автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Образ сармата в истории. На пути формированиянационального самосознания народов Речи Посполитойво второй половине XVI - первой половине XVII вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Образ сармата в истории. На пути формированиянационального самосознания народов Речи Посполитойво второй половине XVI - первой половине XVII вв."

1 гч

7 3 ^^ ^^ Российская Академия Наук Институт славяноведения

На правах рукописи

ЛЕСКИНЕН Мария Войттовна

Образ сармата в истории.

На пути формирования национального самосознания народов Речи Посполитой во второй половине XVI -первой половине XVII вв.

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 1998

Работа выполнена в Институте славяноведения Российской Академии наук

Научные руководители: доктор филологических наук ЛЛ.Софронова, кандидат исторических наук Г.ПМепьников

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Г.ФМатвеев

кандидат исторических наук Б.В.Носов

Ведущая организация Московский государственный университет им. М.ВЛомоно сова

исторический факультет кафедра истории средних веков

Защита диссертации состоится «_»_1998 г. в_час.

на заседании диссертационного совета Д 002.97.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук в Институте славяноведения РАН по адресу: 117334 Москва, Ленинский просп. 32-а, корпус «В», 9 этаж.

С диссертацией можно ознакомиться в Институте славяноведения РАН

Автореферат разослан «_»_1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор исторических наук С.И.Данченко

© Институт славяноведения РАН, 1998 г.

Общая характеристика диссертации

В работе предпринята попытка исследования структуры идеологии сарматизма и ее главных элементов, которые стали основой формирования национального самосознания не только польского, но и других народов Речи Посполитой ХУ1-ХУП вв. В нашем исследовании мы, в частности, рассмотрели также своеобразие украинского сарматизма.

Основополагающим положением сарматизма был миф об особом происхождении польского народа, под которым понималось только дворянство. Эта идеология возникла в шляхетской среде на почве особого политико-правового статуса дворянского сословия в Польском государстве и обществе ХУ1-ХУИ вв.

В отличие от других стран центральноевропейского региона, где в этот период начинали складываться новые, буржуазно-капиталистические отношения, в Польше происходило дальнейшее укрепление и консервация феодально-крепостнических порядков, оформившихся в барщинно-фольварочную систему земледелия. На начальном этапе это привело к подъему экономики, развитию и росту городов, активизации торговли, а также - к стремительному и небывалому по масштабам обогащению польского дворянства (шляхты) - единственного сословия, обладавшего правом земельной собственности. Экономическое доминирование шляхты непосредственно отразилось и на ее политическом положении в государстве.

Своеобразием социальной структуры польского общества была размытость и подвижность границ между сословиями. Так, польское дворянство к началу XVII в. так и не стало ни герметически замкнутым, ни строго иерархизированным. Шляхта была главным сословием государства, что определялось ее особым правовым статусом и немалой численностью, однако значительные экономические, конфессиональные и региональные различия порождали существенную внутрисословную неоднородность, сглаживаемую в некоторой степени представлениями о равенстве шляхтичей и ясно осознаваемой принадлежностью к единой общности. Важным фактором дворянской консолидации высту-

пала совокупность правовых и социокультурных, традиций, что нашло выражение в общественном сознании Речи Посполитой.

В течение второй половины XV - первой половины XVI вв. дворянское сословие вело активную борьбу с можновладцами и королем за верховную власть, которая, в конечном итоге, увенчалась успехом. Радомская Конституция 1505 г. с принципом «nihil novi» гарантировала неприкосновенность всех уже обретенных шляхтой привилегий в управлении государством и в ограничении прав короля. Власть в стране, таким образом, фактически перешла к дворянству. Это особое положение отразилось в представлениях о «золотой вольности» польской шляхты. «Шляхетская демократия», таким образом, представляла собой власть только одного - дворянского - сословия в государстве.

Примерно с последней трети XVI в. реальная власть, основанная на экономическом доминировании, переходит в руки магнатов. Развитие магнатских латифундий привело к возрастанию политического значения их владельцев, хотя, как отмечают исследователи, «тем, что отличало магната от шляхтича, ... становилась не латифундия сама по себе, а политическая независимость и наличие преданной клиентеллы»'. С другой стороны, упадок фольварочной системы усугубил процесс деклассирования средней и мелкой шляхты, что подрывало ее прежнюю политическую гегемонию. Шляхетская демократия, таким образом, перерождается в магнатскую олигархию. Это привело к усилению анархии и ослаблению государственного единства. К середине XVII в. процесс дестабилизации экономики и децентрализации политической власти приводит к тому, что кризис в Речи Посполитой становится необратимым.

Украинские земли стали частью Польско-Литовского государства с 1569 г. (Люблинская Уния). Заключение Брестской церковной Унии 1596 года обострило межконфессиональные и межэтнические противоречия в регионе, подавляющая часть на-

Дмитриев М.В. Польская шляхта в ХУ1-ХУШ вв. // Европейское дворянство ХУ[-ХУ11 вв. Границы сословия. М., 1997. С. 192-215. С. 200.

селения которого исповедовала православие. С этого момента процесс взаимодействия двух культур, различных конфессиональных и политико-правовых традиций в значительной степени ускорился.

Украина в ХУТ-ХУП вв., являясь частью многонациональной (или, точнее, полиэтнической) Речи Посполитой, не имела собственной государственности, которая во многом определяла процесс формирования национального сознания в Европе. Поэтому политические взгляды и идеалы польского дворянства, которые стали частью его своеобразной - сарматской - идеологии, оказали существенное воздействие на воззрения украинской знати, вовлеченной в общественную жизнь Речи Посполитой. Важно, однако, и то, что это влияние «не противоречило существованию и даже обострению в ее среде сепаратистских настроений»2.

Исключительное положение шляхты в обществе и государстве в XVI в. стало той социально-правовой основой, на которой формировалась сословная идеология польского дворянства -сарматизм. Под этим термином принято понимать совокупность присущих польскому шляхетскому сословию особенностей мировоззрения, образа жизни, поведения, быта и определенного типа культуры. Сформировавшись в ХУ1-ХУИ вв. в шляхетской среде, сарматизм вышел за узкосословные рамки и надолго определил своеобразие польского общества и стереотипы дворянства, а позже и других социальных групп. Даже когда в начале XVII в. власть в государстве перешла к магнатам, они продолжали именовать себя шляхтой и апеллировали к идее внутрисословного дворянского братства, используя при этом принципы и идеи сар-матизма. Элементы этой идеологии существовали в общественном сознании поляков на протяжении нескольких веков, видоизменяясь и мифологизируясь. Обращение к константам сознания позволяло ей легко адаптироваться к любым условиям и функционировать в любой национальной среде.

Тананаева Л.И. Сарматский портрет. Из истории польского портрета эпохи барокко. М., 1979, С. 14.

Хронологические рамки исследования охватывают столетие - 60-е гг. XVI - 60-е гг. XVII вв. Поскольку объектом изучения является общественное сознание, то фиксация данного отрезка польской истории достаточно условна. Эти временные границы существенны для выбора привлекаемых источников. Начальная дата связана с заключением Люблинской унии и возникновением Польско-Литовского государства Двух народов - Речи По-сполитой (1569). Конечная - с Переяславской Радой 1654 г. и включением Левобережной Украины в состав Московского государства, а также с окончанием «шведского потопа» (1660 г.).

Предметом нашего исследования является самосознание польской элиты и украинской православной знати XVI-XVII вв. в контексте идеологии сарматизма.

Совокупность исследовательских задач включает анализ и попытку воссоздания целостности исторической мифологии и национального сознания эпохи сарматизма. Центральной проблемой является реконструкция образа польского сармата и его представлений о пространстве, времени, человеке.

Основные задачи работы состоят в том, чтобы исследовать сарматизм как национальную идеологию в ее польском и украинском вариантах, проанализировать его основные элементы, как выраженные явно, так и те, которые не названы непосредственно, но определенным образом участвуют в строении сарматской идеологии. Дальнейший этап нашего исследования состоит в определении системы национальных ценностей, идеалов и их иерархии в сознании носителя идеологии сарматизма. В нашу задачу входит также выявление основных оппозиций в системе его взглядов и представлений.

Для нас важно провести не только анализ исторических явлений, но также их восприятия и интерпретации современниками. В результате должна выстроиться система представлений о человеке и мире в тех измерениях, которые были присущи самой эпохе. Их рассмотрение приводит нас к выводу о том, что данная идеология наделена очевидными чертами мифа; в ней наличест-

вует ряд мифологем, которые особым образом объединяются с новой системой ценностей.

Черты мифа выражены в сарматизме не только непосредственно в отдельных составляющих. Признаки мифа заключены также в системе соотношения этих элементов, в их внутренних структурных связях. Потому в задачи нашего исследования входит анализ сарматизма как мифологизированной идеологической структуры, характеризующейся тенденцией к нарушению границ собственного пространства.

Ставя задачу собрать черты сарматской идеологии и мифа воедино, мы должны определить национальный тип личности и его варианты, опираясь при этом на элементы самоописания, присутствующие в источниках. При этом важно установить представления человека о самом себе, об идеалах, собственной истории и мире, в котором он пребывает. В результате мы сможем получить достаточно цельную систему воззрений, что делает возможным исследование и оценку основных сарматских категорий - времени, человека, пространства.

Очевидно, что решение круга перечисленных выше задач невозможно в отрыве от исторического контекста, поэтому перед нами встают конкретные частные задачи: выявить понимание польской и украинской элитой своих национальных традиций и отношение к ним; установить их представления о польском и украинском народах, их происхождении и главных вехах истории; определить соотношение светского и религиозного начал в самоидентификации польской и украинской шляхты, что позволит понять соотношение этноконфессионального и государственно-политического элементов в сарматской идеологии. Анализируется содержание таких терминов или ключевых слов как: история, народ, государство, отечество. В нашей работе рассматриваются также проблемы восприятия личности и отдельного индивида в системе этноконфессионального самоопределения. Они подводят к более общему и существенному для нас вопросу об идеалах мира и человека в сарматском этосе.

Основные методы работы - сравнительно-исторический и метод историко-культурной интерпретации. Они применяются при исследовании конкретных исторических текстов - оригинальных памятников эпохи, которые анализируются в историко-культурном аспекте: из них выявляются характерные эпизоды и сюжеты, ключевые слова, учитывается и интерпретация, данная самими авторами, что характерно для поэтики барокко. Так воссоздается образ сармата, сарматский этос, его национальное польское и украинское своеобразие и основные идеологемы сарматизма.

Общий анализ проводится на конкретно-историческом фоне возникновения кризисных явлений в обществе и государстве Речи Посполитой ХХТ-ХУН вв., повлиявших на усиленную саморефлексию идеологов сарматизма и стимулировавших создание ими идеологической и культурной программы преобразований.

Историко-культурные методы позволили проанализировать содержание сарматских мифов, выявить представления об истории и Отечестве, рассмотреть человека в историко-культурном контексте. Мировоззрение предстает не статичным, так как мы обращались к исследованию категории «оппозиций» («свой-чужой», «сакральное-светское», «новый-старый», «хороший-плохой»). Не менее существеной для нас оказалась категория «границ историко-культурного пространства»3. Украинская культура с этой точки зрения рассматривается как находящаяся на пересечении границ историко-культурного пространства.

Исторический и историко-культурный методы исследования дополняются анализом семантических категорий сарматской идеологии, прежде всего времени и пространства. В этом же ключе рассматриваются человек и его идеалы. Такой подход позволяет представить сарматизм как цельную систему.

Важное значение для нас имела методология исследования проблем национальной идеологии специалистами смежных с историей дисциплин. Из социологии и антропологии заимствованы нами трактовки и методы исследования содержания некото-

ТопоровВ.Н. Функция границы и образ "соседа" в становлении этнического самосознания// Славяноведение. 1991. № 1. С. 30-33.

рых существенных терминов, определяющих концептуальные особенности идеологии, таких как: идеал, этос, нация, традиция, утопия, миф4 и др.

Это позволило нам, в частности, сравнить мировоззрение польской католической и украинской православной шляхты, ставшее прообразом национальной идеологии. При сопоставлении был использован также и сравнительно-типологический метод.

Источники. Идеология сарматизма вычленяется из взглядов представителей элиты общества (шляхты, духовенства, образованного мещанства), которые являлись создателями и выразителями сарматской идеологии как в Польше, так и на Украине.

Источниковую базу составили главным образом нарративные памятники на польском и украинском языках и на-латыни, создававшиеся на протяжении столетия (60-е гг. XVI - 60-е гг. XVII вв.) в Речи Посполитой. Это исторические труды, хроники и летописи, а также нормативные произведения эпохи. Кроме того, были привлечены поэтические сочинения, а также мемуарная литература и публицистика. Использовались переводы с латинского на польский, украинский и русский языки, выполненные как при жизни авторов, так и в новейшее время.

Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990; ОссовскаяМ. Рыцарь и буржуа. Исследование по истории морали. М., 1987.

Геллнер Э. Нации и национализм. М.. 1992; Карлов В. В. Историческое сознание этноса как предмет этнологического и историко-культурного исследования // Этническое и языковое самосознание. М., 1995; Никшиенков A.A. Современное этническое сознание и ми-фологизм // Там же.

Шацкий Е. Утопия и традиция. М., 1990; Чаликова В.А. Проблемы философии истории: традиция и новация в социокультурном процессе. PC. М., 1989; Манхейм К. Идеология и утопия // Маихейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994.

Элиаде М. Космос и история. М., 1987; Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976; Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994.

Необходимо подчеркнуть, что в центре внимания находились в первую очередь источники, в которых отражалось идеальное и нормативное поведение, представления о должном, но не реалии действительности и повседневной жизни.

Источниками по исследованию исторического сознания являются польские хроники (в частности, Я.Длугоша, М.Меховско-го, М.Вельского, М.Кромера, М.Стрыйковского5), восточнославянские летописи (Синопсис, Киевская и Густынская летописи6), а также литературные сочинения, посвященные отдельным событиям польской истории (Ш.Старовольского, Ст.Ожеховского, В.Дембол еицкого, В. Коховского1).

Основная группа источников представлена публицистическими произведениями социально-философского характера, в которых содержатся рассуждения о государственном и общественном устройстве Польши, об особенностях исторического и политического развития польского народа, о правах и функциях короля и сословий, о месте и значении католической религии в

DiugoszJ. Roczniki czyli kroniki slawnego Krölestwa Polskiego. Warszawa, 1961. МеховскийМ. Трактат о двух Сарматиях. М,-Л., 1936; Bielski М Kronika Polska. Krakow, 1597; KromerM. Kronika polska, na jgzyk polski z tacinskicgo przelozona przez Marcina z Biazowa Biazowskiego. Sanok, 1857; StryjkowskiM. Kronika Polska, Litewska, Zmödska i wszystkiej Rusi. Krolewec, 1582.

6 CiiHoncic, или краткое собраше от различных л'Ьтописцево начал'Ь славенороссшского народа // Украшська литература XVII ст. Ки1в, 1987. С. 167-183; Киевская летопись // Сборник летописей, относящихся к истории Южной и Западной Руси. Киев, 1888; Густынская летопись // Украшська лпература XVII ст. Кшв, 1987.

7 Starowohki Sz. Polska albo opisanie polozenia Krölestwa Polskiego. Kraköw, 1976; Orzechowski St. Kroniki Stanislawa Orzechowskiego przez M. Zygmunta Alexandra nalgcz Wlynskiego w Akademii Krakowskiej z laciüskiego na Polskie przetlumaczone. Warszawa, 1767; Dembolecki W. Pamigtmki о Lissowczykach, czyli przewagi Elearöw Polskich. Kraköw, 1859; Kochowski W. LataPotopu. Warszawa, 1966.

польском государстве (труды Ст. Ожеховского, политическая переписка С.Петриция*).

Украинские произведения, относящиеся к этой группе, представлены полемическими церковными сочинениями православных авторов {«.Перестрогав, «Палинодия...» З.Копыстенского, публицистические работы И.Вышенского9), которые дают богатый материал о представлениях православных украинцев о самих себе, своем народе, его исторических корнях и о межконфессиональных отношениях на Украине.

Наиболее значительна по объему группа источников, которая состоит из так называемых «нормативных» произведений -т.е. таких, которые задают идеальный образ, эталон поведения человека и отношений внутри социума («Реформация польских обычаев» Ш.Старовольского и работа «Защита Польши» Л.Опалиньского10). Их анализ позволяет вычленить элементы и черты мировоззрения сармата.

Эти и другие произведения определяют и обосновывают также сословные и личностные идеалы поведения польского дворянина, что позволяет реконструировать основные черты сарматского рыцарского этоса (Ш.Старовольский «Истинный рыцарьВ.Куницкий «Образ идеального шляхтича»12). Представ-

Orzechowski St. Policyja Królestwa Polskiego na ksztalt Arystotelesowych Polityk wypisana i na ávviat dla dobra pospolitego trzema knihami wydana. Przemysl, 1984; Orzechowski St. Polskie dialogi polityczne II Biblioteka pisarzy Polskich. Kraków, 1919, Peirycy S. Pisma Wybrane. T. 1-2. Warszawa, 1956.

9 Перестрога // Акты, относящиеся к истории Западной России. Спб., 1851. Т. 4. №406. С. 203-236; Копыстенский 3. Палинодия или книга обороны кафолической // Русская историческая библиотека. Т. 4. Памятники полемической мысли в Западной Руси. СПб, 1878. Кн. 1; Вишгнский Иоанн. Сочинения. M.-JL, 1955.

10 Starowolski Sz. Reíormacja obyczaiow Polskich wszystkim stanom ojczyzny naszej. [B.m.], 1650; Opaliñski L. Obrona Polski. Lwów-Warszawa, 1921.

11 Starowolski Sz. Prawy rycerz. Kraków, 1858.

12 Kunicki W. Obraz szlachcica polskiego. Kraków, 1615.

ления о нем содержатся также в погребальных речах (■Ст.Ожеховский «Жизнь и смерть Яна Тарновского...», «Истинный шляхтич...» А.Радавецкогохъ) и в многочисленных стихотворных «виршах на гербы» украинских авторов (произведения Д.Наливайко и Ст.Зизания14, Г.Смотрицкого и М.Смотрицкого, А.Римши и Х.Еелееича]5). Образ украинского рыцаря-казака выявляется при анализе сочинения КСаковича «Вирши на жалосный погреб Петра Конашееича-Сагайдачного»16.

Наряду с рыцарским образцом в сарматском этосе присутствовал образ шляхтича-помещика фепиашпа) - спокойного отца семейства, рачительного хозяина, готового в случае необходимости взять в руки оружие, но более склонного к сельской жизни и семейному общению («Хороший и набожный земянин» М.Кунце-вича, «Жизнь добродетельного человека» М.Рея11).

Совокупность привлеченных источников позволяет в полной мере решить поставленные нами задачи выявления особенностей сарматского этоса и идеологем польского сарматизма, а также провести сравнительный анализ элементов польского и украинского национального сознания.

13

Zywot у smicrc Jana Tarnowskiego, Kasztelana Krakowskiego, Hetmana Wielkiego Koronnego pisany przez Sianislawa Orzechowskiego. Warszavva, 1773; RadawieckiA. Pravvy szlachcic, w kazaniu na pogrzebie Andrzeja ze Zmigroda Stadnickiego w osobie jego ukazany... d. 23 wrzeSnia 1614. Krakow, 1632.

14 Налиеайко Д. Лямент дому княжат Острозских // Украшська посйп. Кшець XVI - початок XVII ст. Кшв, 1978. С. 151-152; Он же. На герб ясне освенцоного княжати Констентина Констентиновича, княжата Острозскаго // Там же. С. 154; Он же. На герб ясне освенцо-ных их милости княжат Острозъских // Там же. С. 156. Зизаний Ст. Herb jaSne oswienconego рапа К. Ozstrozkiego... // Там же. С. 148.

15 Опубликованные в сборнике: Украшська посш. Кшець XVI - початок XVII ст. Ки1в, 1978.

16 Сакович К. В'ЬригЬ на жалосный погреб зацного рыцера Петра Ко-нашевича-Сагайдачного, гетмана войска его королевской милости запорозского // Там же. С. 322-336.

KuncewiczM. Dobry a pobozny ziemianin. Warszawa, 1640; Rej M. Zywot czlowieka poczciwego. Kraköw, 1567-68.

Степень изученности темы. Содержание термина «сарматизм» менялось в польском языке на протяжении нескольких веков. В польском общественном мнении ХУ111-Х1Х вв. сарматизм связывался прежде всего с периодом «шляхетской республики» в истории Речи Посполитой, со старинными польскими обычаями, историческими традициями и с образом шляхтича-сармата.

В конце XIX в. под «сарматизмом» подразумевался комплекс обычаев, нравов, стереотипов, которые, по мнению обывателей, характеризовали типичного поляка до середины XVII в. В 2030 гг. XX в. он отождествлялся с традициями и взглядами польского дворянства так наз. «старопольского» периода истории. «Сарматскими» именовалось и польское искусство, и особый слой культуры эпохи барокко.

В польской и зарубежной историографии и поныне не существует единого представления о содержании термина «сарматизм». Своеобразным обобщением различных точек зрения по этой проблеме стал один из номеров научного периодического издания «Тексты» (1974 г.)18. Он фактически открыл дискуссию о новых, синтетических подходах к такому явлению в истории польской идеологии как сарматизм19.

Одна часть ученых рассматривает сарматизм как польскую разновидность европейской культуры барокко. Основоположником такой концепции был историк Т.Маньковский20. Изучение историко-культурного своеобразия европейского барокко (и, в частности, его славянской разновидности), привело исследователей к выводу о существовании «межнациональной общности, со своеобразной культурной спецификой..., охватывающей ряд государств Средней и Юго-Восточной Европы, которые объединяет

18 Teksty. 1974. №4.

19 Chrzanowski Т. Sarmatöw drogi ku Europie // Teksty. 1974. №4; Hamas Cz. Zlota wolnosc. Notatki do interpretacji // Ibidem; Macejowski J. Sarmatyzm jako formacja kulturowa // Ibidem; TazbirJ. Synkretyzm a kultura sarmacka // Ibidem; Venclova T. Mit о pocz^tku // Ibidem.

20 Mankowski T. Genealogia sarmatyzmu. Warszavva, 1946.

"сарматский" тип культуры»21. Венгерский славист А.Андьял объясняет причины такого явления сходством историко-культурного процесса в регионах Центральной и Восточной Европы в ХУ1-ХУП вв., определяя его как «мир пограничных крепостей»22

Я.Пельц подчеркивал, что нельзя ставить знак равенства между культурой барокко и сарматизмом, ибо он (сарматизм) - не цельная и стройная система идей, знаков, моральных норм, но результат их приятия - бытование его в повседневной жизни23. Однако и для него сарматизм является выражением характерных особенностей польской культуры и национальной идеологии.

Другая группа ученых, главным образом историков, видит в сарматизме комплекс взглядов и представлений польской шляхты периода ее экономического, социального и политического доминирования в польской истории. В этом случае основным предметом изучения является сословное мировоззрение шляхты. Крупнейший исследователь самосознания польской шляхты -Я.Тазбир2А. Он рассматривал сарматизм как идеологию польского дворянства ХУ1-ХУ11 вв. и национальное своеобразие культуры шляхетской Речи Посполитой, основные принципы которой сформировались ранее - во второй половине XVI в. По его мнению, они оказали неоспоримое влияние на систему представлений других сословий общества, что привело в период Нового времени к складыванию национального польского менталитета на сарматской основе.

21

Macejowski J. Sarmatyzm jako formacja kulturowa // Teksty. 1974.

№4. S. 19.

22 *

Angyal E. Swiat slowiaúskiego Baroku. Пер. с венг на пол. Warszawa, 1972.

23 PelcJ. Barok - epoka przeciwieiistw. Warszawa, 1993. S. 220-221.

24 Из обширной библиографии трудов Я.Тазбира приведем наиболее важные в этом контексте монографические работы: TazbirJ. Rzeczpospolita i swiat. Wroclaw, 1971; TazbirJ. Rzeczpospolita szlachecka. Warszawa, 1973; TazbirJ. Kultura szlachecka w Polsce. Warszawa, 1978; TazbirJ. Swiat panów pasków. Warszawa, 1986; TazbirJ. Polskie przedrnurze. Warszawa, 1987.

Еще одно направление представлено специалистами по социальной антропологии. Оно в определенной степени продолжает традицию довоенной польской историографии, изучавшей сарма-тизм как польский «стиль жизни», которая видела свою задачу в подробном описании национальных польских обычаев, обыденной жизни различных сословий и обрядности, в которой они находили свое выражение (А.Брюкнер, Е.Быстронь и Вл.Лозиньский15). В последние десятилетия продолжателями такого подхода стали Зб.Кухович и М.Богуцкая26. Предмет и методы их исследований сегодня принято называть исторической антропологией, поскольку авторы акцентируют внимание на так называемой «истории повседневности».

Значительное направление польской историографии сарма-тизма представлено работами исследователей социологической школы. Их объединяет изучение сарматизма как основы польского национального сознания (монографии Ст.Кота и Ст. Оссовского27).

Таким образом, обобщая основные трактовки польской историографии сарматизма, можно сделать вывод о том, что в ней доминирует представление о сарматизме как синтезе сословной идеологии и материальных форм быта и барочной культуры, распространенных в центральном н восточном регионах Европы. Под сарматской идеологией понимается совокупность социально детерминированных и закрепленных в политико-правовом уст-

25

ВгйскпегА. Dzieje киНигу роЫое]. Т. 1-Ш. Кгакбу»', 1930-1931; Вух(гоп ■}. Dzieje оЬус/гутУ и1 с1а\упе] Ро^се (ХУ1-ХУШ \у.). Т. 1-2. \Varszawa, 1960; ¿оНтк/ IV. Рга\ует 1 1е\\ст. Ь\у6\у, 1903; IV. ¿усю ро^кле \у с!а\ушсИ \yiekach. Ь\уй\у, 1907.

26 Кискотс2 2Ь. Сг1о\\1ек polskiego Ьагоки. \Varszawa, 1992; КисИотсг 2Ь. ОЬус/.а)с [ роэтЫс РоМ1 5г1асИеск1е] ХУ1-ХУШ \у. Warszawa, 1993; Во%искаМ. ¿уае шйеппе \у Gdansku. \Varszawa, 1967; Bogucka М. Tradycji 521асЬеск1е \у ки1Шгге ро15к[ез. Warszavva, 1976; BoguckaM. Dzieje кикигу ро1зк1е]. \Varszawa, 1991; BoguckaM. БСагоро^с оЬус/.;уе \у ХУ1-Х\<Г11 и-. Warszawa, 1994.

27 Ко1 Л7. ^аЛотоёб пагос!о\\а \у Ро^се \vieku ХУ-ХУ11. Lw6w, 1938; ОзвоуяЫ 51 \Viez 8рб1есгпа 1 dziedzictwo киуг Warszawa, 1948.

ройстве государства Речи Посполитой взглядов, политических традиций, сословных норм и нравственных идеалов. Причины столь долгого функционирования, «живучести» элементов этой идеологии видятся в особенностях экономического строя Польши и в так называемой «сарматизации католицизма» (термин Я.Тазбира).

Заметим, однако, что из сферы исследований почти выпадает изучение мифологических компонентов сарматской идеологии, которые в ней явно присутствуют, причем не бытования конкретных мифов, а мифоподобной организации структуры сарматизма как целого. В мифологическом аспекте преувеличивается, на наш взгляд, степень религиозности польского сарматского сознания. Остаются также еще недостаточно изученными проблемы восприятия другими народами Речи Посполитой польской культурно-политической доктрины.

Значительных успехов добились исследователи схожих с сарматизмом явлений в идеологии и культуре других народов. В последние десятилетия особенно перспективным стало направление, типологизирующее механизмы процесса формирования национального самосознания в Центральной и Восточной Европе28, и роль дворянства в его развитии (в частности, в Венгрии, Чехии,

Значительный вклад в эти исследования внесли российские ученые. Следует упомянуть коллективные труды Института славяноведения, в частности:

Культура и общество в эпоху становления наций: Центральная и Юго-Восточная Европа в конце XVII - 70-х гг. XIX вв. М., 1974; Формирование национальных культур в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1977; Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе: Исторический и историко-культурный аспекты. М., 1981; У истоков формирования наций в Центральной и Юго-Восточной Европе: общественно-культурное развитие и генезис национального самосознания. М., 1984; Идеология и общественная мысль в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1986; Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. М., 1989.

Испании, Литве и на Украине)29, поскольку в этих государствах в среде ордодоминантной или элитарной культуры происходили процессы генезиса национального самосознания30.

Исследования украинского национального сознания и его генезиса осуществлялись как польскими31 и украинскими32, так и

См., в частности, статьи и исследования о венгерском, литовском и чешском дворянстве и его роли в формировании национального самосознания: Гусарова Т.А. Дворянство Венгрии в XVI-XVII вв. // Европейское дворянство XVI-XVII вв. Границы сословия. М, 1997. С. 171-191; Она же. Национальное самосознание венгерского дворянства и языковая ситуация в Венгрии в первый период раннего Нового времени // Элита и этнос средневековья. М., 1995. С. 218227, Бычкова М.Е.~Формирование правящего класса Великого княжества Литовского в XVI в. // Европейское дворянство XVI-XVII вв. Границы сословия. М., 1997. С. 216-235; Мельников Г.П. Историческое сознание западнославянских народов Габсбургской монархии и его отражение в истории литературы XVI вв. // История. Культура. Этнография. Фольклор. М., 1993. С. 159-171; Флоря Б.Н. Этническое самосознание чешского феодального народа в XII-начале XIV вв. // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. М., 1989. С. 197-201; Ведюш-кии В.А. Идальго и кабальеро: испанское дворянство XVI-XVII вв. // Европейское дворянство XVI-XVII вв. Границы сословия. М., 1997. С. 100-128; Он же. Кастильское дворянство XVI в. и "чистота крови" // Элита и этнос средневековья. М., 1995. С. 163-169; Он же. Представления о знатности в испанских трактатах конца XV - начала XVII века // Господствующий класс феодальной Европы. М., 1989. С. 181-195. Украинской шляхте посвящена монография Яковенко Н.М. Украшська шляхта кшця XVI - початку XVII ст. Khí'B, 1991.

30 Мыльников А.С. Народы Центральной Европы: формирование национального самосознания XVIII-XIX вв. СПб, 1997. С. 116.

31 Lipiñski W. Szlachta na Ukrainie. Kraków, 1909; Jabionowski A. Historia Rusi poludniowej. Kraków, 1912. Из современных работ наиболее интересными являются исследования: Chynczewska-Hennel Т. Swiadomosc narodowa szlachty ukraiñskiej i kozaczyzny od schylku XVI do polowy XVHwieku. Warszawa, 1985; Litwin H. Katolizacja szlachty ruskiej 1569-1648 // Pszegland Powshechny. 1985. № 8.

российскими33 учеными. Однако проблемы генезиса и истории украинского сарматизма как явления не только литературного процесса, но и национальной идеологии, не изучались. В качестве исключения можно упомянуть два исследования украинских авторов - книгу Ю.А.Исиченко и монографию Р.Радишевского24. Результаты проделанной ими работы чрезвычайно существенны в контексте изучения влияния идеологии сарматизма на мировоззрение украинской элиты общества. Необходимо подчеркнуть, что в украинской историографии периода 1991-1998 гг. не существует серьезных специальных исследований на эту тему. Это связано, в частности, и с тем, что российскими и украинскими исследователями сарматизм изучался прежде всего в качестве славянской специфики польской литературы и искусства эпохи барокко (Липатов A.B., Рогов А.И., СофроноваЛ.А., Тананае-ваЛ.И.35 и Крекотенъ В.1., Павленко Г.1., Пелешенко Ю.В. и

32 Дашкевич Я. Схщна Галичина; стшчш вщносини, нащональш м1фы та мента л ¡тети // Украша в минулому. Вып. 1. Кшв-Лыив, 1992. С. 78-85. Яковенко Н.М. Украшська шляхта инця XVI - початку XVII ст. Кшв, 1991.

33

В частности, см: ФлоряБ.Н. О некоторых особенностях развития этнического самосознания восточных славян в эпоху средневековья - раннего Нового времени // Россия - Украина: история взаимоотношений. М., 1997. С. 9-27; Дмитриев М.В. Польская шляхта в XVI-XVIII вв. // Европейское дворянство XVI-XVII вв. Границы сословия. М„ 1997. С. 192-215.

34 Шченко Ю.А. Киево-Печерсысий Патерик у литературному процеа ынця XVI - початку XVIII ст. на Украла. Кшв, 1990; Radyszewski R. Polskojgzyczna poezja ukrainska od konca XVI do pocz^tku XVIII w. Kraköw, 1996.

35 Липатов A.B. Литература в кругу шляхетской демократии. М., 1993 ; Рогов А.И. Проблемы славянского барокко // Славянское барокко. Историко-культурные проблемы эпохи. М., 1979; Софронова Л.А., Липатов A.B. Барокко и проблемы истории славянских литератур и искусств П Барокко в славянских культурах. М., 1982; Софронова Л.А. Поэтика славянского театра XVII-XVII вв. Польша. Россия. Украина. М., 1981; Она же. Старинный украинский театр. М., 1996; Тананаева Л.И. Сарматский портрет. Из истории польского портрета эпохи барокко. М., 1979.

др.36). В 1980-90 гг. вышло в свет несколько сборников, посвященных истории и поэтике славянского барокко37, в которых уделено большое внимание исследованиям специфики славянского (в частности, польского и украинского) барокко и процесса взаимовлияния польской и украинской культуры, в частности, в XVI-XVII вв.

Научная новизна нашего исследования состоит в качественно новом подходе к рассмотрению феномена сарматизма, в котором мы усматриваем признаки амбивалентности: с одной стороны, он объединил в себе черты идеологии и мифа; с другой - совместил идею польской сословной (а также государственной, этнической, культурной, конфессиональной) исключительности с необыкновенной гибкостью и приспособляемостью основных идеологем к национальной специфике других народов и к разным историческим ситуациям. Подобная характеристика сарматской идеологии основана на детальном изучении источников.

Гибкость и приспособляемость сарматизма раскрыта нами в связи с анализом его влияния на украинскую национальную идеологию и формы ее выражения. До сегодняшнего дня комплексного изучения украинского сарматизма на материалах памятников православной литературы практически не проводилось.

Это исследование мы смогли выполнить только благодаря применению междисциплинарных методов изучения националь-

36 Крекотень В.1. Украшська лтратура XVII ст. // Украшська л1терагура XVII ст. К., 1987; Он же, Оповщания Антошя Радиви-ловського: 3 ¡сторип украшсько! новел1стики XVII ст. К., 1983; Павленко Г.1. Становления ¡сторично! белетристики в давшй ук-рашсыай лп-ератург К., 1984. Пелешенко Ю.В. Розвиток ук-pai'HCbKOi ораторськой та апограф1чно1 прози юнця XIV - початку XVI ст. К., 1990.

37

«Славянское барокко. Историко-культурные проблемы эпохи» (М., 1979) и «Барокко в славянских культурах» (М., 1982) - в России и «Украшська лтература XVI-XVII ст. та тши словянсью лтератури» (Кшв, 1984), «Украшське лШературне барокко» (Кшв, 1987), «Украшське барокко» (Кшв, 1993) - на Украине.

ной идеологии и мифологии, что позволило расширить рамки исторического исследования и рассмотреть проблему национальной идеологии на стыке истории и истории культуры.

Структура и содержание работы

Последовательный анализ содержания идеологии сарматиз-ма, внутренних связей составляющих его элементов и их генезиса положен в основу структуры работы, состоящей из четырех глав: первая описывает мифологический образ прошлого в идеологии сарматизма; вторая - представление польского сармата о своем Отечестве; третья - образ человека в сарматской картине мира. Четвертая глава посвящена украинскому сарматизму как примеру своеобразной эволюции сарматских идеологем (не во времени, но в пространстве). Таким образом, первые три главы последовательно раскрывают базисные элементы исторического мифа: время (этногенетический миф и история народа); пространство (картина мира и образ Отечества); человек (идеал человека - шляхтич-сармат). Четвертая глава показывает, как и в каких аспектах польский сарматский миф был воспринят украинской культурой.

Во введении обосновываются цели и задачи работы, актуальность исследования. Дается краткая характеристика источников, обзор научной литературы по теме, раскрываются основные методы исследования.

В первой главе «Сарматский этногенетический миф и образ прошлого» исследуется генезис представлений о сарматском происхождении поляков, их этническая и социальная функции, а также вычленяются особенности исторического сознания польской шляхты, обусловившие отождествление ее с сарматским народом.

Вначале сарматы отождествлялись с предками славянских племен, позже - польского народа. Но постепенно возобладала и получила развитие иная трактовка термина «сарматы»: «сарматским народом» стала называть себя польская шляхта.

Сарматизм закреплял и обосновывал различное этногенетическое происхождение дворянского и иных сословий. Истоки такой трансформации заключаются в социальном развитии и особенностях сословного строя Речи Посполитой.

Восприятие истории сарматом мифологично. Античная история - время «золотого века» - идеализируется. Образцы для подражания находятся в прошлом: это идеальное государственное устройство (по примеру Римской империи) - республика, причем демосом признается только «шляхетский народ сарматский», идеалом свободы и равенства представляется демократия республиканского народа. Важнейшей функцией шляхты в связи с этим становится защита государства-республики и «золотой шляхетской вольности». Причем последняя также осмысливается в категории мифического и связывается с особым божественным мессианским предназначением рыцаря-шляхтича как защитника Европы.

Наличие идеала, эталона поведения является одной из существенных особенностей мифологического сознания, а мифологизированная история становится фундаментом идеологии сарматизма.

Поскольку необходимость неукоснительной верности традициям предков переносилась в сферу морального долженствования, то роль истории как собрания примеров становится доминирующей. В связи с этим значение Рода, деяний конкретных и мифических героев прошлого в сохранении и приумножении наследия было определяющим в историческом сознании сармата.

Сармат обращен в прошлое, и потому традиционность и консерватизм понимаются как освященные моралью и религией необходимые, обязательные качества «хорошего», «истинного» сармата. Историческое время сармата обращено вспять, цель настоящего - вернуть идеалы «золотого» прошлого, а, при невозможности этого - повторить, воспроизвести то время.

Особенностью исторического сознания сарматов была не просто идеализация прошлого, ведь мифы о начале - типичны для европейских народов. Его отличительной чертой стала «национализация» истории, так как в этот период создается собственно польская история. Историческое сознание опирается, с одной стороны, на миф, а, с другой, на формирующуюся сослов-

ную сарматскую идеологию. Эта двойственность характеризует сарматизм как явление переходного этапа: от средневекового христианского сознания к нововременному историческому.

Этногенетические легенды о древних сарматских первопред-ках, сочетая в себе мифологемы пространства и времени, являлись своеобразным звеном, соединявшим мифологизм и историзм научного познания. Они органически вписались в сферу культурно-исторической традиции последующих эпох.

Вторая глава «Образ Родины в сарматской картине мира» посвящена анализу роли и значения Отечества в идеологии сарматизма. Исследуются основные определения и комплекс значений и образов, связанных с понятием «Родина», а также соотношение в нем признаков мифического и утопического, религиозного и светского.

Отечество сармата является организующим элементом в системе его пространственно-временного самосознания. Образ Родины не столько вписывает польское государство в мировое (европейское) пространство, сколько ограничивает его собственным Отечеством. Взгляд сармата направлен не вовне - в Европу, отождествляемую с цивилизацией и миром, а, напротив - внутрь, на польскую историю, традиции и государство.

Именно Отечество вписывает сармата в историю. Оно'связывает прошлое - как далекое (времена библейские, римскую античность), так и близкое («золотой век» Польши) с настоящим и будущим, которые не мыслятся вне государственно-политической структуры, вне гражданского общества шляхетской демократии. Сам сармат - это связующее звено между доблестными предками и славными потомками. Судьба Родины, ее будущее не представимы для сармата вне этой связи. Он является символом отечества, он же «воспроизводит» историю. Сармат может и должен представлять целый народ, как в начальном его понимании (народ сарматский, тождествененный польской шляхте), так и в более широком, «позднем» смысле этого термина. И потому для него «Польша жива, пока жив хотя бы один сармат», ибо он заключает в себе все категории и значения, которые вкла-

дываются сарматской идеологией в понятие «Отчизны милой -Речи Посполитой».

Сарматское понятие Отечества, таким образом, выражается в двух категориях: справедливого государства-республики и гражданских добродетелей политического сарматского народа.

Осознание шляхетской общности в масштабах единого государства превалировало над местным (в том числе и этническим) патриотизмом. По-сарматски понятая «государственная идея» являлась мощной объединяющей основой польского национального мифа на ранних этапах его формирования. Государственный патриотизм не нивелировал, однако, естественного чувства принадлежности к определенной земле - «малой Родине», чувства Отчизны (в отличие от отношения к Отечеству).

При обосновании идеала Отечества использовалась главным образом не религиозная, а сугубо светская мотивация, осмысливаемая в категориях гражданского долга. Религиозный элемент в идеологии сарматизма выражен неоднозначно. С одной стороны, принадлежность к католическому вероисповеданию была фактором этнополитической самоидентификации, а, с другой, исполнение святого долга защиты истинной веры вменялось сармату в христианскую обязанность. Это соседствовало с достаточно терпимым отношением к дворянству иной конфессиональной принадлежности в Речи Посполитой, а идеи сословной солидарности зачастую приобретали едва ли не большую значимость. Польская церковь, безусловно, играла значительную роль в сарматской сословной консолидации. Но ничуть не меньшее место в системе идей сарматизма играли мифологические представления, не являющиеся в чистом виде христианскими, а также нерелигиозные идеалы (гражданские и личностные). По словам Зб.Куховича, «поляков объединяла не столько общая вера, сколько обычаи, связанные с ней»38.

При объяснении идеологами сарматизма причин кризиса польского общества и государства на первом месте оказывается не анализ реальной действительности, конкретного механизма

КисИом>1сг 2Ь. ОЬус^а]е 51агоро№е. \Varszawa, 1985. 5. 131.

государственного устройства, не законы, которые гарантируют его нормальное функционирование, но субъект социума - гражданин государства. В оппозиции мир / человек применительно к отношениям гражданина и государства акцент сделан на роли личности.

Важной чертой сарматского представления о месте Отечества в истории является восприятие организующей роли традиции, которая находит выражение в 1) сословных этических нормах поведения шляхты, должных оставаться неизменными во времени - «предков установления»; 2) недопустимости изменений существующих обычаев и законов, поскольку они изначально верны, так как «по Божьей воле и его заветам» созданы; 3) в писаном

39

праве - «статуты и привилеи, королями старыми данные» .

Сарматская традиция понимается и как абсолютная ценность, и как средство, механизм выживания и воспроизводства этноконфессиональной самобытности. Такое восприятие, однако, присуще любому традиционному обществу. Специфика же сарматского традиционализма состоит в акцентировании политического наследия. Сармат концентрировал свои представления о традиции в идеале общественного и государственного устройства. Воплощением сарматского консерватизма становится идеализированное шляхетское государство. Символом - «золотая шляхетская вольность».

Категория Отечества - центральная в идеологии сарматизма. Она воплощает в себе не только общественные и личностные идеалы сармата, но и его представления о времени и мире. Они, в свою очередь, отражены в польской социальной утопии.

Утопизм сарматской идеологии основан на идеализации Отечества; государство Речи Посполитой считается совершенным не только по форме организации, но и самым справедливым и гармоничным из всех реально существующих. В сочетании с традиционализмом польская утопия Отечества предлагает путь возвращения к справедливому общественному устройству, которое одновременно является и воплощением идеала государства и по-

39 ЙагошМ/ &. ЯеАэгтада оЬусгашгу Ро1як1сЬ лтаз^кт] вШпот о^гугпу naszej.tB.in.], 1650. Б. 161-162.

литического сарматского народа. Социальная сарматская утопия, является, кроме того, и национальной.

Сарматская утопия, направленная в прошлое и являясь консервативной утопией, основанной на традиции, приобретает черты и функции мифа, ибо не просто идеализирует прошлое, но рассматривает повторение и возврат в него, невозможные в действительности, как единственно возможный путь снятия социальной напряженности.

Сарматская утопия, таким образом, задает координаты идеального пространства и времени - поэтому она не выходит из рамок мифа. Миф предполагает повторение, сакрализацию, а не просто следование эталону; восприятие этого процесса выглядит в его терминах как новое рождение существовавшего когда-то. Отличие состоит в том, что, даже идеализируя образцы прошлого, утопия строит новый мир, она вынуждена отказываться от настоящего, ибо оно «испорчено».

Сарматская утопия, следовательно, могла возникнуть лишь в период начального разрушения мифа - т.е. когда одной только религиозной идеологии стало недостаточно. Ее следовало обогатить и дополнить комплексом светских значений, но таких, которые бы не выпадали из сакрального круга культуры. Такими стали значения сарматского мифа, который если не заслонил, то вобрал в себя религиозную идеологию и подчинил ее себе. Проговаривая известный тезис: «кто не католик, тот не поляк», миф устремлялся в светскую сферу культуры. Черты же истинной религиозности, связанные с католической традицией и обрядностью, воплотились впоследствии в национальном мифе в образе сармата. Это и объясняет то, что национальному сарматскому мифу в определенном смысле чужды утонченные формы искусства высокого барокко и философия католических мыслителей. Он тяготеет к простым, ясным, «низовым» способам выражения. Глубокое религиозное переживание, наполняющее полонизированную сарматом католическую веру, связано прежде всего с данью традиции.

Сарматская национальная идеология, таким образом, возникает в переходный период и символизирует двойственность этого нового этапа - она строится на фундаменте мифологического

сознания, но устремлена в будущее - и строит программу переустройства прежнего мира, - создавая утопию Отечества. Сарма-тизм немыслим без религиозно окрашенных составляющих мессианства и сарматского Бога. Это, однако, не опровергает тезиса Ф.Ю. и Ф.П.Мэнюэлей: «утопия носит сугубо светский характер, притом даже в тех случаях, когда мы имеем дело с чисто религи-

~ 40

озными утопиями различных направлении» .

В третьей главе «Идеальный человек в сарматской картине мира» реконструируются основные черты образа идеального человека в идеологии сарматизма (сарматский этос). Подобно тому как польское дворянство отождествлялось с народом, образ шляхтича воплотил представления об идеале человека и поляка.

Образ идеального шляхтича выражается в двух основных ипостасях - рыцаря и помещика. Неотъемлемой чертой сарматского рыцаря являлась защита не только веры своих предков, но и всего христианского мира от неверных. Помещика же характеризовало пребывание на земле, вдали от королевского двора, связь с природой, близость к крестьянскому миру - все это отличало образ земянина от рыцарского идеала, но не противоречило ему. Они органически дополняли друг друга. Эта внутренняя «двойственность» этоса польского дворянина создавала особую приспособляемость идеального образа к различным историческим "ситуациям.

В периоды войн и социальных потрясений на первый план выходил образец воина-рыцаря, защитника, с присущими ему атрибутами мужества и простоты. Образ воина, «человека сражающегося» приобретал особую актуальность также в связи с процессами католической контрреформации: именно в этот период польским костелом активно пропагандируется идеал христианского воина, осмысливаемый как в религиозных категориях внутренней борьбы, противостояния искушениям и еретическим влияниям, так и в представлениях о патриотическом долге истинного поляка-католика перед Отечеством и государством.

В мирное время преобладали гражданские ценности и идеалы умеренности, добропорядочности и рачительности как по от-

40 Социокультурные утопии XX в. Вып. 2. М., 1983. С. 33.

ношению к своему хозяйству, так и к государству в целом. Два типа идеального человека были равнозначны, так как воплощались в рамках этоса одного сословия.

Главная функция воина - защита. Рыцарский образец поведения как бы устанавливал отношения сармата с внешним миром, акцентируя при этом охранительность, закрытость от воздействия извне. Он определял долг по отношению к государству, сферу гражданских обязанностей и сословных нормативов. Следование этому идеалу происходило через подражание.

Идеальный земянин также наделялся обязанностью военной службы в случае опасности. Этот образ, однако, в большей степени определял моральный облик, круг занятий - устанавливая рамки внутреннего мира и регламентируя его. Основной интенцией образа идеального земянина становится стабильность, четкое определение хозяйственных функций и автономность существования. Сама специфика хозяйственной деятельности, зависимой от природного цикла, с одной стороны, и близкая к крестьянскому восприятию мира, с другой, определила особенность следование этому идеалу - циклическое повторение, воспроизведение прошлого, а поэтому и консерватизм.

Идеал рыцаря, таким образом, выполняет роль образца действия, направленного на сохранение, идеал земянина - нравственного эталона, который основан на следовании традиции и потому статичен и консервативен.

Важной чертой сарматского этоса является (еще на начальном этапе складывания) противопоставление его другим образцам поведения, их неприятие, настойчивое стремление определить анти-идеал, анти-образец. Такими отрицательными героями становятся мещане для рыцарства и магнаты для земянства - то есть основные политические и экономические противники шляхты в XVI в. Этот мотив тем более важен, что напряженность оппозиции становится доминирующей в сарматском идеале.

Четвертая глава «Адаптация сарматского мифа. Украинский сарматизм» посвящена сопоставлению главных элементов польской сарматской идеологии с соответствующими категориями украинского этноисторического сознания, находившегося на

стадии формирования. Это сравнение проводится по трем основным параметрам: восприятие сарматского этногенетического мифа; представление об исторических корнях украинского народа, его Отечества и государства; образ идеального человека и специфика украинского сарматского этоса. Иными словами, исследуются основные представления об истории - Родине - человеке.

Черты польской идеологии сарматизма были восприняты элитой украинского общества. Это нашло выражение, прежде всего, в заимствовании мифологемы о сарматском происхождении украинцев. Однако если для польской шляхты она стала в первую очередь свидетельством ее этнической исключительности, то для украинской знати она была доказательством принадлежности всего народа к славянской общности. Сравнение польского и украинского этоса позволяет нам сделать выводы об особенностях исторического сознания элиты общества, выраженных в структуре и иерархии элементов системы национальных ценностей.

Важным является своеобразие восприятия сарматского рыцарского этоса, заимствованного вместе с сарматским мифом о происхождении. Однако если образ польского воина-сармата подразумевает исключительно дворянина, то украинский идеальный рыцарь - это и шляхтич, и казак, причем зачастую его сословная принадлежность просто не фиксируется. Выполнение рыцарского долга осмысливается в украинском сарматском этосе также, как в польском, в тесной взаимосвязи с христианскими ценностями и нормами.

Польского шляхтича-сармата отличает сложно организованное сознание, с четко выверенными и жестко сформулированными определениями, с акцентом на юридические и правовые, а не эмоциональные отношения.

Сознание украинского сармата расчленено, как бы мозаично организовано, ему присуща нечеткость дефиниций и эмоциональная окрашенность даже в сфере политических и национальных терминов. Мировоззрению украинского сармата не была присуща типичная для сармата-поляка детализированность.

Для польского сармата иерархия элементов национальной самоидентификации выстраивалась в сфере отношений гражда-

нин - государство: это идеалы «золотой вольности», шляхетской чести, сословной избранности, слитые воедино с национальной религией - польским католицизмом. Однако отношения сармата и его республики не касались, и даже, более того, не «снисходили» до простолюдинов. То есть народ понимался только как «гражданское общество» шляхтичей-сарматов, наделяемое феодально-сословными чертами. Тагам образом, доминировали признаки противопоставления, оппозиционности по отношению к «другим».

Напротив, в системе самоопределяющих признаков этнона-циональной принадлежности украинского сармата доминировало вероисповедание, что, в свою очередь, способствовало закреплению представлений о единстве всех сословий в рамках общего национального организма. Он включает себя в прежде всего в славянскую, а не европейскую историю, и осознает свою вовлеченность в православную общность. Его мир также ограничивался собственным Отечеством, но не тождественным государству, поскольку исполнение гражданского долга осуществляется по отношению к польскому королю и Речи Посполитой. Таким образом, в отличие от польского сарматского образца, в представлениях о собственном народе и Отечестве преобладали консолидирующие тенденции и объединяющие связи, а не л<есткие оппозиции, хотя они также присутствуют.

Различие между сарматом-католиком и сарматом-православным находит свое вырал<ение также в понимании мифов, символов и образной системы различных форм культуры (живопись, барочная литература и т.п.).

Изученный нами материал вносит важные корректировки и в общую концепцию национального украинского самосознания в конце XVI - первой половине XVII вв. В частности, та часть общества, которая осталась верной православию, не избежала влияния католической сарматской идеологии, культуры, и, что существеннее, сарматского мифа. Он, однако, был переосмыслен и приспособлен к конкретной историко-культурной специфике. Перспективной оказалась адаптация структуры и составных частей этого мифа. Именно этот процесс позволил базисным элементам польской национальной идеи стать составной частью

украинской национальной идеологии, предопределив в дальнейшем особенность украинской государственно-политической доктрины.

Что же касается термина «украинский сарматизм», то об одном можно судить однозначно: элементы сарматской идеологии и мифа не были присущи только польскому национальному самосознанию ХУ1-ХУП вв. Они вышли за рамки узкоконсервативной мифологемы и оказались не только восприняты за пределами собственно Польши, но и во многом определили складывание основных элементов национального сознания других народов Речи Посполитой, и, в частности, украинцев.

В заключении работы содержится обобщение результатов исследования.

Исследование структуры сарматизма позволило нам сделать вывод о его йгмифоподобном построении» и доказать, что сармат-• екая идеология - миф. Черты мифа выражены в сарматизме не только непосредственно в отдельных составляющих - они хорошо изучены современными польскими исследователями. Мы же, основываясь на анализе структуры идеологии, стремились доказать, что признаки мифа заключены также в системе соотношения этих элементов, в их внутренних структурных связях. Другими словами, сарматизм представлял собой идеологическую и мифологическую основу, на которой сформировалась польская национальная идеология.

Можно утверждать, таким образом, что структура сарматской идеологии подобна структуре мифа. Это находит выражение, во-первых, в мифологическом обосновании главных сарматских идеологем. Так, мифологическим обоснованием исключительности польской шляхты, отождествлявшей себя с сарматским народом, было ее происхождение от легендарного сарматского народа. Поиск исторических корней и древних предков приводил не только к идеализации «-золотого века», но и к освящению политической традиции, которую сарматы выводили из римского республиканского устройства.

Во-вторых, сарматизму свойственны пространственно-временные элементы мифа: пространство сужается до границ Отечества и дома, время воспринимается как цикл, круговорот, а

история - как воспроизведение одного и того же образца. Закрепление этой идеальной модели приводит к тому, что вся сарматская идеология пронизана идеалами, осуществившимися в недавнем прошлом: это и представление о собственной Родине как воплощении политического и нравственного совершенства, это и существование консервативной социальной утопии, которая также опрокинута в прошлое. Первенство в изучении своеобразия сарматской утопии принадлежит польской историографии, и, в частности, крупнейшему польскому исследователю идеологии сарматизма - Я.Тазбиру. Мы же предложили рассмотрение феномена польской социальной утопии в соотношении ее с сарматским мифом и национальной традицией, с одной стороны, и в качестве конкретной программы преобразований, с другой.

Будучи идеологией традиционного общества, сарматизм рассматривает соблюдение (или возврат) к освященным давностью традициям как единственно возможный механизм выживания общества и государства. Ему присущ изоляционизм и ксенофобия, являющиеся обратной стороной мегаломании и самоидеализации.

Существующие на сегодняшний день исследования процесса формирования украинского этнонационального и политического самосознания, конечно, уделяют значительное внимание изучению влияния на него польской культуры и католической традиции. Однако зачастую выводы о степени и формах воздействия тяготеют к оценочным выводам. Мы стремились доказать, что, несмотря на восприятие идеальных образов и идеологем польского сарматизма украинской элитой, она не формально адаптировала их, но видоизменила и приспособила к конкретной этнокон-фессиональной и исторической ситуации, создав самобытную основу для будущей национальной идеологии, в противном случае она не стала бы жизнеспособной.

Именно черты мифа обусловили гибкость основных идеологем, позволивших завоевать новые культурные пространства, определив, в частности, специфику не только польского национального сознания, окончательно сформировавшегося в конце ХУШ-Х1Х вв., но и украинской национальной идеи Х1Х-ХХ вв. Перспективной оказалась не только структура сарматской идео-

логии, совпадающая со структурой мифа, но и центральный образ героя-сармата, ставшего материалом для конструкций в процессе формирования представлений об идеальном герое и национальном характере.

Приспособляемость и распространенность сарматских идео-логем обусловил в неменьшей степени и тот факт, что в реальной действительности сарматизм, несомненно, был не только сводом нормативных представлений, но и стилем жизни.

Мы попытались доказать, что уникальность сарматского национального мифа состоит в его двойственности, в совмещенности черт установившегося мира средневекового христианства и динамической устремленности в будущее, которое в руках человека; барочная форма и напряженность придают ему эмоциональную окраску, столь необходимую национальному мифу. Это сочетание делает сарматскую идеологию особенно «живучей» и гибкой, ибо она одинаково апеллирует и к рационально-историческому и к подсознательно-мифологическому типу мышления. Черты мифа придают идеям сарматизма временную устойчивость, стабильность; черты утопии задают перспективу развития. На мифологическое основание можно «надстроить» практически любой тезис. А традиция не только связывает эти элементы воедино, но через механизм передачи наследия вводит сарматизм в коллективное сознание народа.

Вместе с этногенетическим мифом был привнесен и адаптирован на украинской православной почве целый комплекс элементов, значений и символов сарматской идеологии. Мифологемы сарматской идеологии были восприняты украинской культурной элитой, но в новых условиях они приобрели свое, особенное выражение.

Использование методов историко-культурного анализа в исследовании идеологии, с нашей точки зрения, весьма плодотворен. Он позволяет выявить структуру этнонационального сознания общности, поскольку именно мифологизированная идеология становится средством социальной интеграции и национальной идентификации в Речи Посполитой ХУ1-ХУП вв.

Основные положения диссертации изложены в опубликованных работах:

1. Этноконфессиональная проблематика в творчестве Ивана Ви-шенского // Исследования по истории Украины и Белоруссии. Вып. 1. М., 1995. С. 18-27. (0,8 п.л.)

2. Национальный идеал поляка в истории: образ шляхтича-сармата // Славянский альманах. 1997. М., 1998. С. 256-280. (1,3 п.л.)