Номинации водного пространства в творчестве Н. А. Клюева

Виноградова, Светлана Борисовна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Номинации водного пространства в творчестве Н. А. Клюева

Год: 2000
Автор научной работы: Виноградова, Светлана Борисовна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Вологда
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Номинации водного пространства в творчестве Н. А. Клюева'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Номинации водного пространства в творчестве Н. А. Клюева"

ВОЛОГОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

^ "V

ВИНОГРАДОВА Светлана Борисовна

НОМИНАЦИИ ВОДНОГО ПРОСТРАНСТВА В ТВОРЧЕСТВЕ

Н.А. КЛЮЕВА: лингвопоэтнчсские аспекты

Специальность 10.02.01 —русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

ВОЛОГДА 2000

Работа выполнена на кафедре русского языка Вологодского государственного педагогического университета.

Научный руководитель: доктор филологических наук,

Защита состоится 19 декабря 2000 года в 14 часов на заседании специализированного совета К. 113.47.01. при Вологодском государственном педагогическом университете по адресу: 160035, г. Вологда, пр. Победы, 37, ауд. 71.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Вологодского государственного педагогического университета.

профессор Л.Г. Яцкевич

Официальные оппоненты : доктор филологических наук,

доцент Т.В. Симашко

кандидат филологических наук, доцент В.Г. Долгушев

Ведущая организация: Российский государственный

педагогический университет им. А.И. Герцена

2000

г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Л.Ю. Зорина

Реферируемая работа посвящена исследованию системы номинаций водного пространства в поэзии H.A. Клюева.

Актуальность исследования обусловлена вниманием современной лингвистики к специфике отражения тех или иных языковых категорий в идиостиле поэта, к процессам функционирования в поэтической речи отдельных тематических групп лексики.

Поэтическое наследие H.A. Клюева было предметом изучения многих исследователей, рассматривающих творчество поэта в разных аспектах. K.M. Азадовский, В.Г. Базанов, В.Н. Бараков, Л.В. Захаров, Л.А. Киселева, Е.М. Маркова, Э. Мекш, A.M. Микешин, А.И. Михайлов, Л.Ф. Пичу-рин, C.B. Полякова, Я.П. Редько, С.Г.Семенова, Н.М. Солнцева, Е.М. Юхименко и мн. др. обращались к трагическому жизненному пути поэта, обсуждали проблемы клюевской поэтики, определяли народные и христианские истоки творчества Клюева, решали текстологические вопросы. Образное богатство поэтической речи Клюева, сложность лексического состава словаря поэта, насыщенность его произведений тропами обусловили интерес к творчеству Клюева в лингвопоэтических исследованиях (H.A. Кожевникова, 1993, 1995, Н.П. Павлович, 1996 и дф.). Специальных лингвистических работ, посвященных поэзии Клюева, немного. В них исследователи обращаются к семантическим полям топонимии поэта (Л.Н. Киселева, 1994), изучают образную семантику ключевых слов (Л.Г. Яцкевич, 1999, 2000, Г.В. Судаков, 2000, М.В. Богданова, 1998, С.Х. Головкина, 1999, Л.П. Панкова, 1999, С.Н. Смольников, 1999), закономерности формирования художественных образов и поэтической системы автора. Кроме того, осуществлялось лексикографирование отдельных групп лексики одного произведения (Н.И. Толстой, 1987), проводилась выборка наиболее частотных слов ряда произведений поэта (С.И. Субботин, 1984), а также давался комментарий к "местным, старинным и редко употребляющимся словам" (В.П. Гарнин, 1999). Коллективом сотрудников кафедры русского языка ВГПУ под руководством профессора Л. Г. Яцкевич проводится работа над созданием словаря, фиксирующего весь словарный состав произведений поэта. Исследование осуществляется в несколько этапов: 1) на основе подготовленного частотного словоуказателя составляется Словарь поэтической фразеологии, фиксирующий синтагматические связи слова, 2) анализируются парадигматические отношения лексем и составляется Словарь поэтических парадигм, 3) исследуются культурно-исторические традиции употребления слова. Создатели словаря пришли к выводу о необходимости

описания отдельных, наиболее частотных в словаре поэта тематических групп (Головкина, 1999). В данной работе на основе принципов, выработанных в процессе составления словаря, изучаются номинации водного пространства, которые не были предметом специального исследования. Исследователи художественного пространства поэзии Клюева отмеч&чи ми-фологизированность поэтической картины мира, неразграниченность реального и сакрального пространства, элементы библейского антропоморфизма в изображении вселенной и т. д. Исследования, посвященные клюевской топонимии (Л.А.Киселева, 1994, Л.Г.Яцкевич, 2000, С.Н.Смолышков, 1999, О.Пашко, 1998) — реальной и мифологической (в первую очередь, образам Белой Индии и Китеж-града) — позволяют говорить об особом значении мифологической, символической составляющей в структуре пространственных образов поэта, о сложности поэтического хронотопа, о важности культурно-исторического комментария в изучении пространственной лексики. Апеллятивная пространственная лексика, обладающая богатейшим символическим потенциалом, в поэзии Клюева не исследована.

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ. Целью работы является изучение поэтической системы номинаций водного пространства и особенностей ее функционирования в творчестве H.A. Клюева. Для достижения этой цели необходимо было решить следующие конкретные задачи:

1) определить границы номинативного поля "Водное пространство" в языковой системе и в поэтической речи H.A. Клюева;

2) выявить факторы, влияющие на формирование поэтического номинативного поля и возникновение различных видов преобразований исходного языкового поля;

3) исследовать структуру поэтического номинативного поля;

4) рассмотреть грамматические, семантико-синтаксические и ассоциативные синтагматические отношения номинаций водного пространства с целью определения основных закономерностей формирования поэтической фразеологии H.A. Клюева;

5) изучить образную парадигматику номинаций водного пространства поэта;

6) выявить основные культурно-исторические традиции, актуальные для формирования концептуального содержания номинаций водного пространства в текстах H.A. Клюева.

МАТЕРИАЛ ИССЛЕДОВАНИЯ. В работе были использованы практически все опубликованные поэтические произведения H.A. Клюева. Сплошная выборка материала производилась по 15 источникам, изданным в период с 1912 по 1999 год. С целью выявления культурно-исторических традиций словоупотребления H.A. Клюева привлекались фольклорные тексты, а также данные мифологических словарей. При описании языкового номинативного поля и поэтического номинативного поля в работе использовались толковые словари, семантические и идеографические словари, а также словарь В.И. Даля и данные диалектных словарей.

МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Цель исследования и конкретные задачи обусловили методы исследования. При изучении материала применялся метод контекстуального анализа (фраз, текстовых парадигм); номинативное поле "Водное пространство" описывалось при помощи структурно-семантического метода, в частности, полевой методики. Привлекался метод компонентного анализа лексической семантики для выявления эстетически значимых компонентов значения в конкретных речевых реализациях. При выборе и обработке материала использовался статистический метод. Также в исследовании применялся метод сравнительно-сопоставительного анализа при выявлении культурно-исторических традиций употребления номинаций водного пространства в поэзии H.A. Клюева.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ. В диссертации впервые рассматривается система номинаций водного пространства в поэзии H.A. Клюева, выявляется структурно-семантическая организация соответствующего номинативного поля и определяются особенности его функционирования в поэтической системе Н.А.Клюева.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ РАБОТЫ заключается в том, что представленная методика изучения поэтического номинативного поля достаточно продуктивна в исследованиях тематических групп в индивидуальных художественных системах. Результаты исследования могут быть использованы для сопоставления при изучении номинаций водного пространства в творчестве других авторов. Основные положения и материалы работы могут быть использованы при разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам лингвистической стилистики и поэтики.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Основные положения исследования были изложены в докладах на семинарах аспирантов и преподавателей кафедры русского языка, научно-практической конференции " Традиции и новатор-

ство в современной школе" (Вологда, 1997), межвузовской научной конференции "Проблемы русской лексикологии и лексикографии" (Вологда, 1998), на Клюевских чтениях в Вытегре (1998г.) и в Вологде (1999г.).

СТРУКТУРА РАБОТЫ обусловлена целями и задачами исследования. Диссертация состоит ш введения, трех глав, заключения, списка источников и использованной литературы и приложений. Приложениями к работе являются фрагмент Поэтического словаря Н.А Клюева: частотный словарь номинаций водного пространства, "Материалы для словаря поэтической фразеологии номинаций водного пространства", состав парадигмы "Пространство" в поэтическом словаре Клюева, список гидронимов.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Во Введении раскрыта актуальность темы, определены объект, цели и задачи исследования, обоснованы принципы анализа материала, рассмотрены основные проблемы изучения категории пространства в научной литературе.

Глава 1 "Номинативное поле с общей семантикой "Водное пространство" в поэзии H.A. Клюева" включает два параграфа. В § 1 рассматривается состав и структура номинативного поля "Водное пространство" в русском языке. Отмечается, что в современной научной литературе не существует единого подхода к определению границ группы номинаций водного пространства; ее статус терминологически не определен, нет обстоятельного описания структуры и системных отношений внутри данной группы. Номинации водного пространства были предметом анализа в исследованиях по лингвистической семантике в числе других групп идентифицирующих имен (Н.Д. Арутюнова, 1980), отдельные лексемы использовались как иллюстративный материал для демонстрации приемов компонентного анализа, объяснения структуры лексического значения, его макрокомпонентов, а также системных связей в лексико-семантической системе (Д.Н. Шмелев, 1964, Л.А. Новиков, 1982, М.В. Никитин, 1988 и др.). Эти работы носят общетеоретический характер, специальных исследований, посвященных изучению номинаций водного пространства и содержащих развернутый компонентный анализ всех лексем данной группы, нет.

Состав номинативной группы "водное пространство" в лексикографических работах определяется по-разному, отличаясь различной степенью подробности, наличием или отсутствием систематизации материала, разными принципами классификации (Ю.Н. Караулов, 1967, В.В. Морковкин, 1985, Русский семантический словарь под ред. Н.Ю. Шведовой, 1998]. Сле-

дует подчеркнуть одну особенность представления данной группы лексики в различного типа словарях и исследованиях: лексемы, обозначающие собственно водное пространство, во всех классификациях соседствуют со словами, обозначающими смежное с водой пространство, поскольку в сознании носителей языка, отражающем внеязыковую реальность, эти лексемы объединяются в одно целое, мыслятся как неразрывно связанные.

В данной работе группа номинаций водного пространства описывается при помощи полевой методики. Анализируется номинативное поле "Водное пространство", которое является частью номинативного состава языка — "совокупности его единиц, обладающих номинативной функцией, т.е. служащих для названия вычлененных языковым сознанием из внеязы-кового континуума отдельных его фрагментов, соответствующих "видению мира" данной лннгвокультурной общностью" (В.Н. Телия, 1996, с.57). Такой подход позволяет привлечь для анализа те языковые единицы, которые остаются за рамками лексико-семантического поля: имена собственные, а также словосочетания, выполняющие номннатнвную функцию. Таким образом, иод номинативным полем понимается объединение языковых единиц, выполняющих общую номинативную функцию и обладающих сходной денотативной отнесенностью. Номинативное поле "водное пространство" репрезентирует один из участков обширной понятийной сферы "Пространство" наряду с такими номинативными полями, как "земное пространство", "небесное пространство". Как и любое другое полевое образование, оно имеет определенную структуру: в нем выделяется центральная часть, периферия, поле делится на сегменты. Основными языковыми единицами, входящими в номинативное поле "Водное пространство", являются лексемы, выполняющие в языке функцию первичной номинации водных объектов и их частей (океан, море, озеро, река, ручей, заводь, дно, берег и др.). Характерной особенностью рассматриваемых номинаций является наличие четырех основных системообразующих семантических компонентов в структуре их лексического значения: 1) пространство (место); 2) вода; 3) суша, земля; 4) отношение. Сочетание этих компонентов определяет структуру лексического значения каждой единицы, входящей в соответствующее данной понятийной сфере номинативное поле. Для обозначения любого водного пространства используются лексемы воды и водоем. В их лексическом значении представлены только интегральные семы, на основе которых строится поле: 'пространство', 'заполненное водой', семантический компонент 'отношение к суше' является имплицитным, что предпола-

гает отнесение данных лексем к ядру рассматриваемого поля. Однако, несмотря на то , что лексемы воды и водоем соотносимы с ядерным понятием, они не могут быть безоговорочно определены как ядерные. Лексема воды для обозначения водного пространства используется не в основном, а во вторичном значении: "3. Водная поверхность — река, озеро, море, а также ее уровень; 4. мн. Водное пространство какого-нибудь района; 5. мн. Потоки, струи, волны, водная масса."(СО, 77). Лексико-семантические варианты лексемы имеют либо абстрактное значение, ограничивающее их употребление, либо носят терминологический характер. Лексема водоем, являющаяся гиперонимом для большого количества слов, входящих в рассматриваемое поле, по сравнению с гипонимами ограничена в употреблении как в литературной, так и в разговорной речи (исключение составляет специальная географическая литература). Таким образом, номинативное поле "Водное пространство" не имеет ядерных лексем, обладая диффузным центром. Помимо интегральных компонентов выделяется ряд дифференциальных компонентов, формирующих лексическое значение номинаций водного пространства и противопоставляющих слова по признакам: 'ограниченное/неограниченное' (берегами, руслом и т.д.), 'объем', 'искусственное/естественное', 'функция' (предназначение объекта), 'характеристика заполняющей пространство субстанции(воды) — стоячая, проточная, соленая, пресная', 'направленность движения' (горизонтальная/ вертикальная),'отношение к суше', 'форма'. Анализ соотношения интегральных компонентов и особенностей проявления в ЛЗ слов дифференциальных компонентов позволил провести границы между основными частями номинативного поля "водное пространство". Центр рассматриваемого поля делится на следующие сегменты: 1) номинации видов водоемов - пространство с соленой водой без границ (океан, море), пространство с пресной водой, ограниченное берегами и руслом, представляющее собой поток (река, ручей, каиал)\ водоем с пресной водой, замкнутый в берегах (озеро, пруд)' 2) номинации участков водного пространства, водоемов (заводь, залив, бухта и др.). На периферии поля "Водное пространство" находятся слова, в лексическом значении которых на первый план выходят компоненты 'суша' и 'отношение к воде': 3) номинации участков суши, пропитанных водой (болото, болотина); 4) номинации частей водоема (дно, мель, отмель и др.); 5) номинации участков суши, прилегающих к водам/ омываемых водой (берег, остров, прибрежие и др.). Кроме данных лексем в исследуемом номинативном поле выделяется сегмент, включающий в себя

имена собственные — гидронимы, а также сегменты, элементы которых объединяются на основе номинативно-характеризующей функции,— суффиксальные образования (морюшко, речка, озерко и др.) и существительные, именующие водные объекты с точки зрения качественной характеристики (бездна , пучина, глубина и др.). Сегмент поля, содержащий расчлененные номинации водного пространства, в языковом номинативном поле представлен очень скупо: он содержит лишь несколько номинаций (водный объект, водное пространство).

§ 2 содержит анализ состава и структуры поэтического НП "Водное пространство", которое строится на основе соответствующего языкового фрагмента. Данные Частотного словаря поэзии Клюева показали, что на долю номинаций водного пространства приходится 1/4 тематической парадигмы "Пространство". В поэтическом номинативном поле представлено 89 лексем, употребленными в поэтических текстах более 700 раз. Наиболее частотными являются лексемы море(94), река (66), озеро (59), океан (50), воды (48), болото (32), берег (43). Языковое НП в поэтической системе подвергается преобразованиям как формального, так и функционального характера. Отдельные номинативные единицы являются неактуальными для поэтической системы, имеют терминологическое значите (акватория, фьорд, гшж). С другой стороны, ПНП расширяется за счет диалектных номинаций водного пространства (бучило, ляга и др.). Происходят изменения и в структуре поля. В ПНП "Водное пространство" в отличие от языкового выделяется ядерная лексемы воды: слово употребляется для номинации водного пространства, отражает денотативную отнесенность поля в целом, является достаточно частотным (48 употреблений), его лексическое значение заключает в себе два из четырех основных системообразующих семантических компонентов 'вода' и 'пространство'. Наряду с тем, что лексема употребляется для номинации собственно водного пространства ("С рощи тянет смолой, земляникой, //Даль и воды в лазурном дыму"), она активно используется и для создания составных номинаций, а также перифраз, функционально расширяющих номинативное поле (всемирные воды, северные воды, безбольные тихие воды). Лексическое значение лексемы воды (при функционировании в составных речевых номинаций) содержит культурные компоненты, входящие в семантику неядерных слов ('одна из грех стихий' — "Стали воды и воздухи желчью", 'жизнь' — "живая водь", 'смерть' — "черные воды" и др.). Ориентация на поэтическую функцию актуализирует слово воды как ядерное, а все перечисленные свойства данной лексемы сви-

детельствуют о значимости ее в организации структуры поля в целом. Центр поэтического НП "Водное пространство", содержащий лексемы, называющие водные объекты и участки водной поверхности, имеет ту же структуру, что и соответствующий участок языкового НП. Такое соответствие обусловлено тем, что и в поэтической системе данные лексические единицы активно используются в прямой номинативной функции ("Рыдает холодное море, молчит неприветная дань", "На песке реки таежной //След от крохотных лапотцев"). Вместе с тем номинации, входящие в центр ПНП "Водное пространство" , как и ядерная лексема воды, отражая те или иные авторские концепты, подвергаются различным семантическим преобразованиям, которые поддерживаются фольклорными, культурными традициями. В частности, элементы центра НП используются в составе метафорических образований, носящих как общеязыковой характер (море жизни, река жизни и т.п.), так и авторский (.картин вод).

Поэтическая речь предоставляет и большие возможности для расширения поля. Наиболее подверженными изменениям становятся сегменты поля, выполняющие номинативно-характеризующую функцию, — увеличивается удельный вес составных речевых номинаций (речной атлас, морской простор, водная ширь), номинаций с субъективно-оценочными суффиксами (речка, озерышко, морюшко), что связано с влиянием фольклорных традиций и т.д. Функциональное расширение поля происходит за счет того, что единицы поля активно подвергаются метафоризации, служат основой образования перифраз (моря без теченья и ряби, безбольные тихие воды и

др.).

Во второй главе "Поэтическая синтагматика и парадигматика номинаций водного пространства" представлены результаты наблюдений над синтагматическими и парадигматическими отношениями номинаций ВП в поэтических текстах Клюева. В § 1 исследуется грамматическая и семантическая структура поэтических фраз, в которых употребляются, номинации водного пространства. Лексемы, входящие в языковое НП "Водное пространство", в произведениях H.A. Клюева встречаются в 20 типах грамматических конструкций, наиболее частотными из которых являются предикативные, атрибутивные, генитивные, сочинительные и сравнительные. Наиболее многочисленными являются употребления номинаций водного пространства в грамматической конструкции Глаг. (сказ.) + косв. пад. сущ. ВП. где они выполняют роль локативов, обозначая место или направления действия, что обусловлено предметно- понятийной отнесенностью данных

слов к пространственной лексике, или (значительно реже) называя объекты действия. Пространственная семантика определила сочетаемость лексем с глаголами, обозначающими перемещение в пространстве: плыть, утыватъ, выплывать ("Как по реченьке-реке II В острогрудом челноке, // Где падун-водоворот. // Удалой рыбак плывет"); умчаться — "Ах, умчаться бы на каурке// Л" говорящей, живой рекеГ\ сойтись — "У лучезарных, райских рек11 Сойдемся мы, в виссон одеты...") и др.

При употреблении номинаций водного пространства в предложно-падежных формах с предлогами к, за, у, обозначающих направление или место действия, "гасится" конкретная семантика водного объекта и актуализируется культурно-исторический импликационал лексического значения ("Мы матери душу несем за моря,//Где солнцеву зыбку качает заря..." — актуализируется значение 'граница между миром живых и мертвых'; "За морями стучит телега, II Беспощадных мча седоков.// Пар-возница, гулеха-сталь// Едут к нам, чтобы в Китеж-граде // Оборвать изюм и миндаль..." — актуализируется значение 'граница между Русью и заморским, иноземным'). Данные примеры свидетельствуют об изменении номинативного статуса лексем: номинации ВП используются для называния мифологического пространства или границы между "концептуализированными" частями пространства.

Свойством называемых реалий — наличием отражательной, "зеркальной" поверхности — обусловлена и высокая сочетаемость с глаголами глядеть, смотреть, глядеться, заглядеться и др., имеющими значение ' смотреть на себя, рассматривать себя в какой-нибудь отражающей поверхности '(СО, с. 639) ("...и со стихом, свежее борозды // И непомернее смарагдовой звезды, // Что смотрит в озеро, как чаша, колдовское...").

Номинации ВП имеют конструктивные связи и с глаголами, лексическое значение которых не содержит сему 'вода': с глаголами, обозначающими эмоциональное состояние, эмоциональное действие или отношение: молиться — "Я молился бы лику заката, II Темной роще, туману, ручьям..'"; любить — " Я люблю остожья, грай сорочий, // Близь и дали, рощу и ручей "; тосковать; кручиниться. В приведенных примерах номинации водного пространства обозначают объекты, способные вызывать сильные положительные эмоции, что приводит к появлению у лексем положительной коннотации.

Грамматическая конструкция Глаг. + сущ. ВП в косв. пад. также демонстрирует целый ряд метафорических употреблений глаголов, обозна-

чающих действия, связанные с крестьянским бытом: а) с ловлей рыбы: закинуть невод, ставить сеть, б) с ремеслами и женским рукоделием: "За певучей куделью незримая пряха И Мерит нитью затон, где Бессмертья ладья"; "Ткач пренебесный, что сердце потряс, // Полднем солов, ввечеру синеглаз, II Выткал затон, где напевы-киты// Дремлют в пучине до бурь красоты.

Регулярно номинации водного пространства употребляются в конструкциях Сущ. ВП + глаг. (сказ). Круг глаголов, выступающих в роли предиката, чрезвычайно разнообразен. Специфика лексического значенир слов, входящих в исследуемую парадигму, предсказывает их сочетаемость с определенным кругом глагольной лексики: в основном, с глаголами экзи-стенционального и локализующего значения ( Г. А. Золотова, 1973), а также с глаголами, характеризующими физические свойства воды. Такого рода сочетания в поэтических текстах Клюева немногочисленны: расплеснется океан, раскинулось болото, потекли ручьи, повытекла Выга, много речек льется, течет речка; дымится омут, курится болото. Большая часть сочетаний номинаций водного пространства с глаголами-сказуемыми передают звучание, причем чаще всего такая конструкция использует глаголы в метафорическом значении ("Море синее...споет с победной славою над могилой память вечную...", "Ворчат овражные ключи...""Глуби ропщут: так иль сяк — // Будешь ты на дне, рыбак"; "Как душа его о чуде,// Плачет море в берегах...". Таким образом, контекст конструкции способствует возникновению у номинаций водного пространства речевой семы ' одушевленность'.

Второе место по частотности употребления слов, обозначающих водное пространство, занимают атрибутивные конструкции. Выделяются несколько групп определений, с которыми сочетаются анализируемые лексемы. Наиболее частотной является группа относительных прилагательных с пространственным значением: лесной ручей, лесное озеро, колесные ручьи, северные озера, северные воды, тверское болото, русские реки, полярная река и др. Состав этих прилагательных демонстрирует важность образов водного пространства в создании картин своего, родного, близкого поэту пространства. Образ нетронутого, заповедного мира Руси создается и при помощи сочетаний номинаций водного пространства с прилагательными, характеризующими водные объекты по отношению к птицам, зверям и рыбам, обитающим на Русском Севере: китовьи затоны, лебединый затон, гагарьи заводи, бобровые реки, бобровая запруда, птичьи воды, семужий плес, пушная запруда и др.

Наблюдения над определительными конструкциями демонстрируют тесную связь творчества H.A. Клюева с фольклорной традицией, в первую очередь, в использовании постоянных эпитетов, особенно со словами, относящимися к центру поля "Водное пространство',' — море, река, вода. Это не случайно, поскольку данные лексемы называют "типичные локусьт" (Н.И. Толстой. 1995) и потому наиболее используемы в фольклоре и наделены чрезвычайно разнообразной символикой. Например, из 28 определе-иий-прилагательных, употребляющихся со словом море на долю постоянного эпитета "синее" приходится 8 употреблений ( "Где падет перо кровавое, II Там сыра земля расступится, И Море синее насупится..."). Использование постоянных эпитетов приводит также к появлению тавтологических сочетаний (глубь глубокая), усиливающих признаковость значения . Клюев применяет также и свойственное фольклору коннотативное использование прилагательных-цветообозначений: "чермиые воды", "черный омут", "черные полыньи ", "светлые заливы " и т.д.

Эпитеты, характеризующие водное пространство, воссоздают общемифологическую оппозицию "мертвое — живое" (фольклорная живая и мертвая вода, библейское река жизни), отражая амбивалентную символику данных лексем: "У реки животной /I Берег позолотный, // Воды-маргариты // Праведным открыты"— "От земли, словно искра из горна,// Как с болот цвет тресты пуховейной, // Возлегает душевное тело, II Чтоб низринуться в черные воды //—В те моря без теченья и ряби".

В поэтических текстах H.A. Клюева в анализируемой конструкции значительное место занимают и метафорические эпитеты, среди которых следует выделить несколько групп прилагательных: а) относительные прилагательные, связанные со сферой крестьянского быта: черносошные реки, ржаной океан, сермяжное море; б) группа прилагательных, вводящих поэтическую тему предназначения, сущности поэзии — словесная река, стихотворная Волга.

Достаточно часто номинации водного пространства употребляются в сложноподчиненных предложениях с придаточными определительными: при создании развернутой метафоры и при использовании номинаций ВП для обозначения сакрального пространства: "Подойник - болотце, где рыжий удой//Взбивает мутовкою дед-лесовой" " Так две души, одна земная,/ / И живописная другая, // Связались сладостною нитью, // Как челн, готовые к отплытыо, // В живую водь, где Китеж-град //И спеет слезный виноград, // Куда фиалкой голубой// Уйдешь и ты, любимый мой!"..

Одними из самых частотных конструкций, в которых выступают номинации водного пространства, являются генитивные конструкции : тьма болот, просинь вод, хмара вод, туман вод, зыбучесть моря и метафорическое — серебро речки.. Достаточно широко используется генитив в значении принадлежности, образуя в ряде случаев перифразы: пестун заводи (камыш), сын Великих озер. Матерь вод, колдующая пряха русских рек,, Робинзон нездешних морей, Отцы озер; Остров дикарей, а также для выражения партитивных отношений: океанов струи, буруны озер, струи подземных рек, песок реки, пена озер, дно Светлояра\ метафоры — дно Надежды, , дно невозмутимого рая, смерти дно. По этому принципу строятся сочетания, традиционно являющиеся наименованиями определенной местности, — берега России, берег Роны, берега материка любви-и неги, воды Генисарета, глубь Онега, Заонежий, Селигера, заводь речки Смородины, зыбь Арала. На основе генитивных конструкций образуются тавтологические номинации Море Морей, Глуби Глубин, заимствованные Клюевым из фольклора.

Во § 2 главы рассматриваются ассциативно-смысловые отношения в поэтической фразе и дается понятие об ассоциативно-смысловых цепочках и ассоциативно-смысловых моделях. Поэтическая фраза представляет собой особое явление поэтического синтаксиса, отличное от традиционных единиц синтаксиса текста — ССЦ или периода. "Поэтическая фраза предполагает единство образного значения и интонационную законченность, то есть конструкции на основе семантико-синтаксической характеристики отрезка речи" (Головкина, 1999, с. 58). Все слова, входящие в поэтическую фразу, взаимодействуя друг с другом, подвергаясь семантическим преобразованиям, формируют целостный художественный образ или несколько соположенных, взаимосвязанных образов, обогащающих друг друга и представляющих сложное образное единство. Ассоциативно-смысловые отношения, возникающие между словами в пределах поэтической фразы, могут быть рассмотрены как особый вид синтагматических отношений, поскольку они носят фразообразующий характер. Фразообразующий характер проявляется в том, что ассоциативно-смысловые отношения формируют своего рода семантический вектор — направление смыслового движения. Семантический вектор фразы определяется интегральным компонентом, который может быть эксплицирован или выявляться имплицитно. Для характеристики объединения элементов поэтической фразы на основе ассоциативно-смысловых отношений в работе использовалось понятие ас-

социативно-смысловая цепочка (АСЦ). Объединения АСЦ в пределах поэтической фразы называются ассоциативно-смысловыми моделями (АСМ).

"А мы, холуи, зенки тлим, // Не видим, что Сирин в бархатном зале, // Что сердце райское под белым тюлем // Обожжено грозовым июлем, //Лесными пожарами, гладом да мором. // Кручинится по синим райским озерам" ACM: 1) Сирин, сердце райское, синие небесные озера-^'ргпское, святое', 2) грозовой июль, лесные пожары, глад, мор —> 'земное, катастрофическое', 3) бархатный зал, Любаша, "Царская невеста". Марфа —> 'искусство, культура', 4) холуи, зенки пялим, не видим 'толпа, варварство'.

"В овраге снежные ширинки //Дырявит посохом закат, // Полощет в озере, как в кринке, // Плеща на лес, кумачный mam" ACM: 1) озеро, закат, овраг, снежные (ширинки), кумачный плат -> 'мир природы', 2) (снежные) ширинки, кринка, (кумачный плат), посох -> 'крестьянский быт'.

Компоненты АСЦ могут обладать различной степенью семантической сложности. Наиболее простой случай, когда в качестве компонентов АСЦ выступают отдельные лексемы (Сирин, глад, озеро, кринка и др. ), а также словосочетания ( грозовой июль, лесной пожар) в прямом значении. Более сложной является семантическая структура метафорических сочетаний (снежные ширинки, кумачный imam) , а также перифраз (синие небесные озера). Эти компоненты находятся на пересечении ассоциативно-смысловых рядов, что является следствием асимметрии между формально-грамматическим уровнем поэтической фразы и АСЦ.

Интегральный компонент, на основе которого выделяется АСЦ, формируется в самом семантическом пространстве поэтической фразы, в ее смысловой структуре. Это может быть интегральная сема, и в этом случае АСЦ как объединение единиц поэтического синтаксиса соотносится с лек-сико-семантической группой: например, АСЦ Сирин, сердце райское , синие небесные озера объединяется общей семой ' райское, небесное'. Интегральный компонент может быть объективирован лексемой и поддержан семами в составе других элементов: Но красный саван мажет смальцем //Тропу к истерзанным озерам,-// В их муть и раны с косогора // Забросил я ресниц мережи //И выловил под ветер свежий // Костлявого, как смерть, сига...(11, 226). АСЦ красный саван, муть и раны, костлявый сиг. смерт -> ' смерть, гибель'. В ассоциативно-смысловую цепочку входят компоненты, связанные с лексемой смерть, выражающей интегральное значение, ассоциативными связями или имеющие в своем лексическом значении общие семы (саван — 'широкое одеяние, покров из белой ткани для покойни-

ков').Интегральный компонент может появляться в результате актуализации семантических компонентов, обусловленных культурно-историческими традициями использования слова. Ассоциативные связи элементов ассоциативно-смысловой цепочки могут приобретать ситуативный характер: Любаша, "Царская невеста", бархатный зет — ассоциации, связанные с ситуацией "театра" ("Царская невеста" — опера Римского-Корсакова, Любаша — оперная партия, исполнением которой прославилась H.A. Обухова, бархатный зал — вид театрального зала). Кроме того, объединяющим фактором АСЦ может быть сходная коннотативная окрашенность элементов: холуи (презр.), зенки (прост.), пялим (прост, неодобр.). Интегральным компонентом АСЦ являются также индивидуально-авторские коннотации, обусловленные личным опытом поэта, фактами его биографии и т.д. "Кто вы - лопарские пимы//На асфальтовой мостовой?// "Мы сосновые херувимы, //Слетели в камень и дьшы//От синих озер и хвой". Выделение АСМ:1) лопарские пимы, сосновые херувимы, синие озера, хвои на основе интегрального компонента 'свой мир' обусловлено знаниями о том, какую роль в судьбе поэта играл Русский Север: лопарские пимы — деталь, связанная с бытом одного из населяющих Север народов, синие озера, хвои — приметы озерного и лесного края, родного для Клюева. Интегральным компонентом АСЦ может быть предметная отнесенность к одной тематической группе входящих в нее номинаций: озеро, закат , овраг — в данном случае элементы АСЦ объединяются на основе предметной отнесенности к тематической группе " мир природы".

Описание ассоциативно-смысловых моделей поэтических фраз, в которых употребляются номинации водного пространства, выявление закономерностей взаимодействия АСЦ позволяет более аргументированно говорить о том, в формировании системы каких поэтических мотивов участвуют интересующая нас группа лексики. Ассоциативно-смысловые отношения внутри поэтической фразы и построенные на их основе ассоциативно-смысловые модели могут быть рассмотрены как один из способов лингвистического выражения мотива. Иначе говоря, мотив может быть рассмотрен как концепт, т. к. он отражает определенную авторскую мысль, элемент авторского мировоззрения, который эксплицируется в словесной ткани поэтической фразы. Соотношение между вербальным уровнем (АСЦ) и концептуальным уровнем (мотивом) может быть представлено в виде таблицы:

вербальный уровень концептуальный уровень

Компоненты АСЦ: Интегральный компонент:

1 .лексемы 1.культурный компонент значе-

2. словосочетания ния

3. сочетания лексем 2.субъективно-авторский ком-

понент значения

3. семы

Ассоциативно-смысловая Мотив

цепочка

Возможности данной методики продемонстрированы во второй главе на примере поэтических фраз, в которых употребляется лексема озеро. Слово озеро включается в систему ассоциативно-смысловых цепочек с инвариантными пространственными значениями, отражающими антропоцентрический. принцип восприятия: природное пространство; социальное пространство — мир деревни, крестьянский мир, Русь; земля (противопоставленная потустороннему миру); сакральное пространство. Таким образом, лексема озеро входит в ассоциативно- смысловые ряды, на основе которых формируются мотивы, связанные с образом своего, святого для поэта пространства. В работе отмечены следующие закономерности в сочетаемости мотивов, строящихся на АСЦ, в которых употребляется лексема озеро. 1. Наиболее характерным является сочетание в пределах поэтической фразы с АСЦ, имеющими темпоральное значение: а) с мотивом пробуждения, цветения, свежести б) смерти, забвения: "Я невозвратно, как поречье, // Сквозь травы в озеро родное, //Скатилось солнце избяное // В коло-довый глубокий гроб" — АСЦ: поречье, озеро родное, солнце избяное — 'свой мир', невозвратно, скатилось, колодовый глубокий гроб — 'смерть, забвение'). При сочетании с мотивом гибели, смерти АСЦ, включающие лексему озеро, чаще всего содержат и коннотативно отмеченный компонент (озеро родное, истерзанные озера), в) мотив прощания, "отлета" от земли, ухода в иной мир: "Пройдет немного зим, пролетий, //И для меня сошьют коты -// Идти в селенья красоты//Кувшинке к свегплости озер" — немного зим, пролетий, пройдет — 'течение времени', селенья красоты, светлость озер — 'иной мир', идти, коты— 'путь', кувшинка— 'чистота, таинственность'.

Важным для поэзии H.A. Клюева является и соединение в пределах одной поэтической фразы АСЦ со значением 'мир природы', 'речь, слово',

'радость' (так создаегся образ одухотворенного, живого окружающего мира), с мотивом сна, видения, мечты.

Отношения противопоставления мотивов возникают в поэтических фразах, где выделяются АСЦ со следующими значениями: 'мир города', 'бездуховность'.

Названия озер в поэзии Клюева (Светлояр, Ильмень, Ладога, Онего) связаны с той же системой поэтических мотивов, которая характерна для употребления лексемы озеро.

Анализируя ассоциативно-смысловые модели поэтических фраз, в которых используется лексема озеро, мы пришли к выводу о том, что данное слово употребляется лишь в тех АСЦ, которые имеют положительную коннотацию. Использование данной лексемы в основном связано с разработкой мотивов, реализующих оппозицию свое/чужое._

+ (озеро) -

мир деревни мир природы мир искусства мир небесный мир духовности мир прошлого мир будущего мир города мир цивилизации мир варварства мир земной мир бездуховности мир настоящего мир настоящего

Таким образом, лексема озеро занимает особое положение, становясь ядром поля " свое, святое, родное пространство".

В § 3 главы анализируются парадигмы образов-сравнений номинаций водного пространства в поэзии H.A. Клюева (на основе методики, описанной Н.В. Павлович) с целью выявления взаимодействия номинативного поля "Водное пространство" с другими полями, определения процессов его функционального расширения.

Поскольку речь идет о том, что "обычно подразумевается под метафорой в широком смысле", при определении образного соответствия рассматривались все виды тропов, в создании которых участвуют номинации водного пространства. Как показал анализ ближайших синтагматических связей лексем, в поэзии Клюева используются, прежде всего, различные метафорические конструкции: метафорические эпитеты ("стихотворные водопады" стихи -> водопад; "речной опал " река опал); генитивные метафоры ( "море плоти" плоть -> море, "омут глаз" глаза омут,); однословные ме-

тафоры-загадки ("Вон девка, не кренясь, несет //Два озера на коромысле" ведра ->озера) и др. Зафиксированы следующие сравнительные конструкции, в которых употребляются номинации водного пространства: конструкции со сравнительным союзом ("уплыть в твои раны, как в омут речной" раны омут, "как баба, выткала за сутки речонка сизое рядно речонка" -» баба); конструкции с творительным падежом сравнения притекут к нему звери пучиной рыкучею" звери -> пучина); конструкции с приложением ("достиглимы губы-корыта" губа -» корыто, "океан — избяная лохань" океан -» лохань) и др. В поэтических текстах Клюева отмечены также единичные случаи метаморфозы ( "ручьи отравой потекут" ручьи -> отрава, "океан... потечет стерляжьей ухой' океан -> уха, "станет... море складнем золотым" море-» складень).

Наиболее продуктивными в поэзии Клюева являются следующие парадигмы: человек -> ВП ("И Феодора, строителя пустыни, // Как лесную речку, помяну", "Аринушка вдовела свято, //Как остров под туманным платом.."), поэзия, творчество ВП ("Месяц, месяц — селезень зобатый, //Окунись, как в tueco, в глыбкий стих!'), экзистенциальное (время / жизнь/ смерть) -» ВП ("В заводь лет не заплывет сирена"), предметы -» ВП, ВП предметы ("Будет колоб: солнце — начинка, // Океанское дно — испод') и некоторые др. Соотношение различных видов парадигм образов-сравнений номинаций водного пространства можно представить в виде таблицы:

X -> водное пространство (объект сравнения) Водное пространство (субъект сравнения) У

1. Человек ->■ ВП (12) 1 .ВП человек (3)

2, Тело -»ВП (3)

3. Части тела -> ВП (22) 2.ВП части тела (2)

4. Душа ВП (2)

5. Мысли ВП (2) •

6. Поэзия, творчество ВП (19)

7. Псевдопоэзия ВП (4)

8. Экзистенциальное (время / жизнь/ смерть) -> ВП (9)

9. Состояние -» ВП (7) З.ВП -> состояние (4)

10. Предметы->ВП (12) 4.ВП -> предметы (13)

П. Вещество, еда ->ВП (5) 5.ВП -» вещество (3)

12.Растения, лес -> ВП (5)

13.Небесное пространство ->ВП (2) 7.ВП небесное пространство (1)

14. Земное пространство -» ВП (2)

8.ВП -> драгоценность (6)

9. ВП ткань (3)

Номинации водного пространства в поэзии H.A. Клюева чаще употребляются в роли правого элемента сравнения, о чем свидетельствует и большее количество парадигм-инвариантов^и большее количество образов, их представляющих. Подобное использование характерно для идентифицирующей лексики, поскольку невозможно полностью определить объем лексического значения слов, а следовательно, существует больше оснований для сравнений и ассоциаций.

Образные параллели Клюева связаны с наследованием образной основы русского стиха — фольклорного и классического стиха XIX века. В поэзии Клюева находят отражение и основные особенности развития тропов начала века (H.A. Кожевникова, 1995). Явление множественности тропов, передающих устойчивую смысловую связь, у поэта в основном связано с "обытовлением" тропов. Например, образная параллель "водное пространство -» чаша", имеющая мифологические корни, реализуется в образах котел, корыто, избяная лохань, подойник наряду с широко используемыми в XIX веке поэтизмами купель, чаша. Полемика с традиционной образностью проявляется, прежде всего, в появлении "неэстетических" образов: океаны — лишай, порты — море, отмель — плешь. Характерно для поэзии Клюева и активное взаимодействие различных видов тропов, представляющих ту или иную парадигму образов-сравнений.

Исследованный нами материал дает возможность сделать вывод о значительных изменениях номинативного поля "Водное пространство" в индивидуальной авторской системе. Преобладание среди тропов Клюева метафор, утрачивающих предметную отнесенность, позволяет говорить о функциональном расширении поля: номинации водного пространства используются для называния предметов и явлений, именуемых средствами других номинативных полей — "Человек", "Время", "Небесное пространство" и т.д. Во всех случаях метафоризации, кроме номинативной функции, номинации водного пространства выполняют и функцию характеризующую. Выступая в роли субъекта сравнения, лексемы, которые в языке находятся "вне модальности" (Н.Д. Арутюнова, 1980), приобретают коннотации — положительные (матка-река) или отрицательные (океаны-лишаи), в

структуре их лексического значения происходит актуализация периферийных сем.

В работе привлекался более широкий культурно-исторический контекст для выявления наиболее концептуально значимых участков НП, чему и посвящена третья глава исследования "Культурно-исторические традиции употребления номинаций водного пространства". В § 1 на основе анализа данных мифологических словарей и исследований языка выявляются пресуппозиции образного употребления номинаций водного пространства. Во втором параграфе рассматриваются основные концепты, связанные с номинациями водного пространства в творчестве поэта. Наиболее концептуально нагруженными оказываются ядерные и центральные элементы поля — лексемы воды, море, река, озеро и др. в силу их освоенности мифологической и литературно-художественной традицией. Концептуальная значимость данных лексем обусловлена также биографическими фактами — связанностью его судьбы с судьбой Русского Севера, Поморья. Исследование культурно-исторического контекста употребления номинаций водного пространства в поэзии Николая Клюева позволило выявить влияние различных общественно-культурных традиций на развитие образной семантики лексем данной тематической группы. Наиболее значимым для поэтической системы Клюева оказалось воздействие фольклорной традиции, христианско-книжных источников, опыта духовного стиха. Как показал анализ поэтического материала, актуальными для творчества поэта являются мифологемы вода-жизнь, вода-смерть, вода-место обитания неведомых сил, вода-граница. Наиболее последовательно выявляются эти мифологемы в употреблении ядерной лексемы ("Полонит рыбака душегубка-вода", "Живая водь, где Китеж-град" и др.). Отдельные номинации водного пространства в разной степени развивают те или иные составляющие инвариантного концепта вода. Например, для лексемы река значимой является мифологема вода-жизнь ("У реки животной // Берег позолотный, // воОы-маргариты // Праведным открыты"). Употребление лексем море/океан связано с тем, что Клюеву, как певцу Поморья, "олонецкому ведуну", было близко восприятие моря как пространства, непосредственно соотнесенного с областью смерти, с чем связана актуализация мифологем вода-смерть, вода-место обитания неведомых сил ("Утонувшие в океанах //Не восходят до облаков"..., "На море остров Буян, //Терем похитчика змея").

Литературно-художественные традиции, натурфилософская лирика XIX века практически не оказали влияния на поэтическое употребление слов, входящих в номинативное поле "Водное пространство",

В заключении подведены итоги исследования. Системное описание употребления слов данной тематической группы в поэтической речи показало, что номинации водного пространства являются одной из ведущих тематических парадигм в поэзии Клюева, что подтверждается высокой частотностью употребления в текстах, разнообразными фразеологическими связями и большими конструктивными возможностями лексем, сходными процессами символизации, глубокой и сложной культурной ретроспекцией.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Функционально-семантические категории как средство создания композиции лирического произведения // Сборник научных работ студентов и аспирантов ВГПУ. Вып. IV. — Вологда, 1996. — С. 30 — 37.

2. Лирический сюжет и грамматическая структура стихотворения И.А.Бунина "В полях сухие стебли кукурузы..." II Сборник научных работ студентов и аспирантов ВГПУ. Вып. V. — Вологда, 1997. — С. 3 — 9.

3. Поэтическая фразеология и символическое значение слова звезда в поэзии Николая Клюева I! Проблемы русской лексикологии и лексикографии. — Вологда, 1998. — С. 104 — 106.

4. Роль номинативных классов имен существительных в субстантивных композициях лирических произведений И. Бунина и Н. Клюева // Традиции и новаторство в современной школе. — Ч. 2. — Вологда — Москва, 1998, —С. 48 —49.

5. Концептуальные архетипы слова мир в поэзии Н. Клюева И Клюевский сборник. Вып. 1 — Вологда, 1999. — С. 76 — 88 (в соавторстве с Л.Г. Яцкевич).

6. Тематическая парадигма "пространство" в поэзии Н. Клюева Н Клюевский сборник. Вып. 1 — Вологда, 1999. — С. 44 — 48.

7. Словарь топонимов и этнонимов H.A. Клюева. Алфавитный частотный указатель // Клюевский сборник. Вып. 2. — Вологда, 2000. — С. 37 — 45 (в соавторстве с Л.Г. Яцкевич и С.Х. Головкиной).

8. Номинативное поле "Водное пространство" в поэзии H.A. Клюева // Клюевский сборник. Вып. 2. — Вологда, 2000. — С. 37 — 45.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Виноградова, Светлана Борисовна

5 iXJ'i « »»еле

Глава 1. Номинативное поле с общей семантикой "Водное пространство" в поэзии Н.А.Клюева

1. Состав и структура номинативного поля "Водное пространство" в русском языке.

2. Состав и структура номинативного поля "Водное пространство" в поэтическом, словаре H.A. iTVi-FT j^L^C!- -ЕЗ ei oai9'!>ia*e®nt>»o«««®<»<a®a<a«o«®№w®«*»®«aeoea»®o

Глава 2. Поэтическая >синтагматика и парадигматика номинаций водного пространства

1. Поэтическая синтагматика номинаций водного пространства в творчестве H.A. Клюева

2. Ассоциативно-смысловые отношения в поэтической фразе. Понятие об ассоциативно-смысловых моделях и ассоциативно-смысловых цепочках поэтической фразы

3. Парадигмы образов-сравнений номинаций водного пространства в поэзии H.A. Клюева

Выводы

Глава 3. Культурно-исторические традиции употребления номинаций водного пространства в творчестве H.A. Клюева .*

1. Мифопоэтические традиции образного употребления номинаций водного пространства.

2. Культурно-исторические традиции употребления номинаций водного пространства в поэзии Н. J\ * FvJIIvJG Bei iL СЗ

ВЫВ О ДЫ o^eseeeifsoeoeeeeewoeeeeiioweeoooweeee« jL О

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Виноградова, Светлана Борисовна

АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ. Одним из наиболее важных направлений в современной лингвистике является исследование языковой картины мира в различных ее аспектах; в частности, обращение к этой проблеме "позволяет глубже решать вопрос о соотношении языка и действительности, инвариантного и идиоматического в процессах языкового ^отображения" действительности как сложного процесса интерпретации человеком мира" [Постовалова В.И., 1988, с. 102].

Изучение соотношения инвариантного и идиоматического как общеязыкового и индивидуально-авторского может быть особенно плодотворным в том случае, когда речь идет о "картине мира", представленной в поэзии, поскольку "только в поэзии язык раскрывает все свои возможности, ибо требования к нему здесь максимальные: все стороны его напряжены до крайности, доходят до своих последних пределов; поэзия как бы выжимает все соки из языка, и язык превосходит здесь себя самого" [Бахтин М.М. , 19 94, с. 296]. Настоящий поэт обладает поистине неограниченньми языковыми возможностями для создания неповторимого образа мира, поражающего воображение читателя и одновременно близкого ему.

Данное исследование посвящено изучению поэтической системы номинаций водного пространства в творчестве Н.А. Клюева как одного из фрагментов языковой картины мира писателя, связанного с понятием ^художественное пространство".

Категория пространства является одной из важнейших категорий, связанных с восприятием и познанием человеком окружающего мира. Вопрос о- том, какое место данная категория занимает в языковой картине мира и с помощью каких средств реализуется в языке, в лингвистике поднимался неоднократно, однако единого подхода к изучению данной категории нет. Это связано с рядом причин.

Основная причина заключается в фундаментальности исследуемого понятия, лежащего в основе семантической категории: философы называют категорию пространства в числе "универсальных категорий" (изменение, причина, время, число и т. д.), представляющих собой своеобразную "сетку координат", при посредстве которых люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании" [Гуревич А.Я., 1972]. Эти универсальные категории присущи сознанию человека на любом этапе его истории, они запечатлены в знаковых системах культуры: мифологии, религии, науке, языке, являясь базовыми системо- и структурообразующими понятиями. Изучение категории пространства в лингвистике требует комплексного подхода, обращения к работам историков, географов, лингвистов. Именно в таком направлении идут ученые, исследующие языковую картину .мира в рамках когнитивного и аксиологического подхода. Они опираются на работы В.О. Ключевского [1999], Л.Н. Гумилева [19 92], современных исследователей [Кондаков И«В., 19 97], в которых высказываются мысли о связи этнического менталитета со средой, непосредственно окружающей человека, с ландшафтом» "Существующая тесная эмоционально-когнитивная связь этноса с природной средой его обитания открывает широкие перспективы в изучении этнического мировидения через взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов" [Вендина Т.И., 1998(б) , с. 40].

В лингвистической семантике "пространство" рассматривается как одна из наиболее сложных и абстрактных семантических категорий, включающих в свое содержание сложные комплексы категориальных сем [Васильев JI.M., 19 90, с. 139]. Данная категория синтезирует субкатегории предмета (субстанции), формы (внешней определенности предмета), количества (меры, величины), директивности, протяженности, локативности и т.д. [там же], причем эти субкатегории не находятся в отношениях строгой иерархичности вследствие того, что являются не однородными по своему логическому содержанию .

Исследователи пространственной семантики [Агеева P.A., 1984, Апресян Ю.Д., 1995, Мартиросян Ю.Г., 1984, Яковлева Е.С., 19 94 и мн. др.] неоднократно предпринимали попытки разработать типологию пространственных представлений на основе отражения в языке пространства как неотъемлемого свойства реалий объективной действительности и пространства как отношения между предметами объективной действительности. В связи с этим выделяются две области категории пространства — субстанциональная и реляционная (предметная и признаковая), что связано со значительными расхождениями как в плане содержания, так и в плане выражения; в языке данная категория представлена во взаимодействии разных языковых уровней. Методы изучения языковых средств выражения категории пространства различны: наряду с описанием частных фактов проявления данной категории (синтаксических средств выражения категории пространства [Вулыгина Т.В., Шмелев А.Д., 198 9], глаголов с локативным значением [Ибрагимова В.Л., 198 6], фразеологизмов [Архангельская Ю.В., 1993], существительных с пространственной семантикой [Всеволодова М.В., Владимирский Е . Ю, 1982,Демидов Д,Г., 1986, Кубрякова Е . С. , 2000, Добрушина Н. Р. , 2 000 ], топонимов [Березович Е.Л., 1994, 19 99], дейктических средств [Яковлева Е.С., 1994,. Кравченко A.B., 1996] , пространственных метафор [Ермакова О.П., 2 000])— используется комплексный полевой подход, при котором предпринимают-ся попытки систематизировать и описать разнообразные языковые явления в функционально-семантическом поле локативности [Теория функциональной грамматики, т. 3, 1996], лексико-семантическом поле локальности [Киферова З.Г., 1994] или семантическом поле про-странственности [Мартиросян Ю.Г., 1984], показать взаимодействие семантического поля пространства с другими полями [Гак В.Г., 2000].

Общие работы, идеографические и семантические словари [Караулов Ю.Н., 1967 , Морковкин В.В., 1985, Баранов O.G., 19 90] дают представление о путях исследований всей совокупности средств того или иного языка с пространственным значением, но не вскрывают ни особенностей функционирования этих средств, ни их полной структурной организации, что затрудняет, в свою очередь, анализ проявлений данной категории в отдельных речевых реализациях, в частности, в художественном тексте.

Как уже было отмечено, в русском языке, при отсутствии специализированных морфологических средств выражения, преобладают лексические и лексико-синтаксические средства выражения пространственных представлений — слово-лексема и слово-синтаксема.

В тех случаях, когда предметом изучения средств выражения категории пространства являются те или иные лексические группы, на первый план при анализе выходят '"наиболее важные средства скрытой грамматики — селективные компоненты семем .и контекст {лексический и синтаксический)" [Васильев Л.М., 1990, с.137].

Несмотря на большое количество работ по данной проблеме, пространственные значения, их структура не изучены в полной мере в силу того» что отсутствует соответствующая методика исследования. Сложность анализа выражающих данную категорию лексических средств заключается в том, что в их лексическом значении представлены не только собственно пространственные семантические признаки, совпадающие по своему содержанию с субкатегориями СК пространства, но и признаки, представляющие собой результат синтеза лексических, словообразовательных и грамматических сем, относящихся к разным семантическим категориям.

Трудности изучения лексических средств с пространственным значением, отмеченные нами, характерны и для исследований номинаций водного пространства.

Интересующая нас группа лексики {в отличие от различного рода дейктических номинаций) не была объектом специального изучения, несмотря на то, что наряду с другими тематическими группами {"земное пространство", "небесное пространство" и т.п.) является одним из самых важных и частотных пластов так называемой "объектной" пространственной лексики. Номинации водного пространства рассматриваются в работах, описывающих систему выражения пространственных отношений в языке [Киферова З.Г., 1994]. Данные лексемы привлекали внимание исследователей лингвистической .семантики. Н.Д.Арутюнова, рассматривая функциональные типы лексического значения, дала подробную характеристику идентифицирующих имен, к которым относятся номинации водного пространства. Наиболее важными чертами идентифицирующих имен, по мнению исследовательницы, являются следующие: соответствие номинативного членения мира его естественному членению, и отсюда — универсальный характер номинатов; относительная автономность значений, принципиальная невозможность установить объем значения идентифицирующих имен; смысловая неопределенность, нечленимость на четко разграниченные семантические компоненты; таксономический принцип системной организации (отношения включения, пересечения и совпадения областей референции); первичность функции субъекта и других референтных членов предложения и вторичность функции предиката; внемодальность и др. Отдельные лексемы, называющие водное пространство, также используются как иллюстративный материал для демонстрации приемов компонентного анализа, объяснения структуры лексического значения, его макрокомпонентов, а также системных связей в лексико-семантической системе [Шмелев Д.Н., 19 64, Новиков Л.А., 1982, Васильев Л.М., 1990 и др.] . Акцент делается на структуре языкового значения, проблема же того, как структура значения зависит от употребления слова в речи, остается недостаточно разработанной, хотя и предпринимаются попытки выявить смысловые компоненты, обусловленные функционированием слова — так называемые речевые семы. Именно в этом направлении идут ученые, занимающиеся исследованием функционирования слова в поэтической речи [Арнольд И.В., 1973, Стернин И.А., 1985 и др.] Принципиальным для таких работ является представление об открытом характере структуры лексического значения, о потенциальности " семантики слова, которое позволяет учесть все семантические признаки, реально проявляющиеся в поэтическом тексте — не только интенсиональные, ядерные, но и импликациональные, периферийные, вероятностные семы.

Поэзия Клюева, наряду с общеязыковыми лексемами содержит и диалектные номинации, в том числе, и для называния водных объектов. Отметим, что в поэтическом словаре эти разные лексико-семантические системы предстают в единстве и являются одним из факторов формирования неповторимого поэтического мира Клюева. Поэтому следует сказать о довольно значительном круге исследований диалектной лексики [Толстой Н.И.,1969, Вендина Т.И., 1998 и др.]. В работах приводятся наблюдения над отдельными лексемами, входящими в группу "водное пространство", проводится компонентный анализ, характеризуются принципы номинаций водного пространства в русских говорах. Исследования диалектной лексики приводят авторов к выводу о большей, по сравнению с общеязыковой системой, степенью детализации номинативных участков той или иной семантической сферы и об избирательном использовании в номинативном означивании различных сфер русского макрокосма таких фундаментальных определителей бытия, как время и пространство.

Пространственное восприятие связано в основном с миром дикой природы, когда более существенным является пространственная локализация реалии" [ Вендина Т. И. , 1998 (а), с.34].

Важными для лингвостилистики являются проблемы соотношения денотативного и коннотативного компонента, сочетание внутри коннотативного компонента общеязыковых, традиционно-поэтических и контекстуальных сем. В работах последних лет изучаются источники возникновения культурно-исторического импликационала семантики слова, способы его реализации в конкретных художественных текстах. Исследователи отмечают отсутствие в структуре лексического значения группы слов, номинирующих водное пространство, коннотативного компонента, что позволяет словам "объектной " пространственной лексики развивать семантическую двуплановость в результате разнообразных синтагматических отношений, взаимодействия со словами разных тематических групп. Коннотативная немаркированность слов предоставляет большие возможности для возникновения индивидуально-авторских коннотаций. Не обладая коннотативным содержанием в системе языка, слова, море, озеро, река и др. имеют богатые эстетические потенции, поскольку являются единицами, несущими на себе отпечаток множества контекстов — мифологических, фольклорных, религиозных, литературных —, в которых они употреблялись. Поэтому изучение образной семантики данных слов невозможно без обращения к данным, полученным исследователями смежных дисциплин: литературоведения, этнолингвистики, фольклористики и др.

В этнолингвистических исследованиях, ставящих своей целью изучение народной картины мира в аспектах реконструкции духовной культуры, локативы рассматриваются как "концептуализированные категории, характеризующиеся своей особой структурой, семантической и стилистической организацией" [Толстой Н.И., Толстая С.М.,1995, с. 5].

Т.В. Цивьян [1990] относит слова данной группы к так называемому "пространственно-временному словарю" мифологизированного сознания, включающему в себя 1) элементы ландшафта, определяющие горизонтальное и вертикальное членение мира, 2) элементы пространства, связанные с человеком, 3) временную лексику. По мнению исследовательницы, самой яркой чертой этого словаря является его "номенклатурность и абстрактность: лексемы почти теряют свое собственное значение и приобретают значимость и новые валентности в пределах иной системы, связанной непосредственно с моделью мира" [с.38]. Появление лексемы в текстах не вызывает представления о реалии, а является символом ситуации, чувства и т.д.

Подобный подход преобладает и в исследованиях художественной системы фольклора, где слово рассматривается как единица, лишенная семантической определенности. Фольклорному значению приписываются обобщенность и размытость, неодноплановость и многозначность, которые обуславливаются факторами художественного порядка. Например, лексемам река, море в фольклорной традиции приписываются такие символические значения, как смерть, разлука, проводы, ожидание приезда жениха и др. [Потебня А.А., 1914, 2000, Веселовский А.Н., 1940, Колпакова Н.П., 1962, Еремина В.И.,1984, 1991, Червинский П.П., 198 9 и мн. др.].

В литературоведческих исследованиях велись наблюдения над отдельными лексемами, входящими в группу "Водное пространство", их сочетаемостью, ролью в создании образа художественного пространства, особенно когда речь шла о творчестве таких поэтов, как Ф.И. Тютчев, Е.А. Баратынский и др., создавших образцы пейзажной и философской лирики [Лотман Ю.М., 1996, Королева Л. H., 1984, Шатин 10. В., 1987 и др.].

Образы водного пространства как одну из составляющих системы пейзажных мотивов "мегатекста" русской поэзии характеризует М.Н.Эпштейн [1990]. Однако нам не известны исследования, в системе описывающие функционирование данной группы лексики в поэтических текстах одного автора.

H.A. Клюев принадлежит к числу тех русских поэтов, чье творчество воспринимается как глубоко национальное, связанное с вековыми народными традициями и духовными поисками. Поэзия Клюева изучалась в разных аспектах. Уже в первых монографиях В.Г.Базанова [1990] и K.M.Азадовского [1990], посвященных творчеству Клюева, намечался круг проблем, которые в дальнейшем рассматривались в работах исследователей В.Н. Баракова [1998], А. H. Захарова [1997], Л. А. Киселевой [1993, 19 98], Е.И. Марковой [1990, 1997], 3. Мекша [1995, 1997], A.M. Микешина [1995], А. И. Михайлова [1997, 1999], Л.Ф. Пичурина [1995], C.B. Поляковой [1994, 1997], Я.П. Редько [19 97], С.Г. Семеновой [1997], Н.М. Солнцевой [1992], Е.М. Юхименко [1997] и мн. др. Ученые обращаются к трагическому жизненному пути поэта, решают проблемы клюевской поэтики, характеризуя народные и христианские истоки лирики, определяют влияние на творчество поэта эстетики древнерусской иконописи, рассматривают его поэтический мир в связи с севернорусским искусством, определяют место поэта в истории русской литературы XX века. Кроме того, существует достаточно обширная и очень противоречивая мемуарная литература, публикуются письма поэта, позволяющие судить о философских, эстетических, религиозных взглядах Клюева.

Долгое время ученые сталкивались с текстологическими проблемами: разрозненные публикации, неточности, искажения затрудняли работу исследователей. Эти проблемы не решены и сейчас, однако в свет вышло издание: Клюев H.A. Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы. — Спб., 1999 — наиболее полное, содержащее ряд впервые опубликованных текстов, снабженное обширными комментариями и справочным аппаратом.

Что же касается языка поэзии H.A. Клюева, то, перефразируя слова Э. Райса, который охарактеризовал образность поэта как "континент" по сравнению с "островками" других поэтов [Райе Э., 1969], поэтический язык Клюева можно определить как неоткрытый или мало изученный континент. Специальных лингвистических работ, посвященных творчеству Клюева, немного. В них исследователи обращаются к семантическим полям топонимии поэта [Киселева Л.М., 1994], изучают образную семантику ключевых слов [Л.Г. Яцкевич, 1995, 1998, 1999, 2000, Г.В. Судаков, 2000, М.В. Богданова, 1998, 1999, С.X. Головкина, 1995, 1998, 1999, 2000, Л.П. Панкова, 1998,1999], закономерности формирования художественного образа и поэтической системы автора. Решение проблем лингвистического изучения поэтического наследия потребовало создания словаря, фиксирующего весь словарный состав поэта. Работа над созданием словаря проводится коллективом сотрудников кафедры русского языка ВГПУ под руководством профессора Л.Г. Яцкевич. В отличие от предшествующих опытов лексикографического описания словаря Клюева, которые носили характер либо толкования отдельных лексем (диалектизмов, этнографиз-мов, "старинных и редко употребляющихся") [Н.И. Толстой, 1987, В.П. Гарнин, 1999], либо выборки наиболее частотных слов, встречающихся в произведениях поэта в определенный период его творчества [С.И.Субботин, 1984], либо одного из фрагментов "Словаря русских поэтических образов" [Н.В. Павлович, 1995], "Поэтический словарв Н.А.Клюева'"' представляет собой попытку комплексного описания словаря поэта. Составители поэтического словаря H.A. Клюева ставят своей целью "фиксировать направления семантических векторов слова и их смысловые центры путем установления и демонстрации тех связей, в которые включается данное слово в контексте фразы, фрагмента данного произведения, или в более широких контекстах творчества поэта, национальной поэзии и культуры " [Л.Г. Яцкевич, 19 95, с. 69] , и выбирают путь поэтапного описания образной семантики слова, начиная с полного представления состава лексики поэтических произведений H.A. Клюева. С этой целью был составлен частотный словоуказатель к произведениям поэта, что позволило выявить лексический состав поэзии Н. Клюева, определить наиболее частотные группы лексики, соотношение в словаре общеязыковой и диалектной лексики и т. д.

Работая над словарем, обсуждая способы наиболее адекватного представления словаря поэта, авторы пришли к выводу о необходимости описания отдельных, наиболее частотных тематических групп лексики, поскольку тематическая группа в целом обладает общим потенциалом фразообразования„

Первым этапом анализа той или иной тематической группы является составление частотного словаря путем сплошной выборки из Частотного указателя, что позволяет сделать выводы о составе данной группы, о количественном соотношении отдельных лексем, о словообразовательных производных данной группы лексики и т.д. Затем составлялся словарь поэтических фраз со словами данной тематической группы. Следующий этап — фиксация синтагматических связей слов, входящих в тематическую группу, и создание на этой основе "Словаря поэтической фразеологии Н.А. Клюева". Не ставя задачи толкования слова, составители словаря считают, что "обращение к фразеологии поэтического слова представляет особый интерес", поскольку "особенность поэтической речи — ее смысловая емкость, зачастую семантическая полифония, многоплановость при экономии средств выражения и изображения — определяется своеобразием сочетаемости слов и словосочетаний" [Головкина, 1999, с. 56]. Принципиальным для составителей словаря является положение о том, что в поэтическом тексте семантическим преобразованиям подвергается любое слово. А значит, для выявления всех образных средств недостаточно фиксации только сочетаний - тропов, необходимо рассмотрение всех сочетаний слов, возникающих в поэтической фразе.

Словарь поэтической фразеологии слов той или иной тематической группы включает в себя два основных раздела. Первый раздел представляет все грамматические конструкции, в которых встречается слово, а также его варианты — фонетические или словообразовательные. Задача второго раздела — представить систему семантических отношений слов в поэтических фразах, т.е. семантические модели образных структур. В третьем разделе демонстрируются ассоциативно- смысловые отношения, в которые вступают слова данной тематической группы в пределах поэтической фразы.

Образное значение поэтического слова не определяется лишь его синтагматическими отношениями со словами ближайшего окружения. Не менее важными являются его парадигматические отношения в системе целостного текста, а также в системе всего творчества, которое принято рассматривать как своеобразный "метатекст", репрезентирующий поэтическое видение мира. Поэтому важнейшим этапом работы является рассмотрение семантики слова с точки зрения его функционирования в системе различных поэтических парадигм: внутритекстовых, межтекстовых и т.д.

Последним этапом работы, материалом для которого будут служить не только произведения самого поэта, является выявление пресуппозиций слов, входящих в определенную тематическую группу, и формирование Словаря символов поэта, а также Словаря, представляющего культурно-исторический комментарий поэтического слова.

Общие принципы описания поэтического слова в словаре H.A. Клюева были представлены в статье Л.Г. Яцке-вич "О предпосылках создания словаря поэта." [1995], методика анализа тематической группы "Термины родства" подробно изложена в диссертационном исследовании С.Х. Головкиной [1999], которое является первым монографическим опытом описания тематической парадигмы. В нашем исследовании системы номинаций водного пространства мы будем придерживаться основных принципов, выработанных в процессе работы над поэтическим словарем H.A. Клюева .

Описание пространственной лексики как одного из фрагментов словаря H.A. Клюева представляется актуальным в силу того, что самобытность художественного пространства поэта выделяется даже на фойе необычайного стилевого разнообразия произведений современников.

Анализируя художественное пространство, современные исследователи широко используют понятия перцептивного и концептуального пространства [Зобов P.A., Мостепаненко A.M., 1974, Минц З.Г., 1970, Каган М.С., 1974 , Гуревич А.Я., 1972, Ахундов М.Д., 1982, Селиванов В.В., 1988 и др.]. Перцептивное пространство определяется ими как пространство непосредственного восприятия, пейзажные образы-как важнейшие элементы зрительного восприятия картины мира, выполняющие изобразитель но-описательную функцию. Однако для пространственных образов характерно расширение смысловых границ образа за счет приращений мифологического и культурно- исторического содержания, причем эти элементы невозможно четко разграничить, поскольку в культурном сознании 2 0 века мифологические образы не мыслятся в отрыве от культуры, впитывавшей и трансформировавшей их на протяжении веков. Так формируется концептуальное пространство, для которого характерна система семантически значимых оппозиций — свое/ чужое, верх/низ и т.д. Авторская индивидуальность проявляется, прежде всего, в том, какие элементы пространственного образа — зрительно воспринимаемые или символические — доминируют в художественной системе поэта [Флоренский П.А., 1993, Лотман Ю.М., 1988, 1996].

Художественное пространство поэзии H.A. Клюева не раз привлекало к себе внимание исследователей. В первую очередь отмечалась мифологизированность поэтической картины мира, неразграниченность реального и сакрального пространства, элементы библейского антропоморфизма в изображении вселенной и т. д. Исследования, посвященные клюевской топонимии [Киселева Л. А., 1994, Яцкевич Л.Г., 19 99, 2000, Смольников С.Н., 1999, Пашко О., 1998, Семибратов В.К., 2000] — реальной и мифологической (в первую очередь, образам Белой Индии и Китеж-града)— позволяют говорить об особом значении мифологической, символической составляющей в структуре пространственных образов поэта, о сложности поэтического хронотопа, о важности культурно-исторического комментария в изучении пространственной лексики. Гидронимы составляют в общей системе топонимов примерно 1/10 часть. Среди названий водных объектов — реальные названия рек, морей, озер, связанных с биографией поэта (Онежское озеро, река Андома, озеро Лаче), освященные традицией христианской, фольклорной и поэтической Дунай, Волга, Генисарет, Евфрат, а также мифологические Море Морей, Глуби Глубин и др. Апеллятивная пространственная лексика, обладающая богатейшим символическим потенциалом, в поэзии Клюева не исследована.

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ. Целью работы является исследование поэтической системы номинаций водного пространства и особенностей ее функционирования в творчестве H.A. Клюева. Для достижения этой цели необходимо решить следующие конкретные задачи:

3) исследовать структуру поэтического номинативного поля;

4) рассмотреть грамматические, семантикосинтаксические и ассоциативные синтагматические отношения номинаций водного пространства с целью определения основных закономерностей формирования поэтической фразеологии H.A. Клюева;

5) изучить образную парадигматику номинаций водного пространства поэта;

МАТЕРИАЛ ИССЛЕДОВАНИЯ. В работе были использованы практически все опубликованные поэтические произведения H.A. Клюева. Сплошная выборка материала производилась по 16 источникам, изданным в период с 1912 по 1999 год. С целью выявления культурно-исторических традиций словоупотребления H.A. Клюева привлекались фольклорные тексты, а также данные мифологических словарей. При описании языкового номинативного поля и поэтического номинативного поля в работе использовались толковые словари, семантические и идеографические словари, а также словарь В.И. Даля и данные диалектных словарей.

МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Цель исследования и конкретные задачи обусловили методы исследования. При изучении материала применялся метод контекстуального анализа (фраз, текстовых парадигм) , номинативная группа "Водное пространство" описывалась при помощи структурно-семантического метода, в частности, полевой методики. Привлекался метод компонентного анализа лексической семантики для выявления эстетически значимых компонентов значения в конкретных речевых реализациях. При выборе и обработке материала использовался статиетический метод. Также в исследовании применялся метод сравнительно-сопоставительного анализа при выявлении культурно-исторических традиций употребления номинаций водного пространства в поэзии H.A. Клюева.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ. В диссертации впервые рассматривается система номинаций водного пространства в поэзии H.A. Клюева, выявляется структурно-семантическая : организация соответствующего номинативного поля и определяются особенности его функционирования в поэтической системе H.A. Клюева.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ РАБОТЫ заключается в том, что представленная методика изучения поэтического номинативного поля достаточно продуктивна в исследованиях тематических групп в индивидуальных художественных системах. Результаты исследования могут быть использованы для сопоставления при изучении номинаций водного пространства в творчестве других авторов. Основные положения и материалы работы могут быть использованы при разработке учебных курсов, спецкурсов и спецсеминаров по проблемам лингвистической стилистики и поэтики.

СТРУКТУРА РАБОТЫ обусловлена целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Номинации водного пространства в творчестве Н. А. Клюева"

Выводы

Исследование культурно-исторического контекста употребления номинаций водного пространства в поэзии Николая Клюева позволило вьшвитв влияние различных общественно-культурных традиций на развитие семантики лексем данной тематической группы. По мнению Ю.М. Лот-мана, "индивидуальность художника проявляется не только в создании окказиональных символов ( в символическом прочтении несимволического), но и в актуализации весьма архаических образов символического характера" [Лотман Ю.М., 1988, с. 131].

Анализ употребления слов со значением "водное пространство" показал, что в индивидуальной авторской системе Клюева актуализируются не прямые, номинативные значения слов вода, река, морег озеро, а символические значения, идущие от фольклорной, христианской традиции. Наиболее характерными являются мифологемы вода-жизнь, вода-смерть, вода-место обитания неведоьлых силг вода-граница, актуализация которых связана с разными лексемами. В реализации данных мифологем поэт опирался на фольклорную традицию, на христианско-книжные источники, на опыт духовного стиха.

Литературно-художественные традиции, натурфилософская лирика XIX века на поэтическое употребление слов, входящих в данное номинативное поле, влияния практически не оказали.

Функционирование в индивидуальной поэтической системе Клюева номинаций водного пространства подтверждает мысль о существовании "особого художественного пространства, несводимого к простому воспризведению тех или иных локальных характеристик реального ландшафта" [Лотман Ю.М., 1988, с. 251]. Отличительной чертой художественного пространства Клюева, как и пространства мифологического, фольклорного, является его ценностная неоднозначность. Номинации водного пространства участвуют в создании образов сакрального пространства, пространства инфернального, пространства своего и чужого. В основном с этой целью используются наиболее частотные лексемы, относящиеся к центру номинативного поля, а также традиционные фольклорные гидронимы, которые подвергаются процессам символизации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Всестороннее изучение языковой картины мира, в том числе и языковой картины мира поэта, невозможно представить без выделения в ней отдельных участков, сфер, в основе которых лежат те или иные семантические категории — "абстрактные содержательные (в основе своей понятийные) категории языка, выражающиеся средствами скрытой грамматики" [Васильев Л.М., 1990, с. 137]. Категория пространства, благодаря своей уникальности, занимает в языковой картине мира центральное место: она образует систему координат, с помощью которых человек строит образ мира (отражает оппозиции верх/низ, право/лево, близко/далеко и т.д.).

Лексика водного пространства является одним из самых значимых пластов объектной пространственной лексики. Образы водного пространства соединяют в себе представления о горизонтали и вертикали: вертикаль как противостояние поверхности и дна, горизонталь как собственно водная поверхность.

Тематическая группа "водное пространство" по-разному представлена в идеографических и семантических словарях. Решая вопрос о границах группы, о структурных и системных отношениях внутри нее, мы пришли к выводу о возможности описания группы с использованием принципа поля. Анализируемое множество содержит набор единиц, обладающих общей номинативной функцией и отнесенностью к однотипным денотатам, следовательно, представляет собой номинативное поле. Использование такого подхода при изучении поэтической речи позволило привлечь к анализу те номинации, которые, как правило, находятся за пределами дексико-семантического поля — имена собственные, составные номинации, перифразы и т.д.

Языковое номинативное поле "Водное пространство" включает в себя, прежде всего, единицы, выполняющие первичную номинативную функцию называния водного объекта {воды, море, река, озеро, океан), участков водного пространства (бухта, заводь, затон). Эти единицы составляют центр рассматриваемого поля; к периферийной части поля относятся номинации частей водных объектов а также сопредельных с водным пространством участков суши (дно, отмель,берег, остров, коса и т. д.).

Поэтическое номинативное поле строится на основе языкового номинативного поля. Поэтическое номинативное поле — более сложное образование, поскольку его его единицы характеризуются недискретным характером семантики, объединяются за счет различных коннотативных и стилистических компонентов. Языковое номинативное поле в поэтической системе Клюева подвергается преобразованиям формального и функционального характера.

Изменение объема поэтического поля идет в двух направлениях: с одной стороны, в поэтическое поле не включается ряд лексем, чуждых поэтическому миру Клюева (пляж, фьорд, атолл и др.); с другой стороны, поэтическое номинативное поле пополняется за счет диалектных номинаций (ляга, бучило, чарус и др.), целой системы ¿перифраз и составных речевых номинаций, в образовании которых наиболее активно участвуют атрибутивные и генитивные конструкции (речной немеренный простор, морская ширь, разлив реки, речные терема, озерная схима, болотная водь и др.). На базе гени-тивных конструкций происходит также онимизация апеллятивной лексики и образуются гидронимы, построенные по фольклорной или книжной традиции (Море Морей , Глуби Глубин), в которых подчеркивается символическое значение .

Значительному расширению подвергаются те участки номинативного поля, единицы которых выполняют номинативно-характеризующую функцию (деминутивы морюшко, речка, озерышко; атрибутивная лексика ширь, хлябь, чернь и др.) Это возможно благодаря семантическим преобразованиям номинаций, актуализации коннотативных и отдельных понятийных сем.

Функциональное расширение номинативного поля "Водное пространство"' в поэтической речи происходит за счет метафорического употребления его единиц, а также образования на их основе перифраз, номинирующих другие объекты или явления действительности (реки жизни,океан небесный, пучина столетий).

Изучение синтагматических отношений номинаций водного пространства с другими лексемами в составе поэтической фразы показало, что внутри поэтического номинативного поля сочетаемостные возможности слов намного шире, что связано с реализацией историко-культурного, ассоциативного потенциала слов. Вместе с тем, синтагматические связи лексем во многом предопределены устойчивой синтагматикой фольклорной традиции. Анализ грамматических и семантико-синтаксических отношений в поэтической фразе позволил прийти к выводу, что наиболее серьезным изменениям подвергаются номинации, входящие в центр языкового поля — море, река, озеро, воды. Эти лексемы, помимо обозначения водных объектов, активно используются в целях вторичной номинации, называя сакральное пространство, инфернальное пространство, границу между миром живых и мертвых и т.д., что связано с мифологическими, народнопоэтическими традициями.

Ассоциативно-смысловые отношения между лексемами в составе поэтической фразы были исследованы при помощи методики построения ассоциативно-смысловых цепочек и моделей. На примере одной из наиболее частотных лексем, относящихся к центру ЯП, - слова озеро — был показан процесс формирования поэтических мотивов и индивидуально-авторских концептов, связанных с лексемой.

Продуктивной для анализа функционального расширения поля оказалась методика построения парадигм образов сравнений номинаций водного пространства. Она не только выявила закономерности использования номинаций водного пространства в построении тропов, влияние традиций, роль Н.А.Клюева в развитии тропов в поэзии начала XX века., но и определила сферы функционального расширения номинативного поля водного пространства. Метафорические употребления не именуют водное пространство, а служат для называния или характеризации объектов из сфер "Время", "Человек", "Мысль", "Предметы", "Творчество" и т.д. В тех случаях, когда номинации водного пространства выступают в роли субъекта сравнения, лексемы, которые в языке находятся "вне модальности"[Арутюнова Н.Д., 1980], приобретают коннотации — положительные (матка-река) или отрицательные (океаны-лишаи) г в структуре их значения происходит актуализация потенциальных сем. Анализ тропов показал, что в создании образной системы поэзии Клюева активно взаимодействуют апеллятивы и имена собственные (стихотворная река. — стихотворная Волга) .

Наблюдения над парадигматикой и синтагматикой номинаций водного пространства привели к необходимости привлечения более широкого культурно-исторического контекста при выявлении концептов. Культурно-исторический комментарий позволил выявить, что разные участки номинативного поля по-разному подвергаются процессам концептуализации. Наиболее концептуально нагруженными оказываются центральные элементы поля — лексемы морег река, озеро и др. в силу их освоенности мифологической и литературно-художественной традицией. Концептуальная значимость данных лексем определена также биографическими фактами — связанностью судьбы поэта с судьбой Русского Севера, Поморья. Исследование культурно-исторического контекста, употребления номинаций водного пространства в творчестве Николая Клюева позволило выявить влияние различных общественно-культурных традиций на развитие образной семантики лексем данной тематической группы. Наиболее значимым для поэтической системы Клюева оказалось воздействие фольклорной традиции, христианско-книжных источников, опыта духовного стиха. Как показал анализ поэтического материала, актуальными для творчества поэта являются мифологемы вода-жизньг вода-смерть, вода-место обитания неведомых сил, вода-граница. Литературно-художественные традиции, натурфилософская лирика XIX века на поэтическое употребление слов, входящих в данное номинативное поле, влияния практически не оказали.

Системное описание употребления слов данной тематической группы в поэтической речи показало, что номи

165 нации водного пространства являются одной из ведущих тематических парадигм в поэзии Клюева [Яцкевич Л.Г., 1999, с.34], что подтверждается высокой частотностью употребления в текстах, разнообразными фразеологическими связями и большими конструктивными возможностями лексем, в основном однонаправленными процессами символизации, глубокой и сложной культурной ретроспекцией.

Список научной литературыВиноградова, Светлана Борисовна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Клюев Н. Сосен перезвон, — М. : Книгоиздательство "В.И. Знаменский и К", 1912.

2. Клюев Н. Братские песни. Кн. 2. — М. : Изд-во журнала "Новая земля", 1912.

3. Клюев Н. Лесные были. Кн.З. — М.: Изд-во К.Ф. Некрасова, 1913.

4. Клюев Н. Мирские думы. — Пет роград: Издание М.В. Аверьянова, 1916.

5. Клюев Н. Медный кит. — Изд. Петроградского Совета Рабочих и Крестьянских депутатов, 1919.

6. Клюев Н. Песнослов. Кн. 1. — Петроград: Литературно-издательский отдел народного комиссариата по просвещению, 1919.

7. Клюев Н. Песнослов. Кн.2. — Петроград: Литературно-издательский отдел народного комиссариата по просвещению, 1919.

8. Клюев Н. Львиный хлеб. — М.: Изд-во "Наш путь", 1922 .

9. Клюев Н. Четвертый Рим. — Петербург: Изд-во "Эпоха", ^^ #

10. Клюев Н. Стихотворения и поэмы. — Л.: Советский писатель, 1977.

11. Клюев Н. Песнослов. Стихотворения и поэмы. — Петрозаводск, 1990.

12. Клюев Н. Стихотворения и поэмы» — М. : Художественная литература, 1991.

13. Клюев Н. Песнь о Великой матери // Знамя. — 1991. — № 11. С.З - 45.

14. Клюев Н. Каин // Наш современник. — 1993. — № 1. — С. 94 — 2 00.

15. Клюев H.A. Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы.- Спб.: РХТИ, 1999.

16. Клюев Н. Сочинения. В 2 томах. — Мюнхен, 1969.

17. Стихи духовные / Сост. и вступ. ст. Е.А. Ляцкого.- Спб, 1912.

18. Стихи духовные / Сост., вступ. ст., подгот. текстов и комментарий Ф.М. Селиванова. — М., 1991.

19. Русские народные духовные стихи / Сост. Ф.М. Селиванов — Марийский государственный университет, 1995.

20. Русские плачи Карелии / Подг. текста и прим. М.М. Михайлова. — Петрозаводск, 1940.

21. Причитания */' Вст. статвя и прим. К. В. Чистова. — Л., 1960.

22. Сказки, песни, частушки Вологодского края/ Под ред. В,В. Гура. — Северо -Западное книжн. изд., 19 65.

23. Обрядовая поэзия / Сост., предисл., прим., подг. текстов В.И. Жекулиной, А.Н. Розова. — М., 1989.

24. Пословицы русского народа. Сборник В. Даля. В 2 т. -М., 1984 ПРИ.1. ЛИТЕРАТУРА

25. Агапкина Т. А. Вещь, образ, символ: колокола и колокольный звон в традиционной культуре славян // Мир звучащий и мир молчащий : Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян. — М. , 1999. — С. 210 — 2 82.

26. Агеева P.A. Категория пространства и способы ее выра- > жения в языке // Категории и законы марксистсколенинской диалектики и язык. — М., 1984 . — С. 84 — 113.

27. Азадовский К. Н.А.Клюев и "Цех поэтов" // Вопросы литературы. 1987. - № 4. - С. 269 - 278.

28. Азадовский К. Николай Клюев: Путь поэта. — Л., 1990.

29. Алпатов В.М. Об антропоцентрическом и системоцентри-ческом подходах к языку // Воросы языкознания. — 1993. № 3. - С. 15-26.

30. Анисимов А.Ф. Космогонические представления народов Севера. -М.-Л., 1959.

31. Ю.Апресян Ю.Д. Дейксис в лексике и наивная модель мира // Избр. труды, т. 2. М,, 1995. - С. 629 - 639.

32. И.Ардентов Б.П. К становлению категорий движения, пространства и времени (на материале русского языка) // Некоторые вопросы философии. — Кишинев, 1963. — №3. — С. 71-80.

33. Арнольд И. В. Лексико-семантическое поле в языке и тематическая сетка текста // Текст как объект комплексного анализа в вузе. — Л., 1984. — С. 3—11.

34. Арнольд И.В. Стилистика современного русского языка (Стилистика декодирования). — Л., 1973.

35. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. — М., 1973.

36. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980. - С. 156 - "249.

37. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М. , 1990. — С.5 — 32 .

38. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора // Лингвистика и поэтика. — М.: Наука, 1979. — С. 147 — 173.

39. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. — М., 1999.

40. Архангельская Ю.В. О семантической категории пространства в русской фразеологии // Семантика языковых единиц. Материалы 3-й межвузовской научно-исследовательской конференции. 4.II. — М., 1993. — С. 6-8.

41. Афанасьев А.Н. Древо жизни. — М., 1982.

42. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. М., 1994.

43. Ахундов М.Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы. — М., 1982.

44. Базанов В. Г. Фольклор. Русская поэзия начала XX века. -Л., 1988.

45. Базанов В.Г. С родного берега. О поэзии Н.Клюева. — М., 1990.

46. Вакина М.А., Некрасова Е.А. Эволюция поэтической речи XIX-XX в.в. Перифраза. Сравнение. — М. : Наука, 1986.

47. Балашов Н.И. Структурно-реляционная дифференциация знака языкового и знака поэтического // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. Т.41. - №2. - 1982.

48. Бараков В.Н. Опыт первоначального анализа поэмы Н.Клюева "Песнь о Великой Матери" // Традиции и новаторство в современной школе. — Ч. 2. — Вологда — Москва, 1998. С. 45-- 46.

49. Бахтин М.М. Проблема содержания, материи и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М.М. Работы 20-х годов. Киев, 1994. - С. 257 - 318.

50. Белый А. Пушкин, Тютчев и Баратынский в зрительном восприятии природы // Семиотика. — М, 1983. — С.551 — 557 .

51. Бергер Л. Г. Пространственный образ мира (парадигма познания) в структуре художественного стиля // Вопросы философии. — 1994. — № 4.

52. Березович Е.Л. Специфика народной системы ориентации в пространстве по данным топонимики Русского Севера // Духовная культура: проблемы и тенденции развития. — Сыктывкар, 1994. С. 144. - 146.

53. Березович Е.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Екатеринбург, 1999.

54. Богданова М.В. Образная семантика слова "печь" в творчестве Н. Клюева // Проблемы русской лексикологии и лексикографии. Тезисы докладов межвуз. науч. конф. 13 15 октября 1998 г. - Вологда, 1998. - С. 102 -104 .

55. Богданова М.В. Тематическая парадигма " изба" в поэзии И.Клюева // Клюевский сборник. Вып. 1. — Вологда, 1999. С.39 - 43.

56. Болотнова Н.С. Лексическая структура художественного текста в ассоциативном аспекте. — Томск, 1994.

57. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Пространственно временная локализация как суперкатегория предложения ,// Вопросы языкознания, 1989. — № 3.

58. Вулыгина Т.В. Грамматические и семантические категории и их связи // Аспекты семантических исследований. М., 1980. - С. 320 - 355.

59. Васильев Л.М. Семантика русского глагола. — М., 1981.

60. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика, ^ М., 1990.

61. Вежбицка А. Сравнение — градация — метафора // Теория метафоры. — М., 1990. — С. 133 — 152.

62. Вендина Т. И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования ( макрокосм). — М., 1998 (а).4 4.Вендина Т.И., Этнолингвистика, аксиология и словообразование //Слово и культура. Памяти Никиты Ильича Толстого. Т 1. М., 1998. - С. 39 -49.(6)

63. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., — 1940.

64. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. — М., 1941.

65. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. — М., 1963.

66. Виноградов В.В. О теории художественной речи. — М., 1971.

67. Виноградов В.В. Язык Пушкина. — М.-Л., 1935.

68. Виноградова Л.Н. Семантика фольклорного текста и ритуала: типы взаимодействий // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. XI Международный съезд славистов. Доклады русской делегации. — М., 1993. С. 210 - 220.

69. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. — М., 1991.

70. Всеволодова М.В., Владимирский Е.Ю, Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке, — М. , 1982.

71. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М., 1981.

72. Гак В. Г. Пространство времени // Логический анализ языка: Язык и время. — М., 1997. — С. 122 — 130.

73. Гак В.Г. Пространство вне пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. — М., 2000. — С. 127 134.5 6.Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. — М., 1996.

74. Гаспаров М.Б. Художественный мир писателя: тезаурус формальный и функциональный / / Проблемы структурной лингвистики, 1984. М., 1988. - С. 125 - 137.

75. Герд А. С. Введение в этнолингвистику — СПб., 1995.

76. Головкина С.Х. Поэтические парадигмы слова "мать" в поэзии Н. Клюева // Сборник научных трудов студентов и аспирантов ВГПУ. Вып. 3. — Вологда, 1995. — С.З — 14.

77. Головкина С.Х. Образная семантика слова "дед" в поэзии Н.Клюева // Сборник научных трудов студентов и аспирантов ВГПУ. Вып. 6. — Вологда, 1998. — С.27 — 39.

78. Головкина С.Х. Особенности поэтической фразеологии слова "сын" в творчестве Н.Клюева // Проблемы русской лексикологии и лексикографии. Тезисы докладов межвузовской научной конференции 13 15 октября 1998 г. — Вологда, 1998. - С Л 07 - 108.

79. Головкина С.Х. Основные направления развития поэтической лексикографии // Клюевский сборник. Вып.1 — Вологда, 1999(а). — С. 5 — 32.

80. Головкина С.Х. Лексико-семантическая система терминов родства и свойства в поэзии Н.А.Клюева //

81. Клюевский сборник. Вып.1 — Вологда, 1999(6). — С. 60 — 76.

82. Головкина С.Х. Термины родства в поэзии Н. Клюева (в лексикографическом аспекте): Дис. . канд. филол. наук. — Вологда, 19 99(b).

83. Головкина С.Х. Образ "своего" пространства в поэзии Н.Клюева: метафорическое использование имен родства // Клюевский сборник. Вып.2 — Вологда, 2000. — С. 119 — 124 .

84. Григорьева А.Д., Иванова H.H. Поэтическая фразеология Пушкина. — М.: Наука, 1969.

85. Григорвева А.Д. Слово в поэтическом тексте // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. № 3. - Т. 35. - 1976. - С. 252 - 259.

86. Григорьева А.Д. Судьба поэтической фразеологии в русской поэзии XIX — начала XX в. // Очерки по стилистике художественной речи. М., 197 9. — С.155 — 165.

87. Гумилев Л.Н. От Руси к России. Очерки этнической истории. — М., 1992.

88. Гура A.B. Символика животных в славянской народной традиции. — М., 1997.

89. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. — М., 1972.

90. Гусев С.С. Наука и метафора. — Л., 1984.

91. Демидов Д.Г. Из истории непредметных существительных с пространственным значением в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Л., 1986.

92. Добрушина Н.Р. Воздух: вещество или пространство, материя или дух // Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2 000. - С. 217 - 22 6.

93. Донецких Л.И. Эстетические функции слова. — Кишинев, 1982.7 6.Евгеньева А.П. Очерки по языку русской устной поэзии в записях XVII —XX в.в. — М. — Л., 19 63.

94. Елисеева М.Б. Семантический объем слова сад в культурно-историческом контексте: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Спб., 1991.

95. Еремина В.И. Поэтический строй русской народной лирики . — Л., 197 8.

96. Еремина В .И. Историко-этнографические истоки мотива "вода-горе" // Фольклор и этнография . У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. — Л., 1984. С. 195 - 204.

97. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. — Л., 19 91.

98. Ермакова О. П. Пространственные метафоры в русском языке // Логический анализ языка. Языки пространств. — М. , 2000. С. 289 - 298.

99. Есаулов И.А. Литературоведческая аксиология: опыт обоснования понятия // Евангельский текст в русской литературе XVIII — XX. веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. — Петрозаводск, 1994. — С. 378 — 383.

100. Ефимов А.И. Стилистика русского языка. — М, 1969.

101. Жаналина Л.К. Уточнения к основаниям классификации номинативных единиц ( предметные и признаковые имена) // Филологические науки. — 1995. — № 2. — С. 71 — 78.

102. Жирмунский В.М. Теория стиха. — Л., 1975.

103. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика . — Л., 1997.

104. Захаров А.Н. Контуры поэтического мира Н.Клюева // Николай Клюев: Исследования и материалы. — М., 1997. — С. 102 118.

105. Зобов Р.А., Мостепаненко A.M. О типологии простран- у ственно- временных отношений в сфере искусства //

106. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. — Л., 197 4. — С. 11 26.

107. Золотарев A.M. Родовой строй и первобытная мифология. М., 1964.

108. Ибрагимова В. Л. Отражение в языке категории пространства ,// Исследования по семантике. Вып. 12. — Уфа, 1986. С. 18 — 2 6.

109. Иванов Вяч. Вс. О поэтическом синтаксисе // Исследования по структуре текста. — М., 1987. — С.238 — 241.

110. Иванова H.H. Системные отношения в поэтической фразеологии // Проблемы структурной лингвистики 1985 — 198 7. М.: Наука, 198 9. - С. 18 4 - 196.

111. Каган М.С. Пространство и время в искусстве как проблема эстетической науки // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. —Л., 1974. —С. 26 — 39.

112. Калугин В.И. Герои русского эпоса: Очерки о русском фольклоре. — М., 1983.

113. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. — М., 1967 .

114. ЮБ.Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. — М., 19 90. С. 33 - 43.

115. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление . — Л., 1972.

116. Киселева Л.А. Семантические поля клюевской топонимики (К постановке вопроса) // Вытегорский вестник. — № 1. Вытегра, 1994. - С. 6-11.

117. Киселева Л.А. Христианство русской деревни в поэзии Николая Клюева // Православие и культура. — Киев, 1993. № 1. -С. 59 - 76.

118. Киселева Л. А. Ритуальные интенции поэтического текста Николая Клюева ( на материале поэмы "Плач о Сергее Есенине") // Р1туально-м1фолог1чний п±дх1д до 1нтерпретац11 тексту. — Ки1в, 1998. — С. 18—49.

119. Кирьянова Н. Значение " Повести о Лидде" в контексте поэмы Н.Клюева "Погорелыцина" // Сборник студенческих научных работ. Литературоведение. — Ижевск, 1998. С. 127 - 132.

120. Ш.Киферова З.Г. Структура лексико-семантического поля локальности в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М,, 1994.1Г2.Климкова J1.A. Ассоциативное значение слов в художественном тексте // Филологические науки. — 1991. — № 3. С. 4 5— 54.

121. Кобозева И.М. Грамматика описания пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. — М., 2000. С. 152 - '162.

122. Ковтунова И.И. Порядок слов и актуальное членение предложения. — М., 197 6.

123. Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис. — М., 1986.

124. Кожевникова H.A. Об обратимости тропов // Лингвистика и поэтика. — М., 197 9. — С. 215—224.

125. Кожевникова H.A. О соотношении прямого и метафорического словоупотребления в стихах В. Хлебникова // Язык как творчество. Сб. статей к 7 0-летию В.П. Григорьева. М., 1996. - С. 43 - 49.

126. Кожевникова H.A. Словоупотребление в русской поэзии начала XX века. — М., 1986.

127. Кожевникова H.A. Метафора в поэтическом тексте // Метофора в языке и тексте. — М., 1988. — С.145 — 165.

128. Кожевникова H.A. Эволюция тропов в языке русской поэзии XX века //' Очерки истории языка русской поэзии XX века. Образные средства языка и их трансформация. — М., 1995. С. 6 - 79.

129. Кожина М.Н. О специфике художественной и научной речи в аспекте функциональной лингвистики. — Пермь, 1966.

130. Г22.Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. — Л., 1986.

131. Колпакова Н.П. Русская народная бытовая песня. — М. — Л., 1962.

132. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. — М. 1975.

133. Комлев Н.Г. Компоненты содержателиной структуры слова. — М., 1969.

134. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. iMi ° f ^ 9

135. Коробова A.B. Эпические духовные стихи о страшном суде ( фольклорная трансформация источников: литературных и иконографических): Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М, 1997.

136. Королева Л.Н. Мир, человек, время в поэзии Ф.И.Тютчева // Пространство и время в литературе и искусстве. — Даугавпилс, 1984. — С. 18 — 19.

137. Костомаров Н.И. Об историческом значении народной поэзии. — Харьков, 184 3.

138. Костомаров Н.И. Славянская мифология . — Киев, 1847 .

139. Кравченко A.B. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. Т. 55. - № 3. - 1996. - С. 3-24.

140. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. — М., 1986.

141. Кубрякова Е.С. О понятиях места, предмета и пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2000. — С. 84—92.

142. Лаврова С.Ю. Формулы в текстовой парадигме (на материале идиостиля М. Цветаевой). — М., 1998.

143. Ларин Б.А. О лирике как разновидности художественной речи (Семантические этюды) // Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. — Л., 1974. — С. 54 — 104.13 6.Лашкевич А.И. Генитивные конструкции с метафорическим значением количества. — Минск, 1985.

144. Левин Ю.И. О некоторых чертах плана содержания в поэтических текстах // Структурная типология языков — М. , 1966. С. 199 - 215.

145. Левин Ю.И. Структура русской метафоры //' Левин ЮПИ. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. — М., 1998.1. С.457 463.

146. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. — М., 1979.

147. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Известия АН РАН, сер. лит о и яз. Т. 52. - 1993.- № 1. — С.З - 9.

148. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. — Л., 1972.

149. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. — М., 1970 .14 3.Лотман Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. — М, 1988.

150. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. — Спб., 1996.14 5.Ляцкий Е.А. Стихи духовные. — Спб., 1912.

151. Максимов Д.Е. О мифопоэтическом начале в лирике Блока (Предварительные замечания) // Творчество A.A. Блока и русская культура XX века. Блоковский сборник III/ Тарту, 1979. - С. 3 - 33.

152. Максимов Л.Ю. О соотношении ассоциативных и конструктивных связей слова в стихотворной речи // Русский язык. Сб. трудов. — М. : Изд. МГПИ им. Ленина, 1975. С.216 - 229.

153. Максимов C.B. Куль хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила. — Смоленск, 1995.14 9.Мансика В. Представление о "море" в Голубиной книге // Журнал Министерства народного просвещения. — 1910.- № 2. С. 275 - 283.

154. Маркова Е.И. Творчество Н.А.Клюева в свете традиций русской фольклористики // Культура Русского Севера: традиции и современность. — Череповец, 1990. — С. 87 — 88 .

155. Маркова Е.И. Творчество Николая Клюева в контексте севернорусского словесного искусства. — Петрозаводск, 1997 .

156. Мартиросян Ю.Г. Поле пространственности в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол, наук. — Тбилиси, 1984.

157. Мезенин С.М. Образность как лингвистическая категория // Вопросы языкознания. — 1983. — № б. — С. 48 — 57 .

158. Мекш 3.Б. Оораз Великой Матери. Религиозно-мифологические традиции в эпическом творчестве Клюева.1. Даугавпилс, 1995.

159. Мекш Э. "Ниспала полынная звезда" (пророчества Николая Клюева) // Николай Клюев: Исследования и материалы. М., 1997. - С. 68-78.156„Медетинский Е.М. Миф и историческая поэтика фольклора // Фольклор. Поэтическая система. — М. , 1977. — С.23 41.

160. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. — М, 1994 .

161. Микешин А.М. "Клюев — большое событие в моей осенней жизни" (из переписки Клюева с Блоком) // Вопросы региональной лексикологии и ономастики. — Вологда, 1995.

162. Минц З.Г. Структура художественного пространства в лирике А. Блока // Ученые записки Тартусского гос. ун. Труды по русской и славянской филологии. Вып 251. — Тарту, 1970. С. 203 - 293.

163. Михайлов А.И. Отображение трагической истории России и судьбы Клюева в его снах // Николай Клюев: Исследования и материалы. — М., 1997. — С. 78—95.

164. Михайлов А.И. Николай Клюев и мир его поэзии // Николай Клюев. Сердце Единорога. — Спб., 19 99. — 74.

165. Мощанская О. Л. Картина мира в художественном восприятии англосаксов и древних русичей // Филологические науки. 2000. - № 1. —С. 31 — 40.

166. Мяло К.Г. Космогонические образы мира: между Западом и Востоком // Культура, человек и картина мира. — М., 1987

167. Невская Л.Г. Синонимия как один из способов организации фольклорного текста // Славянское и балканское языкознание. Проблемы лексикологии. — М.: Наука, 1983.¿^i 2 ¿j 3 8 •

168. Некрасова Е.А., Бакина М.А. Языковые процессы в современной русской поэзии. — М., 1982.

169. Некрасова Е.А. Сергей Есенин // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Опыты описания идиостилей. М. , 1995. - С. 396 - 448.

170. Никитин М.В. Лексическое значение слова. — М., 1983.

171. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения . — М., 1988.

172. Никитина С.Е. О концептуальном анализе в народной культуре // Логический анализ языка: Культурные концепты. М., 1991. - С. 117 - 123.

173. О.Никитина С.Е. Устная народная культурна и языковое сознание. М., 1993.

174. Никитина С.Е. Духовные стихи в современной старообрядческой культуре: место, функции, семантика // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. XI Международный съезд славистов. Доклады русской делегации. М., 1993. - С. 247 - 259.

175. Никитина С.Е. Келья в три окошечка (о пространстве в русском духовном стихе) // Логический анализ языка. Языки пространств. — М., 2000. — С. 348 — 356.

176. Николаева Т.М. Единицы языка и теория текста // Исследования по структуре текста. — М., 1987. — С. 27 — 57 .

177. Новиков Л.А. Семантика русского языка. — М., 1982.

178. Новикова И.е., Черемисина Н.В. Многомирие в реалии и общая типология языковых картин мира // Филологические науки. — 2000. — № 1. — С. 40 — 50.

179. Носова Г.А. Язычество в православии. — М., 197 5.

180. Оссовецкий И.А. Некоторые неблюдения над языком стихотворного фольклора // Очерки по стилистике художественной речи. — М., 197 9. — С. 199—252.

181. Очерки истории языка русской поэзии XX века. Поэтический язык и идиостиль: Общие вопросы. Звуковая организация текста. — М., 1990.

182. Очерки истории языка русской поэзии XX века: Грамматические категории. Синтаксис текста. — М., 1993.

183. Очерки истории языка русской поэзии XX века: Тропы в индивидуальном стиле и поэтическом языке. — М., 1994 .

184. Павлович Н.В. Значение слова и поэтические парадигмы // Проблемы структурной лингвистики. 1984. — М., 1988. С. 151 - 167.

185. Павлович H.B. Образование поэтических парадигм // Проблемы структурной лингвистики. 1983. — М. , 1986. — С. 74 87.

186. Павлович Н.В. Парадигмы образов в русском поэтическом языке // Вопросы языкознания. — 19 91. — № 3. — С. 104 117.

187. Павлович Н.В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. — М., 1995.

188. Панкова Л.П. Особенности поэтической фразеологии названий времен года в творчестве Н.А.Клюева // Проблемы русскрй лексикологии и лексикографии. Тезисы докладов межвузовской научной конференции 13 -15 октября 1998 г. Вологда, 1998. - С. 120 - 122.

189. Панкова Л .11. Темпоральная парадигма " время" в поэзии Н.Клюева // Клюевский сборник. Вып. 1. — Вологда, 1999. С. 52 - 60.

190. Пашко О. " Индия" в творчестве Н.А.Клюева (К определению границ мифопоэтического пространства) // Р1ту-ально-м!фолог1чний п!дх!д до 1нтерпретац11 тексту. — Ки1в, 1998. С. 131 - 140.

191. Петрова З.Ю. О некоторых образных соответствиях природных реалий в языке В.Хлебникова // Язык как творчество. Сб. статей к 7 0-летию В.П. Григорьева. — М., 1996. С. 49-55.

192. Петрова И.А. Гидронимы Дон и Волга в фолвклорных текстах /./ Ономастика Поволжья. — М., 1997. — С. 122 — 132 .

193. Пичурин Л. Последние дни Николая Клюева. — Томск, 1995.

194. Платонова О.В. Денотативное пространство как семантическая категория поэтического текста // Семантические и коммуникативные категории текста ( типология и функционирование). — Ереван, 1990. — С. 108 — 109.

195. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики . — M., 198 6.

196. Полякова C.B. Гастрономические образы в поэзии Н. Клюева // Вытегорский вестник. — № 1. — Вытегра, 1994. С. 34 - 37.

197. Полякова C.B. Заметки к изучению поэтики Н.Клюева // Проблемы литературы Карелии и Финляндии. — Петрозаводск, 1994. — С. 57 — 73.

198. Полякова C.B. Колыбельная в поэме Клюева "Песнь о Великой Матери" // Николай Клюев: Исследования и материалы. — М., 1997. — С. 132—137.

199. Постовалова В. И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. — М., 1988.

200. Потебня A.A. О некоторых символах в славянской народной поэзии. — Харьков, 1914.

201. Потебня A.A. Переправа через воду как представление брака // Потебня A.A. Символ и миф в народной культуре. М., 2000. - С. 419 - 432.19 9.Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя. — Спб., 1997 .

202. Пропп В.Я. Народные лирические песни. — Л., 1961.

203. Пропп В.Я. Морфология сказки. — М., 1969.

204. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. — М. 1976.

205. Проскурин С.Г. Очерки исторического мира индоевропейцев: концептуальные структуры, коды и тексты. — Новосибирск, 1998.

206. Раденкович Л. Символика цвета в славянских заговорах // Славянский и балканский фольклор. Реконструкциядревней славянской культуры: источники и методы. М. : Наука, 1989. С. 122 - 148.

207. Райе Э. Николай Клюев // Клюев Н. Сочинения. В 2 томах. — Т.2. — Берлин, 1969. — С. 53 — 113.

208. Редько Я.П. Поэтика цикла "Избяные песни" Н. Клюева. Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Барнаул, 1997 .20 9.Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. — М., 1987.

209. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. — М., 1994.

210. Рябцева Н.К. Размер и количество в языковой картине мира /'/' Логический анализ языка. Языки пространств. — М., 2000. С. 108 - 116.

211. Самукович- Росовска О. Функционально семантический анализ пространственных отношений в русском и польском языках: Автореф. дис. . канд. филол. наук. - М., 1985.

212. Сапорта С. Применение лингвистики в изучении поэтического языка /'/ Новое в зарубежной лингвистике. Вып. IX. Лингвостилистика. — М., — С.98 — 115.

213. Сафьянова И.В. Анализ символики поэтического текста // Текст как объект комплексного анализа в вузе. — Л., 1984. С. 105 - 111.

214. Сахаров В. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской писменности и влияние их на народные духовные стихи. — Тула, 187 9.

215. Севбо И.П. Структура связного текста и автоматизация реферирования, — М., 1969.

216. Селиванов В. В. Пространство и время как средства выражения и формы мышления в искусстве // Пространство и время в искусстве. — Л., 1988. — С. 46—55.

217. Селиванов Ф.М. Народно-христианская поэзия // Стихи духовные . — М., 1991. с. 3—26.

218. Семенова С.Г. Поэт "поддонной России" ( Религиозно-философские мотивы творчества Николая Клюева) // Николай Клюев: Исследования и материалы. — М. 1997. — С. 21 54.

219. Семибратов В.К. Вятский край в поэзии Н.А.Клюева // Клюевский сборник. Вып.2 — Вологда, 2 000. — С. 125 — 137 .

220. Сепсякова И.П. Языческое, старообрядческое и христианские начала в поэзии Николая Клюева //' Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. — Петрозаводск, 1994. С. 316 - 340.

221. Сидорова Л. 'Языческий и христианский пласты в поэме Н.Клюева "Погорельщина" //' Сборник студенческих научных работ. Литературоведение. — Ижевск, 1998. — С. 117 127.

222. Сильман Т.И. Заметки о лирике. — Л., 1977.

223. Симашко Т.В., Литвинова М.Н. Как образуется метафора. — Пермь, 1993.

224. Скляревская Г.Н. Языковая метафора в словаре. Опыт системного описания // Вопросы языкознания. — 1987. — № 2. — С. 58—65.

225. Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. — М., 1977.

226. Смольников С.Н. Мифологема-топоним "Китеж" в поэтической системе H.A. Клюева // Клюевский сборник. Вып.1- Вологда, 1999. — С. 88 107.

227. Солнцева Н.И. Китежский павлин. — М., 1992.

228. Солодуб Ю.П. Структура лексического значения // Филологические науки. — 1997, — № 2, — С. 54 — 66.

229. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. — Воронеж, 1985.

230. Степанов ВО.С. В мире семиотики // Семиотика. — М., 1983. С.5 - 36.

231. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. — М., 1985.

232. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. — М., 1981.

233. Степанова В.В, Лексическая структура текста (Парадигматика и синтагматика) // Проблемы лингвистической семантики. — Череповец, 1996. — С. 51 — 63.

234. Страхов A.B. О пространственном аспекте славянской концепции небытия // Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора. — М,, 1988. — С. 92—94.

235. Субботин С. И. "Слышу твою душу."Николай Клюев о Сергее Есенине // В мире Есенина. — М., 1986. — С. 506- 522.

236. Судаков Г.В. Звук и слово в поэзии Клюева // Русская речь. 2000. - № 5. - С. 19-26.

237. Телия В.Н. Семантика связанных значений слов и их сочетаемости // Аспекты семантических исследований. — М., 1980. С. 250 - 319.

238. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. — М., 1986.

239. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. — М., 1996.

240. Теория функциональной грамматики, Локативность. Бы-тийность. Посессивность. Обусловленность. — Спб., 1996.

241. Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера (Религиозно-мифологическое пространство севернорусской культуры). — Архангельск, 1993.

242. Толстая С.М. Зеркало в традиционных славянских верованиях и обрядах // Славянский и балканский фольклор. Верования. Текст. Ритуал. — М., 1994. —С. 111 — 129.

243. Толстой Н.И. Славянская географическая терминология: Семасиологические этюды. — М., 1969.

244. Толстой Н.И. Погорелыцина. Несколько вступительных слов о символике и языке поэмы // Новый мир. — 1987. — № 7. С. 7 8-81.

245. Толстой Н.И., Толстая С.М. О словаре "Славянские древности" // Славянские древности. Этнолингвистический словарь: в 5 т. / Под ред. Н.И.Толстого. — М.,1 ^^ ^^ № D 1 О

246. Толстых Л.И. Смысловые парадигмы в тексте и их лексическое выражение. — Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1988.

247. Топоров В.Н. Об одном архаичном индоевропейском элементе в древнерусской духовной культуре -* svet- // Языки культуры и проблемы переводимости. — М., 1987. — С. 184 252.

248. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. — М., 1983. — С. 227 — 285.

249. Топорова Т.В. Семантическая структура древнегерман-ской модели мира. — М. , 1994 .

250. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. — М., 1965.

251. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. М., 1990. - С. 82 - 109.

252. Успенский В.А. Поэтика композиции. — М., 1970.

253. Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей. — М., 1982.

254. Уфимцева A.A. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира. // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988. - С. 108 - 140.

255. Ушакова ЮЛО. Субстантивная двучленная метафора в русской поэзии XIX-XX вв.: Автореф. дис. . канд. фи-лол. наук. — М., 1996.

256. Федоров А.И. Семантическая основа образных средств.- Новосибирск : Наука, 196 9.

257. Федотов Г. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам). — М., 1991.

258. Филимонова Т. В. Вода в календарных обрядах // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы.- М. , 1983. С. 130 ~ 145.

259. Цыцылкина Л.А. Словарь поэтической фразеологии слова "храм" в творчестве Н.А.Клюева /',/ Клюевский сборник. Вып.2 — Вологда, 2000. — С. 113 — 118.

260. Червинский П.П. Семантический язык фольклорной традиции. — Ростов н/Д., 1989.

261. Черкасова Е.Т. Опыт лингвистической интерпретации тропов (Метафора) // Вопросы языкознания. — 1968. — № 2. С. 28 - 38.

262. Чернухина И.Я. Поэтическое речевое мышление. — Воронеж, 1993.

263. Шатин Ю.В.Лирический мотив и организация художественного пространства и времени в стихотворном тексте

264. Пространство и время в литературе и искусстве. — Даугавпилс, 1987. — С. 24 — 26.

265. Шмелев Д.Н. Слово и образ. — М.: Наука, 19 64.

266. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка.1. М.: Просвещение, 1964.

267. Шпенглер О. Закат Европы. — М., 1993.

268. П1тайн К.Э. Изотопическая симметрия в поэтическом тексте // Проблемы лингвистической семантики. — Череповец, 1996. С. 111 - 120.

269. Щерба Л.В. Опыт общей теории лексикографии // Языковая система и речевая деятельность. — Л., 1974. — С. 2 65 304.

270. Эпштейн H.H. Концепты. Метаболы. // Октябрь, 1988. № 4. - С, 194 - 203.

271. Эпштейн М.Н. "Природа, мир, тайник вселенной.": Система пейзажных образов в русской поэзии. — М., 1990.

272. Эткинд Е. Материя стиха. — Спб., 1998.

273. Юдин A.B. Русская народная духовная культура. — М., 1999.

274. Юдин Ю.И. Мотивы и роль природы в русском фольклоре // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1986. М., 1986. - С. 146 - 160.

275. Яцкевич Л. Г. Тематические парадигмы в поэтическом словаре H.A. Клюева // Клюевский сборник. Вып.1 — Вологда, 1999. — С. 33-34.

276. Яцкевич Л.Г., Головкина С.Х. Проект поэтического словаря Н.А.Клюева // Клюевский сборник. Вып.2 — Вологда, 2000. С. 5 - 36(6).1. СЛОВАРИ И СПРАВОЧНИКИ

277. Баранов О.С. Идеографический словарь русского языка. М., 1990.ИСЗ

278. Гарнин В.П. Словарь местных, старинных и редко употребляющихся слов // Клюев H.A. Сердце Единорога. — Спб., 1999. С.988 - 1040.

279. Григорьев В. П. Поэт и слово: Опыт словаря. — М., 1973.

280. Грушко Е.А., Медведев Ю.М. Словарь славянской мифологии. — Н.Новгород, 1995.СМ.

281. Далв В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 томах. — М., 19 95. Даль.

282. Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. — М., 19 93.ПЦС.7» Керлот Х.Э. Словарь символов. — М., 1994. КСС.

283. Краткий словарь по эстетике / Под ред. М.В. Овсянникова. -М., 1983.КСЭ.

284. Лексические минимумы современного русского языка / Под ред. В.В. Морковкина. — М., 1985.

285. Лермонтовская энциклопедия. — М., 1981.ЛЭ.

286. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. — М., 19 90. ЛЭС.

287. Литературный энциклопедический словарь/ Под общей ред. В.М. Кожевникова и П. А. Николаева. — М., 1987. ЛС.

288. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М, 1996. ММ.

289. Мифологический словарь. — М., 1994. М.

290. Ожегов С.И. Словарь русского языка. — М., 1989. СО.

291. Поэт и слово: Опыт словаря. — М., 1973.

292. Поэтический словарв H.A. Клюева. Словоуказатель. — Вологда, 1998.

293. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. — М., 1999. Русский семантический словарь / Под общей ред. Н.Ю. Шведовой. -М., 1998.РСС.

294. Славянская мифология: справочник / Автор-составитель Капица Ф.С. — М., 1999.СМ.

295. Славянские древности. Этнолингвистический словарь / Под. ред. Н.й. Толстого. В 5т. Т 1. — М., 1995. СД.

296. Словарь вологодских говоров. — Вологда, 1985. СВГ.

297. Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей: в 5 т. Спб., 1994-1996. СРГК.

298. Словарь русского языка в 4 томах. — М., 1981. MAC.

299. Словарь литературоведческих терминов /' Сост. Тимофеев Л.И., Тураев C.B. -М., 1974»CT.

300. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. — М., 1996. С.

301. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. — M, 1997.Степанов.

302. Субботин С.Pl. Проза Николая Клюева в газетах "Звезда Вытегры" и "Трудовое слово" (1919 — 1921 г.г.) Вопросы стиля и атрибуции // Русская литература. — 1984. № 4. - С. 136 - 150.

303. Христианство. Энциклопедический словарь в 3-х томах. М, 1993.ХЭС.