автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Номинации растительного мира в когнитивном и лингвокультурологическом аспектах

Полный текст автореферата диссертации по теме "Номинации растительного мира в когнитивном и лингвокультурологическом аспектах"

На правах рукописи

0043^ г?

Хатхе Асиет Асланбечевна

НОМИНАЦИИ РАСТИТЕЛЬНОГО МИРА В КОГНИТИВНОМ

И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ АСПЕКТАХ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И АДЫГЕЙСКОГО ЯЗЫКОВ)

Специальность 10 02 19-теорияязыка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Майкоп 2010

2 5 ШР 2иГи

004599795

Работа выполнена на кафедре общего языкознания ГОУ ВПО «Адыгейский государственный университет»

Научный руководитель- доктор филологических наук, профессор

Абрегов Ачердан Нуховнч

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Непшекуева Тамара Сагидовна

доктор филологических наук Гишев Нух Туркубневич

Ведущая организация ГОУ ВПО «Кубанский государственный университет»

Защита состоится «¿3 » О У 2010г в /с? часов на заседании специализированного диссертационного совета К 212 001 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при ГОУ ВПО «Адыгейский государственный университет» по адресу 385000, г. Майкоп, ул Первомайская, 208, конференц-зал

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Адыгейского государственного университета

Автореферат разослан «¿¿» 0% 2010 г

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

АН Абрегов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Фундаментальные категории и понятия, формирующие шкалу ценностей, культуру того или иного народа, заложены во многих ежедневно употребляемых словах и выражениях В этих высказываниях отражено своеобразное видение, понимание явления или предмета объективной действительности Изучение языка в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением и духовно-практической деятельностью является приоритетным направлением лингвистики конца XX и начала XXI в.

Национальную картину мира формируют географические, климатические, природные условия проживания, род занятий, традиции и обычаи

Человек познавал вещи и явления в процессе освоения предметного мира. Поскольку растения для него являлись источником питания, служили кровом, использовались в лечебных целях, он был особенно тесно связан с ними Свое выражение в языке находили наблюдения и опыт человека растения получали свои названия в соответствии с выбранными мотивирующими признаками

Все большую актуальность в последнее время приобретают исследования в области лингвистической культурологии, в центр внимания которых выдвигаются такие вопросы, как связь культуры народа и семантики языка, образа мышления и словесного обозначения предметов и понятий, частотность слов, их связь с культурой Это представляет интересный, перспективный и важный аспект рассмотрения лексического материала любого языка.

Для современной лингвистики вопрос о происхождении, взаимоотношении человека и природы, приписывании растительному миру человеческих качеств, вовлечении их в текст художественного произведения является в последние десятилетия чрезвычайно актуальным

Анализ фактического материала показывает, что при сравнении языков можно выделить универсальные и специфические языковые средства описания реальной действительности, что дает возможность выявить специфику национальной картины мира каждого народа. В этом отношении бесспорна актуальность изучения фитонимической лексики с антропоцентрических позиций

Результаты данной работы могут внести определенные уточнения и дополнения в культурно и этнически ориентированные лексикографические и лексикологические исследования, что позволит лучше осмыслить особенности фитонимической лексики

Актуальность темы обусловлена тем, что в современной лингвистике постоянный интерес представляют проблемы, связанные с изучением взаимоотношений человека и природы в адыгской лингвоэтнокультурологии В связи с тем, что этот вопрос не получил своего подробного освещения, возникает необходимость в определении национально-культурного характера адыгейской фитонимии в когнитивном и лингвокультурологическом аспектах

Объектом исследования является та часть языковой картины мира, которая связана с растительным кодом культуры

Предметом исследования служат номинации растительного мира, функционирующие в лексической системе русского и адыгейского языков, а также в паремиях, фольклорных и художественных текстах

Цель работы - исследование русских и адыгейских номинаций растительного мира с позиций когнитивной лингвистики и лингвокультурологии

В соответствии с поставленной целью предполагается решение следующих задач:

- выявить связь картины мира, языковой картины мира и культуры в антропоцентрической парадигме,

- определить наиболее распространенные языковые средства и приемы, используемые при описании растений в фольклорных и художественных текстах,

- проанализировать адыгейские фитонимы, фитоантропонимы и фитото-понимы в этнолингвистическом и когнитивном аспектах,

- рассмотреть лингвокультурологическую классификацию номинаций растительного мира, представленных в произведениях адыгейских писателей,

- описать особенности перевода и автоперевода адыгейских текстов с фитонимами на русский язык.

В работе использованы следующие методы исследования лексико-семантический, этнолингвистический, когнитивный, таксономический, а также контекстуальный и сопоставительный методы лингвистического анализа

Методологической основой исследования явились идеи, касающиеся лексико-семантической и лингвокультурологической классификации номинаций, обозначающих реалии растительного мира, и антропоморфные понятия, представленные в художественных произведениях адыгейских писателей

Изучая взаимосвязь человека и природы в функциональном, коммуникативном, когнитивном, этнолингвистическом и структурно-семантическом аспектах, мы ориентировались на исследования отечественных и зарубежных лингвистов в различных областях языкознания, поэтики и лингвистики текста (А.Н. Абрегов, Ю Д Апресян, Н Д Арутюнова, Д А. Ашхамаф, Ш Балли, В Бегичева, 3 X Бижева, 3 У Блягоз, А И Бодуэн де Куртенэ, Р А. Будагов, А Вежбицкая, В В. Воробьев, В Г Гак, Н Т Гишев, В фон Гумбольдт, В Б Колосова, Е И Крупное, Е С. Кубрякова, М А Кумахов, Л С Макарова, В Н Манакин, В А Маслова, К X Меретуков, М И Мижаев, Р Ю Намитокова, А А Потебня, Е В Рахилина, Ю С Степанов, В Н Телия, Н И.Толстой, С М Толстая, А К Шагиров, В М Шаклеин, М.Х Шхапацева, Н Ф Яковлев и др) Источниками языкового материала исследования послужили номинации растительного мира, встречающиеся в лексикографических изданиях, паремиях, художественных произведениях адыгейских писателей в оригинале и их переводах на русский язык

Эмпирический материал работы составляет свыше 2 ООО лексем и словосочетаний адыгейского и русского языков, полученных методом сплошной выборки из словарей и художественных текстов

Научная новизна работы определяется тем, что в данном диссертационном исследовании проведен комплексный лексико-семантический и лингво-

культурологический анализ номинаций растительного мира, выявлены основные принципы и языковые типы взаимодействия в мире человека и природы, представленные в произведениях адыгейских писателей, что способствует более полному представлению языковой картины мира адыгов

Теоретическая значимость диссертационной работы состоит в многоаспектном анализе и классификации номинаций растительных реалий в русском и адыгейском языках Данное исследование может внести определенный вклад в изучение отдельных вопросов лингвокультурологии, этнолингвистики и когнитивистики Разработанные в диссертации методы изучения фрагментов художественных произведений адыгейских писателей, показывающих взаимосвязь человека и природы, могут представлять интерес для осмысления языковой картины мира при существенном влиянии на нее национально-культурных факторов языка

Практическая значимость исследования состоит в возможности использовать ее результаты в различных вузовских курсах по лексикологии, ономастике, теории перевода, аналитическому чтению, лингвистическому анализу текста, стилистике, а также спецкурсов и спецсеминаров, посвященных изучению номинаций растительного мира разносистемных языков

Положения, выносимые на защиту:

1 Языковая картина мира и культура народа тесно взаимосвязаны друг с другом, и при описании растений в художественных текстах используются не только прямые, но и образные номинации растительного мира, а также разнообразные языковые средства и приемы

2 В основе номинаций растений в русском и адыгейском языках лежат различные мотивационные признаки, связанные с географическим и природным местом произрастания, цветом, родовыми, ассоциативными и прагматическими признаками В лингвогеографическом плане фитонимы неоднородны одним и тем же словом обозначаются разные растения или одна и та же реалия имеет несколько названий

Антропонимические и топонимические названия, связанные с миром растений, составляют значительный пласт адыгейской ономастики, топо- и ан-тропоосновой которых нередко выступают фитонимы

3 Большинство названий растений в адыгейском языке представлены производными словами, где преобладают сложные слова, образованные по таким словообразовательным моделям сущ + сущ, сущ + гл, сущ + прил, прил. + сущ В фитонимической системе данного языка словосочетания занимают незначительное место

4 Описание растительного мира в художественных произведениях нередко служит средством отражения внутреннего психологического состояния героя и межличностных отношений персонажей, новизны мировосприятия писателя, передачи национального колорита и менталитета

5 Взаимосвязь героев с окружающей средой в художественных произведениях адыгейских писателей в основном базируется на функциональных особенностях фитонимов, сравнении и противопоставлении одних растений другим Широко используется также олицетворение растений

6 Перевод и автоперевод описаний растительного мира, представленных в художественных текстах, не всегда идентичны оригиналу, так как они не передают все свойственные языку первоисточника нюансы, оттенки смысла При авторском переводе писатель оставляет основные смысловые элементы текста и нередко расширяет перевод с объяснительной целью, не нарушая при этом стилистическую доминанту оригинала

Апробация результатов исследования. Основные поожения и проблематика диссертации обсуждались на заседаниях кафедры общего языкознания Адыгейского государственного университета. Выводы и результаты исследования апробированы в докладах на 1-ой Всероссийской научно-методической конференции «Научно-методическое обеспечение преподавания иностранных языков на неязыковых факультетах в свете теории и практики межкультурной коммуникации» (Майкоп, 2006), Международной научно-практической конференции «Язык в пространстве современной культуры» (Краснодар, 2008), XIII Всероссийской научно-практической конференции «Образование - наука -технологии» (Майкоп, 2008), 3-ей Всероссийской электронной дистанционной конференции «Научно-методическое обеспечение преподавания иностранных языков на неязыковых факультетах в свете теории и практики межкультурной коммуникации» (Майкоп, 2009), 8-ой межвузовской ежегодной научной конференции молодых учёных «Актуальные вопросы современного языкознания и литературоведения» (Краснодар, 2009), Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы языкового образования» (Майкоп, 2009) Результаты исследования получили отражение в 14 публикациях, включая две статьи в издании, рекомендованном ВАК РФ для опубликования результатов кандидатских диссертаций

Структура диссертации Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения и Библиографического списка

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность, определяются круг проблем и научная новизна работы, специфика подхода к изучаемому материалу, указываются объект, предмет, цель, задачи, методы и приемы исследования В нем раскрывается теоретическая и практическая значимость, дается описание методов исследования, представляются сведения о научной апробации основных положений диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту

Первая глава «Изучение номинаций растений в когнитивной лингвистике и лингвокультурологии» посвящена теоретическим вопросам, в которых рассматривается связь картины мира, языковой картины мира и культуры в антропоцентрической парадигме, определяется роль растений как национально-культурных символов, анализируются некоторые языковые средства и приемы, используемые в художественных текстах с компонентом-

фитонимом: сравнение и метафоризация растительных реалий, фразеологиза-ция словосочетаний с номинациями растительного мира, выражение олицетворения и аллегории с помощью фитонимов

Языковая картина мира формирует тип отношений человека к миру (растительному и животному, самому себе как элементу мира) Она определяет взаимоотношение человека с миром, задаёт нормы поведения человека в мире Определенный способ восприятия и концептуализации мира отражает каждый естественный язык.

Отражением в национальном сознании единой мировой цивилизации, единого исторического процесса является национальный образ мира Поскольку особенности психического склада отражаются в языке, изучение взаимосвязи языка и культуры дает понять специфику национальной психологии, так как язык, во-первых, антропоцентричен, а во-вторых, национально специфичен Следовательно, картина мира является результатом всей духовной жизни народа в целом и составляет целостный глобальный образ мира

В основе развития современной лингвистики лежит антропологическое начало, которое ориентируется на создание единой теории языка и человека В результате этого проблема влияния человека на язык, то есть «человеческий фактор в языке», оказывается в центре внимания лингвистики

Самой яркой определяющей характеристикой этноса всегда признавался язык Среди центральных проблем в языкознании XIX века были «язык и культура», «язык и человек», они рассматривались в трудах В. фон Гумбольдта, Г. Штейнталя, Э Бенвениста, А А. Потебни и других В первой половине XX века язык рассматривался «в самом себе и для себя» 3 X Бижева справедливо отмечает «В контексте такого понимания соотношения языка н культуры изучение ментальных характеристик адыгских слов основывается на идентификации языка как неотъемлемого компонента формирования мировосприятия Этим предопределено и то, что ментальное описание, осуществляемое в языковом пространстве, является принципиально новой формой толкования слов Предполагается необходимость изучения смысла с учетом внутреннего мира его носителя» [Бижева 2000' 4]

Данная научная парадигма поставила перед лингвистикой новые задачи, требует новых методик описания, новых подходов при анализе единиц и категорий Основными составляющими в современной лингвистике, формирующимися в рамках антропоцентрической парадигмы, являются когнитивная лингвистика и лингвокультурология Продукт антропоцентрической парадигмы в лингвистике - лингвокультурология, появившаяся в последние десятилетия в связи с работами В Н Телия, Ю С Степанова, А Д Арутюновой, В В Воробьева, В Шаклеина, В А Масловой и других исследователей

Взаимодействие языка, который выступает транслятором культурной •информации, и культуры, служащей исторической памятью народа, является объектом лингвокулыурологии Единицы языка приобрели символическое, эталонное, образно-метафорическое значение в культуре, они обобщают результаты деятельности человеческого сознания, закреплённые в мифах,

легендах, ритуалах, обрядах, фольклорных и религиозных дискурсах, и служат предметом исследования данной науки

В национальную картину мира входит множество понятий, среди них значительное место занимают природа, реалии растительного мира В русском языке бблыиая часть названий растений представлена нарицательными, а меньшая часть - собственными именами «Многие фитонимы образованы от нарицательных имен, в их основе может лежать метафорический перенос по сходству растение названо горицветом, так как его яркий цветок подобен языку пламени, багульник имеет мотивирующий признак «грязь, жидкое место, болото», герань происходит от лат geranium «журавль» в основе номинации лежит сходство плода растения с длинным птичьим клювом Фитоним гладиолус восходит к лат. gladiolus «меч», потому что длинные листья цветка напоминают меч» [Введенская, Колесников 1995 186,91, 164,159]

На основе метонимического переноса могут возникать номинации растительного мира «При этом могут быть использованы собственные имена, в частности, антропонимы, которые переходят в разряд нарицательных имен Ср Бисмарк (князь) и бисмарк (сорт яблок), Андромеда (царица) и андромеда (кустарник), Арданпон (бельгийский священник) и арданпон (сорт груш)» [Введенская, Колесников 1995 194,196,212]

В тех случаях, когда «названия растений связаны с именами выдающихся деятелей различных наук, как правило, эти фитонимы созданы искусственно с помощью суффиксов -ия / -ея от основ антропонимов К ним относятся такие наименования, как келер + ия (ср Келер — русский ботаник), кох + ия (Ср Кох - немецкий ботаник), линн + ея (ср Линней — шведский естествоиспытатель)» [Мгеладзе, Колесников 1970 115]

Интерсно отметить, что «определённый интерес представляют такие фитонимы, как персик, апельсин, канареечник Слово персик получено от лат malum persicum, букв 'яблоко персидское', словосочетание утрачивает компонент malum, a persicum «персидское» усечено до persic» [Шанский, Иванов, Шанская 1960 248, Черных 1999 24] Апельсин восходит к голл appelsien, букв 'яблоко китайское' [Шанский, Иванов, Шанская 1960 23, Черных 199947]

Немаловажный интерес представляет то, что «среди русских народных названий растений есть довольно обширная группа таких, которые образованы от имени персонажей библейско-христианской традиции Особый интерес в этой группе вызывают названия, которые могут быть сведены к формуле, где один компонент постоянный, а другой - переменный, причем переменной оказывается как раз часть названия, образованная от имени Например адамова голова - иванова голова, христовы ребрышки - христосовы ребрышки - адамово ребро, адамская ручка - богородицына ручка - божья (богова) ручка, адамовы слезы, слезы Адама - богородицыны слезки - Иова слезы - боговы (божьи, боженьки) слезки, егорьево (егорьевское, георгиево) копье - христово копье - копье Иисуса Христа» [Родионова 2002 38]

Таким образом, связь картины мира, языковой картины мира и культуры в антропоцентрической парадигме ставит человека на первое место, а главными

ми и конституирующими характеристиками человека, его важнейшими составляющими являются картина мира, без которой жизнедеятельность человека во всей своей полноте не могла бы функционировать, язык и культура, которые существуют в диалоге между собой и отображают мировоззрение человека и народа.

В настоящее время исследование взаимосвязи человека и природы в лингвокультурологическом аспекте особенно важно, так как такой подход позволяет понять уникальность и ценность таких сведений для познания культуры народа, миропонимания и мироощущения, а также для мировой культуры в целом Начиная с XIX в человечество стало осознавать, что взаимодействие человека и природы представляет собой неразрывное целое По словам Р А Будагова, «человек не только воздействует на природу, но, воздействуя на неё, сам изменяет свою собственную природу» [Будагов 1953 241] В соответствии с окружающей средой человек выбирает и создаёт свое будущее ради построения гуманистического общества

Номинации явлений и предметов природы имеют национальную специфику Например, «русский человек настолько влюблен в природу, что эта его нежность к ней заметна даже по названиям трав петрушка, касатик, баранчики, лютики, дымокурка, курчавка, душица, васильки, красавка, любка, медуница, заячья лапка, анютины глазки и т д » [Солоухин 1972 98]

Народное название отличается отсутствием однозначности, и его значение не может раскрываться в аналогичном определении Неоднозначно название растения и в плане лингвогеографическом Одним и тем же словом в разных местностях называют разные растения или одно и то же растение имеет несколько названий «Одна и та же пижма на Руси зовется: бухта, вротич, протыч, глистник, горлянка, девятильник, десятшьник, козелъник, кудряеец, маточник, пуговичник, пупавка, рябинка, сорочьи лапы и т д» [Сивакова 2004 122-123] Но эти различия в значениях подчинены тем же закономерностям, что и обобщенные наименования в речи одного коллектива

В разговорной речи и в фольклорном языке адыгов встречаются названия растительных реалий, которые отражают их характерные особенности. Например пхъэшъабэ «тополь» (из пхъэ «дерево, древесина» и шъабэ «мягкий»), нэшэшъоу «сорт сладкой дыни» (из нашэ «дыня» и шъоу «мед» —» «сладкий») и др

Любая номинация растений имеет в своей основе причину или основание, которое можно рассматривать как мотивы для наименования растений. Они могут быть разными, допустим, особенности самих растений и их частей, их функции и их применение Так, в частности, обращает на себя внимание одно многолетнее травянистое растение, получившее в русском языке название подорожник Данная номинация отражает одну особенность растения: оно растет обычно вдоль дорог, вблизи жилья, на лугах, на полях Отсюда и народное название попутчик В этих названиях травянистого растения отражается место произрастания (локус)

В результате процесса наименования слово получает определенное место в лексической системе языка Кроме изучения количества и качества при-

знаков, положенных в основу наименования того или иного предмета, лингвистический интерес представляет явление гетерономинативности, которое заключается в наличии нескольких наименований у одного денотата Особенно иллюстративно данное явление в русском языке предстает в сфере наименования растения Polygonum aviculare - горец птичий, спорыш, гречишка птичья, топтун-трава, травка-муравка, травка-малютка, травка-невеличка Приведем адыгские названия растения Hypericum perforatum (зверобой продырявленный) - гъожьуц, емынэгъал1, мэкъущай, щэмэджгъэдыргъ

В последнее время много специальных работ посвящается языковым различиям, обусловленным национальными обрядами, обычаями, ритуалами, фольклорно-мифологическими представлениями, символикой «Предметом изучения служат слова, соотнесенные как с реальными предметами, которые связаны с национально значимыми концептами (калина для украинцев, береза для русских, сакура для японцев и т д), так и с несуществующими, вымышленными предметами (Санта Клаус, Дед Мороз, Баба Яга, русалки, драконы, сфинксы, избушка на курьих ножках и т п)» [Манакин 2004 54-55]

В мифологии разных народов, в их фольклоре, материальной культуре заметное место занимает растительный мир Достаточно вспомнить культы дуба, березы, осины у славян, сакуры у японцев, фигового дерева, ивы у китайцев и т п Согласно мифологическим представлениям практически каждая разновидность деревьев имеет свое символическое значение в фольклоре и культуре народа [Федоренко 2002 170]

Мы разделяем мнение Н А Сиваковой о том, что «в любой культуре растения наделены некой чудодейственной силой и являются основным компонентом в магических обрядах Именно этим мотивированы многие названия девясил (девять сил), сороканедужная, хворобой, колдун-трава, чаровница, волшебная трава, Witches Flower (цветок ведьмы), Ladies and Genteimen (дамы и господа - по использованию в приговорах) и т д » [Сивакова 2004.124]

В частности, «в славянской календарной обрядности бук - символ мужественности, мужской силы, плодородия природы и человека» [Бегичева 200825] В Чехии молодого красивого парня сравнивают с буком В Новый год у славян бук считался деревом, приносящим счастье

Зародившись в первобытном обществе, культ дерева отражает не какую-нибудь определенную эпоху в развитии адыгского этноса, а все последующие исторические формации, меняясь под воздействием времени, ростом познаний об окружающем мире и изменениями в мышлении человека

Широко известен тот факт, что в сознании носителя русского языка именно береза оказывается неким национальным символом как первое всплывающее в сознании «русское» дерево

И в славянском, и в адыгейском фольклоре, и вообще в кавказском, центральное место занимает дуб как фитонимический символ Он наиболее почитаем из всех деревьев, отличается могучим стволом, кроной, корнем, твердой древесиной и своим долголетием Видимо, не случайно, и то, что единственным исконным названием дерева, зафиксированным во всех кавказских языках, является наименование дуба Как пишут М А Кумахов и 3 Ю Кумахова,

ческие сказания о нартах донесли до нас культовый характер дуба, его семантические параметры в более целостной форме, отражая архаичные религиозно-мифологические представления древнеадыгских племен» [Кумахов, Кумахова 1998 115]

Адыги относили к «счастливым» почти все плодовые деревья Например, такие как тфэй «граб, бук», дэшхо «грецкий орех», дэжъый «фундук», хьалщхунт! «боярышник», къужъаг «дикая груша», мые «дикая яблоня» адыги причисляют к деревьям, приносящим добро, счастье и благополучие К породам деревьев, неблагоприятно воздействующим на человеческую жизнь, адыги чаще всего относили кьумбып к1ыхь «тополь пирамидальный», зае «кизил (дерево)», пцелы «ива», к1ай «ясень» В одном из поверий говорится, что нельзя сажать пирамидальный тополь вблизи дома, поскольку он забирает у человека силу и особенно вредит мужчинам [Хабекирова 1999 22]

Шиповник - широко известный в мировой этнографии «прут жизни» Весной адыги веткой шиповника стегали скот, чтобы передать ему живительные соки весеннего растения, уберечь его от дурного глаза. У многих народов с аналогичной целью на весенне-летние праздники людей и скот тоже стегали ветками разных деревьев, на Руси в этой роли выступает верба в Вербное воскресенье

Способностью оберегать от несчастий, дурного глаза, приносить счастье и удачу адыги наделяли некоторые «счастливые» породы деревьев Прежде всего, это относится к боярышнику (адыгейск хыхмщхунтГ) Кустами боярышника адыги старались обсаживать свои усадьбы Из боярышника делали все предметы, связанные с уходом за домашним скотом, - ярлыгу, палку, которой отгоняли теленка от коровы, навязь, ярмо и т д Чтобы уберечь скот от болезней, сглаза, навязь из боярышника прибивали к дверям хлева Кусочек древесины боярышника вешали на шею взрослым и детям как средство, нейтрализующее дурной глаз

Символом неиссякаемого здоровья и плодородия является культ орехового дерева, который особенно развит у адыгейского племени шапсугов, наделявшего это дерево магическими способностями предохранять и излечивать от различных недугов

X А Хабекирова считает, что одним из этапов в развитии культа дерева у адыгов является разделение деревьев на почитаемые и непочитаемые К не-почитаемым, как мы смогли увидеть, относится малое количество деревьев [Хабекирова 1997 143]

При описании растений художники слова используют не только прямые номинации, но и ряд разнообразных языковых средств и приемов Самыми распространенными и значимыми из них являются сравнение, метафоризация, фразеологизация, коннотация, олицетворение, метаморфоза и аллегория

Существенным фактором обогащения понятий может служить сравнение Сходство, проявляющееся в пересечении двух значений слов или другого знака, является базой для создания сравнения Не то значение, которое закреплено за ним в системе языка, при этом получает сходство, а особое значение, что вызывается воображением

Номинации растительного мира в русском языке употребляются в устойчивых сравнениях с союзом как Например, сравнения, в которых актуализирован признак цвета желтый как шафран, желтый как лимон, красный как перец, красный как помидор, коричневый как кофе, как маков цвет; признак вкуса кислый как лимон, горький как перец, признак внешнего вида стройный как кипарис, стройный как пальма, волосы как кактус, голова как тыква, глаза как маслины, признак внутреннего состояния: нежный как мимоза, как выжатый лимон Фитосемантические конструкции сравнительного характера (фитосемантические компаративные конструкции) отличаются высокой степенью распространенности и универсальности, поскольку они активно функционируют в речевой деятельности человека и обладают оценочным потенциалом Этот потенциал выражен внутренней формой фитонимов, способствующей проявлению образности как основы оценочной функции сравнений При выражении оценочной семантики именно внутренняя форма специфических для русского языкового сознания компонентов реализует механизм взаимодействия лексического и сравнительного уровней языка

Согласны с мнением А Н Абрегова о том, что познания и жизненный опыт адыгов в области растительного мира, приобретенные еще с древнейших времён в процессе длительного общения с живой природой, служат экстралингвистическим фактором возникновения фитосемантических компаративных конструкций адыгейского языка Наши наблюдения показывают, что использование названий растительного мира в переносном значении характерно для языка и речи адыгов Например, по отношению к частям человеческого тела Пшъашъэм ынэхэр пэрэжъыем фэдэх - «У девушки круглые черные глаза» (букв 'глаза девушки подобны терну'), по отношению к вещам Хьалыгъур п1ырып1ым фэд - «Хлеб очень мягкий» (букв 'хлеб подобен физалису')

Фитосемантические компаративные конструкции характеризуются тем, что их компоненты сравниваются как с одним и тем же, так и с другим лекси-ко-семантическим классом и используются в художественном тексте Например «растение-растение» - Нашэр иинагъэкЬ къэбым фэд «Дыня размером с тыкву» (букв 'дыня по размеру, как тыква'), «растение-человек» - Шалэр къумбылым фэдэу к1ыгъэ «Юноша стал рослым» (букв 'юноша вырос, как тополь').

Традиционно в структуре сравнения выделяются три компонента предмет-референт (номинативная, субъектная часть или основание сравнения, то есть то, что сравнивается), образ-эталон сравнения (компаративная, объектная часть, то есть с чем сравнивается) и признак -показатель сравнения (на основании которого и происходит сравнение первых двух) В адыгейском языке в роли показателя сравнения выступают прилагательное фэд и наречие фэдэу Например Хьалыгъур бзыуцыфым фэдэу шъабэ «Хлеб очень мягкий» (букв 'хлеб мягкий, подобно хлопку (вате)')

В адыгейском языке компаративные конструкции делятся на две группы: свободные и устойчивые Свободные компаративные обороты формируются в акте общения и относятся к единицам речи (подобные единицы являются объектом синтаксиса) Щыгъжъыер джэнчым фэд «Бусинка похожа на фасоль»

(букв 'бусинка, как фасоль') Устойчивые компаративные обороты не создаются в акте речи, а существуют как готовые единицы и представляют собой лексикализованные сочетания Такие единицы языка относятся к фразеологии Например Бзылъфыгъэр кьэбым фэдэу зэЬуты «Женщина в дверь не проходит (поперек себя толще)», (букв 'женщина, подобно тыкве, раздувается (распухает)')

В микротексте адыгейского языка свободные сравнительные сочетания в процессе исторического развития становятся устойчивыми сравнительными оборотами Например Ышъхьац кьэрабьш фэдэу фыжьы хъугъэ «Его (ее) волосы, подобно одуванчику, стали белыми» > Ышъхьац къэрабым фэдэу хъугъэ «Его (ее) волосы стали подобными одуванчику» > Шъхьац кьэраб хъугъэ «Волосы поседели» (букв 'волосы стали одуванчиком') > шъхьац кьэраб «седые волосы», «совершенно седой», «совсем седой (белый)» (ср русский эквивалент седой {белый) как лунь) II кьэраб хъугъэ «поседел» (букв 'одуванчиком стал' [Абрегов 2000 25] Таким образом, в процессе структурных и семантических преобразований микротекст изменяется и переходит в разряд устойчивых компаративных оборотов

Поэзия основана на метафоре, которая не просто одушевленна, но и антропоморфна В прозаических и поэтических произведениях прослеживается приписывание растениям чувств, характерных для человеческой души Картины природы и отдельные природные образы проводят психологическую параллель с личностью человека Природные картины живописны Например. «Здесь розы бледны, они слишком много любили, здесь георгины - усталые » [Цит по Февралёва 2007 5]

Как и деятельность человека, деятельность одушевляемого предмета или явления может быть такой же многообразной Такие конкретизирующие семы, как способность «думать», «видеть», «кричать», «передвигаться» в значении лексемы-субъекта тропы появляются в контексте

Многие антропоморфизмы, используемые в произведениях, служат элементом ментального пространства, с помощью которых автор раскрывает художественную идею Для выражения новизны мировосприятия писатель использует общенациональный язык, но с индивидуальной модификацией, одним из проявлений чего оказывается олицетворение реалий растительного мира. Например: «Выбрал он огромное красивое дерево и решил "Срублю-ка я его'" Но только поднял топор, как заговорило дерево человеческим голосом. -Прошу тебя не губи меня, я сделаю для тебя все, что пожелаешь» [Сказки адыгских народов 2003 183]

В художественных произведениях, в том числе в адыгейских сказках, при описании растений встречаются метаморфоза и аллегория Они как приемы, используемые при описании растений в художественном тексте, выступают средством отражения внутреннего психологического состояния героя и межличностных отношений Иносказательные формы и приемы в языке демонстрируют образность, яркость речи героев фольклорных или литературных текстов « — О yula ащ фэдэ чъыг7 - еупч1ыгъ пшъашъэм, сэмэркъэур зэрэди!ыгъэу - Сэ cul, ау джыри ежь сыкьыш1апэрэп Сыкъызиш1апэк1э

ары, сыкъызилъэгъукЬ, сие шъыпкъэ зыхъущтыр» [Къуекъо Н ЩымыЬжьхэм ясэнабжь, 156] « - А у тебя есть такое дерево7 - спросил он в том же полушутливом тоне - У меня есть, но оно еще не до конца меня понимает Вот когда поймет меня до конца, когда увидит своими глазами, тогда и станет моим деревом» [Куек Н Вино мертвых, 162]

В этом контексте автор воспринимает растительное начало как сложный и важный уровень человеческой естественности, который в целом влияет на жизнь и обогащает ее Предлагая любимой свое сердце и руку, герой прибегает к образу дерева, и девушка отлично понимает эту аллегорию, отвечает ему тем же, на том же образном языке.

В речевой деятельности в качестве образной характеристики человека активно используются фразеологизмы с компонентом 'название растения', которые отличаются высокой степенью распространенности и обладают оценочным потенциалом Внутренняя форма названия растения способствует созданию образности как основы оценочной функции фразеологизмов При выражении оценочной семантики внутренняя форма этих компонентов реализует механизм взаимодействия лексического и фразеологического уровней языка.

Сему 'глупость', например, в русском языке актуализируют следующие фразеологизмы лопух лопухом, дубовая голова, тыквенное время, капустная голова и др Этими же свойствами обладают пословицы и поговорки. При рассмотрении паремий с компонентом-фитонимом выявляем такие семантические особенности, как совет - Осэпсыр темыкЬу мэкъу упкЬныр егъажь («Начни косить сено до исчезновения росы»), предостережение - Мэзырэ мэзахэрэ уишъэф ащымы1у («В лесу в темноте не рассказывай свою тайну»), назидательное значение — Бжьыныфым узыгъуибл егъэгьу («Чеснок излечивает от семи болезней») и оценочные значения с положительной - Ч1ыр куоу зыжъо-рэм игъажъо къэжгьо («Кто глубоко пашет землю, у того кипит просо») и отрицательной оценкой - Шхъо ухахьэмэ, шхъо кьыопк1ы («Зайдешь в репейник - наберешься репьев»)

Изучение лингвистической традиции в отношении символики растений и выявление связи языковой картины мира и культуры в антропоцентрической парадигме позволяет определить наиболее распространенные языковые средства и приемы, используемые при описании растений в художественных произведениях писателей

Во второй главе «Номинации растительного мира Кавказа как составная часть языковой картины мира адыгов» проводится этнолингвистическое и когнитивное исследование адыгейских фитонимов и фитотопони-мов, дается описание лингвокультурологической классификации номинаций растительного мира, функционирующих в художественных произведениях, рассматриваются особенности перевода и автоперевода текстов с названиями растений (на материале языка художественных произведений адыгейских писателей и их переводов на русский язык)

Мировой опыт истории показывает, что утрата языка, культурных и национальных основ подчас равносильна потере своего прошлого, выпадению исторических фактов и лишения дальнейшего развития Оригинальность куль-

туры того или иного этноса в общем характеризует его менталитет Менталитет этноса определяет способы, свойственные его представителям видеть и воспринимать окружающий мир на когнитивном, аффективном и прагматическом уровнях

Язык рассматривается как важнейший компонент народности или нации К Д Ушинский писал, что «в языке одухотворяется весь народ и вся его родина Язык есть самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения народов в одно великое историческое живое целое» [Ушинский 1974 51,75-87].

В этом ключе проведено наше исследование, которое ориентировано на изучение номинаций растений в русском и адыгейском языках. Многоаспектное исследование названий растений адыгейского языка, по нашему мнению, даст возможность углубить наши знания о языке и культуре адыгейского народа, его взаимоотношении с окружающей природой и познать лучше, как нашло это взаимоотношение своё отражение в языке и как нашй мотивационные признаки были использованы в процессе именования растительного мира.

С целью понимания уникальности когнитивных номинаций особенно важно, на наш взгляд, изучение названий растений в адыгейском языке в этнолингвистическом аспекте И это необходимо не только для познания культуры, миропонимания и мироощущения отдельно взятого конкретного языка, народа, но и для мировой культуры в целом

В научной лингвистической литературе названия растений в адыгейском языке не получили своего детального изучения. Кроме того, фитонимы данного языка до недавнего времени были фрагментарно представлены в лексикографических работах и занимали незначительное место в ботанических исследованиях В частности, около двух десятков адыгских названий растений встречаются в работе Я С Медведева «Деревья и кустарники Кавказа» [1919].

В грамматиках адыгейского и кабардино-черкесского языков (Ф.Яковлев и Д А Ашхамаф [1941], Ф Яковлев [1948]) рассматривается морфемная и словообразовательная структура некоторых фитонимов Специально этой проблеме, по нашим данным, посвящено несколько работ труды по фитонимии адыгейского языка В Г Шенгелиа [1975] и работа Р X Темировой [1975] о диалектных названиях растений кабардино-черкесского языка

Фитонимическая лексика подвергается частично также и этимологическому анализу в работах таких ученых, как А И Абдоков [1976], М А Кума-хов [1975], 3 Ю Кумахова [1972], Г А Климов [1965,1966], Т В. Рогава [1945, 1959, 1985] и А.К Шагиров [1971, 1974,1977] и др

В исследованиях В И. Абаева [1973-1989], БХ Балкарова [1965], РХ Темировой [1978], ВХ Унатлокова [1997], А К Шагирова [1985, 1989], О П Дзидзария [1985], ХТ Таова [1997], А.Н Абрегова [2000], 3 X Бижевой [2000] исследуется заимствование фитонимов в результате контактирования и взаимовлияния адыгских языков с индоевропейскими, тюркскими и другими языковыми семьями Весомый вклад в изучение фитонимов адыгских языков внесли также и зарубежные лингвисты К Боуда [1948], Ж Дюмезиль [1931],

А Койперс [1975], Ю Мессарош [1934], НС Трубецкой [1930], Т. Шмидт [1950], Г Фохт[1963] идр

За последнее время достигнуты определенные успехи в создании терминологических ботанических словарей Так, в частности, словарь адыгских названий растений БЮ Хакунова выдержал два издания [1975, 1992] Здесь можно также назвать справочник, посвященный гербарию Кабардино-Балкарского госуниверситета и книга «Краткая история и библиография ботанических исследований Кабардино-Балкарии (с конца XVIII в до 1996)» С X Шхагапсоева [1998, 2004] JIX Слонов рассмотрел флору и растительность Центрального Кавказа в статье «Постановка гербарного дела на кафедре ботаники КБГУ» [1982]

Многоаспектный анализ фитонимической лексики адыгейского языка дан в монографиях А Н Абрегова «Названия растений в адыгейском языке синхронно-диахронный анализ» [2000] и «Исследования по лексике и словообразованию адыгейского языка» [2000]

Перспективным, на наш взгляд, является подход, предпринятый Н Ш Ягумовой в работе «Фитонимическое пространство в языковой картине мира словообразовательный и мотивационный аспекты (на материале английского и адыгейского языков)» Здесь рассматриваются мотивационные признаки фитонимов разносистемных языков в сопоставительном плане, где когнитивная номинация растений осуществляется посредством использования ассоциативных признаков[2008]

Названия растений нашли свое яркое отражение в героическом эпосе «Нарты» Следует отметить, что в текстах, исследованных А Н Абреговым, обнаружено более 40 названий дикорастущих травянистых растений, которые представлены такими названиями, как аштрам «водяной орех», п1ырып1 «физалис», сэтэнай «лабазник», енэбы «папоротник», шабий «коротконожка» и др , среди деревьев и кустарников (более 50 наименований), что вполне закономерно, поскольку исторически адыгские (черкесские) племена жили в основном в лесной зоне, а частично - в лесостепной - анай «явор», хэшъай «самшит», щэбар «гордовина», хьамщхунт1 «боярышник», остыгъай «сосна», к1ай «ясень», чъыгай «дуб» и др

С древних времен все народы, населяющие планету, широко использовали различные растения Их функциональное применение и отразилось в их номинации До XIX века для адыгов, вообще не знавших лечебных учреждений и не имевших профессиональных врачей, растения являлись единственным средством для лечения болезней. Некоторые названия растений сами говорят об их лечебном назначении, как например пскэуц «мать-и-мачеха» (букв пскэ «кашель» + уцы «трава»), гуузуц «валериана лекарственная» (букв гууз «сердечная боль» + уцы «трава»), у1эгъэк1ыжь «подорожник большой» (букв у1агъэ «рана» + к1ыжьын «заживлять») и др

Адыги часто называли травы по имени лекарей, которые их использовали в лечении больных Например Нэджыкъомэ яуц (букв 'Надюковых их-лекарство') (название растения, используемого для лечения кариеса), Дамыкъ-омэ яуц (букв 'Дамоковых их-лекарство') - «зверобой продырявленный» и т д

Состав таких лекарств держали в секрете, поэтому их всегда было трудно установить- Хъуажъмэ яуц 'лекарство Хуажевых', Хъутмэ яуц 'лекарство Хуто-вых' и др

В адыгейском языке много фитонимов, образованных от названий местностей, этнических групп, птиц и животных, с которыми по тем или иным признакам ассоциируются растения Например тхьак1умк!ыхьэуц «свинорой пальчатый» (из тхьак1умк1ыхьэ «заяц» +уцы «трава») и др

В современном адыгейском языке существуют названия растений разного происхождения, которые можно разделить на два основных лексических пласта а) исконный- гукЬфуц «донник», хъунмыгъашх «полынь», зэнтхънэщI «овес», кьамц1ычуц «паслен черный» и др; б) заимствованный петрушка, ландыш, къэбаскъ (из русского диал капустка) Слово бэклэжан «помвдор», «баклажан» было заимствовано через русский язык дважды сначала в значении «помидор», затем с семантикой «баклажан»

В некоторых случаях в адыгейском языке наряду с исконным словом употребляется название растения, заимствованное из русского языка. Ср хьаб-зэгу «подорожник» и пэдэрожник, 1ушъхъэ «мак» и мак, кьэрабэ «одуванчик» и Ьдуванчик, хьэдэгъэщын «ромашка» и рэмашк и др

Однако многие заимствованные названия растений, вошедшие в лексическую систему адыгейского языка, семантически, фонетически и грамматически были освоены и в ряде случаев стали единственными обозначениями явлений растительного мира и сыграли существенную роль в обогащении лексики адыгейского языка К этому пласту относятся такие фитонимы, как къэбаскъ «капуста», батыргъэн «борщевик», тутын «табак», картоф «картофель» и др Фитонимы адыгейского языка включают в свой состав единицы разной структуры Среди них есть названия растений, которые представлены непроизводными словами. К ним относятся шхъо «череда», хьэ «ячмень», зэнтхъ «овес», фы «просо», бэлыдж «редис», коцы «пшеница» и др. Определенное место в кругу фитонимов занимают слова, образованные суффиксальным образом къэбжьый «кабачок» (из кьэбы «тыква» и уменьшительно-ласкательный суффикс -жъый), шхъожъый «незабудка мелкоцветковая» (из шхъо «незабудка» и уменьшительно-ласкательный суффикс -жъый), чъыгай «дуб» (из чъыгы «дерево» и суффикс -й < -е), дае «орех грецкий» (из дэ «орех» и суффикс -е), пхъэнк1ыпхъапхъэ «сорго веничное» (из пхъэнк1ыпхъэ «веник» и суффикс -пхъэ) и др

В систему фитонимов входит большое число сложных слов, созданных по различным словообразовательным моделям, среди которых есть продуктивные, малопродуктивные и непродуктивные Это вполне закономерно, поскольку словосложение - один из древнейших и наиболее распространённых способов образования новых слов в адыгейском языке на протяжении его исторического развития Сложными словами являются многие названия, которые принадлежат к ботанической номенклатуре адыгейского языка Например блэуц «горец перечный» (из блэ «змея» и уцы «трава»), ч!ырык!у «топинамбур клубневидный» (ср ч1ы «земля» и рык/он «идти») и т д Приведём некоторые словообразовательные модели- сущ + сущ дэгъэуу «гравилат городской» (из

дагъэ «масло» и уцы «трава»), сущ + гл цыгъонэик1 «ворсянка сукновальная» (ср цыгъуанэ «мышиный глаз» и ик1ын «выкалывать глаз»), сущ + прил уцыплъ «радиола розовая» (из уцы «трава» и плъы «красный»), прил + сущ дахэкупсэ «чернокорень лекарственный» (из дахэ «красивый» и купсэ «середина»)

В системе фитонимов адыгейского языка довольно редко представлены словосочетания Например кьумбыл к1ыхь «тополь пирамидальный» (букв 'тополь длинный') В частности, Л Блумфилд обратил внимание на то, что «по значению сложные слова более специализированы, чем словосочетания» [Блумфилд 1968' 245-246] В большинстве случаев семантика сложного слова не равна сумме значений компонентов, входящих в его состав, когда члены словосочетания выражают раздельное понятие, то есть каждое слово сохраняет свою семантику. Ср, например сложное слово уцкьашхъу «горец птичий», «спорыш» и словосочетание^ къашхъу «зеленеющая трава» и т д

В развитии языка происходят различные процессы, в результате которых структура слова может быть объяснена только этимологически Этимологический анализ названий ряда растений в адыгейском языке представлен различными точками зрения и иногда носит дискуссионный характер Так, в частности, название ржи в адыгейском языке хьамц1ый объясняют как «черный ячмень» [Шагиров 1977 120-121] Возможна и другая мотивировка с учетом того факта, что у ржи ости длиннее, чем у ячменя Тогда название ржи можно буквально понимать как 'остистый ячмень' [Абрегов 2000 98] На наш взгляд, слово хьамц1ый / хьэпц1ий состоит из хъэ (ячмень) и пц1ий (стоящий торчком, остроконечный) Наверное, мотивирующим признаком является то, что по сравнению с ячменем зерно ржи имеет не выпуклую, а вытянутую остроконечную форму

В основе номинаций растений в адыгейском языке лежат самые разнообразные мотивационные признаки, которые основаны на ассоциативных принципах К ним относятся 1) слова, имеющие отношение к территории сы-быруц «тимьян ползучий» (где Сыбыр «Сибирь»), 2) признаки, отражающие связь с национальностью- урыскъэб «тыква», (где урыс «русский»), 3) признаки, которые имеют отношения к степи гъошъууц «кермек» (где гьошъу «степь»),

4) слова, которые обозначают принадлежность к воде (где псы «вода», псыхъо «река») псыуц «рогоз широколистный», псыхъосэрэш «ситник жабий»,

5) цвет пхъэплъыжь «крушина красная» (пхъэ «дерево», плъыжьы «красный»), 6) величина / форма уцпщэр - «портулак огородный» (уцы «трава», пщэры «толстый»), уцпан «чертополох» (уцы «трава», панэ «колючка»), 7) прагматический признак къазлъакъу «гусиные лапки» (кьазы «гусь», лъакъо «нога»), 8) вкус / запах уцдыдж «полынь» (уцы «трава», дыджы «горький»), 9) родовой признак къамыубз - «купырь длинноносиковый» (къамыу «бутень», бзы «женский род»)

В основу личных имен и прозвищ могут лечь разнообразные признаки, которые связаны с различными обстоятельствами В систему личных имен и прозвищ входят антропонимы, в основу которых положены мотивационные признаки, связанные с названиями растений В ряде случаев человека сравни-

вают с растениями, и в качестве антропоосновы могут выступать фитонимы, на базе которых создаются прозвища, личные имена и фамилии [Абрегов 2000 65]

В антропонимах человеческие особенности нередко обозначены косвенно, метафорически Рассмотрим некоторые прозвища Например адыгейское прозвище П1ырып1 относится к человеку, у которого круглое лицо и румяные щеки Здесь человека сравнивают с физалисом (п1ырып1 «физалис») Прозвищем Пыжъынэ называют человека, глаза которого напоминают две чёрные бусинки, что в переводе с адыгейского языка на русский означает «терновые глаза» Прозвище Щырау Ц1ык1у дают, по всей видимости, маленькому человеку (ц1ырау ц1ык1у «сорнячок») Следующее наречение Мэщыкьу относится к крестьянину и означает «сын проса» Прозвище Лопух в русском языке обычно дают человеку, к которому относятся пренебрежительно

Как известно, одним из источников развития любого языка является заимствование Воздействие соседних языков нередко играет заметную роль в обогащении и развитии контактирующих языковых систем [Блягоз 2002: 22] Это относится и к собственным именам Например Сусанн (др -ев «лилия»), Лейл (перс «лилия»), Роз (через русск Роза < лат. rosa «роза»), Гулэ (перс «цветок») и др [Абрегов 2000 66]

В адыгейском языке также функционируют отфитонимические фамилии, однако они образуют довольно замкнутый круг антропонимов Например: адыг Мэщфэш1у — (русск Мешвез) (букв 'тот у кого хорошо растет просо'), адыг МэщбашЬ — (русск Машбаш) (букв 'выращивающий много проса') образованы от слова мэщы «просо»

Адыгейская фамилия Ат1эк1ум (русск Адакумов) трудно поддается этимологизации В словаре 3 И Керашевой приводятся слова ат1эк1ум, тыгь-ужъынэ с пометой «название травы» [Керашева 1957. 107], однако лексеме тыгъужъынэ в русском языке соответствует мак-самосейка Следовательно, фамилия Ат1ж1ум (Адакумов) восходит к адыгейскому названию цветка мака-самосейки.

Топонимические названия, связанные с миром растений, в лингвистике называются фитотопонимами Изучая адыгскую фитотопонимическую лексику, обнаруживаем интересные сведения об исчезнувших особенностях ландшафта определенной местности, о перенесении названий с других территорий Рассмотрим, как отражается растительный мир в адыгейской оронимии, ойко-нимии и гидронимии В адыгейских оронимических названиях часто фигурируют такие названия растений, как къамыл «камыш» Къамыл гъэхъун (из кьамыл «камыш» и гъэхъун «поляна»), псыуц «осока» Псыуцылъэ гъэхъун (из псыуц «осока», -лъэ — локальный топоформант и гъэхъун «поляна»); тхъаркь-ожъ «лопух»: Тхьаркъожъылъэ - (из тхьаркъожъ «лопух» и -лъэ - локальный топоформант) (букв 'место, поросшее лопухом'), енэбы «папоротник» Енэ-былъэ (из енэбы «папоротник» и -лъэ - локальный топоформант») и др

По мнению А Н Абрегова, гидронимические названия, связанные с наименованиями растений, большей частью образованы на базе оронимов Следовательно, такие гидронимы являются оторонимическими Например Пце-

лыкъуэ — ороним —>Пцелыкъуэ - гидроним, ср пцелы - «ива», «верба» (апелля-тив) [Абрегов 2000 62]

Ойконимов, непосредственно образованных от названий растений, в адыгейском языке встречается сравнительно мало Как правило, они либо образуются от оронимов, либо восходят к оронимам, связанным с названиями растений. Например Мыекъуэ (ороним) - Мыекъуа + пэ (ойконим) - мые «яблоня лесная» (апеллятив) и т д

В адыгейском языке также встречаются двусоставные географические наименования, подразделяющиеся на топонимы, в основу которых легли родовые этнонимы или этниконы, и топонимы, в состав которых входят патронимические этнонимы [Меретуков 1985 65] Приведем пример с родовым этнонимом. Шапсыгъэ мэз - «Лес шапсугов» (шапсыгъэ «шапсуг», мэз «лес») и др Часто наблюдается связь между антропонимами и фитотопонимами, когда имеет место номинация географических объектов по именам, фамилиям, прозвищам Данная связь особенно четко проявляется при номинации растительных сообществ лесов, рощ, долин и т д В этом случае имя или фамилия выступает как посессивный компонент со значением принадлежности, являющийся основной мотивирующей частью топонимического наименования [Ягу-мова 2008 167] Например Рэджэб имэз - «Лес Раджеба» (Рэджэб - собственное имя, и - притяжательный аффикс ед ч , мэзы - «лес») По нашим наблюдениям, факт принадлежности географического объекта чаще всего обозначен с указанием на одно имя, фамилию, реже встречаются имя и фамилия владельца одновременно Например Тамбыйкъо Мыхьамэт игъэхъун - «Поляна Магамета Тамбийко» (Тамбыйкъо — фамилия, Мыхьамэт — собственное имя, и - притяжательный аффикс ед ч , гъэхъун - «луг», «поляна») и т д

Важным объектом исследования может служить творчество адыгейских писателей Одним из ярких художественных средств, используемых писателями, является изображение героев в непосредственной связи с окружающим миром, что дает большие возможности для поиска и анализа специфики взаимоотношений человека и природы

Изучив характер взаимосвязи героев с окружающей средой, выявляем художественную концепцию писателей и предлагаем следующую лексико-семантическую классификацию, включив в нее также лингвокультурные составляющие 1) функции, роль природы, 2) сравнение растений с артефактом, 3) сравнение растений с произведениями искусств, 4) олицетворение (очеловечивание) растений, 5) традиции, связанные с растениями, 6) отношения между человеком и растениями, 7) сравнение растительного и животного мира, 8) сравнение человека с растениями, 9) сравнение артефакта с растениями, 10) сравнение растения с другим растением, 11) сравнение растений с неживой природой; 12) влияние человека на растение, 13) сакральное в растениях, 14) сравнение растения с человеком, 15) влияние растений на человека, 16) сравнение произведения искусства с растениями, 17) противопоставление человека и растений, 18) выводы, делаемые по состоянию растительного мира Представим лингвокультурологический анализ некоторых фрагментов текстов с номинациями растительного мира Так, например, анализ отрывка «Шэбый

уцы гъугъэр шъабэу ы1оти иЬшъо цокъэ к1оц! ригъэк1угъ» [К1эрэщэ Т. Шыу закьу, 179-180] и его перевод на русский язык «Прежде всего нарвал прошлогодней сухой и мягкой травы «шаби», хорошенько размял и выстелил ею свою обувь» [Керашев Т Одинокий всадник, 147] показывает, что национальная художественная литература живёт своей жизнью и имеет специфические особенности, характеризующие эстетическое мироощущение адыгов. Природа, то есть шэбий уц «мягкая трава шаби» (коротконожка перистая) играет немаловажную роль для героя, она необходима, чтобы выдержать долгий путь. Трава выполняет гигиеническую функцию и функцию оберега. Герой чувствует и понимает природу, от которой в какой-то мере зависит его путешествие, состояние его здоровья и души

«Шхэгъуми адыгэ хэбзэ пхъашэм тетэу шхагъэх - тхьаркьожь тхьэпэ 1энэ шъхъаф зырыз апэсхэу Бзылъфыгъэр шхэ тетзэ хъулъфыгъэм ымылъэгъ-уным пае, ак1ыби зэфэгъэзэгъагъ» [КЬрэщэ Т Шахъомрэ пшъэшъэ пагэмрэ, 545] «Епи, соблюдая самые строгие адыгские обычаи, отдельно у каждого был свой лист лопуха, сидели спиной друг к другу, чтобы мужчина не видел женщину во время еды» [Керашев Т. Месть табунщика, 461]

В данном контексте автор обращает внимание читателя на строгие адыгские традиции Писатель, проникая в психологию героя через быт, нравы, этнографию, духовные основы и национальные традиции, показывает горский национальный характер, аккуратность и чистоту в еде (лист лопуха использовали как скатерть, тарелку), деликатность и тактичность

«Мары зыгорэ ш1ок1одыгь Ыонэу, остыгъэе чъыг ищыгъэм ышыгу огум зыщеплъыхьэ Ар тыгъэ нэбзыим иорхэм зэлъагъэпск1ы А остыгъаер, едэхашЬхэрэм фэдэу, чъыгы шхъоптЬ ц1ык1ухэм къызэлъауцухьэ Ахэм мо джыдэдэм орэд къыхадзэщтым фэд» [Жэнэ Къ Чъыгэежъым итхыд, 64]. «Вот высоко вскинула голову, будто высматривая что-то в небе, приподнявшись на цыпочки, тянется к солнцу сосна Вокруг нее, широким кольцом, устроили хоровод ёлочки» [Жанэ К Тайна старого дуба, 286]

В данном отрывке автор также наделяет дерево признаками подобия человеку Образы природы передаются автором так мастерски, что мы воспринимаем их естественно и органично, как свойства самою образа, а не художественные условия Как и деятельность человека, деятельность одушевляемой природы многообразна. Писатель показывает соотнесенность мира человека и природы в эмоциональном плане Как нам кажется, положительный настрой отношений с другом, защитником, собеседником автор переносит с мира человека на мир природы

чЫтгу уп1ышк1угъэ ц1ык!у, ныбжьи тыгъэ темыпсагъэ фэдэу к1ыфыбз, ыпкьышъол гъонлагъи, ынэгу к1ыфи, жъаум къыщык1ыгъэ картоф къулэм фэдэу, к1оч1аджэу, лъы кЬмыты фэдэу кьыпщэхъу» [КЬрэщэ Т Хьаджрэт, 442] «Его лицо было необыкновенно бледно и бескровно, словно никогда не видело солнца, и весь он напоминал хилый, бледный побег проросшего в тени картофеля» [Керашев Т. Абрек, 382]

Сравнивая лицо человека с побегом проросшего в тени картофеля, автор обращает внимание на случаи художественного сближения человеческого и

растительного начал ТМ Керашев пишет для тех, кто способен в деталях увидеть и познать природу, он не сомневается в том, что его читатели отлично представляют себе побеги картофеля, выросшего без солнечных лучей, и что именно растение поможет читателю лучше, четче представить себе человека Аналогичен и другой пример «.Зы лъэхъан горэк!э Лаукьан ыгу мэзахэмрэ чъыЬмрэ нэмыкI имылъыжьэу хъугъагъэ Чъыг ц1ык1оу агъэкощи нэмык! ч1ып!э хагъэ1ыстхъагъэм фэдэу» [КЬрэщэ Т Шахъомрэ пшъэшъэ пагэмрэ, 494] «5 душе Лаукана воцарилась мрак и холод Как растение, посаженное в другую почву»[Керашев Т Месть табунщика, 427]

В данном эпизоде автор использует знание о жизни растения, чтобы объяснить социально-психологическую подоплеку языкового творчества. Душа героя сравнивается с растением, которое может погибнуть или, пустив корни, может дать внешние результаты подземного роста души В отрывке сопоставляется состояние природы и душа человека Мысль о губящем и порождающем времени, о прошлом и будущем человека служит основой для отображения символических связей с человеческим началом образов подземного растительного созревания. Н Ю. Куек рассматривает перипетии человеческой души как затрудненное прорастание из земли

« - Сыда къап1о ти1оигъор, ц1ырау ц1ык1у9 Лащынэ т1эк!урэ егупшы-сагъ - Орэдым къы1орэр арыба, сыда сэ шъхьафэу кьэс1ощтыр?» [Къуекъо Н ЩымыЬжьхэм ясэнабжь, 67] « - Ты что хочешь сказать, сорнячок7 Ля-шин задумался, потом ответил - Песня сама рассказывает о себе, а что я могу еще сказать?» [Куек Н Вино мертвых, 41]

Автор сравнивает человека с маленькой нежной травкой и называет его сорнячком Тем самым он показывает, что надо любить любое растение, и в этом красота жизни

В ряде случаев бывает трудно отнести тот или иной отрывок художественного произведения к какому-то одному виду составленной нами лексико-семантической классификации В распоряжении адыгейских писателей есть богатая палитра разнообразных выразительных приемов и средств языка Зачастую при описании растительного мира и при отражении взаимодействия его и человека мастера слова пользуются не каким-то одним, а сразу несколькими приемами и средствами

Анализ фрагментов текстов с фитонимами позволил обратить внимание на некоторые особенности перевода и автоперевода. Национальная литература со своей историей, периодами развития, разнообразными проблемами живет и сотрудничает с другими национальными литературами В этом взаимодействии важную роль играют переводы Однако, далеко не всегда перевод передает все необходимые, важные для языка оригинала нюансы, оттенки смысла и даже концептуальные фразы, контексты Приведем пример «ЬМи орзэ 1ап1эм рахьыпЬгъэ пхъэц1ак1эм маш!ор къызэрэпылык1ырэм фэдэу, шыур къызэрэ-дахьэу, хьадэгъэ гук1ае маш1ор унагъом кьыщиЬтыгъ» [КЬрэщэ Т Шапсыгъэ пшьашъ, 440] «Я словно от горящей лучины, поднесенной к скирде соломы, дом этот занялся огнем горя и плача» [Керашев Т Дочь шапсугов, 358]

Выражение «словно от горящей лучины» в оригинале относится не к дому, а к всаднику, то есть всадник появился, словно от горящей лучины, поднесенной к скирде соломы В оригинале метафора «дом занялся огнем горя и плача» относится к всаднику, то есть всадник поднял в доме огонь горя и плача Этим фрагментом переводчик открывает свои возможности для индивидуального творческого перевыражения образно-смысловых особенностей художественного текста

Случай, когда в переводе сказано значительно больше, чем в оригинале можно проиллюстрировать следующим примером «Тхьаркьожь тхьэпэшхо-мэ алъэкьо пц1анэхэр атетхэу, ашъхъэ упсыгъэхэр 1э ц1ынэк1э а1отызэ, атхьак1ыгъэхэр агъэчъэпхъыжьыти, Тхьэшхом гущы1э къабзэкЬ зызыфагъазэкЬ, гъогу гъомлапхъэр кьаштэщтыгъэ, тхьэркъо 1анэм гъом-лапхъэр кьытыралъхьэщтыгъэ» [Къуекъо Н Зэкьомэз, 375]. «Их ноги покоились на больших свежих листьях лопуха, и они чувствовали, как легкий ветерок высушивает блестящие капельки на икрах ног, снова подставляли ладони под холодную струю воды и обтирали ими гладко выбритые головы Потом они возносили слова благодарности Великому Тха, доставали еду, раскладывали на лопухах и начинали кушать Они не чавкали, не скрипели зубами, ничего не роняли на землю или на свою одежду, пищу клали в рот двумя или тремя пальцами Иногда кто-то громко спрашивал "Да, мы не забыли отблагодарить бога лесов Мезитха и угостить его тем, что нам послал Всевышний?" После паузы кто-то отвечал "Конечно, мы его долю сразу положили на лопух, вон слева от тебя"» [Куек Н. Лес одиночества, 70]

Переводчик данного произведения - сам автор Думается, он решил добавить несколько предложений в перевод, чтобы как можно глубже передать главные элементы авторской характеристики Как нам кажется, НЮ. Куёк расширил перевод с объяснительной целью

О переосмыслении оригинала можно говорить, сравнивая такие фрагменты «- Лъапсэ дэгъу и1эшъ ары, - е1о Къамболет - Тхылъыр чъыгым фэд, зэхьылЬгъэ 1офыр дэгъумэ, факт тэрэзыр бэмэ ахэм к1уач1э къыраты «ГъогукЬм» иопыт икъун ш1уагъэ холь7» [Кзстан Д Псыгу1ан, 95] « Я тоже считаю, у нее хорошая основа Где-то я читал книга что дерево - ей придают силу хорошие корни, на которых она держится» [Костанов Д Белая кувшинка, 70].

Переводчик в данном фрагменте в результате переводческой импровизации образ оригинала переосмыслил и создал новый образ, созвучный оригиналу и отражающий творческое переживание самого переводчика Как нам кажется, в сам акт восприятия переводчик внес творческое начало и увидел возможные трансформации объекта

Таким образом, в переводе иногда наблюдается отход от оригинала Предпринятый анализ показывает, что перевод не может быть иноязычной копией оригинала и предполагает иноязычный и инокультурный модус вербаль-но-художественной информации

В дальнейшем представляется перспективным исследование номинаций растительного мира на материале русского и адыгейского языков, которые способны отражать взаимосвязь человека и природы, в основе которых лежат мотивационные признаки, формирующие ментальность как русского, так и адыгейского языкового пространства

В Заключении обобщаются результаты исследования, подводятся итоги, делаются необходимые выводы и указываются перспективы дальнейшего изучения фитонимов

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

В журнале, рекомендованном ВАК РФ:

1 Хатхе А А Лингвокультурологическая классификация номинаций растительного мира (на материале произведений адыгейских писателей) // Вестник АГУ - Майкоп 2009 №4 С. 205-210

2 Хатхе А А Особенности перевода и автоперевода описаний растительного мира (на материале языка художественных произведений адыгейских писателей)//Вестник АГУ - Майкоп 2010 №1 С 197-201

Статьи, опубликованные в других изданиях:

3 Хатхе А А Принципы номинаций травянистых растений в адыгейском и английском языках // Научно-методическое обеспечение преподавания иностранных языков на неязыковых факультетах в свете теории и практики межкультурной коммуникации Материалы 1-й Всероссийской научно-методической конференции -Майкоп Изд-во АГУ, 2006.№ 2 С 152-157

4 Хатхе А А Словообразование названий травянистых растений в адыгейском и английском языках // Актуальные проблемы коммуникации и культуры-4 Сб науч тр российских и зарубежных ученых Поев 100-летию со дня рождения Д С Лихачева -М, Пятигорск 2006 - В 2 ч Ч II С 123-129

5 Хатхе А А Названия травянистых растений со структурой слова и словосочетания в адыгейском и английском языках // Вестник АГУ - Майкоп 2007 - Вып 1 http // www vestnik adygnet ru / 2007 1/434/ Khatkhe 2007-1 pdf

6 Хатхе А А Этимологический анализ названий травянистых растений в адыгейском и английском языках // Личность, речь и юридическая практика Межвуз сб науч тр Вып 10 Ч 2 -Ростов-на/Д ДЮИ, 2007 С 204208

7 Хатхе А А К проблеме номинаций травянистых растений в языке понятийное и семантическое поля // Научно-методическое обеспечение преподавания иностранных языков на неязыковых факультетах в свете теории и практики межкультурной коммуникации Межвуз сб науч тр - Майкоп Изд-во АГУ, 2008 С 139-145

8 Хатхе А А Когнитивно-ономасиологическое исследование названий травянистых растений И Язык в пространстве современной культуры Мат-лы Междун научно-практич конф (Краснодар, 19-20июня 2008 г) - Краснодар КГУКИ, 2008 С 108-113

9 Этнолингвистический аспект в названиях травянистых растений в адыгейском языке // Материалы XVII Недели науки МГТУ XIII Всероссийская научно-практич конф «Образование-наука-технологин» - Майкоп Аякс, 2008 С 165-166

10 Хатхе А А. Адыгейские названия травянистых растений в аспекте антропоцентрической лингвистики // Научно-методическое обеспечение преподавания иностранных языков на неязыковых факультетах в свете теории и практики межкультурной коммуникации Материалы 3-ей Всероссийской электронной дистанционной конф - Майкоп, 2009 № 5. С 149-153

11 Хатхе А А Об антропонимах, образованных от названий растений // Материалы 8-ой межвуз конф молодых учёных «Актуальные проблемы языкознания и литературоведения» - Краснодар КубГУ, 2009 С. 275-282

12 Хатхе А А Растительный мир в адыгейской топонимике // Материалы 8-ой межвуз конф. молодых ученых «Актуальные проблемы языкознания и литературоведения». - Краснодар КубГУ, 2009 С. 282-289.

13 Хатхе А А Семантические и синтаксические особенности адыгейских паремий с компонентом-фитонимом // Материалы международной научно-практич конф «Актуальные проблемы языкового образования» - Майкоп АГУ, 2009 С 196-201

14 Хатхе А А Метаморфоза и аллегория в описании растений (на материале произведений адыгейских писателей) // Язык Лингвокультура Дидактика. Юбилейный сб - Краснодар Просвещение-Юг, 2009 С 201-205.

Хатхе Лсиет Асланбечевна

НОМИНАЦИИ РАСТИТЕЛЬНОГО МИРА В КОГНИТИВНОМ

И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ АСПЕКТАХ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И АДЫГЕЙСКОГО ЯЗЫКОВ)

Автореферат

Подписано в печать 11,03,2010 Бумага типографская №1 Формат бумаги 60x84 Гарнитура Times New Roman Печл 1,5 Тираж 100 экз Заказ 016

Отпечатано на участке оперативной полиграфии Адыгейского государственного университета 385000, г Майкоп, ул Первомайская, 208

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Хатхе, Асиет Асланбечевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ИЗУЧЕНИЕ НОМИНАЦИЙ РАСТЕНИЙ В КОГНИТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКЕ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИИ.

1.1. Связь картины мира, языковой картины мира и культуры в антропоцентрической парадигме.

1.2. Растения как национально-культурные символы.

1.3. Языковые средства и приёмы, используемые в паремиях, фольклорных и художественных произведениях при описании растений.

1.3.1. Сравнение и метафоризация в номинации растительных реалий.

1.3.2. Фразеологизация словосочетаний с названиями растительных реалий.

1.3.3. Выражение олицетворения и аллегории с помощью фитонимов .85 Выводы.

ГЛАВА 2. НОМИНАЦИИ РАСТИТЕЛЬНОГО МИРА КАВКАЗА КАК СОСТАВНАЯ ЧАСТЬ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА АДЫГОВ.

2.1. Адыгейские фитонимы, фитоантропонимы и фитотопонимы в этнолингвистическом и когнитивном аспектах.

2.2. Лингвокультурологическая классификация номинаций растительного мира, функционирующих в произведениях адыгейских писателей.

2.3. Особенности перевода и автоперевода названий растений (на материале языка художественных произведений адыгейских писателей) 207 Выводы.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Хатхе, Асиет Асланбечевна

Фундаментальные категории и понятия, формирующие шкалу ценностей, культуру того или иного народа, заложены во многих ежедневно употребляемых словах и выражениях. В этих высказываниях отражено своеобразное видение, понимание явления или предмета объективной действительности.

Изучение языка в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением и духовно-практической деятельностью является приоритетным направлением лингвистики конца XX и начала XXI вв.

Национальную картину мира формируют географические, климатические, природные условия проживания, род занятий, традиции, обычаи.

Человек познавал вещи и явления в процессе освоения предметного мира. Поскольку растения для него являлись источником питания, служили кровом, использовались в лечебных целях, он был особенно тесно связан с ними. Своё выражение в языке находили наблюдения и опыт человека: растения получали свои названия в соответствии с выбранными мотивирующими признаками.

Всё большую актуальность в последнее время приобретают исследования в области лингвистической культурологии, в центр внимания которых выдвигаются такие вопросы, как связь культуры народа и семантики языка, образа мышления и словесного обозначения предметов и понятий, частотность слов, их связь с культурой. Это представляет интересный, перспективный и важный аспект рассмотрения лексического материала любого языка.

Для современной лингвистики вопрос о происхождении, взаимоотношении человека и природы, приписывании растительному миру человеческих качеств, вовлечении их в текст художественного произведения является в последние десятилетия чрезвычайно актуальным.

Анализ фактического материала показывает, что, при сравнении языков можно выделить универсальные и специфические языковые средства описания реальной действительности, что даёт возможность выявить специфику национальной картины мира каждого народа. В этом отношении бесспорна актуальность изучения фитонимической лексики с антропоцентрических позиций.

Результаты данной работы могут внести определённые уточнения и дополнения в культурно и этнически ориентированные лексикографические и лексикологические исследования, что позволит более глубоко осмыслить особенности фитонимической лексики.

Актуальность предпринятого диссертационного исследования определяется тем, что в современной лингвистике постоянный интерес представляют проблемы, связанные с изучением взаимоотношений человека и природы в лингвоэтнокультурологии. В связи с тем, что этот вопрос не получил подробного освещения, возникает необходимость в определении национально-культурного характера адыгейской фитонимии в когнитивном и лингвокультурологическом аспектах.

Объектом данного исследования является та часть языковой картины мира, которая связана с растительным кодом культуры.

Предметом исследования служат номинации растительного мира, функционирующие в лексической системе русского и языков, а также в паремиях, фольклорных и художественных текстах.

Цель работы - исследование русских и адыгейских номинаций растительного мира с позиций когнитивной лингвистики и лингвокультурологии.

В соответствии с поставленной целью предполагается решение следующих задач:

- выявить связь картины мира, языковой картины мира и культуры в антропоцентрической парадигме на материале русского и адыгейского языков;

- определить наиболее распространённые языковые средства и приёмы, используемые при описании растений в фольклорных и художественных текстах;

- проанализировать адыгейские фитонимы, фитоантропонимы и фитотопонимы в этнолингвистическом и когнитивном аспектах;

- составить лингвокультурологическую классификацию номинаций растительного мира, представленных в произведениях адыгейских писателей;

- описать особенности перевода и автоперевода адыгейских текстов с фитонимами на русский язык.

В работе использованы следующие методы исследования: лексико-семантический, этнолингвистический, когнитивный, таксономический, контекстуальный и сопоставительный методы лингвистического анализа.

Методологической основой исследования явились идеи, касающиеся лексико-семантической и лингвокультурологической классификации номинаций, обозначающих реалии растительного мира, и антропоморфные понятия, представленные в художественных произведениях адыгейских писателей.

Изучая взаимосвязь человека и природы в функциональном, коммуникативном, когнитивном, этнолингвистическом и структурно-семантическом аспектах, мы ориентировались на исследования таких отечественных и зарубежных лингвистов в различных областях языкознания, поэтики и лингвистики текста, как А.Н. Абрегов, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Д.А. Ашхамаф, III. Балли, В. Бегичева, З.Х. Бижева, З.У. Блягоз, А.И. Бодуэн де Куртенэ, P.A. Будагов, А. Вежбицкая, В.В. Воробьёв, В.Г. Гак, Н.Т. Гишев, В. Гумбольдт, В.Б. Колосова, Е.С. Кубрякова, М.А. Кумахов, Е.И. Крупнов, JI.C. Макарова, В.Н. Манакин, В.А. Маслова, К.Х.

Меретуков, М.И. Мижаев, Р.Ю. Намитокова, A.A. Потебня, Е.В. Рахилина, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия, Н.И. Толстой, С.М. Толстая, В.М. Шаклеин, Ы.Ф. Яковлев и др.

Источниками языкового материала исследования послужили номинации растительного мира, встречающиеся в лексикографических изданиях, а также в паремиях, художественных произведениях адыгейских писателей в оригинале и их переводах на русский язык.

Эмпирический материал работы составляет свыше 2 ООО лексем и словосочетаний русского и адыгейского языков, полученных методом сплошной выборки из словарей и художественных текстов.

Научная новизна работы определяется тем, что в данном диссертационном исследовании проведён комплексный лексико-семантический и лингвокультурологический анализ номинаций растительного мира, выявлены основные принципы и языковые типы взаимодействия в мире человека и природы, представленные в произведениях адыгейских писателей, что способствует более полному представлению языковой картины мира адыгов.

Теоретическая значимость диссертационной работы состоит в многоаспектном анализе и классификации номинаций растительных реалий в русском и адыгейском языках. Данное исследование вносит определённый вклад в изучение отдельных вопросов лингвокультурологии, этнолингвистики и когнитивистики. Разработанные в диссертации методы изучения фрагментов художественных произведений адыгейских писателей, показывающих взаимосвязь человека и природы, представляют интерес для осмысления языковой картины мира при сущесвенном влиянии на неё национально-культурных факторов.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования его результатов в различных вузовских курсах по лексикологии, ономастике, теории перевода, аналитическому чтению, лингвистическому анализу текста, стилистике, а также при подготовке спецкурсов и спецсеминаров, посвящённых изучению номинаций растительного мира разносистемных языков.

Положения, выносимые на защиту:

1. Языковая картина мира и культура народа тесно взаимосвязаны друг с другом, и при описании растений в художественных текстах используются не только прямые, но и образные номинации растительного мира, а также разнообразные языковые средства и приёмы.

2. В основе номинаций растений в русском и адыгейском языках лежат различные мотивационные признаки, связанные с географическим и природным местом произрастания, цветом, родовыми и ассоциативными отношениями. В лингвогеографическом плане фитонимы неоднородны: одним и тем же словом обозначаются разные растения, или одна и та же реалия имеет несколько названий.

Антропонимические и топонимические названия составляют значительный пласт адыгейской ономастики, топо- и антропоосновой которых нередко выступают фитонимы.

3. Большинство названий растений в адыгейском языке представлены производными словами, где преобладают сложные слова, образованные по следующим словообразовательным моделям: сущ. 4- сущ., сущ. + гл., сущ. + прил., прил. + сущ. В фитонимической системе данного языка словосочетания занимают незначительное место.

4. Описание растительного мира в художественных произведениях, служащее средством передачи внутреннего психологического состояния героя и межличностных отношений персонажей, связано с новизной мировосприятия писателя, национальным колоритом и менталитетом.

5. Взаимосвязь героев с окружающей средой в художественных произведениях адыгейских писателей в основном базируется на функциональных особенностях фитонимов, сравнении / противопоставлении одних растений другим, а также широко используется олицетворение.

6. Перевод и автоперевод описаний растительного мира, представленных в художественных текстах, не всегда идентичны оригиналу, так как они не передают все свойственные языку первоисточника нюансы, оттенки смысла. При авторском переводе писатель оставляет основные смысловые элементы текста и часто расширяет перевод с объяснительной целью, не нарушая при этом стилистическую доминанту первоисточника.

Апробация результатов исследования. Основные положения и проблематика диссертации обсуждались на заседаниях кафедры общего языкознания Адыгейского государственного университета. Выводы и результаты исследования апробированы в докладах на 1-ой Всероссийской научно-методической конференции «Научно-методическое обеспечение преподавания иностранных языков на неязыковых факультетах в свете теории и практики межкультурной коммуникации» (Майкоп, 2006), Международной научно-практической конференции «Язык в пространстве современной культуры» (Краснодар, 2008), XIII Всероссийской научно-практической конференции «Образование - наука - технологии» (Майкоп, 2008), 3-ей Всероссийской электронной дистанционной конференции «Научно-методическое обеспечение преподавания иностранных языков на неязыковых факультетах в свете теории и практики межкультурной коммуникации» (Майкоп, 2009), 8-ой межвузовской ежегодной научной конференции молодых учёных «Актуальные вопросы современного языкознания и литературоведения» (Краснодар, 2009), Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы языкового образования» (Майкоп, 2009). Результаты исследования получили отражение в 14 публикациях, включая 2 статьи в издании, рекомендованном ВАК РФ для опубликования результатов кандидатских диссертаций.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Номинации растительного мира в когнитивном и лингвокультурологическом аспектах"

Выводы

Словарный состав любого языка зависит от места и условий проживания людей, уровня развития их материальной и духовной культуры. Чем ближе люди к природе, тем больше в языке наименований, связанных с использованием данной лексики.

Формирование лексики любого языка взаимосвязано с историческим развитием, религией, обычаями, традициями, экономикой, образом жизни и мировоззрением народа, говорящего на нём. Человек, превращая растения, их свойства в предмет свего труда, формирует новые понятия, давая каждому фитониму своё имя.

В адыгейском языке есть много названий растений, включающих названия местностей, этнических групп, птиц и животных, с которыми по тем или иным признакам ассоциируются травы.

Сравнив сходные по содержанию высказывания в русском и адыгейском языках, связанные с названиями растений, обнаруживаем, что они различаются не только потому, что такого слова или конструкции нет в другом языке, но и тем, что одинаковые слова и конструкции языки используют по-разному.

Процесс номинации растений в русском и адыгейском языках имеет многовековую историю, и их формирование происходило неодинаково в разные исторические эпохи.

Проанализировав названия растений в адыгейском языке, мы пришли к выводу о том, что они имеют разное происхождение и можно выделить два основных лексических пласта: исконную и заимствованную лексику.

В основе номинаций растений в русском и адыгейском языках лежат самые разнообразные мотивационные признаки: географическое и природное место произрастания, цвет, величина, форма, размер, качества, вкус, запах, родовые и прагматические признаки. Анализ материала показывает, что названия растений основаны на различных мотивационных признаках, которые используются при именовании растений по ассоциативным признакам.

В лингвогеографическом плане названия растений также неоднородны: в различных местностях одним и тем же словом называют разные растения, или одно и то же растение имеет несколько названий.

Антропонимические и топонимические названия, связанные с миром растений, составляют значительный пласт адыгейской ономастики. Фитонимы, на базе которых создаются прозвища, личные имена и фамилии, нередко выступают в качестве топо- и антропоосновы. В антропонимах с названиями фитонимов человеческие особенности нередко обозначены косвенно, метафорически. Многим отфитонимическим адыгейским прозвищам, именам и фамилиям посвящены легенды, предания, семейные истории.

Анализ фитотопонимической лексики адыгейского языка позволил уточнить сведения об исчезнувших особенностях ландшафта определённой местности, о перенесении названий с других территорий и рассмотреть отражение растительного мира в системе оронимов, гидронимов и ойконимов. На базе оронимов большей частью образованы гидронимические названия, производные от фитонимов.

В адыгейском языке также встречаются двухкомпонентные топонимы, в состав которых входят патронимические этнонимы. Связь между антропонимами и фитотопонимами наблюдается часто, когда географические объекты номинированы по прозвищам, именам, фамилиям. При номинации растительных сообществ (лесов, рощ, долин и т.д.) данная связь проявляется особенно чётко.

В художественных произведениях адыгейских писателей изображение героев нередко даётся в непосредственной связи с окружающим миром.

Природа в них не является мёртвой материальной массой. Она связана с духовной жизни адыгов. Творческая мысль многих писателей формируется благодаря природной среде. Пейзажные зарисовки выполняют важную смысловую нагрузку: позволяют донести до читателя идею единства человека и природы.

В лингвокультурологическом аспекте исследуются также проблемы перевода и переводоведения как области знания, которая занимает пограничное положение между лингвистикой и культурологией. Перевод не тождественен оригиналу и включает многочисленные преобразования, обусловленные спецификой межкультурной коммуникации и субъективным переводческим видением концептуальной информации оригинала.

Предпринятый анализ художественных описаний растительного мира показывает, что в переводе с адыгейского языка на русский иногда наблюдается отход от оригинала, и далеко не всегда перевод передаёт все необходимые, важные для языка оригинала нюансы, оттенки смысла.

Соотношение языка и природы на Кавказе определяет ценность прошлого в кавказском сознании, которое традиционно занимает высокое место в системе ценностных приоритетов кавказца.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Лингвокультурология, активно развивающаяся в последние десятилетия, является одним из основных направлений в современной лингвистике. Сквозь призму духовной культуры она исследует исторические и современные языковые факты и ориентирована на человеческий фактор в языке - с одной стороны, и на языковой фактор в человеке - с другой. Объектом лингвокультурологии является взаимодействие языка, который выступает транслятором культурной информации, и культуры, служащей исторической памятью народа.

В концепции лингвокультурологического исследования человека центральным понятием является языковая картина мира, выражающая специфику бытия. Каждый человек как языковая личность располагает концептуальной и языковой картинами мира, из которых последняя формирует тип отношений человека к миру, определяет взаимоотношение человека с миром, задаёт нормы поведения человека в мире.

В национальную картину мира входит множество понятий, которые связаны с природой и номинациями растительного мира. В лексической системе русского языка имеются отантропонимные и оттопонимные названия растений, имеющие характерные мотивирующие признаки и словообразовательные модели. Следует отметить, что названиям растений свойственна национальная специфика, причём они вызывают различные эмоции, становятся символами, которые встречаются в легендах и мифах. При художественном описании растительного мира .писатели и поэты используют разнообразные языковые средства и приёмы.

В художественных произведениях изображение окружающего мира связывается с представлениями о важнейших элементах национального сознания и национального уклада жизни. В их основе зачастую лежит идея природной гармонии, которую многие писатели исповедовали на протяжении всего творческого пути. Пейзаж в художественном произведении оказывает сильное эмоцианальное воздействие.

В языке широко распространены случаи метафорического переноса названий некоторых растений. Выполняя сложную лингвокреативную функцию, метафора как «универсальное явление в языке» маркирует особенности национально-культурного пространства знаний и является моделью образования новых фитонимических значений. В качестве базы для метафорического преобразования представлений об умственных способностях и действиях человека традиционно используются номинации растительного мира.

Фразеологизмы с названиями растений также отличаются высокой степенью распространённости и универсальности, поскольку активно используются в речи в качестве образной характеристики человека, ситуации, события и обладают высоким оценочным потенциалом.

Этими же свойствами обладают пословицы и поговорки. Рассматривая паремии с компоиентом-фитонимом, можно выявить следующие семантические особенности с оценочным значением: положительное, отрицательное и назидательное значение, совет и предостережение. Паремии, включающие растительные номинации, встречаются в разговорной речи, во многих жанрах фольклора и в художественных произведениях адыгейских писателей. Многие антропоморфизмы, используемые в произведениях, служат элементом ментального пространства, через которое автор раскрывает художественную идею.

В художественных произведениях при описании растений встречаются олицетворение и аллегория, которые выступают средством показа внутреннего психологического состояния героя и межличностных отношений.

В адыгейском языке есть много фитоннмов, образованных от названий местностей, этнических групп, птиц и животных, с которыми по тем или иным признакам ассоциируются травы.

Сравнение сходных по содержанию высказываний, связанных с названиями растений, в русском и адыгейском языках, показывает, что они различаются не только тем, что такого слова или конструкции нет в другом языке, но и тем, что одинаковые слова и конструкции языки используют по-разному.

Анализ происхождения названий растений в адыгейском языке привёл к следующим выводам:

- названия растений чрезвычайно неоднородны по своей структуре;

- в современном языке существуют фитонимы разного происхождения, которые можно разделить на два основных лексических пласта: исконный и л заимствованный;

- наряду с исконным словом функционирует название растения, заимствованное из русского языка;

- многие заимствованные названия растений сыграли существенную роль в обогащении лексической системы адыгейского языка;

- этимологический анализ названий растений позволяет установить пути их проникновения в язык и определить исходные мотивировки фитонимов.

Лингвистический анализ особенностей названий растений в адыгейском языке показал следующее:

- с морфологической точки зрения слова, называющие растительные реалии, делятся на две группы: непроизводные и производные;

- основным средством обогащения системы названий растений является словосложение;

- названия растений со сложной структурой, представленные в основном сложными словами, построены по следующим моделям: сущ. + сущ., сущ. + гл., сущ. + прил., прил. + сущ.;

- определённое место в кругу фитонимов занимают слова, образованные суффиксальным образом;

- в системе названий растений адыгейского языка словосочетания встречаются редко.

В основу номинаций растений в русском и адыгейском языках кладутся самые разнообразные мотивационные признаки, куда относятся географическое и природное место произрастания, цвет, величина, форма, вкус, запах, родовые и прагматические признаки. Анализ материала свидетельствует о том, что названия растений содержат различные мотивационные признаки, которые осуществляют номинацию по ассоциативным признакам. В лингвогеографическом плане названия растений неоднородны. В различных местностях одним и тем же словом называют разные растения, или одно и то же растение имеет несколько названий.

Антропонимические и топонимические названия, связанные с миром растений, составляют обширный пласт адыгейской топонимии. Фитонимы, на базе которых создаются прозвища, личные имена и фамилии, нередко выступают в качестве антропоосновы. В адыгейском языке основными источниками развития отфитонимных антропонимов являются исконные и заимствованные слова. Анализ фитотопонимической лексики позволил уточнить сведения об исчезнувших особенностях ландшафта определённой местности, о перенесении названий с других территорий и рассмотреть отражение растительного мира в системе оронимов, гидронимов и ойконимов.

Художественные произведения адыгейских писателей изображают героев в непосредственной связи с окружающим миром; они дают большие возможности для поиска и анализа специфики взаимоотношений человека и природы. Изучение характера взаимосвязи героев с окружающей средой позволило составить лексико-семантическую классификацию, включающую лингвокультурологические данные. Взаимосвязь героев с окружающей средой в художественных произведениях адыгейских писателей в основном базируется на функциональных особенностях фитонимов, на сравнении и противопоставлении растений с другим растением, животным миром и неживой природой, человеком, артефактом, произведениями искусства. Широко распространено олицетворение растений. В свою очередь, человек, артефакт, произведение искусства могут сравниваться с растением, испытывать его влияние, в том числе и на мировосприятие человека. Отношения между человеком и растениями проявляются в форме поклонения, восхищения, что отражает традиции, связанные с растениями.

Природа у адыгейских писателей является выражением, духовной жизни народа. Творческая мысль- многих писателей формируется благодаря природной среде. Образы природы передаются авторами так мастерски, что они воспринимаются естественно и органично. Писатели используют знание о. жизни растения, чтобы объяснить социально-психологическую подоплёку языкового творчества.

Предпринятый анализ художественных описаний растительного мира показывает, что в переводе с адыгейского языка на русский иногда наблюдается отход от оригинала, причём далеко не всегда перевод передаёт все необходимые, важные для языка оригинала нюансы, оттенки смысла и даже концептуальные фразы, контексты. При авторском переводе сам писатель пытается как можно глубже передать главные элементы характеристик, расширить перевод с объяснительной целью, не нарушая стилистическую доминанту текста.

Список научной литературыХатхе, Асиет Асланбечевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Абаев, В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка: в 4 т. Т. 1 / В.И. Абаев. М.; Л., 1958.

2. Абаев, В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка: в 4 т. ТII-IV / В.И. Абаев. Л., 1973-1989.

3. Абрегов, А.Н. Исследования по лексике и словообразованию адыгейского языка / А.Н. Абрегов. Майкоп, 2000. - 201 с.

4. Абрегов, А.Н. Названия растений в адыгейском языке: синхронно-диахронный анализ: дис. . д-ра филол. наук в виде науч. докл. / А.Н. Абрегов. Майкоп, 2000. - 134 с.

5. Абдоков, А.И. К вопросу о генетическом родстве абхазо-адыгских и нахско-дагестанских языков / А.И. Абдоков. Нальчик: Эльбрус, 1976. -147 с.

6. Аверинцев, С.С. Символ / С.С. Аверинцев // Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. М., 2003.-С. 975-978.

7. Автамонов, Я.А. Символика растений в великорусских песнях / Я.А. Автамонов // Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1902. - Ч. 344 (ноябрь-декабрь). - С. 263-291.

8. Александр Сергеевич Пушкин в воспоминаниях современников: в 2 т. Т. 1 / сост. и примеч. В.Э. Вацуро и др.; вступ. ст. В.Э. Вацуро. М.: Худож. лит., 1985. - 543 с.

9. Альми, И.Л. О поэзии Тютчева: символ, аллегория, миф / И.Л. Альми

10. Русская литература. 2007. - № 2. - С. 42-63.

11. Алпатов, В.М. Об антропоцентричности языка и системоцентричном подходе к языку / В.М. Алпатов // Вопросы языкознания. 1993. - № 3. -С. 15-26.

12. Анненков, Н.И. Ботанический словарь / Н.И. Анненков. СПб., 1878. - 646 с.

13. Антропонимика / ред. В.А. Никонов, A.B. Суперанская. М.: Наука, 1970.-360 с.

14. Апресян, Ю.Д. Избранные труды: в 2 т. Т. 2 / Ю.Д. Апресян. М., 1995.-768 с.

15. Аристотель. Об искусстве поэзии / Аристотель. М., 1957.

16. Арутюнова, Н.Д. Тождество или подобие? / Н.Д. Арутюнова // Проблемы структурной лингвистики. -М.: Наука, 1979. С. 143-173.

17. Арутюнова, Н.Д. Языковая метафора / Н.Д. Арутюнова // Лингвистика и поэтика.' М., 1979. - С. 147-173.

18. Арутюнова, Н.Д. Язык и время / Н.Д. Арутюнова // Язык и мир человека. Языки русской культуры. М., 1999. - С. 687-736.

19. Архангельский областной словарь. М., 1980. - Вып. 1.

20. Афанасьев, А.Н. Мифология Древней Руси: поэтическое воззрение славян на природу / А.Н. Афанасьев. М.: Эксмо, 2005. - 607 с.

21. Афанасьев, А.Н. Поэтическое воззрение славян на природу: опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: в 3 т. / А.Н. Афанасьев. -М.: Современный писатель, 1995.

22. Ахутин, A.B. Понятие «природа» в античности и в Новое время / A.B. Ахутин. М.: Наука, 1988. - 208 с.

23. Ашхамаф, Д.А. Избранные работы: ст., отд. изд., библиогр. отд. тр. Д.А. Ашхамафа / Д.А. Ашхамаф. Майкоп: Адыгея, 1997. - 220 с.

24. Багрова, JI.A. Я познаю мир: детская энциклопедия. Растения / сост. Л.А. Багрова; под общ. ред. О.Г. Хиин. М.: ТКО ACT, 1995. - 512 с.

25. Байбурин, А.К. Ритуал в традиционной культуре: структурно-семантический анализ восточно-славянских обрядов / А.К. Байбурин. -СПб.: Наука, 1993.-238 с.

26. Балкаров, Б.Х. Адыгейские названия хлебных злаков и их параллели в других кавказских языках / Б.Х. Балкаров // Ученые записки КБНИИ. Сер. филологическая. Нальчик, 1975. - Т. XXVII. - С. 77-84.

27. Балкаров, Б.Х. Адыгские элементы в осетинском языке / Б.Х. Балкаров. Нальчик, 1965. - 128 с.

28. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языкознания / Ш. Балли. -М.: Иностр. лит., 1995. -416 с.

29. Бегичева, В. Бузина / В. Бегичева // Наука и религия. 2008. - № 5. -С. 20-23.

30. Бегичева, В. Бук / В. Бегичева // Наука и религия. 2008. - № 12. - С. 22-25.

31. Бегичева, В. Вяз / В. Бегичева // Наука и религия. 2007. - № 6. - С. 17-19.

32. Бегичева, В. Жёлтый дрок / В. Бегичева // Наука и религия. 2006. — №7.-С. 34-35.

33. Бегичева, В. Жимолость / В. Бегичева // Наука и религия. 2007. - № 11.-С. 44-47.

34. Бегичева, В. Каштан / В. Бегичева // Наука и религия. — 2009. № 5. — С.40-43.

35. Бегичева, В. Клён / В. Бегичева // Наука и религия. 2007. - № 7. - С. 24-26.

36. Бегичева, В. Платан / В. Бегичева // Наука и религия. 2008. - № 6. -С. 50-52.

37. Бегичева, В. Сирень / В. Бегичева // Наука и религия. 2007. - № 5. -С. 42-44.

38. Бегичева, В. Тамариск / В. Бегичева // Наука и религия. 2008. - № 11.-С. 20-23.

39. Белинский, В.Г. Статьи о Пушкине / В.Г. Белинский. М.: Худож. лит., 1974.- 191 с.

40. Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. М., 1974. - 447 с.

41. Березович, E.JI. К этнолингвистической интерпретации семантических полей / E.JI. Березович // Вопросы языкознания. 2004.- № 6. С. 3-24.

42. Берестнева, A.B. Названия экзотических растений в английском и русском языках (структурно-словообразовательный и номинативно-мотивационный аспекты): дис. . канд. филол. наук / A.B. Берестнева.- Майкоп, 2008. 247 с.

43. Бехер, И.Р. В защиту поэзии / И.Р. Бехер. М., 1959.

44. Бижева, З.Х. Адыгская языковая картина мира / З.Х. Бижева. -Нальчик, 2000. 128 с.

45. Блок, A.A. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 6. Проза 1918-1921 / A.A. Блок. М.; Л.: Худож. лит., 1962. - 799 с.

46. Блок, A.A. Переписка / A.A. Блок, А. Белый. М., 2001.

47. Блумфилд, Л. Язык / Л. Блумфилд. М.: Прогресс, 1968. - 607 с.

48. Блягоз, З.У. Адыгейские пословицы и поговорки (на русском языке) / З.У. Блягоз; ред. У.С. Зекох. Майкоп, 1996. - 120 с.

49. Блягоз, З.У. Адыгейские фамилии и имена / З.У. Блягоз, Ю.А. Тхаркахо. Майкоп, 2002. - 204 с.

50. Блягоз, З.У. Жемчужины народной мудрости (адыгейские пословицы и поговорки на адыгейском и русском языках) /З.У. Блягоз. Майкоп: Адыг. кн. изд-во, 1992. - 128 с.

51. Богуславский, В.М. Словарь оценок внешности человека / В.М. Богуславский. М., 1994. - 274 с.

52. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию: в 2 т. Т. 2 / И.А. Бодуэн де Куртенэ. М., 1963. - 391 с.

53. Болквадзе, Б.И. Олицетворение как феномен речевого художественного мышления (на материале русской и грузинской лирики 19 в.): автореф. дис . канд. филол. наук / Б.И. Болквадзе. — Воронеж: Воронеж, гос. ун-т, 1995. 26 с.

54. Брутян, Г.А. Языковая картина мира и её роль в познании / Г.А. Брутян // Методологические проблемы анализа языка. Ереван, 1979. -С. 57-70.

55. Бубер, М. Два образа веры: сборник: пер. с нем. / М. Бубер; вступ. ст. Г.С. Померанца. М., 1995. - 463 с.

56. Будагов, P.A. Очерки по языкознанию / P.A. Будагов. М., 1953.280 с.

57. Булашёв, Г.О. Украинский народ в своих легендах и религиозных воззрениях и верованиях. Вып. 1. Космогонические украинские народные воззрения и верования / Г.О. Булашёв. — Киев, 1909. 515 с.

58. Бурукина, O.A. Проблема культурно детерминированной коннотации в переводе: автореф. дис. . канд. филол. наук / O.A. Бурукина. М., 1998.-24 с.

59. Быкова, О.И. Этноконнотация как вид культурной коннотации (на материале номинативных единиц немецкого языка) / О.И. Быкова. — Воронеж: Воронеж, гос. ун-т, 2005. 277 с.

60. Варламова, Е.П. Психология творческой уникальности человека / Е.П. Варламова, С.Ю. Степанов; под ред. Я.И. Пономарева. М.: Изд-во Ин-та психологии РАН, 1998. - 204 с.

61. Васильева, С.Г. И.А. Бодуэн де Куртенэ и антропоцентрическая парадигма лингвистики XX в. Электронный ресурс. / С.Г. Васильева. -Режим доступа: http//www.philol.msu.ru.

62. Введенская, JI.A. От названий к имени / JI.A. Введенская, Н.П. Колесников. Ростов н/Д: Феникс, 1995. - 544 с.

63. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. М., 1996. -416 с.

64. Вендина, Т.М. Словообразование как источник реконструкции языкового сознания / Т.М. Вендина // Вопросы языкознания. 2002. -№ 4. - С. 42-72.

65. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. — Л.: Гослитиздат, 1940. 648 с.

66. Виноградов, В.В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины // Виноградов, В.В. Лексикология и лексикография: избр. тр. / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1977.

67. Волошин, Ю.К. Общий американский сленг: состав, деривация и функция (лингвокультурологический аспект): монография / Ю. Волошин. Краснодар: Изд-во КубГУ, 2000. - 282 с.

68. Воркачёв, С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании / С.Г. Воркачев // Филологические науки. 2001. - № 1. — С. 64-72.

69. Воробьёв, В.В. Культурологическая парадигма русского языка: теория описания языка и культуры во взаимодействии / В.В. Воробьёв. М.: Ин-т рус. яз. им. A.C. Пушкина, 1994. - 76 с.

70. Гак, В.Г. Сопоставительная лексикология / В.Г. Гак. М.: Междунар. отношения, 1977. - 264 с.

71. Гак, В.Г. Языковые преобразования / В.Г. Гак. М., 1998. - 768 с.

72. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира / Г.Д. Гачев. М., 1988. - 448 с.

73. Гершкович, З.И. Онтологические аспекты произведения искусства / З.И. Гершкович // Творческий процесс и художественное восприятие. -Л.: Наука, 1978.-С. 44-65.

74. Голан, А. Миф и символ / А. Голан. М.: РУССЛИТ, 1994. - 372 с.

75. Гореликова, М.И. Лингвистический анализ художественного текста / М.И. Гореликова, Д.М. Магомедова. М.: Рус. яз., 1989. - 151 с.

76. Грейвз, Р. Белая богиня: историческая грамматика поэтической мифологии / Р. Грейвз; пер. с англ. Л. Володарской. М.: Прогресс, 1999.-591 с.

77. Грифцов, Б.А. Психология писателя / Б.А. Грифцов. М.: Худож. лит., 1988.-462 с.

78. Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию / В. Гумбольдт. -М.: Прогресс, 2000. 398 с.

79. Гумбольдт, В. Язык и философия культуры / В. Гумбольдт. М.: Прогресс, 1985.-451 с.

80. Гумилёв, Л.Н. Этносфера: история людей и история природы / Л.Н. Гумилёв. СПб.; М.: Кристалл: Оникс, 2003. - 571 с.

81. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич. -М.: Искусство, 1972. 318 с.

82. Гуриенко, H.A. Человек и природа в лирике Ф.И. Тютчева / H.A. Гуриенко // Русская речь. 2005. - № 6. - С. 9-12.

83. Гусев, С.С. Наука и метафора / С.С. Гусев. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. -152 с.

84. Давлетов, К.С. Фольклор как вид искусства / К.С. Давлетов. М.: Наука, 1966.-365 с.

85. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. / В.И. Даль. М.: Прогресс, 1994.

86. Джанумов, A.C. Западноевропейская легенда о чудесном цветении растений / A.C. Джанумов // Живая старина. 2007. - № 3. - С. 7-8.

87. Дмитриева, B.C. Лексика природных явлений в русском, татарском и турецком языках / B.C. Дмитриева, Г.И. Ильдарханова. Казань, 1998.

88. Долгов, K.M. Эстетика природы / K.M. Долгов. М., 1994.

89. Дюамель, Ж. Доставить читателю удовольствие / Ж. Дюамель // Человек читающий. Homo legens. М.: Прогресс, 1983. - С. 164-167.

90. Елеонская, E.H. Сказка, заговор и колдовство в России / E.H. Елеонская. М., 1994.

91. Елистратов, B.C. Словарь московского арго: материалы 1980-1994 гг. / B.C. Елистратов. М.: Рус. словари, 1994. - 700 с.

92. Ермолов, A.C. Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах: в 4 т. Т. 4 / A.C. Ермолов. СПб., 1901-1905.

93. Ефимов, А.И. О языке художественных произведений / А.И. Ефимов. -М.: Учпедгиз, 1954. 143 с.

94. Жажиева, P.C. Взаимосвязь человека и природы в повести Тембота Керашева «Абрек» (1959) / P.C. Жажиева // Вестник Адыгейского государственного университета. 2008. - № 1. - С. 65-68.

95. Жирмунский, В.М. Метафора в поэтике русских символистов / В.М. Жирмунский // Новое литературное обозрение. 1999. - № 35 (1). — С. 222-249.

96. Завалишина, Ю.Г. Зоонимы и фитонимы в русской и английской паремиологии в аспекте этнического менталитета: дис. . канд. филол. наук / Ю.Г. Завалишина. Курск, 1998. - 220 с.

97. Зеленин, Д.К. Статьи по духовной культуре 1917-1934: избр. тр. / Д.К. Зеленин. М.: Индрик, 1999. - 348 с.

98. Зуева, Т.В. Волшебная сказка / Т.В. Зуева. М.: Прометей, 1993. -340 с.

99. Игошева, Т.В. «Стихи о прекрасной даме» Александра Блока: поэтика религиозного символизма / Т.В. Игошева. Великий Новгород, 2003.

100. Известия греческихъ и римскихъ писателей о Кавказе. Тифлис, 1884.

101. Ильин, И.А. Путь духовного обновления / И.А. Ильин. М.: Альта-Принт, 2006. - 446 с.

102. Кабардинский фольклор / ред. Ю.М. Соколова. М.; Л.: Academia, 1936.

103. Каде, О. Проблемы перевода в свете теории коммуникации / О. Каде // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М.: Междунар. отношения, 1978. - С. 69-90.

104. Казакова, Т.А. Практические основы перевода / Т.А. Казакова. -СПб.: Союз, 2001.-319 с.

105. Юб.Калоев, Б.А. Земледелие народов Северного Кавказа / Б.А. Калоев. -М.: Наука, 1981.-248 с.

106. Караулов, Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка / Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1981. — 364 с.

107. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. -М.: Наука, 2007.-264 с.

108. Каращук, П.М. Словообразование английского языка / П.М. Каращук. -М.: Высш. шк., 1977.-303 с.

109. Касаткин, М.В. Каталог коллекции Государственного Биологического музея имени К.А. Тимирязева. Антропологические скульптурные реконструкции / М.В. Касаткин. М.: Альфа-Принт, 2007. - 128 с.

110. Керашева, З.И. Особенности шапсугского диалекта адыгейского языка / З.И. Керашева. Майкоп, 1957. - 148 с.

111. Керлот, Х.Э. Словарь символов: пер. с исп. / Х.Э. Керлот. М.: ЯЕРЬ-Ьоок, 1994.-603 с.

112. Кибрик, А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания / А.Е. Кибрик. М.: Едиториал УРСС, 2002. - 336 с.

113. Ким Хэ Ран Использование приема олицетворения в поэтическом языке Бродского / Ким Хэ Ран // Русский язык за рубежом. 2008. - № З.-С. 88-92.

114. Климов, Г.А. Абхазско-адыгские этимологии. I (исконный фонд) / Г.А. Климов // Этимология. 1965. М., 1967. - С. 32-38.

115. Климов, Г.А. Абхазско-адыгские этимологии. I (заимствованный фонд) / Г.А. Климов // Этимология. 1966. М., 1968. - С. 38-44.

116. Ковлакас, Е.Ф. Особенности формирования топонимической картины мира: лексико-прагматический и этнокультурный аспекты / Е.Ф. Ковлакас. Краснодар: Изд-во КубГУ, 2008. - 247 с.

117. Коков, Дж.Н. Адыгейская (Черкесская) топонимия / Дж.Н. Коков. — Нальчик: Эльбрус, 1974. -316 с.

118. Колосова, В.Б. Лексика и символика народной ботаники восточных славян (на общеславянском фоне). Этнолингвистический аспект: автореф. дис. . канд. филол. наук / В.Б. Колосова. -М., 2003. 18 с.

119. Колпакова, Н.П. Песни и люди. О русской народной песне / Н.П. Колпакова. Л.: Наука, 1977. - 136 с.

120. Колшанский, Г.В. Соотношение субъективных, и объективных факторов в языке / Г.В. Колшанский. М.: КомКнига, 2005. - 232 с.

121. Комиссаров, В.Н. Перевод в аспекте корреляции «язык-речь» / В.Н. Комиссаров // Вопросы теории перевода: сб. науч. тр. МГПИИЯ им. М. Тореза. М., 1978. - Вып. 127. - С. 5-13.

122. Комиссаров, В.Н. Современное переводоведение / В.Н. Комиссаров. -М.:ЭТС, 2002.-424 с.

123. Комлев, Н.Г. Лингвистическая интерпретация мышления в его отношении к говорению / Н.Г. Комлев // Вопросы психологии. 1979. -№ 4. - С. 79-90.

124. Коновалова, H.H. Словарь народных названий растений Урала / Н.И. Коновалова. — Екатеринбург, 2000. 234 с.

125. Копоть, Л.В. Отонимические фитонимы в русском языке и их мотивирующие признаки / Л.В. Копоть // Проблемы региональной ономастики: материалы Третьей межвуз. науч. конф. Майкоп, 2002. — С. 107-108.

126. Корнгауз, М.А. Семантика: учеб. для вузов / М.А. Корнгауз. М., 2001.-399 с.

127. Корнилова, E.H. Особенности мифологического мышления в описательной лирике П.Б. Шелли / E.H. Корнилова // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2005. - № 6. - С. 7186.

128. Костомаров, Н.И. Собрание сочинений: исторические монографии и исследования: в 8 кн. Кн. 3 / Н.И. Костомаров. СПб., 1904. - 498 с.

129. Красс, H.A. Символика тополя в поэзии А.Фета и С.Есенина / H.A. Красс // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе: Третья Всерос. шк. молодых лингвистов, Пенза, 23-27 марта 1999 г. — М.; Пенза, 1999.-С. 232-233.

130. Кривцун, O.A. Эстетика: учеб. пособие / O.A. Кривцун. М.: Аспект-Пресс, 1998.-430 с.

131. Кругликова, Л.Е. Синонимический ряд «глупый человек» в истории русского языка / Л.Е. Кругликова // Слово во времени и пространстве: к 60-летию проф. В.М. Мокиенко. СПб., 2000. - С. 102-109.

132. Крупнов, Е.И. О времени формирования основного ядра нартского эпоса у народов Кавказа / Е.И. Крупнов // Сказания о нартах эпос народов Кавказа. - М., 1969.-С. 15-16.

133. Кубрякова, Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубряков и др.. -М.: Изд-во МГУ, 1997. 245 с.

134. Кубрякова, Е.С. Теория номинации и словообразования / Е.С. Кубрякова // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977.-С. 222-303.

135. Кулишова, Н.Д. Сравнение как средство познания / Н.Д. Кулишова // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе: Третья Всерос. шк. молодых лингвистов, Пенза, 23-27 марта 1999 г. М.; Пенза, 1999. - С. 233-234.

136. Кумахов, М.А. Отраслевая лексика с корнями hä «ячмень», /э, хэ «просо» в адыгских языках / М.А. Кумахов // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания: Т.П. Тбилиси, 1975. - С. 76-77.

137. Кумахов, М.А. Нартский эпос: язык и культура / М.А. Кумахов, З.Ю. Кумахова. М.: Наследие, 1998. - 312 с.

138. Кумахов, М.А. Язык адыгского фольклора. Нартский эпос / М.А. Кумахов, З.Ю. Кумахова. М.: Наука, 1985. - 223 с.

139. Кумахова, З.Ю. Развитие адыгских литературных языков / З.Ю. Кумахов. М.: Наука, 1972. - 280 с.

140. Кунин, A.B. Курс фразеологии современного английского языка / A.B. Кунин. М.: Высш. шк., 1986. - 336 с.

141. МЗ.Кухаренко, В.А. Интерпретация текста / В.А. Кухаренко. М.: Просвещение, 1988. - 192 с.

142. Кущева, О.Ю. Антропоцентрическая парадигма в современной лингвистике / О.Ю. Кущева // Вестник Адыгейского государственного университета. 2006. - № 4. - С. 224-226.

143. Левинтон, Г.А. Замечания о жанровом пространстве русского фольклора // Судьбы традиционной культуры: сб. ст. и материалов памяти Ларисы Ивлевой / ред.-сост. В.Д. Кен. СПб.: Дмитрий Буланин, 1998. - С. 56-71.

144. Леонтьева, Т.В. Интеллект человека в зеркале «растительных метафор» / Т.В. Леонтьева // Вопросы языкознания. 2006. - № 5. - С. 57-77.

145. Лилова, А. Введение в общую теорию перевода: пер. с болг. / А. Лилова; под общ. ред. П.М. Топера. М.: Высш. шк., 1985. - 254 с.

146. Макарова, Л.С. Переводческое моделирование художественного дискурса / Л.С. Макарова // Вестник Адыгейского государственного университета. 2006. - № 1. - С. 197-200.

147. Макарова, Л.С. Об одном опыте анализа художественного перевода Л.С. Макарова // Вестник Адыгейского государственного университета. -2005.-№4.-С. 207-211.

148. Макарова, Л.С. Экзистенциальный цикл произведения и перевод / Л.С. Макарова // Вестник Адыгейского государственного университета. -2006.-№2.-С. 189-191.

149. Макарова, Н.С. Олицетворение в рассказе Юрия Олеши «Лиомпа» / Н.С. Макарова // Русская речь. 2006. - № 6. - С. 12-19.

150. Маковельский, А.О. Древнегреческие атомисты / А.О. Маковельский. -Баку, 1946.-401 с.

151. Мальцева, Д.Г. Германия: страна и язык / Д.Г. Мальцева. М.: Рус. словари, 2001. - 461 с.

152. Мамбетов, Г.Х. К истории адыгских имен / Г.Х. Мамбетов // Вестник Кабардино-Балкарского научно-исследовательского института. Нальчик, 1970. - Вып. 3.-С.114-135.

153. Манакин, В.Н. Сопоставительная лексикология / В.Н. Манакин. -Киев: Знания, 2004. 326 с.

154. Маркелова, Т.В., Хабарова О.Г. Метафорическая ценность фразеологизмов с опорным компонентом зоонимов или фитонимов / Т.В. Маркелова, О.Г. Хабарова // Филологические науки. 2005. - № 5. -С. 17-27.

155. Маслова, В.А. Введение в лингвокультурологию / В.А. Маслова. М.: Наследие, 1997. - 207 с.

156. Маслова, В.А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений / В.А. Маслова. М.: Академия, 2001. - 208 с.

157. Мгеладзе, Д.С. От собственных имен к нарицательным / Д.С. Мгеладзе, H.H. Колесников. Тбилиси, 1970. - 193 с.

158. Меретуков, К.Х. Словообразовательный и структурно-грамматический анализ некоторых адыгейских топонимов / К.Х. Меретуков // Лексика и словообразование в адыгейском языке -Майкоп, 1987. С. 55-74.

159. Меретуков, К.Х. О некоторых этнонимах в адыгейской топонимии / К.Х. Меретуков // Вопросы адыгейского языкознания. Майкоп, 1985. - С. 60-67.

160. Меркулова, В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений / В.А. Меркулова. М.: Наука, 1967. - 258 с.

161. Мижаев, М.И. Космогонические мифы адыгов / М.И. Мижаев // Мир культуры Адыгов (проблемы эволюции и целостности) / под ред. P.A. Ханаху. Майкоп, 2002. - С. 62-70.

162. Мокиенко, В.М. Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона / В.М. Мокиенко, Т.Г. Никитина. СПб.: Норинт, 2000. - 717 с.

163. Мурзаев, Э.М. География в названиях / Э.М. Мурзаев. М.: Наука, 1979.- 168 с.

164. Мурзаев, Э.М. Очерки топонимики / Э.М. Мурзаев. М.: Мысль, 1974.-382 с.

165. Намитокова, Р.Ю. В мире имён собственных / Р.Ю. Намитокова. -Майкоп, 1993,- 184 с.

166. Намитокова, Р.Ю. Региональная ономастика: учеб.-метод. пособие / Р.Ю. Намитокова. Майкоп: Изд-во АГУ, 2005. - 70 с.

167. Некрасова, Е.А. Очерки истории языка русской поэзии XX века. Тропы в индивидуальном стиле и поэтическом языке / Е.А. Некрасова. -М., 1994.

168. Немец, Г.П. Семантика метаязыковых субстанций: монография / Г.П. Немец. М.; Краснодар, 1999. - 752 с.

169. Никитин, М.В. О семантике метафоры / М.В. Никитин // Вопросы языкознания. 1979. -№ 1. - С. 91-102.

170. Ницше, Ф. Об истине и лжи во вненравственном смысле // Ницше, Ф. Полн. собр. соч. Т.1 / Ф. Ницше. -М., 1972. С. 398-400.

171. Новалис. Генрих фон Офтердинген / Новалис; пер. 3. Венгеровой и В. Гиппиуса. М., 1914.

172. Новгородский областной словарь: в 13 вып. Новгород, 1992-2000.

173. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 2-е изд., испр. и доп. - М., 1994. - 928 с.

174. Павилёнис, Р.И. Понимание речи и философии языка / Р.И. Павилёнис // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. — Вып. XVII.-С. 23-35.

175. Падучева, Е.В. Метонимические и метафорические переносы в парадигме глагола «назначить» / Е.В. Падучева // Типология и теория языка: от описания к объяснению: сб. к 60-летию А.Е. Кибрика. М.: ЯРК, 1999.-С. 488-502.

176. Паранук, К.Н. Мифопоэтика и структура художественного текста в современном адыгском романе (Ю.Чуяко, Н. Куёк, Д. Кошубаев) / К.Н. Паранук // Вестник Адыгейского государственного университета. — 2006.-№ 1.-С. 210-216.

177. Пелипенко, A.A. Культура как система: структурная морфология культуры. Единство онто- и филогенеза. Изоморфизм мышления в историко-культурной феноменологии / A.A. Пелипенко, И.Г. Яковенко. — М.: Языки русской культуры, 1998.-С. 136-137.

178. Перский, С.М. Швейцарские легенды / С.М. Перский. Париж, 1927.

179. Петрова, И.В. Мир, общество, человек в лирике Тютчева / И.В. Петрова // Литературное наследство. Т. 91, кн. 1. М., 1988. - С. 41.

180. Петрунина, Е.А. Английские фразеологические единицы с компонентом-фитонимом / Е.А. Петрунина // Вестник университета Российской академии образования. 2008. - № 3. - С. 28-36.

181. Плахова, O.A. Английские сказки в этнолингвистическом аспекте: автореф. дис. . канд. филол. наук / O.A. Плахова. -Н. Новгород, 2007. -24 с.

182. Полищук, Г.Г. Разговорная речь и художественный диалог / Г.Г. Полищук // Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1979. - С. 188-199.

183. Постовалова, В.Н. Картина мира / В.Н. Постовалова; под ред. Б.А. Серебренникова и др. М., 1998. - 69 с.

184. Потебня, A.A. Слово и миф / A.A. Потебня. М.: Правда, 1989. - 622 с.

185. Потебня, A.A. О некоторых символах в славянской народной поэзии / A.A. Потебня. Харьков, 1914.

186. Проблематика определений терминов в словарях разных типов. — Л.: Наука, 1976.-266 с.

187. Псковский областной словарь с историческими данными Л., 1967. -Вып. 1.

188. Рамишвили, Г.В. Вильгельм фон Гумбольдт основоположник теоретического языкознания / Г.В. Рамишвили // Гумбольдт, В. фон: избр. тр. по языкознанию. -М.: Прогресс, 1984. — С. 5-33.

189. Рахилина, Е.В. Когнитивный анализ предметных имён: семантика и сочетаемость / Е.В. Рахилина. М.: Рус. словари, 2000. - 416 с.

190. Рикер, П. Герменевтика, этика, политика: московские лекции и интервью / П. Рикер. М., 1995. - 160 с.

191. Рогава, Г.В. Картвельское leyw-i // layw-i «инжир» и его параллели в абхазско-адыгских языках / Г.В. Рогава // Иберийско-кавказское языкознание. Тбилиси, 1985. - Т. XXIII. - С. 33-38.

192. Рогава, Г.В. К этимологии грузинского слова camal-i / Г.В. Рогава // Сообщения АН ГССР, Тбилиси, 1945. - Т. VI, № 3. - С. 71-73.

193. Рогава, Г.В. Об одной общей иберийско-кавказской основе в значении растения / Г.В. Рогава // Иберийско-кавказское языкознание. Тбилиси 1959. - Т. XI. - С. 19-23.

194. Родионова, И.В. Библейские мотивы в народных названиях растений / И.В. Родионова // Живая старина. 2002. - № 2. - С. 38-39.

195. Романенко, O.B. Олицетворения и овеществления в языке романа Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего» (сопоставительный анализ подлинника и переводов): дис. . канд. филол. наук / О.В. Романенко. -Краснодар. 2002. 144 с.

196. Рузин, И.Г. Когнитивные стереотипы именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке / И.Г. Рузин // Вопросы языкознания. 1994. - № 6. - С. 79-100.

197. Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений / под общ. ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Азбуковник, 1998. - 800 с.

198. Сапожникова, О.П. Соотношение естественной и литературной коммуникации / О.П. Сапожникова // Филологические науки. 1998. -№ 1.-С. 83-91.

199. Серебренников, Б.А. Роль человеческого фактора в языке: язык и мышление / Б.А. Серебренников. М., 1988. - 242 с.

200. Сивакова, H.A. Лексикографическое описание английских и русских фитонимов в электронном глоссарии: дис. . канд. филол. наук / H.A. Сивакова. Тюмень, 2004. - 165 с.

201. Скляревская, Г.Н. Метафора в системе языка / Г.Н. Скляревская. -СПб.: Наука, 1993.- 150 с.

202. Словарь иностранных слов. 18-е изд. - М., 1989. - 624 с.

203. Словарь русских говоров Среднего Урала. Дополнения. -Екатеринбург, 1996. 580 с.

204. Словарь русских говоров Среднего Урала: в 7 т. Свердловск. 19641988.

205. Словарь русских донских говоров: в 3 т. Ростов н/Д, 1975-1976.

206. Словарь русских народных говоров. М.; Л., 1965. - Вып. 1.

207. Словарь русского языка: в 4 т. / гл. ред. А.П. Евгеньева. — 2-е изд., испр. и доп. М.: Рус. яз, 1981.

208. Словарь русского языка XI-XVIIbb. М.: Наука, 1975.

209. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. М.; JL, 1948-1965.

210. Слонов, JI.X. Постановка гербарного дела на кафедре ботаники КБГУ / JI.X. Слонов // Флора и растительность Центрального Кавказа. — Нальчик, 1982.-С. 107-110.

211. Солнцева, Н. Гость чудесный: наследие Сергея Клычкова / Н. Солнцева // Литературное обозрение. 1987. - № 5. - С. 23-28.

212. Соловьёв, В. Поэзия Ф.И. Тютчева / В. Соловьёв // Философия искусства и литературная критика. М., 1981. — С. 462-468.

213. Солоухин, В. Трава / В. Солоухин // Наука и жизнь. 1972. - № 9. — С. 97-109.

214. Степанов, A.B. Растения и страсти в сказке В. Гаршина «Attallea princeps» / A.B. Степанов // Русская речь. 2005. - № 6. - С. 13-17.

215. Степанов, Ю.С. Константы: словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. М.: Академ, проект, 2004. — 991 с.

216. Степанов, Ю.С. Номинация, семантика, семиология / Ю.С. Степанов // Языковая номинация: общие вопросы. М.: Наука, 1977. - С. 15-38.

217. Степанова, М.Д. Аспекты синхронного словообразования / М.Д. Степанова // Иностранные языки в школе. 1972. - № 3. - С. 4.

218. Степанова, Т.М. Образы природы и художественный конфликт в «кавказской» пьесе Евгения Шварца «Клад» / Т.М. Степанова // Вестник Адыгейского государственного университета. 2008. — № 6. — С. 158-164.

219. Стернин, И.А. Лексическая система языка / И.А. Стернин. Воронеж, 1984.

220. Телия, В.Н. Вторичная номинация и её виды / В.Н. Телия // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977. - С. 129-221.

221. Телия, В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В.Н. Телия. М., 1996. - 288 с.

222. Темботов, А.К. Как сохранить биоразнообразие горного Кавказа / А.К. Темботов // Вестник РАН. М., 1998. - Т. 68, № 8. - С. 741-745.

223. Темирова, Р.Х. К вопросу о названиях растений в кубано-зеленчукских говорах кабардино-черкесского языка / Р.Х. Темирова // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Т. II. Тбилиси, 1975. -С. 265-271.

224. Темирова, Р.Х. Об адыгских лексических заимствованиях в карачаево-балкарском языке / Р.Х. Темирова // Вопросы взаимовлияния и взаимообогащения языков (Северокавказский ареал). Черкесск, 1978.-С. 71-75.

225. Тер-Минасова, С.Г. Язык и межкультурная коммуникация / С.Г. Тер-Минасова. М.: Слово/81оуо, 2000. - 624 с.

226. Теучеж, З.Г. Переводческое парафразирование и его разновидности / З.Г. Теучеж // Вестник Адыгейского государственного университета. -2007.-№2.-С. 95-98.

227. Тлехас, Б.Г.Адыгейские фамилии: легенды и предания / Б.Г. Тлехас. -Адыгейск, 1998. 88 с.

228. Толстая, С.М. Мотивационные семантические модели и картина мира / С.М. Толстая // Русский язык в научном освещении. М., 2002. - № 1 (З).-С. 121-126.

229. Толстая, С.М. Язык и культура и язык культуры / С.М. Толстая // Живая старина. 2004. - № 1. - С. 4-7.

230. Толстой, Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвиситке / Н.И. Толстой. 2-е изд., испр. - М.: Индрик, 1995.-512 с.

231. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: исследование в области мифопоэтического / В.Н. Топоров. М.: Прогресс, 1995. - 624 с.

232. Топоров, В.Н. Предисловие / В.Н. Топоров // Айрапетян, В. Герменевтические подступы к русскому слову / В. Айрапетян. М.: Лабиринт, 1992. - С. 4-26.

233. Трейланд, Ф.Я. Крестинные обряды латышей / Ф.Я. Трейланд // Сборник материалов по этнографии, издаваемый при Дашковском этнографическом музее. М., 1885.-Вып.1. - С. 173-205.

234. Тумилевич, О.Ф. Народная баллада и сказка / О.Ф. Тумилевич. -Саратов, 1972.

235. Тхагапсова, Г.Г. Народная медицина адыгов / Г.Г. Тхагапсова. М.: 1969. - 148 с.

236. Тхаркахо, Ю.А. О некоторых видах тропа и их выразительных ресурсах / Ю.А. Тхаркахо // Сборник статей по адыгской литературе и фольклору. Майкоп, 1975. - С. 172-177.

237. Унатлоков, В.Х. Адыгские заимствования в терминологии растений карачаево-балкарского языка / В.Х. Унатлоков, Х.Т. Таов // Проблемы развития государственных языков Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1997.-С. 123-133.

238. Уфимцева, A.A. Опыт изучения лексики как системы / A.A. Уфимцева. М., 1997. - 286 с.

239. Уфимцева, A.A. Теория «семантического поля» и возможности их применения при изучении словарного состава языка / A.A. Уфимцева // Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике. М., 1961.-С. 41-52.

240. Ушинский, К.Д. Избранные сочинения: в 2 т. Т.1 / К.Д. Ушинский. -М.: Педагогика, 1974. 584 с.

241. Февралёва, О.В. Образы человека-растения в творчестве А.Блока / О.В. Февралёва // Филологические науки. 2007. — № 2. — С. 3-13.

242. Федоренко, ЕЛ. Место фитонимической символики в русском фольклоре / E.JI. Федоренко // Актуальные проблемы общей и адыгской филологии: материалы Всерос. науч. конф. Майкоп, 2002. — С. 170-171.

243. Фёдоров, А.И. Искусство перевода и жизнь литературы / А.И. Фёдоров.-Л., 1983.

244. Фразеологический словарь русского литературного языка / сост. А.И. Фёдоров. -М., 2001. 720 с.

245. Фольклор адыгов в записях и публикации XIX начала XX века / сост. и вступ. ст. А.И. Алиева; коммент. А.И. Алиевой и А.И. Гутова; подгот. текстов и общ. ред. A.M. Гутова. - Нальчик, 1979. — 404 с.

246. Хабекирова, Х.А. Дерево как символ жизни в представлениях адыгов / Х.А. Хабекирова // Нравы, традиции и обычаи народов Кавказа: тез. общерос. конф., 3-25 сентября 1997. Пятигорск, 1997. - С. 141-143.

247. Хабекирова, Х.А. Культ дерева в традиционной культуре адыгов: автореф. дис. . канд. ист. наук / Х.А. Хабекирова. Нальчик, 1999. -24 с.

248. Хазбулатов, Б.А. Фитонимы в чеченском языке: синхронно-диахронный анализ: дис. . д-ра филол. наук / Б.А. Хазбулатов. — Грозный, 2004.-380 с.

249. Хазиев, B.C. Герменевтические упражнения над стихотворением Гейне «Fichtenbaum» / B.C. Хазиев // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 2006. - № 6. - С. 42-55.

250. Хайдеггер, М. Феноменология. Герменевтика. Философия языка / М. Хайдеггер // Работы и размышления разных лет: пер. с нем. М.: Гнозис, 1993.-464 с.

251. Хайруллин, В.И. Лингвокультурологические и когнитивные аспекты перевода: автореф. дис. . д-ра филол. наук / В.И. Хайруллин. М., 1995.-46 с.

252. Хакунов, Б.Ю. Словарь адыгских названий растений / Б.Ю. Хакунов. -Черкесск, 1975.-203 с.

253. Хакунов, Б.Ю. Словарь адыгских названий растений / Б.Ю. Хакунов. Нальчик: Эльбрус, 1992. - 256 с.

254. Хан-Гирей, С. Черкесские предания: избр. произведения / С. Хан-Гирей. — Нальчик: Эльбрус, 1989. 286 с.

255. Хан-Гирей, С. Записки о Черкесии. Ч. 2. / С. Хан-Гирей. СПб., 1836.

256. Ханзен-Леве, А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм. Космическая символика: пер. с нем. / А. Ханзен-Леве. СПб.: Академический проект, 2003. - 814 с.

257. Хартия горных народов // Горы Евразии. Известия. Приложение. — 2000.-№2.-С. 19-20.

258. Хаткова, И.Н. Пейзаж как структурообразующее начало повествования в художественных произведениях Султана Хан-Гирея /

259. И.Н. Хаткова // Вестник Адыгейского государственного университета. 2006. — № 1.-С. 224-226.

260. Хачемизова, М.Н. Мера вещей / М.Н. Хачемизова. Майкоп, 2002. -98 с.

261. Холодов, Б. Старинные предания о лекарственных растениях / Б. Холодов, Е. Холодова. Воронеж, 1994. - 226 с.

262. Хорват, К. Романтические воззрения на природу / К. Хорват // Европейский романтизм. М., 1973. - С. 204-245.

263. Цоллер, В.Н. Экспрессивная лексика: семантика и прагматика / В.Н. Цоллер // Филологические науки. 1996. - № 6. - С. 64.

264. Чеботарёв, И.М. Элементы антропоморфизма в стихах A.C. Пушкина / И.М. Чеботарёв // К Пушкину сквозь время и пространство. -Белгород, 2000. С. 85-86.

265. Ченишхова, М.Ю. Перевод как часть национальной литературы / М.Ю. Ченишхова // Вестник Адыгейского государственного университета. -2008. -№ 1. С. 61-64.

266. Чернухина, И.Я. Три типа поэтического речевого мышления (на материале лирики В.Маяковского) / И.Я. Чернухина // Функционально-стилистический аспект различных типов текстов. Пермь, 1991. - С. 45.

267. Черных, П.Я. Историко-этимологический словарь русского языка: в 2 т. / П.Я. Черных. М., 1999.

268. Чернышова, И.И. Фразеология современного немецкого языка / И.И. Чернышова. М.: Высш. шк., 1970. - 200 с.

269. Чуякова, Н.М. Малые жанры адыгейского фольклора / Н.М. Чуякова; отв. ред. Ш.Х. Хут, Х.Г. Тлепцереше. Майкоп: Меоты, 1999. - 166 с.

270. Шагиров, А.К. Адыгские этимологии / А.К. Шагиров // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Т. I. Тбилиси, 1974. - С. 244250.

271. Шагиров, A.K. Вопросы сравнительно-исторического и этимологического исследования лексики адыгских языков / А.К. Шагиров. Нальчик: Эльбрус, 1971. - 39 с.

272. Шагиров, А.К. Заимствованная лексика абхазо-адыгских языков / А.К. Шагиров. М.: Наука, 1989. - 189 с.

273. Шагиров, А.К. Этимологический словарь адыгейских (черкесских) языков / А.К. Шагиров. М.: Наука, 1977. - 290 с.

274. Шагиров, А.К. К проблеме индоарийских (протоиндийских) лексических заимствований в северокавказских языках / А.К. Шагиров, О.П. Дзидзария // Вопросы языкознания. 1985. - № 1. - С. 47-53

275. Шадже, А.Ю. Динамика социокультурных трансформаций на Северном Кавказе / А.Ю. Шадже, О.Н. Дамениа // Социально-гуманитарные знания. М., 2002. — № 5. - С. 61-62.

276. Шадже, А.Ю. Этнические ценности как философская проблема / А.Ю. Шадже. Майкоп, 2005. - С. 114-122.

277. Шадже, А.Ю. Этноэкология и проблемы выживания человечества /

278. A.Ю. Шадже // Социально-политический журнал. — М., 1996. — № 6. — С. 205-215.

279. Шаззо, А. Под сеныо чёрной горы / А. Шаззо // Филологический вестник, посвященный 60-летию АГУ. Майкоп. 2001. - С. 46-55.

280. Шайтанов, И.О. Федор Иванович Тютчев: поэтическое открытие природы / И.О. Шайтанов. М.: Изд-во МГУ, 1998. - 128 с.

281. Шаклеин, В.М. Лингвокультурная ситуация и исследование текста /

282. B.М. Шаклеин. М.: Об-во любителей рос. словесности, 1997. - 184 с.

283. Шанский, Н.М. Фразеология современного русского языка / Н.М. Шанский. -М.: Высш. шк., 1963. 156 с.

284. Шанский, Н.М. Краткий этимологический словарь русского языка / Н.М. Шанский, В.В. Иванов, Т.В. Шанская. М.: Учпедгиз, 1961. - 404 с.

285. Шарафадина, К.И. «Алфавит флоры» в языке литературы пушкинской эпохи: источники, семантика, формы / К.И. Шарафадина. -СПб., 2003.-309 с.

286. Шенгелиа, В.Г. О названиях деревьев в адыгейском языке / В.Г. Шенгелиа // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Т. II. -Тбилиси, 1975.-С. 123-127.

287. Шинкаренко Ю.В. Базарго. Жаргон уральских подростков / Ю.В. Шинкаренко. М.: ЮНПРЕСС, 1998. - 88 с.

288. Штейнталь, Г. Грамматика, логика и психология, их принципы и взаимоотношения / Г. Штейнталь // Звегинцев, В.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 1. М.: Просвещение, 1964. - С. 82-91.

289. Шхагапсоев, С.Х. Гербарий Кабардино-Балкарского госуниверситета (KBNG): справочник / С.Х. Шхагапсоев. Нальчик: Изд-во КБГУ, 2004.- 107 с.

290. Шхагапсоев, С.Х. Краткая история и библиография ботанических исследований Кабардино-Балкарии (с конца XVIII в. до 1996) / С.Х. Шхагапсоев. Нальчик: Эль-Фа, 1998. - 100 с.

291. Шхапацева, М.Х. Лингвистика и лингводидактика: избр. тр. / М.Х. Шхапацева. Майкоп: Аякс, 2005. - 319 с.

292. Щербашина, Л.Д. Моя Адыгея: краевед, пособие для учителей и уч-ся нач. кл. / Л.Д. Щербашина, И.В. Бочкарева. 2-е изд., доп. и перераб. -Майкоп: Качество, 1997. - 191 с.

293. Юдин, A.B. Ономастикон русских заговоров. Имена собственные в русском магическом фольклоре / A.B. Юдин. М., 1997. - 320 с.

294. Юнг, К.Г. Психология бессознательного / К.Г. Юнг. М.: Канон, 1996.-320 с.

295. Ягумова, Н.Ш. Фитонимические пространства в языковой картине мира: словообразовательный и мотивационный аспекты (на материалеанглийского и адыгейского языков): дис. . канд. филол. наук / Н.Ш. Ягумова. Майкоп, 2008. - 214 с.

296. Яковлев, Н.Ф. Грамматика адыгейского литературного языка / Н.Ф. Яковлев, Д.А. Ашхамаф. M.; JI., 1941. - 463 с.

297. Яковлев, Н.Ф. Грамматика литературного кабардино-черкесского языка / Н.Ф. Яковлев. М.; Л., 1948. - 317 с.

298. Ясенский, С.Ю. Роль и значение реминисценций и аллюзий в поэме «Ночная фиалка» /С.Ю. Ясенский // Александр Блок. Исследования и материалы. Л., 1991. - С. 64-77.

299. Bouda, К. Baskisch und Kaukasisch / К. Bouda // Zeitschrift fur Phonetick und allgemeine Sprachwissenschaft. 1948. - Jg. 2, H. 3-4.

300. Buchmann, R. Helden und Machte des romantischen Kunstmärchen / R. Buchmann. Leipzig, 1910. - 29 S.

301. ВукмановиЬ, J. БожиЬни обича.и у Боки KoTopcKoj / J. ВукмановиЬ // ZNZO. 1962. - S. 491-503.

302. Dumézil, G. La langue des Oubykhs / G. Dumézil. Paris, 1931.

303. Fuchs, С. La paraphrase entre la langue et le discourse / C. Fuchs // Langue française. 1982. — № 53, février.

304. Gebert, S. Ist die ökologische Herausforderung eine politische Frage? / S. Gebert // Salzburger Jahrbuch fur Philosophie XLIII. Salzburg und München, 1998.

305. Hagege, C. The language builder: An essay on the human signature in Hnguistic morphogenesis / C. Hagege. Amsterdam: Benjamins, 1993.

306. КостиЬ, П. Новогодишни обичащ у Ресави / П. КостиЬ // ГЕМБ. -1965-1966. Кн. 28/29. С. 191-217.

307. Kuipers, А.Н. A Dictionary of Proto-Circassian Roots / A.H. Kuipers. -Netherlands; Lisse, 1975.

308. Langacker, R. Abstract motion / R. Langacker // Proceeding of the 12-th annual meeting of the BLS, 1986.

309. Meszäros, J. Die Päkhy-Sprache / J. Meszaros. Chicago, 1934.

310. МилиЙевиЬ, T.M. Живот Срба селака / T.M. МилиЬевиЬ. Белград, 1984.

311. Möderndorfer, V. Borba za pridobibanje vsakdanjega kruha / V. Möderndorfer. Praga, 1948.

312. Novalis. Fragmente // Novalis. Schriften: in 4 Bd. Bd. 2. / Novalis. Jena, 1907. - S. 111-315.

313. Schmidt, G. Abchasische Lehnwörtstudien / G. Schmidt // Studia Orientalia. Vol. XIV, № 4. Helsenki, 1950.

314. Trubetzkoy, N. Nordkaukasische Wortgleichungen / N. Trubetzkoy // Wiener Zeitschrift fur die Kunde des Morgenlandes. Wien, 1930. - Bd. XXXVII, H. 1-2.

315. Vogt, H. Dictionnaire de la langue Oubykh / H. Voft. Oslo, 1963.

316. Whitney, W.D. The life the study of language / W.D. Whitney. N.Y.; L., 1875.

317. Wierzbicka, A. Lexicography and conceptual analysis / A. Wierzbicka. -Ann Arbor: Karoma. 1985.

318. Список источников иллюстративного материала

319. Ашинов, Х.А. Водяной орех / Х.А. Ашинов; авториз. пер. с адыг. И. Савенко. М.: Сов. писатель, 1970. - 440 с.

320. Ашинов, Х.А. Деревья на ветру / Х.А. Ашинов. М.: Сов. писатель, 1966.-344 с.

321. Ашинов, Х.А. Всадник переходит бурную реку: роман / Х.А. Ашинов; пер. с адыг. Е.Г. Босняцкого. М.: Сов. Россия, 1975. — 192 с.

322. Ашинов, Х.А. Сочинители песен: повести: авт. пер. с адыг. яз. / Х.А. Ашинов. -М.: Сов. писатель, 1985. -368 с.

323. Ашинов, Х.А. Эту песню поют мужчины: рассказы, роман / Х.А. Ашинов; пер. с адыг. В. Михайловой. М.: Сов. писатель, 1990. - 432 с.

324. Жанэ, К.Х. Свадьба с женихом: рассказы / К.Х. Жанэ; авториз. пер. с адыг. Л. Плескачевского. М.: Сов. писатель, 1984. - 336 с.

325. Керашев, Т.М. Избранное / Т.М. Керашев; предисл. У.М. Панеша. -Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 1997. 600 с.

326. Костанов, Д.К. Белая кувшинка: роман / Д.К. Костанов; пер. с адыг. М. Чернульского. М.: Современник, 1973. - 192 с.

327. Костанов, Д.К. Слияние рек / Д.К. Костанов; авториз. пер. с адыг. П. Слетовой. М.: Сов. писатель, 1966. - 388 с.

328. Куёк, Н.Ю. Вино мёртвых: роман в новеллах / Н.Ю. Куёк. Майкоп, 2002. - 296 с.

329. Куёк, Н.Ю. Лес одиночества: главы из повести / Н.Ю. Куёк // Литературная Адыгея. 2006. - № 2. - С. 94-120.

330. Куёк, Н.Ю. Лес одиночества / Н.Ю. Куёк // Литературная Адыгея. — 2006. -№ 4. — С. 67-96.

331. Куёк, Н.Ю. Лес одиночества: повесть / Н.Ю. Куек // Литературная Адыгея. 2007. - № 1. - С.70-92.

332. Куёк, НЛО. Чёрная гора: повесть / Н.Ю. Куёк. Майкоп: Адыгея, 1997.- 116 с.

333. Машбаш, И.Ш. Адыги: роман / И.Ш. Машбаш; авториз. пер. с адыг. Е. Карпова. М.: Сов. писатель, 2003. - 736 с.

334. Машбаш, И.Ш. Сотвори добро: роман / И.Ш. Машбаш; авториз. пер. с адыг. А. Карлина. М.: Современник, 1984. - 399 с.

335. Сказки адыгских народов / ред.-сост. А. Алиева; Рос. фонд культуры «Российский архив». М., 2003. - 288 с.

336. Соловьев, В. С. Стихотворения и шуточные пьесы / В.С. Соловьев. -Л.: Сов. писатель, 1974. 350 с.

337. Сологуб, Ф.К. Стихотворения / Ф.К. Сологуб. Л.: Сов. писатель, 1975.-678 с.

338. Шварц, Е.Л. Пьесы / Е.Л. Шварц. Л., 1982.

339. Жэнэ, Къ. Шапсыгъэхэр жъы хъухэрэп. Рассказхэр / Къ. Жэнэ. -Мыекъуапэ, 1980. 168 н.

340. Кэстан, Д. Псыгу1ан / Д. Кэстан. Мыекъуапэ, 1967. - 305 н.

341. Кэстэнэ, Д. Псыхъохэр зэхэлъадэх / Д. Кэстан. Мыекъуапэ, 1994. -356 н.

342. К1эрэщэ, Т. Хэшыпык1ыгъэ тхыгъэхэр зыдэт тхылъит1у. Апэрэ тхылъ / Т. К1эрэщэ. Мыекъуапэ, 2002. - 432 н.

343. К1эрэщэ, Т. Хэшыпык1ыгъэ тхыгъэхэр зыдэт тхылъищ. Апэрэ тхылъ / Т. КЬрэщэ. Мыекъуапэ, 1987. - 560 н.

344. КЬрэщэ, Т. Хэшыпык1ыгъэ тхыгъэхэр зыдэт тхылъищ. Ят1онэрэ тхылъ / Т. КЬрэщэ. Мыекъуапэ, 1988. - 560 н.

345. КЬрэщэ, Т. Хэшыпык1ыгъэ тхыгъэхэр зыдэт тхылъищ. Ящэнэрэ тхылъ / Т. КЬрэщэ. Мыекъуапэ, 1989. - 560 н.

346. Къуекъо, Н. Зэкъомэз. Къэбар заулэу зэхэт роман / Н. Къуекъо. -Мыекъуапэ, 2005. -Н. 291-414.

347. Къуекъо, Н. Повестхэр, къэбархэр, усэ / Н. Къуекъо. Мыекъуапэ, 1998.-520 н.

348. Къуекъо, Н. ЩымыЬжьхэм ясэнабжъ. Къэбар заулэу зэхэт роман / Н. Къуекъо. Мыекъуапэ, 2005. - Н. 7-288.

349. МэщбэшЬ, И. Адыгэхэр. Тарихъ тхылъ / И. МэщбэшЬ. Мыекъуапэ: Адыгэ Республикэм итхылъ тедзап1, 2005. - 752 н.

350. МэщбэшЬ, И. Ш1у ш1и псым хадз / И. МэщбэшЬ. Мыекъуапэ: Краснодарскэ тхылъ тедзапЬм и Адыгэ отделение, 1981. - 440 н.

351. ХьэдэгъэлЬ, А. Маш1ор къэзыхьыгъэр / А. Хьэдэгъэл1э. Мыекъуапэ: Краснодар тхылъ тедзапЬм и Адыгэ отделение, 1969. — 202 н.34. 1эшъын Хь. Аштрам / Хъ. Ьшъын. — Мыекъуапэ: Адыгэ тхылъ тедзапЬм и Адыгэ отделение, 1967. 240 н.

352. Ьшъын, Хь. Зэфак1у / Хъ. Ьшъын. Мыекъуапэ: Краснодар тхылъ тедзапЬм и Адыгэ отделение, 1968. - 248 н.36. 1эшъынэ, Хь. Гуфэбэныгъ / Хъ. Ьшъын. Мыекъуапэ: Краснодарскэ тхылъ тедзапЬм и Адыгэ отделение, 1975. - 248 н.

353. Ьшъынэ, Хь. Л1ымэ къа1орэ орэд. Рассказхэр / Хъ. Ьшъын. -Мыекъуапэ: Краснодарскэ тхылъ тедзапЬм и Адыгэ отделение, 1980. -184 н.

354. Ьшъынэ, Хь. Тыгъэр псашъо к1уагъэ. Рассказхэр, романыр / Хъ. Ьшъын. Мыекъуапэ: Краснодарскэ тхылъ тедзапЬм и Адыгэ отделение, 1985. - 448 н.

355. Ьшъынэ, Хь. Ч1ыгу 1эш1у. Рассказхэмрэ, повестхэмрэ / Хъ. Ьшъын. -Мыекъуапэ: Краснодарскэ тхылъ тедзапЬм и Адыгэ отделение, 1972. -206 н.