автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Актуализация как средство смыслообразования в художественном тексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Актуализация как средство смыслообразования в художественном тексте"

На правах рукописи

СОЛОВЬЁВА Виталия Станиславовна

АКТУАЛИЗАЦИЯ КАК СРЕДСТВО СМЫСЛООБРАЗОВАНИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ

10.02.19-теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тверь-2005

Работа выполнена на кафедре теории языка и межкультурной коммуникации Тверского государственного университета.

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ Г.И. Богин доктор филологических наук, профессор Н.Л. Галеева

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор В.А. Миловидов

кандидат филологических наук, доцент В.И. Заика

Ведущая организация: Тюменский государственный университет

Защита состоится на

заседании диссертационного совета Д 212.263.03 в Тверском

государственном университете по адресу: Россия, 170000, г. Тверь, ул. Желябова, 33, зал заседаний.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу: г. Тверь, ул. Володарского, 42.

Отзывы можно направлять по адресу: Россия, 170000, г. Тверь, ул. Желябова, 33, Тверской государственный университет, ученому секретарю.

Автореферат разослан

2005 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Д 212.263.03

кандидат филологических наук, доцент В.Н.Маскадыня

Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению актуализации как средства смыслообразования в художественном тексте в рамках герменевтического подхода В связи с тем, что термин «актуализация», а также однокоренные термины («актуализироваться)», «актуализированный» и т. п.) широко используются в различных исследовательских парадигмах, например, для описания реализации языка в речи [ЛЭС 1990: 411], тематического выделения [Падучева 1998: 82-107] и т. д., необходимо определить, в каком значении данный термин выступает в настоящем исследовании.

Актуализация в художественном тексте понимается нами в духе работ Пражского лингвистического кружка, представители которого в начале прошлого века определили ее как «такое использование языковых средств, которое привлекает внимание само по себе и воспринимается как необычное, лишенное автоматизма, деавтоматизированное» [Гавранек 1967:355].

Настоящее исследование находится на стыке таких дисциплин, как стилистика художественного текста, лингвистика текста и филологическая герменевтика, в связи с чем в качестве ключевых в работе используются такие понятия, как рефлексия, понимание, смысл, смыслообразова-ние, художественность.

Объектам исследования является актуализация как «необычное, лишенное автоматизма, деавтоматизированное» средство смыслообразования.

Предметом исследования является реализация актуализации в художественном тексте.

Актуальность настоящего исследования определяется недостаточной изученностью актуализации в художественном тексте как средства смысло-образования. В работах, посвященных исследованию актуализации, трактовка последней, как правило, не выходит за рамки структуралистского подхода, где она изучается, главным образом, как структурный элемент текста без выявления ее смыслообразовательного потенциала. Представляется, что в условиях недостатка внимания к исследованию актуализации в смыслообразо-вательном аспекте феномен актуализации оказывается неправомерно редуцированным, а его культурная и содержательная значимость остается невыясненной.

Научная новизна настоящего диссертационного исследования заключается в следующем:

1) предложен герменевтический ракурс рассмотрения актуализации как средства смыслообразования в художественном тексте, выступающего организующим началом выведения реципиента к построению социально адекватных смыслов;

2) выявлен относительный и динамичный характер актуализации;

3) предложена феноменологическая трактовка актуализации как конфликта двух модусов сознания: ожидания и реального восприятия, Языковы-

ми коррелятами которых являются, соответственно, автоматизация и актуализация;

4) предложен критерий отграничения художественной актуализации как средства смыслообразования от «актуализации ради актуализации», а также от ошибки или опечатки;

5) разработаны типологии актуализации а) по типу нарушаемой экспек-тации; б) по степени задействованности рефлексии реципиента; в) по степени неожиданности.

Основная цель настоящего исследования состоит в выявлении смысло-образовательного потенциала актуализации в художественном тексте. В соответствии с основной целью в диссертации решаются следующие задачи:

- уточнить соотношение актуализации и нормы и выработать на этом основании скорректированное в соответствии с поставленной целью определение понятия актуализации;

- установить основания формирования экспектаций реципиента относительно художественного текста и выявить возможности их нарушения актуализацией;

- на основании анализа существующих подходов к актуализации отделить актуализацию, выступающую как средство смыслообразования в художественном тексте, от других типов актуализации;

- рассмотреть оппозицию «актуализация - автоматизация» как динамическую структуру в художественном тексте;

- построить типологию актуализации как средства смыслообразования в художественном тексте по степени задействованности рефлексии реципиента;

- создать типологию актуализации по степени нарушения экспектации.

Поставленные задачи предопределили выбор методов исследования.

Специфика изучаемого предмета способствовала выдвижению в качестве основного метода герменевтической интерпретации текста с опорой на схему мыследеятельности Г.П. Щедровицкого. Кроме того, в работе применяются гапотетико-дедуктивный и описательно-аналитический методы, метод типологизации, метод моделирования (схематизации), элементы компонентного анализа.

Материалом исследования послужили художественные тексты на русском и английском языках, проинтерпретированные в соответствии с уточненным понятием актуализации. Всего проанализировано более 800 стр. текстов, из которых методом сплошной выборки были отобраны наиболее репрезентативные примеры.

Теоретической основой настоящего исследования послужили работы отечественных и зарубежных авторов, посвященные изучению поэтического языка (В.В. Виноградов, Б. Гавранек, Ж. Дюбуа, Ж. Женетт, И. Левый, Ю.М. Лотман, Я. Мукаржовский, А.А. Потебня, М. Риффатер, Ц. Тодоров, В.Б. Шкловский, Р. Якобсон, R.-A. de Beaugrande, J. Cohen, W. Iser, KR. Jauss, D.

Kuiken, D.S. Miall,W. van Peer, M. Riffaterre и др.), работы отечественных и зарубежных авторов, связанные с исследованием языковой и речевой нормы (В. Барнет, Л.А. Вербицкая, Е.М. Верещагин, Б.Н. Головин, К.С. Горбачевич, Л.К. Граудина, А- Едличка, Л. Ельмслев, ВА. Ицкович, Р.Р. Каспранский, Э. Косериу, В.Г. Костомаров, В. Матезиус, АЛ. Мороховский, А. Мустайоки, ВЛ. Мыркин, С.Н. Назаров, Н.Н. Семенюк, ЛИ Скворцов, Ю.М. Скребнев, Б.С. Шварцкопф, R. Bartsch, W. Härtung, G. Herdan, J.M. Jackson, D. Nerius и др.), работы представителей Московского методологического кружка и Пятигорской герменевтической школы (ГП Щедровицкий, В.П. Литвинов), работы представителей Тверской герменевтической школы, посвященные изучению процессов понимания художественного текста (Г Л Богин, А.А. Богатырёв, ИЛ. Танеева, Н.Ф. Крюкова, М.В. Оборина и др.), а также работы других исследователей (Р. Барт, В. фон Гумбольдт, Э. Гуссерль, Т.А. ван Дейк, КЛ. Долинин, АЛ. Залевская, И. Кант, ЮЛ Караулов, МЛ. Макаров, В А. Мило-видов, Л.Н. Мурзин, А.С. Штерн, Б Л. Уорф, D. Bleich, KG. Gadamer и др.).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Актуализация, понимаемая в настоящей работе как нарушение экс-пектации, имеет относительный и динамичный характер и может исследоваться лишь в конкретных текстовых условиях с учетом вводимого нами пог нятия динамичной внутритекстовой нормы.

2. Актуализация, реализуемая в текстовых средствах, обладает значительным смыслообразовательным потенциалом, что обусловливает ее участие в построении смыслов художественных текстов.

3. Применение мыследеятельностного подхода к актуализации позволяет отграничить актуализацию как средство смыслообразования в художественном тексте от других типов актуализации, используемых в целях привлечения и удержания внимания.

4. Актуатизация может бьпъ типологизирована по степени задейстаован-ности рефлексии реципиента, что позволяет вести речь о различном смысло-образовательном потенциале разных типов актуализации.

5. Наиболее «сильными» средствами смыслообразования являются те актуализации, которые пробуждают максимум рефлексии. Актуализации этого типа определяются как собственно художественные актуализации.

6. С феноменологической точки зрения актуализация представляет собой конфликт двух модусов сознания: ожидания и реального восприятия, языковыми коррелятами которых являются, соответственно, автоматизация и актуализация.

7. Актуализация характеризуется различной степенью нарушения экс-пектации, которая поддается типологизации и шкалированию.

Теоретическая значимость настоящего исследования непосредственно связана с совершенствованием теории и практики понимания текста как активного процесса мыследеятельности. Рассмотрение актуализации в

смыслообразовательном аспекте открывает новые грани в изучаемом феномене, позволяя существенно дополнить научное представление о нем. Актуализация, до сих пор трактовавшаяся в основном как структурный элемент текста, в настоящем исследовании рассматривается как средство смыслооб-разования. Установлен относительный и динамичный характер актуализации; предложены критерии определения смыслообразующей актуализации.

Практическая ценность данного исследования заключается в возможности использования полученных в нем результатов в дальнейших исследованиях понимания, в обучении интерпретации художественных текстов, в спецкурсах по стилистике и филологической герменевтике, а также в художественной критике.

Апробация результатов исследования осуществлялась в форме докладов на международной научно-практической конференции «Человек. Язык. Искусство» ^ПГУ, Москва, 13-16 ноября 2000), Бальмонтовско-Цветаевских чтениях (ИвГУ, Иваново, 17-19 мая 2001), международной научно-практической конференции, посвященной 60-летию факультета иностранных языков и 30-летию Тверского государственного университета (ТвГУ, Тверь, 21-23 июня 2001), научной конференции «Онтология возможных миров в контекстах классической и неклассической рациональности» (СПбГУ, Санкт-Петербург, 17-19 ноября 2002), электронной научной конференции «Рефлексия. Смысл. Герменевтика» (портал www.auditorium.ru, ноябрь-декабрь 2003). По теме диссертации опубликовано 6 работ общим объёмом 1,9 п. л.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении вводятся и определяются основные понятия, используемые в исследовании, обозначаются его объект и предмет, формулируются цель и основные задачи, описываются используемые для их решения методы, раскрываются актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость настоящей работы.

Первая глава «Актуализация и норма» посвящена рассмотрению соотношения актуализации и нормы. Необходимость определения места актуализации относительно нормы обусловлена тем, что для большинства стилистических теорий ключевым является представление о поэтическом языке как отклоняющемся от норм обыденного языка. Концепция поэтического языка, созданная на основе оппозиции «норма / отклонение от нормы», берущая начало в классической риторике и получившая название «теория нарушения» (см. [Тодоров 1975: 58]), фактически приводит к тому, что поэтический (художественный) язык отождествляется с насыщенностью актуализациями.

Вместе с тем, само понятие «норма», а, следовательно, и отклонение от нормы остаются весьма трудноопределимыми. Так, по замечанию льежских лингвистов, известных как «группа Мю», «любое понятие, если ему дано определение, можно считать отклонением относительно чего-то другого: даже понятие бытия есть отклонение относительно небытия» [Общая риторика 1986:48].

Норма понимается в настоящей работе как неотъемлемый элемент культуры, представляющий собой продукт акта рефлексии над деятельностью, в котором привычное, относящееся к данному классу, отделяется от необычного, выходящего за рамки класса. Нечто становится нормативным, когда оценивается как адекватное некоторой ситуации деятельности; при этом изменение ситуации деятельности неизбежно влечет за собой смену норм. Норма, таким образом, имеет принципиально относительный и динамичный характер.

В настоящей главе рассматривается развитие лингвистических теорий нормы, проходившее в направлении от представления о единой языковой норме к представлению о множественности норм, которое впервые было сформировано в рамках выдвинутой Пражским лингвистическим кружком концепции функциональной сущности литературного языка и его норм. Замена критерия «языковой правильности / неправильности» функционально* телеологическим критерием «уместности / неуместности» позволяет трактовать норму как «представление о желательных, ожидаемых, привычных для данных условий характеристиках форм языковых знаков и форм их объединений» [Скребнев 1984:166]. Если абсолютная, универсальная языковая норма не всегда оказывается релевантной для оценки нормативности / ненормативности конкретных речевых фактов, то норма в трактовке, предложенной Ю.М. Скребневым, применима практически в любых условиях, где привычность и ожидаемость одних языковых знаков противопоставлена непривычности и неожиданности других, позволяя работать с конкретными речевыми реализациями языка. Норма как представление об ожидаемых для данных условий характеристиках языковых знаков релевантна в том числе и для оценки текстовых средств в ситуации действования реципиента с конкретным текстом.

На основании анализа работ, в которых норма исследуется в аспекте читательского текстовосприятия, т. е. как ожидание, выступающее в качестве способа существования норм в сознании реципиента, нами делается вывод о принципиальной относительности и динамичности как читательских ожиданий, так и их нарушения. В этой связи нами уточняется определение актуализации, которая в настоящей работе понимается как использование текстовых средств, в данных текстовых условиях нарушающее ожидания реципиента Текстовые средства, реализующие актуализацию, получают при этом название актуализированных. В предложенном определении эксплицируется от-

носительный и динамичный характер актуализации, статус которой не только исторически изменчив, но и, во-первых, различается от текста к тексту, а во-вторых, может меняться в ходе рецепции текста.

Рассмотрение норм в аспекте читательского текстовосприятия неразрывно связано с вопросом об уровне подготовленности реципиента текста, его опыта чтения и т. п. Признавая несомненную важность данного вопроса, в настоящей работе мы ограничиваемся рассмотрением рецепции и понимания текста «идеальным» реципиентом. Под «идеальным реципиентом» понимается реципиент с высокой понимающей готовностью, т. е. реципиент, подпадающий под определение «опытного», или «подготовленного» читателя. Введение конструкта «идеального реципиента» в настоящей работе представляется необходимым, поскольку позволяет исследовать способность текстовых средств выводить реципиента к усмотрению смыслов текста, опуская рассмотрение ситуаций, в которых низкая готовность понимания реципиента является причиной невостребованности смыслообразовательного потенциала актуализированных текстовых средств, воспринимаемых как непонятное и раздражающее недоразумение.

Во второй главе «Актуализация как нарушение экспектации» формулируется принятое в настоящей работе понимание художественного текста как «опредмеченной субъективности», что предполагает коррелятивные отношения между материальными средствами текста и опредмеченными в них смыслами [Богин 1982:20].

Исходя из принципиальной относительности и динамичности актуализации нами обосновывается важность принятого в настоящей работе феноменологического подхода к тексту (см. [Шпет 1989]). Таким образом, в данном исследовании внимание фокусируется на рассмотрении коммуникативной ситуации «идеальный реципиент - текст», что предполагает приоритет анализа внутренней структуры художественного текста над исследованием текста как факта истории литературы, биографии автора и т.п.

В настоящей главе рассматриваются понятия антиципации и экспекта-ции, используемые в психологии, эстетике, феноменологии и филологической герменевтике. Понятие экспектации в настоящем исследовании трактуется как герменевтическая техника и определяется как формально и содержательно обусловленное ожидание предсказуемых элементов текста [Богатырёв 2001: 71-72]. В качестве оснований формирования у реципиента экс-пектации относительно воспринимаемого текста выдвигаются: а) бытующее в культуре представление о тексте как системе; б) существующие в культуре и в сознании отдельного реципиента стереотипы; в) особенности формальной и смысловой структур конкретного текста. При опоре на схему мыследея-тельности Г.П. Щедровицкого [1995] нами предлагается типология экспекта-ции по критерию соотношения с разными сторонами опыта реципиента. В соответствии со схемой, состоящей из трех поясов: пояса мыследействования

мД, пояса мыслекоммуникации М-К и пояса чистого мышления М, нами выделяются следующие типы экспектащш: а) мД-экспектация, или предметная экспектация, основанная на опыте предметно-практической деятельности реципиента в реальной действительности и связанная с соотношением текста с пространственно-зрительной картиной мира, а также с представлениями на уровне «здравого смысла»; б) М-К-экспектация, или текстовая экспектация, основанная на опыте действования реципиента с вербатьными текстами и включающая знания о различных исторически сложившихся текстовых конвенциях, схемах, литературых системах и т. д.; в) М-экспектация, или смысловая экспектация, связанная с имеющимся у реципиента опытом смысло-порождения и смысловосприятия, неотъемлемой частью которого являются предопределяемые культурной традицией закономерности соединения смыслов друг с другом, т. е. своего рода «связки» смыслов (например, «любовь» и «испытание любви» /«страдание во имя любви»).

На основании предложенной типологии экспектации нами строится типология актуализации как нарушения того или иного вида экспектации. Выделяются следующие типы актуализации.

1. Актуализация, нарушающая мД-экспектацию, т. е. актуализация, нарушающая предметные представления, «здравый смысл», «нормальную» картину мира и т. п.:

увы стоял плачевный стул

на стуле там сидел аул

на нем сидел большой дольной

сидел к живущему спиной (А. Введенский).

В приведенном тексте нагромождение актуализаций, нарушающих стереотипные представления о реальности, приводит к формированию в сознании реципиента абсурдных «картиною). Отметим, что нарушение мД-экспектаций («здравого смысла») при этом неизбежно перевыражается в нарушении текстовых экспектации, связанных с поясом М-К, поскольку мы имеем дело с вербальным текстом. Практически единственный смысл, который может быть усмотрен в приведенном тексте (как и вообще в текстах такого рода), - «абсурд».

2. Актуализация, нарушающая М-К-экспектацию, т. е. актуализация, нарушающая ожидания реципиента относительно формального строения текста:

К тебе, Тамара, мой порыв назрел и лопнул как нарыв (Д. Хармс).

В настоящем примере имеет место нарушение М-К-экспектации. Первая строфа относится к жанру «высокой» патетики, традиционной для любовной темы, что оформлено инвертированным порядком слов, а также введением лексической единицы «порыв», являющейся в своем метафорическом

значении одним из банальных стереотипов любовной лирики. Субъязык строфы может быть охарактеризован как возвышенно-патетичное, причем достаточно ожидаемое выражение чувств. Вторая строфа при этом вводит в текст неожиданное измените заданной темы и тональности, маркированное сменой регистра (с высокого — на низкий); субъязык строфы можно определить как описание физиологических проявлений болезни. Результатом столкновения несовместимых регистров и редко совмещаемых субъязыков в данном случае становится метафорическое перевыражение «порыва» (душевный уровень) через «нарыв» (физиологический уровень). Приведенная актуализация способствует выходу реципиента на смыслы «ирония», «издёвка над банальностью», «смех сквозь слёзы», «маскирование истинного чувства клоунадой» и т. д.

3. Актуализация, нарушающая М-экспектацию, т. е. смысловые ожидания:

(1)А corpse rising saltwhite from the undertow, bobbing, a pace a pace a porpoise landward (2)There he is. (3)Hook it quick (4)Pull. (5) Sunk though he be beneath the watery floor. (6)We have him. (7)Easy now (J. Joyce).

Приведенный текст построен на постоянной смене голосов, не маркированной синтаксическими средствами. Предложение (1) можно трактовать как детализированное описание отвратительного объекта (разлагающегося трупа). В первой части ритмизация предложения напоминает «равномерность волн» (замедленный ритм), а во второй - имитирует ритм действий спасателей, вытаскивающих тело из воды (неожиданно убыстренный ритм). Предложения (2, 3,4) могут интерпретироваться как голоса все тех же спасателей: высокочастотная лексика соответствует внутритекстовой ситуации, а отрывистость используемых фраз передают динамизм происходящего. Предложение (5) имитирует романтическую поэзию с характерной грамматической «возвышенностью» (инверсия + Subjunctive I), поддерживаемой как на лексическом уровне («beneath the watery floon»), так и ритмически (по сравнению с предыдущими предложениями ритм текста вновь замедляется). Предложения (6, 7) имитируют голоса спасателей, обменивающихся репликами в ходе работы; характерный для них лаконизм и высокочастотная лексика вновь создает контраст по отношению к предшествующему «поэтическому» предложению. Полифония (М.М. Бахтин) голосов как средство построения данного текста усматривается реципиентом при анализе текстовых средств: первое, что замечает в тексте реципиент, это нарушение М-К-экспектаций, обусловленное постоянной сменой голосов, что проявляется и на уровне ритма, и на уровне лексики, и на уровне синтаксиса В поясе предметных представлений (мД) у реципиента возникает неприятная «картинка» разлагающегося трупа, который спасатели вынимают из воды. Обращение же читательской рефлексии в пояс чистого мышления (М) связано с одновременным задействованием разных парадигм в составе этого пояса: реципиентом одновременно

Ю

распредмечиваются редко совмещаемые смыслы «прекрасное» и «отвратительное», «любование» и «отвращение»: красота и намеренная искусность формальной стороны текста неожиданна при описании подчеркуто низкого и безобразного объекта.

При рассмотрении самого текста как источника формирования читательской экспектации нами вводится понятие динамичной внутритекстовой нормы как представления о наиболее ожидаемых в данных текстовых условиях характеристиках формальных средств. Нарушение внутритекстовой нормы на том или ином этапе развертывания текста и будет собственно актуализацией.

Формирование у реципиента смысловых экспектаций на основании действования с конкретным текстом связывается с универсальной техникой герменевтического круга: при действовании реципиента с текстом процесс смыслопостроения всегда в известной степени управляется ожиданием смысла, которое, в свою очередь, основывается на освоении смыслов предшествующей части текста. Таким образом, в ходе освоения конкретного текста у реципиента могут формироваться ожидаемые смысловые «связки», отличные от бытующих в культуре смысловых стереотипов (смысловая экспектация с поправкой на конкретный текст).

Построение формальных экспектаций относительно воспринимаемого текста представляется как процесс постепенного развертывания в сознании реципиента феноменологического квази-текста, все элементы которого максимально предсказуемы, т. е. являются в данных текстовых условиях не чем иным как автоматизациями, противоположными актуализациям. Предлагается схематичное изображение этого процесса.

Развертывающийся в сознании реципиента квази-текст, состоящий из максимально предсказуемых единиц, является феноменологической «прорисовкой» еще не воспринятых, но уже ожидаемых единиц текста и выполняет для реципиента функцию своего рода «нулевой ступени» (см. [Общая риторика 1986; Женетт 1998]). Ожидаемость автоматизации при этом становится осознаваемой лишь в случае замены их в данных текстовых условиях актуализациями. На основании обращения к универсальному феноменологическому принципу интенциональности, в соответствии с которым «быть» означает «быть представленным в сознании» [Гуссерль 1998], делается вывод о равноправности ожидаемого и фактически воспринимаемого реципиентом в данном тексте, т. е. о своего рода «присутствии отсутствующего» (ср. [Ад-мони 1988: 49]). В этой связи предлагается феноменологическая трактовка актуализации как конфликта двухмодусов сознания реципиента ожидания иреального восприятия, языковыми коррелятами которыхявляются, соответственно, автоматизация и актуализация. Актуализация при этом рассматривается и как основа разрешения этого конфликта, которое становится возможным за счет установления реципиентом парадигматических связей

между представленными в тексте актуализациями и отсутствующими в тексте, но презентированными в сознании реципиента автоматизациями. Освоение актуализации оказывается для реципиента связанным с попыткой совмещения несовместимого, примирения противоречивого, связывания разнородного и т. п., результат чего может субъективно переживаться как парадоксальная «победа над разобщенностью и разделенностью разнопорядковых вещей» [Женетт 1998: 238]. В качестве примера актуализации, освоение которой требует от читателя создания связей между разнопорядковыми и семантически не связанными элементами, один из которых представлен в тексте как актуализация, а другой присутствует в сознании реципиента как наиболее предсказуемый автоматизм, рассмотрим отрывок из поэмы «The Waste Land» Т.С. Элиота:

Under the firelight, under the brush, her hair

Spread out in fiery points

Glowed into words, then would be savagely still.

Движение читательской рефлексии при восприятии данного текста начинается с того, что читатель видит в тексте актуализацию «hair... glowed into words». Если соединение предиката glowed с субъектом hair едва ли неожиданно для современного читателя, поскольку глагол glow в некоторых своих лексико-семантических вариантах обладает семой «яркий цвет» (ср. стертую метафору her cheeks glow), то нехарактерное присоединение к предикату существительного с предлогом into words выступает как актуализация. Между референтами слов hair, glow и word нет ничего общего: волосы могут, например, сиять, гореть на солнце, но не раскаляться добела; состояние раскаленности добела может превратить некоторое вещество в пепел, однако шито, будучи раскаленным добела, не превращается в слова. Но в контексте античного мифа о царевне Филомеле, аллюзия на который сделана несколькими строками выше (аттическую царевну Филомелу обесчестил муж ее сестры Терей, который затем вырезал ей язык; Филомела превратилась в соловья и с тех пор пытается поведать людям свою историю), читательская рефлексия «окрашивается» интертекстуальным образом, задействуя имеющиеся у читателя предметные представления, например, о том, что боль и страдание не всегда могут быть вербализованы, но всегда находят выражение - во взгляде, позе, молчании и т. д. Выход же читательской рефлексии в пояс смыслообра-зования (М) выводит читателя к усмотрению таких смыслов, как «страдание», «боль, ищущая выход», «душевное и физическое напряжение, несовместимое с молчанием», а также других возможных смыслов.

Парадигматические отношения между ожидаемыми и осваиваемыми элементами текста в случаях, подобных только что рассмотренному, устанавливаются лишь благодаря феноменологической связи между ними: общность, приписываемая им, зачастую обусловлена лишь тем, что первые и вторые оказываются феноменами одного и того же воспринимающего сознания.

Так, рассмотренная выше актуализация позволяет реципиенту построить внутритекстовую картину мира, существующего по законам, отличным от реального мира конкретного реципиента. Понимание такого рода актуализаций невозможно без рефлективных усилий со стороны реципиента: чтобы понять, необходимо искать выходы к пониманию, иначе актуализация рискует остаться лишь бессмыслицей, нелепостью (как это нередко и бывает у читателей, называемых «наивными»). В нашем случае читатель, столкнувшийся с неожиданным, аномальным соединением текстовых единиц и пытающийся понять, какой смысл стоит за этим соединением, может при наличии рефлективного усилия обогатить парадигму действий и состояний, имеющих отношение к волосам, метафорическим их распадением добела, связанным с болью и страданием, а парадигму, связанную с состоянием раскаленности добела - метафорическим же превращением раскалившегося вещества в слова как единственной возможности прокричать о боли и страдании, сочетая, таким образом, знакомое и ожидаемое с новым и неожиданным, созданным художественной актуализацией.

Третья глава «Актуализация как средство создания художественности» посвящена рассмотрению актуализации с точки зрения ее смыслообра-зователыюго потенциала, обусловливающего участие актуализации в создании художественности. В настоящей главе вводится представление о художественности, которая в мыследеятелъностном подходе трактуется как оптимум пробуждения рефлексии [Богин1993: 8] и рассматривается как средство обогащения духовного пространства реципиента путем формирования новых (а также реактивации уже имеющихся) смыслов и идей, оказывающих влияние на его чувства и ценности [Гачеева 1999:15-16]. Отмечается, что мыследеятельностный подход к актуализации, при котором последняя оценивается с точки зрения ее смыслообразовательного потенциала, позволяет отграничить актуализацию как средство смыслообразования от вычурностей «плохого стиля», которые И. Кант в свое время назвал «манерностью» [Кант 1994:192-193], а также от случайной ошибки или опечатки.

Актуализация как средство смыслообразования в художественном тексте, рассмотренная с герменевтической точки зрения, соотносится с исследованиями в рамках других подходов. В целом представляется возможным отнести преобладающие на сегодняшний день в лингвистике и литературоведении трактовки актуализации к риторическому и деавтоматизирующему подходам. В рамках риторического подхода, вписывающегося в соответствующую традицию, актуализация рассматривается как средство украшения речи, способствующее привлечению и удержанию внимания. В деавтомати-зирующем подходе к актуализации на первый план выдвигается ее способность выступать средством нарушения автоматизма восприятия. Отмечается несомненная значимость названных подходов для выявления существенных особенностей актуализации. Так, риторический подход отмечает способность

актуализации быть «Бездейственной», выразительной, что весьма успешно используется в публицистике, рекламе и т. д., а в деавтоматизирующем подходе исследуется такое свойство актуализации, как привлечение внимания реципиента к самой текстовой форме, т. е. подчеркивается особая значимость пояса текстообразования М-К. При этом, однако, рассматриваемые подходы не являются достаточными для полного описания феномена актуализации, что приводит к его необоснованному редуцированию.

При обращении к исследованию актуализации в художественных текстах констатируется недостаточность вышеназванных подходов к актуализации по следующим причинам: а) в риторическом подходе актуализация фактически выступает как орнаментальное средство вне связи со смыслообразо-ванием, в то время как в художественных текстах формальная и смысловая стороны принципиально неразделимы; риторичность не только не претендует на выведение реципиента к уровню смыслов, но и зачастую «укрывает» истинные смыслы в угоду сиюминутной выгоде или «красивости» выражения [Кант 1994; Платон 1992]; б) в деавтоматизирующем подходе рассматривается лишь первый шаг в освоении актуализации, а именно ее восприятие, связанное с нарушением экспектации и сопровождаемое состоянием проблема-тизации («рефлексивной задержкой» - [Литвинов 1992: 15]); возможные дальнейшие рефлективные ходы за пределами пояса текстообразования М-К при этом не рассматриваются, что ставит в один ряд, например, «актуализацию ради актуализации» и собственно смыслообразующую актуализацию.

В настоящей главе актуализация, рассматриваемая как средство, способное пробуждать смыслообразовательную рефлексию реципиента, типоло-гизируется по критерию степени задействованности рефлексии с опорой на схему мыследеятельности Г.П. Щедровицкого. В соответствии со схемой выделяются четыре типа актуализации и рассматриваются соответствующие примеры: 1) актуализация, освоение которой связано с фиксацией рефлексии в поясах М-К и мД при минимальной задействованности пояса М по схеме: текст - предметные «картинки» - (смыслы); 2) актуализация, освоение которой связано с фиксацией рефлексии в поясах М-К и М при минимальной задействованности пояса мД по схеме: текст - смыслы - (предметные «картинки»); 3) актуализация, освоение которой связано с «растягиванием» рефлексии в поясе М-К без задействования других поясов системы мысле-деятельности по схеме: текст - текст или текст ради текста; 4) актуализация, освоение которой связано с фиксацией рефлексии во всех трех поясах системы мыследеятельности по схеме: текст - предметные «картинки» -смыслы.

Наиболее «сильным» смыслообразовательным типом предлагается считать последний. Актуализация этого типа, называемая собственно художественной актуализацией, во-первых, провоцирует рефлексивную задержку, выводя реципиента к рефлектированию над целесообразностью неожи-

данной текстовой формы (пояс М-К); во-вторых, способствует построению реципиентом предметных представлений («картиною») (пояс мД); в-третьих, позволяет распредметить идеальные смыслы, не номинированные в тексте (пояс М). Приведем пример художественной актуализации, воспользовавшись отрывком из стихотворения X. Крейна «The Harbor Dawn»:

Andyou beside me, blessed now -while sirens

Sing to us, stealthily weave us into day..

При восприятии приведенного отрывка рефлексия читателя в первую очередь фиксируется в поясе текстообразования М-К, что обусловлено присутствием в тексте актуализации в виде метафоры, построенной на сопоставлении нарушающих ожидание элементов: «sirens ... weave us into day». При этом реципиентом также усматривается двойственность значения слова «sirens», ни одно из которых не может в данном контексте считаться единственно правильным. Перевыражение читательской рефлексии в поясе предметных представлений мД способствует построению целой метафорической внутритекстовой картины мира: мир дневной жизни предстаёт как волшебное полотно; как только тебя, спящего, словно ниточку, украдкой вплели в общую ткань - ты вынужден проснуться и жить среди людей; а до тех пор - до пробуждения - в дневном мире тебя нет, ты существуешь лишь в мире сна. На границе двух миров, словно стражи, — сирены, которые своими песнями «переправляют» нас из одного мира в другой. В дневном мире они представляются сиренами маяка (см. название стихотворения), а в мире с н а -мифологическими сиренами. Направляясь из пояса предметных представлений мД в пояс смыслообразования М, читательская рефлексия над актуализацией фиксируется в нем в форме смыслов «волшебность», «неопределенность и зыбкость состояния между сном и явью», «человек на границе двух реальностей», а также других возможных смыслов.

В четвертой главе «Типология актуализации» актуализация рассматривается с точки зрения ее реализации в текстовых средствах, характеризующихся разной степенью неожиданности. В этой связи нами предлагается типология актуализации, где в качестве критерия используется степень неожиданности (степень нарушения экспектации). В настоящей главе обсуждается вопрос о соотношении предложенных в исследовании типологий и поясняется познавательная значимость каждой из них. Обосновывается важность создания типологии актуализации, в основе которой лежит степень неожиданности. Типология такого рода позволяет, во-первых, определить место актуализации в ряду стилистических средств, а во-вторых, разграничить «сильную», т. е. наименее предсказуемую, актуализацию и «слабую» актуализацию, характеризующуюся низкой степенью неожиданности.

На основании анализа ряда работ, связанных с исследованием актуализации, нами делается вывод о принципиальной возможности шкалирования степени неожиданности актуализации. Для этих целей предлагается построе-

нис условной градуальной шкалы предсказуемости / непредсказуемости, крайние точки которой соответствуют наиболее и наименее предсказуемым в данных текстовых условиях элементам текста, т. е., соответственно, автоматизации и актуализации. Высокая степень неожиданности актуализации соответствует отображению ее в виде точки в непосредственной близости от «полюса наименьшей предсказуемости». Различные степени неожиданности актуализации иллюстрируются при помощи базового примера, на основе которого моделируются сравнения, варьирующиеся от автоматизации до актуализаций с высокой степенью неожиданности.

В качестве возможных методов установления степени неожиданности актуализации предлагается использование совокупности методов компонентного анализа, ассоциативного анализа с опорой на ассоциативно-вербальную сеть [Караулов 1999: 118, 153], анализа актуализации с точки зрения ее положения в структуре текста

Для отображения динамичности и относительности актуализации на основе условной градуальной шкалы предсказуемости / непредсказуемости строится система координат, оси абсцисс которой соответствует названная градуальная шкала, а ось ординат отражаетразвертывание текста во времени. Актуализации различной степени неожиданности отображаются в виде точек в пространстве системы координат; несколько актуализаций в рамках одного текста отображаются в виде соответствующего количества точек, соединение которых позволяет построить график. При этом нами подчеркивается необходимость совмещения установления степени неожиданности актуализации с интерпретацией данной актуализации с целью выявления ее участия в смыслообразовании. Продемонстрируем сказанное анализом текста М. Цветаевой, в результате которого представленные в этом тексте актуализации получают оценку, во-первых, с точки зрения степени их неожиданности, отображаемой в пространстве системы координат, построенной на базе градуальной шкалы предсказуемости / непредсказуемости, а во-вторых, с точки зрения их участия в опредмечивании смыслов и метасмыслов текста.

В рассматриваемом тексте лирическая героиня выражает страдания, вызванные неразделенной любовью, вереницей актуализаций, переходящих одна в другую:

Это слепень в раскрытый плач

Раны плещущей.. Слепень злится... (М. Цветаева)

Случаи «наложения» актуализаций, как в данном примере, назовем «многослойными актуализациями». Разделение их на относительно самостоятельные актуализации представляется правомерным лишь в исследовательских целях, поскольку в реальных условиях действования с текстом читатель имеет дело именно с многослойной, а потому чрезвычайно сложной для понимания актуализацией, в которой все элементы взаимосвязаны и взаимозависимы.

Итак, актуализация в виде метафоры «это слепень в раскрытый плач раны плещущей» может быть условно разложена на четыре относительно самостоятельных актуализации, которые, в порядке представленности реципиенту текста, выстраиваются в последовательность: 1) «слепень — в плач»; 2) «раскрытый плач»; 3) «плач раны»; 4) «рана плещущая». Рассмотрим каждую из данных актуализаций.

Актуализация 1) «слепень - в плач» представляет собой метафору с эллипсисом: пропущено название действия, которое, впрочем, без труда может быть домыслено читателем (например,«вонзает жало»). При этом наиболее ожидаемым продолжением словосочетания «слепень вонзает жало в... » будет название места укуса, но отнюдь не «плач». Обращение читательской рефлексии на ситуации реальной действительности (пояс мД) позволяет, однако, установить метонимическую общность в семантике единиц «слепень» и «плач»: от боли после укуса слепня тоже иногда плачут. Таким образом, семантика обоих слов так или иначе связана с болью и страданием. Если при этом учесть, что слепень в данном примере вонзается в уже существующий плач, т. е. несет дополнительную боль туда, где боль уже и так присутствует, то могут быть распредмечены смыслы «многократно усиленная боль», «жестокость».

Актуализация 2) «раскрытый плач» связана с нарушением читательских ожиданий как на уровне предметных представлений (мД), так и на вербальном уровне (М-К): плач не может характеризоваться по раскрытости / закрытости. Реципиент текста на основе своего опыта продуцирования и рецепции вербальных текстов может предположить, что «раскрытость» в данном случае означает беззащитность (по аналогии с «открытый человек», «душа нараспашку» и т. п.). Такое предположение также выводит к смыслу «жестокость», т. е. можно констатировать растягивание названного смысла.

Актуализация 3) «плач раны» построена на использовании персонификации: плачущими бывают обычно живые существа, однако в культуре широко распространена метафора «плача» как состояния природы (дождь, осень). Ключ к освоению актуализации в форме метафоры «плач раны» лежит на поверхности: плач в данном случае соотносится с истеканием кровью (кровь, вытекающая из раны, похожа на слезы, капающие из глаз). При фиксации рефлексии в поясе чистого мышления М реципиентом могут быть распредмечены смыслы «физическая боль», «страдание».

Актуализация 4) «рана плещущая» содержит замену ожидаемого определения раны (например, «кровоточащая») менее ожидаемым «плещущая». Обращение к опыту реципиента позволяет предположить, что, коль скоро рана характеризуется причастием с звукоподражательным корнем плеск- / плещ-, то речь, вероятно, идет о серьезной, опасной для жизни ране, кровотечение которой является фактически истеканием кровью (отсюда характерный звук - плеск). Из всех рассмотренных в данном тексте актуализаций послед-

няя является, очевидно, наименьшей по силе (степени непредсказуемости), поскольку в данном контексте определение «плещущая» воспринимается как синонимическая замена более вероятного определения «кровоточащая», связанная с усилением признака. Смыслы, которые могут быть усмотрены реципиентом при действовании с данной актуализацией, - «истека-ние кровью», «состояние на грани смерти» и т. д.

Проанализировав каждую из актуализаций по отдельности, отметим, что, будучи членами многослойной актуализации, они одновременно и поясняют, и усиливают друг друга: так, рана названа плещущей потому, что она плачет; плач раны назван раскрытым потому, что эта рана—плещущая и наоборот и т. п. Категоризация введенных отдельными актуализациями смыслов позволяет вести речь о таких смысловых образованиях как «жестокое физическое страдание», «жестокость любви», «пытка любовью» и других возможных смыслах. Рассмотренные актуализации могут быть графически отображены в пространстве построенной на базе градуальной шкалы предсказуемости / непредсказуемости системы координат следующим образом:

В заключении подводятся итоги проведенного исследования и намечаются перспективы его дальнейшего развития. Список использованной литературы насчитывает 180 единиц, из них 31 - на иностранных языках.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

1. Соловьёва B.C. Художественная актуализация как средство организации понимания текста // Актуальные проблемы методики преподавания иностранных языков: Мат-лы межвуз. семинара - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001.-С. 123-127.

2. Соловьёва B.C. Актуализация как средство смыслопостроения у Александра Малышкина (на материале повести «Падение Даира») // Человек. Язык. Искусство: Мат-лы междунар. науч.-практич. конф. 14-16 ноября 2000 г. - М.: Моск. пед. гос. ун-т, 2001. - С. 237-239.

3. Соловьёва B.C. Альтернативные миры искусства модернизма и проблема их понимания // Онтология возможных миров в контекстах классиче-

3. Соловьёва B.C. Альтернативные миры искусства модернизма и проблема их понимания // Онтология возможных миров в контекстах классической и неклассической рациональности: Тез. науч. конф. 14-16 ноября 2001 г.

- СПб.: СПбГУ, 2001. - С. 185-187.

4. Соловьёва B.C. Метасмысл «любовь-боль» в поэзии Марины Цветаевой // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века: Межвуз. сб. науч. тр. - Иваново: Иван. гос. ун-т. 2002. - Вып. 5. - С. 179-186.

5. Соловьёва B.C. Нарушение жанровой экспектации как средство смыслообразования // Языковые подсистемы: стабильность и динамика: Сб. науч. тр. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002. - С. 156-159.

6. Соловьёва B.C. Языковая норма и развитие языковой личности // Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты: Сб. науч. тр.

- Тверь: Твер. гос. ун-т, 2004. - Вып. 1. - С. 94-99.

Подписано в печать 14.02.2005. Формат 60x84 1/16 Бумага типографская № 1. Печать офсетная. Усл. п. л. 1,25. Уч.-изд. л. 1,17. Тираж 100 экз. Заказ № 42. Тверской государственный университет, Редакционно-издательское управление. Адрес: Россия, 170000, г. Тверь, ул. Желябова, 33. Тел. РИУ: (0822) 42-60-63.

Отпечатано: ООО «Андреев Софт плюс», Копи-центр «Красный печатник», заказ № 00001234 Адрес: г. Тверь, Советская пл., 29, тел. 48-89-62

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Соловьёва, Виталия Станиславовна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. АКТУАЛИЗАЦИЯ И НОРМА

1.1. Актуализация как нарушение нормы.

1.2. Норма в языке и культуре.

1.2.1. Норма и культура.

1.2.2. Языковая норма: от единой нормы к множеству норм.

1.3. Норма как ожидание: актуализация в контексте текстовосприятия.

1.3.1. Понятие частной субъязыковой нормы.

1.3.2. Норма как ожидание.

1.4. Выводы по главе 1.

Глава 2. АКТУАЛИЗАЦИЯ КАК НАРУШЕНИЕ ЭКСПЕКТАЦИИ

2.1. Феноменологический подход к тексту при исследовании актуализации.

2.2. Текстовая экспектация и её нарушение.

2.2.1. Экспектация на основе представления о тексте как системе.

2.2.2. Экспектация на основе существующих стереотипов.

2.2.3. Экспектация на основе освоения формальной и смысловой структур текста.

2.3. Выводы по главе 2.

Глава 3. АКТУАЛИЗАЦИЯ КАК СРЕДСТВО СОЗДАНИЯ

ХУДОЖЕСТВЕННОСТИ

3.1. Художественность как сущностная характеристика литературного текста.

3.2. Мыследеятельностный подход vs. риторический и деавтоматизирующий подходы к актуализации.

3.3. Актуализация как средство смыслообразования в художественном тексте.•.

3.4. Выводы по главе 3.

Глава 4. ТИПОЛОГИЯ АКТУАЛИЗАЦИИ

4.1. Типологии актуализации: различия и соотношение.

4.2. Типология актуализации по степени нарушения экспектации.

4.3. Выводы по главе 4.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Соловьёва, Виталия Станиславовна

Настоящая диссертация представляет собой исследование актуализации как средства смыслообразования в художественном тексте. В связи с тем, что термин «актуализация», а также однокоренные термины («аюуализироватъ(ся)», «актуализированный» и т.п.) широко используются в различных исследовательских парадигмах, например, для описания реализации языка в речи [ЛЭС 1990: 411], тематического выделения [Падучева 1998: 82-107] и др., необходимо определить, в каком значении данный термин выступает в настоящем исследовании.

Актуализация в художественном тексте понимается нами в духе работ Пражского лингвистического кружка, представители которого в начале прошлого века определили её как «такое использование языковых средств, которое привлекает внимание само по себе и воспринимается как необычное, лишённое автоматизма, деавтоматизированное» [Гавранек 1967: 355]. Такое понимание актуализации характерно для работ, связанных с исследованием актуализации на материале художественных текстов [Арнольд 1981; Гавранек 1967; Галкина-Федорук 1958; Женетт 1998; Жолковский, Щеглов 1996; Кухаренко 1988; Левый 1972; Лотман 1972; Мукаржовский 1967, 1994; Нефёдова 1999; Общая риторика 1986; Риффатер 1980; Славиньский 1975; Фролов 2003; Хазагеров, Ширина 1994; Шкловский 1961, 1983; Якобсон 1975, 1987; Beaugrande 1978; Beaugrande, Dressier 1981; Hatim, Mason 1997; Miall, Kuiken 1994, 1996, 1998, 1999; Peer 1986; Riffaterre 1960, 1978; Todorov 1982 и др]. Текстовые средства, реализующие актуализацию, в настоящем исследовании получают название актуализированных.

В настоящем исследовании, находящемся на стыке таких дисциплин, как стилистика текста, лингвистика текста и филологическая герменевтика, делается попытка сформировать научное представление об актуализации в рамках деятельностного подхода. В этой связи представляется необходимым ввести ключевые понятия, используемые в нашей работе.

Одним из базовых понятий в деятельностной онтологии выступает рефлексия, позволяющая как усмотреть так и освоить актуализацию как таковую. Рефлексия представляет собой важнейший конструкт мыследеятельности при рецепции текста и понимается как «установление связи между извлекаемым прошлым опытом и той ситуацией, которая представлена в тексте как предмет для освоения» [Богин 1984: 16]. Понимание как активный процесс мыследеятельности рассматривается в герменевтике как усмотрение и построение смыслов, достигаемое в процессе рефлексии [там же]. Понимание в этом отношении представляет собой остановку, фиксацию рефлексии, которая происходит невербализованно, однако может вербализоваться в виде интерпретации. Смысл, возникающий при статической фиксации процессов понимания, в настоящей работе, вслед за Г. П. Щедровицким, понимается как «конфигурация связей и отношений между разными элементами ситуации деятельности и коммуникации, которая создаётся или восстанавливается человеком, понимающим текст сообщения» [Щедровицкий 1995: 562].

Говоря об участии текстового средства в смыслообразовании, имеют в виду стимулирование этим средством рефлексии реципиента, соотносящей представленную в тексте ситуацию с различными сторонами опыта, которым обладает реципиент. Этот опыт, называемый также рефлективной реальностью, во-первых, используется реципиентом текста для формирования новых элементов опыта, а во-вторых, сам претерпевает более или менее значительные изменения, обогащаясь новыми элементами в процессе понимания текста. Текстовые средства, вовлекающие реципиента в рефлективный акт, имеют непосредственное отношение к созданию художественности, трактуемой в филологической герменевтике как «оптимум пробуждения рефлексии» [Богин 1993: 8] и характеризуемой способностью к обогащению духовного пространства как отдельного человека, так и культуры в целом [Галеева 1999: 8]. Представляется, что одним из важнейших средств, стимулирующих рефлексию реципиента и тем самым участвующих в смыслообразовании, является актуализация.

Объектом исследования является актуализация как | необычное, лишённое автоматизма, деавтоматизированное средство смыслообразования.

Предметом исследования является реализация актуализации в художественном тексте.

Актуальность настоящего исследования определяется недостаточной изученностью актуализации в художественном тексте как средства смыслообразования. До сих пор в работах, посвящённых изучению актуализации, трактовка последней, как правило, не выходила за рамки структуралистского подхода, где она исследовалась, главным образом, как структурный элемент текста без выявления её смыслообразовательного потенциала. Основными подходами к исследованию актуализации на сегодняшний день являются риторический подход, в рамках которого актуализация в соответствии с риторической традицией рассматривается в аспекте присущей ей воздейственности, используемой для привлечения и удержания внимания [Галкина-Федорук 1958; Женетт 1998; Общая риторика 1986; Орлеанский 1968; Ромашко 1982; Хазагеров, Ширина 1994; Cohen 1966; Todorov 1982 и др.], и деавтоматизирующий подход, рассматривающий актуализацию как средство нарушения автоматизма восприятия [Гавранек 1967; Жолковский, Щеглов 1996; Левый 1972; Лотман 1972; Мукаржовский 1967, 1994; Риффатер 1980; Славиньский 1975; Шкловский 1961, 1983; Якобсон 1975, 1987; Beaugrande 1978; Beaugrande, Dressler 1981; Hatim, Mason 1997; Miall, Kuiken 1994, 1996, 1998, 1999; Peer 1986; Riffaterre 1960, 1978 и др.]. В рамках названных подходов, обращающих внимание на важнейшие особенности актуализации, последняя не рассматривается как средство, обладающее смыслообразовательными потенциями, в связи с чем феномен актуализации оказывается неправомерно редуцированным, а его культурная и содержательная значимость остаётся невыясненной.

Научная новизна настоящего диссертационного исследования заключается в том, что в нём предлагается герменевтический ракурс рассмотрения актуализации как средства смыслообразования в художественном тексте, выступающего организующим началом выведения реципиента к построению культурно адекватных смыслов. Представляется, что исследование актуализации в рамках герменевтического подхода с опорой на схему мыследеятельности Г.П. Щедровицкого способно не только внести новую и весьма важную грань в научное представление об актуализации, но и позволяет провести разграничение между собственно актуализацией как средством смыслообразования и «актуализацией ради актуализации», а также случайной ошибкой или опечаткой.

Основная цель настоящего исследования состоит в выявлении смыслообразовательного потенциала актуализации. В соответствии с основной целью в работе решаются следующие задачи:

1) уточнить соотношение актуализации и нормы и выработать на этом основании скорректированное в соответствии с поставленной целью определение понятия актуализации;

2) установить основания формирования экспектаций реципиента относительно художественного текста и выявить возможности их нарушения актуализацией;

3) на основании анализа существующих подходов к актуализации отделить актуализацию, выступающую как средство смыслообразования в художественном тексте, от других типов актуализации;

4) рассмотреть оппозицию «актуализация - автоматизация» как динамическую структуру в художественном тексте;

5) построить типологию актуализации как средства смыслообразования в художественном тексте по степени задействованности рефлексии реципиента;

6) создать типологию актуализации по степени нарушения экспектации.

Поставленные задачи предопределили выбор методов исследования. Специфика изучаемого предмета способствовала выдвижению в качестве основного метода герменевтической интерпретации текста с опорой на схему мыследеятельности Г.П. Щедровицкого. Кроме того, в работе применяются гипотетико-дедуктивный и описательно-аналитический методы, метод типологизации, метод моделирования (схематизации), элементы компонентного анализа.

Материалом исследования послужили художественные тексты на русском и английском языках, проинтерпретированные в соответствии с уточнённым понятием актуализации. Были проанализированы тексты И. Бродского, В. Хлебникова, М. Цветаевой, А. Малышкина, Д. Хармса, А. Введенского, Д. Томаса, Т.С. Элиота, X. Крейна, Дж. Джойса общим объёмом более 800 страниц. Непосредственно в состав диссертации в качестве примеров были включены наиболее репрезентативные дроби данных текстов. Отбор текстов проводился по принципу соответствия их двум требованиям: во-первых, представленности в них актуализаций, а во-вторых, сравнительной «современности» текстов. Эти требования, как представляется, требуют пояснения.

Во-первых, использование в качестве материала исследования художественных текстов, насыщенных актуализациями, обусловлено поставленной в диссертации целью, которая состоит не в исчислении актуализаций в разных типах текстов и не в сравнении текстов по признаку актуализированности, а в выявлении смыслообразовательного потенциала актуализации.

Во-вторых, представляется важным тот факт, что толкование текста неизбежно зависит от изменяющегося культурно-исторического контекста. Современный читатель, который может быть охарактеризован как носитель современных ему норм (см. [УосИёка 1976]), не может воспринимать и понимать текст, написанный в XVIII веке, так же, как этот текст воспринимался во время своего создания: «Интерпретатор культурных феноменов никогда не в состоянии увидеть их в чистом, свободном от иных наслоений виде, ибо его собственная позиция обусловлена всегда исторической ситуацией жизнедеятельности, наследуемым слоем традиции» [Губман 1995: 38; см. также Лотман 1994: 213]. Не вызывает сомнений тот факт, что актуализация является универсальным принципом текстопостроения, который не может быть однозначно связан с тем или иным литературным направлением или жанром, хотя отдельные периоды в развитии литературы (например, период модернизма) характеризуются большим интересом к актуализации, чем другие. При этом, однако, нельзя не учитывать того, что текст после своего создания освобождается от «авторской пуповины» и начинает жить своей жизнью, что предполагает открытость для новых связей и неизбежную подверженность изменениям. Так, тексты могут «обрастать» новыми смыслами, которые усматриваются в нём читателями через много лет, или же «терять» часть смыслов, усмотрение которых программировалось автором. Форма текста, как это ни парадоксально, тоже не остаётся прежней. Собственно набор знаков, из которых состоит текст, не изменяется, однако меняется отношение к этим знакам: метафоры стираются и лексикализуются, неологизмы входят в язык и теряют свою новизну, авангардная текстовая форма клишируется и т. д. (ср. [Мукаржовский 1967: 422423]). Иначе говоря, актуализированные текстовые средства могут со временем переходить в свою противоположность - автоматизированную форму. В этой связи в настоящей работе наше внимание фокусируется на сравнительно современных текстах (отдалённых от современного читателя - условно - не более чем на сто лет), актуализации в которых воспринимаются как актуализации современным читателем.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Актуализация, понимаемая в настоящей работе как нарушение экспектации, имеет относительный и динамичный характер и может исследоваться лишь в конкретных текстовых условиях с учётом вводимого нами понятия динамичной внутритекстовой нормы.

2) Актуализация, реализуемая в текстовых средствах, обладает значительным смыслообразовательным потенциалом, что обусловливает её участие в построении смыслов художественных текстов.

3) Применение мыследеятельностного подхода к актуализации позволяет отграничить актуализацию как средство смыслообразования в художественном тексте от других типов актуализации, используемых в целях привлечения и удержания внимания.

4) Актуализация может быть типологизирована по степени задействованности рефлексии реципиента, что позволяет вести речь о различном смыслообразовательном потенциале разных типов актуализации.

5) Наиболее «сильными» средствами смыслообразования являются те актуализации, которые пробуждают максимум рефлексии. Актуализации этого типа определяются как собственно художественные актуализации.

6) С феноменологической точки зрения актуализация представляет собой конфликт двух модусов сознания: ожидания и реального восприятия, языковыми коррелятами которых являются, соответственно, автоматизация и актуализация.

7) Актуализация характеризуется различной степенью нарушения экспектации, которая поддаётся типологизации и шкалированию.

Теоретическая значимость настоящего исследования непосредственно связана с совершенствованием теории и практики понимания текста как активного процесса мыследеятельности. Рассмотрение актуализации в смыслообразовательном аспекте открывает новые грани в изучаемом феномене, позволяя существенно дополнить научное представление о нём. Актуализация, до сих пор трактовавшаяся в основном как структурный элемент текста, в настоящем исследовании рассматривается как средство смыслообразования. Установлен относительный и динамичный характер актуализации; предложены критерии определения смыслообразующей актуализации.

Практическая значимость данного исследования заключается в возможности использования полученных в нём результатов в дальнейших исследованиях понимания, в обучении интерпретации художественных текстов, в спецкурсах по стилистике и филологической герменевтике, а также в художественной критике.

Структура работы отражает этапы решения поставленных задач. Во Введении вводятся и определяются основные понятия, используемые в исследовании, обозначаются его объект и предмет, формулируются цель и основные задачи, описываются используемые для их решения методы, раскрываются актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость настоящей работы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Актуализация как средство смыслообразования в художественном тексте"

4.3. Выводы по главе 4

1) Установлено, что актуализация может характеризоваться различной степенью неожиданности («силой»). В качестве методов установления степени неожиданности актуализации предложены 1) компонентный анализ; 2) ассоциативный анализ на базе ассоциативно-вербальной сети; 3) структурный подход с учётом особенностей левого контекста, в соотношении с которым рассматривается актуализация. Одновременное использование названных методов позволяет не просто установить степень неожиданности той или иной актуализации в отрыве от текста (первые два метода), но делает возможным учёт относительности и динамичности степени неожиданности актуализации в условиях функционирования в конкретных текстовых условиях (третий метод).

2) Предложено использование условной градуальной шкалы предсказуемости / непредсказуемости для отображения результатов установления степени неожиданности конкретных актуализаций. На основе предложенной шкалы строится система координат, осью абсцисс которой служит собственно градуальная шкала, а осью ординат является шкала, отображающая развёртывание текста во времени. Та или иная конкретная актуализация отображается в системе координат в виде точки в соответствии со степенью своей неожиданности в данных текстовых условиях. Соединение нескольких точек, отображающих соответствующее количество представленных в тексте актуализаций, позволяет построить график, отражающий динамику актуализированное™ рассматриваемого текста.

3) Для исследования той или иной конкретной актуализации предложено одновременное использование метода выявления степени неожиданности актуализации и метода интерпретации данной актуализации с целью установления её участия в смыслообразовании. Подчёркнута принципиальная важность совмещения названных методов, позволяющее рассматривать актуализацию, с одной стороны, как структурный элемент текста, а с другой - как средство смыслообразования. При этом становится возможным выделение в рамках художественных текстов наиболее ценных актуализаций, которые одновременно поражают читателя своей новизной неожиданностью и стимулируют читательскую рефлексию, выводя построению культурно адекватных смыслов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В качестве итогов проведённого исследования представляется важным сделать выводы, а также выдвинуть предположения относительно возможных направлений дальнейших исследований.

В главе 1, посвящённой рассмотрению соотношения актуализации и нормы, было установлено, что для выявления сущности актуализации релевантным оказывается представление о множественности норм, в соответствии с которым норма имеет принципиально относительный характер и может трактоваться как представление об ожидаемых, привычных для данных условий характеристиках форм языковых знаков и их объединений (Ю. М. Скребнев). Актуализация, следовательно, также характеризуется относительностью и динамичностью, изменяя свой статус не только от текста к тексту, но и в ходе рецепции текста. Было уточнено определение актуализации, которая в настоящей работе понимается как такое использование текстовых средств' , которое в данных текстовых условиях нарушает ожидания реципиента.

В главе 2, посвящённой исследованию актуализации как нарушения экспектации, были предложены следующие основания формирования у реципиента экспектации относительно воспринимаемого текста: 1) представление о тексте как системе; 2) существующие в культуре и в сознании реципиента стереотипы; 3) особенности формального и смыслового развития представленного для освоения текста. Была предложена типология актуализации, построенная по критерию типа нарушаемой экспектации на основании схемы мыследеятельности Г.П. Щедровицкого:

1) актуализация, нарушающая мД-экспектацию;

2) актуализация, нарушающая М-К-экспектацию;

3) актуализация, нарушающая М-экспектацию.

Было выдвинуто предположение о том, что сферой действия актуализации является, в основном, действительность предметных представлений и коммуникативная действительность, т. е. актуализации подвергаются, как правило, выходы к смыслам, а не сами смыслы, стереотипные соединения которых устойчивы к разрушению.

Обращение к тексту как источнику формирования читательской экспектации обусловило необходимость введения понятия динамичной внутритекстовой нормы как представления о наиболее ожидаемом в данных текстовых условиях использовании формальных средств. На основании расширенной трактовки левого контекста, в который могут быть включены как формальные, так и смысловые элементы текста, предшествующие воспринимаемому отрезку текста, контекст был охарактеризован как подвижный и изменчивый, что было проиллюстрировано при помощи изменённой схемы Штайнеров. Построение формальных экспектаций реципиента относительно / воспринимаемого текста было представлено как процесс развёртывания в сознании реципиента феноменологического квазитекста, все элементы которого максимально предсказуемы, т. е. являются автоматизациями. Было предложено схематичное изображение этого процесса. Актуализация, рассмотренная с феноменологической точки зрения, была представлена как конфликт двух модусов сознания реципиента: ожидания (языковым коррелятом которого выступает не представленная в тексте, но присутствующая в сознании реципиента автоматизация) и реального восприятия (языковым коррелятом которого является представленная в тексте актуализация). При этом было отмечено, что актуализация выступает одновременно и как основа разрешения этого конфликта, что становится возможным за счёт установления реципиентом парадигматических связей между представленными в тексте актуализациями и отсутствующими в тексте, но презентированными в сознании реципиента автоматизациями, производя, таким образом, примирение противоречивого, совмещение несовместимого и т. п.

В главе 3, посвящённой рассмотрению актуализации с точки зрения её смыслообразовательного потенциала, была обоснована необходимость мыследеятельностного подхода к исследованию актуализации как средства смыслообразования. Было введено представление о художественности, которая в мыследеятельностном подходе трактуется как оптимум пробуждения рефлексии (Г.И. Богин) и рассматривается как средство обогащения духовного пространства реципиента путём формирования у последнего новых смыслов и идей (Н.Л. Галеева). Актуализация, рассмотренная с мыследеятельностных позиций как средство смыслопостроения, участвующее в создании художественности, была противопоставлена актуализации, исследуемой в рамках риторического и деавтоматизирующего подходов. Была обоснована недостаточность использования названных подходов для полного описания феномена актуализации, а также неприемлемость названных подходов для исследования актуализации в художественных текстах. Актуализация была определена как «авангард» стилистических средств, сущностной характеристикой которой является нарушение читательской экспектации, что субъективно переживается реципиентом как недоумение, состояние проблематизации, выход из которого возможен лишь при задействовании рефлексии. Актуализация в этой связи была типологизирована по критерию степени задействованности рефлексии. Было выделено четыре основных типа актуализации:

1) актуализация, при освоении которой рефлексия фиксируется в поясах М-К и мД при минимальной задействованности пояса М по схеме: М-К-мД-(М);

2) актуализация, при освоении которой рефлексия фиксируется в поясах М-К и М при минимальной задействованности пояса мД по схеме: М-К-М-(мД);

3) актуализация, при освоении которой рефлексия «растягивается» в поясе М-К и не выходит за его пределы, т. е. другие пояса мыследеятельности не задействуются по схеме: М-К-М-К;

4) актуализация, при освоении которой рефлексия фиксируется во всех трёх поясах СМД.

Было выяснено, что чем большее число поясов системы мыследеятельности задействовано в освоении актуализации, тем большим смыслообразовательным потенциалом она обладает. Последний тип актуализации, соответственно, было предложено считать наиболее «сильным» смыслообразовательным типом; актуализация этого типа была названа собственно художественной актуализацией.

В главе 4 была предложена типология актуализации по степени неожиданности. На основании предположения о принципиальной возможности шкалирования степени неожиданности актуализации было предложено построение условной градуальной шкалы предсказуемости / непредсказуемости, крайние точки которой соответствуют наиболее и наименее предсказуемым в данных текстовых условиях элементам текста, т.е., соответственно, автоматизации и актуализации. Высокая степень неожиданности актуализации соответствует отображению её в виде точки в непосредственной близости от «полюса наименьшей предсказуемости». Различные степени неожиданности актуализации были проиллюстрированы при помощи базового примера, на основе которого моделировались сравнения, варьирующиеся от автоматизаций до актуализаций с высокой степенью неожиданности.

В качестве возможных методов установления степени неожиданности актуализации было предложено использовать совокупность методов компонентного анализа, ассоциативного анализа и анализа положения актуализации в тексте, структурным элементом которого она является. Для схематичного отображения динамичности и относительности актуализации на основе условной градуальной шкалы предсказуемости / непредсказуемости была построена система координат, оси абсцисс которой соответствует названная шкала, а ось ординат отражает развёртывание текста во времени. Актуализации различной степени неожиданности отображаются в виде точек в пространстве системы координат; несколько актуализаций в рамках одного текста отображаются в виде соответствующего количества точек, соединение которых позволяет построить график. При этом была подчёркнута принципиальная необходимость совмещения метода установления степени неожиданности актуализации с методом интерпретации данной актуализации с целью выявления её участия в смыслопостроении с опорой на схему мыследеятельности Г.П. Щедровицкого.

Для дальнейшего исследования актуализации как средства смыслоообразования представляются перспективными следующие направления:

1) выявление и типологизация техник понимания, задействуемых реципиентом для оптимального понимания актуализаций;

2) выявление и типологизация значащих переживаний, стимулируемых актуализациями различных типов;

3) совершенствование методов установления степени неожиданности актуализации; а также другие возможные направления.

Список научной литературыСоловьёва, Виталия Станиславовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Адмони В. Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики / В. Г.Адмони. — Л.: Наука, 1988. — 240 с.

2. Анисимова Е.Е. Нормативность речи в аспекте коммуникативной лингвистики / Е. Е. Анисимова // Вопросы системной организации речи: Сб. ст. / Моск. гос. ун-т; под ред. Н. К. Гарбовского. М., 1987.-С. 3-9.

3. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка (стилистика декодирования) / И. В. Арнольд. Л.: Просвещение, 1981.-295 с.

4. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт / Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1988. - 341 с.

5. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова. 2-е изд., стер. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 569 с.

6. Барнет В. Связь коммуникативной сферы и разновидности языка в славянских языках: к социолингвистической интеграции понятия языковой ситуации / В. Барнет // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. ст. -М„ 1988. Вып. XX. - С. 173-187.

7. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р. Барт; общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Костикова. — М.: Прогресс, 1989. — 616 с.

8. Барт P. S/Z. М.: РИК «Культура»; Изд-во «Ad Marginem», 1994. -303 с.

9. Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Бахтин М. М. Собрание сочинений в 7-ми т. — М.: Русские словари, 1996. Т. 5. -С. 159-206.

10. Белозерова Н. Н. Когнитивные модели дискурса: Учеб. пособ./Н. Н. Белозерова, Л. Е. Чуфистова. Тюмень: Изд-во Тюмен. гос. унта, 2004. - 256 с.

11. Бенчич Ж. Поэтическая функция языка и игра / Ж. Бенчич // Роман Якобсон: тексты, документы, исследования / Рос. гос. гуманитар, ун-т, Ин-т высш. гуманитар, исслед.; редкол.: X. Баран, С.И. Гиндин (отв. редакторы) и др. М., 1999. - С. 626-637.

12. Богатырёв А. А. Текстовая эзотеричность как средство оптимизации художественного воздействия: Дис. канд. филол. наук / А. А. Богатырёв; Твер. гос. ун-т. Тверь, 1996. — 216 с.

13. Богатырёв А. А. Элементы неявного смыслообразования в художественном тексте: Учеб. пособ. / А. А. Богатырёв; Твер. гос. ун-т.-Тверь: ТвГУ, 1998.-101 с.

14. Богатырёв А. А. Индивидуация интенционального начала беллетристического текста: Дис. докт. филол. наук / А. А. Богатырёв; Твер. гос. ун-т. Тверь, 2001. - 372 с.

15. Богин Г. И. Филологическая герменевтика: Учеб. пособ. / Г. И. Богин; Калинин, гос. ун. Калинин: КГУ, 1982. - 86 с.

16. Богин Г. И. Схемы действий читателя при понимании текста: Учеб. пособ. / Г. И. Богин; Калинин, гос. ун-т. Калинин: КГУ, 1989.-69 с.

17. Богин Г. И. Фоносемантика как одно из средств пробуждения рефлексии / Г. И. Богин // Фоносемантические исследования: Сб. ст. Пенза, 1990. - С. 25-36.

18. Богин Г. И. Субстанциальная сторона понимания текста: Учеб. пособ. / Г. И. Богин; Твер. гос. ун-т. Тверь: ТвГУ, 1993. - 137 с.

19. Борев Ю. Б. Эстетика: в 2 т. / Ю. Б. Борев. Смоленск: Русич, 1997. -Т.1.-576 с.

20. Борисенко А. В. Семиотика интертекстуальности: Дис. канд. филол. наук / А. В. Борисенко; Твер. гос. ун-т. Тверь, 2004. - 134 с.

21. Булыгина Т. В. Пражская лингвистическая школа / Т. В. Булыгина // Основные направления структурализма; отв. ред. M. М. Гухман, В. Н. Ярцева. -М., 1964. С. 46-126.

22. Булыгина Т. В. Языковая концептуализация мира: на материале русской грамматики / Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев. М.: Языки русской культуры, 1997.-576 с.

23. Бухаров В. М. Норма как социолингвистическая категория / В. М. Бухаров // Нормы реализации. Варьирование языковых средств: Респ. сб. / Горьк. гос. пед. ин-т им. A.M. Горького; редкол.: Р. Р. Каспранский (отв. ред.) и др. Горький, 1984. — С. 48-53.

24. Бушев А. Б. Языковые особенности текстов, используемых в психотерапевтической коммуникации: Дис. канд. филол. наук / А. Б. Бушев; Твер. гос. ун-т. Тверь, 1999. - 242 с.

25. Варзонин Ю. Н. Когнитивно-коммуникативная модель риторики: Дис. докт. филол. наук. 10.02.19 / Ю. Н. Варзонин; Твер. гос. ун-т. — Тверь, 2001. — 266 с.

26. Васильев С. А. Синтез смысла при создании и понимании текста / С. А. Васильев. Киев: Наукова думка, 1988. - 237 с.

27. Вахек И. Лингвистический словарь Пражской школы / И. Вахек; пер. с фр., нем., англ. и чеш. яз. И.А. Мельчука, В.З. Санникова; под ред. A.A. Реформатского. -М.: Прогресс, 1964. 350 с.

28. Вербицкая Л. А. Вариантность современной произносительной нормы и культура речи / Л. А. Вербицкая // Нормы реализации. Варьирование языковых средств: Респ. сб. / Горьк. гос. пед. ин-т ин. яз.; отв. ред. Р. Р. Каспранский. Горький, 1984. - С. 53-60.

29. Вербицкая Л. А. Давайте говорить правильно: Пособ. по рус. яз. / Л. А. Вербицкая. М.: Высш. шк., 2003. - 239 с.

30. Верещагин Е. М. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностраного: Метод, руководство / Е. М. Верещагин, В.Г. Костомаров. М.: Рус. язык, 1976.-248 с.

31. Виноградов В. В. Проблемы русской стилистики / В. В. Виноградов. М.: Высш. шк., 1981. - 320 с.

32. Винокур Г. Культура языка: очерки лингвистической технологии / Г. Винокур. М.: Федерация, 1929. - 336 с.

33. Витгенштейн Л. Философские исследования / Людвиг Витгенштейн // Философские работы / Людвиг Витгенштейн; сост., вступ. ст. и коммент. М. С. Козловой. М.: Гнозис, 1994. - Ч. 1. — С. 75-319. - (Феноменология, герменевтика, философия яз.).

34. Гавранек Б. Задачи литературного языка и его культура / Б. Гавранек // Пражский лингвистический кружок: Сб. ст. / сост., ред. и предисл. Н. А. Кондрашова. М., 1967. - С. 338-377.

35. Галеева Н. Л. Понимание текста оригинала как компонент деятельности переводчика художественной литературы: Дис. канд. филол. наук. 10.02.04 / Н. Л. Галеева; Ленингр. гос. ун-т. Тверь, 1991.-172 с.

36. Галеева Н. Л. Параметры художественного текста и перевод / Н. Л. Галеева; науч. ред. Г. И. Богин; Твер. гос. ун-т. Тверь : Изд-во ТвГУ, 1999.- 154 с.

37. Галкина-Федорук Е. М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке / Е. М. Галкина // Сборник статей по языкознанию: проф. Моск. ун-та акад. В. В. Виноградову / Моск. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова; под общ. ред. А. И. Ефимова. М., 1958. - С. 103-124.

38. Гвоздева О. Л. Психолингвистическое исследование понимания нестандартного поэтического текста. 10.02.19: Автореф. дис. канд. филол. наук / О. Л. Гвоздева; Твер. гос. ун-т. Тверь: Изд-во ТвГУ, 2000.- 14 с.

39. Головин Б. Н. Основы культуры речи: Учеб. пособ. для студентов филол. спец. ун-тов / Б. Н. Головин. М.: Высш. шк., 1980. - 333 с.

40. Горбачевич К. С. Вариантность слова и языковая норма: на материале соврем, рус. яз. / К. С. Горбачевич; АН СССР, Ин-т рус. яз. Л.: Наука, 1978. - 238 с.

41. Граудина Л. К. Норма и статистика / Л. К. Граудина // Актуальные проблемы культуры речи: Сб. ст. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; под ред. В. Г. Костомарова, Л. И. Скворцова. М., 1970 - С. 326-335.

42. Грехнева Г. М. Норма в её отношении к системе языка / Г. М. Грехнева // Норма и функционирование языковых единиц: Межвуз. сб. науч. тр.; отв. ред. Ю.С. Язикова. Горький, ГГПИ им. М.Горького, 1989.-С. 10-17.

43. Губман Б. Л. Введение в философию культуры: Учеб. пособ./ Б.Л. Губман; науч. ред. Г.В. Телятников; Твер. гос. ун-т. Тверь: Изд-во ТвГУ, 1995.-195 с.

44. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию / В. фон Гумбольдт; под ред. Г. В. Рамишвили. — М.: Прогресс, 1984. 396 с. - (Языковеды мира).

45. Гуссерль Э. Картезианские размышления / Э. Гуссерль; пер. с нем. Д. В. Скляднева; вступ. ст. Я. А. Слинина. СПб.: Наука, 1998. — 315 с. - (Слово о сущем).

46. Дейк Т. А. ван. Стратегии понимания связного текста / Т. А. ван Дейк, В. Кинч // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. ст. М., 1988.-Вып. 23.-С. 153-211.

47. Дементьев В. В. Непрямая коммуникация и её жанры / В.В. Дементьев; под ред. В. Е. Гольдина. — Саратов, гос. ун-т. Саратов: Изд-во Саратов, гос. ун-та, 2000. — 248 с.

48. Долинин К. А. Имплицитное содержание высказывания / К. А. Долинин // Вопросы языкознания. 1983. - № 6. - С. 37-47.

49. Едличка А. О пражской теории литературного языка / А. Едличка // Пражский лингвистический кружок: Сб. ст. / сост., ред. и предисл. Н. А. Кондрашова. М., 1967. - С. 544-556.

50. Едличка А. Типы норм языковой коммуникации / А. Едличка // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. ст. М., 1988. - Вып. 20. -С. 135-149.

51. Ельмслев JI. Язык и речь / JI. Ельмслев // Звегинцев В. А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях / В. А. Звегинцев. М., 1965. - Ч. 2. - С. 56-66.

52. Женетт Ж. Фигуры = Figures: в 2 т. / Ж. Женетт; пер. с фр. Е. Васильевой и др.; общ. ред. и вступ. ст. С. Зенкина. — М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. Т.1. - 469 с. - (Работы по поэтике).

53. Жолковский А. К. Работы по поэтике выразительности: Инварианты Тема - Приёмы — Текст: Сб. ст. / А. К. Жолковский, Ю. К. Щеглов; предисл. М. JI. Гаспарова. - М.: Изд. группа «Прогресс», 1996. -341 с.

54. Залевская А. А. Индивидуальное знание: Специфика и принципы функционирования / А. А. Залевская. — Твер. гос. ун-т. —Тверь: Твер. гос. ун-т, 1992. 135 с.

55. Залевская А. А. Введение в психолингвистику: Учеб. / А. А. Залевская. М.: Рос. гос. гуманитар, ун-т, 1999. - 381 е.: ил.

56. Имаева Е. 3. Неявно данный смысл текста и ритмизация: Учеб. пособ. / Е. 3. Имаева; Башк. гос. ун-т. Уфа: БГУ, 1997. - 138 с.

57. Ицкович В. А. Языковая норма / В. А. Ицкович. М.: Просвещение, 1968. - 94 с. - (Вопросы советского языкознания).

58. Ицкович В. А. Норма и её кодификация / В. А. Ицкович // Актуальные проблемы культуры речи: Сб. ст. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; под ред. В. Г. Костомарова, А. И. Скворцова. М.: Наука, 1970. -С. 9-39.

59. Ицкович В. А. Очерки синтаксической нормы / В. А. Ицкович; отв. ред. Ф. П. Филин. М.: Наука, 1982. - 198 с.

60. Кант И. Критика способности суждения / Иммануил Кант; вступ. ст. и коммент. А. В. Гулыги. М.: Искусство, 1994. - 365 с. - (История эстетики в памятниках и документах).

61. Караулов Ю. Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть / Ю. Н. Караулов; Ин-т рус. яз. РАН. М.: Изд-во ИРЯ РАН, 1999.- 180 с.

62. Касевич И. Б. Буддизм. Картина мира. Язык / И. Б. Касевич. -СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1996. -288 с.

63. Каспранский Р. Р. Проблемы нормы и нормативности в языкознании / Р. Р. Каспранский // Проблемы нормы и вариативности в реализации высказывания: Межвуз. сб. науч. тр. / Горьков. гос. пед. ин-т ин. яз. Горький, 1990. - С. 3-15.

64. Кашурникова Л. Д. Эмоциональность высказывания и норма / Л. Д. Кашурникова // Нормы человеческого общения: Тез. докл. межвуз. науч. конф. Горький: Горьк. гос. пед. ин-т ин. яз., 1990.-С. 221223.

65. Колодина Н. И. Художественная деталь как средство текстопостроения, вовлекающее читателя в рефлективный акт: Дис. канд. филол. наук. 10.02.19 / Н. И. Колодина; Твер. гос. ун-т. -Тверь, 1997.- 193 с.

66. Кондильяк Э. Б. де. Сочинения: в 3-х т. / Э. Б. де Кондильяк; пер. с фр. И. С. Шерн-Борисовой. М.: Мысль, 1983. - Т.З. - 388 с.1. 68. Костомаров В. Г. Некоторые теоретические вопросы культуры речи

67. Костомаров В. Г., Леонтьев А. А. // Вопросы языкознания. — 1960. -№5. С. 3-15.

68. Косериу Э. Синхрония, диахрония и история / Э. Косериу // Новое в лингвистике. М., 1963. - Вып.З. - С.143-346.

69. Крюкова Н. Ф. Средства метафоризации и понимание текста: Монография / Н. Д. Крюкова; Твер. гос. ун-т. Тверь: Изд-во ТвГУ, 1999.- 127 с.

70. Кухаренко В. А. Интерпретация текста: Учеб. пособ. для пед. ин-тов по специальности 2103. 2-е изд., перераб. / В. А. Кухаренко. -М.: Просвещение, 1988. - 181 с.

71. Левкович В. И. Обычай и ритуал как способ социальной регуляции поведения // Психологические проблемы социальной регуляции поведения; отв. ред. Е. В. Шорохова. М., 1976. - С. 212-236.

72. Левый И. Значения формы и формы значений / И. Левый // Семиотика и искусствометрия: Сб. пер. / сост. и ред. Ю. М. Лотман, В. М. Петров. -М.: Мир, 1972. С. 88-104.

73. Литвинов В. П. Рефлексивная задержка как вход в пространство понимания / В. П. Литвинов // Понимание и рефлексия: Материалы Первой и Второй Твер. герменевт. конф. / Твер. гос. ун-т; каф. иностр. яз. Твер. с.-х. ин-та. Тверь, 1992. - Ч. 2. - С. 14-18.

74. Литвинов В. П. Метаграмматический трактат : Монография / В. П. Литвинов. Пятигорск: ПГЛУ, 1998.-215 с.

75. Лихачёв Д. С. Очерки по философии художественного творчества / Д. С. Лихачев; РАН, Ин-т рус. лит. 2-е изд., доп. - Спб.: Рус.-Балт. информ. центр БЛИЦ, 1999. - 191 с. - (Русский Пен-Клуб).

76. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста: структура стиха / Ю. М. Лотман. Л.: Просвещение, 1972. - 270 с.

77. Лотман Ю. М. Избранные статьи: в 3 т. / Ю. М. Лотман. — Таллинн: Александра. — Т.1: Статьи по семиотике и типологии культуры. — 1992.-479 с.

78. Лотман Ю. М. Ян Мукаржовский теоретик искусства: Вступит, статья / Ю. М. Лотман // Исследования по эстетике и теории искусства. - М.: Искусство, 1994. - С. 8-32.

79. Лыков А. Г. Окказионализм и языковая норма / А. Г. Лыков // Грамматика и норма: Сб. ст.; ред. коллегия: Л. И. Скворцов и др. -М., 1977.-С. 62-82.

80. Макаров М. Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе / М. Л. Макаров; Твер. гос. ун-т. Тверь: ТвГУ, 1998. - 200 с.

81. Макеева М. Н. Риторика художественного текста и её герменевтические последствия / Макеева М. Тамбов: Тамбов, гос. техн. ун-т, 2000. - 173 с.

82. Маклашева С. М. Своеобразие выражения экспрессивности в поэтическом цикле И. Р. Бехера «Распад и торжество» / С. М.

83. Маклашева // Экспрессивность текста и перевод: Сб.ст.; сост. М. А. Козырева. Казань, 1991. — 52-56.

84. Матезиус В. Общие принципы культуры языка / В. Матезиус // Пражский лингвистический кружок: Сб. ст. / сост., ред и предисл. H.A. Кондрашова. М., 1967. - 394-405 с.

85. Миловидов В. А. От семиотики текста к семиотике дискурса: Пособ. / В. А. Миловидов; Твер. гос. ун-т. Тверь: ТвГУ, 2000. - 92 с. — (Литературный текст: проблемы и методы исследования).

86. Монгилева Н. В. Семантическое пространство поэтического дискурса: Автореф. дис. канд. филол. наук. 10.02.19 / Н. В. Монгилева. Челябинск: Челябинск, гос. ун-т, 2004. - 19 с.

87. Мороховский А. Н. Соотношение понятий «система», «норма» и «стиль» в теории языка / А. Н. Мороховский // Нормы реализации. Варьирование языковых средств: Межвуз. сб. науч. тр. / Горьков. гос. пед. ин-т им. Горького. Горький, 1984. — С. 119-126.

88. Мукаржовский Я. Литературный язык и поэтический язык / Я. Мукаржовский // Пражский лингвистический кружок: Сб. ст. / сост., ред. и предисл. Н. А. Кондрашова. М., 1967. - С. 406-431.

89. Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства: пер. с чеш. / Я. Мукаржовский; вступ. ст. Ю. М. Лотмана. М.: Искусство, 1994. - 605 с. - (История эстетики в памятниках и документах).

90. Мурзин Л. Н. Текст и его восприятие / Л. Н. Мурзин, А. С. Штерн. — Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. 172 с.

91. Мустайоки А. О предмете и цели лингвистических исследований / А. Мустайоки // Язык: система и функционирование: Сб. науч. тр. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; отв. ред. Ю. Н. Караулов. М., 1988. - С. 170-181.

92. Мыркин В. Я. Всегда ли языковая норма соотносится с языковой системой? / В. Я. Мыркин // Филологические науки. 1998. - № 3. -С. 22-30.

93. Назайкин А. Н. Практика рекламного текста / А.Н. Назайкин. — М.: Бератор-Пресс, 2003. 320 с.

94. Назаров С. Н. Языковая норма и языковая культура с позиций психолингвистики / С. Н. Назаров // Нормы человеческого общения: Тезисы докладов межвуз. науч. конф. / Горьк. гос. пед. ин-т ин. яз. Горький, 1990. - С. 19-20.

95. Нефёдова Н. В. Синтаксическая усложнённость как средство пробуждения рефлексии: Дис. канд. филол. наук. 10.02.19 / Н. В. Нефёдова; Твер. гос. ун-т. Тверь: Изд-во ТвГУ, 1999. - 160 с.

96. Нещименко Г. П. К постановке проблемы «Язык как средство трансляции культуры» / Г. П. Нещименко // Язык как средство трансляции культуры: Сб. науч. тр. М., 2000. - С. 30-45.

97. Новалис. Фрагменты / Пер. А. С. Дмитриева // Зарубежная литература XIX века: Романтизм. М.: Высшая школа, 1990. - С. 57-72.

98. Оборина М. В. Понятие «импликационная и экспликационная тенденции текстопостроения» как средство интерпретации текста: Дис. канд. филол. наук. 10.02.19 / М.В. Оборина; Моск. лингв, ун-т. -Тверь, 1993.-215 с.

99. Общая риторика / Ж. Дюбуа и др.; пер. с фр. Е. Э. Разлоговой, Б. П. Нарумова; общ. ред. и вступ. ст. А. К. Авеличева. М.: Прогресс, 1986.-391 с.

100. Овчинникова И. Г. Стандарт и индивидуальная вариативность восприятия текста нонсенса / И.Г. Овчинникова // Стереотипность итворчество в тексте: Межвуз. сб. науч. тр. / Перм. гос. пед. ун-т. — Пермь, 1999.-С. 281-291.

101. Ожегов С. И. Очередные вопросы культуры речи / С. И. Ожегов // Вопросы культуры речи: Сб. ст. / под ред. С. И. Ожегова. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955. - Вып. 1. - С. 5-33.

102. Орлеанский А. И. Художественные образы в «Капитале» К. Маркса / А. И. Орлеанский. М.: Политиздат, 1968. — 176 с.

103. Падучева Е. В. Коммуникативное выделение на уровне синтаксиса и семантики / Е. В. Падучева // Семиотика и информатика; гл. ред. В. А. Успенский. М.: «Языки русской культуры» «Русские словари», 1998. - Вып. 36. - С. 82-107.

104. Перелыгина Е. М. Катартическая функция текста: Дис. канд. филол. наук. 10.02.19 / Е. М. Перелыгина; Твер. гос. ун-т. Тверь, 1998. -171 с.

105. Пихновский П. В. Лингвофилософские основания риторики и герменевтики: Автореф. дис. канд. филол. наук. 10.02.19 / П. В. Пихновский; Твер. гос. ун-т. Тверь: Изд-во ТвГУ, 2004. - 18 с.

106. Потебня А. А. Слово и миф / А. А. Потебня; сост. и подгот. текста и примеч. А. Л. Топоркова. М.: Правда, 1989. - 622 с. - (Из истории отечественной философской мысли).

107. Почепцов Г. Г. Русская семиотика: идеи и методы, персоналии, история / Г. Г. Почепцов. М.: Рефл-Бук, 2001. - 763 с.

108. Пражский лингвистический кружок: Сб. ст. / сост., ред. и предисл. Н. А. Кондрашова. М.: Прогресс, 1967. - 559 с.

109. Психологический словарь / А. Т. Айрапетянц и др.; редкол.: В. В. Давыдов и др. М.: Педагогика, 1983. - 447 с.

110. Рахимкулова Г. Ф. Игровая поэтика и игровая стилистика / Г. Ф. Рахимкулова // Филологический вестник РГУ. — 2000. № 1. — С. 5-10.

111. Риффатер М. Критерии стилистического анализа / М. Риффатер // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. ст. М., 1979. - Вып. 9. - С. 69-97.

112. Руднев В. П. Прочь от реальности: исслед. по философии текста / Вадим Руднев. М.: Аграф, 2000. - 428 с. - (XX век плюс: междисциплинарные исследования).

113. Санников В. 3. Русский язык в зеркале языковой игры / В. 3. Санников. М.: Языки русской культуры, 1999. - 541 с. - (Язык. Семиотика. Культура).

114. Сборник ответов на вопросы по языкознанию: к IV Международному съезду славистов / АН СССР; Сов. ком. славистов; редкол.: С. Б. Бернштейн и др. М.: Наука, 1958. — 322 с.

115. Седов К. Ф. Языковая личность в жанровом пространстве бытового общения / К. Ф. Седов // Языковая личность: система, норма, стиль: Тез. докл. науч. конф., Волгоград, 5-6 февр. 1998 г. Волгоград, гос. пед. ун-т. - Волгоград, 1998. - С. 93-94.

116. Семенюк Н. Н. Норма / Н. Н. Семенюк // Общее языкознание: формы существования, функции, история языка; отв. ред. Б. А. Серебренников. М., 1970. - С. 549-596.

117. Скворцов Jl. И. Норма. Литературный язык. Культура речи / Л. И. Скворцов // Актуальные проблемы культуры речи: Сб. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; под ред. В. Г. Костомарова, Л. И. Скворцова. — М., 1970.-С. 40-103.

118. Скребнев Ю. М. Введение в коллоквиалистику / Ю. М. Скребнев; под ред. О. Б. Сиротининой. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1985. -210с.

119. Скребнев Ю. М. Языковая и субъязыковая норма / Ю. М. Скребнев // Нормы реализации. Варьирование языковых средств: Респ. сб. науч. тр. / Горьк. гос. пед. ин-т ин. яз.; отв. ред. Р. Р. Каспранский. -Горький, 1980.-Вып. 5.-С. 161-173.

120. Славиньский Я. К теории поэтического языка / Я. Славиньский // Структурализм: «за» и «против»: Сб. ст.; под ред. Е. Я. Басина, М. Я. Полякова. М., 1975.-С. 256-276.

121. Соваков Б. Н. Значащее переживание как смысл / Б. Н. Соваков // Понимание и интерпретация текста: Сб. науч. тр. / Твер. гос. ун-т.; редкол.: Г. И. Богин и др. Тверь, 1994. - С. 34-41.

122. Соваков Б. Н. Стимулирование значащих переживаний средствами текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. 10.02.19 / Б. Н. Соваков; Твер. гос. ун-т. Тверь, 2000. - 22 с.

123. Современное зарубежное литературоведение: страны Западной Европы и США: концепции, школы, термины: энцикл. справ. / А. В.

124. Дранов и др.; науч. ред. и сост. И. П. Ильин, Е. А. Цурганова; ИНИОН РАН. — М.: Интрада, 1996.-317 с.

125. Современный русский язык: коммуникативно-функциональный аспект: Учеб. пособ.; отв. ред. Г. Ф. Гаврилова. Ростов-на-Дону, Ростов, гос. пед. ун-т, 2000. - 163 с.

126. Соловьёва И. В. Типология герменевтических ситуаций в действиях реципиента текста. 10.02.19: Автореф. дис. канд. филол. наук / И. В. Соловьёва; Твер. гос. ун-т. Тверь: Изд-во ТвГУ, 1999.-18 с.

127. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию / Ф. де Соссюр. — М.: Прогресс, 1977. 695 с.

128. Степанов Ю. С. Основы языкознания: Учеб пособ. / Ю. С. Степанов. -М.: Просвещение, 1966. 270 с.

129. Тодоров Ц. Поэтика / Ц. Тодоров // Структурализм: «за» и «против»: Сб. ст.; под ред. Е. Я. Басина, М. Я. Полякова. М., 1975. -С. 37-113.

130. Тодоров Ц. Теории символа / Ц. Тодоров; пер. с фр. Б. Нарумова; предисл. Ю. Сорокина. М.: Дом интеллектуал, книги; Рус. феноменол. о-во, 1999. - 384 с. - (Университетская библиотека).

131. Уорф Б. Л. Отношение норм поведения и мышления к языку / Б. Л. Уорф; пер. с англ. Л. Н. Натан, С. С. Турковой // Зарубежная лингвистика: избранное: Сб. ст.; общ. ред. В. А. Звегинцева, Н. С. Чемоданова. -М., 1999а.-Вып. 1.-С. 58-91.

132. Уорф Б. Л. Наука и языкознание / Б. Л. Уорф; пер. с англ. Е.С. Кубряковой, В.П. Мурат // Зарубежная лингвистика: избранное: Сб. ст.; общ. ред. В. А. Звегинцева, Н. С. Чемоданова. М., 19996. -Вып. 1.-С. 92-105.

133. Уэллек Р. Теория литературы / Р. Уэллек, О. Уоррен; вступ. ст. А. А. Аникста; коммент. Б. А. Гиленсона. М.: Б. и., 1978. - 325 с.

134. Филин Ф. П. О нормах и стилях литературного языка / Ф. П. Филин // Проблема нормы и социальная дифференциация языка: Тезисы докладов / АН СССР, Ин-т языкознания. М., 1967. - С. 16-17.

135. Фролов К. А. Языковая специфика текстов художественной прозы для детей: Дис. канд. филол. наук. 10.02.19 / К. А. Фролов; Твер. гос. ун-т. Тверь, 2003. - 159 с.

136. Хазагеров Т. Г. Общая риторика: курс лекций и словарь риторических фигур: Учеб. пособ. / Т. Г. Хазагеров, Л. С. Ширина; Ростов, гос. ун-т; отв. ред. Е. Н. Ширяев. — Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1994.-190 с.

137. Хэллидей М. А. К. Лингвистическая функция и литературный стиль / М. А. К. Хэлидей // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. ст. -М.: 1979.-Вып. 9.-С. 116-147.

138. Человеческий фактор в языке: языковые механизмы экспрессивности / В. Н. Телия и др.; АН СССР, Ин-т языкознания; отв. ред. В. Н. Телия. М.: Наука, 1991. - 214 с.

139. Чижова Е. А. Репрезентация концептуальной картины мира в художественном тексте: на материале альтернативной литературы: Автореф. дис. канд. филол. наук. 10.02.19/ Е. А. Чижова. -М.: Б.и., 1995. 22 с.

140. Шварцкопф Б. С. Очерк развития теоретических взглядов на норму в советском языкознании / Б. С. Шварцкопф // Актуальные проблемы культуры речи: Сб. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; под ред. В. Г. Костомарова, Л. И. Скворцова. М., 1970. - С. 369-402.

141. Шкловский В. Б. Тетива. О несходстве сходного / Собр. соч. в 3 т. / В. Б. Шкловский. М.: Худож. литература, 1974. - Т. 3. - 813 с.

142. Шкловский В. Б. О теории прозы / В. Б. Шкловский. М.: Сов. писатель, 1983.-383 с.

143. Шкловский В. Б. Художественная проза. Размышления и разборы/ В. Б. Шкловский.-М.: Сов. писатель, 1961.-667 с.

144. Шпет Г. Г. Сочинения / Г. Г. Шпет; ред. совет: В. С. Степин и др.; предисл. Е. В. Пастернак. М.: Правда, 1989. - 601с.

145. Щедровицкий Г. П. Избранные труды = Selected works / Г.П. Щедровицкий; ред.-сост. А. А. Пископпель, JI. П. Щедровицкий. — М.: Шк. культ, политики, 1995. 759 с.

146. Якобсон Р. Работы по поэтике: переводы / Р. О. Якобсон; вступ. ст. В. В. Иванова; сост. и общ. ред. М. JI. Гаспарова. М.: Прогресс, 1987. — 460 е.: ил. - (Языковеды мира).

147. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика / Р. Якобсон//Структурализм: «за» и «против»: Сб. ст.; под ред. Е. Я. Басина, М. Я. Полякова. -М., 1975.-С. 193-229.

148. Bartsch R. Norms of Language / R. Bartsch. London: Longman, 1987. -348 p.

149. Beaugrande R.-A. de. Information, expectation and processing: on classifying poetic texts / R-A.de Beaugrande // Poetics / ed. T. A. van Dijk. Amsterdam: North-Holland Publishing Company, 1978. - Vol. 7.-№ l.-P. 14-43.

150. Beaugrande R.-A. de. Introduction to text linguistics / R.-A. de Beaugrande, W. Dressier. London; New York: Longman, 1981. — XVI; 290 p.

151. Bleich D. Subjective criticism / D. Bleich. Baltimore; London: Longman, 1978.-309 p.

152. Brooks C. The well wrought urn: studies in the structure of poetry / C. Brooks. New York: The Free Press, 1947. - XIV; 300 p.

153. Cohen J. Structure du langage poétique / J. Cohen. — Paris, Flammarion, 1966.-231 p.

154. Dijk T. A. van. From Text Grammar to Critical Discourse Analysis / T. A. van Dijk. 2001. - http://www.hum.uva.nl/~teun/beliar-e.htm.

155. Gadamer H. G. Wahrheit und Methode. Grundzuge einer philosophischen Hermeneutic / H. G. Gadamer. — Tübingen: Mohr, 1960.-XVII; 486 S.

156. Halliday M. A. K. Language as Social Semiotic: The Social Interpretation of Language and Meaning / M. A. K. Halliday. — Baltimore: University Park Press, 1978.-256 p.

157. Härtung W. Zum Inhalt des Normbegriffs in der Linguistik / W. Härtung // Normen in der sprachlichen Kommunikation / Red. Härtung W.- Berlin: Springer-Verlag, 1977.-S. 119-127.

158. Hatim B. The Translator as Communicator / B. Hatin, I. Mason. -London; New York: Longman, 1997. 244 p.

159. Herdan G. Language as choice and chance / G. Herdan. Groningen, 1955.-356 p.

160. Iser W. Der Akt des Lesens: Theorie aesthetischer Wirkung / W. Iser. -München: Piper, 1976. 357 s.

161. Iser W. Der implizite Leser: Kommunikationsformen des Romans von Bunyan bis Beckett / W. Iser. München: Piper, 1972. - 420 s.

162. Jackson J. M. Structural Characteristics of Norms / J. M. Jackson // The Dynamics of Instructional Groups: Sociopsychological Aspects of Teaching and Learning / ed. Nelson B. Henry. Chicago: University of Chicago Press, 1960.-P. 136-163.

163. Jauss H. R. Literaturgeschichte als Provokation der Literaturwissenschaft / H. R. Jauss. Konstanz: Hanser, 1967. - 72 s.

164. Leech G. N. Linguistic Guide to English Poetry / G. N. Leech. -London: Longman, 1973. 262 p.

165. Lintvelt J. Essai de typologie narrative: Le «point de vue»: théorie et analyse / J. Lintvelt. Paris: Flammarion, 1981. - 315 p.

166. Miall D. S. Beyond text theory. Understanding literary response / D. S. Miall, D. Kuiken. 1994. - http://www.ualberta.ca/~dmiall.htm.

167. Miall D. S. Empowering the Reader. Literary response and classroom learning / D. S. Miall, D. Kuiken. 1996. http ://www.ualberta. ca/~dmial 1 .htm.

168. Miall D. S. The Forms of Reading: Empirical studies of literariness / D. S. Miall, D. Kuiken. 1998. -http://www.ualberta.ca/~dmiall.htm.

169. Miall D. S. What is literariness? Three components of literary reading / D. S. Miall, D. Kuiken. 1999. -http://www.ualberta.ca/~dmiall.htm.

170. Milic L. T. Style and Stylistic: an Analitical Bibliography / L. T. Milic. -New York: The Free Press; London: Collier Macmillan Ltd., 1967. — 430 p.

171. Nerius D. Zur Bestimmung der sprachlichen Norm / D. Nerius // Zeitschrift für Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung / Red. W. Schmidt. № 33. - Berlin: Springer-Verlag, 1980. - S. 365-370.

172. Peer W. van. Stylistic and psychology: Investigations of foregrounding / W. van Peer. London: Groom Helm, 1986. - 220 p.

173. Plumpe G. Literatur ist codierbar Aspekte einer systemtheoretischen Literaturwissenschaft / G. Plumpe, N. Werber // Literaturwissenschaft Systemtheorie. Positionen, Kontroversen, Perspektiven. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1993. - S. 9-43.

174. Riffaterre M. Stylistic Context / Riffaterre M. // Word. 1960. - Vol. 16.-P. 318-344.

175. Riffaterre M. Semiotics of poetry / Riffaterre M. — London: Bloomington, 1978.-X; 213 p.

176. Steiner P. The Axes of Poetic Language / P. Steiner, W. Steiner // Linguistic and Literary Studies in Eastern Europe. Amsterdam: North-Holland Publishing Company, 1979.-Vol. I.-P. 35-70.

177. Todorov Tz. Symbolism and Interpretation / Tz. Todorov; transl. by Catherine Porter. — New York: Cournell University Press Ithaca, 1982.- 107 p.

178. Toury G. Descriptive Translation Studies and Beyond / G. Toury. — Amsterdam, Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 1995. — Vol. 4.-312 p.

179. Vodieka F. P. Die Struktur der Entwicklung / F. P. Vodieka. — München: Piper, 1976. III; 319 s.

180. ИСТОЧНИКИ ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА

181. Бирюков С. Е. Поэзия русского авангарда / С. Е. Бирюков. М.: Литературно-Издательское Агенство «Р. Элинина», 2001. - 280 с.

182. Бродский И. А. Избранное / И. А. Бродский. М.: Третья волна, 1993. — 295 с. — (Библиотека новой русской поэзии)

183. Малышкин А. Г. Падение Дайра / А. Г. Малышкин. Симферополь: изд-во и тип. Крымиздата, 1949.— 54 с.

184. Поэты группы «ОБЭРИУ»/ Вступ. ст. М. Б. Мейлаха. Сост., подг. текста, биогр. спр. и примеч. М. Б. Мейлаха, Т. Л. Никольской, А. Н. Олейникова, В. И. Эрля. Спб.: Сов. писатель, 1994. — 640 е., 16 л. ил.

185. Хлебников В. Избранное / В. Хлебников. Ростов н/Д: Феникс, 1996. -445 с. - (Всемирная библиотека поэзии)

186. Цветаева М. Стихотворения / М. Цветаева. Казань, 1984. - 272 с.

187. Crane Н. Complete Poems / Н. Crane. N. Y., London: Liveright, 1993. -269 p.

188. Eliot T. S. The Waste Land / T. S. Eliot. London: Harcourt Brace & Company, 1997.-50 p.

189. Joyce J. Ulysses: Annotated Students' Edition / Introduction and Notes by Declan Kiberd. London: Penquin Books, 1992. - 1195.

190. ThomasD. Collected Poems / D. Thomas.-N. Y.: Gramercy Books, 1982. -256 p.