Мотивная структура романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы"

Фарафонова, Оксана Анатольевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мотивная структура романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы"

Год: 2003
Автор научной работы: Фарафонова, Оксана Анатольевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Новосибирск
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

Диссертация по филологии на тему 'Мотивная структура романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы"'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мотивная структура романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы""

На правах рукописи

ФАРАФОНОВА ОКСАНА АНАТОЛЬЕВНА

, Мотивная структура романа Ф.М.Достоевского

{ «Братья Карамазовы»

1 I

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

[

1! I

Томск -

2003

Работа выполнена на кафедре русской литературы Новосибирского государственного педагогического университета

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Нина Елисеевна Меднис

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор Елена Георгиевна Новикова - кандидат филологических наук, доцент Ольга Викторовна Седельникова

Ведущая организация - Институт филологии СО РАН

Защита состоится "19" ноября 2003 г. в_ч._мин. на

заседании диссертационного совета Д. 212.267.05 при Томском государственном университете (634050, г. Томск, пр. Ленина, 36).

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Томского государственного университета

Автореферат разослан » 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета профессор

Л.А.Захарова

1со5-1\

17о© ^

Общая характеристика работы

Как правило, исследователи обращают внимание на присутствие в художественной структуре «Братьев Карамазовых» отдельных мотивов. Существует большое количество работ, рассматривающих те или иные мотивы, организующие сюжетное пространство романа Достоевского. Они подразделяются на три группы. К первой относятся исследования, в которых анализируются мотивы, восходящие к библейскому тексту. Здесь отдельно рассматривается влияние Ветхого и Нового Заветов на поэтику романа Достоевского (Ф.Тарасов, Т-Касаткина, Н.Ефимова, В.Ляху, Р.Плетнева, В.Борисова, С.Сальвестрони и др.). Во вторую группу входят исследования тех мотивов «Братьев Карамазовых», источником которых является древнерусская литература (духовные стихи, жития, легенды, повести) и фольклор (Л.М.Лотман, В.А.Михнюкевич, Е.В.Шишкина, В.В.Иванов, Е.В.Натарзан и др.). И, наконец, к третьей группе относятся работы, в которых текст романа Ф.М.Достоевского рассматривается с точки зрения его литературных интертекстуальных связей. В качестве основных источников мотивики романа здесь называются отдельные авторы и тексты, а также целые направления (О.А.Елисеева, В.Н.Захаров, Р.Г.Назиров, В.Е.Багно и др.).

В ряде исследований романов Достоевского с точки зрения их структуры присутствуют элементы мотивного анализа (Р.Бэлнеп, Е.М.Мелетинский, Т.В.Зверева, В.Н.Топоров). Чаще всего литературоведы ограничиваются анализом одного или нескольких мотивов, обнаруживаемых в сюжете. Исключение составляют исследования В.Е.Ветловской и Р.Я.Клейман. В монографии В.Е.Ветловской наряду с другими уровнями текстовой структуры большое внимание уделяется мотивике «Братьев Карамазовых». Автор рассматривает их, прежде всего, в историко-литературном аспекте, обозначая источники появления и традицию бытования обозначенных мотивов (в частности, комплекса семантически смежных мотивов, восходящих к агиографическому сюжету об Алексее человеке Божием). Работа РЛ.Клейман - одно из немногих исследований, посвященное собственно мотивной организации текстов Достоевского. Однако речь здесь идет не о мотивной

структуре отдельно взятого текста, но о лейтмотивной системе всего творчества писателя.

Актуальность данного исследования обусловлена тем, что в большинстве случаев исследователями романа Достоевского, тот или иной выделенный в «Братьях Карамазовых» мотив рассматривается с точки зрения его принадлежности к определенной традиции. В некоторых случаях анализируются смысловые контексты, обнаруживаемые при изучении бытования данного мотива внутри текстовой структуры романа. Целостного представления о произведении Ф.М.Достоевского подобный подход не дает, поскольку роман «Братья Карамазовы» представляет собой '

сложную многоуровневую систему, организующим началом которой является чрезвычайно разветвленная мотивная структура. Анализ мотивов, их вариативных компонентов, семантических и функциональных отношений, возникающих между ними внутри романного пространства «Братьев Карамазовых», позволяет воссоздать во всей полноте идейно-философскую концепцию, лежащую в основе сюжета. Мотивная структура в данном случае является семантическим кодом, дающим возможность для наиболее адекватного прочтения романа Достоевского.

В диссертации впервые предложено использовать для анализа мотивной структуры текста принцип мотивных тезаурусов. Данная концепция позволяет системно и последовательно описывать такие сложные для анализа и интерпретации тексты, как «Братья Карамазовы» Ф.М. Достоевского. При этом совмещаются различные методы, что значительно расширяет возможности исследования. Во-первых, каждый мотив, функционирующий в «Братьях Карамазовых», может быть рассмотрен одновременно и сам по себе, и как неотъемлемая часть художественной структуры романа. Помимо анализа собственно внутри текстовых семантических отношений между и внутри представленных в романе мотивных тезаурусов, подобный подход к изучению произведения позволяет восстановить традицию бытования отдельных мотивов и целых <

мотивных комплексов. Во-вторых, последовательное использование в ходе анализа романа «Братья Карамазовы» концепции мотивных тезаурусов позволяет увидеть текст целиком, во всей полноте структурных и смысловых отношений, а также постоянно держать в 1

поле зрения историко-литературные связи романа Достоевского.

Основная цель исследования состоит в выявлении, анализе и последовательном описании мотивной структуры последнего романа Ф.М.Достоевского.

В соответствии с поставленной целью материалом является роман Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы». По мере

необходимости привлекались и другие произведения писателя, письма, черновые материалы, «Дневник писателя». На первый план выдвигаются, прежде всего, выявление и анализ закономерностей бытования и функционирования организующих сюжетное пространство «Братьев Карамазовых» центральных мотивов, а также их семантических вариаций, конкретные межмотивные связи и доминантные принципы мотивной структуры романа в целом.

Достижение поставленной цели предполагает решение ряда

задач:

1) теоретически обосновать концепцию тезаурусного принципа мотивной структуры как наиболее адекватную тексту Достоевского;

2) определить тезаурусы, наиболее актуальные в художественной системе романа «Братья Карамазовы», руководствуясь полнотой и частотностью их репрезентаций, а также степенью семантической разветвленное™;

3) выявить, описать и проанализировать вариации ключевых мотивем тезаурусов земли, семени и камня, представленные в художественной структуре романа «Братья Карамазовы»;

4) систематизировать полученный мотивный материал с учетом семантических "связей внутри указанных мотивных тезаурусов и отношений между ними;

5) на примере бытования' и функционирования мотивов земли, семени и камня в романе Достоевского показать закономерности и специфические особенности мотивной организации «Братьев Карамазовых».

Методика исследования базируется на опыте историко-литературных и теоретических работ отечественных и зарубежных литературоведов (М.М.Бахтина, Б.М.Гаспарова, В.И.Тюпы, В.Е.Ветловской, Ю-МЛотмана, Р.Бэлнепа и др.).

Текст романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» в диссертации анализируется и интерпретируется с точки зрения исторической поэтики. В ряде случаев материал и задачи анализа требовали обращения к исследовательским принципам семиотики, мифопоэтики и культурологии.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования. Предпринятое системное описание мотивной структуры романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» базируется на детально разработанной концепции мотивных тезаурусов. Подобный подход к исследованию романа оправдан спецификой мотивной структуры самого текста Достоевского и является наиболее адекватным.

Выделены и описаны наиболее репрезентативные для романа «Братья Карамазовы» мотивемы и их вариации, определены основные принципы мотивной структуры текста.

Избранный подход к изучению мотивной структуры и результаты работы открывают новые перспективы для изучения как поэтики Достоевского, так и ряда авторов XIX века.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при подготовке лекционных курсов, спецкурсов и спецсеминаров по поэтике Достоевского, практических занятий по литературе XIX в., а также при написании курсовых и дипломных работ, посвященных изучению творчества Ф.М.Достоевского и современного ему историко-литературного процесса.

Апробация работы. Материалы диссертации докладывались и 1

обсуждались на аспирантском семинаре филологического факультета и на заседаниях кафедры русской литературы Новосибирского государственного педагогического университета, конференциях молодых ученых, проводимых Институтом филологии СО РАН и Новокузнецким литературно-мемориальным музеем Ф.М.Достоевского, а также были представлены в докладах на ежегодных Филологических чтениях Новосибирского государственного педагогического университета. Рад положений и выводов диссертации был использован при чтении спецкурса «Поэтика романа Достоевского «Братья Карамазовы», а также лекционного курса по истории русской литературы последней трети XIX в. и при проведении учебных занятий на филологическом факультете НГПУ. По материалам диссертации опубликовано 6 статей.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав и заключения, изложена на 202 страницах, список литературы насчитывает 234 наименования.

Во «ВВЕДЕНИИ» содержится обзор литературы по теме диссертации, обосновывается актуальность и новизна научного 1

исследования, указывается предмет, определяются цели и задачи работы.

В первой главе «СТРУКТУРА МОТИВА И МОТИВНАЯ ,

СТРУКТУРА ТЕКСТА» последовательно рассматривается эволюционное становление теории мотива от А.Н.Веселовского до В.И.Тюпы, Ю.В.Шатина, И.В.Силантьева и др. современных исследователей, чем подготавливается и обосновывается предлагаемая в диссертации концепция тезаурусного принципа мотивной системы текста.

Термин «мотивный тезаурус» предлагается использовать для ~ , обозначения совокупности мотивного инварианта и его конкретных

1 текстуальных манифестаций, с учетом всех возможных

семантических связей между ядерными и периферийными значениями. Мотивный тезаурус представляет собой относительно самостоятельную систему, выстроенную по принципу идеографического словаря, в центре которой находится жестко определенная ядерная сема. Основные характеристики мотивного тезауруса совпадают с характеристиками мотива и мотивной 1 структуры текста (как то: внутренняя иерархичность, наличие

центрального значения и периферийных вариантов, семантическая разомкнутость и упорядоченность смысловых связей). Характерной особенностью функционирования мотивного тезауруса является то, • что, будучи включенным в контекст конкретного художественного

произведения, тезаурус становится частью его мотивной структуры, существуя одновременно и вне границ данного текста, поскольку в силу своей семантической разветвленности мотивный тезаурус не может быть полностью реализован в каком-либо отдельно взятом тексте.

В пределах конкретного художественного произведения мотивная структура становится категорией, организующей _ сюжетное пространство. Два наиболее распространенных принципа ^ выстраивания мотивной структуры - лейтмотивный1 и тезаурусный. Лейтмотивная организация художественного произведения предполагает доминирующее звучание одного или двух мотивов с ограниченным пределами данного текста набором вариативных значений. Тезаурусная мотивная структура текста выстраивается чаще всего по принципу паутины, прямо или опосредованно связующей все смысловые элементы текста. Отношения внутри такой структуры выстраиваются на основе семантического сцепления компонентов. Основным положением диссертации является то, что мотивная структура «Братьев » Карамазовых» организована именно на основе мотивных тезаурусов.

Пять из шести глав работы посвящены выявлению и описанию репрезентаций мотивных тезаурусов, манифестации которых занимают центральное место в мотивной структуре «Братьев Карамазовых» ц организуют смысловое пространство романа Достоевского. Разумеется, всякое структурное описание есть своего рода упрощение исследуемого объекта. Но, как отмечает Ю.М.Лотман, «такое упрощение объекта в ходе структурного

' Лейтмотивный принцип описании мотивной структуры текста использует, например, Б.М.Гаспаров при работе с романом «Мастер и Маргарита» М.Булгахова И Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М., 1994.

описания в принципе не может вызвать возражений, поскольку является общей чертой науки как таковой. Нужно только не забывать, что объект в процессе структурного описания не только упрощается, но и доорганизовывается, становится более жестко организованным, чем это имеет место на самом деле»1.

Своеобразным декодирующим ключом ко всей мотивной структуре текста является эпиграф к роману «Братья Карамазовы», в котором совершенно очевидно обозначены центральные мотивы земли и семени. Восстановленный контекст притчи о сеятеле высвечивает не менее значимый в тексте Достоевского мотив камня. ^

Поскольку последовательное системное описание всей разветвленной мотивной структуры романа «Братья Карамазовы» представляется невозможным в пределах одной работы, мы сосредоточились именно на ключевых мотивах земли, семени и *

камня.

При всем разнообразии проявлений, трансформаций и переплетений рассматриваемых мотивных тезаурусов в художественной системе «Братьев Карамазовых» обнаруживаются определенные закономерности их бытования и функционирования, по которым выстраивается мотивная структура романа. При этом вычленяются свойства, характерные для мотивной структуры художественного произведения в целом и особенности, специфические для мотивной структуры конкретного текста Достоевского. Определяющим в данном случае является то, что мотивные тезаурусы земли, семени и камня посредством своих внутритекстовых вариаций постоянно пересекаются и взаимодействуют как друг с другом, так и с другими мотивными тезаурусами, чем обеспечивается единое и непрерывное мотивное пространство «Братьев Карамазовых». При этом одно и то же вариативное значение оказывается репрезентацией одновременно нескольких мотивных тезаурусов. В ходе работы обозначилось несколько точек такого сопряжения.

Во второй главе работы «МОТИВ ЗЕМЛИ. 1

МИФОГОЭТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ» рассматривается наиболее обширно представленное в «Братьях Карамазовых» тезаурус ное поле мотива земли в его традиционных (мифопоэтических) л

вариациях. В сложной и многообразной мотивной структуре романа «Братья Карамазовы» мотив земли является одной из важнейших составляющих, его различные вариации буквально пронизывают весь текст; в художественной структуре романа Достоевского это не просто удачно найденный прием, а опора, центр произведения.

' Лотмая Ю.М. Динамически модель семиотической системы // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2000. С. 543 - 556.

Совершенно не случайно исследователи, говоря об истоках мотива земли в романах Достоевского, указывают на его мифологические корни. Мотив земли является одним из основных мифологических мотивов творчества Достоевского. Он архетипичен по своей природе. В силу долгой исторической жизни рассматриваемого мотива подробное его описание в пределах данной работы не представляется возможным. Тем не менее, из многочисленных вариативных значений мотива земли мы выделили самые распространенные проявления его ключевой мотивемы земли (земля-мать, земля - порог между жизнью и смертью, земля -свидетель и судья и т.д.) и проанализировали их бытование внутри художественной системы романа «Братья Карамазовы». Каждый из этих смыслов обладает порождающей способностью, благодаря которой мотивный тезаурус земли обрастает новыми вариативными значениями, ветвясь и проникая в смысловые пространства других мотивных тезаурусов. При этом каждый новый вариант может быть представлен в тексте в качестве алломотивной манифестации ключевой мотивемы «земля». Кроме того, в диссертации отмечается, что одним из основных принципов организации мотивного пространства «Братьев Карамазовых» является амбивалентность семантики функционирующих в нем мотивов (или же отдельных их проявлений).

Исследователи чаще всего рассматривают мотив земли и его место в поэтике Достоевского именно с точки зрения мифопоэтических аспектов. Работы, анализирующие текст романа «Братья Карамазовы» с этой точки зрения, делятся на две группы по тому, какой источник видится исследователям основным для функционирующих в тексте романа мотивов - Библия или фольклорные эпические предания, порожденные, как правило, феноменом народного православия. По нашему мнению справедливыми являются оба подхода, поскольку евангельское притчевое толкование земли как души, приемлющей или не приемлющей слово-семя, соседствует в мотивной структуре «Братьев Карамазовых» с комплексом репрезентаций мифопоэтического мотива Матери - сырой земли - Богородицы. Началом, объединяющим евангельское и мифопоэтическое в стройное единство, в диссертации указывается мотив преображения. И хотя уже эпиграф указывает на то, что именно евангельский контекст является в данном случае основным для романного пространства «Братьев Карамазовых», разветвленность и многообразие мифопоэтических вариаций мотивемы земли в его художественной системе подводит некоторых исследователей к

выводу, что «исходной является мифологема Матери - Земли»1, образ Великой Матери. Зосима и Алеша - единственные герои, в сюжетных линиях которых воссоздается образ Вечно Женственной Матери во всех своих ипостасях - возлюбленная; женщина, которая родила; Мать-земля; Богородица; София. Необходимо отметить, что женское начало для Алеши и Зосимы, - прежде всего материнское, сакрализованное. Алеша даже не мог «слышать ... известных разговоров про женщин», его любовная история только намечена в романе (равно как и в случае Зосимы).

Простраивание относительно того или иного действующего <

лица проявлений архетипического образа Великой матери или же отсутствие какого-то из них (или всех сразу), а также отношение к ним самого героя, оказывается в художественной системе романа Достоевского существенной характеристикой персонажей, "

занимающих центральное место (отдельно во второй главе диссертации рассматриваются в этой связи Дмитрий, Иван и Смердяков).

Мощный мифологический контекст бытования мотива земли в романном пространстве «Братьев Карамазовых» очерчивает определенную группу функционирующих в произведении алломотивных вариантов: мотив Матери сырой земли, восходящий к древнему культу земли и имеющий весьма разветвленную сеть текстуальных манифестаций в структуре последнего романа Достоевского; мотивные вариации «пыль», «грязь» (и сопутствующие пространственные мотивы переулка и угла), а также мотив пустыни в его агиографическом варианте. Все обнаруженные нами в художественном пространстве романа «Братья Карамазовы» аллломотивные варианты мотива земли в его мифопоэтическом аспекте вне зависимости от их места и функции в тексте обладают общей характеристикой амбивалентности. Так, например, происходит с репрезентациями мифопоэтического мотива Матери сырой земли - Богородицы - Софии, который и сам изначально (

семантически неоднороден. Традиционно положительно коннотированная вариация «женщина-мать» приобретает в контексте романа Достоевского полярные семантические характеристики, связанные с комплексом «страшной матери». Но I

даже при сохранении традиционной семантики мотивы и их вариации, попав в художественную структуру текста Достоевского, приобретают дополнительные смысловые оттенки и утрачивают внутреннюю монолитность, как это происходит с мотивными вариациями «земной поклон», «земля-почва» и т.д. Таким образом,

' Зверева ТВ. Проблема слова и структура романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы». Ижевск, 1998. С. 132.

выстраивается совершенно особый тип текстовой структуры, для которой амбивалентность становится принципом, «двойным зрением», выражаясь языком Р. Бэлнепа. Внутренне присущая тексту Достоевского полярность возникает в силу «присутствия в романе двух сущностей - мрака и зла с одной стороны, света и святости - с другой, причем читатели иногда видят одну из этих сущностей, иногда - другую, а иногда - обе одновременно», -считает исследователь1.

В ходе исследования проявлений мотивного тезауруса земли в художественной структуре «Братьев Карамазовых», нельзя не ' обратить внимание на тот факт, что, уделяя большое внимание

вариативным, мифопоэтическим по своей сути, значениям мотива земли, исследователи чаще всего совершенно не рассматривают а место и функцию в структуре текстов Достоевского ключевых

инвариантов данного мотивного тезауруса, хотя в романе «Братья Карамазовы» представлены все ядерные семы (как то: земля - мир; земля как плодородный слой, почва; страна; территория, находящаяся в чьем-либо владении).

Третья глава диссертации «ПОЧВЕННЫЕ» ВАРИАЦИИ МОТИВА ЗЕМЛИ В «БРАТЬЯХ КАРАМАЗОВЫХ» посвящена изучению репрезентаций мотивного тезауруса земли и представляет анализ не менее- обширной в художественной системе романа Достоевского алломотивной группы. В эту группу входят те вариации мотива земли, источником которых послужили значимые категории миропонимания писателя - почва и почвенничество. Будучи помещенной в художественное пространство произведения Достоевского, «идея почвы» становится его существенной частью, проявляясь на различных уровнях текста, в частности, реализуясь в качестве внутренне полисемантичной мотивной вариации земли. И прямое значение понятия «почва» - плодородная поверхность планеты, и метафорически философское - обретение внутренней гармонии через единение с землей-почвой, через единение с I народом - включаются в число других вариативных проявлений

мотивемы земли в романе «Братья Карамазовы».

Мотивные вариации земли, условно обозначенные нами как «почвенные», реализованы в художественном пространстве 1 «Братьев Карамазовых» довольно обширной группой

внутритекстовых манифестаций: собственно почва; территория -мир; Родина - заграница; скитальчество - странничество; под землей - над землей. Основным принципом, организующим в данном случае многоуровневую систему внутри- и межмотивных

1 Бэлнеп Р. Структура «Братьев Карамазовых». СПб, 1997. С. 31.

отношений, является реализация в каждом конкретном случае всей полноты значений алломотивных вариантов, следствием чего оказывается семантическая разветвленность мотивов и многозначность самой романной конструкции. Кроме того, нами обнаружено, что в рамках аллломотивной вариации «под землей» имплицитно простраивается архетипический сюжет «нисхождения и последующего восхождения, сопровождаемого преображением». В данном случае мы говорили об этом в связи с цитируемой легендой о сошедшем после распятия в ад Христе. Однако вполне уместно было бы отметить в данном .случае, что евангельский сюжет о семени и сеятеле, актуализированный в эпиграфе к роману, выстраивается аналогично. Архетип ическая сюжетная схема определенным образом дублируется, что позволяет окончательно закрепить ее как основную схему сюжетного пространства романа в целом. В свою очередь мы получаем основание утверждать особую значимость подобной схемы в поэтике последнего романа Достоевского.

Анализ вариативных текстуальных значений мотивного тезауруса земли, предпринятый в указанных главах, выявил, что многие алломотивные манифестации сами обладают вариантопорождающей способностью, а, кроме того, внутри текста Достоевского действует и принцип динамического соотношения центра и периферии. Находящийся на смысловой периферии мотивного тезауруса алломотив становится центром целого комплекса семантически смежных мотивов, как это происходит с оппозиционными друг другу «почвенными» манифестациями «Америка» и «Россия», которые оказываются центрами противостоящих друг другу комплексов американских и российских мотивов.

В четвертой главе работы «АЛЛОМОТИВ "ЗЕМНОЙ ПОКЛОН". ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ» рассматривается одна из самых актуальных в контексте «Братьев Карамазовых», но при этом и одна из самых малоизученных вариаций мотива земли -земной поклон, несущий в романе Достоевского колоссальную смысловую и функциональную нагрузку. В контексте мотива земли земной поклон, как его алломотивная вариация, становится в художественной системе романа знаком, определяющим, насколько тот или иной персонаж близок к земле. Таким образом, поклоны, точнее, то, как герои их совершают, и их способность или, наоборот, неспособность, совершить настоящий земной поклон становится у Достоевского важным критерием, который дает возможность имплицитной характеристики каждого из действующих лиц. Не случайно для Достоевского так важно, кто и как кланяется. В

черновых набросках к роману есть следующая запись: «Входит Ильинский, поклоны» [15, 207]. Авторский курсив и скрупулезное описание поклонов в романе является несомненным сигналом того, насколько поклон важен в смысловом пространстве романа. Опираясь на текст романа, можно вычленить своего рода критерии разграничения истинного и ложного поклона.

Зосима и иеросхимонахи дают образец настоящего земного поклона. В противоположность им остальные кланяющиеся (Миусов, Федор Павлович, Иван) либо кланяются в соответствии со ^ светским (совершенно неуместным в келье старца) этикетом, либо

вовсе «по-обезьяньи» кривляются1. Не случайно «кровь залила щеки Алеши; ему стало стыдно» за происходящее, поскольку он понял всю натянутость и ненатуральность подобных поклонов. Как » отмечает Г.КЩенников, «повествователь сразу фиксирует

нарочитый вызов в поведении прибывших в монастырь: никто из них (за исключением позднее пришедшего Дмитрия) не подошел под благословение старца, и этот отказ от необходимого ритуального жеста - знак лжи, внутренней неправоты людей ... Повествование сразу фиксирует несоответствие между словом и жестом - задуманным и выраженным (Миусов собирался подойти и благословиться у старца, но передумал на ходу уже в келье, ему подражали и другие)» . Итак, алломотивная вариация земной поклон - выполняет в тексте Достоевского функцию своего рода текстового знака, «эмблемы», которая распределяет героев между двумя полюсами бинарной оппозиции «настоящее, истинное ненастоящее, ложное». Будучи включенным в романное пространство «Братьев Карамазовых» рассматриваемый алломотив становится внутренне семантически неоднородным: очевидно прослеживается существенная оппозиция истинных (их совершают Зосима, иеросхимонахи, Алеша, посещающие старца верующие) и ложных (Миусов, Федор Павлович, Хохлакова, Ферапонт, Иван) земных поклонов. Примечательна в этой связи фигура Калганова, ^ который «совсем не поклонился». Однако, «не поклонился» не из-за

неуважения. Его реакция («сконфузился») перекликается с реакцией Алеши («стало стыдно»). Особо следует отметить псевдоюродивого ( Ферапонта, сознательно, по выражению Р.Бэлнепа, «пародирующего

священную обрядность»3 и соотносимого в этом смысле с Федором Павловичем Карамазовым: «Но расходившийся старик еще не окончил всего: отойдя шагов двадцать, он вдруг обратился в сторону

' Светский, салонный поклон Миусова уже есть поклон неистинный, а скопированный Федором Павловичем он и вовсе становится кощунственным.

2 Щеяников Г.К. Роман Ф.М.Достоевского «Брать« Карамазовы» как явление национального самосознания. Челябинск, 1996.

3 Бэлнеп Р. Структура «Братьев Карамазовых». СПб, 1997. С. 64.

заходящего солнца, воздел над собою обе руки и - как бы кто подкосил его - рухнулся на землю с превеликим криком» [14, 304]. Старик Карамазов и старец Ферапонт оказываются соотнесены друг с другом в романной системе посредством ложных земных ,

поклонов, ими совершаемых.

Истинный земной поклон должен быть глубоким с обязательным касанием земли или преклонением колен, как это делает Зосима. Земной поклон - форма служения Матери земле, способ приблизиться к ней. Однако полного единения с землей можно достичь, только целуя ее, как учит этому сам старец: «Люби повергаться на землю и лобызать её. Землю целуй и неустанно, *

ненасытимо люби, всех люби, всё люби, ищи восторга и исступления сего. Омочи землю слезами радости твоея и люби сии слёзы твои» [14, 292]. Даже умирая, старец отдает поклон земле и (

целует ее «в радостном восторге»: «тихо опустился с кресел на пол и стал на колени, затем склонился лицом ниц к земле, распростер свои I

руки и, как бы в радостном восторге, целуя землю (как сам учил), !

тихо и радостно отдал душу богу» [14, 282]. Алеша, который, упав I

на землю, «исступленно клялся любить ее во веки веков» абсолютно, таким образом, следует заветам Зосимы.

Истинный земной поклон часто совершается молча, так, как согласно описанию Достоевского кланяются простые люди: «Он [Зосима. - О.Ф.] перекрестил ее три раза... Она молча поклонилась ему до земли» [14, 48]. Более того, для совершения истинного земного поклона не нужна публика и даже не обязательно, чтобы поклон этот видел тот, кому он адресован: «Он [Алеша. - О.Ф.] прошел в спаленку старца, стал на колени и поклонился спящему до 'земли» [14, 146]. Земной поклон оказывается гораздо более важен для того, кто его совершает, чем для того, кому он адресован. |

Картинные поклоны Миусова и обезьяньи кривлянья Федора ,

Павловича в этой связи становятся вдвойне ложными, поскольку '

• рассчитаны на публику, на некое театрализованное представление. Истинный поклон, как и истинная молитва - событие интимное, для *

него не нужны свидетели.

Безотносительно к тексту Достоевского в знаковой символике земного поклона можно выделить два основных (т.е. генетически заложенных в семантике земного поклона) значения: понимание 1

поклона как благодарности (поклон Катерины Ивановны Дмитрию; Григорий, кланяющийся генеральше «за сирот») и как жеста покаяния (Зосима). Два эти значения, взятые по отдельности, обладают некоторой незаконченностью раскрытого смысла, как бы указывая на третий, исконный смысл действия. Речь идет о понимании поклона как собственно благоговейного поклонения. В

тексте Достоевского этот, исконный смысл поклона реализуется во всей полноте. Абсолютно истинным в художественной системе романа Достоевского оказывается земной поклон, цель которого -покаяние, просьба о прощении. Еще в «Преступлении и наказании» Достоевским выражена идея невозможности очищения и воскрешения души без покаяния. Соня Мармеладова, которая посылает Раскольникова каяться на площадь, прекрасно это понимает. В «Братьях Карамазовых» покаяние представлено как совершенная необходимость для всех, поскольку нет чужого греха, ь «всякий человек за всех и вся виноват, помимо своих грехов».

Способность совершать истинные - покаяннме - поклоны в художественной системе «Братьев Карамазовых» оказывается чрезвычайно важным знаком, так или иначе маркирующим всех * действующих лиц.

Посредством алломотива «земной поклон» обеспечивается сопряжение тезауруса земли с иными мотивными тезаурусами, имеющими репрезентации в тексте Достоевского (например, семени, шутовства, дуэли); выстраиваются, кроме того, непрерывные семантические связи и между вариативными значениями самого мотива земли (сопрягая такие его ашюмотивы, как могила, почва, пустыня и т.п.).

В данной главе диссертации отмечается еще одна функция земного поклона в сюжете - это, прежде всего, важный знак, знаменующий собой в ряде случаев некоторый поворот событий, порой совершенно неожиданный. Таков, например, вдруг прерывающий скандал поклон Зосимы Дмитрию. В самый разгар скандала «вдруг поднялся с места старец». Слово «вдруг» в данном случае служит вербальным подтверждением неожиданного поворота сюжета, знаком которого является сам земной поклон.

Пятая глава диссертации - «МОТИВ ЗЕРНА-СЕМЕНИ» -демонстрирует генетическую родственность мотивных тезаурусов земли и семени, обусловленную тем, что, сами эти понятия, ставшие " ключевыми мотивемами, биологически и исторически неотделимы

друг от друга. Всякий плод всякого семени - будь он дитя или растение - есть непосредственное детище земли. Зерно - символ » жизни. Оно является универсальным знаком ее бесконечности,

признавая смерть только как этап в вечном течении жизни. Более того, мотивный тезаурус семени, частично реализуемый в романе Достоевского, также можно назвать центральным. Это подчеркивается эпиграфом и самой композиционной структурой текста. Композиционное кольцо «эпиграф - последняя глава» простраивает мотив семени как вторую центральную линию мотивной структуры романа: «Истинно, истинно говорю вам: если

пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» [14, 5] - «Не смущайтесь, что блины будем есть. Это ведь старинное, вечное, и тут есть хорошее» [15, 197]. Архетипический по своей природе мотив семени, попадая в контекст художественного произведения, порождает серию алломотавов. Мотивный тезаурус зерна-семени, равно как и мотивный тезаурус земли, имеет генетически обусловленную и исторически сложившуюся чрезвычайно разветвленную и многоуровневую структуру. Однако совершенно четко можно выделить две семантические ветви, которые составляют единое целое мотива зерна-семени: прототипическая (связанная с земледельческими культами) и восходящая к евангельскому контексту. Вторая из них (центральной вариацией, теснейшим образом связанной с метафорическим пластом вариативных значений мотивемы «земля», в особенности - «земля-душа», в данном случае становится «слово-семя») в силу своего безусловного смыслового доминирования в тексте «Братьев Карамазовых» породила колоссальное количество исследований и интерпретаций, первая же, как правило, остается вне поля зрения, хотя именно эти манифестации составляют исторически укорененное семантическое ядро рассматриваемого мотивного тезауруса.

В художественной системе «Братьев Карамазовых» из всех архаических значений ключевой мотивемы наиболее яркую реализацию получает вариация семя - «потомство». Именно посредством этого вариативного значения ключевой мотивемы в текстовую ткань романа вплетается мотив рода-семьи и сопутствующий ему мотив дома, имеющие изначально положительно окрашенную семантику. Род, семья, способность заводить потомство - все это составляло во все времена основу человеческого существования и обеспечивало уверенность в незыблемости мира. Как в сфере мотивного тезауруса земли «лакмусовой бумажкой» для всех без исключения персонажей оказывается земной поклон, так в сфере тезауруса зерна-семени подобную функцию выполняет мотив семьи. Все персонажи романа характеризуются посредством семьи и своего отношения к роду и родовым законам.

Особенностью бытования мотивов в контексте структуры «Братьев Карамазовых» являются отношения метонимического замещения или, выражаясь языком самого романа, qui pro qou. Механизм подобного рода семантической «подмены» отчетливо прослеживается на примере мотива дома, входящего в поле мотивного тезауруса семени (опосредованно, через вариативное значение «семя-потомство»). «Родительский дом» подменяется в

тексте романа своей противоположностью - «чужой дом», или же совершенно меняет знаковую характеристику, превращаясь в «дом-вертеп».

В шестой главе работы «МОТИВ КАМНЯ И ЕГО МЕСТО В МОТИВНОЙ СТРУКТУРЕ РОМАНА» анализируется тезаурусное поле мотива камня, который наряду с мотивами земли и семени организует мотивную структуру романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы».

Мотив камня имеет явно архетипическую природу, вследствие чего он широко распространен в литературе (древней и новой) и является универсальным кодом для прочтения целого ряда текстов. Мотивный тезаурус камня аналогично тезаурусам земли и семени, обладает двухуровневой семантической структурой, сопрягающей мифологический и евангельский контексты. Инвариантное ядро J также организовано генетически заложенными семами конкретно-бытового, физического характера. Ключевая сема «камень» в ее конкретной реализации: «предмет окружающего мира, элемент природы»; основные характеристики - «тяжелый, крепкий, твердый, прочный». Отметим в скобках, что каждая из перечисленных характеристик, будучи компонентом значения, одновременно обладает и варианто-порождающей способностью. Далее вариации мотива камня располагаются внутри тезауруса по мере возрастания виртуальности значения, то есть от конкретного к абстрактному. Каждое последующее значение «вырастает» из предыдущего или отдельного его семантического компонента.

В художественной структуре «Братьев Карамазовых» мотивный тезаурус камня представлен несколькими алломотивными вариациями, различными по своей семантической сложности: могильный камень, памятник, основание, окаменение, краеугольный камень, драгоценный камень и т.д.

Все перечисленные выше текстуальные манифестации мотива камня в романе относятся к числу традиционных, исторически укоренившихся в составе данного мотивного тезауруса. Но в тексте Достоевского обнаруживается и окказиональное, актуальное только в его пределах проявление анализируемого мотива - «Илюшин Камень». Семантика данного окказионализма может быть сформулирована как «воссоединение»: отца с живым (глава «И на чистом воздухе») и с умершим (глава «Илюша») сыном; соединения мальчиков и Алеши - а, в конечном счете, объединения всего человечества: «Ну а кто нас соединил в этом добром хорошем чувстве, об котором мы теперь всегда, всю жизнь вспоминать будем и вспоминать намерены, кто как не Илюшечка, добрый мальчик, милый мальчик, дорогой для нас мальчик на веки веков!» [15, 196].

Илюшин камень сопрягает в тексте Достоевского несколько алломотивных значений камня: потенциальный могильный камень -«Вот Илюшин камень, под которым его хотели хоронить» [15, 194]; не став буквально надгробием, Илюшин камень становится памятником самому Илюше Снегиреву - «И вечная память мертвому мальчику!» [15, 197]; кроме того, Илюшин камень оказывается в романе пограничной вехой, которая разделяет и одновременно соединяет времена («до» и «после» речи Алеши у камня) и пространства - мир иной - «мертвый мальчик» - и мир живых - «Согласимся же здесь, у Илюшина камушка, что не будем никогда забывать, во-первых, Илюшечку, а, во-вторых, друг об друге» [15, 195]. Но самой значимой вариацией мотива камня, воплощением которой становится Илюшин камень, является «краеугольный камень», долженствующий стать основанием нового здания. В этом смысле мотив камня в художественной структуре романа «Братья Карамазовы» амбивалентен. Есть как бы камень Ивана и камень Зосимы и Алеши, которые, так или иначе, ложатся «вохлаву угла» выстраиваемых ими зданий.

Камень Ивана становится рациональным основанием антицеркви, символом смерти без надежды на возрождение («Нет бессмертия!»). В одной из своих работ В.Е.Ветловская отмечает, что именно,в связи с Иваном в романе «Братья Карамазовы» возникает тупиковая в философской системе Достоевского масонская тема строительства «здания». «Представь, что ты возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им, наконец, мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь только одно крохотное созданьице <...> согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!» - пытает Иван Алешу [14, 224]. В свете проводимых В.Е.Ветловской параллелей предложенный Иваном проект общего счастья рисуется мрачной утопией1. Глядя на земную жизнь как на трагическую ошибку, Иван предстает таким «архитектором», который отвергает божественный миропорядок («мира-то божьего не принимаю») и не приемлет никаких жертв во имя «цели осчастливить людей». Однако, согласно народным представлениям, чтобы здание (дом) было прочно необходима строительная жертва. Сам Илюша непосредственно, на лексическом уровне, соотнесен с камнем: «Давеча он на улице с мальчиками камнями перебрасывался... Я подошел к нему, а он и в меня камень бросил, потом другой мне в голову. Я спросил: что я ему сделал? Он вдруг бросился и больно укусил мне палец...» [14, 182]. Таким

1 Ветловска* В.Б. Творчество Достоевского в свете литературных и фольклорных параллелей: «Строительная жертва» II Миф. Фольклор. Литература. Л., 197$. С. 81 -114.

образом, ребенок («крохотное созданьице») в данном случае является одновременно и краеугольным камнем и строительной жертвой. Мысль о жертве - одна из центральных у Достоевского. Ведь если жизнь - «рай на земле», то, значит и жертва эта радостная и небессмысленная. В конечном итоге величайшая во все времена жертва - Голгофа Иисуса - тоже была «строительной», поскольку легла в основание церкви и веры.

В противоположность Ивану, Зосима говорит о здании окончательного единения людей, которое основывается именно на радостной жертве и жертвенной любви. Камень, который отвергает Иван (смерть хотя бы одного ребенка) «ложится во главу угла» нового здания — смерть Илюши Снегирева становится прочным основанием вечной жизни («Похороны Илюшечки. Речь у камня»). Условием бесконечности жизни является память об умерших, соблюдение, таким образом, непрерывной связи между живыми и мертвыми. Камень (в тексте романа «Братья Карамазовы» - Илюшин камень) становится своеобразной скрижалью памяти, незыблемость которой как бы закрепляется словами клятвы Алеши и мальчиков: «Не забудем же его никогда, вечная ему и хорошая память в наших сердцах, отныне и во веки веков! - Так, так, вечная, вечная, -прокричали все мальчики своими звонкими голосами, с умиленными лицами» [15, 196].

Отличительной чертой мотивной структуры «Братьев Карамазовых» является и то, что возникший в качестве окказионализма алломотивный вариант «Илюшин камень» превращается в неотъемлемую часть мотивного пространства романа. Более того, становится его «краеугольным камнем», поскольку сопрягает в единое целое разнородные вариации, принадлежащие разным мотивным тезаурусам.

В «ЗАКЛЮЧЕНИИ» подводятся итоги исследования и определяются перспективы дальнейшей разработки темы.

Основные результаты диссертационной работы могут быть рассмотрены как в теоретическом, так и в историко-литературном аспекте, который является в диссертации главным. Мотивная структура романа Ф .М.Достоевского «Братья Карамазовы» представляет собой сложную многоуровневую систему, организованную на тезаурусной основе. Именно тезаурусный принцип организации обеспечивает цельность мотивного пространства романа, где каждый компонент существует в прямой или опосредованной связи с остальными. В «Братьях Карамазовых» Достоевского наряду со свойственными мотивной структуре художественного произведения как таковой действуют и специфические принципы функционирования мотивов, характерные

именно для этого текста. Репрезентации мотивных тезаурусов земли, зерна-семени и камня, явившиеся объектом диссертационной работы, - лишь вершина айсберга. Детальное исследование и полное системное описание мотивной структуры романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» (равно как и других его произведений) представляется задачей перспективной и масштабной работы.

По материалам диссертации опубликованы работы:

1. Фарафонова O.A. Апокрифические мотивы в художественной 1 системе романа Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» //

Молодая филология. Новосибирск, 1996. С. 43 - 47.

2. Фарафонова O.A. Мотив земли в художественной структуре романа Достоевского «Братья Карамазовы» II Молодая филология. Новосибирск, 1998. Вып. 2. С. 123 - 134.

3. Фарафонова O.A. Мотив семени в романе Достоевского «Братья Карамазовы» // Молодая филология. Новосибирск, 2000. Вып. 3. С. 78-90.

4. Фарафонова O.A. Мотивная структура художественного произведения // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении: Материалы Первых Филологических чтений, посвященных 65-летию НГПУ. Новосибирск, 2001.С. 108 - 110.

5. Фарафонова O.A. Земной поклон как категория мотивной структуры «Братьев Карамазовых» // Молодая филология. Новосибирск, 2002. Вып. 4. С. 138 - 149.

6. Фарафонова O.A. Мотивный тезаурус камня в художественной структуре «Братьев Карамазовых» // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении: Материалы Вторых Филологических чтений. Новосибирск, 2001. С. 144 -146.

7. Фарафонова O.A. О месте и функции адвоката Фетюковича в художественной структуре «Братьев Карамазовых» // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении: Материалы « Третьих Филологических чтений. В печати. 0,5 п.л.

Лицензия ЛР №020059 от 24.03.97

Подписано к печати 07.10.2003. Формат бумаги 60x84/16. j Печать RISO. Уч.-изд.л. 1,3. Усл. п.л. 1,2. Тираж 100 экз.

' Заказ № 22.

{

Педуниверситет, 630126, Новосибирск, 126, Вилюйская, 28

»noif57

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Фарафонова, Оксана Анатольевна

Введение.

Глава 1. Структура мотива и мотивная структура текста.

Глава 2. Мотив земли. Мифопоэтический аспект.

Глава 3. «Почвенные» вариации мотива земли в «Братьях Карамазовых».

Глава 4. Алломотив «земной поклон». Функциональный аспект.

Глава 5. Мотив зерна-семени.

Глава 6. Мотив камня и его место в мотивной структуре романа.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Фарафонова, Оксана Анатольевна

В отечественном и зарубежном литературоведении не ослабевает научный интерес к творчеству Ф.М.Достоевского и отдельным его произведениям. Тексты писателя рассматриваются и интерпретируются с различных позиций, одна из которых - анализ функционирующих внутри их художественной структуры мотивов.Объектом нашего диссертационного исследования является непосредственно мотивная организация последнего романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы».Как правило, исследователи обращают внимание на присутствие в художественной системе «Братьев Карамазовых» отдельных мотивов. Все существующие на данный момент работы, рассматривающие те или иные мотивы, организующие сюжетное пространство романа, подразделяются на три группы. К первой относятся работы, в которых анализир)аотся мотивы, восходящие к библейскому тексту. Здесь отдельно рассматривается влияние Ветхого и Нового Заветов на поэтику романов Достоевского.Таковы, например, работы Н.Ефимовой, В. Ляху, Ф.Тарасова, Т.Касаткиной, Р.Плетнева, В.Борисовой, Сальвестрони и др. Во вторую фуппу входят исследования тех мотивов «Братьев Карамазовых», источником которых является древнерусская литература (духовные стихи, жития, легенды, повести) и фольклор.Сюда относятся исследования Л.М.Лотман, В.А.Михнюкевича, А.П.Власкина, А.В.Пигина, Г.Б.Пономаревой, Е.В.Шишкиной, А.А.Фирсовой, В.В.Иванова, Е.В.Натарзан. И, наконец, к третьей группе можно отнести работы, в которых текст романа Ф.М.Достоевского рассматривается с точки зрения его литературных интертекстуальных связей. В качестве источников мотивики романа «Братья Карамазовы» здесь называются отдельные авторы и тексты, а также целые направления (например, романтизм), В этом русле лежат работы О.А.Елисеевой, В.Н.Захарова, Р.Г.Назирова, В.Е.Багно, Е.Г.Николаевой. Отметим, что в работах всех отмеченных авторов мотивы, организующие сюжет последнего романа Достоевского рассматриваются практически только с точки зрения источника их возникновения в тексте.Современному литературоведению известно также достаточно большое число исследований романов Ф.М.Достоевского с точки зрения их структуры. Нас в данном случае интересует подобный подход к последнему роману писателя, чему посвящена, например, книга Р.Бэлнепа «Структура "Братьев Карамазовых"». Исходя из представления о том, что литературный текст является структурой, в которой каждый элемент связан со всеми другими элементами функциональными отношениями, Р.Бэлнеп приходит к выводу, что изменение одного элемента текста влечет за собой изменение всего целого. Рассматривая роман Достоевского с трех различных точек зрения - автора, читателя и текста, Р.Бэлнеп приходит к выводу, что модель структуры романа состоит из нескольких взаимосвязанных более частных структур: «внутритекстовой», «исторической», «линейной» и «повествовательной». В зависимости от того, на какую позицию встает исследователь, он выстраивает актуальную для этого ракурса структуру, постоянно, однако подчеркивая, что описываемые им структуры не автономны относительно друг друга в пространстве романа. Именно такая взаимосвязность обуславливает существование того, что Бэлнеп в названии своей книги обозначил как «Структура "Братьев Карамазовых"»'.Основываясь на аналогичных наблюдениях, В.А.Богданов указывает на сложное, «многослойное» строение романа Достоевского, основным принципом организации которого он считает «принцип сюжетного и хронологического сближения эпизодов, смыслового их сопряжения, сопоставления и даже совмещения, но не отождествления»"^.В работах других исследователей находим сходные положения. Отправным тезисом Т.В.Зверевой так же является «принципиальная двойственность всех структур романа» . Описывая повествовательную, образную, сюжетную и композиционную организацию художественной системы «Братьев Карамазовых», исследовательница делает вывод: поскольку «конфигурация сюжета в "Братьях Карамазовых" утратила свои четкие очертания», это привело, в конечном счете, к «бесконечности смыслового ряда».Т.В.Зверева подчеркивает амбивалентность всех структурносмысловых элементов романа «Братья Карамазовы». Подобное утверждение позволяет нам предположить, что и мотив (мотивная структура) как организующая единица сюжета обладает этой характеристикой. Это наблюдение чрезвычайно важно для нашего дальнейшего исследования текста Достоевского. ' в «Заключении» книги Р.Бэлнеп приводит малоизвестный, но от этого не менее интересный, взгляд на проблему структурной организации «Братьев Карамазовых», предложенный Нелли Б.Беннет: «Его последнее произведение "Братья Карамазовы" осталось незаконченным к моменту его смерти, но это не является помехой для читателя, ввиду отсутствия в нем сюжета и структуры». Но, как совершенно верно отмечает Р. Бэлнен, это не более чем поверхностный взгляд на текст Достоевского, который в действительности обладает совершенно четко организованной многоуровневой структурой. Цит. по Бэлнеп Р. «Структура "Братьев Карамазовых"». СПб, 1997. 126. ^ Богданов В.А. О сюжетно-композиционной структуре и жанре «Братьев Карамазовых» // Писатель и жизнь. Сб. историко-литературньпс, теоретических и критических статей. М., 1981.С. 94. ^ Зверева Т.В. Проблема слова и структура романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы».Ижевск, 1998, с. 94. в ряде исследований романа Достоевского с точки зрения его структуры прис)тствуют элементы мотивного анализа. Чаще всего литературоведы ограничиваются анализом одного или нескольких мотивов, обнаруживаемых в сюжете. Исключение составляют исследования В.Е.Ветловской и Р.Я.Клейман. В монофафии В.Е.Ветловской наряду с другими уровнями текстовой структуры «Братьев Карамазовых», большое внимание уделяется мотивике.Автор рассматривает ее, прежде всего, в историко-литературном аспекте, обозначая источники появления и традицию бытования выделенных мотивов (в частности, комплекса семантически смежных мотивов, восходящих к агиографическому сюжету об Алексее человеке Божием). В другой своей работе («Об одном из источников "Братьев Карамазовых"») В.Е.Ветловская анализирует мотивы, возникающие в тексте романа в связи с указанием на Франциска Ассизского. Сопоставляя повествование о Зосиме с легендарным житием св. Франциска, В.Е.Ветловская приходит к выводу, что эти два образа соединяет «ряд прямых и косвенных мотивов». Исследовательница пишет, что подобное соединение, возможно, не только «привносит в роман тему католичества вообще, но в частном плане исподволь вводит еще одно указание на Франциска». В числе мотивов, привнесенных в структуру «Братьев Карамазовых» подобными указаниями на легенду о св. Франциске, Ветловская называет и рассматривает мотивы рыцарства, аскетизма и бедности; а также мотив любви, которую проповедует Зосима.Монография Р.Я.Клейман «Сквозные мотивы творчества Ф.М.Достоевского в историко-культурной перспективе» - одно из немногих исследований, посвященное собственно мотивной организации текстов Достоевского. Правда, речь здесь идет не о мотивной структуре отдельно взятого текста, но о лейтмотивной системе всего творчества писателя. К ведущим мотивам поэтики Достоевского исследовательница относит мотивы игры, шутовства, юродства, сновидчества и пророчества"*.Анализу структуры «Братьев Карамазовых» и исследованию его основополагающих мотивов больщое внимание уделяется в книге Е.М.Мелетинского «Достоевский в свете исторической поэтики. Как сделаны "Братья Карамазовы"». В данной работе отражен мифопоэтический подход к последнему роману Достоевского^. Е.М.Мелетинский считает, что в известном аспекте «Достоевский строго воспроизводит архаические архетипы». Так, например, исходным пунктом одного из мотивов в «"Братьях Карамазовых" - вражда отца с сыновьями, соперничество Федора Павловича и Дмитрия Карамазовых из-за Грушеньки, отцеубийство» — ученый считает «мифологему смены поколений как смены власти».В определенном смысле точка зрения Мелетинского перекликается с мнением В.Н.Топорова о том, что «романы Достоевского аналогичны мифопоэтическим текстам»^. Нам в данном случае чрезвычайно близки обе концепции, поскольку центральной идеей представляемой диссертации является именно то, что мотивная структура «Братьев Карамазовых» выстраивается вокруг основополагающих мифопоэтических мотивов земли, семени и камня^. * к некоторым положениям исследования РЛ.Клейман мы будем обращаться в ходе анализа текста «Братьев Карамазовых». ' Мелетинский Е.М. Достоевский в свете исторической поэтики. Как сделаны «Братья Карамазовы». М., 1996. 19-22. ^ Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического мышления // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995. 193 195. ' Мелетинский Е.М. Указ. соч. 52 - 67.Отвечая на вопрос второй части своей книги - «Как сделаны "Братья Карамазовы"», Е.М.Мелетинский подробно анализирует основополагающие на его взгляд, в структуре романа антитезы. С мнением Е.М.Мелетинского о способе организации структуры текста Достоевского в некотором отношении сходна с точкой зрения Я.Э.Голосовкера, который основным принципом построения романа «Братья Карамазовы» считает «контроверзу», противоречие, дуализм. Ютюч к пониманию этого противоречия (точнее, противоречий) автор монографии видит в диалектике кантовых антиномий: «Решение философской проблемы автор романа хотел бы (да, хотел бы!) найти <...> в утверждающем тезисе антиномий — в Зосиме, в Алеше, противопоставляя этому тезису образ Великого инквизитора, как антитезис с его отрицанием, и черта, как о карикатуру на Великого инквизитора и на самый антитезис» . По нашему мнению, дуалистичность романной структуры «Братьев Карамазовых» прослеживается на всех абсолютно уровнях текста.Мотивика - один из самых значимых его пластов — в значительной степени обладает этим признаком. В дальнейшем мы неоднократно будем говорить о дуалистичности, и даже амбивалентности, мотивов, образующих сюжетное пространство романа Достоевского.Актуальность диссертации обусловлена тем, что в большинстве случаев исследователями романа «Братья Карамазовы» тот или иной выделенный в романе мотив рассматривается с точки зрения принадлежности его к определенной традиции. В некоторых случаях анализируются смысловые контексты, обнаруживаемые при изучении бытования данного мотива внутри текстовой структуры романа. Целостного представления о произведении * ГолосовкерЯ.Э. Достоевский и Кант. Размышление читателя над романом «Братья Карамазовы» и трактатом Канта «Критика чистого разума». М., 1963. 34.Ф.М.Достоевского подобный подход не дает, поскольку роман «Братья Карамазовы» представляет собой сложную многоуровневую систему, организующим началом которой является чрезвычайно разветвленная мотивная структура. Анализ мотивов, их вариативных компонентов, семантических и функциональных отношений, возникающих между ними внутри романного пространства «Братьев Карамазовых», позволяет воссоздать во всей полноте идейнофилософскую концепцию, лежащую в основе сюжета. Мотивная структура в данном случае становится универсальным семантическим кодом, дающим возможность для наиболее адекватного прочтения романа Достоевского.Методика диссертационного исследования базируется на опыте историко-литературных и теоретических работ отечественных и зарубежных литературоведов (М.М.Бахтина, Б.М.Гаспарова, В.Е.Ветловской, Ю.М.Лотмана, В.И.Тюпы, Р.Бэлнепа и др.). В ряде случаев материал и задачи работы требовали обращения к исследовательским принципам семиотики, мифопоэтики и культурологии. Активно используется метод мотивного анализа.Разработка теории мотива и собственно мотивный анализ — одно из ведущих направлений современного литературоведения.Теоретическую базу диссертации составили основополагающие работы исследователей в области мотива и мотивного анализа от А.Н.Веселовского до Б.М.Гаспарова, В.И.Тюпы, И.В.Силантьева и других современных ученых-литературоведов.Впервые понятие мотива было теоретически обосновано в «Поэтике сюжетов» А.Н.Веселовского. Основное свойство мотива, выделенное в этой работе — семантическая неразложимость. По А.Н.Веселовскому, само творчество есть не что иное, как различные «комбинации мотивов», дающие тот или иной индивидуальный сюжет. Писатель, по мнению Веселовского, мыслит мотивами, а каждый мотив обладает устойчивым набором значений, отчасти заложенных в нем генетически, отчасти явившихся в процессе долгой исторической жизни^.А.Л.Бем - последователь и сторонник идей Веселовского, идя вслед и дальше своего учителя, — показал, что семантическая целостность мотива не является препятствием для анализа его семантической структуры; что мотив, будучи, вне всякого сомнения, семантически целостной единицей, способен, тем не менее, разлагаться на некоторые морфологические компоненты. Сравнивая несколько текстов, в основе сюжетов которых лежит один и тот же мотив, А.Л.Бем выявляет «семантический инвариант» мотива и определяет семантику его вариантов. По мнению А.Л.Бема, мотив — предельная ступень «художественного отвлечения от конкретного содержания произведения, закрепленная в простейшей словесной формуле»'^ В русле семантической теории мотива лежит и работа О.М.Фрейденберг «Поэтика сюжета и жанра». Исследовательница говорит о понятии мотива, которое в системе «мифологического сюжета» оказывается тесно связано с понятием персонажа: «В сущности, говоря о персонаже, нам пришлось говорить и о мотивах, которые в нем получают стабилизацию; вся морфология персонажа представляет собой морфологию сюжетных мотивов». И далее: «мотивы не только связаны с персонажем, но являются его действенной формой... Каждый образ воплощен; эти воплощения ' Веселовский А.Н. Поэтика сюжетов // Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989. 300 -301. "* Бем А.Л. Мотив и сюжет. Цит. по Силантьев КВ. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: Очерк историографии. Новосибирск, 1999. 83. получают развернутые мотивы действий и состояний в обряде и мифе»".И А.Н.Веселовский и О.М.Фрейденберг, говоря в своих работах о мотиве, используют понятие образности, подчеркивая тем самым эстетическую значимость мотива.Иной подход обнаруживает В.Я.Пропп в «Морфологии сказки», где он подверг критике положение Веселовского о мотиве как неразложимой и устойчивой единице повествования. Вместо семантического критерия неразложимости мотива В.Я.Пропп предлагает «логическое отношение». Оппонируя А.Н.Веселовскому, Пропп пишет: «Конкретное растолкование Веселовским термина "мотив" в настоящее время уже не может быть применено. По Веселовскому мотив есть не разлагаемая единица повествования... Однако, те мотивы, которые он приводит в качестве примеров, раскладываются. Если мотив есть нечто логически целое, то всякая фраза сказки дает мотив». «Первичными элементами» Пропп предлагает считать функции действующих лиц'^. Но рассматриваемый только как логическая конструкция мотив утратил свою эстетическую значимость, превратившись в некий набор логико-грамматических компонентов.Современное литературоведение, все дальнейшие развитие теории мотива показало, однако, как пишет И.В.Силантьев, что «введенное ученым понятие функции действующего лица не только не заменило, но существенно углубило понятие мотива, и именно в семантргческой трактовке последнего. Дело в том, что с точки зрения " Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. 221 -224 . '^ Пропп В.Я. Морфология сказки. Л., 1928. 21 - 22. семантики мотива и сюжета в целом функция является не более чем одним из семантических компонентов мотива»''^.В отличие от А.Н.Веселовского и В.Я.Проппа, Б.В.Томашевский в работе «Теория литературы. Поэтика» определяет мотив через категорию темы: «Понятие темы есть понятие суммирующее, объединяющее словесный материал произведения. Тема может быть у всего произведения, и в то же время, каждая часть произведения обладает своей темой. Такое выделение из произведения частей, объединяющих каждую часть особым тематически единством, называется разложением произведения... Путем такого разложения произведения на тематические части мы, наконец, доходим до частей не разлагаемых, до самых мелких дроблений тематического материала... Тема неразложимой части произведения называется мотивом. В сущности, - каждое предложение обладает своим мотивом»'"*.Подобный подход позволяет по сути дела установить определенное тождество между понятиями темы и мотива, однако никак не объясняет СЗЩ1Н0СТИ мотива как такового.А.К.Жолковский и Ю.К.Щеглов в цикле работ «К описанию смысла связного текста» определяют тему художественного текста гораздо шире, нежели Томашевский, рассматривая ее как «некий семантический инвариант всех релевантных элементов, аспектов, эпизодов и т.п. текста»'^. Мотив, таким образом, оказывается одним из способов передачи эстетической информации. " Силантьев И.В. Указ. соч. 17. " Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996. 182. " Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. К описанию смысла связного текста: Тема и прие»«!-! выразительности. Пример вывода художественного текста из темы. ИРЯ АН СССР. Предварительные публикаши Проблемной Гриппы по Экспериментальной и Прикладной Лингвистке. М., 1972. 6 -7 .Особую позицию в этой связи занимает Е.М.Мелетинский, который в статье «Семантическая организация мифологического повествования и проблема семиотического словаря мотивов и сюжетов» обращается к проблеме смыслового взаимодействия мотива и сюжета и предлагает структурно-семантическую концепцию мотива, опираясь на достижения лингвистов в области структуры предложения: «Думается, что уже сейчас некоторые определения, заимствованные из лингвистики, могут послужить основой для анализа мотивов»'^. Структура мотива, по мнению исследователя, может быть уподоблена структуре предложения, В основе диссертационного исследования мотивной структуры романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» лежит именно структурносемантическая концепция мотива, разработке которой в последнее десятилетие уделяется все больше внимания.Научная новизна предпринятого в диссертации системного описания мотивной структуры романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» состоит в том, что исследование текста впервые базируется на детально разработанной концепции мотивных тезаурусов. Подобный подход к анализу и интерпретации «Братьев Карамазовых» оправдан спецификой мотивной структуры самого романа Достоевского и является наиболее адекватным.Концепция мотивных тезаурусов позволяет системно и последовательно описывать такие сложные для изучения тексты, как «Братья Карамазовы» Ф.М.Достоевского. При этом совмещаются различные методы, что значительно расширяет возможности исследования. Во-первых, каждый мотив, функционирующий в «Братьях Карамазовых», может быть рассмотрен одновременно и " Мелетинский Е.М. Семантическая организация мифологического повествования и проблема семиотического словаря мотивов и сюжетов // Текст и культура. Труды по знаковым системам сам по себе, и как неотъемлемая часть художественной структуры романа. Помимо анализа собственно внутри текстовых семантических отношений между и внутри представленных в «Братьях Карамазовых» мотивных тезаурусов, подобный подход к изучению произведения позволяет восстановить историческую и литературную традицию бытования отдельных мотивов и целых мотивных комплексов. Во-вторых, последовательное использование в ходе анализа романа Достоевского концепции мотивных тезаурусов позволяет увидеть текст целиком, во всей полноте структурных и смысловых отношений, а также постоянно держать в поле зрения историко-литературные связи романа «Братья Карамазовы».Основная цель диссертационной работы состоит в выявлении, анализе и последовательном описании мотивной структуры последнего романа Ф.М.Достоевского.В соответствии с поставленной целью материалом является роман «Братья Карамазовы». По мере необходимости привлекались и другие произведения Ф.М.Достоевского, письма, черновые материалы, «Дневник писателя».Достижение поставленной цели предполагает решение ряда задач, которые последовательно реализуются в шести главах диссертации: 1) теоретически обосновать концепцию тезаурусного принципа мотивной структуры как наиболее адекватную тексту Достоевского; 2) определить тезаурусы, наиболее актуальные в художественной системе романа «Братья Карамазовы», руководствуясь полнотой и частотностью их XVI. Тарту, 1983. 115 -125. репрезентаций, а также степенью семантической разветвленности; 3) выявить и проанализировать вариации ключевых мотивем тезаурусов земли, семени и камня, представленные в художественной структуре последнего романа Достоевского; 4) систематизировать полученный мотивный материал с учетом семантических связей внутри указанных мотивных тезаурусов и отношений между ними; 5) на примере бытования и функционирования мотивов земли, семени и камня в романе Достоевского показать закономерности и специфические особенности мотивной организации «Братьев Карамазовых».Избранный подход к изучению мотивной структуры и результаты работы открывают новые перспективы для изучения как поэтики Достоевского, так и ряда авторов XIX века.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мотивная структура романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы""

Основные результаты диссертационной работы могут быть рассмотрены как в теоретическом, так и в историко-литературном аспекте, который является для нас главным.

Для обозначения совокупности мотивного инварианта и его конкретных текстуальных манифестаций, с учетом всех возможных семантических связей между ядерными и периферийными значениями, мы предложили использовать термин «мотивный тезаурус». Мотивный тезаурус представляет собой относительно самостоятельную отдельную систему, выстроенную по принципу идеографического словаря, в центре которой находится жестко определенная ядерная сема. Основные характеристики мотивного тезауруса совпадают с характеристиками мотива и мотивной структуры текста (как то внутренняя иерархичность, наличие центрального значения и периферийных вариантов, семантическая разомкнутость и упорядоченность смысловых связей). Отметим характерную особенность функционирования мотивного тезауруса: будучи включенным в контекст конкретного художественного произведения, тезаурус становится частью его мотивной структуры, существуя одновременно и вне границ данного текста, поскольку в силу своей семантической разветвленности мотивный тезаурус не может быть полностью реализован в каком-либо отдельно взятом тексте.

В пределах конкретного художественного произведения мотивная структура становится категорией, организующей сюжетное пространство. Два наиболее распространенных принципа выстраивания мотивной структуры - лейтмотивный и тезаурусный. Лейтмотивная организация художественного произведения предполагает доминирующее звучание одного или двух мотивов с ограниченным пределами данного текста набором вариативных значений. Тезаурусная мотивная структура текста выстраивается скорее по принципу паутины, прямо или опосредованно связующей все смысловые элементы. Отношения внутри такой структуры выстраиваются по принципу семантического сцепления компонентов. Мотивная структура «Братьев Карамазовых» организована именно на основе мотивных тезаурусов.

Своеобразным декодирующим ключом ко всей мотивной структуре текста является эпиграф, в котором совершенно очевидно обозначены центральные мотивы земли и семени. Восстановленный контекст притчи о сеятеле, цитируемой в эпиграфе, высвечивает не менее значимый в тексте Достоевского мотив камня.

Мотивные тезаурусы земли и семени обнаруживают генетическую близость друг другу, обусловленную их архетипической природой, а также биологической и исторической неразрывной связью. В романной структуре текста Достоевского семантическая смежность тезаурусов земли и зерна-семени подчеркивается их постоянным взаимодействием и пересечением. Самым ярким примером подобного рода близости является неразрывное единство восходящих к евангельскому контексту таких вариативных значений указанных мотивов как «земля — душа» и «семя - слово». Центральное положение, которое занимают в романе «Братья Карамазовы» репрезентации мотивных тезаурусов земли и зерна-семени, закрепляется композиционным кольцом «эпиграф — последняя глава романа» и семантически разветвленной системой манифестаций, пронизывающих все романное пространство.

Наиболее обширно в «Братья Карамазовых» представлено тезаурусное поле мотива земли. Причем, в тексте Достоевского получают закрепленность как традиционные (мифопоэтические) вариации данного мотива, так и значения актуализированные в пределах поэтики самого автора романа (мы имеем в виду те вариативные значения мотива земли, истоки которых следует искать в мировоззренческой концепции Достоевского, а именно - в теории почвенничества).

Одной из самых актуальных в контексте «Братьев Карамазовых», но при этом и одной из самых малоизученных вариаций мотива земли является земной поклон, несущий в романе Достоевского колоссальную смысловую и функциональную нагрузку. В контексте мотива земли земной поклон, как его алломотивная вариация, становится в художественной системе романа знаком, определяющим, насколько тот или иной персонаж близок к земле, располагая их на ценностной оси «истина — ложь». Посредством вариации «земной поклон» обеспечивается сопряжение тезауруса земли с иными мотивными тезаурусами, имеющими репрезентации в тексте Достоевского (например, семени, шутовства, дуэли); выстраиваются, кроме того, непрерывные семантические связи и между вариативными значениями самого мотива земли (сопрягая такие его алломотивы, как могила, почва, пустыня и т.п.).

Мотив семени чаще всего интерпретируется исследователями последнего романа Достоевского исходя из безусловно доминирующей евангельской традиции. Однако, в «Братьях Карамазовых» отмечается принципиальная (при соблюдении определенной смысловой иерархии) двухуровневость семантики тезаурусного поля зерна-семени, заключающую в себе прототипический (восходящий к земледельческим культам) и евангельский (источником вариативных значений в данном случае является в первую очередь притча о сеятеле) пласты. В обоих случаях вариативные значения семени оказываются теснейшим образом связаны с проявлениями мотивного тезауруса земли (в первом случае в ее буквальном — физическом — варианте, во втором — в метафорическом).

Мотивный тезаурус камня аналогично тезаурусам земли и семени, обладает архетипической природой и двухуровневой семантической структурой, сопрягающей мифологический и евангельский контексты. Инвариантное ядро также организовано генетически заложенными семами конкретно-бытового, физического характера.

К числу первых относится безусловная недискретность мотивного поля романа «Братья Карамазовы». Мотивные тезаурусы земли, семени и камня посредством своих внутритекстовых вариаций постоянно пересекаются и взаимодействуют как друг с другом, так и с другими мотивными тезаурусами. При этом одно и то же . вариативное значение оказывается репрезентацией одновременно нескольких мотивных тезаурусов. В ходе работы обозначилось несколько точек такого сопряжения. Например, алломотивная вариация земли - «могила» - соотносится со всеми тремя мотивными тезаурусами и может быть охарактеризована как их полноправная составляющая: могила является конкретной репрезентацией земли-кладбища; вариация «могильный камень» делает могилу проявлением тезауруса камня; просьба Илюши Снегирева покрошить «хлебушек» на его могилке соотносит данную алломотивную вариацию с семантическим компонентом «вечная жизнь», входящим в состав мотивного тезауруса зерна-семени. Аналогично функции выполняют в романе и другие мотивные вариации (молчание, грязь, дом, хлеб и т.п.).

Непрерывность семантических связей между всеми компонентами мотивной структуры романа «Братья Карамазовы» обеспечивается и на более глубинном уровне — посредством непрямого «припоминания» другого мотива, как бы просвечивающего сквозь ту или иную вариацию рассматриваемых мотивных тезаурусов. Таково, например, прорастание мотива дуэли в эпизоде обмена поклонами Дмитрия и Федора Павловича, подробно описанное нами в четвертой главе работы.

Единство мотивной структуры романа Достоевского обеспечивается, кроме того, подчеркнутой неизолированностью мотивных линий, пронизывающих весь роман. Так, мотивам земли, семени и камня в различных их проявлениях и на различных уровнях текста постоянно сопутствуют мотивы шутовства и юродства, который, с одной стороны, являются совершенно самостоятельными мотивами, с другой, выполняют функцию вспомогательных мотивов, сопровождающих и дополняющих основные. . ■ •■■•

Многоуровневость и - непрерывность мотивной структуры «Братьев Карамазовых» обеспечивается семантической разветвленностью всех ее компонентов, даже на уровне алломотивных вариаций, которые вступают друг с другом в оппозиционные («земля-мир» и «земля-территория»; «Россия» и «заграница») или синонимические («земной поклон» — «дуэль») смысловые отношения.

Анализ текстуальных вариативных значений мотивных тезаурусов земли, семени и камня выявил, что многие из них обладают вариантопорождающей способностью и, кроме того, внутри текста Достоевского действует и принцип динамического соотношения центра и периферии. Находящийся на смысловой периферии мотивного тезауруса алломотив становится центром целого комплекса семантически смежных мотивов, как это происходит с оппозиционными друг другу манифестациями «Америка» и «Россия» мотивного тезауруса земли, которые оказываются центрами противостоящих друг другу комплексов американских и российских мотивов.

Одним из основных принципов организации мотивного пространства собственно «Братьев Карамазовых» является амбивалентность семантики функционирующих в нем мотивов (или же отдельных их проявлений). Как, например, происходит с репрезентациями мифопоэтического мотива Матери сырой земли Богородицы Софии, который и сам изначально семантически неоднороден. Традиционно положительно коннотированная вариация «женщина-мать» приобретает в контексте романа Достоевского полярные семантические характеристики, связанные с комплексом «страшной матери». Но даже при сохранении традиционной семантики мотивы и их вариации, попав в художественную структуру текста Достоевского приобретают дополнительные смысловые оттенки и утрачивают внутреннюю монолитность, как это происходит с мотивными вариациями «могильные камни», «земной поклон», «земля-почва» и т.д.

Отличительной чертой мотивной структуры «Братьев Карамазовых» является и то, что появившийся в качестве окказионализма алломотивный вариант «Илюшин камень» превращается в неотъемлемую часть мотивного пространства романа. Более того, становится его «краеугольным камнем», поскольку сопрягает в единое целое разнородные вариации, принадлежащие разным мотивным тезаурусам.

Мотивная структура романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» представляет собой сложную многоуровневую систему, организованную на тезаурусной основе. Именно тезаурусный принцип организации обеспечивает цельность мотивного пространства романа, где каждый компонент существует в прямой или опосредованной связи с остальными. В «Братьях Карамазовых» Достоевского наряду со свойственными мотивной структуре художественного произведения как таковой действуют и специфические принципы функционирования мотивов, характерные именно для этого текста. Репрезентации мотивных тезаурусов земли, зерна-семени и камня, явившиеся объектом диссертационной работы, - лишь вершина айсберга. Детальное исследование и полное системное описание мотивной структуры романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» (равно как и других его произведений) представляется задачей перспективной и масштабной работы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список научной литературыФарафонова, Оксана Анатольевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аллен Л. «Кроткая» и самоубийцы в творчестве Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования.-СПб, 1998. Т. 15.-С. 228-136.

2. Аллен Л. Ф.М. Достоевский. Поэтика. Мироощущение. Богоискательство.-М., 1996.

3. Аллен Л. О пушкинских корнях романов Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. СПб, 1996. Т. 12гС. 43 -48.

4. Аллен Л. Штрихи к портрету Достоевского: Опыт психологического анализа.-СПб, 1998.

5. Альми И.Л. Поэтика образов праведников в поздних романах Достоевского (пафос умиления и характер его воплощения в фигурах странника Макара и старца Зосимы) // Д.: М. и И. Т. 15 264-272.

6. Арутюнова Н.Д. Стиль Достоевского в рамках русской картины мира // Поэтика. Стилистика. Язык и культурагМ., 1996.-С. 61 — 90.

7. Арьев А. Пузыри земли ( К теории почвенничества) // Достоевский и мировая культура. Альманах № 4. М., 1995.-С. 113 123.

8. Ашимбаева Н.Т. Сердце в произведениях Достоевского и библейская антропология // Достоевский и мировая культура. Альманах № 6. СПб, 1996гС. 109 117.

9. Афанасьев А.Н. Народные русские легенды.-Новосибирск, 1990.

10. Ю.Байбурин Н.К. Ритуал в традиционной культуре.-СПб, 1993.

11. П.Бальбуров Э.А. Мотив и канон // Сюжет и мотив в контексте традиции.-Новосибирск, 1998.-С. 6 — 20.

12. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского.-М., 1963.

13. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества.-М., 1979.

14. Белкин А.А. «Братья Карамазовы» (Социально-философская проблематика) // Творчество ДостоевскогогМ., 1959гС. 265 — 292.

15. Беляев В.В. Имя «Грушенька» в «Братьях Карамазовых» как антропоним // Достоевский: Материалы и исследования. Т. 10. СПб, 1992.

16. Бем A.JI. Статьи о литературе // Вопросы литературы.-М., 1991. № 6.-С. 67 108.

17. Бенвенист Э. Понятие структуры в лингвистике // Эмиль Бенвенист. Общая лингвистика.-М., 1974.

18. Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского. Прага, 1923.

19. Бердяев Н.А. О русских классиках.-М., 1993.

20. Берковский Н.Я. О «Братьях Карамазовых» // Вопросы литературы.-М., 1981. № 3.-С. 197 213.

21. Богданов В.А. О сюжетно-композиционной структуре и жанре «Братьев Карамазовых» // Писатель и жизнь.-М., 1981.

22. Борисова В.В. Мифопоэтический аспект картины мира в романе Достоевского «Братья Карамазовы» // Индивидуальность писателя и литературно-общественный процесс.-Воронеж, 1979.-С. 91 -102.

23. Борисова В.В. Роман Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» в его связях с народнопоэтическим мышлением. Автореф. дис. канд. филол. наук.-JI., 1980.

24. Борисова В.В. Фольклорно-мифологическая основа солнечной символики в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Фольклор народов РСФСРгУфа, 1984гС. 132 137.

25. Бочаров С.Г. О двух пушкинских реминисценциях в «Братьях Карамазовых» // Достоевский: Материалы и исследования. JL, 1976. Т. 2.

26. Бочаров С.Г. О художественных мирах.-М., 1985.

27. Буданова Н.Ф. Достоевский и Христос // Достоевский: Материалы и исследования .-СПб, 1992. Т. 10.

28. Буданова Н.Ф. История «обращения к смерти» Ришара, рассказанная Иваном Карамазовым // Достоевский: Материалы и исследования. СПб, 1996. Т. 13 -С. 106-119.

29. Буданова Н.Ф. А поле битвы — сердца людей («Братья Карамазовы» и «93-й год») Н Достоевский: Материалы и исследования. СПб, 1996. Т. 12гС. 137-161.

30. Бузина Т. Мотивы духовных стихов в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Достоевский и мировая культура. Альманах № 6. СПб, 1996.-С. 62-81.

31. Буланов A.M. Святоотческая традиция понимания «сердца» в творчестве Ф.М. Достоевского // Христианство и русская литература.-СПб, 1994.-С. 270-306.

32. Булгаков С.Н. Свет Невечерний.-М., 1917.

33. Бэлнеп Роберт JL Структура «Братьев Карамазовых»гСПб, 1997.

34. Васильева Г.М. Апория И.В. Гете «Часть силы той.» в творчестве Ф.М. Достоевского П Васильева Г.В. «Фауст» Гете: К проблеме жанрового мышления.-Новосибирск, 1994гС. 71-74.

35. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989.

36. Ветловская В.Е. «Идеал мадонны» в «Братьях Карамазовых» // Достоевский: Материалы и исследования. Т. 15. СПб, 1998.—С. 305 326.

37. Ветловская В.Е. Поэтика романа «Братья Карамазовы».-Л., 1977.

38. Ветловская В.Е. Творчество Достоевского в свете литературных и фольклорных представлений: «Строительная жертва» // Миф — фольклор — литература.*Л., 1978.

39. Ветловская В.Е. Ф.М. Достоевский // Русская литература и фольклор ( Вторая половина XIX в.).-Л., 1982.-С. 12 — 75.

40. Ветловская В.Е. Проблема источников художественного произведения // Русская литература. — 1994. № 1. — С. 100 - 116.

41. Викторович В. А. Понятие мотива в литературоведческих исследованиях // Русская литература XIX в. Вопросы сюжета и композиции.-Горысий, 1975гС. 1 89 — 191.

42. Викторович В.А. Достоевский и Вл. Соловьев // Достоевский и мировая культура. Альманах № 1. Часть II. СПб, 1993.

43. Власкин А.П. «Знающие» и «понимающие» герои в романе «Братья Карамазова» И Достоевский и современность. Старая Русса, 1996гС. 32-36.

44. Владимирцев В.П. Наблюдения над троичной поэтикой Достоевского: правила, границы, подробности, общий смысл // Новые аспекты в изучении Достоевского. Сб. научных трудов.— Петрозаводск, 1994ГС. 50 66.

45. Владимирцев В.П. Мотив «горячее горящее сердце» у Достоевского (в срезах исторической поэтики, культурологии и этнографии) // Проблемы исторической поэтики. Вып. 2." Петрозаводск, 1992тС. 137-144.

46. Галаган ГЛ. Сад Федора Павловича Карамазова // Достоевский. Материалы и исследования. Т.15гС. 327 333.

47. Гаспаров Б.М. Язык. Память. Образ.-М., 1996.

48. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. Очерки истории русской литературы XX векагМ., 1994.

49. Гинзбург Л.Я. О психологической прозегМ., 1999.

50. Голова С.В. Историко-мировоззренческие системы: культура, цивилизация и язычество в художественном мире Ф.М. Достоевского // Русская литература XIX века и христианство.-М., 1997.-С. 68-74.

51. Голосовкер Я.Э. Достоевский и КантгМ., 1963.

52. Голубиная книга: русские народные духовные стихи XI — XIX веков.-М., 1991.

53. Горичева Т. Достоевский — русская феноменология духа // Достоевский в конце XX векагМ., 1996гС. 31 — 47.

54. Гроссман Л.П. Достоевский — художник // Творчество Ф.М. Достоевского.-М., 1959.-С. 330-416.

55. Грякалов А.А. Достоевский и философия диалога (Из опыта русской традиции XX века) // Достоевский и современность. Материалы X международных старорусских чтений.—Старая Русса, 1996.

56. Гулыга А.В. Русская идея и ее творцы.-М, 1995гС. 70 —89.

57. Гуткина И.С. Оптина пустынь как мифообразующий топос в русской культуре XIX века // Russian Studies. Ежеквартальна русской филологии и культурыгСПб, 1994г№ 1гС. 60 92.

58. Джексон Р.Л. Проблема веры и добродетели в «Братьях Карамазовых» // Достоевский. Материалы и исследования.—Л., 1991. Т. 9гС. 124-131.

59. Долинин А.С. Последние романы ДостоевскогогМ., Л., 1963.

60. Доманский Ю.В. Архетипические мотивы в русской прозе XIX века. Автореф. дис. канд. филол. наук.-Тверь, 1998.

61. Евзлин М. Космогония и ритуал.-М., 1993.

62. Евсюков В.В. Мифы о вселенной.-Новосибирск, 1988.

63. Елисеева О.А. Мотив «таинственного посещения» в романтизме и творчестве Ф.М. Достоевского // Достоевский в культурном контексте XX века: Материалы научной конференции, посвященной 170-летию со дня рождения Ф.М. Достоевского. Омск, 1995гС. 90-96.

64. Емельянов Б.В., Новиков А.И. «Третий» путь Федора Достоевского // Емельянов Б.В., Новиков А.И. Русская философия серебряного векагЕкатеринбург, 1995гС. 67-76.

65. Ефимова Н. Мотив библейского Иова в «Братьях Карамазовых» // Достоевский. Материалы и исследования. СПб, 1994. Т. 11.

66. Ефимова Н. Ветхий Завет в контексте Божьего мира героев романа Достоевского «Братья Карамазовы» // Русская литература XIX века и христианство.-М., 1997.-С. 339-348.

67. Иванов Вяч. Свобода и трагическая жизнь // Достоевский. Материалы и исследованиягСПб, 1992. Т. 9.

68. Иванов В.В., Топоров В.Н. Инвариант и трансформации // Типологические исследования по фольклору: Сборник статей памяти В.Я. Проппа (1895 1970)гМ., 1975гС. 44 - 77.

69. Иванов В.В. Достоевский и народная культура (юродство, скоморошество, балаган). Автореф. дис. канд. филол. наук.-JL, 1990.

70. Иванов В.В. Безобразие красоты: Достоевский и русское юродствогПетрозаводск, 1993.

71. Иванов В.В. Юродивый герой в диалоге иерархий Достоевского // Евангельский текст в русской литературе XVIII XX веков.— Петрозаводск, 1994гС. 201 - 209.

72. Игета С. Образ Матери-Земли и Богородицы в произведениях Достоевского // IX Международный съезд славистов.-М., 1983.

73. Казак Вольфганг. Образ Христа в «Великом инквизиторе» Достоевского // Достоевский и мировая культура. Альманах № 5. М., 1995ГС. 37-54.

74. Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А. Мифы древних славян. Велесова книгагСаратов, 1993.

75. Каменева Н.Е. Книга Иова в контексте романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Человек. Культура. Слово: Мифопоэтика древняя и современнаягОмск, 1994. Вып. 1гС. 74 — 82.

76. Кантор В.К. «Братья Карамазовы» Ф. Достоевского. М., 1983.

77. Карасев Л.В. О символах у Достоевского // Вопросы философии.— 1994г№ 10.

78. Карасев Л.В Эмблематический сюжет у Достоевского // Библия в культуре и искусстве г М., 1996гС. 305 — 315.

79. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография.-М., 1976.

80. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личностьгМ., 1987.

81. Карякин Ю. Достоевский и канун XXI векагМ., 1989.

82. Карякин Ю. Достоевский и Апокалипсис // Достоевский Ф.М. Собр. соч.-М., 1996. Т. 1гС. 5 15.

83. Касаткина Т. Об одном свойстве эпилогов пяти великих романов Достоевского // Достоевский в конце XX векагМ., 1996.

84. Керлот Х.Э. Словарь символов.-М., 1994.

85. Кириллова И. Отметки Достоевского на тексте Евангелия от Иоанна // Достоевский в конце XX века.-М., 1996гС. 48 — 59.

86. Клейман Р.Я. Сквозные мотивы творчества Достоевского в историко-культурной перспективе.-Кишинев, 1985.

87. Клейман Р.Я. Метонимическое qui pro quo в поэтике Достоевского // Достоевский и современность.—Старая Русса, 1996гС. 65-69.

88. Ковач А. Жанровая структура романов Ф.М. Достоевского. Роман — прозрение // Проблемы поэтики русского реализма XIX века.-Л., 1984.

89. Ковач А. Иван Карамазов: Фауст или Мефистофель? // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 14.-С. 153 — 163.

90. Коган. Г. Вечное и текущее (Евангелие Достоевского и его значение в жизни и творчестве писателя) // Достоевский в конце XX века. М., 1996гС. 147 166.

91. Котельников В.А. Кенозис как творческий мотив у Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. СПб, 1996. Т. 13гС. 194 200.

92. Краснов Г.В. Мотив в структуре прозаического произведения // Вопросы сюжета и композиции .-Горький, 1980.

93. Кулешов В.И. Жизнь и творчество Ф.М. Достоевского.—М., 1979.

94. Кунильский А.Е. Проблема «смех и христианство» в романе Достоевского «Братья Карамазовы» // Евангельский текст в русской литературе XVIII XX веков.-Петрозаводск, 1994гС. 192 -200.

95. Куплевацкая Л.А. Символика хронотопа и духовное движение героев в романе «Братья Карамазовы» // Достоевский: Материалы и исследованиягСПб, 1992. Т. ЮгС. 90 100.

96. Курляндская Г.Б. История человечества в сознании Ф.М. Достоевского и Вл. С. Соловьева // Контекст — 1994, 1995. М., 1996гС. 403-427.

97. Кэмпбелл Джозеф. Герой с тысячью лицами.-Киев, 1997.

98. Лепахин В. Икона в творчестве Достоевского («Братья Карамазовы», «Кроткая», «Бесы», «Подросток», «Идиот») //

99. Достоевский. Материалы и исследования. Т. 15. СПб, 2000.-С. 237 -263.

100. Лингвистический энциклопедический словарыМ., 1990.

101. Лосский И.О. Достоевский и его христианское миропонимание // Лосский И.О. Бог и мировое зло.-М., 1994.

102. Лотман Л.М. Романы Достоевского и русская легенда // Русская литература.-1972г№ 2.

103. Лотман Ю.М. О русской литературе классического периода // Ю.М. Лотман и тартусско-московская семитическая школа.-М., 1994.

104. Лотман Ю.М. Динамическая модель семиотической системы // Лотман Ю.М. СемиосферагСПб, 2000гС. 543 556.

105. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров // Лотман Ю.М. Семиосфера.-СПб, 2000.

106. Лукпанова Г.Г. Трансформация мотивов и образов Пушкина и Лермонтова в творчестве Достоевского. Автореф. дис. канд. филол. наук.-М., 1989.

107. Меднис Н.Е. Мотив воды в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» // Роль традиции в литературной жизни эпохи. Сюжеты и мотивыгНовосибирск, 1995гС. 79 — 88.

108. Меднис Н.Е. Sacra и inferno в художественном пространстве романов Ф.М. Достоевского // Ars interpretandi. Сб. статей к 75-летию профессора Ю.Н. ЧумаковагНовосибирск, 1997.

109. Меднис Н.Е. Мотив пустыни в лирике Пушкина // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы: Сюжет и мотив в контексте традициигНовосибирск, 1998.-С. 163 — 171.

110. Меднис Н.Е. Венеция в русской литературе.-Новосибирск, 1999.

111. Мелетинский Е.М. Семантическая организация мифологического повествования и проблема семиотического указателя мотивов и сюжетов // Текст и культура. Труды по знаковым системам XVI.-Тарту, 1983.

112. Мелетинский Е.М. О литературных архетипахгМ., 1994.

113. Мелетинский Е.М. Достоевский в свете исторической поэтики. Как сделаны «Братья Карамазовы»гМ., 1996.

114. Мережковский Д.С. Толстой и Достоевский. Вечные спутники,— М., 1995.

115. Минц З.Г., Лотман Ю.М. Образы природных стихий в русской литературе (Пушкин — Достоевский — Блок) // Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение.-Тарту, 1983г С. 35 — 41.

116. Михнюкевич В.А. Духовные стихи в системе поэтики Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб, 1992. Т. 10.

117. Михнюкевич В.А. Русский фольклор в художественной системе Ф.М. Достоевского.-Челябинск, 1994.

118. Михнюкевич В.А. Братья Карамазовы в фольклорном контексте последнего романа Ф.М. Достоевского // Индивидуальное и типологическое в литературном процессе.— Магнитогорск, 1994.

119. Михнюкевич В.А. Старец Зосима как русский «всечеловек» // Достоевский и современность. Материалы XII международных старорусских чтенийгСтарая Русса, 1998.

120. Мотидзуки Тэцуо. Тема казуистики в романе «Братья Карамазовы»// Достоевский в конце XX века.-М., 1996.-С. 289 — 297.

121. Мочульский В.К. Достоевский. Жизнь и творчество // Мочульский В.К. Гоголь. Соловьев. ДостоевскийгМ., 1995.

122. Назиров Р.Г. Творческие принципы Ф.М. Достоевского.— Саратов, 1982.

123. Назиров Р.Г. Проблема художественности Ф.М. Достоевского // Творчество Ф.М. Достоевского: искусство синтеза. Екатеринбург, 1991 гС. 125 157.

124. Натарзан Е.В. Мотив прозорливости в романах Достоевского («Подросток», «Идиот», «Братья Карамазовы») // Молодая филологиягНовосибирск, 1998. Вып. 2гС. 111 — 115.,

125. Натарзан Е.В. Житийные мотивы в творчестве Достоевского. Автореф. дис. канд. филол. наук.-Новосибирск, 2000.

126. Неклюдов С.Ю. О кривом оборотне (к исследованию мифологической семантики фольклорного мотива) // Проблемы славянской этнографии.-Л., 1979.

127. Никитина С.Е. Тезаурус по теоретической и прикладной лингвистике.-М., 1978.

128. Никитина С.Е. Тезаурус как способ описания и представления языка науки. Автореф. дис. канд. филол. наук.М., 1983.

129. Никитина С.Е. Фольклорное слово в тезаурусном описании // Славянский стих: Стиховедение, лингвистика и поэтика. М., 1996гС. 203-209.

130. Николаев О.Р., Тихомиров Б.Н. Эпическое православие и русская литература. Ч. 2. К вопросу об интерпретациях христианской этической системы в русской литературе XIX века (Гаршин, Достоевский, Лев Толстой) // Русская литература. 1993. № 2гС. 3 — 16.

131. Новикова Е.Г. Софийность русской прозы второй половины XIX века: Евангельский текст и художественный контекст.— Томск, 1999.

132. Овчинникова Л.В. Творчество Ф.М. Достоевского и фольклор: (вопросы поэтики). Автореф. дис. канд. филол. наук.-М., 1992.

133. Овчинникова Л.В. Народные песни в художественном мире Ф.М. Достоевского // Синтез искусств и художественная культурагМ., 1995гС. 84-94.

134. Одасима Таро. Смерть доброго человека и продолжение жизни в душах других людей — такова формула веры в воскресение скептика Достоевского? // Достоевский и мировая культура. Альманах № 8.-М., 1997.

135. Одиноков В.Г. О феноменологическом подходе к изучению художественных явлений в системе сравнительного литературоведения // От сюжета к мотиву .-Новосибирск, 1996.-С. 24-33.

136. Орлов А.Н. Тезаурус информационно-поисковый по литературе, фольклору и фольклористикегМ., 1975.

137. Орлов М.А. История сношений человека с дьяволом.-М., 1997.

138. Оутс Дж. К. Трагическое и комическое в «Братьях Карамазовых» // Достоевский и мировая культура. Альманах. № 6. СПб, 1996гС. 210-229.

139. Пафаева А.В. Исследование семантических структур традиционных сюжетов и мотивов. Автореф. дис. канд. филол. наук.-М., 1998.

140. Печерская Т.И. Мотив смерти-воскресения в поэтике сна Ф.М. Достоевского ( первый сон Раскольникова) // Материалы к > Словарю сюжетов и мотивов русской литературы: От сюжета к мотиву.-Новосибирск, 1996гС. 140—146.

141. Печерская Т.И. Мотив блудного сына в рассказах и повестях Достоевского // «Вечные» сюжеты русской литературы: («блудный сын» и другие).-Новосибирск, 1996-С. 78 — 86.

142. Пигин А.В. К вопросу о древнерусских источниках романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» // Новые аспекты в изучении ДостоевскогогПетрозаводск, 1994гС. 193 — 198.

143. Поддубная Р.Н. Малая проза в «Дневнике писателя» и в «Братьях Карамазовых» (Идейно-художественные переклички и сопряжения) // Достоевский. Материалы и исследования. СПб, 1996. Т. 13гС. 131-142.

144. Подчиненов А.В. Христианские мотивы в творчестве Ф.М.Достоевского 1840-х годов // Проблемы литературных жанров.*-Томск, 1996. Ч. 1.

145. Померанц Г. Открытость бездне: Встречи с Достоевским.-М., 1990.

146. Пономарева Г.Б. Бунт Ивана Карамазова: источники и параллели // О Великом инквизиторе. Достоевский и последующие: Леонтьев. Соловьев. Розанов. Булгаков. Бердяев. Франк.-М., 1991гС. 251 -265.

147. Пономарева Г.Б. Житийный круг Ивана Карамазова // Достоевский: Материалы и исследованиягЛ., 1991. Т. 9гС. 144 — 166.

148. Пономарева Г.Б. Одно написанное житие Ф.М. Достоевского // Русская литература XIX века и христианство.-М., 1997гС. 91 96.

149. Порфирьев И.Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки.-СПб, 1890.

150. Пропп В.Я. Морфология сказки.-Л., 1928.

151. Пропп В .Я. Ритуальный смех в фольклоре // Пропп В .Я. Фольклор и действительностьгМ., 1976.

152. Прояева Э.А. Традиции и новаторство: На материале поэтики наименований частей романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» // Наследие классики и современность.- Фрунзе, 1987гС. 26-34.

153. Прояева Э.А. Тройственные структуры в «Братьях Карамазовых» Достоевского // Реализм: жанр, стиль.- Фрунзе, 1990гС. 60-71.

154. Пустовойт П.Г. Религиозная символика в романах Ф.М. Достоевского // Филологические науки.-1992.—№ 5/6.

155. Пустовойт П.Г. Христианская образность в романах Ф.М.Достоевского // Русская литература XIX и христианство.-М., 1997.-С.82- 90.

156. Путилов Б.Н. Мотив как сюжетообразующий элемент // Типологические исследования по фольклору. Сб. статей в память В.Я. ПроппагМ., 1975.-С. 141 155.

157. Путилов Б.Н. Веселовский и проблемы фольклорного мотива // Наследие Александра Весловского: Исследования и материалы. СПб, 1992.

158. Райнхард Лаут. Философия Достоевского в систематическом изложении.-М., 1996.

159. Розанов В.В. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М.ДостоевскогогМ., 1996.

160. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси.-М., 1988.

161. Русова Н.Ю. О структуре и функциях терминологического словаря-тезауруса по литературоведению // Термины в языке и речи.-Нижний Новгород, 1994.-С. 62 — 73.

162. Савченко Н.К. Поэма «Великий инквизитор» в сюжетно-композиционной структуре романа Ф.Достоевского «Братья Карамазовы» // Мастерство писателя и взаимодействие литератур.-Алма-Ата, 1982.-С. 16 — 24.

163. Сальвестрони С. Библейские и святоотеческие источники романа «Братья Карамазовы» // Достоевский: Материалы и исследования. Т. 15гС. 173 — 304.

164. Сараскина Л. Поэма о Великом инквизиторе как философско-литературная импровизация на заданную тему // Достоевский в конце XX века.-М., 1996гС 270 288.

165. Сараскина Л.И. Функции «предисловиях» рассказов в романе Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» // Проблемы жанра и стиля в русской литературегМ., 1973гС. 154—171.

166. Свительский В.А. Композиционная структура романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» И Анализ художественного произведениягВоронеж, 1977гС. 5 —42.

167. Седов А.Ф. «Житийная ориентация» в структуре романа Ф.М.Достоевского // Актуальные проблемы филологии и ее преподавания. Материалы межвузовской научной конференции. Ч. 1. ЛитературоведениегСаратов, 1996.

168. Семенов Е.И. К вопросу о месте главы «Бунт» в романе «Братья Карамазовы» // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1976. Т. 2.

169. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: Очерк историографии.-" Новосибирск, 1999.

170. Силантьев И.В. Семантическя структура повествовательного мотива // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов.

171. Литературное произведение: Сюжет и мотив. Вып. 3.~~ Новосибирск, 1999.-С. 10-28.

172. Силантьев И.В. Мотив в системе художественного повествования: Проблемы теории и анализагНовосибирск, 2000.

173. Славянская мифология. Энциклопедический словарь.-М., 1995.

174. Смирнов В.А. Рыцарство у Ф.М.Достоевского // Достоевский и современность. Материалы X международных старорусских чтений. Старая Русса, 1996

175. Соина О.С. Исповедь как наказание в романе «Братья Карамазовы» // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1985. Т. 6.-С. 129-136.

176. Соловьев Вл. Чтения о Богочеловечестве. СПб, 1994.

177. Сузи В.Н. Тютчевское в поэме Ивана Карамазова «Великий инквизитор» // Новые аспекты в изучении Достоевского.— Петрозаводск, 1994гС. 171-192.

178. Тамарченко Н.Д. Мотив // Тамарченко Н.Д., Стрельцова Л.Е. Литература путешествий и приключений. Путешествие в «чужую» страну.-М., 1994гС. 229 231.

179. Тамарченко Н.Д. Мотивы преступления и наказания в русской литературе (Введение в проблему) // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов: Сюжет и мотив в контексте традиции. Новосибирск, 1998. Вып. 2гС. 38-48.

180. Тарасов Ф. К вопросу о евангельских основаниях «Братьев Карамазовых» // Достоевский в конце XX векагМ., 1996.-С. 330 — 342.

181. Тарасов Ф. О некоторых евангельских пометах Достоевского в связи с романом «Братья Карамазовы» // Достоевский и мировая культура. Альманах № 5. М., 1995.-С. 55-61.

182. Тарасов Б.Н. Две Европы Достоевского // Литература в школе.— 1996г№ 4.-С. 4 — 23.

183. Телегин С.М. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации.-М., 1994.

184. Телегин С.М. Жизнь мифа в художественном мире Ф.М.Достоевского и Н.С.Лескова. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1996.

185. Тихонравов Н.С. Апокрифические сказания.-СПб, 1894.

186. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика.-М., 1996.

187. Топоров В.Н. О числовых моделях в архаичных текстах // Структура текста.-М., 1980.

188. Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического мышления // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. ОбразгМ., 1995гС. 193 258.

189. Туниманов I В.А. Достоевский и Глеб Успенский // Достоевский: Материалы и исследования. Т. 1. Л., 1974.

190. Туниманов В.А. Почвенничество и «полемика идей» // Туниманов В.А. Творчество Достоевского (1854 — 1862).-Л., 1980.-С. 193-224.

191. Тынянов Ю.Н. Литературный факт // Тынянов Ю.Н. История литературы. КиногМ., 1977.-С. 255 270.

192. Тэрнер В. Символ и ритуал.-М., 1983.

193. Тюпа В.И. Тезисы к проекту словаря мотивов // Дискурс.-№ 2."~ 1996.-С. 52-54.

194. Тюпа В.И. Традиционность нового (текстопорождающая мотивика пушкинского наброска) // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы: Литературное произведение: Сюжет и мотив. Вып. 3. Новосибирск, 1999.-С. 29 -36.

195. Тюпа В.И., Ромодановская Е.К. Словарь мотивов как научная проблема //Материалы к Словарю сюжетов и мотивов: От сюжета к мотиву. Новосибирск, 1996.-С. 3 — 15.

196. Тюпа В.И. Фазы мирового археосюжета как историческое ядро словаря мотивов // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов: От сюжета к мотиву. Новосибирск, 1996.-С. 16 — 23.

197. Тюпа В.И., Фуксон Л.Ю., Дарвин М.Н. Литературное произведение: проблемы теории и анализа.-Кемерово, 1997. Вып. 1.

198. Тюпа В.И. К вопросу о мотиве «уединения» в русской литературе нового времени // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов: Сюжет и мотив в контексте традиции. Новосибирск, 1998. Вып. 2.

199. Тяпугина Н.Ю. Поэтика символа и ее мифопоэтические истоки в творчестве Ф.М. Достоевского. Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1997.

200. Тяпугина Н.Ю. Поэтика Ф.М. Достоевского: символико-мифологический аспект.-Саратов, 1996.

201. Фаликова Н.Э. Американские мотивы в поздних романах Ф.М.Достоевского // Новые аспекты в изучении Достоевского. Сб. научных трудов.-Петрозаводск,1994гС. 199-241.

202. Федотов Г.П. Стихи духовные. (Русская народная вера по духовным стихам).—М., 1991.

203. Федотов Г.П. Святые Древней РусигМ., 1997.

204. Фирсова А.А. Сюжетные узлы религиозной легенды в жанровом составе «Братьев Карамазовых» // Архетипы в фольклоре и литературе: Сборник научных статей.-Кемерово, 1994гС. 72-81.

205. Фефелова Г.Б. Мотив дарения в романах Достоевского // Молодая филология.-Новосибирск, 1998. Вып. 2гС. 116 122.

206. Фрейденберг О.М. Миф и литература древностигМ., 1978.

207. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра.-М., 1997.

208. Фудель С.И. Наследство ДостоевскогогМ., 1998гС. 210 -211.

209. Ход А.Н. Структурные особенности в прозе Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб, 1994. Т. 11.

210. Чепкасов А.В. Мотив двойничества у Ф.М.Достоевского и Д.С. Мережковского // Творчество Ф.М. Достоевского: Проблемы, жанры, интерпретации.-Новокузнецк, 1998.-С. 51 —54.

211. Чинкова А.И. О некоторых элементах художественной картины мира романов Достоевского: Оппозиция «земля — небо» у Достоевского и Тютчева. // Достоевский и современность. Материалы XII международных старорусских чтений. Старая Русса, 1998гС. 152-157.

212. Чо Ю-Сон. Проблема единства литературного произведения (Роман «Братья Карамазовы»). Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1997.

213. Шатин Ю.В. Мотив и контекст // Роль традиции в литературной жизни эпохи: Сюжеты и мотивы.-Новосибирск, 1995."С. 5-16.

214. Шатин Ю.В. Архетипические мотивы и их трансформации в новой русской литературе // «Вечные» сюжеты русской литературы («блудный сын» и другие)гНовосибирск, 1996.

215. Шатин Ю.В. Муж, жена и любовник: семантическое древо сюжета // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов: Сюжет и мотив в контексте традиции. Новосибирск, 1998. Вып. 2.—С. 56 — 63.

216. Шевцова Д.М. Функционирование библейских эпиграфов в художественной структуре романов Л.Н.Толстого («Анна Каренина», «Воскресение») и Ф.М.Достоевского («Братья Карамазовы»). Автореф. дис. канд. филол. наук. — Нижний Новгород, 1997.

217. Шишкина Е.В. Мотивы древнерусской литературы в творчестве Ф.М.Достоевского. Автореф. дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 1998.

218. Шестов Л. Достоевский и Ницше (Философия трагедии) // Шестов Л. Избранные сочинениягМ., 1993.-С. 159 — 327.

219. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности // Шестов Л. Избранные сочинениягМ., 1993гС. 327-475.

220. Щенников Г.К. Синкретизм религиозно-мифологического подтекста в творчестве Ф.М.Достоевского (Библия и Коран) // Творчество Ф.М.Достоевского: Искусство синтеза.-Екатеринбург, 1991ГС. 63-80.

221. Щенников Г.К. Роман Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» как явление национального самосознания.— Челябинск, 1996.

222. Элиаде М. Священное и мирскоегМ., 1994.

223. Элиаде М. Аспекты мифагМ., 1996.

224. Юнг К.Г. Архетип и символгМ., 1991.

225. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетиповгКиев, М., 1997.

226. ЯмпольскийМ. Демон и лабиринт.-М., 1996.