автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Нравственно-философские аспекты драматургии Е.Л. Шварца

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нравственно-философские аспекты драматургии Е.Л. Шварца"

На правах рукописи

КРИВОКРЫСЕНКО АННА ВЯЧЕСЛАВОВНА

НРАВСТВЕННО-ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ ДРАМАТУРГИИ Е.Л. ШВАРЦА

Специальность 10 01 01 — Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ставрополь - 2007

003064788

Работа выполнена в Ставропольском государственном университете

Научный руководитель: доктор филологических наук профессор

Бронская Людмила Игоревна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Степанова Татьяна Маратовна

кандидат филологических наук доцент Ларионова Марина Ченгаровна

Ведущая организация: Волгоградский государственный

педагогический университет

Защита состоится «15» марта 2007 года в "/У часов на заседании диссертационного совета Д 212 256 02 по защите диссертаций при Ставропольском государственном университете по адресу 355009, Ставрополь, Пушкина, 1 А

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Ставропольского государственного университета (Ставрополь, Пушкина,!)

Автореферат разослан « % ъФбЯЯШьЖЯ 2007 г

А

Ученый секретарь диссертационного совета У^^^дУХК Черная

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Интерес к творчеству Е Л Шварца со стороны читателей и критиков не ослабевает В последние годы появилось большое количество исследований (В Е Головчинер, М Н Холодкова, ТА Купченко, Л В Дербенцева, Е Ш Исаева, С А Комаров, М Н Липовецкий), посвященных творчеству драматурга, различным аспектам шварцевеких произведений Однако творчество Е Л Шварца многогранно, и в нем существует целый ряд составляющих, изученных не до конца Так, исследователями творчества драматурга недостаточное внимание уделялось нравственно-философской проблематике, анализу аспектов которой посвящена реферируемая диссертация

Обращение русских писателей начала XX века к нравственно-философской проблематике — закономерная тенденция Она берет свое начало в «философствовании» поэтов и писателей Серебряного века и достигает апогея к середине 30-х годов, когда уже сложившаяся идеология молодого Советского государства начинает идти вразрез с традиционными нравственными установками и ценностями, ориентированными на религиозно-философскую этическую систему, сложившуюся на рубеже Х1Х-ХХ веков Свой долг писатели 30-40-х годов XX века видя г в том, чтобы уяснить, прежде всего для себя, этот трагический диссонанс, разрыв между традицией и новой идеологией — потому сказочный, мистический и философский элемент в литературном творчестве поэтов и писателей той поры усиливается необычайно — достаточно вспомнить произведения М А Булгакова, А П Платонова, Е И Замятина и т д В этот ряд мы ставим и творчество драматурга Е Л Шварца О единстве этой группы авторов говорить, конечно, не приходится Общим для них является то обстоятельство, что в своих исканиях они в определенной степени опирались на идеологическое наследие русского Серебряного века—прежде всего, русского символизма юнца XIX — начала XX века. По словам Б Гройса (1992), характерная черта этого явления — «в первую очередь комбинация ницшеанства с русской софилогической традицией, идущей от философии Вл Соловьева, определившей общую атмосферу тогдашнего «русского религиозного Ренессанса» Влияние Ницше устанавливается здесь через преемственность от того специфического русского религиозного прочтения Ницше и связанного с ним характерного философского языка, который для соответствующих авторов продолжает и в 30-х годах выполнять роль основного языка описания мира» В силу различия жизненных установок, мировоззрений, общественных позиций, каждый из ведущих писателей приходит к собственному пониманию того, что представляют собой нравственные ценности У одних писателей система этих ценностей выглядит

логичной, иерархически выстроенной, у других — строгая логика отсутствует Однако вне зависимости от того, стремился ли автор к разработке подобных тем в своем творчестве сознательно и непосредственно, или представления о нравственных ценностях проявлялись в его творчестве спонтанно и выражались опосредованно, нам кажется возможным и необходимым проследить доминанты и этапы развития этой темы в творчестве крупнейшего драматурга XX века Е JI. Шварца.

Нравственно-философская проблематика затрагивается в творчестве Е JI Шварца достаточно широко и в разных аспектах Во многих его произведениях авторское отношение к этим проблемам либо открыто декларируется, либо проявляется имплицитно На этот факт обращали внимание многие исследователи драматургии Шварца В Е Головчинер (1992), исследуя концепцию эпической драмы Е JI Шварца, справедливо замечала, что периоды развития драматического искусства, появления в нем новых форм, жанров и разновидностей часто совпадают с кризисными, переломными эпохами «. общественное сознание занято выработкой новых философских, политических, этических представлений» Е Ш Исаева (1980), говоря об особой продуктивности категории художественного конфликта в театральной сказке, делает вывод о «центробежных» и одновременно «центростремительных» свойствах конфликта, дающих возможность выхода как на проблематику, так и на поэтику произведения «Соответственно и содержание конфликта в сказке предопределяется традицией Это столкновение добра и зла в предельно сгущенной и обобщенной форме» М Н Холодкова (2003), исследуя композиционные особенности пьес Е JI Шварца, делает вывод об этическом конфликте, общем для всех пьес драматурга « во всех драматических произведениях Е. Шварца основным является этический конфликт дружба, любовь, доброта, бескорыстие противопоставляются соображениям личной выгоды».

Впервые о необходимости исследования философской проблематики драматургии Е JI Шварца было заявлено в исследовании С Б Рубиной (1989) Ссылаясь на высказывание Ю Б Борева, она говорит о том, что «у Шварца философская концепция становится «структурой вещи» Но пока не существует работ, где бы философия творчества Е Шварца была рассмотрена как структурообразующее начало его пьес Очевидна необходимость такого исследования»

Однако вопрос о формах присутствия и о роли нравственно-философской проблематики в драматургии Шварца в современной науке, как уже отмечалось выше, недостаточно изучен. Конечно, во многих работах, посвященных отдельным драматическим произведениям Шварца или политической,

сатирической тематике его творчества, в той или иной степени затрагиваются нравственно-философские аспекты Но обычно эти аспекты не становятся особыми объектами изучения критиков или литературоведов и не соотносятся с единым систематическим подходом, который бы дал полное и вместе с тем динамичное представление о нравственно-философских ценностях Шварца-драматурга Нет ни одной работы, автор которой рассматривал бы драматические произведения Шварца в контексте нравственно-философской проблематики Явно недостает системы аналитических сопоставлений — и прежде всего с предшествующей Е Л Шварцу литературной традицией и литературно-философским наследием Серебряного века — которые отразили бы эволюцию нравственно-философской тематики в шварцевской драматургии и связь этой эволюции с историко-литературным контекстом. Поскольку разрозненные исследования связанных с ней частных вопросов нуждаются в систематизации полученных результатов и в обобщающем их осмыслении, обращение к данной теме представляется нам актуальным: это подтверждается и общей тенденцией к осмыслению и переосмыслению именно нравственного, этического содержания произведений многих авторов Причиной этого является усиление интереса в российском обществе к духовным и нравственным ценностям, к христианским и религиозным, философским аспектам жизни

Объектом исследования стали четыре пьесы ЕЛ Шварца («Голый король» (1934), «Тень» (1940), «Дракон» (1944), «Обыкновенное чудо» (1956)), его документальная проза (дневниковые записи 1942 -1957 годов), а также многочисленные публицистические, эпистолярные и мемуарные документы современников драматурга, позволяющие поставить и решить проблему формирования авторской нравственно-философской концепции Е Л Шварца

Предмет научного исследования — нравственно-философские аспекты творчества Е Л Шварца

Цель работы — проследить, как нравственно-философские аспекты мировоззрения Шварца, сформированные мощной рецепцией культурно-философского наследия Серебряного века, воплотились в его творчестве и как соотносятся между собой ценностные установки предшествующей Е Л Шварцу литературной традиции, философов Серебряного века и Шварца-драматурга Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

1) Провести сравнительно-типологический анализ реализации нравственно-философской проблематики в драматургии Е Л Шварца и литературных рефлексиях философов Серебряного века,

2) доказать, что философия ницшеанства, а также нравственно-философские концепции русских мыслителей рубежа Х1Х-ХХ веков оказали

наиболее полное влияние на формирование мировоззренческих и моральных установок драматурга,

3) выявить своеобразие нравственно-философской концепции ЕЛ Шварца, отраженной в его мемуарном наследии и драматических произведениях («Голый король», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо») в сравнении с этическими исканиями мыслителей Серебряного века,

4) проследить, как трансформируется авторская нравственно-философская концепция на различных этапах эволюции шварцевской драматургии— от «Голого короля» до «Обыкновенного чуда»,

5) на основе мемуаров, дневников, писем драматурга и его современников выявить внутренние источники влияния на эволюцию нравственно-философской концепции шварцевской драматургии.

Научная новизна работы заключается в том, что подобного комплексного исследования нравственно-философских исканий в драматургии Шварца не проводилось; существует лишь ряд работ, охватывающих отдельные периоды творчества драматурга, или работы, рассматривающие все его наследие, но с иных точек зрения В нашем исследовании предпринимается попытка по-новому взглянуть на различные аспекты драматургии Е Л Шварца и показать ее эволюцию через призму нравственных ценностей, эксплицированных в религиозно-философских исканиях философов Серебряного века

Положения, выносимые на защиту:

1. Выявление специфики нравственно-философской проблематики является важным аспектом изучения творчества Е Л Шварца, способствующим адекватному осмыслению идейно-художественного замысла и жанрового своеобразия произведений драматурга

2. Нравственно-философская концепция Е Л Шварца, характеры персонажей его пьес интерпретируются через религиозно-философские искания философов Серебряного века, а также продуцируют этический конфликт, воплощаемый на различных уровнях внутренней структуры шварцевской драмы

3 Система художественных образов, реализуясь на уровне авторской аксиологии, способствует проявлению эстетического идеала и антиидеала Е.Л Шварца в тексте его драм

4 Специфика функционирования образов персонажей в нравственно-философском контексте обусловлена реминисценциями из таких эпических литературных и фольклорных жанров, как литературная сказка, притча, волшебная сказка

5 Авторская нравственно-философская концепция трансформируется на различных этапах творчества Е Л. Шварца, что является основанием дня

объединения пьес «Голый король», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо» в цикл

6 Интерпретация драматических произведен™ ЕЛ. Шварца невозможна без контекста документальной прозы ЕЛ Шварца и современников писателя Материалом исследования стала, таким образом, драматургия ЕЛ Шварца, а также литературно-философское наследие предшественников и современников драматурга Мы рассматриваем несколько наиболее репрезентативных явлений, оказавших значительное влияние на литературный процесс XX века и в то же время близких к творческим поискам Шварца Поколение предшественников Шварца представлено литературно-философским наследием Ф Ницше а также представителей русского Серебряного века — ВС Соловьева, С Л Франка, И.А Ильина, Б П Вышеславцева Кроме того, диссертационное исследование выходит за рамки драматургии и затрагивает, как уже сказано, другие произведения ЕЛ Шварца, которые в некоторых случаях выполняют роль текста-интерпретации к его драматическим произведениям В итоге создается историко-литературный контекст, соотнесение с которым с необходимой наглядностью выявит своеобразие нравственно-философских исканий Е Л Шварца.

Методологической основой диссертации послужил синтез сравнительно-исторического и историко-функционального подходов, представленный в работах таких авторов, как М М Бахтин, Д.С Лихачев, В Л Пропп, Ю.Б Борев, В Е. Хализев, АЛ Зись, К Г Исупов Методологическим прецедентом для нас послужили труды Р.М Фрумкиной, Р.Г Апресяна, Ю М Шора Мы также опирались на труды исследователей русской драматургии XX века— таких, как В Е Головчинер, Е Ш Исаева, С Б Рубина, и на ряд работ других исследователей

Теоретическая значимость исследования заключается в реконструкции целостного художественного универсума Е.Л Шварца, в моделировании имплицированных в драматических текстах и мемуарной прозе нравственно-философских констант, влияющих на высказывания героя и антигероя и накладывающих отпечаток на тип конфликта и стилистические особен^ ности текстов шварцевских пьес

Практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что его основные положения и выводы могут быть использованы для дальнейшего изучения драматургии 1930 - 1950-х годов, а также при подготовке лекционных курсов и семинарских занятий

Апробация работы. Основные положения данного исследования изложены в ряде публикаций и в докладах, сделанных на международных научных конференциях «Ломоносов - 2002» (Москва, 2002), «Проблемы духовности

в русской литературе и публицистике XVIII - XXI веков» (Ставрополь 2006), на межрегиональных конференциях «Университетская наука — региону» (Ставрополь 2004,2006), а также в публикациях научного журнала Федерального агентства по образованию «Вестник Ставропольского государственного университета» (Ставрополь 2002,2006) Раздел о пьесе Е J1 Шварца «Дракон», написанный нами по материалам диссертации, представлен в учебнике истории русской литературы XX века (Ставрополь, 2004)

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, а также библиографического списка Общий объем исследования 196 страниц

Во Введении дано обоснование актуальности избранной темы и значимости исследования, представлен обзор работ, так или иначе затрагивающих тему диссертации, характеризуется теоретическая ценность и практическая значимость исследования

Первая глава «Нравственно-философская концептосфера драматургии ЕЛ. Шварца» посвящена аналитическим характеристикам трактовки нравственно-философской проблематики в литературном творчестве Первый параграф первой главы «Нравственность и философия художественного текста: теоретический аспект» рассматривает характеристик нравственных ценностей в литературоведческих и историко-философских работах Г Менде, АЛ Зися, ЮБ Борева,АС Колесникова, Г И Петровой, A JI Доброхотова, Ю М. Шора Литература, с одной стороны, всегда обращалась непосредственно к философским текстам, включая в ткань художественного произведения прямые философские размышления и реминисценции, с другой — философия апеллирует к литературным источникам, иллюстрируя философские рассуждения литературным материалом Сама философия так или иначе постоянно обращается к литературе и искусству как сфере концентрированного, обобщенного выражения жизненного материала, о чём говорилось в работах АЛ Зися (1987), Ю Б Борева(1988) В XX веке отношения искусства и философии носят наиболее тесный характер, что подчеркнуто А С Колесниковым (1999) — искусство, в том числе и литература, сближается с философией, а иногда сливается с ней В контексте исследования мы обращаемся к концепции переживания Ю М Шора (2003), согласно которой литература и философия — формы духовного освоения, переживания действительности В процессе переживания художественное произведение «распредмечивается», выстраивая при этом ценно-стно-знзчимый для человека мир, акцентируя личностные смыслы В творчестве Е Л Шварца, определившем «лицо» отечественного театра середины прошлого века, представлены некоторые вопросы чисто философского

характера, однако «вечные» вопросы бытия и сознания человека раскрыты драматургом главным образом через созданные им характеры, ситуации, характеристику образов, символику Подлинно масштабный художественный образ выступает в качестве универсального обобщения действительности, и поэтому он сближается с концептуальными идеями, ведущими для определенного течения философской мысли Художественный образ как форма и результат обобщения действительности как бы «продлевается» на этой линии, захватывая те ее отрезки, где формируются универсальные творческие представления о действительности. Художественное философствование раскрывается и в ходе психологической характеристики персонажей, их взаимоотношений, ситуаций, всего течения событий и тд В драме это выражается в ремарках, речи персонажей, авторском присутствии (Сказочник в «Снежной Королеве», Человек перед занавесом в начале «Обыкновенного чуда» E.JI Шварца и т д ) Художественная философия Евгения Шварца в ее эволюции уловима в пределах всего творчества писателя Главным образом, она проявляет себя через сквозные темы и мотивы Только выявление в разных шварцевских произведениях, подчас относящихся к разным периодам его творчества, неких нравственно-философских констант позволяет судить об их значении для мировосприятия драматурга В свете сказанного особое значение приобретает анализ шварцевских тем, сквозных мотивов, системы персонажей драматических произведений. Под нравственно-философскими аспектами художественного произведения, таким образом, в настоящей диссертации понимается не все богатство «формосодержания» творчества драматурга, а лишь одна его, наиболее общая, идеологически нагруженная сторона При этом элементы формы (сказочная условность, эпическая драма) тоже рассматриваются нами как конструирующие содержание. В свете всего вышесказанного очевидно, что хотя термин «художественная философия» не является на настоящий момент общеупотребительным, но в рамках данного исследования он необходим Более общепринятый термин «художественное мышление» употребляется, как правило, в значении, отличном от тематики настоящей работы Мы также подробно останавливаемся на рассмотрении аспектов, формирующих философию художественного произведения Мы различаем «близкий» и «далекий» контексты понимания (см. M M Бахтин, «К методологии гуманитарных наук») художественного произведения Определяя нравственно-философское своеобразие драматургии Е Л Шварца, мы эксплицируем тот культурный контекст, в котором шварцевская драма, по выражению M M Бахтина, оказывается «у себя дома» «Авторская оптика», о которой говорит С А Кибальник (1998) —

это тот философско-эстетический контекст, в котором, согласно имплицитно выраженному требованию самого текста, он должен рассматриваться Мы учитываем необходимость рассмотрения «контекстовых конструкций», заключенных в самом тексте, тем более, что они особенно актуальны для литературы, опирающейся на предшествующую ей художественную и философско-эстетическую традицию

В первом параграфе мы также с достаточной необходимостью останавливаемся на истории вопроса о концепте и концептосфере в работах С А Аскольдова-Алексеева(1997), Д С Лихачева (1993), Е С Кубряковой (1996), ЮС Степанова (2001), В И Карасика (2001), рассматривая концепт как наиболее емкую составляющую системы «мировоззренческих первооснов», эксплицитно присутствующих в тексте, по своему содержанию близкую к художественному образу Таким образом формируется нравственно-философская концептосфера художественного произведения, которую ГИ Петрова (1997) предлагает рассматривать на вербальном, авер-бальном и поствербальном уровнях Вербально оформленный философский дискурс литературного произведения реализуется в его гносеологическом, психологическом и художественном наполнении, являясь к тому же органической составляющей сюжетного содержания текста, поскольку именно идея движет поступком того или иного героя литературного произведения, определяя особенности его характера Мы считаем целесообразным рассмотрение наиболее ярко выраженных оригинальных представлений, касающихся отдельных традиционных категорий этики Так, наиболее интересными представляются глубокие размышления Е.Л Шварца о счастье, долге, достоинстве, любви, ответственности, милосердии и воздаянии Авербальные формы выражения философской идеи в виде композиционной организации текста и концепции поступка того или иного героя — структура пвдарцевских пьес (Ю Б Борев (1988)) Между вербаль-ио-декларативными и авербальными средствами художественного выражения авторской мысли можно выделить еще один, поствербальный уровень, где философская мысль также выводится за пределы зрительно осязаемого художественного мира (жанр произведения, название)аемого художественного мира кая мысль также выводится за пределы зрительно осязаемого художественного мира ь еще один, пост)

Продолжая мысль о конструировании «далекого» контекста понимания шварцевских пьес, во втором параграфе первой шавы «Становление нравственно-философской концепции Б Л. Шварца (на материале мемуарных рефлексий драматурга)» мы обращаемся к открыто декларируемым в документальной литературе нравственным ценностям Е.Л Шварца Днев-

ник — одна из форм мемуарной прозы и, на наш взгляд, подобную литературу можно рассматривать в качестве текста-интерпретации автора к своим произведениям Пристальное изучение этапов жизни и творчества драматурга не только придает необходимую полноту настоящему исследованию, но й помогает наиболее объемно воссоздать портрет Е Л Шварца как человека и писателя, отражает наглядную картину эволюции его мировоззренческих установок и становление нравственно-философской концепции творчества В контексте параграфа мы подробно останавливаемся на авторских рефлексиях Шварца, ретроспективно рассматривающего становление своего отношения ко многим вопросам человеческого бытия вере, любви, дружбе В процессе изучения дневниковых записей драматурга мы восстанавливаем и «далекий» контекст предшествующей Е Л Шварцу литературной традиции, так как именно страсть к чтению явилась основой для мировоззренческих установок и нравственно-философской концепции творчества Е Л Шварца Этот факт весьма важен для понимания становления нравственно-философской концепции Е Л Шварца с безусловным стремлением драматурга к созданию произведений, ориентированных на вечные и общечеловеческие ценности Кроме того, и домашнее воспитание, и последующие юношеские поиски истины сформировали у будущего писателя отчетливо религиозный взгляд на мир Система художественного мышления Е Л Шварца базируется также и на захватившей его в юности философии Серебряного века и ницшеанства (последнее воспринято им через публикации в периодической печати, а также образы художественной литературы таких писателей, как Кнут Гамсун) и на христианских догматах, ценность которых подтверждена была как семейным воспитанием, так и юношескими поисками истины Именно эти аспекты легли в основу нравственно-философской концепции Е Л Шварца, на которой он построил художественный мир своих произведений

Третий параграф первой главы Философское наследие Серебряного века как основа нравственно-философской концепции ЕЛ. Шварца посвящен рассмотрению религиозно-философских концепций в философских работах видных представителей «русского религиозного Ренессанса» или Серебряного века Вл Соловьёва, С Л Франка, И А Ильина, Б П Вышеславцева, чьи идеи оказали влияние на творчество драматурга Характерная черта этого явления — в первую очередь, комбинация ницшеанства с русской софилогической традицией, идущей от философии Вл Соловьева и определившей общую атмосферу той эпохи Подчеркивается жанровая неоднозначность, размытость границ философских работ конца XIX — начала XX века, стирание границ между традиционной философией

и литературным трудом, рассмотренные Г К Исуповым (2000) Концепция сверхчеловека Ницше рассматривается нами в двух полярных интерпретациях С Л Франка (воплощение этики «любви к дальнему») и Вл Соловьева (Антихрист), так как она предопределила возникновение антигероя в драматургии Е Л Шварца — типа эгоиста, себялюбца, носителя власти человека над человеком Апофеозом же идеи сверхчеловека (в том виде, в котором драматург уяснил в юношестве своем идеи Ницше либо их интерпретацию философами Серебряного века) является образ Дракона из одноименной пьесы Е Л. Шварца Центральная тема драматургии ЕЛ Шварца— тема любви — находится в русле важнейшей, фундаментальной проблемы русской философии — проблемы любви Как справедливо отмечает Ю М Шор (1993), в качестве самой острой и драматической формы любви русская философия рассматривает любовь мужчины и женщины Большое влияние на умы современников Шварца оказала «философия любви» В С Соловьева, высшей степенью которой является любовь к воплощенной Софии Размышления Вл Соловьева о природе любви в «Оправдании добра», «Смысле любви» противопоставлены христианскому отношению к Эросу, императив такой любви — победа над смертью.

В третьем параграфе первой главы настоящей диссертации также уделено пристальное внимание трактовке нравственных ценностей в работах И А. Ильина и Б П Вышеславцева как наиболее ярких представителей «русского религиозного Ренессанса» На примере одной из наиболее показательных работа И А Ильина мы прослеживаем полемику философа с теорией непротивления Л Н. Толстого (см И А Ильин «О сопротивлении злу силой») Как справедливо указывает Е В Демидова (1996), Ильин обвиняет Толстого в недооценивании роли страданий, инициирующих духовное возвышение человека Толстой заменил страдание состраданием, жалостью к человеку, отождествил страдание со злом, и главной целью человечества считал избавление от страданий Самое страшное в умиленной жалости Толстого,,по мнению И А Ильина (1993), состоит в том, что «это состояние сострадания и жален ия чрезвычайно приятно В результате этого формируется просто нежелание видеть что-либо неприятное» (диалог Эльзы и Ланцелота из первого действия пьесы «Дракон» наглядно демонстрирует нам полемику Е Л Шварца с теорией Л Н Толстого и приверженность драматурга идеям И А Ильина) Разумеется, речь идет не столько о непосредственном влиянии философии Серебряного века на художественные импульсы драматурга, сколько о формировании в юношеском сознании определённого нравственного кодекса Сами нравственно-философские концепции религиозных философов Серебряного века, оказавшие

безусловное влияние на творчество Е Л Шварца, были весьма противоречивы и находились, порой, в состоянии жесткой оппозиции Однако общая тенденция в этических конструкциях рубежа Х1Х-ХХ веков, ориентированная на христианскую этику как на некий непреложный образец, была вполне способна повлиять на сознание «алчущих истины», устойчиво закрепив в нем представления о любви и дружбе, ненависти и грехе, о тесной связи этического и социального

Во второй главе «Художественная реализация нравственно-философской концепции Е.Л. Шварца» представлена эволюция драматурга, его творческое наследие в наиболее показательных нравственно-философских аспектах и представительных для анализа избранной нами проблемы произведений «Голый король» (1934), «Тень» (1940), «Дракон» (1944), «Обыкновенное чудо» (1956) Конкретные тексты сравниваются с литературным «философствованием» предшественников писателя, философов русского Серебряного века, рассматриваются в контексте многообразия творчества драматурга — от драматических произведений до его дневниковых записей, а также воспоминаний современников о Е Л Шварце

В первом параграфе второй главы «Юмор несоответствий как смыс-лообразующий элемент нравственно-философской концепции пьесы «Голый король» прослеживается своеобразие нравственных ценностей в первой «серьезной» пьесе Е Л Шварца Природу юмора Е Л Шварц видел в отчаянном нарушении логики и рассудка Исследуя природу комических сцен в «Голом короле», можно заметить, что драматург следует этой, однажды найденной для себя формуле. Принцесса и ее друзья, Генрих и Христиан, вступают в борьбу со злом, которое олицетворяет государство, («традиции») Текст пьесы изобилует едкими аллюзиями, сарказмом, гротеском и горьким юмором Второе действие пьесы нагаядно раскрывает авторское отношение к «традициям» — власти Так, используя исторические аллюзии в сцене спора о чистоте крови Принцессы, Е Л. Шварц не только адресует зрителя к прототипу злого Короля (Гитлеру), но и показывает всю абсурдность ситуации «Король. Немедленно гнать принцессу! Может, она семитка9 Может она хамитка'» (Е Л Шварц (1998)) Хамитами, произошедшими от библейского Хама, сына Ноя, считались народы черной расы (которые также подвергались преследованиям в гитлеровской Германии), однако слову «хамитка» Шварц придаёт и более новое значение — хамка Драматург обыгрывает лексические значения этих слов, тем самым углубляя нравственно-философский подтекст пьесы — »дальнейшем развитии действия Принцесса-начинает ругаться неподобающими ее происхождению словечками, те хамить. В пьесе присутствуют и

другие несоответствия Так, согласно ремаркам драматурга, персонажи «соседнего» королевства «говорят» свистящим шепотом (Повар), рычат (7 раз) (Камердинер), злобно шипят при этом непринужденно улыбаясь (король-отец), сомнамбулическим, горловым тенором, или издавая странный звук, похожий на икание (король-жених) Авторские ремарки отражают также и манеру передвижения персонажей соседнего королевства дри разговоре с Королем ткачи — галопом, Первый министр — подбегает, Шут — вприпрыжку, Поэт — бегом, Генерал — рысью Беспощадно высмеивая повадки глупого короля и его придворных, Шварц демонстрирует этим непримиримую оппозицию к человеческим отношениям, именуемым в пьесе «традициями», тем самым давая понять, что наряду со злободневной политической декларацией, реализуемой эксплицитно, в пьесе намечен другой — нравственно-философский план, художественная реализация которого происходит на подтекстовом уровне пьесы Отсюда абсолютизация «традиции» у антигероев пьесы «Голый король», которая в ярких, гротесковых тонах демонстрирует нам «предтечу» героев-себялюбцев шварцевских пьес — Короля соседнего государства С точки зрения антигероев пьесы любовь Принцессы, как настоящее чувство, угрожает, прежде всего, официальной идеологии, государственному строю Настоящие чувства чужды всем, населяющим оба сказочных королевства, за исключением народа его «облик» Шварц красноречиво выводит в массовых сценах Например, в последнем действии, мастерски обыгрывая финальную ремарку пушкинской трагедии «Борис Годунов» («Народ безмолвствует»), ЕЛ Шварц использует в реплике Первого министра («Слышите, как народ безмолвствует?») яркий оксюморон, демонстрирующий крах власти, «традиций»

Парадоксальность образов героев пьесы обусловлена нравственно-философскими установками драматурга, формировавшимися в 1910-х годах под влиянием философской мысли Серебряного века Эти установки весьма далеки от тех идеологических доктрин, придерживаться которых было столь необходимо для многочисленных «придворных поэтов» 1930-х годов Поэтому для современных зрителей и читателей творчества Е Л Шварца важны не только его политические (в частности, антифашистские) рефлексии (хотя учитывать их необходимо, хотя бы потому, что драматург был безусловно прав в обличении фашистского тоталитаризма) Важно и отражение его этических взглядов, представлений о добре и зле, идущих от преподанных ему в юности начал христианской морали. Моральные суждения людей крайне разнообразны, они могут быть низменными и высокими, злыми и добрыми, эгоистическими и великодушными В таком контексте мораль Короля и Первого министра пронизана грубыми и жестокими

началами Законы Королевства регулируют поведение поданных, а не их внутреннюю жизнь Отсюда страсть к формализму — то есть к сосредоточенности внимания на внешнем поведении и соблюдении «формы», а не сущности закона — его буквы, а не духа Принцесса, Генрих и Христиан реализуют христианскую мораль Поэтому так важна для Шварца идея о том, что Принцесса борется не за саму любовь, но за право любить Конечно, в «Голом короле» мы не найдем открытой декларации законов православной этики, однако они присутствуют в пьесе скрыто, латентно, имплицитно, и по мере «продвижения» от «Голого короля» к «Обыкновенному чуду» присутствие этих установок усиливается.

Во втором параграфе второй главы «Нравственно-философская концепция как основа этического конфликта пьесы «Тень» эволюция нравственно-философских установок драматурга рассматривается на основе анализа пьесы «Тень», в которой произошло значительное углубление нравственно-философского аспекта, связанное в литературе непосредственно с осмыслением общественной ситуации, с поиском смысла жизни и ценностных ориентации В образе Ученого Шварц использует христианские мотивы, в то же время, включая в него элементы тех философских направлений, которые определяли русскую культуру на рубеже веков Вера Ученого в живое в каждом человеке имеет прямое отношение к идеям И А Ильина и Б П Вышеславцева Шварц заставляет своего Ученого высказывать мысль, лежащую в основе православной теории спасения и учения православной церкви о власти духа Согласно этому учению, человек должен стремиться повторить жизнь Христа, уподобиться ему, чтобы вернуть грешную природу человечества в состояние первозданности, вернуть ей божественный смысл, которым наполнена повседневность в евангельских притчах В свете образа Христа аллюзии смерти и воскрешения Ученого обретают особый смысл Если вычленить наиболее значимые для Тени понятия (гибкость, приспособляемость, подглядывание, подслушйвание, чтение чужих писем)—те самые, которые он, с точки зрения своих моральных установок, декларирует как добродетели, которых лишен Ученый, — то станет ясно, что эти самые «добродетели» являются принципиально невозможными в нравственном кодексе Ученого (по сути, двойника драматурга) В процессе развития действия все персонажи «Тени» проходят «проверку Тенью», обнажая темные стороны своей натуры, подобно персонажам гоголевского «Ревизора» Именно поэтому в тексте второй картины пьесы Шварц обыгрывает сцену из гоголевской комедии Перед нами — «лобовое» столкновение Добра (Ученый) со Злом (Тень) ЕЛ Шварц уравновешивает полярные нравственные решения, крайние моральные

позиции персонажей пьесы в момент потери Ученым своей тени Драматург как бы подчеркивает этим, что добро и зло рождаются и сосуществуют в жизненной стихии одновременно Путем логических вши ассоциативных сопоставлений автор уравнивает в правах человека и его чувства по принципу беззащитности Наиболее характерен этот подход в любовных рефлексиях-воспоминаниях героев «Тени» (Юлия Джули, Доктор) Эти воспоминания являются временным ориентиром в сравнении с событиями, описанными в пьесе, в измерении уровня нравственного сознания в условно южном городе, где происходят основные события «Тени». Тема любви получает в пьесе новое, более глубокое, интенсивное развитие Суть чувства дочки людоеда Аннунциаты близка к пониманию любви в философии Вл Соловьева, к христианской интерпретации термина «любовь» самоотверженность и самопожертвование являются верными признаками истинной любви, они всегда связаны с чувством жалости к тому, кого любишь, в первой картине пьесы Аннунциата, рассуждая об Ученом, говорит, что ей жаль его, хорошего человека

«Тень» — первая «сказка для взрослых» Е Л. Шварца, в которой основным становится этический конфликт Если в «Голом короле» он лишь слабо очерчен, то в «Тени» на первый план выходит конфликт дружбы, любви, доброты, бескорыстия, искренности и соображений личной выгоды горожан, принадлежащих к «высшему обществу»

Третий параграф второй главы «Ницшеанские мотивы в нравственно-философской концепции пьесы «Дракон» посвящен выявлению мотивов ницшеанской философии и их интерпретации в пьесе Е Л Шварца Присутствие в пьесе начал ницшеанского учения о сверхчеловеке явственно обнаруживается в образах Дракона и Ланцелота При всех характеристиках, присущих дракону как сказочному чудовищу (подробнее см. у В Я Проппа), Дракон у Шварца имеет вид обыкновенного человека, ничем не отличающегося от остальных людей Шварц намеренно наделяет своего Дракона качествами, присущими не только сказочному змею, но и человеку Автор демонстрирует читателю, что подлинное зло не обязательно рядится в страшные карнавальные маски Подлинное зло — обычное явление, а человеческий облик Дракона лишь подчеркивает основную идею пьесы- зло живет среди людей и имеет человеческое обличье Определяя зло, Е Л Шварц остается в рамках традиции отечественной нравственной философии, представленной Ф М Достоевским, В.С Соловьевым, И А Ильиным и др., согласно которой зло начинается там, где начинается произвол Наглядное отражение эта мысль находит в сцене после боя Ланцелота с Драконом-

«1-я горожанка. Как хорошо' Некого слушаться?'

Мальчик. Мама, теперь, наверное, не будет занятий в школе' Ура'

Все. Ура' Долой его' Дракошка-картошка' Бей кого попало' Как хотим, так и кричим' Как желаем, так и лаем' Каше счастье' Бей'» (ЕЛ Шварц (1998)).

Момент обретения свободы приобретает пародийный характер мальчик может не ходить в школу, девушки могут никого не слушаться, а толпа может бить не того, кто виновен, а кого попало — те возникает произвол, зло В контексте этической философии И А Ильина драматизм действия шварцевской пьесы усиливается Зло недостаточно победить внешне* его нужно победить в самом себе Шварц абсолютизирует зло — Дракона — объясняя драмы, происходящие с жителями Города, где властвует Дракон, утратой веры, которую они заменили поклонением безусловному носителю зла Драконовские порядки города — религия его жителей Здесь и чисто внешние признаки — Дракон о трех головах (но он никогда не появляется со всеми тремя головами сразу един в трех лицах), существо мифологическое (злой дух), и наличие второстепенных персонажей пьесы — Бургомистр и его сын Генрих (отец и сын) Именно к Бургомистру после победы Ланцелота над Драконом переходит слава победителя Дракона в его речи и манерах появляются те же «драконовские» интонации и слова, он намерен жениться на Эльзе Генрих,- в свою очередь занимает пост бургомистра города В пьесе мы встречаем описание душ подданных, о котором говорит Ланцелоту Дракон Помимо несомненной параллели с поэмой Н В Гоголя, мы предполагаем, что в контексте пьесы Ланцелот выполняет функцию искателя живых душ («Живая душа, откликнись' Никого ») И его задача —- не только найти живые души, но и излечить искалеченные и воскресить мертвые Жизнь души Шварц видит в одном состоянии в состоянии любви Так же, как и И А Ильин, Е Л Шварц ^читает, что там, где начинается любовь, там кончается безразличие, вялость экстенсивность человек собирается и сосредотачивается на одном содержании, именно на любимом, здесь он становится интенсивным, «душа его начинает как бы накаляться и гореть» (И.А Ильин «О сопротивлении злу силой» (1993)) Шварцевский Ланцелот, выражаясь языком мысли И А Ильина, «познал добро и зло» и обрел любовь, раскрыл свое сердце даме сердца, Эльзе Именно поэтому она первая из горожан «получает чувства . достоинства, силы и свободы» (И А. Ильин (1993)) Образ Ланцелота Шварц решает в русле идей христианских философов Серебряного века, для которых сверхчеловек — это, прежде всего, Иисус Христос Именно в их представлениях, как сын Божий, он стремится возвысить человека, укрепить его веру в себя и в свои возможности Роль охотника за душами мертвыми, согласно

мифической традиции, принадлежит Дьяволу, антагонисту Бога Таким образом, параллель между Драконом (Дьяволом) и Ланцелотом (Богом), как уже указывала В Е. Годовчинер (1992), становится очевидна Следовательно, Дракон — это зло, возведенное в абсолют, доведенный до своего логического конца образ сверхчеловека Ницше, или, исходя из контекста философской концепции Вл. Соловьева, Дракон — это Антихрист Зло (Дракон) и Добро (Ланцелот) постоянно борются между собой за господство над человеческими душами Приводя своего Ланцелота к победе над Драконом, Е Л Шварц также оказывается в русле нравственно-философской концепции И А Ильина зло следует побеждать силой «Сверхчеловечность» Ланцелота драматург трактует в русле понимания этой идеи С Л Франком (сверхчеловек — носитель этики «любви к дальнему») Действия Ланцелота — творческие, активные — также близки к пониманию борьбы со злом в философии И А Ильина Шварц соглашается с философом в том, что на зло следует отвечать действием, силой Образ Ланцелота в том числе близок к трактовке образа Христа в философии М Унаму-но (Дон Кихот = Христос) Перед боем с Драконом горожане выдают Ланцелоту «оружие», которым, среди прочего, оказывается цирюльничий таз — явный намек на атрибутику героя Сервантеса «Кихотизированный» герой Шварца должен неизбежно погибнутв в схватке с действительностью он беззащитен перед мировым злом Его единственное настоящее оружие — любовь И тем не менее, Шварц даёт шанс своему герою, воскрешая его к жизни, утверждая приоритеты истинных человеческих чувств и ценностей над миром ложных страстей Таким образом, перед нами — отражение нравственно-философских взглядов Евгения Шварца, которые можно охарактеризовать, как лирическую философию

В четвергом параграфе второй главы «Обыкновенное чудо» как итог духовных исканий драматурга» делается своеобразный вывод о нравствен-но-фияософской концепции творчества драматурга, Е.Л Шварц дает нам ответ на вопрос, что такое счастье и, в частности, любовь. Категория счастья, как указывает В. Татаркевич (1981), не имеет четко очерченных границ, так как различные этические системы дают достаточное количество, порой парадоксальных, ее дефиниций «Счастье — понятие трудное, для многих неопределенное и туманное» (В Татаркевич (1981)) К подобным выводам приходит читатель пьесы «Обыкновенное чудо» Положительные герои «Обыкновенного чуда» скромны, деликатны, нежны, отзывчивы, склонны к уважению другого, а также чистосердечны, честны, правдивы Таковы Хозяйка, Принцесса, отчасти Трактирщик и Медведь Что касается Хозяина, то, с одной стороны, безусловно, это гоавный положительный

герой, с другой — у него иная функция, нежели у вышеперечисленных персонажей Однако и для него скромность, деликатность, нежность и отзывчивость являются важнейшими человеческими положительными, в высшей степени нравственными качествами Яркий носитель анти-зтики пьесы — Министр-администратор Его безнравственная позиция — это позиция человека, отрицающего любовь и возвышенные человеческие чувства, необходимость веры, целесообразность подвига В своих монологах он провозглашает своеобразный кодекс бесчестия Волшебство Хозяина распространяется на все живое и неживое Однако важно одно условие участники этого волшебства — люди не подневольные, они могут выбирать, и этот их выбор никак не зависит от воли Хозяина—именно поэтому в пьесе наряду с основным конфликтом, как уже указывала М Н Холодкова (2003), развивается несколько сюжетных линий В конфликт Медведя и Принцессы втягивается ряд локальных конфликтов—историй любви Хозяин и Хозяйка, Эмиль и Эмилия, а также вышедшие замуж фрейлины Аманда и Оринтия Все они в конце пьесы, уже смирившись с ее трагическим финалом, рассуждают о любви, как бы озвучивая авторский внутренний диалог существует ли любовь"? Существует ли такая любовь"? Произойдет ли чудо, и Принцесса не выйдет замуж за Министра-администратора и не умрет? В жизни чаще всего чуда не происходит — и это допускает сам Шварц, упоминая в рассказе дочки людоеда-трактирщика Аннунциаты («Тень») о том, как после поцелуя нелюбимого человека прекрасная девушка превращается в лягушку И тем не менее, по Шварцу, чудо возможно. И заключается оно в смелости поступка, в решении идти наперекор судьбе, запретам, сценарию, написанному волшебником, предписаниям государства, традициям

Безусловно, перед нами совершенно ясный намек на основы религиозного сознания (в данном случае — христианского) Речь нисколько не идет о буквальном отражении христианской этики в конкретном произведении Шварца Важно другое то, что было извлечено в юности из уроков Закона Божьего и последующих увлечений русскими философами начала XX века, подспудно сохранялось в сознании драматурга и по-своему нашло отражение в его творчестве По Шварцу, счастье достижимо только для тех, кто движется, чья душа пробуждается навстречу истине, кто готов на самопожертвование В этом плане его этические установки вполне сопоставимы с этическими установками христианства, одной из доминант которого является построение внутреннего мира. Герои пьесы-сказки «Обыкновенное чудо» стремятся к деланию добра, их непрекращающаяся духовная, душевная жизнь, вполне определенные этические ориентиры приводят Pix к подлинно нравственной жизни, жизни в добре Поэтому они счастливы

В Заключении подведены основные итоги исследования, предлагаются основные выводы, подтверждающие положения, вынесенные на защиту, обосновываются перспективы дальнейших исследований

Список использованной литературы включает 181 наименование

Основные положения диссертационного исследования отражены в публикациях:

1 Кривокрысенко, A.B. Сказочные мотивы как средство организации сюжета в пьесе Е JI Шварца «Дракон» [Текст] / А В Кривокрысенко // Человек в контексте культуры сб науч. ст Вып 2 - Москва-Ставрополь Изд-во СГУ 1999 -С 57-59

2 Кривокрысенко, A.B. Заимствованный сюжет в творчестве EJL Шварца [Текст] / А В Кривокрысенко // Человек в контексте культуры сб науч ст Вып 3 - Ставрополь Изд-во СГУ, 2000 - С 85-87

3 Кривокрысенко, A.B. Нравственно-философское своеобразие мемуарной пр(5зы Е JI Шварца (на материале дневников и воспоминаний) Тезисы доклада [Текст] / А В Кривокрысенко II Материалы Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» Выпуск 8 - М Изд-во МГУ, 2002 - С 327-328

4 Кривокрысенко, A.B. О некоторых аспектах современного изучения творчества Е Л Шварца [Текст] / А В Кривокрысенко // Вестник Ставропольского государственного университета Выпуск 30 - Ставрополь- Изд-во СГУ, 2002 -С 139-142

5 Кривокрысенко, A.B. «Дракон» Е Л Шварца еще раз о вредной сказке [Текст] / А В Кривокрысенко // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания Материалы 49-й научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука - региону» Ч 1, Литературоведение Журналистика Культурология -Ставрополь Ставропольское книжное издательство, 2004 - С 44-47

6 Кривокрысенко, A.B. Поэзия и драматургия [Текст] / А В Кривокрысенко // История русской литературы XX века Первая половина Учебник для вузов В2кн -*Кн 1: Общие вопросы - Ставрополь Изд-во СГУ, 2004 - С 289-295

7 Кривокрысенко, A.B. «Двойное дно» драматургии Е Л Шварца [Текст] / А В Кривокрысенко // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания Материалы 51-й научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука - региону» Ч IV - Ставрополь Ставропольское книжное издательство, 2006 -С 189-192

8 Кривокрысенко, А. В. Счастье в этической парадигме пьесы ЕЛ Шварца «Обыкновенное чудо» [Текст] / А В Кривокрысенко // Проблемы духовности в русской литературе и публицистике XVIII — XXI веков Материалы международной научной конференции - Ставрополь- Ставропольское книжное издательство, 2006 - С 217-223.

9 Кривокрысенко, А.В. Нравственно-философская проблематика пьесы Е Л Шварца «Тень» [Текст] / А В Кривокрысенко // Вестник Ставропольского государственного университета Выпуск 45 - Ставрополь Изд-во СГУ, 2006 - С 132-136

Подписано в печать 06 02 2007 Формат 60x84 1/16 Услпечл 1,28 Уч-изд л 1,19

Бумага офсетная Тираж 100 экз Заказ 20

Отпечатано в Издательско-полиграфическом комплексе Ставропольского государственного университета 355009, Ставрополь, ул Пушкина, 1

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кривокрысенко, Анна Вячеславовна

Введение

Содержание

Глава I. Нравственно-философская концептосфера драматургии Е.Л. Шварца.

1.1. Нравственность и философия художественного текста: теоретический аспект.

1.2. Становление нравственно-философской концепции Е.Л. Шварца (на материале мемуарных рефлексий драматурга).

1.3. Философское наследие Серебряного века как основа нравственно-философской концепции Е.Л. Шварца.

Глава 2. Художественная реализация нравственно-философской концепции Е.Л. Шварца.

2.1. Юмор несоответствий как смыслообразующий элемент нравственно-философской концепции пьесы «Голый король».

2.2. Нравственно-философская концепция как основа этического конфликта пьесы «Тень».

2.3. Ницшеанские мотивы в нравственно-философской концепции пьесы «Дракон».

2.4. «Обыкновенное чудо» как итог духовных исканий драматурга.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Кривокрысенко, Анна Вячеславовна

Интерес к творчеству Е.Л. Шварца со стороны читателей и критиков не ослабевает. В последние годы появилось большое количество исследований (В.Е. Головчинер, М.Н. Холодкова, Т.А. Купченко, Л.В. Дербенцева, Е.Ш. Исаева, С.А. Комаров, М.Н. Липовецкий), посвященных творчеству драматурга, различным аспектам шварцевских произведений. Однако творчество Е.Л. Шварца многогранно, и в нем существует целый ряд составляющих, изученных не до конца. Так, исследователями творчества драматурга недостаточное внимание уделялось нравственно-философской проблематике, анализу аспектов которой посвящена настоящая диссертация.

Обращение русских писателей начала XX века к нравственно-философской проблематике — закономерная тенденция. Она берет свое начало в «философствовании» поэтов и писателей Серебряного века и достигает апогея к середине 30-х годов, когда уже сложившаяся идеология молодого Советского государства начинает идти вразрез с традиционными нравственными установками и ценностями, ориентированными на религиозно-философскую этическую систему, сложившуюся на рубеже Х1Х-ХХ веков. Свой долг писатели 30-40-х годов XX века видят в том, чтобы уяснить, прежде всего для себя, этот трагический диссонанс, разрыв между традицией и новой идеологией — потому сказочный, мистический и философский элемент в литературном творчестве поэтов и писателей той поры усиливается необычайно — достаточно вспомнить произведения М.А. Булгакова, А.П. Платонова, Е.И. Замятина и т.д. В этот ряд мы ставим и творчество драматурга Е.Л. Шварца. О единстве этой группы авторов говорить, конечно, не приходится. Общим для них является то обстоятельство, что в своих исканиях они в определенной степени опирались на идеологическое наследие русского Серебряного века — иначе говоря, русского символизма конца XIX — начала XX века. По словам Б. Гройса, характерная черта этого явления — «в первую очередь комбинация ницшеанства с русской софилогической традицией, идущей от философии Вл. Соловьева, определившей общую атмосферу тогдашнего «русского религиозного Ренессанса». Влияние Ницше устанавливается здесь через преемственность от того специфического русского религиозного прочтения Ницше и связанного с ним характерного философского языка, который для соответствующих авторов продолжает и в 30-х годах выполнять роль основного языка описания мира» (Гройс 1992: 105). В силу различия жизненных установок, мировоззрений, общественных позиций, каждый из ведущих писателей приходит к собственному пониманию того, что же представляют собой нравственные ценности. У одних писателей система этих ценностей выглядит логичной, иерархически выстроенной, у других строгая логика отсутствует. Однако вне зависимости от того, стремился ли автор к разработке подобных тем в своем творчестве сознательно и прямо, или представления о нравственных ценностях проявлялись в его творчестве спонтанно и выражались опосредованно, нам кажется возможным и необходимым проследить доминанты и этапы развития этой темы в творчестве крупнейшего драматурга XX века Е.Л. Шварца.

Нравственно-философская проблематика затрагивается в творчестве Е.Л. Шварца достаточно широко и в разных аспектах. Во многих его произведениях авторское отношение к этим проблемам либо открыто декларируется, либо проявляется имплицитно. На этот факт обращали внимание многие исследователи драматургии Шварца. В.Е. Головчинер, исследуя концепцию эпической драмы Е.Л. Шварца, справедливо замечала, что периоды развития драматического искусства, появления в нем новых форм, жанров и разновидностей часто совпадают с кризисными, переломными эпохами: «.общественное сознание занято выработкой новых философских, политических, этических представлений» (Головчинер 1992: 14). Е.Ш. Исаева говорит об особой продуктивности категории художественного конфликта в театральной сказке. Исследователь делает вывод о «центробежных» и одновременно «центростремительных» свойствах конфликта, дающих возможность выхода как на проблематику, так и на поэтику произведения: «.Соответственно и содержание конфликта в сказке предопределяется традицией. Это столкновение добра и зла в предельно сгущенной и обобщённой форме» (Исаева 1980: 32). М.Н. Холодкова, исследуя композиционные особенности пьес Е.Л. Шварца, делает вывод об этическом конфликте, общем для всех пьес драматурга: «.во всех драматических произведениях Е. Шварца основным является этический конфликт: дружба, любовь, доброта, бескорыстие противопоставляются соображениям личной выгоды» (Холодкова 2003: 168).

Впервые о необходимости исследования философской проблематики драматургии Е.Л. Шварца было заявлено в исследовании С.Б. Рубиной в 1989 году. Ссылаясь на высказывание Ю.Б. Борева, она говорит о том, что «у Шварца философская концепция становится «структурой вещи». Но пока не существует работ, где бы философия творчества Е. Шварца была рассмотрена как структурообразующее начало его пьес. Очевидна необходимость такого исследования» (Рубина 1989: 10).

Однако вопрос о формах присутствия и о роли нравственно-философской проблематики в драматургии Шварца в современной науке, как уже отмечалось выше, недостаточно изучен. Конечно, во многих работах, посвященных отдельным драматическим произведениям Шварца или политической, сатирической тематике его творчества, в той или иной степени затрагиваются нравственно-философские аспекты. Но обычно эти аспекты не становятся особыми объектами изучения критиков или литературоведов и не соотносятся с единым систематическим подходом, который бы дал полное и вместе с тем динамичное представление о нравственно-философских ценностях Шварца-драматурга. Нет ни одной работы, автор которой рассматривал бы драматические произведения Шварца в контексте нравственно-философской проблематики. Явно недостает системы аналитических сопоставлений — и прежде всего с предшествующей Е.Л. Шварцу литературной традицией и литературно-философским наследием Серебряного века — которые отразили бы эволюцию нравственно-философской тематики в шварцевской драматургии и связь этой эволюции с историко-литературным контекстом. Поскольку разрозненные исследования связанных с ней частных вопросов нуждаются в систематизации полученных результатов и в обобщающем их осмыслении, обращение к данной теме представляется нам актуальным: это подтверждается и общей тенденцией к осмыслению и переосмыслению именно нравственного, этического содержания произведений многих авторов. Причиной этого является усиление интереса в российском обществе к духовным и нравственным ценностям, к христианским и религиозным, философским аспектам жизни.

Объектом исследования стали четыре пьесы Е.Л. Шварца («Голый король» (1934), «Тень» (1940), «Дракон» (1944), «Обыкновенное чудо» (1956)), его документальная проза (дневниковые записи 1942 - 1957 годов), а также многочисленные публицистические, эпистолярные и мемуарные документы современников драматурга, позволяющие поставить и решить проблему формирования авторской нравственно-философской концепции Е.Л. Шварца.

Предмет научного исследования — нравственно-философские аспекты творчества Е.Л. Шварца.

Цель работы — проследить, как нравственно-философские аспекты мировоззрения Шварца, сформированные мощной рецепцией культурно-философского наследия Серебряного века, отражаются в его творчестве и как соотносятся между собой ценностные системы предшествующей Е.Л. Шварцу литературной традиции, философов Серебряного века и Шварцадраматурга. Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

1) Провести сравнительно-типологический анализ реализации нравственно-философской проблематики в драматургии Е.Л. Шварца и литературных рефлексиях философов Серебряного века;

2) доказать, что философия ницшеанства, а также нравственно-философские концепции русских мыслителей рубежа Х1Х-ХХ веков оказали наиболее полное влияние на формирование мировоззренческих и моральных установок драматурга;

3) выявить своеобразие нравственно-философской концепции Е.Л. Шварца, отраженной в его мемуарном наследии и драматических произведениях («Голый король», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо» в сравнении с этическими исканиями мыслителей Серебряного века;

4) проследить, как трансформируется авторская нравственно-философская концепция на различных этапах эволюции шварцевской драматургии — от «Голого короля» до «Обыкновенного чуда»;

5) на основе мемуаров, дневников, писем драматурга и его современников выявить внутренние источники влияния на эволюцию нравственно-философской концепции шварцевской драматургии.

Научная новизна работы заключается в том, что подобного комплексного исследования нравственно-философских исканий в драматургии Шварца не проводилось; существует лишь ряд работ, охватывающих отдельные периоды творчества драматурга, или — работы, рассматривающие все его наследие, но с иных точек зрения. В нашем исследовании предпринимается попытка по-новому взглянуть на различные аспекты драматургии Е.Л. Шварца и показать ее эволюцию через призму нравственных ценностей драматурга.

Положения, выноснмые на защиту:

1. Выявление специфики нравственно-философской проблематики является важным аспектом изучения творчества Е.Л. Шварца, способствующим адекватному осмыслению идейно-художественного замысла и жанрового своеобразия произведений драматурга.

2. Нравственно-философская концепция Е.Л. Шварца, характеры персонажей его пьес интерпретируются через религиозно-философские искания философов Серебряного века, а также продуцируют этический конфликт, воплощаемый на различных уровнях внутренней структуры шварцевской драмы.

3. Система художественных образов, реализуясь на уровне авторской аксиологии, способствует проявлению эстетического идеала и антиидеала Е.Л. Шварца в тексте его драм.

4. Специфика функционирования образов персонажей в нравственно-философском контексте обусловлена реминисценциями из таких эпических литературных и фольклорных жанров, как литературная сказка, притча, волшебная сказка.

5. Авторская нравственно-философская концепция трансформируется на различных этапах творчества Е.Л. Шварца, что является основанием для объединения пьес «Голый король», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо» в цикл.

6. Интерпретация драматических произведений Е.Л. Шварца невозможна без контекста его мемуарной прозы, которую мы используем в качестве текста-интерпретации к его пьесам.

Материалом исследования стала, таким образом, драматургия Е.Л. Шварца, а также — литературно-философское наследие предшественников и современников драматурга. Мы рассматриваем несколько наиболее репрезентативных явлений, оказавших значительное влияние на литературный процесс XX века и в то же время близких к творческим поискам Шварца. Поколение предшественников Шварца представлено литературно-философским наследием Ф. Ницше а также представителей русского Серебряного века C.JI. Франка, B.C. Соловьева, Б.П. Вышеславцева. Кроме того, диссертационное исследование выходит за границы драматургии и затрагивает, как уже сказано, другие произведения E.JI. Шварца, которые в некоторых случаях выполняют роль текста-интерпретации к драматическим произведениям E.JI. Шварца.

Методологической основой диссертации послужило соединение сравнительно-исторического и историко-функционального подходов, представленное в работах таких авторов, как Д.С. Лихачев, М.М. Бахтин, В.Я. Пропп, Ю.Б. Борев, В.Е. Хализев, А.Я. Зись, К.Г. Исупов. Методологическим прецедентом для нас послужили труды P.M. Фрумкиной, Р.Г. Апресяна, Ю.М. Шора, В. Татаркевича. Мы также опирались на труды исследователей русской драматургии XX века — таких, как В.Е. Головчинер, Е.Ш. Исаева, С.Б. Рубина, и ряд работ других исследователей.

Теоретическая значимость исследования заключается в реконструкции целостного художественного универсума E.JI. Шварца; в моделировании имплицированных в драматических текстах и мемуарной прозе нравственно-философских констант, влияющих на высказывания героя и антигероя и накладывающих отпечаток на тип конфликта и стилистические особенности текстов шварцевских пьес.

Практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что его основные положения и выводы могут быть использованы для дальнейшего изучения драматургии 1930 - 1950-х годов, а также при подготовке лекционных курсов и семинарских занятий.

Апробация работы. Основные положения данного исследования изложены в ряде публикаций и в докладах, сделанных на международных научных конференциях «Ломоносов 2002» (Москва, 2002), «Проблемы духовности в русской литературе и публицистике XVIII - XXI веков» (Ставрополь 2006), на межрегиональных конференциях «Университетская наука - региону» (Ставрополь 2004, 2006), а также в публикациях научного журнала Федерального агентства по образованию «Вестник Ставропольского государственного университета» (Ставрополь 2006). Раздел о пьесе Е.Л. Шварца «Дракон», написанный нами по материалам диссертации, представлен в учебнике истории русской литературы XX века (Ставрополь, 2004).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, а также библиографического списка. Общий объем исследования 196 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Нравственно-философские аспекты драматургии Е.Л. Шварца"

Выводы

По Шварцу, счастье достижимо только для тех, кто движется, чья душа пробуждается навстречу истине, кто готов на самопожертвование. В этом плане его этические установке вполне сопоставимы с этическими установками христианства, одной из доминант которого является построения внутреннего мира. Герои пьесы-сказки «Обыкновенное чудо» стремятся к деланию добра. Они не всегда знают, как и что необходимо делать, они ссорятся, их, порой, обуревает гордыня, они впадают в отчаяние, в бессилии отказываясь от поступка. Однако непрекращающаяся их духовная, душевная жизнь, вполне определенные этические ориентиры приводят их к подлинно нравственной жизни, жизни в добре. Поэтому они счастливы.

Заключение

Выявление специфики нравственно-философской проблематики является важным аспектом изучения творчества Е.Л. Шварца, способствующим адекватному осмыслению идейно-художественного замысла и жанрового своеобразия произведений драматурга. Художественная философия Евгения Шварца в ее эволюции уловима в пределах всего творчества писателя, поэтому интерпретация драматических произведений Е.Л. Шварца невозможна без контекста его мемуарной прозы, которую мы используем в качестве текста-интерпретации к его пьесам. Нравственно-философская концепция Е.Л. Шварца, главным образом, проявляет себя через сквозные темы и мотивы. Только выявление в разных шварцевских произведениях, подчас относящихся к разным периодам его творчества, неких нравственно-философских констант позволяет судить об их значении для мировосприятия Е.Л. Шварца. Нравственно-философские аспекты драмы реализуются в характере персонажей. Таким образом, нравственно-философские рецепции литераторов и философов конца XIX начала XX века интерпретируются через концептосферу, систему персонажей произведений Е.Л. Шварца, а также продуцируют определенный тип конфликта (этический конфликт), воплощаемый на различных уровнях внутренней структуры шварцевской драмы.

Рассуждая о нравственно-философской концепции шварцевских произведений, мы, прежде всего, говорим о масштабном влиянии предшествующей литературной традиции - шварцевские предпочтения в литературе сформировали его литературный стиль, его мировоззренческие основы. Система художественного мышления Е.Л. Шварца базируется также и на захватившей его в юности философии Серебряного века и ницшеанства (последнее воспринято им через публикации в газетно-журнальной периодике а также образы художественной литературы таких писателей, как Кнут Гамсун) и на христианских догматах, ценность которых подтверждена была как семейным воспитанием, так и юношескими поисками истины. Основная доктрина — обоснование добра. Идея любви — центральная для творчества Шварца, находится в русле важнейшей, фундаментальной проблемы русской философии — проблемы любви. Герой пьес Шварца активно вступает в борьбу со злом, которое олицетворяет антигерой, берущий свое начало в учении Ницше о сверхчеловеке. Вне всякого сомнения, антигерои Шварца наделены чертами ницшеанского сверхчеловека — таким образом драматург полемизирует с учением философа. Следовательно, система художественных образов, реализуясь на уровне авторской аксиологии, способствует проявлению идеала и антиидеала Е.Л. Шварца в тексте его драм. Именно эти аспекты легли в основу нравственно-философской концепции Е.Л. Шварца, на которой он построил художественный мир своих произведений.

Шварц оригинально переосмыслил также литературное (Андерсен) и философское (религиозно-философский ренессанс конца 19 - начала 20 века) наследие, а также многие идеи своих современников. Специфика функционирования образов персонажей обусловлена реминисценциями из таких эпических литературных и фольклорных жанров, как литературная сказка, притча, волшебная сказка. Таким образом, перед нами — отражение нравственно-философских взглядов Евгения Шварца, которые можно охарактеризовать, как лирическую философию. Его «кихотизированные» герои неизбежно должны погибнуть в схватке с действительностью: они беззащитны перед мировым злом. Их единственное оружие - любовь. И тем не менее, Шварц даёт шанс своим героям, воскрешая их к жизни, утверждая, таким образом, приоритеты истинных человеческих чувств и ценностей над миром ложных страстей. Земной путь героев — непрерывное духовное очищение, с тем чтобы сделать свой дух главноопределяющим фактором и свободным фактором личной жизни, которая, естественно, и шире и глубже, чем личная. Потому что свобода не дана человеку, как абсолютная независимость ото всего, но задана ему как все возрастающая независимость от зла и пошлости. По Шварцу, счастье достижимо только для тех, кто движется, чья душа пробуждается навстречу истине, кто готов на самопожертвование. В этом плане его этические установки вполне сопоставимы с этическими установками христианства, одной из доминант которого является построения внутреннего мира. Герои пьесы-сказки «Обыкновенное чудо» стремятся к деланию добра. Они не всегда знают, как и что необходимо делать, они ссорятся, их, порой, обуревает гордыня, они впадают в отчаяние, в бессилии отказываясь от поступка. Однако непрекращающаяся их духовная, душевная жизнь, вполне определенные этические ориентиры приводят их к подлинно нравственной жизни, жизни в добре.

Список научной литературыКривокрысенко, Анна Вячеславовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Акимов, Н.П. Мастерство, стиль, прием: Театральное наследие: в 2-х томах: Т.1. / Н.П. Акимов. Д.: Искусство, 1978. - 432 с.

2. Акимов, Н.П. Не только о театре / Н.П. Акимов. M.-JL: Искусство, 1966. - 427 с.

3. Алпатова, И. Не стоит голову терять: «Тень» Евгения Шварца в Санкт-Петербургском театре комедии / И. Алпатова // Культура. 2004. - № 5. - 5-11 февраля. - С. 4-5.

4. Андерсен, Г.-Х. Пьесы-сказки / Г.-Х. Андерсен. М.: Искусство, 1963.- 176 с.

5. Апресян, Р.Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы / Р.Г. Апресян. М.: 1995. - 353 с.

6. Артановский, С.Н. Ф. Ницше на страницах «Весов» / С.Н. Артановский // На перекрестке идей и цивилизаций. СПб.: Санкт-Петербургская гос. академия культуры, 1994. - С. 173-186.

7. Арьев, А. По большому счету: К 100-летию В.А. Каверина // А. Арьев // Звезда. 2004. - № 4. - С. 25-31.

8. Ахматова, A.A. Стихотворения. Поэмы. Проза / A.A. Ахматова. -М.: 2002. - 564 с.

9. Бабаев, Э. Назначенный круг: Елизавета Полонская и Лев Лунц / Э. Бабаев // Вопросы литературы. 1995. - вып. IV. - С. 45-52.

10. Базарбаев, Б.Ж. Философские портреты: своевременные и несвоевременные размышления о проблеме и драме человека / Б.Ж. Базарбаев. М.: Российская академия управления, 1994. -233, с.

11. Баранова-Шестова, Н. Жизнь Льва Шестова: Т.1 / Н. Баранова-Шестова. Париж, 1983. - С. 47.

12. Бахтин, М.М. К методологии гуманитарных наук: Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1979. -412 с.

13. Бахтин, М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках: Опыт философского анализа / М.М. Бахтин. М.: 1979. - С. 281-307.

14. Безелянский, Ю. Печальный сказочник / Ю. Безелянский // Алеф: Ежемесячный международный еврейский журнал. 2006. - № 8. -С. 41-42.

15. Белый, А. Символизм как миропонимание / А. Белый. М.: Республика, 1994. - 528 с.

16. Берлина, М. Час совы / М. Берлина // Театральный Петербург. -2004. № 3. - 1-15 февраля. - С. 12.

17. Богуславский, А.О. Русская советская драматургия: т.П 1936 -1945 / А.О. Богуславский, В.А. Диев. М.: Наука, 1965. - 289 с.

18. Борев, Ю.Б. Эстетика / Ю.Б. Борев. М.: 1988. - 490 с.

19. Борев, Ю.Б. Эстетика / Ю.Б. Борев. М.: 2005. - 829 с.

20. Брауде, Л.Ю, Скандинавская литературная сказка / Л.Ю. Брауде. -М.: Наука, 1979. -208 с.

21. Брауде, Л.Ю. Примечание: Андерсен Ханс Кристиан: Сказки, рассказанные детям: Новые сказки / Л.Ю. Брауде. М.: 1983. -126 с.

22. Брехт, Б. О театре / Б. Брехт. М.: 1960. - 363 с.

23. Бубер, М. Два образа веры / М. Бубер. М.: Республика, 1995. -464 с.

24. Бялый, Г.А. Категория добра и пользы в учении и творчестве Л.Н. Толстого: Проблемы поэтики русского реализма 19 в / Г.А. Бялый. Л.: 1984. - 198 с.

25. Ванчугов, В.В. «Ницше в России»: переводы, комментарии. / В.В. Ванчугов // Женщины в философии. М.: РИЦ Пилигрим, 1996.-С. 192-200.

26. Викторов, Е. Обыкновенное чудо: Судьба киносказок Евгения Шварца. / Е. Викторов // Если. 1999. - № 1-2. - С. 92-95.

27. Войская, И. Бахтин и Ницше / И. Войская // Ф. Ницше и русская религиозная философия. Т. 1. - Минск, 1996. - С. 314-324.

28. Войская, И. Пересечения и пределы бытия / И. Войская // Ф. Ницше и русская религиозная философия. Т. 1. - Минск, 1996. -С. 301-313.

29. Воркачев, С.Г. Счастье как лингвокультурный концепт / С.Г. Воркачев. М.: Гнозис, 2004. - 236 с.

30. Вышеславцев, Б.П. Этика преображенного Эроса / Б.П. Вышеславцев. М.: Республика, 1994. - 368 с.

31. Герасимова, А. ОБЭРИУ (проблема смешного) / А. Герасимова // Вопросы литературы. 1988.- №4. - С.48-80.

32. Герусова, Е. От Николая Акимова не осталось и «Тени» / Е. Герусова // КоммерсантЪ СПб. 2004. - №1.-9 января. - С. 5.

33. Гинзбург, Л.Я. О психологической прозе / Д.: Сов. писатель, 1979.-442 с.

34. Головчинер, В.Е. «Чужой сюжет» в пьесе Е.Шварца «Голый король» / В.Е. Головчинер // Сб. тр. молод, уч., вып. 3. Томск, 1974.-С. 146-162.

35. Головчинер, В.Е. К вопросу о романтизме Е. Шварца / В.Е. Головчинер // Научные труды Тюменского ун-та, сб. 30. -Тюмень, 1976. с. 128-140.

36. Головчинер, В.Е. Некоторые особенности конфликта в пьесе Е. Шварца «Дракон» / В.Е. Головчинер // Проблемы литературных жанров: Материалы научной межвузовской конференции. 23-26 мая 1972. Томск, 1972. - С. 132-134.

37. Головчинер, В.Е. Путь к сказке Е. Шварца / В.Е. Головчинер // Труды молодых ученых Томского ун-та, вып. 1. Томск, 1971.-с. 170-185.

38. Головчинер, В.Е. Художественное своеобразие драматургии Е.Шварца («Голый король», «Тень», «Дракон») / В.Е. Головчинер // Дис. канд. филолог, наук. Томск, 1975. - 215 с.

39. Головчинер, В.Е. «Горина надо осмыслить как нашу закономерность.» / В.Е. Головчинер // Неординарные формы русской драмы XX столетия: Межвузовский сборник научных трудов. Вологда: ВГПУ, 1998. - С. 35-41.

40. Головчинер, В.Е. Некоторые особенности конфликта и композиции в пьесе Е.Шварца «Голый король» / В.Е. Головчинер //Труды молодых ученых Томского ун-та, вып. 2. Томск, 1973. -с. 162-178.

41. Головчинер, В.Е. Художественное своеобразие драматургии Евгения Шварца: На материале пьес «Голый король», «Тень», «Дракон» / В.Е. Головчинер // Автореф. Дис. канд. филол. наук. -Томск, 1975. 22 с.

42. Головчинер, В.Е. Эпическая драма в русской литературе XX века / В.Е. Головчинер // Дисс. д-ра филол. наук. Томский государственный педагогический университет, 1995. - 445 с.

43. Головчинер, В.Е. Эпический театр Евгения Шварца / В.Е. Головчинер. — Томск: Изд-во Томского государственного университета, 1992. 250 с.

44. Гройс, Б. «Ницшеанские темы и мотивы в Советской культуре 30-х годов» / Б. Гройс // Бахтинский сборник, вып. 2: Отв. ред. Д. Куюнджич, B.JI. Махлин. М.: 1992. - с. 104 - 126.

45. Гройс, Б. Поиск русской национальной идентичности / Б. Гройс // Россия и Германия: опыт философского диалога. М.: Медиум, 1993.-С. 45.

46. Гудкова, В. Особенности «советского сюжета»: к типологии ранней российской драмы 1920-х гг. / В. Гудкова // Toronto Slavic Quarterly. TSQ, 2006. - № 17. - С. 35.

47. Гулыга, А. Владимир Сергеевич Соловьёв / А. Гулыга // Литературная газета. 1989. - 18 января. - С. 5.

48. Гусейнов, A.A. Моральная демагогия как форма апологии насилия / A.A. Гусейнов // Вопросы философии. 1995. - N 5. - С. 15-24.

49. Гусейнов, A.A. Понятия насилия и ненасилия / A.A. Гусейнов // Вопросы философии. 1994. - N 6. - С. 13-26.

50. Гусейнов, A.A. Учение Л.Н. Толстого о непротивлении злу насилием / A.A. Гусейнов // Свободная мысль. 1994. - № 6. - С. 41-65.

51. Гусейнов, A.A. Этика ненасилия / A.A. Гусейнов // Вопросы философии. 1993.-N3.-С. 71-81.

52. Давыдов, Ю.Н. Этика любви и метафизика своеволия / Ю.Н. Давыдов.-М.: 1982.-78 с.

53. Данилевский, Р.Ю. Русский образ Ницше / Р.Ю. Данилевский // На рубеже XIX-XX веков. Л.: Наука, 1991. - С. 5-44.

54. Демидова, Е.В. И.А. Ильин о противлении злу / Е.В. Демидова // Опыт ненасилия в XX столетии: Социально-этические очерки Под ред. Р.Г. Апресяна. М.: Аслан, 1996. - С. 101-117.

55. Джурова, Т. «Тень» / Т. Джурова // Календарь. 2004. - № 1. - 2 января. - С. 14.

56. Диманд М. Явись, возлюбленная тень / М. Дидман,, Л. Душбан // Петербургский Час Пик. 2004. - № 6. - 4-10 февраля. - С. 14-15.

57. Доброхотов, А.Л. Метафизика власти в русской культуре. Вводные замечания / А.Л. Доброхотов // 1дея правово1 держави: ютория i сучасшсть. Зб1рник наукових праць, присвячений 135-р1ччю з дня нарождения ПЛ. Новгородцева. Кшв-Луганськ, 2002.-С. 18-29.

58. Дрейден, С. Вспоминая Корнея Ивановича / С. Дрейден // Театр. 1989.-№7.-С. 58-61.

59. Дунаев, М. М. Православие и русская литература: В 6-ти частях / М.М. Дунаев. Ч. VI. Издание второе, исправленное, дополненное. - М.: Храм Святой мученицы Татианы при МГУ. -2002. - 768 с.

60. Евангельский текст в русской литературе XVIII XX веков: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр / Сб. научных трудов Петрозаводского государственного университета. -Петрозаводск, 1994. - 387 с.

61. Ерхов, Б.Н. Андерсен в русской литературе: Писатели о писателе: Сост. и автор вступ. ст. Б.Н. Ерхов / Б. Ерхов. М.: Рудомино. - 1997. - 128 с.

62. Жанровые искания в советской литературе / Труды Томского государственного университета, т. 254. Томск, 1975. - 104 с.

63. Житие сказочника. Евгений Шварц / Е.Л. Шварц и др.: Из автобиогр. прозы; Письма; Воспоминания о писателе. М.: Кн. палата, 1991. - 366 с.

64. Житие сказочника. Евгений Шварц: Из автобиогр. прозы. Письма. Воспоминания о писателе. М.: Кн. палата, 1991. - 366 с.

65. Зеньковский, В.В. Апологетика / В.В. Зеньковский. М.: 2004. -544 с.

66. Зингерман, Б.Н. Очерки истории драмы XX века / Б.Н. Зингерман. М.: Наука, 1979. - 392 с.

67. Зингерман, Б.Н. Театр Чехова и его мировое значение / Б.Н. Зингерман. М.: Рик Русанова. - 2001. - 430 с.

68. Зись, А.Я. Методологические искания в западном искусствознании: Критический анализ современных герменевтических концепций / А.Я. Зись, М.П. Стафецкая. М., 1984.-225 с.

69. Зись, А.Я. Философское мышление и художественное творчество / А.Я. Зись. М.: Искусство, 1987. - 255 с.

70. Зубцов, Ю. Добродетельный соблазнитель Евгений Шварц / Ю. Зубцов // Домовой. 2005. - 25 декабря. - С. 6.

71. Зусман, В.Г. Концепт в системе гуманитарного знания / В.Г. Зусман // Вопросы литературы. 2003. - № 2. - С. 45-67.

72. Ильин, И.А. О сопротивлении злу силою / И.А. Ильин // Путь к очевидности. М.: 1993. - 245 с.

73. Исаева, Е. Великие прописные истины / Е. Исаева // Шварц Е. Сказки для театра. М.: Алгоритм: Материк Альфа, 1999. - С. 516.

74. Исаева, Е.Ш. Жанр литературной сказки в драматургии Евгения Шварца / Е.Ш. Исаева // Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1985.- 16 с.

75. Исаева, Е.Ш. Сказочная условность в пьесе Евгения Шварца «Обыкновенное чудо»: Проблемы мастерства, герой, сюжет, стиль / Е.Ш. Исаева // Сб. науч. тр. Ташкент, 1980. - №628.- С. 32-39.

76. Исупов, К.Г. Философия и литература «серебряного века» (сближения и перекрёстки) / Г.К. Исупов. М., 2000. - 625 с.

77. Каверин, В. Ланцелот / В. Каверин // Счастье таланта. М.: Современник, 1989. - С. 197-221.

78. Камша, В. Евгений Шварц: Обыкновенное чудо на все времена / В. Камша // Право и милосердие. 2003. - ноябрь. - № 15/25. - С. 4-5.

79. Кибальник, С.А. Художественная философия Пушкина / С.А. Кибальник. Рос. Акад. наук. Ин-т рус. литер. (Пушкинский Дом). - СПб.: Изд-во Дмитрий Буланин, 1998. - 249 с.

80. Кирпотин, В. «Братья Карамазовы» как философский роман / В. Кирпотин // Вопросы литературы. 1983.- № 2. - С. 106-136.

81. Коган, Л.Н. Цель и смысл жизни человека / Л.Н. Коган. М., 1984.-252 с.

82. Кожинов, В. Сюжет, фабула, композиция / В. Кожинов // Теория литературы: Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М.: Наука, 1966. - 525 с.

83. Козинцев, Г. О комическом, эксцентрическом и гротескном искусстве / Г. Козинцев // Собр.соч.в 5-ти томах, т.З. JL: Искусство, 1983. - 502 с.

84. Козырев, А.П. Парадоксы незавершенного трактата: К публикации перевода французской рукописи Владимира Соловьева «София» / А.П. Козырев // Логос. 2001. -http://www.anthropology.ru/paradoxy.htm

85. Колесников, A.C. Философия и литература: современный дискурс / A.C. Колесников // История философии, культура и мировоззрение: К 60-летию профессора A.C. Колесникова. -СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. С. 836.

86. Комаров, С.А. А. Чехов В. Маяковский: комедиограф в диалоге с русской культурой конца XIX - первой трети XX века / С.А. Комаров. - Автореферат дисс. доктора филолог, наук. - ТГУ, 2002. - 40 с.

87. Коренева, М.Ю Немецкая биография Гоголя / М.Ю. Коренева, С.А. Кибальник // Русская литература. Л.: 1992. - С. 214-216.

88. Корнющенко, Д.И. Элитарная концепция искусства в философии Фридриха Ницше: ницшеанство как социокультурный феномен XX в. / Д.И. Корнющенко. Чапаевск, 1999. - 110 с.

89. Крайнева, И.Н. Проблема свободы в наследии Льва Толстого: реальность и мистификация / И.Н. Крайнева // Вестник Ярославского ун-та. Ярославль, 1976. - С. 49-60.

90. Крыжановский, А. За что мы любим праздник / А. Крыжановский // Шварц Е.Л. Рассеянный волшебник. Л.: Дет. лит., 1989.-С. 268-270.

91. Кукушкин, С.А. Вхождение Ницше в русскую культуру / С.А. Кукушкин // «Актуальные проблемы социальных наук», 7. Томск ТГУ, 2006. - С. 23-26.

92. Куляпин, А. Замаскирован смехом (М. Зощенко и Ф. Ницше) / А. Куляпин //Звезда. 1995. -№ 8. - С. 198-201.

93. Курий, С. В сказке, как в жизни. (пьесы Е.Л. Шварца) / С. Курий // Культура и искусство. 2006. - 15-16 августа. - С. 5.

94. Липовецкий, М.Н. Переосмысление «чужого сюжета»: О жанрово-стилевом своеобразии пьесы Е.Шварца «Тенъ» / М.Н. Липовецкий // Взаимодействие стиля и жанра в советской литературе: Сб. науч. тр. Свердловск. - 1984. - С. 91-95.

95. Литературный процесс и русская журналистика конца XIX -начала XX века (1809-1904) / Под ред. Г.А. Бялик. М.: Наука, 1981.-392.

96. Лихачев, Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачев // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 52. М.: 1993. - С. 4-8.

97. Лысенко, С.А. Характер гротеска в антифашистских пьесах Е. Шварца / С.А. Лысенко // Вестник Белорусского государственного университета им. Ленина Минск, 1985,- №2.-С. 8-11.

98. Любинский, И.Л. Очерки о советской драматургии для детей / И.Л. Любинский. М.: Дет. лит., 1987. - 239 с.

99. Ляхова, В.В. Советская детская драматическая сказка 30-х годов / В.В. Ляхова // Автореф. дис. канд. филол. наук. Томск, 1980. -19 с.

100. Ляхова, B.B. Категория фантастического в советской детской драматической сказке для детей / В.В. Ляхова // Проблемы метода и жанра. Томск: Изд-во Томск, ун-та, вып. 7, 1980. - с. 14-25.

101. Малярова ,Т.Н. Сатирический монтаж и лирическое эмоциональное обобщение в пьесах Е. Шварца / Т.Н. Малярова // Проблемы типологии и истории русской литературы. Пермь, 1976.-С. 54-65.

102. Малярова, Т.Н. Три типа условной драмы в советской драматургии 20-30-х гг.: На материале драматургии В.Маяковского, М.Булгакова, Е.Шварца / Т.Н. Малярова // Проблемы типологии литературного процесса: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1980. - С. 88-100.

103. Марков, Б.В. Ницше в России и на Западе / Б.В. Марков // От Гегеля к Ницше, революционный перелом в мышлении XIX века. СПб.: Изд-во Владимир Даль, 2002. - 443 с.

104. Маршак, С .Я. Избранные письма / С.Я. Маршак // Собрание сочинений в 8 томах. Том 8. М.: Художественная литература, 1972.-445 с.

105. Менде, Г. Мировая литература и философия / Г. Менде. М., 1969.- 113 с.

106. Микаэлян, М. Голый король: К 45-летию постановки спектакля / М. Микаэлян // Континент. 2003. - 118. - С. 45-56.

107. Микаэлян, М.А. Голый король, Красавец-мужчина и. / М.А. Микаэлян. М.: Аграф ЛТД, 2003. - 288 с.

108. Мы знали Евгения Шварца: Сб / М.Л. Слонимский и др. под ред. Н.К. Войцеховской. Л.-М.: Искусство, 1966. - 230 с.

109. Невелев, А.Б. Ценностное бытие человека / А.Б. Невелев, В.Н. Потехин, Н.Л. Худякова. Челяб. гос. ун-т. - Челябинск, 2002. -135 с.

110. Некрасова, H.A. Счастье как объект социально-этического анализа / H.A. Некрасова // Автореферат дисс. канд. философ, наук.-Киев, 1984.-25 с.

111. Немзер, А. Замечательное десятилетие русской литературы / А. Немзер.-М.: 2003.-608 с.

112. Ницше, Фридрих. Так говорил Заратустра: Книга для всех и ни для кого / Фридрих Ницше. Пер. с нем. - М.: Интербук (Сер. «Страницы мировой философии»), 1990. - 301 с.

113. Олеша, Ю.К. Избранное / Ю.К. Олеша. Фрунзе: Адабият, 1989.- 640 с.

114. Пави, Патрис. Словарь театра / Патрис Пави. Пер. с фр. под ред. К. Разлогова. - М.: 1991. - 480 с.

115. Парадокс о драме: Перечитывая пьесы 20-30-х годов / И.Л. Вишневская и др.. Сост. И.Л. Вишневская. - М.: Наука, 1993. -496 с.

116. Перемышлев, Е.В. Очень приличный человек: Предисловие. / Е.В. Перемышлев // Е.Л. Шварц. Проза. Стихотворения. Драматургия. М.: ACT: Олимп, 1998. - С. 5-27.

117. Петрова, Г.И. Современный характер образовательного знания / Г.И. Петрова // Сибирь. Философия. Образование: Альманах-приложение к журналу «Образование в Сибири». 1997. - №1. С. 18-22.

118. Пискатор, Э. Политический театр / Э. Пискатор. Авториз. пер. -М.: 1934.-256 с.

119. Поляков, М. Теория драмы: Поэтика / М. Поляков. М.: ГИТИС, 1980. - 119 с.

120. Пригожин, И.Р. Философия нестабильности / И.Р. Пригожин // Вопросы философии. 1991. - № 6. - С. 45-57.

121. Пропп, В.Я. Морфология сказки / В.Я. Пропп. М.: Наука, 1969.- 168 с.

122. Пропп, В.Я. Фольклор и действительность / В.Я. Пропп. М.: Наука, 1976.-328 с.

123. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. -Л.: 1986.

124. Пропп, В.Я. Проблемы комизма и смеха / В.Я. Пропп. М.: Лабиринт, 1999. - 288 с.

125. Рассадин, С.Б. Обыкновенное чудо: Книга о сказках для театра / С.Б. Рассадин. М.: Дет. лит-ра, 1964. - 192 с.

126. Рахманов, Л. Поздняя дружба / Л. Рахманов // Люди народ интересный. - Л.: Сов. писатель, 1978. - с. 325.

127. Резанов, Д. Колдун и его страх / Д. Резанов // Новое время. -2006. № 43. - 29 октября. - С. 5-6.

128. Рубина, С.Б. Ирония как системообразующее начало драматургии Е. Шварца («Голый король», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо») / С.Б. Рубина. Автореф. дис. . канд. филол. наук. - Горьк. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского. - Горький, 1989.- 16 с.

129. Рудницкий, К. Музыка текста / К. Рудницкий // Современная драматургия. 1983. - № I. - С. 256-261.

130. Румановская, Е. Евгений Шварц о евреях и еврействе / Е. Румановская // Toronto Slavic Quarterly. 2006. - № 16. - С. 10-15.

131. Савов, С.Д. Ирония как форма социальной критики и самокритики: Этика и Эстетика / С.Д. Савов. Киев, 1985. - Вып. 28. -С. 103-108.

132. Савченко, Н.К. О нравственно-философской концепции романа Достоевского «Бесы» / Н.К. Савченко // Филологические науки. -1971.-№5. с. 15-26.

133. Свешников, В.В. (О. Владислав). Православная этика / В.В. Свешников. М.: 2001. - 445 с.

134. Сильман, Т. Сказки Андерсена Предисловие. / Т. Сильман // Андерсен Г.—X. Сказки и истории. В 2-х томах, т. 1. Л.: Худож. лит., 1977.-С. 4-29.

135. Синеокая, Ю.В. Влияние философии Ф. Ницше на творчество мыслителей российского религиозного возрождения рубежа XIX XX веков / Ю.В. Синеокая // Философия в России. - М.: ИНИОН РАН, 1994. - С. 94-120.

136. Скороспелова, Е.В. «Обыкновенное чудо» Предисловие. / Е.В. Скороспелова. Кишинев, 1988. - С. 4-10.

137. Скороходов, Г.А. Разговоры с Раневской / Г.А. Скороходов. -ACT; Олимп; Астрель. Москва, 2002. - 411 с.

138. Слонимский, M.JI. Книга воспоминаний / M.JI. Слонимский. -M.-JL: Сов. писатель, 1966. 277 с.

139. Соловьев, B.C. Идея сверхчеловека / B.C. Соловьев // Сочинения в 2 тт. — Т.2. — М.: Мысль, 1988. 245 с.

140. Соловьев, B.C. Краткая повесть об Антихристе / B.C. Соловьев // Сочинения в 2 тт. Т. 2. - М.: Мысль, 1988. - 822 с.

141. Соловьев, B.C. Оправдание добра: Нравственная философия / B.C. Соловьев // Сочинения в 2 тт. Т. 1. - М.: 1998. - 430 с.

142. Соснов, А. «Тень» нашла своё место / А. Соснов // Литературная газета. 2004. - № 1. - 14-20 января. - С. 4.

143. Страда, В. Между Марксом, Ницше и Достоевским / В. Страда // Страна и мир. 1989. - № 2. - С. 142.

144. Страда, В. Хронотоп России / В. Страда // Новая Юность. 1997. -№5-6 (26-27).-С. 111.

145. Татаркевич, В. О счастье и совершенстве человека / В. Татаркевич. М.: 1981. - 250 с.

146. Трауберг, Н. Сама жизнь / Н. Трауберг // Истина и жизнь. -2005.-№1.-С. 60-85.

147. Тростников, В.Н. Православная цивилизация / В.Н. Тростников. -М.: 2004. 456 с.

148. Тынянов, Ю.Н. О пародии / Ю.Н. Тынянов // Поэтика. История литературы. Кино. М.: 1977. - С. 284-310.

149. Унамуно, Мигель. Путь ко гробу Дон Кихота / Мигель Унамуно //Избранное в 2 тт. Т. 1. - Л.: 1981. - С. 45-60.

150. Федорова, Н., Киямова, Н., Андерсен, X. Сказки и истории Вступление. /Н. Федорова // Вопросы литературы. 2005. - № 7. -С. 45.

151. Фетисов, В.П. Добро и зло: Опыт историко-философского анализа /В.П. Фетисов. Воронеж, 1982. - 124 с.

152. Филология и философия в современном культурном пространстве: проблемы взаимодействия / В.А. Суханов и др. под редакцией В.А. Суханова. Томск: Издательство Томского университета, 2006. - 430 с.

153. Франк, С.Л. Фр. Ницше и этика «любви к дальнему» / С.Л. Франк // Сочинения. М.: 1990. - 195 с.

154. Фромм, Э. Искусство любить / Э. Фромм // Душа человека. М.: ACT, 1998.-С. 241-261.

155. Фрумкина, P.M. Размышления о самосознании лингвистов и филологов (этические аспекты) / P.M. Фрумкина // Интеллектуальный форум. 2000. - № 3. - С. 152-171.

156. Хализев, В.Е. Драма как явление искусства / В.Е. Хализев. М.: Искусство, 1978.-240 с.

157. Хармс, Д. Горло бредит бритвою: Случаи, рассказы, дневниковые записи / Д. Хармс. М.: 1991. - 358 с.

158. Хёйзинга И. Homo Ludens: Статьи по истории культуры / И. Хёйзинга. Пер., сост. и вступ. ст. Д.В. Сильвестрова. - М.: Прогресс-Традиция, 1997. - 416 с.

159. Хренов, H.A. Социально-психологические аспекты взаимодействия искусства и публики / H.A. Хренов. М.: Наука,1981.-304 с.

160. Цимбал, С. Евгений Шварц: Критико-биографический очерк / С. Цимбал. Л.: Сов. писатель, 1961. -270 с.

161. Цимбал, С. Сказочник и правда Предисловие. / С. Цимбал // Е. Шварц. Пьесы. Л.: 1972. - С. 5-40.

162. Чернышева, Т. О старой сказке и новейшей фантастике / Т. Чернышева // Вопросы литературы. 1977. - № I. - с. 229-248.

163. Чернышева, Т. Природа фантастики: Гносеологические и эстетические аспекты фантастической образности / Т. Чернышева//Автореф. дис. д-ра филол. наук. -М.: 1979. -28 с.

164. Чуковский, К.И. Из воспоминаний / К.И. Чуковский. М.: 1958. - С. 59-464.

165. Чуковский, Н.К. Евгений Шварц / Н.К. Чуковский // Литературные воспоминания. М.: Сов. писатель, 1989. - С. 245279.

166. Шварц, Е.Л. Живу беспокойно.: Из дневников / Е.Л. Шварц. -Л.: Сов. писатель, 1990. 749 с.

167. Шварц, Е.Л. Избранное / Е.Л. Шварц. СПб.: Кристалл, 1998. -864 с.

168. Шварц, Е.Л. Мемуары / Е.Л. Шварц Сост. Л. Лосев. Париж,1982.-233 с.

169. Шитенбург, Л. Сказка с печальным концом / Л. Шитенбург // Город. 2004. - № 2. - 25 января - 1 февраля. - С. 25-26.

170. Шишман, С. Воспоминания / С. Шишман // Альманах Порт-фолио, вып. 76. 2004. - 14 августа. - С. 70.

171. Шлейермахер, Ф. Речи о религии к образованным людям: Монологи / Ф. Шлейермахер. М.: 1995. - 245 с.

172. Шор, Ю.М. Культура как переживание (Гуманитарность культуры) / Ю.М. Шор. СПб.: СПбГУП, 2003. - 220 с.

173. Шпет, Г.Г. Философские этюды / Г.Г. Шпет. М.: 1994. - 245 с.

174. Шпет, Л.Г. Советский театр для детей / Л.Г. Шпет. М.: Искусство, 1971. - 432 с.

175. Штейн, А. Философия комедии / А. Штейн // Контекст-80: Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1981. - С. 244-268.

176. Щипанов, И.Я. Философские искания Л.Н. Толстого / И.Я. Щипанов // Вестник Московского университета. Сер. Философия. 1979. - №1. - С. 35-46.

177. Яковлев, А.А. Предисловие к публикации «Диспута о существовании бога» / А.А. Яковлев // Вопросы философии. -1986.-№6.- С. 14-18.

178. Яшина, Н. Средства иносказания в пьесах Евгения Шварца и Михаила Булгакова / Н. Яшина // Уч. зап. Кемеровского гос. пединститута, вып. 20. Кемерово, 1969. - с. 23-44.

179. Edith W. Clowes "The Revolution of Moral Consciouness" / Edith W. Clowes // Nietzsche in Russian Literature, 1890-1914. NORTHEN ILLINOIS UNIVERSITY PRESS, DEKALB, ILLINOIS, 1988. - pp. 314-345.

180. Ryan, Karen. The devil you know: postmodern recommendations of Stalin, (Critical Essay) / Karen Ryan. Mosaic (Winnipeg), 2003. -pp. 234-240.

181. White Duffield. Shvarts's The Shadow: The Andersen Story and the Russian Subtexts / Duffield White // Slavic and East European Journal, Vol. 38. Winter, 1994. - No. 4. - pp. 636-654.