автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Насилие в процессе этнических конфликтов на Юге России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Насилие в процессе этнических конфликтов на Юге России"

□□3451250

На правах рукописи

Цокуренко Сергей Сергеевич

НАСИЛИЕ В ПРОЦЕССЕ ЭТНИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ НА ЮГЕ РОССИИ

Специальность 09.00.11 - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

3 О О К Г 2003

Краснодар 2008

003451250

Работа выполнена в Краснодарском университете МВД России

Научный руководитель - доктор философских наук, доцент

Рудь Марина Юрьевна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Нарыков Николай Владимирович

Краснодарский университет МВД России

кандидат социологических наук, доцент Маринов Михаил Будимирович

Институт переподготовки и повышения квалификации Южного федерального университета

Ведущая организация - Кубанский государственный аграрный университет

Защита состоится 13 ноября 2008 г. в 10.00 на заседании диссертационного совета ДМ 203.017.01 по философским и социологическим наукам в Краснодарском университете МВД России по адресу: 350005, г. Краснодар, ул. Ярославская, 128, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Краснодарского университета МВД России (350005, г. Краснодар, ул. Ярославская, 128).

Автореферат разослан 10 октября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

С.Г. Черников

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Юг России является одним из самых многонациональных регионов Российской Федерации. В регионе существуют многочисленные очаги открытого межэтнического противостояния. Наиболее острые из них складываются в Чечне и Ингушетии, Дагестане, большой потенциал межэтнического напряжения имеется в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгее, Ставропольском и Краснодарском краях, очень сложная ситуация складывается вокруг Осетии, т.е. практически по всей территории Южно-Российского региона. Существенное влияние на развитие этнополитических процессов на Юге России оказывает обстановка в Закавказье, которое превратилось в арену столкновения геополитических интересов и конкурирующих геополитических проектов.

Основные тенденции в развитии этноконфликтной ситуации в регионе, связаны с нарастанием проблемы насилия в ходе этнических конфликтов. Ксенофобия, геноцид, гуманитарная катастрофа - эти термины стали уже привычными в средствах массовой информации, начинается их осмысление и в рамках научных исследований.

Социальный смысл такой ситуации может быть описан в пределах понятия «насилие». Это связано с тем, что ненасильственные методы выражения групповых потребностей и интересов в данном регионе уже не могут быть реализованы. Это относится не только к отдельным маргинальным слоям населения, но и к целым этническим социальным группам, у которых в силу сложившихся социально-политических обстоятельств отсутствуют реальные возможности легальной реализации потребностей. В этом случае насилие вызывается объективными обстоятельствами, играя роль клапана безопасности. Сам же взрыв насилия фиксирует болезнь в социальном организме. Если в нее своевременно не вмешаться, то возникает угроза основам социального порядка.

Анализ этого явления привел к важному теоретическому выводу: традиционное противопоставление насилия как инструментального действия и идейной манифестации как коммуникационного действия давно потеряло смысл.

В результате обобщения указанных тенденций и механизмов мы вынуждены констатировать возникновение любопытной ситуации. Роль силы и насилия в социальной жизни учитывается общественным мнением и выражается в массовых народных движениях; специалисты же разных сфер естественнонаучного и социального знания обходят тему или трактуют насилие как производное от других факторов общественной жизни (прежде всего экономических).

В свою очередь, насилие познается либо на основании существования какой-либо определенной санкции, либо на базе сопротивления социальных фактов любой индивидуальной или групповой деятельности, которая стремится осуществить над ним насилие. Нетрудно обнаружить насилие, когда

оно принимает внешнюю форму и существует в виде непосредственной реакции общества. Но тогда, когда насилие является опосредованным, оно не всегда очевидно.

Таким образом, проблема анализа насилия в ходе этнических конфликтов требует не только классификации и типологизации фактов его проявления, но и всестороннего научного исследования его сущности посредством глубокого социально-философского анализа насилия в ходе этнических конфликтов на Юге современной России, чему и посвящена данная работа.

Степень научной разработанности темы. Хотя проблема социально-философского анализа насилия в ходе этнических конфликтов является достаточно новой и малоразработанной темой, основные ее элементы достаточно широко представлены в литературе самой различной направленности.

Проблема насилия широко представлена в научном, в том числе, и социально-философском дискурсе. Как считает известный польский социальный философ А. Гжегорчик: «Насилие по отношению к людям возникло исторически раньше приручения животных. Вначале насилие использовалось в отношении других людей, затем происходила его институционализация в человеческих взаимодействиях, и лишь затем насилие как действие человеческой воли стало применяться человеком к самому себе»1. По этому поводу Макс Вебер писал, что такая очередность подтверждается изучением форм религиозного аскетизма в мировых религиях2.

Затем последовало философское осмысление проблемы. Аргументом в пользу такого понимания насилия может быть также определенная интерпретация философии истории Гегеля, который считал, что господство конституирует социальную субъективность ничуть не меньше, чем труд. Марксисты анализировали труд, но упустили из внимания сферу власти: «Господство и подчинение, авторитет и дисциплина, послушание и репрессия становятся структурными формами социального бытия в той же самой степени, что и взаимное признание, всеобщее согласие и разумное право»3.

Теория насилия возникла и получила распространение в конце XIX -начале XX вв. Ее основоположники Л. Гумплович, Е. Дюринг, К. Каутский и др. опирались на известные исторические факты возникновения германских и венгерских государств4.

Проблема насилия очень тесно связана с проблемами власти и социального порядка. П. Бергер и Т. Лукман считают, чш «социальный порядок, не

1 См.: Гжегорчик А. Жизнь как вызов. Введение в рационалистическую философию. - М.,

2006.

* Вебер М. Избранное. Образ общества. - М., 1994. - С. 7-42.

3 Перов Ю.В., Сергеев К.А. «Философия истории» Гегеля: сгт субстанции к историчности // Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. - СПб., 1993. - С. 27.

4 Adams В. Coercion and Consensus Theories: Some Unresolved Issues // Curtis J., Petras J. et al. The Sociology of Knowledge. -London: Gerald Duckworth, 1970. -P. 634.

является частью "природы вещей" и не возникает по "законам природы"»1. Для теоретического и практического решения проблемы используется насилие. Б. Адаме тоже утверждает: «Консенсус вытекает из насилия»2.

Процессы социализации есть формирование людей в соответствии с «принуждением к разумности». Принуждение - синоним насилия. Оно становится основанием процессов универсализации и рационализации мира, отношений власти и подчинения. Среди них особую роль играет насилие как форма социальной практики. В определенных культурах производство и воспроизводство социальной жизни невозможно без насилия. Социальная субъективность формируется трудом и насилием. Насилие необходимо для конструирования реальности в период «индустриальной культуры». Такое понимание насилия совпадает с концепциями антропогенеза и социализации3.

Б. Адаме пишет о насильственном характере социализации, он считает конфликт восстанием против насилия. Так понятый консенсус является не главным аспектом социального бытия, а насильственным феноменом, навязанным индивиду группой или обществом4.

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что проблема насилия достаточно подробно и в самых разных ракурсах исследовалась зарубежными социальными философами, однако применительно к этническим конфликтам она практически не получила развития.

В современной России проблема насилия длительное время была объектом изучения представителей правовой сферы. И только в последние годы она стала объектом изучения в социально-гуманитарной сфере. Здесь, прежде всего, следует отметить работы Ю.А. Агафонова и представителей его школы5.

Глубокий социально-философский анализ проблемы насилия был представлен в монографии М.Ю. Агафоновой6, а также в других работах ученых Краснодарского университета МВД России7.

Кроме того, достаточно продуктивные попытки определения сути социального насилия делаются в новой научной литературе и адаптируются посредством переводных статей, однако в ракурсе этнических конфликтов тема насилия в социально-философском плане практически не исследовалась.

Аналогичная ситуация складывается и относительно представленности в литературе региональных этнических конфликтов. Региональные конфлик-

' Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М., 1995. - С. 88.

2 Adams В. Coercion and Consensus Theories: Some Unresolved Issues // Curtis J., Petras J. et al. The Sociology of Knowledge. - London: Gerald Duckworth, 1970. - P. 634.

3 Бергер П., Лукман Т. Указ. соч. - С. 210.

4 Adams В. Op.cit - Р. 628.

5 Агафонов Ю.А. Социальный порядок в России (Институциональный и нормативно-правовой аспекты). - Ростов-на-Дону, 2000.

6 См.: Агафонова М.Ю. Роль насилия в социальном познании: социокультурный и социально-политический аспекты. - Ростов-на-Дону, 2001.; Рудь М.Ю. Политический терроризм в восприятии русской либеральной общественной мысли в начале XX в. // Общество и право. - 2008. -№3.

7 См.: Маргыненко Б. Государственное насилие - как его понимать? // Власть. - 2008. -№ 8; Манойло А. Мирное разрешение международных конфликтов: национальные концепции, модели, технологии II Общество н право. - 2008. — № 3.

ты тоже в первую очередь анализировались в литературе, далекой от социально-философской проблематики. Региональные конфликты в течение длительного времени, как считает В.В. Михеев, были объектом изучения теории международных отношений1. Специалисты-международники бьши ориентированы на международное право как основу урегулирования региональных конфликтов, на участие в этом процессе международных организаций2.

Развитие изучения этнических конфликтов связано с конкретизацией предмета, объекта, технологизацией результатов исследований.

Исследователи отмечают, что вне регионально организованного пространства нет конкретных конфликтных ситуаций, поэтому необходим анализ данных ситуаций в рамках регионологического подхода3.

Ситуация существенно меняется в 1990-е гг., особенно во второй половине десятилетия, когда анализ этнических конфликтов с учетом международной обстановки, по словам М. Брекера и Дж. Уилкенфельда, становится одним из приоритетных направлений .

В современной России это нашло отражение в виде целого ряда работ, имеющих социально-философскую направленность при изучении этнических конфликтов. Среди них можно в первую очередь назвать работы С.Г. Кулешова,5 Э.А. Паина, В.Д. Попкова, E.H. Резникова, A.A. Улуняна.

На Юге России на протяжении последнего десятилетия также складывается самостоятельная школа по изучению этнических конфликтов. В Южном федеральном университете работает Центр системных региональных исследований и прогнозирования ИППК ЮФУ и ИСПИ РАН, в котором плодотворно исследуют этнические конфликты, в том числе и в социально-философском ракурсе, М.Ю. Барбашин, И.П. Добаев, A.B. Лубский, Н.С. Слепцов, Х.Г. Тхагапсоев, В.В. Черноус6.

Таким образом, можно сделать вывод, что в современной науке происходит активная интеграция различных подходов в области изучения этнонацио-нальных конфликтов, требующая социально-философских обобщений. Формируется общий категориальный аппарат, различные аспекты конфликтных

1 Восток-Запад. Региональные подсистемы и региональные проблемы между народных отношений. - М., 2002. - С. 66.

2 Блищенко В.И., Солнцева М.М. Региональные" конфликты и международное право (вторая половина XX — начало XXI века). - М., 2005. - С. 20.

3 См.: Запрудский Ю.Г, Региональные конфликта: понятие и специфика Северного Кавказа // Этнические конфликты и их урегулирование: Сб. научных статей. - М.; Ставрополь, 2002. - С. 2431; Степанов Е.Й Отечественная конфликтология: современное состояние и задачи // Современная конфликтология в контексте культуры мира. - М., 2001. - С. 16-18 и др.

Brecher М, Wilkenfeld JL The Ethnic Dimension of International Crisis // Wars in the Midst of Peace: The International Politics of Ethnic Conflict / Ed by D. Caiment, P1. James. - Pittsburg, PA, 1997. - P. 164.

5 См.: Попков В.Д. Феномен этнических диаспор. - М., 2007.; Паин Э.А. Эгнополитиче-ский маятник. Динамика и механизм этнополитических процессов в современной Росса - М, 2004.; Резников E.H. Психология этнического общения. - М., 2007; Улунян A.A., Кулешов С.Г, Фактор Косово. - М., 2007.

6 См.: Факторы конфликтогенности на Северном Кавказе. Выпуск 26. 2005. - Рнжим доступа: http://www. kavkazon[ine.ru/csrip/elibrarv/uro/uro_26/uro 26 02.htm. -3ara. с экрана.

процессов рассматриваются как взаимосвязанные и взаимообусловленные, что открывает возможности для социально-философского анализа проблемы этнических конфликтов и анализа насилия, возникающего в их ходе. Но вместе с тем следует подчеркнуть, что целостный и конструктивный социально-философский анализ насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России пока еще не осуществлен. Это открывает возможность для социально-философского анализа насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России.

Цель работы - провести социально-философский анализ роли насилия в процессе этнических конфликтов на Юге России. Данная цель конкретизируется путем решения следующих задач:

- определить социально-философский ракурс рассмотрения проблемы региональных этнических конфликтов;

- концептуализировать проблему насилия и экстраполировать ее применительно к региональным этническим конфликтам;

разработать методологический конструкт для социально-философского анализа насилия в процессе этнических конфликтов на юге России;

- проанализировать основные этнические конфликты на юге России как основание для проявления насилия;

- отрефлексировать формы насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России;

- провести анализ стратегий контроля насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России.

Объектом исследования данной диссертационной работы является этнические конфликты на Юге современной России.

Предмет исследования в данной диссертации можно определить как выявление и социально-философскую рефлексию насилия в виде ксенофобии и геноцида в ходе этнических конфликтов на Юге России.

Теоретико-методологическая база исследования. Работа выполнена в русле сциентистской социально-философской парадигмы, рассматривающей социальную философию как метанауку, претендующую на выявление сущности социальных явлений и создание философских концепций на основе обобщения теорий, полученных в различных областях научного знания. Первая глава диссертационного исследования «Теоретико-методологические подходы к социально-философскому анализу насилия в процессе региональных конфликтов» в методологическом плане базируется на принципах аналитической социальной философии. Предметом исследования выступает не столько как сама социальная действительность, сколько размышления о ней. Вторая глава «Специфика насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России» в методологическом отношении ориентируется на классическую модель социального исследования, когнитивная стратегия которой состоит в реконструкции социальной реальности в виде логически непротиворечивой системы эмпирического и теоретического знания. Это знание затем переим-претируется в русле аксиологического социально-философского дискурса путем демонстрации целостного отношения автора к проблеме насилия в хо-

де этнических конфликтов на Юге России на основе применения категорий геноцида и ксенофобии.

Методологическим фундаментом исследования служит модель общества как открытой системы, претерпевающей постоянные изменения, в которой этнические процессы играют важную роль. Этнические конфликты являются также важнейшей частью этого организма. Насилие зависит от изменений в других сферах общества, а изменения, происходящие в результате насилия, оказывают влияние на многие социальные процессы.

Кроме того, автор в ходе работы над диссертацией использовал такие традиционные методы научного исследования, как теоретический анализ, обобщение, сравнительный метод, индукцию и дедукцию.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- определены путем социально-философской рефлексии проблемы региональных этнических конфликтов в частных науках, их «метанаучный» ракурс рассмотрения и выявлено, что без анализа на социально-философском уровне невозможна активная интеграция всех современных направлений изучения этнических конфликтов и создание целостной картины данного феномена;

- социально-философская концептуализация проблемы насилия в ходе региональных этнических конфликтов связана с рефлексией его, с одной стороны, как разновидности проявления властно-волевых отношений между людьми, а с другой - отождествления его с физическим и экономическим ущербом, который люди наносят друг другу;

- инструментализирована «метанаучность» анализа насилия в процессе этнических конфликтов на юге России в виде методологического конструкта в рамках «многомерного» социально-философского подхода на основании синтеза примордиалистских, инструменталистских и конструктивистских подходов, позволяющих целостно рассматривать мотивы насилия в конфликтах;

- проанализированы основные этнические конфликты на Юге России, и подтвержден вывод о том, что они являются следствием «линии разлома» между исламской и христианской цивилизациями, поэтому, учитывая антагонистический характер этих конфликтов, их можно рассматривать как основание для проявления различных форм насилия;

- обосновано, что насилие в ходе этнических конфликтов на Юге России приобретает различные формы, весь спектр которых можно отрефлексировать с помощью категорий ксенофобии и геноцида, при этом наиболее жесткие формы проявления насилия могут привести к гуманитарной катастрофе;

- анализ стратегий контроля над насилием в ходе этнических конфликтов на Юге России показывает, что наиболее адекватный результат дает сочетание таких методов, как кооптация, свободная ассимиляция, мультикуль-турализм и консоциональная демократия.

Положения выносимые на защиту:

1. Понятие «этнонациональный конфликт» обозначает столкновение этнических групп, в которое вовлечено государство. Конфликт инициирован одной из этногрупп общества, руководствующейся идеологией национализма

и требующей своего политического признания в виде автономного правительства, государственной независимости или политического преобладания. В современном мире этнонациональные конфликты сопровождаются кровопролитием. Сегодня они превратились в доминирующую форму насилия, более кровавую, чем межгосударственные войны, и привели к гибели миллионов людей, десяткам миллионов беженцев и материальным потерям. Конфликт на этнонациональной почве прочно утвердился в поле научного дискурса и является предметом исследования конфликтологов, этнологов, историков, политологов, правоведов, социологов, регионоведов, психологов и представителей других отраслей знания. Однако в рамках конкретных дисциплин практически невозможно целостное видение проблемы конфликта. Для того чтобы ориентироваться в этом потоке и принимать эффективные управленческие решения, необходимо концептуальное социально-философское видение проблемы, а не фрагментарный анализ отдельных локальных конфликтов в рамках конкретных дисциплин.

2. Понятие «насилие» в современном обществе употребляется в очень широком значении, включающем все формы физического, психического и экономического подавления личности или группы индивидов. Одна из трудностей в изучении насилия состоит в том, что среди исследователей, причисляющих себя к разным отраслям знания, отсутствует единство в понимании сущности этого явления. Трудности, связанные с интерпретацией насилия применительно к конфликтам, получают разрешение, если поместить его в пространство свободной воли и рассматривать как одну из разновидностей властно-волевых отношений между людьми. Такой подход позволяет трактовать насилие как определенную форму общественного отношения и отличать, с одной стороны, от инстинктивных природных свойств человека: агрессивности, воинственности, плотоядности, а с другой стороны, от других форм принуждения в обществе, в частности, патерналистского и правового. Прагматический подход ориентируется на ценностно-нейтральное и объективное определение насилия и отождествляет его с физическим и экономическим ущербом, который люди наносят друг другу; насилием считается то, что очевидно является насилием: убийство, ограбление и пр. Такая интерпретация позволяет ставить вопрос об оправданности насилия, возможности его использования в определенных ситуациях, но при этом отсутствует критерий для его решения.

3. «Метанаучный» подход к изучению факторов насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России в русле неоклассической модели научного исследования в данной диссертации не случаен, поскольку этнонациональ-ный конфликт является многомерным феноменом, исследуемым с социально-философских позиций. Теоретические подходы, объясняющие возобновление насильственной борьбы с социально-философских позиций можно разделить на три типа в зависимости от природы стимулов возобновления насилия: экзистенциональные, инструментальные и конструктивистские подходы. Экзистенциональные подходы, именуемые примордиализмом. Возобновляющееся насилие в этнонациональной конфликте объясняют тем, что

человеческие потребности в групповой идентичности и им соответствующие ценности культуры не могут быть предметом торга, обмена или сделки. Инструменталисты обращают внимание на конкуренцию политических элит и структурные условия общества, ведущие к возобновлению конфликта. Конструктивисты отводят решающую роль в этом процессе борьбе культурных элит за духовное преобладание в обществе. Методологический конструкт исследования, основанный на интеграции этих подходов, предполагает выяснение социальной природы проявления насилия в ходе этнических конфликтов.

4. Активизация и мобилизация этничности на Юге России сопровождается «всплеском» периферийного национализма, который выступает одним из мощных конфликтогенных факторов в регионе. «Многомерная» модель изучения конфликтогенности на Юге России предполагает рассмотрение конфликтогенной ситуации с точки зрения, с одной стороны, ее российского вектора, а с другой - конфликтных отношений между субъектами федерации, а также различными народами, проживающими в регионе. Она позволяет сделать вывод о том, что конфликтогенная ситуация на Юге России в целом осложняется тем, что в регионе, как отмечают специалисты, трудно найти такое этнополитическое образование, которое не имело бы территориальных, экономических, исторических или иных претензий к соседям. Усиление эт-нократических тенденций сопровождается расширением этнополитических и межэтнических конфликтов, стремлением этнократии к переделу территорий, усилением регионального сепаратизма. По мере нарастания насилия поставленные на карту первоначальные проблемы обычно подвергаются переоценке исключительно в терминах «мы» против «них», в результате чего группа сплачивается все сильнее и убеждения крепнут.

5. Насилие в ходе этнических конфликтов на Юге России приобретает самые разнообразные формы. Одной из них является ксенофобия. Другой наиболее жесткой и бесчеловечной формой насилия следует считать геноцид. Несмотря на значительный разнобой мнений относительно числа жертв, можно сделать вывод, что этнические конфликты в современном мире приводят к массовой гибели людей, что является одной из форм проявления насилия. Чеченские войны показали, что насилию в ходе современных этнических конфликтов подвергаются не только и не столько военные, но и гражданское население. В условиях этнических конфликтов на Юге России присутствуют самые жестокие и бесчеловечные формы насилия, применяемые не только к участникам военных действий, но и к мирному населению. Нет и однозначной оценки произошедших событий. Конфликтовавшие стороны по разному оценивают результаты конфликта и соответственно дают разную оценку проявлению насилия в его ходе. В этнических конфликтах факты насилия оцениваются достаточно субъективно противоборствующими сторонами и носят далеко не однозначный характер. Однако применение насилия в ходе этнических конфликтов может привести к гуманитарной катастрофе.

6. В научной литературе нет общепринятой точки зрения относительно стратегий контроля насилия в этнонациональном конфликте. Сторонники кратологического подхода подчеркивают роль силы государства в сдержива-

нии насильственных форм конфликта и обеспечении безопасности. Несколько параметров имеет аккомодационный контроль. Элитарный подход акцентирует внимание на роли кооптации этнических элит в существующие правительственные институты. С позиций культурологического подхода правительство сдерживает этническое насилие стратегиями манипулирования этническими идентич-ностями и мультикультурализмом. Сторонники партиципаторнош подхода отмечают роль политического участия этногрупп в принятии властных решений. Поскольку существуют различные типы этнонационалы гого конфликта, применяемая в отдельности правительственная стратегия оказывается недостаточной в сдерживании насилия. Только сочетание стратегий контроля способно гарантировать успех.

Научно-практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его результаты были использованы при разработке нормативных документов различного уровня, связанных с правовыми проблемами межэтнических конфликтов. Поэтому основные выводы и содержание диссертационной работы могут быть и в дальнейшем использованы в практической деятельности государственных органов и учреждений, общественных организаций, связанных с проблемами насилия в результате межэтнических конфликтов. Материал диссертационного исследования может быть также использован и в педагогической практике в процессе преподавания социально-гуманитарных и политических дисциплин в высшей школе, особенно при чтении курсов по социальной философии, социологи и политологии, конфликтологии, а так же ряда спецкурсов связанных с проблемами правовых проблем конфликтологии.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на кафедре философии и социологии Краснодарского университета МВД России, аспирантских семинарах в Кубанском государственном университете, Южном федеральном университете. Автор был участником ряда научных конференций, результаты его докладов отражены в научных публикациях, в частности в 1 учебном пособии, 8 статьях и тезисах общим объемом 5,4 пл.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав по три параграфа каждая, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» обосновываются выбор и актуальность темы, освещается степень ее разработанности, формулируется цель и ставятся исследовательские задачи, излагаются теоретико-методологическая база исследования, раскрывается новизна и формулируются основные положения, выносимые на защиту, обосновывается теоретическая и практическая значимость исследования.

В первой главе «Теория и методология социально-философского анализа насилия в процессе региональных этнических конфликтов»

говорится, что в современном мире этнонациональные конфликты сопровождаются повышенным кровопролитием. Сегодня они превратились в доминирующую форму насилия, более кровавую, чем межгосударственные войны, и привели к гибели миллионов людей, десяткам миллионов беженцев и материальным потерям, исчисляемым в миллиардах долларов1.

Конфликтогенные факторы на Юге России обусловлены особенностями исторического взаимодействия российского государства и народов Северного Кавказа, а также демографическими процессами в регионе. Они обнаруживаются в национальном самосознании, задающем пространство и время истории. Осмысление такого большого количества факторов требует применения методологии социально-философского исследования.

Конфликтогенные факторы в масштабе Юга России связаны с тенденциями глобализации и локализации в современном мире. Они проявляются прежде всего во взаимодействии цивилизаций, формирующих пространство и время. Изучение этих факторов предполагает использование методологии цивилизационного исследования.

Принцип социально-философского исследования предполагает учет переплетения и взаимопроницаемости факторов разного уровня и масштаба в пространстве ситуации конфликтогенности на Юге России в целом. При этом изучение разноуровневых и разномасштабных факторов предполагает соблюдение некоторых методологических процедур.

В параграфе 1.1. «Социально-философский ракурс рассмотрения проблемы региональных этнических конфликтов» говорится, что понятие «этнонациональный конфликт» обозначает столкновение этнических групп, в которое вовлечено государство. Конфликт инициирован одной из этногрупп общества, руководствующейся идеологией национализма и требующей своего политического признания в виде автономного правительства, государственной независимости или политического преобладания. Принцип этнона-ционализма заключается в совпадении этнических и территориальных границ государственного образования. Сторонники национального государства усматривают его преимущество в темпах модернизации экономики и политической системы в условиях предполагаемого отсутствия межэтнического напряжения. При этом недооценивается полиэтничность населения территории государства, обусловленная прошлой историей. Принцип этнонационализма противоречит территориальному разделению государства, его целостности.

Исследование этнических конфликтов долгое время оставалось прерогативой такой отрасли знания, как конфликтология, которая сложилась и развивалась, прежде всего, как отрасль знания, специализирующаяся на анализе внутренних конфликтов, в первую очередь как экономическая (трудовая) конфликтология, как организационная конфликтология. В этих сферах конфликтологическое знание давало очевидные прикладные результаты, что способствовало быстрому росту ее популярности в научной среде, в общественной практике и образовании. Важно также учесть, что именно на этой эм-

1 Carment D., Harvey F. Using Force to prevent Ethnic Violence. - L., 2001. - P. 5.

12

лирической основе формировались теоретические основания исследования конфликтов - субъектно-деятельностный подход, принцип функциональности конфликта, идея о единстве конструктивных и деструктивных функций конфликтов. Еще одна существенная теоретическая особенность конфликтологических исследований и конфликтологической практики - ориентация на доюридическое и внеюридическое разрешение или урегулирование конфликтов. Исключением из этого правила были разработки академика В.Н. Кудрявцева.

Впервые эти принципы и подходы обнаружили свою ограниченность при расширении предметного поля конфликтологии, например при обращении конфликтологов к анализу этнических конфликтов в конце 1960-х - начале 1970-х гг., которые до этого чаще всего трактовались как эпифеномены других типов социальных конфликтов, обычно экономических.

Второй, более глубокий пласт проблем - это геополитическая трансформация мира, вследствие которой резко усилились все региональные геополитические напряженности. Особое обострение этнических конфликтов в 1990-е гг. произошло именно в регионах «геополитических разломов», в зонах межцивилизационного взаимодействия, и этот процесс является частью современной глобализации и становления «нового мирового порядка»1. Данный аспект анализа проблемы практически не получил развития в современных отечественных конфликтологических исследованиях, несмотря на обилие публикаций по глобализации. Однако именно геополитическое (а не просто международное) измерение региональных конфликтов представляется одним из наиболее перспективных направлений исследования проблемы.

Выявление даже указанных аспектов в ходе современных этнических конфликтов требует серьезного социально-философского осмысления проблемы.

Без социально-философского анализа невозможна активная интеграция методологии и подходов всех современных направлений изучения конфликтов, начиная от «классической» конфликтологии и заканчивая конфликтологией международных отношений. Только с использованием социально-философских принципов может быть сформирован общий категориальный аппарат, позволяющий рассматривать внутренние и международные аспекты конфликтных процессов как взаимосвязанные и взаимообусловленные. В отечественной науке это становится явным со второй половины 1990-х гг. — по мере распространения в ней геополитической парадигмы. Общим для двух подходов концептом стал именно концепт регионального конфликта, который в равной степени применим как в теории международных отношений, так и во «внутренней» конфликтологии, но его подлинное осмысление возможно только на социально-философском уровне.

Развитие отечественного социально-философского осмысления региональных этнических конфликтов связано с конкретизацией предмета, объек-

1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. - М„ 2003.

та, технологизацией результатов исследований. Такую качественную определенность знаниям может дать учет того, что специфика социального конфликта обусловлена спецификой региона, представляющего часть целого и в условиях России связанного федеративными отношениями с другими частями и Центром.

Социальные философы отмечают, что вне регионально организованного пространства нет конкретных конфликтных ситуаций, поэтому необходим анализ данных ситуаций в рамках регионологического подхода1.

В отечественных и зарубежных научных изданиях последнего десятилетия опубликованы сотни и сотни материалов, посвященных анализу причин этнонационального конфликта и его управления. В настоящее время идет все нарастающий поток подобной информации. Однако в рамках конкретных дисциплин практически невозможно целостное видение проблемы конфликта. Для того чтобы ориентироваться в этом потоке и принимать эффективные управленческие решения, необходимо концептуальное социально-философское видение проблемы, а не анализ отдельных локальных конфликтов в рамках конкретных дисциплин.

Подводя итоги параграфа, можно сделать следующие выводы. Конфликт на этнонациональной почве прочно утвердился в поле научного дискурса и является предметом исследования конфликтологов, этнологов, историков, политологов, правоведов, социологов, регионоведов, психологов и представителей других отраслей знания. В отечественных и зарубежных научных изданиях последнего десятилетия опубликованы сотни и сотни материалов, посвященных анализу причин этнонационального конфликта и его управления. В настоящее время идет все нарастающий поток подобной информации. Однако в рамках конкретных дисциплин практически невозможно целостное видение проблемы конфликта. Для того чтобы ориентироваться в этом потоке и принимать эффективные управленческие решения, необходимо концептуальное социально-философское видение проблемы, а не анализ отдельных локальных конфликтов в рамках конкретных дисциплин.

В параграфе 1.2. «Концептуализация проблемы насилия и его экстраполяция применительно к региональным этническим конфликтам» говорится, что в справочной литературе насилие рассматривается как применение физической силы или разного рода воздействий в отношении индивидуума или социального класса для навязывания своей воли или устранения противников2.

Понятие «насилие» в современном обществе употребляется в очень широком значении, включающем все формы физического, психического и экономического подавления. На фоне ежедневно проявляющегося насилия в

1 См.: Запрудский Ю.Г. Региональные конфликты: понятие и специфика Северного Кавказа // Этнические конфликты и их урегулирование: Сб. научных статей. - М.; Ставрополь, 2002. - С. 2431; Степанов Е. И. Отечественная конфликтология: современное состояние и задачи // Современная конфликтология в контексте культуры мира. -М., 2001. -С. 16-18 и др.

2 См.: Режим доступа: Ь№://ш.уУ1к1реа1аоге/уУ1к!/%ТО%9Р%Р0%ВтеР1%81%Р0%В8%Р0% ВВ%Ш%В8%Е»%В5

самых различных формах, вплоть до самой крайней - террора, (что сегодня особенно актуально для современного общества, не только российского, но и мирового), особенно необходимо воспитывать в подрастающем поколении такие черты, как уважение к каждому человеку, терпимость и примирение к инакости, толерантность.

Анализ насилия предполагает не только и не столько исследование таких составляющих в насилии элементов, как агрессия, тревожность, алар-мизм, а непосредственно в ходе этнических конфликтов: ксенофобия, геноцид. Намного важнее выяснение социальной природы проявления насилия и агрессии, выделение агрессии позитивной, служащей жизненным интересам, обеспечивающей индивиду, группе и обществу возможность выживания и безопасности, и агрессии негативной, которая способствует предотвращению последствий влияния их в социальных процессах.

Попробуем интерпретировать проблему насилия с позиций теории конфликта. Л. Козер - один из основателей современной теории конфликта - отвергает трактовку насилия как случайного явления социальной жизни и критикует этический подход к проблеме. Конечно, с моральной точки зрения насилие заслуживает осуждения и оценивается как деструктивный феномен. Но нередко оно выполняет социальные функции, которые в длительной перспективе являются положительными. Например, положение некоторых социальных групп может быть таким, что они лишены не только легальных, но и криминальных способов реализовать жизненные цели: «Если остальные пути жизненного успеха закрыты, насилие может быть существенной альтернативой. В мире насилия такие свойства, как раса, социально-экономическое положение, возраст и т.д. не играют существенной роли. Личность оценивается на основе свойств, которые могут культивировать все. Обретение статуса не является следствием умения применять насилие и физическую силу. Оно зависит от готовности индивида поставить на карту здоровье и жизнь для достижения результата»1.

Трудности, связанные с интерпретацией насилия применительно к конфликтам, получают разрешение, если поместить их в пространство свободной воли и рассматривать как одну из разновидностей властно-волевых отношений между людьми. Кант определял силу как «способность преодолеть большие препятствия. Та же сила называется властью (Gewalt), если она может преодолеть сопротивление того, что само обладает силой». По-другому власть в человеческих взаимоотношениях можно было бы определить как принятие решения за другого, умножение, усиление одной воли за счет другой. Насилие есть один из способов, обеспечивающих господство, власть человека над человеком.

Прагматический подход ориентируется на ценностно-нейтральное и объективное определение насилия и отождествляет его с физическим и экономическим ущербом, который люди наносят друг другу; насилием считается то, что очевидно является насилием: убийство, ограбление и пр. Такая

' Coser L. Continuities in the Study of Social Conflict. -

15

New York, 1967. - Р. 78-79.

интерпретация позволяет ставить вопрос об оправданности насилия, возможности его использования в определенных ситуациях, но при этом отсутствует критерий для его решения. Обычный довод состоит в том, что насилие оправдано в сравнительно малых дозах, в тех случаях, когда оно предотвращает большее насилие, которое к тому же никаким иным способом предотвратить невозможно.

Если экстраполировать классическую трактовку проблемы насилия применительно к этнонациональному конфликту, то она в основном применима к тем случаям, в которых борьба институционализирована, ярко выражена.

. Однако она трудноприменима для нынешнего мира, где имеют место затяжные конфликты с их деструктивными последствиями. Как справедливо замечает A.B. Дмитриев, «конфликт полезен тем, что разрешает противоречие. Но какой ценой? Путем разрушения или серьезного повреждения системы, а то и посредством уничтожения одной из сторон...»1. Сдерживание этнонационалистического насилия - гораздо более конструктивная установка, нежели ожидание позитивных последствий конфликта. Гносеологическая причина социально-философского взгляда на последствия этнонационально-го конфликта заключается в недооценке разрушительного принципа этнической национальности в условиях полиэтничного общества.

Насилие, нелегитимное нанесение ущерба противнику означает, что этнонациональный конфликт имеет скорее негативные, чем конструктивные последствия для участников борьбы и общества. Наиболее деструктивным последствием оказываются жизненные потери и непродуктивное потребление физических и духовных сил, человеческих и материальных ресурсов. Они трансформируются в средства давления на противника и затем потребляются в конфликте. Ресурсные потери способны привести к личной неприспособленности к гражданской жизни, депривации, фрустрации и росту девиантного поведения.

Негативные конфликтные последствия для социального окружения заключены в росте жизненного риска, этнических расколах и дезинтеграции социальных систем. Истощение внутренних ресурсов, прерывность коммуникации, разрушение инфраструктуры мирной жизни способны вызвать катастрофическое состояние социальной системы. Институциональная недостаточность и аномия вследствие затяжного конфликта могут привести к распаду общества. Поэтому справедливо мнение Р. Дарендорфа о том, что одним из последствий конфликта становится новый конфликт2.

Анализ насилия предполагает не только и не столько исследование таких составляющих в насилии элементов, как агрессия, тревожность, алар-мизм, ксенофобия, геноцид. Намного важнее выяснение социальной природы проявления насилия. Насильственная сторона этнонациональных конфликтов заключается в их повышенной кровопролитности. Он не может быть урегу-

1 Дмитриив A.B. Конфликтология: Учеб. пособие. - М., 2000. - С. 61-62.

2 DahrendorfA. Toward a Theory of Social Conflict II Journal of Conflict Resolution. - 1958,-№2. -P. 172.

лирован, пока отсутствует фундаментальное социально-философское осмысление этнического насилия в ходе конфликта.

В параграфе 13. «Методологический конструкт анализа насилия в процессе региональных этнических конфликтов» говорится, что в процессе социально-философского анализа насилия в процессе этнических конфликтов на Юге России нас будут интересовать теоретические подходы, объясняющие возобновление насильственной борьбы. С целью создания «мета-научного» теоретического конструкта типологизируем имеющиеся в частных науках подходы.

Исследовательские подходы можно разделить на три типа в зависимости от природы стимулов возобновления насилия: экзистенциональные, инструментальные и конструктивистские подходы.

В экзистенциональных подходах подчеркивается ценностная мотивация участников конфликта, имеющая генетические, психические или культурные основания. Ущемление чувства этнического достоинства побуждает к возобновлению насильственной борьбы за политическое признание этно-группы. Экзистенциалисты изучают микроуровневые причины возобновления конфликта, его мотивы.

Инструменталисты обращают внимание на конкуренцию политических элит и структурные условия общества, ведущие к возобновлению конфликта. Конструктивисты отводят решающую роль в этом процессе борьбе культурных элигг за духовное преобладание в обществе. Оба подхода ориентируют на макро- и мезоуровневый анализ причин конфликта.

Комплексный анализ причин этнонационального конфликта обусловлен деструктивными последствиями конфронтации для жизни и прав местного населения, безопасности граждан государства и международного сообщества. Представители примордиализма обращают внимание на мотива-ционные причины конфликта, а сторонники инструментализма и конструктивизма - на мезо- и макроуровневые факторы этнического насилия. Комплексный подход означает многофакторный анализ, учитывающий различное место и роль релевантных факторов в причинном процессе. Макроуровневые структурные факторы определяют среду протекания конфликта и играют роль его предпосылок. Они предшествуют конфликтному процессу или поддерживают его.

К микроуровневым причинам относится первичная конфликтная мотивация, например страх за выживание этногруппы, что формирует предрасположенность местного населения к конфронтации. Мезоуровневый фактор - конфронтация этноорганизации с правительством - сообщает динамику конфликту. Совокупность конфликтогенных факторов образует потенциал этнического насилия. При неадекватном социальном контроле он будет реализован.

В анализе социального контроля этнического насилия требуется сочетание эндогенного и экзогенного подходов. При эндогенном подходе изучаются стратегии контроля, применяемые правительствами внутри своих стран. Если правительство утрачивает контролирующую способность, то ме-

ждународное сообщество вмешивается во внутренние дела государства и осуществляет миротворческий контроль. Его изучение предполагает экзогенный подход, позволяющий понять принципы, исторические условия и критерии миротворчества в глобализированном мире.

Используя многоуровневый подход, исследователи, изучающие кон-фликтогенные факторы на микроуровене, выделяют мотивы участия людей в конфликте. Среди мотивов участия людей в конфликтах исследователи указывают, прежде всего, дилемму безопасности, статусную заинтересованность, гегемонистские амбиции и конкуренцию элит, а на макроуровне главную роль отводят такому фактору, как неспособность правительства контролировать конституционный порядок на территории государства и «внешнее пособничество». Ряд ученых, изучая конфликтогенные факторы на Юге России, выделяют, с одной стороны, геополитические факторы, а с другой - социально-политические. Они считают, что геополитические факторы, характеризующие традиционные военно-стратегические и экономические интересы России и других государств мирового сообщества на Кавказе, изначально задают высокий фоновый уровень социальной напряженности в регионе. Геополитические факторы при этом рассматриваются на двух уровнях: на глобальном уровне - место Северного Кавказа в системе геополитических интересов мировых держав; на локальном уровне - геополитическое влияние Северного Кавказа на Российскую Федерацию.

Подводя итоги параграфа, можно сделать вывод, что социально-философский «метанаучный» подход к изучению факторов насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России в русле неоклассической модели научного исследования предполагает разработку такого методологического конструкта, который базируется, с одной стороны, на разноуровневом и разномасштабном видении конфликгогенной реальности, а с другой - на синтезе примордиалистских, инструменталистских и конструктивистских подходов, позволяющих целостно рассматривать мотивы участия людей в конфликтах.

Определяя социально-философский ракурс рассмотрения проблемы региональных этнических конфликтов на Юге России, следует учитывать большое количество доминирующих факторов. Среди них в первую очередь этнический фактор и связанную с ним ксенофобию. Источник кофликтоген-ности связывают с кризисом этнической идентичности, другие, наоборот, - с активизацией и мобилизацией этничности в условиях трансформации. Особое значение исследователи придают конфессиональному фактору.

Кроме того, при изучении конфликтогенных факторов большое внимание уделяется изменению геополитического положения Юга России после распада СССР и кризису государственной и культурно-исторической идентичности российского (постсоветского) общества. В последнее время большое значение придается таким факторам, как взаимодействие цивилизаций и международный терроризм.

Дальнейшее изучение конфликтогенных факторов на Юге России предполагает рассмотрение различных подходов, в рамках которых происходит актуализация тех или иных факторов, в плане выяснения методологиче-

ской эффективности этих подходов. Сложившийся методологический плюрализм в изучении конфликтогенной ситуации на Юге России базируется на принципах альтернативности и дополнительности, согласно которым относительно любого предмета научного исследования можно поставить неограниченное число познавательных задач, а при решении определенного их класса могут быть использованы различные когнитивные средства. Методологический смысл этой познавательной установки состоит в том, что в ходе изучения конфликтогенных факторов ученый, учитывая характер познавательных задач, сознательно выбирает те способы исследования, которые, по его мнению, могут дать в рамках данного подхода необходимый научный результат.

Полученные в рамках различных подходов научные результаты требует методологической рефлексии, направленной на выяснении того, что делает ученый, изучая факторы конфликтогенности на Юге России, каких когнитивных установок он придерживается, в русле каких моделей исследования ведет свой научный поиск.

Во второй главе «Специфика насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России» говорится, что на Юге России с 90-х гг. XX в. происходят массовые насильственные инциденты, в которые были вовлечены десятки, а иногда сотни и тысячи людей. Большинство этих случаев представляли собой акции радикально-националистических организаций. Они интерпретировались официальными лицами, СМИ, общественными, в том числе, этническими активистами, они так до сих пор и не получили должного научного анализа.

Организованные и стихийные преследования больших масс людей в этом регионе и массовые насильственные акции - наиболее острые и наглядные проявления реакции на так называемых «мигрантов». «Этнические проблемы» в Южно-Российском регионе в основном обсуждаются в контексте миграции и в тесной связи с «проблемами миграции». Слово «мигранты», или похожие термины, используются в официальном языке, языке СМИ и академических экспертов в нескольких не вполне определенных значениях, и к «мигрантам», в общем, относится население, прибывшее в регион на протяжении последнего десятилетия. Мигрантов нередко описывают как культурно отличную от большинства категорию, иногда - как мигрантские этнические меньшинства. В этом ракурсе, на основе этнического противостояния в основном и объясняются все случаи насилия в ходе этнических конфликтов. Однако проблема требует более глубокого анализа исследуемой проблемы.

Социально-философскому анализу проблемы насилия в ЮжноРоссийском регионе и посвящена данная глава диссертационного исследования.

В параграфе 2.1. «Этнические конфликты на юге России как основание для проявления насилия» говорится, что Юг России географически включает Дон, Нижнее Поволжье, степное Предкавказье и горные районы Северного Кавказа. Территория округа занимает 3,5% территории России и составляет 589,2 тыс. км2 с численностью населения более 20 млн. чел. (свыше 14% всего населения России). В состав Южного федерального округа входят 13 субъектов Российской Федерации: 8 республик (Адыгея, Дагестан,

Ингушетия, Кабардино-Балкария, Калмыкия, Карачаево-Черкесия, Северная Осетия - Алания, Чечня); 2 края (Краснодарский и Ставропольский); 3 области (Астраханская, Волгоградская и Ростовская). Юг России - один из самых полиэтничных и многоконфессиональных регионов мира. Здесь проживают представители более ста народов, принадлежащих к различным языковым группам и исповедующих все мировые религии. Этнические конфликты на Юге России в последние годы становятся нормой1.

Понятия Юг России и конфликты оказались очень тесно связаны в последнее время. Целый ряд конфликтов произошел на этой территории: грузино-осетинский и грузино-абхазский конфликты, осетино-ингушский и российско-чеченский конфликты.

Прежде чем приступить к социально-философскому анализу этнических конфликтов на Юге России с позиций рассмотрения их как основания для этнического насилия попытаемся унифицировать типологию этих конфликтов. На сегодняшний день унифицированной классификации межэтнических конфликтов не существует. По форме протекания принято различать актуализированные («открытые») и латентные («скрытые») конфликты. На Кавказе все вооруженные межэтнические противоборства были следствием неразрешенных многолетних латентных конфликтов. Грузино-абхазский и грузино-осетинский конфликты изначально развивались как политико-правовые (статусные) споры. Осетино-ингушский этнотерриториальный конфликт был запрограммирован сталинской депортацией 1944 г. и последующей непоследовательной политикой по ликвидации ее последствий. Российско-чеченский конфликт на первом этапе сочетал в себе и политико-правовые, и исторические коллизии.

Целый ряд Южно-Российских конфликтов остался на уровне латентных. Между кабардинцами и балкарцами в Кабардино-Балкарии, карачаевцами и черкесами в Карачаево-Черкесии, русским населением Дона, Кубани, Ставрополья и мигрантами боевые действия не велись и не ведутся. Однако в последние 15 лет отношения между перечисленными этническими группами не единожды обострялись. Формы межэтнического противоборства в данных случаях носили менее радикальный характер (массовые акции, драки, кадровые преференции для «своих» и стеснения для «чужаков»). Целый ряд межэтнических и межконфессиональных конфликтов начала 1990-х годов в Дагестане (аварско-чеченский, кумыкско-аварский, лакско-кумыкский, противоборство русских и горских переселенцев в Кизлярском районе, конфликт между салафитами и тарикатистами) сопровождался насилием. Однако эти столкновения не переросли в военное противоборство и к концу 1990-х годов перешли в разряд латентных.

Применительно к Южно-Российскому региону можно констатировать, что грань между актуализированными и латентными конфликтами легко преодолима. В 1992 г. при посредничестве РФ был прекращен вооруженный грузино-осетинский конфликт, и начался этап постконфликтного урегулиро-

1 Игнатов В.Г., Бутов В.И. Южная Россия и ее регионы. -

20

М.; Ростов и/Д, 2006. - С. 8.

вания. Однако стремление к изменению сложившегося status quo привело в 2004 г. не только к деградации переговорного процесса, но и к возобновлению вооруженного противоборства. Конфликт, имевший тенденцию к превращению в «скрытый», снова стал актуализированным.

В складывании конфликтогенной ситуации на Юге России большую роль сыграли этнополитические факторы. Одним из них является современная этнонациональная политика российского государства в регионе. Российскому руководству в 90-х гг. XX в. не удалось выработать адекватной национальной политики, учитывающей специфику сложившейся этнополитиче-ской ситуации на Юге России, предложив в конечном счете военно-политический способ ее разрешения, что привело к усилению этнополитиче-ской напряженности и придало региональным конфликтам затяжной этнона-циональный характер.

Другим этнополитическим фактором конфликтогенности на Юге России стало усиление этнократических тенденций, политизации этнических групп и этнизация государственного управления в регионе. Усиление этнократических тенденций сопровождалось расширением этнополитических и межэтнических конфликтов, стремлением этнократии к переделу территорий, усилением регионального сепаратизма.

Активизация и мобилизация этичности на Юге России сопровождается «всплеском» периферийного национализма, который выступает одним из мощных конфликтогенных факторов в регионе. Периферийный национализм на Юге России получил реализацию в двух проектах - этническом и политическом. Этнический проект связан с ростом этнического самосознания и формированием на уровне повседневности специфической этнической картины мира как основы национальной идентичности. Политический проект национализма в регионе получил реализацию на уровне политических элит и связан в первую очередь с приобретением государственного иммунитета, сопровождающегося этнополитической мобилизацией титульного этноса, апелляцией к его культурно-историческим традициям и актуализацией представлений об этнонациональном государстве как носителе этих традиций.

В параграфе 2.2. «Формы насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России» говорится, что насилие в ходе этнических конфликтов на Юге России приобретает самые разнообразные формы. Мы не будем подробно рассматривать весь их спектр. В рамках социально-философского анализа достаточно рассмотреть крайние формы как бы очерчивающие проблемное поле исследования. Одной из таких форм является ксенофобия. Ксенофобия (от греч. £,£voq, «чужой» и <ро|Зо<;, «страх») - ненависть, нетерпимость или неприязнь к кому-либо или чему-либо чужому, незнакомому, непривычному. Восприятие чужого как непонятного, непостижимого, а поэтому опасного и враждебного. Воздвигнутое в ранг мировоззрения может стать причиной вражды по принципу национального, религиозного или социального деления.

Также может (редко) трактоваться буквально, как навязчивый страх перед другими людьми, то есть фобия в клиническом смысле1.

Другой наиболее жесткой и бесчеловечной формой насилия следует считать геноцид. Геноцид (от греч. ysvoc; - род, племя и лат. caedo - убиваю) -действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую путем:

- убийства членов этой группы;

- причинения тяжкого вреда их здоровью;

- насильственного воспрепятствования деторождению;

- принудительной передачи детей;

- либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы.

Анализируя наиболее важные конфликты на Юге России, рассмотрим проявление насилия в их ходе. Все рекорды по проявлению насилия, причем в его крайних формах, побиты во время конфликтов в Чечне.

По данным Министерства обороны России, приведенным на его официальном сайте, потери в ходе второй чеченской кампании составили: с сентября 1999 года погибли 3459 военнослужащих Минобороны и 32 человека пропали без вести. Потери внутренних войск, очевидно, гораздо выше, хотя ни в пресс-службе МВД России, ни в пресс-службе внутренних войск МВД не смогли назвать соответствующую цифру. Ранее такие данные лишь однажды были обнародованы: в мае 2001 года в аппарате помощника президента Сергея Ястржембского сообщили, что с 1 октября 1999 года по 16 мая 2001 года в Чечне погибли 3096 сотрудников МВД. В целом, по оценкам правозащитных организаций, число погибших гражданских лиц и военнослужащих составляет 90 тысяч человек. Прямые потери в Чечне, конечно, огромные: чаще всего называют цифру в 40 тысяч человек, но называют и 60 тысяч, называют 70, а более 150 - это, как правило, цифра, которая исходит от самих чеченцев. Конечно, кроме прямых потерь есть и косвенные: неродившиеся дети и так далее, но все равно прямые потери гораздо меньше, чем 160 тысяч2.

В селе Старый Ачхой Ачхой-Мартановского района Чечни были найдены останки 90 человек. В то время боевики устроили в селе концентрационный лагерь. В частности, туда были привезены 20 энергетиков АОЗТ «Гермес-Юг» и 28 строителей Зеленокумской ПМК, захваченные в заложники, 15 солдат федеральных войск и восемь чеченцев, среди которых был бывший министр печати Чечни Лече Удугов. Всего к началу марта 1996 года, по данным военных, в лагере содержалось около 150 человек. Прокуратура Чеченской республики возбудила уголовное дело по статье 105 часть 2-я Уголовного Кодекса Российской Федерации («Убийство двух и более лиц»). Следствие установило, что большая часть заложников была замучена и расстреляна или использовалась на рабских работах при строительстве дороги,

1 Режим доступа: ru.wikipedia.org/wiki/Ксенофоб

2 Режим доступа: http://www.demoscope.iu/weekly/2005/0209/gaz£ta03.php

ведущей к границе с Грузией. Следствие не исключает, что там будут найдены еще захоронения1. Анализ этих фактов показывает, что в условиях этнических конфликтов на Юге России присутствуют самые жестокие и бесчеловечные формы насилия, применяемые не только к участникам военных действий, но и к мирному населению.

Нет и однозначной оценки произошедших событий. Конфликтовавшие стороны по разному оценивают результаты конфликта и соответственно дают разную оценку проявлению насилия в его ходе. Так, например, в ходе осетино-ингушского конфликта ингуши называют проявления насилия геноцидом, а осетины - отражением агрессии и чуть ли не второй отечественной войной. В самых опасных и спорных местах ведомству президентского спецпредставителя по осетино-ингушскому урегулированию по-прежнему приходится держать блокпосты, круглосуточно охраняемые бойцами специального мобильного отряда МВД России.

В ходе этнических конфликтов факты насилия оцениваются достаточно субъективно противоборствующими сторонами и носят далеко не однозначный характер.

Насилие в ходе конфликта в Южной Осетии в августе 2008 г. приобрело самые крайние формы. По оценке официальных источников в регионе конфликта появились все признаки гуманитарной катастрофы.

О неоднозначности проблемы насилия в зонах этнических конфликтов сделали определенное заявление и военные. Так, замначальника Генштаба ВС России генерал-полковник Анатолий Ноговицын признал, что история военных операций последних лет по «понуждению к миру» (как российских вооруженных сил, так и западных военных структур, к примеру, в бывшей Югославии, на Ближнем и Среднем Востоке) показывает, что удары никогда не оказывались достаточно выверенными и точными и их жертвами почти всегда оказывалось гражданское население.

Подводя итоги параграфа, можно сделать следующие выводы. Современные конфликты, отмечал А. Дмитриев на Юге России, как правило, носят сложносоставной характер: экономические факторы переплетаются в них с этническими, политические - с религиозными. Именно новым моментом является и усиление роли религиозного фактора в порождении и развитии конфликтов на Северном Кавказе. Особенностью конфликтов последних лет стало заметное усиление фактора насилия в ходе этих конфликтов. Известный ставропольский ученый В. Авксентьев считает, что современные этнические конфликты на российском Кавказе - чаще всего конфликты идентич-ностей: стремление представителей одного народа сохранить традиции культуры, уклад жизни, реализовать в повседневной жизни свои идеалы и ценности воспринимается представителями других народов как угроза собственной безопасности, а это и порождает волну насилия в ходе таких конфликтов. Распространение влияния в молодежной среде экстремистских движений тоже не встречает своевременной и адекватной реакции властей в националь-

1 Режим доступа: http://conrad2001.narod.ru/nissian/genocide/genocide_12.htm

23

ных республиках. Это создает дополнительные возможности для проявления насилия в ходе таких конфликтов. Кроме того, проявления насилия в ходе этнических конфликтов носят далеко неоднозначный характер и имеют субъективную оценку.

В параграфе 2.3. «Стратегии контроля насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России» говорится, что в научной литературе нет общепринятой точки зрения относительно стратегий контроля насилия в этно-национальном конфликте. Сторонники кратологического подхода подчеркивают роль силы государства в сдерживании насильственных форм конфликта и обеспечении безопасности. Несколько параметров имеет аккомодационный контроль. Элитарный подход акцентирует внимание на роли кооптации этнических элит в существующие правительственные институты. С позиций культурологического подхода правительство сдерживает этническое насилие стратегиями манипулирования этническими идентичностями и мультикультурализмом. Сторонники партиципаторного подхода отмечают роль политического участия эт-ногрупп в принятии властных решений. Поскольку существуют различные типы этнонационального конфликта, применяемая в отдельности правительственная стратегия оказывается недостаточной в сдерживании насилия. Только сочетание стратегий контроля способно гарантировать успех.

Имеются стратегии, непосредственно направленные на ослабление мо-тивационных причин конфликта. Силовой контроль государства снижает угрозу безопасности этногрупп. Консоциональная демократия сдерживает насилие в статусном конфликте. Кооптация способна удовлетворить амбиции этнических элит. Свободная ассимиляция и мультикультурализм обесценивают гегемонистские амбиции националистов ттульного этноса. Относительно других типов конфликта каждая из названных стратегий имеет амбивалентные последствия. Ни одна стратегия в отдельности не гарантирует долгосрочного прекращения этнического насилия. Оптимальное сочетание стратегий способно обеспечить межэтнический мир.

В защитных конфликтах, мотивированных дилеммой безопасности, необходим силовой контроль, направленный на разоружение боевиков, подавление экстремизма и восстановление конституционного порядка. Силовой контроль эффективен при сочетании с аккомодационными стратегиями. Кооптация создает альянс между этнической элитой и центральным правительством. Консоциональная демократия и манипуляция идентичностью повышают уровень доверия и сотрудничества этногрупп. Если силовой контроль и кооптация действуют быстро, то два последних средства требуют много времени, часто жизни поколений.

Знание стратегий контроля этнического насилия необходимо для установления устойчивых и длительных мирных отношений в мультиэтни-ческом обществе. Затяжные этнонациональные конфликты - историческое явление, возникшее во второй половине XX в. Конфликты получили распространение в большинстве стран, ставших на путь трансформации общественных систем. В целях сдерживания этнического насилия правительство выну-

ждено решать проблему выбора контролирующих стратегий. Эффективность стратегий зависит от их соответствия типу этно-национального конфликта.

Подводя итоги главы, можно сделать следующие выводы. Активизация и мобилизация этнйчности на Юге России выступает одним из мощных кон-фликтогенных факторов в регионе. Конфликтогенная ситуация на Юге России в целом осложняется тем, что в регионе, трудно найти такое этнополити-ческое образование, которое не имело бы территориальных, экономических, исторических или иных претензий к соседям. По мере нарастания насилия поставленные на карту первоначальные проблемы обычно подвергаются переоценке исключительно в терминах «мы» против «них», группа сплачивается все сильнее, и убеждения крепнут.

Насилие в ходе этнических конфликтов на Юге России приобретает самые разнообразные формы. Одной из таких форм является ксенофобия. Другой наиболее жесткой и бесчеловечной формой насилия следует считать геноцид. Этнические конфликты на Юге России приводят к массовой гибели людей, что является одной из массовых форм проявления насилия. В условиях этнических конфликтов на Юге России присутствуют самые жестокие и бесчеловечные формы насилия, применяемые не только к участникам военных действий, но и к мирному населению. Нет и однозначной оценки произошедших событий. Однако применение насилия в ходе этнических конфликтов может привести к гуманитарной катастрофе.

Этнические конфликты, безусловно, требуют определенных мер урегулирования. В сдерживании этнического насилия необходимо сочетание силового и аккомодационного контроля, мотивированного гегемонистскими амбициями националистов титульного этноса. Недостаточно силовым контролем гарантировать титульному народу безопасность. Нужно ограничить националистические амбиции его элиты. Кооптация часто не дает желаемого результата, так как гегемонистская элита не склонна делиться властью. Геге-монистские амбиции мешают утверждению демократии. Пацификация геге-монистской группы возможна путем сочетания правового контроля с культурным строительством. Со временем они сформируют терпимость и восприимчивость к чужой культуре.

В «Заключении» подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и обобщения, обозначаются возможные перспективы дальнейшего исследования.

Основные положения диссертации отражены в следующих научных публикациях автора:

1. Цокуренко С.С. Этнические конфликты на Северном Кавказе // Социально-гуманитарные знания. - 2007. - № 12. - 0,2 пл.

2. Цокуренко С.С. Насилие в условиях конфликта // Теория и практика общественного развития. - 2007. - № 2. - 0,2 пл.

3. Цокуренко С.С. Теория этнического конфликта // Актуальные социально-политические и правовые проблемы развития российского общества.

Материалы III-ей всероссийской научной читательской конференции. - Краснодар, 2008. - 0,3 пл.

4. Цокуренко С.С., Попов М.Ю. Проблема насилия в ходе этнических конфликтов // Теория и практика общественного развития. - 2008. — № 1. — 0,3 пл.

5. Цокуренко С.С. Теоретические подходы к определению насилия // Общество: политика, экономика, право. Научный ежегодник. - 2008. -Вып. 1.-0,3 пл.

6. Цокуренко С.С. Насилие в процессе этнических конфликтов на Юге России (концептуальный анализ) // Социально-гуманитарные знания. - 2008. -№10. -0,3 пл.

7. Цокуренко С.С. Этнические конфликты на Юге России как основание для проявления насилия // Теория и практика общественного развития. -2008.-№2.-0,7 пл.

8. Цокуренко С.С. Методологический конструкт анализа насилия в процессе региональных этнических конфликтов // Общество: политика, экономика, право: научный ежегодник. - 2008. - Вып. 2. - 0,7 пл.

9. Цокуренко С.С. Специфика насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России: учебное пособие. - Краснодар, 2008. — 2,4 пл.

Подписано в печать 03.10.2008. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ 714.

Краснодарский университет МВД России 350005, Краснодар, ул. Ярославская, 128

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Цокуренко, Сергей Сергеевич

Введение.

Глава 1. ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА НАСИЛИЯ В ПРОЦЕССЕ РЕГИОНАЛЬНЫХ ЭТНИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ.

1.1. Социально-философский ракурс рассмотрения проблемы региональных этнических конфликтов.

1.2. Концептуализация проблемы насилия и его экстраполяция применительно к региональным этническим конфликтам.

1.3. Методологический конструкт анализа насилия в процессе региональных этнических конфликтов.

ГЛАВА 2. СПЕЦИФИКА НАСИЛИЯ В ХОДЕ ЭТНИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ НА ЮГЕ РОССИИ.

2.1. Этнические конфликты на юге России как основание для проявления насилия.

2.2. Формы насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России.

2.3. Стратегии контроля насилия в ходе этнических конфликтов на Юге

России.

Введение диссертации2008 год, автореферат по философии, Цокуренко, Сергей Сергеевич

Актуальность темы исследования. Юг России является одним из самых многонациональных регионов Российской Федерации. В регионе существуют многочисленные очаги открытого межэтнического противостояния. Наиболее острые из них складываются в Чечне и Ингушетии, Дагестане, большой потенциал межэтнического напряжения имеется в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгее, Ставропольском и Краснодарском краях, очень сложная ситуация складывается вокруг Осетии, т.е. практически по всей территории ЮжноРоссийского региона. Существенное влияние на развитие этнополитических процессов на Юге России оказывает обстановка в Закавказье, которое превратилось в арену столкновения геополитических интересов и конкурирующих геополитических проектов.

Основные тенденции в развитии этноконфликтной ситуации в регионе связаны с нарастанием проблемы насилия в ходе этнических конфликтов. Ксенофобия, геноцид, гуманитарная катастрофа - эти термины стали уже привычными в средствах массовой информации, начинается их осмысление и в рамках научных исследований.

Социальный смысл такой ситуации может быть описан в пределах понятия «насилие». Это связано с тем, что ненасильственные методы выражения групповых потребностей и интересов в данном регионе уже не могут быть реализованы. Это относится не только к отдельным маргинальным слоям населения, но и к целым этническим социальным группам, у которых в силу сложившихся социально-политических обстоятельств отсутствуют реальные возможности легальной реализации потребностей. В этом случае насилие вызывается объективными обстоятельствами, играя роль клапана безопасности. Сам же взрыв насилия фиксирует болезнь в социальном организме. Если в нее своевременно не вмешаться, то возникает угроза основам социального порядка.

Анализ этого явления привел к важному теоретическому выводу: традиционное противопоставление насилия как инструментального действия и идейной манифестации как коммуникационного действия давно потеряло смысл.

В результате обобщения указанных тенденций и механизмов мы вынуждены констатировать возникновение любопытной ситуации. Роль силы и насилия в социальной жизни учитывается общественным мнением и выражается в массовых народных движениях; специалисты же разных сфер естественнонаучного и социального знания обходят тему или трактуют насилие как производное от других факторов общественной жизни (прежде всего экономических).

В свою очередь, насилие познается либо на основании существования какой-либо определенной санкции, либо на базе сопротивления социальных фактов любой индивидуальной или групповой деятельности, которая стремится осуществить над ним насилие. Нетрудно обнаружить насилие, когда оно принимает внешнюю форму и существует в виде непосредственной реакции общества. Но тогда, когда насилие является опосредованным, оно не всегда очевидно.

Таким образом, проблема анализа насилия в ходе этнических конфликтов требует не только классификации и типологизации фактов его проявления, но и всестороннего научного исследования его сущности посредством глубокого социально-философского анализа насилия в ходе этнических конфликтов на Юге современной России, чему и посвящена данная работа.

Степень научной разработанности темы. Хотя проблема социально-философского анализа насилия в ходе этнических конфликтов является относительно новой и малоразработанной темой, основные ее элементы достаточно широко представлены в литературе самой различной направленности.

Проблема насилия широко представлена в научном, в том числе, и социально-философском дискурсе. Как считает известный польский социальный философ А. Гжегорчик: «Насилие по отношению к людям возникло исторически раньше приручения животных. Вначале насилие использовалось в отношении других людей, затем происходила его институционализация в человеческих взаимодействиях, и лишь затем насилие как действие человеческой воли стало применяться человеком к самому себе»1. По этому поводу Макс Вебер писал, что такая очередность подтверждается изучением форм религиозного аскетизма в мировых религиях2.

Затем последовало философское осмысление проблемы. Аргументом в пользу такого понимания насилия может быть также определенная интерпретация философии истории Гегеля, который считал, что господство конституирует социальную субъективность ничуть не меньше, чем труд. Марксисты анализировали труд, но упустили из внимания сферу власти: «Господство и подчинение, авторитет и дисциплина, послушание и репрессия становятся структурными формами социального бытия в той же самой о степени, что и взаимное признание, всеобщее согласие и разумное право» .

Теория насилия возникла и получила распространение в конце XIX -начале XX вв. Ее основоположники JI. Гумплович, Е. Дюринг, К. Каутский и др. опирались на известные исторические факты возникновения германских и венгерских государств4.

Проблема насилия очень тесно связана с проблемами власти и социального порядка. П. Бергер и Т. Лукман считают, что «социальный См.: Гжегорчик А. Жизнь как вызов. Введение в рационалистическую философию. -М., 2006.

2 Вебер М. Избранное. Образ общества. - М., 1994. - С. 7-42.

3 Перов Ю.В., Сергеев К.А. «Философия истории» Гегеля: от субстанции к историчности // Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. - СПб., 1993. - С. 27.

4 Adams В. Coercion and Consensus Theories: Some Unresolved Issues // Curtis J., Petras J. et al. The Sociology of Knowledge. - London: Gerald Duckworth, 1970. - P. 634. порядок, не является частью "природы вещей" и не возникает по "законам природы"»1. Для теоретического и практического решения проблемы используется насилие. Б. Адаме тоже утверждает: «Консенсус вытекает из насилия»2.

Процессы социализации есть формирование людей в соответствии с «принуждением к разумности». Принуждение - синоним насилия. Оно становится основанием процессов универсализации и рационализации мира, отношений власти и подчинения. Среди них особую роль играет насилие как форма социальной практики. В определенных культурах производство и воспроизводство социальной жизни невозможно без насилия. Социальная субъективность формируется трудом и насилием. Насилие необходимо для конструирования реальности в период «индустриальной культуры». Такое понимание насилия совпадает с концепциями антропогенеза и социализации3.

Б. Адаме пишет о насильственном характере социализации, он считает конфликт восстанием против насилия. Так понятый консенсус является не главным аспектом социального бытия, а насильственным феноменом, навязанным индивиду группой или обществом4.

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что проблема насилия достаточно подробно и в самых разных ракурсах исследовалась зарубежными социальными философами, однако применительно к этническим конфликтам она практически не получила развития.

В современной России проблема насилия длительное время была объектом изучения представителей правовой сферы. И только в последние годы она стала объектом изучения в социально-гуманитарной сфере. Здесь,

1 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М., 1995. - С. 88.

2 Adams В. Coercion and Consensus Theories: Some Unresolved Issues // Curtis J., Petras J. et al. The Sociology of Knowledge. - London: Gerald Duckworth, 1970. - P. 634.

3 Бергер П., Лукман Т. Указ. соч. - С. 210.

4 Adams В. Op.cit. - Р. 628. прежде всего, следует отметить работы Ю.А. Агафонова и представителей его научной школы1.

Глубокий социально-философский анализ проблемы насилия был представлен в монографии М.Ю. Агафоновой , а также в других работах ученых Краснодарского университета МВД России3.

Кроме того, достаточно продуктивные попытки определения сути социального насилия делаются в новой научной литературе и адаптируются посредством переводных статей, однако в ракурсе этнических конфликтов тема насилия в социально-философском плане практически не исследовалась.

Аналогичная ситуация складывается и относительно представленности в научной литературе региональных этнических конфликтов. Региональные конфликты тоже, в первую очередь, анализировались в литературе, далекой от социально-философской проблематики. Региональные конфликты в течение длительного времени, как считает В.В. Михеев, были объектом изучения теории международных отношений4. Специалисты-международники были ориентированы на международное право как основу урегулирования региональных конфликтов, на участие в этом процессе международных организаций5.

Развитие изучения этнических конфликтов связано с конкретизацией предмета, объекта, технологизацией результатов исследований.

1 Агафонов Ю.А. Социальный порядок в России (Институциональный и нормативно-правовой аспекты). - Ростов-на-Дону, 2000.

2 См.: Агафонова М.Ю. Роль насилия в социальном познании: социокультурный и социально-политический аспекты. - Ростов-на-Дону, 2001.; Рудь М.Ю. Политический терроризм в восприятии русской либеральной общественной мысли в начале XX в. // Общество и право. — 2008. -№3.

3 См.: Мартыненко Б. Государственное насилие - как его понимать? // Власть. - 2008. -№ 8; Манойло А. Мирное разрешение международных конфликтов: национальные концепции, модели, технологии // Общество и право. - 2008. - № 3.

4 Восток-Запад. Региональные подсистемы и региональные проблемы между народных отношений. - М., 2002. - С. 66.

5 Блищенко В.И., Солнцева М.М. Региональные конфликты и международное право (вторая половина XX — начало XXI века). - М., 2005. - С. 20.

Исследователи отмечают, что вне регионально организованного пространства нет конкретных конфликтных ситуаций, поэтому необходим анализ данных ситуаций в рамках регионологического подхода1.

Ситуация существенно меняется в 1990-е гг., особенно во второй половине десятилетия, когда анализ этнических конфликтов с учетом международной обстановки, по словам М. Брекера и Дж. Уилкенфельда, становится одним из приоритетных направлений2.

В современной России это нашло отражение в виде целого ряда работ, имеющих социально-философскую направленность, при изучении этнических конфликтов. Среди них можно, в первую очередь, назвать работы С.Г. Кулешова,3 Э.А. Паина, В.Д. Попкова, Е.Н. Резникова, А.А. Улуняна.

На Юге России на протяжении последнего десятилетия также складывается самостоятельная школа по изучению этнических конфликтов. В Южном федеральном университете работает Центр системных региональных исследований и прогнозирования ИППК ЮФУ и ИСПИ РАН, в котором плодотворно исследуют этнические конфликты, в том числе и в социально-философском ракурсе, М.Ю. Барбашин, И.П. Добаев, А.В. Лубский, Н.С. Слепцов, Х.Г. Тхагапсоев, В.В.

Черноус4.

1 См.: Запрудский Ю.Г. Региональные конфликты: понятие и специфика Северного Кавказа // Этнические конфликты и их урегулирование: Сб. научных статей. - М.; Ставрополь, 2002. -С. 24-31; Степанов Е.И. Отечественная конфликтология: современное состояние и задачи // Современная конфликтология в контексте культуры мира. - М., 2001. — С. 16-18 и др.

2 Brecher М., Wilkenfeld J. The Ethnic Dimension of International Crisis // Wars in the Midst of Peace: The International Politics of Ethnic Conflict / Ed. by D. Carment, P. James.-Pittsburg, PA, 1997.-P. 164.

3 См.: Попков В.Д. Феномен этнических диаспор. - М., 2007.; Паин Э.А. Этнополитический маятник. Динамика и механизм этнополитических процессов в современной Росси. - М., 2004.; Резников Е.Н. Психология этнического общения. - М., 2007; Улунян А.А., Кулешов С.Г. Фактор Косово. - М., 2007.

4 См.: Факторы конфликтогенности на Северном Кавказе. Выпуск 26. 2005. - Рнжим доступа: http://www. kavkazonline.ru/csrip/elibrarv/uro/uro26/uro 2602.htm. - Загл. с экрана.

Таким образом, можно сделать вывод, что в современной науке происходит активная интеграция различных подходов в области изучения этнонациональных конфликтов, требующая социально-философских обобщений. Формируется общий категориальный аппарат, различные аспекты конфликтных процессов рассматриваются как взаимосвязанные и взаимообусловленные, что открывает возможности для социально-философского анализа проблемы этнических конфликтов и анализа насилия, возникающего в их ходе. Но вместе с тем, следует подчеркнуть, что целостный и конструктивный социально-философский анализ насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России пока еще не осуществлен, что и открывает перед автором возможность для исследования этой темы в диссертации.

Цель работы - провести социально-философский анализ роли насилия в процессе этнических конфликтов на Юге России. Данная цель конкретизируется путем решения следующих задач: определить социально-философский ракурс рассмотрения проблемы региональных этнических конфликтов;

- концептуализировать проблему насилия и экстраполировать ее применительно к региональным этническим конфликтам; разработать методологический конструкт для социально-философского анализа насилия в процессе этнических конфликтов на Юге России;

- проанализировать основные этнические конфликты на Юге России как основание для проявления насилия;

- отрефлексировать формы насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России;

- провести анализ стратегий контроля насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России.

Объектом исследования данной диссертационной работы является этнические конфликты на Юге современной России.

Предмет исследования в данной диссертации можно определить как выявление и социально-философскую рефлексию насилия в виде ксенофобии и геноцида в ходе этнических конфликтов на Юге России.

Теоретико-методологическая база исследования. Работа выполнена в русле сциентистской социально-философской парадигмы, рассматривающей социальную философию как метанауку, претендующую на выявление сущности социальных явлений и создание философских концепций на основе обобщения теорий, полученных в различных областях научного знания. Первая глава диссертационного исследования «Теоретико-методологические подходы к социально-философскому анализу насилия в процессе региональных конфликтов» в методологическом плане базируется на принципах аналитической социальной философии. Предметом исследования выступает не столько как сама социальная действительность, сколько размышления о ней. Вторая глава «Специфика насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России» в методологическом отношении ориентируется на классическую модель социального исследования, когнитивная стратегия которой состоит в реконструкции социальной реальности в виде логически непротиворечивой системы эмпирического и теоретического знания. Это знание затем переимпретируется в русле аксиологического социально-философского дискурса путем демонстрации целостного отношения автора к проблеме насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России на основе применения категорий геноцида и ксенофобии.

Методологическим фундаментом исследования служит модель общества как открытой системы, претерпевающей постоянные изменения, в которой этнические процессы играют важную роль. Этнические конфликты являются также важнейшей частью этого организма. Насилие зависит от изменений в других сферах общества, а изменения, происходящие в результате насилия, оказывают влияние на многие социальные процессы.

Кроме того, автор в ходе работы над диссертацией использовал такие традиционные методы научного исследования, как теоретический анализ, обобщение, сравнительный метод, индукцию и дедукцию.

Научная новизна исследования заключается в следующем: определены путем социально-философской рефлексии проблемы региональных этнических конфликтов в частных науках, их «метанаучный» ракурс рассмотрения и выявлено, что без анализа на социально-философском уровне невозможна активная интеграция всех современных направлений изучения этнических конфликтов и создание целостной картины данного феномена; доказано, что социально-философская концептуализация проблемы насилия в ходе региональных этнических конфликтов связана с рефлексией его, с одной стороны, как разновидности проявления властно-волевых отношений между людьми, а с другой - отождествления его с физическим и экономическим ущербом, который люди наносят друг другу; инструментализирована «метанаучность» анализа насилия в процессе этнических конфликтов на юге России в виде методологического конструкта в рамках «многомерного» социально-философского подхода на основании синтеза примордиалистских, инструменталистских и конструктивистских подходов, позволяющих целостно рассматривать мотивы насилия в конфликтах; проанализированы основные этнические конфликты на Юге России, и подтвержден вывод о том, что они являются следствием «линии разлома» между исламской и христианской цивилизациями, поэтому, учитывая антагонистический характер этих конфликтов, их можно рассматривать как основание для проявления различных форм насилия;

- обосновано, что насилие в ходе этнических конфликтов на Юге России приобретает различные формы, весь спектр которых можно отрефлексировать с помощью категорий ксенофобии и геноцида, при этом наиболее жесткие формы проявления насилия могут привести к гуманитарной катастрофе; анализ стратегий контроля над насилием в ходе этнических конфликтов на Юге России показывает, что наиболее адекватный результат дает сочетание таких методов, как кооптация, свободная ассимиляция, мультикультурализм и консоциональная демократия.

Положения выносимые на защиту:

1. Понятие «этнонациональный конфликт» обозначает столкновение этнических групп, в которое вовлечено государство. Конфликт инициирован одной из этногрупп общества, руководствующейся идеологией национализма и требующей своего политического признания в виде автономного правительства, государственной независимости или политического преобладания. В современном мире этнонациональные конфликты сопровождаются кровопролитием. Сегодня они превратились в доминирующую форму насилия, более кровавую, чем межгосударственные войны, и привели к гибели миллионов людей, десяткам миллионов беженцев и материальным потерям. Конфликт на этнонациональной почве прочно утвердился в поле научного дискурса и является предметом исследования конфликтологов, этнологов, историков, политологов, правоведов, социологов, регионоведов, психологов и представителей других отраслей знания. Однако в рамках конкретных дисциплин практически невозможно целостное видение проблемы конфликта. Для того, чтобы ориентироваться в этом потоке и принимать эффективные управленческие решения, необходимо концептуальное социальнофилософское видение проблемы, а не фрагментарный анализ отдельных локальных конфликтов в рамках конкретных дисциплин.

2. Понятие «насилие» в современном обществе употребляется в очень широком значении, включающем все формы физического, психического и экономического подавления личности или группы индивидов. Одна из трудностей в изучении насилия состоит в том, что среди исследователей, причисляющих себя к разным отраслям знания, отсутствует единство в понимании сущности этого явления. Трудности, связанные с интерпретацией насилия применительно к конфликтам, получают разрешение, если поместить его в пространство свободной воли и рассматривать как одну из разновидностей властно-волевых отношений между людьми. Такой подход позволяет трактовать насилие как определенную форму общественного отношения и отличать, с одной стороны, от инстинктивных природных свойств человека: агрессивности, воинственности, плотоядности, а с другой стороны, от других форм принуждения в обществе, в частности, патерналистского и правового. Прагматический подход ориентируется на ценностно-нейтральное и объективное определение насилия и отождествляет его с физическим и экономическим ущербом, который люди наносят друг другу; насилием считается то, что очевидно является насилием: убийство, ограбление и пр. Такая интерпретация позволяет ставить вопрос об оправданности насилия, возможности его использования в определенных ситуациях, но при этом отсутствует критерий для его решения.

3. «Метанаучный» подход к изучению факторов насилия в ходе этнических конфликтов на Юге России в русле неоклассической модели научного исследования в данной диссертации не случаен, поскольку этнонациональный конфликт является многомерным феноменом, исследуемым с социально-философских позиций. Теоретические подходы, объясняющие возобновление насильственной борьбы с социальнофилософских позиций можно разделить на три типа в зависимости от природы стимулов возобновления насилия: экзистенциональные, инструментальные и конструктивистские подходы. Экзистенциональные подходы, именуемые примордиализмом, объясняют возобновляющееся насилие в этнонациональном конфликте тем, что человеческие потребности в групповой идентичности и им соответствующие ценности культуры не могут быть предметом торга, обмена или сделки. Инструменталисты обращают внимание на конкуренцию политических элит и структурные условия общества, ведущие к возобновлению конфликта. Конструктивисты отводят решающую роль в этом процессе борьбе культурных элит за духовное преобладание в обществе. Методологический конструкт исследования, основанный на интеграции этих подходов, предполагает выяснение социальной природы проявления насилия в ходе этнических конфликтов.

4. Активизация и мобилизация этничности на Юге России сопровождается «всплеском» периферийного национализма, который выступает одним из мощных конфликтогенных факторов в регионе. «Многомерная» модель изучения конфликтогенности на Юге России предполагает рассмотрение конфликтогенной ситуации с точки зрения, с одной стороны, ее российского вектора, а с другой - конфликтных отношений между субъектами федерации, а также различными народами, проживающими в регионе. Она позволяет сделать вывод о том, что конфликтогенная ситуация на Юге России, в целом, осложняется тем, что в регионе, как отмечают специалисты, трудно найти такое этнополитическое образование, которое не имело бы территориальных, экономических, исторических или иных претензий к соседям. Усиление этнократических тенденций сопровождается расширением этнополитических и межэтнических конфликтов, стремлением этнократии к переделу территорий, усилением регионального сепаратизма. По мере нарастания насилия поставленные на карту первоначальные проблемы обычно подвергаются переоценке исключительно в терминах «мы» против «них», в результате чего группа сплачивается все сильнее и убеждения крепнут.

5. Насилие в ходе этнических конфликтов на Юге России приобретает самые разнообразные формы. Одной из них является ксенофобия. Другой наиболее жесткой и бесчеловечной формой насилия следует считать геноцид. Несмотря на значительный разнобой мнений относительно числа жертв, можно сделать вывод, что этнические конфликты в современном мире приводят к массовой гибели людей, что является одной из форм проявления насилия. Чеченские войны показали, что насилию в ходе современных этнических конфликтов подвергаются не только и не столько военные, но и гражданское население. В условиях этнических конфликтов на Юге России присутствуют самые жестокие и бесчеловечные формы насилия, применяемые не только к участникам военных действий, но и к мирному населению. Нет и однозначной оценки произошедших событий. Конфликтовавшие стороны по разному оценивают результаты конфликта и, соответственно, дают разную оценку проявлению насилия в его ходе. В этнических конфликтах факты насилия оцениваются достаточно субъективно противоборствующими сторонами и носят далеко не однозначный характер. Однако применение насилия в ходе этнических конфликтов может привести к гуманитарной катастрофе.

6. В научной литературе нет общепринятой точки зрения относительно стратегий контроля насилия в этнонациональном конфликте. Сторонники кратологического подхода подчеркивают роль силы государства в сдерживании насильственных форм конфликта и обеспечении безопасности. Несколько параметров имеет аккомодационный контроль. Элитарный подход акцентирует внимание на роли кооптации этнических элит в существующие правительственные институты. С позиций культурологического подхода правительство сдерживает этническое насилие стратегиями манипулирования этническими идентичностями и мультикультурализмом. Сторонники партиципаторного подхода отмечают роль политического участия этногрупп в принятии властных решений. Поскольку существуют различные типы этнонационального конфликта, применяемая в отдельности правительственная стратегия оказывается недостаточной в сдерживании насилия. Только сочетание стратегий контроля способно гарантировать успех.

Научно-практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его результаты были использованы при разработке нормативных документов различного уровня, связанных с правовыми проблемами межэтнических конфликтов. Поэтому основные выводы и содержание диссертационной работы могут быть и в дальнейшем использованы в практической деятельности государственных органов и учреждений, общественных организаций, связанных с проблемами насилия в результате межэтнических конфликтов. Материал диссертационного исследования может быть также использован и в педагогической практике в процессе преподавания социально-гуманитарных и политических дисциплин в высшей школе, особенно при чтении курсов по социальной философии, социологии, политологии, конфликтологии, а также ряда спецкурсов, связанных с правовыми аспектами конфликтологии.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на кафедре философии и социологии Краснодарского университета МВД России, аспирантских семинарах в Кубанском государственном университете, Южном федеральном университете. Автор был участником ряда научных конференций, результаты его докладов отражены в научных публикациях, в частности, в 1 учебном пособии, 8 статьях и тезисах общим объемом 5,4 п.л.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав по три параграфа каждая, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Насилие в процессе этнических конфликтов на Юге России"

Заключение

В целом по диссертации можно сделать следующие выводы.

Под региональным конфликтом понимаю любой тип конфликта, территориально охватывающий:

- субъект Федерации (или административно-политическую единицу государства); геополитический регион, т.е. группу стран, связанных друг с другом географической близостью и экономическими, культурно-историческими факторами.

Современные конфликты на Юге России причинно обусловлены социально-экономическими процессами последних десятилетий, а также являются следствием неадекватной политики, в первую очередь, федеральных властей и, во вторую - региональных. Исторический фактор (исторические обиды, трагедии, воспоминания об утраченных территориях и т.п.) выступает в качестве мобилизующего для решения современных проблем. Поэтому для всестороннего анализа самых разнообразных проблем этнических конфликтов необходима социально-философская рефлексия этого феномена.

В ходе этнических конфликтов все чаще стали возникать прецеденты неконтролируемого насилия, которое стало одним из ведущих факторов конфликтогенности.

Распад СССР, обвальная смена модели развития, когда главной задачей «реформаторов» являлась необратимая гибель прежней социальной системы, фактически задала формат небывалой в истории в мирной ситуации системы социальных деструкции, краха социального порядка, а также привело к психологической травме большей части российского общества.

В 1990-е гг. федеральные органы власти манипулировали ситуацией на Северном Кавказе в собственных интересах, которые почти исключительно сводились к стремлению удержать власть в центре. Результатом отсутствия четкой стратегии в кавказской и национальной политике стали рационально необъяснимые ошибки (если исходить из национальных интересов, безопасности и т.п.) и прямые провокации. Ответственность центральных органов власти за те формы, которые принял военный кризис в Чечне, осетино-ингушский конфликт, приведшие к проявлению насилия в форме экстремизма, терроризма и геноцида.

В 2000-е гг. федеральная политика стала более осмысленной, чем в 1990-е гг., но появились новые конфликтогенные факторы. Это прежде всего криминальная диктатура М. Саакашвили в Грузии, склонной к силовому решению проблем Абхазии и Южной Осетии. В результате ситуация балансирует на грани нового кризиса, что не может не затрагивать интересов России и безопасности ЮФО.

Понятие «насилие» в современном обществе употребляется в очень широком значении, включающем все формы физического, психического и экономического подавления. Одна из трудностей в изучении насилия состоит в том, что среди исследователей, причисляющих себя к разным отраслям знания, отсутствует единство в понимании сущности этого явления.

Всеобщность насилия в ходе этнонациональных конфликтов на Юге России интерпретируется с помощью категорий ксенофобии и геноцида.

Насилие устанавливает первичный консенсус и формирует семантический консенсус, без которого невозможно появление коммуникативных общностей.

Насилие является средством воспроизводства консенсуса. Оно обеспечивает устойчивость консенсуса перед угрозой подрыва его отдельных посылок.

Насилие выступает средством произвольного завершения дипломатических дебатов и главным источником любого культурного догматизма и колонизации.

В целях предотвращения насилия в ходе этнических конфликтов, прежде всего, следует определить стратегию контроля над насилием на ближайшие 10—15 лет. Отсутствие стабильной политики дезориентирует и власть, и население. Жестко выполнять законодательство и ограничить коррупцию. Основное — не столько ограничение насилия, сколько обеспечение адаптации.

Региональные этнополитические элиты играют различную роль. Правящая этнократия (точнее, кланократия) к середине 1990-х гг. на основе социального контракта с федеральным центром добилась функциональной стабильности. Однако она экономически не эффективна и фактически исчерпала свой потенциал. Этноэлиты, оказавшиеся в оппозиции, добиваются доступа к переделу политических и материальных ресурсов и выступают инициаторами обострения ситуации (балкарские в КБР, черкесские в КЧР и т.д.). Кланократии, в свою очередь, убеждают федеральный центр в своей незаменимости и пугают неизбежным обострением ситуации.

В ближайшей перспективе этноклановость преодолеть невозможно. Кроме того, экспертным сообществом (политологи, конфликтологи) этот феномен преувеличивается. Традиционные структуры не только адаптировались к имперской, потом советской и современной российской системе, но и сами качественно изменились. Этноклановость преодолевается естественным путем при дисперсном проживании этнофоров. Там, где местные сообщества этнически однородны и отсутствуют перспективы трансформировать их в полиэтничные (сельские общества в горах), целесообразнее не преодолевать, а находить пути эффективного использования их потенциала для модернизационных целей.

Список научной литературыЦокуренко, Сергей Сергеевич, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Adams В. Coercion and Consensus Theories: Some Unresolved 1.sues // Curtis J., Petras J. et al. The Sociology of Knowledge. - London: Gerald Duckworth, 1970.

2. Azar E„ Farah N. The structure of inequality and protracted social conflict: theoretical framework /Я nternational Interaction. 1981. - V. 7.

3. Azar E.E. Protracted International Conflicts: Ten Propositions // International Conflict Resolution / Ed. by E. Azar, J. W. Barton. Boulder, 1986.

4. Banks M. Ethnicity: Anthropological Constructions. L.; N.Y.,1996.

5. Banks M. Ethnicity: Anthropological Constructions. New Delhi -Newbury Park ( Cal. ), 1991.

6. Brass P. Ethnicty and Nationalism. Theory and Comparison. New Delhi - Newbury Park ( Cal. ), 1991.

7. Brecher M., Wilkenfeld J. The Ethnic Dimension of International Crisis // Wars inthe Midst of Peace: The International Politics of Ethnic Conflict / Ed. by D. Carment, P. James. Pittsburg, PA, 1997.

8. Bruning F. Europes's Dead-End Kids (Special Report) // Newsweek. -1981. April 20.

9. Burton J. Conflict Resolution: Its Language and Processes. L.: Lanham, 1996.

10. Bytap D.L Keeping the Peace. L.: The Johns Hopkins University Press, 2002.

11. Carment D., Harvey F. Using Force to prevent Ethnic Violence. -L., 2001.

12. Coser L. Continuities in the Study of Social Conflict. New York: The Free Press. 1967.

13. Dahrendorf A. Toward a Theory of Social Conflict // Journal of

14. Conflict Resolution. 1958. - № 2.

15. Ethnicity. Intercosta glossary. Concepts and terms used in ethnicity research / Ed. by F.W. Riggs. The Free Press. 1967.

16. Gonzales N.L. Introduction // Conflict, Migration, and Expression of Ethnicity. College Park: University of Maryland, 1989.

17. Grzegorczyk A. Ethik and Experience. Boston: Beacom Press,1989.

18. Hill F. Russia's Tinderbox: Conflict in the North Caucasus and Its Implications for the Future of the Russian Federation // Harvard University. — 1995. Septembr.

19. Horowitz D. Ethnic Groups in Conflict. Berkley, 1985.

20. Reynolds V.S., Falger S.E., Vine L (eds.). The Sociobiology of Ethnocentrism. Athens: University of Georgia Press, 1996.

21. The Specter of Genocide: Mass Murder in Historical Perspective. -Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2003.

22. Tilly Ch. Collective Violence in European Perspective. New York: Bantam Books, 1969.

23. Trenin D. Decision Time for Russia // Moscow Times. 1995, 3 February.

24. Van den Berghe P. Race and Ethnicity: Sociobiological perspective // Ethnic and Racial Studies. 1994. - V. 1.

25. Weber M. Politishe Schriften. 4 Aufl. Tuefingen, 1986.

26. Wedge B. Psychology of the Self in Social Conflict // International Conflict tesolution / Ed. by E. Azar, J. Barton.

27. Wolfe A. The Seamy side of Democracy: Repression in America. -N.Y., 1993.

28. Абдрахманов P., Маврина Э. Модель этнологического мониторинга. M., 1999.

29. Аверкиева Ю.П. История теоретической мысли в американской этнографии. М., 1979.

30. Авксентьев А.В., Авксентьев В.А. Северный Кавказ в этнической картине мира. Ставрополь, 2001.

31. Авксентьев В.А. (в соавт.) Ставрополье: этноконфликтологический портрет. Ставрополь, 2002.

32. Авксентьев В.А. Этническая конфликтология: в поисках научной парадигмы. — Ставрополь, 2002.

33. Агафонов Ю.А. Социальный порядок в России (Институциональный и нормативно-правовой аспекты). Ростов-на-Дону, 2000.

34. Агафонова М.Ю. Роль насилия в социальном познании: социокультурный и социально-политический аспекты. Ростов-на-Дону, 2001.

35. Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. М.,1993.

36. Андриченко JI.B., Белоусова Е.В. Правовое положение коренных малочисленных народов Российской Федерации // Федеративное устройство России: история и современность. М., 1995.

37. Анцупов А .Я., Шипилов А.И. Конфликтология: теория, история, библиография. М., 1996.

38. Арутюнов С. А. Адаптивное значение культурного полиморфизма // Этнограф, обозрение. 1993 . - № 4.

39. Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. М., 1972.

40. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Кондратьев B.C., Сусоколов А.А. Этносоциология: Цели, методы и некоторые результаты исследования. М., 1984.

41. Аствацатурова М.А. Диаспоры в Российской Федерации: формирование и управление (Северо-Кавказский регион). — Ростов-на-Дону; Пятигорск, 2002.

42. Баретт М. Развитие национальной идентичности: Концептуальный анализ и некоторые итоги западноевропейского исследования // Развитие национальной, этнолингвистической и религиозной идентичности у детей и подростков. М., 2001.

43. Бедеров И. Незаконная фамилия // Новая газета. 11.07.2002.

44. Беляев Б.Г. Новые элементы в содержании насилия // Насилие в современной России: Материалы науч.-практ. конф. Ростов н/Д, 1999.

45. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. -М., 1995.

46. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.

47. Блищенко В.И., Солнцева М.М. Региональные конфликты и международное право (вторая половина XX начало XXI века). - М., 2005.

48. Бромлей Ю.В. Еще раз о многообразии этничности // Расы и народы. М., 1989.

49. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1981.

50. Быков П., Громов А. От постсоветского к антисоветскому // Эксперт. Специальный выпуск. 2006. 25-31 декабря.

51. Бьюкенен П.Дж. Смерть Запада. М., 2003.

52. Вальдман П. Этнический радикализм. Причины и следствия насильственных форм протекания межнациональных конфликтов с участием национальных меньшинств. М., 1999.

53. Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994.

54. Верховский A.M. Государство против радикального национализма: что делать и чего не делать. М., 2002.

55. Верховский А., Прибыловский В., Михайловская Е. Национализм и ксенофобия в российском обществе. М., 1998.

56. Воловикова М., Рязанова Т., Гренкова-Дикевич JI. Особенности религиозной идентификации в современной России // Развитие национальной, этнолингвистической и религиозной идентичности у детей и подростков. М., 2001.

57. Воронков В., Освальд И. Постсоветские этничности // Конструирование этничности. — СПб., 1998.

58. Восток-Запад. Региональные подсистемы и региональные проблемы между народных отношений. М., 2002.

59. Время новостей 11 августа 2008 г. Режим доступа: http://www.vremya.ru/2008/144/104/210098.html. -Загл. с экрана.

60. Гаврилов Ю.А., Кофанова Е.Н., Мчедлов М.П., Шевченко А.Г. Конфессиональные особенности религиозной веры и представлений о ее социальных функциях // Социологические исследования. 2005. - № 6.

61. Гайнутдин Р. Ислам против терроризма // Терроризм и религия. -М., 2005.

62. Гакаев Дж. Чеченский кризис: истоки, итоги, перспективы. — М., 1999.

63. Геноцид как средство борьбы за независимость. Режим доступа: http://www.lenta.ru/articles/2006/10/30/genocide/. - Загл. с экрана.

64. Гжегорчик А. Жизнь как вызов. Введение в рационалистическую философию. М., 2006.

65. Гладкий Ю.Н., ЧистобаевА.И. Регионоведение. М., 2002.

66. Глобализация, федерализм и региональное развитие //

67. Социологические исследования. — 2002. — № 2. — С 136-138.

68. Гоббс Т. Левиафан // Гоббс Т. Избр. произв.: В 2 т. М., 1964.1. Т. 2.

69. Губогло М.Н. Защита и самозащита национальностей. // Этнополитический вестник. —1995. — № 4.

70. Губогло М.Н. Идентификация идентичностей. Этносоциологические очерки. — М., 2003 .

71. Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история природы. -М., 1993.

72. Гумплович Л. Социология и политика. — М., 1895

73. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации в 90-х гг. / Отв. ред. Л.М. Дробижева. М., 1996.

74. Дмитриев А.В. Исследовательская парадигма социального конфликта // Современная конфликтология в контексте культуры мира. -М., 2001.

75. Дмитриев. А.В. Конфликтология. М., 2003.

76. Доронченков А.И. Межнациональные отношения и национальная политика в России: актуальные проблемы теории, истории и современной практики: Этнополитический очерк. — СПб., 1995.

77. Дробижева JI.M. Историческое самосознание как часть национального самосознания народов. Традиции в современном обществе. -М., 1990.

78. Дробижева JI.M. Национализм, этническое самосознание и конфликты в трансформирующемся обществе // Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 1990-х гг. -М., 1994.

79. Дробижева JI.M. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. — М., 2000.

80. Дробижева JI.M., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов.-М., 2003.

81. Ерохин A.M. Этнополитические аспекты трансформации российского общества. М., 2003.

82. Запрудский Ю.Г. Региональные конфликты: понятие и специфика Северного Кавказа // Этнические конфликты и их урегулирование: Сб. научных статей. -М.; Ставрополь, 2002.

83. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 2002.

84. Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. М., 1995.

85. Здравомыслов А.Г., Цуциев А.А. Этничность и этническое насилие // Социологический журнал. 2003. - № 3.

86. Зорин В.Ю. Российская Федерация: проблемы формирования этнокультурной политики. М., 2002.

87. Игнатов В.Г., Бутов В.И. Южная Россия и ее регионы. М.; Ростов н/Д, 2006.

88. Игнатов В.Г., Игнатова Т.В., ПонеделковА.В. и др. Экспертные оценки конфликтогенных процессов на Юге России: Информационно-аналитические материалы. Ростов на/Д, 2006.

89. Ильин И.А. Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий. М.,2003.

90. Каламанов В.А. Осетино-ингушский конфликт: Деятельность федеральных органов власти по преодолению его последствий. — Владикавказ; Назрань. 1998.

91. Каутский К. Развитие форм государства / пер. А. Берлина. — Ростов-на-Дону, 1905.

92. Клюзова M.JI. Метафизические основы нравственно-религиозного жизнепонимания Л.Н.Толстого // Этическая мысль- М., 2002.-Вып. 3.

93. Кожевникова Г. Радикальный национализм в России: проявления и противодействие. Обзор событий 2004 года. -М., 2005.

94. Козер Л.А. Функции социального конфликта // Американская социологическая мысль. — М., 1996.

95. Козлов А.С. Регулирование и разрешение конфликтов: Стратегии, подходы и индивидуальные стили // Прикладная психология. -М., 1999.-№ 5.

96. Козлов В.И. Проблематика «этничности». // Этнографическое обозрение. 1995. - № 4.

97. Крылов А.Б. Сепаратизм: истоки и тенденции развития. М.,1990.

98. Крюков М.В. Этничность, безэтничность, этническая непрерывность // Расы и народы. Ежегодник. М., 1989.

99. Ксенофобия: вызов социальной безопасности на Юге России. СКНЦ ВШ. Ростов-на-Дону, 2004.

100. Кугай А.И. Насилие это препятствие быть услышанным. -Режим доступа: http://www.sobor-spb.ru/members/ kugai/nasilie prepiatstvie. htm. - Загл. с экрана.

101. Кузнецов В.Н. Глобальная структурная гуманитарная революция XXI века: Научный доклад для научно-методологического семинара

102. Высокие Гуманитарные Технологии XXI» (Москва, 10 марта 2006 года). -М., 2006.

103. Кузнецов В.Н. Социология компромисса. — М., 2007.

104. Кузнецов В.Н., Бельков О.А., Кочетов Э.Г., Сергеев Г.М. Основы стратегического планирования обеспечения национальной безопасности Российской Федерации // Безопасность Евразии. — 2006. — № 3.

105. Кулаковский В.А., Соловьев В.А. Проблемы постконфликтного урегулирования. Владикавказ, 2001.

106. Кураев В.И. Ильин И.А. // Русская философия: Словарь. — М.,1999.

107. Курман М.В. Актуальные вопросы демографии. М., 1976.

108. Левада Ю.А. От мнений к пониманию: социологические очерки 1993-2000.-М., 2000.

109. Литературная газета 15-21.02.2006. - № 6.

110. Логинов А.В. Власть и вера. М., 2005.

111. Лубский А.В. Национальный менталитет и легитимация этнократии (методологические проблемы исследования) // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1998.-№2.

112. Лубский А.В. Северный Кавказ в условиях глобализации: методологические проблемы исследования // Северный Кавказ в условиях глобализации. Майкоп, 2001.

113. Манойло А. Мирное разрешение международных конфликтов: национальные концепции, модели, технологии // Общество и право. 2008. -№ 3.

114. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 1961. Т. 20.

115. Мартыненко Б. Государственное насилие — как его понимать? //Власть- 2008.-№8.

116. Материалы 18 сессии Верховного Совета СОССР, ноябрь 1992 г.; материалы II съезда осетинского народа, май 1993 г.; Постановление Верховного Совета СОССР от 28 мая 1993 г.; Постановление Верховного Совета СОССР от 6 марта 1993 г.

117. Мчедлов М.П. и др. Сфера политики и межнациональные отношения в восприятии религиозных общностей // Социологические исследования. 2005. - № 6.

118. Мчедлов М.П. Религиоведческие очерки. Религия в духовной и общественно-политической жизни современной России. — М., 2005.

119. Мюллер Ф., Геккель Э. Основной биогенетический закон. М.; Л., 1938.

120. Насилие в современной России: Материалы науч.-практ. конф. Ростов н/Д, 1999.123. НГ-Религии.-21.01.2005.

121. Осетино-ингушский конфликт предложено больше не вспоминать // Известия. 2005. 17 окт.

122. Осипов А.И. Православное видение войны и мира // Православная беседа. — 1998. № 2.

123. Паин Э.А. Этнополитический маятник. Динамика и механизм этнополитических процессов в современной Росси. — М., 2004.

124. Перов Ю.В., Сергеев К.А. «Философия истории» Гегеля: от субстанции к историчности // Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. СПб., 1993.

125. Петрищев В.Е. Правовые и национально-политические проблемы борьбы с терроризмом // Государство и право. 1998. -№ 3.

126. Попков В.Д. Феномен этнических диаспор. М., 2007.

127. Последствия осетино-ингушского конфликта не преодолены. —

128. Режим доступа: http://www.ng.ru/events/2000-l 1-0l/2notoverriden.html. — Загл. с экрана.

129. Православные, неверующие // Известия. 2004.16.01.

130. Проблемы международной безопасности и терроризм / Под ред. В.М. Коновалова. Ростов н/Д, 2002.

131. Режим доступа: http://conrad2001.narod.ru/russian/ genocide/ genocide12.htm

132. Режим доступа: http://www.genocide.ru/lib/barseghov/ question.htm

133. Режим доступа: http://pn.pglu.ru/index.php?module=subjects&func::::: viewpage&pageid

134. Режим доступа: http://www.demoscope.ru/weekly/2005/0209/ gazeta03.php

135. Режим доступа: http://www.eawarn.ru/pub/EthnoCensus/ WebHome MultiEthnic /

136. Режим доступа: http://www.europaworld.org/issue40/ raphaellemkin 22601 .htm

137. Режим доступа: ru.wikipedia.org/wiki/Ксенофоб

138. Резников Е.Н. Психология этнического общения. М., 2007.

139. Религия и идентичность в России / Сост. и отв. ред. М.Т. Степанянц. М., 2003.

140. Речкалов В. Почему спецслужбы не могут поймать Шамиля Басаева. — Режим доступа: http://www.compromat.ru/main/chechya/ basaevbazy.htm. Загл. с экрана.

141. Ролз Д. Теория справедливости. Новосибирск, 1995.

142. Россия и мир в 2020 году. М., 2005.

143. Рудь М.Ю. Политический терроризм в восприятии русской либеральной общественной мысли в начале XX в. // Общество и право. -2008. -№3.

144. Северо-Осетинский центр ИСПИ РАН // Реформирование

145. России: от мифов к реальности. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2000 году. М., 2001. — Т. 1.

146. Скворцов Н.Г. Проблема этничности в социальной антропологии. СПб., 1996.

147. Старые и новые лики национальной проблемы. / Отв. ред. А.А. Галкин.-М., 2005.

148. Степанов Е. И. Отечественная конфликтология: современное состояние и задачи // Современная конфликтология в контексте культуры мира. М., 2001.

149. Степанянц М.Т. Философия ненасилия: уроки гандизма. М.,1992.

150. Суверенитет и этническое самосознание: Идеология и практика. М., 1995.

151. Суворов B.JI. Международный терроризм как феномен XX века: эволюция форм и этапы борьбы с мировым злом // Закон и право. — 1999. -№ 12.

152. Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. — М., 1997.

153. Тишков В.А. Этничность, национализм и государство в посткоммунистическом обществе // Вопросы социологии. 1993. - № 1—2.

154. Улунян А.А., Кулешов С.Г. Фактор Крсово. М., 2007.

155. Факторы конфликтогенности на Северном Кавказе. 2005. -Вып. 26. Режим доступа: http://www. kavkazonline.ru/csrip/elibrary/uro/uro26/uro2602.htm. - Загл. с экрана.

156. Фрейд 3. Массовая психология и анализ человеческого «Я» // Фрейд 3. «Я» и «Оно». Соч.: В 2 т. Тбилиси, 1991. - Т. 1.

157. Фромм Э. Душа человека. М., 1992.

158. Хантингтон Р. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М., 2004.

159. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.

160. Цюрхер К. Мультикультурализм и этнополитический порядок в постсоветской России: некоторые методологические замечания // Полис. — 1999. № 6.