автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Нравственно-философская проблематика романа А.И. Солженицына "В круге первом"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нравственно-философская проблематика романа А.И. Солженицына "В круге первом""

На правах рукописи

Султанова Альбина Муслимовна

НРАВСТВЕННО-ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА РОМАНА А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА «В КРУГЕ ПЕРВОМ»

Специальность 10.01.01. - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала - 2008

003452907

Диссертация выполнена на кафедре русской литературы Дагестанского государственного университета

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация

доктор филологических наук, профессор Мазанаев Шабан Абдулкадырович

доктор филологических наук, профессор Кадимов Руслан Гаджимурадович

кандидат филологических наук, доцент Расулов Гаджикурбан Магоиедрасулович

Институт языка, литературы и искусства им. г. Цадасы Дагестанского научного центра Российской академии наук

Защита состоится ¿Up /iQjzb/U^ 2008 года в {Н часов на заседании диссертационного совета К. 212. 053.03. по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук в Дагестанском государственном университете по адресу: 367025, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 37, ауд. 42.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки Дагестанского университета.

Автореферат разослан &Cj) СыЛУ/ил 2008 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент Ширванова Э. Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что в романе «В круге первом» затронуты проблемы современности, которые никогда не потеряют своей значимости для общества: проблема потери духовности в погоне за успехом, и как следствие - добровольное принесение внутренней свободы в жертву призрачным идеалам; проблема смыслоутраты, поиска выхода личности из духовной изоляции и способности человека наполнить жизнь содержанием в условиях внешней неволи; проблема нравственного выбора как проявления духовной свободы или, напротив, отказа от нее. Также особую злободневность приобретает в последнее время вопрос военно-стратегического доминирования государства, представляющего опасность для остального цивилизованного мира. В романе «В круге первом» Солженицын высказал свою точку зрения по поводу этих наболевших вопросов; в этом произведении, подводящем итог раннему творчеству писателя, нашли отражение многие его религиозные и общественные взгляды. Это одно из самых важных звеньев в творчестве писателя, в раскрытии его художественно-исторической концепции русской действительности послереволюционного периода.

В последние годы интерес к Александру Солженицыну и его творчеству заметно обострился, о чем свидетельствует недавняя (2006 г.) экранизация первого романа писателя, имеющая громадное значение в свете возрождения и усиления внимания российской интеллигенции к лагерной теме в литературе и кннематографе. Нелишне отметить, что «В круге первом» - первое произведение Солженицына, по которому отечественными постановщиками был снят художественный фильм.

Объектом исследования является роман А. Солженицына «В круге первом». Предметом исследования стало идейное содержание романа, рассмотренное путем глубокого анализа системы персонажей произведения, включающего в себя исследование художественных приемов, особенностей выражения авторской позиции, сопоставление ее с философскими и этическими концепциями отечественных и зарубежных философов.

Целью диссертации является всесторонний анализ специфики постановки и решения в романе «В круге первом» важнейших вопросов бытия - проблемы духовной свободы, поиска смысла жизни и счастья и нравственного выбора. В связи с поставленной целью решаются следующие задачи:

- обобщить и систематизировать научный материал, вышедший в последнее время по исследуемым проблемам;

- выявить специфику постановки и решения проблемы свободы, разграничения создателем романа и персонажами понятий внутренней и внешней свободы;

- исследовать проблему счастья и смысла жизни в понимании главных героев произведения, а также в свете этического и религиозного мировоззрения автора романа;

- определить роль литературных и философских реминисценций, которыми изобилует речь персонажей-заключенных, в становлении их мировоззрения и идеологии;

- детально проанализировать процесс совершения акта выбора героями романа, проследить динамику становления личности главных героев;

- рассмотреть в свете вышеперечисленных задач один из основных вопросов романа и актуальнейших тем современности - тему патриотизма, а также взаимоотношения личности и государства.

Степень изученности темы. Проза, драматургия и публицистика Александра Солженицына почти всегда были объектом пристального внимания российских и зарубежных литературоведов, философов и общественных деятелей. «Личность масштаба Солженицына имеет право быть высвеченной с разных ракурсов, все свидетельства о нем должны быть выслушаны, - какими бы субъективными и пристрастными они ни были»1, - сказано в предисловии к одной из книг первой жены писателя Натальи Решетовской. Еще до опубликования за рубежом взорвавшего мир «Архипелага ГУЛАГ», в середине 60-х годов Солженицын становится крупнейшей общественной фигурой. Арест, тюрьма, ссылка, болезнь, сложные взаимоотношения с первой женой, друзьями, сокурсниками, журналистами, редакцией «Нового мира», внезапная подкупающая слава, изгнание из СССР, двадцатилетнее пребывание писателя за границей и вообще сама репутация и образ его настолько обросли мифами, что породили до невероятности неоднозначное отношение к личности и творчеству Александра Солженицына - от восхищения до прямого неприятия и ненависти, вылившейся в целую «библиотечку» клеветнической литературы (к таким относятся гневные книги Т. Ржезача, Н. Решетовской, В. Бушина, В. Войновича, А. Островского). Как верно подметил В. Линник, «осудивший страну и ее систему, поклявшийся люто расправиться с ней за унижения и оскорбления, нанесенные лично ему арестом и тюрьмой, Солженицын и себя на всю жизнь открыл для столь же пристрастного суда».2 Ясно одно - это одна из самых значимых персон не только в отечественной, но и мировой литературе, и ошибкой будет как игнорирование его творчества, так и его неоправданное превозношение. «Нельзя быть вели-

' Решетовская Н. Разрыв. - Иркутск- МП «ЛИК» Восточно-Сибирск. кн изд-ва, 1992, - С. 5

гЛинникВ Исполин//Слово, 2003,19-25 декабря.-С. 12.

ким в своем времени, величие всегда апеллирует к потомкам, для которых оно станет прошлым»3 - эти слова М. Бахтина были сказаны по другому поводу, но очень емко они дополняют вышесказанное. Лидия Гинзбург в своем труде «Литература в поисках реальности» делает очень ценное наблюдение, которое, на наш взгляд, весьма точно отражает сложность подхода к изучаемому писателю: «Классика читатель принимает «как он есть», во всяком случае, в его эстетических закономерностях. Современника читатель судит не по его, а по своим законам. Он предъявляет к нему требования».4 И требования эти огромны - трудно не согласиться с биографом писателя Людмилой Сараскиной: «Действительно, объем личности и колоссальный разброс мнений можно признать адекватным масштабу беспрецедентной для XX века писательской и человеческой известности Александра Солженицына».5 Судить, изучать, спорить, оправдывать -какая бы ни была цель у читателя Солженицына, писателя прежде всего следует попытаться услышать и понять.

Роман «В круге первом», с которого начинается творческий путь писателя, вызвал живой интерес критиков и литературоведов. Некоторые аспекты этого произведения (жанр, композиция, символика, язык, проблематика) затронуты в ряде статей А. Молько, М. Лифшица, А. Немзера, Л. Келер, А. Ванюкова, С. Болдовой, П. Спиваковского, Л. Лосева, Н. Лей-дермана, М. Липовецкого, г. Белля, Ш. Умерова, Л. Сараскиной и других.

На последней фамилии следует остановиться особо. В апреле 2008 года вышла последняя прижизненная биография А. Солженицына - многолетний труд известного литературоведа, публициста и критика Людмилы Сараскиной. Это первый на русском языке документированный рассказ о судьбе и творчестве писателя, где показано, как неразрывны жизнь Солженицына и его дело - сохранение в Слове трагического опыта русского XX века. Книга Л. Сараскиной, основанная на редких и не публиковавшихся ранее материалах, в том числе записях бесед автора с писателем, его дневниках, рукописях и письмах, содержит немало ценных сведений об истории создания и опубликования романа «В круге первом», прототипах романа и событиях, легших в основу его сюжета.

Отдельные главы этому роману посвятили в своих монографиях В. Чалмаев, Ю. Мешков, М. Шнеерсон, Ж. Нива, А. Урманов. Одними из первых в свете изучения специфики реализма Солженицына подвергли роман анализу А. Е. Краснов-Левитин, Л. Д. Ржевский, Р. Бракман и ряд зарубежных авторов, но в ранних работах, как правило, исследуется 6-я

* Бахтин М. М О методологии исследования романа // Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. - М." Художественная литература, 1986. - С. 406

4 Гинзбург Л. Я. Литература в поисках реальности. - М: Советский писатель, 1987. - С. 115.

5 Сараскина Л. И Александр Солженицын. - М Молодая гвардия, 2008 - С. 18.

редакция романа, опубликованная за рубежом (87 глав, «медицинский» сюжет).

Сюжет и некоторые персонажи романа «В круге первом», а также существенные творческие принципы Солженицына были затронуты в диссертационном исследовании Е. В. Прокоповой.6 Проблематика и поэтика романа были исследованы Е. Белопольской в монографии «Роман А. И. Солженицына «В круге первом»: опыт интерпретации», однако в силу того, что автор исследования попыталась дать целостный анализ произведения, обратить внимание и на специфику солженицынской философии Добра и Зла, жанра и структуры романа, его семантического поля, принципов авторского изображения действительности, она не остановилась подробно на проблеме морального выбора, являющейся одной из основных, практически обошла вниманием женские персонажи произведения.

Научная новизна исследования заключается в том, что это первая попытка подробного системного анализа нравственно-философских проблем, которые ставятся и решаются героями в романе «В круге первом». Тема стремления личности к внутренней свободе и бегства от нее, философия счастья и смысла жизни, проблема вины, пробуждения совести, морального выбора рассматриваются во взаимосвязи и взаимообусловленности с христианским мировоззрением писателя.

Методология и методы исследования. Теоретико-методологическую основу исследования составили труды известных отечественных литературоведов М. М. Бахтина, А. Ф. Лосева, Д. С. Лихачева, Ю. М. Лотмана, А. Н. Веселовского, Л. Я. Гинзбург, М. Б. Храпченко, а также работы про истории литературы XX века. Кроме того, при анализе философских проблем романа автор исследования опирался на концепции, отразившиеся в работах российских и зарубежных философов: Н. А. Бердяева, И. А. Ильина, А. Камю, С. Л. Франка, Э. Фромма, В. Франкла. Объектом внимания диссертанта стали также некоторые публицистические произведения, статьи и интервью А. Солженицына.

Основные методы исследования, использованные в диссертации, -аналитический, описательный и сравнительно-сопоставительный.

Теоретическая и практическая значимость. Результаты работы могут внести значимый вклад в изучение глубоких экзистенциальных проблем, которые ставят в своих произведениях писатели XX столетия. Наблюдения и выводы, сделанные в ходе исследования, могут оказать содействие в разработке спецкурсов, посвященных творчеству А. Солженицына, лагерной прозе и возвращенной литературе в целом. Также основные положения диссертации могут быть использованы при комплексном изучении литературы 2-й половины XX века в школе.

' Прокопова Е В Сюжет и характер в художественной прозе А И Солженицына (на материале романа «В круге первом» и повести «Раковый корпус»)' Дисе. канд. филол наук - Москва, 1999

Положения диссертации, выносимые на защиту:

1. В поведении и мышлении ряда персонажей, изображенных Солженицыным в своем первом романе, четко прослеживаются механизмы особого феномена человеческого сознания и поведения - бегства от свободы - автоматизирующий конформизм и тоталитаризм. Осуществление внутренней, метафизической свободы человека невозможно в условиях «запроволочной зоны» - изображенной писателем советской воли.

2. Анализ героев второго плана «шарашечной» сюжетной линии романа позволяет выявить завершенные типы внутренне свободных личностей - это Бобынин, Челнов, Кондрашев-Иванов, Спиридон. Это герои, оказавшиеся способными в условиях неволи сохранить свободу духа и совести.

3. Герой, сумевший сохранить спонтанную свободу мировоззрения, не замутненную установками свыше, - это Глеб Нержин. Стремление сознания к свободе отбрасывает героя за колючую проволоку. Этот автобиографический герой - пример личности с чистым, неподавленным критическим мышлением.

4. Тип личности с коллективным сознанием - это Лев Рубин. Этот персонаж - образец сознательного ухода от свободного, обнаженного, спонтанного мировоззрения. Антиподом Рубину в этом смысле является Дмитрий Сологдин, индивидуалист, прочно связанный со стихией самоутверждения. Это герой с изолированным сознанием, в мировоззрении которого отразились многие черты прототипа героя, составившего свод жизненных принципов истинно свободной личности. Рубин и Сологдин являют собой примеры разрушения личности Системой.

5. Один из важнейших признаков советской действительности периода 50-60-х годов прошлого века, изображенной в романе, - утрата внешне свободным человеком смысла существования. Одной из причин смыслоутраты становится фальшивость и искусственность взаимоотношений в благополучной советской семье.

6. Истинный смысл жизни, который не может быть создан, а может быть только найден, многие герои «шарашечной» линии романа, способные высоко, интеллектуально и творчески, осмыслить бытие, обретают в тюрьме.

7. Мир мужчины в художественном пространстве Солженицына так же неполноценен без женщины, как и женщина без мужчины. Одна из главных тем, входящая в роман вместе с женскими образами, - тема любви.

8. В образе Володина и авторской трактовке его поступка выразились взгляды самого Солженицына на патриотизм и сложные взаимоотношения личности и государства.

I 8

Апробация работы. Данное исследование и его результаты обсуждались на заседании кафедры русской литературы Дагестанского государственного университета. Содержание работы отражено в 4-х статьях, опубликованных в научных сборниках и периодической печати.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей 155 наименований. Общий объем диссертации 182 страницы.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении определяются объект и предмет исследования, актуальность и научная новизна, степень изученности избранной темы, методологические основы, сформулированы цели и задачи работы, ее структура, теоретическая и практическая значимость.

В первой главе работы - «Концепция свободной личности и система персонажей» - изучена проблема внутренней свободы и особенности ее решения героями «шарашечной» сюжетной линии романа и персонажами «внегулаговского» мира произведения.

В первом разделе главы - «Понятие внутренней свободы (герои-заключенные)» - детально рассмотрено понятие свободы как философской категории и литературоведческой проблемы. Отечественные мыслители (Н. Бердяев, И. Ильин) провозглашали свободу как естественный признак каждого сотворенного Богом существа; в контексте всего православного христианского миросозерцания свобода - это самая глубокая нравственная основа личности, ее исключительная привилегия и неотъемлемый дар.

В XX, да и в XXI веке свобода - это не только высшее благо и великая ценность, за которую сражаются поколения героев. Это великий самообман, на что в свое время обратили внимание Ницше и Кьеркегор, сделав одно из поразительных философских открытий: человек не стремится следовать свободе, не желает нести груз свободы на своих плечах и стремится переложить это бремя на кого-нибудь другого, стараясь следовать созданным кем-то, но не им самим, стандартам. Сегодня свобода стала своего рода пугалом, от которого человек бежит изо всех сил.

В западной философии (А. Шопенгауэр, Э. Фромм) сформулировано понятие «бегство от свободы», ряд механизмов которого обнаруживается при анализе системы персонажей романа «В круге первом»: в первую очередь это конформизм - человек делает то же, что и другие, и авторитаризм (тоталитаризм) - человек делает то, что другие хотят от него. Этими двумя признаками характеризуется сознание советских людей в период культа личности Иосифа Сталина. Отказ от этих механизмов, как правило, отбрасывал человека за колючую проволоку.

Свобода - важная сторона человеческой жизни и одна из основных категорий этики, философии, религии, а проблемы нравственно-философского, религиозного содержания так или иначе являются ключевыми для каждого крупного русского писателя, определяя в конечном итоге все аспекты его творчества. Одной из основных проблем русской литературы XIX и XX веков была и остается проблема свободы. Герой, могущий остаться свободным человеком в невыносимых положениях и экстремальных обстоятельствах, выходил за рамки литературного характера и становился поистине Личностью.

Герои Пушкина, Достоевского, Льва Толстого являют свою подлинную суть, находясь в пограничной ситуации, оставаясь наедине со своей индивидуальной «самостью», когда они обязаны сделать судьбоносный выбор. В этом плане в один ряд с классиками отечественной литературы можно поставить Александра Солженицына, который в своем раннем творчестве ориентировался не на советскую, а на русскую литературу XIX века, прежде всего на Достоевского и Л. Толстого. Поведение и мышление ряда персонажей первого романа Солженицына как раз показывает ряд механизмов бегства человека от свободы.

Яркая демонстрация этого феномена человеческого сознания - это советское общество сталинского периода. Советская действительность 40-50-х годов, описанная Александром Солженицыным в романе «В круге первом», - это парадоксальный мир, разделенный надвое колючей проволокой, мир, в котором переплетаются воля и тюрьма. В солженицынской художественно-исторической концепции русской действительности ключевым понятием является «не-свобода». Внешний конфликт романа определяется тем, что советская социально-политическая система лишает человека свободы. Проблема внутренней свободы предопределяет проблематику произведения. На примере произведения, где главные герои - заключенные на шарашке, мы сможем увидеть, как люди, насильственно лишенные атрибутов внешней свободы, обретают свободу внутреннего самостояния, спасаются от морального одиночества и способны придать своей жизни глубокий смысл и ценность.

Наиболее важная сюжетная линия романа разворачивается в тюрьме - научно-исследовательском институте Марфино, в просторечии называемом «шарашка», которая, по замыслу автора, представляет собой первый круг ГУЛАГовского ада. Основу существования заключенных шарашки составляют их взаимоотношения, споры и философские диалоги, думы и размышления, творческие метания и озарения, мучительные поиски выхода из тупика, столкновения с необходимостью нравственного выбора - все это вмещено в трое суток, с 24 по 27 декабря 1949 года, выхваченных автором из жизни зэков. Тюрьма в романе предстает как отражение советской реальности в 40-50-е годы XX века. Марфинская шарашка представ-

ляет собой тюремное НИИ, хорошо оснащенную лабораторию, где гениальные ученые, инженеры, изобретатели, лишенные всех прочих прав, имеют «широкое право на труд - двенадцать часов в день».1 Шарашка -сложный образ-символ, олицетворяющий в себе не только структурное подразделение всесильного министерства госбезопасности СССР, но и всю советскую государственную систему.

Основу существования узников шарашки составляют их взаимоотношения, споры и философские диалоги, думы и размышления, творческие метания и озарения, мучительные поиски выхода из тупика, столкновения с необходимостью нравственного выбора. Тюрьма для арестантов превращается в единственно существующую реальность. Инженеры Прянчиков, Потапов, Хоробров - поборники свободы слова и свободы личности. Абсолютно свободный человек, по Солженицыну, - это тот, кто потерял все. К этому типу героев можно отнести профессора Челнова. Таким в романе предстает инженер Бобынин, который произносит приговор власть имущим: «Свободу вы у меня давно отняли, а вернуть ее не в ваших силах, ибо ее нету вас самих» [105]. Тем не менее у этого персонажа еще осталась надежда - последний оплот, то, что еще пока связывает заключенного с миром вольных. Писатель на примере ряда персонажей (Бобынин, Сологдин, Абрамсон, Дырсин) показывает, что человек, у которого осталась надежда, еще не обладает абсолютной свободой духа, экзистенциальной свободой.

Однако герой Солженицына не смирился со своей участью. Так, один из заключенных-идеологов шарашки Герасимович разрабатывает «теорию дворцового переворота» - рецепт свержения существующей власти. Он не сомневается в том, что применение силы против преступлений государства оправдано исторически. Отметим, что позиция героя Солженицына схожа с концепциями отечественных философов прошлого века -Н. Бердяева, И. Ильина, исследовавших характер восприятия силы русским человеком и способы его сопротивления злу. Слабохарактерностью и боязнью страдания объяснял боязнь русских силы Н. Бердяев. И. Ильин признавал силу как один из методов исправления зла, и все же (вот тут точка соприкосновения с позицией Солженицына) утверждал, что борьба со злом - это прежде всего нравственное воспитание, духовное воздействие.

Теорию Герасимовича не может принять Глеб Нержин, являющийся, как и его прототип - создатель романа, - противником насильственного пути переделки мира. Так в романе развивается идея ненасилия.

1 Солженицын А. И В круге первом. - СПб Азбука-классика, 2003 - С 38. (В дальнейшем ссылки на данное художественное произведение даются в основном тексте Арабская цифра в квадратных скобках обозначает страницу.)

Художник Кондрашев-Иванов, который в романе выражает ряд взглядов самого Солженицына на творчество и место искусства в жизни человека, убежден, что в человеке с рождения есть устоявшееся ядро, и настоящий человек даже в тюрьме не имеет права изменить своим моральным принципам. Воспринимая искусство не как род занятий, а как единственный способ жить, Кондрашев-Иванов не знает состояния равнодушия. Он убежден, что «никогда никакой лагерь не должен сломить душевной силы человека» [347]. В тюрьме свободный художник получает возможность раскрыться полностью, дать волю своей неуемной творческой натуре.

Этот персонаж сравнивается с еще одним служителем искусства, но уже на воле - дважды лауреатом сталинской премии писателем Галахо-вым, который не может позволить себе творить свободно, поскольку истинный талант не способен свободно реализоваться в условиях тоталитаризма.

Символический центр романа - эскиз картины Кондрашева-Иванова «Замок святого Грааля», которая наряду с картиной Павла Корина «Русь уходящая» включается в надвременной спор об исторических путях России, о будущих ее спасителях, который ведут в романе идеологи Нержин, Герасимович, Рубин, Сологдин, Кондрашев...

В романе показан тип человека, обладающего спонтанной свободой мироощущения и выбора жизненного пути, - это дворник Спиридон. Этот образ рассмотрен в работе в контексте темы народа и ее места в творчестве Солженицына. Спиридон, как и Нержин, - примеры чистого, незамутненного, неконформистского сознания, сумевшие сохранить свободу духа, которая, по Солженицыну, есть врожденный признак каждого человеческого существа.

Второй раздел - «Спонтанная свобода мировоззрения (Глеб Нержин)» - посвящена главному герою-заключенному романа, который является alter ego писателя. Центральный персонаж романа Глеб Нержин -не только носитель определенной идеи, он находится в непрерывном духовном поиске. Герой своей жизнью доказывает, что душа человека жива, пока она находится в постоянном развитии. Нержин с раннего возраста не поддался давлению советский идеологии, в нем рано зародилось и остро развивалось чутье на историческую ложь и фальшь.

Когда герой стал свободным? Когда понял то, что сотням людей вокруг него на воле понять было не под силу (а быть может, не было желания). Он был одним из тех на воле, кому выпало несчастье (а может, и счастье) мыслить самостоятельно. Отболев преданностью к Передовому Учению, на воле Глеб мерз в одиночестве, а в тюрьме он уже не одинок, потому что там он среди единомышленников, людей, для которых не новы его догадки и которые попали в тюрьму во многом благодаря своим озву-

ченным догадкам, то есть потому же, почему и Нержин, - за образ мыслей.

Эта свобода мысли, способность думать самостоятельно, спонтанно, не может выжить в условиях тоталитаризма. Нержин одинок на воле со своим свободным мировоззрением. Единомышленников он находит в тюрьме. Вольняшки бегут от свободы, а Глеб стремится к ней. В тюрьме он теряет внешнюю свободу и обретает внутреннюю - свободу самовыражения, интеллектуальную свободу.

В диалогах с сокамерниками Нержин черпает духовные силы и получает возможность высказать свою точку зрения. Суждения героя основываются, прежде всего, на личном опыте, но он с готовностью обращается за подкреплением собственной мысли к цитатам философов и писателей, духовный опыт и авторитет которых незаменим для героев Солженицына при решении экзистенциальных проблем. В Чалмаев, исследуя образ главного героя, делает интересное наблюдение: он обнаруживает в романе в целом «весьма сложную систему «зеркал». Нержин отражается сразу и в Сологдине, и в Рубине, и в художнике Кондрашеве-Иванове, и, естественно, в дворнике Спиридоне.8 Поиск истины осуществляется главным образом через диалоги, споры, которые Нержин ведет с Рубиным, Сологди-ным, Герасимовичем, Кондрашевым-Ивановым, Руськой Дорониным, Спиридоном. Для героя на первом месте нравственные ценности, своя семья, неприкосновенность личности, моральное самоограничение. Отрицая классовость нравственных понятий, Нержин выступает за справедливость, она для него - «глава угла», «основа мироздания».

Долг и призвание героя - «вобрать в себя трагический опыт эпохи».9 Нержин убежден, что только пройдя через страдания и лишения, пережив все, что выпало на долю народа, он может стать внутренне свободным человеком. Это удел миллионов русских людей, которые попали в цепи ГУЛАГа и прошли такую школу жизни, которой хватило бы на написание тысячи книг.

«По сути, вовсе не жаль пяти просиженных лет. Еще даже не отдаляясь от них, Нержин уже признал их для себя своеродными, необходимыми для жизни.

Откуда ж лучше увидеть русскую революцию, чем сквозь решетки, вмурованные ею?

И где лучше узнать людей, чем здесь ?

И самого себя?

8 Чалмаев В. А. Александр Солженицын. Жизнь и творчество Книга для учащихся - М" Просвещение, 1994. -С. 114-115

'УрмановА В Творчество Александра Солженицына Учебное пособие -М Фдинга Наука,2004 -С 175

От скольких молодых шатаний, от скольких бросаний в неверную сторону оберегла его железная предуказанная единственная тропа тюрьмы!» [342]

Герой понимает, что он не уверен, хочет ли он на самом деле на волю - «оголтелое внешнее коловращение, враждебное человеческому сердцу, противное покою души» [264], где не осталось места настоящей свободе.

Жорж Нива, исследуя этот феномен сознания лишенного свободы человека, пишет, что в психологическом плане стиснутый, зажатый космос лагеря создает глубокую привязанность к закрытости, тайный страх перед ее разрывом. «Круг «заключенности» въедается в души уцелевших. За высокой радостью освобождения есть еще неосознанная радость остаться под замком».10

Ничего не осталось на воле, что тянуло бы туда. Даже любовь к жене - высушена, вытеснена другой, пламенной страстью - к писательству. Герой должен откопать и явить людям поруганную правду, для этого он пишет историю русской революции и продолжать сможет только в тюрьме. Правдивое Слово - вот оружие Нержина, которое поможет ему разрушить мир, основанный на насилии и лжи, освободить Россию от тоталитарного гнета. Написать историю русской революции стало главной целью жизни и творчества самого Солженицына, который зимой 1950 года добровольно уходит с шарашки, оставив «математику ради литературы».11

Л. Гинзбург отмечала, что в литературе мы имеем дело с двойной аксиологией - с ценностями автора и с теми ценностями, носителем которых, по воле автора, является его герой и которые управляют его поведением.'2 При анализе образа Глеба Нержина можно проследить прямую взаимосвязь ценностей Нержина и Солженицына. Безусловно, Нержин автобиографичен не только через соотнесение с определенной страницей биографии писателя, он автобиографичен и по состоянию, образу мыслей, поведению. Здесь мы можем сказать, что в Нержине виден молодой (по возрасту), но уже зрелый (по мышлению) Солженицын. Однако необходимо помнить, что это все же литературный герой, пусть и близкий автору, но не являющийся его двойником, то есть учитывать, говоря словами М. Бахтина, «принципиальную разнопланность целого героя и автора».13 Можно согласиться с предположением Чалмаева, что, скорее всего, Нержин - это «поздний Солженицын, возвращающий себя памятью в когда-то пережитое, желающий видеть себя уже тогда таким, каким стал. А по-

10 Нива Ж Солженицын. - М • Художественная литература, 1992 - С. 34.

" Сараскина Л И. Указ раб -С. 344.

|! Гинзбург Л. Я. О.титературном герое -Л Советский писатель, 1979. — С. 217.

" Бахтин М М. Автор и герой в эстетической действительности I Бахтин М М. К философским основам гуманитарных наук. - СПб: «Азбука», 2000 - С. 37

тому писатель и достаточно критичен к своему Нержину, и любуется им как собой, вырастающим еще оттуда».14

Друзьям Нержина Льву Рубину и Дмитрию Сологдину, героям, стоящим на крайних идеологических позициях, посвящен третий раздел - «Индивидуализм и коллективизм как варианты свободы личности».

Если Глеб Нержин находится в непрерывном поиске истины, то его друг, филолог, еврей и коммунист Лев Рубин, давно нашел эту истину -она в единственно правильном Передовом Учении. Это самый противоречивый образ в романе. Сам автор называет его трагической фигурой. Этот персонаж изображен с теплотой: описание портрета (теплые глаза, мягкий взгляд), манер, авторские ремарки в диалогах-спорах свидетельствуют о том, что создатель искренне любит своего героя и сочувствует ему. С раннего возраста Система усиленно растила в Рубине слепую веру в социализм и доктрины марксизма, с которыми всю его жизнь борются его природная честность и принципиальность. Победа сердца над разумом отнимает у героя внешнюю свободу: за проявление человеческих качеств госбезопасность приговаривает Рубина к десяти годам лагерей.

Искренняя вера в святость и незыблемость социалистических идей побуждает Рубина оправдывать тоталитарный режим. На пути к коммунизму возможны ошибки, просчеты - такой временной случайностью считает он свое пребывание в тюрьме. Этот персонаж - образец сознательного ухода от свободного мировоззрения. Его взгляды становятся частью его личности. Герой сам совершает над собой насилие - пытается состроить на основе социализма целостное, подлинное философское миросозерцание. Герой - мечтатель и идеалист - избирает для себя оптимистический, утешительный вариант свободы. Его взор нацелен на историческую перспективу.

Цель Рубина - спасти людскую нравственность. Осознание того, что «люди теряют ощущение поступка нравственного и поступка красивого» [550], подвигает Рубина к подготовке «Проекта о создании Гражданских Храмов». Но марксистские убеждения не дают мысли свободно развиться, поскольку постоянно необходимо проверять, не противоречат ли основные пункты его проекта положениям Передового Учения. Рубин невольно разоблачает советское правосудие, устроив шуточный суд над князем Игорем Святославовичем из «Слова о полку Игореве», и искренне страдает оттого, что товарищи по несчастью насмехаются над самым дорогим для него - над социализмом.

Согласившись на сотрудничество с верхушкой МГБ, Рубин искренне надеется, что булатный клинок его мысли будет использован в нужных революции целях. Здесь голова пересиливает сердце. «Его переполняло,

" Чалмаев В А. Указ раб - С 53

разрывало. Разжалованный, обесчещенный - вот понадобился и он! Вот и ему сейчас доведется посильно поработать на старуху-Историю. Он снова - в строю! Он снова - на защите Мировой Революции!» [258] Этот персонаж - яркий пример того, как крайний коллективизм губителен для человеческой души.

Коллективизму Рубина противостоит индивидуализм инженера Дмитрия Сологдина, ярого антикоммуниста и антисталиниста. Как и Рубин, этот персонаж обладает абсолютно прозрачной истиной. Это статический герой. Его не заботит медленная гибель людской нравственности. Сологдин избирает свой особенный вариант свободы: это свобода для себя, свобода индивидуализма. Он не испытывает нужды в единомышленниках. В диалогах-спорах с другими зэками, в частности с Рубиным, Сологдина занимает сам процесс спора, его интересуют только он сам и его гениальность. Герой прочно связан со стихией самоутверждения.

Один из элементов свободы Сологдина - отстаивание своего языка, борьба с иноязычной лексикой. По воспоминаниям прототипа Рубина Льва Копелева и самого Солженицына, это было свойственно реальному прообразу Сологдина Дмитрию Панину, товарищу писателя по шарашке. Вспомним, что сам Солженицын, всю жизнь борясь против деградации Слова, был противником иноязычной лексики в русском языке. Поэтому можно предположить, что Сологдин выражает авторское мировоззрение.

Вообще, в образе Сологдина очень точно воспроизведены многие черты мировоззрения Дмитрия Панина, в свое время составившего собственную концепцию свободной личности. Как и Панин, Сологдин был убежден в том, что истинно свободная личность должна нещадно подавлять в себе низменные желания (вспомним «штрафные палочки»). Как и Панин, Сологдин полагал, что возвращение рыцарства - путь к спасению России. Как и Панин, Сологдин уверен, что во всей живой природе нет равенства. Но этот принцип доходит у героя до крайности: индивидуалист-одиночка, он уверен в собственной исключительности, обусловленной дворянским происхождением и врожденными феноменальными способностями.

Этот персонаж становится своего рода носителем идеи свободного труда. Разработка шифратора для Сологдина - неподневольный, неофициальный труд, который он воспринимает как очередное крупное упражнение для своего интеллекта. Герой безгранично верит только в самого себя, в свой мозг. Он решает пройти «экзамен на делового человека», доказать, что он «не пустой фантазер» и способен дальше «ставить себе следующие деловые задачи» [235]. Герой теряет внутреннюю свободу, когда в его душе поселяется надежда - не призрачная, а вполне реальная - на скорое освобождение из тюрьмы, которую Сологдин считает чистым проклятием.

Сологдин убежден, что подлинная суть человека необъяснима, не-выводима из обстоятельств и социальной среды. Эти взгляды духовно сближают Сологдина с героями Достоевского.

Нержин, Рубин и Сологдин предстают в романе как три героя времени, являют собой три основных человеческих типа: человек сердца и души (Нержин), человек интеллекта (Рубин) и человек воли и самоутверждения (Сологдин). Каждый из героев-идеологов формирует свой вариант духовной свободы.

Персонажи «антиматерии романа»15 подвергнуты анализу в четвергом разделе - «Бегство от свободы (узники «запроволочной зоны»)». Рассматривая образы служителей Системы - работников Спецтюрьмы №1, а также высокое начальство МГБ, можно признать верным принцип: Система создает человека. Режим переворачивает и коверкает мир, в котором на смену человеческим законам приходят дьявольские. Между сотрудниками министерства (Кулешов и Тюкин, Шикин и Мышин, Щустер-ман, Смолосидов) становятся невозможны нормальные человеческие отношения, дружба, взаимовыручка, поскольку в атмосфере вечной подозрительности преступлением может стать даже невинное слово или жест. При портретном психологически подлинном описании служителей Системы автор использует множество деталей, вызывающих ассоциацию с потусторонним миром, с болезнью и смертью: неестественный цвет лица, пустой взгляд, болезненная худоба или ожирение. На атрибутике и поведении тюремщиков (даже женщин, работающих в МГБ) словно лежит печать смерти. Противоположно живой жизни, природе и вышестоящее начальство - работники министерства госбезопасности, начальники всевозможных отделов. К примеру, министр МГБ Абакумов ненавидит зеленый цвет - цвет жизни, расцвета, пробуждения прекрасного.

Вообще, советская система в романе изображена как хищник, который ведет охоту за жертвами, которая начинается на вершине власти и распространяется на все пласты общества. Жертвы Системы - это и заключенные, и тюремщики, и Яконов, и Ройтман, и даже Абакумов и сам Сталин - созданная им государственная машина подмяла под себя власть имущих. Иннокентий Володин после ареста — «жертва, влекомая на расправу», по выражению самого автора. В камере на Лубянке он пьет воду из эмалированной кружки с многозначительным рисунком - кошечка в очках делает вид, что читает книжку, а сама в это время наблюдает за птичкой, прыгающей неподалеку. «Не могло быть, чтоб этот рисунок нарочно подбирали для Лубянки. Но как он подходил! Кошка была советская власть, книжка - сталинская конституция, а воробушек - мыслящая личность» [705].

" Нива Ж Указ.раб -С.60.

Безличность и противоестественность советской системы, как в фокусе, отражена в безличности и нереальности тюрьмы. «Солженицын отождествляет идеологический догматизм с безжизненностью, - пишет Бракман. - Схоластичная система неспособна породить что-либо живое. Она духовно мертва, как застывшая бесплодная старая дева, противопоставлена природе и самой жизни».16

В сановниках, выписанных в романе, жизнь проявляется на животном, биологическом уровне; все усилия мозга они направляют на то, чтобы только не упустить выгоды, сытость и материальное благополучие превратились у них в самоцель. В портретной характеристике чиновников МГБ превалирует телесное, приземленное, существенную роль здесь играет деталь. В портретном описании деталь - это не только внешняя примета, но и выражение самой сути героев этого типа. Внимание к детали -один из излюбленных приемов Солженицына. В ряде эпизодов деталь поднимается до уровня символа (часы, окно, мясо).

Повествование в главах, посвященных сильным мира сего, сопровождает мотив всеобщего, всепоглощающего страха. Свободные и могущественные люди трепещут перед арестом, и нельзя предугадать, в каком круге ада окажется бывший чиновник. Боится начальник Отдела Спецтехники генерал-майор Осколупов, подобострастно и преданно ловя каждое слово министра. Боится и заместитель Абакумова Селивановский - карьера и положение не спасут от гнева министра. Яконов, единожды попав на крючок МГБ, трясется перед опасностью вновь низвергнуться в бездну, «просительно, по-собачьи» смотрит на Абакумова, вымаливая месяц отсрочки на исследования на шарашке. Дрожит сам министр ГБ Абакумов, раз в месяц переживая мучительные минуты в кабинете у Иосифа Сталина. Господство страха глобально, ему подвержены все, даже Сталин находится в плену тотальной несвободы. При портретном описании Вождя, передавая его внутренние монологи, автор использует принцип сгущения иронии. В «сталинских» главах романа, вслушиваясь во внутреннюю речь Хозяина, где он рассуждает о толпе как материи истории, общественном сознании и строительстве коммунизма, мы убеждаемся в том, что Вождь в романе Солженицына прекрасно уловил это свойство человеческой натуры, определенный философами как авторитаризм - один из механизмов бегства от свободы, описанный Э. Фроммом. Хозяин не признает существования личности как таковой и уверен, что низкая природа человека заставит его отказаться от свободы в угоду сытости и слепому подчинению. В этой связи между солженицынским Сталиным и Великим инквизитором Достоевского улавливается четкая связь.

"' Бракман Р. Выбор в аду - СПб Эрмитаж, 1983 - С. 66

Образ Сталина в романе вызвал множество споров среди критиков и исследователей романа, большинство из которых (Л. Ржевский, Ю. Мешков, В. Чалмаев, А. Урманов) упрекали Солженицына в неправильном подходе к известной исторической личности. На наш взгляд, здесь было бы кстати привести слова Д. С. Лихачева: «Ошибка литературоведов, которые отмечают различные «неверности» и «верности» в изображении художником действительности, заключается в том, что, дробя цельную действительность и целостный мир художественного произведения, они делают то и другое несоизмеримым: меряют световыми годами квартирную площадь».17

У Системы есть и неидеальные служители: это младший лейтенант Наделашин и подполковник Климентьев (чуткость и мягкосердечность первого и незлобивость и принципиальность второго часто мешают им в работе), майор Ройтман, инженер-полковник Яконов, дипломат Володин. Служба давно не приносит удовольствия Яконову и Ройтману, потому что она лишила их возможности свободного творчества. Это типы приспособленцев, одержимых страхом попасть за колючую проволоку и потерять работу и положение, и этот страх определяет их поведение, поскольку благополучие тела и материальное благосостояние составляет смысл жизни этих персонажей. Пробуждающийся герой - дипломат Иннокентий Володин - при попытке обретения внутренней свободы теряет внешнюю.

Так при анализе персонажей, населяющих внегулаговский мир романа, можно увидеть, как система делает своих слуг духовными мертвецами, бесстрастными исполнителями высшей воли, наделенными властью, но лишенными силы и возможности изменить что-либо в своей судьбе, поскольку они не являются хозяевами своей жизни, ибо лишены свободы в высшем ее понимании - свободы внутренней, свободы духа.

Вторая глава исследования - «Проблема смысла жизни и нравственного выбора» - посвящена анализу особенностей постановки и решения этих проблем героями и автором произведения. Каждый романный персонаж сталкивается с задачей поиска цели и смысла своего существования, и каждый совершает акт выбора, от которого зависит его дальнейшая жизнь. В ходе анализа внимание уделено проблеме смыслоутраты как важнейшего признака времени; этот вопрос рассматривается во взаимосвязи с темой вины и возмездия, проблемами пробуждения совести, взаимоотношений личности и государства.

В первом разделе - «Философия счастья и смысла жизни» - исследуется проблема смысла жизни как одна из основных в ряду глубоких экзистенциальных вопросов, которые занимали писателя и которые с особой остротой поставлены в изучаемом произведении. Объектом присталь-

" Лихачев Д. С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968, №8. - С 75

ного внимания стали герои, оказавшиеся способными в неволе выжить духовно, сохранить человеческое лицо. К таким относятся герои-идеологи романа (Нержин, Кондрашев, Герасимович), которые находятся в постоянном поиске универсальной истины о мире и человеке. Позиция героев выражается в их высказываниях, внутренних и внешних монологах, несобственно прямой речи, в основном - в диалогах-спорах. В этих диалогах, изобилующих цитатами, аллюзиями и реминисценциями, «принимают участие» крупнейшие русские и зарубежные философы, писатели, ученые. Ссылки на произведения гениев древности и современности помогает выявить высоту духа героев, широту их кругозора.

В тюрьме продолжается самовоспитание героя и испытание силы его характера, с продолжением формирования самобытной личности героя приходит истинное познание жизни и удовлетворение ею. В понимании сущности счастья Нержин расходится с Рубиным: он не разделяет убеждение друга в иллюзорности счастья. Нержин признает, что только в тюрьме он начал всерьез размышлять над тем, что есть счастье и смысл жизни. «Мы живем - ив этом смысл. Счастье? Когда очень-очень хорошо - вот это и есть счастье, общеизвестно... Благословение тюрьме!! Она дала мне задуматься» [49].

Представление о человеческом счастье, к которому пришел Нержин, базируется на принципе самоограничения.18 Этого состояния герою помогает достичь атмосфера лагерного аскетизма. Герой окончательно перечеркивает знак равенства между понятиями «счастье» и «сытость».

Примечательно, что персонажи-заключенные романа ощущают моменты «глубоко бытийной радости», когда находятся на природе, на воздухе. С наслаждением глотает стылый свежий воздух ранним утром Дмитрий Сологдин. Лев Рубин, идя за конвоиром ночью через тюремный двор, под падающим прохладным снегом ощущает невыразимое блаженство. Природа облегчает страдания человека. Счастье бытия - в единении с природой, в соприкосновении с гармоничностью и красотой мироздания. Через природу душа арестанта приобщается к свежести мира.

Нержин в тюрьме переживает моменты подлинной бытийной радости, поскольку счастье для героя-интеллектуала - получить возможность поделиться своими мыслями с достойным собеседником. Такой возможности Нержин был лишен на воле.

По мысли писателя, тюрьма, изоляция для человека становилась тем рубежом, за которым по-новому и острее он ощущал ценность бытия и красоту мироздания, замирал в благоговении перед вечностью и высшим разумом, пытался спасти свою духовную основу и найти в жизни новый смысл, и учился сохранять свободу. Глеб убежден, что на воле жизнь ли-

'я Белогюльская Е. В Роман А И Солженицына «В круге первом», опыт интерпретации - Ростов-на-Дону, 1997 -С. 65.

шена глубинного смысла: «вольняшки» увлечены процессом жизни, а не ее содержанием. Узники шарашки, плывущие в ковчеге спасения, избавлены от бытовых отношений, груза успехов и неудач, которыми так богата обыденная жизнь, они свободны от мира в его религиозном, христианском понимании. Во внутренней жизни Нержина протекает процесс духовного осмысления своего места в жизни, своего предназначения. Проблема счастья рассматривается автором романа с позиций христианской морали. По мысли Солженицына (с которой перекликается позиция известного философа С. Л. Франка), смысл жизни опирается на веру в Бога, к которой писатель возвращается в тюрьме. Ядро мироощущения Солженицына - его христианство.

Тяга к свободе духовной жизни приводит к Богу потерянную невесту инженер-полковника Яконова Агнию. Эта героиня, предстающая в романе как символ уходящей России, лучше всех выражает тайну женщины. Ее образ практически лишен плоти - он воздушен, прозрачен, невесом, словно весь устремлен ввысь, оторван от земли. Агния чужая в этом мире, где все гонятся за успехом, забывая о собственной душе. Стремление к внутренней свободе приводит ее к разрыву с Яконовым.

Счастье как философская категория связывается с бытовой темой -темой семьи. Заключенный насильственно лишен семьи, ее теперь заменяют ему лагерные друзья. Солженицын использует в романе своеобразный художественный прием символического восполнения недостающего - проецирует на мужскую среду символы, связанные с семейственностью. Во внегулаговском мире романа нет изображения полноценной семьи. В советском мире высоких чинов, изображенном Солженицыным, нет места подлинной семье. Искусственны отношения в эрзац-семье прокурора Ма-карыгина, нет взаимопонимания в семье Яконова, неполноценна семья Володина. Отсутствие подлинной семьи, осознание фальшивости отношений стало одной из причин смыслоутраты. Шикарная жизнь не может заменить нормальных человеческих отношений, и Володин впадает в состояние духовной изоляции - экзистенциальный вакуум. Мучительно переживая утрату смысла существования, герой пытается найти причины своего состояния. В роман входит мотив пробуждения совести, которую в герое воскрешают воспоминания матери, поездка в подмосковную деревню, беседы с тверским дядюшкой. Именно совесть направляет его в поисках смысла существования. Возвращение нравственного сознания перерастает в бунт, который находит свое выражение в роковом поступке, завязывающем детективную фабулу романа. Совестный акт провоцирует совершение акта выбора.

Анализ проблемы смысла жизни показывает, что настоящий герой Солженицына свободен найти и реализовать смысл жизни, даже если его свобода заметно ограничена объективными обстоятельствами. Проблема

счастья, поставленная в романе, высвечивает парадоксальное устройство мира, в котором герои-зэки способны быть счастливыми и бытие которых наполнено содержанием, а на воле жизнь людей порой лишена глубинного смысла. Обилие смыслообразующих деталей, которыми насыщен художественный мир произведения, способствует пониманию того, что система, которая низвергает в ГУЛАГовский ад лучших, талантливейших, честнейших людей современности, - обречена.

Второй раздел - «Проблема женского счастья». Все главные герои произведения проходят испытание женщиной. Женские персонажи в художественном пространстве романа выписаны не так подробно, но они несут важный смысл в понимании мировоззренческой позиции Солженицына. Мир героини Солженицына ущербен без мужчины, как и мир героя - без женщины. Заключенные замкнуты в мужском мире, они разлучены с женщинами - матерями, сестрами, любимыми. Тоскует один из самых молодых зэков Ростислав Доронин: «А чего лишили нас, скажи? Права ходить на собрания? На политучебу? Подписываться на заем? Единственное, в чем Пахан мог нам навредить, - это лишить нас женщин! И он это сделал. На двадцать пять лет!» [89] Глеб Нержин советует Руське переключить энергию в другие сферы, отвлечься на философию, которая заменит арестанту все недостающее. Но - «Философию представлял он Руське как убежище, но сам в том убежище выл давно» [90]. Все годы до женитьбы Глеб себя «струнил, передавливал и пятаком поросячьим тыкался, тыкался в эту диалектику» [90]. Герой, с горечью вспоминая свою «невозвратимую, не тем занятую юность», проведенную за книгами, в тюремной камере запоздало осознает, что совершил над собой страшное насилие - насилие над своей природой, над своей человеческой сутью, насилие, которое продолжает творить над человеком Система.

Весь роман пронизывает лейтмотив задушенного «жара юности, так зло-бесплодно чахнущей в тюрьме» [89], задавленной молодости, когда за изучением никому не нужных наук герой не жил, а существовал от пятилетки до пятилетки, «упуская целый мир» [90]. Воспоминания героя как лакмусовая бумажка проявляют абсурдность, противоестественность окружающей героя действительности. Замена человеческого счастья философствованием разрушает природную гармонию.

Вольные сотрудницы марфинской шарашки, Симочка, Емина дочери прокурора Макарыгина, аспирантки из общежития - эти образы появляются в художественном мире романа почти мимоходом, принося с собой тему любви как основного смысла существования женщины в любой стране и при любом режиме. Если герой Солженицына вечно ищет смысл жизни, то женщина его давно нашла - в любви, в семье, в реализации своего женского начала. На воле мы находим только одно подлинно счастливое женское лицо - это соседка Нади Нержиной по комнате аспирантского

общежития Оленька, которая наконец-то счастлива, потому что любит и любима.

Особое внимание при анализе системы персонажей уделено образам жен заключенных - Нади Нержиной, Натальи Герасимович, которых тоже преследует МГБ. Смысл существования этих женщин составляет надежда на возврат мужа.

Средством обрисовки женского персонажа в романе выступает портрет. Автор не описывает подробно внешности женщины, высвечивая отдельные детали ее облика. Особое внимание обращено на глаза героинь. Так, таким лейтмотивом образа Нади Нержиной становится взгляд, лишенный интереса к окружающему. У Натальи Герасимович, дошедшей до предела страдания, глаза «не имеют цвета». Надя усматривает в Глебе (как и Наталья Герасимович в своем муже) духовное удовлетворение своей судьбой в тюрьме. Война, а затем и тюрьма духовно возвышают героя Солженицына - мужчину, дают ему возможность самоутвердиться, познать глубины собственного «Я», заглянуть в свою душу. Женщину же тюрьма и война уничтожают. Женственность - полная противоположность войне и бездушной Системе. Мимоходом в романе появляются женщины-кокетки, относящиеся к типу «естественных человеков», не скрывающих своих истинных побуждений и целей, живущих спонтанно, -это соседка Нади Нержиной по общежитию Люда, жена Володина Дотна-ра.

Антиподом этому типу в романе предстает потерянная невеста Яко-нова Агния. Бескомпромиссность, внутреннее благородство и безудержная тяга к внутренней свободе приводят к разрыву с Антоном Яконовым, который страшится этой свободы и бежит от нее.

Эта тяга к свободе духовной жизни приводит Агнию к Богу, ведь истинная свобода «есть воздух, которым дышит вера и молитва».19 Неслучайно героиню притягивает храм, звон колоколов, «поэзия и экстаз моления». Религиозная православная символика, как пишет А. Лосев, неразрывно связана «с реальными, вполне жизненными и часто глубоко и остро переживаемыми попытками человечества найти освобождение от своей фактической ограниченности и утвердить себя в вечном и незыблемом существовании».20

Категория выбора, противоречивая и многоаспектная, также входит в круг философских проблем, решаемых героями романа Александра Солженицына, который вслед за русскими классиками проверяет своих героев общечеловеческими критериями и ценностями. В третьем разделе - «Нравственный выбор как проявление внутренней свободы» - в ходе анализа системы персонажей были исследованы мотивы и предпосылки

" Ильин И А. Путь к очевидности. - М.. Республика, 1993. - С. 168.

20 Лосев А.Ф Проблема символа и реалистическое искусство.-М.: Искусство, 1877 -С 191.

экзистенциального выбора личности в тоталитарном государстве, факторы самоопределения личности в пограничной ситуации.

Анализируя предпосылки выбора Иннокентия Володина, мы затрагиваем одну из важнейших социально-философских проблем романа -проблему соотнесения общего и частного, то есть человечества и отечества, общества и личности. Тема патриотизма развивается в беседах Володина с тверским дядюшкой Авениром. В размышлениях и внутренних монологах героя отразились собственные взгляды писателя, который по-своему решает проблему соотнесения личности и общества, патриотизма и космополитизма. Солженицын утверждает, что интересы государства и интересы народа, как правило, расходятся. Писатель ставит вопрос: нужны ли народу, нации военные победы, завоевания, военный авторитет, которые так необходимы государству? Преумножают ли они национальную свободу, национальное благосостояние? Патриотизм Солженицына направлен против засилия государства и совпадает с критерием народной свободы. Такой негосударственнический, чисто человеческий подход к проблеме патриотизма усложняет трактовку поступка Володина.

Идеологи марфинской сюжетной линии - Дмитрий Сологдин, Лев Рубин, Илларион Герасимович - проходят испытание искушениями. У каждого из этих героев появляется альтернатива: остаться на шарашке, согласившись работать на Систему, либо отказаться служить власти, сохранить чистую совесть и внутреннюю свободу, но при этом вернуться в бездну - нижние и самые страшные круги ГУЛАГовского ада. Мотив бездны пронизывает все романное повествование. Это многозначный символ: к примеру, для Яконова бездна - физическая угроза лагеря. Для Не-ржинаэто пропасть нравственного падения.

Ситуация выбора, которая сопровождается напряженной внутренней борьбой, открывает новые грани человеческой психики. Выбор не дается Нержину легко. Свое решение герой подкрепляет в беседах с Герасимовичем, художником Кондрашевым-Ивановым, Спиридоном. Внутренний диалог, вернее, борьба сердца и разума, переданная создателем романа в форме несобственно-прямой речи, оканчивается безоговорочной победой сердца. Герой отказывается от надежды, понимая, что она поглотит его полностью, завладеет умом, временем, отнимет право на свободный труд. Преодолев три искушения (предложения Яконова, Рубина и Сологдина), он отвергает компромисс с Системой. Справедливость для него оказалась выше всего, даже собственной жизни.

Выбор Нержина обусловлен еще и тем, что герой четко осознал свое предназначение. Записки Нержина об истории русской революции - не что иное, как зачатки огромного литературного произведения, который откроет миру правду о преступлениях государства.

Отказывается стать «ловцом человеков» и идеолог «техно-элиты» Илларион Герасимович. На выбор его не повлияла даже мольба жены -слишком страшна цена свободы.

Выбор в романе делает и женщина. Надя Нержина сумела удержаться от измены мужу, но решение это было принято неосознанно, под влиянием внешних условностей. Возрождающаяся совесть Клары Макарыги-ной не провоцирует, однако, протеста и разрыва с сытым миром. Она изменяет Руське Доронину, сама себя уверяя, что виноваты обстоятельства.

Наряду с героями, идущими к абсолютной внутренней свободе, в романе выписаны герои-приспособленцы (зэки-осведомители, Щагов, Ройтман, Яконов, Сологдин, Рубин), Полковник Яконов еще в молодости заключает первую сделку с совестью, и этот акт предопределяет его жизненный путь. На ситуации компромисса зациклен и двойник Яконова Сологдин, который, желая вырваться из тюрьмы, «чистого проклятия», отдает проект шифратора ненавистным хозяевам, не задумываясь над моральностью или аморальностью своего поступка. В нем побеждают задор конструктора-изобретателя, стремление противопоставить беспомощности тюремщиков свои знания и талант. Этот герой не проводит различие между народом и правительством.

Еще одна пара двойников в романе - это зэк Рубин и начальник тюремной лаборатории Ройтман. Они оба терзаются чувством вины (переживают бессонную ночь), у обоих пробуждается совесть, оба страдают оттого, что Система отвергает их. Но если для Ройтмана выполнение государственного задания - способ выслужиться перед начальниками и попытка одержать победу в многолетней тяжбе с Яконовым, для Сологдина - шанс спасти себя от этапа и проверка своего гениального мозга, то для Рубина это возможность снова встать в строй на защиту Мировой Революции.

Идеологизированное тоталитарное государство губительно для личности. Как правильно заметил А. Немзер, оно либо растворяет в себе человека - как Рубина, либо отбрасывает его на периферию, вынуждая человека создавать собственную идеологию, - как Сологдина.21 Это обуславливает трагический характер этих персонажей.

Человек, попавший в заключение, стремится спасти свою жизнь. Он становится перед вопросом: стоит ли выживать любой ценой? Решение этого вопроса зависит от того, есть ли у личности устоявшееся ядро. Писатель, подводя героев к ситуации выбора, решает важнейший вопрос: что должно быть дороже человеку - внутренняя свобода или внешнее благополучие, справедливость или жизнь? И лучшие герои писателя остаются верны нравственным идеалам. Солженицын уверен, что единственно эффективный способ борьбы со злом - нравственное совершенствование,

31 Немзер А. Рождество и Воскресение (О романе А И Солженицына «В круге первом) // Литературное обозрение, 1990, №6.-С. 35.

духовный рост, кропотливое, старательное выковывание души, поиск той точки зрения, которая станет дороже самой жизни.

В Заключении сформулированы основные выводы. На фоне тотального бегства от свободы, которое захватило советскую действительность в период тоталитаризма, изображенную в романе, истинная духовная метафизическая свобода человека способна реализоваться в условиях внешней неволи. Истинно свободным герой становится, сумев противостоять идеологии, порабощающей душу человека, и сознательно совершить акт морального выбора. Нравственный выбор - суть и стержень свободы Личности, которая в поисках смысла существования сохраняет свою духовную основу. В ходе исследования были затронуты и особенности символического уровня романа, а также специфика развития в произведении темы вины и темы пробуждения совести, проблема развития науки, искусства и творчества свободного художника в тоталитарном государстве. Анализ одной из важнейших проблем современности - патриотизма, взаимоотношений государства и личности - невозможен без попытки осмыслить авторскую трактовку категории патриотизма, в основе которой - принцип сбережения нации.

Результаты, полученные в ходе исследования, отражены в следующих публикациях автора:

1. Концепция свободной личности в романе А. И. Солженицына «В круге первом» // Изучение языка, фольклора и литературы народов Дагестана (сб. статей). Вып. 1. Махачкала, 2005. С. 55-59.

2. Антропонимика романа А. И. Солженицына «В круге первом» // Изучение фольклора, литературы и языков народов Дагестана. Проблема жанра в филологии Дагестана. Материалы межвузовской научной конференции. Вып. 2. Махачкала, 2006. С. 63—67.

3. Философия счастья и смысла жизни в романе А. И. Солженицына «В круге первом» // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Русская филология». Вып. 2. Москва, 2007. С. 310-313.

4. Образ Нади Нержиной в романе А. И. Солженицына «В круге первом» // Аспирант: Сборник статей ассоциации молодых ученых Дагестана. - Вып. 2. - Махачкала, 2007. С. 30-34.

Подписано в печать 16.10.08. Бумага офсетная, Печать офсетная. Формат 60*84 1/16. Усл. печ.л- 1,75 Заказ №194. Тираж 100 экз. Размножено ПБОЮЛ «Зулумханова». Махачкала, ул.М.Гаджиева, 34.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Султанова, Альбина Муслимовна

Введение.

Глава 1. Концепция свободной личности и система персонажей.

1.1 Понятие внутренней свободы (герои-заключенные).

1.2 Спонтанная свобода мировоззрения (Глеб Нержин).

1.3 Коллективизм и индивидуализм как варианты свободы личности

Лев Рубин и Дмитрий Сологдин).

1.4 Бегство от свободы (узники «большой зоны»).

Глава 2. Проблема смысла жизни и нравственного выбора.

2.1 Философия счастья и смысла жизни.

2.2 Проблема женского счастья.

2.3 Нравственный выбор как проявление внутренней свободы.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Султанова, Альбина Муслимовна

Автор настоящего исследования предпринимает попытку подробного анализа основных нравственно-философских проблем романа А. И. Солженицына «В круге первом», особенности постановки и решения этих проблем.

История литературы в широком смысле этого слова - это история общественной мысли, насколько она выразилась в движении философском, религиозном и поэтическом и закреплена словом».1 Этот тезис почти 70 лет назад в своей «Исторической поэтике» провозгласил А. Веселовский, и все это время он остается одним из основополагающих принципов в изучении истории отечественной и мировой литературы. Первый роман Александра Солженицына, относящийся к раннему периоду его творчества, многие исследователи по праву называют энциклопедией русской жизни. Это произведение представляет собой не просто подробный и многоаспектный художественный анализ советской социалистической системы. Писателя интересуют нравственные и исторические перспективы социалистической переделки жизни в России, своеобразие социальных отношений, роль и место государства в судьбах общества и личности. В. Юдин отмечал: «Как русскому писателю, гражданину-патриоту, Солженицыну безмерно дорого российское национальное достояние, дороги наши исторические, духовные и культурные традиции, овеянные благородным православно-христианским светочем».3

В романе «В круге первом» автор постарался затронуть максимально возможное число актуальных социальных проблем, высказаться по всем значимым вопросам: политики - внутренней и международной, религии, философии, этики, истории, литературы - русской и мировой, журналистики,

1 Веселовский Л.Н. Историческая поэтика. - М.: Высшая школа, 1989.-С. 41.

2 Гаврилов В. Тема предательства в романе А. Солженицына «В круге нервом» // Актуальные проблемы современного литературоведения (Материалы Международной конференции). - М., 2001. - С. 38.

3 Юдин В.А. Феномен Солженицына // Тверской солженицынский сборник. - Тверь, 1998. - С. 80. живописи, музыки, науки, образования.4 На наш взгляд, это одно из существенных (если не самых главных) достоинств изучаемого произведения. А. Ф. Лосев был убежден, что один из важнейших недостатков литературы XX века в том, что она мало думает о значимости своего времени, «а ведь писатель и поэт должен мыслить «эсхатологически», только не в смысле фатальной неизбежности конца мира, а в смысле возможности такого конца, если сейчас, сегодня и именно он не попытается разрешить «последние вопросы».5 «Солженицын - труднопостигаемый пример того, что писатель в ответе перед сегодняшним днем, как перед вечностью»6, - утверждает В. Соколов, и мы с ним полностью согласны.

Кроме того, в изучаемом романе нашли отражение ряд революционно-демократических взглядов писателя, которые он не смог на тот момент до конца преодолеть. Нравственно-философская проблематика романа теснейшим образом связана с проблемами социальными и политическими, поскольку вопросы социально-политического порядка реализуются через персонажей романа, главным образом через их высказывания. Но будучи прежде всего художником и мыслителем, а не политическим лидером8, Солженицын - непримиримый противник какой бы то ни было идеологии, убивающей в человеке свободную мысль. В романе писатель попытался показать, как губительны для духовной жизни личности убеждения, навязанные сверху. «Идеология выкручивает наши руки как помойные тряпки», - так сказал Солженицын когда-то о коммунистической идеологии, но эти слова, как справедливо полагает исследователь творчества писателя, можно соотнести с любой идеологией.9 Уповая на постепенное переустройство жизни, главным инструментом Солженицын считал Слово,

4 Урманов А.В. Творчество Александра Солженицына: Учебное пособие. — М.: Флинта: Паука, 2004. — С.

5 Лосев А.Ф. Страсть к диалектике. — М.: Советский писатель, 1990. - С. 62.

6 «Дай мне силы удержать щит.»: Заметки В. Кондратьева, Ф. Искандера, А. Битова, В. Соколова, О. Ефремова И Литературное обозрение, 1990, №9. - С. 65.

7 Лурье Я.С. Александр Солженицын - эволюция его исторических взглядов // Звезда, 1994, №6. — С. 119.

8 Латынина А.Солженицын и мы // Новый мир, 1990, №1. - С. 258.

9 Литвинова В.И. Жить не по лжи: Методические рекомендации по изучению творчества А.И. Солженицына / Хакасский i ос. ун-т им. Н.Ф. Кафтанова. - Абакан, 1997. - С. 12. книгу, всегда будучи противником насилия в любом его обличье. Эти и многие другие взгляды отразились в позиции одного из главных героев-идеологов романа Глеба Нержина. «В круге первом» - это роман, прежде всего, о нравственной позиции каждого»10, - утверждает Ю. Мешков.

Зона, ГУЛАГ стали базовым хронотопом11 литературы 60-70-х годов прошлого века, хронотопом борьбы человека за выживание, сохранение личностных качеств. Сам Солженицын, пройдя все круги ГУЛАГовского ада, получил громадный духовный опыт неволи. Этот опыт явился важнейшим фактором формирования творческого миросозерцания не только Солженицына, но и многих других узников XX века: Варлама Шаламова, Даниила Андреева, Евгении Гинзбург и других. «.Меня писателем, тем, которым вы меня видите, именно сделали тюрьма и лагерь»,12 - скажет спустя годы Солженицын. Тюрьма для него «не метастаз, от которого нет избавления и который захватывает весь организм нашего века, но «первая любовь» и рождение свободы»13, - напишет в своей книге «Солженицын» известный женевский славист Жорж Нива.

В предпринятом исследовании автор во многом руководствовался методологической установкой А. Веселовского, согласно которой при изучении творчества писателя непременно необходимо выяснить зависимость его мировоззрения от представляемой им социальной среды.14

В феврале 1945 года Александр Солженицын был арестован и спустя пять месяцев осужден по 10-му пункту 58-й статьи УК РСФСР на восемь лет исправительно-трудовых лагерей. Через два года его переводят в Спецтюрьму №16 в северном пригороде Москвы - «Марфинскую шарашку», где на два с лишним года он получил «передышку» перед отправкой в Экибастуз (лагерь в Казахстане). Уже в ссылке, в Кок-Тереке (Южный Казахстан), в 1955 году Солженицын начинает работу над романом о шарашке «В круге первом»,

10 Мешков Ю.А. А. Солженицын. ЛичноС1Ь. Творчество. Время. — Екатеринбург, 1993. — С. 48.

11 Липовецкий М.Н. «Учитесь, твари, как жить»: Паранойя, зона и литературный контекст // Звезда, 1997, №5. -С. 201.

12 Сараскина Л.И. Александр Солженицын. - М.: Молодая гвардия, 2008. — С. 268.

13 Нива Ж. Солженицын. - М.: Художественная литература, 1992. — С. 176.

14 Вессловский А.Н. Указ. раб. — С. 20. первая редакция которого была завершена в 1957 году. Пытаясь приспособить роман к советской цензуре, писатель 6 раз редактирует его, но в СССР роман (в 5-й редакции) выходит только в самиздате. В 1964 году автор облегчает (по собственному определению - «искажает») свой роман (сокращение глав с 96 до 87, замена «атомного» сюжета «медицинским» - Володин звонит не в посольство США, а другу семьи доктору Доброумову, и темой разговора становится не атомная бомба, а рецепт лекарства от рака). В 1968 году «В круге первом» (вместе с повестью «Раковый корпус») издается в Америке, и в том же году Солженицын в 7-й (последний) раз редактирует («восстанавливает») роман. В России роман впервые публикуется в 1991 году в первых пяти номерах журнала «Новый мир».

Создавая первое свое крупное прозаическое произведение, основным принципом творчества писатель избрал дотошное следование действительности. Утверждая, что и шарашка Марфино, и почти все обитатели ее «списаны с натуры», Солженицын стремится быть «этнографом племени зэков».15 Помимо этого, в романе «В круге первом», где художественно воссоздано бытие огромной страны, отечества как целого16, совершенно определенные очертания получает лагерная тема, которая теперь пересекается с темой тоталитаризма и темой спасения мира.17

Говоря о специфике жанрового мышления Солженицына, следует отметить, что, в основе жанровой типологии писателя - степень охвата художественно воссоздаваемой жизненной реальности.18 Он настаивал на том, что его больше всего привлекает форма полифонического романа, романа без главного героя. Вообще, богатству жанровой природы романа «В круге первом» (это и детективный роман, и социальный, и философский, и психологический, и даже соцреалистический (!), и пародия на

15 Нива Ж. Солженицын. - С. 58.

16 Сииваковскпй П.Е. Жанр романа и типология эпических жанров в интерпретации А.И. Солженицына // Русский роман XX века Духовный мир и поэтика жанра. — Саратов, 2001. — С. 306

17 Белопольская Е.В. Роман А.И. Солженицына «В круге нервом»: опыт интерпретации. - Ростов-на-Дону, 1997.-С. 22.

13 Сииваковскпй П.Е. Жанр романа и типология эпических жанров в интерпретации А.И. Солженицына. - С. 305. производственный» роман, самый знаковый и почитаемый жанр соцреализма

Н. Лейдерман), и роман-диспут (В. Кириллов), и роман-собор (Г. Белль), и роман идеологический), а также специфике художественного метода

Солженицына и полифонизма романа в «бахтинском» смысле посвящены многие исследования творчества Солженицына, но это уже объект отдельного анализа, который не входит в наши задачи.

Неотъемлемая черта творчества Солженицына - обращенность к современным проблемам общества. Писатель всегда оставался верен принципам реалистического искусства. «Я уродился писателем социальным и таким уж останусь до гроба»19, - утверждал он. Органическое единство вечного и современного, социального и нравственно-философского - вот основной принцип творчества Солженицына. Задачи писателя, по его мнению, не сводятся только к оценке той или иной формы государственного устройства, сфера интересов настоящего художника - вопросы более общие и более вечные, касающиеся «тайн человеческого сердца и совести, столкновения жизни и смерти, преодоления душевного горя и тех законов протяженного человечества, которые зародились в незапамятной глубине

20 тысячелетии и прекратятся лишь тогда, когда погаснет солнце».

Еще с 50-х годов прошлого века начав упорные поиски своего литературного приема, Солженицын сознательно оттолкнулся от основных стилевых и жанровых тенденций советской прозы. Дидактизм, склонность к проповеди он осознавал в себе сам21; принадлежа к типу писателей-борцов и ставя в своих произведениях вечные, неразрешимые вопросы, Солженицын пытается дать на них уверенные ответы — это качество порой воспринималось критикой как слабость его как писателя. Нам кажется, здесь прав Ф. Искандер, предположивший, что сомнения Солженицын считает «роскошью, позволительной в менее катастрофические времена».22

19 Решетовская Н.А. Александр Солженицын и читающая Россия //Дон. 1990, №2. — С. 88.

20 Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом: Очерки литературной жизни // Новый мир, 1991, №7. - С. 154.

21 Вайль П., Генис А. Поиски жанра. А. Солженицын // Октябрь, 1990, №6. — С. 200.

22 Цит. но Лейдерман Н. По принципу антисхемы (о романе А. Солженицына «В круге первом») // Звезда, 2001, №8. -С. 204.

Откопать и явить людям растоптанную и поруганную правду - этот невероятно трудный путь избрал зэк Солженицын в конце сороковых годов. Очень точно описал тяжесть такого жребия Бертольд Брехт в статье «Пять трудностей пишущего правду»: «Нужно обладать мужеством, чтобы писать правду вопреки тому, что повсюду ее душат, обладать умом, чтобы познать правду вопреки тому, что повсюду ее стараются скрыть, обладать умением превращать правду в боевое оружие, обладать способностью правильно выбирать людей, которые смогут применить это оружие, и, наконец, обладать хитростью, чтобы распространять правду среди таких людей. Эти трудности особенно велики для тех, кто пишет под властью фашизма, но они ощутимы и для тех, кто изгнан из родной страны или добровольно ее покинул, и даже для тех, кто пишет в странах буржуазных»Г Вся жизнь классика Солженицына -непрерывная череда таких трудностей, стремление к правде, стремление донести ее до людей. Объект пристального внимания писателя - Человек: «Я цель имел во всей книге, во всех моих книгах показать, что можно из человека сделать. Показать, что линия между Добром и Злом постоянно перемещается по человеческому сердцу».24

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что в романе «В круге первом» затронуты проблемы современности, которые никогда не потеряют своей значимости для общества: проблема потери духовности в погоне за успехом, и как следствие - добровольное принесение внутренней свободы в жертву призрачным идеалам; проблема смыслоутраты, поиска выхода личности из духовной изоляции и способности человека наполнить жизнь содержанием в условиях внешней неволи; проблема нравственного выбора как проявления духовной свободы или, напротив, отказ от нее. Также особую злободневность приобретает в последнее время проблема военно-стратегического доминирования государства, представляющего опасность для остального цивилизованного мира. В своем первом романе Солженицын

23 Брехт Б. Пять трудностей пишущего правду / Брехт Б. Теагр (Пьесы. Статьи. Высказывания). — В 5 т. Т. 5/1.- М.: Искусство, 1965.- С.66.

24 Солженицын Л.И. Потемщики спета не ищут // Литературная газета, 2003, №41. - С. 3. высказал свою точку зрения по поводу этих наболевших вопросов; в этом произведении, подводящем итог раннему творчеству писателя, нашли отражение многие его религиозные и общественные взгляды. Это одно из самых важных звеньев в творчестве писателя, в раскрытии его художественно-исторической концепции русской действительности послереволюционного периода.

В последние годы интерес к Александру Солженицыну и его творчеству заметно обострился, о чем свидетельствует недавняя (2006 г.) удачная экранизация первого романа писателя, имеющая громадное значение в свете возрождения и усиления внимания российской интеллигенции к лагерной теме в литературе и кинематографе. Нелишне отметить, что это - первое произведение Солженицына, по которому отечественными постановщиками был снят художественный фильм.

Объектом исследования является роман А. Солженицына «В круге первом». Предметом исследования стало идейное содержание романа, рассмотренное путем глубокого анализа системы персонажей произведения, включающего в себя исследование художественных приемов, особенностей выражения авторской позиции, сопоставление ее с философскими и этическими концепциями отечественных и зарубежных философов.

Целью диссертации является всесторонний анализ специфики постановки и решения в романе «В круге первом» важнейших вопросов бытия - проблемы духовной свободы, поиска смысла жизни и счастья и нравственного выбора. Для реализации данной цели автору исследования предстоит решить следующие задачи:

- обобщить и систематизировать научный материал, вышедший в последнее время по исследуемым проблемам;

- выявить специфику постановки и решения проблемы свободы, разграничения создателем романа и персонажами понятий внутренней и внешней свободы;

- исследовать проблему счастья и смысла жизни в понимании главных героев произведения, а также в свете этического и религиозного мировоззрения автора романа;

- определить роль литературных и философских реминисценций, которыми изобилует речь персонажей-заключенных, в становлении их мировоззрения и идеологии;

- детально проанализировать процесс совершения акта выбора героями романа, проследить динамику становления личности главных героев;

- рассмотреть в свете вышеперечисленных задач один из основных вопросов романа и актуальнейших тем современности — тему патриотизма, а также сложность взаимоотношений личности и государства.

Степень изученности темы. Проза, поэзия, драматургия и публицистика Александра Солженицына почти всегда были объектом пристального внимания российских и зарубежных литературоведов, философов и общественных деятелей. «Личность масштаба Солженицына имеет право быть высвеченной с разных ракурсов, все свидетельства о нем должны быть выслушаны, - какими бы субъективными и пристрастными они ни были»" , - сказано в предисловии к одной из книг первой жены писателя Натальи Решетовской. Еще до опубликования за рубежом взорвавшего мир «Архипелага ГУЛАГ», в середине 60-х годов Солженицын становится крупнейшей общественной фигурой. Арест, тюрьма, ссылка, болезнь, сложные взаимоотношения с первой женой, друзьями, одноклассниками, сокурсниками, сослуживцами, журналистами, редакцией «Нового мира», внезапная подкупающая слава, изгнание из СССР, двадцатилетнее пребывание писателя за границей и вообще сама репутация и образ его настолько обросли мифами (толчок которым дали несколько «биографических» книг о писателе, выпущенных за рубежом), что породили до невероятности сложное и неоднозначное отношение к личности и

25 Решетовская Н.А. Разрыв. -5.

Иркутск: МП «ЛИК» Восточно-Сибирского книжного издательство, 1992. — С. творчеству Александра Солженицына - от восхищения до прямого неприятия и ненависти, вылившейся в целую «библиотечку» клеветнической литературы (к таким относятся гневные книги Т. Ржезача, Н. Решетовской, В. Бушина, В. Войновича, А. Островского и других). Как верно подметил В. Линник, «осудивший страну и ее систему, поклявшийся люто расправиться с ней за унижения и оскорбления, нанесенные лично ему арестом и тюрьмой, л/

Солженицын и себя на всю жизнь открыл для столь же пристрастного суда». Ясно одно - это русский классик, одна из самых значимых персон не только в отечественной, но и мировой литературе, и ошибкой будет как игнорирование его творчества, так и его неоправданное превозношение. «Нельзя быть великим в своем времени, величие всегда апеллирует к потомкам, для которых оно станет прошлым»27 - эти слова М. Бахтина были сказаны по другому поводу, но как емко они дополняют вышесказанное. Лидия Гинзбург в своем труде «Литература в поисках реальности» делает очень ценное наблюдение, которое, на наш взгляд, весьма точно отражает сложность подхода к изучаемому писателю: «Классика читатель принимает «как он есть», во всяком случае, в его эстетических закономерностях. Современника читатель судит не по его, а по своим законам. Он предъявляет к нему

28 требования». И требования эти огромны - трудно не согласиться с биографом писателя Людмилой Сараскиной: «Действительно, объем личности и колоссальный разброс мнений можно признать адекватным масштабу беспрецедентной для XX века писательской и человеческой известности Александра Солженицына».29 Судить, изучать, спорить, оправдывать - какая бы ни была цель у читателя Солженицына, писателя, прежде всего, следует попытаться услышать и понять.

Роман «В круге первом», с которого начинается творческий путь писателя, всегда вызывал живой интерес у критиков и литературоведов.

26 Линник В. Исполин И Слово, 2003, 19-25 декабря. - С. 12

27 Бахтин М.М. О методологии исследования романа. / Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. — М.: Художественная литература, 1986. — С. 406.

23 Гинзбург Л.Я. Литература в поисках реальности: Статьи. Эссе. Заметки. - М.: Советский писатель, 1987. -С. 115.

29 Сараскина Л.И. Александр Солженицын. - С. 18.

Некоторые аспекты этого произведения (жанр, композиция, символика, язык, проблематика, история создания) затронуты в ряде статей А. Молько, М. Лифшица, А. Немзера, JI. Келер, А. Ванюкова, С. Болдовой, П. Спиваковского, JI. Лосева, Н. Лейдермана, М. Липовецкого, Г. Белля, Ш. Умерова, Л. Сараскиной и многих других.

На последней фамилии следует остановиться особо. Трудно спорить с тем, что произведения Солженицына почти все автобиографичны: таким образом, он лишил своих биографов возможности домысла и самостоятельных трактовок. Одно из первых (если не первое) объективных исследований - вышедшая в апреле 2008 года книга известного литературоведа, публициста и критика Людмилы Сараскиной. Написанная ею биография классика - первый на русском языке документированный рассказ о судьбе и творчестве писателя, где показано, как неразрывны жизнь Солженицына и его дело — сохранение в Слове трагического опыта русского XX века. Эта книга, по словам второй жены Солженицына Натальи Светловой, стала первым шансом исследовать и вскрыть огромное количество всяких фантастических сведений и легенд. Труд Л. Сараскиной, основанный на редких и не публиковавшихся ранее материалах, в том числе записях бесед автора с писателем, его дневниках, рукописях и письмах, содержит немало ценных сведений об истории создания и опубликования романа «В круге первом», прототипах романа и событиях, легших в основу сюжета книги.

Отдельные главы этому роману посвятили в своих монографиях В. Чалмаев, Ю. Мешков, М. Шнеерсон, Ж. Нива, А. Урманов. Одними из первых в свете изучения специфики реализма Солженицына подвергли роман анализу А.Е. Краснов-Левитин, Л.Д. Ржевский, Р. Бракман и ряд зарубежных авторов, но в этих работах, как правило, исследуется 6-я редакция романа (87 глав, «медицинский» сюжет).

Проблематика и поэтика романа были исследованы Е. Белопольской в монографии «Роман А. И. Солженицына «В круге первом»: опыт интерпретации», однако в силу того, что автор исследования попыталась дать целостный анализ произведения, обратить внимание и на специфику солженицынской философии Добра и Зла, жанра и структуры романа, его семантического поля, принципов авторского изображения действительности, она не остановилась подробно на проблеме морального выбора, являющейся одной из основных, практически обошла вниманием женские персонажи произведения. Кроме того, сюжет и система образов романа в их тесной взаимосвязи, а на их основе - существенные творческие принципы Солженицына были проанализированы в диссертационном исследовании Е. В. Прокоповой. Автор подвергла глубокому анализу идейное содержание, композицию романа, типологию героев, но, к сожалению, данному исследованию присуща некоторая авторская небрежность, выразившаяся в ряде однобоких суждений (в сравнении лагеря и воли30, в трактовке образа

3 1

Льва Рубина ) и фактических ошибок (например, Клару Макарыгину автор то исследования называет невестой Щагова ).

Научная новизна исследования заключается в том, что это первая попытка подробного анализа нравственно-философских проблем, которые ставятся и решаются героями в романе «В круге первом». Тема стремления личности к внутренней свободе и бегства от нее, философия счастья и смысла жизни, проблема вины, пробуждения совести, морального выбора рассматриваются во взаимосвязи и взаимообусловленности с христианским мировоззрением писателя.

Методология и методы исследования. Теоретико-методологическую основу исследования составили труды известных отечественных литературоведов М.М. Бахтина, А.Ф. Лосева, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, А.Н. Веселовского, Л .Я. Гинзбург, М.Б. Храпченко, а также работы про истории литературы XX века. Кроме того, при анализе философских проблем романа автор исследования опирался на концепции, нашедшие отражение в работах российских и зарубежных философов: Н.А. Бердяева, И.А. Ильина,

30 Прокопова Е.В.Сюжет и характер в художественной прозе А.И. Солженицына (на материале романа «В круге нервом» и повести «Раковый корпус»): Дисс. канд. филол. наук. - М., 1999. - С. 83.

31 Там же.-С. 113.

32 Там же.-С. 138.

C.JI. Франка, Э. Фромма, В. Франкла, А. Камю. «В круге первом» - одна из важнейших стадий того «курса логики»33 для искаженного человеческого сознания, который представляет собой творчество Солженицына, выбравшего путь глубокого освоения традиций русской литературы и историософии34, пристально изучавшего русскую философскую мысль; курса, призывающего связать мысли писателя с воззрениями русских философов XX века.

Объектом внимания диссертанта стали также публицистические произведения, статьи и интервью А. Солженицына.

Основные методы исследования, использованные в диссертации, — аналитический, описательный и сравнительно-сопоставительный.

Теоретическая и практическая значимость. Результаты работы могут внести существенный вклад в изучение глубоких экзистенциальных проблем, которые ставят в своих произведениях писатели XX века. Содержание, наблюдения и выводы, сделанные в ходе исследования, могут оказать содействие в разработке спецкурсов, посвященных творчеству А. Солженицына, лагерной прозе и возвращенной литературе в целом. Также основные положения диссертации могут быть использованы при комплексном изучении литературы 2-й половины XX века в школе.

Апробация работы. Данное исследование и его результаты обсуждались на заседании кафедры русской литературы Даггосуниверситета, а также на межвузовских научных конференциях. Результаты исследования изложены в 4-х статьях, опубликованных в научных сборниках и периодической печати.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей 155 наименований. Общий объем диссертации 182 страницы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Нравственно-философская проблематика романа А.И. Солженицына "В круге первом""

В исследовании произведен анализ нравственно-философских проблем романа А.И. Солженицына «В круге первом», особенности их постановки и решения, а также специфика мировоззрения автора в соотнесении с вечными вопросами бытия и сопоставлении с убеждениями героев-идеологов романа.В первой главе работы детально рассмотрено понятие свободы как философской категории и литературоведческой проблемы. Отечественная философская мысль (Н. Бердяев, И. Ильин) считала свободу естественным свойством каждого сотворенного Богом существа, его глубокой нравственной основой. В западной философии (А. Шопенгауэр, Э. Фромм) сформулировано понятие «бегство от свободы», ряд механизмов которого демонстрируют персонажи вольного мира романа «В круге первом»: в первую очередь это автоматизирующий конформизм - человек делает то, что и другие, и авторитаризм (тоталитаризм) - человек делает то, что другие хотят от него.Этими двумя признаками характеризуется сознание советских людей в период культа личности Иосифа Сталина. Отказ от этих механизмов, как правило, лишал человека внешней свободы.В ходе исследования проблемы свободы сделаны следующие выводы: Несвобода как основное понятие солженицынской художественно исторической концепции русской действительности определяет внешний конфликт романа. Проблема внутренней свободы предопределяет проблематику произведения. Персонажи-заключенные, насильственно лишенные советской социально-политической системой атрибутов внешней свободы, обретают свободу внутреннего самостояния, спасаются от морального одиночества и способны придать своей жизни глубокий смысл и ценность. Споры и философские диалоги, размышления, творческие метания, поиски истины, столкновения с необходимостью нравственного выбора составляют основу существования узников шарашки. Тюрьма для арестантов превращается в единственно существующую реальность. Инженеры Прянчиков, Потапов, Хоробров - поборники свободы слова и свободы личности. Абсолютно свободный человек, по Солженицыну, - это тот, кто потерял все. К этому типу героев можно отнести профессора Челнова. Таким в романе предстает инженер Бобынин, но у него еще осталась надежда - последний оплот, то, что еще пока связывает заключенного с миром вольных. Писатель на примере ряда персонажей (Бобынин, Сологдин, Абрамсон, Дырсин) показывает, что человек, у которого осталась надежда, еще не обладает абсолютной свободой духа, экзистенциальной свободой.В романе показан тип человека, обладающего спонтанной свободой мироощущения и выбора жизненного пути, — это дворник Спиридон. Этот образ рассмотрен исследователем в контексте темы народа и ее места в творчестве Солженицына. Спиридон, как и Нержин, - примеры чистого, незамутненного, неконформистского сознания, сумевшие сохранить свободу духа, которая, по Солженицыну, есть врожденный признак каждого человеческого существа.Ряд героев «шарашечной» сюжетной линии романа выражают взгляды создателя произведения. Это Глеб Нержин (автобиографический герой), который не может принять теорию «дворцового переворота» Иллариона Герасимовича, поскольку является противником насильственного пути переделки мира. Так в романе развивается идея ненасилия. Это художник Кондрашев-Иванов, который в романе высказывает ряд мыслей самого Солженицына о творчестве и месте искусства в жизни человека, убежден, что в человеке с рождения есть устоявшееся нравственное ядро. Живописец находит возможность свободно творить только в тюрьме. Этот персонаж сравнивается с еще одним служителем искусства, но уже на воле - дважды лауреатом сталинской премии писателем Галаховым, который не может позволить себе творить свободно, поскольку истинный талант не может свободно реализоваться в условиях тоталитаризма.Символический центр романа - эскиз картины Кондрашева-Иванова «Замок святого Грааля», которая наряду с картиной Павла Корина «Русь уходящая» включается в надвременной спор об исторических путях России, о будущих ее спасителях, который ведут в романе идеологи Нержин, Герасимович, Рубин, Сологдин, Кондрашев...Центральный персонаж романа Глеб Нержин - не только носитель определенной идеи, он находится в непрерывном духовном поиске. С раннего возраста не поддавшись идеологическому прессингу, герой стремится разобраться, где истина, а где фальшь, и попадает в тюрьму, где встречает множество единомышленников и обретает интеллектуальную свободу. В поиске истины (в диалогах с Рубиным, Сологдиным, Герасимовичем, Кондрашевым Ивановым, Руськой Дорониным, Спиридоном) Нержину помогает не только личный опыт, он с готовностью обращается за подкреплением собственной мысли к цитатам философов и писателей, духовный опыт и авторитет которых незаменим для героев Солженицына при решении экзистенциальных проблем.Герой осознает свое предназначение - он должен откопать и явить людям поруганную правду, для этого он пишет историю русской революции и продолжать сможет только в тюрьме. Правдивое Слово - вот оружие Нержина.Для друга Нержина, коммуниста Льва Рубина, истина давно найдена - она в единственно правильном Передовом Учении. Этот самый противоречивый и трагический образ в романе изображен автором с симпатией — об этом свидетельствуют портретная характеристика, особенно описание взгляда (теплые, женственно мягкие глаза), манер, авторские ремарки в диалогах-спорах.С раннего возраста Система усиленно растила в Рубине слепую веру в социализм и доктрины марксизма, с которой постоянно борются его природная честность и принципиальность. Победа сердца над разумом отнимает у героя внешнюю свободу: за проявление человеческих качеств госбезопасность приговаривает Рубина к десяти годам лагерей.Конформистское сознание побуждает Рубина оправдывать тоталитарный режим и считать свое пребывание в тюрьме случайным просчетом Системы.Мечтатель и идеалист, он избирает для себя оптимистический, утешительный вариант свободы, пытаясь спасти людскую нравственность и принося себя в жертву надуманным идеалам. Этот персонаж - образец сознательного ухода от свободного, спонтанного мировоззрения, яркий пример того, как крайний коллективизм губителен для человеческой души.Коллективизму Рубина противостоит индивидуализм инженера Дмитрия Сологдина, ярого антикоммуниста и антисталиниста. Как и Рубин, Сологдин обладает абсолютно прозрачной истиной. Это статический герой с собственной свободой - свободой индивидуализма, прочно связанный со стихией самоутверждения. Свой духовный элитизм Сологдин подпитывает в диалогах спорах с другими зэками, в частности с Рубиным, Сологдина занимает сам процесс спора, его интересуют только он сам и его исключительность.Дмитрий Сологдин становится носителем идеи свободного труда.Выполняя заказ руководства, герой, безгранично верящий только в самого себя и в свой мозг, с воодушевлением проделывает очередное крупное упражнение для своего интеллекта. Инженер убежден, что подлинная суть человека необъяснима обстоятельствами и социальной средой, что духовно сближает Сологдина с героями Достоевского.Один из элементов свободы Сологдина - отстаивание своего языка, борьба с иноязычной лексикой. Сам Солженицын был противником иностранных слов в русском языке, вел борьбу против деградации слова, поэтому можно предположить, что здесь Сологдин выражает авторское мировоззрение. По воспоминаниям прототипа Рубина Льва Копелева и самого Солженицына, это было свойственно реальному прообразу Сологдина Дмитрию Панину, товарищу писателя по шарашке, многие черты мировоззрения которого очень точно воспроизведены в образе Сологдина. В частности, этот персонаж высказал многие взгляды своего прототипа (который даже составил собственную концепцию свободной личности - «Этические принципы людей доброй воли») по многим проблемам: христианство, рыцарство, равенство и т. д.Нержин, Рубин и Сологдин предстают в романе как три героя времени, являют собой три основных человеческих типа: человек сердца и души

(Нержин), человек интеллекта (Рубин) и человек самоутверждения (Сологдин).Каждый из героев-идеологов формирует свой вариант духовной свободы.Рассматривая образы служителей Системы - работников Спецтюрьмы №1, а также высокое начальство МГБ, можно признать верным принцип: Система создает человека. Режим переворачивает и коверкает мир, в котором на смену человеческим законам приходят дьявольские. Между рядовыми сотрудниками министерства (Кулешов и Тюкин, Шикин и Мышин, Шустерман, Смолосидов) становятся невозможны нормальные человеческие отношения, дружба, взаимовыручка, поскольку в атмосфере вечной подозрительности преступлением может стать даже невинное слово или жест. Героев порабощает страх, убивающий всякие проявления свободы сознания. При описании внешности, поведении служителей Системы автор использует множество деталей, вызывающих ассоциацию с потусторонним миром, с болезнью и смертью: неестественный цвет лица, пустой взгляд, болезненная худоба или ожирение.Противоположно живой жизни, природе и вышестоящее начальство - работники министерства госбезопасности, начальники всевозможных отделов (к примеру, министр МГБ Абакумов ненавидит зеленый цвет).В сановниках, выписанных в романе, жизнь проявляется на животном, биологическом уровне; все усилия мозга они направляют на то, чтобы только не упустить выгоды, сытость и материальное благополучие превратились у них в самоцель. В портретной характеристике чинов МГБ превалирует телесное, приземленное, существенную роль здесь играет деталь, которая является не только внешней приметой, но и выражением самой сути героев этого типа. Один из излюбленных приемов Солженицына - внимание к детали, которая в ряде эпизодов поднимается до уровня символа (часы, окно, мясо).Повествование в главах, посвященных сильным мира сего, сопровождает мотив всеобщего, всепоглощающего страха. Свободные и могущественные люди трепещут перед арестом, и нельзя предугадать, в каком круге ада окажется бывший чиновник. Дрожит сам министр ГБ Абакумов, раз в месяц переживая мучительные минуты в кабинете у Иосифа Сталина, который тоже в плену тотальной несвободы, поскольку, наделенный властью над миллионами людей, он лишен способности к самостоятельной жизни.В плену несвободы и неидеальные служители Системы: это младшина Наделашин и подполковник Климентьев (чуткость и мягкосердечность первого и незлобивость и принципиальность второго часто мешают им в работе), майор Ройтман, инженер-полковник Яконов, дипломат Володин. Служба давно не приносит удовольствия Яконову и Ройтману, потому что лишила их возможности свободного творчества. Это типы приспособленцев, одержимых страхом потерять работу и положение, и этот страх определяет их поведение, поскольку благополучие тела составляет смысл жизни этих персонажей.Так при анализе образов «антиматерии романа» можно увидеть, как система делает своих слуг духовными мертвецами, бесстрастными исполнителями высшей воли, не способными изменить что-либо в своей судьбе, поскольку лишены свободы в высшем ее понимании - свободы духа.Вторая глава исследования посвящена анализу проблем счастья, смысла жизни и нравственного выбора. Каждый романный персонаж сталкивается с задачей поиска цели и смысла своего существования, и каждый совершает акт выбора, от которого зависит его дальнейшая жизнь. В ходе анализа внимание уделено проблеме смыслоутраты как важнейшего признака времени; этот вопрос рассматривается во взаимосвязи с темой вины и возмездия, проблемами пробуждения совести, взаимоотношений личности и государства.В процессе решения вышеупомянутых задач объектом пристального внимания стали герои, оказавшиеся способными в неволе выжить духовно, сохранить человеческое лицо и даже быть счастливыми. К таким относятся герои-идеологи романа (Нержин, Кондрашев, Герасимович), которые находятся в постоянном поиске универсальной истины о мире и человеке. Позиция героев выражается в их высказываниях, внутренних и внешних монологах, несобственно прямой речи, в основном - в диалогах-спорах.В тюрьме продолжается самовоспитание героя и испытание силы его характера, с продолжением формирования самобытной личности героя приходит истинное познание жизни и удовлетворение ею. В понимание сущности счастья Нержин расходится с Рубиным: он не разделяет убеждение друга в иллюзорности счастья. Нержин убежден, что на воле жизнь лишена глубинного смысла: Герой в тюрьме переживает моменты чистой радости, поскольку счастье для героя-интеллектуала - получить возможность поделиться своими мыслями с достойным собеседником. Такой возможности Нержин был лишен на воле. Нива Ж. Солженицын. - 60.Проблема счастья рассматривается автором романа с позиций христианской морали. По мысли Солженицына (с которой перекликается позиция известного философа Л. Франка), смысл жизни опирается на веру в Бога. Истинная вера рождает тягу к свободе духовной жизни - это можно проследить на примере Агнии, героини, которая предстает в романе как символ уходящей России. Ее образ практически лишен плоти - он воздушен, прозрачен, невесом, словно весь устремлен ввысь, оторван от земли. Агния чужая в этом мире, где все гонятся за успехом, забывая о собственной душе.Все главные герои романа проходят испытания женщиной. Женские персонажи в романе выписаны не так подробно, но они несут важный смысл в понимании мировоззренческой позиции писателя. Мир героини Солженицына ущербен без мужчины, как и мир героя - без женщины. Вольные сотрудницы марфинской шарашки, Симочка, Емина дочери прокурора Макарыгина, аспирантки из общежития - эти образы появляются в художественном мире романа почти мимоходом, принося с собой тему любви как основного смысла существования женщины в любой стране и при любом режиме. Если герой Солженицына вечно ищет смысл жизни, то женщина его давно нашла - в любви, в семье, в реализации своего женского начала.Особое внимание при анализе системы персонажей было уделено образам жен заключенных - Нади Нержиной, Натальи Герасимович, которых тоже преследует МГБ. Смысл существования этих женщин составляет надежда на возврат мужа.Средством обрисовки женского персонажа в романе выступает портрет.Автор не описывает подробно внешности женщины, высвечивая отдельные детали ее облика. Особое внимание обращено на глаза героинь. Так, таким лейтмотивом образа Нади Нержиной становится взгляд, лишенный интереса к окружающему. У Натальи Герасимович глаза «не имеют цвета». Надя усматривает в Глебе (как, и Наталья Герасимович в своем муже) духовное удовлетворение своей судьбой в тюрьме. Война, а затем и тюрьма духовно возвышают героя Солженицына - мужчину, дают ему возможность самоутвердиться. Женщину же тюрьма и война уничтожают. Женственность — полная противоположность войне и бездушной Системе.В контексте анализа проблемы счастья затронута тема семьи.Заключенный лишен семьи, ее теперь заменяют ему лагерные друзья.Солженицын использует в романе своеобразный художественный прием символического восполнения недостающего - проецирует на мужскую среду символы, связанные с семейственностью. Во внегулаговском мире романа нет изображения полноценной семьи. Искусственны отношения в семье прокурора Макарыгина, нет взаимопонимания в семье Яконова, неполноценна семья Володина. Отсутствие подлинной семьи, осознание фальшивости отношений становится одной из причин смыслоутраты героя. Шикарная жизнь не может заменить нормальных человеческих отношений, и Володин впадает в состояние духовной изоляции - экзистенциальный вакуум. С образом Володина в роман входит мотив пробуждения совести, которую в герое воскрешают воспоминания матери, поездка в подмосковную деревню, беседы с тверским дядюшкой.Именно совесть направляет его в поисках смысла существования. Возвращение нравственного сознания перерастает в бунт, который находит свое выражение в роковом поступке, завязывающем детективную фабулу романа. Совестный акт провоцирует совершение акта выбора.Категория выбора, противоречивая и многоаспектная, также входит в круг философских проблем, решаемых героями романа Александра Солженицына, который вслед за русскими классиками проверяет своих героев общечеловеческими критериями и ценностями. В ходе анализа системы персонажей были исследованы мотивы и предпосылки экзистенциального выбора личности в тоталитарном государстве, факторы ее самоопределения в пограничной ситуации.Анализируя предпосылки выбора Иннокентия Володина, мы затрагиваем одну из важнейших социально-философских проблем романа - проблему соотнесения общего и частного, то есть человечества и отечества, общества и личности. Тема патриотизма развивается в беседах Володина с тверским дядюшкой Авениром. В размышлениях и внутренних монологах героя отразились собственные взгляды (претерпевшие существенные изменения во время написания и неоднократного редактирования романа) писателя, который по-своему решает проблему патриотизма и космополитизма. По мысли автора романа, интересы государства и интересы народа, как правило, расходятся.Вслед за своим героем сам писатель ставит вопрос: нужны ли народу, нации военные победы, завоевания, военный авторитет, которые так необходимы государству? Преумножают ли они национальную свободу, национальное благосостояние? Патриотизм Солженицына направлен против засилия государства и совпадает с критерием народной свободы. Такой подход к проблеме патриотизма значительно усложняет трактовку поступка Володина.Идеологи марфинской сюжетной линии - Дмитрий Сологдин, Лев Рубин, Илларион Герасимович - проходят испытание искушениями. У каждого из этих героев появляется альтернатива: остаться в шарашке, согласившись работать на Систему, либо отказаться служить власти, сохранить чистую совесть и внутреннюю свободу, но при этом вернуться в бездну - нижние и самые страшные круги ГУЛАГовского ада. Мотив бездны пронизывает все романное повествование. Это многозначный символ: к примеру, для Яконова бездна -

физическая угроза лагеря. Для Нержина это пропасть нравственного падения.Ситуация выбора, которая сопровождается напряженной внутренней борьбой, открывает новые грани человеческой психики. Выбор не дается Нержину легко. Свое решение герой подкрепляет в беседах с Герасимовичем, художником Кондрашевым-Ивановым, Спиридоном. Внутренний диалог, вернее, борьба сердца и разума, переданная создателем романа в форме несобственно прямой речи, оканчивается безоговорочной победой сердца. Герой отказывается от надежды, понимая, что она поглотит его полностью, и отнимет право на свободный труд. Преодолев три искушения (предложения Яконова, Рубина и

Сологдина), он отвергает компромисс с Системой. Справедливость для него оказалась выше даже собственной жизни. Выбор героя обусловлен еще и осознанием своего предназначения: записки Нержина об истории русской революции - это зачатки огромного литературного труда, который откроет миру правду о преступлениях государства.Отказывается стать «ловцом человеков» и идеолог «техно-элиты» Илларион Герасимович. На выбор его не повлияла даже мольба жены - слишком страшна цена свободы.Выбор в романе делает и женщина. Надя Нержина сумела удержаться от измены мужу, но решение это было принято неосознанно, под влиянием внешних условностей. Возрождающаяся совесть Клары Макарыгиной не провоцирует, однако, протеста и разрыва с сытым миром.Наряду с героями, идущими к абсолютной внутренней свободе, в романе выписаны герои-приспособленцы (зэки-осведомители, Щагов, Ройтман, Яконов, Сологдин, Рубин). Полковник Яконов еще в молодости заключает первую сделку с совестью, и это предопределяет его жизненный путь. На ситуации компромисса зациклен и двойник Яконова Сологдин, который, желая вырваться из тюрьмы, отдает проект шифратора ненавистным хозяевам, не задумываясь над моральностью или аморальностью своего поступка. В нем побеждают задор изобретателя, стремление противопоставить тупости тюремщиков свой талант.Еще одна пара двойников в романе - это зэк Рубин и начальник тюремной лаборатории Ройтман. Они оба терзаются чувством вины (переживают бессонную ночь), у. обоих пробуждается совесть, оба терзаются от того, что Система отвергает их. Но если для Ройтмана выполнение государственного задания - способ выслужиться перед начальниками, для Сологдина - шанс спасти себя от этапа и проверка своего гениального мозга, то для Рубина это возможность снова встать в строй на защиту Мировой Революции.Идеологизированное тоталитарное государство губительно для личности.Оно либо растворяет в себе человека - как Рубина, либо отбрасывает его на периферию, вынуждая создавать собственную идеологию, - как Сологдина. Это обуславливает трагический характер этих персонажей.Человек, попавший в заключение, стремится спасти свою жизнь. Он становится перед вопросом: стоит ли выживать любой ценой? Решение этого вопроса зависит от того, есть ли у личности устоявшееся ядро. Писатель, подводя героев к ситуации выбора, решает важнейший вопрос: что должно быть дороже человеку - внутренняя свобода или внешнее благополучие, справедливость или жизнь? И лучшие герои писателя остаются верны нравственным идеалам. Солженицын уверен, что единственно эффективный способ борьбы со злом - нравственное совершенствование, духовный рост, кропотливое, старательное выковывание души, поиск той точки зрения, которая станет дороже самой жизни.Так, в ходе детального анализа типологии героев романа, представляющих собой различные типы русского национального характера, мы рассмотрели специфику постановки и решения автором и героями вечных вопросов бытия -

проблем внешней и внутренней свободы, смысла жизни и морального выбора.Нравственно-философская проблематика романа была рассмотрена во взаимосвязи с философскими и этическими теориями ряда отечественных и зарубежных мыслителей XX века. Анализ этих сторон философской мысли романа невозможен без должного внимания к особенностям мировоззрения создателя произведения, который вложил в речь персонажей многие свои взгляды на различные стороны общественной жизни и духовной жизни личности. В ходе исследования были затронуты и особенности символического уровня романа, а также специфика развития в произведении темы вины и темы пробуждения совести, проблема развития науки, искусства и творчества свободного художника в тоталитарном государстве. Автор исследования также коснулся одной из важнейших и актуальнейших проблем современности -

проблемы патриотизма, взаимоотношений государства и личности. Эта тема очень обширна, многие ее аспекты затронуты в творчестве Солженицына и, на наш взгляд, анализ этой темы представляет богатое поле деятельности для литературоведов и может быть продолжен в дальнейших исследованиях.

Список научной литературыСултанова, Альбина Муслимовна, диссертация по теме "Русская литература"

1.Б. Художественное творчество. Действительность. Человек. — M.: Советский писатель, 1978.

2. Белль Г. Указ. раб. С. 229

3. Ржевский Л.Д. Творец и подвиг. С. 76.

4. Ржевский. Л.Д. Творческое слово у Солженицына // Новый журнал, 1969, №96. -С. 84.

5. Белопольская Е.В. Указ. раб. С. 35.

6. Белопольская Е.В. Указ. раб. С. 35

7. Петрова М.Г. Александр Исаевич Солженицын (к 80-летию со дня рождения) // Известия АН. Серия литературы и языка, 1998, том 57, №6. С. 76.179 Нива Ж. Солженицын. С. 50

8. Нива Ж. Солженицын. С. 109.

9. Оляндер Л.К. Указ. раб. С. 47.

10. Чалмаев В.А. Указ. раб. С. 120.186 Там же. С. 120

11. Белопольская Е.В. Указ. раб. — С. 122. 139 Там же.-С. 125

12. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст — семиосфера — история. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.-С. 186.

13. Гаврилов В. Тема предательства в романе А. Солженицына «В круге первом». — С. 39.

14. Лейдерман Н.Л., Липовецкий M.H. Современная русская литература (1950—90-е годы): Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. М.: Академия, 2003. —Т. 1. С 276.

15. Бракман Р. Указ. раб. С. 43.204 Там же. С. 43^14.

16. Белопольская Е.В. Указ. раб. С. 137.

17. Урманов Л.В. Указ. раб. С. 184.

18. Золотухина-Аболина Е.В. Указ. раб. — С. 229.

19. Клейман Л. Указ. раб. С. 134.

20. Кириллов И.В. «Русская идея» в творчестве Солженицына (на материале романа «В круге первом») // А.И. Солженицын и русская культура. Сб. научн. докл. Саратов, 2004. - С. 205.

21. Струве Н.А. О Солженицыне // Струве Н. А. Православие и культура. — М.: Христианское издательство, 1992.-С. 321.

22. Любимов Б.Н. Миросозерцание Солженицына // Действо и действие. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - С. 391.

23. Солженицын А.И. По минуте в день. М.: Аргументы и факты, 1995. — С. 139.

24. Как сиасти душу от вечной погибели. Сборник духовно-нравственных статей (сост. свящ. Н. Успенский). — М.: Христианское издательство, 2003. — С. 73.

25. Немзер А. Указ. раб. С. 33.

26. Солженицын А.И. Нобелевская лекция // Новый мир, 1989, №7. С. 144.

27. Франкл В. Человек в поисках смысла. — М.: Прогресс, 1990. С. 38.

28. Голубков М.М. Александр Солженицын. Перечитывая классику: В помощь преподавателям, старшеклассникам и студентам. — М.: 2001. С. 57.

29. Нива Ж. Солженицын. С. 51.235 Там же. С. 85.

30. Ильин И.А. Указ. раб. С. 168.

31. Нива Ж. Солженицын. С. 11-12.

32. Нива Ж. Солженицын. С. 107.

33. Темнеет Р. Герой как свидетель: Мифопоэшка А. Солженицына // Звезда, 1993, №10. — С. 188.

34. Лосев Л.В. Поэзия и правда у Солженицына // Литературное обозрение, 1999, №1. — С. 32.

35. Краснов-Левитин А. Два писателя. Париж: Поиски, 1983. - С. 78.

36. Ильин и.А. Указ. раб. -С. 181.259 Там же. 193.

37. Тынянов Ю.Н. Литературное сегодня // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., «Наука», 1977. С. 158.

38. Цит. но Латынина А. Указ. раб. С. 255.

39. Бернштам М. Проклятый вопрос о цене идей // Дружба народов, 1993, №4. С. 173.265 Там же.-С. 178.

40. Немзер А. Указ. раб. С. 37.

41. Бракман Р. Указ. раб. С. 53.

42. Немзер А. Указ. раб. С. 37.273 Там же. С. 37.

43. Немзер Л. Указ. раб. С. 37.

44. Чалмаев В.Л. Указ. раб. С. 125.

45. Чалмаев В.А. Указ. раб, С. 91.

46. Белопольская Е.В. Указ. раб. С. 144.

47. Ржевский Л.Д. Творец и подвиг. — С. 100.

48. Немзер А. Указ. раб. С. 35.

49. Франк С.Л. Мысли в страшные дни / Франк С.Л. Непрочитанное. С. 363.

50. Немзер А. Указ. раб. С. 34.

51. Царева Е.В. Указ. раб. С. 34.

52. Немзер А. Указ. раб. С. 34.

53. Плетнев Р. Указ. раб. С. 121.

54. Бракман А. Указ. раб. С. 39.299 Там же. С. 38.

55. Белль Г. Указ. раб. С. 232.

56. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. С. 56.

57. Бракман Р. Указ. раб. С. 40.

58. Белопольекая Е.В. Указ. раб. — С. 48.

59. Нива Ж. Солженицын. С. 53.

60. Чалмаев В.А. Указ. раб. С. 131.

61. Алтынбаева Г.М. Проблема свободы в романе А. И. Солженицына «В круге первом» // Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых. Вып. 5. - Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2002. — С. 66-69.

62. Андреева-Карлайл О.А. Возвращение в тайный круг. М.: Захаров, 2004.

63. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической действительности / Бахтин М.М. К философским основам гуманитарных наук. СПб: Азбука, 2000.

64. Бахтин М.М. О методологии исследования романа / Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1986.

65. Белль Г. Четыре статьи о Солженицыне // Иностранная литература, 1989, №8. С. 228-236.

66. Белопольская Е.В. Роман А. И. Солженицына «В круге первом»: опыт интерпретации. Ростов-на-Дону, 1997.

67. Белопольская Е.В. Роман А. И. Солженицына «В круге первом»: проблематика и поэтика. Автореферат дисс. на соискание уч. степени кандидата филологич. наук. Волгоград, 1996.

68. Бердяев Н.А. Судьба России. М.: Мысль, 1990.

69. Брехт Б. Театр. (Пьесы. Статьи. Высказывания). В. 5 т. - М.: Искусство, 1965.

70. Бушин А. Александр Солженицын: История в лицах и фактах. М.: ЭКСМО, 2003.

71. Вайль П., Генис А. Поиски жанра. А. Солженицын // Октябрь, 1990, №6. -С. 197-202.

72. Ванюков А.И. «В круге первом» А. Солженицына: феномен композиции и сферы смыслов романа // А. И. Солженицын и русская культура. Сб. науч. докл. Саратов, 2004. - С. 44-54.

73. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989.

74. Винокур Т. С Новым годом, шестьдесят вторым. (О раннем творчестве А. И. Солженицына) // Вопросы литературы, 1991, №11-12. С. 48-69.

75. Вишневская Г. Солженицын и Ростропович // Юность, 1989, №6. С. 7273.

76. Гаврилов В. Тема предательства в романе А. Солженицына «В круге первом» // Актуальные проблемы современного литературоведения (Материалы Международной конференции). М., 2001.

77. Геллер М.Я. Солженицын и Ленин // Вестник РСХД. Париж Нью-Йорк -Москва, 1976, №117.

78. Гинзбург Л.Я. Литература в поисках реальности: Статьи. Эссе. Заметки. -Л.: Советский писатель, 1987.

79. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. Л.: Советский писатель, 1979.

80. Голубков М.М. Александр Солженицын. Перечитывая классику (В помощь преподавателям, старшеклассникам и студентам). М.: Изд-во Московского ун-та, 2001.

81. Горбаневский М.В. Ономастика в художественной литературе: Филологические этюды. М.: УДН, 1988.27.«Дай мне силы удержать щит.»: Заметки В. Кондратьева, Ф. Искандера, А. Битова, В. Соколова, О. Ефремова // Литературное обозрение, 1990, №9. С. 64-67.

82. Докторов Г. Не стоило этого делать // Звезда, 2003, №6. С. 179-181.

83. Доронин П. В лагере вместе с Солженицыным // Вельские просторы, 2002, №2.

84. Золотухина-Аболина Е.В. Курс лекций по этике. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.

85. Иванова Н. Выйти из ряда: К поэтике идеологического романа // Октябрь, 1991, №10. С. 179-193.

86. Ильин И.А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993.

87. Как спасти душу от вечной погибели. Сборник духовно-нравственных статей (сост. свящ. Н. Успенский). М.: Христ. книж. изд-во, 2003.

88. Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990.

89. Келер JI. Торжество духа (о романе А. И. Солженицына «В круге первом») //Возрождение, 1969, №209. С. 71-86.

90. Кириллов И.В. «Русская идея» в творчестве Солженицына (на материале романа «В круге первом») // А. И. Солженицын и русская культура. Сб. науч. докл. Саратов, 2004. - С. 199-206.

91. Киселев Н. Открытое письмо А. И. Солженицыну // Молодая гвардия, 1998, №11.-С. 218-221.

92. Клейман JI. Человек и природа в произведениях А. Солженицына // Грани. Frankfurt-am-Mein, 1972, №86. - С. 117-137.

93. Коган Э. Соляной столп. Политическая психология А. Солженицына. -Париж: Поиски, 1982.

94. Колодный JI. Поэты и вожди. Документальные очерки. М.: Голос, 1997.

95. Копелев JI. Марфинская шарашка // Вопросы литературы, 1990, №7. С. 84-96.

96. Копелев JI. Утоли моя печали: Мемуары. M.r Ex libris: Слово, 1991.

97. Краснов В. Многоголосость героев в романе А. Солженицына «В круге первом»//Грани. Frankfurt-am-Mein, 1977, №103. С. 155-175.

98. Краснов-Левитин А. Два писателя. Париж: Поиски, 1983.

99. Кремлевский самосуд: Секретные документы Политбюро о писателе А. Солженицыне). М.: Родина, 1994.

100. Кублановский Ю.М. «Используя известную классификацию Данте» // Новый мир, 1995, №9. С. 233-236.

101. Кублановский Ю.М. «С того берега» о Солженицыне // Новый мир, 1993, №11.-С. 242-245.

102. Лакшин В.Я. Берега культуры. М.: МИРОС, 1994.

103. Латынина А. Солженицын и мы // Новый мир, 1990, №1. С. 241-258.

104. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература (19501990-е годы): Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. М.: Академия, 2003.

105. Лейдерман Н. По принципу антисхемы (о романе А. Солженицына «В круге первом») // Звезда, 2001, № 8. С. 191-205.

106. Линник В. Исполин // Слово, 2003, 19-25 декабря. С. 11-12.

107. Липовецкий М. «Учитесь, твари, как жить»: Паранойя, зона и литературный контекст // Знамя, 1997, №5. С. 201-206.

108. Литвинова В.И. Жить не по лжи: Методические рекомендации по изучению творчества А. И. Солженицына / Хакасский гос. ун-т им. Н. Ф. Кафтанова. -Абакан, 1997.

109. Лифшиц М. О рукописи романа А. И. Солженицына «В круге первом» // Вопросы литературы, 1990, №7. С. 75-83.

110. Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы, 1968, №8. С. 74-87.

111. Лихоносов В. Несчастье Солженицына / Тоска-кручина. Повести и рассказы.-Краснодар, 1996.

112. Лопухина-Родзянко Т.А. Духовные основы творчества Солженицына. -Frankfurt-am-Mein: Посев, 1974.

113. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1977.

114. Лосев А.Ф. Страсть к диалектике. М.: Советский писатель, 1990.

115. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1978.

116. Лосев Л.В. Поэзия и правда у Солженицына // Литературное обозрение, 1999, №1.-С. 30-38.

117. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера -история. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.

118. Лукьянова Л. Духовный диалог. И. А. Ильин и А. И. Солженицын // Москва, 1998, №11.-С. 126-132.

119. Лурье Я.С. А. Солженицын эволюция его исторических взглядов. // Звезда, 1994, №6.-С. 117-124.

120. Любимов Б.Н. Миросозерцание Солженицына / Любимов Б. Н. Действо и действие. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - С. 391-395.

121. Мамантов И.А. Религиозные мотивы у Солженицына // Новый журнал, 1974, кн. 114.-С 220-224.

122. Международная научная конференция в Пушкинском Доме «Академик А. И. Солженицын. К 80-летию со дня рождения» // Русская литература, 1999, №4.-С. 165-188.

123. Мешков Ю.А. А. Солженицын: Личность. Творчество. Время. -Екатеринбург, 1993.

124. Молько А.В. Христианские мотивы в романе А. И. Солженицына «В круге первом» // Культура и текст (материалы международной научной конференции 10-11 сентября 1996 года). Вып. 1. Литературоведение. Часть II.-С. 91-92.

125. Моруков М.Ю. Правда ГУЛАГа из круга первого. М.: Алгоритм, 2006.

126. Немзер А. Душа и колючая проволока // Время новостей, 2003, 11 декабря. -С. 10.

127. Немзер А. Рождество и Воскресение (О романе А. И. Солженицына «В круге первом») // Литературное обозрение, 1990, №6. С. 31-37.

128. Нива Ж. Возвращение в Европу. Статьи о русской литературе. М.: Высшая школа, 1999.

129. Нива Ж. Поэтика Солженицына между «большими» и малыми «формами» // Звезда, 2003, №12. С. 143-148.

130. Нива Ж. Слово и взгляд у Солженицына // Континент. Мюнхен, 1978, №18.-С. 309-338.

131. Нива Ж. Солженицын. — М.: Художественная литература, 1992.

132. Никифоров С. Каким он был, таким и остался: Разбуженные воспоминания. Штрихи к портрету Нобелевского лауреата // Наш современник, 2000, № 11. С. 218-227.

133. Орлова Р., Копелев JI. Мы жили в Москве. 1956 1980. - М.: Книга, 1990.

134. Островский А. Солженицын. Прощание с мифом. М.: Яуза Пресском, 2004.

135. Павлов О. «Солженицын это Солженицын» // Москва, 1998, №11. - С. 125-126.

136. Павлов О. Русский человек в XX веке: А. Солженицын в зазеркалье каратаевщины // Дружба народов, 1998, №12. С. 195-202.

137. Паламарчук П. Александр Солженицын: путеводитель // Москва, 1989, №№9,10.

138. Папин Д.М. Возражения Солженицыну по поводу интервью, данного им 3.12.1979 радиостанции БиБиСи // Голос зарубежья. Мюнхен - Сан-Франциско, 1979, №14. - С. 33-35.

139. Панин Д.М. Записки Сологдина. Кн. 1. Frankfurt-am-Mein, 1973.

140. Панин Д.М. Мир маятник: Этические принципы людей доброй воли. -Тель-Авив: Время и мы, 1977.

141. Парамонов Б. Домашнее задание для России // Звезда, 1995, №12.

142. Петрова М.Г. Александр Исаевич Солженицын (к 80-летию со дня рождения) // Известия АН. Серия литературы и языка, 1998, том 57, №6. -С. 73-78.

143. Петрова М.Г. Первый опыт работы текстолога с автором / Между двумя юбилеями 1998 — 2003. Писатели, критики, литературоведы о творчестве А.И. Солженицына. М.: Русский путь. 2005. С. 424-438.

144. Платек Я. Три изгнанника, три избранника (В. Набоков, И. Бродский, А. Солженицын). Портрет в музыкальном интерьере. М.: Композитор, 2003.

145. Плетнев Р. А.И. Солженицын. Paris: YMKA-Press, 1973.

146. Польский JI. Наш земляк Александр Солженицын // Дон, 1991, №1. С. 168-172.

147. Померанцев К.Д. Добро и зло у Солженицына // Новый журнал. Нью-Йорк, 1969, кн. 95.-С. 149-158.

148. Попов Е. Веселый Исаич. Черный юмор на красной подкладке / Между двумя юбилеями 1998 2003. Писатели, критики, литературоведы о творчестве А.И. Солженицына. - М.: Русский путь. 2005. - С. 135-139.

149. Прокопова Е.В. Сюжет и характер в художественной прозе А. А. Солженицына (на материале романов «В круге первом» и «Раковый корпус»). Автореферат дисс. на соискание уч. степени кандидата филологич. наук. Москва, 1999.

150. Редькин В.А. Система нравственных ценностей в творчестве А. Солженицына // Тверской солженицынский сборник. Тверь, 1998.

151. Решетовская Н.А. Александр Солженицын и читающая Россия // Дон, 1990, №№1-4.

152. Решетовская Н. А. В круге втором. Откровения первой жены Солженицына. М.: ЭКСМО, 2006.

153. Решетовская Н.А. Отлучение: Из жизни Александра Солженицына: Воспоминания жены. М.: Мир книги, 1994.

154. Решетовская Н.А. Разрыв. Иркутск: МП «ЛИК» Восточно-Сибирского книжного издательства, 1992.

155. Ржевский Л.Д. Творец и подвиг: Очерки по творчеству Александра Солженицына. Frankfurt-am-Mein: Посев, 1972.

156. Ржевский Л.Д. Творческое слово у Солженицына // Новый журнал, 1969, №96. С 82-84.

157. Рутман Р. Кольцо обид: Еврейский вопрос и Александр Солженицын // Новый журнал, 1974, №117. С 184-186.

158. Самойлов Д. Из книги «Памятные записки» (публикация Г. Медведевой) // Вопросы литературы, 1991, №11-12. С. 92-122.

159. Сараскина Л.И. Александр Солженицын. М.: Молодая гвардия, 2008.

160. Сараскина Л.И. Достоевский в созвучиях и притяжениях (от Пушкина до Солженицына). М.: Русский путь, 2006.

161. Сараскина Л.И. Историософский образ XX века в творчестве А. И. Солженицына / Между двумя юбилеями 1998 — 2003. Писатели, критики, литературоведы о творчестве А. И. Солженицына. М.: Русский путь. 2005. -С. 287-301.

162. Седуро В. Солженицын и традиции полифонического романа Достоевского // Современник, 1977. №№35, 36.

163. Семенова Г.П. «Чтобы слова не утекали как вода.» (О языке произведений А. Солженицына) // Русская речь, 1996, №3. С. 19-29.

164. Сердобинцева Г.М. А. И. Солженицын: «.И всегда меня поправляло нечто». Рязань: РИФ «Стиль», 1998.

165. Слово о Солженицыне // Наш современник, 1990, № 1. С. 58-67.

166. Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом: Очерки литературной жизни // Новый мир, 1991, №№6-12.

167. Солженицын А.И. Ленин в Цюрихе. Рассказы. Крохотки. Публицистика. — Екатеринбург, 1999.

168. Солженицын А.И. Малое собрание сочинений в 7 т. М.: ИНКОМ НВ, 1991.

169. Солженицын А.И. Нобелевская лекция // Новый мир, 1989, №7. С. 135145.

170. Солженицын А.И. Образованщина // Новый мир, 1991, №5. С. 28^16.

171. Солженицын А.И. По минуте в день. М.: Аргументы и факты, 1995.

172. Солженицын А.И. Потемщики света не ищут // Литературная газета, 2003, №43.-С. 3.

173. Солженицын А.И. Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни // Звезда, 1994, №6. С. 3-19.

174. Солженицын А.И. Слово при вручении премии Солженицына Валентину Распутину 4 мая 2000 года // Новый мир, 2000, №5. С. 186-189.

175. Солженицын А.И. Сомнения читателя // Совершенно секретно, 1998, №6.

176. Солженицын А.И. Угодило зернышко промеж двух жерновов: Очерки изгнания // Новый мир, 1998, №№9, 11.

177. Спиваковский П.Е. Жанр романа и типология эпических жанров в интерпретации А.И. Солженицына // Русский роман XX века. Духовный мир и поэтика жанра. Саратов, 2001. - С. 304-308.

178. Спиваковский П.Е. Полифоническая картина мира у Ф. М. Достоевского и А.И. Солженицына. // Между двумя юбилеями 1998 2003. Писатели, критики, литературоведы о творчестве А. И. Солженицына. - М.: Русский путь. 2005.-С. 414-424.

179. Спиваковский П.Е. Феномен Солженицына // Литературное обозрение, 1999, №1.-С. 8-18.

180. Струве Н.А. О Солженицыне // Струве Н. А. Православие и культура. -М.: Христианское изд-во, 1992.

181. Суперанская А. Двойные фамилии // Наука и жизнь, 1994, №6. С. 94-99.

182. Супруненко П. Признание. Забвение. Судьба. Библиотека курортной газеты «Кавказская здравница», 1994.

183. Твардовский А.Т. Вместо предисловия // Новый мир, 1962, №11. С. 8-9.

184. Темпест Р. Герой как свидетель: Мифопоэтика А. Солженицына // Звезда, 1993, № Ю.-С. 181-191.

185. Темпест Р. К проблеме героического мировоззрения (Солженицын и Ницше) // Звезда, 1994, №6. С. 93-108.

186. Теория литературы в 2-х т. (под ред. Тамарченко Н.Д.). М.: Академия, 2004.

187. Тынянов Ю.Н. Литературное сегодня / Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

188. Умеров Ш. Солженицын и ненасилие // Литературное обозрение, 1999, №1. С. 49-54.

189. Урманов А.В. Творчество Александра Солженицына: Учебное пособие. -М.: Флинта: Наука, 2004.

190. Франк C.JI. Непрочитанное. М.: Московская школа политических исследований, 2001.

191. Франк C.JI. Реальность и человек. М.: Республика, 1997.

192. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

193. Фридлендер Г.М. О Солженицыне и его эстетике // Русская литература, 1993.-С. 92-99.

194. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Издательство ACT, 2004.

195. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999.

196. Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М.: Художественная литература, 1977.

197. Храпченко М.Б. Художественное творчество. Действительность и человек. -М.: Советский писатель, 1978.

198. Царева Е.В. К вопросу об интертекстуальности прозы А. И Солженицына // Сб. тезисов Межрегиональной научно-практической конференции, поев. 80-летию со дня рождения А. И. Солженицына. Рязань, 1998.

199. Чалмаев В.А. Александр Солженицын: Жизнь и творчество. Книга для учащихся. -М.: Просвещение, 1994.

200. Шаховская 3. О правде и свободе Солженицына // Слово, 1990, №3. С. 82.

201. Шнеерсон М. Александр Солженицын: Очерки творчества. Frankfurt-am-Mein: Посев, 1984.

202. Энциклопедия литературных героев (под ред. Стахорского С. В.). М.: Аграф, 1998.

203. Юдин В.А. Феномен Солженицына // Тверской солженицынский сборник. -Тверь, 1998.-С. 85-95.