автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мотив исчезновения в романах В. Набокова конца 1920-1930-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мотив исчезновения в романах В. Набокова конца 1920-1930-х годов"

~Y)

На правах рукописи

Полева Елена Александровна

МОТИВ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ В РОМАНАХ В. НАБОКОВА КОНЦА 1920 - 1930-х ГОДОВ

Специальность 10 01 01 - русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

UUCJ44BbGíj

Томск - 2008

003446565

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы XX века филологического факультета ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Научный руководитель - кандидат филологических наук

доцент Рыбальченко Татьяна Леонидовна

Официальные оппоненты - доктор филологических наук

профессор Хрящева Нина Петровна

кандидат филологических наук доцент Млечко Александр Владимирович

Ведущее учреждение - ГОУ ВПО «Московский государственный

областной университет»

Защита состоится 15 октября 2008 г в _часов на заседании

диссертационного совета Д 212 267 05 при Томском государственном университете (634050, г Томск, пр Ленина, 36)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Автореферат разослан 09._2008 г

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, к -профессор /! Л^У

Л А Захарова

Общая характеристика работы

Русское и зарубежное набоковедение включает значительное количество исследований «русских» романов В Набокова, предлагающих разные их интерпретации, истолкование разных уровней художественной системы писателя Дважды в XX веке открывая мир В Набокова (вначале в зарубежном, а затем в отечественном литературоведении) исследователи подвели к необходимости более пристального исследования поэтики, принципов организации набоковского художественного мира, что позволит обнаружить в содержательности форм, в парадигмах образной системы мировидение писателя, его представления о бытии и человеке

Актуальность диссертации видится в необходимости уточнения картины мира, предложенной русской литературой XX века в изгнании для определения эстетических ценностей новой, постсоветской культуры онтологические, гносеологические, историософские, эстетические взгляды В Набокова - несомненный критерий в исканиях современного искусства В социокультурной ситуации рубежа XX - XXI веков В Набоков воспринимается как предтеча новейшей русской литературы, открывавший новые, постэйнштейновские представления о реальности, о возможностях культуры постиндустриальной эпохи, прошедшей в XX веке искус жизнетворчества, выходящего за границы экзистенциального самоопределения личности Актуальность исследования мотива исчезновения в романах В Набокова 1930-х годов вызвана новым поворотом к проблеме метафизической и эмпирической реальностей, осмыслением проблем времени / смерти / границ существования / границ сознания / власти текстов в сознании современного человека, утратившего как чувство наличной действительности, так и интенцию к трансценденции в постмодернистской культуре знаков и си-мулякров

Цель исследования мотива исчезновения в «русских» романах В Набокова - выявить представления писателя о физической (природа, история, культура), метафизической, ментальной реальностях, о возможности познания реальности и ее сохранения в творениях искусства

Материалом исследования стали романы В Набокова, написанные в конце 1920-х- 1930-е годы «Защита Лужина» (1929), «Соглядатай» (1930), «Подвиг» (1930), «Камера обскура» (1931), «Отчаяние» (1932), «Приглашение на казнь» (1934), «Дар» (1933 - 1938) Выбор материала не связан с определением жанрового мышления В Набокова, опираясь на оценки набоковедов (Б Бойда, Дж В Коннолли, Б Носика и других), мы анализируем эти «русские» романы как более полное, нежели в малой прозе и драматургии, выражение мирообраза, мы исследуем наджанровые проявления художественного мышления писателя Задачи исследования

1) обнаружить устойчивые принципы сюжетостроения (коллизии, ситуации, события и логику их построения) в романах В Набокова 1930-х годов, определить место и варианты мотива исчезновения в сюжете,

2) выявить интертекстуальную семантику и мифологическую основу сюжетного мотива исчезновения,

Г

3) раскрыть семантику исчезновения в системе образов-знаков (артефактов), основных концептов (смерть, слепота), создающих в тексте «надсюжетное» проведение лейтмотива исчезновения,

4) обосновать набоковскую трактовку исчезновения как закона материальной реальности и как свойства сознания, показать близость концепции писателя феноменологическим (экзистенциалистским) концепциям,

5) обозначить историко-культурный (философский) контекст осмысления проблемы исчезновения в творчестве В Набокова,

6) выявить способы сопротивления исчезновению, проверяемые В Набоковым в коллизиях романов (переделка обстоятельств, бегство, память, воображение, творчество),

7) определить регулярность и разные проявления мотива исчезновения в «русских» романах, обосновывая, что «исчезновение» является важнейшей темой творчества В Набокова конца 1920-х - 1930-х годов

Методологическая основа исследования - философские идеи феноменологии (Э Гуссерль), герменевтики (Г Гадамер), экзистенциализма (М Хайдеггер) Принципы анализа художественных текстов проистекают из идей структурно-семантического литературоведения (Ю Лотман), историко-генетического метода (А Веселовский, О Фрейденберг), интертекстуалыюго анализа (Б Гаспаров, Р Барт) Принципы «мотив-ного» анализа совмещают структурный и семантический методы исследования мотива (А Веселовский, В Пропп, Ю Лотман, Б Гаспаров) Основные положения, выносимые на защиту.

1 Мотив исчезновения в сюжетах и образно-словесной структуре «русских» романов В Набокова занимает ведущее место и проявляется, прежде всего, в сюжето-строении, образуя сложную систему событий, демонстрирующих изменения, распад, смерти как событий бытия, финалы романов событийно утверждают признание исчезновения как экзистенциальный выбор персонажей

2 Мотив исчезновения в романах В Набокова связан с художественным психологизмом писателя, открывающего ограниченность и изменчивость субъективного восприятия и интерпретации реальности (изменения оценок, взглядов, замещение реальности культурными мифами, иллюзиями) и драму несовпадения реальности и образа реальности в сознании

3 Архаические мифы, христианские и литературные сюжеты, связанные с семантикой исчезновения (смерть-воскрешение, смерть-преображение, утрата рая, договор с дьяволом), переосмысливаются Набоковым, акцентируя демифологизацию представлений о трансцендентной реальности, о возрождающей силе искусства

4 Анализ мотивов, антонимичных мотиву исчезновения, семантизирующих противостояние исчезновению (любовь, память, воображение, творчество), убеждает, что Набоков отстаивал не только неиллюзорное восприятие реальности, но и трагическое сопротивление человека обреченности («подвиг», принятия «казни» как сохранения собственной сущности, принятие существования как «дара»), неподлинному существованию (в «отчаянии», в «защите» от реальности, в прагматическом приспособлении к реальности)

5 Мотив исчезновения выявляет не только концепцию социальной истории, но и представления о бытии (физическом и метафизическом)

6 Исследование мотива исчезновения позволяет уточнить концепцию творчества и культуры Творчество, закрепляющее и преобразующее реальность, не может быть замещением реальности, не может претендовать на знание истины, это способ познания и духовного самоопределения Тексты культуры не могут быть проектом жизнестроения, требуют постоянной коррекции, поскольку материализация образов сознания, как и реконструкция исчезающей реальности «омертвляет» или ограничивает феномены реальности

Научная новизна данного исследования состоит в выявлении доминирующей в творчестве В Набокова темы - исчезновения, реализующейся в художественной системе как сюжетный и образно-словесный мотив

Анализ мотива исчезновения на разных уровнях художественной структуры (сюжетном, словесном, образном) обосновывает феноменологическую природу художественного сознания В Набокова, уточняет представления писателя о метафизическом бытии, о границах познания реальности, о неабсолютности картины мира, создаваемой культурой, о трагической безрезультатности противостояния исчезновению

Доказывается экзистенциальная концепция человека в изображении разных типов персонажей (обретение экзистенциального состояния или экзистенциального сознания героями-эмигрантами и людьми массовой культуры, социально адаптированными героями-неэмигрантами)

Практическая значимость работы, материалы и выводы диссертации могут быть использованы для дальнейшего изучения творчества В Набокова, применены в преподавании истории русской литературы первой половины XX века, в спецкурсах о творчестве В Набокова

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на научно-методических семинарах кафедры истории русской литературы XX века Томского госуниверситета Основные положения диссертации были изложены на международных и всероссийских конференциях Томска «Молодежь, наука и образование Проблемы и перспективы» (2000, 2002), «Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики» (2004, 2005), «Американские идеи в гуманитарных исследованиях ученых Сибири» (2004), «Русская литература в современном культурном пространстве» (2004, 2006) и IX Всероссийском научно-практическом семинаре «Семантика и прагматика слова в художественном и публицистическом дискурсах» (2008)

Структура работы введение, две главы, заключение, список использованной литературы, включающий 283 наименования, и приложения-схемы

Содержание работы

Во Введении обосновывается постановка темы, материал, методология исследования, определяется степень изученности проблемы в набоковедении

В разделе «Русскоязычная проза В Набокова в контексте литературы 1920 — 1930-х годов и философских идей первой трети XX века» обозначены факторы, повлиявшие на интерес к проблеме исчезновения эмиграция, смерть отца, первый художественный опыт (поэзия), знакомство с массовой европейской культурой Про-

блема исчезновения заметна в литературе (как русской эмиграции, так и новой России), отражавшей социальные катаклизмы, но более значим контекст философских идей первой трети XX века (указывается схождение с идеями циклического развития культур, высказанными в работах Н Я Данилевского, К Н Леонтьева, О Шпенглера, с феноменалистской концепцией Э Гуссерля, с экзистенциальной философией М Хайдеггера1)

В разделе «Критические и литературоведческие трактовки проблемы исчезновения в романах В. Набокова конца 1920 — 1930-х годов» указаны работы, в которых исчезновение выделено как значимая характеристика картины мира писателя, однако исследователи акцентировали внимание на преодолении закона исчезновения прорывом в метафизику либо в творчество (память, эстетическую игру) Обозначены интерпретации творчества и мировоззрения Набокова в рамках постмодернистской (С Давыдов, Т Смирнова, А Долинин, В Линецкий), символистской (В Александров, Ч Пило Бойл, Ю Левинг), романтической (Вл Новик, А Мулярчик, В Александров) и модернистской (Дж В Коннолли, Ю Левин, А Яновский, Б Аверин, Б Бойд, М Липовецкий, А Млечко, М Гришакова, И Паперно, В Полищук) эстетик Обосновывается близость предлагаемой в работе трактовки творчества Набокова мнению, что в романах выражено экзистенциальное (феноменологическое) видение мира (А Пятигорский, С Семенова, Г. Хасин, С Сендерович, Е Шварц), поэтика романов может быть определена как «фантастический реализм» (А Злочевская), под которым понимается коррекция модернистского сознания неотменимой реальностью

Третий раздел Введения «Методология исследования мотива» обосновывает обращение к анализу мотива в художественной системе писателя и принципы мотивного анализа В литературе XX века (Л Силард, Б Корман, В Шмид и др) мотивная структура является важнейшим средством выражения мировоззрения автора Сложившиеся в фольклористике (А Веселовский, О Фрейденберг, В. Пропп) и в литературоведении (Е Мелетинский, Ю Лотман, Б Гаспаров, И Силантьев) подходы (дихотомический, структурно-семантический, семантический) объясняют разные уровни (сюжетный, образный, лексический) функционирования мотива В работе преимущественно исследуется сюжетный уровень, но используются и принципы структурно-семантического и семантического анализа мотива

Критериями установления мотива исчезновения в работе являются, во-первых, варианты мотива как события, закрепленного в культурной традиции (смерть, уход, разлука, утрата, забвение, немота, метаморфозы, обмен, подмена, утрата иллюзий, слепота, мотивы прошлого, времени), во-вторых, учитывается широкое семантическое поле концепта «исчезновение» Основаниями для выделения мотива в романах В Набокова являются 1) повторяемость актов, ситуаций исчезновения в сюжетах романов и образов, лексем с семантикой исчезновения в повествовании, 2) знаковый характер сюжетных событий и повествовательных образов, сюжетная последовательность и

1 Набоков употребляет близкое хайдеггеровскому выражению «зов бытия» определение интенции человека к текучему бытию «зуд бытия» / Набоков В Предисловие к английскому переводу романа «Подвиг»//В В Набоков Proetcontra Антология -Т 1 -СПб РХГИ, 1997 - С 73

разрешение ситуации исчезновения

Первая глава «Мотив исчезновения в романах В. Набокова конца 1920 -1930-х годов о герое-эмигранте» посвящена анализу романов В Набокова «Защита Лужина» (1929), «Соглядатай» (1930), «Подвиг» (1930), «Дар» (1933 - 1838), объединенных, во-первых, типом центрального персонажа - русский эмигрант, интеллигент, потенциально творческая личность, во-вторых, фабульными ситуациями, связанными с исчезновением, бегством, отстранением от реальности

В первой части первой главы «Исчезновение как защита от власти игры и правил реальности в романе «Защита Лужина» анализируется система событий исчезновения, связанная с изменением окружающей реальности (изменчивость и неподлинность семейного мира, школьного мира, смерти близких) и с действиями главного персонажа, направленными на исчезновение из наличных обстоятельств (побеги, прятки, болезни, разрыв отношений с близкими людьми, эмиграция) Основная сюжетная ситуация — выбор исчезновения из эмпирической реальности в игру как защита от непредсказуемой реальности, затем попытка «защиты», бегства от искусственного мира правил в реальность, восстанавливаемую сознанием (памятью) и выбор «исчезновения» (небытия) в финале Выделяются три семантических поля сюжета бегство от реальности в шахматный мир - осознание противоестественности жизни в искусственном мире сознания - разрушение иллюзии возвращения в мир реальности, в трех разделах первой части первой главы рассматриваются разные проявления мотива исчезновения события, синонимичные исчезновению (фабульный уровень), изменение субъективного образа окружающей реальности в сознании главного персонажа (сюжет возникновения и исчезновения иллюзий), система образов (реалий и артефактов), фиксирующих изменения / исчезновения и создающих аллюзивное поле трактовки исчезновения

В разделе 1.11 «Постижение правил реальности и игры как утрата детства; «эмиграция» из реальности» показана утрата детства как утрата доверия к эмпирической реальности (воспринимаемой преимущественно как социальное окружение), непринятие правил социума и «эмиграция» в мир шахматных правил Анализируются в 1 - 4 главах романа акты бегства и «пряток» главного персонажа от контакта с наличной реальностью (от школы, от семьи, от сверстников), состояния психологического отстранения от реальности (болезни, погружения во внутреннюю жизнь), защита от сложности жизни упрощением ее до понятных схем, образов В эпизодах знакомства Лужина с правилами шахматной игры открываются аллюзии на сюжет грехопадения в познании добра и зла познание реальности приводит к исчезновению представлений о мире как рае, которое возмещается субъективным мифом персонажа о мире сознания (шахматы), где преодолеваются онтологические законы (время), где субъект может одержать победу Смерть учителя игры в шахматы (после победы Лужина) знаменует, с одной стороны, мнимое овладение правилами искусственного мира (что мотивирует последующую эмиграцию Лужина не столько из России, сколько из социального мира), с другой стороны, в совпадении событий победы / смерти усматривается проявление закона онтологии (вытеснения одного феномена жизни другим), что предваряет авторскую логику сюжета — невозможности отстранения от бытия

В образной структуре романа выделены артефакты (фотографии, графический портрет, литературный текст), выстаивающие параллельный основному мотив преодоления исчезновения в текстах о реальности, но констатирующие исчезновение оригинала

Границу ситуации, наряду с актами побегов и болезни Лужина, создает смерть матери, завершающая процесс отделения Лужина от рода и природного мира

В разделе 1.12. «Кризис мифа о шахматном мире в ситуации духовного раздвоения» определена причина разрушения шахматного мифа в сознании главного героя - вторжение онтологии болезненная реакция Лужина на смерть отца, «месть тела» за блаженство игры (одышка, физическая боль), поражение от молодого соперника (Турати)

Скачок в повествовании на шестнадцать лет (4-10 главы романа) свидетельствует об акцентировании автором не торжества, а разрушения шахматного мифа, основная коллизия связана с началом кризиса успешного существования в шахматном мире, с исчезновением Валентинова, сменившего отца

Альтернативой «шахматному» существованию вводится любовная коллизия, которая намечает реконструкцию связей с реальностью В этой ситуации обнаруживается «раздвоение» ментальной (автономность жизни сознания, оценка реальности как сна) и поведенческой активности Лужина, готового войти в социальную реальность Мир шахмат открывает ему «шахматные бездны» (страшна неотменимость финала, поражения), но сохраняется несвобода от шахмат, отсутствие альтернативы игре Побег и болезнь Лужина - это столкновение двух отрицаний отрицание ведущей к исчезновению всего реальности и отрицание правил игры, которые не преодолевают силу онтологии

В разделе 11.3. «Крушение иллюзии возвращения в реальность» исследуется третья сюжетная ситуация романа (10 - 14 главы романа) - попытка исчезновения героя из шахматного мира и возвращения в реальность, субъективно воспринимаемую гармоничной, соответствующей образам, сохранённым в сознании Готовность восстановления связей с реальностью сопровождается принятием правил окружающего социума, утратой личностной самостоятельности, принятием стереотипов, стандартов эмигрантской среды, имитирующей сохранение исчезнувшей национальной реальности В этой ситуации Лужин - ведомый (авторитет воплощен в образе любящей жены, навязывающей Лужину способ существования), и потому вновь возникают иллюзии, готовность принять мнимую версию реальности (чужую или выстроенную сознанием)

Шахматный мир настигает Лужина у грозой возвращения (встреча с соклассником, с Валентиновым) и тем, что Лужину нечего противопоставить стандартизирующим правилам социальной действительности, кроме шахмат В финале Лужин, выходя из игры (социальной и шахматной), совершает выбор, близкий экзистенциальному утверждению личностью своей автономности, но в самоубийстве героя обнаруживается и возвращение к законам реальности, подчинение героя исчезновению, которое он стремился преодолеть побегами Неудавшиеся побеги обнаруживают повторяемость положений защиты от онтологии, мнимость такой защиты обнаруживается и во власти над человеком мифов сознания, не отпускающих его и перед смертью Лужин выбрасывается в пространство размеченных клеток, тем самым обнаруживая неспособность экзистенциального принятия трагизма реальности

Во второй части первой главы «Сюжет мнимого исчезновения в романе «Соглядатай», включающей четыре раздела, анализируется оппозиционная пара мотивов «исчезновение - неисчезновение» в сюжете о герое-повествователе, пожелавшем исчезнуть из физического мира, освободиться от реальности, но верящем в своё духовное неисчезновение, пытавшемся изменить свое Я, свое «отражение» Проявление мотива исчезновения эмиграция, разрушение любовных связей, самоубийство (фабульный уровень), имитация исчезновення / подмена имени и судьбы, пересочинение реальности (сюжетный уровень) исследуется в двух сюжетных ситуациях 1) отчаяние и попытка самоубийства героя-эмигранта и 2) возвращение в реальность и поиск способов преодоления исчезновения из реальности

Раздел 1.2.1. «Самоубийство как мнимый выход из реальности» содержит анализ ключевых событий первой сюжетной ситуации (1 глава романа) Избиение героя-повествователя мужем любовницы - месть эгоцентричному герою, проявление силы эмпирической реальности Осознание телесной беззащитности и духовной малости вызвало желание «самоистребления», «исчезновения» из жестокой реальности Выбор смерти объясняется ощущением «бессмысленности» мира (С Семенова), но герой снимает ответственность за собственное существование, что и отличает его выбор от экзистенциального выбора смерти Сцена самоубийства поэтому превращается в пародирование романтических актов и фабульно профанируется автором, дающим реальные мотивы неудачного исчезновения

Вера героя-повествователя в свое исчезновение из физического мира и неисчезновение ментальной сущности проявляет не желание духовного строительства, а иллюзию отдаления от своего неидеального существования для жизни в той же реальности, но в ином качестве Но герой остается частью того же физического мира, выстраивает связи с реальностью в образе «другого» (Смуров - от «смурный» - «темный», «тень») Аллюзия на христианский сюжет воскрешения/преображения и романтический сюжет мистического раздвоения опровергает высокое соответствие в последующих событиях, связанных с героем-повествователем

В разделе 1.2.2. «Разрушение иллюзии исчезновения из реальности» устанавливается тождество героя-повествователя и его Альтер эго Смурова (2-6 главы романа), позволяющее интерпретировать активность Смурова как проявление вхождения героя-повествователя в социум в новом образе (героя, храброго белого офицера) Соотнесенность выдуманных героем историй с его прошлым демонстрирует, во-первых, желание компенсировать память о прошлых неудачах, во-вторых, неизменность внутренней сущности героя-повествователя, обреченность на повторение сценариев поведения

Неисчезновение героя-повествователя из физической реальности, раздвоение сознания на живущее и соглядатайствующее обнаруживают интенцию к познанию себя как возможного другого, то есть экзистенциальный смысл исчезновения-подмены

Раздел 1.2.3 «Сочинительство как способ вхождения в реальность и смены своего Я» содержит трактовку сочинительства как попытки смены сущности человека улучшенным образом, однако цель внутреннего изменения - получить уважение среды - оставляет героя-повествователя детерминированной личностью Сочиненный образ недостоверен и построен на стереотипах, в вымысле просвечивает желание

переиграть положения, пережитые в прошлом Неисчезновение прежнего внутреннего Я - знак неизменной сущности человека, способного лишь к копированию себя в меняющейся реальности

Соглядатайство - это позиция мнимого отстранения от действительности, а коллекционирование вариантов своих образов, соответствующих разным обстоятельствам, противоположно саморефлексии Эгоцентризм героя-повествователя преодолевается усилением его зависимости от других, но сохраняется в том, что самопознание подвело к мысли о неоднозначности и неопределимости человека Обнаружилось несовпадение своего образа в сознании разных людей, что примирило героя с собой, снизило трагизм осознания собственной неидеальности Неисчезновение физическое проявило неизменяемую зависимость индивида от меняющейся реальности, исчезновение обнаружилось как отчуждение человека от внутренних ориентиров

В разделе 1 2.4 «Проверка способов противостояния исчезновению» исследована сюжетная коллизия сопротивления исчезновению (2-6 главы романа) Герой, отказавшийся от романтического бунта, от выхода из реальности, жаждет утвердить свое существование в памяти других и в артефактах Автор показывает два других полюса преодоления физической конечности - поиск метафизической реальности и погружение в физический мир влечением к женщине Погружение в эмпирическую реальность - построение семьи и продолжение себя в потомстве - невозможно для героя-повествователя, отвергающего власть материальных законов героя преследует неудача в любовных отношениях Игровой прорыв в метафизику подвергается иронии самим героем (спиритические опыты Вайнштока) и проявляет авторский скепсис к упованиям на потусторонность В стремлении Смурова закрепиться в сознании других проявлено экзистенциальное сопротивление исчезновению, опровергающее предсмертное убеждение героя в том, что реальность — это только образ в сознании, и она «в пыль рассыплется», «исчезнет» со смертью индивида Однако герой убеждается в релятивности собственного образа в чужих сознаниях, пересочинение не замещает реальную личность, не утверждает подлинность его существования Альтернативы земному существованию автор не открывает, и возвращение в реальность героя-повествователя не доказывает ни неисчезновение человека, ни обретение экзистенциального способа существования в кратких границах человеческой жизни

В третьей части первой главы «Исчезновение как преодоление страха перед жизнью и смертью в романе «Подвиг» мотив исчезновения исследуется в трех сюжетных ситуациях отстранение от познания смертоносной реальности и ее интерпретация с опорой на известные образы (1-10 главы романа) - самоидентификация героя в эмиграции и поиск своего понимания истории и культуры (12-31 главы) - осознание закона исчезновения и противостояние страху смерти (32 - 50 главы) Открывается связь между стадиями интерпретации реальности и поведением главного героя страх и эмиграция - самоопределение - погружение в неиллюзорную реальность Анализируются фабульные события (смерти, распад отношений, разрушение социума и реалий культуры), повторяющиеся сюжетные положения (отъезды / возвращения, встречи / разочарования, страх / преодоление страха), подвижные психологические состояния, обусловливающие приближение к реальности и исчезновение ее понимания (замеще-

ние реальности фантазиями, литературными образами), система аллюзий, связанных с семантикой исчезновения или изменения картины мира (архетипические сюжеты прощания, расставания, возвращения)

В разделе 1.3.1. «Открытие онтологического закона исчезновения» исследуется изменение мироощущения главного героя романа, вызванное его восприятием природно-материального мира, открытие в нем закона изменения и смерти Выявляется антиномичность реакции героя на столкновение со смертью (отца Мартына, Нелли, Иголевича - 3, 22, 34 главы), переживание собственной смертности страх и установка на преодоление страха (жесты храбрости) Прослеживает поиск героем преодоления смерти в метафизической потусторонности (за рамками видимой картины), однако влияние метафизического не обнаруживается героем Мартын убеждается в значении духовной связи, выстраиваемой самими людьми усилиями собственного сознания (воспоминание), как этического акта, который не компенсирует исчезновение Связь с предками существует как интенция к интерпретации знаков памяти в поисках собственных духовных ориентиров Мартын противопоставляет смертоносной реальности не творчество как сохранение и преображение реальности сознанием, а поведенческую храбрость перед угрозой смерти, перед сложностью жизни Он стремится не преодолеть исчезновение, не изменить обстоятельства, а преодолеть собственный страх перед поражением, перед законами жизни, не считающимися с индивидом В сюжете параллельно утверждению неиллюзорного представления о бытии обнаруживается нарастание страха перед действительностью и усилия духовного возвышения над возможным поражением (преодоление опасного маршрута по краю скалы в 22 и 42 главах, поход в Россию-Зоорландию в финале)

В разделе 13 2. «Ослабление межличностных отношений» анализируется проявление исчезновения в межличностных связях (сюжеты отношений с матерью, другом Дарвином, возлюбленными), повторение устойчивой логики поведения привязанность как проявление интереса к окружающей жизни - отчуждение как следствие различия самоценных духовных миров людей - уход / исчезновение ради сохранения духовной самостоятельности - одиночество Ослабление привязанностей имеет двойственную природу, событийно связано с развитием обоих субъектов отношений, изменением их внутренних ориентиров, проявляя таким образом исчезновение как следствие закона изменения не только социальной, материальной, но и духовной реальности, реальности связи индивидуальных сознаний В сюжете проявлена онтологическая закономерность отхода взрослеющего сына от оберегающей матери к бездне смерти, от положения внутри бытия - к одиночеству Циклическое развитие сюжетов отношений с возлюбленной - уходы Мартына к воображаемым или неистинным отношениям и последующие возвращения к Соне - раскрывает не только их конкретную психологическую семантику, но и набоковскую концепцию любви как выражения интенции индивида к реальности, готовности восстановить личностную связь с ней (хотя реальность оказывается недоступной и неготовой принять индивидуальность, а феномены бытия имеют право на собственный выбор) Цель «экспедиции» Мартына в Зоорландию не сводится к завоеванию внимания Сони, более существенны экзистенциальные причины — утвердить свою индивидуальность не бегством от реальности, а

погружением в ее трагическое равнодушие

В разделе 1 3.3. «Духовное самоопределение как установление личностных отношений с реальностью» представлен хронотопический аспект анализа сюжета жизни героя География перемещения героя (Россия - Греция - Швейцария - Англия - Германия - Франция) связана с проявлением мотива исчезновения как ухода / отстранения, не бегства от реальности, а поиска новой точки зрения на реальность, на обстоятельства Однако возвращения героя в прежние топосы обнаруживают изменчивость, исчезновение реалий материально-культурной среды Набоков использует сюжет странствия как познания жизни, самоопределения, показывая сопротивление сознания открытию власти разрушающего времени над материальной культурой Если в начале эмиграции в Греции, Швейцарии Мартын слеп к разрушениям культуры и окружающую реальность видит через культурные знаки, образы, сюжеты (1 - 10 главы романа), то в консервативной Англии он обнаруживает исчезновения (изменения), несоответствие образов-знаков действительности, что и проявляет личностное самоопределение (12 - 31 главы), но лишь подводит к освобождению от иллюзий Самоопределение связано с национальной идентификацией (несовпадение с инонациональной средой), погружением в философские споры о судьбе России, которые в романе проецируются на споры о судьбе и сущности культуры Очевидно проявление идей К Леонтьева, О Шпенглера в доказательствах «заката», исчезновения русской культуры (Мун) и противостояний им (Иголевич, Зиланов) Финальная «экспедиция» и исчезновение героя романа в России в контексте этих культурфилософских споров прочитывается и как проявление бесстрашия в познании родины без навязываемых извне схем и идей, и как поступок человека, готового встретиться с реальностью в ее пограничном состоянии - гибели, исчезновения Придуманный Мартыном и Соней образ страны Зоорландии, находящейся под властью биологических законов, привлекает героя как предельная ситуация познания жизни, неотрывной от смерти, исчезновения, соответствующей образам, созданным как воображением, так и мифами-стереотипами существующей культуры Экспедиция-инициация поэтому не совпадает со сказочным сюжетом завоевания принцессы и царства, она завершается не привычным возвращением героя, а необратимым исчезновением, знаменующим выход героя из сказочного мира иллюзорного сознания Финальное исчезновение героя - его экзистенциальный выбор вхождения в неидеальную реальность, обретение бесстрашия неутопического сознания (так можно истолковать авторскую оценку поступка главного героя, вынесенную в название романа)

В четвертой части первой главы «Принятие исчезновения как природного закона и проблема культуры как способа духовною преодоления исчезновения в романе «Дар» мотив исчезновения выявляется в двух семантических полях сюжета самоопределение Годунова-Чердынцева в творчестве и рождение любви к женщине, избирательного принятия реальности (в названии романа можно прочесть обе семантики -дар как внутренняя потенция человека, способная противостоять исчезновению творчеством, и дар как онтологическая возможность жизни, любви, существования) Три раздела в этой части диссертации выделяют три аспекта проблемы исчезновения первый раздел выявляет интерпретацию онтологии (не только исторических катаклиз-

мов, не только смертности человека, но и сущности природы, материи, в которых вечные метаморфозы, закон превращения биологической материи связаны с неизбежностью исчезновения феноменов бытия), второй и третий разделы посвящены способам экзистенциального сопротивления исчезновению, во втором разделе обнаруживается разрушение мифа о творчестве как закреплении исчезающей реальности и приход к пониманию творчества как интерпретации бытия для самоопределения личности, третий раздел истолковывает любовную коллизию романа как экзистенциальное принятие реальности с ее ценностями и выстраивание избирательных связей с реальностью

Раздел J.4.I. «Постижение существования как эмигрантского и смертного» содержит интерпретацию историко-социального и онтологического поворота темы исчезновения в «Даре» Мотив эмиграции / исчезновения представлен вариантами путешествия (научные экспедиции) отца Федора, изгнание (ссылка) Н Г Чернышевского, вынужденная эмиграция Федора и других персонажей в Германию, постоянные переезды в стране эмиграции Событие эмиграции семантизируется как добровольно-насильственный выход из знакомой культуры, связанный с демифологизацией действительности, с потребностью в личностном понимании бытия и места человека в нем Поэтому неизбежность смены обстоятельств жизни предстает как изгнание, и в ней проявляется онтологический закон Обнаруживается два возможных отношения к ней как к подчиняющему давлению исторических условий и как к обретению позиции «бненаходимости», внутренней свободы В романе «Дар» наиболее отчетливо проявилось неутопическое сознание Набокова и идея экзистенциального сопротивления сохранения личностных ценностей в границах Тут-бытия, сопротивление исчезновению памятью и творчеством

Онтологическая проблематика романа акцентирована в интерпретации шавным героем романа событий смерти-исчезновения (самоубийство Яши Чернышевского, исчезновение отца, смерти Н Г Чернышевского и Александра Яковлевича Чернышевского) Сознательный уход из неидеальной реальности Яши вызван влиянием романтических идей, верой в метафизическое инобытие Метафизические иллюзии Яши Чернышевского дискредитируется влиянием его исчезновения из жизни на жизнь его родителей, потеря сына не восполняется ни ожиданием воображаемого призрака, по-слесмертного воплощения сына, ни его стихами Метафизическое бессмертие ставится под сомнение автором, изображающим предсмертное сознание отца Яши (Александра Яковлевича), осознающего не приближение к умершему сыну, а отдаление от него

Исчезновение отца Федора Годунова-Чердынцева отлично от Яшиного романтического предпочтения смерти, оно не сводится и к неприятию исторических изменений в России, несомненно, что исчезновение отца - результат его исследования природной и культурной реальности, его безмолвный уход в природный мир - принятие онтологической неизбежности Мифы о преодолении смерти в цепи превращений физических форм (энтомологические увлечения отца), о вечности культуры (осведомленность отца о судьбе восточных культур, исчезнувших в природной жизни) противоречат законам органической жизни, поняты отцом Федора как создания сознания, не желающего мириться с исчезновением Разгадывая тайну ухода отца, Федор Константинович приходит к собственному пониманию конечности существования как онтологического

закона, тем самым он приближается к посмертному диалогу с ценностями отца и обретает экзистенциальное мужество самореализации (творчество, культура), благодарность жизни за проживание ее даров, избранных феноменов жизни

В разделе 14.2 «Демифологизация творчества и утверждение его экзистенциальной сущности» анализируется сюжет становления писательского дара Годунова-Чердынцева, в котором мотив исчезновения связан с коллизией поиска сущности творчества, искусства в природном быгии воскрешение прошлого, сотворение будущего, познание настоящего Начальная ситуация романа (1,2 главы) трактуется как скептическая оценка возможностей искусства реанимировать исчезнувшее, закрепить образы памяти в образах искусства Оценка собственных стихотворений позволяет понять несоответствие образа и реальности, власть текста, уводящего от личного переживания Федор Константинович обращается к утраченному прошлому, но и память, и тексты уподобляются хранилищу «мертвых» вещей («могилке», «музею»), воспоминания тоже подчинены закону исчезновения («исчезают», «линяют», «мертвеют»), стихи закрепляющие эпизоды детства, становятся свидетельством его безвозвратного исчезновения, а воссозданная в стихах реальность не получает адекватного восприятия читателем

К демифологизации творчества подводит и итог работы над книгой об отце (2 глава романа), невоплощение замысла имеет концептуальное значение, демонстрируя не торжество текста, а значимость творческого процесса, не создание иллюзорной реальности, а разгадывание феномена реальности Текст не восстанавливает жизнь исчезнувшего человека, не открывает тайну его исчезновения, оставаясь в границах субъективных представлений автора текста Творчество может претендовать только на интерпретацию реальности, на выражение лично понятых смыслов в изменяющейся социальной действительности и в изменяющемся природном мире

Работа над биографией Н Г Чернышевского становится, во-первых, познанием индивидуальной драмы человека, утверждавшего значение реальности, но ставшего жертвой собственного текста и социальных мифов, во-вторых, поиском назначения творчества (и текстов культуры) в социальной действительности Годунов-Чердынцев убеждается в разрушительности мифа о жизнестроительной миссии искусства, в котором тексты принимаются как программа преобразования несовершенной реальности История России показала результаты отрицания законов бытия, тем не менее, современное искусство (творчество русских эмигрантов) обращено к прошлому, тогда как важнейшее назначение искусства - интерпретация феноменов исчезающей реальности, выбор ценностей в окружающей жизни Только тогда творец оставит след своего существования, свою версию бытия, возможно, интересную для других

Верность себе в писательстве требует сохранения своей личностной феноменальности в релятивном мире и интереса (интенции) к феноменам бытия В работе дается истолкование диалога с поэтом Кончеевым как проявление альтернативности внутренних поисков Федора Годунова-Чердынцева Трагизм экзистенциального истолкования творчества связан с тем, что вера героя в «историко-литературное бессмертие» неабсолютна для продления «животворного луча», для передачи духовного опыта необходим читатель, способный обнаружить в тексте автора, воскресив понятые им смыслы В разделе 1.4 3 «Любовь как проявление свободного принятия реальности» ана-

лизиру ется любовная фабула как реализация экзистенциального выбора в неидеальной реальности персонально значимых явлений Отношения Федора и Зины Мерц вызваны не страхом перед одиночеством и исчезновением, а готовностью к поиску Другого, к преодолению страха перед разочарованием в Другом, к позиции сосуществования, а не отстранения от реальности или преобразования действительности Идеализация предмета любви («полу-Мнемозина», «полумерцание») в творчестве соположена трезвому восприятию героем Зины как союзницы, не требующей потеснить творчество, сменить приоритеты Мотивы невстречи и потерянных / забытых / украденных ключей - знаки авторской иронии над ожиданиями героев единения, идиллии, полноты жизни. Снимает трагичность финала самоирония героя, его способность осознать собственные надежды на гармонию как игру судьбы Эмиграция перестала быть знаком ухода, отстранения, предстала как возможность сохранения своей феноменальности в мире других феноменов

В предшествовавших романах о героях-эмигрантах («Защита Лужина», «Соглядатай», «Подвиг») Набоков исследовал неприемлемые для себя позиции равнодушие к физическому миру, солипсизм как позиция защиты от внешнего мира, отказ от «Я» во имя самосохранения, принятие смерти как самоутверждения Центральный герой «Дара» имеет творческий дар и обретает экзистенциальное сознание, реализуя себя в реальности не исчезновением, а творчеством и любовью Это, несомненно, конгениальный Набокову герой

Во второй главе «Мотив исчезновения в романах о человеке европейской цивилизации» исследуется три романа («Камера обскура», «Отчаяние», «Приглашение на казнь»), объединенные интересом Набокова к человеку другой национальной культуры, к социуму, не претерпевшему глобальных изменений, вызывающих исчезновение прежнего уклада, ставящих человека в пограничную ситуацию В этих романах воспроизведение событий исчезновения и их трактовка позволяет проверить, детерминирована ли проблема исчезновения в сознании человека социальными обстоятельствами или она проявляет экзистенциальное сознание индивида В романах о человеке, находящемся «внутри» исконной среды, на первый план выдвигается гносеологический аспект границ мировосприятия, рождающих неполноту и неистинность понимания реальности, а в сюжете центральной ситуацией становится разрушение иллюзий Первая часть второй главы «Исчезновение иллюзий обладания реальностью в романе «Камера обскура» посвящена анализу мотива исчезновения, представленного в фабуле романа событиями болезни, смерти, утраты зрения, разрушения отношений, в сюжете об ослеплении страстью, о подмене реального восприятия действительности иллюзиями, о самообмане, в образной структуре романа указана система атрефактов, включающих семантику подмены-исчезновения, система аллюзий, выводящих повествование из конкретной ситуации к универсальной проблеме столкновения реальности - сознания - текстов культуры в интерпретации реальности человеком Персонажи романа (немцы, интеллектуалы и представители массовой культуры) наделены иллюзией обладания стабильным комфортом, потребительским отношением к жизни, предполагающим не страх, а наслаждение Четыре раздела этой части диссертации включают анализ разных проявлений мотива исчезновения в четырех

сюжетных ситуациях (утрат и исчезновений иллюзий центрального персонажа) пресыщение устойчивостью жизни, обретение счастья в запретной страсти и разрушение семьи (1-8 главы), смена образа жизни и вторжение прошлого, разрушающего гармонию (9 - 19 главы), разрушение иллюзий и новый самообман в утрате видения реальности (20 - 30 главы), иллюзия и ее крушение, приведшее к гибели (31-37 главы) В сюжетостроении романа четыре ситуации главного героя (Кречмара) соответствуют четырем ситуациям в развитии других участников любовного треугольника - Магды и Горна, циничный практицизм антагонистов главного героя корректирует разоблачение иллюзий сознания и социальных мифов

В разделе 2.1.1. «Саморазрушение как последствие погружения в стихию чувственно-телесной реальности» мотив исчезновения предстает как осознание власти времени, старения Кречмаром и иллюзорное преодоление силы биологической жизни погружением в стихию страсти, повлекшим разрушение типичного бюргерского образа существования и разрушение жизни Иллюзия задержки собственного исчезновения в обладании молодой жизнью связана и с жаждой приобщения к естеству жизни, утраченному в бюргерско-эстетском, ограниченном рамками условностей и правил укладе Между тем выход за границы социальных норм привел не к соответствию естественным (биологическим) законам, а к новым иллюзиям, к новым границам понимания реальности Действия Кречмара привели не к преодолению исчезновения, а к разрушению семьи, смерти дочери, к слепоте после автомобильной катастрофы и к собственной гибели от руки ослепившей его женщины (жизни) Физическая слепота не освободила от иллюзий, подтвердила духовную ограниченность героя, готовность к самообману Это трактовку подтверждают аллюзии на библейский сюжет грехопадения, на сюжет детоубийства Кроносом / Сатурном, на сюжет Фауста

Границы зрения (сознания) возникают как иллюзии остановленного счастья, устойчивой гармонии (у Кречмара, Аннелизы, Магды) из-за неготовности человека к знанию о законе изменчивости реальности, о законе исчезновения не только в смерти, но и в текучести чувств и отношений Готовность человека существовать в «камере обскуре» в данной главе означает нежелание выходить за границы понятного, устоявшегося мира, но реальность вторгается в этот малый мир и разрушает его, исчезновение прежнего отношения к иллюзиям сменяется новыми иллюзиями, новыми шорами сознания

В разделе 212. «Самообман и разрушение иллюзий» мотив исчезновения интерпретирован как подмена знаний о реальности готовыми образами (живописи, кино) и самообманом, а также как неизбежность исчезновения (разоблачения) иллюзий под влиянием реальной жизни, трезвого взгляда на действительность Искусствовед Кречмар воспринимает реальность как образы искусства, прельщается скрытостью прекрасного в образе (светотень кинозала, скрытость Магды от взгляда в темноте) Отношение к реальности как к произведению искусства обусловлено желанием владеть живой красотой как артефактом, но Магда - сама субъект отношений, подвижная, «ускользающая» реальность Подмена реальной Магды образами живописи позволяет не разгадывать феномен реальности, а пользоваться готовыми эстетическими способами интерпретации Предпочтение иллюзорного образа обнаруживается в повторяющихся эпизодах видимой неверности Магды, после которых Кречмар находит известные объяснения

или сюжеты преображения, искупления, позволяющие верить самообману

Слепота (исчезновение зрения) Кречмара интерпретируется Набоковым полемично с культурным сюжетом внутреннего прозрения Напротив, Набоков акцентирует тождество физической и духовной слепоты героя, позицию отказа от объемного познания мира, гедонистическую позицию созерцания в границах желаемого С исчезновением внешних реалий Кречмар остается во власти сознания, воображения (миф о раскаянии и преображении Магды, возвысившейся до жертвенного служения Кречмару) Жизнь в границах субъективного сознания не дается Набоковым как подлинная жизнь, как внутренняя свобода человека, напротив, стереотипы и созданный по их логике образ реальности ложны, а герой становится тождествен камере Всегда требуется кто-то другой, способный указать правду (знакомый писатель, брат жены)

Последняя фаза самосознания Кречмара (после разоблачения неверности Магды) доказывает опасность открытия правды для человека, живущего самообманом Желание убить Магду проявляет устойчивое желание владеть реальностью (убить - подчинить), вернуть иллюзию понятности реальности Финал, помимо конкретной семантики, вводит коннотативную семантику реальность неуловима, она за границами зрения и она торжествует, убивая жертву самообмана

В связи с особой ролью в романе семантики видения / слепоты, достижимости / недостижимости феноменов выделен раздел 2.1.3. «Мотив игры в прятки в любовном сюжете», где мотив исчезновения представлен в своем варианте - мнимое исчезновение, игра в прятки Недостижимость Магды - повторяющаяся ситуация, позволяющая в отношениях Кречмара с Магдой увидеть метафоры, во-первых, приближения-исчезновения реальности, во-вторых, мнимости исчезновения реальности за границами сознания человека то, что человеку кажется отсутствием, наличествует и вторгается непредсказуемо в иллюзорный мир, выстроенный сознанием

В разделе 2.1.4 «Возможности искусства в познании реальности» мотив исчезновения исследуется в связи с проблемой возможностей искусства открыть сущность меняющейся, безграничной реальности Выделены два антиномичных проявления образов искусства а) ситуации подмены реалий образами и редукции (слепоты) органичного познания жизни стереотипами и знаниями, даваемыми искусством (и массовым, и элитарным), б) ситуации, в которых искусство становится способом выявления скрытой сущности явлений, приближения к реальности, сопротивления исчезновению

Все персонажи романа причастны к искусству как его потребители (Кречмар—искусствовед, Горн становится разрушителем высокого искусства, удовлетворяя потребности публики, Магда строит свою жизнь по схемам и образцам кинематографа) Различные стереотипы равно обусловливают представления этих персонажей об окружающем мире, функция слепоты-подмены — защитная, выдающая страх перед подлинным знанием жизни Набоков показывает искусственность упорядоченной жизни бюргеров-эстетов, исчезновение подлинности отношений приводит к непрочности судеб и отношений Искусство в современной цивилизации способствует самообману, служит сценарием переделывания жизни, дает образцы и стандарты, замещая многообразную и изменчивую реальность образом гармонии Искусство используется неличностным сознанием как камера обскура, но мнимый образ реальности разрушается самой реальностью

Тем не менее, искусство не утрачивает способности открывать сущность жизни, как бы сознание потребителя искусства ни подменяло реальность претворенным в искусстве мирам В романе и живопись (набросок, сделанный Горном перед расставанием с Магдой), и кинематограф (фильм, в котором снималась Магда), и литература (сцена в поезде, запечатленная Зегелькранцем) открывают и подлинность отношений, и сущность персонажей Судьба искусства в XX веке прочитывается в истории творческого развития Горна (противоположного становлению героя романа конца 1930-х годов, Годунова-Чердынцева) искус модернистского субъективизма сменился торжеством массового искусства - карикатурой на реальность В романе «Камера обскура» Набоков выразил сомнение в возможности искусства сохранить живую жизнь, «пойманное» художником либо превращается в образец, схему, отдаленную от изменившейся реальности, либо, открывая истину, разрушает иллюзии и самое жизнь Можно утверждать, что в романе 1931 года Набоков связал судьбу искусства не только с сознанием творца, но и с сознанием социума, воспринимающего искусство потребительское использование культуры для обслуживания иллюзий превращает искусство в «камеру обскуру»

Во второй части второй главы «Мотив исчезновения-подмены в романе «Отчаяние» исследуется проявление мотива исчезновения в романе о герое полурусском-полунемце, чья европейская ментальность закреплена в имени - Герман, он вписан в современный ему немецкий социум, лишен эмигрантского комплекса тоски по исчезнувшему прошлому, однако создает событие исчезновения (мнимого) с целью изменить свое положение в реальности, переставшее удовлетворять его Центральное фабульное событие - убийство двойника и мнимое исчезновение (смена имени и бегство из Германии) - осложняется сюжетом создания сюжета собственной жизни (план подмены, его осуществление и написание текста об исполнении плана) Так сталкиваются в романном мире реальность и сознание, готовое изменить обстоятельства сообразно собственным целям План героя реализовался только в уничтожении реальности (убийство двойника), но сила действительной жизни восторжествовала в том, что исказила сценарий человека, обнаружила невозможность властвовать над всей полнотой обстоятельств (исчезновение иллюзий в этом романе также сопровождается разрушением жизни) Исследуются варианты мотива исчезновения - фабула подготовки и совершения убийства, события отъездов как способа избавление от обстоятельств, мотив встречи с двойником как показатель разрушения самоидентичности, мотив подмены, мотив искажения замысла по причине неучтенной детали реальности, мотив написания текста о себе как способ сопротивления собственному исчезновению и крушению веры в идеальность своего замысла В трех разделах этой части диссертации анализируется мотив исчезновения в семантических полях сюжета неудовлетворенность реальностью как проявление ложного зрения и замысел подмены после встречи с двойником (1 глава романа), замысел и убийство двойника как способ исправления реальности и как способ сохранения собственного Я (2 - 9 главы романа), мнимое исчезновение и разоблачение героя (10 плава романа), написание текста как восстановление идеальности замысла и как самореабилитация (11 глава романа)

В разделе 22.1 «Исчезновение-подмена как исправление собственного существования убийством двойника» проанализирована многослойность мотивации за-

мысла убийства двойника, проявленная в нескольких эпизодах встречи и расставания (исчезновения) двойников Фабула встреч реализует этапы самопознания Германа Прагматичным мотивам убийства (избежать разорения и добиться внимания жены) предшествовало ощущение неустойчивости существования, сомнение в соответствии собственным и социальным критериям (сомнение, вызванное несовпадением самооценки и отношения окружающих - жены, Ардалиона) Двойник, с одной стороны, проявляет личную (внешнее сходство), социальную (бродяга) и онтологическую (спящий Феликс похож на мертвого) нестабильность существования человека, с другой стороны, дает надежду на подмену с целью проживания иной жизни обмануть онтологию, проиграв физическую смерть / исчезновение, восстановить свое превосходство над окружающими, доказав способности управлять своей (и чужой) жизнью

Кроме эпизодов встреч с двойником в работе анализируются ситуации самопознания, повторяющиеся эпизоды определения сходства / различия Германа с теми, в ком он видит свое искаженное отражение - Феликсом, Ардалионом разглядывание себя в зеркале, портрет, написанный Ардалионом, сны, воспоминания В них обнаруживается и способность к самоанализу, и сила иллюзий изменения обстоятельств, власти над жизнью других ради самоутверждения

В разделе 2 2.2. «Отношения с социальной реальностью и замысел подмены-исчезновения» исследуется зависимость героя от окружающей среды, его несамодостаточность отношения к нему окружающих способствуют укреплению замысла подмены, устранения из пространства собственной жизни напоминающих о несостоятельности (Ардалиона, Феликса) В работе показано, что антагонисты Германа воспринимаются им как двойники, напоминая собственные недостатки и преимущества Стремление избавиться от соперника парадоксально (зеркально) проявляет и готовность к занятию чужого места (места Феликса, счастливого, воскресшего из пепла), и самовозвышение, готовность управлять другим как более низшим существом План подмены доказывает, что внутренние изменения невозможны, доступна лишь смена внешней формы Такая трактовка мотива исчезновения-подмены подтверждается отсылкой к библейскому сюжету обманного установления первородства

Убийство двойника разрушило иллюзию удовлетворенности собой, но вины не возникало, потому что осталась ложная уверенность в праве пользоваться реальностью, быть «деспотом своего бытия» В сознании Германа зависимость от мнения среды не корректируется ни внешним императивом (отрицается божественное присутствие), ни внутренним Идея быть «хозяином своего бытия» корректируется пониманием конечности существования, «исчезновением со света» Герман непоследователен опираясь на идею тождества («павшего» «может заменить тотчас» двойник), он считает себя уникальным, сопротивляется исчезновению, отдавая смерть другому Цель самосохранения доминирует, и после разоблачения Герман готов к любым условиям существования

В разделе 2 2.3. «Создание текста как корректировка действительности и сопротивление исчезновению» исследованы мотивы исчезновения иллюзий и сопротивления исчезновению в сюжете письма

Причины написания текста об убийстве совпадают с причинами убийства преодолеть исчезновение, закрепив себя в тексте, доказать свою уникальность, исправив

оценку других Первичная установка на мемуарность (реконструкцию) вызвана потребностью осознать произошедшее, но реальный ход событий не совпадает с субъективными целями и идеалами, поэтому неидеальная реальность пересоздается, чтобы доказать, что автор текста - субъект события реальности Неясностью установки героя объясняются колебания повествования то к документальной достоверности, то к пересозданию реальных положений Однако текст становится дневником, удостоверяет реальность произошедших событий, свидетельствует не только о торжестве действительности над замыслами отдельного человека, но и несостоятельность Германа-писателя, автора сюжета, преобразовывающего реальность Написание текста демонстрирует возможности текста фиксировать и завершать текучую реальность, выражать непрагматическую оценку живой реальности Дневниковая форма повествования намечает пробуждение экзистенциального сознания, сомнение не только в собственной гениальности, но в возможностях человека исправлять внешние обстоятельства существования

В третьей части второй главы «Исчезновение как экзистенциальный выбор героя романа «Приглашение на казнь» рассмотрен мотив исчезновения в пограничной ситуации ожидание насильственной смерти (1 — 16 главы романа) определяет сюжет самопознания и познания внешней реальности, 17-20 главы романа дают обоснование принятия героем казни, исчезновения В четырех разделах рассмотрены мотивы утраты иллюзий, немоты, страха исчезновения в связке с оппозиционными мотивами сопротивления исчезновению побеги, писательство, память

В разделе 23.1. «Тюрьма как метафора социальной изоляции и самоограничения» открывается значение тюрьмы как изоляции от привычной среды и как метафоры погружения в границы сознания от материальной действительности Исчезновение героя из принятой им привычной, опосредованной ритуалами и стереотипами жизни вызвано внешней причиной - непринятие социумом феноменальности явлений жизни Цель заключения - исправление особенностей в герое, но очевидность приговора позволяет считать целью казни побуждение к отказу от самости перед исчезновением смерть по логике пенитенциарной системы должна завершить духовное исчезновение Цинциннат не претендует на особое место в мире, будучи воспитателем, не стремится изменить реальность, но он и не конформист, потому что сопротивляется посягательствам социума на личное, сохраняет свою феноменальность Отношение героя романа к реальности позволяют говорить о близости киникам, а не Платону отстаивание свободы в границах реальности без упования на высший метафизический мир определяет поведение Цинцинната в заключении Пребывание в тюрьме, в «темнице», сделало очевидной «кустарность» мира, в котором жил Цинциннат, освободило от иллюзий, но не подвело к бегству от реальности в иллюзорный мир

В разделе 2 3.2. «Попытки освобождения как интенция героя к реальности в границах сознания» исследован мотив побегов из тюрьмы и семантика пребывания в тюрьме как побега из темницы реальности Их парадоксальная связь объясняется и силой иллюзий, представлением о реальности за пределами крепости как мира свободы, и интенцией героя к реальности, к внешнему бытию, дающему право на экзистенцию

Заключение привело к исчезновению неподлинного поведения, утрате мотивации притворяться, скрывать естественные эмоции, но не подавило потребности в прожи-

вании реальных, подлинных чувств, отношений, не привело к желанию исчезнуть из материального мира Утрата полноты эмпирической жизни вызвала тоску по прежней жизни, интенция к реальности проявлена в четырех попытках побега (реальных и воображаемых) Но смысл побегов уточняется, во-первых, тем, что они провоцируются представителями пенитенциарной системы, то есть внешнее освобождение требует принятия тех социальных установлений, которые упорядочивают реальность, навязывают ей социальные правила, во-вторых, побеги неудачны, возвращают героя обратно в крепость, что проявляет отсутствие альтернативы действительному миру, как чувственно-телесной органики жизни, не преобразованной социальными законами, так и трансцендентного «там» Город, желанное пространство Тамариных садов (воспринимаемое как свободное от социума) недоступны, но не по внешним причинам, а потому что являются частью той же «кустарной» реальности

Набоков ставит в романе проблему несвободы человека не только как внешнее ограничение, но и как проблему сознания, которое не может выйти из земной тюрьмы

В разделе 2.3.3 «Тексты Цинцинната — проблема интерпретации реальности» рассматривается мотив ускользания смыслов, мотив немоты как проявление несвободы сознания в интерпретации бытия Цель попыток писания героя - закрепить свое сознание, обреченное со смертью на исчезновение, но это и попытки интерпретации утраченной реальности, и преодоление страха смерти Тексты Цинцин-ната фиксируют текучесть человеческого сознания, невозможность найти «все объясняющее» знание, невыразимость смысла Письмо не открывает трансцендентную истину, однако позволяет герою понять свои иллюзии о возможности преодоления исчезновения в текстах («ничего не останется от меня»)

Последняя запись - перечеркнутое слово «смерть» - знак и отрицания смерти, и ее утверждения, потому что означает исписанность, немоту, противоположную по семантике «слову-жизни» (О М Фрейденберг), герой принимает казнь как неизбежность исчезновения, не позволяя поддаться иллюзиям самосохранения ценой подчинения внешним условиям, но при этом не отказываясь от ценности жизни Сознание цепляется за надежды, иллюзии, сопротивляется пониманию, что свобода от насилия над сущностью человеческой жизни утверждается абсолютно, смертью, ценой физического исчезновения

Раздел 2.3 4 «Принятие казни как принятие смерти-исчезновения» посвящен анализу второй сюжетной ситуации (17 - 20 главы), обоснованию принятия героем приглашения на казнь Утрата иллюзий (Тамарины Сады - часть «кустарной» реальности, жена не способна дать духовную близость и тд ) ведет к преодолению анти-номичности желаний Путь Цинцинната на казнь (выход из крепости и въезд в город) соответствует выходу из мира сознания, сохранявшего свою особость, в онтологическую неизбежность Финальное неисчезновение («приподнялся» с плахи, встал и пошел), аллюзивное евангельскому сюжету, создают семантику воскресения, но в работе показаны детали, снижающие соответствие пути страданий спасителя, открывающие трагедию земного человека, обреченного на смерть, но не потерявшего своей особенной сущности перед палачами

Торжество «добавочного Цинцинната» - порождение воображения, а не выход в

потусторонность Метафорический смысл отрубания головы - отсечение сознания, лишение духовного центра Принятие смерти оказывается экзистенциальной победой героя и онтологическим поражением для Цинцинната исчезает эмпирическая реальность, город разрушается, превращается в сор и пыль В Заключении подводятся итоги исследования

Исчезновение в романах Набокова раскрывается в двойном статусе как независимый от воли человека закон реальности и как реакция на него человека Мотив исчезновения воплощен в событиях исчезновения (болезни, смерти, разрушения, расставания, обмены, подмены), в изменении отношений персонажей к окружающим явлениям (охлаждение, забвение), в изменении границ видения / невидения реальности (слепота, обман, иллюзии, воображение), в изменчивости положения человека в реальности (эмиграция, путешествие) Набоков показал несвободу сознания от реальности, поэтому искусство «не «убежище» < . >, но отдохновение от зуда бытия»

Мотив исчезновения в романах Набокова, во-первых, элемент сюжетостроения, вычленение из реальности ситуаций исчезновения, во-вторых, форма диалога с культурной традицией обращаясь к архаическим мотивам смерти, болезни, слепоты, путешествия, убийства, преображения, возвращения, Набоков корректирует архаичные сюжетные схемы вариантами детерминированных реальностью событий, в-третьих, предмет рефлексии персонажей, завершающейся выбором поступка, в-четвертых, словесный мотив, концепт «исчезновение» представлен системой лексических метафор

По теме диссертации опубликованы следующие работы

1. Полева Е.А. Тема исчезновения в «русских» романах В. Набокова: подходы к интерпретации // Вестник ТГУ. Общенаучный периодический журнал. - 2007. - №305. -С. 15-19.

2 Полева Б А Семантика пространства и мотив исчезновения в романе В Набокова «Приглашение на казнь» // Вестник Томского государственного университета Общенаучный периодический журнал Бюллетень оперативной научной информации -2006 -№80 -С 87-92

3 Полева Е А Сопоставительный анализ произведений «Мы» Е Замятина и «Приглашение на казнь» В Набокова // Молодёжь, наука и образование (6,15-20 апреля 2002 года) VI Всероссийская конференция студ, асп и молодых ученых - Т 2 Лингвистика и филология - Томск Изд-во ТГПУ, 2003 - С 222 - 225

4 Полева Е А Поэтика тайны в интерпретации финала романа В Набокова «Подвиг» // Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики — Вып 5 4 1 Литературоведение -Томск Изд-во ТГУ, 2004 - С 127-130

5 Полева Е А Тема искусства в романе В Набокова «Камера обскура»//Русская литература в современном культурном пространстве (4-5 ноября 2004 года) III Международная научная конференция -Томск Изд-во ТГПУ, 2005 -С 107-113

6 Полева Е А Концепция истории в романе В Набокова «Дар» // Русская литература в XX веке имена, проблемы, культурный диалог Вып 7 Версии истории в русской литературе XX века -Томск Изд-во Том ун-та, 2005 -С 57-74

7 Полева Е А В Набоков о вторжении массового искусства в культуру XX века (Европа и Америка в романе «Камера обскура») // Американские исследования в Сибири Материалы Всероссийской научной конференции выпускников программы фул-брайта «Американские идеи в гуманитарных исследованиях ученых Сибири» - Вып 8 -Томск Изд-во ТГУ, 2005 - С 141-146

8 Полева Е А Этика поступка и этика письма в романе В Набокова «Отчаяние» //Русская литература в XX веке имена, проблемы, культурный диалог-Вып 8 Деон-тологические аспекты художественной словесности - Томск Изд-во Том ун-та, 2006 -С 27-39

9 Полева Е А Рефлексия исчезновения в романе В Набокова «Приглашение на казнь» // Русская литература в современном культурном пространстве (2-3 ноября 2006 года) IV Международная научная конференция в 3-х т - Т2 - Томск Изд-во ТГПУ, 2007 -С 54-62

10 Полева Е А Концепт «смерть» в романе В Набокова «Дар» // Семантика и прагматика слова в художественном и публицистическом дискурсах Материалы IX Всероссийского научно-практического семинара 25 - 26 апреля 2008 года - Томск Изд-во ЦНТИ, 2008 -С 72-79

Издательство Томского ЦНТИ Лиц ИД № 05060 от 14 06 2001 г Отпечатано в Томском ЦНТИ Лиц ПД № 12-0084 от 16 04 2001 г Подписано в печать 28 08 2008 г Заказ № 598 Тираж 100 экз Россия, 634021, г Томск, пр Фрунзе, 115/3

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Полева, Елена Александровна

ВВЕДЕНИЕ

Общая характеристика работы

1. Русскоязычная проза В. Набокова в контексте литературы 1920 - 1930-х годов и философских идей первой трети XX века

2. Критические и литературоведческие трактовки проблемы исчезновения в романах

В. Набокова конца 1920 - 1930-х годов

3. Методология исследования мотива

ГЛАВА 1. МОТИВ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ В РОМАНАХ В. НАБОКОВА КОНЦА 1920 - 1930-Х ГОДОВ О ГЕРОЕ-ЭМИГРАНТЕ

1.1. Исчезновение как защита от власти игры и правил реальности в романе «Защита Лужина»

1.1.1. Постижение правил реальности и игры как утрата детства; «эмиграция» из реальности

1.1.1.1. Взросление как разрушение связи с природным миром иродом

1.1.1.2. Познание законов социальной реальности

1.1.2. Кризис мифа о шахматном мире в ситуации духовного раздвоения

1.1.2.1. Проявление власти онтологии как причина разрушения шахматного мифа

1.1.2.2. Реконструкция связей с реальностью в любовной коллизии

1.1.3. Крушение иллюзии возвращения в реальность

1.2. Сюжет мнимого исчезновения в романе «Соглядатай»

1.2.1. Самоубийство как мнимый выход из реальности

1.2.2. Разрушение иллюзии исчезновения из реальности

1.2.3. Сочинительство как способ вхождения в реальность и смены своего «Я»

1.2.4. Проверка способов противостояния исчезновению

1.3. Исчезновение как преодоление страха перед жизнью и смертью в романе «Подвиг»

1.3.1. Открытие онтологического закона исчезновения

1.3.1.1. Осознание смерти как свойства реальности

1.3.1.2. Воспитание храбрости как преодоление страха исчезновения

1.3.1.3. Связь поколений как сопротивление исчезновению

1.3.2. Ослабление межличностных отношений

1.3.3. Духовное самоопределение как установление личностных отношений с реальностью

1.3.3.1. Открытие исчезновения культурной реальности

1.3.3.2. Самоопределение в историко-культурной реальности и пространственные перемещения главного героя 100 1.4. Принятие исчезновения как онтологического закона и поиск экзистенциальной позиции личности в романе «Дар»

1.4.1. Постижение существования как эмигрантского и смертного

1.4.2. Демифологизация творчества и утверждение его экзистенциальной сущности

1.4.3. Любовь как проявление свободного принятия реальности

ГЛАВА 2. МОТИВ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ В РОМАНАХ В. НАБОКОВА 1930-х ГОДОВ О ЧЕЛОВЕКЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

2.1. Исчезновение иллюзий обладания реальностью в романе «Камера обскура»

2.1.1. Саморазрушение как последствие погружения в стихию чувственно-телесной реальности

2.1.2. Самообман и разрушение иллюзий

2.1.3. Мотив игры в прятки в любовном сюжете

2.1.4. Возможности искусства в познании реальности

2.2. Мотив исчезновения-подмены в романе «Отчаяние»

2.2.1. Исчезновение-подмена как исправление собственного существования убийством двойника

2.2.2. Отношения с социальной реальностью и замысел подмены-исчезновения

2.2.3. Создание текста как корректировка действительности и сопротивление исчезновению

2.3. Исчезновение как экзистенциальный выбор героя романа «Приглашение на казнь»

2.3.1. Тюрьма как метафора социальной изоляции и самоограничения

2.3.2. Попытки освобождения как интенция героя к реальности в границах сознания

2.3.3. Тексты Цинцинната - проблема интерпретации реальности

2.3.4. Принятие казни как принятие смерти-исчезновения 195 Заключение 199 Список использованной литературы 202 Приложения

ВВЕДЕНИЕ Общая характеристика работы

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Полева, Елена Александровна

Цель исследования - анализ мотива исчезновения в романах В. Набокова конца 1920-х — 1930-х годов для выявления представлений писателя о физической (природа, история, культура), метафизической, ментальной реальностях, о возможности познания реальности и её сохранения в творениях искусства.

Материалом исследования стали романы В. Набокова, написанные в конце 1920-х -1930-е годы: «Защита Лужина» (1929), «Соглядатай» (1930), «Подвиг» (1930), «Камера обскура» (1931), «Отчаяние» (1932), «Приглашение на казнь» (1934), «Дар» (1933-1938). Выбор материала не связан с определением жанрового мышления В. Набокова; опираясь на оценки Б. Бойда, Дж. В. Коннолли, Б. Носика и других набоковедов, мы анализируем русские» романы как более полное, нежели в малой прозе и драматургии, выражение мирообраза, мы исследуем наджанровые проявления художественного мышления писателя.

Задачи исследования:

1) обнаружить устойчивые принципы сюжетостроения (коллизии, ситуации, события и логику их построения) в романах В. Набокова 1930-х годов, определить место и варианты мотива исчезновения в сюжете;

2) выявить интертекстуальную семантику и мифологическую основу сюжетного мотива исчезновения;

3) раскрыть семантику исчезновения в системе образов-знаков (артефактов), основных концептов (смерть, слепота), создающих в тексте «надсюжетное» проведение лейтмотива исчезновения;

4) обосновать набоковскую трактовку исчезновения как закона материальной реальности и как свойства сознания; показать близость концепции писателя с феноменологическими (экзистенциалистскими) концепциями;

5) обозначить историко-культурный (философский) контекст проблемы исчезновения в творчестве В. Набокова;

6) выявить способы сопротивления исчезновению, проверяемые В. Набоковым в коллизиях романов (переделка обстоятельств; бегство, память, воображение, творчество);

7) определить регулярность и разные проявления мотива исчезновения в «русских» романах, обосновывая, что «исчезновение» является важнейшей экзистенциальной темой творчества В. Набокова конца 1920-х— 1930-х годов.

Методологическая основа исследования — философские идеи феноменологии (Э. Гуссерль), герменевтики (Г. Гадамер), экзистенциализма (М. Хайдеггер). Принципы анализа художественных текстов проистекают из идей структурно-семантического литературоведения (Ю. Лотман), историко-генетического метода (А. Веселовский, О. Фрейденберг), интертекстуального анализа (Б. Гаспаров, Р. Барт). Принципы «мотивного» анализа определены совмещением структурного и семантического понимания мотива (А. Веселовский, В. Пропп, Е. Мелетинский, Ю. Лотман, Б. Гаспаров).

Основные результаты исследования:

1) в семи романах В. Набокова проведён анализ сюжетного мотива исчезновения, семантизирующего законы материальной реальности, социально-исторических процессов, человеческого сознания и проявленного в событиях смерти, болезни, расставаний, слепоты, забвений, воображения, пересочинения действительности и пр.; выявлены объективные и субъективные причины и последствия исчезновений, смертей, разрывов; отталкивание Набокова от амбивалентной мифологемы исчезновения / возвращения (возрождения);

2) выявлен мотив исчезновения в образной и текстовой структуре романов, позволяющий обнаружить авторскую систему знаков, корректирующих сюжетно-повествовательную логику исчезновения (артефакты (словесные тексты, картины, фотографии и кинообразы), образы зеркальных отражений; аллюзивный) фон в художественной структуре романов);

3) установлен устойчивый интерес писателя к проблеме: исчезновения как экзистенциальной проблеме, обусловивший не столько эволюцию, сколько проверку разных способов познания закона исчезновения и разных способов отношения (страх, бегство, иллюзии, память, переделка или уничтожение явлений реальности, творчество как способ интерпретации,реальности; а не как создание иного мира);

4) в ходе интерпретации мотива исчезновения определены мировоззренческие и эстетические приоритеты В. Набокова, его представления о физической и метафизической реальности; о возможностях, границах и субъективности человеческого сознания в постижении бытия; о сущности и назначении искусства и культуры в социальной реальности; о возможности слова, закрепляющего обретённые смыслы; обоснована близость В. Набокова феноменологическим и экзистенциалистским идеям:

Положения, выносимые на защиту:

1. Мотив исчезновения в сюжетах и образно-словесной структуре «русских» романов В. Набокова занимает ведущее место и проявляется прежде всего в сюжетостроении, образуя сложную систему событий, демонстрирующих изменения, распад, смерти как событий бытия; финалы романов событийно утверждают признание исчезновения как экзистенциального выбора персонажей.

2. Мотив исчезновения в романах В. Набокова связан с художественным психологизмом писателя, открывающего ограниченность и изменчивость субъективного восприятия и интерпретации реальности (изменения оценок, взглядов; замещение реальности культурными мифами, иллюзиями) и драму несовпадения реальности и образа реальности в сознании.

3. Архаические мифы, христианские и литературные сюжеты, связанные с семантикой исчезновения (смерть-воскрешение, смерть-преображение, утрата рая, договор с дьяволом), переосмысливаются Набоковым, акцентируя демифологизацию представлений о трансцендентной реальности, о возрождающей силе искусства.

4. Анализ мотивов, антонимичных мотиву исчезновения, семантизирующих противостояние исчезновению (любовь, память, воображение, творчество), убеждает, что Набоков утверждал не только неиллюзорное восприятие реальности, но и трагическое сопротивление человека обречённости («подвиг», принятия «казни» как сохранения собственной сущности, принятие существования как «дара»), неподлинному существованию (в «отчаянии», в «защите» от реальности, в прагматическом приспособлении к реальности).

5. Мотив исчезновения выявляет не только концепцию социальной истории, но и представления о бытии (физическом и метафизическом).

6. Исследование мотива исчезновения позволяет уточнить концепцию творчества и культуры. Творчество, закрепляющее и преобразующее реальность, не может быть замещением реальности, не может претендовать на знание истины, это способ познания и духовного самоопределения. Тексты культуры не могут быть проектом жизнестроения, требуют постоянной коррекции, поскольку материализация образов сознания, как и реконструкция исчезающей реальности «омертвляет» или ограничивает феномены реальности.

Научная новизна данного исследования состоит в выявлении доминирующей в творчестве В. Набокова темы - исчезновения, реализующейся в художественной системе как сюжетный и образно-словесный мотив.

Анализ мотива исчезновения на разных уровнях художественной структуры романов (сюжетном, словесном, образном, пространственно-временном, метатекстовом) обосновывает феноменологическую природу художественного сознания В. Набокова, уточняет представления писателя о метафизическом бытии, о границах человеческого познания реальности, о неабсолютности картины мира, создаваемой культурой, о трагической безрезультатности противостояния исчезновению.

Доказывается экзистенциальная концепция человека в изображении разных типов персонажей (обретение экзистенциального состояния или экзистенциального сознания героями-эмигрантами и людьми массовой культуры, социально адаптированными героями-неэмигрантами).

Практическая значимость работы: материалы и выводы диссертации могут быть использованы для дальнейшего изучения творчества В. Набокова, применены в преподавании истории русской литературы первой половины XX века, в спецкурсах о творчестве В. Набокова.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на научно-методических семинарах кафедры истории русской литературы XX века Томского государственного университета. Основные положения диссертации были изложены на международных и всероссийских конференциях Томска: «Молодёжь, наука и образование: Проблемы и перспективы» (2000, 2002), «Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики» (2004, 2005), «Американские идеи в гуманитарных исследованиях ученых Сибири» (2004), «Русская литература в современном культурном пространстве» (2004, 2006) и IX Всероссийском научно-практическом семинаре «Семантика и прагматика слова в художественном и публицистическом дискурсах» (2008).

Отдельные разделы работы отражены в публикациях:

1. Полева Е.А. Сопоставительный анализ произведений «Мы» Е. Замятина и «Приглашение на казнь» В. Набокова // Молодёжь, наука и образование (6, 15-20 апр. 2002 года): VI Всероссийская конференция студ., асп. и молодых ученых. Т. 2. Лингвистика и филология. Томск, 2003. С. 222 - 225.

2. Полева Е.А. Поэтика тайны в интерпретации финала романа В. Набокова «Подвиг» // Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики. Вып. 5. 4.1: Литературоведение. Томск: Изд-во ТГУ, 2004. С. 127 — 130.

3. Полева Е.А. Тема искусства в романе В. Набокова «Камера обскура» // Русская литература в современном культурном пространстве (4 — 5 ноября 2004 года): III Международная научная конференция. Томск: Изд-во ТГПУ, 2005. С. 107 - 113.

4. Полева Е.А. Концепция истории в романе В. Набокова «Дар» // Русская литература в XX веке: имена, проблемы, культурный диалог. Вып. 7. Версии истории в русской литературе XX века. Томск: Изд-во ТГУ, 2005. С. 57 - 74.

5. Полева Е.А. В. Набоков о вторжении массового искусства в культуру XX века (Европа и Америка в романе «Камера обскура») // Американские исследования в Сибири: Материалы Всероссийской научной конференции выпускников программы фулбрайта «Американские идеи в гуманитарных исследованиях учёных Сибири». Вып. 8. Томск: Изд-во ТГУ, 2005. С. 141 - 146.

6. Полева Е.А. Этика поступка и этика письма в романе В. Набокова «Отчаяние» // Русская литература в XX веке: имена, проблемы, культурный диалог. Вып. 8. Деонтологические аспекты художественной словесности. Томск: Изд-во ТГУ, 2006. С. 27 -39.

7. Полева Е.А. Семантика пространства и мотив исчезновения в романе В. Набокова «Приглашение на казнь» // Вестник Томского государственного университета: Общенаучный периодический журнал. Бюллетень оперативной научной информации. - 2006. № 80.

Теоретические и прикладные аспекты литературоведения. Томск: Изд-во ТГУ, 2006. С. 87 -92.

8. Полева Е.А. Рефлексия исчезновения в романе В. Набокова «Приглашение на казнь» // Русская литература в современном культурном пространстве (2-3 ноября 2006 года): IV Международная научная конференция: в 3-х т. Т. 2. Томск: Изд-во ТГПУ, 2007. С. 54 - 62.

9. Полева Е.А. Тема исчезновения в «русских» романах В. Набокова: подходы к интерпретации // Вестник ТГУ. Общенаучный периодический журнал. 2007. № 305. С. 15 -19.

10. Полева Е.А. Концепт «смерть» в романе В. Набокова «Дар» // Семантика и прагматика слова в художественном и публицистическом дискурсах: Материалы IX Всероссийского научно-практического семинара 25 — 26 апреля 2008 года. Томск: Изд-во ТГУ, 2008. С. 72 - 79.

Структура работы: введение, две главы, заключение, список литературы и приложения-схемы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мотив исчезновения в романах В. Набокова конца 1920-1930-х годов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Интерпретация исчезновения в романах В. Набокова выводит к натурфилософии писателя: исчезновение - онтологический закон, проявление изменчивости и тленности материального (природного) мира, частью которого является человек. Набоков обнаруживает в реальности исчезновение феноменов, которое не компенсируется непрерывностью онтологической цепи, продолжением рода. То, что в природном мире - цепь переходов из одного состояния к другому (рождение - развитие - смерть) для поддержания круговорота жизни (рождения нового, замещающего исчезнувшее), в сознании человека - трагедия утраты персонально значимого, не только внешних условий, но и собственных изменений (телесных, психологических), собственной смертности. Для Набокова ценна уникальность личности, обречённой на исчезновение, поэтому поиски преодоления исчезновения лежат не в сфере биологии, а в сферах сознания и культуры, претендующих на закрепление жизни человеческого духа, следов человеческого существования.

Трагизм принятия исчезновения связан с тем, что творчество в полной мере не компенсирует ни исчезновение феноменов реальности, ни исчезновение человеческого духа. Смерть ставит перед человеком гносеологический тупик, границу знания, и метафизическая потусторонность остаётся лишь интенцией.

Исчезновение является неотъемлемым свойством не только природно-материальной, но и социально-исторической, культурной реальности. Историософия Набокова раскрывается в диалоге с идеями К. Леонтьева, Н. Данилевского, О. Шпенглера о подчинённости исторической, реальности биологическому циклу «жизни - смерти». Причину угасания культуры Набоков видит и в забвении ценностей, и в превращении результатов творчества в набор артефактов, отделённых от реальности, и в самоуверенности творца, вмешательстве в ход жизни.

Различаются оценки Набоковым материальной культуры (цивилизации, которая тленна), социально-политической культуры (которая временна), духовной культуры как сферы духовной деятельности личностей (которая однако доступна разной интерпретации). Признавая закон умирания отдельных исторически и национально ограниченных культур, писатель предполагает духовную эстафету, осуществляемую усилиями отдельных личностей: «Обыденная реальность начинает разлагаться, от нее исходит зловоние, как только художник перестает своим творчеством одушевлять субъективно осознанный им материал»354.

354 Интервью В. Набокова Н. Гарнхэму (1968) // Набоков о Набокове и прочем. Интервью, рецензии, эссе. М., 2002. С. 239.

Творчество, по версии Набокова, — не способ ухода из реальности в мир сознания и артефактов или возвращения исчезающего, а беспрерывное самоопределение в реальности.

Исчезновение в романах Набокова раскрывается в двойном статусе: как независимый от воли человека закон реальности и как реакция на него человека. Поэтому мотив исчезновения воплощён и в событиях исчезновения, (болезни, смерти, разрушения; расставания, обмены, подмены), и в изменении отношений персонажей к окружающим явлениям (охлаждение,- забвение, ненависть), и в изменении границ видения / невидения реальности (слепота, обман, иллюзии, воображение).

Набоков воспроизводит разные варианты сюжета исчезновения: сюжет развенчания иллюзии возвращения прошлого («Машенька»); сюжет разрушения замысла исправления жизни («Король, дама, валет»); сюжет мнимого исчезновения из реальности в искусственный мир правил и бегство из мира сознания как от несвободы («Защита Лужина»); сюжет исчезновения-отстранения («Соглядатай»), сюжет встречи со смертоносной реальностью («Подвиг»); сюжет исчезновения подлинного видения реальности («Камера обскура»); сюжет исчезновения-подмены («Отчаяние»); сюжет выбора смерти как обретение свободы («Приглашение на казнь»); сюжет принятия существования как дара («Дар»). 3

Фабульно сюжет исчезновения представлен событиями убийства с целью''изменить обстоятельства реальности («Король, дама валет», «Камера обскура», «Отчаяние»; событиями смерти героя, являющимися его экзистенциальным выбором («Подвиг», «Дар», «Приглашение на казнь»); событиями игры с реальностью, подменой собственной сущности героя («Отчаяние», «Соглядатай»); самоопределением в текучей реальности («Дар»). Опыт эмиграции корректирует отношения человека с реальностью, порождая страх перед реальностью, желание заместить эмпирическую реальность воображаемой, текстовой, но г человек обречён искать способы сосуществования с изменчивой реальностью для экзистенциального самоосуществления, отвечая на «зов бытия».

В романах об эмигрантах и в «Приглашении на казнь» важна ситуация утраты дома, детства, иллюзий сознания, обостряющих экзистенциальное чувство исчезновения-эмиграции из реальности, но и толкающих к мужественному принятию трагического сознания. Для романов о немецкой реальности характерен мотив утраты своего «Я» под давлением внешних обстоятельств и ложные способы компенсации утраченной подлинности подменой.

Соглашаясь с определением набоковских героев как эгоцентричных, аутентичных (В. Ерофеев, О. Михайлов, Г. Хасин), мы обнаружили в авторской трактовке мотива исчезновения скепсис к проявлениям бегства от действительности в воображение, в смерть, то есть к подчинению страху перед реальностью. Набоков показывает, что сознание несвободно от реальности, а искусство «не «убежище» (камера-обскура или камера тюрьмы сознания).

В художественном мире Набокова сопряжены слепота и иллюзии, которые у героев-эмигрантов возникают из-за их оторванности от реальности или вследствие зачарованное™ «вторичной» реальностью (шахматами, литературой, изобразительным искусством). Причины слепоты персонажей-немцев иные: отсутствие интереса к реальности (следствие уверенности в стабильности обстоятельств), пренебрежение к тому, что вне границ устоявшегося кругозора, замещение непосредственного восприятия реальности стереотипами. Однако финалы всех романов показывают утрату иллюзий и стереотипов.

В сюжетах романов развенчиваются иллюзии о реальности как о рае, сформированные детским мифологизирующим сознанием или текстами гармонизирующей культуры. Разрушение семейной идиллии, примиряющей с действительностью любви, надежды на творческую реализацию — демонстрируют тотальный процесс изменений, не преодолимых усилиями личности.

Экзистенциальное сознание проявляется в способности выйти к неиллюзорным представлениям о реальности, но рождение экзистенциального сознания (что является сюжетом почти всех «русских» романов Набокова) сопровождается трагедией,- выбором смерти-исчезновения для утверждения смысла собственного существования (Лужин, Мартын, Цинциннат). Наиболее приемлемым для Набокова является личностное экзистенциальное сознание, которое неиллюзорное знание о реальности не делает поводом самовольного ухода из жизни, которое способно мужественно, без подвигов, отчаяния, бунта найти смысл существования в действительности.

Обнаруживая неотменимость реальности, Набоков оспоривает детерминированность существования обстоятельствами, проверяя разные способы самоосуществления человека, ложные, разрушительные или этически и эстетически продуктивные.

Многоаспектный интерес Набокова к проблеме исчезновения предопределил место мотива исчезновения в поэтике «русских» романов писателя. Мотив исчезновения в романах Набокова, во-первых, элемент сюжетостроения, вычленение из реальности ситуаций исчезновения; во-вторых, форма диалога с культурной традицией: обращаясь к архаическим мотивам смерти, болезни, слепоты, путешествия, убийства, преображения, возвращения, Набоков корректирует архаичные сюжетные схемы вариантами детерминированных реальностью событий; в-третьих, предмет рефлексии персонажей, завершающейся выбором поступка; в-четвёртых, словесный мотив, где концепт «исчезновение» представлен богатой системой лексических метафор.

Список научной литературыПолева, Елена Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Набоков В.В. Собрание сочинений в 4-х тт. — Т. 1. М.: Правда, 1990.— 417 с.

2. Набоков В.В. Собрание сочинений в 4-х тт. Т. 2. - М.: Правда, 1990. - 448 с.

3. Набоков В.В. Собрание сочинений в 4-х тт. Т. 3. - М.: Правда, 1990. - 480 с.

4. Набоков В.В. Собрание сочинений в 4-х тт. Т. 4. - М.: Правда, 1990. - 450с.

5. Набоков В.В. Стихотворения и поэмы. Сост., вступ. ст., подгот. текстов и примеч. B.C. Федорова. М.: Современник, 1991. - 574 с.

6. Набоков В.В. Романы. Рассказы. Эссе. СПб.: Энтар, 1993. - 352с.

7. Набоков В. Второе добавление к ? «Дару». Вступительная заметка Б. Бойда. Публикация и комментарии А. Долинина // Звезда. — 2001. — № 1. С. 26 - 43.

8. Набоков В.В. Лекции по русской литературе. Пер с англ. Ив. Толстого. — М.: Независимая Газета, 1999.-440 с.

9. Набоков о Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе. Сост. Н.Г. Мельников. М.: Независимая Газета, 2002. - 704с.

10. Набоков В. Два интервью из сборника «Strong Opinions» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T. 1,-СПб.: РХГИ, 1997.-С. 138- 168.

11. Набоков В. Интервью, данное А. Аппелю // Вопросы литературы. 1988. - № 10. - С. 161 - 188.

12. Набоков В. «Знаете, что такое быть знаменитым писателем.? Из интервью 1950 — 1970-х годов. Сост. и предисл. Н.Г. Мельникова. Переводы с англ., франц., итал. // Иностранная литература. 2003. - №7. - С. 56 - 64.

13. Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Соглядатай» («The Eye») // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T. 1. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 56 - 58.

14. Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Подвиг» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T. 1. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 70 - 74.

15. Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Отчаяние» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология.-Т.1.-СПб.: РХГИ, 1997.-С. 59-62.

16. Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Приглашение на казнь» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T.l. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 46 - 48.

17. Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Дар» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология.-T.l.-СПб.: РХГИ, 1997.-С. 49-51.1.. Литература о В. Набокове

18. Аверин Б. Набоков и набоковиана// В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. — T. 1. СПб.: РХГИ, 1997.-С. 851 -868.

19. Адамович Г. В. Набоков (из книги «Одиночество и свобода») // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T. 1. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 255 - 268.

20. Акопова Л. Мотив двойничества в трёх романах В. Набокова // Россия и США: формы литературного диалога. М., 2000. - С. 137 - 148.

21. Александров В. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. Пер. с англ. Н.А. Анастасьева. СПб: Алетейя, 1999. — 320с.

22. Александров Д. Набоков — натуралист и энтомолог // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T. 1,-СПб.: РХГИ, 1997. - С. 429 -438.

23. Анастасьев Н. Феномен Владимира Набокова // Набоков В. Приглашение на казнь: Романы, рассказы, критические эссе, воспоминания. Кишинев, 1989. - С. 632 - 653.

24. Апресян Ю.Д. Роман «Дар» в космосе В. Набокова // Изв. Рос. АН. Сер. Лит. и яз. 1995. - Т.54. — № 3. — С.З — 18.

25. Апресян Ю.Д. Роман «Дар» в космосе В. Набокова // Изв. Рос. АН. Сер. Лит. и яз. 1995. -Т. 54. — № 4. - С. 6 — 23.

26. Арьев А. И сны, и явь. (О смысле литературно-философской позиции В. В. Набокова) // Звезда. 1999. -№ 4. -С. 204-213.

27. Барабтарло Г. Очерк особенностей устройства двигателя в «Приглашении на казнь» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T.l. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 439 - 453.

28. Басилашвили К. Роман Набокова «Соглядатай» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. -T.l.-СПб.: РХГИ, 1997. — С. 816-814.

29. Битов А. Ясность бессмертия. Смерть как текст // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. -T.l.-СПб.: РХГИ, 1997.-С. 12-26.

30. Бицилли П. В. Сирин «Приглашение на казнь». Его же. «Соглядатай». Париж, 1938 // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. - T.l. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 251 - 254.

31. Блюмбаум А. Александр Долинин. Истинная жизнь писателя Сирина // Критическая Масса. 2004. № 4. Электронный ресурс. Режим доступа: http://magazines.russ.rU/km/2004/4/bl27.html

32. Богданов К. Повседневность и мифология. СПб.: Искусство-СПб., 2001.

33. Бойд Б. Набоков, Пушкин, Шекспир // А.С. Пушкин и В.В. Набоков (Сборник докладов международной конференции). СПб., 1999. - С. 20 - 31.

34. Бойд Б. В. Набоков. Русские годы: Биография. Пер. с англ. М.: Независимая Газета; СПб.: Симпозиум, 2001. - 695с., ил.

35. Букс Н. Эшафот в хрустальном дворце: О русских романах В. Набокова. М.: Новое литературное обозрение, 1998. - 208 с.

36. Буренина О. Литература «остров мёртвых» (Набоков и Вагинов) // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. - Т. 2. - СПБ.: РХГИ, 2001.-С. 471 - 484.

37. Буренина О.Д. «Отчаяние» как олакрез русского символизма: Ф. Сологуб и В. Набоков Электронный ресурс. Режим доступа: // http.//www.diss.sense.uni-konstanz.de

38. Быков Д. Дар обломов. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.belousenko.com/books/newnames/bykovvmestozhizni.htm

39. Вейдле В. В. Сирин. «Отчаяние» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T.l. - СПб.: РХГИ, 1997.-С. 242-243.

40. Виролайнен М. Англоязычие Набокова как инобытие русской словесности // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. Т. 2. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 161 - 169.

41. Владимирова Н.Г. Куклы и кукольность в литературе XX века (Проза В. Набокова) // Некалендарный XX век: Материалы Всероссийского семинара 2003 г. — Великий Новгород, 2003. С. 184 - 192.

42. Волкова Е. О дистанции между автором и героем-повествователем в романе «Дар» // Актуальные проблемы литературоведения: Сб. работ молодых учёных. — М., 1997. — Вып. 2.-С. 70-75.

43. Гальцева Р., Роднянская, И. Помеха человек: Опыт века в зеркале антиутопий // Новый мир,- 1988.-№ 12. - С. 217-230.

44. Глушанок Г.Б. Работа В.В. Набокова над переводом «Евгения Онегина» в переписке с

45. A.Ц. Ярмолинским // А.С. Пушкин и В.В. Набоков (Сборник докладов международной конференции). СПб., 1999. - С. 321 - 340.

46. Голынко-Вольфсон Д. Фавориты отчаяния («Отчаяние» Владимира Набокова: преодоление модернизма) // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. Т. 2. - СПб.: РХГИ, 2001.-С. 751 -760.

47. Гришакова М. Визуальная поэтика В. Набокова // Новое литературное обозрение. 2002. -№54.-С. 205-228.

48. Давыдов С. «Гносеологическая гнусность» В. Набокова: Метафизика и поэтика в романе «Приглашение на казнь» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T.l. - СПб.: РХГИ, 1997.-С. 476-490.

49. Данилевский А.Н. Чернышевский в «Приглашении на казнь» В.В. Набокова (Об одном из подтекстов романа) // Труды по русской и славянской филологи.Литературоведение. — Вып. 2. (Новая серия). Тарту, 1996. - С. 209 - 225.

50. Двинятина Т.М. Сюжеты памяти в русской литературе (А. Белый, Вяч. Иванов, И.А. Бунин, В.В. Набоков) // Русская литература. 2005. - № 2. - С. 337 - 231.

51. Долинин А. Цветная спираль Набокова // Набоков В. Рассказы. Приглашение на казнь. Эссе, интервью, рецензии. М., 1989. - С. 438-469.

52. Долинин А. Две заметки о романе «Дар» // Звезда. 1996. -№ 11. - С. 168- 180.

53. Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина: от «Соглядатая» к «Отчаянию» // Набоков

54. B. (Сирин В.). Собр. соч. русского периода в 5-ти томах. СПб.: Симпозиум, 2000. - Т. 3. - С. 9-41.

55. Ермолин Е. Ключи Набокова. Пути новой прозы и проза новых путей // Континент. -2006.-№ 127.-С. 432-443.

56. Ерофеев В. Русский метароман В. Набокова, или В поисках потерянного рая // Вопросы литературы. 1988. -№ 10.-С. 125- 160.

57. Ерофеев В. Русская проза В. Набокова // В. Набоков. Собр. Соч. в 4-х тт. T.l. - М.: Правда, 1990.-С. 3-32.

58. Зайцева Ю.Ю. Мотив зеркала в художественной системе В. Набокова (На материале русской прозы). Автореферат .к.ф.н. — Пермь, 2004.

59. Закуренко Л.Ю. Ключ к роману и ключи в романе В.В. Набокова «Дар» // Русская словесность. 2004. - № 2. - С. 11 - 19.

60. Захарова З.В. Архетипические мотивы волшебной сказки в романе В.В.Набокова «Приглашение на казнь» // Филологические этюды. 1998. - Вып. 1. - С. 106 - 110.

61. Зверев А. Набоков. М.: Молодая гвардия, 2004. 2-е изд. -45311.с.: ил.

62. Злочевская A.B. Творчество В. Набокова в контексте мирового литературного процесса XX века // Филологические науки. — 2003. № 4. - С. 23 - 31.

63. Злочевская А. Театр Н.В. Гоголя и драматургия русского зарубежья первой волны // Вопросы литературы. 2005. - № 2. - С. 209 - 235.

64. Исахия Ю. Набоков и набоковедение: девяностые годы // Империя N. Набоков и наследники. Сб. статей. М.: НЛО, 2006. - С. 181 - 192.

65. Каганская М. «Отречение: От «Машеньки» к «Лолите» // Синтаксис. 1978. - № 1. — С. 57-76.

66. Каневская М. Семиотическая значимость зеркального отображения: У. Эко и В. Набоков. Пер. с англ. Е. Канищевой // Новое литературное обозрение. — 2003. —№ 60. -С. 204 — 213.

67. Кантор М. Бремя памяти (о Сирине) // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. — T.l. -СПб.: РХГИ, 1997. С. 234 - 237.

68. Карпов H.A. «Приглашение на казнь» и «тюремная» литература эпохи романтизма: к проблеме «Набоков и романтизм» // Русская литература. 2000. - № 2. - С. 203 - 210.

69. Карпов H.A. Творчество Набокова и традиции литературы романтической эпохи («Защита Лужина», «Приглашение на казнь»). Автореферат. к.ф.н. СПб., 2002. 17с.

70. Кибальник С.А. Газданов и Набоков // Русская литература. — 2003. № 3. — С. 22 — 41.

71. Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Владимира Набокова: Критические отзывы, эссе, пародии / Под общей редакцией Н. Г. Мельникова, Сост., подгот. текста Н. Г. Мельникова, О. А. Коростелева. — М.: Новое литературное обозрение, 2000. — 688с.

72. Козлова С.М. Мифология и мифопоэтика сюжета о поисках и обретении истины // Материалы к «Словарю сюжетов и мотивов русской литературы»: от сюжета к мотиву. — Новосибирск, 1996. С. 34 - 64.

73. Козлова С.М. Утопия истины и гносеология отрезанной головы в «Приглашении на казнь» // Звезда. 1999. - № 4. - С. 184 - 189.

74. Коннолли Дж. В. Загадка рассказчика в «Приглашении на казнь В. Набокова // Русская литература XX века. Исследования американских учёных. Вирджиния США: Перто-Риф, ун-т Джеймса Медисона; СПб.: Санкт-Петербургский ун-т, 1993. - С. 446 - 457.

75. Коннолли Дж. В. «Terra incognita» и «Приглашение на казнь» Набокова: борьба за свободу воображения // Pro et contra. Антология. T.l. — СПб.: РХГИ, 1997. -С. 354 - 363.

76. Панин Б.А. Русская литературная антиутопия: Монография. М., 1993.

77. Лахманн Р. Семиотика мистификации: «Отчаяние» Набокова // Polytropon. — М., 1998. -С. 756-762.

78. Левин Ю. Заметки о «Машеньке» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. Т. 1. СПб.: РХГИ, 1997. - С. 364 - 374.

79. Левинг Ю. Раковинный гул небытия (В. Набоков и Ф. Сологуб) // В.В. Набоков: Pro et , contra. Антология. Т. 2. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 499 - 519.

80. Линецкий В. За что же всё-таки казнили Цинцинната Ц.? // Октябрь. 1993. - № 12. - С. 175- 179.

81. Липовецкий М. Эпилог русского модернизма (Художественная философия в «Даре») // Вопросы литературы. 1994. -№ 3. - С. 72 - 95.

82. Маслов Б. Поэт Кончеев: Опыт текстологии персонажа // Новое литературное обозрение. — 2001. — № 47. С. 172- 186.

83. Маслов Б. Традиции русского дилетантизма и эстетическая идеология романа «Дар» // Империя N. Набоков и наследники. М.: НЛО, 2006. - С. 37 — 73.

84. Медарич М. Владимир Набоков и роман XX столетия // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. Т. 1. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 457 - 458.

85. Медведев А. Перехитрить Набокова // Иностранная литература. 1999. - № 12. - С. 96 -124.

86. Мельников Н. Криминальный шедевр Владимира Владимировича и Германа Карловича (О творческой истории романа В. Набокова «Отчаяние») // Волшебная гора. 1994. - № 2.-С. 151 - 165.

87. Милевская Л. Поэтика сновидений в романе В. Набокова «Приглашение на казнь». Электронный ресурс. Режим доступа: http://liber.rsuh.ru/Conf/Communicatuion/ milevskaya.htm

88. Мирюшкин В.Д. Жанрово-стилевое своеобразие романа «Приглашение на казнь» В. Набокова // Жанрово-стилистические проблемы русской литературы XX века. Сборник научных трудов. Тверь: Тверской гос. ун-т, 1994. — С. 56 - 67.

89. Михайлов О.H. Король без королевства // В. Набоков Истребление тиранов: Избр. проза.- Минск: Мастацкая лггература, 1989. — С. 3 — 16.

90. Млечко А. В. Игра, метатекст, трикстер: пародия в «русских» романах В.В. Набокова. -Волгоград, 2000.-188 с.

91. Мохначева О. В. Принципы построения пространства текста в романе В. Набокова «Отчаяние» // Язык и культура = Мова i культура. Вып. 7. — 4.2. Художественная литература в контексте культуры. - Киев: Издательский дом Дмитрия Бугаро, 2004. — С. 304-310.

92. Мулярчик А.С. Постигая Набокова // Набоков В. Романы. М.: Современник, 1990. - С.5- 18.

93. Набоковский сборник: Искусство как приём. Под ред. М.А. Дмитровской. Калининград: Изд-во КГУ, 2001,- 170с.

94. Набоковский сборник: Мастерство писателя. Под ред. М.А. Дмитровской. Калининград: Изд-во КГУ, 2001.- 176с.

95. Найман Э. Литландия: аллегорическая поэтика «Защиты Лужина». Пер. с англ. С. Силаковой // Новое литературное обозрение. 2002. - № 54. - С. 164 — 204.

96. Носик Б. Мир и дар В.Набокова: первая русская биография писателя. М.: Пенаты, 1995.-549 е., ил.

97. Паперно И. Как сделан «Дар» Набокова // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. — T. 1. — СПб.: РХГИ, 1997.-С. 491-513.

98. Пило Бойл Ч. Набоков и русский символизм (история проблемы) // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T. 2. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 532 - 550.

99. Полищук В. Жизнь приёма у В. Набокова // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. -T. 1. СПб.: РХГИ, 1997. - С. 815 - 829.

100. Полищук В. Поэтика вещи в прозе В.В. Набокова. Автореферат дис. кандидата филол. наук. СПб., 2000.

101. Пономарёв Е. Россия, растворённая в вечности. Жанр житийной биографии в литературе русского зарубежья // Вопросы литературы. — 2004. — № 1. С. 84 - 111.

102. Пятигорский А. Чуть-чуть о философии В. Набокова // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T. 1. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 340 - 347.

103. Радько E.B. Роман В. Набокова «Приглашение на казнь»: поэтика мнимости. Автореферат. Екатеринбург, 2005. — 25 с.

104. Ронен О. Vera // Звезда. 2002. - № 1. - С. 233 - 238.

105. Ронен И., Ронен О. Черти Набокова // Звезда. 2006. - № 4. - С. 175 - 188.

106. Русанов A.B. О метаромане Набокова. Электронный ресурс. — Режим доступа: http://nabokovandko.narod.ru/index.html

107. Рытова Т.А. Двойничество в романе В. Набокова «Приглашение на казнь» и повестях

108. B. Катаева 60-х годов // Русская литература в XX веке: Имена, проблемы, культурный диалог. Вып. 2. В. Набоков в контексте русской литературы XX века. - Томск, 2000.1. C. 49-63.

109. Рябкова Е.Г. Идея двойничества в романе В.Набокова «Отчаяние». Электронный ресурс. Режим доступа: http://krugozor.pochta.ru/fiIoI/rjabkova2.htm.

110. Рябкова Е.Г. Брат, близнец, двойник. (Анализ ключевых лексико-семантических доминант романа В. Набокова «Отчаяние»). Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.philol.rsu.ru/PhilVestn/Vl2003.htm

111. Сабурова О. Автор и герой в романе «Отчаяние» В.Набокова // В.Набоков: Pro et contra. Антология. Т. 2. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 741 -750.

112. Сабурова О.Н. Русскоязычное творчество В. Набокова: проблема игровой поэтики. Автореферат . к.ф.н. СПб., 2002. - 23 с.

113. Савельева Г. Кукольные мотивы в творчестве Набокова // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. Т. 2. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 345 - 354.

114. Савельева В. Творчество и злодейство в романе В. Набокова «Отчаяние» // Русская Речь. 1999.-№2.-С. 10- 16.

115. Сакун С. Шахматный секрет романа В. Набокова «Защита Лужина» (новое прочтение романа) // Набоковский сборник: Мастерство писателя. Под ред. М.А. Дмитровской. -Калининград: Изд-во КГУ, 2001. С. 3 - 32.

116. Сакун C.B. Шахматно-психологические проблемы романа В.Набокова «Защита Лужина». Электронный ресурс. — Режим доступа: http://sersak.chat.ru/PsihoDefense.htm

117. Саморукова И.В. Архетип «двойничества» и художественный код романа В. Набокова «Отчаяние» // Литературоведение. 2000. №1. Электронный ресурс. — Режим доступа: http://www.ssu.sarnara.ru/~vestnik/gum /2000web 1/litr/ 200010604.html

118. Сарнов Б. Ларец с секретом (О загадках и аллюзиях в русских романах В. Набокова) // Вопросы литературы. 1999. - № 3. - С. 136 - 182.

119. Сартр Ж.-П. В. Набоков. «Отчаяние» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T.l. -СПб.: РХГИ, 1997.-С. 269-271.

120. Сахаров В. Владимир Набоков русский писатель // Реалист. - 1995. - Вып. 1. — С. 209 -226.

121. Сваровская А.С. Природа тирании в прозе В. Набокова // Русская литература в XX веке: Имена, проблемы, культурный диалог. Вып. 2. В. Набоков в контексте русской литературы XX века. - Томск, 2000. - С. 25 - 37.

122. Семёнова С. Два полюса русского экзистенциализма. Проза Г. Иванова и В. Набокова-Сирина // Новый мир. 1999. № 9. - С. 183 - 205.

123. Семенова С. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов. Поэтика Видение мира -Философия. - М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001. - 590 с.

124. Сендерович С., Шварц Е. Цинциннат в двойной эмиграции // Новый журнал = New rev. Нью-Йорк, 1995. - Кн. 200. - С. 170 - 188.

125. Сендерович С., Шварц Е. Вербная штучка: Набоков и популярная культура: статья первая // Новое литературное обозрение. 1997. - № 24. — С. 93 — 110.

126. Сендерович С., Шварц Е. Вербная штучка. Набоков и популярная культура: Статья вторая // Новое литературное обозрение. 1997. -№ 26. - С. 201 - 222.

127. Сердюченко В. Чернышевский в романе Набокова «Дар» (К предыстории вопроса) // Вопросы литературы. 1998. - № 2. - С. 333 - 374.

128. Сконечная О. Люди лунного света в русской прозе Набокова// Звезда. 1996. — № 11. -С. 207-214.

129. Сконечная О. Чёрно-белый калейдоскоп. А. Белый в отражениях В.В. Набокова// В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T.l. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 667 - 696.

130. Сконечная О. «Отчаяние» В. Набокова и «Мелкий бес» Ф. Сологуба. К вопросу о традициях русского символизма в прозе В.В. Набокова 1920 1930-х годов II В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. - T. 2. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 529 - 531.

131. Смирнов И.П. Философия в «Отчаянии» // Звезда. 1999. -№ 4. - С. 178 - 183.

132. Смирнова Т. Роман В. Набокова «Приглашение на казнь»// В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. Т. 1. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 829 - 841.

133. Сухих И. Поэт в зеркалах (1937-1938. «Дар» В. Набокова) // Звезда. 1999. - № 4. - С. 219-228.

134. Ташлыков С. Метаморфозы В. Набокова («Машенька») // Три века русской литературы. Актуальные аспекты изучения. Межвузовский сборник научных трудов. — Вып. 2. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2003. — С.106 - 112.

135. Токер J1. Набоков и этика камуфляжа // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. Т. 2. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 377 - 386.

136. Толстой Ив. О романе «Отчаяние» // Волга. — Саратов, 1989. — № 2. — С. 114 117.

137. Толстой Ив. Владимир Дмитриевич, Николай Степанович, Николай Гаврилович. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.vestnik.com/win/

138. Урбан Т. Набоков в Берлине. Пер. с нем. М.: Аграф, 2004. - 240 с.

139. Утгоф Г. Мотив «пути» в романе В. Набокова «Подвиг» // Русская литература первой трети XX века в контексте мировой литературы. Екатеринбург, 1998. - С. 219 - 224.

140. Ухова Е. Призма памяти в романах В. Набокова // Вопросы литературы. 2003. — № 4. -С. 159- 166.

141. Фатеева H.A. «Дар» В. Набокова // Русистика сегодня. 1996. - № 2. - С. 66 - 88.

142. Фатеева H.A. «Оптический фокус счастья» как композиционный принцип организации в русских текстах Набокова. Электронный ресурс. — Режим доступа: http://ilgalinsk.narod.ru/nabokov/nbibli.htm

143. Федоров В. Отчаяние и надежда Владимира Набокова. // Набоков В. Соглядатай. Отчаяние. М., 1991. - С. 6 - 20.

144. Фёдоров B.C. О жизни и литературной судьбе В. Набокова // Набоков В.В. Стихотворения и поэмы.-М.: Современник, 1991.-С. 5- 16.

145. Франк С. «Одинокий империалист», или Осмысление изгнания как субъективизация России в романе Набокова «Дар» // Логос. 2001. - № 3. - С. 83 - 95.

146. Хасин Г. Театр личной тайны. Русские романы В. Набокова. М.; СПб.: Летний сад, 2001.- 188 с.

147. Ходасевич Вл. О Сирине // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T.l. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 244 - 250.

148. Хейбер Э. «Подвиг» Набокова и волшебная сказка // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T. 2. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 716 - 729.

149. Хрущёва Н. Владимир Набоков и русские поэты (Из книги «В гостях у Набокова») // Вопросы литературы. 2005. - № 4. - С. 92 - 114.

150. Чудинова Е. Суккуба и Беатриче, или Защита Лолиты (романы В. Набокова «Камера обскура» и «Лолита») // Литература: Еженед. прил. к газете «Первое Сентября» 1999. -№ 6. - С. 5 - 9.

151. Шевченко В. Зрячие вещи. (Оптические коды Набокова) // Звезда. 2003. - № 6. - С. 209-219.

152. Шевченко В. Ещё раз о «потусторонности В. Набокова // Звезда. 2004. - № 4. - С. 193-201.

153. Шохина В. На втором перекрёстке утопий // Звезда. — 1990. — № 11. — С. 175- 179.

154. Шраер М.Д. Набоков: темы и вариации. — СПб.: Академический проект, 2000. 383 с.

155. Шраер М. О концовке набоковского «Подвига» // Старое литературное обозрение. -2001.-№ 1.-С. 57-61.

156. Шульман М. Набоков, писатель // Постскриптум. 1997. - № 1. - С. 235 -311.

157. Эпштейн М. Прощание с предметами, или Набоковское о Набокове // Эпштейн М. Бог деталей: Эссеистика 1977-1998.-М., 1998.-С. 160- 168.

158. Яновский А. О романе Набокова «Машенька» // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. T. 1. - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 842 - 850.

159. Allan N. Madness, Death and Disease in Fiction of V. Nabokov. Birmingham: Dept. of Russian Language and Literature, University of Birmingham, 1994.

160. Davydov S. «Teksty-Matreshki» V. Nabokova. München, 1982.

161. Hof R. Vladimir Nabokov und das Spiel unreliable narrator II Hof R. Das Spiel des unreliable narrator: Aspekte unglaubwürdigen Erzälens im Werk von V. Nabokov. München: Fink, 1984.

162. Ingold F. P. Der Autor als Despot. Vladimir Nabokov. // Ingold F. P. Der Autor am Werk. Versuche über literarische Kkeativität. — München Wein, 1992. S. 216 - 247.

163. I. Работы по истории литературы

164. Белобратов А. В. Интеркультуралыюе изучение литературы // Взаимосвязи и взаимовлияния русской и европейской литератур. Материалы международной научной конференции 13—15 ноября 1992.-СПб., 1992.-С. 53 —58.

165. Буслакова Т.П. Литература русского зарубежья. Учеб. пособие. — 2-е изд. М.: Высшая школа, 2005. - 365 с.

166. Васильев В.Е., Семёнова Т.О. Литература русского зарубежья // Русская литература XX века: Школы, направления, методы творческой работы. Учебн. пособие. Под ред. С.И. Тиминой. СПб.: Издательство «Logos», M.: «Высшая школа», 2002. — С. 258 - 304.

167. Вейдле В. Традиционное и новое в русской литературе XX века // Письма запрещённых людей. Литература и жизнь эмиграции. 1950-1980-е годы. По материалам архива И.В. Чиннова. Сост. О.Ф Кузнецова. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - 832с.: ил.

168. Гаретто Э. Мемуары и тема памяти в литературе русского зарубежья // Блоковский сборник XIII: Русская культура XX века: Метрополия и диаспора. Тарту, 1996. - С. 101 - 109.

169. Гачева А.Г., Казнина O.A., Семёнова С.Г. Философский контекст русской литературы 1920-1930-х годов. М.: ИМЛИ РАН, 2003. -400с.

170. Голубков М.М. Русская литература XX века: После раскола: Учебное пособие. М.: Аспект Пресс, 2002. - 267с.

171. Гордович К.Д. История отечественной литературы XX века. — СПб.: Изд-во «Петербургский институт печати», 2005.

172. Дальние берега: Портреты писателей эмиграции. Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М.: Республика, 1994. - 383с.

173. Заманская В.В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века. Диалог на границах столетий: Учеб. пособие. М.: Флинта: Наука, 2002. - 304с.

174. Злочевская А. В. Драматургия русского зарубежья первой волны в контексте литературного процесса XX века // Русская литература. 2004. - №3. - С. 89 - 109.

175. История русской литературы XX века (20-50-е годы): Литературный процесс. Уч. пособие. Ред. кол.: А.П. Авраменко, Б.С. Буглов, М.М. Голубков и др. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2006. 776с.

176. Каспэ И. Искусство отсутствовать. Незамеченное поколение русской литературы. -М.: НЛО, 2005.-192 с.

177. Кибальник С.А. Газданов и экзистенциальное сознание в литературе русского зарубежья // Русская литература. 2003. — № 4. - С. 52 — 73.

178. Литература русского зарубежья (1920 — 1990): Учеб. пособ. Под общ. ред. А.И. Смирнова. М.: Флинта: Паука, 2006. — 640 с.

179. Литература русского зарубежья, 1920 — 1940. Отв. ред. О.Н. Михайлов. — Вып. 2. М.: ИМЛИ, «Наследие», 1999.-328с.

180. Литературная энциклопедия русского зарубежья. 1918-1940. Т. 3. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2002. — 712с.

181. Мельников II. Как это делается в Торонто // Вопросы литературы. — 2004. № 4. - С. 313-323.

182. Михайлов О.Н. Литература русского зарубежья. — М.: Просвещение, 1995. — 432с.

183. Мулярчик A.C. Литература русской эмиграции во взаимодействии с культурой стран запада // Культурное наследие русской эмиграции: 1917-1940. в 2-х кн. — Кн. 2. Под ред. Е.П. Челышева и Д.М. Шаховского. М.: Наследие, 1994. - С. 244 - 251.

184. Мышалова Д. Очерки по литературе русского зарубежья. Новосибирск: «Наука» Сибирская издат. фирма РАМ ЦЭРИС, 1995. - 223 с.

185. Называть вещи своими именами. Программные выступления мастеров западноевропейской литературы XX в. Сост. Л.Г. Андреева. М.: Прогресс, 1986. -640с.

186. Овчаренко O.A. Русская литература XX века на родине и в рассеянии // Теоретико-литературные итоги XX века / Редкол.: Ю.Б. Бореев (гл. ред.), Н.К. Гей, O.A. Овчаренко, В.Д. Сквозников др. Т.2. - М.: Наука, 2003. - С. 320 - 357.

187. Пономарёв Е. Россия, растворённая в вечности. Жанр житийной биографии в литературе русской эмиграции // Вопросы литературы. 2004. - № 1. - С. 84 - 111.

188. Русская литература первой половины XX века. Сборник авторских интерпретаций. Сост. B.C. Рабинович. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2002. — 296с.

189. Русская литература XX века: Учебное пособие: в 2-х томах. — Т.1.: 1920-1930-е годы / Под ред. Л.П. Кременцова. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Издат. центр «Академия», 2005. -496 с.

190. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1997. - 742с.: ил.

191. Скороспелова Е. Русская советская проза 20 30-х годов: судьбы романа. - М.: Изд-во Московского университета, 1985. -264с.

192. Струве Г. Русская литература в изгнании. — 2-е изд. испр. и доп. Paris: YMKA-PRESS, 1984.-426с.

193. Федякин С.Р. Полемика о молодом поколении в контексте литературы русского зарубежья // Русское зарубежье: приглашение к диалогу: Сборник научных трудов / Центр «Молодёжь за свободу слова». — Калининград: Изд-во КГУ, 2004. С. 19 - 28.

194. Художественная речь русского зарубежья: 20 30-е годы XX века: Анализ текста. Учебн. пособие. Под ред. К.А. Роговой. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 2002. - 328 с.1.. Работы по теории литературы, культурологии, философии

195. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.

196. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. - 500 2. с.

197. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, Универс, 1994. -616с.

198. Бергсон А. Творческая эволюция. М.: ТЕРРА, 2001. - 384 с.

199. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000. - 387 с.

200. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. — Л.: Художественная литература, 1940.

201. Витгенштейн Л. И. И. Философские работы. 4.1. Пер. с нем. М.С. Козловой. — М.: Гнозис, 1994.

202. Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Даугава. 1888. -№ 10. - С. 96 - 107.

203. Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Даугава. 1988. - № 11. - С. 88 - 96.

204. Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Даугава. 1988. -№ 12. - С. 105 - 113.

205. Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Даугава. 1989. - № 1. - С. 78 - 90.

206. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М.: Наука, 1994.

207. Гаспаров Б.М. Язык. Память. Образ. — М.: Новое литературное обозрение, 1996.

208. Гуссерль Э. Идеи чистой феноменологии и феноменологической философии. Т. 1 Пер. с нем. A.B. Михайлова. - М.: ДИК, 1999.

209. Делёз Ж. Марсель Пруст и знаки. Пер. с фр. Е.Г. Соколова. СПб.: Алетейя, 1999.

210. Добин Е. С. Сюжет и действительность. Искусство детали. Л.: Советский писатель, 1981.-432 с.

211. Ильина Т.В. История искусств. Западноевропейское искусство: Учебн. 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Высшая школа, 2000. - 368 с.

212. Интерпретация текста: сюжет и мотив: Сб. науч. трудов. Материалы к «Словарю сюжетов и мотивов русской литературы». — Вып. 6. Новосибирск, 2004 - 324с.

213. Кожевникова Н. Из наблюдений над неклассической («орнаментальной») прозой // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1976. - Т. 35. — № 1. - С. 55 - 66.

214. Кожинов В.В. Сюжет, фабула, композиция // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М.: Наука, 1964. - С. 408 - 485.

215. Кожинов В.В. Классицизм, модернизм и авангардизм в XX веке // Теоретико-литературные итоги XX века / Ю.Б. Бореев (гл. ред.), Н.К. Гей, O.A. Овчаренко, В.Д. Сквозников др. М.: Наука, 2003. — Т.2. - С. 5 - 25.

216. Корман Б. Итоги и перспективы изучения проблемы автора // Корман Б. Избранные труды по теории и истории литературы. — Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1992. — С. 59 67.

217. Косидовский 3. Библейские сказания; Сказания евангелистов. Пер. с пол. — М.: Политиздат, 1990.

218. Левитан Л. С., Цилевич Л. М. Сюжет в художественной системе литературного произведения. Рига: Зинатне, 1990. — 512 с.

219. Леонтьев К. Византизм и славянство // Леонтьев К. Восток, Россия и Славянство. М.: Республика, 1996. - С. 125 - 128.

220. Лотман Ю. Культура и взрыв. М.: Прогресс, 1992. - 272 с.

221. Лотман Ю. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: «Искусство-СПб», 1998.-С. 14-285.

222. Лотман Ю. М. Избранные статьи. Т.1: Статьи по семиотике и типологии культуры. — Таллин: Александра, 1992. — 479 с.

223. Мелетинский Е.М. Семантическая организация мифологического повествования и проблема создания семиотического указателя мотивов и сюжетов // Текст и культура. Труды по знаковым системам. Вып. 16. - Тарту, 1983. — С. 115 — 125.

224. Панова Л.Г. «Мир», «пространство», «время» в поэзии О. Мандельштама. — М.: Языки славянской культуры. 2003. — 808 с.

225. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. — М.: Лабиринт, 2000. — 333, 6.с.

226. Путилов Б.Н. Героический эпос и действительность. Л., 1988.

227. Рассел Б. Исследование значения и истины. Пер. с англ. Е. Е. Ледникова, А. Л. Никифорова. — М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. 400с.

228. Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. Пер. с фр. И. Вдовиной. -М.: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2002.

229. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: очерк историографии. Научное издание. Новосибирск: Издательство ИДМИ, 1999. — 104с.

230. Силантьев И. Мотив как проблема нарратологии // Критика и семиотика. Вып. 5. -Новосибирск: Институт филологии Сибирского отделения РАН, 2002. - С. 32 - 60.

231. Силантьев И.В. Поэтика мотива. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 296 с.

232. Тамарченко Н.Д. Мотивы преступления и наказания в русской литературе (введение в проблему) // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы: Сюжет и мотив в контексте традиции. Вып.2. - Новосибирск, 1998. - С. 38 - 48.

233. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект Пресс, 1999. — 334 с.

234. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семиотика и структура. М., 1983. - С. 227-284.

235. Тюпа В.И. Тезисы к проекту словаря мотивов // Дискурс-2'96. — Новосибирск, 1996. -С. 52-55.

236. Тюпа В.И. Нарратология как аналитика повествовательного дискурса ("Архиерей" А.П. Чехова). — Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001. 58 с.

237. Тюпа В. Очерк современной нарратологии // Критика и семиотика. Новосибирск, 2002.-Вып. 5.-С. 5-31.

238. Успенский Б. А. Поэтика Композиции. СПб.: Азбука, 2000. - 347 5. с.

239. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М.: Ренессанс, 1992.

240. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. — 448 с.

241. Фрейденберг О.М. Система литературного сюжета // Монтаж: Литература. Искусство. Театр. Кино. М., 1988. - С. 216 - 237.

242. Фуко М. Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999.

243. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. Пер. А.В. Михайлова. — М.: Гнозис, 1993.

244. Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник. 4-е изд, испр., доп. — М.: Высшая школа, 2005.

245. Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2003. — 312 с.

246. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. В 2-х т. М.: Мысль, 1998.

247. VI. Словари и энциклопедии

248. БСЭ. В 30-и тт. 3-е изд. - Т. 8. - М.: Советская энциклопедия, 1972. - 592 с.

249. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. — Т.2: И — О. М.: Русский язык, 1989.

250. Краткий немецко-русский и русско-немецкий словарь. Сост. О.Д. Липшиц и А.Б. Лоховиц. Изд. 17, испр. -М.: Советская энциклопедия, 1970.

251. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. — М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 1996.

252. Мифология. Легенды, сказания, предания со всего света. Пер. с англ. А. Блейза. М.: ООО «Изд-во Астрель», ООО «Изд-во ACT», 2001.

253. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. Гл. ред. С.А. Токарев. М.: НИ «Большая российская энциклопедия», 1998. - Т. 2. К - Я. — 720 с.

254. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Оникс 21 век, Мир и Образование, 2003.

255. Руднев В. П. Энциклопедический словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты. М.: Аграф, 2003.

256. Словарь синонимов. Под ред. И. Писарева. М.: Том, 1997.

257. Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы: Экспериментальное издание. Авт.-сост. Е.В. Капинос, E.H. Проскурина; отв. ред. Е.К. Ромодановская. -Вып.2. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2006,- 245с.

258. Словарь языческой мифологии славян. Электронный ресурс. Режим дуступа: http://books.swarog.rU/k/konxO.php

259. Советский энциклопедический словарь. Гл. ред. A.M. Прохоров. 3-е изд. М.: Советская энциклопедия, 1984.

260. Суперанская A.B. Словарь русских личных имён. М.: Эксмо, 2005. - 544 с.

261. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х томах. — Т. 2: Е — Муж. -4-е изд. М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2004.

262. Хигир Б.Ю. Энциклопедия имён. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2007.

263. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2-х томах. 3-е изд., стереотип. - Т. 1. - М.: Русский язык. 1999. - 624 с.

264. Энциклопедия. Искусство. Т.7. - Ч.З. Музыка. Театр. Кино. - М.: Аванта плюс, 2001.

265. Этимологический словарь русского языка. Под ред. Н.М. Шанского, Т.А. Бобровой. — М.: Прозерпина, ТОО «Школа», 1994.

266. Этимологический словарь русского языка. М.: ООО «Дом славянской книги», 2004.тз о 21. ГО