автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Национальный миф в английской литературе второй половины ХХ века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Национальный миф в английской литературе второй половины ХХ века"

На правах рукописи

ХАБИБУЛЛИНА Лилия Фуатовна

НАЦИОНАЛЬНЫЙ МИФ В АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА

Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (английская, немецкая, французская)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

О 3 (Г.р

Самара-2010

4839719

Работа выполнена на кафедре русской, зарубежной литературы и методики преподавания ГОУ ВПО «Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Несмелова Ольга Олеговна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Поляков Олег Юрьевич

доктор филологических наук, профессор Рымарь Николай Тимофеевич

доктор филологических наук, профессор Сидорова Ольга Григорьевна

Ведущая организация: ФГОУ ВПО «Московский государственный

университет им. М.В. Ломоносова»

Защита состоится «17» марта 2011г. в 11.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.216.03 в ГОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия» по адресу: 433099, Самара, ул. М. Горького, 65/67, ауд. 9.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поволжской государственной социально-гуманитарной академии.

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ВАК РФ www.vak.ed.gov.ru и на официальном сайте ГОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия» www.pgsga.ru.

Автореферат разослан «| Ч » февраля 2011г.

Ученый секретарь диссертационного совета канд. филол. наук, профессор

Е.Б. Борисова

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Проблемы национального являются на сегодняшний день одними из наиболее обсуждаемых в современной гуманитарной науке. Современные исследования этих вопросов связаны с самыми различными сферами гуманитарного знания: это политико-исторические (В. Тишков, Г. Вайнштейн, Дж. Хоскинг), культурологические (А.Эткинд, М.Тимофеев, О.Рябов, Т.Рябова, К. Шаров), лингвистические (А.Вежбицкая, Н.Петровых, В. Карасик) исследования. В России наиболее активными в разработке национальных проблем являются междисциплинарные центры в Воронеже (В.Струков, М.Попова), Иваново (О.Рябов, М.Тимофеев, Т. Рябова), Нижнем Новгороде (З.И. Кирнозе, В.Зусман, М. Цветкова), Волгограде (В.И.Карасик). Каждая из гуманитарных наук вырабатывает собственную методологию и терминологию, которые с некоторой адаптацией применяются и в литературоведческих исследованиях. Не оспаривая релевантности применяемых терминов, мы считаем, что назрела необходимость выработки собственного языка описания репрезентации национального в литературоведческих исследованиях.

Преобладание культурологического и лингвокультурологического подходов в исследованиях национального создает впечатление вторичности роли художественной литературы в создании представлений о национальном. В этой связи важно определить значение литературы в становлении текста нации. На наш взгляд, художественная литература является специфической сферой формирования, оформления, репрезентации и функционирования представлений о национальном в культуре.

Степень научной разработанности проблемы. Исследования проблем национального имеют двухвековую историю, начало которой следует отнести к концу XVIII века. Уже в работах И.Гердера, Ф. Шеллинга формируются первые представления о природе национального, которые впоследствии были определены как примордиальный (от англ. primordial - изначальный), или органистический, подход к проблемам национального. В рамках данного подхода вырабатываются понятия «национальный характер», «национальный дух», «душа нации». Данный подход наиболее характерен для науки XIX-начала XX века, однако сохраняет свою актуальность для ряда исследователей и по сей день.

Следующая концепция национального, названная модернистской, оформляется в середине XX века, акцентирует политическую природу национального, полагает, что нации и национализм формируются не ранее конца XVIII века (Э. Геллнер, Д. Бройи, Э. Хобсбаум).

В 1980-1990-е годы появляется постмодернистская (постнеклассическая, конструктивистская) концепция (Б.Андерсон, Х.Бхабха, Э. Сайд, в отечественной науке В. Тишков, А. Миллер) национального, которая в отличие от политикоцентризма предыдущей теории выступает как культуроцентричная; нация рассматривается как «изобретенное», «воображаемое» образование, на

первый план выдвигается не стремление создать целостную концепцию нации, а изучение различных форм маргинализации, гибридизации, характеризующих современную «постнациональную» эпоху.

Данная теория развивается параллельно и с учетом постструктуралистских исследований, пафосом которых становится провозглашение «заката метанарраций», недоверие к «метаповествованиям» (Ж.-Ф. Лиотар) и утверждение плюрализма как основы культуры постмодерна. Кроме того, этот подход тесно связан с постколониальными теориями (Э. Сайд, X. Бхабха, Г.Спивак), исследующими способы навязывания колонизируемым народам ценностей колонизаторской культуры. В связи с этим теоретиками нации и «национализмов» разоблачается установка на создание единого «текста нации», а исследовательский фокус смещается в область механизмов создания тех или иных нарративных конструкций, закрепляющих представления о нации в культуре. Нация рассматривается как проект, созданный посредством различных дискурсивных практик.

В этом смысле очень важной представляется формулировка названия исследования под редакцией X. Бхабхи («Нация и наррация») и ее перефразирование в известном сборнике отечественных и зарубежных трудов, посвященных проблемам национального, «Нация как наррация», подтверждающие обозначенный нами приоритет письменной репрезентации нации перед другими типами.

Для изучения проблем национального гуманитарная наука вырабатывает терминологическую базу, представленную такими понятиями, как «нация», «этнос», «национальная идентичность», «национальный образ жизни», «национальный характер» и др. Наиболее известным в связи с литературными текстами на сегодняшний момент остается понятие «национальная идентичность», определяемое исследователями как динамическое явление, «существующее в непрерывном процессе идентификаций»'. Оно включает в себя помимо национального самосознания уровень «национального бессознательного», наряду с коллективной национальной идентичностью рассматривает индивидуальную национальную идентификацию. Коллективная национальная идентичность, в свою очередь, складывается из авто- и гетеростереотипов, формирующих архетипическую модель «мы-они». Проблеме национальной идентичности посвящен целый ряд значимых работ (М.Попова, И. Кабанова и др.), в которых данное понятие рассматривается применительно к художественной литературе. В трудах отечественных исследователей формируется понятие «национальная картина мира»; она транслирует представления, сложившиеся в национальном менталитете или порождает их. На наш взгляд, рассмотрение художественной литературы посредством только этих категорий, разработанных преимущественно социальными науками, сводит ее роль к простой репрезентации тех или иных

1 Тимофеев М.Ю. Нациосфера: Опыт анализа семиосферы наций. Иваново: Иван. гос. ун-т, 2005. С. 89. Автор данного высказывания ввел понятие «нациосфера».

национальных представлений. Данная функция, несомненно, ей присуща, но не является единственной.

Концепция национального мифа, предлагаемая в работе, учитывает, что сочетание «национальный миф» встречалось в научной литературе и ранее, преимущественно в культурологической и лингвокультурологической, где оно использовалось последователями этносимволистской концепции Э. Смита, в частности, В.Шнирельманом. Несмотря на то, что некоторые авторы говорят о наличии понятия «национальный миф», или претендуют на его разработку, приходится констатировать, что в предшествующей отечественной науке, тем более в литературоведческой, развитой теории национального мифа не существует. В большинстве работ, где употребляется словосочетание «национальный миф» речь идет чаще всего о мифах о происхождении нации (В.Шнирельман), может присутствовать разделение на «мифологию» и «неомифологию» (М. Ибрагимов); указывается на отсутствие «целостного мифа» нации (Д.Гудков). Все это свидетельствует о влиятельности традиционного представления о мифе и необходимости построения концепции, учитывающей особенности динамики национального мифотворчества в культуре и новые подходы в гуманитарной науке. В частности, в нашей работе мы опираемся на теорию мифа, которая предложена Р. Бартом в «Мифологиях», рассматриваем миф как древний, так и новый, как «семиологическую систему, претендующую на то, чтобы превратиться в систему фактов»1; задачу мифа, в том числе национального, вслед за Бартом мы видим в том, чтобы «придать исторически обусловленным интенциям статус природных»2. Не отрицая существование отличий архаичных мифов от современных, мы, в силу специфики предмета исследования, сосредоточим свое внимание на последних. В отличие от многих исследователей современного мифотворчества (последователей Ж.-Ф. Лиотара, Р. Барта и др.) особенно в сфере культурологии, мы не стремимся «разоблачить» миф, исследуя механизмы его воздействия на реципиента, а намереваемся описать его содержание и рассмотреть способы его существования и трансформацию в литературе второй половины XX века. Концепция Р. Барта позволяет сконцентрировать внимание на механизмах создания и вопросах функционирования национального мифа, что соответствует нашим задачам.

Основная сфера бытования национального мифа - это письменная культура, а в художественной литературе мифотворчество имеет наибольшие возможности для самоосуществления. Несмотря на то, что кино, массмедиа, Интернет становятся все более значимыми для формирования массового менталитета, даже простое количественное преобладание письменной текстовой культуры над новыми ее формами позволяет говорить о продолжающемся приоритете влияния письменного текстового нарратива над остальными типами «текста».

1 Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / пер. с фр., сост., вст. ст. и общ ред. Г.К.Косикова. М.: Изд.гр. «Прогресс», «Универс», 1994. С. 101.

2 Там же. С. 111.

Если в политической сфере преднамеренность мифотворчества, в том числе и национального, очевидна, то в литературе сочетаются спонтанность и нарочитость, индивидуальное и всеобщее, созданное под влиянием традиции, и современное, культурное и политическое, что делает литературу наиболее сложной, продуктивной и по-прежнему влиятельной сферой национального «воображаемого» (не случайно в большинстве исследований национализма авторы предпочитают ориентироваться главным образом на литературные источники (Б.Андерсон, Э.Саид)). В литературе даже использование существующих концепций национального или национальных стереотипов может быть вовлечено в процессы мифологизации. Наиболее характерно для литературы последнего столетия создание авторами собственных мифологизированных концепций нации, становящихся мощным средством воздействия на культурное, научное и даже политическое сознание, что хорошо видно в английской литературе на примере творчества Дж. Оруэлла, Дж. Фаулза, П. Акройда и др. Специфика литературной репрезентации национального проявляется и в разнообразии взаимодействий с другими формами культуры: она иной раз демонстрирует опережение политики и культуры на уровне отдельных идей (например, знаменитое противопоставление Р. Киплингом Востока и Запада в «Балладе о Востоке и Западе», ставшее впоследствии основой и для политических рассуждений на эту тему), иногда выдвигает мифологемы, не востребованные другими формами культурного и политического сознания, иногда создает концепции, готовые для введения в ментальное поле нации.

Национальный миф является подвижным, динамичным образованием, компоненты которого формируются постепенно в процессе становления национальной культуры и в зависимости от преобладающих точек зрения на природу национального в обществе. На начальном этапе, стадии формирования национального государства, создаются первичные представления о природе национального в рамках имперского и связанного с ним династического мифов, вырабатывающих символику нации, создающих первые мифологизированные образы, которые на этом этапе не образуют целостной системы.

Постепенно в культуре и, прежде всего, литературе создается национальная концептосфера, характер которой определяется такими факторами, как влияние природных условий, исторических обстоятельств, и т.д. Национальная концептосфера, создаваемая в культуре и литературе, встраиваясь в систему национального мифа, может переакцентироваться или переосмысливаться в зависимости от текущей национальной концепции, но состав уже сформированных концептов остается относительно стабильным (английский дом и пр.).

Национальная символика и национальная концептосфера полностью не исчерпывают национального мифа, становление которого завершается созданием национального образа мира, включающего представление о национальном хронотопе, национальном образе жизни, национальном характере, что, в конечном итоге, позволяет конструировать целостную модель,

ориентированную на реконструкцию вневременных национальных смыслов. В русском литературоведении первенство в теоретическом осмыслении национального образа мира принадлежит Г.Д. Гачеву. Представление о национальном образе мира связано с понятием «художественный образ мира», т. е. данная категория в большой степени учитывает особую природу художественной литературы. Однако исследование национального образа мира не располагает к рассмотрению внутренней динамики национальных представлений в культуре и более уместно в синхроническом изучении «другого» в определенный момент его развития.

Отличие понятия «национальный миф» от национального образа мира состоит в том, что национальный миф обязательно предполагает наличие исторического измерения. Конструирование национального мифа невозможно без мифа национальной истории, который содержит представление о национальной этиологии, повествование о национальной истории, обозначение одной или ряда национальных катастроф и прогноз национальной эсхатологии. Историческое измерение национального мифа позволяет рассмотреть национальную литературу как нарратив, повествующий о национальной истории посредством событий, персонажей, символов, но при этом миф национальной истории существует именно в своем «воображаемом» измерении, нелинейно соотносясь с реальными историческими событиями.

Признаками сформированного национального мифа становятся более или менее оформленный образ национального «мы» в сложном соотношении с национальным «другим», представленный системой репрезентативных персонажей (в английской литературе, например, это джентльмен, настоящая леди и др.), понятие о национальном образе жизни, национальных традициях (не обязательно уходящих в далекое прошлое, как, например, английское чаепитие). Данная система образов, символов, концептов, как и большая часть представлений о национальном хронотопе, становится результатом национализации существующих природных, социальных и культурных факторов, которая зачастую происходит именно в художественной литературе, в результате чего складывается, оформляется, а затем и переозначивается национальный миф.

Национальный миф в литературе существует, прежде всего, в форме национального нарратива. Национальный нарратив является, как и любой тип нарратива, результатом неких культурных конвенций; это, определенным образом рассказанное в художественной литературе «повествование о нации», складывающееся в текстах, принадлежащих различным жанровым традициям, под влиянием самых разных обстоятельств, и образует, в конечном счете, национальный миф. Национальный нарратив складывается постепенно; это означает, что национальный миф на стадии формирования может быть представлен своими компонентами в рамках и других типов нарратива, в частности, исторического или утопического, постепенно «втягивая» в сферу национального те элементы, которые первоначально не осмысливались как таковые. В дальнейшем, особенно в литературе второй половины XX века,

национальный нарратив также может сложно сочетаться с другими типами нарратива, становясь полем авторской игры с национальным мифом или его компонентами.

Национальный миф, рассматриваемый в аспекте современных коммуникативных теорий, предстает открытым для влияний и пластичным образованием. Мифологизация национального рассматривается нами как динамический процесс, предполагающий постоянное переозначивание мифа, трансформацию дискурсов и наполнение концептов новой семантикой.

Рассматривая национальный миф в отношении английской литературы, мы учитываем традицию, сложившуюся в англоязычном литературоведении. Национальные исследования применительно к английской культуре ведутся преимущественно в рамках понятия «английскость», одного из самых разрабатываемых в современном литературоведении Британии и положившего начало другим аналогичным понятиям, в том числе и «русскости». Важной тенденцией изучения «английскости» является стремление отделить ее от «британскости» и обозначить свободу первой от связи с различными видами национализма, тем самым разграничивая сферы исследований английскости и изучения современных национализмов (Э. Хобсбаум, Э.Саид, Х.Бхабха), рассматривающих британский национализм как образцовый. В то же время само многообразие подходов к понятию «английскость» исключает однозначные и общепринятые толкования этого понятия, что отмечается и самими исследователями английскости (Р. Ингельбейн, В. Нюннинг и др.), и осложняет эту задачу.

Изучение английскости затрагивает социокультурную сферу; в рамках данного типа исследований прежде всего рассматриваются особенности национального поведений и образа мыслей (А. Aughey, К. Хьюитт, П. Лэнгфорд, К. Фокс), соотношение английскости и «кельтскости» (Дж. Лиирсен, Дж.Чендлер). Широко представлены в английском литературоведении репрезентации английскости в различных сферах национального бытия и культуры, например, в пейзаже (С. Дэниелз. У. Хоскинс, Д. Лоуенталь, Д.Мэтлесс), городской культуре (П. Ньюлэнд), массовой культуре (С. Физерстоун, М. Брасеуэлл). Особую сферу представляют собой постколониальные исследования английскости, включающие размышления о формировании собственной «версии» английскости в сознании жителей колоний (С. Джиканди, Я. Марш, К. Кумар). Языковая репрезентация английскости представляет собой совершенно отдельную сферу исследований, включающую изучение концептов, репрезентирующих национальный характер и образ мыслей (Д. Джозеф, А. Вежбицкая, А. Джиоева и др.). Таким образом, в английской гуманитарной науке спектр исследования национального, что в данном случае означает английского национального, также весьма широк.

Литературоведческий аспект английскости представлен самыми разнообразными работами, выдвигающими на первый план тех авторов литературных произведений, которые являются «образцовыми» ее представителями либо представляют в своем творчестве собственные

концепции английскости. Наиболее полно данная проблема рассматривается в работе: David Gervais Literary Englands: Versions of 'Englishness' in Modern Writing (1993). Выделяя репрезентативные с данной точки зрения имена, автор посвящает каждому из них отдельные главы. Литературоведческие исследования, рассматривающие более современную литературу, выделяют в качестве наиболее репрезентативных фигур в связи с английскостью Дж. Фаулза, П. Акройда, Г. Свифта (В. Нюннинг, Р. Ингельбейн). Современные литературоведческие исследования английскости задают определенную традицию, однако не предлагают никакой концепции специфики функционирования национального в литературе, не задают четких параметров исследования, что приводит к определенной исследовательской субъективности как при отборе репрезентативных текстов, так и при выборе методологии.

Проблема английскости является важной составляющей национальной картины мира, создаваемой в британской литературе, но не исчерпывает той концепции национального «мы», которая получает свое художественное воплощение в произведениях писателей-англичан. Вследствие этого мы считаем сведение литературоведческого исследования английской национальной картины мира только к проблеме английскости не вполне оправданным, потому что оно игнорирует «британский» компонент английского национального самосознания, который, несомненно, оказывает влияние на национальный миф. «Погружение» в природу национальной ментальности, индивидуальной национальной идентичности, которое характерно для современной английской литературы, осознанно оперирующей концепцией английскости (Дж. Фаулз, Дж. Варне, П.Акройд и др.) является только одной из многочисленных форм мифологизации национального, которые имеют место в английской литературе. В то же время мифологизация национальной сферы не ограничивается национальным регионализмом, изучением национальной ментальности и прочими сферами внимания «английскости»; важным компонентом национального мифа остается представление о наднациональной миссии Британии, которая определяет концепцию национального во многих произведениях английской литературы вплоть до настоящего времени, что делает особенно существенным процесс трансформации национального «мы» в соответствии с изменением образа национального «другого».

Исследование национального мифа применительно к английской литературе обладает определенной спецификой, которая обусловлена, во-первых, особым местом британской культуры в ряду других европейских культур. В современном литературоведении и культурологии мысль о том, что европоцентричный мир развивается по англосаксонской модели, становится общим местом.

Во-вторых, особенность национального мифа в английской литературе обусловлена мессианским характером английского национального мышления, что предполагает осознание собственной миссии в отношении национального «другого». Следствием этого становится не только постоянное

самоопределение относительно национального «другого», которое является необходимой составляющей любого национального мифа, но и мифологизация национального «мы» и национального «другого». Данные процессы рассматриваются нами в эволюции относительно традиционных «внутренних» и «внешних» других; особое внимание уделяется созданию «русского» мифа в литературе второй половины XX века.

Мы рассматриваем процесс оформления национального мифа «другого». Этот процесс происходит через взаимодействие дискурсов, в рамках которых сформировались определенные концепты, предопределяющие мифологическую модель мира. Анализ дискурсивных практик в современной науке характерен для междисциплинарных исследований, наиболее активно на современном этапе он развивается в лингвистике и культурологии. В литературоведении он также вполне продуктивен, не случайно, ведущие исследователи дискурса в лингвистике и социологии отдают должное литературоведческим исследованиям как первой ступени такого анализа (Э. Сайд, Т. ван Дейк).

Новизна работы определяется тем, что в ней вводится понятие «национальный миф» не только в качестве номинации, как это уже практиковалось в исследованиях разного рода, а в качестве разрабатываемой концепции, предлагаются способы литературоведческого описания национального мифа на примере английской литературы.

Концепция национального мифа позволяет говорить о системном и динамичном процессе развития национальных представлений в литературе и дает возможность описать практически все варианты формирования и функционирования национальных смыслов.

В работе рассмотрены основные элементы национального мифа, определена его структура и особенности функционирования в английской художественной литературе, что представляет собой не просто научное описание, а концепцию, применимую к исследованию и других национальных литератур. В зависимости от аспектов изучения национального мифа в том или ином параграфе предлагается использование различных методов его литературоведческого описания.

Предлагаемая концепция содержит целостный подход к рассмотрению национальной составляющей в тексте английской литературы, что позволяет сосредоточиться не только на изучении «английскости», но и других важных составляющих национального мифа.

Впервые вводится в поле литературных исследований большой корпус текстов английской литературы, которые до этого не входили в сферу интересов отечественного и западного литературоведения, определяется состав литературных произведений, значимых с точки зрения проблемы национального мифа. Несмотря на то, что постмодернистская теория давно предлагает отказ от традиционного деления текстов на «элитарные» и «массовые», как в английской, так и в отечественной литературоведческой практике такой подход реализуется нечасто, рассмотрение произведений

различного художественного уровня в качестве равноправных объектов также определяет новизну исследовательского подхода.

Цель работы: рассмотреть содержание, структуру национального мифа и особенности его функционирования в английской прозе второй половины XX века.

Задачи:

1. Проанализировать особенности литературного воплощения содержательных элементов национального мифа.

2. Определить компоненты «исторического» измерения национального мифа.

3. Выявить национальное своеобразие содержания национального мифа и основные этапы его трансформации.

4. Рассмотреть функционирование национального мифа в рамках исторического и утопического нарратива английской литературы.

5. Рассмотреть понятие «английскость», особенности его осмысления в современной литературе и определить его место в структуре современного национального мифа.

6. Выявить особенности трансформации и функционирования национального хронотопа в английской литературе исследуемого периода.

7. Определить роль идеи наднациональной миссии Англии в современном национальном мифе.

8. Рассмотреть феномен национального самоописания в отношении национального «другого» в его эволюции.

9. Проследить процесс формирования «чужого» национального мифа в рамках английской литературы.

Объект исследования - английская проза преимущественно второй половины XX века, корпус прозаических произведений, репрезентативных с точки зрения национальной проблематики и демонстрирующих тот или иной способ воплощения или использования национального мифа. В своей работе мы ориентировались в основном на тексты, созданные выходцами с британских островов, которые осознают себя в качестве таковых и рефлектируют на национальную тему, обращаясь к творчеству писателей-неангличан лишь в исключительных случаях (например, Том Стоппард).

В работе представлен обширный корпус произведений английской литературы, которые рассматриваются нами как наиболее ярко воплощающие процессы становления (произведения Т. Мэлори, У.Шекспира и др.), оформления (романы Ч.Диккенса, У.Теккерея, У. Коллинза и др.), бытования (проза Р. Киплинга, Дж. Толкина и др.) функционирования (произведения Дж.Фаулза, П. Акройда, Э. Берджесса, Г. Грина и др.) национального мифа. В ряде случаев они занимают уникальное положение в литературе (например, романы Дж. Толкина), в других - являются одними из нескольких, в равной степени претендующих на роль репрезентативных с точки зрения интересующей нас проблемы. Нами учитывается степень востребованности

данных произведений в культуре, так как только произведения, породившие определенную традицию, активно участвуют в процессах мифологизации воображаемого национального. В то же время мы в известной степени игнорируем по-прежнему актуальное в отечественном литературоведении деление литературных произведений на элитарные и массовые: наше исследование показало, что высокий уровень рефлексии на тему национального может быть присущ и тем и другим в равной степени, также как представители «высокой» и «низкой» литературы в равной степени могут демонстрировать архаичность и клишированность подходов к интересующей нас проблеме.

Отбор материала обусловлен не только тем, насколько национальная проблематика присутствует в произведении, но и тем, насколько она значима для автора, а также степенью новизны авторского подхода к решению вопросов национального. В случае, если автор демонстрирует определенную архаичность позиции в отношении национального (например, решает проблемы национального характера, актуальные для викторианской прозы, в литературе второй половины XX века) либо национальная проблематика только заявлена, но не проявлена в достаточной мере, либо уровень концептуализации, а значит и степень мифологизированности, оказывается невысоким, такое произведение может быть взято нами только в его отдельных аспектах. Наибольшее внимание уделяется текстам, где налицо мифологизация или ремифологизация национального.

Предметом нашего исследования является собственно национальный миф в его оформлении и прежде всего функционировании. Сосредоточивая свое внимание на современном этапе «развития» национального мифа, протекающем в условиях глобализации, мультикультурализма, мы остановимся на его достраивании и переозначивании, на процессе ремифологизации национального мифа на новой основе культурного многообразия. Современный этап функционирования национального мифа рассматривается нами как этап субъективизации национальных концепций, репрезентирующий современную идею культурного многообразия и акцентирующий культурную природу национального мифа. Понимание нации как наррации позволяет рассматривать художественную литературу не только как сферу трансляции устоявшихся национальных представлений (стереотипов), а как сферу культурного конструирования национальной множественности, особенно значимую в этом качестве в последние десятилетия.

Теоретико-методологическая база исследования. Основой данной работы становится разработанная в гуманитарной науке «постмодернистская» (конструктивистская, постнеклассическая) концепция национального (Б.Андерсон, Х.Бхабха, М. Фуко), предполагающая взгляд на нацию, ее историю и современность как на продукт культуры. Нами также учитывается этносимволистский подход (Э. Смит, Дж. Хатчинсон, М. Тимофеев, В.Шнирельман) к вопросам национального и идеи представителей теории постколониализма (Э. Сайд, X. Бхабха).

Существенными теоретическими ориентирами стали труды современных отечественных исследователей, разрабатывающих национальную проблематику в смежных науках (В. Карасик, В. Тишков, М. Тимофеев). Важной основой работы стали труды представителей отечественного литературоведения, исследующих национальную проблематику на материале литературы (О.Рябов, И.В. Кабанова, М.К. Попова, О.Г. Сидорова, З.И. Кирнозе, В. Зусман, М.Цветкова, Т.Г. Струкова). Большую роль в выработке методологии исследования сыграли труды по проблемам английскости (К. Хьюитт, П.Лэнгфорд, К. Фокс, Р. Эббэтсон, Д. Джеривэс).

Мы используем как ставшие традиционными для литературоведения типы анализа (структурно-семантический и др.), так и новые, активно разрабатываемые в современном литературоведении, предполагающие коммуникативный подход к изучению литературы (нарративный анализ, дискурс-анализ и др.).

Понятийный аппарат. Используя в литературоведческом исследовании понятие концепт, характерное в большей степени для лингвокультурологии (А. Вежбицкая и др.), мы ориентируемся на позицию В.Зусмана, определившего это понятие относительно литературы и литературоведения: «"концепт" содержит одновременно 1) "общую идею" некоего ряда явлений в понимании определенной эпохи и 2) этимологические моменты, проливающие свет на то, каким образом общая идея "зачинается" во множестве конкретных, единичных явлений». В отношении функционирования понятия «концепт» в конкретных исследованиях В. Зусман пишет: «Концепт оказывается инструментом, позволяющим рассмотреть в единстве художественный мир произведения и национальный мир»1.

Национальные исследования предполагают введение понятия нарратив; по мнению Х.Бхабхи (отметившего перформативный характер национальной идентичности) нация существует только через ее повествовательную репрезентацию, то есть национальный нарратив. Мы рассматриваем национальный нарратив во взаимодействии с другими типами нарратива и. как уже говорилось, считаем, что национальный миф существует в литературе в форме национального нарратива.

Сложной проблемой в гуманитарных науках является соотношение терминов нарратив и дискурс. Нарратив либо противопоставляется дискурсу (Дж. Каллер, Ц. Тодоров), либо рассматривается как его подвид (Й.Брокмейер, Р.Харре). Мы рассматриваем дискурс как понятие более широкое, чем нарратив. Если основными компонентами нарратива становятся сюжет и тема (Е. Трубина), то, как писал М. Ю.Лотман: «Дискурс — это не только слова и тексты, но и стратегии их продуцирования, распространения и понимания, опирающиеся на (как правило) негласные соглашения, пресуппозиции и постулаты речевого общения. Наконец, дискурс — это не только слова, но и

1 Зусман В. Концепт в системе гуманитарного знания// Вопросы литературы. 2003. № 2. С. 9.

13

реальность, в этих словах заключенная и трансформируемая под их влиянием»1. Нарратив организует компоненты дискурса, в известной степени ограничивая их собственной логикой, а иногда по-новому переозначивая их.

Положения, выносимые на защиту:

¡.Художественная литература является специфической формой репрезентации национальной проблематики; только в художественной литературе может быть достигнута целостность национального мифа.

2. Основные компоненты национального мифа формируются к середине XX века, что позволяет говорить о создании национального мифа как единого повествования, реализующего определенную концепцию национального через устоявшиеся в культуре образы и концепты, организующие структуру национального мифа.

3. Национальный миф, как и национальная идентичность, развивается в процессе самоопределения нации относительно «другого», который может рассматриваться как «чужой», «другой», «другое Я»; данный процесс развивается в литературе не одновременно с аналогичными процессами в культуре и всегда обусловлен субъективным фактором, т. е. зависит от уровня авторской рефлексии, который определяется соотношением бессознательной трансляции стереотипов коллективной идентичности и осознанного самоопределения как носителя данной идентичности.

4. Национальный миф оформляется в повествованиях, имеющих мифологическую структуру и транслирующих систему национальных ценностей; политикоцентризм середины XX века и культуроцентризм конца XX века способствуют усложнению и новому наполнению национального мифа.

5. Проблема самоидентификации национального «Я»/ «Мы» в отношении «другого» является одним из значимых содержательных компонентов национального мифа.

6. Концепция английскости, отличающаяся внутренней противоречивостью не исчерпывает содержания национального мифа в английской литературе, так как за пределами внимания исследований английскости остается национальное содержание массовой литературы, а также концепции, выстроенные в отношении национального «другого», что существенно корректирует представление о национальном «мы».

7. В английской литературе создается и функционирует не только развитый национальный миф, связанный с мифологизацией национального «мы», но происходит и создание мифологизированного повествования о национальном «другом», что определяет специфику функционирования национального нарратива в художественной литературе Англии.

8. Содержание национального мифа транслируется в художественной литературе посредством разнообразных жанровых и нарративных стратегий

1 Лотман М.Ю. Интеллигенция и свобода (к анализу интеллигентского дискурса) // Русская интеллигенция и западный интеллектуализм / под. ред. Б. Успенского. М.: О.Г.И., 1999. С. 105.

(основными из них становятся исторический и утопический нарративы), актуализирующих определенные дискурсивные практики (например, колонизаторский или политический дискурсы), обусловливающие содержание и аксиологию национального нарратива.

9. Специфика литературно-художественной репрезентации национального мифа состоит в том, что каждая избираемая автором жанровая стратегия, все транслируемые им дискурсивные практики раскрывают различные аспекты национального мифа, что и продемонстрировано в соответствующих разделах работы. Это приводит нас к выводу о необходимости рассмотрения литературы разных жанров и уровней для выявления компонентов национального мифа и способов их трансляции на дискурсивном, жанровом или образно-сюжетном уровнях.

Теоретическая значимость работы определяется созданием теории национального мифа, а также методологии его описания, определением жанровых и нарративных стратегий, в рамках которых наиболее часто проявляет себя национальный миф, выявлением роли национального компонента во взаимодействии различных дискурсов текста современной литературы и культуры.

В данной работе «постмодернистский» подход к исследованию национального применен к литературе как к специфической сфере его репрезентации, создается собственно литературоведческий теоретический язык описания национального мифа, формируется системное представление о национальном в английской литературе.

Практическая значимость исследования. В диссертации выработан исследовательский инструментарий для анализа национального мифа, который может быть применен к решению аналогичных задач.

Диссертация предполагает возможность разработки на ее основе лекционных курсов по проблеме национального мифа на материале английской и других литератур, внедрения выработанной методологии исследования в практическую деятельность в вузовском преподавании.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в монографиях, статьях, тезисах, а также излагались на более чем 20 международных, всероссийских, межвузовских, республиканских, университетских научных конференциях в период с 1997 по 2010 годы в Москве (ежегодные «Пуришевские чтения»), Екатеринбурге («Русская литература: национальное развитие и региональные особенности» - 2004, 2008), Казани («Синтез документального и художественного в литературе и искусстве» - 2004, 2006, 2008, 2010; «Литература: миф и реальность» - 2003, «Национальный миф в литературе и культуре» - 2009), Нижнем Новгороде, Воронеже, Орле (ежегодные конференции преподавателей английской литературы), Елабуге и пр.

Материалы диссертации используются в учебных курсах «История зарубежной литературы XX века», «Национальный миф в английской литературе».

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего более 440 наименований художественной и научно-критической литературы, более 100 из них - на английском языке.

Основное содержание работы

Во Введении предлагается концепция национального мифа, описывается его структура и содержание, обозначается специфика национального мифа в английской литературе, формулируются цели, задачи исследования, определяются его актуальность и новизна, теоретическая и практическая значимость, предлагаются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Национальный миф и его функционирование в литературе XX века» описывается собственно национальный миф, возникший в литературе как следствие сформированности национального самосознания и появившейся возможности создания целостной образной концепции национального бытия. В разделе 1.1 «Оформление национального мифа в английской литературе» показано, что мифологизация национальной истории становится основой оформления национального мифа как текстового образования, имеющего собственную структуру. Его базой являются прежние мифологизированные повествования (такие как миф о короле Артуре, Робин Гуде и пр.), мифологизированные образы, визуализирующие образ нации (рисунки в газетах и журналах, карты), которые репрезентируют систему национального «воображаемого»; кроме того, национальным мифом усваиваются социоисторические конструкты, описывающие национальный образ жизни и характер, моделирующие национальное пространство.

Проблема национального образа жизни и в меньшей степени национального характера уходит на второй план отчасти вследствие исторической и культурной исчерпанности модели викторианской Англии, осознаваемой в течение всей первой половины XX века как кризис викторианских ценностей. Ощущение общеевропейского и национального кризиса приводит к деконструкции и перекодированию образной концептосферы нации на основе культуроцентристских ценностей, привнесенных литературой модернизма и пришедших на смсну мифу истории. Идейным центром национального мифа становится постижение символического смысла нации, который выражается в достраивании в художественной литературе начатой еще политической сферой концепции мессианской нации. Структурной основой национального мифа является мифологическая модель с ее специфическим типом пространственного (сочетание вертикального и горизонтального измерений) и временного развертывания (сочетание исторической модели с обязательным присутствием этиологического мифа, мифа национальной катастрофы, основу которого составляет ситуация утраты национальной идентичности, эсхатологического мифа и надтемпоральной модели, предполагающей вечностный характер национального мира). Создание в этот период национального мифа базируется

на двух основных представлениях - это миф национальной истории, который в Англии формируется еще в елизаветинскую эпоху, и миф национального образа жизни, представляющий собой переакцентирование викторианской модели.

Трилогия Дж. Р.Р.Толкина «Властелин колец» (The Lord of the Rings, 1954) рассматривается нами как оформление национального мифа Британии на новом этапе развития культуры. Одной из главных и совершенно новых особенностей романа Толкина становится то, что национальная история тесно увязывается с мировой и, кроме того, здесь утверждается новая роль национального героя, это роль героя-в-мире, что определяет и его миссию в родной стране, причем второе невозможно без первого. Сюжет трилогии Толкина является образцовым для национального нарратива в целом. Проблема власти оказывается главной в произведении, и искушение ей проходят все значимые персонажи романа, что говорит о символическом отражении в романе событий XX века. Через этот мотив и определяется уникальность хоббитов, единственного народа в произведении, который не имеет аналогов в древних мифологиях. Битва с Сауроном, приход к власти которого определяется как катастрофа мирового масштаба, - центральное событие трилогии. Новая концепция поведения национального героя в произведении Толкина состоит в понимании всемирных взаимосвязей и осознания необходимости спасения всего мира ради спасения «малой родины» - Хоббитании.

Топография Средиземья является значимой уже в силу своего явного расхождения с традиционной семантикой частей света, что позволяет говорить о явно идеологическом характере самой топографии. Так, Запад предстает как источник всего доброго, источник света, на крайнем западе расположена Хоббитания, за ней - океан и дальние пределы, неизвестные жителям Средиземья. Семантика Севера аналогична семантике Запада, это источник Добра. Средоточие зла в мире Средиземья - это Восток. Именно на Востоке идет страшная война, на Востоке расположено царство Саурона. Юг - это зона, отпавшая от добра и поглощенная злом. Такая топография не может не вызвать ассоциаций с современностью, которые, быть может не достраиваясь до конца, тем не менее представлены в романе. Хоббитания - это мифологизированный образ Англии, сложившийся на основе двух моделей — Зеленая Англия и английскость в ее викторианском варианте, т. е. представление об английском образе жизни.

Специфика сюжета акцентирует своеобразие миссии героя, которая носит наднациональный характер, порождая совершенно новый аспект английского национального мифа, идеологически проработанный Р.Киплингом. Данная функция героя дает основу для перевода имперской миссии Великобритании по «спасению» колонизованных народов в индивидуальный план, порождая тип английского героя - спасителя мира от разнообразных угроз, наиболее распространенными из которых в более поздней литературе становятся коммунистическая или исламская, потенциально присутствующие уже в фантазии Толкина. Таким образом, в романе Толкина утверждается новая

концепция национального бытия Англии, утратившей свое имперское могущество: Англия - это маленькая страна, накопившая значительные ценности, период ее могущества в прошлом, но ее значимость определяется миссией порожденного ею героя - спасителя мира.

В разделе 1.2 «Национальный миф и концепция "английскости"» описываются основные тенденции развития национального мифа на основе создания индивидуальных моделей национального воображаемого. Вторая половина XX века и рубеж XX - XXI веков ознаменованы новой формой существования национального мифа. Развитие представления о сути нового содержания английскости движется, на наш взгляд, в двух основных направлениях. С одной стороны, это все более индивидуализированные символизированые концепции сущности национального, с другой -утверждение эталонности английской национальной модели как основы культурного мессианства нации, представленной носителем английской/британской идентичности, выступающим в более или менее открытом виде как спаситель цивилизации/культуры.

В этом разделе мы останавливаемся на рассмотрении наиболее традиционного аспекта «английскости» - это построение образной концепции национального «мы» на основе демифологизации и ремифологизации уже существующих компонентов национального мифа, достраивания недостающих компонентов, впервые в конце XX века происходящее в рамках осознанного процесса конструирования национального воображаемого на основе игровой постмодернистской эстетики. Можно выделить две основные стратегии, которые позволяют реализовать игру с национальным мифом. Это исторический и утопический/антиутопический нарративы, которые еще с ранних этапов развития английской литературы являлись основными формами, в рамках которых развивалась национальная проблематика.

Наиболее привлекательными для исторического нарратива являются артуровский миф, елизаветинская эпоха и - позже - викторианская эпоха. В прризведениях, посвященных викторианской эпохе, историческая проблематика чаще всего самоценна и становится поводом для «достраивания» тех концепций или отдельных концептов, составляющих национальный миф, которые, будучи вполне освоены культурой в целом, остаются недостроенными в художественной литературе, или перестраивания уже существующих моделей. К числу постоянно переосмысливаемых относятся концепции национального бытия и концепции национального характера, на которых в основном и сосредоточено наше внимание. Одной из первых форм игры с историческим жанром, в рамках которой происходит переосмысление национальной проблематики, становится стилизация викторианского романа, которую предлагает Джон Фаулз в произведении «Женщина французского лейтенанта» (The French Lieutenant's Woman, 1969). В романе противопоставляются концепции «английскости» и «британскости». Здесь проявляется определенная манипуляция понятиями «британскость» и «английскость», с помощью которой автор определяет собственное понимание

этих концептов с учетом культурного опыта XX века. Так, буржуазность, которая в XIX веке определенно ассоциируется с «английскостыо», Фаулзом связывается с британскостыо, а английскость ассоциируется с культурой. Противопоставление «своего» и «другого» для Англии XIX века носило принципиальный характер, для романа Фаулза «французскость» и способность ее принятия, становится, главным образом, способом обозначить уровень «английскости» героя. Уже в этом произведении выявляется первенство индивидуальной идентичности над общей, вследствие этого на авторском уровне утверждается приоритет индивидуальной концепции национальной идентичности над общей.

Построение новой концепции национального характера на основе существующих исторических моделей является одной из главных проблем романа Г. Свифта «Водоземье» (Waterland, 1983), посвященном художественному осмыслению постмодернистской идеи «конца истории». Национальная концепция присутствует в романе Свифта скорее имплицитно, в отличие от эксплицированной концепции истории, и утверждает мифологизированную модель, основанную на просветительском идеале созидательного труда. Данная модель является национальной, поскольку она обусловлена ландшафтом конкретной местности, но, в то же время, и универсальной в силу того, что излагается как частная история, осознаваемая как национальная модель только на уровне автора, но не на уровне нарратора. Особо можно отметить доминирующую роль женских образов («роковой» образ Сейры Аткинсон и сюжетообразующий образ Мэри Меткаф), явно преобладающих над мужскими, что в контексте романа обозначает преимущество интуитивного начала над рациональным.

Еще одна форма ремифологизации национальной истории представлена в творчестве Питера Акройда в романе «Дом доктора Ди» (The House of Doctor Dee, 1993). Культуроцентризм мышления, ярко проявившийся в художественной репрезентации образа Лондона и характерный для Акройда, является стержнем «английскости» и ядром современного национального мифа. Путешествие по городу-лабиринту становится путешествием вглубь истории и в глубины собственного «Я». В романах Акройда воссоздается и пересоздается мифология города. В соответствии с постмодернистской концепцией истории Лондон предстает как пространство, состоящее из локусов, в которых возможно «просвечивание» исторического Лондона. Главными из них являются, во-первых, сам дом, в котором жил доктор Ди и ставил свои эксперименты. Дом главного героя соотносится с имеющим большую историю типом «странного» английского дома, уходящего своими корнями в готическую традицию, породившую особым образом структурированный хронотоп замка. Вторым локусом становится мост через Темзу, который также является точкой «просвечивания» истории Лондона. Этот образ разрушенного в материальном мире, но оставшегося в мире «вечного» Лондона, моста обрамляет роман и определяет его содержание. Все образы города составляют на уровне автора единый мифологизированный образ Лондона, города, в

котором все исторические эпохи связаны и «просвечивают» друг через друга. При этом «книжное» постижение духа города признается ложным, на смену ему приходит духовное прозрение, или воссоздание образа Лондона на основе авторского воображения.

В романе «Дом доктора Ди» организующий сюжет мотив пути, проблема самопознания главного героя Мэтью, сложная детерминированность судьбы героя историческим прошлым, решенная в психологическом плане, конструируют его собственную идентичность, порождают индивидуальную «английскость» героя, ставшую частью его личной истории и являющуюся принципиальной основой авторской концепции национального.

Антиутопическая модель «альтернативной» истории появляется в романах Дафны дю Морье «Правь, Британия» {Rule, Britannia!, 1915) и Сью Таунсенд «Мы с королевой» (The Queen and I, 1992). Ремифологизация национальных ценностей через личный миф (в романах дю Морье и Таунсенд это образы немолодых дам, реализующих функцию национального героя) оказывается одной из устойчивых тенденций конца XX века.

Постмодернистская деконструкция национального мифа через выявление его симулятивного характера ярко проявляет себя в романе Д. Барнса «Англия, Англия» (England, England, 1998). В романе Дж. Барнса доводится до абсурда одна из актуальных концепций современного существования Англии как своего рода культурного заповедника, страны-музея, основной статьей привлекательности которой становится историческое прошлое и культура. История превращения острова Уайт под руководством Джека Питмена в туристический симулякр под названием «Англия, Англия» «встроена» в историю жизни героини Марты Кокрейн, основным мотивом которой становится мотив предательства со стороны мужчин. Идейный план романа, его жанровые особенности и структура романа определяются тремя способами организации национального хронотопа, представленного в романе (остров, дом-кабинет, карта-паззл). В романе доказывается несостоятельность как исторического мифотворчества, так и утопических построений, так как реализованная, в данном случае в виде туристического рая, утопия оборачивается своей противоположностью. Функцию национальной катастрофы выполняет постмодернистская симуляция национальной истории, которая приводит страну к разрушению, что, в свою очередь, ведет к началу нового цикла - возврату к Зеленой Англии. Из всех организаторов проекта возрождение становится возможным лишь для главной героини вследствие ее неслияния с большинством.

Среди доминирующих тенденций ремифологизации национального мифа следует отметить возвращение к проблемам «внутреннего» национального бытия, феминизацию национального мифа, стремление к созданию персональной модели национального бытия не только на уровне автора, но и на уровне персонажа, ревизию ранее созданных концептов. В то же время сохраняется обозначение традиционности и историчности английского

национального образа жизни как основы новой культурной роли страны в мире наряду с отказом от «героического» дискурса.

В разделе 1.3 (Мессианская модель как концептуальное ядро повой версии национального мифа» показано, что другая не менее существенная тенденция построения национального мифа состоит в том, что английская литература, осмысливая утрату своей страной возможностей прямого политико-экономического воздействия на бывшие колонии и мировую систему в целом, концептуализирует мессианскую роль своей страны через образ героя - спасителя мира. Потенциально идея мессианской нации присутствует еще в ренессансной и далее средневековой английской литературе, реализуясь в имперском мифе, заложенном еще в тюдоровской историографии и литературе. Своего рода кульминацией раннего имперского мессианства в английской литературе становится творчество У.Шекспира. В отличие от раннего мессианства, которое предполагало расширение влияния империи на весь мир, в литературе XX века процесс расширения национального сознания и построения мессианской концепции нации происходит через осознание уникальности миссии героя, обладающего набором необходимых для выполнения данной миссии качеств, обеспеченных его принадлежностью к англо-саксонскому миру. Национальный нарратив такого рода строится как история героя-в-мире, который совершает поступки, способствующие реализации его функции спасителя мира и своей страны. Хронологически первым заметным литературным явлением такого рода становятся произведения, имеющие отношение к «массовой» литературе, самой яркой из них является «бондиана» Я. Флеминга. Несмотря на то, что художественные достоинства его романов весьма относительны, фигура героя, действующего за рубежом во имя интересов Англии и спасения мира, становится самой востребованной в жанре политического детектива, а позже и в литературе более высокого уровня.

Более глубоко данная тенденция проявляется в романе Э. Берджесса «Железо, ржавое железо» (Any Old Iron, 1987), мифологической основой сюжета которого становится миф о короле Артуре. В романе мифологизм, проявляющий себя как на тематическом, так и на структурном уровне, сочетается с выраженным историзмом произведения. Это произведение также можно рассматривать как национальный нарратив, так как мессианская концепция нации является одной из сюжетообразующих. Роман Берджесса дает своего рода политизированную версию романа Дж. Толкина «Властелин колец», и основной пафос романа, как и у романа-предшественника, это утверждение особой роли Британии в мире через ее сущностное влияние на мировую историю посредством героя-спасителя. Здесь вновь появляется мифологизированная версия мировой истории (уже не альтернативная история), в которой оформляется новый вариант национального мифа Британии. В романе акцентируется кельтская (валлийская) составляющая британской нации и актуализируется история кельтов через упоминание важнейших маркеров этой истории: христианство кельтов, воспринятое

непосредственно от римлян, история короля Артура и волшебного меча Экскалибур. Символическое возвращение меча Аттилы и Артура в озеро, из которого он появился, и утопление там же золотого слитка означает окончание железного и золотого веков, начало нового исторического цикла. За счет введения символической этиологии и эсхатологии, связанной со священным артефактом (в романе сочетается ироническая оценка этого предмета на уровне повествователя и серьезная на уровне сюжета), происходит символическое же объяснение «истинного» смысла и происхождения трагических событий XX века.

На рубеже XX и XXI веков наиболее интересно данный тип реорганизации национального мифа воплощен в романах Дж. Роулинг о Гарри Поттере. Мир романов Роулинг содержит выраженную концепцию национального бытия, национальной миссии, проявленной через миссию героя, и выстроенную систему представлений о взаимоотношениях с другими, дан новый тип национального хронотопа. В традициях литературы конца тысячелетия новая мифологическая модель строится на основе уже сложившихся ее элементов, значение которых переакцентируется в связи с ситуацией. Мифологизированный мир Дж. Роулинг во многом напоминает мир Дж. Толкина. Основной проблемой остается проблема власти и испытание властью и славой, которому подвергаются главные герои. Важная тенденция в романах такого типа - расширение национального до глобального. Если счастье Хоббитании остается главной целью Фродо, то в романах о Гарри Поттере глобальная задача спасения мира является и главной личной миссией героя. Основным отличием произведений становится то, что романы Дж. Роулинг не содержат уже мифологизации национального прошлого (это скорее касается личного прошлого героя), а сосредоточены на настоящем и будущем, действие романа, проходящее на территории Британии, затрагивает судьбу всего мира. В этих произведениях создается новая мифологизированная национальная картина мира, где переакцентируются многие внутринациональные представления, а ситуация межнациональных отношений соответствует политической картине мира, т. е. учитывается образование Евросоюза и др.

Таким образом, национальный миф Англии в XX веке строится на утверждении особой роли Англии в мире - роли носительницы прошлого, культурных ценностей и в этом качестве - спасительницы мира через героя, выполняющего миссию, значимую для всего человечества.

Во второй главе «Национальный миф и референтная функция национального "другого" в литературе XX века» обозначаются основные формы литературной реализации концепции национального мифа через рассмотрение национального «другого» и определений его как «другого Я», культуры-«наследника» или культуры-«реципиента», выработанных в рамках национальной системы ценностей. Раздел 2.1 «Трансформация образа европейского "другого" в литературе второй половины XX века: образ Германии» посвящен рассмотрению нового по сравнению с XIX веком

европейского «другого» для английской литературы. Со второй половины XX века изменяется представление о нации-«сопернике» в английской литературе и культуре. В XIX веке это преимущественно ближайшие европейские соседи англичан, прежде всего французы. В XX веке «французская» тема сохраняет свое значение в английской литературе, но переводится в план культуры. В английской литературе рассматриваемого периода одной из самых распространенных остается тема Второй мировой войны, этим обусловлен тот факт, что в этот период ее интерес связан с Германией. Произведения о Германии можно условно разделить на несколько групп, каждая из которых характеризуется особым отношением к этой проблеме.

Первая группа - это произведения, в которых присутствует «комплекс победителя». Здесь преобладает историческая тематика. Характерно обязательное присутствие тендерной пары англичанин-немка, реализующей данную тему. К этой группе можно отнести романы Э. Берджесса «Трепет намерения» (Tremor of Intent, 1964), И. Макьюэна «Невинный, или Особые отношения» (The Innocent or The Special Relationship, 1990). Произведения первой группы отличает наиболее серьезный уровень рефлексии, так как они преимущественно не принадлежат «массовой» литературе и связаны с проблемой политико-психологического самоанализа, переносящего ситуацию конца Второй мировой войны из политического плана в личный. Оба романа воссоздают атмосферу послевоенного английского присутствия на территории Германии, которая в политическом плане характеризовалась непривычной для Англии ситуацией, когда «условия игры» начинают диктовать русские и американцы.

Вторая группа - это исторические романы, где тема Второй мировой войны становится главной. В этих произведениях наиболее высокий уровень психологизации ситуации взаимоотношений двух наций, проблема идентичности, в частности, смешения идентичностей двух родственных народов, ставится наиболее остро. К этой группе можно отнести произведения Р. Хьюза «Лисица на чердаке» (Fox in the Attic, 1961) и «Деревянная пастушка» (The Wooden Shepherdess, 1973), роман M. Фрейна «Шпионы» (Sp/e,s,2002).

Третья группа, в которую входят преимущественно детективные романы - это произведения о скрывающихся нацистских преступниках, поединках спецслужб, поздних последствиях Второй мировой войны. К этой группе относятся произведения известных представителей британского массового детектива Я. Флеминга «Мунрейкер» (Moonraker, 1955), Дж. Ле Kappe «В одном немецком городке» (A Small Town in Germany, 1968), Ф. Форсайта «Досье "Одесса"» (The Odessa File, 1972), Р. Харриса «Энигма» (Enigma, 1995), отчасти романы Л. Дейтона и др.

«Немецкая» тема в английской литературе чаще всего рассматривается как общеевропейская или общемировая проблема, а национальная оппозиция в отношении европейского «другого» в большинстве случаев менее существенна, чем политические оппозиции, что особенно ярко проявляет себя в жанре политического детектива и альтернативной истории. Способность английских

авторов транслировать «немецкую» точку зрения (обычно соотнося ее и с «английской») говорит об осознанной художественной литературой близости двух наций. Появление дискурса завоевания и тендерной пары англичанин-немка в более «высокой» литературе становится поводом не столько для анализа особенностей немецкого национального характера, сколько психологии личности вообще. Создание образа европейской нации-соперника по модели «другого Я» в английской литературе второй половины XX века является ярким свидетельством символического расширения национального «мы», что соответствует модели мессианской нации.

В разделе 2.2 «Трансформация образа нации-"соперника" в английской литературе второй половины XX века: образ Америки» показано, как английская литература XX века продолжает осмысление американской темы, начатое в XIX веке, возрастает лишь уровень концептуализации. Восприятие Америки в Англии двойственно. С одной стороны, Америка - продукт английской культуры Просвещения. Две страны связывает общий язык, общие идеалы (труд, здравый смысл, справедливость, «честная игра»). С другой стороны, еще с XIX века англичане не «прощают» американцам ни отклонений от норм английского языка, ни критики собственной родины (Ч. Диккенс. Дж. Голсуорси и др.). Определение США одновременно как «иной» нации и как культуры-«наследника» остается доминирующей тенденцией и в XX веке.

Проблема национального характера в контексте дистанцирования двух наций ставится в отношении американцев «вообще». Американцы «вообще» демонстрируют те не лучшие свойства национального характера, обозначение которых позволяет английским авторам дистанцироваться от новой нации, делегируя ей в то же время те качества, которые часто приписывались самим англичанам. В романе Г.Грина «Тихий американец» (Quiet American, 1955) наиболее подробно анализируется характер американцев как нации. Здесь персонификацией «американца вообще» выступает Олден Пайл, чье поведение транслирует политическое поведение США после Второй мировой войны и представляет нацию, как она была воспринята европейцами (англичанами) в период нового построения взаимоотношений после распада европейских колониальных систем и начала экспансии США на территории бывших колоний. Аналогичные представления характерны для творчества Э. Берджесса 1960-х годов. В романе «Клюква для медведей» {Honey for the Bears, 1962) тема Америки входит через ситуацию холодной войны и постоянное сопоставление ее с СССР, причем обе современные страны рассматриваются как зеркальные копии друг друга. Наиболее жестко оппозиция англичане-американцы заявлена в романе Д. Дю Морье «Правь, Британия!» (Rule, Britannia!,1915). В этом романе-антиутопии создается ситуация насильственного объединения двух стран под руководством США после ссоры Великобритании с Евросоюзом (еще не существовавшим в 1975 году).

Если антиамериканские декларации не редкость для авторов английского романа, то сюжеты и образная система большинства произведений, затрагивающих «американскую» тему, строятся ими на идее партнерства как в

политическом, так и в личном плане. Наиболее четко и прямолинейно эта ситуация показана в романах Я. Флеминга, где пару Дж. Бонду составляет американец Феликс Лейтер.

В произведениях с более высоким уровнем концептуализации тема взаимоотношений стран исследуется не только через прямое обсуждение проблемы, но и через создание определенных сюжетных ситуаций, появляется и элемент мифологизации образа Америки. В романе Э. Берджесса «Конец всемирных новостей» (The End of the World News, 1982) США становится предметом мифологизации, выступая в роли своего рода космического «ковчега» для гибнущей цивилизации. Создавая образ Америки, автор сознательно ориентируется на клише массовой литературы. Однако образная система этого произведения, созданная по законам классической английской литературы XX века, исключает прямолинейное толкование заявленной на уровне идей системы ценностей.

Ситуации национального и культурного дистанцирования и часто одновременного проецирования компонентов национального «мы» на образ культуры-«наследника» остаются основными тенденциями в освещении темы США в британской литературе XX века. Обе эти тенденции отвечают задаче переосмысления национального мифа либо в плане утверждения национальной уникальности Англии и приверженности традиционным ценностям, либо в плане акцентирования универсальной ценности английской национальной модели, т. е. соответствуют основным тенденциям развития национального мифа в литературе, связанной с собственно английским материалом.

В разделе 2.3 «Постколониальный дискурс в английской литературе» рассматривается ситуация отражения перехода от колониального к постколониальному мышлению в произведениях авторов середины XX века. В литературе XX столетия окончательно сформулирована и рассмотрена миссия Британии в отношении колоний, определено отличие от других стран, вина и преимущество Британии. Здесь вновь проявляет себя мессианское содержание английского национального мифа, так как постколониальный роман обращается к репрезентативному герою - представителю нации, воплощающему собой собственно нацию как таковую. Британский постколониальный роман можно разделить на две большие группы.

Первая группа - это произведения, описывающие изменяющуюся роль Британии на территориях бывших колоний, как английских (в творчестве Э. Берджесса, например), так и неанглийских (в творчестве Г.Грина), созданные в основном в 1950-1960-е годы. Можно говорить о том, что образ Востока в романе этого типа вполне укладывается в те рамки, которые позволяют назвать его сориентированным на сложившиеся в колониальной литературе стереотипы, однако представлениям о Востоке свойственно внутреннее развитие, которое одновременно предполагает динамическое изменение содержания идеи о национальном «мы», а точнее, отказ от этой категории в пользу национального «Я», от коллективной идентичности в пользу индивидуальной, уникальной национальной идентичности. Эти особенности

постколониального британского романа первого типа проявляются в произведениях Г.Грина «Комедианты» (The Comedians, 1966), «Тихий американец» и Э. Берджесса «Малайская трилогия» (Malayan trilogy). В последней, хотя и создается картина многообразного мира Малайи, акцентируются все возможные виды внутривосточного и межцивилизационного смешения (ложные идентичности), но общая бинарная картина мира остается актуальной. Оппозиция Запад-Восток остается неразрешенной в отношениях Азии и Европы, но парадоксальным образом разрешается в отношениях Азии и Америки за счет утраты последней европейской духовной культуры, важными компонентами которой являлись чувство вины перед угнетенной нацией, попытка сохранения культурного многообразия, особого облика колонизированной страны. В «массовой» литературе этого периода создается картина еще более жесткого противоречия между западной и восточной культурами.

Вторая группа романов связана с описанием жизни представителей бывших колонизированных наций на территории Великобритании; эти произведения появляются начиная с 1970-х годов. Она делится на две подгруппы: романы, в которых ситуация описывается писателями-англичанами (Э. Берджесс и др.) и произведения, в которых она воссоздается писателями смешанной идентичности (Т. Мо, К. Исигуро и др.). Вторая подгруппа, ставшая предметом специального осмысления в ряде крупных исследований (О. Сидорова и др.), не рассматривается в работе. Осмыслению современных взаимоотношений двух миров посвящен роман Энтони Берджесса «1985» (1978). Если в эпоху Оруэлла в качестве главной внешней угрозы воспринимался тоталитаризм в его советском варианте, то в 1970-е годы - это экономическая зависимость от цен на нефть, которая может вылиться в политическую зависимость от представителей арабских стран, которые, к тому же, являются источником террористической угрозы. В то же время, как и у Оруэлла, в «постколониалыюм» романе этого периода доминирует страх потери идентичности вследствие распространения иммигрантов на территории Британии. В этом романе главной внутренней политической угрозой для стабильности в Британии выступают английские профсоюзы. Целостности Британии угрожает извечный «внутренний» другой - Ирландия - и «внешний» другой - арабский мир, превратившийся благодаря росту цен на нефть в серьезную политическую и экономическую силу. Мифологизированная модель, воссоздаваемая в данном случае в рамках антиутопического жанра, становится очередной репрезентацией толкиновской картины мира, что доказывает единство позиций в английской послевоенной литературе относительно оппозиции Запад-Восток. Образ представителя нации, сохраняющего собственную идентичность и сопротивляющегося новым тенденциям смешения наций, приходит на смену коллективному национальному «мы», противопоставленному «они» в литературе начала XX века. В романе Э. Берджесса приверженность героя английским ценностям представлена как архаичная, но единственно возможная модель поведения. В то же время

размывание стереотипов, разнообразие форм гибридной идентичности, описанных в романах английских авторов, анализ постколониальных процессов в английской литературе XX века во многом подготавливают собственно постколониальную ситуацию XX-XXI веков, тон в которой задают уже авторы со смешанной идентичностью.

В третьей главе «Миф России в английской литературе второй половины XX века» нами рассматривается пример создания мифа «другой» нации как свидетельства универсальности модели национального мифа, с одной стороны, и доказательства разнообразия возможностей моделирования в литературе второй половины XX века, с другой. В данной главе мы рассматриваем процесс оформления мифа России, который происходит через взаимодействие нескольких значимых дискурсов, сформировавших концепты, определяющие содержание мифа России.

В разделе 3.1 «Цивилизаторский дискурс как репрезентация национального стереотипа» показано, что британская культура изначально была склонна рассматривать Россию именно в рамках «колонизаторского» (цивилизаторского) или ориенталистского подхода, который предполагает усредненное представление о народе в целом и приписывание ему определенных черт. Важный компонент цивилизаторского дискурса - это акцентирование культурной дистанции (А. Эткинд), поэтому в рамках этого дискурса русский - всегда примитивный и лишенный культуры.

Отмечая специфику ориенталистского видения «другого», Э.Саид акцентирует основные особенности такого подхода: тенденцию к генерализации, изображению другого как нерасчленешюго целого и тенденцию к его изображению как статичного, не изменяющегося с течением времени1. Генерализация ярко проявляет себя в массовой литературе (Я. Флеминг, Ф.Форсайт и др.). Подчеркиваются такие особенности русских «вообще», как пьянство, неспособность к обучению, дикость и пр.

Статичность, отмеченная Саидом, чаще всего принимает форму архаизации. Образ России воссоздается через абсолютно неизменные репрезентации, не . связанные с эпохой. Элементы архаизации иногда присутствуют в виде авторской иронии, как это происходит обычно в романах Берджесса, в этих случаях подчеркивается стереотипность этих элементов: «общеизвестно, что крестьяне, ожидая поезда, любят молиться»2. В массовой литературе подобные архаизированные стереотипы воспроизводятся вполне серьезно. Эмблемами русской ментальности становятся кнут, топор и икона, слова, которые обычно транслитерируются в английском языке, что подчеркивает их русскую принадлежность. Например, в «Казино Рояль» (Casino Royale, 1953) Я. Флеминга: «СМЕРШ — это кнут. Будьте послушными, делайте, что прикажут, или умрете»3.

1 Сайд Э. Ориентализм / пер. с англ. A.B. Говорунова. М.: Русский Mipb, 2006.

2 Берджесс Э. Клюква для медведей / пер. Е. Цыпина. СПб.: Симпозиум, 2002. С. 90.

3 ФлемингЯ. Голдфингер: романы/пер. с англ. М.: Центрполиграф, 1992. С. 105.

Будучи весьма активным во второй половине XX века, цивилизаторский дискурс является, среди прочего, результатом первых контактов с русскими в послевоенный период. К середине 1960-х годов он вытесняется другими, вероятно в связи с увеличением контактов в политической и культурной сфере. К 1990-м годам, когда стремительные политические перемены в России ослабляют ее и превращают в непредсказуемую, а значит, опасную страну, цивилизаторский дискурс активизируется, соединяясь с политическим, что связано, судя по всему, с вновь предполагаемой военной угрозой. Это немедленно вызывает в литературе, особенно массовой, стремление выстроить образ «чужого» в соответствии со сложившимися схемами.

В разделе 3.2 «Политическая мифология в структуре мифа России» рассматривается роль политических мифологем в структуре «российского» мифа. Политический дискурс в качестве самостоятельного элемента в мировой литературе явственно выделяется после Второй мировой войны.

Важной составляющей любого политического дискурса является дискурс власти, здесь, в свою очередь, выделяется способ описания образа представителя власти и власти вообще. «Демонизация» советских представителей власти продолжается в массовой литературе до конца столетия. В «массовом» романе доминирует намерение создать образ «страшной», бесчеловечной системы, представители которой описываются как абсолютно «чужие» и не могут быть сопоставлены с «нормальным» человеком (Я. Флеминг, Ф. Форсайт, в ироническом ключе - Э. Берджесс). Вследствие этого описание «нравов» представителей этой системы строится подобно тому, как образованный путешественник XVIII века описывает туземцев. С середины 1970-х годов в советологии оформляется концепция, согласно которой СССР уже не считается особым политическим феноменом, а все чаще начинает осмысливаться как закономерное следствие российского типа ментальности. В соответствии с этой ситуацией политический дискурс почти сращивается с обновленным цивилизаторским дискурсом, актуализируется концепт власть, и усиливаются такие традиционные для последнего характеристики российской власти как «деспотии», «тирании», при этом акцентируется несостоятельность и бессилие такого типа правления (Р. Харрис, Ф. Форсайт, Б. Старлинг, М. Брэдбери).

Политический дискурс в художественной литературе второй половины XX века порождает политическую мифологию, когда складывается не только система концептов и образов, но появляются и более или менее устойчивые мифологемы, на основе которых каждый автор оформляет свой вариант политического мифа России. Одной из самых значимых в рамках данного компонента национального мифа, на наш взгляд, является мифологема «Большая Игра», организующая поле в первую очередь шпионского романа о России. Прецедентным текстом для мифологемы «Большая Игра» становится роман Р. Киплинга «Ким». Центральной фигурой «Большой Игры» в большинстве современных «шпионских» романов является главный герой, чей образ так же значим, как образ сыщика в детективе, однако его характеристики

и идеология быстро трансформируются в английской литературе. Далеко не в каждом шпионском романе, где упоминается игра, даже Большая Игра, демонстрируется действительно игровой подход к шпионской теме. Чаще всего игра становится в разных контекстах предметом упоминания в том или ином контексте при оценке деятельности спецслужб. Образно-символическим воплощением мифологемы «Большая Игра» в современном шпионском романе часто является шахматная игра (Я. Флеминг, Э. Берджесс, Л. Дейтон).

В рамках политического дискурса формируется «историческое» измерение мифа России, складывается представление о «золотом веке» (дореволюционной эпохе), национальной катастрофе (революции, являющейся результатом утопизма российского мышления), создаются архаизирующие сценарии дальнейшего развития России (возврат к присущей ей деспотии либо в виде монархической, либо в виде тоталитарной модели). Политический дискурс с одной стороны демонстрирует устойчивость определенных ментальных схем, с другой - показывает, что в рамках образного воплощения этих схем возможна внутренняя динамика, что может привести (конечно, речь идет не о «массовой» литературе) в результате к их проблематизации и сообщению им новых функций в рамках художественного текста.

Раздел 3.3 «Образ России в литературе путешествия». Дискурс путешествия в описываемый период в произведениях о России активизируется в связи с появлением самой возможности поездки в СССР во второй половине XX века, и первоначально в литературе, близкой к массовой традиции, он продолжает те же нарративные формы, что были приняты еще в XVIII веке. В то же время, уже в конце XX века сама активизация дискурса путешествия в отношении России обозначает новые подходы как к самому жанру путешествия, так и к предмету изображения.

В английской литературе путешествия следует отметить не столько повторяемость элементов дискурса путешествия, сколько устойчивость идеологии, выражаемой посредством его. Так, непредвзятый путешественник чаще всего в большей или меньшей степени преодолевает свои предубеждения относительно России, существующие в начале произведения, которые определяются амбивалентным образом одновременно страшной и грандиозной страны. Воображаемая Россия ассоциируется с историей, как собственной, так и мировой, прежде всего XX века, вследствие чего выбирается местом разрешения неких микро- или макроисторических ситуаций (английскому герою приписывается функция спасения если не мира, то культурных ценностей) либо через похищение значимой вещи (меча короля Артура в романе Э. Берджесса «Железо, ржавое железо», фрагмента старинного издания Стерна из библиотеки Дидро у М. Брэдбери «В Эрмитаж!», рукописи Якова Савельева в романе Дж. Ле Kappe «Русский Дом»), либо посредством неких преобразующих действий героя в глубине страны (действия Феверс в Сибири у А. Картер «Ночи в цирке», розыск наследника Сталина в Архангельске в романе Р. Харриса «Архангел», попытка перевербовки агента в Крыму в книге Э. Берджесса «Трепет намерения»). Данные сюжетные ситуации становится

реваншем английского героя, чья страна перестала быть местом развития больших исторических событий, способом участия в этих событиях. Если в романах с невысоким уровнем концептуализации путешествие в Россию может разрешиться без особого влияния на личную жизненную ситуацию такого героя (Д. Фрэнсис «Предварительный заезд»), то для большинства, чья миссия связана с личным поиском воображаемой России, путь в страну становится важным этапом самопознания и разрешения своих проблем. В первом случае можно говорить о том, что задача героя мыслится как утверждение воплощаемых им национальных английских ценностей в качестве общезначимых и непреходящих, во втором миссия героя осложняется личностным фактором и оказывается более разнообразной и не столь прозрачно связанной с национальной идеологией.

Таким образом, дискурс путешествия реализует несколько иную функцию, чем предшествующие ему цивилизаторский и политический дискурсы. Будучи рожден в рамках интеллектуальной, а не общественной (политической) культуры, став жанропорождающим в литературе, а также породив определенный тип нарратива, данный дискурс в литературе о России демонстрирует переход от стереотипизированного изображения страны, основанного на существующих представлениях, через создание собственного образа России, к построению индивидуализированных художественных концепций. Сюжетной основой данных концепций становится установка путешествия на постижение страны через непосредственный жизненный опыт, в результате переживания которого путешественником создается идеологическая база для разрушения, переакцентировки или трансформации стереотипов в сознании читателя. Подчеркнуто субъективная позиция путешественника и установка на достоверность описываемого позволяет создать представление о национальном образе жизни и национальном пространстве России. Реализация данной функции дискурса путешествия в романах о России предопределяет возможность совершенно новых способов литературного «освоения» страны, в полной мере проявляющих себя в рамках дискурс? культуры.

Раздел 3.4 «Концептуализация мифа России в тексте культуры» Дискурс культуры в наибольшей степени становится средством постижения и выражения национальной специфики России в английской литературе. Свое «олравдание», признание и принятие Россия получает в глазах английского писателя именно через культуру. В произведениях практически всех авторов, пишущих о России (Э. Берджесса, Дж. Jle Kappe, Д. Фрэнсиса, К. Эмиса, М.Фрейна и др.), утверждается мысль о любви к культуре России и неприятии «коммунистического» режима.

Одним из ярких, признанных и постоянно изучаемых на Западе явлений русской культуры является феномен русской интеллигенции. Рассматриваемые нами романы, для которых существенен дискурс интеллигенции, отличаются максимальной «приближенностью» протагониста к русской ментальности. Герой принимает ее либо через любовь к русской женщине (Дж. Ле Kappe

«Русский Дом»), которая может соединяться с любовью к русской культуре (К. Эмис «Эта русская»), либо, как у Т. Стоппарда («Берег Утопии»), является русским, отделенным от своей культуры только полунемецким происхождением. Том Стоппард исследует историю интеллигентского дискурса в России, изучая в первую очередь смыслопорождение российского интеллигентского дискурса. В своей трилогии он рассматривает становление интеллигенции от европеизированной и франкоязычной аристократии (П.Чаадаев) через дворянскую эмиграцию XIX века (А.Герцен, Н.Огарев, М.Бакунин, И. Тургенев) к русской разночинной интеллигенции (В.Белинский). Прослеживая рождение интеллигентского дискурса в споре западников и славянофилов об ущербности или будущей избранности России, Стоппард определяет идеализм и утопизм как доминанту русского интеллигентского дискурса и основной источник трагических событий XX века.

Постепенно ядром дискурса культуры становится русская литература; здесь можно говорить о возрастающей зависимости английских авторов от моделей, которые порождает сама русская культура. На этом уровне подчас происходит отказ от традиционного национального дистанцирования, которое сменяется присвоением русской литературы, которая в этом случае утрачивает характеристику «чужой». Важным результатом влияния русской литературной традиции на английскую становится прямое подражание русской литературе, которое особенно ярко проявляется на образном уровне (А. Мердок, Э.Берджесс, М. Брэдбери). Нон-дифференциация своего и чужого, возможная только в плоскости культуры, очевидна в стилизации Дж. Барнса «Вспышка» (The Revival, 1996). Описывая эпизод из жизни И. Тургенева, Барнс полностью отказывается от национальных оппозиций, сохраняя лишь культурную оппозицию «прошлое-настоящее».

Для писателей-англичан русская литература оказывается существеннее и значительнее самой России, многократно отвергаемой за несовпадение с идеалом не только русской интеллигенцией, но и следующей за ней в этом смысле английской интеллектуальной элитой. Именно русская литература, в конечном счете, оказывается одним из главных источников английского мифа России второй половины XX века.

В Заключении сформулированы основные выводы. Национальный миф является специфической литературной формой культурной репрезентации национальной проблематики, отличающейся от таких форм, как национальная ментальность, национальная идентичность, и представляет собой целостное сверхтекстовое образование, национальный нарратив, который, взаимодействуя с другими типами нарративов и репрезентирует воображаемое национальное, имеющее собственную историю, систему символов, концептов, образов и сюжетов. Национальный миф прошел в своем развитии целый ряд сложных этапов, в результате чего происходит его становление, оформление его элементов, формирование национального мифа и функционирование в литературе второй половины XX века, ставшее основным предметом нашего внимания.

Зарождение национального мифа происходит в рамках исторического процесса становления национальных государств, культурной основой которого становится создание имперского мифа, транслируемого и отчасти создаваемого в художественной литературе. Династический миф создает миф о происхождении, который одновременно и встраивает национальную историю в историю великих мировых империй и преодолевает значимость общеевропейской аристократической общности, создавая основу для культурного самоопределения нации. Параллельно утопический нарратив оформляет альтернативную версию национального нарратива, в результате чего создается представление о «золотом веке» нации («Старая, добрая Англия», позже «Зеленая Англия») и национальной катастрофе (начало развития промышленности или буржуазная революция). Здесь же постепенно создается представление о «британскости», которая в данном случае воспринимается как концепция совместного существования англичан и «внутренних» национальных «других» при доминировании первых на основе идеи единства национального государства.

Художественная литература периода XIX века создает основные компоненты национального мифа, совокупность которых в литературоведении второй половины XX века будет определена как «английскость» или может быть обозначена как викторианский миф, в который входят представление о национальном образе жизни (английский дом, чаепитие, рождество), система репрезентирующих образов (английский джентльмен, чудак, настоящая леди), национальная концептосфера (целый ряд репрезентирующих образов, таких как «джентльмен», «дом» позже функционируют как концепты); завершение процесса национализации пространства. В этот же период выделяется круг референтных наций (нации-«соперники»), относительно которых выстраивается концепция коллективной национальной самоидентификации. В рамках колониального дискурса начинается процесс утверждения мессианской роли нации, начинающей процесс широкого национального самоопределения относительно остального мира, которое станет определяющей тенденцией литературы XX века. Формирование колониального дискурса ознаменовано постепенным расхождением стереотипной позиции относительно образа «дикаря» и началом создания индивидуальной концепции национального существования в творчестве английских авторов, ставшего определяющей тенденцией в литературе XX столетия.

В литературе первой половины XX века начинается осмысление изменяющейся роли Великобритании относительно остального мира, реализуется сложный процесс осознания утраты политического доминирования и начинается процесс построения концепции английской культуры в качестве общеевропейской культурно-исторической модели, продолжающийся в течение всего столетия.

В литературе XX века происходит мифологизация национального образа жизни, образной системы и национального пространства на основе интеграции дохристианских и христианских мифологических моделей (Д. Лоуренс,

Р.Киплинг), что создает основу для моделирования вневременной универсальной структуры национального мифа. В произведениях Дж. Толкина реализуется данная задача и создается на основе синтеза предшествующей традиции универсализированный мифологизированный образ «Зеленой Англии» - Хоббитании. Сюжетно трилогия Толкина играет роль мифологической основы новой национальной концепции: здесь сконструировано мифологизированное прошлое, одновременно конституирующее культурообразующую роль как кельтской, так и германской составляющих британской культуры, создается миф о национальной катастрофе и эсхатологический миф, представляющий параллель событиям Второй мировой войны и концепции Третьей мировой войны. Здесь же сформулирована новая культурно-идеологическая миссия Англии как носительницы ценностей Северо-Запада в противовес агрессии и непросвещенности Юго-Востока. В трилогии Толкина прорабатывается новая концепция национального героя с учетом мессианской роли нации, которая теперь делегируется ее отдельному представителю, выполняющему миссию спасителя мира. Данная концепция оказывается настолько продуктивной, что реализуется в большинстве произведений, определяющих новую систему взаимоотношения Англии с миром (Э. Берджесс, Дж. Роулинг). Все это позволяет определять трилогию Толкина и созданные в рамках этой традиции произведения как литературный национальный миф, функционирующий в дальнейшем в рамках заданной концепции (или как ее уточнение) в различных типах нарратива.

В литературе второй половины XX века функционирование национального мифа происходит в двух основных направлениях. Во-первых, в направлении дальнейшего национального самопознания, значение которого обусловлено идеей моделирующей роли английской культуры в мировой, что проявляется в дальнейшей концептуализации компонентов национального мифа; во-вторых, в широком переосмыслении мировой миссии страны через миссию национального героя, реализующего культуртрегерскую функцию, проявляющуюся в описании «других» национальных миров и создании национального мифа «другого», основанного на уже существующих в собственной культуре моделях, осознаваемых как универсальные (часто такой герой является интеллектуальным «двойником» автора).

Первая тенденция реализуется в английской литературе второй половины XX века на основе отрефлексированного представления об английскости и представляет собой разнообразие индивидуальных литературных вариантов дальнейшей проработки существующих элементов национального мифа -национального пространства (Лондон в творчестве П.Акройда), национальной истории и образа жизни (П. Акройд, Г.Свифт), национальной символики (Дж. Варне) и пр. В этих произведениях, по меткому выражению Р. Ингельбейна, «воображаемые сообщества» последовательно превращаются в «воображаемые одиночества», так как их авторы не только настаивают на своем праве создания индивидуального образа национального существования, но и утверждают то же

право за своими героями, т. е. декларация многообразия национальных мифов становится доминирующей тенденцией литературы второй половины XX века.

Вторая тенденция - растущая значимость образа национального «другого» в национальной картине мира и определение роли другого в национальном мифе. Эта тенденция реализуется через переосмысление отношений с референтными нациями и определение концепции общекультурного единства европейских народов и народов, наследующих европейскую культуру. Вследствие этого после Второй мировой войны в английской литературе оформляется концепция Германии как национального «другого Я» и США как культуры-«наследника», в рамках последней продолжается проработка эсхатологической мифологической модели. В целом, относительно партнера по западному миру, осмысливаемого как «другое Я», его мифологизации в качестве национального другого не происходит.

Трансформация колониального дискурса в постколониальный период происходит на основе акцентирования культурной миссии колонизатора на фоне его утрачивающегося политического влияния. Литературное исследование различных форм гибридизации не приводит к значимому изменению аксиологической системы английской литературы, во всяком случае, в произведениях авторов-англичан. Способом преодоления колонизаторской концепции и порожденной ею системы стереотипов в художественной литературе становится репрезентация процесса осознанной национальной самоидентификации героя, результатом которой является появление индивидуальной модели коллективной идентичности.

Показателем того, что национальный миф в английской литературе второй половины XX века в наибольшей степени связан с процессом самоидентификации относительно «мира» в целом, является то, что процесс создания национального мифа становится возможным относительно не только «своей», но и «чужой» нации. Во второй половине XX века происходит глубокое осмысление «русской» темы в английской литературе, которое было бы невозможно, если бы не решало определенных задач в рамках самой английской культуры. Эти задачи очень точно сформулированы К. Хьюитт в ее работе «О русской художественной литературе XIX века и современных британских читателях»: «Реорганизация мира наших понятий — вот что как раз и призвана делать хорошая литература»1. В течение всего XX века английская культура, выходя за рамки собственного национального мира, освоенного литературой еще в викторианскую эпоху, осмысливает феномен «другого», расширяя тем самым границы национальной культуры, осваивая новые типы менталыгости, определяя место Англии в мировой культуре. Общеизвестно, что значение английской литературы определяется во многом ее способностью описать новые жизненные реалии, а глубокое понимание иной национальной

1 Хьюитт К. О русской художественной литературе XIX века и современных британских читателях // Балтика. Международный журнал русских литераторов. 1/2005. № 2 // URL: http://www.baltwillinfo.com/baltika/105 /b25.htm (дата обращения 25.04.2010).

ментальности - одно из проявлений английской любознательности и чувства справедливости, которые и создают почву для изучения и принятия «другого». Содержанием всей литературы о России становится диалог английского автора (иногда его позиция транслируется персонажу) и российской действительности, ментальности, образа жизни, истории. Если в начале рассматриваемого периода в произведениях с доминированием цивилизаторского и политического дискурсов преобладает акцентирование различий, то в литературе путешествия эта дистанция осмысливается как преодолимая в некоторых аспектах, а в рамках дискурса культуры становится возможным обозначение культурной общности, преодолевающей данную дистанцию.

Миф России в английской литературе конструируется через процессы демифологизации и ремифологизации, которые постоянно протекают в культуре и литературе, при этом некоторые компоненты мифа сохраняют определенную статичность (например, природные особенности России), но форма их воплощения, цель изображения полностью меняется. Так, в постмодернистском тексте (А. Картер. М. Брэдбери) образ России может стать главным и в то же время функциональным, например, играть роль абстрактного «другого», одновременно он может продолжать поддерживать политические и цивилизаторские установки в массовой литературе. Очевидно, что динамика развития мифа России создает основу для формирования собственной «воображаемой» России, в конечном счете, для каждого английского автора.

В целом, национальный миф в рассматриваемый период функционирует как динамичная система благодаря постоянному надстраиванию и наслоению новых смыслов и реорганизации основных компонентов, трансформации исторической, пространственной модели, переосмыслению образной системы, сложному сочетанию процессов демифологизации и ремифологизации.

Перспективы исследования. Проведенное исследование показало, что в национальный миф часто встроена определенная система тендерных взаимоотношений и национальный стереотип часто соединен с тендерным, при этом не очевидно, что разрушение тендерного стереотипа (в романах Д. дю Морье, С. Таунсенд, А. Картер) также влечет за собой разрушение или даже пересоздание национального, вследствие этого тендерный аспект не выделен нами как отдельная проблема; выявление механизма взаимодействия национального мифа и тендерного моделирования в художественной литературе является значимой перспективой исследования. Другой сложной проблемой становится функционирование компонентов национального мифа в творчестве писателей-неангличан. Предметом специального исследования в аспекте национального мифа может быть исторический нарратив английской литературы, утопический нарратив, а также определенные пласты массовой литературы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: Монографии:

1. Хабибуллина Л.Ф. Национальный миф в русской и английской литературе / Т.Н. Бреева, Л.Ф. Хабибуллина. - Казань: Изд-во ТГГПУ, 2009. -612 с. (16 из 38,25 п.л.).

2. Хабибуллина Л.Ф. Миф России в современной английской литературе/ Л.Ф. Хабибуллина. - Казань: Изд. «Казанский ун-т», 2010. - 206 с. (И, 97 пл.).

Публикации в изданиях, рецензируемых ВАК:

3. Хабибуллина Л.Ф. Английская литература XX века о России (на материале романов Э. Берджесса 60-х годов) / Л.Ф. Хабибуллина // Русская словесность. - Москва: Изд. «Школа-пресс», 2006. № 3. - С. 48-57 (0,8 п.л.).

4. Хабибуллина Л.Ф. КонцепТ «Россия» в английском политическом романе середины XX века / Л.Ф. Хабибуллина // Ученые записки Казанского государственного университета. Серия «Гуманитарные науки». - Казань: Изд. «Казанский ун-т», 2008. - Книга 6. - Т. 150 - С.116-123 (0,8 п.л.).

5. Хабибуллина Л.Ф. Национальный миф в исторических реконструкциях В. Аксенова и М. Брэдбери/ Л.Ф. Хабибуллина, Т.Н. Бреева // Гуманитарные исследования. - Астрахань: Изд. дом «Астраханский университет», 2009. № 3. - С. 124-129 (0,5 из 0,9 п.л.).

6. Хабибуллина Л.Ф. Женский национальный тип в английской литературе XIX века / Л.Ф. Хабибуллина // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. - Челябинск: Изд-во ЧелГУ,

2009. № 11. - С. 292-299 (0,7 п.л.).

7. Хабибуллина Л.Ф. «Немецкая» тема в литературе Великобритании после второй мировой войны / Л.Ф. Хабибуллина // Ученые записки Казанского государственного университета. Серия «Гуманитарные науки». Казань: Изд. «Казанский ун-т», 2010. - Книга 2. - Том 152. - С. 137-142 (0,7 п.л.).

8. Хабибуллина Л.Ф. Национальный миф в современной английской литературе/ Л.Ф. Хабибуллина // Вестник Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета - Казань: Изд. «Казанский ун-т»,

2010.-Вып. 2 (20). -С. 183-187 (0,9п.л.).

9. Хабибуллина Л.Ф. Имперский миф в английской литературе эпохи Возрождения / Л.Ф. Хабибуллина //Гуманитарные исследования. - Астрахань: Изд. дом «Астраханский университет», 2010. - №1 (33). - С. 120-124 (0,7 п.л.).

10. Хабибуллина Л.Ф. Постколониальная проблематика в английской литературе середины XX века / Л.Ф. Хабибуллина // Вестник Татарского Государственного гуманитарно-педагогического университета. - Казань: Изд. «Казанский ун-т», 2010. № 1 (19). - С. 106-111 (0,9 п.л.).

11. Хабибуллина Л. Ф. Цивилизаторский дискурс мифа России в английской литературе 2-й половины XX в. / Л. Ф. Хабибуллина // Известия Уральского государственного университета. - Екатеринбург: Изд. УрГУ, 2010. № 3(79). - С. 143-150 (0,9 п.л.).

Научные статьи и материалы, опубликованные в других изданиях:

12. Хабибуллина Л.Ф. Жанровое своеобразие романа Э. Берджесса «Заводной апельсин» / Л.Ф. Хабибуллина // Традиции и взаимодействия в зарубежных литературах: межвузовский сборник научных трудов - Пермь: Изд. Пермского ун-та, 1994. - С.98-107 (0,5 п.л.).

13. Хабибуллина Л.Ф. Современное мифотворчество в романах Э. Берджесса «Конец всемирных новостей» и Г. Свифта «Топь» / Л.Ф. Хабибуллина // Proceedings of the IV- th international LATEUM conference - M., 1997-C. 118-119(0,2 пл.).

14. Хабибуллина Л.Ф. Текст трагедии У. Шекспира «Гамлет» как источник сведений о религиозных взглядах автора/ Л.Ф. Хабибуллина // Ученые записки Казанского университета. Т. 135. Языковая семантика и образ мира. 200-летию Казанского университета посвящается /составитель и отв. ред. Э.А. Балалыкина, Л.М. Костычева. - Казань: Изд.«Унипресс», 1998. - С. 236243 (0,5 п.л.).

15. Хабибуллина Л.Ф. Тема взаимоотношений Востока и Запада в творчестве Э. Берджесса / Л.Ф. Хабибуллина // Язык. Культура. Деятельность: Восток-Запад: доклады 2-й Международной научной конференции. - Вып. 2. -Набережные Челны: Издательство Института управления, 1999. - С. 56-62 (0,5 П.Л.).

16. Хабибуллина Л.Ф. Постмодернизм и творчество Энтони Берджесса / Л.Ф. Хабибуллина // Идейно-художественное многообразие зарубежных литератур нового и новейшего времени: межвузовский сборник научных трудов. Ч. 3. - М.: Изд. МГУ, 1999. - С. 40-52 (0,9 п.л.).

17. Хабибуллина Л.Ф. Интерпретации библейских мифов в современной английской литературе / Л.Ф. Хабибуллина // Традиции и взаимодействия в зарубежных литературах: межвуз. сборник науч. трудов. -Пермь: Изд. Пермского университета, 1999. - С. 232-239 (0,6 п.л.).

18. Хабибуллина Л.Ф. Образ Америки в романе Э.Берджесса «Конец всемирных новостей» / Л.Ф. Хабибуллина // Американские исследования: ежегодник 2002. - Минск: Изд. БГУ, 2003. - С. 135-142. (0,5 п.л.)

19. Хабибуллина Л.Ф. Американский миф в романе Э. Берджесса «Конец всемирных новостей» / Л.Ф. Хабибуллина // Популярная литература: опыт культурного мифотворчества в Америке и в России: материалы V Фулбрайтовской гуманитарной летней школы/ под ред. Т.Д. Бенедиктовой. -М.: Изд-во МГУ, 2003. - С. 145-151 (0,5 п.л.).

20. Хабибуллина Л.Ф. Anthony Burgess and the legacy of George Orwell // The Atlantic Critical Review - January-march, 2003 - Vol. 2, № 1. - P. 114-126 (1

П.Л.).

21. Хабибуллина Л.Ф. Формирование концептов России, Америки и Англии в романе Э. Берджесса «Клюква для медведей» / Л.Ф. Хабибуллина // Литература: миф и реальность. - Казань: Изд. «Казанский ун-т», 2004. - С. 141-145 (0,5 п.л.).

22. Хабибуллина Л.Ф. Функции образов апостолов в романе Э.Берджесса «Человек из Назарета»//Библия и национальная культура: межвуз. сборник научных статей и сообщений. - Пермь: Изд. Пермского ун-та, 2004. -С. 126-129 (0,5 пл.).

23. Хабибуллина Л.Ф. Концепт «Америка» в романе Энтони Берджесса «Клюква для медведей» в сравнении с концептами других стран / Л.Ф. Хабибуллина //Американские исследования: ежегодник, 2003 / под. ред. Ю.В. Стулова. -Минск: Изд. «Пропилеи», 2004. -С.133-140 (0,5 пл.).

24. Хабибуллина Л.Ф. «Английский» литературный контекст романа Дж. Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» / Л.Ф. Хабибуллина // Американские исследования: ежегодник, 2004-2005/ под ред. Ю. Стулова. -Минск: Изд. «Пропилеи», 2006. - С. 264-271(0,5 пл.).

25. Хабибуллина Л.Ф. Интерпретация российской истории в романе Э. Берджесса «1985» / Л.Ф. Хабибуллина // Синтез документального и художественного в литературе и искусстве: сборник статей и материалов междунар. науч. конф. - Казань: Изд. «Казанский ун-т», 2007. - С. 299-304 (0,6 пл.).

26. Хабибуллина Л.Ф. Роман Дж. Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» в диалоге с английской литературной традицией / Л.Ф. Хабибуллина // Национальные образы мира в языке и литературе: сборник науч. трудов факультета русской филологии ТГГПУ. - Казань: Изд. ТГТПУ, 2006. - С. 19-25 (0,4 пл.).

27. Хабибуллина Л.Ф. Проблема семьи в романе Сью Таунсенд «Дневник Адриана Моула» / Л.Ф. Хабибуллина // Русская литература: национальное развитие и региональные особенности: материалы международной научной конференции 2-4 октября 2004. - Екатеринбург: Изд. УрГУ, 2006. - С. 412-417 (0,4 пл.).

28. Хабибуллина Л.Ф. Литературно-критическая деятельность Энтони Берджесса 60-х годов в свете его мироощущения / Л.Ф. Хабибуллина // II Междунар. Бодуэновские чтения: Казанская лингвистическая школа: традиции и современность (Казань, 11-13 декабря 2003 г.): Труды и материалы: в 2 т. / под общ. ред. К.Р.Галиуллина, Г.А.Николаева.- Казань: Изд-во «Казан, ун-т», 2003,- Т. 2. - С.189-192 (0,3 пл.).

29. Хабибуллина Л.Ф. Особенности перевода романа Э. Берджесса «Заводной апельсин» на русский язык / Л.Ф. Хабибуллина // Русская литература в межнациональных связях и взаимодействиях: коллективная монография / ред. Р.И. Галеева. В.Б. Шамина. - Казань: РИЦ «Школа», 2006. -С. 148-157 (0,6 из 13 пл.).

30. Хабибуллина Л.Ф. Тема английского образования в английской и русской литературе / Л.Ф. Хабибуллина, М. Бережная // Вестник ТГГПУ -Казань: Изд. «Казанский ун-т», 2007. № 4 (11). - С. 10-14 (0,4 из 0,5 пл.).

31. Хабибуллина Л.Ф. Формы исторического повествования в творчестве Э. Берджесса 1980-х г. г. / Л.Ф. Хабибуллина // Русская литература: национальное развитие и региональные особенности: материалы межд. науч.

конф. в 2-х т. - Екатеринбург: Изд. УрГУ, Изд. дом «Союз писателей», 2007. -Т. 2. - С. 362-367 (0,5 п.л.).

32. Хабибуллина Л.Ф. Образ России в романе М. Брэдбери «В Эрмитаж!» / Л.Ф. Хабибуллина // Россия в культурном сознании Запада: Сборник статей и материалов. XX Пуришевские чтения / отв. ред. М.И. Никола. -М.: Изд. МПГУ, 2008. -С. 155-157 (0,3п.л.).

33. Хабибуллина Л.Ф. Образ Другого в русской и английской литературе XIX века / Л.Ф. Хабибуллина, Т.Н. Бреева // Материалы XXXI зональной конференции литературоведов Поволжья. - Елабуга: Изд. ЕГПУ, 2008. - Ч. 3. - С. 24-36 (0,4 из 0,8 п.л.).

34. Хабибуллина Л.Ф. Тема России в комедии М. Фрейна «Балморал» / Л.Ф. Хабибуллина // Современная российская драма: материалы междунар. конф. - Казань: РИЦ «Школа», 2008. - С. 228-234 (0,5 п.л.).

35. Хабибуллина Л.Ф. Реконструкция истории в романах В. Аксенова «Вольтерьянцы и вольтерьянки» и М. Брэдбери «В Эрмитаж!» / Л.Ф. Хабибуллина, Т.Н. Бреева // Синтез документального и художественного в литературе и искусстве: сборник статей и материалов второй международной науч. конф. (5-9 мая 2008). - Казань: РИЦ «Школа», 2009. - С. 56-64 (0,45 из 0,9 п.л.).

36. Хабибуллина Л.Ф. Образ России в романе Д. Френсиса «Предварительный заезд» (1978) / Л.Ф. Хабибуллина // Вестник ТГГПУ. -Казань: Изд. «Казанский ун-т», 2009. № 1 (16).- С. 98-102 (0,8 п.л.).

Подписано в печать 23.11.2010. Формат 60x84 шб-Тираж 15Q экз. Гарнитура «Тайме». Бумага ксероксная. Усл. печ. л. 2,5. Заказ № 12/125. Печать ризографическая.

Отпечатано с готового оригинал-макета в издательстве «ИГМА-пресс» ИП Малиновой И.Г. ОГРН 308169031500136 Казань, ул. Московская, д.31, офис 215. Тел. 526-03-69.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Хабибуллина, Лилия Фуатовна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. НАЦИОНАЛЬНЫЙ МИФ И ЕГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ В ЛИТЕРАТУРЕ XX ВЕКА.

1.1. Оформление национального мифа в английской литературе.

1.2 Национальный миф и концепция «английскости».

1.3.Мессианская модель как концептуальное ядро новой версии национального мифа.

Глава 2. НАЦИОНАЛЬНЫЙ МИФ И РЕФЕРЕНТНАЯ ФУНКЦИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО «ДРУГОГО» В ЛИТЕРАТУРЕ XX ВЕКА.

2.1. Трансформация образа европейского «другого» в литературе второй половины XX века: образ Германии.

2.2. Трансформация образа нации-«соперника» в английской литературе второй половины XX века: образ Америки.

2.3. Постколониальный дискурс в английской литературе.

Глава 3. МИФ РОССИИ В АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА.

3.1. Цивилизаторский дискурс как репрезентация национального стереотипа.

3.2. Политическая мифология в структуре мифа России.

3.3. Образ России в литературе путешествия.

3.4. Концептуализация мифа России в тексте культуры.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Хабибуллина, Лилия Фуатовна

Актуальность исследования. Проблемы национального являются на сегодняшний день одними из наиболее обсуждаемых в современной гуманитарной науке; постоянно создаются новые концепции, которые порождают дискуссии. Современные исследования этих вопросов связаны с самыми различными сферами гуманитарного знания: политико-историческими (В. Тишков, Г. Вайнштейн, Дж. Хоскинг), культурологическими (А.Эткинд, М. Тимофеев, О.Рябов, Т.Рябова, К.Шаров), лингвистическими (А.Вежбицкая, Н.Петровых, В. Карасик). В России наиболее активными в разработке национальных проблем являются междисциплинарные центры в Воронеже (В.Струков, М.Попова), Иваново (О.Рябов, М.Тимофеев, Т. Рябова), Нижнем Новгороде (З.И. Кирнозе, В.Зусман, М. Цветкова), Волгограде (В.И. Карасик). Каждая из гуманитарных наук вырабатывает собственную методологию и терминологию, которые зачастую применяются и в литературоведческих исследованиях с некоторой адаптацией1. Не оспаривая релевантности применяемых терминов, мы считаем, что назрела необходимость выработки собственного языка описания репрезентации национального в литературоведческих исследованиях.

Преобладание культурологического и лингвокультурологического подходов в исследованиях национального создает впечатление вторичности роли художественной литературы в создании представлений о национальном. В этой связи важно определить значение литературы в становлении текста нации. На наш взгляд, художественная литература является специфической сферой формирования, оформления, репрезентации и функционирования представлений о национальном в культуре.

1 Например, Попова М.К. Национальная идентичность и ее отражение в художественном сознании. Воронеж: Ворон, гос ун-т, 2004.

Степень научной разработанности. Исследования проблем национального имеют двухвековую историю, начало которой следует отнести к концу XVIII века. Уже в работах И.Гердера, Ф. Шеллинга формируются первые представления о природе национального, которые впоследствии были определены как примордиальный (от англ. primordial -изначальный), или органистический, подход к проблемам национального: «согласно их представлениям, нация и национальная идентичность суть феномены, данные народу «от природы» и не зависящие от наличия национального государства. В Германии еще на рубеже XVIII-XIX веков возникает понимание национального начала, как присущего людям искони — в этом случае речь идет о примордиальной, почвеннической национальной идентичности, возникающей на основе этнико-культурных признаков. Главенствующая роль в структуре национальной идентичности, таким образом, при этом отводится этнико-культурной составляющей»1. В рамках данного подхода вырабатываются понятия национальный характер, национальный дух, душа нации. Данный подход наиболее характерен для науки XIX - начала XX века, однако сохраняет свою актуальность для ряда исследователей и по сей день2.

Следующая концепция национального, названная модернистской, оформляется в середине XX века, акцентирует политическую природу л национального , полагает, что нации и национализм формируются не ранее конца XVIII века (Э. Геллнер, Д. Бройи, Э. Хобсбаум): «Феномен возникновения наций и национализма трактуется как ответ на потребности капитализма, бюрократического государства, урбанизации и секуляризации. С точки зрения «модернистов» (термин в данном случае свидетельствует о

1 Попова М.К.Указ. соч. С. 18.

2 См. об этом подробно, например: Лукина А. В. Социокультурные технологии формирования национальной идентичности (историко-методологический аспект). Автореф. дисс. канд. культурологии. Екатеринбург, 2004.

3Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1992. самом широком понимании современности как капиталистической эпохи), нации - преходящие исторические образования, порождение эпохи национальных государств, и по мере изменения исторических условий, по мере трансформации национальных государств в космополитическое всеобщее государство, прообразом которого служит объединенная Европа, нации и национализм изживут себя»1.

В 1980-1890-е годы появляется постмодернистская (постнеклассическая, конструктивистская) концепция (Б.Андерсон, Х.Бхабха, Э. Сайд, в отечественной науке В. Тишков, А. Миллер) национального, которая в отличие от политикоцентризма предыдущей теории, выступает как культуроцентричная; нация рассматривается как «изобретенное», «воображаемое»2 образование, на первый план выдвигается не стремление создать целостную концепцию нации, а изучение различных форм маргинализации, гибридизации, характеризующих современную «постнациональную» эпоху. Национальные сообщества описываются как «осуществляемый процесс деятельности, состоящий в интерпретации различий, формировании границ, изобретении традиций, воображении сообществ, конструировании интересов и т.д.»3.

Данная теория развивается параллельно и с учетом постструктуралистских исследований, пафосом которых становится провозглашение «заката метанарраций», недоверие к «метаповествованиям» (Ж.-Ф. Лиотар) и утверждение плюрализма как основы культуры постмодерна. Кроме того, этот подход тесно связан с постколониальными теориями (Э. Сайд, X. Бхабха, Г. Спивак), исследующими способы

1 Кабанова КВ. Теории национальной идентичности/AJRL: www.vsu.ru/science/sch-sem/publication/inotex.html/(flaTa обращения 5.04.2010).

2 См.: Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М.: Канон-пресс-Ц, Кучково поле, 2001. 288 е.; Bhabha Н. The Location of Culture. L.: Routledge, 1994.

3 Тимофеев М.Ю. Нациосфера: Опыт анализа семиосферы наций. Иваново: Иван. гос. унт, 2005. С. 11. навязывания колонизируемым народам ценностей колонизаторской культуры. В связи с этим теоретиками нации и «национализмов» разоблачается установка на создание единого «текста нации», а исследовательский фокус смещается в область механизмов создания тех или иных нарративных конструкций, закрепляющих представления о нации в культуре. Нация рассматривается как проект, созданный посредством различных дискурсивных практик.

В этом смысле очень важной представляется формулировка названия исследования под редакцией Х.Бхабхи («Нация и наррация»1) и ее перефразирование в известном сборнике отечественных и зарубежных трудов, посвященных проблемам национального «Нация как наррация»2, подтверждающие обозначенный нами приоритет письменной репрезентации нации перед другими типами: «Становление и существование нации как "воображаемого сообщества" неотрывно от дискурсивных процессов — в частности, от наррации (рассказывания, повествования) — от истории или историй, вымышленных или претендующих на достоверность, которые тиражируются посредством общедоступного, массово воспроизводимого печатного слова, закрепляясь, таким образом, в общественном сознании. Мнения о том, что нация может быть определена как письменно зафиксированная наррация, придерживались Б. Андерсон и Э. Геллнер (последний в книге "Нации и национализм" описал рост грамотности, расхождение церковных языков с разговорными, десакрализацию высокой культуры и распространение ее "массовых" форм как процессы, непосредственно обусловившие становление национализма и наций)»3.

1 Nation and Narration, ed. H. Bhabha. London and New York: Routledge, 1990.

2 Нация как наррация. Опыт американской и русской культуры: Материалы IV Летней Фулбрайтовской Гуманитарной Школы в МГУ им. М.В. Ломоносова. М.: ООО «Аванти», 2002.

3 Соколовский С. Школа как эксперимент // Нация как наррация. С. 7.

Для изучения проблем национального гуманитарная наука вырабатывает терминологическую базу, представленную такими понятиями как «нация», «этнос», «национальная идентичность», «национальный образ жизни», «национальный характер» и др. Наиболее известным в связи с литературными текстами на сегодняшний момент остается понятие «национальная идентичность», определяемое исследователями как динамическое явление, «существующее в непрерывном процессе идентификаций>Л Оно включает в себя помимо национального самосознания уровень «национального бессознательного», наряду с коллективной национальной идентичностью рассматривает индивидуальную национальную идентификацию. Коллективная национальная идентичность, в свою очередь, складывается из авто - и гетеростереотипов, формирующих архетипическую модель «мы/они», которая «лежит в основе национально-этнических отношений и национальной идентичности»2. Проблеме национальной идентичности посвящен целый ряд значимых работ (М.Попова, И. Кабанова и др.), в которых данное понятие рассматривается применительно к художественной литературе. В трудах отечественных исследователей формируется понятие национальная картина мира, которая транслирует представления, сложившиеся в национальном менталитете3 или порождает их. На наш взгляд, рассмотрение художественной литературы посредством только этих категорий, разработанных преимущественно социальными науками, сводит ее роль к простой репрезентации тех или иных

1 Тимофеев М.Ю. Нациосфера. С. 89. Автор данного высказывания ввел понятие «нациосфера».

2 Рябов О.В. «Матушка-Русь»: Опыт тендерного анализа поисков национальной идентичности России в отечественной и западной историософии. М.: Ладомир, 2001. С. 35.

3 О понятии «национальный менталитет» и возможности его использования в литературе см.: Попова М.К Национальная ментальность, национальная картина мира, художественная литература// Языковое образование в России: прошлое, настоящее, будущее.: Материалы научно-практической конференции // URL: http://main.isuct.ru/files/konfhum2005/ langedurus2005.htm. национальных представлений. Данная функция, несомненно, ей присуща, но не является единственной.

Концепция национального мифа1, предлагаемая в работе, учитывает, что сочетание «национальный миф» встречалось и ранее в научной литературе, преимущественно в культурологической и лингвокультурологической, где оно использовалось последователями этносимволистской концепции Э. Смита, в частности, В.Шнирельманом2. Несмотря на то, что некоторые авторы говорят о наличии понятия «национальный миф»3 или претендуют на его разработку4, приходится констатировать, что в предшествующей отечественной науке, тем более в литературоведческой, развитой теории национального мифа не существует. В большинстве работ, где употребляется словосочетание «национальный миф» речь идет чаще всего о мифах о происхождении нации (В. Шнирельман), может присутствовать разделение на «мифологию» и «неомифологию» (М. Ибрагимов); указывается на отсутствие «целостного мифа» нации (Д.Гудков). Все это свидетельствует о влиятельности традиционного представления о мифе и необходимости построения

1 Разработана совместно с Т.Н. Бреевой, применяющей ее в исследованиях русской литературы, см. Бреева Т.Н., Хабибуллина Л.Ф. Национальный миф в русской и английской литературе. Казань, ТГГПУ, 2009. В своих работах Т.Н. Бреева рассматривает национальный миф в связи с жанром русского историософского романа, сосредоточиваясь на проблемах феномена рубежности. Исследуемые нами вопросы «английскости» (в случае русской литературы «русскости») и координации национального мифа в соответствии с трансформациями образа «другого» ею не затрагиваются.

2 Шнирельман В. А. Миф о прошлом и национализм // Популярная литература. Опыт культурного мифотворчества в Америке и России: Материалы V Фулбрайтовской гуманитарной летней школы. Москва 30 мая - 8 июня 2002 года. М.: Изд. Московского унта, 2003. С. 68-79; Шнирельман В. А. Национальные символы, этноисторические мифы и этнополитика //Теоретические проблемы исторических исследований. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999. Вып. 2, С. 118-147.

Гудков Д.Б. Лингвистический миф в национальной мифологии // Вестник ЦМО МГУ, 2009. № 1. Лингвокультурология. С. 80.

4 Ибрагимов М. И. О содержании и структуре понятий «национальная мифология» и «мировая мифология» //Литература: миф и реальность: сб. науч. ст. /под ред. Т.Н. Бреевой, Л.Ф. Хабибуллиной. Казань: Изд. Казанск ун-та, 2004. С. 128-130. концепции, учитывающей особенности динамики национального мифотворчества в культуре и новые подходы в гуманитарной науке. В частности, в нашей работе мы опираемся на теорию мифа, которая предложена Р. Бартом в «Мифологиях», рассматриваем миф как древний, так и новый, как «семиологическую систему, претендующую на то, чтобы превратиться в систему фактов»1; задачу мифа, в том числе национального, вслед за Бартом мы видим в том, чтобы «придать исторически обусловленным интенциям статус природных»2. Не отрицая существование л отличий архаичных мифов от современных , мы, в силу специфики предмета исследования, сосредоточим свое внимание на последних. В отличие от многих исследователей современного мифотворчества (последователей Ж.-Ф. Лиотара, Р. Барта и др.) особенно в сфере культурологии, мы не стремимся «разоблачить» миф, исследуя механизмы его воздействия на реципиента, а намереваемся описать его содержание и рассмотреть способы его существования и трансформацию в литературе второй половины XX века. Концепция Р. Барта позволяет сконцентрировать внимание на механизмах создания и вопросах функционирования национального мифа, что соответствует нашим задачам.

Основная сфера бытования национального мифа - это письменная культура, а в художественной литературе мифотворчество имеет наибольшие возможности для самоосуществления. В гуманитарной науке последних лет принято говорить о различных способах репрезентации национального. Как

1 Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / пер. с фр., сост., вст. ст. и общ ред. Г.К. Косикова. М.: Изд.гр. «Прогресс», «Универс», 1994. С. 101.

2 Там же. С. 111.

3 Исследователи современных мифологий указывают на преднамеренный характер в особенности политического мифотворчества нынешней эпохи в отличие от непреднамеренности, спонтанности архаичных мифов: «Двадцатый век породил "технику" мифологического мышления, не имеющую аналогов в истории. С этого момента мифы стали изобретаться и производиться в том же самом смысле и теми же самыми методами, как изобретаются и производятся пулеметы и боевые самолеты». (Кассирер Э. Техника политических мифов // Октябрь, 1993, № 7. С. 158). отмечает М. Тимофеев: «Тексты нации могут читаться и как нарративы, и как визио- или аудиотипы. Хотя эти способы естественным образом дополняют друг друга, иногда какой-нибудь из кодов становится доминирующим»1. В то же время, несмотря на то, что кино, массмедиа, Интернет становятся все более значимыми для формирования массового менталитета, даже простое количественное преобладание письменной текстовой культуры над новыми ее формами позволяет говорить о продолжающемся приоритете влияния письменного текстового нарратива над остальными типами «текста».

Если в политической сфере преднамеренность мифотворчества, в том числе и национального, очевидна, то в литературе сочетаются спонтанность и нарочитость, индивидуальное и всеобщее, созданное под влиянием традиции и современное, культурное и политическое, что делает литературу наиболее сложной, продуктивной и по-прежнему влиятельной сферой национального «воображаемого» (не случайно в большинстве исследований национализма авторы предпочитают ориентироваться главным образом на литературные источники (Б.Андерсон, Э.Саид)). В литературе даже использование существующих концепций национального или национальных стереотипов может быть вовлечено в процессы мифологизации. Наиболее характерно для литературы последнего столетия создание авторами собственных мифологизированных концепций нации, становящихся мощным средством воздействия на культурное, научное и даже политическое сознание, что хорошо видно в английской литературе на примере творчества Дж. Оруэлла, Дж. Фаулза, П. Акройда и др. Специфика литературной репрезентации национального проявляется и в разнообразии взаимодействий с другими формами культуры: она иной раз демонстрирует опережение политики и культуры на уровне отдельных идей (например, знаменитое противопоставление Р. Киплингом Востока и Запада в «Балладе о Востоке и Западе», ставшее впоследствии основой и для политических

1 Тимофеев Н. Нациосфера. С. 108-109. рассуждений на эту тему), иногда выдвигает мифологемы, не востребованные другими формами культурного и политического сознания, иногда создает концепции, готовые для введения в ментальное поле нации.

Национальный миф является подвижным, динамичным образованием, компоненты которого формируются постепенно в процессе становления национальной культуры и в зависимости от преобладающих точек зрения на природу национального в обществе. На начальном этапе, стадии формирования национального государства создаются первичные представления о природе национального в рамках имперского и связанного с ним династического мифов, вырабатывающих символику нации, создающих первые мифологизированные образы, которые на этом этапе не образуют целостной системы.

Постепенно в культуре и прежде всего литературе создается национальная концептосфера, характер которой определяется такими факторами, как влияние природных условий, исторических обстоятельств, и т.д. «Каждая национальная культура имеет свою собственную доминанту, а точнее набор культурных доминант, образующих национальное культурное пространство, национальную культурную сферу. Набор концептов и констант и характер их сцепления определяют ядро национальной концептосферы и задают национальному культурному миру собственный ритм, подобный "заданному ритму этнического поля", о котором писал Л. Н. Гумилев. <.> Пытаясь даже в самых общих чертах определить национальную концептосферу, приходится обращаться к разным, нередко противоречивым факторам, в том числе природному фактору национальной культуры. <.> Исторический фактор национальной культуры благодаря работам В. И. Вернадского, А. Л. Чижевского, Л. Н. Гумилева видится связанным не только с природным, но и с космическим фактором. <.> Родовое начало и религиозная сфера соединяются в концептах, продуцируемых историей. Версаль или Потсдам, венское кафе или парижские бульвары — не только имена или подмостки сцены, на которой разыгрывались акты национальной истории. Это исторические концепты, переходящие в национальные константы»1. Национальная концептосфера, создаваемая в культуре и литературе, встраиваясь в систему национального мифа, может переакцентироваться или переосмысливаться в зависимости от текущей национальной концепции, но состав уже сформированных концептов остается относительно стабильным (английский дом и пр.).

Национальная символика и национальная концептосфера не исчерпывают национального мифа, становление которого завершается созданием национального образа мира, включающего представление о национальном хронотопе, национальном образе жизни, национальном характере, что, в конечном итоге, позволяет конструировать целостную модель, ориентированную на реконструкцию вневременных национальных смыслов. В русском литературоведении первенство в теоретическом осмыслении национального образа мира принадлежит Г.Д. Гачеву2. Представление о национальном образе мира связано с понятием «художественный образ мира», т. е. данная категория в большой степени учитывает особую природу художественной литературы. Однако исследование национального образа мира не располагает к рассмотрению внутренней динамики национальных представлений в культуре и более уместно в синхроническом изучении «другого» в определенный момент его развития.

1 Межкультурная коммуникация / Кирнозе З.И., Цветкова М.В. и др./АЖЬ: www.glImer.info/bibliotekbuks/linguist/m.komm/03.php (дата обращения 25.05.2010).

2 См.: Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Общие вопросы. Русский. Болгарский. Киргизский. Грузинский. Армянский. М.: Советский писатель, 1988.; Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Космо-Психо-Логос. М.: Академ, проект, 2007.; Он же. Национальные образы мира. Америка в сравнении с Россией и Славянством. М.: Раритет, 1997.; Он же. Национальные образы мира. Евразия: Космос кочевника, земледельца и горца. М.: Институт ДИ-ДИК, 1999.; Он же. Русский Эрос (Роман мысли с жизнью). М.: Интерпринт, 1994.

Отличие понятия «национальный миф» от национального образа мира состоит в том, что национальный миф обязательно предполагает наличие исторического измерения. Конструирование национального мифа невозможно без мифа национальной истории, который содержит представление о национальной этиологии, повествование о национальной истории, обозначение одной или ряда национальных катастроф и прогноз национальной эсхатологии. Историческое измерение национального мифа позволяет рассмотреть национальную литературу как нарратив, повествующий о национальной истории посредством событий, персонажей, символов, но при этом миф национальной истории существует именно & своем «воображаемом» измерении, нелинейно соотносясь с реальными историческими событиями.

Признаками сформированного национального мифа становятся более или менее оформленный образ национального «мы»1 в сложном соотношении с национальным «другим», представленный системой репрезентативных персонажей (в английской литературе, например, это джентльмен, настоящая леди и др.), понятие о национальном образе жизни, национальных традициях (не обязательно уходящих в далекое прошлое, как, например, английское чаепитие). Данная система образов, символов, концептов, как и большая часть представлений о национальном хронотопе, становится результатом национализации существующих природных, социальных и культурных факторов2, которая зачастую происходит именно в

1 Рябов О.В. «Матушка-Русь». С. 35.

2 «Процесс конструирования, "воображения наций" — это процесс национализации знаков, процесс присвоения ментальным и, что особенно важно, материальным объектам национальных значений и дальнейшее их использование (или их функционирование) в качестве знаков и символов наций. С нашей точки зрения конвенциональный и воображаемый характер выделения в социальном пространстве наций позволяет говорить об означивании (¡национализации) социума, формировании в социальном пространстве национального дискурса» (Тимофеев М.Ю. Нациосфера: С. 36-37). М.Ю. Тимофеев отмечает, что термин «национализация» он заимствует из работ Орвара Лефгрена, Джорджа Мосса, Эрика Кауфмана и Оливера Циммера. художественной литературе, в результате чего складывается, оформляется, а затем и переозначивается национальный миф.

Национальный миф в литературе существует прежде всего в форме национального нарратива1. Национальный нарратив является, как и любой тип нарратива, результатом неких культурных конвенций2; это определенным образом рассказанное в художественной литературе «повествование о нации», складывающееся в текстах, принадлежащих различным жанровым традициям, под влиянием самых разных обстоятельств, и образует, в конечном счете, национальный миф. Мифотворческая природа нарратива описана у Р. Барта: «железные законы связи фактов в нарративе внесут связь туда, где ее не было, у нарратива есть свой смысл, не зависимый от его содержания, смысл, заданный конвенциями языка»3. Нарративная природа мифа не вызывает сомнений у исследователей: «Виды нарратива удивительно разнообразны и многоцветны: фольклорные истории, эволюционные объяснения, басни, мифы, сказки, оправдания действий, мемориальные речи, объявления, извинения и т.д. Бесчисленны жанры и формы нарративных текстов»4. Таким образом, возможность существования мифа, в том числе национального в форме некоего нарратива вполне очевидна. Национальный нарратив складывается постепенно, это означает, что национальный миф на стадии формирования

1 Отличие терминов «наррация» и «нарратив» состоит в том, что наррация обычно определяется как процесс повествования и охватывает собой все «истории о нации» в самых различных сферах культуры, нарратив же рассматривается нами как определенный тип повествования, реализованный главным образом в художественных текстах.

2 Как указывают известные исследователи природы нарратива? «нарративные конвенции являются имманентными рассказыванию историй», они же пишут о нарративе как неком сообщении: «Сообщение оказывается представленным в форме истории, рассказанной в соответствии с определенными соглашениями» {Брокмейер К, Харре Р. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы // Вопросы философии. 2000. №3. С. 31,44).

3 Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов» // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М., Изд-во Моск. унта, 1987. С. 387.

4 Брокмейер Й., Харре Р. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы. С. 31. может быть представлен своими компонентами в рамках и других типов нарратива, в частности, исторического или утопического, постепенно «втягивая» в сферу национального те элементы, которые первоначально не осмысливались как таковые. Связь национального нарратива с историческим является наиболее тесной, если рассматривать национальный нарратив как «повествование о нации»1, то оно очевидно должно быть связано с «повествованием об истории». В дальнейшем, особенно в литературе второй половины XX века, национальный нарратив также может сложно сочетаться с другими типами нарратива, становясь полем авторской игры с национальным мифом или его компонентами.

Национальный миф, рассматриваемый в аспекте современных коммуникативных теорий, предстает открытым для влияний и пластичным образованием. Мифологизация национального рассматривается нами как динамический процесс, предполагающий постоянное переозначивание мифа, трансформацию дискурсов и наполнение концептов новой семантикой. Характер этой динамики совершенно точно определяет В. Земсков: «.в данной области, характер развития, если вообще о нем можно говорить, носит отнюдь не характер эволюции (хотя, присутствует и эволюционный момент), а характер "наращивания", наслоения все новых и новых характеристик, которые, не элиминируя старого, образуют дополнительные ряды. Старое никогда не исчезает, и всегда может возникнуть из глубин

1 Современные подходы к теории нарратива подробно излагаются во многих статьях и исследованиях. Наиболее губокий подход представлен в работе Е. Трубиной (Нарратология: основы, проблемы, перспективы: Материалы к специальному курсу / Сост. Е.Г. Трубина // URL: www.usu.ru/philosophy/socphil/rus/courses/narratology. html (дата обращения 24.06.2010)). Автор этой работы является и создателем специальной статьи для Современного философского словаря (М.: «Академический проект, 2004). В работе Е.Трубиной дается определение нарратива, которое и для нас может стать его рабочим определением: «Нарратив, повествование (мы будем употреблять эти термины как синонимы) — главная форма, посредством которой вымысел живет в культуре. С его помощью мы придаем опыту форму и смысл, упорядочиваем его посредством выделения начала, середины, конца и центральной темы. Человеческая способность рассказывать истории есть главный способ, каким людям удается упорядочить и осмыслить окружающий мир». истории в обстоятельствах, которые активизируют память реципиента о "другом", и в том, что касается его "положительных", и в том, что касается его "отрицательных" сторон»1. Национальный миф, таким образом, это подвижное образование, которое оформляется как некая целостная система к середине XX века , и наибольший интерес представляет в стадии своего функционирования в литературе второй половины XX века, когда он становится предметом специального осмысления и концептуализации в творчестве представителей национальной литературы.

Рассматривая национальный миф в отношении английской литературы, мы учитываем традицию, сложившуюся в англоязычном литературоведении. Национальные исследования применительно к английской культуре ведутся преимущественно в рамках понятия «английскость», одного из самых разрабатываемых в современном литературоведении Британии, положившего начало другим аналогичным понятиям, в том числе и «русскости». Важной тенденцией изучения «английскости». является стремление отделить ее от «британскости» и обозначить свободу первой от связи с различными видами национализма3, тем самым разграничивая сферы исследований английскости и изучения современных национализмов (Э. Хобсбаум, Э.Саид, Х.Бхабха), рассматривающих британский национализм как образцовый. В то же время само многообразие подходов к понятию

1 Земское В. Образ России «на переломе» времен (Теоретический аспект рецепция и репрезентация «другой» культуры)// Новые российские гуманитарные исследования. 2006. №1 //URL: http: //www.nrgumis.ru/articles/archives/fullart.php?aid=37 &binnrubrik plarticles=246 (дата обращения 25.04.2010).

См. об этом подробно: Бреева Т.Н., Хабибуллина JI. Ф. Национальный миф в русской и английской литературе.

3 Появление в современном литературоведении понятия «английскость» является результатом разрушения Британской империи, именно поэтому многие авторы пишут о том, что английскость чужда национализма (Kumar К. The Making of English National Identity. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. Featherstone S. Englishness: Twentieth Century Popular Culture and the Forming of English Identity. Edinburgh University Press, 2009. Aughey A. The Politics of Englishness. Manchester University Press, 2007). английскость» исключает однозначные и общепринятые толкования этого понятия, что отмечается и самими исследователями английскости (Р. Ингельбейн, В. Нюннинг и др.), и осложняет эту задачу.

Изучение английскости затрагивает социокультурную сферу; в рамках данного типа исследований, прежде всего рассматриваются особенности национального поведений и образа мыслей (А. Аи^еу, К. Хьюитт, П. Лэнгфорд, К. Фокс), соотношение английскости и «кельтскости» (Дж. Лиирсен, Дж. Чендлер). Широко представлены в английском литературоведении репрезентации английскости в различных сферах национального бытия и культуры, например, пейзаже (С. Дэниелз. У. Хоскинс, Д. Лоуенталь, Д. Мэтлесс), городской культуре (П. Ньюлэнд), массовой культуре (С. Физерстоун, М. Брасеуэлл). Особую сферу представляют собой постколониальные исследования английскости, включающие размышления о формировании собственной «версии» английскости в сознании жителей колоний (С. Джиканди, Я. Марш, К. Кумар). Языковая репрезентация английскости представляет собой совершенно отдельную сферу исследований, включающую изучение концептов, репрезентирующих национальный характер и образ мыслей (Д. Джозеф, А. Вежбицкая, А. Джиоева и др.). Таким образом, в английской гуманитарной науке спектр исследования национального, что в данном случае означает английского национального, также весьма широк. В связи с этим следует отметить, что если в отечественном литературоведении, как в американском и французском, широко представлен общетеоретический подход к проблеме, то в Великрбритании более приняты исследования не столько «национального» в целом, сколько собственно «английского».

Литературоведческий аспект английскости представлен самыми разнообразными работами, выдвигающими на первый план тех авторов литературных произведений, которые являются «образцовыми» ее представителями, либо представляют в своем творчестве собственные концепции английскости. Наиболее полно данная проблема рассматривается в работе: David Gervais Literary Englands: Versions of 'Englishness' in Modern I

Writing (1993). Выделяя репрезентативные с данной точки зрения имена, автор посвящает каждому из них отдельные главы: это Мэтью Арнольд, Джон Рескин, Томас Гарди, Эдвард Томас, Генри Ньюболт, Редьярд Киплинг, Эдуард Морган Форстер, Дэвид Герберт Лоуренс, Джордж Оруэлл, Ивлин Во, Филипп Ларкин, Джеффри Хилл. Рассматривая вместе литературную критику (Арнольд), поэзию (Томас, Ларкин) и прозу (Киплинг, Оруэлл, Гарди, Во), автор создает собственную версию художественных исследований английскости в литературе. Несколько позже другой исследователь Р. Эббэтсон (Ebbatson) в книге An Imaginary England: Nation, Landscape and Literature, 1840-1920 (2005) рассматривает (и пересматривает) с точки зрения английскости произведения братьев Теннисонов, Руперта Брука, Эдварда Томаса, Дэвида Лоуренса, завершая работу сопоставительным анализом двух издательских версий рассказа «Англия, моя Англия» в ракурсе эдвардианского фольклорного возрождения. Литературоведческие исследования, рассматривающие более современную литературу, выделяют в качестве репрезентативных в связи с английскостью фигуры Дж. Фаулза, П. Акройда, Г. Свифта (В. Нюннинг, Р. Ингельбейн). Современные литературоведческие исследования английскости задают определенную традицию, однако не предлагают никакой определенной концепции специфики функционирования национального в литературе, не задают четких параметров исследования, что приводит к определенной исследовательской субъективности как при отборе репрезентативных текстов, так и при выборе методологии.

Проблема английскости является важной составляющей национальной картины мира, создаваемой в британской литературе, но не исчерпывает той концепции национального «мы», которая получает свое художественное воплощение в произведениях писателей-англичан, вследствие чего мы считаем сведение литературоведческого исследования английской национальной картины мира только к проблеме английскости, как это часто происходит в национальном и европейском литературоведении, не вполне оправданным, в том числе потому, что оно игнорирует «британский» компонент английского национального самосознания, который, несомненно, оказывает влияние на национальный миф. «Погружение» в природу национальной ментальности, индивидуальной национальной идентичности, которое характерно для современной английской литературы, осознанно оперирующей концепцией английскости (Дж. Фаулз, Дж. Барнс, П. Акройд и др.), является только одной (возможно, самой значимой) из многочисленных форм мифологизации национального, которые имеют место в английской литературе. В то же время мифологизация национальной сферы не ограничивается национальным регионализмом, изучением национальной ментальности и прочими сферами внимания «английскости»; важным компонентом национального мифа остается представление о наднациональной миссии Британии, которая определяет концепцию, национального во многих произведениях английской литературы вплоть до настоящего времени, что делает особенно существенным процесс трансформации национального «мы» в соответствии с изменением образа национального «другого»1.

Исследование национального мифа применительно к английской литературе обладает определенной спецификой, которая обусловлена, во-первых, особым местом британской культуры в ряду других европейских культур. В современном литературоведении и культурологи мысль о том, что европоцентричный мир развивается по англосаксонской модели, становится общим местом. Действительно, большинство важнейших исторических

1 О значении «другого» в процессе конструирования национальной идентичности М. Фуко пишет в частности в работе: Фуко М. Археология знания; пер. с фр. Киев: Ника-Центр, 1996. преобразований происходило на территории Британии примерно на столетие ранее, чем на континенте, возможно, благодаря тому, что территориальная целостность Англии была обеспечена ее естественными географическими границами1. Ранее других происходит реализация таких важнейших, по мнению большинства исследователей (Э. Геллнер), условий формирования национальной идентичности как создание единого национального языка2, формирования образовательного канона3, системы печатных органов4 и т.д. Ранее, чем в других странах, в Англии встает вопрос о реформации церкви (рукописная библия Уиклифа на родном языке вышла в 1382 году, более чем за 100 лет до начала европейской реформации церкви) и происходит буржуазная революция. Еще важнее то, что стремление к рефлексии относительно собственной национальной природы, в Британии также формируется значительно раньше, чем где бы то ни было, о чем ярко свидетельствует и тюдоровская историография и творчество У. Шекспира, не случайно, объявленное Гердером в конце XVIII века, к моменту начала формирования официальных национализмов, новым образцом для

1 Территориальное единство Англии, включающей Шотландию и Уэльс, во многом обеспечивается наличием естественных географических границ. Островное положение страны способствовало развитию флота, что, в свою очередь, привело к имперскому могуществу Британии.

2 Становление английского литературного языка происходит в течение веков на основе различных диалектов и осложняется доминированием в течение многих веков французского языка, который становится в результате норманнского завоевания языком политики и придворной культуры и влиянием европейской традиции ученой литературы, языком которой был латинский. Только с XIV века в результате Столетней войны с Францией (1337-1453) создаются политические предпосылки для формирования единого национального языка, а в результате перевода Джоном Уиклифом Библии с латинского на английский язык (1382-1384) и культурные. Создателем английского литературного языка на основе лондонского диалекта считается Дж. Чосер, который в отличие от его трехъязычных современников утверждал единый английский язык литературы.

3 Первый университет в Англии был открыт в Оксфорде в 1133 году. С этого момента начинается история английских университетов.

4 Журналистика в Англии началась так же, как и в Германии, с рукописных ведомостей. К концу XVI столетия рукописные листки новостей, называвшиеся в Англии «News», были вытеснены печатными изданиями «Bailada of the News» («Баллады новостей»). К середине 60-х годов XVII столетия начинает выходить «Оксфордская газета» (Oxford Gazette»). Она появлялась 2 раза в неделю и по внешнему виду была уже настоящей газетой. Первая ежедневная газета «Daily Courant» вышла в Лондоне в 1702 году. подражания, а современными западными исследователями - центром западного литературного канона1. Том Нейрн в «Распаде Британии» еще четче обозначает причины уникальности британского опыта обретения, в том числе и представлений о собственных национальных особенностях: «Одна лишь [британская система] представляла "медленный рост" в общепринятом его понимании, в отличие от других, которые были продуктом сознательного изобретения, основанного на теории. Английский (а позднее британский) опыт в силу его первенства продолжал стоять особняком. Более поздние буржуазные общества, будучи вторыми и войдя в мир, где уже свершилась и широко распространила свое влияние английская революция, не могли повторить этот ранний этап развития» . Именно поэтому в своей работе, посвященной преимущественно литературе второй половины XX века, мы уделяем внимание и процессу формирования национального мифа, так как сам этот процесс является, на наш взгляд, моделью для формирования национального мифа вообще, подобно тому, как британская культурная модель становится эталонной для остального мира. В английской литературе национальный миф последовательно проходит важнейшие стадии своего оформления, все этапы национального самопознания и «самосознания» через осмысление собственной национальной природы, в том числе через соотнесение «мы» с «другим».

Во-вторых, особенность национального мифа в английской литературе обусловлена мессианским характером английского национального мышления, что предполагает осознание собственной миссии в отношении национального «другого». Следствием этого становится не только

1 Бпум X. Шекспир как центр канона. Глава из книги «Западный канон»: пер. с англ. Т. Казавчинской// Иностранная литература. 1998. № 12. С. 194-214.

2 Цит. по: Андерсон Б. Воображаемые сообщества. С 173.

3 Идея о мессианском характере английской нации принадлежит Дж. Хоскингу. См., например: Хоскинг Дж. Правители и жертвы// Россия в глобальной политике. 01.06.2006. URL: http://www.globalaffairs.ru/articles/5643.html (дата обращения 25.04.2010). постоянное самоопределение относительно национального «другого», которое является необходимой составляющей любого национального мифа, но и мифологизация национального «мы» и национального «другого». Данные процессы рассматриваются нами в эволюции относительно традиционных «внутренних» и «внешних» других; особое внимание уделяется созданию «русского» мифа в литературе второй половины XX века.

Мы рассматриваем процесс оформления национального мифа «другого», который происходит через взаимодействие дискурсов, в рамках которых сформировались определенные концепты, предопределяющие мифологическую модель мира. Этот тип анализа представлен на примере анализа постколониального дискурса английской литературы и, в особенности, на примере создания образа «воображаемой» России. Данный метод применяется к текстам, созданным преимущественно во второй половине XX века, так как только в ситуации информационной насыщенности этого периода, о которой писал еще Р. Барт1, создаются предпосылки для того, чтобы литература не формировала определенный дискурс, а «работала» уже с существующими. Анализ дискурсивных практик в современной науке характерен для междисциплинарных исследований, наиболее активно на современном этапе он развивается в лингвистике и культурологии. В литературоведении он также вполне продуктивен, не случайно, ведущие исследователи дискурса в лингвистике и социологии отдают должное литературоведческим исследованиям как первой ступени такого анализа (Э. Сайд, Т.ван Дейк ).

1 Барт Р. Смерть автора: пер. с фр. С.Н. Зенкина//Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика: пер. с фр., сост., вст. ст. и общ ред. Г.К. Косикова. М.: Изд.гр. «Прогресс», «Универс», 1994. С. 384-392.

2 «Начальный этап становления дискурс-анализа как новой самостоятельной дисциплины ван Дейк связывает с применением методов структурной лингвистики при исследовании литературных произведений и культурных мифов. Первыми теоретическими опытами структурного анализа дискурса, по его мнению, можно считать работу Владимира Проппа

Новизна работы определяется тем, что в ней вводится понятие «национальный миф» не только в качестве номинации, как это уже практиковалось в исследованиях разного рода, а в качестве разрабатываемой концепции, предлагаются способы литературоведческого описания национального мифа на примере английской литературы.

Концепция национального мифа позволяет говорить о системном и динамичном процессе развития национальных представлений в литературе и дает возможность описать практически все варианты формирования и функционирования национальных смыслов.

В работе рассмотрены основные элементы национального мифа, определена его структура и особенности функционирования в английской художественной литературе, что представляет собой не просто научное описание, а концепцию, применимую к исследованию и других национальных литератур. В зависимости от аспектов изучения национального мифа в том или ином параграфе, предлагается использование различных методов его литературоведческого описания.

Предлагаемая концепция содержит целостный подход к рассмотрению национальной составляющей в тексте английской литературы, что позволяет сосредоточиться не только на изучении «английскости», но и других важных составляющих национального мифа.

Впервые вводится в поле литературных исследований большой корпус текстов английской литературы, которые до этого не входили в сферу интересов отечественного и зачастую, западного литературоведения, определяется состав литературных произведений, значимых с точки зрения проблемы национального мифа. Несмотря на то, что постмодернистская

Морфология народной сказки» (1928) и структуралистские исследования первобытной мифологии Леви-Стросса в 30-е годы XX в.» {Русакова О.Ф. Основные разновидности современных теорий политического дискурса: опыт классификаций// Аналитика культурологи. 2008. № 2 (11). URL: // http://analiculturolog.ru /index.php?module =subjects &func=viewpage&pageid =504 (дата обращения 25.04.2010)). теория давно предлагает отказ от традиционного деления текстов на «элитарные» и «массовые» как в английской, так и в отечественной литературоведческой практике, такой подход реализуется нечасто, рассмотрение произведений различного художественного уровня в качестве равноправных объектов также определяет новизну исследовательского подхода.

Цель работы: рассмотреть содержание, структуру национального мифа и особенности его функционирования в английской прозе второй половины XX века. Задачи:

1. Проанализировать особенности литературного воплощения содержательных элементов национального мифа.

2. Определить компоненты «исторического» измерения национального мифа.

3. Выявить национальное своеобразие содержания национального мифа и основные этапы его трансформации.

4. Рассмотреть функционирование национального мифа в рамках исторического и утопического нарратива английской литературы.

5. Рассмотреть понятие «английскость», особенности его осмысления в современной литературе и определить его место в структуре современного национального мифа.

6. Выявить особенности трансформации и функционирования национального хронотопа в английской литературе исследуемого периода.

7. Определить роль идеи наднациональной миссии Англии в современном национальном мифе.

8. Рассмотреть феномен национального самоописания в отношении национального «другого» в его эволюции.

9. Проследить процесс формирования «чужого» национального мифа в рамках английской литературы.

Объект исследования - английская проза преимущественно второй половины XX века, корпус прозаических произведений, репрезентативных с точки зрения национальной проблематики и демонстрирующих тот или иной способ воплощения или использования национального мифа. В своей работе мы ориентировались в основном на тексты, созданные выходцами с британских островов, которые осознают себя в качестве таковых и рефлектируют на национальную тему, обращаясь к творчеству писателей-неангличан лишь в исключительных случаях (например, Том Стоппард).

В работе представлен обширный корпус произведений английской литературы, которые рассматриваются нами как по той или иной причине наиболее ярко воплощающие процессы становления (произведения Т. Мэлори, У.Шекспира, и др.), оформления (романы Ч.Диккенса, У.Теккерея, У. Коллинза и др.), бытования (проза Р. Киплинга, Дж. Толкина и др.) функционирования (произведения Дж. Фаулза, П. Акройда, Э. Берджесса, Г. Грина и др.) национального мифа. В ряде случаев они занимают уникальное положение в литературе (например, романы Дж. Толкина), в других -являются одними из нескольких в равной степени претендующих на роль репрезентативных с точки зрения интересующей нас проблемы. Нами учитывается степень востребованности данных произведений в культуре, так как только произведения, породившие определенную традицию, активно участвуют в процессах мифологизации воображаемого национального. В то же время мы в известной степени игнорируем по-прежнему актуальное в отечественном литературоведении деление литературных произведений на элитарные и массовые: наше исследование показало, что высокий уровень рефлексии на тему национального может быть присущ и тем и другим в равной степени, также как представители «высокой» и «низкой» литературы в равной степени могут демонстрировать архаичность и клишированность подходов к интересующей нас проблеме.

Отбор материала обусловлен не только тем, насколько национальная проблематика присутствует в произведении, но и тем, насколько она значима для автора, а также степенью новизны авторского подхода к решению вопросов национального. В случае, если автор демонстрирует определенную архаичность позиции в отношении национального (например, решает проблемы национального характера, актуальные для викторианской прозы, в литературе второй половины XX века), либо национальная проблематика только заявлена, но не проявлена в достаточной мере, либо уровень концептуализации, а значит и степень мифологизированности, оказываются невысокими, такое произведение может быть взято нами только в его отдельных аспектах. Наибольшее внимание уделяется текстам, где налицо мифологизация или ремифологизация национального.

Предметом нашего исследования является собственно национальный миф в его оформлении и прежде всего функционировании. Сосредоточивая свое внимание на современном этапе «развития» национального мифа, протекающем в условиях глобализации, мультикультурализма, мы остановимся на его достраивании и переозначивании, на процессе ремифологизации национального мифа на новой основе культурного многообразия. Современный этап функционирования национального мифа рассматривается нами как этап субъективизации национальных концепций, репрезентирующий современную идею культурного многообразия и акцентирующий культурную природу национального мифа. Актуальные концепции национального связаны с пониманием необходимости «смещения акцента исследований с объективных социальных, экономических, этнических, лингвистических и т.п. измерений бытования нации на трактовку феномена как субъективного опыта переживаемой общности, множественной субъективной проекции индивидуального или коллективного бессознательного»1. Понимание нации как наррации, создающейся на пересечении различных «конкурирующих дискурсов»2, выделяемых в зависимости от приоритетов эпохи и этапов национального конструирования, позволяет рассматривать художественную литературу не только как сферу трансляции устоявшихся национальных представлений (стереотипов), а как сферу культурного конструирования национальной множественности, особенно значимую в этом качестве в последние десятилетия.

Теоретико-методологическая база исследования. Основой данной работы становится разработанная в гуманитарной науке «постмодернистская» (конструктивистская, постнеклассическая) концепция национального (Б. Андерсон, Х.Бхабха, М. Фуко), предполагающая взгляд на нацию, ее историю и современность как на продукт культуры. Нами также учитывается этносимволистский подход (Э. Смит, Дж. Хатчинсон, М.Тимофеев, В. Шнирельман) к вопросам национального и идеи теоретиков постколониализма (Э. Сайд, X. Бхабха).

Существенными теоретическими ориентирами стали труды современных отечественных исследователей, разрабатывающих национальную проблематику в смежных науках (В. Карасик, В. Тишков, М.Тимофеев). Важной основой работы стали труды представителей отечественного литературоведения, исследующих национальную проблематику на материале литературы (О.Рябов, И.В. Кабанова, М.К. Попова, О.Г. Сидорова, З.И. Кирнозе, В. Зусман, М. Цветкова, Т.Г. Струкова). Большую роль в выработке методологии исследования сыграли труды по проблемам английскости (К. Хьюитт, П. Лэнгфорд, К. Фокс, Р. Эббэтсон, Д. Джеривэс).

1 Лукина А. В. Социокультурные технологии формирования национальной идентичности (историко-методологический аспект). Автореф. дисс. .канд. культурологии. Екатеринбург, 2004.

2 Тимофеев М.Ю. Нациосфера. С. 68.

В своей работе мы используем как ставшие традиционными для литературоведения типы анализа (структурно-семантический и др.), так и новые, активно разрабатываемые в современном литературоведении, предполагающие коммуникативный подход к изучению литературы (нарративный анализ, дискурс-анализ и др.).

Понятийный аппарат. Используя в литературоведческом исследовании понятие концепт, характерное в большей степени для лингвокультурологии (А. Вежбицкая и др.), мы ориентируемся на позицию В.Зусмана, определившего это понятие относительно литературы и литературоведения: «"концепт" содержит одновременно 1) "общую идею" некоего ряда явлений в понимании определенной эпохи и 2) этимологические моменты, проливающие свет на то, каким образом общая идея "зачинается" во множестве конкретных, единичных явлений». В отношении функционирования понятия «концепт» в конкретных исследованиях В. Зусман пишет: «Концепт оказывается инструментом, позволяющим рассмотреть в единстве художественный мир произведения и национальный мир»1.

Национальные исследования предполагают введение понятия нарратив; по мнению X. Бхабхи (отметившего перформативный характер национальной идентичности) нация существует только через ее повествовательную репрезентацию, т. е. национальный нарратив: «Национальную идентичность можно рассматривать как форму нарратива и перформанса, т. е. создаваемого нацией коллективного повествования, представления о самих себе и "других"» . Мы рассматриваем национальный нарратив во взаимодействии с другими типами нарратива и. как уже

1 Зусман В. Концепт в системе гуманитарного знания// Вопросы литературы. 2003. № 2. С. 9.

2 Лукина A.B. Новые подходы к исследованию национальной идентичности// Известия УрГУ. 2004. № 33. Гуманитарные науки. Вып. 8. С. 240. говорилось, считаем, что национальный миф существует в литературе в форме национального нарратива.

Сложной проблемой в гуманитарных науках является соотношение терминов нарратив и дискурс. Нарратив либо противопоставляется дискурсу (Дж. Каллер, Ц. Тодоров)1, либо рассматривается как его подвид (Й.Брокмейер, Р. Харре). Мы, вслед за известными исследователями, рассматриваем дискурс как понятие более широкое, чем нарратив: «Дискурс — это весь уровень речи, повествующей о событиях, в отличие от самих этих событий»2. Если основными компонентами нарратива становятся сюжет и тема (Е. Трубина), то, как писал М. Ю.Лотман: «Дискурс — это не только слова и тексты, но и стратегии их продуцирования, распространения и понимания, опирающиеся на (как правило) негласные соглашения, пресуппозиции и постулаты речевого общения. Наконец, дискурс — это не только слова, но и реальность, в этих словах заключенная и трансформируемая под их влиянием»3. Нарратив организует компоненты дискурса, в известной степени ограничивая их собственной логикой, а иногда по-новому переозначивая их.

Положения, выносимые на защиту:

1. Художественная литература является специфической формой репрезентации национальной проблематики; только в художественной литературе может быть достигнута целостность национального мифа.

1 Сложная система соотнесения нарратива и дискурса в современном гуманитарном знании изложена в целом ряде исследований, например: Нарратология: основы, проблемы, перспективы: материалы к специальному курсу / сост. Е.Г. Трубина // URL: www.usu.ru/philosophy /socphil/rus/courses/narratology.html (дата обращения 24.06.2010), подробное обсуждение данного вопроса не входит в наши задачи, мы лишь присоединяемся к позиции, наиболее уместной с точки зрения направления нашего исследования.

2 Зенкин С. Преодоленное головокружение: Жерар Женетт и судьба структурализма // ЖенеттЖ. Фигуры. М.: Изд. им. Сабашниковых, 1998. Т. 1. С. 31.

3 Лотман М.Ю. Интеллигенция и свобода (к анализу интеллигентского дискурса) //Русская интеллигенция и западный интеллектуализм. Материалы международной конференции, Неаполь, май 1997/сост. Б. А. Успенский. М.: О.Г.И., 1999. С. 105.

2. Основные компоненты национального мифа формируются к середине XX века, что позволяет говорить о создании национального мифа как единого повествования, реализующего определенную концепцию национального через устоявшиеся в культуре образы и концепты, организующие структуру национального мифа.

3. Национальный миф, как и национальная идентичность, развивается в процессе самоопределения нации относительно «другого», который может рассматриваться как «чужой», «другой», «другое Я»; данный процесс развивается в литературе не одновременно с аналогичными процессами в культуре и всегда обусловлен субъективным фактором, т. е. зависит от уровня авторской рефлексии, который определяется соотношением бессознательной трансляции стереотипов коллективной идентичности и осознанного самоопределения как носителя данной идентичности.

4. Национальный миф оформляется в повествованиях,, имеющих мифологическую структуру и транслирующих систему национальных ценностей; политикоцентризм середины XX века и культуроцентризм конца XX века способствуют усложнению и новому наполнению национального мифа.

5. Проблема самоидентификации национального «Я»/ «Мы» в отношении «другого» является одним из значимых содержательных компонентов национального мифа.

6. Концепция английскости, отличающаяся внутренней противоречивостью, не исчерпывает содержания национального мифа в английской литературе, так как за пределами внимания исследований английскости остается национальное содержание массовой литературы, а также концепции, выстроенные в отношении национального «другого», что существенно корректирует представление о национальном «мы».

7. В английской литературе создается и функционирует не только развитый национальный миф, связанный с мифологизацией национального мы», но происходит и создание мифологизированного повествования о национальном «другом», что определяет специфику функционирования национального нарратива в художественной литературе Англии.

8. Содержание национального мифа транслируется в художественной литературе посредством разнообразных жанровых и нарративных стратегий (основными из них становятся исторический и утопический нарративы), актуализирующих определенные дискурсивные практики (например, колонизаторский или политический дискурсы), обусловливающие содержание и аксиологию национального нарратива.

9. Специфика литературно-художественной репрезентации национального мифа состоит в том, что каждая избираемая автором жанровая стратегия, все транслируемые им дискурсивные практики раскрывают различные аспекты национального мифа, что и продемонстрировано в соответствующих разделах работы. Это приводит нас к выводу о необходимости рассмотрения литературы разных жанров и уровней для выявления компонентов национального мифа и способов их трансляции на дискурсивном, жанровом или образно-сюжетном уровнях.

Теоретическая значимость работы определяется созданием теории национального мифа, а также методологии его описания, определением жанровых и нарративных стратегий, в рамках которых наиболее часто проявляет себя национальный миф, выявлением роли национального компонента во взаимодействии различных дискурсов текста современной литературы и культуры.

В данной работе «постмодернистский» подход к исследованию национального применен к литературе как к специфической сфере его репрезентации, создается собственно литературоведческий теоретический язык описания национального мифа, формируется системное представление о национальном в английской литературе.

Практическая значимость исследования. В диссертации выработан исследовательский инструментарий для анализа национального мифа, который может быть применен к решению аналогичных задач.

Диссертация предполагает возможность разработки на ее основе лекционных курсов по проблеме национального мифа на материале английской и других литератур, внедрения выработанной методологии исследования в практическую деятельность в вузовском преподавании.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в монографиях, статьях, тезисах, а также излагались на более чем 20 международных, всероссийских, межвузовских, республиканских, университетских научных конференциях в период с 1997 по 2010 годы в Москве (ежегодные «Пуришевские чтения»), Екатеринбурге («Русская литература: национальное развитие и региональные особенности» - 2004, 2008), Казани («Синтез документального и художественного в литературе и искусстве» - 2004, 2006, 2008, 2010; «Литература: миф и реальность» - 2003, «Национальный миф в литературе и культуре» - 2009), Нижнем Новгороде, Воронеже, Орле (ежегодные конференции преподавателей английской литературы), Елабуге и пр.

Материалы диссертации используются в учебных курсах «История зарубежной литературы XX века», «Национальный миф в английской литературе».

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего более 440 наименований художественной и научно-критической литературы, более 100 из них — на английском языке.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Национальный миф в английской литературе второй половины ХХ века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Национальный миф является специфической литературной формой культурной репрезентации национальной проблематики, отличающейся от таких общекультурных форм, как национальная ментальность, национальная идентичность, и представляет собой целостное сверхтекстовое образование - сюжетный национальный нарратив, который, взаимодействуя с другими типами нарративов и, вычленяясь из ряда родственных дискурсов, репрезентирует воображаемое национальное, имеющее собственную историю, систему символов, концептов, образов и сюжетов. Национальный миф прошел в своем развитии целый ряд сложных этапов, в результате чего происходит его становление, оформление его элементов, формирование национального мифа и функционирование в литературе второй половины XX века, ставшее основным предметом нашего внимания.

Зарождение национального мифа происходит в рамках исторического процесса становления национальных государств, культурной основой которого становится создание имперского мифа, транслируемого и отчасти создаваемого в художественной литературе. Формирование династической тюдоровской мифологии происходит в рамках исторического нарратива в его долитературной и литературной формах, здесь же апробируется символика и знаковая образная система, манифестирующая ценности империи (образы короля Артура, Генриха V в качестве идеала, Ричарда III как антиидеала и пр.). Династический миф создает миф о происхождении, который одновременно и встраивает национальную историю в историю великих мировых империй и преодолевает значимость общеевропейской аристократической общности, создавая основу для культурного самоопределения нации. Параллельно утопический нарратив оформляет альтернативную версию национального нарратива, в результате чего создается представление о «золотом веке» нации («Старая, добрая Англия», позже «Зеленая Англия») и национальной катастрофе (начало развития промышленности или буржуазная революция). Здесь же постепенно создается представление о «британскости», которая в данном случае воспринимается как концепция совместного существования англичан и «внутренних» национальных «других» при доминировании первых на основе идеи единства национального государства (эта идеология концептуально проявляет себя в исторических произведениях У. Шекспира и В.Скотта).

Художественная литература периода XIX века создает основные компоненты национального мифа, совокупность которых в литературоведении второй половины XX века определяется как «английскость», или как викторианский миф, в который входят представление о национальном образе жизни (английский дом, чаепитие, рождество), система репрезентирующих образов (английский джентльмен, английская леди), национальная концептосфера (целый ряд репрезентирующих образов, таких как «джентльмен», «дом» позже функционируют как концепты); завершается процесс национализации пространства. В этот же период вычленяется круг референтных наций (нации-«соперники»), относительно которых выстраивается концепция коллективной национальной самоидентификации. В рамках колониального дискурса начинается процесс утверждения мессианской роли нации, начинающей процесс широкого национального самоопределения относительно остального мира, которое станет определяющей тенденцией литературы XX века. Формирование колониального дискурса ознаменовано постепенным расхождением стереотипной позиции относительно образа «дикаря» и началом создания индивидуальной концепции национального существования в творчестве английских авторов, ставшего определяющей тенденцией в литературе ХХстолетия.

В литературе первой половины XX века начинается осмысление изменяющейся роли Великобритании относительно остального мира, происходит сложный процесс осознания утраты политического доминирования и начинается процесс построения концепции английской культуры в качестве общеевропейской культурно-исторической модели, продолжающийся в течение всего XX века.

В литературе XX века происходит мифологизация национального образа жизни, образной системы и национального пространства на основе интеграции дохристианских и христианских мифологических моделей (Д. Лоуренс, Р.Киплинг), что создает основу для моделирования вневременной универсальной структуры национального мифа. В произведениях Дж. Толкина реализуется данная задача и создается на основе синтеза предшествующей традиции универсализированный мифологизированный образ «Зеленой Англии» - Хоббитании. Сюжетно трилогия Толкина играет роль мифологической основы новой национальной концепции: здесь сконструировано мифологизированное прошлое, одновременно конституирующее культурообразующую роль как кельтской, так и германской составляющих британской культуры, создается миф о национальной катастрофе и эсхатологический миф, составляющий мифологическую параллель событиям Второй мировой и концепции Третьей мировой войн. Здесь же сформулирована новая культурно-идеологическая миссия Англии как носительницы ценностей Северо-Запада в противовес агрессии и непросвещенности Юго-Востока. В трилогии Толкина прорабатывается новая концепция национального героя с учетом мессианской роли нации, которая теперь делегируется ее отдельному представителю, выполняющему миссию спасителя мира. Данная концепция оказывается настолько продуктивной, что реализуется в большинстве произведений, определяющих новую систему взаимоотношения Англии с миром (Э. Берджесс, Дж. Роулинг). Все это позволяет определять трилогию Толкина и созданные в рамках этой традиции произведения как литературный национальный миф, функционирующий в дальнейшем в рамках заданной концепции (или как ее уточнение) в различных типах нарратива.

В литературе второй половины XX века функционирование национального мифа происходит в двух основных направлениях. Во-первых, в направлении дальнейшего национального самопознания, значение которого обусловлено идеей моделирующей роли английской культуры в мировой культуре, что проявляется в дальнейшей концептуализации компонентов национального мифа; во-вторых, в широком переосмыслении мировой миссии страны через миссию национального героя, реализующего культуртрегерскую функцию, проявляющуюся в описании «других» национальных миров и создании национального мифа «другого», основанного на уже существующих в собственной культуре моделях, осознаваемых как универсальные (часто такой герой является интеллектуальным «двойником» автора).

Первая тенденция реализуется в английской литературе второй половины XX века на основе отрефлексированного представления об английскости и представляет собой разнообразие индивидуальных литературных вариантов существующих элементов национального мифа, основанных на дальнейшей мифологизации национального пространства (Лондон в творчестве П.Акройда), национальной истории и образа жизни (П. Акройд, Г.Свифт), национальной символики (Дж. Барнс) и пр. В этих произведениях, по меткому выражению Р. Ингельбейна, «воображаемые сообщества» последовательно превращаются в «воображаемые одиночества», так как их авторы не только настаивают на своем праве создания индивидуального образа национального существования, но и утверждают то же право за своими героями (героинями), т.е. декларация многообразия вариантов национального мифа а также его феминизация становятся доминирующими тенденциями литературы второй половины XX века.

Вторая тенденция — растущая значимость образа национального «другого» в национальной картине мира и определение роли другого в национальном мифе. Эта тенденция реализуется через переосмысление отношений с референтными нациями, и определение концепции общекультурного единства европейских народов и народов, наследующих европейскую культуру. Вследствие этого после Второй мировой войны в английской литературе оформляется концепция Германии как национального «другого Я» и США как культуры-«наследника», в рамках последней продолжается проработка эсхатологической мифологической модели. В целом, относительно партнера по «западному» миру, осмысливаемого как «другое Я», его мифологизации в качестве национального другого не происходит.

Трансформация колониального дискурса в постколониальный период происходит на основе акцентирования культурной миссии колонизатора на фоне его утрачивающегося политического влияния. Литературное исследование различных форм гибридизации не приводит к значимому изменению аксиологической системы английской литературы, во всяком случае, в произведениях авторов-англичан. Способом преодоления колонизаторской концепции и порожденной ею системы стереотипов в художественной литературе становится репрезентация процесса осознанной национальной самоидентификации героя, результатом которой является появление индивидуальной модели коллективной идентичности.

Показателем того, что национальный миф в английской литературе второй половины XX века в наибольшей степени связан с процессом самоидентификации относительно «мира» в целом, является то, что процесс создания национального мифа становится возможным относительно не только «своей», но и «чужой» нации. Во второй половине XX века происходит глубокое осмысление «русской» темы в английской литературе, которое было бы невозможно, если бы не решало определенных задач в рамках самой английской культуры. Эти задачи очень точно сформулированы К. Хьюитт в работе «О русской художественной литературе XIX века и современных британских читателях»: «Реорганизация мира наших понятий - вот что как раз и призвана делать хорошая литература»1. В течение всего XX века английская культура, выходя за рамки собственного национального мира, освоенного литературой еще в викторианскую эпоху, осмысливает феномен «другого», расширяя тем самым границы национальной культуры, осваивая новые типы ментальности, определяя место Англии в мировой культуре. Общеизвестно, что значение английской литературы определяется во многом ее способностью первой описать новые жизненные реалии, и глубокое понимание иной национальной ментальности - одно из проявлений английской любознательности и чувства справедливости, которые и создают почву для изучения и принятия «другого». Содержанием всей литературы о России становится диалог английского автора (иногда его позиция транслируется персонажу) и российской действительности, ментальности, образа жизни, истории. Если в начале рассматриваемого периода в произведениях с доминированием цивилизаторского и политического дискурсов преобладает акцентирование различий, то в литературе путешествия эта дистанция осмысливается как преодолимая в некоторых аспектах, а в рамках дискурса культуры становится возможным обозначение культурной общности, преодолевающей данную дистанцию.

Миф России в английской литературе конструируется через процессы демифологизации и ремифологизации, которые постоянно протекают в культуре и литературе, при этом некоторые компоненты мифа сохраняют

1 Хьюитт К. О русской художественной литературе XIX века и современных британских читателях: выступление на международном конгрессе «Русская словесность в мировом культурном контексте», Москва, 14-18 декабря 2004. // Балтика. Международный журнал русских литераторов. № 2 (1/2005) // URL: http://www.baltwillinfo.com/baltika/105 /b25.htm (дата обращения 25.04.2010). определенную статичность (например, природные особенности России), но форма их воплощения, цель изображения полностью меняется. Так, в постмодернистском тексте (А. Картер, М. Брэдбери) образ России может стать главным и в то же время функциональным, например, играть роль абстрактного «другого», одновременно он может продолжать поддерживать политические и цивилизаторские установки в массовой литературе. В то же время, очевидно, что динамика развития мифа России создает основу для формирования собственной «воображаемой» России, в конечном счете, для каждого английского автора.

В целом, национальный миф функционирует как динамичная система в постоянном надстраивании и наслоении новых смыслов и реорганизации основных компонентов, в трансформации исторической, пространственной модели, переосмыслении образной системы, в сложном сочетании процессов демифологизации и ремифологизации.

Проведенное исследование показало, что в национальный миф часто встроена определенная система тендерных взаимоотношений и национальный стереотип часто соединен с тендерным, при этом не очевидно, что разрушение тендерного стереотипа (в романах Д. дю Морье, С. Таунсенд, А. Картер) также влечет за собой разрушение или даже пересоздание национального, вследствие этого тендерный аспект не выделен нами как отдельная проблема, выявление механизма взаимодействия национального мифа и тендерного моделирования в художественной литературе является значимой перспективой исследования. Другой сложной проблемой становится функционирование компонентов национального мифа в творчестве писателей-неангличан. Предметом специального исследования в аспекте национального мифа может быть исторический нарратив английской литературы, утопический нарратив, а также определенные пласты массовой литературы.

Список научной литературыХабибуллина, Лилия Фуатовна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1.Акройд П. Дом доктора Ди / П.Акройд //Иностранная литература. -1995. -№ 10.-С. 5-141.

2. Акройд П. Лондон: Биография / П.Акройд; пер. с англ. В. Бабкова, Л. Мотылева. М.: изд. О. Морозовой, 2007. - 896 с.

3. Барнс Дж. Англия, Англия/ Дж. Барнс; пер. с англ. М.: ООО «Издательство ACT», 1999.-245 с.

4. Барнс Дж. Вспышка / Дж. Барнс; пер. с англ. Л. Мотылева//Иностранная литература . 1999. - № 1. - С. 218-224.

5. Берджесс Э. Восточные постели / Э. Берджесс; пер. с англ. Е.В. Нетесовой. М. .: ЗАО «Центрполиграф», 2002. - 269 с.

6. Берджесс Э. Враг под покрывалом / Э. Берджесс; пер. с англ. Е.В. Нетесовой. М. .: ЗАО «Центрполиграф», 2002. - 237 с.

7. Берджесс Э. Время тигра / Э. Берджесс; пер. с англ. Е.В. Нетесовой. -М.: ЗАО «Центрполиграф», 2002.-237 с.

8. Берджесс Э. Железо, ржавое железо / Э. Берджесс; пер. с англ. А. Пинского, Е. Домбаян. М.: Иностранка, 2005. - 495 с.

9. Берджесс Э. Заводной апельсин. Трепет намерения / Э. Берджесс; пер. с англ. В. Бошняк, А. Смолянский. -М.: Пресса, 1992. 668 с.

10. Берджесс Э. Клюква для медведей / Э. Берджесс; пер. Е. Цыпина. -Спб.: Симпозиум, 2002. 398 с.

11. Бронте Ш. Джен Эйр / Ш.Бронте. Ижевск: Урал-БИСИ, 1992. - 510 с.

12. Брэдбери М. В Эрмитаж!/ М. Брэдбери; пер. с англ. М.Б. Сапрыкиной. = М.: ООО «Изд. ACT», 2003. 509 с.

13. Голдинг У. Повелитель мух/ У. Голдинг. — М.: Азбука-классика, 2000. — 249 с.

14. Голсуорси Дж. Сага о Форсайтах: в 2 т./ Дж. Голсуорси М: Худ. лит., 1956.

15. Грин Г. Меня породила Англия/ Г. Грин // Собр. соч. в 6 т. Т.1. - М.: Худ. лит., 1992.-348 с.

16. Грин Г. Человеческий фактор / Г. Грин; пер. с англ. Т. Кудрявцева. //URL: http://www.modemlib.m/books/gringrem/chelovecheskiyfaktor/ (дата обращения 24.05.2010).

17. Грин Г. Тихий американец. Наш человек в Гаване. Комедианты/ Г. Грин; пер. Е.Голышева, Б. Изаков. М.: Правда, 1986. - 498 с.

18. Джером К. Дж. Трое в лодке (не считая собаки). Как мы писали роман. Пирушка с привидениями. Рассказы/ Дж. К. Джером; пер. с англ. М.Донского и Э. Линецкой. Л.: Лениздат, 1958. - 698 с.

19. Дю Моръе Д. Правь, Британия!/ Д. Дю Морье. СПб.: Северо-Запад, 1994.-146 с.

20. Картер А. Ночи в цирке: роман / А.Картер; пер. с англ. Д. Ежова, под ред. Б. Останина. СПб.: Амфора, 2004. - 478 с.

21. Киплинг Р. Ким / Р. Киплинг; пер. с англ. М. И. Калягина-Кондратьева -М.: ACT; 2002.-234 с.

22. Киплинг Р. Сказки Старой Англии / Р. Киплинг; пер. A.B. Слобожана.- СПб.: МП РИЦ «Культ-информ-пресс», 1992. 125 с.

23. Jle Kappe Дж. Русский Дом/ Дж. Jle Kappe; пер. с англ. Е. Рождественской, И. Гуровой. -М.: Эксмо, 2002. 267 с.

24. Ле Kappe Дж. В одном немецком городке/ Дж. Ле Kappe; пер. с англ. -М.: Прогресс. 1990. 176 с.

25. Ле Kappe Дж. Шпион, вернувшийся с холода/ Дж. Ле Kappe; пер. с англ. В. Топорова. М.: Лимбус Пресс, 2000. — 103 с.

26. Лодж Д. Академический обмен/ Д. Лодж; пер. с англ. О.Макарова. -М.: Независимая газета, 2000. 346 с.

27. Лоуренс Д.Г. Англия, моя Англия/ Д.Г. Лоуренс; пер. с англ. Л. Ильинской // URL: http://lib.ru/INPROZ/CHATER/rengland.txt (дата обращения 25.04.2010).1. С С/

28. Макъюэн И. Невинный, или Особые отношения: роман / И. Макьюэн; пер. с англ. В. Бабкова// Иностранная литература. 1998. №12. - С. 5124.

29. Мердок А. Время ангелов: роман/ А. Мердок; пер. с англ. И.В. Трудолюбовой. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2009. - 286 с.

30. Мор Т. Утопия / Т. Мор // Утопический роман XVI-XVII веков. М.: Худ. лит.», 1971. - С. 41-142. (Библ. всемирн. лит., серия 1., Т. 34).

31. Моэм С. Эшенден, или Британский агент: рассказы; пер. с англ./С. Моэм. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2009. - 315 с.

32. Моэм С. Узорный покров/ С. Моэм; пер. с англ. М. Лорие. М.:АСТ МОСКВА:ХРАНИТЕЛЬ, 2007. - 285 с.

33. Мэлори Т. Смерть Артура / Т. Мэлори; предисл. и прим. А. Скогорева- в 2 т. М.: Флегетон, 1991.

34. ОруэллДж. «1984» и эссе разных лет / Д. Оруэлл. М.: Прогресс, 1989.

35. Остин Дж. Гордость и предубеждение / Дж. Остин; пер. И.С. Маршака. Пермь: РИЦ «КАПИК», 1993. - 346 с.

36. Роулинг Дж. Гарри Поттер и Кубок Огня/ Дж. Роулинг; пер. с англ. М. Литвиновой М.: Росмэн, 2002. — 667 с.

37. Роулинг Дж. Гарри Поттер и Тайная комната / Дж. Роулинг; пер. с англ. М. Литвиновой и др. М.: Росмэн, 2001. - 479 с.

38. Свифт Г. Водоземье / Г. Свифт; пер. с англ. В. Михайлина. Н. Новгород: Perspective Publications, 1999. - 381 с.

39. Свифт Дж. Сказка бочки. Путешествия Гулливера / Дж. Свифт. М.: «Худ. лит.», 1976. - 378 с. (Библ. всемирн. лит., серия 1, Т. 59).

40. Скотт В. Пуритане. Легенда о Монтрозе / В. Скотт; пер. с англ. А. Бобовича и Н. Арбеневой М.: Худ. лит., 1971. - 565 с. (Библ. всемирн. лит., Т. 65).

41. Стоппард Т. Розенкранц и Гильденстерн мертвы: пьесы. /Т. Сттопард; пер. с англ. М.: Иностранка, 2006. - 703 с.

42. Стоппард Т. Берег Утопии: Драматическая трилогия/ Т. Сттопард; пер. с англ. А. Островского и С. Островского. М.: Иностранка, 2006. -478 с.

43. Таунсенд С. Публичные признания женщины средних лет, в возрасте 55 % : роман / С. Таунсенд; пер. с англ. А. Егорихина. М.: Фантом Пресс, 2004. - 384 с.

44. Таунсенд С. Признания Адриана Моула /С. Таунсенд // Таунсенд С. Страдания Адриана Моула: роман; пер. с англ. Е. Ивашина, Е. Полецкой. М.: Фантом Пресс, 2001. - 448 с.

45. Теккерей У. М. Ярмарка тщеславия / У. Теккерей. собр. соч.: в 12 т.— Т. 4. М.: Худ. лит., 1976. - 830 с.

46. Теннисон А. Годива/ А. Теннисон, У. Вордсворт и др.// Европейская поэзия XIX. М.: Худ. лит., 1977. - 475. с.( Библ. всемирн. лит., Т. 85).

47. Толкиен Дж. P.P. Хранители/ Дж. P.P. Толкиен; пер. с англ., предисл. В. Муравьева. Йошкар-Ола: Марийск. книжн. изд-во, 1992. — 415 с.

48. Толкиен Дж.Р.Р. Властелин колец. Летопись вторая и третья /Дж. P.P. Толкиен; пер. с англ. Ю. Дамирли. Баку: Концерн «Олимп», 1993. — 651 с.

49. Уайльд О. Кентервильское привидение / О. Уайльд // Уайльд О. Избранное СПб.: Кристалл, 1999. - С. 241-272.

50. Уайльд О. Стихотворения. Портрет Дориана Грея. Тюремная исповедь. Киплинг Р. Стихотворения. Рассказы./ О. Уайльд, Р. Киплинг. М.: Худ. лит., 1976. - 478 с.(Библ. всемирн. лит., Т. 118).

51. Фаулз Дж. Быть англичанином, а не британцем / Дж. Фаулз; пер. с англ. И. Бессмертной, И. Тогоевой // Фаулз Дж. Кротовые норы. -М.:АСТ. 2003. С. 143-159.i

52. Фаулз Дж. Дэниел Мартин/ Дж. Фаулз; пер. с англ. И. Бессмертная. -М.: ACT. 2004. = 830 с.

53. Фаулз Дж. Заметки о неоконченном романе / Дж. Фаулз; пер. с англ. И. Бессмертной, И. Тогоевой // Фаулз Дж.Кротовые норы. М.:АСТ. 2003.-С. 43-63.

54. Фаулз Дж. Подруга французского лейтенанта/ Дж. Фаулз; пер. с англ. М. Беккер, И. Комарова. -М.: Вече, 1993. = 247 с.

55. Флеминг Я. Достояние леди / Я. Флеминг // URL: www.lib.ru/ DETEKTIWY/FLEMING/bond2.txt (дата обращения 24.05 2010).

56. Флеминг Я. Голдфингер: романы / Я. Флеминг; пер. с англ. М.: Центрполиграф, 1992. - 496 с. («Мастера остросюжетного детектива», Вып. 13).

57. Форсайт Ф. День Шакала: детективные романа / Ф. Форсайт; пер. с англ. М.: Центрполиграф, 1993. - 493 с. («Мастера остросюжетного детектива», Вып. 36).

58. Форсайт Ф. Икона / Ф. Форсайт; пер. с англ., предисл. А. Ананич. -М.: ACT, 1998. -378 с.

59. Форсайт Ф. Четвертый протокол / Ф. Форсайт; пер. с англ.// URL: http://www.bestlibrary.ru (дата обращения 24.05 2010).

60. Форсайт Ф. Дьявольская альтернатива / Ф. Форсайт; пер. с англ. — М.: Эксмо, 2006. 544 с.

61. Фрейн М. Балморал / М. Фрейн; пер. с англ. Е.Ракитиной //URL:http://www.theatre-studio.ru/library/catalog.php?author=frein (дата обращения 24.05 2010).

62. Фрейн М. Шпионы / М. Фрейн; пер. с англ. И.Стам. М: РОСМЭН-ПРЕСС, 2003.-319 с.

63. Фрэнсис Д. Смертельная транспортировка / Д. Фрэнсис; пер. с англ. Е.Штофф. М.:Семья и школа, 1994. - 237 с.

64. Фрэнсис Д. Предварительный заезд / Д. Фрэнсис; пер. с. англ. Е Каца. -М.: ЭКСМО, 2007. 320 с.

65. Харрис Р. Архангел / Р. Харрис; пер. с англ. М.: Торнтон и Сагден, 2001.-360 с.

66. Харрис Р. Фатерланд/ Р. Харрис; пер. с англ. В. Михайлова. М.: Торнтон и Сагден, 2001. - 3 84 с.

67. Шекспир В. Генрих IV/ В. Шекспир; пер. с англ. П.А. Каншина; лит. ред. пер. Р.В. Грищенкова СПб.: Кристалл, 2002. - 118 с.

68. Шекспир В. Макбет/ В. Шекспир; пер. с англ. Б. Пастернака // Шекспир В.Трагедии. Сонеты. М.: Худ. лит., 1968. - С. 479-562. (Библ. всемирн. лит., Т.36).

69. Шоу Б. Профессия миссис Уоррен. Пигмалион/ Б. Шоу //Шоу Б. Пьесы. -М.: Худ. лит., 1969. 703 с. (Библ. всемирн. лит., Т. 200).

70. Эмис К. Эта русская: роман/ К. Эмис; пер. с англ. А. Глебовской. СПб.: «Симпозиум», 2001. — 448 с.

71. Ackroyd P. Albion: The Origins of the English Imagination / P. Ackroyd. -Chatto & Windus, 2002. 876 p.

72. Amis K. The Russian Girl / K. Amis. Lnd.: Penguin Books, 1995. - 296 p.

73. Boyd W. Restless / W. Boyd. NY, Berlin, Lnd.: Bloomsbury, 2006. - 325 P

74. Burgess A. 1985 / A. Burgess. Lnd., 1978. - 478 p.

75. Burgess A. A Clockwork Orange / A. Burgess. Lnd: Penguin Books, 1973. = 149 p.

76. Burgess A. The End of the World News / A. Burgess. Lnd: Penguin Books, 1984.-389 p.

77. Burgess A. The Wanting Seed / A. Burgess. Lnd.: Heinemann, 1973. -273 p.

78. Carter A. Nights at the Circus / A. Carter. Lnd.: Picador, 1985. - 245 p.

79. Fitzgerald P. The Beginning of Spring / P. Fitzgerald. Lnd.: Flamingo, Fontana Paperback, 1989. - 188 p.

80. Fowles J. The French Lieutenant's Woman / J. Fowles. Back Bay Books, Little, Brown and Company, 1998. - 480 p.

81. Frayn M. The Russian Interpreter / M. Frayn. Lnd.: Faber and Faber, 2005.-192 p.

82. Le Carre J. The Russia House / J. Le Carre. Coronet Edition, 1990. - 426 P

83. Murphy J. ASH / J. Murphy. LND., Sphere Books Limited, 1989. - 294 P

84. Shakespeare W. The Works of William Shakespeare Gathered in One Volume / W.Shakespeare. Bracken Books, 1993. - 1263 p.

85. Starling B. Vodka / B. Starling. Lnd., Harper Collins Publishers, 2005. -660 p.

86. Swift G. Waterland / G. Swift. Picador, 1992. - 358 p.

87. Научно-критическая литература:

88. Авилова Ф.А. Сад в голландском стиле: роман Томаса Харди «Под деревом зеленым» / Ф.А. Абилова // Английская литература в контексте мирового литературного процесса: тезисы докладов междунар. науч.' конф. и XV съезда англистов. — Рязань, 2005. — С. 5.

89. Аделунг Ф.П. Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 года и их сочинений / Ф.П. Аделунг М., 1864. - 123 с.

90. Аинса Ф. Реконструкция утопии / Ф. Аинса. М.: Наследие, 1999. -207 с.

91. Алексеев М.П. Очерки из истории англо-русских литературных отношений (XI XVII в.в.): тезисы докт. дисс. / М.П. Алексеев -JI.,1937. - 28 с.

92. Алексеев М.П. Русско-английские литературные связи: XVIII в. -первая половина XIX в. / М.П. Алексеев; Исслед. М. П. Алексеева; предисл. И. С. Зильберштейна. М. Наука, 1982. - 863 с. (Серия «Литературное наследство», Т. 91).

93. Английский национальный характер: сборник статей и извлечений из работ об английском языке и культуре / сост. М.М. Филиппова. М.: Изд. дом «Городец», 2009. - Вып 2. - 224 с.

94. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / Б. Андерсон. М.: Канон-пресс-Ц, Кучково поле, 2001.-288 с.

95. Архангельская К. В. Бренд как объект исследования / К. В. Архангельская // Известия Уральского государственного университета. — 2006.-№47.-С. 52-58.

96. Атарова К. Англия, моя Англия. Эссе и переводы: сборник / К. Атарова. М.: ОАО «Издательство Радуга», 2008. - 408 с.

97. Бхабха X. Местонахождение культуры / X. Бхабха // Перекрестки: Журнал исследований восточно-европейского пограничья. 2005. - № 4/5.-С. 8-25.

98. Барг М.А. Шекспир и история / М.А. Барг. М.: Наука, 1979. - 215 с.

99. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика/ Р. Барт; пер. с фр., сост., вст. ст. и общ ред. Г.К. Косикова. М.: Изд. гр. «Прогресс», «Универс», 1994. — 616 с.

100. Барт Р. Дискурс истории // Барт Р. Система моды: статьи по семиотике культуры / Р. Барт; пер. с фр., вступ. ст. и сост. С.Н. Зенкина. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2003. - С. 427 - 441.

101. Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов»/ Р. Барт // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв. Трактаты, статьи, эссе. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. 427 с.

102. Барт Р. Мифологии / Р. Барт; пер с фр.; вступ. ст. и коммент. С.Н. Зенкина. М.: Изд-во им Сабашниковых, 1996. - 312 с.

103. Батумский М.А. Россия и ислам: В 3 т./ М.А. Батумский. Т. 2. М.: Прогресс - Традиция, 2003. - 600 с.

104. Басенко H.A. Политическая свобода: опыт дискурс-анализа / Н.А.Басенко, Т.В. Милевская // Сборник научных трудов «Актуальные проблемы теории коммуникации». СПб.: Изд-во СПбГПУ, 2004. - С. 253-270.

105. Бахтин М. Формы времени и хронотопа в романе// Бахтин М. Эпос и роман / М.М. Бахтин. СПб: Азбука, 2000. - С. 11-193.11 в. Берлин И. Философия свободы. Европа / И.Берлин. М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 657 с. (Сер. «Либеральное наследие»).

106. Берлин И. История свободы. Россия / И.Берлин. М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 548 с. (Сер. «Либеральное наследие»).

107. Берлин И. Александр Герцен/ / И.Берлин; пер. с англ. И.Казаковой// Новое литературное обозрение. 2001. - № 49 // URL: http://magazines.russ.ru/nlo/200 l/49/berlin.html (дата обращения 24.05.2010).

108. Блум X. Шекспир как центр канона. Глава из книги «Западный канон»/ Х.Блум; пер. с англ. Т.Казавчинской// Иностранная литература — 1998.-№ 12.-С. 194-214.

109. Брандес Г. Шекспир. Жизнь и произведения / Г. Брандес. М.: Алгоритм, 1997. - 734 с.

110. Брокмейер И. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативнойопарадигмы / И. Брокмейер. Р. Харре // Вопросы философии. 2000. -№3 - С. 29-42.

111. Бурное КВ. Русские концепты «душа», «дух», «ум» в сопоставлении с английскими «mind», «soul», «spirit»: На материале текстов художественной литературы XIX-XX веков: автор, дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 /И.В. Бурное. СПб., 2004. -23 с.

112. Вайнштейн Г. Россия глазами Запада: стереотипы восприятия и реальности интерпретации / Г. Вайнштейн //Неприкосновенный запас. -2007.-№1 (51). -С. 25-38.

113. Вайнштейн Г. Рациональное и иррациональное в восприятии России Западом Агентство политических новостей ПН 2006-11-18/ Г. Вайнштейн // URL: http://www.apn.ru/publications/articlel0945.htm (дата обращения 24.05.2010)

114. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов / А. Вежбицкая. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 288 с.

115. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики / А. Вежбицкая. М.: Языки славянской культуры, 2001. -272 с.

116. Верховская Ю. В. «Шотландский миф» в английской литературе XVIII начала ХЗХ вв.: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.05/ Ю.

117. B. Верховская. М., 1997. - 25 с.

118. Волгин И.Л. Диалог о Достоевском, Наполеоне и наполеоновском мифе / И.Л.Волгин, М.М. Наринский // Метаморфозы Европы. М.: Наука, 1993.-С. 127-164.

119. Волгин И. Из России с любовью? Русский «след» в западной литературе / И.Л.Волгин // Иностранная литература . — 1999. - № 1. —1. C.231-239.

120. Вулъф Л. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения / Л.Вульф; пер. с англ. М.: Новое литературное обозрение, 2003. - 560 с.

121. Гаспарое М. Русская интеллигенция как отводок европейской культуры / М.Гаспаров // Русская интеллигенция и западный интеллектуализм: материалы международной конференции Неаполь, май 1997/ сост. Б. А. Успенский. М.: О.Г.И., 1999. - С. 20-28.

122. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Америка в сравнении с Россией и Славянством / Г.Д. Гачев. М.: Раритет, 1997. - 487 с.

123. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Евразия: Космос кочевника, земледельца и горца / Г.Д. Гачев. М.: Институт ДИ-ДИК, 1999. - 368 с.

124. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Космо-Психо-Логос / Г.Д. Гачев. М.: Академический проект, 2007. - 511 с.

125. Геллнер Э. Пришествие национализма: Мифы нации и класса / Э. Геллнер // Нации и национализм. М., Праксис 2002. - 416 с. - (Серия «Новая наука политики»).

126. Геллнер Э. Нации и национализм / Э. Геллнер; пер. с англ. Т.В. Бредниковой, М.К. Тюнькиной; ред. и послесл. И.И. Крупника. М.: Прогресс, 1991.-452 с.

127. Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. Серия «Памятники исторической мысли» / И.Г. Гердер; перевод и примечания А. В. Михайлова. —М.: Наука, 1977. — 705 с.

128. Гудков ДБ. Лингвистический миф в национальной мифологии / Д.Б. Гудков // Вестник ЦМО МГУ. 2009 - № 1. — Лингвокультурология. -С. 79-85.

129. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич. М.: Искусство, 1984. - 350 с.

130. Гюнтер Г. Железная гармония (государство как тотальное произведение искусства) / Г.Гюнтер // Вопр. лит. 1992. - № 1. - С. 27 — 41.

131. Долинин А. С. История, одетая в роман: Вальтер Скотт и его читатели / A.C. Долинин. М.: Книга, 1988. - 297 с.

132. Даниэль А. Ю. Диссидентство: культура, ускользающая от определений?/ А.Ю. Даниэль //РОССИЯ / RUSSIA. Вып. 1 9.: Семидесятые как предмет истории русской культуры. М.: О.Г.И., 1998, С. 111-124.

133. Догалаков А.Г. Истина и правда как категории русской культуры/ А.Г. Догалаков. Балашов: Изд-во БФ СГУ, 2001. - С. 25-28.

134. Долгова В. Н. Русско-английские культурные связи в конце XIX-начале XX веков: автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / В.Н. Долгова. Орел, 2005. - 22 с.

135. Елистратова П.А. Русские классики в Англии/ П.А. Елистратова // Интернациональная литература. 1942. — №11. - С. 119-121.

136. Жантиева Д.Г. Эстетические взгляды английских писателей конца XIX начала XX веков и русская реалистическая литература / Д.Г. Жантиева // Из истории русских литературных связей XIX века. - М., 1962.-С. 165-226.

137. Желтова Н.Ю. Проза первой половины XX века: поэтика русского национального характера: автореф. дис. . д-ра филол. наук: Специальность 10.01.01 русская литература / Н.Ю. Желтова. - Тамбов, 2004.-37 с.

138. Зброжек Е. В. Викторианство в контексте культуры повседневности/ Е. В. Зброжек // Известия Уральского гос ун-та. 2005. - № 35. - С. 2844.

139. Зенкин С. Критика нарративного разума. Заметки о теории 4 / С. Зенкин // НЛО. 2003. - № 59 // URL: http://magazines.russ.ru/nlo/ 2003/59/zen.html (дата обращения 24.05.2010).

140. Зенкин С. Преодоленное головокружение: Жерар Женетт и судьба структурализма / С. Зенкин // Женетт Ж. Фигуры- М.: Изд. им Сабашниковых, 1998. — Т. 1. — С. 31.

141. Зверев А. Кестлер / А.Зверев // Энциклопедический словарь английской литературы XX века. М.: Наука, 2005. - С. 193-194.

142. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве / А.Г. Здравомыслов. М., Аспект-Пресс, 1997. - 286 с.

143. Зусман В. Концепт в системе гуманитарного знания / В.Зусман // Вопросы литературы. 2003. - № 2. - С. 5-19.

144. Иванова Н.В. Из истории русско-английских культурных связей в 8090-ые годы XIX века / Н.В. Иванова //Записки Курского пед.института. -Курск, 1966. Вып.26. - С.142-163.

145. История английской литературы в 4-х т. / под ред. М. П. Алексеев, И.И. Анисимов, А.К. Дживилегов и др. Л.: Изд. АНСССР, 1943. - T.I. вып. 1.

146. Йейтс Ф. Вокруг Шекспира/ Ф. Йейтс // Новое литературное обозрение, 1999. № 35. - С. 5-33.

147. Кабаков Р.И. «Повелитель колец» Дж. Р. Р. Толкина и проблема169. современного литературного мифотворчества: автореф. дисс. . канд. филол. наук / Р.И. Кабаков. Л., 1989. - 16 с.

148. Кабанова И.В. Теории национальной идентичности /И.В. Кабанова // URL:www.vsu.ru/science/sch-sem/publication/ inotex.html/ (дата обращения 24.05.2010).

149. Кагарлщкый Ю. Утопия Уильяма Морриса / Ю. Кагарлицкий // Моррис У. Вести ниоткуда. М.: Худ. лит., 1962. - С. 5-28.

150. Кагарлицкий Ю.И. Редьярд Киплинг и его роман «Ким» / Ю. Кагарлицкий // Киплинг Р. Ким. -М.: Высшая школа, 1990. С. 178-186.

151. Казнина O.A. Русские в Англии: Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX века / O.A. Казнина. М.: Наследие (ИМЛИ РАН), 1997. - 416 с.

152. НА. Казнина O.A. Москва глазами англичан / O.A. Казнина //Москва в русской и мировой литературе: сборник статей. М.: Наследие, 2000. -С. 193-209.

153. Карасик В. И. Лингвокультурный типаж: к определению понятия/ В. И. Карасик, О. А. Дмитриева // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи: сб. науч. тр. / под ред. В. И. Карасика. -Волгоград: Парадигма, 2005. С. 5-25.

154. Карасик В.И. Лингвокультурный типаж «английский чудак»/ В.ИКарасик, Е.А. Ярмахова. М.: Гнозис, 2006. - 240 с.

155. Кассирер Э. Техника политических мифов / Э. Кассирер // Октябрь, 1993.- №7.- С. 123-159.

156. Кизима М. Диалог с Европой в американском общественном сознании начала XX века/ М. Кизима //URL:http://www.prof.msu.ru/publ /book5/c523.htm (дата обращения 24.05.2010).

157. Киреевский И.В. «В ответ А.С Хомякову» / И.В. Киреевский // Русская идея: сборник произведений русских мыслителей. М.: Айрис-пресс, 2004. - С. 130 - 142.

158. Кларк К. Советский роман: история как ритуал / К. Кларк. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. — 267 с.

159. Козлов С. «Гений языка» и «гений нации»: две категории XVII — XVIII веков / С. Козлов //Новое Литературное Обозрение. 1999. - №36 (№2). - С. 56-82.

160. Колодинская Е.В. Историческое прошлое как предмет высказывания: современная англоязычная проза и постмодернистская историография (Г.Свифт, Дж. Варне): автореф дисс. . канд. филол. наук/ Е.В. Колодинская. М., 2004. - 24 с.

161. Комарова В. Хроника Шекспира «Генрих V» / С. Комарова// Шекспировские чтения. 1976/ под. ред A.A. Аникста. -М.: Наука, 1977. -С. 54-74.

162. Кондаков И.В. Интеллигенция / И.В. Кондаков // Культурология. XX век: энциклопедия в 2 т. /гл. ред. и сост. С.Я.Левит. СПб.: Университетская книга, 1998. - Т. 1. - С. 253-262.

163. Кормер В. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура / В. Кормер. М.: Прогресс, 1997. - 315 с.

164. Кошарная С. А. Миф и язык: опыт лингвокультурологической реконструкции русской мифологической картины мира / С.А. Кошарная.- Белгород: Изд-во Белгор. гос. ун-та, 2002. 288 с.

165. Кощелев С.Л. «Великое сказание» продолжается. Эстетическая теория Дж.Р.Р.Толкина и его роман «Властелин Колец» / С.Л. Кошелев. // Время покупать черные перстни: сб. фантастич. рассказов и повестей.- М: Молодая гвардия, 1990. С. 5-25.

166. Культура «пост» как диалог культур и цивилизаций/ ред. М.К. Попова, В.В. Струков. Воронеж: Воронежск. госуд. ун-т, 2005.-360 с.

167. Ладыгина О.М. Культура мифа: книга для учащихся / О.М. Ладыгина. М.: Издательство НОУ «Полярная звезда», 2000. — 123 с.

168. Левин Ю.Д. Восприятие английской литературы в России / Ю.Д. Левин. Л.: Наука, 1990. - 288 с.

169. Леонтович O.A. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения: монография / O.A. Леонтович. — Волгоград: Перемена, 2002. — 435 с.

170. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар; пер. с фр. -СПб.: Алетейя 1998. 168 с.

171. Лиотар Ж.-Ф. Феноменология / Ж.-Ф. Лиотар; пер. с фр. СПб.: Алетейя, 2001.- 150 с.

172. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики): монография / М.Н. Липовецкий. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 1997. - 317 е.

173. Лихачева С. Миф работы Толкина О творч. наследии англ.писателя-филолога. / С. Лихачева // Литературное обозрение. -1993, -№11/12.-С. 91-104.

174. Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах // Лотман Ю.М. Избр. ст.: в 3 т., Т.1. Статьи посемиотике и топологии культуры / Ю.М. Лотман. — Таллин: Александра, 1992. С. 407 - 412.

175. Лотман М.Ю. Интеллигенция и свобода (к анализу интеллигентского дискурса)/ М.Ю. Лотман // Русская интеллигенция и западный интеллектуализм: материалы международной конференции Неаполь, май 1997/ сост. Б. А. Успенский. М.: О.Г.И., 1999. - С. 122150.

176. Лукина А. В. Социокультурные технологии формирования национальной идентичности (историко — методологический аспект): автореф. дисс.канд. культурологии / А. В. Лукина. Екатеринбург, 2004. — 25 с.

177. Лукина А. В. Новые подходы к исследованию национальной идентичности / А. В. Лукина // Известия Уральск. Гос. ун-та. 2004. -№ 33. - Гуманитарные науки. -Вып. 8. - С. 238-246.

178. Луков Вал. А. Россия и Европа: диалог культур во взаимном отражении литератур/ Вал.А. Луков, Вл.А. Луков // Электронный журнал: Знание. Понимание. Умение. 2007. - № 1. - С. 124-131. //URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu (дата обращения 24.052010).

179. Луков Вл. А. Загадочная русская душа / Вл.А. Луков //Электронный журнал: Знание. Понимание. Умение. 2008. - №4. - Культурология URL: http://www.zpu-journal.rU/e-zpu/2008/4/LukovVl/ (дата обращения 24.05.2010).

180. Лурье С. Империя британцев / С. Лурье // URL: www.archipelag. ru/geopolitics/ nasledie/history/ (дата обращения 24.05.2010).

181. Маклаков И. А. Роман Дж. Толкина «Властелин Колец» в контексте ремифологизации современной литературы / И. А. Маклаков // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы. Казань, 2004. - С. 343-345.

182. Малиа М. Из-под глыб, но что? Очерк истории западной советологии / М.Малиа // Отечественная история. 1997. - № 5. - С. 93.

183. Малиа М. Советская трагедия: История социализма в СССР. 19171991/ М.Малиа; пер. с англ. А.В.Юрасовского, А.В.Юрасовской. М., РОССПЭН Изд-во AHO, 2002. - 582 с.

184. Малиа M. Non possumus/ М.Малиа //Отечественные записки. 2004. -№ 5. URL:http://www.strana-oz.ru/?numid=20&article=954 (дата обращения 24.05.2010).

185. Малинова О.Ю. Традиционалистская и прогрессистская модели национальной идентичности в общественно-политических дискуссиях 1830- 1840-х гг. в России / О.Ю. Малинова // URL: http: //conservatism.narod.ru /juni/malinova.doc (дата обращения 24.05.2010).

186. Мамаева H. Н. Это не фэнтези! (К вопросу о жанре произведений Дж.Р.Р.Толкина) / H.H. Мамаева // Известия Уральского государственного университета. 2001. - № 21. - С. 54-75.

187. Масляева О.Ю. Поэтика трилогии Дэвида Лоджа (романы «Академический обмен», «Мир тесен», «Прекрасная работа»): автореферат дисс. . .канд. филол. наук/ О.Ю. Масляева. Н. Новгород, 2002. - 23 с.

188. Матузова В.И. Англо-нормандские повествовательные источники XII-XIII в. в. и Русь/ В.И. Матузова //Древнейшие государства на территории СССР. -М., 1976. 56 с.

189. Межкультурная коммуникация; учебное пособие/ Кирнозе З.И., Цветкова М.В. и др. // URL: www.gumer.info/bibliotekbuks/ linguist/m.komm/03.php (дата обращения 24.05.2010).

190. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. (Серия «Исследования по фольклору и мифологии Востока») / Е.М. Мелетинский. М.: Наука, 1976. -407 с.

191. Менъковский В. Англо-американская советология в системе гуманитарных и социальных наук/ В. Меньковский // URL: http://newsletter.iatp.by/ctr3-4.htmctr3-4.htm (дата обращения 24.05.2010).

192. Мешкова Т. Н. Колониальный дискурс в романах Ч. Диккенса 1840-х годов: автор, дис. . канд. филол. наук: 10.01.03./ Т.Н. Мешкова. -Воронеж: Воронеж, гос. ун-т, 2006. 23 с.

193. Мешкова Т.Н. Образ «туземца» в романе Ч. Диккенса «Домби и сын» / Т.Н. Мешкова. // Английская литература в контексте мирового литературного процесса: тезисы докладов междунар. науч. конф. и XV съезда англистов. Рязань, 2005. - С. 45.

194. Михальская Н.П. Образ России в английской художественной литературе IX-XIX веков / Н.П. Михальская. М.: Лит. институт им. A.M. Горького, 2003. - 132 с.

195. Михальская Н.П. Творчество Э.М. Форстера в контексте литературного процесса Англии новейшего времени// Михальская Н.П. Десять английских романистов. М., 2003. - С. 190 - 207.

196. Мустафина Е.А. Образ Европы в литературном сознании России и США в XIX веке: автор, дис. . докт. филол. наук: / Е.А. Мустафина. -М., 2007. 33 с.

197. Набоков В. Роберт Луис Стивенсон (1850-1894) «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» (1885)/ В. Набоков; пер. с англ. Н. Кротовской// Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. М.: Изд-во «Независимая газета», 2000. — С. 241-274.

198. Нарратология: основы, проблемы, перспективы: материалы к специальному курсу / Сост. Е.Г. Трубина // URL: www.usu.ru/philosophy /socphil/rus/courses/narratology.html (дата обращения 24.06.2010).

199. Нарский И.В. Комплекс «мачо», продажная любовь и вкус человечины: тендерные составляющие выживания в русской революции / И.В. Нарский // URL: www: wsu.ru/grc/e-library/siles/kompleks macho.doc (дата обращения 24.05.2010).

200. Нации и национализм: сборник статей. -М.: Праксис, 2002. 416 с.

201. Нация как наррация. Опыт американской и русской культуры // Материалы IV Летней Фулбрайтовской гуманитарной школы в МГУ им. М.В. Ломоносова. -М.: ООО «Аванти», 2002. 176 с.

202. Никола М.И. «Видение о Петре Пахаре» как явление английского Предвозрождения / М.И. Никола // Художественное произведение вtлитературном процессе. М. : Изд-во М11ГУ, 1985.-С.13-29. <

203. Никола М.И. Эволюция средневековых видений и «Видение о Петре Пахаре» У.Ленгленда: автореф. дис.канд филол.наук / М.И. Никола. -М., 1980.-19 с.

204. Оболенская C.B. Национальные идеи в 19 столетии. Нужна ли нам «русская национальная идея»? // URL: http://zhurnal.lib.rU/o/obolenskajasw/nationalnieideivxixstoletiinushnali namrusskajanationalnajaideia.shtml ( дата обращения 23.05.2010).

205. Отечественные записки. 2007. - № 5 (37). - Тема номера: Россия как другой.

206. Петровых H. М. Концепты «воля» и «свобода» в русском языковом сознании / H. М. Петровых // Известия Уральск, гос. ун-та. 2002.

207. С. 207-217 // URL: http://proceedings. usu.ru/?base=mag/ 0024(01052002) &xsln=showArticle. xslt&id= al6&doc=. /content.jsp (дата обращения 24.05.2010).

208. Петросова E. Г. Концепция «английскости» в современном постмодернистском романе (Г. Свифт, П. Акройд): автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.03/ Е.Г. Петросова. Москва, 2005. - 23 с.

209. Питина С. А. Концепты мифологического мышления как составляющая концептосферы национальной картины мира: автореф. дис. д-ра филол. наук: 10.02.19 / С.А. Питина. — Челябинск, 2002. — 36 с.

210. Половцев Д. «Другой» в романе Э.М. Форстера «Поездка в Индию»/ Д. Половцев // Американские исследования. Ежегодник 2004-2005/ под ред. Ю. Стулова. Минск: Пропилеи, 2006. - С. 212-219.

211. Попова М.К. Аллегория в английской литературе средних веков / М.К. Попова. Воронеж: Изд-во. Воронеж, ун-та, 1993. - 151 с.

212. Попова М.К. Литературные и философские истоки «Кентерберийских рассказов» Дж. Чосера / М.К. Попова. Воронеж: Изд-во. Воронеж, ун-та, 2003. - 203 с.

213. Попова М.К. Национальная идентичность и ее отражение в художественном сознании / М.К. Попова. Воронеж: Воронеж, гос. унт, 2004.-170 с.

214. Поэтика мифа. Современные аспекты / отв. ред. С.Н. Зенкин. М.: РГГУ, 2008. - (Чтения по истории и теории культуры. Вып. 56.) - 100 с.

215. Приказчикова Е. Е. Французская революция в дискурсе российской аристократии / Е.И. Приказчикова // Известия Уральск, гос. ун-та. — 2007.-№49.-С. 303-311.

216. Пристли Дэю. Б. Заметки на полях / пер. с англ./ Дж. Б. Пристли; сост., коммент. Е. Ю. Гениева. М,: Прогресс, 1988. - 472 с.

217. Проблемы идентичности, этноса, тендера в культуре и литературе Старого и Нового Света: сборник науч. статей/ под. ред. Ю.В. Стулова. -Минск: Пропилеи, 2004. 380 с.

218. Проскурнин Б, Из истории зарубежной литературы 1830-1870-х годов. Западноевропейский реализм после 1848 года. Текст лекций/Пермский ун-т / Б. Проскурнин, Р.Яшенышна. Пермь: изд. Премск. гос. ун-та, 1996.-228 с.

219. Пургина Е. С. Концепция английского национального характера в романах Э.М.Форстера: авт. дисс. . канд. филол наук. / Е.С. Пургина. Екатеринбург, 2008. - 21 с.

220. Райнеке Ю. С. Исторический роман постмодернизма и традиции жанра: автореф. дисс. на соискание.канд.фил.наук / Ю.С. Райнеке. -М., 2002. -25 с.

221. Рацкий И. «Цимбелин» Шекспира / И. Рацкий // Шекспировские чтения/ под ред. A.A. Аникста М.: Наука, 1986. - С. 160-194.

222. Рацкий И. Некоторые концепции последнего периода творчества Шекспира в зарубежной критике XX века/ И. Рацкий //Современное искусствознание запада о классическом искусстве XIII-XVII веков. М.: Наука, 1976.-С. 252-259.

223. Российский и зарубежный читатель: национальное восприятие литературы: тезисы XVIII межд. конф. Российской ассоциации преподавателей английской литературы (Москва, 24-29 сентября 2008).- М.: Литинститут им. A.M. Горького, 2008. 135 с.

224. Русакова О.Ф. Основные разновидности современных теорий политического дискурса: опыт классификаций/ О. Русакова // URL: http://analiculturolog.ru/index.php?module=subjects&func==viewpage& pageid =504 (дата обращения 23.04.2010).

225. Русская идея: сборник произведений русских мыслителей. М.: Айрис-пресс, 2004. - 512 с.

226. Русская интеллигенция и западный интеллектуализм: материалы международной конференции Неаполь, май 1997/ сост. Б. А. Успенский.- М.: О.Г.И., 1999.- 152 с.

227. Русское зарубежье: библиография /сост. И.Л. Беленький //Россия и современный мир. Вып. 3(20), 1998. URL:http://www.inion.ru/product/ russia/bibliogr.htm (дата обращения 23.05.2010)

228. Рябов О.В. «Матушка-Русь»: Опыт тендерного анализа поисков национальной идентичности России в отечественной и западной историософии / О.В. Рябов. М.: Ладомир, 2001. - 202 с.

229. Рябов О. Тендерный образа России в западной историософии / О.В. Рябов. // Общественные науки и современность. 2000. — № 4. — С. 116-122.

230. Рябов О. «Красный Кошмар»: Репрезентации советской семьи в американском антикоммунизме периода Холодной войны (1946-1963) / О.В. Рябов // URL: http://cens.ivanovo.ac.m/olegria/kxasnyj-koshmar.htm (дата обращения 24.05.2010).

231. Рябов О. Миф о русской женщине в отечественной и западной историософии / О.В. Рябов // Филологические науки. — 2000. — № 3. -С. 28-37.

232. Рябов О. «Россия-Сфинкс»: Тендерный аспект западного образа «таинственной русской души» / О.В. Рябов. // Тендер как интрига познания. М., 2000. - С. 36-46.

233. Рябова Т.Б. Стереотипы и стереотипизация как проблема тендерных исследований / Т.Б. Рябова //Личность. Культура. Общество. 2003. -T.V. вып. 1-2 (15-16). - С. 67-87.

234. Садомская Н.Д. Творчество Генри Райдера Хаггарда и английская литература на рубеже XIX-XX веков / Н. Садомская: автореф. дисс. . д-ра. филол. наук. М., 2007. - 33 с.

235. Сайд Э. Ориентализм/ Э. Сайд; пер. с англ. A.B. Говорунова М.: Русский Mipb, 2006. - 640 с.

236. Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. От британской к австро-баварской «расе господ» / М. Саркисянц; пер. с нем. М. Некрасова — СПб.: Академический проект, 2003 — 400 с.

237. Сергеева A.B. Русские. Стереотипы поведения. Традиции. Ментальность / A.B. Сергеева. М.: Флинта, 2005. - 246 с.

238. Сидорова О. Британский постколониальный роман последней трети XX века в контексте литературы Великобритании / О.Г. Сидорова. — Екатеринбург: Изд. Уральск, гос. ун-та, 2005. 261 с.

239. Ситниченко К. Е. Поиск национальной идентичности в условиях эмиграции первой волны / К.Е. Ситниченко // Известия Уральск, гос. унта. 2006. - № 47. - С. 27 - 36.

240. Скуйбедина О.Н. Язык и национальные типы культуры: автореф. дис. .канд. филос. наук / О.Н. Скубейдина; Рост. гос. ун-т. Ростов н/Д., 2002. - 22 с.

241. Соколов А. Демифологизация русской интеллигенции / А.Соколов // Нева. 2007. - № 8. - С. 164-189.

242. Соловьева Н. А. Петр I в английской литературе XVIII "в. // Петр Великий реформатор России: материалы и исслед. / H.A. Соловьева / Гос. ист.-культур, музей-заповедник «Московский Кремль». -М., 2001. -Вып. XIII.- С. 101-109.

243. Соловьева H.A. Английский «новый историзм»: возрождение, романтизм / H.A. Соловьева //Литературоведение на пороге XXI века: сб. статей и мат-лов, -М.: Изд. Моск. ун-та, 1998. С. 45-67.

244. Страда В. Интеллигенция как зеркало европейской революции/ В. Страда // Русская интеллигенция и западный интеллектуализм: материалы международной конференции Неаполь, май 1997/ сост. Б. А. Успенский. М.: О.Г.И., 1999. - С. 28-34.

245. Струков В. В. Художественное своеобразие романов Питера Акройда (к проблеме британского постмодернизма) / В.В. Струков. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2000. — 206 с.

246. Струков В. В. Художественное своеобразие романов Питера Акройда: К проблеме британского постмодернизма: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.05/В.В. Струков. Воронеж, 1998. -20 с.

247. Струкова Т.Г. «Морская трилогия» У. Голдинга: традиция и новаторство / Т.Г. Струкова. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2000. — 138 с.

248. Тимофеев М. Нациосфера. Опыт анализа семиосферы наций / М.Ю. Тимофеев. -Иваново: Изд-во Ивановск. ун-та, 2005. -279 е.

249. Тишков В.А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии / В.А. Тишков // URL: http://www.valerytishkov.ru /cntnt/publikacii3/knigi.html (23.04.2010).

250. Тишков В.А. Забыть о нации: (Пост-националистическое понимание национализма) / В.А. Тишков // Вопросы философии. 1998. - № 9. - С. 3-15.

251. Тлостанова М.В. Проблема мультикультурализма и литература США конца XX века / М.В. Тлостанова. М.: «Наследие», 2000. - 400 с.

252. Тлостанова М.В. Постсоветская литература и эстетика транскультурации. Жить никогда, писать ниоткуда / М.В. Тлостанова. -М.: Едиториал УРСС, 2004. 416 с.

253. Тлостанова M.B. Постколониальные исследования// Западное литературоведение XX века: энциклопедия / М.В. Тлостанова. Москва: Интрада, 2004, ИНИОНРАН, С. 320-323.

254. Толкачев С.П. Мультикультурный контекст современного британского романа: автореф. дисГ. д-ра филол. наук: 10.01.03 / С.П. Толкачев. Москва, 2003. — 38 с.

255. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы: избранные труды/ В.Н. Топоров. СПб.: Искусство - СПБ, 2003. - 616 с.

256. Трухановский В. Бенджамин Дизраэли и королева Виктория / В. Трухановский //VIVOS VOCO. 1990. - № 4,5 // URL: http://vivovoco. rsl.ru/W/PAPERS/HISTORY/DISRAELI.HTM (дата обращения 23.04.2010)

257. Тюпа В.И. Нарратология как аналитика повествовательного дискурса («Архиерей» А.П. Чехова) / В.И. Тюпа. Тверь: Изд-во Тверского гос. ун-та, 2001.-58 с.

258. Тюпа В.И. Художественный дискурс (Введение в теорию литературы) / В.И. Тюпа. Тверь: Изд-во Тверского гос. ун-т, 2002. - 80 с.

259. Успенский Б.А. Историко-филологические очерки/ Б.А. Успенский. -М.: Языки славянской культуры, 2004. 176 с.

260. Успенский Б.А. Поэтика композиции/ Б.А. Успенский. СПб.: Азбука, 2000. - 352 с.

261. Ухванова И.Ф. Смысловые и сущностные параметры политического дискурса в фокусе внимания исследователя / И.Ф. Ухванова // Язык и социум: мат-лы II Междунар. конф. Минск: Изд-во Белорус, гос. ун-та, 1998.-С. 114-120.

262. Ушаков А. Предсказания интеллигенции: политика, знание, власть/ А. Ушаков // 1ЖЬ: Шр://сепзига.т/агйс1ез/рге&с1юп.Ь1:т( дата обращения 23.04.2010)

263. Ушакова О.Ю. Т.С. Элиот и европейская культурная традиция / О.Ю.Ушакова. — Тюмень: Изд-во Тюменского госуниверситета, 2005. -220 с.

264. Филиппова М. А. Идеологический концепт «демократия» (на материале лингвокультуры США): автореф. дис. канд. филол. наук / М.А.Филипова Волгоград, 2007. - 23 с.

265. Фуко М. Археология знания / М. Фуко; пер. с фр. Киев: Ника-Центр, 1996. -208 с.

266. Фуко М. Воля к истине: по сторону знания, власти и сексуальности. Работы' разных лет / М. Фуко; пер. с франц. М.: Касталь, 1996. - 448 с.

267. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / М. Фуко. М.: А<1 Ма^пеш, 1999. - 480 с.

268. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук / М. Фуко. -СПб., 1994.

269. Фуко М. Ницше, генеалогия, история / М. Фуко // Ступени. — 2000. — № 1 (11).-С. 105-121.

270. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне / Ю. Хабермас; пер. с нем. М.: Весь Мир, 2003. - 416 с.

271. Хабибуллина Л.Ф. Антиутопия в творчестве Энтони Берджесса: автореф. дисс. .канд. филол. наук. 10.01.03 / Л.Ф. Хабибуллина; -Казань, 1993.-19 с.

272. Хабибуллина Л.Ф. Интерпретация российской истории в романе Э. Берджесса «1985» / Л.Ф. Хабибуллина // Синтез документального и художественного в литературе и искусстве. Казань: Изд-во Казанского гос. ун-та, 2007. - С. 299-304.

273. Хабибуллина Л.Ф. Женский национальный тип в английской литературе XIX века / Л.Ф. Хабибуллина // Вестник Челябинск, пос. пед. ун-та. 2009. 11.-С. 292-299.

274. Хабибуллина Л.Ф. Имперский миф в английской литературе эпохи Возрождения / Л.Ф. Хабибуллина //Гуманитарные исследования. 2010. -№1 (33). - С.120-124.

275. Хабибуллина Л.Ф. Миф России в современной английской литературе / Л.Ф. Хабибуллина. Казань: Изд-во Казан, гос. ун-та, 2010. - 212 с.

276. Хабибуллина Л.Ф. Национальный миф в русской и английской литературе / Т.Н. Бреева, Л.Ф. Хабибуллина. Казань: ТГТПУ, 2009. -613 с.

277. Хобсбаум Э. Век Империи. 1875 1914 / Э. Хобсбаум. - Ростов н/Д.: Феникс, 1999. - 540 с.

278. Хобсбаум Э. Век Капитала. 1848 1875/ Э. Хобсбаум. - Ростов н/Д.: Феникс, 2000. - 480 с.

279. Хобсбаум Э. Век Революции. 1789- 1848/ Э. Хобсбаум. Ростов н/Д.: Феникс, 2000. - 480 с.

280. Хоскинг Дж. Россия: народ и империя (1552-1917) / Дж. Хоскинг; пер. с англ. Смоленск: Русич, 2000. - 512 с.

281. Хоскинг Дж. Россия и русские/ / Дж. Хоскинг; пер. с англ. Р. А. Арсланова и др. Кн. 1. - М.: ACT: Транзиткнига, 2003. - 496 с.

282. Цивъян Т.В. Рассказали страшное, дали точный адрес (к мифологической топографии Москвы) // Цивьян Т.В. Семиотическиепутешествия/ T.B. Цивьян. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2001. - С. 84 -85.

283. Циглер Е.М. Литературные заимствования в постмодернистской прозе Великобритании (Дж. Фаулз, Э.Берджесс, А.Картер, A.C. Байатт) / автореферат дис. . канд.филол.наук / Е.М. Циглер. Минск: Изд-во МГЛУ, 1999.-20с.

284. Чакалова Э. П. Языковая репрезентация национальной картины мира в художественном тексте (на материале английского и русского языков): автореф. дис. . канд. филол. наук / Э.П. Чакалова. — Краснодар, 2006. -18 с.

285. Черных М.А. Культурное «конструирование» народа в общественно-политической мысли России XIX века / М.А. Черных // URL: http://www.iriss.ru/attachdownload?objectid=000100000263& attachid=000038 (дата обращения 28.05.2010).

286. Черников М.В. Концепты «правда» и «истина» в русской культурной традиции / М.В. Черников // Общественные науки и современность. — 1999.-№ 2.-С. 164-176.

287. Шапкина А. В. Романы А.К. Дойла «Белый отряд» и «Сэр Найджел»: проблема национальной идентичности: автореф. дис. . кандидата филол. наук: 10.01.03/ A.B. Шапкина. Тамбов, 2008. - 23 с.

288. Шаповалов В.Ф. Восприятие России на западе: мифы и реальность/ В.Ф. Шаповалов // URL: http://piterned.ru/articles /other/vosprijtierossi. htm (дата обращения 23.04.2010).

289. Шаров К.С. Изобретение национальных традиций классическими композиторами XIX века / К.С. Шаров // Вестник Моск. ун-та. Серия 7. Философия. - 2005. - №4. - С. 58-75.

290. Шведов Ю. Эволюция шекспировской трагедии / Ю. Шведов. — М.: Искусство, 1965. — 464 с.

291. Шведов Ю. Трагедия Шекспира «Отелло» / Ю. Шведов. М.: Высшая школа, 1969. - 104 с.

292. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: автореф. дис. . докт. филол. наук / Е.И. Шейгал. Волгоград, 2000. - 43 с.

293. Шеллинг Ф.В.И. К истории новой философии. Мюнхенские лекции. 1827//Шеллинг Ф. В. И. Сочинения в 2 т. / Ф.В.И. Шеллинг Т. 2. - М.: Мысль, 1989.- С.З87-560. - (Филос. наследие. Т. 108).

294. Шерешевская М.А. Английские писатели и критики о Чехове / М.А. Шершевская // Литературное наследство. М., 1960. - Т.68. - С. 801832;

295. Шестаков В. Английский акцент/ В. Шестаков. М.: Изд-во РГТУ, 2000.- 188 с.

296. Шестов Н.И. Политический миф теперь и прежде / Н.И. Шестов; под ред. проф.А. И. Демидова. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2005. — 414 с. (Золотая коллекция).

297. Шешунова C.B. Национальный образ мира в русской литературе (П.И. Мельников-Печерский, И.С. Шмелёв, А.И. Солженицын): автореф. дис. . д-ра филол. наук/ C.B. Шешунова. Дубна, 2006. - 36 с.

298. Ширяева Ж. Л. Легенда о короле Артуре в английском романе XX века: на материале романов Т. Уайта и М. Стюарт: автореф. дис. . канд филол. наук / Ж. Л. Ширяева. Воронеж, 2008. - 23 с.

299. Шишкова И. А. Национальная ментальность в английской художественной литературе для подростков: Конец XIX XX вв.:автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.01.03 / И.А. Шишкова. М., 2003. -36 с.

300. Шнирельман В. А. Национальные символы, этноисторические мифы и этнополитика / В. Шнирельман //Теоретические проблемы исторических исследований М.: Изд-во. Московского ун-та, 1999. - Вып. 2 . - С. 118147.

301. Эткинд А. Народ в русской политической культуре и литературе 19-го века: Роман внутренней колонизации/ А. Эткинд // URL: www.iriss.ru/attachdownload?objectid=000100000263&attachid=000037 (дата обращения 24.05.2010).

302. Эткинд А. Фуко и тезис внутренней колонизации: постколониальный взгляд на советское прошлое / А. Эткинд // URL: www.nlo.magazine.ru (дата обращения 24.05.2010). .

303. Юнусов И.Ш. Проблема национального характера в русской литературе второй половины XIX в.: И.С. Тургенев, И.А. Гончаров: автореф. дисс. . .д-ра филол. наук / И.Ш. Юнусов СПб., 2002. - 45 с.

304. Яковенко И.Г. От империи к национальному государству (Попытка концептуализации процесса) / И.Г. Яковенко // Полис. 1996. - №6(36). -С. 117-128.

305. Ямполъский М. Физиология символического. Кн. 1. Возвращение Левиафана: Политическая теология, репрезентация власти и конец Старого режима / М. Ямпольский. М.: Новое литературное обозрение, 2004. - 800 с.

306. Ярмахова, Е. А. Лингвокультурный типаж «английский чудак»: автореф. дис. . канд. филол. наук / Е. А. Ярмахова; Волгогр. гос. пед. ун-т. Волгоград, 2005. - 11 с.

307. Anthony Burgess Interviewed In Italy In 1974 About: A Clockwork Orange (And Other Subjects In General)/ Interviewer: Un bellissimo messaggio. URL: http://bu.univ-angers.fr/EXTRANET/AnthonyBURGESS/ liana/ ABClockwork.html (дата обращения 24.05.2010). .

308. Aughey A. The Politics of Englishness /А. Aughey. Manchester University Press, 2007. - 345 p.

309. Barker E. National Character and the factors of Its Formation / Е/ Barker. -Lnd, 1948.-134 p.

310. Barczewski S. Myth and National Identity in XIX th Century Britain: the Legends of King Arthur and Robin Hood / S. Barczewski Oxford: Univ.Press, 2000. - 354 p.

311. Bercovitch S. The Puritan Origins of the American Self / S. Bercovitch -New Haven and London: Yale University Press, 1975. 260 p.

312. Berry E. The Histories. The Twentieth-century Shakespeare Criticism// The Cambridge Companion Shakespeare Study/ E. Berry; ed. by S. Wells. Cambridge University Press, 1986. P.249-256.

313. Betts A. J. Englishness versus Britishness / A.J. Betts // URL: http://www.zyworld.com/albionmagazineonline/englishnessvsbritishness.htm (дата обращения 23.05.2010).

314. Bhabha H. The Location of Culture / H Bhabha. L.: Routledge, 1994. -285 p.

315. Black Victorians: Black People in British Art 1800-1900/ Ed. by Jan Marsh. Lund Humphries, 2005. - 418 p.

316. Bounds P. Orwell and Englishness: The Dialogue with British Marxism / P. Bounds // URL: http://clogic.eserver.org/2007/Bounds.pdf (дата обращения 23.05.2010).

317. Bradbury M. The social context of modern English Literature/ М/ Bradbury. Oxford, Blackwell, 1971. - 243 p.

318. Britain Through American Eyes / ed. by H. S. Commager. N. Y., 1974. -241 p.

319. British Cultural Identities/ ed. by M. Stony and P. Chilovs. Lnd., NY., 1997.-350 p.

320. Burgess A. The Art of Fiction / A. Burgess; An interview to J. Gullinan // The Paris Review. 1973. - № 56. - P. 123-163.

321. Burgess A. I Love England But I Will No Longer Live There / A. Burgess; an interview by A Lewis // New York Times Magazine 1968. - XI.

322. Burgess A. Speaking of Books: The Novel in 2000 AD / A. Burgess // The New York Times Book Review. 1970. - 29.03. - P. 2, 5, 7-9.

323. Burrow C. Not Quite Nasty / C. Burrow //London review of books. -2006. Vol. 28, No. 3 - 9 February, - p. 19-20. URL: http://www.lrb.co.uk/ v28/n03/colin-burrow/not-quite-nasty (дата обращения 23.05.2010).

324. Coale S. Anthony Burgess / S. Coale. NY., 1981. - 367 p.

325. Colley L. Britons: Forging the Nation 1707-1837 / L.Colley. New Haven/ London: Yale University Press, 1992. - 432 p.

326. Cross A. The Russian theme in English literature from the sixteenth century to 1980: an introductory survey and a bibliography / A. Cross. -Oxford : W.A. Meeuws, 1985. 278 p.

327. Cross A.G. «By the banks of the Neva»: Chapters from the Lives and Careers of the British in eighteenth-century Russia / A. G. Cross. -Cambridge, New York, 1997. 308 p.

328. Cross A.G. Peter the Great through British eyes: Perceptions and Representations of the Tsar since 1698 / A. G. Cross. Cambridge, 2000. -256 p.

329. Cross A.G. British Knowledge of Russian Culture (1698-1801) / A. G. Cross // Canadian-American Slavic Studies. (Winter 1979). - № 4.

330. Daniels S. Fields of Vision: Landscape Imagery and National Identity in England and United States / S. Daniels. Princeton, 1993. - 145 p.

331. DeVitis A. Anthony Burgess / A. DeVitis. NY., 1972. - 235 p.

332. Dodd F. Englishness and the national culture // Representing the Nation: A Reader. Histories, heritage and museums / F. Dodd; ed. by David Boswell and Jessica Evans. Routledge; L.; N. Y., 1999. -P.87—103.

333. Easthope A. Englishness and National Culture / A. Easthope.'- London: Routledge, 1999. 134 p.

334. Ebbatson R. An Imaginary England: Nation, Landscape and Literature, 1840-1920 / R.Ebbatson.- Ashgate, 2005. 278 p.

335. Featherstone S. Englishness: Twentieth Century Popular Culture and the Forming of English Identity / S. Featherstone. Edinburgh University Press, 2009.-318 p.

336. Fox K. Watching the English: The Hidden Rules of English Behaviour / K. Fox. Hodder & Stoughton, 2004. - 412 p.

337. Gerivas D. Literary Englands. Versions of "Englishness" in modern writing / D. Gerivas. Cambridge University Press, 1993. - 187 p.

338. Gicandi S. Maps of Englishness. Writing, Identity in the Culture of colonialism / S.Gicandi. NY Columbia University Press, 1996. - 268 p.

339. Gikandi S. The Ghost of Matthew Arnold: Englishness and the Politics of Culture / S. Gikandi // Nineteenth-Century Contexts. Nos. 2-3, June/September 2007. - Vol. 29. - P. 187-199.

340. Haldar S. George Orwell's Shooting an Elephant and 'A Hanging': A Reappraisal / S.Haldar // The Atlantic Critical Review.- Jan.- March 2003. -V.2,№ 1. -P. 59-75.

341. Hewitt K. Understanding English Literature / K. Hewitt. Oxford: Perspective Publications, 1997. — 280 p.

342. Hewitt K. Understanding England Today / K. Hewitt. Perm: Perspective publications, 2009. - 308 p.

343. Higgins P. Classics of Englishness. The Englishness of Nikolaus Pevsner/ P. Higgins // URL: http://www.zyworld.com/ albionmagazineonline/ books9 nonfiction. Htm (дата обращения 24.03.2010).

344. Hingley R. The Russian Mind / R. Hingley. Lnd, Sydney, Toronto: The Bodley Head, 1978.-35 p.

345. Hingley R. Russian Revolution/ R. Hingley. Lnd., 1970. - 67 p.

346. Hingley R. Nihilists; Russian Radicals and Revolutionaries in the Reign of lexandre II (1855-1881) / R. Hingley. -N. Y., 1969. 145 p.

347. Hoskins W.G. The Making of English Landscape / W.G.Hoskins. Lnd., 1955.-314 p.

348. Hutcheon L. A. Poetics of Postmodernism. History, Theory, Fiction / L. Hutcheon-N. Y-U, 1989.-387 p.

349. Hutchinson J. The dynamics of cultural nationalism: the Gaelic revival and the creation of the Irish nation state / J.Hutchinson. London: Allen and Unwin, 1987. -343 p.

350. Joseph J. Language and Identity: National, Ethnic, Religious / J. Joseph. -Houndmills, Basingstoke, Hampshire & New York: Palgrave Macmillan, 2004.-P. 92-125.

351. Ingelbien R. Imagined Communities / Imagined Solitudes: Versions of Englishness in Postwar Literature / R. Ingelbien // European Journal of English Studies. 2004. - Vol. 8, No. 2. - P. 159-171.

352. The Invention of Tradition / eds. E. Hobsbaum, T.Ranger. Cambridge University Press, 1983. - 268 P.

353. Kelleher J. Matthew Arnold and the Celtic Revival // Perspectives of Criticism / J.Kelleher; Ed.Harry Levin. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1950. - P. 197 - 221.

354. Kidd C. British Identities: Before Nationalism. Ethnicity and Nationhood in the Atlantic World 1600-1800 / C. Kidd. Cambridge, 1999. - 295 p.

355. Kidd C. Subverting Scotland's Past: Scottish Whig Historians and the Creation of an Anglo-British Identity, 1689- c.1830 / C. Kidd. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. - 148 p.

356. Kumar K. The Making of English National Identity / K.Kumar. -Cambridge: Cambridge University Press, 2003. 213 p.

357. Lewis L. I love England But I Will no Longer Live Here/ int. with Anthony Burgess / L.Lewis // New York Times Magazine. 1968. - IX. -P. 39-64.

358. Lewis R. Anthony Burgess / R. Lewis. NY.: St. Martine Pres, 2004. -434 p.

359. Lodge D. Language of Fiction. Essays on criticism and verbal analysis of the English / D. Lodge. NY., Columbia Press, 1960. - 234 p.

360. Lowenthal D. European and English Landscapes as National Symbols / D. Lowenthal //Geography and National identity/ ed.by D. Hooson. — Oxford; Cambridge (Mass.), 1994. P. 62-76.

361. Malia M.E. Russia Under Western Eyes. From the Bronze Horseman to the Lenin Mausoleum / M.E. Malia. Cambridge (Mass.);London: Harvard University Press, 2000. - 514 p.

362. MancoffD. N. The Return of King Arthur. The Legend through Victorian Eyes / D.N. Mancoff. New York: Harry N. Abrams, 1995. - 312 p.

363. Matless D. Landscape and Englishness / D.Matless. L., 1998. - 241 p.

364. Nation and Narration/ ed. H. Bhabha. London and New York: Routledge, 1990.

365. On Modern British Fiction/ed.by Zachary Leader. Oxford University Press, 2002.

366. Pernose J. Nations, States and Homelands: Territory and Territoriality in Nationalist Thought / J. Pernose //Nations and Nationalism. 2002. - Vol.8, №3. - P. 123-145.

367. Pollard A. P. The Russian Intelligentsia: The Mind of Russia. California Slavic Studies / A.P. Pollard. University of California Press, Berkeley and Los Angeles, 1964. - Vol. III. - P. 1-32.

368. Roper H. T. The Invention of Tradition: The Highland Tradition of Scotland //The Invention of Tradition / H.T. Roper; eds. E. Hobsbaum, R.Terence. Cambridge, 1983.- P.88-95.

369. SaidE. Orientalism / E.Said. NY: Pantheon, 1978. - 314 p.

370. Sanders. A. The Short Oxford History of English Literature / A. Sanders. -Oxford, 1993. 678 p.

371. Sinfield A. Literature, Politics and Culture in Postwar Britain / A. Sinfield. Lnd.: The Athlone Press, NY.: Atlantic Highlands, 1997. - 215 p.

372. Smith A. D. National Identity / A. D. Smith. New York: Penguin Books, 1991.-112 p.

373. Smith A.D. Gastronomy or geology?: The Role of Nationalism in the Reconstruction of Nations // Smith A.D. Myths and Memories of the Nation/ A. D. Smith. Oxford; N.Y., 1999. - P 23-34.

374. Smith A.D. The "Golden Age" and National Renewal / A. D. Smith // Myths and Nationhood/ eds. G. Hosking and G. Schopflin. Lnd.: Routledge, t997. — P. 56-68.

375. Smith A.D. Chosen Peoples: Sacred Sources of National Identity/ A. D. Smith. Oxford: Oxford University Press, 2004. - 176 p.

376. Smith A. D. Interpretations of national identity / A. D. Smith // Dieckhoff, A. and Gutierrez, Natividad (eds.). Modern roots. Studies of national identity. Aldershot: Ashgate, 2001 P. 21-42.

377. Smith A. D. Nationalism and modernism. A critical survey of recent theories of nations and nationalism / A. D. Smith. N.Y.-L.; Routledge, 1998.- 270 p.

378. Smallwood R.L. Shakespeare's use of history// The Cambridge Companion Shakespeare Study/ R.L. Smallwood; ed. by S. Wells. Cambridge University Press, 1986. -P.143-162.

379. Solotaroff Th. The Busy Hand of Anthony Burgess// Solotaroff Th. The red Hot Vacuum & other pieces of writing of the sixties / Th.Solotaroff. -NY., 1971.-P. 45-76.

380. Stulov Y. Creating a Panteon of Heroes: African American Historical Fiction of the 1980-90s / Y. Stulov //Американские исследования:

381. Ежегодник, 2003/ под. ред. Ю.В. Стулова. Минск: Пропилеи, 2004. -С. 251-258.

382. Sudlenkova О. Milton in America by Peter Ackroyd as a Specimen of Alternative History / O. Sudlenkova // Американские исследования: Ежегодник, 2003 / под. ред. Ю. Стулова. Минск: Пропилеи, 2004. -С.259-263.

383. Taylor I. The English and 'Abroad' / I. Taylor // URL: http://www.zyworld.com/albionmagazineonline/features5.htm (дата обращения 23.04.2010).

384. Watson J. British Literature since 1945 / J.Watson. Lnd, 1998. - 453 p.

385. Wein T. British Identities. Heroic nationalism and the Gothic Novel 17641824 / T. Wein. Lnd., Macmillan, 2002. - 300 p.

386. Wiliams R.C. Culture in Exile: Russian Emigration russe in Germany: 1881-1941 /R.C. Wiliams.-N.Y., 1972.-241 p.

387. Winder S. The Man Who Saved Britain: A Personal Journey into the Disturbing World of James Bond / S. Winder. Picador, 2006. - 113 p.1. Справочная литература:

388. Культурология. XX век: энциклопедия в 2 т. / гл. ред. и сост. С.Я.Левит. СПб.: Университетская книга, 1998. - 657 с.

389. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М: ИНТАРДА, 2001.-1023 с.

390. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М.: Совет, энциклопедия, 1987. - 752 с.

391. Мифологический словарь / гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Советская энциклопедия, 1991. - 736.

392. Современный философский словарь / под общ. ред. В.Е. Кемерова. -3-е изд. перераб. и доп. Москва: Академический проект, 2004. - 864 с.

393. Энциклопедический словарь английской литературы XX века/ отв. ред. А.П. Саруханян; ИМЛИ им. A.M. Горького РАН. М.: Наука, 2005. - 542 с.

394. Bloomsbury Guide to English Literature/ ed. by M. Wynne-Davies. -Bloomsbury, 1992. 1071 p.