автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Нарратология современной беллетристики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нарратология современной беллетристики"

На правах рукописи

003167087

КРИЖОВЕЦКАЯ Оксана Михайловна

НАРРАТОЛОГИЯ СОВРЕМЕННОЙ БЕЛЛЕТРИСТИКИ (на материале прозы М. Веллера и Л. Улицкой)

Специальность 10 01 08 - Теория литературы. Текстология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 6 АП Р 2008

Тверь 2008

003167087

Работа выполнена на кафедре теории литературы ГОУ ВПО «Тверской государственный университет»

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор

Виктор Александрович Миловидов

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Людмила Николаевна Скаковская

кандидат филологических наук Светлана Геннадьевна Леонтьева

Ведущая организация Ивановский государственный университет

Защита состоится 2008 г. в ^час ^мин на заседа-

нии диссертационного совета Д 212 263 06 в Тверском государственном университете по адресу. 170002, г. Тверь, просп Чайковского, 70, ауд. 48

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу г Тверь, ул. Володарского, 44а

Автореферат разослан ¿¿¿¿¿/У? $ 2008 г

Ученый секретарь диссертационного совета Л

доктор филологических наук, профессор С И1 С Ю Николаева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Современная беллетристика - явление, безусловно заслуживающее внимания исследователей в силу той роли, которую оно играет в словесности конца XX - начала XXI века При этом современная беллетристика есть факт не только литературы (литературный факт), но и - шире - культуры (факт культуры) В отличие от классики, которая формирует канон литературы, беллетристика - живой, становящийся феномен, а потому он испытывает непосредственное воздействие читающей публики и, в свою очередь, воздействует на нее Современная беллетристика — факт массовой культуры (хотя она не сводится к ней, а отношения между беллетристикой и так называемой «массовой литературой» - не менее сложны, чем между беллетристикой и высокой классикой) Поэтому изучение беллетристики, которая является формой словесности и может, соответственно, анализироваться с помощью филологического инструментария, должно вестись и с применением иных средств, относящихся к культурологии и, вероятно, еще целому набору дисциплин культурологической ориентации - социологии, социальной психологии, книговедения и т д Наиболее же адекватной методикой изучения данного сложного объекта могут стать широко входящие в культурологические, лингвистические и (с нескольким запозданием в литера гуроведческие) исследования принципы дискурс-анализа (критический анализ дискурса)

Объектом настоящей работы является не литературное произведение (группа литературных произведений), а феномен гораздо более сложной природы - литература В данном определении объекта исследования нет ни противоречия, ни риторической спекуляции Под литературой, вслед за Л Н Толстым, мы понимаем не текст и не совокупность текстов, а литературу как «одно из средств общения людей между собой»1, причем, как показывают современные исследователи", в толстовском определении равно важными являются все его компоненты - и «средства» (тексты произведений), и «люди» (продуцент и реципиент текста), и «общение» как динамическая диалогическая процедура (литературно-художественный дискурс),

' То четой Л И Чю такое искусство7 // Толстой Л Н Литература, искусство М, 1978 С 37

2 Миюеидов Ь А Введение в семиологию 1 верь 2003

даже «между» в этом определении значимо, так как указывает на хронологические, географические, гендерные, этические, эстетические и прочие характеристики участников литературного процесса как напряженного диалога сознаний, реализующих себя в формах художественного письма (эта напряженность как раз и предопределяется различиями данных характеристик, поэтому «между» в толстовском определении - на глубинно-семантическом, а не формально-языковом уровне - есть скорее противительный союз, чем сопоставительный) Современный литературный процесс демонстрирует крайнее многообразие данных форм, которые, тем не менее, активно взаимодействуют - что и составляет основную особенность современной литературы.

Предметом же нашего исследования является современная беллетристика - феномен, который может быть определен в своей художественной и эстетической специфике только в соотношении со смежными фактами литературы - литературой «высокой» классики и массовой литературой

Материал, на котором строится настоящее исследование - творчество наиболее заметных современных писателей, произведения которых мы относим к беллетристике, Л. Улицкой и М Веллера.

Изучаемые в настоящем исследовании тексты принадлежат к массовой культуре Массовая культура и ее литературные составляющие, массовая литература и беллетристика, в последнее время становятся объектом интенсивного внимания со стороны представителей разных специальностей потому, что по своему объему (достаточно принять во внимание объемы тиражей) и, вероятно, влиянию на современный культурный и литературный процесс, на современного читателя они занимают главенствующую роль Но они интересны не только сами по себе: литература и культура есть непрерывный процесс, где периоды спада сменяются периодами интенсивного развития, а периоды формирования ценностей - периодами их переоценки Поэтому для адекватного взгляда на литературный процесс как систему крайне необходимо изучать и литературу, условно говоря, «второго» и «третьего» плана, массовую литературу и беллетристику -именно в них «прорастают» тенденции, которые должны привести к возникновению и новой классики, и новых шедевров художественного творчества

С другой стороны, изучаемые в данной диссертации авторы - это настоящие мастера художественной прозы, чьи произведения способны доставлять истинное эстетическое удовольствие, а потому их творчество заслуживает и монографического анализа

Интегрирующим началом, на основе которого можно изучать традиции и новаторство в сфере прозы, является повествовательная техника (или нарратив) Но поскольку повествование в романе, повести, рассказе - это повествование «о ком-то», то второй основой анализа литературного процесса может стать актантная структура повествовательной прозы

Данные термины-понятия (нарратив, актант) достаточно давно вошли в арсенал современного литературоведения3. Нарратология как особая, специфически исследовательская технология вполне вписывается в рамки дискурс-анализа и оказывается эффективной потому, что, как и дискурс-анализ, является интегративной (она включает в себя и лингвистические, и литературоведческие инструменты), а потому способна дать целостное представление о повествовательных и персонажных структурах в единстве формы и содержания литературного произведения

Актуальность нашего исследования, тем не менее, обусловлена не только необходимостью дальнейшего развития принципов и инструментария нарратологического исследования, но и следующим обстоятельством в современной словесности широко представлены тексты, которые находятся на пофаничье между собственно художественной литературой и беллетристикой, художественной литературой и такими формами словесного творчества, где художественное и эстетическое начало выполняют второстепенную роль по отношению к началу внеэстетическому Изучение такого рода словесности требует разработки особого инструментария -данной цели, в известной степени, посвящены методологические и методические аспекты нашей работы Не меньшую актуальность представляет и тот факт, чго изучаемые в настоящем исследовании авторы действительно являются ведущими в современной российской словесности (если учесть даже такой фактор, как тиражи и, следовательно, объем читательской аудитории), а потому нуждаются в основательном историко-литературном и теоретическом осмысливании.

Научная новизна исследования предопределена тем, что в нем впервые, на основе принципов современной нарратологии, делается попытка системного осмысливания связи между классическим нарративом и повествовательными техниками в современной беллетристике - в их общности и различиях По сравнению с уже имеющимися, относительно недавними исследованиями интересующего нас исследования, мы отстаиваем и ряд собственных положений в частности, говорим о первичности литературной (а не мифологической или архетипической ) компоненты в системе

3 См Ш\шд В Нарратотогия М , 2003 Тюпа В II Нарратология как аналитика пове-ствова1е1ьного дискурса («Архиерей» А П Чехова) Тверь, 2001

претекстов современной беллетристики, о специфике проявления тендерного начала в поэтике современной беллетристики, и т д

Методологической основой исследования стали теоретические положения работ В. Я Проппа, Ю. М Лотмана, В И Тюпы, Б В Дубина, Л Д Гудкова, В. Шмида, Д Кавелти, У Эко, а также принципы дискурс-анализа, представленные в работах М Л Макарова, В И Миловидова, Р В Черкасова и др

Цель диссертационного исследования - рассмотрение динамических связей между классической литературой и современной беллетристикой на примере анализа повествовательного творчества Л Улицкой и М Веллера, а также определение специфики современной повествовательной литературы (беллетристики) в современном литературном процессе Данная цель предопределяет решение следующих задач.

- рассмотрение методологических аспектов дискурс-анализа литературных фактов, построение рабочей методологической гипотезы дискурс-анализа литературного процесса и литературного произведения,

- построение рабочей гипотезы дифференциации понятий «литература» и «массовая литература», «литература» и «беллетристика», «литература» и «словесность», «художественное» и «эстетическое» - по отношению к литературе высокой классики и массовой литературе,

- описание классического романного нарратива в его соотнесении с повествовательными структурами в современной массовой литературе и беллетристике,

- анализ романов Л Улицкой и М Веллера на основе рабочей гипотезы трансформации классических нарративных моделей в современной литературе,

- анализ актантно-повествовательных структур в романах Л Улицкой и М Веллера в контексте проблем мифа, литературного архетипа, тендерных составляющих литературного процесса

На защиту выносятся следующие положения.

- современная беллетристика, представленная творчеством Л Улицкой и М Веллера, является закономерным этапом литературного процесса, развиваясь на основе и параллельно развитию литературы «первого» ряда, она кодифицирует, формализует основные, наиболее продуктивные модели классической прозы (формульная литература),

- корпус текстов современной беллетристики демонстрирует вторич-ность по отношению к ряду литературных жанров, прежде всего повествовательных, в условиях господства «эстетики противопоставления»

(Ю М Лотман) современная беллетристика развивается в рамках «эстетики тождества»,

- современная массовая литература и беллетристика реализуют деформированную модель литературного процесса, подвергнутого воздействию внелитературных факторов,

- беллетристика, будучи результатом «формализации» повествовательных моделей и образной системы классической литературы, является полем разработки новых нарративно-актантных моделей,

- основные нарративные стратегии, реализуемые в беллетристическом творчестве Л Улицкой и М. Веллера, связаны с инверсией, «мультипликацией» и формализацией нарративных структур и актантных схем классической литературы, а также реализацией тендерных стереотипов культуры, апеллирующих к массовому сознанию

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были представлены на международных конференциях «Межкультурная коммуникация в современном славянском мире» (Тверь, 2005), «Нарративные традиции славянских литератур (средневековье и новое время)» (Новосибирск, 2006), «Поэтика и лингвистика» (Тверь, 2006).

Структура диссертации предопределена ее содержанием Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

ГЛАВА 1 диссертации, МАССОВАЯ ЛИТЕРАТУРА И БЕЛЛЕТРИСТИКА МЕТОДОЛОГИЯ И ПРИНЦИПЫ АНАЛИЗА, посвящена разработке методологии исследования, критическому анализу существующих в науке воззрений на взаимодействие литературы «высокой» классики, беллетристики и массовой литературы, а также построению рабочей гипотезы, относящейся к специфике повествовательных структур в современной беллетристике в ее связях и отношениях со смежными литературными явлениями

В науке существуют многочисленные попытки «разведения» того, что в словесности относится к художественному творчеству, и того, что таковым не является. Основными терминами, которые фигурируют в данной связи, являются термины «классическая, высокая литература» (как эстетически полноценное художественное творчество), «массовая литература», «беллетристика», как нечто, имеющее связь с литературой, но вторичное

по отношению к ней и, соответственно, не выходящее на конгениальные литературе высоты эстетического

Беллетристикой исследователи часто называют тексты современной литературы, не включенные в канон классики и относящиеся к современности. Считается, что беллетристика подражательна по отношению к литературе, она эксплуатирует приемы и способы литературы, но - для решения уже не эстетических, а других (чаще всего - развлекательных и/или коммерческих задач) Беллетристика, как полагают исследователи, актуальна, она обращена не к «вечному», а к сиюминутному, что огражается и на имманентных литературе свойствах беллетристического произведения беллетристика « размывает границы между внеэстетической и эстетической сферами деятельности При этом не только происходит естественное обогащение литературной области за счет контактов с жизнью, но и - на уровне массовом - возникает особая опрощенно-обытовленная эстетика»4

Помимо литературы «высокой классики», в современном литературном процессе представлена и так называемая «массовая литература», также, если следовать за исследователями, отличающаяся «сниженным» эстетическим и художественным потенциалом5 Как, пользуясь более-менее точными культурологическими и поэтологическими схемами, развести эти три ветви литературного процесса?

Исследователи показали, что в так называемых «ангажированных» формах словесности субъектно-объектная составляющая литературно-художественного дискурса принципиально модифицируется - реципиент из полноправного субъекта литературного сотворчества превращается в объект внехудожественного воздействия В этом - в разрушении субъект-но-субъектной и создании субъектно-объектной структуры дискурса — и состоит принципиальное отличие литературы от не-литературы, которая, будучи в ряде своих формальных особенностей подобна литературе, по своим онтологическим характеристикам от литературы принципиально отличается6.

В современной коммерческой массовой литературе также наблюдается сдвиг в субъектно-объектных отношениях литературного процесса, видоизменяется, по сравнению с нормальной литературой структура «обще-

4 Вершинина Н А Русская беллетристика 1830-х - 1840-х годов (проблемы жанра и стиля) Псков, 1997 С 8

5 Щировская Т Н Типология сюжетов в произведениях отечественной массовой литературы 1990-2000 годов автореф дис канд филол наук Армавир, 2006 С 12

6 См подробно применительно к идеологизированной литературе Леонтьева С Г Литература пионерской организации идеология и поэтика автореф дис канд филол наук Тверь, 2006

ния людей между собой» (Л Н Толстой) Идеология вытесняется коммерческим интересом, но суть субъектно-объектных отношений - даже с учетом этого нюанса - не меняется- коммерческий писатель, как и идеологически ангажированный составитель политизированных текстов видит в читателе не полноценного субъекта культурного диалога, а объект воздействия Цели этого воздействия хорошо известны, и реализуются эти цели в круглых суммах на счетах коммерческих издательств, издающих «красно-черную» и «розовую» литературу - боевики, детективы, любовные романы

Беллетристический текст - текст «не-ангажированный» («Под беллетристическим типом текстов понимаются такие, которые имеют своей первой ценностью сам текст как источник эстетического (не ангажированного утилитарной внешней целью) чтения»7, что отличает его от литературы массовой Различия же между беллетристикой и «высокой» литературой лежат в иной плоскости

В диссертации делается предположение современные изводы традиций серьезной, «высокой» литературы, подчиняющиеся законам имманентного литературного ряда, разворачиваются в русле постмодернизма и «пост-постмодернизма» как экспериментального, а потому и серьезного искусства, стремящегося к поиску новых форм выражения нового содержания, перед которым стоит человек рубежа тысячелетий Эти эксперименты разворачиваются в сфере стратегий, описанных в научной литературе о постмодерне и пост-постмодерне (М Н Липовецкий, И С. Скоропанова8 и др) «диалог с хаосом», игра, конструирование возможных миров, интертекстуальность, различные модификации «ял-повествования (В Л Шуников)9

Говоря, что литература есть «умышленная какография»10, Р Барт метафорически выразил суть того, что Ю. М Лотман именовал «эстетикой противопоставления» как средой формирования художественных стратегий постромантического искусства «Серьезный» современный писатель, отталкиваясь от предшествующей литературной традиции, обязан, в силу существования данной среды, создавать нечто новое, противопоставленное

7 Богатырев А А Этементы неявного смыслообразования в художественном тексте Тверь, 1998 С 4

8 Липовецкий М Н Русский постмодернизм очерки историческои поэтики Екатеринбург, 1997, Скоропанова // С Русская постмодернистская литература М, 1999

9 Шуников В П «Я»-повествование в современной отечественной прозе принципы организации и коммуникативные стратегии автореф дис канд филот наук М , 2006

10 См БартР S/Z М , 1994

тому, что было Такова эстетическая суть серьезной, «высокой» литературы в ее современных модификациях

Беллетристические тексты (например, проза Б Акунина, М Веллера, Л Улицкой, Д Рубиной) напоминают постмодернистские тексты - с их обилием аллюзий, реминисценций, интенсивностью интертекстуальной игры, но в данном случае постмодерн (в принципе не-массовое искусство) и использующая постмодернистские стратегии, но ориентированная на массовые тиражи беллетристика принципиально расходятся в том, что касается субъектно-субъектных (не субъектно-объектных, а именно субъект-но-субъектных) отношений в рамках литературного процесса

Принципиальное отличие беллетристики, использующей прецедентные феномены, от постмодерна находится на уровне прагматики и синтак-тики произведения как художественного знака. Постмодернистский интертекст, сталкивая в текстуальном поле разные, различные и обязательно конфликтующие дискурсы и социолекты11, таким образом создает новый эстетический продукт, новую модель бытия, которая, как правило (в этом суть нормального искусства - в создании нового), конфликтует с читательскими стереотипами

Беллетристика - средство вписаться в существующие культурные стереотипы, «освежить» их и слегка активизировать12 Перлокутивный эффект нормального интертекста - скандал Перлокутивный эффект беллетристического интертекста - комфортное для реципиента узнавание известного в неизвестном, создающее чувство удовлетворенности собственной компетентностью в сфере культурных феноменов и способностью «играть» в их разнообразные сочетания

С точки зрения принятой в диссертации методологии ничего дурного в этом нет Это - мастерски сделанные тексты, в художественном отношении превосходящие многие тексты классические (если, в соответствии с высказанной выше гипотезой, считать художественность и эстетическое не абсолютными, а переменными, субъектно ориентированными категориями в культурном процессе) У них просто другая функция в культуре Это - не плохие, а другие тексты Вместе с тем, сопоставляя данные тексты с текстами им прецедентными, можно поставить и ряд теоретических проблем, выходящих за рамки проблем, связанных с беллетристикой Так, характеризуясь серьезным художественным потенциалом, беллетристические тек-

11 Борисенко А В Семиотика интертекстуальности Тверь, 2005 С 67,72 78

12 См Волкова Н А , Миловидов В А Интертекстуальность как средство организации воздействия кинематографического текста // Языковой дискурс в социальной практике материалы Межвуз науч-практ конф Тверь, 2007 С 81-86

сты чаще всего не столь масштабны в эстетическом плане - если подходить к ним с мерками, принятыми в эстетической оценке «высокой» классики Таким образом, в беллетристике (и это, вероятно, ее типологическая черта) очевидным фактом является несоотносимость художественного и эстетического начал

В настоящей работе приняты следующие принципы дифференциации смежных форм словесности (классическая художественная литература, беллетристика, массовая литература) Массовая литература — термин, имеющий два значения Во-первых, массовая литература есть понятие социологическое, и относится оно к социальному статусу литературного текста, к тому, какую роль он играет в современном ему культурном процессе. Измеряется этот статус прежде всего востребованностью текста, объемом тиражей, которыми издано произведение. Причем, в этом смысле востребованность как социологическая характеристика произведения может быть стратифицирована как синхронная (произведение востребовано «здесь-и-сейчас», значительны разовые тиражи текста, потребляемые современной автору читающей публикой) и как диахронная (писатель, в силу своей значимости для культуры, издается на протяжении значительного количества лет и даже веков и по совокупным объемам тиражей не уступает массовому писателю первого типа)

Второе значение термина массовая литература существует в режиме противопоставления термину элитарная литература, качественная литература Характеристики данного феномена - не столько количественные, сколько качественные (ориентация на редуцированные этические, эстетические и художественные ценности, вторичность, формульность, шаблони-зация) И в эгом значении массовость будет уже не социологическим, а литературоведческим или, точнее, поэтологическим понятием, так как относится к имманентным характеристикам литературного произведения и литературного процесса

С учетом данного двойного значения термина можно сказать, что произведения А С Пушкина или Л Н Толстого, безусловно, относятся к массовой литературе как социологическому феномену (первое значение термина), но к ним не относится понятие массовой литературы во втором значении

Не исключено, что данным образом понимаемая массовость может стать основанием для причисления литературного произведения к разряду классических диахроническая массовость есть своего рода мерило исторической востребованности произведения - как определенного эталона, лучшего образца литературного произведения, актуального в этом смысле

для многих поколений читателей, а потому и востребованного ими В частности, понятие диахронной массовости позволяет увидеть и соотношение между качественной беллетристикой и классикой это соотношение не парадигматическое, а синтагматическое- то, что современниками воспринимается как беллетристика (часть массовой культуры) может со временем, «отфильтрованное» постоянным читательским интересом войти в канон, то есть, быть причисленным к классике

Понятие массовости и в первом и во втором значении относится к современной коммерческой литературе (криминальному роману, детективу, женскому роману, фэнтези13 Вместе с тем, и здесь отсутствуют резкие границы перехода от беллетристики к перечисленным жанрам, поэтому приведенная классификация, которая во многом повторяет (хогя и уточняет) существующие, демонстрирует скорее тенденции, чем фиксированные точки литературного процесса.

Кстати, данная дифференциация практически совпадает с теми, что -в более жестких вариантах - имеются в литературоведении и в XIX веке беллетристика выполняла роль «срединного звена между классикой и «низким» чтением»14

Согласно исследованиям Ю. М Лотмана, развитие и движение искусства определяют две динамические формы, которые представляют собой взрывные и постепенные процессы Эти процессы в равной мере определяют структуру человеческого бытия и «выполняют важные функции одни обеспечивают новаторство, другие - преемственность»15

Для взрывных процессов характерна непредсказуемость - «определенный набор равновероятных возможностей, из которых реализуется только одна», порождающая гениальность16 Появление гениальной личности чрезвычайно редко и не поддается предвидению Взрыв сменяется неизменностью и повторяемостью с характерным для этого процесса типовым героем

Данная динамика определяет и специфику литературного процесса - в широкой исторической перспективе Современная беллетристика, являющаяся реализацией принципа постепенности, основывается на традициях «большой» литературы, одновременно существенно их трансформируя и готовя возможность качественно нового «взрывного» этапа

13 См Щировская Т Н Типология сюжетов в произведениях отечественной массовой литературы 1990-2000 годов

14 Там же С 9

15 Лот чан Ю М Культура и взрыв М, 1992 С 26

16 Там же С 196

Логика трансформации нарративно-актантных моделей классической литературы рассматривается во второй главе ДИССЕРТАЦИИ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЕ МОДЕЛИ В СОВРЕМЕННОЙ БЕЛЛЕТРИСТИКЕ (Л Улицкая, М Веллер).

Если апеллировать к тендерным категориям, то анализ текстов современных романистов позволяет предположить, что изменение классических традиций жанра в современной беллетристике происходит в двух направлениях мужское и женское видение человека и мира, мужской и женский способы письма

Обращаясь к повседневной жизни обычных людей, Л Улицкая оперирует классическим арсеналом повествовательных приемов и характерологии, которые подвергает принципиальной инверсии Эта инверсия, тем не менее, является не открытием чего-то нового и ранее не использованного, но, скорее, возвращением к уже отработавшим свое и отработанным моделям, известным по классической литературе

Основные темы, рассматриваемые автором, - мужчина и женщина в современном мире, семья, взаимосвязь поколений, отношение к смерти, призвание и т д

Так, семья как центр освоенного мира, доминантная первичная структура, организующая жизненное пространство индивида, его систему координат в мире - основное поле событийности в прозе Л Улицкой, что связывает ее с традицией классического романа, который после открытий Л Н Толстого проблемы мира и общества рассматривает через призму семейных отношений Семья - один из «топосов» художественного мира современного эпоса, первичная «органическая общность», которой и отдает должное Л Улицкая, но содержательное наполнение норм и ролей, организующих внутрисемейное взаимодействие, в ее произведениях существенно меняется Касается это, прежде всего, распределения ролей в рамках семьи Женщина в произведениях Л Улицкой, с одной стороны, соотносится с традиционными образами женственности (верная подруга, образцовая мать), с другой стороны, созданные искусством предшествующих эпох мифы о женственности / мужественности разрушаются писательницей Члены оппозиций, связанных с традиционными представлениями о различиях мужского и женского начал, таких, как активность / пассивность, сила / слабость, интеллект / эмоции, дух / тело, меняются местами Мужчина в изображении женщины-писательницы утрачивает признаки мужественности Мужской образ редуцируется (но иначе, чем, допустим, у Веллера, где за скобки выносится все немужественное в мужчине) У

Улицкой мужчина приобретает черты «неполноценности, дегенеративности»17

В подобной ситуации женские персонажи оказываются перед необходимостью быть сильными, «менять пол», женщина становится центром семейного мира и - шире - мира вообще Проза Л Улицкой «женоцен-трична»18, и писательница таким образом подвергает инверсированию всю семейную структуру как топологическую основу современной прозы, ее нарративно-актантную модель

«Маскулинизация» женского мифа наиболее отчетливо проявляется в романе «Медея и ее дети», который основывается на инверсии одной из наиболее известных женских мифологем

Указание на миф как прецедентный текст содержится уже в названии романа «Медея и ее дети» Но Л Улицкая отказывается от традиционной разработки женского мифа, более того - она полемизирует с его каноном

Семантическое ядро мифа о Медее - материнство (пусть и трагически изломанное). Но в «Медее и ее детях» Л. Улицкой семантика мифа инвер-сирована Медея не может иметь детей, и она не может их убить Роман «Медея и ее дети», содержа отсылку к античной мифологии и вызывая ассоциацию с классическим сюжетом о детоубийстве, вступает в конфликт с семантической структурой устойчивой мифологемы, десемантизирует ее, отчего сам мифологизм в романе Улицкой становится не содержательным, а формальным компонентом, тем инструментом, при помощи которого структурируется повествование Взяв за основу античную мифологическую систему - «общие мифологические места»19, Л Улицкая разрушает ее образную и символическую структуру и создает новый миф и новую реальность

Образ Медеи Синопли восходит к героине Коринфского эпоса, но в романе Л. Улицкой античный сюжет переосмысляется Медея Мендос никого не убивает, не имеет собственных детей, но является хранительницей семейного очага, собирая вокруг себя детей и внуков своих многочисленных братьев и сестер, она призвана стабилизировать, уравновешивать отношения в многонациональной семье

Медея берет на себя функции патриарха (мужские функции), видоизменяя и гендерные характеристики прецедентной мифологемы Вся жизнь

" Савкина И Говори Мария1 (Заметки о современной русской женской прозе) // Преображение 1996 №4 С 62-67

18 Меча Э «Сонечка» Л Улицкой с тендерной точки зрения новое под солнцем'//

Преображение 1998 №6 С 101-107

'" Мепетинскии Е М От мифа к литературе М , 2000 С 24

Медеи в романе Л Улицкой вращается вокруг ее дома и ее многочисленной и многонациональной семьи - основных составляющих бытия Это бытие - символическая модель мира женщины, которую реконструирует автор

Монументальность характера сближает Медею с древними богами Такого рода характерология непосредственно связана с хронотопическими характеристиками мифа - бог (Медея) наделен завершенностью, законченностью, вечной жизнью как статичной (чуждой динамике изменения) молодостью или зрелостью Мифологичен не только внешний облик Медеи, но и ее мышление, что проявляется в ритуальном характере традиций в ее доме, в цикличности ритма ее жизни.

Мифологизм как мироощущение и миропонимание реализуется в поэтике произведения, проявляя себя как художественный прием и как средство сюжетосложения Цикличность и повторяемость в произведении Улицкой - ведущие принципы повествования, которые проявляются в судьбах героев

В «кольцевом» пространстве время останавливается, движение «по кругу» не есть движение во времени; это - движение в пространстве, «умножение», уплотнение пространства за счет редукции временного компонента хронотопа При этом пространственные характеристики художественного мира выстраиваются не по оси «начало / конец», как в случае с линеарными формами хронотопа В контексте «семейной мифологии» координатами художественного мира становятся точки «центр» и «периферия» Поселок и дом, где живет Медея, есть центр, остальной мир становится периферией

Для художественного пространства произведений женщины-писательницы характерны уплотнение, концентрация, некая «капсулиро-ванность»20 Это обусловлено прежде всего прикрепленностью жизни к определенному месту, которое ограничено и не связано существенно с другим миром На уровне нарративной структуры эта капсулированность пространства предопределена редукцией хронологического аспекта хронотопа, циклическим характером последнего Не исключено, что в этом проявляется и одна из характеристик «женского» мира как гендерно окрашенного варианта художественной концепции бытия

Воплощая в себе черты матриархальной архаики, призванная воплотить образ Великой Богини, героиня не является при этом женщиной в матрице культурно - мифологических представлений Ее женская добро-

30 Опелоеа И П Беллетристика О А Шапир особенности проблематики и поэтики автореф дис канд филол наук Гверь 2005

детель словно списана с мужского образца, она инверсирована - при сохранении основных структурных особенностях мифологемы

Переосмысливая основные культурные символы, в первую очередь, связанные с женщиной, писательница создает новый мономиф, который в современной литературе есть средство «концептуализации мирз, того, что находится вокруг человека и в нем самом»21

В романе «Искренне ваш Шурик» Улицкая вновь обращается к семейной теме Но по-иному представлена в нем тема любви, в которой духовное редуцируется до ложно понятого чувства долга и жалости, а плотское - до механического

На первый взгляд, герой романа «Искренне ваш Шурик» не выходит за рамки традиционного любовно-психологического сюжета, характерного для современной романистики в современном романе романтические чувства вытесняются иными - с преобладанием физиологии. Эрос, связанный с любовью, поднимает человека на высочайший уровень духовных прозрений На человека, растрачивающего себя в связях, лишенных любви, эрос оказывает механически-мертвящее воздействие. Любовные истории типичного героя современного романа - это Эрос без любви

Но любовные истории Шурика - при всей их заурядности и обыденности - несут в себе поистине демоническое начало, и это, с одной стороны, есть эффект той трансформации, которой подвергается нарратив любовно-психологической прозы, а, с другой, та введенная автором характеристика актанта, которая обусловливает трансформацию нарратива

Шурик обозначен писательницей как «демонический гений сострадания»22 В своих отношениях с рядом персонажей-женщин Шурик руководствуется состраданием Именно сострадание из практических целей (необходимость помочь), а не романтические чувства вовлекают его в нелепые отношения Осуществляя свою «миссию», Шурик становится жертвой агрессии несчастных женщин и незаметно для себя и для них сградает сам и причиняет горе им

Данная характерная черта актанта обладает сюжстогенным потенциалом В романе Л Улицкой происходит, мы бы сказали, «мультипликация» базовой нарративной модели любовно-психологического романа, что, в свою очередь, видоизменяет и сам жанр, и героя

Л Улицкая «мультиплицирует» традиционный любовно-психологический сюжет, проводя своего героя через целую анфиладу аль-

21 Мелетинский Е М От мифа к литературе С 24

22 Никакого авторского произвола Л Улицкая «Мой герой- частнын человек» // http ''/exlibns ng ru'faktv/2004-05-13/1 ulihkav html

ковных перипетий При этом перед нами - не авантюрный роман, психологическая разработка каждой новой любовной истории в романе «Искренне ваш Шурик» представлена полностью, что не характерно для авантюрного сюжета

Движение к «мультипликации» любовного события и, соответственно, к выхолащиванию традиционной темы классической литературы наблюдается уже в романистике Флобера, в «Мадам Бовари». Но здесь это выхолащивание, ведущее к дегероизации героини, искупается смертью последней

Теоретически данный феномен можно осмыслить как весьма прихотливое взаимодействие (сосуществование, симбиоз) двух принципиально отличных друг от друга эстетических моделей, с помощью которых в структурализме описывается проблема преемственности, проблема традиции Это - «эстетика тождества» и «эстетика противопоставления», концепция которых была, в частности, разработана Ю М Лотманом Суть этого взаимодействия - взаимный конфликт, а оттого - и взаимное уничтожение, взаиморедукция факторов преемственности и новаторства на «поле» современной беллетристики, что и объясняет «сниженный» характер последней, ее «вторичность»

Переосмысление моделей классики в современной беллетристике приобретает двойственный и даже парадоксальный характер В ориентации на классические произведения и шаблонизации последних устойчивость подавляет изменчивость как одну из характеристик романной меры С другой стороны, этим подавлением современная беллетристика «взрывает» внутреннюю меру романа, который может существовать только как постоянно изменяющаяся структура Эта изменчивость приобретает не качественный, а количественный характер

Классическое начало в анализируемых романах Веллера представляет собой монтаж из нескольких жанрово-тематических канонов, в котором автор соблюдает принцип соответствия ожидаемому читателем, одновременно «взрывая» эти ожидания, создавая метажанровые образования Романы Веллера - это синтез элементов бытового, любовного и приключенческого романов с элементами классического и иронического детектива Причем обращение к разнообразным жанровым традициям прослеживается как в событийном ряду, так и в построении образа главного героя, однако все модели и культурные коды, присутствующие в романе, редуцируются

Модель героя прозы М Веллера узнаваема читателем, но, в то же время, в отличие от классической модели, где образы героев не статичны, а

находятся в процессе формирования, где авторское внимание сосредоточено на внутреннем мире персонажей, она видоизменена герой проявляет себя только в определенном ракурсе, он неполноценен в целом ряде жизненных сфер, редуцирован

Особое внимание в прозе Веллера уделяется выживанию — одной из важных закономерностей биологического существования человека Смысл существования героев - преобразование, гармонизация мира в результате деятельности, обусловленной энергетическим потенциалом Отсюда - концентрация в герое тех черт внешности и характера, которые только и необходимы для осуществления подобной миссии (железная воля, жесткий взгляд и т.п) Поэтому и мир романов Веллера редуцирован, он является функцией героя Вся последовательность событий и поступков героев направлена к позитивному результату деятельности, а не к пос гоянному углублению и прояснению смысла ситуации, что значительно редуцирует этическую составляющую текстов Веллера

Роман «Приключения майора Звягина»- своеобразный жанровый монтаж В тексте явно присутствует атрибутика детективного, приключенческого, любовного и бытового романов Веллер монтирует ряд отдельных, разрозненных историй, которые наделяются единым смыслом, исходящим из базовой оппозиции «активное/пассивное начало» Внешне это довольно заурядные истории, но вместе с тем дающие картину чрезвычайно многозначную, своего рода собрание разных людей, по которым читатель может составить представление о человечестве в целом Приключения Звягина - серии более или менее однотипных текстов с повторяющимися сюжетными единицами (подобно функциям В Я Проппа) и легко опознаваемыми читателем Прецедентом подобной схемы - однотипные сюжетные построения, «выводимые из единой темы (или комплекса взаимосвязанных тем) и имеющие единый репертуар мотивов»23 - являются новеллы А Конан Дойла о Шерлоке Холмсе

Все истории объединяет фигура главного героя Анализируемый в диссертации роман укладывается в классическую сюжетную схему, основанную на действиях активного героя В ряде действий протагониста Звягина реализуется активное начало, направленное на преобразование действительности и в конечном счете - Вселенной Причинно-следственные отношения главного героя с второстепенными персонажами реализуют поведенческие мотивы современного социума

23 ЩегчовЮ К К описанию структуры детективной новеллы// Жолковский А К, Щеглов Ю К Работы по поэтике выразительности Инварианты - Тема - Приемы -Текст М , 1996 С 96

Подчеркнутая неординарность и избранничество Звягина, его функция - указать на то, что сделать необходимое по развитию сюжета не может никто, кроме протагониста Он - центр действия, который задает ход и событийное членение (ритм), сам распоряжается собой и происходящим «Антропология индивидуальной инициативы и персональной ответственности»24 выступает в романе Веллера мощным средством вовлечения читателя в процессы проекции и самоидентификации.

Возраст, профессия, статус Звягина, везение и неуязвимость - черты, присущие центральным персонажам авантюрного, приключенческого и детективного романов Веллер не стремится создать идеального героя С одной стороны, это человек со сложившейся системой ценностей, имеющий большой жизненный и профессиональный опыт, способный объективно оценить себя и окружающих, с другой - это авантюрист, неутомимый искатель опасностей и сильных ощущений

Современный литературный герой - не индивидуум, а элемент коллажа, связующее звено, центр развития спирали, вектор в пространственно-временных отношениях (Звягин М. Веллера, Фандорин Б Акунина) Мо-заичность, «коллажность» прозы М. Веллера - субстрат особой формы организации пространственно-временных отношений, которые характерны именно для мужской прозы. События в романах М. Веллера выстраиваются как калейдоскоп, развернутый во времени, как линеарный коллаж В коллаже происходит «мозаизация» пространства, пространство (единое, неделимое, протяженное, глубокое) превращается в цепь дискретных, миниатюрных топосов, нанизываемых на время. Отсюда - организующая структурирующая роль времени, хроноса в хронотопе мужской прозы М Веллера Время линейное, объективное историческое В романах М Веллера реализуется линеарная форма хронотопа, пространственные характеристики выстраиваются по оси «начало/конец». Время развертывается как некая последовательность в пространстве, по сути, роман лишен саморазвития, которое является принципом романного сюжета Динамика романа носит количественный, а не качественный характер и обеспечивается внешней сменой авантюрных историй Звягина

Особенностью романа является сжатость и концентрированность действия В подобных условиях повышенный вес приобретает организация чисто событийного материала его расположение, подведение под известные архетипические модели и сюжетные схемы

Один из данных «топосов», реализованных в беллетристике, - мужское начапо, маскулинность Подчеркнутый индивидуализм, активность,

24 Гудков П Д Д\бин Ь В Литература как социальный институт М , 1994 С 254

сила, преданность делу, успех как таковой и т п составляют знаки мужской роли, тогда как пассивность, самоотверженность, верность и другие признаки соотносятся с женской ролью

В романах М Веллера доминирует актант авантюрно-героического типа, который, следуя романной традиции, проявляет свою сущность в борьбе, свершениях и живет представлениями о своей особой миссии. Главным персонажем, определяющим ход событий, является мужчина, традиционный облик которого, с одной стороны, и воссоздается в произведениях М Веллера Но, в отличие от классических образцов, образ современного рыцаря редуцирован: формы поведения, черты внешности, мысли чувства и намерения героя проявляются в определенном ракурсе Ценностная ориентация героев М Веллера связана с деятельной сферой

Смысл существования Звягина - преобразование, гармонизация мира как результат деятельности, обусловленной почти сверхличностным энергетическим потенциалом героя Текст романа изобилует описаниями внешности, жестикуляции, телодвижений, воссоздающими архетип маскулинности Основу нарратива романа составляют физические состояния, связанные с деятельной стороной Звягина

В романе «Гонец из Пизы» (один из многочисленных вариантов названия), как и в «Приключениях майора Звягина», М. Веллер развивает философию активного действия, способного покарать и направленного на позитивное изменение реальности Нарративная структура этого романа также представляет собой одну из современных вариаций на тему добра и зла, однако способ организации актантной структуры в романе «Гонец из Пизы» иной

Организующим началом повествования в романе «Гонец из Пизы» является не герой-одиночка, а целая команда, каждый из членов которой наделен собственной жизненной историей, что дает большие возможности для идентификации читателя с героями Носителем базовых мужских черт в данном случае являются наиболее яркие представители команды легендарного крейсера «Аврора»

Каждый из героев способен к реализации лишь определенных ситуаций, отражающих стереотипные поведенческие модели маскулинности Иными словами, если в «Приключениях майора Звягина» концентрация стабильных, устойчивых черт внешности и характера, воссоздающих архетипы мужского поведения, наблюдается в фигуре основного актанта, в романе «Гонец из Пизы» архетипы маскулинности воплощаются в ряде персонажей романа, происходит диверсификация архетипа маскулинности

Каждый из представителей команды активен, авантюристичен и не имеет себе равных в реализации определенной задачи, связанной с выполнением общего дела, поэтому внимание акцентируется лишь на тех качествах персонажей, которые выступают как наиболее ценные для решения конкретной задачи

Отсутствие тщательно разработанных характеров компенсируется динамично развивающимся сюжетом. Здесь, как и в «Приключениях майора Звягина», М. Веллер пропагандирует и реконструирует модель мужественности, ориентированной преимущественно на достижения в публичной сфере, акцентирует внимание на типично маскулинном наборе черт. Подчеркивается решительность, четкость, инициативность и т п качества как отдельных представителей команды, так и всего боевого коллектива.

Герой у Веллера - квинтэссенция мужского начала Но это не только упрощение и «выхолащивание» многих и многочисленных мужских типов, в изобилии встречающихся в классической словесности. Ретроспективно это - точка отсчета в интерпретации любого персонажа-мужчины, как в новой, так и в классической литературе Таким образом современная беллетристика становится одним из ключей в описании характерологии литературы предшествующих эпох.

В ЗАКЛЮЧЕНИИ делаются соответствующие выводы.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ диссертации отражены в следующих публикациях

1 Крижовецкая ОМ Л. Улицкая мифология женских ценностей // Межкультурная коммуникация в современном славянском мире Материалы первой междунар науч конф - Тверь,2005 -Т 2 - С.97-99

2 Крижовецкая О М Классический нарратив в современной массовой беллетристике (проза Л.Улицкой) // Нарративные традиции славянских литератур (средневековье и новое время) Междунар конф Новосибирск, 28-30 июня 2006 г [Электр ресурс]. Режим доступа http //philology nsc ru/index php^option=com_conterit&task=view&id=63&Ite mid=85 -Загл с экрана

3. Кргсковецкая О М Маскулинность как ретроспективный вариант актантной модели в современной прозе (Романы М Веллера) // Слово сб науч тр студен и аспирантов -Тверь, 2006 -Вып 4 - С 52-56.

4 Крижовецкая О М Нарративные модели традиционной прозы в современной беллетристике (Роман «Искренне ваш, Шурик» Л Улицкой) // Поэтика и лингвистика- материалы науч конф, посвящ

100-летию со дня рождения Р Р. Гельгардта, 16-19 окт 2006 г - Тверь, 2006 - С 85-86

5 Крижовещая О M Современная массовая беллетристика и классическая традиция тождество в противопоставлении // Вестн Твер roc унта. Сер. Филология -2007 -№28(56) -С 162-165

6 Крижовещая О M Проза M Веллера и JI Улицкой тендерные аспекты поэтики // Изв Рос гос пед ун-та им А И Герцена. Аспирантские тетради науч журнал СПб, 2007. № 22(53) С 137-142 (работа помещена в издании, входящем в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий ВАК РФ).

Технический редактор Н М Петрив Подписано в печать 21 03 2008 Формат 60 х 84 V|6 Уел печ л 1,4 Тираж 100 экз Заказ №98 Тверской государственный университет Редакционно-издательское управление Адрес Россия, 170100, г Тверь, ул Желябова, 33 Тел РИУ (4822)35-60-63

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Крижовецкая, Оксана Михайловна

ВВЕДЕНИЕ.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Крижовецкая, Оксана Михайловна

Современная беллетристика - явление, безусловно заслуживающее внимания исследователей в силу той роли, которую оно играет в словесности конца XX — начала XXI века. При этом современная беллетристика есть факт не только литературы (литературный факт), но и - шире - культуры (факт культуры). В отличие от классики, которая формирует «незыблемый» канон литературы, беллетристика - живой, становящийся феномен, а потому он испытывает непосредственное воздействие читающей публики и, в свою очередь, воздействует на нее. Современная беллетристика - факт массовой культуры (хотя она не сводится к ней, а отношения между беллетристикой и так называемой «массовой литературой» — не менее сложны, чем между беллетристикой и высокой классикой). Поэтому изучение беллетристики, которая является формой словесности и может, соответственно, анализироваться с помощью филологического инструментария, должно вестись и с применением иных средств, относящихся к культурологии и, вероятно, еще целому набору дисциплин культурологической ориентации: социологии, социальной психологии, книговедения и т.д.

Это не новый подход в мировой культурологии. Начиная с Х.Ортеги-и-Гассета и К.Ясперса, которые одними из первых проблематизировали феномен массового общества, различные аспекты жизни последнего («массовая психология», «человек массы», «массовая литература» и т.д.) были и являются предметом исследования в мировой науке. В отечественном же литературоведении проблемы массовой литературы (и ее взаимоотношений с высокой классикой и беллетристикой) только в последние десятилетия заявлены как проблемы, достойные изучения работы Е.Апенко, О.Бочаровой, О.Вайнштейн, И.Головачевой, С.Кузнецова, В.Тимофеева, Т.Щировской), причем, что важно, эти проблемы рассматриваются в контексте смежных с литературоведением дисциплин.

Правда, исследования массовой литературы в России велись и до времени последних десятилетий — от наиболее прозорливых исследователей российской словесности второй половины XX века не ускользнул парадоксальный в своей основе факт: так называемая литература соцреализма как вне всякого сомнения «формульная» литература полностью по своим эстетическим параметрам соответствовала тому, что принято именовать массовой литературой [Менцель 1999], а следовательно, вся широко разработанная в нашей и сопредельных странах теория и история соцреализма была, по сути, теорией и историей массовой литературы. Не исключено, что, рассмотренная под этим углом, научная продукция данной эпохи даст немало поводов для интересных наблюдений над массовой литературой как таковой. Что касается «высокой», классической литературы, то она была, остается и будет главным предметом литературоведения. В отношении же анализа беллетристики (это является главным объектом нашего анализа) первое слово пока остается за критикой.

И это — нормально. По своим художественным и эстетическим достоинствам современные беллетристические произведения не уступают многому из отстоявшегося канона, но, в отличие от литературы высокой классики, они могут подвергаться критическому анализу. Но они могут стать объектом и литературоведения, поскольку являются не только фактом культурной жизни, но и интереснейшим и сложнейшим элементом литературного процесса.

Объектом настоящей работы является не литературное произведение (группа литературных произведений), а феномен гораздо более сложной природы — литература. В данном определении объекта исследования нет ни противоречия, ни риторической спекуляции. Под литературой, вслед за Л.Н.Толстым, мы понимаем не текст и не совокупность текстов, а литературу как «одно из средств общения людей между собой» [Толстой 1978: 37], причем, как показывают современные исследователи [Миловидов 2003], в толстовском определении равно важными являются все его компоненты - и «средства» (тексты произведений), и «люди» (продуцент и реципиент текста), и «общение» как динамическая диалогическая процедура (литературно-художественный дискурс); даже «между» в этом определении значимо, так как указывает на хронологические, географические, тендерные, этические, эстетические и прочие характеристики участников литературного процесса как напряженного диалога сознаний, реализующих себя в формах художественного письма (эта напряженность как раз и предопределяется различиями данных характеристик, поэтому «между» в толстовском определении - на глубинно-семантическом, а не формально-языковом уровне - есть скорее противительный союз, чем сопоставител ьный).

Предметом же нашего исследования является современная беллетристика- феномен, который может быть определен в своей художественной и эстетической специфике только в соотношении со смежными фактами литературы - литературой «высокой» классики и массовой литературой.

Материал, на котором строится настоящее исследование, — творчество наиболее заметных современных писателей, творчество которых мы относим к беллетристике, Л.Улицкой и М.Веллера.

В определении методологии и методик предпринятого анализа мы исходим из следующих предпосылок. Принципиальным для нашего исследования является следующее: реальные участники литературного процесса есть люди (производители и потребители литературных текстов), которые по своим этическим, эстетическим и прочим установкам могут серьезно отличаться (и отличаются) от носителей тех высоких норм и стандартов, которые задаются литературой высокой классики. В настоящем исследовании мы постарались преодолеть тот труднопреодолимый взгляд на литературу, который, начиная со времен Х.Ортеги-и-Гассета, проведшего резкую оценочную грань между массовой и элитарной литературой, господствует в литературоведении и заставляет исследователей (даже тех, кто сознательно стремится к «безоценочности») квалифицировать, в частности, массовую литературу как «чтиво» для тех, кто по уровню читательской квалификации явно «не дотягивает» до уровня самого исследователя, а к современной беллетристике относиться по меньшей мере снисходительно. Вероятно, это пренебрежение настолько глубоко укоренилось в литературоведческом сознании, что обнажает себя даже в «сцене» литературоведческого письма: массовая литература, по мнению современного исследователя, рассчитана «на читателя, не приобщенного, к художественной культуре, невзыскательного, не обладающего развитым вкусом.» [.Хализев 2000: 128]. Данные определения, при всей своей мягкости, все-таки, есть форма оценки, и нелицеприятной.

Мы исходим из иных позиций. Культура как взаимодействие сознаний, обменивающихся смыслами с помощью текстов (культура как феномен сознания и смысл как материал культуры - явления, изучающиеся в современной философии и теории культуры [Голенков 1996: 32] по сути своей полиморфна, и ее составляют разные по своему формату типы сознаний и, соответственно, типы текстов, адекватных последним.

Исследователь может работать с этими текстами по-разному. С одной стороны, в рамках, например, дидактической, педагогической перспективы он действительно может критически оценивать подобные тексты, проверяя их критериями, принятыми для высокой классики (цель педагога - формирование качественного эстетического вкуса у тех, кто является объектом дидактики, а этот вкус можно формировать только на основании образцов).

Но дидактическая перспектива не единственная в литературоведении. В рамках иного подхода (назовем его аналитическим) литературоведа интересует реальный (а не желаемый) формат литературного процесса как сложного синтетического и одновременно динамического единства, участниками которого являются реальные (а не умозрительные) люди, которые уже поэтому достойны изучения -изучения, а не только не критики. Еще более достойны изучения они потому, что, читая то, что не стал бы серьезно читать современный литературовед (т.е. читать — участвовать в качестве читателя в литературном процессе как процедуре обмена смыслами с помощью текстов), они, эти реальные читатели массовой литературы, «потребляют» и продуцируют смыслы (т.е. культурные объекты), не учитывать которые культуролог не имеет права, если не желает исказить реальную картину культурного и литературного процесса в том географическом ареале, который он, как профессионал, избрал полем своего анализа.

Постановка проблемы и особый акцент на социологическом аспекте литературного процесса переводит настоящее исследование из разряда чисто литературоведческих в разряд исследований интегративного плана, где литературоведение сочетается с культурологией. Но это — не культурология, так как нас интересуют не столько культурные последствия «работы» литературного текста, сколько эти самые тексты — в культурном контексте. Поэтому наиболее адекватной методологией изучения данного сложного объекта могут стать широко входящие в культурологические, лингвистические и (с нескольким запозданием в литературоведческие) работы принципы дискурс-анализа (критический анализ дискурса).

Именно инструменты дискурс-анализа позволяют решить некоторые принципиальные вопросы, связанные с современным литературным процессом, такие как вопросы дифференциации высокой литературы, беллетристики и массовой литературы, эстетического и художественного начала в высокой литературе, беллетристике и массовой литературе, традиции и новаторства в литературе и беллетристике. В рамках этого подхода можно говорить и о, например, относительности (релятивности) эстетического и художественного как центральных категорий эстетики и теории литературы. Эти вопросы решаемы именно потому, что исследование не замыкается в рамках проблематики текста, но, подчиняясь принципам дискурс-анализа («Дискурс - речь, погруженная в жизнь» - Н.Д.Арутюнова), рассматривает бытие текста в контексте внетекстовой реальности, или, иными словами, говорит о семантике текста в соотнесенности с его прагматикой и синтактикой.

И первый, и второй факторы (прагматика и синтактика художественного знака) определяют то, ради чего строится здание литературоведческого анализа - семантику текста как смысловую реализацию работы текстовых (смыслопорождающих) механизмов. Эта очевидная мысль [Моррис 1983: 74-78] еще не вполне укоренилась в литературоведении, которое, как правило, интересуется имманентной, присущей только тексту семантикой, хотя в иных сферах филологии зависимость семантики текста от его связи с ситуацией текстопорождения (тексторецепции) и с прочими текстами в цепи литературного процесса давно считается общим местом.

Изучаемые в настоящем исследовании тексты принадлежат к так называемой массовой культуре. Массовая культура и ее литературные составляющие, массовая литература и беллетристика, в последнее время становятся объектом интенсивного внимания со стороны представителей разных специальностей потому, что по своему объему (достаточно принять во внимание объемы тиражей) и, вероятно, влиянию на современный культурный и литературный процесс, на современного читателя они занимают главенствующую роль. Но они интересны не сами по себе: литература и культура есть непрерывный процесс, где периоды спада сменяются периодами интенсивного развития, а периоды формирования ценностей - периодами их переоценки. Поэтому для адекватного взгляда на литературный процесс как систему крайне необходимо изучать и литературу, условно говоря, «второго» и «третьего» плана, массовую литературу и беллетристику - именно в них «прорастают» тенденции, которые должны привести к возникновению и новой классики, и новых шедевров художественного творчества.

С другой стороны, изучаемые в данной диссертации авторы — это настоящие мастера художественной прозы, чьи произведения способны доставлять истинное эстетическое удовольствие. Развивающие существенные традиции русской прозы, Л. Улицкая и М. Веллер, чьи романы, повести и рассказы стали материалом рассмотрения в данной работе, по ряду принципиальных параметров художественного творчества отличаются от того, что принято именовать массовая литература. Но, несмотря на это, их произведения эксплуатируются массовой культурой, эти писатели воспринимаются как часть массовой культуры, а это — симптом более широкого процесса и более обширной проблемы: современная литература, даже и в лучших своих образцах, есть литература массовая, или, иными словами (выскажем это в качестве гипотезы, которая, конечно, нуждается в основательной проработке), массовая литература - ведущий литературный факт современности.

Определяя литературный процесс (а не текст или совокупность текстов) в качестве главного объекта исследования, мы встаем перед необходимостью решить, на основе какого интегрирующего начала возможно говорить об этой макросистеме, какой уровень произведения окажется той базой, на которой возможным будет сопоставление разных и различных (порой в значительной степени) фрагментов литературного процесса. Поскольку в настоящем исследовании речь идет о повествовательной литературе (роман, повесть, рассказ), то логичным было бы выдвижение в качестве этого интегрирующего инструмента того, что принято называть повествовательной техникой (или нарративом). Но поскольку повествование в романе, повести, рассказе - это повествование «о ком-то», и вне системы персонажей не может существовать (даже видимое отсутствие персонажа учитывает его возможное присутствие — это своеобразный «минус-прием» повествовательной техники), то второй основой анализа литературного процесса может стать актантная структура повествовательной прозы.

Данные термины-понятия (нарратив, актант) достаточно давно вошли в арсенал современного литературоведения [Шмид 2003], [Тюпа 2001]. Нарратология как особая, специфическая исследовательская технология вполне вписывается в рамки дискурс-анализа и оказывается эффективной потому, что, как и дискурс-анализ, является интегративной технологией (она включает в себя и лингвистические, и литературоведческие инструменты), а потому способна дать целостное представление о повествовательных и персонажных структурах в единстве формы и содержания литературного произведения.

Актуальность нашего исследования, тем не менее, обусловлена не только необходимостью дальнейшего развития принципов и инструментария нарратологического исследования, но и следующим обстоятельством: в современной словесности широко представлены тексты, которые находятся на пограничье между собственно художественной литературой и беллетристикой, художественной литературой и такими формами словесного творчества, где художественное и эстетическое начало выполняют второстепенную роль по отношению к началу внеэстетическому. Изучение такого рода словесности требует разработки особого инструментария — данной цели, в известной степени, посвящены методологические и методические аспекты нашей работы. Не меньшую актуальность представляет и тот факт, что изучаемые в настоящем исследовании авторы действительно являются ведущими авторами в современной российской словесности (если учесть даже такой фактор как тиражи и, следовательно, объем читательской аудитории), а потому нуждаются в основательном историко-литературном и теоретическом осмысливании.

Научная новизна исследования предопределена тем, что в нем впервые, на основе принципов современной нарратологии, делается попытка системного осмысливания связи между классическим нарративом и повествовательными техниками в современной беллетристике и массовой литературе — в их общности и различиях. По сравнению с уже имеющимися, относительно недавними исследованиями массовой литературы, мы отстаиваем и ряд собственных положений: в частности, говорим о первичности литературной (а не мифологической или архетипической [Щировская 2006: 4-5]) компоненты в системе претекстов современной беллетристики, о специфике проявления тендерного начала в поэтике современной беллетристики, и т.д.

Теоретическая значимость диссертации состоит в применении принципов дискурс-анализа к исследованию сложных динамических литературных процессов, чья специфика в значительной степени опосредована внелитературными факторами.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее положения и результаты могут быть использованы в дальнейшей работе по изучению проблематики, связанной с массовой литературой и беллетристикой, а также при подготовке курсов истории и теории литературы, специальных курсов по нарратологии, современной прозе и беллетристике.

Цель диссертационного исследования - рассмотрение динамических связей между классической литературой и современной беллетристикой на примере анализа повествовательного творчества Л.Улицкой и М.Веллера, а также определение специфики массовой повествовательной литературы (беллетристики) в современном литературном процессе. Данная цель предопределяет решение следующих задач:

- рассмотрение методологических аспектов дискурс-анализа литературных фактов, построение рабочей методологической гипотезы дискурс-анализа литературного процесса и литературного произведения;

- построение рабочей гипотезы дифференциации понятий «литература» и «массовая литература», «литература» и «беллетристика», «литература» и «словесность», «художественное» и «эстетическое» - по отношению к литературе высокой классики и массовой литературе;

- разработка гипотезы, относящейся к специфике классического романного нарратива в его соотнесении с повествовательными структурами в современной массовой литературе и беллетристике;

- анализ романов Л.Улицкой и М.Веллера на основе рабочей концепции трансформации классических нарративных моделей в современной литературе;

- анализ актантно-повествовательных структур в романах Л.Улицкой и М.Веллера в контексте проблем мифа, литературного архетипа, тендерных составляющих литературного процесса.

На защиту выносятся следующие положения:

- современная беллетристика, представленная творчеством Л.Улицкой и М.Веллера, является закономерным этапом литературного процесса: развиваясь на основе и параллельно развитию литературы «первого» ряда, она кодифицирует, формализует основные, наиболее продуктивные модели классической прозы (формульная литература);

- корпус текстов современной беллетристики демонстрирует вторичность по отношению к ряду литературных жанров, прежде всего повествовательных; в условиях господства «эстетики противопоставления» (Ю.М.Лотман) современная беллетристика развивается в рамках «эстетики тождества»;

- современная массовая литература и беллетристика реализуют деформированную модель литературного процесса, подвергнутого воздействию внелитературных факторов (включая коммерческий).

- беллетристика, будучи результатом «формализации» повествовательных моделей и образной системы классической литературы, является полем разработки новых нарративно-актантных моделей;

- основные нарративные стратегии, реализуемые в беллетристическом творчестве Л.Улицкой и М.Веллера, связаны с инверсией, мультипликацией и формализацией нарративных структур и актантных схем классической литературы, а также реализацией тендерных стереотипов культуры, апеллирующих к массовому сознанию.

Основные положения и материалы диссертации были апробированы на международных конференциях: «Межкультурная коммуникация в современном славянском мире» (Тверь, 2005), «Нарративные традиции славянских литератур (средневековье и новое время)» (Новосибирск, 2006), «Поэтика и лингвистика» (Тверь, 2006).

Структура работы предопределена ее содержанием. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Первая глава - «Массовая литература и беллетристика: методология и принципы анализа» - посвящена теоретическим аспектам изучения массовой литературы и беллетристики. Рассматриваются методологические аспекты дискурс-анализа литературных фактов, разрабатывается рабочая гипотеза дифференциации понятий «литература» и «массовая литература», «литература» и «беллетристика», литература» и «словесность», а также гипотеза, относящаяся к специфике классического романного нарратива в его соотнесении с повествовательными структурами в современной массовой литературе (беллетристике); анализируются теоретические подходы к массовым жанрам литературы, а также представлены исторические варианты актантно-нарративной модели. В описании нарратива «большой» повествовательной формы использован структурный метод, разработанный и пред ставленый В.Я.Проппом в его работах по морфологии сказки.

Вторая глава - «Повествовательные модели в современной литературе (беллетристике)» - рассматривает динамические связи между классической литературой и современной беллетристикой на примере анализа произведений Л.Улицкой и М.Веллера.

В Заключении делаются соответствующие выводы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Нарратология современной беллетристики"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное в работе исследование динамических связей между классической литературой и современной беллетристикой на примере анализа повествовательного творчества Л.Улицкой и М.Веллера позволяет говорить о специфике беллетристики в современном литературном процессе.

Современная беллетристика является закономерным этапом литературного процесса: развиваясь на основе и параллельно развитию литературы «первого» ряда, она кодифицирует, формализует основные, наиболее продуктивные модели классической прозы (формульная литература). Представленные и проанализированные в диссертации примеры современной беллетристики убеждают в том, что последняя реализует деформированную модель литературного процесса, подвергнутого воздействйю внелитературных факторов (включая коммерческий), а также демонстрирует вторичность по отношению к ряду литературных жанров, прежде всего повествовательных.

Модели, отрабатываемые в классической литературе, современная белллетристика эксплуатирует для реализации описываемых нами прагматических (интенциональных) составляющих беллетристического дискурса. Суть современной беллетристики - в кодификации и эксплуатации (чаще всего коммерчески ориентированной) классических нарративных моделей. К таковым можно отнести фольклорные и литературные модели, реализованные как в прецедентных текстах, так и в определенных, не всегда связанных с текстами, моделях фольклорного, культурного и художественного мышления и поведения.

Мы предложили анализ древних, восходящих к авантюрному нарративу, форм повествования, востребованных современной беллетристикой, которая пользуется моделями авантюрного романа и пикарески, модифицируя их применительно к своей прагматике. Но, как показано в исследовании, нарративные модели классики, используемые в современной беллетристике, начинают служить вовсе не тем целям, которым они служили в классической литературе. Происходит их выхолащивание, облегчение, профанирование, что видоизменяет как саму модель, так и ее содержательный потенциал.

Переосмысление моделей классики приобретает двойственный и даже парадоксальный характер. В ориентации на классические произведения и шаблонизации последних устойчивость подавляет изменчивость как одну из характеристик романной меры. С другой стороны, этим подавлением современная беллетристика «взрывает» внутреннюю меру романа, который может существовать только как постоянно изменяющаяся структура. Подобная изменчивость приобретает не качественный, а количественный характер.

Основные нарративные стратегии, реализуемые в беллетристическом творчестве Л.Улицкой и М.Веллера, связаны с инверсией, мультипликацией и формализацией нарративных структур и актантных схем классической литературы.

Другим теоретическим положением, получившим аргументацию в работе, стала мысль о том, что тендерная составляющая автора оказывает влияние на создание и интерпретацию литературных произведений. В литературоведческом исследовании текстов, написанных мужчинами и женщинами мы исходим из того, что «литература в своих концептах человека документирует меняющиеся представления о мужском и женском, а авторы - мужчины и женщины - идентифицируют себя с определенными специфически мужскими или женскими нормами письма» [Шаберт 1999: 112]. Вместе с тем наблюдения показывают, что попытки исследователей выявить схемы «мужского» и «женского» письма «замыкаются» на темах, знаковых для мужского и женского сознания. На наш взгляд, более надежным критерием тендерной дифференциации могут быть категории поэтики. В них мужские и женские начала могут быть выявлены как константы, на фоне которых тематика с ее вариативностью становится вспомогательным, второстепенным критерием. Анализ актантно-повествовательных структур в прозе Л.Улицкой и М.Веллера в контексте проблем мифа, литературного архетипа, тендерных составляющих литературного процесса дает основания для тендерной дифференциации в поэтике произведений современных писателей, в частности, в способах организации художественного времени и пространства, в построении актантной модели.

Список научной литературыКрижовецкая, Оксана Михайловна, диссертация по теме "Теория литературы, текстология"

1. Веллер М. Гонец из Пизы / М. Веллер // Веллер М. : романы. -СПб., 2004. С. 443-830.

2. Веллер М. Приключения майора Звягина / М. Веллер // Веллер М. : романы. СПб., 2004. - С. 7-440.

3. Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды и злоключения// Плутовской роман. М., 1975. - С. 21-64.

4. Кретъен де Труа Ивэйн, или Рыцарь со львом / Кретьен де Труа // Средневековый роман и повесть. М., 1974. - С. 31-154.

5. Лонг. Дафнис и Хлоя / Лонг// Фьямметта. Пермь, 1993.— С. 5— 78.

6. МаканинВ. Квази / В. Маканин// Собрание сочинений: в 4 т. / В. Маканин. М., 2003. - Т. 4. - С. 232-264.

7. Улицкая Л. Медея и ее дети: роман / Л. Улицкая. М., 2003.256 с.

8. Улицкая Л. Веселые похороны/ Л. Улицкая// Улицкая Л. Сонечка : Повести. Рассказы. М., 2003. - С. 67-186.

9. Улицкая Л. Искренне ваш Шурик: роман/ Л. Улицкая. М., 2004.-448 с.

10. Филдинг Г. История Тома Джонса, найденыша: роман: в 2 ч. / Г. Филдинг.-М., 1987. Ч. 1.-512 с.1.. Филдинг Г. История Тома Джонса, найденыша: роман: в 2 ч. / Г. Филдинг. М., 1987. - Ч. 2. - 505 с.

11. Научная и критическая литература

12. М.Аксенов В. П. «Мой дом там, где мой рабочий стол». Беседовала И. Кузнецова / В. П. Аксенов // Вопр. лит. 1999. - № 2. - С. 284296.

13. Адамович М. Юдифь с головою Олоферна: псевдоклассика в русской литературе 90-х / М. Адамович // Новый мир. 2001. -№ 7. - С. 165-174.

14. Андреев М. М. Рыцарский роман в эпоху Возрождения / М. М. Андреев. М., 1993. - 253 с.

15. Артамонов С. Д. История зарубежной литературы XVII — XVIII вв. / С. Д. Артамонов. М., 1978. - 608 с.

16. Барт P. S/Z.-M., 1994.-303 с.17 .Борисенко А .В. Семиотика интертекстуальности/

17. А. В. Борисенко. Тверь, 2005. - 114 с.

18. БарштК.А. Пути и перспективы нарратологии / К. А. Баршт// Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 2005. - Т. 64, № 2. - С. 21-31.

19. Октябрь. 2000. - № 2. - С. 187-190. 22.Богатырев А. А. Элементы неявного смыслообразования в художественном тексте : учеб. пособие / А. А. Богатырев. - Тверь, 1998.- 101 с.

20. Богатырев А. А. Схемы и форматы индивидуации интенционального начала беллетристического текста/ А. А. Богатырев. Тверь, 2001. - 197 с.

21. А. С. Бушмин. Л., 1978. - 224 с. 21 .Василевский А. Опыты занимательной футуро(эсхато)логии /

22. A. Василевский // Новый мир. 1990. - № 5. - С. 258-262.

23. Вершинина Н. А. Русская беллетристика 1830-х 1840-х годов г (проблемы жанра и стиля) / Н.А.Вершинина. - Псков, 1997. —170 с.

24. Волкова Н. А. Интертекстуальность как средство организации воздействия кинематографического текста / Н. А. Волкова,

25. B. А. Миловидов // Языковой дискурс в социальной практике: материалы Межвуз. науч.-практ. конф. Тверь, 2007. - С. 81-86.30 .ВяльцевА. Незамысловатые жития современных святых/

26. Гинзбург Л. Я. О литературном герое / Л .Я. Гинзбург. Л., L 5Э79. — 222 с.

27. Гиршман М. М. Литературное произведение: Теория и практика анализа / М. М. Гиршман. М., 1991. - 159 с.

28. Голенков С. Н. Сознание как феномен культуры : автореф. дис д-ра филос. наук / С. Н. Голенков. Самара, 1996. - 32 с.

29. Грифцов Б. А. Теория романа / Б. А. Грифцов. М., 1927. - I 5 1 с.

30. Гудков Л. Д. Массовая литература как проблема. Для кого?/ Л. Д. Гудков // Новое лит. обозрение. 1996. - № 2. - С. 78—100.

31. Гудков Л. Д. Литература как социальный институт / Л. Д. Гудков, Б. В. Дубин. М., 1994. - 352 с.

32. Гурвич И. Русская беллетристика: эволюция, поэтика, функции / И. Гурвич // Вопр. лит. 1990. - № 5. - С. 113-142.

33. Два мнения о романе // Лит. газ. 1996. - № 7. - С. 4.

34. Деке П. Семь веков романа / П. Деке. М., 1962. - 482 с.43Дмитренко С. Беллетристика породила классику: к проблеме интерпретации литературных произведений / С. Дмитренко // Вопр. лит. 2002. - № 5. - С. 75-102.

35. Дубин Б. В. Испытание на самостоятельность: к социологической поэтике русского романа-боевика / Б. В. Дубин // Новое лит. обозрение. 1996. - № 22. - С. 252-274.

36. Дубин Б. В. Литературный текст и социальный контекст/ Б. В. Дубин // Слово — письмо — литература. Очерки социологии современной культуры / Б. В. Дубин. М., 2001. - С. 10-19.

37. Дубин Б. В. Словесность классическая и массовая: литература как идеология и литература как цивилизация / Б. В. Дубин // Слово — письмо литература. Очерки социологии современной культуры / Б. В. Дубин. -М., 2001. - С. 306-323.

38. Дубин Б. В. Классическое, элитарное, массовое: начала дифференциации и механизмы внутренней динамики в системе литературы / Б. В. Дубин // Новое лит. обозрение. 2002. - № 57. -С.6-23.

39. А%.Дымарский М. Я. Прецедентность и художественность / М. Я. Дымарский // Феномен прецедентное™ и преемственность культур. Воронеж, 2004. - С. 51-62.

40. А9.Елистратова А. А. Английский роман эпохи* Просвещения / А. А. Елистратова. М., 1966. - 470 с.

41. Ермошина Г. Форма борьбы со, временем печальная попытка его уничтожения / Г. Ермошина // Знамя. - 2000. - № 12. - С. 201—203.

42. ЪХ.КавелтиДж. Г. Изучение литературных формул/

43. Дж. Г. Кавелти // Новое лит. обозрение. 1996. - № 22. - С. 33-64.

44. Кагарлицкий Ю. Великий роман и его создатель/ Ю. Кагарлицкий // Филдинг Г. История Тома Джонса, найденыша. М:, 1987. - Ч. 1. - С. 3-18.

45. Карельский А. В. От героя к человеку: Два века западноевропейской литературы / А. В. Карельский. М, 1990. -400 с.

46. Князев С. Профессионализм и амбиции писателя Веллера/

47. С. Князев // Звезда. 1996. - № 10. - С. 225-228.

48. Красных В. А. Свой среди чужих: миф или реальность/ В. А. Красных. М., 2003. - 276 с.

49. Кожииов В. В. Происхождение романа/ В. В. Кожинов. — М., 1963.-440 с.

50. Козлов Е. В. Серийность в паралитературе: интертекстуальные образования и издательские серии / Е. В. Козлов // Массовая культура на рубеже веков: Человек и его дискурс : сб. науч. тр. -М., 2003. -С. 201-211.

51. Куренной В. Философия боевика Электронный ресурс. Электр, данные. - [Б.м., 1999].- Режим доступа: // http://www.ruthenia.ru/logos/number/l99904/1999407.htm. -Загл. с экрана.

52. Лазарева Т. С. Литературные стратегии современных писателей (В. Строгальщиков, М. Немиров) : дис. . канд. филол. наук / Т. С. Лазарева. Тюмень, 2004. - 230 с.

53. Лейдерман Н. Траектории «экспериментирующей эпохи»/ Н. Лейдерман // Вопр. лит. 2002. - № 4. - С. 3-47.

54. Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм: очерки исторической поэтики / М. Н. Липовецкий. Екатеринбург, 1997. - 317 с.

55. Липовецкий М. Н. Рецепт успеха: сказочность плюс натурализм/

56. М. Н. Липовецкий // Новый мир. 1997. - № 11. - С. 224-226.65 .Литвиненко Н. А. Семантика любви как культурно-исторического феномена и романтизм / Н. А. Литвиненко // Вопр. филологии. — 2005.-№3(21).-С. 53-57.

57. Лотман Ю. М. Выход из лабиринта / Ю. М. Лотман // Эко У. Имя розы. М., 1989. - С. 468-481.

58. Лотман Ю. М. Культура и взрыв / Ю. М. Лотман. М, 1992.272 с.

59. Лотман Ю. М. О семиотическом механизме культуры / Ю. М. Лотман // Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб., 2004а. -С. 485-503.

60. Лотман Ю. М. Динамическая модель семиотической системы / Ю. М. Лотман // Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб., 20046. -С. 543-556.70 .Лотман Ю. М. Культура как субъект и сама-себе объект/ Ю. М. Лотман // Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб., 2004в. -С. 639-647.

61. Лотман Ю. М. Лекции по структуральной поэтике/ Ю. М. Лотман // Ю. М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994. - С. 817-826.7 2. Лотман Ю. М. Структура художественного текста/ Ю. М. Лотман. М., 1970. - 220 с.

62. Маркович В. К вопросу о различении понятий «классика» и «беллетристика» / В. Маркович // Классика и современность. М., 1991.-С. 53-66.

63. МежиеваМ. В. Окно в мир: современная русская литература/ М. В. Межиева, Н. А. Конрадова. М., 2006. - 190 с.

64. Мела Э. «Сонечка» Людмилы Улицкой с тендерной точки зрения: новое под солнцем? / Э. Мела// Преображение. 1998.- № 6.-С. 101-107.

65. Меморандум Звягина, или Сказки для мужчин среднего возраста. Электронный ресурс. — Режим доступа: // http://www.weller.ru. — Загл. с экрана.

66. Мелетинский Е. М. Средневековый роман / Е. М. Мелетинский. -М., 1983.-304 с.

67. Мелетинский Е. М. От мифа к литературе / Е. М. Мелетинский. — М., 2000.- 170 с.84 .Мельников Н. Г. Массовая литература/ Н.Г.Мельников// Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. М, 2001. - С. 514.

68. Миловидов В. А. Поэтика натурализма / В. А. Миловидов. — Тверь, 1996. 162 с.

69. Миловидов В. А. От семиотики текста к семиотике дискурса: пособие по спецкурсу / В. А. Миловидов. Тверь, 2000. - 98 с.

70. Миловидов В. А. Анализ и интерпретация художественного текста / В. А. Миловидов. Тверь, 2002. - 74 с.

71. Миловидов В. А. Введение в семиологию/ В. А. Миловидов.— Тверь, 2003. 176 с.

72. Миловидов В. А. Проблема идеального читателя в контексте методологии дискурс-анализа литературного произведения / В. А. Миловидов // Вестн. Твер. гос. ун-та. Сер. Филология. — 2007. № 28(56). - С. 108-112.

73. Михайлов А. В. О Людвиге Тике, авторе «Странствий Франца Щтернбальда» / А. В. Михайлов // Тик Л. Странствия Франца Штернбадьда. М., 1987. - С. 279-340.

74. Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе / А. Д. Михайлов. -М., 2006.-352 с.

75. Моррис Ч. У основания теории знаков / Ч. Моррис // Семиотика. -М., 1983.-668 с.

76. Мотылева Т. А. О мировом значении Л.Н.Толстого/ Т. А. Мотылева. М., 1957. - 726 с.

77. Нефагина Г. Л. Русская проза второй половины 80-х начала 90-х годов XX века / Г. JI. Нефагина. - Минск, 1998. - 231 с.

78. Никакого авторского произвола. JL Улицкая: «Мой герой-частный человек». Электронный ресурс. Режим доступа: // http://exlibris.ng.rU/fakty/2004-05-13/l ulitskay.html. - Загл. с экрана.

79. Николаев П. А. Современный литературный процесс глазами теоретика / П. А. Николаев // Филол. науки. 1997. - № 2. - С. 2— 12.

80. Овечкин С. В. Повести Гоголя. Принципы нарратива : автореф. дис. . канд. филол. наук / С. В. Овечкин. СПб., 2005. - 23 с.

81. Олейник В. К. О некоторых особенностях стиля прозы М. Веллера / В. К. Олейник// Язык и стиль художественного произведения. Курган, 1998. - С. 40-42.

82. Олейник В. К. Две книги Михаила Веллера (К проблеме содержания современного литературного процесса) / В. К. Олейник // Актуальные проблемы современной литературы: сб. материалов межвуз. науч.-практ. конф. — Курган, 2002. С. 5358.

83. Олехова И .П. Беллетристика О. А. Шапир: особенности проблематики и поэтики: автореф. дис. канд. филол. наук/ И. П. Олехова. Тверь, 2005. - 22 с.

84. Ортега-и ГассетХ. Этюды о любви / X. Ортега-и Гассет. М, 2003.-399 с.

85. Павлова Н. И. Беллетристика Е. П. Летковой как явление женской прозы конца XIX-XX начала века : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. И. Павлова. Тверь, 2005. — 22 с.

86. Пропп В. Я. Морфология сказки / В. Я. Пропп. М., 1969.— 168 с.

87. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки /

88. B. Я. Пропп. Л., 1946. - 340 с.

89. Прохорова Т .Г. Особенности проявления мифологического сознания в художественной структуре романа Л. Улицкой «Медея и ее дети» / Т. Г. Прохорова // Русский роман XX века: Духовный мир и поэтика жанра : сб. науч. тр. Саратов, 2001. - С. 288-292.

90. Ранчин А. Романы Б. Акунина и классическая традиция/ А. Ранчин // Новое лит. обозрение. 2004. - № 67. - С. 235-266.

91. Рикер П. Время и рассказ / П. Рикер. М.; СПб., 2000. - 313 с.

92. Рикер 77. История и истина / П. Рикер. СПб., 2002. - 400 с.

93. Ровенская Т. А. Опыт нового женского мифотворчества: «Медея и ее дети» Л. Улицкой и «Маленькая Грозная» Л. Петрушевской / Т. А. Ровенская // Адам & Ева : альм, гендерн. истории. 2001. -№ 2. -С. 137-162.

94. Рюткенен М. Тендер и литература: проблема женского письма и женского чтения / М. Рюткенен // Филол. науки. 2000. - № 3. —1. C. 5-17.

95. Савкина И. Говори, Мария! (Заметки о современной русской женской прозе)/ И. Савкина // Преображение.- 1996.- № 4.— С. 62-67.

96. Саморуков И. И. К проблеме разграничения «массовой» и «высокой» литературы. Знаки канона в российской массовойлитературе / И. И. Саморуков // Вести. Самар. гос. ун-та. Гуманит. сер.-Самара, 2006.-№ 1.-С. 101-109.

97. Саморукова И. В. Дискурс художественное высказывание-литературное произведение / И. В. Саморукова. - Самара, 2002. -204 с.

98. Сатклифф Б. Критика о современной женской прозе/ Б. Сатклифф // Филол. науки. 2000. - № 3. - С. 117-132.

99. Скоропанова И. С. Русская постмодернистская литература/ И. С. Скоропанова. М., 1999. - 607 с.

100. Современная проза глазами прозаиков // Вопр. лит. - 1996. -№ 1-2. - С. 3-49.

101. Современная русская литература (1990 гг. - начало XXI в.) / С. И. Тимина, В. Е. Васильев, О. Ю. Ворон. - СПб., 2005. - 352 с.

102. Соколянский М. Г. Западно-европейский роман эпохи Просвещения (проблемы типологии) / М. Г. Соколянский. — Киев, 1983. 140 с.

103. Сухих И. Русская литература: свидетельство? пророчество? провокация? / И. Сухих // Звезда. 1998. - № 4. - С. 234-238.

104. Тамарченко Н. Д. Теория литературных родов и жанров. Эпика / Н. Д. Тамарченко. Тверь, 2001. - 72 с.

105. Тамарченко Н. Д. Жанр// Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. - Стб. 263.

106. Теория литературы : учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений. : в 2 т. / Под ред. Н. Д. Тамарченко. М., 2004. - Т. 1: Н. Д. Тамарченко, В. И. Тюпа, С. П. Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. - 512 с.

107. Тесмер Б. Проза Людмилы Улицкой на рубеже XX-XXI вековспецифика творческой манеры) / Б. Тесмер // Традиции русской классики XX века и современность : материалы науч. конф. — М., 2002.-С. 280-283.

108. Толстой Л. Н. Что такое искусство?/ Л.Н.Толстой// Толстой Л. Н. Литература, искусство. М., 1978. - С. 30-152.

109. Томашевский Н. Плутовской роман/ Н. Томашевский // Плутовской роман. М., 1975. - С. 5-20.

110. ТюпаВ.И. Постсимволизм: теоретические очерки русской поэзии XX века / В. И. Тюпа. Самара, 1998. - 115 с.

111. ТюпаВ.И. Аналитика художественного (введение в литературоведческий анализ) / В. И. Тюпа. М., 2001. - 192 с.

112. ТюпаВ.И. Нарратология как аналитика повествовательного дискурса («Архиерей» А. П. Чехова) / В. И. Тюпа. Тверь, 2001. — 58 с.

113. ТюпаВ.И. Художественный дискурс. (Введение в теорию литературы) / В. И. Тюпа. Тверь, 2002. - 80 с.

114. Улицкая Л. «Принимаю все, что дается»/ Беседовала А. Гостева // Вопр. лит. 2000. - Вып. 1. - С. 215-337.

115. Федорова Ж. В. Массовая литература в России XIX века: художественный и социальный аспекты. Электронный ресурс. — Электр. данные. [Б.м., 2007]. - Режим доступа: // http://www.ksu.ru/fil/kn2/index.php?sod=:41. - Загл. с экрана.

116. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра/ О. М. Фрейденберг. М., 1997. - 484 с.

117. Фромм Э. Искусство любить / Э. Фромм // Искусство любить / Э. Фромм. СПб., 2002. - С. 69-208.

118. Хализев В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. М., 2000.437 с.

119. Хализев В. Е. Сюжет/ В. Е. Хализев// Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины : учеб. пособие. — М., 1999. С. 381-393.

120. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня/ Й. Хейзинга. М., 1992. - 464 с.

121. Циплаков Г. Битва за гору Миддл. Кто есть кто в актуальной русской прозе для среднего класса / Г. Циплаков // Знамя. 2006. -№8.-С. 183-196.

122. Черкасов Р. В. Фикциональный дискурс в литературе: проблема репрезентации: автореф. дис. . канд. филол. наук/ Р. В. Черкасов. Самара, 2007. - 19 с.

123. Чернец Л. В. Типология жанров и литературный процесс/ Л. В. Чернец// Литературные жанры: проблемы типологии и поэтики / Л. В. Чернец. М., 1982. - 192 с.

124. Чернявская В. Е. Интерпретация научного текста/

125. B. Е. Чернявская. СПб., 2004. - 128 с.

126. Черняк М. А. Современная русская литература/ М. А. Черняк. М., 2008. - 352 с.

127. Чичерин А. В. Возникновение романа-эпопеи/ А. В. Чичерин. М., 1975. - 376 с.

128. Чуковский К. И. Нат Пинкертон и современная литература/ К. И. Чуковский // Собрание сочинений : в 6 т. / К. И. Чуковский. -М., 1969. Т. 6. - С. 117-149.

129. Чупринин С. Сбывшееся небывшее: либеральный взгляд на современную литературу и «высокую», и «низкую» /

130. C. Чупринин//Знамя. 1993. - № 9. - С. 181-188.

131. Чхартишвили Г. Девальвация вымысла: почему никто не хочет читать романы/ Г. Чхартишвили// Лит. газ.- 1998.- №39.— С. 10.

132. Шаберт И. Тендер как категория новой истории литературы/ И. Шаберт // Пол. Тендер. Культура. М., 1999. - С. 109-130.

133. Шапинская Е. Н. Массовая культура в теоретических исследованиях / Е. Н. Шапинская // Массовая культура и массовое искусство. «За» и «Против». М., 2003. - С. 58-101.

134. Широкова Е. В. Художественные эксперименты в русской женской прозе конца XX века (поэтика языка и времени) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.В.Широкова. Ижевск, 2005.-24 с.

135. Шкловский В. Б. Художественная проза. Размышления и раздумья / В. Б. Шкловский. М., 1959. - 628 с.

136. Шкловский В. Б. О теории прозы/ В.Б.Шкловский.- М., 1983.-384 с.

137. Шмид В. Нарратология / В. Шмид. М., 2003. - 312 с.

138. Шуников В. JI. «Я»-повествование в современной отечественной прозе: принципы организации и коммуникативные стратегии : автореф. . дис. канд. филол. наук. / В. Л. Шуников. — М., 2006.- 19 с.

139. Щеглов Ю. К. К описанию структуры детективной новеллы/ Ю. К. Щеглов // Работы по поэтике выразительности: Инварианты Тема - Приемы - Текст / А. К. Жолковский, Ю. К. Щеглов. - М., 1996. - С. 95-112.

140. Щеглов Е. О спокойном достоинстве- и не только о нем: Людмила Улицкая и ее мир / Е. Щеглова // Нева. 2003. — № 7. —1. С. 183-187.

141. Щеглова Е. Нынче все наоборот: постперестройка в современной прозе / Е.Щеглова// Вопр. лит. 2001.- № 1—2.— С. 39-66.

142. Щировская Т. Н. Типология сюжетов в произведенияхi

143. Эйхенбаум Б. «Мой временник». : художеств, проза и избр. статьи 20-30-х годов / Б. М. Эйхенбаум. СПб., 2001. - 650 с.

144. Эко У. Заметки на полях «Имени розы» / У. Эко // Имя розы / У. Эко. М., 1989. - С. 427-467.

145. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию/ У. Эко. СПб., 1998. - 432 с.

146. Эпштейн М. От модернизма к постмодернизму: диалектика «гипер» в культуре XX века / М. Эпштейн // Новое лит. обозрение. 1995. - № 16. - С. 32-46.

147. Эпштейн М. Постмодерн в России. Литература и теория/ М. Эпштейн. М., 2000. - 368 с.

148. DijkT.A.van. Critical Discourse Analysis Электронный ресурс.- Электр, данные.— [Б.м., 1998].- Режим доступа: // <http://www.hum.uva.nl/~teun/> 1998. Загл. с экрана.1. Словари и справочники

149. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. -М., 2001. 1600 стб.

150. Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. М., 1991.-736 с.

151. Руднев В. П. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты / В. П. Руднев. М., 1997. - 381 с.

152. Современное зарубежное литературоведение. Страны Западной Европы и США: концепции, школы, термины : энцикл. справочник : 2-е изд., испр. и доп. ; науч. ред. и сост. И. П. Ильин, Е. А. Цурганова. — М., 1999. 319 с.

153. Энциклопедия литературных произведений/ Под ред. С. В. Стахорского. М., 1998. - 656 с.

154. Энциклопедия литературных героев/ Под ред. С. В. Стахорского. М., 1998. - 496 с.