автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Образные поля в орнаментальной прозе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Образные поля в орнаментальной прозе"

На правах рукописи

Шпилева Юлия Владимировна

ОБРАЗНЫЕ ПОЛЯ В ОРНАМЕНТАЛЬНОЙ ПРОЗЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВЕКА)

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

8 АПР 2015

005566826

Ярославль - 2015

005566826

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского» на кафедре русского языка

Научный руководитель: Николина Наталия Анатольевна,

кандидат филологических наук, профессор, заведующий кафедрой русского языка ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет»

Официальные оппоненты: Чернова Любовь Афанасьевна,

доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русского языка ГАОУ ВПО «Московский государственный областной социально-гуманитарный институт»;

Петрова Зоя Юрьевна,

кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник отдела корпусной лингвистики и лингвистической поэтики ФГБУН «Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН» Ведущая организация ФГБОУ ВПО «Вятский государственный

гуманитарный университет»

Защита состоится 27 апреля 2015 г. в 17.00 часов на заседании диссертационного совета Д 850.007.07 на базе ГБОУ ВО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, г. Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д.4, кор. 4, ауд. 3406.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГБОУ ВО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, г. Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д.4 и на сайте ГБОУ ВО МГПУ www.mgpu.ru.

Автореферат разослан марта 2015 г.

Ученый секретарь ^ .

кандидат филологических наук, доцент , ¿^^¿Со се~>—-7 - Коханова В. А.

Общая характеристика работы

Диссертационное исследование посвящено рассмотрению образных полей в русской орнаментальной прозе первой трети XX века.

На протяжении длительного времени не ослабевает научный интерес к изучению идиостилевых особенностей творчества писателей и поэтов. В связи с развитием антропоцентрической парадигмы художественный текст всё чаще рассматривается как воплощение индивидуально-авторской языковой картины мира, которая, являясь разновидностью общеязыковой картины мира, отражает уникальность творческого субъекта. По мнению В. Н. Телия, языковая картина мира - это «неизбежный для мыслительно-языковой деятельности продукт сознания, который возникает в результате взаимодействия мышления, действительности и языка как средства выражения мыслей о мире в актах коммуникации» [Телия 1988: 176]. Индивидуально-авторская картина мира включает универсальные, национальные и личностные компоненты, взаимодействие которых обусловливает своеобразие художественного произведения, проявляющееся в особенностях его содержания, структуры и языкового наполнения.

Развивается и другая, близкая отмеченной выше тенденция: создание на базе обширного литературного материала некого языкового универсума, который бы включал все известные образные словоупотребления, продуцируемые и воспроизводимые по различным смысловым инвариантам. Среди писателей, чьи особенности словоупотребления недостаточно изучены в данном направлении, -прозаики первой трети XX в. Е. Замятин, Вс. Иванов, Л. Леонов, Б. Пильняк, творческие искания которых традиционно объединяются понятием орнаментальная проза. Мы понимаем под орнаментальной прозой сочетающее в себе прозаическое и поэтическое начала стилевое течение, реализующее принципы экспрессионистской и импрессионисткой эстетики и наиболее характерное для модернизма 20-х гг. XX в. [Голубков 2002: 230-231].

Анализ различных аспектов творчества писателей-орнаменталистов (жанрового и концептуального своеобразия произведений, лейтмотивной специфики текстов, взаимодействия с литературной традицией, влияния на развитие литературного процесса и т. д.) представлен в ряде исследований: работы Л. Н. Анпиловой, Е. С. Бабкиной, Т. М. Вахитовой, Е. ГО. Геймбух, М. М. Голубкова, Н. Ю. Грякаловой, Т. Т. Давыдовой, Н. Ю. Желтовой, Е. П. Карташовой, А. А. Кожина, Н. Н. Комлик, С. И. Кормилова, В. П. Крючкова,

Э. А. Лавровой, В. А. Петишевой, Л. В. Поляковой, И. И. Профатило, И. Р. Ратке, В. Шмида и других. Большинство этих работ имеет литературоведческую направленность. Среди немногочисленных исследований, посвященных изучению языка орнаментики, выделяются работы Н. А. Кожевниковой «Из наблюдений над неклассической («орнаментальной») прозой», «Язык Андрея Белого» и Л. А. Новикова «Стилистика орнаментальной прозы А. Белого», а также монографии Л. Н. Костяковой «Язык Бориса Пильняка: цветопись», «Язык Бориса Пильняка: средства художественной выразительности», диссертационные исследования Л. С. Метликиной и С. И. Меньчевой.

Актуальность исследования определяется необходимостью: 1) дальнейшего изучения языковой стратегии русской орнаментальной прозы и механизмов её словесной экспликации, которые до сих пор остаются недостаточно исследованными; 2) разработки методики лингвостилистического анализа в пределах интегрированного подхода, который позволил бы выявить специфику языка орнаментальной прозы с учётом её детерминантных признаков; 3) развития идей современной антропоцентрической лингвистики (её когнитивного направления) в плане изучения особенностей языковой картины мира, механизмов построения тропов и описания обобщенных моделей авторского образного познания действительности.

Объектом исследования являются образные поля в текстах русской орнаментальной прозы первой трети XX в., предметом - особенности моделирования данных образных полей, а также комплекс их структурно-содержательных, семантических и функциональных отличий.

Цель исследования - выделение в ходе многоаспектного лексикоцентрического анализа языкового материала доминантных образных полей русской орнаментальной прозы, определение состава и изучение специфики данных объединений. Цель обусловливает постановку и решение следующих задач:

1) рассмотреть основные положения теории поля в лингвистике и их реализацию в современных лингвопоэтических исследованиях;

2) разработать теорию образного поля на материале произведений русской орнаментальной прозы первой трети XX века;

3) дать структурно-семантическую и функциональную классификацию единиц в рамках образного поля, провести их стратификацию на основе избранной методики и рассмотреть языковые средства их создания;

4) изучить семантику единиц, входящих в то или иное поле, и показать их

видовое разнообразие на основе теории тропов;

5) выявить круг мотивов, определяемых функционированием единиц образного поля, и определить их прагматическую роль в тексте.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней впервые даётся комплексное описание лексико-семантической организации текстов орнаментальной прозы с опорой на понятие образного поля. В научный оборот вводится извлечённая из текстов русской орнаментальной прозы систематизированная информация об образном употреблении лексических единиц в орнаментике.

Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в том, что в ней развиваются и рассматриваются в новых аспектах положения теории лингвистического поля - выдвигается концепция образного поля; описываются отличительные особенности последнего в соотношении с семантическим полем и парадигмой образов; разрабатываются классификационные критерии для исследования образных языковых единиц в контексте сложного художественного целого: в работе принята авторская стратификация образов; предлагается иерархия уровней образного поля и описываются его специфические функции.

Практическая ценность исследования обусловлена тем, что в нем предлагается алгоритм анализа лексико-семантической организации художественного текста. Поскольку орнаментальная проза повлияла и на дальнейшее развитие художественной речи, наша методика может быть применена также для филологического анализа современных текстов. Привлекаемый к исследованию материал может быть использован для составления словаря образов русской орнаментальной прозы первой трети XX в., а также в практике преподавания дисциплин «Филологический анализ текста», «История русской литературы XX века», при проведении семинаров, посвященных проблемам идиостиля и моделирования языковой картины мира.

Методологическая база исследования основана на многоаспектной интерпретации образных единиц русской орнаментальной прозы и модели их системного описания в русле современных семасиологических и лингвопоэтических исследований (труды по лексической семантике Н. Д. Арутюновой, Ю. Д. Апресяна, Л. М. Васильева, М. А. Кронгауза, 3. Д. Поповой, Ю. А. Сорокина, Ю. С. Степанова, И. А. Стернина, В. Н. Телия, Д. Н. Шмелева, А. А. Уфимцевой; лингвопоэтике и авторской лексикографии -В. П. Григорьева, Н. А. Илюхиной, Н. А. Кожевниковой, Н. В. Павлович, 3. Ю. Петровой, Л. Л. Шестаковой и других авторов).

В работе применяются различные методы анализа. Общенаучные методы наблюдения, статистического и сопоставительного анализа помогли определить продуктивность той или иной образной параллели в целом и частного образного инварианта внутри поля, а также провести сравнение образных полей. Компонентный анализ позволил выявить структурно-семантические характеристики образных единиц, инвариантных моделей образного переноса и провести моделирование образного поля; контекстологический анализ -рассмотреть смысловые приращения, которые приобретают слова в орнаментальном тексте, и их функциональную нагрузку.

Материалом для исследования послужила авторская картотека, включающая около полутора тысяч образных единиц, извлеченных на основе сплошной выборки из следующих текстов: повестей Вс. Иванова «Цветные ветра» (1922) и «Бронепоезд 14.69» (1922), романа Б.Пильняка «Голый год» (1922), романа Л. Леонова «Барсуки» (1924), повестей и рассказов Е. Замятина «Африка» (1916), «Север» (1918), «Мамай» (1920), «Пещера» (1921), «Рассказ о самом главном» (1923), «Ёла» (1928), «Наводнение» (1929). В данных произведениях, с нашей точки зрения, наиболее ярко проявились особенности орнаментализма как эстетического феномена первой трети XX в. В центре нашего внимания находится творчество Е. Замятина, так как писатель «принадлежал к наиболее авторитетным прозаикам заявившей о себе литературы неореализма» [Хатямова 2006: 6]. Наиболее продуктивные категории, служащие базой для ассоциаций при формировании тропеических знаков в орнаментальной прозе, - семантические поля «Человек» и «Природный мир», что подтверждает значимость развивающихся в современном языкознании идей об антропоцентричности языка и продуктивности тенденции к антропоморфизации природных реалий и явлений в художественной прозе XX века. Именно поэтому в диссертационном исследовании рассматриваются образные поля с наименованиями «Человек -живая природа», «Человек - неживая природа» и, наоборот, «Живая природа -человек», «Неживая природа - человек».

На защиту выносятся следующие положения:

1. Образное поле является продуктивным инструментом исследования особенностей образного словоупотребления в художественном произведении, и особенно в текстах орнаментальной прозы. Оно представляет собой выделяемое в художественных текстах иерархически упорядоченное за счёт последовательных и параллельных связей множество образов, построенных по одной смысловой модели, обладающих качествами вариативности и взаимообратимости и

выполняющих стилеобразующую функцию.

2. Образное поле характеризуется интегральными, присущими любому семантическому полю, и дифференциальными признаками. Сходство семантического и образного поля определяется наличием следующих конвергентных признаков: системность, иерархичность, смысловая взаимосвязь и взаимообусловленность составляющих поле единиц, открытость.

3. Уникальность образного поля обусловлена тем, что его единицей является имеющий языковое выражение образ - фрагмент текста, в котором сближаются противоречащие в широком смысле понятия. Особенность единицы поля задаёт его дивергентные признаки. В содержательном единстве поля вступают в семантические отношения репрезентанты разных классов объектов, результат данного совмещения -комплекс дополнительных смыслов, образуемых через взаимодействие языковых единиц, которые создают образ. Единицы образного поля эксплицируют определённый инвариант (обобщенную модель, схему) семантического переноса. Образное поле отличает также особый характер членения поля на ядро и периферию, связанный с прагматической ролью образов. Подструктуры образного поля, выделяемые в соответствии со степенью семантического обобщения входящих в их состав единиц, - это субполя, микрополя и образные ряды.

4. Образы внутри образного поля можно классифицировать на формально выраженные и не выраженные, а также на автономные и связанные, в числе которых выделяются экстенсивные, интенсивные и формально связанные образы.

5. Образные поля орнаментальной прозы представляют собой обширные и многомерные конгломераты выраженных языковыми средствами образных единиц, нетождественных в структурно-содержательном и функциональном планах, но тем не менее проявляющих регулярность в отражении тех или иных идиостилевых закономерностей. В специфике реализации образной темы на уровне отдельных образных рядов проявляется способность поля быть индикатором стиля того или иного писателя-орнаменталиста.

6. В основе орнаментальной поэтики лежат принципы ангропоцентричности и мифологизации окружающей действительности, поэтому доминантными образными полями в данном корпусе текстов являются объединения «Человек -живая природа», «Человек - неживая природа» и обратные им.

7. Образы природы и человека создаются за счёт ряда устойчивых ассоциаций, которые сочетают традиционные для русской культуры и модернистские модели образного переноса. В круг репрезентантов той или иной

образной модели входят разнообразные тропы, в том числе специфически образованные, например, через взаимодействие тропов и инверсию смысла, через окказиональное словообразование и переосмысление фразеологических единиц, а также созданные с использованием диалектной лексики и авторских новообразований.

Достоверность результатов настоящей работы обеспечивается его внутренней логикой и концептуальным подходом к изучению предмета исследования, чёткостью поставленных задач, применением комплекса методов, адекватных сущности изучаемого явления, поставленной цели и задачам, а также большим объемом рассмотренного языкового материала.

Апробация работы: результаты диссертационного исследования обсуждались на международных и всероссийских научно-практических конференциях: «Актуальные проблемы изучения языка и литературы: языковая картина мира и языковая личность» (Абакан, 2009 г.); «72 Знаменские чтения: филология в пространстве культуры» (Тобольск, 2009 г.); «Взаимодействие вуза и школы в преподавании отечественной литературы: художественный текст как предмет изучения в школе и вузе» (Ярославль, 2010 г.); «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XI Кирилло-мефодиевские чтения» (Москва, 2010 г.), а также на «Международном конгрессе литературоведов, посвященном 125-летию Е. И. Замятина» (Тамбов, 2010 г.).

Цель и задачи исследования определили структуру работы: диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка сокращений и условных обозначений, списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во введении к диссертации обосновываются актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы; формулируются её цель и задачи; определяются объект, предмет и методы исследования; излагаются положения, выносимые на защиту; обосновывается выбор источников исследования; сообщаются сведения о структуре, достоверности и апробации работы; кратко характеризуется орнаментальная проза и приводятся аргументы, доказывающие целесообразность использования инструмента образного поля дая лингвопоэтического анализа данных текстов.

Глава 1 «Образное поле в художественной речи: понятие, структура и функции» посвящена рассмотрению основных теоретических положений.

В первом параграфе «Категория поля в современной лингвистике» раскрываются теоретические аспекты проблемы поля в современной лингвистике. Генезис проблемы поля связан с трудами Л. Вейсгербера, Й. Трира, Г. Ипсена, В. Порцига, Ф. Дорнзейфа, В. Вартбурга, А. Йоллеса, возродивших в первой трети XX в. учение В. Гумбольдта о «внутренней форме языка» и положивших начало системному изучению лексики по «семантическим», или «понятийным полям». Идеи представителей «неогумбольдтианского» направления получили широкое распространение в лингвистике, обусловили появление различных точек зрения на полевые структуры в языке и формирование общих приёмов к их изучению, которые объединяются двумя основными подходами - парадигматическим и синтагматическим. С момента выхода работ Й. Трира и Г. Ипсена, активно использовавших термин семантическое поле, границы применения термина поле значительно расширились. В научных трудах обсуждаются различные модификации полей: семантические (Ю. Д. Апресян, И. М. Кобозева, М. А. Кронгауз, Л. А. Новиков), словообразовательные (О. Г. Ревзина), мотивационные (3. В. Беркетова), грамматические (М. М. Гухман), функционально-семантические (А. В. Бондарко, М. Н. Заметалина), фразео-семантические (А. Бирих, Н. А. Сабурова), ассоциативные (3. Д. Попова, И. А. Стершш, Н. С. Болотнова), вариационные (М. М. Маковский) поля, анализируются «полевая структура грамматических единиц» (В. Г. Адмони), «полевая структура частей речи» (Р. И. Гусейнов) и многие другие.

Причина востребованности понятия поля, вероятно, кроется в его универсальности: категория поля позволяет упорядочить разноуровневые единицы языка на основе общего понятийного содержания и изучить их взаимосвязи. На современном этапе развития лингвистической мысли вместе с утверждением антропоцентрической парадигмы полевой метод позволил стратифицировать языковое сознание в целом и отдельные его единицы, стал продуктивным инструментом фрагментации языковой картины мира (исследования Т. В. Симашко, С. А. Цапенко). Новые сферы применения полевой методики - коммуникативная стилистика художественного текста, оперирующая понятием «ассоциативное поле художественного текста» (Н. С. Болотнова, А. А. Васильева, С. М. Карпенко), и лингвосинергетика, развивающая теорию «смыслового поля» (Л. М. Босова, И. А. Герман, В. А. Пищальникова).

При всём многообразии точек зрения теория поля остаётся последовательной в идее стратификации всего множества языковых фактов на отдельные незамкнутые и многократно пересекающиеся подмножества, объединённые

смысловым инвариантом и обладающие ядерно-периферийной структурой. Понятие поля может применяться и к языковым единицам национального лексического фонда, и к индивидуально-авторским лексическим системам.

Во втором параграфе «Понятие образного поля в художественной речи» рассматривается проблема систематизации образных языковых средств в современных лингвопоэтических исследованиях (труды В. П. Григорьева, Н. А.Илюхиной, Н. А.Кожевниковой и З.Ю.Петровой, Н.В.Павлович) и разрабатывается концепция анализа художественного произведения на основе положений теории поля.

Взгляды В. П. Григорьева, представленные, в частности, в «Словаре языка русской поэзии XX в.», основаны на утверждении о том, что единицей поэтического языка является экспрессема, или парадигма всех контекстов художественного употребления языковой единицы, в которой выделяются центр -яркие, индивидуально-авторские образы, и периферия - наиболее частые словоупотребления. Внимание В.П.Григорьева сосредоточено на тех случаях словоупотребления, где наблюдается значимое «приращение смысла», которое, тем не менее, не всегда можно точно квалифицировать как эстетически существенное или обыденное. По нашему мнению, в данной концепции недостаточно разграничиваются предмет и средство образного отождествления, на её основе трудно проследить семантические связи образных средств.

Монография Н. А. Илюхиной «Метафорический образ в семасиологической интерпретации» посвящена рассмотрению репрезентации образа, или концепта, через варьирование метафорической модели. Автор объединяет разноуровневые и разноструктурные единицы языка, эксплицирующие образ определенной реалии, в ассоциативно-семантические поля. Методика, предложенная Н. А. Илюхиной, помогает выявить особенности индивидуально-авторской картины мира на основе обобщения творческих словоупотреблений, но само понятие ассоциативно-семантического поля представляется нам противоречивым, что связано с расширенным пониманием термина ассоциативный.

В концепции Н. В. Павлович («Словарь поэтических образов: на материале русской художественной литературы XVIII - XX веков») нам также близка идея интегрального рассмотрения образов: по мысли исследователя, каждый образ включён в систему образов, в совокупности реализующих некий смысловой инвариант (модель, парадигму). В основе инварианта - отождествление основного и вспомогательного понятия. Данная методика, безусловно, представляется интересной, но для нас неприемлемо то широкое понимание парадигмы как

совокупности разнородных языковых фактов, которое предлагает исследователь. Кроме того, классификация понятий, лежащих в основе парадигм Н. В. Павлович, не совпадает с традиционным общеязыковым тезаурусом (например, червей, жаб и лягушек автор объединяет в группу «Змееобразное существо»), на чём, впрочем, акцентирует внимание сам автор.

Уникальный опыт системного описания тропеических структур представляет собой труд Н. А. Кожевшжовой и 3. Ю. Петровой «Материалы к словарю метафор и сравнений русской литературы Х1Х-ХХ вв.» (выпуски 1 и 2), некоторые положения которого перекликаются с исследованием Н. В. Павлович. Тропы группируются в словаре на основе нескольких принципов - тезаурусного, диахронического, принципа формально-синтаксической конструкции тропа. Как и словарь Н. В. Павлович, данный лексикографический материал даёт возможность изучить происхождение образа и особенности его лексико-семантического варьирования, увидеть нарастание и спад интенсивности употребления тропа, помогает осознать особенности метафоризации действительности и наполнения национальной образной картины мира в целом.

Ни одна из представленных концепций не отвечает целям нашего исследования, что обусловливает разработку новой методики описания идиостилевого своеобразия художественного текста. Наиболее продуктивным способом систематизации лексико-семантического содержания художественного произведения нам представляется полевой метод, за основу которого мы пршшмаем представление о семантическом поле как о совокупности лексических единиц, сконцентрированных вокруг общего значения и отражающих определенную понятийную сферу языка. Мы выделяем концептуально важные единицы авторского миромоделирования - образные поля, или иерархически упорядоченные, объединённые общей смысловой моделью множества образов, имеющих языковое выражение. Термин образное поле уже неоднократно употреблялся исследователями (например, Н. А. Николиной, Н. А. Кожевниковой и З.Ю.Петровой), однако его использование носило скорее эпизодическшЧ характер и не предполагало выделение образного поля в качестве самостоятельного инструмента для анализа.

Нами описаны шггегральные и дифференциальные черты образного поля в соотношении с семантическим полем и образной парадигмой; определена специфика единицы поля - образа, под которым мы вслед за Н. В. Павлович понимаем фрагмент текста, в котором сближаются в широком смысле противоречащие друг другу понятия; введены определения формально

выраженных и не выраженных образов. Формально выраженные единицы образного поля - это тропы. В нашей работе мы придерживаемся классификации Н.Д.Арутюновой и выделяем в образном поле метафоры (номинативные, генитивные, адъективные, глагольные, адвербиальные), сравнения, метаморфозы, упуская, однако, метонимии. Образность, возникающая в тексте, может выражаться не только тропами (формально не выраженные единицы). Например, инвариант собака - человек в повести «Север» Е. Замятина реализуется благодаря компоненту значения белый, присутствующему в обеих единицах: белоголовый Марей и белая, белокипенная лайка.

В третьем параграфе «Иерархия отношений в структуре образного поля и классификация образов» рассмотрена структурно-видовая и смысловая специфика образов. «Минимальные» образные инварианты, эксплицированные отдельными образными рядами, объединяются общей смысловой моделью в микрополях, которые в свою очередь являются конституентами субполей. Совокупность последних есть образное поле.

Мы предлагаем следующую типологию образов, разделяя последние на автономные и связанные. Автономные образы — это единичные периферийные образы, которые участвуют в создании языковой фактуры произведения и условно могут быть свободно изъяты из контекста для анализа (например, молнии — столбами; пузыри рубах; свадьба бродит брагой; здоровые зубастые рты рыгают смехом; прыгнет пружиной — плакат шлепнется рыба; хрусталём зазвенели синички и т.п.). Данные образы выражены вариативными языковыми средствами, включающими разнообразные виды метафор, компаративные тропы и метаморфозы, однако большинство названных тропов имеет простую структуру.

Связанные образы - это повторяющиеся в тексте ядерные образы, которые помогают выявить имплицитные смыслы произведения и изучить особенности индивидуально-авторской картины мира. Связанные образы делятся на интенсивные и экстенсивные. Они разграничиваются на основе наличия или отсутствия в тексте экстра-мотиватора (лексемы вне образного поля) -прямономинативного употребления лексемы, ставшей основой тропа.

Интенсивные образы денотируются за пределами поля, то есть обычно имеют прообразы на сюжетном уровне произведения и в сфере художественной детализации. Для образов этого вида важны семантические «рефлексы» в других образных полях, наличие разнонаправленных парадигматических связей. Интенсивные образы представлены богатым спектром языковых средств, среди которых доминируют развёрнутые метафоры и сложные тропеические

конструкции на основе метафор и сравнений. Экстенсивные образы не имеют языкового денотата в тексте. Основное назначение образов этого вида -маркировать того или иного персонажа произведения, подчеркнув в многократно повторяющихся лексико-семантических вариациях одной модели образного переноса деталь внешности, черту характера или особенность поведения.

В отдельную группу следует выделить формально связанные образы. Как и образы-интенсивы, они имеют денотат в тексте, но при этом сама реалия, обозначенная прямой номинацией, не несёт значимого художественного смысла. Ср., например: сердце из берлоги выехало - ранее в тексте: медведь из берлоги выехал; широкое и красное, как цветок разбухшей герани, опускалось солнце -ранее: за занавесками, было видно Сене, стояли по подоконнику пушистые, ярко-красные герани. Образы этой группы реализуют закон повторяемости элементов орнаментики. Они относятся к периферии образного поля и могут быть выражены как развернутыми, так и одиночными тропами метафорического или компаративного типа.

Четвёртый параграф - «Вариативность и взаимообратимость образов». Образы обладают вариативностью, то есть образуют словесные цепочки на основе деривационных, семантических или ассоциативных связей (ср., например, семантические вариации модели звезда - игла: острая, как котик иглы, весенняя звезда и небо проколола одинокая, тоскливая звезда или связанные общей ассоциацией (представлением о белом как о чём-то светящемся, горящем) образы зубы белели, как клавиши на гармони и зубы потухли (то есть перестали гореть, светить)). Другое важное качество образов - их взаимообрагтшость, иными словами, возможность обмена позициями в модели образного переноса (например, экспликации образных инвариантов «Кортома - самовар» и «самовар - Кортома» (Е. Замятин «Север»): Кортома булькает смехом и самовар булькает, у Кортомы медные скулы и самовар добродушно-медный).

В пятом параграфе «Функции образного поля» мы обращаемся к описанию основных функций образного поля, которое является прагматическим объединением образных единиц, играющих ключевую роль в организации сюжетных линий произведения и предопределяющих его подтекстовые смыслы (сюжетообразующая и концептуальная функции)', обеспечивающих логичность, связность и цельность художественного текста с помощью развивающихся образных рядов (текстообразующая функция); проявляющих себя как концентрация авторских интенций, стимулирующих творческую активность читательского сознания (когнитивная функция)-, позволяющих создавать «суперобразное» повествование, основанное на сознательной актуализации всех

возможных потенций художественного слова (экспрессивная функция)', создающих в широком смысле уникальную поэтику орнаментальных текстов (стилеобразующая функция).

Глава 2 - «Образные поля с левым компонентом человек в текстах русской орнаментальной прозы первой трети XX века».

Первый параграф «Эстетическая концепция русской орнаментальной прозы» раскрывает влияние теоретических взглядов писателей-орнаменталистов на особенности языкового наполнения образных полей орнаментальных текстов.

Во втором параграфе «Образное поле "Человек - живая природа"» представлены результаты исследования самого обширного и функционально значимого образного поля, реализующего инвариант человек — живая природа, который является древнейшей и наиболее распространённой моделью образного отражения действительности в русской языковой картине мира.

В образном поле «Человек - живая природа» выделяются частные поля «Человек - животный мир» (с доминантными субполями «Человек -животное / зверь», «Человек - млекопитающее», «Человек - птица», «Человек -насекомое») и «Человек - растительный мир» (где наиболее репрезентативны субполя «Человек - травянистое, древесное и древовидное растение, в том числе цветок как отдельное растение, гриб» и «Человек - части и плоды растений»).

Образное поле включает большое количество интенсивов и экстенсивов, которые образуют ядро поля. Например, интенсивный образный ряд «Поп Исидор — пчела» (Вс. Иванов «Цветные ветра») связан со страстным увлечением героя пасекой, поэтому в романе частотны прямые номинации пчела, пасека, мёд-, точно две пчелы, копошились в лохматом зелёном волосе маленькие, чужие, ясные глаза; голос у него был как у поднявшегося роя пчёл; укоризненно прогудел поп; дыша медом в бешмет, спросил; говорил шумно. Примеры экстенсивных образных рядов, основанных на повторе, - «Монашек - кот» (Б. Пильняк «Голый год») и «Сеня - цветок» (Л.Леонов «Барсуки»): монашек <...> старорусские песни мурлыкал, чёрный монашек старорусские песни мурлычет и колокольчики Сениных волос, голова - колокольчиками.

Всё многообразие ассоциативных связей данного образного поля формируется за счёт нескольких основных образных представлений, которые основаны на следующих признаках человека: физических {покажет белобрысую голову — что нерпа из моря выстала; ребра натянулись под рубахой, как ивняк под засохшим илом); этиологических (ноги его, как подрастающий сеттер от блох, елозают под столом; как хмель по кедру, заплетаясь в плетнях, причитала

Агриппина); психоэмоциональных (душа пищит, как котенка на морозе бросили; сердца, как надломленные сучья, сушила жара); ментальных (внутри у него юркали маленькие, как мыши, мысли); слуховых (Пашкин крик был необычен, словно лошадь вздумала кричать; голос - как травинка).

На примере данного образного поля хорошо прослеживаются особенности создания образного ряда, характерные для орнаментики. Во-первых, орнаментальный мир тяготеет к обозначению одним парцеллированным сигнификатом одного референта, что проявляется в изображении персонажа через одну «мимолётную» деталь внешности или поведения, получающую образную трактовку (например, в интенсивном образном ряде «Таля - сирень» (Е. Замятин «Рассказ о самом главном»): согнутые тяжестью цветения, ресницы опущены вниз; не поднимая ресниц, согнутых тяжестью цветов; Таля снова у себя, в тени ресниц, сирени). Во-вторых, от выражения конкретных понятий образный ряд движется к абстрагированию смысла, от обрисовки внешних черт к внутреннему миру героя. В частности, данной особенностью обладает образная параллель «Поп Исидор - дерево» (Вс. Иванов «Цветные ветра»). Реализуя универсальный инвариант, автор изображает внешность человека, создаёт слуховой образ и передаёт волнение персонажа: зубы показывались острые и жёлтые, как сосновые клинья; как падающее, подрубленное дерево зашумел; у меня душа треснула, будто молоньей раскололо. И, как бурелом, деревья гнуло, заносило их поляной. В-третьих, в орнаментальной художественной системе наблюдается реализация тропов и создание на их основе микросюжетов, например: как трепыхающегося воробья - зажав сердце в кулак, Мамай вошёл в ту самую дверь на Загородном; зажав воробья ещё крепче, Мамай перелистывал, притворно-любовно поглаживал книги; ёк - воробей выпрыгнул - держи! держи! (Е. Замятин «Мамай»). Как и в приведенном выше примере, перенос признака из области конкретного в область абстрактного, чувственного порождает образ, однако в этот момент сама конкретная лексика абстрагируется.

В данном образном поле используется большое количество сравнений с выраженным и невыраженным основанием для аналогии, что подчёркивает тенденцию к сохранению семантической двуплановости орнаментального образа (погонщики были тощие, как волки весной; быстрые, как у зверя, глаза; баба попалась жирная и мягкая, как палим; и, жёлтое, всё тело было как один большой, рваный лист растения). Нередко к компаративу присоединяется метафорический предикат (и ныло, как рысь зимой, тонкосвистящее сердце).

Отчётливо выделяется группа инверсированных тропов. Смысловые связи

внутри таких образов нетождественны логическим: структура тропа создаёт иллюзию образа относительно одного объекта, в то время как значение, для реализации которого и происходит сопоставление, относится к другому, как, например, в образах: вышел он, неслышно ступая, как лист по земле; офицер румяный, как рябина; лица волосатые, как кустарники; офицер в седле сонный, как увядающий цветок (ср: рябина румяная, как офицер; кустарники волосатые, как лица и др.) В некоторых образах метафорический предикат распространяет своё действие и на объект-источник, и на объект-цель, например: как травы -обняла (душа. - Ю. Ш.) землю. Для идиостиля писателей-орнаменталистов характерно также возрождение стёртых ассоциаций: сухое, как береста, сердце Калистрата Ефимыча. Сухое и жмётся от дум, как береста от жара - ср.: сухой человек; остёр, точно осока, неуловим взгляд — ср.: острое зрение.

Большинство образов поля положительно. В то же время негативные коннотации образных единиц часто связаны с изображением революционных событий (как, например, в образном ряде «Люди - собаки» (Б. Пильняк «Голый год»): А ночью из каменных закоулков и с подворий исчезали котелки, приходили безлюдье и безмолвье, рыскали собаки, и матово горели фонари среди камней, и из Зарядья и в Зарядье шли люди, редкие, как собаки, и в картузах).

В образном поле «Человек - живая природа» используется маркированная лексика, например, диалектная (зуёк, коренье, голубень, осокистая), просторечная (коряжина), окказиональная (лисолицый, льняноволосый, травоподобный).

Третий параграф «Образное поле «Человек — неживая природа» посвящён анализу меньшего по количеству единиц поля «Человек - неживая природа». Данные образные единицы являются одшш из важнейших средств оценки действительности в национальной языковой картине мира и имеют высокую степень метафорической продуктивности. Образное поле включает следующие частные образные поля: «Человек - вода» (с приоритетом субполя «Человек -вода /воды, водоемы), «Человек - земля» (с субполями «Человек - земля» и «Человек - камень»), «Человек - воздух» (с доминирующим субполем «Человек -облако / туча»), «Человек — небесные тела», «Человек — огонь».

В рамках данного поля номинации тематической сферы «Человек» соотносятся с языковыми единицами вода, дно, капля, озеро, река, снег, сугроб, туча, облако, земля и другими. Названное образное поле обладает более однородной структурой, многие субполя не делятся на микрополя, а уровень образных рядов характеризуется меньшим количеством экспликаций. Ассоциации данного объединения основаны на признаках: физическом (губы тонкие, как

степное озеро; плечи как взбороненная земля; облакоподобный поп Исидор); слуховом (и рёв - как поток весенний; Кузя шумно, как вода, прорвавшая плотину, вздохнул); ментальном (мутнели души убогих, как весенние воды; обледеневшая мозговая корка); психоэмоциональном (и лёд — далёкие волосатые глаза Калистрата Ефимыча; грудь наполнялась тяжелой, как мокрая глина, тоской); этиологическом (вихреподобно уносилась на улицу).

Образные ряды стремятся к унификации смысла, включая набор метафоризированных признаков - физических, ментальных, этиологических и других. Это, в частности, интенсивный образный ряд «Софья - вода» (Е. Замятин «Наводнение»), единицы которого входят в несколько субполей, пронизывая всё образное поле «Человек — вода» (будто связанная с Невой подземными жилами — подымалась кровь; И как только Софья вдохнула в себя этот запах, снизу, от живота, поднялось в ней, перехлестнуло через сердце, затопило всю. Она хотела ухватиться за что-нибудь, но её несло, как тогда по улице несло дрова, кошку на столе; медленно стала опускаться в сон, как в глубокую, тёплую воду).

Специфика семантического поля «Неживая природа» определяет создание на его основе образов психоэмоциональной сферы, они могут иметь как положительные, так и отрицательные оценочные смыслы, как, например, «снежные» образы «Цветных ветров» Вс. Иванова: Как снег под полозьями, визжат бабы; Вся дуиш в снегу, все небо в снегу — голубом и мягком; И голоса как таежные сугробы; На лыжах белые балахоны - как сугробы. В образах со вспомогательным компонентом воздух использован оксюморон, представляющий воздух как твёрдую субстанцию: Дорда <...> слышит дыхание Куковерова, медленное, тугое, будто весь воздух для него сразу затвердел кусками; трудно, ступенями, она стала набирать в себя воздух.

В данном образном поле используются глагольно-именные тропы, построенные по неузуальным моделям (Цыбин темно, где-то на самом дне в себе, понят; раскрылась мужу вся, до дна); авторские новообразования, в составе которых наблюдается структурно-семантическая компрессия сравнения и переход относительного прилагательного в качественное (облакоподобный поп, волноподобио переломанные брови, мраморно ждёт, каменнозубо улыбался).

Как и в образном поле «Человек - живая природа», в рассматриваемом объединении доминируют сравнения (осевшие, как снег, глаза; Кузя шумно, как вода, прорвавшая плотину, вздохнул; глаза - лёд ледниковый; зрачки твои - комья земли, опутанные травами; мозг — жижа осенняя). Отличается большей содержательностью группа адъективных, адвербиальных и глагольных тропов

(каменные зубы-, стоит у колонны, одна, мраморная; обледеневшая мозговая корка; она вылилась вся). Глагольная форма может доминировать, образовывать собственные метафорические смыслы или детализировать заданную существительным семантическую доминанту (Словно воды под ударом ветра, разволновалась Сенина душа. Вздыбил ветер воды, вскинулись воды рядами, -неумолкающие круги, разбуженные первым восторгом, забегали по её поверхности (Л. Леонов «Барсуки»)).

Образные смыслы могут возникать там, где автор использует синтаксический параллелизм. Например, психологическую мотивировку приобретает образ неба и наступающей зари в повести Е. Замятина «Север» (Изо всей мочи по небу кнутом — и кровавеет рубец: заря. Но ни звука, ни оха: все равно никто не услышит <...>; Все ярче рубец от кнута в небе. В плечах в коленях - дрожь все горячее <...>. Изо всей мочи кнутом... Ну, еще, ну? <...>; Кровавеет рубец - сейчас брызнет) В условиях фразового взаимодействия сложно верифицировать образ, так отдельные образы становятся полисемантичными.

Образное поле «Человек - неживая природа» насыщено инверсированными сравнениями: на лбу у него вспухла, как Нева, синяя жила; тело загорелое, как пески; плосколицый, как степное озеро, бай; человек спит сладко, глухо, как камень. Писатель может выбирать такой предикат, который распространяет своё влияние и на основной, и на вспомогательный субъект сравнения, обусловливая двоичную метафоризацию: голос, как камни в пене, режется; сердце моё, как пурговая туча - по всему небу, по всей земле; голос - ветер луговой, зелёный и пахучий; смех метался у дверей плотно и неустанно, как снег.

В рамках главы 3 «Образные поля с левым компонентом природа в текстах русской орнаментальной прозы первой трети XX века» нами рассмотрены обратные образные поля, основанные на антропоморфизации природных реалий в исследуемом корпусе текстов и, соответственно, имеющие наименования «Живая природа - человек», «Неживая природа - человек».

В первом параграфе «Образное поле "Живая природа — человек"» анализируются особенности персонификации растительных и животных образов. Несмотря на большое разнообразие узуальных репрезентантов и распространённость в литературных текстах начала XX в., антропоморфизм животных и растительных реалий в картине мира писателей-орнаменталистов -явление менее значимое. Данное объединение тяготеет к статичности и автономности единиц (большинство образов не повторяется и не имеет вариаций).

С опорой на классификацию Ю. Д. Апресяна, в которой представлено восемь

систем, «параметризующих» человека, мы выделяем следующие доминантные субполя: «Живая природа - эмоции» (белка хохочет; плачутся утки; угрюмые ёлки); «Живая природа - физические действия и деятельность» (ныли под ним кедры, били ему в лицо костлявыми и могучими сучьями, хватали за синие волосы и трепали по земле); «Живая природа - речь» (ветреный день - и поют золотые листья прощальную песню); «Живая природа - части тела человека и его внутренняя среда» (били ему в лицо (кедры. - Ю. Ш.) костлявыми и могучими сучьями; конопляники тошно-душные - людские лица) и другие.

Ведущая роль в образном поле принадлежит антропоморфной предикатной лексике, описывающей чувственную сферу и речевые процессы, то есть субполям «Живая природа - эмоции» и «Живая природа - речь». Преобладают глагольные предикаты, связанные с изображением отрицательных эмоций (таволга металась; плачутся утки; лиственницы бьются - не хотят на плечи снега; тосковали лягушки). Группу пополняют соответствующие наречия: чёрство шелестит быльё скошенных трав; горько свистела горихвостка.

В состав тропов входят глагольные нераспространённые метафоры, в малом количестве представлены номинативные, адъективные и адвербиальные метафоры, а также сравнения. Большинство образных единиц в качестве эталонного использует один признак (характер речи, действия, цвет и другой).

Образное поле с правым компонентом неживая природа анализируется во втором параграфе «Образное поле "Неживая природа - человек"». В данном объединении представлены как образные ряды, так и экспрессивные автономные образы. Доминантные субполя: «Неживая природа - эмоции» (стервами бросается на него метель; красно-бронзовый ветер в небе хохочет; свирепствовало предвечернее солнце); «Неживая природа - физические действия и деятельность» (схватила с неба земля синюю ночь; по-настоящему не садилось солнце, а как только принагнётся, по морю поплывёт - и всё море распишет); «Неживая природа - характеристики человека» (к косматой земле; телесного цвета, пухлые, как младенцы, бежали на облака горы; с бесстыдным солнцем ночным); «Неживая природа - части тела человека и его внутренняя среда» (не переломать ей (земле. - Ю. Ш.) кости; туча - как бельмо в небе; солнце с открытым глазом дремало; небо блестело как глаза у сапожника).

Единицы названного образного поля участвуют в построении концептуальных образов, наделённых множественными антропоморфными характеристиками. Так, микрополе «Земля - эмоции» имеет большое количество репрезентантов и одноименный образный ряд (тоскливая вздыхала земля;

заревела, обиделась земля; земля плакала, слезилась; земля была весёлая). В картине мира писателей-орнаменталистов земля трактуется как самостоятельная и стихийная мифологическая сила, наделённая волей и желаниями (голыми хотела взять их земля, просила земля - твёрдо и повелительно, древность звала земля). В тексте романа Б. Пильняка «Голый год» развивается интенсивный образный ряд «Туман - физические действия и деятельность» (по лугу пополз туман; туманы заползли вверх; ползли по улице сырые туманы, безмолвно полз туман и т. д. -всего около 15 репрезентантов ряда). Образ тумана в романе символичен, он идёт, «сплетая и путая пути и расстояния», обозначая новое «смутное время» в истории страны. Образность глагола не является очевидной, поскольку одно из его значений - это медленно двигаться, продвигаться, занимая собой какое-либо пространство (обычно о тучах, тумане, дыме и т. п.). Однако в тексте данный глагол сочетается с метафорическим наречием (безмолвно полз туман).

В данном поле количественно доминируют единицы, выраженные глагольными (распространёнными и нераспространёнными) метафорами, другие виды тропов представлены меньшим количеством репрезентантов. Образные единицы могут строиться как на одном, так и на нескольких признаках объекта.

Таким образом, исследование образных полей орнаментальной прозы позволяет говорить о картине мира писателей-орнаменталистов как о сложной системе, для которой характерна взаимосвязь категорий человек, живая природа и неживая природа. Модель образа мира в орнаментальном тексте объединяет, во-первых, традиционные для национальной языковой картины мира принципы описания человека через соотнесите с природными реалиями и естественного мира через призму человеческого восприятия и, во-вторых, индивидуально-авторские особенности. Рассмотренные образные поля отличаются высокой степенью метафоричности, наличием обратимых и вариативных тропов, сквозных повторов языковых средств, осложнённых образных языковых единиц, стилистически неоднородной лексики.

Более последовательно взаимодействие лексики с общими значениями «Природа» и «Человек» проявляется в произведениях Е. Замятина. Образные единицы, принадлежащие разным писателям-орнаменталистам, обнаруживают не только описанные черты сходства, но и различия. Так, например, движение образного ряда от реальности к ирреальности (от компаративов к метафорам) в большей степени характерно для идиостиля Е. Замятина; существенное количество «инверсированных» тропов - характерная черта поэтики Вс. Иванова; образные ряды, основанные на лексико-семангаческом повторе, преобладают в

текстах Б. Пильняка и Л. Леонова. Дальнейшие направления исследования орнаментальной прозы могут быть связаны с сопоставлением идиостилей писателей-орнаменталистов, выделением и описанием новых образных полей, привлечением дополнительного языкового материала, составлением словаря языковых образов русской орнаментальной прозы.

Заключение содержит обобщение полученных результатов, выводы и перспективы дальнейшей разработки темы.

Основные положения диссертационной работы отражены в 11 публикациях.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации

1. Соколова, Ю. В. (Шпилева, Ю. В.) Лексико-семантические особенности образных рядов в русской орнаментальной прозе первой трети XX века /Ю.В.Соколова// Филологические науки. Вопросы теории и практики». -Тамбов: Изд-во «Грамота», 2014. - №10 (40). - Ч. 3. - С. 174-176 (фамилия Соколова изменена на Шпилеву).

2. Соколова, Ю. В. Образные поля в повести Е. И. Замятина «Север» / Ю. В. Соколова// Русский язык в школе. - 2012. — №1. - С. 56-59.

3. Соколова, Ю. В. Образные поля с левым компонентом человек в «северной трилогии» Е. И. Замятина / Ю. В. Соколова // Ярославский педагогический вестник: научный журнал. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ, 2011. - № 3. - Том I (Гуманитарные науки). - С. 198-202.

Публикации в других изданиях

4. Демьянюк, Ю. В. (Соколова, Ю. В.) Лексические средства создания лейтмотивной структуры орнаментального текста (на примере функционирования лексем с общим значением «Живая природа» в рассказах Е.Замятина «Север» и «Рассказ о самом главном») / Ю. В. Демьянюк, С. А. Ширина// Язык русской литературы XX в. : выпуск 3: сборник научных статей / под общ. ред. О. П. Мурашевой, Н. А. Николиной. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ, 2006 - С. 34—46 (фамилия Демьянюк изменена на Соколову).

5. Соколова, Ю. В. «Идея затруднённой формы» русской орнаментальной прозы XX в. в лингвокогшггавном аспекте / Ю. В. Соколова // Актуальные проблемы изучения языка и литературы : языковая картина мира и языковая личность : материалы IV Международной научно-практической конференции, 2022 октября 2009 года, г. Абакан / ред. И. В. Пекарская. - Абакан : Издательство ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2009. - С. 194-197.

6. Соколова, Ю. В. Вербальные эквивалентности мужских образов

в лейтмотивной структуре повестей Е. И. Замятина «Север» и «Рассказ о самом главном» : лексико-семантический аспект/Ю. В. Соколова // Литературоведение на современном этапе: материалы Международного конгресса литературоведов : к 125-летию Е. И. Замятина, г. Тамбов, 5-8 окт. 2009 г. / отв. ред. Л. В. Полякова. - Тамбов : Издательский дом ТГУ им. Державина, 2009. - С. 623-629.

7. Соколова, Ю. В. Импрессионизм как эстетическая концепция русской орнаментальной прозы (на примере творчества Е. И. Замятина) / Ю. В. Соколова // Языковые и культурные контакты различных народов: сборник статей Международной научно-методической конференции, г. Пенза, июнь 2009 года / под ред. А. П. Тимониной. - Пенза : Приволжский Дом знаний, 2009. - С. 147-152.

8. Соколова, Ю. В. Об интегрированном подходе к исследованию и интерпретации идиостилевых особенностей русской орнаментальной прозы начала XX века / Ю. В. Соколова // Взаимодействие вуза и школы в преподавании отечественной литературы : художественный текст как предмет изучения в школе и вузе: материалы III Всероссийской научно-практической конференции, г.Ярославль, 29-30 марта 2010 г./ науч. ред. И. Ю. Лученецкая-Бурдина. -Ярославль, 2010. - С. 48-53.

9. Соколова, Ю. В. Опыт использования организационно-деятельностного подхода при изучении идиостиля писателя в высшей школе (пленарное заседание по вопросам лингвопоэтического анализа текстов орнаментальной прозы на примере рассказов Е.Замятина) / Ю. В. Соколова // Педагогический менеджмент и прогрессивные технологии в образовании : сборник статей XVII Международной научно-методической конференции, г. Пенза, февраль 2009 г. / под ред. Б. Н. Герасимова. - Пенза : Приволжский Дом знаний, 2009. - С.160-165.

10. Соколова, Ю. В. Орнаментальное поле как лингвоконцептуальный феномен прозы Е. И. Замятина / Ю. В. Соколова // 72 Знаменские чтения : филология в пространстве культуры: материалы II Всероссийской с международным участием научно-практической конференции (г. Тобольск, 22-23 октября 2009 года) / отв. ред. Т. Ю. Никитина. - Тобольск : ТГСПА им. Д. И. Менделеева, 2009. - С. 91-93.

11. Соколова, Ю. В. Специфика перцепции и апперцепции текстов русской орнаментальной прозы XX в. / Ю. В. Соколова // Вопросы языка и литературы в современных исследованиях: материалы Международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XI Кирилло-Мефодиевские чтешы», г. Москва, 18-19 мая 2010 г. / под ред.Ю. Е. Прохорова, В. В. Молчановского, Л. В. Фарисепковой; и др. - М.Ярославль : Ремдер, 2010 - С. 220-226.

Шпилева Юлия Владимировна

Образные поля в орнаментальной прозе (на материале произведений русской литературы первой трети XX века)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 20.02.2015 г. Формат 60x84 1/16. Усл. печ. л. 1,5 Тираж 100 экз. Заказ № 72

Типография ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского» 150 000, г. Ярославль, Которосльная наб., 44.