автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Норма и аномалия в поэтическом идиолекте Александра Введенского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Норма и аномалия в поэтическом идиолекте Александра Введенского"

Десятова Анна Владимировна

НОРМА И АНОМАЛИЯ В ПОЭТИЧЕСКОМ ИДИОЛЕКТЕ АЛЕКСАНДРА ВВЕДЕНСКОГО

Специальность 10 02 01 —русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 7

Москва —2009

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета ФГОУ ВПО «Московский государственный университет имени МВ Ломоносова»

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор

Ольга Григорьевна Ревзина

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

кафедры современного русского языка и общего языкознания историко-филологического факультета ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет имени H И Лобачевского» Тимур Беньюмнновнч Радбиль

кандидат филологических наук, научный сотрудник Учреждения Российской академии наук «Институт языкознания» Владимир Валентинович Фещенко

Ведущая организация Учреждение Российской академии наук

«Институт русского языка имени В В Виноградова»

Защита диссертации состоится 7 октября 2009 года в'/^час 3/9мин на заседании диссертационного совета Д 501 001 19 при ФГОУ ВПО «Московский государственный университет имени MB Ломоносова» по адресу 119991, ГСП-1, Москва, Ленинские горы, МГУ имени MB Ломоносова, 1-й учебный корпус, филологический факультет

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке 1-го учебного корпуса ФГОУ ВПО «Московский государственный университет имени MB Ломоносова»

Автореферат разослан 7 сентября 2009 г

Ученый секретарь диссертационного совета профессор

ЕВ Клобуков

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационное исследование посвящено проблеме нормы и аномалии в идиолекте поэта-обэриута Александра Введенского

В последние десятилетия творчество обэриутов стало предметом пристального внимания лингвистов и литературоведов, философов и культурологов Первый исследователь А Введенского Я С Друскин выделил в его произведениях особый тип «единосущной коммуникации» МЮ Мейлаху принадлежит описание ряда языковых аномалий в поэтичском языке А. Введенского и попытка их интерпретации В одной из работ А Г Герасимовой реконструкция поэтического мира А Введенского строится исходя из словаря символов-знаков и их мифологических значений В диссертации С Г. Павлова поэтический язык А Введенского трактуется исходя из библейских и евангелических реминисценций

Произведения А Введенского рассматриваются с философской (ВА Подорога, АН Силантьев, АН Рымарь), культурологической (С Кудрявцев, Т В Казарина), интертекстуальной (М Янкелевич, МА Елгаева) точки зрения

Независимо от подхода объектом анализа и осмысления являются разного рода аномалии Проблема нормы при этом практически не ставится и не обсуждается Между тем аномалия существует только на фоне нормы и может быть понята только в соотношении с нормой Это и обусловило вынесение в название диссертации основной проблемы исследования

Актуальность работы определяется тем, что в современных исследованиях понятия нормы и аномалии приобретают все большее значение при описании системы языка и разновидностей дискурса В трудах ЮД Апресяна, НД Арутюновой, ТВ Булыгиной, БМ Гаспарова, АД Шмелева и других лингвистов представлены различные подходы к языковым аномалиям Типология языковых и текстовых аномалий предложена в работах ТБ Радбиля, посвященных художественной прозе А. Платонова. В современной лингвистической поэтике остро ощущается необходимость новых методов анализа, позволяющих выявить соотношение и взаимодействие нормы и разных типов аномалий в конкретных поэтических идиолектах

Научная новизна работы состоит в том, что в ней представлено комплексное описание поэтического идиолекта А Введенского Методы статистического анализа впервые применены к анализу частотного словаря творческого наследия поэта-обэриута, составлены семантические словари существительных и прилагательных, таксономическая классификация которых разработана с учетом особенностей взаимодействия нормы и аномалии в исследуемом идиолекте К научной новизне диссертации относится когнитивный анализ нормы и аномалии в сфере атрибутивных сочетаний

Объектом диссертационного исследования является идиолект Александра Введенского, предметом — частотный словарь и семантические словари существительных и прилагательных

Материал исследования составил полный корпус произведений А. Введенского Принято выделять четыре хронологических периода в творчестве поэта1 В раннем творчестве выделяют два периода 1) произведения, написанные до 1920 г, 2) произведения 1920-1926 гг., созданные в период сближения А Введенского с футуристами. Произведения 1926-1930 гг, относящиеся ко времени существования сообщества «чинарей» и объединения Обэриу, составляют третий («обэриутский») период К четвертому (позднему) периоду относятся произведения 1930-х — 1940-х годов Эти периоды различаются по соотношению нормы и аномалии, по объему и качеству представленных аномалий. Так, пунктуационный эксперимент представлен в 20-х годах (второй и третий периоды) и в дальнейшем уходит из арсенала А Введенского Другие же характеристики (относящиеся к словарю, синтаксису) сохраняются, но выступают в иных, чем на предшествующем этапе, структурных соотношениях Таким образом, взаимодействие нормы и аномалии может рассматриваться как структурная доминанта, позволяющая представить поэтический идиолект А Введенского в динамическом аспекте

Цель данной работы состоит в том, чтобы проследить взаимодействие нормы и аномалии в поэтическом идиолекте А Введенского на уровне слова, словосочетания и высказывания В работе ставятся следующие задачи

1 Составить частотный словарь идиолекта А Введенского и произвести его параметрический анализ

2 Составить семантический словарь имен существительных и имен прилагательных и определить на их основе соотношение нормы и аномалии в языковой картине мира А Введенского

3 Выявить основные типы аномалий на уровне словосочетания и высказывания

Общую теоретическую основу работы составляют положения, разработанные в рамках системно-функционального подхода к поэтическому языку Решение поставленных задач потребовало обращения к различным методам исследования- лексикографическому, семиотическому, структурно-семантическому В диссертации используются научные идеи и методы современной когнитивистики

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нем разработан метод количественно-семантического анализа словаря поэта и осуществлено описание поэтического идиолекта с точки зрения взаимодействия нормы и аномалии.

1 См А. Введенский. Полное собрание произведений в двух томах. М. Гилея 1993

2

Практическое значение диссертации заключается в том, что материал и результаты работы могут использоваться в курсах и пособиях по когнитивной лингвистике, авторской лексикографии, художественному дискурсу и лингвистическому анализу художественного текста Приведенные в работе словари поэтического идиолекта А Введенского предоставляют материал для дальнейших исследований поэтического наследия обэриутов и русского поэтического дискурса XX века

На защиту выносятся следующие положения:

1. На уровне слова общеязыковая норма является базовой в идиолекте А Введенского Устаревшие, просторечные и окказиональные слова составляют незначительную часть словаря А Введенского

2 По составу наиболее частотных существительных словарь А Введенского ближе к словарю русского языка, чем к словарям поэтов разных направлений начала XX века А Блока, Б Пастернака, О Мандельштама.

3 Список наиболее частотных слов позволяет определить ключевые слова поэтического идиолекта А Введенского и семантические оппозиции его поэтического мира

4 Семантический словарь существительных состоит из 17 лексических классов, включающих в себя иерархически вложенные подклассы Каждый из семантических классов содержит как аномальные сочетания, так и сочетания, соответствующие норме На уровне минимального контекста конкретное словоупотребление может быть признано нормативным, но при расширении контекста образуются аномалии, что приводит к возникновению связей и соотношений, отсутствующих в системе языка Значительный объем аномальных сочетаний позволяет говорить об аномальной концептуализации мира в поэзии А Введенского

5 Семантический словарь прилагательных состоит из 6 лексических классов, имеющих внутреннюю рубрикацию В каждом лексическом классе представлены и нормативные, и аномальные сочетания

6 Абсолютно нормативные атрибутивные сочетания соответствуют не только кодифицированной, но и когнитивной норме Нормативные сочетания в поэзии А Введенского представляют собой устойчивые коммуникативные фрагмента, которые воплощают фрагмент языковой картины мира и отсылают к тем дискурсам, в которых их появление функционально обусловлено

7 Аномальные атрибутивные сочетания содержат семантические, синтаксические, а также когнитивные трансформации, связанные с операциями генерализации и спецификации В когнитивных трансформациях можно видеть отказ от категоризации, предложенной языком, и тенденцию к представлению мира как структурно однородного и неупорядоченного

8 На уровне высказывания и текста аномальность проявляется в пунктуации Пунктуационная многозначность не позволяет выделить

высказывание как самостоятельную единицу и провести границу между отдельными высказываниями В поэтических текстах А Введенского нормативные высказывания соседствуют с отдельными сегментами в виде атрибутивных и глагольных сочетаний Высказывание как целостная структура распадается на части, соответствующие норме, но связь между частями является аномальной

Апробация работы Основные положения и результаты исследования нашли отражение в статьях и докладах на международных конференциях «Лингвистика на пороге XXI века проблемы и перспективы», Москва, 8-10 июня 2002 г, МГЛУ, «Алексавдр Введенский в контексте русского авангарда к столетию со дня рождения», Белград, 24-25 сентября 2004 г, Белградский университет, «Стереотипы в языке и коммуникации», Москва, 23-24 октября 2007 г, РГГУ, «Конфликт в языке и коммуникации», Москва, 21-22 октября 2008 года, РГГУ По теме работы опубликовано 6 научных работ, в том числе 5 статей и тезисы доклада

Структура и объем диссертационной работы работа состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии, включающей 128 наименований, и двух приложений

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, научная новизна работы, ее практическая значимость, определяется объект, предмет, цели и задачи исследования, формулируются положения, выносимые на защиту, характеризуется анализируемый в диссертации языковой материал и методика его анализа

В исследовании основное внимание уделено аномалиям языковой концептуализации мира в поэтическом идиолекте А Введенского Говоря об этом типе аномалий, ТБ Радбиль выдвигает понятие «прототипического мира», который задан как коррелят реального мира в концептуальном пространстве Это та «языковая картина мира», которая, согласно Н Ю Шведовой, представлена в лексической системе языка Следовательно, для того чтобы описать аномалии языковой концептуализации мира, надо оттолкнуться от той нормативной картины, которая представлена в словаре

Глава 1 «Основные подходы к изучению творчества обэрнутов» посвящена описанию различных интерпретаций творческого наследия группы Обэриу и в том числе А Веденского

В § 1.1 «Автохарактеристики обэрнутов» приводятся высказывания Н Заболоцкого и А Введенского, их которых следует, что уже сами обэриуты ставили под сомнение адекватность общепринятых таксономических классификаций и постулировали значение аномалий как когнитивно насыщенных способов альтернативной концептуализации мира

Во второй половине XX века поэзия обэрнутов привлекает пристальное внимание филологов и философов, культурологов и психоаналитиков В § 1.2

«Культурологическая и интертекстуальная парадигмы» описываются основные подходы к поэзии Обэриу как историко-литературному явлению, отмечается связь поэтического направления Обэриу с общекультурными тенденциями начала XX века (в поэзии, живописи, музыке) и с различными направлениями европейской художественной мысли второй половины XX века (театр абсурда, постмодернизм, деконструктивизм). В § 1.3 «Выделение копцептов» обсуждаются основные смысловые доминанты авангардного искусства. Существующие лингвистические подходы к изучению наследия А Введенского анализируются в § 1.4 «Поэзия А. Введенского как лингвистический эксперимент»

В § 1.5 описываются понятия нормы и аномалии, а также такие разновидности аномалии, как абсурд, бессмыслица, заумь, нонсенс В § 1.6 представлены выводы к первой главе

Логика исследования состояла в том, чтобы двигаясь от слова к словосочетанию, от словосочетания к высказыванию и тексту, последовательно проследить соотношение нормы и аномалии, выявить типы аномалий и их значение для поэтического мира А Введенского Вторая глава «Частотный словарь поэтического идиолекта А.Введенского» содержит параметрический анализ словаря поэта. В § 2.1 «Общая характеристика словаря» определяется соотношение нормативных и ненормативных форм За основу принято различение трех типов норм, выделяемое в работах В А Ицковича и К А Долинина2 1) нормы, определяемые системой языка в отличие от систем других языков, 2) ограничения, которые структура языка накладывает на возможности, предоставляемые системой, 3) норма в еще более узком смысле составляет то, что можно назвать литературной нормой Из 6 404 номинативных единиц аномальными являются 92, то есть примерно полтора процента, представленные в основном в ранних произведениях Нарушения норм первого типа, относящиеся к выходу за пределы системы языка, включают

• графические слова, которые представляют собой чистое означающее без возможности доступа к означаемому ручей шипел свесив с моста хвост анхир сундук, ПИО3,

• слова, образованные по моделям, нарушающим нормы русского словообразования, доска досченчик досочек ПНО,

• искажение фонетического облика слова, затрудняющее его опознание как слова русского языка огл агнь пропе/сой вакх с тирсом, Г,

• единичные случаи нарушения грамматического согласования старенькая наша дедушка, ННК

2 В А Ицкович Языковая норма. М. 1968 С 23—27 КА Долинин Стилистика

французского языка М Просвещение, 1987 С 302 Ссылки на произведения даются по первьм буквам заглавия

Нарушения норм второго типа, то есть формы, допускаемые системой языка, но отсутствующие в его составе, включают случаи окказионального формо- и словообразования в сфере существительного, прилагательного, глагола. Не бойтесь дорогая Фортепьянушка, МИЛ, цыгане гоготали / а фрачница легла, БД, как странно тело женское / ужасно не введенское, ПИШ, плохо что ты оттататакнулась, ПНО

К нарушениям норм третьего типа относятся слова и грамматические формы, маркированные стилистически просторечные (и рассвета керосин в зябкий облак приносил, МИЛ), устаревшие (у нея Рюрик был в роду, КВБ), архаичные (я пугала это зало, CJI), разговорные (тыкнувшись ногой в штыки, ВД), возвышенные (как могучий ветр, СС) Также к этому типу могут быть отнесены нарушения в области графического облика слов1 использование прописных букв («ПоЛоТЕрам или ОНАНистАм»), латиницы Очто шашка тетерев maman, МИЛ), орфографические отступления (и слезы знатного и свицкого, МИЛ), написание с разрядкой (он одинок / и членист он ог, БКСВ) Основная часть нарушений третьей нормы приходится на пунктуацию, этот вопрос рассматривается в главе 5

В § 2.2 «Из истории частотных словарей» раскрывается значение признака частотности для моделирования содержательной стороны художественного произведения или группы произведений на примере работ Ю И Левина, Т В Цивьян, З.Г Минц, М Л. Гаспарова

В § 2.3 «Методика составления и информационные параметры словаря» излагается методика составления частотного словаря и некоторые применяемые в работе понятия лингвистической статистики Количество словоупотреблений в исследуемом корпусе — 38 611, количество графических слов — 11 492, количество лемм — 6 404

Частотный словарь анализировался по трем информационным параметрам Статистический анализ не выявил существенных отклонений частотного словаря А Введенского от частотного словаря русского языка и частотных словарей других поэтов, за исключением большей сосредоточенности на наиболее употребительных словах

В § 2.4 «Частотный словарь в описательном и сравнительном аспектах» в соответствии с учением В В Виноградова о двух контекстах художественного произведения для сравнения списка наиболее частотных слов, а также наиболее частотных существительных, прилагательных, глаголов и наречий привлекаются частотные словари русского языка словарь 1977 г под редакцией Л Н. Засориной (ЧСЗ) и электронный словарь 2008 г под редакцией С А Шарова (НЧСРЯ), основанный на Национальном корпусе русского языка, а также материалы по частотным словарям Б Пастернака, И Анненского, О Мандельштама, А Ахматовой, А Блока, представленные в работах Ю И Левина, Т В Цивьян и 3 Г. Минц

Как и в частотных словарях русского языка, в словаре художественных текстов А. Введенского значительную часть высокочастотной лексики

составляют служебные слова (предлоги в, на, частица не, союзы а, что и др) Некоторые отличия касаются местоимений и отдельных глаголов Местоимение я в ЧСВ сдвигается с четвертой позиции в НЧСРЯ на вторую позицию, а местоимение он с шестой на восьмую Глагол быть (с учетом всех употреблений), занимает в словарях русского языка более высокую позицию, чем в ЧСВ, и, напротив, частотность таких полнозначпых глаголов, как сказать, говорить, сидеть, видеть, мочь, лежать, существенно выше в ЧСВ (ср для сидеть соотношение по рангу 32 166, для лежать 44 344, для видеть 32 106)

Интерес представляют и некоторые бинарные сочетания со служебными словами Взятые изолированно, они полностью соответствуют норме, но у А Введенского такие сочетания помещаются в нетривиальные контексты, так что создается аномальное «сцепление смыслов», ср 'как будто X' (А воздух море подметал / как будто море есть металл, СТ), 'вот X' (вот это зяблик это ворон / вот соловей с березы сорван, ЗИМ)

В списке наиболее частотных существительных преобладают конкретные имена Выделяются три тематические группы4 1) Вещи {свеча, стол, картина, комната, дверь, дом) — 12%, 2) Природа (день, ночь, год, время, мир, небо, звезда, море, волна, река, рыба, дерево, елка, цветок, зверь, птица, птичка, конь, лес, земля, вода, конец) - 44%, 3) Человек (человек, рука, голова, нога, глаза, бог, смерть, час, ум, мысль, слово, голос, душа, сон, девочка, мать, отец, дети, мальчик, сын, нянька, купец) - 44% Больше трети из этого списка (19) встречаются и в списке наиболее частотных существительных русского языка, то есть это лексика, не маркированная по отношению к языковой норме Если сравнить количество частотных слов русского языка, встречающихся в частотной лексике Блока, то таких совпадений меньше — 12, из них лишь три слова не входят в число названных — это жизнь, друг и лицо При этом большинство совпадений в частотных списках Введенского и Блока (10 слов) оказываются в зоне частотной лексики русского языка.

В списке наиболее частотных глаголов представлены глаголы положения в пространстве (стоять, сидеть, лежать и др ), глаголы движения (ходить, бежать, лететь, пойти, прийти, выйти) глаголы восприятия органами чувств (видеть, слышать), интеллектуального состояния (знать, верить), глаголы эмоционального отношения (любить, прощать), глаголы обладания и принадлежности (иметь, дать), бытийные (быть, жить) и модальные глаголы (хотеть, мочь) Выделяются глаголы, не представленные в списке частотных глаголов русского языка и привлеченных для сравнения списках частотных глаголов других идиолектов (лежать, лечь, убить, умереть,

4 Рассматривая словарь СМЖ и КМ, Ю И Левин выделяет четыре тематические группы Природа, Человек, Вещи, Культура и история См Ю И Левин «О некоторых чертах плана содержания в поэтических текстах» // Структурная типология языков М, 1966

остаться, сесть, ходить, пойти, входить, выйти, выходить, бегать, иметь, стоить, прощаться, кричать, молчать, забыть)

Динамический аспект творчества А Введенского рассматривается на примере сравнения пятидесяти самых частотных слов в раннем творчестве с частотными словами «обэриутских» и поздних произведений Одно из отличий заключается в том, что именно в позднем творчестве широко представлены сюжетные слова, то есть слова, которые очень часто повторяются в одном произведении первый, второй, третий, мальчик девочка — это обозначения речевых субъектов, произведения позднего периода в основном драматические и принадлежат особому типу драмы, который исследователи называют предвестником послевоенного театра абсурда. Текстам этого жанра (например, «Ёжа у Ивановых») действительно свойственна высокая повторяемость узкого круга лексем (сюда относятся также комната, часы, год и др) Отклонение в значении статистического показателя (коэффициента Юла), по которому характеризовались информационные параметры частотного словаря, связаны не с ранними экспериментальными произведениями, а прежде всего с поздним творчеством

В § 2.5 «Ключевые слова н семантические оппозиции» на основе наиболее частотных слов выделены ключевые слова, которые могут быть представлены в виде схемы5

мир, земля смерть, конец, сон бог

день, год звезда

время, час, ночь небо

свеча, стол, дверь, дом волна

зверь, рыба, дерево, цветок,

птица, птичка

рука, нога, глаза, голова

ум, мысль, слово, голос

человек

вода, река, море конь, лес

душа

Данная схема построена на основе употребления наиболее частотных существительных в произведениях А Введенского Распределение по трем колонкам определяется пересечением двух оппозиций человек — смерть и незнание — знание Основываясь на текстах А Введенского, мы предлагаем следующую семантическую интерпретацию схемы Человек наделен способностью к познанию Но трагическое несовершенство его в том, что он

Жирным шрифтом в схемах здесь и далее выделены слова, специфические для идиолекта А Введенского, то есть те, которые не встречаются в выбранных для сравнения частотных списках

не может познать самое существенное для себя — смерть Некоторые сущности, окружающие человека, оцениваются как безусловно «незнающие», они помещены в схеме слева от человека. Сюда попадают звери, волны, свеча, звезды, дни и др Они — «дети», малые и глупые Человек в каком-то смысле отождествляет себя с ними, но при этом само незнание — амбивалентно с точки зрения субъективной оценки Хорошо «не знать совсем», но плохо «не знать, желая узнать» В правой колонке — носители знания, условные «родители» Их знание также амбивалентно «знать» плохо, потому что для этого надо умереть Но в то же время «знать» — хорошо, так как это позволяет «понять» Душа, ум, мысль, слово и голос в схеме располагаются как бы между человеком и смертью Это своего рода «органы чувств», которыми человек воспринимает смерть

Дополнительные оппозиции могут быть выделены с опорой на корпус употреблений в произведениях А Введенского наиболее частотных глаголов лететь, летать бегать, любить петь

бежать

идти, ходить, пойти, входить, прийти, выйти, выходить стоять

сесть, сидеть

лежать, лечь, остаться

спать

верить думать

хотеть, говорить, дать, сказать

мочь, иметь,

давать

значить, стоить слышать

забыть

убить, умереть, умирать знать,

быть, жить

прощаться

казаться

стать

смотреть,

глядеть, видеть,

увидеть

кричать

плакать

молчать

играть

понять,

Очевидно, что для построения этих схем признак специфичность / неспецифичность слова (то есть критерий его отсутствия в частотных списках, использованных ранее для сравнения) не релевантен Нейтральные и частотные в русском языке слова, которые использует А Введенский для построения своего поэтического универсума, приобретают в контексте его произведений дополнительные семантические компоненты, превращаясь в своего рода омонимы по отношению к общеязыковым В § 2.6 сформулированы основные выводы этой главы

1 Словарь А Введенского является словарем нормированного литературного языка Слова, содержащие те или иные отклонения от нормы, составляют менее полутора процентов от общего состава словаря

2 Частотный словарь А Введенского по основным информационным параметрам совпадает с частотным словарем русского языка Отличия в ранге некоторых местоимений и глаголов являются значимыми

3 Часть служебных слов имеет в частотном словаре А Введенского более низкий ранг, а часть — более высокий, что влияет на языковое представление пространства и логических отношений в его идиолекте

4 Частотный словарь А Введенского по составу наиболее частотных существительных ближе к словарю русского языка, чем к словарю А Блока, Б Пастернака или О Мандельштама Словарь А Введенского находится в отношении расподобления с поэтическим словарем символистов и акмеистов

5 Список наиболее частотных существительных позволяет выделить ключевые слова поэтического идиолекта А Введенского (мир, земля, смерть, конец, сон, бог, день, год, время, час, ночь, звезда, небо, свеча, стол, дверь, дом, волна, вода, река, море, зверь, рыба, дерево, цветок, птица, птичка, душа, ум, мысль, слово, голос, конь, лес, рука, нога, глаза, голова, человек) Основными оппозициями, организующими модель мира у А Введенского, являются человек — смерть и знание — незнание

6 Среди прилагательных наиболее частотными являются прилагательные большой, сумасшедший, бедный, другой, ночной, среди глаголов — глаголы положения в пространстве (ключевой — лежать), а также глаголы движения, восприятия (зрительного и слухового), речи (ключевые — кричать, молчать) и глаголы интеллектуального состояния (ключевой — забыть) Выразителен список наиболее частотных наречий (здесь, очень, страшно, кругом)

7 Сравнение частотных списков по разным периодам творчества А Введенского показывает существенное отличие произведений, относящихся к раннему творчеству, от произведений «обэриутского» и позднего периодов, которые имеют много общего. Ранний период отличается по набору единиц, которые входят в пятьдесят наиболее частотных слов (окказиональные слова анхир и бай, существительные, например, сундук, кусок, рот, огонь, глаголы хранить, лететь), по порядку, в котором выстраиваются служебные части речи (более высокий ранг имеет предлог с благодаря употреблению в аномальных сочетаниях с тревогой гортань с трубой / с тревогой гляжу с тобой, Г)

При построении семаатического словаря существительных, представленного в 3 главе, за основу принята концепция Н Ю Шведовой,

воплощенная в «Русском семантическом словаре»6 В нем части речи представлены как макроклассы, внутри которых выделяются лексические микроклассы В § 3.1 «Общая характеристика» обосновывается выбор таксономической классификации В лексической системе НЮ Шведова видит «исторически сложившуюся в языке, им самим созданную картину мира» Эта картина «открывает мир реалий, всего того, что познано и осмыслено носителями языка в пределах материального и духовного мира, такие реалии — все живое, неживые предметы, все, принадлежащее к миру мыслей и чувств человека, качества и свойства, ситуации, разнообразные явления — предстают перед нами в тех естественных циклах и окружениях, в которых они существуют и соотносятся друг с другом»7 Это последнее уточнение особенно существенно При анализе частотного словаря было отмечено, что по разным критериям словарь поэтического идиолекта А Введенского является словарем нормы Деформация осуществляется на уровне сцепления слов и смыслов таким образом, что мир реалий изменяет свои свойства, и выдвигаются такие конфигурации, которые отсутствуют в общеязыковой картине мира Подобного рода смещения должны прослеживаться не глобально, а применительно к каждому конкретному слову В семантическом словаре существительных указываются нормативные и ненормативные (аномальные) контексты Так, для слова начало такие контексты, как начало поэмы, для начала, начало торжества являются абсолютно нормативными, в то время как сейчас произойдет начало представляет собой аномальный контекст Аномальные контексты существуют в поэтическом идиолекте А Введенского наряду с нормативными и осмысляются на фоне последних Внутри аномальных контекстов имеется дальнейшая дифференциация Н Д Арутюнова говорит об интерпретируемых аномалиях, которые не выходят за пределы когнитивного строения языка, и об аномалиях неинтерпретируемых, то есть предполагающих выход за пределы той структуры знания, которая предлагается языковой системой Здесь имеет значение целый ряд факторов возможность синонимической или антонимической замены, метафорического понимания, то есть возможность свести языковое выражение (с потерей образности) к семантическому стандарту, наличие поддерживающего контекста, многозначность слова и др Так, цыгане гоготали, концы трав, он рассуждает королем, отсутствие луча — безусловно, интерпретируемые предикативные и непредикативные конструкции, и здесь, вообще говоря, не происходит отступления от категоризации, лежащей в основе когнитивного строения языка. Между тем,

6 Русский семантический словарь под общ ред НЮ Шведовой М, 1998 Далее сокращенно — РСС

7 Там же С XVI

8 НД Арутюнова Аномалии и язык // Язык и мир человека 2-е изд М. Языки русской культуры 1999 С 89

сравнительный оборот как сундук и королева — неингерпретируемая аномалия с точки зрения категоризации Вглядываясь в семантический словарь существительных, мы лучше понимаем, почему для А Введенского не было важно стилистическое разнообразие языка, почему его поэтическое мышление устремлялось к той картине мира, которая запечатлена в лексической системе литературного языка. Его интересовала онтология бытия, воплощенная в языковой категоризации, и гносеология, то есть способ познания и то знание, которое воплощено в лексической системе И в том и заключается осуществленный им эксперимент — предложить режим функционирования, отличный от диктуемого языковой системой

При разделении контекстов на нормативные и аномальные мы столкнулись с той же проблемой, что и в отношении служебных слов на уровне бинарного сочетания контекст нормативен, а при расширении он становится аномальным Минимальным контекстом для существительного может служить, например, предложно-падежная форма (в тщетном издыхании, КВБ), генитивная (концы трав, ГК), а также сочинительная конструкция (зверей и звезд, ГНК) Включение минимального контекста в описание ситуации (в высказывание) создает расширенный контекст Границы расширения минимального контекста могут варьироваться

Следуя классификации Н Ю Шведовой, мы разделили существительные, представленные в поэтическом идиолекте А Введенского, на слова, именующие отвлеченные понятия, и слова, именующие конкретные предметы (все живое и вещи) Внутри каждого из этих типов использовалась рубрикация лексических классов вместе с их наименованиями, предложенная в РСС Следует отметить, что слова со значением предмета формируют примерно две трети словаря существительных у Введенского, и примерно одну треть составляют имена отвлеченных понятий Такое распределение в целом соответствует тому, которое представлено в РСС В § 3.2 «Лексические классы» описываются выделенные группы Отвлеченные понятия представлены в десяти лексических классах и тридцати семи вложенных лексико-семангических рядах. Например, лексический класс Духовный мир: сознание, мораль, чувства включает в себя восемь лексико-семантических рядов разного уровня иерархии, в том числе лексико-семантический ряд Чувства, эмоциональные состояния, их проявления, содержащий 66 слов и 207 словоупотреблений В этом ряду представлены и конкретные названия чувств и само слово чувство, которое встречается тринадцать раз в следующих контекстах9 для чувства*, ОБ, в мыслях чувства, ДПГЛН, кости чувств, КВБ, от чувства, верш в силу последнего чувства, КИН2, разным чувствам есть еще место на земле, П2, синий орган чувств, CT, чувства свои измеривал, ОИК, без чувств лежит, С, охватил

9 Звездочкой отмечена аномалия на уровне расширенного контекста, а пунктиром уровне минимального

— на

себя чувствами гнева, свирепости и любви к истине, испытывать смерть своих чувств, о чувстве жизни, НКРЗ

Слова, именующие конкретные предметы, объединены в семь классов и шестьдесят два лексико-семантических ряда Самый большой класс «Названия лиц» включает в себя шестнадцать лексико-семантических рядов, в которые объединены 337 слов и 1721 словоупотребление Соотношение нормативных и аномальных контекстов существенно варьируется от класса к классу Один из немногих лексико-семантических рядов, в котором почти полностью отсутствуют сочетания, аномальные на уровне минимального контекста, это наименования лиц «по врожденному или приобретенному интеллектуальному свойству: в том числе по отсутствию знаний, умений, опыта, их недостаточности» В него входит 9 слов и 26 словоупотреблений бестолочь — 1 (не улыбки бестолочь*, НСТ), глупец — 1 (а что вы изучали, глупцы? КВБ), дура — 8(а ты не боишься, дура? но дорогая дура, дура я, дура, и сама я дура, КВБ5, я осталась одинокой дурой, КИН, дура, идиотка, дуры вы, ЕИ2), дурак — 9(я дурак, ЧВФ, как уж сказано дурак*, СУ, повадился дурак на казни ходить, вы дураки должны их понимать, иные дураки сидят, КВБ2, потрогай их, дурак, КИН, но верблюд сказал: дурак, М, дурак, чинодрал, ЕИ, трусит лишь один дурак, НКМ), дурак-логик — 1 ((субъект речи), М), дурдина — 1 (моя невеста дурдинаКМ), идиот — 2(ваш огонь по идиоте^ МИЛ, гляди идиот, гляди, КИН), идиотка — 2(ты откуда знаешь идиотка, КВБ, дура, идиотка, блядь, ЁИ), невежда — 1 (замолчи невежда, КМ) Напротив, такой класс как Бытие, жизнь, ее ход и проявления (общие обозначения), 6 (47), состоит преимущественно из аномальных контекстов Он представлен шестью словами (бытие, существование, жизнь, рок, судьба, удел), из которых по частотности жизнь в несколько раз превосходит остальные слова группы Из приведенных минимальных контекстов, в число которых вошли как нормативные, так и аномальные, обратим внимание на два случая, когда можно говорить об аномалии на уровне минимального контекста с расширением Абсолютно нормативная предложно-падежная форма в жизни (я в жизни вина / не знал и не пил, КВБ) на уровне минимального контекста с расширением, то есть на уровне описываемой ситуации, может становиться аномальной он в жизни не имел когтей, МИЛ, имела в жизни не одно рожденье, ВСЁ Причем эти аномалии на уровне высказывания не поддаются какому-либо перефразированию, то есть это аномалии на уровне концептуализации мира (неинтерпретируемые аномалии) Нормативное словосочетание признак жизни в расширенном контексте (Мое лицо смотрело на небо без шума / и признак жизни уходил из вен и из аорт, 40) выступает перифразом крови Это интерпретируемая аномалия, нормативным было бы высказывание жизнь уходила из вен и из аорт Если рассмотреть метафорические конструкции, в которых употребляются слова этого лексического класса, то мы также увидим, что есть абсолютно

нормативные генитивные метафоры {жизни тесная пустыня, СТ), усложненные конструкции, когда на уровне расширенного контекста на метафору накладывается метонимический перенос {речка жизни их лилась, ПИШ, — глагол литься относится к воде, а для слово река нормативно сочетание с глаголом течь) Также метафоры представлены в конструкциях, которые мы признаем неингерпретируемыми аномалиями сухие жизни барабаны, СС, Леночка судьбы, СЛ Для слова судьба почти все контексты употребления являются аномальными Но это опять же аномальность разного свойства Например, некоторые аномалии интерпретируются как индивидуально-авторский метонимический перенос {Бегут почтовые гонцы, / бежит судьба, бежит беда, ГК), другие же {и вся судьба такой овин, МИЛ, вот поезд выбегает на перрон / осыпан снежною судьбою, НСТ) представляют собой неингерпретируемую аномалию, которая на уровне концептуализации мира может быть охарактеризована как аномальное овеществление абстрактных понятий Аномальную сочетаемость слова судьба, как нам представляется, можно объяснить тем, что концепт судьбы связан с важнейшим для А Введенского концептом времени Так значит нет уверенности в часе, / и час не есть подробность места / Час есть судьба, 40 Там под кустом лежат года / и говорят о своей судьбе, КВБ

В § 3.3 сформулированы основные выводы

1 Семантический словарь существительных представляет, если использовать формулировку НЮ Шведовой, все то, что познано и осмыслено А Введенским в пределах материального и духовного мира Аномальное «сцепление смыслов» приводит к возникновению таких связей и соотношений, которые отсутствуют в системе языка. Это позволяет говоршъ об аномальной концептуализации мира в поэзии А Введенского

2 Семантический словарь А Введенского состоит из лексических классов отвлеченных и конкретных имен с дальнейшей детализацией Каждый лексический класс включает в себя как аномальные сочетания, так и сочетания, соответствующие норме При расширении контекста нормативное сочетание {признак жизни) может становиться аномальным {признак жизни уходил из вен и аорт, 40) Лексические классы различаются по соотношению аномальных и нормативных контекстов

3 Многозначность существительных в текстах А Введенского также предстает в трансформированном виде Многие существительные (например, удар, шаг, свет) реализуют те нормативные значения, которые зафиксированы в толковых словарях русского языка В аномальных контекстах многозначное слово может приобрести дополнительное, не свойственное ему значение Например, конец в значении 'отец' {и тут мой конец умирает, ПИШ), чепуха в значении 'внутренности' (у меня немного чепуха болит, ЁИ)

4 При выделении метонимии и метафоры представляется также возможным говорить о реализации моделей, заложенных в системе языка, и

об индивидуально-авторских переносах, а также о различных вариантах совмещения этих моделей Результат таких трансформаций также представляет собой аномалию (она же утка / и продолжение желудка, КМ, сплошное продолжение лица, КИН)

5 Особый характер приобретают в текстах А Введенского приемы «овеществления абстракции» (и вся судьба такой овин, МИЛ, вот поезд выбегает на перрон / осыпан снежною судьбою, HCT) и «абстрагирования конкретного» (ты птичка самоубийство / или ты отречение, CT) Такие аномалии непосредственно связаны с вопросом о языковой категоризации, о возможностях и результатах ее трансформации у А Введенского

В главе 4 «Семантический словарь прилагательных» в § 4.1 «Общая характеристика» формулируются основные критерии, использованные в процессе создания семантической классификации прилагательных. Задача состояла в том, чтобы в основу разделения на семантические классы заложить возможность аномалии — будь то аномалия мира или аномалия языка

Если говорить об аномальной языковой концептуализации мира, то кажется оправданным то представление о «природе вещей», которое имеет длительную европейскую традицию, а в версии Дж Лакоффа получило название «великой цепи бытия» (The Great Cham of Being) «Базовая великая цепь определяется атрибутами и поведением», присущим выстроенным в иерархию «формам бытия»10 люди, далее идут животные, растения, артефакты, неживая природа Два положения существенны для этой иерархии Во-первых, «каждая форма бытия имеет все свойства членов более низких иерархических классов» и, во-вторых, «атрибуты связаны с поведением форма поведения есть следствие тех атрибутов, которые присущи именно этому классу»11

Отсюда следует, что аномальная языковая концептуализация начинается с того момента, когда членам одного класса приписываются свойства другого либо когда членам одного и того же класса приписываются взаимоисключающие свойства.

Прилагательные разделены на семантические классы в соответствии с названным «порядком вещей» Выделяются, во-первых, общие признаки (количество, размер, форма и пр), во-вторых, чувственные свойства (осязание, обоняние, зрение, слух) Отдельно выделены класс «Природа» (куда включаются животные и растения) и класс «Человек» Разумеется, полного соответствия между «великой цепью бытия» и разделением прилагательных на семантические классы быть не может, чему есть целый ряд объяснений Например, семантический класс «Вместилища» соотносится

10 Lakoff G, Tumer М, More than Cool Reason A Field Guide to Poetic Metaphor, Chicago Press, 1989, С 170 (Переводнаш — АД)

11 Там же С 171

со всеми иерархически выстроенными классами, а семантический класс «Время» не попадает ни в один из них Таким образом, семантическая классификация прилагательных не следует строго «порядку вещей» Однако в силу этого она становится более гибкой и, главное, — соответствующей материалу Так, тот же семантический класс «Время» важен для А Введенского, поскольку время является одним из ключевых концептов его поэтического мира

Самым большим по количеству входящих в него атрибутивных сочетаний является класс «Человек», он же характеризуется наибольшей внутренней дифференцированностью Все прилагательные, связанные с человеком, разделяются на два подкласса 1) Свойства физические и психические и 2) Свойства социальные Первый подкласс (278 (764)12) по объему существенно больше второго (132 (216)) Самая большая группа в нем — Чувственные свойства (Зрение, Слух, Обоняние, Осязание) включает в себя 70 прилагательных и 200 атрибутивных сочетаний Вторая по объему группа — прилагательные, называющие эмоции (63 (154)), третья — прилагательные, называющие физические качества (41 (63)) Во втором подклассе самая большая группа — это прилагательные, связанные с названиями мест, городов и стран (35 (60)), по количеству входящих в группу прилагательных вторая и третья группы — это прилагательные, связанные с названиями социальных институтов (23 (26)) и религией (22 (29)) А по количеству употреблений в атрибутивных сочетаниях их превосходят группа прилагательных, обозначающих социальный статус (18 (40)), и группа, связанная с семьей и полом (15 (32))

Среди представленных сочетаний выделяются три группы словоформ а) такие словоформы, значение которых однозначно определяется контекстом (в кафтане черном, во фраке черном — черный113, черный двор — чернынП, черные нравы — черныйв), б) словоформы, для которых контекст поддерживает несколько из возможных значений — выбор того или иного из них представляется актом интерпретации (нивы черные — черный1,2 плюс значение аналогичное значению слова черный в словосочетании «черный пар» — 'поле под паром не поросшее травой', то есть нивы могут быть названы черными, если они вспаханы и не засеяны или в состоянии после пожара, те же значения в словосочетании черные леса — черный1, 2, «черный лес» — лиственный лес, (про няньку) Она черная как уголь — черный2 (темнокожая), черный1 (одета в черное по причине траура), черный5, 6 (грязная, мрачная), в) контекст не поддерживает ни одного из значений словоформы (в клетках черных золотых) В § 4.2 «Комментарии к отдельным классам» для каждого класса

12 Первая цифра указывает на количество прилагательных в данной группе, а вторая — на количество их употреблений в атрибутивных сочетаниях.

13 Цифры указывают на значения многозначного слова в толковом словаре

приводится соотношение нормативных и аномальных сочетаний, а также описываются представленные в сочетаниях трансформации

В § 4.3 «Атрибутивные сочетания, соответствующие норме» понятие нормативного сочетания определяется исходя из того, что в нем содержатся характеристики, относящиеся к кодифицированной норме и к когнитивной норме Кодифицированная норма оценивает словосочетание с точки зрения правил сочетаемости, принятых в литературном языке Когнитивная норма оценивает словосочетание с точки зрения использованных когнитивных операций. При этом когнитивно правильное словосочетание может не соответствовать кодифицированной норме, например латинское масло является когнитивно правильным словосочетанием, поскольку в нем использована операция спецификации по месту, ср прованское масло, однако это же словосочетание является с точки зрения кодифицированной нормы неправильным и не использующимся в языке

Аномальность па уровне атрибутивного сочетания ппедставляет собой сочетание аномалий на уровне языка и аномалий на уровне концептуализации мира В процессе исследования неоднократно вставал вопрос о сужении или расширении понятия аномалии Представляется возможным трактовать понятие аномалии в широком и в узком смысле Аномалия в широком смысле включает в себя все отклонения от нормы — как собственно языковые и так аномалии категоризации Граница между языковыми аномалиями и аномальной концептуализацией не прочерчивается четко, и целый ряд явлений может рассматриваться и как собственно языковые, и как аномалии категоризации Следуя этому представлению, можно говорить о шкале, полюсами которой выступают, с одной стороны, кодифицированная норма, и с другой — когнитивная аномалия, связанная с нарушением универсальных законов категоризации. При этом есть сфера отклонений от нормы, которые не выходят за пределы языковой категоризации В § 4.4 «Аномальные атрибутивные сочетания» выделяются следующие типы собственно языковых аномалий

• многозначность небрежно гуси плыли вниз / они как сумрачные пики /равны косичкам силача, МИП,

• выбор альтернативной лексемы все звери покидают норы /минорные заводят разговоры, ЗИМ,

• трансформация предикативной конструкции в атрибутивную уста тяжелого медведя, НП,

• перенос из позиции детерминанта в позицию атрибутива (катахреза) бегай прыгай и ворчи / смерть возьмет рукой угрюмой / поздно выскочат врачи, КМ,

• трансформация несогласованного определения в согласованное1 так говорил больному врач /держаручные кисти над водой, БКСВ

Кроме того, выделяются несколько типов когнитивных трансформаций, осуществляемых на фоне традиционной концептуализации

• признак, данный на уровне генерализации, переносится на уровень спецификации и только казенная шашка / спокойно сказала тоска / мне слышать врачебные речи /воды постепенный язык, БКСВ,

• признак, данный на уровне спецификации, переносится на уровень генерализации я думаю мы уподобимся микробам, / станем почти нетелесными насекомыми прелестными КВБ,

• трансформации внутри спецификаций а) расщепление уже имеющихся спецификаций (кипите кости в жиже бурной / варенье черное в стаканах, НП), б) повышение ранга уже выделенного признака спецификации (о море море / большая родина моя / сказала ночь и запищала / как бедный детский человек, ДПГЛН), в) квазиспецификация, например, дополнительная спецификация на основе имеющихся в языке потенциальных антонимических противопоставлений (южные бананы — *северные бананы он плача покидает лес /и южные бананы, СС),

• введение новых признаков для концептуализации, которые не совместимы или не мыслятся в имеющейся в языке категориальной сетке там путник спутника терял / мужские холмы озирал, МИЛ Отмечается, что введение таких признаков мотивирует их понимание на уровне коннотативных значений Выделяются группы по типам приписываемых признаков а) временной признак (о молодая соль / значения и слова, ДПГЛН), б) признак вместилища (Фомин лежащий посинел / и двухоконною рукой /молиться начал КВБ), в) аудиальный признак (но доктор как тихая сабля / скрутился в углу как доска, БКСВ),

• перекрещивание спецификаций углов курносый новожил, МИП,

• метафорическая концептуализация особый случай представляют сочетания, которые могут быть объединены в группу метафор с «наведением» Под наведением мы понимаем ситуацию, когда признак, по которому осуществляется метафорический перенос, у объекта существует, но в узусе не имеет закрепленного обозначения, поэтому его выражение конкретным прилагательным «наводит» на объект дополнительные смыслы, связанные с той сферой, в которой употребление этого прилагательного узаконено системой языка и речевой практикой Сложность заключается в том, что одно и то же сочетание, например, медная птичка (о птичка медная сказало горе, ДПГЛН), может интерпретироваться по-разному Прилагательное может указывать на материал, то есть сочетание понимается в прямом значении как указание на некий артефакт, или прилагательное может обозначать цвет, то есть сочетание указывает на живой объект, реальную птичку медного цвета. В этом случае появляется возможность интерпретации существительного как метафоры в значении, например, человека В случае интерпретации этого сочетания как метафоры с «наведением» должно быть определено основание такого наведения, иными словами у птички есть некий признак, который должен быть выражен, но «табуируется», и прилагательное медный «эвфемистически» заменяет его

Основание такой замены в каждом случае подбирается индивидуально В данном случае своеобразным паронимом выступает прилагательное «бедный» (ср бедный молится хлебу, медный молится небу, ЁИ) Наконец, сочетание может приписывать несуществующий признак (материала) реальному объекту

В § 4.5 излагаются основные выводы, в том числе

1 В каждую группу семантического словаря прилагательных входят и абсолютно нормативные сочетания, и сочетания, в разном отношении отклоняющиеся от нормы

2 Абсолютно нормативные сочетания соотносятся с разными денотативными пространствами шире всего в нормативных сочетания представлен мир природы (прозрачная вода, ручей хрустальный, морской залив, морская пучина, водяной жук), в меньшей степени мир человека (нахальный извозчик, верная подруга), предметы (тухлое яйцо, роскошные платья), абстрактные понятия (большое расстояние, невысокая стоимость)

3 С точки зрения многозначности входящих в семантический словарь прилагательных среди атрибутивных сочетаний выделяются три группы сочетаний а) такие, в которых значение прилагательного однозначно определяется контекстом (в кафтане черном, в черном фраке), б) контекст под держивает несколько значений (нивы черные, черные леса), в) контекст не поддерживает ни одного значения (в клетках черных золотых) При этом многозначным может быть не только определяющее, но и определяемое слово, для которого контекст может также поддерживать не одно значение (сумрачные пики)

4 Аномальные сочетания содержат различные синтаксические трансформации Степень представленности данных операций в поэтическом идиолекте А Введенского разная Наиболее широко представлены перенос из позиции детерминанта в позицию атрибутива и перевод несогласованного определения в согласованное

5 Аномальные сочетания содержат когнитивные трансформации, связанные с операциями генерализации и спецификации При генерализации вид именуется как род, при спецификации — род как вид Описанные трансформации устраняют различия между родом и видом Синекдоха рода и вида получает распространение, не представленное в системе языка. В результате устраняется различие между родовыми и видовыми признаками объекта

6 По отношению к метафоре можно говорить о шкале интерпретаций Выделяются три случая 1) аномальное сочетание трактоваться как индивидуально-авторская метафора (над пышной колокольней леса, ДПГЛН), 2) аномальное сочетание может быть трактоваться как метафора «с наведением», при этом признак, по которому осуществляется метафорический перенос, существует, но не имеет закрепленного обозначения (муха ветхая, ОБ), 3) в аномальном сочетании объекту

приписывается признак, не совместимый с «формой бытия» данного объекта (жареный звук, МИЛ) Будучи когнитивными схемами мышления, метафора и метонимия представлены в идиолекте Введенского в формах, не совместимых с общеязыковой картиной мира

7 Аномальные сочетания могут быть описаны с точки зрения того, каким образом они соотносятся с «великой цепью бытия» Выделяются три группы сочетаний а) прилагательное может называть признак, относящийся к более низкому иерархическому уровню, чем называемый существительным объект В атрибутивных сочетаниях ласточки стальные, конь зеркальный, перочинный лес признак относится к классам неживая природа, артефакты, а объект — к классам животные и растения, б) прилагательное называет признак, относящийся к более высоком уровню в иерархии «форм бытия» В сочетаниях гордая дудка, холмы мудрые, задумчивая сосна, надменные червячки прилагательное обозначает признаки класса человек, а существительное именует артефакт, неживую природу, растение, насекомое, в) прилагательное и существительное соотносятся с одним уровнем иерархии, но прилагательное называет несуществующий у объекта признак (железный картуз) Так происходит «уравнивание» сущностей, имеющих, согласно «естественному порядку вещей», разный иерархический статус

В главе 5 «Аномалии на уровне высказывания» рассматриваются вопросы, относящиеся к выделению высказывания в поэтических текстах А Введенского и к семантическому согласованию в пределах высказывания В § 5.1 «Пунктуационный эксперимент» отмечается, что в пунктуационном плане поэтические произведения А Введенского неоднородны Четыре хронологических периода в творчестве этого поэта, описанные во введении, отличаются как с точки зрения поэтической техники, так и с точки зрения графического (в том числе и пунктуационного) оформления произведений Произведения первого периода (до 1920 г.) соответствуют пунктуационной норме В произведениях второго периода (1920-1926 гг) наблюдается полный отказ от знаков препинания на фоне разнообразных экспериментов с графикой изменение шрифтов, увеличение пробелов между словами, сложное пространственно-композиционное оформление стихотворений («ОСТРИЖЕН скопом Ростислав») «Обэриутский» период характеризуются отказом от экспериментов с графикой и отсутствием традиционной пунктуации В поздних произведениях употребление знаков препинания приближается к нормам русской пунктуации и лишь в некоторых позициях сохраняются отступления от нормы

Пунктуация — это, прежде всего, средство внесения однозначности в синтаксическое и смысловое строение текста и в членение целого на отдельные высказывания Трудности в членении текстов А Введенского на стихотворные высказывания вытекают из пунктуационного эксперимента,

относящегося к разделительным пунктуационным знакам Б С. Шварцкопф14 выделяет две группы таких знаков 1 Разделительные знаки «конца» точка, вопросительный и восклицательный знаки, многоточие в конце предложения (объединяющий признак- следующая после знака лексема не принадлежит к данному предложению) 2 Разделительные знаки «середины», представленные двумя подклассами а) формальным (запятая, точка с запятой), б) и семантизированным (тире, двоеточие)

Точка, как знак «конца», присутствует в текстах второго и третьего периода в единичных случаях Отказ от точки как пунктуационного знака, свидетельствующего о завершении высказывания, является систематическим Отказ от точки можно рассматривать как установку на устное воспроизведение текста, при котором завершенность передается через интонацию Соответственно, можпо выделить следующие следствия отказа отточки

1 Членение текста на высказывания происходит исходг ш предикативной основы высказывания

2 Отказ от точки приводит к возможности разных членений Неоднозначность разрешается за счет синтаксической структуры высказывания

В случае разных членений возникает выбор между разделением на простые предложения или выделением сложного предложения, которое, в свою очередь, может быть сложносочиненным или сложноподчиненным Стихотворная строка какое утро ночь темница, НСТ — допускает следующие варианты членения 1) Какое утро? Ночь Темница 2) Какое утро' Ночь' Темница' 3) Какое утро! Ночь — темница 4) Какое утро1 ночь, темница Если ни одно из решений не является удовлетворительным, текст в принципе не может быть расчленен на приемлемые высказывания Речь идет о синкретизме пропозиций, не предполагающем их разделения Результатом этого является невозможность членения текста на высказывания Фрагмент и думал лежа на спине / что все-таки она уныла / и на подушке спит бескрылый / над всем возносится поток, СС — допускает варианты 1 ) и думал, лежа на спине, / что все-таки она уныла / и на подушке спит Бескрылый, / над всем возносится поток, 2) и думал, лежа на спине, / что все-таки она уныла, / и на подушке спит бескрылый / Над всем возносится поток, 3) и думал, лежа на спине / «Что все-таки? Она уныла /и на подушке». Спит бескрылый /Над всем возносится поток

Необходимо оговорить, что такого рода эксперимент по подстановке в контекст разных пунктуационных комплексов в данном случае возможен именно в результате отказа от системы пунктуации в целом, то есть

14 Б С Шварщопф Современная русская пунктуация система и ее функционирование М Наука, 1988

вышеприведенные микроконтексты получают несколько интерпретаций на фоне макроконтекста, не систематизированного пунктуационно

В подобных случаях проблематичной оказывается постановка вопроса об аномальности на уровне высказывания, так как само высказывание не всегда удается выделить в качестве единицы текста Поэтому по отношению к конкретному тексту оправданным является выделение отдельных сегментов — атрибутивных и глагольных сочетаний

В § 5.2 «Норма н аномалия на уровне высказывания» рассматриваются конструкции 'глагол + первый актант', 'глагол + второй актант', 'глагол + детерминант' В текстах Введенского, относящихся к 20-м годам, соотношение нормы и отклонения от норм согласования составляет в позиции 'глагол + первый актант — 1/1,5, 'глагол + второй актант' — 1/1, 'глагол + детерминант' — 2/1, тогда как в позиции 'имя + его определитель' соотношение составляет 1/4 Таким образом, в отличие от атрибутивных сочетаний большая часть конструкций с глаголом соответствует норме Выделяются следующие случаи аномальных глагольных конструкций

1 'Глагол + первый актант' тьма ходит, гром пашет, часовня улыбается, рысь женилась — процессуальный признак относится к более высокому уровню иерархии «форм бытия» (человеку), звезды расцвели — процессуальный признак относится к растениям, звезды, тьма, гром — к естественным природным объектам, часовня — к артефактам, рысь — к животным Сюда же относится разновидность метонимии голова захотела, аул сидел Обратный случай встречается реже она (наставница) читалась — здесь процессуальный признак относится к уровню артефактов, и это маркировано грамматически, тогда как актантом выступает человек В словосочетании псалмы обедают на нарушение иерархии накладывается прием «овеществления абстракции», ср заграница лежала В сочетании полк шепчет связываются противоположные значения по шкале «уровень звука»

2 'Глагол + второй актант' играет стенкой, поймать потолок — движение — неподвижность, шепчет ура — сочетание противоположных значений по шкале «уровень звука», верьте парусам — метонимия сопровождается недостаточностью контекста, дала сон, слежу углы, не установят сада — выбор альтернативной лексемы, ср «усыпила», «вижу углы», «не разобьют сада»

3 'Глагол + детерминант' мчатся дудкой, горели мясом — введение не существующей или не мыслимой в рамках языковой картины мира характеристики действия, лежал в измерении — разновидность приема «овеществления абстракции»

В § 5.3 сформулированы основные выводы

1 Пунктуационный эксперимент А Введенского направлен на выявление возможностей словоформы как первичной автономной единицы языкового сознания Отказ от пунктуации приводит к тому, что актуализируются

синтаксические и морфологические свойства словоформы Пунктуационная многозначность в текстах А Введенского сочетается в ряде случаев с постановкой разделительных знаков конца предложения (точки, вопросительного и восклицательного знаков, многоточия), разделительных знаков «середины» (запятой, точки с запятой, тире, двоеточия), а также выделительных знаков (двойная запятая, двойное тире, скобки, кавычки) Сосуществование двух стратегий может рассматриваться как своеобразный «пунктуационный диалог» ситуации пунктуационной однозначности выступают как возможный образец для разрешения пунктуационной многозначности, а последняя, в свою очередь, как бы намекает на то, что всякая пунктуационная однозначность относительна.

2 В поэтических текстах А Введенского представлены два типа ситуаций с пунктуационной многозначностью В первом типе многозначность возникает либо за счет омонимии словоформ, либо благодаря возможности подстановки разных знаков препинания, приводящей х целому набору вариантных членений последовательности словоформ Второй тип представляет собой нейтрализацию пунктуационных ситуаций предложно-падежные формы, деепричастные обороты могут быть равным образом отнесены как к предшествующему, так и к последующему высказыванию, отдельные фрагменты с подвижными границами могут претендовать на статус прямой речи Возможно совмещение двух типов пунктуационной многозначности. Наряду с ситуациями пунктуационной многозначности выделяются ситуации пунктуационной однозначности, когда наличие/отсутствие запятой становится не функциональным, но выразительным средством, что наблюдается в произведениях А Введенского последнего периода его творчества.

3 Стихотворные высказывания и последовательность высказываний строятся таим образом, что норма и аномалия на уровне высказывания присутствуют одновременно Исключительно редко встречаются предложения, в которых наличествует только аномальные сочетания (где часовня жабой русою / улыбается густой каймой, НП) Основными источниками аномалии являются несоответствие норме одного из актантов, конфликт между синтаксической позицией словоформы и ее семантикой, опущение одного из актантов, рассогласование между актантом и зависимыми от него словами

В заключении обобщаются полученные результаты и делаются выводы об особенностях взаимодействия нормы и аномалии в поэтическом идиолекте А Введенского

Норма составляет основу поэтического словаря А Введенского, аномалия рождается на уровне словосочетания и высказывания Нормативные и аномальные сочетания соседствуют и взаимодействуют друг с другом

На уровне высказывания аномалия начинается с пунктуационного эксперимента и случаев частичного и полного семантического рассогласования, которые, взаимодействуя с семантическим согласованием, когнитивно насыщают текст явлениями аномальной категоризации Норма же составляет основу для понимания текста читателем и открывает доступ к концептуализации мира и аномальной категоризации

Список литературы дает библиографическое описание цитируемых в работе источников В приложении 1 приводится принятая в работе индексация произведений А Введенского, в приложении 2 — частотный словарь его произведений

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях

1. Десятова А.В. Норма в аномалия в поэтическом идиолекте А. Введенского II Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. — 2009. — № 4. — С. 121—127.

2 Десятова А В Языковая норма и стереотипные формулы в поэзии Александра Введенского // Материалы Международной научной конференции «Стереотипы в языке и коммуникации» Изд-во РГГУ, 2008. С 242—252

3 Десятова А В Функциональная теория пунктуации Б С Шварцкопфа и лингвистический эксперимент А И Введенского // Сборник «Язык и мы Мы и язык», посвященный памяти Б.С Шварцкопфа. Изд-во РГГУ, 2006 С 455-479

4 Десятова А В Идеографический словарь поэтического языка А Введенского//Поэт Александр Введенский Сборник материалов Белград — Москва «Гилея», 2006 С 17—39

5 Десятова А В Лингвистический эксперимент в поэтическом тексте (на материале поэзии А. Введенского) // Русистика на пороге XXI века проблемы и перспективы Материалы международной научной конференции (Москва, 8—10июня2002 г) М ИРЯРАН, 2003. С 182—187

6 Десятова А В Поэтический эксперимент и языковая когниция (о пунктуации в поэтических текстах Александра Введенского) / Рукопись депонирована в ИНИОН РАН №58002 от 19 05 2003 М 2003

Подписано в печать 02 09 2009

Заказ № 2426 Тираж - 100 экз Печать трафаретная Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш , 36 (499) 788-78-56 www autoreferat ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Десятова, Анна Владимировна

Введение.

Глава 1. Основные подходы к изучении) творчества обэрнутов.

§ 1.1. Автохарактеристики обэриутов.

§ 1.2. Культурологическая и иптсртскстуальпая парадигмы.

§ 1.3. Выделение концептов.

§ 1.4. Поэзия Введенского как лингвистический эксперимент.

§ 1.5. Норма уб аномалия, абсурд, алогизм, бессмыслица.

§ 1.6. Выводы.

Глава 2. Частотный словарь поэтического идиолект А. Введенского.

§ 2.1. Общая характерис тика.

§ 2.2. Из истории частотных словарей.

§ 2.3. Методика составления п информационные параметры словаря.

§ 2.4. Частотный словарь в описательном и сравнительном аспектах.

§ 2.5. Ключевые слова и семантические оппозиции.

§ 2.6. Выводы.

Глава 3. Семантический словарь существительных.

§ 3.1. Общая характеристика.

§ 3.2. Лексические классы.

Слова, именующие отвлеченное понятие (имена существительные с абстрактным значением).

Слова, именующие конкретный предмет (все живое и вещи).

§ 3.3. Выводы.

§ 4.1. Общая характеристика.

§ 4.2. Комментарии к отдельным классам.

Животные.

Растения.

Человек. Физические и психические свойства.

Человек. Социальные свойства.

Земля.

Общие.

§ 4.3. Атрибутивные сочетания, соответствующие норме.

§ 4.4. Аномальные атрибутивные сочетания.

§ 4.5. Выводы.

Глава 5. Аномалии па уровне высказывания.

§ 5.1. Пунктуационный эксперимент.

§ 5.2. Норма и аномалия на уровне высказывания.

§ 5.3. Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Десятова, Анна Владимировна

Диссертационное исследование посвящено проблеме нормы и аномалии в идиолекте поэта-обэриута Александра Введенского.

В последние десятилетия творчество обэриутов стало предметом пристального внимания лингвистов и литературоведов, философов и культурологов. Первый исследователь Л. Введенского Я.С. Друскип выделил в его произведениях особый тип «единосущной коммуникации» [Друскип 1991]. М.Ю. Мсйлаху принадлежит описание ряда языковых аномалий в поэтичском языке А. Введенского и попытка их интерпретации (Мсйлах 1993]. В одной из работ А.Г. Герасимовой реконструкция поэтического мира А. Введенского строится исходя из словаря символов-знаков и их мифологических значений (Герасимова 1993]. В диссертации С.Г. Павлова поэтический язык А. Введенского трактуется исходя из библейских и евангелических реминисценций [Павлов 2003].

Произведения А. Введенского рассматриваются с философской [Подорога 1993; Силантьев 2008; Рымарь 2004], культурологической [Кудрявцев 2006; Казарипа 2004], иптсртекстуальпой [Япкелевич 2004; Елгаева 2004] точки зрения.

Независимо от подхода объектом анализа и осмысления являются разного рода аномалии. Проблема нормы при этом практически не ставится и не обсуждается. Между тем аномалия существует только на фоне нормы и может быть понята только в соотношении с нормой. Это и обусловило вынесение в название диссертации основной проблемы исследования.

Материал исследования составил полный корпус произведений

А. Введенского. Принято выделять четыре хронологических периода в творчестве поэта [Мейлах 1993]. В раннем творчестве выделяют два периода:

1) произведения, написанные до 1920 г., 2) произведения 1920-192б гг., созданные в период сближения А. Введенского с футуристами. Произведения

1926-1930 гг., относящиеся ко времени существования сообщества «чипарей» 4 и объединения Обэриу, составляют третий («обэриутский») период. К четвертому (позднему) периоду относятся произведения 1930-х — 1940-х годов. Эти периоды различаются по соотношению нормы и аномалии, по объему и качеству представленных аномалий. Так, пунктуационный эксперимент представлен в 20-х годах (второй и третий периоды) и в дальнейшем уходит из арсенала А. Введенского. Другие же характеристики (относящиеся к словарю, синтаксису) сохраняются, по выступают в иных, чем па предшествующем этапе, структурных соотношениях. Таким образом, взаимодействие нормы и аномалии может рассматриваться как структурная доминанта, позволяющая представить поэтический идиолект А. Введенского в динамическом аспекте.

В последние десятилетия проблема нормы и аномалии стала предметом углубленной научной разработки [Апресян 1990, Арутюнова 1999, РЯС 2006]. Развернутая концепция аномалий представлена в исследованиях Т.Б. Радбиля, посвященных языку А. Платонова [Радбиль 1998, 2006, 2006а]. Основные положения этой концепции можно представить следующим образом:

1. В любом развитом национальном языке заложен значительный потенциал не только для реализации его системных закономерностей, по и для порождения разного рода отклонений от языковых норм и правил, которые не ведут к деструкции системы, а, напротив, являются выражением ее креативного и адаптивного потенциала [Радбиль 2006а: 3].

2. Феномен языковой аномальности «имеет языковой характер манифестации, по пс обязательно систсмпо-языковую природу» [Радбиль 2006а: 4].

3. Можно говорить о 'трех типах аномалий: аномалиях мира, аномалиях языка и аномалиях текста. Аномалия художественного мира устанавливается по отношению к «некой совокупности коллективного опыта, определенных представлений о том, как бывает или могло бы быть при отсутствии 5 нарушений рационально верифицируемых связей и отношений между элементами в заданных (жанром или интепциональпыми установками) условиях существования» |Радбиль 2006а: 14]. В качестве примера такой аномалии Радбиль приводи']' цитату из А. Введенского: а в стакане слово племя / играет с барыней в ведро — в этом случае «рационально осмысляемым субъектам приписаны заведомо неадекватные предикаты» [там же]. Аномалии языка устанавливаются исходя из понятия «узуса, речевой практики этноса, в которой в общем и целом адекватно реализуются системные закономерности родного языка. В этом смысле пс будут, например, считаться явлениями «неправильного языка» разного рода 'тропы, метафоры, другие стилистические фигуры и приемы, модель которых закреплены в культурном сознании и, в силу этого, имеет потенциал рациональной осмысляемости» |Радбиль 2006а: 15]. К аномалиями текста относятся аномалии нарративной и коммуникативной структуры. Внутри трех -типов аномалий выделяются разновидности. Для художественного текста характерен синкретизм языковых аномалий.

Такое разделение аномалий па относящиеся к миру, к языку и к 'тексту представляется эффективным, и в пашем исследовании основное внимание уделено аномалиям языковой концептуализации мира в поэтическом идиолекте А. Введенского. Говоря об этом типе аномалий Т.Б. Радбиль выдвигает понятие «прототипического мира», который задан как коррелят реального мира в концептуальном пространстве. По НЛО. Шведовой, лексическая система языка представляет собой «языковую картину мира». Следовательно, для того чтобы описать аномалии языковой концептуализации мира, надо оттолкнуться от той нормативной картины, которая представлена в словаре.

Логика проведенного исследования состоит в следующем. На первом этапе с привлечением методов статистического анализа был создан частотный словарь поэтического языка Введенского. Основной целыо 6 составления словаря была фиксация вссх лексических единиц, составляющих систему поэтического языка Введенского. Другая цель составления словаря состояла в том, чтобы выявить объем ненормативных единиц па номинативном уровне. Полученный результат говорит сам за себя: словарь включает 38 565 вхождений, объединенных в 6355 лемм, из них окказиональных образований — 92, то сеть примерно полтора процента, и они представлены преимущественно в ранних произведениях (подробнее см. главу 2, параграф ]).

В стилистическом плане словарь поэтического языка Введенского — это преимущественно словарь литературного языка с небольшим выходом в просторечие и традиционную возвышенную лексику. Иначе говоря, па номинативном уровне словарь поэтического языка Введенского может рассматриваться как словарь, в котором реализована общеязыковая и общепоэтическая норма. Такой вывод подтверждает и анализ частотного словаря поэтического языка Введенского методами лингвистической статистики. По всем статистическим показателям словарь поэтического языка Введенского несущественно отличается от часютпых словарей других поэтических идиолектов (например, Боратынского, Пастернака и др.). Статистика показывает относительную бедность лексического состава, то есть большую сосредоточенность па наиболее употребительных словах. Но в сопоставлении со статистическим словарем русского языка в целом и частотными словарями поэтического идиолекта других самых различных поэтов частотный словарь Введенского не выделяется какой-либо аномальностью.

Составив частотный словарь поэтического идиолекта Введенского, семантический словарь существительных и прилагательных, мы получили доступ к тому, чтобы проследи ть, как «прототипичсский мир» представлен в поэтическом идиолекте и каким кардинальным трансформациям он подвергается.

Следующий этап состоял в том, чтобы выявить состав и произвести типологию аномалий в поэтических 'текстах Л. Введенского.

Внутри аномалий языковой концептуализации мира Т.Б. Радбиль различает субстанциональные, логические и мотивациоппо-прагматические аномалии. Для А. Введенского значимыми являются прежде всего субстанциональные аномалии. К субстанциональным аномалиям

Т.Б. Радбиль относит «овеществление абстракции», когда «общеязыковая лексическая семантика преобразуемой лексемы вообще не имеет потенциала к овеществленному представлению» [Радбиль 2006а: 19]. Таким образом, речь идет о языковой категоризации, что является предметом когнитивного подхода. Оп и положен в основу анализа аномальной языковой категоризации в данном исследовании. Что же касается аномалий языка, выделяемых Т.Б. Радбилем, то по отношению к ним мы считаем возможным использовать принятое рядом исследований различение трех типов языковых норм [Долипип 1987, Ицкович 1968, Степанов 1967]. Это поможет высветить главное — поэтический идиолект Введенского характеризуется в первую очередь пе аномалиями языка, по аномальной языковой концептуализацией мира. Под эту аномальную концептуализацию «подкладываются» разные философские, религиозные, мифологические интерпретации. Безусловно, все они имеют право па существование, хотя уже по своему статусу они пе имеют доказательной базы. В диссертации не ставилась задача предложить новую интерпретацию. Однако мы хотели бы максимально приблизиться к тому определению, которое дал «звезде бессмыслицы» сам Введенский. В самом этом сочетании содержится противоречие. В словаре Ушакова слову бессмыслица» дастся следующее толкование: «Несвязный набор слов, лишенная смысла речь. Поэзию футуристов часто называли бессмыслицей.

Городить бессмыслицу. || Лишенный разумности поступок, суждение. Зачем спорить с глупым? это — бессмыслица.» В Малом академическом словаре бессмыслица толкуется как 'нелепость, вздор' и имеет стилистическую 8 помету 'разг.', то сеть указание па сниженный стилистический смысл. Между тем гепитивпая метафора «звезда бессмыслицы» относит бессмыслицу к разряду высоких понятий. Данная метафора содержит следующие дополнительные смыслы: 1) идея окоптурсппости, идущая от соответствующего графического символа; 2) идея превосходной степени, идущая от соответствующего переносного значения (СУш: «Знаменитость, выдающийся по своим талантам и общественным заслугам человек (кпижп. ритор.)»; 3) идея удаленности и обособленности, идущая от коннотаций прямого значения слова звезда (СУш: «Небесное тело, светящееся собственным светом, представляющееся взору человека светящейся 'точкой па небесном своде»); 4) идея пророчества, направленности в будущее, связанная с соответствующим значением (СУш: «Предопределенное роком счастье, благоприятное предначертание судьбы, удача: верить в свою звезду»); 5) идея неуловимости, обнаруживаемая во фразеологизме «звезд с неба не хватает» (СУш: «об умственно-ограниченном человеке», хотя и умственно нормальные люди не способны дотянуться до звезд, «попять звезду бессмыслицы»).

Итак, в сочетании звезда бессмыслицы сталкиваются негативная и лаудативпая оценка. Отсюда, па наш взгляд, следует, что А. Введенский видит в бессмыслице нечто отличное от привычного понимания, вкладывает в это слово повое содержание и наделяет его особой ценностью. Можно сказать, что в поэтическом идиолекте Л. Введенского создан 'текстовый образ бессмыслицы, и разные исследователи предлагают различные ключи к дешифровке этого образа. Бессмыслица у Л. Введенского основана па глобальном языковом эксперименте. Конечно, здесь есть вызов по отношению к укорененному в традиции режиму языкового функционирования. И все же нельзя сказать, что лингвистический эксперимент А. Введенского направлен только па разрушение языка и провал коммуникации. Л. Введенский подвергает деконструкции концептуальную 9 решетку языка и таким образом осуществляет прорыв к иной реальности.

Говоря о «невозможной логике» художественного мира А. Платонова,

Т.Б. Радбиль пишет об аномальной субстанционализации свойства, признака, атрибута и приводит пример из «Котлована»: «видел лунную чистоту далекого масштаба», «печалыюсть замершего света» [вместо чистую лупу, печальный свет] [Радбиль 2006: 20-21]. В этих примерах представлен прием катахрезы, который часто встречается и у А. Введенского и который, как отмечается в [Платонова 19971, в начале XX века «прочно входит в арсенал поэтических средств», поскольку «позволяет передать иррациональность мира, а также мистический экстаз поэта, пе находящий себе выражения в рациональном слове» [Платонова 1997: 85). Сама по себе концептуализация свойства как субстанции пе является какой-либо аномалией и, по

Дж. Лакоффу, относится к онтологическим метафорам языка. В примере

А. Платонова речь идет, по видимому, об аномалии, связанной со зрительным восприятием того, что недоступно зрению. Но это — вопрос раздвижепия границ»: как можно увидеть (ощутить) печаль человека, так, очевидно, можно увидеть печать (печалыюсть) замершего света. Пример из

А. Введенского играет с барышней в ведро, свидетельствующий, по

Т.Б. Радбилю, об аномальном устройстве мира, па наш взгляд, также может рассматриваться как пример «раздвижепия границ»: если можно играть в мяч, то почему нельзя играть в ведро? О более масштабном уровне аномальной концептуализации свидетельствует, па наш взгляд, расширенный контекст: а в стакане слово племя / играет с барышней в ведро — заметим, что синтаксически это высказывание полностью соответствует норме. Здесь устраняется различие между знаком как элементом семиотической системы слово») и вещыо, принадлежащей неязыковому миру. Но ведь само это снятие различения между семиотическим и пссемиотичсским возможно именно благодаря языку: слово с точки зрения языковой категоризации — это такой же предмет, как барышня или ведро. Доводя таким образом до

10 абсурда значение истинности по отношению к языку, А. Введенский очерчивает границы этой истинности.

К аномалиям текста Т.Б. Радбиль относит аномалии паррации, аномалии структур и аномалии дискурса как субъектпо-ориептироваппой организации текста |Радбиль 2006а: 31]. В соответствии с ориентированностью нашего исследования па когнитивный подход мы обратились прежде всего к структуре текста, т. е. к тому, что относится к тексту. Однако постановку вопроса в этой плоскости в отношении текстов 20-х годов, когда языковой эксперимент проходит у Введенского по всем языковым уровням, вряд ли можно считать эффективном. Здесь прежде всего ставится вопрос о выделении высказывания как единицы 'текста. Причиной тому является, с одной стороны, отказ от пунктуации и появляющаяся вследствие этого пунктуационная многозначность, а с другой — синтаксис, который мы считаем возможным назвать фрагмептироваппым. В текстах А. Введенского мы наблюдаем 'такое явление, когда, например, представлена нормативная предикативная группа — и это таким образом правильный синтаксический фрагмент, по дальше этот фрагмент расширяется за счет включения такого компонента, который находится в полном или частичном семантическом рассогласовании (если воспользоваться термином Ю.Д. Апресяна) с одним или обоими частями предикативного словосочетания. В таком случае возникает семантически аномальное высказывание. Возможны и другие варианты подобных синтаксических модификаций. Как па уровне словаря и категоризации, так же и па уровне высказывания происходит очень сложное и топкое взаимодействие между нормой и аномалией. В пашем случае удобно вспомнить, что М. Бахтин приравнивал высказывание к тексту, и в настоящей работе проблемы нормы и аномалии ставятся па уровне слова, словосочетания и высказывания.

Актуальность работы определяется 'тем, что в современных исследованиях понятия нормы и аномалии приобретают вес большее значение при описании системы языка и разновидностей дискурса. В трудах Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Т.В. Булыгипой, Б.М. Гаспарова, А.Д. Шмелева, Т.Б. Радбиля и других лингвистов представлены различные подходы к языковым аномалиям. В современной лингвистической поэтике остро ощущается необходимость новых методов анализа, позволяющих выявить соотношение и взаимодействие нормы и разных типов аномалий в конкретных поэтических идиолектах.

Цель данной работы состоит в том, чтобы проследить взаимодействие нормы и аномалии в поэтическом идиолекте А. Введенского па уровне слова, словосочетания и высказывания. В работе ставятся следующие задачи:

1. Составить частотный словарь идиолекта А. Введенского и произвести его параметрический анализ.

2. Составить семантический словарь имен существительных и имен прилагательных и определить па их основе соотношение нормы и аномалии в языковой картине мира А. Введенского.

Выявить основные типы аномалий па уровне словосочетания и высказывания.

Объектом диссертационного исследования является идиолект Александра Введенского, предметом •— частотный словарь и семантические словари существительных и прилагательных.

Общую теоретическую основу работы составляют положения, разработанные в рамках системно-функционального подхода к поэтическому языку. Решение поставленных задач потребовало обращения к различным методам исследования: лексикографическому, семиотическому, структурпо-ссмаптичсскому. В диссертации используются научные идеи и методы современной когпитивистики.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нем разработан метод количсствеппо-ссмаптичсского анализа словаря поэта и осуществлено описапис поэтического идиолекта с точки зрения взаимодействия нормы и аномалии.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней представлено комплексное описание поэтического идиолекта Л. Введенского. Методы статистического анализа впервые применены к анализу частотного словаря творческого наследия поэта-обэриута, составлены семантические словари существительных и прилагательных, 'таксономическая классификация которых разработана с учетом особенностей взаимодействия нормы и аномалии в исследуемом идиолекте. К научной новизне диссертации относится когнитивный анализ нормы и аномалии в сфере атрибутивных сочетаний.

Практическое значение диссертации заключается в том, что материал и результаты работы могут использоваться в курсах и пособиях по когнитивной лингвистике, авторской лексикографии, художественному дискурсу и лингвистическому анализу художественного текста. Приведенные в работе словари поэтического идиолекта Л. Введенского предоставляют материал для дальнейших исследований поэтического наследия обэриутов и русского поэтического дискурса XX века.

На защиту выносятся следующие положения:

1.На уровне слова общеязыковая норма является базовой в идиолекте А. Введенского. Устаревшие, просторечные и окказиональные слова составляют незначительную часть словаря А. Введенского.

2. По составу наиболее частотных существительных словарь А. Введенского ближе к словарю русского языка, чем к словарям поэтов разных направлений начала XX века: Л. Блока, Б. Пастернака, О. Мандельштама.

3. Список наиболее частотных слов позволяет определить ключевые слова поэтического идиолекта А. Введенского и семантические оппозиции его поэтического мира.

4. Семантический словарь существительных состоит из 17 лексических классов, включающих в себя иерархически вложенные подклассы. Каждый из семантических классов содержит как аномальные сочетания, так и сочетания, соответствующие норме. На уровне минимального контекста конкретное словоупотребление может быть признано нормативным, по при расширении контекста образуются аномалии, что приводит к возникновению связей и соотношений, отсутствующих в системе языка. Значительный объем аномальных сочетаний позволяет говорить об аномальной концептуализации мира в поэзии Л. Введенского.

5. Семантический словарь прилагательных состоит из 6 лексических классов, имеющих внутреннюю рубрикацию. В каждом лексическом классе представлены и нормативные, и аномальные сочетания.

6. Абсолютно нормативные атрибутивные сочетания соответствуют не 'только кодифицированной, по и когнитивной норме. Нормативные сочетания в поэзии А. Введенского представляют собой устойчивые коммуникативные фрагменты, которые воплощают фрагмент языковой картины мира и отсылают к тем дискурсам, в которых их появление функционально обусловлено.

7. Аномальные атрибутивные сочетания содержат семантические, синтаксические, а также когнитивные 'трансформации, связанные с операциями генерализации и спецификации. В когнитивных трансформациях можно видеть отказ от категоризации, предложенной языком, и 'тенденцию к представлению мира как структурно однородного и неупорядоченного.

8. На уровне высказывания и текста аномальность проявляется в пунктуации. Пунктуационная многозначность не позволяет выделить высказывание как самостоятельную единицу и провести границу между отдельными высказываниями. В поэтических 'текстах А. Введенского нормативные высказывания соседствуют с отдельными сегментами в виде атрибутивных и глагольных сочетаний. Высказывание как целостная

14 структура распадается на части, соответствующие норме, но связь между частями является аномальной.

Апробация работы: Основные положения и результаты исследования нашли отражение в статьях и докладах па международных конференциях: «Лингвистика на пороге XXI века: проблемы и перспективы», Москва, 8-10 июня 2002 г., МГЛУ; «Александр Введенский в контексте русского авангарда: к столетию со дня рождения», Белград, 24-25 сентября 2004 г., Белградский университет; «Стереотипы в языке и коммуникации», Москва, 23-24 октября 2007 г., РГГУ; «Конфликт в языке и коммуникации», Москва, 21-22 октября 2008 года, РГГУ. По теме работы опубликовано 6 научных работ, в том числе 5 статей и тезисы доклада.

Структура и объем диссертационной работы: работа состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии, включающей 128 наименований, и двух приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Норма и аномалия в поэтическом идиолекте Александра Введенского"

§ 5.3. Выводы

1. Пунктуационный эксперимент Л. Введенского направлен па выявление возможностей словоформы как первичной автопомпой единицы языкового сознания. Отказ от пунктуации приводит к тому, что актуализируются синтаксические и морфологические свойства словоформы. Пунктуационная многозначность в текстах Л. Введенского сочетается в ряде случаев с постановкой разделительных знаков конца предложения (точки, вопросительного и восклицательного знаков, многоточия), разделительных знаков «середины» (запятой, 'точки с запятой, тире, двоеточия), а 'также выделительных знаков (двойная запятая, двойное тирс, скобки, кавычки). Сосуществование двух стратегий может рассматриваться как своеобразный «пунктуационный диалог»: ситуации пунктуационной однозначности выступают как возможный образец для разрешения пунктуационной многозначности, а последняя, в свою очередь, как бы намекает па то, что всякая пунктуационная однозначность относительна.

2. В поэтических текстах Л. Введенского представлены два типа ситуаций с пунктуационной многозначностью. В первом -типе многозначность возникает либо за счет омонимии словоформ, либо благодаря возможности подстановки разных знаков препинания, приводящей к целому набору вариантных членений последовательности словоформ. Второй тип представляет собой нейтрализацию пунктуационных ситуаций: предложпо-падежпые формы, деепричастные обороты могут быть равным образом отнесены как к предшествующему, так и к последующему высказыванию, 01 дельные фрагменты с подвижными границами могут претендовать па статус прямой речи. Возможно совмещение двух 'типов пунктуационной многозначности. Наряду с ситуациями пунктуационной многозначности выделяются ситуации пунктуационной однозначности, когда паличис/отсутствис запятой становится не функциональным, но выразительным средством, что наблюдается в произведениях А. Введенского последнего периода его творчества.

3. Стихотворные высказывания и последовательность высказываний строятся 'таким образом, что норма и аномалия па уровне высказывания присутствуют одновременно. Исключительно редко встречаются предложения, в которых наличествует' только аномальные сочетания (где часовня э/сабой русою / улыбается густой каймой, МП). Основными источниками аномалии являются: несоответствие норме одного из актантов, конфликт между синтаксической позицией словоформы и ее семантикой, опущение одного из актантов, рассогласование между актантом и зависимыми от пего словами.

Заключение

Творчество Александра Введенского может рассматриваться как осуществленный лингвистический эксперимент. Исследование результатов такого эксперимента имеет двойную направленность. С одной стороны, это исследование поэтического языка автора с целыо дальнейшей реконструкции поэтического мира (по поэтическому языку). С другой стороны, это исследование когнитивных механизмов языка, языковых способностей человека, проявляющихся пе только в поэтическом языке, по 'также обеспечивающих владение языком и пользование им.

Поэтический идиолект Л. Введенского — сложная система, и в своей работе мы исходили той характеристики, которая была дана этой системе О.Г. Ревзипой: «Трансформации, породившие эту систему, столь глубинны, что невозможно производить конкретные сопоставления па уровне частных явлений — образов, событий, свойств, приписываемых объектам, пе коснувшись, хотя бы частично, характера этих трансформаций. Поэтому представляется, что поэтический мир А. Введенского надо описывать вначале чисто дескриптивно как систему, которая довлеет себе. Подобное дескриптивное описание включает в себя набор исходных единиц, образующих данную систему, приписываемые им свойства и устанавливаемые между ними отношения» [Ревзипа 1978: 398].

Для того, чтобы установить «набор исходных единиц», мы построили несколько типов словников поэтического языка А. Введенского: общий частотный словарь его поэтического идиолекта, частотный словарь существительных существительных, прилагательных и глаголов, а 'также семантические словари существительных и прилагательных.

На каждом рассматриваемом уровне нормативные единицы пе просто присутствуют, они составляют значительную, а чаще - большую часть представленных единиц. Однако при «увеличении масштаба» обнаруживается, что и нормативные единицы вовлечены в сочетания разной степени аномальности. И в семантическом словаре существительных, и в семантическом словаре прилагательных представлены многочисленные трансформации, связанные с многозначностью слов, возможностью синонимической замены, синтаксической трансформации, метонимического и метафорического переноса. Эти -трансформации осуществляются на языковом уровне, но их результатом являются аномалии на уровне концептуализации мира.

У меня основное ощущение бессвязности мира и раздробленности времени», — говорил Л. Введенский. И он выразил это ощущение. Картина мира, которую мы можем извлечь из словаря его поэзии, не представляет собой цельного образа, пе образует гсштальта, то есть некоего целого, являющегося чем-то большим, чем сумма его частей. Перед нами предстает раздробленное, мозаичное паппо, и ист такой точки зрения, которая позволяла бы увидеть его целиком и оцепить как целостную совокупность элементов, взаимосвязанных определенными отношениями, то есть как систему. Такому представлению художественного мира А. Введенского можно пайти соответствие в области математики — и се соотношения с миром реальным. Множество языковых единиц, составляющих словарь поэтического идиолекта А. Введенского, и отношения между ними метафорически могут быть сопоставлены с особым видом нерегулярных множеств, описываемых в математике. Такие нигде пе плотные множества типа описанных Кантором), обладающие разной степенью самоподобия и описываемые с помощью рекурсивных процедур, в популярной литературе называются фрактальными множествами. Свойствами таких множеств обладают многие объекты в природе, например, побережья, облака, кроны деревьев, кровеносная система и система альвеол человека или животных, горы. Таким образом та «аномальная» концептуализация мира, которая представлена в поэтическом идиолекте А. Введенского, через посредство

264 математической абстракции может быть сопоставлена с природой, к чему он, собственно, и стремился. Разрушение субстанциональной онтологии Введенским «не было только отрицательным, это одновременно и построение повой пссубстапциопалыюй экзистенциальной онтологии», считает Я.С. Друскип [Введенский 19936: 209 ].

А. Введенский неслучайно, конечно, писал о своих сомнениях в отношении дома и башни как явлениях одного порядка. Оп этим своим высказыванием прямо указал па то, что являлось предметом его философских размышлений и его поэтического творчества: это вопрос о таксономической классификации, о категоризации объектов. Когда мы читаем у А. Введенского судьба такой овин, то по Т.Б. Радбилю это аномалия языковой концептуализации «овеществление абстракции», которое можно определить как представление концепта с абстрактным содержанием в виде конкретно-чувственной сущности [Радбиль 2006а: 191. Действительно, у А. Введенского отождествление абстракт ного поня тия с именем места переступает через такое языковое разграничение, ко торое, кажется, устраняе т возможность помыслить то, что высказано. Но ведь мы знаем выражение «судьба индейка», мы понимаем высказывание «в его судьбе, как в капле воды, отразились все противоречия XX века». Иначе говоря, «овеществление абстракции» вполне допустимо в языке. Какой же стороне или какому аспекту языкового мышления бросает вызов А. Введенский? Можно высказать предположение, что здесь речь идет о двух вещах: с одной стороны, это вопрос о закономерностях, а с другой стороны — это вопрос о границах этих закономерностей. И фактически, тот путь, по которому идет Введенский — это выявление и проработка частного знания, а отсюда — к теме бытия и дифференцированная кар тина знания всеобщего.

Список научной литературыДесятова, Анна Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Александров 1989 — Александров Л. «Ученик Мельхиседека: о жизни и творчестве Александра Введенского» // Звезда. 1989 N10

2. Апресян 1990 — Апресян Ю.Д. Языковые аномалии: типы и функции // Res Philologica. М.-Л., 1990, с. 50-70.

3. Апресян 1995 — Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М.:1995.

4. Апресян 1997 — Апрссяп Ю.Д. Вступительная статья // Новый об'ьяспитсльпый словарь синонимов русского языка под ред. Ю.Д. Апресяна. М.: 1997.

5. Арутюнова 1976 — Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М.: Наука. 1976.

6. Арутюнова 1988 — Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык // Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988.

7. Арутюнова 1997 —Арутюнова Н.Д. От редактора // Логический анализ языка. Язык и время. М. 1997.

8. Арутюнова 1999 — Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык // Язык и мир человека. 2-е изд. М.: Языки русской культуры. 1999.

9. Борецкий 1978 — Борсцкий М.И. Художественный мир и частотный словарь поэтического произведения (па материале античной литературной басни). Изв. АН СССР, серия лит. и яз. Том 37, №5, 1978. Стр. 453-461.

10. Валиева 1998 — Валисва, IO.M. Поэтический язык А. Введенского. Поэт, картина мира: Дис. канд. филол. паук: 10.01.01 СПб., 1998.

11. Валиева 2008 — Валисва Ю.М. Игра в бессмыслицу: поэтический мир А. Введенского. — СПб. : Дмитрий Булапип, 2007. •— 280 с.

12. Васильев 1991 —Васильев С.А. Поэтический стиль Хлебникова. СПг.:1991

13. Введепскип 1993а — Введенский А. «Полное собрание произведений в двух ■томах», том 1, М.: Гилея 1993

14. Введенский 19936 — Введенский А. «Полное собрание произведений в двух томах», том 2, М.: Гилея 1993

15. Виноградов 1930 — Виноградов В.В. О художественной прозе. М.-Л. 1930.

16. Виноградов 1981 — Виноградов В.В. О 'теории поэтической речи. // Проблемы русской стилистики. М. 1981.

17. Винокур 1949 — Винокур Г.О. Предисловие // Проект Словаря языка Пушкина. М.; Л., Изд-во АН СССР, 1949.

18. Винокур 1958 — Винокур Г.О. Наследство XVIII века в стихотворном языке Пушкина // Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1958. с. 328-387.

19. Винокур 1991 — Винокур Г.О. Маяковский — новатор языка. // О языке художественной литературы. М.: Высшая школа. 1991.

20. Гаспаров 1971 — Гаспаров Б.М. Несколько замечаний о понятии языковой правильности //'Груды по знаковым системам 'Г. V. Тарту, 1971.

21. Гаспаров 1996 — Гаспаров Б.М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. М.: Новое литературное обозрение, 1996. 352 с.

22. Гаспаров 1997 — Гаспаров М.Л. Тезаурус формальный и тезаурус функциональный // Избранные труды. Т. 2: О стихах. М.: Яз. русск. культуры, 1997.

23. Герасимова 1988 — Герасимова А. Примечания // Радуга N8 Таллинн: 1988

24. Герасимова 1990 — Герасимова А. Уравнение со многими неизвестными: (личный язык Введенского как система знаков) // Московский вестник. 1990. N7

25. Герасимова 1991 — Герасимова А. ОБЭРИУ (проблема смешного) // Театр. 1991.N11

26. Григорьев 1983 -—-Григорьев В.П. Грамматика идиостиля. М.: Наука. 1983

27. Григорьев 1994 — Григорьев 13.П. Oi редактора // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Тропы в индивидуальном стиле и поэтическом языке. М.: Наука. 1994

28. Гудков 1999 — Гудков Д.Б. Язык и реальность (па материале текстов Введенского) // Язык. Сознание. Коммуникация. Сб.статей / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. Выпуск 8, Москва: Диалог-МГУ, 1999, с. 99-109.

29. Долипип 1987 — Долинин К.А. Стилистика французского языка. М.: Просвещение, 1987.

30. Друскии 1991 — Друскип Я.С. Коммуникативность в творчестве А. Введенского // Театр. 1991. N1 1

31. Друскип 1993 — Друскип Я.С. Материалы к поэтике Введенского // А.Введенский. Полное собрание произведений в 2-х томах. Т.2. М.: Гился 1993

32. Жаккар 1995 — Жаккар Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. СПб.: 1995.

33. Жирмупский 1919 — Жирмунский В.М. Задачи поэтики. // Поэтика Пбг.:1919.37.3аболоцкий 1928 — Заболоцкий H.A. Манифест ОБЭРИУ // Афиши Дома Печати. 1928. №2

34. Заболоцкий 1993 — Заболоцкий H.A. Мои возражения А.И. Введенскому, авто-ритсту бессмыслицы. Открытое письмо // А.Введенский. Полное собрание произведений в 2-х томах. Т.2. М.: Гился, 1993.

35. Исаев 1994 — Исаев С. Вступительная статья // Антология французского сюрреализма. М, 1994

36. Ицкович 1968 — Ицкович В.А. Языковая норма. М. 1968.

37. Ичип 2002 — Ичип К. Заметки к разбору «Элегии» А.Введенского // "Wiener Slawislischer Almanach". — 50 (2002), cip. 217-227.

38. Ичип 2002 — Ичип К. Пушкинский контекст «Элегии» А. Введенского // «Зборпик за славистику Матице српскс». — 64 (2003), стр. 89-94.

39. Казарипа 2004 — Казарипа Т.В. Поэтика «Столбцов» Николая Заболоцкого: вступление авангарда в период самокритики // Вестник СамГУ, 2004, №3 (33), с. 1 14-132

40. Кандинский 1967 — Кандинский В.В. О духовном в искусстве. New York: Междупар. лит. содружество. 1967

41. Караулов 1976 — Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М., 1976.

42. Кацис 1994 — Кацис Л.Ф. Даниил Хармс и Александр Введенский в контексте Завета Св. Духа. // Литсратупое обозрение. 1994. № Ул. С. 94-102.

43. Кацис, Одесский 2001 — Кацис Л.Ф., Одесский M.I I. «Кругом возможно Бог» А. Введенского — школьная драма? // Солнечное сплетение. Иерусалим. 2001. № 18-19. С. 174-192.

44. Кацпельсоп 1971 —Кацпсльсон С.Д. 'Ринология языка и речевое мышление Л.: 1971

45. Кобрипский 2000 — Кобрипский А. А. Поэтика «ОБЭРИУ» в контексте русского литературного авангарда: В 2 тт. — М., 2000.

46. Ковтупова 1986 — Ковтупова И.И. Поэтический синтаксис. М.: Паука. 1986

47. Ковтупова 1990 — Ковтупова И.И. Некоторые направления эволюции поэтического языка в XX веке // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Поэтический язык и идиостиль. М.: Наука. 1990

48. Козинцев 2007 — Козинцев А.Е. Человек и смех. Санкт-Петербург: Алетсйя, 2007.

49. Красилышкова 1990 — Красилышкова Е.В. Эволюция идиостиля. // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Е1оэтичсский язык и идиостиль. М.: Наука. 1990

50. Красилышкова 1995 — Красилышкова Е.В. Н.Заболоцкий («Столбцы») // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Опыты описания идиостилсй. М.: Наследие. 1995

51. Кружков 2000 — Кружков Г. Предисловие // «Книга NONcciica. Английская поэзия абсурда в переводах Григория Кружкова», М., 2000.60Левитин 1991 — Левитин iVl. Обэриуты //Театр. 1991. N11

52. Лосев 1992 — Лосев А. Миф — развернутое магическое имя. // Символ. Июль. Париж. 1992.

53. Малевич 1919 — К. Малевич. О поэзии // Изобразительное искусство: журн. отд. изобр. искусств КНП №1. Пбг.: 1919

54. Манн 1997 — Mann Т. Доктор Фаустус: Роман. М., Тсрра. 1997.

55. Мейлах 1978 — Мсйлах М. Семантический эксперимент в поэтической речи // Russian Literature. 1978. Vol.VI. N4.

56. Мсйлах 1990 — Мсйлах М. Русский довоенный театр абсурда // НовоБасманная, 19. 1990

57. Мсйлах 1993 — Мсйлах М. Чю такое есть потец? // А. Введенский. Полное собрание произведений в двух томах. М.: Гился. 1993

58. Мсссиап 1994 — Мсссиап О. Техника моего музыкального языка. М.: Греко-латинский кабинет 10.А. Шичалина. 1994

59. Минский М. Остроумие и логика коллективного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23 / Ред. Арутюнова Н.Д. Падучсва В.В. М.: Прогресс, 1988. С. 281-309.

60. Общая риторика 1986 — Общая риторика: пер. с фр. / Ж. Дюбуа, Ф. Пир, А. Трипоп и др. — Москва.: Прогресс, 1986.

61. Орехов 2004 — Орехов Б. В. Идеографический словарь языка французских стихотворений Тютчева. Уфа, 2004.

62. Павлов 2003 — Павлов С.Г. Поэтический мир А. И. Введенского (Липгвостилистический аспект): Дис. . капд. филол. паук: 10.02.01 : Москва, 2003. 161 с.

63. Папов 1995 — Панов М.В. Даниил Хармс. // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Опыты описания идиостилей. М.: Наследие. 1995

64. Г1етрищева 1983 — Петрищева 13.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. Москва, 1983.

65. Пирс 1983 — Пирс Ч.С. // Семиотика. М.: Радуга. 1983

66. Платонова 1997 — Платонова O.B. Фигуры речи и тропы. Учебное пособие по курсу «Стилистика русского языка и культура речи». Москва, 1997.

67. Радбиль 2006 — Радбиль Т.Б. Языковые аномалии в художественном тексте: Андрей Платонов и другие. М.: MI 1ГУ, 2006. —■ 320 с.

68. Радбиль 2006а — Радбиль Т.Б. Языковые аномалии в художественном тексте. Авторсф. . док. филол. паук. Москва, 2006.

69. Ревзип 1997-— Ревзип И.И. Грамматическая правильность, поэтическая речь и проблема управления // Из работ московского семиотического круга. М.: «Языки русской культуры», 1997, с.73 1-739.

70. Рсвзипа 1978 — Рсвзипа О.Г. «Качественная и функциональная характеристика времени в поэзии А.И.Введенского» // Russian Literature. 1978. Vol.VI. N4.

71. Вб.Ревзина 1990 — Ревзипа О.Г. От стихотворной речи к поэтическому идиолекту // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Поэтический языки идиостиль. М.: Паука. 1990

72. Рсвзина 1996 — Ревзипа О.Г. Язык и литература: учение акад. В.В.Виноградова в свете современного гуманитарного знания // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1996. N6

73. Рсвзипа 1998 — Рсвзипа О.Г. Системно-функциональный подход в лингвистической поэтике и проблемы описания поэтического идиолекта. М.: 1998

74. Рсвзипа и Ревзип 1971 — Ревзипа О.Г., Ревзип И.И. «Семиотический эксперимент па сцепе: нарушение постулата нормального общения как драматургический прием» // 'Груды по знаковым системам. T.V. 'Гарту: 1971.

75. РЯС 2006 — Русский язык сегодня. Вып. 4. Проблемы языковой нормы. Сб. cm ей. M. Ип-т рус. яз. им. В.В. Виноградова РАН, 2006. 653 с.

76. Силантьев 2008 — Силантьев А.Н. Феноменология и метафизика стихотворения «Гость па копе» А.И. Введенского // Язык. Текст. Дискурс:

77. Межвузовский научный альманах / Под ред. проф. Г.II. Мапаспко. Выпуск 6. — Ставрополь: Изд-во ИГЛУ, 2008. — 288 с.

78. Степанов 1966 — Степанов Ю.С. Основы языкознания. М. 1966.

79. Тепьер 1988 — Терьер JI. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс, 1988.

80. Токарсв Д. Курс па худшее: Абсурд как категория текста у Даниила Хармса и Сэмюэля Бсккета. М., Новое литературное обозрение. 2002.

81. Уорф 1999 — Б.Л. Уорф Наука и языкознание. 11ср. Кубряковой НС., Мурат

82. B.П. // Зарубежная лингвистика I. М., 1999, с. 92-106.

83. Фещепко 2009 — Фещепко В.В. Лаборатория логоса: Языковой эксперимент в авангардном творчестве. — М.: Языки славянских культур, 2009.

84. Флсйшмап 1975 — Флейшмап Л.С. Вступительная статья // Олейников Н.М. Стихотворения. Втетсп: K-Ptcssc, 1975

85. Флоренский 1992 — Флоренский П.А. У водоразделов мысли. // Символ. Июль. Париж. 1992.

86. ЮГЦивьяп 1967 — Цивьяп Т.В. Материалы к поэтике Анны Ахматовой //

87. Шсстакова 2001 —Шестакова Л.Л. Авторская лексикография

88. Шестакова 2007 — Авторская лексикография па рубеже веков // Вопросы языкознания, 2007, № 6.

89. Шкловский 1919 — Шкловский В.Б. Искусство как прием // Поэтика. Пг, 1919.

90. Эйхенбаум 1969 — Эйхенбаум Б.М. Как сделана «Шинель» Гоголя //

91. Эйхенбаум Б.М. «О прозе», JI. 1969. с. 306-326. 1 Ю.Эткипд 1998 — Эткипд Е.Г. Материя стиха. СПг., 1998.

92. Юдина 2006 — Юдина II.В. Из истории изучения сочетаний «прилагательное + существительное» // Вопросы филологии. 2006. № 3 (24).1. C. 13-20.

93. Юдина 2006а — Юдппа И.В. Лексическая сочетаемость в когнитивном аспекте (па материале конструкции «прилагательное + существительное»). Автореф. . док. филол. паук. — М., 2006.

94. ПЗ.Якобсоп 1982 —Якобсон Р., Поморска К. Беседы // Bibliothcca Slavica Hicrosolymilana. Изд-во им. ИЛ. Магпсса, 1982.

95. Якобсоп 1987 — Якобсон P.O. Новейшая русская поэзия. // Р.Якобсон Работы rio поэтике. М.: Прогресс. 1987.1 15.Ямпольский 1998 ■— Ямпольский М. Беспамятство как исток. Читая Хармса. М.: Новое литературное обозрение, 1998. 386 с.

96. Casasanto, Boroditsky 2007 — Casasanto, D., & Boroditsky, L., Time in the mind: Using space to think about time, Cognition (2007), doi : 10.1016/j .cognition.2007.03.004.

97. Eco 1984 — Eco U. Semiotics and the philosophy of language. The Macmillan press LTD. 1984.1.lS.LakolT 1989 — LakoffG., Turner M., More than Cool Reason: A Field Guide to Poctic Metaphor, Chicago Press, 1989.1. Словари

98. Белякова, Оловяпппкова, Ревзипа 1996 — Белякова И.Ю., Оловяппикова И.П., Ревзипа О.Г. (сост.). Словарь поэтического языка Марины Цветаевой. В 4-х томах. М: Дом-музей Марины Цветаевой, 1996.

99. Засорииа 1977 — Засорипа JI.H. (ред.). Частотный словарь русского языка. Москва: Русский язык, 1977.

100. MAC — Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ип-т лингвистич. исследований; Под ред. А.II. Евгспьсвой. — 4-е изд., стер. — М.: Изд-во "Русский язык", 1999.

101. РСС 1998 — Русский семантический словарь под общ. ред. НЛО. Шведовой, М., 1998.

102. Словарь Ожегова — Ожегов С.П., Шведова НЛО. Толковый словарь русского языка. М., Изд-во «Азъ». 1989.

103. Словарь языка Достоевского — Статистический словарь языка Достоевского (совм. с В.М. Андрющепко и H.A. Ребецкой). М., 2005.950 с.

104. СУш — Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. М. 2000.

105. НФС 2001 — Новейший философский словарь под ред. A.A. Грицанова, М., 2001.

106. Шаров 2008 —Шаров С.А. Новый частотный словарь русского языка па материале Национального корпуса русского языка, dict.ruslang.ru

107. Ю.Штейпфельд 1963 — Штсйпфельд Э.А. Частотный словарь современного русского литературного языка. Таллин, 1963

108. Индексации произведений А. Введенского1. Б — Битва, 1930, пьеса

109. БКСВ — Больной который стал волной, 1929, ст-ис ВБРП- Вы были родом из Персии, 1924, ст-ис ВД Воспитание души, 1926, ст-ис ВРЗ - В ресторанах злых и сонных. 1920, ст-ис ВСЁ —Всё, 1929, ст-ис

110. ВЧВ ВОКЗАЛЫ ЧЕРНЫЕ ВОКЗАЛЫ, 1924, ст-ие1. Г Галушка, 1925, ст-ис

111. ГК — Где. Когда, 1941, пьеса

112. ГНК — Гость на копе, 1931-1934, ст-ис

113. ДПГЛН — Две птички, горе, лев и ночь, 1929, ст-ие

114. И — Елка у Ивановых, 1938, пьеса

115. ЗИМ — Зеркало и музыкант, 1929, пьеса

116. ЗМ — Значенье моря, 1930, ст-ис

117. ИК Играет па корпет-а-пистопе. 1920, ст-ис

118. КВБ — Кругом возможно (Б)ог, 1931, пьеса

119. КИМ — Куприянов и Наташа, 193 1, пьеса

120. КМ — Кончина моря, 1930, пьеса1. М — Мир, 1931, пьеса

121. МИП — Минин и Пожарский, 1926, пьеса

122. Мне — Мне жалко что я пе зверь, 1934, ст-ие

123. МТТ И я в моем теплом теле. 1920, ст-ис

124. НКМ — Ночь каменеет па мосту. 1920, ст-ис

125. НКР — Некоторое количество разговоров, 1936-1937, пьеса

126. НПБ На набережной болтаются. 1920, ст-ис

127. ННК Нас немного карликов, 1924, ст-ис

128. НП — Начало поэмы, 1926, ст-ис

129. НСТ — На смерть теософки, 1927-1928, ст-ис

130. НЫ — пы моя пы, 1924, ст-ис1. О Отрывок, 1925, ст-ие

131. ОБ — Ответ богов, 1929, ст-ис

132. ОИК — Очевидец и крыса, 1931-1934, пьеса

133. ОСР Острижен скопом Ростислав, 1926, ст-ие

134. П —Потец, 1936-1937, пьеса

135. ПДО пустынник дверцу отворил, 1924, ст-ис

136. ПИО — Полотерам или онанистам, 1924, ст-ие

137. ПИШ — Пять или шесть, 1929, пьеса

138. ПМГ1 — Приглашение меня подумать, 1931-1934, ст-ис

139. ПНО Парша па отмели, 1924, ст-ис

140. РНВ Рвется почыо ветер в окна. 1920, ст-ие1. С — Сутки, 1934, пьеса

141. СИПП — Святой и его подчиненные, 1930, пьеса

142. CJI — снсг лежит, 1930, ст-ис

143. СС — Седьмое стихотворение, 1927, ст-ис

144. CT — Серая тетрадь, 1932-1933, ст-ия и проза

145. СУ — Суд ушел, 1930, ст-ис

146. ТАР А вам вам ТАРАКАНАМ, 1924, ст-ие

147. TAT ТАТАРИН МОЙ татарин, 1924, ст-ис

148. ТРРБ Та-ра-ра-бумбия, 1920, ст-ис

149. ТУЧК Три угла четыре колокольни, 1924, ст-ис

150. ФТБ — Факт, теория и (Б)ог, 1930, пьеса

151. ЧВФ — человек веселый Франц, 1929-1930, ст-ие

152. ЧО — Четыре описания, 1931-1934, пьеса

153. Варварова 1 0 собств. вбегать 10 везде 10

154. Мария 12 собств. толпа 1 1 сад 10

155. Минин 12 собств. угол 1 I свети гь 10

156. Изотов 9 собств. тосковать 9 наступать 8кончиться 9 туман 9 находиться 8край 9 тяжелый 9 невеста 8лампа 9 утка 9 никто 8мало 9 человеческий 9 нищий 8 субст.

157. Маргарита 9 собств. шевелиться 9 овца 8

158. Фиогуров 7 собств. флейта 7 Франц 7 собств. хмурый 7 целовать 7 четверг 7 чудный 7 шесть 7 шипеть 7 шляпа 7

159. Шустрова 7 собств. бросить 6повел, накч. 4 посетить 6посетивший 1 посидеть бпосидят-поседеют 1 смешной 6посмешнее 1тьма 6тьма-темь 1 чистый 6почище 1 бабочка 6 безумный 6 блаженство 6 болеть 6 ванна 6

160. Варя 6 собств. веревка 6 вечно 6 видный 6виться 6 носить 6

161. Урал 3 собств. Егор 2 собств. бесцельно 2усмехаться 3 егор 1 бесчисленный 2уснуть 3 забавный 2 бесшумно 2успеть 3 забавно-ресторанная 1 бесшумный 2уста 3 лениво 2 блюдо 2 едаутопленник 3 лениво-лениво 1 бобровый 2уха 3 Николаевна 2 богоподобные 2

162. Полтава 2 собств. приложить 2 разнообразный 2помада 2 приложенный 1 разноситься 2помост 2 приносить 2 разорваться 2помощь 2 принять 2 разрезать 2поникнуть 2 присутствие 2 разуметься 2понятный 2 присутствовать 2 разумно 2

163. Ржев 2 собств. сквозной 2 странный 2рисовать 2 скитающийся 2 стрекоза 2рифма 2 склад 2 стремить 2

164. Чумир 2 собств. шантан 2 шарабан 2 шелестеть 2 шерсть 2 шида 2 окказ. шикарный 2 шинель 2 шипенье 2 шиповник 2 и 1 кура 2 шлак 2 шляпка 2 шнурки 2 шпага 2

165. Шпажецкий 2 собств. шпоры 2штанишки 2 шюры 2 шубка 2 щелкать 2 щель 2

166. Аделина 1 собств. аджурайтие 1 окказ. адмирал 1 азбес 1 окказ. азия 1азтигр 1 окксп. Аида 1 собств. Айседора 1 собств. аккуратно 1 акробат I акушеркин 1 алеть 1 алкоголь 1 алмаз 1альфред 1 собств. американец 1 аналогичный 1 Анатоль 1 собств.анаша 1

167. Валтасар 1 собств. вещество 1 водоем 1вареник 1 вещий 1 водопой 1вареный 1 взамахнуться 1 водочка 1варенье 1 взмахнулось водянистый 1варить 1 взаперти 1 водянка 1

168. Варшава 1 собств. взвод 1 военопленный I

169. Грузия 1 собств. группа 1 грушевидный 1 грядка I

170. Грязное 1 собств. грязный Iгуариссон 1 прописн. губернаторская 1 губерния 1 губка 1 гугенотский 1 гуденье ! гумно 1 гурман I гурт 1

171. Евлалия 1 собств. жулик 1 замерзнуть 1еврейский 1 журавль 1 замертво 1

172. Египет 1 собств. забава 1 замок 1египетский 1 забавляться 1 замолкнуть 1егоза 1 забвенье 1 замолчать 1

173. Енох 1 собств. завывать 1 запад 1

174. Ермаков 1 собств. завыть 1 запекшегося 1

175. Ермолов 1 собств. завязаться I заперти 1ерусланский 1 прил. от завязывать 1 запеть 1

176. Кун о 1 собств. купанье 1 купол 1

177. Меркурий 1 собств. мертвяк 1метал ица 1 словообр. метанье 1 метаться 1 мешать 1 мешок 1 мигать 1 мигнуть 1 микроб 1 мило 1милостивый 1 милость 1 мимо 1

178. Мономах 1 собств. Мопассан 1 собств. мопс 1 мораль 1 морить 1 морковь 1 моросить 1 морщиниться 1 морщины 1 Москва I собств. московский 1 мостовая 1 мотылек 1 мочевой 1 мочить 1 мрамор 1

179. Орфей 1 мн.ч. им.п. Орфеи собств.1. Орша 1 собств. оса 1осанистый 1 осваиваться 1 осветить 1 освещать 1 освободить 1 освободиться 1освобождать 1 освобождение 1 осетровый 1 ослабеть 1 ослица 1 осматривать 1 осматриваться 1 осмотреть 1 основание 1 особо 1

180. Павлович 1 собств. передок 1 письменный 1

181. Пальмов 1 собств. пересечь I плеваться 1

182. Репин 1 собств. сатанисты 1 Семирамида 1 собств.репка 1 Сатурн 1 собств. семнадцатилетний 1решетка 1 сахарный 1 сено 1ржаветь 1 сбежать 1 сера 1ржавый 1 сбираться 1 серафим 1ридикюль 1 сборище 1 сердечнейший 1

183. Сибирь 1 собств. слепить 1 создаться 1сигара 1 слива 1 созидаться 1сиденье 1 сливки 1 сознавать 1

184. Феня 1 собств. холодильник 1 черногорки 1фердунька 1 словообр. хомут 1 чернозем 1

185. Фетинька 1 собств.? хоралы 1 чернь 1фефир 1 словообраз. хорек 1 черта 1фея 1 хоромы 1 чертовка 1физика 1 хохока 1 окказ. чертог 1физически I хохол 1 чесотка 1фикция 1 храбро 1 честно 1философ 1 храмса 1 окказ. четвероногий 1

186. Финик 1 собств.? храп 1 чех 1финкель 1 окказ. храпеть 1 чехол 1финский 1 хребет 1 чеченец 1

187. Фишер 1 собств. хриповатый 1 чинодрал 1флаг 1 хромоватый 1 чирикать 1флажок ! хруст 1 чиркнуть 1фонарик 1 хрустальный 1 чистить 1фонарный 1 хрящ 1 чистоган 1фонарщик 1 цапля 1 читаться 1фортепьянушка 1 словообр. царственный 1 чихать 1

188. Фортунов 1 собств. царство 1 чихаться 1фраза 1 цветочный 1 чихнуть 1

189. Франс 1 собств. целиком 1 членист 1 часть словафрант 1 целить 1 членистоног

190. Францевна 1 собств. целковый 1 чоботы 1француз 1 целоваться 1 чолы 1 окказ.французка 1 цель 1 чудачество Iфрачница 1 окказ. ценить 1 чудеса 1фрер 1 фр. цепенеть 1 чудесно 1

191. Фролов 1 собств. цепочка 1 чудесный 1фуражка 1 церковный 1 чудно 1фуфу 1 междом. церковь 1 чужбина 1фыркать 1 циклопы 1 чуждый !