автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Морфология и грамматическая семантика агульского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Морфология и грамматическая семантика агульского языка"

НА ПРАВАХ РУКОПИСИ

Мерданова Солмаз Рамазановна

МОРФОЛОГИЯ И ГРАММАТИЧЕСКАЯ СЕМАНТИКА АГУЛЬСКОГО ЯЗЫКА

(НА МАТЕРИАЛЕ ХПЮКСКОГО ГОВОРА)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Специальность 10.02.02 - Языки народов России. Кавказские языки

Москва - 2004

Работа выполнена на кафедре общего и сравнительного языкознания Дагестанского государственного университета

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор А.ЕКибрик доктор филологических наук, чл.-корр. РАН С.А.Сгаростин доктор филологических наук, профессор Э.МШейхов

Ведущая организация - кафедра общего языкознания Кабардино-Балкарского государственного университета

Зашита состоится "_" июня 2004 г. в час. на заседании диссертационного

совета Д 002. 006. 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языкознания РАН по адресу:

103009, Москва, Большой Кисловский пер., 1 /12.

С диссертацией моокно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН

Автореферат разослан "_"_2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Д 002.006.01 доктор филологических наук

А. А. Чеченов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Настоящая работа посвящена описанию морфологии агульского языка в свете теории грамматикализации и объяснительной типологии. Существующие описания агульской грамматики по преимуществу содержат подробные исследования формальной морфологии, интерес исследователей сосредоточен при этом на тех явлениях, которые можно назвать ядерными, прототипическими для грамматической системы. Описание грамматической семантики дается лишь постольку, поскольку требуется обозначить элементы словоизменительной парадигмы и дать им в соответствии с выражаемыми ими значениями имена, ярлыки. Описания морфологии строятся с учетом только канонических грамматических элементов, однако специфика агульского языка заключается в наличии большого числа полуграмматических, промежуточных элементов, находящихся в разных точках континуума грамматикализации. Описание агульской морфологии с учетом грамматической периферии и особенностей грамматической семантики является попыткой построения более адекватной модели языка, выявления возможных путей грамматикализации лексических и синтаксических единиц, не обладающих. обязательностью, но регулярно используемых в качестве аналогов грамматических единиц (Плунгян 1998) , т.е. путей превращения этих единиц в грамматические показатели.

Актуальность темы исследования. В последние десятилетия теоретическая лингвистика перешла от чисто описательного подхода при анализе синхронных состояний языка к подходу, направленному на выявление закономерностей развития грамматических категорий в языках

мира и объяснение особенностей грамматики на синхронном уровне через языковые процессы в диахронии. Оживился интерес к проблемам грамматической семантики, долгое время находившейся на периферии исследовательских интересов. Грамматическая семантика находится в поле внимания многих исследователей дагестанских языков (см. [Климов, Алексеев 1980; Гайдаров 1987; Мусаев 1987; 1990; Шейхов 1993; Магомедова-Расулова 1999; Махмудова 2001; Керимов 2002; Маллаева 2002]. В данной работе функционально-диахронический подход используется для выявления и объяснения возможных путей грамматикализации исходных конструкций с бытийными глаголами, глаголами речи, движения и позиции и др. В работе изучается актуальный для современной теории грамматикализации вопрос о механизмах семантических изменений в ходе развития грамматических показателей из лексических источников. Выявляется зависимость таких изменений от многих факторов, таких, как лексическая семантика вспомогательного глагола, его грамматическая форма, а также форма смыслового глагола. Обнаруженные закономерности демонстрируют преимущества функционального и диахронического подхода к анализу языковых данных и могут рассматриваться как вклад в уточнение принципов и методов типологического исследования эволюции грамматических показателей. Описание грамматической семантики категорий имени и глагола является необходимым шагом на пути создания адекватной модели языка.

Избранные объектом исследования грамматические категории имени и глагола относятся к числу наименее изученных областей агульской грамматики. Предложенный в диссертационной работе подход позволил выявить категории, не замеченные предшествующими исследователями.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые предлагается подробное описание грамматической семантики агульского

языка с учетом ядра и периферии, дается подробная характеристика возможных путей грамматикализации- выбранных для рассмотрения конструкций. В этом исследовании рассматривается также проблема объяснения обнаруженных путей семантического развития этих конструкций, соответственно, исследуется вопрос о том, что именно, кроме исходного лексического значения конструкции, определяет путь развития грамматикализующегося показателя.

Цель работы заключается в описании формальной морфологии агульского языка с учетом синтетических и аналитических форм, находящихся как в ядре грамматической системы, так и на её периферии; в выявлении семантики этих форм, в выяснении факторов, влияющих на понимание полисемичных грамматических форм; в определении источников грамматических показателей, мотивации именно таких путей семантического развития источника и в определении того, в каких именно условиях данные пути возможны.

Основными методами, использованными в работе, являются методы наблюдения и эксперимента, а также метод интроспекции.

Указанные цели обусловили следующие конкретные задачи исследования:

• описать семантику основных грамматических категорий имени существительного;

• описать дейктическую систему агульского языка;

• определить словоизменительную парадигму разных семантических типов глагола;

• выявить структуру и семантику синтетических и аналитических глагольных форм;

• определить степень грамматикализации разных глагольных форм;

• выявить инвентарь грамматических категорий глагола;

• выявить факторы, определяющие однозначную интерпретацию многозначных глагольных форм;

• описать словообразование глагола;

• определить источники грамматикализации и пути изменения значения каждого из выбранных для рассмотрения лексических источников;

• выявить для каждого типа случаев условия, в которых данный путь развития мог быть мотивирован (т.е. определить, на основе каких именно исходных лексических и грамматических компонентов значения развивалось новое значение

Теоретически значимые результаты исследования. На материале анализа записанных на магнитную пленку спонтанных текстов, а также специально сконструированных предложений описана грамматическая семантика агульского языка, выявлены многочисленные- случаи возникновения грамматических показателей из лексических источников, описаны специфические для агульской грамматики категории, не замеченные предшествующими исследователями, показано, какие типы грамматических показателей могут возникать из конструкций, регулярно используемых в языке для выражения значений, могущих быть включенными в Универсальный грамматический набор [Плунгян 1998] \

В работе продемонстрированы преимущества функционально-типологического и диахронического подходов к анализу языковых явлений. На многочисленных примерах показана важность учета синтаксического и модального типа предложения, семантического типа глаголов, а также более широкого контекста для адекватной интерпретации грамматических структур.

1 Плунгян ВА. Грамматические категории, их аналоги в заместители. Автореф. дисс.... докт. филал. наук. М, 1998.

Практическое значение исследования. Полученные данные могут найти применение при написании грамматики агульского языка, в исследованиях по грамматической семантике и теории грамматикализации, а также в ходе полевых исследований неизученных и малоизученных языков. Кроме того, эти данные могут быть использованы в сравнительно-историческом языкознании при формулировании гипотез о реконструкции тех или иных грамматических показателей.

Материалом настоящей работы послужили тексты живой речи носителей хпюкского диалекта агульского языка.

Апробация результатов исследования. Основные положения работы излагались на заседаниях кафедры общего языкознания ДГУ (2000 г.), на международной конференции "Диалог'2001" (2001 г.), Третьей международной зимней типологической школе (2002 г.) и 11-ом Международном кавказоведческом коллоквиуме (2002 г.), а также отражены в публикациях автора. Работа обсуждалась на заседаниях семинара по агульскому языку при Центре лингвистической документации (ИЯ РАН).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии. Во Введении дается общая характеристика диссертации, обосновывается необходимость более пристального изучения грамматической семантики и процессов грамматикализации, а также дается краткий очерк истории изучения агульского языка. В главе 1 описывается структура именной парадигмы и подробно характеризуется семантика грамматических категорий имени - числа и падежа; обсуждается также дейктическая система агульского языка (семантика указательных местоимений). В Главе 2 описывается структура глагольной парадигмы и подробно характеризуется семантика грамматических категорий глагола -вида, времени, наклонения, эвиденциальности; характеризуются функции нефинитных форм глагола (причастий, деепричастий, масдара, инфинитива)

и особенности некоторых, синтаксических конструкций (вопросительное предложение, предложение с именным сказуемым, фокусная конструкция); описывается также глагольное словообразование (семантика превербов, образование сложных глаголов).. Глава 3 посвящена обзору процессов грамматикализации в агульском языке на примере конструкций с глаголами движения и позиции, глаголами речи и др.; дается попытка объяснения возникновения грамматических значений и в ходе анализ различных параметров грамматикализации (степень морфологизации, идиоматичность значения, сохранение исходной модели управления грамматикализуемого глагола и т.д.) - показан промежуточный статус многих грамматических показателей агульского языка с точки зрения противопоставления словоизменения и словообразования, лексики и грамматики; обсуждается также ряд примеров лексикализации.

Все примеры в работе сопровождаются, помимо перевода, поморфемным разбором словоформ (см. список используемых условных обозначений в конце работы).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается общая характеристика диссертации, обосновывается необходимость более пристального изучения грамматической семантики и процессов грамматикализации, а также дается краткий очерк истории изучения агульского языка.

Агульский язык относится к лезгинской группе нахско-дагестанской (восточнокавказской) семьи; внутри данной группы он наиболее близок к табасаранскому и лезгинскому языкам, вместе с которыми образует восточнолезгинскую подгруппу.

Агулы населяют юго-восточную часть Дагестана: они проживают в Агульском (16 селений) и граничащем с ним Курахском (5 селений) районах. На востоке агулы граничат с табасаранцами, на северо-западе — с даргинцами, на юго-западе — с рутульцами и на юго-востоке — с лезгинами. Общая численность агулов достигает порядка 20 тысяч человек.

Крупнейший специалист по агульской диалектологии Н. Д. Сулейманов выделяет в составе агульского языка четыре диалекта — собственно агульский, керенский, кошанский и гехюнский, а также три одноаульных "самостоятельных говора" — хпюкский, фитинский и цирхинский [Сулейманов 1993: 18]2. Между диалектами имеются различия фонетического и морфологического характера, которые в целом не препятствуют взаимопониманию (исключение составляет речь носителей кошанского диалекта, которая практически непонятна представителям других диалектов).

История изучения агульского языка насчитывает порядка 100 лет, и на протяжении XX века было опубликовано несколько его грамматических описаний, см. прежде всего монографии [Дирр 1907; Шаумян 1941; Магометов 1970; Сулейманов 1993; Тарланов 1994]; имеется также ряд кратких очерков, основными из которых являются [Шаумян 1935; Магометов 1967; Тарланов 1997; Сулейманов 2000а; Алексеев, Сулейманов 2001]; см. также [Гайдаров, Гасанова 1996; Гасанова 2000].

В настоящем описании характеризуется грамматическая система хпюкского говора — говора села Хпюк (Нирид'), которое находится в Курахском районе.

2 Сулейманов Н.Д. Сравнительно-историческое исследование диалектов агульского языка. Махачкала, 1993.

Несмотря на то, что агульский язык является достаточно неплохо изученным по сравнению со многими другими языками Кавказа, далеко не все грамматические явления описаны в нем достаточно подробно. В частности, весьма незначительное место уделяется в существующих описаниях семантике грамматических категорий — как имени (синтаксические и пространственные падежи, число), так и глагола (вид, время, наклонение и эвиденциальность, глагольная ориентация).

Типологический подход к описанию грамматики языка предполагает выявление грамматических категорий, грамматических элементов, конструкций языка на фоне эксплицитного или имплицитного сопоставления его с многими языками, т.е.описание грамматики одного языка сквозь призму знания о том, как может быть устроена грамматика в языках мира в целом. Наиболее известными представителями типологического направления в западном языкознании являются Дж. Гринберг, Т. Гивон, П. Хоппер, С. Томпсон, Б. Комри, Дж. Байби и др.

Типологический подход к изучению проблем на всех уровнях языка в нашей стране характерен для таких исследователей, как Б. А. Серебренников, Г. А. Климов, И. И. Мещанинов, А. А. Холодович, В. П. Недялков, В. С. ХраковскиЙ, А. Е. Кибрик, В. А. Плунгян и др.

Одно из важных направлений в типологии занимается выявлением языковых универсалий - закономерностей, характерных для всех или большинства языков. Для обозначения одной из таких универсалий, а именно процесса превращения лексических единиц в грамматические, А. Мейе ввел термин «грамматикализация» (в статье "Эволюция грамматических форм" [MeШet 1912]). Собственно, о самом явлении перехода полнозначных лексических единиц в служебные элементы и в аффиксы говорили лингвисты задолго до А. Мейе (см., например, теорию стадиального развития языка В. Гумбольдта). Однако, как самостоятельное научное направление, теория

грамматикализации возникла лишь во второй половине XX в. Первой публикацией, ставшей широко известной и положившей начало бурному развитию исследований, посвященных описанию эволюции грамматики в языках мира, является книга X. Лемана «Размышления о грамматикализации» [Lehmann 1995 (1982)].

В этой книге, а также в работах Б. Хайне, М. Рей, П. Хоппера, Дж. Байби, Э. Даля, М. Хаспельмата и др. изучаются пути превращения исходных лексических единиц или синтаксических конструкций в грамматические показатели. Наиболее важными, универсальными считаются путь метафоризации, когда у языковой единицы появляется переносное значение, основанное на сходстве сравниваемых явлений (так, значение континуативности с отрицательной коннотацией может возникнуть как переносное у сочетаний глаголов 'сидеть, стоять' со смысловым глаголом, обозначающим основное действие), и путь инференции, т.е. логического вывода, сделанного на основе предположения о возможном пути развития событий. Так, например, если человек хочет что-то сделать, то, скорее всего, это будет сделано. В результате логического вывода из конструкций, выражающих смыслы 'хотеть/желать + Р', могут развиваться глагольные формы со значением будущего времени.

Одним из важных утверждений, сделанных исследователями, работающими в области грамматикализации, является заключение об однонаправленности языковых изменений. Речь идет о том, что в паре "лексическая единица - грамматическая единица" исходным всегда является слово, которое в процессе эволюции может через ряд промежуточных ступеней превращаться в аффикс, а обратного развития быть не может. Аффикс, в свою очередь, может эволюционировать только в сторону превращения в фонетический элемент слова. (Хотя существуют некоторые контрпримеры к этому утверждению, подавляющая масса случаев

грамматикализации в языках мира описывается именно указанными закономерностями.)

Грамматикализация рассматривается не как элементарный процесс приобретения языковой единицей грамматического значения взамен лексического, а как сложный процесс, состоящий из одновременной эволюции в семантическом плане, от лексического значения к грамматическому значению, утраты автономности, изменения грамматических свойств, фонетической редукции. В исследованиях по грамматикализации описываются основные типы выражаемых в языках мира грамматических значений и пути их развития. Наиболее часто источниками возникновений грамматических показателей в языках мира служат местоимения, бытийные глаголы, глаголы движения и позиции и пр.

Пути грамматикализации глаголов-движения и позиции на материале большой-выборки языков исследуются в работе [Майсак 2000]. Вопросы грамматикализации рассматриваются также в работах В. А. Плунгяна.

Характерная, яркая черта агульского языка (АЯ) заключается в аморфности, размытости границ между единицами морфологии и синтаксиса, т. е. между словоформой и словосочетанием, с одной стороны, между словоизменением и словообразованием, т. е. между формой слова и отдельной лексемой, с другой.

Безусловно, во всех языках на каждом языковом уровне можно выделить ядро и периферию, прототипические, 'образцовые' единицы данного уровня и элементы промежуточные, переходные (см., напр., полузнаменательные, 'строевые слова' у Л.В.Щербы). Однако не во всяком языке количество таких непрототипических единиц, или непрототипическое, несвойственное единице определенного уровня употребление, постепенно изменяющее статус данной единицы, так велико, как в агульском языке.

Значимость единиц такого переходного статуса для агульской грамматики можно оценить на примере единицы е, которая, с одной стороны, употребляется в своем исходном значении 'быть, существовать' как полнозначный бытийный глагол (см. гл. 2), с другой стороны, присоединяясь к разным нефинитным глагольным формам, выступает как видо-временной аффикс, который, однако, «помнит» о своем исходном значении и статусе и свободно может перемещаться в пределах предложения. В последнем случае он служит для коммуникативного выделения того или иного члена предложения.

Вторая, не менее важная особенность агульской грамматики заключается в сложном переплетении синтаксических (тип предложения), морфологических, контекстных и лексических факторов, обусловливающих однозначное толкование грамматических единиц, в изолированном употреблении в большинстве случаев имеющих более одного прочтения, т. е. совмещенно выражающих разные граммемы. В сочетании с богатством словоизменения (в первую очередь речь идет о глаголе) такая грамматическая полисемия приводит к обилию грамматических форм для выражения одного грамматического значения и к возможности разного прочтения одной формы.

Систематизация грамматических значений, распределение их по грамматическим категориям осложняется не только совмещенным выражением разных граммем одним показателем, но и, как правило, кумулятивным выражением семантических элементов, относящихся к разным зонам, таким, напр., как видо-временные значения, с одной стороны, эвиденциальные и модальные, с другой, ср.:

( ) наш:1пс1 дочь завтра вювращаться:1р£-Рг$

(2) хс ги5 Ьа§аЬ

наш:1пс1 дочь завтра возвращатьсяЛрГ-РагЯ-А-Сор

(Будущее интенционалыюе)

(3) хе ш5 Ьа^аЪ <щ?.а-£е.

наш:1лс1 дочь завтра возвращаться:1рГ-А-Сор

(Настоящее генерическое)

(4) хс ш5 Ьа£аЬ срЛа-в-е.

наш:1пс1 дочь завтра возвращаться:1рНпГ-Сор

(Будущее основное)

Наша дочь завтра возвращается/вернется.

Глагол во всех предложениях имеет футуральное значение. Кумулятивно со значением будущего времени (1) и (2) выражают имперфективное значение, т. е. описывают процесс как длящийся, в его развитии, (3) и (4) имеют перфективную семантику (процесс представляется как точечный, завершенный). Кроме того, (1) дополнительно выражает эвиденциалъное значение косвенного характера получения информации от самой дочери или третьего лица, а также указание на то, что информация для говорящего является новой. В (2), напротив, содержится указание на то, что это не вновь полученная информация, а обусловленное предыдущими договоренностями знание. В (3) значение будущего времени выражается кумулятивно с модальным значением предположения о том, что ситуация будет иметь место при субъективной оценке возможного развития событий, основанной, например, на том, что говорящий видел дочь во сне; или же какие-то приметы, что-то из мира собственных ощущений, представлений заставляет его предположить это. Таким образом, значение будущего времени может быть выражено, по меньшей мере3, четырьмя разными

3 На самом деле да* выражении футурального значения могут быть употреблены еще две аналитические формы второй степени: ¡¡ар д'а!е "приехать-то приедет' с вспомогательным глаголом 'делать' и диТ^усТхаж 'наверное приедет' с вспомогательным глаголом 'стать'.

формами, дополнительно выражающими аспектуальные, эвиденциальные и модальные значения.

В главе 1 описывается структура именной парадигмы и подробно характеризуется семантика грамматических категорий имени — числа и падежа; обсуждается также дейктическая система агульского языка (семантика указательных местоимений).

Имя существительное объединяет различные структурно-семантические группы слов: непроизводные названия живых существ, предметов (артефактов), веществ, состояний (ср. Jcel 'ягненок', Ха1 'дом', xed 'вода', ?urd 'зима', baXl 'счастье'), а также имена, производные от других существительных (ср. Hupaqan 'чабан' < Hub 'овца', daldamSi'барабанщик' < daldam 'барабан') или прилагательных (?ajf.eJ 'зло' < ?ajef'злой', pa$man?0el 'печаль' < /><г£отая/'печальный'), реже др. частей речи.

Общая структура словоформы существительного: «исходная основа + словоизменительные показатели». Исходные основы, непроизводных имен существительных состоят только из корня, основы производных включают также один из словообразовательных суффиксов (-£ejr, -6i, -аб, -al, -каг, -qan, -afn пр.). Все словоизменительные показатели существительного являются суффиксальными.

В разделе 1.1 описывается формообразование имени существительного.

Характерными для имени существительного грамматическими категориями являются число и падеж.4 Парадигма существительного состоит из 50 словоизменительных форм (для хпюкского говора).

4 Категории грамматического рода (класса) существительных, характерна« для большинства нахско-дагестанских языков, в агульском (так же, как в лезгинском н удинском) полиостью утрачена. О сохранившихся реликтах грамматических классов см. [Шаумян 1941:47-30,55; Магометов 1970:44-69].

Категория числа выражается в регулярном противопоставлении немаркированной (совпадающей с исходной основой) формы единственного числа маркированной специальным показателем основе множественного числа.

Образование множественного числа. От исходной основы, заканчивающейся согласным звуком, основа множественного числа во всех диалектах образуется при помощи суффиксов -аг, ,-ег. Выбор показателя зависит от фонетических условий, хотя не определяется ими однозначно.

От основ с исходом на гласный форма множественного числа образуется по-разному в разных диалектах [Сулейманов 1993: 92-93]: при помощи суффикса -bur (-war) в северных диалектах и -jar южных, в т.ч. хтокском: ¿/'сестра' > éi-jar, (¡arí'старуха' > ¿¡arí-jar, degi > degi-jar.

Некоторые слова помимо обычной формы множественного числа

образуют вторую форму множественного, повторно присоединяя аффикс -аг. .¿гдГкоса (женская)' > ku¿-ar> kuü-ar-ar, uíí'зернышко' > ud-ar> ud-ar-ar, naql

'могила' > naql-ar> naqé-ar-ar, #з/'слово' > gaf-ar> gaf-ar-ar. Формы такого

"двойного" множественного не обладают регулярными семантическими отличиями от простой формы множественного числа.

В агульском языке насчитывается, по диалектам, до 30 падежей, традиционно разделяемых на две группы: грамматические (или основные, синтаксические) и пространственные (или местные, локативные). Именительный падеж, или номинатив, обычно совпадает с исходной основой; все прочие (косвенные) падежи образуются от производной косвенной основы.

Косвенная основа единственного числа образуется от исходной основы при помощи одного из следующих показателей: -i, -a, -е, -ü, -и, -ji, -di, -du,

-ura, -ira, -ala, -una, -andi; ср. Хирит 'поле' > Хириг-i, ruS 'девушка' > ruá-a, warw 'пчела' > wanv-ura, Ьег 'лопата' > ber-ala, raR 'солнце' > raR-xma, Xalq'

Однозначно предсказать выбор показателя косвенной основы, исходя из звукового облика или семантики слова, невозможно, хотя некоторые признаки существования фонетической и семантической обусловленности выбора аффикса по диалектам прослеживаются.

Косвенная основа множественного числа образуется от основы множественного числа при помощи показателя -/ для всех слов: Нир-аг 'овцы* > Нир-аг-1, диг-аг 'миски' > диг-аг-г, ДЦг-ег'сёла' > НОг-еЫ, НШи-юаг

Грамматические (основные) падежи. Грамматических падежей пять: номинатив, эргатив, генитиву датив и комитатив. Их основная функция заключается в маркировании определенной семантической роли глагольного актанта, обозначенного именной группой..

Пространственные (местные) падежи. Пространственных падежей насчитывается, по диалектам, до двадцати четырех. Такое многообразие обусловлено тем, что каждый пространственный падеж представляет собой сочетание двух категорий: локализации и направительного падежа; соответственно, структура падежного показателя такова: «морфема локализации + морфема направительного падежа».

Категория локализации характеризует некоторую область пространства по отношению к ориентиру, т.е. тому объекту, который обозначен именем существительным, маркированным по локализации. В большинстве диалектов выделяется восемь показателей локализации:

1

2

3

4

-?

-h -q

"In" "Inter"

"Ante" "Post"

'внутри ориентира' 'между частями ориентира; в ориентире-сплошной среде' 'перед ориентиром' 'позади ориентира'

5 -w "Apud" 'около ориентира'

6 -1 "Super" 'на верхней поверхности ориентира'

7 "Sub" 'под ориентиром'

8 -k "Cont" 'на боковой поверхности ориентира'

В хпюкском говоре (а также керенском диалекте) локализации "Sub" и "Cont" не различаются, в обоих значениях используется суффикс -к. Локализация "Apud" в пространственном значении употребляется чрезвычайно редко, она заменяется локализацией "Post", показатель которой, тем самым, приобретает дополнительное значение.

Категория направительного падежа характеризует направление движения главного участника ситуации относительно области пространства, определяемой по. значению категории локализации. Эта категория в большинстве диалектов имеет три значения: эссив (падеж покоя), латив (падеж приближения) и элатив (падеж удаления). Тем самым, максимальная система агульских пространственных падежей включает в себя восемь серий по три падежных формы в каждой. О диалектных вариациях в наборе падежей см. [Сулейманов 1993:105-106].

В хпюкском говоре показатель латива не сочетается с локализацией "In"; в значении 'движение внутрь ориентира' используется Датив, ср. fajaXXula-s 'отнеси в дом'. Тем самым, общее число пространственных падежей в хпюкском говоре составляет 20 (нет отдельной локализации "Sub" и инлатива как специального падежа).5

В разделе 1.2 описывается семантика числовых форм имени существительного.

5 Утверждение Н. Д. СулеВманова [1993: ] OS] о совпадении в хпюкском говоре инэссвва в эргатива, а также и иялатава и ииалатива, не подтверждаете» нашими данными.

Известно, что во многих языках затруднено или невозможно образование формы множественного числа от многих имен собственных и имен с абстрактной семантикой. Однако, в агульском • языке, по всей видимости, практически не существует таких числовых форм, интерпретация которых вызывала бы затруднения. Причины этого кроются, очевидно, в неуниверсалъности концептуального пространства грамматической множественности в языках мира,- то есть, в разном объеме репертуара значений, связываемых языками с показателем множественного числа.

Наиболее «неожиданным» является, пожалуй, образование в агульском языке форм множественного числа топонимов. Форма множественного числа топонима имеет две интерпретации. Локальные традиционные топонимы в форме множественного числа обозначают совокупность жителей данного населенного пункта: quruh 'Курах' ~ ОыгыН-аг 'курахцы'. Данная форма тяготеет к обозначению всех жителей села (поселка) в целом; для обозначения конкретной- группы жителей Кураха используется форма множественного числа quruhSitwar от лексемы quruhSuw, обозначающей одного жителя Кураха и образованного прибавлением к основе топонима словообразовательного суффикса -suw> восходящего к существительному Suw 'муж, сам' (в других диалектах имеющего также значение 'мужчина'). Отметим, что такая интерпретация формы множественного числа топонима засвидетельствована во многих языках, генетически и ареально далеких от агульского.

Типологически более нетривиальным является употребление форм множественного числа топонима в аппроксимативном значении: для обозначения области географического пространства, включающего называемый топонимом населенный пункт в качестве центра, например, при нерелевантности более точной географической атрибуции: masfcaw-ar

'Москва и прилегающие окрестности', derben-ar *Дербент и поселки около него'.

В агульском языке широко распространено образование форм множественного числа от индивидуальных имен собственных. Основной интерпретацией форм множественного числа личных имен собственных оказывается, однако, значение так называемой ассоциативной множественности: Hamid-ar Тамид и его семья' (букв. Гамиды).

Наиболее характерным значением формы множественного числа от названия вещества в агульском языке является так называемое "множественное изобилия". В некоторых контекстах, впрочем, различие между значениями числовых форм стирается. В русском языке, как известно, множественное число имен веществ употребляется в значении "сортовой множественности" (по-видимому, отсутствующее в агульском); множественное изобилия, хотя не полностью чуждое русскому языку, характерно для достаточно узкого круга лексем {снега, воды) и характерно в первую очередь для стилистически маркированных контекстов.

Семантическая затрудненность образования форм множественного числа типологически характерна также для многих абстрактных существительных - таких, как имена эмоциональных или ментальных состояний, абстрактных свойств, имен действия и т.п. Практически все такие существительные имеют в агульском языке регулярные формы множественного числа. Подробное описание семантики множественности требует лексического исследования каждой такой лексемы в отдельности; предварительно можно заметить, что формы множественного числа таких лексем могут иметь дистрибутивное (¿еюигт е1ц-ег 'их смех'; букв, 'их смехи') или интенсивное (?а&/аг 'продолжительный плач, например, по покойнику'; букв, 'плачи') значение.

Итак, агульский язык предлагает возможность концептуализации сочетания показателя множественного числа с именной основой практически любого семантического класса.

Как известно, агглютинативность как морфологический тип часто интерпретируется как отсутствие тесной связи (в самом абстрактном понимании) между составляющими слово морфемами. В случае агульского показателя множественного числа на слабость такой связи дополнительно указывает и отсутствие правил лексической селективности. В распоряжении агульского языка оказывается большое число морфологических форм множественного числа, для которых типологически прототипичное «объектное» понимание недоступно. Поэтому язык находит альтернативные пути концептуализации множественности - ассоциативная множественность и т.п. - в той или иной степени сохраняющие связь с полем количественности, но по сути своей являющиеся средством разрешения конфликта между семантикой основы (например, обладающей уникальным или недискретным референтом) и базовым значением показателя множественного числа (предполагающим наличие нескольких дискретных объектов, каждый из которых является референтом основы).

В разделе 1.3 описывается семантика падежных форм.

Грамматических падежей пять: номинатив, эргатив, генитив, датив и комитатив. Их основная функция заключается в маркировании определенной семантической роли глагольного актанта, обозначенного именной группой.

Каждый пространственный падеж представляет собой сочетание двух категорий: локализации и направительного падежа; соответственно, структура падежного показателя такова: «морфема локализации + морфема направительного падежа». О значении пространственных падежей см. [Кибрик 1970].

Категория направительного падежа характеризует направление движения главного участника ситуации относительно области пространства, определяемой по значению категории локализации. Эта категория в большинстве диалектов имеет три значения: эссив (падеж покоя), латив (падеж приближения) и элатив (падеж удаления).

В существующих грамматиках дагестанских языков семантику показателей локализации принято описывать через указание на пространственное расположение объекта относительно некоторого ориентира. При этом используется ограниченный набор определений, который переходит из одного описания в другое: "местонахождение объекта около ориентира", "местонахождение объекта внутри ориентира", "объект находится на верхней/боковой поверхности ориентира" и т.д. Такие формулировки, безусловно, имеют под собой определенные основания (в частности, они указывают, что определенный показатель способен употребляться в некотором типе пространственных контекстов), однако они предполагают, что основной функцией локализаций является выражение пространственного расположения и, кроме того, что эти показатели однозначны.

Между тем, хорошо известно, что использование показателей локализации не ограничивается пространственными контекстами: во всех дагестанских языках сочетания локализации и пространственного падежа широко используются для выражения актантов при различных глаголах. В имеющихся работах такие употребления обычно описываются изолированно от "основного", пространственного значения и рассматриваются как семантически с ним не связанные, "немотивированные", "синтаксические". Анализ примеров, приводимых в соответствующих разделах грамматик, показывает, что во многих случаях приводимые формулировки не охватывают и всего множества пространственных употреблений показателей

локализации, на что эксплицитно обычно не указывается (лишь в редких случаях говорится, что "локализация X может иметь также и значение У").

Таким образом, очевидно, что описание семантики локализаций в терминах пространственного расположения объекта относительно ориентира не охватывает всего множества их употреблений (в том числе и пространственных).

Использование локализации INTER В большинстве пространственных контекстов указывает на то, что объект находится в однородном по своей внутренней структуре ориентире.

хлеб вода-O-Inter Inter-najaTb-Pf-Pst

necoK-CMnter мусор-Pl ЬИегнаходиться-Ргз

В (сахарном) песке мусор есть.

С идеей местонахождения в однородном по структуре ориентире связана, очевидно, возможность употребления показателя этой локализации в сочетании с ориентирами-названиями предметов, которые могут быть концептуализованы как множество однородных частей:

книга-O-biter 1йег-совать:1тр письмо

В книгу вложи письмо! [=между страниц]

(8) gada dar-a-? gul-u-na x-u-ne ?u jaRdi.

мальчик лес-OInter терггься-Pf-Conv стать-Pf-Pst два день

Мальчик потерялся в лесу на два дня. [=между деревьями]

Интересный случай представляет собой использование локализации INTER В следующем примере (в качестве ориентира здесь, видимо, рассматривается пространство между ногами):

мальчих-O-Inter штаны IntenHaxoAWibc«-Prs:Neg

На мальчике штанов нет.

Наконец, последний тип пространственных контекстов, характерный для локализации INTER, связан с указанием на местонахождение объекта в "обертывающем'* ориентире: тряпка, бумага и т.д.:

(10) nis Juna-ji-i i-ik'-i-ne zun.

сыр мардя-O-Inter Iflter-coeaTb-Pf-Pst x

Я сыр в марлю завернула.

Использование в этом примере показателя -Г- обусловлено, по-видимому, не концептуализацией ориентира как совокупности однородных частей, а тем, что ориентир не имеет жестких, фиксированных границ, задающих местонахождение объекта (ср. xil-a-? [вода-O-Inter] 'в воде' и aSlcaf-i-? [шкаф-O-In] 'в шкафу').

Изучение семантики пространственных падежей позволяет сделать следующие выводы:

• более адекватным представляется подход к описанию семантики локализаций, учитывающий не только пространственное расположение объекта относительно ориентира, но и функциональную связь между этими двумя участниками;

• "функциональный" подход позволяет объяснить большинство пространственных употреблений показателей локализации и предсказать, какой из показателей будет использован в том или ином контексте;

• "функциональный" подход позволяет связать друг с другом пространственные и непространственные употребления одного и того же показателя локализации.

Предметом рассмотрения в разделе 1.4 является дейктическая система агульского языка. Мы различаем дейктическое поле близости и дейктическое поле удаленности. В дейктическом поле близости мы выделили две основные граммемы:

те-граммема сферы действия Говорящего, "около Говорящего" и hi - граммема сферы действия Адресата, "около Адресата". При выборе элемента дейктического поля близости Говорящий обычно руководствуется эгоцентрической стратегией и отдает предпочтение указательному элементу хпе-серии.

В дейктическом поле удаленности мы выделили следующие три основные граммемы:

te - граммема удаленности по расстоянию, "далеко от собеседников"; ge -граммема удаленности и нахождения ниже собеседников, "далеко и ниже собеседников" и

1e2 -граммема удаленности и нахождения выше собеседников, "далеко и выше собеседников".

При выборе элемента дейктического поля удаленности Говорящий в первую очередь оценивает, удаленность по какому измерению он хочет подчеркнуть. В случае предпочтительности горизонтального измерения выбирается дейктический элемент te-серии, в случае же предпочтительности вертикального измерения - дейктический элемент ge~ или /р-серий соответственно; в случае значительной удаленности объекта от Говорящего противопоставление по вертикальной шкале может быть нейтрализовано, поскольку для Говорящего становится важнее подчеркнуть именно расстояние по горизонтали.

Если есть конкуренция между элементами дейктического поля близости и дейктического поля удаленности, то предпочтение всегда отдается указательным элементам дейктического поля близости.

Кроме основных дейктических граммем мы выделяем дополнительные морфемы, которые модифицируют основное значение дейктического элемента. Дополнительная морфема wow- выделяется среди прочих тем, что

полисемична: выбор ее значения зависит от того, элемент дейктического поля близости или удаленности она модифицирует.

В Главе 2 описывается структура глагольной парадигмы и подробно» характеризуется семантика грамматических категорий глагола - вида, времени, наклонения, эвиденциальности; характеризуются функции нефинитных форм глагола (причастий, деепричастий, масдара, инфинитива) и особенности некоторых синтаксических конструкций (вопросительное предложение, предложение с именным сказуемым, фокусная конструкция); описывается также глагольное словообразование (семантика превербов, образование сложных глаголов).

Система агульского глагола отличается значительным богатством видо-временных форм: от одного глагольного корня образуется несколько сотен словоизменительных словоформ парадигмы. Морфологический тип глагола можно в целом охарактеризовать как агглютинативный, хотя (как будет видно по дальнейшему изложению) имеются и отклонения от прототипической агглютинации.

По синтаксическому поведению глагольные формы разделяются на финитные и нефинитные. Финитные глагольные формы выражают значения грамматических категорий вида, времени, наклонения, эвиденциальности ("заглазности"), а также отрицания и вопросительности, и возглавляют независимое предложение. Нефинитные глагольные формы выражают значения категорий вида и полярности (иногда также особые временные и модальные значения) и употребляются в первую очередь в качестве вершин зависимых (придаточных) предложений.

Морфологически глаголы делятся на непроизводвые (или "простые", ср. ?.as 'идти', (a)q'as 'делать', ?ut'as 'есть', micas 'резать', ag.as 'видеть' и пр.), производные глаголы с превербами (ср. ?-ixas 'класть в', alteas 'класть на', q-ixas 'класть за, к'; ?-aias 'вытаскивать из', al-ai.as 'снимать

с', ке-£,т> 'вытаскивать из-под' и пр.) и сложные глаголы, состоящие из неспрягаемого компонента и служебного глагола хаз 'стать', (а)щ'аз 'делать' или др. (ср. Нагит-хев 'собираться', Ййге-лтау 'стареть', ¿а^а-хая 'уставать', £ып/'-/а)<7'ау 'собирать', ¿ш-ад'аз 'прятать', пша-с'аз 'продавать' и пр.).6

В разделе 2.1 описывается состав глагольной парадигмы.

По внутренней структуре глагольные формы делятся на синтетические, которые состоят из единой словоформы, и аналитические, которые состоят из более чем одной словоформы и включают бытийный вспомогательный глагол; имеется также многочисленная группа аналитических форм "второй степени", в которых вспомогательные глаголы сами выступают в одной из базовых аналитических форм. Для выражения различных видо-временных и модальных значений используется также ряд особых аффиксов и служебных слов.

Общая структура синтетических форм: «исходная основа + словоизменительные показатели». В состав исходной основы входит глагольный корень и (факультативно) префиксальные словообразовательные показатели: ср. Х-(а$) 'нести', щ'-(аз) 'делать', $1к'-(ав) 'находить', тиХ-(аз) 'читать', и'-(аз) 'связывать' и к-к'-(аз) 'привязывать', 'идти' и а-да-Г,-

(аз) 'входить', ёад-(аз) 'открывать' и да-(1ад-(а5) 'открывать снова' и пр.7

Словоизменительные показатели являются в большинстве своем суффиксальными; к префиксальным относятся только показатели отрицания.

От исходной основы образуются две видовые основы и форма императива (ср. схемы 1а и 16).

Схема 1а. Схема 16.

6 В качестве "словарное формы" глагольных лексем здесь и далее используется инфинитив (ка -л), а для стативных глаголов, не имеющих инфинкгнва—форма настоящего времени (на -а).

7 Отделен от основы дефисом и взят в скобки показатель инфинитива.

От каждой из видовых основ образуется по одному деепричастию и по три причастия. Деепричастие СВ имеет суффикс -па, деепричастие НСВ суффикс ~У(Я?- гиХи-ва 'прочитав', гиХа-] 'читая'); причастие 1 совпадает с соответствующей видовой основой (ср. тиХи-Г 'прочитавший*, тиХа-Г 'читающий'8). Прочие причастия диахронически образованы от деепричастий: причастие 2 при помощи показателя -@)е- (ср. тиХи-па-]е-£, гиХа-]-е-Г), причастие 3 при помощи показателя -ёе- (ср. гиХи-о-ёе^ с усечением конечного гласного в деепричастии СВ, шХа-]-ёе-Г). Вероятно, причастия 2 и 3 восходят к сочетаниям деепричастий с причастием а/е-/* бытийного глагола а 'быть, находиться' и, соответственно, с причастием /¿/е-/ бытийного глагола е 'быть, являться' (см. также таблицу 2.2а).

От основы НСВ при помощи показателя образуется ипфинитив (ср. гиХа-я 'читать'), а также оптативное причастие (ср. тХа-^е-Р«тот, кому я желаю читать'). От основы СВ при помощи показателя -¿образуется масдар (отглагольное имя, ср. гиХи-Ь 'чтение'), а также "предположительная" форма (ср. гиХи-п 'предположим, прочитает') и оптатив (ср. гиХи-щ! 'пусть я (ты, он) читаю (-ешь, -ет)').

' Причастия, как и прочив атрибутивные слова, приводится в форме с аффиксом номинатива (используемым при субстантивации, а также в изолированном употреблении, см. также 2.4).

Таблица 2.1. Образование базовых утвердительных синтетических форм (глагол ruXas 'читать').

Совершенный вид (основа гиХа-) Несовершенный вид (основа тиХа•)

Причастие 1 гаХи-Г гиХа-Г

Деепричастие гиХи-па гиХа-]

Причастие 2 гиХа^е-Г .

Причастие 3 гиХи-пс!е-£ гиХа^ёе-Г

Масдар гиХи-Ь —

Оптатив гиХи-га] —

Предположит, форма гиХи-п —

Инфинитив — шХа-з

Оптативное причастие гиХа-зе-Г

Отрицательные синтетические формы образуются при помощи префикса <1а< ср. отрицательные деепричастия ё'а-тиХи-па 'не прочитав', ёа-гиХа-] 'не читая', отрицательный инфинитив ¿а-тиХа-в 'не читать' и т.п. Форма прохибитива, т.е. отрицательного императива, образуется от основы НСВ при помощи префикса та-, ср. та-гиХа 'не читай'. (У глаголов с основой НСВ на -ев прохибитиве представлен ср. та-к'21не умирай', та-¿1дИ'не смейся', тз-лхг£'не вари', та-сййгё"не мирись'.)

Выделяется группа глаголов со стативной семантикой, для которых характерен существенно сокращенный набор форм: настоящее и прошедшее время, одно причастие и одно деепричастие; не все из этих форм образуются регулярно. К этой группе относятся основные бытийные глаголы е 'быть, являться' и а 'быть, находиться' и производные от последнего: глаголы с

превербами a(j)-а 'находиться внутри', qa(j)-a 'находиться позади; иметься', fa(j)-a 'иметься в наличии, при себе', alde-a 'находиться вверху', ke(j)-a 'находиться под или на вертикальной поверхности' и др. (имеется также ряд сочетаний глагола а с наречной частью: ср. mek'el-di а 'испытывать холод', Sai-S а 'радоваться' и т.п.). К бытийным относится также глагол атеа 'оставаться (внутри)' и другие префиксальные производные от того же корня: ha-mea 'остается спереди', al-tnea 'остается наверху', fa-mea 'все еще остается при себе' и т.п.

Таблица 2.2а. Парадигма спряжения бытийных глаголов.

е 'быть, являться' a 'быть, находиться' fa(j)-a 'иметься при себе' ame-a 'оставаться'

утв. || отриц. утв. || отриц. утв. || отриц. утв. || отриц.

Настоящее время е || dawa а II a-dawa fa(j>a II fa-dawa ame-a II an-dawa

Прош. время ¡j llduj a-ji || a-duj fa-ji || fá-duj am-ij II an-duj

Причастие ide-f lldawa-f aje-f II a-dawa-f faje-f II fa-dawa-f ame-f II an-dawa-f

Деепричастие e-j 1! dawa-j a-j II a-dawa-j fa-j II fa-dawa-j am-ij II an-dawa-j

Вопросит, наст. e-wa II du(-wa) a-wa II a-du(-wa) fa-wa II fa-du(-wa) ame-wa II an-du(-wa)

Вопросит, прош. ij-wa llduj-wa aji-wa II a-duj-wa faji-wa II fa-duj-wa amij-wa II an-duj-wa

Имеются также собственно стативные глаголы ícande-a 'любить, хотеть', На-а 'знать', iia-a 'болеть', gu6'a-a 'бояться', которые обладают единственной основой НСВ; у них нет основы СВ, а также инфинитива и императива (у некоторых также прохибитива).

Ядро видо-временной системы индикатива составляют аналитические формы; некоторые из них, впрочем, в значительной степени морфологизовались и по статусу близки синтетическим (сохраняя достаточно прозрачную "составную" внутреннюю форму). Общая структура аналитических форм такова: «нефинитная форма смыслового глагола + вспомогательный глагол». Мы выделяем среди аналитических форм группу "базовых" форм, в которых бытийный вспомогательный глагол стоит в

настоящем или прошедшем времени, а также группу аналитических форм "второй- степени", в которых вспомогательный глагол (xas 'быть, становиться' и некоторые др.) сам стоит в одной из "базовых" аналитических форм. Смысловой глагол в составе аналитических форм может выступать в виде деепричастия (каждого из видов), двух причастий (каждого из видов) и инфинитива. Сочетания с причастием-3 (ср. 'такой, который

читал/был прочитан', 'такой, который будет читать/будет

прочитан' и пр.) не образуют аналитических форм, причастие в данном случае выполняет функцию именной части сказуемого.

Основным вспомогательным глаголом является е 'быть, являться' (выступает со всеми перечисленными выше формами смыслового глагола); от деепричастий смыслового глагола образуются также аналитические формы при помощи глагола а 'быть, находиться'. Вспомогательные глаголы могут выступать в форме настоящего или прошедшего времени.

Исторически все перечисленные формы, бесспорно, являются аналитическими, и в настоящее время исходные вспомогательные глаголы в их составе легко идентифицируются.. Вместе с тем,. в ряде форм вспомогательный глагол подвергся достаточно сильной морфологизации и фактически превратился в аффикс (или в слабоавтономную клитику).

Таблица 23. Базовые аналитические формы (смысловой глагол ruXas 'читать').

подсистема СВ утверд. || отриц. подсистема НСВ утверд. || отриц.

от деепричастий с глаголом е Перфект (Прош. перфективное) Хабитуалис наст, времени

ruXun-e II ruXun-dawa Прошедшее неактуальное гиХа^ II гиХа]ч1е\уа Хабитуалис прош. времени

ruXun-ij II ruXun-duj гиХаН II гuXaj-dUj

с глаголом а Результатов ruXuna(j)-a II ruXun-ádaw(a) Результатов в тзотедгпем Презенс гиХаф-а II гиХ-ЗгЗа\уа Имперфект9

ruXuna-ji II ruXun-aduj гиХа-^ II гиХ-а(1и]'

от причастий от причастия 1 Прошедшее общефактическое Настоящее генерическое

ruXuf-e II ruXuf-íawa Прош. обтефактич. неактуальное гиХаГ-е II гиХаС-Ьгога Прошедшее генерическое

ruXuf-ij II ruXuf-íuj гиХа£ц II гиХаГ-Ьу

от причастия 2 Прош. результ. обшефактическое Будущее интешшональное

ruXunajef-e II ruXunajef-tawa Поедлрош. результ, обшефактич. пОйцеГ-е II гиХа]еГ-&№а Будущее в прошедшем

ruXunajef-ij II ruXunajef-tuj гиХ^еС-ц II ruXajef-tuj

от инфинитива — Будушее основное гиХав-е II гиХа8-1аша Ирреалис гиХаз-у II гиХаз-йц

Многочисленные аналитические формы "второй степени" образуются при помоши вспомогательного глагола xas 'быть, становиться'. Этот глагол имеет регулярную парадигму и сочетается с большей частью нефинитных

9 Утвердительные формы хнбитуалиса прошедшего времени и имперфекта совпадают.

форм смыслового глагола (причастиями и деепричастиями); общее число аналитических форм с этим глаголом (без учета отрицательных эквивалентов) превышает 100.

Категория отрицания морфологически маркируется в глагольной словоформе и может реализоваться в двух видах. Во-первых, от каждой из видовых основ (и от единственной- основы НСВ стативов) образуются отрицательные основы при помощи приставки

гиХа- 'не делать'. Соответственно, любая глагольная форма — как финитная, так и нефинитпая — имеет отрицательный эквивалент с данной приставкой; особо образуется только отрицательный эквивалент императива, т.е. прохибитив.

Во-вторых, особые отрицательные формы имеются у вспомогательных глаголов а 'быть, находиться' и е 'быть, являться' (см. таблицу 2.1; показатель da- в этих формах также прослеживается, однако в целом формы являются супплетивными). Соответственно, все аналитические формы с этими глаголами имеют отрицательные эквиваленты, образованные при помощи отрицательных форм вспомогательного глагола, ср. ruXun-dawa 'не прочитал', mXa-dawa 'не читает', ruXas-iawa. 'не прочитает' и т.п. (см. подробнее таблицу 2.3). Отрицание этого второго типа распространяется, тем самым, только на финитные формы индикатива (а также ирреалис). Для выражения отрицания у этих форм используется именно вариант с отрицательным вспомогательным глаголом, а не вариант с отрицательной (префиксальной) основой.

В разделе 2.2 описывается, семантика грамматических форм.

Категория вида в АЯ реализуется в противопоставлении двух рядов форм — от видовых основ СВ и НСВ — и охватывает все глаголы (кроме небольшой группы стативов). В целом, формы от основы СВ описывают ситуацию как завершившуюся, имеющую закрытые временные границы

РОС. НАЦИОНАЛЬНА^"] БИБЛИОТЕКА ]

('сделал', 'поделал какое-то время'), а формы от основы НСВ описывают ситуацию как находящуюся в процессе развития, не ограниченную во времени, и характеризуют ее изнутри этих границ ('делал в данный момент', 'делал постоянно' и т.п.). Многие из описываемых ниже форм выражают также дополнительные, достаточно тонкие аспектуальные или модальные противопоставления; большинство форм многозначно.

Категория времени имеет три значения — настоящее, прошедшее и будущее время. Ряд аналитических форм настоящего и прошедшего времени противопоставляются по соответствущим формам вспомогательных глаголов (так что каждая из этих форм может быть условно отнесена к актуальному "плану настоящего", либо к неактуальному "плану прошедшего"). Будущее время маркируется особым образом, однако вторичные значения, связанные с будущим временем, свойственны также формам НСВ "плана настоящего".

Категория эвиденциальности ("заглазности") выражает указание на источник сведений говорящего относительно ситуации, о которой он сообщает. Эта категория имеется в большинстве дагестанских языков, однако в существующих описаниях агульского языка сведения о ней не приводились. Основное противопоставление в рамках данной категории выражается двумя формами — Перфектом (Прошедшим перфективным), маркирующим прямую засвидетельствованность (т.е. указывающем на то, что ситуация наблюдалась непосредственно самим говорящим) и Результативом настоящего времени, маркирующим косвенную засвидетельствованность (т.е. указывающим на то, что ситуация не наблюдалась самим говорящим, а его утверждение базируется на другом источнике). Некоторые частные значения в рамках косвенной засвидетельствованности выражаются также другими формами.

Основной формой прошедшего времени является Перфект, или Прошедшее перфективное (ср. гиХипе'прочитал'). Эта форма имеет значение

прошедшего времени совершенного вида — она. обозначает событие в прошлом как ограниченное временными рамками. Перфект является основной формой, используемой в повествовательных текстах о прошлом. Как правило, эта форма используется для описания событий, наблюдавшихся говорящим лично ("прямая засвидетельствованность"); в этом она противостоит форме Результатива.

Форма Прошедшего неактуального (ср. тХап-Ц. 'прочитал (когда-то)') используется для обозначения ситуации, принадлежащей закрытому временному интервалу в прошлом: в отличие от Перфекта, который связывает ситуацию с актуальным временным планом, включащим момент речи, Прошедшее неактуальное описывает ситуацию, относящуюся к уже не актуальному для говорящего временному плану.

Форма Результатива настоящего времени (ср. гиХипафа 'прочитан') имеет результативное значение, т.е. описывает состояние в настоящем, как результат некоторого предшествующего действия.

Форма Результатива в прошлом (ср. гиХиаа)Убыл прочитан') описывает состояние в плане прошлого, являющееся результатом предшествующего действия.

Форма Прошедшего общефактического (ср. гоХиР-е 'читал (в принципе)') описывает ситуацию, имевшую место на протяжении некоторого периода времени по меньшей мере один раз (при этом неважно, сколько именно раз и когда происходила ситуация, но важно, что по крайней мере однажды).

Соответствующая ей . форма Прошедшего обшефактического неактуального (ср. гиХи£у 'читал (когда-то)') также имеет общефактическое значение, однако относит описываемую ситуацию к неактуальному в данный момент интервалу времени.

Форма, которую условно можно назвать Прошедшим результативным обшефактическим (ср. гиХипа]е&е 'читал (уже)') близка Результативу в том, что также указывает на сохраняющийся в момент речи результат некоторого действия в прошлом, однако акцент при этом делается скорее на самом действии, нежели на итоговом состоянии (чисто статальное значение типа объектно-результативного этой форме не свойственно).

Соответствующая форма Предпрошедшего результативного общефактического (ср. тиХипа]е£-у 'прочитал (к тому времени)') имеет значение сохранения результата ситуации к некоторому моменту в прошлом.

Основной формой настоящего времени является Презенс. или "настоящее актуальное" (ср. гаХафа 'читает'), с тремя основными значениями.

Параллельная Презенсу форма прошедшего времени, Имперфект, или "прошедшее длительное" (ср. выражает те же три основных

значения, перенося их в план прошлого.

Форма Хабитуалиса настоящего времени, или "настоящее общее" (ср. 'обычно читает'), является специализированной хабитуальной формой настоящего времени: она обозначет регулярно повторяющиеся события, в т.ч. такие ситуации, участие в которых является характерным для субъекта.

Параллельная форма прошедшего времени, т.е. Хабитуалис в прошлом (ср. 'обычно читал'; напомним, что Хабитуалис в прошлом в

утвердительной форме совпадает с Имперфектом), выражает те же значения в плане прошлого.

Форма Настоящего генерического. или "вневременного" (ср. гиХаГ-е 'читает, принято читать'), используется для обозначения генерических, т.е. общих и установленных ситуаций и закономерностей.

Параллельная форма Прошедшего генерического (ср. тХаГ-у 'читал, имел обыкновение читать') используется для указания на постоянную ситуацию или закономерность, характерную для длительного периода времени в прошлом.

Форма, которую можно условно назвать Будущим интенциональным. или "будущим намерения" (ср, гиХаУе/-е 'собирается читать'), имеет два основных употребления. Она может выражать собственно намерение обладающего волей субъекта осуществить действие, а также хабитуальное значение.

Соответствующая "интенциональная" форма прошедшего времени, Будущее в прошедшем (ср. ruXajef-^j 'собирался (было) читать'), обозначает ситуацию, которая должна была осуществиться в прошлом.

Основной формой будущего времени является собственно Будущее основное (ср. гиХав-е 'прочитает'). Эта форма используется в широком круге контекстов и в целом достаточно нейтральна по значению по сравнению с другими формами, которые могут выражать будущее время, но при этом имеют специфические условия употребления.

Среди других форм, связанных с обозначением футуральной временной референции, отметим Будущее континуативное с вспомогательным глаголом атеа 'оставаться', указывающее на действие, которое, возможно, уже осуществляется в момент речи (или было осуществлено до него) и которое еще предстоит осуществлять в будущем.

Особенностью агульской видо-временной системы является, таким образом, многообразие способов выражения будущего времени, а также хабитуального значения: имеется целый ряд форм, способных выражать эти два значения, при том, что распределение контекстов предочтительности каждой из форм достаточно нетрививально и связано с дополнительными

семантическими оттенками10. Формы "плана настоящего", образуемые от основы НСВ, фактически составляют группу форм настояще-будущего времени; они противостоят формам от основы СВ как группе форм прошедшего времени.

Раздел 2.3 посвящен описанию семантики неиндикативных форм.

Количество косвенных наклонений, выделяемых исследователями, колеблется от 4 (у Р. М. Шаумяна) до 11 (у 3. К. Тарланова), при том, что основания для их выделения далеко не всегда формулируются в явном виде. Двумя основными группами неиндикативных форм являются формы, выражающие повеление и желание, и формы, используемые в условных и уступительных предложениях; статус остальных "наклонений" не является бесспорным.

Формы повелительного наклонения выражают повеление говорящего (просьбу или приказ) об осуществлении некоторого действия и различаются по тому, кто назначается исполнителем данного действия.

Императив (ср. тХ 'читайэ) используется, когда осуществить действие должен адресат: ср. ^ 'скажи(-те)\ 'съепп^-те)', ]аХ 'иди(-те)'.

(Различие единственного и множественного числа адресата в данной форме морфологически выражается лишь в некоторых диалектах, но не в хпюкском; см. [Сулейманов 1993:151].)

Отрицательный императив, т.е. Прохибитив (ср. та-гиХа 'не читай') выражает просьбу к слушающему не осуществлять действие: ср. 'не

говори(-те)', пза-Ти1'а 'не ешь(-те)', ша-Г.а 'не уходи(-те)'. Ему также свойственно использование в условном значении.

10 О системе средств выражения будущего времени в агульском языке см. также [Майсак, Мерданова

2003].

Гортатив (ср. Saw ruXa(s) / ruXas-c 'давай почитаем') используется, когда осуществить действие предлагается говорящему и адресату совместно.

Форма Оптатива (ср. ruXu-raj 'пусть читает') часто используется, когда говорящий выражает желание, чтобы действие осуществило третье лицо, в силу чего данную форму иногда считают "императивом 3-го лица".

Многочисленные формы условного наклонения используются главным образом в условных конструкциях (в их первой части, т.е. собственно условии, или протасисе) и выражают различные типы условных значений.

Серия форм с уступительным значением производна от условных форм; они также используются в придаточных предложениях и указывают на ситуацию, которая не является препятствием для события, выраженного в главном предложении.

Еще одной- формой, близкой к условному наклонению, является "предположительная", или "допустительная", форма (ср. ruXu-ri 'предположим/допустим, читает'), не отмечаемая другими исследователями.

Форма Ирреалиса (ср. ruXas-ij 'читал бы') употребляется в следствии, или аподосисе, условных предложений и выражает контрфактическое значение: 'ситуация не имела места в действительности (и могла бы иметь место при неосуществленном условии)'.

В разделе 2.4 описываются функции нефинитных форм.

Набор нефинитных форм достаточно велик: в него входят масдар, инфинитив, два деепричастия (каждого из видов), семь причастий (в т.ч. по три причастия каждого из видов), а также группа особых "обстоятельственных форм" глагола. Нефинитные формы выделяются по особой синтаксической функции: как правило, они не выступают в качестве вершины независимого предложения, а возглавляют разные типы придаточных предложений. Некоторые нефинитные формы (причастия,

деепричастия, инфинитив) образуют также аналитические формы с вспомогательным глаголом.

Масдар (ср. гиХи-Ь 'чтение, процесс чтения') представляет собой отглагольное имя, регулярно образуемое от любой глагольной лексемы (кроме стативов, не имеющих основы СВ). Он обладает стандартной парадигмой имени существительного — ср. множественное число гиХи-Ь-аг, косвенная основа гиХи-Ь-а (соответственно, эргатив тХыЬа, датив гиХиЬа-я, генитив гиХиЬа-П и т.п.). Выступает масдар в тех же синтаксических позициях, что и обычное имя существительное.

Инфинитив (ср. гиХа-5'читать') используется вцелевом придаточном, главным образом с глаголами движения. При помощи этой формы оформляется также сентенциальный актант (актант на предложение) многих глаголов: ср. капдса гчХаа 'любит читать', Ьа§1атШ д'аа даИд'ав 'начинает рассказывать', ¿иё'аа аЛав 'боится сказать',' ад'ав хазе 'сможет сделать' и пр.

Деепричастия (СВ и НСВ) являются адвербиальными формами глагола и используются в первую очередь в придаточных предложениях с обстоятельственным значением.

Деепричастие СВ (ср. гиХи-па 'прочтя') обозначает ситуацию, предшествующую событию, выраженному глаголом главного предложения.

Деепричастие НСВ (ср. 'читая') обозначает ситуацию,

происходящую одновременно с событием, выраженным глаголом главного предложения.

Причастия представляют собой отглагольные прилагательные, их основная функция — служить определением имени. Имеется по три формы причастия каждого из видов — СВ

НСВ ruXa-f, ruXajo-f, mXajde-f (причастия каждого вида обладают достаточно тонкими семантическими отличиями), а также оптативное причастие — ruXaje-f (от глагола ruXa-s 'читать'). При субстантивации причастия маркируются показателем -f (-1-) и изменяются по числам и

и

падежам .

Функции некоторых агульских причастий, однако, не исчерпываются перечисленными выше — имеется ряд употреблений, которые выходят за рамки того, что можно ожидать от ''прототипических" причастий, исходя из стандартного их определения как отглагольных прилагательных.

Во-первых, причастия могут быть использованы в качестве вершины зависимого предложения с обстоятельственным значением. Во-вторых, некоторые причастия способны возглавлять актантное предложение.

Достаточно многочисленные обстоятельственные формы глагола образуются при помощи специальных показателей и употребляются в различного рода придаточных предложениях (прежде всего временных): ср. ruXu-guna 'когда прочитал; из-за того, что прочитал', гиХи• gunas 'к тому моменту, как прочитал', ruXu-Xildi 'как только прочитал', 'сразу, как только прочитал' и пр.

Раздел 2 J посвящен глагольным превербам.

В агульском языке имеется богатая система глагольных пространственных префиксов ("превербов"): у некоторых корней может насчитываться порядка 30 производных префиксальных глагольных лексем, часто с идиоматичным значением. Такое богатство префиксальных

11 Причастие 1 в позиции определения имени представляет собой чистую основу (ср. СВ тиХи 'прочитанные*, НСВ гиХя Читающий'); данное употребление стоит, однако, отличать от использования чистой основы в др. контекстах, без определяемого имени.

производных создается за счет того, что возможны различные сочетания двух групп превербов, которые ниже названы превербами локализации (семь морфем) и превербами направления (четыре морфемы).

Превербы локализации описывают область пространства, в которой находится (либо в которую перемещается, либо из которой перемещается) участник ситуации. Эта область пространства и называется ниже "локализацией" (перемещаемого или покоящегося) объекта.

Превербы направления описывают траекторию перемещения участника ситуации в терминах приближения/удаления и движения вверх/вниз относительно точки отсчета: это две пары антонимичных показателей со значением 'к ориентиру' ~ 'от ориентира' (обычно в горизонтальной плоскости) и 'вверх' ~ 'вниз'. Эти превербы образуют две группы и по другому основанию: два преверба направления описывают траекторию движения объекта относительно конечной точки ('двигаться к', 'двигаться вверх к'), а два преверба — относительно начальной точки ('двигаться от', 'двигаться сверху от').

Преверб локализации в составе префиксального глагола описывает расположение участника в определенной области пространства относительно ориентира, а преверб направления указывает на траекторию перемещения участника относительно этой области пространства. Тем самым, можно сказать, что семантически в сферу действия значения преверба направления входит значение глагольного корня с превербом локализации. В сферу действия каждого из остальных префиксов (повторности и отрицания) входит, соответственно, весь комплекс из корня и префиксов, расположенных ближе к корню.

Превербы локализации как по форме, так и по значению сопоставимы с показателями локализации у имени существительного. Этимологически глагольные превербы и пространственные падежи имени восходят к одному

источнику — по всей видимости, пространственным наречиям, которые в препозиции к глаголу эволюционировали в префиксы, а в постпозиции к имени в послелоги (и далее в падежные аффиксы). Связь между превербами локализации и категорией локализации имени в настоящее время проявляется прежде всего в том, что значительное число префиксальных глаголов требует оформления одного из актантов (как правило, обстоятельства места) падежной формой соотвествующей локализации — имеет место своего рода семантическая "согласованность по локализации".

Показатель повторного действия да- (перед некоторыми ды-, пред основами на гласную а- обычно д-), как показано на схеме 4, занимает одну из префиксальных позиций. В хпюкском говоре данный префикс, присоединяясь к глаголу с пространственными превербами, располагается перед ними; в прочих говорах он располагается после пространственных превербов [Магометов 1970:163-164,166].

Префикс повторного действия может присоединяться практически к любому глаголу; в результате образуется новая глагольная лексема со значением 'действие осуществляется повторно', ср. да-гыХаз 'снова прочитать* (< тХав 'читать'), да-Ик'ая 'снова написать* (< /¿Рау 'писать'), да-\iXas 'снова выпить' (< иХал 'пить'), д-а&ая 'снова увидеть' (< 'видеть'), да-и^'а® 'снова сесть' (< иц'ая 'садиться') и т.п.

Раздел 2.6 посвящен синтаксическим особенностям глагольных форм.

Основные синтаксические конструкции предложения в агульском, как и многих других дагестанских языках — номинативная при непереходных глаголах (основной участник оформляется номинативом), эргативная при переходных глаголах (агенс оформляется эргативом, пациенс номинативом, а при некоторых глаголах дативом), а также дативная при глаголах

восприятия и некоторых других (номинативом оформляется стимул, дативом экспериенцер, а также адресат).

Агульский. относится к языкам с расположением зависимых перед вершинами, т.е. к языкам "левого ветвления" (ср. стандартные порядки Rel N, Gen N, наличие послелогов, расположение придаточных предложений перед главным и пр.). При этом расположение основных актантов (S, О) относительно глагола (V) достаточно свободно (при относительно большей нейтральности порядка SOV).

В агульском отсутствует как классное согласование (в связи с полной утратой системы именных классов), так и личное согласование (развившееся в качестве инновации в соседнем с агульским — табасаранском языке); единственным видом согласования является согласование по числу в именном сказуемом.

В агульском языке можно говорить о специальной категории вопр о сите л ьн ости, морфологически маркированной в глаголе. В общих вопросах выступают глагольные словоформы с вопросительным показателем -we; этот показатель всегда полностью слит с глагольной формой (т.е. является аффиксом), хотя в описаниях его иногда и называют "вопросительной частицей".

В агульском языке имеется особая фокусная конструкция, используемая при фокусном выделении какой-либо составляющей предложения (той составляющей, которая вводит новую или наиболее значимую информацию, либо противопоставляется другой составляющей). Основная особенность данной конструкции состоит в том, что непосредственно за фокусируемой составляющей располагается форма вспомогательного глагола е 'быть, являться', отделяющаяся в данном случае от аналитической формы глагола, в состав которой она входит в "нейтральном" высказывании. Форма вспомогательного глагола и является,

таким образом, своеобразным "фокусным маркером" (непосредственно же за глагольной словоформой она следует в том случае, если фокусируется либо сама глагольная группа, либо вся предикация в целом).

Таким образом, "причастные" аналитические формы в фокусной конструкции могут соответствовать нескольким различным видо-временным формам: по сравнению с нейтральными высказываниями, в высказываниях с фокусированием используется редуцированный набор глагольных форм и возникает дополнительная семантическая неоднозначность.

Отметим, что хотя фокусная конструкция по структуре напоминает предложения с именным сказуемым (например, предложения идентификации или характеризации), синтаксически она устроена по-другому. Во-первых, падежное маркирование актантов в фокусной конструкции определяется, как и в нейтральной конструкции, смысловым глаголом (тогда как в предложении с именным сказуемым обе части оформляются номинативом); во-вторых, в фокусной конструкции, как и в нейтральной конструкции, форма причастия остается неизменной, причастие не согласуется по числу с именной группой (что обязательно для причастия в роли именной части сказуемого, см. 6.3.2).

Как указывалось выше, двумя основными типами бытийных глаголов являются е 'быть, являться' (далее будем говорить о нем как о "глаголе-связке") и глагол а 'быть, иметься, находиться', а также группа производных от него префиксальных глаголов — 'быть, находиться между, в

сплошной среде', 'быть, находиться сверху' и др. (далее будем

говорить о них как о "локативных бытийных глаголах"). Эти два типа бытийных глаголов распределены по различным семантическим типам бытийных предложений.

Локативные глаголы используются главным образом в локативных экзистенциальных предложениях, которые описывают существование,

нахождение объекта относительно определенного ориентира. То, какое именно место занимает объект относительно ориентира, маркируется как при помощи пространственного преверба в глаголе, так и пространственным падежом, в именной группе, обозначающей ориентир: имеет место явление "согласования по локализации**, обсуждавшееся выше.

Глагол-связка е 'быть, являться' является двухвалентным: оба его актанта оформляются номинативом и согласуются по числу. Глагол-связка используется главным образом в таксономических предложениях и предложениях характеризации и идентификации (стандартный порядок составляющих в таких предложениях: именная группа — именная группа -глагол-связка).

Глава 3 посвящена обзору процессов грамматикализации в агульском языке на примере конструкций с глаголами движения и позиции, глаголами речи и др.; дается попытка объяснения возникновения грамматических значений и в ходе анализ различных параметров грамматикализации (степень морфологизации, идиоматичность значения, сохранение исходной модели управления грамматикализуемого глагола и т.д.) - показан промежуточный статус многих грамматических показателей агульского языка с точки зрения противопоставления словоизменения и словообразования, лексики и грамматики; обсуждается также ряд примеров лексикализации.

Наиболее известным случаем грамматикализации в АЯ, замеченным всеми исследователями, является процесс утраты автономности вспомогательными глаголами е и а («существительными глаголами» -Р.Шаумян, вспомогательными глаголами - А.А.Магометов, служебными глаголами - З.К.Тарланов).

Одним из интересных примеров развития грамматических показателей из лексических единиц является зарождение в АЯ комитатива, или совместного падежа.

В хпюкском говоре можно говорить об одном уже сформировавшемся падеже, выражающем значение сопровождения, с показателем -qaj (деепричастие от стативного глагола qaa 'находиться сзади, около; иметь, обладать') и другой конструкции, которая находится на- стадии грамматикализации, не позволяющей пока называть ее самостоятельным падежом. Эта конструкция состоит из имени в апудэссиве и деепричастия несовершенного вида от статива.1аа 'находиться около, иметь при себе'.

Довольно близка к конечному пункту грамматикализации языковая единица выявление этимологии которой на данном этапе

представляется затруднительным. Этот формант присоединяется ко многим глагольным формам (сомнение вызывает возможность присоединения к формам со значением будущего времени);

Наличие -£ик- в глагольной словоформе добавляет к исходному значению специфическое "проверятельное, выяснительное" значение. При этом в ситуацию вводится еще один, дополнительный участник с привилегированной ролью агенса.

Отсутствие категории детерминации (определенности/

неопределенности) приводит к возникновению у количественного числительного sad 'один' функций неопределенного артикля < 'какой-то, некий'. В таком значении sad используется при описании неопределенного референта (перед именной группой) и неопределенного, аппроксимативного числа (перед количественной группой).

Среди форм повелительного наклонения прототипическими (синтетическими и наиболее частотными) словоформами являются три: императив, прохибитив, оптатив. Все три формы обладают специальными показателями, являющимися частью синтетической глагольной словоформы и не обладающими ни малейшей степенью свободы. Однако в императивной парадигме есть и формы с промежуточным статусом. Для выражения

повеления, обращенного одновременно и к адресату, и к говорящему, используется конструкция rnSaw +инфинитив/ форма будущего основного времени/ основа несовершенного вида смыслового глагола». Таким образом гортатив (=императив 1 л. мн.ч.) может иметь в зависимости от формы смыслового глагола три варианта. Элемент Saw представляет собой императив глагола ¡".as 'идти* со значением 'иди сюда (по направлению к говорящему)' в отличие от 'иди по направлению от говорящего'. Показатель Saw имеет самую широкую сочетаемость, в настоящее время его исходное значение глагола движения 'иди сюда' не ощущается: ср., с одной стороны, возможность сочетания как с самим глаголом T.as 'идти' (saw xin ?„а «давай мы пойдем'), а с другой стороны, возможность использования в ситуациях, вовсе не предполагающих перемещения в пространстве (ср. 'давай мы не будем молчать').

Грамматикализация глаголов речи типологически распространена очень широко и засвидетельствована, в том числе, и в нахско-дагестанских языках. В агульском языке представлены три пути грамматикализации глагола aRas.

Первый путь развития приводит возникновению форманта с "пересказывательным" значением. Другим интересным случаем грамматикализации глагола aRas является его употребление в качестве подчинительного союза со значением причины.

Третий путь грамматикализации глагола речи - превращение причастия совершенного вида /«/-/"'сказанный' в показатель порядковых числительных (при присоединении к количественным числительным): ср. от sat/'один', íW-pu/4 второй' от йи/'два' и т.д.

Аналитические глагольные формы второй степени являются результатом грамматикализации сочетаний нефинитных форм смыслового глагола со вспомогательными глаголами xas 'становиться', (a)q'as 'делать',

атеа 'оставаться' в разных видо-временных формах.

Регулярным способом образования, каузатива является конструкция с глаголом (a)q'as 'делать'; помимо этого, у некоторых глаголов имеются нерегулярные каузативные производные со значением прямой каузации.

Глаголы (a)q'as и xas активно- участвуют также в глагольном словообразовании. Как и в других лезгинских языках, в агульском значительную часть глагольной лексики составляют так называемые сложные глаголы, которые состоят из "неспрягаемой • части" (часто именной) и служебного глагола (см. работы [Абдуллаев 1954; Гюльмагомедов 1978]). Степень формальной связанности таких сочетаний является различной, и также различной является степень композициональности их значения; многие из сложных глаголов представляют собой вполне идиоматичные сочетания.12

В качестве основных двух служебных глаголов, в составе сложных глагольных лексем выступают глаголы xas 'стать' и (a)q'as 'делать'.

Сложные глаголы с xas 'стать' в качестве служебного глагола, как правило, являются непереходными и часто (хотя и не всегда) обозначают начало процесса или состояния. Ср. следующие • примеры лексем: Sad-xas 'обрадоваться', guó'-xas 'испугаться', itar-xas 'заболеть', Sawla-xas 'устать', Har-xas 'узнать', un xas 'усльппать, слышать', ¡can-xas 'полюбить', begemiü-xas 'понравиться', jwu-xas 'спрятаться', gmt'-xas 'собираться (вместе)', Hazur-xas 'готовиться; стать готовым', ugar-xas 'согреться (о жидкости)', sint'e-xas 'вянуть', ?adul xas 'стать мягким; быть на грани обморока', buS-xas 'слабеть' и пр.

12 Некоторые вопросы формального в семантического описания сложных глаголов рассматриваются в рамках масштабного исследования по "глагольное фразеологии агульского языка" в работах [Сулейманов 1984; 1986;1989]и др.

Сложные глаголы с (a)q'as делать' в качестве служебного глагола, как правило, являются переходными; при этом часто в роли пациенса выступает как раз "именная часть" сочетания.

Сочетания статива атеа 'остаться' с двумя нефинитными формами смыслового глагола: деепричастием несовершенного вида и инфинитивом, грамматикализуясь, выражают континуативное значение и значение ожидаемого, но так и не осуществившегося результата.

Конструкции с глаголами движения и позиции, исходно описывающими различные типы пространственного перемещения и расположения, типологически являются наиболее подверженными превращению в грамматические показатели. Подробно механизмы семантических изменений в ходе грамматикализации глаголов движения и позиции на материале большой и представительной выборки языков исследуются в работе [Майсак 2002], см. также [Майсак 2000].

С глаголами, обозначающими неконтролируемые действия и ситуации, не употребляется форма будущего интенционального, которое имеет значение намерения, осознанной интенции к осуществлению действия. Однако интенциональная форма служит для описания ситуаций в настоящем, в которой есть предпосылки будущей ситуации, т.е. для описания ее некоторой подготовительной фазы. Для выражения же такой фазы у глаголов, обозначающих неконтролируемые действия/ситуации используются конструкции «инфинитив смыслового глагола + финитная форма статива kandea 'нравиться, любить, хотеть'.

Интересно проявление в АЯ другого процесса, во многом похожего на процесс грамматикализации, - лексикализации. В [ЛЭС 1990] лексикализация определяется как «превращение элемента языка (морфемы, словоформы) или сочетания элементов (словосочетания) в отдельное знаменательное слово или в другую эквивалентную ему словарную единицу

(напр., во фразеологизм)». Из описанных в [ЛЭС 1990] четырех частных случаев лексикализации в АЯ представлены три:

1) «превращение словоформы или предложно-падежного словосочетания в самостоятельное слово...»

2) «превращение словосочетания в слово...»

3) «фразеологизация, возникновение идиоматичного сочетания из свободного...»

В Заключении обобщаются основные результаты работы.

Принятый в настоящей работе тшгалогическич>риентированный подход и преимущественное внимание к грамматической семантике позволили выявить в-АЯ'ряд грамматических'форм, который ранее в специальной литературе не были замечены исследователями (ср. «предположительную» формы на -л"), серию «проверятельных» форм, конструкции, находящиеся на промежуточной ступени грамматикализации), а также описать. семантику грамматических категорий, ранее не выделявшихся в АЯ (категорию эвиденциальности, многие модальные значения, фокусная конструкция. и

др.)-

Подход, ориентированный на функционирование грамматических форм в реальной коммуникации- и текстах, позволил установить факторы, влияющие на возможность однозначной интерпретации форм, совмещение и кумулятивно выражающих значения, относящиеся к разным семантическим зонам (модальные, эвиденциальные, аспектуальные, временные).

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Концептуализация числа в языке без дефектных числовых парадигм (агульский язык - взгляд извне и изнутри) // Труды международного семинара «Диалог 2001»... Аксаково, 2001. (в соавторстве)

Категория эвиденциальности в агульском языке // Кавказоведение, №1, 2002. С. 102-112. (в соавторстве)

Система пространственных превербов в агульском языке // Плунгян В.

A. (ред.) Исследования по теории грамматики. Вып. 2: Грамматикализация пространственных значений в языках мира. М., 2002. (в соавторстве)

Семантика пространственных форм существительных в агульском языке // Плунгян В. А. (ред.) Исследования по теории грамматики. Вып. 2: Грамматикализация пространственных значений в языках мира. М., 2002. Дейктическая система хпюкского диалекта агульского языка // Плунгян

B. А. (ред.) Исследования по теории грамматики. Вып. 2: Грамматикализация пространственных значений в языках мира. М., 2002. (в соавторстве)

Нестандартная грамматикализация глагольных конструкций (на материале агульского языка) // Грамматические категории: иерархии, связи, взаимодействие. СПб, 2003.

Будущее время в агульском языке в типологической перспективе // Вопросы языкознания. №6,2003. (в соавторстве)

«Проверятельная форма» в агульском языке: структура, семантика и гипотеза о происхождении // Ландер Ю. А. и др. (ред.) Исследования по теории грамматики. Вып. 3: Ирреалис и ирреальность. М., 2004. (в соавторстве)

Морфология и грамматическая семантика агульского языка (на материале хпюкского говора). М, 2004.

Издательство 000 "МАКС Пресс". Лицензия ИД № 00510 от 01.12.99 г. Подписано к печати 12.05.2004 г. Формат 60x90 1/16. Усл.печл. ЗД5. Тираж 100 экз. Заказ 558. Тел. 939-3890,939-3891, 928-1042. Тел./факс 939-3891. 119992, ГСП-2, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В.Ломоносова.

»13162

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Мерданова, Солмаз Рамазановна

ВВЕДЕНИЕ.

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ.

2. Агульский язык и история его изучения.

3. Объяснительная лингвистика и теория грамматикализации.

ГЛАВА 1.

ИМЕННАЯ ПАРАДИГМА.

СЕМАНТИКА ИМЕННЫХ ФОРМ.

1.1. Общая характеристика именной парадигмы. Формообразование.

1.1.1. Категория числа.

1.1.2. Категория падежа.

1.1.3. Пример парадигмы.

1.2. Семантика числовых форм.

1.2.1. Топонимы.

1.2.2. Личные имена собственные.

1.2.3. Имена уникальных объектов.

1.2.4. Имена веществ.

1.2.5. Другие классы именной лексики.

1.2.7. Выводы.

1.3. Семантика падежных форм.

1.3.1. Грамматические падежи.

1.3.2. Семантика пространственных падежей.

1.3.2.1. Семантика направления.

1.3.2.2. Семантика локализаций.

1.3.2.2.1. Локализация In {-?-}.

1.3.2.2.2. Локализация INTER {-?-}.

1.3.2.2.3. Локализация Super {-1-}.

1.3.2.2.4. Локализация Ante {-h-}.

1.3.2.2.5. Локализация Apud {-w-/-f-}.

1.3.2.2.6. Локализация Sub/Cont {-k-}.

1.3.2.2.7. Локализация Post {-q-}.

1.3.2.2.8. Выводы.

1.4. Семантика дейктических местоимений.

1.4.1. Общая характеристика.

1.4.2. Инвентарь дейктических элементов.

1.4.3. Дейктическое поле близости: два типа систем ориентации.

1.4.4. Дополнительные значения: степень активации, контрастивность, предупомянутость.

1.4.5. Дейктическое поле удаленности.

1.4.6. Выводы.

ГЛАВА 2.

ГЛАГОЛЬНАЯ ПАРАДИГМА.

СЕМАНТИКА ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ.

2.1. Состав глагольной парадигмы.

2.1.1. Синтетические формы.

2.1.1.1. Исходная основа.

2.1.1.2. Видовые основы и императив.

2.1.1.3. Базовые синтетические формы.

2.1.1.4. Особенности парадигмы стативов.

2.1.2. Аналитические формы.

2.1.2.1. Структура аналитических форм.

2.1.2.2. Базовые аналитические формы.

2.1.2.3. Аналитические формы "второй степени".

2.1.3. Особые видо-временные и модальные показатели.

2.1.4. Отрицание.

2.1.5. Типы спряжений и пример парадигмы.

2.2. Вид, время, эвиденциальность.

2.2.1. Общая характеристика.

2.2.2. Формы от основы СВ.

2.2.2.1. Перфект (Прошедшее перфективное).

2.2.2.2. Прошедшее неактуальное.

2.2.2.3. Результатов настоящего времени.

2.2.2.4. Другие показатели эвиденциальности.

2.2.2.5. Результатов в прошлом.

2.2.2.6. Прошедшее общефактическое.

2.2.2.7. Прошедшее общефактическое неактуальное.

2.2.2.8. Прошедшее результативное общефактическое.

2.2.2.9. Предпрошедшее результативное общефактическое.

2.2.3. Формы от основы НСВ.

2.2.3.1. Презенс.

2.2.3.2. Имперфект.

2.2.3.3. Хабитуалис настоящего времени.

2.2.3.4. Хабитуалис в прошлом.

2.2.3.5. Настоящее генерическое.

2.2.3.6. Прошедшее генерическое.

2.2.3.7. Будущее интенциональное.

2.2.3.8. Будущее в прошедшем.

2.2.3.9. Континуативные формы.

2.2.4. Формы будущего времени.

2.2.4.1. Будущее основное.

2.2.4.2. Вид в будущем времени.

2.2.4.3. Будущее СВ и Будущее НСВ.

2.2.4.4. Будущее континуативное.

2.2.4.5. Семантика третьего причастия НСВ.

2.2.4.6. Выводы о системе будущих времен.

2.3. Наклонение и модальные значения.

2.3.1. Повелительное и желательное наклонения.

2.3.1.1. Императив.

2.3.1.2. Прохибитив.

2.3.1.3. Гортатив.

2.3.1.4. Оптатив.

2.3.1.5. Частицы в побудительных формах.

2.3.2. Услоеное и уступительное наклонение. Ирреалис.

2.3.2.1. Условные формы.

2.3.2.2. Уступительные формы.

2.3.2.3. Предположительная форма.

2.3.2.4. Ирреалис.

2.3.3. Прочие средства выражения модальных значений.

2.3.3.1. Модальные частицы.

2.3.3.2. Модальные глаголы.

2.3.3.3. Модальная конструкция с масдаром.

2.4. Нефинитные формы.

2.4.1. Масдар.

2.4.2. Инфинитив.

2.4.3. Деепричастие.

2.4.4. Причастия.

2.4.4.1. Причастия как определения.

2.4.4.2. Другие функции причастий.

2.4.5. Обстоятельственные формы глагола.

5. СЛОВООБРАЗОВАНИЕ ГЛАГОЛА.

5.1. Глагольная префиксация: пространственные превербы.

5.2. Префикс повторного действия.

6. СИНТАКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ

6.1. Глагол в вопросительном предложении.

6.2. Глагол в фокусной конструкции.

6.3. Употребление бытийных глаголов.

ГЛАВА 3.

ГРАММАТИЧЕСКАЯ ПЕРИФЕРИЯ».

И ПРОЦЕССЫ ГРАММАТИКАЛИЗАЦИИ.

В АГУЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ.

3.1. Грамматикализация вспомогательных глаголов е 'быть, существовать' и а 'быть, находиться'.

3.2. Грамматикализация падежных показателей: возникновение комитатива.

3.3. Статус показателя «проверятельной формы» -дик'-.

3.4. Статус «транскатегориальных» служебных элементов -dimariи -sti

3.4.1. Показатель -dimari.

3.4.2. Показатель -sti.

3.5. Грамматикализация числительного sad 'один': неопределенный артикль и др. функции.

3.6. Грамматикализация показателя гортатива.

3.7. Грамматикализация глагола речи aRas 'говорить'.

3.8. Грамматикализация вспомогательных глаголов xas 'становиться', (afa'as*делать', amea 'оставаться'.

3.8.1. Конструкции с глаголом xas 'становиться'.

3.8.1.1. Конструкции со значением обнаружения.

3.8.1.2. Конструкция со значением возможности.

3.8.1.3. Антирезультативная конструкция.

3.8.1.4. Конструкция с предостерегательным значением.

3.8.2. Конструкции с глаголом (a)q'as 'делать'.

3.8.2.1. Итеративная конструкция.

3.8.3.2. Каузативная конструкция.

3.8.3.2.1. Аналитический каузатив.

3.8.3.2.2. Нерегулярный каузатив с суффиксом -г.

3.8.2.3. Уступительная конструкция.

3.8.3. Глаголы xas 'стать(a)q'as 'делать' и др. в составе сложных лексем.

3.8.3.1. Структура сложных глаголов.

3.8.3.2. Морфосинтаксические свойства сложных глаголов.

3.8.4. Конструкции с глаголом amea 'оставаться'.

3.9. Грамматикализация конструкций с глаголами движения и позиции

3.9.1. Конструкция с глаголом uq'as 'сидеть,садиться'.

3.9.2. Конструкции «имя в суперэссиве + глагол ?„ase финитной форме».

3.9.3. Конструкция «масдар + глагол aldarxas 'встретиться'».

ЗЛО. Конструкция с модальным глаголом fcandea 'нравиться, любить, хотеть'.

3.11. Конструкция репрезентативной множественности.

3.12. Процессы лексикализации грамматических форм.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Мерданова, Солмаз Рамазановна

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Настоящая работа посвящена описанию морфологии агульского языка в свете теории грамматикализации и объяснительной типологии. Существующие описания агульской грамматики по преимуществу содержат подробные исследования формальной морфологии, интерес исследователей сосредоточен при этом на тех явлениях, которые можно назвать ядерными, прототипическими для грамматической системы. Описание грамматической семантики дается лишь постольку, поскольку требуется обозначить элементы словоизменительной парадигмы и дать им в соответствии с выражаемыми ими значениями имена, ярлыки. Описания морфологии строятся с учетом только канонических грамматических элементов, однако специфика агульского языка заключается в наличии большого числа полуграмматических, промежуточных элементов, находящихся в разных точках континуума грамматикализации. Описание агульской морфологии с учетом грамматической периферии и особенностей грамматической семантики является попыткой построения более адекватной модели языка, выявления возможных путей грамматикализации лексических и синтаксических единиц, не обладающих обязательностью, но регулярно используемых в качестве аналогов грамматических единиц [Плунгян 1998], т.е. путей превращения этих единиц в грамматические показатели.

Актуальность темы исследования. В последние десятилетия теоретическая лингвистика перешла от чисто описательного подхода при анализе синхронных состояний языка к подходу, направленному на выявление закономерностей развития грамматических категорий в языках мира и объяснение особенностей грамматики на синхронном уровне через языковые процессы в диахронии. Оживился интерес к проблемам грамматической семантики, долгое время находившейся на периферии исследовательских интересов. Грамматическая семантика находится в поле внимания многих исследователей дагестанских языков (см. [Кибрик 1970; Климов, Алексеев 1980; Гайдаров 1987; Мусаев 1987; 1990; Шейхов 1993; Магомедова-Расулова 1999; Махмудова 2001; Керимов 2002; Маллаева 2002]. В данной работе функционально-диахронический подход используется для выявления и объяснения возможных путей грамматикализации исходных конструкций с бытийными глаголами, глаголами речи, движения и позиции и др. В работе изучается актуальный для современной теории грамматикализации вопрос о механизмах семантических изменений в ходе развития грамматических показателей из лексических источников. Выявляется зависимость таких изменений от многих факторов, таких, как лексическая семантика вспомогательного глагола, его грамматическая форма, а также форма смыслового глагола. Обнаруженные закономерности демонстрируют преимущества функционального и диахронического подхода к анализу языковых данных и могут рассматриваться как вклад в уточнение принципов и методов типологического исследования эволюции грамматических показателей. Описание грамматической семантики категорий имени и глагола является необходимым шагом на пути создания адекватной модели языка.

Избранные объектом исследования грамматические категории имени и глагола относятся к числу наименее изученных областей агульской грамматики. Предложенный в диссертационной работе подход позволил выявить категории, не замеченные предшествующими исследователями.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые предлагается подробное описание грамматической семантики агульского языка с учетом ядра и периферии, дается подробная характеристика возможных путей грамматикализации выбранных для рассмотрения конструкций. В этом исследовании рассматривается также проблема объяснения обнаруженных путей семантического развития этих конструкций, соответственно, исследуется вопрос о том, что именно, кроме исходного лексического значения конструкции, определяет путь развития грамматикализующегося показателя.

Цель работы заключается в описании формальной морфологии агульского языка с учетом синтетических и аналитических форм, находящихся как в ядре грамматической системы, так и на её периферии; в выявлении семантики этих форм, в выяснении факторов, влияющих на понимание полисемичных грамматических форм; в определении источников грамматических показателей, мотивации именно таких путей семантического развития источника и в определении того, в каких именно условиях данные пути возможны.

Основными методами, использованными в работе, являются методы наблюдения и эксперимента, а также метод интроспекции.

Указанные цели обусловили следующие конкретные задачи исследования: описать семантику основных грамматических категорий имени существительного; описать дейктическую систему агульского языка; определить словоизменительную парадигму разных семантических типов глагола; выявить структуру и семантику синтетических и аналитических глагольных форм; определить степень грамматикализации разных глагольных форм; выявить инвентарь грамматических категорий глагола; выявить факторы, определяющие однозначную интерпретацию многозначных глагольных форм; описать словообразование глагола; определить источники грамматикализации и пути изменения значения каждого из выбранных для рассмотрения лексических источников; выявить для каждого типа случаев условия, в которых данный путь развития мог быть мотивирован (т.е. определить, на основе каких именно и исходных лексических и грамматических компонентов значения развивалось новое значение Теоретически значимые результаты исследования. На материале анализа записанных на магнитную пленку спонтанных текстов, а также специально сконструированных предложений описана грамматическая семантика агульского языка, выявлены многочисленные случаи возникновения грамматических показателей из лексических источников, описаны специфические для агульской грамматики категории, не замеченные предшествующими исследователями, показано, какие типы грамматических показателей могут возникать из конструкций, регулярно используемых в языке для выражения значений, могущих быть включенными в Универсальный грамматический набор [Плунгян 1998]. Большая часть результатов этого развития связана со значениями основных категорий глагола (вид, время, модальность, актантаая деривация, эвиденциальность).

В работе продемонстрированы преимущества функционально-типологического и диахронического подходов к анализу языковых явлений. На многочисленных примерах показана важность учета синтаксического и модального типа предложения, семантического типа глаголов, а также более широкого контекста для адекватной интерпретации грамматических структур целиком всей исходной структуры ("конструкции"), подвергающейся грамматикализации. В работе затронут и ряд актуальных для современной грамматической типологии проблем взаимодействия и диахронического развития некоторых категорий (время, аспектуальность, эвиденциальность). Для ряда конкретно-языковых примеров обсуждаются и предлагаются новые, более адекватные интерпретации существующих грамматических явлений.

Практическое значение исследования. Полученные данные могут найти применение при написании грамматики агульского языка, в исследованиях по грамматической семантике и теории грамматикализации, а также в ходе полевых исследований неизученных и малоизученных языков. Кроме того, эти данные могут быть использованы в сравнительно-историческом языкознании при формулировании гипотез о реконструкции тех или иных грамматических показателей.

Материалом настоящей работы послужили тексты живой речи носителей хпюкского диалекта.

Апробация результатов исследования. Основные положения работы излагались на заседаниях кафедры общего языкознания ДГУ (2000 г.), на международной конференции "Диалог'2001" (2001 г.), Третьей международной зимней типологической школе (2002 г.), 11-ом Международном кавказоведческом коллоквиуме (2002 г.), международной научной конференции "Грамматические категории: иерархии, связи, взаимодействие"(2003г.), а также отражены в публикациях автора. Работа обсуждалась на заседаниях семинара по агульскому языку при Центре лингвистической документации (ИЯ РАН).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии. Во Введении дается общая характеристика диссертации, обосновывается необходимость более пристального изучения грамматической семантики и процессов грамматикализации, а также дается краткий очерк истории изучения агульского языка. В главе 1 описывается структура именной парадигмы и подробно характеризуется семантика грамматических категорий имени - числа и падежа; обсуждается также дейктическая система агульского языка (семантика указательных местоимений). В главе 2 описывается структура глагольной парадигмы и подробно характеризуется семантика грамматических категорий глагола - вида, времени, наклонения, эвиденциальности; характеризуются функции нефиюггных форм глагола (причастий, деепричастий, масдара, инфинитива) и особенности некоторых синтаксических конструкций (вопросительное предложение, предложение с именным сказуемым, фокусная конструкция); описывается также глагольное словообразование (семантика превербов, образование сложных глаголов). Глава 3 посвящена обзору процессов грамматикализации в агульском языке на примере конструкций с глаголами

Заключение научной работыдиссертация на тему "Морфология и грамматическая семантика агульского языка"

1.4.6. Выводы

В данном разделе суммированы полученные результаты и описан набор граммем хгаокского диалекта агульского языка.

Мы различали деистическое поле близости и дейктическое поле удаленности. В дейктическом поле близости мы выделили две основные граммемы: те — граммема сферы действия Говорящего, "около Говорящего" и lei - граммема сферы действия Адресата, "около Адресата".

При выборе элемента дейктического поля близости Говорящий обычно руководствуется эгоцентрической стратегией и отдает предпочтение указательному элементу /не-серии.

В дейктическом поле удаленности мы выделили следующие три основные граммемы: te - граммема удаленности по расстоянию, "далеко от собеседников"; ge - граммема удаленности и нахождения ниже собеседников, "далеко и ниже собеседников" и

1е2 - граммема удаленности и нахождения выше собеседников, "далеко и выше собеседников".

При выборе элемента дейктического поля удаленности Говорящий в первую очередь оценивает, удаленность по какому измерению он хочет подчеркнуть. В случае предпочтительности горизонтального измерения выбирается дейктический элемент te-серии, в случае же предпочтительности вертикального измерения - дейктический элемент ge- или /е-серий соответственно; в случае значительной удаленности объекта от Говорящего противопоставление по вертикальной шкале может быть нейтрализовано, поскольку для Говорящего становится важнее подчеркнуть именно расстояние по горизонтали.

Если есть конкуренция между элементами дейктического поля близости и дейктического поля удаленности, то предпочтение всегда отдается указательным элементам дейктического поля близости.

Кроме основных дейктических граммем мы выделяем дополнительные морфемы, которые описанным выше образом модифицируют основное значение дейктического элемента. Дополнительная морфема wow- выделяется среди прочих тем, что полисемична: выбор ее значения зависит от того, элемент дейктического поля близости или удаленности она модифицирует.

ГЛАВА 2. ГЛАГОЛЬНАЯ ПАРАДИГМА. СЕМАНТИКА ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ

Система агульского глагола отличается значительным богатством видо-временных форм: от одного глагольного корня образуется несколько сотен словоизменительных словоформ парадигмы. Морфологический тип глагола можно в целом охарактеризовать как агглютинативный, хотя (как будет видно по дальнейшему изложению) имеются и отклонения от прототипической агглютинации.

По синтаксическому поведению глагольные формы разделяются на финитные и нефинитные. Финитные глагольные формы выражают значения грамматических категорий вида, времени, наклонения, эвиденциальности ("заглазности"), а также отрицания и вопросительности, и возглавляют независимое предложение. Нефинитные глагольные формы выражают значения категорий вида и полярности (иногда также особые временные и модальные значения) и употребляются в первую очередь в качестве вершин зависимых (придаточных) предложений.

Морфологически глаголы делятся на непроизводные (или "простые", ср. ?0as 'идти', (a)q'as 'делать', ?ut'as 'есть', rukas 'резать', ag0as 'видеть' и пр.), производные глаголы с превербами (ср. f-ixas 'класть в', al-ixas 'класть на', q-ixas 'класть за, к'; ?-aias 'вытаскивать из', al-aias 'снимать с', ke-t„as 'вытаскивать из-под' и пр.) и сложные глаголы, состоящие из неспрягаемого компонента и служебного глагола xas 'стать', (ajq'as 'делать' или др. (ср. Hazurxas 'собираться', ?iisse-xas 'стареть', sawla-xas 'уставать', gunt'-(a)q'as собирать', jin-aq'as 'прятать', masa-c'as 'продавать' и пр.).10 Словообразовательные пары типа k'are-q'as 'сделать черным' и k'are-xas 'стать черным' выражают значение каузации состояния и вхождения в состояние. Наряду с лабильностью и супплетивным способом образования, такие эквиполентные пары являются одним из способов передачи инхоативно-каузативных значений в агульском языке (о способах передачи инхоативно-каузативных значений в языках мира см. подробнее [Haspelmath 1993а]).

10 В качестве "словарной формы" глагольных лексем здесь и далее используется инфинитив (на -s), а для стативных глаголов, не имеющих инфинитива — форма настоящего времени (на -а).

2.1. Состав глагольной парадигмы

По внутренней структуре глагольные формы делятся на синтетические, которые состоят из единой словоформы (см. 2.1.1), и аналитические, которые состоят из более чем одной словоформы и включают бытийный вспомогательный глагол; имеется также многочисленная группа аналитических форм "второй степени", в которых вспомогательные глаголы сами выступают в одной из базовых аналитических форм (см. 2.1.2). Для выражения различных видо-временных и модальных значений используется также ряд особых аффиксов и служебных слов (см. 2.1.3). Образование двух типов отрицательных форм описывается в 2.1.4. Общая схема образования видо-временных форм глагола приводится в 2.1.5.

2.1.1. Синтетические формы 2.1.1.1. Исходная основа

Общая структура синтетических форм: «исходная основа + словоизменительные показатели». В состав исходной основы входит глагольный корень и (факультативно) префиксальные словообразовательные показатели: ср. X-(as) 'нести', aq'-(as) 'делать', jik'-(as) 'находить', ruX-(as) 'читать', it'-(as) 'связывать' и k-it'-(as) 'привязывать', 9„-(as) 'идти' и a-6a-?„-(as) 'входить', daq-(as) 'открывать' и qa-daq-(as) 'открывать снова' и пр.11

Словоизменительные показатели являются в большинстве своем суффиксальными; к префиксальным относятся только показатели отрицания.

11 Отделен от основы дефисом и взят в скобки показатель инфинитива.

2.1.1.2. Видовые основы и императив

От исходной основы образуются две видовые основы и форма императива (ср. схемы 1а и 16).

Схема 1а.

Схема 16.

Исходная основа a)q'- 'делать'

Исходная основа lik1- 'писать' a)q'-u- (a)q'-a- (a)q'-e

Основа СВ Основа НСВ Императив lik'-i- lik'-a- lik' Основа СВ Основа НСВ Императив

Основа совершенного вида (СВ) образуется у большинства глаголов при помощи суффикса -и (напр., хи- 'стать', (a)q'u- 'делать', daqu- 'открывать', гиХи- 'читать', ilgu- 'оставаться'), у ряда глаголов при помощи суффикса -/ (напр., j/fcr- 'подметать', ixi- 'класть', lik'i- 'писать', k'i- 'умирать, убивать', Raj Si- 'вставать').

Основа несовершенного вида (НСВ) образуется у большинства глаголов при помощи суффикса -а (напр., ха- 'стать', (a)q'a- 'делать', daqa- 'открывать', гиХа- 'читать', ilg„a- 'оставаться', j/fca- 'подметать', ixa- 'класть', lik'a- 'писать') и лишь у нескольких глаголов суффиксом является -е (ср. к'с- 'умирать, убивать', elqe- 'смеяться', diixe- 'подходить, сочетаться; мириться', riixe-'варить, вариться'12).

Обе видовые основы могут употребляться самостоятельно, однако в крайне ограниченном наборе контекстов. Основа СВ выступает в составе

12 У последних трех глаголах в основе СВ представлен гласный переднего ряда -U (ср. elqti-, diixil-, riixli-). конструкции с вспомогательным глаголом (a)q'as 'делать', выражающей некатегорическое утверждение (см. (1), а также 1.2.3 ниже):

1) a. ruX.u gi q'.a-s-e. II q'.u-ne. II q'.a-a. читать.1¥ OH:Erg делать.Ipf-Inf-Cop делать.Pf-Pft делать.1р£Рг8

Прочитать-то он прочитает [= сделает] // прочитал [- сделал] // читает /= делает] (, но.). б. up.u ma-q'.a. говорить.И Proh-AenaTb.Ipf

Говорить не говори [- не делай] (, не стоит).

Основа НСВ используется в ряде конструкций с модальным значением -ср. (2), - а у некоторых глаголов именно она, а не форма инфинитива, участвует в образовании гортатива (ср. Saw aq'a 'давай сделаем', см. также ниже).

2) a. belki ge qu?„.a. может:быть он возвращаться.Ipf

Может, он вернется. б. ja ?„.а ge, ja da-?„.a. или идтиЛрГ он или Neg-HATH.Ipf

Пойдет он, (или) не пойдет (, какая разница?).

Императив подавляющего большинства глаголов формально совпадает с исходной основой (ср. daq 'открой', гиХ 'читай', 31k 'подмети', ix 'положи', lik' 'напиши', uq' 'сиди'). Показатель императива -е отмечен у глаголов (a)q'as 'делать' (и некоторых содержащих его сложных глаголов) и facas 'ловить, держать' (ср. aq'-e 'сделай', degiS-q'-e 'поменяй', fac-e 'лови, держи'). Варьирование в образовании формы наблюдается у глагола atas 'оставлять' {at || at-e 'оставь') и у ряда сложных глаголов, содержащих (,ajq'as (ср. gunt'-aq' || gunt'-(a)q'-€ 'собери' и др.). Показатель императива -и отмечен у нескольких глаголов с исходом на лабиализованный согласный: at-u 'вытащи' (< atlas) и его префиксальных производных, Rahad-u 'подними' (< Rahacias). Императив глаголов с корнем, состоящим из единственной согласной, образуется с протетическим слогом, ср.jux 'стань' (< яа$),/йг"умри; убей' (< k'es).

Выбор конкретного показателя видовых основ и императива однозначно не предопределяется семантикой или формой исходной основы, эта информация является словарной. Отмечаются, однако, некоторые закономерности, связанные с фонетической структурой глагольного корня: так, основа СВ на -/характерна в первую очередь для глаголов с корневым гласным /I/ (имеются и исключения: ср. aRSi- 'подпрыгивать') а основа НСВ на -е представлена у глаголов с /е/ или /и/ в корне13.

У ряда глаголов видовые основы и/или императив образуются супплетивно (от другого корня), ср. основу СВ uSu- 'уходить' и императив jaX 'уходи', основу СВ adi- 'приходить' и императив Saw 'приходи' (при единой для обоих глаголов основе НСВ ?ва- 'идти'); основу СВ fajsu- 'уносить' и императив fajaX 'унеси', основу СВ faj- 'приносить' и императив fa Saw 'приноси' при единой для обоих глаголов основе НСВ Ха- 'нести'14; основу СВ (и)ри- и императив up при основе НСВ (a)Ra- 'говорить, называть'; императив tin при основе НСВ (i)c 'а- 'давать'15.

В ряде случаев в основах наблюдаются стяжения: ср. отрицательную основу НСВ di-jc'- и Прохибитив тй-jc'a от глагола (i)c 'а- 'давать' (с переходом /Ш > /aj/); отрицательную основу СВ d-aj(i)- глагола ?cas 'идти' (ср. утвердительную основу СВ adi- 'приходить') и основу СВ q&j(i)- производного глагола qu?0as 'возвращаться, приходить'.

13 Интересно, что сходные тенденции проявляются и в именном словоизменении: так, из двух основных алломорфов показателя множественного числа -аг присоединяется к основам с любым корневым гласным в корне, тогда как -ег сочетается только с односложными корнями с гласными /е/ или /и/.

14 Начальный слот fa- в формах этого глагола восходит к деепричастию ^н егативного глагола faa 'иметь при себе' ('приносить/уносить' восходит к сочетанию 'имея при себе прийти/уйти).

15 У глагола ic'as 'давать' основа СВ выглядит как т.е. содержит в нерасчлененном виде корень и показатель вида.

2.1.1.3. Базовые синтетические формы

От каждой из видовых основ образуется по одному деепричастию и по три причастия.

Деепричастие СВ имеет суффикс -па, деепричастие НСВ суффикс -j (ср. гиХи-па 'прочитав', ruXa-j 'читая'); причастие 1 совпадает с соответствующей видовой основой (ср. ttlYw-/^прочитавший', tzlY^-/'читающий'16).

Прочие причастия диахронически образованы от деепричастий: причастие 2 при помощи показателя -(j)e- (ср. гиХи-na-je-f, ruXa-j-e-f), причастие 3 при помощи показателя -de- (ср. ruXu-n-de-f с усечением конечного гласного в деепричастии СВ, ruXa-j-de-f). Вероятно, причастия 2 и 3 восходят к сочетаниям деепричастий с причастием aje-f бытийного глагола а 'быть, находиться' и, соответственно, с причастием /cfe-/бытийного глагола е 'быть, являться' (см. также таблицу 2.2а).

От основы НСВ при помощи показателя -s образуется инфинитив (ср. ruXa-s 'читать'), а также оптативное причастие (ср. ruXa-je-f '^ггот, кому я желаю читать').

От основы СВ при помощи показателя -Ь образуется масдар (отглагольное имя, ср. гиХи-Ь 'чтение'), а также "предположительная" форма (ср. ruXu-ri 'предположим, прочитает/прочитал') и оптатив (ср. ruXu-raj 'пусть я (ты, он) читаю (-ешь, -ет)').

16 Причастия, как и прочие атрибутивные слова, приводятся в форме с аффиксом номинатива -/ (используемым при субстантивации, а также в изолированном употреблении, см. также 2.4).

Заключение

Характерная, яркая черта агульского языка (АЯ) заключается в аморфности, размытости границ между единицами морфологии и синтаксиса, т. е. между словоформой и словосочетанием, с одной стороны, между словоизменением и словообразованием, т. е. между формой слова и отдельной лексемой, с другой.

Безусловно, во всех языках на каждом языковом уровне можно выделить ядро и периферию, прототипические, 'образцовые' единицы данного уровня и элементы промежуточные, переходные (см., напр., полузнаменательные, 'строевые слова' у Л.В.Щербы). Однако не во всяком языке количество таких непрототипических единиц, или непрототипическое, несвойственное единице определенного уровня употребление, постепенно изменяющее статус данной единицы, так велико, как в агульском языке.

Значимость единиц такого переходного статуса для агульской грамматики можно оценить на примере единицы е, которая, с одной стороны, употребляется в своем исходном значении 'быть, существовать' как полнозначный бытийный глагол, с другой стороны, присоединяясь к разным нефинитным глагольным формам, выступает как видо-временной аффикс, который, однако, «помнит» о своем исходном значении и статусе и свободно может перемещаться в пределах предложения.

Вторая, не менее важная особенность агульской грамматики заключается в сложном переплетении синтаксических (тип предложения), морфологических, контекстных и лексических факторов, обусловливающих однозначное толкование грамматических единиц, в изолированном употреблении в большинстве случаев имеющих более одного прочтения, т. е. совмещенно выражающих разные граммемы. В сочетании с богатством словоизменения (в первую очередь речь идет о глаголе) такая грамматическая полисемия приводит к обилию грамматических форм для выражения одного грамматического значения и к возможности разного прочтения одной формы.

Систематизация грамматических значений, распределение их по грамматическим категориям осложняется не только совмещенным выражением разных граммем одним показателем, но и, как правило, кумулятивным выражением семантических элементов, относящихся к разным зонам, таким, напр., как видо-временные значения, с одной стороны, эвиденциальные и модальные, с другой.

В агульском языке, по всей видимости, практически не существует ограничений на -образование форм множественного числа. Причины этого кроются, очевидно, в неуниверсальности концептуального пространства грамматической множественности в языках мира. Форма множественного числа топонима имеет две интерпретации. Локальные традиционные топонимы в форме множественного числа обозначают совокупность жителей данного населенного пункта: Qiuuh 'Курах* ~ Quruh-ar 'курахцы'. Типологически более нетривиальным является употребление форм множественного числа топонима в аппроксимативном значении: для обозначения области географического пространства, включающего называемый топонимом населенный пункт в качестве центра. Основной интерпретацией форм множественного числа личных имен собственных оказывается, однако, значение так называемой ассоциативной множественности: Hamid-ar 'Гамид и его семья' (букв. Гам иды). Наиболее характерным значением формы множественного числа от названия вещества в агульском языке является так называемое "множественное изобилия". Семантическая затрудненность образования форм множественного числа типологически характерна также для многих абстрактных существительных - таких, как имена эмоциональных или ментальных состояний, абстрактных свойств, имен действия и т.п. Практически все такие существительные имеют в агульском языке регулярные формы множественного числа. Итак, агульский язык предлагает возможность концептуализации сочетания показателя множественного числа с именной основой практически любого семантического класса.

В существующих грамматиках дагестанских языков семантику показателей локализации принято описывать через указание на пространственное расположение объекта относительно некоторого ориентира. Однако очевидно, что в АЯ описание семантики локализаций в терминах пространственного расположения объекта относительно ориентира не охватывает всего множества их употреблений (в том числе и пространственных). Более плодотворным представляется подход, направленный на поиск описания семантики локализации, охватывающие все его употребления.

Так, например, пространственным значением локализации Apud является местонахождение около ориентира (что и отражено в ее названии). Однако общей семой для всех употреблений данной локализации является временности, непостоянство, неустойчивости объекта по отношению к ориентиру. Что же касается локализации Sub/Cont, то в пространственном значении она употребляется прежде всего для выражения местонахождения под ориентиром или на верхней или боковой поверхности ориентира. Между тем, общей для всех употреблений этой локализации семой является указание на более тесную связь между объектом и ориентиром.

Таким образом, изучение семантики пространственных падежей позволяет сделать следующие выводы: более адекватным представляется подход к описанию семантики локализаций, учитывающий не только пространственное расположение объекта относительно ориентира, но и функциональную связь между этими двумя участниками; функциональный" подход позволяет объяснить большинство пространственных употреблений показателей локализации и предсказать, какой из показателей будет использован в том или ином контексте; "функциональный" подход позволяет связать друг с другом пространственные и непространственные употребления одного и того же показателя локализации.

При описании дейктической системы АЯ мы различали дейктическое поле близости и дейктическое поле удаленности. В дейктическом поле близости мы выделили две основные граммемы: те - граммема сферы действия Говорящего, "около Говорящего" и lei - граммема сферы действия Адресата, "около Адресата". При выборе элемента дейктического поля близости Говорящий обычно руководствуется эгоцентрической стратегией и отдает предпочтение указательному элементу лдо-серии.

В дейктическом поле удаленности мы выделили следующие три основные граммемы: te - граммема удаленности по расстоянию, "далеко от собеседников"; ge - граммема удаленности и нахождения ниже собеседников, "далеко и ниже собеседников" и

1е2 - граммема удаленности и нахождения выше собеседников, "далеко и выше собеседников".

При выборе элемента дейктического поля удаленности Говорящий в первую очередь оценивает, удаленность по какому измерению он хочет подчеркнуть. В случае предпочтительности горизонтального измерения выбирается дейктический элемент te-серии, в случае же предпочтительности вертикального измерения - дейктический элемент ge- или /е-серий соответственно; в случае значительной удаленности объекта от Говорящего противопоставление по вертикальной шкале может быть нейтрализовано, поскольку для Говорящего становится важнее подчеркнуть именно расстояние по горизонтали.

Если есть конкуренция между элементами дейктического поля близости и дейктического поля удаленности, то предпочтение всегда отдается указательным элементам дейктического поля близости.

Кроме основных дейктических граммем мы выделяем дополнительные морфемы, которые описанным выше образом модифицируют основное значение дейктического элемента. Дополнительная морфема wow-выделяется среди прочих тем, что полисемична: выбор ее значения зависит от того, элемент дейктического поля близости или удаленности она модифицирует.

Глагольные формы АЯ по внутренней структуре делятся на синтетические, которые состоят из единой словоформы, и аналитические, которые состоят из более чем одной словоформы и включают бытийный вспомогательный глагол; имеется также многочисленная группа аналитических форм "второй степени", в которых вспомогательные глаголы сами выступают в одной из базовых аналитических форм. Для выражения различных видо-временных и модальных значений используется также ряд особых аффиксов и служебных слов.

Категория вида реализуется в противопоставлении двух рядов форм — от видовых основ СВ и НСВ — и охватывает все глаголы (кроме небольшой группы стативов). В целом, формы от основы СВ описывают ситуацию как завершившуюся, имеющую закрытые временные границы ('сделал', 'поделал какое-то время'), а формы от основы НСВ описывают ситуацию как находящуюся в процессе развития, не ограниченную во времени, и характеризуют ее изнутри этих границ ('делал в данный момент', 'делал постоянно' и т.п.). Многие из форм выражают также дополнительные, достаточно тонкие аспекту альные или модальные противопоставления; большинство форм многозначно.

Категория времени имеет три значения — настоящее, прошедшее и будущее время. Ряд аналитических форм настоящего и прошедшего времени противопоставляются по соответствущим формам вспомогательных глаголов (так что каждая из этих форм может быть условно отнесена к актуальному "плану настоящего", либо к неактуальному "плану прошедшего"). Будущее время маркируется особым образом, однако вторичные значения, связаные с будущим временем, свойственны также формам НСВ "плана настоящего".

Категория эвиденциальности ("заглазиости") выражает указание на источник сведений говорящего относительно ситуации, о которой он сообщает. Эта категория имеется в большинстве дагестанских языков, однако в существующих описаниях агульского языка сведения о ней не приводились. Основное противопоставление в рамках данной категории выражается двумя формами — Перфектом (Прошедшим перфективным), маркирующим прямую засвидетельствованность (т.е. указывающем на то, что ситуация наблюдалась непосредственно самим говорящим) и Результативом настоящего времени, маркирующим косвенную засвидетельствованность (т.е. указывающим на то, что ситуация не наблюдалась самим говорящим, а его утверждение базируется на другом источнике). Некоторые частные значения в рамках косвенной засвидетельствованности выражаются также другими формами.

Двумя основными группами неиндикативных форм являются формы, выражающие повеление и желание, и формы, используемые в условных и уступительных предложениях; статус остальных "наклонений" не является бесспорным.

Набор нефинитных форм достаточно велик: в него входят масдар, инфинитив, два деепричастия (каждого из видов), семь причастий (в т.ч. по три причастия каждого из видов), а также группа особых "обстоятельственных форм" глагола. Нефинитные формы выделяются по особой синтаксической функции: как правило, они не выступают в качестве вершины независимого предложения, а возглавляют разные типы придаточных предложений. Некоторые нефинитные формы (причастия, деепричастия, инфинитив) образуют также аналитические формы с вспомогательным глаголом.

В агульском языке имеется богатая система глагольных пространственных префиксов ("превербов"): у некоторых корней может насчитываться порядка 30 производных префиксальных глагольных лексем, часто с идиоматичным значением. Такое богатство префиксальных производных создается за счет того, что возможны различные сочетания двух групп превербов, которые в работе названы превербами локализации (семь морфем) и превербами направления (четыре морфемы).

Преверб локализации в составе префиксального глагола описывает расположение участника в определенной области пространства относительно ориентира, а преверб направления указывает на траекторию перемещения участника относительно этой области пространства. Тем самым, можно сказать, что семантически в сферу действия значения преверба направления входигг значение глагольного корня с превербом локализации. В сферу действия каждого из остальных префиксов (повторности и отрицания) входит, соответственно, весь комплекс из корня и префиксов, расположенных ближе к корню.

Превербы локализации как по форме, так и по значению сопоставимы с показателями локализации у имени существительного. Этимологически глагольные превербы и пространственные падежи имени восходят к одному источнику — по всей видимости, пространственным наречиям, которые в препозиции к глаголу эволюционировали в префиксы, а в постпозиции к имени в послелоги (и далее в падежные аффиксы). Связь между превербами локализации и категорией локализации имени в настоящее время проявляется прежде всего в том, что значительное число префиксальных глаголов требует оформления одного из актантов (как правило, обстоятельства места) падежной формой соотвествующей локализации — имеет место своего рода семантическая "согласованность по локализации".

Агульский относится к языкам с расположением зависимых перед вершинами, т.е. к языкам "левого ветвления" (ср. стандартные порядки Rel N, Gen N, наличие послелогов, расположение придаточных предложений перед главным и пр.). При этом расположение основных актантов (S, О) относительно глагола (V) достаточно свободно (при относительно большей нейтральности порядка SOV). Так, в приемлемы все шесть возможных вариантов порядка глагола и ядерных актантов переходного предложения: SOV, SVO, VSO, VOS, OSV, OVS.

В агульском отсутствует как классное согласование (в связи с полной утратой системы именных классов), так и личное согласование (развившееся в качестве инновации в соседнем с агульским — табасаранском языке); единственным видом согласования является согласование по числу в именном сказуемом.

В АЯ имеется особая фокусная конструкция, используемая при фокусном выделении какой-либо составляющей предложения (той составляющей, которая вводит новую или наиболее значимую информацию, либо противопоставляется другой составляющей). Основная особенность данной конструкции состоит в том, что непосредственно за фокусируемой составляющей располагается форма вспомогательного глагола е 'быть, являться', отделяющаяся в данном случае от аналитической формы глагола, в состав которой* она входит в "нейтральном" высказывании. Форма вспомогательного глагола и является, таким образом, своеобразным "фокусным маркером" (непосредственно же за глагольной словоформой она следует в том случае, если фокусируется либо сама глагольная группа, либо вся предикация в целом). Вспомогательный глагол в качестве фокусного маркера оформляет синтаксическую группу целиком; линейно он не может следовать, например, за зависимым внутри именной группы.

Смысловая часть глагола-сказуемого в фокусной конструкции всегда принимает форму причастия. Тем глагольным формам в "нейтральных" высказываниях, которые не включают в свой состав причастие — таковы формы Презенса, Имперфекта, Хабитуалиса настоящего и прошедшего времени с деепричастием НСВ, Прошедшего перфективного и Прошедшего неактуального и Результатива настоящего и прошедшего времени с деепричастием СВ, а также Будущего времени и Ирреалиса с инфинитивом, — в фокусной конструкции соответствует одна из "причастных" форм.

Таким образом, "причастные" аналитические формы в фокусной конструкции могут соответствовать нескольким различным в идо-временным формам: по сравнению с нейтральными высказываниями, в высказываниях с фокусированием используется редуцированный набор глагольных форм и возникает дополнительная семантическая неоднозначность.

Отметим, что хотя фокусная конструкция по структуре напоминает предложения с именным сказуемым (например, предложения идентификации или характеризации), синтаксически она устроена по-другому. Во-первых, падежное маркирование актантов в фокусной конструкции определяется, как и в нейтральной конструкции, смысловым глаголом (тогда как в предложении с именным сказуемым обе части оформляются номинативом); во-вторых, в фокусной конструкции, как и в нейтральной конструкции, форма причастия остается неизменной, причастие не согласуется по числу с именной группой (что обязательно для причастия в роли именной части сказуемого).

Одной из характерных особенностей АЯ является обилие языковых единиц, находящихся в разных точках континуума грамматикализации. Грамматикализация, или процесс постепенной утраты языковой единицей признаков автономной, самостоятельной единицы и превращение её через ряд промежуточных ступеней в аффикс другой словоформы, может происходить как на фоне сохранения омонимичной языковой автономной единицы в других контекстах (см., например, грамматикализацию глаголов е 'быть, являться', а 'быть, находиться', xas 'быть, становиться', ид'as 'садиться', (,ajq'as 'делать' и др.), так и при полной утрате языковой единицей автономности во всех своих употреблениях (см. -dimari, -бик'-).

Принятый в настоящей работе типологически-ориентированный подход и преимущественное внимание к грамматической семантике позволили выявить в АЯ ряд грамматических форм, который ранее в специальной литературе не были замечены исследователями (ср. «предположительную» формы на -ri\ серию «проверятельных» форм, конструкции, находящиеся на промежуточной ступени грамматикализации), а также описать семантику грамматических категорий, ранее не выделявшихся в АЯ (категорию эвиденциальности, многие модальные значения, фокусная конструкция и др.).

Подход, ориентированный на функционирование грамматических форм в реальной коммуникации и текстах, позволил установить факторы, влияющие на возможность однозначной интерпретации форм, совмещенно и кумулятивно выражающих значения, относящиеся к разным семантическим зонам (модальные, эвиденциальные, аспектуальные, временные).

Обозначения

Обозначения в строке морфемного разбора (глоссирования), как правило, даются полностью в разделах, посвященных соответствующей проблематике (например, подробное глоссирование именных словоформ в главе 1, глагольных в главе 2), в других разделах используется сокращенное глоссирование. В этом случае косвенные основы существительных в строке морфемного разбора не обозначаются, так же как и формально не маркированные (имеющие "нулевое" выражение) грамматические значения в именных словоформах: номинатив, эссив, единственное число. У бытийных глаголов-связок (Сор) не маркируется настоящее время.

АЯ агульский язык Erg эргатив

СВ совершенный вид Gen генитив

НСВ несовершенный вид Imp императив

In локализация IN

А показатель субстантивации loci инклюзивное местоимение атрибутивных основ Indef неопределенное местоимение

Adv наречный показатель Inf инфинитив

Ante локализация ANTE Inter локализация Inter

Apud локализация Apud Ipf несовершенный вид

Сй аффикс перес казывательности Lat направление LAT

Comit комитатив Msd маедар

Cone "допустительная" форма Nact прошедшее неактуальное

Cood условное наклонение Neg отрицание

Conv деепричастие 0 косвенная основа

Cop глагол-связка е 'быть, Opt оптатив являться' Old порядковое числительное

Dat датив Part причастие

Down направление DOWN Pf совершенный вид

E эксклюзивное местоимение Pft перфект

El направление Elat PI множественное число

Post локализация POST

Proh прохибнтив

Prs настоящее время

Pst прошедшее время

Ptcl частица

Q вопросительностъ

Res результатов Sub/Coot локализация Sub/Cont Super локализация super Up направление UP {} морфемная граница граница между корнем и показателем основы (косвенной у имен, видовых у глаголов) граница между словоформой и клитикой кумулятивное выражение значений (в строке морфемного разбора) левый контекст примера (в переводе) пояснения к переводу

Список научной литературыМерданова, Солмаз Рамазановна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Алексеев М. Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков. Морфология. Синтаксис. М., 1985.

2. Алексеев М. Е., Сулейманов Н. Д. Агульский язык // Языки мира: Кавказские языки. М., 2001.

3. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997.

4. Гайдаров Р. И. Морфология лезгинского языка. Махачкала, 1987.

5. Гайдаров Р. И., Гасанова Р. Р. Арабский пласт лексики агульского языка. Махачкала, 1996.

6. Ганенков Д. С., Мерданова С. Р. Семантика пространственных форм существительных в агульском языке // Плунгян В. А. (ред.) Исследования по теории грамматики. Вып. 2: Грамматикализация пространственных значений в языках мира. М., 2002.

7. Гасанова С. Н. Сравнительный анализ соматических фразеологических единиц восточно-лезгинских языков. Махачкала, 2000.

8. Гюльмагомедов А. Г. Основы фразеологии лезгинского языка. Махачкала, 1978.

9. Даниэль М. А. Падеж и локализация // Кибрик А. Е. (ред.). Багвалинский язык: Грамматика. Тексты. Словари. М., 2001.

10. Даниэль М.А. Типология ассоциативной множественности. Автореф. дисс. . кандидата филол. наук. М., 2000.

11. Дирр А. Агульский язык. (Сборник материалов для описанияместностей и племен Кавказа. Вып. 37.) Тифлис, 1907.

12. Зализняк Анна А., Шмелев А. Д. Введение в русскую аспекгологию. М., 2000.

13. Керимов К. Р. Контрастивная аспекгология лезгинского и русского языков. Махачкала, 2002.

14. Кибрик А.Е. К типологии пространственных значений ( на материале падежных систем дагестанских языков) // Язык и человек: Сборник статей памяти профессора Петра Саввича Кузнецова (1899-1968). М.: МГУ. 1970: 110156.

15. Кибрик, А.Е. Числовые формы несчетных существительных в дагестанских языках // Михаилов К.Ш (ред.). Категория числа в дагестанских языках. Махачкала, 1985.

16. Кибрик А. Е., Кодзасов С. В. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Глагол. М., 1988.

17. Кибрик А. Е., Кодзасов С В. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Имя. Фонетика. М., 1990.

18. Кибрик А.Е. Константы и переменные языка. Спб., 2003.

19. Климов Г. А., Алексеев М. Е. Типология кавказских языков. М., 1980.

20. ЛЭС = Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

21. Магомедова П.Т. Категория множественного числа имен существительных в чамалинском языке (семантический аспект) // Микаилов, К.Ш (ред.). Категория числа в дагестанских языках. Махачкала, 1985.

22. Магомедова Э.Д. 2001 Буркиханский диалект агульского языка. Автореф. дисс. канд. филол. наук, Махачкала, 2001.

23. Магомедова-Расулова П. А. Типология бессубъекгности глагола в аварском и русском языках // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 6. М., 1999.

24. Магометов, А.А. Кубачинский язык. Тбилиси, 1963.

25. Магометов А. А. Табасаранский язык. Тбилиси,1965.

26. Магометов А. А. Агульский язык // Языки народов СССР. Том IV: Иберийско-кавказские языки. М., 1967.

27. Магометов А. А. Агульский язык: Исследования и тексты. Тбилиси, 1970.

28. Майсак Т. А. Грамматикализация глаголов движения: опыт типологии // Вопросы языкознания. №1,2000. Сс. 10-32.

29. Майсак Т. А. Типология грамматикализации конструкций с глаголами движения и глаголами позиции. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 2002.

30. Майсак Т. А., Мерданова С. Р. Категория эвиденциальности в агульском языке // Кавказоведение, №1,2002а. Сс. 102-112.

31. Майсак Т. А., Мерданова С. Р. Результативность и эвиденциальность в агульском языке // XI Коллоквиум Европейского общества кавказоведов: Тезисы докладов. М., 20026.

32. Майсак Т. А., Мерданова С. Р. Система пространственных превербов в агульском языке // Плунгян В. А. (ред.) Исследования по теории грамматики. Вып. 2: Грамматикализация пространственных значений в языках мира. М., 2002в.

33. Майсак Т. А., Мерданова С. Р. Будущее время в агульском языке в типологической перспективе // Вопросы языкознания. №6, 2003.

34. Майсак Т. А., Мерданова С. Р. «Проверятельная форма» в агульском языке: структура, семантика и гипотеза о происхождении // Ландер Ю. А. и др. (ред.) Исследования по теории грамматики. Вып. 3: Ирреалис и ирреальность. М., 2004.

35. Маллаева 3. М. Грамматические категории аварского языка. Махачкала, 2002.

36. Махмудова С. М. Морфология рутульского языка. М., 2001.

37. Мельчук, И.А. Курс общей морфологии. Том I. М.- Вена, 1997.

38. Мельчук, И.А. Курс общей морфологии. Том П. М Вена, 1998.

39. Мерданова С. Р. Нестандартная грамматикализацияглагольных конструкций (на материале агульского языка) // Грамматические категории: иерархии, связи, взаимодействие. СПб, 2003.

40. Мерданова С. Р., Калинина Е. Ю. Причастие в агульском языке // XI Коллоквиум Европейского общества кавказоведов: Тезисы докладов. М., 2002.

41. Мерданова С. Р., Майсак Т. А. Будущее время в агульском языке: типологические особенности // Третья зимняя типологическая школа. Международная школа по лингвистической типологии и антропологии. М., 2002.

42. Мерданова С. Р., Майсак Т. А. Агульский язык. (Серия "Языки народов России".) М., 2004. Рукопись.

43. Мерданова С. Р., Федорова О. В. Дейктическая система хпюкского диалекта агульского языка // Плунгян В. А. (ред.) Исследования по теории грамматики. Вып. 2: Грамматикализация пространственных значений в языках мира. М., 2002.

44. Мерданова С.Р. Морфология и грамматическая семантика агульского языка. М., 2004.

45. Микаилов К.Ш (ред.). Категория числа в дагестанских языках. Махачкала, 1985.

46. Мусаев, М.-С. М. Падежный состав даргинского языка (история местных падежей). Махачкала, 1984.

47. Мусаев М.-С. М. Словоизменительные категории даргинского языка. Махачкала, 1987.

48. Мусаев М.-С. М. Система глагольного словоизменения даргинского языка. Махачкала, 1990.

49. Недялков В. П. (ред.). Типология результативных конструкций. Л., 1983.

50. Падучева Е. В. Семантические исследования. М., 1996.

51. Пайар Д., Плунгян В.А. Предлог над: факты и интерпретации // Пайар, Д., Селиверстова О.Н. (ред.) Исследования по семантике предлогов. М., 2000. С. 83-114.

52. Плунгян В. А. Грамматические категории, их аналоги изаместители. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. М., 1998.

53. Плунгян В. А. К типологии глагольной ориентации // Арутюнова Н. Д., Шатуновский И. Б. (ред.). Логический анализ языка, языки динамического мира. Дубна, 1999.

54. Плунгян В. А. Общая морфология: введение в проблематику. М., 2000.

55. Плунгян В. А. Антирезультатив: до и после результата // Плунгян В. А. (ред.). Исследования по теории грамматики. Вып. 1: Глагольные категории. М.: Русские словари, 2001.

56. Плунгян В.А. Русское через французское a trovers: опыт сопоставления // Гиро-Вебер М., Шатуновский И.Б. (ред.) Русский язык: пересекая границы. Дубна, 2001.

57. Плунгян, В.А., Рахилина, Е.В. По поводу "локалистской" концепции значения: предлог под // Пайар, Д., Селиверстова, О.Н. (ред.) Исследования по семантике предлогов. М., 2000. С. 115-133.

58. Рахилина Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М., 2000.

59. Система превербов и послелогов в иберийско-кавказских языках. Черкесск, 1983.

60. Сулейманов Н. Д. Глагол в керенском диалекте агульского языка // Морфологическая структура дагестанских языков. Махачкала, 1981.

61. Сулейманов Н.Д. Диалектные особенности местоимений в агульском языке // Местоимения в языках Дагестана. Махачкала, 1983.

62. Сулейманов Н. Д. Глагольная фразеология агульского языка // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания, XI, 1984.

63. Сулейманов Н. Д. О роли составляющих компонентов глагольных фразеологизмов агульского языка в фразообразовании // Вопросы словообразования дагестанских языков. Махачкала, 1986.

64. Сулейманов Н. Д. Вопросы междиалектной фразеологии агульского языка // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания, XVI, 1989.

65. Сулейманов Н.Д. Сравнительно-историческоеисследование диалектов агульского языка. Махачкала, 1993.

66. Сулейманов Н. Д. Агульский язык // Языки Дагестана. Махачкала-М., 2000а.

67. Сулейманов Н. Д. К истории формирования направительных морфем с вертикальной ориентацией в дагестанских языках (историко-типологический аспект) // Проблемы сравнительно-исторического исследования морфологии языков Дагестана. Махачкала, 1992.

68. Сулейманов Н. Д. Словообразование и структура слова в восточнолезгинских языках. Махачкала, 20006.

69. Талибов, Б.Б. К вопросу об ограниченном числе в лезгинском языке // Михаилов, К.Ш (ред.). Категория числа в дагестанских языках. Махачкала, 1985.

70. Тарланов 3. К. К вопросу об изоморфизме глагольно-именных формантов в дагестанских языках // Вопросы языкознания. 1980. №3. Сс. 69-78.

71. Тарланов 3. К. О лексико-синтаксическом изоморфизме в истории языка // Вопросы языкознания. 1989. №1. Сс. 55-63.

72. Тарланов 3. К. Агулы: их язык и история. Петрозаводск, 1994.

73. Тарланов 3. К. Агульский язык // Языки Российской Федерации и соседних государств. Том 1. М., 1997.

74. Татевосов С. Г. Метафизика движения в грамматике естественного языка: глагольная префиксация в северокавказских языках // Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. №6,2000.

75. Федорова О. В. Интродуктивная референция имени в безартиклевых языках // Вопросы языкознания. 1994.

76. Шаумян Р. М. Предварительное сообщение об агульском языке И Язык и мышление. Ш-IV. Л., 1935.

77. Шаумян Р. М. Грамматический очерк агульского языка (с текстами и словарем). M.-JL, 1941.

78. Шейхов Э. М. Сравнительная типология лезгинского и русскогоязыков. Морфология. Махачкала, 1993.

79. Anderson S. and Keenan Е. Deixis // Language typology and syntactic description (ed. by T.Shopen), 1985, vol.3.

80. Bybee, Joan L.; Dahl, Osten. The creation of tense and aspect systems in the languages of the world // Studies in Language 13-1: 51-103, 1989.

81. Bybee, Joan; Perkins, Revere; Pagliuca, William. The evolution of grammar: Tense, aspect and modality in the languages of the world. Chicago: University of Chicago Press, 1994.

82. Comrie, Bernard. Aspect. Cambridge: Cambridge University Press, 1976.

83. Corbett, Greville. Number. Cambridge: Cambridge University Press, 2000.

84. Dahl, Osten (ed.). Tense and Aspect in the Languages of Europe: Empirical Approaches to Language Typology. Berlin: Mouton de Gruyter, 2000.

85. Diessel X. Demonstratives in crosslinguistic and diachronic perspectives. Ph. D. dissertation, 1998.

86. Diessel X. Demonstratives: form, function, and grammaticalization. Amsterdam, 1999.

87. Diessel X. The morphosyntax of demonstratives in synchrony and diachrony // Linguistic Typology, vol 3 (1999).

88. Haspelmath, Martin. From purposive to infinitive: a universal path of grammaticization // Folia Linguistica Historica 10.1-2: 287-310, 1989.

89. Haspelmath, Martin. A grammar of Lezgian. Berlin: Mouton de Gruyter, 1993.

90. Haspelmath, Martin. More on the typology of inchoative/causative verb alternations. // Comrie В., Polinsky M. (eds.) Causatives and transitivity. Amsterdam: John Benjamins, 1993a.

91. Haspelmath, Martin. The semantic development of old presents: New futures and subjunctives without grammaticalization // Diachronica, 15-1, 1998.

92. Haspelmath, Martin. Understanding morphology. London: Arnold, 2002.

93. Heine, Bernd. Auxiliaries: Cognitive forces andgrammaticalization. New York & Oxford: Oxford University Press, 1993.

94. Heine, Bernd; Claudi, Ulrike; Hunnemeyer, Friederike. Grammaticalization: a conceptual framework. Chicago. University of Chicago Press, 1991.

95. Heine, Bernd; Kuteva, Tania. World Lexicon of Grammaticalization. Cambridge: Cambridge University Press, 2002.

96. Heine, Bernd; Reh, Mechtild. Grammaticalization and reanalysis in African languages. Hamburg: Helmut Buske, 1984.

97. Meillet, Antoine. L'evolution des formes grammaticales (1912) // Meillet, Antoine. Linguistique historique et linguistique generate. Paris, 1965.

98. Tatevosov S. G. From resultatives to evidentials: Multiple uses of the perfect in Nakh-Daghestanian languages // Journal of Pragmatics, 33,2001.

99. Wilkins D.R. The 1999 Demonstrative Questionnaire: "THIS" and "THAT" in comparative perspective. Unpublished, 1999.