автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Непространственные значения локативных падежей аварского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Непространственные значения локативных падежей аварского языка"

На правах рукописи

Абдулмуслимова Патимат Магомедшапиевна

НЕПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ЗНАЧЕНИЯ ЛОКАТИВНЫХ ПАДЕЖЕЙ АВАРСКОГО ЯЗЫКА

10.02. 02 - языки народов Российской Федерации (кавказские языки)

АВТОРЕФЕРАТ 4855009

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 9 СЕН 2011

МАХАЧКАЛА-2011

4855009

Работа выполнена в УРАН «Институт языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы» Дагестанского научного центра

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Маллаева Зулайхат Магомедовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

ДГПУ Омарова Султанат Исаевна

кандидат филологических наук, доцент ДГУ Патахова Патимат Джабраиловна

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Чеченский государственный

педагогический институт»

Защита состоится 30-го сентября 2011 г., в 16.00 часов, на заседании диссертационного совета Д 212.051.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук при ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Яраг-ского, 57, ауд. № 97.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет».

Автореферат разослан и размещен на официальном сайте ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» (www.dgpu.ru) 29-го августа 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

г^ М.О. Таирова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая работа является попыткой исследовать непространственные значения, выражаемые локативными падежами в аварском языке.

Объектом исследования данной диссертации является система местных падежей аварского языка.

Предмет исследования - синтаксические функции местных падежей аварского языка с точки зрения выражения ими непространственной семантики.

Цель и задачи исследования. Цель данной работы заключается в исследовании и систематизации синтаксических функций местных падежей. Основное внимание в работе уделяется выражению непространственных отношений в структуре местных падежей. Затрагиваются также вопросы упорядочения терминологического аппарата, обслуживающего местные падежи имен.

Для достижения поставленной цели предстояло решить следующие конкретные задачи:

1. Определите, семантический объем непространственных значений, выражаемый локативными падежами в аварском языке.

2. Выявить, описать и систематизировать основные синтаксические функции падежей локализации.

3. Выявить, описать и систематизировать основные синтаксические функции падежей ориентации в аварском языке.

4. Определить степень развития нелокативных употреблений местных падежей.

Актуальность исследования. Исследование синтаксических функций падежей локализации и ориентации с точки зрения выражения ими непространственной семантики представляется весьма актуальным по следующим причинам:

1) в дагестанском языкознании еще нет однозначного ответа на вопрос: являются местные падежи дагестанских языков синтаксическими падежами или семантическими?

2) не выработаны четкие критерии разграничения семантических и синтаксических функций, выполняемых местными падежами имен;

3) не дано системно-комплексного описания основных непространственных значений, выражаемых местными падежами.

з

В данной диссертации предполагается исследовать все эти и связанные с ними вопросы.

Научная новизна предлагаемой работы состоит в том, что здесь впервые на материале современного аварского языка с использованием диалектного материала и материала близкородственных дагестанских языков системно-комплексному исследованию подвергаются основные непространственные значения в системе местных падежей. Работа представляет собой первый опыт системного описания основных непространственных значений, выражаемых местными падежами имен аварского языка. Выделены также и центральные типы пространственных отношений, кодируемые наиболее грамматикализованными именными средствами.

Степень разработанности темы. В авароведении на сегодняшний день нет специальных работ, посвященных системно-комплексному исследованию основных непространственных значений, выражаемых местными падежами имен. В научных трудах да-гестановедов затронуты лишь частные вопросы выражения непространственной семантики падежами локализации и ориентации в отдельных дагестанских языках.

Методологическая основа диссертации определяется важностью изучения языка с учетом межъязыкового взаимодействия, сложной внутренней взаимосвязи различных структурных уровней и элементов языка, его взаимоотношений с другими видами общественной деятельности.

Научной базой диссертации явились теоретические положения общего и кавказского языкознания, выдвинутые в трудах М.Е. Алексеева, Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Б.М. Атаева, М.М. Бахтина, Э. Бенвениста, A.A. Бокарева, Е.А. Бокарева, Т.Е. Булыги-ной, И.А. Дибирова, Л.И. Жиркова, А.Е. Кибрика, Дж. Лайонза, З.М. Магомедбековой, З.М. Маллаевой, И.А. Мельчука, Е.В. Паду-чевой, В.А. Плунгяна, Ю.С. Степанова, М.О. Таировой, Я.Г. Тес-тельца, Ч. Филлмора, У. Чейфа, A.C. Чикобава и др.

Теоретическая значимость диссертационной работы состоит в том, что результаты проведенного исследования явятся определенным вкладом в изучение семантики и синтаксиса дагестанских языков, в выявление прагматического содержания семантики, выражаемой местными падежами, в исследование падежных систем дагестанских языков.

Основные положения диссертации будут иметь значение для разработки ряда вопросов теоретической грамматики аварского языка.

Практическая ценность проведенного исследования заключается в том, что основные положения, выводы и фактический материал работы могут быть использованы при составлении учебных курсов по аварскому языку, учебно-методических пособий для студентов и учителей, чтения спецкурсов по семантике и синтаксису аварского языка. Материал диссертации будет полезен также при составлении сравнительных грамматик по дагестанским языкам.

Методы исследования. В диссертации использован комплекс методов и приемов анализа фактического материала в соответствии с поставленной целью и задачами работы. Ведущим является метод лингвистического описания местных падежей в аварском языке.

Материал исследования Задачи, поставленные в данной работе, решались, в основном, на материале аварского литературного языка, извлеченного из художественной и публицистической литературы. Использован также материал разговорной речи, узуально и территориально ограниченный, который привлекался в случаях се-мантико-грамматических расхождений диалектных данных с данными литературного языка.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:

1. Наряду с основными локальными значениями местные падежи аварского языка выражают ряд метафорических нелокальных значений. Это значение времени, сходства, материала, причины.

2. Местные падежи аварского языка выступают в функции «грамматических» падежей, выражая субъектно-объектные отношения между членами предложения.

3. Чаще всего, из пространственных падежей в непространственном значении используется суперэссив. Суперэссив используется в аварском языке, как и в большинстве дагестанских языков, для кодирования адресата речи. Суперэссив может выражать также субъект действия при глаголах внешнего восприятия и объект действия в каузативных предложениях. При модальных глаголах суперэссив выступает в функции субъекта действия.

4. Адэссив занимает второе место по распространенности после суперэссива. Адэссив разумных существительных в аварском

языке маркирует роль актуального посессора. Объект восприятия при глаголах зрительного и слухового восприятия выражается формой адэссива. В функции объекта адэссив может употребляться и с глаголами чувственного восприятия. В функции обстоятельства цели адэссив, как правило, употребляется с глаголами движения.

5. Слова, обладающие лексической семантикой времени, в форме интерэссива выражают промежуток времени, в течение которого происходило действие.

6. Субэссив отличается от других локативов, которые, наряду с пространственным значением имеют ряд абстрактных значений, тем, что выражает только пространственные значения, поэтому он в аварском языке употребляется сравнительно редко. В непространственном значении субэссив может употребляться только в идиоматических выражениях. И в таком случае, также в основе непространственных значений лежит семантика пространственной локализации «под» ориентиром.

7. Пространственные отношения, выражаемые локативными падежами, являются прямым отражением реальности, а средства их выражения служат базой для формирования более абстрактных отношений (темпоральных, каузальных и т.п.), которые пользуются готовыми пространственными структурами, наполняя их новым содержанием.

8. Анализ пространственных и непространственных значений, выражаемых падежами локализации, проведенный в диссертации, позволяет, на наш взгляд, квалифицировать пространственные (местные) падежи аварского языка как полновесные грамматические падежи.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на Международной научной конференции «Кавказские языки: генетические, ареальные связи и типологические общности», посвященной 110-летию со дня рождения проф. Ш. И. Микаилова (Махачкала, 2010); на Международной научной конференции «Актуальные вопросы общего и кавказского языкознания» (Махачкала, 2010); на II Международном конгрессе кавказоведов: «Кавказская цивилизация (история и современность)» (Тбилиси, 2010) и опубликованы в тематических сборниках в виде научных статей. Результаты исследования докладывались на заседаниях отдела грамматических исследований дагестанских языков ИЯЛИ ДНЦ РАН и отражены в шести научных публикациях, в том числе и в рефери-

руемом журнале «Вестник Университета Российской академии образования». № 5 (48). - М., 2009.

Объем и структура диссертации. Общий объем исследования 158 страниц машинописного текста. Работа состоит из введения, трех глав с выводами к ним, заключения, списка использованной научной литературы и списка художественных источников иллюстративного материсша.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, формулируются цель и задачи работы, определяются методы и источники исследования, раскрывается научная новизна работы, ее теоретическое значение и практическая ценность, формулируются положения, выносимые на защиту. Во введении содержится также раздел «история изучения вопроса» с кратким критическим анализом работ предшественников по теме исследования.

В первой главе «Понятия и термины, используемые в работе» содержится анализ различных точек зрения на квалификацию местных падежей как синтаксических падежей, а не только семантических. Уточняется терминологический аппарат, обслуживающий пространственные падежи. Целесообразность написания данной главы обусловлена отсутствием единого мнения о термине падеж и квалификации пространственных падежей как полноценных грамматических падежей, также отсутствием единой терминологии, обслуживающей пространственные падежи в дагестанских языках.

В античной науке, откуда современная лингвистика унаследовала термин «падеж», данный термин располагал более широким значением и подразумевал не только всякого рода изменения имени, но и изменения глагола. Отсутствие четкого определения понятия «падеж» и недостаточно разработанная методика выявления падежа обусловили наличие разных мнений по вопросу о падеже. Признавая, что в направлении определения падежа с функциональной точки зрения в последнее время достигнуты определенные успехи, Е. А. Бокарев подчеркивал: «Понятие «падеж» требует не только функционального определения, но и формально-грамматического, которое исходило бы из структурных особенностей, характерных для того или иного конкретного языка. Вопрос о

падежах должен по-разному разрешаться для таких структурно различных языков, как, например: английский, русский или какой-нибудь дагестанский» [Бокарев 1954: 30].

Своеобразие грамматического строя дагестанских языков проявляется также в особом сочетании в системе местных падежей грамматической категории падежа и понятийной категории лока-тивности. Понятийная категория локативности является одной из базовых универсальных категорий, существующих в каждом языке, поскольку пространство является сущностью бытия, которая релевантна для носителей всех языков мира.

В аварском языке, как и во всех дагестанских языках, термин «локализация», в первую очередь, реализуется в системе местных падежей в том случае, когда они выражают чисто пространственную семантику. Но локативные падежи наряду с пространственными (первичными) значениями выражают также непространственные (темпоральные и разного рода абстрактные) отношения.

Традиция разграничения пространственных и непространственных значений местных падежей в дагестанских языках восходит к Е. А. Бокареву, который обращает внимание на то, что «образование местных падежей в дагестанских языках в большинстве случаев представляет собой поразительно четкую и симметричную систему. Местные падежи, близкие по своему значению, обозначаются близкими по форме показателями. Поэтому их рассмотрение можно производить не поодиночке, а объединенными в группы, получившие в специальной литературе название «серий»» [Бокарев 1948: 56-57].

В дагестанских языках имеет место явно выраженная «синтак-сизация» пространственных падежей, т.е. пространственные падежи используются не только для выражения определенной пространственной семантики, но и для выражения определенных синтаксических отношений. Как указывает В. А. Плунгян, «во многих нахско-дагестанских языках наблюдается постепенная «синтакси-зация» пространственных падежей» [2003: 177].

Первая глава носит теоретический характер и имеет стратегическую направленность на вторую и третью исследовательские главы диссертации.

Во второй главе настоящего исследования анализируются непространственные значения, выражаемые посредством падежей категории локализации. Анализу непространственных значений

каждой серии предшествует краткий анализ пространственной семантики, поскольку именно пространственная семантика лежит в основе формирования непространственных значений, выражаемых данными сериями.

Чаще всего, из пространственных падежей в непространственном значении используется суперзссив. В аварском языке, как и в большинстве дагестанских языков, он используется для кодирования адресата речи, как правило, при глаголах речепроизводства: абизе «говорить», «сказать», бицине «рассказывать», буюрше «приказывать», «велеть», малъизе «указывать», к1алъазе «разговаривать», гьикъизе «спросить» и т.д., напр.: Лъицаяли Платонида бадибч1ван буго гьев мискинчи вугилан. (Гьудуллъи 6/2005, с. 93) «Кто-то упрекнул Платона, что он бедняк».

Суперэссив может выражать также субъект действия при глаголах внешнего восприятия: бшьизе «видеть», бер к1ут1изе «попасть на глаза», бер ч1вазе «увидеть», мах1 чЫазе «почувствовать запах», рагТизе «услышать», напр.: Дида гьей мун гурони йихьулей гьеч1о... (Гьудуллъи 6/2005, с.30) «Я (букв, «на мне») кроме тебя никого не вижу».

В сочетании с немногочисленными глаголами чувственного восприятия, типа: бичЫизе «понимать», лъазе «знать», батизе «находить», к1очене «забывать», к1везе «мочь», ккезе «думать, полагать», «казаться», рак1алде ккезе «думать», «полагать», «казаться», рак1алда бугЛине «помнить», рак1алде щвезе «вспомнить», гьикъюе «спрашивать», рак1 гурх1изе «жалеть», рак1 къваршъизе «расстраиваться», ццин бахъине «разозлиться», тамашалъизе «удивляться», божизе «верить», «доверять» и некоторыми другими, суперэссив выражает субъект действия, например: Дагъиста-налъул шаг1ирзабазда к1оларо, мац1ал лъангут1иялъ, рахъдал мац1алда хъварал грцазул асарал ц1ализе. (Гьудуллъи 6/2005, с. 9) «Дагестанские поэты из-за незнания языков не могут читать стихи друг друга, написанные на родных языках».

В сочетании с глаголами с семантикой воздействия, с семантикой непосредственного прикосновения, типа: тузе «плюнуть», пузе «дуть», х1анч1изе «укусить», зинк1изе «ущипнуть», тункизе «толкнуть», гилдизе «щекотать», къабизе «ударить», к1ут1изе «стукнуть», х1унсизе «колоть», хъвазе «тронуть» и некоторыми другими, суперэссив выражает объект действия, напр.: Пебуда зар баге, зазида х1ет1е ч1оге\ «Не ударь кулаком в шило, не наступай на колючку!» и др.

Суперэссив может выражать объект действия в каузативных предложениях, где субъект воздействует на волю объекта, принуждая его самого совершать действие: Хъвадарухъабазул союзалъул х1акъалъулъ рицунел ч1андабаз ч!алг1инабун буго дида гъаб заман. (Гьудуллъи 5/2005, с. 6) «Вздор, который несут про союз писателей, заставил меня презирать это время».

Имя в суперэссиве может употребляться и в сочетании с послелогом, нейтрализующим его пространственную семантику: Къва-рилъиялда хадуб г!ат1ильи, г1ат1илъиялда хадуб къварилъи. «За горем - радость, за радостью - горе».

Имя в суперэссиве от слов с семантикой времени выражает промежуток времени, в течение которого происходит действие: Дун х1алт1ула сих1къот1араб кват1араб сардида, дунялги г1аламги г1одобе биччараб заманалда. (Гьудуллъи 5/2005, с. 4) «Я работаю поздней тихой ночью, в то время когда и мир и народ успокаивается».

Адэссив занимает второе место по распространенности после суперэссива. Адэссив разумных существительных в аварском языке маркирует роль актуального посессора: Дир вас эбелалъухъ вуго. «Мой сын находится у матери».

Объект восприятия при глаголах зрительного восприятия (ба-лагьизе «смотреть», бер т1амизе «смотреть», хал гъабизе «наблюдать») и слухового восприятия (г1енеккизе «слушать», г1ин т1амизе «слушать») выражается формой адэссива: Духь балагьун т1убараб cazlam бана дща. «Я ждал тебя целый час».

В функции объекта адэссив может употребляться и с глаголами чувственного восприятия: урхъизе «тосковать», рак1 щввзе «скучать», чара mlazlme «страдать», рак1 унтизе «страдать», г1одизе «плакать», рокьи тезе «полюбить» и т.д.: Маг1арул ясалъухь ккана дир рокьи. «Я полюбил горянку».

В функции обстоятельства цели адэссив, как правило, употребляется с глаголами движения: Дун метер радалго гъоболалъухь ине ккола. «Я завтра с утра должен идти в гости».

В функции обстоятельства причины адэссив употребляется с глаголами: босизе «взять», бичизе «продать», хисизе «обменять», кьезе «дать» и некоторыми другими, например: халт1ухъ мухь кье-зе «дать плату за работу», кумекалъухъ баркала кьезе «поблагодарить за помощь», халт1ухъ мухъ босизе «взять плату за работу», г1арцухъ бичизе «продать за деньги», чодухъ хисизе «менять на коня» и т.д.

ю

Адэссив употребляется так же в идиоматических выражениях, при этом наблюдается нейтрализация пространственной семантики, например: гьирихъ хьвадизе «заниматься перевозкой зерна на ослах», букв, «за мешком ходить»; гъурмахъ 6алагъич1ого «невзирая на лица», букв, «у лица не смотря»; г1адахъ босизе «обратить внимание», «принять к сведению»; к1алухъ бахъизе «быть на устах», «вспомнить», букв, «до рта дойти», к1алухъ яхъизе «испортить репутацию», «стать популярной в отрицательном значении», букв, «во тру снять» и т.д.

Слова, обладающие лексической семантикой времени, в форме интерэссива выражают промежуток времени, в течение которого происходило действие, например: анкъилълъ «в течении недели», риъиялълъ «в течении лета» и т.д

Интерэссив в сочетании с некоторыми глаголами может выражать абстрактные значения, например: ццидалълъ вук1ине «быть в гневе», унтулълъ загЫпав «в болезни слабый (хилый)». В данных примерах имеет место метафорический перенос.

Очевидно, имеет место метафорический перенос и в следующих случаях: баргъичазулълъ «в кольцах», г1арцулълъ «в деньгах», г1ет1улълъ «в поте» и т.д.

Формы имен существительных в интерэссиве также выражают абстрактные отношения, например: Пикруялда к1алъани, раг1улълъ мекъи кколаро «Если говорить, поразмыслив, не ошибешься», букв. «На уме если говорить, в словах не ошибешься».

Субэссив отличается от других локативов, которые, наряду с пространственным значением, имеют ряд абстрактных значений, тем, что выражает только пространственные значения, поэтому он в аварском языке употребляется сравнительно редко. В непространственном значении субэссив может употребляться только в идиоматических выражениях. И в таком случае, также в основе непространственных значений лежит семантика пространственной локализации «под» ориентиром, например: берзукь ккезе «понравиться» (в смысле «привлечь внимание»), букв, «попасть под глаза», х1ат1икь т1амизе «унижать», «подвергать унижению», «насмехаться», букв, «под ноги стелить», хъатикь г!арац кквезе «держать деньги в руке», букв, «под рукой» и т.д.

Субэссив как в пространственном значении, так и в непространственном, большее распространение получил в северных говорах аварского языка и в самом литературном языке. В говорах южного

наречия имеет место тенденция к замене субэссива послеложными конструкциями.

Как отмечает И.А. Мельчук: «Граница между семантическими и синтаксическими падежами является достаточно зыбкой, и существует обширная переходная зона. Некоторые падежи в некоторых языках, действительно, могут быть чисто синтаксическими; но чаще встречается такая ситуация, когда падеж в одних контекстах выражает некоторый смысл, а в других - нет (например, там, где его появление определяется синтаксическими свойствами управляющей лексемы). С другой стороны, синтаксический падеж может приобретать семантические функции - например, в составе особой конструкции. Таким образом, противопоставление синтаксических и семантических падежей не следует считать слишком жестким и статичным; во многих случаях более целесообразно говорить о синтаксических или семантических УПОТРЕБЛЕНИЯХ некоторого падежа, чем о синтаксическом или семантическом характере этого падежа в целом. Тем не менее, несмотря на все оговорки, данное противопоставление оказывается очень полезным при обсуждении проблематики, связанной с категорией падежа» [Мельчук 1998: 327-328].

Анализ пространственных и непространственных значений, выражаемых падежами локализации, проведенный в данной главе, позволяет, на наш взгляд, квалифицировать пространственные (местные) падежи или падежи категории локализации аварского языка как полновесные грамматические падежи.

В третьей главе диссертации анализируются непространственные значения, выражаемые посредством падежей категории ориентации. Выявляется, при каких семантических группах глаголов тот или иной падеж функционирует в роли субъекта или объекта действия.

Категория ориентации представлена в аварском языке, как и во всех дагестанских языках, большим количеством падежей, нежели категория локализации. Категория ориентации передает двигательные значения объекта относительно ориентира.

Лативы (или направительные падежи) указывают, что область пространства, обозначенная показателем локализации, является конечным пунктом траектории движущегося объекта. Лативы в аварском языке образуются от соответствующих форм эссивов посредством форманта -е, например: бакъукь «под солнцем» - бакъу-

кье «под солнце», рокъов «дома» - рокъове «домой»; г1урухъ «у реки» - г1урухъе «к реке», колохъ «возле хутора» - колохъе «к хутору», маг1арда «на горе» - маг1арде «к горе», кьурукь «под скалой» - кьурукъе «под скалу» и т.д.

В некоторых диалектах аварского языка формы эссивов и ла-тивов совпадают. Это явление имеет место также в большинстве андийских языков .

Слова с лексическим значением времени в форме суперлатива выражают временной промежуток, в течение которого осуществлялось действие: Кьадахъаназ къед лъабго анкьиде эххетаиа, «Каменщики подняли стену за три недели».

Суперлатив в аварском языке применяется не только для выражения пространственной и темпоральной семантики, но и для выражения абстрактной семантики: Машгъурав коч1охъанас Расулил раг1абазде бакъан хъван буго. «Известный композитор сочинил музыку на слова Расула».

Суперлатив употребляется также в идиоматических выражениях. Как правило, в форме суперлатива встречаются соматизмы, и чаще всего, такие соматизмы, как: рак! «сердце», oemlep «голова», бер «глаз» и т.д., например: рак1алде рач!ине «вспомнить», букв, «прийти на сердце»; бет1ералде яхине (параллельно употребляется и форма ôomlpode яхине) «верховодить», букв, «на голову взобраться»; берде макьу бач!унаро «сон не берет», букв, «на глаза сон не идет». Рагъда вугев васассул ургъел гьабиялъ эбелалъул берде макьу бач1унеб бук1инч1о. «Из-за забот о сыне, который на войне, мать потеряла сон».

Адлатив применяется в аварском языке не только для выражения пространственной семантики направления движения к предмету, но для выражения различных абстрактных значений. Taie, имя существительное, обозначающее разумное лицо в форме адлатива употребляется для выражения семантики временного обладателя: Дицца мадугьаласухье г1арац кьуна. «Я соседу (на временное обладание) дал деньги».

Для выражения семантики постоянного обладателя употребляется имя существительное в форме дательного падежа: Дицца ма-дугьалассе г1арац кьуна. «Я соседу (на постоянное обладание) дал деньги».

Таким образом, падежная форма имени служит для разграничения временного обладателя (посессора) от актуального обладателя.

Вторым важным моментом в данной конструкции является то, что данная семантика (временного посессора) возможна только у существительных, обозначающих разумные лица. При замене их неразумными лицами данная семантика нивелируется и остается только пространственная семантика приближения к ориентиру: Мадугьа-лассухье гъалбал рач1ана. «К соседу пришли гости». Колохье гъалбал рач1ана. «В хутор пришли гости». Пурухье лъимал рач1ана. «К реке дети подошли».

Адлатив в функции косвенного объекта употребляется преимущественно с глаголами движения: пне «идти», вач1ине «прийти», руссине «вернуться», гцвезе «прибыть» и т. д., например: рукъ-забахъе руссине «вернуться по домам», маг1арухъе щвезе «прибыть в горы», х1орихъе вач1ине «прийти к пруду» и т.д.

Адлатив от слов, обозначающих части тела, в ряде случаев, выявляет метафорический перенос, например: рек1ехъе лъазабизе «выучить наизусть», «зубрить», «запомнить», букв, «сердцем учить, запомнить»: Дицца гьеб кеч! сонго рекТехье лъазабун бук1ана. «Я эту песню еще вчера выучил наизусть».

Имена существительные, обозначающие части тела в форме интерлатива выявляют метафорический перенос, например: ботфолълъе «в голову», рек1елълъе «в сердце», чорхолълъе «в тело», рек1елълъе бортизе «проникнуть в душу», «понравиться», букв, «броситься в средце», «пасть в сердце»; рек1елълъе нух бати-зе «найти подход», «найти ключ к кому-либо», букв, «найти путь к сердцу», рек1елълъе шаклъи ккезе «сомневаться», «подозревать», букв, «в сердце подозрение попасть» и т. д. ...кванил гурони пикру рек1елълъе лъугьунебго бук1инч1ша. (Гьудуллъи 6/2005, с.92) «...кроме как о еде, мол, мысли в голову (букв, «в сердце») не приходили».

Сублатив (аллатив четвертой серии) употребляется в аварском языке в чисто пространственном значении очень редко, во-первых, из-за ограниченности количества слов, относящихся к четвертой серии, во-вторых, из-за вытеснения сублатива (аллатива четвертой серии) описательными формами. Этот процесс особенно характерен для разговорной речи и распространен преимущественно в южных диалектах аварского языка. Для диалектов южного наречия более предпочтительны послеложные сочетания, типа: гъот1ода аххакье (лит. гъот1окье) «под дерево», ганчЫда аххакье (лит. ганчЫкьё)

«под камень» или локативы других серий, например: рассдахъе (лит. раг1дукье) «под тень».

Сублатив в андалальском диалекте чаще всего заменяется сочетанием локатива первой серии с соответствующим послелогом: лит. Ц1ц1адукье ккана дун. андал. Ц1ц1адада аххакье ккана дун. «Под дождь попал я»; лит. Кьурукъе ине ккола нуж. андал. Къуруда аххакье энде ккела нуж. «Под гору должны идти вы». Сублативы во всех дагестанских языках обнаруживают тенденцию к замене по-слеложными конструкциями, особенно в разговорной речи.

Встречается инлатив также в идиоматических выражениях, как правило со словами, обозначающими части тела, например: бадире руссине «непочтительно относиться», «воспротивиться», букв, «в глаза повернуться»: Бадире руссине тоге лъамал, к1алъа-к1алъарасул к1ал ч1вай. «Не позволяй детям непочтительно относиться, ударь каждого, кто откроет рот». Бадибе кМуй биччазе «пустить дым в глаза», «обмануть», например: Гьессул бергъараб махщел бук1ана бадибе кЫуй биччан хабар бицине. «У него были необыкновенные способности говорить, пуская дым в глаза (обманывать)».

Соматизмы в форме суперэлатива могут выражать абстрактную семантику, например: pealedacca ине «потерять сознание», «лишиться чувств», «упасть в обморок», букв, «из сердца уйти», «от сердца идти»; карандасса рак1 бахьизе «заставить страдать», букв, «из груди сердце вынуть»; карандасса т1езе «перестать кормить грудью», букв, «оторвать от груди»; бадисса кьер босизе «испугаться», букв, «с глаз цвет взять»; Тушманассул пайдаялдасса гьуду-ласул зарар лъик1аб. «Чем польза от врага, лучше вред от друга».

Во фразеологических сочетаниях с соматической лексикой в качестве стержневого компонента интерэлатив выражает абстрактную семантику, например: рек1елълъа бахьизе «забыть», «вычеркнуть их памяти», букв, «из сердца вынуть»; рек1елълъа бикъизе «забыть», букв, «из сердца украсть» и т.д. Амма гьел маг1арул куч1дуз кинго Жамалудинил рек1елълъа бахъич1еб живго г1ураб Петербург. (Р. Х1амзатов) «Но эти аварские песни никак не смогли заставить Жамалудина вытеснить из сердца (заставить забыть) родной Петербург».

Адэлатив в аварском языке употребляется для выражения субъекта возможности, например: Васасухъа гьеб иш бажарич1о. «Мальчик не справился с этим делом» (букв, «от мальчика это дело

не получилось». Мун г1едег1ич1они, духьа бажарша досулгун х1ал рекъезабизе. «Если не будешь торопиться, тебе удастся с ним поладить».

Адэлатив употребляется также в конструкциях с ненамеренным агенсом, например: Дихъа къалам бортана

я - АДЭЛАТ. карандаш - АБС. уронить - АОР.

«Я уронил карандаш».

Дихъа гъалат! борч1ана

я - АДЭЛАТ. ошибка - АБС. совершить - АОР.

«Я совершил ошибку».

В аварском языке субъект возможности (тот, кто может осуществить действие) выражается формой адэлатива, например: Дихъа гьеб xlanmlu гьабун бажарила.

я - АДЭЛАТ. эта работа - АБС. справиться - ФУТ.

«Я справлюсь с этой работой».

С глаголами восприятия, типа: хЫикъизе «бояться», «испытывать страх», нечезе «стесняться», «стыдиться» и т. д. адэлатив выражает абстрактные значения.

Субэлатив от соматизмов бер «глаз» и рак! «сердце» употребляется для выражения абстрактной семантики, например: берзукьа бикъизе «потерять из виду», букв, «из-под глаз украсть»; рвк1екьа бжъизе «забыть», букв, «из-под сердца украсть»; берзукьа вортизе «потерять авторитет», «утратить уважение», букв, «упасть с глаз»; зарукьа вахъизе «получить волю», «освободиться», букв, «отнять из-под кулака» и т. д.

С глаголами чувственного восприятия субэлатив выражает объект действия, например: Я чи хЫнкъулеб черх, я чиякьа х1инкъулареб рак1. «Или сильное тело, или смелое сердце» (букв. «Или тело, которого люди боятся, или сердце, которое людей не боится».

Падеж транслатив в аварском языке вызывает большие разногласия. Вопрос этот по сей день дискутируется как в научной и методической литературе, так и в прессе.

Супертранслатив с глаголами чувственного восприятия (лъазе «узнать», балагьизе «смотреть», раг1изе «услышать» и т.д.) употребляется в абстрактном значении, например: гьаркьидассан лъана дида мун «по голосу я узнал тебя». Рак1алдассан лъала дида гьеб кеч1. «Наизусть (букв, «через сердце») знаю я эту песню».

В абстрактном значении употребляется супертранслатив также в сочетаниях: шагьасул ц1аралдассан «от имени шаха», бот1родассан садакъа «милостыня с головы», квердассан камизе «умереть от чьей-л. руки», букв, «от руки отсутствовать»; квердассан хвезе «от руки погибнуть», например:

Слова темпоральной семантики в форме супертранслатива выполняют в предложении функцию обстоятельства времени, например: цо саг1аталдассан «через час», цо къоялдассан «через день», цо анкьидассан «через неделю» и т.д. Цо саг1аталдассан щвела дун, мун дихъ балагьун ч1а! «Я буду через час, ты меня жди!». Шиго анкьидассан дир х1алт1и лъуг1ула. «Через две недели моя работа закончится».

Адтранслатив с глаголами внешнего восприятия (раг1изе «услышать») выражает источника информации, например: Доссухъан раг1ана нижеда гъебхабар. «От него мы услышали эту весть».

Чаще данная форма употребляется для выражения абстрактной семантики: рек1елълъан бач1унеб раг1и «чистосердечные слова», букв, «слова, идущие из глубины души (букв, «сердца»)», рек1елълъан гаргазе «говорить от чистого серца», «идти из сердца», например: Юиго гъаракъ бук1ана гьелълъул рек1елълъан гаргалеб. (Г1. Хачалов. Пурччинаб борохь) «Два голоса говорили в ней (букв, «из ее сердца»)».

В заключении подводятся основные итоги проведенного диссертационного исследования, даются краткие обобщающие выводы, очерчиваются перспективы дальнейшей разработки проблемы.

Завершает работу список использованной научной литературы и список художественных источников иллюстративного материала.

Основные положения диссертационной работы изложены в следующих публикациях автора:

Статьи в журнале, рекомендованном ВАК РФ:

1. Разграничение пространственных и непространственных значений местных падежей в аварском языке // Вестник Университета Российской академии образования. № 5 (48). - М., 2009. - С. 35-36.

Статьи, опубликованные в других научных изданиях:

2. Синтаксическое употребление суперэссива в аварском языке // Материалы Международной научной конференции «Актуальные вопросы общего и кавказского языкознания». - Махачкала, 2010. — С. 173-176. (соавтор Маллаева З.М).

3. К вопросу о делении падежей аварского языка на грамматические и локативные // Тез. докл. II Международной конференции «Кавказские языки: генетические и типологические общности и ареальные связи». - Махачкала, 2010. - С. 33-35.

4. К вопросу о происхождении локатива аварского языка // Материалы II Международного конгресса кавказоведов: «Кавказская цивилизация (история и современность)». - Тбилиси, 2010. - С. 270-272.

5. К вопросу о выражении семантики АР1ГО и ССЖТ в аваро-андийских языках // Труды Международной конференции «Инно-ватика-2011». Том I. - Ульяновск, 2011. - С. 201-202.

6. Пространственные и непространственные отношения, выражаемые адэссивом в аварском языке // Материалы научно-практической конференции-презентации «Андийские языки среди языков народов Дагестана». - Махачкала, 2011. - С. 13-17.

Подписано в печать 26.08.2011г. Формат 60x84 1/16. Печать ризографная. Бумага офсетная. Гарнитура «Тайме». Усл. п.л. 1. Тираж 100 экз.

Отпечатано в типографии АЛЕФ, ИП Овчинников М.А. Тел.: +7-928-264-88-64, +7-903-477-55-64, +7-988-2000-164

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Абдулмуслимова, Патимат Магомедшапиевна

ВВЕДЕНИЕ.

0.1. История изучения вопроса.

ГЛАВА I. ПОНЯТИЯ И ТЕРМИНЫ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ В РАБОТЕ

1.1. Пространственные формы имени: падежи или послеложные сочетания?.

1.2. Термины, обслуживающие систему пространственной локализации

ГЛАВА II. НЕПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ЗНАЧЕНИЯ ПАДЕЖЕЙ КАТЕГОРИИ ЛОКАЛИЗАЦИИ АВАРСКОГО ЯЗЫКА.

2.1.1. Суперэссив, в функции объекта действия при глаголах речепроизводства.45'

2.1.2. Суперэссив в функции субъекта действия при глаголах внешнего восприятия. 2.1.3. Суперэссив в функции субъекта действия при глаголах чувственного восприятия.

2.1.4. Суперэссив в функции объекта воздействия при глаголах с семантикой воздействия'.

2.1.5. Суперэссив в функции объекта действия- в каузативных предложениях.

2.1.6. Суперэссив в функции субъекта при модальных глаголах.

2.1.7. Суперэссив в функции объекта при глаголах физического , состояния.

2.1.8. Суперэссив в функции объекта при глаголах, выражающих отношения.

2.2. Адэссив в непространственном значении.

2.2.1. Адэссив в значении актуального посессора.

2.2.2. Адэссив в значении объекта внешнего восприятия.

2.2.3. Адэссив в значении объекта чувственного восприятия.

2.2.4. Адэссив в функции обстоятельства цели.

2.2.5. Адэссив в функции обстоятельства причины.

2.2.6. Адэссив в идиоматических выражениях.

2.3. Интерэссив в непространственном значении.

2.3.1. Интерэссив в темпоральном значении.

2.3.2. Интерэссив в абстрактном значении.

2.3.3. Интерэссив в идиоматических выражениях.

2.4. Субэссив в непространственном значении.

2.4.1. Субэссив в идиоматических выражениях.

2.5. Инэссив в непространственном значении.

ГЛАВА III. НЕПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ЗНАЧЕНИЯ ПАДЕЖЕЙ КАТЕГОРИИ ОРИЕНТАЦИИ АВАРСКОГО ЯЗЫКА.

3.1. Лативы.

3.2. Элативы

3.3. Транслативы.

3.4. Директивы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Абдулмуслимова, Патимат Магомедшапиевна

Объектом исследования данной диссертации является система местных падежей аварского языка.

Предмет исследования - синтаксические функции местных падежей аварского языка, с точки зрения выражения ими непространственной семантики.

Цель и задачи исследования. Цель данной работы заключается в исследовании и систематизации синтаксических функций местных падежей. Основное внимание в работе уделяется выражению непространственных отношений в структуре местных падежей. Затрагиваются также вопросы упорядочения терминологического аппарата, обслуживающего местные падежи имен.

Для достижения поставленной цели1 предстояло решить следующие конкретные задачи:

1. Определить семантический объем непространственных значений, выражаемый локативными падежами в аварском языке.

2. Выявить, описать и систематизировать основные синтаксические функции падежей локализации.

3. Выявить, описать и систематизировать основные синтаксические функции падежей ориентации в аварском языке.

4. Определить степень развития нелокативных употреблений местных падежей.

Актуальность исследования. Исследование синтаксических функций падежей локализации и ориентации с точки зрения выражения ими непространственной семантики представляется весьма актуальным по следующим причинам:

1) в дагестанском языкознании еще нет однозначного ответа на вопрос: являются местные падежи дагестанских языков синтаксическими падежами или семантическими?

2) не выработаны четкие критерии разграничения семантических и синтаксических функций, выполняемых местными падежами имен;

3) не дано системно-комплексного описания • основных непространственных значений, выражаемых местными падежами.

В данной диссертации предполагается исследовать все эти и связанные с ними вопросы.

Научная новизна предлагаемой работы состоит в» том, что здесь, впервые, на материале современного аварского языка с использованием диалектного материала и материала близкородственных дагестанских языков, системно-комплексному ' исследованию - подвергаются, основные непространственные значения» в системе местных падежей: Работа представляет собой первый опыт системного описания основных непространственных значений, выражаемых местными падежами- имен аварского языка. Выделены- также и центральные* типы пространственных отношений, кодируемые наиболее грамматикализованными именными средствами.

Степень разработанности темы. В авароведении на сегодняшний день нет специальных работ, посвященных системно-комплексному исследованию основных непространственных значений, выражаемых местными падежами имен. В научных трудах дагестановедов затронуты лишь частные вопросы выражения непространственной семантики падежами локализации и ориентации в отдельных дагестанских языках.

Методологическая основа диссертации определяется важностью изучения языка с учетом межъязыкового взаимодействия, сложной внутренней взаимосвязи различных структурных уровней и элементов языка, его взаимоотношений с другими видами общественной деятельности.

Научной базой диссертации явились теоретические положения общего и кавказского языкознания, выдвинутые в трудах А. С. Чикобава, Е. А. Бокарева, А. А. Бокарева, А. Е. Кибрика, М. Е. Алексеева, В. А. Плунгяна, Я. Г. Тестельца, И. А. Мельчука, М. М. Бахтина, Ю. Д. Апресяна, Е. В.

Шадучевощ Н. Д. Арутюновой, ТО: С. Степанова, Т. Е. Булыгиной, Э. Бенвениста, Ч. Филлмора, У. Чейфа, Дж. Лайонза и др.

Теоретическая значимость диссертационной работы состоит в том, что результаты проведенного исследования явятся определенным вкладом в изучение семантики и синтаксиса дагестанских языков, в выявление прагматического содержания семантики, выражаемой местными падежами, в исследование падежных систем дагестанских языков.

Основные положения диссертации будут иметь, значение для разработки ряда, вопросов теоретической; грамматики, аварского языка, Практическая, ценность проведенного исследования заключается? в том, что основные положения, выводы и фактический материал работы могут быть использованы при* составлении учебных курсов по. аварскому языку, учебно-методических, пособий для студентов шучителей; чтения спецкурсов' по семантике; и синтаксису аварского языка! Материал диссертации! будет полезен также; при составлении сравнительных грамматик по дагестанским языкам.

Методы; исследования. В диссертации использован комплекс методов и приемов анализа фактического' материала в соответствии с поставленной целью и задачами работы. Ведущим является; метод лингвистического описания местных падежей в аварском языке.

Материал; исследования. Задачи, поставленные в данной работе, решались, в основном, на материале аварского литературного языка, извлеченного из художественной^ и . публицистической/ литературы. Использован также материал разговорной речи, узуально и территориально ограниченньш, который .привлекался: в случаях семантико-грамматических, расхождений диалектных данных с данными1 литературного языка.

На, защиту выносятся: следующие основные положения диссертации:

1. Наряду, с основными локальными значениями местные падежи аварского-языка выражают ряд метафорических нелокальных значений. Это значение времени, сходства, материала, причины. '

2. Местные падежи аварского языка выступают в функции «грамматических» падежей, выражая субъектно-объектные отношения между членами предложения. 3. Чаще всего, из пространственных падежей в непространственном значении используется суперэссив. Суперэссив используется в аварском языке,. как и; в болылинстведагестанскихязыков, для кодирования5 адресата; речи. Суперэссив может, выражать также субъект действия при глаголах, внешнего восприятия; и объект действия в каузативных предложениях. При модальных глаголах суперэссиввыступает в.функции субъекта действия.

4. Адэссив занимает, второе место по распространенности после суперэсси ва. Адэссив разумных существительных: в аварском« языке маркирует роль актуального посессора. Объект восприятия при; глаголах зрительного и слухового восприятия выражается формой? адэссива-функции объекта адэссив может употребляться и с глаголами чувственного восприятия. В функции обстоятельства цели адэссив, как правило, употребляется с глаголами движения.

5. Слова, обладающие лексической семантикой времени, в форме интерэссива выражают промежуток времени; в течение которого происходило действие.

6. Субэссив отличается от других локативов, которые, наряду с пространственным значением, имеют ряд абстрактных значений, тем, что выражает только пространственные значения, поэтому он в аварском языке, употребляется сравнительно редко. В непространственном значении субэссив может употребляться только в идиоматических выражениях. И в таком случае, также в основе непространственных значений лежит семантика пространственной локализации,«под» ориентиром.

7. Пространственные отношения, выражаемые локативными падежами, являются прямым отражением реальности, а средства их выражения служат базой для, формирования более абстрактных отношений (темпоральных, каузальных и т. п.), которые пользуются готовыми пространственными структурами, наполняя их новым содержанием.

8. Анализ пространственных и непространственных значений, выражаемых падежами локализации, проведенный в-диссертации, позволяет, на наш взгляд, квалифицировать пространственные (местные) падежи аварского языка как полновесные грамматические падежи.

Апробация, работы: Основные положения диссертации обсуждались на Международной научной конференций «Кавказские языки: генетические, ареальные связи и типологические общности», посвященной* 110-летию» со дня рождения проф. Шл И: Микаилова (Махачкала, 2010);, на'Между народной, научной конференции «Актуальные вопросы общего и кавказского языкознания» (Махачкала,. 2010); на II Международном, конгрессе кавказоведов: «Кавказская цивилизация (история- и современность)»^ (Тбилиси, 2010) и опубликованы втематическиххборниках в виде научных статей. Результаты исследования' докладывались на* заседаниях отдела грамматических исследований» дагестанских языков ИЯЛИ ДНЦ РАН и отражены^ в. шести научных публикациях, в том числе и в реферируемом журнале Вестник Университета Российской академии образования. № 5 (48). — М:, 2009:

0:1. История изучения вопроса

Теоретические проблемы семантики языковых категорий, в том-числе и категории'локализации, исследуются в современном языкознании в трудах М. М. Бахтина, Ю. Д. Апресяна, Е. В. Надучевой, Н. Д. Арутюновой, Ю. С. Степанова, Т. Е. Булыгиной; Э: Бенвениста, Ч. Филлмора, У. Чейфа, Дж. Лайонза и др. В последние десятилетия внимание лингвистов сосредоточено на разработке функциональной модели описания языка, согласно которой языковая система понимается как инструмент мысли и коммуникации, как система средств, служащая какой-то определенной цели. При таком подходе основной языковой единицей становится функционально-семантическая категория, которая базируется на общности выполняемой коммуникативной функции. При этом акцент лингвистического анализа смещается с формальных и релятивных свойств языковых единиц на их значение и функционирование в речи.

В дагестанском языкознании традиционно основное внимание уделялось исследованию формальных свойств языковых единиц. В этом плане различные аспекты структуры и семантики пространственных падежей освещались в трудах П. К. Услара [1889] Л. И. Жиркова [1924; 1936], Ш. И. Микаилова [1948; 1964], У. А. Мейлановой [1954; 1983], А. А. Магометова [1956], Б. Б. Талибова [1958], 3: М. Магомедбековой [1967], А. Е. Кибрика [1970], Г. Б. Муркелинского [1971], А. С. Чикобава,[1983], И. X. Абдуллаева

1983], М.-С. М. Мусаева [1983], Г. И. Мадиевой [1981], Б. Г.-К. Ханмагомедова [1958], К. К. Курбанова [1988], С. М. Темирбулатовой

1984], 3. М. Маллаевой [1998] и др.

Особый интерес для1 нашего исследования представляют статьи Е. А. Бокарева [1954: 30-46; 1948: 56-68], А. А. Бокарева [1940: 15-47] и А. Е. Кибрика [1970: 110-156], как в общетеоретическом плане, так и в плане исследования типологии пространственных и непространственных значений местных падежей дагестанских языков.

Пространственные и непространственные значения, выражаемые местными падежами в дагестанских языках, одним из первых разграничивает Е. А. Бокарев, посвятив этому вопросу специальную статью «Локативные и нелокативные значения местных падежей в дагестанских языках» [1948]. Выделяя многопадежность в качестве одной из особенностей грамматического строя, дагестанских языков, Е. А. Бокарев подчеркивает поразительно четкую и симметричную систему, которую выявляют местные падежи в дагестанских языках. Наличие такой системы позволяет рассматривать эти падежи не поодиночке, а объединенными в группы, которые получили в специальной литературе названия «серий». Этим термином дагестановедение обязано Л. И. Жиркову, который разделил все многообразие пространственных падежей по сериям. Это существенным образом облегчило дальнейшее исследование падежных систем дагестанских

ЯЗЫКОВ;

В качестве наиболее распространенных серий в дагестанских языках Е. А. Бокарев выделяет следующие: «внутри», «сверху», .«внизу» и высказывает предположение, что» «среди« дагестанских языков нет ни одного, в котором отсутствовала бы» какая-нибудь из этих серий. < . > В; большинстве дагестанских языков принцип серийного образования; местных падежей выдержан довольно . последовательно. Падежные формы, образуют правильную, и симметричную1 систему. Однако? нередки и отдельные нарушения; правильности и последовательности; образования падежных форм» рБокарев?1948: 58-59]: Больше всего внесерийных местных падежей Е. А. Бокарев обнаруживает в андийском языке, более того, «процесс разложения?серий местных падежей в аидийском языке зашел так далеко, что если бы его- материалы рассматривались изолированно от материалов по другим дагестанским языкам, то вряд ли- можно было бы говорить о существовании в нем падежных серий» [Там же: 60]. Следует отметить, что в;аварском!Языке внесерийные местные падежшне.представлены; Здесь четко выдержана сериальная- система: пять серий (по диалектам — шесть) по четыре падежа в каждой серии.

В данной статье. Е. 'А-.' Бокарев впервые наряду с основными локальными значениями выделяет метафорические нелокальные значения, в системе местных падежей лакского языка, такие как: а) время; б) материал; в) цель; г) орудие; д) причина; ж) сходство. Кроме того, указывает Е.А. Бокарев «местные падежи могут выступить даже в функции наиболее «грамматических» падежей, т.е. падежей, выражающих субъектно-объектные отношения между членами предложения; Здесь конкретно-локальная семантика местных падежей уже совершенно отступает на задний план, уступая место абстрактно-грамматическим значениям. Выражение субъектно-объектных отношений в яфетических языках Дагестана, по сравнению с большинством языков мира, в том числе и с русским, представляет чрезвычайно интересные особенности, связанные с наличием в них так называемой эргативной конструкции предложения» [Бокарев 1948: 60-61].

Выражение субъекта или объекта локативными падежами при различных семантических группах глагола Е. А. Бокарев наглядно демонстрирует на материале лакского языка. В аварском языке выделяется только одна группа глаголов — глаголы внешнего восприятия («видеть», «слышать», «понимать», «знать» и т. п.), при которых «субъект выражается локативом,, обозначающим! пребывание на чем-нибудь: дида лъала доб 'я знаю это'. • .

В других языках при таких глаголах подлежащее стоит в дательном падеже (цезский, лакский) или в особом падеже, называемом- аффективным (цахурский; андийский, чамалинский). Но локальная природа этих падежей не может вызвать сомнений» [Там же: 61].

Локальную природу ряда основных падежей дагестанских языков выявляет также Б. К. Гигинейшвили в статье «Падежная система общедагестанского языка в свете теории эргативности» [1976]. Исследуя природу «совмещающих» эргативов, автор признает необходимость реконструкции местных (локативных) падежей < общедагестанского языка, поскольку эргатив часто совмещает в себе и функцию какого-либо местного падежа. В результате проведенного скрупулезного исследования Б. К. Гигинейшвили считает возможным допустить «для общедагестанского языка, по меньшей мере, три локативных падежа, составляющих единую систему. Четвертый локативный падеж (с исконным значением «на, над»), надо полагать, еще в общедагестанский период выполнял также функцию эргативного падежа, а после членения языка-основы приобрел самые разные функции в отдельных языках, причем обнаружилась тенденция его превращения в «специальный эргатив». Об этом свидетельствует регулярное соотношение в плане выражения локатива на -da аварского языка с показателем эргативного падежа большинства дагестанских языков. В самом аварском языке локатив на -с1а сосуществует с эргативом на -с!» [Гигинейшвили 1976: 36].

Исследуя типологию пространственных значений местных падежей дагестанских языков, А. Е. Кибрик [1970: 14] устанавливает две категории служебных морфем и соответствующих значений: 1) выражающие реальное или потенциальное пространственное отношение субъекта высказывания к ориентиру (ориентирующее значение) и 2)4 выражающие направление движения или состояние покоя субъекта высказывания по отношению к ориентиру или ориентирам (двигательные значения).'

В научной» литературе по аварскому языку вопрос об1 образовании и функциях местных падежей получил довольно широкое освещение. Местные падежи в дагестанских языках — это объект неутихаемых дискуссий. Несмотря на* пристальный интерес к данной теме, в работах разных исследователей наблюдаются расхождения в вопросах количества местных падежей и их терминологии.

Первое описание системы, склонения аварского языка' в середине XIX века представил А. Шифнер [1862: 16-19], он выделил всего восемь местных падежей.

Количество^ местных падежей аварского языка П. К. Услар [1889: 6682] довел до тридцати единиц, которые он делит на шесть групп в зависимости от выражения ими пространственной локализации и в каждой группе выделяет по шесть падежей, выражающих различные двигательные значения.

Л. И. Жирков [1924: 92-93] сначала выделяет 20 местных падежей, которые он делит на 5 серий по 4 падежа в каждой. Затем Л. И. Жирков [1936: 164-165] исключает транслатив из форм местных падежей во всех сериях, а элатив рассматривает как падеж, имеющий две факультативные формы.

Последней классификации JI. И. Жиркова придерживаются Ш. И. Микаилов [1964: 41] и Г. И. Мадиева [1980: 52-56], которые также делят все местные падежи на 5 серий по 3 падежа в каждой. Г. И. Мадиева не выделяет транслатив как самостоятельный падеж, на том основании, что семантика и структура этих падежей выявляют сходство, но, тем не менее, дает формант транслатива в скобках после элатива.

А. А. Бокарев [1949: 177] придерживается того же мнения, что-и. JI. И. Жирков, но допускает возможность выделения- локатива I с частицей - лъун в самостоятельную форму.

Иначе классифицирует местные падежи» аварского языка М.-С. Д. Саидов [1967: 740-744], он делит все падежи на три серии, которые выражают двигательные' значения и в каждой- серии выделяет по* пять местных падежей; выражающих различные пространственные локализации.

Наиболее полную и правильную, на наш взгляд, классификацию местных падежей аварского^ языка предлагают А. С. Чикобава и И. И. Церцвадзе [1962: 151-154]. В данной классификации» все местные падежи разбиваются на 6 серий по три падежа в каждой:

Г-я серия - формант -да «на» (вертикальной и наклонной плоскости);

2-я серия - формант -mía «на» (горизонтальной плоскости);

3-яхерия - формант -хъ «у», «возле» ориентира;

4-я серия - формант -къ «под» ориентиром;

5-я серия - формант -л1 «в» (внутри какой-нибудь массы);

6-я серия — форманты -б, -в, й, р «в» (внутри полого предмета). í

Единственным недостатком данной классификации является отсутствие четвертого двигательного падежа транслатива во всех сериях, выражающего движение «сквозь», «через» соответствующую часть ориентира.

3. М. Магомедбекова посвятила ряд статей специально исследованию структуры, семантики и функциональных особенностей местных падежей в аварском и андийских языках [1956: 235-242; 1986: 161-169; 1987: 86-82].

Она выделяет в аварском языке также шесть серий с четырьмя самостоятельными падежами в каждой серии. Такую же классификацию предлагают в учебнике аварского языка для педучилищ М. Абдуллаев, и Я. Сулейманов [1965: 68-69]. Последней классификации придерживается преобладающее большинство исследователей дагестанских языков. Нам также данная классификация представляется наиболее адекватно отражающей языковые факты, и мы будем придерживаться ее в> нашей работе.

Больше всех авароведов исследованию местных падежей уделяет внимание З.М. Магомедбекова. Как уже упоминалось выше, вопросам семантики, и структуры пространственных падежей аварского и аваро-андийских языков посвящен ряд статей 3. М. Магомедбековой: «Об одной серии местных падежей в. аварском языке» [1956], «О функциональных особенностях локативных серий на «Г» и «Ь» в аварском языке» [1986], «Локативные падежи в аварско-андийских языках» [1987]. В них поднимаются вопросы количества местных падежей и, соответственно, выражаемых ими пространственных отношений и« принципы выделения формантов местных падежей. 31 М. Магомедбекова [1987] настаивает на признании наличия, в аварском языке (во всяком случае, в диалектах аварского языка) шестой серии местных падежей с семантикой пространственного расположения на горизонтальной поверхности. Функциональные особенности локативов подробно освещены Ш. И. Микаиловым [1948: 304-322].

Вопросы взаимодействия между грамматическими (аргументными) и местными падежами в дагестанских языках исследованы Б. Комри и М. Полинской [1998: 71-72]. Исследованию всевозможных языковых средств выражения пространственных и временных отношений в дагестанских языках посвящены квалификационные работы С. М. Темирбулатовой [1984] (даргинский язык, хайдакский диалект), 3. М. Маллаевой [1989] (аварский язык), где исследуются средства и способы выражения временных и пространственных отношений в указанных языках, их взаимосвязь и взаимодействие.

Разные аспекты выражения пространственных отношений в дагестанских языках рассматриваются в сборнике «Выражение пространственных отношений в языках Дагестана» [Махачкала 1990]. В данном сборнике подвергаются анализу аффиксальные и лексико-грамматические (в рамках систем словоизменения и словообразования) структуры, выражающие пространственную семантику. Внимание исследователей* привлекло, прежде всего, необычайное многообразие и своеобразие местных падежей. Наибольший интерес для нашего исследования в данном сборнике представляет статья- М.' А. Магомедова «Некоторые вопросы передачи пространственных отношений локативными падежами в аварском языке». Отмечая фонетические и морфологические различия в структуре формантов-местных падежей, М. А. Магомедов; в то же время, обращает внимание на тот факт, что «семантика всех имен с этими формантами в диалектах не выходит за рамки общепринятых в литературном языке значений серий. Ни один диалект, например, не располагает формантами для1 выражения таких пространственных отношений как «между», «сзади», «спереди» и т. д., имеющихся в некоторых других дагестанских языках. Эти отношения5 передаются обычно в. аварском языке описательным; путем (локатив 1;'+ соответствующий послелог), что в какой-то мере говорит об общности происхождения аварских синтетических форм пространственной ориентации» [Магомедов 1990: 133-134]. Поэтому основное внимание автор акцентирует на морфологических различиях в структуре падежных форм в диалектах аварского языка. Наряду с ценными замечаниями относительно формирования местных падежей и интересным анализом в статье имеются наблюдения, вызывающие дополнительные вопросы. Например, относительно форманта локатива первой серии. Так, автор пишет: «В названных же говорах южного наречия исконное окончание род. п. -л сохраняется в формах локатива I, но утрачивается тематический гласный -и- - (нух -л- а). Здесь утрачивается также компонент -т1-северного наречия. Он представлен в виде рефлекса (хамзы)».

В тех формах, где при образовании род. п. не происходит стяжения тематического гласного, в северном наречии при образовании локатива I выпадает окончание -л (гъот1о-т1а). В1 южном он сохраняется, но здесь утрачивается компонент -т1- и его функции выполняет рефлекс (гъот1о-л-'а)у> [Там же: 136].

Говорить об утрате говорами южного наречия компонента -т1~, представленного в говорах северного наречия, представляется не совсем корректным, по той причине, что он там и не был представлен. В1 говорах южного наречия и исторически, и на современном этапе представлен- целый ряд формантов, соответствующих северному компоненту -т1~.

Компонент -л в формах локатива анализируемой серии представляет собой показатель локализации, а не окончание родительного падежа, поскольку родительный падеж, как падеж абстрактной семантики, не может быть основой для» образования исторически первичного конкретно-локального местного падежа. Более того, принцип образования и родительного падежа и местного падежа — один и тот же: косвенная- основа + падежный формант.

Кроме того, представляется здесь речь идет не о локативе первой серии, поскольку он представлен и в северных и в южных диалектах, как и в литературном языке, формантом -да «на горизонтальной поверхности». Речь идет о локативе шестой серии (по классификации А. С. Чикобава и И. И. Церцвадзе и по классификации 3. М. Магомедбековой), представленной разными формантами по диалектам аварского языка, не выделенной в литературном языке и выражающем локализацию «на вертикальной поверхности».

В статье М. И. Магомедова «Выражение пространственных отношений превербно-послеложными словосочетаниями в аварском языке» также обращается внимание на местные падежи аварского языка, в том числе и на их способность выражать непространственные отношения. Так, автор правильно обращает внимание на такие случаи, когда формы местных падежей «употребляются не только в локальном значении, но и в таких значениях, которые в современном языке не ставятся уже в связь с местными» [Магомедов 1990: 131]. В1 качестве самого употребительного среди, местных падежей аварского1 языка М. И. Магомедов вполне обоснованно выделяет локатив первой серии и отмечает, что «указанный падеж сочетается почти со всеми пространственными послелогами, образуя вместе с ними синтаксически нечленимые сочетания [Там же: 131]. Не совсем верной является точка зрения автора данной статьи на способность местных падежей сочетаться с послелогами. Так, требует уточнения утверждение М. И. Магомедова о том, что «некоторые местные падежи настолько конкретно выражают пространственные отношения, что исключается возможность использования' при них послелогов: Так, например, аллативы и элативы всех серий не сочетаются ни с какими послелогами» [Магомедов 1990: 130]. Например, направительные послелоги, как правило, управляют элативом первой серии: ахаздаса рик1к1ад гъеч1о хурзал «недалеко от садов (находятся) поля»; шагъраялдаса г1одобе «вниз по шоссе»; транслативом первой серии къотЫосан г1ебеде «вдоль по улице». Направительные послелоги могут управлять также аллативами, например: азбаралде жанибе баче машина «(прямо) во двор заведи машину» и т. д.

В статье Н. Д. Сулейманова «Направительный падеж серии -ъ «в», «внутри» в языках «восточнолезгинской» подгруппы» исследуются агульско-лезинско-табасаранские ареальные связи в сфере пространственных падежей. Автор в зависимости от локализации форм направительного падежа серии на -ъ и делит лезгинскую языковую область «на западный (ахтынский, докузпаринский, курахский, яркинский диалекты) и восточный (кубинское наречие и гюнейский диалект) ареалы. В западном ареале находит распространение форма на -з и в восточном - на -зди» [Сулейманов 1990: 7374].

Система пространственных падежей хайдакского диалекта даргинского языка исследуется; в статье С. М. Темирбулатовой. В отличие от. других диалектов даргинского языка.в хайдакском диалекте автор выделяет местный падеж дестинатив — «категориальная форма падежа, со значением движения по направлению к чему-либо, стремление к какой-либо цели» [Ахманова 1966: 129] — 44 формы, которые автор условно называет падежами дестинативных серий: Представляет интерес наблюдение автора о влиянии ударения на изменение направительно-местных значений: «Хочется сказать несколько слов; о роли ударения; в выражении направительно-местных значений: Нами зафиксировано несколько слов, в которых перемещение ударения с начального слога на конечный; приводит к тому,, что* слово приобретает направительно-местное значение» [Темирбулатова 1990: 81].

В: сборнике «Падежный: состав- и система, склонения в кавказских языках» [Махачкала 1987] также содержится ряд статей по теме нашего исследования; представляющие собой; доклады второй махачкалинской сессии по изучению истории и системы кавказских языков; Наибольший интерес для нашего исследования' в данном сборнике: представляют статьи 3. М; Магомедбековой, У. А. Мейлановой; Р. ХС Ибрагимова; Ш .Е. Исаева, М. М. Мусаева и др: '

В- сборнике «Именное склонение: в дагестанских языках» [1979], посвященного 80-й годовщине со дня рождения» проф. Ш. И. Микаилова (ответственный редактор — проф. У. А. Мёйланова) в разных аспектах анализируются вопросы, падежной системы как письменных, : так и бесписьменных языков Дагестана; в= том числе; и местных падежей. В статье И. А. Исакова «О склонении имен в кусурском говоре аварского языка» наряду с основными падежами содержится анализ местных падежей. В отличие от аварского литературного языка в говоре первая серия; местных падежей с семантикой локализации «на ориентире» носит ущербный характер. А четвертая и пятая, серии с семантикой «в сплошной среде» и «под ориентиром» — отсутствуют. Отличительной особенностью кусурского говора является также наличие в нем особой формы имени, которую автор квалифицирует как субстантив. В данной статье И. А. Исаков выявляет материальную общность «таких, казалось бы, далеких функционально друг от друга формантов, как общеаварский -хун, выражающий направленность действия, и кусурский суффикс комитатива -хун. Дело в том, что этимологический анализ элемента -хун показывает, что это деепричастная форма общеаварского глагола хезе «вдеть (нитку в иголку)», «нанизать (бусы на нитку)» и т.п. Таким образом, исторически семантическая сущность глагола хезе заключается в сближении, в соединении каких-либо элементов, в< совмещении их. А отсюда понятно, почему элемент -хун выступает в таких «разных» функциях: в кусурском он указывает на комитативность, а в основной массе аварских говоров и в литературном языке — на направленность действия» [Исаков 1979: 78].

Представляет большой интерес статья П. Т. Магомедовой «Основные вопросы склонения в андийских» языках в сравнительном аспекте». Выявляя пространственные отношения, выражаемые местными падежами имен в андийских языках, П. Т. Магомедова обращает внимание также и на развитие и переосмысление конкретно-локальной семантики. Отмечая наличие целых трех серий для выражения семантики локализации «на ориентире», анализируя их функционирование, автор приходит к следующему выводу: «III серия во всех андийских языках, где она сохранилась, проявляет тенденцию* к сужению выражаемых ею пространственных отношений и расширению абстрактных понятий. Процесс абстрагирования в, ней пошел дальше, чем в других сериях со значением нахождения "на чем-нибудь"» [Магомедова 1979: 62].

В" развитии семантики серии на хъ (локализация «у», «возле» ориентира) П. Т. Магомедова видит следующую перспективу:

1. Конкретно-локальное значение «около», «при»;

2. Инструмента действия;

3. Общения: спросить, сказать, смотреть;

4. Мены, купли-продажи. «Первые два значения в языках утрачиваются, а последние два еще держатся» [Там же: 63].

Широкое развитие абстрактно-локальных значений четвертой серии, одинаковое материальное выражение (формант -хъ) и отражение его в топонимах свидетельствует по мнению П. Т. Магомедовой о формировании данной серии еще в, период общеаварско-андийской языковой общности [Магомедова 1979: 62].

Статьи Г. X. Ибрагимова «Склонение имен существительных в рутульском языке», Б. Б. Талибова «Морфологическая и синтаксическая характеристика падежей цахурского языка», Н: Д. Сулейманова «Склонение имен существительных в Керенском диалекте агульского языка» и другие рассматривают пространственные отношения, как прямое • отражение реальности, а средства их выражения — как базу, служащую для формирования более абстрактных отношений (темпоральных, каузальных и т.п.). Абстрактные отношения пользуются готовыми пространственными структурами, наполняя их новым содержанием.

Как видим, имеющиеся работы по теме нашего исследования носят частный характер и освещают тот или иной аспект данной проблемы. Системно-комплексного исследования основных непространственных значений, выражаемых пространственными падежами пока нет.

Объем и* структура диссертации. Общий объем исследования 154 страниц машинописного текста. Работа состоит из введения, трех глав с выводами к ним, заключения, списка использованной научной литературы и списка художественных источников иллюстративного материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Непространственные значения локативных падежей аварского языка"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Категория локативности является одной из базовых универсальных категорий, представленных в той или ной форме во всех языках. Универсальность данной категории объясняется тем фактом, что пространство является сущностью бытия, формой существования материального мира, которая релевантна для всех людей. Поэтому данная понятийная категория, так или иначе, присутствует в картине мира любого народа, разные народы по-разному воспринимают пространство и каждый язык располагает различным набором средств для выражения локативности.

Категорию* пространственности (локативности) часто определяют как языковую интерпретацию мыслительной категории пространства [ТФГ 1996:5]. Пространственные отношения имеют сложную внутреннюю структуру. Категория локативности и ориентации является языковой универсалией, т.к., выражаясь определенными средствами конкретного языка, данная категория обладает свойствами, присущими всем языкам. Она находит свое отражение, прежде всего в сознании людей, и может, так или иначе, выражаться в любом языке.

Дагестанские языки традиционно относят к многопадежным языкам, благодаря наличию в них местных (пространственных или как их еще иначе называют локативных)' падежей. Однако при детальном исследовании данных падежей, как указывает Б. Комри количество падежных показателей представлено довольно ограниченным числом, и они весьма расчленено выражают локализацию объекта в пространстве [Сотпе 1999].

Типологический анализ пространственных значений в рамках падежной системы имени в дагестанских языках первым осуществил А. Е. Кибрик [1970]. Он представил парные противопоставления пространственных значений в виде стройной типологической схемы: внутри - вне ориентира; на (над) - под ориентиром; перед — за ориентиром и т.д. А. Е. Кибрик установил две категории служебных морфем и соответствующих значений: а) «выражающих реальное или потенциальное пространственное отношение субъекта высказывания к ориентиру {ориентирующее значение)» и б) «выражающих направление движения или состояние покоя субъекта высказывания по отношению к ориентиру или ориентирам (двигательное значение)» [Кибрик 1970: 114].

Наиболее дифференцированно выражается в дагестанских языках семантика локализации объекта на поверхности ориентира.

В аварском языке семантика пребывания» на поверхности ориентира передается посредством двух серий: первой и шестой. Шестая серия местных падежей указывает на нахождение предмета «на» или «над» другим предметом, обычно на горизонтальной поверхности, в отличие от первой серии, которая указывает на локализацию объекта на вертикальной поверхности.

Относительно возникновения местных падежей в дагестанских языках нет принципиальных разногласий. Традиционной является точка зрения, что исторически системы местных падежей возникли в результате интеграции особых форм словосочетаний, построенных по аналитическому принципу и состоящих из одного из грамматических падежей существительного и служебных слов — наречий-послелогов. Процесс превращения лексических единиц — наречий места, функционирующих в качестве послелогов; в падежные форманты, поддерживается многими исследователями. Многопадежность аварского (дагестанских) языка традиционно объясняется развитием языка от аналитизма к синтетизму.

Первичной функцией местных падежей было выражение пространственных значений. На современном этапе развития дагестанских языков локативные падежи наряду с пространственными (первичными) значениями выражают также непространственные (темпоральные и разного рода абстрактные) отношения.

Чаще всего, из пространственных падежей в непространственном значении используется суперэссив. Суперэссив используется в аварском языке, как и в большинстве дагестанских языков, для кодирования адресата речи при глаголах речепроизводства. Суперэссив может выражать также субъект действия при глаголах внешнего восприятия. В сочетании с глаголами с семантикой воздействия, с семантикой непосредственного прикосновения суперэссив выражает объект действия. Суперэссив может выражать объект действия в каузативных предложениях, где субъект воздействует на волю объекта, принуждая его самого совершать действие.

При модальных глаголах суперэссив выступает в функции субъекта действия. Глаголы, выражающие физическое состояние, типа: релъине «быть похожим», «уподобляться», пархине «быть похожим», и некоторые другие (хадув вилълъине «следовать») также требуют объекта в форме суперэссива.

В аварском языке представлено довольно большое количество глаголов, которые в качестве субъекта, или объекта действия требуют имя в суперэссиве. Использование местных падежей в непривычной для них синтаксической функции имеет место не только в аварском языке, но и во всех дагестанских языках.

Адэссив- также имеет в аварском языке широкое распространение. Он занимает второе место по распространенности после суперэссива. Первичным значением адэссива является выражение локализации «у», «возле», «вблизи» ориентира, выражая близкую локализацию двух объектов, адэссив . не уточняет, соприкасаются ли эти объекты или они разделены некоторым расстоянием. То есть для адэссива в аварском языке нерелевантна семантика контакта. Подобная семантическая дифференциация выражается с помощью послелогов.

Адэссив разумных существительных в аварском языке маркирует роль актуального посессора: Актант, оформленный адэссивом от разумного имени существительного, выражает не пространственную семантику, а актуальное обладание.

Объект восприятия при глаголах зрительного и слухового восприятия также выражается формой адэссива. В' функции объекта адэссив может употребляться и с глаголами чувственного восприятия. С глаголами движения адэссив употребляется в функции обстоятельства цели.

В аварском языке падеж интерэссив показывает нахождение предмета внутри сплошного ориентира, при этом ориентиром может быть не всякий предмет, а лишь сыпучие вещества, жидкости, твердые тела. На образование интерэссива имеются семантические ограничения.

Слова, обладающие лексической^ семантикой времени, в форме интерэссива выражают промежуток времени, в течение которого происходило действие. Интерэссив в, сочетании с некоторыми глаголами может выражать абстрактные значения, в таких случаях имеет место метафорический перенос. Имя существительное в интерэссиве в идиоматических выражения, как правило, представлено соматизмом. Чаще всех соматизмов употребляется; слово рак1 «сердце».

Субэссив располагает семантикой локализации «под ориентиром». При этом семантика контакта для аварского языка нерелевантна. Субэссив отличается от других локативов, которые, наряду с пространственным значением, имеют ряд абстрактных значений, тем, что выражает только пространственные значения, поэтому он употребляется сравнительно редко. В непространственном, значении' субэссив^ может употребляться только в идиоматических выражениях. И в таком случае, также в основе непространственных значений лежит семантика пространственной локализации «под» ориентиром. Субэссив как в пространственном значении, так и в непространственном, большее распространение получил в северных говорах аварского языка и в самом литературном языке. В говорах южного наречия имеет место тенденция к замене субэссива послеложными конструкциями.

Объем непространственных значений, выражаемых падежами локализации, позволяет, на наш взгляд, квалифицировать пространственные (местные) падежи или падежи категории локализации аварского языка как полновесные грамматические падежи.

Категория ориентации передает двигательные значения объекта относительно ориентира. Ориентации обозначаются обычно через названия локативных падежей. Так, в аварском языке представлен ряд падежей, выражающих следующие виды ориентации: латив предполагает перемещение объекта к пространству, связанному с ориентиром — «перемещаясь в»; элатив передает значение перемещения объекта из пространства, связанного с ориентиром — «перемещаясь из»; транслатив (пролатив — по терминологии И; А. Мельчука,) обозначает перемещение- объекта через пространство, связанное с ориентиром — «перемещаясь через».

Среди дагестанских языков имеются и такие; в которых представлено большее количество двигательных падежей, нежели в аварском. Больше всего двигательных падежей в даргинском языке. Здесь представлены еще следующие падежи ориентации: директив передает значение перемещения объекта по направлению к ориентиру или; по направлению от ориентира — «перемещаясь по направлению к» или «перемещаясь по направлению от». Директивы, в свою очередь, делятся на аллатив и аблатив; аллатив передает значение перемещения объекта по направлению к ориентиру, без обязательного его достижения; аблатив передает значение перемещения объекта па направлению от ориентира, но не обязательно из ориентира; терминатив передает значение движения к: ориентиру с целью достичь ориентир, но не идти дальше — «перемещаясь с целью достичь».

Для обозначения этих же падежей могут быть использованы и другие термины. Так, например, «в менее развитых падежных системах с меньшим числом семантических противопоставлений используются обобщенные названия для падежей: локатив: для всех эссивов (инэссив + суперэссив + .); аблатив: для всех элативов (инэлатив + суперэлатив + .); транслатив: для всех пролативов (инпролатив + суперпролатив + .)» [Мельчук 1998: 337].

В дагестанских языках как в категории локализации, так и в категории ориентации, существует полный разнобой в применении терминов. Поэтому одной из актуальных задач современного дагестановедения является унификация терминологии, обслуживающей категории локализации и ориентации, в соответствии с выражаемыми ими значениями.

Показатели направления в дагестанских языках выражают различные векторы движения (или отсутствия движения) относительно ориентира. Наиболее распространенной, стандартной является трехэлементная система, выражающая: 1) отсутствие движения (покой) - эссив; 2) движение к ориентиру — латив; 3) движение от ориентира — элатив.

Категория направления, как указывает И. А. Мельчук, «может иметь таюке другие значения:

АЛЛАТИВ «двигаться по направлению к локатору без обязательного ее достижения»

АБЛАТИВ «двигаться от локатора» ТРАНСЛАТИВ «двигаться через, по локатору»

ТЕРМИНАТИВ «двигаться именно в локатор, но не дальше» [Мельчук 1998: 337].

Что касается семантического содержания данных падежей, то латив, аллатив и терминатив содержат общий элемент — приближение к ориентиру, дополняемый в разных падежах разными семантическими оттенками. Отличительный семантический оттенок аллатива от латива и терминатива, то, что он не предполагает контакта с ориентиром. Латив и терминатив, напротив, обязательно предполагают контакт с ориентиром, но терминатив предполагает окончательный контакт с ориентиром, а латив предусматривает движение к ориентиру + контакт + дальнейшее движение.

Суперлатив от названий местных населенных пунктов и слова шагъар «город», обозначает движение во внутрь ориентира. Суперлатив в аварском языке применяется не только для выражения пространственной и темпоральной семантики, но и для выражения абстрактной семантики.

Адлатив применяется в аварском языке не только для выражения пространственной семантики направления движения; к предмету, но для выражения различных абстрактных значений. Так,, имя существительное, обозначающее разумное лицо в форме адлатива употребляется для выражения семантики временного обладателя. Адлатив в функции косвенного объекта употребляется преимущественно с глаголами движения.

Адэлатив в аварском языке употребляется для выражения субъекта возможности. Адэлатив употребляется также в конструкциях с ненамеренным агенсом.

Падеж транслатив: в аварском языке вызывает большие разногласия. Вопрос этот по сей день дискутируется как в научной и методической литературе, так и в прессе.

Супертранслатив с глаголами чувственного восприятия употребляется в абстрактном: значении. Супертранслатив с глаголами движения употребляется в функции обстоятельства места.

В; лингвистике «пространство» рассматривается как совокупность способов языковой реализации логико-философского и естественнонаучного аспектов данной категории. Наряду с временными отношениями, пространственные отношения формируют базу для восприятия человеком действительности.

В лингвистических исследованиях пространство представляется, скорее, синкретично: оно совмещает в себе и черты физико-геометрического пространства (ньютоновского) и черты пространства, условно говоря, «семиотического» (лейбницевского) [Яковлева1994: 18].

Центральное место среди грамматикализованных, средств выражения пространственных отношений, занимают синтаксические локативные конструкции, как наиболее адекватные для раскрытия отношений между двумя участниками пространственных отношений: локализуемого объекта и пространства, служащего в качестве ориентира.

Семантические функции падежей в современной лингвистике обычно связывают с семантической и синтаксической «ролью» имени в составе определенной ситуации. Поэтому падеж в современной лингвистике определяется как грамматическая категория, выражающая различные синтаксические (и / или семантические) роли имени.

Список научной литературыАбдулмуслимова, Патимат Магомедшапиевна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абдуллаев 3. Г. К генезису падежных формантов в даргинском языке // падежный состав и система склонения в кавказских языках. -Махачкала, 1987. - С. 114 - 119.

2. Абдуллаев И. X. Очерки по исторической грамматике лакского языка (Морфология). Махачкала, 2003.

3. Абдуллаев М. А., Сулейманов Я.Г. Аварский литературный язык: Учебник для педучилищ. — Махачкала, 1965. — На авар. яз.

4. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков. Морфология. Синтаксис. — М. 1985.

5. Алексеев М. Е. Сравнительно-историческая морфология нахско-дагестанских языков. Категория имени. — М. 2003.

6. Алексеев М. Е. Сравнительно-историческая морфология аваро-андийских языков. — М., 1998.

7. Апресян Ю. Д. Современные методы изучения значений и некоторые проблемы структурной лингвистики // Проблемы структурной лингвистики. М., 1963.

8. Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа // Новое в лингвистике. IV. М.: Прогресс, 1965. - С. 434 - 449.

9. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974.

10. Бехерт И. Эргативность, как исходный пункт изучения прагматической основы грамматических категорий // Новое в зарубежной лингвистике. -М., 1982. -Вып. 1.- С. 411-431.

11. Бокарев А. А. Материалы по диалектологии андо-цезских языков. Наречие аула Тукита // Сб. памяти Н. Я. Марра. М.-Л., 1938.

12. Бокарев А. А. Синтаксис аварского языка. М.-Л., 1949.

13. Бокарев А. А. Очерк грамматики чамалинского языка. — М.-Л.,1949.

14. Бокарев Е. А. Локативные и нелокативные значения местныхпадежей в дагестанских языках // Язык и мышление. Т.Х1. - М., 1948. -С.56-67.V

15. Бокарев Е. А. О категории падежа (применительно к дагестанским языкам) // Вопросы языкознания, 1954. № 1. — С. 30 — 46.

16. Бокарев Е. А. Из истории склонения вязыкахцезской. группы Дагестана: Опыт сравнительно-исторического изучения бесписьменных языков // Академику В. В: Виноградову к его 60-летию. — М., 1956.

17. Бокарев Е. А. К реконструкции падежной системы пралезгинского языка // Вопросы грамматики. Сб. статей к 75-летию акад. И: И: Мещанинова. М.-Л., 1960.

18. Бурчуладзе Г. Т. Склонение имен; существительных в лакском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. —Тбилиси, 1970.

19. Быховская С. Л. К вопросу о происхождении склонения // Известия АН СССР (ОЛЯ), № 4., 1930. С. 283-295.

20. Вейнрейх У. О семантической структуре языка // Новое в лингвистике. Вып. 5. - М., 1970. - С. 163-249.

21. Гайдаров Р.И. Морфология лезгинского языка. — Махачкала. 1987.

22. Гайдарова Ф.А. Падежи и их функции в лакском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук.—М., Ь97Т.

23. Ганенков Д.С., Мёрданова С.Р. Семантика пространственных форм существительных в агульском языке // Плунгян В. А. (ред.) Исследования по теории; грамматики. Вып. 2.: Грамматикализация пространственных значений в языках мира. М., 2002.

24. Ганенков Д.С. Контактные локализации в нахско-дагестанских языках и их типологические параллели: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 2005.

25. Ганенков Д. С., Майсак Т. А., Мёрданова С. Р. Пространственные и непространственные значения локализации АРЩ) 'возле ориентира' в агульском языке // Гора языков . и еще один. К 100летию со дня рождения Е. А. Бокарева. — М., 2006. — С. 27-61.

26. Гаприндашвили Ш. Г. Система склонения имен 5 существительных в диалектах даргинского языка // Иберийско-кавказскоеязыкознание. Т. VIII. - Тбилиси, 1956. — С. 479-512.

27. Гигинейшвили Б. К. Падежная система общедагестанского языка в свете общей теории эргативности // ВЯ, 1976. — № 1.-С.31-39.

28. Гудава Т. Е. Склонение имен существительных в ботлихском языке // Вопросы изучения иберийско-кавказских языков. — М., 1961. — С. 130-146.

29. Гудава Т. Е. К историческому взаимоотношению двух типов склонения в аварско-андийских языках // ИКЯ. Т. 13. Тбилиси, 1962.

30. Гудава Т. Е. Ботлихский язык. Тбилиси: Изд-во АН ГССР, 1963. — На груз. яз.

31. Гудава Т. Е. Консонантизм андийских языков: Историко-сравнительный анализ. — Тбилиси, 1964.

32. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию / Перевод с немецкого языка. Ред. Рамишвили Г. В. — М.: Прогресс, 1984.

33. Даниэль М. А. Падеж и локализация // Багвалинский язык. Грамматика. Тексты. Словари. М: Наследие, 2001. — С. 203-230.

34. Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958.

35. Жирков JI. И. Грамматика аварского языка. М., 1924.

36. Жирков Л. И. Грамматика даргинского языка. — М., 1926.

37. Жирков Л. И. Табасаранский язык. — М. 1948.

38. Жирков Л. И. Лакский язык. -М. 1955.

39. Жолковский А. К., Мельчук И. А. О возможном методе и инструменте семантического анализа // Научно-техническая информация. —1. М, 1965, №6.

40. Журинская М. И. Лингвистическая типология // Общее 1 языкознание: Внутренняя структура языка / Под ред. Б.А. Серебренникова. —1. М., 1972.

41. Зализняк А. А. О понимании термина «падеж» в лингвистических описаниях // Проблемы грамматического моделирования. -М.: Наука, 1973. — С.53-87.

42. Ибрагимов Г. X. Склонение имен существительных в рутульском языке // Именное склонение в дагестанских языках. — Махачкала, 1979. С. 24-40.

43. Ибрагимов Г. X. Общности в склонении имен существительных в цахурском, рутульском, крызском и будухском языках // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. -Махачкала, 1987.-С.138-147.

44. Именное склонение в дагестанских языках. — Махачкала,1979.

45. Исаев М. Г. Особенности тлянадинского говора анцухского диалекта аварского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 1975.

46. Исаев Н. Г. К вопросу о значении местных падежей в цахурском языке // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987. - С. 173-175.

47. Исаков И. А. О склонении имен в кусурском говоре аварского языка // Именное склонение в дагестанских языках. Махачкала, 1979. - С. 70-81.

48. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л.,1972.

49. Кибрик А. Е. К типологии пространственных значений (на материале падежных систем дагестнских языков) // Язык и человек.1. М.: Изд-во МГУ, 1970.

50. Кибрик А. Е. Эталон эргативности и дагестанские языки // Актуальные вопросы структурной и прикладной лингвистики. — М., 1980.

51. Кибрик А. Е. Семантика грамматических падежей в дагестанских языках // Падежный состав и система склонения в иберийско-кавказских языках. Тез. докл. IX региональной научной сессии. -Махачкала, 1981. С. 69-70.

52. Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания (универсальное, типовое и специфическое в языке). — М., 1992.

53. Кибрик А. Е.(ред.) Багвалинский язык. Грамматика. Тексты. Словари. — М: Наследие, 2001.

54. Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. М. 2002.

55. Кибрик А. Е. Константы и переменные языка. — Санкт-Петербург: Алетейа, 2003.

56. Кибрик А. Е., Кодзасов С. В., Оловянникова И. П. Фрагменты грамматики хиналугского языка. — М., 1972.

57. Климов Г. А., Алексеев М. Е. Типология кавказских языков. -М.: Наука, 1980.

58. Климов Г. А. Введение в кавказское языкознание. — М.: Наука,1986.

59. Комри Б., Полинская М. К вопросу об анализе падежных форм и падежных категорий в некоторых дагестанских языках // Девятый международный коллоквиум Европейского общества кавказоведов. Тез. докл. -Махачкала, 1998. С.71-72.

60. Кубрякова Е. С. О понятиях места, предмета и пространства// Логический анализ языка. Языки пространств. — М.: Языки русской культуры, 2000. С. 84-92.

61. Курилович Е. Очерки по лингвистике. — М.: Изд. иностранной литературы, 1962.

62. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. — М.: Прогресс, 1978.

63. Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990.

64. Магомедов М. А. Некоторые . вопросы передачи пространственных отношений локативными падежами в аварском языке // Выражение пространственных отношений в дагестанских языках. Махачкала, 1990.-С. 133- 139.

65. Магомедов М. И: Выражение пространственных отношений превербно-послеложными средствами в аварском языке // Выражение пространственных отношений в дагестанских языках. Махачкала, 1990. — С. 127-133.

66. Магомедова П. А. Семантико-функциональный статус ментальных глаголов в аварском языке // Кавказский лингвистический сборник. Вып. 16. М., 2005: С. 94-104.

67. Магомедова П. А. Семантика и синтаксис аварского глагола (опыт семантической интерпретации синтаксиса). — М., 2006.

68. Магомедова П. Т. Основные вопросы склонения в андийских языках в сравнительном аспекте // Именное склонение в дагестанских языках: Махачкала, 1979. С. 41-69.

69. Магомедбекова 3. М: Об одной серии местных падежей в аварском языке //ИКЯ. Тбилиси, 1956. - С. VIII. - С. 235-242.

70. Магомедбекова 3. М. О функциональных особенностях локативных серий на «Г» и « Ь» в аварском языке // ЕИКЯ,- Тбилиси, 1986. -Т. XII. С.161-169.

71. Магомедбекова 3. М. Локативные падежи в аварско-андийских языках // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987. С. 86-92.

72. Мадиева Г. И. Морфология аварского литературного языка. -Махачкала, 1980.

73. Маллаева 3. М. Система пространственных и временныхотношений в аварском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Тбилиси, 1989.

74. Мартине А. Основы общей лингвистики // Новое в лингвистике. Вып 3. — М.: Изд. лит. на иностр. языках, 1963. С. 366-566.

75. Мейланова У. А. Исторические сдвиги в падежной системе лезгинского языка // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987.-С. 147-153.

76. Мейланова У. А. Морфологическая и синтаксическая характеристика падежей в лезгинском языке. Махачкала, 1960.

77. Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Том I: Введение; Часть первая: Слово. — М.: «Языки русской культуры». — Вена: 1997.

78. Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Том II. Часть вторая: Морфологические значения. — М.: «Языки русской культуры». — Вена: WSA, 1998.

79. Микаилов Ш. И. Функции локативов в аварском языке // Труды первой научной сессии Даг. Базы АН СССР. Махачкала, 1948. — С. 309 -322.

80. Микаилов Ш. И. Сравнительно-историческая морфология аварских диалектов. Махачкала: ИИЯЛ Даг. ФАН СССР, 1964.

81. Муркелинский Г. Б. О развитии падежной системы в лакском языке // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. -Махачкала, 1987. С.153-160.

82. Мусаев М.-С. М. Серии аллатива и их образование в даргинском языке // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987.-С. 184-191.

83. Падежный состав и система склонения в кавказских языках. — Махачкала, 1987.

84. Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. -М., 2004.

85. Панфилов В. 3. Взаимоотношение языка и мышления. — М.,1971.

86. Плунгян В. А. Общая морфология: Введение в проблематику: Учебное пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2000.

87. Саидов М-С. Д. Краткий грамматический очерк аварского языка // Аварско-русский словарь. — М.: Советская энциклопедия,. 1967. — С. 705-806.

88. Саидова П. А. Особенности локативов в закатальском диалекте аварского языка // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987.-С. 163-165.

89. Саидова Г1. А. Об одном форманте локатива I серии аварского языка // Сборник статей по« вопросам» дагестанского и вейнахского языкознания. Махачкала, 1972. — С. 62-67.

90. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1977.

91. Сулейманов Я. Г. Именное склонение в андийском языке // Ученые записки ИИЯЛ. Т. V. Махачкала, 1958. - С.

92. Талибов Б. Б. Морфологическая и синтаксическаяхарактеристика падежей цахурского языка // Именное склонение в дагестанских языках. — Махачкала, 1979. — С.4-23.

93. Темирбулатова С. М. Выражение пространственных и временных отношений в даргинском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 1984.

94. Тестелец Я. Г. Введение в общий синтаксис. — М., 2001.

95. Топуриа Г. В. Вопросы морфологии склонения в дагестанских языках // ВЯ. № 1, 1987. - С. 66-78.

96. Топуриа Г. В. Морфонологический анализ падежного инвентаря в дагестанских языках // XI региональная научная сессия по изучению системы и истории иберийско-кавказских яз. Тез. докл. — Нальчик, 1986. -С. 70-71.

97. Услар П. К. Этнография Кавказа: Языкознание. Т. ГУ: Аварский язык. Тифлис: Изд. Упр. Кавказского учебн. округа, 1889.

98. Успенский Б. А. Языковые универсалии и актуальные проблемы типологического описания языка // Языковые универсалии и лингвистическая типология / Под ред. И.Ф.Вардуля. — М., 1969.

99. Филлмор Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10.-М., 1981.

100. Ханмагомедов Б. Г. Система местных падежей в табасаранском языке. Махачкала, 1958.

101. Ханмагомедов Б. Г. Система склонения табасанского языка в сравнении с системами склонения лезгинского и агульского языков // Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 1958.

102. Церцвадзе И.И. К вопросу об исходной основе местных падежей в аварском языке // ИКЯ. Тбилиси, 1955. — Т. VII. — С. 287. — На груз. яз. (резюме на рус. яз.).

103. Чикобава А. С. Из истории образования эргативного (активного) падежа в аварском языке // Языки Дагестана. Вып. II. Махачкала, 1948.-С. 5-18.

104. Bechert J. Zur funktionalen Erklärung des Ergativsystems // Papiere zur Linguistik. Kronberg, №12:5786.

105. Bouda K. Beiträge zur kaukasischen und sibirischen Sprachwissenschaft, 3. Das Tabassaranische. Leipzig, 1939.

106. Bouda K. Subjekt- und Objektkasus beim avarischen Verbum Caucasica. IX. Leipzig, 1904.

107. Brunot F. Pricis de grammaire historique de la langue Françoise. -Paris, 1956.

108. Charachidze G. Grammaire de la lanque avar (lanque du Caucase Nord -Est). Editions- Jean - Favard, 1981.

109. Charles N. Subjects and Topic. — New-York, 1976.

110. Comrie B. Language universal and Linguistic Typology. Syntax and Morphology. Chikago, 1989.

111. Comrie B. The antiergative: Finland's Answer to Basque. -Grossman et al., 1975. C.l 12-121.

112. Comrie B. The ergative: variations on a theme. Lingua, 32, 1973.- P. 239-253.

113. Haspelmath M. A grammar of Lezgian. Berlin: Mouton-de-Gruyter, 1993.

114. Hjelmslev L. La catégorie des casus (Etude grammaire generale).- Kobenhavn, 1937.

115. Van den Berg H. Das darginische Localsystem: in synchronischer und diachronischer Überblick // Kaukasische Sprachprobleme. Oldenburg, 2003. - S. 59-74.