автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.00
диссертация на тему: Морально-психологическое состояние британских солдат на Западном фронте в 1914-1918 гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Морально-психологическое состояние британских солдат на Западном фронте в 1914-1918 гг."

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ М. В. ЛОМОНОСОВА

Исторический факультет

На правах рукописи

005001537

Смирнова Ирина Владимировна

МОРАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКИХ СОЛДАТ НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ В 1914-1918 ГГ.

Раздел 07.00.00. - исторические науки Специальность 07.00.03 - всеобщая история (новое и новейшее время)

Автореферат

1 О НОЯ 2011

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва-2011

Диссертация выполнена на кафедре новой и новейшей истории стран Европы и Америки Исторического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

Научный руководитель: кандидат исторических наук,

доцент

Соловьев Сергей Александрович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Остапенко Галина Сергеевна

кандидат исторических наук, доцент Российского государственного гуманитарного университета Сенокосов Алексей Георгиевич

Ведущая организация: Высшая школа экономики

Защита диссертации состоится "23" ноября 2011 г. в 16 часов на заседанш Диссертационного совета Д.501.002.12 по всеобщей истории при Московско государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 119992, I Москва, ГСП-1, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4, Исторический факульте 4 этаж, аудитория А-416.

С диссертацией молено ознакомиться в читальном зале Научной библиотеки МГ имени М.В. Ломоносова по адресу: г. Москва, Ломоносовский проспект, д. 27.

Автореферат разослан "21" октября 2011 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета, кандидат исторических наук, доцент Т.В. Никитина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Первая мировая война открыла эпоху «новых войн». Еще со второй половины XIX в. начал меняться характер комплектования армий. У таких армий иная психология - они гораздо менее устойчивы психически, чем рекруты и наемники. Войны и сражения армий превратились в войны народов, больших масс людей.

Ранее исход боя зависел от того, как хорошо стреляет, колет, рубит, держит строй, ездит верхом и т.д. отдельный солдат (чем лучше солдат, тем лучше армия). Теперь каждый отдельный солдат становился менее важен, в этих условиях ему отводилась роль «пушечного мяса». Важно было лишь количество воинов, которым государство может пожертвовать ради победы.

Ходом событий каждая из стран вынуждалась к мобилизации максимально возможного числа мужчин. Это меняло саму суть армии. Если до Первой мировой войны британская армия была резко отделена от общества, то «Новая армия», появившаяся благодаря добровольному набору и введению всеобщей воинской повинности, стала повторением структуры общества, была его своеобразной копией. Однако, в экстремальных военных условиях социальные различия между солдатами во многом стирались, переставали быть сколько-нибудь значимыми, на первый план выходили простейшие инстинкты выживания и агрессии.

Тема исследования представляется актуальной. Многие факторы психофизического состояния войск впервые проявились в Первую мировую войну, поэтому понимание этих особенностей важно для оценки их роли в современных военных конфликтах. В качестве примера стоит упомянуть «вьетнамский синдром» в Соединенных Штатах, появившийся, когда мировая сверхдержава фактически проиграла малому государству. Россия также пострадала из-за недооценки важности для общества «малых войн», что привело к формированию «афганского», а затем и «чеченского» синдромов.

С актуальностью исследования тесно связана и его научная значимость: оно важно для понимания механизмов формирования психо-физического состояния комбатантов в условиях войны современного типа, с которой человечество впервые столкнулось именно в 1914-1918 гг. Тогда многие факторы ведения военных

1

действий, как и реакции на них, впервые проявились в большом масштабе. Поскольку проблематика работы затрагивает и другие науки, диссертация может способствовать обогащению смежных дисциплин.

Цель исследования - оценить влияние участия в войне нового типа на человеческую личность. Для этого необходимо исследовать формирование морально-психологического состояния британских солдат и динамику его трансформации в условиях Первой мировой войны. Исходя из поставленной цели, в диссертации будут сформулированы следующие задачи.

• Проанализировать мотивы, которыми руководствовались солдаты, отправляясь на фронт, а также изменение мотивации в военных условиях;

• Выявить, как влияло пребывание на фронте на представления комбатантов о войне, и какие факторы наиболее эффективно вытесняли пропагандистские образы;

• Проследить за адаптацией солдата к военным условиям: как именно он выживал на войне, находясь в изначально чуждой для себя обстановке;

• Исследовать динамику развития британской армии, особенности ее адаптации к условиям новой войны;

• Рассмотрегь изменение отношения комбатантов к войне в 1914-1918 гг.

Главным объектом данного исследования является британская армия на

Западном фронте, а предметом - морально-психологическое состояние комбатантов в период Первой мировой войны: британский солдат (сам по себе и в коллективе), условия его существования, чувства и эмоции. Мы покажем войну глазами ее участников, поэтому главным источником будут документы личного происхождения: письма, дневники, воспоминания.

Хронологические рамки работы охватывают весь период войны, с 4 августа 1914 г. по 11 ноября 1918 г., что позволяет проследить динамику на протяжении всего конфликта. В центре внимания будут находиться события, происходящие, в первую очередь, на Западном фронте (т.е. на территории Франции и Бельгии) и на Британских островах.

Необходимо подчеркнуть общий конкретно-исторический характер исследования; его междисциплинарность (находится на стыке истории, психологии

и социологии), требующую не только использования методов смежных дисциплин, но и их синтеза при главенстве исторических методов; динамический характер изучаемого явления; субъективный характер источниковой базы. Это определило выбор методологии.

Использование методов и подходов таких наук, как социология и психология позволяет рассматривать вопросы, которые не свойственны истории.

Историко-генетический метод ориентирован на исследование динамических процессов, позволяя рассматривать причины их становления и условия развития. Историко-сравнительный метод предполагает раскрытие сущности изучаемых объектов как по сходству, так и по различию свойств. В нашей работе можно выделить несколько объектов для сравнения: профессиональная и гражданская армия; усилия пропаганды и реальные мотивы солдат, отправлявшихся на фронт, и многое другое. Его дополняет историко-типологический метод, который раскрывает сущность явления посредством выделения типов объектов по совокупности качеств и признаков: например, можно выявить различия в морально-психологическом состоянии солдат различных лет вступления в вооруженные силы. Ему близок историко-системный метод: он позволяет изучить формирование и динамику развития британской армии во время Первой мировой войны. А микроисторический анализ позволяет через малое и частное придти к лучшему пониманию общих социальных связей и процессов, посредством рассказа о конкретных фактах показать реальное функционирование тех аспектов жизни общества, которые были бы искажены во время обобщения.

Изучение субъективной реальности, какой являются психологические явления и феномены, возможно главным образом на основе субъективных источников. Поэтому большое значение имеет весь арсенал собственно источниковедческих методов, которые используются при проверке достоверности и репрезентативности источников.

Ряд методов и подходов социальной истории может быть успешно применен при изучении историко-психологических явлений. Например, на основе «психологической герменевтики» В. Дильтея1 строится метод психологического

1 Дилыей В. Описательная психология. М.,1924.

реконструирования, когда исследователь, используя источник, воссоздает историческую обстановку, в которой он появился. Категория «пограничной ситуации», разработанная в экзистенциальной философии М. Хайдеггера и К. Ясперса2, применима к анализу поведенческих реакций человека в экстремальных условиях. Из психологических концепций для наших целей также имеют значение идеи течений и школ, занимавшихся изучением мотивации и психологии «бессознательного».

В отечественной исторической литературе не много исследований по данной проблематике. Большинство работ иностранных специалистов затрагивают определенный период боевых действий, рассматривают войну, как статичное явление, не прослеживая изменений, произошедших за более чем четырехлетний конфликт, или акцентируют внимание на конкретном аспекте. Данное исследование - это попытка проследить трансформацию сознания комбатанта в течение всей войны для получения целостной картины развития его психического состояния. Комплексный характер работы во многом определяет и ее научную новизиу.

Источниковап база исследования.

Особенности проблематики работы потребовали обращения прежде всего к субъективным источникам: документам личного происхождения, а также художественной литературе и визуальным агитационным материалам. Конечно, при работе над темой были использованы и другие типы источников: официальные документы и публицистика.

Война определяла жизнь как гражданских, так и военных, поэтому является центральным стержнем всех источников личного происхождения. Ниже хотелось бы подробнее остановиться на трех основных типах источников личного происхождения (письма, дневники, воспоминания) и в данном случае родственной им художественной литературе, где авторами стали участники войны или наблюдатели. Всем им свойственна крайняя степень субъективности, однако стоит выделить особенности источниковедческого анализа каждой категории.

2 М. Ханаеггер. Бытие и время. Тбилиси, 1989; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.

4

При работе с письмами необходимо учитывать ряд аспектов, в первую очередь, личность адресата: от этого зависит искренность послания, а также характер написанного. Например, солдат может быть более искренен в проявлении чувств с ближайшими родственниками. Но при этом он может смягчать описание увиденного и пережитого, щадя чувства родных. Некоторые источники дают возможность сравнить письма, отправленные разным адресатам. Уникальной в своем роде является коллекция писем Веры Бриттан и четырех участников военных действий, близких ей людей3. К сожалению, не все коллекции писем позволяют точно установить адресата. Необходимо отметить особенность именно фронтовых писем: они просматривались цензурой, что ограничивало возможность свободного высказывания собственных мыслей. Однако, многие офицеры (главные цензоры фронта) ограничивались простым вычеркиванием названий населенных пунктов и упоминаний войсковых частей. Солдаты об этом знали, поэтому эпистолярный жанр можно считать искренним и достоверным.

Дневники, также как и письма, не очень многочисленны, особенно на первом этапе войны, в котором участвовали регулярные войска. Количество дневников увеличивается по мере появления на фронте «китченеровских полков» -добровольцев, набранных из гражданских лиц. В отличие от писем, в дневниках мы можем рассчитывать на большую степень откровенности, но им не хватает их эмоциональности.

Наиболее интересными являются документы, охватывающие большой промежуток времени - публикации собрания писем одного автора или дневников с минимальными сокращениями4. Сохранность первых значительно хуже, этим обусловило их небольшое количество. При написании диссертации также использовались антологии, составленные из отдельных писем и фрагментов дневников5. Большинство редакторов в качестве принципа отбора указывают качество сохранности источников и их проблематику.

3 Letters from the Lost Generation. Boston, 1999.

11 Напр.: Howldngs F. From Ypres to Cambrai. Morley, 1974; Sassoon S. Siegfried Sassoon Diary. L.,1983; So this Was War. L., 1930.

1 Напр.: Houseman L. War Letters of Fallen Englishmen. L., 1930; Letters fiom the Front L., 1973; God on Our Side. L.,1983.

Одна из ключевых особенностей воспоминаний состоит в том. что они написаны по прошествии достаточно длительного промежутка времени. Несмотря на то, что ретроспективное восприятие военного опыта нередко отличается яркостью и подробностью, отношение автора ко многим вещам могло сильно измениться, даже если он этого не осознает. Однако они представляют наиболее обширную группу источников, как среди наблюдателей (военных корреспондентов, штабных офицеров и т.д.)6, так и непосредственно солдат7.

К ним достаточно близки художественные произведения, написанные участниками событий8. С источниковедческой точки зрения для них характерны максимальная степень субъективности, а также вымысел и фантазия. На военный опыт накладывается и восприятие послевоенных лет. При этом писателям свойственно подчеркивание типического, они улавливают «тенденции времени». Вместе с тем описание собственно фронтовой жизни у непосредственных участников весьма достоверно.

Ценны также документы личного происхождения, созданные гражданскими лицами в Великобритании. Многие жители Англии, ведя дневники и собирая вырезки из газет, составили «мозаичную» картину жизни страны в годы Первой мировой войны9. Эти записи целесообразно использовать для рассмотрения усилий пропаганды того периода, поскольку они показывают не только то, на что обращала внимание пресса, данные источники отражают то, как пропаганда воспринималось британцами, что они считали наиболее важным. В этом смысле субъективная информация о напечатанном в средствах массовой информации представляется более ценной, чем собственно материалы прессы.

6 Swinton E.D. Eyewitness. L., 1932; GibbsPh.H. The Soul of the War. L., 1917; Idem The Battles of the Somme. L., 1917; Idem. Open Warfare. The Way to Victory. L.,1919, Idem. Realities of War. L„ 1920; Myers C. Shellshock in France. Cambridge, 1940; Fuller J.F.C. Memoirs of an Unconventional Soldier. L., 1936.

7 Напр.: Richards F. Old Soldiers Never Die. L., 1964; Hiscock E. The Bells of Hell go ting-a-ling-a-ling. L„ 1976; Haslam A.D. Cannon Fodder. L., 1938; Adams B. Nothing of Importance. L., 1917; Rassel A. The Machine Gunner. Warwick, 1977;

Gladden N. The Somme. A Personal Account. L., 1974; CrutchleyCh. E. Machine-gunner. 1914-1918. Baily, 1975 и другие. * Олдингтон p. Смерть героя. M„ 1967; Graves R. Goodbye to All That. L., 1929; Williamson H. The Wet Flanders Plain. L., 1927; Brittain V. The Testament of Youth. L., 1967, Sassoon S. Memoirs of a Fox-Hunting Man. L., 1929; Idem, Memoirs of an Infantry Officer; L., 1930. Idem. Sherston's Progress. L., 1931.

' Напр.: Clark A. Echoes of the Great War. Oxford, 1985, Playne C.E. Society at War. 1914-1916. L., 1931; Peel C.S. How We Lived Then. 1914-1918. A Sketch of Social and Domestic Life in England during the War. L., 1929; Willis l.C. England's Holy War. The Study of English Liberal Idealism during the Great War. N.Y.. 1928; Street G.S. At Home in the War. L., 19I-.

Официальная документация в большинстве случаев содержит в основном статистические данные, представляя собой отчеты различных комитетов и департаментов. Также к ним стоит отнести речи представителей властных органов. Они отражают динамику изменения отношения к войне и то, какие аспекты конфликта выходили на первый план в разные отрезки времени10.

Настроения политиков и интеллигенции отражены в публицистике: брошюрах, эссе, статьях. В 1914-1915 гг. видные общественные деятели поддержали начало войны, приводя аргументы в пользу участия в конфликте". Данные источники отличаются эмоциональностью изложения, субъективностью и определенной политической направленностью; у большинства из них была общая цель издания - мобилизовать нацию перед лицом развивающегося конфликта.

При изучении работы пропаганды нельзя обойтись без материалов наглядной агитации. Военные плакаты разных стран представлены в книге Г.А. Боркана12. Также источником визуального материала могут служить многочисленные иллюстрации сборников источников по Первой мировой войне, где представлены не только письма, дневники и официальные документы, но и плакаты и фотографии.

Отдельно стоит охарактеризовать антологии13. Это не просто подборки документов, они включают разнообразные типы источников: от фотографий и плакатов до писем и воспоминаний. Они представляют собой историю войны словами современников, мозаику из картинок, фрагментов и вырезок. Принципом отбора материалов чаще всего служат их сохранность, уникальность, привлекательность для читателей. Подавляющее большинство документов публикуется впервые, а редакторы собирают свои коллекции десятилетиями.

10 Asquith Н.Н. How Do We Stand Today? A Speech on 2 November 1915. L., 1915; Asquith H.H. The War Its Causes and Messages. Speeches on August-October. L„ 1914; British Prime Minister's Address lo ParliaMent, 6 August 1914. Source Records of the Great War, Vol. I, ed. Charles F. Ноше, National Alumni 1923. (Циг. no www.firstworldwar.com/source/asquithspeechtoparUaMent.htm); Ллойд Джордж Д. Речи, произнесенные во время войны. Через ужасы к победе. Пг., 1916 г.

" Например; Уэллс Г.Дж. Война против войны. М.,1915; Roberts R. Are We Worth Fighting for? Oxford, 1915; Russell G.W.E. The Spirit of England. L.; 1915; Prothero G.W. Our Duty and Our Interest in War. L., 1914; Why We Are at War?

Great Britain's Case. Oxford, 1914; Brailsford H.N. Belgium and "The Scrap of Paper". L„ 1915; Лодж О. Война и что будет дальше. М., 1916; " Borkan G.A. World War I Posters. Atglen, 2002.

13 Liddle P.H. Voices of War; Front Line and Home Front. L.. 19S8; Macdonald L. 1914. L„ 1996. Idem. 1915: The Death of Innocence. L., 2000. Idem. 1914-1918: Voices and Images of War. L., 1988. Idem. They Called It Passcbendaele. L., 2003; Brown M. Tommy Goes to War. L., 1978; Idem. The Imperial War Museum Book of Western Front. L., 2001.

Степень изученности проблемы

Первая мировая война, ставшая огромным потрясением для мирового сообщества, является одной из приоритетных тем для многих ученых. В силу междисциплинарного характера проблемы, исследования, в той или иной степени ее затрагивающие, принадлежат к нескольким наукам: истории, психологии, социологии, в частности, к военным их отраслям.

Самой «старой» и «заслуженной» среди вышеперечисленных дисциплин является история, она же позже всех начала изучение «человека воюющего». Социология и психология ненамного старше участников Первой мировой войны и развивались параллельно и во многом на основе полученного в страшном конфликте опыта. Война стала мощным стимулом для дальнейшего развития социальных наук. «Властители умов» тогдашнего общества призывали исследовать не только поступки людей, но и их мотивы, более того, на сцену выходит сам человек. Мощнейший импульс получают социология, психология и т.д. Меняется само отношение к этим наукам.

Военная психология как самостоятельная отрасль знания возникла в конце XIX - начале XX века почти одновременно во Франции, Германии, Англии, США и России. Один из российских основоположников изучения боевого опыта, ординарный профессор Генерального штаба полковник H.H. Головин настаивал на создании специальной науки - «социологии войны», при этом его идеал скорее можно характеризовать как военную психологию14.

Групповое, коллективное настроение привлекало внимание многих крупных ученых, пытавшихся построить науку о социальной психологии, в частности В.М. Бехтерева. При этом главный акцент делался на импульсивности, динамичности, изменчивости настроений, их колебаний, способности к быстрому перерастанию в действие, и применительно к аморфной массе людей15.

Труд Г. Лебона «Психология народов и толпы», ставший основой для изучения поведения человеческих масс, вышел в 1898 г. Автор остановился на рассмотрении двух крупных «единиц» социологической науки: народе и толпе, выделяя их особенности, характерные черты и модели поведения в определенных

14 Головин H.H. Исследование боя СПб.,1907; Он же. Наука о войне. Париж,J938.

15 Зейгарник Б.В. Теории личности в зарубежной психологии. М., 1982. С. 45.

8

ситуациях16. Интерес к такому феномену как толпа проявлял и Уильям МакДугал17. Несмотря на эти работы, широко признанные современниками, психологи долгое время игнорировали социальный контекст, утверждая, что то, что люди делают в группах, может быть объяснено в терминах индивидуального поведения.

В годы Второй мировой войны и после нее вопрос психологического

состояния солдат стал еще более актуален. Были опубликованы работы профессора

Бирмингемского университета С. Валентайна и военного психолога Н. Коупленда в

1944 г., имевшие скорее методический характер18. В числе значительных

исследований можно назвать работу известного автора 60-х гг. XX в. Т. Шибутани

«Социальная психология», в которой он стремился показать бытие индивида в

группе с точки зрения его поведенческих мотивов, взятых в динамике".

Морально-психологическое состояние долгое время не было предметом

пристального внимания историков. Чаще всего затрагивались внутри-и внешнего

политические вопросы этого периода , а также военные действия и использовавшееся в ходе них оружие, события, непосредственно предшествовавшие войне и за ней последовавшие2'. Британский опыт организации пропаганды также привлекал внимание исследователей22.

Социальные аспекты войны наиболее широко затрагивает А. Марвик23 в книге «Потоп». Главной целью его работы является определение причин и последствий социальных перемен. Схожей тематикой занимается российский исследователь М.А. Обланкова, которая в качестве поворотного года в сознании британцев указывает 1915 г. Автор применяет одинаковые этапы изменения сознания как к тылу, так и к фронту, причем указывая одни и те же сроки. Уже к 1915 г. она говорит о преобладании идеи «мира любой ценой».

16 Лебон Г. Психология народов и масс. M.,1993.

17 McDougall W. Introduction to Social Psychology. L., 1908; Idem. The group mind. Oxford, 1920.

111 Valentine C.W. The Human Factor in the Army. Aldershot, 1943; Коуплекд H. Психология и солдат. M., 1991.

19 Шибутани Т. Социальная психология. М., 1969.

20 Например: Tailor A.J.P. English history 1914-1945. L., 1964; Woodward L. Great Britain and the Great War. L., 1968.

21 Например: Мировые войны XX века. Тт. 1-4. М., 2002-2005; Cmttwell C.R.M.F. A History of the Great War. L., 1982; Daniels D. World War I. Ал Illustrated History. L., 1971; Dooly W.G. Great Weapons of World War I. N.Y., 1969; Great Battles of the XX-th Century. Album. L., 1977; Tanks and Weapons ofthe World War I. L., 1973.

22 Lasswell II.D. Propaganda Technique in the World War I. Cambridge, 1971; Haste C. Keep the home-fires burning. I.., 1977; Sanders M.L., Taylor Ph.M. British Propaganda in the First World War. L., 1982; Reeves N. Official British Film Propaganda during the First World War. L., 19S6.

23 Marwick A. The Deluge. L., 1965.

Социальной проблематикой занимался кембриджский ученый Джей Уинтер. Для него тот факт, что Британия обладает «наверное, наиболее дисциплинированным рабочих классом в мире», стал причиной послушания и надежности Британского экспедиционного корпуса. Его книга «Великая война и британский народ»24 посвящена демографии. В издании «Опыт Первой мировой войны»25 он показал нам войну с точки зрения политиков, военачальников и солдат (отдельно), разделив ее на четыре периода. Непосредственно «солдатской» проблематике посвящена книга «Обреченные на смерть»26, где автор рассматривает различные, стороны фронтовой жизни непосредственных участников конфликта, начиная с мотивов вступления в ряды вооруженных сил. «Окопной жизни» посвящены и работы некоторых других исследователей: Дж. Эллис («По уши в аду»27), Э. Ллойд («Война в окопах»28), Ричард Холмс («Томми: британский солдат на Западном фронте. 1914-1918»29).

В отдельное направление можно выделить исследование мифологизации войны. Каждое крупное историческое событие неизменно обрастает мифами и легендами, далеко не всегда имеющими отношение к реальности. П. Фассел и Г.Л. Моссе анализировали эти «мифы войны» и то, как они появлялись30.

Также ученые изучают динамику конфликта и ведения боев, чтобы объяснить, почему солдаты были готовы сражаться. Известный военный историк Джон Киган был первым, кто развил этот подход, когда анализировал факторы, которые двигали солдатами «китченеровских полков» 1 июля 1916 г.31.

Многие ученые, объясняя стойкость сопротивления армий во время Первой мировой войны, подчеркивают роль военных институтов. Исследованию такого «феномена» как британский офицер посвящена работа Е.С. Тернера «Галантный джентльмен»^. О мало изученной стороне конфликта можно узнать из книги

24 Winter D.M. The Great War and the British People. Cambridge, 1986.

"idem. The Experience of World War I. Oxford, 1988.

26 Idem. Death's Men. Harmondsworth, 1979.

27 Ellis 1. Eye-Deep in Hell. L„ 1977.

2> Lloyd A. The War in the Trenches. L., 1976.

25 Holmes R. Tommy: The British Soldier on the Western Front. 1914-1918. L., 2005.

30 Fussel P. The Great War and Modem Memory. Oxford, 2000; Mosse G.L. Fallen Soldiers: Reshaping the Memory of the World Wars. Oxford, 1990.

31 Киган Дж. Первая мировая война. М., 2002.

" Тешет E.S. Gallant Gentleman. A Portrait of a British Officer. 1600-1956. L., 1957.

«Неизвестная армия»3'. Она повествует о восстаниях, мятежах и других формах недовольства существующий в армии положением дел. Влиянию войны на сам институт армии посвящен сборник статей «Нация во всеоружии»'4. Одним из первых вопрос о «китченеровских полках» поднял Виктор Джермейнс33. Его книга рассказывает их историю от формирования до битвы на Сомме, поля боя ставшего могилой для многих из них.

Однако многие исследователи предпочитают объяснять морально-исихологическую устойчивость войск социальными причинами: импровизированной природа Британского экспедиционного корпуса, гражданской сущностью его солдат и многим другим. Например, Александр Уотсон в своей книге «Пережить Великую войну» приходит к выводу, что знание о страхах, мотивации, механизмах психологической защиты и стратегии адаптации может не только объяснить, почему воин мог и хотел сражаться столь отчаянно и так долго, но и почему некоторые военные институты были эффективны, а другие нет'6.

Одним из важнейших вопросов при изучении морально-психологического состояния солдат является военный невроз. П. Лизи посвятил этому свою монографию, исследуя различные аспекты феномена, более известного как «снарядный шок»: от его обнаружения и методов лечения до отношения командования и самих солдат к диагнозу37. Джоанна Бурк писала о «снарядном шоке» среди ирландцев, изучая механизмы компенсации, которые могли предотвратить коллапс38. Джессика Мейерс, аспирантка Кембриджского университета, писала о его влиянии на английский идеал «мужественности», предполагавший самоконтроль, мужество и чувство долга, не сочетавшиеся со

39

«снарядным шоком» .

В отечественной историографии историческая психология оказалась в числе наименее разработанных проблем. Исключение составят лишь труды Б.Ф.

31 Gill D., Dallas G. The Unknown Army. L., 1985.

34 Nation in Arms. Manchester, 1985.

35 Germains V.W. The Kitchner Annies. The Story of a National Achievement. L., 1930.

34 Watson A. Enduring the Great War. Cambridge, 2008.

37 Leese P. Shell-Shock. Traumatic Neuroses and the British soldiers of the First World War. Basingstock, 2002.

" Bourke J. Shell-Shock, Psychiatry and the Irish Soidiers/'/Ireland and the Great War. Manchester, 2002.

35 Meyers J. Gladder to Be Going out Than Afraid: Shell-shock and the Heroic Masculinity in Britain. 1914-1919//Uncovered Fields. Boston, 2004.

Поршнева40. В них он рассуждает о поведении толпы, критикуя Лебона, Тарда и Сигеле с классовых позиций.

Отказ от политизированной концепции и обращение к новой методологии позволило по-иному взглянуть и на проблемы Первой мировой войны. Несомненную методологическую ценность имеют новые российские исследования в области военно-исторической антропологии и военной психологии. Они, в основном, затрагивают опыт российских комбатантов XX в. Крупнейшим специалистом в этой области является Е.С. Сенявская, автор нескольких монографий и множества статей, одной из первых занявшаяся исследованием изучением военной антропологии41.

Также можно отметить статьи В.В. Миронова «Механизм адаптации фронтовиков к экстремальной обстановке в годы Первой мировой войны»42, Л.В. Жуковой «Путь на войну»43, С.А. Козлова «Звуки войны»44.

Российским автором, который исследует близкие к данной работе вопросы, является Ю.Ю. Хмелевская. В своей диссертационной работе «Великая война: английский национальный характер и социально-психологический опыт британской армии»45 она оценивает влияние традиционных идей и «национального характера» англичан на их восприятие войны. Статья «Британия в 1914-1918 гг.: инструментализация предвоенного социально-психологического опыта «немилитаристской» нации» посвящена социальному составу армии и «гражданскому опыту» различных социальных групп, перенесенному в военные условия. Автор делает вывод, что они составили «более чем благоприятный материал для воинских структур»46. В своих работах исследователь акцентировала

40 Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.,1966; Он же. История и психология. М.,1971.

41 Среди ее работ: Сенявская Е.С. Человек на войне. М., 1997. Ока же. Психология войны в XX в. М., 1999; От же.

Сенявская Е.С. Время и пространство в восприятии человека на войне: экзистенциональный опыт участников боевых действин'/Военно-историческая антропология. М„ 2006; Она же. Литература фронтового поколения как исторический источник//Отечественная история, 2002. №1. Она же. «Образ врага» в сознании участников первой мировой войны//Россия и Европа в XIX - XX вв. Проблемы взаимовослриятия народов, социумов, культур. М.,1996 и др.

Миронов В.В. Механизм адаптации фронтовиков к экстремальной обстановке в годы Первой мировой войны//Запад - Россия - Кавказ. Вып.2, Пятигорск, 2003.

Жукова Л.В. Путь на войну. (Проблема трансформации сознательного восприятия пространства и времени участниками русско-японской войны 1904-1905 гг. у/Военно-историческая антропология. Ежегодник. М.. 2006. Козлов С.А. Звуки войны// Военно-историческая антропология. Ежегодник. М., 2006.

Хмелевская Ю.Ю. Великая война: английский национальный характер и социально-психологический опыт британской армии. Канд. дис. Пермь, 2000.

46 Ее же. Британия в 1914-1918 гг.: инструментализация предвоенного социально-психологического опыта «немилитаристской» нашш//Война и общество. Самара, 2004.

внимание на аспектах «гражданской жизни», которые способствовали адаптации представителей различных групп общества к военным условиям, индивидуальные реакции солдата интересовали ее в меньшей степени.

Таким образом, можно сделать вывод, что заявленная в данной работе тема не является широко исследованной, особенно среди отечественных ученых. Первая мировая война вызывала интерес в первую очередь как событие в политической, социальной и культурной сфере, но человек, как участник военных действий, избежал пристального внимания историков.

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена, обсуждена и рекомендована к защите на кафедре Новой и новейшей истории стран Европы и Америки Исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. Основные положения и выводы работы отражены в журнальных публикациях (общим объемом 2 п.л.).

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ

Структура работы. Диссертация состоит из введения, источниковедческого очерка, обзора историографии, трех глав, заключения, списка источников и литературы и приложений. Главы подразделяются на параграфы по проблемно-хронологическому принципу. Подобная структура дает возможность последовательного и целенаправленного изучения различных аспектов темы диссертационной работы.

Во введении обосновывается актуальность, научная новизна и значимость исследования, формируются цель и задачи исследования. Особое внимание уделяется особенностям анализа использованных источников и степень изученности проблемы в зарубежной и отечественной исторической науке.

В первой главе «Дорога на фронт» рассматриваются усилия британской пропаганды и степень эффективности ее воздействия на население Великобритании, что определило активную позицию граждан: запись молодых людей призывного возраста добровольцами в ряды вооруженных сил и поддержку

войны со стороны общественности. Здесь анализируются образы, которые формировала пропаганда на основе традиций и основополагающих национальных ценностей и то, как они воспринимались будущими солдатами: что они считали наиболее важным, на основе чего формировалось их представление о войне, когда они уже стали солдатами, но еще не попали на фронт.

В годы Первой мировой войны британская пропаганда находилась на стадии зарождения, имея при этом достаточные ресурсы для ведения активных действий в этой сфере. Идеи и идеалы, провозглашенные пропагандистами и обретшие фактурность и привлекательность в выступлениях писателей и публицистов, получили визуальное воплощение в агитационных материалах: плакатах, открытках, карикатурах. Одним из наиболее эффективных методов стало общение со зрителями, предполагавшее личное донесение определенных идей до коллектива.

Войну удалось сделать привлекательной для населения. В 1914 г. совпали две важнейшие мотивации: внутренние устремления и ожидания общества. Молодое поколение хотело изменить мир, война казалась прекрасным способом это сделать. С этой точки зрения усилия, предпринятые правительством, можно считать действенными.

Романтический образ войны в большинстве случаев не разрушался до попадания на линию фронта и вступления в бой. Физические тяготы военной жизни в Великобритании не противоречили ему. Но нельзя сказать, что их морально-психологическое состояние не менялось за время обучения и собственно дороги на фронт. На него влияло множество факторов, в том числе и изменение места пребывания, «отрыв» от привычной жизни. За время пути менялось субъективное восприятие обоих измерений: пространства и времени, что негативно сказывалось на психической устойчивости бойцов. Первое понимание реальной обстановки появляется, когда воины сталкиваются со старослужащими и местными жителями, пребывание на тренировочной базе во Франции впервые показало новобранцам изменившийся мир, к которому им необходимо было адаптироваться.

Столкновение с реальностью определенно подтачивало уверенность в романтическом стереотипе войны, но не разрушало его полностью. На короткие промежутки времени несоответствие между ожидаемым и действительностью могло повлиять на энтузиазм солдат, но их уверенность в себе и справедливости войны была непоколебима. До вступления в бой опи верили в образы и стереотипы, созданные пропагандой и свойственные гражданским лицам. Их морально-психологическое состояние характеризовалось энтузиазмом, жаждой боя, намерением стойко переносить все невзгоды и сражаться до победы.

Во второй главе «Ужасы войны» анализируются условия жизни и боя солдат на Западном фронте во время Первой мировой войны, а также индивидуальная эмоциональная адаптация солдат к новым условиям. Тогда смерть стала привычным элементом жизни, изменилось отношение к религии, а психика начинала сдавать позиции под напором этих обстоятельств.

Война представляет собой пограничную ситуацию, она создает условия, в которых человек проявляет себя с той стороны, которая была неведома ему самому. Тяжелейшие физические и психологические нагрузки предполагают мобилизацию всех внутренних ресурсов в целях самосохранения. Первая мировая война требовала постоянного сохранения состояния повышенной готовности в течение очень долгого промежутка времени, что предполагало адаптацию участников конфликта к новым экстремальным условиям. В самих окопах солдаты существовали, повинуясь примитивным инстинктам (страх, голод, жажда), с постоянными физическими раздражителями, такими как оглушающие звуки, неожиданные вспышки, чрезвычайный холод, непереносимая боль. Жизнь в таких условиях максимально упрощалась, прежняя мотивация уходила на второй план. Но даже выработавшаяся привычка стойко переносить все тяготы не могла защитить от смертельной усталости, шальной пули и нервного срыва.

Ожидание боя, особенно в окопах во время артобстрела, было одним из самых тяжелых переживаний: оно воздействовало на физическом и психологическом уровне. В момент атаки солдат в определенной мере испытывал облегчение, потому что получал возможность действия. В этот момент «принятия решения», когда солдат делал шаг вперед, он как «удалялся» от поля боя,

становился сторонним наблюдателем, механически выполняя определенный набор действий, при этом окружающих он воспринимал, как тени или марионеток. Складывалось ощущение нереальности происходящего, но оно было недолговечным. Отстраненность сменялась животной агрессией, которая становилась защитной реакцией организма в экстремальной ситуации. Такое состояние характеризовалось обостренным восприятием (и в физиологическом, и в психологическом смыслах), поэтому солдат, в зависимости от обстоятельств, был способен как на героизм, так и на панику.

Энтузиазм добровольцев не выдержал, да и не мог выдержать, напора «ужасов войны». Условия жизни и условия боя кардинально отличались от того, что новобранцы ожидали от войны. Ее романтический образ разрушался при столкновении с суровой реальной, а не вымышленной «военной жизнью». При этом прежняя мотивация исчезала не одномоментно, а постепенно, под «ударами войны». Первый шок вызывала дорога, затем окопная жизнь, первый бой, первая смерть и потеря друзей лишали его иллюзий о «справедливой и благородной войне», предлагая взамен фатализм, черный солдатский юмор и фронтовое братство.

Чем позитивней был изначальный настрой солдата, тем контрастней он воспринимал действительность, тем негативней было его отношение к ней. Война стала повседневностью, к которой нужно было привыкнуть. Поэтому бойцы думали о фронтовой жизни, как о буднях, пусть экстремальной, но типичной ситуации, требующей бытового отношения к ней.

Положение могла бы спасти религия, чья цель заключалась в спасении душ, но представители англиканской церкви чаще брали на себя роль пропагандистов, поэтому не нашли поддержки у военнослужащих.

Убитые и раненые были на фронте обычным делом. Причем солдатам приходилось бывать «по обе стороны баррикад»: как убивать, так и рисковать быть убитым. При этом, и убийство и смерть близких сильно отражаются на эмоциональном состоянии, являясь почти одинаковым но силе потрясением. И смерть проще переносилась пока оставалась безликой, независимо от того, был ли убитый союзником или противником.

Если нагрузка на психику была слишком велика, то она не выдерживала и «давала сбой». Такое состояние во время Первой мировой войны получило название «снарядного шока», а в психологии появился термин - военный невроз. Диагноз не был чисто медицинским, симптомы могли распознать и сами военнослужащие, как в отношении окружающих, так и самих себя. К «снарядному шоку» солдаты относились спокойно, признавая его существование и жалея заболевших. У самих пострадавших он считался постыдным заболеванием, который означал, что они «не справились».

В третьей главе ««Уроки выживания» - адаптация к условиям новой войны» британская армия в период Первой мировой войны рассматривается институт: анализируются динамические процессы, приводящие к изменению ее структуры и содержания. Также в главе прослеживается изменение отношения самих солдат к войне, что предполагает и изменение их мотивации.

Великая война была новой не только из-за своей масштабности, мощности орудий и позиционного развития. Технологии были важным, но не определяющим элементом ее «новизны». Впервые в мировом масштабе в сражение вступили не страны, а народы и идеологии. Человек по своему складу не сильно изменился по сравнению с XIX в., но внес кардинальные перемены в условия своего существования, не успевая «догонять» их.

Можно говорить о трех основных «типах» участников войны со стороны Британии: профессионалы, добровольцы, призывники. Они отличались отношением к войне, жизни, своему месту на передовой. Профессионалы выполняли свою работу, добровольцы - долг, а призывники - то, что их заставили делать. Но окопы Западного фронта оказались огромным «плавильным котлом», где переплавлялись идеалы, взгляды и ценности.

Война стала неожиданностью и для командования: высший офицерский состав не был готов воевать миллионными армиями в условиях позиционной войны. Это вызывало негативное отношение, которое не выразилось в открытой конфронтации (как в некоторых других империях), но война все больше отдаляла «верхи» и «низы», причем не только с точки зрения расстояния. Связующим

звеном между ними стал младший офицерский состав, который, впрочем, чаще принимал сторону рядовых.

В 1914 г. сотни тысяч мужчин рвались на фронт, выстаивая очереди в призывные пункты. Никогда еще набор в ряды вооруженных сил не был столь масштабен, никогда еще социальный состав добровольцев не был столь разнообразен. Британские экспедиционные силы впервые массово пополнились наиболее сознательными гражданами, представителями среднего класса и пролетариата. Солдаты Новой армии жили войной, для них это не было работой. Сама система образования полков и структура Новой армии отличались от традиционных. Переосмысливалась базовая для армии связь командир-подчиненный.

Основу Новой армии составляли гражданские по своей психологии солдаты, недостаточно мотивированные для психологической компенсации физических и душевных страданий, чей энтузиазм (если таковой был) быстро сменялся апатией, смирением, стоицизмом. Соддаты Первой мировой войны в большинстве своем сражались не за что-то, а вопреки всему: идеалам, убеждениям, принципам, здравому смыслу и инстинкту самосохранения. Они возвращались из госпиталей и отпусков на фронт ради товарищей, оставшихся в окопах, и воевали, потому что «так было надо». Сделать из них «Томми Аткинсонов» не удалось, но они перестали быть и «Джонами Булями».

Те, кто шел на войну вслед за друзьями и знакомыми, почти не изменили мотивацию пребывания на фронте - они по-прежнему хотели держаться вместе. Эти товарищества превращались в фронтовые братства, гораздо более близкие и родные, чем оставшиеся в тылу. Опасность сближала, солдаты говорили, что за пять минут в бою человека можно было узнать лучше, чем за пять лет в обычных обстоятельствах. Не находя родственных душ в Англии, бойцы стремились вернуться туда, где их понимали, при этом от всего сердца ненавидя войну во всех ее проявлениях. Единственной слабостью этого самого сильного из аргументов была статистика потерь. Целые батальоны уничтожались, полки и бригады стирались с лица земли, фронтовые братства постигала та же участь.

Добровольцы отправлялись на фронт отстаивать абстрактные идеалы -индивидуальные и национальные, те которые они считали неотъемлемой частью своего характера и своего народа. Но воевали они уже за другое - за друзей, близких, павших и потому, что так надо. Война не позволяла им глубоко задумываться над идейной составляющей, солдаты шли в бой за максимально конкретные, пусть и не вечные ценности.

По мерс того, как война становилась все более «машиноподобной» борьбой на истощение, солдаты стали относиться к ней как к стихии, на которую они не могут оказывать никакого влияния, лишь сделать так, чтобы она принесла наименьший ущерб. При этом они сохраняли веру в себя и своих товарищей, категорически не принимая даже мысли о любом конце, кроме победного (поражение не вписывалось в их представления о себе, как нации) и не веря, что все жертвы могут оказаться напрасными.

В заключение содержатся выводы исследования.

Основные положения диссертации, которые выносятся на защиту.

Великобритания до 1914 г. не сталкивалась с проблемой мобилизации сотен тысяч граждан на войну. Всеобщая воинская повинность не была введена до 1916 г., поэтому перед правительством встала задача убедить население принять активное участие в конфликте на чужой территории. Для выполнения этой задачи пришлось осваивать новое поле деятельности - пропаганду. В экстренном порядке экспериментальным путем были созданы органы, отвечавшие за воздействие на умы и сердца жителей страны. Комплексное использование образов войны, Британской империи и ее жителей, «маленькой беззащитной Бельгии» и врага помогло решить эту задачу: в призывные пункты выстроились очереди из патриотически-настроенных молодых людей. Но не только патриотизм вел их на фронт, скорее нужды правительства и усилия пропаганды совпали с настроениями и устремлениями «застоявшейся» молодежи, мечтавшей о «большом приключении» и жаждавшей перемен. Общая тенденция развития цивилизации, ощущение «переломного момента» на рубеже веков привели к тому, что война показалась прекрасной возможностью «поучаствовать в чем-то великом». В одной из самых передовых стран Европы проживал один из самых консервативных

народов, предпочитавший эволюцию революциям и уже давно не испытывавший «встрясок» крупных международных конфликтов. Это мировосприятие стало основой для формирования устойчивых идеализированных образов войны и Британской империи, имеющих положительный оттенок, и образа врага, несущего мощный негативный заряд.

Стереотипные образы отличают первый «этап» представлений о войне, и характеризуются контрастностью, яркостью, повторяемостью и лаконичностью. Они максимально визуальны и несут с собой целый комплекс ассоциаций, связывающий их друг с другом и основополагающими ценностями общества. Такое представление сохраняется до столкновения с реальным «ликом войны» и какое-то время даже успешно борется с ним, позволяя сохранять прежнюю мотивацию для участия в конфликте.

Следующие факторы наиболее эффективно вытесняли пропагандистские стереотипы, а также способствовали адаптации солдат. Во-первых, на морально-психологическое состояние воинов всех стран влияли так называемые «ужасы войны»: условия жизни и условия боя. Уже по прибытии во Францию, солдаты испытывают определенный шок от увиденного, пребывание в окопах лишь усиливает его. Очевидно не вязались с романтическими представлениями о войне и «факторы боя»: длительная артподготовка, новые виды вооружений, увечья, напряженное ожидание, страх и паника. Физический дискомфорт солдаты переносили стойко, гораздо больше беспокойства вызывал дискомфорт психологический. Комплексное воздействие «ужасов войны» приводило к потере моральной системы координат. Несовпадение вымышленного образа и реального приводило к сомнению не только в созданных пропагандой имиджах, но и в ряде тех идеалов, на которых они базировались. Пропаганда работала лишь для гражданского населения, когда рекрут надевал форму, он переставал быть ее объектом, постепенно теряя все романтические идеалы, ради которых он шел воевать. Призывники же вовсе таковых не имели.

При столкновении стереотипов и реальности первые сохраняются в течение определенного времени (в' зависимости от устойчивости созданного образа и при условии непротиворечивости его основообразующих элементов), но постепенно,

проходя через стации шока, отрицаиия и разочарования, заменяются образом, построенным на воспринимаемой солдатами реальности, и трансформируется в более гибкое, отличающееся противоречивой эмоцион&тыгой окраской видение. Исходя из него, солдаты формируют свое отношение к войне в различных ее проявлениях.

Во-вторых, за морально-нравственное самочувствие солдат традиционно отвечают идеалы и религия. В Первую мировую войну они не справились с возложенной на них задачей: первые подменило равнодушие и ожидание конца войны, второе - мистика и суеверия. На эмоциональном уровне защитную функцию исполняют солдатский юмор и фатализм. Первый становился все более черным, по мере того, как солдаты становились все более циничными. Они умели радоваться малому, пародировать страшное и иронизировать над святым. Фатализм также характеризует специфическое отношение к существованию в военных условиях, но он скорее отражает восприятие не настоящего, а будущего. Проведя какое-то время на линии фронта, воины переставали гадать, какая именно из «решающих» битв станет последней, постепенно переставая воспринимать войну как антропогенный фактор: все события, даже самые незначительные, приписывались судьбе.

На физиологическом уровне защитные реакции предполагали снижение порога чувствительности. Человек начинал иначе реагировать на привычные раздражители, игнорируя их и или наоборот действуя на пределах выносливости, тогда, когда это необходимо для выживания. При этом осознание выполняемых действий приходило позднее, реакции были отработаны до автоматизма. Повседневная жизнь также упрощалась, потребности становились минимальными, во многих своих действиях солдаты начинали руководствоваться инстинктами. Когда «щит», построенный на этой трехуровневой защите, давал трещину, солдат мог получить «снарядный шок». Военный невроз стал одним из многих «открытий» Первой мировой войны. Позднее он получит признание, как медиков, так и армейских властей, но в то время он считался признаком слабости, причем у всех действующих лиц, включая обладателей этого диагноза.

В-третьих, адаптация к войне была не только индивидуальной, поэтому необходимо учитывать и социальную обстановку. Сам Экспедиционный корпус не был однородной структурой. Он менялся стечением времени и военных действий.

Британскую армию традиционно вели в бой не просто офицеры, а джентльмены, которые должны были быть примером для подражания для своих подчиненных. В 1914-1918 гг. высшие армейский чины не смогли стать таковыми, поскольку в большинстве случаев оказались далеки от солдат как географически, так и эмоционально. Статичная Первая мировая война не дала командующим мобильного Экспедиционного корпуса проявить свой профессионализм - как и штабы других стран-участниц, они не были готовы к позиционному конфликту. Поэтому настоящим примером и источником мужества стали менее обученные временные офицеры - «гражданские» офицеры для «гражданской» армии. Они разделяли с солдатами не только тяготы военной жизни, но во многом и их отношение к войне.

Впрочем, в армии не все отношения предполагают строгую институционализированную иерархию. Основным способом коллективной адаптации стало «фронтовое братство», в качестве мотивирующего фактора пришедшее на смену навязанным пропагандой образам. Иногда оно формировалось «сверху», с помощью офицеров. Товарищество «снизу» было гораздо более закрытой неформальной группировкой солдат в подразделениях, где офицеры были эмоционально далеки от подчиненных. Но в обоих случаях входившие в этот коллектив воины сражались за товарищей, в том числе и погибших, не допуская и мысли, что их жизни могут быть потеряны впустую. Тесные товарищества были своеобразными коммунами, где общим было как хорошее, так и плохое, там солдаты не чувствовали губительного на войне одиночества, всегда могли рассчитывать на помощь и понимание.

Война затронула не только прямых участников, но все общество в целом. Она меняла не только фронт, но и тыл, к сожалению, в разных направлениях. Война была основной темой для разговоров во время отпуска, только говорили о разной войне: солдаты опасались упоминать о настоящей, ими увиденной, а гражданские обожали рассуждать о вымышленной, созданной прессой. Первых раздражала

одержимость мирного населения, а последние не осознавали всю тяжесть конфликта, зачастую замыкаясь на собственных проблемах.

С течением времени менялось отношение солдат и к самой войне. При этом они и помыслить не могли о поражении, компромиссном мире. Они готовы были терпеть лишения, лишь бы их усилия не оказались напрасными. Воины не переставали верить в себя и свою страну, пусть она и была идеальным образом в их сознании или «переехала» в грязные окопы во Франции и Фландрии.

Таким образом, мы можем наблюдать два тесно переплетенных динамических процесса: адаптацию человека к войне и адаптацию армии. Первый предполагает изменение отношения индивида к войне, преодолевая весь диапазон: от энтузиазма в начале войны и до апатии и стоицизма ближе к концу. Второй выявляет изменение состава и содержания британских войск: профессионалы, добровольцы, призывники. Каждый из этих типов привнес в армию не только свои привычки и мотивации, но и свое отношение к войне. Поэтому эти две кривые неизбежно переплетались. Можно выделить несколько узловых моментов, где их совпадение по-новому определяло направление обоих процессов. После первой битвы у Ипра осенью 1914 г. Британия фактически лишилась профессиональных кадров, старые полки постепенно пополнялись добровольцами, старавшимися адаптироваться к «старым порядкам», но приносившим свое видение войны: для них она не была работой, они горели энтузиазмом. Постепенно их восторг притупляется, уступая место отношению, близкому, но не идентичному регулярным войскам.

В 1915 г. во Францию стягиваются «китченеровские полки». В Британский экспедиционный корпус вливаются новые по своему мировоззрению полки, у которых нет вековых традиций. Битва на Сомме (лето-осень 1916 г.) стала второй узловой точкой, задавшей направление обоим процессам: свой первый бой приняли новый войска, чье отношение к войне изменилось с энтузиазма до вынужденного принятия своего нового образа жизни, пройдя через шок, неверие, ярость и смирение. Армия же становится фактически гражданской по своему составу.

После 1916 г. на фронт прибывали уже призывники. Третья бигва за Ипр (осень 1917 г.), ставшая третьим узловым моментом, была их первым крупным

полем боя, принесшим им, и не только им, разочарование и неверие в командование. Солдаты стали воспринимать войну, как нечто, неподвластное людям, их основным чувством стала апатия, сочетавшаяся со стойкостью, а неверие в скорое окончание конфликта не противоречило уверенности в будущей, пусть и очень отдаленной, победе и собственных силах. Эти парадоксальное отношение к войне позволило бойцам в основной массе сохранить устойчивое морально-психологическое состояние до окончания конфликта.

В 1914 г. многие будущие солдаты Первой мировой мечтали принять участие в чем-то великом. Их желание, по сути, сбылось: они стали участниками Великой войны, до сих пор носящей это название. Невиданная, чудовищная, она действительно изменила облик мира, доказав, что загадывать желания нужно с осторожностью: они могут исполниться. Она изменила не только общество, политику, экономику, идеи, отношение к жизни и смерти, войне и миру, она меняла самих солдат, которым теперь нужно было снова адаптироваться - но уже к изменившейся мирной жизни.

Публикации по теме диссертации:

Статьи в ведущих научных журналах, рекомендованных ВАК РФ:

1. "Томми Аткинс" или "Джон Буль": особенности личного состава британской армии в 1914-1918 гг. // Вестник Московского университета. Сер. 8, История. 2010. № 4. С. 72-84.

2. Художественный образ и реальность: «окопная жизнь» на западном фронте (1914-1918 гг.) в воспоминаниях солдат и романах писателей военного поколения. // Вестник Московского университета. Сер. 8, История. 2011. № 4. (в печати).

Другие публикации:

3. Томми идет на войну: дорога английских солдат на фронт в 1915г. // Человек и война в XX веке: Материалы межвузовской научно-практической конференции, г. Тольятти, 2 июня 2007 г. М., 2007. С. 96-101.

Подписано в печать: 19.10.2011

Заказ № 6062 Тираж - 100 экз. Печать трафаретная. Объем: 1,5усл.п.л. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москпа, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Смирнова, Ирина Владимировна

Введение.С.

Источниковедческий очерк.С.

Обзор историографии.С.

Глава 1. «Дорога на фронт».С.

1. Пропаганда: сущность, организация и методы ведения.С.

2. Образы пропаганды.С.

3. Мотивы добровольцев и путь на фронт.С.

Глава 2. «Ужасы войны».С.

1 Условия жизни.С.

2 Условия боя.С.

3 Эмоциональное состояние участников военных действий.С.

Глава 3. «Уроки выживания» - адаптация солдат к условиям новой войны.С.

1. «Триумф демократии»: состав Британских вооруженных сил во время Первой мировой войны.С.

2. Враг или товарищ по несчастью?.С.

3. Долгая «дорога домой».С.

4. Как они выигрывали мир» - путь к 11 ноября 1914 г.С.

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Смирнова, Ирина Владимировна

Иногда человеку каэ!сется, что война не оставляет на нем неизгладимых следов, но если он действительно человек, то это ему только кажется.

К. Симонов.

Двадцатый век смело может быть назван самым кровавым в истории человечества. Две мировые войны и не спадающая политическая напряженность на протяжении столетия. А ведь к 1914 г. многие представители «цивилизованного мира» пришли к выводу, что эпоха войн закончилась, установился баланс политических сил. Но почти пятидесятилетний период мирного существования (с франко-германской войны 1870 - 1871 гг.) был прерван выстрелом в Сараево, вслед за которым последовало четыре года войны, унесшей жизни 14 млн. человек - в два раза больше, чем все войны с 1790 г. до 1914 г.1

Первая мировая война открывает эпоху «новых войн». Еще со второй половины XIX в. начал меняться характер комплектования армий. У таких армий иная психология — они гораздо менее устойчивы психически, чем рекруты и наемники. Войны и сражения армий превратились в войны народов, больших масс людей.

Большая война готовилась и технически. Военные с радостью восприняли средства более эффективного ведения боя, позволяющие за короткое время, без серьезных усилий * уничтожить большое количество вражеской живой силы. Появляется стрелковое оружие с большой скорострельностью - пулемет, автоматическая винтовка; новый способ эффективной разведки и нанесения неожиданных ударов - военная авиация; кажущаяся неуязвимой военная машина - танк; на море господствуют вооруженные мощнейшей артиллерией дредноуты и подводные лодки; появляется метод уничтожения живой силы врага вообще без участия большого количества солдат - отравляющие газы.

1 Mosse G.L. Fallen Soldiers: Reshaping the Memory of the World Wars. Oxford, 1990.

Ранее всегда исход боя зависел от того, как хорошо стреляет, колет, рубит, держит строй, ездит верхом и т.д. отдельный солдат (чем лучше солдат, тем лучше армия). Теперь каждый отдельный солдат становился менее важен, в этих условиях ему отводилась роль «пушечного мяса». Важно было лишь количество воинов, которым государство может пожертвовать ради победы.

На всех фронтах война стала позиционной, окопной. Операции заключались либо в попытках переломить ход событий применением новых вооружений (газовые атаки немцев, применение танков Антантой), либо, когда это не удавалось, истребить максимально возможное количество живой силы врага. Классическим примером крупной битвы этой войны была знаменитая «Верденская мясорубка» в 1916 году: серия лобовых атак противоборствующих сторон, продолжавшаяся почти год, унесла жизни более миллиона солдат и не привела ни к каким »реальным изменениям линии фронта.

Каждая из стран вынуждалась самим ходом событий к мобилизации максимально возможного числа мужчин. Это меняло саму суть армии. Если до Первой мировой войны армия была резко отделена от общества, то теперь военная необходимость заставила большую часть общества слиться с армией. Эта «Новая армия» стала повторением структуры общества, была его своеобразной копией. В условиях постоянной экстремальной ситуации индивидуальные различия стирались, переставали» быть сколько-нибудь значимыми, на первый план выходили простейшие инстинкты выживания и агрессии. Ушел в прошлое «рыцарский кодекс чести».

С развитием вооружений война становилась все более жестокой и кровопролитной. Но от этого она не становилась более осмысленной. Солдаты шли умирать, не зная, за что они умирают. Но более того, не знали этого и оставшиеся в тылу. Поэтому, возвращавшиеся с войны чувствовали себя не героями, а отверженными, они не смогли вернуться к нормальной жизни, не смогли социализироваться. Внезапно оказалось, что война и первые послевоенные годы уничтожили не только миллионы жизней, но и идеи, понятия; были разрушены не только промышленность и транспорт, но и простейшие представления о том, что хорошо и что плохо; было расшатано хозяйство, обесценивались деньги и нравственные принципы. * *

Главным объектом данного исследования будет формирование «Новой Армии» в условиях новой войны, а предметом — морально-психологическое состояние комбатантов в период Первой мировой войны: британский солдат (сам по себе и в коллективе), условия его существования, чувства и эмоции: Мы постараемся показать войну глазами ее участников, поэтому главным источником будут документы личного происхождения: письма, дневники, воспоминания.

Хронологические даты работы охватывают весь период войны, с 4 августа 1914 г. по 11 ноября 1918 г. В центре внимания будут находиться события, происходящие, в первую очередь, на Западном фронте (т.е. на территории Франции и Фландрии) и Британских островах.

Актуальность исследования несомненна. Многие факторы психофизического состояния войск впервые проявились в Первую мировую войну, поэтому понимание этих особенностей1 важно для* оценки их роли в современных военных конфликтах. В качестве примера стоит упомянуть «вьетнамский^синдром» в Соединенных, Штатах, появившийся, когда мировая сверхдержава проиграла малому государству, которое до начала войны на карте могли найти лишь немногие американцы. Россия также пострадала из-за недооценки важности для общества «малых войн», что привело к формированию «афганского», а затем и «чеченского» синдромов.

С актуальностью исследования тесно связана и его научная значимость: оно важно для понимания механизмов формирования психо-физического состояния комбатантов в условиях войны современного типа, с которой человечество впервые столкнулось именно в 1914-1918 гг. Тогда многие факторы ведения военных действий, так и реакции на них впервые проявились в большом масштабе. Драгоценный опыт получали методом проб и ошибок, ценой многих жертв.

В отечественной исторической литературе почти нет исследований по данной проблематике. Работ иностранных ученых тоже не так много, тем более, что большинство из них изучают определенный период боевых действий или рассматривают войну, как статичное явление, не прослеживая изменений, произошедших за более чем четырехлетний конфликт. Данное исследование -это попытка проследить трансформацию сознания комбатанта в течение всей войны для получения целостной картины развития его психического состояния. В этом заключается научная новизна.

Таким образом, целью данной работы является' комплексная оценка влияния участия в войне нового типа на человеческую личность. Для этого необходимо, исследовать формирование морально-психологического состояния британских солдат и динамику его трансформации* в условиях Первой' мировой войны.

При работе над темой была избрана следующая' методология. В первую очередь, необходимо подчеркнуть общий - конкретно-исторический характер исследования; его междисциплинарность (находится на стыке* истории, психологии и социологии), требующую не только использования методов смежных дисциплин, но и их синтеза при главенстве исторических методов; динамический* характер изучаемого явления; субъективный характер источниковой базы.

В силу своей специфики, историческая, наука- одна способна восполнить целый ряд пробелов, которые образуются, при разработке этих проблем другими научными дисциплинами. Во-первых, она позволяет изучать эти явления в исторической динамике, сопоставлять психологические феномены в различные периоды истории. Во-вторых, только эта наука дает возможность изучать военную психологию в наиболее полном общественном контексте -событийном, духовно-идеологическом, материально-техническом и т.д. В-третьих, именно историческая наука располагает таким специфическим исследовательским инструментарием, как источниковедение - особая ее отрасль, ориентированная на отработку методик анализа исторических источников, то есть всех видов информации, относящихся к прошлому. Наконец, историческая наука не связана с жесткими предметными рамками узконаучных дисциплин и способна синтезировать приемы и методы других наук, включая, в частности, военную психологию и военную социологию. Есть также ряд других преимуществ исторического изучения «психологии войны», которые позволяют рассматривать результаты исследования не только в узконаучном значении, а ориентируясь на практику, в том числе вырабатывать практические рекомендации2.

В< работе применяется^ целый, комплекс общеисторических (специально-научных) методов: историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический, историко-системный'и др.

Историко-генетический метод более всего ориентирован на исследование динамических процессов; позволяя рассматривать причины их становления и условия развития: Изучаемые нами события,охватывают четыре года,.поэтому мы неизбежно должны учитывать динамику явлени№ ии феноменов. Историко-сравнительный метод предполагает раскрытие сущности, изучаемых объектов как по сходству, так и по различию свойств. А в нашей^работе можно выделить несколько объектов для. сравнения: профессиональная, и гражданская? армия; усилия-пропаганды, и реальные мотивы., солдат, отправлявшихся! на фронт; представления, о войне в, 1914 и в. 1918- г. и-'многое другое: Еп> дополняет историко-типологический метод, который раскрывает сущность общественно-исторического явления посредством выделения- типов объектов по совокупности качеств и признаков. Так, например, можно выделить различия в морально-психологическом состоянии солдат различных лет призыва. Ему близок историко-системный метод, который предполагает целостный анализ * наиболее существенных признаков, как компонентов системных образований.

Интересен'для данной тематики и микроисторический подход, в центре интереса которош находятся поступки личностей и единичные события, но малозаметные признаки и отдельные казусы могут содействовать выявлению

•7 более общих феноменов . Микроисторический анализ позволяет через малое и

2 См: Сснявская Е.С. Человек на войне. М., 1997, С.13-15.

3 См: Леви Дж. К вопросу о микроистории//Современные методы преподавания новейшей истории. М., 1996. частное придти к лучшему пониманию общих социальных связей и процессов, через рассказ о конкретных фактах показать реальное функционирование тех аспектов жизни общества, которые были бы искажены во время обобщения. Стоит отметить историю повседневности как концепцию изучения прошлого через историю повседневных социальных практик4. Она предполагает комплексное исследование всех аспектов жизненного мира людей разных социальных групп, их поведения и эмоциональных реакций на события. Человек в этом случае выступает и как объект, и как субъект. Особенно примечательна мысль о том, что в силу рутинизации реальности люди подчиняются авторитету, что обеспечивает стабилизацию социальных структур.

Большое значение имеет весь арсенал собственно источниковедческих методов, которые используются при проверке достоверности и репрезентативности источников'. Изучение субъективной реальности, какой являются психологические явления и феномены, возможны главным образом на основе субъективных источников, подробный анализ которых, как и методы работы с ними будет приведен в источниковедческом очерке.

Ряд методов и подходов социальной истории может быть успешно применен при изучении историко-психологических явлений. Например, на основе «психологической герменевтики» В. Дильтея5 строится^ метод психологического реконструирования, т.е. интерпретация исторических текстов путем воссоздания внутреннего мира их автора, проникновения в ту историческую атмосферу, в которой они возникали, с максимальным приближением к конкретной психологической ситуации. Данный метод представляется полезным, учитывая важность для работы источников личного происхождения. Однако при этом необходимо помнить об исторической дистанции между интерпретатором и текстом, не перенося современные методы оценки и восприятия на прошлое.

4 См Людтке А. История повседневности в Германии: новые походы к изучению труда, войны и власти. М., 2010.

5 Дильтей В. Описательная психология. М.,1924.

Важным методологическим принципом, необходимым при историко-психологическом изучении войны, является использование такой категории, разработанной в экзистенциальной философии М. Хайдеггера и К. Ясперса6, как «пограничная ситуация», применимой к анализу мотивов, поведения и самоощущения человека в экстремальных условиях, совокупность которых и представляет боевая обстановка. Из психологических концепций для наших целей также имеют значение идеи течений и школ, занимавшихся изучением мотивации и психологии «бессознательного».

Использование методов смежных наук позволяет рассматривать вопросы, которые не свойственны исторической науке.

Таким образом, можно выделить следующие исследовательские задачи:

1) Показать принципиально новый характер войны; мы попытаемся представить войну в ощущениях: зрение, слух и обоняние - что видели, что слышали, что чувствовали на линии фронта;

2) Рассмотреть особенности субъективного восприятия войны: как она влияла на психологическое, эмоциональное, духовное состояние индивида;

3) Проследить за адаптацией солдата к военным условиям: как именно он выживал на войне, находясь в изначально чуждом для себя коллективе;

4) Исследовать динамику развития британской армии, особенности ее адаптации к условиям новой войны;

5) Выявить изменение отношения комбатантов к войне в 1914-1918 гг.

6 М. Хайдеггер. Бытие и время. Тбилиси, 1989; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.

Источниковедческий очерк

При работе над темой были использованы различные типы источников: официальные документы, публицистика, документы личного происхождения, художественная литература, агитационные материалы.

1) Официальная документация

Официальных документов, которые могут быть использованы в исследовании не так много. Одними из них являются отчеты по работе министерства вооружений , которые были рассекречены и опубликованы в 1922 г. Они включают двенадцать томов материалов, содержащих основные постановления правительства, ход работы министерства, официальные доклады и т.д. Наибольший интерес для' данной работы представлял первый том документов, где содержится официальная информация1 по количеству войск и их отправке на континент в 1914 г.

Интересными представляются материалы Комитета по предполагаемым о немецким зверствам . Это публикация результатов* опросам бельгийских беженцев, солдат и медицинских работников во Франции, а также отрывков.из дневников немецких военнослужащих. Издание было опубликовано в 1915 г. и было рассчитано на массового читателя - т.е. ему отводилась определенная роль и в правительственной пропаганде.

С субъективным восприятием военных потерь полезно! будет сравнить материалы статистики. В 1928 г. полковник Американской медицинской службы Г. Джилчрист опубликовал «Сравнительное исследование потерь за время Мировой войны от газа и других видов оружия»9. Оно создавалось как пособие для студентов, изучавших средства ведения химической войны. Для получения статистических данных автор использовал официальные документы Военного Департамента и другие доступные ему материалы. Данные охватывают потери основных стран-участниц, показывают, какое оружие и в какой период военных действий было наиболее смертоносным, после каких ран шансы на выживание были максимальными или минимальными. По характеру

7 Great Britain: Ministry of Munitions. History of the Ministry of Munitions. Vol. I-XII. London, 1922. •

8 Great Britain. Committee on Alleged German Outrages. Evidence and DocuMents Laid before the Committee. L., 1915.

9 Gilchrist H.L. Л Comparative Study of World War Casualties from Gas and Other Weapons. Washington, 1928. ранений можно определить характер военных действий, их эффективность на участке фронта. Таким образом, можно узнать были ли действительно определенные виды вооружений опасны настолько, насколько они воспринимались.

Достаточно обширную источниковую базу могут предоставить речи политиков, опубликованные в годы войны. Они отражают динамику изменения отношения'к войне и то, какие аспекты конфликта выходили на первый план в разные отрезки времени. В воюющей Российской империи в целях поддержки статуса союзников были переведены речи Д. Ллойда Джорджа10. Интересными представляются речи Г. Асквита, занимавшего пост премьер-министра в начале п воины .

2) Публицистика

Настроения политиков и интеллигенции отражены в публицистике: брошюрах, эссе, статьях. В 1914-1915 гг. большинство из них выступало за войну против «варваров»-немцев, за быстрый разгром милитаристской Германии и последующее установление мира во всем мире. Уже в 1914 г. в

1 О

Оксфорде была издана книга «За что мы воюем?» . Преподаватели кафедры Новой истории выпустили небольшое исследование по международным отношениям, начиная с договора о нейтралитете Бельгии (1867 г.). Эти полвека представлены, как борьба между raison d'etat1 и. верховенством закона. Одну главу ученые посвятили анализу новой германской идеологии — национализму, обвиняя его в развязывании войны. Геополитические интересы стран-участниц, как и положение на Балканах практически не затрагиваются. Цель написания книги заявлена, как «установление причин войны и моральных принципов, поставленных на карту», причем с исторической точки зрения. При написании были использованы официальные дипломатические документы. Тексты наиболее важных (с точки зрения авторов) источников напечатаны в приложении. Данное издание интересно, как развернутое обоснование, почему

10 Ллойд Джордж Д. Речи, произнесенные во время войны Через ужасы к победе. Пг., 1916 г.

11 Asquith H.H. How Do We Stand Today? A Speech on 2 November 1915 L , 1915; Asquith H.H. The War: Its Causes and Messages. Speeches on August-October. L., 1914; British Prime Minister's Address to ParliaMent, 6 August 1914. Source Records of the Great War, Vol. I, ed. Charles F. Home, National Alumni 1923. (Цит. no www.firstworldwar.com/source/asquithspeechtoparliaMent.htm)

12 Why We Are at War? Great Britain's Case. Oxford, 1914. правы страны Антанты, а не немцы (как германские, так и австрийские), с привлечением исторических источников, а также утверждением священного права и обязанности Британской империи приходить на помощь слабым и беззащитным.

Похожее мнение высказывает еще один представитель научного мира — ректор Бирмингемского университета О. Лодж 13. Он обращает свое внимание на морально-нравственные причины войны, обвиняя новую германскую философию в разжигании национальной розни. Войну он воспринимает как борьбу за свободу, моральные принципы, мир и разоружение. Германия же отстаивает лишь свои интересы, причем слишком жестко. В этом случае непротивление злу безнравственно. Как можно заметить, ученые едины в признании необходимости миротворческой миссии своей страны. Даже переводчик в предисловии к русскому изданию сочинения О. Лоджа отмечает, что похожие взгляды типичны для английской литературы!того времени.

Известный фантаст и публицист Г. Уэллс также не мог остаться в стороне. Помимо многочисленных статей, напечатанных в различных газетах и журналах, в августе 1914 г. была опубликована- его книга «Война против войны»14. Там он очень категорично, патетично, страстно, используя только превосходные степени, выказывает свое отношение к этой войне, которая должна была покончить с войнами, и описывает будущее Европы.

Мнение официальной лейбористской партии отражено в памфлете Г.Н. Брейлсфорда «Бельгия и "клочок бумаги"»15. Цель автора — попытаться понять причины войны и подготовить шаги для сохранения мира в будущем16. Здесь снова рассказывается о заключении договора о бельгийском нейтралитете, хотя обвинения в сторону Германии не столь резки, идеологическая сторона конфликта почти не затронута. Война воспринимается как наказание за международное преступление - нападение на беззащитную страну и нарушение договора. Автор призывает к соблюдению соглашений, моральных принципов и созданию в будущем европейской федерации. Но лейбористы не были едины.

13 Лодж О. Война и что будет дальше. М., 1916.

14 Уэллс Г.Дж. Война против войны. М.,1915.

15 Brailsford H.N. Belgium and "The Scrap of Paper". L., 1915.

16 Ibid. P. 13.

Не все поддерживали войну. Точку зрения несогласных можно увидеть у Феннера Брокуэйя, который, выступая 21 января 1915 г. перед фабианским обществом, говорил о роли Великобритании и Франции в развязывании

17 воины .

В 1916 г., когда стало очевидно, что военный конфликт затягивается,

1 Я лейборист Ч.Р. Бакстон рассуждал о возможности заключения мира с Германией, но- только на условиях союзников и с гарантией, что это не повторится. Но, по мнению автора, это возможно лишь тогда, когда все люди поймут, как ужасна война и захотят договориться.

С точки зрения религии и традиционных британских ценностей рассуждал о нации известный теолог преподобный» Ричард Роберте в своей работе 1914 г. «Стоит ли за нас сражаться?»19 Гораздо более категорично о величии британской* нации, ее патриотизме' и. героизме рассуждал либерал Г. Расселл в памфлете «Дух Англии»20. Историями мужества и героизма вдохновлял англичан сборник. Дж. Фрейзера «Деяния, которые никогда не умрут»21.

Бывший профессор истории Эдинбургского университета Г. Протеро под эгидой Центрального комитета национальных патриотических организаций выпустил эссе с развернутым ответом на вопрос «за что мы воюем», рассчитанное на образованную публику22. В гораздо более доступной форме на этот вопрос отвечала «Настольная книга военного времени»23. В ней также содержались подробные инструкции, как агитировать за вступление в вооруженные силы. О посильной помощи граждан Великобритании лорду Китченеру в области рекрутирования говорится в книге А. Доусона, где автор рассказывает о разнообразных способах влияния на мужчин призывного возраста в зависимости от их семейного статуса, образования и положения в обществе24.

17 Brockway A.F. Is Britain Blameless? L., 1915.

18 Buxton Ch. R. Shouted down! Lectures on the Settlement of the War. Manchester, 1916.

19 Roberts R. Are We Worth Fighting for? Oxford, 1915.

20 Russell G.W.E. The Spirit of England. L„ 1915.

21 Fraser J.F. Deeds that Will Never Die. L., 1914.

22 Prothero G.W. Our Duty and Our Interest in War. L., 1914.

23 All Can Help. A Handbook for War-time. L., 1915.

24 Dawson A.J. How to Help Lord Kitchner. L., 1914. P.

Интересной оказалась не только британская, но и российская публицистика. В начале 1916 г. англичане пригласили делегацию творческой интеллигенции из России с целью развеять скептицизм, связанный с растущей в империи убежденностью, что Англия традиционно воюет чужими руками. В ее состав вошли Е.А. Егоров, В.И. Немирович-Данченко, А.Н. Толстой, К. Чуковский, В. Набоков и др. Некоторые сочинения, написанные российскими журналистами, появившиеся в том числе и после этой поездки (К. Чуковский лг* ехал в военную Англию уже второй раз) будут использованы в данной работе . о г

А. Понсонби, составитель сборника «Ложь в военное время» при-работе над книгой преследовал во многом противоположные цели, нежели предыдущие авторы. Он хотел обличить не зверства, а неправду, которая' содержалась во многих сообщениях о них. Впрочем, исключительно на зверствах он не останавливался; освещая и1 другие аспекты. 3) Источники личного происхождения:

Работая с источниками, личного происхождения, необходимо выделить два крупных смысловых блока, связанных с особенностями их создания: в тылу и на фронте. Дело в том, что «фронтовое» происхождение документов, предполагало определенные условия создания (они будут рассмотрены» ниже), сильно влиявшие на содержание, потому целесообразней рассматривать, их отдельно от «тыловых» источников.

Неофициальное мнение политической элиты мы попытаемся увидеть в письмах Ф.С. Оливера . Будучи влиятельным бизнесменом и интересуясь политикой, он вращался в высших кругах, включая правительственные. В 1914 г. он и несколько его друзей организовали своеобразный клуб по интересам, где главный интерес — политика. Вскоре, на еженедельные встречи единомышленников стали приходить министры, в том числе Д. Ллойд Джордж. Данный источник, не только позволяет нам изнутри взглянуть на «политическую кухню» и то, как она воспринималась не

25 Набоков В.В. Из воюющей Англии. Путевые очерки. Пг., 1916; Толстой А.Н. Собрание сочинений в 10 десяти томах. Т. 10. Публицистика. М., 1961; Чуковский К. Англия накануне победы. Пг., 1915; Чуковский К. Заговорили молчавшие. Пг., 1916.

26 Ponsonby A.A.W.H. Falsehood in War-time, Containing an Assortment of Lies Circulated throughout the Nations during the War. L., 1928.

27 Gwynn S. The Anvil of War: Letters from F.S. Oliver to His Brother. L., 1936. \ принадлежащим к ней человеком, но и на военный Лондон, его рядовое (и не очень) население.

Жизнь сельского Эссекса покажет дневник преподобного Кларка,

OR приходского священника в небольшой деревне Great Leighs . С августа 1914 г. по январь 1919 г. он собирал информацию о войне и ее бедствиях: вырезки из местных и центральных газет, слухи, листовки и плакаты, официальные документы и письма с фронта и вместе со своими мыслями и впечатлениями заносил в дневник. Получилась уникальная коллекция, показывающая, чем стала война для англичан из всех социальных слоев, причем эта картина дана нам в развитии.

Кэролайн Плейн, как и преподобный Кларк, собирала упоминания о войне, не только письменные, но> и устные. На их основе были написаны ее воспоминания, изданные в начале 1930-х гг.29 По ее словам, она' хотела зафиксировать изменения в умонастроениях, ту «лихорадку», которая захватила общество.

Женский взгляд на войну также можно наблюдать у жены сквайра1 К.С.

1А

Пил . Она описывает домашний быт в\ военные годы и делится своими наблюдениями о том, как менялись взгляды на войну с течением времени. Ирэн Уиллис, адвокат, выпускница Кэмбриджа, до, во время и после войны собирала цитаты из наиболее авторитетных газет и журналов и< опубликовала их в своей работе, анализируя наиболее яркие и знаменательные из них31.

Дж.С. Стрит весной 1917-летом 1918 г. предлагает нам ретроспективу первых лет войны, анализируя изменения в общественном сознании . Работа была написана специально для публикации, поэтому предполагает определенную степень следования «социальному заказу». Его произведение ярко« отражает так называемый «газетный взгляд» на войну, свойственный газетам и журналам и столь ненавистный солдатам.

28 Clark A. Echoes ofthe Great War. Oxford, 1985.

29 Playne C.E. Society at War. 1914-1916. L., 1931.

30 Peel C.S. How We Lived Then. 1914-1918. A Sketch of Social and Domestic Life in England during the War. L., 1929.

31 Willis I.C. England's Holy War. The Study of English Liberal Idealism during the Great War. N.Y., 1928.

32 Street G.S. At Home in the War. L., 191-.

Если предыдущие источники отражали общественные настроения, то следующие покажут, как они формировались. Журналист Э. Кук во второй половине 20-х гг. написал небольшое эссе о работе британской печати в 19141918 гг. В начале он определяет ее функции, затем показывает, как правительство ограничивает свободу печати в начале войны, обеспечивая шаткий компромисс свободы слова и цензуры. Показательным является описание рабочего дня в бюро печати. Таким образом, автор хочет продемонстрировать путь прессы между «Сциллой» свободы слова и «Харибдой» необходимости обеспечения безопасности и секретности .

Книга К. Стюарта, заместителя? директора Управления по пропаганде лорда Нортклифа вышла в Лондоне в 1920 г. В 1928 г. она была переведена и опубликована в СССР34. Несмотря на значительную правку (в связи с «классовой направленностью»), из нее можно почерпнуть. много интересной информации. В книге дается подробное изложение организации, политических принципов, методов и техники проведения пропаганды, в- том числе на территории противника.

Ниже хотелось бы» подробнее остановиться' на трех основных типах источников личного происхождения (письма, дневники, воспоминания)' и в данном случае родственной им художественной-литературе, где авторами стали участники войны или наблюдатели. а) Начнем с самых ценных - писем и дневников. Конечно, дневниковые записи отличаются большей искренностью, но они зачастую менее эмоциональны, чем письма. К тому же, иногда показательным является именно недосказанное. Интересно также сравнить письма, отправленные разным адресатам - некоторые источники дают такую возможность.

Необходимо' отметить особенность фронтовых писем: они просматривались цензурой, что ограничивало возможность свободного высказывания собственных мыслей. Но поскольку британская армия не отличалась склонностью к мятежам, а солдаты не агитировали к революции в письмах домой, многие офицеры (главные цензоры фронта) ограничивались

33 Соок Е. The Press in War-Time. L.,1927.

34 Стюарт К. Тайны дома Крю. М.-Л.1928. простым' вычеркиванием названий населенных пунктов и упоминаний войсковых частей. Солдаты об этом знали, поэтому эпистолярный жанр можно считать искренним и достоверным, с минимальной поправкой на соблюдение военной тайны.

Также при работе с письмами важно учитывать личность адресата: от этого зависит искренность послания, а также характер написанного. Например, солдат может быть более искренен в проявлении чувств с ближайшими родственниками (чаще всего матерью), с ними он может иногда-расслабиться и показать свои страх и отчаяние. При этом он может смягчать описание увиденного №. пережитого, щадя.' чувства близких. К сожалению, не все коллекции писем позволяют точно установить адресата.

Дневниковые записи часто являлись «привилегией», и, скорее, привычкой средних слоев; впрочем, и писем от них дошло- значительно больше. Представители рабочего класса в принципе писали реже, а сохранность их «наследия» и того хуже. Большинство писем и дневников, не сохранились ввиду отсутствия в их семьях стрль восхваляемой историками традиции, как ведение семейных архивов.

В' отличие от писем, в дневниках мы можем рассчитывать. на большую степень откровенности, поскольку в, большинстве случаев писали их все-таки для себя. Но. им- не хватает эмоциональности писем, многие дневниковые записи представляют собой сухой отчет без прикрас и-проявлений чувств.

Дневники, также как и письма, не очень многочисленны, особенно на первом этапе войны, в котором участвовали- регулярные войска. С самого начала боевых действий ведение дневников было-запрещено. Известно, что в условиях мобильной войны, где есть угроза внезапной атаки и занятия наступающими окопов^ противника, любые записи дают ценную информацию военной разведке и являются одним из главных источников ее получения. Профессиональные солдаты приказам привыкли подчиняться. Количество дневников увеличивается по мере появления на фронте «китченеровских полков» - добровольцев, набранных из гражданских лиц. Офицеры, которые сами делали заметки в тетрадках и блокнотах, не проявляли должного служебного рвения и не препятствовали ведению дневников.

Наиболее интересными; являются документы, охватывающие большой промежуток времени — публикации собрания писем одного автора или дневников с минимальными сокращениями. Сохранность первых значительно хуже, этим обусловлено их небольшое количество:

В 1930 г. вышло анонимное издание писем участника Первой мировой войны, причем сначалаони были опубликованы; в Sunday Sun, а только потом отдельной'книгой35. Их автор?был чиновником средней руки, что объясняет его нежелание ставить, свое имя под достаточно резкими словами, эпилога, написанного^ уже после войны. Некоторые части были вымараны, военной цензурой; и восстановлены: по дневникам; и воспоминаниям. Автор служил артиллеристом, прошел всю войну,, был ранен; В письмах можно проследить сначала? восторг от участия в войне и своего статуса солдата, защитника Родины. В окопах его представление о войне сталкивается с реальностью, и идеалы не выдерживают проверки на прочность — наступает разочарование, не сразу, но постепенно растет неприятие происходящего на фронте, понимание бессмысленности войны. В эпилоге автор задается вопросом, что же выиграли сами солдаты от четырехлетнего кровопролития, какова цена победы.

Уникальной* вг своем роде- является* коллекция: писем Веры Бри гган и; четырех участников военных действий, близких ей людей36. Будущая писательница потеряла на фронте жениха, брата и двух, друзей, сама была сестрой милосердия сначала в Лондоне, а потом и во Франции. Эти письма послужили основой для написания работы, сделавшей ее известной -«Завещание юности». Они дают возможность, взглянуть,; на войну с точки зрения гражданских, солдат и медсестры (во время войны их статус менялся, не все молодые люди сразу пошли на фронт); сравнить:. например, жених Веры. в письмах: ей: и ее брату одни и те же события описывал по-разному. Ей он больше писал о своих душевных переживаниях, в то время как друг узнавал о трудностях военной жизни. Все молодые люди отправились на фронт

35 So this Was War. L., 1930.

36 Letters from the Lost Generation. Boston, 1999. младшими офицерами, были прекрасно образованы, жених В. Бриттан считался подающим надежды поэтом. Он больше всех рвался на фронт, первым разочаровался в войне и был застрелен немецким снайпером в декабре"1915 г., в июне 1918 г. погибает и брат писательницы.

Типичным английским солдатом Первой мировой войны предстает перед нами в своих дневниках Ф. Хоукинс . Похожую историю рассказывают многие участники Первой мировой войны. Молодой человек, подделав документы, в шестнадцать, лет попал в Территориальные войска, базировавшиеся на территории Британских островов, потом отправился- на фронт. Он горел желанием воевать, ведь все erot друзья были во Франции. Рядовым он пережил зиму в окопах у Ипра, был ранен в начале битвы за Сомму, вернулся, пройдя офицерскую школу, снова был ранен в битве у Камбре за несколько месяцев до конца войны. Его дневники- не эмоциональны, хотя иногда и проскальзывает ирония в описании определенных событий. Он не размышляет о своей судьбе, не жалуется на тяжесть условий жизни, но можно проследить, как взрослеет вчерашний школьник, когда его учителями стали1 закаленные в боях ветераны, когда он сам начал отдавать приказы.

Зигмунд Сэссун, в отличие от предыдущего автора, принадлежал к состоятельной семье, поэтому мог позволить себе заниматься написанием стихов и охотой на лис. Но настоящим поэтом его сделала война. Он считается одним из писателей «потерянного поколения». Его трилогия («Воспоминания о охотника на лис», «Воспоминания пехотного офицера», «Путь Шерстона» ) написана на основе дневника39. 3 августа 1914 г. он записался в Территориальные войска в возрасте 28 лет, позднее был переведен в Королевские Валлийские Фюзильеры, а в ноябре 1915 г. в составе своего батальона отбыл во Францию. Именно с этого времени он начал вести свой дневник. Вторую половину 1916 г. он провел в госпитале с окопной лихорадкой, в апреле 1917 г. был ранен, а в июне его заявление против продолжения войны было зачитано в Палате Общин и опубликовано в The

37 Howkings F. From Ypres to Cambrai. Morley, 1974.

38 Sassoon S. Memoirs of a Fox-Hunting Man. L., 1929; Idem. Memoirs of an Infantry Officer; L., 1930. Idem. Sherston's Progress. L., 1931.

39 Sassoon S. Siegfried Sassoon Diary. L.,1983.

Times. Весной 1918 г. он снова вернулся во Францию. Дневник и романы очень близко соотносятся друг с другом, несмотря на измененные имена, легко угадываются прототипы героев. Часто в художественном произведении используются целые куски текста, взятые из дневника. В трилогии автор показывает путь романтичного молодого человека на войне: от восторженного идеализма до горького разочарования и убежденного пацифизма. В дневнике этот путь прослеживается еще ярче — в романах он сглаживает некоторые перегибы в, своем восприятии войны. К тому же следует учитывать, что автобиографию он- писал через несколько лет после окончания войны, уже пройдя через разочарования' военных и послевоенных лет. Таким образом, можно проследить не только процесс изменения сознания, но и результат.

При написании диссертации также будут использоваться антологии, составленные из отдельных писем и фрагментов дневников. Большинство авторов в качестве принципа отбора указывают качество) источников и их проблематику.

Наиболее* ранней является публикация «Военных писем павших англичан»40. В ней редактор JI. Хаусмен хотел показать, неоднозначное отношение участников к войне. Всех их молено поделить на две группы: подавляющее большинство солдат были убеждены, что< поступают правильно, но также демонстрируют свое отвращение к войне и. ее проявлениям. Меньшинство же воспринимает бой как своеобразный, экзамен, возможность жить на пределе своих сил, ежедневно побеждать страх. «Англичане» в заголовке книги — собирательный образ, под ним издатель подразумевал всех жителей- Британской империи. Перед каждым письмом он дает краткую справку об авторе: кто, откуда, где учился и работал, где служил, где и когда погиб, в каком возрасте. В книге содержатся письма представителей разных социальных слоев, разных возрастных групп. Документы выстроены в алфавитном порядке, что несколько затрудняет их восприятие во временном плане.

40 Houseman L. War Letters of Fallen Englishmen. L., 1930.

В 1937 г. в свет вышла подборка материалов «Пустая слава», выполненная участником боевых действий Г. Чепманом41. В нее входят письма, дневники, воспоминания солдат и очевидцев тех событий из всех стран, независимо от статуса и положения, официальные документы, цитаты из речей видных политиков и вырезки из газет. Публикация составлена весьма субъективно, т.к. редактор выступал категорически против ведения таких войн, какой была Первая мировая — жестоких, бессмысленных, безрезультатных. Он оценивал ее с позиции солдата, а не старшего офицера или политика.

Джон Лаффин издал собрание писем участников Великой войны, также не разбирая по какую сторону от линии фронта находились, их авторы или какое положение занимали42. Правда, письма старших офицеров почти не используются, т.к. носят слишком^ официальный характер, а цель редактора — показать, что писали родным и любимым, причем «от всего сердца». Критерий отбора: проследить постепенное изменение отношения к войне от прославления и идеализации до разочарования' и отвращения43. Также исследователь дает краткую справку об авторах писем, где это возможно.

Книга «Люди на войне» составлена из фондов » Имперского военного музея; писем и дневников из семейных архивов44. Ее цель - показать человека на войне, а не саму войну, чувство товарищества, так называемый "esprit de corps". Каждому отрывку предшествует краткая биография автора, причем им может быть не только солдат, но и священник, медсестра и т.д.

Несколько особняком стоят сборники документов личного происхождения, принадлежащих невоюющим участникам конфликта: медицинским работникам, священнослужителям, а также «акулам пера» — корреспондентам, находившимся на линии фронта.

К концу Первой мировой войны на фронтах в Британских войсках служили 3745 священников, из них более половины принадлежали к англиканской церкви45. Их письма и дневники впервые вышли отдельным

41 Chapman G. Vain Glory. L., 1937.

42 Letters from the Front. L., 1973.

43 Ibid. P.5

44 People at War. 1914-1918. L„ 1973.

45 God on Our Side. L.,1983. P. 7. изданием в 1983 г. в книге «Бог на нашей стороне»46. Там представлены записи семерых преподобных с комментариями редактора. Пасторы рассматривали войну, как прекрасную возможность для религиозного возрождения. Эта идея с блеском провалилась, т.к. англиканским священникам, в отличие от католических, не позволяли находиться в! гуще, боевых действий. Там, где основным достоинством считалась доблесть, такое поведение воспринималось как трусость и отторгалось. Но нельзя сказать, что' преподобные отцы не старались. Их попытки облегчить душевное состояние солдат отражены в данном издании. К тому же священники описывали, что именно беспокоило их подопечных, какие «ужасы войны» переживались наиболее тяжело.

О причинах, характере и последствиях военных неврозов рассуждает «временный, подполковник королевского'армейского медицинского корпуса», консультирующий специалист-психолог Британских вооруженных сил во Франции К. Майерс. Его работа основана на личных записях, сделанных во время Первой мировой войны . Там он. описывает свое пребывание во Франции, случаи военных неврозов там, а также свою работу над* лечением их последствий в Англии. Книга имеет уникальную ценность, как источник по психическим заболеваниям, комбатантов. В ней подробно описываются причины (в том? числе и долгий путь к установлению истинных), последствия, способы лечения.

До 1917 г. участие Соединенных Штатов Америки в войне проявлялось не только в предоставлении, займов и другой «материальной помощи», но и людских ресурсов». Многие медики^ отправлялись во Францию, некоторые из них никогда не вернулись на родину. Гарвардский университет готовил специалистов, со всего мира. В начале войны студенты вернулись в свои страны, чтобы увидеть лица сокурсников через оружейный- прицел или за колючей проволокой. Однако большинство учащихся- все-таки были американцами и работали во Франции в Американской, медицинской службе, вступали во французский иностранный легион.

46 1Ыс1ет.

47 Муеге С. БЬеНзЬоск т Ргапсе. СатЬпс^е, 1940.

Публикация «Гарвардские добровольцы в Европе», состоящая из писем и дневниковых записей в основном дает информацию об организации медпомощи - сеть госпиталей, перевязочных станций, маршрутов по доставке раненых с линии фронта48. Важны и впечатления врачей, медсестер, санитаров. t

Нас интересуют не столько ранения, сколько болезни: например, за время [ войны только в английской армии были зарегистрированы несколько десятков тысяч случаев военного невроза. В воспоминаниях медиков упоминаются симптомы.и количество больных, б) воспоминания

Любые воспоминания- - весьма субъективный источник, к тому же написанный по прошествии достаточно длительного промежутка времени. Несмотря« на то, что ретроспективное восприятие военного опыта в личной памяти фронтовиков нередко характеризуется яркостью, отчетливостью, подробностью, отношение автора ко многим вещам могло сильно измениться, даже если он этого не осознает49. К тому же иногда замалчиваются или искажаются вещи ему неприятные. Эти недомолвки позволяют прийти к определенным выводам. Например, мало кто описывает, как убивает противника или как погибают товарищи, выпадает из памяти описание битв и т.д. Можно понять насколько сильным потрясением стала война: люди, пережившие сильный эмоциональный стресс стараются найти себе оправдание, объясняя, чем они отличаются от остальных, часто ставя себя выше них.

Приблизительно до середины 1915 г. единственным источником информации, с фронта для прессы оставался корреспондент Британских экспедиционных войск во Франции полковник Э.Д. Суинтон. Вся Англия знала его под псевдонимом-«Очевидец». В начале 1930-х гг. он написал мемуары под этим заголовком50. Впрочем, потомкам он больше знаком как изобретатель танка, и именно этому посвящена большая часть воспоминаний. Однако описание первого года войны весьма полезно для исследования, как положения солдат, так и организации службы цензоров.

48 The Harvard Volunteers in Europe. L., 1916.

49 Сенявская E.C. Время и пространство в восприятии человека на войне: окзистенциональный опыт участников боевых действий// Военно-историческая антропология. М., 2006.

50 Swinton E.D. Eyewitness. L , 1932.

Британский журналист Ф. Гиббс в первые месяцы войны оказался» во Франции, поэтому он с августа 1914 г. наблюдал за развитием событий, правда, с французской стороны (этому посвящена его книга «Душа войны», охватывающая события до весны 1915 г.51), далеко не сразу получив доступ к британским войскам. Так же его перу принадлежат достаточно подробные описания наиболее значительных для британцев периодов войны: битве на Сомме и последних месяцах (с ноября 1917 г. по ноябрь 1918 г.)53. В 1919 г. он написал ретроспективу, охватывающую весь период военных действия, описывая случившееся и рассуждая о таком феномене как война, О' его конкретных проявлениях в 1914-1918 гг., о ее ужасах и героизме ее участников54. Все его произведения очень публицистичны, как и положено журналисту, но также очень искренни, очевидно огромное уважение и восхищение автора солдатами,армии Его Величества.

О причинах, характере и последствиях военных неврозов также рассуждает «временный подполковник королевского, армейского медицинского корпуса», консультирующий специалист-психолог Британских вооруженных сил во Франции К. Майерс. Его работа основана на личных записях, сделанных во время Первой мировой войны55. Там- он описывает свое пребывание во Франции, случаи военных неврозов там, а также свою,работу над лечением их последствий в Англии. Книга имеет уникальную ценность, как* источник, по психическим заболеваниям комбатантов. В ней подробно, описываются причины (в,том числе и долгий путь к установлению истинных), последствия, способы лечения.

Офицера -Штаба мы также причислим к наблюдателям, а не- к непосредственным участникам. Полковник Фуллер дает нам возможность взглянуть на жизнь высшего командного состава. До 1916 г. он был адъютантом в Территориальных войсках, затем главой Генерального- штаба Танкового корпуса. Свои воспоминания он составил с помощью дневников,

51 Gibbs Ph.H. The Soul of the War. L„ 1917.

52 Gibbs Ph.H. The Battles of the Somme. L., 1917.

53 Gibbs Ph.H. Open Warfare. The Way to Victory. L.,1919.

54 Gibbs Ph. H. Realities of War. L., 1920.

55 Myers C. Shellshock in France. Cambridge, 1940. писем, работ по военному искусству, написанных в последние годы войны56. Там он рассуждает о тактике, ошибках командования. Исходя из опыта ежедневных посещений солдатских окопов, рассуждает о воинах Его Величества очень снисходительно, упрекает их в недостатке сообразительности - типичный взгляд штабного офицера на «пушечное мясо».

Далее мы переходим к непосредственным участникам конфликта. Историческими традициями своего полка Королевских Валлийских Фюзильеров, куда он вступил в год смерти королевы Виктории, гордился Ф. Ричарде - один из немногих профессиональных солдат, оставивших воспоминания57. До начала Первой мировош войны, он служил в Индии и на Мальте, а уже в сентябре 1914 гг. участвовал в боях во Франции, где (с небольшими перерывами) оставался до начала 1919 г. Его книга «Старые солдаты не умирают» написана'достаточно лаконично, однако с юмором (в том числе и «черным»). Для автора характерно внимание к деталям, на внешние события он обращал гораздо больше внимания, чем на свой внутренний мир. По его* воспоминаниям, особенно интересно* проследить, как воспринимали войну бывалые солдаты, знавшие, что такое бой, и какой ¿бывает смерть.

Вместе с ним служил будущий1 известный.журналист Е. Хискок . Будучи ровесником века (он родился) в 1900 г.), автор, подделав документы, в> 1915 г. вступил в ряды Королевских Валлийских- Фюзильеров и оставался солдатом Его Величества до апреля 1919 г. Со свойственной многим журналистам иронией, прекрасным литературным стилем, он описал то, что увидел во Франции: страх, боль, ужасы, а также мужество, чувство долга, фронтовое братство. Книга, как мозаика, составлена из многочисленных «историй из жизни», которые рассказывали солдаты в окопах.

Говорящее» название дал своим воспоминаниям А.Д. Хэслем — «Пушечное мясо»59. Автор, школьный учитель в 1915 г. добровольцем ушедший на фронт, с юмором рассказывает о «грязном деле» — войне, стараясь смягчать наиболее тяжелые моменты, и рассуждая о ее природе.

56 Fuller J.F.C. Memoirs of an Unconventional Soldier. L., 1936.

57 Richards F. Old Soldiers Never Die. L., 1964.

58 Hiscock E. The Bells of Hell go ting-a-ling-a-ling. L., 1976.

59 Haslam A.D. Cannon Fodder. L., 1938.

Б. Адаме, выпускник Кэмбриджа, доброволец 1914 г., офицером прибывший во Францию в 1915 г. в составе Новых полков, раненный в июне 1916 г. и вернувшийся «в строй» в начале 1917 г., дает в мемуарах свой взгляд на войну, создавая яркие образы и позволяя читателю взглянуть на нее его глазами. Воспоминания написаны в 1917 г. на основе дневниковых записей, когда автор восстанавливался после ранения, как говорится «по свежим следам», с минимальной редакторской правкой. Они особенно ценны тем, что автор на не имел «послевоенного опыта»60.

Корпус пулеметчиков появился в 1915 г. А. Рассел служил в нем рядовым с момента формирования до конца войны (большая редкость, учитывая высокую смертность в подразделении). Автор подробно рассказывает не только то, что видел сам, но-и то, что знал о фронте61. Его воспоминания насыщены отступлениями, он не придерживается строгой хронологии ¿событий. Однако информация, им предоставляемая, интересна и полезна, т.к. он позволяет, как бы сверху взглянуть на то, что и как происходило на фронте, не концентрируясь лишь на своих воспоминаниях и впечатлениях.

Исследователь Ч. Крачли в середине 1970-х гг. составил антологию воспоминаний английских пулеметчиков62. Сорок пять человек (офицеры и рядовые) рассказала о наиболее запомнившемся, им событии Первой мировой войны. Редактор организовал их по территориально-хронологическому принципу. Повествование охватывает сражения на Балканах, в Европе и Месопотамии. Перед каждым отрывком составитель дает историческую справку о битве или событии. Имена авторов не указываются, за исключением официальных писем и заявлений высшего офицерского состава.

О буднях артиллериста повествуют воспоминания Обри Уэйда -рядового, проведшего два года в «учебке» и участвовавшего в битвах с конца 1916 г. Наиболее подробно он описывает отступление 1918 г., за месяц до подписания перемирия автор был ранен и об окончании войны узнал уже в госпитале.

60 Adams В Nothing of Importance. L., 1917.

61 Rassel A The Machine Gunner. Warwick, 1977.

62 Crutchley Ch E Machine-gunner. 1914-1918. Baily,1975.

63 Wade A The War of the Guns L., 1936.

Пехота представлена воспоминаниями У. Холла64. Это достаточно сухой, обрывочный отчет, составленный по памяти через пятьдесят лет после войны. Автор прошел почти всю войну (он призвался в середине 1915 г.), участвовал во многих битвах, что является редкостью, учитывая статистику потерь Великой войны.

Подробный отчет, правда, лишь о битве на Сомме дает рядовой пехоты Н. Гледден65. Его воспоминания основаны на дневнике. События описаны в хронологической последовательности, автор старался' не пропустить ничего существенного. Свою цель он сформулировал так: «Показать войну, такой, какой' она мне казалась в то время и себя, каким я был тогда, а не таким, каким хотел бы быть».66 Похвальное устремление, в какой-то мере ему удавшееся делает работу над источником еще более интересной.

О своей «дороге на' фронт» подробно^ рассказывает П. МакГилл, доброволец 1914 г., зафиксировавший в 1915 г. свои впечатления от

СП пребывания в «Армии любителей» . Он с энтузиазмом описывает месяцы, предшествовавшие попаданию во Францию, подробно останавливаясь на особенностях становления Новой армии.

Весь свой1 литературный талант при написании5 воспоминаний использовал Э. Томас, молодой офицер в годы Первой мировой войны, а впоследствии.« известный писатель второй половины XX века68. В 1914 г. ему было семнадцать лет, и он хотел воевать. Однако отец смог задержать его в

Англии до 1916 г. В 1917 г. он уже командовал ротой и в полной1 мере1 испытал на себе давящее чувство ответственности! за. жизни своих подчиненных. Его мемуары, пожалуй, лучше всего передают эмоциональное состояние молодого офицера на Западном фронте. С легкой иронией автор рассказывает множество историй из его «окопной жизни», часто вспоминает детали, которые добавляют особую изюминку его воспоминаниям.

64 Hall W. The Lone Terrier. L., 1966.

65 Gladden N. The Somme. A Personal Account. L., 1974.

66 Ibid. P. 13.

67 MacGill P. The Amateur Army. L., 1919.

68 Thomas A. A Life Apart. L., 1968.

Автобиография Г. Чэпмана «Какой-то выживший» представляет собой скорее размышление о войне, чем последовательное описание событий69. В 1914 г. в двадцатипятилетнем возрасте он приехал во Францию лейтенантом, в 1920 г. был комиссован уже майором. В своей книге автор хотел показать, как менялась война, что в 1916 г. она была иной, нежели в 1914 г.

Последние месяцы боевых действий описаны в дневнике-воспоминании

П ft

Ч. Хаворта «Марш к перемирию» .В 1917 г. автору было восемнадцать лет, и он участвовал в первом в своей' жизни сражении- - при Ипре, он отражал последнее наступление немцев и участвовал в контрнаступлении Антанты. Все увиденное им на фронте он записывал в дневник, который дополнил в-ноябре 1918 г. после заключения перемирия. Таким образом, получилось насыщенное фактами описание событий, не искаженное впечатлениями последующих лет. В какой-то мере автор был подготовлен к тому, что увидел на< фронте: во Франции был ранен его отец, и убит дядя.

Артур Макс в. начале 2000-х гг. опросил ветеранов, Первой- мировой

71 войны и составил из их воспоминаний сборник «Потерянный пост» . Данное издание интересно тем, что в него входят устные рассказы о самых ярких и наиболее запомнившихся моментах далекой войны. По прошествии более восьмидесяти, лет очень пожилые люди, смогли очень подробно' описать, некоторые события, сохранившиеся в-их памяти: в) Художественная литература

С источниковедческой точки зрения, для- художественного' произведения характерны максимальная степень субъективности, а также вымысел и фантазия72. Используя романы как источник нужно помнить, что автор, пишущий о войне, не может сохранять нейтралитет, такова специфика жанра. На военный опыт накладывается, так же и разочарование послевоенных лет -писатели- описывают пережитое во многом через, призму первого послевоенного десятилетия. Но этим романы и ценны — они отражают ментальность своего времени и народа, интересы, настроения, психологию.

69 Chapman G. A Kind of Survivor. L„ 1975.

70 Haworth Ch. March to Armistice L., 1968.

71 Max A. Lost Post. L., 2005.

72 Сенявская E.C. Литература фронтового поколения как исторический источник/Ютечественная история, 2002. №1. С. 101.

Вместе с тем, независимо от мировоззрения» автора1 и его отношения к войне, конкретное бытописание фронтовой жизни у непосредственных участников весьма достоверно73. Время могло лишь притупить воспоминания, сделать их менее ужасными, а вот отношение к гражданским, безусловно, носит печать осознания своей ненужности после войны.

Ричард Олдинггон в 1916 г. добровольцем вступил в британскую армию, прошел войну до конца, а через десять лет, в 1929 г. в свет вышел его роман-биография Джорджа Уинтерборна «Смерть, героя»74. Писатель повествует о' жизни своего- героя с рождения и до- смерти, при этом войне отводится приблизительно треть романа. Уинтерборн родился, в семье адвоката, окончил школу, с 18. лет стал жить самостоятельно — работал журналистом, литературным" критиком, художником, незадолго до. войны женился. В 1916 г. он добровольно уходит на фронт. Герой- испытал на фронте все тяготьг солдатской жизни: был сапером, вестовым, видел бессмысленную гибель солдат, пережил тяжелые бои, чудом.'остался жив. Проучившись в офицерской школе, он вернулся на фронт командиром роты;' туда- же, где он служил рядовым. За несколько дней до заключения-, перемирия У интерборщ не выдержав напряжения и груза ответственности; встает в полный рост во время боя, и- его тут же срезает пулеметная очередь'- фактически он совершает самоубийство.

Роман Олдингтона' показывает нам жизнь сначала рядового, а затем офицера, он дает нам возможность увидеть английское «фронтовое братство», узнать, каковы были отношения, между рядовыми и офицерами в британской армии, а также демонстрирует примеры официальной пропаганды, формировавшей образ врага, то, как. она накладывается на солдатское восприятие противника.

Необходимо вспомнить об уже упоминавшейся ранее трилогии 3. Сэссона. Еще одним «воевавшим писателем» был Роберт Грэйвз. В конце 1920-х гг. он написал автобиографию, которую начал со знакомства бабушки и

73 Там же. С. 102.

74 Олдинггон Р. Смерть героя. М., 1967. дедушки, а1 закончил серединой 1920-х гг.75 В двадцать лет автор записался в армию, на фронт поехал офицером, во Франции дослужился до капитана, несколько раз был ранен (два раза его родителям приходило сообщение о смерти сына). При написании он использовал дневниковые записи. В произведении очень много «лирических отступлений»: размышлений о настоящем и будущем, оригинальных историй и зарисовок. Сам автор его романом не считает, настаивая на историчности и отсутствии художественного вымысла, поэтому возможно, как и произведение 3. Сэссуна, причислить его к жанру автобиографии.

Генри Уильямсон, еще один участвовавший в Первой мировой войне писатель, через десять лет после ее окончания' написал автобиографический

7Л роман- на основе собственных записей военных лет . Это произведение — возвращение и путешествие по местам «боевой славы», рассуждения о том, что изменилось за прошедшие годы и описание девяти^ абстрактных дней на линии фронта:

Автобиография В. Бриттан написана на основе дневников и писем. Сама она не считает свое произведение романом, поскольку «свою историю поведала

77 читателю, настолько правдиво, насколько это вообще возможно» . Она доводит ее до середины 1920-х, чтобы показать, судьбу «потерянного, поколения». Сочинение интересно не только как воспоминания медсестры, но и как жительницы Англии, которая видела, что делает, и сделала война с ее страной и ее согражданами.

4) Визуальный материал.

При изучении работы пропаганды нельзя обойтись без. материалов наглядной агитации. 1 мая 1916 г. в Императорской академии художеств была открыта выставка коллекции английских плакатов, привезенных из Англии графом C.B. Красицким, устроенная группой членов Императорского Общества Ревнителей истории. Чуть позже была издана брошюра со слоганами (более по

200) , которая и будет использована в данном исследовании.

75 Graves R. Goodbye to All That. L., 1929.

76 Williamson H. The Wet Flanders Plain. L„ 1927.

77 Brittain V. The Testament of Youth. L., 1967. P. 13.

78

Выставка английских плакатов. M., 1915.

Военные плакаты разных стран представлены в книге Г.А. Боркана79. Также источником визуального материала могут служить многочисленные иллюстрации сборников источников по Первой мировой войне, где представлены не только письма, дневники и официальные документы, но и плакаты и фотографии. О них будет подробно рассказано ниже. Полезным с этой точки зрения является и сайт www.firstworldwar.com. Такой материал отражает усилия английской пропаганды, на ниве воздействия« на общество. Можно проследить, на что обращают внимание в первую очередь: защита Бельгии, короля и отечества. Часто к ним прибавляется вера, высмеивание противника, прославление союзников. 5) Антологии

Отдельно стоит охарактеризовать антологии. Это не просто подборки документов, они включают все разнообразные типы источников: от фотографий и плакатов!До.писем и воспоминаний. Они представляют собой историю войны словами современников, мозаику из картинок, фрагментов и вырезок. Принципом- отбора материалов чаще всего служат их сохранность, уникальность, привлекательность для читателей. Субъективный подход сглаживается большим количеством документов; Эти* издания* позволяют ознакомиться с видением войны рядовыми гражданами, не только будущими писателями, журналистами, учеными, чьи- воспоминания преимущественно выходят в печать. Подавляющее большинство документов публикуется впервые.

Редакторы документов собирают свои коллекции десятилетиями: На основе подборки Р.Г. Лиддла был снят документальный сериал «Голоса войны»

80 и опубликована книга . Он сосредоточил свое внимание на солдате во Франции^ и, его семье, оставшейся в Великобритании, он показывает трансформацию гражданина в.солдата, что сам называет «потерей невинности», зарождение фронтовой дружбы, веру и суеверия, последствия для общества и личности. Особенно ценен в данной коллекции визуальный материал: издание содержит множество фотографий и плакатов.

79 Borkan G.A. World War I Posters. Atglen, 2002.

80 Liddle P.H. Voices of War: Front Line and Home Front. L., 1988.

О I

Несколько книг принадлежат перу исследовательницы Лин Макдональд . В своей первой работе «1914-1918: Голоса и образы войны» она рассказывает историю Первой мировой войны по годам, показывая, что изменяется с течением времени. Для этого она использует письма, дневники, газетные и журнальные вырезки, песни и стихи, рисунки и фото. Ее респондентами являются офицеры, рядовые, медсестры, журналисты и т.д. Похожий принцип организации материала виден и в других ее работах, которые отличаются лишь большей насыщенностью материала. Ее присутствие менее заметно на страницах книг, чем П.Г. Лиддла. Она высказывает свое отношение лишь в предисловии и вступлении, которые редко составляют более пяти страниц.

Похожего принципа организации придерживается и М. Браун в книге

09

Томми идет на войну» . В"отличие от Л. Макдональд, он дает информацию не только об« авторе источника, но и о событии; в нем описываемом. Среди источников преобладают документы из архивов Имперского Военного музея и семейных альбомов. Однако существенным, недостатком« данной' работы является отсутствие четко выверенной^ хронологии' событий. Материал организован по проблемному, а не хронологическому принципу, а даты создашь источника достаточно часто не указаны. В1 более поздней работе «Книга^ Имперского Военного музея» он сосредотачивает свое внимание не столько на военных и боях, но и на невоюющих армейских частях и повседневной жизни на фронте83.

Различные документы, от официальных и газетных до дневниковых записей, писем и воспоминаний собраны в сборнике «Июль 1914 г.: Солдаты, государственные деятели и начало Великой войны»84. Источники, представленные там, в основном относятся к видным деятелям того периода, акцентируя внимание на событиях предшествовавших началу войны.

По сути, антологией является и Интернет-сайт www.firstworldwar.com. Он является скорее научно-популярным, нежели строго научным. Редакторы всегда указывают источник информации, достоверность предоставляемой

81 Macdonald L. 1914. L., 1996. Idem. 1915: The Death of Innocence. L., 2000. Idem. 1914-1918: Voices and Images of War. L., 1988. Idem. They Called It Passchendaele. L., 2003

82 Brown M. Tommy Goes to War. L., 1978.

83 Idem The Imperial War Museum Book of Western Front. L., 2001

84 July 1914. Soldiers, Statesmen and the Coming of the Great War. Boston, 2005. информации достаточно велика. На сайте дано подробное описание военных действий, технических характеристик оружия, биографии участников, приводятся первичные документы, как официального, так и личного характера. Также на сайте опубликованы фотографии и плакаты времен Первой мировой войны, архивные аудио и видео записи.

Обзор историографии

Первая мировая война, ставшая огромным потрясением для мирового сообщества, является одной из приоритетных проблем для многих ученых. В отечественной литературе можно отчетливо проследить преобладание интереса к политической, военной и классовой тематике. В гуманитарном ракурсе военных дисциплин изучались преимущественно проблемы агитации и пропаганды, методы усиления их эффективности, тесно связанные с идеологией и политико-воспитательной работой в войсках. «Человек воюющий» не является исключением среди вопросов, «обиженных» вниманием психологов, социологов, представителей других наук. Как отдельный предмет исследования он долгое время не привлекал должного внимания «общественников», оставаясь вотчиной психиатров, и военных теоретиков, интересовавшихся им из практических соображений, реальная же личность на войне почти не нашла отражения в их трудах.

Человек воюющий» - это* особое явление: социальное, культурное, психологическое, историческое. Поэтому, неизбежно, что проблема^ носит междисциплинарный характер, и исследования, в той или иной степени ее затрагивающие, принадлежат к нескольким наукам: истории, психологии, социологии- в частности, к военным их отраслям.

Самой» «старой»- и «заслуженной» среди вышеперечисленных дисциплин является история, она же позже всех подключилась к изучению «человека воюющего». Социология, и психология ненамного старше участников Первой мировой войны, и развивались параллельно и во многом на основе полученного в страшном конфликте опыта. Великая война предоставила им массу материала для анализа и пациентов для лечения. Слова- о ведущей роли морально-психологического состояния солдат при ведении военных действий к XX в. уже стали классикой в литературе о военном, искусстве, но подключать науку к подтверждению и практическому использованию этого тезиса стали лишь после войны, прочувствовав актуальность проблемы.

Известно, что Первая мировая война стала мощным стимулом для дальнейшего развития социальных наук, правда в несколько ином аспекте. Если ученых XIX в. интересовало общее, то теперь мы можем проследить увеличение интереса к поискам частного, уникального. «Властители умов» тогдашнего общества призывали исследовать не только поступки людей, но и их мотивы, более того, на сцену выходит сам человек. Как уже было сказано, мощнейший импульс получают социология, психология и т.д. Меняется само отношение к этим наукам. Стремление осмыслить Первую мировую войну мы можем увидеть у классиков психоанализа. (3: Фрейд, У. Джемс. Г. Лебон, Дж. Партридж, др.); социологии (П. Сорокин, С.А. Стоуфер и т.д.); с культурологических позиций' на войну смотрели Д. Кэйди и М. Ван Кревельд (они пытались, проследить трансформацию1 этического отношения к войне и миру); вопросы коллективной' памяти были затронуты у П. Фассела (мифологизация и иронизация событий Великой войны, которые он исследовал, используя элементы, лингвистического № семантического > анализа)85.

Военная' психология как самостоятельная отрасль знания возникла в конце XIX - начале. XX века почти одновременно' во Франции, Германии, Англии^ США и России86. Один из- российских основоположников изучения-боевого-опыта;, ординарный профессор-Генерального штаба полковник, H.H. Головин, считал, что главным! в исследовании боя- должно стать изучение деятельности- и- свойств человека как бойца. Он настаивал на создании., специальной науки.- «социологии^войны», при«'этом.его идеал скорее можно характеризовать как военную психологию. Полковник пытался использовать достижения современной ему психологии^ чтобы понять поведение бойца. Для примеров, он использует личный' опыт и значительные моменты, недавней военной истории. Его выводы сводятся к акцентировалию двух противоположных по сути стремлений солдата —желания'победить и инстинкта самосохранения: как поддержать и усилить первое и побороть второе. Также значительное внимание военный теоретик уделяет и особенностям поведения толпы,.рассматривая их в,контексте паники и героического порыва87.

85 Хмелевская Ю.Ю. Великая война: английский национальный характер и социально-психологический опыт британской армии. Пермь, 2000. С. 20.

86 Современная буржуазная военная психология. М., 1964. С. 7.

87 Головин H.H. Исследование боя СПб., 1907; Он же. Наука о войне. Париж, 1938.

Групповое, коллективное настроение привлекало внимание многих крупных ученых, пытавшихся построить науку о социальной психологии, в частности В.М. Бехтерева. При этом главный акцент делался на импульсивности, динамичности, изменчивости настроений, их колебаний, способности к быстрому перерастанию в действие, и применительно к

О о аморфной массе людей .

Советская историография рассматривала историю Первой мировой войны в основном в макроисторическом контексте. Для советской военно-психологической науки оказались характерными две крайности: первая - уклон в медицину (физиологию и психиатрию), вторая — смешение психологии» с идеологией, подмена анализа духовных явлений пропагандистскими лозунгами и декларациями. Вопросы социальной психологии и массового сознания рассматривались лишь тогда, когда они вписывались в общую парадигму,

89 господствующую тогда в СССР .

Если для России, ввиду специфики ее политической истории, Первую мировую войну можно причислить к войнам в определенной1 степени «забытым», то для западного общества она по-прежнему остается Великой войной, и интерес к различным аспектам ее истории не угасает уже почти столетие. За это время, были опубликованы тысячи художественных и публицистических произведений, воспоминаний, научных исследований. Это свидетельствует о глубине травмы, раны от которой<не зажили до сих пор.

Военная социология в период своего становления тесно переплеталась с военной психологией. Сам термин «военная социология» был введен в оборот в 1897 г.90. Социальные психологи сосредотачиваются' лишь на тех закономерностях человеческого поведения, которые обусловлены фактом участия людей=в социальных группах91.

До конца XIX в. психология воспринималась как наука о человеческом разуме в абстрактном смысле, а не об индивиде. Г. Лебон — бесспорный основатель социальной психологии. Его труд «Психология народов и толпы»,

88 Зейгарник Б.В. Теории личности в зарубежной психологии. М., 1982. С. 45.

89 Сенявская Е.С. Психология войны в XX в. М., 19996 С. 2.

90 Сенявская Е.С. Человек и война. М., 1999. С. 13.

91 Шибутани Т. Социальная психология. М.,1969. С. 23. ставший основой для изучения поведения человеческих масс, вышел в 1898 г. В ней он остановился на рассмотрении двух крупных «единиц» социологической науки: народе и толпе, выделяя их особенности, характерные черты и модели поведения в определенных ситуациях92.

Интерес к такому феномену как толпа проявляет и Уильям Мак-Дугал. Его «Ведение в социальную психологию» было опубликовано еще в 1908 г.93. Несмотря на эти работы, широко признанные современниками, долгое время психологи игнорировали социальный контекст, утверждая, что то, что люди делают в группах, может быть объяснено в терминах индивидуального поведения. В науке господствовала школа психоанализа. После Первой мировой войны вышла его книга «Групповой разум» - очень политкорректная I работа, с минимальным упоминанием предшествующего конфликта, но явно основанная на его опыте. Этот труд важен тем, что в нем рассматривается армия как пример группы, обладающей особым способом мышления, при этом акцент делается на национальный, характер, включенный автором. Вд число врожденных свойств человека94.

В годы Второй мировой войны вопрос психологического состояния солдат стал еще более актуален. В 1943 г. была опубликована книга профессора Бирмингемского университета С. Валентайна, посвященная психологии отбора и обучения военнослужащих, их морально-психологического СОСТОЯНИЯ" и дисциплины95. Военный психолог Н. Коупленд в 1944 г. написал практическое пособие для офицеровшо» «воспитанию» военных в британской^ армии96. Книга представляет собой сборник советов^ и рекомендаций по успешному руководству воинскими подразделениями на основе верной оценки морально-психологического состояния солдат. Свои мысли и выводы,автор подтверждает примерами из военного опыта британцев с раннего нового времени, но основное внимание уделяет Первой мировой войне.

Примером чисто практического исследования, правда немного в другой области, можно также назвать работу П. Лейнбарджера, вышедшую

92 Лебон Г. Психология народов и масс. М.,1993.

93 Шибутани Т. Указ. соч. С. 16.

94 MacDougal W. The Groop Mind. Oxford, 1920.

95 Valentine C.W. The Human Factor in the Army. Aldershot, 1943.

96 Коупленд H. Психология и солдат. M., 1991. непосредственно после Второй мировой войны. Как специалист по организации и ведению подрывной пропаганды, он предлагал использовать психологию для

0*7 выработки наиболее эффективных методов воздействия на противника .

В числе значительных исследований можно назвать работу отечественного автора 60-х гг. XX в. Т. Шибутани «Социальная психология», в которой он назвал себя сторонником прагматизма и бихевиоризма и стремился показать бытие индивида в группе с точки зрения^ его поведенческих мотивов, взятых в динамике98.

Морально-психологическое состояние долгое время не было предметом1 пристального внимания историков. Чаще всего затрагивались, такие аспекты как внутри-и внешне-политические вопросы этого периода99, а также военные действия и использовавшееся в ходе них оружие, события, непосредственно предшествовавшие войне и за ней последовавшие100.

Среди первых весьма интересным представляется исследование Барбары Такман «Августовские пушки»101. Автор* исследует широкий аспект проблем на коротком промежутке времени: август 19Г4 г. Рассматриваются события во всех основных странах-участницах, охватывая как политическую, так и социальную сторону конфликта. Работа отличается детальностью, освещения событий и легкостью изложения, Б. Такман подчеркивает, что к войне привело роковое стечение обстоятельств.

Среди последних следует обратить внимание на описание боевых действий, которое дает военный историк Дж. Джонсон102. Он сосредотачивается, в основном, на тактике — автора интересует феномен позиционной войны. Он подробно, по дням и часам реконструирует ход наиболее крупных битв, рассматривает тактику, причины неудач, особенности ведения боевых действий, когда линия фронта-почти не изменялась годами.

97 Лейнбарджер П. Психологическая война. М.,1962.

98 Шибутани Т. Указ. соч.

99 Например: Tailor A.J.P. English history 1914-1945. L., 1964; Woodward L. Great Britain and the Great War. L., 1968.

100 Например: Мировые войны XX века. Тт. 1-4. М., 2002-2005; Cruttwell C.R.M.F. A History of the Great War. L., 1982; Daniels D. World War I. An Illustrated History. L., 1971; Dooly W.G. Great Weapons of World War I. N.Y., 1969; Great Battles of the XX-th Century. Album. L., 1977; Tanks and Weapons of the World War I. L., 1973.

101 Такман Б. Августовские пушки. М., 1972.

102 Jonsone J.N. Stalemate. L., 1999.

Различные аспекты конфликта затрагивают сборники статей

1ПЧ

Оксфордская иллюстрированная история* Первой мировой войны» и «Государство, общество и мобилизация в Европе во время Первой мировой войны»104. В первом освещаются не только военные действия на земле воде и в воздухе, но и политика, экономика, международные отношения. Наиболее полезными для данного исследования' являются статьи, исследующие мораль, пропаганду и «мифологию» войны105.

Британский опыт организации пропаганды уже давно привлекали внимание исследователей. Сначала большое значение имела практическая сторона дела — знание о боевом духе, способах его поднятия, дискредитации противников считалось информацией стратегической важности. К тому, же в Великобритании пропагандой, цензурой и разведкой занимались одни и те же органы.

Одной из» первых работ по пропаганде стран-участниц Первой мировой войны, стала диссертация политолога Чикагского университета* Г. Лассвелла!06, изданная в 1927 г. Он предложил предварительный анализ некоторых проблем пропаганды, в военное время, рассматривая ее базовые технологии на примере американского, британского, французского и немецкого опыта.

Книга британской' журналистки К. Хает «Пусть горят камины» показывает, как политики.убеждали граждан е том, что их долг — участвовать вг

1 П7 крестовом походе Добра против Зла» . Автор прослеживает, как центральные газеты использовались газетными магнатами^ для- пропаганды правительственной1 политической^ линии, а частные лица помогали убеждать людей идти на войну. Некоторые главы посвящены созданию' негативного образа противника (в том числе немцев, проживающих в Великобритании) и тому, что из этого получилось. Также, автор показала, как изменяются настроения-масс к концу войны: все слышнее становятся-* голоса пацифистов, и все больше к ним прислушивается население, уставшее от войны.

103 The Oxford Illustrated History of the First World War. Oxford, 1998.

104 State, Society and Mobilization in Europe during the First World War. Cambridge, 1997.

105 Englander D. Mutinies and Military morale, Winter J.M. Propaganda and Mobilization of Consent, Eksteines M. Memory of the Great War// The Oxford Illustrated History of the First World War. Oxford, 1998.

106 Lasswell H.D. Propaganda Technique in the World War I. Cambridge, 1971.

107 Haste C. Keep the home-fires burning. L., 1977.

M. Сандерс и Ф. Тейлор на архивных источниках написали монографию о правительственном участии в организации пропаганды — «Британская

108 пропаганда в годы Первой мировой войны» . Они опровергли убеждение, что t она началась с министерства информации в 1918 г., и подробно описывают, какие именно органы предшествовали его созданию. В книге рассматриваются-не только вопросы организации, но и методы, а также британская пропаганда на территории GUIA и противника.

Профессор истории коммуникации Дж. Джоуэтт и профессор теории убеждения и риторики В'. О'Донелл исследуют взаимосвязь пропаганды и убеждения1 в одноименной книге, прослеживая историю от Древнего Рима до современности и приводя примеры пяти пропагандистских компаний109.

Мало исследованному элементу Британской- пропаганды посвящена монография Н. Ривза,«Официальная Британская кинопропаганда в,годы*Первой мировой войны»110. Цель книги - дать читателям представление о военной киноиндустрии на службе Британского правительства- (с ноября 1915 г. до ноября* 1918 г. было снято более двухсот фильмов^ а с мая? 1917 г. два раза в неделю выходили кинохроники с новостями-, с фронта11 '), а также - развеять миф, созданный лордом Бивербруком*, что именно ¡ он- организовал систему британской- военной пропаганды. В' книге дается* краткое описание органов, которые- отвечали за «популяризацию войны», основная часть посвящена съемкам фильмов, тем, кто* их смотрел, подробно характеризуются самые значительныекинопроекты.

Наиболее широко из используемых здесь работ социальные аспекты войны затрагивает А. Марвик в своем- труде «Потоп»112. Он характеризует жизнь всего британского общества в 19Г4-1918 гг., приходя к выводу, что «потоп» не только уничтожил «старое», но и помог зародиться' «новому». Главной' целью его работы является определение причин и последствий социальных перемен. Военные действия и политику он затрагивает лишь там,

10S Sanders M.L., Taylor Ph.M. British Propaganda in the First World War. L., 1982.

109 Jowett G.S, O'Donnell V. Propaganda and Persuasion. Newbury Park, 1986.

110 Reeves N. Official British Film Propaganda during the First World War. L., 1986.

111 Ibid. P. 8. Лорд Бивербрук - газетный магнат, с 1918 г. - первый министр информации.

112 Marwick A. The Deluge. L., 1965. где это необходимо для понимания процессов. Работа построена по хронологическому принципу, где автор выделяет три этапа: первые восемь месяцев, прожитые в привычном ритме, прошли, в 1915-1916 гг. наметились первые большие перемены, а в 1917-1918 гг. их почувствовали все жители Британских островов, впервые ощутив серьезные нехватки и государственный контроль.

Российский исследователь М.А. Обланкова в качестве поворотного года в сознании британцеві указывает 1915 г. Она выделяет несколько уровней этой перемены. Сначала появляется сожаление и недовольство чрезмерными жертвами, усталость от войны, апатия и раздражение, но при этом сохраняется вера в победу, убежденность в принципиальной справедливости этой войны. На втором этапе она отмечает глубокий- пессимизм, неверие в возможность быстрой победы. Третий этап отмечен сомнением и разочарованием в справедливости' целей войны, которые порождают стремление к миру . Автор применяет эти* этапы как к тылу, так и к фронту, причем,указывая одни и те же сроки. Уже к 1915 г. она говорит о преобладании идеи* «мира любойщеной». С этим утверждением нельзя согласиться, особенно, когда речь идет о солдатах. В качестве основных источников она использует письма В'лейбористские газеты, которые сложно назвать объективным- источником, отражающим общее мнение.

Социологический подход к окопной войне Тони Ашворта пролил свет на необъявленные перемирия, которые практиковались в некоторых секторах фронта и облегчали жизнь солдат. Он настаивает, что главный конфликт в окопах был не между воюющими сторонами, а у солдат на фронте, которая стремилась избежать опасности, и штабных в тылу, которые заставляли войска сражаться. Лейтмотивом книги «Окопная война. 1914-1918 гг.» Т. Ашворта является принцип-«живи и давай жить»!14. Исследовав проявления, системы, ее причины и последствия, автор приходит к выводу, что она способствовала

113 Обланкова М.А. Начало поворота в сознании британского общества (весна 1915-весна 1916 гг.). Пермь, 1986; г.; Обланкова М.А. Сдвиги в социальной психологии английского общества в годы Первой мировой войны. Пермь, 1987.

1,4 Ashworth Т. Trench Warfare 1914-1918. L., 1980. появлению неформальных отношений в коллективе и смягчала негативное влияние войны.

Социальной проблематикой занимался кембриджский ученый Джей Уинтер. Для него тот факт, что Британия обладает «наверное, наиболее дисциплинированным рабочих классом в мире», стал причиной послушания и надежности Британского Экспедиционного Корпуса. Его книга «Великая война и британский народ»115 посвящена, демографии. Работа содержит достаточно-большое количество статистических данных, способствующих анализу демографической, социальной и национальной составляющих конфликта. В" издании «Опыт Первой мировой войны»116 он показал нам,войну с точки зрения политиков, военачальников и солдат (отдельно), разделив ее на четыре периода: 1914 г. - «война иллюзий», 1915 г. - период стагнации, 1916-1917 гг. -«кровавая война», 1918 г. - обострение социального? конфликта. Уинтер обращается и к морально-психологической- стороне вопроса. Непосредственно

11П солдатской» проблематике посвящена книга «Обреченные на смерть» , где автор рассматривает различные стороны фронтовой жизни* непосредственных участников конфликта, начиная с мотивов вступления в, ряды вооруженных сил. Однако эта жизнь показана статично, динамика'процессов в,работе почти не прослеживается. Автор не акцентирует внимание- на времени, лишь на состоянии. 10

Тот же недостатокгхарактерен и для книги Дж. Эллиса «По уши в аду» . Он старается показать различные стороны солдатской жизни. Первая часть исследования касается организации^ окопной жизни (обустройство, ежедневная рутина, голод, холод, болезни). Собственно несению боевой службы посвящена вторая часть работы, в которой рассматриваются патрули, битвы и:Т.д. Автор противопоставляет стратегию и тактику, планы, разрабатываемые в' штабах, тому, как это осуществляется на практике, что стоит за- статистикой потерь и как видит войну само «пушечное мясо».

115 Winter D.M. The Great War and the British People. Cambridge, 1986.

U6Idem. The Experience of World War I. Oxford, 1988.

117 Idem. Death's Men. Harmondsworth, 1979.

118 Ellis J. Eye-Deep in Hell. L., 1977.

Э. Ллойд в своей книге «Война в окопах» хотел показать жизнь солдат времен Первой мировой войны, как в условиях почти беспросветной военной рутины «рождалась удивительная сила и чувство товарищества»119. В хронологической последовательности автор описывает события^ 1914-1918 гг., обращая внимание на быт и условия ведения боя.

Также исследователи изучают динамику конфликта и ведения боев, чтобы объяснить, почему солдаты были готовы сражаться. Известный военный г историк Джон Киган был первым, кто развил этот подход, когда анализировал факторы, которые двигали солдатами Китченеровских полков 1 июля 1916 г. В книге «Первая мировая война»120 он подробно освещает военную сторону событий 1914-1918 гг., останавливаясь и на «солдатской» стороне конфликта. Еще одна его работа «Лик битвы» посвящена наиболее значительным (с точки

191 зрения автора) для военного искусства и истории сражениям . Он анализирует битвы при Азенкуре, Ватерлоо и на Сомме. Нас интересует лишь последняя, где автор рассматривает различные аспекты боя^ в том* числе «человеческий фактор».

Весьма интересным является исследование Модриса Экстайнса, профессора истории в колледже Скарборо (университет города Торонто) «Весна- священная: Великая' война- и рождение нового>. века»122. Ученый проводит параллели с жертвенным обрядом славян в честь прихода весны и мировой войной: жертва ради обновления. Он рассматривает солдат, которые добровольно » шли под «нож» «жрецов» - политиков, ответственных за развязывание^ войны; его интересует, что чувствовали солдаты, рискуя, своей жизнью, за что сражались.

Многие ученые, объясняя стойкость сопротивления армий во время Первой мировой войны, подчеркивают роль военных институтов. Исследованию такого «феномена» как британский офицер посвящена работа Е.С. Тернера «Галантный джентльмен» . Автор прослеживает его формирование и развитие с 1600 г. по 1956 г. Нас интересует глава об офицере

119 Lloyd A. The War in the Trenches. L., 1976.

120 Киган Дж. Первая мировая война. M., 2002.

121 Keegen J. Face of Battle. L., 1976.

122 Eksteins M. Rites of Spring: the Great War and the Birth of the Modern Age. London, 1989.

123 Temer E.S. Gallant Gentleman. A Portrait of a British Officer. 1600-1956. L.,1957. времен Первой мировой войны. В начале XX в. появляется Новая* армия, а вместе с ней и новый «вид» офицера. Профессиональная кадровая армия уже не соответствовала масштабу боевых действий — она была слишком мала. На том, как «воспитывался» и что собой представлял «новый офицер», и концентрирует свое внимание автор.

О мало изученной стороне конфликта можно узнать из книги «Неизвестная» армия»124. Она повествует о восстаниях, мятежах и других формах недовольства существующим в армии положением дел. Авторы показали, как классовый состав и структура военной машины г менялись в течение войны, расовое и национальное неравноправие и их последствия, роль лейбористских и профсоюзных агитаторов, особенно в конце войны. Также освещаются отношения между рядовыми, средним офицерским звеном- и высшим командованием.

Самому институту армии посвящен сборник статей «Нация во всеоружии»125. Его цель - проследить - влияние войны на организацию вооруженных сил Его Величества и тех, кто там служил. Авторы очерков, молодые британские историки, показывают читателю, что представляла собой регулярная армия в 1914 г., что такое «Кичнеровские полки», и' каково, их участие в военных действиях, описывает территориальные войска, жизнь офицерства, демографический состав армии на разных этапах войны. Книга насыщена схемами, таблицами, статистическими данными.

Однако только военные факторы не могут объяснить этого. Импровизированная природа Британского Экспедиционного Корпуса, определенно гражданская сущность ее солдат и антагонизм, возникший между официальными «духоподъемными» элементами как армейская дисциплина, тренировочный лагерь и рейды привели к социальным объяснениям гибкости войск.

Одним из первых вопрос о Китченеровских полках поднял Виктор Джермейнс . Его книга рассказывает их историю от формирования до битвы

124 Gill D., Dallas G. The Unknown Army. L., 1985.

125 Nation in Arms. Manchester, 1985.

126 Germains V.W. The Kitchner Armies. The Story of a National Achievement. L., 1930. на Сомме, поля* боя ставшего могилой для многих из них. Работа написана с использованием большой источниковой базы. Это исследование сложно назвать отстраненным и объективным, очевидно восхищение автора фигурой лорда Китченера, но оно представляет собой одну из первых попыток научного осознания особенностей такого уникального формирования, как Новая армия;

Александр Уотсон в своей книге «Пережить Великую войну» исследует впечатляющую устойчивость британской и немецкой' армий во, время войны, сосредоточившись на психологии отдельного солдата. Знание о страхах, мотивации, механизмах психологической защиты и стратегии адаптации может не только объяснить, почему он мог и хотел сражаться столь отчаянно так долго, но и почему некоторые военные институты были эффективны, а другие

127 нет .

Профессор в области военного дела и по« вопросам безопасности университета Крэнфилд, историк и телеведущий Ричард Холмс в работе л о

Томми: британский солдат на1 Западном фронте. 1914-1918» изучает войну с точки зрения психологии, подчеркивает трудности, с которыми сталкивались индивиды, пытаясь справиться с условиями боя. Он описывает способы адаптации и особенности выхода из кризисных ситуаций.

В отдельное направление^можно выделить исследование мифологизации войны. Каждое крупное историческое событие неизменно обрастает мифами и легендами, далеко не всегда имеющими отношение к реальности. П. Фассел, сосредоточился на восприятии войны, причем не только солдатами: он

19 Q анализирует «мифы войны» и» то, как они появлялись, . Он акцентирует свое внимание на динамике и иконографии войны, ее особенностях. Новая война — триумф индустриализации, но человеческое сознание не успевало за развитием техники и в экстремальных условиях быстро возвращалось к средневековой вере в чудеса, мифы и легенды, вернулись талисманы, суеверия. Совершенно особыми были армейские слухи, рождавшиеся в условиях отсутствия какой-либо официальной информации. Обо всем этом и пишет исследователь.

127 Watson A. Enduring the Great War. Cambridge, 2008.

128 Holmes R. Tommy: The British Soldier on the Western Front. 1914-1918. L , 2005.

129 Fussel P. The Great War and Modern Memory. Oxford, 2000.

Отдельные главы посвящены армейскому юмору и лексикону — как и почему говорили на фронте. В качестве источников автор использует, в основном, художественные произведения, стихи. Работа, во многом, носит литературоведческий характер.

Профессор Кембриджского университета Г.Л. Моссе в своей книге «Павшие солдаты: пересматривая) память о мировых войнах» предлагает нам «глубокий анализ так называемого мифа о военном опыте — видение войны, которое маскирует ее ужасы, делает священной ее память, и справедливыми -ее цели»130. Начиная с наполеоновских войн, он прослеживает истоки этого мифа, его символы, роль, сосредотачивая свое внимание на Германии и используя примеры из английского, французского и испанского материала. Интересующей нас темы он касается достаточно часто, но, всегда с позиций своего исследования, рассматривая скорее идеологию, чем психологию, подробно останавливаясь на культе павшего солдата.

Одним из важнейших вопросов при изучении морально-психологического состояния солдат является военный невроз. П. Лизи посвятил этому свою монографию, исследуя различные аспекты этого феномена, более известного как «снарядный- шок»: от его обнаружения и методов лечения до отношения командования и самих солдат к этому диагнозу131. Джоанна Бурк писала о «снарядном шоке» среди ирландцев, изучая- механизмы* компенсации,

132 которые могли- предотвратить коллапс . Джессика Мейерс, аспирантка Кембриджского университета писала о его влиянии на' английский идеал «мужественности», предполагавший самоконтроль, мужество и чувство долга,

133 не сочетавшиеся со «снарядным шоком» .

В отечественной историографии историческая, психология оказалась в числе наименее разработанных проблем. Исключение составит лишь труды Б.Ф. Поршнева134. В них он рассуждает о поведении толпы, критикуя Лебона,

130 Mosse G.L. Fallen Soldiers. Reshaping the Memory of the World Wars. Oxford, 1990, P. 4.

131 Leese P. Shell-Shock. Traumatic Neuroses and the British soldiers of the First World War. Basingstock, 2002.

132 Bourke J. Shell-Shock, Psychiatry and the Irish Soldiers//Ireland and the Great War. Manchester, 2002.

133 Meyers J. Gladder to Be Going out Than Afraid: Shell-shock and the Heroic Masculinity in Britain. 1914-1919//Uncovered Fields. Boston, 2004.

134 Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.,1966; Он же. История и психология. М.,1971.

Тарда и- Сигеле с классовых позиций, ведь они не учитывали, классово однороднуютолпу, где уже наличествует внутренняя идентификация «мы».

Отказ от политизированной концепции и обращение к новой методологии позволило по-иному ^ взглянуть и на проблемы Первой мировой войны. Несомненную методологическую ценность имеют новые российские исследования1 в области военно-исторической антропологии и военной психологии. Они, в основном, затрагивают опыт российских комбатантов XX в. Наиболее известным ученым в этой области является Е.С. Сенявская; Ее

135 первая- крупная работа «Человек на войне» вышла в 1997 г. . В ней автор обозначила основные проблемы исследования- человека, на войне: как жили солдаты, что чувствовали, как формировался образ врага, какое место занимали вера и суеверия на фронте, какую роль на войне играла, женщина. В' издании:, вышедшем двумя годами, позже она- затронула особенности психологии рядового и командного состава, социальные и демографические характеристики военных, идеологический, аспект (особенности пропаганды, мифы и символы войны) . Исследовательница является автором большого количества статей, которые также будут использоваться в данной'работе. В них Е.С. Сенявская рассматривает такие проблемы как: изменение- субъективного восприятия1 времени и- пространства в* экстремальных условиях войны!37; особенности, художественных произведений, о войне, как, исторического' источника ; образ врага в сознании участников Первой мировой войны и другие.

Статья- В.В. Миронова «Механизм адаптации фронтовиков к экстремальной обстановке в годы Первой мировой-, войны»140, посвящена анализу условий солдатского быта, некоторым аспектам ведения боя в-условиях нового, типа* войны, поведению военных в тылу. В:В. Миронов выделяет

135 Сенявская Е.С. Человек на войне. М., 1997.

136 Сенявская Е.С. Психология войны в XX в. М., 1999.

137 Сенявская Е.С. Время и пространство в восприятии человека на войне: экзистенциональный опыт участников боевых действий//Военно-историческая антропология. М., 2006:

138

Сенявская Е.С. Литература фронтового поколения как исторический источник/Ютечественная история,

2002. №1.

139

Сенявская Е.С. «Образ врага» в сознании участников первой мировой войны//Россия и Европа в XIX-XX вв. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. М.,1996.

140 Миронов B.B. Механизм адаптации фронтовиков к экстремальной обстановке в годы Первой мировой войны//Запад - Россия - Кавказ. Вып.2, Пятигорск, 2003. ужасы войны», правда, их список явно не полон, но ценен сам подход автора, помогающий разобраться в психологии солдата.

Весьма интересной является работа Л.В. Жуковой «Путь на войну», в которой автор описывает дорогу российских солдат на русско-японскую N войну141. Конечно, этот путь коренным образом отличается от пути британских солдат во Францию, но как пример анализа имеет методологическую ценность и поможет в данной работе.

По материалам фронтовых свидетельств 1914-1918 гг. (причем не только

142 российских военнослужащих) написана статья С.А. Козлова «Звуки войны» . Автор делит все звуки, имеющие место на фронте на техногенные, антропогенные и природные и исследует их влияние на солдата. Наиболее серьезные последствия на эмоциональное состояние солдата оказывали техногенные* звуки (особенно1 артиллерия). Их часто пытались «очеловечить» или, наоборот, сравнивали с разбушевавшейся стихией, подчеркивали «темный лик войны».

Российским автором, который в своем исследовании1 использует фронтовые свидетельства англичан и британской прессы и исследует близкие к данной работе вопросы, является Ю.Ю. Хмелевская. В статье «Большая игра»143 она рассматривает роль спортивной этики в поддержании>.боевого.духа солдат в вооруженных силах. Ее работа «Британия в 19Г4-1918^ гг.: инструментализация предвоенного социально-психологического опыта «немилитаристской» нации» посвящена социальному составу армии и «гражданскому опыту» различных социальных групп, перенесенному в военные условия. Она приходит ^ выводу, что они составили «более чем благоприятный материал для воинских структур. Но мораль и функциональная отзывчивость зависели не от палочной дисциплины и прямой идеологической обработки, а от сложившихся социальных связей, привычек и поведенческих кодов, а также гражданских ценностей, воспринимаемых в национальном

141 Жукова Л.В. Путь па войну. (Проблема трансформации сознательного восприятия пространства и времени участниками русско-японской войны 1904-1905 гг.)//Военно-историческая антропология. Ежегодник. М., 2006.

142 Козлов С.А. Звуки войны// Военно-историческая антропология. Ежегодник. М., 2006.

143 Хмелевская Ю.Ю. Большая игра//Человек и война. СПб., 2000. масштабе через систему образования»144. А в кандидатской диссертации на тему «Великая война: английский национальный характер и социально-психологический опыт британской армии» 145 она оценивает влияние традиционных идей и идеалов англичан на их восприятие войны. Она прослеживает изменение отношения британцев к самому институту армии еще до начала конфликта, привлекая художественную литературу и публицистику, отмечая постепенную милитаризацию, идеализацию войны и воинских институтов. Во время войны на смену идеальному образу войны приходит реальный, не, по мнению автора, он оказался не столь стабильным. Ему была присуща сильная эмоциональная окраска совершенно, различных оттенков. Невозможно выделить типическое представление войны. Ю.Ю. Хмелевская выделяет четыре причины этого: эмоциональная незрелость большинства участников; пространственный опыт войны (быстрая смена мест, событий, людей, масштабы происходящего, отсутствие ясности и постоянства впечатлений); контрастность фронтового быта, способствующая быстрой смене настроений (поэтому в, воспоминаниях соседствуют лиричные описания' природы-погоды и кровавые бои); психологический фактор (притупление эмоций, своеобразный «щит»)146. В» психологическом^ плане устойчивость. о англичан к военному опыту автор объясняет некоторыми общими чертами британского> национального менталитета. Социальный порядок, сочетавший традиции национальной идентичности и парламентской, демократии с элементами аристократической, спортивной и протестантской этики, способствовал тому, что джентльменский кодекс превратился в общенациональный кодекс предписанного поведения. Умение подавлять эмоции, сдержанность и самообладание, способное в трудную минуту перерасти в упрямую одержимость, пренебрежение к опасности, культ самоконтроля - вот далеко не полный перечень стереотипических черт «британского характера». От протестантизма этот кодекс унаследовал концепцию долга, причем акцентировалась действенная сторона этого понятия

144 Тот же. Британия в 1914-1918 гг.: инструментализация предвоенного социально-психологического опыта «немилитаристской» нации//Война и общество. Самара, 2004.

145 Тот же. Великая война: английский национальный характер и социально-психологический опыт британской армии. Канд. дне. Пермь, 2000.

146 Там же. С. 175.

- исполнение и служение. Быстрый переход к милитаризированной парадигме был обеспечен спортивной этикой (коллективизм, взаимовыручка, борьба до конца)147. Исследуя данную проблематику, Ю.Ю. Хмелевская большее внимание акцентировала на социальных аспектах адаптации к условиям военных действия, индивидуальные реакции солдата интересовали ее в меньшей степени.

Таким образом можно сделать вывод, что заявленная в данной работе тема не является широко исследованной, особенно среди отечественных ученых. Первая мировая война вызывала интерес в первую очередь как событие в политической, социальной и культурной сфере, но человек, как участник военных действий, избежал пристального внимания историков.

147 Там же. С. 189-190.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Морально-психологическое состояние британских солдат на Западном фронте в 1914-1918 гг."

Заключение

Молодые люди шли на войну, чтобы изменить себя и изменить мир. За четыре долгих года и мир, и они изменились, но совершенно не так, как они ожидали. Первая мировая война не была «приключением» или «пикником», как думали первые добровольцы, и не стала «кровопусканием» или «крестовым походом», как провозгласила общественность. Она оказалась величайшей трагедией начала XX века. Выйдя победителями* из этого конфликта, англичане без устали повторяли: «никогда больше» и из всех сил старались следовать этому принципу, политическим воплощением, которого во многом стала политика умиротворения 1930-х гг.

Великая война провозглашалась, как триумф Чести и Справедливости, но принесла ее участникам лишь разочарование. Она открыла «короткий. XX век» - самый кровавый в истории человечества. Война была беспрецедентной' во всем — по характеру ведения боевых действий, вооружениям, составу участников. и последствиям в политической, экономической, социальной и духовной'сферах. Она изменила многое не только на макро, но и на микро уровне. Сами люди стали другими, многие участники^ не смогли справиться с воспоминаниями о пережитом, война породила целое «потерянное поколение». Почему?

Великобритания до 1914 г. не сталкивалась с проблемой мобилизации сотен тысяч граждан на войну. Всеобщая'воинская повинность не была введена до 1916 г., поэтому перед правительством» встала задача убедить население принять активное участие в конфликте на чужой территории. Для выполнения этой задачи пришлось осваивать новое поле деятельности - пропаганду. В экстренном порядке экспериментальным путем были созданы органы, отвечавшие за воздействие на умы и сердца жителей страны. Комплексное использование образов войны, Британской империи и ее жителей, «маленькой беззащитной Бельгии» и врага помогло решить эту задачу: в призывные пункты выстроились очереди из патриотически-настроенных молодых людей. Но не только патриотизм вел их на фронт, скорее нужды правительства и усилия пропаганды совпали с настроениями и устремлениями «застоявшейся» молодежи, мечтавшей о «большом приключении» и жаждавшей перемен. Общая тенденция развития цивилизации, ощущение «переломного момента» на рубеже веков привели к тому, что война показалась прекрасной возможностью «поучаствовать в чем-то великом». В одной из самых передовых стран Европы проживал один из самых консервативных народов, предпочитавший эволюцию революциям и уже очень давно не испытывавший «встрясок» крупных международных конфликтов. Это мировосприятие стало основой для формирования устойчивых идеализированных образов войны и Британской империи, имеющих положительный оттенок, и образа врага, несущего мощный негативный заряд.

Стереотипные образы отличают первый «этап» представлений о войне, и характеризуются контрастностью, яркостью, повторяемостью и лаконичностью Они максимально визуальны и несут с собой целый комплекс^ ассоциаций, связывающий- их друг с другом и основополагающими ценностями общества. Такое представление сохраняется до столкновения с реальным «ликом войны» и какое-то время даже успешно борется с ним, позволяя сохранять прежнюю мотивацию для*участия в конфликте.

Какие факторы наиболее эффективно вытесняли пропагандистские стереотипы? Во-первых, на морально-психологическое состояние воинов всех стран влияли так называемые «ужасы войны». Уже по прибытии во» Францию, солдаты испытывают определенный шок от увиденного, сам фронт лишь усиливает его: тесные, извивающиеся окопы, блиндажи в неровном свете редких свечей. Существование в.этом особом-мире вне времени и пространстве заполняют простейшие человеческие потребности, а постоянными спутниками становятся нехватка сна, голод, холод, многочисленные насекомые и крысы. Очевидно не вязались с романтическими представлениями многих о войне и «факторы боя»: длительная артподготовка, враг в прицеле ружья на расстоянии нескольких сотен метров, новые виды вооружений, увечья, напряженное ожидание, страх и паника.

Несколько недель или месяцев (в зависимости от подразделения и времени прибытия на фронт) тренировок не могли подготовить их к увиденному, а несовпадение вымышленного образа и реального приводило сомнению не только в созданных пропагандой имиджах, но и ряде тех идеалов, на которых они базировались. Физический дискомфорт солдаты переносили стойко, гораздо больше беспокойства вызывал дискомфорт психологический. Комплексное воздействие «ужасов войны» приводило к потере моральной системы координат, солдаты не понимали, во что верить, за что сражаться. Пропаганда работала лишь для гражданского населения, когда рекрут надевал форму, он переставал быть ее объектом, постепенно теряя^все романтические идеалы, ради которых он шел воевать. Причины, заставившие его записаться в волонтеры, постепенно теряли свою актуальность. Призывники же вовсе таковых не имели.

При столкновение стереотипов и реальности, первые сохраняется в течение определенного времени (в зависимости от устойчивости созданного образа и при условии непротиворечивости его основообразующих элементов), но постепенно, проходя через стадии шока, отрицания и разочарования, заменяется образом, построенным на воспринимаемой солдатами реальности и трансформируется в более гибкое, отличающееся противоречивой эмоциональной окраской видение. Исходя из него, солдаты формируют свое отношение к войне в различных ее проявлениях. При* этом на него влияют не только факторы личного физического и психологического дискомфорта под воздействие «ужасов войны», но и социальные аспекты действительности. Традиционные механизмы, помогавшие адаптироваться к экстремальной ситуации и мотивировать необходимость сражаться, не срабатывали.

За морально-нравственное самочувствие солдат традиционно отвечают идеалы и религия. В Первую мировую войну они не справились с возложенной на них задачей: первые подменило равнодушие и ожидание конца войны, второе - мистика и суеверия. Вера в Бога, а вернее в его представителей на земле, была сильно подорвана поведением англиканских священнослужителей. Статус не предполагал уважения автоматически, его необходимо было заслужить, а на это оказались способны не многие капелланы.

На эмоциональном уровне защитную функцию исполняют солдатский юмор и фатализм. Первый становился все более черным, по мере того, как солдаты становились все более циничными. Отчаянно высмеивались как самые страшные, так и наиболее позитивные аспекты жизни. Солдаты умели радоваться малому, пародировать страшное и иронизировать над святым. Фатализм также характеризует специфическое отношение к существованию в военных условиях, но он скорее отражает восприятие не настоящего, а будущего. Проведя какое-то время1 на линии фронта воины переставали гадать, какая именно из «решающих» битв станет последней, постепенно переставая воспринимать войну как антропогенный фактор: все события, даже самые незначительные, приписывались судьбе.

На физиологическом уровне защитные реакции предполагали снижение порога чувствительности. Человек начинал иначе реагировать на привычные раздражители, игнорируя их и или наоборот действуя на пределах выносливости, тогда, когда это необходимо для выживания. При этом осознание выполняемых действий приходило позднее, реакции были отработаны до автоматизма. Повседневная жизнь также упрощалась, потребности'становились «минимальными, во многих своих действиях солдаты начинали руководствоваться инстинктами.

Когда «щит», построенный на трехуровневой защите; давал трещину, наступал своеобразный «иммунодефицит» - человек больше не мог противостоять «ужасам войны». Так появлялся «снарядный шок». Он проявлялся* или в форме внезапного приступа («истерия»), или как результат длительного нервного перенапряжения («неврастения»). Военный невроз стал одним из многих «открытий» Первой мировой войны. Позднее он получит признание, как медиков, так и армейских властей, но в то время он считался признаком слабости, причем у всех действующих лиц, включая обладателей этого диагноза.

Адаптация к войне была не только индивидуальной, человек как не мыслим без коллектива, поэтому необходимо учитывать и социальную обстановку. Сам Британский экспедиционный корпус не был однородной структурой. Он менялся с течением времени и военных действий. Можно проследить четыре стадии в формировании Британской армии, каждая из «волн», ее составляющих, отличалась собственной системой ценностей и отношением к войне: регулярные войска воспринимали войну, как работу, территориальные — как к возможности доказать, что они не хуже регулярных. И те, и те были брошены в «жернова войны» в 1914 - 1915 г. и полегли на полях сражений почти в полном составе. Им на смену пришла Новая армия: сначала во Францию отправились добровольцы, а за ними поехали призывники. И те, и те отличались гражданской моралью, часто значительно более высоким образованием и сформировавшимися жизненными установками. Они относились к войне сначала как к «приключению», потому как к долгу, а затем - как к року, чему-то неизбежному, развивающемуся по своим законам и не зависящему от воли и поступков людей.

Британскую армию традиционно вели в бой не просто офицеры, а джентльмены, которые должны были быть примером для подражания дляхвоих подчиненных. В 1914-1918 гг. высшие армейский чины не смогли стать таковыми, поскольку в большинстве случаев оказались далеки от солдат как географически, так и эмоционально. Статичная- Первая5 мировая война не дала командующим мобильного Экспедиционного корпуса проявить свой профессионализм - как и штабы всех стран-участниц, они не были готовы к позиционному конфликту. Поэтому настоящим примером и источником мужества стали менее обученные временные офицеры - «гражданские» офицеры для «гражданской» армии. Они разделяли с солдатами не только тяготы военной жизни, но во многом и их отношение к войне.

Впрочем, в армии не все отношения предполагают строгую институционализированную иерархию. Основным способом коллективной адаптации стало «фронтовое братство», в качестве мотивирующего фактора пришедшее на смену навязанным пропагандой образам. Иногда оно формировалось «сверху», с помощью офицеров. Товарищество «снизу» было гораздо более закрытой неформальной группировкой солдат в подразделениях, где офицеры были эмоционально далеки от подчиненных. Но в обоих случаях входившие в этот коллектив воины сражались за товарищей, в том числе и погибших, причем сражались до «победного конца» не допуская и мысли, что их жизни могут быть потеряны впустую. Тесные товарищества были своеобразными коммунами, где общим было, как хорошее, так и плохое, там солдаты не чувствовали губительного на войне одиночества, всегда могли рассчитывать на помощь и понимание. Поэтому они так ценились на фронте.

Еще одним способом повысить шансы на выживание и приспособиться к войне стало изменение отношения к противнику. Сначала его ненавидели, потому что именно этому учила пропаганда. Война показало, что не все так категорично, и разбавила черно-белую палитру восприятия серыми тонами (это был основной «цвет» Западного фронта). Отношение к врагу, как и к войне в целом, отличалось контрастностью: от ненависти до жалости и уважения, но оно базировалось на личном опыте, теряя- черты стереотипного. Появилась система «живи и давай жить»: взаимовыгодные перемирия на фронте.

Война затронула не только прямых участников, но все общество в целом. Она меняла не только фронт, но и тыл, к сожалению, в разных направлениях. Бывшие и нынешние гражданские не могли и не хотели понять друг друга, что вызывало отчуждение, постепенно воздвигавшее барьер между ними. Война была основной темой для разговоров во время отпуска, только говорили, они о разной войне: солдаты опасались упоминать о настоящей, ими увиденной, а гражданские обожали рассуждать о вымышленной, созданной прессой. Первых раздражала одержимость мирного населения, а последние не осознавали всю тяжесть конфликта, зачастую замыкаясь на собственных проблемах.

С течением времени менялось отношение солдат и к самой войне. На нее шли, чтобы постоять за Правое Дело, чувство причастности к чему-то великому вызывало восторг. Триумф сменялся сомнением' и разочарованием (Сомма), а затем отчаянием и равнодушием (Ипр). Сражались потому, что так было надо, потому что на фронте оставались друзья. При этом солдаты и помыслить не могли о поражении, компромиссном мире. Они готовы были терпеть лишения, лишь бы их усилия не оказались напрасными. Они научились относиться к войне, как к повседневной реальности, которую они не в силах изменить. Но они не переставали верить в себя и свою страну, пусть она и была идеальным образом в их сознании или «переехала» в грязные окопы во Франции и Фландрии. Война изменила отношение к жизни и смерти, войне и миру, многим основополагающим ценностям гражданского общества, она изменила самих солдат, которым теперь нужно было снова адаптироваться - но уже к изменившейся мирной жизни.

Список научной литературыСмирнова, Ирина Владимировна, диссертация по теме "Исторические науки"

1. Adams В. Nothing of Importance. L., 1917.

2. Aitken A. Gallipoli to the Somme. L., 1989.

3. All Can Help. A Handbook for War-time. L., 1915.

4. Asquith H.H. How Do We Stand Today? A Speech on 2 November 1915. L., 1915.

5. Asquith H.H. The War: Its Causes and Messages. Speeches on August-October. L., 1914.

6. Borkan G.A. World War I Posters. Atglen, 2002.

7. Brailsford H.N. Belgium and "The Scrap of Paper". L, 1915.

8. British and German ideals. The Meaning of War. L., 1915.

9. Brittain V. Testament of Youth. L., 1964.

10. Brockway A.F. Is Britain Blameless? L., 1915.11 .Brophy J., Partridge E. The Long Trail. N.Y., 1965.

11. Brown M. The Imperial War Museum Book of the Western Front. L., 2001.

12. Brown M. Tommy Goes to War. L., 1978.

13. Buxton Ch. R. Shouted down! Lectures on the Settlement of the War. Manchester, 1916.

14. Chapman G. A Kind of Survivor. L., 1975.

15. Clark A. Echoes of the Great War. The Diary of the Reverend A. Clark. 19141919. Oxford, 1985.

16. Clark F. The Central Office of Information. L.1970.

17. Cook E. The Press in War-time. L., 1927.

18. Crozier F.P. A Brass Hat into No man's Land. L., 1930.

19. Crutchley Ch. E. Machine-gunner. 1914-1918. Baily, 1975.

20. Dawson A.J. How to Help Lord Kitchner. L., 1914. P.

21. Fraser J.F. Deeds that Will Never Die. L., 1914.

22. Fuller J.F.C. Memoirs of an Unconventional Soldier. L., 1936.

23. Gilchrist H.L. A Comparative Study of World War Casualties from Gas and Other Weapons. Washington, 1928.

24. Gladden N. The Somme. A Personal Account. L., 1974.

25. Gibbs Ph.H. Open Warfare. The Way to Victory. L., 1919.

26. Gibbs Ph.H. The Battles of the Somme. L., 1917.

27. Gibbs Ph.H. The Soul of the War. L., 1917.

28. Gibbs Ph. H. Realities of War. L., 1920.

29. God on our side. L., 1983.

30. Graves R. Goodbye to All That. L., 1929.

31. Great Britain. Committee on Alleged German Outrages. Evidence and Documents Laid before the Committee. L., 1915.

32. Great Britain: Ministry of Munitions. History of the Ministry of Munitions. Vol. I, P. I. L., 1922.

33. Gwinn S. The Anvil of War: Letters from F.S. Oliver to His Brother. L., 1936.

34. Hall W. The Lone Terrier. L„ 1969.

35. Hankey D. A Student in Arms. L., 1916.

36. Haslam A.D. Cannon Fodder. L., 1938.

37. Haworth Ch. March to Armistice. 1918. L., 1968.

38. Hiscock E. The Bells of Hell Go ting-a-ling-a-ling. L., 1976.

39. Houseman L. War Letters of Fallen Englishmen. L., 1930.

40. Howkings F. From Ypres to Cambrai. Morley, 1974.

41. July 1914. Soldiers, Statesmen and the Coming of the Great War. Boston, 2005.

42. Letters from a Lost Generation. Boston, 1999.

43. Letters from the Front. 1914-1918. L., 1973.

44. Liddle P.H. Voices of war. Front Line and Home Front. L., 1988.

45. McDonald L. 1914. L., 1986.

46. McDonald L. 1914-1918: Voices and Images of the Great War. L., 1988.

47. McDonald L.1915: the Death of Innocence. L., 2000.

48. McDonald L. They Called it Passchendaelle. L., 2003.

49. MacGill P. The Amateur Army. L., 1919.51 .McMillan J. The Way It Was. 1914-1934. L., 1979. 52.Malcolm I. War Pictures behind the Lines. L., 1953.

50. Max A. Lost Post. L., 2005.

51. Myers C. Shell-shock in France. Cambridge, 1940.

52. Peel C.S. ITow We Lived Then. 1914-1918. A Sketch of Social and Domestic Life in England during the War. L., 1929.

53. People at War. 1914-1918. L., 1973.

54. Playne C.E. Society at War. 1914-1916. L., 1931.

55. Ponsonby A.A.W.H. Falsehood in War-time, Containing an Assortment of Lies Circulated throughout the Nations during the During War. L., 1928.

56. Promise of Greatness. L., 1936.

57. Prothero G.W. Our Duty and Our Interest in War. L., 1914.

58. Richards F. Old Soldiers Never Die. L., 1964.

59. Roberts R. Are We Worth Fighting for? Oxford, 1915.

60. Russel A. The Machine Gunner. Warwick, 1977.

61. So this was war. L., 1930.

62. Street G.S. At Home in the War. L., 191-,

63. Swinton E.D. Eyewitness. L., 1932.

64. The Ceaseless Challenge. Souvenir of the Red Cross Centenary. 1863-1963. L„ 1963.

65. The Harvard Volunteers in Europe. L., 1916.

66. Thomas A. A Life Apart. L., 1968.

67. Valentine C.W. The Human Factor in the Army. Aldershot, 1943.

68. Wade A. The War of the Guns. L., 1936.77.Vain Glory L., 1937.

69. War Casualties from Gas and Other Weapons. Washington, 1928.

70. Williamson H. The Wet Flanders Plain. L., 1927.

71. Willis I.C. England's Holy War. The Study of English Liberal Idealism during the Great War. N.Y., 1928.

72. Why we are at war. Great Britain case. Oxford, 1914.

73. Выставка английских плакатов. M., 1915.

74. Ллойд Джордж Д. Речи, произнесенные во время войны. Через ужасы к победе. Пг., 1916 г.

75. Лодж О. Война и что будет дальше. М., 1916.

76. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 12. М., 1972.

77. Набоков В.В. Из воюющей Англии. Путевые очерки. Пг., 1916. 87.0лдингтон Р. Смерть героя. М., 1967.

78. Ремарк Э.М. На Западном фронте без перемен. М., 2003.

79. Стюарт К. Тайны дома Крю. М.-Л., 1928.

80. Толстой А.Н. Собрание сочинений в 10 десяти томах. Т. 10. Публицистика. М., 1961.

81. Уэллс Г.Дж. Война против войны. М.,1915.

82. Чуковский К. Англия накануне победы. Пг., 1915. 93.Чуковский К. Заговорили молчавшие. Пг., 1916. Интернет-сайты 1. http://www.firstworldwar.com Литература

83. A Nation in Arms. Manchester, 1985.

84. Ashworth Т. Trench Warfare. 1914-1918. L., 1980.

85. Best G. How Right Is Might? Some Aspects of the International Debate about how to Fight Wars and how to Win Them. 1870 1918//War, Economy and the Military Mind. L., 1989.

86. Bond B. War and Society in Europe, 1870-1970.

87. Bourke J. Shell-Shock, Psychiatry and the Irish Soldiers//Ireland and the Great War. Manchester, 2002.

88. Cruttwell C.R.M.F. A hHistory of the Great War. L., 1982.

89. Daniels D.S. World War I. An Illustrated History. L., 1971.

90. Dooly W.G. Great Weapons of World War I. N.Y., 1969.

91. Eksteins M. Rites of Spring: the Great War and the Birth of the Modern Age. L, 1989.

92. O.Ellis J. Eye-Deep in Hell. The Western Front. L., 1977. 1 l.Fussel P. The Great War and Modern Memory. Oxford, 2000.

93. Germains V.W. The Kitchner Armies. The Story of a National Achievement. L., 1930.

94. Gill D., Dallas G. The Unknown Army. L., 1985.

95. Great Battles of the XX-th Century. Album. L., 1977.

96. Haste C. Keep the Home Fires Burning. L., 1977.

97. Hearnshaw L.S. A Short History of British Psychology. N.Y., 1964.

98. Holmes R.L. On War and Morality. Prinston, 1989.

99. Holmes R. Tommy: The British Soldier on the Western Front. 1914-1918. L., 2005.

100. Johnson J.H. Stalemate. L., 1999.

101. Jowett G.S, O'Donnell V. Propaganda and Persuasion. Newbury Park, 1986.

102. Keegen J. Face of Battle. L., 1976.

103. Keegan J. Regimental Ideology//War, Economy and Military mind. L., 1989. 23 .Kramer A. Dynamic of Destruction. Oxford, 2007.

104. Lasswell H.D. Propaganda Technique in the World War I. Cambridge, 1971.

105. Leese P. Shell-shock. Traumatic Neuroses and the British soldiers of the First World War. Basingstock, 2002.

106. Lloyd A. The War in the Trenches. L., 1976.

107. Marwick A. The Deluge. L., 1965.

108. Meyers J. Gladder to Be Going out than Afraid: Shell-shock and the Heroic Masculinity in Britain. 1914-1919//Uncovered Fields. Boston, 2004.

109. Mosse G.L. Fallen Soldiers: Reshaping the Memory of the World Wars. Oxford, 1990.

110. Prior R. Wilson T. The Somme. Yale, 2005.

111. Reeves N. Official British Film Propaganda during the First World War. L., 1986.

112. Sanders M.L., Taylor Ph.M. British Propaganda in the First World War. L., 1982.

113. State, Society and Mobilization in Europe during the First World War. Cambridge, 1997.

114. Tailor A.J.P. English history 1914-1945. L., 1964.

115. Tanks and Weapons of World War I. L., 1973.

116. Тегпег E.S. Gallant Gentlemen. A Portrait of a British Officer. 1600-1956. L., 1957.

117. The First World War and a Clash of Cultures. N.Y., 2006.

118. The Oxford Illustrated History of the First World War. Oxford, 1998.

119. Traverse T. The hidden army: structural problems in the British Officer Corps. 1900 1916//Journal of contemporary history, vol. 17 (1982).

120. Valentine C.W. The Human Factor in the Army. Aldershot, 1943.

121. Watson A. Enduring the Great War. Cambridge, 2008

122. Winter D. Death's Men. Harmondsworth, 1979.

123. Winter D. The Experience of World War I. Oxford, 1988.

124. Winter D. The Great War and the Nation in Frms. Manchester, 1985.

125. Woodward E.L. Great Britain and the Great War. L., 1967.

126. Асташов А.Б. Война как культурный шок: анализ психологического состояния русской армии в условиях Первой мировой войны//Военно-историческая антропология. Вып. 1, М., 2002.

127. Богомолов С.А. Имперская идея в Великобритании в 70-80-у гг. XIX века. Ульяновск, 2000.

128. Головин Н.Н. Наука о войне. Париж, 1938.

129. Головин Н.Н. Исследование боя СПб., 1907.

130. Гуревич А.Я. Социальная психология и история. Источниковедческий аспект // Источниковедение. Теоретические и методические проблемы. М., 1969.

131. Душа армии: русская военная эмиграция о морально-психологических основах российской вооруженной силы. М., 1997.

132. Жукова Л.В. Проповедническая деятельность военного духовенства в русско-японской войне//Военно-историческая антропология. Вып. 1, М., 2002.

133. Караяни А.Г. Социально-психологическая реадаптация участников боевых действий//Военно-историческая антропология. Вып. 2, М., 2004.

134. Киган Дж. Первая мировая война. М., 2002.

135. Козлов С.А. Звуки войны//Военно-историческая антропология. Вып. 3. М„ 2006.1

136. Коупленд Н. Психология и солдат. М., 1991.

137. Лебон Г. Психология народов и масс. М.,1993.

138. Леви Дж. К вопросу о микроистории//Современные методы преподавания новейшей истории. М., 1996.

139. Людтке А. История повседневности в Германии: новые походы к изучению труда, войны и власти. М., 2010.

140. Макарова Е.А. Национальная мысль и национальное сознание в Англии//Национальная идея в Западной Европе в Новое время. М., 2002.

141. Мировые войны XX века. Т. 1-4. М., 2002-2005.

142. Миронов В.В. Механизм адаптации фронтовиков в экстремальной обстановке в годы Первой мировой войны//Запад Россия - Кавказ. Вып.2, Пятигорск, 2003.

143. Обланкова М.А. Начало поворота в сознании британского общества (весна 1915-весна 1916 гг.). Пермь, 1986 г.

144. Обланкова М.А. Сдвиги в социальной психологии английского общества в годы Первой мировой войны. Пермь, 1987.

145. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.,1966;

146. Поршнев Б.Ф. История и психология. М.,1971.

147. Почепцов Г.Г. Психологические войны. М., 2000.

148. Сапожников Н.П. Позиционная война. Харьков, 1924.

149. Сенявская Е.С. Время и пространство в восприятии человека на войне: экзистенциональный опыт участников боевых действий//Военно-историческая антропология. Вып. 3. М., 2006.

150. Сенявская Е.С. Войны XX века: социальная роль, идеология, психология//История, 1999. №43.

151. Сенявская Е.С. Литература фронтового поколения как исторический источник/Ютечественная история, 2002. №1.

152. Сенявская Е.С. «Образ врага» в сознании участников первой мировой войны//Россия и Европа в XIX XX вв. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. М., 1996.

153. Сенявская Е.С. Психология войны в XX в. М., 1999.

154. Сенявская Е.С. Рядовой и командный состав армии: особенности психологии//История, 1999. №42.

155. Сенявская Е.С. Социально-демографические характеристики и психология военнослужащих//История, 1999. №43. С. 11-16.

156. Сенявская Е.С. Фронтовой быт глазами солдат и офицеров//История, 1999. №47.

157. Сенявская Е.С. Человек на войне. М., 1997.

158. Сенявский A.C. Психологическая регуляция и подготовка воинов в различных исторических и этнокультурных условиях//Военно-историческая антропология. Вып. 1, М., 2002.

159. Симанский П. Паника в войсках. M.-JL, 1929.

160. Современная буржуазная военная психология. М., 1964.

161. Такман Б. Августовские пушки. М., 1972.

162. Хмелевская Ю.Ю. Большая игра//Человек и война. СПб., 2000.

163. Хмелевская Ю.Ю. Великая война: английский национальный характер и социально-психологический опыт британской армии. Пермь, 2000.

164. Шибутани Т. Социальная психология. М.,1969.