автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: "Голубая книга" М.М. Зощенко

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Голубая книга" М.М. Зощенко"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Жолнина Елена Владимировна

«ГОЛУБАЯ КНИГА» М. М. ЗОЩЕНКО: ТЕКСТ И КОНТЕКСТ

Специальность - 10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2007

003069552

Диссертация выполнена на кафедре истории русской литературы филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук

Сухих Игорь Николаевич

Официальные оппоненты.

доктор филологических наук Грякалова Наталия Юрьевна

кандидат искусствоведения Семкин Алексей Даниилович

Ведущая организация:

Российский государственный педагогический университет им А И Герцена

Защита состоится «/у » 2007 года в7У.Стасов на заседании диссертационного

совета К 212 232 04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук при Санкт-Петебургском государственном университете по адресу 199034, г Санкт-Петербург, Университетская наб, 7/9

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им М Горького Санкт-

Петербургского государственного университета по адресу 199034, г Санкт-Петербург, Университетская наб, 7/9

Автореферат разослан чЯ^ » _2007 г

Ученый секретарь

диссертационного совета Владимирова А И

Общая характеристика работы

«Голубую книгу» (1935) M M Зощенко считал своей главной книгой, тем итоговым произведением, к которому стягиваются нити его раннего творчества Она во многих отношениях оказалась для M Зощенко произведением рубежным это и желание осмыслить свой литературный путь (поэтому для современных разделов берутся уже публиковавшиеся рассказы), и стремление найти новую повествовательную манеру, и попытка создания синтетической жанровой формы, органично вытекающей из его предшествующей работы и способной соединить «науку» и «беллетристику» Рассмотренная в контексте всего творчества писателя, «Голубая книга» показывает, как изменялись его представления о смысле своего творчества, как эволюционировали мировоззренческие установки M Зощенко в 1930-е годы

Диссертация представляет собой попытку объяснить, как M Зощенко удалось добиться цельности «Голубой книги» на основе философской идеи, найти принцип сцепления мотивов и сюжетных линий, которые организуют книгу как художественное единство

Актуальность темы обусловлена недостаточной изученностью «Голубой книги», ее творческой истории, необходимостью создания научного комментария, отсутствием литературоведческого анализа произведения с точки зрения жанра и композиции Кроме того, подобное исследование позволит более основательно подойти к проблеме объяснения творческой эволюции M Зощенко на рубеже 1920 - 30-х годов

Цель работы - показать соотношение «текста» и «контекста» «Голубой книги» M M Зощенко, разумея под словом «контекст» глубокий пласт философских, литературных, исторических источников новелл, собственно авторские и навязанные цензурой причины переработки рассказов, т е историко-культурную и социальную «укорененность» произведения, а также контекст творчества писателя, контекст литературы, идеологии, эпохи

Соответственно задачи исследования формулируются как описание творческой истории «Голубой книги», включающей историю замысла и прижизненных публикаций, и анализ жанра и композиции произведения с учетом установленных тенденций изменения текста и «цензурной истории» книги

Практическая ценность работы связана в первую очередь с ее текстологической частью, результаты которой могут быть использованы в эдиционной практике Научная новизна диссертации обусловлена тем, что здесь впервые вводятся в научный оборот архивные материалы из фондов Рукописного Отдела ИРЛИ (Пушкинский дом), связанные с историей текста «Голубой книги» (Ф 501, on 1, № 35, Ф SOI , on 3, № 401, Ф 501, on 3, № 132) Впервые сравниваются все редакции книги (журнальная редакция, отдельное издание,

корректуры) Проведенная работа, результаты которой отражены в Приложениях, позволяет по-новому подойти к вопросу об основном тексте «Голубой книги» Особенности построения книги, отмеченные во второй главе работы, могут быть использованы при построении жанровой теории прозаической книги, недостаточно осмысленной в современной науке

Теоретической основой работы послужили положения, сформулированные в работах Ю H Тынянова, Б M Эйхенбаума, В Б Шкловского, Ю M Лотмана, 3 Г Минц, M О Чудаковой

Апробация работы Диссертация обсуждалась на аспирантских семинарах кафедры истории русской литературы СПбГУ Основные положения и результаты проведенного исследования изложены в выступлениях на ежегодных конференциях «Христианское просвещение и русская культура» (Йошкар-Ола, 2005, 2006 гг), международной конференции «Вавиловские чтения» (Йошкар-Ола, 2004), Сестрорецких чтениях (Сестрорецк, 2005), выступлении на вечере памяти, посвященном 60-летию постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград» (Санкт-Петербург, 2006) Результаты работы также используются в научной и экскурсионной деятельности Государственного литературно-мемориального музея M M Зощенко в Санкт-Петербурге

Структура работы Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и двух приложений Объем диссертации - 166 страниц, объем Приложений - 104 страницы Библиографический список насчитывает 155 наименований

Основное содержание диссертации Во введении представлена история изучения «Голубой книги», определены цели и задачи исследования, обоснована актуальность и научная новизна работы

Сразу после своего первого появления в печати «Голубая книга» вызвала бурные обсуждения Критики были сосредоточены на вопросе о правомерности зощенковского подхода к истории, о месте новой книги в современной сатирической литературе, занятой поисками «положительного начала»' Ц Вольпе подчеркнул уникальность «Голубой книги» в жанровом, тематическом и композиционном отношении, которая явилась результатом стремления M Зощенко «расти изнутри собственной литературной манеры новеллиста»2

1 Бескина А Лицо и маска Михаила Зощенко // Литературный критик - 1935 - № 1, Бескина А За подливное новаторство // Литературный Ленинград - 1936 - 8 апреля, Эвенгов И «Голубая книга» // Вечерняя красная газета - 1936 - 8 марта Писатели о «Голубой книге» //Литературный Ленинград - 1936 - 14 марта Гурштейн А По аллеям истории // Лицо и маска Михаила Зощенко - M, 1994

2 Вольпе Ц С Искусство непохожести - M , 1991 - С 255

Впоследствии изучение «Голубой книги» проходит несколько этапов В 1970-е годы выходит ряд работ3, где выделяется круг основных проблем, которыми до сих пор занимаются исследователи творчества писатетя проблема взаимоотношений автора и героя, взаимодействие с классической традицией и отталкивание от нее при использовании сказовой манеры повествования, место произведений М Зощенко в контексте литературы начала и первой трети XX века Преимущественное внимание в эти годы уделяется его стилевым поискам, и появление «Голубой книги» знаменательно в том отношении, что здесь, как показала М О Чудакова, М Зощенко впервые отказывается от фигуры «воображаемого писателя» и подходит к прямому авторскому слову, но лишь затем, чтобы опровергнуть его М Чудакова затрагивает и существенную для анализа «Голубой книги» проблему трансформации исторического факта, само появление которой связывает с ощущавшейся Зощенко необходимостью переоценки культурных ценностей

Изучение творчества М Зощенко активизируется в 1990-е годы Выходит сборник воспоминаний о писателе, исследователи начинают заниматься историей взаимоотношений М Зощенко и цензуры (А Блюм, С Печерский, Д Бабиченко), появляются новые концепции4 С 1997 года выходит сборник «Михаил Зощенко Материалы к творческой биографии», где впервые были опубликованы многие документальные материалы из архива писателя (Кн 1 - 3, СПб, 1997 - 2002) В новых публикациях Зощенко открывается как философ, и исследование его творчества смещается в область проблемно-тематическую значительное внимание уделяется интертектуальности его произведений, их философской и психологической основе5 Однако «Голубая книга» в этих работах часто оставалась в тени ранних рассказов и повести «Перед восходом солнца», несмотря на то, что множество

3 Ершов Л Ф Из истории советской сатиры M Зощенко и сатирическая проза 20 - 40-х годов -Л, 1973, Старков A H M Юмор Зощенко - M, 1974, Молдавский Д M M Зощенко Очерк творчества. - JI, 1977, Чудакова M О Поэтика Михаила Зощенко — М, 1979 и яр

4Бабиченко Д «Повесть приказано ругать » // Советская культура — 1990 — 15 ссггг, Жолковский А Лев Толстой и Михаил Зощенко как зеркало и Зазеркалье русской литературы // Вопросы литературы — 1990 — №

4 ГорюноваРМ Жанровый поиск M Зощенко//Вопросы литературы — 1991 —Вып 1(57) Печерский С Цензорская правка «Голубой книги» M M Зощенко//Минувшее Исторический альманах ВыпЗ — M , 1991, СарновБ M Пришествие капитана Лебядкина Случай Зощенко -М, 1993, Лицо и маска Михаила Зощенко — M, 1994, Художник и власть 12 цензурных историй (По секретным документам Глав л та. Управления пропаганды ЦК ВКП(б) и МТБ СССР) (Публ, предисл и примеч Арлена Блюма) // Звезда - 1994 - №8, Жолковский А К ретггерпретации поэтики Михаила Зощенко // Изв РАН Сер лит и яз, 1995 т 54, № 5 , Жолковский А Михаил Зощенко поэтика недоверия —M, 1999

s Хэнсон К Дюбуа и Зощенко [рациональная психотерапия как источник зощенковской психологической теории]//Литературное обозрение —1995 —№1 , ХоджТ П Элементы фрейдизма в «Перед восходом солнца» Зощенко // Лицо и маска Михаила Зощенко - M , 1994 Кадяпт Т «Зверь» и «Неживой человек» а мире раннего Зощенко//Литературное обозрение — 1995 —№ 1, Федоров В С Об онтологических и философских аспектах мировоззрения Зощенко//Михаил Зощенко Материалы к творческой биографии Кн 1 -СПб, 1997, Куляпин А «Замаскирован смехом»//Звезда — 1995 —№ 8, Куляпин А. Михаил Зощенко и Фрвдрих Ницше//Поэтика жанра —М.1996 Zholkovsky A Mikhail Zoshchenko's shadow operas // hltp "www им. edu/depi/lay'sll/eng''esV. L Scatton Mikhail Zoshchenko Evolution of a wnter - Cambridge University Press, 1993

исторических источников, сложность авторской позиции, новаторство в области жанра и композиции наводят на мысль, что именно «Голубая книга» может многое объяснить в творческой эволюции М Зощенко, в его философских взглядах

Первая глава носит название ««Голубая книга» творческая история» Глава делится натри раздела

1 Допечатная стадия

2 Печатный текст - изменения текста при жизни автора в изданиях, выходивших под его наблюдением

3 Посмертная история текста - изменения, вносившиеся в издания после смерти автора

Замысел «Голубой книги» возникает у М М Зощенко в конце 1920-х годов Эта книга задумывалась как произведение принципиально новое от вещей, «построенных на ужасе», писатель обращается к новым сюжетам и новой тональности - позитивному настрою здорового человека

Помимо объективных причин обращения Зощенко к новой для него манере (нападки на сатиру, начавшиеся в конце 1920-х годов), существовали причины психологические

М Зощенко считал сатиру одним из проявлений психического нездоровья, следствием хандры, неврастении, необъяснимой тоски и нежелания жить, именно поэтому задуманную в новом ключе книгу он откладывает до своего выздоровления

В сентябре 1930 г Зощенко писал М Горькому о том, что недавно прочел биографии многих знаменитых писателей, и обратил внимание на то, что «страшно плохо все жили» Возникшая во время чтения мысль о работе при любых условиях послужила толчком для начала работы над произведением, отложенным до «благоприятной полосы» ООО 00 МШ 00000 11111111111 0000000 ШШШШ 1ШШ11) 00000, О ОПОШ ПОШЛИ ООООООСШЮО 00 шшшш оооопош - ооошш о 00000000000 00000 ПНЮ, ИШ), пгттгтп 000000 0 0 0

В «Голубой книге» М Зощенко пытался соединить многогранность романа и лаконичность новеллы, что можно было сделать только при помощи смыслового «уплотнения» каждого отрезка текста Доведенная им до совершенства форма короткого рассказа не подходила для грандиозного замысла - написать историю человеческих отношений — и Зощенко закономерно приходит к «большому» жанру Но современная литература, по мнению писателя, «замерла на романе» и нуждалась в тематическом и жанровом обновлении, которое Зощенко видел в сопряжении беллетристики и науки Появление такой книги в его творчестве было органичным и закономерным еше в «Письмах к писателю» и «Возвращенной молодости» Зощенко искал пути введения документального материала в художественный текст Сохраняя проблематику своего творчества 1920-х годов,

Зощенко углубляет философскую перспективу осмысления жизни за счет сопряжение исторического материала и сцен современной жизни

Сам М Зощенко описывал процесс создания книги рационалистически он «раскидал» рассказы по разделам, как «мячи в сетку» В творческой истории «Голубой книги», таким образом, можно выделить три стадии 1) стремление структурировать и обобщить в художественной форме исторический материал, который Зощенко собирал на протяжении многих лет, 2) отбор рассказов, иллюстрирующих закономерности, отмеченные при анализе исторических фактов, 3) переработка этих рассказов, приведение их к единой тональности

При включении в новую жанровую форму «старые» рассказы утратили автономность, а необходимость свести ранее независимые друг от друга произведения в единый текст привела к существенной переработке начал и окончаний всех рассказов, к которым были присоединены размышления повествователя, служащие мотивировкой переходов от одной новеллы к другой

Для объединения рассказов были дописаны «переходы» и создана сложная рамочная конструкция - вступления и послесловия к каждому разделу наряду со вступлением и послесловием ко всей книге Работа над книгой шла быстро во многом потому, что некоторые приемы, использованные в «Голубой книге» уже были опробованы в «Письмах к писателю» и «Возвращенной молодости»

опш о пишшш оашли 20-я шш цшннпнш шшшш о шш шиин-дшш ошши, опошлят ооштттп] ишщшш ошшюсс «агат пот» шш шиши шшшш о о шлю плпгптп апаш ошош 00П000, птпп (ШШ ШШШШ ШШЕ 00 00000,1111111111111ГТТГП ГГПТПГТУ1 о тгттшп 11111111111 ШИВ

Из переработанных рассказов 20-х годов и исторических сюжетов, которые М Зощенко собирал в течение многих лет, складывается журнальная редакция книги С конца 1934 года «Голубая книга» печаталась в журнале «Красная новь» и была закончена М М Зощенко в начале июня 1935 года Через семь месяцев после журнальной публикации (в конце1935 г) книга вышла отдельным изданием

В ходе подготовки книга подвергается жесткой цензурной правке В В Ермилова, осуществлявшейся нередко по прямым указаниям Главлита Существовало мнение, что причиной переработки рассказов в «Голубой книге» было ужесточение цензуры и желание Зощенко подстроиться под новые ее требования («самоцензура») Найденные материалы (письма В В Ермилова, корректуры с правками, хранящиеся в Рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинский дом)) позволили проследить, как и по каким причинам менялся исходный текст По настоянию В Ермилова из книги были удалены рассказы «Западня» и «История одного выигрыша», исчезли многие объемные фрагменты, упоминания о народниках, значительно сокращен очень существенный для концепции книги фрагмент о памятнике,

была изменена композиция раздела «Удивительные события» В основном замечания Ермилова касались идеологической стороны книги, но сделанные под его нажимом исправления изменили последний раздел настолько, что Зощенко полностью переделывает его В результате пятый отдел книги, изначально отличавшийся от первых четырех отделов выдержанным хронологическим порядком следования исторических фрагментов и всей своей логикой тесно связанный с мотивом памятника, приводится в соответствие со всеми остальными частями

Перед появлением отдельного издания книга вновь проходит редакгуру, на этот раз Е Добина Эти правки чаще, в отличие от правок В Ермилова, носят стилистический характер некоторые фрагменты кажутся редактору неуместными, некоторые, по-видимому, звучали недостаточно оптимистично Примечательно, что в этом издании М Зощенко восстанавливает некоторые фрагменты, вычеркнутые по настоянию Ермилова (а может быть, и самим Ермиловым без согласования с писателем)

Сопоставленные друг с другом, редакторские правки и окончательный вид «Голубой книги» показывают, как менялось произведение в целом Во-первых, меняется «модальность» текста - от «может бьггь», «вероятно» к «конечно», «несомненно» Во-вторых, композиционные изменения и исчезновение двух рассказов из текста повлекли за собой изменение внутритекстовых связей, определяющих жанровую специфику произведения

Сложная система соотношений внутри текста определяет особенности композиции и жанра «Голубой книги» Этой проблеме посвящена вторая глава исследования — ««Голубая книга» проблема жанра»

В 1924 году в статье «Литературное сегодня» Ю Тынянов писал о потере ощущения жанра и о том, что требуется новая «большая форма», отличная от романа. Зощенко считал роман жанром дважды скомпрометированным обилием плохих произведений и устарелостью самой беллетристической формы Ставя перед собой задачу обновления крупной формы, он выдвигает ряд требований краткость, недопустимость многословия и растянутости, «освежение» формы введением нового материала - факта, документа в художественной переработке В «Письмах к писателю» и «Возвращенной молодости» Зощенко ищет разные способы введения фактического материала в беллетристическое произведение Второй по значимости задачей было найти новое основание для объединения новелл, т к и единство рассказчика, и единство героя, и ситуация рассказывания (традиционная основа циклизации), по мнению писателя, себя исчерпали И третий момент-нужно было сделать существование документа неотчуждаемым от беллетристической части внутри художественного текста

Ближайшим аналогом зощенковского «собирания» книги из написанных ранее рассказов являются «Голый год» и «Материалы к роману» Б Пильняка, «Конармия» И Бабеля, произведения Л Добычина Во всех этих случаях, как и в случае с «Голубой книгой», точное и однозначное определение жанра представляется весьма сложным Сборник, цикл, роман и книга - четыре главных претендента на определение их жанровой природы Главным вопросом здесь будет вопрос о степени внутренней завершенности произведения, об отношении целого к составляющим

Цельность «Голубой книге» придает сложная система соотношений внутри текста, реализующаяся как на идейно-тематическом уровне, так и на уровне архитектоники Эти соотношения составляют специфику жанра «Голубой книги» В диссертации анализируются следующие особенности «Голубой книги»

1 История и современность как аспекты темы Основные вопросы, касающиеся сущности денег, любви, коварства, неудач, удивительных событий, рассматриваются в двух аспектах - историческом и современном

2 Рамочная конструкция Вступления, послесловия и эпиграфы организуют стилистически неоднородные компоненты книги в стройную систему, подчеркивают их взаимосвязь и подчиненность единому замыслу Вступления и послесловия, помимо указания основной темы раздела, служат ориентиром, намечают линии схождений и ассоциативных связей

Стихотворные эпиграфы образуют особого рода внутритекстовое единство, перекликаясь друг с другом на уровне тематики и мотивов В отличие от цитат, имеющих иллюстративную функцию, эпиграфы соотносятся со всем разделом и с книгой в целом Авторы стихотворных цитат в книге, как правило, названы, в то время как эпиграфу обычно предшествует пояснение типа «один поэт сказал» В качестве эпиграфов Зощенко берет фрагменты следующих стихотворений А Блок, «Влюбленность», «Осенний день», «Голос из хора», Н Гумилев, «Дом», «Заблудившийся трамвай», М Лохвицкая, «Что такое весна», С Есенин, «Не жалею, не зову, не плачу », «О Русь, взмахни крылами », Н Некрасов, «Железная дорога», М Лермонтов, «И скучно и грустно », А Прокофьев, «Мы» Примечателен сам отбор авторов, к текстам которых обращается М Зощенко Стихотворный метатекст, который вводит М Зощенко в «Голубую книгу», ориентирован преимущественно на литературу начала XX века Но главное здесь не время, а «судеб скрещенье»

Стихотворения Блока для «посвященных» читателей служили отсылкой к вечеру Блока в 1921 г, который оказался последним выступлением поэта и запомнился всем присутствовавшим особой интонацией пророчества в стихотворении «Голос из хора» Стихи

Гумилева тоже предстают как некий шифр стихотворение «Заблудившийся трамвай» было опубликовано в 1921 году в журнале Дома искусств, где в то время жил и М Зощенко, и оказалось одним из последних стихотворений поэта Предугаданная близкая смерть, сюжет экзистенциального путешествия «Заблудившегося трамвая», возникая в подтексте «Голубой книги», связываются в сознании читателя с мотивом противостояния творчества и власти, с размышлениями о судьбах убиенных поэтов «Голубая книга» - попытка осмыслить свое творчество и свою судьбу, и отбор авторов для цитирования здесь символичен

Эпиграфы формируют отдельный сюжет, развивающийся параллельно сюжету «Голубой книги» и во многом определяющий и комментирующий его Лирическая линия повествования усиливает внутреннее единство произведения, связывает разделы между собой, а всю книгу в целом—с большим миром литературы

3 Монтажность композиции Помимо деления на крупные разделы в «Голубой книге» можно выделить «историческую» и «современную» части, внутри которых еще одна ступень деления в «исторических» частях - на истории с развернутым сюжетом и «смесь», в «современных» - рассказы, новеллы, истории, «случаи из личной жизни» Части соединены в составе целого при помощи связок Таким образом, с одной стороны, рассказы оказываются контекстуально связанными, но с другой стороны, герои и сюжетные ситуации, разные в каждом новом рассказе, придают им некоторую автономность, а всей композиции -монтажный, фрагментарный характер (в чистом виде монтажный принцип реализован Зощенко в «смеси»)

Фрагментарность является у Зощенко жанрообразующим принципом Литература «малых форм» противостоит монументальным прозаическим текстам XIX века, но в то же время является материалом для построения метажанровых образований, средством конструирования новой жанровой формы Каждый фрагмент выполняет отведенную ему роль в плане иллюстрирования заданной темы В результате возникает напряжение между формальной незавершенностью каждого сюжета и его прагматической исчерпанностью в рамках раздела, а постоянное соположение различных фрагментов текста вызывает расширение семантического поля каждого из них.

4 Субциклы - небольшие по объему образования в составе исторических частей, связанные единством рассказчика, темой и отличным от остального повествования принципом изложения - отказом от анализа рассказываемых историй, фактографизмом (если же повествователь считает необходимым высказать свое отношение к рассказанному, то это делается после «Смеси», чтобы не нарушить ее стилистического единства) Особое место субциклов внутри исторических частей подчеркивается графически (каждый факт выделяется маркером) и, кроме того, ему часто бывает предпослано авторское замечание, что

далее последует «смесь»

Помимо отказа от эмоциональной интерпретации, «Смесь» выделяется в контексте исторических разделов отсутствием каких бы то ни было «смещений», искажений источника, что и позволяет рассматривать «Смесь» как субцикл, обладающий стилистической и тематической однородностью Функция субциклов - дать факт как он есть, без оценки, и тем самым представить точку зрения, альтернативную точке зрения «пролетарского историка»

5 Пристрастность изложения и принцип «ахронологии» В «Голубой книге» неоднократно высказывается неодобрение исторической беспристрастности Как устранение существующей в научной историографии несправедливости часто за кратким изложением факта следует обширный эмоциональный фрагмент, объясняющий его, переводящий его с языка истории на язык быта И эта позиция в чем-то оказывается более правильной, чем взгляд традиционной науки Многие явления, которые «прежние ученые» считали несущественными, на самом деле гораздо значительнее, и научная позиция выглядит подчас неполноценной Позиция «пролетарского историка» «Голубой книги» противостоит научной историографии как взгляд личный - безличному, субъективный - объективному Фрагментарность и поверхностность противополагается фундаментализму, но при этом преимущества объективности и фундаментальности оспариваются утверждением, что историки за научным не видят человеческого, забывают о том, что человек состоит из противоречий и инстинктов

Последовательно проведенный принцип «ахронологии» выражается в том, что исторические фрагменты следуют друг за другом в порядке, заданном потоком мысли рассказчика, а отнюдь не в той последовательности, в какой они происходили, и тем более в отрыве от причинно-следственных связей Пристрастность и нехронологическое расположение исторических сюжетов является средством продемонстрировать свой отход от историографической традиции

6 Межтекстовые связи обеспечивают единство композиции В диссертации рассматриваются наиболее значительные из них

1) Автобиографические вкрапления

2) Схема «утверждение - отрицание» - завуалированное, но проведенное последовательно отрицание некоторых категорических высказываний Утверждения, часто очень категорично заявленные в предисловии к разделу, опровергаются либо текстом раздела, либо их несостоятельность открыто констатируется в послесловии Но наиболее интересный способ «перетекания» смысла от утверждения к отрицанию - тончайшие переходы в рамках одного рассказа Например, «Трагикомический рассказ про человека, выигравшего деньги», который должен был бы соотноситься с тезисом о том, что в

советской стране отношение к людям не зависит от имущественного положения, опровергает этот тезис через постоянные колебания в именовании героя пока он не получил выигрыш -он именуется Борькой, до того, как принес деньги домой - его можно назвать Борисом, Борей и в ссоре с женой даже Борькой, однако как только выигрыш получен — герой становится Борисом Андреевичем, хотя и не надолго - до кражи, которая сделает его снова Борькой, возврат милицией украденных денег возвращает ему обращение по имени-отчеству Проведенное таким образом отрицание частично компенсирует редакторскую правку, после которой книга лишилась многих вводных слов, делающих оптимистические утверждения менее категоричными

Аналогичная балансировка между «утверждением» и «отрицанием» наблюдается в стихотворном метатексте, который образуют эпиграфы Виртуозность построения книги заключается в том, что Зощенко удается удерживать в равновесии пласты, которые условно можно назвать «прозаическим» и «стихотворным» Интонационно различные, неоднородные по составу они не диссонируют, а дополняют друг друга И только в конце прозаический и стихотворный сюжеты расходятся последний стихотворный эпиграф («Как часто плачем -вы и я ») ничем не уравновешен Развиваясь параллельно на протяжении всей книги, эти сюжеты приходят к разным финалам Повествователь-«прозаик» в будущем представляет себе «иные и великолепные картины» и на этом заканчивает шпую часть «Голубой книги» Повествователь-«поэт» пессимистичен «О, если б знали вы, друзья, Холод и мрак грядущих дней» Радость и надежда, о которых должна была поведать «Голубая книга», оказываются под вопросом, а сам текст предстает как необычайно сложное амбивалентное построение Подобное взаимодействие - один из принципов построения «Голубой книги»

3) Сюжетные дублеты и переклички

В диссертации рассматриваются сюжетные дублеты исторических и современных разделов «Голубой книги», объединенные в тематические блоки а) тема корыстной любви, б) тема поиска материального, денежного эквивалента вечных ценностей (жизни, любви), в) тема «человека искусства»

Говоря о сюжетных дублетах, необходимо иметь в виду, что кроме отношений подобия, тексты могут вступать в связи по принципу контраста Например, в рассказе «Счастливый путь» героиню высылают в Арзамас, а ее «бескорыстно» любящий супруг остается дома В следующем разделе подряд идут 3 сюжета о том, как любящие люди разделяют трагическую участь любимых (жены декабристов, свояченица Радищева, гувернантка Камилла, последовавшая за декабристом Ивашовым)

4) Сквозные мотивы

Несмотря на важность всех перечисленных выше моментов, ведущую роль в создании целостного текста из фрагментов играет наличие сквозных мотивов Общие мотивы связывают рассказы разных разделов в семантические поля и обеспечивают связь части с целым Наиболее значимы в книге следующие мотивы размышления о профессии сатирика, искусство и художник, отличие прошлого от настоящего, противопоставление «они» и «мы», «у них» - «у нас», «наши люди» - «интуристы», мотив притворства, мнимости, мотив надежды, мотив забывчивости, неточности, причина всех зол - «наши характеры уж очень препаршивые», мотив перестройки характера, мотив книги

Это варьирование мотивов выводит на поверхность циклические связи «Голубой книги», в результате чего возникает «нарастание смыслов и значений» (Р Фигут) Под циклом обычно понимают группу текстов, объединенных определенными циклообразующими элементами (это могут быть жанровый, идейно-тематический принципы, а также общность персонажей) и составляющих художественное единство Особенностью цикла является возможность рассмотрения элементов цикла как в их целостности, так и по отдельности, однако при извлечении из контекста цикла, разрывании циклических связей произведение теряет часть своей эстетической значимости

Публикация частей «Голубой книги» после 1935 г («Исторические рассказы», 1936, часть раздела «Деньги» в сб «Рассказы и повести 1923 - 1956», 1959) есть не что иное, как реализация возможностей циклической формы - двойного прочтения каждой части, которая может восприниматься и как часть более крупного произведения, и как самостоятельный текст Однако жанровые возможности цикла в «Голубой книге» реализованы непоследовательно Зощенко отказывается от традиционного основания для объединения текстов - от объединения новелл при помощи единого рассказчика, ситуации рассказывания и тд Кроме того, сложная система перекрестных ссычок внутри текста, усложнение структуры введением «субциклов» внутри исторических частей, значительно повысили «коэффициент цельности» книги, чем это могло быть сделано в рамках цикла новелл

«Голубая книга», на наш взгляд, ближе всего оказывается к жанру книги Орнаментальный роман, цикл и книгу объединяют некоторые принципы построения лейгмотивность, наличие сквозных словесных тем, повышенное внимание к слову

Для того, чтобы объединить в цельное произведение написанные в разное время рассказы и исторические части, требовалось средство более сильное, чем «связки» между рассказами Зощенко пользуется инструментарием жанра поэтической книги - продуманным планом расположения частей, использованием лейтмотивов Ассоциативная связь между разделами книги столь же значима, как и сюжетно-тематическая Единство текста

основывается на повторении сходных сюжетов, мотивов, смыслов, подтекста, обращенного к культурной памяти «посвященного» читателя

Отмеченная А Кушнером особенность книги стихов, заключающаяся в том, что в книге некоторые стихи «с ослабленной возможностью самостоятельного существования» оказываются необходимыми6, свойственна и прозаической книге В «Голубой книге» субциклы исторических частей в отрыве от остального текста и современных новелл теряют всякий смысл и эстетическую значимость В отличие от рассказов «из жизни», исторические зарисовки и только в «»-/противопоставлении с жизненными ситуациями XX века «обрастают» смысловыми связями как со всей книгой, так и друг с другом, становится ясной их семантическая функция

0 В Мирошникова выделяет следующие особенности книги стихов как жанра

1 Тексто-контекстовая природа, которая «позволяет вмещать образный комплекс авторского мировидения определенного < > этапа жизни в его мгновенных и процессных параметрах»

2 В качестве метажанрового образования книга «представляет собой системное художественное единство, основанное на продуманном автором или его редакторами плане расположения и взаимодействия стихотворений, лейтмотивных цепочек, циклов и разделов различных жанровых ориентаций, субординированных друг другу и всей системе как взаимосвязанные элементы»

3 «Текстовая целостность составной макроструктуры обеспечивается функционированием архитектонического комплекса, взаимодействием составляющих его уровней мотивного плана, поэтической лексики, ритмико-мелодического строя, пространственно-временной и субъектной организации, являющихся формализованными «носителями» жанрового содержания»7

«Голубая книга» М Зощенко вполне вписывается в эти жанровые критерии Ее рубежность, итоговость в творчестве писателя очевидны, как и тот факт, что она явилась результатом долгих размышлений об исторической судьбе России и национальном характере Основой жанрового эксперимента в «Голубой книге» стало сведение разножанровых, разностильных элементов в метажанровую систему при помощи жестко организованной композиции и строгой иерархии элементов

Зощенко продумывает не только расположение частей и рассказов, но и оформление книги В издании 1935 года все рисунки на форзацах, шмуцтитулах и концовках выполнены автором Здесь вырисовывается (в буквальном смысле) интересная закономерность не

6 Кушнер А Книга стихов//Кушнер А Аполлон в снегу Заметки на полях —Л,1991 —С 38

7 Мирошникова О В Лирическая книга архитектоника и поэтика (на материале поэзии последней трети XIX века) - Омск, 2002 - С 122

всегда рисунки шмуцтитулов иллюстрируют следующий за ними раздел Рисунки М Зощенко в «Голубой книге», по-видимому, не всегда играют свою прямую -иллюстративную - роль Это тоже своего рода отсылка к другому фрагменту, рассказу, разделу По функциям рисунки приближаются к сквозным мотивам — они «стягивают» рассказы и сюжеты в смысловые блоки Оформление форзацев повторяет рисунки шмуцтитулов в другом порядке и с небольшими изменениями Напрашивается вывод, что оформление шмуцтитулов соотносится с оформлением форзацев как часть и целое в составе «Голубой книги» Рисунок выступает как знак сюжета/рассказа/смыслового комплекса/раздела Книга для Зощенко - не только литературный текст Она включает в себя и внешнее оформление, которое помогает в постижении смысла произведения, акцентирует внимание на отдельных его точках Это «указка», позволяющая задействовать не только вербальное, но и визуальное восприятие

Огромное значение имеет репрезентация творческого процесса в «Голубой книге» Автор и читатель вступают на страницах книги в диалогические отношения, и такое «обнажение приема» приводит к тому, что она начинает восприниматься как явление, обладающее процессуальными характеристиками Написание и чтение книги становятся метасюжетом произведения Все переходы от утверждения к отрицанию, от категоризма к сомнениям и надеждам принадлежат этому метасюжету Исходное утверждение, с которого начинается каждая часть, и конечный вывод, к которому приходят автор и читатель, проделав путь через раздел книги, трагически не совпадают

«Не совпадают» авторы предисловий, исторических частей, современных рассказов -все это разные повествовательные маски Не совпадает мировая история классических учебников и история, увиденная глазами героев сатирической новеллистики М Зощенко 1920-х годов Расхождение финалов прозаического текста «Голубой книги» и текста, который образуют стихотворные эпиграфы, - тоже результат несовпадения К диссонансу приводит противоречие между рациональной установкой М Зощенко на оптимистическое восприятие жизни и его трагическим, пессимистическим мироощущением Наличие метасюжета, как представляется, может в данном случае рассматриваться как доминантный жанровый признак, отличающий прозаическую книгу от сборника рассказов

Чтобы определить жанр «Голубой книги», необходимо было найти принцип сцепления мотивов и сюжетных линий, которые организуют текст как художественное единство Метасюжет несовпадения, как представляется, может претендовать на роль такого организующего принципа Он скрепляет книгу не только на мотивном уровне, исторические и современные сюжеты связаны по такому же принципу неумение извлекать уроки из

исторического прошлого - общечеловеческий сюжет несовпадения чаяний и действительности

Таким образом, «Голубая книга» для Зощенко - не собрание новелл, а целостное высказывание Вдохновляемый пафосом открытия, создания авторского жанра, Зощенко делает из «Голубой книги» жанр-«конструктор» - метажанровую форму, созданную на основе циклически организованных фрагментов и обладающую высокой степенью внутренней целостности

«Более гибкая» форма найдена Необходимо было найти еще логику сведения всех линий книги в единый ансамбль В «Посвящении» автор пишет о том, что соединить рассказы в одно целое ему удалось при помощи истории Анализу особенностей этого «базиса» посвящена следующая глава диссертации

Третья глава носит название ««Голубая книга» философия истории» Именно исторические разделы книги часто вызывали недоумение у читателей и критики, Зощенко обвиняли в неуважении к истории и даже в невежестве

Вся мировая история открывала перед писателем простор для обобщений, философского анализа. М Зощенко выразил в «Голубой книге» свою историософскую концепцию, выходящую за рамки интереса того или иного исторического момента

Фактически, Зощенко обвиняли в отсутствии в «Голубой книге» тех черт, которые традиционно связываются в сознании с историческим жанром 1) документальность, сопровождающая исторический материал, разрушается у Зощенко случаями ложной цитации, «забывчивостью» рассказчика, 2) дистанция во времени, необходимая при изображении прошедшего, исчезает в разговорных интонациях и не сдерживаемых эмоциях «пролетарского историка»

И тем не менее, эта разговорная интонация, срывающая с истории покров величия и таинства времени, принципиальна для Зощенко В мировой истории он видит не анекдоты, а сюжеты, а разработка и стилистическая подача литературного сюжета находятся целиком в воле автора.

Включаясь в новую, художественную систему, факт меняет свои функции и свойства Возникает иной, нежели в исторических сочинениях, способ развертывания повествования, основанный на ассоциативной связи фрагментов История обытовляется Перефразируя известное определение «История есть политика, опрокинутая в прошлое», можно сказать, что в «Голубой книге» история есть быт, опрокинутый в прошлое Кроме того, психология современника и его язык, экстраполированные на исторических персонажей, служили неиссякаемым источником комических эффектов

Торжественность в изображении исторических событий не входила в планы М Зощенко, т к он стремился разбить привычный подход читателя к этой теме и одновременно написать новую историю культуры, с поправкой на свершившиеся в жизни России перемены - для нового читателя и новым языком

В таком подходе к истории Зощенко не мог пройти мимо опыта юмористов, до революции сотрудничавших ч журнале «Сатирикон» и выпустивших в 1911 г «Всеобщую историю, обработанную «Сатириконом»», которую можно считать стилевым предшественником исторических частей «Голубой книги»

Но ориентируясь на сатириконовскую интонацию, сатириконовское легкомысленное отношение к истории, Зощенко преследует иные цели Роднит их исходная установка -стремление изменить традиционный подход к исторической теме, но решается эта задача разными путями

1 У сатириконцев пародийность самоценна, «Всеобщая история » не выходит за рамки «перелицовывания» учебника, а пародийная направленность на определенную группу текстов (учебники истории) приводит книгу к интонационному единству В «Голубой книге» такого единства нет

Восприятие пародийного текста — это тот случай, при котором горизонт ожиданий читателя может быть в значительной степени прогнозируемым И тут мы сталкиваемся с одним «но» Прогнозируемость горизонта ожиданий возможна лишь при том условии, что читатель осознает пародийность, т е имеет культурный опыт, достаточный для декодирования текста — выявления объекта пародии, соотнесения его с предлагаемым ему текстом, осознания скрытых межгекстовых связей и авторской задачи Это «но» выводит нас к глубочайшему герменевтическому расхождению между подходами к одной и той же теме у Зощенко и Сатириконцев «Всеобщая история» Сатирикона имеет установку на декодирование, рассчитана на читателя с определенным литературным и культурным опытом Источником комического эффекта служат особенности взаимодействия текста пародийного и текста-источника

«Голубая книга» Зощенко рассчитана не только на образованного читателя, но и на читателя, обладающего минимальным культурным опытом, поэтому на первый план выходят внешние приемы комизма При этом автор время от времени словно мимоходом указывает читателю на то, что он пользуется историческими источниками, вводит фактический материал Так ненавязчиво писатель намекает на наличие известных и конкретных источников, а комментирование цитат, основанное на принципе нарочитого непонимания, создает комический эффект

В «Голубой книге» мы имеем дело с явлением, которое Ю Н Тынянов назвал

пародичностью, отличая его от пародии по функциональному признаку «Пародичность есть применение пародических форм в непародийной функции»8 У Зощенко отсутствует важнейший признак пародии - направленность на какое-либо произведение, группу произведений или индивидуальный авторский стиль

2 У М Зощенко сопряжение исторических фактов и сцен современности наводит на мысль о наличии абстрагирующей, обобщающей тенденции - стремлении уловить универсальные закономерности человеческой жизни Сатириконцы не стремятся ни к обобщающим выводам, ни к извлечению моральных уроков Для них «Всеобщая история » становится зоной тонкой литературной игры - свободной игры словом, игры со временем, и в конечном счете - со всем культурным пространством предшествующей истории А в игре важен процесс, а не результат

3 Направленность на разные аудитории определяет особенности подачи материала М Зощенко демонстративно ориентируется на массового, малообразованного читателя, поэтому его сюжеты насыщены подробностями, всевозможными пояснениями, цель которых - через уподобление исторических реалий предметам быта своего времени сделать историческую зарисовку максимально пластичной (например, портик Светония превращается у него в «городской сад» и т п) Сатириконцы ориентируются на читателя элитарного «Всеобщая история» напоминает уравнение со многими неизвестными на место переменных читатель должен подставить свой интеллектуальный багаж, и тогда возникает комический эффект О персонажах и событиях сообщается по минимуму, т к. предполагается, что вслед за именем или названием в сознании читателя возникнет шлейф исторических ассоциаций

4 Усложненность повествовательной структуры отличает «Голубую книгу» от сатириконовской «Истории »

В «Голубой книге» «пролетарский историк» напоминает привычную для читателя сатирическую маску (в духе господина Синебрюхова), в то время как «автор» берет на себя «серьезную» часть (разговор с философом, вступление и послесловие к книге) Соседство исторического факта и вульгарного его истолкования делает запутанными и сложными отношения между «автором» (тем, кто конструирует книгу) и «повествователями» (или «авторами»), определить «принадлежность» конкретного фрагмента той или иной повествовательной маске практически невозможно Повествовательные маски в «Голубой книге» накладываются друг на друга вплоть до полной неразличимости и единство повествователя очевидно только в отношении рамочного текста Те «авторы», о которых писал Ц Вольпе, — человек «мелкомещанской кости», «грубоватый материалист», писатель и

* Тынянов Ю Н О пародии//Тынянов Ю Н Поэтика История литературы Кино -М.1977 -С 290

18

философ жизни, родственник Синягина9 - ускользают при любой попытке разделить книгу на составляющие по принципу «авторства»

У каждого раздела «Всемирной истории » «Сатирикона» есть конкретный автор, но в целом она воспринимается как единое в повествовательном отношении произведение Авторы книги играют не с образами разных рассказчиков, а с историей

5 У М Зощенко и сатириконцев различны принципы отбора материала и обращения с источником В обоих случаях исторический источник «смещается» (термин М Чудаковой), меняются акценты, но переакцентуация различна Книга сатириконцев ориентирована на читателя, эрудиция которого позволяет смотреть на мировую историю с улыбкой Дистанция между прошлым и настоящим сохраняется

У М Зощенко исторические реалии поясняются через современный писателю и читателю быт, и дистанция между прошлым и настоящим исчезает Зощенко не просто говорит об исторических деятелях и их поступках языком улицы, стилистически не соответствующим материалу, - он приближает психологию людей прошлого к психологии современника, в результате чего исчезает временной и культурный барьер, разделяющий римских цезарей и жильцов коммунальной квартиры

Работа М Зощенко с источниками разнообразна и не всегда связана со «смещением» Пометы на книгах из личной библиотеки М Зощенко показывают, что исторические фрагменты писатель именно «собирал», как мозаику В книгу они впоследствии входят в сокращенном и слегка измененном, но отнюдь не в перевернутом и искаженном виде

Метод работы сатириконцев с источниками совершенно иной В части, посвященной русской истории, переклички с историческими трудами Д М Иловайского становятся очевидными, текстуально ощутимыми Возникает ощущение, что О Л Д'Ор просто выхватывал отдельные фрагменты и «переворачивал» их

6 Для повествователя «Голубой книги» (в исторических частях) все то, о чем он читает и рассказывает, представляет собой инокультуру (термин Ю К Щеглова), явление чуждое и незнакомое К эмпатии повествователь не способен, поэтому «родная отечественная некультурность» (Ю К Щеглов) автоматически экстраполируется в любое пространство и время Обнажается прозаичность и будничность известных событий и лиц

Различие подходов к истории у «Сатирикона» и в «Голубой книге» может быть, таким образом, описано и через понятие культуры В первом случае нахождение внутри культуры, ощущение собственной включенности в исторический процесс порождает возможность иронического переосмысления истории Во втором случае мы имеем дело с деформацией,

9 Вольпе Ц Двадцать лет работы М Зощенко Статья вторая // Литературный современник -1941 -Кэб -С 131

которой подвергается, с одной стороны, «действительность» (события, ситуации, мотивировки действий), а с другой - язык исторической науки

Итак, «Всеобщая история, обработанная «Сатириконом»« и «Голубая книга» Зощенко в ее исторической части, несмотря на внешнее сходство принципиально отличны в своей установке, следствием чего и явились все указанные выше отличия Учитывая опыт сатириконцев, Зощенко отталкивается от него, стремясь выйти на уровень философских обобщений, научить читателя извлекать уроки из предшествующей истории Если сатириконцы предлагают своеобразную альтернативную концепцию истории, то в «Голубой книге» история переживается как ряд повторений одних и тех же ситуаций (отсюда - и сюжетные дублеты, и переклички исторических и современных новелл)

Что касается языка исторических частей, то такая попытка вольного обращения с речью исторических персонажей уже предпринималась М Зощенко в 1933 году в «фантастической комедии» «Культурное наследие» Зощенко «обкатывал» манеру «Голубой книги» в драматургической форме, где речь является единственным средством характеристики В пьесе исторические персонажи (Петр I, Екатерина II, принц Ольденбургский, А С Пушкин) и Сторож говорят практически одинаково (вплоть до общих слов-паразитов) Одинаковой оказывается не только лексика и стилистика речи персонажей, но и позиция их по отношению к «культурному наследию» Петр I считает, что можно снять ангела с Александринской колонны, и почти повторяет фрагмент Монолога Сторожа, с которого начинается комедия

Пьеса была написана «на злобу дня» - и написание, и постановка ее шли на фоне развернувшейся в 1930-е годы дискуссии нужны ли Ленинграду памятники, созданные до революции Театральная жизнь пьесы оказалась недолгой, но проблема, поставленная здесь, не утратила актуальности Речь шла не о конкретных памятниках, а об отношении к прошлому, к культурному наследию в целом Трагикомическая ситуация складывается по той причине, что Сторож оценивает доставшееся ему культурное наследство по своей собственной шкале ценностей (или, если воспользоваться терминологией Ю Щеглова, -экстраполирует на него свою собственную некультурность)

В «Голубой книге» М Зощенко возвращается к этой же теме - восприятие истории своими современниками И если раньше писатель говорил, что он «временно замещает пролетарского писателя», то здесь он пародирует и замещает пролетарского историка, не выходя, как того требуют законы пародии, за рамки его кругозора и его языка.

Стилистическое снижение является средством трансляции культурной памяти, и в то же время оно имеет остраняющую функцию - образует продуктивную среду для поиска новых ассоциаций Изменение привычных ассоциаций, связывающих историю с высоким стилем,

древность - с таинственностью и поэзией, было целью Зощенко (об этом он прямо говорит в разделе «Неудачи»)

Изменение идет по двум направлениям предметно-бытовому (антураж исторических сюжетов) и языковому (стиль повествования) В этой области Зощенко чувствовал себя новатором, «забывчивость» рассказчика (он неоднократно ее подчеркивает) не случайна существовала теория, согласно которой «секрет создания нового таится в способности забывать и делать ошибки»10

Ц Вольпе, размышляя о структуре «Возвращенной молодости», писал, что в беллетристической части Зощенко показывает читателю как писатель то, о чем он говорит в теоретическом разделе как мыслитель В «Голубой книге» он совершенствует найденный прием теперь сферы «писателя» и «мыслителя» не разводятся, а накладываются друг на друга, и в месте их пересечения проступает сверхсмысл повествования

Человек постоянно творит историю Повторяемость, возвращение сюжетов наводит на мысль о цикличности исторического процесса В этом отношении отсутствие новелл о современной жизни в последнем разделе работает как «минус-прием» С одной стороны, оно не оправдывает читательского ожидания симметрии, сбивает с ритма, заданного всем предшествующим изложением, заставляет мысленно «дописывать» недостающие новеллы С другой стороны, оно придает «Голубой книге» романное завершение размыкает повествование в большой мир повседневной, не отрефлектированной ни «писателем», ни «мыслителем» жизни Причем в этот мир читатель выходит с чувством ежеминутного творения истории Так наряду с социологическим, психологическим и культурологическим проступает историософский аспект проблематики книги

Одна из глав «Золотого теленка» И Ильфа и Е Петрова начинается с противопоставления большого и маленького миров У Зощенко в «Голубой книге» соположение двух этих миров приводит не к противопоставлению их, а к сопоставлению Материал «большого» мира заключен в форму, присущую «маленькому» Маленький мир оказывается «вложенным» в большой, и отражает его в той мере, в какой позволяет это сделать ограниченное сознание В «Голубой книге» история большого мира уведена глазами людей мира маленького, и этот прием «ограниченного» зрения дает удивительный стереоскопический эффект масштабы их постоянно меняются местами «Маленькие люди» видят лишь анекдотическую сторону, это внешний взгляд Читателю, ощущающему свою причастность к большому миру, дается возможность увидеть ситуацию изнутри, пережить историю так, как переживает ее «маленький» человек При таком построении трагическое и

10 Светликова И Ю Истоки русского формализма традиция психологизма и формальная школа - М, 2005 - С 83

комическое оказываются неразличимы

Смешение времен и пространств, частным проявлением которого является принцип ахронологии, выводит и героев книги, и читателей за пределы времени и пространства Явления и ситуации предстают вне обычной системы координат, без жестко закрепленной за ними абсциссы и ординаты (потому что «для общего хода истории это абсолютно неважно») Такая «невесомость» дает возможность увидеть ситуацию так, как она есть «в чистом виде», «в себе»

Главным героем истории для M Зощенко был человек со всеми его недостатками и пороками, поэтому на первый план в «Голубой книге» выходят не исторические персонажи или государства, а свойства человеческой психики в их наиболее непосредственном -бытовом выражении Невозможность извлечения уроков из исторического прошлого, которую демонстрируют современные новеллы, является самой важной идеей, организующей метасюжет несовпадения История, таким образом, действительно оказывается тем компонентом повествования, который связывает разрозненные новеллы, «смесь», рамочные тексты, эпиграфы - в цельную и единую книгу

В Заключении содержатся выводы исследования и намечены перспективы изучения темы Обращение к повествовательной маске своих ранних рассказов было для M M Зощенко попыткой найти простую форму выражения философского содержания Исследование повествовательных масок, их пересечения и взаимопроникновения в «Голубой книге» может стать предметом дальнейшего изучения

По материалам диссертации опубликованы следующие статьи

1 Никитина Е В < Жолнина Е В > История в зеркале анекдота «Голубая книга» M Зощенко и «Всеобщая история, обработанная «Сатириконом» (тезисы) // Восьмые Вавиловские чтения Мировоззрение и безопасность современного общества в фокусе научного знания и практики Сб материалов В 2 ч Ч 2 Москва-Йошкар-Ола МарГТУ, 2005 -С78-82

2 Никитина Е В < Жолнина Е В >М Зощенко и «Сатирикон» (к вопросу о принципах подхода к историческому факту) // Восьмые Вавиловские чтения Мировоззрение и безопасность современного общества в фокусе научного знания и практики Материалы постоянно действующей всероссийской междисциплинарной научной конференции с международным участием -Москва-Йошкар-Ола МарГТУ, 2005 -С 386-394

3 Никитина Е В < Жолнина Е В > «Новояз» M M Зощенко как картина мира // Христианское просвещение и русская культура. Материалы Восьмой научно-богословской конференции, 26 мая 2005 г - Йошкар-Ола, 2005 - С 145-158

4 Жолнина Е В Зощенко и Гоголь Судьба сатирика // Христианское просвещение и русская культура Доклады и сообщения IX научно-богословской конференции, 25 мая 2006 г - Йошкар-Ола, 2006 - С 185-191

5 Жолнина Е В Проблема жанра «Голубой книги» M M Зощенко // Электронный вестник центра переподготовки и повышения квалификации по филологии и лингвострановедению Санкт-Петербургского государственного университета - 2006 - Вып 3 // htm //evcppk ru/article php 7id=l 84

6 Жолнина E В Особенности рамочного текста «Голубой книги» M M Зощенко // Известия Российского государственного педагогического университета им А И Герцена Аспирантские тетради -2007 -№9(29) - С 48-52

Подписано в печать 18 04 2007 г Формат 60 х 84 1/16. Объем 1,2 пл.

Тираж 100 экз Заказ № 4/05

Отпечатано в издательстве «Геликон Плюс» 199053, Санкт-Петербург, В О 1-ая линия, д. 28 Тел.- (812) 327-46-13,328-20-40

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Жолнина, Елена Владимировна

Приложение Введение

Глава

I. «Голубая книга»: Творческая история

1. Допечатная стадия

2.Печатный текст

3. Посмертная история текста

Глава

II. «Голубая книга»: Проблема жанра

1. История и современность

2. Рамочная конструкция

3. Монтажность композиции

4. Субциклы

5. Пристрастность изложения и принциц «ахронологии»

6. Межтекстовые связи

Глава

III. «Голубая киига»: философия истории

Заключение Литература

Приложение

Приложение

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Жолнина, Елена Владимировна

Глава 1. «Голубая книга»: Творческая история.20

1. Допечатная стадия.21

2.Печатный текст.34

3. Посмертная история текста.67

Глава 2. «Голубая книга»: Проблема жанра.70

1. История и современность.80

2. Рамочная конструкция.81

3. Монтажность композиции.87

4. Субциклы.89

5. Пристрастность изложения и принцип «ахронологии».90

6. Межтекстовые связи.93

Глава 3. «Голубая книга»: философия истории.120

Заключение.150

Литература.155

Приложение 1 Приложение 2

Введение

Популярность М. Зощенко была ошеломляющей. В. Шкловский писал: «Зощенку читают в пивных. В трамваях. Рассказывают на верхних пожах жестких вагонов. Выдают его рассказы за истинное происшествие»1. В конце 1920-х годов «Красная газета» провела среди читателей опрос: «Кто самый знаменитый человек в Ленинграде?». Ответ был: Зощенко. Каждая его книга становилась событием в литературной жизни и вызывала горячие споры.

Уже в 1928 году в издательстве Academia в серии «Мастера современной прозы» появилась книга «Михаил Зощенко. Статьи и материалы», в которую вошли статьи В. Шкловского («О Зощенко и большой литературе»), А. Бармина («Пути Зощенки»), В. Виноградова. Книга открывалась статьей самого писателя «О себе, о критиках и о своей работе». В этом небольшом сборнике были поставлены основные проблемы, которые станут основой изучения творчества Зощенко: двуплановость сказа (В. Шкловский), проблема героя и проблема комического (А. Бармин), особенности лексики рассказов Зощенко (В. Виноградов).

К. Федин на ленинградской писательской конференции в августе 1934 года назвал М. Зощенко крупнейшим мастером короткого рассказа на современную тему и заметил стремление писателя расширить эту тему, найти новые формы: «Значение разностороннего изобретательства Зощенко в стиле и конструкции сюжетной новеллы огромно»2.

Голубая книга», публикация которой была завершена в 1935 году и которую сам писатель считал главной своей книгой, сразу стала предметом обсуждений литераторов и читателей и вызывала подчас полярные отзывы. В архиве Зощенко среди писем читателей с отзывами о «Голубой книге» значительную часть составляют письма с просьбами прислать книгу, т.к. в

1 Шкловский В. О Зощенке и большой литературе // Михаил Зощенко. Статьи и материалы. - Л., 1928. - С. 17.

2 Цит. по: Материалы к биографической хронике // Зощенко М. М. Уважаемые граждане: Пародии. Рассказы. Фельетоны. Сатирические заметки. Письма к писателю. Одноактные пьесы. - М., 1991. - С. 68. продаже она была буквально <.> всего несколько часов»1. Есть письма, указывающие на фактические неточности в исторических частях книги. Но в целом эти письма показывают, что читатель «Голубой книги» - читатель думающий и даже философствующий, он очень «вырос» по сравнению с тем, чьи письма были опубликованы М. Зощенко в книге «Письма к писателю». Из писем почти исчезает «потребительский подход» - тщеславное желание «быть знакомым» с известным писателем, получить какие-то выгоды из переписки. Корреспонденты отмечали «поворот» в творчестве Зощенко, совершившийся в «Голубой книге», восхищались громадной работой, которую проделал писатель, собирая исторические факты. Есть и экзальтированные письма: «Вы мой бог. Я жрец вашей религии. Ваша «Голубая книга» - моя библия.» . В «Голубой книге» видели квинтэссенцию «зощенковского» стиля: «Кроме ослепительно «Голубых книг», у вас имеются и серые: «Возмездие», «Бесславный конец», «Шевченко» и прочие. Не спорю: талантливо, своеобразно, но. не по-Зощенски! «Голубая книга», «Возвращенная молодость» - вот это вы - Зо-щен-ко!»

В литературных журналах и газетах 1935 - 1936 гг. «Голубая книга» неоднократно становилась предметом обсуждений, рецензий, критических разборов. Еще в начале 1935 года, до выхода заключительных частей книги, А. Бескина обращается к анализу «Голубой книги», хотя и с оговоркой, что подробно говорить о незаконченной еще книге преждевременно4. А. Бескина была одним из первых критиков, которые откликнулись на публикацию новой книги Зощенко. В статье «За подлинное новаторство» она рассматривает «Голубую книгу» в контексте актуальных задач советской сатиры - поисков «большого и положительного пафоса новой жизни», отмечает в ней «идейный перелом», связанный с тем, что «Зощенко больше не боится мещанства, потому что он видит, в каких процессах это мещанство перековывается»5. Высоко

РО ИРЛИ. Ф. 501. Оп. 3. №401. Л. 16.

2 РО ИРЛИ. Ф. 501. Оп.З. № 401. Л. 17.

3 РО ИРЛИ. Ф. 501. Оп.З. № 401. Л. 18.

4 Бескина А. Лицо и маска Михаила Зощенко // Литературный критик. - 1935. - № 1. - С. 107 - 132.

5 Бескина А. За подлинное новаторство // Литературный Ленинград. - 1936. - 8 апреля. - С. 2. оценивая авторский замысел, А. Бескина считает ошибкой Зощенко и пятую часть книги как выпадающую из общей стилевой системы произведения, и исторические разделы как историю «с точки зрения профана», «пародию на историческое мировоззрение мещанина»1.

И. Эвентов так же, как и А. Бескина, значение «Голубой книги» в творчестве М. Зощенко видит в том, что здесь автор «по-новому ставит «вечные проблемы», с пафосом настоящего жизнеутверждения говорит о людях нашей страны, с. .> «Жизнь тоже имеет свою пятую часть», - восклицает автор, и эти слова в высшей степени знаменательны для нынешнего идейного облика писателя, для социально-культурных устремлений его творчества. Автор нашел, наконец, «пятую часть» жизни - ту часть, где он увидел людей героических, самоотверженных, сильных»2. И. Эвентов отмечает и новаторство Зощенко в художественной интерпретации исторической новеллы: прием «стилизованного сказа» помогает «высмеять историю». При общей очень высокой оценке «Голубой книги» критику представляется спорным «увлечение автора языковой стилизацией, приводящее его иногда к нарушению границы приема: в этих случаях читатель ощущает некое стилистическое излишество; воображаемый рассказчик «Голубой книги» пережевывает уже высказанные мысли, или многократно подчеркивает свое ироническое восприятие истории»3. Кроме того, по мнению Эвентова, Зощенко не всегда «удавалось соблюсти границы приема: порой исторический факт терял в своей значимости оттого, что он преломлен в сознании наивного и грубоватого рассказчика»4.

На обсуждении книги в Доме писателей им. Маяковского 8 марта 1936 года К. Федин, Н. Чуковский, В. Каверин отметили новизну темы, материала, композиции, гуманизм книги. Единственный вопрос, который вызвал разногласия, - это вопрос о цельности произведения. Л. Савин и О. Берггольц посчитали промахом Зощенко включение в текст историко-философских

1 Бескина А. За подлинное новаторство. - С. 2.

2 Эвентов И. «Голубая книга» // Вечерняя красная газета. - 1936. - 8 марта. - С. 4.

3 Там же.

4 Эвентов М. Праведная жизнь // ЦГАЛИ. Ф. 203, оп.1, д. 215, л.11. вступлений. По мнению О. Берггольц, «книга распадается», а «вступление обедняет содержание новелл»1.

С глубоким интересом следивший за творчеством М. Зощенко М. Горький высоко оценил его новое произведение: «Комплименты мои едва ли интересны для Вас и нужны Вам, но все же кратко скажу: в этой работе своеобразный талант Ваш обнаружен еще более уверенно и светло, чем в прежних. Оригинальность книги, вероятно, не сразу будет оценена так высоко, как она у заслуживает, но это не должно смущать Вас» . В письме от 20 августа 1935 года редактор «Красной нови» В. Ермилов писал М. Зощенко: «.Еще раз повторяю - превосходно. Вы сделали огромное дело! Общественное его значение очень велико - значение культурное и художественное. Вы сделали огромное дело и по отношению к самому себе, ко всему Вашему предыдущему творчеству, повернув его в новом плане, осветив все Ваше творчество, подняв его на новую большую высоту. Читатель Вам за все это будет очень благодарен. А у нас в редакции нашей настоящий праздник» .

Критик Е. Журбина писала М. Зощенко 18 сентября 1935 г. о реакции московской общественности на выход «Голубой книги»: «Ею здесь восхищены до крайности. В редакции «Литературной газеты» так и просили передать свое восхищение. Я думаю, что еще никогда Ваше имя не вызывало такого острого, такого непреодолимого интереса, как сейчас»4. По ее мнению, книга «выглядит грандиозно»5.

С другой стороны, автора обвиняли в неуважении к истории и даже в невежестве. Так, А. Гурштейн в статье «По аллеям истории» пишет: «Незнание, непонимание истории, невежество обнаружил писатель Зощенко. Все богатство исторической жизни он свел к анекдоту. <.> Ни чувства истории, ни гнева, ни страсти. Мысль бедная, убогая. <.> «Голубая книга» действительно

1 Писатели о «Голубой книге» // Литературный Ленинград. - 1936. - 14 марта. - С. 3

2 Литературное наследство. Т. 70. Горький и советские писатели. Неизданная переписка. - М., 1963. - С. 167.

3 Томашевский Ю. В. «Литература - производство опасное.» М. Зощенко: жизнь, творчество, судьба. - М., 2004.-С. 109.

4 «Вы - хозяин моей души.». Письма Е. И. Журбиной к M. М. Зощенко (Публикация, вступительная статья и примечания В. Н. Запевалова) // Михаил Зощенко. Материалы к творческой биографии. Кн.З. - СПб, 2002. - С. 158.

5 Там же.-С. 168. направлена против истории. Это - не сатира на историю, а мещанская прогулка «по аллеям истории», копилка исторических анекдотов на потребу обывательской пошлости»1.

В среде «читающей общественности» прошла целая серия обсуждений - на машиностроительном заводе имени Ленина, на заводе-втузе имени Сталина, на Кировском заводе; на «Красном треугольнике» провел цикл обсуждений Ц. Вольпе, заметивший, что «книга оказалась много глубже, чем ее обсуждение»2. Размышления Ц. Вольпе о «Голубой книге» и творчестве Зощенко составили его «Книгу о Зощенко», журнальный вариант которой был опубликован в «Литературном современнике» (1941, № 3, 6). Отдельным изданием автор выпустить свою книгу не успел, она вышла лишь в 1991 году в составе сборника «Искусство непохожести». Вольпе подчеркивает уникальность «Голубой книги» в жанровом, композиционном, тематическом отношении, и эта уникальность есть результат стремления Зощенко «найти форму, которая органически вытекала бы из всей его предшествующей работы, которая открывала бы ему возможности расти изнутри собственной литературной манеры новеллиста, которая позволила бы соединить все линии его творчества в одну, более глубокую»3.

Говоря о «Голубой книге», критики не случайно обращаются ко всему творчеству М. М. Зощенко. Во многих отношениях она стала «рубежной» для писателя. И переработка старых, неоднократно публиковавшихся рассказов для новой книги - лишь косвенное подтверждение того, как изменялись представления Зощенко о смысле своего творчества.

Ц. Вольпе, участник обсуждения книги критиками и писателями Ленинграда, выделил две линии, наметившиеся в отношении к новым «большим» произведениям Зощенко, начиная с «Сентиментальных повестей». Часть читателей и критиков, воспринимавшая Зощенко как юмористического писателя, не понимала его последних произведений и «с худо скрываемым

1 Гурштейн А. По аллеям истории // Лицо и маска Михаила Зощенко. - М., 1994. - С. 201.

2 Вольпе Ц. С. Искусство непохожести. - М., 1991. - С. 255.

3 Вольпе Ц. С. Искусство непохожести. - С. 258. раздражением требовала от Зощенко возвращения к старой манере»1. Вторая линия была связана с теми читателями и критиками, которые благодаря этим произведениям стали глубже понимать все предшествующее творчество Зощенко. «Серапионы», например, подчеркивали, что Зощенко является продолжателем традиций классической русской литературы.

Зощенко читали, о Зощенко говорили и спорили, им восхищались, ему завидовали. Трудно было предположить, что его слава когда-нибудь померкнет. Но именно так и случилось после августа 1946 г. В 1965 году К. И. Чуковский, близко знавший Михаила Михайловича и при жизни принимавший деятельное участие в его судьбе, писал, что Зощенко - «забытый писатель - совершенно неизвестный читателям»2. При этом новые сборники, составленные, как на подбор, из слабых, неудачных рассказов, убеждали новых читателей в правильности ждановского постановления, и приводили к тому, что читателям Зощенко представлялся «чем-то вроде неудачного Аверченко -развлекательный, поверхностный, с мелкой душой»3.

Огромную роль в возвращении Зощенко к читателю, в реабилитации его имени сыграл Ю. В. Томашевский, подготовивший два собрания сочинений писателя (Собр. соч. В 3 т. - Л., 1986; Собр. соч. В 5 т. - М., 1994), множество сборников его произведений. Ю. В. Томашевский был составителем и вдохновителем двух сборников воспоминаний о писателе и сборника литературно-критических материалов «Лицо и маска Михаила Зощенко» (М., 1994), где впервые увидели свет произведения раннего, «рукописного» периода его творчества. Некоторые статьи Ю. Томашевского, ранее опубликованные в журналах, составили сборник, вышедший в 2004 году уже после смерти исследователя, - ««Литература - производство опасное.» М. Зощенко: жизнь, творчество, судьба». Издания, подготовленные Ю. Томашевским, легли в основу собрания сочинений М. Зощенко в 4 т. (М., 2002).

1 Вольпе Ц. С. Искусство непохожести. - С. 255.

2 Чуковский К. Из воспоминаний // Вспоминая Михаила Зощенко. - Л., 1990. - С. 81.

3 Там же. - С. 81.

Только в 1970-е годы выходит несколько работ, появление которых означало снятие запрета с имени писателя. Это в первую очередь книги Л. Ф. Ершова «Из истории советской сатиры. М. Зощенко и сатирическая проза 20 -40-х годов» (1973) и Д. М. Молдавского «Михаил Зощенко. Очерк творчества» (1977). В эти годы в литературоведческих работах, посвященных творчеству М. М. Зощенко1, выделяется круг основных проблем, которыми до сих пор занимаются исследователи творчества писателя: проблема взаимоотношений автора и героя, взаимодействие с классической традицией и отталкивание от нее при использовании сказовой манеры повествования, место его произведений в контексте литературы начала и первой трети XX века.

Постепенно идеологические штампы и непременная фраза о верности ждановской критики исчезают из работ литературоведов. Первая книга такого характера - это не потерявшая своей значимости монография М. О. Чудаковой «Поэтика Михаила Зощенко» (М., 1979), посвященная эволюции зощенковского сказа. Своеобразие «Голубой книги» в контексте проблемы эволюции сказа видится М. О. Чудаковой в том, что здесь Зощенко впервые отказывается от фигуры «воображаемого писателя», что знаменовало постепенный отказ писателя от сказовой формы повествования: «От сказа как речи рассказчика, отделенной от автора, Зощенко подходит далекими, кружными путями вплотную к прямому авторскому слову, но не затем, чтобы утвердить его, а затем, чтобы опровергнуть, с. > Язык, на котором выражается автор, свидетельствует о распаде культурного, авторитетного слова, о невозможности для пишущего выразиться уверенно, ясно, серьезно - и не попасть при этом в компрометирующий стилистический ряд. Но на основе этой неуверенности и постоянного самоопровержения рождается какое-то новое, еще неизвестное художественное слово»2.

М. О. Чудакова затрагивает и существенную для анализа «Голубой книги» проблему трансформации исторического факта, само появление которой она

1 Ершов Л. Ф. Из истории советской сатиры. М. Зощенко и сатирическая проза 20 - 40-х годов. - Л., 1973; Старков А. Н. М. Юмор Зощенко. - М., 1974; Молдавский Д. М. М. Зощенко. Очерк творчества. - Л., 1977; Чудакова М. О. Поэтика Михаила Зощенко. - М., 1979 и др.

2 Чудакова М. О. Поэтика Михаила Зощенко. - С. 87 - 88. связывает с ощущавшейся Зощенко необходимостью переоценки культурных ценностей. При этом особо подчеркивается, что писатель не стремился следовать источнику, напротив, исторический факт у Зощенко «смещается».

Изучение творчества М. Зощенко активизируется в 1990-е годы. Выходит сборник воспоминаний о писателе, исследователи начинают заниматься историей взаимоотношений М. Зощенко и цензуры (А. Блюм, С. Печерский, Д. Бабиченко), появляются новые концепции1. С 1997 года выходит сборник «Михаил Зощенко. Материалы к творческой биографии», где впервые были опубликованы многие документальные материалы из рукописного архива писателя (Кн. 1-3, СПб, 1997 - 2002). В новых публикациях Зощенко открывается как философ, и исследование его творчества смещается в область проблемно-тематическую: значительное внимание уделяется интертектуальности его произведений, их философской и психологической основе.

Свою интерпретацию «Голубой книги» предлагает Б. М. Сарнов в книге «Пришествие капитана Лебядкина. Случай Зощенко» (М., 1993). Б. М. Сарнов считает, что герой Зощенко - «человек в свою натуральную величину» и, следовательно, его взгляд ближе к реальности, чем взгляд «старого человека», интеллигента. В отличие от М. Чудаковой, Б. Сарнов видит в «Голубой книге» не смещение исторического факта, а «угол искажения реальности», который характерен для мировосприятия зощенковского героя, является его физиологической характеристикой. Исследователь считает обращение Зощенко к такому герою принципиальным в гносеологическом отношении, т.к. этот «угол искажения реальности» «может представлять интерес не только сам по

1 Вспоминая Михаила Зощенко. — Л., 1990; Бабиченко Д. «Повесть приказано ругать.»// Советская культура. — 1990. — 15 сент ; Жолковский А. Лев Толстой и Михаил Зощенко как зеркало и зазеркалье русской литературы // Вопросы литературы — 1990. — № 4. — С. 54—76; Горюнова P.M. Жанровый поиск M. Зощенко // Вопросы литературы — 1991. — Вып. 1(57). — С. 22—79; Долинский M. 3. Вступ. ст. // Зощенко M. M. Уважаемые граждане: Пародии, рассказы, фельетоны, сатирические заметки. Письма к писателю. Одноактные комедии. -М.: Книжная палата, 1991. - С. 5 - 31; Печерский С. Цензорская правка «Голубой книги» M. М. Зощенко // Минувшее. Исторический альманах. Вып.З. - M., 1991; Лицо и маска Михаила Зощенко / Сост. и публ. Ю.В. Томашевского. — M., 1994; Художник и власть: 12 цензурных историй (По секретным документам Главлита, Управления пропаганды ЦК ВКП(б) и МГБ СССР). (Публ., предисл. и примеч. Арлена Блюма). // Звезда. 1994. №8. С. 81-91; Жолковский А. Михаил Зощенко: поэтика недоверия. — M.: Языки русской культуры, 1999. себе, но и как способ постижения некоторых весьма существенных сторон этой самой реальности»1.

Такой способ видения и подачи мира в литературном произведении M. М. Голубков называет писательским амплуа, но оценивает его эффективность иначе, нежели Б. М. Сарнов. По его мнению, «противоречивое отношение к своему герою в начале творческого пути (злая ирония и одновременно сочувствие) сменилось со временем приятием его. Постепенная утрата дистанции между автором и аудиторией обернулась сознательным отказом от культуры, забвением того, что писатель все же родился в «интеллигентной семье» русской культуры и генетически принадлежит ей.» . «Голубую книгу» М. Голубков считает первым знаком творческого кризиса, кульминацией которого стала «Возвращенная молодость». Исследователь заявляет, что «заговорить своим собственным голосом Зощенко так и не смог» .

Значительное внимание творчеству писателя уделяется в западном литературоведении (Т. П. Ходж, Л. X. Скаггон, К. Хэнсон)4. Работы этих исследователей примечательны отходом от проблематики советского литературоведения и обращением к философским основам произведений М. Зощенко. Томас П. Ходж и А. Жолковский сосредоточены на фрейдистских мотивах. Декларируемую писателем полемику с теорией 3. Фрейда Т. П. Ходж объясняет политическими ограничителями и сводит метод психологического самолечения Зощенко к фрейдовской абреативной терапии5.

Изучением влияния философской традиции рубежа XIX - XX вв. на формирование мировоззренческой концепции писателя занимались также Т. Кадаш, В. Федоров, А. Куляпин6.

1 Сарнов Б. М. Пришествие капитана Лебядкина. Случай Зощенко. - М., 1993. - С.343.

2 Голубков M. М. Русская литература XX века: После раскола. - М., 2002. - С.116.

3 Там же.-С. 116.

4 Хэнсон К. Дюбуа и Зощенко: [рациональная психотерапия как источник зощенковской психологической теории] // Литературное обозрение. — 1995. — № 1. — С. 62—65; Скэтгон Л.Х. Не до смеха // Литературное обозрение. — 1995. —№ 1. — С. 14—17; L. Scatton. Mikhaïl Zoshchenko. Evolution of a writer. - Cambridge University Press, 1993.

5 Ходж T. П. Элементы фрейдизма в «Перед восходом солнца» Зощенко // Лицо и маска. .-С. 254 - 279.

6 Кадаш Т. «Зверь» и «Неживой человек» в мире раннего Зощенко // Литературное обозрение. — 1995. — № 1. — С. 36—38; Федоров В. С. Об онтологических и философских аспектах мировоззрения Зощенко // Михаил Зощенко. Материалы к творческой биографии. Кн. 1. - СПб, 1997; Куляпин А. «Замаскирован смехом» //

Широко используется психобиографический подход, изначально примененный к повести «Перед восходом солнца», а затем распространенный А. Жолковским и на «комический корпус» произведений писателя. В обширном исследовании А. Жолковского «Михаил Зощенко: поэтика недоверия» (М., 1999) «зощенковский персонаж» предстает своего рода портретом самого автора. Попытка исследователя найти «ключ» к единству художественного мира Зощенко привела к выделению ряда инвариантных мотивов: «страха», «недоверия», «гарантий покоя», «превентивных мер», «боязни гостей», «фобии руки», «невроза еды» и некоторых других. Жолковский обнаруживает «проекции» авторского «я» в разных комических персонажах Зощенко, опираясь на биографические сведения и автобиографическую повесть «Перед восходом солнца». По мнению исследователя, «у Зощенко злободневная тематика поставлена на фундаментальную основу вечных проблем человеческого состояния (condition humaine), причем, по всей вероятности, сознательно»1.

Ю. К. Щеглов в статье «Энциклопедия некультурности» предпринимает попытку типологического рассмотрения рассказов Зощенко и «Голубой книги» в контексте литературы 1920-х годов, проводя параллели с творчеством И. Бабеля и Вс. Иванова (работа в жанре очень короткого рассказа; создание новой формы литературного языка, имитирующей устное повествование или особую условно-поэтическую речь; открытие ранее незафиксированных пластов разговорной речи, склонность к изображению парадоксальных ситуаций; использование фигуры контраста - утверждение революционной стихии и отрицание мещанства и нэпманства)2. Инвариантной темой рассказов М. Зощенко 1920-х годов и «Голубой книги», доминантой зощенковского мира в целом Ю. Щеглов считает «некультурность», которую исследователь понимает в расширенном смысле и находит на разных уровнях художественной

Звезда. — 1995. — № 8. — С. 198—201 ; Куляпин А. Михаил Зощенко и Фридрих Ницше // Поэтика жанра. — M, 1996. — С. 80—86.

Zholkovsky A. Mikhail Zoshchenko's shadow operas // http://www.usc.edu/dept/las/sliyeng/ess/

2 Щеглов Ю. К. Энциклопедия некультурности (Зощенко: рассказы 1920-х годов и «Голубая книга») // Лицо и маска.-С. 218-238. структуры - в фабуле (торжество некультурности, благотворная некультурность, автоматическая некультурность, цепная реакция некультурности, «массовое измерение»), композиции (неакцентированность некультурности), стиле (антилитературная речь, ориентация на массу), повествовательной технике (неизменяемость точки зрения, укорененность субъекта в собственном языке, который представляется ему единственно возможным и естественным).

И все же на сегодняшний день сама оценка степени изученности творчества Зощенко представляется проблематичной. С одной стороны, полная «идеологическая» реабилитация художника, возвращение его в ряды русских классиков вызвали появление работ, знаменовавших начало нового прочтения М. М. Зощенко. Чаще всего внимание исследователей было сосредоточено на рассказчике и герое Зощенко, на особенностях техники повествования, на вопросе традиций и новаторства1.

С другой стороны, эти литературоведческие исследования лишь попутно касались текстологических вопросов и преимущественное внимание было уделено ранним рассказам Зощенко, в то время как сам писатель своими главными книгами считал «Возвращенную молодость», «Голубую книгу» и автопсихоаналитическую повесть «Перед восходом солнца». Неоднократно отмечалась жанровая и композиционная новизна этих произведений, однако развернутый литературоведческий анализ жанра и композиции не проводился. «Голубая книга» в современных исследованиях часто оказывается в тени ранних рассказов и повести «Перед восходом солнца», несмотря на то, что множество исторических источников, сложность авторской позиции, новаторство в области жанра и композиции наводят на мысль, что именно

1 Пенская Е.М. Зощенко и театр абсурда // Литературное обозрение. — 1995. — № 1. — С. 34—35; Жолковский А. К реинтерпретации поэтики Михаила Зощенко II Изв. РАН. Сер.лит.и яз., 1995 т. 54, № 5. — С. 50—60; Жолковский А. Зощенко из XXI века, или поэтика недоверия // Звезда. — 1996. — № 5. — С 191—204; Орлова Е.И. После сказа: М. Зощенко - В. Ерофеев - А. Герц// Филологические науки. — 1996. —№ 6. — С. 13—22; Генис А. «Серапионы»: опыт модернизации русской прозы // Звезда. — 1996. — № 12. — С. 207—208; Шайтанов Н. Между эпосом и анекдотом // Литературное обозрение. — 1995. — № 1. — С. 18—20; Серапионовы братья: антология. —М.: Школа-Пресс, 1998; Жолковский А. Михаил Зощенко: поэтика недоверия. — М.: Языки русской культуры, 1999; Раку М. Михаил Зощенко: музыка перевода // Новое литературное обозрение. — 2000. — № 44. — С. 111—125; Фрезинский Б. Судьбы Серапионов. Портреты и сюжеты. — СПб: Академический проект, 2003.

Голубая книга» может многое объяснить в творческой эволюции М. Зощенко, в его философских взглядах.

Голубую книгу» Зощенко считал своим главным произведением: «Все, что я раньше писал, оказались черновые наброски к этой книге»1. Появление ее не случайно и вытекает из всего предшествующего творчества, подводя итог поискам 1920-х годов.

М. Чудакова считает «Голубую книгу» «наиболее полным завершением многолетнего и, на наш взгляд, единого в своих конечных устремлениях У периода его литературной работы» . Тем не менее, как это ни странно, первая проблема, с которой сталкивается исследователь творчества М. Зощенко, - это проблема текста.

Во-первых, до сих пор нет истории текста «Голубой книги». А между тем история текста, по мнению Д. С. Лихачева, - это первый этап всего литературоведческого цикла, и необходимость и значимость его не вызывает сомнений. Как известно, специально для этой книги были написаны только три рассказа. Следовательно, появляется необходимость выяснить: как, в каком направлении Зощенко исправляет «старые» тексты, какие цели при этом преследуются, можно ли говорить в этом случае о единой тенденции.

Во-вторых, разные издания «Голубой книги» дают разные тексты. В связи с этим возникает необходимость текстологического анализа существующих источников - корректур, прижизненных изданий книги. Первая глава диссертации посвящена такому анализу. Здесь предпринята попытка проследить творческую историю и уточнить историю текста. Основная сложность здесь - методологическая. Применительно к произведениям XX века сложно ориентироваться на какую-либо сложившуюся методику. Е. Дмитриева (один из инициаторов издания русско-французского сборника статей «Проблемы текстологии и эдиционной практики») на презентации этой

1 Цит. по: Материалы к биографической хронике // Зощенко М. М. Уважаемые граждане: Пародии. Рассказы. Фельетоны. - С. 64.

2 Чудакова М. О. Поэтика Михаила Зощенко. - С.84. книги высказала мысль о том, что разные авторы требуют разных текстологических подходов.

В центре нашего внимания находятся изменения, которые претерпевал текст «Голубой книги» от издания к изданию. При этом исследование исходит из двух основных методологических установок: 1) изучение текста как целого, в единстве всех его изменений, с привлечением историко-литературного контекста; 2) стремление в каждом отдельном случае понять и объяснить изменения, исходя из смысловых и эстетических особенностей произведения. Таким образом, сфера текстологического анализа не ограничивается механическим сличением и сравнительным изучением источников, а предполагает герменевтический аспект.

Даже небольшие и на первый взгляд несущественные изменения текста отражают творческую работу писателя, в них, по словам А. Л. Гришунина, «отражается время, и это придает даже «малозначительным» изменениям текста существенное значение, историко-литературный или лингвистический интерес»1.

Наряду с изменениями, являвшимися следствием авторской стилистической и композиционной доработки текста, целая группа текстуальных расхождений различных изданий книги вызвана цензурной правкой. Механический подход, сводящийся к установлению хронологической последовательности изменений, в данном случае неприменим, каждый случай анализируется отдельно. В связи с проблемой цензурной правки нельзя не отметить, что особую значимость для данной работы представляет книга А. В. Блюма «Советская цензура в эпоху тотального террора. 1929 - 1953» (СПб, 2000), в которой раскрывается структура советской цензуры и прослеживается механизм правки неугодных по тем или иным соображениям текстов.

Текстологический анализ предполагает и выявление источников текста. Применительно к «Голубой книге» это касается в первую очередь вопроса об источниках исторических анекдотов и способах трансформации исходного

1 Гришунин А. Л. Исследовательские аспекты текстологии. - М., 1998. - С. 50 - 51. текста. М. О. Чудакова писала: «Задача Зощенко - не в следовании источнику, а в смещении его, и соответственно задача исследователя источников «Голубой книги» - в определении угла этого смещения»1. Эта задача по-прежнему остается актуальной. Список источников, к которым обращался писатель во время работы над книгой, приведен в исследованиях Д. Молдавского, М. Чудаковой, комментариях И. Н. Сухих (Зощенко М. Голубая книга. - СПб: Азбука, 2003) однако последовательный анализ их и сопоставление с текстом Зощенко проведены не были. Подобные разыскания, несомненно, позволят уточнить историю текста, вовлечь в исследование новые материалы.

Думается, что установление принципа подхода Зощенко к документальному источнику, способа «переплавки» его в беллетристику позволит также выявить ту самую философскую идею, которая «движет» новеллы «Голубой книги», т. к. именно история является цементирующей основой произведения2.

В свою очередь эта идея определила жанровую и композиционную новизну произведения. Сам писатель не называл его ни циклом рассказов, ни сборником (наподобие обычного «Избранное»), не согласился с критиком, определившим «Голубую книгу» как роман. И если жанровые определения составляющих «Голубую книгу» разнообразны («рассказ», «новелла», «история», «мелочишка»), то общее именование произведения неизменно: оно присутствует и в посвящении М. Горькому («работая нынче над книгой рассказов» - см. сноску), и в предисловии («нынче мы замыслили написать не менее веселую и забавную книжонку о самых разнообразных поступках и чувствах людей», «мы разбили книгу на пять соответствующих отделов», «книга заиграла всеми огнями радуги» и т. д.), и в «Послесловии ко всей книге» (примечательно, что здесь Голубая книга не берется в кавычки: «Итак, Голубая книга окончена»), и в «Прощании с читателем» («И вот осталось попрощаться с

1 Чудакова М. О. Поэтика Михаила Зощенко. - С. 95.

2 Из посвящения: «.работая нынче над книгой рассказов и желая соединить эти рассказы в одно целое (что мне удалось сделать при помощи истории).»II Зощенко М. Голубая книга. - СПб, 2003. - С. 27. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием страницы. читателем, и на этом книга закроется»). Можно ли говорить о «книге» как об авторской жанровой дефиниции? Этот вопрос требует серьезной разработки.

Далее, с проблемой текста тесно связана проблема его комментирования. Простота рассказов М. Зощенко - простота мнимая. Под маской «наивной философии» скрывается мыслитель с обширнейшим кругозором. Уже само по себе сопряжение исторических фактов и сцен современности наводит на мысль о наличии абстрагирующей, обобщающей тенденции - стремлении уловить универсальные закономерности человеческой жизни. И если в «Голубой книге» это стремление реализуется на материале общественной жизни, то в повести «Перед восходом солнца» та же задача (найти «ключи счастья», перевести психологические законы из сферы науки в сферу практического применения) решается в автопсихоаналитическом ключе. Сам автор писал об идее как объединяющем начале «Голубой книги»: «Я не стремился к форме романа и не пытался найти эту форму. Я новеллист. И мое дело найти идею, которая двигала бы новеллы. Сюжетное движение новеллы уже не звучит. Я хотел найти новые методы движения не по сюжету, а по теме, по внутреннему содержанию. <.> Я считаю, что «Голубая книга» держится не новеллой, а философской идеей, которая двигает ее. Рассказы сами по себе в этой книге не существуют»1.

По мнению В. С. Федорова, «в основе «Голубой книги» <.> лежала философская идея о несовершенстве старого мира, о необходимости воспитания чувств нового человека»2.

Диссертация представляет собой попытку объяснить, как М. Зощенко удалось добиться цельности «Голубой книги» на основе философской идеи, найти принцип сцепления мотивов и сюжетных линий, которые организуют книгу как художественное единство.

Практическая ценность работы связана в первую очередь с ее текстологической частью, результаты которой могут быть использованы в

1 Писатели о «Голубой книге» // Литературный Ленинград. - 1936. - 14 марта. - С. 3.

2 Федоров В. С. Об онтологических и философских аспектах мировоззрения Зощенко // Михаил Зощенко. Материалы к творческой биографии. Кн. 1. - С. 232. эдиционной практике. В работе впервые вводятся в научный оборот архивные материалы из фондов Рукописного Отдела ИРЛИ (Пушкинский дом), связанные с историей текста «Голубой книги» (Ф. 501, оп. 1, № 35; Ф. 501, оп.З, № 401; Ф. 501, оп. 3, № 132). Впервые сравниваются все редакции книги (журнальная редакция, отдельное издание, корректуры). Проведенная работа, результаты которой отражены в текстологических таблицах Приложений, позволяет по-новому подойти к вопросу об основном тексте «Голубой книги». Особенности построения книги, отмеченные во второй главе работы, могут быть использованы при построении жанровой теории прозаической книги, недостаточно осмысленной в современной науке.

Актуальность темы обусловлена недостаточной изученностью «Голубой книги», ее творческой истории, необходимостью создания научного комментария, отсутствием литературоведческого анализа произведения с точки зрения жанра и композиции. Кроме того, подобное исследование позволит более основательно подойти к проблеме объяснения творческой эволюции М. Зощенко на рубеже 1920 - 30-х годов.

Цель работы - показать соотношение «текста» и «контекста» «Голубой книги» М. М. Зощенко, разумея под словом «контекст» глубокий пласт философских, литературных, исторических источников новелл, собственно авторские и навязанные цензурой причины переработки рассказов, т. е. историко-культурную и социальную «укорененность» произведения, а также контекст творчества писателя, контекст литературы, идеологии, эпохи. Именно поэтому целью текстологического анализа является не столько выявление вариантов, а установление тенденции, приводящей к изменению текста как целого.

Сформулируем частные задачи исследования:

1. На основании сравнительного изучения источников «Голубой книги» объяснить варианты и тем самым приблизиться к более глубокому пониманию текста.

2. Проанализировать специфику структуры «Голубой книги»: новаторство жанра, особенности композиции.

3. Найти и обосновать принцип объединения стилистически неоднородных компонентов в художественный ансамбль.

4. Выявить жанровые / тематические прецеденты исторических разделов произведения и определить, как с ними соотносится «Голубая книга».

Цели и задачи обусловили структуру работы: во введении представлена история изучения «Голубой книги», определены цели и задачи исследования, основная часть состоит из трех глав, посвященных соответственно творческой истории произведения, структуре «Голубой книги» (ее жанровой и композиционной новизне), третья глава посвящена исследованию своеобразия исторических частей книги; в заключении представлены выводы исследования. Приложение составляют 2 текстологические таблицы, демонстрирующие расхождение текста в прижизненных публикациях и корректурах.

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Голубая книга" М.М. Зощенко"

Заключение

Голубая книга» изначально задумывалась М. М. Зощенко как произведение, знаменующее новый этап его творчества. Это одновременно и попытка создания книги в духе «оптимистической сатиры», и осмысление своего писательского пути (именно поэтому он начинает воспринимать все написанное ранее как «черновик» к «Голубой книге»).

Черновики» отбирались по тематическому принципу. Сам М. Зощенко описывал процесс создания книги рационалистически: он «раскидал» рассказы по разделам, как «мячи в сетку». В творческой истории «Голубой книги», таким образом, можно выделить три стадии: 1) стремление структурировать и обобщить в художественной форме исторический материал, который Зощенко собирал на протяжении многих лет; 2) отбор рассказов, иллюстрирующих закономерности, отмеченные при анализе исторических фактов; 3) переработка этих рассказов, приведение их к единой тональности. Для объединения рассказов были дописаны «переходы» и создана сложная рамочная конструкция - вступления и послесловия к каждому разделу наряду со вступлением и послесловием ко всей книге. Работа над книгой шла быстро во многом потому, что некоторые приемы, использованные в «Голубой книге» уже были опробованы в «Письмах к писателю» и «Возвращенной молодости».

Гораздо сложнее история печатного текста книги. Существовало мнение, что причиной переработки рассказов в «Голубой книге» было ужесточение цензуры и желание Зощенко подстроиться под новые ее требования («самоцензура»). Найденные материалы (письма В. В. Ермилова, корректуры с правками) позволили проследить, как и по каким причинам менялся текст от издания к изданию. По настоянию В. Ермилова из книги были удалены рассказы «Западня» и «История одного выигрыша», исчезли многие объемные фрагменты (например, о дуэли и смерти М. Ю. Лермонтова), упоминания о народниках, значительно сокращен очень существенный для концепции книги фрагмент о памятнике, была изменена композиция раздела «Удивительные события». В основном замечания Ермилова касались идеологической стороны книги, но сделанные под его нажимом исправления изменили последний раздел настолько, что Зощенко полностью переделывает его. В результате пятый отдел книги, отличавшийся от первых четырех отделов выдержанным хронологическим порядком следования исторических фрагментов и всей своей логикой тесно связанный с мотивом памятника, приводится в соответствие со всеми остальными частями.

Перед появлением отдельного издания в 1935 году книга вновь проходит редактуру, на этот раз Е. Добина. Эти правки чаще, в отличие от правок В. Ермилова, носят стилистический характер: некоторые фрагменты кажутся редактору неуместными, некоторые, по-видимому, звучали недостаточно оптимистично. Примечательно, что в издании 1935 года М. Зощенко восстанавливает некоторые фрагменты, вычеркнутые по настоянию Ермилова (а может быть, и самим Ермиловым без согласования с писателем).

Сопоставленные друг с другом, редакторские правки и окончательный вид «Голубой книги» показывают, как менялось произведение в целом. Во-первых, меняется «модальность» текста - от «может быть», «вероятно» к «конечно», «несомненно». Во-вторых, композиционные изменения и исчезновение двух рассказов из текста повлекли за собой изменение внутритекстовых соотношений, определяющих жанровую специфику произведения.

Именно В. Ермилов первым отметил «музыкальность» композиции «Голубой книги». И лирический тон авторских предисловий/послесловий, и доминирование ассоциативной связи над рациональной в исторических частях, и язык рассказов, местами приближающийся к ритмизованной прозе, - все это наводит на мысль о сходстве принципов построения «Голубой книги» и поэтического текста.

Для того, чтобы объединить в цельное произведение написанные в разное время рассказы и исторические части, требовалось средство более сильное, чем «связки» между рассказами. Зощенко пользуется инструментарием жанра поэтической книги - продуманным планом расположения частей, использованием лейтмотивов. Ассоциативная связь между разделами книги столь же значима, как и сюжетно-тематическая.

Внешняя дискретность построения уравновешивается внутритекстовыми связями, которые сводят все линии книги в единый ансамбль (сюжетные дублеты, сквозные мотивы, субциклы, эпиграфы и т.д.).

Стихотворные эпиграфы образуют параллельный лирический сюжет книги и акцентируют внимание на важнейших смысловых узлах «Голубой книги». Только в конце прозаический и стихотворный сюжеты расходятся, как «плюс» и «минус». Противоположность финалов двух этих линий делают книгу амбивалентной и неоднозначной.

Помимо объединения эпиграфов в связный лирический текст в «Голубой книге» есть еще одна группа, тяготеющая к образованию субциклов - «смесь» исторических разделов. Субциклы отличны от остального повествования фактографизмом, отсутствием эмоциональных комментариев рассказчика, отказом от анализа. Эта точка зрения противопоставлена позиции пролетарского историка.

Нельзя не принимать во внимание и еще одну группу «связок» - авторские иллюстрации к «Голубой книге». Функционально они приближены к сквозным мотивам и тоже «стягивают» рассказы и сюжеты в смысловые блоки.

В «Голубой книге» М. Зощенко пытался соединить многогранность романа и лаконичность новеллы, что можно было сделать только при помощи смыслового «уплотнения» каждого отрезка текста. Доведенная им до совершенства форма короткого рассказа не подходила для грандиозного замысла - написать историю человеческих отношений - и Зощенко закономерно приходит к «большому» жанру. Но современная литература, по мнению писателя, «замерла на романе» и нуждалась в тематическом и жанровом обновлении, которое Зощенко видел в сопряжении беллетристики и науки.

Голубая книга», в отличие от «Возвращенной молодости», не являлась для него «книгой дискуссионной»: «В «Возвращенной молодости» были дискуссионными и форма и материалы, все это в «Голубой книге» не должно вызвать споров. И я не ожидаю, что эта книга будет так же широко обсуждаться, как «Возвращенная молодость». В сущности, в «Голубой книге» дискуссионным остается только язык»1. Беллетристика и наука не разводятся здесь на относительно самостоятельные части - «художественный» текст и «научную», аналитическую часть. Напротив, Зощенко создает научно-художественное единство при помощи найденного им нового способа движения сюжета - движения внутреннего содержания.

Рациональная установка и представление о возможности структурирования истории, современности, важнейших сфер человеческой жизни определили многие художественные особенности новой книги: четкость, симметричность построения, прозрачность авторского замысла. А сюжетный параллелизм и сквозные мотивы, сопрягающие самые разные рассказы, сделали ее необычайно насыщенной в смысловом отношении.

Как представляется, жанровая особенность прозаической книги, отличающая книгу от сборника, - наличие метасюжета. Метасюжет «Голубой книги» - несовпадение: несовпадение надежд и действительности, несовпадение «авторов» новелл и автора Книги, стремления увидеть в жизни положительные начала и трагического мироощущения («лицо и маска» М. Зощенко). Чтобы определить жанр «Голубой книги», необходимо было найти принцип сцепления мотивов и сюжетных линий, которые организуют текст как художественное единство. Метасюжет несовпадения, как представляется, может претендовать на роль такого организующего принципа. Он скрепляет книгу не только на мотивном уровне, исторические и современные сюжеты связаны по такому же принципу: неумение извлекать уроки из исторического прошлого - общечеловеческий сюжет несовпадения чаяний и действительности.

Обращение к повествовательной маске своих ранних рассказов было для М. М. Зощенко попыткой найти простую форму выражения философского

1 Писатели о «Голубой книге» // Литературный Ленинград. - 1936. - 14 марта. - С. 3. содержания. Исследование повествовательных масок, их пересечения и взаимопроникновения в «Голубой книге» может стать предметом дальнейшего изучения.

Список научной литературыЖолнина, Елена Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Зощенко М. 1935 1937. Рассказы. Повести. Фельетоны. Театр. Критика. Л., ГИХЛ, 1940.-420 с.

2. Зощенко М. Голубая книга // Красная новь. 1934. - № 3, 10; Красная новь.-1935.-№6, 7, 12.

3. Зощенко М. Голубая книга. М.: Советский писатель, 1935.

4. Зощенко М. М. Голубая книга. Повести. Киев: Дншро, 1988. - 432 с.

5. Зощенко М. Голубая книга. СПб: Азбука, 2003. - 414 с.

6. Зощенко М. Исторические рассказы. М.: Журнально-газетное объединение, 1936. - 48 с. - (Серия «Библиотека «Огонек»» № 6 (921))

7. Зощенко М. История одной перековки // Из истории русской литературы XX века: Сб. статей и публикаций. СПб, 2003. - 348 с. - (Петербургский текст; Вып. 2). - С. 173 - 208.

8. Зощенко М. Культурное наследие // Альманах эстрады / под общей редакцией М. Зощенко. Л.: Издательство писателей в Ленинграде, 1933.-С. 154-163.

9. Зощенко М. М. Собрание сочинений: В 4 т. / Комментарии Ю. Томашевского. М.: Альд, Империум Пресс, Литература, 2002.

10. Ю.Зощенко М. М. Уважаемые граждане: Пародии. Рассказы. Фельетоны. Сатирические заметки. Письма к писателю. Одноактные пьесы / Подг. М. 3. Долинским. М.: Кн. палата, 1991. - 664 с.

11. Архивные источники 11. Центральный государственный архив литературы и искусства (ЦГАЛИ), Ф. 203, оп.1, д. 215.

12. Центральный государственный архив литературы и искусства (ЦГАЛИ), Ф. 469, оп.1, д. 16.

13. Рукописный отдел Института русской (Пушкинский дом), Ф. 501, оп.1, № 189.

14. Рукописный отдел Института русской (Пушкинский дом), Ф. 501, on. 1, № 35.

15. Рукописный отдел Института русской (Пушкинский дом), Ф. 501, on. 1, № 36.

16. Рукописный отдел Института русской (Пушкинский дом), Ф. 501, оп. 3, № 132.1. Исследования

17. П.Антонов С. «Голубая книга» Михаила Зощенко // Нева. 1973. - № 12.-С. 115-130.

18. Антонов С. Мих. Зощенко. «Голубая книга» // Зощенко M. М. Голубая книга. Повести. К.: Дншро, 1988. - С. 389 - 432.

19. Архипов Н. Сады и фонтаны XVIII века в Петергофе. M. - Л.: Государственное издательство изобразительных искусств, 1932. - 46 с.

20. Бабиченко Д. Писатели и цензоры. М, 2001.

21. Бабиченко Д. «Повесть приказано ругать.» // Советская культура. — 1990. — 15 сент.

22. Белая Г. А. Дон Кихоты революции опыт побед и поражений. - М.: РГГУ, 2004.-624 с.

23. Белая Т. Экзистенциальная проблематика творчества М. Зощенко // Литературное обозрение. — 1995. — № 1. — С. 4—13.

24. Бершадский Р. Михаил Зощенко. Письма к писателю // Печать и революция. — 1929. — № 9. — С. 116 119.литературы РАНлитературы РАНлитературы РАНлитературы РАН

25. Бескина А. За подлинное новаторство // Литературный Ленинград. -1936.-8 апреля.-С. 2.

26. Бескина А. Лицо и маска Михаила Зощенко // Литературный критик.- 1935. -№ 1.-С. 107-132.

27. Блюм А. В. «Берегите Зощенко.» Подцензурная судьба писателя после августа 1946 года // Звезда. 2004. - № 8.

28. Блюм А. В. Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки. 1953 1991.- СПб: Академический проект, 2005. - 296 с.

29. Блюм А. В. Советская цензура в эпоху тотального террора. 1929 -1953. СПб: Академический проект, 2000. - 312 с.

30. Вольпе Ц. С. Искусство непохожести. М.: Советский писатель, 1991.-320 с.

31. Гаспаров М. Л. Светоний и его книга // Светоний Г. Т. Жизнь двенадцати цезарей. М.: АСТ-Фолио, 2001. - 396 с. - С. 293 - 311.

32. Генис А. «Серапионы» : опыт модернизации русской прозы // Звезда. 1996. № 12. — С. 207—208.

33. Гоголь Н. В. Собрание сочинений. В 8 т. М.: Правда, 1984. - Т. 4,5.

34. Голубков М. М. Русская литература XX века: После раскола. М.: Аспект Пресс, 2002. - 267 с.

35. Горюнова P.M. Жанровый поиск М. Зощенко // Вопросы литературы1991. — Вып. 1(57). — С. 22—79.

36. Гришунин А. Л. Исследовательские аспекты текстологии. М.: Наследие, 1998.-416 с.

37. Гуськов H. А. От карнавала к канону: Русская советская комедия 1920-х годов. СПб: изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. - 212 с.

38. Даев В. Г. Пинкевич, Зощенко и другие. СПб: Сударыня, 2000. -122 с.

39. Дарвин M. Н. Поэтика лирического цикла («Сумерки» Е. А. Баратынского). Кемерово: издательство КемГУ, 1987. - 52 с.

40. Добренко Е. «Занимательная история»: исторический роман и социалистический реализм // Соцреалистический канон. СПб, 2000.

41. Европейский лирический цикл. Историческое и сравнительное изучение. Материалы международной научной конференции, 15-17 ноября 2001 г. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2003. - 278 с.

42. Евстигнеева JI. А. Журнал «Сатирикон» и поэты-сатириконцы. М.: Наука, 1968.-454 с.

43. Евстратов А. М. Массовая культура советского общества (20 30-е годы). - Кострома: издательство КГТУ, 2001. - 90 с.

44. Егорова О. Г. Проблема циклизации в русской прозе первой половины XX века / Автореф. дис. на соиск. уч. ст. доктора фил. наук. Волгоград, 2004. - 40 с.

45. Ершов JI. Ф. Из истории советской сатиры. М. Зощенко и сатирическая проза 20 40-х годов. - Л.: Наука, 1973. - 155 с.

46. Жолковский А. Зощенко из XXI века, или поэтика недоверия // Звезда. — 1996. — № 5. — С 191—204.

47. Жолковский А. К реинтерпретации поэтики Михаила Зощенко // Изв. РАН. Сер.лит.и яз., 1995 т. 54, № 5. — С. 50—60.

48. Жолковский А. К. Лев Толстой и Михаил Зощенко как зеркало и зазеркалье русской литературы // Вопросы литературы — 1990. — № 4.— С. 54—76.51 .Жолковский А. К. Михаил Зощенко: поэтика недоверия. М.: «Языки русской культуры», 1999. - 392 с.

49. Журбина Е. Вариант судьбы «интеллигентного человека» (из книги «Литературный путь Михаила Зощенко») // Октябрь. 1936. - № 2. -С. 246-258.

50. Журбина Е. Повесть с двумя сюжетами. М.: Советский писатель, 1979.-376 с.

51. Зобнин Ю. В. «Заблудившийся трамвай» Н. С. Гумилева (к проблеме дешифровки идейно-философского содержания текста) // Русская литература. 1993. - № 4.

52. Ивинский Д. «Новая текстологическая программа» и «Тень Баркова» // Новое литературное обозрение. 2003. - № 60.

53. Из истории русской литературы XX века: Сб. статей и публикаций. -СПб, 2003. 348 с. - (Петербургский текст; Вып. 2).

54. Иловайский Д. И. Новая династия. М.: ACT Астрель, 2003. - 749 с.

55. Каверин В. А. Петроградский студент. М.: «Советский писатель», 1976.-296 с.

56. Кадаш Т. «Зверь» и «Неживой человек» в мире раннего Зощенко // Литературное обозрение. — 1995. — № 1. — С. 36—38.

57. Калинин И. История как искусство членораздельности (исторический опыт и металитературная практика русских формалистов) // Новое литературное обозрение. 2005. № 71. // http://magazines.russ.ru/nlo/2005/71/kalin5.html

58. Кларк К. Советский роман: история как ритуал. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2002. - 262 с.

59. Князьков С. Очерки из истории до-Петровской Руси. Петроград: Издание книжного магазина П. В. Луковникова, 1917. - 640 с.63.«Конармия» Исаака Бабеля / Белая Г. А., Добренко Е. И., Есаулов И. А. М.: Российский университет, 2004. - 120 с.

60. Крепс М. Техника комического у Зощенко. Benson, Vermont 05731, 1986.-244 с.

61. Кукулин И. Текстология как история мысли и общественная педагогика // Новое литературное обозрение. 2004. - № 66.

62. Куляпин А. «Замаскирован смехом» // Звезда. — 1995. — № 8. — С. 198—201.

63. Куляпин А. Михаил Зощенко и Фридрих Ницше // Поэтика жанра. — 1996. —С. 80—86.

64. Куляпин А. От звука к цвету (музыка и живопись в произведениях Зощенко) // http://lik.altnet.ru/Kritika/zoschenkol.htm

65. Кушнер А. С. Книга стихов // А. Кушнер. Аполлон в снегу: Заметки на полях. Л., 1991. - 512 с. - С. 35 - 52.

66. Ли Су Ен. Исаак Бабель. «Конармия» и «Одесские рассказы»: Поэтика циклов / Институт русской литературы (Пушкинский дом) РАН. СПб.: Mipb, 2005. - 180 с.

67. Литературное наследство. Т. 70. Горький и советские писатели. Неизданная переписка. М.: Изд-во АН СССР, 1963.

68. Лихачев Д. С. Текстология. Краткий очерк. М. - Л., 1964. - 102 с.

69. Лихачев Д. С., при участии А. А. Алексеева и А. Г. Боброва. Текстология (на материале русской литературы X XVII вв). - СПб: Алетейя, 2001. - 759 с.

70. Лицо и маска Михаила Зощенко. М., 1994.

71. Ляпина Л. Е. Циклизация в русской литературе XIX в. СПб, 1999. -279 с.

72. Магуайр Р. Красная новь. Советская литература в 1920-х гг. СПб: Академический проект, 2004. - 366 с. (Современная западная русистика, т.50).

73. Мазаев А. И. Искусство и большевизм (1920 1930-е гг.): Проблемно-тематические очерки и портреты. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 320 с.

74. Михаил Зощенко. Статьи и материалы. Л.: Academia, 1928. - 94 с. (Мастера современной прозы)

75. Мирошникова О. В. Лирическая книга: архитектоника и поэтика (на материале поэзии последней трети XIX века): Учебное пособие по спецкурсу для студентов филологического факультета. Омск: Омский госуниверситет, 2002. - 140 с.

76. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Толковый словарь языка Совдепии. СПб: Фолио-Пресс, 1998. - 704 с.

77. Молдавский Д. М. М. Зощенко. Очерк творчества. Л.: «Советский писатель», 1977. - 279 с.

78. Назаренко М. И. Исторический дискурс как пародия («сатириконовцы» и Михаил Зощенко) // http://geocities.com/petrogulak/critique.htm

79. Наппельбаум И. Угол отражения: Краткие встречи долгой жизни. -СПб: Издательский дом «Ретро», 2004. 240 с.

80. Николаев Д. Д. Русская проза 1920 1930-х годов: авантюрная, фантастическая и историческая проза. - М.: Наука, 2006. - 688 с.

81. Новиков В. Л. Книга о пародии. М.: Советский писатель, 1989. -540 с.86.0рлова Е.И. После сказа: М. Зощенко В. Ерофеев - А. Герц // Филологические науки. — 1996. — № 6. — С. 13—22.

82. Пенская Е.М. Зощенко и театр абсурда // Литературное обозрение. — 1995. —№1. — С. 34—35.

83. Перхин В. В. Русская литературная критика 1930-х годов: Критика и общественное сознание эпохи. СПб: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1997.-308 с.

84. Петров С. М. Русский советский исторический роман. М.: «Современник», 1980.-412 с.

85. Печерский С. Цензорская правка «Голубой книги» М. М. Зощенко // Минувшее. Исторический альманах. Вып.З. -М., 1991.

86. Писатели Ленинграда: биобиблиографический справочник / Авторы-составители В. С. Бахтин, А. Н. Лурье. Л: Лениздат, 1982. - 376 с.

87. Писатели о «Голубой книге» // Литературный Ленинград. 1936. -14 марта. - С. 3.

88. Пропп В. Проблемы комизма и смеха. М., 2002. - 190 с.

89. Раку М. Михаил Зощенко: музыка перевода // Новое литературное обозрение. — 2000. — № 44. — С. 111—125.

90. Рейсер С. А. Палеография и текстология нового времени. М.: «Просвещение», 1970. - 336 с.

91. Рубен Б. С. Алиби Михаила Зощенко: Повествование с документами. -М.: Аграф, 2001.-384 с.

92. Рубен Б. С. Зощенко. М.: Молодая гвардия, 2006. - 354 с. (Жизнь замечательных людей)

93. Русские писатели, XX век. Биобиблиографический словарь. В 2 ч. Ч. 1. А Л / Под ред. Н. Н. Скатова. - М.: Просвещение, 1998. - 784 с.

94. Сарнов Б. М. Каждому по его вере (о романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»). - М.: Изд-во МГУ; Изд-во «Высшая школа», 2003.-96с.

95. ЮО.Сарнов Б. М. Пришествие капитана Лебядкина. Случай Зощенко. -М.: Изд-во Пик; РИК «Культура», 1993. 600 с.101. «Сатирикон» и сатириконцы. Антология сатиры и юмора России XX в. Т. 3. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. - 509 с.

96. Светоний Г. Т. Жизнь двенадцати цезарей. М.: АСТ-Фолио, 2001. - 396 с.

97. ЮЗ.Селищев А. М. Язык и революция // Селищев А. М. Труды по русскому языку. Т. 1. Язык и общество. М.: Языки славянской культуры, 2003. - С. 47 - 387.

98. Ю4.Серапионовы братья: антология. — М.: Школа-Пресс, 1998.

99. Ю5.«Серапионовы братья» в зеркалах переписки / вступ. ст., сост., коммент., аннот. Указ. Е. Лемминга. М.: Аграф, 2004. - 544 с.

100. Ю6.«Серапионовы братья»: материалы, исследования, публикации. — СПб: Дмитрий Буланин, 1998. — 191 с.

101. Серебрянский М. Советский исторический роман. М., 1936.

102. Синявский А. Мифы Михаила Зощенко // Вопросы литературы. — 1989. — №2. — С. 50- 67.

103. Скороспелова Е. Б. Русская советская проза 20 30-х годов: судьбы романа. - М.: издательство МГУ, 1985. - 263 с.

104. ПО.Скэтгон JI.X. Не до смеха // Литературное обозрение. — 1995. — № 1. —С. 14—17.

105. Советские писатели. Автобиографии. Т. 3. М.: Художественная литература, 1966. - 759 с. - С. 278 - 288.

106. Соцреалистический канон / Сб. ст. под общей редакцией X. Гюнтера и Е. Добренко. СПб: Академический проект, 2000. - 1040 с.

107. Старков А. Н. М. Юмор Зощенко. М.: «Художественная литература», 1974. - 158 с.

108. И.Степанов 3. В. Культурная жизнь Ленинграда 20-х начала 30-х годов. - Л.: издательство «Наука», 1976. - 288 с.

109. Сухих И. Н. Главная книга Зощенко // Зощенко М. М. Голубая книга. СПб: Азбука-классика, 2003.

110. Сухих И. Н. Книги XX века: русский канон. Эссе. М., 2001.

111. Тамарченко Н. Д. Теория литературных родов и жанров. Эпика. -Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001. 72 с.

112. Текстология произведений советской литературы (Вопросы текстологии. Вып.4). М.: Наука, 1967. - 358 с.

113. Томашевский Б. В. Писатель и книга. М., 1959. - 280 с.

114. Томашевский Ю. В. «Литература производство опасное.» (М. Зощенко: жизнь, творчество, судьба). - М., 2004. - 272с.

115. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М.: «Аспект Пресс», 2002. - 334 с.

116. Трубецкой Е. Н. Этюды по русской иконописи // Трубецкой Е. Н. Избранные произведения. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998. - 512 с. -С. 338-442.

117. Тэффи. Избранное. (Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 12). -М.: Изд-во Эксмо, 2003.

118. Тынянов Ю. Н. Достоевский и Гоголь (к теории пародии) // Тынянов Ю. И. Поэтика. История литературы. Кино. М.: «Наука», 1977.-574 с.-С. 198-227.

119. Тынянов Ю. Н. История литературы. Критика. СПб: Азбука-классика, 2001. - 512 с.

120. Тынянов Ю. Н. О пародии // Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: «Наука», 1977. - 574 с. - с. 284 - 312.

121. Утехин И. В. Очерки коммунального быта. М.: ОГИ, 2004. - 278 с.

122. Файман Г. С. Уголовная история советской литературы и театра. -М.: «Аграф», 2003. 457 с.

123. Федоров В. С. Об онтологических и философских аспектах мировоззрения Зощенко // Михаил Зощенко. Материалы к творческой биографии. Кн. 1. СПб, 1997.

124. Федоров Ф. П. Сборник Э. Т. А. Гофмана как структура: «Фантазии в манере Калло» // Контекст 2003. - М.: ИМЛИ РАН, 2003. - 349 с. -С. 23-63.

125. Флоренский П. А. Бирюзовое окружение Софии и символика голубого и синего цвета // Флоренский П. А. Столп и утвердение истины. Т. 1. - М.: Правда, 1990. - 490 с.

126. Фрезинский Б. Я. Судьбы Серапионов. Портреты и сюжеты. — СПб: Академический проект, 2003. 592 с.

127. Художник и власть: 12 цензурных историй (По секретным документам Главлита, Управления пропаганды ЦК ВКП(б) и МГБ СССР). (Публ., предисл. и примеч. Арлена Блюма). // Звезда. 1994. -№8.-С. 81-91.

128. Хэнсон К. Дюбуа и Зощенко: рациональная психотерапия как источник зощенковской психологической теории. // Литературное обозрение. — 1995. — № 1. — С. 62—65.

129. Цензорская правка «Голубой книги» / Публ. С. Печерского // Минувшее. Вып.З. М., 1991. - С. 355 - 391.13 8. Циклизация литературных произведений. Системность и целостность. Межвуз. сб. науч. тр. / Кемеровский гос. ун-т, 1994. -106 с.

130. Чудакова М. О. Поэтика Михаила Зощенко. М., 1979.

131. Чуковский К. И. Дневник (1930 1969). - М.: Современный писатель, 1997. - 560 с.

132. Шайтанов Н. Между эпосом и анекдотом // Литературное обозрение. —1995. — № 1. — С. 18—20.

133. Шафир Я. О юморе и юмористах (Михаил Зощенко) // Книгоноша. 1926. - № 8.

134. Шилина О. Ю. М. Зощенко и В. Высоцкий: традиции оптимистической сатиры // Шилина О. Ю. «Там все мы люди». В поэтическом мире Владимира Высоцкого. Статьи разных лет. СПб: издательство «Журнал «Нева»», 2006. - С. 145 - 159.

135. Шкловский В. Б. Сентиментальное путешествие // Шкловский В. Б. «Еще ничего не кончилось.». М.: «Пропаганда», 2002.-461 с.

136. Шкловский В. Б. Строение рассказа и романа // Шкловский В. О теории прозы. М.: «Круг», 1925. - С. 56 - 69.

137. Щеглов Ю. К. Мир Михаила Зощенко // Wiener slawistischer almanach. 1981. - № 7. - С. 109 - 154.

138. Эвентов И. Воспитание чувств (О новых произведениях Михаила Зощенко) // Звезда. 1938. - № 3. - С. 217 - 223.

139. Эвентов И. «Голубая книга» // Вечерняя красная газета. 1936 г. - 8 марта. - С. 4.

140. Эвентов И. Смех победителей. Двадцать лет советской сатиры // Литературный современник. 1937. - № 7. - С. 223 - 243.

141. Эйзенштейн С. Монтаж 1938 // Эйзенштейн С. Монтаж. М.: ВГИК, 1998. - 192 с.

142. Rufus W. Mathewson, Jr. About Russian Literature // http://www.single-russian-woman.corn/

143. Revelations from the Russian Archives. Attacks on intelligentsia: renewed attacts // http://lcweb.loc.gov/exhibits/archives/

144. Scatton L. Mikhail Zoshchenko. Evolution of a writer. Cambridge University Press, 1993.

145. The Portable Twentieth-Century Russian Reader / edited & with notes by Clarence Brown. // http.V/www.pfoo.com/arezvanil/zoshchenko.htnil/

146. Zholkovsky A. Mikhail Zoshchenko's shadow operas // http://www.usc.edu/dept/las/sll/eng/ess/