, в частности, изменение морали и нравов женщин Раппей Византии2. Работа также опирается на известную теорию континуитета между античной и византийской эпохами3, концепцию Постклассического мира Поздней античности. В ходе работы мы также опирались как на методологически необходимые - на принцип историзма и на комплексный подход к источникам.

В диссертации использовались следующие методы. Сравнительно-исторический метод был использован при разработке процесса культурного континуитета между античностью и Ранней Византией в наиболее важных формах их взаимодействия и позволил выявить основные черты этого сложного процесса, который затронул не одно десятилетие в культуре поздней античности (Ранней Византии). Метод системного анализа выявил особенности эволюции системы взглядов Иоанна Златоуста на поставленную проблему. Структурно-диахронный метод использовался нами для изучения сущ-ностно-временных изменений исторической реальности, так как он отличается от синхронного (то есть одновременного) анализа, который имеет целью раскрыть неизменные в определённом хронологическом отрезке свойства исторической действительности. Герменевтический метод применялся для осуществления анализа трудов Иоанна Златоуста с целью выявления его от-

1 В том числе в БелГУ (Белгород): Литотенко Е.В. «Последние интеллектуалы» позднеантичной эпохи: традиция и транзитивность. Белгород, 2011.

2 В России имеется пока лишь одно исследование такого рода применительно к эпохе Ранней Византии: Смирниг^ких Т.В. Характер и специфика частной жизни женщины в Ранней Византии / Автореф. канд. дисс. Ставрополь, 2009. (работа выполнена в БелГУ).

3 В отечественной византинистике ее сторонником был М.Я. Сюзюмов. В целом в советский период эта теория официально отвергалась, но не признать ее хотя бы частично фактически было невозможно. См.: Удаль-цова З.В. Историко-философские воззрения светских авторов ранней Византии // Византийские очерки. М., 1981. С. 9-10.

ношения к античному наследию и античным пережиткам в морали и нравах жителей империи. Для раскрытия исторического контекста рассматриваемого времени мы использовали приём исторического описания. Кроме того, нами был использован историко-генетический метод, показывающий генезис и эволюцию основных рассматриваемых в диссертации явлений. Безусловно, критерием истины должен являться комплексный подход к источникам, учитывающий достижения всех отраслей источниковедения.

Научная новизна. В данном диссертационном исследовании впервые:

1. Представлен процесс христианизации ранневизаптийского общества, исходя из концепции «двоеверия» и двух уровней христианизации - номинального (формального) и реального (а исходя не традиционной концепции «обращения»);

2. Проанализировано наследие Иоанна Златоуста относительно реальной морали и нравов, бытового поведения византийцев с использованием современных методологических подходов;

3. Исследованы проблемы реальной христианизации византийцев с позиции светской исторической науки;

4. Рассмотрены тендерные аспекты процесса реальной христианизации в контексте концепции «двоеверия»;

5. Классифицированы языческие пережитки в поведении ранних византийцев как в частной, так и в общественной жизни;

6. Установлено доминирование смешанных проявлений христианской и языческой морали в общественной и частной сферах жизни в ранневизан-тийский период;

7. Исследованы региональные особенности и отличия христианизации, морали и бытового поведения (Константинополь, Александрия, Антиохия, Газа, Кесария Палестинская);

8. Установлена важная роль фактора сосуществования этноконфессио-нальных групп в ранневизантийском городе с различными уровнями конфликтности; это пересматривает традиционный унифицированный подход к населению города как к подданным империи;

9. Изучено влияние варваризации на мораль и нравы ранневизантий-ского общества.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Процесс христианизации морали, нравов и бытового поведения в ранней Византии был сложным, неоднозначным и длительным в силу сохранения определенного «двоеверия» (вопреки апологетической концепции «обращения»);

2. Наибольший вклад в углубление реальной христианизации жителей столицы империи (после христианизации номинальной) внес Иоанн Златоуст;

3. Языческие пережитки продолжали бытовать в целом ряде не только частных, но и общественных проявлений, интегрированных в жизнь больших городов империи;

4. Имела место определенная двойственность морали и бытового поведения массы формальных христиан, связанных с двойственностью мировоззрения (на основе «двоеверия»);

5. Претерпел серьезные изменения тендерный аспект, переход женщины от античной свободы к христианскому аскетизму;

6. Парадоксальным образом античные пережитки, противостоявшие христианству, приобрели уже позднеантичную форму — не простоты, а роскоши, не свободы, а удовольствий, не высокой культуры, а грубых развлечений;

7. Имелись определенные региональные отличия морали и бытовой жизни, вызванные различной этноконфессиональной ситуацией в городах.

Среди источников по теме преобладают сочинения св. Иоанна Златоуста1 как наиболее показательные в отношении христианизации номинальной и реальной, борьбы за искоренение языческих традиций в морали, нравах и повседневной жизни.

Наиболее важны сочинения: «О девстве», «К молодой вдове (слово 1 и 2)», «Слово к жившим вместе с девственницами», «Слово к девственницам, жившим вместе с мужчинами», «Слово на Новый год», «О Лазаре», «Беседы к антиохийскому народу О статуях», «Против упивающихся и о Воскресении», «Беседа о том, что должно избегать притворного и неистинного вида», 17 «Бесед о браке», «Письма разным лицам», «Беседы на Книгу Бытия», «Пять слов об Анне», «Три беседы о Давиде и Сауле», «Беседы на слова пророка Давида «Не бойся, когда разбогатеет человек» (Пс. 48:17)», «Толкования на пророка Исайю», «На слова пророка Исайи», «Беседа против оставивших Церковь и ушедших на конские ристания и зрелища», «Толкования на св. Матфея евангелиста», «Беседы на Евангелие св. ап. Иоанна Богослова», «О цирке», «Беседы на Деяния Апостольские», «Беседы на Послание к римлянам», «Порицание растлевающим дев Христовых», «Беседы на I Послание к коринфянам», «Толкование на II послание к коринфянам».

Учение Златоуста о морали и нравах опиралось на достаточно древнюю общехристианскую нормативную концепцию семьи, восходящую к Посланиям ап. Павла и Писаниям мужей апостольских2. Далее важен блок произведений христианской богословской традиции, ориентированный именно на повседневное поведение, мораль и нравы, преимуществегаго частные, частно-семейные. Это сочинения апологета II в. Ермы, св. Игнатия Богоносца, св. Иустина Философа, Афинагора Афинского, Феофила Антиохийского, Мину-ция Феликса и творения Ранних Отцов Церкви - александрийских учителей Климента и Оригена, «Пир десяти дев, или О девстве» Мефодия Патарского.

Воззрения св. Отцов так называемого классического, золотого века христианской письменности (IV в.) также заслуживают большего внимания, так как в это время среди восточных христиан появилось достаточно широко

1 Ioannes Chrysostomus. Opera omnia // PG. - Т. 47-64; Творения св. отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского. Т. 1-12. СПб., 1898; Т. 1-10. М., 2006.

2 Писания мужей апостольских. СПб., 1895. С. 26.

s

распространившееся отрицательное отношение к браку вообще, вследствие чего некоторые брачные пары разлучались и удалялись от мира1, широко распространилось монашество, имели место и другие проявления крайнего аскетизма. Это труды св. Василия Великого, св. Григория Богослова, Епифа-ния Кипрского.

Весьма важна церковпо-историческая традиция, представленная сочинениями Евсевия Кесарийского, Сократа Схоластика, Эрмия Созомена, Ева-грия Схоластика, Феодорита Киррского, Филосторгия.

Среди специальных исторических сочинений светских авторов первое место по количеству фактов и глубине анализа событий принадлежит, безусловно, Прокопию Кесарийскому2. Рассказывая о крупных исторических событиях, великий историк не забывает и о морали и нравах своих сограждан («Тайная история»3). Некоторую информацию о периоде до 410 г. мы сможем найти у важного византийского придворного Зосима. Для нас здесь наиболее важно то обстоятельство, что сам историк был одним из последних язычников-интеллектуалов, разумеется, скрытых, который позволил себе с языческих позиций изложить историю империи в своем труде в 6 книгах «Новая история»4. Важнейшими источниками являются хроникальное сочинение позднеантичного автора Марцеллина Комита и «Хронография» Иоанна Ма-лалы3.

Дополнительный разнообразный материал мы можем получить из агиографических сочинений6, к которым нужно подходить с известной долей осторожности, но которые дают много важных деталей (А.П. Рудаков7, М.В. Бибиков8), а также исторический фон, особенно в начальной своей части, где, рассказывая о мирской жизни будущих христианских подвижников и подвижниц, авторы достаточно много места уделяют их частной жизни. В агиографических текстах9 наиболее интересны бытовые реалистические исторические детали, а также собственно тендерный аспект, объясняющий многие мотивы поведения.

1 См. Arjava A. Women in the Christian Empire: Ideological Change and Social Rcality // Studia Patristica. Vol. XXIV /ed. E.A. Livingstone. Leuven, 1993. P. 6-9.

2 Чекалова A.A. Прокопий Кесарийский: личность и творчество // Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история. СПб.: Алетейя, 1998. С. 345-373.

3 Прокопий. Тайная история. М., 1996; Панченко Б. О «Тайной истории» Прокопия // Византийский временник (ВВ). 1895. Т. 2. С. 24-57, 340-371; 1895. Т.З. С. 96-117, 300-316, 460-527; 1897. Т. 4. С. 402-521.

4 Зосим. Новая история. Белгород, 2010; Болгов 11.11. Зосим - последний античный историк // Вопросы истории. 8. 2006. С. 157-166; Розенталь H.II. Религиозно-политическая идеология Зосима // Древний мир. М., 1962. С. 611-617.

5 The Chronicle of John Malalas. Melbourn, 1986; Самуткина Л.A. Концепция истории в «Хронографии» Иоанна Малалы. Иваново, 2001; Studies in John Malalas. Sydney, 1990; Recherches sur la chronique de Jean Malalas. Vol. I. Paris, 2004; vol. II. Paris, 2006.

6 Анализ традиции см.: Delehaye H. L'ancienne hagiographie byzantine. Bruxelles, 1991; Delehaye H. Les legendes hagiographiques. Bruxelles, 1955; Delehaye H. Synaxaires byzantins, menologes, typica. L., 1977. Анализ исследований в области агиографии за последние полвека сделал И. Шевченко: Sevcenko I. Observations on the Study of Byzantine Hagiography in the last Half-Cenlury. Toronto, 1995.

7 Рудаков А.П. Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии. СПб., 1997.

8 Бибиков М.В. К проблеме историзма византийской агиографии // Византийские очерки. M., 1996. С. 50-55.

9 Романютенко Е.В. Некоторые аспекты изучения византийской житийной литературы в отечественной и зарубежной историографии // Наш Анабасис. Вып. 1. H. Новгород, 2003. С. 44-52; Women and Miracles in Christian Biography [IVth-Vth Centuries] // Studia Patristica. 25. 1993. P. 5-228.

Таким образом, письменным источникам принадлежит решающее место в проблематике нашего исследования.

Дополнительный характер может иметь археология, памятники материальной культуры, которые дают подтверждения тем или иным проявлениям в общественной жизни, описываемым в письменных источниках, а также эпиграфика.

Следовательно, имеющихся в нашем распоряжении источников вполне достаточно для решения основных задач предпринятого нами исследования.

Степень изученности темы. Начать историографический обзор стоит с отечественных исследователей, работавших в светской исторической науке в Российской империи в конце XIX - начале XX вв. Отдельные (небольшие) оценки и характеристики можно извлечь из общих трудов по истории Византии, подготовленных в России в начале XX века. Это книги выдающихся отечественных византинистов, классиков исторической мысли Ю.А. Кула-ковского1, Ф.И. Успенского2, A.A. Васильева3.

Церковно-историческая наука того времени проявляла больше интереса к истории общественного и бытового поведения ранних византийцев, однако, рассмотрение данного круга проблем выглядело вполне апологетически. Тем не менее, важен в ряде аспектов классический труд по истории церкви В.В. Болотова «Лекции по истории Древней Церкви». Существенную роль в данном контексте сыграл также A.A. Спасский4.

Специально к наследию Иоанна Златоуста обращался целый ряд авторов5, однако, лишь в богословском аспекте. Углубленным пониманием учения святителя Иоанна Златоуста о семье проникнута книга М. Григоревского «Учение святителя Иоанна Златоуста о браке»6. Эта книга - итог дореволюционной историографии по теме. В ней автор не может не признать наличия в империи значительных следов формально побежденного язычества, проявляющихся в морали и нравах ее жителей.

В советский период вышло только одно специальное исследование быта и нравов Византии - М.А. Поляковской и A.A. Чекаловой7, но эта книга посвящена всей истории империи, а раздел о Ранней Византии скорее описывает бытовое поведение и нравы жителей, но не ориентирует на определявшие факторы - христианские нормы и языческие пережитки. В принципе близкий текст лежит в основе раздела «Быт и нравы» в первом томе академических очерков «Культуры Византии»8. При всем блеске и глубине этого

1 Кулаковский Ю.А. История Визан тии. В 3 it. СПб., 1996.

2 Успенский Ф.И. История Византийской империи. В 3 тт. М., 1998.

3 Васильев A.A. История Византии. В 2 тт. М., 1998.

4 Спасский A.A. Эллинизм и христианство: История литературно-религиозной полемики между эллинизмом и христианством за раннейшнй период христианской истории. СПб., 2006.

5 Гроссу Н., свящ. Основной характер проповеди св. Иоанна Златоуста. К., 1907; Попов И.В. Святой Иоанн Златоуст и его враги // он же. Труды по патрологии. Т. 1: Святые отцы II-IV вв. Сергиев Посад, 2004. С. 330367 и др.

6 Григоревский М. Учение святителя Иоанна Златоуста о браке. М., 2007.

7 Поляковская М.А., Чекалова A.A. Быт и правы в Византии. Свердловск: УрГУ, 1989.

8 Культура Византии. IV - первая половина VII вв. М., 1984. С. 632-667.

очерка, он также не акцентирует внимание на «двоеверии», на степень реальной христианизации как основе морали и нравов.

Интересные исследования есть у А.П. Каждана1 и Г.Г. Литаврина2. Их работы дают информацию о картине мира византийского общества, что отложило свой отпечаток на мораль и нравы. Однако, эти исследования касаются преимущественно времени с IX-X вв. и далее, что выходит за наши хронологические рамки.

Таким образом, в советский период исследований в сфере «субъективной истории» практически не было, и только с начала 90-х гг. XX в. вновь появляются работы, выдержанные в русле данного направления, но уже ориентированные скорее на достижения западных ученых или возрождение традиций отечественной церковно-исторической науки. Здесь важны работы A.B. Горайко «О духовенстве Константинополя на примере деятельности архиепископа Иоанна Златоуста»3, М.Ю. Грыжанковой «Иоанн Златоуст в социуме Ранней Византии и России»4.

Весьма важен ряд трудов ведущего петербургского византиниста Г.Л. Курбатова, работавшего на протяжении 60-90-х гг. Среди его произведений есть исследования истории ранневизантийской Антиохии, очерк жизни и деятельности Иоанна Златоуста среди прочих «Ранневизантийских портретов» и др.5 Методологически весьма важно, что еще в 1984 г. Г.Л. Курбатов обратился к «позднеантичной стадии развития», пытаясь осмыслить наработки британской школы П. Брауна.

Комплексное исследование церковных историй Ранней Византии, их информативных возможностей и общекультурного значения предпринято И.Ю. Ващевой6. Несколько ранее эти проблемы были обозначены И.В. Кри-вушиным7.

Общий ход процесса христианизации империи и его итоги к концу IV в. исследованы в монографии М.М. Казакова8.

Интерес к частной жизни и тендерным аспектам истории значительно активизировался в России на протяжении последних двух десятилетий. Однако, новое поколение византологов, к сожалению, не представило до сих пор сколько-нибудь значительного исследования на рассматриваемую тему. Поэтому, по нашему мнению, данная тема интересна и перспективна для разработки9.

1 Каждан А.П. Византийская культура. М., 1968; СПб., 1997 и др.

2 Литаврин Г.Г. Как жили византийцы. СПб., 1998.

3 Горайко A.B. О духовенстве Константинополя на примере деятельности архиепископа Иоанна Златоуста // Мир Византии. Белгород, 2007. С. 57-63.

4 Грыжанкова М.Ю. Иоанн Златоуст в социуме Ранней Византии и России. Саранск, 2002.

5 Курбатов ГЛ. История Византии. М, 1984; он же. Ранневизантийские портреты. Л., 1991; он же. Ранне-византийский город (Антиохия в IV в.). Л., 1962.

6 Ващева И.Ю. Феномен «Церковных историй» в эпоху поздней античности / Автореф. докт. дисс. Белгород, 2013.

7 Кривушин И.В. Ранневизангийская церковная историография. СПб., 1998.

8 Казаков М.М. Христианизация Римской империи в IV веке. М., 2003.

9 Муравьева М.Г. Тендерная история в российском ВУЗе: нужна ли она? // Тендерная история: pro et contra. СПб., 2000. С. 3-20.

«Женская» проблематика, но вряд ли собственно тендерная методология, представлены в отечественной науке статьей A.A. Чекаловой о Юлиане Аниции1.

В самые последние годы проблемы частной жизни ранневизантийского общества стали разрабатываться в некоторых аспектах H.H. Болговым2 в рамках научного направления кафедры всеобщей истории БелГУ, где изучаются различные стороны истории и культуры поздней античности (в духе концепции Постклассического мира). Общей оценке места женщины в Ранней Византии была посвящена монография H.H. Болгова и его соавторов3, где, дается первый в отечественной науке очерк истории частной жизни ранневи-зантийской женщины через призму психосоматических рефлексий и ментального переворота, связанного с христианизацией. Частично здесь авторы касаются и проблем ранневизантийской семьи.

Исследования в области позднеантичной религии и ее взаимоотношений с христианством продолжили Л.А. Ельницкий4, А.Д. Пантелеев5, М.А. Ведешкин6.

Важные обобщающие и справочные сведения содержат последние книги С.Б. Сорочана7.

Таким образом, в ходе краткого историографического обзора очевидно, что, несмотря на относительно большое количество существующих работ, в поставленном нами ракурсе данная тема еще не являлась предметом специального исследования в отечественной науке.

Зарубежная литература по данной проблематике представлена более широко, нежели отечественная.

К исследователям по кругу проблем, связанных с историей церкви, Ранней Византии и ее общества в интересующем нас контексте можно отнести ряд авторов и их работы XIX- началаXXвв.: JI. Дгошена8, Э. Пюша9, А. Тьерри10, Ф. Шаффа11 и др.

Для послевоенного периода общеисторические работы о поздней античности в мировой науке делятся на две группы. Первая - это традиционные

1 Чекалова A.A. Образ византийской аристократки конца V - начала VI в. (Юлиана Аниция и ее эвергетиче-ская деятельность) // Мир Александра Каждана. СПб., 2003. С. 138-149.

2 Болгов H.H. Аскетический идеал частной жизни женщины в Ранней Византии // Кондаковские чтения - П. Проблемы культурно-исторических эпох. Белгород: БелГУ, 2008. С. 200-204 и др.

3 Болгов H.H., Смирпицких Т.Н., Сбитнева Ю.Н. Частная жизнь женщины в Ранней Византии. Белгород, 2009.

4 Ельницкий Л.А. Византийский праздник Брумалий и римские сатурналии // Античность и Византия. М., 1975. С. 340-350.

5 Пантелеев А.Д. Античная религия в сочинениях христианских апологетов // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 6. СПб., 2007.

6 Ведешкин М.А. Языческая оппозиция христианизации восточноримского города (на примере Газы Палестинской) // Научные ведомости БелГУ. Серия История. Политология. Экономика. Информатика. № 1(144). Вып. 25. Белгород, 2013. С. 11-18.

7 Сорочан С.Б. Византия: парадигмы быта, сознания и культуры. Харьков, 2011; он же. Ремесло медиевиста. Харьков, 2013.

8 ДюгиенЛ. История древней Церкви. Т.2. М., 1912.

9 Пюш Э. Св. Иоаш! Златоуст и нравы его времени. СПб., 1897.

10 Тьерри А. Святой Иоанн Златоуст и императрица Евдоксия. М., 1884.

11 Шафф Ф. История христианской церкви. - Т.2. Доникейское христианство. 100-325 гг. СПб., 2007.

исследования о «падении Римской империи», «гибели античного мира» и т.п. Завершением и исчерпанностью данной темы к 60-м гг. XX в. можно считать монументальный труд Арнольда X. Джонса1. Вторая группа исследований восходит к трудам британских историков 70-80-х гг. XX в., обратившихся к поздней античности не просто как к переходному периоду, а как к самостоятельной и самоценной исторической эпохе «Поздней античности» или «Постклассического мира» (к. Ill - VII вв.)2. Авторами и апологетами новой концепции являются Питер Браун3, Эврил Кэмерон4, Алан Кэмерон5, Гленн Бауэрсок6 и др. Совместный труд П. Брауна, Г. Бауэрсока, О. Грабара7 представляет собой краткий, но емкий современный «портрет» эпохи, а также новейший словарь понятий и терминов, характеризующих период поздней античности. Работы П. Брауна ищут место для частной жизни и женщины в его концепции поздней античности. В одной из книг он тщательно проанализировал отношение к женщине и браку в христианской и специально в патриотической традиции Запада и Востока8. В другом исследовании он впервые обратился к истории частной жизни данного периода9. Новое в исследовании позднеантичной эпохи связывается с восприятием ее как отдельного целостного периода истории, а не просто переходного времени10. Этот подход закреплен и в соответствующем томе «Кембриджской древней истории»11.

Исследование различных аспектов общественной12 повседневной жизни в Византии дается в работах Фидона Кукалеса, Кирилла Манго13, Тамары Талбот Райе14. В небольшой степени исследовались региональные языческие праздники, пережитки языческих традиций в общественной жизни - ипподром, мимы.

1 Jones А.Н.М. The Late Roman Empire. L., 1964.

2 Вагцева И.Ю. Концепция поздней античности в современной исторической науке // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Серия История. 2009. X? 6(1). С. 220-231; Ляпустина Е.В. Поздняя античность - общество в изменении // Переходные эпохи в социальном измерении. История и современность. М., 2002. С. 3146; Болгов //.//., Литовченко Е.В., Смирнщких Т.В. Поздняя античность: специфика эпохи и новые подходы к изучению // Гуманитарная наука в современной России; состояние, проблемы, перспективы развития: в 2 тт. Белгород, 2007. Т.1. С. 47; Болгов Н.Н. Поздняя античность: очерки истории и культуры. Белгород, 2009.

3 Brown P. Power and Persuasion in Late Antiquity. Towards a Christian Empire. Madison, 1992; Brown P. The Making of Late Antiquity. L., 1978; Brown P. The World of Late Antiquity. AD 150-750. L., 1971.

4 Cameron, Av. Continuity and Change in sixth-century Byzantium. L., 1981.

5 Cameron A. Das spate Rom: 284-430 n. Chr. Munchen, 1994.

6 Bowersoek G. Hellenism in Late Antiquity. Ann Arbor, 1990.

7 Late Antiquity: A Guide to the Postclassical World. Cambr. Mass.; L., 1999.

8 Brown P. The Body and Society: Men, Women, and Sexual Renunciation in Early Christianity. New York, 1988; ЭюповаД.Г. Питер Браун и его концепция тела, пола и секса в поздней античности («тело и общество: мужчины, женщины и сексуальное воздержание в раннем христианстве») // Научные ведомости БелГУ. Серия История. Политология. Экономика. Информатика. Л° 7(102). Вып. 18. Белгород, 2011. С. 72-80.

9 Brown P. Late Antiquity. A History of Private Life. Vol. I: From Pagan Rome to Byzantium / ed. P. Veyne. -Cambridge, Mass. 1987.

10 Селунская H.A. Осень Средневековья и Поздняя Античность: как антиковеды с медиевистами историю делили // Диалог со временем. 13. 2004. С. 212-228; Селунская Н.А. «Late Antiquity»: историческая концепция, историографическая традиция и семинар «Empires unlimited» // ВДИ. 2005. № 1. С. 189-201.

" The Cambridge Ancient History. Late Antiquity: Empire and Successors, AD 425-600 / Ed. A. Cameron. Cambr., 2000.

12 Jenkins R.J.H. Social Life in Byzantium // Cambridge Medieval History. Vol. IV: The Byzantine Empire. Part П: Government, Church and Civilisation. Cambridge: Cambridge UP, 1966. P. 255-278.

13 Mango C. Daily Life in Byzantium // JOB. 1981. P. 327-354.

14 Райе Т. Византия: быт, религия, культура. М., 2006.

Труды, посвященные различным сторонам тендерного аспекта, подготовили Джиллиан Кларк1, Мирто Хатцаки2, Жоэль Бокам3 (рецензия Роджера Багналла4), Антти Арьява5, Джудит Херрин6, Лиз Джеймс7. Сексуальная жизнь — одна из наиболее важных сторон частной жизни и индикатор степени реальной христианизации позднеантичного общества8. Специально сексуальные аспекты у Иоанна Златоуста (не называемые им непосредственно) стали предметом изучения Элизабет Кларк9.

Еще больше внимания уделялось феномену античного гетеризма, который почти без изменений перешел в ранневизантийскую эпоху и превратился в проституцию, лишь морально осуждаемую церковью (да и то не всегда), но неистребимую и не истреблявшуюся в христианские времена как социальный институт (Ставрула Леонтсини и др.)10.

Отдельная большая тема в контексте рассматриваемых нами проблем — это «последние язычники». Здесь наиболее фундированное исследование подготовил Пьер Шувен11. Не утратила своего значения и более ранняя работа Дж. Геффкеиа12. Для более позднего периода VI в. ретроспективно важна работа Д. Константелоса13 и др.

Наконец, новое прочтение собственно религиозных отношений эллинских культов и христианства и христианизации представил Ф. Тромбли14.

По истории крупнейших городов и регионов Ранней Византии следует назвать ряд важных работ: относительно Константинополя - это фундаментальные исследования Жильбера Дагрона15 и Раймона Жанена16; Египта -труды Кристофера Хааса17 (Александрия) и Роджера Багналла18, Антиохии -

1 dark, Gillian. Women in Late Antiquity: Pagan and Christian Lifestyles. Oxford, 1993; ЭюповаД.Г. Джиллиан Кларк и ее книга «Женщины в Поздней античности: языческий и христианский образы жизни» // Классическая и византийская традиция. 2012. Белгород, 2012. С. 164-169.

2 Hatzaki, Myrto, Beauty and the Male Body in Byzantium. Perceptions and Representations in Art and Text. L., 2009.

3 Beaucamp, Joëlle. Le statut de la femme à Byzance (4e-7e siècle): II: Les pratiques sociales (Trav. et mém. du Centre de recherche d'histoire et civilisation de Byzance, monogr. 6). Paris, 1992; Beaucamp, Joëlle. La situation juridique de la femme à Byzance // Cahiers de civilisation médiévale. 20. 1977. P. 145-176; Beaucamp, Joëlle. Femmes, patrimoines, norms a Byzance. Paris, 2010.

4 Bagnall, Roger S. Women, Law and Social Realities in Late Antiquity: A Review Article (Beaucamp) // Bull, of the Amer. Society of Papyrologists. 32. 1995. P. 65-86.

5 Arjava A. Women and Low in Late Antiquity. Oxf., 1996.

6 Herrin J. Public and Private Forms of Religious Commitment among Byzantine Women // Women in Ancient Societies / Ed. L. Archer, S. Fischler. L., 1994. P. 191-203.

7 Women, Man and Eunuchs. Gender in Byzantium / Ed. L. James. L.-N.Y., 1997.

8 Laiou A.E, Sex, Consent and Coertion in Byzantium // Consent and Coertion to Sex and Marriage in Ancient and Medieval Societies. Washington, 1993; BeckH.-G. Byzantinisches Erotikon. В., 1994.

9 Clark E. Sexual Politics in the Writings of John Chiysostom // Anglican Theological Review. 59. 1977. P. 3-20.

10 Leontsini S. Die Prostitution im frühen Byxanz. Wien, 1989.

11 Chuvin P. A Chronicle of the Last Pagans. Cambridge, 1990.

12 GeffckenJ. The last days of Greco-Roman paganism. Amsterdam; New York; Oxford, 1978.

" Conslanlelos D.J. Paganism and the State in the Age of Justinian // The Catholic Historical Review. 50. 1964. P. 372-380.

M TrombleyF.R. Hellenic religion and Christianization, c. 370-529. П, 2 тт. Boston; Leiden, 2001.

15 Dagron G. Naissance d'une capitale: Constantinople et ses institutions de 330 à 451. Paris, 1974.

16 Janin, Raymond. Constantinople Byzantine. 2 ed. Paris, 1964.

17 Haas K. Alexandria in Late Antiquity: Topography and Social Conflict. Johns Hopkins Univ. Press, 2007.

ls Bagnall Я Egypt in Late Antiquity. Princeton, 1993; ibid. Women's Letters from Ancient Egypt, 300 ВС - 800 AD. Ann Arbor, 2006.

Гленвилла Дауни1 и Вольфа Либешютца2, Сирии и Палестины - Хагит Си-ван3, Газы - Брурии Биттон-Ашкелони4 и Япы Чехановец5.

Важными работами для характеристики эпохи и рассматриваемого нами круга проблем относительно варварского вопроса являются исследования Альберта Герхарда о роли готов в Константинополе в связи с варваризацией нравов и деятельностью Иоанна Златоуста6, Алана Кэмерона об эпохе Аркадия и Златоуста, а также влиянии варваров в Константинополе7.

Для лучшего понимания взглядов Иоанна Златоуста мы также обращались к работам церковно-исторических авторов середины - 2-й половины XX века - П. Штокмайера8, Р. Вилькена9, X. Кампенхаузена10, П. Муляра11, Р. Брендле12. Светская историческая наука вновь обратилась к учению Иоанна Златоуста в лице Дж. Келли13, и к его жизни и трудам - в работах В. Либешютца14.

Огромным подспорьем для исследователя являются монументальные просопографические своды по поздней античности и Ранней Византии, подготовленные британскими учеными15.

Таким образом, в зарубежной исторической науке также нет специального сочинения, которое было бы посвящено анализу реальной повседневной морали и нравов ранневизантийского общества. Имеющиеся работы затрагивают почти исключительно богословские, политические, культурологические, этнические и прочие аспекты, оставляя в стороне человека во всем многообразии его картины мира, аксиологических установок, морали и нравов, а также основанного на них реального поведения как в общественной, так и в частной сфере. Большинство авторов исходят или из парадигмы «обращения»16, неуклонного перехода в христианство большинства населения империи. Причем речь идет об «окончательной», полной и последовательной хри-

1 Downey G. A history of Antioch in Syria: from Seleucus to the Arab conqucst. - Princeton University Press, 1961.

2 Liebeschuetz W. Antioch: City and Imperial Administration in the Later Roman Empire. Oxford, 1972.

3 Sivan //. Palestine in Late Antiquity. Oxford; New York, 2008.

4 Bitton-Ashkelony B. Christian Gaza in Late Antiquity. Boston. 2004.

5 Чехановец Я.М. «Marnas victus est a Christo». К вопросу о христианизации древней Газы // Мнемон. 5. СПб., 2006. С. 421-456.

6 Albert, Gerhard. Goten in Konstantinopel. Untersuchungen zur oströmischen Geschichte um das Jahr 400. Paderborn, 1984.

7 Cameron, Alan. Barbarians and Politics at the Court of Arcadius. Berkeley, 1993.

8 Stockmeier, Peter. Johannes Chrysostomus // Gestalten der Kirchengcschichte. Bd. 2. Stuttgart 1984. S. 125-144.

9 Wilken, Robert L. John Chrysostom and the Jews. Rhetoric and Reality in the Late 4th Century, Berkeley 1983.

10 Campenhausen, Hans von. Johannes Chrysostomos // Griechische Kirchenväter. Stuttgart, 1955. S. 137-152. uMoulardA. Saint Jean Chrysostome: Sa vie, son oeuvre. Paris, 1949.

12, Брендле P. Иоанн Златоуст: проповедник, епископ, мученик. М., 2008.

13 Kelly J.N.D. Golden Mouth: The Story of John Chrysostom-Ascetic, Preacher, Bishop. New York, 1998.

14 Liebeschuetz W. Friends and Enemies of John Chrysostom // Maistor: Classical, Byzantine and Renaissance Studies for Robert Browning / Edited by Ann Moffat. Canberra, 1984. P. 85-111; Liebeschuetz W. The Fall of John Chrysostom//Nottingham Medieval Studies. 29. 1985. P. 1-31.

15 Jones A.H.M., Martindale J.R, Morris J. The Prosopography of the Later Roman Empire. Part I: AD 260-365. -Cambr., 1971; The Prosopography of the Later Roman Empire. Part II: AD 365-526 / Ed. by J.R. Martindale. -Cambr., 1980; The Prosopography of the Later Roman Empire. Part III: AD 527-641 / Ed. by J.R. Martindale. -Cambr., 1992.

16 Правда, сама идея обращения не связывается исключительно с христианством: Нок А.Д. Обращение. Старое и новое в религии от Александра Великого до Блаженного Августина. СПб., 2011.

стианизации, на фоне которой действовали отдельные «последние язычники», тоже последовательные и убежденные. По нашему мнению, более правильно было бы вести речь об уровнях христианизации - номинальном (формальном) и реальном, и о неизбежно проистекающей отсюда концепции «двоеверия», более гибкой и сложной, чем концепции «обращения».

В историографии в большей степени разработаны следующие аспекты:

- нормативные ориентиры христиан в повседневной жизни (вместе с тем, принимаемые за реальные, что в действительности было не так);

- история повседневности в Византии в целом;

- образ жизни женщины-христианки, образ жизни женщины-язычницы, правовые аспекты статуса женщин;

- соматические репрезентации мужчин и женщин в Ранней Византии; секс и проституция в Ранней Византии;

- Иоанн Златоуст и его учение о нормативных правилах поведения христианина в обществе и дома;

- история отдельных регионов Ранней Византии;

- история последних язычников как отдельной автаркичной социальной группы, или микрокруппы (что также не соответствует действительности).

Неизученные аспекты и общая концептуальная основа «двоеверия» сформулированы в разделе «Научная новизна» исследования.

Тема морали и нравов в Ранней Византии практически не разрабатывалась в России, и лишь в последние годы постановка проблем такого рода началась в БелГУ.

Тема работы была поддержана грантами: Госконтракт П322 «Человек переходной эпохи: Поздняя античность - Ранняя Византия» (рук. д.и.н., проф. H.H. Болгов), реализуемый в НИУ «БелГУ» в рамках Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры современной России. 2009-2013» мероприятия 1.2.1. «Проведение научных исследований научными группами под руководством докторов наук»; Внутривузовский грант БелГУ для аспирантов и студентов 2007 г.

Теоретическая и практическая значимость заключается в возможности дальнейшей научной разработки заявленных проблем и в использовании материалов и выводов диссертации в ходе осуществления учебного процесса в высших учебных заведениях, в частности, при разработке лекциогагых курсов по «Истории древнего мира», «Истории средних веков», «Истории Византии», «Истории мировых религий», тендерной истории, спецкурсов.

Специальность диссертации соответствует шифру специальности 07.00.03 — всеобщая история (история древнего мира) согласно паспорту специальности, соответственно областям исследования областям исследования 2. История Древнего мира (история Античности), 8. История цивилизации, стран, народов, регионов, 18. Человек в истории, 22. История религии и церкви, 23. Тендерная история.

Апробация результатов диссертационного исследования проводилась в виде докладов на международных и всероссийских научных конференциях

в 2007-2013 гг.: «Сергеевские чтения» (Москва, 2011), «Актуальные проблемы истории древнего мира» (Киев, 2011), Чтения памяти проф. Н.П. Соколова (Нижний Новгород, 2010), «Власть и общество» (Воронеж, 2009), «Моги-лянские чтения» (Киев, 2007), «Проблемы истории и археологии Украины» (Харьков, 2008), «Каразинские чтения» (Харьков, 2007, 2009, 2011), «Одесские чтения» (Одесса, 2010), «Актуальные проблемы исторической науки» (Днепропетровск, 2010), «Боспорские чтения» (Керчь, 2009, 2011), «Средневековые древности Восточной Европы» (Чернигов, 2008), «Кондаковские чтения» (Белгород, 2010, 2013), «Классическая и византийская традиция» (Белгород, 2008-2011, 2013), «Мир Византии» (Белгород, 2007), «Белгородский диалог» (Белгород, 2009, 2011). Работа обсуждалась на кафедре всеобщей истории и зарубежного регионоведения НИУ «БелГУ».

По результатам исследования было опубликовано 24 работ, в том числе 3 в изданиях по списку ВАК РФ, 1 в изданиях РИНЦ, монография и учебное пособие (в соавторстве).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих 11 параграфов, заключения, списка использованной литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, раскрывается методология исследования, обозначаются объект и предмет исследования, приводятся хронологические и территориально-географические рамки исследуемой проблемы, формулируются цель и задачи работы, анализируется методология и дается обзор методов, проводятся источниковедческий и историографический анализ, обозначаются научная новизна работы, ее практическая значимость и апробация исследования, а также приводятся положения, выносимые на защиту.

Первая глава: «Этапы и ход процесса христианизации позднеап-тичного общества» состоит из двух параграфов и дает общую картину религиозного состояния позднеантичного общества.

¿V 1 «Формальная победа христианизации к концу IV века». Культурный и религиозный кризис, который Римская империя переживала в IV в., является одним из самых важных моментов всемирной истории. Древняя языческая культура столкнулась с христианством, которое, будучи признано Константином Великим в начале IV в., было объявлено в конце того же века Феодо-сием Великим религией господствующей. Христианство и языческий эллинизм в период IV-VI вв. постепенно слились в одно целое и создали христи-анско-греко-восточную культуру, которая и получила название византийской. Политика всех императоров IV столетия, кроме Юлиана, целенаправленно поддерживала церковь. В результате, антиязыческое законодательство Феодосия привело к формальному запрету язычества полностью и официальному государственному христианству. Но это была лишь формальная победа христианизации.

§ 2 «Христианство и пережитки язычества с V в. «Двоеверие». Проблема реальной христианизации позднеантичного общества». Формальные запреты официального исповедания языческих культов не привели к их искоренению в быту. Многие христиане, внешне приняв новую веру, сохранили старую картину мира, систему ценностей, мораль и нравы, что проявлялось в общественной и частной сферах, в поведении. Поэтому мы можем постулировать не только весьма продолжительный период сепаратного сосуществования, но и взаимопереплетения несовместимых на наш современный взгляд картин мира и мировоззрений. С догматической точки зрения невозможно быть «недохристианином» или одновременно христианином и язычником (хотя и в отдельных проявлениях). Однако, в реальной жизни позднеантичного общества Ранней Византии такое все же случалось, и достаточно часто. Иначе будет необъяснимо, почему один из крупнейших государственных чиновников эпохи Анастасия - Зосим - пишет чисто языческую историю (а ведь доступ язычникам на государственную службу был закрыт законами Феодосия Великого более чем за столетие до этого). Помимо сохранения просто прослойки собственно язычников (CTh., XVI; Cod. Just. I, 11.9.3), речь идет именно о «смутном состоянии» умов, морали и нравов массы формальных христиан (Ргос. Caes. Hist. Arc. XI, 31-32). Таким образом, мы вправе постулировать наличие феномена (или даже эпохи) «двоеверия»1, полагая, что наиболее активно он проявился в столетие после антиязыческих указов Феодосия I, в ходе борьбы за реальную христианизацию морали и нравов ранне-византийского общества. Лишь в VI в. «смутное состояние» большинства христиан (т.е. формальных христиан) переходит в более реальное христианство, а остатки собственно язычников искореняются.

Глава вторая: «Константинополь рубежа IV-V вв. и борьба за реальную христианизацию» состоит из пяти параграфов и раскрывает сущность процесса христианизации в новой столице Римской империи.

§ 1 «Иоанн Златоуст и его борьба за реальную xpucmuanmaifuio морали и нравов в повседневной жизни» исходит из того, что в Константинополе на рубеже IV-V вв. началась активная борьба за реальную христианизацию формальных христиан, связанная с деятельностью патриарха Иоанна Златоуста (400-404). В его жизни и сочинениях детально описаны все проблемы, с которыми боролся святитель. Это, в первую очередь, внутрицерковные проблемы, образ жизни духовенства. Под огонь критики патриарха попадает обычай сожительства с «духовными сестрами», роскошь и неумеренность в материальных благах. Далее в многочисленных проповедях лучший христианский оратор обращается ко всей огромной массе формальных христиан, жителей столицы, которое, несмотря на наличие здесь ядра государства, императорского двора, церковного центра, военного командования было достаточно пестрым. Оно делилось по сословному принципу на: императорский двор и придворных, сенаторскую знать2, военную

1 В истории Древней Руси такой феномен признается вплоть до XIV в. включительно.

2 Чекалова А.А. Сенаторская знать Ранней Византии. М., 2000.

знать,1 верхушку церковного клира, насельников столичных монастырей, муниципальное городское население, делившееся на димы и факции,2 негражданское население - слуги, рабы. По этноконфессионалыюму принципу население столицы также не было однородным: двор, военное командование, центральный государственный аппарат (канцелярии) были официально лати-ноязычными3, помимо ортодоксов в столице проживали другие группы христиан - ариане, несториане и др., евреи и самаритяне4, германцы, этнические землячества армян, сирийцев, коптов, африканцев, исавров и др. Среди этого разнообразного населения, находившегося в постоянном движении, конечно, преобладали светские ценности, общественное и частное поведение, несмотря на наличие большого количества храмов и монастырей. До победы христианского аскетизма было еще очень далеко. Поэтому деятельность Иоанна Златоуста по углублению реальной христианизации морали и нравов на повседневном поведенческом уровне была необходимой и неизбежной.

Основные пороки населения Константинополя, связанные с пережитками язычества, но не общечеловеческие и внутренние христианские, можно классифицировать следующим образом:

1. Собственно античные пережитки общественной жизни: театральные зрелища, конские ристалища на ипподроме, публичные травли зверей, пережитки античных праздников календарного цикла смены сезонов (Новый год, праздники весны, урожая и др.).

2. Античные пережитки в частной жизни: оргиастика и неумеренность свадебных церемоний (яоцяг|); неумеренность в трапезе и пиршествах, чревоугодие; пьянство; неумеренность в эмоциях, смех; неумеренность в речах, «срамные и постыдные песни», слова, прибаутки, суеверия.

3. Античные пережитки в интимной жизни: проституция, прелюбодеяния; сластолюбие и похоть, противоестествешше вожделения5.

4. Гендерньш аспект6: проживание дев-христианок в домах духовенства; роскошь женщин в украшениях, одежде, обуви, распущенность поведения жешцин-христианок, семейное насилие.

5. Отступления от нормативного поведения христианина, вызванное как языческими пережитками, так и нетвердым усвоением христианства: неумеренная пышность похорон, приход в храм как повод «себя показать и на других поглазеть», разглядывание в храме девушек и женщин, шум и разговоры в храме, делание чего-либо благочестивого лишь для вида, «пиршества для тунеядцев», неумеренная скорбь на похоронах.

Наконец, важным и недооцененным аспектом наследия Иоанна Златоуста является его проповедь этноконфессионалыюго мира в условиях боль-

1 Глушанин Е.П. Военная знать Ранней Византии. Барнаул, 1991.

2 Cameron A. Circus Factions: Blues and Greens at Rome and Byzantium. Oxf., 1976.

3 Ботов K.H. Латинский сегмент культуры Ранней Византии. Автореф. канд. дисс. Белгород, 2013.

4 Jews in Byzantium: Dialectics of Minority and Majority Cultures. Brill, 2011.

5 Hartney A. Manly women and womanly men: the subintroductae and John Chrysostom // Desire and Denial in Byzantium: Papers from the Thirty-First Spring Symposium of Byzantine Studies / Ed. L. James. Aldershot, 1999. P. 45-76.

6 Mayer W. Constantinopolitan Women in Chrysostom's Circle // Vigiliae Cliristianae. 53. 1999. P. 265-288.

шого города1, а также мирная миссионерская работа по обращению в христианство инославных.

Глубокий парадокс «дела Иоанна Златоуста», его смещения и ссылки при поддержке церковных и государственных верхов заключался в том, что его призывы не только к борьбе с пережитками античной оргиастики, но и к христианскому идеалу в реальной жизни, оказались никому не нужны. Этот идеал в результате сосредоточился за монастырскими стенами, а Византия сохранила в целом светский характер своей общественной и частной жизни, включавший (достаточно органично) множество античных пережитков.

§ 2 «Христианское и языческое в общественной жизни» отмечает, что, в отличие от латинского Запада, Византия сохранила городской характер цивилизации, традиции муниципального самоуправления, систему образования. В значительной степени именно эти традиции послужили основой для инкорпорации некоторых античных традиций в общественную жизнь христианской империи. Среди главных проявлений генетически античного (языческого), правда, лишившегося своего религиозного содержания, в общественной жизни Ранней Византии следует назвать: сохранение некоторых элементов топографии города, в том числе сакральной; общественную жизнь димов и факций (партий цирка); зрелища (ипподром, мимы, травли зверей); празднества, связанные с календарным циклом, смепой сезонов и др.

В ранневизантийских городах сохранялось все, что связано было с бытом античных городов — площади, улицы, общественные центры и др. Новым элементом топографии города стали христианские храмы. Сохранялись масштабные общественные игры, которые финансировались муниципальной знатью по распоряжению императорской власти. Достаточно хорошо изученная деятельность партий цирка (А. Камерон, A.A. Чекалова и др.) была характерна не только для Константинополя, но и для Антиохии, и других городов. Ипподром и конные ристания остались единственным массовым зрелищем, которое поддерживалось государством (но не церковью) именно в связи с деятельностью партий цирка, а также как ритуал общения императора с народом в столице. Мимы также поддерживались государством ради «отдыха и развлечения трудящихся», но церковью безусловно осуждались. Помимо праздников христианского годового круга в империи в значительной мере сохранились генетически античные празднества: Новый год, вступление консулов в должность, праздники весны (розалии в Газе), урожая (освящение винограда 15 августа и др.), а также праздники, связанные происхождением с римскими сатурналиями и имеющие смысл смены социальных ролей и гармонизации социальных отношений- брумалии, амикалии, русалии, бриты.

Общественные проявления античных пережитков имели несколько различный характер. Если деятельность партий цирка подменяла собой в значительной степени политическую борьбу, то зрелища (мимы, ипподром) и празднества несли в себе ощутимые следы языческих культов, а также провоцировали жителей городов империи на разгул страстей, чревоугодий, эмо-

1 Wilken R.L. John Chrysostom and the Jews. Rhetoric and Reality in the Late 4th Century. Berkeley, 1983.

ций в ущерб христианскому аскетизму. Поэтому церковь вела с указанными явлениями борьбу. Однако, императорская власть по ряду причин относилась безразлично или прямо разрешала некоторые из этих явлений, которые были необходимы государству как выход социального напряжения или безобидный календарный ритуал. Здесь можно вести речь об адаптации ранневизан-тийской культурой некоторых элементов античной общественной жизни, прямо не связанных с языческими религиозными ритуалами. Там же, где такую связь можно было усмотреть (праздники сезонного цикла, связанные с сельскохозяйственными работами), языческое происхождение праздника элиминировалось и не акцентировалось. Это происходило как на центральном, так и на региональном уровне.

§ 3 «Христианское и языческое в частной жизни» показывает, что частная жизнь византийцев характеризуется сочетанием позднеантичных традиций с христианской религиозностью.

Ранневизантийская семья и брак, несмотря на христианизацию, сохранили много античных пережитков. Это ранние браки, торжественное шествие (помпа) с безудержным весельем и непристойными шутками, и неумеренное застолье, не отвечающие никаким представлениям о христианском аскетизме. Часто происходили пиршества, не связанные со свадьбами. Весьма часто проявлялась роскошь в одеждах, внешнем виде, украшениях. Античная простота уступила место культу материальных благ и показного богатства, словно в противовес утверждавшимся христианским нормам. В это время происходила «революция в одежде», связанная с переходом к закрытым одеждам с рукавами и штанами и вызванная восточными и варварскими влияниями. Сохранялись и античные традиции отношения к гигиене, воде, баням, что также не вполне одобрялось церковью. Не обходились византийцы и без амулетов и примитивной магии. Масса повседневных пережитков жизни в большом городе делала невозможным соблюдение всех христианских предписаний в области морали и нравов, выражавшихся в поведении. Поэтому имело место именно сосуществование двух чуждых друг другу традиций в жизни одних и тех же людей. Все люди знали христианские нормативные требования, но в целом ряде аспектов их частной повседневной жизни доминировали античные традиции. Разнонаправленные мораль и нравы не пересекались, а работали каждая в своей сфере жизни.

§ 4 «Тендерный аспект морали и нравов в ходе реальной христианизации» обращает внимание на то, что в результате христианизации основные поведенческие характеристики античной женщины - выраженное тендерное поведение и интимная жизнь - оказались фактически под запретом. Женщина-христианка в поведенческом аспекте должна была в принципе отказаться от своей половой идентичности1. Идеалом была провозглашена асексуальность, девство, которое заместило собой почти всю женскую идентичность2.

1 James L. Women, Men and Eunuchs: Gender in Byzantium. L., 1997; Yarbrough, Arme. Christianization in the Fourth Century: The Example of Roman Women // Church History. 45. 1976. P. 149-165.

2 Clark, Elizabeth A. Women in the Early Church. Wilmington, 1983; Clark, Elizabeth A. Women, Gender, and the Study of Christian History // Church History. 70. 2000. P. 395-426.

Вторая дозволенная ипостась женщины — это мать семейства, которая имеет интимные отношения с супругом исключительно для продолжения рода. Слово «целомудрие» в христианском дискурсе греческого языка стало обозначаться термином ошфросяп'Г]1, что, как известно, в античности означало, прежде всего, «умеренность».

Античными пережитками в жизни ранневизантийской женщины были: проституция, сохранение античной свободы сексуального поведения, сохранение светского образа жизни. Своеобразной формой сублимации повышенной жизненной активности были эвергетическая деятельность в городах, а также уход в монастырь. Путь «от гетеры до игуменьи» в ранневизантийское время стал наиболее ярким и глубоким проявлением ментального переворота, связанного с христианизацией. Каждая женщина должна была лично сама прийти к христианству, осознать свою греховность.

£ 5 «Влияние варваризации на мораль и нравы византийцев» рассматривает один из фундаментальных аспектов формирования облика ранневизантийской культуры помимо христианства, античного наследия и восточных влияний. Варваризация морали и нравов населения происходила под влиянием многочисленных германских воинов и их командиров, расположившихся в столице. В провинциях оживились местные языки и традиции. Варвары, переселившиеся на территорию империи, чаще всего привлекались на военную службу в качестве федератов (энспондов). Компактные поселения варваров-земледельцев на территории империи становились важным фактором экономической и политической системы государства. Наконец, на военной службе варвары могли достичь самых высоких постов и порой вершили судьбы государства. Языческие авторы обычно настроены к варварам резко отрицательно, ведь, будучи наследниками греко-римской культуры, они испытывали ненависть к варварам, разрушающим их культуру». Отношение же христиан к варварам было несколько сложнее. Одни выражали отвращение к завоевателям, разорявшим земли христиан. Другие считали засилье варваров наказанием за прегрешения. Церковь начала среди варваров миссионерскую деятельность. Варваризация проявлялась в модах на германскую и гуннскую одежду и внешний вид, в грубости нравов. Здесь варварский фактор хорошо накладывался на простонародную, «низменную» сторону античных нравов и морали, лишетгую культурных традиций муниципальной знати. Очевидно, что христианская церковь вела борьбу с проявлениями оргиастики, безудержного чревоугодия, показной роскоши, любви к зрелищам, травлям зверей и пр., которые происходили от варваров, так же, как и с теми, что происходили от язычников.

Глава третья: «Особенности христианизации морали и нравов в провинциях» раскрывает сущность процесса христианизации в борьбе с пережитками язычества в крупных городах провинций империи.

1 О смене смыслов терминов см.: Протопопова И.А. Ксепофоит Эфесский и поэтика иносказания. М., 2001. С. 37-39, 53-54.

^ 1 «Александрия Египетская». Первый мегаполис античного мира в ранневизаптийский период сохранял значение крупнейшего города империи1. Константинополь до VI в. еще не «перевесил» Александрию ни по количеству населения, ни по влиятельности церковной организации. Патриарх Александрийский был фактически также и светским владыкой Египта. Здесь очень рано распространилось христианство, в окрестностях Александрии зародилось монашество. Но здесь также имели место отсутствие единства и напряженные споры среди христиан, были очень сильны античные пережитки, иудейская традиция, а также остатки древнеегипетских культов. Спецификой социальной жизни в Александрии было достаточно конфликтное сосуществование различных этноконфессиональных групп. Особенностями морали и нравов в Александрии можно считать контрастные и конфликтные отношения между этноконфессиональными группами вплоть до эксцессов насилия (убийство Гипатии, разгром Серапеума). Противопоставляя себя «другим», каждое сообщество культивировало свои ценности, поэтому говорить о сосуществовании античного и христианского в массе «формальных христиан» здесь не приходится. Христиане были здесь более воинственны и ригористичны, последние язычники — также, хотя и в несколько меньшей степени.

£ 2 «Антиохия Сирийская». В IV в. язычество довольно быстро утрачивает свое значение в жизни Антиохии. И до IV в. христиане составляли в этом городе очень солидное меньшинство, окончательный же перелом настроений населения в пользу христианства произошел в начале IV в.2 В этот период здесь происходили острые бои между христианством и язычеством. В дальнейшем, на протяжении IV в., мы уже не встречаем острых конфликтов христиан и язычников, которые еще имели место в других городах. Язычество здесь все более становилось пассивной формой протеста против упадка муниципальной организации. Глубокой веры в языческие культы, по-видимому, не сохранили даже ведущие представители языческой культуры. Либаний, столь страстно выступавший в защиту языческих храмов, в конце IV в., когда судьба язычества была уже окончательно решена, отнюдь не отличался особой духовной привязанностью к языческим культам. Он был скорее «политическим» язычником. Христианство здесь также не отличалось единством: ригоризм никейцев оттеснялся па задний план более мягким арианством. Играл важную роль и сирийский фактор. Собственно античные пережитки сводятся к продолжению крупных общественных игр, борьбы партий цирка, языческих сезонных фестивалей Майумы, Календ, Дионисий и др. В IV в. был еще весьма популярен театр, однако, на протяжении У-У1 вв. от него остались только мимические представления. До конца IV в. проводятся местные Олимпии. Ипподром с конца IV в. становится главным центром политической активности. И Либаний, и Иоанн Златоуст, каждый со своих по-

1 Haas Ch. Alexandria in Late Antiquity. Topography and Social Conflict. Baltimore; L: The Johns Hopkins University Press, 2006.

2 Liebeschuetz W. Antioch: City and Imperial Administration in the Later Roman Empire. Oxford, 1972.

зиций, но оба единодушно свидетельствуют о том, что популярность состязаний колесниц в IV в., особенно во второй половине IV в., стремительно возрастала. Идет перестройка и значительное расширение старого ипподрома, а в конце V в. строится новый около императорского дворца; официальной резиденции правителя. Закрытие, а затем разрушение крупнейших местных храмов и ликвидация важнейших языческих культов в ходе христианизации не вызвали волнения среди широких слоев населения города, но на деле языческая культура еще долго оставалась живой силой. Здесь имел место близкий константинопольскому вариант сосуществования христианской и языческой морали и нравов (т.е. каждой традиции свое место и время), но христиане в целом были более ригористичны.

£ 3 «Газа Палестинская». В ранневизантийский период (IV - нач. VII вв.) Газа стала одним из крупнейших и важнейших городов сиро-палестинских провинций, важнейшим региональным центром1. Христианство появилось здесь очень рано, но долго не пускало глубоких корней. Язычество здесь было не только античным, но и в значительной мере имело местную восточную окраску. Объективное усиление позиций христианства и рост влияния Церкви, равно как и сопутствовавшее ему ослабление муниципальной организации вызывало в среде полисной аристократии резкую антипатию по отношению к христианству и его последователям2. На рубеже IV-V вв. епископ Порфирий руководит целенаправленной и организованной христианизацией города. Не обошлось без эксцессов, но за V век складывается уникальный культурный синтез, принесший наиболее гармоничный вариант ранневизантийской культуры VI в., давший Газскую школу, в которой мирно уживались христианское содержание и классическая риторическая форма. Ранневизантийская Газа предстает как крупнейший центр интеллектуальной жизни на ранневизантийском Востоке, по сути - второй город региона после Антиохии. Сохранившаяся письменная традиция ранневизантийской Газы -одна из наиболее обширных. Повседневная мораль и нравы жителей Газы представляли собой внешне и внутренне христианизированную сферу, органично впитавшую многие античные ценности. Здесь церковь не опасалась языческих пережитков (например, праздника розалий), так как «живая античность» уже ушла в прошлое, став лишь культурной традицией. Светский образ жизни средиземноморского портового города нивелировал многие острые углы во взаимоотношениях граждан.

§ 4 «Кесария Палестинская». Статус метрополии, столицы провинции Палестина I, положение крупнейшего города Палестины, сохранение муниципальной организации, наличие высших школ, деятельность крупных писателей (Ориген, Евсевий Кесарийский, Прокопий Кесарийский) делало Кесарию Приморскую местом сохранения многих античных традиций. Украшением города был великолепный Ипподром, на котором в течение всего ран-невизантийского периода продолжались конские ристания и общественные

1 Bitton~Ashkelony B. Christian Gaza in Late Antiquity. Boston 2004.

2 Van Dam R. From Paganism to Christianity at Late Antique Gaza // Viator. 16. 1982. P. 1-20.

игры. В Кесарии существовала известная школа, где изучали греческую и латинскую литературу, риторику. Среди питомцев этой школы - Григорий Не-окесарийский, Григорий Богослов1. В Кесарии при школе трудами Оригена, Памфила, Евсевия Кесарийского была создана обширная библиотека, вторая после Александрийской, выступавшая хранителем традиций классической культуры и образа жизни населения. В церковной жизни Востока епископ Кесарии и его кафедра занимали второе место после Антиохии. Кроме того, в окрестностях города находилось много христианских монастырей. Вместе с тем, напряженная теологическая работа, традиции школы Оригена привели к тому, что в городе достаточно сильные позиции занимал оригенизм. Помимо христиан и язычников, в городе проживали также этноконфессиональные группы иудеев и самаритян2. Иудеи, будучи «подвижным меньшинством», обзавелись в городе синагогами, школами и даже талмудической академией, находившейся в северо-западном углу города близ Агоры. Иудеи и самаритяне иногда поднимали мятежи. Во 2-й четверти V в. здесь в ходе христианизации был разрушен основной языческий храм города - храм богини Ромы и Августа, но в течение нескольких лет он был восстановлен и окончательно закрыт лишь в конце V в. Около 500 г. здесь возводится крупная христианская октагональная церковь со стенами из великолепного камня, с мраморными коринфскими капителями. Процесс смены главного храма города христианским в процессе христианизации в Кесарии был более мирным, чем в Газе при сокрушении культа Марны. Причина, видимо, в том, что Марна был восточным божеством, а главный храм богини Ромы в Кесарии пользовался поддержкой провинциальной имперской администрации. Прокопий Кесарий-ский пишет о том, что в городе в его время было немало крипто-христиан, новообращенных из язычников, а частично - из иудеев и самаритян (Hist. Arc. XI, 32), которые лишь по имени были христианами, по еще помнили свой закон, который они исповедовали до обращения. В целом, процесс христианизации муниципальной знати здесь был длительным и охватывает V-VI вв. Перелом происходит тогда, когда к обращению в христианство склоняются члены булэ - городского Совета, они же крупные земельные собственники. Языческие пережитки в области нравов концентрируются вокруг театра, мимов, ипподрома, которые посещали все этноконфессиональные группы3, причем актерами в мимах были в основном иудеи.

Таким образом, каждый из крупных провинциальных городов империи, рассмотренных в главе, имел свою специфику в ходе процесса христианизации и вызванных им изменений в морали и нравах населения. Но везде, в большей или меньшей степени, имел место период определенного «двоеверия», сосуществования старого и нового - органичный, как в Газе, конфликтный, как в Александрии.

1 Schemmel F. Die Schule von Caesarea in Palästina // Philologische Wochenschrift. 45. 1925. S. 1277-1280.

2 Sivan H. Palestine in Late Antiquity. Oxford; New York, 2008. P. 304.

3 Holum K. Identity and the Late Antique City: The Case of Caesarea // Religious and Ethnic Communities in Later Roman Palestine. Bethesda, 1998. P. 168.

В столице основная масса населения - формальные христиане - находилась в самой сложной ситуации - раздвоенного сознания, двоемыслия. По мере укрепления христианства, отпадения провинций, дезурбанизации VII в. почвы для светского городского античного образа жизни и соответствующих ему морали и нравов практически не осталось.

Заключение представляет собой подведение итогов диссертационного исследования и основные выводы, полученные в результате решения его задач.

Основное содержание диссертации отражено в ряде публикаций.

Публикации в изданиях по списку ВАК РФ:

1. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н. Конфликт отторжения: готы в Византии в конце IV в. // Научные ведомости БелГУ. Серия История. Политология. Экономика. Информатика. № 7(78). Вып. 14. Белгород, 2010. С. 44-48 (0,4 пл.).

2. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н.; Болгов, H.H.; Ляховская, О.В. Бани Зевксип-на в Константинополе: античный комплекс в сердце христианской столицы // Научные ведомости БелГУ. История. Политология. Экономика. Информатика. №19(114). Вып. 20. Белгород, 2011. С. 28-34 (авт. вклад 0,3 п.л.).

3. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н. Мораль и бытовое поведение в Византии эпохи Иоанна Златоуста в зеркале историографии // Научные ведомости БелГУ. История. Политология. Экономика. Информатика. № 17(57). Вып. 26. Белгород, 2013. С. 30-33 (0,3 пл.).

Публикации в изданиях, включенных в РИНЦ:

4. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н.; Болгов, H.H. Соматические рефлексии и репрезентации ранневизантийской женщины // Античная древность и средние века. Вып. 40. Екатеринбург, 2011. С. 31-39 (авт. вклад 0,3 пл.).

Монографии и учебные пособия:

5. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н; Болгов, H.H.; Смирницких, Т.В. Частная жизнь женщины в Ранней Византии. Белгород, 2009. 170 с. (авт. вклад 0,5 п.л.).

6. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н.; Болгов, H.H.; Будаева, Н.С. История одежды и костюма в Византии. Белгород, 2009. 96 с. (авт. вклад 0,5 пл.).

Прочие публикации:

7. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н. Христианская семья и бытовое поведение по Иоанну Златоусту // Каразшськи читання (¡сторичш науки). Хармв, 2009. С. 289-290 (0,2 пл.).

8. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н.; Болгов, H.H.; Рябцева, М.Л. 308 готских мучеников эпохи гуннского нашествия // Боспор Киммерийский и варварский мир в эпоху античности и средневековья (Боспорские чтения X). Керчь, 2009. С. 356362 (авт. вклад 0,2 пл.).

9. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н.; Рышковская, А.Ю. Женское монашество на раннем византийском Востоке // Духовная культура народов Европы и Востока в контексте истории цивилизаций. Белгород, 2009. С. 57-62 (авт. вклад 0,2 п.л.).

10. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н. Семейное воспитание византийцев эпохи Иоанна Златоуста // Вестник СНО. Вып. XIII. Белгород: БелГУ, 2009. С. 62-66 (0,3 пл.).

11. Сбитиева (Агаркова), Ю.Н. Св. Иоанн Златоуст о христианской семье и браке // Проблемы духовно-нравственного воспитания на Белгородчине: православные традиции и светская культура. Белгород, 2009. С. 34-39 (0,3 п.л.).

12. Сбитиева (Агаркова), Ю.Н.; Болгов, H.H. Ранневизантийский феномен святости раскаявшихся блудниц // Norcia. Вып. VI. Воронеж: ВГУ, 2009. С. 208214 (авт. вклад 0,3 п.л.).

13. Сбитиева (Агаркова), Ю.Н. Раиневизантийская семья в трудах св. Иоанна Златоуста // Классическая и византийская традиция. 2009. Белгород, 2009. С. 114-117(0,3 п.л,).

14. Сбитиева (Агаркова), Ю.Н; Болгова, A.M. Риторическое образование на Римском Востоке в IV в. и школа Либания // Классическая и византийская традиция. 2009. Белгород, 2009. С. 125-127 (авт. вклад 0,2 п.л.).

15. Сбитиева (Агаркова), Ю.Н.; Болгов, H.H.; Рышковская, А.Ю. Феномен «аскетизма в миру» женщин Ранней Византии // Проблемы взаимоотношений цивилизаций в процессе исторического развития. Белгород, 2010. С. 67-73 (авт. вклад 0,2 п.л.).

16. Сбитиева (Агаркова), Ю.Н.; Рышковская, А.Ю. Афинаида-Евдокия: образ в контексте частной жизни ранневизантийской женщины // Классическая и византийская традиция. 2010. Белгород, 2010. С. 80-84 (авт. вклад 0,2 п.л.).

17. Сбитиева (Агаркова), Ю.Н. Афинаида-Евдокия: портрет в контексте частной жизни // Одюсос. Актуальш проблсми icTopii, археологи та етнологп. Вии. 2. Одеса, 2010. С. 211-212 (0,2 п.л.).

18. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н.; Рышковская, А.Ю. Последний эксцесс античной оргиастики (илиопольские мученицы эпохи Юлиана (Soz. V,10) // XVII Сергеевские чтения (2-4 февраля 2011 г.). Сборник тезисов. М.: МГУ, 2011. С. 51 (авт. вклад 0,1 п.л.).

19. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н. Иоанн Златоуст в Хронике Марцеллина Комита // Каразшсью читання (юторичш науки). Харюв, 2011. С. 78-79 (0,2 п.л.).

20. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н.; Рышковская, А.Ю. Афинаида (Евдокия): портрет в контексте частной жизни // Тсторичш етюди. Вип. 3. Дншропетровськ, 2011. С. 52-54 (авт. вклад 0,2 п.л.).

21. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н. Иоанн Златоуст в «Хронике» Марцеллина Комита//Белгородский диалог-2011. Белгород, 2011. С. 53-54 (0,2 п.л.).

22. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н. Фаиспарта и Абрагадза: к вопросу о религиозном и этнокультурном сознании боспорянок конца V в. // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и Средневековья. Взаимовлияние культур. Керчь, 2011. С. 22-26 (0,3 п.л.).

23. Сбитнева (Агаркова), Ю.Н.; Болгова, A.M. Церковь св. Стефана в Газе по описанию Хорикия // Классическая и византийская традиция. 2011. Белгород,

2011. С. 189-190 (авт. вклад 0,1 п.л.).

24. Агаркова, Ю.Н.; Болгов, H.H.; Рышковская, А.Ю. [Рецензия] Войтович JI.B., Домановський A.M., Козак Н.Б., Лильо I.M., Мельник М.М., Сорочан С.Б., Файда О.В. 1стор1я В1зантн. Вступ до в1зантишстики. - Лыпв: Anpiopi, 2011. -880 с. // Ученые записки исторического факультета БелГУ. Вып. 3. Белгород,

2012. С. 74-76 (авт. вклад 0,2 п.л.).

Текст диссертации на тему "Мораль и нравы ранневизантийского общества"

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» (НИУ «БелГУ»)

На правах рукописи

04201450169

АГАРКОВА Юлия Николаевна

МОРАЛЬ И НРАВЫ РАННЕВИЗАНТИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

(конец IV - V вв.)

Специальность: 07.00.03 - всеобщая история (история древнего мира)

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Н.Н. Болгов

Белгород — 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение..............................................................................3

Глава I. ЭТАПЫ И ХОД ПРОЦЕССА ХРИСТИАНИЗАЦИИ ПОЗДНЕАНТИЧНОГО ОБЩЕСТВА............................................38

1.1. Формальная победа христианизации к концу IV века.................38

1.2. Христианство и пережитки язычества с V в. «Двоеверие». Проблема реальной христианизации позднеантичного общества...........................57

Глава И. КОНСТАНТИНОПОЛЬ РУБЕЖА IV-V ВВ. И БОРЬБА ЗА РЕАЛЬНУЮ ХРИСТИАНИЗАЦИЮ..............................................63

2.1. Иоанн Златоуст и его борьба за реальную христианизацию морали и нравов в повседневной жизни..........................................................63

2.2. Христианское и языческое в общественной жизни....................83

2.3. Христианское и языческое в частной жизни...........................111

2.4. Тендерный аспект морали и нравов в ходе реальной христианизации...................................................................125

2.5. Влияние варваризации на мораль и нравы византийцев.............143

Глава III. ОСОБЕННОСТИ ХРИСТИАНИЗАЦИИ МОРАЛИ И

НРАВОВ В ПРОВИНЦИЯХ........................................................147

3.1. Александрия Египетская....................................................147

3.2. Антиохия Сирийская........................................................154

3.3. Газа Палестинская...........................................................168

3.4. Кесария Палестинская......................................................181

Заключение........................................................................189

Библиография..................................................................... 196

Приложения........................................................................224

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы диссертационного исследования заключается в том, что переходные исторические эпохи имеют непреходящую важность, прежде всего, в современных условиях поисков путей модернизации нашего общества. В последнее время значительно изменилось понимание эпохи поздней античности (IV-VI вв.)1 как одной из наиболее сложных и противоречивых. По ряду параметров можно выделить это переходное время в самостоятельную историческую эпоху в комплексе взаимодействия всех составляющих ее разнонаправленных факторов. Его основным содержанием является идея континуитета - качественной преемственности между античной и византийской цивилизациями. Феномен континуитета - один из самых сложных, но и самых интересных в истории. Он предполагает построение динамической модели эпохи из различных взаимодействующих элементов в системе «преемственность - дискретность». Поздняя античность - это общество в движении, изменении, переформатировании2, транзитивное общество. Однако, на сегодняшний день феномен культурной преемственности двух эпох применительно к теме нашего исследования нуждается в актуализации и доработке.

Тема также обладает непосредственной привлекательностью для нас, так как в современной исторической науке на первый план выходит изучение человека переходной эпохи в контексте всей цивилизации3. На наш взгляд, для рассматриваемого круга проблем и эпохи ключевой фигурой является св.

1 Болгов H.H. Поздняя античность: очерки истории и культуры. - Белгород, 2009. Поздняя античность на Востоке понимается нами как время, тождественное ранневизантийской эпохе.

2 Ляпустина Е.В. Поздняя античность - общество в изменении // Переходные эпохи в социальном измерении. История и современность. - М., 2002. - С. 31-46.

3 Госконтракт П322 «Человек переходной эпохи: Поздняя античность - Ранняя Византия» (рук. д.и.н., проф. H.H. Болгов), реализуемый в НИУ «БелГУ» в рамках Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры современной России. 2009-2013» мероприятия 1.2.1. «Проведение научных исследований научными группами под руководством докторов наук». Данная диссертация включена в этот проект.

Иоанн Златоуст, проповедник и патриарх, который в своих многочисленных сочинениях особое внимание обращал на укрепление христианской морали, выраженной в поведении, как общественном, так и бытовом. В целом ряде сочинений и проповедей Иоанн Златоуст неистово боролся с пережитками античной свободы частной жизни и нравов. Но языческая культура на протяжении долгого времени оставалась живой силой как на Западе, так и на Востоке. Став государственной религией, само христианство еще долго не могло прийти к внутреннему единству. Поэтому идеал христианской семьи и повседневного поведения был недостижим без ментального переворота, реальной христианизации, искреннего обращения в христианство и усвоения всей системы поведения, в том числе тендерного. Для этого надо было искоренить остатки античных традиций как в общественной, так и в частной жизни.

Происходящий сегодня (начавшийся в Европе в эпоху Просвещения, а в России в советский период) процесс дехристианизации, несмотря на некоторое оживление христианской традиции в современной России, зачастую дает многочисленные образцы сложного переплетения христианских, нехристианских, светских и прочих ценностей в картине мира, морали, нравах и бытовом поведении одного и того же человека. Поэтому живая картина изменений системы ценностей, морали и нравов, выраженных в бытовом поведении, важна нам на обоих полюсах - как в начале христианизации (ранняя Византия), так и на современном этапе изживания христианской традиции (в плане актуальности исследования).

Целью данного диссертационного исследования является изучение состояния и эволюции реальной морали и нравов в ранневизантийском обществе, причин, характера и хода глубоких ментальных изменений, происходивших в этом обществе вследствие не формальной (IV в.), а реальной (V в.) христианизации.

В связи с поставленной целью были сформулированы следующие задачи исследования:

• рассмотреть общее состояние процесса христианизации позднеан-тичного общества;

• выявить основные причины формальной победы христианства к концу IV в.;

• определить соотношение христианства и остатков язычества в V в.;

• проанализировать жизненный путь и деятельность Иоанна Златоуста как борца за реальную христианизацию морали и нравов;

• выявить и классифицировать формы борьбы Иоанна Златоуста за реальную христианизацию;

• рассмотреть христианские нравы и пережитки языческих нравов в общественной морали и поведении в конце IV - V вв.;

• изучить частные нравы и бытовое поведение ранневизантийского общества;

• проанализировать процесс ментального переворота, связанного с христианизацией, применительно к женщине, ее аксиологическим установкам и тендерному поведению;

• изучить особенности морали и бытового поведения в провинциях на примере их наиболее важных городов (Александрия Египетская, Антиохия, Газа, Кесария).

Объектом исследования является процесс эволюции морали и нравов под воздействием успехов реальной христианизации.

Предметом настоящего исследования являются мораль, нравы и бытовое поведение ранних византийцев в процессе реальной христианизации.

При этом мы специально не рассматриваем христианскую нормативную мораль и нравы, монашеский образ жизни. Основное внимание сосредоточено на переходности, на жизни и поведении как последних язычников, так и, главным образом, «поверхностных христиан», сохранивших в быту много языческих, или, точнее, дохристианских пережитков. .»

Методологической базой исследования является циеилизационный подход (О. Шпенглер4, А. Тойнби5 и др.) в истории, позволяющий увидеть различные феномены и стороны исторического процесса в их движении и изменении.

Теория локальных цивилизаций, наиболее глубоко и последовательно сформулированная А. Тойнби, дает специалисту возможность изучения сложных социальных систем, в качестве которых рассматриваются локальные цивилизации, в совокупности их элементов и циклов, где основным критерием смены циклов в историческом движении здесь считается культура.

Обновление теоретико-методологического арсенала, возросшее в западной исторической науке в середине и второй половине XX в., привело к пересмотру традиционных представлений об историческом процессе и возможностях его познания. Нововведения были связаны, в первую очередь, с деятельностью французской школы «Анналов» (М. Блок, Л. Февр, Ж. Дюби, Ж. Ле Гофф и др.)6. В поле зрения должен находиться конкретный познаваемый субъект в единстве его характеристик. Центральным понятием методологии школы «Анналов» становится менталъностъ или менталитет (более детально это понятие будет рассматриваться ниже). Традицию школы «Анналов» в отечественной науке поддержали Ю.М. Лотман, М.М. Бахтин, А .Я. Гуревич, Л.М. Баткин и др. В нашей стране эти наработки стали применяться с 80-х гг. XX в., однако, классическое антиковедение в России нечасто применяет данные категории (Ю.В. Андреев7).

Интерес к «субъективной стороне истории» выразился и в появлении микроистории. Долгое время специалисты занимались изучением макросистем: обществ и государств. Понять их эволюцию невозможно без изучения

4 Философское обоснование: Шпенглер О. Закат Европы. - В 2 тг. - М., 1998.

5 Применение к историческому процессу: Тойнби А. Дж. Постижение истории. — М., 1991; М., 2006. В 3 тт. и др. изд.

6 Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». - М.: Индрик, 1993; Рохас К. Критический подход к истории французских «Анналов». - М.: Кругъ, 2006.

1 Андреев Ю.В. Цена свободы и гармонии. - СПб.: Алетейя, 1998.

микросистемы - социально-психологической природы человека древности и средневековья. В своем наиболее известном варианте микроистория сложилась в конце 70-х годов в Италии (К. Гинзбург8, Дж. Леви9) и Франции (Н. Земон Дэвис10, Э. Ле Руа Ладюри и др.). В Германии это направление развивается в рамках «истории быта и повседневности» (И. Кокка, Г.-У. Велер, В. Ульрих). Микроисторики стремятся сосредоточиться на конкретных, обозримых аспектах прошлого, раскрыть поведенческие альтернативы, выявить личный выбор, мотивы этого выбора, его последствия. Именно полнота подобных микроданных позволяет конкретно проследить и изменение индивида, и связь таких изменений с окружающей социальной средой11.

Аспект исследований, связанный с изучением человека, отражен также и в «истории повседневности». Главный предмет внимания здесь - повседневная жизнь простых людей, изменения в их жизни и в них самих вместе со временем и внутри временных отрезков. Ее сторонники стремятся проанализировать изменчивые восприятия, переживания, поведение людей, влияние на них общественных структур и процессов, их понимание этих структур и процессов12. В рамках этого направления ведутся исследования условий жизни, труда и отдыха (быта, условий проживания, рациона питания, способов лечения, социальной адаптации), а также факторов, влияющих на формирование сознания и норм поведения, культурные предпочтения т.д. подавляющего большинства населения в тот или иной исторический период.

8 Ginzburg С. Mikro-Historie: Zwei oder drei Dinge, die ich von ihr weiss // Historische Antropologie. KulturGesellschaft-Alltag. 1993. H.2, по. 1; Гинзбург К. Сыр и черви. - М., 2000 и др.

9 Levi G. On Microhistory // New Perspectives on Historical Writing. - Oxford, 1991. - P. 93-113.

10 Земон Дэвис H. Обряды насилия // История и антропология. Междисциплинарные исследования на рубеже XX-XXI веков. - СПб.: Алетейя, 2006. - С. 111-162 и др.

11 Бессмертный Ю.Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти и о концепциях постмодернизма и микроистории // Одиссей. Человек в истории. 1995. - М., 1995. - С. 11-12; Олейников А. Микроистория и генеалогия исторического опыта // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. 2006 / Под ред. М.А. Бойцова, И.Н. Данилевского. - Вып. 8. - М., 2008. - С. 379-393.

12 Kocka J. Sozialgeschichte. - Goettingen, 1986. - S. 167.

«Интеллектуальная история», активно разрабатываемая в последние десятилетия в ИВИ РАН (альманах «Диалог со временем» и др.) и ряде других центров13 ставит в центр внимания деятельность и труды представителей интеллектуальной элиты различных обществ14, в т.ч. поздней античности. В нашем случае, идеи св. Иоанна Златоуста как раз и представляют собой пример такого рода.

В определенной степени нами используется также гендерный аспект, сквозь призму которого рассматривалось изменение морали и нравов женщин Ранней Византии15. В мировой науке есть достаточно большое количество разработок с применением данной методологии16.

Работа также опирается на теорию континуитета между античной и византийской эпохами17, концепцию Постклассического мира Поздней античности. Единственное пока отечественное исследование такого рода на материале Северного Причерноморья предпринял H.H. Болгов18.

В ходе работы мы также опирались как на методологически необходимые - на принцип историзма и на комплексный подход к источникам.

13 В том числе в БелГУ: Литовченко Е.В. «Последние интеллектуалы» позднеантичной эпохи: традиция и транзитивность. - Белгород, 2011.

14 Gilbert F. Intellectual History: Its Aims and Methods // Daedalus. № 100. 1971. - P. 85-97.

15 В России имеется пока лишь одно исследование такого рода применительно к эпохе Ранней Византии: Смирницких Т. В. Характер и специфика частной жизни женщины в Ранней Византии / Автореф. канд. дисс. - Ставрополь, 2009 (работа выполнена в БелГУ).

16 Arjava A. Women and Law in Late Antiquity. - Oxford, 1996; Beaucamp J. Le statut de la femme à Byzance (4e-7e siècle). - Paris, 1992 и др.

17 В отечественной византинистике ее сторонником был М.Я. Сюзюмов. В целом в советский период эта теория официально отвергалась, но не признать ее хотя бы частично фактически было невозможно. См.: «Мне кажутся несостоятельными попытки возрождать в новейшей литературе теорию континуитета античной и ранневизантийской культуры в целом... и отрицать глубокие различия между поздней античностью и ранней Византией... Речь должна идти не о континуитете, а об одной из важных типологических особенностей византийской культуры, которой было свойственно сохранение в больших, чем на Западе, масштабах античных традиций» (Удальцова З.В. Историко-философские воззрения светских авторов ранней Византии // Византийские очерки. - М., 1981. - С. 9-10).

18 Болгов H.H. Проблемы континуитета в контексте развития античной цивилизации в Северном Причерноморье (кон. III - VI вв.) / Автореф. докт. дисс. - Н. Новгород, 2003.

При подготовке данного диссертационного исследования нами использовались следующие методы19:

• сравнительно-исторический метод;

• метод системного анализа;

• структурно-диахронный метод;

• герменевтический метод;

• приём исторического описания;

• историко-генетический метод;

• типологический метод;

• метод интерпретации.

Сравнительно-исторический метод был использован нами при разработке процесса культурного континуитета между античностью и Ранней Византией в наиболее важных формах их взаимодействия и позволил выявить основные черты этого сложного процесса, который затронул не одно десятилетие в культуре поздней античности (Ранней Византии).

Метод системного анализа выявил особенности эволюции системы взглядов Иоанна Златоуста на поставленную проблему.

Структурно-диахронный метод использовался для изучения сущност-но-временных изменений исторической реальности, так как он отличается от синхронного (то есть одновременного) анализа, который имеет целью раскрыть неизменные в определённом хронологическом отрезке свойства исторической действительности.

Герменевтический метод применялся для осуществления анализа трудов Иоанна Златоуста с целью выявления его отношения к античному наследию и античным пережиткам в морали и нравах жителей империи.

Для раскрытия исторического контекста рассматриваемого времени мы использовали приём исторического описания.

19 См.: Ковалъченко И.Д. Методы исторического исследования. - М., 1987.

Нами был также использован историко-генетический метод, показывающий генезис и эволюцию основных рассматриваемых в диссертации явлений.

Типологический (классификационный) метод основан на классификации исторических явлений, событий, объектов; выявлении общего в единичном, поиске характерных признаков для определенных типов исторических событий. Классификация — это основа всех типов теоретических конструкций, со сложной процедурой установления причинно-следственных связей, которые связывают классифицируемые объекты. Данный метод дает возможность сопоставлять исторические явления по сходным параметрам.

Метод интерпретации. Интерпретация - одна из фундаментальных процедур мышления, процесс придания смысла и значения любым проявлениям социальной и природной действительности, включенных в мир культуры, объективированных в предметно-знаковой форме20. В процессе интерпретации исторических фактов, соб�