автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Немецкая иносказательная лексика

Полный текст автореферата диссертации по теме "Немецкая иносказательная лексика"

На правах рукописи

Л/

ПИРЯЗЕВ Олег Олегович

НЕМЕЦКАЯ ИНОСКАЗАТЕЛЬНАЯ ЛЕКСИКА

(исследование на материале существительных антропоцентрической тематики)

Специальность: 10.02.04-Германские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва-2009

003462037

003462037

Работа выполнена на кафедре германской филологии Государственного образовательного учревдения высшего профессионального образования «Московский государственный областной университет»

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор Латышев Лев Константинович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Бирюкова Евгения Викторовна, зав. кафедрой немецкой филологии и методики МШИ

кандидат филологических наук, доцент Сталина Гавриловна Катаева, зав. кафедрой немецкого языка Липецкого государственного университета

Ведущая организация

Российский университет дружбы народов

Защита диссертации состоится «12» марта 2009 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 21215511 при Московском государственном областном университете по адресу г. Москва, Переведеновский пер., 5/7

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский государственный областной университет» по адресу: 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10а

Автореферат разослан « » января 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета: доктор филологических наук,

профессор

Л.П.Пицкова

Общая характеристика работы.

Одним из феноменов в развитии современного немецкого языка стала его емократизация, в частности, широкое использование как в разговорной речи, так в некоторых других сферах коммуникации (например, СМИ) номинаций, тражающих не сущностные признаки обозначаемых объектов, воплощающие в начениях лексических единиц объективные свойства окружающей ействительности, а номинации, запечатлевающие изображаемое под неким собым углом зрения, в результате чего в качестве признаков, лежащих в основе оминации, лежат его побочные свойства, в частности, вызываемые им ссоциации, а порой и нечто примыслимое «словотворцем».

Такого рода отклоняющиеся от классического канона слова оживляют речь, озволяют избежать приевшиеся способы выражения, лаконизировать речь. Они пособны доставить удовольствие как говорящему, так и слушающему. Как казывает В. Д. Девкин: «Удовольствие от формы способно в каких-то пределах осполнить скудость рационального, бедность мысли» (Немецкая разговорная ексика. -М,: МГПИ им. В. И. Ленина, 1973, с. 185).

Всеми этими своими особенностями описанный тип лексических единиц ходен с иносказаниями - речевыми произведениями, описывающими ситуацию е прямым, а косвенным образом - через описание иной ситуации, содержащей ппь намёк на ситуацию, которая на самом деле имеется в виду.

Сравните:

Es ist nicht alle Tage Sonntag - Не всё коту масленица

(Не каждый день воскресенье)

Описанные особенности иносказаний свойственны не только речевым юизведениям, но и отдельным лексемам. Это даёт нам право говорить об юсказательной лексике как особой части словарного запаса своей выраженной пецификой. Сравните:

Lungenbrötchen (букв, булочка для лёгких) - сигарета;

Dünnbrettbohrer (букв, сверлящий тонкие доски) - тот, кто идёт по линии аименьшего сопротивления, избегает трудностей;

Lollo (от имени собственного Gina Lollobridgida) -пышная дамская грудь;

Schinken (букв, окорок) - громадная безвкусная картина;

Negerschweiß (букв, негритянский пот) - жидкий кофе.

Актуальность изучения иносказательной лексики, помимо её своеобразия, пределяется также её широкой употребительностью в современном немецком - ыке, а также тем обстоятельством, что возникая в основном как маргинальное -¡ление, существенная часть иносказательной лексики из языков субкультур еретекает в сферу общеупотребительности и пополняет кодифицированный литературный язык, являясь одним из источников его пополнения и обогащения.

есмотря на наличие такого чётко выраженного интегрального (классификационного) признака, как косвенный способ обозначения объекта, иносказательная лексика до сих пор не была сведена в единый класс и рассматривалась в основном только с точки зрения её происхождения рамках понятий «метафора» и «метонимия», в результате чего из поля зрения выпадали многие её существенные свойства. Понятие «иносказательная лексика», объединяя ■

3 ï"l

лексические средства, возникшие на абазе косвенной номинации, в единый класс вне зависимости от способа образования, существенно расширяет возможности их исследования.

Объектом исследования диссертации является немецкая разговорная антропоцентрическая иносказательная лексика, отобранная методом сплошной выборки из «Немецко-русского разговорного словаря» В. Д. Девкина (М.: Русский язык, 1994), незначительно пополненная лексической «продукцией» более позднего периода и разбитая в процессе исследования на 11 предметно-тематических полей. Объём корпуса исследований - около 900 иносказательных лексических единиц.

Предметом исследования является специфика немецкой разговорной антропоцентрической иносказательной лексики, включая способы образования лексических иносказаний вообще и антропоцентрических в особенности, автономность и неавтономность лексических иносказаний, их мотивированность, предметно-тематические области немецкой антропоцентрической лексики и её аспекты, иносказательная лексика как средство пополнения словарного состава языка (путь от маргинальной к кодифицированной лексической единице), иносказательная лексика как средство языковой экономии.

Цель данного исследования заключается в разработке иносказательной лексики как понятия иносказательной лексики и описания её специфики как явления - особенно её антропоцентрической части.

Поставленная цель потребовала решения следующих задач:

- описать способы создания лексических иносказаний;

- описать их основные структурно-семантические типы;

- описать специфические функции лексических иносказаний;

- попытаться подразделить немецкую разговорную иносказательную антропоцентрическую лексику по предметно-тематическим областям;

- попытаться найти корреляции между особенностями антропоцентрических иносказательных лексических единиц и их принадлежностью к предметно-тематическим областям.

Структура и композиция работы определены целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, четырёх глав, заключения и списка литературы.

Новизна диссертации заключается в самом подходе к рассмотрению антропоцентрической иносказательной лексики. Впервые пристальным объектом изучения стал данный пласт лексики, которая обычно рассматривалась частично в рамках понятий «метафора» и «метонимия», а частично вообще выпадала из поля рассмотрения лексических средств косвенной номинации. Выделение понятия иносказательной лексики объединяет лексические средства косвенной номинации в единый класс, расширяя тем самым возможности их исследования.

Теоретическая значимость данного исследования заключается в том, что на впервые использованных основаниях был выделен новый класс лексики, находящей широкое применение как в речевой коммуникации, так и в процессе вторичной номинации. Этот впервые выделенный класс лексики представляет

собой новый объект для исследователей, открывающий новые подходы к её изучению.

Поскольку в процессе анализа немецкой (разговорной) иносказательной лексики в работе регулярно приводятся ее русские соответствия (за исключением табуировашшх), она может внести определённый вклад в сопоставительное изучение лексических разговорных фондов немецкого и русского языков.

Работа углубляет и подкрепляет языковым материалом имеющиеся на сегодняшний день знания о вторичной номинации.

Практическая ценность работы обусловлена тем, что она содержит критерии, позволяющие выделить и целенаправленно изучать со студентами немецкие лексические иносказания как особый класс лексики, отличающийся образность, способной ввести человека, осваивающего язык, в заблуждение в части понимания их значения. Работа содержит немецкую антропоцентрическую лексику, разбитую на И предметно-тематических групп. Этот тематически организованный материал может быть использован на практических занятиях по немецкому языку. Его освоение обучающимися может способствовать обогащению их словарного запаса живыми и яркими средствами языкового выражения, то есть тем, чем отличается живой язык его носителя от «дистиллированного» выученного языка иностранца (ЬаЬогскийсЬ).

Основным методом исследования является сопоставление буквального (выступающего в роли внутренней формы) и прагматического (коммуникативного) значений лексических иносказаний с целью выявить специфические особенности, порождённые асимметрией первого и второго. Обобщение этих особенностей (в частности, путём подсчётов) позволяет установить общие характерные особенности иносказательной лексики в рамках отдельных предметно-тематических полей, указывающей на отношение социума к соответствующей социально-практической сфере жизни (относительно нейтральное, заинтересованно-экспрессивное и т.п.). В ходе исследования применялся также метод сравнения альтернативных методов обозначения (описания) одного и того же объекта или ситуации: с помощью обычной иносказательной лексики показавший, что использование последней позволяет выразить содержание не только с большей экспрессией, но также лаконичнее и проще в синтаксическом плане. С помощью словарей была изучена практика лексикографирования иносказательной лексики - пут и ступени её вхождения в основной словарный запас немецкого языка с целью уточнения её роли как одного из важных источников пополнения современной немецкой лексики.

Методологической основой является функциональный подход к языку, то есть подход со стороны «назначения» данной языковой единицы, с её внутренней стороны, в связи с изучением расслоения языковых средств, предназначенных для выполнения различных социальных функций. (Лингвистический энциклопедический словарь, М., 1990 г, с. 566 под ред. В. Н. Ярцевой)

Достоверность результатов исследования обусловлена репрезентативностью его материала, непротиворечивостью положений и выводов диссертации, методологической базой исследования, включившей в себя получившие широкое распространение и признание в лингвистике и философии

идеи и концепции В. Г. Адмони, В. Б. Шкловского, В. Д. Девкина, Г. В. Колшанского, В. Г. Гака, Н. Д. Арутюновой, И. Г. Ольшанского, А. Е. Гусевой, Д. Н. Шмелёва,А. А. Уфимцевой, Е. В. Розен, А. Д. Райхштейна, Е. С. Кубряковой, Н. Г. Комлева, В. И. Карасика, В. Н. Гридина, A. JI. Голованевского, Н. Ф Алиференко, W. Fleischer, Е. Riesel, Е. Schendels, Н. Küpper, Е. Wappenbach, W. Steinitz и др.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Иносказательной лексикой являются лексемы (слова и клишированные словосочетания), для которых свойственен достаточно очевидный контраст между их денотативным значением и косвенным способом выражения этого значения. Упомянутая косвенность обозначения может выражаться в том, что формант (материальная часть лексической единицы, её звукобуквенный комплекс) заимствован у другой лексической единицы, денотат которой имеет лишь некоторое, не сущностное, а иногда и просто примысленное сходство с денотатом лексического иносказания. У лексических иносказаний, образованных без помощи заимствований, косвенность обозначения заключает даже в том, что в живой внутренней форме иносказательной лексемы отражены не сущностные свойства обозначаемого объекта, а его побочные признаки, более или менее субъективные ассоциации словотворца.

Всё это являет собой очевидные параллели с традиционными («классическими») иносказаниями (в виде речевых произведений). Основное отличие лексических иносказаний от последних заключается в том, что традиционные иносказания возникают в речи, а лексические иносказания являются частью лексической системы языка, существуя в языке ещё в доречевой стадии. Еще одной отличительной чертой лексических иносказаний является их краткость (более кратких иносказаний невозможно представить).

2. Внутренняя форма лексических иносказаний подразделяется на заимствованную и собственную. Первая имеет место в тех случаях, когда формант иносказательной единицы заимствован у другой лексической единицы. В этих случаях значение единицы-донора становится внутренней формой слова-реципиента, то есть, лексического иносказания. Обычно логика заимствования форманта достаточно прозрачна. Её основанием может быть сходство форм, функций или иных свойств объектов, обозначаемых словом-донором и словом-реципиентом. Однако в некоторых (относительно немногочисленных) случаях эта логика не просматривается, вследствие чего вопрос о том, имеют ли такие лексические иносказания внутреннюю форму, становится дискуссионным, так как «внутренняя форма мотивирует звуковой облик слова, указывает на причину, по которой данное значение оказалось выраженным именно данным сочетанием звуков»1, мотивирует признак, лежащий в основе номинации, чего в упомянутых немногочисленных случаях мы не наблюдаем. Однако сам факт косвенной (иносказательной) номинации и в этих случаях не подлежит сомнению. Соответствующие лексические единицы правомерно именовать немотивированными лексическими иносказаниями.

Лингвистический энциклопедический словарь. -М.: Советская энциклопедия, 1990, с. 85

Собственной (не заимствованной) внутренней формой обладают лексические единицы, созданные различными способами словообразования.

3. Лексические иносказания выполняют две функции в языке и речи: а) они выступают в качестве экспрессивных синонимов обычных (неиносказательных) лексических единиц; б) они выступают в качестве имён новых, ранее не существовавших явлений, или явлений, существовавших, но не имевших обозначения в виде лексической единицы.

4. Понятие «лексические иносказания» позволяет объединить на основе единого классификационного признака «косвенный способ обозначения денотата» в один класс существенную часть широкоупотребительной лексики и, абстрагируясь от частных различий, исследовать субстанциональную и функциональную специфику этого лексического пласта.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были обсуждены на заседаниях кафедры германской филологии Московского государственного областного университета, изложены в выступлениях на международных, всероссийских, региональных научных и научно-практических конференциях.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность и научная новизна избранной темы, формулируется цель, задачи и методы исследования, характеризуется теоретическая и практическая значимость диссертационной работы.

В первой главе «Структурно-семантические особенности немецкой иносказательной лексики» уточняется понятие лексического иносказания, которое разграничивается с такими смежными понятиями, как «метафора», «метонимия» и «эвфемизм». Границы между этими понятиями недостаточно чётки, чтобы во всех случаях можно было уверенно отнести анализируемую иносказательную лексическую единицу к одному из них. Поэтому мы избрали в качестве понятия для класса исследуемой нами лексики более широкий термин - «лексическое иносказание», применимый ко всем её видам и позволяющий избежать терминологических коллизий.

Нами также подробно рассмотрены способы образования лексических иносказаний и особенности образования антропоцентрической иносказательной лексики. По способу их образования немецкие лексические иносказания достаточно чёггко подразделяются на две группы, те, что образованы путём семантической транспозиции - использования форманта чужого слова для обозначения иного фрагмента действительности и те, которые созданы с помощью различных способов словопроизводства. Семантическая транспозиция может быть мотивирована сходством денотатов слова-донора и иносказательного слова, возникшего на основе заимствования «чужого» форманта. Она может быть также немотивированной или казаться таковой с точки зрения обычного носителя современного немецкого языка (не лингвиста). Немотивированные иносказания такого рода в синхронном плане выступают как элементы языковой традиции. По степени выраженности мотивацию лексических иносказаний, когда она выражена,

можно подразделять на прозрачную - распознаваемую «с первого взгляда» и понятную - ту, которая требует некоторого осмысления.

Помимо самостоятельных иносказательных лексических единиц, для современного немецкого языка характерно наличие несамостоятельных иносказательных лексических компонентов, выступающих в роли составляющих сложных слов. Имея универсальную семантику (высокая степень чего-либо, ограниченность, обыденность, высший авторитет и т.п.), несамостоятельные иносказательные компоненты, сочетаясь с самостоятельными лексемами, образуют целые ряды сложных слов, что позволяет именовать их серийными элементами словосложения. Именно эти серийные компоненты сложных слов являются носителями образности, поскольку сложные слова они образуют в основном с обычными не иносказательными словами. Существует две модели такого рода слов: 1. серийный иносказательный компонент + обычное (неиносказательное) слово и 2. обычное (неиносказательное) слово + серийный иносказательный компонент.

В процессе образования антропоцентрической лексики используется такой специфический серийный элемент словосложения, как традиционные мужские и женские немецкие имена: Peter, Liese, Suse и ряд других, которые выступают в позиции определяемого компонента сложного слова, обозначая абстрактных мужчин и женщин. В позиции определяющего компонента выступают слова, характеризующие людей в том или ином плане: Lügenpeter - лжец, обманщик, Heulliese - плакса и т.д. Имена собственные способны вносить в семантику сложного слова компонент «интенсивность характеристики» (ср. Lügner -Lügenpeter salopp derb Schimprwort). а денонативная сема остаётся той же самой. Во многих случаях имена собственные выступают по сути дела в роли словообразовательной морфемы (суффиксоида), ср.: Meckerer - Meckerfritze.

Имена собственные используются как материал для образования немецкой иносказательной антропоцентрической лексики также в качестве отдельных единиц. В этих случаях процесс образования лексических иносказаний представляет собой процесс, аналогичный семантической транспозиции, с той только разницей, что у имён собственных семантики нет. Поэтому логично именовать этот процесс семангизацией имён собственных: Lieschen Müller (имя собственное) -Lieschen Müller (Spießbürgerin - мещанка).

По характеру указания именем на фрагмент действительности принято различать два типа вторичной номинации - автономную и неавтономную. В соответствии с этим лексические иносказания как единицы языка можно подразделить на автономные и неавтономные. Семантика автономных единиц ясна вне контекста. Значение неавтономных единиц раскрывается лишь в контексте. Все лексические иносказания, образованные путём семантической транспозиции, по определению неавтономны. Автономными могут быть лишь лексические иносказания, созданные другими (различными) способами словообразования.

В результате анализа иносказаний были выделены следующие реализуемые ими основные функции. 1. быть экспрессивными синонимами слов, не

обладающих (достаточной) экспрессией, 2. (наряду со словами других типов) заполнять лексические лакуны, пополнять словарный состав немецкого языка.

Во второй главе «Предметно-тематические области немецкой антропоцентрической иносказательной лексики и их структурно-семантические характеристики» исследуемая немецкая иносказательная лексика подразделена на 11 предметно-тематических областей (ПТО):

1. Внешний вид человека (в целом);

2. Детали внешности, части тела человека;

3. Человек: оценка умственных способностей;

4. Человек: черты характера;

5. Состояния, настроения и ощущения человека;

6. Оценки позиций и поведения человека;

7. Человек: занятия и увлечения;

8. Человек: социальные роли (родственные, личные, профессиональные и другие отношения);

9. Человек: характеристики активности (поступков, действий, деятельности);

10. Человек: быт, материальная культура;

11. Человек: позиционирование.

В качестве исходной предпосылки при подразделении исходного материала на предметно-тематические области было принято, что предметно-тематическая структура окажется конструктивной с исследовательской точки зрения, поскольку каждая ПТО имеет свою лингвистическую специфику, отражающую социально-практическую специфику фрагмента действительности, представленного в ПТО. В дальнейшем это предположение подтвердилось. Как показал сопоставительный анализ ПТО, в тех из них, что отражают давно вошедшие в быт и культуру реалии, превалируют способы образования иносказательно лексики, основанные на заимствовании чужого имени - главным образом семантическая транспозиция и в меньшей мере семантизация имён собственных (ПТО 2.1., 2.2. и 2.3). В основе семантического переноса в этих случаях лежат в основном традиционные, лежащие на поверхности сравнения: здоровый детина - бугай, тощий высокий человек - жердь, плоскогрудая женщина - доска, голова - репа, глупец - осёл, хитрец - лиса и т.п. В ПТО с более современной тематикой и, соответственно, менее традиционными лексическими иносказаниями преобладают слова и выражения, образованные другими способами вторичной номинации - такими, как словопроизводство, словосложение, словосложение вкупе со словопроизводством, синтаксическая конверсия, усечение обозначающего, создание обозначающего на основе частичного фонетического сходства с другим обозначающим, лексические заимствования из других языков. Заимствование чужого имени занимает в этих ПТО существенно меньшее место (в порядке убывания: 2.7.-22% :78%; 2.5. 29% : 71%; 2.11. 31% : 69%; 2.4. 32% : 68%; 2.10. 32% : 68%; 2.6. 38% : 62%. В ПТО 2.9. (47% : 53%) и 2.8. (48% : 52%) мы наблюдаем относительно равновесное соотношение двух классов вторичной номинации.

Сравнительное изучение ПТО позволило также выявить у них наличие тематических доминант, использованных в номинации. Наиболее продуктивной из них является зоонимическая тема. Она присутствует достаточно часто в виде цельнооформленных лексических единиц (Esel - глупец), много реже - в виде составляющих устойчивых словосочетаний (hohes Tier) и наиболее часто в форме составляющих сложных слов (Vorzimmerhyäne. Elefantenbaby). В качестве зоонимов мы рассматриваем не только названия животных в целом, но также и частей их тела (Rüssel - хобот, громадный нос; Kuhaugen - глаза коровы; глупые глаза, глупый взгляд). По отдельным ПТО зоонимы (цельнооформленные и не цельнооформленные) распределяются следующим образом: 2.1 - 40%; 2.3 - 37, 5%; 2.7 - 30%; 2.6 - 28,6%; 2.11 - 27%; 2.8 - 25,8%; 2.4 - 16%; 2.9 - 15%; 2.2 -13,5%; 2.10 - 9,8%; 2.5 - 0%.

Как видно из данных подсчётов, номинации с участием зоонимов в качестве исходного материала в наибольшей степени представлены в первых двух из перечисленных ПТО (40% и несколько меньше) и в существенной мере - в последующих четырёх ПТО (30%-25%). Столь существенная доля зоонимов в этих ПТО объяснима только культурно-языковой традицией, например, укоренившейся привычкой сравнивать интеллект неумных людей с умственными способностями животных, определённые качества человека, его поведение с качествами и поведением наших «меньших братьев». Аналогичные стереотипные сравнения мы наблюдаем в культурах других этносов.

Другой, не столь «популярной», как зоонимическая, но достаточно широко используемой тематикой исходного материала при создании антропоцентрической иносказательной лексики является тематика орудийности, включающая в себя обширный круг приспособлений, устройств, механизмов и машин, используемых человеком, - от примитивных приспособлений (Hopfenstange) и простых орудий (Besen, Säge) до вершин техники (Senkrechtstarter); в этот круг мы включаем также такие технические понятия, как Schallmauer, Gipfelhöhe. Среди выделенных нами ПТО «орудийные» номинации распределяются следующим образом: 2.2 - 25,7%; 2.1 - 23,3%; 2.11 - 23%; 2.6 - 10,7%; в других ПТО «орудийные» номинации не отмечены. В ПТО 2.2 «Детали внешности, части тела и органы человека» названия частей технических устройств перенесены на части тела человека на основе сходства функций (Pumpe - сердце, Fahrgestell - ноги), сходности местоположения в строении человеческого тела и конструкции устройства (Untergestell - ноги, Hintergestell - зад), внешнего сходства (Säbelbeine - кривые ноги, Waschbrett -морщинистый лоб). Некоторые слова изобретены с помощью простейшей логики (Gehwerkzeuge - ноги). В разделе 2.11 «Человек: позиционирование» названия орудий превращены в названия позиций, занимаемых человеком, по признаку соответствия важности этих орудий (среди других) и важности положения, занимаемого (среди других людей) человеком (Kanone - 1. пушка; 2. авторитет, величина «шишка»), по сходству характера движения технического объекта и характера продвижения человека к успеху (Senkrechtstarter - 1. самолёт с вертикальным взлётом; 2. человек, взмывший вверх, сделавший сногсшибательную карьеру).

Популярные технические понятия используются для обозначения определённых рубежей в движении человека к успеху (Schallmauer - 1. звуковой барьер; 2. трудно преодолимый рубеж, достижение; Gipfelhöhe - 1. потолок высоты для самолета; 2. потолок достижений для человека). В ПТО 2.11 использованы, в частности, семантические транспозиции по сходству функций на ассоциативном уровне (Abstellgleis - 1. запасной путь; 2. должность для отстранённых от активной работы; Kaltstellung - 1. хранение в холоде; 2. отстранение от активной работы, лишение влияния). В разделе 2.1 «Внешний вид человека (в целом)» названия приспособлений и технических устройств используются исключительно на основании ассоциаций по внешнему сходству (массивность машины - грузность человека и т.п.). В разделе 2.6 «Оценки позиций и поведения человека», помимо ассоциативного семантического переноса при образовании лексических иносказаний, названия устройств активно использованы при образовании сложных слов, созданных для обозначения человека с определённым типом поведения (Staubkanone, Dünnbrettbohrer, Seelenklo и др.). Особое место среди тематических доминант, используемых при создании лексических иносказаний, занимают слова и компоненты сложных слов на тему архитектуры и домостроительства Это особое место определяется тем, что они нашли применение только в одной ПТО, 2.2 «Детали внешности, части тела и органы человека», но при этом использованы достаточно активно (13,5%), что вполне объяснимо, поскольку строение человеческого тела весьма естественно ассоциируется с конструкцией и деталями здания. Насколько активно используются эти ассоциации в процессе порождения иносказательных выражений, определяется традициями языка и культуры. Из других тематических групп лексики, используемых при создании немецких антропоцентрических иносказаний, следует упомянуть названия плодов, цветов и растений.

Всё изложенное позволяет заключить, что немецкие иносказания, относящиеся к человеку в различных аспектах его бытия, возникают на базе сравнения человека с окружающими его предметами живой и неживой природы, а также объектами «второй природы», созданной им самим, то есть предметами и явлениями культуры.

Специальную роль в создании немецкой иносказательной антропоцентрической лексики играют имена собственные. Они выступают в двух ипостасях: как материал для создания самостоятельных цельнооформленных слов (способ, названный нами семантизацией имён собственных - Emma, Louis) и как словообразовательные средства, выступающие в роли составляющей сложного слова (Waldheini, Hanswurts) или суффиксоида (Zimperliese, Zappelphilipp). Имена собственные во всех перечисленных функциях распределены по ПТО следующим образом: 2.4 «Человек: черты характера» - 28,6%; 2.3 « Человек: оценка умственных способностей» - 19,5%; 2.7 «Человек: занятия и увлечения» - 19,5%; 2.6 «Оценка позиций и поведения человека» - 18,75%; 2.8. «Человек: социальные роли» - 8%; 2.1 «Внешний вид человека в целом» - 3,33%; 2.5 «Состояния, настроения и ощущения человека» - 3,33%; 2.9 «Человек: характеристики активности» (поступков, действий, деятельности» - 3%; 2.10 «Человек: быт и материальная культура» - 1,8%; 2.11 «Человек: позиционирование» - 0%.

Третья глава «Экспрессивность как функция иносказательной лексики» посвящена специфике этой функции, служащей усилению воздействия высказывания на реципиента.

Предпосылкой экспрессивности воздействия являются установление и поддержание в течение общения конструктивного контакта с адресатом, что достигается подбором средств языкового выражения (в нашем случае -иносказательных лексических единиц), адекватных социальной ситуации общения. А рамках заранее определённого нами в качестве предмета исследования разговорного пласта лексики эта адекватность достигается прежде всего подбором слов с соответствующими нормативно-стилистическими окрасками: помимо уместных во всех видах дискурса нейтральных единиц, для разговорной лексики это - единицы со сниженной окраской - фамильярной и вульгарной, сопровождаемой иногда маркерами «грубо» и «бранное». Поскольку для немецкого разговорного языка характерно ещё и проникновение в него жаргонизмов (чаще всего из субкультур), мы также учитывали маркер «жаргонное» как указатель на употребительность лексической единицы в социально-ситуативно сниженной сфере.

Как показали подсчёты, нейтральная и сниженная лексика н разных предметно-тематических полях, исследованных нами, распределяются по-разному: от 2,76% сниженной лексики в ПТО 2.11 до соответственно 85, 38% в ПТО 2.3. Распределение сниженной иносказательной лексики по ПТО зависит от того, какое место в социальной практике общества занимает та его сфера, которая отражена в ПТО. Если тема открывает простор для фривольных разговоров, скабрезности, сальности, злопыхательства (например, тема «Детали внешности, части тела и органы человека»), то в соответствующих ПТО мы наблюдаем высокий процент сниженной лексики. Если тема таких возможностей не даёт («Позиционирование человека в современном обществе»), то и отмечаемый процент сниженное лексики значительно ниже. На основании этого можно констатировать, что между темами дискурсов и стилистической окраской лексики соответствующих ПТО существуют корреляции, пусть даже не всегда достаточно явные.

Нормативно-стилистические маркеры лекеичееких единиц (в том числе и иносказательных) не несут в себе оценки обозначаемого предмета / явления действительности, они лишь указывают на социальные ситуации общения, в которых эти единицы уместно или, наоборот, неуместно употреблять. Иными словами, нормативно-стилистические маркеры относятся лишь к словам, но не их денотатам. Однако вместе со стилистическим компонентом в значение слова может входить и оценочный компонент, дающий возможность судить, как носители языка оценивают фрагмент реальности, обозначенный словом. При этом взаимосвязи между нормативно-стилистическим и оценочным компонентом значения слова как таковой нет. Отрицательная оценка обозначаемого и его сниженная функционально-стилистическая окраска обозначаемого могут совпадать (накладываться одна на другую), но такого рода явления носят случайный характер, поскольку - повторимся ещё раз - они относятся к двум разным ипостасям языка: «миру обозначаемых» и «миру обозначающих».

В значении лексических иносказаний оценочный компонент может содержаться или отсутствовать. Соответственно иносказательную лексику можно подразделить на «оценочную» и «безоценочную» (б/о). В свою очередь оценочная лексика подразделяется на отрицательно-оценочную (оценки «презрительно», «неодобрительно», «пренебрежительно», «иронично / насмешливо») и положительно-оценочную («положительно», «одобрительно», «ласково», «сочувственно»). Как уже отмечалось выше, процент положительно-оценочной лексики в лексике разговорной крайне мал. Особый слой оценочной иносказательной лексики составляют лексические единицы с маркером «шутливо». Согласно В. Д. Девкину, к которому мы присоединяемся, словарная помета «шутливо» характеризует дистанцированность, «обычно образную иносказательность критического свойства» (Девкин, 1994, 9). Наблюдения позволили сделать вывод, что «шутливо», выражая мягкую, нередко добродушную критичность, занимает «промежуточное пространство» между отрицательно-оценочной и положительно-оценочной лексикой.

Четвёртая глава «Иносказательная лексика как средство языковой экономии и пополнения словарного состава немецкого языка» в значительной своей части посвящена иносказательной лексике как источнику пополнения словарного запаса современного немецкого языка.

Анализ лексикографической практики показал, что иносказательные лексемы, образованные с помощью заимствованного имени, появляются в словарной статье сначала не как самостоятельные лексические единицы, а как выделенные пометой bildhaft («образно») возможности образного использования уже содержащегося в ней слова. Следующая ступень в шкале возможностей новго потребления слова указывается пометой übertragen («переносное»). И лишь затем возможность переносного употребления оформляется (а, следовательно, и закрепляется) в словаре как переносное значение слова-донора. В дальнейшем обособление нового лексического образования может прогрессировать - получить ранг «отдельного» значения многозначного слова (без пометы «переносное») и свою цифру в перечне значений многозначного слова

«Апогеем» обособления новообразования от «родительского» слова может быть содержательно и формально отделившееся от него самостоятельное слово-омоним. Что в случае с лексическими иносказаниями имеет место достаточно редко.

Очевидно, что этот путь вхождения в основной словарный запас языка немыслим для лексических иносказаний, возникших не внутри чужой семантической структуры, а созданных с помощью различных способов словообразования (словопроизводства, словосложения и т.д.). Эти лексические единицы входят в лексикон извне. Препятствия, которые они при этом преодолевают, заключаются в освобождении от разного рода свойств маргинальное™: принадлежности с модным, недолговечным словам, территориальным диалектам, социальным жаргонам, к сугубо разговорной речи.

Определённая часть иносказательной лексики входит в литературный язык (освобождаясь от словарных помет, в той или иной мере ограничивающих её применение). Несмотря на следы иносказательно-лексического происхождения,

они становятся лексическими единицами немецкого литературного языка (Hochdeutsch).

Иносказательная лексика является эффективным средством языковой экономии. Иносказательные лексемы способны выступать в соответствующих контекстах в качестве синонимических замен кратких (2-3 слова) и распространённых словосочетаний (4-10 слов), включающих в себя придаточные (чаще всего определительные) предложения. В результате таких замен нередко происходит упрощение синтаксических структур.

В заключении приводятся основные выводы и результаты исследования, намечаются перспективы дальнейшего изучения поставленной проблемы.

Итак, отправной точкой исследования явилось наблюдение, согласно которому «иносказательность» как языковое явление не ограничивается сферой синтаксических построений, а распространяется также на лексический уровень языка, поскольку и в том, и в другом случае мы имеем дело в принципе с одним и тем же отличительным признаком иносказательности - косвенным отображением действительности, с той лишь разницей, что в случае иносказательных синтаксических построений мы имеем дело с косвенным описанием фрагмента действительности, а в случае с иносказательной лексикой - с косвенной номинацией, присвоением предмету / явлению имени, исходя не го его наиболее существенных, а из соприсутствующих или даже примысленных характеристик (ассоциаций).

Представляется, что иносказательная лексика в особой мере характерна для немецкого языка, со свойственным для него обилием сложных слов, которые, генетически восходя к словосочетаниям, сохраняют в своей семантической структуре некоторые рудименты микроконтекста и тем самым расширяют возможности иносказательной номинации с использованием сложных слов.

Важнейшей особенностью иносказательных лексем в плане речевого воздействия является двуплановость последнего: 1. через образ обозначенного реального предмета / явления (денотат) и 2. через иносказательный образ, который соприсутствуе в процессе восприятия, делая его «объёмным», обогащая его образностью, экспрессивностью.

Возникая в живой разговорной стихии, нередко как маргинальные элементы языка (недолговечные модные слова, жаргонизмы, диалектизмы, специфические разговорные выражения), лексические иносказания в определённой своей части утрачивают приметы маргинального происхождения, шаг за шагом входят в основной словарный состав языка и закрепляются в нём благодаря своим конструктивным достоинствам: яркости (незатёртости), образности, экспрессивности, способности лаконизировать речь, заменяя собой длительные описательные словосочетания и упрощая синтаксические конструкции.

В библиографии приводятся списки использованных научных трудов, словарей и справочников.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях по теме исследования, в том числе и в рецензируемых журналах, периодических изданиях из списка ВАК РФ:

Пирязев О. О. Теоретические обоснования явления однолексемного иносказания в немецком языке. // Проблемы теории языка и переводоведения: Сборник статей № 19. - М.: МГОУ, 2004 г. - 0,4 п. л.

Пирязев О. О. Однолексемные иносказания в немецком языке на примере антропонимов и зоонимов. Проблемы теории языка и переводоведения: Сборник статей № 20. -М.: МГОУ, 2004 г. - 0,3 .л.

Пирязев О. О. Однолексемные иносказания в немецком языке. // Язык: категории, функции, речевое действие: Материалы международной научной конференции молодых учёных. 1-2 июня 2005 г. Москва-Коломна - М.:МПГУ, 2005 г. - 0,25 п.л.

Пирязев О. О. Иносказательная лексика в практике преподавания немецкого языка. // Высшее образование XXI век - Межвузовский сб-к научных трудов, №4. - М.: Mill У, 2008 г. - 0,5 п.л.

Пирязев О. О. Национально-культурный феномен иносказательной антропоцентрической лексики как составляющая межкультурной компетенции в преподавании немецкого языка II Высшее образование XXI век - Межвузовский сб-к научных трудов, №11. М.: МШ'У, 2008 г. - 0,6 п.л.

Пирязев О. О. Экспрессивность иносказательной лексики II Вестник МГОУ. Серия «Лингвистика». -№4. -2008. - М., изд-во МГОУ. - 0,5 п.л.

Заказ №1039. Объем 1 п.л. Тираж 100 экз.

Отпечатано в ООО «Петроруш» г. Москва, ул. Пал1пса-2а, тел. 250-92-06 www.postator.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Пирязев, Олег Олегович

Введение.

Глава 1. Структурно-семантические особенности немецкой иносказательной лексики.

1.1. Понятие иносказания.

1.2. Иносказательная лексика.

1.3. Лексические иносказания и смежные понятия.

1.4. Способы образования лексических иносказаний.

1.5. Особенности образования антропоцентрической иносказательной лексики.

1.6. Автономные и неавтономные иносказания.

1.7. Функции лексических иносказаний.

1.8. Мотивированность лексической иносказательности.

Выводы по главе 1.

Глава 2. Предметно-тематические области немецкой антропоцентрической иносказательной лексики и их структурно-семантические характеристики.

2.1. Внешний вид человека (в целом).

2.2. Детали внешности, части тела и органы человека.

2.3. Человек: оценка умственных способностей.

2.4. Человек: черты характера.

2.5. Состояния, настроения и ощущения человека.

2.6. Оценки позиций и поведения человека.

2.7. Человек: занятия и увлечения.

2.8 Человек: социальные роли в повседневной жизни.

2.9 Человек: характеристики активности (поступков, действий, деятельности).

2.10 Человек: быт и материальная культура.

2.11 Человек: позиционирование.

Выводы по главе 2.

Глава 3. Экспрессивность как функция иносказательной лексики.

3.1. Понятие экспрессивности в лингвистике.

3.2. Нормативно-стилистический аспект экспрессивности.

3.3. Аксиологический аспект эскпрессивности иносказательной лексики.

3.4. Экспрессия иносказательной номинации.

Выводы по главе 3.

Глава 4 Иносказательная лексика как средство языковой экономии и пополнения словарного состава немецкого языка.

4.1. Альтернатива: неиносказательные средства языка— иносказательная лексика.

4.2. Иносказательная лексика как средство пополнения словарного состава языка.

Выводы по главе 4.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Пирязев, Олег Олегович

Термином «иносказание» обычно именуют высказывание, имеющее прямое и переносное значение, первое из которых вытекает непосредственно из значений синтаксически взаимосвязанных словоформ и в образной форме выражает второе, переносное, содержание, заключающее в себе смысл сказанного или, как принято говорить в лингвистике, интенцию автора — запланированное им воздействие на адресата.

Таким образом, иносказание предстаёт перед нами как трёхслойное речевое произведение, где его первый слой - материальная структура (формант) — является обозначающим прямого содержания, а прямое содержание соответственно — его обозначаемым и одновременно обозначающим переносного (содержания. Иными словами, смысл иносказания выражается не прямо, а косвенно — через прямое содержание. Косвенный способ выражения смысла является основным отличительным свойством иносказания.

Двойная роль прямого содержания - быть обозначаемым и одновременно обозначающим - определяет своеобразие его функционирования в коммуникации. По-иному это можно выразить так: формант (материальная составляющая слова) является формой прямого значения, а прямое значение — формой (внутренней) переносного значения.

Несмотря на то, что восприятие адресата акцентировано на смысле, то есть переносном содержании выражения, вместе с ним воспринимается и его обозначающее (то есть прямое содержание - внутренняя форма иносказания), интенсивируя смысловое воздействие своей образностью и лаконизмом, своим контрастом со смыслом. В данной связи уместно привести высказывания авторитетных учёных, сделанные, правда, по несколько иному поводу. Так, В. Шкловский указывал, что «художественное восприятие — это такое восприятие, при котором переживается форма (может быть, не только форма, но форма непременно)» (Шкловский, 1914). Продолжая рассуждение

В. Шкловского, В. Д. Девкин указывает: «Удовольствие от формы способно в 4 каких-то пределах восполнить скудость рационального, бедность мысли.» (Девкин, 1973, с. 185).

Это становится очевидным, когда мы сравниваем эквивалентные по смыслу речевые произведения, одно из которых обладает лишь прямым значением, а другое, являясь иносказанием,- и прямым, и переносным: Eine grofie Aufregung ит eine ganz nichtige Sache — Sturm in Wasserglas Unuberlegte gefuhlmapige Entscheidungen komien nachhaltige schlimme Folgen haben — Der Wahn ist kurz, die Reu ist lang.

Описанные особенности свойственны не только иносказаниям в форме речевых произведений, состоящих из ряда синтаксически взаимосвязанных словоформ, но и отдельным лексическим единицам - словам и клишированным словосочетаниям.

В первую очередь это лексемы, также имеющие прямое и переносное значение:

Kauz 1) сова, сыч (пр. значение),

2) чудак, странный человек (перен. значение); Balkon 1) балкон (пр. значение),

2) пышная женская грудь (перен. значение); Heuboden 1) сеновал (пр. значение),

2) шутл. галёрка в театре (перен. значение);, Betriebsunfall 1) несчастный случай на производстве (пр. значение),

2) нежелательная беременность (перен. значение); Ein ruhiger Вeamter 1) спокойный чиновник (пр. значение),

2) человек, безразличный к нуждам других людей (перен. значение).

Способ выражения переносного значения у лексем такого типа аналогичен способу выражения переносного содержания в случае с речевыми произведениями: у тех и других переносное содержание/значение опосредовано прямым содержанием/значением (у лексем их прямое значение является обозначающим их переносного значения). Это даёт нам право распространить понятие «иносказательность» и на лексику — единицы языка в форме слов и клишированных словосочетаний.

Сравните:

Von solch einem Kauz капп man alles erwarten.

Bei einem solchen Balkon tragi sie noch einen tiefen Ausschnitt.

Die Vorstellung war ausverkauft, und wir konnten nur zwei Platze ganz oben, auf dem Heuboden, besorgen.

Er ist ein ruhiger Beamter. Die Angelegenheiten der anderen kummern ihn nicht.

Как и в случае с иносказательными речевыми произведениями, прямое значение иносказательных лексем также участвует в формировании коммуникативного эффекта, образуя с переносным («смысловым») значением своеобразный контрастный симбиоз, не проходящий мимо внимания адресата, добавляя к собственно смыслу ещё и образную экспрессию. Как указывает В. Д. Девкин, экспрессивность всегда строится на одном и- том же принципе - «ассиметрии отношения» «знак-означаемое», на отказе от регулярной номинации» (Девкин, 1973, с. 187).

Однако ограничивать понятие иносказательной лексики одними лишь лексемами, имеющими прямые и переносные значения,' на наш взгляд, было бы неправильно: Помимо продуктов семантического переноса (семантической транспозиции), к иносказательной лексике должны быть отнесены также определённые продукты словообразования — лексические единицы с яркой образной внутренней формой, называющей денотат не прямым, а косвенным способом1. Так, если внутренние формы лексем -продуктов регулярной номинации Hubschrauber, Maschinengewehr, gerader Scheitel непосредственно отражают существенные и реальные отличительные свойства денотатов, то внутренние формы их разговорных синонимов Miihle,

1 Напомним, что под внутренней формой принято понимать мотивацию наименования предмета/явления (если таковая сохранилась в процессе языковых изменений). Живая (не стершаяся, не затемнённая) внутренняя форма содержит указание на прнзнак предмета/явления, который положен в основу номинации. (См. Ольшанский И.Г., Гусева А.Е. Лексикология. Современный немецкий язык. -М.; Изд. центр «Академия», 2005.) Так, если в русском языке стрелки часов названы на основе их сходства со стрелами лука, то в немецком Zeiger названы так на основе их функции показывать время (die Uhrzeit zeigen).

Durchfallkcinone, Stottertante, Poposcheitel репрезентируют не столько истинные характеристики (тех же) денотатов, сколько ассоциации, вызываемые ими (соответственно: вертолёт - мельница; пулемёт - пушка, страдающая поносом или заикающаяся тётка; прямой пробор - пробор наподобие щели между ягодицами). Если «серьёзные» внутренние формы в этих и подобных им случаях попросту не воспринимаются реципиентом, как не добавляющие ничего нового к его знаниям о называемых предметах, то яркие, порой грубоватые или просто даже грубые ассоциации, запёчатлённые во внутренних формах их иносказательных, разговорных синонимов, не могут пройти мимо его внимания, добавляя речевой коммуникации экспрессии, подобно «классическим» иносказаниям (в форме речевых произведений)1. Человек, употребляющий или воспринимающий в речи такого рода лексику, не может не почувствовать её иносказательность — то, что она называет предметы иным, отличным от стандарта, неординарным способом.

У многих лексических единиц внутренняя форма стёрлась. В лучшем случае она может быть определена лишь с помощью этимологических изысканий. Слова-заимствования вообще не имеют внутренней формы в заимствующем их языке. В то же время, многие из слов как со стёршейся, так и с сохранившейся «невыразительной» внутренней формой имеют синонимы с выраженной иносказательностью, заключающейся в том, что предмет обозначения называется либо прозрачным намёком {Dieb — Langfinger, Prostituierte - die Horizontale, Apotheker — Giftmischer, Zahnarzt -Zahnklempner), либо неким закрепившимся в ходе коммуникативной практики способом, когда называемый объект и его иносказательное название вообще имеют мало общего (Polizist - Bulle, Hauptfeldwebel - SpieP, Dienstmadchen - Emma, SpieBbtirgerin - Lieschen Miiller, Zuhalter - Louis, Toilette - Tante Meier). Иносказательный характер таких слов также очевиден.

1 Некоторый оттенок неэстетичности, неприличности сковывает применение некоторые коллоквиализмов, что обеспечивает им в отдельных случаях несколько большую стойкость экспрессии. (Девкин 1973, с. 225).

Известно, что лексика любого языка подвижна: какие-то лексические единицы устаревают и из разряда употребительных слов постепенно переходят в разряд историзмов, и, наоборот, какие-то слова под влиянием коммуникативных потребностей пополняют словарный запас. Возникновение новых слов связано, в частности, с появлением новых технических реалий, например, Software (от англ. soft-мягкий)-принадлежность программного обеспечения компьютера, с появлением новых социальных и экономических проблем, например, Entsorgung > (антоним Versorgung) — очистка среды обитания людей от разного рода отходов. И, наконец, появление новых слов бывает обусловлено стремлением экономичным и удобным способом обозначить некоторые типичные явления, не имеющие компактного обозначения и поэтому требующие неэкономного описания. Появление компактных обозначений для «безымянных» типичных явлений правомерно именовать заполнением лексических лакун:

Jemand, der alien Schwierigkeiten aus dern Wege geht und den bequemsten Weg zum Ziel wahlt - Dtinnbrettbohrer;

Sexualpartner(in) fiir die Zeit des Kuraufenthalts - Kurschatten; Verdrangung einer Person aus einflnfireicher Stellung — Kaltstellung. Из приведённых примеров видно, что эффективным средством заполнения лексических лакун являются иносказательные слова, обозначающие доселе безымянные явления не прямо, а посредством ярких, метких образов. Особенно часто такие лексические единицы используются в разговорной речи.1

Итак, мы распространили понятие иносказательности также и на лексические единицы языка — слова и клишированные словосочетания, и это представляется нам весьма конструктивным. Понятие «лексическое иносказание» позволяет нам на основе общего классификационного признака объединить в один класс лексические единицы, как относимые к метафорам

1 Своеобразный вид экономии. заложен в номинации с помощью сравнений и образов. К картинности прибегают не только в экспрессивных целях, но и чисто утилитарно, потому что это оказывается для определённых условий наилучшим решением, обеспечивающим краткость, точность и понятность». (Девкин, 1973, с. 48). и метонимии, так и не относимые к ним из-за невозможности определить «логику» семантического переноса или в связи с тем, что «лексическое иносказание» создано вообще без переноса — на самостоятельной основе путём словообразования, и изучать этот класс лексики совсем на основе других его особенностей, чем в случае с метафорами и метонимией.

Если, рассматривая метафору и метонимию, мы акцентируем наше внимание в первую очередь на типе отношения между обозначаемым объектом и объектом, название которого заимствовано для обозначения, выделяя такие типы отношений, как внешнее или функциональное сходство, отношение смежности, отношение целое-часть, причинно-следственные отношения и т.д., то изучая («объединённый») класс иносказательной лексики, мы в первую очередь концентрируем наше внимание на контрасте между денотатом и его (образным, косвенным) изображением, запёчатлённым во внутренней форме иносказательного слова, на смысловом и/или экспрессивном эффекте, создаваемом этим контрастом, а уже во вторую очередь на способах создания лексических иносказаний. Такой подход позволяет объединить в единый класс лексических иносказательных единиц 1) лексические единицы (их значение), образованные путём мотивированной семантической транспозиции; 2) лексические единицы, образованные путём семантической транспозиции без очевидной мотивации: Filz «фетр», «войлок»—>Filz «скряга»; Tulpe «тюльпан»—>Tulpe «чудак»; 3) лексические единицы, образованные с помощью словообразования: словопроизводства, словосложения, словосложения+словопроизводства, синтаксической транспозиции, семантизации имён собственных. Едиными классифицирующими признаками для всех этих типов лексических единиц являются: а) косвенный, образный способ обозначения объекта: через второстепенные его признаки, через вызываемые им или примысленные ассоциации; б) тождество функций, выполняемых всеми лексическими иносказаниями в языке и речи (вне зависимости от способа, которым они образованы). В речи эти функции заключаются в том, чтобы быть экспрессивными синонимами неэкспрессивной лексики1, позволяющими по воле автора придавать выражению яркость и образность. Как единицы языка, иносказательные лексемы пополняют его словарный состав, сохраняя при этом «живую» внутреннюю форму.

Сказанное относится не только к разговорной лексике. Лексические иносказания интенсивно внедряются в другие её слои - в частности, в общественно-политический лексикон, в общеупотребительную литературную лексику и т.д.: Kulihandel (выторговыввание преимуществ; длинные, трудные переговоры); Tauziehen um+Akk (упорная борьба за ч/л); Salamitciktik (тактика получения шаг за шагом уступок); Jobluller (новшество, ведущее к сокращению рабочих мест); Kaltstellung (лишение кого-л влияния, «задвижение»); Abschufikandidat (кандидат на увольнение, снятие); Beruhigungspille (попытка успокоить кого-л. до или после неприятности); Abschufiliste (список кандидатов на увольнение, снятие); Tauwetter (политическое потепление); Null-Bock-Generation (поколение «пофигистов»); Fufivolk (масса, рядовые, «пешки»); Versuchsballon («пробный шар»), heifier Draht (горячая линия); Senkrechtstarter (человек, быстро сделавший головокружительную карьеру); Nuklecirschirm (ядерный зонтик); Drahtzieher (дёргающий за ниточки, кукловод); Hamstertasche (большая продуктовая сумка); Haarspalterei (въедливая педантичность); Geldsack (денежный мешок, богач); Kanalarbeiter (тот, кто работает на кого-л анонимно); Strohmann (подставная фигура); der ewig Gestrige (вечно вчерашний, ретроград); Kirchenturmpolitik (местническая, близорукая политика); januskopfige Politik (двуличная политика); Schdnwettermacher (приукрашиватель, лакировщик); Industriekapitan (крупный промышленник); Borsenhai (биржевая акула); geistiger Tiefflieger (духовно приземлённая личность) и многие другие.

Итак, . общим классифицирующим признаком всех иносказаний вне зависимости от их происхождения, является косвенный способ обозначения

Вслед за В. Д. Девкиным экспрессия понимается нами как выразительность сообщения, как действенность, и поэтому очень существенная часть коммуникации. (Девкин, 1973, с. 184). фрагмента действительности1, использование для его обозначения не его сущностных черт, названных напрямик, а разного рода (иногда достаточно далёких) ассоциаций с целью достижения особого коммуникативного эффекта за счёт контраста между сущностью обозначаемого фрагмента действительности и косвенным, достаточно далёким от этой сущности, способом его обозначения. Лексические иносказания используются также для постоянного расширения словарного состава языка как один из удобных способов номинации, продукты которого входят в речевой обиход и закрепляются в языке. Отличительной чертой лексических иносказаний является контраст между внутренней формой лексической единицы и её денотатом. Внутренняя форма лексического иносказания затемняет то, что в языкознании называется прозрачностью для значения, под которым принято понимать то обстоятельство, что в процессе восприятия обычного (не образного) текста, адресат не замечает обозначающие их структурные особенности, а прямо «сквозь них», как через прозрачное стекло приходит к значениям и смыслам, в результате чего в восприятии адресата остаётся нечто вроде «сухого остатка»: сообщённая ему информация и/или эмоционально-смысловой эффект его воздействия. Средства языка, которые при этом были использованы, в силу их прозрачности не запечатляются.

Что касается иносказательной лексики, то можно утверждать, что её предназначение состоит как раз в том, чтобы уменьшать у средств языкового выражения прозрачность для значения, воздействовать на адресата таким образом, чтобы в его сознании запечатлевался не только информационно-смысловой вывод, но и использованные для этого (образные) средства языка.

Образности лексических иносказаний также свойственна большая или меньшая прозрачность. Чем прозрачнее образ, тем легче «угадывается», что он обозначает (в реальности). В немецком языке есть целый ряд лексических иносказаний, представляющих собой «полуобразы»: Norgelliese, Norgelsuse, Norgelpeter, Meckerfritze и т.п. Их «полуобразность» заключается в том, что

Проблема лексических иносказаний является частью более широкой проблематики косвенной номинации. (Карташкова, 2003). они наполовину состоят из образного компонента Liese, Suse, Peter, Fritze и наполовину из компонента с прямым значением, которым в большинстве случаев и могут быть целиком заменены «полуобразы»: NorgeJliese, Norgelsuse—» Norglerin; Norgelpeter—>N6rgler; Meckerfritze—>Meckerer. Эти трансформации показывают, что имена собственные в приведённых сложных словах выступают по сути дела в функции словообразовательного элемента (нечто вроде суффиксоидов), которые, однако, привносят в текст определённую «простонародную» экспрессию, усиливают соответствующие характеристики. Несколько более сложную, но также достаточно прозрачную образность мы наблюдаем в таких случаях, как Gesichtserker, Fledermausohren, Himmelfahrtsnase. Здесь также фигурируют компоненты словосложения в прямых значениях (Gesicht, Ohren, Nase). Соответственно легко угадываются значения иносказательных сложных слов: (крупный) нос, оттопыренные уши, курносый (задранный вверх) нос. Образные компоненты композит (Егкег - «эркер», выступ дома; Fledermaus — летучая мышь; Himmelfahrt — вознесение на небо) тоже достаточно легко «переводятся» из образного плана в план описываемой реальности.

Цельнообразные иносказательные лексемы (без вкрапления необразных частей) обладают весьма широким диапазоном в части прозрачности образности — от наиболее простых образов с давней традицией типа Kopf —> Riibe, Beine-^Krilcken, Herz^Pumpe, Touristenzelt—» Textilvilla, die jiingeren Geschwister-^Minis, Chirurg—» Metzger до более сложной, часто даже «зашифрованной» образности: Fernsehsendung, die an den Bildschirmen so viele Zuschauer versammelt, dafi die StraJSen fast menschenleer werden—» Strafienfeger; intime Freundin mit eigener Wohnung—» Tankstelle; jemand, der immer bereit ist, seelische Ergiisse seiner Nachsten anzuhoren—Seelenklo; Heranziehen unwichtiger Kleinlichkeiten in der Argumentation fur oder gegen etwas—» Haarspalterei. Как уже отмечалось, мотивация значительной части лексических иносказаний вообще не поддаётся расшифровке без специальных этимологических исследований. Сравните: Filz 1.войлок, фетр;

2.перен. скряга; Tulpe-1.тюльпан; 2.перен. чудак, странный человек; Keks -1 .кекс, печенье; 2. перен. голова, башка.

В отличие от иносказаний в форме речевых произведений, рождающихся в речи, нередко в процессе речевой импровизации и относительно редко входящих в лексикон (в виде идиом), лексические иносказания являются единицами языка. Соответственно, в отличие от контекстуальных окказионализмов, иносказательность является их свойством, ещё до того, как они употреблены в речи. Она запечатлена в их внутренней форме -косвенном способе, избранном для обозначения денотата.

Внутренняя форма иносказательных лексем может быть заимствованной или собственной.

Первый из названных видов внутренней формы является результатом семантической транспозиции. Заимствованный формант (материальная составляющая слова-донора) несёт с собой своё «старое» (непереносное) значение, которое в структуре нового (иносказательного) слова начинает выполнять функцию внутренней формы:

Ballon шар - Ballon (вн. форма: шар) фам. башка

Birne груша - Birne (вн. форма: груша) фам. шутл. башка

Griitzkasten коробка с кашей — Griitzkasten шутл. котелок

Kopf голова Erbsc горошина - Erbse (в. ф.: горошина) фам. голова

Keks кекс - Keks (в. ф.: кекс) фам. башка

Kiirbis тыква - Kiirbis (в. ф.: тыква) пренебр. тыква

Rube репа - Rube (в. ф.: репа) фам. репа

Собственная не заимствованная внутренняя форма лексических иносказаний создаётся в процессе «независимого» образования лексических иносказаний (путём различных способов словообразования). Это случай, когда словотворец обладает большей, чем при семантической транспозиции, свободой и соответственно возможностью отразить во внутренней форме лексической единицы своё видение обозначенного объекта. Так же как и в случае обычной (неиносказательной) номинации, он избирает ту или иную характеристику объекта, которая ложится в основу иносказательной номинации.

Сравните:

Dame des offentlichen Dienstes (дама публичной службы)

Freudenmadchen (девушка для радости) Liebesdienerin (служительница любви)

Prostituierte barmherzige Schwester (милосердная сестра)

Sexualhelferin (сексуальная помощь)

Gunstwerberin (представительница благосклонного ремесла)1 Horizontale (горизонтальная)

Обращает на себя внимание то, что слова, обозначающие «популярные» объекты, имеют множество иносказательных синонимов с соответствующим множеством внутренних форм. Такие объекты дают удобный повод для словотворчества, выражения собственного видения объекта: одобрения/неободрения, презрения, иронии, шутливого отношения и т.п.

Говоря о словотворчестве, необходимо отметить, что оно порой даёт незаурядные образцы находчивости и парадоксального языкового мышления в части нахождения образов для обозначения непростых явлений, сравните:

Jemand, der alien Schwierigkeiten aus dem Weg geht und den bequemsten Weg wahlt — Diinnbrettbohrer.

Auf unsicheren Faktoren, auf Trugschlussen beruhende Rechnung -уничижит. - Milchmadchenrechnung.

Нельзя не упомянуть о том, что в качестве исходного материала для создания немецкой иносказательной лексики нередко используются имена собственные, например:

Emma или Minna - домработница;

Oskar - нахал;

Benjamin — шутл. самый младший в семье;

1 По-видимому, здесь имеет место игра слов Kunstgewerbe (художественное ремесло) и Gunstgewerbe ремесло благосклонности).

Lieschen Miiller — мещанка;

Tante Meier - туалет;

Marie - деньги;

Louis - сутенёр;

Johny — шутл. пенис;

Kasper — шутл. шут гороховый;

Известно, что имена собственные не имеют семантики и за редкими исключениями (Siegfried, Horst, Wolfgang) также и внутренней формы. В процессе превращения в иносказания они приобретают семантику и выступают уже в качестве имён нарицательных. Поэтому этот процесс правомерно именовать семантизацией имён собственных. Вопрос заключается в том, имеют ли обращённые в лексические иносказания имена собственные внутреннюю форму. Очевидно, что не имеют. Они относятся к немотивированным иносказаниям, существующим в языке в силу традиции. Лексические иносказания на основе немотивированного семантического переноса образуются не только с именами собственными в качестве заимствованных формантов, но и именами нарицательными в качестве таковых, например:

Keks (доел. : кекс, печенье) - фам. башка, чердак);

Pinsel (доел.: кисточка, кисть) - фам., уничижит, простак, дурак;

Filz (доел. : фетр, войлок) - разг. скряга;

Flasche (доел. : бутылка) - разг. ни к чему неспособный человек, «пустое место»;

Tulpe (доел.: тюльпан) - разг. чудак, странный человек;

Besen (доел. : метла) — разг., фам. стерва;

Silberblick (доел. : серебряный взгляд) - разг., шутл. косящие глаза;

Mondkalb (доел. : лунный телёнок) - разг., фам. придурок;

Мйскеп (доел. : комары) -жарг. шутл. деньги;

По-видимому, эффект воздействия мотивированных и немотивированных иносказаний различен. Если мотивированные иносказания вносят в коммуникативный эффект элемент логически

15 обоснованной образности, то немотивированные, не обладающие внутренней формой лексические иносказания, помимо собственного значения, воздействуют на адресата лишь своей социально закреплённой стилистической коннотацией (фамильярность, вульгарность, шутливость, уничижительность и т.п.), закрепившейся за ними в силу сложившейся языковой традиции. Сравните два не синонимических, но близких в предметно-тематическом плане лексических иносказания: Geldsack (денежный мешок) - богач и Filz (дословно: войлок, фетр) скряга:

Dieser Geldsack gibt keinen Pfennig fur andere aus.

Dieser Filz riickt keinen Pfennig heraus.

Роль образной внутренней формы лексического иносказания становится очевидной при сравнении «обычных» высказываний и высказываний с яркой, образной внутренней формой.

Er geht alien Schwierigkeiten aus dem Weg - Er ist ein Diinnbrettbohrer.

Ihre unglucklich verheiratete Freundin kommt zu ihr regelmafiig, um ihre Seele auszuschutten. - Fiir ihre unglucklich verheiratete Freundin ist sie ein Seelenklo.

Из всего сказанного становится очевидным, что немецкая лексика, отнесённая нами к разряду «иносказательной», представляет немалый интерес для исследователя-германиста.

Актуальность изучения этой лексики определяется наличием в современном немецком языке большого числа широкоупотребительных единиц иносказательного типа, а также тем обстоятельством, что несмотря на наличие такого чётко выраженного интегрального классификационного признака, как косвенный способ обозначения объекта, эта лексика до сего времени не была (на его основе) сведена в единый класс и рассматривалась частично в рамках понятий «метафора» и «метонимия», а частично вообще выпадала из поля рассмотрения лексических средств косвенной номинации. Выделение понятия иносказательной лексики объединяет лексические средства косвенной номинации в единый класс, расширяя тем самым возможности их исследования.

Цель данного исследования заключается в определении понятия иносказательной лексики и описания особенностей иносказательной лексики как явления.

Поставленная цель потребовала решения следующих задач:

- описать способы создания лексических иносказаний;

- описать их основные структурно-семантические типы;

- описать специфические функции лексических иносказаний в языке и речи;

- попытаться подразделить немецкую разговорную иносказательную антропоцентрическую лексику по предметно-тематическим областям; попытаться найти корреляции между особенностями антропоцентрических иносказательных лексических единиц и их принадлежностью к предметно-тематическим областям.

Предметом исследования является специфика немецкой иносказательной лексики.

Объектом исследования является немецкая разговорная антропоцентрическая иносказательная лексика.

Корпус исследования составили около 900 лексических единиц антропоцентрического характера, выделенных методом сплошной выборки из левой части словарных статей «Немецко-русского разговорного словаря» В. Д. Девкина (М.: Русский язык, 1994, -768 е.), представляющие собой корневые, производные, сложные и сложно-производные существительные, а также краткие клишированные словосочетания.

Обращение к разговорной лексике объясняется тем, что она в особой мере богата лексическими иносказаниями. Выбор антропоцентрической лексики объясняется аналогичной причиной, а также особой актуальностью антрополингвистики, признаваемой в настоящее время многими языковедами, (см. Караулов 1987, Карасик 2001, Карасик 2002, Алефиренко 2002).

Основным методом исследования является выявление контраста между внутренней формой лексического иносказания и его денотативным

17 значением или, иными словами, между тем, как обозначает и что обозначает лексическая иносказательная единица. В исследовании были использованы также подсчеты, позволившие в рамках каждой предметно-тематической области определить процентное соотношение лексических иносказаний разных типов, что в свою очередь позволило сделать определённые выводы относительно взаимоотношения предметных тематик и специфики лексических иносказаний в их границах.

Достоверность результатов исследования обусловлена специфичностью иносказательной лексики, позволяющей исследователю без особых проблем выделять её из общей массы слов с опорой на авторитетные словари, дающие толкования значений иносказательных слов со сложной семантикой (Worterbuch der deutschen Gegenwartssprache [in sechs Banden], herausgegeben von Ruth Klappenbach und Wolfgang Steinitz. Akademie-Verlag. Berlin, 1970-1977; Duden. Band 10. Das Bedeutungsworterbuch. Mannheim, Leipzig, 1985; Ktipper H. Worterbuch der deutschen Umgangssprache. - Stuttgart: Ernst Klett Verlag, 1990. - 950 S.; Duden. Deutsches Universalworterbuch. / Hrsg. und bearb. vom wissenschaft. Rat der Dudenred. Unter der Leitung von G. Drosdowski. - Mannheim, Wien, Ztirich: Dudenverlag, 2000. - 1816 S.; Dornseiff. Der deutsche Wortschatz nach Sachgruppen. 8., vollig neu bearbeitete Auflage. -Berlin: Verlag de Gruyter, 2003. - 900 S.; Ehmann H. Vollkonkret. Das neueste Lexikon der Jugendsprache. - Mtinchen: Beck, Beckscherreihe 1406, 2000. - 160 S.; Herbert Pfeifer. Das groBe Schimpfworterbuch. - Mtinchen: Wilhelm Heyne Verlag, 1999), а также непротиворечивостью представленного научного дискурса.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Иносказательной лексикой являются лексемы (слова и клишированные словосочетания), для которых свойственен достаточно очевидный контраст между их денотативным значением и косвенным способом выражения этого значения. Упомянутая косвенность обозначения может выражаться в том, что формант (материальная часть лексической единицы, её звукобуквенный комплекс) заимствован у другой лексической

18 единицы, денотат которой имеет лишь некоторое, не сущностное, а иногда и просто примысленное сходство с денотатом лексического иносказания. У лексических иносказаний, образованных без помощи заимствований, косвенность обозначения заключается том, что в живой (не стёртой) внутренней форме иносказательной лексемы отражены не сущностные свойства обозначаемого объекта, а некоторые его побочные признаки, а порой даже некоторые примысленные свойства на основе более или менее более или менее субъективных ассоциаций словотворца.

Всё это являет собой очевидные параллели с традиционными («классическими») иносказаниями (в виде речевых произведений). Основное отличие лексических иносказаний от последних заключается в том, что традиционные иносказания возникают в речи и являются чаще всего предикативными конструкциями, в то время как лексические иносказания являются частью лексической системы языка, существуя в нём ещё до стадии речепорождения. Еще одной отличительной чертой лексических иносказаний является их краткость (более кратких иносказаний невозможно себе представить).

2. Внутренняя форма лексических иносказаний подразделяется на заимствованную и собственную. Первая имеет место в тех случаях, когда формант иносказательной единицы заимствован у другой лексической единицы. В этих случаях значение единицы-донора становится внутренней формой слова-реципиента, то есть, лексического иносказания. Обычно логика заимствования форманта достаточно прозрачна. Её основанием может быть сходство внешних форм, функций или иных свойств объектов, обозначаемых словом-донором и словом-реципиентом. Однако в некоторых (относительно немногочисленных) случаях эта логика не просматривается, вследствие чего вопрос о том, имеют ли такие лексические иносказания внутреннюю форму, становится дискуссионным, так как «внутренняя форма мотивирует звуковой облик слова, указывает на причину, по которой данное значение оказалось выраженным именно данным сочетанием звуков»1, указывает на признак, лежащий в основе номинации, чего в обсуждаемых случаях мы не наблюдаем. Однако сам факт косвенной (иносказательной) номинации и в этих случаях не подлежит сомнению, хотя возникающие в результате сказанного лексические единицы правомерно именовать немотивированными лексическими иносказаниями.

Собственной (не заимствованной) внутренней формой обладают лексические единицы, созданные различными способами словообразования.

3. Лексические иносказания выполняют две функции в языке и речи: а) они выступают в качестве экспрессивных синонимов обычных (неиносказательных) лексических единиц; б) они выступают в качестве имён новых, ранее не существовавших явлений, или явлений, существовавших, но не имевших обозначения в виде лексической единицы.

4. Понятие «лексические иносказания» позволяет объединить на основе единого классификационного признака «косвенный способ обозначения денотата» в один класс существенную часть широкоупотребительной лексики и, абстрагируясь от частных различий, исследовать субстанциональную и функциональную специфику этого лексического пласта.

Теоретическая значимость нашего исследования заключается в том, что на впервые использованных основаниях был выделен новый класс лексики, находящей широкое применение как в речевой коммуникации, так и в процессе вторичной номинации. Этот класс лексики представляет собой новый объект для исследователей, открывающий новые подходы к изучению лексики.

Поскольку в процессе анализа немецкой (разговорной) иносказательной лексики в работе регулярно приводятся её русские соответствия (за исключением табуированных), она может внести определённый вклад в сопоставительное изучение лексических разговорных фондов немецкого и русского языков.

1 Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1990, с. 85

Работа углубляет и подкрепляет языковым материалом имеющиеся на сегодняшний день знания о номинации.

Практическая ценность работы обусловлена тем, что она содержит критерии, позволяющие выделить и целенаправленно изучать со студентами лексические иносказания как особый класс лексики, отличающийся образностью и экспрессивностью, обладающий особой природой, способной ввести человека, осваивающего язык, в заблуждение в части понимания значения иносказательной лексической единицы. Помимо сказанного, работа содержит около 900 единиц немецкой антропоцентрической лексики, разбитых на 11 предметно-тематических групп. Этот тематически организованный материал может быть использован на практических занятиях по немецкому языку. Его освоение обучающимися может способствовать обогащению их словарного запаса живыми и яркими средствами языкового выражения, то есть тем, чем отличается живой язык носителя языка от «дистиллированного» выученного языка иностранца (Labordeutsch).

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, четырёх глав, Заключения, списка литературы и списка использованных словарей.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Немецкая иносказательная лексика"

Выводы по главе 4

1. Смысл понятия «иносказание» подразумевает наличие в языке некоторого другого («неиносказательного») способа выразить содержание сказанного иносказанием. Альтернативой лексическому иносказанию могут быть как обычные («неиносказательные») лексемы, так и синтаксические конструкции разной степени продолжительности и сложности. Важной конструктивной особенностью немецких лексических иносказаний является их способность быть средством экономии языковых средств и, выступая в качестве альтернативы неиносказательным средствам выражения содержания, упрощать сложные синтаксические конструкции.

2. Немецкая иносказательная лексика является существенным источником пополнения немецкого литературного языка.

2.1. Иносказательные лексемы, образованные с помощью заимствования чужого имени (семантической транспозиции), появляются в лексике сначала не как самостоятельные языковые единицы, а как некоторые возможности образного использования уже закреплённых в них слов, которые затем развиваются, и возможности переносного использования, а затем оформляются и закрепляются в словаре как переносные значения слова-донора. В дальнейшем обособление нового лексического образования может прогрессировать — трансформироваться в «отдельное» значение многозначного слова (без пометы «переносное»).

Апогеем» обособления новообразования от «родительского» слова может быть содержательно и формально отделишееся от него самостоятельное слово-омоним. Что в случае с лексическими иносказаниями имеет место достаточно редко.

2.2 Очевидно, что этот путь вхождения в основной словарный запас языка немыслим для лексических иносказаний, возникших не внутри чужой семантической структуры, а созданных с помощью различных способов словообразования (словопроизводства, словосложения и т.д.). Эти лексические единицы входят в лексикон извне. Препятствия, которые они

182 при этом преодолевают, заключаются в освобождении от разного рода свойств маргинальности: принадлежности с модным, недолговечным словам, территориальным диалектам, социальным жаргонам, к сугубо разговорной речи.

3. Определённая часть иносказательной лексики входит в литературный язык (освобождаясь от словарных помет, в той или иной мере ограничивающих её применение). Несмотря на следы иносказательно-лексического происхождения, они становятся лексическими единицами немецкого литературного языка (Hochdeutsch).

Заключение

Мы закончили наше исследование класса лексических единиц, впервые выделенного в данной диссертации - иносказательной лексики (на материале немецких существительных антропоцентрической тематики).

Отправной точкой исследования явилось наблюдение, согласно которому «иносказательность» как языковое явление не ограничивается сферой синтаксических построений, а распространяется также на лексический уровень языка, поскольку и в том, и в другом случае мы имеем дело в принципе с одним и тем же отличителным признаком иносказательности - косвенным отображением действительности, с той лишь разницей, что в случае иносказательных синтаксических построений мы имеем дело с косвенным описанием фрагмента действительности, а в случае с иносказательной лексикой - с косвенной номинацией, присвоением предмету / явлению имени, исходя не из его наиболее существенных, а из соприсутствующих или даже примысленных характеристик (ассоциаций).

Представляется, что правомерность такого рода расширенного толкования понятия «иносказательность» не противоречит логике и убедительно подтверждена языковым материалом диссертации. Возможно, что иносказательная лексика в особой мере характерна для немецкого языка, со свойственным для него обилием сложных слов, которые, генетически восходя к словосочетаниям, сохраняют в своей семантической структуре некоторые рудименты микроконтекста и тем самым расширяют возможности иносказательной номинации с использованием сложных слов.

Важнейшей особенностью иносказательных лексем в плане речевого воздействия является двуплановость последнего: 1. через образ обозначенного реального предмета / явления (денотат) и 2. через иносказательный образ, который соприсутствует в процессе восприятия, делая его «объёмным», обогащая его образностью, экспрессивностью.

Лексические иносказания охватывают различные предметнотематические области, обслуживаемые языком, и активно в них

184 употребляются. Существенно, что между особенностями предметно-тематических областей и особенностями относящихся к ним лексических иносказаний существуют определённые корреляции (см. гл. 3), т.е. корреляции между языковой и неязыковой реальностью.

Возникая в живой разговорной стихии, нередко как маргинальные элементы языка (недолговечные модные слова, жаргонизмы, диалектизмы, специфические разговорные выражения), лексические иносказания в определённой своей части утрачивают приметы маргинального происхождения, шаг за шагом входят в основной словарный состав языка и закрепляются в нём благодаря своим конструктивным достоинствам: яркости (незатёртости), образности, экспрессивности, способности лаконизировать речь, заменяя собой длительные описательные словосочетания и упрощая синтаксические конструкции. В зависимости от генетики лексических иносказаний возникают два пути их вхождения в основной словарный состав языка (см. гл. 4). Изучение путей вхождения иносказательных лексем в основной словарный состав языка и закрепление их в нём представляет собой отдельную интересную и актуальную задачу современной германистики.

Наиболее существенным теоретическим результатом данной работы мы считаем разработку самого понятия «лексическое иносказание», созданного не на генетической базе (подобно понятиям метафоры, метонимии, эвфемизма и т.д.), а на современной функциональной основе, что позволило на основе общего принципа номинации свести в одну категорию лексического иносказания лексические средства, выполняющие в языковой коммуникации идентичные функции — образность, экспрессивность, экономия языковых средств, упрощение синтаксических конструкций, обогащение языка, но в системе языка (как она представлена в работах современных лексикологов) разнесённые по разным «клеточкам» лексической парадигмы.

Список научной литературыПирязев, Олег Олегович, диссертация по теме "Германские языки"

1. Адмони В.Г. Основы теории грамматики. - M.-JL: Наука, 1964. 105 с.

2. Акимова Г.Н. Экспрессивные свойства синтаксических структур// Предложение и текст: семантика, прагматика и синтаксис JL: Изд-во Лен. Унив., 1999. - с. 15-20.

3. Алефиренко Н. Ф. Поэтическая энергетика слова. Синергетика языка, сознания, культуры. М.: Academia, 2002. - 394 с.

4. Алефиренко Н. Ф. Целостно-смысловая природа языкового значения // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: Сб. научных трудов / Под ред. Н. А. Красавского. Волгоград: Колледж, 2001. с.З-11.

5. Арнольд И.В. Оценочность комментария в устной речи и в тексте//Межуровневая организация текста в естественном языке. Челябинск, 1987. с.3-11.

6. Арсентьева Е.Ф. Сопоставительный анализ фразеологических единиц, ориентированных на человека в русском и английском языках и вопрос создания русско-английского фразеологического языка: Дис. . д-ра филол. наук.-Казань, 1993.

7. Артемова А.Ф., Леонович О.А. Оценочный элемент в семантике фразеологизмов//Прагматические характеристики текста и его смысловая интерпретация. Нальчик, 1987. - С. 108-114.

8. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. М.: Наука, 1976. - 240 с.

9. Арутюнова Н.Д. Аксиология в механизмах жизни и языка//Проблемы структурной лингвистики. М.: Наука, 1984. - С. 5 -23.

10. Ю.Арутюнова Н.Д. Об объекте общей оценки//Вопросы языкознания. М.: Наука, 1985, No. 3. с. 13-24.

11. П.Арутюнова Н.Д. Номинация и текст // Языковая номинация. М.: Наука, 1977.-с. 403-357.

12. Арутюнова Н.Д. Номинация, референция, значение // Языковая номинация. М.: Наука, 1977. - с. 188-206.

13. З.Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. -М.: Наука, 1982.-339 с.

14. М.Арекая М.А. Семантическая категория эстетической оценки (прекрасное/безобразное) и её онтология в современном немецком языке: Авторефер. дисс. канд. филол. наук. Иркутск, 2002. — 24 с.

15. Архарова Д.И. Типология оценочных значений (на материале диалектных качественных прилагательных)//Слово в системных отношениях на разных уровнях языка. Свердловск, 1986. - с. 22-31.

16. Бакушкина И.А. Измерение семантико-структурной аналогичности оригинала и перевода (на материале переводов текстов различных жанров с немецкого языка на русский). Дисс. . канд. филологич. наук. -М., 2004.-171 с.

17. Балли Ш. Стилистика французского языка. М: Иностранная литература, 1961. - 394 с.

18. Банару В.И. Оценка, модальность, прагматика//Языковое общение: Единицы и регулятивы. Калинин: КГУ, 1987. - с. 14-18.

19. Бердова Н. М. Иносказательность эвфемизмов (на материале немецкого языка) // Структурно-семантическое исследование немецкой лексики. Сб. науч. тр. / Под ред. Е. В. Розен. Калинин: КГУ, 1980. - с. 3 - 13.

20. Боборыкина Т.А. Номинация объектов реальной действительности в научной и художественной коммуникации. Дисс. . канд. филологич. наук. Ленинград, 1989 - 183 с.

21. Богуславский, В.М. Типология значений образных средств выражения оценки внешности человека. Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Ин-т рус. яз. им. А.С. Пушкина. Каф. соврем, рус. яз. М., 1995. 53 с.

22. Бойко В.К. Логико-гносеологический анализ оценочных суждений. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Л.: Ленинг. гос.ун-т им. А.А. Жданова, 1975. - 21 с.

23. Борухов Б.Л. Речь как инструмент интерпретации действительности (теоретические аспекты). Автореф. дис. . канд. филол. наук.

24. Саратов: Саратовский гос. ун-т им. Н.Г. Чернышевского, 1989. 17 с.187

25. Бочоришвили Т.Г. Проблема объективности ценности. Автореф. дис. .канд. филос. наук. Тбилиси, 1988. - 25 с.

26. Бурукина О.А. Актуальность проблемы перевода номинаций с культурно детерминированной коннотацией: Дисс. канд.филол.наук. -М., 1997.-194с.

27. Величенко Г.Д. Функция категории оценки в выражении уточни-тельно-пояснительных отношений в тексте//Единицы языка в коммуникативном и номинативном аспектах. JL, 1986. - с. 44-53.

28. Вовк Е. Б. Образная номинация (внутриязыковой и межъязыковой аспекты): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1987. 24 с.

29. Вольф Е.М. Метафора и оценка/УМетафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988.-с. 52-65.

30. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. — М.: Эдиториал УРСС, 2002.-280 с.

31. Вольф Е.М. Оценка и "странность" как виды модальности//Язык и логическая теория. М.: Наука, 1987. - с. 178-186.

32. Вольф Е.М. Оценочное значение и соотношение признаков хорошо/плохо. -М.: Вопросы языкознания, 1986, No. 5. с. 98-106.

33. Вольф Е.М., Мартынова JI.JI. Эксплицитный модус в оценочных структурах//Лексическая и грамматическая семантика романских языков. Калинин: КГУ, 1980. - с. 31-40.

34. Вохмянин С.Н. Семантическая сущность метонимической вторичной номинации: Дисс. канд.филол.наук. Горький, 1986. - 204 с.

35. Галкина Федорук Е. И. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию. - М., 1958. с. 21-29.

36. Гак В.Г. О двух типах знаков в языке // Материалы конференции "Язык как знаковая система особого рода". М.: Наука, 1967. - с. 72-90.

37. Гак В.Г. Языковые преобразования. М.: Школа «Языки русской культуры, 1998. - 768 с.

38. Гладкова С.Ю. Категория эмоциональной оценки в коммуникации/Сборник научных трудов МПИИЯ, 1987. Вып. 289. с. 12-20.

39. Глушко М.М. Лингвистические особенности современного английского общенаучного языка. Автореф. дисс. .канд. филологич. наук. М., 1970.-20 с.

40. Годинер Е.С. Вторичная номинация в современном немецком языке (на материале класса имен существительных). Ленинград, 1983. - 250 с.

41. Гридин В. Н. Экспрессивность. // Лингвистический энциклопедический словарь. М.; Советская энциклопедия, 1990 685 с.

42. Девкин В. Д. Разновидности номинации // Вопросы немецкой филологии. Учёные записки, т. 475. М., МГПИ им В. И. Ленина, 1971. -с. 76-91

43. Девкин В.Д. Немецкая разговорная лексика. Спецкурс для факультетов иностранных языков. М.: МГПИ им. В. И. Ленина, 1973. - 344 с.

44. Дёмин В.И. Коллоквиальные неологизмы современного немецкого языка: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1981. - 16 с.

45. Донскова О.А. Субъективность и оценочность в семантике слова//Вопросы семантики лексических единиц. Уфа, 1987. - С. 22-26.

46. Дорохова Ю.Э. Взаимодействие текстовых факторов и словарных соответствий при выборе переводческого эквивалента. Дисс. . канд. филологич. наук. — М., 2002. 194 с.

47. Дзекиревская Л.Н., Тарасов Е. Ф. Словарь семантико-экспрессивных стилистических синонимов немецкого языка. — М.: Военный институт иностранных языков, 1970 123 с.

48. Капанадзе Л.А. Способы выражения оценки в устной речи. // Разновидности устной речи. М.: Наука, 1988. с. 151-156.

49. Карасик В.И. Оценочная мотивировка, статус лица и словарная личность. // Филология Philologica. - М.: 1994, № 3. - с. 2-7.

50. Карасик В.И. Аспекты языковой личности // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: Сб. научн. трудов под ред. Н. А. Красавского. Волгоград: Колледж, 2001. - с. 172-183.

51. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. -Волгоград: Перемена, 2002. 477 с.

52. Карасик В.И. Язык социального статуса. — М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. -333 с.

53. Карташкова Ф.И. Косвенная номинация в аспекте мыслительной деятельности. — Иваново: ИГУ. — 120 с.

54. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М.: Наука, 1987 -264 с.

55. Кащеева М.А., Чернявская Е.А. К вопросу о характеристике английской разговорной лексики. // Вопросы структуры английского языка в синхронии и диахронии. Вып. 4. JL: Изд-во ЛГУ, 1980. - с 164-174.

56. Киселёва Н.М. Метафоры современной немецкой разговорной речи: Дис.д-ра филол. наук. СПб., 1996. - 311 с.

57. Козырева И.В. Словопроизводство коллоквиализмов в современном немецком языке (на материале знаменательных частей речи): Дисс. . канд. филол. наук. М., 1967. - 278 с.

58. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М.: Наука, 1975. - 230 е.

59. Колшанский Г.В. Лингво-гносеологические основы языковой номинации // Языковая номинация (Общие вопросы). М.: Наука, 1977.-е. 99-146.

60. Комлева Н.Г. Соотношение нового и традиционного при образовании лексических инноваций метафорического типа в современном языке // Актуальные исследования лексики. Сб. науч. трудов. Калинин: КГУ, 1982.-е. 58-67.

61. Кон И.С. Социология личности. М.: Изд-во политической литературы, 1967.-75 с.

62. Копань Л.И. Функционально коммуникативный аспект повторной номинации в современном немецком языке: Дис. . канд.филол.наук. — Минск, 1986.-208 е.

63. Королева Т.М. Оценочность в звучащей речи. Одесса: Одес.гос.ун-т им.И.И.Мечникова, 1986. 210 с.

64. Коротких Ю.Г. Разговорно-окрашенная лексика иноязычного происхождения современного немецкого языка. — М.: Наука, 1981.-46 с.

65. Костомаров В.Г., Шварцкопф Б.С. Об изучении отношения говорящих к языку//Вопросы культуры речи. Вып. 7. М., 1966. - с. 23-36.

66. Кремих И.И. Оценка в лексической семантике//Парадигматические характеристики лексики. М., 1986. - с. 18-34.

67. Кубрякова Е.С. Теория номинации и словообразование. В кн.: Языковая номинация. Виды наименований. - М.: Наука, 1977. - с.90-93.

68. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 157 с.

69. Кулигина Т.И. Категория оценки и средства её выражения в современном немецком языке: Автореф. дисс. .канд филол. наук. Л, 1985.- 15 с.

70. Латышев Л.К. Технология перевода. Учебное пособие. 3-е изд. — М.: Издат. центр «Академия», 2007 320 с.

71. Латышев Л.К., Семёнов А. Л. Перевод: Теория, практика и методика преподавания. Учебник. М.: Издательский центр «Академия», 2005. — 196 с.

72. Лукьянова Н.А. О соотношении понятий "экспрессивность", "эмоциональность", "оценочность'7/Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Вып. 5. Новосибирск, 1976. - с. 321.

73. Лукьянова Н.А. Экспрессивная разговорная лексика: проблемы семантики. Новосибирск: Наука., 1986. - 227 с.

74. Макарова С.Я. Перифрастические замены личных имен: В кн.: Русская ономастика. Рязань, 1977. - с. 45-63.

75. Мальцева Д.Г. Страноведение через фразеологизмы. М.: Наука, 1991.- 190 с.

76. Маманова Г.И. Имена собственные названия лица как основа субъективированных значений оценки//Известия АН Казахской ССР. Сер. филологическая, 1988, No. 2. - с. 20-23.

77. Маслова-Лашанская С.С. О процессе наименования // Скандинавский сборник. XVIII. Таллин: Эстон. гос. изд-во, 1973. - с.10-18.

78. Махова И.Н. Анимализация человека в коллоквиальной лексике современного немецкого языка: Дисс. канд.филол.наук. — Пятигорск, 1999.-216 с.

79. Мегентесов С.А. Некоторые проблемы вторичной номинации. — Краснодар, 1989. 124 с.

80. Миронова Н.Н. Дискурс-анализ оценочной семантики (Учеб. пособие по языкознанию (нем. яз.) М.: Тезаурус, 1997. 158 с.

81. Миронова Н.Н. Структура оценочного дискурса: Автореф. дисс. .д-ра филол. наук. М., 1998. - 44 с.

82. Миськова Е.В. Выражение эмоциональной оценки в предложении //Грамматическое значение предложения и семантика высказывания. -М., 1987.-С. 46-52.

83. Молостова Е.Н. Экспрессивный компонент семантики фразеологизмов- антропоцентризмов русского и французского языков: Автореф. дис. . канд. филол. наук.- Казань, 2000. 18 с.

84. Никитин М.В. Основы когнитивной семантики: Учебное пособие. -СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2003. 277 с.

85. Ничаева М.В. Перифразирование как источник синонимии. Языковая личность: проблемы обозначения и понимания. Волгоград: ВГУ, 1997.-75 с.

86. Номинация и словообразование: немецкий язык. Сборник научных трудов./ Редкол.: Розен Е.В. (отв.ред)/ Калининский государственный университет. - Калинин, 1989. - 60 с.

87. Ольшанский И.Г., Гусева А.Е. Лексикология. Современный немецкий язык. М.: Изд. центр. «Академия», 2005. - 416 с.

88. Портянникова В.Н. Пути возникновения студенческих жаргонизмов современного немецкого языка в ФРГ (на материала молодёжного жаргона современного немецкого языка в ФРГ): Дисс. . канд. филол. наук. М., 1971.-221 с.

89. Райхштейн А.Д. О механизмах экспрессивно-оценочной номинации в современном немецком языке // Словообразование и проблемы номинации в германских языках. Горький: Изд-во ГГУ, 1985. - с. 7077.

90. Ретунская М.С. Проблема социальной оценки слова // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи: Сб. научн. трудов / Горьковский гос. пед. ин-т. Горький, 1984. - с. 124-133.

91. Ретунская М.С. Роль вторичной номинации в формировании оценочного потенциала лексики//Вестник Харьковского университета, 1986,No. 290.-С. 83-88.

92. Ретунская М.С. Условия формирования оценочных номинаций в процессе коммуникации//Вестник Харьковского университета, 1987, No. 312.-С. 37-41.

93. Робертус М.М. Характеристика лица в современном немецком языке. Дисс. . канд. филол. наук. М., 2005. - 210 с.

94. Розен Е.В. Лексика немецкого языка сегодня. М.: Высшая школа, 1976.-с. 10.

95. Рыжков В.А. Национально-культурные аспекты ассоциативного значения интернациональных стереотипов. Дисс. . канд. филол. наук. -М., 1982.- 168 с.

96. Рябова К.М. Коллоквиальная лексика современного английского языка. Дисс. . канд. филол. наук. Горький, 1979. - 192 с.

97. Савинкина Н.Б. Пейоративное словообразование в современном немецком языке (на материале имени существительного). Дисс. . канд. филол. наук. -М., 1987. 167 с.

98. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. М.: Просвещение, 1974. - 74 с.

99. Скворцов Л.И. Теоретические основы культуры речи. М.: Наука, 1980. - 352 с.

100. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. С.-Пб.: «Фирма», 1993.-90 с.

101. Словообразование и проблемы номинации в германских языках. Межвузовский сборник научных трудов./ Редкол.: Вашунин B.C. (отв.ред.). - Горький, 1985.

102. Соколова О.Е. Проблема оценки в научном познании. Автореф. дис. канд. филос. наук. Саратов, 1976. - 20 с.

103. Солоник Н.В. Оценка вербальных средств в речи говорящего//Язык и словесность. Материалы научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Е.Д.Поливанова. 4.2. М.: Наука, 2003.-е. 119-121.

104. Старикова Е.Н., Колесник С.Н. К вопросу о категории оценки в языке//Вестник Киевского ун-та. Романо-германская филология, 1988. Вып. 22. С. 56-59.

105. Степанов С.Д. Оценка и ее роль в познании. Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1972. - 22 с.

106. Степанова М.Д. Словообразование современного немецкого языка. М.: Литература на иностранном языке, 1953. - 146 с.

107. Стерлингов С.Г. Вторичная номинация и вторичная валентность. Н. Новгород, 1990. - 59 с.

108. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1985. - 171 с.

109. Телия В.Н. Вторичная номинация и её виды // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977. - Ч. 2. - С. 129221.

110. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. -М.: Наука, 1986. 143 с.

111. Телия В.Н. Метафоризация и её роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке : Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - с. 3-12.

112. Трипольская, Т.А. Эмотивно-оценочный дискурс: когнитивный и прагматический аспекты. -Новосибирск: Новосиб. гос. пед. ун-т, 1999. -166 с.

113. Торганов З.К. Язык и культура: Учебное пособие по спецкурсу. — Петрозаводск, 1984. 67 с.

114. Троянская Е.С. Лингво-стилистическое исследование немецкой научной литературы. М.: Наука, 1982. - 312 с.

115. Тюрина Е.Е. Семантический статус эвфемизмов и их место в системе номинативных средств языка: На материале современного английского языка: Дисс. канд. филол. наук. -Н. Новгород, 1998.

116. Уфимцева А.А. Лексическая номинация (первичная, нейтральная) // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977. - с. 416.

117. Уфимцева А. А. Лексическое значение. Принцип семиологического описания лексики. -М.: Наука, 1986. -240 с.

118. Уфимцева А.А. Понятие языкового знака // Общее языкознание: Формы существования, функции, история языка. М.: Наука, 1970. -604 с.

119. Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка. -М.: Наука, 1968.-272 с.

120. Фомина З.Е. Категориальные и семантические типы эмоционально-оценочной лексики. — М.: Высшая школа, 1983. 335 с.

121. Фомина, З.Е. Эмоционально-оценочная лексика современного немецкого Автореф. дис. . д-ра филол. наук РАН. Ин-т языкознания М. 1996. 66 с.

122. Хидекель С.С., Кошель Г.Г. Природа и характер языковых оценок//Лексические и грамматические компоненты в семантике языкового знака. Воронеж: ВГУ, 1983. - с. 72-82.

123. Чернейко JI.O. Оценка в знаке и знак в оценке//НДВШ Филологические науки, 1990, No. 2. с. 72-82.

124. Шайхутдинова X. А. Образно-концептуальные семантические инновации в современном немецком языке // Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты: Сборник научных трудов. Вып. 1 Тверь: Твер. гос. ун-т, 2004. - с. 115-121.

125. Шаховский В. И. Эмотивный компонент значения и методы его писания: Учебное пособие по спецкурсу. — Волгоград, 1983. 185 с.

126. Шаховский В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1987. — 193 с.

127. Швейцер А.Д., Никольский Л.Б. Введение в социолингвистику. -М.: Наука, 1978.-278 с.

128. Шендельс Е. И. Многозначность и синонимия в грамматике (на материале глагольных форм современного немецкого языка). — М.: Наука, 1975.-204 с.

129. Шестопалова Е. С. Эмоционально-оценочный компонент значений и их функционально-стилевое распределение // Вопросы германской филологии. Новосибирск. Наука, Сиб. отд., 1982. — с. 5767.

130. Шкловский В.Б. Воскрешение слова М., 1914. 167 с.

131. Шмелёв Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка). — М.: Наука, 1973. 280 с.

132. Шпет Г. Г. Внутренняя форма слова (Этюды и вариации на темы В. Гумбольдта). М.: Гос. акад. худ. наук, 1927. - 219 с.

133. Шрейдер Ю. А. Наука источник знаний и суеверий. // Новый мир, 1969, № 10. - с. 208-226.

134. Щерба JI. В. Избранные работы по русскому языку. М.: Наука, 1957.-324 с.

135. Яковлева Е. А. Риторический подход к изучению в разговорной речи вторичной номинации (прагмасинонимов) // Языковая семантика и образ мира: Тезисы международной научной конференции, посвященной 200-летию ун-та. Казань: Каз. гос. ун-т, 1997. - с. 68-70.

136. Bahm A.J. Axiology: The Science of Values. Albuquerque, 1984. -158 p.

137. Bayer K. Mit Sprache bewerten//Praxis Deutsch. Uelze, 1982, No. 53.-S. 15-25.

138. Bond E.J. Reason and Value. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1983.- 166 p.

139. Braun P. Personenbezeichnungen: Der Mensch in der deutschen Sprache. Tubingen: Max Niemeyer Verlag, 1997. - 157 S.

140. Brausse U. Probleme der Beschreibung subjektiv-wertender Bedeutungselemente in Partikeln//Beitrage zur Romanischen Philologie. -Berlin, 1982, 21(1). S. 129-151.

141. Ehmann H. Affengeil. Ein Lexikon der Jugendsprache. Die 3. Auflage. Muenchen: Verlag C.H.Beck, 1994. - 156 S.

142. Ehmann H. Oberaffengeil, neues Lexikon der Jugendsprache. -Muenchen: Verlag C.H.Beck, 1996. 207 S.

143. Engelkamp J. Affektive Bewertungen im Dialog//Dialogforschung. -Dusseldorf: Schwann, 1981. S. 457-471.

144. Fillmore Ch. Verben des Urteilens//Semantik und generative Grammatik. Frankfurt am Main: Athenaeum, 1971. - S. 125-142.

145. Fleischer W. Konnotation und Ideologiegebundenheit in ihrem Verhaltnis zu Sprachsystemund Text // Wissenaschaftliche Zeitschrift der Karl-Marx-Universitat: Gesellschafts- und Sprachwissenschaftliche Reihe. -1978. H. 5.- S. 543-553.

146. Fleischer W., Michel G. Stilistik der deutschen Gegenwartssprache. -Leipzig, 1979.-163 S.

147. Friedrich W. Modeme deutsche Ideomatik. Muenchen, 1966. - 200 S.

148. Giles H., Powesland P.F. Speech Style and Social Evaluation. -London: Academic Press, 1975. 218 p.

149. Guenther A.F. On Evaluating Argumentation in a Natural Language//Festschrift zum funfzigjahrigen Bestehen des IKP Bonn. Hamburg: Buske, 1974. P. 115-124.

150. Haertner, Ernst. Probleme der euphemistischen Ausducksweise. -Zuerich: Juris, 1970. 62 S.

151. Iskos A. Lenkowa: Deutsche Lexikologie. Leningrad, 1970. - 348 S.

152. Kuepper Heinz. Worterbuch der deutschen Umgangssprache. Bd. VI Jugenddeutsch von A bis Z. Claassen Verlag, 1970.

153. Ludwig K.-D. Zur begrifflichen und sogenannten nichtbegrifflichen Komponenten der Wortbildung // Deutsch als Fremdsprache. 1977. - Nr. 15

154. Reinhardt A.Repraesentative und evaluative relationen//Linguistische Arbeitsberichte. Leipzig, 1987. No. 57.

155. Riesel. E., Schendels E. Deutsche Stilistik, M.: Verlag Hochschule, 1975. 316 S.

156. Ripfel M. Was heisst Bewerten ?//Deutsche Sprache. Berlin, 1987, 15(2).-S. 151-177.

157. Sager S.F. Sind Bewertungen Handlungen? // Zeitschrift flir Germanistische Linguistik. Berlin - New York, 1982, 10(1). S. 38-57.

158. Schippan Th. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. VEB Bibliographisches Institut, Leipzig, 1984. 307 S.

159. Schmidt, W. Deutsche Sprache. Berlin: Volk und Wissen, 1968. -356 S.

160. Stevenson Ch.L. Ethics and Language. New Haven, 1960. 338 p. The Language of Value. - New York: Columbia Univ. Press, 1957. - 428 p.

161. Urmson J.O. On Grading//Mind. Edinburgh, 1950, 59(234). P. 145-169.Value and Valuation. Axiological Studies. - Knoxville, 1972. - 344 p.

162. Wolf S. Deutsche Gaunersprache: Worterbuch des Rotwelschen. -Unveranderter Nachdruck der 2. Auflage. Hamburg: H. Buske Verlag, 1993.-258 S.

163. Zybatow G. Evaluative Eistellungssatze im Russischen// Linguistische Arbeitsberichte. Leipzig, 1986. No. 61. - S. 74-85.

164. Zillig W. Bewerten: Sprechakttypen der bewertenden Rede. Tubingen: Niemeyer, 1982.-317 S.1. Словари

165. Девкин В. Д. Немецко-русский словарь разговорной лексики. — М.: Русский язык, 1994. — 768 с.

166. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Наука, 1990. - 685 с.

167. Ehmann Н. Vollkonkret. Das neueste Lexikon der Jugendsprache. -Miinchen: Beck, Beckschereihe 1406, 200. 160 S.

168. Worterbuch der deutschen Gegenwartssprache in sechs Banden., herausgegeben von Ruth Klappenbach und Wolfgang Steinitz. Akademie-Verlag. Berlin, 1970-1977. 1756 S.

169. Herbert Pfeifer. Das groBe Schimpfworterbuch. Miinchen; Wilhelm Heyne Verlag, 1999.-270 S.

170. Dornseiff. Der deutsche Wortschatz nach Sachgruppen. 8., vollig neu bearbeitete Auflage. Berlin: Verlag de Gruyter 2003. - 900 S.

171. Duden, Bd. 7, Herkunstwdrterbuch. Bibliographisches Institut, F. A. Brockhaus AG, 1989. 839 S.

172. Duden. Deutsches Universalworterbuch. / Hrsg. Und bearb vom wissenschaft. Rat der Dudenred. Unter der Leitung von G. Drosdowski. -Mannheim, Wien, Zurich: Dudenverlag, 2000 1816 S.

173. Duden. Band 10. Das Bedeutungsworterbuch. Mannheim, Leipzig, 1985. -390 S.

174. Kiipper H. Worterbuch der deutschen Umgangssprache. Stuttgart, Ernst Klett Verlag, 1990.-950 S.