автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Научная теория как форма актуализации достоверного знания

Полный текст автореферата диссертации по теме "Научная теория как форма актуализации достоверного знания"

Министерство образования и науки Российской Федерации Российский Государственный Педагогический Университет им. А.И. Герцена

На правах рукописи УДК 111.1

4841240

Горковенко Иван Александрович

Научная теория как форма актуализации достоверного знания.

Специальность 09.00.01 - Онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Санкт Петербург - 2011

2 4 :.!АР 2011

4841248

Работа выполнена на кафедре Философии ГОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет им А.И. Герцена»

Научный руководитель:

Заслуженный работник

Высшей школы России, Доктор философских наук, профессор

Василий Иванович

Стрельченко.

Официальные оппоненты:

Доктор философских наук. Профессор Станислав

Сергеевич Гусев. Доктор философских наук, профессор Юрий Михайлович Романенко

Ведущая организация: Санкт-Петербургский

университет МВД РФ.

«А» йл/ш 2011 г. в Ж

1

Защита состоится «/) » (лл 2011 г. в^Ч часов на

заседании Совета Д 212.199.24 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата философских наук при Российском государственном педагогическом университете им. А.И. Герцена по адресу: 197046, Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская 26, Факультет Философии человека, ауд. № 317.

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке РГПУ им. А.И. Герцена.

Актуальность темы исследования. Проблема становления, организации и эволюции достоверного знания в форме научной теории уже достигла предельных значений актуализации и затрагивает, не только логико-методологические и эпистемологические, но и социокультурные, и экзистенциально-псрсонологические аспекты познания и практики.

Современные технические цивилизации западного типа сформировались и развиваются на основе прогресса научной рациональности. Наука XX - начала XXI столетий выполняет роль «...формообразующего принципа жизненного мира человека, определяющего его отношение к природе и самому себе»1. Вместе с тем, формы и направления культурно-цивилизационного роста сегодняшнего дня обнаруживают столь высокую антропо-экологическую и социально-этическую агрессивность, что создается угроза нарушения физического баланса жизни на планете в целом.

Попытки преодоления крупномасштабных региональных катастроф и глобальных кризисов, - экологического, экономического, социального и др., - мотивируют сосредоточение внимания научного сообщества на задачах оценки претензий научной теории на статус достоверного, истинного знания. Усилия, направленные на их решете в рамках дисциплинарного пространства современной философии науки оказываются чреватыми доводами не столько в пользу обоснованности, объективности и истинности научно-тсоретических знаний, сколько лавинообразным ростом доказательств их релятивности, едва ли не абсолютной зависимости от социально-эпистемологических условий их производства и использования в практике.

Существующее положение дел характеризуется сопряженностью развития двух антропологически деструктивных процессов: с одной стороны, - кризисом научной рациональности, а, с другой, - экологическим и культурно - цивилизациогашм кризисом.

Сложилась парадоксальная ситуация: уяснение сущности кризиса научной рациональности связывается с успехами исторических реконструкций соответствующих социокультурных контекстов, которые, в свою очередь, рассматриваются в качестве ее обьективаций и продуктов. Отсюда вытекает радикальная смена подходов к постановке проблем эпистемологии науки: речь отнюдь не идет о поиске средств обоснования ее утверждений в границах не вызывающего сомнений научного метода. Напротив, в контексте его нередко едва ли не уничтожающей критике, остро формулируются ранее представлявшиеся бесспорными вопросы: что такое научное знание? И что такое научная истина?

Попытки ответить на эти вопросы имеют вид, продолжающейся с начала 70-х г.г. прошлого столетия, напряженной дискуссии, в центре внимания которой проблема природы, структуры и познавательного значения теории как главного элемента стратегии и наиболее аутентичной формы развития научного знания.

1 Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. - М., 2003. - С.5

Особая актуальность темы диссертации определяется необходимостью понимания и объективной оценки, кристаллизовавшихся в современной философии науки тенденций распространения принципа «плюрализма мнений» на область научных знаний. И в зарубежной, и в отечественной литературе последних десятилетий стало признаком своего рода «хорошего'тона» разделять или отстаивать идеи о «множественности истин», о научной теории ках нарративе, имеющем чисто инструментальный, или даже идеологический характер логико-аргументативной конструкции, подобной продуктам мифопоэтической фантазии, или художетсвенно-эстегического творчества.

Степень разработанности проблемы. Вопросы природы, то есть происхождения и сущности теоретического знания, становятся предметом пристального внимания и систематического исследования уже у истоков становления новоевропейской философии. Развитие галилеевской идеи пауки как логико-математической репрезентации мира предполагало необходимость уяснения, во-первых, онтологического статуса знаково-символических конструкций, а. значит, во-вторых, и условий их достоверности и истинности.

Несмотря на недосягаемо высокий престиж, нередко восторженные оценки лидеров эпохи Просвещения (Вольтер, П. Гольбах, Д. Дидро, И. Кант Дж. Локк, и др.), успехи механико-математического естествознания XVIII- первой половины XIX столетий нередко истолковываются современниками либо в сугубо отрицательном (Г.В.Ф. Гегель, Ж.Ж. Руссо), либо в сдержанном критически-оптимистическом смысле (К. Маркс).

Как исторически первые, так и современные попытки философско-эпистемологической осмысленности положений теоретического естествознания и математики оказываются чреватыми буквально «взрывающими» духовную жизнь общества антиномиями субъекта и объекта познания, рационализма и эмпиризма, физики и метафизики (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Г. Лейбниц, Дж. Локк), материализма и идеализма (Г.В.Ф. Гегель, К. Маркс, Л. Фейербах), скептицизма и догматизма, этики и логики (И. Кант), наук о природе и наук о культуре (В. Виндельбанд, Г. Риккерт), объяснения и понимания (В. Дильтей, Х.-Г. Гадамер), пауки и философии (экзистенциализм, неопозитивизм, постструктурализм) и др.

Вековая история изучения проистекающих отсюда проблем изобилует массивами поистине выдающихся достижений на путях выявления структурной организации, источников и механизмов творческой активности теоретического мышления. К числу важнейших из них принадлежат результаты специальных исследований источпиков формирования, методов построения и факторов детерминации теоретического знания в философии науки. И хотя методологические установки философии науки совпадают с антиметафизическими ориентациями всех трех исторических форм позитивизма, - от Дж.Ст. Милля и В. Уэвелпа до Э. Маха, П. Дюгема, Л.фон Витгенштейна, М. Шлика, Б. Рассела; и К. Поппера, - в ее дисциплинарном пространстве систематически развивается истолкование теории как главного элемента стратегии научного поиска, а требование соотнесенности логико-методологического анализа с историко-научным и эпистемологическим,

становится едва ли не общепринятым. И если в историко-научных реконструкциях Э. Маха и П. Дюгема только намечаются тенденции рассматривать генезис теоретического знания с точки зрения взаимодополнительности априорного и чувственно-наглядно компонентов когнитивной деятельности (тсзис «семантического холизма» Дюгема-Куайна), то в логическом эмпиризме (М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат, Г. Рейхенбах), лингвистической и аналитической философии (Дж. Мур, Б. Рассел, Г. Рейхенбах, Г. Райл, Г. Фреге и др.), критическом рационализме (К. Поппер) и феноменологии (Э. Гуссерль и др.) детально разрабатываются системы терминологических, логико-математических средств и правил сведения словаря теории к языку наблюдения.

Благодаря ослаблению установок эмпирического редукционизма и частичному отказу от идеи «жесткого» противопоставления аналитических и синтетических суждений, в позднем неопозитивизме 30-х - 40-х г.г. предпринимается детальная разработка вопросов научного объяснения логических и эпистемологчиеских условий эмпирической интерпретации теорий, построения реалистических и инструменталистских моделей их структуры (П. Бриджмсн, К. Гемпель, Э. Нагель, У. Селларс и др.).

Эта работа осуществляется нередко с учетом требований темпорального, исторического видения проблем теоретического знания (К. Гемпель и др.). Существенный вклад в понимание его сущности был внсссн не только разработкой «стандартной модели» науки (Н. Бор, В. Гейзенберг, Г Рейхенбах, М. Шлик, Э. Шредингер, А. Эйнштейн), но и реализацией таких историографических научно-исследовательских программ как «история идей» (Ф. Иейтс, Р.Д. Коллингвуд, А. Лавджой, А. Уайтхед, П. Рикер, К. Скишшер, Р. Шартье и др.), «история ментальностей» (школа «Анналов», Э. Папофский, Л. Февр и др.), «история научных понятий» (Э. Бенвенист, Б. Кассен, Р. Козеллек, Дж. Холтон и др.). В силу столь существенного расширения поля анализа, развитый в рамках «истории идей» подход открыл перспективу истолкования научной теории как феномена духовной жизни общества и как феномена культуры в целом.

Укрепление позиций социологического, и еще шире,-социокультурного подходов представляет безусловную ценность как само но себе, так и в силу существенного обогащения и расширения горизонтов логико-методологического и эпистемологического анализа научно-теоретического знания.

Социология науки, наукометрия, науковедение, дополненные системой средств социокультурной аналитики, образовали необходимые условия изучения динамики теоретического знания как выражения жизнедеятельности научного сообщества (социология науки: Дж. Бернал, Д. Блур, Б. Гессен, Р. Мертон, Д. Прайс и др.), как проявления особенностей свойственных ему информационно-коммуникативных связей (наукометрия), или развёртывания эпистемологических (М. Фуко), «парадигмальных» (Т. Кун, И. Лакатос), имеющих характер исторического a priori, установок культуры. Тем самым открывается перспектива не только выдвижения на передний план, но и строгой постановки назревших вопросов антропологического, социального, экологического, наконец, политико-правового смысла научно-технических знаний, их структуры,

познавательной ценности и границ применимости, логико-гносеологических и социокультурных оснований (Э. Агасси, П.П. Гайденко, С.С. Гусев, Т. Кун, И.Т. Касавин, И. Лакатос, Л. Лаудан, М. Полани, В.М. Розин, У. Селларе, B.C. Стёпин, Ст. Тулмин, П. Фейерабенд, И.Т. Фролов и др.)

Теоретическое знание, осмысленное в контексте порождающих структур социума, предстаёт, во-первых, как приуроченное к конкретно-историческому типу рациональности (П.П. Гайденко, Е.А. Мамчур, В.А. Лекторский, Т. Роззак, B.C. Розин, X. Саймон, B.C. Степин, П. Фейерабенд, B.C. Швырев, К. Хюбнер и др.), во-вторых, как идентифицирующееся с научной рациональностью, включая её индуктивистскую (Р. Карнап), дедуктивистскую (К. Гемпель, К Поппер), эволюционистскую (Ст. Тулмин) и «сетчатую» (Л. Лаудан) версии (П.П. Гайденко, И.Т. Касавинд, А.Л. Никифоров, А.П. Огурцов, B.C. Стёпин, П. Рикер, М. Фуко, К. Хюбнер), в-третьих, как соотнесенное с определённым типом научной рациональности: классическим, неклассическим, постнеклассическим (B.C. Стёпин), и, в-четвёртых, как референциально фундированное, онтологически обоснованное (Э. Агасси, В.П. Алексеев, K.M. Завадский, В.Г. Иванов, P.C. Карпинсая, В.Г. Кузнецов, М.Л. Лезгина, Б.И. Липский, В.Н. Панибратов, B.C. Пусько, B.C. Стёпин, И.Т.Фролов, Г.Х. Шингаров).

Исследования социологических и социокультурных аспектов научной теории мотивировали формирование новых, более аутентичных подходов к истолкованию ее логико-методологических и теоретико-познавательных проблем. Постнеклассическая эпистемология акцентирует внимание на задачах выявления сущности и роли форм антропологической и социальной субъективности, на вопросах норм, идеалов и оснований науки в динамике теоретического зпапия (И.А. Акчурин, С.С. Гусев, Ю.И. Ефимов, В.В. Ильин, И.Т. Касавин, Е.А. Князева, A.A. Корольков, И.К. Лебедев, В.А. Лекторский, И.К. Лисеев, B.C. Стёпин и др.). Исследования в данном направлении показали, что неклассическая наука возникает в результате смены ранее принятых убеждений об объекте, как материальном теле, представлениями об объектах как о «событиях» и «процессах» (Б. Рассел, А. Уайтхед), понятий «эмпирического» и «трансцендентального» субъекта, - идеями социального субъекта («научное сообщество», «лаборатория» и др.). Целью научной теории становятся задачи выявления не «причин и законов», а «принципов» и «оснований», в связи с чем критерии объективности и истинности приобретают смысловые значения «интерсубъективности» и «правдоподобия» (Э. Гуссерль, С.С. Гусев, В.В. Ильин, В.А. Лекторский, И.К. Лисеев, А.П. Огурцов, К. Поппер и др.).

Усиление тенденций «технологизации» и «инструментализации» науки побуждают рассматривать ее как форму «дискурсивной практики» (М.Фуко), а теорию как знаково-символический проект, выполняющий репрезентативную функцию. Такое понимание сути дела вносит весомый вклад в разработку проблем прагматики научной теории в ее философско-эпистемологических и логико-методологических исследованиях (К. Ашгель, Э. Бенвенист, Т.А. ван Дейк, М. Фуко, Ю. Хабермас и др.). Более того, истолкование теории как момента дискурсивной практики допускает возможность изучения научного познания как процесса взаимодействия

членов научного сообщества в соотнесешюсти с его институциями, культурой и ее подразделениями и т.д. (П.П. Гайденко, И.Т. Касавин, А.Ф. Косарева, A.C. Мамзин, В.В. Миронов, А.П. Огурцов, B.C. Швырев и др.)

Большой интерес представляют современные исследования когнитивных аспектов теоретического знания в связи с информационно-коммуникативными процессами в научном сообществе (П. Галисон, М.К. Петров, Ю. Хабермас и др.), попытки согласования методологических «схем» и знаково-символических моделей теории с соответствующими референциальными объектами, или «картинами мира» (В.П. Алексеев, В.Г. Иванов, С.А. Лебедев, М.Л. Лезгина, В.И. Стрельченко, B.C. Степин, Г.Н. Хон), междисциплинарного и межотраслевого синтеза на базе «исторической герменевтики».

Вместе с тем, достигнутый уровень философско-эпистемологической осмысленности научно-теоретического знания отличается неполнотой, фрагментарностью, а часто антиномичностью узловых положений. Еще и сейчас остаются непреодоленными альтернативы кумулятивизма и, антикумулятивизма; истории ментальности - социальной истории науки; историко-научного процесса - case studies; истории ученых - тематического анализа науки (С.С. Гусев, А.П. Огурцов, Ю.М. Ромапенко, B.C. Розин и др.). А несовместимость противоположностей эпистемологического и культурно-исторического подходов служит причиной лавинообразного роста неопределенности, как в развитии теоретического знания, так и в опыте его практического использования.

В условиях непрекращающихся попыток «деконструкции» бытийно-онтологических оснований науки, уподобления логико-методологических средств обоснования и доказательства риторическим фигурам и технике аргументации, (постструктурализм, постмодернизм), а процедур объяснения - филологическому искусству экзегезы, - проблема достоверности и истинности научной теории остается эпицентром напряженной, не лишенной драматизма полемики, затрагивающей экзистенциальные аспекты духовной и практической жизни современных цивилизаций.

Объектом исследования является теория как форма производства, организации и роста научного знания.

Предмет исследования - эпистемологические основания и онтологические условия достоверности научно - теоретического знания.

Цель исследования - оценка достигнутого уровня знаний, корректная постановка и уяснение сущности проблемы научной теории как специфической формы актуализации достоверного знания.

Достижение указанной цели предполагает решение следующих

задач:

- Изучения содержания основных этапов и тенденций философско-эпистемологической осмысленности научной теорию.

- Определения условий идентификации научной теории в составе многообразия исторических и современных типов знания.

- Исследования исторического опыта классификации наук как метода построения системы научно - теоретического знания.

- Изучения структуры научной теории как знаково-символической репрезентации объекта.

- Определения эпистемологической оценки референциального статуса эмпирического уровня научного знания.

- Изучения оснований научной теории в соответствии с достигнутым уровнем знаний о факторах ее социокультурной детерминации.

- Уяснения роли научной рациональности и ее типов в построении научной картины мира.

- Изучения картины мира как формы бытийно-онтологической осмысленности научной теории.

Методологическую основу исследования составляет система средств философско-эпистемологической аналитики историко-научного, науковедческого и социологического подходов к истолковагано научной теории как формы достоверного знания и феномена культуры. Наряду с широким использованием традиционных, «классических» методов (сравинительно-исторического, системного, структурно-функционального, комплексного, требований диалектики (совпадения исторического и логического, восхождения от абстрактного к конкретному и т.д.), в диссертации применяются и вновь разработанные в последние десятилетия подходы к выявлению познавательной ценности, определению онтологического и социального смысла научной теории (естественнонаучной и социогуманитарной). Речь идет о требованиях понимания науки как серии проблемно ориентированных исследований, развертывающихся в контексте научных коммуникаций, о методах дискурс-анализа, о современном арсенале техник лингвистического, логико-аргумептативного и диалогического исследования. Сочетание ранее сформированных и вновь разработанных методов представляет возможность соотнесения «классической» проблематики достоверности научной теории со специфической современной тематикой неклассической научной рациональности.

Систематическое проведение требований взаимодополнительности методов философско-эпистемологического и социокультурного подходов послужило основой истолкования когнитивных аспектов научной теории в непосредственной связи с интересами человеческого существования.

Основные результаты исследования и положения выносимые на защиту:

1. Научно-теоретическое знание (в отличие от «знаний-верований» и «знания-мнения») представляет собой специфическую форму знаково-символической репрезентации объекта, удовлетворяющей требованиям доказательности и обоснованности составляющих ее структуру утверждений различной степени общности (фундаментальных, частных и др.), их взаимосогласованности, соответствия сложноорганизованным уровням эмпирического базиса (данным наблюдения и эксперимента) и основаниям науки (научная картина мира, идеалы и нормы научного познания, философские основания).

2. Инвариантным по отношению ко всем историческим этапам и направлениям развития философии науки (1,2,3, позитивизм, постпозитивизм и т.д.) является понимание научной теории как главного

элемента стратегии научного поиска. Различия исторических этапов и направлений филоофско-эпистемологической осмысленности научной теории, уяснения условий ее достоверности связанно, во-первых, со смещением акцентов в подходе к анализу теоретического знания (методологический - 1-й позитивизм; методолого-эпистсмологический - 2-й позитивизм; эпистемологический - 3-й позитивизм; я др.); во-вторых, со сменой представлений о природе объекта научного исследования (вместо «материального тела», - «процессы и события» (Уайтхед)), в-третьих, в следствии релятивизации оснований науки, с переходом к новой постановки проблемы истины: в настоящее время актуализирован вопрос о смысле истины, а не о методах (путях) ее достижения.

3. Исторический опыт классификации и систематизации наук ориентирован целям их синтеза (интеграции) в составе единой теории изоморфной структуре объекта исследования. Едва ли не общепринятые убеждения о невозможности (и бессмысленности попыток) достижения этих целей проистекают отнюдь не из принципиальных соображений (отсутствие референциальной основы), а диктуются трудностям методологического, и еще в большей степени, - философско-мировоззренческого и эпистемологического характера (позитивизм, аналитическая философия и др.)

4. Необходимым условием достоверности теоретического знания является его приуроченность к определенному стилю научного мышления как исторически конкретной целостности мировоззренческих универсалий, общенаучных методов и принципов. Характер этой целостности определяется формой единства научно-теоретического знания и господствующего в науке философского метода. Стиль мышления служит выражением исторически определенных способов истолкования норм и идеалов научного познания (описания, объяснения, доказательства, обоснования и др.) и выполняет роль звена, опосредующего взаимоотношения между методами философского познания и научного исследования.

5. Идеализированные, или абстрактные объекты, способы их формирования и виды системной организации определяют содержательную структуру и тенденции роста научно-теоретического знания. Значения его достоверности находятся в прямой зависимости не столько от степени «внутреннего совершенства», сколько от «внешнего оправдания» теории (А. Эйнштейн), от формы ее соотнесенности с соответствующей референциальной базой, фиксирующейся в терминах онтологически осмысленных понятий научной картины мира. И если научная теория в целом является формой выражения определенных методологических установок, то научная картина мира является изображением объекта научного познания.

6. Основные типы и формы научной рациональности (классическая, неклассическая, постнеклассическая) характеризуют масштабность и степень познавательной активности субъекта духовного освоения мира по производству, упорядочению, логико-методологической осмысленности и организации когнитивной деятельности как онтологически адекватной, конструктивно эффективной и

эпистемологически релевантной. Типы неклассической научной рациональности характеризуют развитие теоретического знания со стороны усиления роли предметного (субъективного или субъектного) компонента и как следствие этого, со стороны возникновения и смены форм теоретико-позновательной и социальной субъективности.

7. Образы объекта научно-теоретического знания, или научной картины мира формируются и изменяются под влиянием эволюции типов научной рациональности. Классическая, неклассическая и постнеклассическая картины мира отражают последовательность этапов исторического развития научной картины мира и, одновременно, служат выражением способов ее построения средствами научной рациональности.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- Обоснованно заключение, согласно которому научно-теоретическое знание (в отличие от «знаний верований» и «знания-мнения») представляет собой специфическую сложно опосредованную форму знаково-символической репрезентации объекта, отвечающую требованиям доказательности, эмпирической обоснованности, соответствия нормам и основаниям науки на определенном этапе ее исторической эволюции.

- Показано, что понимание научной теории как главного элемента стратегии научного поиска является инвариантным по отношению ко всем этапам развития философии науки (1,2,3 и поздний позитивизм, постпозитивизм и др.).

- Обоснованно положение, что классификация наук является необходимым этапом на пути их систематизации и построения картины мира адекватной структуре объекта научного познания.

Показано, что необходимым условием достоверности теоретического знания является его приуроченность к определенному стилю научного мышления как исторически конкретной целостности мировоззренческих универсалий, общенаучных методов, принципов, норм и идеалов научного познания.

- Установлено, что идеализированные, или абстрактные объекты, способы их формирования и виды системной организации образуют содержательную структуру теории, значения достоверности которой, определяются в терминах онтологически осмысленных категорий научной картины мира.

- Выявлены основания, в силу которых типы неклассической научной рациональности преемственно связанны с классической, и характеризуют теоретическое знание со стороны усиления в процессах его формирования и развития роли предметного (или субъектного, субъективного) компонента и как следствие этого, - со стороны возникновения и смены форм философско-эпистемологической и социальной субъективности.

- Показано, что классическая, неклассическая и постнеклассическая картины мира служат выражением исторически сменяющихся образов объекта теоретического познания и одновременно, - способов ее построения средствами научной рациональности. Правила структурного

соответствия принципов системной организации объектов (теории) и основоположений научной картины мира являются критериями достоверности научно теоретического знания.

Теоретическая значимость работы заключается, во-первых, в выявлении условий (филоеофско-эпистемологических, онтологических, соуиокультурных) строгой постановки проблемы достоверности научно-теоретического знания и определения принципов его идентификации на путях развития классической концепции истины, во-вторых, в формировании опыта обоснования достоверности научно-теоретического знания в контексте анализа особенностей его соотнесенности с научной картиной мира как референциалыю наиболее «прозрачной» формой репрезентации объекта, и, в-третьих, в развитии аргументации в пользу обоснования перспективности того направления дальнейшей разработки проблемы достоверности научно-теоретического знания, которое предполагает решение задач его соотнесенности с объектом исследования.

Практическое значение выдвинутых и обоснованных в диссертации положений и выводов заключается в возможности их использования в целях «демаркации» научных знаний, а так же для решения задач научно-исследовательского и учебно-методического обеспечения профессиопально-образовательных программ высшей школы в части предметного обогащения их мировоззренческого, логико-методологического и философско-эпистемолопгческого содержания. Материалы диссертации могут быть использованы при разработке общих и специальных учебных курсов по философии и философии науки, лекций и практических занятий по предусмотренным государственным образовательным стандартом темам: «Теория познания». «Учение об истине» «Теоретический уровень научного познания», «Исторические типы рациональности. Научная рациональность», «Научная картина мира» и др.

Апробация работы. Материалы, положения и выводы диссертации докладывались на международной конференции «Социализация личности в глобальном мире» СПб., 2009г.; международной конференции «Оброзовательные стратегии переходного общества: антропология и социокультурная идентичность» СПб., ноябрь2009г., а так же отражены в шести статьях, опубликованных в сборниках научных трудов, материалах конференций и научных журналах, в том числе и из перечня ВАК.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии Российского Государственного Педагогического Университета им.А.И. Герцена 01.10.2010.

Структура диссертации определенна общей целью и конкретными задачами исследования: состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 228 литературных источников на русском и иностранном языке. Объем диссертации, - « » стр.

Основное содержание диссертационной работы.

Во введении определяется актуальность и степень разработанности темы диссертации, характеризуется методология, формулируются цели и задачи исследования, положения выносимые на защиту, рассматривается их новизна теоретическая и практическая ценность.

Первая глава диссертации: «Проблема достоверности научно-теоретического знания в философии науки» посвящена, во-первых, выявлению основных стадий и направлений проблематизации вопросов природы и условий достоверности научной теории в философии науки, а так же, во-вторых, уяснению сущности и оценки эвристического значения исторического опыта построения единой, целостной системы научно-теоретических знаний.

В первом разделе главы: «Основные этапы и тенденции философско-эпистемлоогической осмысленности научной теории»

показывается, что любые попытки даже не разрешения, а сколь-нибудь строгой постановки вопросов, принадлежащих к области философии науки, обречены на провал, если они не опираются на результаты специальных историко-научных исследований. Столь же. бесперспективными оказываются и стремления пренебречь требованиями философско-мировоззренческого истолкования, антропологической и социально-этической оценки исторических и современных «изобретений» теоретического мышления в науках о природе и культуре.

Вопросы природы, методов, структуры, познавательного значения, условий достоверности и т.д. научной теории всегда были и остаются в центре внимания философии науки, развивавшейся по - преимуществу в формах первого, второго и т.д. позитивизма. Его история и последующие трансформации (аналитическая философия, постпозитивизм) рассматриваются как последовательность стадий онтологической и философско-эпистемологической осмысленности проблемы достоверности научной теории. Конечно, на фоне успехов естественных наук в различных странах позитивизм по-разному вплетается в специфические культурные традиции. Вместе с тем, несмотря па проистекающие отсюда различия, все национальные формы' позитивизма едины по узловым моментам своих проблемных установок. К ним следует, прежде всего отнести антиметафизическис, а как следствие этого, - антиэссенциалистские установки свойственные всем без исключения историческим и современным формам позитивизма. Даже Уэвелл, признававшей за теорией значение ведущей формы эволюции и элементарной единицы анализа науки, тем не менее, разделял взгляды Дж. Ст. Милля и Д. Гершеля об опытном происхождении положений теоретического естествознания и математики.

Включение в поле анализа проблемы достоверности научной теории не только логико-методологических но и эпистемологических, историко-научных аспектов связанно с попытками преодоления кризиса оснований естествознания (физики) и математики рубежа XIX-XX веков. Усилиями выдающихся ученых (Г. Герц, П. Дюгем, Э. Мах, М. Планк, А. Пуанкаре, А. Эйнштейн,) с одной стороны, а с другой, - авторитетнейших философов Марбургской (Г. Коген, П.Наторп, Э. Кассирер) и Баденской (В, Винделъбанд, Г.Риккерт) школ неоконтианства была не просто актуализирована, но совершенно иначе сформулирована сама проблема достоверности научно-теоретического знания. Ее решение начинает

связываться, не с вопросами метода построения теории, а с задачами уяснения ее природы.

В связи с этим подчеркивается, что развитые Э. Махом и поддержанные авторитетом А. Пуанкаре представления об условности понятия закона природы как главного элемента научной теории, с одной стороны, стали важным этапом на пути осознания факта творческой активности теоретического мышления в научном познании, а с другой, -послужили веским аргументом в ползу оправданности идеей конвенционализма в теоретическом естествознании и математике. Уже в версии А. Пуанкаре понятие истины как соответствия научных знаний их предмету полностью утрачивает какое либо познавательное значение.

Здесь же дается оценка неокантианским идеям достоверности научной теории. Показывается, что различия между вторым позитивизмом (Э.Мах, АЛуанкаре) и неокантианством (Г. Коген, В. Виндельбанд, Г. Риккерт) достигают значений противоположности эмпиризма (Э. Мах) и рационализма (трансцендентализм неокантианцев) в теории познания. Вместе с тем философия науки второго позитивизма и неокантианцев хотя и разделяет методологическую направленность исследований проблемы достоверности научной теории первого позитивизма (Дж.Ст. Милль и др.) во многом по новому подходит к постановке и решению методологических проблем. Вопросы метода формулируются и разрабатываются в их эпистемологическом, или теоретико-познавательном измерении.

В первом разделе главы показывается, что если философия науки первого позитивизма ограничила свои интересы исследованиями вопросов научного метода (индукция, дедукция), а второго, - научного метода в его теоретико-познавательном измерении, то неопозитивизм в формах логического эмпиризма (Р. Карнап, О. Нейрат, Г. Рейхенбах, М. Шлик), философии анализа и лингвистической философии (Б. Рассел, К. Гемпеяь, Л. Витгенштейн, У. Куайн, Дж. Райл и др.), критического рационализма (К.Поппер) и др. отдает предпочтение теоретико-познавательному подходу. Однако неразрешимость проблемы достоверности в рамках «стандартной модели» науки, осознание ограниченности эпистемологического потенциала аналитической философии в плане реабилитации принципа объективной истины обусловливает существенную смену акцентов в самой постановке вопроса: речь идет не об условиях (методологических, логических и т.д.) формирования достоверного знания, а о сущности достоверности и истинности как таковых.

Очевидная зависимость развития науки XX века от опыта ее технических приложений, производственно-экономических и социально-политических конъюнктур, умонастроений научного сообщества, идеологических предпочтений властвующих «элит» и других факторов вненаучного толка, обусловила трансформацию понятия науки в рамках социологического подхода. Идея «микросоциологической» интерпретации структуры и динамики научного знания, апеллирующая к образу жизни и деятельности научного сообщества, сменяется усиливающимися

требованиями рассматривать науку как феномен боле широкого социокультурного контекста. Абсолютизация зависимости научного знания от социокультурных условий его производства и эволюции стали причиной распространении мнений о множественности эпистемологии (радикальный релятивизм, реализм и антиреализм), об избыточности понятий истины, объективности, об отсутствии критериев оценки преимуществ одной научной теории перед другой, или даже науки по сравнению с псевдонаукой.

Новейший (т.е. пятый), этап философской-эпистемологической осмысленности проблем достоверности научной теории, стартовавший с середины 90-х гг., может быть охарактеризован как процесс и одновременно результат перехода от социологического и социокультурного к информационно-коммуникативному истолкованию научно-теоретического знания. С коммуникативным «поворотом» связывается перспектива преодоления трудностей неопозитивистской философии науки и прежде всего тех, которые проистекают из несовместимости эпистемологического («генерализующего») и культурно исторического («индивидуализирующего») подходов.

Оценивая состояние и возможные перспективы исследований проблемы достоверности теоретических знаний в философии науки, следует подчеркнуть:

1. Доминирующей в ней тенденцией является разработка лингвистических методов изучения науки во всём многообразии её функций:

- анализ языка науки, её семантики, синтаксиса и прагматики;

- изучение научного сообщества во всём многообразии видов его профессионального лингвистического поведения;

- исследование научного дискурса в контексте анализа сетей информационно- коммуникативных связей;

выявление роли риторики и техники аргументации в научном творчестве.

2. Всё большее сосредоточение внимания на задачах разработки средств социалыю-эпистемологической аналитики с целью построения социокультурной (или «социально-эпистемологической») модели науки, удовлетворяющей требованиям истинности, объективности, социальной и антропологической осмысленности.

Несмотря на сложную опосредованность взаимоотношений научной теории и реальности (объекта), плотную стену разделяющих их абстракций, эта стена не является абсолютно непроницаемой. Трудности, связанные с релятивизацией, а часто и уничтожающей критикой классической, или «корреспондентской» концепции достоверности (постпозитивизм, постструктурализм и др.) нельзя признать непреодолимыми. Есть веские основания, свидетельствующие о репрезентативном характере научной теории и принципиальной разрешимости проблемы определения ее референциальной основы.

Во втором разделе первой главы «Идея классификации как принцип построения системы научного знания» рассматриваются

вопросы уяснения условий достоверности научной теории на путях решения задач «систематического изложения знаний о системе природы».

Развитие науки имеет неравномерный характер. Хронологические масштабы, отделяющие возникновение отдельных отраслей и дисциплин современной науки, достигают значений многих десятков, и даже сотен лет, что не могло не создавать нередко непреодолимые трудности на пути построения единой научной картины мира. И это понятно, если учесть, что процессы пространственно-временной дифференциации науки, становления ее современной дисциплинарной структуры обусловлены отнюдь не только стремлениями возможно полной рациональной осмысленности объекта познания, ограничиваясь исключительно задачами теоретической реконструкции законов его организации и развития. Если бы научное познание было целиком подчинено целям исследовательского поиска, то в этом случае дисциплинарная структура науки могла бы рассматриваться как непосредственное, практически «зеркальное» отражение структуры объекта исследования. Наличие едва ли не прямого соответствия между дисциплинарной организацией науки и строением ее объекта фактически снимает, устраняет проблему классификации науки, превращая ее в чисто техническую задачу.

В данном разделе главы актуализируется исторический и современный опыт классификации наук на основе различных методов их соотнесения либо со структурой объекта, либо с когнитивными способностями субъекта научно-теоретического познания (античность, неокантианство, философия жизни, марксизм и т.д.).

Сейчас теоретическое знание уже не представляется как универсум единых всеобъемлющих представлений, как органичное целостное образование. Философия и эпистемология науки XX века все в большей мере склоняется к мысли, что различные аспекты и компоненты знания недопустимо «принуждать» к включению в состав некой целостной системы

представлений, образующих содержательное или методологическое единство. Сформировалась атмосфера своего рода эпистемологического плюрализма, основывающегося на признании множественности истины. Провозглашенный еще И. Кантом принцип «консенсуса мнений», в эпистемологии науки XX века трансформировался' в требования терпимости, толерантности в пространстве духовного освоения мира. Эти требования принадлежат к числу основоположений современной западной идеологии, конституирующих религиозные, политические,

этнокультурные, межличностные отношения и определяющих поведение научного сообщества.

Достаточно напомнить, что нынешнее состояние далеко зашедшей дифференциации и специализации научного познания оказалось чреватым, по меньшей мере, во-первых, утратой сколько-нибудь ясных представлений о междисциплинарных и межотраслевых связях, во-вторых, едва ли не непреодолимыми трудностями междисциплинарных коммуникаций и на этой почве уподоблением формы общения научного сообщества в ходе

строительства современных технических цивилизаций, - библейской ситуации «смешения языков» во времена вавилонского столпотворения. Дисциплинарное пространство науки начала XXI в. представляет собой констелляцию, построенных в соответствии с правилом согласованности «мира вопросов и «мира ответов», предметных областей знания. В свою очередь различия языков существующего многообразия наук,-естественных, математических, физических, биологических и т.д. -достигли столь высоких значений, что каждая специализированная научная дисциплина (и соответствующее ей научное сообщество) превратились в изолированное, практически непроницаемое для междисциплинарных коммуникаций вполне самостоятельно эволюционирующее целостное образование, скрепленных нерасторжимыми связями до уровней срощенности духовных и материально- вещественных компонентов, - идей, теорий, опытно-экспериментальных, лексико-трамматических и терминологических средств, людей, межличностных и социальных отношений и т.д. Успехи в выявлении принципов их структурирования являются выражением достижений в области построения аутентичной естественной классификации наук. В настоящее время едва ли не общепринято, что взаимосвязи между науками определяются, во-первых, предметом науки и взаимоотношениями его компонентов или сторон, во-вторых, методом и условиями познания предмета, и, в-третьих, познавательными и практическими целями научного исследования.

Вторая глава диссертации «Научная теория как форма знаково-символической репрезентации объекта» посвящена исследованию проблемы природы научной теории, ее структуры, познавательного значения, онтологических оснований, границ применимости с целью выявления эпистемологчиеских условий теоретико-методологической предистолковонности объекта.

В трех разделах главы («Понятие научной теории и идеального объекта», «Проблема обоснования достоверности научной теории», «Основания научной теории и факторы ее социокультурной детерминации») дается оценка достигнутого уровня знаний об условиях достоверности научной теории и в контексте критического анализа аргументации, развитой основными течениями современной философии науки, составляющими радикальную оппозицию классической концепции истины (Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд, К. Поппер и др.) обосновывается ее правомерность и необходимость систематической разработки на путях обобщения новейших достижений естествознания и социо-гуманитарных наук.

В центре внимания главы и всех ее разделов, - вопросы сущности теоретического уровня научного познания, роли оснований теории (методологических, эпистемологчиеских, норм и идеалов и т.д.), в определении способов ее приуроченности к конкретно историческим социокультурным контекстам.

В главе показывается, что объекты теоретического уровня, - это совокупности идеальных объектов, непосредственно ненаблюдаемых, представляющих собой мир мысленных, силой абстракции построенных, в действительности несуществующих конструкций. Сопоставление

эмпирического опыта и теории в высшей степени сложный, многократно опосредованный процесс. Соотношение и идентификация идеальных объектов теории и чувственно-наглядных эмпирических объектов, установление тождества отражающих их терминологических средств осуществляется на основе «интерпретационных предложений», имеющих сугубо инструментальный характер. Цель их использования, - отнюдь не решение вопросов истинности или ложности, а по возможности строгое определение значений терминов теоретического и эмпирического уровней и на этой основе установления условий и границ тождества между ними, а значит и установлении достоверности как результата соотнесенности с соответствующей реферснциалыюй основой (эмпирические факты).

Возможность решения такой по существу уже не внутри научной, но философско-эпистемологической и историко-научной задачи требует обсуждения вопросов достоверности в контексте анализа более общих проблем, - проблем философско-мировоззренческих и социокультурных оснований научной теории.

Несмотря на очевидные различия, общим для всех современных концепций науки и научной теории является признание факта существования наряду с теоретическим и эмпирическим уровнями еще и метатеоретического уровня научного познания. Полное представление о природе, структуре, познавательных возможностях и грапицах применимости научного метода вообще, и методов конкретных наук, в частности, можно составить, лишь установив принципы, основания, идеалы и нормы, образующие содержание метатеоретического уровня.

В настоящее время не существует общепринятого, универсального набора оснований, то есть норм, идеалов, картин мира и др., в равной мере справедливых для всех и каждой в отдельности отрасли знания. Основания научного познания всегда определяются его отраслевой и дисциплинарной принадлежностью.

Поскольку целью науки является установление объективных, истинных знаний о мире, то научная картина мира представляет собой единую, целостную систему теорий, гипотез и фактов, отражающих закономерности развития в природе и обществе. Иначе говоря, научная картина мира претендует на роль научного мировоззрения. Под мировоззрением в данном случае понимается обобщенная система представлений о мире в целом и месте в нем человека, включающая не только собственно научные, но и обыденные знания, опыт традиции, ценности человеческой жизни и культуры, нормы нравственности, эстетические идеалы, эмоционально- психологические переживания и т.д. В роли мировоззрения научная картина мира имеет доктринальный характер, то есть является синтетическим выражением, своего рода сплавом объективных знаний о мире с интересами и целями человеческого существования в нем.

В заключении главы отмечается, что существующие трудности установления достоверности научной теории имеют методологический и эпистемологический характер. Проблема разрешима в рамках «классической концепции истинны» при учете особенностей соотношения

теории не только с эмпирическим базисом, но и с основаниями теории, что является необходимым условием ее онтологической осмысленности.

Третья глава диссертации «Картина мира как естественная основа бытийно-онтологической осмысленности научной теории» посвящена разработке проблемы когнитивных и философско-эпистемологических условий соотнесения и соответствия логико-структурных, содержательных компонентов теории объекту ее исследования. Показывается, что осуществление такой операции возможно при учете, во-первых, особенностей зависимости методов построения теории и научной картины мира от типа научной рациональности, во-вторых, характера «схематизации» объекта репрезентативными структурами научной картины мира (т.е. свойств теоретического синтеза, междисциплинарного и межотраслевого) и, в-третьих, меры аутентичности «теорем существования», определяющих репрезентативную основу научной картины мира.

Глава включает три раздела в которых представлен опыт построения научной картины мира как репрезентации онтологической реальности средствами классической, неклассической и постнеклассической научной рациональности.

В первом разделе главы «Классическая научная картина мира»

показывается, что порождающие ее когнитивные структуры научной рациональности сложились под влиянием развития и универсализации идей Н. Коперника о гелиоцентрической модели вселенной, Галилео Галилея о решающей роли методов опытно-эксперементального и математического моделирования в исследовании природы, И. Ньютона о законах движения физических тел. Не смотря на ограниченность классической механики, проистекающую из свойственного ей стремления объяснить всё многообразие видов движения на основе их сведения, к механическому движению, понятому как перемещение в пространстве в результате действия извне приложенных сил, а так же неопределенности важнейших терминов, произвольности постулирования «законов», ньютоновская физика составляла фундамент классической картины мира вплоть до рубежа XIX - XX вв.

Не смотря на парадоксальность теоретических утверждений, несовместимость вновь выдвигаемых гипотез с уже сложившимися представлениями, антиномичность результатов теоретических и опытно-экспериментальных исследований, - и на рубеже Х1Х-ХХ вв. сознание научного сообщества остаётся проникнутым убеждениями в незыблемости основоположений классической науки и классической научной картины мира.

Речь идет о безоговорочном признании что, во-первых, сознание мыслит бытие (т.е. внеположенный ему объект) и этим обеспечивается объективность и истинность научных знаний, во-вторых, истина есть соответствие знаний их предмету, в-третьих,- адекватным языком описания предметов научного исследования является математика (поскольку «книга природы написана на языке математики»), в-четвертых, движение есть перемещение предмета в пространстве вследствие приложения внешних сил, в-пятых, всё многообразие явлений действительности объединено

причинно-следственными связями, имеющими абсолютно необходимый, исключающий возможность случайности, характер (так называемый «лапласовский детерминизм»), и, наконец, в-шестых, в силу невозможности случайных событий, будущее реальности (какого-либо явления или процесса) целиком и полностью обусловлено её предшествующими состояниями, или «стартовыми условиями».

Наряду с физикой, существенный вклад в становление, а затем и прогресс классической картины мира был внесён исследованиями проблемы развития в философии (Г.В.Ф. Гегель, И. Кант, Г. Лейбниц, К. Маркс), биологии (Ч. Дарвин, Ж.Б. Ламарк) и в формирующихся науках социогуманитарного корпуса.

Вместе с тем прогресс естественнонаучных и социогуманитарных исследований второй половины XIX столетия убедительно продемонстрировал, что классическая картина мира представляет собой лишь видимость, кажимость ясности, простоты и непротиворечивости, что мотивировало потребность радикального пересмотра узловых, «объективно значимых» основоположений классической рациональности и классической картины мира как репрезентации объекта научного познания.

Во втором разделе главы отмечается, что переход к неклассической картине мира был осуществлен в ходе кризиса и революции в естествознании на рубеже XIX - XX в.в. Движение в данном направлении было подготовлено достижениями научных исследований XIX столетия в области математики, физики, биологии, химии, геологии, астрономии, истории и др. В не меньшей мере, оно было обусловлено и потребностями преодоления кризисных явлений в развитии математики и естественных наук, - прежде всего в физике и биологии.

В отличие от «классической», неклассическая картина мира интегрируется общими, сложившимися в европейской науке XX столетия интеллектуальными традициями:

1. Эпистемологического приоритета принципа субъективности в научном познании и существенного снижения роли требований объективности, что выражается:

а) В признании и распространении требований соотнесенности знаний об объекте с особенностями средств и операций деятельности на все виды научного познания (естествознание и социотуманитарные науки).

б) В признании справедливости принципов относительности, историзма и «антропного принципа» в физике.

в) В признании ведущей роли социальных субъективностей (личность, общество) в определении и реализации эпистемологических условий социогуманитарного познания: «методологический индивидуализм», «методологический коллективизм».

2. В замене состояния «войны всех против всех» регулятивными принципами «плюрализма», «дополнительности» и «консенсуса».

3. В переходе от представлений о линейной, исключающей возможность случайности «жесткой» детерминации к вероятностно-статистической.

4. В укреплении тенденций эволюционного истолкования явлений природы и общественной жизни, создания множества частных

теорий эволюции, отражающих процессы изменения от субатомного и молекулярного до биосферного и социального уровней организации материи.

5. В распространении принципа «плюрализма мнений» на область научно-познавательной деятельности и, как следствия этого, отрицательного отношения к задачам построения единой, целостной картины мира на основе синтеза наличного многообразия научных знаний в составе единой теории.

В третьем разделе главы «Постнеклассическая научная картина мира» представлен опыт ее построения как выражения попыток постнеклассической рациональности, направленных на решение задач адекватности представления объекта научного познания.

В силу особенностей детерминационных воззрений, важнейшим элементом стратегии постнеклассической картины мира является принцип «нелинейности», ориентирующий на методологию вариативности, неоднозначности, понимания реальности как поля сосуществующих возможностей.

Уяснение сущности нелинейной картины мира осуществлялось посредством разработки теории особенностей (А. Пуанкаре, A.A. Андронов, и др.) и теории катастроф (Р. Том и др.) в математике, теории неравновесных процессов, или синергетики в физике, химии и биологии (А.Р. Пригожий, Г. Хакен и др.).

Характеризуя постнеклассическую научную картину мира, как с точки зрения ее специфических черт, так и свойств, выражающих ее сущность, следует указать на:

• систему познавательных средств постнеклассической научной рациональности, акцентированной на учете ценностно-целевых (т. е. аксиологических) аспектов исследовательской деятельности;

•тотальную антропологизацию научного познания, придание моменту его активности значения главного источника знаний и как следствие этого безбрежный «плюрализм мнений», ограниченный лишь конвенциональными санкциями научного сообщества;

• стремление преодолеть фрагментарность научной картины мира на основе выдвижения и развития таких обобщающих научных теории, как синергетика и глобальный эволюционизм, а с другой стороны, скептическое отношение к задачам систематизации наук и построения единой научной картины мира;

• едва ли не абсолютную зависимость от господствующей идеологии,- неолиберализма вследствие утраты возможности опытпо-эксперименталыюго подтверждения научных теорий, усиление тенденций конвенционализма, распространение принципа «плюрализма мнений на область научного познания в целом.

Несмотря на различие опытов научной рациональности в построении неклассической и постнеклассической картины мира, всё более очевидным становится их происхождение из единого источника. В силу существующих убеждений современного научного сообщества в релятивности логико-математических средств постижения истины, в науке и философии второй

половины XX - начала XXI в, наметились и укрепляются тенденции онтологизации языка как «непосредственной действительности мысли» (К. Маркс). И неклассическая, и постнеклассическая картины мира строятся на путях анализа и определения смысловых значений, принятых в науке языковых выражений. Понимание научной теории как знаково-символической репрезентации объекта исследования требует при установлении ее истинностных значений в равной мере как ее опытно-экспериментального подтверждения, так и философско-эпистемологической интерпретации системы средств логико-методологической аналитики. Интерпретация в этом смысле не имеет ничего общего с задачами верификации, т. е. сведения положений теории к чувственным или опытно-экспериментальным данным. Речь идет об интерпретации как герменевтической проблеме, которая формулируется и изучается в контексте исследования науки как феномена культуры, а положений теоретического естествознания и математики - как письменно фиксируемых «проявлений жизни» определенной исторической эпохи.

Становление постнеклассической картины мира осуществляется в чрезвычайно сложных, противоречивых условиях кризиса не только объективности, но и субъективности в научном познании. И речь должна идти о сложности, а отнюдь не о принципиальной неразрешимости вытекающих отсюда задач построения научной картины мира. Плотная стена логико-математических, естественнонаучных и социогуманитарных абстракций, отделяющих науку от объектов познания, лишь по видимости воспринимается как абсолютно непроницаемая. При формировании постнеклассической картины мира речь должна идти лишь о трудностях соотнесения знаково-символических репрезентаций с соответствующими онтологически значимыми референциальными группами.

В заключении подводятся итоги и намечаются перспективы дальнейших исследований в виде следующих, характеризующихся результативностью, законченностью и вместе с тем открытых для проблематизации положений: 1. Научно-теоретическое знание (в отличие от «знаний-верований» и «знания-мнения») представляет собой специфическую форму знаково-символической репрезентации объекта, удовлетворяющей требованиям доказательности и обоснованности составляющих ее структуру утверждений различной степени общности (фундаментальных, частных и др.), их взаимосогласованности, соответствия сложноорганизованным уровням эмпирического базиса (данным наблюдения и эксперимента) и основаниям науки (научная картина мира, идеалы и нормы научного познания, философские основания).

2. Инвариантным по отношению ко всем историческим этапам и направлениям развития философии науки (1,2,3, позитивизм, постпозитивизм и т.д.) является понимание научной теории как главного элемента стратегии научного поиска. Различия исторических этапов и направлений филоофско-эпистемологической осмысленности научной теории, уяснения условий ее достоверности связанно, во-первых, со смещением акцентов в подходе к анализу теоретического знания (методологический - 1-й позитивизм; методолого-эпистемологический - 2-й

позитивизм; эпистемологический - 3-й позитивизм; и др.); во-вторых, со сменой представлений о природе объекта научного исследования (вместо «материального тела», - «процессы и события» (Уайтхед)), в-третьих, в следствии релятивизации оснований науки, с переходом к новой постановки проблемы истины: в настоящее время актуализирован вопрос о смысле истины, а не о методах (путях) ее достижения.

3. Исторический опыт классификации и систематизации наук ориентирован целям их синтеза (интеграции) в составе единой теории изоморфной структуре объекта исследования. Едва ли не общепринятые убеждения о невозможности (и бессмысленности попыток) достижения этих целей проистекают отнюдь не из принципиальных соображений (отсутствие референциальной основы), а диктуются трудностями методологического, и еще в большей степени, - философско-мировоззренческого и эпистемологического характера (позитивизм, аналитическая философия и др.)

4. Необходимым условием достоверности теоретического знания является его приуроченность к определенному стилю научного мышления как исторически конкретной целостности мировоззренческих универсалий, общенаучных методов и принципов. Характер этой целостности определяется формой единства научно-теоретического знания и господствующего в науке философского метода. Стиль мышления служит выражением исторически определенных способов истолкования норм и идеалов научного познания (описания, объяснения, доказательства, обоснования и др.) и выполняет роль звена, опосредующего взаимоотношения между методами философского познания и научного исследования.

5. Идеализированные, или абстрактные объекты, способы их формирования и виды системной организации определяют содержательную структуру и тенденции роста научно-теоретического знания. Значения его достоверности находятся в прямой зависимости не столько от степени «внутреннего совершенства», сколько от «внешнего оправдания» теории (А. Эйнштейн), от формы ее соотнесенности с соответствующей референциальной базой, фиксирующейся в терминах онтологически осмысленных понятий научной картины мира. И если научная теория в целом является формой выражения определенных методологических установок, то научная картина мира является изображением объекта научного познания.

6. Основные типы и формы научной рациональности (классическая, неклассическая, постнеклассическая) характеризуют масштабность и степень познавательной активности субъекта духовного освоения мира по производству, упорядочению, логико-методологической осмысленности и организации когнитивной деятельности как онтологически адекватной, конструктивно эффективной и эпистемологически релевантной. Типы неклассической научной рациональности характеризуют развитие теоретического знания со стороны усиления роли предметного (субъективного или субъектного) компонента и как следствие этого, со стороны возникновения и смены форм теоретико-позновательной и социальной субъективности.

7. Образы объекта научно-теоретического знания, или научной картины мира формируются и изменяются под влиянием эволюции типов научной рациональности. Классическая, неклассическая и постнеклассическая картины мира отражают последовательность этапов исторического развития научной картины мира и, одновременно, служат выражением способов ее построения средствами научной рациональности.

Основное содержание работы отраженно в следующих публикациях:

1. Горковенко И.А. Философия науки и проблема антрополого-образовательного знания.// Образовательные стратегии переходного общества. - СПб., 2008. (0,5 п.л.)

2. Горковенко И.А. Стрельченко В.И. Классификация наук: опыт, проблемы и перспективы. // CREDO NEW №3 2009. - СПб., (1,5 п.л./1п.л.)

3. Знание и информация: проблема стратегий глобализационного выбора. Социализация личности в глобальном мире - СПб., 2009. (0,4 п.л.)

4. Горковенко И.А. К проблеме социально-эпистемологической осмысленности исторического знания. // Образовательные стратегии переходного общества. - СПб., 2010. (1 п.л.)

5. Горковенко И.А. Социальная эпистемология и философия науки. // Философско-культурологические проблемы идентичности в контексте современности. - СПб., 2010. (1 п.л.)

6. Горковенко И.А. Стрельченко В.И Идея научной картины мира: постнеклассическая рациональность. // Вестник Ленинградского государственного университета имени A.C. Пушкина - №2 Т. 2 Философия - СПб., 2010. - С. 133-142 (0,7 п.л./0,5п.л.)

Подписано в печать Q'. 1 0^1 Формат 60x84 1/16 Цифровая Печ. л. 1,5 Уч.-изд. л. 1,5 Тираж 100 шт Заказ 05/01 печать

Отпечатано в типографии «Фалкон принт» (197101, Санкт-Петербург, ул. Большая Пушкарская, д. 54, офис 8)

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Горковенко, Иван Александрович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМА ДОСТОВЕРНОСТИ НАУЧНО-ТЕОРЕТИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ В ФИЛОСОФИИ ПАУКИ.

1.1 Основные этапы и тенденции филоеофско-эпистемологической осмысленности научной теории.

1.2 Идея классификации как метода построения системы научно-теоретического знания.

ГЛАВА 2. НАУЧНАЯ ТЕОРИЯ КАК ФОРМА 311АКОВО-СИМВОЛИЧКСКОЙ РЕ1 ПРЕЗЕНТАЦИИ ОБЪЕКТА.

2.1 Понятие научной теории и идеального объекта.

2.2 Проблема обоснования достовернос ти научной теории.

2.3 Проблема оснований научной теории и факторов ее сопиокультурной детерминации.

ГЛАВА 3. КАРТИНА МИРА КАК ЕСТЕСТВЕННАЯ ОСНОВА ЬЫТИЙНО-011Т0Л01ИЧЕСКОЙ ОСМЫСЛЕННОСТИ НАУЧНОЙ ТЕОРИИ.

3.1 Классическая научная картина мира.

3.2 Псклассическая научная картина мира.

3.3 Постнеклассическая научная картина мира.