автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мотивная структура романа-эссе Д. С. Мережковского "Иисус Неизвестный"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Никулина, Надежда Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. МОТИВ И МОТИВНЫИ АНАЛИЗ КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА.

ГЛАВА 2. СТРУКТУРА И СЕМАНТИКА МОТИВА КНИГИ В РОМАНЕ Д.С.МЕРЕЖКОВСКОГО «ИИСУС НЕИЗВЕСТНЫЙ».

ГЛАВА 3. СЮЖЕТ ЖИЗНИ ИИСУСА НЕИЗВЕСТНОГО.

3.1. Система мотивов, организующих сюжет жизни Иисуса Неизвестного.

3.2.Сюжетное единство «художественного апокрифа».

ГЛАВА 4. «ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ» КОМПЛЕКС МОТИВОВ В РОМАНЕ-ЭССЕ Д.С.МЕРЕЖКОВСКОГО.

ГЛАВА 5. КНИГА О ЖИЗНИ ИИСУСА НЕИЗВЕСТНОГО В КОНТЕКСТЕ «КРИТИЧЕСКИХ» И ЛИТЕРАТУРНЫХ ОТРАЖЕНИЙ ЕВАНГЕЛЬСКОГО СЮЖЕТА.

5.1. Научный и богословский опыт жизнеописаний Иисуса Христа и мотив книги у Д.С.Мережковского.

5.2.Принципы и приемы изображения Иисуса Христа и сюжета Его жизни в литературном опыте русских писателей (Достоевский, Л.Андреев, Булгаков).

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Никулина, Надежда Александровна

Книга Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный», впервые изданная в России в журнальном варианте в 1992-1993 годах без авторских комментариев (в 1996 году книга публикуется в полном объеме по белградскому изданию 1 932 года), возможно, одно из самых неизвестных произведений писателя. Об этой книге нам известно точно то, что Мережковский завершает ею одну из своих трилогий (первые две части трилогии - «.Тайна трех: Египет и Вавилон» (1925), «Тайна Запада: Атлантида - Европа» (1930)). Приступая к исследованию «Иисуса Неизвестного», мы имеем спорные текстологические сведения о дате первой публикации книги, поскольку в доступных нам источниках указываются три даты: 1931 год [°удич 1995:223], 1932 год [Жуков 1996:677] и 1932-1934 годы [Николюкин 1997:262; Коростелев 1999:603] со ссылками на издательство в Белграде. Кроме того, в критическом очерке В.Рудича существует (возможно, ошибочное) замечание о том, что эта книга Мережковского представляет собой «трехтомный трактат» [Рудич 1995:225]. Мы знаем о двухтомном сочинении Мережковского «Иисус Неизвестный», о двух томах говорят В.Н.Жуков и А.Н.Николюкин (о 1996 году они готовят текст этого произведения к публикации по изданию: Мережковский Д. Иисус Неизвестный. Т. 1-2. Белград, 1932).

Еще более противоречивы указания критиков и исследователей на жанр этого произведения: самое распространённое жанровое наименование - «книга», реже его называют «трактатом», «сочинением». В журнальной публикации («Октябрь», 1992-1993гг.) «Иисус Неизвестный» Д.С.Мережковского появляется как роман-эссе. Редакция журнала не дает дополнительных комментариев по жанровой форме текста, однако, на наш взгляд, именно «роман-эссе» является наиболее точным определением, отражающим жанровое своеобразие произведения.

Все эти и другие нерешенные вопросы рассматриваются нами как возможные перспективы в исследовании творческого наследия Д.С.Мережковского и свидетельства неизученности этого литературного материала, который только сегодня становится объектом научного внимания литературоведов.

В настоящей работе мы предпринимаем попытку прочтения романа-эссе Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный» с точки зрения своеобразия его поэтики, в частности, мотивной организации текста. За пределами нашей темы остаются текстологические проблемы и вопрос о жанре.

Перед нами текст книги Д.С.Мережковского, оригинальный по жанру (роман-эссе), грандиозный по замыслу, оформленный в двух томах, где>в каждом томе существует система делений на части (по две части в каждом томе). Каждая из них дробится на множество глав, помеченных арабскими цифрами, внутри глав прослеживается еще более «мелкое» деление на текстовые фрагменты под римской нумерацией (порой таких фрагментов содержится более тридцати). Кроме того, основной текст произведения сопровождается авторским комментарием объемом более сорока страниц [Мережковский 1996: 632-675]. где указаны не только источники цитируемых высказываний, но и даны дополнительные комментарии как к приводимым в основном тексте цитатам, так и к высказываниям самого писателя. Столь многослойная внешняя структура текста, на наш взгляд, не только фиксирует жанрово-композиционные особенности произведения, но и свидетельствует о масштабах писательского замысла и своеобразии творческих задач, которые решаются художником в перспективе последовательного деления литературного материала и одновременного собирания его в единстве темы и героя.

Не менее противоречив и многослоен критический опыт осмысления творческого наследия Д.С.Мережковского в связи с попыткой вписать эту книгу в контекст других произведений писателя. Среди первых авторов рецензий на «Иисуса Неизвестного» были Б.Зайцев, А.Куприн, П.Пильский, Ю.Терапиано, Б.Вышеславцев, Б.Поплавский, И.Ильин и другие известные критики и писатели. В этих зарубежных рецензиях, свидетельствующих о факте выхода в свет заключительной части трилогии, несмотря на разницу в оценках, интонациях, общим становится восприятие «Иисуса Неизвестного» как главной, итоговой книги писателя. По мнению Г.Адамовича, Мережковский «шел к Иисусу Неизвестному через все свои прежние построения и увлечения, издалека глядя в него как в завершение и цель» [Адамович 1996:28], поскольку думал о Евангелии всю жизнь. Считая «Иисуса Неизвестного» наименее удачной книгой писателя, Ю.Терапиано отмечает ее . особое положение среди прочих произведений Мережковского: книга, которую «он хотел написать особенно подлинно» [Терапиано 1953:28].

Большинство рецензий трактуют содержание и значение этой книги в контексте творческого пути художника. Это, на наш взгляд, во многом объясняется тем, что читатели и критики, уже знакомые с дореволюционными произведениями писателя, имели к тому времени противоречивый своим оценкам опьг~ интерпретации творчества и личности Мережковского, в котором утвердился стандартный и, казалось бы, неоспоримый набор идей, свидетельствующий об особом типе его религиозного сознания. Книга Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный» открывала новые возможности для интерпретации творческого пути писателя и его философско-религиозных исканий. Даже теми критиками, чьи представления о художнике Мережковском сложились настолько, что изменить их, кажется, было невозможно, появление книги об Иисусе Неизвестном воспринималось как событие особенное. И.Ильин, один из самых категоричных критиков Мережковского, пишет: «И понятно, с какой тревогой многие из нас услышали, что Мережковский - вообще не познавший самого себя и не ведающий ни своих границ, ни своих недугов - взялся писать книгу о Христе Иисусе. И тревога наша была не напрасна: два тома, написанные им, полны духовного соблазна» [Ильин 1993:160].

В 1920-е - 1930-е годы особенно резко звучат критические высказывания Н.Бердяева [«Новое христианство (Д.С.Мережковский)»; Бердяев 1994:2:366389], и И.Ильина [Ильин «Творчество Мережковского» (1934); Ильин 1993:134161], в которых подводятся своеобразные итоги творческой судьбы Мережковского, осуществляются попытки дать завершенный образ писателя без особого углубления в литературный материал, но с акцентом на доминантах его личности. Мысль о Мережковском как о художнике, чье творчество лишено жизни и живых чувств и представляет «атмосферу больного искусства и больной мистики; некое духовное болото, испаряющее соблазн и смуту» [Ильин 1993:160], составит пафос лекции И.Ильина «Творчество Мережковского», прочитанной им в 1934 году. На наш взгляд, главным предметом внимания не только И.Ильина, но и Н.Бердяева станет не творчество Мережковского, а сама личность философа и писателя.

Известный в эмиграции критик Д.Святополк-Мирский в работе «Modern Russian Literature» пишет о Мережковском следующее: «Не became a victim to а self-made system of rhetorical antithesis which he developed in book after book with depressing monotony and hysterical volubility» [Он стал жертвой собственной системы риторической антитезы, которую развивал от книги к книге с депресси-рующей монотонностью и истерической говорливостью]1 [Mirsky 1925:230]. Критик называет только несколько произведений Мережковского, считая самой интересной книгой писателя исследование «Л.Толстой и Достоевский». Все написанное Мережковским позже 1902 года обозначено здесь без особых уточнений как менее удачный опыт.

По мнению первых рецензентов «Иисуса Неизвестного», эта книга писателя способна изменить прежние представления критиков о творчестве Мережковского. «Иисус Неизвестный» воспринимается ими как особенная книга, которая существует даже в некотором противоречии с предыдущими произведениями писателя, в том числе и с первыми книгами трилогии (Б.Вышеславцев, Кассиан (С.Безобразов)). Такие выводы, например, делает Кассиан: «Но кажется случайным, что вводит «Иисуса Неизвестного» в единство системы и делает его

1 Цитаты из иноязычных источников даются в переводе автора настоящей диссертации о

частью трилогии. Неустранимое впечатление»что прежний Мережковский себя изжил и кто-то новый приносит Сладчайший дар любви» [Кассиан 1934:87].

В контексте уже сложившихся представлений о религиозно-философских основаниях творчества Д.С.Мережковского, в том числе и в контексте двух предшествующих книг трилогии, воспринимают «Иисуса Неизвестного» Б.Поплавский [Поплавский 1931:161-165], Ю.Терапиано [Терапиано 1953:22-36, Терапиано 1987:22-33], Б.Зайцев [Зайцев 1990:91-92]. Так, в 1931 году в своем отзыве на вторую часть трилогии Борис Поплавский напишет об «обещанном» «Иисусе Неизвестном» как возможном разрешении «огромного многодесятилетнего раската тревоги», который в первых книгах достиг особенного напряжения, особого «интеллектуального экстаза» [Поплавский 1930: 162].

По нашим наблюдениям, критика, с одной стороны, стремилась отметить логику и стройность в динамике идей писателя, с другой стороны, находила существенные противоречия между творческими концепциями 1920-1930-х годов и более ранними. По свидетельству одних (Терапиано, Поплавский), Мережковский в этой трилогии (в частности, в «Иисусе Неизвестном») верен своим идеям и творческим принципам и в русле уже сложившихся религиозно-философских концепций стремится осмыслить катаклизмы XX века. Другие (Вышеславцев, Кассиан, Зайцев) делают акцент на таких особенностях творчества Мережковского в эмиграции, как интерес к философско-религиозным темам, а в плане поэтики фиксируют отказ от литературности, переход от художественной прозы к жанрам, для которых «не существует еще точного технического определения» [Терапиано 1987:32].

Подобное суждение об оригинальности творческого метода Мережковского в книге об Иисусе Неизвестном высказывает Б.Вышеславцев. По его мнению, главное достоинство книги состоит в «абсолютной оригинальности его метода: это не «литература» (литература о Христе - невыносима), не догматическое богословие (никому, кроме богословов, не понятное); это и не религиозно-философское рассуждение - нет, это интуитивное постижение скрытого смысла. разгадывание таинственного «Символа» веры, чтение метафизического шифра, разгадывание евангельских притч, каковыми, в конце концов, являются все слова и деяния Христа» [Вышеславцев 1934:430]. «Дело - в методе» [Кассиан 1934:82], - таков тезис Кассиана. Именно интуиция, по его мнению, является источником основных достоинств и недостатков книги Мережковского. Противоположным образом оценивая одни и те же фрагменты, эти критики сходятся в том, что постижение, «разгадывание» самых сокровенных смыслов составляет основу повествования об Иисусе Неизвестном («умеет почувствовать», «старается уловить» [Кассиан 1934:87]) и что вопрос о методе и приемах изображения может стать основным в оценках произведения Д.С.Мережковского.

Не случайным, на наш взгляд, является то, что критики, читая «Иисуса Неизвестного», не только говорят о религиозно-философских идеях писателя (что кажется естественным), но и пытаются охарактеризовать его творческий метод; рассматривают книгу не только как особое событие в судьбе художника, но и как событие, имеющее общественную и культурную значимость. Так под различными углами зрения, в разнообразии контекстов не только оформляется мысль об итоговом характере книги Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный», главной и заветной из его книг, где писатель приближается к самой сокровенной своей теме, но и устанавливается перспектива для дальнейших научных исследований этого произведения с позиций оригинальности художественного метода, своеобразия приемов изображения.

На наш взгляд, особенности подходов к произведению Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный», которые прослеживаются в первьр' рецензиях на книгу, имеют место и в современных исследованиях творчества писателя. Из работ зарубежных исследователей для нас представляют интерес статьи С.Бедфорда «Dmitry Merezhkovsky, the third testemeni and the third humanity» (1963), Х.Стэммлера «Russian Metapolitics: Merezhkovskys Religious Undestending of the ' Historical Process» (1962), Б. Дж. Розенталь «Dmitry

Sergeevich Merezhkovsky and the Sil ver Age: the development of a revolutionary mentality» (1975).

В указанных работах дается характеристика творчества писателя и в дореволюционный период, и в период эмиграции. Подробно исследуются «приемы исторического письма» Мережковского (Х.Стэммлер), специфика тринитарно^ системы писателя (С.Бедфорд), общий комплекс философско-религиозных представлений писателя (Б.Дж.Розенталь). В этих исследованиях прослеживается тенденция к обобщению в целостную концепцию творческих идей и принципов Мережковского. Собственно текст книги «Иисус Неизвестный» здесь не изучается: зарубежные исследователи не ставят перед собой цель дать научный и критический анализ литературного материала, их интересуют характерные для всех произведений писателя формы художественного мышления.

На этом фоне противоположной видится нам позиция, представленная в работе М.Грас «Die Religionphilosophie von D.S.Merezkowski mit besonderer Beruecksichtigung der Drei Testamente» (1955), где главный акцент делается на противоречиях в творческом наследии писателя до и после эмиграции. Немало важную роль в критическом осмыслении творческого наследия Д.С.Мережковского, на наш взгляд, играет не однажды звучащая в текстах самого писателя и подтверждаемая тематикой его книг установка на восприятие всех его текстов как единой книги. Именно этой установкой в некоторой степени определяется склонность критиков интерпретировать смысл «Иисуса Неизвестного» в контексте всего творчества писателя и находить здесь уже известные по предыдущим книгам идеи и темы.

Важными для настоящего исследования являются работы профессора Ил-лионского университета Т.Пахмусс, с 1960 года хранителя и публикатора архива Мережковских. В ее работах представлены неизвестные материалы о жизни и творчестве Мережковских в эмиграции, кроме того, ей принадлежит серьезный труд, посвященный жанру биографии в творчестве писателя. Благодаря работам Т.Пахмусс научную актуальность приобретает проблема оригинальности жанровых форм и творческого метода писателя в период эмиграции, однако книга «Иисус Неизвестный» не стала объектом ее исследований.

Значительным явлением в изучении творчества Мережковского, по признанию отечественных славистов, становится книга «История русской литературы: XX век: Серебряный век» (под ред. Ж.Нива, И.Сермана, В.Страды и Е.Эткинда), где публикуется работа В.Рудича с обзором творческого пути Мережковского. По мнению В.Рудича, все произведения, написанные писателем в эмиграции, «вращаются вокруг единого стержня»: «он выискивает в прошлом следы обетования Третьего Завета» [Рудич 1995:224]. «Иисусу Неизвестному^ исследователь посвятит несколько строк. В подтверждение особой значимости этого произведения для целостного понимания творческого пути художника он процитирует слова Б.Вышеславцева о своеобразии метода Мережковского в этой книге как «интуитивного постижения скрытого смысла, разгадывания символа веры, чтения метафизического шифра» [Рудич 1995:225].

Характеризуя отечественные исследования, следует учесть, что книга Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный» издана в России только в 1992-1993 годах. Соответственно, в нашей стране изучение романа-эссе Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный» только начинается. Основу отечественного опыта исследования «Иисуса Неизвестного» и других книг трилогии составляют предисловия и послесловия к их публикациям,- в которы:. преимущественно называется комплекс главных идей писателя и цитируются отзывы на книги его современников [Цыбин 1992:1-12, Коростелев 1999:603606, Жуков 1996:676-683]. В этих работах окончательно утверждается традиция считать роман-эссе «итоговой» книгой писателя, которая представляет «большой самостоятельный интерес безотносительно к остальным частям трилогии» [Жуков 1996:678]. Так, в послесловии В.Н.Жукова книга Мережковского «Иисус Неизвестный» называется «закономерным явлением», где писатель, по мнению исследователя, «ищет и, как кажется, находит своего Христа» [Жуков 1996:677]. Делая акцент именно на идейном содержании произведения,

В.Н.Жуков относит его к «особой разновидности христологической литературы».

Основные тенденции в изучении «Иисуса Неизвестного» обобщает А.Н.Николюкин (известно, что в настоящее время он работает над изданием сочинений писателя в издательстве «Республика»1). В «Литературной энциклопедии русского зарубежья» (1997), в главе, посвященной Мережковскому, ученый называет книгу «Иисус Неизвестный» его «центральным трудом», завершающим «трилогию о путях спасения человечества» [Николюкин 199»7:262]. Отмечая преемственность идей писателя, исследователь находит в его последних книгах отражение духовно-исторических катаклизмов XX века.

Значимым явлением в отечественном опыте прочтения книги стала Международная конференция, посвященная жизни и творчеству Мережковского, которая состоялась 5-9.111.1991 в ИМЛИ. Книга «Иисус Неизвестный» как объект исследования названа в докладе С.С.Аверинцева «Взгляд Мережковского на историю: удачи и провалы», где исследуется писательское «чувство истории» (то, каким образом человек и художник Мережковский вглядывается в прошлое, настоящее и будущее). Именно роман-эссе Мережковского «Иисус Неизвестный» становится главным текстом, на который ученый опирается в решении поставленной им задачи.

В отечественном литературоведении в настоящее время существует богатый опыт интерпретации творческого наследия Д.С.Мережковского, хотя исследуется преимущественно первая трилогия писателя «Христос и Антихрист».

Последовательным и глубоким, с нашей точки зрения, можно считать опыт литературоведческого описания литературно-философской концепции истории Мережковского на основании интерпретации первых трилогий писателя (В.А.Кувакин, С.Н.Поварцев, О.Н.Михайлов, З.Г.Минц и др.). Эти исследования

1 Текстологическая работа издательства «Республика», научный подход к наследию писателя позволяют нам в настоящей работе цитировать произведения Мережковского по этим последним изданиям. подробно проанализированы В.В.Агеносовьш в его обзоре «Новое о Мережковском» [Агеносов 1991:22-37].

В работах Л.А.Колобаевой, Н.В.Барковской, С.П.Ильева и др. содержится ряд важных для нашего исследования положений, позволяющих говорить не только об особенностях ранних произведений писателя, но и в целом судить о его художественном мировосприятии. Особое значение для автора работы имеют те исследования отечественных литературоведов (Л.А.Колобаевой, Н.В.Барковской и др.), где предметом научного интереса являются принципы романного мышления Мережковского, общие закономерности его творчества: циклизация, универсализм, сверхобобщенность, зеркальность, бинарность и т.д. Достойное развитие идеи этих ученых находят в диссертационных исследованиях последних лет: А.М.Ваховской (1996), Л.Н.Флоровой (1997), Е.Г.Белоусовой (1998), Т.В.Воронцовой (1998), В.В.Полонского (1 998).

В диссертационном исследовании Е.Г.Белоусовой представлено последовательное описание основных повествовательных мотивов и тем на материале трилогии Д.С.Мережковского «Христос и Антихрист». Одна из главных идей этой работы: до Мережковского (в творчестве Толстого, Достоевского, Чехова) лейтмотив был «частным приемом», Мережковский «одним из первых превращает его в основополагающий конструктивный принцип» [Белоусова 1998:146]. Данная особенность объясняется в работе Белоусовой стремлением писателя к «прозрачности» формы и «продуманности» стиля, следствием «скрупулезной работы над языком» [Белоусова 1998:147], что, с нашей точки зрения, может быть оспорено.

В диссертационном исследовании «Биографический жанр в творчестве Д.С.Мережковского 1920-1930-х годов» (1998) В.В.Полонский дает описание «неорелигиозной» доктрины писателя и небольшой комментарий к книге «Иисус Неизвестный». Ученый признает, что «Иисус Неизвестный» - книга итоговая, но, характеризуя преимущественно идейные основания произведения, приходит к излишне категоричным и субъективным выводам: «перед нами предстает типичный вариант эрото-модернизиреванной христологической ереси» [Полонский 1998:43]. Вместе с тем, перспективным, на наш взгляд, является путь исследования, избранный этим ученым: через жанровую природу текстов он выходит к изучению общих закономерностей эмигрантского творчества Мережковского.

Нельзя не согласиться с основными положениями диссертационной работы Т.В.Воронцовой, в которой исследуются становление и художественное воплощение концепции истории в трилогии Д.С.Мережковского «Христос* и Антихрист»: через описание некоторых тем и мотивов трилогии исследователь выходит к интерпретации творческих концептов художника. Сквозными мотивами и темами романов определяются константы творческих поисков писателя в непрекращающемся процессе разгадывания им «мистической (мистериальной) сущности событий на разных конечных во времени этапах хода земной истории» [Воронцова 1998:7].

Элементами художественной системы, в которых, по мнению ученого, отразилось понимание Мережковским истории, являются мотивы и темы, которые Т.В.Воронцова комментирует на основе текстологических примеров и литературных параллелей. Своеобразным основанием мотивной системы романов Мережковского и одновременно основой писательской концепции истории Воронцова считает стремление художника к «преодолению тотальной двойственности мира». По «калейдоскопическому» принципу из различных культур, книг, мифов формируются образы героев, сюжеты их жизней - это особенность поэтики, в масштабах писательской концепции истории ей соответствует спасительная перспектива - выход к «вневременному идеалу как к Единому тексту, от множества Евангелий <.> - к единому Евангелию» [Воронцова 1998:26].

Исследование поэтики Мережковского, на наш взгляд, закономерным образом определило ьыход ученых к изучению основных мотивов творчества писателя. Самыми исследуемыми в науке стали мотивы зеркала и двойничества, трактуемые как сквозные, как знаковые константы символистского творчества, как образные доминанты творческой личности писателя. Так, А.В.Черкасов, считая мотив двойничества одним из центральных в поэтике Мережковского дает описание этого мотива от обозначения его мифологических истоков до значимости на уровне субъектной организации произведений писателя [Черкасов 1999:96].

О связи мотива двойничества с мотивом зеркала п-ишут многие исследователи романного творчества писателя, отмечая многозначную семантику этих мотивов и их обусловленность идеей двоемирия. Е.Созина в статье «Зеркальная символика как явление русской поэзии рубежа веков» трактует образ зеркала через мотив «двух бездн», которые Мережковский «расщепляет на ряд параллельных зеркал, коими являются земля и небо» [Созина 1988: 35]. Зеркало как «модель лжи» (Ю.Левин) определяет демонические характеристики персонажей и является одним из сюжетоорганизующих принципов в поэтике Мережковского (К.Юсупов, Е.Белоусова). По мнению Полонского, Мережковский последовательно вводит в концепцию культурной истории череду универсальных зеркал, которые характеризуют его художественный мир, определяя единство творческих принципов [Полонский 1998:11].

В диссертационном -исследовании Е.Г.Белоусовой лейтмотив рассматривается как конструктивный принцип поэтики и отмечается способность лейтмотивов к соединению в глобальные комплексы. В трилогии «Христос и Антихрист» ученый называет следующие амбивалентные мотивы: мотив лестницы, восходящий к полярным смысловым источникам, мотив крыльев (голубь как ипостась Святого Духа, а крылатый Змей - сатаны), цветовые мотивы (в частности, серый). Более подробно, по смысловым вариантам, расписывается в исследовании Белоусовой образ света, который в трилогии восходит к религиозной семантике, становится знаком просвещения, граничит с тьмою, связан с тенью и такими мотивами, как зеркало и двойничество.

В работе Т.В.Воронцовой на материале все той же трилогии «Христос и Антихрист» дается самый'подробный, в сравнении со всеми известными нам работами по поэтике Мережковского, перечень основных мотивов и тем, которые отражают своеобразие историософских взглядов писателя и его художественного мира. Так, исследователь пишет об идейной и художественной значимости мотивов книги (которая рассматривается как «свидетельство непрерывности общего пути»), крыльев, агиографических мотивов (агиографические конструкции «святой и его родители», «святой и животные»), тем колесницы колыбели, комплекса мотивов, связанных с темой рая (мотивы ложного, нерукотворного, невидимого града, мотив Петербурга).

В работе Воронцовой не существует строгих различий между образом, мотивом и темой, но, указывая на повторы обозначенных семантических единиц, она характеризует и мотивный состав изучаемой ею трилогии. Ученый различает мотивы солнца, храма, пустыни, острова, корабля, воды, огня, тайны, только намекает на значимость таких мотивов, как молния, пастушья свирель. Демонстрируя связь между мотивами в направлении постижения писательской концепции истории, единства взглядов Мережковского на духовное прошлое, настоящее и будущее человечества, исследователь выходит к описанию некоторых основных мотивов творчества писателя и тем самым указывает на перспективность последовательного изучения мотивного состава его произведений.

Изучение истории осмысления «Иисуса Неизвестного» позволяет сделать следующие выводы.

1. Книга Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный» не стала объектом специальных литературоведческих исследований, интерпретация этого текста имеет в науке фрагментарный характер. Приступая к изучению эмигрантского периода в творчестве писателя, ученые ссылаются на этот текст Мережковского преимущественно как перспективу для возможных научных поисков.

2. В критике и отечественном литературоведении утверждается мысль об особом итоговом статусе этого произведения в творческом наследии писателя и существуют указания на перспективность изучения этого произведения в том или ином аспекте - через жанр (Полонский) и лейтмотив (Белоусова).

3. Проблематичным для исследователей и критиков становится вопрос о принадлежности романа-эссе Д.С.Мережковского к какому-то определенному культурному контексту.

4. Актуальность изучения 'поэтики мотива в произведении Д.С.Мережковского подтверждается стремлением современных исследователей не только характеризовать семантику отдельных тем и мотивов его творчества, но и находить в мотивной системе текста основания для трактовки мировоззренческих и творческих констант личности писателя.

Все это определяет актуальность исследования мотивной структуры романа-эссе Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный», которая, как мы можем констатировать, обусловлена возрастающим интересом литературоведов к эмигрантскому периоду творчества писателя, итоговым статусом этого произведения; а также его неизученностью как явления художественного.

Предметом исследования в диссертации является мотивная структура романа-эссе Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный».

Основным объектом исследования является произведение «Иисус Неизвестный». В область нашего научного интереса не входят две первые книги трилогии - «Тайна трех: Египет и Вавилон» и «Тайна Запада: Атлантида - Европа», поскольку нас интересует не идейное единство произведений писателя, а своеобразие его поэтики. Наш выбор, при всей его очевидной субъективности, обусловлен итоговым характером произведения и неизученностью этого текста писателя в плане поэтики, в том числе и поэтики мотива. Кроме того, в выборе объекта исследования мы опираемся на сложившуюся в критике и литературоведении традицию осмысления романа-эссе «Иисус Неизвестный» как самостоятельного текста.

Выбор объекта исследования, кроме того, обусловлен техникой мотивного анализа (Б.Гаспаров) с привлечением (посредством ассоциации и на основании мотивных и тематических созвучий) в область изучения литературного произведения культурных текстов, интерпретация которых может способствовать описанию неявных смысловых уровней основного литературного материала. Потому в объект исследования включены такие художественные тексты, как «Легенда о Великом инквизиторе» (глава из романа Ф.Достоевского «Братья Карамазовы»), повесть Л.Андреева «Иуда Искариот» и роман М.Булгакова «Мастер и Маргарита». Выбор именно этих текстов, субъективный характер которого очевиден, объясняется тем, что во всех этих произведениях представлена литературная версия жизни Иисуса Христа. Кроме того, этот ряд составляют произведения из разных культурных эпох, из различных духовных ситуаций (1887г. - 1907г.; 1929-1940г.), каждая из которых отразилась в жизненном и творческом опыте Мережковского и может нам помочь в описании мотивной структуры его произведения. Из обширного опыта научных и богословских интерпретаций Евангелия в область наших наблюдений вошли такие книги, как «Жизнь Иисуса» Ф.Штрауса, «Жизнь Иисуса» Э.Ренана, «Жизнь Иисуса» Ф.Мориака. Включение этих текстов в контекст нашего исследования продиктовано тем, что авторы этих книг о жизни Иисуса, каждый по-своему интерпретируя смысл Писания, соприкасались с образом Спасителя и сюжетом Его жизни.

Мы не исследуем собственно проблему контекста книги Мережковского «Иисус Неизвестный», поскольку она может составить основу для специального исследования, но, включая в объект исследования тексты научные, богословские и художественные, обозначаем эту проблему и предлагаем пути для её решения.

Цель нашего исследования - изучение принципов организации мотивного уровня романа-эссе Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный» с установкой на интерпретацию его смысла.

Исходя из цели, мы формулируем задачи исследования:

1) сформировать категориальный аппарат изучения произведения через мотив;

2) описать мотивную структуру текста, характеризуя семантику повествовательных, сюжетных мотивов и механизмы сцепления мотивов друг с другом; 18

3) выявить принципы организации мотивной структуры произведения, определяя тем самым особенности его поэтики;

4) включить в мотивный анализ произведения литературный и культурный контекст и увидеть исследуемый текст в системе возможных интертекстуальных отношений, демонстрируя полноту смысла его мотивной структуры.

Теоретико-методологическая основа диссертации.

В работе мы опираемся на литературоведческий опыт исследования текстов через категорию мотив и практику мотивного анализа. Формируя ггаш исследовательский инструментарий, мы пытаемся учесть разнообразный по целям и принципам опыт работы с категорией. В основу наших представлений о категории мотив и о его методологических возможностях положены идеи и приемы ученых разных научных школ: А.Н.Веселовского, В.Я.Проппа, А.И.Белецкого, Б.В.Томашевского, В.Б.Шкловского, А.С.Скафтымова, Ю.М.Лотмана, Б.М.Гаспарова, А.К.Жолковского, В.И.Тюпы, И.В.Силантьева. Е.К.Ромодановской, Ю.В.Шатина и др.

Обобщая отечественный опыт интерпретации и анализа литературных произведений через категорию мотив, признаками мотива считаем повторяе мость, вариативность, повышенную семантическую значимость. В границах текста мотивы комбинируются, образуя комплексы. Анализируя не только мотивный состав, но собственно мотивную структуру текста, мы исследуем взаимодействие мотивных значений в ткани произведения.

Кроме того, мотивньш анализ предполагает не только интерпретацию текстовых элементов, но и выход в контекст культуры, как это делает, например, Б. М. Гаспаров. В осмыслении отдельных повествовательных элементов и мотивных связей мы опираемся на опыт ьгультурологических описаний, представленный в трудах С.С.Аверинцева, Ю.М.Лотмана, Б.М.Гаспарова и др.

Изучение законов мотивной организации произведения, на наш взгляд, максимально отвечает цели работы - научному освоению литературного материала, который ранее целостно с точки зрения поэтики практически не изучался. В соответствии с целью исследования, особенностями его предмета и объекта мы предлагаем наш вариант интерпретации смысла книги

Д.С.Мережковского.

На защиту выносятся следующие положения.

1. В романе-эссе Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный» предметом изображения становятся жизнь Иисуса, духовный путь художника и история воплощений Тайны Бога в культуре. Соответственно в мотивной организации этого текста мы различаем три основных комплекса:

• мотивный комплекс сюжета жизни Иисуса Неизвестного;

• комплекс мотивов, условно обозначенный нами как «герменевтический», сложившийся в ситуации постижения Неизвестного, разгадывания, узнавания и одновременно самопознания и творчества;

• комплекс мотивов, обусловленный семантикой мотива книги.

2. В структуре мотивного комплекса книги, организованного мотивами отражения, зеркала, двойни'чества, света, слова, молчания, тишины, земли как книги, выражается представление писателя о том, что тайна жизни Бога последовательно воплощается в культуре, в Книге.

3. Сюжет жизни героя Иисуса представлен в романе-эссе как история богоявления в перспективах «внешнего» (известного) сюжета жизни Иисуса Христа и «внутреннего» (неизвестного) сюжета жизни Иисуса Неизвестного. Организованный мотивами чуда, света, загадки, тайны, молчания/тишины, зеркала, двойничества, творчества, мотивный комплекс сюжета жизни Иисуса Неизвестного осуществляется одновременно в масштабах всего произведения и в ряде фрагментов текста, специально обозначенных автором как апокриф художника.

4. В масштабах «герменевтического» комплекса мотивов, представленного в произведении мотивами чтения, знания, памяти, привычки/удивления, опыта/догмата, страха/радости, сердца, ребенка, загадки, тайны, света, святости, воплощается сюжет жизни героя-повествователя - сюжет богопознания.

5. Контекст позволяет уточнить семантику мотива книги в романе Мережковского как книги о книге (прозы о прозе, литературы о литературе), а также как «книги для всех и для каждого». Выход в контекст позволяет определить поэтику отражений в «Иисусе Неизвестном» Мережковского как универсальный прием художественного воссоздания образа Иисуса Христа и сюжета Его жизни.

Основные результаты исследования, обладающие научной новизной:

1. В диссертации впервые целостно исследуется роман-эссе Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный» с точки зрения особенностей его поэтики.

2. В работе впервые описаны мотивный «состав», семантика основных мотивов, трехуровневая мотивная структура произведения Мережковского.

3. Поэтика отражений - такое наименование получает в диссертационном исследовании принцип, определяющий мотивную организацию произведения с установленной системой отражений между книгой и жизнью Иисуса Неизвестного, сюжетом его жизни и сюжетом жизни героя-повествователя, где именно мотив, определяя созвучие и многоголосие различных уровней повествования, является главным инструментом художника в осуществлении творческого замысла.

4. В соответствии с техникой мотивного анализа нами предложен и обоснован культурный контекст изучения мотивной структуры книги Мережковского, представленный не только художественными текстами (Достоевский, Л.Андреев, Булгаков), но и научными, богословскими жизнеописаниями Иисуса Христа (Д.Штраус, Э.Ренан, Ф.Мориак). Характеризуя опыт Мережковского в связи с известными в культуре интерпретациями евангельского сюжета, мы осуществляем описание мотивной структуры романа-эссе, уточняя семантику и функциональные возможности основных мотивных образований.

21

Структура диссертации: работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы, включающего 302 наименова ния.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мотивная структура романа-эссе Д. С. Мережковского "Иисус Неизвестный""

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наше исследование является одним из возможных вариантов прочтения книги Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный», в русле которого, как мы надеемся, наметились перспективы изучения этого произведения в будущем. Ана- . лиз мотивной структуры романа-эссе «Иисус Неизвестный» позволил не только обозначить художественный статус исследуемого текста писателя (порой критики и литературоведы относили его к типу христологической литературы), но и определить важнейшие черты поэтики Мережковского.

Изучение мотивн'ой ^структуры романа-эссе Д.С.Мережковского «Иисус Неизвестный» в настоящей работе осуществляется последовательно в направлении трех мотивных образований. Три мотивн^х комплекса - это не результат нашего доверия известным представлениям о пристрастии Мережковского к троичным формулам и формам, а, как мы постарались доказать, особенность мотивной организации произведения, продиктованная темой и замыслом.

Сопоставляя варианты мотивов внутри текста, выстраивая их гене- -тический и текстовой смысл, мы видим, что большинство из рассматриваемых нами мотивов невозможно отнести только, к сюжету жизни героя Иисуса Неизвестного или только к мотивам «герменевтического» характера. Мотив в своих вариантах оформляется в повествовании как шанс для сближения этих сюжетных линий и одновременно двух планов событийности: земного и небесного, истории и мистерии. Мотив существует здесь как осознаваемая самим создателем произведения возможность совместить в многоликости события вечное и реальное, отыскать формы земного воплощения сокровенных истин, идей. Мо- , тив становится в этом произведении главным инструментом художника в осуществлении творческого замысла: постижения тайны земной жизни Иисуса

Христа. * , 1

На пересечении цитат, в многоголосии высказываний мы находим очертания множества сюжетов-жизней, в которых отразилась евангельская история, а все вместе они составляют незавершенную историю явления Бога на земле. Этот осуществляемый в масштабах культуры сюжет жизни человечества (процесс и результат отражений жизни Иисуса Христа) в произведении Мережковского становится основанием для становления трехуровневой структуры текста (мотивный комплекс книги, комплекс сюжетных мотивов жизни Иисуса Неизвестного и «герменевтический», смысловым центром которого явилась личность героя-повествователя).

Именно в этой трехуровневой перспективе выстраиваются сюжеты главных героев произведения - Иисуса Неизвестного и героя-повествователя. Причём, мы наблюдаем, что Иисус Неизвестный в книге Д.С.Мережковского не является героем в традиционном смысле, не имеет классических признаков завершенности, а существует как итог и цель повествования. Сюжет жизни героя Иисуса Неизвестного оформляется одновременно в масштабах всего произведения и в последовательности нескольких текстовых фрагментов, обозначенных автором произведения как апокриф. Организованный мотивами света, святости, молчания, тишины, чуда, загадки, ребенка и двойничества, сюжет жизни героя строится как череда событий богоявления: мир узнает Бога в Его земном воплощении.

Герой Мережковского - это одновременно известный по евангельским свидетельствам, но скрытый под покровом догмата, до конца не узнанный Сын Божий. Тайна Его земного явления отражается в книгах, культуре, «пишется в сердце». В масштабах произведения устанавливается ситуация особого рода: художник пытается создать «книгу книг», в которой были бы учтены все известные и возможные высказывания о жизни Иисуса Христа. Соответственно и семантика мотива книги складывается в тексте на пересечении ряда мотивных вариантов, обусловлена мотивами отражения (зеркало, озеро, колодец), слова и молчания, земли как книги. 1

Поэтика таких отражений диктует необходимость и значимость существования второго смыслового центра, каким в романе-эссе «Иисус Неизвестный» является герой-повествователь. Он читает эту «книгу книг» в установке на постижение тайны земной жизни Иисуса Христа, включается в систему много уровневых отражений через опыт чтения и собственной жизни. Сюжет героя-повествователя определяется мотивами чтения, знания, письма и, осуществляясь во времени (даны указания на тридцать лет чтения «маленькой, в 32-ю долю листа, в черном кожаном переплете, книжечки», на снимок Нерукотворного Спаса, что,хранится в доме художника и т.д.), оформляется на пересечении истории и мистерии, земного и небесного как опыт богопознания.

Мотивное единство всего произведения обусловлено принципом взаимных отражений одних и тех же семантических единиц в многосложности существования Тайны Бога. Соответственно, на уровне структуры текста в процессе нашего исследования демонстрируется не только лейтмотивность особого типа, а мотивное созвучие и одновременно многоголосие всех уровней повествования, где именно мотивом Определяется формально-содержательное единство текста, его смысл и даже его восприятие.

I !

Поэтика отражений в романе-эссе Д.С.Мережковского - это есть способ эстетического оформления материала посредством особой техники создания мотива. Сам же цринцрйд;отражений определяется ситуацией интерпретации какого-либо значимого для создателя источника и может восприниматься как примета текстов, в которых осуществляется on¿it художественного воплощения евангельского сюжета. Исследование пределов универсальности этого принципа в культуре - одна из возможных перспектив настоящей работы, но именно уровень мотивной организации способен стать плоскостью для продуктивного научного поиска в этом направлении.

Как мы видим у Мережковского, семантика вариантов каждого мотива формируется одновременно в различны^ сферах обобщения, на различных уровнях структуры. Так, например, мотивы тайны, света, Святости, являясь принадлежностью сюжета жизни Иисуса Неизвестного, определяют не только сюжет богоявления, но входит в «герменевтический комплекс» мотивов, формируя сюжет богопознания. V

173

В мотивной структуре произведения устанавливается система отражений между книгой и сюжетом жизни Иисуса Неизвестного, между книгами о жизни Иисуса Неизвестного и жизнью человека и человечества. При этом, лейтмотив-ность повествования является не результатом интерпретации текста, а существует на его поверхности, демонстрируется самим художником как способ существования смысла. 1 •

Этот эффект отражений предполагает почти полифоничекую ситуацию включения в обозначенную систему отношений читательского голоса (текста и сюжета). Всякий последующий (письменный и устный) комментарий текста книги становится её продолжением, а вернее, - продолжением Книги о земной жизни Иисуса Неизвестного, которая пишется в культуре и в сердце человека, читающего Евангелие. '

11 ч

174 ,,

Список научной литературыНикулина, Надежда Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Тексты Д.С. Мережковского.

2. Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный // Октябрь: 1992. - №7-12; 1993. - №1-12.

3. Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. М., 1996.

4. Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. В 3-х т. Белград, 1932.

5. Мережковский Д.С. Испанские мистики. -Брюссель; Париж, 1982.

6. Мережковский Д.С. Испанские мистики. Брюссель, 1988.

7. Мережковский Д.С. Который же из вас? Иудаизм, христианство // Новый корабль. Па- . риж, 1928.-№4. - С.44-63.

8. Мережковский Д.С. Лица святых от Иисуса к нам. М., 2000.

9. Мережковский Д.С. Маленькая Тереза. Ann Arbor, 1984.

10. Мережковский Д.С. Мессия. СПб., 2000.

11. Мережковский Д.С. Не мир, но меч. К будущей критике христианства. СПб., 1908.

12. Мережковский Д.С. Q свободе и России // Новый корабль. Париж, 1927. - №1. - С.33-52.

13. Мережковский Д.С. Рождение богов. Тутанхамон на Крите. Берлин,1924.

14. Мережковский Д.С. Св. Иоанн Креста // Ноёый журнал. Нью-Йорк, 1961. - № 64,65; 1962,-№69.

15. Мережковский Д.С. Собрание сочинений. В 24-х т. СПб.: Типография Т-ва И.Д. Сытина, 1914.

16. Мережковский Д.С. Собрание.срчинений. В 4-т. М., 1990.

17. Мережковский Д.С. Т^йна Запада. Атлантида-Европа. Белград, 1930.

18. Мережковский Д.С. Тайна Запада. Атлантида-Европа. М., 1992.

19. Мережковский Д.С. Тайна Трех: Египет и Вавилон. Прага, 1925.

20. Мережковский Д.С. Тайна Трех. М., 1999. I .

21. Мережковский Д.С. Тайная мудрость Востока // Современные записки. Париж, 1923. -№ 15-17.-С. 51-76.

22. Мережковский Д.С. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.,1995.

23. Мережковский Д.С. Царство Божие // Современные записки. Париж, 1933. - № 52. - С. 37-50.

24. Литература по теме исследования.1

25. Агеносов В.В. Новое о Д.С.Мережковском (обзорная статья) // РЖ ИНИОН АН СССР. Сер. 7. Литературоведение в СССР. М., 1990. - № 5. - С. 34-52.

26. Аверинцев С.С. Истоки развития раннехристианской литературы // История всемирной литературы. В 9 т. : Т.1. М., 1983.

27. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. -М.,1970.

28. Аверинцев С.С. Взгляд Мережковского на историю: удачи и провалы Электрон, ресурс. -Режим доступа: http: // www,philol.averintcev.st.ru

29. Адамович Г. ОдйночеСтвб несвобода. М., 1995.' ■

30. Алданов М.Д. Мережковский. Тайна Запада // Современные записки. Париж, 1931. - № 56.-С. 489-491.

31. Алданов М.Д. О Мережковском // Литер, обозрение! г М., 1994. № 7,8. - С.47-77.

32. Алексеев Н.Д. Литература русского зарубежья. Книги 1917-1940: Материалы к библиографии. СПб., 1993.

33. Андреев Л. Иуда Искариот // Андреев Л. Избранное. М., 1982.

34. Андрущенко Е.А. «Все предисловия бесполезны.» (Из наблюдений над предисловиями Мережковского) // Изв. РАН; Сер. лит. и яз. М., 1996. - Т. 55,- № 3. - С. 59-65.

35. Апокрифы древних христиан. -М., 1989.

36. Аскольдов С. А. Четыре разговора. Мысленный образ Христа (Публ. подготовил Лавров A.B.) // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. - С. 387-401. - , '

37. Асоян A.A. «Почтите высочайшего цоэта.». М., 1990.

38. Балабенко A.M. Д.С. Мережковской о синтезе религии и культуры // Сб. докл. и тез. выступлений участников науч.-практ. конф. «Православие и образование, влияние на духовное развитие личности. Новокузнецк, 1995. - С. 80-86.

39. Бальбурова Э.А. Мотив и канон // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы: Сюжет и мотив в контексте традиции. Новосибирск, 1998. - С. 6-9.

40. Баскаков В.Н. Новая библиография русской эмигрантской литературы // Русская литература- М., 1990. -№ 3. ;

41. Барковская Н.В. Поэтика символистского романа. -'Екатеринбург, 1996.

42. Барковская Н.В. Мотив грозы в романе М.Булгакова «Мастер м Маргарита // Русская литература XX века: направления и течения. Екатеринбург, 1992. - С. 127-131.

43. Бахрах А. По памяти, по записям: Лит. портреты. Париж, 1980. - С. 28-32.

44. Бахтин М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка: Статьи. М., 2000.

45. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. 5-е изд. - Киев, 1994.

46. Бахтин М.М. Работы 1920-х годов. Киев, 1994.

47. Бахтин Н. Мережковский и история // Бахтинология: исследования, переводы публикаций. СПб, 1995. - С. 315-316.

48. Бедфорд С. Dmitry Merezhkovsky, the third testement and the third humanity. NY, 1963. - ,

49. Безобразов С. (Кассиан) Книга Мережковского («Иисус Неизвестный») // Путь. Париж, 1934. - № 42. - С. 38-42.

50. Безобразов С. (Кассиан) Иисус Неизвестный // Современные записки. Париж, 1934. - С. 80-84.

51. Безносов А. Об эмигрантской литературе // Вопросы литературы. -М., 1990. № 4.

52. Белая С.Н. Человек: бессмертие и смертность: (конференция Д.С. Мережковского).-Краснодар, 1995.

53. Белая С.Н. Идея человека: антиномия богочеловека и человекобога, богочеловечества и человекобожества: Конференция Д.С. Мережковского. Краснодар, 1995.

54. Белецкий А.И. В мастерской художника слова. М., 1989.

55. Белоусова Е.Г. Генерализирующая этика Д.С. Мережковского. Трилогия «Христос и Антихрист»// Автореф. дис. канд. философ, наук:/ Урал. гос. ун-т им. Н.М. Горького. Екатеринбург, 1998.

56. Белоусова Е.Г. Дуализм стиля Д.С. Мережковского // Вестник Челябинского ун-та. Сер. 2. Филология. - Челябинск, 1997. - № 2. - С. 4-10.

57. Белоусова Е.Г. Проблема индивидуального стиля Д. Мережковского на материале романа «Петр и Алексей» // Вестник Челябинского ун-та. Сер.2. Филология. - Челябинск, 1996.-№ 1,-С. 13-16.

58. Бельчевичен СП. Эволюция идеала культурно-религиозного обновления в философии -Д.С. Мережковского // Горизонты культуры накануне XX I века. Тверь, 1997. - С. 151158.

59. Бельчевичен С.П. Д.С. Мережковский: язычество и христианство, как начало мировой культуры // Тезисы докл. науч. конф. профессбрско-преподавательского состава и сотрудников Госбюджетных и хоздоговорных тем. Тверь, 1993.

60. Бельчивечен С.П. Гуманизм и христианство в литературно-философском наследии Мережковского // Гуманизм и культура: век XX. Иваново, 1993. - С. 89-95.

61. Бельчивечен С.П. Религия и .культура в философии Д.С.Мережковского // Культура и творчество. Тверь, 1995.- С. 106-110.

62. Бельчевичен С.П. Эволюция идеала культурно-религиозного обновления в философии

63. Д.С.Мережковского //Горизонты культуры накануне XXI века. Тверь, 1997. - С. 151158. , )

64. Белый А. Символизм как миропонимание. -М., 1994.

65. Белый А. Трилогия Мережковского // Весы. 1908. - №1. - С. 45-50.

66. БердяевН. Самопознание.-М., 1993.

67. Бердяев H.A. Новое христианство (Д.С. Мережковский) // Бердяев Н. О русской философии. 4.2. Свердловск, 1991.-С. 127-148.

68. Беренштейн Е.П. Русский символизм: эстетика универсальности // Культура и ценности. -Тверь, 1992.

69. Библия: канон и интерпретация (тематический номер) // Иностранная литература. М.,* 1998,- №5. ' 1

70. Блок А. О Мережковском // Блок А. Собр. соч. М.; JL, 1962. - Г. 6.

71. Булгаков В. Словарь русских зарубежных писателей. Нью-Йорк, 1993.

72. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита: Роман /Предисл. В.И. Сахарова; Коммент. Б.В. Соколова.-М., 1995.

73. Бультманн Р. Иисус. Христос и мифология // Октябрь. М., 1995. - № 2. - С. 153-173.

74. Бультманн Р. Иисус // Путь. М., 1992. - № 2 . - С. 3-136.

75. БэлзаИ.Ф. Генеалогия «Мастера и Маргариты»,// Контекст. М., 1978.

76. Бэлза И.Ф. Дантовская концепция «Мастера и Маргариты» // Дантовские чтения, 1987. -М., 1989.

77. Васильева Е.В. Ницшеанские мотивы в романе Д.С. Мережковского «Воскресшие боги Леонардо да Винчи» // Писатель, творчество: современное восприятие. Курск, 1998.

78. Ваховская A.M. Исторический роман Д. Мережковского «Антихрист. Петр и Алексей»: субъективное истолкование или прозрение?// Российский литературоведческий журнал. ' М., 1994.-№ 5-6.-С. 38-55.

79. Ваховская A.M. Проза Д.С. Мережковского 1890-х и сер. 1890-х: становление и художественное воплощение концепции культуры / Автореф. дис. канд. философ, наук/ Моск. пед. ун-т. М., 1996. - 19с.

80. Венгеров С. Мережковский Д. С. // Энцикл. словарь Ф. Брокгауза и И. Эфрона. Доп. том 2.-СПб, 1906.-С. 172.

81. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989.

82. Воронцова Т.В. Концепция истории в трилогии Д.С.Мережковского «Христос и Антихрист» / Автореф. дис. канд. филолог, наук /МГУ М., 1998.

83. Вулис А.З. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». М., 1991.

84. Вульф В.О. О русской эмиграции // Театр. Жизнь. 1989. - № 3. - С. 24-33.

85. Вышеславцев Б.Д. Мережковский «Иисус Неизвестный»// Современные записки. Париж, 1934. - № $5. - Q. 430-434." - ;

86. Вышеславцев Б.Д. Значение сердца в религии // Путь. -М., 1992. С.59-73.

87. Гайденко П. Соблазн «святой плоти»: С. Соловьев и русский серебряный век // Вопросы литературы. М., 1996. - Вып. 4. - С. 72-127. j

88. Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Даугава;Рига, 1988. №№> 10-12; 1989. - №1.

89. Гаспаров Б.М. Поэтический язык Пушкина как факт истории русского литературного -языка. СПб., 1999.

90. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. -М.,1994.

91. Геллер Л. Слово мера жизни. Статьи о русской литературе XX века. - М., 1994.

92. Гиппиус 3. Дмитрий Мережковский. М., 1989.

93. Гиппиус 3. О Д.С. Мережковском // Даугава. 1989. - № 9. - С. 17-23.

94. Гиппиус 3. О Д.С. Мережковском // Наше наследие. 1990. - № 6. - С. 20-26.

95. Гиппиус 3. О Д.С. Мережковском // Вопросы литературы. 1990. - № 5. - С. 23-30.

96. Гиппиус 3. О Д.С. Мережковском // Горизонт. 1990. - № 11. - С. 12-18.

97. Гиппиус 3. Живые лица. Воспоминания. Тбилиси, 1991.

98. Голохвастов Г. Гибель Атлантиды. Нью-Йорк, 1938.

99. Горский А.Н. Предисловие // Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1996. - С.5-16.

100. Gras М. Die Religionphilosophie yon D.S.Merezkowski mit besonderer Bemecksichtigung der Drei Testamente.1- 1955. " v' 'v

101. Гречанин И.В. Религиозно-философские и стилевые тенденции первой трети XX века: (Д. Мережковский.).-Армавир, 1998.

102. Грифцов Б. А. Три мыслителя. М., 1911. I

103. Д.С.Мережковский: Мысль и слово: Сб. -М., 1999.

104. Даль А. «Тайна Трех» Д.С. Мережковского. Рецензия // Возрождение. Париж, 1928. - № 1059.-С. 3.

105. Дверс А. Миф о Христе. М., 1924

106. ЮЗ.Дворцова Н.П. Пришвин и Мережковский: Диалог о Граде Невидимом // Вопросы литературы. -М., 1993. -Вып.З. С. 143-170.

107. Демидов И.П. Мережковский, «Тайна Трех» // Современные записки. 1926. - № 28. - С. 63-64.

108. Дефье О.В. Д. Мережковский и новое эстетическое сознание серебряного века русской культуры // Время Дягилева: универсалии серебряного века. Третьи Дягилевские чтения. -Пермь, 1993.-Вып. 1.-С. 167-176. ;;

109. Юб.Дефье О.В. Путь к гармонии: (Д.С, Мережковский) //Рус. словесность. М., 1993. - № 5. -С. 82-85.

110. Додд Ч.Г. Основатель Христианства: (Научно-художественные конструкции личности Иисуса Христа). М., 1993.

111. Долинин А С. Дмитрий Мережковский 7/ Русская литература XX века. / Под ред. Венге-рова С. А. Т.1. - М., 1914. - С. 57-79.

112. Долинин А.С. Достоевский и другие: Ст. исследования о русской классической литературе.-Л., 1989. |

113. Ю.Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф.М. Собр. соч. в 15-ти томах. -Л., 1991.-Т.9.

114. Дюррант Д.С. По материалам архива Д.В. Философова // Лица. М., СПб., 1994. - Вып. 5. - С. 444-459.

115. Евангельский текст в русской литературе XVTII XX веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. - Петрозаводск, 1994.

116. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. -М., 1989.

117. Жуков В.Н. Третий Завет Дмитрия Мережковского // Мережковский Д.С. Иисус Него-'1 вестный. М., 1996. - С. 676-683.

118. Жебелев С.А. Евангелия канонические и апокрифические. П., 1919.

119. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. Л., 1979.

120. Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы. М., 1994.

121. Жолковский А.К., Щеглов Ю. К. Работы по поэтике выразительности- М. 1996. -22с.119.3айцев Б. «Иисус Неизвестный» // Наше наследие. М., 1990. - № 3. - С. 91-92.

122. Зайцев Б. Мои современники. Памяти Мережковского: 100 лет // Театр. Жизнь. М., 1990. -№ 7. - С) 7-9. i ' u V " " ■ ,

123. Записи Петербургских Религиозно-философских Собраний (1902-1903). СПб., 1906.

124. Записные книжки и письма Д.С. Мережковского / Публ. Андрущенко Е.А., Фризмана Л.Г. // Рус. речь. М., 1993. - № 4. - С. 30-35. I

125. Иваницкая Е. Спор о Серебряном веке // Октябрь. М., 1994. - № 10.

126. Ильев С.П. Поэтика русского символического романа / Автореф. дисс. докт. филолог, наук. СПб., 1991.

127. Ильин В. Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865-1941) // Вестник РСХД. Париж, 1965.-№ 4.-С. 28-31.

128. Ильин И- Творчество Мережковского //Ильин И. Одинокий художник. М., 1993. - С. 55-68.

129. Исупов К.Г. Русская эстетика истории. JI, 1994.

130. Казин A.JI. Образ мира. Искусство в культуре XX в СПб., 1991.

131. Клюс Э. Образ Христа у Достоевского и Ницше. Достоевский в конце XX века. М., 1996.

132. Колобаева JI.A. Концепции личности в русской литературе рубежа XIX XX вв. - М., . 1990.

133. Колобаева ДА. Тотальное единство художественного мира (Мережковский романист) // Д.С.Мережковский. Мысль и слово. -М., 1999. - С. 8-17.

134. Колобаева ДА. Художественная концепция личности в русской литературе рубежа XIX -XX вв.: Автореф. докт. филолог, наук. М., 1987. • ^

135. Колобаева Л. А. Мережковский романист / Колобаева Л. А. - М., 1989.

136. Колосницын В.И., Медведев А. В. Личность в истории религии. Создатели мировых религий. Свердловск, 1991.

137. Кораблев A.A. Время и вечность в «Мастере и Маргарите» М. Булгакова // Художественная традиция в историко-литературном процессе. Л., 1988.

138. Кошарный В.П. Религиозно-революционная теория Д.С. Мережковского: предпосылки и основные идеи // Из истории русской философии. М., 1993. - С. 3-33.

139. Кричевская, Ю.Р Черты критического метода Д.С. Мережковского. Ст. Мережковского: Лермонтов поэт сверхчеловечества // Русская литературная критика серебряного века. -Новгород, 1996.-С. 71-73.

140. Круглов О.Ю. Историческая реальность и художественный вымысел в романе «Петр и Алексей» и драме «.Павел I» Д.С. Мережковского.-ivL, 1996.

141. Крутов Н. Белый критик // Серебряный век: материалы и исследования по проблемам литературной рецепции. - Рига, 1997. - С. 54-60.

142. Кувакин В.А. Религиозная философия в России: Начало XX века. М., 1980.

143. Кузубова Т.С. Метафизические миры Достоевского и Ницше. Екатеринбург, 2001.

144. Куприн А. Мережковский Д. С. «Иисус Неизвестный» // Возрождение. Париж, 1932. -№2704.-С. 4.

145. Лагерлеф С. Сказание о Христе. М., 1990.

146. Леви ХД. Евангелие (Иисуса Христа эпохи Водолея. СПб., 1995.

147. Лёзов С. Попытка понимания: Избр. работы. -М.;СПб, 1999.

148. Литература русского зарубежья возвращается на родину: Выборный указатель публикаций 1986-1990. 4.1,4.2.-М., 1993.-Вып. 1.!:

149. Литературно-эстетические концепции в России конца XIX начала XX века. - М., 1975.

150. Лихачев Д.С. Избранные работы. Л., 1987.

151. Лихачев Д.С. История поэтики русской литературы. СПб., 1997. - С. 65-72.

152. Ломтев C.B. Проза русских симврлистов. -М., 1994.

153. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М, 1982.

154. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976.

155. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994.

156. Лосский Н. История русской философии. М., 199^.

157. Лотман Ю.М. О характеристиках пространства в средневековых текстах // ТЗС. Тарту, 1974.-Вып. 234. -С. 20-36.

158. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. -М., 1992.

159. Лотман Ю.М. Повторяемость и уникальность в механизме культуры: классицизм и модернизм. Tartu, 1994. - С. 9-14.

160. Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении // Лотман Ю.М. Избр. ст. В 3 т.: Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин, 1992. - С.224-242.

161. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970.

162. Лундберг Е. Мережковский и его новое христианство. СПб., 1914.

163. Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. -М., 1992.

164. Мандельштам Ю. «Лица святых». Новая книга Мережковского // Возрождение. Париж, 1936,- №4053. -С. 9.

165. Мастер: М.А. Булгаков: Рекомендат. библиограф, указ. М., 1992.

166. Материалы к сводному каталогу периодических и продолжающихся изданий российского зарубежья в библиоггеках ,Москв ы (1917-1990). М., 1991.

167. Мелетинский Е.М. Возникновение и ранние формы словесного искусства//ИВЛ. В 9 т.: Т.1.-М;, 1984. -С. 10-13.

168. Мелетинский Е.М. Структурногтипологическое изучение сказки // Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 1969. - С. 134-162.

169. Мень А. В поисках подлинного Христа: Евангельские мотивы в западной литературе // Ин. лит. -М., 1991. № 3. - С. 237-247.

170. Мень А. Сын человеческий. М.: R.S., 1991.

171. Минц З.Г. О трилогии Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист» // Мережковский Д. С. Христос и Антихрист. Трилогия. М., 1989. - С. 3-25.

172. Минц, З.Г. Блок и русский символизм // А. Блок: новые материалы и исследования. Кн. 1. -М., 1980.

173. Mirski D.S. Modern Russian Literature. London, 1925.180 .Мифологический словарь. M., 1991.

174. Михайлов О. Мережковский исторический романист // Мережковский Д. С. Александр Первый. - М., 1994. - С. 5-24.

175. Михаил Булгаков: Современные толкования. К 100-летию со дня рождения 1891-1991: Сб. обзоров / Под ред. и сост. Т.Н. Красавченко. М., 1991.

176. Мозговая Э.Я. B.C. Соловьев и Д.С. Мережковский: грани соприкосновения // Отечественная филосрфия:^ опыт, проблемы, ориентиры, исследования. М., 1996. -Вып. 19.-С. 123-125.

177. Мориак Франсуа. Жизнь Иисуса. М., 1991.

178. Мосиенко М.В. Традиции древнерусской агиографии в прозе русского литературного модерна начала XX века.-Киев, 1991.

179. Москвина И.К. Критики философско-эстетических взглядов деятелей «нового религиозного сознания». Л., 1989.

180. Назиров Р.Г. Русская литература 1870-1890 годов. Свердловск, 1980.

181. Наследие Александра Веселовского: исследования и материалы: Сб. СПб., 1992.

182. Незванкина Л.К., Шмелева Л.М. Мотив Н Литературный энциклопедический словарь. -М., 1987.-С.230.

183. Никитина В.А. «Новое» религиозное сознание и проблема конвергенции культуры и ре-, лигии // Культурологи^, XX. М., 1997. - № 2. - С. 139-146.

184. Никольский Б. Вечные спутники Мережковского //Исторический вестник. СПб., 1997.11.-С. 191-199.

185. Николюкин А Н. «Совершитель роковой безвестного веления.» II Мережковский Д. С. Наполеон.-М., 1993.-С. 288-293.

186. Николюкин А.Н. Русское зарубежье о Д.С. Мережковском: (Материалы для словаря писателей русского зарубежья) II Русское литературное зарубежье. М., 1993. - Вып. 2. -С.17-20.,, . „.-. . , .

187. Николюкин А Н. Мережковский // Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918-1940).-М., 1997.-Т.1.-С.261-266.

188. Ницше Ф. Антихрист//Ницше Ф. Сочинения. В 2 т. -М.,1990. -С. 631-693.

189. Панченко В. Архетипические и агиографические модели в русской поэзии начала XX века // ТОДРЛ. Л., 1979. - Вып. 18. - С. 78-99.

190. Пахмусс Т. Дмитрий Мережковский. Маленькая Тереза. Письма. Anne Arbor, 1985. - С 128-200. i :

191. Пахмусс Т. Зеленая лампа в Париже // Лит. обозрение. М., 1996. - № 2. - С.70-72.

192. Пахмусс Т. Из архива Зинаиды Николаевны Гиппиус // Chairs du monde ruses et sovietique. P. 1980 XXI (2). - C. 220-240.

193. Пахмусс T. От издательства. Вступительная статья. // Мережковский Д.С. Испанские мистики и маленькая Тереза. Брюссель, 1988. - С.7-30.

194. Перцов П. Литературные воспоминания 1890-1902 гг. М.;Л., 1933.

195. Петухова С. Философско-религиозные мотивы творчества Д.С.Мережковского // Философия, эстетика1, культурология: Статьи, заметки, документы. М., 1995. - Вып. 1. - С. 46-51.

196. Плюханова М.Б. Изображение исторического лица в литературе переходной эпохи. -Тарту, 1982. '

197. Поварцов С. Траектория падения (о литературно-эстетических концепциях Д.С. Мережковского) //Вопросы литературы. -М., 1986. № 11. - С. 153-191.

198. Поварцов С. Люди разных мечтаний (Чехов и Мережковский) // Вопросы литературы. -М., 1988,-№6.-С.150-153.

199. Полонский В.В. Биографический жанр в творчестве Д.С.Мережковского 1920-1930-х гг.: Автореф. дисс.канд. филолог. наук-М., 1998.2Ю.Полушин В.Л. В лабиринтах Серебряного века. Кишинев, 1991.\

200. Пономарева Г.М. «В ¡Европу прорубить окно.» // Русская речь. М., 1991. - № 4. - С. 18-19.

201. Пономарева Г.М. Источники образа «Божьей матери всех скорбящих радости» в романе Д.С. Мережковского «Петр и Алексей» // Учей^зап. Тарт. гос. ун-та. Тарту, 1990. - Вып. 897. - С. 72 - 80. - Труды по рус. и слав, филологии.

202. Поплавский Б. По поводу «Атлантиды Европы» // Числа. - Париж, 1931. - № 4. - С. 161-165.

203. Пропп В.Я. Морфология сказки, rM.t 1969.

204. Ренан Э.Ж. Жизнь Иисуса. M., 1991.

205. Розенталь Б. Г. Стадии ницшеанства: интеллектуальная эволюция Мережковского// Историко-философский ежегодник. М., 1994-1995. - С. 191-212.

206. Розенталь Б. Дж. Dmitry Sergeèvich Merezhkovsky alnd the Silver Age: the development of a revolutionary mentality.-NY, 1975.

207. Ромадановская E.K. Заметки к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы: Литературное произведение:

208. Сюжет и мотив. Вып.З. -Новосибирск, 1999. С.3-28.

209. Романов Б. «О кресте твоем высоком.» (Христос в русской поэзии) // Лепта. — М., 1996. -№32,-С. 158-187.

210. Романов В.Н. Историческое развитие культуры. -М., 1991. ' ,

211. Рудич В. Дмитрий Мережковский // История русской литературы. XX век. Серебряный век. -М., 1995. -С. 214-225.

212. Руднев В.П. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты. М., 1999. 223 .Русская литературная критика начала XX века: современный взгляд. - М., 1991.

213. Русское литературное зарубежье.- М., 1993.

214. Савельев С.Н. Идейное банкротство богоискательства в России в начале XX века: Исто-рико-религоведческий очерк. Л, 1987.

215. Салтыков А. Ацокалигге^с Мёрежковского // Возрождение. Париж, 1930. - № 1773. - С. 3-4. ' ' 1 ■

216. Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма. Проблема жизнетворчества. Воронеж, 1991. I

217. Сарычев Я.В. Субъективная критика в системе творческих и художественных исканий Д.С. Мережковского // Русская литературная критика Серебряного века. Новгород, 1996.-С. 71-73.

218. Семенова С. «Всю ночь читал я твой завет.» (Образ Христа в современном романе) // Новый мир. -М., 1989 №11 - С.43-52.

219. Серебряный век русской литературы: Проблемы. Документы: Сб. -М., 1996.

220. Славянские древности: Этнологический словарь. В 5 т. / Под ред Н.И.Толстого. -М.,1999.

221. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: Очерк историографии. Новосибирск, 1999.

222. Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М., 1972. - С.5. 234.Slonim М. From Chekhov to the Revolution: Russian Litereture 1900-1917. - NY., 1962. -P.112.

223. Соболев А.Л. Мережковские в Париже: (1906-1908) // Лица. -М.; СПб., 1992. №1. - С. 319-371.

224. Созина ,Е.К. Гностическая традиция в романной трилогии Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист» (1896-1905) // Творчество писателя и литературный процесс: Слово в художественной литературе. Иваново, 1994. - С. 86-94.

225. Соколов А.Г. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х гг. -М., 1991.

226. Соколов Б.В. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: Очерки творческих историй. -М., 1991. .

227. Соколов Б.В. К вопросу об источниках романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргари- . та» // Филос. науки. М., 1987. - № 12.

228. Станкевич Н.В. Об отношении философии к искусству // Станкевич. Поэзия, проза, статьи, письма.-Воронеж, 1988.

229. Стебляк В.В. «Новое религиозное сознание» Д.С. Мережковский и религиозные собрания в Санкт-Петербурге (1901-1903). СПб., 1993.

230. Стебляк В.В. Провидческая; функция русской художественной культуры (М. Врубель, Д. Мережковский) // Художественная культура и гуманизация образования. СПб., 1992. - С. 40-48.

231. Стэммлер X. Russian Metapolitics: Merezhkovskys Religious Undestending of the Historical Process Berkeley, 1976. - №9. - P. 13-16.

232. Струве Г. Русская литература в изгнании. Париж; М., 1996.

233. Сухарев Ю. Философская литература русского зарубежья (краткий обзор по готовящимся к публикации изданного)//Начала.-М., 1991.-№ 1. ,

234. Тамарченко Н.Д. Мотив.// Тамарченко Н.Д., Стрельцова Л.Е. Литература путешествий иприключений. Путешествие в «чужую» страну. -М., 1994. С.229-231.

235. Тамарченко Н.Д. «Поэтика» Б.В.Томашевского и ее судьба. // Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996. - С.5-21. .

236. Творчество Михаила Булгакова: Исследования. Материалы. Библиография: Кн. 1 / Под ред. H.A. Грозновой и АИ Павловского. Л., 1991.

237. Творчество Михаила Булгакова: Исследования и материалы. Кн. 2/ Под ред. H.A. Гроз- ' новой. СПб., 1994.

238. Творчество Михаила Булгакова: Исследования. Материалы. Библиография. Кн.З / Под ред. H.A. Грозновой и А.П. Павловского. СПб., 1995.

239. Терапиано Ю. Встречи. Нью-Йорк, 1870.

240. Терапиано Ю. Д. Мережковский «Павел и Августин» // Совр. записки, Париж, 1937.'-» Г.65. - С. 442-443. '

241. Терапиано Ю. Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924-1975) / Терапиано Ю.-Париж, 1987.

242. Толкование Евангелия от Матфея и Толкование Евангелия от Иоанна, составленные по древним святоотеческим толкованиям византийским, XII века, ученым монахом Евфи-мием Зигабеном. Спб., 2000.

243. Томашевский Б.В. Теория литературы: Поэтика: Учеб. пособие. -М., 1996. С. 16.

244. Топоров В Н. Миф, рд+уал^' символ, образ: исследования в области мифопоэтического. -М., 1995.

245. Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т.1. М.,1995.

246. Троцкий JI. Мережковский//Кодры. Кишинев, 19р0. -№ 12. - С. 163-169.

247. Тынянов Ю.Н. Литературный факт. М., 1993. 1

248. Тюпа В .И. Художественность литературного произведения : Вопросы типологии. Красноярск, 1987. ■

249. Тюпа В.И. Фазы мирового археосюжета как историческое ядро словаря мотивов // Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы: От сюжета к мотиву. Новосибирск, 1996.

250. Тюпа В.И. Тезисы к проекту словаря мотивов // Дискурс 2'96. - Новосибирск, 1996. -С. 52-55.

251. Тюпа В.И. Словарь мотивов как научная проблема. // Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы: От сюжета к мотиву. Новосибирск, 1996. - С.3-15.

252. Успенский Б.А. История и семиотика // Успенский Б. А. Избранные труды. М., 1994. -Т.1.-С. 22.

253. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб., 2000.

254. Утехин Н.П. Исторические грани вечных истин («Мастер и Маргарита» М. Булгакова): Современный советский роман. Л., 1979.

255. Утехин Н.П. «Мастер 'ц Маргарита» М. Булгакова (Об • источниках действительных и мнимых) // Рус. лит. Л., 1979. - № 4. - С.25-31.

256. Федоров B.C. « Эолова арфа» России: Этапы жизни и религиозно-философское творчество Д.С. Мережковского // Вече. СПб., 1997. - Вып.8. - С. 25-50.

257. Funk R.W. Jesur be breien. Bie VS Berate um den man auks Nazareth // Evangelische Komment. - Stuttgast, 1996.-№ 9. - S 512-515.

258. Флоренский П. У водоразделов мысли // Символ. Париж, 1992. - № 28. - С. 191-192.

259. Флорова Л.Н. Проблемы творчества Д.С. Мережковского (статьи). М., 1996.

260. Флорова Л.Н. Трилогия Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист»: история изучения и вопросы поэтики: Автореф. дисс. канд. филолог, наук М., 1997.

261. Флорова Л.Н. Трилогия Д.Мережковского «Христос и Антихрист» в оценке И.А.Ильина // Актуальные проблемы современного литературоведения. М., 1997. - С.85-89. ' ,

262. Флоровский Г. Пути русского богословия. М., 1991.

263. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. Период античной литературы. Л., 1996.1 183

264. ФридлендерГ.М. Д.С. Мережковский и Достоевский // Достоевский: Материалы и исследования. Т. 10,- СПб., 1992. С. 3-20. !!

265. Фридлендер Г.М. Д.С. Мережковский и Генрик Ибсен: У истоков религиозно-философских идей Мережковского) // Рус. лит. Л., 1992. - № 1. - С. 43-57.

266. Хализев В.Е. Теория литературы: Учеб. -М., 1999. С.266-268.

267. Целкова JIB. Мотив //^Введение в литературоведение. Литературное произведение. Основные понятия1 и теркий'ы:''Учеб. пособие. М!,' 1999. - С.202-209.280Детлин М. «Мессия» Мережковского // Последние новости. Париж, 1927. - № 2388. -G.3.

268. Цетлин М. Мережковский Д. С. // Новоселье. 1941, - № 2. - С. 4-5.

269. Цыбин В. Д. Атлантида на заклании истории // Мережковский Д. С. Атлантида - Европа: Тайна Запада.-М., 1992. - С. 1-12.

270. Чеботарева В.А. Рукописи не горят: Сб. статей о творчестве М. Булгакова. Баку, 1991.

271. Чепкасов A.B. Неомифологизм в романах трилогии Д.С Мережковского «Христос и Антихрист» // Серебряный век. Кемерово, 1996. - С. 40-45.

272. Чепкасов A.B. Мифы об Антихристе у Д.С. Мережковского и B.C. Соловьева // Культура и текст. СПб.; Барнаул, 1997. - Вып.1: Литературоведение. 4.2. - С. 54-55.

273. Чепкасов A.B. Неомифологизм в творчестве Д.С.Мережковского 1890-1910-х годов: Ав-тореф. дисс. докг. филолог, наук. Кемерово, 1999.

274. Четина Е.М. Евангельские образы, сюжеты, мотивы в художественной культуре. М., 1998.

275. Чудаков А.П. Мотав // Краткая литературная энциклопедия. М., 1967. - С. 358.

276. Чудаков А.П. Чехов и Мережковский: два типа художественно-философского сознания // «Чеховиана»: Чехов и «серебряный век». М., 1996. - С. 50-67.

277. Чудакова М.О. Опыт реконструкции текста М. Булгакова // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность;1 искусство, археология: Ежегодник 1977. М., 1978.

278. Чудакова М.О. Творческая история романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Вопр. .лит. М., 1976. - № 1. - С. 21-38.

279. Чуковский К.И. С:свозь человека (о романах Д.С.(Мережковского) // Собр. соч. В 6 т.: Т.6.-М., 1969. -С. 35-47.

280. Шафф Ф. Иисус Христос чудо истории // Брат, вестник. - М., 1990. - № 6. - С. 7-14.

281. Швейцер А. Вопрос об историчности Иисуса // Классики мирового религиоведения. -М., 1996. -Т. 1. -С. 372-388.

282. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. Л., 1991.

283. Шкловский В.Б. О теории прозы. М, 1929; М., 1983.

284. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. -М., 1995.

285. Штраус Д.Ф. Жизнь Иисуса. М., 1977.

286. Энциклопедия символов и знаков. М., 1991.

287. ЗОО.Эпштейн М. Законы свободного жанра (эстетика и эссеизм в культуре нового времени) // Вопр. лит. 1987.-№ 7.

288. Эрисман В. Роман Мережковского («Рождение богов») // На чужой стороне. 1925. - № 11. - С.33-39.

289. Яблоков Е.А. Мотивы прозы М. Булгакова. М., 1997.