автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Восток в художественном мире произведений Д.С. Мережковского 1920-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Восток в художественном мире произведений Д.С. Мережковского 1920-х годов"

На правах рукописи

Кузнецова Наталья Валерьевна

*

ВОСТОК В ХУДОЖЕСТВЕННОМ МЙРЕ

ПРОИЗВЕДЕНИЙ Д.С. МЕРЕЖКОВСКОГО 1920-Х ГОДОВ

Специальность 10.01.01. - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2005

Диссертация выполнена на кафедре зарубежной литературы Московского государственного открытого педагогического университета им. М.А. Шолохова

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Гугнин Александр Александрович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Щербакова Марина Ивановна

Защита состоится «11» мая 2005 года в 13 часов на заседании диссертационного совета Д 212.136.01 в Московском государственном открытом педагогическом университете им. М.А. Шолохова по адресу: 109240 Москва, ул. Верхняя Радищевская, д. 16-18.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного открытого педагогического университета им. М.А. Шолохова по адресу: 109240 Москва, ул. Верхняя Радищевская, д. 16-18.

Автореферат разослан « ^*>> {X* _2005 г.

кандидат филологических наук, доцент Давыдова Екатерина Владимировна

Ведущая организация: Педагогический институт Саратовского

государственного университета им. Н.Г. Чернышевского

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Ч&50 з

Настоящее диссертационное исследование посвящено важной проблеме осмысления Востока в традиция русской литературы и философской мысли. В рамках этой проблемы рассматриваются три фундаментальных произведения Д.С. Мережковского (1865 - 1941) эмигрантского периода творчества: его последние романы «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)» (1925), «Мессия» (1928), которые составляют дилогию, и художественно-философский трактат «Тайна Трех. Египет и Вавилон» (1925).

Эти произведения сближаются, прежде всего, «восточной» тематикой. Цикл из двух указанных романов A.B. Лавров называет «египетским»1, а JI.A. Колобаева - «восточным»2. Данные определения позволяют рассматривать эти романы под углом проблемы «Восток в художественном мире Д.С. Мережковского», что, в свою очередь, открывает перспективу продуктивного сопоставления дилогии с книгой «Тайна Трех. Египет и Вавилон», предметом изображения которой является Восток.

Первые рецензии на произведения Д.С. Мережковского «восточной» тематики появляются в эмигрантских публицистических изданиях. Выход в свет художественно-философского трактата «Тайна Трех. Египет и Вавилон» и романов «египетской» дилогии сопровождается отзывами Т. Таманина3, Г. Раевского4, Г. Адамовича5, И. Демидова6, М. Цетлина7 и других критиков и писателей. Авторы эмигрантских рецензий не затрагивают вопросы поэтики. Их работы интересны, прежде всего, тем, что раскрывают актуальность, злободневность новых произведений Д.С. Мережковского.

Особо следует выделить, на наш взгляд, рецензии И. Демидова и Г. Адамовича. Художественно-философский трактат «Тайна Трех. Египет и Вавилон» И. Демидов называет «дерзновенным» произведением: «Дерзновенность «Тайны Трех» заключается в том, что книга, во-первых, избирает «пророческий» путь, а, во-вторых, идет путем «внецерковным»»*. Действительно, при изучении творческого наследия Д.С. Мережковского всегда необходимо помнить о еретическом с точки зрения Православия характере многих его идей, об их «дерзновенности». В первую очередь, это касается двух моментов учения писателя: рассуждений о Святом Духе как о женском лице Троицы и уверенности в том, что христианство в будущем

Лавров A.B. Истерт как мистерии. Египетская дилогия Д.С. Мережаивсищ и // МфскшшиЛ Д.С. Мессия. СПб., 2000.

1 Колобаева Л.А. Тотальное единство художественного мира (Мережковский - романист) И Д.С.Мережковский. Мысль и слово. М., 1999. С. 5.

' Таманин Т. (Маиухииа Т.) «Рождение богов» // Последние новое™. 1925.9 июля. 'Раевский Г. «Мессия»//Последние новости. 1927.13 января.

5 Адамович Г.В. «Мессия» Д. Мережковского // Адамович Г.В. Собр. соч. Литературные беседы. Книга вторая («Звено»: 1926-1928). СПб., 1998.

' Демидов И. Д. Мережковский. Тайн« Трех. - Египет и Вавилон // Современные записки. ХХХУШ. Париж, 1926.

' Цеткин М. «Мессия» // Последние новости. 1927. б октября. Цетлин М. «Рождение богов» // Последние новости. 1924.29 января. Цетлин М. «Тайна трех» // Пмммш им^ ' ">26.24 том. * Демидов И. Д. Мережковский. Тайна Трех. - Египет и ЯИХУ1П. Париж,

. Г ^SÜSSÜT"*"

! ■ ¿"•sStoi

уступит место более совершенно!! (по его мнению) религии. Заметим, И. Демидов в своей рецензии, являясь православным, истинно верующим человеком, ограничивается констатацией «внецерковного» пути Д.С. Мережковского и при этом не стремится доказывать, что его собственная жизненная позиция лучше и правильней заблуждений писателя. Напротив, в отзыве И. Демидова можно увидеть уважительное отношение автора к Д.С. Мережковскому: «Религиозным исканиям Д.С. Мережковский отдал почти всю свою литературную жизнь. Этих исканий можно совершенно не понимать, с ними можно не соглашаться, бороться, но никогда не надо забывать, что за ними - десятилетия думы и труда»9. Такая позиция позволяет дать адекватную интерпретацию религиозно-философской концепции писателя и, соответственно, - выявить особенности художественного мира его произведений.

Критика системы взглядов Д.С. Мережковского с точки зрения Православия в начале XX века осуществляется в работах Е.Г. Лундберга10, И.А. Ильина". Традиции подобного критического подхода в 90-е годы XX века продолжает профессор филологии и богословия М.М. Дунаев12. Вопрос «Мережковский и Православие» подробно и глубоко исследуется в трудах этих мыслителей, поэтому его дальнейшая разработка не представляется нам необходимой. Обращение к данному вопросу стало бы излишним повторением сформулированных Е.Г. Лундбергом, И.А. Ильиным, М.М. Дунаевым тезисов.

В настоящее время литературоведчески актуальным, по нашему мнению, может считаться такой анализ творческого наследия Д.С. Мережковского, который исходит в своих предпосылках из особенностей мировидения писателя. Тем самым открывается возможность расширить представление о поэтике его произведений и уточнить суть его религиозно-философской концепции. На основании такой методологии строится рецензия Г. Адамовича на роман Д.С. Мережковского «Мессия». Г. Адамович подчеркивает: исторические построения писателя «остались неизменны», и новое произведение только по-новому их «иллюстрирует». Данная «иллюстрация» называется «акварельной», «малонатуралистичной» и «прозрачной». Но автор рецензии видит в этом результат сознательных творческих усилий писателя. Г. Адамович обращает внимание на особый подход Д.С. Мережковского к художественному осмыслению истории, согласно которому, в процессе исторического развития изменяется «бытовой фон, но непрерывно длится единое действие, или лучше даже с большой буквы: Действие»". В связи с этим говорится: Д.С. Мережковского трудно

' Дрмндов И. Д. Мережковский. Тайна Трех. - Египет и Вавилон // Современные записки. XXVIII. Париж.

1926. CAtl.

w Лундберг Е.Г. Мережковский и его новое христианство. СПб., 1914. " Ильин И. Мережковский - художник // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. u Дунаев М.М. ПроосШй^ й фхпл литература. В 6-та части. 4.V -VI. М., 1999 -2000.

" Адамов ичГ.В.' «Мессh» "Д Мережковского // Адамович Г.В. Собр. соч. Литературные беседы. Книга втора» («Звено»: 192в-192В):<^Пб, 199». С.109.

упрекнуть в отсутствии художественности, «настолько у него «прозрачность» сознательна»14.

В современном отечественном и зарубежном литературоведении продолжается изучение художественно-философского трактата «Тайна Трех. Египет и Вавилон» и романов «восточной» дилогии. Однако эти произведения не становятся объектом отдельного специального научного рассмотрения, но исследуются в круге других проблем.

Так, американский ученый Б.Г. Розенталь, автор монографии «Мережковский и серебряный век: развитие революционного менталитета» (1975)", выявляет в произведениях «восточной» тематики «следы» влияния философии Ф. Ницше на творчество Д.С. Мережковского. Характерной чертой книги «Тайна Трех. Египет и Вавилон» называется «отчаянное спекулирование» на оккультных учениях и мифах, которое сопоставляется с крайней версией «ницшевского скептицизма» в отношении традиционной истории. А ритуальные танцы в дилогии писателя сближаются с дифирамбами Диониса и любовью к танцам у Заратустры. Исследователь пишет: «Погруженность Мережковского в мифы не может быть объяснена только влиянием Ницше, но именно это влияние направило его мысль в сторону мифологии»16.

Чешский исследователь М. Задражилова проводит сопоставление на пространственном уровне. Подчеркивается «крестообразная» структура пространства прозаических сочинений Д.С. Мережковского и типичное для нее размещение отдельных пластов действительности по двум основным осям - вертикали и горизонтали. Делается следующее замечание: «Роль вертикали существенным образом повышается в основанной на древнейших мифах «Тайне Трех» и сюжетно более традиционной дилогии «Рождение богов. Тутанкамон на Крите» и «Мессия», построенных на восхождении человеческого сознания, обусловленного мистическим опытом, к истинному Богу. Одновременно феноменальный мир, мир явлений, расположенный по горизонтали, теряет по сравнению с первой трилогией свою красочность, умаляется во имя сюжетов мистериальных»". По мнению М. Задражиловой, художественно-философская работа писателя, посвященная Востоку, предваряет взаимосвязанные романы «Мессия» и «Рождение богов».

Российский профессор М.М. Дунаев указывает на тематическую общность первых произведений Д.С. Мережковского эмигрантского периода творчества; по его мнению, в этих прозаических сочинениях писатель не создает ничего оригинального1*. Как отмечает Н. Гончарова, роман «Рождение богов» и книга «Тайна Трех. Египет и Вавилон» сближаются тем,

и Там же. С.109.

" Rosenthal В О. D.S. Merezhkovsky and the Silver age: the development of the revolutionary mentality Hague, 1975.

" Рюевгаль БХ. Мережковский к Ницше (К истории заимствований) // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. М., 1999. С. 133.

17 Задршоиюва М. Симвоякпроваяное пространство в исторической прозе Мережковского // Д.С. Мережковский Мыс» а слово. ML, 1999. С2*-29.

" Дунаев M.M. Православие и русски литература. В бти часта. Ч. VI. M., 2000. С.418.

что в художественно-философском трактате Д.С. Мережковский декларирует «те идеи, которые в художественной форме воплощены в романе»19.

По верному замечанию A.B. Лаврова, первое десятилетие жизни Д.С. Мережковского в эмиграции проходит под знаком пристального интереса к древнейшей истории и культуре, который был стимулирован «стремлением выявить в их первоисточнике метафизические начала, обусловившие возникновение христианства и указующие на его эсхатологический смысл»20. О книге «Тайна Трех. Египет и Вавилон» исследователь говорит как о философско-историческом комментарии по отношению к египетской дилогии21.

Приведенные рассуждения исследователей по поводу произведений Д.С. Мережковского «восточной» тематики, на наш взгляд, только намечают перспективу дальнейшего научного анализа первых эмигрантских работ писателя.

Вообще к началу XXI века в литературоведении сложился богатый опыт исследования творчества Д.С. Мережковского, свидетельством чему является большое количество отечественных и зарубежных научных работ. В конце XX века в нашей стране осуществляется переиздание опубликованных в дореволюционной России сочинений писателя22. Обширная и плодотворная работа А.Н. Николюкина и O.A. Коростелева способствует выходу в свет его художественно-философских и публицистических произведений эмигрантского периода творчества. В Петербургском издании И. Лимбаха в 2000 году публикуется «восточная» дилогия Мережковского. Все изданные в период конца XX - начала XXI веков произведения писателя сопровождаются интересными статьями видных ученых: О.Н. Михайлова, З.Г. Минц, А.Н. Николюкина, O.A. Коростелева, A.B. Лаврова, В.Н. Жукова23. Эти работы характеризует глубина предлагаемой аргументации и убедительность выводов. А.Н. Николюкин является также автором биографических статей о Д.С. Мережковском, включенных в справочник «Писатели русского зарубежья (1918 - 1940)» и в «Литературную энциклопедию русского зарубежья (1918 - 1940)»24. Под редакцией А.Н.

" Гончарова Н.Г. Несколько слов о «гиперборейской античности» Серебряного века и ее корнях // Мифолога Серебряного века: В 2 т. Т.1. M.; СПб., 2003. С.48.

20 Лавров A.B. История как мистерия. Египетская дилогия Д.С. Мережковского // Мережковский Д.С.

Мессия. СПб., 2000. С.8.

11 Там же. С.8.

и Мережковский Д.С. Смерть богов (Юлиан Отступник). M., 1989. Мережковский Д. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. M., 1995. Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 тг. М., 1990. в Михайлов О.Н. Пленник культуры (О Д.С. Мережковском и его романах) // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 тг. Т.1. M., 1990. Минц З.Г. О трилогии Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист» // Мережковский Д.С. Смерть богов (Юлиан Отступник). M., 1989. Николюкин А.Н. Два биографических романа ДС. Мережковского // Мережковский Д.С. Собрание сочинений. Данте. Наполеон. М., 2000. Коростелев O.A. Главная трилогия Д.С. Мережковского // Мережковский Д. Собрание сочинений. Тайна Трех. М., 1999. Лавров A.B. История как мистерия. Египетская дююгия Д.С. Мережковского // Мережковский Д.С. Мессия. СПб., 2000. Жуков B.H. Третий Завет Дмпрш Мережковского // Мережковский Д. Собрание сочинений. Иисус Неювестный. М., 1996.

и Николюкин A.H. Д.С. Мережковский // Писатели русского зарубежья (1918 —1940). Справочник. 4.II. М., 1994. Николюкин А.Н. Д.С. Мережковский //Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918- 1940). Т. 1. Писатели русского зарубежья. М„ 1997.

Николюкина выходит сборник критических работ «Д.С. Мережковский: pro et contra» (СПб., 2001).

Показательно, что разные аспекты творчества писателя все чаще получают освещение на научных конференциях. В марте 1991 года в Институте мировой литературы РАН проходит международная конференция, посвященная его жизни и творчеству. По ее итогам издается первая на его родине коллективная монография о Мережковском: «Д.С. Мережковский. Мысль и слово» (М., 1999). На П-й и Ш-й Международных конференциях «Русское литературоведение в новом тысячелетии» в МГОПУ им. М.А Шолохова (Москва, 2002,2003) с докладами по различным вопросам творчества Д.С. Мережковского выступают JI.H. Флорова, Я.В. Сарычев, В.В. Шабаршина и автор настоящей работы.

За период конца XX - начала XXI веков в нашей стране защищается несколько кандидатских диссертаций, в которых затрагивается ряд важных проблем творчества писателя. В основном предметом исследования диссертационных работ становятся доэмигрантские произведения. Исключение составляют две диссертации: В.В. Полонского и H.A. Никулиной23. Работа В.В. Полонского посвящена изучению своеобразия биографического жанра в творчестве Д.С. Мережковского. H.A. Никулина исследует мотивную структуру романа-эссе «Иисус Неизвестный».

Что касается тематики диссертаций, наиболее изученным следует считать вопрос об особенностях художественной интерпретации истории в произведениях писателя. Данный вопрос рассматривается в работах О.Ю. Круглова, JI.H. Флоровой, Т.В. Воронцовой, A.B. Петрова26. Своеобразие литературно-критических произведений Д.С. Мережковского раскрывается в диссертациях A.M. Ваховской, Ю.Р. Кричевской, Е.Г. Кабаковой, В.В. Шабаршиной27. A.M. Ваховская привлекает к исследованию не только теоретическое (по вопросам искусства), но и художественное, научно-публицистическое творчество писателя 1890-х - середины 1900-х годов; на основании такого обширного материала прослеживается становление и художественное воплощение культуры в прозе Д.С. Мережковского указанного периода. Диссертация A.B. Челкасова2* посвящена изучению неомифологизма в творчестве писателя 1890 - 1910-х годов. Традиция понимания произведений символистов как «текстов-мифов» занимает должное место в современном литературоведении, продолжая и развивая ряд

25 Полонский В.В. Биографический жанр в творчестве Д.С. Мережковского 1920 - 1930-х row». М, 1998. Никулина H.A. Мотанная структура романа-эссе Д.С. Мережковского «Иисус Неизвеспшй». Тюмень, 2002. м Кругло» О.Ю. Историческая реальность я авторский вымысел в романе Д.С. Мережковского «Петр я

Алексей» и в драме «Павел I». М, 1996. Флорова Л.Н. Трилогия Д.С. Мережковского «Христос я Антихрист»: истории изучения и вопросы поэтики. М„ 1997. Воронцом Т.В. Концепция истории в трилогия Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист». М., 199t. Петров A.B. Историческая традиция русской литературы XIX века и драма Д.С. Мережковского «Павел I». Проблема власти. М., >999. " Ваховская А.М. Проза Д.С. Мережковского 1*90-* - 1900-х гг.: стаяомыия я художественное воплощение концепции культуры. М., 19%. Кричевская Ю.Р. Д.С. Мережковский и русская журналистика начала XX века. М., 1996. Кабакова Е.Г. Динамика текстопорождения в кршике Д.С. Мережковского. Екатеринбург, 2001.Шабаршина В.В. Своеобразие литературной кртики Д.С. Мережковского конца XIX -начала XX веков. М., 2005.

п Челкасов A.B. Неомифологизм в творчестве Д.С. Мережковского 1890- 1919-х гам». Кемерово, 1999.

высказанных З.Г. Минц идей и положений1®. Анализ произведений Д.С. Мережковского в контексте художественных исканий других писателей и поэтов XX века осуществляется в работах Л.З. Полещук, И.В. Гречаник и киевского исследователя М.В. Мосиенко30.

Примечательным является тот факт, что творчество , писателя привлекает не только ученых-филологов, но и философов, культурологов, искусствоведов. По философии защищаются диссертации Н.В. Анненковой, С.Н. Белой, С.П. Бельчевичена, И.К. Москвиной, О.В. Пчелиной, H.A. Царевой31, по искусствоведению - И.Н. Муравьевой, по культурологии -И.Л. Анастасьевой32.

Таким образом, с одной стороны, следует констатировать достаточно высокую степень изученности произведений Д.С. Мережковского доэмигрантского периода творчества в отечественной науке начала ХХЗ века. С другой стороны, исследование прозаических произведений писателя, написанных в эмиграции, может считаться перспективным направлением научного поиска.

Объектом нашей диссертационной работы являются последние романы Д.С. Мережковского «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)» (1925), «Мессия» (1928) и его художественно-философский трактат «Тайна Трех. Египет и Вавилон» (1925). Восток в этих произведениях становится предметом пристального внимания и многопланового художественного осмысления.

О.Н. Михайлов называет Д.С. Мережковского «пленником культуры», при этом произведения писателя характеризуются следующим образом: «Это некий перенасыщенный культурный раствор, из которого выпадают кристаллы великолепных образов, рожденных, однако, вторичным знанием, а не цельным инстинктом жизни» . Мы учитываем данное замечание О.Н. Михайлова. В нашем исследовании показано, что Восток Д.С. Мережковский рассматривал в культурологическом и символическом аспектах.

я Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб., 2004.

50 Полещук Л. 3. Пушкине«« традиция (поэма «Медный Всадник») в творчестве русских символистов: В. Брюсова, Д. Мережковского, А. Белого. Владивосток, 2002. Гречаник И.В. Религиозно-философские и стилевые тенденции в лирике первой трети XX века: Д. Мережковский, А. Елок, H. Клюев. Армавир, 1999. Мосиенко М.В. Традиции древнерусской агиографии в прозе русского литературного модерна XX века (Л. Андреев, В. Брюсов, Д. Мережковский). К., 1991. Бельчевичеи С.П. Проблема взаимосвази культуры и религии в философии Д.С Мережковского. Тверь, 199S. Москвина И.К. Критика философско-эстетических взглядов дотлей «нового религиозного сознания» - Д.С. Мережковского, H.A. Бердяева, С.Н. Булгакова. Л., 1989. Пчелина О.В. Цивилизация и духовная культура в философии ДС. Мережковского. М, 2003. Царева H.A. Историософская утопия русского символизма: На материале творчеств Дм. Мережковского и А. Белого. Владивосток, 2001.

" Анненкова Н.В. Философские взгляды Д.С. Мережковского: Становление и воплощение идеи богоискательства. Нижневартовск. 2001. Белая С.Н. Идея человека в философии Д.С. Мережковского. Краснодар, 2000.

" Муравьева H.H. Мережковский и театр на рубеже XIX и XX веков: К истории раннего символизма. М„ ' 1998. Анасхасьева ИЛ. Книга ДС. Мережковского «Иисус Неизвестный» в контексте религиозно-философских исканий в Россия начала XX в. М., 2000.

Михайлов О.Н. Пленник культуры (О Д.С. Мережковском и его романах) // Мережковский ДС. Собр. соч.: В 4 тт. T.I. М., 1990. С.10.

Актуальность работы обусловлена тем, что как в отечественном, так и в зарубежном литературоведении уделялось недостаточно внимания произведениям Д.С. Мережковского «восточной» тематики. Проблема художественного воплощения символа Востока в произведениях писателя не затрагивалась совсем.

Символизм писателя, который рассматривается в настоящей работе и как художественный метод, и как особое мировидение, логически подводит к постановке следующей пели: исследовать, осмыслить роль символа Востока в художественном мире произведений Д.С. Мережковского эмигрантского » периода творчества.

Необходимо отметить, что само понятие «художественный мир» в отношении произведений Д.С. Мережковского следует употреблять условно. Художественный мир - это мир героя, который «входит в кругозор героя и (или) представляет его окружение»34. С точки зрения героя изображенный мир реален; от нашей реальности художественный мир отличается особой системностью: пространство и время, история и психология подчиняются в нем особым, внутренним законам, которые устанавливаются автором. В произведениях Д.С. Мережковского, по словам Г.А. Адамовича, «человек целиком отсутствует»35. К.И. Чуковский, рассуждая о господстве идей и цитат в прозаических сочинениях писателя, говорит о том, что Д.С. Мережковский «рассматривает человека сквозь наслоение созданных человеком вещей - религии, языка, литературы, искусства»36. Как подчеркивает З.Г. Минц, главным героем в трилогии «Христос и Антихрист» является идея, а ее становление - сюжетной «пружиной» книги37. В работах JI.A. Колобаевой38, J1.H. Флеровой3® отсутствие оригинальных характеров объясняется тем, что Д.С. Мережковский создает «тип героя-символа»40. Все приведенные наблюдения отечественных исследователей, демонстрирующие особое качество центральной, исходной «точки» художественного мира -героя, учитываются в нашей работе. В связи с символическим характером героя в отношении действующих лиц последних романов писателя употребляются термины «персонаж» и «главный персонаж».

Другая особенность заключается в том, что Д.С. Мережковский создает художественный мир для внелитературных целей. На данный факт обратили внимание еще его современники. Так, В.Я. Брюсов пишет о том, что Д.С. Мережковский по природе своей «учитель, пророк, деятель, и только в силу

14 Теория литературы: Учеб. пособие дли студ. финал, фак. высш.учеб. заведений: В 2 т. Т. 1. М., 2004. С. 177.

" Адамович Г.В. «Мессия» Д. Мережковского // Адамович Г.В. Собр. соч. Литературные беседа. Киип втора* («Звено»: 1926-1928). СПб., 1998. С.110.

* Чуковский К. Д.С. Мережковский (Тайиовидец вещи) // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 14«.

57 Минц З.Г. Генезис и история символизма // Минц З.Г. Поэтип русского символизма. СПб, 2004. С.227. м Колобаева Л.А. Тотальное единство художественного мира (Мережковский - романист) // ДС.Мережковский. Мысль и слово. M., 1999.

" Флорова Л.Н. Трилогия Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист»: историк изучения я вопросы поэтики. М., 1997.

* Там же. С.75.

какого-то органического недостатка принужден довольствоваться лишь одной формой деятельности - словом писателя»41. А. Белый, указывая на проявление совокупности всех сторон дарования писателя в каждой из его книг, утверждает, что Д.С. Мережковский является не только художником: «Я не хочу сказать, что он больше художника. Еще менее хочу я сказать, что он меньше. Для уяснения его деятельности приходится придумывать какую-то форму творчества, не проявившуюся в нашу эпоху» . Согласно А. Белому, писатель «как будто лучше знает неведомый нам язык. Но мы этого языка не знаем. Мережковский пытается привести свой язык к нашим понятиям, путается, смешивает слова. Но культурные люди стараются не замечать акцент иностранца»43. В современных исследованиях тоже затрагивается данный аспект творчества Д.С. Мережковского. По мнению Я.В. Сарычева, писатель создавал свои художественные произведения, чтобы вести «читателя-неофита» по пути духовного восхождения44. «Нелитературность» его прозаических сочинений также рассматривается A.B. Астаховым45: исследователь относит их (наряду с романами В .Я. Брюсова, Г. Мейринка, Г. Гессе) к внутрижанровой форме «концептуального романа философского синтеза». Синтез художественного начала и философского материала называется при этом жанровой доминантой. Подчеркивается, что данный синтез определяет архитектонику произведений и связан с «практическим» аспектом, который выходит за рамки литературы как вида искусства. Как считает A.B. Астахов, «практический» аспект «имеет непосредственное отношение не к сфере высокого искусства, а к области науки, философии или практической религиозной деятельности»46. «Нелитературность» романов Д.С. Мережковского позволяет говорить о необходимости глубокого изучения философской стороны его наследия, поэтому в настоящей работе уделяется внимание учению писателя о «Тайне Трех».

Гипотезой настоящего исследования является предположение о том, что эзотерическая основа системы взглядов писателя, получившая выражение в его учении о «Тайне Трех», объясняет своеобразие художественного мира Д.С. Мережковского, определяет особенности восприятия Востока и способы его художественного отображения. Поэтому предметом исследования становится символ Востока, раскрываемый через призму эзотерического учения о «Тайне Трех», и его художественное воплощение в последних романах писателя - «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)» и «Мессия», а также - в художественно-философском трактате «Тайна Трех. Египет и Вавилон».

" Брюсов В. Д.С. Мережковский км поэт //Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С300.

41 Белый А. Мережковский // ДС. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С.263.

" Там же. С. 265.

44 Сарычей Я.В. Религия Дмитрии Мережковского: «Неохристнаиская» доктрина и ее художественное

воплощение. Липецк, 2001. С. 172.

49 Астахов A.B. Концептуальный роман XX века: попытка жанрового определения феномен» // Проблемы истории литературы. Сборник статей. Выпуск 7. М., 1999. C.S5-S7. * Там же. СЛ7.

и

Основная цель и гипотеза определяют следующие конкретные задачи работы:

- выявить основные тенденции восприятия Востока, характерные для традиции русской литературы и философской мысли, и показать, что они также проявляются в творчестве Д.С. Мережковского;

- прояснить смысл учения Д.С. Мережковского о «Тайне Трех», которое преломляется во всех его художественных, художественно-философских, публицистических, литературно-критических произведениях, и, следовательно, - имеет непосредственное отношение к особенностям его понимания Востока;

- определить основные значения символа Востока, учитывая особый характер системы взглядов Д.С. Мережковского, и проследить, как в произведениях эмигрантского периода творчества данный символ распадается, согласно постулируемому писателем принципу «сознательного раздвоения» (Я.В. Сарычев) и его стремлению увидеть в «противоречивом-несогласуемом» «противоположное-согласное» (определения Д.С. Мережковского), на два символа - Египта и Вавилона;

- установить, какие принципы организации текста используются Д.С. Мережковским при художественном воплощении символа Востока;

- раскрыть структурообразующую роль символа Востока в «египетской» (А.В. Лавров) дилогии Д.С. Мережковского.

Теоретической и методологической основой диссертационной работы послужили труды по теории литературы (Ю.М. Лотмана, М.М. Бахтина, Б.А. Успенского, Е.М. Мелетинского), по философии, где затрагивается проблема эзотеризма (Р. Генона, В. Шмакова), по истории религии (АЛЗ. Меня, М. Элиаде), по истории русской философии (В.В. Зеньковского, Н.О. Лосского), по востоковедению и компаративистике (Н.И. Конрада, Е.П. Челышева, М.П. Алексеева, С.С. Аверинцева, Б.М. Данцига, В. Шубарта и др.). Источником в области символизма и поэтики Д.С. Мережковского стали концепции З.Г. Минц, Л.А. Колобаевой, Л.Н. Флоровой, М. Задражиловой и др. Для достижения поставленной цели и решения конкретных задач были рассмотрены как отзывы начала XX века о Д.С. Мережковском и его произведениях (В.В. Розанова, Н.А. Бердяева, Б.П. Вышеславцева и др.), так и мнения современных ученых (А.Н. Николюкина, О.А. Коростелева, О.Н. Михайлова, А.В. Лаврова и др.). При этом учитывались жесткая критика и неприятие творчества Д.С. Мережковского, которые прослеживаются в ряде исследований (И.А. Ильина, В.П. Буренина, М.М. Дунаева).

Гипотеза настоящей работы была выдвинута, в первую очередь, с опорой на концепцию Я.В. Сарычева, выраженную в книге «Религия Дмитрия Мережковского: «Неохристианская» доктрина и ее художественное воплощение» (Липецк, 2001). Я.В. Сарычев называет Д.С. Мережковского создателем оригинального еретического вероучения - «религии Третьего Завета» ~ и подчеркивает, что творчество писателя необходимо исследовать «на базе методологии, наиболее адекватно интерпретирующей данную

творческую систему»47. Следует признать плодотворной попытку исследователя рассмотреть прозаические сочинения писателя как гностические тексты, в которых могут быть выявлены «эзотерическое ядро» и «экзотерические слои»4*.

Цель и конкретные задачи определили методику исследования как историко-литературную и философскую. В работе используются историко-литературный метод, методы сравнительно-типологического анализа, эстетически-функционального анализа, метод целостного анализа текста, учитывающий единство формы и содержания художественного произведения, элементы контекстуального анализа.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования заключается в том, что здесь на материале творчества Д.С. Мережковского

- исследовано его многоплановое понимание Востока, которое, с одной стороны, соответствует тенденциям восприятия Востока в сфере русской философской и художественной мысли, с другой стороны - имеет свои характерные особенности;

- сделана попытка определения основных значений символа Востока, которые рассматриваются через призму учения Д.С. Мережковского о «Тайне Трех»;

- установлены способы художественного воплощения символа Востока в творчестве писателя;

- раскрыта структурообразующая роль символа Востока в «египетской» дилогии Д.С. Мережковского.

Практическая значимость работы состоит в том, что материал диссертации может быть использован при чтении общих и специальных курсов лекций по истории литературы русского зарубежья, по истории русской философии, по мировой художественной культуре. Отдельные положения диссертации могут быть полезны на занятиях по теории литературы при изучении своеобразия художественного мира прозаических произведений первой половины XX века. Содержащиеся в настоящем исследовании факты и выводы могут применяться при изучении:

- творчества Д.С. Мережковского,

- тенденций восприятия Востока в традиции русской литературы и философской мысли,

- поэтики символизма,

- особенностей древневосточных культур,

- философской проблемы эзотерического знания.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Интерес Д.С. Мережковского к Востоку развивается в русле огромного интереса к Востоку, сложившегося в сфере отечественной

47 Сарыче» Я.В. Религия Дмитрия Мережковского: «Неохристианская» доктрина и ее художественное воплощение. Липецк, 2001. С. 11.

"Там же. С. 107.

культуры. Восточное и западное начала писатель рассматривает в символическом плане.

2. Главная особенность восприятия Востока Д.С. Мережковским заключается в том, что писатель интерпретирует восточное мировидение, древневосточные ритуалы и таинства с точки зрения своего эзотерического учения о «Тайне Трех».

3. Первые прозаические сочинения Д.С. Мережковского, написанные в эмиграции, сближаются не только «восточной» тематикой, но и структурообразующей ролью символа Востока, который распадается согласно постулируемому писателем принципу «сознательного раздвоения» на два символа - Египта и Вавилона. Египет и Вавилон становятся в художественном мире произведений Д.С. Мережковского символами благодаря тому, что система отношений между ними, устанавливаемая по шкале «сходства-различия», сохраняется.

4. При воплощении символа Востока писатель использует особые принципы организации текста. Он создает специфическими художественными средствами «лабиринт» («Тайна Трех. Египет н Вавилон», «Рождение богов») и сложную «крестообразную» структуру («Мессия»).

Апробация работы. Результаты исследования были изложены на I Международной научной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2002); на-П Международной научной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2003); на III Международной научной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2004); на VII Международной научной конференции молодых ученых (Киев, 2004). Отдельные положения работы обсуждались на УП Межвузовской конференции «Русская и зарубежная литература: история, современность, взаимосвязи» (Москва, 2001), на III Международной литературоведческой конференции «Русская, белорусская и мировая литература: история, современность, взаимосвязи» (Новополоцк, 2004).

По материалам исследования в различных сборниках научных трудов опубликованы 6 статей, еще 1 статья находится в печати (список прилагается).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей в себя 229 источников.

Содержание работы

Во введении устанавливаются основные особенности предпринятого исследования, дается обоснование актуальности темы, цели и конкретных задач работы, определяются объект, предмет и гипотеза исследования, раскрывается научная новизна диссертации, теоретическое и практическое значение проведенного анализа. Здесь же представлен обзор научно-критической литературы, посвященной произведениям Д.С. Мережковского «восточной» тематики. Характеризуется современный этап изучения

творчества писателя в отечественном литературоведении; отмечаются общие особенности художественного мира Д.С. Мережковского

Первая глава «Особенности восприятия Востока Д.С. Мережковским» состоит из двух параграфов. В первом параграфе - «Основные тенденции восприятия Востока в традиции русской литературы и философской мысли» - рассматривается многоплановое смысловое наполнение понятий «Восток» и «Запад». На основании наблюдений и положений, выдвинутых отечественными и зарубежными учеными XX века (Н.И. Конрадом, С.С. Аверинцевым, Ю.М. Лотманом, Р.Геноном, М. Элиаде и др.), делается вывод о метафорическом и символическом характере данных понятий. С этим фактом связана необходимость пристального изучения системы взглядов того писателя или мыслителя, который в своих произведениях делает Восток и (или) Запад предметом изображения. В данном параграфе "также обращается внимание на сложившуюся традицию противопоставления Востока и Запада как двух типов сознания и мировосприятия.

Противопоставление Востока Западу становится актуальным в начале XX века. На рубеже XIX - XX веков в Европе происходят коренные изменения во всех областях человеческой жизни. С духовными исканиями этого времени связан глубокий интерес многих западноевропейских писателей и мыслителей к восточным религиозно-философским учениям. Р. Роллан, Г. Гессе, Г. Мейринк, А. -Деблин и др. стремятся ознакомить своих читателей с восточным мировидением, сохранившим связь с трансцендентным началом - в свои произведения эти писатели включают идеи, темы, образы близких им по духу индийских и китайских учений49.

Синтетический характер русской культуры, сосуществование в ней восточных и западных элементов обуславливают постоянное внимание отечественных мыслителей к проблеме оппозиции Восток - Запад. Интерес к данной проблеме так же, как и в Европе, усиливается к началу XX века. Если понятие «Запада» означает в сфере русской мысли, как правило, западноевропейскую цивилизацию с ее научно-культурными достижениями, то «Восток» в данном случае включает в себя более широкий спектр значений.

В первом параграфе первой главы диссертации выявляются три основные тенденции восприятия Востока в традиции русской литературы и философской мысли. Первая - это понимание России как Востока, что связано с установлением и осмыслением оппозиции восточного христианства (Православия) и западного (Католицизма), а также имеет отношение к постановке вопроса о национальном самосознании и попыткам его решения в противопоставлении себя Западу. Вторая тенденция определяется как преломление восточных мотивов, образов, тем в художественных

" Автором настоящей работа предпринимается попито раскрыть вопрос «Восток в художественном мире Г Геесе» в следующих стагплх: Кузнецова Н.В. Восток в художественном мире Германа Гессе («Демяан») // Проблемы истории литературы. Сборник статей. Выпуск 13. М., 2001. Кузиеоова Н.В. Смысловое наполнение принципа concidentia oppositorwn в финальных соснах романов Германа Гессе II Проблемы истории литературы. Сборник cnrrelt Выпуск U.M. - Новополоцк, 2002.

произведениях русских поэтов и писателей. При этом замечается: если Восток в русской поэзии XIX века становится своеобразным средством для расширения стилистических возможностей отечественной поэтической традиции, то в русской поэзии и прозе XX века уже прослеживается стремление отобразить собственное понимание особенностей восточного мировидения. Наконец, третья тенденция восприятия Востока в России связывается с тем, что писатели и философы рассматривали особенности восточного мировосприятия через призму собственных учений.

В этом же параграфе показывается, что указанные тенденции также получают отображение в творчестве Д.С. Мережковского. Россию он называет лицом Востока, обращенным к Западу, и развивает идею великого предназначения нашей страны, ее решающей роли в судьбах мира. Восточное и западное начала писатель рассматривает в символическом плане, поэтому он настаивает на соединении этих «двух светов; двух правд»50 через волевое действие, то есть придает первостепенное значение внутренней работе человека. Древний Восток становится предметом изображения в эмигрантских произведениях Д.С. Мережковского: в его последних романах «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)» (1925), «Мессия» (1928) и в художественно-философском трактате «Тайна Трех. Египет и Вавилон» (1925). Главная особенность восприятия Востока ДС. Мережковским заключается в том, что восточное мировидение, древневосточные ритуалы и таинства писатель рассматривает через призму своего эзотерического учения о «Тайне Трех».

Особенности восприятия Востока Д.С. Мережковским раскрываются во втором параграфе первой главы - «Восток в восприятии ДС. Мережковского». Здесь уделяется внимание эзотерическому учению писателя о «Тайне Трех» и на материале художественно-философского трактата «Тайна Трех. Египет и Вавилон» предпринимается попытка определения основных значений символа Востока. Признание эзотерической составляющей учения о «Тайне Трех» смещает акценты в восприятии творчества Д.С. Мережковского в целом. В рамках данного учения «Один», «Два», «Три» становятся числовыми символами, которые отражают и выражают иерархически упорядоченные планы мироздания: наивысшую трансцендентную сферу (три ипостаси Бога); человеческое бытие (Личность, Пол, Общество); область божественного и человеческого взаимодействия в «союзе» (Три Завета); закон качественного изменения времени, которому соответствует смена мировых эпох (Три мира).

С точки зрения эзотерической философии «Тайна Трех» есть учение о высших принципах, эманации которых в эмпирической реальности создают иерархическую систему своих аналогов. По этой причине Д.С. Мережковский говорит о Троице не только в связи с божественной сферой, но и в отношении области человеческого бытия (Личность, Пол, Общество),

* Мережковский Д.С. Восток ми ЗшМ? // Мережковский ДС. Быяо ■ будет. Дневник. 1910-1914; Невоенный дневник. 1914-1916. М, 2001. С24*.

также указывает ва проявление принципа троичности в физической реальности. Высшие принципы, которые обозначаются через числовые символы «Один», «Два», «Три», в рамках учения Д.С. Мережковского выполняют организующую и преобразовательную функции: упорядочивают различные планы мироздания и заключают в своей сути ключ к преодолелию противоречий, «разрывающих» человека, а, следовательно — и к трансформации его личностной структуры.

По нашему мнению, изначальное обращение писателя к символизму было обусловлено не только характерной для искусства конца XIX века тенденцией к отрицанию крайнего материализма ради реализации идеальных порывов духа, но, в первую очередь, - эзотерической основой системы взглядов писателя: ведь символизм с давних времен является языком мистерий, идеальным методом для сохранения и передачи «тайного» знания. Так как эзотерическое учение может передаваться исключительно в символической форме, для раскрытия «Тайны Трех» Д.С. Мережковский создает собственные символы, точнее, наполняет новым значением часто используемые в традиции русской философской мысли образы и понятия. Такими индивидуальными символами в творчестве писателя являются Восток и Запад.

Первое, что символизирует Восток в трилогии «Тайна Трех» - это начало пути к смерти и последующему воскрешению; при этом конец пути соотносится с символом Запада. Движение с Востока на Запад связывается у Д.С. Мережковского с внутренней трансформацией, физической и метафизической одновременно. Символика данного направления сближается по сути с определенной фазой посвящения - «нисхождению в Ад», за которым следует воскресение, «вознесение на Небеса». Далее, Восток у Д.С. Мережковского становится символом любви. Любовь, согласно писателю, представляет собой не чувство в обыденном плане, но - основной принцип мироздания, эманацию божественного начала в эмпирическую реальность, воскрешающую силу, что преодолевает закон естества - смерть. Вместо привычного противопоставления жизни и смерти Д.С. Мережковский создает бинарную оппозицию любовь - смерть, одним из способов выражения которой являются символы Востока и Запада. Наконец, Восток является символом воспоминания. Три определения, данные писателем своей книге -«письмо в бутылке», брошенное с тонущего корабля в море, «путевой дневник», написанный после путешествия по далеким странам, «взор, обращенный назад», до начала времен - можно рассматривать как ассоциативные образы, выявляющие дополнительную смысловую связь с предметом изображения книга - Востоком; в каждом из них заключено значение воспоминания, возвращения в прошлое. Для Д.С. Мережковского воспоминание является одним из принципов истинного познания. Данная точка зрения, как известно, идет от Платона и получает свое развитие в традиции идеалистической русской философской мысли. Не один раз Д.С.

Мережковский в книге «Тайна Трех. Египет и Вавилон» утверждает, что знание есть воспоминание91.

Д.С. Мережковский, желая приоткрыть перед своими читателями завесу эзотеризма, использует особые принципы организации текста. Так, книгу «Тайна Трех. Египет и Вавилон» писатель оформляет одновременно по принципу «мистерии» и «лабиринта». Особо выделяется при этом роль креста - типичного пространственного образа «лабиринтовой» структуры художественных произведений. Д.С. Мережковский не только связывает кретт с искупительной жертвой Иисуса Христа, но и выявляет в данном символе ряд иных значений. Многозначность символа креста в восприятии писателя связана, по нашему мнению, с эзотерической основой его учения. Подчеркивая внешнюю, геометрическую связь креста с лабрисом, Д.С. Мережковский видит в нем воплощение андрогинной сути. Крест также является для него символом «противоположного - согласного», единства «Двух» в «Третьем», и противопоставляется в этом плане параллельным линиям, символу всего «противоречивого - несогласуемого», то есть сфере действия Антихриста, Дьявола, который «не хочет, чтобы два было одно, а хочет, чтобы два всегда было двумя» .

Подразделение текста книги «Тайна Трех. Египет и Вавилон» на экзотерический и эзотерический уровни во втором параграфе первой главы производится условно. Восприятие этого произведения (как, впрочем, и других прозаических сочинений писателя) в том или ином ракурсе зависит исключительно от читателя, от того, признается или отвергается эзотерическая составляющая учения Д.С. Мережковского о «Тайне Трех».

Экзотерический уровень художественно-философского трактата представляет Восток, прежде всего, как особое мировосприятие, сохранившее взаимосвязь с трансцендентным началом бытия. Действительно ощущаемая сопричастность Абсолюту создает, по Д.С. Мережковскому, магическую культуру, во всех проявлениях которой наблюдается одна и та же сила: воля к воскресению, к преодолению тягчайшего рабства - смерти. Далее, Восток в восприятии писателя связывается с «тайной Двух», с признанием и пониманием «святого пола», что открывает, в свою очередь, возможность «касания» к иным мирам. Наконец, в книге «Тайна Трех. Египет и Вавилон» прослеживается толкование Востока как своеобразного зеркала, в котором, через образы-тени - через Осириса и Таммуза - отражается истина об Иисусе Христе Освободителе, «Неизвестном» историческому христианству.

Во второй главе исследования - «Восток в художественном мире Д.С. Мережковского» - прослеживается структурообразующая роль символа Востока в «египетской» дилогии Д.С. Мережковского и устанавливается, какие принципы организации текста используются Д.С. Мережковским при

91 Мережковский Д.С. Тайна Трех. Египет и Вавилон // Мережковский Д. Собрание сочинений. Тайна Трех. M., 1999.С.140,155.

я Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский // Мережковский Д. Л. Толстой к Достоевский. Вечные спутники. M, 1995. С.302.

художественном воплощении данного символа. Предметом исследования первого параграфа становится роман «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)»; а второго параграфа - роман «Мессия».

Книга «Тайна Трех. Египет и Вавилон» и цикл из двух романов -«Рождение богов (Тутанкамон на Крите)» (1925), «Мессия» (1928) -сближаются «восточной» тематикой и тем, что в художественно-философском трактате Д.С. Мережковский декларирует «те идеи, которые в художественной форме воплощены в романе»53. Особенностью дилогии Д.С. Мережковского является структурообразующая роль символа Востока, который как раз и создает преемственную связь с книгой «Тайна Трех. Египет и Вавилон». Этот символ распадающийся, согласно постулируемому писателем принципу «сознательного раздвоения»34 и его стремлению увидеть в «противоречивом-несогласуемом» «противоположное-согласное»55, на два символа - Египта и Вавилона. Комплекс значений символов Египта и Вавилона раскрывается перед читателем в книге «Тайна Трех» через интерпретацию древних культур Востока и его таинств, а в «Рождении богов» - через персонажи-символы - Тутанкамона и Таммузадада. Египет и Вавилон становятся в обоих произведениях символами благодаря тому, что система отношений между ними, устанавливаемая по шкале «сходства -различия», сохраняется. Даже конкретные характеристики (исторические, бытовые, мифологические) указанных персонажей романа «Рождение богов», играющие определенную роль в построении фабульного развития событий и создании парадигмы сюжетных ситуаций, входят в общую систему отношений между символами Египта и Вавилона. Д.С. Мережковский делает открытым финал истории Вавилона - и через повествование собственно о шумеро-вавилонской древности, и через художественное развертывание пути персонажа-символа (Таммузадада). В связи с этим можно утверждать, что он, несмотря на свои «мрачные» пророчества о гибели Европы, глубоко верит в возможность перерождения современного ему человека: внутреннего изменения его позиции по отношению к жизни, качественной трансформации его личности.

Несмотря на то, что место действия первого романа дилогии - Крит, «текстовым геном» (по Ю.М. Лотману) этого произведения становится символ Востока. Структурообразующая роль этого символа прослеживается, в первую очередь, в построении образов символических персонажей и установлении между ними четкой системы отношений. Именно через восприятие этих персонажей место действия романа предстает как

" Гончарова Н.Г. Несколько слов о «гиперборейской античности» Серебряного века и ее корнях // Мифологи Серебряного века: В 2 т. Т. 1. М.; СПб., 2003.

" Сарычев Я.В. Религия Дмитрия Мережковского: «Неохристианская» доктрина я ее художественное воплощение. Липецк, 2001. С.32.

" Мережковский Д.С. Тайна Трех. Египет и Вавилон // Мережковский Д Собрание сочинений. Тайна Трех. М.. 1999. С.164.

«антипространство» в своих «чудовищной» и «чудесной» составляющих. Далее, выявленные во втором параграфе первой главе три основных значения символа Востока (по Д.С. Мережковскому) - начало пути к смерти и последующему воскресению, любовь, воспоминание - преломляются в изображении пути жрицы Дио. Писатель выделяет ей особое место в системе персонажей, что связано с его учением о «Тайне Трех». Путь Дио органически вплетается в художественную ткань романа, символическое пространство которого образует лабиринт: как подчеркивает Ф. Абилова, «Одна из ипостасей лабиринта - воплощение женского начала: упоминание о «владычице лабиринта» содержится в кносских табличках»36. Наконец, созданию хронотопа лабиринта способствуют разнообразные позиции персонажей по отношению к окружающей действительности, так как именно они формируют многомерность и качественную неоднородность символического пространства произведения.

Если в первом романе «восточной» дилогии Д.С. Мережковского «благоденствие» и «страдание» выступают в роли мировоззренческих установок двух главных персонажей-символов, то в «Мессии», при • сохранении мировоззренческой направленности, они получают новое художественное осмысление. На уровне фабульного развития событий конкретизируется их взаимный переход друг в друга. Этот переход приобретает значение трансформации точки зрения на мир и непосредственно соотносится с пространственным расположением того персонажа, в связи с которым актуализируется факт изменения жизненной позиции. В данном случае топография может быть конкретной, и тогда пространственное расположение определяется следующим образом: выше или ниже находится персонаж по сравнению с другими уровнями поверхности. В ракурсе символической топографии оппозиция верх - низ связывается с противопоставлением света мраку.

В книге Д.С. Мережковского «Иисус Неизвестный» выявляется динамика символа креста, на основании которой можно реконструировать символ трехмерного креста, распространенного во многих древних культурах. Данный символ означает совокупность всех возможностей как отдельного человека, так и универсума в целом. «Горизонтальный» крест при этом связывается с областью эмпирической реальности, где может проявиться во всей полноте человеческое состояние, а «вертикальная» ось соотносится с внутренней трансформацией личности, которая может происходить по двум направлениям, и, соответственно, - с преодолением условий привычного человеческого состояния. Центр трехмерного креста -точка, где совпадают вертикальная и горизонтальная плоскости, - является местом синтеза элементов всех оппозиций. Данная точка символизирует действие Первоначала; она «находится одновременно в центре пространств и

56 Абилова Ф. Роман Т. Гарди «Джуд Незаметный»: взгляд ш XX вена // Литература XX века: итоги и перспективы изучения. Материалы Первых Андреевских чтений. Сборник научных сшей. М., 2003. С.б 1.

в центре времен»57. Достижение этой точки означает реализацию единства в себе самом и восстановление своего «первоначального состояния».

Символическое пространство первого романа дилогии Д.С. Мережковского образует лабиринт, соответствующий кресту в «горизонтальной» плоскости, то есть области эмпирической реальности. Преодоление ужаса «Лабиринта безысходного» означает движение по вертикальной оси, ибо ее символическое значение связывается с выходом за рамки обусловленного существования. С этим движением соотносится путь Дио. В истории Таммузадада показывается возможность изменения внутренней позиции человека по отношению к окружающей <

действительности и связанный с этим выход на мистериальный уровень. В этом плане Таму противопоставляется Тутанкамону: историческая конкретизация последнего делает его «закрытым» персонажем, чья йСтория не имеет продолжения вне эмпирической действительности.

В «символизированном» пространстве романа «Мессия» выявляется усложненная «крестообразная» структура. Местом действия романа является Египет, что позволяет писателю, через установки сознания древних египтян, создать художественный мир с взаимопроницаемостью сфер жизни и смерти. Три основных значения символа Востока получают отображение во взаимоотношениях Дио и Ахенатона. Правда, во втором романе дилогии рисуется абсолютная смерть, без выхода на мистериальный уровень (как это происходит в истории Таммузадада, имеющей открытый финал). Изменение ракурса повествования проявляется в том, что оппозиции, в совокупности создающие комплекс значений символа Востока, которые в художественно-философском трактате Д.С. Мережковского раскрываются в противопоставлении двух древних культур, а в первом романе дилогии — как противоположные установки сознания двух главных персонажей-символов, влияющие на их жизненный путь, в романе «Мессия» становятся союзом взаимодополняющих начал, чей взаимный переход оформляет «восходящее» и «нисходящее» направления путей личностного развития персонажей, то есть образует один из элементов «крестообразной» структуры «символизированного» пространства романа - «вертикальную» ось трехмерного креста. Художественное воплощение «горизонтального» креста происходит в символике бунта, который у Д.С. Мережковского рассматривается не только в конкретно-историческом аспекте, а имеет, в первую очередь, метафизическое значение. Так, каждый персонаж первой части произведения, которая называется «Бунт», по-своему причастен стихийному «восстанию» против разнообразных планов бытия: общественного устройства, религиозных догм и ритуалов, принятых норм человеческого поведения, собственной жизненной позиции. Царь Ахенатон -основной «бунтовщик» в романе «Мессия». Он, как и другие персонажи прозаических сочинений писателя, является символом, что исключает возможность его однозначной, положительной или отрицательной,

57 Геион Р. Символист креста. М., 2004. С.60.

характеристики. В истории Ахенатона представлен путь человека, не признающего своей двойственности, а, следовательно, не способного к ее преодолению. В связи с этим, «восходящий» путь его личностного развития остается не реализованной с точки зрения учения ДС. Мережковского тенденцией, которая приводит царя к достижению целостности внутреннего мира только в момент смерти. Первым приемом, с помощью которого воплощается в произведении двойственность царя-реформатора, является символ «синтетического двойника» (определение Л.Н. Флоровой), второй пргем заключается в том, что Д.С. Мережковский несколько раз на протяжении повествования сходным образом определяет Ахенатона и его антагонистов.

Художественным воплощением «центральной» точки символа трехмерного креста, которая «находится одновременно в центре пространств и в центре времен»5*, является результат ритуального действия Дио -записанное учение Ахенатона, которое она помещает в глиняный сосуд и закапывает в ямку для пересадки березки. Соотносимый с Россией символ березки, находящийся в непосредственном соприкосновении с «центральной» точкой «крестообразной» структуры романа, отражает глубокую веру Д.С. Мережковского в духовный потенциал русского народа и позволяет выявить второй смысл названия произведения, связанный с видением писателя мессианского предназначения России.

В заключении настоящей работы подводятся итоги проведенного исследования трех прозаических сочинений ДС. Мережковского эмигрантского периода творчества: его последних романов - «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)» (1925) и «Мессия» (1928), а также — художественно-философского трактата «Тайна Трех. Египет и Вавилон» (1925). На основании прослеженной в диссертационной работе структурообразующей роли символа Востока в художественном мире указанных произведений делаются выводы общего характера. В результате проведенного нами исследования, которое затрагивает важную проблему осмысления Востока в традиции русской литературы и философской мысли, выяснилось, что эзотерическая основа системы взглядов ДС. Мережковского, получившая выражение в его учении о «Тайне Трех», определяет особенности восприятия Востока и способы его художественного отображения.

Результаты исследования отражены в следующих публикациях: 1. Кузнецова Н.В. Символ молнии в романе ДС. Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы 2-й Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии». В 2 тт. Т.2. М., 2003. - 0,3 п.л.

"Там же.

2. Кузнецова Н.В. «Лабиринт» и «мистерия» как принципы построения книги Д.С. Мережковского «Тайна Трех. Египет и Вавилон» // Вопросы филологических наук. № б (10). М., 2004. - 0,7 пл.

3. Кузнецова Н.В. Особенности художественного времени в романе Д.С. Мережковского «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)» // .Вопросы гуманитарных наук. № 6. М., 2004. - 0,7 пл.

4. Кузнецова Н.В. Проблема ответственности и жертвы в творчестве Д.С. Мережковского («Рождение богов») и Г. Гессе («Паломничество в страну Востока») // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы 3-й Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии». В 2 тт. Т.2. М., 2004. - 0,25 пл.

5. Кузнецова Н.В. «Азиатский» идеал человека (Ф.М. Достоевский в восприятии Германа Гессе) // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы 1-й Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии». В 2 тг. Т.2. М., 2002. - 0,3 пл.

6. Кузнецова Н.В. Восток в восприятии Д.С. Мережковского (в печати - 0,9 пл.)

7. Кузнецова Н.В. История в романах Д.С. Мережковского и ВЛ. Брюсова // Белорусская литература и мировой литературный процесс. Международный научный сборник. Выпуск первый. Новополоцк, 2005 (в печати - 0,45 пл.).

Подписано в печать ^ОЧ.О^

Формат.60x901/16. Объем Тираж 100 эю. Заказ /4$

Отпечатано в ООО КПСФ «СпецстроПсервис-92» Отдел оперативной полиграфик 101000, Москва, Мясницкая, 35, стр.2

щ-6 2 8®

РНБ Русский фонд

2006-4 4650

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кузнецова, Наталья Валерьевна

Введение. С.

Глава 1. Особенности восприятия Востока Д.С. Мережковским. С.

§ 1. Основные тенденции восприятия Востока в традиции русской литературы и философской мысли. С

§2. Восток в восприятии Д.С. Мережковского. С.

Глава 2. Восток в художественном мире Д.С. Мережковского. С.

§1. Художественное воплощение символа Востока в романе Д.С.

Мережковского «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)». С.

§2. Художественное воплощение символа Востока в романе Д.С.

Мережковского «Мессия». С.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Кузнецова, Наталья Валерьевна

Настоящее диссертационное исследование посвящено важной проблеме осмысления Востока в традиции русской литературы и философской мысли. В аспекте этой проблемы рассматриваются три фундаментальных произведения Д.С. Мережковского (1865 — 1941) эмигрантского периода творчества: его последние романы «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)» (1925), «Мессия» (1928), которые составляют дилогию, и художественно-философский трактат «Тайна Трех. Египет и Вавилон» (1925).

Эти произведения сближаются, прежде всего, «восточной» тематикой. Цикл из двух указанных романов А.В. Лавров называет «египетским» (88), а JI.A. Колобаева - «восточным» (75.С.5). Данные определения позволяют рассматривать эти романы под углом проблемы «Восток в художественном мире Д.С. Мережковского», что, в свою очередь, открывает перспективу продуктивного сопоставления дилогии с книгой «Тайна Трех. Египет и Вавилон», предметом изображения которой является Восток.

Первые рецензии на произведения Д.С. Мережковского «восточной» тематики появляются в эмигрантских публицистических изданиях. Выход в свет художественно-философского трактата «Тайна Трех. Египет и Вавилон» и романов «египетской» дилогии сопровождается отзывами Т. Таманина (180), Г. Раевского (153), Г. Адамовича (4), И. Демидова (57), М. Цетлина (198,199,200) и других критиков и писателей. Авторы эмигрантских рецензий не затрагивают вопросы поэтики. Их работы интересны, прежде всего, тем, что раскрывают актуальность, злободневность новых произведений Д.С. Мережковского.

Особо следует выделить, на наш взгляд, рецензии И. Демидова и Г. Адамовича. Художественно-философский трактат «Тайна Трех. Египет и Вавилон» И. Демидов называет «дерзновенным» произведением: «Дерзновенность «Тайны Трех» заключается в том, что книга, во-первых, избирает «пророческий» путь, а, во-вторых, идет путем «внецерковным»»

57.С.482). Действительно, при изучении творческого наследия Д.С. Мережковского всегда необходимо помнить о еретическом с точки зрения Православия характере многих его идей, об их «дерзновенности». В первую очередь, это касается двух моментов учения писателя: рассуждений о Святом Духе как о женском лице Троицы и уверенности в том, что христианство в будущем уступит место более совершенной (по его мнению) религии. Заметим, И. Демидов в своей рецензии, являясь православным, истинно верующим человеком, ограничивается констатацией «внецерковного» пути Д.С. Мережковского и при этом не стремится доказывать, что его собственная жизненная позиция лучше и правильней заблуждений писателя. Напротив, в отзыве И. Демидова можно увидеть уважительное отношение автора к Д.С. Мережковскому: «Религиозным исканиям Д.С. Мережковский отдал почти всю свою литературную жизнь. Этих исканий можно совершенно не понимать, с ними можно не соглашаться, бороться, но никогда не надо забывать, что за ними - десятилетия думы и труда» (57.С.483). Такая позиция позволяет дать адекватную интерпретацию религиозно-философской концепции писателя и, соответственно, - выявить особенности художественного мира его произведений.

Критика системы взглядов Д.С. Мережковского с точки зрения Православия в начале XX века осуществляется в работах Е.Г. Лундберга (95), И.А. Ильина (71). Традицию подобного критического подхода в 90-е годы XX века продолжает профессор филологии и богословия М.М. Дунаев (60,61). Вопрос «Мережковский и Православие» подробно и глубоко исследуется в трудах этих мыслителей, поэтому его дальнейшая разработка не представляется нам необходимой. Обращение к данному вопросу стало бы излишним повторением сформулированных Е. Лундбергом, И.А. Ильиным, М.М. Дунаевым тезисов.

В настоящее время литературоведчески актуальным, по нашему мнению, может считаться такой анализ творческого наследия Д.С. Мережковского, который исходит в своих предпосылках из особенностей мировидения писателя. Тем самым открывается возможность расширить представление о поэтике его произведений и уточнить суть его религиозно-философской концепции. На основании такой методологии строится рецензия Г. Адамовича на роман Д.С. Мережковского «Мессия». Г. Адамович подчеркивает: исторические построения писателя «остались неизменны», и новое произведение только по-новому их «иллюстрирует». Данная «иллюстрация» называется «акварельной», «малонатуралистичной» и «прозрачной». Но автор рецензии видит в этом результат сознательных творческих усилий писателя. Г. Адамович обращает внимание на особый подход Д.С. Мережковского к художественному осмыслению истории, согласно которому, в процессе исторического развития изменяется «бытовой фон, но непрерывно длится единое действие, или лучше даже с большой буквы: Действие» (4.С. 109). В связи с этим говорится: Д.С. Мережковского трудно упрекнуть в отсутствии художественности, «настолько у него «прозрачность» сознательна» (4.С.109).

В современном отечественном и зарубежном литературоведении продолжается изучение художественно-философского трактата «Тайна Трех. Египет и Вавилон» и романов «восточной» дилогии. Однако эти произведения не становятся объектом отдельного специального научного рассмотрения, но исследуются в круге других проблем.

Так, американский ученый Б.Г. Розенталь, автор монографии «Мережковский и серебряный век: развитие революционного менталитета» (1975) (229), выявляет в произведениях «восточной» тематики «следы» влияния философии Ф. Ницше на творчество Д.С. Мережковского. Характерной чертой книги «Тайна Трех. Египет и Вавилон» называется «отчаянное спекулирование» на оккультных учениях и мифах, которое сопоставляется с крайней версией «ницшевского скептицизма» в отношении традиционной истории. А ритуальные танцы в дилогии писателя сближаются с дифирамбами Диониса и любовью к танцам у Заратустры. Исследователь пишет: «Погруженность Мережковского в мифы не может быть объяснена только влиянием Ницше, но именно это влияние направило его мысль в сторону мифологии» (159.С.133).

Чешский исследователь М. Задражилова проводит сопоставление на пространственном уровне. Подчеркивается «крестообразная» структура пространства прозаических сочинений Д.С. Мережковского и типичное для нее размещение отдельных пластов действительности по двум основным осям — вертикали и горизонтали. Делается следующее замечание: «Роль вертикали существенным образом повышается в основанной на древнейших мифах «Тайне Трех» и сюжетно более традиционной дилогии «Рождение богов. Тутанкамон на Крите» и «Мессия», построенных на восхождении человеческого сознания, обусловленного мистическим опытом, к истинному Богу. Одновременно феноменальный мир, мир явлений, расположенный по горизонтали, теряет по сравнению с первой трилогией свою красочность, умаляется во имя сюжетов мистериальных» (66.С.28-29). По мнению М. Задражиловой, художественно-философская работа писателя, посвященная Востоку, предваряет взаимосвязанные романы «Мессия» и «Рождение богов».

Российский профессор М.М. Дунаев указывает на тематическую общность первых произведений Д.С. Мережковского эмигрантского периода творчества; по его мнению, в этих прозаических сочинениях писатель не создает ничего оригинального (61.С.418). Как отмечает Н. Гончарова, роман «Рождение богов» и книга «Тайна Трех. Египет и Вавилон» сближаются тем, что в художественно-философском трактате Д.С. Мережковский декларирует «те идеи, которые в художественной форме воплощены в романе» (50.С.48).

По верному замечанию А.В. Лаврова, первое десятилетие жизни Д.С. Мережковского в эмиграции проходит под знаком пристального интереса к древнейшей истории и культуре, который был стимулирован «стремлением выявить в их первоисточнике метафизические начала, обусловившие возникновение христианства и указующие на его эсхатологический смысл» (88.С.8). О книге «Тайна Трех. Египет и Вавилон» исследователь говорит как о философско-историческом комментарии по отношению к египетской дилогии (88.С.8).

Приведенные рассуждения исследователей по поводу произведений Д.С. Мережковского «восточной» тематики, на наш взгляд, только намечают перспективу дальнейшего научного анализа первых эмигрантских работ писателя.

Вообще к началу XXI века в литературоведении сложился богатый опыт исследования творчества Д.С. Мережковского, свидетельством чему является большое количество отечественных и зарубежных научных работ. В конце XX века в нашей стране осуществляется переиздание опубликованных в дореволюционной России сочинений писателя (109,116,117). Обширная и плодотворная работа А.Н. Николюкина и О.А. Коростелева способствует выходу в свет его художественно-философских и публицистических произведений эмигрантского периода творчества. В Петербургском издании И. Лимбаха в 2000 году публикуется «восточная» дилогия Мережковского. Все изданные в период конца XX — начала XXI веков произведения писателя сопровождаются интересными статьями видных ученых: О.Н. Михайлова (130), З.Г. Минц (124), А.Н. Николюкина (136), О.А. Коростелева (80), А.В. Лаврова (88), В.Н. Жукова (65). Эти работы характеризует глубина предлагаемой аргументации и убедительность выводов. А.Н. Николюкин является также автором биографических статей о Д.С. Мережковском, включенных в справочник «Писатели русского зарубежья (1918 - 1940)» (138) и в «Литературную энциклопедию русского зарубежья (1918 - 1940)» (137). Под редакцией А.Н. Николюкина выходит сборник критических работ «Д.С. Мережковский: pro et contra» (СПб., 2001).

Показательно, что разные аспекты творчества писателя все чаще получают освещение на научных конференциях. В марте 1991 года в Институте мировой литературы РАН проходит международная конференция, посвященная его жизни и творчеству. По ее итогам издается первая на его родине коллективная монография о Мережковском: «Д.С. Мережковский.

Мысль и слово» (М., 1999). На П-й и III-й Международных конференциях «Русское литературоведение в новом тысячелетии» в МГОПУ им. М.А Шолохова (Москва, 2002,2003) с докладами по различным вопросам творчества Д.С. Мережковского выступают Л.Н. Флорова, Я.В. Сарычев, В.В. Шабаршина и автор настоящей работы.

За период конца XX - начала XXI веков в нашей стране защищается несколько кандидатских диссертаций, в которых затрагивается ряд важных проблем творчества писателя. В основном предметом исследования диссертационных работ становятся доэмигрантские произведения. Исключение составляют две диссертации: В.В. Полонского (148) и Н.А. Никулиной (142). Работа В.В. Полонского посвящена изучению своеобразия биографического жанра в творчестве Д.С. Мережковского. Н.А. Никулина исследует мотивную структуру романа-эссе «Иисус Неизвестный».

Что касается тематики диссертаций, наиболее изученным следует считать вопрос об особенностях художественной интерпретации истории в произведениях писателя. Данный вопрос рассматривается в работах О.Ю. Круглова (85), Л.Н. Флоровой (191), Т.В. Воронцовой (37), А.В. Петрова (146). Своеобразие литературно-критических произведений Д.С. Мережковского раскрывается в диссертациях A.M. Ваховской (35), Ю.Р. Кричевской (84), Е.Г. Кабаковой (73), В.В. Шабаршиной (206). A.M. Ваховская привлекает к исследованию не только теоретическое (по вопросам искусства), но и художественное, научно-публицистическое творчество писателя 1890-х - середины 1900-х годов; на основании такого обширного материала прослеживается становление и художественное воплощение культуры в прозе Д.С. Мережковского указанного периода. Диссертация А.В. Челкасова (203) посвящена изучению неомифологизма в творчестве писателя 1890 - 1910-х годов. Традиция понимания произведений символистов как «текстов-мифов» занимает должное место в современном литературоведении, продолжая и развивая ряд высказанных З.Г. Минц идей и положений (122,125). Анализ произведений Д.С. Мережковского в контексте художественных исканий других писателей и поэтов XX века осуществляется в работах JI.3. Полещук (147), И.В. Гречаник (51) и киевского исследователя М.В. Мосиенко (133).

Примечательным является тот факт, что творчество писателя привлекает не только ученых-филологов, но и философов, культурологов, искусствоведов. По философии защищаются диссертации Н.В. Анненковой (11), С.Н. Белой (19), С.П. Бельчевичена (24), И.К. Москвиной (134), О.В. Пчелиной (152), Н.А. Царевой (196), по искусствоведению - И.Н. Муравьевой (135), по культурологии — И.Л. Анастасьевой (7).

Таким образом, с одной стороны, следует констатировать достаточно высокую степень изученности произведений Д.С. Мережковского доэмигрантского периода творчества в отечественной науке начала XXI века. С другой стороны, исследование прозаических произведений писателя, написанных в эмиграции, может считаться перспективным направлением научного поиска.

Объектом нашей диссертационной работы являются последние романы Д.С. Мережковского «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)» (1925), «Мессия» (1928) и его художественно-философский трактат «Тайна Трех. Египет и Вавилон» (1925). Восток в этих произведениях становится предметом пристального внимания и многопланового художественного осмысления.

О.Н. Михайлов называет Д.С. Мережковского «пленником культуры», при этом произведения писателя характеризуются следующим образом: «Это некий перенасыщенный культурный раствор, из которого выпадают кристаллы великолепных образов, рожденных, однако, вторичным знанием, а ч не цельным инстинктом жизни» (130.С.10). Мы учитываем данное замечание

О.Н. Михайлова. В нашем исследовании показано, что Восток Д.С. Мережковский рассматривал в культурологическом и символическом аспектах.

Актуальность работы обусловлена тем, что как в отечественном, так и в зарубежном литературоведении уделялось недостаточно внимания произведениям Д.С. Мережковского «восточной» тематики. Проблема художественного воплощения символа Востока в произведениях писателя не затрагивалась совсем.

Символизм писателя, который рассматривается в настоящей работе и как художественный метод, и как особое мировидение, логически подводит к постановке следующей цели: исследовать, осмыслить роль символа Востока в художественном мире произведений Д.С. Мережковского эмигрантского периода творчества.

Необходимо отметить, что само понятие «художественный мир» в отношении произведений Д.С. Мережковского следует употреблять условно. Художественный мир — это мир героя, который «входит в кругозор героя и (или) представляет его окружение» (182.С.177). С точки зрения героя изображенный мир реален; от нашей реальности художественный мир отличается особой системностью: пространство и время, история и психология подчиняются в нем особым, внутренним законам, которые устанавливаются автором. В произведениях Д.С. Мережковского, по словам Г.А. Адамовича, «человек целиком отсутствует» (4.С.110). К.И. Чуковский, рассуждая о господстве идей и цитат в прозаических сочинениях писателя, говорит о том, что Д.С. Мережковский «рассматривает человека сквозь наслоение созданных человеком вещей — религии, языка, литературы, искусства» (205.С.146). Как подчеркивает З.Г. Минц, главным героем в трилогии «Христос и Антихрист» является идея, а ее становление — сюжетной «пружиной» книги (123.С.227). В работах J1.A. Колобаевой (76), JI.H. Флоровой (191) отсутствие оригинальных характеров объясняется тем, что Д.С. Мережковский создает «тип героя-символа» (191.С.75). Все приведенные наблюдения отечественных исследователей, демонстрирующие особое качество центральной, исходной «точки» художественного мира — героя, учитываются в нашей работе. В связи с символическим характером героя в отношении действующих лиц последних романов писателя употребляются термины «персонаж» и «главный персонаж».

Другая особенность заключается в том, что Д.С. Мережковский создает художественный мир для внелитературных целей. На данный факт обратили внимание еще его современники. Так, В.Я. Брюсов пишет о том, что Д.С. Мережковский по природе своей «учитель, пророк, деятель, и только в силу какого-то органического недостатка принужден довольствоваться лишь одной формой деятельности — словом писателя» (30.С.300). А. Белый, указывая на проявление совокупности всех сторон дарования писателя в каждой из его книг, утверждает, что Д.С. Мережковский является не только художником: «Я не хочу сказать, что он больше художника. Еще менее хочу я сказать, что он меньше. Для уяснения его деятельности приходится придумывать какую-то форму творчества, не проявившуюся в нашу эпоху» (21.С.265). Согласно А. Белому, писатель «как будто лучше знает неведомый нам язык. Но мы этого языка не знаем. Мережковский пытается привести свой язык к нашим понятиям, путается, смешивает слова. Но культурные люди стараются не замечать акцент иностранца» (21.С.265). В современных исследованиях тоже затрагивается данный аспект творчества Д.С. Мережковского. По мнению Я.В. Сарычева, писатель создавал свои художественные произведения, чтобы вести «читателя-неофита» по пути духовного восхождения (163.С.172). «Нелитературность» его прозаических сочинений также рассматривается А.В. Астаховым (12.С.85-87): исследователь относит их (наряду с романами В.Я. Брюсова, Г. Мейринка, Г. Гессе) к внутрижанровой форме «концептуального романа философского синтеза». Синтез художественного начала и философского материала называется при этом жанровой доминантой. Подчеркивается, что данный синтез определяет архитектонику произведений и связан с «практическим» аспектом, который выходит за рамки литературы как вида искусства. Как считает А.В. Астахов, «практический» аспект «имеет непосредственное отношение не к сфере высокого искусства, а к области науки, философии или практической религиозной деятельности» (12.С.87). «Нелитературность» романов Д.С. Мережковского позволяет говорить о необходимости глубокого изучения философской стороны его наследия, поэтому в настоящей работе уделяется внимание учению писателя о «Тайне Трех».

Гипотезой настоящего исследования является предположение о том, что эзотерическая основа системы взглядов писателя, получившая выражение в его учении о «Тайне Трех», объясняет своеобразие художественного мира Д.С. Мережковского, определяет особенности восприятия Востока и способы его художественного отображения. Поэтому предметом исследования становится символ Востока, раскрываемый через призму эзотерического учения о «Тайне Трех», и его художественное воплощение в последних романах писателя - «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)» и «Мессия», а также - в художественно-философском трактате «Тайна Трех. Египет и Вавилон».

Основная цель и гипотеза определяют следующие конкретные задачи работы:

- выявить основные тенденции восприятия Востока, характерные для традиции русской литературы и философской мысли, и показать, что они также проявляются в творчестве Д.С. Мережковского;

- прояснить смысл учения Д.С. Мережковского о «Тайне Трех», которое преломляется во всех его художественных, художественно-философских, публицистических, литературно-критических произведениях, а, следовательно, — имеет непосредственное отношение к особенностям его понимания Востока;

- определить основные значения символа Востока, учитывая особый характер системы взглядов Д.С. Мережковского, и проследить, как в произведениях эмигрантского периода творчества данный символ распадается, согласно постулируемому писателем принципу «сознательного раздвоения» (Я.В. Сарычев) и его стремлению увидеть в «противоречивом-несогласуемом» противоположное-согласное» (определения Д.С. Мережковского), на два символа — Египта и Вавилона;

- установить, какие принципы организации текста используются Д.С. Мережковским при художественном воплощении символа Востока;

- раскрыть структурообразующую роль символа Востока в «египетской» (А.В. Лавров) дилогии Д.С. Мережковского.

Теоретической и методологической основой диссертационной работы послужили труды по теории литературы (Ю.М. Лотмана, М.М. Бахтина, Б.А. Успенского, Е.М. Мелетинского), по философии, где затрагивается проблема эзотеризма (Р. Генона, В. Шмакова), по истории религии (А.В. Меня, М. Элиаде), по истории русской философии (В.В. Зеньковского, Н.О. Лосского), по востоковедению и компаративистике (Н.И. Конрада, Е.П. Челышева, М.П. Алексеева, С.С. Аверинцева, Б.М. Данцига, В. Шубарта и др.). Источником в области символизма и поэтики Д.С. Мережковского стали концепции З.Г. Минц, Л.А. Колобаевой, Л.Н. Флоровой, М. Задражиловой и др. Для достижения поставленной цели и решения конкретных задач были рассмотрены как отзывы начала XX века о Д.С. Мережковском и его произведениях (В.В. Розанова, Н.А. Бердяева, Б.П. Вышеславцева и др.), так и мнения современных ученых (А.Н. Николюкина, О.А. Коростелева, О.Н. Михайлова, А.В. Лаврова и др.). При этом учитывались жесткая критика и неприятие творчества Д.С. Мережковского, которые прослеживаются в ряде исследований (И.А. Ильина, В.П. Буренина, М.М. Дунаева).

Гипотеза настоящей работы была выдвинута, в первую очередь, с опорой на концепцию Я.В. Сарычева, выраженную в книге «Религия Дмитрия Мережковского: «Неохристианская» доктрина и ее художественное воплощение» (Липецк, 2001). Я.В. Сарычев называет Д.С. Мережковского создателем оригинального еретического вероучения — «религии Третьего Завета» - и подчеркивает, что творчество писателя необходимо исследовать «на базе методологии, наиболее адекватно интерпретирующей данную творческую систему» (163 .С. 11). Следует признать плодотворной попытку исследователя рассмотреть прозаические сочинения писателя как гностические тексты, в которых могут быть выявлены «эзотерическое ядро» и «экзотерические слои» (163.С.107).

Цель и конкретные задачи определили методику исследования как историко-литературную и философскую. В работе используются историко-литературный метод, методы сравнительно-типологического анализа, эстетически-функционального анализа, метод целостного анализа текста, учитывающий единство формы и содержания художественного произведения, элементы контекстуального анализа.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования заключается в том, что здесь на материале творчества Д.С. Мережковского

- исследовано его многоплановое понимание Востока, которое, с одной стороны, соответствует тенденциям восприятия Востока в сфере русской философской и художественной мысли, с другой стороны — имеет свои характерные особенности;

- сделана попытка определения основных значений символа Востока, которые рассматриваются через призму учения Д.С. Мережковского о «Тайне Трех»;

- установлены способы художественного воплощения символа Востока в творчестве писателя;

- раскрыта структурообразующая роль символа Востока в «египетской» дилогии Д.С. Мережковского.

Практическая значимость работы состоит в том, что материал диссертации может быть использован при чтении общих и специальных курсов лекций по истории литературы русского зарубежья, по истории русской философии, по мировой художественной культуре. Отдельные положения диссертации могут быть полезны на занятиях по теории литературы при изучении своеобразия художественного мира прозаических произведений первой половины XX века. Содержащиеся в настоящем исследовании факты и выводы могут применяться при изучении:

- творчества Д.С. Мережковского,

- тенденций восприятия Востока в традиции русской литературы и философской мысли,

- поэтики символизма,

- особенностей древневосточных культур,

- философской проблемы эзотерического знания.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Интерес Д.С. Мережковского к Востоку развивается в русле огромного интереса к Востоку, сложившегося в сфере отечественной культуры. Восточное и западное начала писатель рассматривает в символическом плане.

2. Главная особенность восприятия Востока Д.С. Мережковским заключается в том, что писатель интерпретирует восточное мировидение, древневосточные ритуалы и таинства с точки зрения своего эзотерического учения о «Тайне Трех».

3. Первые прозаические сочинения Д.С. Мережковского, написанные в эмиграции, сближаются не только «восточной» тематикой, но и структурообразующей ролью символа Востока, который распадается согласно постулируемому писателем принципу «сознательного раздвоения» на два символа - Египта и Вавилона. Египет и Вавилон становятся в художественном мире произведений Д.С. Мережковского символами благодаря тому, что система отношений между ними, устанавливаемая по шкале «сходства-различия», сохраняется.

4. При воплощении символа Востока писатель использует особые принципы организации текста. Он создает специфическими художественными средствами «лабиринт» («Тайна Трех. Египет и Вавилон», «Рождение богов») и сложную «крестообразную» структуру («Мессия»).

Апробация работы. Результаты исследования были изложены на I Международной научной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2002); на II Международной научной конференции

Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2003); на III Международной научной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2004); на VII Международной научной конференции молодых ученых (Киев, 2004). Отдельные положения работы обсуждались на VII Межвузовской конференции «Русская и зарубежная литература: история, современность, взаимосвязи» (Москва, 2001), на III Международной литературоведческой конференции «Русская, белорусская и мировая литература: история, современность, взаимосвязи» (Новополоцк, 2004).

По материалам исследования в различных сборниках научных трудов опубликованы 6 статей, еще 1 статья находится в печати.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей в себя 229 источников. В первом параграфе первой главы выявляются три основные тенденции восприятия Востока в традиции русской литературы и философской мысли, и доказывается, что они также получают отображение в творчестве Д.С. Мережковского. Второй параграф этой главы раскрывает особенности восприятия Востока Д.С. Мережковским. Здесь уделяется внимание эзотерическому учению писателя о «Тайне Трех» и на материале художественно-философского трактата «Тайна Трех. Египет и Вавилон» предпринимается попытка определения основных значений символа Востока. Во второй главе исследования прослеживается структурообразующая роль символа Востока в «египетской» дилогии Д.С. Мережковского и устанавливается, какие принципы организации текста используются Д.С. Мережковским при художественном воплощении данного символа. Предметом исследования первого параграфа становится роман «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)»; а второго параграфа - роман «Мессия». В заключении подводятся итоги работы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Восток в художественном мире произведений Д.С. Мережковского 1920-х годов"

Таковы основные выводы, которые можно сделать на основании проведенного в настоящем диссертационном исследовании анализа произведений Д.С. Мережковского «восточной» тематики. Из них следует, что учение писателя о «Тайне Трех» имеет непосредственное отношение к особенностям его понимания Востока и способам его художественного воплощения. Несомненно, данное учение является еретическим с точки зрения Православия. Однако представленный в диссертации вариант прочтения трех прозаических сочинений Д.С. Мережковского показал, на наш взгляд, продуктивность анализа, в котором учитывается эзотерическая составляющая учения писателя. Как явствует из приведенных выше выводов, подобный анализ позволил выявить ряд важнейших черт поэтики произведений писателя.

К тому же, какие бы проблемы не рассматривал Д.С. Мережковский через призму своего учения, его основной интерес был сосредоточен на вопросе о судьбе его Родины. В диссертации особо отмечается, что Россию писатель называет лицом Востока, обращенным к Западу и развивает, отталкиваясь от этого утверждения, идею великого предназначения нашей страны, ее решающей роли в судьбах мира. Также в настоящем исследовании обращается внимание на то, что в романе «Мессия» с Россией соотносится символ березки. Березка по сюжету произведения находится в непосредственном соприкосновении с «центральной» точкой «крестообразной» структуры романа, то есть местом синтеза элементов всех оппозиций, — данный факт отражает глубокую веру Д.С. Мережковского в духовный потенциал русского народа и позволяет выявить второй смысл названия произведения, связанный с видением писателя мессианского предназначения России.

Заключение.

Итак, предпринятый в диссертационном исследовании анализ произведений Д.С. Мережковского «восточной» тематики позволяет сделать ряд общих замечаний относительно особенностей писательского восприятия Востока. Прежде всего, следует отметить, что Восток Д.С. Мережковский рассматривает в символическом аспекте. В диссертации раскрывается положение о том, что «текстовым геном» (по Ю.М. Лотману) первых произведений писателя эмигрантского периода творчества становится символ Востока. При художественном воплощении данного символа Д.С. Мережковский использует особые принципы организации текста. Итоги всего произведенного анализа дают право сделать такие выводы о роли символа Востока в художественном мире литературно-философского трактата писателя «Тайна Трех. Египет и Вавилон» и его романов «египетской» дилогии:

1. Главная особенность восприятия Востока Д.С. Мережковским заключается в том, что восточное мировидение, древневосточные ритуалы и таинства писатель рассматривает через призму своего эзотерического учения о «Тайне Трех». В диссертации отмечается, что признание эзотерической составляющей учения о «Тайне Трех» смещает акценты в восприятии творчества Д.С. Мережковского в целом.

2. В рамках данного учения «Один», «Два», «Три» становятся числовыми символами, которые отражают и выражают иерархически упорядоченные планы мироздания: наивысшую трансцендентную сферу (Три ипостаси Бога); человеческое бытие (Личность, Пол, Общество); область божественного и человеческого взаимодействия в «союзе» (Три Завета); закон качественного изменения времени, которому соответствует смена мировых эпох (Три мира). Эти числовые символы выполняют в творчестве Д.С. Мережковского организующую и преобразовательную функции: упорядочивают различные планы мироздания и заключают в своей сути ключ к преодолению противоречий, «разрывающих» человека, а, следовательно -и к трансформации его личностной структуры.

3. Эзотерическое учение может передаваться исключительно в символической форме - для раскрытия «Тайны Трех» Д.С. Мережковский создает собственные символы, точнее, наполняет новым значением часто используемые в традиции русской философской мысли образы и понятия. Такими индивидуальными символами в творчестве писателя являются Восток и Запад.

4. В диссертации выявляются три основных значения символа Востока, которые соотносятся с центральными проблемами учения писателя: эсхатологии, пола, нового познания. Первое, что символизирует Восток в трилогии «Тайна Трех» — это начало пути к смерти и последующему воскрешению; при этом конец пути соотносится с символом Запада. Движение с Востока на Запад связывается у Д.С. Мережковского с внутренней трансформацией, физической и метафизической одновременно. Символика данного направления сближается, по сути, с определенной фазой посвящения - «нисхождением в Ад», за которым следует воскресение, «вознесение на Небеса». Далее, Восток у Д.С. Мережковского становится символом любви. Любовь, согласно писателю, представляет собой не чувство в обыденном плане, но - основной принцип мироздания, эманацию божественного начала в эмпирическую реальность, воскрешающую силу, что преодолевает закон естества — смерть. Вместо привычного противопоставления жизни и смерти Д.С. Мережковский создает бинарную оппозицию любовь - смерть, одним из способов выражения которой являются символы Востока и Запада. Наконец, Восток является символом воспоминания, которое рассматривается как один из истинных принципов познания.

5. Д.С. Мережковский, желая раскрыть перед читателями истину (в своем понимании) использует особые принципы организации текста. Так, книгу «Тайна Трех. Египет и Вавилон» писатель оформляет одновременно по принципу «мистерии» и «лабиринта». Особо выделяется при этом роль креста — типичного пространственного образа «лабиринтовой» структуры художественных произведений. Д.С. Мережковский не только связывает крест с искупительной жертвой Иисуса Христа, но и выявляет в данном символе ряд иных значений. Подчеркивая внешнюю, геометрическую связь креста с лабрисом, Д.С. Мережковский говорит о нем, как о воплощении андрогинной сути. Крест также является для него символом «противоположного - согласного», единства «Двух» в «Третьем», и противопоставляется в этом плане параллельным линиям, символу всего «противоречивого - несогласуемого», то есть сфере действия Антихриста, Дьявола, который «не хочет, чтобы два было одно, а хочет, чтобы два всегда было двумя» (109.С.302).

6. Осуществляемое в диссертации сопоставление художественных особенностей книги «Тайна Трех. Египет и Вавилон» и романов «египетской» дилогии — «Рождение богов (Тутанкамон на Крите)», «Мессия» (1928) — показывает, что данные произведения сближаются не только «восточной» тематикой и тем, что в художественно-философском трактате Д.С. Мережковский декларирует «те идеи, которые в художественной форме воплощены в романе» (50.С.48). Особенностью дилогии Д.С. Мережковского является структурообразующая роль символа Востока, который как раз и создает преемственную связь с книгой «Тайна Трех. Египет и Вавилон».

7. Согласно постулируемому писателем принципу «сознательного раздвоения» символ Востока распадается на два символа - Египта и Вавилона. Комплекс значений символов Египта и Вавилона раскрывается перед читателем в книге «Тайна Трех» через интерпретацию древних культур Востока и его таинств, а в «Рождении богов» — через персонажи-символы -Тутанкамона и Таммузадада. Египет и Вавилон становятся в обоих произведениях символами благодаря тому, что система отношений между ними, устанавливаемая по шкале «сходства — различия», сохраняется. Даже конкретные характеристики (исторические, бытовые, мифологические) указанных персонажей романа «Рождение богов», играющие определенную роль в построении фабульного развития событий и создании парадигмы сюжетных ситуаций, входят в общую систему отношений между символами Египта и Вавилона.

8. Если в первом романе «восточной» дилогии Д.С. Мережковского «благоденствие» и «страдание» выступают в роли мировоззренческих установок двух главных персонажей-символов, то в «Мессии», при сохранении мировоззренческой направленности, они получают новое художественное осмысление. На уровне фабульного развития событий конкретизируется их взаимный переход друг в друга. Этот переход приобретает значение трансформации точки зрения на мир и непосредственно соотносится с пространственным расположением того персонажа, в связи с которым актуализируется факт изменения жизненной позиции. В данном случае топография может быть конкретной, и тогда пространственное расположение определяется следующим образом: выше или ниже находится персонаж по сравнению с другими уровнями поверхности. В ракурсе символической топографии оппозиция верх - низ связывается с противопоставлением света мраку.

9. В диссертации раскрывается «крестообразная» структура романов «египетской» дилогии. При этом обращается внимание на значение динамики символа креста в творчестве Д.С. Мережковского. На основании этого реконструируется символ трехмерного креста, распространенный во многих культурах. Данный символ означает совокупность всех возможностей как отдельного человека, так и универсума в целом. «Горизонтальный» крест при этом связывается с областью эмпирической реальности, где может проявиться во всей полноте человеческое состояние, а «вертикальная» ось ррртносится с внутренней трансформацией личности, которая может ^происходить по двум направлениям, и, соответственно, — с преодолением условий привычного человеческого состояния. Центр трехмерного креста — точка, где совпадают вертикальная и горизонтальная плоскости, - является местом синтеза элементов всех оппозиций. Данная точка символизирует действие Первоначала; она «находится одновременно в центре пространств и в центре времен» (41.С.60). Достижение этой точки означает реализацию единства в себе самом и восстановление своего «первоначального состояния».

10. Символическое пространство первого романа дилогии Д.С. Мережковского образует лабиринт, соответствующий кресту в «горизонтальной» плоскости, то есть области эмпирической реальности. Преодоление ужаса «Лабиринта безысходного» означает движение по вертикальной оси, ибо ее символическое значение связывается с выходом за рамки обусловленного существования. С этим движением соотносится путь Дио. В истории Таммузадада показывается возможность изменения внутренней позиции человека по отношению к окружающей действительности и связанный с этим выход на мистериальный уровень.

11. В «символизированном» пространстве романа «Мессия» выявляется усложненная «крестообразная» структура. Местом действия романа является Египет, что позволяет писателю, через установки сознания древних египтян, создать художественный мир с взаимопроницаемостью сфер жизни и смерти. Три основных значения символа Востока получают отображение во взаимоотношениях Дио и Ахенатона. Правда, во втором романе дилогии рисуется абсолютная смерть, без выхода на мистериальный уровень (как это происходит в истории Таммузадада, имеющей открытый финал).

12. Изменение ракурса повествования проявляется в том, что оппозиции, в совокупности создающие комплекс значений символа Востока, которые в художественно-философском трактате Д.С. Мережковского раскрываются в противопоставлении двух древних культур, а в первом романе дилогии - как противоположные установки сознания двух главных персонажей-символов, влияющие на их жизненный путь, в романе «Мессия» становятся союзом взаимодополняющих начал, чей взаимный переход оформляет «восходящее» и «нисходящее» направления путей личностного развития персонажей, то есть образует один из элементов «крестообразной» структуры «символизированного» пространства романа — «вертикальную» ось трехмерного креста. Художественное воплощение «горизонтального» креста происходит в символике бунта, который у Д.С. Мережковского рассматривается не только в конкретно-историческом аспекте, а имеет, в первую очередь, метафизическое значение. Художественным воплощением «центральной» точки символа трехмерного креста, которая «находится одновременно в центре пространств и в центре времен» (41.С.60), является результат ритуального действия Дио — записанное учение Ахенатона, которое она помещает в глиняный сосуд и закапывает в ямку для пересадки березки.

Список научной литературыКузнецова, Наталья Валерьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Абилова Ф.А. Роман Т. Гарди «Джуд Незаметный»: взгляд из XX века // Литература XX века: Итоги и перспективы изучения. Материалы Первых Андреевских чтений. Сборник научных статей. М., 2003.

2. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. СПб., 2004.

3. Агеносов В.В. Литература русского зарубежья (1918 1996). М., 1998.

4. Адамович Г.В. «Мессия» Д. Мережковского // Адамович Г.В. Собрание сочинений. Литературные беседы. Книга вторая («Звено»: 1926-1928). СПб., 1998.

5. Алданов М. Д. Мережковский. Тайна Запада. Атлантида Европа // Современные записки. XLVI. Париж, 1931.

6. Алексеев М.П. Пушкин и Китай // Пушкин и мир Востока. М., 1999.

7. Анастасьева И.Л. Книга Д.С. Мережковского «Иисус Неизвестный» в контексте религиозно-философских исканий в России начала XX в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологических наук. М., 2000.

8. Андреев Л.Г. От «заката Европы» к «концу истории» // «На границах». Зарубежная литература от средневековья до современности: Сборник работ. М., 2000.

9. Андрущенко Е.А. «Безнадежный плач о Боге.» // Мережковский Д.С. Драматургия. Томск, 2000.

10. Андрущенко Е. Взгляд, обращенный назад // Мережковский Д.С. Тайна Трех. Египет Вавилон. М., 2003.

11. Анненкова Н.В. Философские взгляды Д.С. Мережковского: Становление и воплощение идеи богоискательства. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Нижневартовск, 2001.

12. Астахов А.В. Концептуальный роман XX века: попытка жанрового определения феномена // Проблемы истории литературы. Сборник статей. Выпуск 7. М., 1999.

13. Бавин С., Семибратова И. Судьбы поэтов серебряного века: Библиографические очерки. М., 1993.

14. Бальмонт К.Д. Край Озириса: Египетские очерки. М., 1914.

15. Бальмонт К.Д. Светлый час: Стихотворения и переводы из 50 книг. М., 1992.

16. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

17. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М.М. Эпос и роман. СПб., 2000.

18. Бахтин Н. Мережковский и история // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

19. Белая С.Н. Идея человека в философии Д.С. Мережковского. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Краснодар, 2000.

20. Белоусова Е.Г. «Генерализирующая поэтика» Д. Мережковского (трилогия «Христос и Антихрист»). Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Екатеринбург, 1998.

21. Белый А. Мережковский // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

22. Белый А. Проза поэта. М., 2000.

23. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.

24. Бельчевичен С.П. Проблема взаимосвязи культуры и религии в философии Д.С. Мережковского. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Тверь, 1998.

25. Бердяев Н. Новое христианство (Д.С. Мережковский) // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

26. Бердяев Н.А. О новом религиозном сознании // Бердяев Н.А. О русских классиках. М., 1993.

27. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // Бердяев Н.А. Русская идея. Судьба России. М., 2000.

28. Бердяев Н.А. Судьба России // Бердяев Н.А. Русская идея. Судьба России. М., 2000.

29. Брюсов В.Я. Алтарь Победы // Брюсов В. Проза. Т.2. М., 1997.

30. Брюсов В. Д.С. Мережковский как поэт // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

31. Брюсов В.Я. Огненный ангел // Брюсов В.Я. Избранная проза. М., 1989.

32. Бунин И.А. Стихотворения. Рассказы. Повести // БВЛ. Т. 140. М., 1973.

33. Буренин В. Критические очерки // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

34. Буренин В. Литературные эпигоны // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

35. Ваховская A.M. Проза Д.С. Мережковского 1890-х середины 1900-х гг.: становление и художественное воплощение концепции культуры. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1996.

36. Вейнингер О. Пол и характер. М. 1997.

37. Воронцова Т.В. Концепция истории в трилогии Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист». Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1998.

38. Вышеславцев Б. Иисус Неизвестный // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

39. Генон Р. Заметки об инициации // Генон Р. Символика креста. М., 2004.

40. Генон Р. Кризис современного мира. М., 1991.

41. Генон Р. Символика креста. М., 2004.

42. Генон Р. Символы священной науки. М., 1997.

43. Генон Р. Царство количества и знамения времени // Генон Р. Избранные сочинения: Царства количества и знамения времени. Очерки об индуизме. Эзотеризм Данте. М., 2003.

44. Генон Р. Эзотеризм Данте // Генон Р. Избранные сочинения: Царства количества и знамения времени. Очерки об индуизме. Эзотеризм Данте. М., 2003.

45. Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада. К., 1998.

46. Герцен А.И. Былое и Думы. 4.1-5 // БВЛ, Т. 73. М., 1969.

47. Герцен А.И. Prolegomena // Русская идея. М., 1992.

48. Гиппиус З.Н. Дмитрий Мережковский // Мережковский Д.С., Гиппиус З.Н. 14 декабря: Роман. Дмитрий Мережковский: Воспоминания. М., 1991.

49. Г. О. М. Курс энциклопедии оккультизма. М., 2003.

50. Гончарова Н.Г. Несколько слов о «гиперборейской античности» Серебряного века и ее корнях // Мифологи Серебряного века: В 2 т. T.l. М.; СПб., 2003.

51. Гречаник И.В. Религиозно-философские и стилевые тенденции в лирике первой трети XX века: Д.Мережковский, А.Блок, Н. Клюев. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Армавир, 1999.

52. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М., 1965.

53. Гумилев Н.С. Стихотворения. Ярославль, 1994.

54. Данциг Б.М. Ближний Восток в русской науке и литературе (дооктябрьский пероид). М., 1973.

55. Данциг Б.М. Изучение Ближнего Востока в России (XIX — начало XX в.). М., 1968.

56. Даодэцзин. Перевод И.И. Семененко // Лаоцзы. Обрести себя в Дао. М., 2000.

57. Демидов И. Д. Мережковский. Тайна Трех. Египет и Вавилон // Современные записки. XXVIII. Париж, 1926.

58. Достоевский Ф.М. Дневник писателя: Избранные страницы. М., 1989.

59. Древнеегипетская Книга Мертвых. Перевод А.К. Шапошникова // Древнеегипетская Книга Мертвых. Слово устремленного к Свету. М., 2003.

60. Дунаев М.М. Православие и русская литература. В 6-ти частях. 4.V. М., 1999.

61. Дунаев М.М. Православие и русская литература. В 6-ти частях. 4.VI. М., 2000.

62. Елизаренкова Т.Я. Ригведа. Мандалы V-VIII. М., 1995.

63. Емельянов В.В. Ритуал в Древней Месопотамии. СПб., 2003.

64. Ермолаев М. Загадки Мережковского // Мережковский Д. J1. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995.

65. Жуков В.Н. Третий Завет Дмитрия Мережковского // Мережковский Д. Собрание сочинений. Иисус Неизвестный. М., 1996.

66. Задражилова М. Символизированное пространство в исторической прозе Мережковского // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. М., 1999.

67. Зверев А. XX век как литературная эпоха // «Вопросы литературы», 1992. -Вып. 11.

68. Зверев A.M. Дворец на острие иглы. М., 1989.

69. Зеньковский В.В. История русской философии. Харьков; М., 2001.

70. Иванов Вяч.Вс. Темы и стили Востока в поэзии Запада // Восточные мотивы. Стихотворения и поэмы. М., 1985.

71. Ильин И. Мережковский художник // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

72. Ильин И.А. О национальном призвании России // Шубарт В. Европа и душа Востока. М., 2003.

73. Кабакова Е.Г. Динамика текстопорождения в критике Д.С. Мережковского. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Екатеринбург, 2001.

74. Книга Еноха: Апокрифы. СПб., 2003.

75. Колобаева J1.A. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX -XX вв. М., 1990.

76. Колобаева JI.A. Тотальное единство художественного мира (Мережковский романист) // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. М., 1999.

77. Конрад Н.И. Запад и Восток. Статьи. М., 1972.

78. Корецкая И.В. «Грядущий Хам» Д.С. Мережковского: текст и контекст // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. М., 1999.

79. Корецкая И.В. Над страницами русской поэзии и прозы начала века. М., 1995.

80. Коростелев О.А. Главная трилогия Д.С. Мережковского // Мережковский Д. Собрание сочинений. Тайна Трех. М., 1999.

81. Коростолев О.А. «Россия без свободы для меня невозможна.» (Статьи Мережковского эмигрантского периода) // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб., 2001.

82. Коростовцев М.А. Религия Древнего Египта. СПб., 2000.

83. Кошелев В.А. Историософская оппозиция «Запад Восток» в творческом сознании Пушкина // Пушкин и мир Востока. М., 1999.

84. Кричевская Ю.Р. Д.С. Мережковский и русская журналистика начала XX века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1996.

85. Круглое О.Ю. Историческая реальность и авторский вымысел в романе Д.С. Мережковского «Петр и Алексей» и в драме «Павел I». Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1996.

86. Кубачева В.Н. «Восточная» повесть в русской литературе XVIII XIX века // XVIII век. Сб.5. М.-Л., 1962.

87. Лавров А.В. История как мистерия. Египетская дилогия Д.С. Мережковского // Мережковский Д.С. Мессия. СПб., 2000.

88. Лавров А.В. Проза поэта // Брюсов В.Я. Избранная проза. М., 1989.

89. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. // Лосев А. Ф. Самое само: Сочинения. М., 1999.

90. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976.

91. Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991.

92. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2001.

93. Лотман Ю.М. «Фаталист» и проблема Востока и Запада в творчестве Лермонтова // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. М., 1988.

94. Лундберг Е.Г. Мережковский и его новое христианство. СПб., 1914.

95. Лысенко В.Г. Компаративная философия в России // Сравнительная философия. М., 2000.

96. Манн Т. Русская антология // Манн Т. Художник и общество: Статьи и письма. Сборник. М., 1986.

97. Матич О. Христианство Третьего Завета и традиция русского утопизма // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. М., 1999.

98. Международные связи русской литературы (Сборник статей). М.-Л., 1963.

99. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1995.

100. Мень А.В. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни. В 7 т. Т.2: Магизм и Единобожие: Религиозный путь человечества до эпохи великих Учителей. М., 1991.

101. Мережковский Д.С. Восток или Запад? // Мережковский Д.С. Было и будет. Дневник. 1910-1914; Невоенный дневник. 1914-1916. М., 2001.

102. Мережковский Д.С. Гоголь и черт. Исследование. М., 1906.

103. Мережковский Д.С. Грядущий хам // Мережковский Д.С. «Больная Россия». Л., 1991.

104. Мережковский Д.С. Данте // Мережковский Д.С. Собрание сочинений. Данте. Наполеон. М., 2000.

105. Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный // Мережковский Д. Собрание сочинений. Иисус Неизвестный. М., 1996.

106. Мережковский Д.С. Красный дьявол // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб., 2001.

107. Мережковский Д.С. Лица святых от Иисуса к нам. М., 2000.

108. Мережковский Д.С. JI. Толстой и Достоевский // Мережковский Д. JI. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995.

109. Мережковский Д.С. Мессия. СПб., 2000.

110. Мережковский Д.С. Нирвана // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 тт. Т.4. М., 1990.

111. Мережковский Д.С. О новом религиозном действии (Открытое письмо Н.А. Бердяеву) // Мережковский Д.С. «Больная Россия». Д., 1991.

112. Мережковский Д.С. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы // Мережковский Д. JI. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995.

113. Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений. М., 1914. Т 1.

114. Мережковский Д.С. Рождение богов (Тутакамон на Крите) // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 тт. Т.4. М., 1990.

115. Мережковский Д.С. Смерть богов (Юлиан Отступник). М., 1989.

116. Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 тт. М., 1990.

117. Мережковский Д.С. Тайна Запада. Атлантида Европа // Мережковский Д. Собрание сочинений. Тайна Трех. М., 1999.

118. Мережковский Д.С. Тайна русской революции: Опыт социальной демонологии // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб., 2001.

119. Мережковский Д.С. Тайна Трех. Египет и Вавилон // Мережковский Д. Собрание сочинений. Тайна Трех. М., 1999.

120. Мережковский Д. С. Теперь или никогда // Мережковский Д.С. «Больная Россия». JL, 1991.

121. Мережковский Д.С. Тройная ложь // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб., 2001.

122. Минц З.Г. Генезис и история символизма // Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб., 2004.

123. Минц З.Г. О трилогии Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист» // Мережковский Д.С. Смерть богов (Юлиан Отступник). М., 1989.

124. Минц З.Г. Поэтика символа и символизма // Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб., 2004.

125. Мифологический словарь. М., 1992.

126. Михайлов О.Н. Венок Мережковскому // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 гг. Т.4. М., 1990.

127. Михайлов О.Н. Литература русского зарубежья. М., 1995.

128. Михайлов О. О Д.С. Мережковском и этой книге // Мережковский Д.С., Гиппиус З.Н. 14 декабря: Роман. Дмитрий Мережковский: Воспоминания. М., 1991.

129. Михайлов О.Н. Пленник культуры (О Д.С. Мережковском и его романах) // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 тт. Т. 1. М., 1990.

130. Михайловский Б.В. Избранные статьи. М., 1969.

131. Михайловский Б.В. Русская литература с 90-х по 1917 г. М., 1939.

132. Мосиенко М.В. Традиции древнерусской агиографии в прозе русского литературного модерна начала XX века (Л. Андреев, В. Брюсов, Д. Мережковский). Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. К., 1991.

133. Москвина И.К. Критика философско-эстетических взглядов деятелей «нового религиозного сознания» Д.С. Мережковского, Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Л., 1989.

134. Муравьева И.Н. Мережковский и театр на рубеже XIX и XX веков: К истории раннего символизма. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. М., 1998.

135. Николюкин А.Н. Два биографических романа Д.С. Мережковского // Мережковский Д.С. Собрание сочинений. Данте. Наполеон. М., 2000.

136. Николюкин А.Н. Д.С. Мережковский // Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918 1940). Т. 1. Писатели русского зарубежья. М., 1997.

137. Николюкин А.Н. Д.С. Мережковский // Писатели русского зарубежья (1918 1940). Справочник. Ч. II. М., 1994

138. Николюкин А.Н. Розанов. М., 2001.

139. Николюкин А.Н. Русское литературное зарубежье о Д.С. Мережковском // Русское литературное зарубежье. М., 1993. — Вып. 2.

140. Николюкин А. Феномен Мережковского // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

141. Никулина Н.А. Мотивная структура романа-эссе Д.С. Мережковского «Иисус Неизвестный». Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тюмень, 2002.

142. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и не для кого // Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т. 2. М., 1996.

143. Панченко Дм. Леонардо и его эпоха в изображении Мережковского // Мережковский Д.С. Воскресшие боги. Леонардо да Винчи. М., 1990.

144. Перепелкин Ю.Я. История Древнего Египта. СПб., 2001.

145. Петров А.В. Историческая традиция русской литературы XIX века и драма Д.С. Мережковского «Павел I». Проблема власти. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1999.

146. Полещук Л.З. Пушкинская традиция (поэма «Медный Всадник») в творчестве русских символистов: В. Брюсова, Д. Мережковского, А. Белого. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Владивосток, 2002.

147. Полонский В.В. Биографический жанр в творчестве Д.С. Мережковского 1920 1930-х годов. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1998.

148. Поэзия и проза Древнего Востока // БВЛ. Tl. М., 1973.

149. Приходько И.С. «Вечные спутники» Мережковского. (К проблеме мифологизации культуры). // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. М., 1999

150. Пушкин А.С. Подражания Корану // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 6 тт. Т. 1. М., 1949.

151. Пчелина О.В. Цивилизация и духовная культура в философии Д.С. Мережковского. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. М., 2003.

152. Раевский Г. «Мессия» // Последние новости. 1927. 13 января.

153. Розанов В.В. Возрождающийся Египет // Розанов В.В. Собрание сочинений. Возрождающийся Египет. М., 2002.

154. Розанов В.В. Люди лунного света // Розанов В.В. Метафизика христианства. М., 2001.

155. Розанов В. Среди иноязычных (Д.С. Мережковский) // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

156. Розанов В.В. Темный лик // Розанов В.В. Метафизика христианства. М., 2001.

157. Розанов В. Трагическое остроумие // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

158. Розенталь Б.Г. Мережковский и Ницше (К истории заимствований) // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. М., 1999.

159. Русское зарубежье: Сборник. М., 1993.

160. Савицкий П.Н. Евразийство // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. М., 1993.

161. Сарычев Я.В. Религия Дмитрия Мережковского: «Неохристианская» доктрина и ее художественное воплощение. Липецк, 2001.

162. Сарычев Я.В. Эрос в творчестве Д.С. Мережковского. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Воронеж, 1998.

163. Свасьян К. А. Проблема символа в современной философии. Благовещенск, 2000.

164. Связь времен. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX начала XX в. М., 1992.

165. Семененко И.И. Обрести себя // Лаоцзы. Обрести себя в Дао. М., 2000.

166. Серебряный век в России. Избранные страницы. М., 1993.

167. Силантьев И.В. Поэтика мотива. М., 2004.

168. Сказание об индийском царстве // БВЛ, Т. 15. М., 1969.

169. Соловьев B.C. Враг с востока // Соловьев B.C. Избранные произведения. Ростов-на-Дону, 1998.

170. Соловьев B.C. Китай и Европа // Соловьев B.C. Избранные произведения. Ростов-на-Дону, 1998.

171. Соловьев B.C. Русская идея // Россия глазами русского: Чаадаев, Леонтьев, Соловьев. СПб., 1991.

172. Соловьев B.C. Смысл любви // Соловьев B.C. Избранные произведения. Ростов-на-Дону, 1998.

173. Соловьев B.C. Три Разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести об антихристе и с приложениями. М., 1991.

174. Спиваковский П. «Индия духа» и Машенька («Заблудившийся трамвай» Н. С. Гумилева как символистско — акмеистическое видение) // «Вопросы литературы», сент. -окт., 1997.

175. Старикова Е. Реализм и символизм // Развитие реализма в русской литературе: В 3 тт. Т. 3. М., 1974.

176. Струве Г. П. Русская литература в изгнании. Париж, 1984.

177. Судзуки Д.Т. Основы дзен-буддизма // Буддизм. Четыре благородные истины. М.; Харьков, 2000.

178. Таманин Т. (Манухина Т.) «Рождение богов» // Последние новости. 1925. 9 июля.181. «Тао-тэ-кинг». Перевод Д.П. Конисси // Дао: гармония мира. М., 2002.

179. Теория литературы: Учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2т. Т. 1. М., 2004.

180. Терапиано Ю.К. Встречи: 1926-1971. М., 2002.

181. Толстой JI. О Лаоцзы // Лаоцзы. Обрести себя в Дао. М., 2000.

182. Толстой Л.Н. Суратская кофейня // Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 20-ти тт. М., 1964. Т. 12.

183. Тресидцер Дж. Словарь символов. М., 1999.

184. Тураев Б.А. Древний Египет. СПб., 2001.

185. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб., 2000.

186. Флорова Л.Н. Предпосылки возникновения серебряного века в России // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы 2-й Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии». В 2тт. Т.2. М., 2003.

187. Флорова Л.Н. Проблемы творчества Д.С. Мережковского (статьи). М., 1996.

188. Флорова Л.Н. Трилогия Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист»: история изучения и вопросы поэтики. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1997.

189. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

190. Холл М.П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. Новосибирск, 1997.

191. Хэ Ф. Евразийство и русская литература 1920 1930-х годов XX века. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 2004.

192. Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996.

193. Царева Н.А. Историософская утопия русского символизма: На материале творчества Дм. Мережковского и А. Белого. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Владивосток, 2001.

194. Цетлин М. Д.С. Мережковский: Наполеон // Современные записки. XL. Париж, 1929.

195. Цетлин М. «Мессия» // Последние новости. 1927. 6 октября.

196. Цетлин М. «Рождение богов» // Последние новости. 1924. 29 января.

197. Цетлин М. «Тайна трех» // Последние новости. 1926. 24 июня.

198. Чаадаев П.Я. Философические письма; Апология сумасшедшего // Россия глазами русского: Чаадаев, Леонтьев, Соловьев. СПб., 1991.

199. Чалисова Н.Ю., Смирнов А.В. Подражания восточным стихотворцам: встреча русской поэзии и арабо-персидской поэтики // Сравнительная философия. М., 2000.

200. Челкасов А.В. Неомифологизм в творчестве Д.С. Мережковского 1890 — 1910-х годов. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Кемерово, 1999.

201. Челышев Е.П. Пушкин и мир Востока // Пушкин и мир Востока. М., 1999.

202. Чуковский К. Д.С. Мережковский (Тайновидец вещи) // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

203. Шабаршина В.В. Своеобразие литературной критики Д.С. Мережковского конца XIX начала XX веков. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 2005.

204. Шапошников А. Деяние, Мысль и Слово: древнеегипетский погребальный культ и его духовное оформление // Древнеегипетская Книга Мертвых. Слово устремленного к Свету. М., 2003.

205. Шемякина М.К. Интерпретация Востока в дневниках И.А. Бунина и М.М. Пришвина // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы 2-й Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии». В 2тт. Т.2. М., 2003.

206. Шифман А.И. Лев Толстой и Восток. М., 1971.

207. Шкловский В. О Мережковском // Гамбургский счет: Статьи -воспоминания эссе (1814 - 1933). М., 1990.

208. Шмаков В. Закон синархии и учение о двойственной иерархии монад и множеств. К., 1994.

209. Шмаков В. Опыт пневматологии. К., 1994.

210. Шмаков В. Священная книга Тота. Великие Арканы Таро. М., MCMXVI.

211. Шубарт В. Европа и душа Востока. М., 2003.

212. Щенникова Л.П. Дмитрий Мережковский: структура сознания философствующего поэта на пороге XX века // Филологические науки, № 6. М., 2002.

213. Щербакова М.И. Лев Толстой и Индия: актуальные проблемы исследования // Филология в системе современного образования: Материалы межвузовской научной конференции. М., 2000.

214. Элиаде М. Азиатская алхимия // Элиаде М. Азиатская алхимия. Сборник эссе. — М., 1998.

215. Элиаде М. Вавилонская космология и алхимия // Элиаде М. Азиатская алхимия. Сборник эссе. — М., 1998.

216. Элиаде М. Мефистофель и андрогин // Элиаде М. Азиатская алхимия. Сборник эссе. М., 1998.

217. Элиаде М. Миф о вечном возвращении // Элиаде М. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении; Образы и символы; Священное и мирское. М., 2000.

218. Элиаде М. Миф о воссоединении // Элиаде М. Азиатская алхимия. Сборник эссе. М., 1998.

219. Элиаде М. Образы и символы / Пер. с фр. // Элиаде М. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении; Образы и символы; Священное и мирское. М., 2000.

220. Элиаде М. Священное и мирское / Пер. с фр. // Элиаде М. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении; Образы и символы; Священное и мирское. М., 2000.

221. Эллис (Кобылинский Л.Л.) О современном символизме, о «черте» и о «действе» // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001.

222. Эллис (Кобылинский Л.Л.) Русские символисты. Томск, 1998.

223. Эткинд А. Хлыст (Секты, литература и революция). М., 1998.

224. Clowes E. The revolution of moral consciousness: Nietzsche in russian literature 1890- 1914. Illinois, 1988.

225. Hesse H. Die Briider Karamasoff oder Der Unterrgang Europas. Einfalle bei der Lekttire Dostojewskijs // Hesse H. Gesammelte Schriften. Bd. 7. Frankfurt a. M., 1957.

226. Rosenthal B.G. D.S. Merezhkovsky and the Silver age: the development of the revolutionary mentality. Hague, 1975.