Образ Востока в представлениях французов накануне и во время экспедиции Бонапарта в Египет

Прусская, Евгения Александровна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Образ Востока в представлениях французов накануне и во время экспедиции Бонапарта в Египет

Год: 2012
Автор научной работы: Прусская, Евгения Александровна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 07.00.03

Диссертация по истории на тему 'Образ Востока в представлениях французов накануне и во время экспедиции Бонапарта в Египет'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Образ Востока в представлениях французов накануне и во время экспедиции Бонапарта в Египет"

На правах рукописи

005047513

Прусская Евгения Александровна

Образ Востока в представлениях французов накануне и во время экспедиции Бонапарта

в Египет

Специальность 07.00.03 - всеобщая история

(новая история)

2 О ДЕК 2012

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук

Москва 2012

005047513

Работа выполнена в Отделе Новой истории Института всеобщей истории Российской академии наук.

Научный руководитель: доктор исторических наук

Чудинов Александр Виеторович

Официальные оппоненты:

Кириллина Светлана Алексеевна доктор исторических наук, профессор Институт стран Азии и Африки Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Таньшина Наталия Петровна

доктор исторических наук, профессор Московский педагогический государственный университет

Ведущая организация - Институт научной информации по общественным наукам РАН

Защита состоится 2012 г. в 11 час.00 мин.

на заседании диссертационного совета Д002.249.01. при Институте всеобщей истории РАН по адресу: 119334 Москва, Ленинский пр-т 32а (ауд. № 1406)

С диссертацией можно ознакомиться в научном кабинете Института всеобщей истории РАН

Автореферат разослан « »_2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Постановка проблемы и актуальность темы исследования. Дихотомия «Восток-Запад» окончательно оформилась в европейском сознании в XVIII в., хотя была сформулирована намного раньше. Концепт «Восток» (Orient), имел не столько географическое наполнение, сколько культурное, и^ изначально обозначая географически регион Передней Азии и Восточного Средиземноморья, постепенно расширял свои границы1. Однако если в раннее Новое время «Восток» был окружен ореолом таинственности и ему приписывались во многом фантастические черты, то с XVIII в. начинается его рациональное осмысление и научное исследование. Тема восприятия Востока представителями западной цивилизации разрабатывается в рамках относительно нового направления мировой историографии, возникшего во второй половине XX в. - исследования «образа Другого». Изучение образа «Другого» неразрывно связано с проблематикой становления идентичностей, в том числе национальных, поскольку только на фоне «Другого» происходит осознание собственного «Мы». Именно Восток стал для Европы Нового времени тем самым «Другим», в сопоставлении с которым происходил процесс самоопределения Запада. Поскольку именно в XVIII веке начинала утверждаться ценностная парадигма современного западного общества, изучение формировавшегося тогда у европейцев образа мусульманского Востока приобретает особую научную актуальпость в наши дни, когда многогранные противоречия между Западом и миром ислама постепенно разрастаются до размеров глобального межцивилизационного конфликта.

Научная новизна данного исследования обуславливается тем, что, несмотря на множество работ, посвященных экспедиции Бонапарта в Египет, тема образа Востока, сложившегося в представлениях французов, в частности, участников

1 Martin W. L., Wigen K. The Myth of Continents: A Critique of Metageography. California, 1997. P. 54.

экспедиции, накануне и во время нее, в силу относительной новизны самого изучения проблематики «образа Другого», еще не была предметом специального исторического исследования. Ученые в основном занимались военными и политическими аспектами тех событий2, проблемой взаимоотношений оккупантов и местных жителей3, научной составляющей экспедиции, интеллектуальными, дипломатическими и экономическими предпосылками вторжения французов в Египет, последствиями этого похода4. Проблема же образа

2 Martin P. Histoire de l'expédition française en Egypte. P., 1815; ReybaudL. Histoire scientifique et militaire de l'expédition française en Égypte. P., 1830; Rigault G. Le général Abdallah Menou et la dernière phase de l'expédition d'Égypte (1799-1801). P., 1911; Charles-Roux F. L'Angleterre et l'expédition française en Egypte. Le Caire, 1925; Benoist-Méchin J. Bonaparte en Egypte ou Le rêve inassouvi: 17971801. P., 1979; Beaucour F.-E. L'expédition de Bonaparte en Egypte (1798-1801), aspects politique et militaire. P., 1988; Laurens H. L'expédition d'Égypte: 1798-1801. P., 1997; BrégeonJ.-J. L'Égypte de Bonaparte. P., 1998; BainvilleJ. Bonaparte en Égypte. P., 1998.

3 BrégeonJ.-J. L'Égypte française au jour le jour: 1798-1801. P., 1991; Bret P. L'Égypte au temps de l'expédition de Bonaparte: 1798-1801. P., 1998; Raymond A. Égyptiens et Français au Caire: 1798-1801. P., 1998

4 Charles-Roux F. Les Origines de l'expédition d'Egypte. P., 1910; Goby J.-E. Ingénieurs, témoins utiles de l'expédition d'Egypte: 17981801; Godlewska A. The Napoleonic survey of Egypt: a masterpiece of cartographic compilation and early nineteenth-century fieldwork. North York, Canada, 1988; Beaucour F., Laissus Y, Orgogozo C. La Découverte de l'Egypte. P., 1989; Leclant J. L'Expédition d'Egypte, l'Institut d'Egypte et la description de l'Egypte. P., 1990. Héry F.-X., Énel T. L'univers de l'Égypte révélé par Bonaparte. Aix-en-Provence,1992; Laissus Y. L'Egypte, une aventure savante: avec Bonaparte, Kléber, Menou, 1798-1801. Paris, 1998; Laurens H. Les Origines intellectuelles de l'expédition d'Égypte: l'orientalisme islamisant en France, 1698-1798. Istanbul-Paris, 1987; L'expédition d'Égypte, postérités et prospectives: séance solennelle des cinq académies : Institut de France, mercredi 10 juin 1998 / Pub. par M. Georges Le Rider. P., 1998; Milleliri J.-M. Médecins et soldats pendant l'expédition d'Égypte: 1798-1799. Nice, 1999.

Востока того времени лишь в общих чертах затрагивалась авторами работ по ориентализму, в частности Э. Саидом5.

В настоящей диссертационной работе впервые комплексно анализируется образ Востока, сложившийся в представлениях французов накануне и во время экспедиции Бонапарта в Египет. Под «Востоком» здесь понимается арабо-османский мир, поскольку именно в арабские провинции Османской империи вторгся Бонапарт. Кроме того, для европейцев, в частности, французов Нового времени регион Ближнего Востока и Магриба был более близок как географически, так и исторически, нежели чем Дальний Восток и Юго-Восточная Азия, а эпоха Нового времени поставила «восточный вопрос», касающийся территорий Османской империи, на повестку дня мировой политики. В настоящей диссертационной работе динамика и специфика формирования образа Востока рассматривается на примере восприятия французами Египта, поскольку во время Восточной экспедиции, открывшей новую фазу отношений между Западом и Востоком, ее участники близко столкнулись и на протяжении продолжительного времени взаимодействовали именно с египетским обществом, и этот опыт лег в основу более общих представлений о «Востоке» в целом.

Основной целью диссертационного исследования является комплексное изучение процесса формирования образа Востока в представлениях французов на рубеже ХУШ-ХГХ вв. Для достижения этой цели автор ставит перед собой следующие задачи:

- проанализировать образ Востока, отраженный в произведениях французских путешественников накануне экспедиции Бонапарта в Египет;

- выявить какой образ Востока формировала официальная французская пропаганда в Египте через прессу Восточной армии;

5 SaidE. Orientalism. N.-Y., 1979. Перевод на русский язык: Сайд Э. Ориентализм. Западные концепция Востока / Пер. с анг. А.В. Говорунова. СПб, 2006.

- реконструировать коллективные представления участников экспедиции о Востоке;

- выявить, насколько образ Востока в официальной прессе соотносился с непосредственными впечатлениями участников экспедиции;

- проследить, насколько устойчивыми оказались ранее сформированные у участников экспедиции представления о Востоке и насколько они изменились при соприкосновениями с реалиями Египта;

- определить, в какой мере сложившийся у французов образ Востока влиял на их политику в Египте.

Объектом исследования является образ Востока в представлениях французов рубежа ХУШ-Х1Х вв.

Предметом исследования является механизм формирования у участников экспедиции устойчивых представлений о Востоке, его социальных и политических характеристиках, религии, культуре и нравах местных жителей.

Хронологические рамки исследования охватывают период последней четверти XVIII в., начиная со времени путешествия на Восток французов К.-Э. Савари и К.-Ф. Шас-сбёфа (Вольнея), чьи труды сформировали образ Востока в представлениях участников Египетского похода еще до начала такового, и заканчивая 1801 г. - моментом завершения экспедиции.

Методологической основой данного исследования является принципы научной объективности и историзма, требующие учитывать специфику изучаемой эпохи, в том числе характерного для нее мышления с целью избежать анахронизмов и приписывания несвойственной той эпохе признаков, а также сравнительно-исторический метод, позволяющий выявить типические черты, которыми наделялся Восток в различных источниках.

Поскольку диссертация выполнена в рамках проблематики образа «Другого», то были учтены методологические особенности подхода к подобным исследованиям, представленного в сочинениях отечественных и зарубежных историков. В частности, для данного исследования особенно акту-

альными стали работы С.И. Лучицкой о восприятии ислама в Средневековой Европе6, С.А. Кириллиной о восприятии ара-бо-османского мира русскими паломниками в Новое время7, выпуск альманаха «Одиссей» за 1993 г., посвященный проблеме восприятия «Другого»8, сборник статей «Чужое: опыты преодоления»9, сборник статей нидерландских исследователей по имагологии10, а также работы Ц. Тодорова, Н.А. Ерофеева, JI.3. Копелева, C.B. Оболенской, О.В. Заи-ченко, Ф. Артога, Дж. Леерссена, И. Нойманна и др.

Специфика исследования образа «Другого» предполагает, что необходимо не просто реконструировать этот образ11, но и анализировать те культурные, социальные и политические процессы, которые его породили, выяснить, как он сформировался и в каких целях использовался. Необходимо не только учитывать психологическую составляющую процесса формирования образа другого народа как сочетания реального и вымышленного, но и понимать, что он отражает собственные черты коллективной психологии наблюдающего, специфику международных связей конкретного периода и

6 Лучицкая С.И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. С-Пб., 2001.

7 Кириллина С.А. Очарованные странники: арабо-османский мир глазами российских паломников XVI-XVIII столетий. М., 2010.

8 Одиссей. Человек в истории. 1993. Образ «Другого» в культуре. М., 1994.

9 Чужое: опыты преодоления. Очерки из истории культуры Средиземноморья / Под ред. Р. Шукурова. М.: Алетейа, 1999.

10 Imagology: The Cultural Construction and Literary Representation of National Characters. A critical survey // Ed. by J. Beller, J. Leerssen. A.-N.Y., 2007.

11 Под «образом» в данной работе принимается то определение, которое было дано этому термину в сборнике нидерландских ученых по имагологии: «ментальная и дискурсивная репрезентация или репутация индивидуума, группы, этничности или нации. Это имагологическое значение не следует путать с общим значением изобразительного или зрительного описания... Образы содержат именно атрибуции моральных качеств и характера». Ibid. Р. 342.

представления той социальной группы, к которой принадлежит наблюдатель.

Автор данного диссертационного исследования продолжает тему изучения представлений Запада о Востоке и становления национальных идентичностей в Новое время, учитывая вышеизложенную специфику проблематики образа «Другого».

Обзор источников. В настоящем диссертационном исследовании использован широкий круг источников преимущественно опубликованных, однако привлечены также документы из французских архивов. Все источники можно разделить на следующие группы: 1) сочинения французских путешественников по Востоку, вышедшие накануне экспедиции Бонапарта в Египет; 2) пресса Восточной армии генерала Бонапарта; 3) дневники и корреспонденция участников похода.

Свидетельства путешественников. Интерес французов к Востоку, усилившийся после активизации внешней политики Людовика XIV в этом регионе, выразился и в том, что многие путешественники посетили различные провинции Османской империи в ХУП-ХУШ вв. Французская публика конца XVIII в., непосредственно перед вторжением в Египет, уже имела определенные представления об этой провинции Османской империи, как из сочинений соотечественников, так и из свидетельств других европейцев. Однако определяющее влияние на представления участников экспедиции в Египет 1798-1801 гг. оказали сочинения двух французских путешественников второй половины XVIII века - К. Э. Са-вари и К. Ф. Шассбёфа (взявшего псевдоним «Вольней» -анаграмму слов «Вольтер» и «Ферней»), вышедшие незадолго до Египетского похода Бонапарта. «Письма о Сирии и Египте» Савари и «Путешествия по Египту и Сирии в 1783, 1784 и 1785 гг.» Вольнея представляют собой обстоятельные и очень подробные исследования политической, экономической, социальной жизни Египта и Сирии, особенностей их климата и географии, нравов местного населения. Эти сочинения были использованы в качестве источников для данно-

го диссертационного исследования в силу их определяющего влияния на формирование представлений о Востоке у будущих участников экспедиции, которые не раз ссылались на опыт этих путешественников в своих собственных записях.

Пресса Восточной армии. Наполеон Бонапарт, осознававший огромную роль прессы в деле пропаганды, еще до оккупации Египта имел опыт издания газет и журналов на завоеванных территориях - в Италии и на Мальте. Эти издания представляли собой рупор официального взгляда на события, служили сплочению солдат и возвышению значимости их завоеваний. Бонапарт воспроизвел эту модель и в Египте, где французы выпускали два периодических издания - газету «Courrier de l'Egypte» и журнал «La Décade Égyptienne». Первая информировала военнослужащих французского экспедиционного корпуса о новостях в мире и в Египте. Второй, как следует из его названия, представлял собой журнал, освещавший вопросы «литературы и политической экономии», а также научные изыскания Института Египта, который и готовил его выпуски. Эти издания предназначались для французов и выходили исключительно на французском языке, освещая события экспедиции и разные стороны жизни египетского общества.

Дневники и корреспонденция участников экспедиции. Французская экспедиция в Египет оставила после себя огромный корпус источников личного происхождения, как опубликованных, так и хранящихся в архивах. До нас дошло множество писем, дневников и мемуаров участников экспедиции. В данном диссертационном исследовании используются два первых вида источников. Нас интересуют, прежде всего, непосредственные впечатления участников экспедиции от увиденного, именно поэтому для данного исследования не привлекается в качестве источников обширная мемуарная литература, предполагающая, в силу законов жанра, осмысление происшедшего уже задним числом. Дневники же представляют собой путевые записи, сделанные прямо во время экспедиции, с точной датировкой событий, и передают именно живые впечатления участников.

Что касается корреспонденции, то этот пласт источников обширен и практически неисчерпаем. Особое внимание автора настоящей работы сосредоточено на частной корреспонденции. Еще одним важным источником являются письма французских военнослужащих из Египта, перехваченные и опубликованные в трех томах англичанами. Особого упоминания заслуживает третий том этого издания, включающий в себя письма высшего командного состава (командующих Бонапарта и Клебера, управляющего финансами армии Ж. Пуссьельга и др.) Директории в целом или отдельным ее членам, министрам и другим должностным лицам Французской республики.

Использованные в данной диссертации корреспонденции и дневники вышли из-под пера представителей разных социальных групп и рангов французской армии. Помимо уже упомянутых писем командующих Бонапарта и Клебера, имеются отрывки из дневников того же Клебера и его адъютантов, отражающие взгляды высшего эшелона армейского руководства. Генералитет армии Востока представлен дневниками бригадного генерала Ш. Морана и артиллерийского генерала Ж.-П. Догеро. Среднее командное звено представлено дневниками капитана Франсуа, офицера инженерных войск Л.-Э. Малюса, полковника гренадеров Ф. Виго-Руссильона. Впечатление о Востоке низших чинов армии передают дневник артиллериста Л.-Ж. Брикара, а представителя вспомогательных служб - письма портного Ф.-М.-Н. Верное. Отдельную группу составляют свидетельства ученых: корреспонденция зоолога Э. Жоффруа Сент-Илера, дневники инженеров Р.-Э. Вийер дю Терража и П. Жоллуа, а также отрывок из неопубликованного дневника картографа и инженера Э.Ф. Жомара (1777-1862) и путевых заметок ми-неролога П.-Л. Кордье (1777-1861).

В качестве вспомогательного источника была привлечена пятитомная публикация источников по истории Египетской экспедиции, подготовленная К. де ля Жонкьером, содержащая отрывки из корреспонденции и дневников, хранящихся в Венсенском военном архиве (шефа батальона инженеров

Ж.-Ф. Детрое, командира бригады О.Д. Бельяра и т.д.). Таким образом, произведенная выборка источников отражает представления о Востоке всех социальных групп участников Египетской экспедиции Бонапарта.

Кроме того, были использованы арабские источники для сравнения французского и арабского взгляда на одни и те же события или явления: хроника египетского ученого-богослова 'Абд ар-Рахмана аль-Джабарти «Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий», его же дневник времен оккупации «История пребывания французов в Египте» и хроника сирийского автора Никулы ат-Турка, также являвшегося свидетелем и участником событий экспедиции, «Воспоминания о господстве французов в Египте и странах Шама».

Историография. Теме образа восточных стран в глазах европейцев в эпоху Нового времени посвящен ряд исследований, среди которых значительное место занимают работы на тему восприятия французами Востока, в частности Османской империи и Египта как ее части, в разные периоды истории. Интерес к данной проблематике обозначился в первой половине XX века, с появлением исследований о роли Востока во французской литературе (П. Мартино, М,-JI. Дюфренуа)1 . В этих работах было показано, как с ростом увлечения экзотическими странами, с началом их научного изучения, с развитием ориентализма восточные мотивы все прочнее входили во французскую литературу и оказывали влияние на нее.

С разницей более чем в сорок лет появились работы, анализирующие некоторые из видов источников, используемых в данной работе, - исследование француза Ж.-М. Kappe «Французские путешественники и писатели в Египте»13 и книга египетского историка Сами Амина Вассефа «Инфор-

12 Martino P. L'Orient dans la littérature française au XVIIe et au XVIIIe siècle. P., 1906; Dufrenoy M.L. L'Orient romanesque en France 1704-1789. Montréal, 1946-1947. V. 1,2.

13 Carré J.-M. Voyageurs et écrivains français en Egypte. Cairo, 1932.

мация и официальная пресса в Египте»14. Вассеф сделал ряд полезных наблюдений о специфике формирования образа Египта в газетах армии Востока. Так, исследователь отметил, что пресса Восточной армии несла на себе отпечаток пропаганды, в том числе исламофильские настроения Бонапарта, и, отражая официальную точку зрения, зачастую искажала события или показывала их в ложном свете.

Kappe дал подробную картину того, кто из французских путешественников и при каких обстоятельствах посетил Египет в XVI-XIX вв., какие детали они отмечали на страницах своих сочинений, что позволяет проследить эволюцию французских представлений о Востоке. По мнению исследователя, к концу XVIII в. образ Египта приобрел в умах европейцев достаточно четкие рациональные очертания, в отличие от предыдущих эпох и задаче научного изучения Египта отвечали сочинения путешественников Савари и Вольнея, ставшие, по словам Kappe, «руководством» для участников экспедиции Бонапарта.

В последние два десятилетия наметился интерес исследователей к темам становления ориентализма как науки, изучающей Восток, к рассмотрению процесса развития связей между Францией и Османской империей, вызвавшему устойчивый рост интереса к Востоку, и к влиянию образа Востока как антимодели на становление французской идентичности.

Французская исследовательница Элен Десме-Грегори в своей работе, посвященной контактам Франции и Османской империи в XVIII в. на повседневном уровне, подробно рассмотрела вопрос о том, что вообще знала основная масса французов того времени об Османской империи и ее населении15. Проанализировав прессу и популярную литературу того времени Десме-Грегори показала, что образ «турок» в

14 WassefS.A. L'information et le presse officcielle en Egypte. Le Caire, 1975.

15 Desmet-Grégoire H. Le divan magique : l'Orient turc en France au XVIIIe siècle. P., 1994.

глазах большинства французов XVIII века был искаженным и отрывочным, однако вполне определенным - их мир наделялся такими атрибутами как тирания, абсолютная власть и скрытые богатства.

Египетская исследовательница Ильхам Захани подробно рассмотрела, как описывали Египет европейцы, побывавшими там в ХУ1-Х1Х вв.16 Захани отметила определенную тенденциозность в изображении Египта французскими путешественниками. Так, по мнению исследовательницы, при описании Египта они очевидно руководствовались мыслью о его возможном завоевании. Отметила она и проявление в сочинениях путешественников мотива цивилизационного превосходства французов над египтянами, в частности, над коптами, что было вызвано, по ее мнению, появлением католических миссий на Востоке, стремившихся распространить влияние своей конфессии в за счет вытеснения православия.

Английский историк Майкл Харриган в своем основательном исследовании о восприятии Востока путешественниками XVII в. сделал ряд примечательных наблюдений об общем восприятии Востока европейцами того времени17. Он подчеркнул, что именно через противопоставление Востоку происходило формирование национальных идентичностей европейцев, ведь описание восточных народов всегда шло в сравнении с ними. Исследователь показал, «турки» (синоним «мусульман») представали на страницах сочинений путешественников как жестокие тираны, которые держат в угнетенном положении свои владения. Таким образом, сам термин «Восток» приобретал женские характеристики, отождествлялся с угнетенной и порабощенной восточной женщиной.

Американская исследовательница Ина Багдианц Маккейб сосредоточила свое внимание на том, как изучение Востока

16 Захани, Ильхам. Руят ар-раххаля аль-урубиин ли Мыср бейна-л-наз'ат ал-инсания ва-ль-исти'амария. Каир, 2005. («Взгляд европейских путешественников на Египет: между гуманизмом и колониализмом»).

17 Harrigan М. Veiled encounters: representing the Orient in 17th-century French travel literature. A., 2008.

в ХУП-ХУП1 в. и представления о нем отражались на французское обществе18. Как показала Маккейб, тесные торговые и дипломатические связи между Францией и Османской империей, не только способствовали зарождению и развитию ориентализма, но и привнесли тягу к восточному во Францию. По мнению исследовательницы, ориентализм того времени оказывал влияние прежде всего на французское общество, а не на представления о Востоке. Более того, суть дискуссий XVIII века среди французских философов о восточном деспотизме сводилась либо к критике французской монархии, либо к ее защите. Как показала Маккейб, восточный деспотизм тесно связывался с идеей о роскоши и чрезмерном потреблении, и ко времени революции XVIII в. ввозимые во Францию «экзотические» товары стойко ассоциировались с идеей деспотизма, а потому революционеры призывали к отказу от них.

Разработкой широкого круга вопросов, связанных с экспедицией Бонапарта в Египет, занимался французский историк Анри Лоране. Он подробно изучил не только событийные аспекты экспедиции, но и ее интеллектуальные предпосылки19. По его мнению, идеологическое обоснование своих экспансионистских устремлений французы нашли в философии Просвещения. Именно тогда, по мнению автора, в Европе сложилась следующая схема интерпретации арабской истории: на Востоке всегда господствовал деспотизм, что предопределено самой сутью ислама; если завоеватели-арабы, придя в Восточное Средиземноморье, смогли освоить научное наследие древних греков, обогатить его и поделиться им с Западом, то правление турок-османов деспотично и негативно во всех отношениях; европейцы должны принести свой рационализм на Восток и таким образом вернуть науку на ее родину. Эта концепция, по мнению Лоранса, служила орудием борьбы против османов и ислама, обосновывая необходимость европейской экспансии на Восток.

18 McCabe LB. Orientalism in Early Modern France: Eurasian Trade, Exoticism, and the Ancient Régime. Oxford, 2008.

19 Laurens H. Orientales I. Autour de l'expédition d' Égypte. P., 2004.

В книге, обобщившей опубликованные им ранее статьи, Анри Лоране развил тему восприятия Востока в век Просвещения20. По его словам, именно тогда началось систематическое противопоставление Востока и Европы: сама идея прогресса в Европе была сформулирована через критику исторической «отсталости» Востока. В те же годы, полагает исследователь, возник исторический миф века Разума о том, что европейцы являются наследниками знаний древних египтян как наиболее развитой цивилизации древности.

Бельгийский историк Дирк ван дер Крюйс проследил эволюцию образа пророка Мухаммада в представлениях европейцев века Просвещения по сравнению с эпохой Средних веков21. Исследователь показал, что в век Просвещения образ пророка изменился, и Мухаммад уже не воспринимался в качестве лжепророка, как то было в Средние века, но взгляды на «магометанство» и его провозвестника стали куда разнообразнее, вплоть до восхищения пророком как философом.

Египетский исследователь французский литературы Са-дек Неаими также анализировал отношение французских просветителей XVIII в. к исламу и исламской цивилизации в целом22. По его мнению, в их среде преобладало два подхода: один, представленный Монтескье, был ближе к негативному взгляду на ислам средневековых авторов, второй, олицетворявшийся Вольтером, Дидро и Русо, признавал и положительные стороны в исламской цивилизации, а не только дух деспотизма. Как отмечает Неаими, многие философы Века Просвещения пытались выйти за рамки средневековой парадигмы в отношении арабо-мусульманского мира, чтобы

20 Laurens H. Les Origines intellectuelles de l'expédition d'Égypte: l'orientalisme islamisant en France, 1698-1798. Istanbul-Paris, 1987.

21 Van der Cruysse D. De Bayle à Raynal. Le Prophète Muhammad à travers le prisme de Lumieres // Orient et Lumières. Actes du colloque de Lattaquié (Syrie). Grenoble, 1987. P. 85-96.

22 Neaimi, Sadek. L'Islam au siècle des Lumières: image de la civilisation islamique chez les philosophes français du XVIIIe siècle. P., 2003.

критиковать нравы европейского общества того времени через сравнение с исламской культурой, то есть ислам в их работах служил прежде всего отражением тех проблем, которые волновали европейцев и так скорее происходило создание образа религии, чем осмыслении ее основ.

Таким образом, темы становления ориентализма, восприятия Востока и ислама в ХУ1-ХУШ вв., отношения философов эпохи Просвещения к Востоку была исследована достаточно хорошо и помогает понять традицию и эволюцию восприятия Востока европейцами в Новое время, однако самой Египетской экспедиции в контексте представлений Запада о Востоке внимания уделялось не столь много.

Тем не менее, в 200-летний юбилей вторжении французов в Египет, в 1998 г. в Париже были проведены два коллоквиума по истории Египетской экспедиции: «Египетская экспедиция: начинание Века Просвещения» (8-10 июня) и «Египетская кампания (1798-1801): мифы и реальность» (1618 июня), по итогам которых вышло два одноименных сборника статей23. В них стоит отметить статьи исследователей Ф. Хитцеля, М.-Н. Бурге, Ф. Режана, М. Л. Ортеги, К. Тро-некера, М. Рэд, Л. Ро, Ж. Бодинье, которые затрагивают в той или иной мере тему данного исследования.

Практическая значимость работы определяется возможностью использовать ее научные результаты при организации лекционно-семинарских занятий по истории арабских стран Нового времени, разработке специальных учебных курсов по истории Франции и колониальной политики европейских держав, учебных пособий и методологических руководств по истории международных отношений, связей Франции и арабского мира, а также для проведения дальнейших научных исследований по истории взаимных представлений Запада и Востока.

23 L'expédition d'Égypte, une enterprise des Lumières. 1798-1801. Actes de colloque 8-10 juin 1998 / Réuni par P. Bret. P., 1999; L'expédition d'Égypte.1798-1801. Mythes et réalités. Actes de colloque 16 et 17 juin 1998 / Direction éditorial et réalisation P. Noirot, D. Feintrenie. P., 1998.

Апробация работы. Положения диссертационного исследования нашли отражение в шести статьях автора общим объемом более 4,5 печатных листов, из них четыре статьи, объемом более 3 печатных листов опубликованы в журналах, входящих в список изданий, рекомендованных ВАК РФ для публикации результатов диссертационных работ. Материалы исследования докладывались на выступлениях на конгрессе «Революционная эпоха, 1750-1850» (Саванна, США, 2009 г.), XXV международной конференции «Источниковедение и историография стран Азии и Африки. Востоковедение и африканистика в диалоге цивилизаций» (Санкт-Петербург, 2009 г.), XXXII Международном конгрессе по историческим наукам (Амстердам, Нидерланды, 2010 г.), на ХП1 Международном конгрессе по изучению XVIII века (Грац, Австрия, 2011 г.), на международной научной конференции «Отечественная война 1812 года в контексте мировой истории» (Москва, 2012 г.).

Также апробация данной работы проходила в форме лекций и семинаров по истории арабских стран Нового времени, проведенных диссертантом на Историческом факультете ГАУГН и в Институте восточных культур и античности РГГУ.

СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. В первую главу входят восемь параграфов, во вторую — шесть, в третью - пять. В основу каждой из глав диссертации положена одна из групп источников в соответствии с приведенной выше классификацией.

Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, научная новизна и хронологические рамки исследования, определен объект и предмет исследования, формулируются цели, задачи, методы исследования, возможности его практического применения, дается характеристика источников и историографии темы.

В первой главе исследуется образ Востока, конструируемый французскими путешественниками на Восток Сава-ри и Вольнеем, посетившим Египет и Сирию незадолго до начала французского завоевания Египта.

В первом параграфе приводится подробная характеристика сочинения Савари и Вольнея, биографические сведения о них и дается краткое описание того, что представлял собою Египет последней трети XVIII в., когда туда отправились оба путешественника.

Во втором параграфе рассматривается, как описывали климат и природу Египта оба путешественника. Подчеркивается, что авторы отмечали исключительное плодородие египетской земли, при этом описания Савари были более романтическими, а Вольнея - более критическим.

Во третьем параграфе показывается, как Савари и Вольней изображали этноконфессиональные группы Египта. Из повествования обоих авторов складывался образ многонациональной страны, жители которой разрозненны как этнически и конфессионально, так и социально, при этом оба путешественника отмечали, что все жители Египта равно не любят пришлых - османов24 и мамлюков25. Более того, Савари на протяжении всего своего рассказа о народах, населяющих Египет, стремился показать, что эта провинция Османской империи, являясь исключительно богатой, может быть легко подчинена.

24 Турки-османы завоевали Египет в 1517 г., и с тех пор он стал провинцией Османской империи, куда из Стамбула назначался наместник, однако в XVIII веке реальная власть была сосредоточена в руках мамлюков, которые до османского завоевания управляли Египтом, а после завоевания перешли под власть султана.

25 Мамлюки (от араб, «находящийся во владении») - белые невольники, специально подготовленные для военной службы. Они составляли основу войска Фатимидов (969-1171) и Айюбидов (1171-1250). В 1250 г. захватили власть в Египте и правили вплоть до завоевания Египта османами в 1517 г (период «мамлюкского султаната»).

Четвертый параграф посвящен оценкам ислама в сочинениях обоих авторов. Образ этой религии в работах Вольнея и Савари скорее негативный. Такая оценка была широко распространена в XVIII веке, когда ислам считался религией, благоприятствующей деспотизму. Оба автора не сомневались в «изобретении» ислама и Корана Мухаммадом (Магометом в их сочинениях) в политических целях, демонстрируя тем самым достаточно поверхностное и упрощенное знание основ этой религии и разделяя суждение их времени о том, что ислам - религия фанатизма.

В пятом параграфе рассматривается, как изображали Савари и Вольней мамлюков. Оба автора подчеркивали слабость мамлюков и шаткость государственного управления Египтом, доказывая, что потенциальные завоеватели смогут без труда овладеть им, и даже, возможно, найдут сочувствие среди угнетаемых местных жителей.

Шестой параграф посвящен описанию экономики в сочинениях Савари и Вольнея. Оба автора рисуют образ богатой страны с большим потенциалом, который не используется нынешними правителями.

В седьмом параграфе рассматривается, как изображали Савари и Вольней обычаи и нравы жителей Египта. Оба автора считали население этой провинции Османской империи отставшими в развитии от европейцев, чему виной, по мнению путешественников, было рабское положение египтян, которое только усиливало суеверия и предрассудки. Из сочинений обоих путешественников следовало, что деспотизм пронизывает все восточное общество.

Восьмой параграф посвящен оценкам наследия древнего Египта на страницах сочинений Савари и Вольнея. Оба автора считали Египет обширным полем для исследований, способных принести раскрытие множества тайн.

Таким образом, Египет в сочинениях обоих путешественников изображался богатым краем, причем богатым во всех отношениях: благодатным климатом, неиссякаемым плодородием, удачным географическим положением на пересечении торговых путей, потенциальными историческими от-

крытиями. Тем не менее, как следует из сочинений Вольнея и Савари, эта уникальная земля столь бездарно управляется чужеземцами, которые не использует данные природой возможности, что, в результате, Египет находится в запустении и упадке. Очевидно, что многочисленные пассажи обоих авторов о необходимом Египту «мудром управлении» и «просвещенных правителях» рано или поздно должны были найти своего читателя в лице этих самых потенциальных правителей. И хотя Вольней в другом своем сочинении, «Размышлениях о войне между турками и Россией», предостерегал французов от вторжения в Египет, тем не менее эта провинция Османской империи была слишком притягательна для молодого генерала Бонапарта. Наоборот, он попытался учесть все знания, которые получил из произведений путешественников на Восток, в своей политике по отношению к местному населению Египта, взяв в Египет печатный пресс с арабским шрифтом для распространения прокламаций, требуя, чтобы солдаты уважительно относились к местному населению и его религии, и сохранив в Египте существующие административные и религиозные институты. То есть, сочинения Вольнея и Савари стали своего рода идеологически обосновагашм руководством к действию для Бонапарта и его войск.

Вторая глава посвящена образу Востока в прессе Восточной армии.

В первом параграфе дается подробная характеристика изданиям французской армии в Египте - газете «Courrier de l'Égypte» и журналу «Décade Égyptienne».

Во втором параграфе рассматривается, как образ Востока использовался в официальной пропаганде. На страницах обоих изданий редакторами формировался определенный образ покоренных территорий, подчеркивалось радушное и приветливое отношение жителей Египта и Сирии к оккупантам, их бесконечная благодарность французам, хотя это и не соответствовало действительности. Отмечалась жестокость и тирания мамлюков и османов с одной стороны, их военная слабость — с другой, на фоне чего французы выставлялись в

выигрышном свете. Всё это отвечало цели сплочения и воодушевления армии Востока, находящихся вдали от дома, в чужом обществе.

Третий параграф посвящен этнографическим характеристикам населения Египта на страницах обоих изданий. В прессе Восточной армии всячески подчеркивалось напряжение между различными этноконфессиональными группами населения Египта, хотя как было доказано исследователями, именно вторжение войск Бонапарта спровоцировало религиозные конфликты в Египте.

В четвертом параграфе рассматривается, как описывался ислам на страницах «Courrier de l'Egypte» и «Décade Égyptienne» — в духе просветительской философии XVIII в. как нетерпимая к иноверию религия, проповедующая предрассудки, которые мешают прогрессу. Пророк Мухаммад (Магомет) изображался ярким и предприимчивым политиком, умело использовавшим в своих целях эту религию.

Пятый параграф посвящен изображению обычаев и нравов жителей Египта в прессе Восточной армии. Население Египта на страницах «Courrier de l'Egypte» и «Décade Égyptienne» было представлено как стоящее на более низкой, чем европейцы, ступени развития, а его обычаи и нравы как архаичные и более «дикие». Подобное состояние связывалось с деспотизмом правителей Египта и фанатизмом религии ислама.

В шестом параграфе анализируются представления о древнем Египте, зафиксированные на страницах прессы. Цивилизация древнего Египта и оставленные ею памятники вызывали восхищение у французов, которые считали необходимым изучить ее наследие. На фоне достижений древних египтян современные жители Египта в прессе выглядели негативно.

Образ Востока, представленный на страницах издававшейся в Египте французской прессы — это образ общества, отставшего в своем развитии от европейцев, где царят религиозные предрассудки, мешающие не только мирному существованию народов этой страны, но и ее развитию, где мно-

говековая тирания лишила людей активности и затормозила прогресс. Соответственно, на фоне этого невежества французы представали в исключительно выгодном свете. Кроме того, оба издания армии Востока -«Courrier de l'Egypte» и «Décade Égyptienne» служили инструментами пропаганды, направленной на участников экспедиции. Дело в том, что, столкнувшаяся с сильным сопротивлением местного населения и огромной культурной разницей французская армия была сильно разочарована увиденным в Египте. Образ же богатой страны, благодарного местного населения, терпевших сплошные бедствия противников французов, значимость миссии французов и ее высокая оценка европейскими державами, которые подчеркивались на страницах изданий армии Востока, должен был убедить солдат в том, что их положение не так уж и плохо и подчеркнуть их превосходство. Кроме того, «Courrier de l'Égypte»H «Décade Égyptienne» рисовали образ явно отсталого местного населения. Причем, хотя религия ислама и считалась одним из факторов, препятствующих развитию, египетские христиане также изображались невежественными и темными. Соответственно, так и не вставших на путь эволюции египтян надо было цивилизовать. Отсюда следовал вывод, что именно французы, пришедшие на берега Нила, где раньше процветала цивилизация древнего Египта, должны возродить эту страну, а потому и на страницах прессы оккупанты представали освободителями и цивилизаторами, которых так ждали на Востоке и которым так были рады египтяне.

Третья глава посвящена тому образа Востока, который складывался на страницах дневников и писем участников похода на Восток.

В первом параграфе анализируется, насколько соотносился образ Востока, представленный на страницах прессы Восточной армии и те впечатления, которые зафиксированы в источниках личного происхождения, то есть насколько соотносилась пропаганда и действительность. Восток, который увидели участники экспедиции отличался от того образа, который создавала пресса Восточной армии: если в прессе

подчеркивалась дружелюбность местного населения, то в дневниках и письмах подчеркивалась враждебность жителей Египта к французам. Жара и дефицит продовольствия, постоянно отмечавшиеся в источниках личного происхождения, противоречили описаниям в «Courrier de l'Egypte» и «La Décade Égyptienne» благодатной и богатой страны. Египет был для участников экспедиции страной тяжелого климата, невежественного народа и поразительной нищеты, а потому главным желанием солдат и ученых было желание скорее вернуться домой.

Во втором параграфе рассматривается, как изображались этнические группы Египта на страницах дневников и писем. Жители Египта для французов были варварами, погрязшими в невежестве и живущими в атмосфере деспотизма и тирании и на фоне которых оккупанты ощущали свое цивилиза-ционное превосходство. Тем не менее, в отличие от официальной прессы, которая рисовала противников французов -османов и мамлюков - лишь в уничижительном свете, что должно было отвечать цели сплочения армии и подчеркнуть ее силу на их фоне, участники экспедиции дневниках и письмах отмечают и достоинства неприятеля.

Третий параграф посвящен изображению образа жизни и обычаев жителей Египта в источниках личного происхождения. Участники экспедиции подчеркивали суровость и жестокость местных нравов, дикость некоторых обычаев, суеверие и предрассудки египтян, бедность, в которой они жили. Именно в сравнении с местными жителями, с их привычками, обычаями, религией и образом жизни французы осознавали свое превосходство в культурном плане. Соответственно в сочинениях участников экспедиции звучал мотив о необходимости «подтянуть» жителей Востока до уровня французов, высказывалось убеждение в необходимости распространения ценностей Французской революции. Потому в источниках личного происхождения появлялись примеры того, как облагораживается местное население после общения с французами. Сложившийся у французов образ восточных людей - раболепных и пассивных - определял и их по-

литику по отношению к ним - так, с ними поступали с жестокостью, которая, по мненшо французов, были привычна и понятна на Востоке. То есть, сложившийся образ Востока определял и политику французов по отношению к нему. Дальнейшему развитию этого образа способствовали и обобщения относительно «восточных людей», которым приписывались специфические черты и обычаи - эти обобщения не раз встречаются на страницах сочинений участников экспедиции.

В четвертом параграфе рассматривается, как изображался ислам в источниках личного происхождения. В дневниках и письмах не уделялось много внимания описанию религии ислама и межконфессиональным взаимоотношениям, приводились лишь отрывочные сведения. Ислам представал на страницах сочинений солдат и ученых как религия фанатиков, с помощью которой священнослужители и султан могли манипулировать легко возбуждаемой толпой, а сами описываемые ритуалы и традиции трактовались как суеверия. Те не менее, в отличие от прессы Восточной армии, в дневниках и письмах не подчеркивалось межконфессиональное противостояние местных христиан и мусульман.

В пятом параграфе анализируется, как французы описывали древний Египет в письмах и дневниках. Древние жители Египта представлялись более изобретательными и умелыми, чем их пассивные наследники, позволившие достижениям предков придти в запустение, отмечалось, что никакой преемственности в знаниях между древними египтянами и современными быть не могло. Но даже в обществе Древнего Египта французы находили те же черты восточного общества, что и в современном им Египте: деспотизм правителей, привычка к рабству, молчание и покорность остального населения.

В заключении диссертации сформулированы выводы, полученные в результате исследования. Сочинения французских путешественников Савари и Вольнея, появившиеся относительно незадолго до вторжения Франции в Египет, описывали его как богатую, плодородную страну, сулящую не-

малые выгоды завоевателям и открытия исследователям, — страну, которую легко сумеет покорить современная европейская армия. Оба автора считали, что при мудром управлении Египтом экономика страны расцветет. Таким образом, лейтмотивом этих сочинений является мысль о цивилизаторской миссии европейцев, подкрепленная идеей века Просвещения о том, что утраченные египтянами знания им помогут вернуть европейцы. Этот же мотив воспроизводился и в официальной трактовке образа Востока на страницах газеты «Courrier de l'Égypte» и журнала «La Décade Égyptienne», в письмах и журналах участников экспедиции. Но, если Са-вари и Вольней намекали на то, что «освободителей» египтян от «тирании мамлюков и османов» может поддержать какая-то часть населения, то в действительности французы столкнулись с упорным сопротивлением подавляющего большинства местного населения, хотя некоторая его часть и пошла на сотрудничество с оккупантами. Потому для поддержания боевого духа солдат Восточной армии ее командование пыталось на страницах «Courrier de l'Égypte» и «La Décade Égyptienne» изобразить местных жителей настоящими друзьями французов, которые им бесконечно благодарны, рады их прибытию и готовы перенимать их обычаи.

Коллективный образ Египта, отразившийся в корреспонденции и дневниках участников экспедиции, перекликается как с впечатлениями Савари и Вольнея, так и с пропагандистской трактовкой образа Востока: население порабощено и невежественно, процветает деспотизм. В большинстве своем французы ожидали увидеть богатый край, но они столкнулись с нищетой и крайне негативным отношением местного населения. Солдаты и ученые в массе своей не замечали потенциальных богатств Египта, о которых писали и Савари, и Вольней, и пресса Восточной армии, и мечтали лишь уйти из этого края. Официальный образ местного населения как благодарных французам друзей абсолютно не соответствовал тому, что писали о египтянах участники экспедиции в своих дневниках и письмах.

Тем не менее, ряд общих суждений был высказан и путешественниками на Восток в период, предшествующий экспедиции, и ее участниками — о невежестве местного населения и об исламе как религии фанатизма, которой мусульмане слепо преданы. Контактируя с местным населением и Бонапарт, и простые солдаты, пытались в своих целях использовать религиозность египтян, как они себе ее представляли.

Более того, убедив себя в дикости и жестокости восточных людей, французы и сами поступали по отношению к ним так, как едва ли позволили себе поступить по отношению к европейцам. Существовавший в сознании французов образ Востока определял их повседневную практику в Египте: идеи Революции трансформировались здесь в идеи циви-лизационного превосходства, положив начало эпохе колониализма на этой территории. Со временем этот мотив только усиливался и породил колониальный дискурс, определявший политику европейских держав на Востоке и превратившийся к концу XIX в. в идеологию «бремени белого человека».

Основные положения диссертационной работы отражены в следующих публикациях:

Публикации в изданиях, включенных в перечень ведущих рецензируемых журналов и изданий, рекомендуемых ВАК РФ:

1. Прусская Е. А. Египет в сочинениях французских путешественников К.-Э. Савари и К.-Ф. Вольнея в конце XVIII в. // Вопросы истории. № 1. 2012. С. 111-121.

2. Прусская Е.А. Французская пресса в Египте о мусульманском Востоке (1798-1801) // История. Научно-образовательный журнал. 2012. № 4 (12): Французский ежегодник 2012: 200-летний юбилей Отечественной войны 1812 года. С. 223-251. http://mes.igh.ru/magazine/.

3. Прусская Е. А. Образ России в прессе Восточной армии Бонапарта // Новая и новейшая история. № 4. 2012. С. 176182.

4. Prusskaya Е. La Russie dans les journaux de l'Armée d'Orient (1798-1801) / Tr. par L. Perrier // Annales historiques de la Révolution française. 2012. № 3 (369). P. 127-138.

Публикации в прочих изданиях:

5. Прусская Е.А. У истоков египетского национализма: экспедиция Бонапарта 1798-1801 гг. и становление самосознания египтян // Материалы межд. научной конференции «Национальная идентичность в проблемном поле интеллектуальной истории» (Пятигорск, 25-27 апреля 2008). Ставрополь-Пятигорск-Москва, 2008. С. 224-229.

6. Прусская Е.А. Арабские хроники как источник по истории Египетской экспедиции Бонапарта // Французский ежегодник 2010. Источники по истории Французской революции XVIII в. и эпохе Наполеона. М., 2010. С. 274-290.

Зак. Тир./А^экз.

ИВИ РАН, Ленинский пр-т, 32-а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Прусская, Евгения Александровна

Введение.

Глава 1. Египет в сочинениях Савари и Вольнея.

1.1 .Французские путешественники Савари и Вольней и их сочинения.

1.2. Природа и климат Египта в оценках Савари и Вольнея.

1.3. Этноконфессиональные характеристики населения.

1.4. Савари и Вольней об исламе.

1.5. Мамлюки и управление Египтом.

1.6. Экономика Египта: торговля и сельское хозяйство.

1.7. Обычаи и образ жизни египтян.

1.8. Наследие древнего Египта в оценках Вольнея и Савари.

Глава 2. Образ Востока во французской прессе в Египте.

2.1. Французские издания в Египте.

2.2. Образ Востока во французской пропаганде.

2.3. Этнографические характеристики населения Египта.

2.4. Французская пресса об исламе.

2.5. Обычаи и нравы жителей Египта,.

2.6. Представления о древнем Египте.

Глава 3. Образ Востока в источниках личного происхождения участников экспедиции.

3.1. Пропаганда и действительность.

3.2. Этнический состав населения.

3.3. Образ жизни и обычаи жителей Египта.

3.4. Ислам в источниках личного происхождения.

3.5. Наследие древнего Египта.

Введение диссертации2012 год, автореферат по истории, Прусская, Евгения Александровна

Дихотомия «Восток-Запад», которой посвящено множество философских, культурологических, социологических и исторических работ1 окончательно оформилась в европейском сознании в XVIII в., хотя была сформулирована намного раньше. Концепт «Восток» (Orient), имеющий не столько географическое наполнение, сколько культурное, изначально обозначал на ментальных картах европейцев объединенный общими культурными и экономическими связями регион Передней Азии с центром в Восточном Средиземноморье. После образования Арабского халифата и с распространением ислама он получил новое значение чуждого Европе культурного ареала в границах примерно все того же Восточного Средиземноморья, которые затем расширились, включив себя и Марокко, и л всю Азию, и Дальний Восток . Однако если в раннее Новое время «Восток» был окружен ореолом таинственности и ему приписывались во многом л фантастические черты , то с XVIII в. начинается его рациональное осмысление и научное исследование.

В XIX-XX вв. концепт «Восток» продолжал развиваться, приобретая всё новые характеристики и расширяя свою географию.

Тема восприятия Востока представителями западной цивилизации разрабатывается в рамках относительно нового направления мировой

1 См., например: Pattberg Т. The East-West Dichotomy. N.-Y., 2010; The East-West Discourse: Symbolic Geography and Its Consequences / Ed. by A. Maxwell. Bern, 2011; Гуревич А. Запад и Восток в истории мировой культуры // Вопросы литературы. 1966. N10. С. 214-220; Терин Д.Ф. «Запад» и «Восток» в институциональном подходе к цивилизации// Социологический журнал. 2001. № 4. С.78-86; Байдаров Е.У. Проблемы дихотомии «Запад-Восток», «Восток-Запад» в глобалистике http://credonew.ru/content/view/644/32/) и т.д.

Martin W. L., Wigen К. The Myth of Continents: A Critique of Metageography. California, 1997. P. 54.

3 Carré J.-M. Voyageurs et écrivains français en Égypte. Genève, 2006. P. 79. историографии, возникшего во второй половине XX в. - исследования «образа Другого», которое некоторые ученые даже выделают в отдельную научную дисциплину на стыке истории, психологии и социологии -имагологию (от лат. слова imago - «изображение, образ»). В центре этих исследований - изучение представлений народов или отдельных социальных и этнических групп друг о друге, механизмов формирования культурных стереотипов, их трансформаций в контексте отношений «мы - они», «свой -чужой»4. В зарубежной и отечественной историографии последних лет написан целый ряд работ в русле вышеуказанной тематики5. Изучение образа «Другого» неразрывно связано с проблематикой становления идентичностей, в том числе национальных, поскольку только на фоне «Другого» происходит осознание собственного «Мы». Именно Восток стал для Европы Нового времени тем самым «Другим», в сопоставлении с которым происходил процесс самоопределения Запада6. По словам немецкого историка Ф.Б. Шенка, Восток как идея «возник с исторической точки зрения частично как приукрашивающий, частично как негативный контрпроект в ответ на укрепляющийся образ Запада»7.

С темой отношений Запада и Востока неразрывно связана и проблематика ориентализма - понятия, возникшего в начале XIX века и изначально обозначавшего изучение восточных языков и литературы8. Однако значение этого термина менялось с течением времени. Если в Новое

4 Подробнее см. Репина Л.П. Историческая наука на рубеже XX- XXI вв. М., 2011. С. 251.

3 Подробный обзор литературы см. в Репина Л.П. Историческая наука на рубеже XX- XXI вв. С. 251-286.

6 См. Нойманн И. Использование "Другого". Образы Востока в формировании европейских идентичностей. М., 2004.

7 Шенк Ф.Б. Ментальные карты: конструирование географического пространства в Европе от эпохи Просвещения до наших дней //Новое литературное обозрение. 2001. № 6 (52). С. 49.

8 Laurens H. Orientales I. Autour de l'expédition d'Égypte. P., 2004. P. 41. Подробнее на эту тему см. Orientalism. A Reader // Ed. by A.L. Macfie. N.Y., 2000. время оно употреблялось для характеристики исследований ученых о Востоке, а также для обозначения «характера, стиля и черт, ассоциируемых с восточными народами», то начиная с эпохи деколонизации, последовавшей за Второй мировой войной, это слово приобрело еще и значение «корпоративного института, созданного для ведения дел с Востоком, частный взгляд на ислам, инструмент западного империализма, стиль мышления, основанный на онтологическом и эпистемологическом разделении Востока и Запада, и даже идеологии, оправдывающей и обосновывающей подчинение черных, палестинских арабов, женщин и многих других ущемленных, по общему мнению, групп»9. Эти взгляды были отражены в работах таких авторов, как Анвар Абдель-Малек, Абдул Латиф Тибави, Брайан С. Тернер и Эдвард Сайд. Не останавливаясь подробно на трудах всех этих представителей послевоенной интерпретации ориентализма, коснемся лишь взглядов американского литературоведа и публициста арабского происхождения Эдварда Сайда, чья книга «Ориентализм» вызвала в свое время большой резонанс в интеллектуальной жизни США и Европы, а в наши дни - и в постсоветской России, где вышла на русском языке в 2006 г. 10

Как считает Сайд, Запад не только создал определенный образ Востока с присущими ему типическими чертами, но и использовал сам институт изучения и «изобретения» Востока как инструмент для подчинения себе народов колонизируемых стран. Не абсолютизируя правомерность всего сказанного Саидом и принимая во вниманию критику его работ11, заметим, однако, что эту свою идею он обосновывает вполне конкретным

9 Orientalism. A Reader. Р. 1-2.

10 Said Е. Orientalism. N.-Y., 1979. Перевод на русский язык: Сайд Э. Ориентализм. Западные концепция Востока / Пер. с анг. A.B. Говорунова. СПб, 2006.

11 См., например: Halliday F. "Orientalism" and Its Critics // British Journal of Middle Eastern Studies. 1993. Lewis B. Islam and the West. L., 1993. P. 99-118; Irwin R. For Lust of Knowing: The Orientalists and Their Enemies. L., 2006; Varisco D. M. Reading "Orientalism": Said and the Unsaid. Seattle, 2007. историческим материалом. Первым из таких реализованных ориенталистских проектов Сайд считает экспедицию Бонапарта в Египет, которая во многом была подготовлена появлением в Западной Европе специфических

12 ориентальных концепций . Подробнее эту тему разработал французский историк Анри Лоране, проанализировавший развитие ориентализма в конце XVII-XVIII вв. как интеллектуальную предпосылку французского вторжения в Египет.13

Несомненно, экспедиция Бонапарта в Египет имела огромное значение как для арабо-османского мира, так и для Европы, поскольку именно с этой экспедиции началась эпоха активной колониальной политики европейских стран в регионе Ближнего Востока и Магриба, ознаменовавшая собой новую стадию в отношениях Востока и Запада. Трудно переоценить и роль экспедиции в развитии европейской науки и культуры, поскольку именно изыскания Института Египта, созданного во время Восточного похода, способствовали зарождению науки египтологии, нового витка интереса к исламу и восточным языкам и развитию «восточного» направления в изобразительном искусстве. Поэтому важно проследить, какие представления о Востоке господствовали в умах французов, вторгнувшихся в Египет, и как они влияли на самоопределение завоевателей.

Таким образом, двигаясь в русле современных исследований по исторической антропологии и проблематике образа «Другого», автор настоящей диссертации ставит себе целью проанализировать, какой образ Востока сложился в умах французов накануне вторжения в Египет, и выяснить, каким увидели Восток французы-участники экспедиции Бонапарта 1798-1801 гг., то есть исследовать образ Востока, сложившийся в их

12 Концепция Сайда, вызвавшая большой резонанс в мировой историографии, легла в основу многих работ по изучению образа «Другого», которым для Запада становились страны Востока, а затем и Восточной Европы. Подрбнее см. Шенк Ф.Б. Указ соч. ь Laurens H. Les Origines intellectuelles de l'expédition d'Égypte: l'orientalisme islamisant en France, 1698-1798. Istanbul-Paris, 1987. представлениях. Поскольку именно в XVIII веке начинала утверждаться ценностная парадигма современного западного общества, изучение формировавшегося тогда у европейцев образа мусульманского Востока приобретает особую научную актуальность в наши дни, когда многогранные противоречия между Западом и миром ислама постепенно разрастаются до размеров глобального межцивилизационного конфликта.

Научная новизна данного исследования обуславливается тем, что, несмотря на множество работ, посвященных экспедиции Бонапарта в Египет, тема образа Востока в представлениях французов накануне и во время нее, в силу относительной новизны самого изучения проблематики «образа Другого», еще не была предметом специального исторического исследования. Ученые в основном занимались военными и политическими аспектами тех событий14, проблемой взаимоотношений оккупантов и местных жителей15, научной составляющей экспедиции, интеллектуальными, дипломатическими и экономическими предпосылками вторжения французов в Египет, последствиями этого похода16. Проблема же образа Востока того

14 Martin P. Histoire de l'expédition française en Égypte. P., 1815; Reybaud L. Histoire scientifique et militaire de l'expédition française en Egypte. P., 1830; Rigault G. Le général Abdallah Menou et la dernière phase de l'expédition d'Egypte (1799-1801). P., 1911; Charles-Roux F. L'Angleterre et l'expédition française en Egypte. Le Caire, 1925; Benoist-Méchin J. Bonaparte en Egypte ou Le rêve inassouvi: 1797-1801. P., 1979; Beaucour F.-E. L'expédition de Bonaparte en Egypte (1798-1801), aspects politique et militaire. P., 1988; Laurens H. L'expédition d'Égypte: 1798-1801. P., 1997; Brégeon J.-J. L'Égypte de Bonaparte. P., 1998; Bainville J. Bonaparte en Égypte. P., 1998.

13 Brégeon J.-J. L'Égypte française au jour le jour: 1798-1801. P., 1991; Bret P. L'Égypte au temps de l'expédition de Bonaparte: 1798-1801. P., 1998; Raymond A. Egyptiens et Français au Caire: 1798-1801. P., 1998.

16 Charles-Roux F. Les Origines de l'expédition d'Egypte. P., 1910; Goby J-E. Ingénieurs, témoins utiles de l'expédition d'Egypte: 1798-1801; Godlewska A. The Napoleonic survey of Egypt: a masterpiece of cartographie compilation and early nineteenth-century fieldwork. North York, Canada, 1988; Beaucour F., Laissus Y., Orgogozo C. La Découverte de l'Egypte. P., 1989; Leclant J. L'Expédition d'Egypte, l'Institut d'Egypte et la description de l'Egypte. P., 1990. 7 времени лишь бегло и в общих чертах затрагивалась авторами вышеупомянутых работ по ориентализму.

Существует ряд трудов, посвященных зарождению и развитию ориентализма, взгляду европейцев Нового времени на Восток, ислам, которые выявляют определенные тенденции в восприятии Востока Западом, однако, они посвящены периоду ХУП-ХУШ вв. и практически не

1 7 затрагивают период французской экспедиции в Египет , хотя она предоставляет богатый материал для подобного исследования.

Héry F.-X., Enel T. L'univers de l'Egypte révélé par Bonaparte. Aix-en-Provence,1992; Laissas Y. L'Egypte, une aventure savante: avec Bonaparte, Kléber, Menou, 1798-1801. Paris, 1998; Laurens H. Les origines.; L'expédition d'Egypte, postérités et prospectives: séance solennelle des cinq académies : Institut de France, mercredi 10 juin 1998 / Pub. par M. Georges Le Rider. P., 1998; Milleliri J.-M. Médecins et soldats pendant l'expédition d'Égypte: 1798-1799. Nice, 1999.

17 См. раздел «Историоргафия». времени взаимодействовали именно с египетским обществом, и этот опыт лег в основу более общих представлений о «Востоке» в целом.

Основной целью диссертационного исследования является комплексное изучение процесса формирования образа Востока в представлениях французов на рубеже XVIII - XIX вв. Для достижения этой цели автор ставит перед собой следующие задачи:

- выявить какой образ Востока формировала официальная французская пропаганда в Египте через прессу Восточной армии; реконструировать коллективные представления участников экспедиции о Востоке;

- выявить, насколько образ Востока в официальной прессе соотносился с непосредственными впечатлениями участников экспедиции; проследить, насколько устойчивыми оказались ранее сформированные у участников экспедиции представления о Востоке и насколько они изменились при соприкосновениями с реалиями Египта;

- определить, в какой мере сложившийся у французов образ Востока влиял на их политику в Египте.

Объектом исследования является образ Востока в представлениях французов рубежа XVIII - XIX вв.

Хронологические рамки исследования охватывают период последней четверти XVIII в., начиная со времени путешествия на Восток французов К.-Э. Савари и К.-Ф. Шассбёфа (Вольнея), чьи труды сформировали образ Востока в представлениях участников Египетского похода еще до начала такового, и заканчивая 1801 г. - моментом завершения экспедиции.

Поскольку диссертация выполнена в имагологическом жанре, то были учтены методологические особенности подхода к подобным исследованиям, представленного в сочинениях отечественных и зарубежных историков. В частности, для данного исследования особенно актуальными стали работы

С.И. Лучицкой о восприятии ислама в Средневековой Европе , С.А. Кириллиной о восприятии арабо-османского мира русскими паломниками в Новое время19, выпуск альманаха «Одиссей» за 1993 г.,

20 посвященный проблеме восприятия «Другого» , сборник статей «Чужое:

21 опыты преодоления» , сборник статей нидерландских исследователей по

22 имагологии , а также работы Ц. Тодорова, H.A. Ерофеева, JI. 3. Копелева, C.B. Оболенской, О. В. Заиченко, Ф. Артога, Дж. Леерссена, И. Нойманна и др.

18 Лучицкая С.И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. С-Пб. 2001.

19 Кириллина С. А. Очарованные странники: арабо-османский мир глазами российских паломников XVI-XVIII столетий. М., 2010.

20 Одиссей. Человек в истории. 1993. Образ «Другого» в культуре. М., 1994.

Чужое: опыты преодоления. Очерки из истории культуры Средиземноморья / Под ред. Р. Шукурова. М.: Алетейа, 1999.

22 Imagology: The Cultural Construction and Literary Representation of National Characters. A critical survey // Ed. by J. Beller, J. Leerssen. A.-N.Y., 2007.

Специфика исследования образа «Другого» предполагает, что необходимо

23 не просто реконструировать этот образ , но и анализировать те культурные, социальные и политические процессы, которые его породили, выяснить, как он сформировался и в каких целях использовался. Необходимо не только учитывать психологическую составляющую процесса формирования образа другого народа как сочетания реального и вымышленного, но и понимать, что он отражает собственные черты коллективной психологии наблюдающего, специфику международных связей конкретного периода и представления той социальной группы, к которой принадлежит наблюдатель24.

Границы между «своим» и «чужим» меняются от эпохи к эпохи, сложившийся образ не является статичным. Тем не менее, базовые этнические стереотипы сохраняются и обладают живучестью, поскольку «люди склонны воспринимать сигналы, которые поддерживают уже наличествующий стереотип»25. Категория «стереотипа», в том числе этнического, введенная американским журналистом У. Липпманом в

1922 г. , подробно разработана и активно используется в наши дни в исследованиях национальной идентичности. Стереотип, то есть сформированное коллективным мышлением суждение, основанное не на личном опыте, но принимаемое как данность, является устоявшийся частью ъ Под «образом» в данной работе принимается то определение, которое было дано этому термину в сборнике нидерландских ученых по имагологии: «ментальная и дискурсивная репрезентация или репутация индивидуума, группы, этничности или нации. Это имагологическое значение не следует путать с общим значением изобразительного или зрительного описания.Образы содержат именно аттрибуции моральных качеств и характера». Ibid. Р. 342.

24 Репина Л.П. Указ. соч. С. 252-253.

2э Там же. С. 259, со ссылкой на Fält О. К. Global History, Cultural Encounters and Images // Between National Histories and Global History / Ed. by S. Temnesson et al. Helsingfors, 1997. P. 61-67.

26 Lippman W. Public Opinion. New York, 1922. образа «Другого», который зачастую предполагает не только отрефлекснрованное восприятие «Чужого», но и подход к его оценке с точки зрения устоявшихся клише.

Автор данного диссертационного исследования продолжает тему изучения представлений Запада о Востоке и становления национальных

27 идентичностей в Новое время , учитывая вышеизложенную специфику проблематики образа «Другого».

Свидетельства путешественников. Интерес французов к Востоку, усилившийся после активизации внешней политики Людовика XIV в этом регионе, выразился и в том, что многие путешественники посетили различные провинции Османской империи в ХУП-ХУШ вв. Таким образом, знания европейцев об арабо-османском Востоке постепенно накапливались и расширялись, в 1647 г. на французский язык с арабского был впервые переведен Коран. Французская публика конца XVIII в., непосредственно перед вторжением в Египет, уже имела определенные представления об этой провинции Османской империи, как из сочинений соотечественников (библиотекаря короля М. Тевено, ученого Э. д'Эрбело дворянина П. Люка, миссионера о. Сикара, дипломатов Б. де Майе, Ф. де Тотта и др.), так и из свидетельств других европейцев (ирландского священнослужителя Р. Поккока и немецкого монаха И.М. Ванслеба, греческого торговца С. Люзиньяна). Однако определяющее влияние на представления участников

См. раздел «Историография». экспедиции в Египет 1798-1801 гг. оказали сочинения двух французских путешественников второй половины XVIII века - К.-Э. Савари и К.

Ф. Шассбёфа (взявшего псевдоним «Вольней» - анаграмму слов «Вольтер» и

Ферней»), вышедшие незадолго до Египетского похода Бонапарта. «Письма

28 о Сирии и Египте» Савари и «Путешествия по Египту и Сирии в 1783, 1784

9Q и 1785 гг.» Вольнея представляют собой обстоятельные и очень подробные исследования политической, экономической, социальной жизни Египта и Сирии, особенностей их климата и географии, нравов местного населения. Эти сочинения были использованы в качестве источников для данного диссертационного исследования в силу их определяющего влияния на формирование представлений о Востоке у будущих участников экспедиции, которые не раз ссылались на опыт этих путешественников в своих собственных записях.

Пресса Восточной армии. Наполеон Бонапарт, осознававший огромную роль прессы в деле пропаганды, еще до оккупации Египта имел опыт издания газет и журналов на завоеванных территориях - в Италии выходили «Courrier de l'Armée d'Italie» и «La France vue de l'Armée d'Italie», на Мальте - «Journal de Malte, feuille nationale, politique, morale, commerciale et

• r • 30 littéraire» . Эти газеты, помимо информационной составляющей, имели своей задачей, как пишет английский историк Аллан Форрест, «объединить войска, формируя в то же время репутацию Бонапарта как героя и патриота,

28 '

Savary С. - Е. Lettres sur l'Egypte, où l'on offre le parallèle des moeurs anciennes et modernes de ses habitans, où l'on décrit l'état, le commerce, l'agriculture, le gouvernement et la religion du pays, la descente de S. Louis à Damiette, tirée de Joinville et des auteurs arabes, et avec des canes géographiques. P., 1785-86. 3 vol.

29 '

Volney C.-F. Voyage en Syrie et en Egypte pendant les années 1783, 1784 et 1785 avec deux cartes géographiques et deux planches gravées représentant les Ruines du Temple du Soleil à Balbek, et celles de la ville de Palmyre, dans le désert de Syrie. 2 vols. P., 1787.

Подробнее см.: Hanley W. The Genesis of Napoleonic Propaganda, 1796-1799. New York: Columbia University Press, 2002. Electronic book. http://www.gutenberge.org/hawO 1 /index.html лидера, гения, который понимал своих солдат, и которому они доверяли»31. Периодика на покоренных территориях, по словам американского исследователя Уэйна Хэнли, являлась для Бонапарта «хорошей политической трибуной, с которой он мог сообщать о своих военных и дипломатических

32 успехах» . Эту зарекомендовавшую себя модель Бонапарт воспроизвел и в Египте, где французы выпускали два периодических издания - газету г '

Courrier de l'Egypte» и журнал «La Décade Egyptienne». Первая информировала военнослужащих французского экспедиционного корпуса о новостях в мире и в Египте. Второй, как следует из его названия, представлял собой журнал, освещавший вопросы «литературы и политической экономии», а также научные изыскания Института Египта, который и готовил его выпуски. Эти издания предназначались для французов и выходили исключительно на французском языке, в отличие, к примеру, от газеты «Journal de Malte», публиковавшейся и на мальтийском. Особенность газеты «Courrier de l'Egypte» состоит в том, что она отражала официальную точку зрения на события экспедиции и мировые новости, а потому создаваемый ею образ Востока нес ярко выраженный отпечаток государственной пропаганды. Что касается «La Décade Égyptienne», то в этом журнале приводится множество этнографических заметок о нравах и обычаях жителей Египта, что позволяет понять, как именно воспринимали различные стороны жизни Востока его авторы.

Дневники и корреспонденция участников экспедиции. Французская экспедиция в Египет оставила после себя огромный корпус не только официальных документов, но также источников личного происхождения, как опубликованных, так и хранящихся в архивах33. До нас дошло множество jl Forrest A. Napoleon's men: the soldiers of the revolution and empire. N. Y.-L., 2006. P.33.

32 Hartley W. Op. cit.

3j Подробнее см. De Meulenaere Ph. Bibliographie raisonnée des témoignages oculaires imprimés de l'expédition d'Égypte: 1798-1801 / Avant-propos de J. Tulard, préf. de J. Yoyotte.

Paris, 1993. писем, дневников и мемуаров участников экспедиции. Для данного диссертационного исследования будут использованы два первых вида источников. Нас интересуют, прежде всего, непосредственные впечатления участников экспедиции от увиденного, именно поэтому для данного исследования не привлекается в качестве источников обширная мемуарная литература, предполагающая, в силу законов жанра, осмысление происшедшего уже задним числом. Дневники же представляют собой путевые записи, сделанные прямо во время экспедиции, с точной датировкой событий, и передают именно живые впечатления участников, даже если позже эти записи и были подвергнуты самим авторами некоторой литературной обработке. Так, артиллерийский генерал Ж.-П. Догеро (17741826) свел воедино свои разрозненные повседневные записи по горячим следам после экспедиции - уже в 1802 г.34, капитан Ш. Франсуа - основную о с

часть до 1815 г. Инженер Р.-Э. де Вийер дю Терраж (1780-1855) сделал это гораздо позже - в 183 5 36. Полковник Ф. Виго-Руссильон (1744-1844) также обработал свои записи уже после экспедиции и сохранил их для семьи . Тем не менее, эти и другие имеющиеся в распоряжении исследователей дневники участников Египетского похода не предназначались авторами для публикации, в отличие от мемуаристики, и были изданы позже либо их потомками (дневники Виго-Руссильона, Вийера дю Терража, артеллириста Л.-Ж. Брикара), либо историками (дневники Догеро, офицера Л.-Э. Малюса j4 Подробнее об издании дневника Догеро см. предисловие Клемента де ля Жонкьера в Doguereau J.-P. Journal de l'expédition d'Égypte. Éd. par C. de La Jonquière. P., 1997. P. XIX. j:> Journal du capitaine François (dit le Dromadaire d'Égypte), 1792-1830 // Pr. par J. Jourquin . P., 2003. P. 43.

36 De Meulenaere Ph. Op.cit. P. 197. j7 Как пишет сын Виго-Руссильона в предисловии к изданию журнала его отца, эти записи, представляющие собой скорее дневник, чем мемуары, были сделаны для семьи и не предназначались самим автором для публикации. L'expédition d'Égypte. Fragments des Mémoires militaires du colonel Vigo-Roussillon (1793-1837), premiere partie // Revue des deux mondes. 1890.V.5. P. 577.

1775-1812), инженера П. Жоллуа (1776-1842)), а потому их можно рассматривать как отражение непосредственных впечатлений о Востоке, анализ которых и составляет цель настоящего исследования.

Что касается корреспонденции, то этот пласт источников обширен и практически неисчерпаем. Помимо многочисленных и пока не изданных

3 8 архивных материалов подобного рода , существуют весьма пространные и подробные академические публикации переписки командующих французскими войсками в Египте Н. Бонапарта39 и Ж.-Б. Клебера40, а также официальной корреспонденции других высших чинов армии41. Однако эти письма, в подавляющем своем большинстве составлены в форме приказов и распоряжений, а потому для данного исследования представляют не слишком большой интерес: в качестве вспомогательного материала в диссертации используется только переписка Бонапарта. Особое внимание в настоящей работе сосредоточено на частной корреспонденции -письмах во Францию руководителя мастерской по изготовлению обмундирования для армии Востока Ф.-М.-Н. Берное (р. 1766-?)42, генерала Ш. Морана (1771

3 8

Корреспонденция, как официальная, так и частная хранится в Военном архиве Франции в Венсене, в отделе рукописей Национальной библиотеки Франции и в Национальном архиве Франции (официальные документы). Correspondance de Napoléon 1er, publiée par ordre de l'Empereur Napoléon III. Paris, 18581869. V.5; Bonaparte N. Correspondence générale. V.2. La campagne d'Egypte et l'avènement, 1798-1799. P., 2005.

40 Kleber en Égypte. 1798-1800. V. 1-4. La Caire, Paris, 1988-1995.

41 Correspondance officielle de l'armée d'Égypte. Paris, 1800.

42 Bemoyer F. Avec Bonaparte en Égypte et en Syrie : 1798-1800. 19 lettres inédites // Pr. par Ch. Tortel. P.,1981.

1835)43, занимавшего в 1799 г. пост губернатора провинции Джирджа, зоолога Э. Жоффруа Сент-Илера (1772-1844)44.

Еще одним важным источником для этой главы являются письма французских военнослужащих из Египта, перехваченные и опубликованные в трех томах англичанами45. Особого упоминания заслуживает третий том этого издания, включающий в себя письма высшего командного состава (командующих Бонапарта и Клебера, управляющего финансами армии Ж. Пуссьельга и др.) Директории в целом или отдельным ее членам, министрам и другим должностным лицам Французской республики. Хотя некоторые из этих писем можно отнести к официальным, тем не менее, они также используются в данной работе, поскольку отражают взгляд высших чинов армии на Восток. Это издание, опубликованное англичанами в пропагандистских целях, сопровождалось довольно колкими комментариями и должно было отразить злоключения французской армии в Египте. Тем не менее, оно включает в себя подлинные письма, которые по содержанию во многом перекликаются с теми, что были позднее опубликованы уже во Франции. Таким образом, некоторая тенденциозность подборки уравновешивается возможностью верификации ее содержания другими источниками.

Использованные в настоящей диссертации корреспонденции и дневники вышли из-под пера представителей разных социальных групп и рангов французской армии. Помимо уже упомянутых писем командующих

4j Morand Ch. Lettres sur l'expédition d'Égypte: de l'Italie à la prise du Caire; suivies de son Carnet de route de chef de brigade : de Rome à Assouan. 1798-1799 // Éd. par le comte îviorand. P., 1998.

44 Geoffroy Saint-Hilaire É. Lettres écrites d'Égypte à Cuvier, Jussieu, Lacépède, Monge, Desgenettes, Redouté jeune, Norry, etc., aux professeurs du Muséum et à sa famille / Pub. par le Dr. E.-T. Hamy. P., 1901.

43 Copies of original letters from the army of general Bonaparte in Egypt, intercepted by the fleet under the command of admiral Lord Nelson. V. 1-3. L., 1799-1801.

Бонапарта и Клебера, имеются отрывки из дневников того же Клебера и его адъютантов46, отражающие взгляды высшего эшелона армейского руководства. Генералитет армии Востока представлен дневниками бригадного генерала Морана и артиллерийского генерала Догеро. Среднее командное звено представлено дневниками капитана Франсуа, офицера инженерных войск Малюса47, полковника гренадеров Виго-Руссильона48. Впечатление о Востоке низших чинов армии передают дневник артиллериста Брикара49, а представителя вспомогательных служб - письма портного Берное. Отдельную группу составляют свидетельства ученых: корреспонденция зоолога Жоффруа Сент-Илера, дневники инженеров Вийер дю Терража50 и Жоллуа51, а также отрывок из неопубликованного дневника

52 картографа и инженера Э.Ф. Жомара (1777-1862) и путевых заметок минеролога П.-Л. Кордье (1777-1861)53.

46 L'état-major de Kleber en Égypte. 1798-1800. D'après leurs carnets, journaux, rapports et notes // Éd. par S. Le Couëdic. P., 1997.

47 L'agenda de Malus; souvenirs de l'expédition d'Égypte, 1798-1801 // Pub. par le général Thoumas. Paris, 1892.

48 Vigo-Roussillon F. Journal de campagne : 1793-1837. Paris, 1981.

49 Journal du canonnier Bricard (1792-1802) // Pub. par A. & J. Bricard. P., 1891.

50 De Villiers du Terrage É. Journal et souvenirs sur l'expédition d'Égypte. 1798-1801 // Publ. par M. de Villiers du Terrage. P., 1899.

31 Jollois J.-B.-P. Journal d'un ingénieur attaché à l'expédition d'Égypte, 1798-1802 // Pub. par P. Lefèvre-Pontalis. P., 1904.

52 Correspondance et papiers relatifs à la publication de la Description de l'Égypte (1810-1860) -Bibliothèque Nationale de France. Mss. NAF 21961 XXVII-XXVIII Mémoires présentés à la Commission, par ordre alphabétique de noms d'auteurs : Andréossy-Geoffroy-Saint-Hilaire et Jacotin-Visconti. Extrait du Journal de Jomard. P. 93-95. э3 Archives de l'Académie des sciences. Paris. Dossier biographique P.-L. Cordier, 12 juin 1798. 90 p. Этот архивный источник был любезно предоставлен мне французским историком

В качестве вспомогательного источника была привлечена пятитомная публикация источников по истории Египетской экспедиции, подготовленная Клементом де ля Жонкьером54, содержащая отрывки из корреспонденции и дневников, хранящихся в Венсенском военном архиве (шефа батальона инженеров Ж.-Ф. Детрое, командира бригады О.Д. Бельяра и т.д.). Таким образом, произведенная выборка источников отражает представления о Востоке всех социальных групп участников Египетской экспедиции Бонапарта.

Кроме того, были использованы арабские источники для сравнения французского и арабского взгляда на одни и те же события или явления: хроника египетского ученого-богослова 'Абд ар-Рахмана аль-Джабарти «Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий»55, его же дневник времен оккупации «История пребывания французов в Египте»56 и хроника сирийского автора Никулы ат-Турка, также являвшегося свидетелем и участником событий экспедиции, «Воспоминания о господстве

57 французов в Египте и странах Шама» .

В настоящей работе автор предполагает сравнить, какой образ Востока сложился в представлениях путешественников Савари и Вольнея еще до вторжения французских войск в Египет, каким изображался Восток в

Патрисом Бретом. Подробнее о нем см. доклад Кристиана Демеленэра-Дуйере: http://annales.org/archives/cofrhigeo/carnet-cordier.html

54 De La Jonquière С. L'Expédition d'Égypte (1798-1801) / Nov. éd. par J. Gamier. V.l-5. P., 2003.

53 Ал-Джабарти, LАбд Ар-Рахман. Египет в период экспедиции Бонапарта (1798-1801) / Пер., предисл. и примеч. И.М. Филыптинского. М., 1962. э6 Tàpïïx муддат аль-Фарансйс би Мыср. Al-Jabarti's Chronicle of the First Seven Months of the French Occupation of Egypt. Leiden, 1975.

51Ат-Турк, Никуда. «Зикр там ал люк джумхур аль-фарансавйя аль-актар аль-Мысрия в-аль-биляд аш-Шамйя». Париж, 1839; El-Turk N. Histoire de l'expédition française en Égypte / Publiée et traduite par M. Desgranges. P., 1839. официальной прессе, каковы были впечатления от восприятия Востока участниками экспедиции и как все эти образы соотносились друг с другом.

Историография. Теме образа восточных стран в глазах европейцев в эпоху Нового времени посвящен ряд исследований, среди которых значительное место занимают работы на тему восприятия французами Востока, в частности Османской империи и Египта как ее части, в разные периоды истории. Интерес к данной проблематике обозначился в первой половине XX века, с появлением исследований о роли Востока во французской литературе (работы француза Пьера Мартино и американской со исследовательницы Мари-Луиз Дюфренуа) . В этих работах было показано, как с ростом увлечения экзотическими странами и началом их научного изучения, с развитием ориентализма восточные мотивы все прочнее входили во французскую литературу и оказывали влияние на нее. Однако в данных исследованиях практически отсутствовал анализ представлений французов о Востоке, в силу того, что в момент их выхода сама проблематика образа «Другого» еще не была разработана.

С разницей более чем в сорок лет появились работы, анализирующие некоторые из видов источников, используемых в данном исследовании, -книга француза Жана-Мари Kappe «Французские путешественники и писатели в Египте»59 и книга египетского историка Сами Амина Вассефа «Информация и официальная пресса в Египте»60. Книга Вассефа является прежде всего обстоятельной источниковедческой работой по египетской прессе времен экспедиции, а потому тема представлений европейцев о Востоке в ней упоминается лишь вскользь, однако автор сделал ряд полезных наблюдений о специфике формирования образа Египта в газетах армии Востока. Так, исследователь отметил, что пресса Восточной армии несла на

58 Martirio P. L'Orient dans la littérature française au XVIIe et au XVIIIe siècle. P., 1906; Dufrenoy M.L. L'Orient romanesque en France 1704-1789. Montréal, 1946-1947. V. 1,2.

59 Carré J.-M. Voyageurs et écrivains français en Égypte. Cairo, 1932.

60 WassefS.A. L'information et le presse officcielle en Egypte. Le Caire, 1975. себе отпечаток пропаганды, в том числе исламофильские настроения Бонапарта, и, отражая официальную точку зрения, зачастую искажала события или показывала их в ложном свете. В работе Вассефа показано, каким образом подбирались материалы для «Courrier de l'Égypte» и «Décade Égyptienne», подчеркивается тенденциозность обоих изданий в выборке новостей и их освещении. Эти наблюдения Вассефа помогают понять специфику изображения Востока на страницах изданий Восточной армии, хотя сам автор детально эту тему не анализировал.

Kappe же дал подробную картину того, кто из французских путешественников и при каких обстоятельствах посетил Египет в XVI - XIX вв., какие детали они отмечали на страницах своих сочинений, что позволяет проследить эволюцию французских представлений о Востоке. Так, по мнению исследователя, к концу XVIII в. образ Египта приобрел в умах европейцев достаточно четкие рациональные очертания: «Это уже не смутный и загадочный регион, населенный дикарями, демонами, магическими змеями, пигмеями и чудовищными животными, большая часть которого укрыта пугающей неизвестностью. Есть его карта. Остается только наполнить ее, завершить, оживить, раскрасить - одним словом, приняться за научное изучение страны»61. Именно этой задаче отвечали сочинения путешественников Савари и Вольнея - обстоятельные описания практически всех аспектов жизни Египта и Сирии, ставшие, по словам Kappe, «руководством» для участников экспедиции Бонапарта. Тем не менее, сами сочинения этих авторов Kappe комплексно не анализировал.

61 Ibid. Р.79.

62 населении . Как отметила Десме-Грегори, в то время термин «Turquie» ассоциировался не столько с Османской империей, сколько с мусульманским миром вообще, а «турок» зачастую обозначал «мусульманина». Сведения о «турках» и территории, которую они населяли, большинство французов, как отметила исследовательница, черпало из прессы и популярной литературы. Десме-Грегори проанализировала информацию об Османской империи, содержащейся в газете «Gazette» за несколько лет (1700-1709) и отметила, что образ османского мира на страницах издания был негативным и даже пугающим: подчеркивалась жесткость, развращенность и нетерпимость нравов, царящих у «турок», хотя самих сюжетов, посвященных этой теме было не так уж и много. Что же касается популярной литературы, к которой исследовательница отнесла романы, сказки, описания паломников, различные информационные издания, то на их страницах, по ее словам, воспроизводился образ турка-врага, зародившийся ранее в легендах. В то же время эти источники сообщали и о богатствах османов. То есть, как показала Десме-Грегори, образ «турок» в глазах большинства французов XVIII века был искаженным и отрывочным, однако вполне определенным - их мир наделялся такими атрибутами как тирания, абсолютная власть и скрытые богатства. Подобный образ, по мнению исследовательницы, способствовал формированию «восточного миража» - комплекса устойчивых представлений об Османской империи.

62 Desmet-Grégoire H. Le divan magique : l'Orient turc en France au XVIIIe siècle. P., 1994.

Египетская исследовательница Ильхам Захани подробно рассмотрела,

63 как описывали Египет европейцы, побывавшими там в XVI-XIX вв . Работа Захани основана на широком круге сочинений французских, английских, итальянских, русских и других европейских путешественников. Писала она и о Савари с Вольнеем, хотя и не слишком подробно, упоминая, что Бонапарт настолько ценил книгу последнего, что даже предлагал ему отправиться в Египет в составе его экспедиции64. Захани отметила определенную тенденциозность в изображении Египта французскими путешественниками. Так, по мнению исследовательницы, при описании Египта они очевидно руководствовались мыслью о его возможном завоевании: начиная с XVI в. миссионеры мечтали о новом крестовом походе, а XVIII в. характеризуется появлением «путешественников-шпионов», которые в своих сочинениях уделяли повышенное внимание политико-административному состоянию Египта, его экономике, расположению укреплений, и которые стремились составить подробные карты городов - то есть всячески способствовали подготовке вторжения в Египет65. Захани отметила и проявление в сочинениях путешественников мотива цивилизационного превосходства французов над египтянами, в частности, над коптами, что было вызвано, по ее мнению, появлением католических миссий на Востоке, стремившихся распространить влияние своей конфессии в за счет вытеснения православия.

Английский историк Майкл Харриган также основывался в своей работе на сочинениях путешественников - он сосредоточил свое внимание на описании и восприятии Востока французами периода XVII века66. В своем

6j Захани, Ильхам. Руят ар-раххаля аль-уруоиин ли Мыср беина-л-наз'ат ал-инсанйя ва-ль-исти'амарйя. Каир, 2005. («Взгляд европейских путешественников на Египет: между гуманизмом и колониализмом»),

64 Там же. С. 35.

65 Там же. С. 171.

66 Harrigan М. Veiled encounters: representing the Orient in 17th-century French travel literature. A., 2008. основательном исследовании Харриган подчеркнул, что «Восток» для европейцев XVII века условно делился на три зоны - Ост-Индия (включавшую Индийский субконтинент и Юго-Восточную Азию), Дальний Восток и Ближний Восток, хотя, как справедливо отметил автор, самих этих

67 терминов в XVII веке еще не было . Харриган сделал ряд примечательных наблюдений об общем восприятии Востока европейцами того времени. Так, он подчеркнул, что именно Восток стал для французов тем самым «Другим», через противопоставление которому происходило формирование их национальной идентичности, ведь описание восточных народов всегда шло в сравнении с европейцами. Более того, как показал Харриган, поскольку путешественники писали в рамках определенной традиции, основанной на классической литературе и культуре, языки восточных народов также описывались именно в сравнении с классическими. Исследователь подчеркнул, что при описании Османской империи, запустение, в котором находились античные памятники и святые места, вызывало у путешественников мысль о том, что «турки» (или, по-другому, «мусульмане»), незаконно оккупировали эти территории. Сами же турки представали как жестокие тираны, которые держат в угнетенном положении эту землю. Таким образом, сам термин «Восток» приобретал женские характеристики, отождествлялся с угнетенной и порабощенной восточной женщиной. Что касается изображения ислама путешественниками XVII века, то, как показал Харриган, они судили об этой религии только по ее церемониям и внешним проявлениям, а потому считали, что она не основана на глубокой вере, и состоит только лишь из внешних ритуалов.

Американская исследовательница Ина Багдианц МакКейб продолжила изучение темы развития отношений между Францией и Османской империей68, повернув ее под другим углом, а именно сосредоточив свое

67 Ibid. Р. 19-20. о

McCabe I.B. Orientalism in Early Modern France: Eurasian Trade, Exoticism, and the the Ancien Régime. Oxford, 2008. внимание на том, как изучение Востока в XVII-XVIII в. и представления о нем отражались на французское обществе. Как показала МакКейб, тесные торговые и дипломатические связи между Францией и Османской империей, не только способствовали зарождению и развитию ориентализма, но и привнесли тягу к восточному во Францию. По мнению исследовательницы, это увлечение Востоком сильно повлияло на французскую культуру и даже на повседневный образ жизни во Франции - так кофе, изначально являвшийся напитком экзотическим, стал со временем рассматриваться как национальный напиток Франции. То есть, по мнению исследовательницы, ориентализм того времени оказывал влияние прежде всего на французское общество, а не на представления о Востоке. Более того, суть дискуссий XVIII века среди французских философов о восточном деспотизме, как показала исследовательница, сводилась либо к критике французской монархии (Монтескье) путем описания восточной тирании, либо к ее защите (Анкетиль-Дюперрон) путем отрицания существования азиатского деспотизма. То есть, восточный «Другой» служил инструментом познания самих себя, критики несовершенств французского общества. Как показала МакКейб, восточный деспотизм тесно связывался с идеей о восточной роскоши и чрезмерном потреблении, и ко времени революции XVIII в. ввозимые во Францию «экзотические» товары стойко ассоциировались с идеей восточного деспотизма, а потому революционеры призывали к отказу от них.

69 Laurens H. Orientales I. Autour de.; Laurens H. L'expédition d'Égypte. P., 1989.

70 Laurens H. Les Origines intellectuelles de l'expédition d'Égypte. сложилась следующая схема интерпретации арабской истории: на Востоке всегда господствовал деспотизм, что предопределено самой сутью ислама; если завоеватели-арабы, придя в Восточное Средиземноморье, смогли освоить научное наследие древних греков, обогатить его и поделиться им с Западом, то правление турок-османов деспотично и негативно во всех отношениях; европейцы должны принести свой рационализм на Восток и таким образом вернуть науку на ее родину71. Эта концепция, по мнению Лоранса, служила орудием борьбы против османов и ислама, обосновывая необходимость европейской экспансии на Восток.

В книге, обобщившей опубликованные им ранее статьи, Лоране развил тему восприятия Востока в век Просвещения72. По его словам, именно тогда началось систематическое противопоставление Востока и Европы: сама идея прогресса в Европе была сформулирована через критику исторической «отсталости» Востока. В те же годы, полагает исследователь, возник исторический миф века Разума о том, что европейцы являются наследниками знаний древних египтян как наиболее развитой цивилизации древности. Этот миф не только послужил идеологическим обоснованием вторжения Бонапарта в Египте, но и продолжает влиять на восприятие Востока

73 европейцами вплоть до наших дней . В век Просвещения считалось, что все общество Востока, в отличие от «прогрессивной» Европы, пронизывает деспотизм. Любопытно, что хотя теория деспотизма и опиралась на рассказы путешественников по Востоку и на сочинения ориенталистов, тем не менее, как отмечает Лоране, первоначально ее разрушительная сила была обращена против монархии во Франции74. Что же касается древнего Египта, то он, отмечает исследователь, представлялся просветителям загадочным, достойным восхищения и еще ждущим своего исследователя.

71 Ibid.P. 191.

72 Laurens H. Orientales I. Autour de l'expédition d'Égypte.

73 Ibid.P. 37.

74 Ibid.P. 51.

Хотя Лоране также касался вопроса о восприятии ислама французами XVIII в.75, подробнее эти аспекты проанализированы в других работах.

Бельгийский историк Дирк ван дер Крюйс проследил эволюцию образа пророка Мухаммада в представлениях европейцев века Просвещения по сравнению с эпохой Средних веков76. Исследователь показал, что в век Просвещения образ пророка изменился, и Мухаммад уже не воспринимался в качестве лжепророка, как то было в Средние века, но взгляды на «магометанство» и его провозвестника стали куда разнообразнее, вплоть до восхищения пророком как философом. Ван дер Крюйс подчеркнул, что образ Мухаммада и ислама того времени отражал проблемы, волновавшие французское общество, и зачастую приводился в сравнении со взглядом на

77 христианство, а потому он не мог быть бесстрастно объективным .

Египетский исследователь французский литературы Садек Неаими также анализировал отношение французских просветителей XVIII в. к исламу и исламской цивилизации в целом . По его мнению, в их среде преобладало два подхода: один, представленный Монтескье, был ближе к негативному взгляду на ислам средневековых авторов, второй, олицетворявшийся Вольтером, Дидро и Русо, признавал и положительные стороны в исламской цивилизации, а не только дух деспотизма. Так, пророк Мухаммад зачастую в XVIII веке описывался как законодатель и великий человек. Исследователь подробно проанализировал дискуссию о деспотизме того времени и ее связи с исламом. Как показывает Неаими, отношение к деспотизму было неоднозначным у философов Просвещения, и именно в

75 Ibid. Р. 69-74.

Van der Cruysse D. De Bayle à Raynal. Le Prophète Muhammad à travers le prisme de Lumieres // Orient et Lumières. Actes du colloque de Lattaquié (Syrie). Grenoble, 1987. P. 8596.

77 Ibid. P. 127.

Neaimi, Sadek. L'Islam au siècle des Lumières: image de la civilisation islamique chez les philosophes français du XVIIIe siècle. P., 2003. концепции Монтескье деспотизм приобретал политическое наполнение, связывался с религией ислама и жарким климатом восточных стран. Однако другие философы (Вольтер, Анкетиль-Дюперрон и т.д.) подвергали критике эту теорию. Как отмечает Неаими, многие философы Века Просвещения пытались выйти за рамки средневековой парадигмы в отношении арабо-мусульманского мира, чтобы критиковать нравы европейского общества того времени через сравнение с исламской культурой. Однако, по словам исследователя, в наши дни «к сожалению, в западном сознании арабо-мусульманская цивилизация зачастую воспринимается только с негативной стороны, что вновь проявляется при первой возможности, а открытия века

Просвещения в данной области исчезли» . Таким образом, как следует из книги Неаими, ислам в сочинениях философов XVIII века служил прежде всего отражением тех проблем, которые волновали европейцев, то есть скорее происходило создание образа религии, чем осмыслении ее основ.

Таким образом, темы становления ориентализма, восприятия Востока и ислама в XVI-XVIII вв., отношения философов эпохи Просвещения к Востоку была исследована достаточно хорошо и помогает понять традицию и эволюцию восприятия Востока европейцами в Новое время, однако самой Египетской экспедиции в контексте представлений Запада о Востоке внимания уделялось не столь много.

79 Ibid. Р. 271.

80 '

L'expédition d'Egypte, une enterprise des Lumières. 1798-1801. Actes de colloque 8-10 juin 1998 / Réuni par P. Bret. P., 1999; L'expédition d'Égypte. 1798-1801. Mythes et réalités. Actes de colloque 16 et 17 juin 1998 / Direction éditorial et réalisation P. Noirot, D. Feintrenie. P., 1998.

Отметим в них те статьи авторов, в основном, французских, что наиболее близко связаны с темой настоящего диссертационного исследования. Фредерик Хитцель в статье о культурных и научных связях Франции и Османской империи в конце XVIII в. показал, как пребывание французских специалистов на территории Османской империи и их участие в модернизации османской армии оказали влияние на возникновение проектов

О 1 вторжения французских войск в Египет . Мари-Ноэль Бурге сосредоточила свое внимание на жизни корпуса ученых в период экспедиции и на идее века

Просвещения о необходимости возвращения Египту утраченных знаний . Фредерик Режан рассмотрел, как экспедиция освещалась на страницах журнала "La Décade philososophique", выпускавшегося французскими

Q0 идеологами» . Они изображали Египет страной богатой, но порабощенной османами и мамлюками, а ее основное население - невежественными дикарями, которых французы должны освободить от рабства, приобщив к идеям Просвещения и Революции. Режан проанализировал представления «идеологов» о будущем Египта и Франции, разобрав колониальные проекты, нашедшие отражения на страницах "La Décade philososophique", и отметил, что, по их мнению, французское вторжение в Египет принесло последнему свободу и цивилизованность.

Испанская исследовательница Мария Луиза Ортега также обратила внимание в своей статье на идею о цивилизаторской миссии французов, анализируя развитие дискурса о «возрождении Египта» и его влияние на

84 последующие колониальные теории . Французский египтолог Клод

Hitzel F. La France et la modernization de l'Empire Ottoman à la fin du XVIIIe siècle H

L'expédition d'Egypte, une enterprise des Lumières. P. 9-20.

82 ' Bourguet M.-N. Des savants à la conquête de l'Egypte? Science, voyage et politique au temps de l'expédition française // Ibid. P. 21-36. o-, r

Régent F. L'Egypte des Idéologues: le regard de la Décade philosophique sur 1' expédition de Bonaparte//Ibid. P. 81-92.

84 Ortega M.-L. La "régénération" de l'Égypte: le discours confronté qu terrain // Ibid. P. 93-102.

Тронекер в статье об археологических находках ученых экспедиции и об их интерпретации показывал, как в «Описании Египта» конструировался

85 утопический образ древнеегипетской истории . По словам Тронекера, ученые видели в древнем Египте идеальное общество, основу которого составляло знание секретов природы мудрецами, вдохновлявшими монарха на умелое управление страной, и религия, где божества выступали «символами», олицетворявшими силы природы. Литературовед Мартин Рэд рассмотрела, какой образ Египта конструировал Виван Денон в своих мемуарах86. По ее мнению, он изображал современный ему Египет как место запустения, разрушения, фанатизма и рабства.

Этнограф музыки Люси Ро изучила, как французы времен экспедиции

87 воспринимали арабскую музыку . По мнению Ро, в целом незнакомая европейцам египетская музыка - музыка «Другого» - вызывала у французов отторжение. Участвовавший в экспедиции музыкант и музыковед

Г. А. Виллото отмечал, что французам сложно понять египетскую музыку, так же как египтянам французскую. Тем не менее, он детально описывал музыкальную культуру жителей долины Нила, хотя она ему и была чужда.

Жильбер Бодинье осветил взаимоотношения местного населения

Египта и французских оккупантов на материале ряда мемуаров и дневников

88 участников похода . Он подчеркнул, что французы судили о египтянах с позиции западного человека, ставящегося себя выше их, а потому образ местного населения носил в глазах французов негативную окраску. Дикими считались и привычки египтян, и даже их внешний вид.

85 '

Тгаипескег С. Visiones utopistes et réalité archéologiaue dans l'Ancienne Egypte de la

Description II Ibid. P. 187-203.

86 '

Reid M. Portrait d'une population: Egypte vue par Denon II Ibid. P. 207-216. on

Rault L. Villoteau et la musique égyptienne, ou l'éveil à la musique de l'Autre // Ibid. P. 217228.

88 ' • ' Les rapports entre les corps expéditionnaire et la population locale // L'expédition d'Egypte.

Mythes et réalités.P. 93-116.

Таким образом, хотя тема данного исследования и затрагивалась в той или иной мере в работах других исследователей, тем не менее комплексного изучения образа Востока на основе разных групп источников периода экспедиции Бонапарта в Египет, проведено не было.

Апробация работы. Положения диссертационного исследования нашли

89 отражение в научных статьях автора , а также в выступлениях на конгрессе «Революционная эпоха, 1750-1850» (Саванна, США, 2009 г.), XXV международной конференции «Источниковедение и историография стран

Прусская Е.А. У истоков египетского национализма: экспедиция Бонапарта 1798-1801 гг. и становление самосознания египтян // Материалы межд. научн. конференции «Национальная идентичность в проблемном поле интеллектуальной истории» (Пятигорск, 25-27 апреля 2008). Ставрополь-Пятигорск-Москва, 2008. С.224-229; Прусская Е.А. Арабские хроники как источник по истории Египетской экспедиции Бонапарта // Французский ежегодник 2010. Источники по истории Французской революции XVIII в. и эпохе Наполеона. М., 2010. С. 274-290; Прусская Е. А. Египет в сочинениях французских путешественников К.-Э. Саварии К.-Ф. Вольнея в конце XVIII в. // Вопросы истории. 2012. № 1. С.111-121. Прусская Е.А. Французская пресса в Египте о мусульманском Востоке (1798-1801) // История. Научно-образовательный журнал. 2012. № 4 (12): Французский ежегодник 2012: 200-летний юбилей Отечественной войны 1812 года. http://mes.igh.ru/magazine/; Прусская Е. А. Образ России в прессе Восточной армии Бонапарта // Новая и новейшая история. 2012. № 4. С. 176-182; Prusskaya Е. La Russie dans les journaux de l'Armée d'Orient (1798-1801). Tr. par L. Perrier // Annales historiques de la Révolution française. 2012. № 3 (369). P. 127-138.

Азии и Африки. Востоковедение и африканистика в диалоге цивилизаций» (Санкт-Петербург, 2009 г.), XXXII Международном конгрессе по историческим наукам (Амстердам, Нидерланды, 2010 г.), на XIII Международном конгрессе по изучению XVIII века (Грац, Австрия 2011 г.), на международной научной конференции «Отечественная война 1812 года в контексте мировой истории» (Москва, 2012 г.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. В первую главу входят восемь параграфов, во вторую - шесть, в третью - пять. В основу каждой из глав диссертации положена одна из групп источников в соответствии с приведенной выше классификацией.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Образ Востока в представлениях французов накануне и во время экспедиции Бонапарта в Египет"

Заключение

Восточный поход Бонапарта стал поворотным пунктом в истории не только арабских стран и, в частности, Египта, где французское вторжение подорвало основы существовавшей многие столетия системы управления, и откуда французы ушли в 1801 г., чтобы вернуться спустя десятилетие в качестве приглашенных египетским пашой Мухаммадом Али специалистов, но и в истории Европы. Эта экспедиция открыла миру древнеегипетскую цивилизацию, вызвала в Европе египтоманию и так близко столкнула французов с восточным «Другим».

Отличительной чертой этой экспедиции стало ее богатое научное содержание: по прибытии во Францию на протяжении нескольких десятилетий издавался главный труд ученых Египетского похода -многотомное «Описание Египта». В нем нашел отражение образ и нового Египта, и древнего. Очевидно, что этот осмысленный учеными образ мог отличаться от коллективных представлений остальных участников экспедиции. Если в массе своей французы экстраполировали характеристики деспотизма и рабства с современного Египта на древний (о чем говорилось выше в параграфе 3.5), то в «Описании» древний Египет, как показал французский египтолог К. Тронекер, идеализировался и изображался как своего рода утопия1. Несомненно, определенный образ Востока формировался как в позднейших мемуарах участников экспедиции, так и в колониальных дискурсах той эпохи, однако проследить дальнейшую эволюцию этого образа - задача для отдельного исследования.

1 Traunecker C. Visiones utopistes et réalité archéologiaue dans l'Ancienne Egypte de la Description II L'expédition d'Egypte, une enterprise des Lumières. 1798-1801. Actes de colloque 8-10 juin 1998 / Réuni par P. Bret. P., 1999. P. 187-203.

В настоящей же работе было рассмотрено, как образ Востока, созданный у отправившихся в Египетский поход французов сочинениями путешественников, менялся при столкновении с реальностью, как он соотносился с образом Востока, формировавшимся на страницах официальной прессы французской армии и с коллективными представлениями участников экспедиции, и как все эти образы влияли на политические практики французов в Египте.

Сочинения французских путешественников Савари и Вольнея, появившиеся относительно незадолго до вторжения Франции в Египет, описывали его как богатую, плодородную страну, сулящую немалые выгоды завоевателям и открытия исследователям, - страну, которую легко сумеет покорить современная европейская армия. Причем, взгляд Савари был полон романтизма и идеализации, в то время как Вольней более трезво смотрел на вещи, подчеркивая суровость и непривычность для европейца окружающей среды в Египте. Тем не менее, оба автора считали, что при мудром управлении Египтом экономика страны расцветет. Таким образом, лейтмотивом этих сочинений является мысль о цивилизаторской миссии европейцев, подкрепленная идеей века Просвещения о том, что утраченные египтянами знания им помогут вернуть европейцы.

Этот же мотив воспроизводился и в официальной трактовке образа Востока на страницах газеты «Courrier de l'Égypte» и журнала «La Décade Égyptienne», в письмах и журналах участников экспедиции. Французы изначально считали себя выше египтян в политическом, военном, культурном и иных аспектах, в результате чего на страницах прессы встречались саркастические характеристики местного населения, а солдаты в письмах и корреспонденции насмехались над некоторыми верованиями или привычками жителей Египта.

Но, если Савари и Вольней намекали на то, что «освободителей» египтян от «тирании мамлюков и османов» может поддержать какая-то часть населения, то в действительности французы столкнулись с упорным сопротивлением подавляющего большинства местного населения, хотя некоторая его часть и пошла на сотрудничество с оккупантами. Потому для поддержания боевого духа солдат Восточной армии ее командование пыталось на страницах «Courrier de l'Égypte» и «La Décade Égyptienne» изобразить местных жителей настоящими друзьями французов, которые им бесконечно благодарны, рады их прибытию и готовы перенимать их обычаи. Также пресса Восточной армии формировала образ Египта как богатой и плодородной страны.

Коллективный образ Египта, отразившийся в корреспонденции и дневниках участников экспедиции, перекликается как с впечатлениями Савари и Вольнея, так и с пропагандистской трактовкой образа Востока: население порабощено и невежественно, процветает деспотизм. В большинстве своем французы ожидали увидеть богатый край, но они столкнулись с нищетой и крайне негативным отношением местного населения. Безусловно, более всего участников экспедиции разочаровали идеи Савари, идеализированно описавшего Египет. Солдаты и ученые в массе своей не замечали потенциальных богатств Египта, о которых писали и Савари, и Вольней, и пресса Восточной армии, и мечтали лишь об одном -вернуться домой. Официальный образ местного населения как благодарных французам друзей абсолютно не соответствовал тому, что писали о египтянах участники экспедиции в своих дневниках и письмах.

Тем не менее, ряд общих суждений был высказан и путешественниками на Восток в период, предшествующий экспедиции, и ее участниками - о невежестве местного населения и об исламе как религии фанатизма, которой мусульмане слепо преданы. Контактируя с местным населением и Бонапарт, и простые солдаты, пытались в своих целях использовать религиозность египтян, как они себе ее представляли.

Убедив себя в дикости и жестокости восточных людей, французы и сами поступали по отношению к ним так, как едва ли позволили себе поступить по отношению к европейцам. В своей повседневной практике оккупанты постоянно нарушали те самые лозунги и принципы, которые начертала на своих знаменах Французская революция и которые они, объявив себя «освободителями» Египта от османского и мамлюкского «деспотизма», якобы принесли с собой в эту страну. Если во Франции Революция запретила работорговлю, ввела равное для всех сословий правосудие и налогообложение, то на Востоке ее солдаты и офицеры владели и торговали рабами, казнили без суда и всеми способами вымогали деньги у населения. Считая, что египтянам, «привыкшим жить в рабстве», понятен только язык насилия и страха, французы вели себя по отношению к ним соответствующим образом. Существовавший в сознании французов образ Востока определял их повседневную практику в Египте: идеи Революции трансформировались здесь в идеи цивилизационного превосходства, положив начало эпохе колониализма на этой территории.

Надо отметить, что в изученных источниках, особенно личного происхождения, нередко встречается понятие "восточные люди" (les

Orientaux), которым приписываются определенные черты (праздность, инертность и т.д.) или неприемлемые для французов обычаи. Подобные обобщения способствовали формированию стереотипов о «восточных людях», живущих в необычном и неуютном для европейцев восточном городе, носящих непохожую на европейскую восточную одежду, слушающих дикую» для западного человека восточную музыку и наслаждающегося неприличными с точки зрения европейца восточными танцами. Очевидно, что слово «восточный» в этом перечне можно заменить словом «другой» ведь именно на фоне другой культуры французы осознавали себя нацией, отличной от «восточных людей» и превосходящей их. Как видно из дневников и корреспонденции, участники экспедиции считали, что выполняют великую миссию распространения достижений Революции, что вызывало у них чувство превосходства по отношению к местным жителям, не вкусившим ее благ, хотя сами завоеватели зачастую и не следовали провозглашенным ею принципам. Правда, случалось, что частные контакты с местными жителями порой меняли отношение к ним у некоторых из участников похода, однако это было скорее исключением, чем правилом.

Таким образом, видение Востока участниками экспедиции вполне соответствовало устоявшимся в Новое время стереотипам: Египет представал как страна рабства и деспотизма, ислам как религия, способствующая сохранению такого состояния. И все-таки экспедиция внесла и новое в эту картину восточного мира: представления о богатствах Египта, отраженные на страницах сочинений путешественников XVIII века, не нашли своего подтверждения в глазах большинства участников похода, а загадочная древняя цивилизация Египта обрела реальные черты и стала объектом не только романтического восхищения, но и научного исследования. Египет же того времени, если и потерял свой манящий флер загадочной восточной страны, то лишь для побывавших там французов, среди же остальной части европейского общества эта экспедиция вызвала настоящий всплеск интереса к Востоку, который нашел свое отражение в живописи и литературе XIX века, проникнутых романтическими, пленительными и чувственными образами восточных стран. Египетский поход породил «моду на Восток» в Европе, хотя получившие там распространение художественные образы «восточной» жизни были слабо связаны с тем, что в действительности увидели участники похода.

Идея о необходимости цивилизовать население «отсталых» с европейской точки зрения стран, высказывавшаяся еще путешественниками предшествующей эпохи, стала едва ли не доминирующей в прессе Восточной армии и в источниках личного происхождения. Причем, если в эпоху

Просвещения негативные стороны восточного общества зачастую

171 изображались французами в качестве имплицитной критики собственной монархии, то в постреволюционную эпоху участники Восточной экспедиции уже не сомневались в превосходстве общественного и политического устройства своей страны и на фоне «отсталых» египтян преисполнялись гордостью за свою цивилизаторскую миссию. Со временем этот мотив только усиливался и породил колониальный дискурс, определявший политику европейских держав на Востоке и превратившийся к концу XIX в. в идеологию «бремени белого человека».

Список научной литературыПрусская, Евгения Александровна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Источники:1. Неопубликованные:

2. Archives de l'Académie des sciences. Paris. Dossier biographique P. -L. Cordier, 12 juin 1798. 90 p.

3. Courrier de l'Égypte (1798-1801).

4. La Décade Égyptienne (1798-1801).1. Корреспонденция :

5. Bernoyer F. Avec Bonaparte en Égypte et en Syrie : 1798-1800. 19 lettres inédites // Pr. par Ch. Tortel. P.: Éditions Curandora,1981. 188 p.r

6. Bonaparte N. Correspondence générale. V. 2. La campagne d'Egypte et l'avènement, 1798-1799. P. : Fayard , 2005. 1272 p.r r

7. Geoffroy Saint-Hilaire E. Lettres écrites d'Egypte à Cuvier, Jussieu, Lacépède, Monge, Desgenettes, Redouté jeune, Norry, etc. , aux professeurs du Muséum et à sa famille / Pub. par le Dr E. -T. Hamy. P. : Hachette , 1901. 280 p.

8. Morand Ch. Lettres sur l'expédition d'Égypte: de l'Italie à la prise du Caire; suivies de son Carnet de route de chef de brigade : de Rome à Assouan. 1798-1799//Éd. par le comte Morand. P.:La Vouivre , 1998. 128 p.

9. Copies of original letters from the army of général Bonaparte in Egypt, intercepted by the fleet under the command of admirai Lord Nelson. V. 1-3. L., 1799-1801.1. Записки и дневники:

10. Volney C. -F. Voyage en Syrie et en Egypte pendant les années 1783, 1784 et 1785. 2 vols. P., 1787.r r

11. De Villiers du Terrage E. Journal et souvenirs sur l'expédition d'Egypte. 17981801 // Publ. par M. de Villiers du Terrage. P. : E. Pion, Nourrit, 1899. 378 p.r r

12. Doguereau J. -P. Journal de l'expédition d'Egypte. Ed. par C. de La Jonquière. P.: La Vouivre , 1997. 229 p.

13. Jollois J. -B. -P. Journal d'un ingénieur attaché à l'expédition d'Égypte, 1798-1802//Pub. par P. Lefèvre-Pontalis. P.: E. Leroux, 1904. 254p.

14. Journal du canonnier Bricard (1792-1802)//Pub. par A. & J. Bricard. P.: Librairie Ch. Delagrave, 1891. 495 p.r

15. Journal du capitaine François (dit le Dromadaire d'Egypte), 1792-1830 // Pr. par J. Jourquin . Nouv. éd. en 1 vol. P. : Tallandier, 2003. P. 1-440.

16. L'agenda de Malus; souvenirs de l'expédition d'Egypte, 1798-1801 // Pub. par le général Thoumas. P. : H. Champion, 1892. 224 p.

17. L'état-major de Kleber en Egypte. 1798-1800. D'après leurs carnets, journaux, rapports et notes//Éd. par S. Le Couëdic. P.: La Vouivre, 1997. 134 p.

18. Vigo-Roussillon F. Journal de campagne : 1793-1837. P.: Éditions FranceEmpire, 1981. 323 p. Впервые опубликован в: L'expédition d'Égypte.

19. Fragments des Mémoires militaires du colonel Vigo-Roussillon (1793-1837), premiere partie // Revue des deux mondes. V. 5. P. 576-609, 721-750.

20. Сборники документов: 1. De La Jonquière C. L'Expédition d'Égypte (1798-1801) / Nov. éd. (de la reprod. en fac-sim) par J. Garnier / sous la dir. de Jacques GarnierPublication : Paris : Teissèdre, 2003. V. 1-5. Арабские хроники:

21. Ал-Джабарти, Абд Ар-Рахман. Египет в период экспедиции Бонапарта (1798-1801) / Пер. , предисл. и примеч. И. М. Филыптинского. М.: Изд-во восточной литературы, 1962. 537 с.

22. Тарйх муддат аль-фарансйс би Мыс p. Al-Jabarti's Chronicle of the First Seven Months of the French Occupation of Egypt. Leiden: Brill, 1975. 131 p.

23. Ат-Турк, Никуда. «Зикр тамаллюк джумхур аль-фарансавйя аль-актар аль-Мысрйя в-аль-биляд аш-Шамйя». П., 1839; El-Turk N. Histoire de l'expédition française en Egypte / Publiée et traduite par M. Desgranges. P. : Impr. royale, 1839. 286 p.

24. Литература, посвященная образу «Другого» и национальной идентичности:

25. Александренков Э. Г. "Этническое самосознание" или "этническая идентичность"//Этнографическое обозрение. 1996. №3. С. 13-23.

26. Васильева Т. Е. Стереотипы в общественном сознании: социально-философские аспекты. М.: ИНИОН, 1988. 41 с.

27. Джамалян Д. В. Особенности формирования этнических стереотипов в ситуации конфликта // Межкультурный диалог: исследования и практика. М.: Изд-во МГУ , 2004. С. 285-302.

28. Кцоева Г. У. Опыт эмпирического исследования этнических стереотипов //Психологический журнал. 1986. Т. 7. №2. С. 41-50.

29. Лучицкая С. И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. С-Пб.: Алетейя, 2001. 412 с.

30. Нойманн И. Использование "Другого". Образы Востока в формировании европейских идентичностей. М.: Новое издательство , 2004. 336 с.

31. Одиссей. Человек в истории. 1993. Образ «Другого» в культуре. М.: Наука, 1994. 331 с.

32. Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998.386 с.

33. Филюшкина С. Национальный стереотип в массовом сознании и литературе (опыт исследовательского подхода) // Логос. 2005. № 4(49). С. 141-155.

34. Чужое: опыты преодоления. Очерки из истории культуры Средиземноморья / Под ред. Р. Шукурова. М. : Алетейа, 1999. 384 с.

35. W.Harrigan M. Veiled encounters: representing the Orient in 17th-century French travel literature. A.: Editions Rodopi B.V. , 2008. 299 p.

36. Imagology: The Cultural Construction and Literary Representation of National Characters. A critical survey // Ed. by J. Beller, J. Leerssen. A. -N. Y.: Editions Rodopi B.V., 2007. 476 p.

37. Le Coat N. Allegories Literary, Scientific, and Imperial: Representation of the Other in Writings on Egypt by Volney and Savary // The Eighteenth Century: Theory and Interpretation. 1997. Vol. 38. № 1. P. 3-22.

38. Lippman W. Public Opinion. N.Y.: MacMillan, 1922. 427 p.

39. Neaimi, Sadek. L'Islam au siècle des Lumières: image de la civilisation islamique chez les philosophes français du XVIIIe siècle. P.: L'Harmattan, 2003. 286 p.

40. Philipp Th. The French and the French Revolution in the Works of al-Jabarti // Eighteenth Century Egypt: The Arabic Manuscript Sources / Ed. by D. Crecelius. Los Angeles: Regina books, 1990. 143 p.

41. Stereotypes and Nations / Ed. by T. Walas. Cracow, 1995. 325 p.

42. Beyond Pug's Tour: National and Ethnie Stereotyping in Theory and Literary practices // Ed. by С. C. Barfoot. Amsterdam-Atlanta: Editions Rodopi B.V., 1997. 601 p.

43. Van der Cruysse D. De Bayle à Raynal. Le Prophète Muhammad à travers le prisme de Lumieres // Orient et Lumières. Actes du colloque de Lattaquié (Syrie). Grenoble, 1987. P. 85-96.

44. Захани, Ильхдм. Руят ар-раххаля аль-урубиин ли Мыср беина-л-наз'ат ал-инсанйя ва-ль-исти'амарйя. Каир, 2005. («Взгляд европейских путешественников на Египет: между гуманизмом и колониализмом»). 187 с.

45. Ерофеев Н.А. Туманный Альбион: Англия и англичане глазами русских, 1825-1853 гг. М.: Наука, 1982. 320 с.

46. Оболенская С. В. Германия и немцы глазами русских (XIX век). М.: ИВИ РАН, 2000. 209 с.

47. Кириллина С. А. Очарованные странники: арабо-османский мир глазами российских паломников XVI-XVIII столетий. М.: Ключ-С, 2010. 564 с.

48. Драбкин Я. С. Лев Копелев и «Вуппертальский проект» // Русские и немцы в XVIII веке: Встреча культур. М.: Наука, 2000. 309 с.

49. Заиченко О.В. Немецкая публицистика и формирование образа России в общественном мнении Германии в первой половине XIX века. Диссертация на соискание степени кандидата исторических наук. М., 2004.

50. Hartog F. Le miroir d'Hérodote. Essai sur la représentation de l'autre. P.: Bibliothèque des histoires, 1980. 386 p.

51. Leerssen J. National Thought in Europe: A Cultural History. A.: Amsterdam University Press, 2006. 312 p.1. Общая литература:

52. Ад-Дейрави, Назим Межид. Французская экспедиция на Восток (17981801) в современной арабской историографии // Вестник СПбГУ. Сер.2 1994 г. Вып. 1 (№2). С. 116-119.

53. Ад-Дерави, Назим Межид. Планы колонизации Египта во французской политике 18-19 вв. // Россия и арабский мир. Научные и культурные связи. СПб, 2000. С. 15-23.

54. Ацамба, Ф.М.; Кириллина С.А. Религия и власть: ислам в Османском Египте (XVIII первая четверть XIX в.). М.: Изд-во МГУ, 1996. 157 с.

55. Байдаров Е. У. Проблемы дихотомии «Запад-Восток», «Восток-Запад» в глобалистике (http://credonew. ru/content/view/644/32/)

56. Восток в новое время. Экономика, государственный строй // Предисл., и отв. ред. И.М. Смилянская, Г.Г. Котовский. М.: Наука, 1991. 312 с.

57. Гуревич А. Запад и Восток в истории мировой культуры // Вопросы литературы. 1966. N 10. С. 214-220.

58. Терин Д. Ф. «Запад» и «Восток» в институциональном подходе к цивилизации//Социологический журнал. 2001. №4. С. 78-86;

59. Жантиев Д. Р. Традиция и модернизация на Арабском Востоке: реформы в сирийских провинциях Османской империи в конце XVIII- начале XX века. М.: Древо жизни , 1998. 164 с.

60. Зеленев Е. И. Государственное управление, судебная система и армия в Египте и Сирии (XVI— начало XX в.). СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2003. 420 с.

61. Зеленев Е.И. Египет: Средние века. Новое время. С-Пб: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1999. 340 с.

62. Ислам. Энциклопедический словарь / От. ред. С.М. Прозоров. М.: Наука, 1991. 315 с.

63. Кириллина С. А. Исламские институты Османского Египта в XVIII -первой трети XIX века. Lewiston; Queenston; Lampeter: The Edwin Mellen Press, 2000. 466 с.

64. Кобищанов Т. Ю. Христианские общины в арабо-османском мире (XVII-первая треть XIX века). М.: Доброе слово, 2003. 291 с.

65. Ланда Р.Г. История арабских стран. М.: Восточный университет, 2005. 319 с.

66. Луцкий В.Б. Новая история арабских стран. М., 1965. 371 с.

67. Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М.: Мысль, 1980. 775 с.

68. Мейер М.С. Османская империя в XVIII в. Черты структурного кризиса. М.: Наука, 1991. 261 с.

69. Репина Л. П. Историческая наука на рубеже XX- XXI вв. М.: Кругь , 2011. 559 с.

70. ТарлеЕ.В. Наполеон. М.: Наука, 1991. 464 с.

71. Фильштинский КМ. Египетский историк ал-Джабарти и его хроника // Вестник истории мировой культуры. 1960. № 4. С. 63-74.

72. Шенк Ф. Б. Ментальные карты: конструирование географического пространства в Европе от эпохи Просвещения до наших дней //Новое литературное обозрение. 2001. №6(52). С. 49-61.

73. Abu-Lughod, Ibrahim. Arab Rediscovery of Europe: A Study in Cultural Encounters. Princeton: Princeton University Press, 1963. 188 p.

74. Ayalon D. The Historian al-Jabarti and his Background // Bulletin of the School of Oriental and African Studies, University of London. 1960. Vol. XXIII. Pt 2. P. 217-249.r

75. Bainville J. Bonaparte en Egypte. P.: Ed. de la Seine, 1998. 185 p.

76. Beaucour F. , Laissus Y. , Orgogozo C. La Découverte de l'Egypte. P.: Flammarion , 1989. 272 p.

77. Beaucour F. -E. L'expédition de Bonaparte en Egypte (1798-1801), aspects politique et militaire. P.: Centre d'études napoléoniennes, 1988. 72 p.

78. Benoist-Méchin J. Bonaparte en Egypte ou Le rêve inassouvi: 1797-1801. P.: France loisirs, 1979. 424 p.

79. Brégeon J. -J. L'Égypte de Bonaparte. P.: Le Grand livre du mois, 1998. 441 p.! 56. BrégeonJ. -J. L'Egypte française au jour le jour: 1798-1801. P.: Perrin, 1991.441 p.F

80. Bret P. L'Egypte au temps de l'expédition de Bonaparte: 1798-1801. P.: Hachette, 1998. 340 p.

81. Carré J. -M. Voyageurs et écrivains français en Egypte / Reproduction en fac-similé. Genève : Slatkine reprints, 2006. 400 p.

82. Charles-Roux F. L'Angleterre et l'expédition française en Egypte. Le Caire: Impr. de l'Institut français d'Archéologie orientale, 1925. 2 vol.

83. De Meulenaere Ph. Bibliographie raisonnée des témoignages oculairesrimprimés de l'expédition d'Egypte: 1798-1801 / Avant-propos de J. Tulard, préf. deJ. Yoyotte. P.: F. etR. Chamonal, 1993. 315 p.

84. Derbyshire Seeber E. Anti-slavery opinion in France during the second half of the eighteenth century. N.-Y.: Lonox Hill Pub. & Dist. Co, 1937. 238 p.

85. Desmet-Grégoire H. Le divan magique : l'Orient turc en France au XVIIIe siècle. P.: Sycomore , 1994. 262 p.

86. Forrest A. Napoleon's men: the soldiers of the revolution and empire. New York/London: Continuum, 2006. 248 p.

87. Gauimier J. Un grand témoin de la révolution et de l'Empire. Volney. P.: Hachette , 1959. 331 p.

88. Goby J. -E. Ingénieurs, témoins utiles de l'expédition d'Egypte: 1798-1801 P.: Bibliothèque nationale, 1978. 258 p.

89. Halliday F. "Orientalism" and Its Critics // British Journal of Middle Eastern Studies. 1993. Vol. 20, No. 2. P. 145-163.

90. Hartley W. The Genesis of Napoleonic Propaganda, 1796-1799. New York: Columbia University Press, 2002. Electronic book. http://www. gutenberg-e. org/haw01/index, html

91. A. Hathaway, J., Barbir, K. The Arab Lands under Ottoman Rule, 1516-1800. Edinburgh: Pearson Education Limited, 2008. 319 p.1. F f

92. Héry F. -X. , Enel T. L'univers de l'Egypte révélé par Bonaparte. Aix-en-Provence : Édisud, 1992. 141 p.

93. Holt P.M. Egypt and the Fertile Crescent, 1516-1922: A Political History. London: Longmans, 1966. 337 p.ll.Hourani A. Arabic Thought in the Liberal Age 1798-1939. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. 406 p.

94. Irwin R. For Lust of Knowing: The Orientalists and Their Enemies. L.: Allen Lane, 2006. 409 p.

95. Kleber en Égypte. 1798-1800. V. 1-4. La Kaire, Paris, 1988-1995.

96. L'expédition d'Égypte, une enterprise des Lumières. 1798-1801. Actes de colloque 8-10 juin 1998 / Réuni par P. Bret. P., 1999. 436 p.

97. L'expédition d'Egypte. 1798-1801. Mythes et réalités. Actes de colloque 16 et 17 juin 1998 / Direction éditorial et réalisation P. Noirot, D. Feintrenie. P.: Editions in Forma, 1998. 381 p.

98. Laissus Y. L'Egypte, une aventure savante: avec Bonaparte, Kléber, Menou, 1798-1801.P.: Le Grand livre du mois, 1998. 614 p.

99. Laissus Y "Description de l'Egypte": une aventure humaine et éditoriale. P. :r

100. Ed. de la Réunion des musées nationaux, 2009. 216 p.

101. Laurens H. Les Origines intellectuelles de l'expédition d'Egypte: l'orientalisme islamisant en France, 1698-1798. Istanbul-Paris: Editions Isis, 1987. 213 p.

102. Laurens H. L'expédition d'Égypte: 1798-1801. P.: Armad Colin, 1997. 519 p.

103. Laurens H. Orientales I. Autour de l'expédition d'Égypte. P.: CNRS, 2004. 206 p.

104. Leclant J. L'Expédition d'Egypte, l'Institut d'Egypte et la description de l'Egypte. P. , 1990.

105. Lewis B. Islam and the West. L. , 1993. P. 99-118. Vol. 20. No. 2. P. 145-163.

106. L'expédition d'Egypte, postérités et prospectives: séance solennelle des cinq académies : Institut de France, mercredi 10 juin 1998 / Pub. par M. Georges Le Rider. P.: Palais d'Institut, 1998. 42 p.

107. Mar sot A. L. S. A Comparative Study of Abd al-Rahman al-Jabarti and Niqula al-Turk // Eighteenth Century Egypt: The Arabic Manuscript Sources/ Ed. by D. Crecelius. Los Angeles, 1990. P. 115-126.

108. Martin P. Histoire de l'expédition française en Égypte. P.: J.-M. Eberhart, 1815. 320 p.

109. Martin W. L. , Wigen K. The Myth of Continents: A Critique of Metageography. California: University of California Press, 1997. 344 p.

110. McCabe I. B. Orientalism in Early Modern France: Eurasian Trade, Exoticism, and the the Ancien Régime. Oxford: Berg, 2008. 409 p.

111. Milleliri J. -M. Médecins et soldats pendant l'expédition d'Égypte: 1798-1799. Nice : B. Giovanangeli, 1999. 238 p.r

112. Murât L. , Weill N. L'expédition d'Egypte: le rêve oriental de Bonaparte. P.: Gallimard, 1998. 160p.

113. Nolin О. Bonaparte et les savants français en Egypte: 1798-1801. P.: Éd. Mille et une nuits : Arte éd., 1998. 143 p.

114. Orientalism. A Reader // Ed. by A. L. Macfïe. N.Y.: New York University Press, 2000. 382 p.

115. Osterhammel J. Colonialism: a theoretical overview / Tr. from German by Sh. Fisher, foreword by R. Tignor. Princeton: Markus Wiener Publishers, 2005. 153 p.

116. Pattberg T. The East-West Dichotomy. N. -Y.: LoD press ,2010. 266 p.

117. Political and Social Change in Modern Egypt: Historical Studies from the Ottoman Conquest to the United Arab Republic / Ed. by P.M. Holt. London: Oxford University Press, 1968. 400 p.r

118. Raymond A. Egyptiens et Français au Caire: 1798-1801. Le Caire : Institut français d'archéologie orientale ; Paris : diff. Impr. nationale, 1998. 382 p.

119. Reybaud L. Histoire scientifique et militaire de l'expédition française en Égypte. P.: Gagniard, 1830. 502 p.

120. Rigault G. Le général Abdallah Menou et la dernière phase de l'expédition d'Égypte (1799-1801). P.: Plon-Nourrit et Cie, 1911. 403 p.

121. Said E. Orientalism. N.-Y. , 1979. Перевод на русский язык: Сайд Э. Ориентализм. Западные концепция Востока / Пер. с анг. А. В. Говорунова. СПб: Русский мир, 2006. 640 с.

122. Schneider D. J. The Psychology Of Stereotyping. N.-Y.: Guilford Press, 2004. 705 p.

123. Shaw S.J. History of the Ottoman empire and modern Turkey. Vol. 1, Empire of the Gazis: the rise and decline of the Ottoman empire, 1280-1808. Cambrige, 1976. 126 p.

124. The Cambridge History of Egypt. Vol. 2. Modern Egypt, from 1517 to the end of the twentieth century / Ed. by M.W. Daly. Cambridge: Cambridge University press, 1998. 471 p.

125. The East-West Discourse: Symbolic Geography and Its Consequences / Ed. by A. Maxwell. Bern: International Academic Publishers, 2011. 229 p.

126. Varisco D. M. Reading "Orientalism": Said and the Unsaid. Seattle: University of Washington Press, 2007. 501 p.

127. Wassef S. A. L'information et le presse officcielle en Égypte. Le Caire: l'Institut français d'Archéologie orientale, 1975. 180 p.

128. Weyergang M. E. Niqula al-Turk as a source on the French Occupation of Egypt. Thesis for the Master of Arts Degree. American University in Cairo, 1985.

129. Wiet G. Le Rôle de la France en Égypte // Bulletin de la Société des amis de l'Université de Lyon. 1913, fasc. 5. Lyon : Impr. de A. Rey, 1913. P. 1-16.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Образ Востока в представлениях французов накануне и во время экспедиции Бонапарта в Египет"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Прусская, Евгения Александровна

Введение диссертации2012 год, автореферат по истории, Прусская, Евгения Александровна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Образ Востока в представлениях французов накануне и во время экспедиции Бонапарта в Египет"

Список научной литературыПрусская, Евгения Александровна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

Похожие темы диссертаций