Национальная специфика оппозиции "близкий - далекий" в русском и сербском языках

Стеванович, Светлана Васильевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Национальная специфика оппозиции "близкий - далекий" в русском и сербском языках

Год: 2005
Автор научной работы: Стеванович, Светлана Васильевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Кемерово
Код cпециальности ВАК: 10.02.20

Диссертация по филологии на тему 'Национальная специфика оппозиции "близкий - далекий" в русском и сербском языках'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Национальная специфика оппозиции "близкий - далекий" в русском и сербском языках"

На правахрукописи

Стеванович Светлана Васильевна

НАЦИОНАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА ОППОЗИЦИИ «БЛИЗКИЙ - ДАЛЕКИЙ» В РУССКОМ И СЕРБСКОМ ЯЗЫКАХ

10.02.20 - Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Кемерово 2005

Диссертация выполнена в ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет» на кафедре теории языка и славяно-русского языкознания.

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

Грунина Людмила Петровна.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Шапошникова Ирина Владимировна.

кандидат филологических наук, доцент Наумов Валерий Геннадьевич

Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный

университет.

Защита состоится «28» июня 2005 года в 13.00 на заседании диссертационного совета К 212.266.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при ГОУ ВПО «Томский государственный педагогический университет» по адресу: 634041, г. Томск, пр. Комсомольский, 75.

С диссертации можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Томский государственный педагогический университет».

Автореферат разослан «¿т» 0. 2005 года.

диссертационного совета

Ученый секретарь

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертации определяется ее включенностью в круг современных исследований языковой концептуализации мира, национальной специфики отражения универсальных семантических категорий, их формальной и смысловой представленности в разных языках.

Объектом диссертационного исследования является языковая оппозиция «близкий - далекий», предметом - комплекс эквивалентных лексем, репрезентирующих данную модель в русском и сербском языках.

Проблема пространства интересует ученых с античных времен. К настоящему времени накоплены существенные знания по обозначенной проблеме в .философском аспекте [Демокрит, Платон, Аристотель, Р. Декарт, И. Кант, Г. В. Лейбниц, Д. Юм, Б. Рассел, Н. А. Бердяев, М. Хайдеггер]; описаны физические свойства пространства [И. Ньютон]; исследованы параметры пространства «вторичных» семиотических систем [П. А. Флоренский, М, М. Бахтин, К). М. Лотман]. Не снижается интерес к изучению данной категории и в современной науке: продолжает уточняться определение пространства как особой категории [Г. Рейхенбах, А. Г. Габричевский, В. В. Мартынов, Н. Н. Трубников], познается сущность пространства в естественнонаучном осмыслении [М. Д. Ахундова, А. М. Мостепаненко и др.]; описываются пространственные параметры с точки зрения антропологии и психологии [Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, А. А. Леонтьев, Л. И. Казакова, В. В. Кочетков и др.]; исследуется пространство в истории и литературоведении [В. Н. Топоров, Д. Н. Замятин, Н. Д. Арутюнова, Л. Н Семенова, Т. С. Кусаинова, Е. В. Волкова и др.]; проводится сопоставление геометрического и языкового пространства [Л. И. Горбунова]. Разрабатывается методика когнитивного анализа категории пространства [Т. В. Цивьян, Е. С. Кубрякова, Е. С. Яковлева, В. А. Плунгян, Т. М. Николаева, О. Ю. Богуславская, П. Пипер и др.]; изучается концепт 'пространство' в ключевых словах эпохи [И. В. Тараненко]; активно разрабатывается проблема «культурного пространства» [А. Я. Гуревич, А. В. Бабаева, И. И. Свиридд].

В настоящее время можно говорить о том, что в лингвистике концептуальная структура поля пространства представляет собой сложное явление, эксплицируемое как собственно «пространственной» лексикой, так и разными языковыми средствами, получающими выражение на всех языковых уровнях [Яковлева, 1994; Гунаев, 1977; Сизова, 1979; Всеволодова, Владимирский, 1982; Табаченко, 1987; Еподурова, 1988; Крейдлин, 1994; Бороздина, 1998; Симоненко, 1998; Федорова, 2001. Серия «Логический анализ языка. Языки пространств»]. Несмотря на различные подходы к изучению категории пространства в гуманитарных дисциплинах, наблюдается общая тенденция от доминирования принципа абсолютности, независимости пространства от внешних факторов и человека, к преобладанию реляционного подхода, согласно которому пространство, будучи формой существования материи, определяется явлениями окружающего мира и зависит от позиции человека. В связи с крушением представлений об абсолютном пространстве и преобладанием интеграционного подхода к изучению некогда чисто философской категории возникает вопрос, насколько многообразными могут быть свойства пространства, каким образом они репрезентируются в языке и как «пространственная языковая картина мира» отражает особенности мировосприятия. Исследователю как носителю языка не просто увидеть особенности категоризации действительности, отраженные в родном языке, поэтому обращение к сопоставительному анализу пространственных отношений позволяет прояснить некоторые важные моменты, определяющие национальную специфику языковых картин мира.

Цель диссертационного исследования заключается в выявлении универсальных и национально-специфических признаков оппозиции «близкий - далекий» в русском и сербском языках путем использования сопоставительного анализа эквивалентных по исходному значению лексем Поставленная цель предполагает ряд следующих исследовательских задач.

1. Описать и сопоставить языковые пространства (структуру и функции) оппозиции «близкий - далекий» в русском и сербском языках.

2. Выявить основные закономерности моделирования языковой картины мира пространственной оппозицией.

3. Вскрыть зависимость языкового моделирования от внешних факторов и особых механизмов категоризации действительности.

4. Изучить комплекс устойчивых знаний, связанных с понятиями «близкий» и «далекий», у носителей современного русского языка.

5. Апробировать методику по выявлению универсальных и национально-специфических признаков лексики, представленной эквивалентной в двуязычных словарях.

Методы исследования. В процессе сопоставительного изучения языковой оппозиции «близкий - далекий» использовался компонентный анализ, позволяющий выявить семантические признаки; дистрибутивный анализ, способствующий изучению сочетаемости слов, психолингвистические методы (опрос, ассоциативный эксперимент), метод моделирования и прием количественных подсчетов.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые, с целью выявления особенностей восприятия и языковой репрезентации пространственной оппозиции, используется эквивалентная лексика. Новизна заключается и в предложенной методике изучения материала: исследование эквивалентной лексики основано на описании трех сторон языкового знака (экстенсионала, интенсионала и имплика-ционала). Признаки интенсионала и импликационала были определены на основе анализа словарных дефиниций и изучения контекстной семантики. Для выявления экстенсионала использовались психолингвистические методы.

Теоретическая и практическая значимость. Теоретическая значим ость диссертации определяется ее вкладом в решение актуальных общеязыковедческих проблем, связанных с анализом процесса приобретения и переработки информации о внешнем мире, с разработкой когнитивного подхода к языковой картине мира, с привлечением концептуального аппарата и методов когнитивистики к лингвистической интерпретации определенного «смыслового пространства».

Применение когнитивного подхода при работе с языком как источником, лежащим в основе моделирования действительности, позволяет системно описать семантические, формальные и психолингвистические характеристики языковых единиц и выйти на новый уровень представления языковой картины мира с точки зрения наличия в ней универсального и национально-специфического. Подход к исследованию эквивалентной лексики, основанный на логической семантике, с одной стороны, демонстрирует, что эквивалентная лексика не является идентичной в сфере восприятия и осознания, с другой - позволяет наметить пути решения проблем межкультурной коммуникации.

Материалы исследования могут быть использованы при разработке лекционных и практических курсов по когнитивной лингвистике, межкультурной коммуникации, теории перевода, лингвокультурологии, лингвострановедению, лексикологии, лексикографии.

Материалом исследования послужили:

1) словарные статьи толковых, этимологических, словообразовательных и других лингвистических словарей русского и сербского языков;

2) контекстная семантика прилагательных близкий/ близак и далекий/ далек и их производных из произведений художественной литературы второй половины XX века (этот временной отрезок выбран не случайно, поскольку в задачи исследования входило изучение синхронного состояния изучаемой модели);

3) данные 120 анкет жителей г. Кемерово, из которых 26 % составляют анкеты рабочих; 29 % - служащих; 15 % - военнослужащих; 30 % - студентов.

Эмпирическая база составила более 3000 контекстов.

Принимая во внимание противоречивые рассуждения о лингвонимах «сербохорватский язык» / «сербо-хорватский язык»/ «сербскохорватский язык» / «сербский язык», мы ссылаемся на последние работы сербокроатистов Г. Неквеловского, А. А. Плотниковой, А. Р. Багдасарова, которые убедительно доказывают корректность применения лингвонима «сербский язык», употребляемый с настоящем исследовании.

Методологическая база исследования может быть представлена следующими основными положениями:

1. Картина мира, формируемая средствами родного языка, является опосредованной эмпирийно-рациональным восприятием и представляет собой результат познания действительности определенной лингвокультурной общности в процессе ее исторического развития. Общее в картинах мира носигелей разных языков говорит об общенародном (интернациональном) или о заимствовании, которое укладывается в уже имеющуюся категориальную структуру элементов миропонимания, имеющиеся отличия указывают на характерные особенности в восприятии мира.

2. Изучение национально-культурных представлений человека о мире в современных исследованиях чаще всего связано с выявлением и описанием концепта [Н. Д. Арутюнова, Ю. С. Степанов, А. Вежбицкая, Е. С. Кубрякова, В. Н. Телия и др.]. Концепт определяется как «многомерный сгусток смысла», «смысловой квант бытия», «ген культуры» [Лялин, 1997], «некая потенция значения» [Лихачев, 1993], «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека» [Степанов, 1997], «эмбрион мыслительной операции» [Асколь-дов, 1997]. Концепты «как бы парят над их материальными и над их чисто духовными проявлениями» [Степанов, 1995]. Изучение любого типа концепта предполагает комплекс сведений когнитивной лингвистики, когнитивной психологии, психолингвистики, этнолингвистики, культурологии и др. гуманитарных наук. В аспекте гуманитарного знания, объединяющего в себе лингвистические и экстралингвистические компоненты, должна отрабатываться особая комплексная методика изучения лексического значения слова.

3. В логической семантике языковое значение представляет собой сложное образование, объединяющее две смысловые сферы: интенсионал и импликационал. Интенсионал - это то же, что и содержание понятия в логике, т.е. главные, существенные, классифицирующие признаки. Наличие интенсионала позволяет общаться и передавать знания из поколения в поколение не только представителям одного народа, но и носителям разных языков. Импликационал включает в себя периферий-

ные семантические признаки - это открытая вероятностная структура бесконечного множества признаков [Никитин, 1988]. Предлагаемый нами сопоставительный анализ эквивалентных по исходному значению лексем разных языков позволяет выявить национальную специфику состава семантических признаков интенсионала и импликационала, описать различные основания когнитивных классификаторов и увидеть своеобразие метафорических значений. Сопоставительный анализ эквивалентных слов представляет интерес для лингвокультурологии, лексикологии и собственно лексикографии, т.к. изучение признаков импликационала позволяет:

1) выявить социокультурный фон, существующий у того или иного слова в современном языке;

2) показать отражение внеязыковых факторов в языке;

3) проследить пути появления национально-специфических метафорических значений.

Необходимость обоснования взаимосвязи между предметом, обозначенным словом, его концептуальным значением и логическими импликациями, характеризует наш подход как когнитивный, связанный с установкой на решение проблем межкультурной коммуникации в более широком научном контексте.

Положения, выносимые на защиту:

1. Любой национальный язык есть не только кодовая система общения и хранения информации, но и неповторимый результат мыслительно-национального и духовного творчества конкретного этноса, коллективный орган самопознания, поэтому язык, с одной стороны, обеспечивает наиболее естественный доступ к когнитивной картине мира, с другой - позволяет моделировать явления внешнего мира.

2. В результате неоднократного повторения ситуаций в процессе восприятия складывается обобщенная схема-модель пространственного соположения предметов, которая является основой для выбора языкового репрезентанта.

3. В семантической структуре слова есть инвариантное, общенациональное ядро, являющееся результатом объективных закономерностей.

4. Национальная специфика слова может обнаруживаться как в денотативном, так и в функциональном и коннотативном компонентах значения.

5. Изучение национальной специфики языкового знака, с одной стороны, предупреждает проблемы в межкультурном общении, с другой - позволяет выявить особенности категоризации действительности и проследить изменение стереотипов восприятия определенных явлений в рамках одной культуры.

Апробация результатов исследования. Положения работы представлялись на международных конференциях (Кемерово: 2000, 2002, 2003, 2004; Воронеж -2003; Новосибирск - 2003; Барнаул - 2004), региональных (Санкт-Петербург - 2001; Бийск - 2001; Кемерово - 2001; Томск - 2002; Якутск - 2002; Новосибирск - 2002), конференциях студентов и молодых ученых (Кемерово: 2002; 2003). По теме диссертации опубликовано 15 работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, примечания, списка использованной литературы (247 наименований), списка использованных словарей (48 наименований), что составляет 179 страниц.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной проблемы, формулируются цели и задачи исследования, определяется объект, предмет, указывается, в чем состоит научная новизна диссертации, ее теоретическая и практическая значимость, рассматриваются приемы и методы исследования, описывается структура работы.

В первой главе «Когнитивная и национальная языковая картины мира: их взаимосвязь, соотношение, приемы описания» определяются исходные теоретические установки относительно статуса и соотношения понятий «когнитивная картина мира» и «национальная языковая картина мира». Определяется структура когнитивной картины мира, описываются факторы, влияющие на формирование национальной языковой картины мира, рассматриваются приемы выявления национальной специфики языкового знака, классификации национально-специфической

лексики [Е. М. Верещагина, В. Г. Костомарова и О. А. Корнилова], обобщаются результаты изучения разных аспектов пространственной оппозиции «близкий - далекий» в русском языке, обосновывается значимость сопоставительного изучения эквивалентной лексики в исследовании категории пространства.

Обосновывается выбор материала исследования и объясняется необходимость детального изучения эквивалентной лексики наряду с безэквивалентными лексемами, фоновой лексикой и устойчивыми сочетаниями. Мы разделяем точку зрения С. Г. Тер-Минасовой, которая считает, что полная эквивалентность может существовать только на уровне реального мира, понятия же об одних и тех же предметах и явлениях действительности в различных языках неодинаковы, потому что строятся на разных представлениях, имеют разную сочетаемость, разные стилистические и социокультурные коннотации. Следует заметить, что само определение «эквивалентная» достаточно условно, т. к. трудно предположить, чтобы у эквивалентных слов совпали как ядерные семы, так и коннотативные и функциональные. «Эквивалентную» лексику в разных языках могут отличать внешние атрибуты, популярность/ непопулярность реалии, функциональная принадлежность, социальный статус, историческая отнесенность, символическая маркированность, оценка [Ивани-щева,2003].

В качестве подведения итога рассмотрения необходимых теоретических вопросов, предваряющих практическую часть исследования, предлагается схема, которая показывает место выбранной группы лексики в системе сущностных когнитивных категорий (схема № 1).

В последней части теоретической главы обосновывается необходимость использования терминов логической семантики.

1. Принимая тезис о том, что язык должен рассматриваться в одном ряду с другими когнитивными процессами человека, такими как мышление, восприятие, способность к категоризации, мы тем самым подтверждаем наличие единых механизмов становления языковой картины мира.

Схема № 1

2. Как уже отмечалось в лингвистике [Крюков, 1988], главное противоречие лингвострановедческой теории слова Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова кроется в том, что данная концепция основана на двух взаимоисключающих утверждениях: 1) лексический фон - внеязыковые сведения о предмете, хранящиеся в когнитивной картине мира; 2) невербальные семантические доли входят в состав семемы. Так, авторы лингвострановедческой теории смешивают два уровня сознания: вербальное и невербальное. Вслед за А. Н. Крюковым подчеркнем, что «лексический фон принадлежит именно невербальному, смысловому уровню сознания. Значения же слов своим субстратом имеют языковой уровень сознания. Поэтому «привязывание» фоновых знаний к лексеме методологически неправомерно» [Крюков, 1988].

3. Лексический фон - это, с одной стороны, культурно-страноведческая информация, с другой - общие ассоциации и оценки, сложившиеся в ходе языкового общения. В то время как импликационал - это связи, отражающие первую ступень познания Импликационал существует в неязыковой форме в виде многочисленных логических импликаций и пресуппозиций. Признаки импликационала скрыто представлены в языковых знаках, если мы попытаемся их вербализировагь, то рискуем заговорить банальными истинами. Однако отсутствие логических импликаций у носителя другого языка ведет к нарушению коммуникации

4. Терминология логической семантики может претендовать на универсальность, т. к. позволяет описывать общие процессы для теории познания, теории перевода, межкультурной коммуникации. Применение терминов логической семантики позволяет строить универсальные модели общения.

В этой же главе описываются методики выявления лексического фона О. И. Иванищевой, Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова, Г. А. Брутяна, которые позволили обосновать собственный подход к изучению данной пространственной оппозиции. Предлагаемая нами методика заключается в сопоставлении признаков интенсионала и импликационала эквивалентных слов в системно-языковом, функциональном и когнитивном аспектах.

Такой комплексный подход предполагает следующие этапы изучения:

1. Анализ словарных дефиниций с целью выявления универсальных и специфических признаков интенсионала и импликационала близкий/ близак, далек/ далекий в русском и сербском языках. Сопоставление структур данных прилагательных.

2. Анализ конструкций с лексемами близкий/ близак, далек/ далекий и их производных в функциональном аспекте с целью дополнения и уточнения признаков интенсионала и импликационала.

3. Моделирование статической и динамической моделей пространства в рамках оппозиции «близко - далеко» в русском и сербском языках.

4. Психолингвистический эксперимент с целью выявления устойчивого комплекса знаний, связанных с понятиями «близкий» и «далекий», у носителей русского языка.

Во второй главе «Национальные особенности оппозиции «близкий - далекий» в русском и сербском языках» на основе сопоставительного анализа словарных дефиниций прил. близкий/близак и далекий/ далек русского и сербского языков были выявлены универсальные и специфические признаки интенсионала и импли-кационала. В результате функционально-семантического анализа выявленные признаки уточняются и дополняются, моделируется три пояса «окрестности говорящего»: ближайший пояс, который задается прилагательными ближайший/ ближний/

близкий (в серб. нфближи/ ближн>и/ близак), промежуточный пояс - прил. недалекий (в серб, недалеки), дальний пояс - прил. далекий (в серб, далеки). Описание системы восприятия «близких» и «далеких» объектов позволяет выявить важные закономерности, определяющие механизмы отображения окружающего мира в языке. Как в русском, так и сербском языках объекты, находящиеся в ближайшем полюсе «окрестности говорящего» воспринимаются, как правило, эмпирийно, в дальнем поясе - рационально и процессуально. Доверие процессуальным способам измерения, при помощи которых человек способен самостоятельно усвоить и узнать окружающее пространство, связано с развитием научно-технического прогресса в области преодоления пространства (система Internet, мобильная связь, телевидение), с размыванием границ между полюсами «близкий» и «далекий». Ср. рекламу: Далеко ты близко (речь идет о связи по сотовому телефону, позволяющей приблизить голос родного человека).

Проведенный сопоставительный анализ позволяет заключить, что оппозиция «близкий - далекий» является универсальной для русского и сербского языков, на ее основе моделируются общие типы пространств:

I. Географическое физическое пространство. «Близкие» и «далекие» объекты могут находиться как на горизонтальной, так и на вертикальной удаленности (рус. далекое небо, близкое солнце; далекий поселок; серб далеко небо, блиско сунце, далеко село). В словарях сербского языка имплицитно представлено указание на 'близкое вертикальное', лексикографические источники русского языка не учитывают данный признак.

В русском языке у прилагательного далекий отмечается особый оттенок «вид, открывающийся взору на большое расстояние», в сербском далек - «далеко спрятанный, запущенный, незнакомый».

Для ближайшего пояса «окрестности говорящего» общим для русского и сербского языкового сознания является признак 'восприятие объектов с помощью особого чутья или обоняния' и 'предчувствие трагических ощущений': рус. - почувствовал близкое дыхание: серб. - смоласт мирис блиске шуме, (смолистый запах

близкого леса); рус. - почувствовал вблизи металлический запах смерти; серб. -

II. Временное пространство. Временное пространство в русском и сербском языках задается линейно или циклически (рус. - ближайшее будущее/ далекое будущее, далекое прошлое; ближайшее воскресенье/ далекое лето; серб. - блиска будукност/ далека будуЬност; блиска прошлост/ далека прошлост). В русском языке при характеристике будущего по шкале «близкий - далекий» чаще употребляются прилагательные в форме превосходной степени ближайший/ дальнейший (ближайший понедельник, дальнейшие планы, перспективы). «Близкое прошлое» и «близкое будущее» по-разному репрезентируются в русском и сербском языках. События «близкого прошлого» в сербском языке также актуальны, как и события «близкого будущего». В русском языке понятие «близкое прошлое» передается словосочетанием недавнее прошлое. Представляется, что в сербской языковой картине мира временная ось имеет более детальную градацию, чем в русском языке.

События «далекого прошлого» и «далекого будущего» одинаково актуальны в обоих языках.

III. Пространство родственной связи. В рамках данного пространства предполагается сравнение по линии кровного родства (говорящий и предок, говорящий и потомок, говорящий и другой родственник). Значение 'связанный тесной, близкой, родственной связью' (рус. - близкие родственники; серб. - блиски ро^ак) задается центрически (Ч - человек):

Значение 'восходящий к общему предку; не связанный тесной, близкой, родственной связью' (рус. - далекая родня; серб. - далек род) -линейно:

В современном русском языке при обозначении дальней родственной связи чаще используется устойчивое словосочетание дальний родственник. В сербском языке представлены значения, утратившиеся в русском: ближа сво/та, нщближи

блиска опасиютрижа опасност.

предок <—■

—»потомок

Так, в пространство «своих людей» в сербском языке включаются не только родственники, но и социальное окружение (соседи, коллеги).

IV. Пространство внутреннего мира человека. Данная модель представляет собой оппозицию, основанную на выявлении общего и различного во внутреннем мире людей. В результате выявления общего круга интересов, мировосприятия людей делается вывод об их близости или отдаленности (рус. - близкие мне люди; близки по духу, близкая душа, далекие от искусства; серб. - блиски ми, далеки били)о] ти луди).

В сербском языке частотность употребления словосочетаний с прилагательным близок в этом значении значительно выше, чем в русском языке.

V. Пространство смысла. Данная пространственная модель как в русском, так и в сербском языках задается следующим образом:

1) приближение к эталону по линейному типу в значении «подробный, детальный, точный» (рус. - ближайший контекст, серб. - ближе податке, ближа оба-веште/ьа);

2) по типу бинарной оппозиции при сопоставлении и выявлении общего (рус. -близкие языки; серб, -угао ¡} близок/е правом углу).

Лексикографические источники сербского языка не учитывают значение прилагательного близок 'понятный, хорошо знакомый', однако анализ контекстной семантики показывает наличие данного значения в сербском языке: Када се разговор дотакао као да су се променили (Когда разговор касался темы близкой им, оба как будто менялись). увиде да тема разговора постсуе /ьему блиска и интересантна (Стефан Петрович понял, что тема разговора становится близкой и интересной ему).

В обоих языках полюс «далекий» в рамках данного пространства строится по модели сравнения с точкой отсчета (эталоном): рус. - далекий от идеала, далекий от совершенства; далек от мысли; серб. - далек од претпоставке.

VI. Пространство состояния. При описании пространства состояния в русском и сербском языках используется фразеологическое сочетание: рус. - близок к обмороку, близок к помешательству; серб. - близу памети, близу лудила Понятие «близкий» по-разному грамматически выражено: в русском языке прилагательным с предлогом, в сербском - предлогом. Данный тип метафорического пространства формируется по принципу увеличения интенсивности и приближения к пределу (границе) неестественного для человека поведения или состояния. Можно предположить, что человеческое поведение как в русской языковой картине мира, так и в сербской не имеет четких рамок и границ, однако существует условный предел, который невозможно переступить (ср.: он далеко зашел).

VII. Умозрительное пространство. По терминологии Е. С. Яковлевой, умозрительное квазипространство «бытийности» - это область существования нефизических ментальных, психических объектов, где полюс «близко» значит наличие, полюс «далеко» - отсутствие. В рамках оппозиции «близкий - далекий» умозрительное пространство реализуется исключительно в полюсе «далекий» со значением 'не проявляющий интереса к окружающему, происходящему в настоящую минуту': рус. - далекая от всего, далекий от жизни; серб. - далек свима.

VIII. Гипотетически выделим пространство социальное (иерархическое) По данным словарей обоих языков, оппозиция «близкий - далекий» в социальном пространстве не является актуальной (ср в сл. Даля - приближенные царя, ближний боярин; серб. - кнежева близина), тем не менее в речи активно используются словосочетания приближенные к президенту, далеко пошел (высоко поднялся) и т. п .

Количественный метод исследования контекстной семантики показал, что признак частотности употребления не всегда является убедительным; показательным в сфере функционирования слова будет лакунарость - отсутствие подобного употребления в другом языке.

В работе также акцентируется внимание на изучении грамматических показателей прилагательных, что является еще одним способом исследования национальной специфики эквивалентной лексики Например, пространство состояния по

шкале «близкий - далекий» в русском языке задается прилагательным с предлогом, в сербском - предлогом; при описании временного пространства в русском языке чаще используются прилагательные в форме превосходной степени.

Представления о «близком» и «далеком» пространствах носителей русского языка выявлялись при помощи психолингвистического эксперимента. В задачи эксперимента входило:

1. Выявить, как организует языковое сознание класс близких и далеких объектов в русской языковой картине мира.

2. Определить устойчивые сравнения и типичные коннотации носителей русского языка на слова близкий и далекий.

3. Установить языковые эталоны близких и далеких объектов в русской языковой картине мира.

По данным психолингвистического эксперимента, местонахождение «близких» и «далеких» объектов моделируется русским сознанием в виде групп, представленных в таблице:

Класс «близких» / «далеких» объектов в русском языковом сознании

№ Полюс «близкий» Полюс «далекий»

1 «Антропометрические показатели» -

2 «Близкие и родные люди, «Близкие и родные люди,

находящиеся рядом» находящиеся далеко»

3 «Ближний и дальний пояс микромира человека» «Дальний пояс микромира человека»

4 «Объекты макромира»

5 «События далекого будущего или прошлого»

6 - «Далекая надежда на справедливость: Бог и Путин»

Основные выводы по результатам проведенного исследования сводятся к тому, что освоение горизонтальной оси по шкале «близкий - далекий» оказывается подвижным, зависимым от места проживания (рода занятий, пола, возраста, национальности) информанта, в то время как восприятие обьектов на вертикальной оси -стереотипно. На горизонтальной оси роль эталонов могут выполнять лишь предельно далекие объекты (Америка, море и т. д). Эталонами «далеких вертикальных объ-

екГов» являются предельные точки видения: Солнце, звезды, Луна, Небо. Освоение пространства по вертикали представлено без градуальных характеристик по оси «близкий - далекий»; понятия «близко внизу» и «близко вверху» отсутствуют в русском языковом сознании.

С точки зрения освоения пространства по оси «близкий - далекий», для русского языкового сознания доминантой является горизонтальная ось, именно на этой оси можно детально проследить пространственную градацию.

Совокупность устойчивых сравнений, связанных с понятием «далекий», представлена следующими ответами:

1. Другая планета - 28 (23,3 %).

2. , Другая страна-22 (18,3 %).

3. Небо -14 (12%).

4. Море-14 (12%).

5. Звезды-11 (9%).

6. Другой город - 9 (7,5 %).

7. Грезы, мечта, счастье, Бог - 6 (5 %).

8. События будущего (до зимы, до старости, до пенсии) - 5 (4 %).

9. Фразеологические сочетания со значением «далеко»- 4 (3,2 %).

10. Крайние точки земли (край Земли, южный полюс) - 4 (3,2 %).

11. Горы-3(2,5%).

Определяя географические объекты как «далекие», информанты часто уточняли способ преодоления пространства (как до Китая пешком, как до Луны на четвереньках). Доверие функциональному измерению пространства в современном русском языке проявляется как в полюсе «далекий», так и в полюсе «близкий» (близко, как шагнуть, перешагнуть, сделать 2 шага, прыгнуть и т.д.).

Интересно, что положительные чувства и эмоции соотносятся с чем-то «далеким», что, возможно, является еще одним подтверждением трагичного мироощущения настоящего для русского человека (далекие мечты, далекое счастье).

Совокупность устойчивых сравнений, связанных с понятием «близкий», включает ответы: 1. Родные, близкие - 45 (37,5 %).

2 Объекты микромира {кровать, дверь, телевизор) - 26 (21,6 %)

3 Антропометрические показатели - 24 (20 %)

4 Антропометрическое процессуальное измерение - 14 (11,7 %)

5 Точные метрические показатели (30,100,100 метров) - 4 (3,4 %)

6 Временные отрезки (день, ночь, отбой) - 5 (4,2 %)

7 Душа -1(0,8%)

8 Понимающий человек -1 (0,8 %)

В целом, данные опроса дополняют результаты, полученные при изучении пары близкий/ далекий в функциональном аспекте. Однако были выявлены группы, не нашедшие отражения в языковой системе. Так, среди объектов, находящихся далеко, были названы Бог и Путин, правительство. Сравните данные варианты ответов с устойчивым выражением. «До Бога высоко до царя далеко». Так говорится тогда, когда неоткуда ждать помощи, некому пожаловаться [Жуков, 1967]. Видимо, до сих пор в русском языковом сознании данное значение остается актуальным: надежды на справедливость русского человека связаны с Богом и правителем.

В заключении обобщаются результаты исследования языковой оппозиции «близкий - далекий» в русском и сербском языках.

Признавая универсальный характер оппозиции «близкий - далекий», исследование показывает, что каждая описываемая языковая система имеет специфические способы ее представления, что может рассматриваться как национальная специфика мировосприятия. Наиболее показательными в анализируемой оппозиции оказались следующие смысловые сферы.

I Географическое реальное пространство. Стереотипное представление о доминировании в русской культуре горизонтальных идеи, а в культуре балканских народов -

вертикальных, не имеет однозначного решения. Как показывают данные толковых словарей, лексикографическая практика не учитывает существующие в русском языке традиции замещения характеристики далеко характеристикой высоко Разница в восприятии горизонтали и вертикали по оси «близкий - далекий» для носителей русского и сербского языков заключается в следующем:

1. Восприятие пространства в русской языковой картине мира по вертикали осуществляется перцептивно, в сербской - как перцептивно, так и процессуально.

2. В русской языковой картине мира вертикальная оппозиция указывает на то, что объект находится ниже или выше ловерхности Земли; в сербской - очерчивается не только позиция объекта по отношению к поверхности Земли, но и одновременно положение на горизонтальной оси относительно определенного объекта {сидел далеко от вершины) или направление движения {далеко в горы).

3. Зрительное горизонтальное восприятие в сербской языковой картине мира ограничено, сужено (лесом, горами), т. к. среди изученных контекстов не встретились такие, в которых бы упоминалась линия горизонта как предельная граница восприятия.

П. Временное пространство. События «близкого прошлого» в сербском языке актуальны так же, как и события «близкого будущего». Представляется, что понятие «ближайшее прошлое» малоактуально для русского языкового сознания. III. Пространство родственных отношений. В сербской языковой картине мира в ближайшее окружение включены родственники, близкие, соседи, сослуживцы. VI. Пространство состояния. Как для русского языка, так и для сербского характерно описание состояния по оси «близкий - далекий». Однако данное значение по-разному грамматически оформлено в сравниваемых языках.

V. Пространство смысла. В сербском языке устанавливается особое метафорическое значение для прилагательного близок «определенный, установленный, точный»: Та приповетка je толико модернизована да се на основу н>е не могу изводити пеки ближизаюьучци {ближисмисао)

Таким образом, близость русского и сербского языков во многом определяет сходство в лексическом значении и употреблении слов, однако лишь привлечение разнообразных методов исследования при описании трех сторон языкового знака позволяет заключить, что эквивалентная лексика не является таковой в сфере восприятия и осознания.

Относительность пространственных характеристик послужила основой для развития переносных значений. Анализ метафорических значений является одним из способов выявления национальной специфики эквивалентной лексики. Например, в сербском языке отмечается дополнительное метафорическое значение у прилагательного далек «бесцветный, холодный» (о голосе).

Сопоставительный анализ данных словарей русского и сербского языков показывает, что некоторые значения, сохранившиеся в сербском, некогда отмечались в словарях древнерусского и русского языков (например: далекий в значении 'широкий, огромный, обширный'; близу в значении 'почти, скоро'; далеко в значении ин-тенсификатора 'больше, сильнее, важнее, яснее' и др.). Такую семантическую трансформацию можно объяснить либо разной «скоростью развития языков», либо различными основаниями при формировании литературного языка: у русских утвердился средний стиль, а у сербов народный («низкий») [Толстой, 1988].

Комплексный анализ пространственных прилагательных позволяет подтвердить общие закономерности их развития: от характеристики пространства внешнего мира к оценке эмоциональной, интеллектуальной и волевой сферы человека.

Перспектива работы связывается с сопоставительным анализом смыслового поля «пространство» как в аспекте общей его структуры и семантического объема, так и в плане изучения конкретных пространственных лексем для подтверждения вскрытых нами закономерностей направления концептуализации пространственных смыслов.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ:

1. Стеванович, С. В. Пространственные характеристики концептов внутреннего мира в сербохорватском языке / С. В. Стеванович // Менталитет. Концепт. Тендер. -Кемерово, 2000. - С. 142-146.

2. Стеванович, С. В. К вопросу об отражении языковой картины мира пространственными прилагательными (далек/ далекий в сербском и русском языках) / С. В. Стеванович // Материалы XXX межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. - СПбГУ, 2001. - С. 44-47.

3. Стеванович, С. В. Сопоставление фрагментов языковых картин внутреннего мира человека/ И. В. Лапина, Н. М. Сергеева, С. В. Стеванович // Новые технологии в филологическом образовании. - М., 2002. - С.97-103.

4. Стеванович, С. В. Пространственная шкала «близко - далеко» в описании внутреннего мира человека / М.В. Пименова, С. В. Стеванович // Вопросы филологии. Выпуск 3: сборник научных работ студентов и молодых ученых. - Кемерово, 2001. — С.69-77.

5. Стеванович, С. В. Способы описания пространства при помощи наречий в сербохорватском языке / С. В. Стеванович // Общие и частные проблемы онтологии языка. - Бийск, 2002. - С. 107-111

6. Стеванович, С. В. Об языковых эталонах в восприятии пространственных характеристик / С. В. Стеванович // Филологический сборник. Выпуск №2. - Кемерово, 2002.-С. 171-175

7. Стеванович, С. В. Национально-культурные компоненты в языковых единицах / С. В. Стеванович // Язык. Культура. Человек. Этнос. - Кемерово, 2002. - С. 19-22.

8. Стеванович, С. В. 'Близкий/далёкий'как признаки, характеризующие человека / С. В. Стеванович // Вестник КемГУ. Филологический сборник. - Кемерово, 2002. -С. 132-135.

9. Стеванович, С. В. О семантике некоторых пространственных прилагательных в русском и сербохорватском языках / С. В. Стеванович // Картина мира: модели, ме-

тоды, концепты. Материалы Всероссийской междисциплинарной школы молодых ученых «Картина мира: язык, философия, наука». - Томск, 2002. - С. 179-183.

10. Стеванович С.В. 'Близкий/далекий'в личном пространстве человека / С. В. Сте-ванович // Образ человека в картине мира: сб. статей Всероссийской гуманитарной конференции. - Новосибирск, 2003. - С. 227-230.

11. Стеванович, С. В. Представления о «ближайшем» и «дальнем» пространствах в русском языке /С.В. Стеванович // Язык. История. Культура: сб. научных трудов, посвященный 50-летию КемГУ и 25-летию кафедры исторического языкознания и славянских языков КемГУ. - Кемерово. 2003. - С. 139-146.

12. Стеванович, С В. Восприятие пространственной оси по вертикали носителями разных языков / С. В. Стеванович // Русский язык и его место в современной культуре: материалы Международной научной конференции. - Воронеж, 2003. - С. 131133.

13. Стеванович, С. В. Национальная специфика языкового знака / С. В. Стеванович // Славянская филология: история и современность: материалы Международной конференции. - Барнаул: Издательство БГПУ, 2004. - С. 177-180.

14. Стеванович, С. В. О семантике пространственных прилагательных (на примере пространственной оппозиции «близко» - «далеко» в сербохорватском и русском языках) /С.В. Стеванович // Картина мира: язык, философия, наука. - Томск, 2001. -С 94-95.

15. Стеванович, С. В. Способы языковой интерпретации внутреннего мира человека / С В. Стеванович // Социокультурная герменевтика: проблемы и перспективы: сборник научных статей Международной конференции. - Кемерово, 2002. - С 135137.

Автор выражает глубокую благодарность научному руководителю канд.филол.н., доц. Людмиле Петровне Груниной; преподавателям кафедры славянской филологии Санкт-Петербургского государственного университета д-ру фи-лол.н, проф. Галине Алексеевне Лилич, канд. филол.н., доц. Ольге Ивановне Тро-фимкиной за помощь в сборе материала по сербскому языку. Отдельная благодарность профессору Белградского университета Предрагу Пиперу.

Подписано в печать 25.05.05. Формат 60X84/16. Печать офсетная. Бумага офсетная № 1. Печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ №^'/,¿$"5 V -----1-

ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет» 650043, ул Красная, 6 Отпечатано в типографии издательства «Кузбассвузиздат» 650043, Кемерово, ул Ермака, 7

1 2 ИЮЛ ÏQ05

386

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Стеванович, Светлана Васильевна

Введение

Глава I. Когнитивная и национальная языковая картины мира: их взаимосвязь, соотношение, приемы описания

1.1. Национальная картина мира в свете осмысления сущности языка

1.2. Культурный компонент в семантике слова и способы его представления

1.3. Оппозиция «близкий - далекий» как отражение языковой картины мира

Глава II. Национальные особенности оппозиции «близкий - далекий» в русском и сербском языках

2.1. Прилагательные близкий/ близак по данным лексикографических источников

2.2. Прилагательных далекий/ далек по данным лексикографических источников

2.3. Особенности употребления форм прилагательных близкий/ далекий

2.4. Функционально-семантический анализ моделей близкий/ близак и далекий/далек

2.5. Оппозиция «близкий - далекий» в горизонтальном и вертикальном «прочтении»

2.6. Статическая и динамическая модели пространства в рамках оппозиции «близко - далеко»

2.7. Представления о «близком» и «далеком» пространствах по данным психолингвистического эксперимента

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Стеванович, Светлана Васильевна

Актуальность диссертации определяется ее включенностью в круг современных исследований языковой концептуализации мира, национальной специфики отражения семантических категорий, их формальной и смысловой представленности в языках разных типов. Актуальность работы связана и с тем, что многомерное поле пространства изучается с целью обнаружения тех механизмов, которые определяют специфику национальной языковой картины мира.

Проблема пространства интересует ученых с античных времен. К настоящему времени накоплены существенные знания по обозначенной проблеме в философском аспекте [Демокрит, Платон, Аристотель, Р. Декарт, И. Кант, Г.В. Лейбниц, Д. Юм, Б. Рассел, H.A. Бердяев, М. Хайдеггер]; описаны физические свойства пространства [И. Ньютон]; исследованы параметры пространства «вторичных» семиотических систем [П.А. Флоренский, М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман]. Не снижается интерес к изучению данной ф категории и в современной науке: продолжает уточняться определение пространства как особой категории [Г. Рейхенбах, А.Г. Габричевский, В.В. Мартынов, H.H. Трубников], познается сущность пространства в естественнонаучном осмыслении [М.Д. Ахундова, A.M. Мостепаненко и др.]; описываются пространственные параметры с точки зрения антропологии и психологии [Л.С. Выготский, А.Р. Лурия, A.A. Леонтьев, Л.И. Казакова, В.В. Кочетков и др.]; исследуется пространство в истории и литературоведении [В.Н. Топоров, Д.Н. Замятин, Н.Д. Арутюнова, Л.Н Семенова, Т.С. Кусаинова, Е.В. Волкова и др.]; проводится сопоставление геометрического и языкового пространства [Л.И. Горбунова]. Разрабатывается методика когнитивного анализа категории пространства [Т.В. Цивьян, Е.С. Кубрякова, Е.С. Яковлева, В.А. Плунгян, Т.М. Николаева, О.Ю. Богуславская, П. Пипер, М.В. Пименова и др.]; изучается концепт 'пространство' в ключевых словах эпохи [И.В. Тараненко]; активно разрабатывается проблема «культурного пространства» [А.Я. Гуревич, A.B. Бабаева, И.И. Свирида].

В настоящее время можно говорить о том, что в лингвистике концептуальная структура поля пространства представляет собой многомерное явление, эксплицируемое как собственно «пространственной» лексикой, так и разными языковыми средствами, получающими выражение на всех языковых уровнях [Яковлева, 1994; Гунаев, 1977; Сизова, 1979; Всеволодова, Владимирский, 1982; Табаченко, 1987; Еподурова, 1988; Крейдлин, 1994; Бороздина, 1998; Симоненко, 1998; Федорова, 2001. Серия «Логический анализ языка. Языки пространств»]. Несмотря на различные подходы к изучению категории пространства в гуманитарных дисциплинах, наблюдается общая тенденция от доминирования принципа абсолютности, независимости пространства от внешних факторов и человека, к преобладанию реляционного подхода, согласно которому пространство, будучи формой существования материи, определяется явлениями окружающего мира и зависит от позиции человека. В связи с крушением представлений об абсолютном пространстве и преобладанием интеграционного подхода к изучению некогда чисто философской категорий возникает вопрос, насколько многообразными могут быть свойства пространства, каким образом они репрезентируются в языке и насколько понятие «пространственная языковая картина мира» обладает национальной спецификой. Исследователю как носителю языка непросто увидеть особенности категоризации действительности, отраженные в родном языке, поэтому обращение к сопоставительному анализу пространственных отношений позволяет прояснить некоторые важные моменты, определяющие национальную специфику разных культур.

Цель диссертационного исследования заключается в сопоставительном описании пространств, задаваемых языковой оппозицией «близкий - далекий» в русском и сербском языках, а также в апробировании методики выявления универсальных и национально-специфических признаков данной оппозиции. Поставленная цель предполагает ряд исследовательских задач:

2. Вскрыть зависимость языкового моделирования от внешних факторов или особых механизмов категоризации действительности.

3. Выявить основные закономерности моделирования языковой картины мира пространственной оппозицией.

Методы исследования. В процессе сопоставительного анализа языковой оппозиции «близкий - далекий» использовался компонентный анализ, позволяющий выявить семантические признаки; дистрибутивный анализ, способствующий изучению сочетаемости слов, психолингвистические методы (опрос, ассоциативный эксперимент), метод моделирования и прием количественных подсчетов.

Новым в работе представляется как объект изучения, так и методика его исследования, поскольку впервые, с целью выявления особенностей восприятия и языковой репрезентации пространственной оппозиции, используется лексика, представленная как эквивалентная в двуязычных словарях. Изучение эквивалентной лексики основано на описании трех сторон языкового знака (экстенсионала, интенсионала и импликационала). Признаки интенсионала и импликационала были определены на основе анализа словарных дефиниций и изучения контекстной семантики. Для выявления экстенсионала (класса предметов, обладающих данным признаком) использовались психолингвистические методы. Предлагаемый нами подход позволяет выявить как необходимые и достаточные признаки для идентификации обозначаемого словом явления, так и доступный комплекс знаний о нем.

Теоретическая и практическая значимость. Теоретическая значимость диссертации определяется ее вкладом в решение актуальных общеязыковедческих проблем, связанных с анализом процесса приобретения и переработки информации о внешнем мире, с разработкой понятий ^ когнитивного подхода к языковой картине мира, с привлечением концептуального аппарата и методов когнитивистики к лингвистической интерпретации определенного «смыслового пространства».

Исследование лексической экспликации концептуально значимых смыслов в конкретной национальной картине мира открывает возможность дальнейшего изучения языкового знака под новым углом зрения как способа вербализации концептуальных областей ментального пространства человека.

Применение когнитивного подхода при работе с языком как источником, лежащим в основе моделирования действительности, позволяет системно описать семантические, формальные и психолингвистические характеристики * „ языковых единиц и выити на новый уровень представления языковой картины мира с точки зрения наличия в ней универсального и национально-специфического. Подход к исследованию эквивалентной лексики, основанный на логической семантике, с одной стороны, демонстрирует, что эквивалентная лексика не является идентичной в сфере восприятия и осознания, с другой — позволяет наметить пути решения проблем межкультурной коммуникации.

Материалы исследования могут быть использованы при разработке лекционных и практических курсов по когнитивной лингвистике, межкультурной коммуникации, теории перевода, лингвокультурологии, # лингвострановедению, лексикологии, лексикографии.

Материалом исследования послужили:

1) словарные статьи толковых, этимологических, словообразовательных и других лингвистических словарей русского и сербского языков (См. Приложение 2);

3) данные 120 анкет жителей г. Кемерово, из которых 26% составляют анкеты ^ рабочих; 29% - служащих; 15% - военнослужащих; 30% - студентов.

Эмпирическая база составила более 3000 контекстов.

Принимая во внимание противоречивые рассуждения о лингвонимах «сербохорватский язык» / «сербо-хорватский язык»/ «сербскохорватский язык» / «сербский язык», мы ссылаемся на последние работы сербокроатистов Г. Неквеловского, A.A. Плотниковой, А.Р. Багдасарова, которые убедительно доказывают корректность применения лингвонима «сербский язык», который используется в настоящем исследовании.

Методологическая база исследования может быть представлена следующими основными положениями:

1. Картина мира, формируемая средствами родного языка, является опосредованной эмпирийно-рациональным восприятием и представляет собой результат познания действительности определенной лингвокультурной общности в процессе ее исторического развития. Общее в картинах мира носителей разных языков говорит об общенародном (интернациональном) или о заимствовании, которое укладывается в уже имеющуюся категориальную структуру элементов миропонимания, имеющиеся отличия указывают на характерные особенности в восприятии мира.

2. Изучение национально-культурных представлений человека о мире в

• современных исследованиях чаще всего связано с выявлением и описанием концепта [Н.Д. Арутюнова, Ю.С. Степанов, А. Вежбицкая, Е.С. Кубрякова, В.Н. Телия и др.]. Концепт определяется как «многомерный сгусток смысла», «смысловой квант бытия», «ген культуры» [Лялин, 1997:16-171], «некая потенция значения» [Лихачев, 1993:6], «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека» [Степанов, 1997:40], «эмбрион мыслительной операции» [Аскольдов, 1997:273]. Концепты «как бы парят над их материальными и над их чисто духовными проявлениями» [Степанов, 1995:18]. Изучение любого типа концепта предполагает комплекс сведений когнитивной лингвистики, когнитивной Л психологии, психолингвистики, этнолингвистики, культурологии и др. гуманитарных наук. В аспекте гуманитарного знания, объединяющего в себе лингвистические и экстралингвистические компоненты, должна отрабатываться особая комплексная методика изучения лексического значения слова. 3. В логической семантике языковое значение представляет собой сложное образование, объединяющее две смысловые сферы: интенсионал и импликационал. Интенсионал - это то же, что и содержание понятия в логике, т.е. главные, существенные, классифицирующие признаки. Наличие интенсионала позволяет общаться и передавать знания из поколения в поколение не только представителям одного народа, но и носителям разных ^ языков. Импликационал включает в себя периферийные семантические признаки - это открытая вероятностная структура бесконечного множества признаков [Никитин, 1988]. Предлагаемый нами контрастивный анализ эквивалентных по прямому значению лексем разных языков позволяет выявить национальную специфику состава семантических признаков интенсионала и импликационала, описать различные основания когнитивных классификаторов и увидеть своеобразие метафорических значений. Сопоставительный анализ эквивалентных слов представляет интерес для лингвокультурологии, лексикологии и собственно лексикографии, т. к. изучение признаков • импликационала позволяет:

1) выявить социокультурный фон, существующий у того или иного слова в современном языке;

2) показать отражение внеязыковых факторов в языке;

3) проследить пути появления национально-специфических метафорических значений.

Положения, выносимые на защиту:

1. Любой национальный язык есть не только кодовая система общения и хранения информации, но и неповторимый результат мыслительно-национального и духовного творчества конкретного этноса, коллективный орган самопознания собственной культуры на фоне внешнего мира, поэтому язык обеспечивает наиболее естественный доступ к когнитивной картине мира и позволяет моделировать явления внешнего мира.

3. В структуре слова есть инвариантное, общенациональное ядро, являющееся результатом объективных закономерностей.

5. Изучение национальной специфики языкового знака, с одной стороны, предупреждает проблемы в межкультурном общении, с другой - позволяет проследить изменение стереотипов восприятия тех или иных явлений в рамках определенной культуры.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Национальная специфика оппозиции "близкий - далекий" в русском и сербском языках"

Выводы по главе:

Изучение теории по когнитивной и национальной языковой картине мира позволяет сформулировать рабочую гипотезу, которая сводится к следующим положениям:

1. Эквивалентные в языковом отношении слова не являются эквивалентными в сфере осознания и понимания; пространственные характеристики оказываются тесно взаимосвязанными с окружающим миром, реальным ландшафтом, который окружает человека, и личным опытом; поэтому одна и та же пространственная характеристика получает дополнительное со-значение не только в различных языках, но у носителей одного языка. «То, как люди видят и членят мир обусловлено не структурой языка, а действительностью и их деятельностью» [Никитин, 1988:43].

2. Представление о «ближайшем пространстве» имеет антропоцентрический эталон (или набор антропометрических эталонов) универсальный для различных культур.

3. Восприятие объектов на вертикальной оси стереотипно в разных культурах; стереотипами «далеких вертикальных объектов» являются предельные точки видения: Солнце, звезды, Луна, Небо.

4. При градации пространства по горизонтальной оси «близкий - далекий» определяющую роль играет ландшафт, окружающий человека, размеры страны; личный опыт и сфера общения человека.

5. Новые способы преодоления пространства влияют на изменение стереотипов восприятия. Доверие процессуальным способам измерения, при помощи которых человек способен самостоятельно усвоить и узнать окружающее пространство, связано с развитием научно-технического прогресса в области преодоления пространства (система Internet, мобильная связь, телевидение), с размыванием границ между полюсами «близкий» и «далекий». Ср. рекламу: Далеко ты близко (речь идет о связи по сотовому телефону, позволяющей приблизить голос родного человека). Роль деятельности и человеческого опыта чрезвычайно активно воздействует на саму природу восприятия.

II. Национальные особенности оппозиции «близкий — далекий» в русском и сербском языках 2.1. Прилагательных близкий/ близак поданным лексикографических источников

Целью данной части работы является сопоставительный анализ семантической структуры прилагательных близкий/ близак по данным толковых и двуязычных словарей русского и сербского языка. Совпадение и близость анализируемых прилагательных проявляется в прямом и основных переносных значениях, что объясняется близким родством языков; расхождения характерны для отдельных оттенков переносных значений.

Первое значение прил. близкий в БАС-Н (I, 635) 'находящийся, расположенный неподалеку, на небольшом расстоянии от кого-, чего-л.' является общим для русского и сербского языков. В РСАНУ данное значение иллюстрируется следующими примерами (I, 648): Онуе пророковао оно што се догадало у ььегово/ блиско/ околини. «Он предсказывал то, что случалось в него ближайшем окружении». Има много звезда, ко]е ми голим оком видимо као ]едну, док ме1)утим кроз дурбин се види да су састав/ъене из две врло блиске звезде. «Есть много звезд, которые мы невооруженным глазом видим как одну, между тем через бинокль видно, что это две звезды, находящиеся очень близко».

Как в русском, так и в сербском языках прилагательные близкий/ близак задают ситуацию непосредственного зрительного или слухового восприятия; указывая на то, что объект находится здесь и сейчас: близкий шум, близкие шаги, близкий выстрел и т.д.

Прилагательные близкий/ близак в силу неопределенности пространственной локализации могут характеризовать степень удаленности пространственного ориентира {близкие взрыв) и выражать оценку воспринимаемого объекта (близкий город, близкий остров)-, в то время как синонимы ближний/ ближнзи, ближайший/ на^ближгьи указывают только на расстояние, меньшее, чем любое другое из сравниваемых. См. схему 6, где человек (Ч) оценивает расстояние до объекта.

Схема 6

Репрезентация микромира человека прилагательными ближайший/ ближний/близкий в русском и сербском языках

Рус: БлизкийближнийближайшийЧближайшийближнийблизкий

Серб: Близак ближгъи на]блио!аьи на]ближ}ьи ближгьи близак

Прилагательное близкий может переходить в разряд предлогов, когда речь идет о расстоянии между двумя, названными в тексте объектами (близкий от школы магазин), выполняя роль конкретизатора местонахождения статического объекта.

В БАС-Н (I, 635) в первом значении прил. близкий 'находящийся, расположенный неподалеку, на небольшом расстоянии от кого-, чего-л.' отмечены следующие оттенки:

Значение Примеры В сербском языке а. 'слышимый невдалеке' Наш разговор был прерван очень близким и резким собачьим лаем Тихон. Кавалькада. После близкого, прямо под окнами, взрыва мины дверь в избу распахнулась. Кожухова. Двумя смертям не бывать. + 1* б. разг. 'короткий, не дальний' (о расстоянии) С близкой дистанции, в упор, в живот, в грудь, ударили по ним пулеметы. Баклан. Июль 41 года. + 2 и ,ифрой указывается порядковый номер значения прилагательного близак в

РСАНУ во фразах Дорога далека; Дорога неблизкая данные прилагательные всегда будут описывать не внешнюю, доступную непосредственному восприятию сторону соответствующего объекта (в данном случае -местоположение дороги, как во фразе с наречием Дорога далеко), а внутреннюю, «умопостигаемую» - содержательное свойство объекта (в нашем случае этим свойством является время, необходимое на преодоление соответствующего «пути»)» [Яковлева, 1994:56]. Словосочетание типа близкий путь в сербском языке относится ко второму (временному) значению, в русском - к первому (пространственному), что подтверждает универсальность переноса по линии пространство > время. Ср. в серб.: Акоу'е то близак пут <.> онда се и не носи хлеб веН само ракщ'а «Если путь близок, тогда не носят хлеб, а только ракию». В подобных контекстах прил. близкий выполняет роль рациональной оценки.

Первое (пространственное) значение и смысловые оттенки прил. близкий/ близак в русском и сербском языках фактически совпадают. Однако лексикографические источники русского и сербского языков не актуализируют внимание на конкретизации пространственной оси по горизонтали или вертикали, в иллюстративной части РСАНУ имплицитно представлено освоение пространства не только по горизонтальной, но и по вертикальной оси: блиске звезде (РСАНУ, I, 648).

Сопоставительный анализ прил. близкий/ близак по лексикографическим источникам русского и сербского языков позволяет выявить следующие признаки интенсионала и импликационала первого (пространственного) значения:

Интенсионал Импликационал

1. 'находящийся, расположенный неподалеку, на небольшом расстоянии от кого-, чего-л.' - объект можно воспринимать на слух или зрительно (близкая канонада, блиски повик; близкий берег, блиска околина); - в сербских примерах имплицитно представлено зрительное восприятие вертикальной оси по шкале «близкий - далекий» (блиске звезде); - прил. ближний/ ближгьи, ближайший/ на}ближуьи являются эмпирийно-рациональными, что обусловлено их грам. формой.

Второе значение прил. близкий в БАС-П (I, 635) 'наступающий в скором времени, приближающийся' (о каком-л. обычно ожидаемом, природном явлении, событии, изменении состояния, положения кого-, чего-л.) имеет следующие оттенки:

Значение Примеры В сербском языке а. 'относящийся к недавно происходящим событиям, явлениям ' Давняя и близкая история. Великая Отечественная война и Пушкин, современность и Лермонтов - таков диапозон этих рассказов. Баруздин. ОМ Корш. 2.а. б. 'находящийся в состоянии, предшествующем какому-л. иному' (обычно более тяжелому) [Катерина Александровна] облокотилась на стол и сжала свою голову. Она < . > была близка к обмороку. Шеллер-Мих. Лес рубят. Чаадаеву временами казалось, что он и сам близок к настоящему помешательству. Лебедев. Чаадаев.

Для обозначения границ событий будущего в русском языке чаще употребляется прил. ср. ст. ближайший или сущ. ближайшее: ближайшее будущее, ближайшие планы, в ближайшем.

В БАС-Н (I, 635) значение «ближайшего будущего» является основным, а значение «ближайшего прошлого» определяется как оттенок; в РСАНУ (I, 648) «ближайшее прошлое» и «ближайшее будущее» объединены одним значением 'недавно произошедший или который скоро произойдет, недавний, ожидаемый': [Светозар МарковиЬ] поздрав/ъа Интернационалу као нацрт блиске будущности. «Светозар Маркович приветствует Интернационал как перспективу ближайшего будущего». Мир /е близак, неНемо га дуго чекати. «Мир скоро, не нужно его долго ждать». Неделэно издание <.> има врло често одличне гра1)е о дога1)а]има из блиске прошлости. «Воскресное издание часто содержит отличные материалы из ближайшего прошлого».

Традиционно считается (Степанов Ю.С., Копочева В.В.), что временная ось ассоциируется с дорогой, по которой идет человек, позади у него прошлое, впереди - будущее: «В нашем современном обществе время представляется нами идущим откуда-то «спереди», по линии нашего взгляда, будущее ассоциируется у нас с тем, что «впереди», прошедшее — с тем, что позади нас» [Степанов, 1989:21]. Отдаленность от настоящего промежутком времени может быть как в прошлое, так и в будущее. Однако для современного русского языка, в отличие от сербского, не характерно словосочетание близкое прошлое. Когда речь идет о недавно происходивших событиях, обычно говорят недавно {недавнее прошлое). Метафора пути-дороги позволяет реконструировать следующую временную ось в русском языке:

Прошлое —* прошлое —* прошлое —* настоящее —* будущее будущее —> будущее далекое недалекое — ближайшее недалекое далекое

Ю.Д. Апресян отмечает, что «прилагательное близкий в темпоральном смысле отличается от своего синонима недалекий тем, что относится только к будущему; ср. близкое будущее, близкая весна. Между тем недалекий может относиться и к прошлому; ср. в этот недалекий день [будущее] и в тот недалекий день [прошлое]» [Апресян, 1995:316]. Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев подтверждают это наблюдение, «.близкий, в отличие от далекий, употребляется только по отношению к будущему, но не к прошлому: мы можем говорить о близком {ближайшем) будущем, но не о * близком прошлом (хотя можно говорить о недалеком или далеком прошлом). Если говорят о близких выборах, то ясно, что выборы еще предстоят, а не только что прошли (ср. у Пушкина: Иду в гостиную; там слышу разговор о близких выборах). Используя в пятницу выражение ближайший четверг, говорящий имеет в виду не только что прошедший («ближайший» в буквальном смысле) четверг, а четверг следующей недели. Напротив, слова далекий и недалекий чаще относятся к прошлому: мы сразу понимаем, что в строке Пастернака Мне далекое время мерещится речь идет о прошлом, хотя мерещиться, вообще говоря, может и будущее» [Булыгина, Шмелев, 1997:374].

Возможно, представленная языковая концептуализация времени говорит об актуальности для современного русского человека будущего. 'Будущее' в русском менталитете - время надежд, связанных с представлением о лучшей судьбе как самого человека, так и всего народа; это оптимистический взгляд на жизнь, который определяет мировосприятие носителей русского языка. Такое стремление к лучшей доле обычно обусловлено неудовлетворенностью нынешнего своего состояния (см. данные психолингвистического эксперимента, группа «Бог, правитель»). «Человек недоволен временем, в котором живет. Ему кажется, что современное поколение полно недостатков, поскольку теряет идеалы прошлого» [Ушакова, 2002]. Д.С. Лихачев писал по этому поводу следующее: «Неудовлетворенность настоящим составляет одну из основных черт русской литературы, которая сближает ее с народной мыслью: типичными для русского народа религиозными исканиями, поисками счастливого царства, где нет притеснения <.>, и за пределами литературы -склонность к бродяжничеству, и тоже в различных поисках и устремлениях». Обычно историки и культурологи связывают неумение русского человека жить настоящим с историческим опытом России, которая в природно-климатическом и социальном смысле всегда находится в экстремальных условиях. Настоящее воспринимается как состояние кризиса [Копочева, 2003:306].

В сербской языковой картине мира главное бытие - это традиционный быт и уклад. «И под турками, и под австрияками, и под советскими, которые царили поверху, внизу функционировал свой родной многовековой уклад: семейно-родовые обычаи, корчма и кухня, народный календарь и обряды [Гачев, 1998:259]. Можно предположить, что для сербской языковой картины мира типичны черты архаического восприятия времени, где прошлое - это постоянно живая память, верный критерий оценки, сохранение своей религии, традиций, прошлого своего народа, поэтому детальная градация и актуальность прошлого вполне объяснима.

Словосочетания типа близок к обмороку, болезни, по данным толковых словарей являются специфичными для русского языка, прилагательное близкий в данных сочетаниях указывает на степень приближения к некой границе (пределу) человеческого состояния.

Интенсиоиал Импликационал

2. 'который скоро произойдет, ожидаемый' в рус. яз. чаще репрезентируется «ближайшее будущее», значение «недавнего прошлого» выделяется как оттенок 'недавно произошедший' в серб яз. значения «ближайшего будущего» и «недавнего прошлого» одинаково актуальны: в рус. — близкое будущее; в серб. -блиска будуНност и блиска прошлост. - для рус. яз характерно описание состояния человека по оси «близкий - далекий»

Третье значение прил. близкий в БАС-Н (I, 635) 'связанный кровным родством' употребляется либо в полной форме, либо в значении сущ.: Самые близкие люди. Они никогда не понимали, чем, какими мыслями живет их сын. Шапошников. Ефремов кордон. Григорий Иванович был близкий родственник графу Пронскому. Пушк. Барышня-крест. У Анны Андреевны не осталось никого из близких. Всех выбрала война —мужа, сына, брата. Галанов, И звали Надеждой.

Данное значение полностью совпадает в обоих языках - ср. в РСАНУ: Она и мама саме, без ближе родбине, нису знале да се сна%у. «Они с мамой одни, без близких родственников, не могли приспособиться». Нама се не чини, да уе блиско сродство оба цара (Цугиан уе био зет Александру) било основни факат, ко]им се об]аииъу}'у одноша]и Србще и Бугарске у ово доба. «Мы не думаем, что близкое родство двух царей (Душан был зятем Александра) было главной причиной, определяющей отношения между Сербией и Болгарией в то время». Тако ми je срцу омилио, / Ко да ми je блиска ceoima нека «Так было сердцу мило, как будто это кто-то из своих, близких» (РСАНУ, I, 648). В современном сербском языке значение 'близкий родственник' передается существительными близак/ ближгьи: И то he бити бо/ье, него да разорим живот и себи и Нзему, да нанесем зла блискима ceojima. «Это будет лучше, чем разрушить жизнь и себе, и ему, и принести горе своим близким». Много их je оставило ceoje домове у Посавини, ceoje блиске. децу. «Многие из них оставили свои дома в Посавине, своих близких, детей». Нагомилавауье неде/ьивога noceda . беше . последница такозваног права блиэюега <.> право куповине сродника «Воскресное собрание было следствием, так называемого, права родственника <.> права выкупа родственника» (РСАНУ, I, 648).

На первый взгляд, человек оценивает не только пространство вокруг себя {близкие раскаты грома, далекие страны), но и переносит пространственные критерии на «измерение родственной связи». Однако, как показывает этимологический анализ прил. близкий, метонимические переносы в данном случае сложнее и многообразнее.

В СлДРЯ XI-XIV вв, СлРЯ XI-XVII вв., СлРЯ XVIII в., Сл. Даля, Сл. Черных, с XI века отмечаются слова БЛИЗОК, БЛИЖНИКЪ, БЛИЖИК, БЛИЖИЙ в значении «родственник». Основа ближ- представляет собой основу сравн. ст. от близ(ъкъ) (Сл. Срезневского, I, 113).

Представления о родственниках (живущих вместе) порождает переносное значение 'о соседях' (живущих рядом) близкие соседи. В СлРЯ XI-XVII вв. (Вып. I, 238-242) отмечена следующая цепочка однокоренных слов: БЛИЗОКЪ, БЛИЗОКА «родственник по браку», БЛИЖИКЪ, БЛИЖИКА «родственник, о родственница», БЛИЖИИ «наиболее близкий родственник»; БЛИЖНИМ «родственник, ближайший родственник», а также «тот, кто живет поблизости; сосед». С принятием христианства появляется значение о близком как о 'всяком человеке по отношению к другому по религиозно-нравственным представлениям христианства' (СлДРЯ XI-XIV вв, СлРЯ XI-XVII вв) «Възлюби ближняго своего, яко и самь сяЪне иже есть по роду ближнии, нъ всякого живущаго въ вЪрЪ христовЪ» (Проложные древнерусские поучения // Петухов В.Е. Материалы и заметки по истории древней русской письменности. Вып 1. -Киев. 1894.-С. 24).

В Сл. Даля (I, 97) отмечены следующие значения:

- 'родственник, свойственник, сват, родня жены' у слов ближникь, близокь;

- 'сосед, товарищ, друг, приятель' у слов ближникь, близнякъ;

- 'тот, кто сидит ближе всех и к хозяину, и к владыке» у слова ближний.

Реальная деривация значений представляется следующим образом: древнерусские существительные БЛИЗНЬЦЬ, БЛИЗОК, указывающие на близкого родственника, расширяют своё значение, постепенно отходя от значения 'кровного родства': переходя к обозначению любого родственника. Например, у Даниила Заточника, XII век: «.друзи же мои и ближнии мои, и тии отвръгошася мене» (Лексика и фразеология «Моления Даниила Заточника». - Л., 1981), соседа и единоверца (после XIV века) и приближенного {ближние бояре, с XVI века).

Интересно, что в толковых словарях XX века у сущ. ближний не отмечается значение 'единоверец' (MAC, БАС-I, БАС-Н), в то время как в «Толковом словаре русского языка конца XX века» данное значение вновь вернулось в активное употребление: ближний в христианстве - всякий человек по отношению к другому: помоги ближнему своему (1998: 100).

Прилагательное близкий в русском языке появляется в начале XVIII в. (в словарях Поликарпова, 1704 г.). Сначала прил. близкий имело только пространственное значение, что отмечается в СлРЯ XI—XVII вв. (I, 240); позднее, на основе признака «находящийся неподалеку в пространстве» возникает новое значение, указывающее на родственную связь. Таким образом, прил. ближний в то время обладало двумя омонимичными значениями:

- ближний (от близкий) «находящийся неподалеку, на небольшом расстоянии»; «недалекий по времени, ближайший»; «близкий по родству, по связям, отношениям»; 2 ближний (от близ(ъкъ)) «родственник, ближайший родственник»; «тот, кто живет поблизости»; «приближенный»; «всякий человек по отношению к другому по религиозно-нравственным представлениям христианства» (СлРЯ Х1-ХУИ вв, I, 239).

По-видимому, с XV в. слово ближний означает не обязательно родственника, а ближика (родственник. - С.С.) окончательно сменяется словом близкий. На первый взгляд никакой разницы в такой замене нет: корень у слов один и тот же. Но это не так, в языке ничего случайного не бывает, в нем даже незначительное изменение формы выдает изменение значения. Близкий — прилагательное качественное, ближний - относительное. Близкий может быть и ближе и дальше, но он всегда твой родич, ближний - всегда в стороне. Близкие все вместе: один за всех и все за всех; к ближнему каждый из близких относится уже отдельно, каждый в свое время и по своему делу, это отношение индивидуально и однократно» [Колесов, 2000:52].

Пространственные прилагательные, характеризующие «место», метонимически характеризуют людей, населяющих это место. Для прилагательного близкий характерен как метонимический перенос, так и актуализация определенных функций близкого человека {близкий это тот, которому доверяешь, который понимает тебя с полуслова). Итак, внутренняя форма слова близкий, связанная с пространственными отношениями, была положена в основу переосмысления взаимоотношений между людьми.

Сопоставительный анализ синонимов, деривационных связей, лексической сочетаемости дает возможность предположить, что у прилагательного близкий в современном в русском языке наметилась тенденция к увеличению семантического расстояния между значениями: «находящийся недалеко в пространстве (или во времени)» и (о людях) «находящийся в родственных или других отношениях», что проявляется в следующем:

1) близкий вне контекстного окружения, как правило, вызывает ассоциацию с человеком; прилагательные близкий и ближний актуализируют оценочное значение: ср. близкие шаги, близкий город (т.е. не находящийся рядом, а знакомый, любимый, родной).

2) пространственное значение чаще задается прилагательным с предлогом ((близкий от, близкий к), указывая на точку отсчета.

Центром ценностных иерархий в нашей культуре являются человеческие отношения [Касьянова 2003:463], возможно, этим объясняется актуальность описания взаимоотношений между людьми в русской языковой картине мира.

Четвертое значение прил. близкий является переосмыслением третьего значения 'связанный кровным родством' в БАС-П (I, 635) данное значение 'связанный с кем-л. дружбой, симпатией, любовью ' имеет ряд оттенков:

Значение Примеры В серб, языке а. 'такой, к которому испытываешь привязанность; дорогой, любимый' Я глядел на нее [Зинаиду] — и как дорога и близка становилась она мне! Тург. Перв любовь. Эта девушка вошла в его жизнь, стала такой близкой, такой своей, что она с ней, беседует, спрашивает ее, утешает. Эренб. Буря. + 5.6. б. 'интимный, любовный ' Особую радость вызывало в Сыромятникове то, что они едут вместе с Леной. С ней его связывали давние — почти трехлетние! — самые близкие, самые интимные отношения. Торопыгин. Пенопластов лед. + 5.а.

В РСАНУ (I, 648) значение прил. близок 'связанный дружбой, приятельскими отношениями, симпатией, интимный' имеет аналогичные оттенки и иллюстрируется следующими примерами: Указывала му се <.> пека пажуьа и неко саучешНе као поко]пиковом на]'блискщем другу. «Выражалось ему <.> какое-то внимание и сочувствие как близкому другу покойника». Писали су Буку гьегови при/ате/ьи <.> када су хтели да му буду блиски и по во/ъи. «Писали Вуку его приятели <.>, когда хотели быть ему близкими». Зер и они блискима се осека]у, а друг другу ни крштена имена не зна. «И они близкими себя ощущают, а друг у друга крестного имени не знают». Нзегошу ]е ¿еднако близак и Београд и Загреб. «Негошу одинаково близок и Белград, и Загреб».

В обоих языках наряду с физическим пространством (вокруг человека), оформляется пространство личное (внутреннее, субъективное), строящееся на основе собственных пристрастий и оценок. В личном пространстве человека сердце рождает чувство единства с окружающим миром и является точкой отсчета на шкале «близкий - далекий». Это несложно проследить на примерах обозначения разного рода отношений между людьми, представленных в иллюстративной части рассматриваемых словарей:

- Близкий сердцу и (устар.) к сердцу чьему-л.: Сто раз благодарю за присылку писем от людей, близких к моему сердцу. Гриб. Письмо петерб. Друзьям, 27 янв.1819. [Бабушка] сразу стала на всю жизнь другом, самым близким сердцу моему. М. Горький, Детство.

- Близкая душа. О том, кто связан с кем-л. дружбой, симпатией. [Иван Иванович] представил . как сидела рядом [Баря], как звенел сквозь слезы грудной ее голос. Да одна, родная, близкая душа Варенька. Коптяев. Дружба.

- Близкий в знач. товарищ, друг: Друг, [Качалов] стал «своим», близким, товарищем, полноправным членом коллектива. Щепк.-Куперник, Театр в моей жизни. Завтра соберутся у нас на поминки родные и близкие. Софрон, В сердце и в пам.

- Близок (близка) с кем-л. Находящийся в любовной связи с кем-л.:

Мещерская завлекла его, была с ним близка, поклялась быть его женой. Бунин,

Легк. Дыхание. Он, наверно, никого еще не любил в своей жизни и вообще не был близок с женщинами. Дементьев, Замужество Т. Беловой. Заметно было очень, что со старшим из них [Аксинья] давно уже находилась в близких отношениях. Чех. В овраге.

Интенсионал Импликационал

4. 'связанный дружбой, симпатией, любовью' - такой, к которому испытываешь привязанность; дорогой, любимый (друг, товарищ, родственники): близкий друг, на/ближи друг; - интимный, любовный (близкие отношения, блиски односи)

Пятое значение прил. близкий в БАС-Н (I, 636), 'связанный с чём-л., имеющий отношение к чему-л.' имеет два оттенка:

Значение Примеры В серб. языке а. 'разделяющий общие с Как остро почувствовал я в первый же день + кем-л. взгляды ' войны силу дружбы, годами утверждавшуюся! 4

Такая дружба между нами — близкими по культуре и духу, одинаково мыслящими людьми, исключает всякую обывательщину.

Лукницкий. Ленинград действует. б. 'связанный с людьми Если судить по его [Франческо] манере + определенного круга, с держаться, по его тонким суждениям, он, по- 4 какой-л. средой, сферой видимому. был близок к художественной деятельности' сфере. Кавер. Перед зеркалом.

Ср. также:

- Близкий (близок) к кому-, чему-л. и близкий кому-, чему-л. [Чаадаев] укрепился в сознании нового мыслящего общества прежде всего как друг Пушкина, Грибоедова, человек очень близкий к декабризму. Лебедев. Чаадаев. За обедом обыкновенно шел разговор о предметах самых близких к обеду. — Мне кажется, как будто эта каша . немного пригорела. Гог. Старосв. помещ. С малых лет неудержимо привлекали меня простые, близкие природе люди. Сок.

Микит. Зел. край. Он [Прокофьев] заставил и меня, человека не столь уж близкого к музыке. не только слушать оперу, но и видеть всех и все в этом необыкновенном спектакле. С. Прокофьев. Матер. Документы. Его предки были близки к императорскому двору. Садовск. Алмаз, грань.

Данное значение соответствует четвертому значению прил. близак в РСАНУ (I, 648), 'который соответствует чьему-л. интересу, пониманию, ощущениям, идеологии; духовно близок': Шпилхагену у'е Шопенхауер био ближи но Буда. «Шпильгагену Шопенгауер был ближе, чем Будда». Присна словенска човечност блиска /е сваком борцу. «Славянская гуманность близка каждому борцу». 3ашто намуе Горки нарочито близак. «Поэтому нам Горький особенно близок».

Интенсионал Импликационал

5. 'связанный с чём-л., имеющий отношение к чему-л.' - разделяющий общие с кем-л. взгляды (близкие по культуре, близак по во/ьи); - связанный с людьми определенного круга, с какой-л. средой, сферой деятельности {близок к музыке)

Шестое значение прил. близкий, отмеченное в БАС-Н (I, 636) 'подобный чему-л., похожий на что-л., сходный с чем-л.' имеет следующий оттенок:

Значение Примеры В серб, языке а. 'наиболее точно соответствующий чему-л.' Близкий перевод. Особенно близка по типу к своим гавайским сородичам была одна красивая девушка лет шестнадцати. Зенкович, Путеш. В Южн. океан. В каменистых метеоритах найдены многие минералы <.>. Но химических состав их близок земным. Малах. Занимат. о геод. 6

Ср. со словом близнец (суффиксальное производное от близкий), которое содержит сему «сходство».

В РСАНУ (I, 648) значение 'подобный, сходный; приблизительный, почти одинаковый' иллюстрируется следующим образом: Зедан од самогласника се претвара у какав на/ближи сугласник и тим се начином зев укине. «Один из гласных видоизменяется в какой-то ближайший согласный, таким образом отверстие закрывается». Животинзски и бшъни свет био ]е веРг сасвим близак данашгьем. «Животный и растительный мир был уже совсем близок сегодняшнему». Известан броу нестручььака преда]е геометрщу у нижем теча]у на ]едан начин ко]и ]е близак дедуктивно/' методи рада. «Известное число непрофессионалов преподает геометрию на младших курсах по методике подобной дедуктивному методу работы». Угао & близак 1е правом углу. «Угол & подобен правому углу».

В русском языке данное значение распространяется на ментальную сферу, когда речь идет о чувствах:

- Близкий (близок) чему-л. Вотчим никогда не говорил со мной о матери; <.> это очень нравилось мне, возбуждая чувство близкое уважению к нему. М. Горький. В людях. Чувства учителя к своим ученикам <.> близки ведь чувству отиовства! Ильинск. Сам о себе.

Интенсионал Импликационал

6. 'подобный, сходный' - в рус. яз. прил. близкий в данном значении характеризует не только подобие реальных объектов, но и сходство чувств.

Седьмое значение в БАС-П (I, 636) 'соответствующий чьим-л. интересам, воззрениям; известный, понятный': А вы хорошо стреляете? -Изрядно, — отвечал я, обрадовавшись, что разговор коснулся, наконец, предмета. мне близкого. Пушк. Выстрел. Данное значение является развитием значения 'связанный с чём-л., имеющий отношение к чему-л.'. Таким образом, в русском языке появляется перенос по линии: близкий > разделяющий общие взгляды, интересы, ощущения (5 значение^ известный, понятный. Сравните:

- Близкий кому-, чему-л. Интересы журнала «Мир искусства» ему [Серову] очень близки. Остр. Леб. Автобиогр. зап. Леонид Андреев любит человека, и эта любовь делает его произведения понятными и близкими современному читателю В. Андр. Детство.

- Близкое в знач. сущ. Каждый находит в них [сказках Бажова] свое, близкое, нужное, дорогое ему, соответствующее духовным запросам возраста. Б. Полевой. Секрет вечности.

В РСАНУ (I, 648) седьмое значение прил. близак 'тот, который совершается без посредника, непосредственный, тесный' получает развитие по линии: близкий > непосредственный, тесный, определенный: Човек се ближим додиром с другим /ьудима и народима усавршава. «Человек при непосредственном общении с другими людьми совершенствуется». До злочина уе морало доки <.> кад и не би било тако блиских разлога. «Преступление бы совершилось, даже если не было бы прямых причин». Измену ььегове политичке поези]е и патриотске посто]ала у'е блиска вез а. «Между его политической и патриотической поэзией существовала тесная связь».

Интенсионал Импликационал

7. 'который осуществляется без посредников' в рус. яз.: близкий > разделяющий общие взгляды, интересы, ощущения > известный, понятный; в серб.яз.: близкий > непосредственный, тесный, определенный

Восьмое значение в РСАНУ (I, 648) соответствует двум значениям прил. ближайший в БАС-Н (I, 633): а) 'подробный, детальный' (в форме компаратива): Ближи упут добиЬе накнадно пред полазак «Подробные данные получите непосредственно перед выходом», ./я указу]ем на ову чигъеницу да би се <.> подвргла ближо/ верификации «Я указываю на этот факт <.>, чтобы он подвергся детальной проверке». б) 'определенный (установленный, назначенный), узкий': Та приповетка уе толико модернизована да се на основу гье не могу изводити неки ближи зак/ьучци. «Тот рассказ насколько изменен, что на его основе не могут выводиться какие-то определенные заключения».

В результате сопоставительного анализа словарных дефиниций прил. близкий/ близак русского и сербского языков были выявлены универсальные и специфические признаки интенсионала и импликационала, которые представлены в таблице 3.

• Жирным шрифтом обозначены признаки импликационала, свойственные одному языку.

IV. Заключение

В центре лингвистических исследований последнего времени находится процесс приобретения и переработки информации о внешнем мире. Этот процесс непосредственно связан с реализацией определенной когнитивной деятельности человека, которая трактуется как проявление его ментальных способностей, направленных на познание и оценку самого себя и окружающего мира, так человек моделирует особую картину мира, составляющую основу для рационального и осмысленного восприятия действительности.

За исходную точку анализа нами был принят тезис о когнитивных истоках языковой категоризации, что позволило обрисовать «опорные» механизмы процесса познания, глубже проникнуть в сущностные онтологические свойства языка как особой коммуникативной системы, где чувственное восприятие является базовой ступенью познания, представляющей собой когнитивную предпосылку для формирования определенной пространственной модели и языковой репрезентации сформированных пространственных отношений.

Сопоставительный анализ смысловой оппозиции «близкий - далекий» позволяет сделать выводы об особенностях национального видения, частично подтверждающие и одновременно уточняющие положения теории лингвистической дополнительности А.Г. Брутяна: «Языковая картина мира дополняет логическое воспроизведение реальной действительности, способствуя ее возможно полному, всестороннему отражению в сознании людей» [Брутян, 1969:50]. Наиболее показательными в наблюдаемой смысловой оппозиции оказались следующие смысловые сферы: I. Географическое реальное пространство. Как для сербского языкового сознания, так и для русского свойственно описание горизонтальной и вертикальной оси в рамках оппозиции «близкий - далекий», однако восприятие пространства в русской языковой картине мира по вертикали осуществляется перцептивно, в сербской - как перцептивно, так и процессуально.

Универсальными эталонами отдаленных объектов по вертикальной оси «близкий - далекий» являются предельные точки видения {Небо, Солнце, Луна); выявление «национального эталона» горизонтальной пространственной характеристики, по данным нашего иследования, представляется заведомо невозможным, т.к. он во многом зависит от экстралингвистических факторов.

II. Временное пространство. События «близкого прошлого» в сербском языке актуальны так же, как и события «близкого будущего». Представляется, что понятие «ближайшее прошлое» малоактуально для русской языковой картине мира.

III. Пространство родственных отношений. В сербской языковой картине мира в ближайшее окружение включены не только родственники и близкие, но и соседи, социальное окружение {ближа сво]та, на]ближи комшща, ближа околина, кнежева близина).

IV. Пространство состояния. Как для русского языка, так и для сербского характерно описание состояния по оси «близкий - далекий». Однако данное значение по-разному грамматически оформлено в сравниваемых языках.

V. Пространство смысла. Для сербского языка оппозиция «близкий -далекий» задает метафорическое значение «определенный, установленный».

Сопоставительный анализ данных словарей русского и сербского языков показывает, что многие значения, сохранившиеся в сербском языке, некогда отмечались в словарях древнерусского и русского языков (например, далекий в значении 'широкий, огромный, обширный'; близу в значении 'почти, скоро'; далеко в значении интенсификатора 'больше, сильнее, важнее, яснее' и др.). Такую семантическую трансформацию можно объяснить либо разной «скоростью развития языков», либо различными основаниями при формировании литературного языка.

Моделирование языковых пространств, задаваемых эквивалентной лексикой, помогает вскрыть механизмы, определяющие специфику национальной языковой картины мира. Предлагаемый нами подход позволяет установить, как именно осуществляется «переход» знания из перцептивной «зоны» в языковую. Наблюдения показывают, что в русском и сербском языках объекты, находящиеся в ближайшем полюсе «окрестности говорящего», воспринимаются, как правило, эмпирийно, в дальнем поясе - рационально и процессуально. Однако новые способы преодоления пространства влияют на изменение стереотипов восприятия. Доверие процессуальным способам измерения, при помощи которых человек способен самостоятельно усвоить и узнать окружающее пространство, связано с развитием научно-технического прогресса в области преодоления пространства. Роль деятельностной и функциональной оценки пространства в современном мире становится определяющей для обоих языках. Пространственные характеристики оказываются тесно взаимосвязанными с окружающим миром, реальным ландшафтом, который окружает человека, и личным опытом; поэтому одна и та же пространственная характеристика получает дополнительное со-значение не только в различных языках, но у носителей одного языка.

Относительность пространственных характеристик послужила основой для развития переносных значений. Интегральный подход к изучению семантики слова позволяет показать весь доступный комплекс знаний о нем; выявить новые метафорические значения, существующие у слова на современном этапе развития, что дает возможность проследить динамику их изменения в дальнейшем. Анализ метафорических значений является одним из способов выявления национальной специфики эквивалентных прилагательных. Так, в сербском языке отмечается дополнительное метафорическое значение у прилагательного далек «бесцветный, холодный» (о голосе).

Комплексный анализ пары пространственных прилагательных демонстрирует общие закономерности их развития: от характеристики пространства внешнего мира к оценке эмоциональной, интеллектуальной и волевой сферы человека. Общие закономерности, обнаруженные при анализе, могут стать основой для моделирования единого семантического поля пространственных прилагательных.

Перспектива работы связывается с сопоставительным анализом смыслового поля «пространство» как в аспекте общей его структуры и семантического объема, так и в плане изучения конкретных пространственных лексем (протяженный, длинный, короткий, высокий, низкий, глубокий, неглубокий мелкий, обособленный, необособленный, здешний, нездешний, широкий, узкий и т.д.) для подтверждения вскрытых нами закономерностей направления концептуализации пространственных смыслов.

Список научной литературыСтеванович, Светлана Васильевна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Абрамова Н.Т. Являются ли несловесные акты мышлением? // Вопросы философии. - 2001. - № 6. - С. 68-82.

2. Апресян Ю.Д. Избранные труды. T.I. Лексическая семантика. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. -472 с.

3. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т.Н. Интегральное описание языка и системная лексикография,- М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. 767 с.

4. Апресян Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика и информатика. 1986, Выпуск 28.

5. Апресян Ю.Д. Толкование лексических значений как проблема теоретической семантики // Изв АН СССР. Серия литературы и языка, 1969. том 28.-№ 1.-С. 11.

6. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.-338 с.

7. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. - 895 с.

8. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969. - 607 с.

9. Ахманова О.С., Гюббенет И.В. «Вертикальный контекст» как филологическая проблема // Вопросы языкознания. 1977. - № 3. - С. 47-55.

10. Ахундов М.Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы. М.: Наука, 1982. - 222 с.

11. Бабаева A.B. Специфика русского культурного пространства // Формы поведения в русской культуре (IX- XIX века). СПб, 2001. — С. 13-60.

12. Бабаева A.B. Современные образы пространства // Пространство и время в восприятии человека: историко-психологический аспект. СПб, 2003. Ч. I. - С. 37-41.

13. Багдасаров А.Р. О варьировании литературных норм в современном хорватском языке // Славяноведение. 2003. - № 5. - С. 48-56.

14. Багдасаров А.Р. О нормировании хорватского литературного языка и языковой политике в 80 90 -х // Славяноведение. - 2002. - № 3. - С. 40-50.

15. Багдасаров А.Р. Социально-политические аспекты функционирования лексической системы современного хорватского языка (90-е годы XX века) // Славяноведение. 2001. - № 1 .- С. 51-58.

16. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества.-М.: Искусство, 1986. -444 с.

17. Бенвенист Э. О субъективности в языке // Бенвенист Э. Общая лингвистика/ Под ред. с вступ. статьей и комментарием Ю.С. Степанова. М.: Прогресс, 1974. - 447.

18. Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа // Новое в лингвистике. — М., 1965. Вып. 4. - С. 434-449.

19. Бердяев H.A. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности.-М.: Мысль, 1990.

20. Бердяев Н.И. Самопознание. М.: Книга, 1991. - 445 с.

21. Березович E.JI. Географический микромир и макромир в русской народной языковой традиции (к изучению культурных коннотаций русских топонимов) // Славяноведение. 2002. - № 6. - С. 60-72.

22. Березович Е.Л. Лингвистика. Бюллетень Уральского общества. Том 8. -Екатеринбург, 2002.

23. Берестнев Г.И. Концептуализация параметров пространственности в русском языковом сознании //Семантика языковых единиц и категорий в диахронии и синхронии: Сб. науч. тр. Калининград: Изд-во КГУ, 2002. С. 36 -43.

24. Берке У. Пространство-время, геометрия, космология. М.: Мир, 1985.

25. Бибок К. Проблема концептуальной семантики русского и венгерского языков // Вопросы языкознания. 1996. - № 2. - С. 156-165.

26. Бирвиш М. Семантика // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. — М, 1981.

27. Богуславский В.М. Человек в зеркале русской культуры, литературы и языка. М.: Космополис, 1994. - 237 с.

28. Брехт Е.А. Особенности восприятия личного прошлого, настоящего и будущего в период кризиса середины жизни // Пространство и время в восприятии человека: историко-психологический аспект. СПб, 2003. Ч. I. С. 89-93.

29. Брутян Г.А. Принцип лингвистической дополнительности // Философия науки. 1969. № 3. - С. 50-58.

30. Брутян Г.А. Языковая картина мира и ее роль в познании // Методологические проблемы анализа языка. Ереван: Изд-во Ереванского ун-та, 1976.-С. 57-64.

31. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира на материале русской грамматики. М.: Школа «языки русской культуры», 1997. - 574 с.

32. Буркхарт Ф. Язык. Социальное поведение и культура // Образ мира в слове и ритуале. М., 1992.

33. Валгина Н.С. Теория текста. М., 2003.

34. Валеева Н.Т. Глагольные префиксы как средство моделирования пространства и направления перемещения (на материале русского языка). М., 2001.

35. Васенькин В.В. Развитие системных связей слова «пространство» // Семантика слова в диахронии: Сб. науч. тр./ Калинингр. ун-т. Калининград, 1987.-С. 20-26.

36. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание.-М.: Русские словари, 1997.-412 с.

37. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М.: Языки славянской культуры, 2001, - 272 с.

38. Вежбицкая А. Язык. Семиотика. Культура. М.: Русские словари, 2000.

39. Вейсгербер Л. Й. Родной язык и формирование духа. М.: Изд-во МГУ, 1993.

40. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. -М.: Русский язык, 1980. 320 с.

41. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного.-М.: Русский язык, 1983. -430 с.

42. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г, Морковкин В.В. Об учебном лингвострановедческом словаре безэквивалентной лексики // Лингвострановедческий аспект преподавания русского языка иностранцам. — М., 1974.

43. Виноградов В.В. Лексикология и лексикография. Избранные труды / В.В. Виноградов; АНСССР, отд-ние литературы и языка. М.: Наука, 1977. - 312 с.

44. Всеволодова М.В., Владимирский Е.Ю. Способы выражения пространственных отношений в русском языке.-М.: Русский язык, 1982. 264 с.

45. Волкова Е.В. Пространство символа и символ пространства в работах Ю.М. Лотмана // Вопросы философии. 2002. - № 11. - С. 149-165.

46. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. - 228 с.

47. Воробьев В.В. Лингвокультурология (теория и методы). М.: Изд-во РУДН, 1997.-330 с.

48. Выготский Л.С. Мышление и речь // Избранные психологические произведения.— М., 1956.

49. Высочина О.В. Понимание значения иноязычного слова (психолингвистическое исследование). Воронеж, 2001.

50. Гак В.Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания // Семантическая структура слова. М.: Наука, 1971. -С. 78-96.

51. Гак В.Г. Языковые преобразования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 768 с.

52. Гак В.Г. Семантические преобразования. М., 2000.

53. Галкина-Федорук Е.М. Слово и понятие. М.: Учпедизд, 1956. - 54 с.

54. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Курс лекций. М: Академия, 1998. -430 с.

55. География России: Энциклопедия. М: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1998. - 800 с.

56. Горбунова Л.И. Пространственно-определительная языковая модель и ее семантические модификации. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Кемерово, 2000.- 19 с.

57. Греймас А. Структурная семантика: Поиск метода. М.: Академ, проект, 2004.-367 с.

58. Гудков Д.Б. Межкультурная коммуникация: проблемы обучения. М.: Изд-во МГУ, 2000.- 120 с.

59. Гудков В.П. Славистика. Сербистика: Сб. статей. — М.: Изд-во МГУ, 1999. — 208 с.

60. Гумбольд В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 2000. -397 с.

61. Гумбольд В. фон. Язык и философия культуры.-М.: Прогресс, 1985.-451 с.

62. Гунаев З.С. О выражении пространственных отношений в некоторых дагестанских языках. Вопросы языкознания. - 1977. - № 6. - С. 126-130.

63. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984. -350 с.

64. Демидов Д.Г. Из истории всеобщего пространства «земля», «вселенная», «мир», «свет» // Семантика слова в диахронии: Сб. науч. тр./ Калинингр. ун-т. -Калининград, 1987.-С. 12-20.

65. Долженкова Л.Г. Опрощение отглагольных субстантивов: структурно-семантическое измерение. Автореф. дис. . канд. филол. наук: Кемерово, 2000. -21 с.

66. Еливанова М.А. Формирование категории локативности в языковой системе детей дошкольного возраста Автореф. дис. . канд. филол. наук: Санкт-Петербург, 2004. 24 с.

67. Еподурова В.М. Сопоставительно-типологическое исследование глаголов движения бурятского и русского языков: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.16 / АН СССР СО, Ин-т обществ, наук. Улан-Удэ, 1988. - 19 с.

68. Ермакова О.П. Пространственные метафоры в русском языке // Логический анализ языка. Языки пространств. Отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 289-299.

69. Жинкин Н.И. Язык речь - творчество: Исследования по семиотике, психолингистике, поэтике: Избр.тр. - М.: Лабиринт, 1998. - 366 с.

70. Журинский А.Н. О семантической структуре пространственных прилагательных // Семантическая структура слова. М.: Наука, 1971. - С. 96124.

71. Залевская A.A. Введение в психолингвистику. М.: РГГУ, 2000. - 382 с.

72. Залевская A.A. Психолингвистический подход к анализу языковых явлений // Вопросы языкознания. 1999. - №6. - С. 31-42.

73. Замятин Д.Н. Империя пространства. Географические образы в романе А.Платонова «Чевенгур» // Вопросы философии. 1999. - № 10. - С.82-90.

74. Западов A.B. Мысль и слово. М.: Книга, 1977. - 180 с.

75. Зубкова Л.Г. Общая теория языка в развитии. М.: Российский университет дружбы народов, 2002. - 472 с.

76. Ибрагимова В.Л. Отражение в языке категории пространства // Исследования по семантике. Межвузовский научный сборник. Уфа, 1986. -С. 18-26.

77. Иванищева О.Н. Текст. Культура. Понимание: Функционирование слова с культурным компонентом значения в тексте / Науч. редактор проф. В.П. Берков. СПб: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 2003, - 148 с.

78. Иванов В.В., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (Древний период). М.: Наука, 1965. - 246 с.

79. Иванов В.В. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т. I. Знаковые системы. Кино. Поэтика / МГУ им. М.В. Ломоносова. — М.: Языки русской культуры, 1998. 911 с.

80. Иванова В.И. Лексико-семантическая подсистема языка: Конспект лекций. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1999. - 66 с.

81. Иванова Л.И. Семантический анализ прилагательного «короткий» // Исследования по исторической семантике. Калининград, 1980. - С. 130-133.

82. Казакова Л.И. Объективное и субъективное в психологии восприятия пространства и времени // Пространство и время в восприятии человека: историко-психологический аспект. СПб, 2003. Ч. I. С. 230-234.

83. Кант И. О форме и принципах чувственного воспринимаемого мира и умопостигаемого мира // Сочинения: В 6 т. М.: Мысль, 1965. Т. 2. - С. 405.

84. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Отв. ред. Д.Н. Шмелев; АН СССР, Отд-ние литературы и языка. М.: Наука, 1987. - 261 с.

85. Касевич В.Б. Языковые структуры и когнитивная деятельность // Язык и когнитивная деятельность / Отв. ред. Р.М. Фрумкина. М., 1990.

86. Касьянова К. Способ проверки гипотезы // О русском национальном характере. М.: Академический Проект, Екатеринбург: Деловая книга, 2003. -С. 101-119.

87. Кибрик А.Е. Лингвистические предпосылки моделирования языковой деятельности // Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах. М., 1987. - С. 33-51.

88. Клименко А.П. К оценке результатов качественных синтагматических экспериментов // Семантическая структура слова. М.: Наука, 1971. - С. 63-78.

89. Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития: В 2-х ч. Ч. 2. Материалы Первой международной школы семинара по когнитивной лингвистике / Отв. ред. H.H. Болдырев. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1998. - 160 с.

90. Колесов В.В. Отражение русского менталитета в слове // Человек в зеркале наук: Тр. Методол. семинара «Человек»: Межвузовский сб. / Под ред. А.О. Бороноева. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. - 123 с.

91. Колесов В.В. Древняя Р>.сь: наследие в слове. Мир человека. СПб: Филос. фак. Санкт-Петербургского гос. ун-та, 2000. - 326 с.

92. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980. - 149 с.

93. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М.: Наука, 1975. 231 с.

94. Кондаков Н.И. Логический словарь. М.: Наука, 1981. С. 162.

95. Копочева В.В. Время в русской культуре и языке // Пространство и время в восприятии человека: историко-психологический аспект. СПб, 2003. Ч. I. — С. 304-311.

96. Корнилов O.A. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. — М., 2003. — 347 с.

97. Коробейникова В.А. О внутреннем строении лексико-семантической группы пространственных прилагательных // Вопросы сочетаемости языковых единиц. Саратов, 1974. - С. 40^6.

98. Косовский Б.И. Общее языкознание: Учение о слове и словарном составе языка. Минск, 1974.

99. Кочетков B.B. Психология межкультурных различий. М.: ПЕР СЭ, 2002. -416 с.

100. Кравченко A.B. Знак, значение, знание. Очерк когнитивной философии языка. Иркутск: Б.и., 2001. - 261 с.

101. Кравченко A.B. О проблеме соотношения пространства и времени // Изв. РАН, 1996, том.55, №3. С. 3-25.

102. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Лекционный курс. -М.: Гнозис, 2002.-283 с.

103. Крейдлин Г.Е. Метафора семантических пространств и значение предлога // Вопросы языкознания. 1994. - № 5. - С. 19-27.

104. Кривоносов А.Т. О некоторых аспектах соотношения языка и логики // Вопросы языкознания. 1979. - № 6. - С. 17-32.

105. Крюков А.Н. Фоновые знания и языковая коммуникация // Этнопсихолингвистика / Под ред. Ю.А. Сорокина, И.Ю. Морковина, А.Н. Крюков и др. М., 1988. - С. 19 - 34

106. Кубрякова Е.С. К вопросу о пространственном моделировании лингвистических систем // Вопросы языкознания. 1967. - № 2.

107. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. — М.: Наука, 1978.- 115 с.

108. Кубрякова Е.С. О понятиях места, предмета и пространства // Логический анализ языка. Языки пространств: Сб.ст. / РАН. Ин-т языкознания / Отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 8493.

109. Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка // Известия АН. Серия литературы и языка, 1997, том 56, № 3, С. 22-31.

110. Кусаинова Т.С. Темы «пространства» и «время» в лексической структуре художественного текста (по роману В. Набокова «Другие берега»). Автореф. дис. . канд. филол. наук: Рос. гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена. СПб, 1997.

111. Лакофф Д., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - 511 с.

112. Лапшина М.Н. Развитие лексической семантики. СПб, 1996.

113. Лебедева Л. Б. Пространственные и временные указания в общереферентных высказываниях // Изв.АН СССР. Серия литературы и языка, 1984, том 43, № 4, С. 304-314.

114. Леонтьев A.A. Язык и психология. М.: Наука, 1976. - 80 с.

115. Леонтьев A.A. Основы психолингвистики. — М.: Смысл, 1999. 287 с.

116. Леонтьев A.A. Деятельностный ум (Деятельность. Знак. Личность). М.: Смысл, 2001.-392 с.

117. Леонтьев А.Н. Ощущения и восприятие как образы предметного мира // Познавательные процессы: ощущения, восприятие: Сб. ст. / НИИ общ и пед. психологии АПН СССР / Под ред. A.B. Запорожца и др. М.: Педагогика, 1982. -336 с.

118. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: Антология. М.: Academia, 1997. С. 28-37.

119. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв АН СССР. Серия литературы и языки. 1993, том 52, № 1. С.2-9.

120. Логический анализ языка. Проблема интенсиональных и прагматических контекстов / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1989. - 288 с.

121. Логический анализ языка: Культурные концепты: Сб. ст. / АН СССР, Ин-т языкознания / Отв. ред. Н.Д Арутюнова. М.: Наука, 1991. - 203 с.

122. Логический анализ языка: Язык и время. М.: Индрик, 1997.

123. Логический анализ языка: Языки пространств. Отв. ред. Н.Д Арутюнова, И.Б. Левонтина. — М.: Языки русской культуры, 2000. - 448 с.

124. Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М., 1999.

125. Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Изд-во политической литературы, 1991. - 524 с.

126. Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах // Лотман Ю.М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки. СПб: Искусство, 2000. - С. 298.

127. Лотман Ю.М. Символические пространства // Лотман Ю.М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки. -СПб: Искусство, 2000. С. 297-334.

128. Лотман Ю.М. К проблеме типологии культуры // История и типология русской культуры. СПб: «Искусство СПБ», 2002. - С. 56-63.

129. Лурия А.Р. Язык и сознание. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. - 413 с.

130. Мазурова Ю.В. Наречия верха и низа в русском языке // Исследования по семантике предлогов. Сб. статей. М., 2000.

131. Мартынов В.В. Язык в пространстве и времени. М.: Наука, 1983. - 108 с.

132. Маслова В.А. Лингвокультурология. М.: Издательский центр «Академия», 2001.-208 с.

133. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. Минск: ТетраСистемс, 2004. -256 с.

134. Метафора в языке и тексте / Отв. редактор В.Н. Телия. М.: Наука, 1988. -176 с.

135. Методологические проблемы анализа языка. Ереван: Издательство Ереванского университета, 1976. 294 с.

136. Михайлов A.B. Принципы построения картины мира и система способов ее вербального осуществления // Проблема исторического языкознания и ментальности. Русский язык: Ментальность и грамматика. Красноярск, 1998. -С. 107.

137. Мокиенко В.М. Загадки русской фразеологии. М.: Высшая школа, 1990. -159 с.

138. Мокиенко В.М. Образы русской речи: Историко-этимологические очерки фразеологии. СПб: Фолио-Пресс, 1999. - 462 с.

139. Мокиенко В.М. Славянская фразеология.-М.: Высшая школа, 1989 286 с.

140. Мостепаненко A.M. Пространство и время в макро-, мега- и микромире. М.: Изд-во полит литер., 1974. 240 с.

141. Мухачева A.M. Пространственные метафоры как фрагмент русской языковой картины мира. Автореф. дис.канд. филол. наук: Томск, 2003. 28 с.

142. Мышление и язык / Под ред. Д.П. Горского. М.: Полит, литература, 1957. -408 с.

143. Найссер У. Познание и реальность: смысл и принципы когнитивной психологии / Перевод с англ. В.В. Лучникова. М.: Прогресс, 1981. - 230 с.

144. Невекловский Г. Языковое состояние на территории распространения бывшего сербскохорватского языка // Славяноведение. 2001. - № 1. - С. 39-48.

145. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высшая школа, 1988.- 168 с.

146. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М: Наука. 1993.

147. Николаева Т.М. Качественные прилагательные и отражение «картины мира» / Славянское и балканское языкознание. Проблемы лексикологии. М.: Наука. 1983. - С. 235-244.

148. Новиков А.Н., Ярославцева Е.И. Семантические расстояния в языке и тексте / Отв. ред. В.Н. Телия; АН СССР, Ин-т языкознания. М.: Наука, 1990. -135 с.

149. Ноуэлл Смит П.Х. Логика прилагательных // Новое в зарубежной лингвистике. - М.: Прогресс, 1985. Вып. 16. - С. 155-183.

150. Obrenovic J. Izgovor lokala u funkciji nadmorske visine. Beograd, 1983.

151. Падучева E.B. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.-464 с.

152. Панфилов В.З. Взаимоотношение языка и мышления. М.: Наука, 1971. -232 с.

153. Пекар В.И. Семантика предлогов вертикальной соположенности в когнитивном аспекте (на материале английских предлогов above и over и русского предлога над). Автореф. дис. . канд. филол. наук: Башк. гос. ун-т. -Уфа, 2000.-25 с.

154. Пименова М.В. Этногерменевтика языковой наивной картины внутреннего мира человека. Кемерово: Кузбассвузиздат, Landau: Verlag Empirische Padagogik, 1999.-262 с.

155. Плотникова A.A. Актуальные вопросы изучения современного состояния языка в Боснии и Герцеговине, Хорватии, Сербии и Черногории // Славяноведение. 2003. - № З.-С. 101-109.

156. Платон. Собрание сочинений. В 3-х т. М.: Мысль, 1999.

157. Плунгян В.А. К описанию африканской «наивной картины мира» (локализация ощущений понимание в языке догон) // Логический анализ языка. Культурные концепты: Сб. ст. / АН СССР, Ин-т языкознания / Отв. ред. Н.Д Арутюнова. М.: Наука, 1991.-С. 155-160.

158. Piper P. Jezik i prostor. Beograd: Biblioteka XX vek 2001. 270 str.

159. Пипер П. Српски измену великих и малих je3HKa. Београд: Београдска кььига, 2003.-296 с.

160. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальная картина мира. Воронеж: Истоки, 2003.-60 с.

161. Потебня A.A. Мысль и язык: Собрание трудов. М.: Лабиринт, 1999. - 269 с.

162. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. М.: Просвещение, 1985. -284 с.

163. Пространство, время, движение. М: Наука, 1971. - 624 с.

164. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М.: Русские словари, 2000. - 415 с.

165. Рахилина Е.В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Изв АН. Серия литературы и языка, 2000, том 59, № 3. С. 3-15.

166. Резников JI.O. Понятие и слово. Д.: ЛГУ, 1958. - 124 с.

167. Рейхенбах Г. Философия пространства и времени.-М.: УРСС, 2003. 323 с.

168. Рудакова A.B. Когнитология и когнитивная лингвистика. Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2002. - 79 с.

169. Рузин И.Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке // Вопросы языкознания. 1994. - №6. - С. 79-99.

170. Свирида И.И. Пространство и культура: аспекты изучения // Славяноведение. 2003. - № 4. - С. 14-24.

171. Свирида И.И. Между Петербургом, Варшавой и Вильно. Художник в культурном пространстве. М., 1999.

172. Семантика и категоризация / P.M. Фрумкина, A.B. Михеев, А.Д. Мостовая, H.A. Рюмина. АНСССР, Ин-т языкознания / Отв. ред. Ю.А. Шрейдер. М.: Наука, 1991.

173. Семантическая специфика национальных языковых систем / Науч. ред. З.Д. Попова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1985. - 164 с.

174. Семенова Л.Н. Семантика эпического пространства и ее роль в сюжетообразовании (на материале якутского эпоса олонхо). Автореф. дис. . канд. культурологии: Рос. гос. гум. ун-т. М., 2000. — 27 с.

175. Сепир Э. Градуирование // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. Вып. 16. - С. 43-79.

176. Сепир Э. Избранные труды по языковедению и культурологии. М.: Прогресс. Изд. Группа «Универс», 1993. - 654 с.

177. Сепир Э. Положение лингвистики как науки // Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях: В 2-х ч. 4.2. М.: Просвещение, 1965. - С. 231-255.

178. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М.: Наука, 1988, - 216 с.

179. Сизова И.А. Становление германского глагольного словообразования: На материале готского языка. М.: Наука, 1978. - 294 с.

180. Симоненко М.Ю. Предложно-падежные конструкции с пространственным значением в русском и немецком языках: Автореф. дис. . канд. филол. наук: Краснодар, 1998. -22 с.

181. Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5-и т. / РАН Ин-т славяноведения и балканистики. М.: Международные отношения, Том I -1995; Том II- 1999.

182. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1996. - 607 с.

183. Словарь русских пословиц и поговорок. М.: Советская энциклопедия, 1967. Сост.: В.П. Жуков. - 535 с.

184. Соколовская Ж.П. Семантемы-прилагательные современного русского литературного языка // Исследования по семантике. Лексическая и синтаксическая семантика. Межвузовский сборник. Уфа. Изд. Башкирского университета им. 40-летия Октября, 1981. С. 42-54.

185. Соколовская Ж.П. Структура семантических отношений русских имен прилагательных // Исследования по семантике. Лексическая и фразеологическая семантика. Межвузовский сборник. Уфа. Изд. Башкирского университета им. 40-летия Октября, 1982. С. 3-14.

186. Соколовская Ж.П. Систематизация и моделирование в семантических описаниях // Исследования по семантике. Общие вопросы семантики. Межвузовский сборник. Уфа. Изд. Башкирского университета им. 40-летия Октября, 1981.-С. 99-108.

187. Спиридонова Н.Ф. Язык и восприятие: семантика качественных прилагательных: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Рос. акад. наук, Ин-т языкознания. М., 2000. - 23 с.

188. СтаночиЙ Ж., Поповий JL., МициЙ С. Савремени српскохрватски je3HK и култура изражаван>а. Београд: Завод за уцбенике и наставна средства, 1989. -440 с.

189. Степанов Ю.С. Изменчивый образ в науке XX века // Язык и наука века. -М., 1985.

190. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М.: Наука, 1985. - 335 с.

191. Степанов Ю.С. Язык и Метод. К современной философии языка. М.: Языки русской культуры, 1998. - 784 с.

192. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. СПб: Академический проект, 2001. - 990 с.

193. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1979. - 105 с.

194. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1985. - 170 с.

195. Тараненко И.В. Лексическое представление социокультурного пространства в жанре антиутопии. Автореф. дис. . канд. филол. наук / Рос. Гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена. СПб, 2001. - 16 с.

196. Табаченко Л.В. Структурно-семантическое развитие конструкций с глаголами положения в пространстве и движения в русском языке XI XVII вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Ростовск. ун-т им. М.А. Суслова. — Ростов-на-Дону, 1987. - 24 с.

197. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связ. значение слова в яз. М.: Наука, 1981.-269 с.

198. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. — М.: Наука, 1986. 141 с.

199. Телия В.Н. Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - 174 с.

200. Телия В.Н. Метафоризация и её роль в создании русской языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира /

201. Под ред. Б.А. Серебренникова, Е.С. Кубряковой, В.И. Постовалова и др. М.: Наука, 1988.- 173-205.

202. Телия В.Н Русская фразеология. Семантический прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Школа «Языки русской культуры». 1996.-288 с.

203. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово / SLOVO, 2000. - 246 с.

204. Типологические и сопоставительные методы в славянском языкознании: Сб. ст. / РАН. Ин-т славяноведения и балканистики / Под ред. Т.Н. Молошной идр.-М., 1993.-229 с.

205. Толстая С.М. Категория признака в символическом языке культуры // Признаковое пространство культуры. М., 2002.

206. Толстой Н.И. Славянская географическая терминология. Семасиологические этюды. М.: Наука, 1969. - 262 с.

207. Толстой Н.И. История и структура славянских литературных языков. — М: Наука, 1988 -239 с.

208. Толстой Н.И. Избранные труды. Т. 3. М.: Языки русской культуры, 1999.- 462 с.

209. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура / Подтред. Цивьян T.B. М.: Наука, 1983. - С. 227-285.

210. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ, Образ. Исследования в области мифопоэтического: Избранное / ред. В.П. Руднев. М.: Прогресс: Культура, 1995.-624 с.

211. Топоров В.Н. Локатив в славянских языках. М.: Изд-во Акад наук СССР, 1961.-379 с.

212. Трубачев О.Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М.: Наука, 2002. - 489 с.

213. Трубников H.H. Время человеческого бытия / Отв. ред. В.А. Лекторский; # АН СССР, Ин-т философии. М.: Наука, 1987. - 255 с.

214. Уорф Б.Л. Наука и языкознание // Новое в лингвистике. М.: ИЛ, I960. Вып. 1.-С. 169-182.

215. Ушакова И.Б. Концептуальный анализ прилагательных с темпоральными признаками «прошлое», «настоящее», и «будущее» в современном английском языке. Автореф дис— канд. филол. наук: Иркутск, 2002.

216. Уфимцева A.A. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. -М.: Наука, 1980. С. 5-80.

217. Уфимцева A.A. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. -М.: Наука, 1986.-239 с.

218. Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка. М: Наука, 1968.-272 с.

219. Филлмор И. Основные проблемы лексической семантики. ННЗЛ. Вып. 12. -М, 1983.

220. Флоренский П.А. Строение слов // Литературно-теоретические исследования. — М., 1973.

221. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. -М., 1990. Т.2.

222. Федорова О.В. Пространственная типология указательных местоимений дагестанских языков // Вопросы языкознания. 2001. - №6. - С. 28-56.

223. Фрумкина P.M. Психолингвистика. М.: Academia, 2001. - 316 с.

224. Харитончик З.А. Имена прилагательные в лексико-грамматической системе современного английского языка. Минск: Вышэйш. шк., 1986. — 93 с.

225. Цивьян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. М.: Наука, 1990.-203 с.

226. Цивьян Т.В. Движение и путь в балканской модели мира. Исследования по структуре текста. М.: Индрик, 1999. - 376 с.

227. Человеческий фактор в языке. Язык и картина мира. М., 1988.

228. Человеческий фактор в язык: Язык и порождение речи / Е.С. Кубрякова, A.M. Шахнарович, Л.В. Сахарный; АН СССР, Ин-т языкознания. М.: Наука, 1991.-240 с.

229. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Отв. ред. В.Н. Телия; АН СССР, Ин-т языкознания. М.: Наука, 1991.-214 с.

230. Чижевский А.Л. Земное эхо солнечных бурь. М.: Мысль, 1976. - 367 с.

231. Шарыпов О.В. Философские вопросы научных представлений о пространстве и времени. Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2000. - 56 с.

232. Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука. 1974.

233. Шмелев А.Д. «Широкая русская душа» // Русская речь. 1998. - № 1. - С. 48-56.

234. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира. Материалы к словарю. М., 2002.

235. Шмелев Д.Н. Избранные труды по русскому языку. М.: Языки славянской культуры, 2002. - 887 с.

236. Шмурло Е. Ф. Курс русской истории: В 4-х т.Т. I. Возникновение и образование русского государства. СПб: Алетейя, 2000. - С. 9-49.

237. Шрамм А.Н. Очерки по семантике качественных прилагательных: (На материале современного русского языка). Л.: Изд-во ЛГУ, 1979. - 136 с.

238. Шрамм А.Н. Семантическое развитие прилагательных в современном русском языке // Семантика слова в диахронии: Сб. науч. тр./ Калинингр. ун-т. -Калининград, 1987.-С. 105-113.

239. Шрамм А.Н. Развитие оценочных значений у некоторых разрядов качественных прилагательных // Семантика русского языка в диахронии. Лексика и грамматика: Сб. науч. тр. / Калинингр. ун-т. Калининград, 1992. С. 130-142.

240. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. - С. 24 - 39.

241. Элиаде М. Священное и мирское. М.: Изд-во МГУ, 1994. - 143 с.

242. Этногерменевтика: фрагменты языковой картины мира/ Отв.ред. Е.А.Пименов. М.В. Пименова. Кемерово: Кузбассвузиздат. ЬапЬаи УегГа§

243. Empische Padagogik. 1999. Вып.З. Серия " Этногерменевтика и этнориторика". Издатели серии: Пименов Е.А. Бартель X.

244. Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии. — Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2002. 314 с.

245. Языковая номинация (общие вопросы) / Отв. редакторы: Серебренников Б.А., Уфимцева A.A. М.: Наука, 1977. - 359 с.

246. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени восприятия). М.: Гнозис, 1994. - 334 с.

247. Якушкина Е.И. Современная сербская диалектная лексикография // Славяноведение. 2002. - № 3. - С. 23-40.

248. Ярцева В.Н. Контрастивная грамматика. М.: Наука, 1981. - 111 с.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Национальная специфика оппозиции "близкий - далекий" в русском и сербском языках"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Стеванович, Светлана Васильевна

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Стеванович, Светлана Васильевна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Национальная специфика оппозиции "близкий - далекий" в русском и сербском языках"

Список научной литературыСтеванович, Светлана Васильевна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

Похожие темы диссертаций