Нарративные стратегии в трилогии У. Голдинга "На край земли"

Ласточкина, Анна Сергеевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Нарративные стратегии в трилогии У. Голдинга "На край земли"

Год: 2011
Автор научной работы: Ласточкина, Анна Сергеевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 10.01.03

Диссертация по филологии на тему 'Нарративные стратегии в трилогии У. Голдинга "На край земли"'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нарративные стратегии в трилогии У. Голдинга "На край земли""

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Ласточкина Анна Сергеевна

НАРРАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ В ТРИЛОГИИ У. ГОЛДИНГА «НА КРАЙ ЗЕМЛИ»

Специальность 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья (литература народов Европы, Америки, Австралии)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2-8АПГ20 И

Санкт-Петербург 2011

4844707

Работа выполнена на Кафедре истории зарубежных литератур Филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

Тимофеев Валерий Германович (Санкт-Петербургский государственный университет)

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Анцыферова Ольга Юрьевна (Ивановский государственный университет) кандидат филологических наук, доцент Липинская Анастасия Андреевна (Санкт-Петербургский государственный университет)

Ведущая организация: Российский государственный

педагогический университет им. А.И. Герцена.

Защита состоится 7» 2011 года вг 7__часов на заседании

совета Д 212.232.26 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-петербургском государственном университете по адресу: 199034, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., д.11, аудгуУ О

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., д.7/9. Автореферат разослан хЗ> _ 2011г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент

С.Д.Титаренко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Диссертационное исследование посвящено последнему изданному при жизни автора произведению У.Голдинга (1911-1993) «На край земли. Морская трилогия» (1991). Всемирная слава к писателю пришла после публикации первого романа «Повелитель мух» (1954). И хотя ни одно из последующих произведений не смогло повторить успех этого романа, писатель продолжал на протяжении всего творческого пути вызывать неизменный интерес читателей и исследователей.

Наследие Голдинга принято условно делить на два периода: ранний и поздний. Из всех поздних произведений наибольший успех в Великобритании имел роман «Ритуалы плавания» (1980), получивший Букеровскую премию. Продолжением истории, начатой в «Ритуалах плавания», стали романы «В непосредственной близости» (1987) и «Огонь внизу» (1989). В 1991 году эти три произведения были объединены под одной обложкой и изданы как «На край земли. Морская трилогия». В 1993 году Голдинг умер, оставив незавершенным роман «Двойной язык», который был собран из черновиков и опубликован посмертно. Трилогия, таким образом, осталась финальным произведением Голдинга, подводящим итог творческого пути писателя.

Романы Голдинга характеризуются, с одной стороны, большим разнообразием (каждый из них оригинален и на сюжетном, и на формальном уровне), с другой - множеством общих сквозных тем и мотивов, а главное -ярко выделяющейся дидактической составляющей. Во всех произведениях отчетливо видна попытка активного общения с читателем, направленная на то, чтобы заставить читателя что-то увидеть, понять, о чем-то задуматься. Благодаря этим чертам романы создают общность, единый текст, превращаясь в продолжительный разговор. Именно поэтому финальная трилогия представляется, скорее, последними словами известного автора в диалоге с читателем, нежели просто очередным произведением.

Это обстоятельство придает исследованию трилогии особое значение при изучении истории творчества Голдинга и особенностей его позднего периода. Для того, чтобы проследить в трилогии проявление знакомых читателю черт в новом преломлении, необходимо изучение различных уровней организации произведения: фабульного, идейного, формального. Автору диссертационного исследования представляется, что важное место должно быть отведено формальному уровню, поскольку к позднему периоду он обретает в романах Голдинга все большую сложность и смысловую наполненность. Изучение особенностей наррации, повествовательных инстанций и композиции позволяет, не уходя в сферу отвлеченного философствования, увидеть произведение как художественное целое, а также способствует более полному видению сложной идейной составляющей.

Методология исследования. Методологическая база данного исследования неоднородна и сформирована, исходя из особенностей материала и целей работы. Главным образом, следует упомянуть исследования композиции Ю.М.Лотмана, точки зрения Б.А.Успенского, повествовательных инстанций В.В.Виноградова, М.М.Бахтина, а также работы западных нарратологов Ж.Женетга, М.Бал, В.Шмида. Кроме того, четкая ориентация текста на скрытый диалог с читателем делает необходимым обращение к исследованиям, посвященным изучению категории читателя, в частности, работам В.Изера, У.Эко. В раскрытии темы учтены выводы зарубежных и отечественных литературоведов о творчестве У. Голдинга в целом и о трилогии в частности.

Основной целью данного исследования является изучение нарративных стратегий в трилогии Голдинга «На край земли» в связи с идейно-дидактической составляющей произведения.

Для достижения поставленной цели необходимо выполнение следующих исследовательских задач:

1. Изучить особенности повествовательных инстанций;

2. Изучить композиционные особенности;

3. Рассмотреть и классифицировать приемы воздействия на читателя;

4. Выявить взаимосвязи и взаимную обусловленность формального и идейного уровней.

Научная новизна. В зарубежной и отечественной науке есть статьи и монографии, посвященные трилогии Голдинга. Некоторые из них выявляют и описывают отдельные формальные особенности романов трилогии. Однако комплексный анализ нарративных стратегий, позволяющий описать и классифицировать приемы воздействия на читателя, предпринимается в данном исследовании впервые. Новым применительно к произведениям У.Голдинга оказывается и нарратологический подход, используемый исследователем в сочетании с рецептивной методологией, что позволяет более подробно проследить взаимосвязь сложной художественной формы с не менее сложным идейным уровнем и тем самым раскрыть романы как образцы сложной, субъективной дидактики позднего Голдинга.

Теоретическая значимость диссертации. Работа находится в русле современных нарратологических исследований, демонстрирует возможности нарратологии, усиленной методами рецептивной эстетики, в изучении идейного целого произведения, вносит вклад в исследование разнообразных модификаций повествования с диегетическим нарратором, показывает преимущества линейного анализа, позволяющего проследить аккумуляцию смыслов и эволюцию проходящих через все произведение особенностей, приемов, тем и мотивов.

Практическая значимость работы. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы для создания научных работ, посвященных как творчеству Голдинга в целом, так и развитию нарратологии как литературоведческой дисциплины, а также для разработки вузовских лекционных курсов по истории зарубежных литератур и специализированных курсов по истории английской литературы второй половины XX века.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Основной прием дидактического воздействия романов трилогии на читателя состоит в использовании эмпатии при читательском наблюдении за долгим путем познания жизни и самопознания, который проходит главный персонаж и основной носитель речи Эдмунд Тальбот. Таким образом, подобный путь предлагается и даже неизбежно навязывается пройти читателю произведения. Текст построен так, что эти два пути совпадают лишь частично.

2. Примененный исследовательский подход позволил выявить то, как основная философская оппозиция трилогии (мнимое знание ув. понимание истинной сложности жизни) проявляется в тексте на разных уровнях (на уровне трилогии в целом, на уровне каждого романа, на уровне эпизода, а также относительно отдельно взятых тем) благодаря многочисленным формальным приемам: проявлению множественности точек зрения, признакам, указывающим на ненадежность нарратора, параллелизму персонажей и ситуаций, неожиданным образом заполняемым информационным лакунам.

3. Нарративная стратегия Голдинга направлена на то, чтобы показать, что значение описываемых в романах событий не сразу осознается главным персонажем и читателем, а постепенно накапливается. В тексте аккумулируется огромное количество смыслов, дополняющих друг друга и при этом противоречащих друг другу, что не может не привести к тотальному сомнению. Произведение учит читателя пониманию относительности очевидного и необходимости самостоятельно мыслить, видеть и пытаться понять больше.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на III Всероссийской научной конференции «Англистика XXI века» (2006) в СПбГУ, IV Всероссийской научной конференции «Англистика XXI века» (2008) в СПбГУ, V Всероссийской научной конференции «Англистика XXI века» (2010) в СПбГУ.

Структура работы. Работа состоит из четырех глав, введения, заключения и списка литературы, насчитывающего 114 наименований, из них 39 на английском языке. Общий объем диссертации 204 страницы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение содержит обоснование актуальности темы исследования, цели и задачи, методологическую базу, теоретическую и практическую значимость диссертации, основные положения, выносимые на защиту.

Глава 1. Опыт изучения трилогии Голдинга и его перспективы.

Глава содержит обзор существующих исследований трилогии и намечает актуальные, на взгляд автора диссертации, перспективы дальнейшего ее изучения.

С.Бойд1 рассматривает то, как Голдинг, благодаря совмещению двух литературных традиций (романтической литературы и романов Джейн Остин), иллюстрирует внутренние противоречия изображаемого мира. В монографии Н.Дикен-Фуллер2 наибольший интерес, на взгляд диссертанта, представляют трактовки названий романов и имен персонажей. Дж.Гиндин3 изучает попытку Голдинга отойти от изображения отвлеченных идей посредством героев и обратить внимание на изображение героев как таковых. Б.Дик4 рассматривает то, как в романе «Ритуалы плавания» друг друга дополняют тексты двух нарраторов, Тальбота и пастора Колли: их рассказы раскрывают друг друга на метафорическом уровне, в то время как каждый из них по отдельности имеет только буквальный уровень. В.Суббарао5 видит в романе «Ритуалы плавания»

1 Boyd S.J. The novels of William Golding / S.J. Boyd. - Brighton (Sussex); New York : Hervester press : Martin's press, 1988.-215 p.

2 Dicken-Fuller N.C. William Golding's use of symbolism / N.C. Dicken-Fuller. - Lewes (Sussex): Book Guild, 1990.-82 p.

3 Gindin J. William Golding / J. Gindin. - Basingstoke ; London : Macmillan, 1988. - 124 p.

4 Dick B.F. William Golding / B.F. Dick. - Boston (Mass.): Twayne, 1987. - 168 p.

5 Subbarao V.V. William Golding: a study / V.V. Subbarao. - London : Oriental Univ. press, 1987.- 156 p.

реализацию темы греха и стыда: Голдинг, по мнению исследователя, повествует о несовершенстве человека, который может поддаться внутреннему хаосу. Исследователь В.Тайгер6 исходит из строго биполярного христианского представления о мире, в котором божественному противостоит дьявольское: Колли праведен, но слишком наивен и поэтому становится жертвой мира зла и греха. Исследователь Ф.Редпат7 обращает наибольшее внимание на то, что в романе «Ритуалы плавания», благодаря присутствию двух нарраторов и, соответственно, двух взглядов на жизнь, читатель видит сложность любой концепции правды. М.Кинкед-Уикс и И.Грегор8 призывают не поддаваться соблазну поиска идеи, способной объяснить романы Голдинга: их анализ показывает, что при внимательном отношении к тексту трактовка образов становится не такой, какая напрашивается при попытке навязать тексту определенный смысл. Исследователь Дж.Стейп9 изучает эволюцию центрального персонажа на протяжении трилогии.

В монографии Т.Г.Струковой10 приводится обширный материал, раскрывающий широкий круг литературных истоков, а также рассматривается идейная проблематика трилогии и выражающие ее литературные приемы. Особое внимание исследователь уделяет изучению трилогии в контексте темы социальной иерархии английского общества и традиции английского морского романа.

Суммируя вышесказанное, автор диссертации заключает, что в существующих на данный момент публикациях основные направления исследования трилогии Голдинга сводятся к следующим: изучение литературных претекстов и аллюзий, темы возможностей литературы, идейной

6 Tiger V. William Golding's «Wooden World»: religious rites in Rites of passage // Twentieth century literature. - 1982. - Vol. 28, N 2 (Summer) : William Golding iss. - P. 216-231.

7 Redpath Ph. William Golding: a structural reading of his fiction. - London ; Totowa (N. J.) : Vision : Barnes & Noble, 1986. -222 p.

' Kinkead-Weekes M. William Golding: a critical study of the novels / M. Kinkead-Weekes, I. Gregor. -

London : Faber & Faber, 2002. - 412 p.

9 Stape J.H. Fiction in the wild, modem manner: metanarrative gesture in William Golding's To the Ends of the Earth trilogy // Twentieth century literature. - 1992. - Vol. 38, N 2 (Summer). - P. 226-239.

10 Струкова Т.Г. «Морская трилогия» У. Голдинга: традиция и новаторство / Т.Г. Струкова. - Воронеж : Воронеж, гос. ун-т, 2000. - 136 с.

проблематики романов, метафорической насыщенности романных образов, философских бинарных оппозиций.

На протяжении всего творческого пути у Голдинга присутствует попытка баланса между художественной достоверностью и дидактизмом. Для дидактизма ранних романов («Повелитель мух», «Наследники», «Воришка Мартин», «Шпиль», «Свободное падение», «Пирамида») характерны неоднозначность и принципиальная множественность возможных трактовок, но присутствует также и относительная структурная прозрачность, цельность. В произведениях позднего периода, в частности, в трилогии эта цельность отсутствует: у читателя не создается ощущения, что есть основная мысль, к которой произведение нас подталкивает. Дидактизм, несущий конкретную идею, сменяется дидактизмом, заставляющим размышлять и сомневаться.

Следовательно, при практической невозможности создать цельную идейную интерпретацию романов формальный уровень произведений остается единственной отправной точкой для читателя и исследователя. Эволюция идейного уровня произведений достигается Голдингом через усложнение нарратологических особенностей текста. В частности, в поздних романах писатель в значительно большей степени, чем раньше, пользуется возможностями, которые предоставляет использование ненадежной наррации, множественности точек зрения, повествования от лица диегетического нарратора11. Морская трилогия, будучи самым объемным и многоплановым произведением позднего периода творчества, а также финальным и итоговым произведением писателя, является, на взгляд автрора реферируемой диссертации, наиболее подходящим материалом для иследования взаимосвязи формального уровня и идейного содержания в позднем творчестве Голдинга.

В трилогии между читателем и фиктивным повествователем находится уровень абстрактного автора12, сообщающий тексту множество

11 «Диететическим будем называть такого нарратора, который повествует о самом себе как о фигуре в днегезисе» (Шмид В. Нарратология / В. Шмид. - М.: Языки славян, культуры, 2003. - С.81).

12 «Абстрактный автор - это обозначаемое всех индициальных знаков текста, указывающих на отправителя» (Шмид В. Там же. - С.53).

дополнительных смыслов. С этой авторской инстанцией соотносятся некоторые приемы воздействия на читателя. Во-первых, это появление новой информации в сильной финальной позиции13. Во-вторых, множественность точек зрения, которая умножает смысловую нагрузку произведения и достигается путем появления иных нарраторов, кроме основного, введением прямой или косвенной речи персонажей, а также неречевых реакций героев. В-третьих, параллелизм героев и ситуаций, описанный, но часто не замеченный нарратором, который, являясь маркером абстрактного автора, позволяет усложнить идеологическую организацию текста.

Глава 2. «Ритуалы плавания»: мнимое знание и неудобная правда.

Центральной философской оппозицией первого романа трилогии, по мнению автора реферируемой диссертации, является мнимое (теоретическое, удаленное от жизни) знание и неудобная (неприятная, некрасивая) правда, раскрывающаяся по мере столкновения главного персонажа с различными жизненными явлениями. В романе изображается поэтапный процесс познания, который проходит носитель речи Эдмунд Тальбот.

Исследователь отмечает, что начало романа иллюстрируют черты личности Тальбота, которые задают отправную точку для его дальнейшей эволюции. Молодой человек очень уверен в себе и воспринимает жизнь через призму теоретических знаний, усвоенных благодаря полученному образованию. Например, многочисленные литературные ассоциации, упоминаемые в его речи, дают читателю возможность увидеть, что Эдмунд при помощи прочитанных книг пытается объяснять и классифицировать явления окружающего мира. Кроме того, Тальбот в значительной степени раскрывается в описании своего общения с другими пассажирами. Так, на первых страницах романа он противопоставляется слуге Виллеру, который, в отличие юноши, не

13 Термин "сильная позиция" в значении "начала и конец текста" принадлежит И.В. Арнольд и закрепился в литературоведении после выхода статьи: Арнольд И.В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста // Иностранные языки в школе. - 1978. - № 4. - С. 6-13.

образован, но обладает большим жизненным опытом и, в частности, опытом морских путешествий.

Далее исследователь показывает, как события романа вносят коррективы в манеру письма Тальбота и в содержание его записей. Например, обилие событий, происходящих за один день, и проблемы со здоровьем не позволяют рассказчику в полной мере осветить все интересные события. То, что происходящее всегда можно записать в дневник последовательно и подробно -повествовательная условность, многократно опровергаемая Эдмундом на практике. Личный опыт ведения дневника противопоставляется условностям дневника как литературного жанра, что подталкивает Тальбота и читателя к пониманию невозможности поставить знак равенства между литературой и реальностью и ограниченности возможностей литературы в описании жизни.

Искусство и жизнь противопоставляются в романе также благодаря теме театра: постепенное раскрытие персонажей позволяет увидеть, что они значительно отличаются от тех ролей, которые присваивает им Эдмунд, оценивая окружающих по первому впечатлению и описывая действия на корабле как сценическую игру. Например, внешне благородный офицер Деверель не обнаруживает тех достойных человеческих и профессиональных качеств, которыми обладает офицер Саммерс, не производящий на первый взгляд столь благоприятного впечатления. Теоретические знания и суждения Тальбота многократно опровергаются.

В диссертации рассматриваются содержащиеся в тексте маркеры, которые заставляют читателя постепенно осознавать ненадежность нарратора. Так, в романе появляются фрагменты, позволяющие читателю взглянуть на Эдмунда со стороны и составить о происходящих событиях свое мнение, отличное от мнения носителя речи. В частности, из снов Эдмунда читатель узнает о его чувствах то, что он не хочет или не может рассказать напрямую. В одном из снов появляется образ тьмы, сначала скрытой, а потом видимой14, и благодаря

14 Этот образ является сквозным для творчества Голдинга, и сон можно интерпретировать, в частности, как автоаллюзию на заглавный образ романа «Зримая тьма».

этому сну читатель имеет возможность понять, что юный Тальбот, внешне практически не изменившийся с начала романа, уже вступил на тяжелый путь познания темной правды о жизни.

По мере развития событий, приведших в итоге к смерти пастора Колли, ненадежность нарратора становится для читателя абсолютно очевидной. Когда почти все обитатели корабля собираются на палубе для празднования нептунова торжества, Эдмунд находится в другом месте и не интересуется этим событием. Читательский интерес, усиленный вкрапленными в текст обрывочными сведениями о том, что осталось «за кадром», резко противопоставляется равнодушию Эдмунда.

Исследование показывает, что неоднозначные и явно негативные в восприятии большинства читателей черты Тальбота постепенно становятся в тексте более выраженными. Этот процесс, как и наличие информационных лакун, делает явной повествовательную инстанцию нарратора, поскольку текст уже не может мыслиться как проявление объективного взгляда на окружающее. Сперва негативные качества Эдмунда появляются лишь в виде читательской догадки, но далее получают словесное подтверждение, в частности, тогда, когда Саммерс призывает его к ответственности за страдания пастора Колли, ставшего жертвой гонений со стороны капитана. Воздействие слов офицера на читателя усиливается тем, что они соответствуют уже сформировавшимся читательским догадкам. Следующим этапом становится признание Эдмундом собственных негативных черт и ошибочности своего взгляда на мир, которое происходит после прочтения им письма Колли.

В письме пастора Эдмунд и читатель видят принципиально новый взгляд на уже известные события, а информационные лакуны заполняются шокирующими фактами. В частности, впервые на страницах произведения появляются сведения о травле Колли со стороны капитана и об издевательствах над пастором на нептуновом торжестве. Исследователь делает вывод о том, что первая половина романа, ранее представлявшаяся бессюжетным

повествованием, наполняется в читательском сознании событиями и обретает сюжетную канву. Однако основной источник эмоционального воздействия письма на читателя - резкий контраст двух нарраторов. Через сравнение читатель имеет возможность заново взглянуть на текст Тальбота, осознавая уже не только то, каким этот текст является, но и то, каким он мог бы быть. Так, Эдмунд оказывается гораздо менее, чем пастор, внимательным по отношению к окружающему миру и менее способным к простым человеческим эмоциям. Создается впечатление, что Эдмунд и Колли живут в разных мирах, где общие для них события подчиняются разной логике.

Исследование показывает эволюцию читательского отношения к пастору в процессе чтения его письма. Невинность и простота Колли начинают казаться наивностью, а затем окончательно переходят грань, отделяющую их от крайней глупости. С другой стороны, у читателя появляется возможность найти сходства между Колли и Тальботом. Например, каждый из них придает большое значение социальной иерархии и с гордостью отводит себе в ней высокое место. Эта параллель заставляет, во-первых, не слишком строго судить Колли и, во-вторых, еще более критически взглянуть на Эдмунда и его отношение к пастору.

Кончина пастора - центральное событие романа, придающее повествованию трагическое звучание. Постепеный процесс узнавания Эдмундом и читателем обстоятельств этой смерти заставляет нас идти неприятным путем познания темной стороны жизни. В диссертации исследуется то, как выстраевается этот путь: фрагменты, в которых сообщается новая информация о Колли, чередуются с фрагментами, где эта тема отходит на второй план. Так, по прошествии некоторого времени после похорон Эдмунд практически забывает об умершем пасторе. В подобных ситуациях читатель, с одной стороны, склоняется к тому, чтобы встать в оппозицию к Эдмунду и удивиться его хладнокровию, а с другой стороны, не может не поддаться спокойному и ироничному настроению единственного нарратора. Это готовит

читателя к тому, чтобы новый виток истории Колли произвел более сильное эмоциональное печатление.

В конце романа, на основе предоставленных читателю фактов финальная версия истории Колли (смерть от мук совести после гомосексуального контакта с матросом) выглядит вполне достоверно, но важно, что она так и остается догадкой, не получая полного подтверждения. Правда о смерти остается некрасивой, никому не нужной тайной, как это представляется в эпизоде, в котором персонажи обсуждают картину живописца Брокльбанка на тему смерти Нельсона.

Благодаря тому, что история Колли дистанцирована во временном плане от финальной попытки ее осмысления, события теряют актуальность на сюжетном уровне. Эдмунду уже не приходится, вопреки своему желанию, помогать Колли или участвовать в расследовании обстоятельств его смерти. Таким образом подчеркивается, что перед ним (как и перед читателем) свободный выбор -помнить или забыть, пытаться понять или довольствоваться удобной ложью.

Роман не может дать окончательный ответ на вопрос, кто виноват в смерти пастора. Исследователь делает вывод о том, что трагическая история заставляет читателя задуматься о тех этических категориях, которые находятся вне компетенции общественной морали и закона.

Глава 3. «В непосредственной близости»: планы и непредсказуемая жизнь.

Рассматривая второй роман морской трилогии, автор реферируемой дисертации обращает внимание на усилившуюся по сравнению с предыдущим романом рефлективность текста. Случайно став автором сюжетного произведения, Эдмунд теперь сознательно пытается придумать сюжет и найти центрального персонажа. Однако второй роман гораздо меньше организован на событийном уровне, чем первый: на уровне нарратора это всего лишь набор дневниковых записей. Недостаток цельности на событийном уровне компенсируется высокой организованностью на иных уровнях, которые не

доступны Эдмунду как фиктивному адресанту. Сама жизнь (в мире романа -абстрактный автор) создает сюжет, который не имеет ничего общего с замыслами Эдмунда. Мнимый субъект повествования оказывается его объектом.

В диссертации утверждается, что в основе романа, как и в «Ритуалах плавания», лежат встреча с доселе неизвестным и познание жизни. Однако акценты немного смещаются: во втором романе больше самопознания. Идейный уровень произведения построен на противопоставлении планов Эдмунда на будущее и непредсказуемой жизни, вносящей в эти планы существенные коррективы. Если раньше Эдмунда ждали открытия, в основном, в других персонажах, то теперь ставятся под сомнение его собственные жизненные приоритеты.

Как и в первом романе трилогии, на начальных страницах второго романа показывается отправная точка дальнейших изменений Эдмунда: молодой человек рассказывает о своих планах на дальнейшую жизнь (о блистательной карьере и выгодной женитьбе). В тексте создается впечатление, что Эдмунд остался таким же беззаботным и самоуверенным, как и в начале предыдущего романа, и что его встреча с темной стороной жизни и человеческой природы, произошедшая в связи с трагической историей Колли, забыта. Однако по некоторым косвенным данным, маркерам абстрактного автора (таким, как сон Эдмунда, в котором он видит пастора) читатель получает возможность понять, что прошлое продолжает жить в подсознании главного персонажа.

Сюжет романа строится таким образом, что одно за другим появляются обстоятельства, так или иначе препятствующие реализации планов молодого человека и заставляющие его пересмотреть многие свои взгляды. Каждое последующее такое событие оказывается более значительным, чем предыдущее. Сначала это лишь обстоятельства, откладывающие завершение плавания и, соответственно, начало карьеры Эдмунда. Затем это телесная травма и страх за жизнь. Эдмунд осознает себя физически уязвимым. А далее -

сильное эмоциональное потрясение, поставившее под вопрос душевное спокойствие юноши и его жизненные приоритеты.

Центральное событие произведения - встреча корабля, на котором совершает путешествие Эдмунд, с кораблем «Альциона», где молодой человек знакомится с мисс Чамли, очаровательной бесприданницей. Необходимо отметить, что это первый раз, когда планы Эдмунда рискуют нарушиться не из-за внешних обстоятельств, а из-за собственных чувств, способных поставить под сомнение жизненные планы. Эдмунд впервые погружен в любовные переживания, познавая ту сторону жизни, которая раньше была ему знакома лишь по литературным произведениям. То, что раньше было лишь искусством, созданным по законам риторики, теперь наполняется смыслом.

Пребывание Эдмунда в бессознательном состоянии разделяет повествование на две части. Первая половина романа не имеет объединяющей сюжетной линии, но достаточно насыщена событиями. Вторая половина, напротив, имеет очень бедный событийный ряд. Временная продолжительность повествования приближается к продолжительности описываемых событий, создавая эффект присутствия и усиливая тем самым эмоциональное воздействие на читателя. Сюжет в еще большей степени переходит в идейную плоскость: главный персонаж осмысляет произошедшие ранее и происходящие в настоящий момент события.

Во второй половине романа характер плавания меняется: сильная качка физически изматывает пассажиров, а угроза кораблекрушения создает тяжелую психологическую атмосферу. Появляется опасность нового типа - не резкая и скоротечная, а постоянная и гнетущая. Такая опасность заставляет заглянуть ей в глаза, увидеть поглощающую тебя тьму, иными словами - не позволяет избежать встречи с глубинами своей души. Темное и неизвестное начало, лишь косвенно, намеками присутствовавшее в тексте ранее, теперь обретает черты одушевленного существа: море из фона превращается в активно действующего персонажа, враждебно относящегося к людям. Психологическая разобщенность

обитателей корабля, усиливающаяся перед лицом опасности, иллюстрирует характерную для Голдинга тему одиночества.

В диссертации отмечается, что центральная сюжетная линия второй половины романа - противостояние двух офицеров: опытного, осторожного Саммерса и юного, отчаянного Бене, ставшего фаворитом капитана. Этому противостоянию в романе не дается однозначной оценки: в некоторых эпизодах оно выступает как противопоставление ума и зависти, а иногда - как противопоставление безрассудства и ответственности. Это один из примеров присутвующей в романе общей тенденции, согласно которой образы персонажей постепенно становятся все более неоднозначными. Вместо шаблонов восприятия появляются живые люди со своими достоинствами и недостатками. Таким образом, текст опровергает любые попытки Эдмунда или читателя составить окончательное мнение о ком-либо из обитателей корабля.

В тексте романа присутствуют фрагменты, в которых абстрактный автор апеллирует к читателю с багажом знаний и взглядов человека конца XX века. В качестве примера можно привести диалог Эдмунда с капитанами двух кораблей. Эдмунд высказывает смелое предположение о том, что, возможно, когда-нибудь появятся паровые военные судна, но эта мысль кажется обоим капитанам нелепой, а затем капитан Сомерсет, как может показаться, очень убедительно возражает Эдмунду. Однако читатель со своей временной точки, разумеется, понимает ошибочность этих рассуждений. Базовые знания современного читателя становятся основой для осмысления, которое не доступно ни одному из персонажей: кажущееся убедительным, само собой разумеющимся для кого-то, даже специалиста, может оказаться в корне ошибочным. Таким образом, тексту сообщаются смыслы, не доступные носителю речи.

В диссертации исследуется то, как выстроена финальная часть романа. Повествование, посвященное описанию опасностей плавания, достаточно резко обрывается, а из постскриптума читатель узнает, что путешествие давно и

успешно завершилось. Недавние события оказываются далеким прошлым и предметом для отстраненного размышления и анализа. Таким образом, факт благополучного завершения плавания снимает интригу. Читатель в очередной раз подводится к пониманию того, что событийный уровень - не главное в романе. Текст будто смеется над наивным читателем, который предполагает, что роман действительно посвящен необычайным приключениям.

Глава 4. «Огонь внизу»: стереотипы и иные мировоззрения.

Третий роман трилогии, в отличие от двух предыдущих, является не дневником, а цельным ретроспективным рассказом. Следовательно, необходимо учитывать сравнительно большие возможности нарратора в отборе релевантной информации и композиционном построении своего произведения. Значительная временная дистанция разделяет Эдмунда-персонажа и Эдмунда-рассказчика, что почти превращает последнего во всеведущего автора. В тексте присутствуют сознательные приемы воздействия на читателя, исходящие от нарратора. Например, драматически напряженное начало сразу вовлекает в действие: роман начинается с середины эпизода, и читатель постепенно, поэтапно вникает в суть происходящего.

В третьем романе, как и в предыдущих, присутствуют маркеры абстрактного автора. Например, текст готовит читателя к очередному витку познания следующим образом: на первых страницах поочередно появляются темы и мотивы из предыдущих романов. Начало можно сравнить с погружением: сперва появляется давно знакомый читателю образ самоуверенного лорда Тальбота, затем - тема конфликта Саммерса и Бене, далее текст напоминает читателю о любовных переживаниях Эдмунда, а в завершение воскресает тяжелый опыт встречи главного персонажа с трагедией и смертью.

Каюта, в которой умер Колли и совершил самоубийство слуга Виллер, символизирует прошлый трагический опыт. Эдмунд вынужден ночевать в этой

каюте и постоянно мысленно возвращаться к печальным событиям. Следовательно, воспоминания о прошлом не пассивны, а, напротив, активно вторгаются в действие. Однако мир эмоций и чувств Эдмунда представлен в третьем романе гораздо меньше, чем в предыдущих. Это объясняется, во-первых, тем, что Тальбот рассказывает о событиях многолетней давности и, во-вторых, тем, что читатель уже научился находить в тексте незаметные на первый взгляд маркеры абстрактного автора, сообщающие об эмоциональном состоянии Эдмунда больше, чем он рассказывает сам. В третьем романе достаточно меньшего, чем в предыдущих романах, количества таких маркеров.

Одна из сквозных тем романа - приобщение Эдмунда к морской жизни, которое отражает эволюцию главного персонажа. Когда Эдмунд надевает форму простого матроса, а затем принимает предложение Саммерса нести вахту в качестве гардемарина, он идет путем смирения, в буквальном и переносном смысле примеривая на себя более низкую социальную роль, чем та, для которой был воспитан.

По утверждению автора диссертации, если в первом романе трилогии присутствовало противопоставление теоретического знания и знания настоящего, приходящего с опытом, во втором романе подверглись испытаниям планы Эдмунда на будущее и его жизненные приоритеты, то в третьем романе ставятся под сомнение уже мировоззренческие основы личности Эдмунда. Это происходит в значительной степени под влиянием четы Преттименов, исповедующих радикальную социальную философию. Они становятся для Тальбота субъектами оценки, и их сближение с юношей обозначает процесс принятия им их авторитета. Молодой человек подвергается серьезному испытанию на идейном уровне: настал момент усомниться в мировоззрении, в котором он был воспитан. Тем не менее, полное сближение Тальбота и Преттимена не состоялось, они так и остались представителями разных лагерей.

Роман построен таким образом, что, параллельно с процессом сближения с Преттименом, Эдмунд постепенно отдаляется от своего друга Саммерса и в очередной раз переосмысляет свое к нему отношение. Эволюция отношения Тальбота к помощнику капитана и его заботе показана через проходящее сквозь весь роман сравнение: дружба с Саммерсом уподобляется гомеровскому эпизоду о Главке и Диомеде. Герои «Илиады» обменялись доспехами, из которых один был золотым, а другой - бронзовым. Если в начале романа забота Саммерса видится как нечто более ценное (золотой доспех) по сравнению с возможной благодарностью Эдмунда (бронзовый доспех), то к концу романа ситуация меняется с точностью до наоборот.

Ни Преттимены, ни Саммерс не способны быть безоговорочными авторитетами для Тальбота. Текст, таким образом, учит читателя, что у человека нет возможности полностью опираться на чье-либо мнение и что каждый должен сам принимать важные для себя решения и формировать собственный взгляд на жизнь.

Читатель постоянно находит разное в близких вещах и сходное в противоположностях. К концу третьего романа читатель уже знает Эдмунда как человека, способного на поэтическое восприятие действительности. С аналогичной стороны неожиданно раскрываются и другие персонажи, «методист» Саммерс и «якобинец» Преттимен, напоминая не только о том, что люди не такие, какими могут показаться на первый взгляд, но более конкретно -о том, что человек обычно более тонкий, душевный и ранимый, чем кажется.

Вновь раскрытые в персонажах качества сопровождают, окрашивают попытки их сближения. Однако, как показывает исследователь, перед нами три очень разных варианта проявления идеалистического эмоционального начала. Желание стать ближе друг к другу естественно, но полное понимание невозможно. Слишком велика разница между эмоциональным религиозным чувством, романтической влюбленностью и идеалистической социальной философией. В тексте раскрывается одна из сквозных для Голдинга тем: люди

во многом похожи, в них живут сходные чувства и желания, но трагедия разобщенности оказывается непреодолимой.

Традиционно важная роль финальной части художественного произведения еще больше усиливается для опытного читателя Голдинга особой ее ролью в творчестве автора. Сознательно или нет, читатель ожидает ответов на вопросы, о чем в первую очередь поведал роман, о чем заставил задуматься. Однако финал не оправдывает этих ожиданий и еще больше дезориентирует читателя, оживляя в сжатой форме различные интонации и темы трилогии.

Когда Эдмунд предпринимает попытку описать окончание плавания, текст становится рефлективным: нарратор понимает значимость финала и демонстрирует различные неудачные попытки его выстроить. Это новый виток в теме взаимодействия искусства и жизни: если ранее в трилогии стала очевидной разница между литературой и реальностью, то теперь оказывается, что «литературность» активно мешает объективному рассказу. Автору приходится эту литературность преодолевать, но полная победа невозможна. Читатель, таким образом, подводится к пониманию того, что видеть жизнь такой, какая она есть, - недостижимая задача, к которой все же надлежит стремиться думающему и чувствующему человеку.

Финал романа распадается на несколько частей. В первой части, вопреки ожиданиям читателя, символическое значение плавания подвергается сомнению. Темы, обретшие ранее глубокое, а порой и трагическое звучание, вновь видятся в обыденном свете. Новая обстановка подталкивает Эдмунда к тому, чтобы во многом стать прежним. Миссис Преттимен, отрицая знаковый смысл плавания, фактически, отрицает приобретенный Эдмундом опыт. Однако в еще большей степени, чем к Эдмунду, это обращение к абстрактному читателю. Текст Голдинга в очередной раз не позволяет читателю уйти в область отвлеченного философствования: когда мы начинаем искать символ вместо реалий, реалии вырастают перед нами и утверждают свою самоценность.

Вторая часть финала противопоставлена первой: корабль исчезает из жизни Эдмунда в красивой трагедии, создавая впечатление, что именно плавание было самым важным в его жизни, а также показывая нового Эдмунда в выгодном свете (он способен не раздумывая рисковать жизнью ради спасения своего друга Саммерса).

Таким образом, первая и вторая части финала предлагают два противоположных ответа на вопрос о значении описанных в романе событий. Однако третий, счастливый финал и вовсе снимает этот вопрос. Постепенно сбываются все как старые, так и новые мечты Эдмунда. Противоречие снято: жизнь не требует от юноши ни качеств, воспитанных в нем с детства, ни героического самопожертвования и стойкости, на которые он стал способен под влиянием событий путешествия. Каким стать, какие выводы сделать из прошлого, что помнить и что забыть - это целиком зависит от самого Эдмунда, а на более высоком уровне повествовательных инстанций - от читателя. Настоящий финал, сон Эдмунда, еще раз подтверждает, что окончательные ответы человек может найти только внутри себя.

Заключение.

В центре читательского внимания в романах трилогии Голдинга оказывается тот путь познания жизни и самопознания, который проделывает центральный персонаж и главный носитель речи Эдмунд Тальбот. Одновременно подобный путь, частично пересекающийся, а частично отличный от пути Эдмунда, предлагается и даже неизбежно навязывается читателю.

Основная философская оппозиция трилогии (мнимое знание уб. понимание истинной сложности жизни) реализуется в тексте благодаря многочисленным формальным приемам: появлению множественных точек зрения, признакам, указывающим на ненадежность нарратора, параллелизму персонажей и ситуаций, неожиданным образом заполняемым информационным лакунам.

Значение описываемых в романе событий осознается не сразу, а накапливается от эпизода к эпизоду, а также, в рамках трилогии, от романа к роману. То, что является прошлым в строго временном плане, продолжает свое существование, обретая новые смыслы в новых контекстах. Это может быть связано со значением события в причинно-следственном ряду, с прошлым опытом, влияющим на мысли и поступки персонажей, и со скрытой полемикой с читателем, в которой новая информация, появляясь в тексте, является неявным возражением на нечто уже известное из романа или на предполагаемые взгляды и воззрения абстрактного читателя.

В романе накапливается огромное количество смыслов, дополняющих друг друга и одновременно противоречащих друг другу. Это не может не привести к тотальному сомнению. Дидактизм ранних романов Голдинга, несущий конкретную идею, сменяется в поздних произведениях дидактизмом, заставляющим размышлять и сомневаться. То, что в романах присутствуют многочисленные отсылки к читателю, а многие вопросы, не находя прямых ответов, оказываются в сфере его ответственности, указывает на древнюю мудрость: познай самого себя.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях: Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК

1. Ласточкина A.C. О некоторых способах воздействия на читателя у У. Голдинга // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. Серия 9, Филология, востоковедение, журналистика. -2007. Вып. 4. - С. 32-39.

Публикации в других изданиях

2. Ласточкина A.C. К метафоричности названия романа У.Голдинга

«Двойной язык» // Англистика XXI века : сб. материалов III Всерос. науч. конф., 24-26 янв. 2006 г., С.-Петербург / С.-Петерб. гос. ун-т. Филол. фак. - СПб., 2007. - С. 641-648.

3. Ласточкина A.C. Нарративные техники в трилогии У. Голдинга «На край земли: морское путешествие» // Англистика XXI века : сб. материалов IV Всерос. науч. конф., 21-23 янв. 2008 г., С.-Петербург / С.-Петерб. гос. унт. Филол. фак,- СПб., 2008. - С. 194-195.

4. Ласточкина A.C. «Морская трилогия» У.Голдинга: от романа идей к роману персонажей // Англистика XXI века : сб. материалов V Всерос. науч. конф. памяти проф. Варвары Васильевны Бурлаковой, 20-22 янв. 2010 г., С.-Петербург / С.-Петерб. гос. ун-т. Филол. фак. - СПб., 2010. -С. 66-67.

Подписано в печать 11.03.2011г. Формат А5, цифровая печать. Тираж 100 экз.

Отпечатано в ЦОП «Василеостровский» Россия, г. Санкт-Петербург, В.О., 6-линия, д.26. тел./факс: 328-61-84 e-mail: vs@copymadia.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ласточкина, Анна Сергеевна

Введение.

Глава 1. Опыт изучения трилогии Голдинга и его перспективы.

Глава 2. «Ритуалы плавания»: мнимое знание и неудобная правда.

Глава 3. «В непосредственной близости»: планы и непредсказуемая жизнь.

Глава 4. «Огонь внизу»: стереотипы и иные мировоззрения.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Ласточкина, Анна Сергеевна

Данное исследование посвящено последнему изданному при жизни автора произведению выдающегося британского романиста Уильяма Джеральда Голдинга (1911-1993) «На край земли. Морская трилогия». Всемирная слава к выпускнику Оксфорда, школьному учителю и военному моряку Голдингу пришла после публикации первого романа «Повелитель мух» (1954). И хотя ни одно из последующих произведений автора не смогло повторить ошеломляющий успех этого романа, писатель продолжал на протяжении всего творческого пути вызывать неизменный интерес читателей и исследователей.

Наследие Голдинга принято условно делить на два периода: ранний и поздний. Предпосылкой для такого деления послужил многолетний перерыв между романами «Пирамида» (1967) и «Зримая тьма» (1979), за время которого Голдинг выпустил лишь сборник новелл «Бог-скорпион» (1971).

Вторичный выход Голдинга на литературную арену был не только долгожданным, но и чрезвычайно успешным. Популярность у читателей была подтверждена присуждением автору Нобелевской премии по литературе (1983) и возросшим интересом исследователей. Из всех поздних произведений Голдинга наибольший успех в Великобритании имел роман «Ритуалы плавания» (1980), получивший литературную премию Букер (1980).

Продолжением истории, начатой в «Ритуалах плавания», стали романы «В непосредственной близости» (1987) и «Огонь внизу» (1989). В 1991 году эти три произведения были объединены под одной обложкой и изданы под названием «На край земли. Морская трилогия». В 1993 году Голдинг умер, оставив незавершенным роман «Двойной язык», который был собран из черновиков и опубликован посмертно. Трилогия, таким образом, осталась финальным произведением Голдинга, подводящим итог творческого пути писателя.

Романы Голдинга характеризуются, с одной стороны, большим разнообразием (каждый из них оригинален и на сюжетном, и на формальном уровне), с другой - множеством общих сквозных тем и мотивов, а главное -ярко выделяющейся дидактической составляющей. Во всех романах отчетливо видна попытка активного общения с читателем, направленного на то, чтобы заставить читателя что-то увидеть, понять, о чем-то задуматься. Благодаря этим чертам произведения создают некую общность, единый текст, превращаясь в продолжительный разговор. Именно поэтому финальная трилогия представляется, скорее, последними словами известного автора в диалоге с читателем, нежели просто очередным произведением.

Данное обстоятельство придает исследованию трилогии особое значение при изучении истории творчества Голдинга и особенностей его позднего периода. Для того, чтобы проследить в трилогии проявление знакомых читателю чер т в новом преломлении, необходимо изучение различных уровней организации произведения: фабульного, идейного, формального. Нам представляется, что важное место должно быть отведено формальному уровню, поскольку к позднему периоду он обретает в романах Голдинга все большую сложность и смысловую наполненность. Изучение особенностей наррации, повествовательных инстанций и композиции позволяет, не уходя в сферу отвлеченного философствования, увидеть произведение как художественное целое, а также способствует более полному видению сложной идейной составляющей.

Методология исследования. Методологическая база данного исследования неоднородна и сформирована, исходя из особенностей материала и целей работы. Главным образом, следует упомянуть исследования композиции Ю.М.Лотмана, точки зрения Б.А.Успенского, повествовательных инстанций В.В.Виноградова, М.М.Бахтина, а также работы западных нарратологов Ж.Женетта, М.Бал, В.Шмида. Кроме того, четкая ориентация текста на скрытый диалог с читателем делает необходимым обращение к исследованиям, посвященным изучению категории читателя, в частности, работам В.Изера, У.Эко. В раскрытии темы учтены выводы зарубежных и отечественных литературоведов о творчестве У. Голдинга в целом и о трилогии в частности.

Для достижения поставленной цели необходимо выполнение следующих исследовательских задач:

1. Изучить особенности повествовательных инстанций;

2. Изучить композиционные особенности;

3. Рассмотреть и классифицировать приемы воздействия на читателя;

4. Выявить взаимосвязи и взаимную обусловленность формального и идейного уровней.

Актуальность исследования определяется, с одной стороны, значительным местом морской трилогии в творческом наследии Голдинга и, с другой стороны, недостаточной изученностью романов трилогии, в особенности, их формального аспекта.

Научная новизна. В зарубежной и отечественной науке есть статьи и монографии, посвященные трилогии Голдинга. Некоторые из них выявляют и описывают отдельные формальные особенности романов трилогии. Однако комплексный анализ нарративных стратегий, позволяющий описать и классифицировать приемы воздействия на читателя, предпринимается в данном исследовании впервые. Новым применительно к произведениям Голдинга оказывается и нарратологический подход, который, в сочетании с рецептивной методологией, позволяет более подробно проследить взаимосвязь сложной художественной формы с не менее сложным идейным уровнем и тем самым раскрыть романы как образцы сложной, субъективной дидактики позднего Голдинга.

Практическая значимость работы. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы для создания научных работ, посвященных как творчеству У. Голдинга в целом, так и развитию нарратологии как литературоведческой дисциплины, а также для разработки вузовских лекционных курсов по истории зарубежных литератур и специализированных курсов по истории английской литературы второй половины XX века.

Структура работы. Работа состоит из четырех глав, введения, заключения и списка литературы, насчитывающего 114 наименований, из них 39 на английском языке.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Нарративные стратегии в трилогии У. Голдинга "На край земли""

Выводы

1. Третий роман трилогии, в отличие от двух предыдущих, является не дневником, а цельным ретроспективным рассказом. Следовательно, необходимо учитывать сравнительно большие возможности нарратора в отборе релевантной информации и композиционном построении своего произведения. Значительная временная дистанция разделяет Эдмунда-персонажа и Эдмунда-рассказчика, что почти превращает последнего во всеведущего автора. В тексте присутствуют сознательные приемы воздействия на читателя, исходящие от нарратора.

2. Постепенно в романе на первый план выходит тема противостояния человека и природы, а также тема смерти. Ощутить близость смерти и, фактически, встретиться с ней предстоит всем персонажам.

3. Если в первом романе присутствовало противопоставление теоретического знания о жизни и окружающих людях и знания настоящего, приходящего с опытом, во втором романе подверглись испытаниям планы Эдмунда на будущее и его жизненные приоритеты, то в третьем романе ставятся под сомнение уже мировоззренческие основы личности Эдмунда.

4. В конце романа и трилогии читатель ожидает ответов на многие вопросы, но финал вместо этого еще больше дезориентирует читателя, вновь оживляя в сжатой форме различные темы трилогии и окончательно опровергая читательские ожидания. Антикульминационный и трагический финалы предлагают два противоположных ответа на вопрос о значении описанных в романе событий, в то время как третий, счастливый финал и вовсе снимает вопрос. Настоящий финал, сон, еще раз подтверждает, что окончательные ответы и Эдмунд, и читатель могут найти только внутри себя.

Заключение

В данной работе объектом рассмотрения стала трилогия Голдинга, основное внимание было направлено на соотношение формальных особенностей организации текста (повествовательных инстанций, наррации, композиции, точек зрения) и его идейной составляющей (познания жизни и самопознания человека). Исследование проводилось линейным образом, последовательно от начала до конца трилогии, что позволило проследить аккумуляцию смыслов и эволюцию проходящих через все произведение особенностей, приемов, тем и мотивов.

Основная философская оппозиция трилогии — мнимое знание (книги, стереотипы, предрассудки) и понимание истинной сложности жизни (тайна природы, человеческой души). Этот путь проявляется в тексте многократно: и на уровне трилогии в целом, и на уровне каждого романа, и на уровне эпизода, а также относительно отдельно взятых тем (например, постепенное раскрытие какого-либо персонажа, который то исчезает с горизонта, то появляется вновь). Данный идейный принцип реализуется благодаря многочисленным формальным приемам: появление множественных точек зрения, признаки, указывающие на ненадежность нарратора, параллелизм персонажей и ситуаций, неожиданным образом заполняемые информационные лакуны.

Прошлое и настоящее, известное и новое ведут бесконечную полемику. Новое, появляясь, полемизирует со старым, а затем само становится прошлым, но продолжает жить, ведя полемику с более новым. Значение описываемых в романе событий осознается не сразу, а накапливается от эпизода к эпизоду, а также, в рамках трилогии, от романа к роману. Ничто в трилогии нельзя назвать прошлым. То, что является прошлым в строго временном плане, продолжает свое существование, обретая новые смыслы в новых контекстах. Причем это может быть связано со значением события в причинно-следственном ряду или с прошлым опытом, влияющим на мысли и поступки персонажей (например, история Колли, которую постоянно вспоминает Эдмунд). А может быть связано и со скрытой полемикой с читателем, в которой новая информация, появляясь в тексте, является скрытым возражением на нечто уже известное из романа или на предполагаемые взгляды й воззрения абстрактного читателя. Часто эти аспекты присутствуют вместе. Получается, что в романе накапливается огромное количество смыслов, дополняющих друг друга и одновременно противоречащих друг другу. И это не может не привести к тотальному сомнению.

Таким образом, в финальном произведении, с одной стороны, можно увидеть напряженный диалог с читателем, яркую дидактическую составляющую, характерную для всего творчества автора, но, с другой стороны, этот дидактизм соседствует с сомнением. Произведение учит пониманию относительности очевидного и необходимости самостоятельно мыслить, видеть и пытаться понять больше.

Возникает вопрос, не значит ли это, что из текста Голдинга уходит моральный аспект, а понятия добра и зла окончательно смешиваются, как это могло бы показаться при некритическом экстраполировании теорий о

123 постмодернизме на позднее творчество автора. Ответ на этот вопрос отрицательный, потому что из произведений трилогии следует, что сложность жизни и человеческой души не отменяет имплицитно присутствующих моральных критериев. То, что неприятный человек обладает достойными

123 Подобное было и в оценках раннего творчества У. Голдинга, произведения которого почти безоговорочно приписывали экзистенциализму. Тогда как Голдинг в действительности выступал скорее как острый критик этого модного в то время способа философствования. качествами, а положительный герой демонстрирует слабости, не отменяет оппозицию добра и зла. Однако отличить одно от другого иногда оказывается сложно. Сделать это автор предлагает читателю, заглянув внутрь себя. То, что в романах присутствуют многочисленные отсылки к читателю, который становится участником действия, а многие вопросы, не находя прямых ответов, оказываются в сфере его ответственности, указывает на древнюю мудрость: познай самого себя.

В свете вышеизложенного, нам представляется продуктивным дальнейшее изучение позднего творчества Голдинга с акцентом на проявление дидактической составляющей через формальные особенности, что позволяет выявлять позицию автора по таким актуальным для эпохи проблемам как тотальное сомнение, которое нашло яркое эксплицитное выражение в неоконченном романе «Двойной язык».

Список научной литературыЛасточкина, Анна Сергеевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Голдинг У. Зримая тьма ; Ритуалы плавания / У. Голдинг. — СПб. : Симпозиум, 2000. 541 с. - (Собрание сочинений).

2. Golding W. A moving target / W. Golding. London : Faber & Faber, 1982. -224 p.

3. Golding W. Close quarters / W. Golding. London : Faber & Faber, 1987. -281 p.

4. Golding W. Fire down below / W. Golding. London : Faber & Faber, 1989. -313 p.

5. Golding W. Rites of passage / W. Golding. London : Faber & Faber, 1980. -278 p.1. Исследования

6. Агеева E.H. Проблема жанров и жанровых вариантов в творчестве У. Голдинга // Жанровая теория на пороге тысячелетий : IX ежешд. междунар. конф. Рос. ассоц. преподавателей англ. лит. : сб. тез. и материалов. М., 1999. - С. 20-21.

7. Агеева Е.Н. Уильям Джеральд Голдинг (1911-1993): истоки литературной судьбы // Язык и речь: методические, лингвистические и страноведческие аспекты : межвуз. сб. науч. тр. / Примор. гос. с.-х. акад. -Уссурийск, 1998.-С. 155-160.

8. Алеева Е.З. Художественный мир Уильяма Голдинга: автореф. дис. . канд. филол. наук / Алеева Е.З. ; Нижегор. гос. пед. ин-т им. A.M. Горького. Н. Новгород, 1993. - 16 с.

9. Алеева Е.З. Библейские мотивы в творчестве У. Голдинга // Библия и национальная культура : межвуз. сб. науч. ст. / Перм. ун-т ; отв. ред.

10. Н.С. Бочкарева. Пермь, 2005. - С. 123-126. Ю.Анджапаридзе Г.А. Мудрец из Солсбери // Анджапаридзе Г.А. Не толькоо детективе : сб. ст. М. : Вагриус, 2003. - С. 361-367. 11 .Анджапаридзе Г.А. Уильям Голдинг / Г.А. Анджапаридзе,

11. B.А. Скороденко // Английская литература, 1945-1980 / отв. ред. А.П. Саруханян. -М. : Наука, 1987. С. 137-157.

12. Аникин Г.В. Философско-аллегорический роман Уильяма Голдинга // Аникин Г.В. Современный английский роман. — Свердловск: Урал, рабочий, 1971.-С. 186-215.

13. Анцыферова О.Ю. Литературная саморефлексия и творчество Генри Джеймса / О.Ю. Анцыферова. Иваново: Издательство «Ивановский государственный университет», 2004. —466 с.

14. Арнольд И.В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста // Иностранные языки в школе. — 1978. — № 4. —1. C. 6-13.

15. Байлс Дж. Беседы Уильяма Голдинга / сост., пер. с англ. и вступ. И. Левидовой // Иностр. лит. 1973. - № 10. - С. 204-219.

16. Баршг К.А. Русское литературоведение XX века : учеб. пособие : в 2 ч. / К.А. Баршт. СПб. : Изд-во РГПУ им. А.Н. Герцена, 1997. - 474 с.

17. Белов С.Б. Если рушится человек: Уильям Голдинг и Энтони Берджесс // Белов С.Б. Бойня номер «X» : литература Англии и США о войне и военной идеологии. -М. : Советский писатель, 1991. С. 133-155.

18. Виноградов В.В. О теории художественной речи / В.В.Виноградов. -М. : Высш. шк., 1971.-240 с.

19. Виноградов В.В. О языке художественной прозы / В.В. Виноградов. -М. : Наука, 1980.-362 с.

20. Владимирова Н.Г. Текст, метатекст и интертекст в трилогии У. Голдинга «На край земли: морское путешествие» // Проблемы гуманитарного знания: на рубеже веков : тез. науч.-практ. конф. / отв. ред. Э.Я. Фесенко. Архангельск : ПТУ, 1999. - С. 91-93.

21. Владимирова Н.Г. Условность, созидающая мир : поэтика условных форм в современном романе Великобритании / Н.Г. Владимирова. — Великий Новгород : Изд-во НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2001. 270 с.

22. Галактионова О.В. Проблема самоубийства в романе Голдинга «Ритуалы плавания» // Тезисы докладов аспирантов, соискателей и студентов / ХНауч. конф. преподавателей, аспирантов и студентов Новгор. гос. ун-та. — Великий Новгород, 2003. — С. 33—34.

23. Грищенков Р.В. Мифотворец из Солсбери: предисловие // Голдинг У. Шпиль. СПб. : Кристалл, 2000. - С. 5-11.

24. Дубашинский И.А. Концепция времени в романах У. Голдинга // Пространство и время в литературе и искусстве / Даугавпил. пед. ин-т им. Я.Э. Калнберзина. Даугавпилс, 1984. - С. 84-85.

25. Женетт Ж. Фигуры : в 2 т. / Ж. Женетт. М. : Изд-во им. Сабашниковых, 1998.-Т. 1.-472 с. ; Т. 2.-470 с.

26. Западное литературоведение XX века: энциклопедия. М. : Intrada, 2004.-560 с.

27. ЗО.Зинде М.М. Творчество Уильяма Голдинга. К проблеме философского аллегорического романа: автореф. дис. . канд. филол. наук /

28. Зинде М.М. ; Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова. М., 1979. - 26 с.

29. Ивашева В.В. В споре о человеке: Голдинг от «Повелителя мух» до «Зримой тьмы» // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. 1980. - № 5. -С. 36-43.

30. Ивашева В.В. Литература Великобритании XX века /В.В. Ивашева. — М. : Высш. шк., 1984. 488 с.

31. Ивашева В.В. Патриарх из Солсбери: Уильям Голдинг. 1911 // Ивашева В.В. Английские диалоги : этюды о современных писателях. -М. : Советский писатель, 1971. С. 353-377.

32. Ивашева В.В. Роман с философской тенденцией. Айрис Мердок. Уильям Голдинг // Ивашева В.В. Что сохраняет время: литература Великобритании, 1945-1977. М. : Советский писатель, 1979. - С. 161— 195.

33. Изер В. Процесс чтения: феноменологический подход // Современная литературная теория : антология / сост., пер., примеч. И.В. Кабановой. — М. : Флинта : Наука, 2004. С. 201-225.

34. Илюкович А. Уильям Голдинг // Илюкович А. Согласно завещанию : заметки о лауреатах Нобелевской премии по литературе. — М. : Кн. палата, 1992. С. 450-453.

35. Ищенко О.В. Язык как насилие в романе У. Голдинга «Повелитель мух» // Социальная власть языка: сб. науч. тр. Воронеж: ВГУ, 2001. -С. 151-153.

36. Клёцкина O.A. Пространственно-временной континуум в системе поэтики трилогии У. Голдинга «На край земли: морское путешествие» :дис. . канд. филол. наук / Клёцкина O.A. ; Новгор. гос. ун-т им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2004. - 225 с.

37. Лихачев Д.С. Избранные работы : в 3 т. / Д.С. Лихачев. Л. : Худож. лит., 1987.-656 с.

38. Лихачев Д.С. О филологии / Д.С.Лихачев. — М. : Высш. шк., 1989. -208 с.

39. Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб. : Искусство-СПб, 1998. - С. 14-285.

40. Макарова И.С. Аллюзии и реминисценции в морской трилогии У. Голдинга «На край света» // Текст: теория и методика в контексте вузовского образования : сб. науч. тр. и материалов II Междунар. конф. / Тольят. гос. ун-т. — Тольятти, 2006. — С. 161—164.

41. Макарова И.С. Библейские образы в морской трилогии Уильяма Голдинга // Филологические записки. СПб., 2007. - С. 40-44.

42. Макарова И.С. Морская трилогия Уильяма Голдинга как социально-философское иносказание: проблематика и символика : автореф. дис. . канд. филол. наук / Макарова И.С. ; Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена. СПб., 2009. - 23 с.

43. Макарова И.С. Образы подростков в произведениях Уильяма Голдинга // Детство как литературный дискурс : материалы Второй межвуз. науч.-метод. конф. СПб. : Дума, 2008. - Вып. 2. - С. 22-26.

44. Макарова И.С. Путешествие к антиподам: аллегорическое изображение Британской империи в морской трилогии У. Голдинга // Зап. С.-Петерб. горного ин-та им. Г.В. Плеханова. 2008. - Т. 175. - С. 141-142.

45. Минц Б.А. Роман Уильяма Голдинга «Повелитель мух» как образец английской философско-аллегорической прозы: автореф. дис. . канд. филол. наук / МинцБ.А. ; Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена. -Л., 1988.- 16 с.

46. Новиков В. Предисловие // Голдинг У. Повелитель мух. СПб. : Азбука-классика, 2004. - С. 5-10.51 .Подлипская Е. Проблема цивилизации в философских романах Уильяма Голдинга // Звезда Востока. 1973. - № 10. - С. 185-191.

47. Путешествие продолжается : о новом романе У. Голдинга «В непосредственной близости» // Иностр. лит. — 1988. — № 3. — С. 243-244.

48. Рудич Ж.Н. Социально-мировоззренческие мотивы в языке романов У. Голдинга / Ж.Н. Рудич. Новороссийск : НГМА, 2004. - 35 с.

49. Скороденко В.А. Послесловие // Голдинг У. Шпиль. — СПб. : Азбука, 2000. С. 262-269.

50. Скороденко В.А. Притчи Уильяма Голдинга // Голдинг У. Шпиль, и другие повести : пер. с англ. М. : Прогресс, 1981. - С. 5-22.

51. Стояновская Е. Уильям Голдинг, сочинитель притч : по материалам беседы с англ. романистом в ред. журн. «Иностр. лит.». // Иностр. лит. — 1968.-№2.-С. 259-261.

52. Струкова Т.Г. «Морская трилогия» У. Голдинга: традиция и новаторство / Т.Г. Струкова. — Воронеж : Воронеж, гос. ун-т, 2000. — 136 с.

53. Струкова Т.Г. Антропология У. Голдинга // Литература в диалоге культур : материалы 5-й Междунар. науч. конф. — Ростов н/Д, 2007. — С. 208-211.

54. Струкова Т.Г. Единство во множестве: «Морская трилогия» У. Голдинга ; У. Голдинг о возможности «трансляции»; Имена, цифры, тайны // Струкова Т.Г. Литературная мозаика. Воронеж : ВГУ, 2005. - С. 189— 241.

55. Структурализм: «за» и «против» : сб. ст. / пер. с англ., фр., нем., чеш., пол. и болг. яз. под ред. Е.Я. Басина и М.Я. Полякова. — М. : Прогресс, 1975.-469 с.

56. Татару Л.В. Точка зрения и ритм композиции нарративного текста: (на материале произведений Дж. Джойса и В. Вулф) : автореф. дис. . д-ра филол. наук / Татару Л.В. ; Сарат. гос. ун-т им. Ы.Г. Чернышевского. — Саратов, 2009. 48 с.

57. Тимофеев В.Г. Между раем и адом // Голдинг У. Свободное падение. -СПб. : Азбука, 2000. С. 307-316.

58. Тимофеев В.Г. Уроки Джона Фаулза / В.Г. Тимофеев. СПб. : Издательство Филологического факультета, 2003. — 112 с.

59. Тюпа В.И. Нарратология как аналитика повествовательного дискурса: («Архиерей» А.П. Чехова) / В.И. Тюпа. Тверь : ТвГУ, 2001. - 58 с.

60. Тюпа В.И. Очерк современной нарратологии // Критика и семиотика. — Новосибирск, 2002. Вып. 5. - С. 5-31.

61. Успенский Б.А. Поэтика композиции / Б.А. Успенский. СПб. : Азбука, 2000.-352 с.

62. Федоров Ф.П. Художественный мир немецкого романтизма : структура и семантика / Ф.П. Федоров. М. : МИК, 2004. - 367 с.

63. Филюшкина С.Н. Зарубежная литература XX века: раздумья о человеке.

64. С.Н. Фиюшкина. Воронеж: Издательство им. Е.А.Болховитинова, 2002.- 166 с.

65. Чавлецова C.B. Прагматика имени собственного в романе У. Голдинга «Ритуалы плавания» // Прагматический аспект предложения и текста : межвуз. сб. науч. тр. / Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена. — Л. : ЛГПИ, 1990. -С. 91-101.

66. Чамеев A.A. Два мастера английской интеллектуальной прозы // Голдинг У. Повелитель мух ; Чрезвычайный посол / У. Голдинг. Черный принц / А. Мердок. М. : ACT, 2003. - С. 5-20.

67. Чамеев A.A. Мир Уильяма Голдинга // Голдинг У. Повелитель мух ; Наследники ; Чрезвычайный посол. — СПб. : Симпозиум, 2000. — С. 5—29. (Собрание сочинений).

68. Чамеев A.A. Уильям Голдинг — сочинитель притч // Голдинг У. Бог скорпион. СПб. : Азбука, 2001. - С. 5-30.

69. Эко У. Роль читателя : исследования по семиотике текста / У. Эко ; пер. с англ. и итал. С. Серебряного. СПб. : Симпозиум, 2007. - 502 с.

70. Allen W. Recent Trends in the English Novel // English. 1969. - N 18 (Spring).-P. 2-5.

71. Baker J.R. An Interview with William Golding : recorded at Golding's home near Salisbury, England, on June 5, 1981 // Twentieth century literature. -1982. Vol. 28, N 2 (Summer) : William Golding iss. - P. 130-170.

72. Baker J.R. Critical Essays on William Golding / J.R. Baker. Boston (Mass.) : Hall, 1988. - 197 p.

73. Baker J.R. Golding and Huxley: the Fables of Demonic Possession // Twentieth century literature. 2000. - Vol. 46, N 3 (Autumn). - P. 311-327.

74. Baker J.R. Golding's progress : review // Novel: a forum on fiction. 1973. — Vol. 7, N 1 (Autumn). - P. 62-70.

75. Bien P. Vision of a Latter-day Modernist: William Golding's Nobel Prize // World literature today. 1984. - Vol. 58, N 2 (Spring). - P. 185-188.

76. Biles J.I. Literary Sources and William Golding // South Atlantic bull. 1972. -Vol. 37, N 2 (May). - P. 29-36.

77. Boyd S.J. The novels of William Golding / S.J. Boyd. Brighton (Sussex) ; New York : Hervester press : Martin's press, 1988. — 215 p.

78. Carey J. William Golding: The Man Who Wrote Lord of the Flies / J. Carey. — London : Faber & Faber, 2009. 573 p.

79. Cleve G. Elements of Mysticism in Three of William Golding's Novels / G. Cleve. Turku : Turun yliop., 1986. - 388 p.

80. Coppinger R. Analogous Journeys: William Golding and T.S. Eliot // Modern language studies. 1981. - Vol. 11, N 2 (Spring). - P. 83-87.

81. Crane J. K. Golding and Bergson: the Free Fall of Free Will // The Bull, of the Rocky Mountain Modern Language Assoc. 1972. - Vol. 26, N 4 (Winter). -P. 136-141.

82. Davies C.W. The Novels Foreshadowed: Some Recurring Themes in Early Poems by William Golding // English. 1968. - N 17 (Autumn). - P. 86-89.

83. Dick B.F. «The Novelist is a Displaced Person» : An Interview with William Golding // College English. 1965. - Vol. 26, N 6 (March). - P. 480-482.

84. Dick B.F. William Golding / B.F. Dick. Boston (Mass.) : Twayne, 1987.168 p.

85. Dicken-Fuller N.C. William Golding's Use of Symbolism / N.C. Dicken-Fuller. Lewes (Sussex) : Book Guild, 1990. - 82 p.

86. Gindin J. William Golding / J. Gindin. Basingstoke ; London : Macmillan, 1988.- 124 p.

87. Granofsky R. «Man at an Extremity»: Elemental Trauma and Revelation in the Fiction of William Golding // Modern language studies. 1990. - Vol. 20, N 2 (Spring).-P. 50-63.

88. Gregor I. The Later Golding / I. Gregor, M. Kinkead-Weekes // Twentieth century literature. 1982. - Vol. 28, N2 (Summer) : William Golding iss. -P. 109-129.

89. Kinkead-Weekes M. William Golding : A Critical Study of the Novels / M. Kinkead-Weekes, I. Gregor. London : Faber & Faber, 2002. - 412 p.

90. Medcalf S. William Golding / S. Med calf. Edinburgh: Longman Group, 1975.-43 p.

91. Oldsey B. Salinger and Golding: Resurrection or Repose // College literature. 1979. -Vol. 6, N 2 (Spring). - P. 136-144.

92. Pemberton C. William Golding / C. Pemberton. — London : Longmans : Green & Co., 1969.-30 p.

93. Peter J. The Fables of William Golding // The Kenyon rev. — 1957. -Vol. 19, N 4 (Autumn). P. 577-592.

94. Redpath Ph. William Golding: A Structural Reading of His Fiction. -London ; Totowa (N. J.) : Vision : Barnes & Noble, 1986. 222 p.

95. Sinclair A. Wiliam Golding's The Sea, The Sea // Twentieth century literature. 1982. - Vol. 28, N 2 (Summer) : William Golding iss. - P. 171180.

96. Snaith A. Virginia Woolf's Narrative Strategies: Negotiating Between Public and Private Voices //J. of modem literature. 1996. - Vol. 20, N2 (Winter).-P. 133-148.

97. Stalhammar M.M. Imagery in Golding's The Spire / by M.M. Stalhammar. Goteborg : Acta Universitatis Gothoburgensis, 1977. -140 p.

98. Stape J.H. Fiction in the Wild, Modern Manner: Metanarrative Gesture in William Golding's To the End of the Earth Trilogy // Twentieth century literature. 1992. - Vol. 38, N 2 (Summer). - P. 226-239.

99. Stape J.H. The Artful Equivocation of William Golding's «The Double Tongue» // Twentieth century literature. 2001. - Vol. 47, N3 (Autumn). -P. 391^106.

100. Strongman L. Empire at Sea: William Golding's Rites of Passage II Strongman L. The Booker Prize and the Legacy of Empire. Amsterdam ; New York : Rodopi, 2002. - P. 36-42.

101. Subbarao V.V. William Golding: A Study / V.V. Subbarao. London : Oriental Univ. press, 1987. — 156 p.

102. Sullivan W. William Golding: The Fables and the Art: review // The Sewanee rev. 1963. - Vol. 71, N 4 (Autumn). - P. 660-664.

103. Tiger V. William Golding's «Wooden World»: Religious Rites in Rites of Passage // Twentieth century literature. 1982. - Vol. 28, N 2 (Summer) : William Golding iss. - P. 216-231.

104. William Golding: The Man and His Books : A Tribute on His 75th Birthday / ed. by John Carey. London ; Boston : Faber & Faber, 1986. -191 p.