Образ человека и языковые практики

Нестеренко, Юлия Анатольевна

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Образ человека и языковые практики

Год: 2006
Автор научной работы: Нестеренко, Юлия Анатольевна
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Саратов
Код cпециальности ВАК: 09.00.01

Диссертация по философии на тему 'Образ человека и языковые практики'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Образ человека и языковые практики"

На правах рукописи

НЕСТЕРЕНКО Юлия Анатольевна

Образ человека и языковые практики

Специальность 09.00.01 — онтология и теория познания по философским наукам

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Саратов - 2006

Работа выполнена в Саратовском государствен ном университете им. Н.Г. Чернышевского

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Никитин Станислав Васильевич Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Петров Николай Иванович кандидат философских наук, доцент Фомин Владислав Петрович

Ведущая организация:

Пензенский государственный педагогический университет им.В.Г.Белинского

Защита состоится «25» декабря 2006 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.09 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского (4100/2, г. Саратов, ул. Университетская, 59, корпус 4, ауд.30)

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Саратовского госуниверситета

Автореферат разослан «23» ноября 2006 года

Ученый секретарь диссертационного совета

Барышков В.П.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования. Обращение к проблеме места и роли образа человека в контексте языковых практик определяется возрастающей динамикой происходящих в современном обществе изменений и неясностью их возможных последствий/ Требование философско— методологического анализа основ человеческого бытия, философской рефлексии взаимосвязи сознания и бытия, исследования природы идеального обусловлено переходом человечества в новую фазу развития, характеризующуюся все более радикальным влиянием на человеческое жизнеустройство социокультурных и технических факторов, порождающих особого рода реальность, структурно схожую с классически понимаемыми идеальными. конструкциями культурного происхождения, но таковыми не являющимися. Активная разработка стратегий мироустройства, становящаяся принципом социального действия, усиленный акцент на проективную деятельность как ведущий метод решения всевозможных задач, в целом стремление к конструированию социальной реальности, ведет к последствиям, противоположным исходным целям.

В этой связи проблема образа человека, как в плане анализа имеющихся образов человека в культуре, так и в отношении правомерности и эффективности конструирования таковых, представляется предельно острой, ибо сугубо технократический подход к человеческой жизни, не учитывающий как ее исключительную сложность и многоплановость, так и иные специфически человеческие измерения бытия, порождает разломы основ жизни, ставит на карту само существование человека и человечества.

Меняются представления о реальной и должной социальной структуре, причем последняя часто интерпретируется как единственно возможная. Поэтому аргументация по поводу ее исключительного статуса базируется на прагматических основаниях, но данная прагматика направлена не на изменение и тем более совершенствование собственно человека, а на оптимизацию внешних и, следовательно, преходящих структур и ценностей, сопровождающуюся стремлением обеспечить успех путем использования самых различных и часто аморальных способов манипуляции человеческим сознанием, подмены основополагающих элементов системы- ценностей и ценностных ориентиров. Все это порождает столкновение культур и религий, конфликт цивилизаций и стратегий поведения. ■ 1: ..

Осмысление изменений основных сущностных структур человеческого бытия вызывает необходимость исследований в области философской онтологии, в частности, проблемы взаимодействия относительно устойчивых представлений о должном в человеке с постоянно меняющимся миром языковых практик, разрешение которой может быть представлено как один из способов гуманизации духовной жизни общества, социальных отношений, переориентации человеческого действия на понимание ; и . диалог. Гносеологический анализ, в свою очередь, позволяет ■ не только понять интеллектуальные аспекты складывающейся системы противоречий, которые

требуют новых подходов в философских исследованиях, но и более широко применять результаты антропологических исследований, позволяющих изучать сложнейшую проблематику, исходя из сущностного понимания человека.

Во всяком идеальном образе задается горизонт видения предмета интереса, в том числе горизонт понимания смысла и способов человеческого существования, перспектив его развития, основ целеполагания, истоков ценностных ориентации. Образ или образы человека могут формироваться не только на основе стихийно складывающегося опыта, но и на основе философских и иных концепций. Такой образ носит не только эмпирическую или логическую смысловую нахрузку. Уже со времен софистов, Сократа, Платона образ человека выступал в функции перспективы, горизонта, фокуса. Фокуса в смысле высвечивания тех несовершенств, которые есть у людей, горизонта как обозначения человеческих возможностей в этом мире, перспективы как направления возможного движения, в том числе и в сторону совершенствования или преодоления имеющихся недостатков. Образ человека любой эпохи и культуры всегда контекстуально ограничен, но его определенность проявляется посредством философской рефлексии, осуществляемой в рамках актуальной на данный момент исследовательской парадигмы.

Степень научной разработанности проблемы. Исследовательский интерес к идеальным представлениям о человеке характерен для философии со времени ее возникновения. Познавательный импульс, заданный Сократом и изменивший предметную сферу философствования, привел к тому, что проблема человека, в том числе и в аспекте долженствования, становится центральной. Платон и Аристотель в этом отношении не только задали исследовательские парадигмы, сохранившие актуальность на протяжении многих столетий, но и осуществили работу по конструированию образов человека в соответствии с представлениями данной эпохи, исходя из специфических представлений о судьбе и необходимости, апеллируя при этом прежде всего к человеческому разуму. Стремление к секуляризации образа человека, наметившееся в эпоху Возрождения, в просвещенческом проекте привело к конструированию большого количества светских образов человека, сделав представления о должном в человеческом бытии гетерогенной сферой, где идея собственно долженствования превращается во множество точек зрения на данную проблему, когда отдельная точка зрения уже не носит регулятивный характер. Данная ситуация, характерная и для последующего этапа философской рефлексии, характерна тем, что конструируются, по сути, исследовательские модели, выступающие точкой отсчета для возможного анализа важнейших проблем человеческого существования. Один из центральных элементов философии И. Канта об интеллектуальных способностях или мифологема Ф. Ницше о «сверхчеловеке» являются, по сути, попыткой не только исследования человека, но и формирования его нового образа, понимаемого как мощное смысловое начало человеческого бытия.

Научная революция конца XIX — начала XX века привела к расширению гносеологического поля исследования человека, в том числе и в философии.

Можно выделить несколько аспектов и исследовательских программ, в частности, антропологическую, культурологическую, лингвистическую, образовательную, в рамках которых вновь актуализируется конструирование образов человека с приданием им регулятивной функции. Культура предлагает человеку «истинный» образ его действия и поведения, который обнаруживает себя в образовании человека, то есть в проявлении себя в действительности человеческого существования.

Образ человека, со времени И. Канта рассматриваемый как определяющее смысловое начало, в рамках философско—антропологического подхода через апелляцию к человеческому разуму и идее свободы активно реализуется в работах современных западных и отечественных философов, таких как М. Бубер, М. Оссовская, П. Тейяр де Шарден, М. Шелер, Б.В. Марков, В. Белов, С. Гурин, В. Кузнецова, О. Ломако и других исследователей.

Основаниям возникновения, формам и способам реализации образов человека в культуре, в том числе посредством разработки стратегий жизнедеятельности, посвящены работы В. Барышкова, А. Гуревича, В. Зинченко, А. Камю, В. Конева, В. Кутырева, А. Левидова, К. Леви-Стросса, А. Лосева, В. Устьянцева, В. Филатова, Й. Хейзинги, С. Хоружего. В этой связи как отдельное направление необходимо отметить и многочисленные работы русских философов начала XX века, посвященные сущности образа, исследуемого как в религиозном, так и в сугубо философском ключе.

Проблемы противоречивой взаимосвязи образа человека и языковых практик исследовались различными школами и направлениями философской лингвистики, а также в рамках проблемы функционирования языка в культуре и его влияния на динамику изменений представлений о человеке. Язык и динамика становления образа человека рассматриваются в работах Ю. Апресяна, Л. Витгенштейна, В. Зинченко, Н. Жинкина; Т. Ломтева, Н. Любезновой; Н. Малкольма, М. Мамардашвили, Е. Режабека; М. Хайдеггера, А. Шеховцева, В. Шлегмюллера, Н. Шульгина, Т. Щедриной.

Критические работы в отношении воздействия языковых практик на человеческое бытие и самоидентификацию человека принадлежат таким постмодернистски ориентированным философам как Ж. Бодрийяр, Ж. Деррида, М. Фуко.

Онтологическая включенность образа человека и языковых практик в образовательный процесс, а также необходимость оптимизации их взаимодействия с целью решения острейших проблем, стоящих перед современным обществом, исследовались в работах Б. Бим —Бада, О. Газмана, Б. Гершунского, Ф. Михайлова, В. Максаковой, С. Никитина, А. Поддьякова, Л. Тетюева, И. Фомичевой, О. Шаровой, В. Ширяевой, Г. Щедровицкого. В данных исследованиях осуществлен не только философский анализ образовательной проблематики, но и реализовано стремление авторов осуществить проективную функцию философии применительно к одному из важнейших аспектов человеческого существования.

Объект исследования. Объектом данного исследования является образ человека как смысловое начало, латентно присутствующее и реализующееся в языковых практиках.

Предмет исследования. Предметом исследования выступает единство образа человека и языковых практик в контексте культуры, эксплицируемое посредством философской рефлексии.

Цель диссертационного исследования. Цель диссертационного исследования заключается в анализе социокультурных оснований и философских интерпретаций регулятивного взаимодействия образа человека и языковых практик.

Реализация указанной цели предполагает постановку и решение следующих задач:

• определение места и роли образа человека в развитии культуры;

• критический анализ философских интерпретаций образа человека;

• реконструкцию истоков рационально-научных обоснований образа человека;

• исследование аксиологического аспекта применения образа человека в конструировании жизненных стратегий;

• выявление основных параметров взаимосвязи развития языка и динамики изменения образа человека;

• обоснование интегративно-регулятивного единства образа человека и языковых практик.

Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют системный и когнитивный подходы, позволяющие анализировать образ человека в социокультурном контексте, а также комплексные гуманитарные исследования. При этом используются аксиологические и философско— антропологические подходы.

Существенную роль в разработке проблемы сыграли идеи классиков европейской философии, касающиеся постижения сущности человека через призму его «идеального» образа (Платон, Августин Блаженный, Р. Декарт, Дж. Локк, И. Кант, Л. Витгенштейн, М. Хайдеггер, М. Шел ер, Г. Башляр), так и отечественных философов, разрабатывавших проблемы смысла и ценностей человеческого бытия, взаимодействия культуры и человека, места языка в культургенезе и его роли в корректировке образа человека (Ю. Апресян, В. Барышков, А. Гуревич, В. Зинченко, О. Ломако, М. Мамардашвили, Б. Маркова, И. Фомичева). При этом используются продуктивные идеи, представленные в научных исследованиях, посвященных проблеме образа жизни (И. Кон, В. Малахов, Э. Маркарян, В. Межуев, Э. Струков).

В качестве конкретного материала были привлечены результаты исследований представлений об образе человека в рамках сложившихся традиций осмысления проблем образования в зарубежной и отечественной философии (Б. Бим-Бад, В. Йегер, В. Максакова и др.).

Научная новизна диссертации. В ходе исследования получены следующие конкретные научные результаты, обладающие научной новизной и теоретической значимостью:

1. Определены место и роль образа человека в культуре как смыслового начала, латентно представленного как в повседневной, так и в теоретической деятельности.

2. Изучен процесс редуцирования образа человека к рационально-научным представлениям и причины необходимости преодоления последних.

3. Обосновывается центральное место образа человека в разработке жизненных и образовательных стратегий.

4. Проанализирована функция языка как своеобразного «генетического кода» истории, который в единстве с образом человека выполняет интегративно-регулятивную функцию, являясь основой адаптивных способностей общества.

5. Исследована определяющая роль образа человека в его единстве с языковыми практиками в конструктивно-проективной деятельности по изменению общества.

Положения, выносимые на защиту. С учетом общих теоретических результатов и выше указанных инновационных выводов на защиту выносятся следующие основные положения:

1. Образ человека как сложное когнитивное, смысловое и регулятивное начало латентно присутствует в культуре и на индивидуальном уровне интерпретируется человеком применительно к конкретным обстоятельствам. Индивидуальная окрашенность идеальных представлений о человеке не исключает, а, наоборот, обеспечивает включенность индивидуума в контекст культуры и, в свою очередь, порождает возможность философской рефлексии в отношении имеющихся в культуре образов человека и реализации проективной функции философии.

2. Образы человека, складывающиеся в рамках научного видения мира, в отличие от философских интерпретаций, характеризуются редуцированными представлениями о человеке, соответствующими дисциплинарной структуре науки, в результате чего перестают; быть собственно образами, но превращаются в технологические схемы, крайне функциональные в плане решения конкретных проблем, но теряющие при этом способность выполнять как регулятивную, так и проективную функции. Авторитет науки лишь усиливает этот процесс, а на идеологическом и повседневном уровнях приводит к искаженному представлению о месте и возможностях человека в мире и обостряет проблему неоднозначной взаимозависимости рациональных и внерациональных представлений о сущностных аспектах человеческого бытия.

принципиальное единство взглядов на человека, порожденное структурным единством культуры как таковой. Индивидуальная разработка жизненных стратегий на основе интерпретации ведущего образа человека, а также социально значимая разработка образовательных стратегий, порождают настоятельную потребность в рациональном обосновании целостного образа человека, включающего в себя различные интеллектуальные традиции и учитывающего многообразные измерения человеческого бытия с целью придания большей осмысленности деятельности человека, в частности, оптимизации целеполагания и конструктивистских практик.

4. Языковые практики выступают как амбивалентная реальность, с одной стороны, обеспечивающая реализацию жизнеустроительной функции образа человека, с другой стороны, позволяющая применять технологии манипуляции представлениями о человеке посредством подмены основополагающих аксиологических структур, ведущей к искажению видения перспектив человеческого существования.

5. Интегративно-регулятивная функция образа человека актуализируется процессами глобализации в современном мире, с одной стороны, и полифонией культур и открытостью аксиологических систем, с другой. Конструируемые образы человека используются и как модели в рамках философского и научного познания, и как теоретические основания для разработки технологий манипуляции человеческим сознанием и методов управления поведением людьми, и как важнейший элемент деятельности по конструированию социальной реальности, ведущим фактором которого выступают языковые практики. Данное обстоятельство требует разработки более гибких познавательных подходов в исследовании человека, учитывающих многоплановость и противоречивость исследуемого объекта.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования. Результаты диссертационного исследования имеют методологическое значение для дальнейшей разработки проблем онтологии человеческого бытия, гносеологии, антропологии, философской лингвистики. Ключевые идеи диссертации могут быть использованы как теоретическое основание практических действий по выработке и применению жизненных и образовательных стратегий, а также в исследовании коммуникативных возможностей языка в рамках решения проблем межгрупповой и межкультурной интеграции.

Материалы и выводы, содержащиеся в диссертации, могут быть учтены при принятии решений органами образования и культуры а также служить теоретической и информационной основой при разработке лекционных курсов по философии, антропологии, философии образования.

философии и социально-экономических наук Педагогического института СГУ(Саратов, сентябрь 2004 г.) и на научных и научно-практических конференциях: «Общество. Этнос. Образование» (Саратов, март 2004 г.); «Дифференциация и интеграция мировоззрений: динамика ценностных ориентации в современной культуре» (Санкт-Петербург, декабрь 2003 г.); «Онтология м понимание: проблемы взаимоотношений» (Уфа, октябрь 2005 г.); «Онтология в XXI веке: проблемы и перспективы» (Санкт-Петербург, июнь 2006 г.).

Результаты исследования отражены в пяти научных публикациях общим объемом 2,5 п. л.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов. В заключение диссертации представлены основные итоги работы. Библиографический список включает 181 наименование работ отечественных и зарубежных авторов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении диссертантом обосновывается актуальность темы исследования, показывается степень разработанности проблемы, определяются цель, задачи и основные методологические принципы, теоретические основания исследования, формулируется научная новизна работы и положения, выносимые на защиту, аргументируется теоретическая и практическая значимость исследования, формы апробации основных результатов.

В первой главе «Социокультурные основания образа человека» анализируется концепция образа человека как некоего смыслового начала, обеспечивающего координацию человека в мире, но в то же время постоянно корректируемого в результате негативного опыта.

В первом параграфе «Философские интерпретации образа человека» рассматривается исторический опыт философского конструирования и интерпретаций образа человека, на основе которого сформировались ценностные установки, жизненные принципы, идеи и поведенческие нормы, которые определяют способ существования и развития человека.

В рамках психологических, когнитивных и эволюционно-эпистемологических исследований образ понимается как субъективное эмоционально-когнитивное образование, являющееся носителем индивидуального видения (в широком смысле) реальности а, следовательно, и взаимодействие с ней. При этом под образом имеется в виду не столько зрительная картинка, сколько модель событий реальности, оформленная в виде совокупности доступных субъекту разномодальных ощущений.

В рамках философии науки образ тесно связывается с коммуникативными процессами и коммуникативной деятельностью, т.е. обращается внимание на коммуникативные процессы между индивидами, между разными познавательными парадигмами, различными системами ценностей, разными социальными группами, разными культурами, в целом на полифонию, порождающую ситуацию корректировки сложившихся образов и выработки (спонтанной или осмысленной) новых образов, фиксирующих как

наличную реальность, так должную. Данный взгляд на проблему связан с социальным аспектом существования человека, его неизбежной включенностью в мир культуры.

Наконец, имеется сложившийся со времен античной философии философско-метафизический взгляд на проблему образа и его места в жизни человека. Аристотелевское определение метафизики как науки о сверхчувственном (сущем) составляет ядро философии. Важно отметить, что положение о сверхчувственном применительно к человеческому познанию и его возможностям указывает на некий предел этих возможностей, на проблему принципиально различающихся типов познания и знания. То есть, кроме гносеологии и методологии здесь явно обозначается онтологическая проблемная область. Во всяком случае образ возможно рассматривать как результат проявления сущего в человеке в мире повседневности и как результат творческих усилий философов, предполагающий установку на раскрытие этого сущего посредством специфически философского познавательного инструментария.

Образ человека средневековья — образ человека страдающего. Средневековье чрезвычайно высоко подняло самосознание человека и по сути разработало первые персоналистические концепции. Философы конструируют образ человека как создания по природе неуловимого и безгранично пластичного, своего рода «хамелеона», способного имитировать все живые формы как сверху, так и снизу, как ангельское, так и демоническое. В последующие века идея человеческой природы как незавершенной возможности, а жизни как приключения саморазвития получила широкое признание. Со времени эпохи Возрождения идея антропоцентризма фокусируется все больше на самом человеке, а не на его связи со сверхприродным.

Если философия вплоть до XX века считала, что ядро личности, личностное самосознание сохраняется благодаря тому, что человек отождествляет себя или с Разумом, или с Государством, или с национально-этническими общностями, то постмодернизм отвергает саму необходимость такой самоидентификации. Сам этот поиск свидетельствует о «неподлинности» существования человека и оборачивается бегством от свободы. Человек никогда не может быть тождественным себе. Он всегда есть непрерывный поток становления и изменения, момент в коммуникации с другими людьми. Необходимо отказаться от поиска какой бы то ни было устойчивости в бытии человека, осознать его и пластичность в актах коммуникации, невозможность выталкивания из этих коммуникативных и вариативных форм каких бы то ни было норм, ценностей, регулятивов, имеющих обязательный характер. Постмодернизм отрицает, что человеку может быть присуща общая или единая природа, то есть конструируется образ человека, лишенного всякой способности к идентификации, движимого бессознательными стремлениями.

Таким образом, обобщая исторический опыт философского конструирования и интерпретаций образа человека, можно констатировать, что он «вырастает» и «вызревает» вместе с историческим созреванием

человеческого общества. Благодаря наличию образа человека возникает возможность как для объяснения и понимания сущности его бытия, так и основание для классификации и синтеза философских концепций человеческого существования. Степень развития образа человека и его представленности в культуре выражает способность не только идентифицировать себя, но и структурировать свое бытие с помощью сознания. Структурирование пространства - это не просто продукт развертывания самого сознания, в своей действительности оно предстает как ориентированная деятельность. Акцентирование внимания на деятельности при анализе образа человека не случайно, ибо понять и «обнаружить» образ человека можно лишь через очевидное и воспринимаемое. Изменение человека* превращение его в личность происходит не до и не после, но только в процессе деятельности. Образ человека сочетает в себе и отношение человека к миру, и его социальную активность, имеющую определенную направленность. Совместное бытие людей, формы взаимодействия человека с миром требуют от людей со-изменений и со—творчества, инициируют выработку таких форм деятельности, познания, мышления, переоценки ценностей, которые обеспечили бы человеку совместное со-бытие с другими людьми.

Во втором параграфе «Рационально-научные обоснования образа человека» проанализированы рационально-научные обоснования образа человека. Такое внимание к данной проблеме не случайно. С одной стороны, оно обусловлено активизацией во второй половине XX века интереса к науке как образцу рациональности как таковой, с другой - как к характеристике всего нововременного этапа развития европейской цивилизации.

Рационально-научное обоснование образа человека представляет собой открытие недоступных обыденному сознанию слоев бытия, выход в новые его горизонты. По самой своей сути это открытие глубинных слоев бытия не может быть холодно-бесстрастной констатацией существующего положения дел. Решение познавательных задач так понимаемого рационально-научного обоснования образа человека предполагает напряженные личностные усилия. Исходный смысл идеи разумного сознания весьма далек от последующего понимания рациональности в позитивистском духе в качестве «трезвого» и беспристрастного познания действительности «как она есть» в ее актуальности, максимально свободной от человеческого личностного начала. Рационально-научные варианты обоснования образа человека во множестве конструируются в эпоху Возрождения, достигая своего крайнего выражения в эпоху Просвещения. Гуманистический дух Ренессанса стимулировал процессы, приведшие к необычайному возвышению человеческого разума, формированию нового образа человека как искателя, путешественника, открывателя, гения. Культура Возрождения, формируя образ человека с новыми личностными качествами, подготовила человека к новым духовным и практическим свершениям и иному восприятию мира, основанному на научной рациональности.

XIX век привносит существенные изменения в практику рационально-научного обоснования образа человека. Это связано с развитием науки Нового времени, с обоснованием и распространением механистической научной картины мира и соответствующих ей идеалов и норм научного познания. Формируется особый тип рациональности, который претендует на роль ведущей парадигмы научной рациональности и вообще объективно-рационального познания действительности.

С 20-х годов XX столетия начинается новый этап в осмыслении рационально-научного обоснования образа человека в связи с волной неопозитивизма. Исходные философско-идеологические установки неопозитивизма привели к возникновению идейной борьбы за лидерство в науке, к попытке его представителей выступить в качестве основоположников новейшей (и, соответственно, подлинной) научной рациональности. Суть этих установок выразил один из основоположников неопозитивизма Л. Витгенштейн. Ясность высказываемых научных положений, по Л. Витгенштейну, достигается благодаря ясности и точности логических понятий. Нетрудно заметить, что лингвистическое реконструирование научного знания делает его зависимым от языка. Язык науки выступает в качестве центрального звена, определяющего смысл эмпирических данных, а роль философии в этом процессе сводится к критике этого языка. В целом смысл неопозитивистской программы состоит в построении все более тонких и детальных схем описания науки, в нахождении таких фрагментов научного знания, которые бы выступали как воплощение рациональности как таковой.

Таким образом, предшествующий анализ позволяет сформулировать следующую дефиницию рационально-научного обоснования образа человека. Оно есть исторически сформировавшийся способ мыслительной и познавательной деятельности человека, принимаемый учеными как эталонный, основывающийся на устойчивой системе философских принципов, определяемых особенностями самого человека конкретно — исторической эпохи. Историческая эпоха подвержена социальным, политическим, культурным, мировоззренческим и другим изменениям. Под влиянием этих и других факторов изменения происходят и в сознании ученых, и в науке в целом меняются представления о ценностях и целях познавательной деятельности, о нормах ее ведения, одни исследовательские стратегии объявляются приоритетными, а на другие накладываются запреты. Эти изменения отражаются и на рационально—научных обоснованиях образа человека, внося в него определенные коррективы. Рационально-научное исследование, связанное с конструированием образа человека, не имеющего аналога в прошлой познавательной практике, часто имеет дело с нестандартными решениями, не основывающимися на общепринятых нормах и правилах научного познания. Это диктует специфика самого образа человека. Для раскрытия внутренних свойств и связей последнего требуется поиск иного подхода к нему, иного, более гибкого гносеологического и методологического инструментария его исследования.

В третьем параграфе «Образ человека и жизненные стратегии»

исследуется проблема выработки жизненных стратегий, порожденной радикальными изменениями представлений о жизни.

На протяжении последнего столетия человек все глубже погружался в один кризис за другим, которые во многом, за исключением одной существенной черты, напоминают прежние кризисы. Отличительная особенность современного кризиса - перемена в отношении человека к вещам и связям, созданным его трудом или при его косвенном участии. Эту особенность можно было бы определить как отторжение человека от его творения. Человек уже не может совладать с миром, который есть создание его рук. Этот мир сильнее своего творца, он обособился от него и встал к нему в отношение элементарной независимости. Данное явление проявилось в трех тесно связанных между собой областях жизни.

На первом месте здесь — область техники. Машины, изобретенные для того, чтобы служить человеку - работнику, сделали его своим рабом. Они задуманы как инструмент и некий придаток человеческих рук, но человек сам стал их придатком. Следующей областью оказалось хозяйство. Увеличенное до чудовищных размеров ради удовлетворения нужд растущего населения производство уже не поддается разумному регулированию, то есть процесс производства и потребления благ вышел из-под контроля человека и не выполняет его команд. Третьей областью стала политическая практика. В умножающемся день ото дня угрозе мировых войн человек обнаружил, что находится во власти иррациональных сил. Так человек оказался перед страшной реальностью, смысл которой в том, что творец демонов перестал быть их господином. Вопрос о природе этой человеческой силы — бессилия вырастает в вопрос о сущности человека, на сей раз в новом, сугубо практическом смысле.

Особенность жизненных стратегий человека заключается в том, что они трансцендентны своей обусловленности. Человеческая жизнь соприкасается с ними в силу ее диалогического характера, ибо человек, несмотря на всю свою уникальность, углубляясь в толщу жизни, не найдет там цельного в себе бытия, не обнаружит в основах этой жизни того бытия, которое заключало бы все в себе.

Исследования духовной жизни человека и общества показывают, что образ человека как существа культурного бытийствует благодаря способности конкретного общества своими ценностно-смысловым и культурно-историческим содержанием предоставлять индивиду социально -политические, духовные, нравственные и другие ориентиры его бытия.

Жизненные стратегии современного человечества многообразны и между ними необходим диалог для выработки оптимальных решений. Вместе с тем принцип приоритета общечеловеческих ценностей — не просто благое пожелание и красивая фраза, а аксиологический императив, осознаваемый различными направлениями философской мысли на основе уже сейчас существующих общечеловеческих ценностей, императив, без осуществления которого человечество прекратит свое существование.

Основой адаптивных способностей общества является полифония культур и открытость аксиологической системы. Жизненные стратегии строятся на ценностных мироотношениях человека к миру. Постановка проблемы ценностного освоения действительности предполагает рассмотрение ценностного отношения к миру. Обычно под этим понимается отношение на основе некоторых ценностей, связь между предметом и субъектом деятельности с точки зрения значения предмета; это -может быть также отношение внутри ценностной сферы, отношение к самому миру ценностей и, наконец, оценочное отношение.

Таким образом, проведенный анализ позволяет по новому интерпретировать проблему конструирования жизненных стратегий на основе определенного исторически сложившегося образа человека. Во-первых, жизненные стратегии предстают как многомерный социодуховный феномен, не поддающийся однозначному истолкованию. В зависимости от различных способов человеческого общения выстраиваются различные основания жизненных стратегий. Во-вторых, в повседневности субстанцию жизненных стратегий выражают предметы, объекты, события, обладающие полезными для человеческой жизни качествами. Смысловое выражение для человека и его жизни они приобретают в процессе осознанной целенаправленной деятельности людей и кодируются средствами культуры. В-третьих, духовная субстанция жизненных стратегий раскрывается на двух уровнях: в сфере чувств и эмоциональных переживаний. Вера, счастье, надежда, страх, жажда удовольствий выражают чувственную основу жизненных стратегий. В сфере же норм и ценностей эту функцию выполняют идеи долга, ответственности, нравственного закона, раскрывающие нормативный уровень жизненных стратегий и базирующиеся на наиболее влиятельном в данном социуме образе человека.

Во второй главе «Языковые практики и смыслообразующая функция образа человека» предметом исследования становится язык и динамика становления образа человека. В качестве объекта научного анализа язык существенно отличается от объекта исследования в рамках статического подхода к языку. Современные исследования языка ориентируются на выявление механизмов его созидания под воздействием духовной потребности человека в познании мира и самовыражении. В качестве одного из центров интереса при этом выступает проблема языкового варьирования, поскольку именно здесь проявляется взаимодействие языка с миром и сознанием человека.

В первом параграфе «Язык и динамика становления образа человека» обосновывается возможность определить роль языка в жизни человека. Он занимает важнейшее место в феноменологии, герменевтике, в аналитической философии и философии морали. : При этом может быть -параллельно рассмотрена проблема языка применительно к становлению и функционированию образов человека в культуре. Человек познается через семиотическую деятельность, предполагающую существование другого человека. Язык понимается при этом как процесс становления, отвечающий

едва ли не на каждую познавательную потребность человека, каждый духовный сдвиг в развитии общества. В качестве объекта научного анализа язык существенно отличается от объекта исследования в рамках статического подхода к языку. Современные исследования языка ориентируются на выявление механизмов его созидания под воздействием духовной потребности человека в познании мира и самовыражении. В качестве одного из центров интереса при этом выступает проблема языкового варьирования, поскольку именно здесь проявляется взаимодействие языка с миром и сознанием человека.

Языковая деятельность - это не только неотъемлемая часть человеческой деятельности вообще, но и средство ее осуществления. Язык предназначен в первую очередь для воспроизведения действительности, то есть он служит орудием, при помощи которого внеязыковая действительность отражается в сознании человека. Арсенал языковой деятельности не сводится только к этому, точно так же, как и весь смысл осознанной и целенаправленной человеческой деятельности не может быть сведен лишь к констатации фактов, отражению действительности в узком смысле, хотя этот познавательный акт и является важным условием для осуществления деятельности человеком. Творческая активность человека должна быть подчинена высшей цели -утверждению его человеческой сущности. Такое утверждение реализуется посредством интерпретации актуального образа человека, который на уровне смыслового начала уже содержится в языковых практиках. Человек познает мир не ради самого познания, а скорее с целью использования результатов своего познания в практических целях. Поэтому было бы неверно полагать, что назначение языковых практик — служить лишь орудием отражения действительности.

Языковая деятельность человека и целенаправленность его жизнедеятельности неразрывно связаны. Но поскольку цели говорящего могут быть различными, то язык оказывается полифункциональным инструментом, служащим достижению различных целей субъекта. Значение в языке — та область, где пересекаются различные побудительные мотивы человеческого бытия. Язык является частью существования человека, поскольку служит средством реализации всех видов его деятельности, средством мышления, познания и коммуникации, средством влияния на поведение людей с целью организации социального опыта, а также выражения практического отношения человека к окружающему миру. Рассматривать значение в контексте человеческой деятельности означает рассматривать его сообразно тем целям, которые включены в этот реальный процесс. Цель — это самовыражение человека, проявление его активной преобразующей сущности, чисто антропологический компонент в динамичном взаимоотношении человека с внешним миром. Но для осуществления цели нужны средства. Средства нужны и для объективации цели, как в смысле ее интерсубъективации, так и реализации. Одним из средств достижения цели является языковое значение. Поэтому оно не может не зависеть от той цели, намерения субъекта, которое получает свою языковую реализацию. Значение в языке, в первом

приближении, является идеальным выражением преследуемой субъектом цели. Когда человек осваивает язык в раннем возрасте, не осознавая ни сам язык, ни процесс обучения, он структурирует пространство своего существования, типы объективаций, и, что очень важно, формы ощущений и восприятий. Различение осуществляется благодаря языку. Язык отражает способ представления (концептуализации) этого мира языковой личностью, и поэтому выражение «языковая картина мира» в достаточной мере условно. Образ мира, воссоздаваемый по данным одной лишь языковой семантики, скорее схематичен, поскольку его фактура сплетается преимущественно из отличительных признаков, положенных в основу категоризации и номизации предметов, явлений и их свойств. Языковой образ мира корректируется эмпирическими знаниями о действительности, общими для пользователей определённого естественного языка. Образы, запечатленные в языковой форме, представляют собой то, что в различных концепциях называется как «языковой промежуточный мир», или как «языковая репрезентация мира», или как «языковая модель мира».

Таким образом, в сложившейся системе восприятия языка в рамках философской рефлексии можно зафиксировать следующие моменты. Язык как таковой несет в себе нормативную функцию, реализующуюся в ходе социализации человека. Являясь неотъемлемой и системообразующей частью культуры, язык на семантическом, а иногда и морфологическом уровне несет установочную информацию об идеальных представлениях о человеке. Язык постоянно находится в процессе становления, но в аксиологическом аспекте может быть рассмотрен как единство стабильности и изменчивости, в том числе и в отношении содержащихся в нем образов человека. Иными словами, язык формирует и направляет индивидуальные интерпретации образа человека, но, являясь динамичной системой, сам находится, например, в рамках языкового варьирования, под воздействием неосознанной или осознаваемой и даже целенаправленной конструктивистской деятельности человека. Взаимодействие языка и образа человека приобретает гибкий и творческий характер, придающий вероятностную направленность изменениям в культуре. Межкультурное же взаимодействие, прежде всего на аксиологическом уровне, порождает ситуацию ещё большей непредсказуемости последствий этого взаимодействия. В то же время усиление рационализации социальной жизни порождает стремление сделать языковые практики орудием конструирования реальности.

Во втором параграфе «Язык и образовательные практики»

выявляется тесная связь образования с образами человека, содержащимися в конкретной культуре, которые строятся на основе имеющихся < в обществе представлений о должном. При этом язык признается важнейшим фактором, с помощью которого решаются основополагающие проблемы образования. * ' -

Образовательные практики базируются на нескольких основаниях, которые присутствуют в любом обществе, вне зависимости от того, носят они рефлексивный, либо нерефлексивный. характер. В любой культуре имеются внерацйональные и иррациональные основания образовательных практик.

Кроме того, есть и другие основания для их классификации. Если проанализировать задачи и целевые установки в конкретном социально-историческом контексте, то можно выделить четыре аспекта содержательной трактовки образования: образование как ценность, образование как система, образование как процесс, образование как результат.

Интенсивное развитие науки и техники способствовали превращению образования в одну из самых больших областей человеческой деятельности.

В последние десятилетия значительно возрос интерес исследователей к философской проблематике образовательной деятельности. Это вызвано объективной и осознаваемой обществом роли образования в решении его проблем. Являясь условием осуществления человеком своих гражданских, политических, экономических и культурных прав, образование признается важнейшим фактором развития и усиления интеллектуального потенциала человечества. Будущее общество должно базироваться на «накопленном интеллекте».

Таким образом, образовательные стратегии, базирующиеся на основе четко определенных целей, могут быть рассмотрены в рамках исследуемой проблемы как жестко зависящие от того образа человека, который является господствующим в данной культуре. Эта зависимость проявляется на нескольких уровнях. Это неявное влияние образа человека на формирование образовательных систем, на процесс постановки целей образовательной деятельности, на разработку методов их реализации, на конструирование перспективных моделей систем образования. Языковые практики в этом отношении играют существенную роль. Такие, по сути, концепты, как «образ и подобие», «игра», «фундаментальность», «практичность» и другие, ставшие неотъемлемой и в значительной степени нерефлексируемой частью естественного языка, становятся мощными факторами формирования образовательных стратегий. В ходе конструирования последних семантическая составляющая таких языковых структур выступает направляющей силой, эффективность которой тем более значима, чем неявней их влияние на участников такой конструирующей деятельности.

В третьем параграфе «Интегративно-регулятивное единство языка и образа человека» исследуется роль языка в жизни социума.

Развитие языка зависимо от внеязыковой действительности - от социальной и культурной истории народа, от своеобразия его психического склада, образа жизни, видения мира. Влияние общества на язык глубоко и разнообразно. Именно в культуре скрыты первопричины развития языка. Язык изменяется, отражая меняющийся мир, отвечая новым типам и формам общения, изменяется, потому что развивается сознание и мышление человека.

В контексте идеи движения в языке важно отметить сам факт реальности существования образа человека. Однако в рамках рассматриваемой проблемы ориентация на движение в языке, а, точнее, на некое множество таких движений, на их полифоничность, это ориентация на диалог, историческое время и становление как онтологические характеристики.

Понимание языка как системы знаков дополняется и обогащается перспективами дискурсивного подхода к языку, где присутствует субъект (хозяин речи), а его присутствие описывается через систему «следов». При такой интерпретации «человек в языке», «человек как текст» становится лишь «свидетельством», которое достаточно прочесть. В результате субъект способен осознать себя посредством размышления о самом себе. Он обладает свободой выбора языка и может быть понят как существующий до языка.

Язык рассматривается в качестве посредника между миром внешних предметов и внутренним миром человека. Необходимо учитывать, что деятельность языкового сообщества образует сферу общественного языкового сознания, языкового сообщества. Язык является и конститутивной основой для понимания в широком и узком смыслах этого слова. Язык оказывает влияние на формирующийся характер мышления людей. Поэтому не только понимание людьми друг друга осуществляется посредством языка, но и язык влияет на формирование мыслительных способностей человека.

Элементарные акты понимания, преодоление непонимания тех или иных жизненных явлений и собственных мотивов действий наполняют повседневную человеческую жизнь. Язык является единственной полной системой, позволяющей так или иначе выражать все многообразие опыта человека. Перечисленные свойства языка, выступающего как практическое, существующее также для других людей действительное сознание, позволяют рассматривать его как общую область познавательной деятельности, в которой наиболее типично проявляется феномен понимания.

Таким образом, онтологическое единство культуры, языка и сознания может служить основой для разработки нового интегративно-регулятивного образа человека. Регулятивность в данном случае подразумевает неизбежное влияния образа человека на восприятие мира и себя в этом мире различными людьми, что лишь усиливается формирующей и организующей атрибутивными функциями языка. Интегративный аспект возможного образа человека включает в себя не только рационально-научные и философские интерпретации природы и сущности человека, но и такие измерения его существования как нравственность, свобода, свободное целеполагание и возможность разумной выработки собственных жизненных стратегий. Последнее становится все более актуальным в условиях все более широкого и эффективного использования нормативно—регулятивной функции языка в рамках социального и иного манипулирования людьми. В то же время принципиальная ограниченность всякой методологии, обусловленная ее схематизмом и инструменталистским использованием для достижения прагматических целей, требует учета этических аспектов ее применения, что, в свою очередь, может быть реализовано посредством использования языка, понимаемого как своеобразный код человека и ист;ории, выступающий в роль барьера на пути достижения целей, противоречащих подлинным целям человеческого существования.

В заключении подводятся общие итоги исследования, резюмируются выводы и намечаются направления дальнейшей разработки проблемы.

Основные идеи и положения диссертационного исследования отражены в следующих работах:

1. Нестеренко Ю.А. Язык и образ человека // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Научная книга, 2003. Вып. И. С. 27-33.

2. Нестеренко Ю.А. Инновационные, образовательные и аутодидактические технологии в системе высшей школы послевузовской подготовки // Общество. Этнос. Образование. Саратов: Научная книга, 2004. С. 51-56.

3. Нестеренко Ю.А. Типы рациональности и парадигмы систем образования и воспитания // Общество. Этнос. Образование. Саратов: Научная книга, 2004. С. 193-196.

4. Нестеренко Ю.А. Рациональность и проблемы образования // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Научная книга, 2004. Вып. III. С. 32-39.

5. Нестеренко Ю.А. Социокультурные основания изменения образовательных практик // Власть. 2006. №9. С.56-60.

Нестеренко Юлия Анатольевна Образ человека и языковые практики

Автореферат

Подписано в печать 17.11.2006 г. формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать трафаретная. Объем 1,0 усл. печ. л. Тираж 100 экз. Заказ 119 Типография АВП «Саратовский источник»

Лиц. ПД № 7-0014 от 29 мая 2000 г. г. Саратов, ул. Университетская, 42, оф.22 т. 52-05-93 Издательский центр «Наука» г. Саратов ул. Пугачевская, 117 кв. 50

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Нестеренко, Юлия Анатольевна

Введение

Глава I. Социокультурные основания образа человека

§ 1. Философские интерпретации образа человека.

§ 2. Рационально-научные обоснования образа человека.

§ 3. Образ человека и жизненные стратегии.

Глава II. Языковые практики и смыслообразующая функция образа человека

§ 1. Язык и динамика становления образа человека.

§ 2. Язык и образовательные практики.

§ 3. Интегративно-регулятивное единство языка и образа человека.

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Нестеренко, Юлия Анатольевна

Актуальность темы диссертационного исследования. Обращение к проблеме места и роли образа человека в контексте языковых практик определяется возрастающей динамикой происходящих в современном обществе изменений и неясностью их возможных последствий. Требование философско-методологического анализа основ человеческого бытия, философской рефлексии взаимосвязи сознания и бытия, исследования природы идеального обусловлено переходом человечества в новую фазу развития, характеризующуюся все более радикальным влиянием на человеческое жизнеустройство социокультурных и технических факторов, порождающих особого рода реальность, структурно схожую с классически понимаемыми идеальными конструкциями культурного происхождения, но таковыми не являющимися. Активная разработка стратегий мироустройства, становящаяся принципом социального действия, усиленный акцент на проективную деятельность как ведущий метод решения всевозможных задач, в целом стремление к конструированию социальной реальности, ведет к последствиям, противоположным исходным целям.

Меняются представления о реальной и должной социальной структуре, причем последняя часто интерпретируется как единственно возможная. Как правило аргументация по поводу ее исключительного статуса базируется на прагматических основаниях, но данная прагматика направлена не на изменение и тем более совершенствование собственно человека, а на оптимизацию внешних и, следовательно, преходящих структур и ценностей, сопровождающуюся стремлением обеспечить успех путем использования самых различных и часто аморальных способов манипуляции человеческим сознанием, подмены основополагающих элементов системы ценностей и ценностных ориентиров. Все это порождает столкновение культур и религий, конфликт цивилизаций и стратегий поведения.

Исключительно важная роль в этом процессе придается языковым практикам, работа с которыми превращается в технологию, подчиненную отнюдь не очевидно положительным целям, что ведет к изменению форм культуры, порождая такие противоречивые явления как ее унификация и стандартизация, распространение упрощенных моделей жизненных стратегий, «свертывание» эт-нокультур, распространение качественно новых форм идентичности, ориентированных не на возвышение человеческого духа, а на освоение инструментали-стского взгляда и способов действия в современном мире.

Осмысление изменений основных сущностных структур человеческого бытия вызывает необходимость исследований в области философской онтологии, в частности, проблемы взаимодействия относительно устойчивых представлений о должном в человеке с постоянно меняющимся миром языковых практик, разрешение которой может быть представлено как один из способов гуманизации духовной жизни общества, социальных отношений, переориентации человеческого действия на понимание и диалог. Гносеологический анализ, в свою очередь, позволяет не только понять интеллектуальные аспекты складывающейся системы противоречий, которые требуют новых подходов в философских исследованиях, но и более широко применять результаты антропологических исследований, позволяющих изучать сложнейшую проблематику, исходя из сущностного понимания человека.

Во всяком идеальном образе задается горизонт видения предмета интереса, в том числе горизонт понимания смысла и способов человеческого существования, перспектив его развития, основ целеполагания, истоков ценностных ориентаций. Образ или образы человека могут формироваться не только на основе стихийно складывающегося опыта, но и на основе философских и иных концепций. Такой образ носит не только эмпирическую или логическую смыеловую нагрузку. Уже со времен софистов, Сократа, Платона образ человека выступал в функции перспективы, горизонта, фокуса. Фокуса в смысле высвечивания тех несовершенств, которые есть у людей, горизонта как обозначения человеческих возможностей в этом мире, перспективы как направления возможного движения, в том числе и в сторону совершенствования или преодоления имеющихся недостатков. Ограничение на эту перспективу накладывает лишь обстоятельство, которое было выявлено Аристотелем. Человек - это «зоон политикою), существо политическое, и не просто политическое, а еще и грек, и не просто грек, а свободный грек, а не раб. Поэтому и греческая «пай-дейя», и образ человека любой иной эпохи и культуры всегда контекстуально ограничен, но его определенность проявляется посредством философской рефлексии, осуществляемой в рамках актуальной на данный момент исследовательской парадигмы.

Степень научной разработанности проблемы. Исследовательский интерес к идеальным представлениям о человеке характерен для философии со времени ее возникновения. Познавательный импульс, заданный Сократом и изменивший предметную сферу философствования, привел к тому, что проблема человека, в том числе и в аспекте долженствования, становится центральной. Платон и Аристотель в этом отношении не только задали исследовательские парадигмы, сохранившие актуальность на протяжении многих столетий, но и осуществили работу по конструированию образов человека в соответствии с представлениями данной эпохи, исходя из специфических представлений о судьбе и необходимости, апеллируя при этом прежде всего к человеческому разуму. Распространение и утверждение христианства привело к возникновению иных оснований формирования образа человека, связанных с особенностями религиозной доктрины и догматом о творении человека по образу и подобию Божиему. Августин Блаженный, Фома Аквинский, Николай Кузанский эксплицировали и концептуализировали определяющие идеи христианства, представив развернутую иерархию человеческих способностей, характеризующуюся неразрывным единством интеллектуальных и нравственных аспектов.

Стремление к секуляризации образа человека, наметившееся в эпоху Возрождения, в просвещенческом проекте привело к конструированию большого количества светских образов человека, сделав представления о должном в человеческом бытии гетерогенной сферой, где идея собственно долженствования превращается во множество точек зрения на данную проблему, когда отдельная точка зрения уже не носит регулятивный характер. Данная ситуация, характерная и для последующего этапа философской рефлексии, характерна тем, что конструируются, по сути, исследовательские модели, выступающие точкой отсчета для возможного анализа важнейших проблем человеческого существования. Один из центральных элементов философии И. Канта об интеллектуальных способностях или мифологема Ф. Ницше о «сверхчеловеке» являются, по сути, попыткой не только исследования человека, но и формирования его нового образа, понимаемого как мощное смысловое начало человеческого бытия. Но если, например, Фома Аквинский образ человека конструировал относительно Абсолютной Личности, то, в частности, у И. Канта он складывается относительно реальных (хотя и в предельном понимании) способностей.

Становление же научных представлений о человеке, особенно в XIX веке с его культом науки, привело в рамках эволюционной научно-исследовательской программы к редуцированию образа человека до предельно схематизированных представлений биологизаторского толка.

Научная революция конца XIX - начала XX века привела к расширению гносеологического поля исследования человека, в том числе и в философии. Можно выделить несколько аспектов и исследовательских программ, в частности, антропологическую, культурологическую, лингвистическую, образовательную, в рамках которых вновь актуализируется конструирование образов человека с приданием им регулятивной функции. Культура предлагает человеку «истинный» образ его действия и поведения, который обнаруживает себя в образовании человека, то есть в проявлении себя в действительности человеческого существования.

В классической философии греков представления о языке связывались прежде всего с познавательным процессом, формирующим (образующим) человека. Сначала мы познаем (каждый для себя и независимо от других), после этого охватываем путем абстракции структуру мира, затем обозначаем элементы полученного подобным образом мирового порядка и представляем положение вещей посредством комбинации знаков. В завершение сообщаем другим людям с помощью комбинации знаков познанное нами положение вещей. Язык, иными словами, исследовался прежде всего в его функциональном (познавательно-коммуникативном) аспекте. Аристотель, например, развивал концепцию языка как общения между участниками речевой деятельности и провозглашал тезис о том, что речь слагается из трех элементов: из самого оратора, из предмета, о котором он говорит, из лица, к которому он обращается; оно и есть конечная цель всего.

Философия языка Нового времени углубленно разрабатывала прежде всего идею предъязыковой познавательной достоверности и идею методологического индивидуализма. Р. Декарт, в частности, предполагал, что мышление может в известной мере быть отвлечено от всех условий и традиций, в том числе от языковой среды. Идея методологического индивидуализма также была представлена в творчестве Дж. Локка, с точки зрения которого в своем первичном значении слова обозначают только идеи, имеющиеся в уме того человека, который пользуется словами.

Образ человека, со времени И. Канта рассматриваемый как определяющее смысловое начало, в рамках философско-антропологического подхода через апелляцию к человеческому разуму и идее свободы активно реализуется в работах современных западных и отечественных философов, таких как М. Бу-бер, М. Оссовская, П. Тейяр де Шарден, М. Шелер, Б.В. Марков, В. Белов, С. Гурин, В. Кузнецова, О. Ломако и других исследователей1.

1 См.: Бубер М. Я и Ты. М., 1993; Оссовская М. Рыцарь и буржуа. М.,1987; Тейяр де Шарден. Феномен человека. М., 1979; М. Шелер. Избранные произведения. М., 1994; Белов В. Н. Обыденное сознание и человеческое бытие. Саратов, 1996; Гурин С. П. Проблема маргинальное™ в антропологии. Саратов, 2002; Кузнецова В. В. Человек в контексте форм социальной жизнедеятельности. Саратов, 1995; Ломако О. М. Генеалогия воспитания. Философ-ско-педагогическая антропология. СПб., 2003; Марков Б.В. Знаки бытия. С-Пб., 2003.

Основаниям возникновения, формам и способам реализации образов человека в культуре, в том числе посредством разработки стратегий жизнедеятельности, посвящены работы В. Барышкова, А. Гуревича, В. Зинченко, А. Камю, В. Конева, В. А. Кутырева, А. Левидова, К. Леви-Стросса, А. Лосева, В. Устьянцева, В. Филатова, И. Хейзинги, С. Хоружего . В этой связи как отдельное направление необходимо отметить и многочисленные работы русских философов начала XX века, посвященные сущности образа, исследуемого как в религиозном, так и в сугубо философском ключе .

2 См.: Барышков В. П. Аксиология личностного бытия. Саратов, 2001; Гуревич А. Я. Человек и культура. М., 1990; Зинченко В. П. Образ и деятельность. Воронеж, 1997; Камю А. Бунтующий человек. М., 1990; Конев В. А. Человек в мире культуры (культура, человек, образование). Самара, 1999; Кутырев В. А. Апология человеческого (предпосылки и контуры консервативного философствования) // Вопросы философии. 2003. № 1; Левидов А. М. Автор-Образ-Читатель. JL, 1983; Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1995; С. 52-57; Лосев А. Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. М., 1992; Устьянцев В. Б. Жизненное пространство цивилизации // Пространство цивилизаций и культур на рубеже XXI века. Саратов, 1999. Ч. 1; Филатов В. П. Научное познание и мир человека. М., 1989; Хейзинга Й. Homo ludens. М., 1992; Хоружий С. С. Человек и его три дальних удела. Новая антропология на базе древнего опыта //Вопросы философии. 2003. №1.

3 См.: в частности: Философия русского религиозного искусства. Антология. М., 1993.

4 См.: Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: Попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. № 1; Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994. Ч. 1; Жин-кин Н. И. Язык. Речь. Творчество. М., 1998; Зинченко В. П. Образ и деятельность. М., Воронеж, 1997; Ломтев Т. П. К вопросу о причинно-следственных отношениях в развитии структуры языка. М., 1990; Любезнова Н. В. Синхроническое и диахроническое изучение языка // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Вып. III. Саратов, 2004. С. 113-121; Малкольм Н. Мур и Витгенштейн о значении выражения «Я знаю» // Философия. Логика. Язык. М., 1987. С. 234-263; Мамардашвили М. К. Формы и содержание мышления. М., 1968; Режабек Е. Я. Становление мифологического сознания и его когнитивности // Вопросы философии. 2002. № 1. С. 52-66; Хайдеггер М. Феноменология. Герменевтика. Философия языка. М., 1993; Шеховцев А. Ю. Информационные аспекты познавательных и коммуникационных процессов. Саратов, 1998; Шлегмюллер В. Рациональная теория решений // Философия. Логика. Язык. М., 1987; Шульгин Н. Н. Альтернативная герменевтика в диалоге культур // Вопросы философии. 2002. № 12. С. 22-49; Щедрина Т. Г. У истоков русской семиотики и струк

Онтологическая включенность образа человека и языковых практик в образовательный процесс, а также необходимость оптимизации их взаимодействия с целью решения острейших проблем, стоящих перед современным обществом, исследовались в работах Б. Бим -Бада, О. Газмана, Б. Гершунского, Ф. Михайлова, В. Максаковой, С. Никитина, А. Поддьякова, JI. Тетюева, И. Фомичевой, О. Шаровой, В. Ширяевой, Г. Щедровицкого6. В данных исследованиях осуществлен не только философский анализ образовательной проблематики, но и реализовано стремление авторов осуществить проективную функцию философии применительно к одному из важнейших аспектов человеческого существования.

Объект исследования. Объектом данного исследования является образ человека как смысловое начало, латентно присутствующее и реализующееся в языковых практиках. турализма (исследование семейного архива Густава Шпета) // Вопросы философии. 2002. № 12. С. 75-79.

3 См.: Бодрийяр Ж. Забыть Фуко. СПб., 2000; Деррида Ж. Эссе об имени. СПб., 1998; Фуко М. Археология гуманитарного знания. М., 1989.

6 См.: Бим-Бад Б. М. Педагогическая антропология. М., 1998; Газман О. С. Неклассическое воспитание. М., 2002; Гершунский Б. С. Философия образования XXI века. М. 1998; Михайлов Ф. Т. Философия образования: ее реальность и перспективы // Вопросы философии. 1999. №8; Максакова В. И. Педагогическая антропология. М. 2001; Никитин С. В. И. Кант и В. Зеньковский: два взгляда из различных эпох на проблемы педагогики // Философия и проблемы современности. Саратов, 2003; Его же. Рациональные основания образовательных стратегий // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Вып. II. Саратов, 2003; Его же. Педагогические мотивы в философии дискурса М. Фуко // Философия и проблемы современности. Саратов, 2003; Поддьяков А. Н. Философия образования: проблема противодействия. // Вопросы философии. 1999. №8; Тетюев JI. И. Иммануил Кант и проблемы современной педагогики: трансцендентально-философское обоснование принципов обучения и воспитания // Философия и проблемы современности. Саратов, 2003; Его же. Педагогика как философская дисциплина // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов, 2002; Фомичева И. Г. Философия образования. Некоторые подходы к проблеме. Новосибирск, 2004;Шарова О. Л., Ширяева В. А. Культурология образования: принцип продуктивности // Философия и проблемы современности. Саратов, 2003; Щедровицкий Г. П. Система педагогических исследований (методологический анализ) // Педагогика и логика. М. 1993. С. 16-201.

Реализация указанной цели предполагает постановку и решение следующих задач:

• определение места и роли образа человека в развитии культуры;

• критический анализ философских интерпретаций образа человека;

• реконструкция истоков рационально-научных обоснований образа человека;

• исследование аксиологического аспекта применения образа человека в конструировании жизненных стратегий;

• выявление взаимосвязи развития языка и динамики изменения образа человека;

• обоснование интегративно-регулятивного единства образа человека и языковых практик.

Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют системные и когнитивные подходы, позволяющие анализировать образ человека в социокультурном контексте, а также комплексные гуманитарные исследования. При этом используются аксиологические и философско-антропологические подходы.

Существенную роль в разработке проблемы сыграли идеи классиков европейской философии, касающиеся постижения сущности человека через призму его «идеального» образа (Платон, Августин Блаженный, Р. Декарт, Дж. Локк, И. Кант, JI. Витгенштейн, М. Хайдеггер, М. Шелер, Г. Башляр), так и отечественных философов, разрабатывавших проблемы смысла и ценностей человеческого бытия, взаимодействия культуры и человека, места языка в культургене-зе и его роли в корректировке образа человека (Ю. Апресян, В. Барышков, А. Гуревич, В. Зинченко, О. Ломако, М. Мамардашвили, Б. Маркова, И. Фомичева). При этом используются продуктивные идеи, представленные в научных исследованиях, посвященных проблеме образа жизни (И. Кон, В. Малахов, Э. Мар-карян, В. Межуев, Э. Струков).

3. Обосновывается центральное место образа человека в разработке жизненных и образовательных стратегий.

4. Проанализирована функция языка как своеобразного «генетического кода» истории, который в единстве с образом человека выполняет интегра-тивно-регулятивную функцию, являясь основой адаптивных способностей общества.

5. Показана определяющая роль образа человека в его единстве с языковыми практиками в конструктивно-проективной деятельности по изменению общества.

2. Образы человека, складывающиеся в рамках научного видения мира, в отличие от философских интерпретаций, характеризуются редуцированными представлениями о человеке, соответствующими дисциплинарной структуре науки, в результате чего перестают быть собственно образами, но превращаются в технологические схемы, крайне функциональные в плане решения конкретных проблем, но теряющие при этом способность выполнять как регулятивную, так и проективную функции. Авторитет науки лишь усиливает этот процесс, а на идеологическом и повседневном уровнях приводит к искаженному представлению о месте и возможностях человека в мире и обостряет проблему неоднозначной взаимозависимости рациональных и внерациональных представлений о сущностных аспектах человеческого бытия.

3. Гетерогенность образа человека, характерная для современного общества, не является таковой в рамках относительно автономных картин мира (религиозной, философской, научной), тем не менее не исключает принципиальное единство взглядов на человека, порожденное структурным единством культуры как таковой. Индивидуальная разработка жизненных стратегий на основе интерпретации ведущего образа человека, а также социально значимая разработка образовательных стратегий, порождают настоятельную потребность в рациональном обосновании целостного образа человека, включающего в себя различные интеллектуальные традиции и учитывающего многообразные измерения человеческого бытия с целью придания большей осмысленности деятельности человека, в частности, оптимизации целеполагания и конструктивистских практик.

5. Интегративно-регулятивная функция образа человека актуализируется процессами глобализации в современном мире, с одной стороны, и полифонией культур и открытостью аксиологических систем, с другой. Конструируемые образы человека используются и как модели в рамках философского и научного познания, и как теоретические основания для разработки технологий манипуляции человеческим сознанием и методов управления поведением людьми, и как важнейший элемент деятельности по конструированию социальной реальности. Данное обстоятельство требует разработки более гибких познавательных подходов в исследовании человека, учитывающих многоплановость и противоречивость исследуемого объекта.

Апробация диссертационного исследования. Результаты данного диссертационного исследования представлены в сообщениях и докладах на итоговых научных конференциях Педагогического института СГУ. Основные положения диссертации апробировались в аспирантском семинаре кафедры философии и социально-экономических наук Педагогического института СГУ(Саратов, сентябрь 2004 г.) и на научных и научно-практических конференциях: «Общество. Этнос. Образование» (Саратов, март 2004 г.); «Дифференциация и интеграция мировоззрений: динамика ценностных ориентаций в современной культуре» (Санкт-Петербург, декабрь 2003 г.); «Онтология м понимание: проблемы взаимоотношений» (Уфа, октябрь 2005 г.); «Онтология в XXI веке: проблемы и перспективы» (Санкт-Петербург, июнь 2006 г).

Результаты исследования отражены в пяти научных публикациях общим объемом 2,5 п. л.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Образ человека и языковые практики"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет следующим образом сформулировать выводы. Образ человека является проявлением сугубо человеческой способности к самосознанию и складывающейся на его основе способности порождать представления о должном. Эта способность раскрывается спонтанно, но может быть целенаправленно организована и оптимизирована, в том числе и посредством философской рефлексии. Специфика философского познания такова, что, в отличие от религиозно-метафизических построений, в рамках философской мысли изначально присутствует плюрализм не только точек зрения на любую проблему, но и множественность толкований сущности человека и его предназначения в мире. Данная множественность и вариативность интерпретаций образа человека в определенном отношении является как проявлением интеллектуальной свободы, так и основой для осуществления выбора жизненного пути для любого человека, что придает этому выбору свойства не только осмысленности, но и рациональности. Последнее обстоятельство обусловлено изначальной логизированностью философских концепций, возможностью их сопоставления, сравнения, анализа, приложения к индивидуальной жизненной ситуации. В то же время заложенные в философских образах человека предельные характеристики заключают в себе возможность изменения в заданном модусе восприятия человеком реальности и преодоления негативных, с его частной и с философской точки зрения, обстоятельств жизни и личных качеств.

Взаимодействие обыденных представлении о человеке и результатов философской рефлексии реально способно привести к изменению внутреннего мира человека и, как следствие, условий его существования. Последнее обстоятельство не отрицает влияния и иных, также предельных, представлений на данное взаимодействие. В частности, религиозные образы человека, со временем став не просто частью культуры, а посредством языковых структур и практик крайне функциональной частью культуры, выполняют регулятивную функцию, иногда весьма жестко проявляя свое воздействие, латентно присутствуя как в языке, так и в повседневных представления, являясь результатом воспитательных воздействий. В этом отношении особенно характерны практики, связанные с конструированием образовательных стратегий, в обосновании целей и средств которых, на первый взгляд, отсутствуют религиозные и философские посылки. Однако элементарный содержательный анализ последних позволяет обнаружить много-слойность и многоаспектность их оснований, позволяющую конструировать такие стратегии не просто в рамках традиции или под воздействием новых реалий, но в соответствии с некими представлениями о человеке, имеющими характер долженствования и лежащими в фундаменте всякой культуры.

Образ человека может быть представлен и как концептуальная конструкция, формирующаяся не только на основе рефлексии по отношению к уже сложившимся в культуре представлениям о человеке, но создаваемая как бы «заново». Последнее обстоятельство подразумевает как «вызовы времени» и ответы на них, так и стремление к достижению целей, не согласующихся со сложившейся в культуре традицией восприятия сущности, места и роли человека в мире. В первом случае образ человека выступает и как модель для возможного анализа сущностных человеческих проблем, и как теоретическая конструкция, позволяющая определиться с перспективами человеческого существования, и как некая призма, высвечивающая пределы и горизонты человеческих возможностей. Во втором случае конструируемый образ человека выступает теоретическим основанием для разработки технологий манипуляции человеческим сознанием и методов управления поведением большого количества людей. Как в первом, так и во втором случае возникает необходимость включения в такие модели нравственных и иных измерений человеческого существования, особенно учитывая, что существует стремление превратить эти модели в средство регуляции и конструирования социальной реальности.

Последнее обстоятельство настоятельно требует выработки и применения новых подходов и использования более гибкой методологической базы в исследовании человека, учитывающих крайнюю сложность и противоречивость моделируемого объекта, непредсказуемость использования, особенно с целью навязывания, таких моделей для реальной человеческой жизни. Интегративность образов человека и моделей разрешения человеческих проблем тем более актуальна, что в современном мире все более отчетливо проявляется тенденция активного вмешательства не только в социальные процессы, но и в повседневную жизнь людей, контроля и управления ранее запретными сферами, в частности, внутренним миром человека.

Список научной литературыНестеренко, Юлия Анатольевна, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Абишева Н. Е. О понятии «ценность» // Вопросы философии. 2002. № 3. С. 139-146.

2. Авоян Р. Г. Значение в языке. Философский анализ. М.: Высшая школа, 1985. 103 с.

3. Александров Г. Ф. История философии. М.: Госполитиздат, 1941. 491 с.

4. Андриянова Е. А. К вопросу о ценностных приоритетах медицинского образования // Философия и проблемы современности. Саратов: Научная книга, 2003. С. 62-70.

5. Антология мировой философии. М.: Мысль, 1969. 576 с.

6. Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: Попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. № 1.

7. Аристотель. Соч. В 4 т. М.: Мысль, 1984.

8. Риторика/ Сост. А. Тахо-Годи. М., 1978.

9. Баксанский О. Е., Кучер Е. Категория «образ мира» в зарубежных когнитивных исследованиях//Вопросы философии. 2002. № 8. С. 52-69.

10. Башляр Г. О природе рационализма // Феномен человека: Антология. М.: Высшая школа, 1993. С. 96-108

11. Барышков В. П. Аксиология личностного бытия. Саратов: Изд-во СГУ, 2001. 188 с.

12. Барышков В. П. Персонологическая аксиология // Философия и проблемы современности. Саратов: Научная книга, 2003. С. 38-42.

13. Барышков В. П. Жизненный путь человека: аксиологический аспект // Философия и наука: возможности взаимодействия. Саратов: Изд-во «Слово», 2001. С. 97-104.

14. Белов В. Н. Обыденное сознание и человеческое бытие. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1996. 172 с.

15. Белов В. Н. Развитие трансцендентальных идей Канта в социальной педагогике Пауля Наторпа // Философия и проблемы современности. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. С. 22-29.

16. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование. Трактат по социологии знания. М.: Аспект-пресс, 1995. 137 с.

17. Бим-Бад Б. М. Педагогическая антропология. М.: Изд-во УРАО, 1998. 576 с.

18. Бодрийар Ж. Забыть Фуко. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2000. 91 с.

19. Боргош Ю. Фома Аквинский. М: Наука, 1984. 127 с.

20. Бенвенист Э. Общая лингвистика /Пер. с франц. М., 1961

21. Бросова Н. 3. Судьба метафизики и судьба человека // Вопросы философии. 2002. №11. С. 54-65.

22. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. Л.: Лениздат, 1992. 400 с.

23. Бубер М. Я и Ты. М.: Высшая школа, 1993. 176 с.

24. Булгаков С. Человекобог и человекозверь // Феномен человека: Антология. М.: Высшая школа, 1993. С. 59-63.

25. Вахтомин Н. К. Теория научного знания Иммануила Канта: Опыт современного прочтения «Критики чистого разума». М.: Наука, 1986. 205с.

26. Вебер М. Избранные произведения. М, 1990.

27. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура. М.: Русский язык, 1990.

28. Витгенштейн Л. Философские работы. М: Гносис, 1994. Ч 1. 612 с.

29. Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. № 1.

30. Газман О. С. Неклассическое воспитание: От авторитарной педагогики к педагогике свободы. М.: МИРОС, 2002. 296 с.

31. Гайденко П. П. Человек и человечество в учении В. С. Соловьева // Вопросы философии. 1994. № 6.

32. Гельвеций К. Соч. В 2 т. М.: Мысль, 1974. Т. 2. 687 с.

33. Гжегорчик А. Духовная коммуникация в свете идеала ненасилия // Вопросы философии. 1992. № 3. С. 54-64

34. Гринишин Д. М., Корнилов С. В. Иммануил Кант: ученый, философ, гуманист. JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984, 150 с.

35. Гулыга А. В. Кант. М.: Молодая гвардия, 1981. 303 с.

36. Гегель. Соч. В 6 т. М.: Мысль, 1956.

37. Гершунский Б. С. Философия образования для XXI века. М.: Изд-во «Совершенство», 1998. 608 с.

38. Горбачев Н. А. Философские проблемы современного образования // Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1994. 32 с.

39. Громыко И. В. Интернет и постмодернизм их значение для образования //Вопросы философии. 2002. С. 175-181.

40. Гурин С. П. Проблема маргинальности в антропологии. Саратов: Сарат. гос. соц. экон. ун-т, 2002. 132 с.

41. Евлампиева И. И. Достоевский и Ницше: на пути к новой метафизике // Вопросы философии. 2002. № 2. С. 102-118.

42. Поддержка и сопровождение профессиональной деятельности педагогических работников. Саратов: Изд-во «Слово», 2000. С. 21-25.

43. Гуревич А. Я. Человек и культура М.: Политиздат, 1990. 152 с.

44. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора. М.: Просвещение, 1987. 383 с.

45. Деррида Ж. Эссе об имени. СПб.: Алетейа, 1998. 192 с.

46. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль, 1979. 620 с.

47. Долгов Ю. Н. Ценностно-событийный анализ жизненного пути личности. Автореф. дисс. на соискание ученой степени кандидата социологических наук. Саратов, 2004. 20 с.

48. Донин А. Н. Проблемы образования в общественной мысли России второй половины XIX века // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов. 2002. Вып. 1. С. 4-19.

49. Донин А. Н. Университетские реформы в России: общественная мысль и практика. Вторая половина XIX века. Саратов: Сарат. гос. соц. -экон. ун-т, 2003. 256 с.

50. Друскин Я. С. Я и ты. Ноуменальное отношение // Вопросы философии. 1994. № 9.

51. Елаева 3. Ю. Социальные основы жизненного проекта. Автореф. Дисс. на соискание ученой степени кандидата социологических наук. Саратов, 2004. 16 с.

52. Ефремова 3. И. Жан-Жак Руссо и Иммануил Кант: два взгляда на проблему практического воспитания // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов. 2004. Вып. 3. С. 18-24.

53. Ефремова 3. И. Педагогические идеи И. Канта: общая характеристика // Философия и проблемы современности. Саратов:Научная книга, 2003. С. 3438.

54. Ильин И. А. О русском национализме. Что сулит миру расчленение России. Новосибирск, 1991.

55. Ильин И. А. Собр. соч.: В 10 т. М., 1993. Т. 1. 400 с.

56. Йегер В. Воспитание античного грека (Эпоха великих воспитателей и воспитательных систем). М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 2001. Т. 1.320 с.

57. Зеньковский В. В. История русской философии. М., Ростов-на Дону. Изд-во «Феникс», 1999. Т. 1. 543 с.

58. Жинкин Н. И. Язык. Речь. Творчество. М.: Наука, 1998.

59. Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. Л.: 1991.

60. Зинченко В. П. Образ и деятельность. М., Воронеж, 1997.

61. Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990. 415 с.

62. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Кант И. Соч. В 6 т. М.: Мысль, 1966. Т. 6. С. 349-743.

63. Каган М. С. Философия культуры. СПб.: Алетейя, 1996.

64. Каратеев В. П., Никитин С. В. Рациональность как основа взаимодействия философии и науки // Философия и наука: возможности взаимодействия. Саратов: Изд-во «Слово», 2000. С. 4-18.

65. Кант И. О педагогике // Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. 710с.

66. Кант И. Критика способности суждения. М.: Мысль. 1966.

67. Карпов А. О. Социокультурный контекст индивидуальных проблемно-познавательных программ // Вопросы философии. 2006. № 5. С. 103-122.

68. Кант И. Собр. соч. В 6 т. М.: Мысль,1966.

69. Кессиди Ф. X. Глобализация и культурная идентичность // Вопросы философии. 2003. № 1. С. 76-79.

70. Киселев Г. С. Смыслы и ценности нового века // Вопросы философии. 2006. №4. С. 3-16.

71. Колычев П. М. О возможности новой парадигмы интерпретации учебного материала по истории философии // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. Вып. 2. С. 47-60

72. Конев В. А. Человек в мире культуры (культура, человек, образование). Самара: Изд-во «Самарский университет», 1999.

73. Копнин П. В. Диалектика как логика и теория познания. Опыт логико-гносеологического исследования. М.: Наука, 1973. 324 с.

74. Косидовский 3. Сказания евангелистов. М.: Издательство политической литературы, 1987. 256 с.

75. Косидовский 3. Библейские сказания. М.: Политиздат, 1975. 455 с.76. «Критика чистого разума» Канта и современность. Рига: Зинатне, 1984. 286 с.

76. Кузанский Н. Соч. В 2 т. М.: Мысль, 1980.

77. Кузнецова В. В. Человек в контексте социальных форм жизнедеятельности. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1995. 129 с.

78. Кузнецова О. В. Неоднозначность неокантианского подхода В. Виндель-банда и Г. Риккерта к теории ценности // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2004. Вып. 3. С. 39-44

79. Кузнецова О. В. Кант и общечеловеческие ценности в современной педагогике // Философия и проблемы современности. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. С. 38-42.

80. Кутырев В. А. Апология человеческого (предпосылки и контуры консервативного философствования) // Вопросы философии. 2002. № 9; 2003. № 1. С. 63-75.

81. Левидов А. М. Автор-Образ-Читатель. Л.: Изд-во ЛГУ, 1983. 350 с.

82. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994. 340 с.

83. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Республика, 1995. 453 с.

84. Лекторский В. А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 592 с.

85. Леонтьев А. Н. Психология образа // Вестник МГУ. Сер. 14. М., 1979. №2. С. 3-21.

86. Ломако О. М. Генеалогия воспитания. Фитлософско-педагогическая антропология. С-Пб.: Изд-во С. -Петерб. ун-та, 2003. 264 с.

87. Ломтев Т. П. К вопросу о причинно-следственных отношениях в развитии структуры языка. М., 1990.

88. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. М.: Искусство, 1992. 656 с.

89. Лысенко Е. М. Личностно-ориентированные технологии обучения в условиях реформирования российского образования // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2004. Вып. 3. С. 39-44.

90. Любезнова Н. В. Синхроническое и диахроническое изучение языка // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2004. Вып. 3. С. 113-121.

91. Макарова Н. И., Наливайко Н. В. Насилие ненасилие в современном образовании. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2004. 264 с.

92. Максакова В. И. Педагогическая антропология. М.: Изд- центр «Академия», 2001.208 с.

93. Макушинский А. Современный «образ мира»: действительность // Вопросы философии. 2002. № 6. С. 137-149.

94. Марков Б.В. Знаки бытия. С-пб.2003. 203 с.

95. Маслова В. А. Лингвокультурология. М.: Академия, 2001. 208 с.

96. Монтень М. Опыты. М.: Правда, 1991. 656 с.

97. Михайлов Ф. Т. Философия образования: ее реальность и перспективы // Вопросы философии. 1999. № 8.

98. Малкольм Н. Мур и Витгенштейн о значении выражения «Я знаю» // Философия. Логика. Язык. М.: Прогресс, 1987. С. 234-263.

99. Мамардашвили М. К. Классический и неклассический типы рациональности. Тбилиси: Изд-во «Мицниереба», 1984. 84 с.

100. Мамардашвили М. К. Формы и содержание мышления. М.: Высшая школа, 1968. 191 с.

101. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Макрс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 3.

102. Маршакова-Шайкевич И. В. Исследовательская активность стран мира в конце XX века (статистическая активность) // Вопросы философии. 2002. № 12. С. 64-74.

103. Никитин С. В. Научная рациональность: возможности корректировки // Философия и наука: возможности взаимодействия. Саратов: Изд-во «Слово», 2001. С. 18-27.

104. Никитин С. В. Метафизические программы и смена типов научной рациональности // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2002. Вып. 1. С. 19-29.

105. Никитин С. В. И. Кант и В. Зеньковский: два взгляда из различных эпох на проблемы педагогики // Философия и проблемы современности. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. С. 29-34.

106. Никитин С. В. Рациональные основания образовательных стратегий // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. Вып. 2. С. 4-11.

107. Никитин С. В. Педагогические мотивы в философии дискурса М. Фуко // Философия и проблемы современности. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. С. 52-57.

108. Оссовская М. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. М.: Прогресс, 1987. 528 с.

109. Новичкова Г. А. Антропологическая интерпретация педагогики О. Ф. Больнова//Вопросы философии. 2004. № 5. С. 155-162.

110. Перцев А. В. Жизненная стратегия толерантности: проблема становления в России и на Западе. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2003. 250с.

111. Поддьяков А. Н. Философия образования: проблема противодействия // Вопросы философии. 1999. №8.

112. Попов И. Ф. Личность и учение Блаженного Августина. Т. 1. Сергиев Посад: Типография Свято-Троицкой Сергиевой Лавры,1917. 619 с.

113. Поппер К. Р. Открытое общество и его враги. В 2 т. М.: Росспэн, 1992.

114. Поппер К. Р. Нищета историцизма. М.: Прогресс-VIA, 1993. 187 с.

115. Проблемы образования и воспитания в полиэтническом обществе. Саратов: Изд-во СГУ, 263 с.

116. Режабек Е. Я. Становление мифологического сознания и его когнитивно-сти // Вопросы философии. 2002. № 1. С. 52-66

117. Розанов В. В. Соч. М.: Изд-во «Советская Россия»,1990. 592 с.

118. Романовский К. Л. X. -Г. Гадамер об образовании // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. Вып. 2. С. 33-37.

119. Сартр Ж. -П. Слова. М.: Прогресс, 1966. 174 с.

120. Сапрунов П. А. Власть как метафизическая и историческая реальность. СПб.: Церковь и культура, 2001. 816 с. Семенов В. С. О перспективах человека В XXI веке // Вопросы философии. 2005. № 9. С. 26-38.

121. Сильнова Е. И. Понимание и интерпретация в образовании // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2004. Вып. 3. С. 24-32.

122. Сильнова Е. И. Проективная модель нового типа рациональности в образовании // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. Вып. 2. С. 18-27

123. Сильнова Е. И. Герменевтический метод в образовании // Философия и проблемы современности. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. С. 47-52.

124. Сен-Симон А., Тьерри О. О преобразовании европейского общества // Родоначальники позитивизма. СПб.: Брокгауз-Евфрон, 1911. Вып. 3. С. 123-162.

125. Сен-Симон А. Избр. соч. М. Пг.:(Госиздат, 1923. 211 с. Соболева М. Е. «Трансцендентальный прагматизм» К. -О. Апеля. Проблема языка // Воросы философии. 2003. № 12. С. 162-176.

126. Смирнов С. Д. Мир образов и образ мира. Вестник МГУ. Сер. 14. Психология. М., 1981. №2. С. 12-27.

127. Стризое А. П. Политика и общество: социально-философские аспекты взаимодействия. Волгоград, 1999. 340 с.

128. Соколов В. Философия Древности и Средневековья // Антология мировой философии. М.: Мысль, 1969. 576 с.

129. Соловьев В. С. Русская идея // Соч. В 2 т. М., 1989. Т. 2. С. 220.

130. Сорокин Ю. А. Стереотип, штамп, клише: К проблеме определения понятий // Общение: Теоретические и прагматические проблемы. М., 1998.

131. Сталин И. В. Марксизм и языкознание // Сталин И. В. Собр. соч. В 12 т. М.: Госполитиздат, 1949. Т. 7. С. 56-87.

132. Степин В. С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность //Вопросы философии. 2003. № 8. С. 5-18

133. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М.: Наука, 1987. 240 с.

134. Теория познания. В 4 т. Домарксистская теория познания. М.: Мысль, 1991. Т. 1.302 с.

135. Тетюев JI. И. Иммануил Кант и проблемы современной педагогики: трансцендентально-философское обоснование принципов обучения и воспитания // Философия и проблемы современности. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. С. 12-22.

136. Тетюев JI. И. Педагогика как философская дисциплина // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2002. С. 4-19.

137. Толковый словарь русского языка. М.: . Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1938. Т. 2. 1039 с.

138. Толстой JI. Н. Полн. собр. соч. В 35 т. М.: Художественная литература, 1954-1950.

139. Трубецкой С. Н. О природе человеческого сознания // Феномен человека: Антология. М.: Высшая школа, 1993. С. 72-77.

140. Трубецкой С. Н. Сочинения. М.: Мысль, 1994. 468 с.

141. Уфимцева Н. В., 1996. Русские: опыт ещё одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996: 140 с.

142. Фейербах JI. Избр. философ, произв. В 2 т. М.: Политиздат, 1955.

143. Фейгенберг И. М. Человек Достроенный и биосфера // Вопросы философии. 2006. №2. С. 151-161.

144. Устьянцев В. Б. Жизненное пространство цивилизации // Пространство цивилизаций и культур на рубеже XXI века. Ч. 1. Пространство цивилизаций и культур в современном социальном познании. Саратов. Изд-во Сарат. унта, 1999.

145. Филатов В. П. Научное познание и мир человека. М.: Политиздат, 1989. 136 с.

146. Философия Канта и современный идеализм. М.: Наука, 1987. 269 с.

147. Философия русского религиозного искусства. Антология. М.: Прогесс, 1993.400 с.

148. Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. М.: Политиздат, 1986. 590 с.

149. Федотова В. Г. Неклассические модернизации и альтернативы модерни-зационной теории //Вопросы философии. 2002. № 12. С. 3-21.

150. Фомичева И. Г. Философия образованияб некоторые подходы к проблеме. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2004. 242 с.

151. Фреге Г. Мысль: логическое исследование // Философия. Логика. Язык. М.: Прогресс, 1987. С. 18-47.

152. Фрумкина Р. М. Проблема «язык и мышление» в свете ценностных ориентации: // Язык и когнитивная деятельность. М.: Наука, 1989.

153. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad, 1994. 406 с.

154. Хайдеггер М. Феноменология. Герменевтика. Философия языка. М.: Гно-сис, 1993. 333 с.

155. Хейзинга Й. Homo ludens. М.: Прогресс, 1992. 464 с. Хен Ю. В. Теория и практика усовершенствования человеческой «породы» // Вопросы философии. 2006. № 5. С. 123-136.

156. Хоружий С. С. Человек и его три дальних удела. Новая антропология на базе древнего опыта// Вопросы философии. 2003. №1. С. 38-62.

157. Шарова О. Л., Ширяева В. А. Культурология образования: принцип продуктивности // Философия и проблемы современности. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. С. 57-62.

158. Шлегмюллер В. Рациональная теория решений // Философия. Логика. Язык. М.: Прогресс, 1987. С. 318-329.

159. Шелер М. Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994. 450 с.

160. Шеховцев А. Ю. Информационные аспекты познавательных и коммуникативных процессов. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1998. 172 с.

161. Шеховцев А. Ю. Символическая природа культуры: информационная структура моделей языка // Философия и наука: возможности взаимодействия. Саратов: Изд-во «Слово», 2001. С. 87-97.

162. Шелер М. Феноменология и теория познания // Шелер М. Избранные произведения. М,: Гносис, 1994. С. 195-259.

163. Шохин В. К. «Проект» персоналистической антропологии и философии ценностей // Вопросы философии. 2002. № 6. С. 112-118.

164. Шпет Г. Г. Знак-значение как отношение sui generis и его система (глава из рукописи «Язык и смысл» Ч. 1) // Вопросы философии. 2002. № 12. С. 7992.

165. Шувалова Н. В. Пайдейя и теоретические обоснования возможности образования // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2004. Вып. 3. С. 9-18.

166. Шульгин Н. Н. Альтернативная герменевтика в диалоге культур // Вопросы философии. 2002. № 12. С. 22-49.

167. Шубкин В. Насилие и свобода. М.: ИФ РАН, 1996. 265 с.

168. Щедрина Т. Г. У истоков русской семиотики и структурализма (исследование семейного архива Густава Шпета) // Вопросы философии. 2002. № 12. С. 75-79.

169. Щедровицкий Г. П. «Языковое сознание» и его анализ // Вопросы языкознания. 1957. № 1.

170. Щедровицкий Г. П. Система педагогических исследований (методологический анализ) // Педагогика и логика. М.: Педагогика, 1993. С. 16-201.

171. Щерба Л. В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Л.: Наука, 1958.

172. Энциклопедический словарь по культурологии. М., Энциклопедия, 1997.

173. Юдин Б. Г. О человеке, его природе и его будущем // Вопросы философии. 2004. № 2. С. 16-28.

174. Язык и человек. Сб. статей памяти проф. П. С. Кузнецова. М.: Наука, 1990

175. Ярская-Смирнова Е. Одежда для Адама и Евы. М.: ИФ РАН, 2001. 253с.

176. Jung Н. Zu den klassentheoretischen Grundlagen einer sozialstatistischen Analyse der Klassen und Sozialstructur der BRD // Klassen und Sozialstructur der BRD 1950-1970. Ffm, 1973. Т. 1. S. 24.

177. Bernhard T. Maitre anciens. P.: Gallimard, 1988. 220 P.

178. Garaudy R. Le sources franQaises du socialisme scientific. P.: Hier et au-jourd'hui. 1949. 279. P. 88-100.

179. Paul H. Prinzipien der Sprachgeschichte. 4. Halle, 1977. 143 S.