Нетрадиционные течения в мусульманском сообществе (умме) Российской Федерации в 1990-е - начале 2000-х гг.

Постнов, Алексей Викторович

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Нетрадиционные течения в мусульманском сообществе (умме) Российской Федерации в 1990-е - начале 2000-х гг.

Год: 2011
Автор научной работы: Постнов, Алексей Викторович
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Саранск
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

450 руб.

Диссертация по истории на тему 'Нетрадиционные течения в мусульманском сообществе (умме) Российской Федерации в 1990-е - начале 2000-х гг.'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нетрадиционные течения в мусульманском сообществе (умме) Российской Федерации в 1990-е - начале 2000-х гг."

На правах рукописи

Постнов Алексей Викторович

НЕТРАДИЦИОННЫЕ ТЕЧЕНИЯ В МУСУЛЬМАНСКОМ СООБЩЕСТВЕ (УММЕ) РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В 1990-Е - НАЧАЛЕ 2000-Х ГГ.: ИСТОРИКО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ 2 С ОиТ 2и11

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Саранск 2011

4857650

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Мордовский государственный педагогический инсппут им. М. Е. Евсевьева»

Научный руководитель: доктор исторических наук доцент

Мартыненко Александр Валентинович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук профессор

Мозеров Валентин Дмитриевич

кандидат исторических наук доцент Шилов Николай Владимирович

Ведущая организация: Пензенский государственный педагогический

университет им. В. Г. Белинского

Защита состоится 28 октября 2011 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.117.04 при Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева» по адресу: 430005, Республика Мордовия, г. Саранск, ул. Пролетарская, 63 (учебный корпус № 20), конференц-зал (ауд. 408).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева по адресу: Республика Мордовия, г. Саранск, ул. Большевистская, 68.

Автореферат разослан 28 сентября 2011 года

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук доцент

Э. Д. Богатырев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Во второй половине 1980-х - начале 2000-х гг. российский социум пережил своеобразный «религиозный ренессанс»: в условиях либерализации общественно-политической и культурной жизни, сначала в СССР, а затем в Российской Федерации начались процессы интенсивного и масштабного развития широкого спектра конфессий и религиозных общин - от традиционных (прежде всего, православного христианства и ислама суннитского толка) до самых экзотических. В полной мере «религиозный ренессанс» затронул российскую умму - мусульманскую общину, которая в последние годы существования Советского Союза и в постсоветский период значительно окрепла в организационном, экономическом и культурно-просветительском плане.

Переживая организационное и культурное возрождение в условиях постсоветской России, мусульманское сообщество страны столкнулось с деструктивной тенденцией радикализации части уммы - развития внутри уммы разнообразных общин, организационных структур и направлений, нетрадиционных для российского ислама.

На протяжении веков большинство мусульманских народов России исповедует ислам суннитского толка, придерживаясь при этом двух мазхабов (религиозно-правовых толков) - ханифитского (татары, башкиры, часть народов Северного Кавказа) и шафиитского (часть народов Северного Кавказа). Однако в условиях внутриполитической дестабилизации 1990-х гг., в российскую умму стали активно проникать идеи салафийя - направления, которое, как правило, обозначается в современной русскоязычной публицистике терминами «ваххабизм», «исламизм», «радикальный ислам», «исламский экстремизм».

Салафийя - религиозно-политическое направление суннитского ислама, сформировавшееся в Аравии в XVIII веке на доктринальной основе ханбалит-ского мазхаба - религиозно-правовой школы, отличающейся от ханифитской и шафиитской гораздо более жестким и ригористическим характером.

Таким образом, актуальность темы диссертационной работы обусловлена ее очевидной остротой для российского общества, в целом, и для российской мусульманской уммы, в частности, поскольку салафитские (обозначаемые нами как нетрадиционные) течения в настоящее время продолжают оставаться серьезным дестабилизирующим фактором политической и этноконфессиональной жизни страны. Опасность этого явления для современной России трудно преувеличить, поскольку салафитское «подполье» начала 2000-х гг. проявляет ди-версионно-террористическую активность, стремясь распространил, ее не толь-

ко в Северокавказском регионе, но и в Центрально-Европейской части России (наглядным подтверждением стали теракты в Московском метро 2010 г. и в международном аэропорту «Домодедово» 2011 г.).

Более того, деятельность салафитов ведет к росту конфликтного потенциала внутри мусульманского сообщества России в форме противостояния между сторонниками традиционного для российских мусульман и нетрадиционного, сала-фитского ислама. Именно это, на наш взгляд, обуславливает злободневность проблематики данного диссертационного исследования.

Объектом диссертационного исследования является религиозно-политический и социокультурный феномен нетрадиционного (салафитского) ислама в контексте истории его распространения на территории Российской Федерации.

Предметом диссертационного исследования является деятельность отдельных салафитских организаций, групп и общин в Российской Федерации.

Степень научной разработанности проблемы. В конце XX - начале XXI вв. феномен исламского радикализма вызвал повышенный интерес со стороны исследователей - прежде всего, исламоведов и политологов, как отечественных, так и зарубежных. Кроме того, в последние десятилетия возникла обширная публицистическая литература по данной проблеме, которая, впрочем, зачастую отличается откровенным дилетантизмом и склонностью ставить знак равенства между воинствующими салафитами и исламской умой (общиной), в целом.

Такой интерес, конечно, не случаен, поскольку исламский экстремизм стал одним из глобальных вызовов современности - вызовом, брошенным не только системе международных отношений, но и национальной безопасности многих государств мира, в том числе - Российской Федерации.

На Западе ведущими специалистами по исламскому радикализму являются П. Антее (Германия), М. Боннер (Великобритания), Ф. Джерджес (США), Ж. Кепель (Франция), Тарик Али (Великобритания), Д. Хироу (США), Й. Чоуири (США)1. Содержание работ указанных западных авторов по исламскому радикализму сводится к признанию растущей опасности со стороны этого явления, причем не только в отношении мирового сообщества, но также в отношении самой мусульманской уммы. С другой стороны, названные авторы, так или

1 См "Antes Р. Der Islam ais politischer Faktor. - Hannover: Niedersachsischen Landeszentrale fur polit - Bildung 1999 (на нем.); Bonner M. Jihad in Islamic history: doctrines and practice. -Oxford 2006 (на англ); Gerges F. A. America and political Islam: Clash of cultures or clash of interesé? - Cambridge, 1999. (на англ.); Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. -М 2004- Тарик Али. Столкновение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность - М., 2006; Hiro D. War without the end: the rise of Islamist terrorism and global response. -N Y 2002. (на англ.); Choueiri Y. Islamic Fundamentalism. - Boston, 1990. (на англ.).

иначе, признают, что мощный всплеск исламского экстремизма последних десятилетий стал своеобразной ответной реакцией мусульманской цивилизации на американский экспансионизм, неприкрытое желание США играть роль некоего «мирового полицейского».

В 1990-е - начале 2000-х гг., прежде всего, в связи с собьггаями на Северном Кавказе, в российском исламоведении также весьма активно стала изучаться проблема религиозно-политического радикализма в исламе. Вопросы, связанные с генезисом, эволюцией и практикой салафийя в России, исследуются в работах И. П. Добаева, Г. В. Зарубекова, А. А. Игнагенко, А. В. Малашенко, В. В. Наумкина, В. Н. Пластуна, К. И. Полякова2.

Кроме того, во второй половине 1990-х - начале 2000-х гг. был опубликован ряд научных статей об особенностях распространения салафийя в отдельных субъектах Приволжского федерального округа - Республике Мордовия (А. В. Мархъшенко, М. Ш. Салимов, Н. В. Шилов), Республике Башкортостан (А. Б. Юнусова), Пензенской (А. Тузов) и Ульяновской областях (С. Паховский)3. В данных работах отмечается тенденция к распространению (своеобразному «расползанию») салафитских общин, групп и отдельных эмиссаров за пределами Северокавказского региона; подчеркивается опасный характер этой тенденции; но в то же

См.: Добаев И. П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. - Росгов-на-Дону 2003" Заурбекова Г. а Ваххабизм в Чечне. - М., 2003; Игнатенко А. А. Ислам и полшика - М.' 200Ф Малашенко А. В. Исламские ориентиры Северного Кавказа. - М., 2001; Наумкин В. В. Исламский радикализм в зеркале новых концепций и подходов. - М., 2005; Пластун В. Н. Ислам исламизм и транснациональный терроризм. - Новосибирск, 2006; Поляков К. И. Арабский Восток и Россия: проблема исламского фундаментализма. - М., 2003.

См., например: Мартыненко А. В. Социокультурные и этнополитаческие особенности ислама в Республике Мордовия // Сборник Русского исторического общества. Россия и мусульманский мир. - М„ 2003; Паховский С. Организация «Джамаат»: попытка активизации исламского экстремизма в Поволжье // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. Бюллетень Сета этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов Института этнологии и ашропологии РАН, 2006. - № 117. - С 34" Паховский С Террористические акты в Поволжье // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. Бюллетень Сети этиологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов Института этнологии и антропологии РАН, 2008. - № 136. - С. 40 - 42" Салимов М. Ш. Тенденции развили мусульманской общины Мордовии 90-х гг. XX века // Историков культурные аспекты полиэтничных регионов России : сб. ст. - Саранск, 2006 - С 322 - 325" Тузов А. Пензенская область. Исламский фактор // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. Бюллетень Сети этиологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов Института этнологии и антропологии РАН, 2001 - № 13 С. 19 - 22; Шилов Н. В. Село Белозерье как этноконфессиональный феномен // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. Бюллетень Сета этнологического Г™7Г\И конфликтов Института этиологии и антропологии

РАН, 2001.-№ 13.-С. 10-12; Юнусова А. Б. Радикализация ислама-угроза мусульманам России // Историко-культурные аспекты развития полиэтничных регионов России • сб ст -Саранск, 2006. - С. 326 - 335. '

время делается справедливый, на наш взгляд, вывод о маргинальном характере данного явления, в том числе о неприятии идей и проповедей салафийя большинством поволжской уммы.

Несмотря на определенное различие мнений и подходов, все указанные отечественные исследователи радикальных направлений ислама трактуют сала-фитские группы на территории современной России как реальную и серьезную угрозу этноконфессиональной и, шире, политической стабильности в нашем

обществе и государстве.

Для лучшего понимания феномена салафийя важное значение имеют фундаментальные труды по истории и культуре мусульманской цивилизации отечественных и зарубежных исламоведов.

Этнополитические и социокультурные особенности классической исламской цивилизации - Арабского Халифата - анализируются в трудах В. В. Бар-тольда, В. Вейсса, Г. фон Грюнебаума, X. Кеннеди, А. Массэ, А. Меца, А. Мюллера, И. М. Фильштинского, Э. Шредера4. Указанные авторы отмечают мощный социокультурный потенциал данной цивилизации, но в то же время признают, что экстремистские общины возникли в рамках ислама уже в первые

десятилетия его истории.

Средневековому мусульманскому сектантству (суннитскому, шиитскому, хариджитскому), в рамках которого зародились идеи религиозного радикализма, посвящены работы Е. А. Беляева, Фархада Дафтари, Л. В. Строевой5. К ним примыкают исследования по мусульманскому мистицизму - тасаввуф, суфизму, который стал главным оппонентом салафийя в богословской и культовой полемике, в том числе - на российском Кавказе (И. Гольдциэр, А. Д. Кныш).

Феномен салафийя исторически развивался в общекультурном контексте полемики и взаимодействия между мусульманским Востоком и христианским

4 См ■ Бартольд В. В. Ислам. - Петроград, 1918; Weiss W. Islam. - Köln, 1999 (на нем.); Грюкебаум Г. Классический ислам: Очерк истории, 600-1258 гг. - М„ 1988; Кеннеди X. Двор халифов - М„ 2007; Массэ А. Ислам. Очерк истории. - М., 1982; Мец А. Мусульманский ренессанс. - М„ 1996; Мюллер А. История ислама : в 2 т. - Т. 1-2. - М„ 2004; Филь-штинский И. М. История арабов и Халифата (750 - 1517 гг.). - М„ 2001; Шредер Э. Народ Мухаммеда: Антология духовных сокровищ исламской цивилизации. - М., 2008.

5 См ■ Беляев Е. А. Мусульманское сектантство. - М„ 1957; Дафтари Фархад. Краткая история исмаилизма. Традиции мусульманской общины. - М„ 2004; Строева Л. В. Государство исмаилитов в Иране в IX - XIII вв. - М., 1978.

6 См.: Гольдциэр И. Культ святых в исламе. - М„ 1938; Кныш А. Д. Мусульманский мистицизм. -М„ 2004.

Западом. Проблематика диалога исламской и европейской культур исследовалась Ф. Кардини, Б. Левисом, 3. И. Левиным, М. Т. Степанянц, У. Уоттом7.

В догматическом и правовом плане салафийя опирается на мазхаб (юридическую школу) ханбалитов. Особенности этого и других мазхабов, а также мусульманского общесоциального права (шариата) и классической мусульманской юриспруденции (аль-фикха) освещаются в работах Абу Амина Биляль Филипса и Г. М. Керимова8.

В целом, при наличии достаточно обширной литературы по салафийя, историческое развитие данного течения на территории России изучено недостаточно.

Целью данного исследования является системный, комплексный анализ процессов формирования и распространения нетрадиционных (салафитских) организационных структур в умме (мусульманском сообществе) Российской Федерации.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:

1. Проанализировать особенности зарождения, организационной и док-тринальной эволюции радикальных течений в исламе суннитского толка;

2. Выявить основные тенденции «исламского возрождения» (организационного, культурного) в постсоветской России;

3. Проанализировать процесс проникновения нетрадиционных (салафитских) исламских течений на территорию РФ, их взаимосвязь с аналогичными зарубежными движениями и отличительные черты;

4. Охарактеризовать особенности деятельности радикальных салафитских групп в Российской Федерации, включая сравнительный анализ их северокавказской и поволжской разновидностей;

5. Проанализировать этапы проникновения, потенциал и особенности салафийя на территории Республики Мордовия;

6. Оценить потенциал и степень опасности салафитских структур как сильного дестабилизирующего фактора во внутриполитической и этноконфес-сиональной ситуации в РФ.

Хронологические рамки исследования - 1990-е - начало 2000-х гг., то есть период активного проникновения идеологии и организационных структур салафийя в мусульманское сообщество Российской Федерации.

7 См.: Кардини Ф. Европа и ислам. История непонимания. - СПб., 2007; Lewis В. Islam and the West - N.Y., 1993 (на англ.); Левин 3. И. Реформа в исламе. Быть или не быть? Опыт системного и социокультурного исследования. - М., 2005; Степанянц М. Т. Мусульманские концепции в философии и политике XIX - XX вв. - М., 1982; Ушт У. Влияние ислама на средневековую Европу. -М., 1976.

8 См.: Керимов Г. М. Шариат. Закон жизни мусульман. Ответ Шариата на проблемы современности. - М., 2008; Филипс Абу Амина Биляль. Законы жизни мусульман: Эволюция фикха. - М., 2002.

Нижний хронологический рубеж определяется 1991 г., когда распад Советского Союза и дальнейшее формирование современной российской государственности создали условия не только для так называемого «религиозного ренессанса», но и для радикализации части мусульманского сообщества (уммы) РФ.

Верхней границей хронологических рамок избран 2010 г. - год завершения первого десятилетия XXI в., отмеченного ростом активности салафитов в Российской Федерации.

Территориальные рамки исследования охватывают Поволжье и Северный Кавказ, то есть регионы, в которых нетрадиционные течения российского ислама проявляют наибольшую активность.

Источниковая база исследования.

Основу диссертационного исследования составляют как архивные данные, так и опубликованные материалы.

Автор диссертации опирался на ряд документальных источников, хранящихся в Центральном государственном архиве Республики Мордовия (ЦГА РМ) и связанных с деятельностью полиции Российской империи на территории мордовского края начала XX в. Фонды канцелярии Инсарского уездного исправника (ф. 88) и уездного полицейского управления г. Ардатов (ф. 49) содержат документы, свидетельствующие о распространении (или угрозе распространения) радикальных, экстремистских настроений среди мусульман в указанный период:

1) предписание инсарского уездного исправника (1907 г.), содержащее информацию об экстремистских (судя по тексту - шиитских) организациях Южного Кавказа и возможности распространения их деятельности в Поволжье;

2) предписание ардатовского уездного исправника (1912 г.) по поводу пропаганды среди местных мусульман в пользу Турции, ведшей в тот период Трипо-литанскую войну с Италией за Ливию; 3) циркуляр симбирского губернатора (1915 г.) о распространении среди мусульман Поволжья салафитских текстов из Медины, призывавших к «священной войне» против российских властей. Несмотря на то, что обозначенные документы не имеют прямого отношения к периоду, изучаемому в диссертации, они являются ценными свидетельствами наличия сторонников экстремистских и нетрадиционных, в том числе салафитских, идей в мусульманском сообществе Российской империи, преемниками которых стали салафиты Российской Федерации.

Значительный интерес для нас представляют материалы уголовных дел № 119468 и № 606008, извлеченные из Архива Верховного суда Республики Татарстан. Материалы уголовного дела№ 119468 содержат подробную информацию о деятельности салафитской организации «Исламский джамаат» на террито-

рии Республики Татарстан, Республики Башкортостан, Республики Мордовия, Оренбургской, Ульяновской и Кировской областей. В указанных материалах также четко прослеживаются организационные связи «Исламского джамаата» с салафитами Северного Кавказа. Материалы уголовного дела № 606008 содержат информацию о создании на территории Республики Татарстан отделений международной радикальной политической партии салафитского толка «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами» (ХТИ). Полученная из документальных материалов Архива Верховного суда Республики Татарстан информация позволила выявить характерные тенденции и особенности деятельности салафитских групп в Поволжье.

Важную группу источников составляет достаточно обширная печатная продукция на русском языке, издававшаяся и распространявшаяся салафитами в России (в том числе и на территории Мордовии) в 1990-е и в начале 2000-х гг. Это периодические издания (например, журнал «аль-Ва'й», издаваемый партией «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами»), а также многочисленные брошюры экстремистского содержания, дающие упрощенную трактовку джихаду только как «вооруженной борьбе с неверными-немусульманами». Анализ этой печатной продукции позволяет составить комплексное и объективное представление о док-тринальных особенностях, стратегических целях, тактических задачах и, наконец, методах салафитов на территории Российской Федерации.

Адекватное понимание салафийя невозможно без анализа базовых богословских и религиозно-политических трудов его крупнейших идеологов: «отца-основателя» салафия, аравийского проповедника XVIII в. Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба; египетского салафита, одного из лидеров организации «Ихван аль-Муслимин» («Братья-мусульмане») Сайида Кутба; пакистанского мыслителя Абу-ль аль-Аля аль-Маудуди. Корпус их работ9 образует отельную группу источников данного диссертационного исследования.

Определенный источниковый интерес представляет изданная в 1989 г. в Королевстве Саудовская Аравия «Историческая энциклопедия по исламским школам» («аль-Мавсуа аль-Мисара фи ад-Дийан ва-ль-Мазхаб аль-Маасара»)10. Данное издание с салафитских позиций трактует учение и деятельность Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба, а также партии «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами», разделы по которым были переведены автором диссертации и вводятся в научный оборот в РФ впервые.

9 См.: аль-Маудуди Абуль аль-Аля. К пониманию ислама - Новосибирск, 1995; Кутб Сайнд. Будущее принадлежит исламу. - М., 1993; Его же. Под сенью Корана - М., 2003; Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими. Китаб ат-Таухид (Книга Единобожия). - М, 2000.

10 См.: Аль-Мавсуа аль-Мисара фи ад-Дийан ва-ль-Мазхаб аль-Маасара (Историческая энциклопедия по исламским школам). - Эр-Рияд (Саудовская Аравия), 1989 (на араб.).

Кроме того, в качестве самостоятельной группы источников в диссертационном исследовании привлечены материалы российских СМИ, прежде всего периодических изданий, а также интернет-ресурсов, в многочисленных статьях которых также достаточно подробно отражена проблема распространения са-лафийя в России. Однако при этом необходимо учитывать зачастую тенденциозный или даже откровенно дилетантский характер многих публицистических материалов по рассматриваемой теме, и относится к соответствующим материалам с известной долей критичности.

Методологическая база исследования опирается на цивилизационный подход, теоретические основы которого были изложены в философско-исторических трудах Н. Я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби11.

В центре внимания данного исследования лежит, конечно, цивилизация исламская как некая культурно-историческая общность, неотъемлемой частью которой является умма России. На наш взгляд, цивилизационный подход делает возможным такое видение рассматриваемой темы исследования, при котором социокультурные, духовные факторы и связи становятся определяющими в их характеристике.

Кроме того, методологическая основа диссертации строится на принципе историзма, базовой характеристикой которого является подход к действительности как меняющейся во времени и изменяющейся. Применение указанного принципа проявилось в анализе феномена исламского радикализма в его историческом развитии с учетом его специфики в различных регионах исламского мира (зарубежных и российских).

В соответствии с принципом историзма, исламский радикализм (салафийя) рассматривается автором диссертационного исследования в динамике его эволюции, становления во времени, в контексте закономерного исторического развития. При этом объект данного исследования анализируется в связи с конкретно-историческими условиями его существования (здесь в основном речь идет о посткоммунистической России).

Кроме того, опираясь на принцип историзма, автор диссертации исследует феномен российского салафийя с точки зрения его внутренней структуры; причем не как механическое множество отдельных элементов (например, салафитских общин и организаций), их связей, зависимостей, а как органичная совокупность этих структурных составляющих, как внутренне связанное и функционирующее целое. С другой стороны, салафийя в данном исследовании анализируется и с

11 См.: Данилевский Н. Я. Россия и Европа. - М, 1991; Шпенглер О. Закат Европы. - М„ 1993; Тойнби А. Постижение истории. -М., 1991.

точки зрения процесса, то есть выявления и фиксирования качественных изменений в его структуре в целом, а также с точки зрения закономерностей его развития.

При решении исследовательских задач применялись общеметодолошческие методы сравнения, анализа и синтеза.

Опираясь на метод сравнения, автор диссертации исследовал сходства и различия, во-первых, между салафийя и традиционным российским исламом; во-вторых, между различными разновидностями (региональными, организационными) внутри течения салафийя.

Кроме того, в диссертационном исследовании проводится сравнительно-исторический анализ зарубежных и отечественных течений салафитской направленности, а также анализ региональной специфики салафийя в РФ на примере Северокавказского и Поволжского регионов России.

Метод анализа, как известно, сводится к мысленному расчленению объекта исследования на составные части; в данном случае - структурные особенности, идеологические доктрины, стратегию и тактику деятельности салафийя в РФ.

Неразрывно связанный с анализом метод синтеза в данном исследовании представляет собой целенаправленный процесс соединения названных выше элементов салафийя в единое целое. Это позволило автору диссертационной работы составить представление о нетрадиционных (радикальных, экстремистских) течениях в российской умме как о целостном историко-политическом и социокультурном феномене.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что данная работа представляет собой первую попытку структурного исторического и социокультурного анализа развития феномена салафийя в РФ в общем контексте радикализации части российской и, шире, мировой мусульманской уммы.

Кроме того, в данном диссертационном исследовании впервые дается сравнительный анализ региональных особенностей салафийя в Российской Федерации, на примере Северокавказского и Поволжского регионов.

Автором диссертационного исследования также впервые введены в научный оборот ряд документальных материалов о деятельности салафитских групп в Поволжье, в том числе на территории Республики Татарстан и Республики Мордовия.

Теоретическая и научно-практическая значимость работы.

Диссертационное исследование имеет теоретико-методологический и прикладной характер.

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в опыте системного обобщения основных признаков и тенденций развития рассматриваемого феномена — нетрадиционных (салафитских) течений российского ислама 1990-х и начала 2000-х гг. — в контексте возрождения ислама в постсоветской России и, шире, на постсоветском пространстве.

Прикладная значимость проведенного исследования во многом обусловлена его темой, неразрывно связанной с целым рядом актуальных проблем новейшей отечественной истории и исламоведения.

Результаты и материалы диссертационного исследования могут использоваться при разработке учебных курсов по истории Отечества, истории религий, политологии, этнологии и ряда других дисциплин.

Положения исследования, выносимые на защиту.

- Феномен религиозно-политического радикализма зародился в мусульманской умме уже в первые века ее истории (в немалой степени это было связано с событиями гражданской войны в Арабском Халифате 656 - 661 гг., когда стали возникать первые радикальные общины — хариджитские, шиитские и т. п.). В основе современных радикальных и экстремистских организаций мусульман-суннитов, действующих в различных странах, лежит салафийя - религиозно-политическое учение, созданное аравийским проповедником XVIII века Мухаммадом ибн Абд аль-Ваххабом на религиозно-правовой основе ханбалит-ского мазхаба (правового толка). Базовые идеи классического салафийя сводятся к категорическому запрету на какие-либо нововведения в исламе как «недозволенные» (араб, «бида») и к проповеди джихада-войны против «неверных», к которым салафиты относят не только немусульман, но также мусульман, не разделяющих их взглядов (фактически — большинство мировой уммы).

- В 1990-е — начале 2000-х гг., в условиях организационного и культурного возрождения российской уммы, началось активное проникновение на территорию Российской Федерации идеологии радикального салафийя (обычно обозначаемой в современной отечественной литературе некорректным термином «ваххабизм»). Основными каналами ее распространения стали отдельные периодические издания, интернет-ресурсы и, конечно, зарубежные и отечественные проповедники.

бежной историографии уже закрепились названия «первой и второй чеченских войн». До настоящего времени в данном регионе существует салафитское вооруженное подполье, остающееся серьезным дестабилизирующим фактором не только на юге страны, но и, в целом, в России.

- С середины 1990-х гг. наметилась деструктивная тенденция к проникновению и быстрому распространению идеологии и структур салафитов в Поволжье. Здесь стали действовать отдельные салафитские группы, ведущие проповедническую деятельность, распространяющие литературу, видео- и аудио-продукцию экстремистского содержания. Данными группами и отдельными их активистами был совершен ряд преступных деяний, включая террористические акты.

- Деятельность представителей экстремистских салафитских групп в Поволжском регионе РФ не приобрела больших масштабов и достаточно эффективно пресекается и локализуется, как традиционалистски настроенным большинством мусульман, так и правоохранительными структурами. Это позволяет сделать вывод о маргинальном характере салафитских структур по отношению к российской умме. Это подтверждает ситуация на территории Республики Мордовия, где, несмотря на активную деятельность салафитских проповедников и боевиков во второй половине 1990-х — начале 2000-х гг., попытка создания са-лафитского джамаата потерпела неудачу, встретив сильное противодействие со стороны абсолютного большинства местных мусульман.

Апробация результатов исследования.

Полученные в диссертационном исследовании результаты апробированы на всероссийских и международных научных конференциях: Международной научно-практической конференции «Этнокультурное и этноконфессиональное образование: проблемы и перспективы развития» (г. Саранск, 2008 г.); ХХХХУ, ХХХХУ1 и ХХХХУП Всероссийской научно-практической конференции «Ев-севьевские чтения» (г. Саранск, 2009,2010,2011 гг.).

Положения диссертации нашли отражение в четырех статьях автора, опубликованных в научных сборниках и научных периодических изданиях. Одна из статей вышла в научном издании, рекомендованном ВАК РФ.

Диссертационное исследование выполнено в рамках проекта НИР №3.1.2/11877 «Научно-методическое обеспечение профилактики экстремизма и ксенофобии в системе российского образования» аналитической ведомственной целевой программы «Развитие научного потенциала высшей школы».

Структура диссертации подчинена цели и задачам исследования и включает в себя введение, две главы, заключение и библиографический список.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность темы исследования, проанализирована степень изученности проблемы, определены объект и предмет диссертации, установлены ее территориальные и хронологические рамки, указаны цели и задачи, охарактеризована источниковая база, методология, научная новизна и практическая значимость полученных результатов, сформулированы выносимые на защиту положения, приводятся сведения об апробации результатов и структуре работы.

Первая глава «Идейно-политическая трансформация феномена сала-фийя в российском исламе» состоит из трех параграфов.

Первый параграф первой главы — «Проблема религиозно-политического радикализма в истории исламской цивилизации» - обусловлен необходимостью краткого анализа основных тенденций развития феномена салафийя в зарубежном исламском мире, поскольку сформировавшиеся в 1990-е гг. нетрадиционные (салафитские) течения российского ислама достаточно тесно связаны с аналогичными течениями, организациями, партиями и отдельными религиозными общинами Ближнего Востока. Кроме того, важнейшей задачей данного раздела диссертации автору представляется необходимость четко отделить феномен религиозного радикализма, присутствующий в исламе (как, к слову, и в большинстве других конфессий мира) на протяжении веков, от исламской цивилизации, в целом.

История современного исламского радикализма началась в эпоху Нового времени и связана с салафийя — религиозно-политическим течением в исламе суннитского толка, возникшем в Центральной Аравии в XVIII столетия. Основателем указанного течения был мусульманский проповедник и судья (кади) Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб (1703/04 - 1787/91 гг.). В основе салафийя, как и всего ислама в целом, лежит принцип строгого монотеизма - единобожия (таухид). Однако исламский мир, по мнению салафитов, отошел от данного принципа, предается «недозволенным новшествам» (бид 'а). К бид'а салафиты относят, например, поклонение гробницам суфийских святых, широко распространенное по всему исламскому миру (включая, например, и российский Северный Кавказ).

Таким образом, салафитами предлагается возврат к первоначальным нормам ислама, возврат уммы к тем установлениям, которые действовали в ее границах при жизни пророка Мухаммада. Источником вероучения они признают только положения Корана и Сунны. В этом отношении салафиты выступают крайними традиционалистами. Они провозглашают курс на восстановление «религии предков», по-арабски «ас-салаф»; отсюда и происходит их историческое само-

название. С другой стороны, само по себе братство мусульман салафиты трактуют как особый тип организации, с жесткой внутренней дисциплиной, гораздо большей, чем в обычной мусульманской общине, ярко выраженным единоначалием и круговой порукой, делающих салафигскую общину не просто религиозным сообществом, а особой, как правило, военизированной религиозно-

политической организацией.

Важное место в учении Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба занимает идея джихада-войны прошв многобожников и против мусульман, которые отступили от норм раннего ислама, и потому, по мнению салафитов, хуже язычников. Исходя из данного постулата, салафиты безапелляционно объявляют абсолютное большинство мусульман вероотступниками, а себя - истинными хранителями и ревнителями исламского правоверия.

В первые десятилетия XIX в. салафийя утвердилась в качестве официальной доктрины государства Саудигов. По настоящее время Саудовская Аравия остается единственной страной в мире, сделавшей учение салафитов своей государственной идеологией. Более того, в течении XIX столетия салафийя широко распространилось за пределами Аравийского полуострова. Крупные салафитские общины возникли в Индии, мусульманских регионах Юго-Восточной Азии, в Магрибе и в Тропической Африке.

Во второй половине (особенно в последней четверти) XX в. произошла глобальная активизация салафитских и иных радикальных групп в мировой умме. Более того, в XX столетии формируется своеобразная интеллектуальная элита исламского радикализма, яркими представителями которой стали египтянин Сайид Кутб (1906-1966 гг.) и пакистанец Абу Аля аль-Маудуди (1903-1979 гг.).

Таким образом, в последние десятилетия «исламский фактор» стал все настойчивее ассоциироваться в массовом сознании с экстремистскими течениями в этой религии. Это не в последнюю очередь связано с тем, что при всей неоднородности ислама и сил, с ним связанных, в настоящее время особенную активность проявляют мусульманские течения, группировки и лидеры ярко выраженного радикального характера. После известных событий И сентября 2001 г. едва ли не своеобразным символом этих течений стала глобальная террористическая сеть «аль-Каида» и ее лидер Усама бен Ладен. Свою роль в радикализации ислама играют и США, которые взяли на себя миссию «усмирителя» экстремистских режимов и в начале XXI столетия открыли две крупные военные кампании - в Афганистане и Ираке, которые в настоящее время далеки от завершения. Политизация ислама и радикализация его отдельных общин затронули и постсоветское пространство, в том числе Российскую Федерацию 1990-х -начала 2000-х гг.

Второй параграф первой главы — «Феномен салафийя в контексте исламского возрождения в России: общие тенденции развития» - представляет собой анализ процесса проникновения и распространения салафийя на территории Российской Федерации.

Подлинное возрождение ислама после десятилетий гонений со стороны советской власти началось с 1991 г., после того как Россия встала на путь либеральных преобразований в политической, социальной, экономической и духовной жизни. Впервые положения Конституции, гарантирующие каждому гражданину право на свободу совести и свободу вероисповедания, право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними (статья 28 Конституции РФ), стали действующими наделе.

Основными результатами исламского «ренессанса» в постсоветской России стали рост религиозного самосознания, восприятие себя татарами, башкирами, аварцами, чеченцами и др. не просто этнической группой, но частью гигантской цивилизации — цивилизации исламской, мировой уммы (мусульманской общины); возрождение исламской обрядности и масштабный рост числа мечетей; формирование системы конфессионального образования; постепенное восстановление исламской духовной элиты России; исчезновение «железного занавеса», предоставившее возможность бывшим советским мусульманам восстановить прерванные связи со своими зарубежными единоверцами.

С другой стороны, в 1990-е гг. в России возникла опасная и деструктивная тенденция к распространению среди части отечественных мусульман взглядов сторонников радикальных, в том числе арабских неправительственных религиозно-политических организаций (далее - НРПО). Обострение экономических, социальных и духовных проблем, падение уровня жизни и т.п. послужили условиями, благоприятствующими распространению влияния радикальных исламских течений и партий, чьи лидеры предлагали свои варианты выхода из кризиса, основанные на совершенно нереальных, но привлекательных (особенно в моменты обострения экономических и социальных проблем) идеалах возвращения к раннему исламу с отказом от западных и иных неисламских политических и экономических моделей и стремлением возродить некую «богоданную форму власти», «халифат».

Например, весьма показательной в этом плане стала определенная популярность на постсоветском пространстве, в том числе в некоторых регионах Российской Федерации, идей суннитской радикальной религиозно-политической партии «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами» («Исламская партия осво-

вождения», ХТИ), пропагандирующей создание мировой исламской теократии

(халифат, дар алъ-исяам)п.

Таким образом, в рассматриваемый период для части мусульманского населения России учение салафитов стало казаться особенно привлекательным, что, на наш взгляд, не в последнюю очередь было связано с особенностями сала-фитской трактовки идеального общества и идеального государства. В сознании людей, составляющих социальную базу салафитских общин, групп и организаций в РФ, «исламский порядок» ассоциируется с прекращением правового нигилизма, ставшего неотъемлемой частью российских реалий 90-х.

Вторая глава «Региональные особенности салафийя в Российской Федерации» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе второй главы - «Региональные особенности салафийя на Северном Кавказе» - прослеживаются основные тенденции развития этого религиозно-политического феномена в Северокавказском регионе Российской Федерации.

В конце 1980-х - первой половине 1990-х гг. на всем Северном Кавказе стала складываться напряженная религиозно-политическая ситуация. Усиливалось размежевание среди верующих мусульман Чечни, Ингушетии и Дагестана. Еще в середине 1980-х гг. в Дагестане стала отмечаться активизация миссионерской деятельности салафитов (главным образом в ряде городов и районов республики, преимущественно с аварским и даргинским населением — Махачкала, Буйнакск, Кизилюрт, Сухокумск и др.). Их деятельность в начальный период сводилась к собственному организационному строительству, открытию школ, агитации и пропаганде, привлечению сторонников. Под воздействием социально-экономических причин привнесенные в Дагестан, а затем и в соседние республики идеи салафийя со временем стали претерпевать изменения в сторону все большей радикализации. При этом салафиты Северного Кавказа изначально пользовались финансовой и иной поддержкой исламских благотворительных фондов, прежде всего - Саудовской Аравии. На 1990-е гг. приходится резкая активизация повстанческой деятельности салафитских групп в северокавказском регионе, в которой приняли участие боевики (добровольцы или наемники) из зарубежных мусульманских государств. Создается сеть учебных центров (например, так называемый центр «Кавказ») и тренировочных лагерей для участников салафитских вооруженных формирований, возглавляемых Хаттабом, Ш.Басаевым, С. Радуевым, Б. Кебедовым, А. Бараевым, Р. Гелаевым, Д. Умаровым и др.

12 См.- Аль-Мавсуа аль-Мисара фи ад-Дийан ва-ль-Мазхаб аль-Маасара (Историческая энциклопедия по исламским школам). - Эр-Рияд (Саудовская Аравия), 1989 (на арабском языке).

В целом, активизация радикальных исламских движений в конце 1990-х гг. обнаружила свои пределы. Хотя апелляция к исламу сыграла консолидирующую роль в борьбе чеченских сепаратистов, но призыв к построению некой исламской теократии воспринимался большинством мусульман скептически, а требования борцов за «чистоту» ислама — салафигов отказаться от привычных для кавказцев форм вероисповедания — тарикатизма (кавказской разновидности тасав-вуф/суфизма), сохранившихся синкретических традиций, также воспринимались людьми негативно. В результате различные трактовки ислама и борьба за их реализацию привели к расколу среди мусульман Северного Кавказа. Оппоненты салафитов (некорректно называемых «ваххабитами») из традиционного мусульманского духовенства исходят из того, что распространяемые их противниками идеи несовместимы с традициями российского мусульманства, противоречат сложившейся здесь культуре, утверждают, что религия используется ими ради удовлетворения собственных политических амбиций, является результатом проникновения внешнего влияния из-за рубежа.

Носители традиционного ислама проявляют лояльность к светским властям, в то время как их противники - салафиты - демонстрируют свою оппозиционность. Такая ситуация характерна для всех без исключения мусульманских регионов, но острее всего сегодня она ощущается на Северном Кавказе, прежде всего, в Дагестане, Чечне и Ингушетии, где салафиты сумели создать свою разветвленную военно-политическую инфраструктуру.

В настоящее время не сформировано устойчивой тенденции к преодолению этого конфликта внутри северокавказской уммы, как и, в целом, к снижению активности салафитских групп на Северном Кавказе.

Во втором параграфе второй главы - «Региональные особенности сала-фийя в Поволжье» - анализируются особенности деятельности салафитов на территории Республики Татарстан, Ульяновской области, Республики Чувашия.

В 1990-е - начале 2000-х гг. салафийя активно распространяется в Поволжье, прежде всего - в Татарстане.

Например, в 2000 г. было создано незаконное вооруженное формирование «Исламский джамаат» с целью организации диверсионно-партизанской войны на территории Республики Татарстан. Кроме совершения террористических актов, в задачи «Исламского джамаата» входили иные действия экстремистской направленности: распространения видео- и аудиокассет, книг, содержащих информацию, возбуждающую национальную и религиозную вражду, пропагандирующих необходимость освобождения мусульманских земель от лиц, не испо-ведывающих ислам; ведение «джихада»; вербовка сторонников радикальных течений в исламе; создание экстремистских обществ, ставящих своей целью

устранение неисламских правительств и установление исламского правления во всемирном масштабе путем воссоздания «Всемирного исламского Халифата», первоначально в регионах с преимущественно мусульманским населением, включая Российскую Федерацию и другие государства, входящие в Содружество Независимых Государств. В своей деятельности «Исламский джамаат» подчинялся террористическим организациям «Высший военный Маджлис-уль-Шура Объединенных сил моджахедов Кавказа» и «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана». Участники данного «джамаага» создали сеть ячеек в ряде городов Татарстана, а также тренировочный лагерь и склад оружия на территории Республики Башкортостан.

Данная организация осуществила ряд террористических актов: 19 ноября 2004 г. - взрыв газопровода ОАО «Кировоблгаз» у деревни Петряево Кировской области; 30 января 2005 г. - взрыв трубы газопровода ГРП № 36 ООО «Улья-новскгаз-сервис» у села Новочеремшанск Ульяновской области; 1 июня 2005 г. взрыв опоры линии электропередач филиала ОАО «Сетевая компания» «Приволжские электрические сети» у деревни Большие Нырсы Тюлячинского района Республики Татарстан; 28 июня 2005 г. - взрыв трубы нефтепродуктопровода ОАО «Средне-Волжский Транснефтепродукт» у поселка Ковали Лаишевского района Республики Татарстан. Теракты не повлекли человеческих жертв, но государству был нанесен значительный экономический ущерб. Вскоре после этих событий все участники «джамаата» были задержаны работниками правоохранительных органов и в 2008 г. осуждены на различные сроки тюремного заключения.

В 2003 г. подобный по своей сути «джамаат» был выявлен правоохранительными органами в Ульяновске, где данная организация действовала с 1997 г.

В 2003 - 2006 гг. в Республике Чувашия и Республике Татарстан были предприняты попытки создания сети ячеек выше упомянутой партии «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами».

На наш взгляд, идейные истоки салафитских групп Поволжья такие же, как и в Северо-Кавказском регионе, представляя собой своеобразный синтез идей Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба с концепциями салафитских идеологов XX в. (прежде всего, Сайида Кутба и Маудуди).

С одной стороны, необходимо признать, что на сегодняшний день эти группы относительно малочисленны и не пользуются большим влиянием на поволжскую умму. С другой стороны, сплоченный и наступательный характер этих групп, активно готовящих и реализующих террористические акты, подпольно-диверсионную деятельность, представляет реальную угрозу государственной безопасности Российской Федерации.

Третий параграф второй главы - «Проявления исламского радикализма в Республике Мордовия» — представляет собой анализ процесса проникновения салафийя на территорию указанного субъекта РФ.

В настоящее время татарское население Мордовии насчитывает около 50 тысяч человек (в том числе 16 тысяч — в столице республики, г. Саранске), что составляет около 5 % всего населения республики. Татары Мордовии компактно проживают в 67 населенных пунктах. Здесь также наблюдаются процессы исламского возрождения, выражающиеся в росте религиозного самосознания мусульман.

Во второй половине 1990-х гг. началось проникновение представителей салафитских общин и групп на территорию Республики Мордовия (РМ).

В конце 1997 г. один из эмиссаров салафйтского движения России О. В. Марушкин (мусульманское имя «Абузар») прибыл в татарское село Бело-зерье Ромодановского района РМ с целью организации так называемого «Мордовского джамаата». Его проповедь привлекла часть молодых мусульман села, но уже в феврале 1998 г., благодаря проведенным правоохранительными органами Республики Мордовия мероприятиям и в связи с возросшим недовольством местных жителей, Марушкин-Абузар был вынужден покинуть Республику Мордовия.

Наряду с этим, отдельные выходцы Республики Мордовия были привлечены к уголовной ответственности за участие в незаконных вооруженных формированиях за пределами Российской Федерации, в частности - в составе Исламского движения Узбекистана (ИДУ) на территории республик Центральной Азии. Другой пример: в декабре 2006 г. по подозрению в связях с международной террористической сетью «аль-Каида», на территории Исламской Республики Пакистан были задержаны три жителя села Белозерье, ранее посещавших проповеди Марушкина.

Кроме того, в 2005-2007 гг. имели место единичные случаи задержаний правоохранительными органами на территории Республики Мордовия лиц, находящихся в розыске за совершение преступлений террористической или экстремистской направленности и входивших в состав различных салафитских организаций («Исламская партия Восточного Туркестана», «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», «Ульяновский джамаат»).

Таким образом, негативные явления в конфессиональной жизни татар Мордовии (проникновение на территорию республики сторонников исламского радикализма) во многом отражают общероссийские тенденции и процессы, вызывая безусловное осуждение большинства местных мусульман-традиционалистов.

В заключении подведены основные итоги диссертационного исследования.

В последнее десятилетие XX в. Россия прямо или косвенно оказалась вовлечена в международные события, которые способствовали дальнейшему росту радикальных проявлений в исламском мире.

В 1990-е гг. в России сложился комплекс предпосылок социально-экономического, политического и морально-психологического характера, которые в обозримой перспективе могли бы привести к распространению среди отечественных мусульман взглядов сторонников радикальных, в том числе арабских НРПО (неправительственных религиозно-политических организаций).

Заметную роль на первоначальном этапе процесса «прививки» идей исламского фундаментализма на «дерево» российского ислама сыграли отдельные зарубежные (в основном - арабские) религиозные деятели. Другая отличительная черта российского салафийя - это отсутствие четкой структурированности и организационного единства.

На наш взгляд, возможности салафийя в постсоветском российском обществе не следует переоценивать, но, с другой стороны, нельзя не учитывать динамику распространения нетрадиционных исламских представлений среди российских мусульман: во многих регионах существуют «оппозиционные» медресе, действуют (пусть и насчитывающие не слишком много адептов) кружки, в которых изучается исламская догматика в салафитской трактовке. Об опасном характере данного явления свидетельствуют события на Северном Кавказе, а также террористические атаки в Москве и ряде других регионов Европейской части России.

Во второй половине 1990-х - начале 2000-х гг. происходит проникновение и быстрое распространение идеологии и структур салафитов в Центральной части Российской Федерации, прежде всего - в отдельных субъектах Приволжского федерального округа. Однако деятельность представителей экстремистских салафитских групп в Поволжье (Ульяновской и Пензенской областях, Республике Татарстан, Республики Башкортостан, Республике Мордовия) не приобрела широких масштабов, поскольку жестко и достаточно эффективно пресекалась как традиционалистски настроенным большинством мусульман, так и правоохранительными структурами РФ. Это позволяет сделать вывод о маргинальном характере нетрадиционных течений российского ислама (то есть салафитских структур) по отношению к российской умме.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора

Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных ВАК Минобрнауки Российской Федерации

1. Постнов, А. В. Религиозно-политический феномен салафийя: основные тенденции развития / А. В. Постнов // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. -СПб., 2011. - № 127. - С. 62 - 68 (0,6 п. л.).

Публикации в прочих научных изданиях

2. Постнов, А. В. Феномен исламского радикализма в контексте конфессиональной системы мусульманского образования / А. В. Постнов // Этнокультурное и этноконфессиональное образование: проблемы и перспективы развития : материалы Междунар. науч.-практ. конф. - Саранск, 2008. - С. 150 -154 (0,4 п. л.).

3. Постнов, А. В. Учение Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба в контексте применения термина «неохариджизм» / А. В. Постнов // Актуальные проблемы гуманитарных наук : материалы Всерос. науч.-практ. конф. «45-е Евсевьевские чтения». - Саранск, 2010. - С. 78 - 82 (0,5 п. л.).

4. Постнов, А. В. Основные тенденции развития исламского радикализма на территории Российской Федерации / А. В. Посгнов // Власть и общество России в модернизационных процессах нового и новейшего времени : материалы Всерос. науч.-практ. конф. «46-е Евсевьевские чтения». — Саранск, 2010. — С. 110 — 116 (0,5 п. л.).

Всего по теме диссертации опубликованы 4 статьи общим объемом 2 п. л.

Бумага офсетная. Формат 60x84 1/16. Гарнитура Тайме. Печать способом ризографии. Усл. печ. л. 2,55. Уч.- изд. л. 2,29. Тираж 100 экз. Заказ № 84

Отпечатано с оригинала-макета заказчика в ООО «Референт». 430000, г. Саранск, пр. Ленина, 21. Тел. (8342) 48-25-33.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Постнов, Алексей Викторович

Введение

1 Идейно-политическая трансформация феномена салафийя в российском исламе

1.1 Проблема религиозно-политического радикализма в истории исламской цивилизации

1.2 Феномен салафийя в контексте исламского возрождения в России: общие тенденции развития

1.3 Региональная модель салафийя на Северном Кавказе

2 Радикальные течения в мусульманской умме Поволжья 1990-х - начала 2000-х гг.

2.1 Проявление радикальных течений в умме Поволжья (на территории Татарстана, Чувашии, Ульяновской области).

2.2 Проявления исламского радикализма в Республике Мордовия

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Постнов, Алексей Викторович

Актуальность темы исследования.

Во второй половине 1980-х - начале 2000-х гг. российский социум пережил своеобразный «религиозный ренессанс»: в условиях либерализации общественно-политической и культурной жизни сначала в СССР, а затем в Российской Федерации начались процессы интенсивного и масштабного развития широкого спектра конфессий и религиозных общин - от традиционных (прежде всего, православного христианства и ислама суннитского толка) до самых экзотических.

В полной мере «религиозный ренессанс» затронул российскую умму -мусульманскую общину, которая в последние годы существования Советского Союза и в постсоветский период значительно окрепла в организационном, экономическом и культурно-просветительском плане. Наряду с Русской православной церковью, мусульманская суннитская умма по праву считается традиционной конфессией страны, поскольку ислам стал историческим выбором целого ряда народов Российского государства -татар, башкир, чеченцев, лезгин, аварцев, лакцев, кабардинцев, и др.

В связи с распадом Советского Союза и падением «железного занавеса» произошло закономерное расширение религиозных и культурных связей российской уммы с миром зарубежного ислама. С одной стороны, это привело к целому ряду позитивных последствий, таких, например, как получение российскими мусульманами, прежде всего, мусульманской молодежью, доступа к конфессиональному образованию в ведущих учебных центрах этой религии (в том числе в знаменитом египетском, каирском 5 университете аль-Азхар); ежегодная организация в РФ массового хаджа -паломничества в Мекку, которое является одной из главных религиозных обязанностей каждого мусульманина; проведение культурно-просветительских и научно-богословских форумов, конференций, «круглых столов», направленных на духовное оздоровление российского общества.

Переживая организационное и культурное возрождение в условиях постсоветского общества, мусульманское сообщество страны столкнулось с деструктивной тенденцией радикализации части уммы - развития внутри уммы разнообразных общин, организационных структур и направлений, нетрадиционных для российского ислама.

В условиях внутриполитической дестабилизации 1990-х годов, в российскую умму стали активно проникать идеи салафийя - направления, которое, как правило, обозначается в современной русскоязычной публицистике терминами «ваххабизм», «исламизм», «радикальный ислам», «исламский экстремизм».

Салафийя - религиозно-политическое направление суннитского ислама, сформировавшееся в Аравии в XVIII веке на доктринальной основе ханбалитского мазхаба - религиозно-правовой школы, отличающейся от ханифитской и шафиитской гораздо более жестким и ригористическим характером.

В XX веке радикальная трактовка салафитского учения стала идейной базой для многочисленных организаций, распространенных в основном на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые применяют в своей деятельности экстремистские, включая террористические, методы. Известными примерами организаций такого рода являются «Ихван аль-Муслимин» в Египте и Сирии, «Талибан» в Афганистане и Пакистане, «Вооруженная исламская группа» в Алжире, «Хамас» в Израиле и, конечно, международная сеть «аль-Каида».

В 1990-е гг. началось быстрое распространение радикальных салафитских групп сначала на Северном Кавказе, затем - в Центрально

Европейской части России и даже в Сибири. Эти группы сыграли (и продолжают играть) значительную роль в эскалации вооруженного конфликта на Северном Кавказе второй половины 1990-х - начала 2010-х гг.; их деятельность в России носила (и продолжает носить сегодня) открыто подрывной, антигосударственный характер и была отмечена целым рядом печально известных преступных деяний, включая взрывы жилых домов, захваты заложников, самоубийственные атаки шахидов.

Необходимо отметить, что опасность радикального салафийя практически сразу осознало не только российское государство, но и российская умма. Подавляющее большинство мусульман России осуждает салафитскую идеологию и практику, продолжая придерживаться традиционного суннитского ислама в его ханифитском и шафиитском вариантах.

Таким образом, актуальность темы диссертационной работы обусловлена ее очевидной злободневностью для российского общества, в целом, и для российской мусульманской уммы, в частности, поскольку салафитские, обозначаемые нами как нетрадиционны^ течения в настоящее время продолжают оставаться серьезным дестабилизирующим фактором политической и этноконфессиональной жизни страны. Нетрадиционный характер салафийя в российском исламе обусловлен тем, что данное течение получило развитие на территории Российской Федерации только в конце XX - начале XXI вв., став вызовом мусульманскому сообществу страны, которое на протяжении столетий придерживается ханафитского и шафиитского мазхабов (правовых толков суннитского ислама). Опасность этого явления для современной России трудно преувеличить, поскольку салафитское «подполье» начала 2000-х гг. проявляет диверсионно-террористическую активность, стремясь распространить ее не только в Северокавказском регионе, но и в Центрально-Европейской части России (наглядным подтверждением стали теракты в Московском метро 2010 г. и в международном аэропорту «Домодедово» 2011 г.).

Более того, деятельность салафитов ведет к росту конфликтного потенциала внутри мусульманского сообщества России в форме противостояния между сторонниками традиционного для российских мусульман и нетрадиционного, салафитского ислама. Именно это, на наш взгляд, обусловливает злободневность проблематики данного диссертационного исследования.

Нижний хронологический рубеж определяется 1991 г., когда распад Советского Союза и дальнейшее формирование современной российской государственности создало условия не только для так называемого «религиозного ренессанса», но и для радикализации части мусульманского сообщества (уммы) РФ.

Верхней границей хронологических рамок избран 2010 г. - год завершения первого десятилетия XXI века, отмеченного ростом активности салафитов в Российской Федерации.

Поскольку для понимания феномена салафийя необходим анализ его исторических корней и социокультурных истоков, в первом параграфе первой главы диссертационного исследования, носящем вводный характер, хронологические рамки охватывают XVIII - XX столетия, то есть период формирования и эволюции салафитского течения в зарубежном суннитском исламе.

Территориальные рамки исследования охватывают Поволжье и Северный Кавказ, то есть те регионы Российской Федерации, где нетрадиционные течения российского ислама проявляют наибольшую активность.

Источниковая база исследования.

Основу диссертационного исследования составляют как архивные данные, так и опубликованные материалы.

Значительный интерес для нас представляют материалы уголовных дел № 119468 и № 606008, извлеченные из Архива Верховного Суда Республики Татарстан.

Материалы уголовного дела № 119468 содержат подробную информацию о деятельности салафитской организации «Исламский джамаат» на территории Республики Татарстан, Республики Башкортостан, Республики Мордовия, Оренбургской, Ульяновской и Кировской областей. В указанных материалах также четко прослеживаются организационные связи «Исламского джамаата» с салафитами Северного Кавказа.

Материалы уголовного дела № 606008 содержат информацию о создании на территории Республики Татарстан отделений международной радикальной политической партии салафитского толка «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами» (ХТИ).

Полученная из документальных материалов Архива Верховного Суда Республики Татарстан информация позволила выявить характерные тенденции и особенности деятельности салафитских групп в Поволжском регионе Российской Федерации.

Кроме того, автор диссертации опирался на ряд документальных источников, хранящихся в Центральном государственном архиве Республики Мордовия (ЦГА РМ) и связанных с деятельностью полиции Российской империи на территории мордовского края начала XX века. Фонд канцелярии Инсарского уездного исправника (Ф. 88) и фонд уездного полицейского управления города Ардатов (Ф. 49) содержат документы, свидетельствующие о распространении (или угрозе распространения) радикальных, экстремистских настроений среди мусульман в указанный период: 1) предписание инсарского уездного исправника (1907 г.), содержащее информацию об экстремистских (судя по тексту - шиитских) организациях Южного Кавказа и возможности распространения их деятельности в Поволжье (ЦГА РМ, Ф. 88, Оп. 1, Д. 13); 2) предписание ардатовского уездного исправника (1912 г.) по поводу пропаганды среди местных мусульман в пользу Турции, ведшей в тот период Триполитанскую войну с Италией за Ливию (ЦГА РМ, Ф. 49, Оп. 1, Д. 55); 3) циркуляр симбирского губернатора (1915 г.) о распространении среди мусульман Поволжья салафитских текстов из Медины, призывавших к «священной войне» против российских властей (ЦГА РМ, Ф. 49, Оп. 2, Д. 30). Несмотря на то, что обозначенные документы не имеют прямого отношения к периоду, изучаемому в диссертации, они являются ценными свидетельствами наличия сторонников экстремистских и нетрадиционных, в том числе салафитских, идей в мусульманском сообществе Российской империи, преемниками которых стали салафиты Российской Федерации.

Важную группу источников составляет достаточно обширная печатная продукция на русском языке, издававшаяся и распространявшаяся салафитами в России (в том числе и на территории Мордовии) в 1990-е и в начале 2000-х гг. Это периодические издания (например, журнал «аль-Ва'й», издаваемый партией «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами»), а также многочисленные брошюры экстремистского содержания, дающие упрощенную трактовку джихаду только как «вооруженной борьбе с неверными-немусульманами». Анализ этой печатной продукции позволяет составить комплексное и объективное представление о доктринальных особенностях, стратегических целях, тактических задачах и, наконец, методах салафитов на территории Российской Федерации.

Адекватное понимание салафийя невозможно без анализа базовых богословских и религиозно-политических трудов его крупнейших идеологов: отца-основателя» салафия, аравийского проповедника XVIII в. Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба; египетского салафита, одного из лидеров организации «Ихван аль-Муслимин» («Братья-мусульмане») Сайида Кутба; пакистанского мыслителя Абу-ль аль-Аля аль-Маудуди. Корпус их работ, в которых излагаются догматические, религиозно-философские и социально-политические идеи салафийя,1 образует отельную группу источников данного диссертационного исследования.

Определенный источниковый интерес представляет изданная в 1989 г. в Королевстве Саудовская Аравия на арабском языке «Историческая энциклопедия по исламским школам» («аль-Мавсуа аль-Мисара фи ад-Дийан ва-ль-Мазхаб аль-Маасара»). Данное издание с салафитских позиций трактует учение и деятельность Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба, а также партии «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами», разделы по которым были переведены автором диссертации и вводятся в научный оборот в РФ впервые.

Кроме того, в качестве самостоятельной группы источников в диссертационном исследовании привлечены материалы российских СМИ, прежде всего периодических изданий (светских и мусульманских), а также интернет-порталов различных религиозных организаций российской уммы, в многочисленных статьях которых также достаточно подробно отражена проблема распространения салафийя в России. Однако при этом необходимо учитывать зачастую тенденциозный или даже откровенно дилетантский характер многих публицистических материалов по рассматриваемой теме (особенно это относится к светской периодике), и относиться к соответствующим материалам с известной долей критичности.

Добавим также, что в начале 2000-х гг. автор диссертации служил в правоохранительных органах и в ходе оперативно-розыскных мероприятий неоднократно сталкивался со сторонниками салафийя. Этот опыт также был использован в ходе работы над диссертационным исследованием.

Степень изученности темы исследования.

В конце XX - начале XXI вв. феномен исламского радикализма вызвал повышенный интерес со стороны исследователей - прежде всего, исламоведов и политологов, как отечественных, так и зарубежных.

Кроме того, в последние десятилетия возникла обширная публицистическая литература по данной проблеме, которая, впрочем, зачастую отличается откровенным дилетантизмом и склонностью ставить знак равенства между воинствующими салафитами и исламской уммой (общиной), в целом.

Такой интерес представляется закономерным, поскольку исламский экстремизм стал одним из глобальных вызовов современности - вызовом, брошенным не только системе международных отношений, но и национальной безопасности многих государств мира, в том числе -Российской Федерации.

На Западе ведущими специалистами по исламскому радикализму являются П. Антее (Германия), М. Боннер (Великобритания), Ф. Джерджес (США), Ж. Кепель (Франция), Тарик Али (Великобритания), Д. Хироу (США), И. Чоуири (США) . Содержание работ указанных западных авторов по исламскому радикализму сводится к признанию растущей опасности со стороны этого явления, причем не только в отношении мирового сообщества, но также в отношении самой мусульманской уммы.

С другой стороны, названные авторы, так или иначе, признают, что мощный всплеск исламского экстремизма последних десятилетий стал своеобразной ответной реакцией мусульманской цивилизации на американский экспансионизм, неприкрытое желание США играть роль некоего «мирового полицейского» (на наш взгляд, в этом отношении особенно показательна концепция Тарика Али - английского исламоведа пакистанского происхождения).

Из указанных выше работ зарубежных авторов необходимо особо выделить монографию французского исламоведа Ж. Кепеля «Джихад. Экспансия и закат исламизма», которая представляет собой развернутый анализ исламского радикализма в странах Ближнего и Среднего Востока, Магриба, а также Тропической Африки (Судан), Южной Европы (Босния), Южной Азии (Пакистан и Индия). Не рассматривая подробно деятельность салафийя в Российской Федерации, Ж. Кепель, тем не менее, упоминает о взаимодействии между вооруженным салафитским движением Северного Кавказа с зарубежными, в первую очередь - арабскими и афганскими радикальными исламистскими организациями. В то же время Ж. Кепель делает, на наш взгляд, не вполне убедительный вывод о том, что радикальный исламизм исчерпал свой потенциал и переживает спад на современном этапе. Приходится констатировать, что события в зарубежном мире и в России начала 2000-х гг. опровергают этот тезис.

В 1990-е - начале 2000-х гг., прежде всего, в связи с событиями на Северном Кавказе, в российском исламоведении также весьма активно стала разрабатываться проблематика, связанная с феноменом религиозно-политического радикализма в исламе.

Вопросы, связанные с генезисом, эволюцией и практикой салафийя в России, исследуются в работах И. П. Добаева, Г. В. Зарубекова, А. А. Игнатенко, А. В. Малашенко, В. В. Наумкина, В. Н. Пластуна, К. И. Полякова4.

Особенности северокавказского салафийя анализируются в монографии А. В. Малашенко «Исламские ориентиры Северного Кавказа». Данный исследователь достаточно подробно раскрывает сущность религиозно-политической программы салафитов, считая проповедуемые ими идеи так называемого «исламского порядка» и «тотальной исламизации человечества» утопической идеологемой.

Г. В. Заурбекова в работе «Ваххабизм в Чечне» прослеживает процесс формирования салафитского движения в этой северокавказской республике, его взаимосвязь с сепаратистами, а также противостояние с местными суфийскими братствами (тарикатами), традиционно влиятельными в данном регионе.

А. А. Игнатенко, К. И. Поляков, И. П. Добаев, В. В. Наумкин, В. Н. Пластун в своих работах основное внимание уделяют связям российского салафийя с его зарубежными аналогами, включая международную террористическую сеть «аль-Каида».

Несколько особняком в этом ряду исследований стоит монография Р. А. Силантьева «Новейшая история исламского сообщества России».5 Автор выступает с позиций воцерквленного православного исследователя, что обусловило негативную реакцию на его работу со стороны многих мусульманских религиозных деятелей России. Р. А. Силантьев исходит из того, что масштабы «ваххабитской угрозы» (он применяет по отношению к салафийя устоявшийся в русскоязычной литературе, но не совсем корректный термин «ваххабизм») неуклонно растут; причем, по его мнению, основную угрозу религиозные радикалы представляют для самого исламского сообщества России, поскольку подрывают влияние традиционного российского ислама (ханафитского, шафиитского), широко используя насилие и террор (в частности, убийства лояльных светской власти имамов и рядовых верующих).

Определенный интерес для изучения данной темы представляет коллективная монография «Российский Кавказ: Книга для политиков», опубликованная Институтом этнологии и антропологии РАН в 2007 г.6 В разделе «Северокавказский ислам» указанной работы значительное место отведено анализу конфликта между мусульманскими традиционалистами региона, объединившимися вокруг Духовного управления мусульман Дагестана (ДУМД) и салафитами, создавшими сеть военизированных общин-джамаатов.

Кроме того, во второй половине 1990-х - начале 2000-х гг. был опубликован ряд научных статей об особенностях распространения салафийя в отдельных субъектах Приволжского федерального округа - Республике Мордовия (А. В. Мартыненко, М. Ш. Салимов, Н. В. Шилов), Республике Башкортостан (А. Б. Юнусова), Пензенской (А. Тузов) и Ульяновской областях (С. Паховский). В данных работах отмечается тенденция к распространению (своеобразному «расползанию») салафитских общин, групп и отдельных эмиссаров за пределами Северокавказского региона; подчеркивается опасный характер этой тенденции.

Показательными в этом плане являются публикации по салафийя в Республике Мордовия А. В. Мартыненко (научного руководителя автора данного диссертационного исследования) и Н. В. Шилова, в которых подчеркивается маргинальный характер данного явления, в том числе неприятие салафитских идей и проповедей большинством уммы РМ.

Несмотря на определенное различие мнений и подходов, все указанные отечественные исследователи радикальных направлений ислама трактуют салафитские группы на территории современной России как реальную и серьезную угрозу этноконфессиональной и, шире, политической стабильности в нашем обществе и государстве.

В целом, при наличии достаточно обширной научно-исследовательской литературы по салафийя в России, приходится констатировать недостаток фундаментальных, обобщающих работ в этой области. В частности, на наш взгляд, вне поля зрения исследователей остается сравнительно-исторический анализ двух региональных моделей российского салафийя — северокавказской и поволжской.

Кроме того, диссертационная работа опирается на исследования по истории ислама в России дореволюционного, советского и постсоветского периодов, таких авторов, как Арапов Д. Ю., Загидуллин И. К., Исхаков С. М., Ишмухаметов 3. А., Ланда Р. Г., Мухаметшин Р. М., Набиев Р. А., Романько о

О. В., Силантьев Р. А., Юнусова А. Б. Эти исследования позволяют рассматривать историю салафийя на территории РФ в общем контексте развития российской уммы, в том числе проследить влияние тех или иных процессов, происходящих в российском исламе, на особенности салафитских групп Северного Кавказа и Поволжья.

Этнополитические и социокультурные особенности классической исламской цивилизации - Арабского Халифата - анализируются в трудах В.

В. Бартольда, В. Вейсса, Г. фон Грюнебаума, X. Кеннеди, А. Массэ, А. Меца,

А. Мюллера, И. М. Филынтинского, Э. Шредера.9

Строевой.10 К ним примыкают исследования по мусульманскому мистицизму

- тасаввуф, суфизму, который стал главным оппонентом салафийя в богословской и культовой полемике, в том числе - на российском Кавказе

И. Гольдциэр, А. Д. Кныш).11

Феномен салафийя исторически развивался в общекультурном контексте полемики и взаимодействия между мусульманским Востоком и христианским Западом. Проблематика диалога исламской и европейской культур исследовалась Ф. Кардини, Б. Левисом, 3. И. Левиным, М. Т.

1 ?

Степанянц, У. Уоттом.

В догматическом и правовом плане салафийя опирается на мазхаб юридическую школу) ханбалитов. Особенности этого и других мазхабов, а также мусульманского общесоциального права (шариата) и классической мусульманской юриспруденции (аль-фикха) освещаются в работах Абу

1 ^

Амина Биляль Филипса и Г. М. Керимова.

1. Проанализировать особенности зарождения, организационной и доктринальной эволюции радикальных течений в исламе суннитского толка;

6. Оценить потенциал и степень опасности салафитских структур, как сильного дестабилизирующего фактора во внутриполитической и этноконфессиональной ситуации в РФ.

Методологическая база исследования опирается на цивилизационный подход, теоретические основы которого были изложены в философско-исторических трудах Н.Я. Данилевского, О.Шпенглера, А.Тойнби.14

В центре внимания данного исследования лежит цивилизация исламская как некая культурно-историческая общность, неотъемлемой частью которой является умма России. На наш взгляд, цивилизационный подход делает возможным такое видение рассматриваемой темы исследования, при котором социокультурные, духовные факторы и связи становятся определяющими в их характеристике.

При решении исследовательских задач применялись общеметодологические методы сравнения, анализа и синтеза.

Автором диссертационного исследования впервые введены в научный оборот ряд документальных материалов о деятельности салафитских групп в Поволжье, в том числе на территории Республики Татарстан и Республики Мордовия, а также широко привлечен материал зарубежных исследований на английском, немецком и арабском языках.

Положения, выносимые диссертантом на защиту.

Ваххабом на религиозно-правовой основе ханбалитского мазхаба (правового толка). Базовые идеи классического салафийя сводятся к категорическому запрету на какие-либо нововведения в исламе как «недозволенные» (араб, «бида») и к проповеди джихада-войны против «неверных», к которым салафиты относят не только немусульман, но также мусульман, не разделяющих их взглядов (фактически — большинство мировой уммы).

- В 1990-е - начале 2000-х гг., в условиях организационного и культурного возрождения российской уммы, началось активное проникновение на территорию Российской Федерации идеологии радикального салафийя (обычно обозначаемой в современной отечественной литературе некорректным термином «ваххабизм»). Основными каналами ее распространения стали отдельные периодические издания, интернет-ресурсы и, конечно, зарубежные и отечественные проповедники.

- Первоначально радикальные салафитские группы формировались и развили свою деятельность в республиках и областях Российского Кавказа и Юга России (в Дагестане первые попытки создания подобных структур были предприняты еще в 1970-е гг.). В 1990-е гг. салафиты Северного Кавказа создали целую сеть общин-джамаатов, как правило, военизированных, и активно вмешались в военно-политические конфликты, за которыми в российской и зарубежной историографии уже закрепились названия «первой и второй чеченских войн». До настоящего времени в данном регионе существует салафитское вооруженное подполье, остающееся серьезным дестабилизирующим фактором не только на юге страны, но и, в целом, в России.

- Большую роль в развитии салафитских структур Северного Кавказа сыграла финансовая и военно-техническая поддержка (боевиками, оружием) со стороны ряда салафитских фондов и организаций Ближнего Востока.

- Указанный выше тезис подтверждает ситуация на территории Республики Мордовия, где, несмотря на активную деятельность салафитских проповедников и боевиков во второй половине 1990-х — начале 2000-х гг., попытка создания салафитского джамаата потерпела неудачу, встретив сильное противодействие со стороны абсолютного большинства местных мусульман.

Теоретическая и научно-практическая значимость работы.

Диссертационное исследование имеет теоретико-методологический и прикладной характер.

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в опыте системного обобщения основных признаков и тенденций развития рассматриваемого феномена - нетрадиционных (салафитских) течений российского ислама 1990-х и начала 2000-х гг. - в контексте возрождения ислама в постсоветской России и, шире, на постсоветском пространстве.

Апробация результатов исследования.

Полученные в диссертационном исследовании результаты апробированы на всероссийских и международных конференциях. Положения диссертации нашли отражение в статьях автора, опубликованных в научных сборниках и научных периодических изданиях, в том числе рекомендованных ВАК РФ.

Диссертация выполнена в рамках проекта НИР № 3.1.2/7007 «Научно-методическое обеспечение профилактики экстремизма и ксенофобии в системе российского образования» аналитической ведомственной целевой программы «Развитие научного потенциала высшей школы (2009-2010 годы)».

Заключение научной работыдиссертация на тему "Нетрадиционные течения в мусульманском сообществе (умме) Российской Федерации в 1990-е - начале 2000-х гг."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В последнее десятилетие XX века Россия прямо или косвенно оказалась вовлечена в международные события, которые способствовали дальнейшему росту радикальных проявлений в исламском мире. В определенной мере эти процессы были вызваны недостаточной урегулированностью экономических отношений между странами Запада и Ближнего Востока и связанной с этим внутренней напряженностью во многих государствах Ближнего и Среднего Востока.1

Вооруженные конфликты на религиозной и национальной почве усугубили в 1990-е годы социально-экономическое положение в ряде стран Ближнего Востока и Северной Африки, обострили и без того напряженную демографическую ситуацию проблемой беженцев, способствовали пауперизации населения, безработице молодежи.

Вызванные стихийной модернизацией социально-экономические трудности, особенно в тех странах, где применяют исламские принципы государственного и общественного устройства, оказали стимулирующее воздействие на формирование внутренней исламской оппозиции. Ответной реакцией руководства таких стран стало стремление перевести деятельность местных радикалов в русло идеологической борьбы с внешним противником.

По этим же причинам предпринимались попытки ориентировать лиц, принимавших участие в боевых действиях в рамках так называемого «джихада» (арабские «афганцы», «боснийцы», «косовцы», «чеченцы» и т. п.) на новые внешние «угрозы», в том числе против России.

В последней четверти XX столетия исламский фундаментализм стал весьма актуальным явлением во всем мире, прежде всего - на Ближнем Востоке. Однако для России, являвшейся частью СССР, этот феномен до начала 1990-х гг. представлял больше научный, чем практический интерес (даже с учетом реалий «афганской войны» 1979 - 1989 гг.).

Тем не менее, в конце 1980-х - 1990-е гг. ситуация начала кардинально

161 изменяться. Распался Советский Союз, что привело к развалу некогда единого политико-идеологического пространства, который был сопряжен с созданием дезинтегрированных самостоятельных государств, включая Российскую Федерацию. Общественно-политическая и социально-экономическая жизнь в этих странах, в том числе в России, стала характеризоваться острым и затяжным кризисом. На его фоне произошел всплеск этноконфессионального самосознания проживающих в них этносов, включая те из них, которые традиционно включаются в понятие «мусульманской уммы».

Помимо этого, крушение социалистического лагеря породило глобальные геополитические изменения, связанные с противоречивым процессом формирования однополярного мирового порядка и нарушением устоявшегося в XX столетии баланса интересов различных групп государств. Кроме того, здесь необходимо учитывать и то обстоятельство, что в 1980/90-е гг. внутренние кризисные процессы захлестнули и мусульманский мир.

Таким образом, ход событий как внутри России, так и за ее пределами заставил российских исследователей заняться изучением исламского фундаментализма не как некой отвлеченной научной темы, но как проблемы, непосредственно влияющей на политическую стабильность государства и его территориальную целостность.

В ходе повторного в XX веке развития капитализма в России стала складываться общественная система, в которой по-новому проявилась традиционно свойственная нашей стране многоконфессиональность. Переходный характер экономики предопределил обострение всех скрытых ранее социальных противоречий, добавив к ним новые, которые многим кажутся уже неразрешимыми с позиций светского общества. По мере создания основ нового социально-экономического строя в России с сопутствующим идеологическим, морально-нравственным и культурно-ценностным обеспечением, выявилась не только проблема несовместимости механического внедрения указанной модели с реально существующими укладами постсоветской экономики, но и неготовность значительной части населения к быстрому усвоению идеализируемого на первом этапе иностранного духовного опыта.

В этих условиях представители различных религиозных фундаменталистских движений в России получили возможность приобретать сторонников на основе привлекательности исторического примера того или иного вида «золотого века».

Приверженцы возрождения так называемого «истинного» (есть еще термин - «чистого») ислама в качестве такого прецедента указывали и указывают на раннеисламское общество времен пророка Мухаммеда и его ближайших сподвижников, олицетворяющее желанную для части населения социальную справедливость, а также равенство мусульман без этнического различия.

Фактически Российская Федерация (как и ряд других государств СНГ) столкнулась с проблемой своеобразной «новой исламизации», которая заключалась в том, что часть представителей мусульманских общин на постсоветском пространстве в силу определенных социально-экономических и политических условий (кризисного состояния экономики, падения жизненного уровня, утраты стабильности) стала активно усваивать привнесенный извне (главным образом, из арабских стран) ислам фундаменталистской направленности.

На пути объективного научного анализа данной проблемы возникает ряд трудностей, заключающихся, в том числе, в мифологизации событий, в которых задействованы радикальные религиозные группировки. Это

163 обстоятельство связано и с понятной закрытостью, свойственной вооруженным конфликтам, и с тем обстоятельством, что религиозные аспекты в бывшем СССР вообще не изучались, а в нынешних независимых государствах, в продолжение советской традиции, серьезных социологических исследований в этой области крайне мало. Но главным образом сложность темы определяется тем, что на протяжении последних лет в религию привнесена изрядная доля политики. Ислам стали все активнее использовать политические круги России и Средней Азии для достижения своих групповых целей.

Обращаясь к процессу «новой исламизации» («ре-исламизации») районов традиционного распространения мусульманской религии в России, необходимо отметить, что, на наш взгляд, эта проблема возникла как продолжение очередного «мусульманского ренессанса» в мире, за которым до недавнего времени с отчетливой тревогой наблюдали лишь страны Западной Европы и США. В рассматриваемый период стали заметны признаки превращения возрождения ислама в России в немаловажный по своим последствиям фактор мировой политики. Структурная и идеологическая ликвидация СССР принесла его историческим оппонентам целый комплекс во многом неожиданных для них проблем. Это обстоятельство потребовало переоценки результатов победы в «холодной войне», к которым победители, как оказалось, не были готовы, особенно в геополитическом масштабе.

В рассматриваемый период для части мусульманского населения России учение салафитов стало казаться особенно привлекательной, что, на наш взгляд, не в последнюю очередь было связано с особенностями салафитской трактовки идеального общества и идеального государства.

Во-первых, в сознании людей, составляющих социальную базу салафитских общин, групп и организаций в РФ, «исламский порядок» ассоциируется с прекращением правового нигилизма, ставшего неотъемлемой частью российских реалий 90-х. В тот период федеральное

164 законодательство во многих регионах было мало действенным. В полной мере это относилось к северокавказскому региону. В этом случае шариат, как правовая основа жизни общества, выглядел более привлекательной перспективой, чем светское законодательство.

Во-вторых, ислам рассматривает всех мусульман как единую общину (умму) без различия по этническому признаку. В условиях, когда национальная принадлежность человека в силу известных причин стала предметом пристального изучения на предмет его идентификации (и самоидентификации), исламский путь виделся ностальгирующему по прежней, пусть несовершенной, и временами даже обязательной, но все же «дружбе народов», населению как единственный оставшийся вариант ликвидации межнациональных конфликтов или этнической дискриминации.

В-третьих, исламская демократия предполагает, что власть над людьми не может быть в руках людей, она — в руках Аллаха. Руководить, то есть выполнять распорядительные, административно-управленческие функции может только избираемый всей мусульманской уммой человек, наиболее достойный и способный принимать решения, следуя Корану и Сунне. Он остается на своем посту до тех пор, пока его деятельность и поступки отвечают самым строгим требованиям мусульманской морали. Однако экспертное заключение о «служебном соответствии» (если можно так выразиться) правителя-халифа выносится группой наиболее сведущих в богословско-правовых вопросах специалистов (улемов).

В-четвертых, в социально-экономической сфере ислам предлагает столь желанную для большинства населения «социальную справедливость», которая достигается в шариате достаточно четко структурированной и гибкой системой налогообложения. Поступления от нее идут на благо все той же исламской общины, и к тому же «прозрачны» с точки зрения осуществления контроля. Главным налогом при этом является налог в пользу бедных (закят). Такой порядок, по мнению части электората, выгодно отличается от предлагаемых сторонниками «западных» моделей демократии

165 вариантов развития. Тем более, что, как утверждали иногда сами идеологи либерализма, переходный период к истинной демократии потребует, может быть, не один десяток лет. В то же время сторонники «исламского порядка» в его салафитской трактовке утверждали, что все проблемы могут быть решены сразу и в интересах всех людей, стоит лишь ввести шариат и установить исламскую форму правления. Попыткам оппонентов «исламского порядка» сослаться на примеры, свидетельствующие о недостижимости полной социальной гармонии практически во всех обществах, где введен шариат как основа правления, салафиты противопоставили тезис о том, что в этих обществах и странах либо мусульмане погрязли в грехе, ереси и новшествах и поэтому уже не могут считаться правоверными и рассчитывать на положительное решение своих жизненных проблем; либо правители неправильно применяют положения Корана и Сунны на практике.

Во второй половине 1990-х гг. в отечественных средствах массовой информации стала активно разрабатываться тема угрозы в отношении России со стороны одного из радикальных движений в суннитском исламе — салафия, некорректно обозначаемом в отечественной публицистике термином «ваххабизм». Так называемым «ваххабитам» начали приписывать практически все вооруженные вылазки боевиков, использующих исламские лозунги при проведении экстремистских акций. Нельзя исключить, что подозрительно быстрое распространение на уровне массового сознания российских граждан термина «ваххабиты» применительно к тем или иным вооруженным группировкам на Северном Кавказе происходило не случайно.2 Вместе с тем у мусульманского духовенства нет единого подхода к феномену салафия. Одни духовные лица, обвиняя его адептов в небрежении традиционным исламом, в подрывной деятельности против государства, тем не менее, расценивают само течение как легитимное, являющееся частью исламской религиозной мысли и практики, которые не могут быть отлучены от ислама. Истинный фундаментализм, по мнению одних отрицает агрессию и подразумевает мудрость и одухотворенность, а что касается салафия, то эта

166 доктрина и это движение рассматриваются как один из этапов развития исламской религиозной мысли, ныне утративший свою актуальность, и попытка его принудительного привития в иные государства порождает столкновение с другими суннитскими школами и местными традициями исповедания ислама. По этой логике действующие в России радикалы, оставаясь мусульманами, находятся под воздействием и сами распространяют неверные религиозные трактовки в угоду некоторым амбициозным политикам. Словом, это напоминает распространенный в исламской общественной мысли тезис, что не бывает «плохого ислама», но есть плохие мусульмане.

Другая часть мусульманского духовенства видит в салафитах вероотступников и взывает к запрету их активности, как это произошло в Дагестане, где местные шейхи и имамы инициировали принятие к республиканскому Закону о свободе совести и религиозных объединениях специальной поправки «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности».

Возможности салафия в постсоветском российском обществе не следует переоценивать, но, с другой стороны, нельзя не учитывать динамику распространения нетрадиционных исламских представлений среди российских мусульман: во многих регионах существуют «оппозиционные» медресе, действуют (пусть и насчитывающие не слишком много адептов) кружки, в которых изучается исламская догматика в салафитской трактовке.

Конфликт внутри духовенства отражает упомянутые выше противоречия между «двумя исламами». Носители традиционного ислама всегда подчеркнуто лояльны властям, в то время как их противники -салафиты - демонстрируют свою оппозиционность. Такая ситуация характерна для всех без исключения мусульманских регионов, но острее всего сегодня она ощущается на Северном Кавказе, прежде всего, в Дагестане и Чечне, где салафиты сумели создать свою разветвленную ю/ военно-политическую инфраструктуру. В этом противостоянии внутри российской уммы также принимает участие государство, и по нашему мнению, без государственной поддержки традиционному духовенству будет трудно противостоять агрессии и нашествию религиозных радикалов не только на Северный Кавказ, но и на страну в целом.

На наш взгляд, этот подход в какой-то степени отражает официальный взгляд на положение в исламе, а также позицию тех духовных лиц, которые считают, что они не в состоянии самостоятельно одолеть пользующихся внешней поддержкой исламистов и настаивают на оказании им помощи со стороны местной и федеральной администрации. Среди самых бескомпромиссных противников «ваххабитов»: бывший муфтий Чечни Ахмед-хаджи Кадыров, с 2000 г. занимавший пост главы чеченской администрации и погибший в результате теракта; погибший при взрыве в 1998 г. в Махачкале муфтий Дагестана Сайид-Мухаммед Абубакаров; глава Центрального духовного управления мусульман РФ муфтий Талгат Таджутдин; и многие другие.

В настоящее время о возникновении каких-либо тенденций к преодолению этого конфликта внутри уммы, как и, в целом, к снижению активности салафитских групп в России говорить не приходится.

Ульяновской и Пензенской областях, Республике Татарстан, Республики

Башкортостан, Республике Мордовия) не приобрела больших масштабов, поскольку жестко и достаточно эффективно пресекалась как традиционалистски настроенным большинством мусульман, так и правоохранительными структурами РФ. Это позволяет сделать вывод о

168 маргинальном характере нетрадиционных течений российского ислама (то есть) салафитских структур по отношению к российской умме.

1 Меркулов, К. А. Ислам в мировой политике и международных отношениях / К. А. Меркулов. - М.: Международные отношения, 1982. - С. 288 - 290.

2 О различных группировках «ваххабитов» Северного Кавказа см. подробнее, например: Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь. Вып. 2 / отв. ред. С. М. Позоров. -М.: Восточ. лит-ра, 1999. - С. 19 - 23.

Список научной литературыПостнов, Алексей Викторович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Документальные источники:

2. Архив Верховного Суда Республики Татарстан. Уголовное дело № 119468.

3. Архив Верховного Суда Республики Татарстан. Уголовное дело № 606008.

4. ЦТ А РМ. Ф. 49. Оп. 1. Д. 55. Л. 10.

5. ЦГАРМ. Ф. 49. Оп. 2. Д. 30. Л. 121.

6. ЦГАРМ. Ф. 88. Оп. 1. Д. 13. Л. 178.1. Научные издания:

7. Абдулатипов, Р. Г. Судьба ислама в России: история и перспектива / Р. Г. Абдулатипов. М.: Мысль, 2002. - 313 с.

8. Абдулвахитов, А. А. «Братья-мусульмане» на общественно-политической арене Египта и Сирии в 1928 1963 гг.: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук: 07.00.03 / А. А. Абдулвахитов. -Ташкент, 1990. - 17 с.

9. Абу Ванди Хатем. К истории становления движения братьев-мусульман: История, идеология, деятельность и политическая практика: Автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.03. -М., 2003. -21 с.

10. Авксентьев, А. В. Книга о Коране / А. В. Авксентьев, Р. Р. Мавлютов. -Ставрополь: Ставропольское книж. изд-во, 1984. 191 с.

11. Айри, С. Миф о религиозном экстремизме Корана: Тора, Евангелие и Коран о вероотступниках и иноверцах / С. Айри. М.: Гуманитарий, 2001.-75 с.

12. Акимбеков, С. Российская политика в Центральной Азии / С. Акимбеков // Pro et Contra: Россия и ее южные рубежи: сб. ст. М., 2000.-С. 75-88.

13. Аккиева, С. И. Развитие этнополитической ситуации в Кабардино-Балкарской Республике (постсоветский период) / С. И. Аккиева. М.: ИЭА РАН, 2002.-448 с.

14. Аклаев, А. Р. Этнополитическая конфликтология. Анализ и менеджмент / А. Р. Аклаев. М.: Дело, 2005. - 471 с.

15. Александров, И. А. Монархии Персидского залива: этап модернизации / И. А. Александров. М.: Дело и Сервис, 2000. - 544 с.

16. Ю.Алексеев И. JI. Проблема «исламского фундаментализма» и политические установки мусульман Москвы / И. J1. Алексеев, А. В. Коротаев, Д. А. Халтурина // Сборник Русского исторического общества. Россия и мусульманский мир. М., 2003. - С. 234 - 248.

17. П.Али Заде, А. Хроника мусульманских государств (I VII века Хиджры) / А. Али Заде. - М.: Умма, 2004. - 445 с.

18. Альмяшев, К. А. Этнографические и этнокультурные процессы на территории Лямбирьского района / К. А. Альмяшев // Российская провинция: история, культура, наука: сб. ст. Саранск, 1998. - С. 28 -34.

19. Анчабадзе, Ю. Кавказ после новой чеченской войны / Ю. Анчабадзе // Этнополитическая ситуация на Северном Кавказе. М., 1999. - С. 35.

20. Арапов, Д. Ю. Система государственного регулирования ислама в Российской империи (последняя треть XVIII начало XX вв.) / Д. Ю. Арапов. - М.: Изд-во МГУ, 2004. - 287 с.

21. Арипов, М. К. Социальный идеал ислама: мифы и реальность / М. К. Арипов. Ташкент: Узбекистан, 1988. - 117 с.

22. Ахадов, А. Ислам в погоне за веком / А. Ахадов. М.: Изд-во полит, лит-ры, 1988. - 80 с.

23. Ахмедов, А. Ислам в современной идейно-политической борьбе / А. Ахмедов. М.: Политиздат, 1985. - 240 с.

24. Ахмедов, А. Социальная доктрина ислама / А. Ахмедов. М.: Изд-во полит, лит-ры, 1982. - 270 с.37.аш-Шахрастани, Мухаммад ибн Абд аль-Карим. Книга о религиях и сектах / Мухаммад ибн Абд аль-Карим аш-Шахрастани. М.: Наука, 1984.-270 с.

25. Балтанова, Г. Р. Ислам в современном Татарстане / Г. Р. Балтанова // Ислам в истории и культуре татарского народа. Казань, 2000. - С. 178 -185.

26. Балтанова, Г. Р. Ислам в СССР. Анализ зарубежных концепций / Г. Р. Балтанова. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1991. - 146 с.

27. Бареев, М. Ю. Конфессиональная ситуация в татарском этносе Республики Мордовия: автореферат канд. дис. / М. Ю. Бареев. -Саранск, 2009.-31 с.

28. Бареев, М. Ю. Развитие духовности в Мордовии (в контексте религиозного возрождения) / М. Ю. Бареев // Духовное развитие региона: состояние и перспективы: сб. ст. Саранск, 2006. - С. 119 -120.

29. Бартольд, В. В. Ислам / В. В. Бартольд. Петроград: Огни, 1918. - 95 с.

30. Башамил, Мухаммад Ахмад. Как мы понимаем единобожие / Мухаммад Ахмад Башамил. М.: Бадр, 1995. - 48 с.

31. Баширов, Л. А. Ислам и межнациональные отношения / Л. А. Баширов.- М.: Об-во «Знание РСФСР», 1990. 52 с.

32. Белкин, А. И. Исламские религиозные общины в Мордовии в первое послевоенное десятилетие (1945 1955 гг.) / А. И. Белкин // Духовное развитие региона: состояние и перспективы: сб. ст. - Саранск, 2006. -С. 121-129.

33. Беляев, Е. А. Мусульманское сектантство / Е. А. Беляев. М.: Изд-во вост. лит-ры, 1957. - 100 с.

34. Биккинин, И. Д. Мусульманское религиозное общество / И. Д. Биккинин // Мордовия: Энциклопедия. В 2 т. Т. 2. Саранск, 2004. - С. 69.

35. Бобровников, В. Абреки и государство: культура насилия на Кавказе /

36. B. Бобровников // Евразия: люди и мифы: сб. ст. М.: Наталис, 2003.1. C. 277-307.

37. Богатова, О. А. Гармонизация межэтнических отношений в региональном социуме / О. А. Богатова. Саранск: Изд-во Мордов. унта, 2003.-340 с.

38. Борисов, А. Б. Роль ислама во внутренней и внешней политике Египта (XX век) / А. Б. Борисов. М.: Наука, 1991. - 215 с.

39. Васильев А. М. Пуритане ислама? Ваххабизм и первое государство Саудитов в Аравии (1744/45 1818 гг.) / А. М. Васильев. - М.: Наука, 1967.-263 с.

40. Васильев, JL С. История религий Востока. Учебное пособие для вузов / JI. С. Васильев. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. - 432 с.

41. Векторы толерантности: религия и образование: сб. ст. / под ред. Р. А. Набиева. Казань: Магариф, 2006. - 239 с.

42. Влияние религии на общество и личность: сб. ст. / отв. ред. А. А. Белик. М.: ИЭА РАН, 2007. - 309 с.

43. Всё о Мордовии: энциклопедический справочник / отв. ред. Е. М. Голубчик, В. С. Ионова, А. С. Лузгин. Саранск: Мордов. книж. изд-во, 1997.-720 с.

44. Гайнутдин, Р. Ислам: вера в милосердие / Р. Гайнутдин. М.: Умма, 1997.- 135 с.

45. Гайнутдин, Р. Ислам в современной России / Р. Гайнутдин. М.: ФАИР-Пресс, 2004. - 320 с.

46. Германович, А. В. Именем Аллаха.: Политизация ислама и исламизация политики / А. В. Германович, Л. И. Медведко. М.: Политиздат, 1988. - 254 с.

47. Гольдциэр, И. Культ святых в исламе (Мухаммеданские эскизы) / И. Гольдциэр. М.: ОГИЗ, 1938. - 180 с.

48. Грачев, С. В. Православное христианство и ислам в Мордовии: проблемы диалога / С. В. Грачев, А. В. Мартыненко, Н.В. Шилов. М.: ИЭА РАН, 2005.- 35 с.

49. Грюнебаум, Г. Классический ислам: Очерк истории, 600 1258 / Г. Грюнебаум. -М.: Наука, 1988. - 215 с.

50. Грюнебаум, Г. Основные черты арабо-мусульманской культуры / Г. Грюнебаум. М.: Наука, 1981. - 227 с.

51. Гушер, А. Дагестан. Новый очаг напряженности / А. Гушер // Азия и Африка сегодня. 1998. - № 2 (487). - С. 60.

52. Гюлен, Ф. Жизнь и исламская вера / Ф. Гюлен. М.: Новый свет, 2006. - 400 с.

53. Давлетшин, К. Д. Нации и ислам. (Критика философско-теологических концепций о единстве наций и ислама) / К. Д. Давлетшин. Казань: Татарское книж. изд-во, 1986. - 198 с.

54. Данилевский, Н. Я. Россия и Европа / Н. Я. Данилевский. М.: Книга, 1991.-576 с.

55. Дафтари, Фархад. Краткая история исмаилизма. Традиции мусульманской общины / Фархад Дафтари. М.: Ладомир, 2004. - 274 с.

56. Диалог в действии: Опыт Таджикистана / отв. ред. С. Олимова. -Душанбе: Деваштич, 2008. 304 с.

57. Димаева, Ф. В. Ислам в современной Чеченской Республике / Ф. В. Димаева. М.: ИЭА РАН, 2002. - 36 с.

58. Добаев, И. П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика / И. П. Добаев. Ростов-на-Дону: Книга, 2003. - 414 с.

59. Добаев, И. П. Исламский радикализм: социально-философский анализ / И. П. Добаев. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. - 117 с.

60. Добаев, И. П. Исламский радикализм в международной политике: (На примере регионов Ближнего, Среднего Востока и Северного Кавказа) / И. П. Добаев. Ростов-на-Дону: Ростиздат, 2000. - 200 с.

61. Донцов, В. Е. Современные исламские движения и организации на Ближнем Востоке в системе международных отношений / В. Е. Донцов. М.: Научная Книга, 2001. - 212 с.

62. Дубков, А. А. Мусульманские организации в Российской Федерации / А. А. Дубков, Ф. М. Мухаметшин // Государство, религия и церковь в России и за рубежом. Информационно-аналитический бюллетень. -2000.-№2.-С. 155- 162.

63. Дубнов, А. Ю. Нескончаемая афганская герилья / А. Ю. Дубнов // Pro et Contra. Журнал российской внутренней и внешней политики. 2001. -Т. 5. -№ 3. - С. 89- 102.

64. Еремеев, Д. Е. Ислам. Образ жизни и стиль мышления / Д. Е. Еремеев. М.: Изд-во полит, лит-ры, 1990. - 288 с.

65. Ермаков, И. Ислам в России и Средней Азии / И. Ермаков, Д. Микульский. М.: Наука, 1993. - 215 с.

66. Игнатенко, А. А. Ислам и политика / А. А. Игнатенко. М.: Ин-т религии и политики, 2004. - 255 с.

67. Игнатенко, А. А. Халифы без халифата. Исламские неправительственные религиозно-политические организации на Ближнем Востоке: история, идеология, современность / А. А. Игнатенко. М.: Наука, 1988.-207 с.

68. Идрис Шах. Суфизм / Идрис Шах. М.: Клышников, Комаров и Ко, 1994.-446 с.

69. Ирмияева, Т. Ю. История мусульманского мира. От Халифата до Блистательной Порты / Т. Ю. Ирмияева. Челябинск: Урал ltd, 2000. -350 с.

70. Ислаев, Ф. Г. Джихад татарского народа. Героическая борьба татар-мусульман с православной инквизицией на примере истории новокрещенской конторы / Ф. Г. Ислаев, И. М. Лотфуллин. Казань: б.и., 1998.- 156 с.

71. Ислам. Историографические очерки / под ред. С. М. Прозорова. М.: Наука, 1991.-230 с.

72. Ислам. Проблемы идеологии, права, политики и экономики: сб. ст. / под ред. А. И. Ионовой. М.: Наука, 1985. - 279 с.

73. Ислам. Энциклопедический словарь / отв. ред. Л. В. Негря. М.: Наука, 1991.-312 с.

74. Ислам в Евразии. Современные этические и эстетические концепции суннитского ислама, их трансформация в массовом сознании и выражение в искусстве мусульманских народов России / под ред. М. В.Иордана. М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 516 с.

75. Ислам в Российской империи: законодательные акты, описания, статистика / под ред. Д. Ю. Арапова. М.: Академкнига, 2001. - 367 с.

76. Ислам в советском и постсоветском пространстве: история и методологические аспекты исследования: сб. ст. / под ред. Р. М. Мухаметшина. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2004. - 192 с.

77. Ислам в Центрально-европейской части России: Энциклопедический словарь / отв. ред. Д. 3. Хайретдинов. М.; Нижний Новгород: Медина, 2009. - 404 с.

78. Ислам и исламизм: сб. ст. / под ред. Е. М. Кожокина, В. М. Максименко. М.: Российский ин-т стратегических исследований, 1999.-238 с.

79. Ислам и политика (взаимодействие ислама и политики в странах Ближнего и Среднего Востока, на Кавказе и в Центральной Азии) / отв.ред. В. Я. Белокреницкий, А. 3. Егорин. М.: Крафт+ИВ РАН, 2001. -417 с.

80. Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри / под ред. А. В. Малашенко и М. Б. Олкотт. М.: Арт-Бизнес-Центр, 2001. - 320 с.

81. Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. Вып. 1. М.: Вост. лит-ра, 1998. - 159 с.

82. Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. Вып. 2. М.: Вост. лит-ра, 1999. - 167 с.

83. Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. Вып. 3. М.: Вост. лит-ра, 2001.-184 с.

84. Исламизм и экстремизм на Ближнем Востоке: сб. ст. / под ред. М. Р. Аруновой. М.: Ин-т изучения Израиля и Ближнего Востока, 2001. -259 с.

85. Источники существования исламских институтов в Российской империи: сб. ст. / отв. ред. И. К. Загидуллин. Казань: Ин-т истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2009. - 272 с.

86. Исхаков, С. М. Российские мусульмане и революция (весна 1917- лето 1918 гг.) / С. М. Исхаков. М.: Ин-т российской истории РАН, 2003.-475 с.

87. Ишмухаметов, 3. А. Социальная роль и эволюция ислама в Татарии: исторические очерки / 3. А. Ишмухаметов. Казань: Татарское книж. изд-во, 1979. - 224 с.

88. Кардави, Шейх Юсуф. Дозволенное и запретное в исламе / Шейх Юсуф Кардави. М.: Умма, 2005. - 352 с.

89. Кардини, Ф. Европа и ислам: История непонимания / Ф. Кардини.- СПб.: Александрия, 2007. 332 с.

90. Кеннеди, X. Двор халифов / X. Кеннеди. М.: ACT, 2007. - 412 с.

91. Кепель, Ж. Экспансия и закат исламизма / Ж. Кепель. М.: Ладога, 2004. - 468 с.

92. Керимов, Г. М. Шариат. Закон жизни мусульман. Ответы Шариата на проблемы современности / Г. М. Керимов. М.; СПб.: Диля, 2008.-512 с.

93. Керимов, Г. М. Шариат и его социальная сущность / Г. М. Керимов. М.: Наука, 1978. - 223 с.

94. Кисриев, Э. Ф. Ислам и власть в Дагестане / Э. Ф. Кисриев. М.: О.Г.И., 2004. -224 с.

95. Климович, Л. И. Ислам / Л. И. Климович. М.: Наука, 1965. - 334 с.

96. Климович, Л. И. Ислам в царской России. Очерки / Л. И. Климович. М.: ГАИЗ, 1936. - 406 с.

97. Климович, Л. И. Книга о Коране, его происхождении и мифологии / Л.И. Климович. М.: Политиздат, 1988. - 284 с.

98. Кныш, А. Д. Мусульманский мистицизм / А. Д. Кныш. М.; СПб.: Диля, 2004. - 453 с.

99. Коран / под ред. И. Ю. Крачковского. М.: Наука, 1986. - 727 с.

100. Коран / под ред. И. Ю. Крачковского. Ростов-на-Дону: Феникс, 2008.-511 с.

101. Коран / под ред. Мухаммада Сайда аль-Рушда. М.: Рипол Классик, 2008. - 798 с.

102. Коровиков, А. В. Дифференциация исламского движения и усиление в нем экстремистских тенденций в 1967 1985 гг.: (на примере стран Арабского Востока): Автореф. дис. на соиск. учен. степ, канд. ист. наук (09.00.06). - М., 1988. - 14 с.

103. Коровиков, А. В. Исламский экстремизм в арабских странах / А. В. Коровиков. М.: Наука, 1990. - 167 с.

104. Крачковский, И. Ю. Очерки по истории русской арабистики / И. Ю. Крачковский. М.; Л.: АН СССР, 1950. - 298 с.

105. Кудрявцев, А. В. Ислам и ближневосточный конфликт: (Доктрина джихада в идеологии и политике): Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук (07.00.08). М., 1984. - 19 с.

106. Курсави, Абу-н-Наср. Наставление людей на путь истины (аль-Иршад ли-л-'ибад) / Абу-н-Наср Курсави. Казань: Татар, кн. изд-во, 2005.-304 с.

107. Кутб, Сайид. Будущее принадлежит исламу / Сайид Кутб. М.: Сантлада, 1993.- 104 с.

108. Кутб, Сайид. Под сенью Корана / Сайид Кутб. М.: Ummah, 2003.-537 с.

109. Лайпанов, Б. Ислам в истории и самосознании карачаевского народа / Б. Лайпанов // Ислам и этническая мобилизация: национальные движения в тюркском мире. М., 1998. - С. 168 - 175.

110. Ланда, Р. Г. Ислам в истории России / Р. Г. Ланда. М.: Восточ. лит-ра, 1985.-312 с.

111. Левин, 3. И. Ислам и национализм в странах зарубежного Востока / 3. И. Левин. М.: Наука, 1988. - 223 с.

112. Левин, 3. И. Развитие арабской общественной мысли: (О некоторых немарксистских течениях после второй мировой войны) / 3. И. Левин. М.: Наука, 1984. - 223 с.

113. Левин, 3. И. Развитие общественной мысли на Востоке. Колониальный период. XIX XX вв. / 3. И. Левин. - М.: Наука, 1993. -245 с.

114. Левин, 3. И. Реформа в Исламе. Быть или не быть? : опыт системного и социокультурного исследования / 3. И. Левин. М.: Ин-т востоковедения РАН, 2005. - 230 с.

115. Мавлютов, Р. Р. Ислам / Р. Р. Мавлютов. М.: Политиздат, 1974. -168 с.

116. Макаров, Д. Радикальный исламизм на Северном Кавказе: Дагестан и Чечня / Д. Макаров // Этнополитическая ситуация на Северном Кавказе. М., 1999. - С. 42 - 49.

117. Максуд, Р. Ислам / Р. Максуд. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. - 304 с.

118. Малашенко, А. В. Государство и ислам в постсоветское время /

119. A. В. Малашенко // Свободная мысль. 2007. - № 3. - С. 92 - 104.

120. Малашенко, А. В. Исламское возрождение в современной России / А. В. Малашенко. М.: Московский Фонд Карнеги, 1998. - 222 с.

121. Малашенко, А. В. Исламские ориентиры Северного Кавказа / А.

122. B. Малашенко. М.: Гендальф, 2001. - 180 с.

123. Малашенко, А. В. Постсоветские государства Юга и интересы Москвы / А. В. Малашенко // Pro et Contra: Россия и ее южные рубежи: сб. ст. М., 2000. - С. 34 - 47.

124. Малышева, Д. Конфликты у южных рубежей России / Д. Малышева // Pro et Contra: Россия и ее южные рубежи: сб. ст. М., 2000.-С. 7-33.

125. Маркова, С. П. Россия, Закавказье и международные отношения в XVIII веке / С. П. Маркова. М.: Наука, 1966. - 323 с.

126. Мартыненко, А. В. Бахай и ахмадийт: новые религиозные сообщества в контексте модернизации ислама (сравнительно-исторический анализ) / А. В. Мартыненко. Ульяновск: Ульяновский дом печати, 2005. - 400 с.

127. Мартыненко, А. В. Мусульманское сектантство в Республике Мордовия: региональный аспект / А. В. Мартыненко // Актуальныепроблемы воспитания, философский и социологический аспекты: сб. ст. В 2 ч. Ч. 2.- Саранск, 2002. С. 25 - 29.

128. Мартыненко, А. В. Нетрадиционные исламские течения в Республике Мордовия: к вопросу об этноконфессиональной стабильности в регионе / А. В. Мартыненко // V Конгресс этнологов и антропологов России: Тезисы докладов. М.: ИЭА РАН, 2003. - С. 187.

129. Мартыненко, А. В. Основы исламской культуры: Учебник для 8 класса общеобразовательных учреждений / А. В. Мартыненко. -Саранск: Издательский центр Историко-социологического института Мордов. ун-та, 2006. 116 с.

130. Мартыненко, А. В. Цели и задачи проповеди мусульманского фундаментализма (ваххабизма) в современном обществе / А. В. Мартыненко // Саранские Епархиальные ведомости. 2003. - № IV. -С. 21-28.

131. Мартыненко, А. В. Ислам на территории мордовского края / А. В. Мартыненко, Н. В. Шилов // Материалы к энциклопедии «Православная Мордовия». Вып. IV. Саранск, 2004. - С. 91 - 96.

132. Мартыненко, А. В. Социокультурные и этнополитические особенности ислама в Республике Мордовия / А. В. Мартыненко, Н. В. Шилов // Сборник русского исторического общества. Россия и мусульманский мир. М.: Русская панорама, 2003. - С. 226 - 233.

133. Массэ, А. Ислам. Очерк истории / А. Массэ. М.: Наука, 1982. -191 с.

134. Материалы XXVII Съезда КПСС. М.: б.и, 1987. - 205 с.

135. Материалы регионального «круглого стола» «Национальное согласие и национальный экстремизм в современной России: исторические корни, реалии, перспективы» / под ред. В. Б. Устьянцева. Саратов: Поволжская академия гос. службы, 2000. - 119 с.

136. Мелихов, И. А. Арабо-исламская составляющая внешней политики стран ССАГПЗ / И. А. Мелихов // Восток. 2000. - № 2. - С. 44-51.

137. Меркулов, К. А. Ислам в мировой политике и международных отношениях / Меркулов, К. А. М.: Международные отношения, 1982. -316с.

138. Мец, А. Мусульманский ренессанс / А. Мец. М.: ВиМ, 1996. -544 с.

139. Милославский, Г. В. Интеграционные процессы в мусульманском мире. (Очерки исламской цивилизации) / Г. В. Милославский. М.: Наука, 1991.- 189 с.

140. Михайлов, А. Иракский капкан / А. Михайлов. М.: Яуза; ЭКСМО, 2004. - 544 с.

141. Мокшина, Е. Н. Межконфессиональная ситуация в РМ (1990 -1999) / Е. Н. Мокшина // Регионология. 1999/2000. - № 4/1 (сдвоенный выпуск). - С. 384 - 390.

142. Мусина, Р. Ислам и мусульмане в современном Татарстане / Р. Мусина // Ислам в татарском мире: история и современность (материалы Международного симпозиума. Казань, 29 апреля 1 мая 1996 г.). - Казань, 1997. - С. 212 - 213.

143. Мухаметшин, Р. М. Татары и ислам в XX веке / Р. М. Мухаметшин. Казань: Фэн, 2003. - 303 с.

144. Мухаммад, Ф. Р. Исламская культура / Ф. Р. Мухаммад. М.: Андалус, 2005. - 238 с.

145. Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими. Китаб ат-Таухид. Книга единобожия / Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими. М.: Бадр, 2000. -254 с.

146. Мюллер, А. История ислама: От доисламской истории арабов до Аббасидов / А. Мюллер. М.: Астрель; ACT, 2004. - 911 с.

147. Мюллер, А. История ислама: Мусульманская Персия, государства турок-сельджуков, нашествие монголов, империя Великого Могола, мусульманская Испания / А. Мюллер. М.: Астрель; ACT, 2004. - 894 с.

148. Набиев, Р. А. Ислам и государство: Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на европейском Востоке / Р. А. Набиев. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2002. - 244 с.

149. Накави, А. М. Ислам и национализм / А. М. Накави. Казань: Иман, 1992. - 59 с.

150. Наумкин, В. В. Исламский радикализм в зеркале новых концепций и подходов / В. В. Наумкин. M.: URSS, 2005. - 62 с.

151. Никитенко, Е. Г. Афганистан: От войны 80-х до прогноза новых войн / Е. Г. Никитенко. М.: Астрель; ACT, 2004. - 362 с.

152. Паховский, С. Какой духовный наставник нужен мусульманам? / С. Паховский // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. 2003. - № 48. - С. 30 - 31.

153. Паховский, С. Мусульманская община ищет виновных / С. Паховский // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2005. - № 109. - С. 33.

154. Паховский, С. Нападение на мечеть / С. Паховский // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе.

155. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2003. - № 63. - С. 29 - 30.

156. Паховский, С. Террористические акты в Поволжье / С. Паховский // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. 2008. - № 136. - С. 40 - 42.

157. Пиотровский, М. Б. Коранические сказания / М. Б. Пиотровский. -М: Наука, 1991.-217 с.

158. Пластун, В. Н. Ислам, исламизм и транснациональный терроризм: курс лекций / В. Н. Пластун. Новосибирск: Новосибирский гос. ун-т, 2006. - 122 с.

159. Полосин, А. В. Манифест Новой России: третий путь прямой / А. В. Полосин. - М.: Ладомир, 2001. - 32 с.

160. Поляков, К. И. Арабский Восток и Россия: проблема исламского фундаментализма / К. И. Поляков. М.: УРСС, 2003. - 157 с.

161. Попов, А. Полная история ислама и арабских завоеваний / А. Попов. М.: ACT; СПб.: Астрель-СПб; Владимир: ВКТ, 2009. - 635 с.

162. Примаков, Е.М. Восток после краха колониальной системы / Е. М. Примаков. М.: Наука, 1982. - 208 с.

163. Ражбадинов, М. 3. Радикальный исламизм в Египте: На примере деятельности и идеологии организации «аль-Джихад» в последней четверти XX века: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук: 07.00.03.-М., 2002.-21 с.

164. Рахман, X. У. Краткая история ислама. Хронология событий 570 1000 гг. от Рождества Христова / X. У. Рахман. - М.: Ummah, 2002. -410 с.

165. Родионов, М. А. Ислам классический / М. А. Родионов. СПб.: Азбука - Классика, 2003. - 218 с.

166. Роль конфессий в развитии межнациональных отношений: Россия Балканы - Поволжье: Труды международной научнойконференции (Самара, 11-13 сентября 2008 г.) / под ред. Ю. П. Аншакова. Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2008. -550 с.

167. Романько, О. В. Мусульманские легионы во Второй мировой войне / О. В. Романько. М.: Аст; Транзиткнига, 2004. - 312 с.

168. Российский Кавказ. Книга для политиков / под ред. В. А. Тишкова. М.: ИЭА РАН, 2007. - 384 с.

169. Россия и исламский мир. Сборник Русского исторического общества / под ред. Д. Ю. Арапова. М.: Русская панорама, 2003. - 328 с.

170. Ротарь, И. Ислам и война / И. Ротарь. М.: АИРО-ХХ, 1999. - 69 с.

171. Роузентал, Ф. Торжество знания. Концепция знания в средневековом исламе / Ф. Роузентал. М.: Наука, 1978. - 373 с.

172. Ряджапов, Н. X. Исламские учебные заведения в России / Н. X. Ряджапов // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. -2001.-№3.-С. 77-84.

173. Саидбаев, Т. С. Ислам и общество: Опыт историко-социологического исследования / Т. С. Саидбаев. М.: Наука, 1984. -302 с.

174. Саййид Муджтаба Мусави Лари. Бог и Его атрибуты: Лекции по мусульманской догматике / Саййид Мудтаба Мусави Лари. Баку: Иршад, 2004. - 188 с.

175. Саййид Муджтаба Мусави Лари. Воскресение умерших. Наказание и изнь после конца света / Саййид Муджтаба Мусави Лари. Баку: Иршад, 2004. - 191 с.

176. Саййид Муджтаба Мусави Лари. Западная цивилизация глазами мусульманина / Сайид Муджтаба Мусави Лари. Баку: Иршад, 1992. -212 с.

177. Саййид Муджтаба Мусави Лари. Имамат. Верховная власть мусульманской общины / Саййид Муджтаба Мусави Лари. Баку: Иршад, 1996.-184 с.

178. Саййид Муджтаба Мусави Лари. Пророчество / Саййид Муджтаба Мусави Лари. Баку: Иршад, 2004. - 156 с.

179. Сайд Нурси, Бадиуззаман. Великое знамение. Наблюдения одного путешественника, спрашивающего у вселенной про своего Создателя / Бадиуззаман Сайд Нурси. СПб.: тип. «Наука», 1997. - 160 с.

180. Сайд Нурси, Бадиуззаман. Вера и человек / Бадиуззаман Сайд Нурси. СПб.: тип. «Наука», 1998. - 92 с.

181. Сайд Нурси, Бадиуззаман. Основы братства / Бадиуззаман Сайд Нурси. СПб.: тип. «Наука», б.г. - 54 с.

182. Сайд Нурси, Бадиуззаман. Путеводитель для женщин / Бадиуззаман Сайд Нурси. СПб.: тип. «ПРОФПРИНТ», 2000. - 141 с.

183. Сайд Нурси, Бадиуззаман. Рамадан, бережливость, благодарность / Бадиуззаман Сайд Нурси. Казань: б.и., 2000. - 111 с.

184. Сайд Нурси, Бадиуззаман. Трактат о природе, который в невозрождаемом виде уничтожает идею безбожия, основанную на натурализме, переворачивая верх дном фундаментальную основу атеизма / Бадиуззаман Сайд Нурси. СПб.: тип. «Наука», 1999. - 70 с.

185. Салимов, М. Ш. Процесс формирования централизованных мусульманских организаций в Республике Мордовия / М. Ш. Салимов // Социально-демографические проблемы Поволжья в этническом измерении: сб. ст. Саранск, 2007. - С. 298 - 301.

186. Салимов, М. Ш. Тенденция развития мусульманской общины Мордовии в 90-х гг. XX в. / М. Ш. Салимов //Историко-культурные аспекты полиэтничных регионов России: сб. ст. Саранск, 2006. - С. 322-325.

187. Сахих аль-Бухари. Мухтасар. Полный вариант / сост. имам Абу-ль-'Аббас Ахмад бин 'Абд ал-Латиф аз-Зубайди. М.: ишшаЬ, 2003. -959 с.

188. Силантьев, Р. А. Новейшая история исламского сообщества России / Р. А. Силантьев. М.: Ихтиос, 2006. - 632 с.

189. Силантьев, Р. А. Этнический аспект раскола исламского сообщества России / Р. А. Силантьев. М.: РАН, 2002. - 25 с.

190. Смирнов, Н. А. Очерк изучения ислама в России и СССР / Н. А. Смирнов. М.: Изд-во АН СССР, 1954. - 276 с.

191. Социально-политические представления в исламе: История и современность / отв. ред. С.Х. Кямилев. М.: Наука, 1987. - 117 с.

192. Спольников, В. Н. Афганистан. Исламская оппозиция: Истоки и цели / В. Н. Спольников. М.: Наука, 1990. - 191 с.

193. Степанянц, М. Т. Ислам в философской и общественной мысли зарубежного Востока (XIX XX вв.) / М. Т. Степанянц. - М.: Наука, 1974.- 190 с.

194. Степанянц, М. Т. Мусульманские концепции в философии и политике XIX XX веков / М. Т. Степанянц. - М.: Наука, 1982. - 248 с.

195. Строева, JI. В. Государство исмаилитов в Иране в XI XIII вв. / Л. В. Строева. - М.: Наука, 1978. - 274 с.

196. Сулимова, Т. С. Ислам и национализм в социально-политических концепциях в арабских странах / Т. С. Сулимова. М.: Молодая гвардия, 1989. - 174 с.

197. Тарик Али. Столкновение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность / Тарик Али. М.: ACT; Астрель, 2006. - 528 с.

198. Татары: коллективная монография / под ред. Р. К. Уразманова и С. В. Чешко. М.: Наука, 2001. - 583 с.

199. Терроризм и религия: сб. ст. / науч. ред. В. Н. Кудрявцев. М.: Наука, 2005. - 199 с.

200. Тишков, В. А. Общество в вооруженном конфликте (Этнология чеченской войны) / В. А. Тишков. М.: Наука, 2001. - 552 с.

201. Тишков, В. А. Этнология и политика / В. А. Тишков. М.: Прогресс, 2001. - 240 с.

202. Тойнби, А. Постижение истории / А. Тойнби. М.: Наука, 1991. -731 с.

203. Тораваль, И. Мусульманская цивилизация. Энциклопедический словарь / И. Тораваль. М.: Лори, 2001. - 296 с.

204. Тузов, А. Пензенская область. Исламский фактор / А. Тузов // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2001. - 13. - С. 19-22.

205. Тума, Э. Национально-освободительное движение и проблема арабского единства / Э. Тума. М.: Наука, 1977. - 432 с.

206. Умнов, А. Ю. Афганский лабиринт / А. Ю. Умнов // Pro et Contra. Журнал российской внутренней и внешней политики. Т. 5. - № 3. -С. 63 - 74.

207. Уотт, У. Влияние ислама на средневековую Европу / У. Уотт. -М.: Наука, 1976.- 128 с.

208. Усманов, X. Ислам в Марий Эл / X. Усманов, В. Шаров // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения ИЭА РАН. 2003. - № 59. - С. 8 - 9.

209. Филипс, Абу Амина Биляль. Законы жизни мусульман. Эволюция фикха / Абу Амина Биляль Филипс. М.: Ummah, 2002. - 281 с.

210. Филыптинский, И. М. История арабов и Халифата (750 1517 гг.) / И. М. Филыптинский. - М.: Муравей, 2001. - 352 с.

211. Хакимов, Р. Исламский ренессанс в татарском мире / Р. Хакимов // Ислам в татарском мире: история и современность (Материалы Международного симпозиума, Казань, 29 апреля 1 мая 1996 г.). -Казань, 1997.-С. 4- 11.

212. Хассин, М. Тайны Афганистана / М. Хассин. СПб.: Евразия, 2008.- 183 с.

213. Червонная, С. Мечети в современной России / С. Червонная. -М.: Шанс, 2005.-25 с.

214. Черновская, В. Мусульмане Ярославля / В. Черновская. -Ярославль: б.и., 2000. 120 с.

215. Черновская, В. В. Формирование египетской интеллигенции в XIX первой половине XX в. / В. В. Черновская. - М.: Наука, 1979. -162 с.

216. Шарипова, Р. М. Концепции «национального просвещения» в мусульманских странах. Соотношение ислама и секуляризации / Р. М. Шарипова. М.: Наука, 1991. - 140 с.

217. Шарипова, Р. М. Панисламизм сегодня: Идеология и практика Лиги исламского мира / Р. М. Шарипова. М.: Наука, 1986. - 137 с.

218. Шахшаева, А. Г. Исламский фактор в политике арабских государств в России: Северный Кавказ: Автореф. дис. на соиск. учен, степ. канд. ист. наук: 07.00.03. М., 2005. - 22 с.

219. Шииты, сунниты, дервиши: вечные тайны ислама / сост. А. Андреев, С. Шумов. М.: ЭКСМО; Алгоритм, 2005. - 416 с.

220. Шилов, Н. В. Современные этнокультурные проблемы татар в Мордовии / Н. В. Шилов // Нации и регионы в истории и культуре России: сб. ст. Саранск, 2003. - С. 76 - 82.

221. Школкина, И. Н. «Религиозный ренессанс» в Мордовии: будет ли духовное возрождение? / И. Н. Школкина // Духовное развитие региона: состояние и перспективы: сб. ст. Саранск, 2006. - С. 193 — 196.

222. Шпажников, Г. А. Религии стран Западной Европы: Справочник / Г. А. Шпажников. М.: Наука, 1976. - 328 с.

223. Шпенглер, О. Закат Европы / О. Шпенглер. М.: Мысль, 1993. -667 с.

224. Шредер, Э. Народ Мухаммеда: Антология духовных сокровищ исламской цивилизации / Э. Шредер. М.: Центрполиграф, 2008. - 638 с.

225. Юнусова, А. Б. Ислам в Башкортостане / А. Б. Юнусова. Уфа: Уфимский полиграфкомбинат, 1999. - 352 с.

226. Юнусова, А. Б. Ислам в структуре межконфессиональных отношений в Башкирии / А. Б. Юнусова // Этничность и конфессиональная традиция в Волго-Уральском регионе России: сб. ст. -М., 1988.-С. 57.

227. Юнусова, А. Б. Радикализация ислама угроза мусульманам России / А. Б. Юнусова // Историко-культурные аспекты развития полиэтничных регионов России: сб. ст. - Саранск, 2006. - С. 326 - 335.

228. Якупов, Р. Ислам в России в свете этнографии / Р. Якупов // Этничность и конфессиональная традиция в Волго-Уральском регионе России: сб. ст. М., 1998. - С. 98.

229. Antes, Р. Der Islam ais politischer Faktor / P. Antes. Hannover: Niedersachsischen Landeszentrale fur polit. Bildung, 1999. - 99 s. (нем.).

230. Belyaev E.A. Arabs, Islam and the Arab calphate in the early Middle ages. New York: Praeger; London: Pall Mall, 1968. - 264 p. (англ.).

231. Bonner, M. Jihad in Islamic history: doctrines and practice / M. Bonner. Princeton Oxford: Princeton University press, 2006. - XVIII, 197 p. (англ.).

232. Choueiri, Y. Islamic Fundamentalism / Y. Choueiri. Boston: Twaine, Cop., 1990. - 178 p. (англ.).

233. Gerges F.A. America and political Islam: Clash of cultures or clash of interests? Cambridge: CUP, 1999. - 282 p. (англ.).

234. Halliday, F. Islam and miph of confrontation: religion and politics in the Middle East / F. Halliday. L.; N.Y.: Tauris, 2003. - XV, 255 p. (англ.).

235. Hiro, D. War without the end: the rise of Islamist terrorism and global response / D. Hiro. L.; N.Y.: Routledge, 2002. - XXXIV, 513 p. (англ.).

236. Ibn Taimiyya. Ibn Taimiyya on public and private law in Islam on Public policy in Islamic jurisprudence. Beyrut: Khayats, 1966. - 195p. (англ.).

237. Kepel, G. The war for Muslim minds: Islam and the West / G. Kepel. Cambridge; L. Belknap press of Harvard university press, cop., 2004. -327 p. (англ.).

238. Kuran, T. Islam and mammon: the economic predicaments of Islamism / T. Kuran. Princeton: Prinston university press, 2004. - XVIII, 194 p. (англ.).

239. Lewis, B. Islam and the West / B. Lewis. N.Y.; Oxford: Oxford University press, 1993. - IX, 217 p. (англ.).

240. Maas, W. Arabismus. Islam. Christentum Konflikte und Konvergenzen / W. Maas. Stuttgart Urachhaus, 1991. - 236 s. (нем.).

241. Martinenko A. The modern aspects of muslim sectarianism in post-communist Russia // Lo Straniero, Naples/Italy, Jun, 2002, № 35. P. 21 -22 (англ).

242. Martinenko A., Shilow N. Social and Cultural Aspects of Regional Islam in Russia. On the Example of the Republic of Mordovia// Lo Straniero. Naples/Italy. April, 2003, № 37. P.38 - 39 (англ).

243. Milton-Edwards, B. Islam and violence in the modern era / B. Milton-Edwards. Basingstoke; N.Y.: Palgrave Macmillan, 2006. - XII, 236 p. (англ.).

244. Moussali, A. Radical Islamic fundamentalism: The ideological and political discourse of Sayyid Qutb / A. Moussali. Beirut: American University of Beirut, 1992. - 262 p. (англ.).

245. Robbe, M. Dschihad Heiliger Kreig Der Islam in Konflictsituationen der Gegenwart / M. Robbe. - Berlin: Militarverlag der DDR, 1989. - 205 s. (нем.).

246. Saikal, A. Islam and the West: conflict or cooperation? / A. Saikal. -Basingstoke; N.Y.: Palgrave Macmillan, 2003. IX, 171 p. (англ.).

247. Shariati, Ali. What is to be done: The enlightened thinkers to an Islamic renaissance. Houston: Institute for research to Islamic studies, 1968. - 181р. (англ.).

248. Sivan, E. Radical Islam: Medieval theology and modern politics / E. Sivan. L.: Yale university press, 1985. - XI, 218 p. (англ.).

249. Ислам в Мордовии: Газета Духовного управления мусульман Республики Мордовия.10. Континент.11.Красная звезда.

250. Молитва Дога: Газета Центрального духовного управления мусульман Республики Мордовия.1. И.Мордовия Семь дней.1. Н.Московский комсомолец.15.НГ-Религии.16.Независимая газета.

251. Независимое военное обозрение.18.Новые известия.19.Республика Молодая.

252. Россия и исламский мир: информационно-аналитический жкрнал.21.Саранский курьер.22.Сегодня.23.Совершенно секретно.24.Столица С.25.Татарская газета.26.Татарские края.

253. Трибуна ислама: Общественная газета Духовного управления мусульман Европейской части России.28.Труд.

254. Юлдаш (Спутник): Общественно-политическая газета татар Республики Мордовия.1. Интернет-ресурсы:1. www.islam.ru.2. www.koran.ru.3. www.ansar.ru.4. www.islamhouse.com/ru.5. www.islam-guide.com/ru.6. www.toislam.com.г

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нетрадиционные течения в мусульманском сообществе (умме) Российской Федерации в 1990-е - начале 2000-х гг."

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Постнов, Алексей Викторович

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Постнов, Алексей Викторович

Заключение научной работыдиссертация на тему "Нетрадиционные течения в мусульманском сообществе (умме) Российской Федерации в 1990-е - начале 2000-х гг."

Список научной литературыПостнов, Алексей Викторович, диссертация по теме "Отечественная история"

Похожие темы диссертаций