автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Музыкально-инструментальная традиция и драматургические особенности медвежьего праздника обских угров

Полный текст автореферата диссертации по теме "Музыкально-инструментальная традиция и драматургические особенности медвежьего праздника обских угров"

На правах рукописи

Шесталов Владимир Иванович

Музыкально-инструментальная традиция и драматургические особенности медвежьего праздника обских угров

Специальность 17.00.02 - музыкальное искусство (искусствоведение)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

2 з тн 2011

Санкт-Петербург - 2011

4850653

Работа выполнена на секторе музыки в федеральном государственном бюджетном научно-исследовательском учреждении «Российский институт истории искусств»

Научный руководитель:

доктор искусствоведения Серегина Наталья Семеновна

Официальные оппоненты:

доктор искусствоведения, профессор Гусейнова Зивар Махмудовна; кандидат искусствоведения, доктор культурологии, профессор Булгакова Татьяна Диомидовна

Ведущая организация:

Новосибирская государственная консерватория (академия) им.М. И. Глинки

Защита состоится «29» июня 2011 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 210.014.01 при Российском институте истории искусств по адресу: 190000, Санкт-Петербург, Исаакиевская пл., 5.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского института истории искусств.

Автореферат разослан « ц- » 1ЛААЬ^и 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета доктор искусствоведения

Лапин В.А.

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность исследования. Образ медведя в культуре древних народов занимает одно из главенствующих мест. В ряде регионов сохранились остатки этнических обычаев, связанных с поклонением медведю. На территории нашей страны элементы этой традиции сохранились в славянской и русской мифологии, в культуре народов Сибири, Севера и Дальнего Востока, в том числе у финно-угорских народов ханты и манси. Медвежий праздник у данных этнических групп имеет давнюю традицию изучения, начиная с первых десятилетий XVIII в. - публикаций Г. Новицкого (1715 г.), П. Палласа и В. Зуева (1760-е гг.), Ф. Белявского (1828-29 гг.). Описания музыкального фольклора сибирских народов были впервые сделаны членами Второй Камчатской экспедиции Г. И. Гмелиным и С. П. Крашенинниковым (1733-1743 гг.) в публикациях 1751 и 1755 гг.

В XIX в. накоплен большой материал по изучению языка и культуры финно-угорских народов европейской части России и Сибири (А. Шегрен, М. Кастрен, А. Регули, Б. Мункачи, А. Аль-квист, А. Каннисто, У. Сирелнус, К. Карьялайнен, Н. Гондатти, Н. Харузин). Сбором народной поэзии хантов занимался русский этнограф С. Патканов (1891). В 20-40-е гг. XX в. многочисленные сведения о медвежьем празднике обских угров собрал В.Чернецов.

Значительную источниковую базу музыкальных материалов праздника данной этнической традиции представили для автора труды А. Альквиста, А. Вяйзянена, В. Мурова, Г. Ульянова, 10. Шесталова, И. Рюйтел, Е. Гиппиуса, Е. Шмидт, X. Сильвет, О. Мазур, Г. Солдатовой, Т. Молданова, Т. Молдановой, Ю. Шей-кина, Р. Назаренко, Е. Главацкой.

Актуальность диссертации обусловлена тем, что, несмотря на длительную традиции изучения, исчезающий феномен музыкального обряда медвежьего праздника ханты и манси нуждается в детальной фиксации, введении в научный оборот нового полевого материала и осмыслении его в контексте мифологии и целостной драматургии праздника.

Диссертация посвящена исследованию музыкальной инструментальной традиции народов ханты и манси игрища «Тулыглап» («Медвежье представление» - маис.) - «Пупи як» («Медвежий праздник» - хант.) в контексте мифологии медвежьего праздника

обских угров. В основе настоящей диссертации лежат материалы, собранные автором в ходе полевых изысканий в 1990-2010 гг.

Цель исследования состоит в изучении музыкальной инструментальной традиции и реконструкции обряда медвежьего праздника хантов и манси как целостного текста на уровне мифологии, сюжета и музыкального оформления.

Основные задачи диссертационной работы состояли в:

- обобщении опубликованных, архивных и полевых материалов о медвежьем празднике хантов и манси, реконструкции его обрядово-ритуального последования и мифологической основы;

- изучении архивных фоно- и нотных записей вокальной и инструментальной музыки обских угров;

- выявлении музыкального инструментария, использующегося в обряде медвежьего праздника, характеристике функций музыкальных инструментов, определении их типологии и конструкций;

- проведении фонозаписей напевов и наигрышей праздника в реальных условиях обряда в местах традиционного проживания хантов и манси;

- составлении корпуса расшифровок наигрышей, исполняемых в обряде, в определении их функции в обряде на основе жанровой типологии напевов;

- характеристике музыкально-стилистических особенностей напевов и наигрышей праздника, вокального и инструментального интонирования и исполнительских традиций;

- выработке методических рекомендаций и выводов для дальнейшего возрождения национальных традиций в учебном процессе профессионального обучения игре на национальных инструментах хантов и манси.

Методологическую основу работы составил комплекс идей, сформировавшийся в музыкознании, фольклористике, этнографии, органологии. Одна из важнейших методологических посылок связана с рассмотрением обрядовой музыки как стержневой сферы культуры этноса. В исследовании были учтены работы, посвященные близким этническим традициям (Н. Соломонова, М. Тэмина, Т. Булгакова, Н. Мамчева) и традиции хантов и манси (Е. Ромбандеева, 3. Соколова и др).

Культурологические и эстетические положения диссертации выработаны при опоре на работы В. Проппа, Д. Балашова, В. Гусева, Л. Ивлевой, А. Байбурина, И. Земцовского. В анализе обря-

дового комплекса текстов и наигрышей использовались методики исследователей русского фольклора (К. Квитка, В. Гошовский, А. Руднева, Б. Ефименкова, А.Мехнецов, А. Некрылова).

Расшифровка музыкального материала осуществлялась с применением аналитического метода, предложенного Е. Гиппиусом и разрабатываемого А. Баниным и Э. Алексеевым. Органо-логические описания проведены в соответствии с систематикой Э. Хорнбостеля и К. Закса, с опорой на фундаментальное издание «Атлас музыкальных инструментов народов СССР» (1975) под ред. К. Верткова, где раздел о хантыйских и мансийских музыкальных инструментах написал известный органолог Г. Благода-тов. В работе учтены достижения этноинструментоведов Н. Привалова, А. Фаминцина, К. Верткова, В. Поветкина, И. Мациевского.

На защиту выносится положение о целостной семи- или пятидневной композиции обряда медвежьего праздника, основанной на мифологической матрице, которая реализована в целостном музыкальном тексте песен и инструментальных наигрышей, посвященных мифологическим и человеческим персонажам и мифологическим событиям.

Научная новизна работы:

- показаны итоги полевой работы диссертанта по собиранию фонозаписей напевов и наигрышей праздника в реальных условиях обряда в местах традиционного проживания хантов и манси (1990-20] 0 гг.) в Ханты-Мансийском, Березовском, Белоярском, Сургутском, Нижневартовском, Октябрьском районах Ханты-Мансийского автономного округа - Югры;

- выявлены и систематизированы новые архивные фоно- и нотные записи вокальной и инструментальной музыки обских угров;

- документирована информация об обско-угорских наигрышах и песнях, их содержании и функции в обряде на основе записи и расшифровки исполнений и опроса информантов;

- выявлен музыкальный инструментарий, использующийся в обряде медвежьего праздника, охарактеризованы функции музыкальных инструментов, определена их типология по полевым материалам и материалам архивов Ханты-Мансийска, Томска, Тобольска, Тюмени, Минусинска и Санкт-Петербурга;

- определена традиционная формульность напевов и наигрышей при исполнительской импровизационное™ и вариационно-

ста - на основе тексто-логического сопоставления полевого материала и ранее опубликованных наигрышей;

- корпус напевов и наигрышей (68. включая ранее известные 35) рассматривается в связи с общей драматургией ритуального действа, мифологией обрядов и типологией программности интонационных комплексов.

Впервые выполненные автором реконструкция и аналитическое описание целостной структуры важнейшего ритуального действа традиционной культуры хантов и манси, в котором нашли свое функциональное место многочисленные песни и инструментальные наигрыши, - все это составляет основной научный результат исследования. Медвежий праздник обско-угор-ской традиции впервые предстает как масштабный традиционный культурный гипертекст, в котором органично сосуществуют коллективно-традиционное и индивидуально-импровизационное начала.

Практическая ценность работы. Материалы и выводы диссертации могут использоваться в научном исследовании музыкально-инструментальных артефактов различных фольклорных традиций. Собранный автором диссертации нотный материал может использоваться в педагогической практике в процессе обучения игре на национальных инструментах, при воссоздании народных традиций хантов и манси.

Апробация работы. Диссертация неоднократно обсуждалась на секторе музыки Российского института истории искусств (Санкт-Петербург). Полученные научные данные имели теоретико-практическое применение в докладах на конференциях РИИИ, РГПУ (СПб); в Москве, Петрозаводске, Ханты-Мансийске, Нижневартовске, Когалыме, Березово, Тюмени; в Саранске (1992, Мордовия), Будапеште (1992, Венгрия), Йоэнсу (1999, Финляндия).

На основе обско-угорских наигрышей автором диссертации созданы, исполнялись и были опубликованы собственные композиторские сочинения. Некоторые из этих произведений были записаны на СБ (Шестапов 2002).

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка использованной литературы, Приложения. Приложение содержит: список информантов с анкетными данными; фольклорные тексты традиционных исполнителей и стихи национальных поэтов, посвященные персонажам обско-

угорской мифологии; словарь некоторых мансийских и хантыйских имен, местных и специальных музыкальных терминов; наигрыши, посвященные персонажам обско-угорской мифологии (68 произведений); иллюстрации и фотографии.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи, методологическая база исследования, отмечаются моменты новизны, обозначается структура работы; дается общее представление о культуре обско-угорских народов, атак же рассматриваются исторические этапы исследования медвежьего праздника обских угров в литературе ХУШ-ХХ вв.; ставится задача создания целостного образа медвежьего праздника как музыкального действа, дается обзор музыковедческих исследований по теме диссертации

Первая глава «Жанровая, сюжетная, мифологическая структура медвежьего игрища» охватывает круг типологических черт праздника на жанровом, сюжетном, мифологическом уровнях.

В 1 разделе «Сравнительная характеристика медвежьих игрищ» определяются: а) палеосибирский (автохтонно-сибир-ский, общесибирский), б) обско-угорский, в) амуро-сахалинский типы фольклорного праздника (3. Соколова и др.).

Во 2 разделе «Жанровая структура медвежьего праздника» учтены классификации медвежьего праздника обских угров по сюжетно-обрядовому принципу (Б. Мункачи), текстовому (И. Авдеев), музыкально-образному (Г. Солдатова). В диссертации предлагается содержательно-структурная, сакрально-мифологическая и музыкально-образная типология артефактов праздничного игрища.

В 3 разделе «Сюжетная структура медвежьего праздника» на основании наблюдений исследователей и информантов, с которыми работал автор, реконструирована структура медвежьего праздника в этапах театрализованного сюжета охоты и почитания медведя, а также почитания связанных с ним образов мифологии обских угров:

1. Обряд обнаружения медведя начинался сразу же, как только охотник находил берлогу. Он должен был поставить две палки крест-накрест у входа в берлогу (манс.: «пусас йивыг», букв, «изгородь», хант.: «пупи хот» - «медвежий дом»).

2. Обряд добывания медведя: охотники всовывают палку в берлогу и начинают тревожить медведя, чтобы он высунулся из берлоги. Как только медведь выскакивал по грудь, его убивали метким пуском стрелы или выстрелом из ружья (букв, «черным сделают его» - манс.: «сэмлыг паттаве», хант.: «вохартаттэ»).

3. Обряд торжества по случаю удачной охоты на медведя: первые пляски и игрища. Все участники охоты обнимают друг друга, начинают бороться, выражая радость победы над хозяином тайги. Если зима, то бросали друг в друга снежками, если лето, то плескали, брызгали водой.

4. Обряд свежевания медведя: если это самец, то в пяти местах его шкуру надрезали по линии свежевания, якобы развязывали пять завязок его шубы. Если же самка, то разрезали шкуру в четырех местах. Причем первый надрез делался у пупка.

5. Обряд подготовки первоначального медвежьего священного места, именуемого «люлькой» (манс.: «тосанэ», хант.: «сОн»): берут гибкую палку, сгибают в дугу, закрепляют эту дугу тремя поперечными укреплениями-перекладинами - получается «люлька». Дугообразная часть «люльки» считается ее передом, а концы - задней частью. На эту «люльку» погружали шкуру медведя с целиком оставленной головой. Голову клали на лапы с когтями, а нос медведя должен быть устремлен к дугообразному концу «люльки». Затем эту «люльку» в зимнее время ставили на нарты, а летом - на лодку. Охотники ехали домой в деревню, исполняя медвежьи песни. Подъезжая к почитаемым местам предков, они выкрикивали хором: «Утыцум охолов!» что значит по-мансийски - «Добыли медведя» (по-хантыйски это название звучит «во-хартгаттэ»). Если они везли медведя, этот выкрик повторялся пять раз; если же медведицу, то - четыре раза.

6. Возвращение охотников с добытым медведем: подъезжая к деревне, охотники подавали сигнал, одновременно стреляя из ружей и выкрикивая слова: «Утщум охйв!» пять или четыре раза в зависимости от пола добытого медведя, а остальные жители селения начинали готовиться к встрече, надевая праздничные костюмы и обувь. Если убивали медведя, то навстречу охотникам из деревни выходили пять женщин, а если была добыта медведица, то выходили четыре женщины, которые являлись посланцами от «снохи медведя» (манс.: «манянэ», хант.: «аньхи»). Они выходили с подожженной дымящей чагой в посудине, которую обычно держали в правой руке, для охранения от злых духов.

7. Размещение медведя в доме охотника: во время этого обряда медвежье место так называемого «духа-предка» специально окуривали чагой. Стены вокруг медведя украшали шкурами лисиц и соболей. После этого входил мужчина и возглашал: «Вот сейчас придет к нам на праздник такой-то дух-предок». Музыкант начинал исполнять на пятиструнной цитре «сангквылтап» (на хантыйской цитре «нарс-юх») - «призывную мелодию» («призывная песня» - манс.: «гарнынг эрыг», хант.: «тарнынг ар»). Затем вносили «люльку» с медведем в дом, ставили ее на специально устроенную полку (хант.: «вой норма», манс.: «уй норма»). Перед полкой сооружалось некое подобие рамы в виде окна, обвитого красивой тканью. Глаза медведя закрывали серебряными монетами, на конец морды (на область носа и пасти) прикрепляли серебряную чашку из священного ящика, на когти надевались блестящие кольца. Если медведь - самец, спина его была покрыта шелковым священным халатом (по-мансийски и по-хантыйски «ярмак сах»), а если это медведица, то ей надевали бусы, накидывали шелковый платок.

8. Медвежье игрище - собственно праздник. В этот период всеми его участниками и гостями исполнялись песни, театрализованные сценки, связанные с жизнью и бытом хантов и манси. Традиционными музыкантами и танцорами исполнялись инструментальные наигрыши и пляски, посвященные медведю и всем сакральным духам обско-угорского божественного пантеона, зверям и птицам, мужские и женские танцы.

9. Окончание медвежьего игрища: с исполнением птичьих наигрышей и плясок, последними из которых являются «Танец Совы» и «лисья пляска» (хант.: «вуки як»), при которой исполнителю прикрепляли хвост, сделанный из соломы, который потом поджигали. Данный обряд был связан с лисой, которая пришла как бы за душой медведя, чтобы унести ее в небеса в царство Верховного бога Торума - отца Медведя.

10. Траур по медведю длился 4-5 дней, во время которого в знак поминовения души медведя повторно исполнялись ритуальные медвежьи песни.

11. Заключительный обряд жертвоприношения: забивали жертвенного оленя, лося, либо барана, козла, петуха, чтобы будущая жизнь людей была благополучной. Жертвоприношение (хант.: «пори»), проводилось так: жертвенное животное накрывали «красивым покрывалом», затем традиционный исполнитель

пел протяжную охотничью песню, после чего каждый участник обряда семь раз крутился по часовой стрелке вокруг своей оси, и животное забивали.

В 4 разделе «Мифологическая структура медвежьего праздника» показана иерархия персонажей обско-угорской мифологии, представленных на протяжении всего медвежьего праздника:

Верхний мир. В центре его находится Медведь, Ялпус-ойка (букв, «старик священного города»). «Старик» - одно из условных названий медведя, поскольку его нельзя называть, он - и по сей день, например, у русских - «ведающий медом», мед-ведь, хозяин леса, Топтыгин и т. д.. наименование его не известно). Он является младшим сыном Бога Нуми Торума (по-мансийски и по-хантыйски «Нуми Торум» - «Верхний, Верховный Бог», у которого, однако, есть предшественники, старшие боги).

В связи с поклонением медведю у обских угров в далеком прошлом складывались медвежьи песни, в которых рассказывается о судьбе медведя и родстве его с человеком.

Родители Медведя - бог Нуми-Торум и богиня Калтащ анки (эква). Регулирующий погодные явления на земле и в космосе, переплетающий взаимоотношения между людьми, животными и другими божествами обских угров, Торум почитается как все-единый Бог, создатель единых законов космического сознания, и он бессмертен. Нуми-Торум всюду следит за человеком, от него не скрывается ни добро, ни зло, и он воздает каждому по заслугам. Он управляет судьбами мира и людей по неизменным законам справедливости. Он не требует жертв, он смотрит только на внутренние достоинства людей и по ним распределяет свои дары. К нему не могут обращаться шаманы.

Нуми Торум воспевается в священных песнях и плясках медвежьего праздника. На медвежьем празднике люди, играющие роль Нуми-Торума, надевают красочные берестяные маски, ритуальные шапки и длинные священные халаты.

Наряду с Торумом в космическом мироздании обских угров действуют всевозможные Боги, которые находятся на вечных космических линиях, и каждый из них выполняет определенную положительную или отрицательную роль.

Калтащ-анки - «Мать-богиня», как и Нуми-Торум, является положительной, высоконравственной богиней. Она могла быть женой или дочерью Нуми-Торума. Эта богиня жила между дву-

мя мирами, откуда была спущена Нуми Торумом на землю. По ее просьбе он создал светила и остановил качание земли. Мать-богиня оживила людей и выпросила для них у богов пищу. Кал-тащ анки мудра и величественна. Это образ героической богини-женщины, которая выступает против зла, войны и насилия. Она Золотая Богиня Сорни-Най, Богиня Тепла, Света, мирной жизни на земле и в космосе. Ее добрые дела очень мудры и бесчисленны. Она познается через Любовь.

На медвежьем празднике роль духа Калтащ исполнял одетый в женскую шубу мужчина, представляющий образ женщины с седыми волосами, имитируемыми весенней шкурой зайца. Калтащ делает семь кругов и поет с таким чувством, что вызывает слезы у зрителей. Среди наигрышей, посвященных этой богине, в Приложении представлена инструментальная пьеса «Калтащ анки» (№ 12, 13). Образ Калтащ имел место и в мансийской кукольной традиции медвежьего праздника.

Боги и духи Верхнего мира «Корс-Торум», «Косяр-Торум», «Крылатые духи и боги» и вместе с ними мансийский дух «Тов-лынг ойка» и хантыйский дух «Тухлан ики» - «Крылатый старик» - занимают высший уровень в иерархии богов. Корс-Торум и Косяр-Торум - предшественники Нуми-Торума и Калтащ анки. Духи Корс-Торум, Касяр-Торум и мансийский дух Товлынг ойка (он же хантыйский дух Тухлан ики - «Крылатый старик») - первые создатели Космоса и Земли.

Образ крылатого бога «Товлынг ойки» соотносится с образами птиц, покровительствующими родовым династиям обских угров. Мелодии «Крылатого старика» (манс.: «Хорнг павыл товлынг ойка тан») сопровождают пляски на медвежьих игрищах, в которых исполнители подражают птицам, взмахивая руками (наигрыши № 15-18).

Духи-покровители тех или иных мест относятся к Верхнему ярусу мира богов, представляемых на медвежьем празднике обских угров, это так называемые Дети Торума - братья Медведя, их может быть семь или больше. В нотном Приложении представлены инструментальные пьесы, посвященные одному из наследников Нуми-Торума, духу «Полум-Торуму», или мансийскому духу «Топал-ойке» (наигрыши № 19, 20). Ханты считают его основоположником медвежьих игрищ.

Среди других сыновей Верховного бога в диссертации показаны: «Обского народа Торум» (манс.: «Ас ях Торум»), «Реки Аут

богатырь» (манс.: «Аут отыр»), «Малой Оби Торум» (манс.: «Ай Ас Торум») - охранитель бассейна реки Малая Обь, Тахт-котль-ойка, или Тахт-котль-Торум, - хранитель мест по среднему течению Северной Сосьвы; «Средней Сосьвы Торум» (манс.: «Тахт-котль-Торум»), Нёр-ойка, или Нёр-Торум, - хранитель Урала: «Урала старик» (манс.: «Нёр-ойка»): Тэк-Торум, или Тэк-ойка, -богатырь хантыйского селения Теги на Оби. Один из популярных божеств на представлении медвежьего праздника у манси - «Ай Ас Торум» («Малой Оби Торум»), у хантов - «Ас-ях-Торум» -букв. «Обского народа бог», «Дух-хозяин низовий Оби». Из посвященных данным божествам приводится наигрыш из репертуара С. Т. Кечимова (№21).

Среди местных духов представлен югорский дух Нёр ойка (манс.: «Гора-Мужчина») - это бог Уральских гор. Он покровитель мансийского поселка Саранпауль (Березовский р-он ХМАО), расположенного около них. По мифам, на Северном Урале есть священная гора, там и живет Нёр-ойка. Это божество высоконравственное, как и Нуми-Торум, следящее за деяниями людей. Его никто не видел, но веянья его возникают в природе, принося человечеству или счастье природного спокойствия, или различные беды, непогоды - того, что в данное время заслуживает человек за свои деяния. В воображении хантов и манси он связан со снежной стихией. Его одежда и обувь из белого меха. Разъезжает он по уральским хребтам на белых оленях, на снежной колеснице (наигрыш № 25).

Мансийский дух Хонт-Торум (Торэм) ойка (в переводе с мансийского «Бог войны») является мужем сестры семи богатырей, детей Нуми-Торума, почитавшихся в мансийском селении Сыгва на реке Сосьва. Священными атрибутами семи богатырей и Бога войны являются семь стрел с наконечниками. Бог войны принадлежит к положительным героям у обских угров, является символом удачной охоты на медведя, и похож по богатырскому складу на героя русских былин Илью Муромца. По поверьям, Хонт-Торум ойка - волк или большая собака. В мансийском кукольном театре Хонт-Торум ойку представляли в виде куклы в красной суконной обертке с семью стрелами, в виде лица куклы, но гак же это мог быть образ волкообразной собаки (наигрыши № 26-30).

Близким другом и помощником Хонт-Торум ойки представлен мансийский дух «Пайпынг ойка» - «Старик с туесом». Этот дух, как и Хонт-Торум ойка, был воином и носил панцырь из бересты.

По мансийским легендам, Пайпынг ойка жил с женой богиней Миснэ в деревне Хошлог у озера с тем же названием. Хонт-Торум ойку и Пайпынг ойку, материализованых в куклы, обряжали в красные суконные обертки, и каждая кукла этих богов была с семью стрелами; куклу Пайпынг ойки носили в берестяном кузове, что должно было способствовать промысловой удаче обско-угор-ских охотников (наигрыши № 31- 33).

Из женских образов, находящихся также на небесном ярусе обско-угорского пантеона, представлены мансийская богиня «Миснэ» и вторая богиня «Суй ур эква». Богиня Миснэ является богиней Леса и Природы (наигрыш № 34). Отрывки из мифов о ней собраны В. М. Кулемзиным, Н. В. Лукиной. Образ Миснэ олицетворен в поэме мансийского поэта Ювана Шесталова.

Богиня «Суй ур эква» - «Женщина из бора горы», является в мифологии обских угров младшей сестрой семи богатырей. Манси, живущие на берегах реки Сыгвы, считают, что дождевые черви - это завязки от ее шубы, отчего эти черви считаются священными. На медвежьем празднике ее изображают нарядно одетой в меховую шубу с орнаментом, а ее платок обязательно должен иметь солнцеобразные рисунки. Ее представляет женщина, которая в женском танце пляшет плавно и нежно под наигрыш, исполненный на сангквылтапе, на хантыйской цитре «нарс-юх» и на других обско-угорских хордофонах (наигрыш № 35).

Средний мир. К этому миру относится Земля (хант.: «Мув», маис.: «Маа»). В Среднем мире находится животный мир, природа и люди. Среди них могут быть охотники, рыболовы, искусные работники, мастера всех ремесел, художники, поэты, музыканты, певцы, танцоры, хорошие и плохие люди. Они являются гостями медвежьего праздника. На протяжении всего обряда, связанного с медведем, исполнялись песни и наигрыши, посвященные зверям и птицам, причем многие образы зверей и птиц в обско-угорской мифологии превращались в рассмотренных нами священных богов и духов (наигрыши № 39-49). Так как ханты и манси всегда жили в пространстве животного мира и природы, в структуре медвежьего ритуала прослеживается некая цепочка связей Верхнего и Среднего миров, где вместе с медведем обращаются и другие звери и птицы, среди которых есть положительные и отрицательные персонажи. Так как душа медведя после смерти улетает на небо, птичьи наигрыши и танцы, символизирующие это в общей канве медвежьего праздника, исполнялись традиционно в завер-

шении обряда. Не случайно там же нашел свое место и обряд, связанный с поджиганием хвоста у лисы, которая в завершении праздника приходит за душой медведя.

Вместе с богатырями - обско-угорскими духами и богами, духами зверей и птиц - на медвежьем ритуале присутствуют так же многочисленные гости обряда, исполнители песен и наигрышей праздника и др. Люди, как и весь живой мир, также находятся в Среднем мире. Они показывают свое искусство и мастерство. Во всенародном пиршестве медвежьего представления, в перерыве между ритуальными медвежьими песнями и песнями духов, исполнялись мужские и женские пляски, из которых наиболее популярным является общий танец «Куринька», отражающий образ трудолюбивой и гостеприимной мансийской или хантыйской женщины, которая хорошо поет и танцует (наигрыши № 50, 51).

К духам и существам Среднего мира относится Водный бог (манс.: «Витхон», хант.: «Йенк ики»), фигурирующий в театрализованных сценках, который так же, как Нуми-Торум, является высоконравственным Богом, следящим за жизнью рек, озер и морей. В обско-угорской мифологии он путешествует то в Небесах, то в Среднем Мире, то под Водой. Ему посвящена пьеса «Бог рыбы» («Хоймас») (наигрыш № 36).

Подземный мир. Ему принадлежит антипод Верховного бога Нуми-Торума, отца Медведя, брат Нуми-Торума - дух Нижнего мира; мансийский дух «Куль отыр», или хантыйский дух «Хинь-ики» - «Дух зла и смерти». Он имеет своих воинов, которые хоть и присутствуют на медвежьем празднике как работники Нечистой силы, однако являются нежелательными гостями праздника. В нотном Приложении им посвящен наигрыш «Менквы» (наигрыш № 37). Так же к отрицательным персонажам медвежьих игрищ относится хантыйский идол «Существо с двумя лицами» -«Кат вешпи япал» (наигрыш № 38).

Во Второй главе «Обско-угорский инструментарий» в

1 разделе «Музыкальные инструменты медвежьего праздника» определяется круг музыкальных инструментов, которые употребляются на медвежьем празднике. Инструменты описаны с ориентацией на систематику Хорнбостеля-Закса по классам -хордофоны, идиофоны, мембранофоны, аэрофоны и аэрофоно-идиофоны.

Щипковые хордофоны. Мансийский сангквылтап и хантыйский нарс-юх (в пер. «играющий», «играющее дерево») - трех,

пяти и семиструнная обско-угорская цитра (гусли). (Э. Хорнбо-стель и К. Закс, № 314.122). У шеркальских хантов - «нарэсь-юх», у сургутских хантов - «наркис-юх», у ваховских и васюган-ских хантов - «панэн-юх», что в переводе означает - «пальцевое дерево»; кондинские манси называли его «санкэльтап»

Бытует мнение, что мансийское название хордофона «сан-гквылтап» произошло от слова «сангкулья», что в переводе означает «играть медведя». Это название связано с тем, что манси в масках под звуки сангквылтапа плясали вокруг убитого медведя.

Дуговая арфа (Э. Хорнбостель и К. Закс № 322.1) По-мансийски, на побережьи р. Сосьвы, называется «тарыг-сып-ив» (букв, «журавль-шея-дерево»), у северо-западных хантов ее называют «тарэг-сапль-юх», а у хантов, живущих на реке Пим -«тоорол-юх», сургутские ханты называют ее «тоорсапль-юх», а также - по-мансийски «хотан» - «лебедь», по-хантыйски «хутан». По сведениям Ф. Белявского, в XIX веке эту арфу «лебедь» называли «хоталь» или «дернобор». У восточных хантов, согласно исследованиям Ю. Шейкина, певцы под аккомпанемент «журавля» (по-хантыйски «тарэн-орэн-юх») назывались «арэхта-ку» -«звучащие люди». Считалось, что в руках арэхта-ку инструменты обладали чудодейственной силой, способной исцелять больных.

Смычковые хордофоны. Однострунный и двухструнный хор-дофон хантыйский «нин-юх» - «женское дерево» или мансийский «нернэ-йив» - «толкающее дерево». Другими названиями данной смычковой лютни (аналогичной русскому гудку) являются хант.: «нэрпь» («женское дерево»), или манс.: «евт» («музыкальный лук»).

По утверждению хантыйского мастера по изготовлению смычковых хордофонов Анатолия Покачева, такой инструмент у сургутских хантов имеет название «наркас-юх», что в переводе означает «дерево, обладающее трением»; по сведениям Ю. Шейкина, название данного инструмента относится к хантыйскому пятиструнному щипковому хордофону «нарс-юх». Струны могут быть изготовлены из сухожилий лося, металлические, а также из простых крепких ниток (Э. Хорнбостель и К. Закс, № 321.322).

Среди манси одним из играющих на мансийском однострунном гудке нернэ-йив был Григорий Сайнахов (1913-2000). Среди хантыйских музыкантов, играющих на двухструной смычковой лютне «нин-юх», зафиксированы исполнители смычковой традиции сургутских хантов Сергей (1957 г. р.) и Семен (1966 г. р.)

Кечимовы (пос. Русскинские Сургут, р-он ХМАО); а так же представитель смычковой традиции Аганских хантов - Михаил Тыр-лин (1941-1998) (пос. Аган Нижневарт. р-он ХМАО) и представитель смычковой традиции ямальских хантов - Леонтий Тара-гупта (1946 г. р.) (г. Салехард, Ямало-Ненецкий АО).

Обско-угорскую двух- или однострунную лютню нин-юх, в прошлом использовали на медвежьих праздниках, на нем также играют в семейном кругу. Акустически звучание этого хордофона идеально подходит для чума, который плотно увешан шкурами и где тембр обско-угорской скрипки становится громким, объемным и очень выразительным. Традиционно нин-юх, сангквылтап, нарс-юх, хутанг могут быть аккомпанирующими инструментами в ансамблевой игре двух или нескольких музыкантов.

Идиофоны в Сибири являются самой многочисленной группой фоно-инструментов (Ю. Шейкин). Идиофоны изготавливаются из дерева, кости, рогов, копыт, камней и металлов. Среди идиофонов можно выделить подтипы - ударяемые, соударяемые, встряхиваемые, фрикционные, щипковые и воздушные (подвески-погремушки, бубенцы, варганы). В диссертации представлено несколько инструментов подобного вида.

Обско-угорская варган-зубанка. Этот пластинчатый идиофон по-мансийски называется «томра», а по-хантыйски «тумран», восточные ханты называют его «тамра» и «конколь-лонколь». (Э. Хорнбостель и К. Закс, №121.211, №121.2). Данный губной язычково-щипковый инструмент изготавливается из кости оленя или коровы; он может быть вырезан из дерева. В Приложении представлен хантыйский тумран из коллекции музыкальных инструментов ЛГИТМиК, инв. № 737 (Вертков, Благодатов, Язо-вицкая. 1975. 191-192). Длина его 10-15 см, ширина 1,5-3 см. Наигрыш на томре записан автором от Ирины Тасмановой из поселка Ванзетур Березовского р-на, Ханты-Мансийского округа (наигрыш № 23).

Деревянная трещетка (ханты - торп-нёдель, манси - тарих-нёле) - архаическая хлопушка (Ю. Шейкин). Данный инструмент производит треск и используется в обрядовой и музыкальной практике. Продолжением архаической функции палки-холо-пушки стали соударяемые желобчатые клапперы, называемые у казымских хантов тор-нёл - «нос журавля». Образец этого инструмента сохранился в Минусинском краеведческом музее. Внешне похожее, но другое по смыслу название этого инстру-

мента - тарихнёле или тар-гункве нёл у северных и тярих нял у южных манси переводится одинаково - «дребезжащий нос». Этим термином называют не только клаппер, но и традиционный инструмент - колесную трещетку (Э. Хорнбостель и К. Закс, № 112.2). В целом и клаппер, и трещетка составляют ансамбль с «журавлем» на «медвежьем празднике»; при отсутствии инструментов их заменяли хлопки в ладоши.

Среди архаических идиофонов представлен тип трещетки -доски с зарубками для шелушения кедровых орехов, которые при трении друг о друга дают звучание, трактующееся исполнителями как храп лося - «чамэль парт» (сургутские ханты).

Ритуальные стрелы (Э. Хорнбостель и К. Закс, № 111.1) исполнителя охотничьих танцев и плясок духов медвежьего праздника используются, например, в пляске танцора в мансийском наигрыше «Хонт-Торум ойка» - «Воинственный дух» (наигрыш № 30).

Куклы также можно отнести к типу инструментов-идиофо-нов, используемых в своеобразной кукольной пантомиме, которая разыгрывалась на медвежьем празднике: музыкант при игре на сангквылтапе или на нарс-юхе к пальцам двух рук привязывал ниточки. Куклы, привязанные к этим ниточкам, вешались на специальную перекладину, под аккомпанемент исполнителя ритмично двигались, изображая танец (Э. Хорнбостель и К. Закс, №112.111).

Посох используется при исполнении обрядовых песен медвежьего праздника, которое могло длиться больше часа: шаман, надев берестяную маску, во время пения посохом отбивал музыкальный ритм, своей энергетикой и пением магически действуя на зрителей (Э. Хорнбостель и К. Закс, № 111.2).

Пластинчатый идиофон-бубен. Кулемзиным и Лукиной у вахо-васюганских хантов отмечена манковая функция бубна: охотники ударяли в бубен, подманивая жертвенного лося, пользуясь любопытством этого животного. (Э. Хорнбостель и К. Закс. № 111.142).

Мембранофоны: Бубен играет особую роль в медвежьем празднике (Э. Хорнбостель и К. Закс № 221.321.2). Он относится к типу односторонних рамных барабанов (№ 211.311). Манси этот инструмент, называют «коюп» - «бубен», «лонханеяп» - «бубен с бубенцами», «няли» - «бубен с колотушкой», а ханты называют его «куйп». Способы игры предельно просты, но требуют необ-

ходимой сноровки. Бубен часто сопровождает пляски медвежьего праздника, а также является аккомпанирующим инструментом для некоторых обрядовых песен, посвященных духам.

Аэрофоны. Среди общесибирских аэрофонов наибольшую популярность во всех регионах имеют вихревые жужалки и вращаемые гуделки. Межрегиональный характер имеют трубы из травы (в «охотской» культуре), бересты (у юго-восточных и центрально-сибирских этносов) и дерева (у юго-западных и юго-центральных этносов). К аэрофонам, которые известны только в фольклорных текстах саха, относятся ветряные «бубны» и «сирены».

Деревянная жужжалка (у манси - пыгалке), деревянная чуринга-завывалка (у манси вотвовнэ-тоул-парт - «дощечка с вращением, вызывающая ветер») (Э. Хорнбостель и К. Закс, №412.21). Деревянная жужжалка и деревянная чуринга-завывалка в традиционной культуре обских угров использовалась как в шаманской практике с целью влияния на погодные условия, так и для определенных «шаманских» и «сценических» действий в любых разделах медвежьего игрища.

В охотничьей культуре хантов и манси для заманивания зверей и птиц использовались свистки, дудки, пищалки, манки и т. п., изготовляемые из дерева, тростника, кости, пера.

Берестяной лист (Э. Хорнбостель и К. Закс, № 412.11) относится к типу манков. При изготовлении такого аэрофона складывают между собой два листа березы. Играют на березовом листе путем вдыхания и выдыхания, издавая один, два или три звука, в зависимости от мастерства исполнителя, при подманивании зверей и птиц. Иногда берестяной лист становится аккомпанирующим инструментом при исполнении мужского танца на медвежьем празднике.

Свисток-манок (Э. Хорнбостель и К. Закс, № 412.132) - специального названия не имеет. Данный аэрофон является архаичным. При дребезжании пластинок внутри свистка издается звук, воспроизводящий гусиный или утиный голос. В прошлом изготавливался из дерева. В настоящее время охотники приобретают пластмассовые свистки-манки в специализированных магазинах.

Аэрофоно-идиофоны. К музыкальной атрибутике медвежьего праздника также следует отнести и охотничьи орудия, так как они являются главными атрибутами древнего ритуала. Среди них мы

рассматриваем в качестве старинного аэрофона «лук со стрелами» современное ружье.

Ружье - относится к взрывным аэрофонам по типу хлопушки, (№ 413), с другой же стороны ружье относится к типу ударных идиофонов (Э. Хорнбостель и К. Закс, «ударные идиофо-ны» - № 111). Суммируя опыт этноинструментоведческой систематики, автор предлагает присвоить этому аэрофоно-идиофону № 413+№ 111. Ружье используется во время охоты на медведя, звуки выстрелов - в знак торжества при салютовании во время открытия медвежьего праздника, иногда - во время театрализованных представлений.

Во 2 разделе Второй главы - «Музыкальные инструменты в музейных коллекциях» представлены:

Щипковые хордофоны в музейных коллекциях. Обско-угор-ская домра. Этот струнно-щипковый хордофон зафиксирован у хантов в Томской области. Его название, точное устройство и способы игры нам неизвестны. Инструмент имел форму русской домры, но с восемью струнами. (Э. Хорнбостель и К. Закс, № 321.321). В нашем распоряжении оказался полевой рисунок, сделанный с инструмента JT. Троновой в 1961 г, (пос. Летаеки-евск, на побережьи р. Обь), показанный в Приложении диссертации.

Струнно-щипковый хордофон кай-кумца встречался у ва-ховских (восточных) хантов, которые называли его русским названием «балалайка». Название кай-кумца близко шорским названиям двуструнного щипкового инструмента «кай гомысек», «кай-комус». Один экземпляр находится в Томском краеведческом музее (инв. № 268) (Н. Лукина) [В приложении фото № 50]. (Э. Хорнбостель и К. Закс, № 321.321).

Трехструнный хантыйский гудок кугель-юх в переводе с восточно-хантыйского означает «дерево-бегун». (Э. Хорнбостель и К. Закс, № 321.322). В прошлом такие трехструнные скрипки были у сургутских и аганских хантов, а также на них играли и манси. В настоящее время эти инструменты вошли в музейные коллекции Тобольского Государственного музея-заповедника, Томского областного краеведческого музея.

В этой главе представлена также коллекция музыкальных инструментов Российского Этнографического музея (СПб.: Хантыйская цитра «нарс-юх». Инв. № 4748-12; Инв. № 3944-204. Селькупская цитра - инв. № 5860-22 ав.; Мансийская цитра «сан-

гквылтап». Инв. № 7195-33 аб.; Обко-угорская арфа «тоор-сапл-юх». Инв. № 8761-11086; Инв. № 3944-306; Инв. № 1711-339; Инв. № 8761-9201; Инв. № 4748-11; Инв. № 1711-338.

Аэрофоно-хордофоны в музейных коллекциях. Лук со стрелами в прошлом использовался охотниками во время охоты на медведя. Лук со стрелами так же мог применяться во время танцев в представлениях медвежьего праздника и состязаний по стрельбе из лука. (Э. Хорнбостель и К. Закс, № 411).

В Третьей главе - «Репертуар, интонационная структура традиционных наигрышей и песен медвежьего праздника»

рассматривается 68 произведений инструментальной и вокально-инструментальной музыки медвежьего праздника на материале записей от мансийских музыкантов М. Гандыбина, Г. Сайнахова, М. Сайнахова, К. Лончакова, В. Яркина, Н. Пеликова, и др. по нотным расшифровкам Е. Гиппиуса, Ю. Шейкина, Г. Солдатовой и по расшифровкам автора. Вступительный раздел главы (III. 1) посвящен рассмотрению принципов и типологии расшифровок инструментальных наигрышей. Содержание главы составляют характеристики программных наигрышей, представленных в Приложении. Предложена рабочая группировка материала по разделам: III. 2. Наигрыши, посвященные медведю-, III. 3. Наигрыши божественный духам обско-угорского пантеона; III. 4. Наигрыши местным духам; III. 5. Наигръпии пляски зверей и птиц; III. 6. Мужские и женские пляски, посвященные людям; 111. 7. Мужские и женские пляски общего содержания; танцы охотников', III. 8. Наигрыши, посвященные музыкальным инструментам: III. 9. Наигрыши непрограммного содержания.

В заключительном разделе главы (111.10) даны аналитические выводы о музыкальном стиле инструментальных наигрышей - принципах структурного формирования, интонационных истоках подражательно-программной сферы выразительности. В сосьвинской инструментальной традиции выявилось влияние структуры русских песен частушечного типа при сохранении особенностей интонационной сферы северных народов.

Музыкальная форма обско-угорских наигрышей основана на моно- и полиформульных структурах, которые постоянно повторяются и варьируются при импровизационном характере мелодий и фактур. В интонационно-фактурных комплексах наигрышей использовались звуковые объемы в диапазоне кварты, квинты, сексты, ноны при использовании натуральных больше-терцовых

и мало-терцовых пентахордов. Во многих произведениях часто меняется метроритм, даже при коллективном исполнении песен и плясок. В аганской и сургутской традиции исполнительства на нин-юхе в окончании однородных мотивов музыкантами используются мелодические трели. В приемах игры на сангквылтапе и нарс-юхе использовались общие приемы аппликатуры, которые соблюдаются и в настоящее время.

В наигрышах можно отметить использование следующих фактур: унисонные наигрыши; унисонные наигрыши с использованием двузвучий; унисонные наигрыши с бурдонирующей открытой струной в терцию, в кварту, в квинту; унисон с использованием эпизодов многоголосной фактуры; использование аккордовой фактуры кластерного (не функционального типа). Рассмотренные произведения основаны на интонационном материале программного подражания звуковому миру птиц и зверей, связаны с танцевальным или обрядовым движением, подчинены линеарной горизонтали и кластерной вертикали, а также моноди-ческому принципу интонационной и метроритмической повтор-ности, выраженной импровизационно.

В Заключении подводятся итоги исследования, показавшего медвежий праздник ханты и манси как целостный обрядовый текст, на основе которого возможно как дальнейшее его изучение, так и развитие этнической культуры обских угров.

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ:

1. О программности наигрышей, посвященных зверям и птицам, в послсдовании медвежьего игрища обских угров // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена: Научный журнал. № 124. СПб., 2010. С. 277-283. [0,75 п. л.]

2. Авторская методика работы с учащимися Ханты-Мансийского колледжа-интерната искусств по обучению на двухструнном смычковом инструменте «нин-юх» в сравнении с особенностями сложившейся традиции по обучению обско-угорских музыкантов-самоучек // Методологические проблемы современного художественного образования. Ч. 2: Проблемы исполнительства и художественного образования: Материалы межвузовоского научно-практического семинара / Сост. О. И. Передерий; под ред. С. Т. Махлиной. СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена, изд. Политехи, ун-та. 2007. С, 91-94. [0,2 п. л.]

3. Наигрыши из репертуара Артема Григорьевича Гришкина. Ханты-Мансийск-Новосибирск., 1995. 23 с. (в соавторстве с На-заренко Р. Б.) [0,9 п. л.]

4. О некоторых театрализованных и музыкально-поэтических формах медвежьего праздника обских угров // Традиционное искусство и человек: Тезисы XIX научной конференции молодых фольклористов памяти А. А. Горковенко / Под ред. М. И. Роди-телевой. СПб.: РИИИ, 1997. С. 79-81. [0,2 п. л.]

5. Зоо- и орнитоморфные наигрыши медвежьего праздника обских угров // Вопросы инструментоведения: Сборник рефератов 4 Международной инструментоведческой конференции «Благо-датовские чтения» (СПб, 4-7 дек. 2000) / Сост. В. А. Свободов. СПб.: РИИИ, 2000. Вып. 4. С. 128-129. [0,2 п. л.]

6. Югорская лира // Альманах для концертных исполнителей и педагогов / Под ред. С. В. Борисова. Псков: изд-во Областного центра народного творчества, 2001. Вып. 2. С. 22-23. [0,2 п. л.]

7. Инструментальные жанры медвежьего праздника обских угров // Медведь в культуре обско-угорских народов: Материалы V Югорских чтений / Под ред. Т. А. Молдановой, А. Д. Как-сина. Ханты-Мансийск, 2002. С. 36-38. [0,3 п. л.]

8. Наглядная методика обучения на национальных обско-угорских инструментах // Актуальные проблемы музыкальной педагогики: Сб. материалов педагогических чтений / Под ред. И. Б. Неупокоевой. Ханты-Мансийск, Центр Искусств, 2003. С. 4043. [0,3 п. л.]

9. Инструментальная вариация на мансийские темы в обработке для пятиструнного сангквылтапа // День вороны: Сб. материалов / Под ред. А. К. Матюкова, Е. А. Иваненко. Ханты-Мансийск, Екатеринбург, 2008. С. 19-20. [0,2 п. л.]

Подписано в печать 11.05.2011 Формат 60x90 1\16 Бумага SvetoCopy. Усл. печ. л. 1,62 Тираж 100 экз.

Редакционно-издательский комплекс Российский институт истории искусств 190000, Санкг-Петербург, Исаакиевская пл., 5 т. 314-21-83

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Шесталов, Владимир Иванович

Введение.

I глава. Жанровая, сюжетная, мифологическая структура медвежьего игрища

LI. Сравнительная характеристика медвежьих игрищ.

1.2Жанровая структура медвежьего праздника.

1.3. Сюжетная структура медвежьего праздника.

1.4. Мифологическая структура медвежьего праздника.

II глава. Обско-угорский инструментарий

II. 1. Музыкальные инструменты медвежьего праздника.

II.2. Музыкальные инструменты в музейных коллекциях.

III глава. Репертуар, интонационная структура традиционных наигрышей и песен медвеэ/сьего праздника

III. 1. Принципы и типология нотировок наигрышей.

III. 2. Наигрыши, посвященные медведю.

III. 3. Наигрыши божественным духам обско-угорского пантеона.

III. 4. Наигрыши местным духам.

III. 5. Наигрыши, пляски зверей и птиц.

III. 6. Мужские и женские пляски, посвященные людям.

III. 7. Мужские и женские пляски общего содержания; танцы охотников.

III. 8. Наигрыши, посвященные музыкальным инструментам.

III. 9. Наигрыши непрограммного содержания.

Аналитические выводы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по искусствоведению, Шесталов, Владимир Иванович

Образ медведя в культуре древних народов занимает одно из главенствующих мест. В ряде регионов сохранились остатки этнических обычаев, связанных с поклонением медведю. На территории нашей страны элементы этой традиции сохранились в славянской и русской мифологии, в культуре народов Сибири, Севера и Дальнего Востока, в финно-угорской традиции народов ханты и манси. Медвежий праздник у данных этнических групп представляет собой явление культуры, имеющее значительную традицию его изучения, начиная с первых десятилетий XVIII в. - публикаций Г.Новицкого (1715 г.), П.Палласа и В.Зуева (1760-е гг), Ф.И.Белявского (1828-29 гг.). Первые описания музыкального фольклора сибирских народов были сделаны членами Второй Камчатской ' -экспедиции Г.И.Гмелиным и С.П. Крашенинниковым (1733-1743 гг.) в публикациях 1751 и 1755 гг.).

В XIX в. накоплен большой материал по изучению языка и культуры финно-угорских народов России и Сибири (А.Шегрен, М.Кастрен, А.Регули, Б.Мункачи, А.Альквист, А.Каннисто, У.Сирелиус, К.Карьялайнен, Н.Гондатти, Н.Харузин). Над сбором народной поэзии обских угров среди хантов работал : русский этнограф С.Патканов (1891). В 20-40-е гг. XX в. многочисленные сведения о медвежьем празднике обских угров собрал В.Чернецов.

Основную источниковую базу музыкальных материалов этого праздника 1 данной этнической традиции подготовили А.Альквист, А.Вяйзянен, В.Муров, Г.Ульянов, Ю.Шесталов, И.Рюйтел, Е.Гиппиус, Е.Шмидт, Х.Силь-вет, О.Мазур, Х.Сильвет, Г.Солдатова, Т.Молданов, Т.Молданова, Ю.Шейкин, Р.Назаренко, Е.Главацкая.

Тема избранной диссертации «Музыкально-инструментальная традиция и драматургические особенности медвежьего праздника обских угров» заявлена нами в связи с тем, что, несмотря на длительную традиции его изучения, исчезающий феномен музыкального обряда нуждается в детальной фиксации, ) введении в научный оборот нового полевого материала и осмыслении его в конткексте мифологии и целостной драматургии праздника.

Диссертация посвящена исследованию музыкальной инструментальной традиции народов ханты и манси «Тулыглап» (в перев. с манс. «Медвежье представление») - «Пупи як» (в перев. с хант. «Медвежий праздник») в контексте драматургических особенностей и мифологии медвежьего праздника обских угров. В основе настоящей диссертации лежат материалы, собранные учеными, а также автором в ходе полевых изысканий в 1990 - 2010 гг.

Методологическую основу работы составил комплекс идей, сформировавшийся в современном музыкознании, фольклористике, этнографии, органологии. Одна из важнейших методологических посылок связана с рассмотрением обрядовой музыки как центральной, фундаментальной области художественной культуры этноса. В исследовании были учтены работы о содержании, последовательности и семантике медвежьего праздника, исследования этнографов, искусствоведов, историков, посвященные близким традициям (Н.Соломоновой, М.Тэминой, Т.Булгаковой) и традициям хантов и манси, (Е.Ромбандеевой, З.Соколовой и др.).

Теоретические положения диссертации выработаны при опоре на работы В. Проппа, Д. Балашова, В. Гусева, Л. Ивлевой, А. Некрыловой, А. Байбурина, И.Земцовского. В анализе музыкальной стилистики наигрышей и напевов использовались методики исследователей русского фольклора (К. Квитка, В.Гошовский, А. Руднева, Б. Ефименкова).

Расшифровка музыкального материала осуществлялась с применением аналитического метода, предложенного Е. Гиппиусом и разрабатываемого А.Баниным и Э. Алексеевым. Органологические определения проведены в соответствии с систематикой Э. Хорнбостеля и К. Закса, с опорой на фундаментальное издание «Атлас музыкальных инструментов народов СССР» (1975) под ред. К. Верткова, где раздел о хантыйских и мансийских музыкальных инструментах

1 г написал Г. Благодатов. В работе были учтены достижения русской школы ин-струментоведения (Н. Привалов, А. Фаминцин, К. Вертков, В. Поветкин, И.Мациевский).

Данная работа обобщает разрозненные сведения разных исследователей ХУ1П-ХХ вв., включая значительный собственный полевой материал, а также материал, сохранившийся в архивных хранилищах фоно- и видеозаписей, собираемый как исследователями, так и местными интузиастами. В работе собраны территориальные материалы: Сургутский р-он, поселок Русскинские; Нижневартовский р-он, пос. Аган, Ханты-Мансийского автономного округа (звуковые и видеозаписи хранятся в архивах Ханты-Мансийского Дома Народного творчества (ныне Ханты-Мансийский Архив Творческого объединения «Культура»); Бе-лоярский р-он: пос. Ванзеват; Октябрьский р-он, пос. Шаркалы, ХМАО); Березовский р-он: пос. Сосьва, деревня Щекурья, пос. Саранпауль, ХМАО).

В работе показаны и обобщены сведения о носителях фольклорных традиций обских угров, ярких представителях и знатоках обско-угорского медвежьего праздника, среди которых охотники и рыболовы, научившиеся искустно изготавливать музыкальные инструменты, костюмы, знающие множество обско-угорских мифов, сказок, традиционных песен, фольклорных инструментальных наигрышей и т.д. К таковым относятся: А.А.Ангатшупов (1904-1975), А.Г.Гришкин (1931-1995), Т.И.Кечимов (1940-1995), С.Т.Кечимов (1966г.р.), С.В.Кечимов (1958г.р.), К.П.Лончаков (1939-2001), Н.Пеликов, Г.Н.Сайнахов (1913-2000), Л.Тарагупта (1946г.р.), И.И.Тасманова (1932г.р.), М.С.Тырлин (1941-1998), В.И.Юдин (1930-1988), В.НЛркин (1935-1999) и др.

В работе была представлена задача выявления научной реконструкции жанровой, сюжетной и мифологической структуры медвежьего игрища обских угров в его целостной драматургии.

В диссертации использованы новые собственно музыкальные материалы обско-угорского медвежьего праздника, исследуемые с точки зрения ладоритмической и звукорядно-интонационной специфики, образного и мифологического содержания.

Нами рассмотрен, проанализирован и введен в контекст композиции и мифологии праздника ряд инструментальных пьес, выполненных исследователями музыки Югры. Среди них записи В.В.Сенкевич-Гудковой, Е.В.Гиппиуса, Х.Сильвета, Ю.И.Шейкина, Р.Б.Назаренко, О.В.Мазур, Г.Е.Солдатовой.

Степень разработанности и проблематики исследования.

Ханты и манси относятся к финно-угорской языковой группе народов. В настоящее время эти народы заселяют бассейны сибирских рек Оби, Иртыша, Сосьвы, Конды, Назым, Казым и Куноват, небольшая их часть проживает в Свердловской и Томской областях, а также на Севере Казахстана. Численность обских угров сравнительно невелика: хантов всего 22,3 тыс., а манси — 8,3 тыс. человек (Тишков. 1994. 380).

Хантыйский и мансийский языки состоят из диалектов, которые различаются столь существенно, что их носители с трудом понимают друг друга. В настоящее время хантов и манси принято территориально разделять на северных, южных, западных и восточных.

Северные манси расселены по рекам Сосьве (Березовский р-он, ХМАО - Югры, в бассейне реки Обь), Ляпин и Верхней Лозьве (Кондинский р-он, ХМАО - Югры, впадающих в реку Обь); северные ханты, живущие между устьем Оби и поселком Шеркалы, говорят на ляпинском, сынском, шурышкар-ском, казымском, шеркальском диалектах. Западные манси живут вдоль рек Средней и Нижней Лозьвы и Пелым (Кондинский р-он, ХМАО - Югры) (лозь-винский, пелымский, ляпинский диалекты); западные ханты говорят на обдор-ском диалекте с усть-полуйским и с усть-собским говором.

Восточные манси обитают на берегах реки Конды (кондинский диалект), а восточные ханты расселены в Среднем Приобье; салымский, сургутский, тромъ-еганский, юганский, малоюганский, пимский, ваховский, васюганский и вартов-ский диалекты (Ромбандеева, Вахрушева. 1989).

Значение слов «ханты» и «манси» окончательно еще не определено. По последним данным, слово «манси» связывается с хантыйским глаголом «мон», переводящимся, как деепричастие «говорящий», «рассказывающий» человек. Мансийский писатель Ю.Шесталов утверждает, что по мансийски глагол «хон-тунгкве» — дословно означает «воевать», слово «ханты» - в переводе «человек»; в современном венгерском языке словом «had» выражается понятие «армия», или «войско» (Шесталов, Лахно, Фидорович. 1993. 12-13). Повидимому, архаическое слово «хонт» осталось у обских угров с того далекого времени, когда они называли себя народом, обладающим воинами.

Известным советским археологом и этнографом В.Чернецовым в 1920-40-х гг. была предложена гипотеза, согласно которой первоначальная история уральцев возводится к западносибирскому неолиту. Эту же концепцию разрабатывал венгерский академик П.Хайду (Хайду. 1985. 138-190). По утверждениям томского энографа Н.Лукиной, на очень раннем этапе угры разделились на две ветви: южную, в которой усматривают предков венгров, и северную - предков современных хантов и манси (Лукина. 1990. 6).

Несмотря на гипотетичность многих вопросов происхождения хантов и манси, исследователи единодушны в мнении по поводу их культуры как вобравшей в себя традиции местных сибирских племен и пришлых с юга угров. Важным фактором формирования и развития предков обских угров были контакты с другими этносами. Лингвисты говорят о возможности древних связей уральской языковой семьи с индоевропейской и тюркской, выявляют параллели между уральскими и юкагирскими, чукотско-камчатскими, эскимосско-алеутскими языками.

Упоминания территории расселения хантов и манси относят к началу X в., у арабских географов, которые описывали страну Югру, занимавшую обширную территорию по обе стороны уральского хребта: «Жители этой страны одевались в звериные шкуры, питались мясом и рыбой, передвигались по "вечным снегам" на коротких лыжах» (Цит. по: Белобородов. 1996. 15).

Духовная культура хантов и манси включает устно-поэтическое творчест во и искусства - музыкальное, театрализованное, изобразительное и декоратив но-прикладное. Вера в духов (анимизм) пронизывает религиозное сознание обских угров. В этой связи этнограф К.Карьялайнен в начале XX в. писал: «У современных остяков мир духов очень богат, настолько богат, что наверно, никому и никогда не удастся выявить число и имена этих духов, являющихся предметом почитания и страха» (цит. по: Лукина. 1990. 14 - Кадактеп. 1922. 119). Этот ученый разделяет «духов» на три вида: «домашние», «местные» и «всеобщие». В их честь ханты и манси устраивают национальные праздники.

К одному из популярных праздников, относится «Вороний праздник» (по манс. «Уринэква хотал», по хант. «Вурна хатл»), приходящийся на весну — справляемый в начале апреля. В этот Вороний праздник исполняются разные театрализованные сцены, в которых, с одной стороны, представляет главную роль птица - «Черная ворона», с другой стороны — различные персонажи, которые находятся во взаимоотношении с этой птицей. На Воронем празднике исполняются песни посвященные Вороне и другим птицам, а так же и наигрыши, исполняемые на всевозможных музыкальных инструментах, о которых мы поговорим позднее. Вместе с тем, на Воронем празднике исполняются женские лирические песни, песни свадебного характера, колыбельные, личные песни, театрализованные сценки, традиционные песни и наигрыши, исполняемые на югорских национальных инструментах, в общем, в которых отражена бытовая сторона жизни народа, какие то исторические события происходящие в жизни людей и т.д. На празднике, в честь Вороны, приготавливаются различные блюда из рыбы, оленьего мяса, также, в честь этой птицы, как бы, ее встречая, испекают пироги с клюквой, с морошкой и т.д.

Среди календарных праздников, у народов ханты и манси, отмечают, День Оленевода, в котором исполняются различные лирические песни, исполняются наигрыши на югорских музыкальных инструментах. В день Оленевода, сложившийся в наши дни проводят спортивные мероприятия по различным национальным видам спорта, а именно: а) при помощи Оленей — «Оленьи бега»; б) прыжки через нарты; в) закидывание петли на шею оленя, и т.д.

К календарным праздникам относится «День водного царя» (по манс. «Вит хон хотал», по хант. «Йинк хон хатл») отмечающийся летом. В этот праздничный день, также как и в другие календарные праздники, исполняются различные лирические, личные песни, наигрыши, исполняемые на обско-угорских инструментах, под мотивы исполняемых мелодий исполняются мужские и женские танцы, театрализованные представления жизненного уклада, быта хантов и манси, в которых представляются сценки рыбной ловли, охоты, различные шуточные представления, и т.д. В «День водного царя», так же, исполняются песни, наигрыши, театрализованные сценки, которые посвящены, как в известный летний праздник «День Нептуна», главному мансийскому духу «Вит хону», хантыйскому духу «Йинк ики» - «Водный царь», хантыйским божествам «Хоймас» — «Бог рыбы», «Йинк ики»- «Водный бог», мансийским божествам «Вит ойка» — «Водный бог», «Полум Торум ойка» — «Дух реки Пелым» и т.д. Наряду с выше сказанным, одним из важных функций праздника посвященного Водному царю», как и на Дне Оленевода, являются спортивные состязания, во-первых, связанные с рыбной ловлей на реках Обь и Иртыш, во-вторых, к ним относятся гонки на лодках и т.д.

Наряду с выше перечисленными, важными праздничными мероприятиями обских угров, являются национальные свадьбы среди хантов и манси. Там исполняются песни, наигрыши на югорских национальных инструментах, лирического характера, свадебные, любовные, мужские и женские личные песни и наигрыши, под мотивы которых исполняются мужские и женские пляски. Связанные с семейной жизнью хантов и манси исполняются различные театрализованные сценки. Там же исполняются песни и наигрыши посвященные «Нуми Тору-му» - «Верхнему Богу», высоконравственной мансийской Богине «Калтащ экве» - «Священная женщина», хантыйской богине «Калтащ анки».

Следует отметить, что своим божественным духам обские угры также поклоняются на похоронах близких людей - там исполняются религиозные песни и наигрыши на национальных хантыйских и мансийских инструментах и т.д. Вместе с тем, различным обско-угорским божествам, поклоняются и при рождении ребенка. В данном ритуале исполняются колыбельные песни, лирические песни, связанные с личной жизнью родителей.

Особо почитаемым ритуалом у хантов и манси является «Медвежий праздник», где наиболее полно представлен пантеон мансийских и хантыйских духов, в котором показывается весь спектр обско-угорских выше перечисленных праздников и обрядов. Обско-угорский медвежий праздник - это целостная система взаимоотношений хантов и манси между собой, включающая их представление о древних религиозных языческих верованиях, выраженные в целостной мифологии и получивших в наши дни эстетическую форму бытования, выраженную в их мифологическом представлении по взаимоотношениям Человека с миром природы.

Медвежий праздник, по археологическим исследованиям, появился в древности. Так же, как и у разных народов мира, у хантов и манси с первобытных времен был развит тотемизм, при котором обские угры верили в свое происхождение от медведя или от другого животного - бобра, соболя, и т.д.

В работе Г.Новицкого «Краткое описание о народе остяцком» (1715 г.) находим наблюдения, связанные с ритуалом поклонения медведю: «Между различным кумиропочитанием премного почитаются и дикие звери, найпаче медведь: его почитают должностью виновных себе разумеют быти» (Новицкий. 1884. 53). Среди путешественников XVIII века, заинтересовавшихся жизнью, бытом, пением и игрой югорских музыкантов, были П.Паллас и В.Зуев, побывавшие в Западной Сибири в 60-годах. В.Зуев отметил склонность хантов к импровизации: «. когда один в степи едет и поет про степь или про воздух, или про непогоду, или что ему вздумается, без всякого складу, только голосом куда хочет поваживает.» (Цит. по: Миненко. 1975. 58). В.Зуев так описал игру музыканта на национальном инструменте: «.пляшут по инструменту, домброю называемую, она же называется и шангальтап и нарысь-ют» (автор имеет ввиду мансийский сангквылтап и хантыйский нарс-юх — В.Ш.). Он же указал на то, что наигрыш сопровождал пляску, имитировавшую охоту на лося: «Игрок играет по всем пяти струнам, изображая, как он бежит рысью, а плясок (танцор) - топает по такте, как он бежит, для ясного изображения. Я видел игру на домбре и пляску, изображавшую промышленника, идущего на соболиные промыслы» (Зуев. 1947. 54).

В 1828-29 гг. Ф.Белявский зафиксировал наблюдения об обрядах и игре на национальных инструментах хантов и манси: «Остяки не знают никаких игр и все увеселение их состоит в пляске довольно смешной и похожей на прыганье молодых оленей, жеребят, козлят и других животных: но сей род забавы весьма редок. Музыка их состоит в двух инструментах, называемых «дернобор» (старинное название хантыйской арфы - В.Ш.) и гумбра или домбра, на коей играют по кишечным струнам маленькою, плоскою дощечкою (вместо плектора), припевая песни весьма заунывныя; но не имея понятия о мере и согласии звуков, они музыкою и припеванием своим до того оглушают, что вовсе отнимают охоту себя слушать» (Белявский. 1833. 78-79). «Остяки священным и страшным делом почитают присягнуть медвежьей или волчьей шкуре; не осмелятся солгать и нарушить присягу. Но кто может соблазнить благоговение их к сим зверям с тем, что они считают за грех убивать, отправлять их в капканы и употреблять в пищу их мясо?» (Белявский. 1833. 100). «Но еще страшнее и непонятнее то, что они, убив медведя или волка, собираются исправлять принадлежащия им почести. Снявши шкуру, набивают сеном; сперва ее щиплют руками и рвут зубами, топчут ногами, плюют на нее и употребляют присем разные насмешки, на тот щет, что такой сильный зверь позволил себя обмануть капканом, что не смог устоять против меткой стрелы остяка, и что он им теперь никакого вреда сделать не может; пляшут, поют ему разныя песни в насмешку, наконец, ставят в переднем углу юрты задними ногами на сундук, и тогда уже благоговеют как пред божеством» (Белявский. 1833. 100).

По архивным материалам Тобольского филиала Государственного архива Тюменской области, удалось выявить такую информацию: «У некоторых групп манси в образе медведя воплощался лесной бог. В 1751 г. в Сосьвинской волости манси «объявили медвежью голову, наложенную на стоячее дерево, пред коею на оном месте в жертву. той голове били оленей и мяса варив ели, а притом просили, чтоб в лесах зверя к промыслу до воды было» (Миненко. 1975. 202).

Особый интерес к изучению обско-угорских народов ханты и манси проявился у немецких и финских ученых, работавших в Российской Академии Наук в XYIII-XIX вв. Первые достоверные сведения о языке и обычаях народов Сибири были собраны В.И. фон Страленбергом и Д.Г.Мессершмидтом в ходе т.н. Первой камчатской, или Сибирской экспедиции. Следующий шаг в изучении финно-угорских народов связан с именами Г.В.Лейбница и П.Палласа.

В 1809 г. Финляндия вошла в состав Российской империи, что стало стимулом для изучения финно-угорских народов России.

В середине XIX века именно финны осуществили первые контакты с народами Западной Сибири - ханты и манси. Среди пионеров в этой области были академики РАН А.М.Шегрен (1794-1855), и М.А.Кастрен (1813-1852), путешествовавший по Сибири (в 1838-49) по поручению Императорской Академии Наук. Итогом большой работы, совершавшейся в длительных путешествиях по Западной Сибири, стали издания обско-угорских фольклорных текстов (Кастрен. 1860).

Их дело продолжил венгерский исследователь А.Регули. Для корректировки его записей и дальнейшего изучения хантыйского и мансийского языков и фольклора Венгерская Академия Наук в 1888-1889 гг. направила в Сибирь лингвиста Б.Мункачи. На основании материала, накопленного венгерскими учеными, были подготовлены четыре тома обско-угорского фольклора с переводом на венгерский язык и три тома комментариев со словарем. (Munkacsi. 1902). Два тома были опубликованы в 1892 году еще при жизни исследователя, третий и четвертый тома изданы спустя много лет Б.Кальманом (Munkacsi. 1978).

Первые описания музыкального фольклора сибирских народов были сделаны членами Второй Камчатской экспедиции Г.И.Гмелиным и С.П.Крашенинниковым (1733-1743 гг.) в публикациях (1751 и 1755 гг.). Данные нотные записи были выполнены в обычной нотации и являются первыми ранними записями в опыте исследования музыкальных традиций обских угров.

Значительный вклад в исследование обско-угорской музыки внес финский этнограф А.Альквист, который издал в Хельсинки в 1883 году собранные им в экспедиции вогульские и остяцкие мелодии (Ahlquist. 1883). В 1877 году были сделаны первые опыты фотографирования медвежьего праздника и его инструментальной традиции у хантов и манси.

Первыми специальными публикациями о медвежьем празднике являются работы Н.Гондатти, основанные на материале северных манси. В работах этого автора подробно описывается обряд, сопровождающий добычу медведя, сценки медвежьего праздника (Гондатги. 1888).

В целях изучения традиционного уклада и религиозных верований этих северных народов Сибири в 1898-1906 гг. финскими исследователями А.Каннисто, У.Сирелиусом, К.Карьялайненом была предпринята поездка по Уралу и Сибири. Ученые не только отразили наблюдения в своих записях, но создали фонотеку, записав музыку хантов и манси на фонографе. Они же сумели запечатлеть в многочисленных фотографиях, как жили в то время рыбаки и охотники, как справляли праздники, как одухотворенно хантыйские и мансийские музыканты играли на своих национальных инструментах. Одна из фотографий была сделана на летнем медвежьем празднике остяков (ханты) в 1898 г. (Karhu. 1980. 145). Благодаря сохранившимся звуковым документам экспедиции А.Каннисто, записям финского музыковеда А.Вяйзянена, позднее были положены на ноты более ста мансийских и хантыйских песен разных ритуалов и празднований (Vaisanen. 1937).

Известный вклад в изучение обско-угорского медвежьего ритуала внес французский музыкальный историк Ж.Комбарье, описавший позы и движения мимических ритуальных плясок медвежьего обряда, сравнивая их с танцами первобытных людей по разным археологическим иконографическим материалам, в частности, по наскальным изображениям. Об исследованиях этого историка пишет в своей работе Е.Гиппиус (Гиппиус. 1988.165).

Многочисленные сведения о медвежьем ритуале обских угров собрал выдающийся советский этнограф В.Чернецов, который в 1925 г. работал у манси на р. Лозьва, а в 1926-1927 гг. жил среди манси Северной Сосьвы, участвуя в переписи населения Северного Урала. В 1927 г. он участвовал в экспедиции по изучению наскальных изображений реки Тагил и традиционного быта лозьвин-ских манси. Собранные им ценнейшие сведения, дневниковые записи были опубликованы Н.Лукиной и О.Рындиной (1987).

В 1936 году выдающийся музыковед Е.Гиппиус, заинтересовавшийся об-ско-угорской музыкой, специально познакомился с мансийскими студентами Ленинградского Института Народов Севера (ныне РГТТУ им. А.И.Герцена, Северный факультет) М.Гандыбиным и И.Сайнаховым, от которых записал на ноты мансийские ритуальные наигрыши медвежьего праздника и включил эти мелодии в текст своего знаменитого доклада на научной конференции (Гиппиус. 1988. 165-171).

В 1938 году на медвежьем празднике казымских хантов побывала В.В.Сенкевич-Гудкова. Ей удалось документировать материал, в котором она выделила ряд архаических особенностей, манеру исполнения, композиционную структуру наигрышей: АВ или ААВВ. (Сенкевич-Гудкова. 1938).

На обско-угорских праздниках на Севере Западной Сибири побывала известный этнограф З.Соколова, которая нашла много общего в культе Медведя обских угров с обычаями других сибирских народов и посвятила целый ряд работ этой культуре.

В 1958 году, когда образовался в городе Ханты-Мансийске первый Дом народного творчества, вышла первая местная публикация мансийских народных песен, составленная В.Муровым, Г.Ульяновым и Ю.Шесталовым (Муров, Ульянов, Шесталов, Х-Манс., 1958). Тогда же вышла статья Г.Благодатова о музыкальных инструментах Сибири.

В 1970-х годах венгерским филологом Е.А.Шмидт был собран ряд мансийских и хантыйских песен, записанных на ноты и в текстах родного языка (Shmidt Е. 1978). Краткие сведения об инструментальных традициях обских угров вошли в «Атлас музыкальных инструментов» (Вертков, Благодатов, Язовиц-кая. 1975. 191-192) в разделе, написанном Г.Благодатовым.

В 1980-х годах при Новосибирской консерватории для более углубленного изучения обско-угорской музыки создана научная творческая лаборатория, в рамках которой в 1987 г. была организована экспедиция по Ханты-Мансийскому автономному округу. Участники этой экспедиции Ю.Шейкин, Р.Назаренко, О.Мазур, Г.Солдатова записали на ноты и исследовали ряд хантыйских и мансийских наигрышей на пятиструнном хантыйском нарс-юхе, мансийском сангквылтапе и на девятиструнной хантыйской арфе тоорсапль-юх (Шейкин. 1990), чем положили начало научному освоению обско-угорской музыки.

В исследовании музыкальных традиций обских угров, они впервые в истории Югры, создали научную систему изложения нотной записи хантыйской и мансийской музыки.

В 1990-е гг. были изданы научные исследования по инструментальной музыке Югры Ю.Шейкина (Шейкин. 1990) и эстонского музыковеда Х.Сильвета (Сильвет. 1991). В 1995 году нами совместно с Р.Б.Назаренко был составлен сборник, в который вошли десять наигрышей, исполненных на нарс-юхе представителем хантыйской традиции музыкантом Артемом Гришкиным (Назаренко, Шесталов. 1995). В 1997 г. О.Мазур защитила кандидатскую диссертацию «Медвежий праздник казымских хантов как жанрово-стилевая система», в 2001 г. - Г.Солдатова - «Обрядовая музыка манси - контекст, функционирование, структура». В 2002 г. Ю.Шейкин защитил докторскую диссертацию «Музыкальная культура народов Сибири. Сравнительно-историческое исследование инструментов, звукоподражаний и песен» и в том же году - Т.Молданов - кандидатскую диссертацию «Картина мира в медвежьих игрищах северных хантов (XIX-XXI вв.)». В 2006 г. состоялись защиты кандидатских диссертаций (ист.н.) Е.Главацкой «Религиозные традиции хантов и их изменения в XVII- XX вв» и М.Тэминой «Медвежий праздник нивхов». Таким образом, медвежий праздник обских угров привлекает внимание многих исследователей, однако музыковедческий его аспект нуждается в более подробном изучении.

Завершая данный раздел, следует сказать, что в нашей диссертации мы используем с одной стороны, свои этнографические наблюдения обско-угорского медвежьего праздника, в которой представлено наше музыкальное исследование собственных нотных расшифровок, где нами изучаются звукоряды с наигрышами ранне-фольклорного интонирования, в частности, в смычковой хантыйской традиции на двухструнном нин-юхе, и вместе с тем нами рассматриваются произведения традиционной мансийской музыки, также в наших авторских нотациях, с другой же стороны, в III главе «Репертуар, интонационная структура традиционных наигрышей и песен медвежьего праздника, нами будет рассмотрен и проанализирован ряд инструментальных пьес, выполненных нашими предшестенниками, музыкальными исследователями музыки Югры. Среди них, нами будут проанализированы разные виды нотной записи, выполненные: В.В.Сенкевич-Гудковой, Е.В. Гиппиусом, Х.Сильветом, Ю.И. Шейкиным, Р.Б.Назаренко, О.В. Мазур, Г.Е. Солдатовой, и др.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Музыкально-инструментальная традиция и драматургические особенности медвежьего праздника обских угров"

Заключение.

Исследуя инструментальную традицию медвежьего праздника обских угров, мы можем видеть, что исполнители на хантыйских и мансийских инструментах следуют импровизационной природе музыки. Сущность этой музыки, основанной на подвижных интонационных стереотипах и просто художественной фантазии, опирается на образную и сакральную програмность и богатстве) вариационного развития, где нет закомплексованности в том, какие ты ноты сыграешь в определенный момент времени, но остается «главная бесконечность», идущая через тысячелетия, самой манеры исполнительства, которая передается в устном народном творчестве из поколения в поколение. Она передается через образно-слуховые музыкальные мыслеформы, через наглядно-двигательную память, через обряд, через учебный процесс традиционных музыкантов. Важным компонентом передачи информации - ритуальных песен и наигрышей медвежьего праздника от стариков, является и процесс обучения молодых исполнителей, когда опытный исполнитель медвежьих песен специально берет за руки двух, трех или пятерых учеников и вместе с ними исполняет песни и танцы. Между ритуальными песнями исполняется инструментальная музыка. Она звучит в исполнении мансийских и хантыйских музыкантов на различных национальных обско-угорских инструментах. Прямо на празднике во время исполнения наигрышей медвежьего обряда, опытный музыкант показывает приемы игры, проигрывая известный ему репертуар. Под инструментальное сопровождение умелого музыканта исполняют9я мужские и женские пляски опытными танцорами традиционных плясок медвежьего праздника, в которых принимают участие и учатся у старшего прколения дети, присутствующие на празднике, и гости этого представления, которые впервые там оказались.

Как и у других народов мира, для хантыйского и мансийского фольклорного певца и музыканта, главным музыкальный инструментом является собственный голос, под влиянием которого, на протяжении веков, в инструментальной музыке обских угров сложились различные звукоряды, исполь

155 зуемые на саигквылтапе и нарс-юхе, на нин-юхе, на тоор-сапл-юхе и т.д. В вокальном традиционном пении, посвященном медвежьему ритуалу, осново-пологающими являются такие фольклорные произведения, в которых звукоряды не всегда имеют постоянную ладовую форму, что подтверждает выводы известного якутского музыкального исследователя Э.Е. Алексеева о ранне-фольклорном интонировании. (Алексеев. 1986. 175). Примерами ранне-фольклорного интонирования являются наигрыши из репертуара сургутских хантов Тимофея, Сергея и Семена Кечимовых играющих на девятиструнном тоор-сапл-юхе, на двухструнном нин-юхе, и на пятиструнном нарс-юхе, которые были настроены именно по звукорядам традиционных песен, которые отложились у них в памяти. Среди примеров ранне-фольклорного интонирования, в диссертации представлены наигрыши в нашей нотации из репертуара Михаила Тырлина (п. Аган Нижневартовского р-она ХМАО - Югры) и наигрыши из репертуара Петра Выртыпенкова из музыкальных исследований Хейкки Сильвета из Эстонии.

В наших авторских нотациях, записанных от Сергея, Семена Кечимовых и Михаила Тырлина использовали микрохроматические знаки.

В исполении хантов и манси, с одной стороны, особенно в ритуальных медвежьих песнях и в песнях, посвященных обско-угорским духам, формы ранне-фольклорного интонирования, а вместе с тем, в других частях репертуара фигурирует также мажорная и минорная настройка пентахордных звукорядов. Это связано с тем, что в течение веков рядом с народами ханты и манси жили русские поселенцы (особенно это касается, эпохи советского периода), а также татары, относящиеся к тюркской группе. Среди произведений, впитавших влияние русской и татарской мелодики, можно представить наигрыши мансийко-сосьвинской традиции, инструментальные пьесы из репертуара хантыйского музыканта Артема Гришкина, у которого произведения напоминают инструментальные мотивы гусляров Средней полосы России, а так же песшо «Куринька», в которой, присутствуют мелодические интонации, характерные для татарской музыки. В наигрышах хантыйского му

156 зыканта Артема Гришкина мы видим гармоническую особенность обско-угорской музыки, в которой представлен пласт диссонирующей клястерной гармонии, которая не вписывается в правила сложившейся европейской традиции, но восходит к ранним формам интонирования. Кроме того, танцевальное начало наигрышей обусловлено и аккомпонирующими функциями. Здесь проявляется богатейшая интуиция в творческих фантазиях хантыйских и мансийских исполнителей, расскрывающая богатейший мир мифологии медвежьегр ритуала.

Список научной литературыШесталов, Владимир Иванович, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Абдулнасырова Д.А. К проблеме звукоидеала в татарской народной скрипичной традиции // Вопросы инструментоведения. Вып. 3. Сб. ст. Сост. и отв. ред. В.А. Свободов. СПб.: РИИИ, 1997. С. 109-113.

2. Авдеев И.И. Песни народа манси. Омск, 1936 . С. 92-93.

3. Айзенштадт A.M., Шейкин Ю.И. Музыка эвенкийских сказаний // Эвенкийские героические сказания (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока). Новосиб., 1990. 388 с.

4. Алексеев Э.Е. Нотная запись народной музыки: Теория и практика. М., 1990. 168 с.

5. Алексеев Э.Е. Проблемы формирования лада (на материале якутской народной песни). Исследование. М.,: Музыка, 1976. 288 с.

6. Алексеев Э.Е. Раннефольклорное интонирование: Звуковысотный аспект. М.: Сов. композитор, 1986. 240 с.

7. Алексеев Э.Е. Фольклор в контексте современной культуры: Рассуждения о судьбах народной песни. М.: Советский композитор, 1988. 238 с.

8. Алквист А. Среди хантов и манси. Путевые записи и этнографические заметки. Перевод с немецкого и публикация Н.В. Лукиной. Томск, 1999.178 с.

9. Байбурин A.K. Ритуал в традиционной культуре: структурно-семантический анализ восточно-славянских обрядов. СПб., 1993. 240 с.

10. Балашов Д.М. Драма и обрядовое действо (К проблеме драматического рода в фольклоре) // Народный театр. Сб. статей. Л., 1974. С. 7 19.

11. Банин A.A. Русская инструментальная музыка фольклорной традиции, М„ 1997. 248 с.

12. Белобородов С.А. Столица северного края: Очерки истории Сама-рово-Остяко-Вогульска. Ханты-Мансийска. М.: УНИСЕРВ, 1996. 158с.

13. Белявский Ф.М. Поездка к Ледовитому морю. М.: Типография Лазаревых: Институт Восточных языков, 1833. 259 с.

14. Благовещенский И.П. Заметки о народной инструментальной музыке // Музыкальная фольклористика. М., 1986. Вып. 3. С. 279-288.

15. Благодатов Г.И. Музыкальные инструменты народов Сибири

16. Сборник музея антропологии и этнографии. Т. 18. Отв. Ред. С.П.Толстов. М.-Л., 1958. С. 192-196.

17. Богданов И.А. Хантыйская и мансийская музыка // Музыкальная энциклопедия. Под ред. Ю.В. Келдыша. Т.5. М„ 1981. С. 1026.

18. Бойко Ю.Е. Методика записи народной инструментальной музыки. М., 1985.32 с.

19. Бойко Ю.Е. Современное состояние народных музыкальных инструментов и инструментально-вокальной музыки русского Северо-Запада: дис. к. иск. Л.: ЛГИТМИК, 1982. 174 с.

20. Булгакова Т.Д. Музыка в традиционной нанайской культуре: (Север России, 2000 г.) // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2001. №3. С213-218.

21. Булгакова Т.Д. Шаманство в традиционной нанайской культуре. Системный анализ: дис. д. культурологич. наук: Рос. гос. пед. ун-т им. А.И.Герцена. СПб., 2001. 375 с.

22. Вертков К.А. Русские народные музыкальные инструменты. / Общ. ред., вст. статья С.Я.Левина. Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка. Сборник статей: В 2 ч. / Общая ред. Е.В. Гиппиуса. Л.: Музыка, 1975. 280 с.

23. Вертков К., Благодатов Г., Язовицкая Э. Атлас музыкальных инструментов (народов СССР. Изд. 2-е. / Общ. ред. К.А.Верткова. М., 1975. 399 е.; ил.

24. Галайская Р.Б. Опыт исследования древнерусских гуслей в связи с финно-угорской проблематикой // Финно-угорский музыкальный фольклор и взаимосвязи с соседними культурами. Таллин, 1980. С. 24-25.

25. Галицкая С.П. Теоретические вопросы монодии. Ташкент, 1961.92с.

26. Гемуев И.Н. Мировоззрение манси. Дом и космос. Новосиб., 1990. 230 с.

27. Гемуев И.Н. Сагалаев A.M. Соловьев А.И. Легенды и были таежного края. Страницы истории нашей Родины. АН СССР Новосибирск: Наука, 1989. 272 с.

28. Гинзбург Л.С. Русский народный смычковый инструмент гудок и его предшественники // Исследования, статьи, очерки. М.: Сов. композитор., 1971. 542с.

29. Гиппиус Е.В. Общетеоретический взгляд на проблему каталогизации народных мелодий // Актуальные проблемы современной фольклористики. Сб. ст. Отв. ред. В. Е. Гусев. Л., 1980. С. 23-36.

30. Гиппиус Е.В. Ритуальные инструментальные наигрыши медвежьего праздника обских угров // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка. Ч. 2. Сб. ст. под ред. И.В.Мациевского. М.: Музыка, 1988. С. 164-175.

31. Главацкая Е.М. Религиозные традиции хантов и их изменения в XVII- XX вв: Дис.д. ист. н. Екатеринб., 2006. 346 с.

32. Головнев A.B. «Свое» и «чужое» в представлениях хантов // Материалы к с^рии «Народы и культуры». Вып. VII. Обские Угры (ханты и манси). М., 1991. С. 187-225.

33. Гондатти H.JI. Предварительный отчет о поездке в СевероЗападную Сибирь. 1887. 125с.

34. Гондатти Н.Л, Следы язычества у инородцев Северо-Западной Сибири М., 1888.92 с.

35. Гусев В. Е. О методах изучения фольклора // Методологические проблемы современного искусствознания. Л., 1975. Вып.1. С. 57-63.

36. Гусев В. Е. Эстетика фольклора. JI.: Наука, 1967. 317 с.

37. Давыдова Г.М. Антропология манси. М.,: Из-во ин-та этн. АН СССР, 1989. 128 с.

38. День вороны. Сб. мат-лов под ред. А.К. Матюкова, Е.А. Иваненко. Х-Манс. Екатеринб., 2008.20 с.

39. Ефименкова Б.Б. Ритм в произведениях русского вокального фольклора. М.: Композитор,2001. 256с.

40. Зелинский Р.Ф. Башкирская народная инструментальная музыка (проблемы формирования традиционного стиля). Автореферат дис. .д-ра искусствоведения. — СПб., 2006. 48с.

41. Земцовский И.И. Музыкальный инструмент и музыкальное мышление (к постановке вопроса) // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка. Ч. 1. Ред. ШЗ.Мациевский. М.: Музыка, 1987. С.125-132.

42. Земцовский И. И. К теории жанра в фольклоре // Сов. музыка. 1983. №4. С. 61-65.

43. Земцовский И.И. Человек музицирующий Человек интонирующий - Человек артикулирующий // Музыкальная коммуникация. Сб. науч. трудов. Редактор-состовитель Л.Н.Березовчук. Проблемы музыкознания. Вып. 8. СПб.: РИИИ, 1996. С.99-102.

44. Зуев В.Ф. Описание живущих Сибирской губернии в Березовском уезде иноверческих народов остяков и самоедцев // Труды Ин-та этнографии. Нов. сер. М., 1947. Т. V. С.17-91.

45. Зуев В.Ф. Материалы по этнографии Сибири XVIII века. Публ., вст. ст. и сост. Т.Д. Вербова. М., Л., 1947. 95 с.

46. Ирлева Л.М. Дотеатрально-игровой язык русского фольклора. / Ред.: И.И. Земцовский, В.Д.Кен (сост.), А.Ф. Некрылова. СПб.: Дмитрий Булавин, 1998. 194с.

47. Ивлева Л.М. Ряженье в русской традиционной культуре. СПб.: РИИИ, 1994. 236 с.

48. Источники по этнографии Западной Сибири. Полевые экспедиционные материалы, собранные в 1925-1938 гг. В.Н. Чернецовым. / Публикация Н.В. Лукиной, О.М. Рындиной / Ред. Г.Е. Марков, Н.В. Лукина. -Томск: Из-во Томского ун-та, 1987. 280с.

49. Карабанова С. Ф. Шаманские пляски и промысловый обряд у народностей Дальнего Востока СССР // Культура народов Дальнего Востока: традиции и современность: сб. ст.. Владивосток, 1984. С. 147-153.

50. Карьялайнен К.Ф. Религия Югорских народов. В трех томах. Перевод с немецкого и публикация д-ра ист. наук Н.В: Лукиной. Т.1. Томск, 1994. 152 е.; Т.2. Томск, 1995. 284 е.; Т.З.Томск, 1995. 247 с.

51. Кастрен М.А. Путешествие по Лапландии, Северной России и Сибири. В 2-х т. М., 1860. Т.1. С. 5 196., Т.2. С. 199-482.

52. Кастрен М.А. Путешествие в Сибирь (1845-1849гг.). Тюмень,: Из-во Ю. Мандрики, 1999. 352с.

53. Касько Л.М. Песни и наигрыши семьи Кечимовых. Сургут, 2004. 54 с,

54. Каталог музыкальных инструментов ЛГИТМиК. Общ. ред. К.А. Верткова; Ред.-сост. Г.И. Благодатов. Л.,: Музыка, 1972. 127 с.

55. Квитка К.В. Избранные труды: В 2 т.- М.: Советский композитор, 1973, Т.2. 424 с.

56. Ким Н. Н., Шейкин Ю.И. Жанровая типология музыкального фольклора орочей // Музыкальное творчество народов Сибири и Дальнего Востока: сб. науч. тр. Вып. 3. Новосиб., 1998. С. 8-37.

57. Клименова Т.А., Вынгилева Н.П., Федорова Е.Г. Уникальные коллекции фондов этнографического музея «Торум Маа». Традиции, сохраненные веками. Ханты-Мансийск, 2005. 144 с,

58. Колчин Б. А. Коллекция музыкальных инструментов древнего Новгорода //ПКНО. 1978. Сост. О.Князевская. Л.: Наука, 1979. С. 174-177

59. Костерина А.Б. Театральные традиции в народной культуре Урала в ХУШ-ХГХ вв. // Народная культура Урала в эпоху феодализма. Сб. на-уч.тр. под ред. А.Г.Мосина. Свердловск: УрО АН СССР. 1991. С. 48-50.

60. Кошелев В.В. Нагайбакские гусли. Опыт комплексного исследования // Искусство Татарстана: пути становления. Казань, 1985. С. 43-48.

61. Кулемзин В.М., Борина Л.С. Культ медведя и шаманизм у обских угров // Народы Сибири: История и культура. Медведь в древних и современных культурах. Новосиб., 2001. 103 с.

62. Кулемзин В.М. Медвежий праздник и шаманизм в хантыйском мировоззрении // Материалы и исследования культурно-исторических проблем народов Сибири. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1996. С. 198-204.

63. Кулемзин В.М. Мифология хантов. Томск, 2000. Т. 3. 304 с.

64. Кулемзин В.М. Человек и природа в верованиях хантов. Томск, 1984, 192 с,

65. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. Васюганско-ваховские ханты в конце XIX начале XX вв. Этнографические очерки. Томск,1977. 225 с.

66. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. Знакомьтесь: ханты. Новосиб.: Наука. Сибирская издательская фирма, 1992. 136 с.

67. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. Материалы по фольклору хантов. Томск, 1978.216 с.

68. Кулемзин В.М., Лукина Н.В., Молданов Т.А. Молданова Т.А. Энциклопедия уральских мифологий. Под ред. В.В. Напольских. (Энциклопедия в трех томах). Томск: II У, 2000. Т. 2. 195 с.

69. Лапин В.А. Русская песня у вепсов (к вопросу о генезисе народного музыкального мышления) // Музыкальное наследие финно-угорских народов . Сост. и ред. И.Рюйтель. Таллин, 1977. С. 183-215.

70. Лапина М.А. Этика и этикет хантов. Томск, 1998. 115 с.

71. Липина Л.И. Воплощение образа медведя в бронзовой гарнитуре Прикамья // Материальная и духовная культура народов Поволжья и Урала: история и современность. Глазов. 2005. С. 69-70.

72. Липина Л.И. К проблеме происхождения сюжета «медведь в жертвенной позе» на бронзовой костюмной гарнитуре // Седьмая научнопрак-тическая конференция преподавателей и сотрудников УдГУ, посвященная 245-летию г. Ижевска. Ч. I. Ижевск. 2005. С. 122-126.

73. Липина Л.И. О культе медведя в Прикамье // Коми-пермяки и фин-ноугорский мир. Кудымкар. 2005. С. 149 150.

74. Липина Л.И., Коробейников A.B. Медвежий культ удмуртов по данным археологии и этнографии // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сборник научных трудов. Омск, 2005.1. С. 205-209.

75. Лобанов М.А. Скрипка и гусли: заметки о способе держания инструмента // Традиционная культура. 2006. № 1. С. 110-114.

76. Лукина Н. В. Ханты: чужие на своей земле? // Народы Сибири: права и возможности. Сб. ст. Отв. ред. А. П. Деревянко. Новосиб., Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 1997. С. 104-121.

77. Лукина H.B. Мифы, предания и сказки хантов и манси. М.: Наука, 1990. 567 с.

78. Лукина Н.В. О возможности изучения музыкального фольклора восточных хантов // Финно-угорский музыкальный фольклор и взаимосвязи с соседними культурами. Сб. ст. под ред. И. Рюйтель.Таллин: из-во «Эсти-Раамат». С. 50-61,

79. Лукина Н.В. Общее и особенное в культе медведя у обских угров // Обряды народов Западной Сибири. Томск, 1990. С. 179-191.

80. Мазепус В.В. Артикуляционная классификация тембров и принципы нотации тембров музыкального фольклора // Фольклор: комплексная текстология. М„ 1998. С. 24-51.1.*

81. Мазур О.В. Медвежий праздник казымских хантов как жанрово-стилевая система: автореф. дис. к. иск. . Новосиб. гос. консерватория, Новосибирск, 1997. 19 с.

82. Мазур О.В., Солдатова Г.Е. Обские угры'// Музыкальная культура Сибири. Новосиб., 1997. Т. 1. Кн. 1. С.17-61.

83. Мамчева H.A. Обрядовые музыкальные инструменты аборигенов Сахалина / H.A. Мамчева; отв. ред. Т.П. Роон, М.М. Прокофьев. Южно-Сахалинск: Из-во Сах ГУ, 2003. 176 с.

84. Мациевский И.В. Гуцульские скрипичные композиции. Дис. канд. иск. Л.; ЛГИТМИК, 1970,364 с,

85. Мациевский И.В. Музыкальные инструменты народные // Народные знания. Фольклор. Народное искусство. Свод этнографических понятий и терминов / Отв. ред. Б.Н. Путилов, Г. Штробах. Вып. 4. М.: Наука. 1991. С.86-87.

86. Мациевский И.В. Музыкальные инструменты. Инструментальная музыка // Народное музыкальное творчество : Учебник / отв. ред.

87. О.А. Пашина. СПб., 2005. С. 354-381.

88. Мациевский И.В. Народная инструментальная музыка как феномен культуры. Алматы: Из-воДайк-Пресс, 2007. 520с.

89. Мациевский И.В. Народная инструментальная музыка как феномен традиционного искусства. Дис. д. иск. Киев: Киевская гос. консерватория, 1990. Т.1-2. 482, 87 с.

90. Мациевский И.В. Народный музыкальный инструмент и методол-гия его исследования (К насущным проблемам этноинструментоведения) // Актуальные проблемы современной фольклористики. Сб.статей и материалов / Сост. В.Е Гусев. Л.: Музыка, 1980. С. 143-170.

91. Мациевский И.В. О дифференцированности морфологических доминант в традиционной музыке // Искусство устной традиции: Историческая морфология: К 60-летию И.И. Земцовского: Сб. статей / Отв. ред. и сост. Н.Ю. Альмеева. СПб.: РИИИ, 2002. С. 12-27.

92. Мациевский И.В. О программности в инструментальной народной музыке И Вопросы теории и эстетики музыки. Вып. 9. Сост. Л.Н. Раабен. Л., 1969. С. 205-214.

93. Мациевский И.В. Отражение специфики инструментария в музыкальной форме народных инструментальных композиций // Проблемы традиционной инструментальной музыки народов СССР. Инструмент -исполнитель музыка: Сб. науч. трудов. Л.: ЛГИТМиК, 1986. С.23-30.

94. Мациевский И.В. Современность и инструментальная музыка бесписьменной традиции // Современность и фольклор / Сб. ст. Отв. ред.г

95. В.Е. Гусев. М., 1977. С. 76-107.

96. Мациевский И.В. Формирование системно-этнофонического метода в органологии // Методы изучения фольклора: Сб. науч. тр. / Отв. ред. В.Е. Гусев. Л.: Лениздат, 1983. С. 143-170.

97. Мезенцева C.B. Жанровая типология инструментальной музыки обрядовой культуры тунгусо-манчжуров Дальнего Востока. Автореф. канд. иск. СПб.: Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, 2006. 23с.

98. Мехнецов A.M., Кошелев В.В., Лобкова Г.В. Гусли русский народный музыкальный инструмент: каталог выставки. СПб.: Фолыслорно-этнографический центр, 2003. 112 с.

99. Мехнецов A.M. По заветам старины: Материалы традиции Важе-годского края. М., 1997. 178 с.

100. Мехнецов A.M. Русские гусли. СПб., 1998. 24 с.

101. Миненко H.A. Северо-Западная Сибирь в XVTII — I пол. XIX века. Новосибирск, 1975. 308 с.

102. Молданов Т.А. Картина мира в медвежьих игрищах северных хан-тов (X3X-XXI вв.). Автореф. дис. канд. ист. н. // Томский гос. университет. Томск, 2002. 22 с.

103. Молданов,Т.А. Картина мира в песнопениях медвежьих игрищ северных хантов. Под ред. д. ист. н. Н.В.Лукиной. Томск, 1999. 139 с.

104. Молданов Т.А., Молданова Т.А. Боги земли Казымской. Под ред, д. ист. н. Н.В.Лукиной. Томск, 2000. 112 с.

105. Музыка в обрядах и трудовой деятельности финно-угров / Сост.

106. И. Рюйтель. — Таллин: Ээсти раамат, 1986. 366 с.

107. Музыка и танец в культуре обско-угорских народов. Материалы научно-практической конференции. Под ред. Н.В. Лукиной. Томск: Из-во Томского ун-та, 2001. 68 с.

108. Музыкальные инструменты мира: Энциклопедия / Т.В. Лихач. М.: Попурри, 2001. 320 с.

109. Муров В., Ульянов Г., Шесталов Ю. Сборник мансийских народных песен и танцев. Ханты-Мансийск, 1958. 27 с.

110. Назаренко Р.Б. Шесталов В.И. Наигрыши из репертуара Артема Григорьевича Гришкина. Ханты-Мансийск, 1995.23 с.

111. Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка; В 2-х ч. / Общ. ред. Е.В.Гиппиус. Ред. сост. И.В.Мациевский. М.: Сов. композитор, 1988.4.1, 264 с. Ч. 2.328 с.

112. Некрылова А.Ф. Медвежья комедия. Некоторые проблемы и аспекты изучения // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. Л.: Наука, 1984. С. 186-191.

113. Новикова Н.И, Традиционные праздники манси. М., 1996. 222 с.

114. Новицкий В. К культу медведя у вогулов р. Сосьвы // Наш край. 1925. №7 (11). С. 16-20.

115. Новицкий Г. Краткое описание о народе остяцком (1715) . Под ред. Л.Майкова. СПб.: Об-во любителей древней письменности, 1884. 116 с.

116. Оськин А. К проблеме интерпретации археологических музыкальных инструментов // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка. 4.1. Под ред. И.В.Мациевского. М.: Музыка: 1987. С.148-157.

117. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. Перевел Василий Зуев. СПб., печатано в типографии у Шно-ра.Ч. 1. 1773. 657 е.; 1786. 476 е.; Ч. 2. кн. 1. 1786. 476 е.; Ч. 3, Половина 1. 1788. 624 с. Ч. 3. Половина 2. 1788. 624 с.

118. Папай Й. Памяти Антала Регули // Божество слова. «Памяти Ан-тала Регули». Пер. с нем. Н.В. Лукиной. Сургут, 1993. 55 с.

119. Патканов С.К. Иртышские остяки и их народная поэзия. СПб., 1897.410 с.

120. Патканов С.К. Тип остяцкого богатыря по остяцким былинам и героическим сказаниям. Иртышские остяки и их народная поэзия / Патканов С.К. Сочинения в 5-ти томах. Т. 5. Сост. Ю.Мандрика. Тюмень, 2003. 416 с.

121. Песня лесов. 100 народных песен финно-угров / Сост. В. Ласло / ErdokEneke. Corvina: б.и., 1985.265с.

122. Плахов Ю.Н. О формообразовании в инструментальных пьесах Шашмакома: автореф. дис. к. иск. // Ленингр. Гос. коне. им. Н.А.Римского-Корсакова. Ташкент, Л., 1975. 27 с.

123. Поветкин В.И. Гудебные сосуды древнего Новгорода (из опыта восстановительных работ) // ПКНО. 1984. Сост. Т.Б.Князевская. М.: Наука. 1986. С. 155-167.

124. Поветкин В.И. Инструментальные музыкальные древности, открытые в Великом Новгороде в 2003 г. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Великий Новгород, 2004. С.74-90.

125. Поветкин В.И. Музыкальные древности Новгорода // Новгородские археологические чтения. Новгород, 1994. С. 70-72.

126. Поветкин В.И. «Русский» изобразительный канон на музыкальные инструменты // ПКНО. 1989. Сост. Т.Б.Князевская. М.: Наука. 1990. С. 136-159.

127. Привалов Н.И. Гудок — древнерусский музыкальный инструмент, в связи со смычковыми инструментами других стран. СПб., 1904. 34 с.

128. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: ЛГУ, 1946. 365 с.

129. Пропп, В. Я. Принципы классификации народных жанров II Совет, этнография. 1964. №4. С. 147-154.

130. Пропп В. Я. Фольклор и действительность. Избранные статьи. М., 1976. 3р с.

131. Ромбандеева Е.И. Душа и звезды. (Предания, сказки и обряды народа манси). Ленинград Ханты-Мансийск: Стерх, 1991. 112 с.

132. Ромбандеева Е.И. История народа манси (вогулов) и его духовная культура, Сургут: Северный дом, 1993. 207 с.

133. Ромодин А. Человек творящий. Музыкант в традиционной культуре. СПб.: РИИИ, 2009. 288 с.

134. Рюйтел И. 15 хантыйских народных мелодий из наследия

135. B. Штейница // Музыкальное наследие финно-угорских народов. Таллин,1977. С.78-82.

136. Сагалаев A.M. Урало-алтайская мифология. Символ и архетип. Но-восиб., 1991. 176 с.

137. Сборник хантыйских и мансийских песен и танцев / Сост. В. Муров. Ханты-Мансийск, 1958. 27 с.

138. Сильвет X. Инструментальная музыка обских угров (хантыйские наигрыши на лире). Таллинн, 1991. 67 с.

139. Сильвет X. О хантыйском музыкальном инструменте тороп-юх // Искусство и фольклор народов Западной Сибири. Томск, 1984. С. 109-122.

140. Сильвет X. Пять наигрышей Медвежьего праздника манси из репертуара Г.Н. Сайнахова // Музыка в обрядах и трудовой деятельности финно-угров. Таллин, 1986. С. 33-38.

141. Соколова З.П. К происхождению обских угров и их фратрий (по данным фольклора) // Традиционные верования и быт народов Сибири. Под ред. И.Н. Гемуева и A.M. Сагалаева. Новосиб., 1987. С. 118-132.

142. Соколова З.П. Культ медведя и медвежий праздник в мировоззрении и культуре народов Сибири // ЭО. 2002. Ks 1. С. 41-62.

143. Соколова З.П. Музыкальные инструменты хантов и манси (к вопросу о происхождении) // Музыка в обрядах и трудовой деятельности финно-угров. Сост. И.Рюйтел. Таллин: Ээсти раамат, 1986. С. 9-21.

144. Соколова З.П. Проблемы изучения обско-угорского шаманства // Обские угры (ханты и манси). Материалы к серии «Народы и культуры». М., 1991. Вып. 7. Отв. ред. З.П. Соколова., В.А. Гишко. С. 225-241.

145. Соколова З.П. Путешествие в Югру. М., 1982. 170 с.

146. Соколова З.П. Социальная организация хантов и манси в XVIII-XIX вв. М., 1983. 322 с.

147. Солдатова Г.Е. Мелодии сангквылтапа: на правах рукописи. Новосиб., 1993. 30 с.

148. Солдатова Г.Е. Обрядовая музыка манси контекст, функционирование, структура. Автореф. дис. к. иск. Новосиб., 2001. 23 с.

149. Соломонова Н. А. Музыкальная культура народов Дальнего Востока России XIX—XX вв. : Этномузыкологические очерки : автореф. дис. д. иск. Хабар., М., 2000. 49 с.

150. Соломонова Н. А. Музыкальный фольклор нанайцев, ульчей, нивхов (музыкально-этнографический очерк). Автореф. дис. к. ист. н. Ин-т этнографии им. H. Н. Миклухо-Маклая. М., 1981. 25 с.

151. Суляндзига Р.В., Кудряшова Д.А., Суляндзига П.В. Коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ. Обзор современного положения. М., 2003.142 с.

152. Терюков А.И. А.И.Шегрен и М.А.Кастрен // Россия и Финляндия в XIX-XX вв. СПб., 1996. С. 3-15.

153. Тэмина М.Г. Медвежий праздник нивхов: автореф. дис. к. ист. наук. Владивосток, 2006. 215 с.

154. Фаминцин A.C. .Гусли русский народный музыкальный инструмент. СПб., 1890. 138 с.

155. Федорова Е.Г. Жертвенные животные в культуре манси // Традиционное мировоззрение народов Сибири. М., 1996. С. 130-155.

156. Федорова Е.Г. Историко-этнографические очерки материальной кульгтуры манси. СПб., 1994.

157. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. Пер. М,К.Рыклина, М.: Политиздат, 1980, 702 с.

158. Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985. С. 138-190.

159. Харузин Н. Медвежья присяга и тотемические основы культа медведя у остяков и вогулов. M., 1899.254 с.

160. Холоцов Ю.Н. Гармония. М.: Музыка, 1988, 511 с.

161. Холопова В.Н. Теория музыки: мелодика, ритмика, фактура, тематизм. СПб: Лань, 2002. 368 с.

162. Хорнбостель Э.М. фон, Закс К. Систематика музыкальных инструментов. Русский перевод с нем. И.З.Алендера // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка. Под ред. И. В. Мациевского Ч. I. М., 1987. С. 229-261.

163. Хэкель И. Почитание духов и дуальная система у угров (к проблеме евразийского тотемизма) // Пер с нем. и публикация Н.В. Лукиной. Томск, 2001. 107 с.

164. Чернецов В. Н. Вогульские сказки. Сборник фольклора народа манси (вогулов). Л., 1935. 141 с.

165. Чернецов В.Н. Периодические обряды и церемонии у обских угров, связанные с медведем. II Международный конгресс финно-угров. Хельсинки, 1965. 256 с.

166. Чистов К.В. Специфика фольклора в свете теории информации // Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 26-483.

167. Шейкин Ю.И. Инструментальная музыка Югры. Новосибирск, 1990. 67 с.

168. Шейкин Ю.И. История музыкальной культуры народов Сибири. М:,: Восточная литература, РАН. 2002, 718 с.

169. Шейкин Ю.И. Музыкальная культура народов Северной Азии. Якутск, 1996. 123 с.

170. Шейкин Ю.И. Музыкальная культура народов Сибири. Сравнительно-историческое исследование инструментов, звукоподражаний и песен. Авт. дис. д. иск. Арктический гос. Инст. культуры и искусств., РИИИ. СПб., Якутск, 2002. 64 с.

171. Шейкин Ю.И. Музыкальнные инструменты удэ (этимология, конструкция, наигрыши). Музыкальное творчество народов Сибири и Дальнего Востока. Сб. научных трудов. Новосибирск: Новосибирская гос. консерватория им. М.И.Глинки, 1998, Вып. 3. С. 38-72.

172. Шейкин Ю.И. Практика традиционного музицирования удэ на однострунном смычковом инструменте // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка: сб. ст. и материалов: в 2-х ч. 4.2. М., 1987. С, 137-148.

173. Шейкин Ю.И. Проблема жанра в музыкальном фольклоре удэ: дис. к. иск. Л.; ЛГИТМИК, 1982. 195 с.

174. Шесталов Ю. Космическое видение мира на грани тысячилетий. -Ханты-Мансийск: Фонд космического сознания, 1997,2002. 191 q.

175. Шесталов Ю. Собрание сочинений. Т.1. Языческая поэма. СПб., X-Манс.: Фонд космического сознания, 1997.478 с.

176. Шесталов Ю., Лахно В., Фидорович О. Ханты, манси кто мы? СПб.: Стерх, 1993. 175 с.

177. Шешкин П.Е. Первые нотные записи мансийских песен // Музыкальный фольклор финно-угорских народов: архаика и современность: Тезисы докладов / Сост. И. Рюйтел. CK ЭССР, ФК. Таллин, 1979. С.72-74.

178. Шмидт Е. Традиционное мировоззрение северных обских угров по материалам культа медведя. Автореф. дис. к. ист. н. Л., 1989. 18 с.

179. Эвальд 3., Косованов В., Абаянц С. Музыка и музыкальные инструменты // Сибирская советская энциклопедия. Т. 3. М., 1932. С. 595.

180. Эмсгаймер Э. Варганы в Сибири и в Средней Азии // Проблемы традиционной инструментальной музыки народов СССР. Под ред. И.В. Ма-циевского, Ю.Е. Бойко, В.А. Лапина. Л., 1986. С.80-91.

181. Ahlquist А. Unter Wogulen und Ostjaken (6 melodies, part of them possibly performed on the harp). Helsingfors, 1883. S. 172-174.

182. Castren M. A. Nordische Reisen und Forschungen. Reiseerrinerungen aus den Jahren 1838-1844. SPb., 1853. 610 s.

183. Gmelin DJ. Peise durch Sibirien an der Jahre. 1733-1743. Т. IV. Gottingen, 1752. P. 370-371.

184. Gulya J. Eastern Ostyak Chrestomathy. Bloomington, 1966. (хант. тексты с англ. пер.). Р.339-341.

185. Honti L. Chrestomathie Ostiacica. Budapest, 1984. 250 s.

186. Honti L. Tromagani osztjäk szövegek. Nyelvtudomänyi Közlemenyek. 1978. 400 s.

187. Honti L., Kasvoi Ju. Pimi osztjäk szövegek. Nyelvtudomänyi Közlemenyek. 1977. 470 s.

188. Hornbostel E. M., von und Sachs Curt. Systematik der Musikinstrumente. Zeitschrift für Ethnologie, XLVI, 1914. 553 s.

189. Kälmän B. Chrestomathie Vogulica. Budapest, 1963. S.l 18-120.

190. Kälmän B. Wogulische Texte mit einem Glossar. Budapest, 1976. S.326-349.

191. Kannisto A. Wogulische Volksdichtung Texte mythischen Inhalts, MSFO. Helsinki, 1951.

192. Kannisto A., Liimola M. Wogulische Volksdichtung. Bd. 1. Texte mythischen Inhalts. Helsinki, 1951. 530 s.

193. Kannisto A., Liimola M. Wogulische Volksdichtung. Bd. 2. Kriegs und Heldensagen. Helsinki, 1955 (манс. текст с нем. пер.). 250 s.

194. Kannisto А., Liimola М. Wogulische Volksdichtung. Bd. 3. Märchen. Helsinki, 1956 (манс. тексты с нем. пер.). 290 s.

195. Kannisto A., Liimola M. Wogulische Volksdichtung. Bd. 4. Bärenlieder. Helsinki, 1958. 305 s.

196. Kannisto A., Liimola M. Wogulische Volksdichtung. Bd. 5. Aufführungen beim Bärenfest. Helsinki, 1959. 370 s.

197. Kannisto A., Liimola M. Wogulische Volksdichtung. Bd. 6. Schicksalioder, Kinderreime, Bätsei, Verschiedenes. Helsinki, 1963. 390 s.

198. Kannisto A., Liimola M., Eiras V. Wogulische Volksdichtung. Bd. 7. Wörterverzeichnis zu den Bänden 1-6. Helsinki, 1982. S. 274-310.

199. Karjalainen, K. F. Die Religion der Jugra-Völker. Helsinki; Porvoo, 1921. Bd. I; 1922. Bd. II; 1927. Bd. Ш.

200. Karhu I. The great Bear. Siomalaisen kiijallisuuden Seura Maseovirasto, 1980. 156 s.

201. Lipina L. A fragment of bronze breast Ornament in Vjatka region in the Middle ages // Congressus Octavus Internationalis Fenno-Ugristarum. Jy-vaskyla, 1995. P.II. Summaria acroasium in sektionibus et symposiis factarum. P. 303.

202. Munkäcsi В., Kaiman B. Manysi (vogul) nepköltesi gyüjtemeny. III / 2 Medveenekek. Az obi-ugor medvetisztelet. Tärgyi es nyelvi magyaräzatok. Szömutato. Budapest, 1952. 650 p.

203. Munkäcsi B. Vogul nepköltesi gyüjtemeny, 1, kieg. fuzet, Budapest, 1902. 820 p.

204. Munkäcsi B. Vogul nepköltesi gyüjtemeny. Budapest, 1978. 874 p.

205. Munkäcsi B. Vogul nepköltesi gyüjtemeny. I. Regek es ёпекек а vilägteremteseröl. Vogul szövegek es forditäsaik tärgyi, es nyelvi magyaräza-tokkal. Budapest, 1892-1902. 923 p.

206. Munkäcsi B. Vogul nepköltesi gyüjtemeny. 11/1 Isienek hösi enekei, regeies idezö igei. Vogul szövegek es forditäsaik. Budapest, 1892. 842 p.

207. Munkäcsi B. Vogul nepköltesi gyüjtemeny. 11/2. Istenek hösi enekei, regeies idezö igei. Vogul szövegek es forditäsaik. Tärgyi es nyelvi magyaräzatok. Szömulatö. Budapest, 1892-1921. (Комментарии и словарь). 897 р.

208. Munkâcsi B. Vogul népkôltési gyûjtemény. El / 1. Medveénekek. VogulsTövpgekés forditâsaik. Budapest, 1893. P.l-126., P. 133-157.,

209. P. 188-208., P. 216-220., P.238-290., P.296-344., P.368-378., P.393-538.

210. Munkâcsi B. Vogul népkôltési gyûjtemény. IV/1. Vogul szövegek és fordi-tâsaik. Budapest, 1896. 910 p.

211. Munkâcsi, B. Das Alter der ungarischen Reiterkultur (Ha BeHr.) // Ethnographia-Népélet, 1931. 823 p.

212. Paasonen H. Ostjakisches Wörterbuch. 1926. 195 s.

213. Paasonen H. Ueber die türkischen Lehnwörter im Ostjakischen. Finnisch-ugrische Forschungen. Bd. 2, Heft 2. Helsingfors-Leipzig, 1902. 278 s.

214. Paasonen H. Vériéi E. Südostjakische Textsammiungen. Bd. I -IV. Helsinki, 1980. 293 s.

215. Pâpai J., Erdélyi I. Ostjakische Heldenlieder. Budapest, 1972. 178 p.

216. Pâpai J., Fazekas J. Eszaki-osztjâk medveénekek. Adalékok az obi-ugornépek medvekultuszahoz. Budapest, 1934.270 p.

217. Pâpai J. Die ostjalkischen Heldenlieder Regulys. Journal de la Société Finno-Ougrieime. XXX (36). Helsinki, 1913-1918. 245 s. 290 p.

218. Pâpai J. Eszaki-osztjâk nyelvtanulmânyok. Budapest, 1910. 284 p.

219. Pâpai J. Osztjâk népkôltési gyûjtemény. Budapests Leipzig, 1905. 297 p.

220. Pâpay J. Sammlung ostjakischer Volksdichtung. Budapest; Leipzig, 1905. 234 p,

221. Patkanov S. Die Irtysch-Ostjaken und ihre Volkspoesie. T. 1, 2. SPb., 1897. 402 s.

222. Reguly A., Pâpai J., Zsiroi M. Osztjâk (chanti) hosénekek. I. Budapest, 1944. 343 p,

223. Reguly A., Pâpai J., Zsirai M. Osztjâk (chanti) hosénekek. II. Budapest, 1951.282p.

224. Reguly A., Pâpai., Zsirai M. Osztjâk (chanti) hosénekek. III. Budapest, 1965,320 p.

225. Roham G. Hangarysh and vogulish Mifologia. London. 1966.wt

226. Rombangyejeva E. Adatok az Osök szellemeinek kultuszahoz a voguloknäl (szigvai vogul anyag alapjän). Nyelvtudomänyi Közlemenyek, 86 köt. 1 szäm. Budapest, 1984. P.275-276.

227. Schläzer A.L. Allgemeine Nordishe Seschichte, Halle, 1771.204 p.

228. Sirelius U. T. Reise zu den Ostjaken. Helsinki, 1983.456 p.

229. Shmidt E.A. Wogulishe texte. Budapest, 1978. 535 p.

230. Steinitz W. Ein ostjakisches Märchen in M. A. Castrens handschriftlichem Nachlass, Glaubenswelt und Folklore der sibirischen Völker. Budapest. 1963. 356 p.

231. Steinitz W. Ostjakische Texte. Tartu, 1938.456 p.

232. Steinitz W. Totemismus bei den Ostjaken in Sibirien. Steinitz W. Ostjako-logische Arbeiten. Bd. 4. Budapest, 1980. 422 p.

233. Väisänen A.O. Wogulische und ostjakische Melodien. Helsinki, 1937.1. S. 227-236.

234. VertesE Beiträge zuiMetodik der ostjakiscbeuPersonennamoiforschung. VI Internationaler Kongress förNamenibrschung, Bd. 3. München, 1961.256p.

235. Vertes E. Ostjakisches Material im Archiv der Finnisch-ugrischen Gesellschaft. Acta Linquistica T. 26, läse. 12. Budapest, 1976.1300p.

236. Vertes E. Volksepen der Ob-Ugrier. Volksepen der uralischen und altaischen Völker. Wiesbaden, 1968. 259 p.