автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Общественно-политическая деятельность кн. В. П. Мещерского, 1860-1890-е гг.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Карцов, Алексей Сергеевич

Введение.

Глава I

В.П.Мещерский и проблема вневедомственного влияния.

Глава II

Позиция В.П.Мещерского по основным вопросам правительственной политики 1860-1890-х гг.

§1 В.ПМещерский — идеолог контрреформ.

§2 Управление Россией: модель «сильной власти».

§3 Дворянский вопрос.

§4 Внешнеполитические представления В.П.Мещерского.

Глава III

Социально-политические взгляды В.П.Мещерского.

§1 В.П.Мещерский и основные течения пореформенного консерватизма.

§2 Мировоззрение В.П.Мещерского: консерватизм и/или правый радикализм?.

§3 Исторические ориентиры в идеологии В.П.Мещерского.

§2 Модель идеального общества и государства.

Введение диссертации2000 год, автореферат по истории, Карцов, Алексей Сергеевич

АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Настоящая диссертационная работа посвящена общественной деятельности и социально-политическим представлениям князя В.П.Мещерского (1839-1914 гг.) Для историка России данный персонаж представляет непосредственный интерес в качестве доверенного лица императора Александра III (и, отчасти, Николая II), видного консервативного публициста и издателя газеты "Гражданин", хозяина влиятельного политического салона.

Без обращения к имени В.П.Мещерского трудно воссоздать целостную картину как истории царствований последних представителей романовской династии (в особенности — царствования Александра III), так и историю пореформенного консерватизма. При этом участие В.ПМёщерского в обеспечении — кадровом и идеологическом — правительственной политики 1880-х - 1910-х гг. до сих пор не стала предметом монографической разработки. Настоящая работа представляет собой попытку анализа причин той необыкновенной роли, которую играл В.П.Мещерский и которая превратила его еще при жизни в легенду политической истории Российской Империи последней четверти века ее существования.

Ограниченность объема диссертационной работы, насыщенность жизненного пути В.П.Мещерского (при одновременной малоизученности его биографии) — эти обстоятельства предопределили ограничение хронологических рамок исследования периодом царствований Александра II и Александра III.

ОБЗОР ИСТОРИОГРАФИИ

При том, что В.П.Мещерский занимал заметное место на политической сцене (вернее - в её кулисах) России последней четверти XIX - нач. XX вв., он, пожалуй, являлся и является по настоящее время одной из самых таинственных фигур этой сцены. Отечественная историография не располагает обстоятельными работами, освещающими деятельность кн. В.ПМещерского как идеолога и политика. Дореволюционной литературе, так или иначе затрагивающей деятельность и взгляды В.П.Мещерского, присуща ярко выраженная полемическая окраска.1 В нем

1 Напр.: Слонимский Л.З. О великой лжи нашего времени (К.П.Победоносцев и В.Мещерский). — Спб., 1908; Волконский Г. Записка в редакцию газеты «Право» по поводу процесса М.А.Стаховича против В.П.Мещерского. — Берлин, 1905; Шарапов С.Ф. Опыт русской политической программы. — СПб., 1905.

Впрочем, такими же свойствами в полной мере обладала обрисовка личности и деятельности

B.П.Мещерского мемуаристами и авторами дневников (В.П.Безобразовым, А.В.Богданович,

C.Ю.Витте, С.Е.Крыжановским, В.Н. Коковцовым, В.Н.Ламздорфом, А.А.Мосоловым, А.А.Половцевым, А.С.Сувориным, Б.Н.Чичериным, Е.М. Феоктистовым и др.). В частности, И.И.Колышко (человек, впрочем, не вполне в данном случае беспристрастный) отзывается о главе видели и обладателя «выдающегося литературно-публицистического таланта», и «ужаснейшего человека».

Сложившийся за издателем "Гражданина" ореол фигуры умолчания (или, в лучшем случае, недоговоренности) был воспринят и в позднейшей историографии.

В рамках советской исторической науки не появились обобщающие труды, посвященные самому В.П.Мещерскому или его изданиям (хотя за публицистикой "Гражданина" и признавалось значение "источника по рассматриваемому периоду"). Такие отзывы как "идеолог крепостников, помещиков и самодержавия", "близкий друг царя и один из столпов охранительства" и пр., не добавляли ничего нового к существовавшему еще в дореволюционной литературе портрету князя.

Не исключено, что историографическая лакуна, связанная со слабой исследованностью идеологов и политических деятелей консервативного направления, связана с инерцией культивировавшегося либеральной и революционно-демократической (а впоследствии марксистской) историографией подхода к этим персонажам. При этом ставились под сомнение не только наличие у них какой-либо заслуживающей изучения системы идей, которые объявлялись "ни на один вершок не возвышающимися над шаблонными идеалами полицейского гнета и гонений всякой умственной свободы", но даже доброкачественность исходящих от них источников ("переписки и данных") как "лживых в самой основе своей".2 Реакционность таких фигур как К.ППобедоносцев, М.Н.Катков, В.П.Мещерский считалась чем-то общеизвестным, не являющимся, предметом спора с "буржуазными и мелкобуржуазными" историками, и, следовательно — не нуждающимся в специальных исследованиях3 Имеющиеся в отечественной, да и в воспоминаний С.Ю.Витге, рассказывающей о В.ПМещерском, как о "помойной".

2 См., напр.: Тарле Е.В. Дневник Д.А.Милютина как исторический источник // Он же. Собр. Соч. — М„ 1961,— T.XII — С.ЗЗЗ.

Напротив, ранней стадии "освободительного движения" присуще более внимательное отношение к сущности воззрений идейного соперника. Так, в изданиях Вольной Русской типографии в Лондоне публиковались и комментировались тексты Ф.А.Ростопчина, Н.И.Греча, митрополита Филарета.

3 В частности, минус работ А.М.Давидовича ("Самодержавие в эпоху империализма", 1975) и Л.М.Спирина ("Крушение помещичьих и буржуазных партий в России", М. 1977) и некоторых других — слабая освещенность в них идеологической платформы консервативных сил политического спектра. Мещерский характеризуется в этих и других работах советских историков "ближайшим конфидентом и политическим советником последних Романовых", "бесцеремонным, глубоко циничным человеком, частым корреспондентом царей, имевшим к ним личный доступ", "идеологом крепостников-помещиков и самодержавия, наряду с Катковым и Победоносцевым", ""столпом охранительства, близким другом царя", "издателем крайне ретроградной газеты, личностью политически и морально весьма нечистоплотной", однако эти характеристики предлагались a-priori, они не были выводами, полученными в результате сколько-нибудь тщательного изучения фигуры В.П.Мещерского.

Что касается эмигрантской историографии, то к освещению в ней личности и деятельности кн. В.П.Мещерского полностью приложимы слова А.Я.Авреха о том, что "свою веру в злую волю камарильи, "темных сил", приведших к тому, что Россия свернула с европейского пути развития, либералы пронесли через все годы эмиграции и их духовные наследники сохраняют и по сей день" (Аврех А .Я. Столыпин и III Государственная Дума. — М., 1969. — С.509). Правда, в статье КВиноградова (Vinogradoff I. Russian Imperial correspondense with prince V.P.Meschersky // Oxford зарубежной литературе немногочисленные статьи, героем которых является непосредственно В.П.Мещерский, либо носят сугубо обзорный характер (будучи основаны на опубликованных источниках), либо, наоборот, затрагивают лишь отдельные сюжеты, не претендуя на многоаспектное рассмотрение его роли, игравшейся В.П.Мещерским.4

В тоже время исторический фон деятельности В.ГХМещерского подвергся основательному изучению в трудах П.А. Зайончковского, Ю.Б.Соловьева, отчасти в работах В.А.Твардовской и П.НБалуева.5 В монографиях Ю.Б.Соловьева и П.А.Зайончковского также дана общая характеристика роли В.П.Мещерского в течении двух последних царствований вместе с разбором отдельных предложений, принадлежащих князю, касающихся ряда аспектов внутренней политики. Отдельно следует отметить комментарии КВиноградова и В.Франка к изданным ими переписке отдельных членов императорской фамилии с В.П.Мещерским; предисловия к публикациям писем В.П.Мещерского к представителям царской администрации в журналах «Русское прошлое» и «Былое», а также статьи Ю.Б.Соловьева и Б.В.Ананьича, посвященные роли В.П.Мещерского в подготовке Манифеста 1903 г.6

Ю.Б.Соловьев, награждая В.П.Мещерского привычными эпитетами — "твердолобым крепостником", "ближайшим советником Александра III, получившим из рук самого царя патент на ортодоксальность", "доверенным советником обоих царей", который "произвел себя в помощники царя, выделив себе местечко на троне" и был "десятилетиями их нашептывателем" — а газету, издаваемую князем, рассматривая в качестве "старейшего и влиятельнейшего органа дворянской реакции", предпринимает, вместе с тем, попытку более углубленного (в сравнении с предшествовавшей историографической традицией) анализа места В.П.Мещерского в общественно

Slavonic Papers. — 1962. — Vol 10) упоминается о рукописи работы В.И.Коростовца "Ментор у трона", посвященной В.П.Мещерскому и хранящейся в архиве Колумбийского университета. Однако это текст, к сожалению, не был доступен для диссертанта.

4 Mosse W.E. Prince Meschersky and «Grazdanine» // Slavonic and East Europ. rev. — L., 1980. — Vol 58. — № 4; Далин B.M. Последние Романовы и кн. Мещерский // Вопросы истории внешней политики СССР и международных отношений. — М., 1976; Порох И.В. Князь В.П.Мещерский против Н.Г.Чернышевского // Н.Г.Чернышевский: история, философия, литература. — Саратов, 1982.

5 Зайончковский П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-х - 1880-х гг. — М., 1964; Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX века. — М., 1970; Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. — Л, 1973; Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия (М.Н.Катков и его издания). — М., 1978; Балуев П.Н. Политическая реакция 80-х годов XIX века и русская журналистика. —М., 1980.

6 Письма кн. В.ПМещерского к ПГ.Курлову // Былое. — 1918. — №1(29); Из закулисных влияний: князь В.П.Мещерский и А.В.Кривошеин // Русское прошлое. — 1925. — №7; Письма князя В.ПМещерского // Современные записки. — Париж, 1940. — Апрель; .Vinogradoff I. Russian Imperial correspondense with prince V.P.Meschersky // Oxford Slavonic Papers. — 1962. — Vol 10; Vinogradoff I. Further Russians Imperial letters to prince V.P.Meschersky // Oxford Slavonic Papers. — 1964. — Vol 11; Соловьев Ю.Б. К истории происхождения Манифеста 26 февраля 1903 г. // Вспомогательные исторические дисциплины. — T.XL; Ананьич Б.В. О Манифесте 26 февраля 1903 г. Из архива В.ПМещерского // Вспомогательные исторические дисциплины. —T.XV. политической жизни России эпохи, последовавшей за убийством Александра II и вплоть до I русской революции. Внимание историка к В.П.Мещерскому вызвано в первую очередь основным сюжетом в гамме исследуемой Ю.Б.Соловьевым проблематики. Это — взаимоотношения самодержавия и дворянства. На примере деятельности В.П.Мещерского, привлекая эпистолярное наследие князя и его публицистику, Ю.Б.Соловьев показывает, что консервативные политические силы были "неспособны разобраться в сложностях послереформенного развития", что "убеждение во всемогуществе самодержавия мешало им освоиться с создаваемой на капиталистической основе действительностью", доказывая, что -."неудача дворянской реакции обуславливалась тем, что вся ее оценка современного состояния страны и ее эволюции были в корне неверны".

На близость к трону идеологов, подобных В.П.Мещерскому, Ю.Б.Соловьев возлагает немалую толику вины за то, что "александровское тринадцатилетие, отвергнув какое-либо сближение с новой жизнью, обострило существующие противоречия и добавило к ним новых". В целом более подробный, чем ранее, разбор взглядов В.П.Мещерского и его контактов с правительством, требовался для того, чтобы убедить в справедливости генерального вывода: "к революционной ситуации нач. XX века самодержавие подходит не имеющим объединяющей правящие круги программы действий, не располагающим сколько-нибудь удовлетворительными кадрами и руководством, которое придавало бы четкое направление действиям самодержавной власти, чьи механизмы все дальше и дальше разлаживались. Собственное состояние власти объясняет тот факт, что она, поставив перед собой целью реставрации старого, потерпела неудачу в своих усилиях".7

Наряду с несомненными достоинствами труда Ю.Б. Соловьева ряд аспектов деятельности В.П.Мещерского не нашел (да и не мог найти, в силу самой темы монографии) там более или менее подробного освещения. Так, отмечая наличие "заметных расхождений между "Московскими ведомостями" и "Гражданином", двумя выразителями вожделений старорежимного дворянства" и указывая на то, что "позиция каждой газеты отражала мнение части реакционного лагеря", Ю.Б.Соловьев не останавливается на выяснении природы этих различий. Точно также, он ограничивается замечанием, что круги, зеркалм мнения которых был "Гражданин", представляли собой "махровых реакционеров, для которых времена крепостного права продолжали оставаться неизменным политическим ориентиром", не уточняя социальных и мировоззренческих особенностей этой группировки правящей элиты. Резонно ставя вопрос о "мере личных возможностей воздействовать на направление внутренней политики", историк не выясняет его применительно к В.П.Мещерскому. Рекомендуя

7 См.: Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. — Л, 1973. — С. 13-14, 184,

В.П.Мещерского как "самого выдающегося представителя интриги, ее воплощением в 1880-е гг. и последующие десятилетия, до I мировой войны", для которого "не было тайн в искусстве нашептывания; ибо немногие могли соперничать с ним в умении топить противника и вряд ли, кто еще располагал такими возможностями, как он, имевший своим конфидентом самого царя", Ю.Б.Соловьев не разбирает стратегии кадровых продвижений, отстаиваемых князем, не занимается прослеживанием его связей в высшей бюрократии. Наконец, он сам признает, что в отношении В.ПМещерского продолжает оставаться больше вопросов, чем ответов.8

В свою очередь, работа В.А.Твардовской вызывает особый интерес тем, что этот труд — на примере М.Н.Каткова — представляет собой единственный в советской историографии опыт монографического исследования деятельности консервативного идеолога, который на протяжении длительного времени мог "оказывать серьезное влияние на политику самодержавия", при этом "не только выражая, но усиливая, а зачастую и создавая мнения и настроения в "верхах", формируя там определенную точку зрения, идейно подготавливая те или иные правительственные мероприятия".9 Очень многие черты, подмеченные и изученные В.А.Твардовской в М.Н.Каткове типологически роднят его с В.П.Мещерским. Это и "решительное воздействие на власть"; и "прочная слава несгибаемого публициста, способного идти против течения"; и то, что перед нами "не просто идеолога самодержавия, а идеолог воинствующий". Наконец, та проблема, которую В.А.Твардовская называет как стержневую для всего творчества М.Н.Каткова: "Способно ли самодержавие сохранить себя в новых условиях, в России без крепостного рабства?" — была лейтмотивной и для В.П.Мещерского. Нельзя не согласиться и с самим подходом автора, считающего, что "позиция Каткова по всем вопросам внутренней политики, его расхождение с одними и блокировка с другими представителями верхов помогают представить его образ во всей подвижной целостности".10 Что касается оценок, которые В.А.Твардовская дает собственно "Гражданину" и его издателю, то здесь, на наш взгляд, сказалась неизбежная увлеченность автора своим героем. "Гражданин" у В.А.Твардовской всегда появляется в тени, отбрасываемой "Московскими ведомостями": он "плетется в их хвосте", "снимает сливки с катковских передовиц", "продолжает дело Каткова на более низком уровне", наконец, просто "лепечет". Вообще, Гражданин", по В.А.Твардовской — орган "значительно менее солидный", чем "Московские ведомости", а ее издатель "наиболее откровенный (по глупости своей) из охранителей".11

Таким образом если в отношении "Московских ведомостей новизна труда

376.

8 См.: Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. — Л, 1973. — С. 43, 230, 270, 342. Ср., напр.: "Пока не известно, как преломились в конце 90-х гг. XIX в. в сознании только еще учившегося царствовать Николая II наставления "Гражданина"." и т.д.

См.: Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия. — М., 1978. — С.З.

10 Там же. — С.72, 188, 195, 199, 209 .

В.А.Твардовской заключалась в придании этому изданию и его редактору известной респектабельности, то в отношении "Гражданина" ею была продолжена традиция как советской, так и дореволюционной (революционно-демократической, либеральной и даже в какой-то мере охранительной) историографии.

Хотя уже в монографиях П.А.Зайончковского, Ю.Б.Соловьева и В.А.Твардовской был заметен известный отход от беглого и сопряженного с однозначно отрицательной маркировкой упоминания имен К.П.Победоносцева, М.Н.Каткова, В.П.Мещерского но только в последнее десятилетие единство негативного и в то же время поверхностного подхода к идейному наследию русских консерваторов разрушается окончательно. Буквально в самое последнее время — с появлением диссертаций М.М.Леонова (Самара) и С.В.Петрова (Санкт-Петербург) — начал преодолеваться и тот историографический «вакуум», что существовал вплоть многие годы вокруг В.П.Мещерского.12 Однако, хотя сам факт обращения к исследованию биографии Мещерского отраден, но содержание названных работ вызывает ряд замечаний, которые в своей совокупности не позволяют считать, что жизнь и деятельность В.ПМещерского изучены всесторонне и в полном объеме.

Слишком обширные цели исследования (например: изучение идейных воззрений русских консерваторов XIX-XX вв.; исследование вопроса о преемственности консервативной мысли и идеологии "черной сотни"), которые ставил перед собой М.М.Леонов, с одной стороны, уклоняют исследование от фигуры Мещерского, а, с другой стороны, в силу своей масштабности остались не достигнутыми.13

11 Там же. — С.4-5, 7,129, 137.

12 Леонов М.М. В.П.Мещерский: русский консерватизм и правительственная политика в конце XIX- начале XX вв. — Самара, 1999. (Автореф. канд. дисс.); Петров С.В. Новый курс правительства Александра III и консервативно-охранительное движение в России 1880-х — нач. 1890-х гг. (В.П.Мещерский). — СПб., 2000. (Кавд. дисс.)

13 У нас также имеется группа возражений по поводу отдельных утверждений М.М.Леонова. Полагаем неоправданной модернизацией приложение термина "политик" к деятельности В.П.Мещерского. Место для политической деятельности частных лиц в самодержавном государстве — отсутствовало. Могла быть лишь общественная и/или государственная деятельность. Далее, Мещерский отнюдь не "сразу проявил себя как консерватор" Это не подтверждается умеренно-либеральным настроем его писем к Цесаревичу Николаю Александровичу, а его книга "Очерки России" даже заслужила поощрительной рецензии на страницах радикальных "Отечественных записок". Мы не согласны с мнением автора насчет того, что "в эволюции взглядов Мещерского явственно выделяются два этапа: первый в 70-90-е гг., второй — нач. XX в.". Скорее, речь должна идти как минимум о четырех этапах 70-е гг.-нач.80-х гг.; сер. 80-X-1903 гг. (отказ от экспансионистской внешней политики, пересмотр политики в отношении нобилитета имперских окраин; более активная защита поместного дворянства); 19031906 (период, когда Мещерский был готов согласиться с существованием центрального представительного учреждения); с 1906 и до конца жизни (отказ от парламентарных "заблуждений" и, по существу, возврат на позиции второго этапа). К тому же в качестве оснований для водораздела воззрений Мещерского автор, по существу, избирает смену приоритетных тем публицистики Мещерского. Однако сама по себе перемена объектов внимания автоматически не свидетельствует о перемене в воззрениях. Время неизбежно расставляло свои акценты — по степени важности какие-то темы утрачивали свою актуальность, другие, наоборот, приобретали значение. Мещерский, с неизменной чуткостью следивший за развитием внутриполитической обстановки, не мог не реагировать в своей публицистике на эти процессы. Мы не можем

В диссертации С.В. Петрова «Новый курс правительства Александра III и консервативно-охранительное движение в России 1880-нач. 1890-х гг. (В.П.Мещерский)», главным недостатком следует считать то, что анализ идеологических установок Мещерского здесь, как правило, подменяется воспроизведением выдержек из его публицистических произведений (например, статей из сборника «Речи консерваторы»), причем обычно — путем раскавычивания оригинала. Тоже можно сказать о присущем автору обращении с опубликованными мемуарными источниками, цитаты из которых нередко занимают почти до половины страницы текста работы. Что касается третьей главы, то практически вся она сведена к пересказу цензурного дела «Гражданина».

Автором не были использованы материалы ГАРФ и РГАДА, публикации писем Александра III и Николая II Мещерскому в Oxford Slavonic Papers.

На качестве анализа не могло не отразиться то, что взгляды Мещерского (политические," социальные, внешнеполитические) рассматриваются суммарно и крайне обобщенно — отсутствуют параграфы, специально посвященные тому или иному аспекту воззрений Мещерского.

В работе встречаются положения, с которыми мы не можем согласиться. Таковым, например, является тезис о большей терпимости, проявляемой Мещерским в еврейском вопросе сравнительно с позицией Каткова. Наоборот, Мещерский на протяжении многих лет (сначала завуалировано, а после смерти редактора «Московских ведомостей» и открыто) именно Каткова обвинял в чрезмерной снисходительности к «еврейскому элементу» и даже покровительстве ему. И, действительно, протесты Каткова против еврейских погромов нач. 1880-х гг., а также против ужесточения режима проживания евреев в центральной России (и, в частности, в столицах), его тесные связи с династией Поляковых — подтверждают это. Наконец, в работе С.В.Петрова отсутствуют выводы. Они не сформулированы ни в главах, ни в заключении.14

Итак, невзирая на то, что уже современникам издателя "Гражданина", в том числе принадлежащим к его ближайшему окружению, «роль кн. Мещерского в истории развития русской общественности, параллельно с ролями Каткова, Дубровина, Пуришкевича и других реакционеров», казалась «достаточно оцененной еще при его согласиться и с утверждением о том, что Мещерский постоянно выступал против «ввязывания России во внешнеполитические авантюры». В 1870-е гг. Мещерский был как раз застрельщиком наступательной политики России на Балканах, призывал к присоединению Константинополя и проливов (в чем впоследствии публично раскаивался). Да и в 1880-е гг. «Гражданин» призывал к оккупации-Болгарии. Наконец, М.М.Леонов пишет о наличии у Мещерского самостоятельной программы, концептуальные положения которой к тому же оказали влияние и на другие силы правого спектра, и одновременно находит, что Мещерский был лишь "блестящим популяризатором консервативных идей" в сравнении, например, с М.Н.Катковым"

14 В работе С.В.Петрова встречаются и фактологические ошибки менее принципиального характера. Так, обер-прокурор Св. Синода П.С.Мещерский приходился не отцом В.П.Мещерскому (его отцом был П.И.Мещерский, сын С.И.Мещерского), а двоюродным дедом. жизни» — замечание Ю.Б.Соловьева о том, что роль, которую сыграл В.П.Мещерский в истории России «далеко еще не выяснена до конца», не утратило своей актуальности и четверть века спустя.15

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ.

Научная новизна заключается в осуществлении детального анализа биографии и воззрений В.П.Мещерского, рассмотренных под углом столь малоизученных проблем как: вневедомственные влияния на механизм принятия политических решений и кадровый подбор в пореформенной России; процесс взаимодействия охранительных теорий и их "социальной базы"; характер политического использования социально-философской доктрины русского консерватизма (идеологическое обоснование и прогнозирование правительственного курса).

В частности, было проведено: исследование роли обширной сети родственных и личных связей, которой располагал В.ПМещерский и которая, наряду с другими причинами, создала предпосылки для оказываемого им вневедомственного влияния (на примере В.П.Мещерского показана роль, играемая семейно-родственным фактором, в процессе интеграции конкретного лица в состав элиты пореформенной империи); изучение места В.П.Мещерского в столкновениях отдельных групп внутри бюрократической верхушки, в конкурентной борьбе других секторов властвующей элиты; изучение основных черт развития и функционирования политического салона В.П.Мещерским (ретроспективная реконструкция салона, осуществляемая в диссертации, помогает разработке методики изучения и других салонов подобного рода); исследование участия В.ПМещерского в подборе кадров на руководящие посты в правительственной администрации функций кадровой экспертизы и политической консультации; изучение содержания и эволюции социально-политических воззрений В.П.Мещерского.

ЦЕЛИ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Главной целью исследования являлся анализ природы и механизмов влияния, оказываемого В.П.Мещерским на принятие политических решений в период царствования Александра III, а

15 Боян <Колышко И.И> ЯщикПандорры. — Берлин, 1921. — С.52; Соловьев Ю.Б. Самодержавие также выявление своеобразия его идейной позиции.

Промежуточными целями исследования стали:

Изучение факторов, обусловивших оказание В.П.Мещерским вневедомственного влияния.

Изучение деятельности салона В.П.Мещерского.

Выявление характера взаимоотношений В.П.Мещерского с верхами бюрократии, а также характера использования «Гражданина» и салона В.П.Мещерского различными группами элиты.

Анализ позиции, -занимаемой Мещерским по основным вопросам внутренней и внешней политики России.

Выявление специфики идеологии В.П.Мещерского

ИСТОЧНИКОВАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ.

Источниковая база настоящего исследования состоит из нескольких групп источников.

Во-первых, это архивные материалы из фондов Российского Государственного исторического архива (Санкт-Петербург), Рукописного отдела Института русской литературы РАН (Санкт-Петербург), Государственного архива Российской Федерации (Москва), Российского Государственного архива древних актов (Москва), Отдела рукописей Российской Государственной библиотеки (Москва). Данная группа источников включает в себя в первую очередь эпистолярные материалы, а также некоторые другие, так или иначе относящиеся к жизнедеятельности В.П.Мещерского.

Вторую группу источников образуют опубликованные материалы. Данная группа источников включает в себя как переписку В.П.Мещерского,16 так и литературу и дворянство в конце XIX века. —Л, 1973. — С.108.

16 Из закулисных влияний: князь В.ПМещерский и А.В.Кривошеин // Русское прошлое. — 1925. — №7; Письма кн. В.П.Мещерского, П.А. Столыпина и НА.Маклакова к ПГ.Курлову // Былое. — 1918. — №1(29); Из неизданной переписки императоров Александра 1П и Николая II к кн. В.П.Мещерскому. - Современные записки. — Париж, 1940. — Апрель. См. также публикацию писем Александра III и Николая II, адресованных В.П.Мещерскому и находящихся в Русском архиве Колумбийского университета в США, а также частных собраниях (Vinogradoff I. Russian Imperial correspondense with prince V.P.Meschersky // Oxford Slavonic Papers. — 1962. — Vol 10; Vinogradoff I. Further Russians Imperial letters to prince V.P.Meschersky // Oxford Slavonic Papers. — 1964, —Vol 11).

Ср.: "Хорошо зная практику императорского двора, согласно которой письма самодержцев немедленно после кончины их корреспондентов изымались, В.П.Мещерский заблаговременно припрягал их в Немецком Банке в Германии. Поскольку князь скончался 10 (23) июня 1914 г., в самый канун мировой войны, то изъять письма из немецкого сейфа оказалось невозможным. После войны и революции эти письма последних Романовых стали достоянием "фаворитов" князя, пытавшихся извлечь из них материальную выгоду." // Далин В.М. Последние Романовы и кн. Мещерский // Вопросы истории внешней политики СССР и международных отношений.— М., 1976. —С.284-285.

Данная версия отчасти подтверждается свидетельством бывшего начальника канцелярии Министерства императорского Двора: "Я, уже в эмиграции, имел в руках подлинники ответов, которые князь оставил в наследство своему молодому другу Бурдукову. Последнего нужда мемуарно-дневникового жанра.

Третью группу источников образуют материалы периодики исследуемого периода, в первую очередь газеты "Гражданин" за 1872-1894 гг.

Источники, принадлежащие перу В.П.Мещерского, составляют особый комплекс; их можно встретить во всех трех названных выше группах. Князя отличала чрезвычайная литературная плодовитость. За более чем полвека (кон. 1850-х гг. - 1914) из под его пера вышли три тома воспоминаний, десяток романов и пьес, бессчетное количество журнальных и газетных статей, немало специальных записок, посвященных тому или иному актуальному вопросу внутренней и внешней политики. Помимо этого Мещерский вел обширную переписку со многими из своих современников.

В массиве источников, принадлежащих перу В.П.Мещерского и использованных в настоящей работе, преобладают материалы его газетного «Дневника» в газете «Гражданин» (издавалась В.П.Мещерским в 1873 - 1914 гг.). В этой ежедневной персональной рубрике рассуждения на злобу дня нередко перемежались с общими заключениями, характеризующими идейный профиль автора.

Следует сказать несколько слов о специфике газетного «Дневника» В.П.Мещерского как исторического источника. Вообще, жанры «интимного» звучания -«Дневники», «Письма» - были популярны в консервативной публицистики последней четверти XIX - нач. XX вв. Можно указать в этой связи на «Дневник писателя» Ф.М. Достоевского, «Маленькие письма» А.С. Суворина, «Письма ближнему» М.О.Меньшикова, «Политические письма» Б.М.Юзефовича и др. Квазидневниковый и псевдоэпистолярный жанр был выгоден тем, что предоставлял возможность охвата практически неограниченного круга тем, избираемых для рассмотрения. К тому же подчеркнуто-«доверительный» тон такой публицистики частично нейтрализовывал обвинения в субъективизме и предвзятости, создавал он и более благоприятную для автора почву при объяснениях с цензурой.

Ф.М.Достоевский, предпринимая издание «Дневника . писателя», выступил одним из первооткрывателей идеологического жанра «дневника», к которому впоследствии будут прибегать многие представители пореформенного консерватизма. «Дневник» впервые увидел свет в начале 1870-х гг. именно на страницах «Гражданина», издаваемого князем Мещерским и редактируемого в ту пору Достоевским. Поэтому не исключено, что замысел «Дневников» как жанра газетной печати Мещерскому был подсказан Ф.М.Достоевским. «Крепко жму Вашу руку за «Дневник». он просто прелесть! Но знаете что, с сентября надо было бы «Дневник» в каждом номере!!.» вынудила их продать. Увы, великие князья не обладали в то время уже суммами, которые Бурдуков с них запрашивал за эти исторические документы". // Мосолов А.А. На службе трех императоров. — Спб, 1992. — С. 185. пишет издатель своему редактору.17

В 1876 г. читатели "Гражданина" узнают уже о намерении самого издателя вести хронику современных событий в форме дневника, "аккуратно и просто ведущегося день за днем". "Если дневники и записки эпох отдаленных и лиц давно забытых имеют интерес для любителей старины, то еще больший интерес должен возбуждать в читателе дневник современника, печатающийся в ту минуту, когда события происходят".18 Дневниковая литературная форма быстро полюбилась титулованному журналисту. «Формой писания для «Московских ведомостей» избрал «Дневник». он будет перепечатываться в "Гражданине".» - сообщает. В.ГЬМещерский А.Н.Майкову о своей поездке на Кавказский театр русско-турецкой войны и сотрудничестве в связи с этим в органе М.Н.Каткова.19

Ценность газетного «Дневника» В.П.Мещерского в качестве исторического источника предопределяется тремя моментами.

Во-первых, благодаря свойствам, диктуемых самой природой жанра (мгновенная фиксация описываемых событий и реакции на них) позволяет «Дневнику» донести сведения о подробностях, нюансах; делать «на живую нитку» зарисовки бесед и диалогов, слухов, возникавших в мгновение ока и столь же быстро исчезавших. Иными словами, газетный "Дневник" является носителем уникальной информации, не отложившейся в других источниках.

Во-вторых, «Дневник» отчетливо характеризует мировоззрение и психологию своего создателя.

Наконец, по «Дневнику» можно изучать ход и приемы внутриэлитных схваток, искушенным участником которых являлся Мещерский. В этом отношении «Дневнику» была уготована роль действенного орудия в тех подковерных интригах или открытых кампаниях, коих столь много и столь искусно срежиссировал на своем веку князь.

Парадокс состоит в том, что как раз обилие возможностей, даруемых «Дневником» историку России, несет в себе ощутимые опасности. Например, информативная ценность «Дневника» как источника по тем или иным фактам и обстоятельствам может дезавуироваться использованием «Дневника» как инструмента интриги, опирающейся на распространение заведомой дезинформации.

В течение преимущественно интересующего нас периода В.П.Мещерский вел как минимум три дневника. Первый дневник - на страницах «Гражданина». В печатном виде он сохранился полностью, однако до нас не дошло ни его рукописных автографов, ни хотя бы корректурных листов. Источниковедческую критику газетного «Дневника» осложняет и то, что отсутствуют как личный фонд В.П.Мещерского, так и фонд

17 Письмо В.П.Мещерского Ф.М. Достоевскому от 24 апреля 1873 г. IIРО ИР ЛИ РАН. Л.З.

18 См.: Гражданин,— 1876. —№43.

19 Письмо В.П.Мещерского А.Н.Майкову, октябрь 1877 г. II РО ИР ЛИ РАН. 16868, С. VIII. v. 2/

Гражданина». В разрозненных же автографах князя, разбросанных по другим личным фондам и архивным коллекциям, не было встречено ни одного текста «Дневника» (ни подлинника, ни копии). Есть только упоминания о нем в письмах В.П.Мещерского разным лицам.

Второй дневник - сообщения, адресуемые императору Александру III и содержащие как обзор наиболее примечательных, по мнению князя, событий из жизни светско-бюрократических сфер, так и соображения В.П.Мещерского относительно актуальных политических и кадровых проблем и возможных путей их разрешения. Как писал впервые серьезно проанализировавший этот источник Ю.Б.Соловьев, в дневник, "составлявшийся для единственного читателя", включалась "специально подготавливаемая информация о жизни России, о положении в высших сферах"20 Сохранилась (в составе личного фонда Александра 1П в ГАРФ) лишь меньшая часть этого дневника. Архивная подборка содержит несколько посланий, относящихся ко II пол. 1880-х гг.-Все они имеют стандартные заглавия: вверху дано название (либо просто «Дневник», либо конкретизация темы «О .<ком-то, чем-то>»), ниже стоит дата. Перед дневником за какую-либо неделю помещалось сделанное рукой В.П.Мещерского оглавление с обозначением дня недели, даты, темы, страницы. Наличие такого оглавления свидетельствует о том, что подобные донесения подавались систематически и едва ли не ежедневно. Неясно, что привело к лакунам: выборочное уничтожение писем самим адресатом или иные причины.

Гражданин» поступал на прочтение Александру III не только в виде вырезок, которые делались из ведущих периодических изданий начальником управления по делам печати (т.н. «царское обозрение»), но и целиком. Поэтому было бы резонным предположить, что В.П.Мещерский поддерживал известное соотношение между содержанием газетных «Дневников» и «Дневников», посылаемых царю. Князь не мог пренебрегать возможным эффектом от прочтения императором стилизованной в дневниковые формы публицистики «Гражданина». С другой стороны, он не мог позволить себе в открытом издании той откровенности, которая была допустима в письмах Александру III. К тому же информация, содержащаяся в обоих «Дневниках», не должна была ни дублировать (если только она не преследовала цели конкретизации), ни противоречить друг другу.

Наконец, третий дневник - личный, ссылки на существование которого встречаются на протяжении всех томов воспоминаний В.П.Мещерского.21 Именно этот

20 Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. — Л, 1973. — С.85.

21 См., напр.: "В набросках моего тогдашнего дневника сказано." (1860-е гг.); "В день назначения Лорис-Меликова я записывал в свои заметки следующее" (рубеж 1870-80-х гг.); "Я вернулся домой и записал в свой дневник" (1880-е гг.)

Б.Б.Глинский в своей рецензии на первые два тома мемуаров Мещерского, почувствовав источниковую первооснову воспоминаний, писал: "Вряд ли те сферы, в которых вращался дневник, который как следовало бы полагать, содержал в себе сведения, максимально приближенные к реально происходившим, совершенно не дошел до нас. Навряд ли эти ссылки фиктивны и являются не более чем выдумкой, призванной усилить впечатление достоверности сообщений мемуариста. Есть все основания полагать, что «Воспоминания» В.П. Мещерского базируются на материалах его личного дневника. В пользу этого говорит прямое включение дневниковых пассажей в ткань мемуарного повествования, их стилевое отличие от общего текста.

Важно отметить, что, работая с газетным «Дневником» В.П.Мещерского, следует исходить из того, что последний отнюдь не был обычным продуктом журналистики и тем более не стремился к объективному отображению действительности. «Дневник», как уже отмечалось, являлся одновременно оружием внутриэлитной борьбы (прежде всего за кадровые назначения и смещения) и средством воздействия на направление правительственного курса. Поэтому надо считаться с тем, что «Дневникам» присуще деформирование излагаемых в них фактов (от тенденциозного комментария до явной фальсификации). Для того, чтобы хотя бы приблизительно определить пропорцию «истины» и «лжи» требуется скрупулезное отслеживание реакции других изданий (в первую очередь многолетних оппонентов В.П.Мещерского - «Вестника Европы», «Московских ведомостей», «Санкт-Петербургских ведомостей», «Нового времени»). Осведомленным современникам, к которым относились и деятели русской прессы, было известно влияние, производимое материалы «Гражданина» на Александра III, и, соответственно, то внимание, которое оказывалось этими публикациям лицами, занимавшими ответственные посты в аппарате власти. Поэтому ни один из выпадов В.П.Мещерского, как правило, не был игнорируем. Напротив, зачастую на страницах указанных органов разгоралась оживленная полемика с заявленной в «Дневнике» точкой зрения, Дискутирование с В.П.Мещерским (или опровержение его утвреждений) так или иначе проливало свет на степень достоверности информации, изложенной в «Дневнике».

В.П.Мещерский был непревзойденным организатором кампаний, нацеленных на решение того или иного кадрового вопроса (в направлении, желательном для князя или его союзников-покровителей в среде высшей бюрократии). Если такая кампания велась, то этой задаче были обычно подчинены материалы большинства рубрик на протяжении нескольких номеров «Гражданина» (подряд или с интервалами). Иногда кампания растягивалась на месяцы. Оттого важно сопоставление содержания «Дневника» с тональностью других публикаций данного номера (или смежных с ним номеров).

Газетный «Дневник», являясь для В.П.Мещерского орудием сведения счетов с молодой чиновник, попавший сюда по связям своих родителей, вряд ли те лица, с которыми приходилось беседовать, подозревали, что в кармане этого молодого человека хранится записная книжка с карандашиком, где будет записана всякая мелочь из этих посещений и бесед". // Исторический вестник. — 1898. — T.LXXI. — С. 1072-1073. его многочисленными недругами из великосветских или бюрократических кругов, сплошь и рядом содержит невнятные упоминания о неких событиях, туманные намеки на действия неких лиц. Они были мало понятны даже рядовому читателю «Гражданина» тех лет, не посвященному в хитросплетения групповых стычек внутри элиты и просто межличностных трений между отдельными её представителями. Тем не менее, эти места «Дневников» всякий раз метят в конкретное лицо (группу) и имеют конкретного адресата (адресатов), которые способны были оценить поставляемую информацию (чаще всего компрометирующего свойства) в нужном ключе и предпринять ожидаемые "оргвыводы". Каким образом можно расшифровать эти сообщения,, распознать их действующих лиц и адресатов? В данном случае не обойтись без тщательного соотнесения «подозрительного» фрагмента «Дневника»- с относящимися приблизительно к тому же периоду перепиской В.П.Мещерского (прежде всего, с императором), мемуарами и перепиской тех из современников, чьи интересы непосредственно могли быть затронуты выступлениями- «Гражданина». Уточнению смыслового контекста тех или иных «Дневников», выявлению скрытой информации, относящейся к жизнедеятельности высшей бюрократии, помогает и обращение к делам о наложении цензурных взысканий на публикации «Гражданина» (фонд цензурного ведомства в РГИА).

Немаловажен вопрос об установлении фактического авторства некоторых публикаций, помещаемых в колонке «Дневник». Нередко здесь можно столкнуться с текстами, которые, будучи камуфлированы (причем довольно поверхностно) под суждения князя, на самом деле представляют собой пересказ или воспроизведение сторонних материалов (проектов, предложений, разъяснений и т.д.). Их наличие вскрывает сравнительный анализ стиля (присутствие речевых оборотов, обыкновенно не свойственных манере В.П.Мещерского), к которому необходимо прибегать во всех случаях, вызывающих соответствующие сомнения. Естественно, что в таковых изысканиях нет нужды, если в первых же строках «Дневника» извещается, что далее слово будет предоставлено тому или иному лицу.

Всё сказанное диссертант старался, по возможности, учитывать в интересах адекватного использования газетного «Дневника» В.П.Мещерского как исторического источника.

МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Диссертант использовал сочетание традиционных методик исследования исторических источников с методами социологического, политологического и социально-психологического анализа. Также были применены хронологический и логический приемы изложения материала.

СТРУКТУРА ИССЛЕДОВАНИЯ.

Структуру исследования предопределили поставленные задачи, в результате чего работу составляют введение, заключение, три главы и двух приложений. Во введении обосновывается актуальность и научная новизна исследования, определяются его цели и методология, дается историографический и источниковый обзор изучаемой проблематики. В первой главе рассматривается роль В.П.Мещерского как фигуры вневедомственного влияния и его взаимоотношения с представителями бюрократических кругов; устанавливаются характеристики салона и дается оценка его значения. Во второй главе, состоящей из четырех параграфов, изучается позиция В.П.Мещерского по основным вопросам правительственной политики. В третьей главе исследуются социально-политические взгляды В.П.Мещерского. Первое приложение посвящено семейно-родственным связям В.П.Мещерского, а второе — финансовому аспекту вневедомственного влияния. В заключении излагаются выводы, к которым пришел автор в ходе проведенного исследования.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ.

Материал, содержащийся в настоящем диссертационном исследовании, может быть использован как при подготовке общих лекционных курсов по истории России II пол. XIX - нач. XX вв., так и при подготовке специальных курсов по тематике отдельных разделов диссертации.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ.

Диссертация обсуждалась на заседаниях сектора истории России эпохи капитализма Санкт-Петербургского филиала института российской истории РАН. Основные положения проведенного исследования сообщались на ряде конференций, состоявшихся в период 1994-1999 гг. В процессе работы над диссертационной темой было осуществлено два исследования в рамках проводимого Московским Общественным научным фондом конкурса грантов "Общественные науки: . новая перспектива", лауреатом которого диссертант становился в 1996 и 1998 гг.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Общественно-политическая деятельность кн. В. П. Мещерского, 1860-1890-е гг."

Заключение

Проведенный анализ основных аспектов общественно-политической деятельности В.П.Мещерского в 1860-е-1890-е гг. позволяет придти к следующим выводам, отражающим собой научную новизну диссертации и являющимися положениями, выносимыми на защиту.

Эффективному оказанию вневедомственного влияния В.П.Мещерскому способствовало руководство деятельностью как периодического издания, так и политического салона, которые в общей сложности ггросуществовал более четырех десятилетий (с 70-х гг. XIX в. по 10-е гг. XX в.).

Существовала причинная связь — в первую очередь применительно к начальному этапу биографии В.П.Мещерского — между его семейно-родсгвенными связями и успешным карьерным ростом (а, в конечном счете, теми возможности вневедомственного влияния, обладателем которых он стал в дальнейшем). Проведенное исследование показывает,, что «родственные сети» (кланы) русского дворянства, чьи члены объединялись не только формально-фамильными узами, но и целой системой личных и служебных связей, являлись весомым фактором сплочения для части элиты пореформенной России.

Взаимоотношения В.П.Мещерского с верхами бюрократии — министрами, крупными чиновниками центральных ведомств, губернаторами (от альянсов до соперничество за влияние на носителя верховной власти) строились на взаимовыгодной основе. Кцязь выступал организатором кампаний, нацеленных на желательное для его союзников-покровителей в среде высшей бюрократии) решение кадрового вопроса.

Позиция, занимаемая «Гражданином» по актуальным вопросам внутренней политики 1870-1890-х гг. (организация и функционирование системы управления, сословный вопрос) являла собой срединный вектор, направление которого определялось тремя моментами: поддержкой, оказываемой правительственным мероприятиям; исполнением «социального заказа» (защита интересов среднепомесгного дворянства); пропагандой В.П.Мещерским собственного «идеального проекта», вытекающего из тех идеологических установок., которых придерживался князь.

Эволюция внешнеполитических представлений В.П.Мещерского — от панславизма и тевтонофобии, проповеди наступательной политики на Балканах, к проповеди изоляционистского курса — воспроизвела, в масштабе одной личности, «смену вех» в ориентирах части идеологов русского консерватизма. Именно такой, согласно их мнению, должна быть стратегия России на международной арене. В противном случае крах ждет не только самодержавие (традиционная форма правления), но и единодержавие (территориальное единство).

Наконец, В.П.Мещерского отличала интенсивная идеологическая деятельность, участие в которой не ослаблялось на протяжении почти что полувека. Его взгляды отличались,, значительным своеобразием даже в контексте школы русской консервативной мысли, сочетая традиционалистские и праворадикальные установки

Что касается выводов более общего плана, то можно сказать, что в известном смысле, русская "правая" показала большую историческую зоркость, нежели либеральное течение общественной мысли России последней четверти XIX - начала XX вв. Правые столь опасались ослабления самодержавия оттого, что чётче либералов предвидели всю разрушительность вторжения масс,-совсем недавно наделенных личной свободой, в полигику при отсутствии какой бы то ни было укорененности ценностей либеральной демократии в русском обществе. Далеко не случайно, К.Н.Леонтьева, сравнивавшего русскую реакцию 1880-х гг. с французской 1820-х гг., тревожило, что если первая будет столь же непрочной, как и вторая, то "наша будущность пойдет очень быстро или по пути поисков другого рода сильной дисциплины <не монархической и не сословной — А.К.> или по пути самой крайней революции"1. Собственно, так оно и произошло в XX веке, только "крайняя революция" оказалась мостом к "сильной дисциплине".

Деятели реформ 1860-х гг., именуемые на страницах "Гражданина", в лучшем случае "доктринерами", осуждаются Леонтьевым и Мещерским именно за то, что, равняясь на "западную жизнь", они стали "сочинять разные комбинации общественности, призванные "восполнить правительственную силу" , не поняв самого главного. Того, что "правильное управление таким государственным колоссом, как Россия, весьма затруднительно и нельзя о недостатках нашего строя судить по сравнению с заграничными порядками".

С другой стороны, первые идеологи правого радикализма в России — К.Н.Леонтьев и В.П.Мещерский — превосходно понимали, что есть "болезни во сто раз хуже холеры - болезни социальные, разрушающие духовную мощь нашего организма, уничтожающие целые поколения"2. Сверхзадачу контрреформенной эпохи они видели не только и не столько в попытках "затормозить историю свою", как то фактически старались сделать охранители в узком смысле слова (от графа ДА.Толстого и М.Н.Каткова до К.П. Победоносцева), но в повороте "вовсе на иной путь" дабы "избежать социальной анархии, грозящей Западу".3

По существу, устами В.П.Мещерского говорят силы, не хуже реформаторов 1860-х гг. понимающие, что Россия должна меняться. Однако, если "великие реформы"

1 Леонтьев К.Н. Письмо кн. Е.А.Гагариной // Константин Леонтьев - наш современник. — СПб., 1993, —С.276.

2 Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. — 1893. — № 146. — С. 3. увлекали Россию на европейский путь, предполагающий коренные политические изменения (парламентаризм) то те, кто воплотил в своем творчестве взошедшие на ниве пореформенного консерватизма первые ростки правого радикализма, жаждали социально-экономических изменений, не затрагивавших сущности привычной модели неограниченной власти. Эти идеологи исходили из того, что "сила России есть самодержавие, сила самодержавия есть объединение всех сословий России, всех степеней образования, всех национальностей вокруг престола для общего ведения судеб вперед и вперед".4

Как подтвердила продержавшаяся почти три четверти столетия большевистская конструкция власти, правые оказались исторически правы в своем глубоком неверии в успешный исход попыток перенесения на русскую почву либеральных (что в большинстве случаев означало — западных) ценностей и институтов.

Другое дело, что если ошибка пореформенных либералов была в желании освободиться от бремени автократического прошлого и войти в цивилизованное будущее как можно быстрее, то слабое место программы В.П.Мещерского заключалось в страстном стремлении сохранить то, что действительно подлежало ликвидации и бесповоротно отжило свой век (в первую очередь — сословное членение общества и сословные преимущества в гражданском быту и в управлении государством).

Отсюда грандиозный неуспех обоих проектов, превративший их в, соответственно, праворадикальную и либеральную утопии.

3 Леонтьев К.Н. Славянофилы теории и славянофилы жизни. // Константин Леонтьев - наш современник. — СПб., 1992. — С. 157.

4 Мещерский В.П. Дневник. // Гражданин. — 1882. — № 80. — С.2.

Список научной литературыКарцов, Алексей Сергеевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Газеты: «Весть», «Гражданин», «Московские ведомости», «Биржевые ведомости», «Киевлянин», «Новое время», «Кремль».

2. Журналы: «Вестник Европы», «Добряк», «Исторический вестник», «Отечественные записки», «Правительственный вестник», «Русская мысль», «Русское богатство», «Русская старина», «Русь», «Светлый луч», «Юрист».1. Опубликованная переписка

3. Из закулисных влияний: князь В.П.Мещерский и А.В.Кривошеин // Русское прошлое. — 1925, — №7.

4. Мещерский В.П. Письма Ф.И.Тютчеву // Литературное наследство. — М.Д988. — Т.97, Кн.1.

5. Письма В.Титова П.А.Вяземскому // Старина и новизна. Кн. 8.

6. Письма кн. В.П.Мещерского к П.Г.Курлову // Былое. — 1918. — №1(29)

7. Письма кн. В.П.Мещерского членам императорской фамилии // Современные записки. — Париж, 1940. — Апрель.

8. Победоносцев К.П. Письма Александру III. — М., 1925. (2ТТ.)

9. Погодин М.П. Письма П.А.Вяземскому // Старина и новизна. — Кн.4

10. Суворин А.С. Письма В.В.Розанову. — СПб., 1913.

11. Толстой А.К. Письма А.М.Жемчужникову // Русская мысль. — 1915. — Кн.Х1.

12. Vinogradoff! Further Russians Imperial letters to prince V.P.Meschersky // Oxford Slavonic Papers. —1964, —Vol 11.

13. Vinogradoff I. Russian Imperial correspondense with prince V.P.Meschersky // Oxford Slavonic Papers. — 1962.— Vol 10.1. Мемуары, дневники.

14. Антонович M.A. Елисеев В.З. Воспоминания. — М., 1933.

15. Баян <Колышко И.И.> Ложь Витге. Ящик Пандорры. — Берлин, 1921.

16. Безобразов В.Н. Дневник. // Русская старина. — 1908. — Т.133. — №1.; Т.136. — №10, №11,№12.; 1909. — Т.140. — №12.; 1910. — Т.141. —№2.; 1911. — Т.148. —№10.; 1912. — Т.149. —№1.; — Т.152. —№11,№12; 1913. — Т.154. — №4.№5.; 1914.—Т. 157. — №2.

17. Богданович А.В. Дневник. Три последних самодержца. — М., 1924.

18. Валуев П.А. Дневник (1877-1884).— Пг„ 1919.

19. Валуев П.А. Дневник. — М., 1965 (В 2-х тт.)

20. Витмер А.И. Отрывочные воспоминания // Исторический вестник. — Т.125. — №9.

21. Витте С.Ю. Воспоминания. — М., 1960. — (В 3-х тт.)

22. Вяземский П.А. Дневники и заметки. — М., 1989.

23. Вяземский П.А. Записные книжки (1813-1848). — М., 1963.

24. Головин К.Ф. — Воспоминания. — СПб., 1908. (В 2-х тг).

25. ГрадовскийГ.К. Столпы реакции (1870-1881)// Вестник знания.— 1909.— №1.

26. Дневник Е.Н.Карамзиной // Старина и новизна. Кн. 13.

27. Маковицкий Д.П. Яснополянские записки.— М., 1922.— Вып.1.

28. Мещерская С.В. Воспоминания. — Тверь. — 1902.

29. Мещерский А.В. Воспоминания. — М., 1901.

30. Мещерский В.П. Мои воспоминания. — СПб., 1898,1912. (В 3-х Т.)

31. Милютин Д. А. Дневник. — М., 1950. — Т.3-4.

32. Мосолов А.А. При дворе последнего императора. — СПб., 1992.

33. Оом А.Ф. Воспоминания о покойном Цесаревиче Николае Александровиче. — СПб., 1896. Письма А.Н.Карамзина // Старина и новизна. Кн. 17.

34. Половцев А.А. Дневник (1895-1900)// Красный архив. — 1931,— №3.

35. Половцев А.А. Дневник. — М., 1967. (В 2-х ТТ.)

36. Суворин А.С. Дневник, —М., 1923

37. Сухотин С.М. Из памятных тетрадей // Русский архив. — 1894. — Т.Н.

38. Тютчева А.Ф. Дневник 1855-1882 гг. — М., 1929.

39. Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. 1853-1855 гг. —М., 1928.1. ЛИТЕРАТУРА

40. Byrnes R.F. Pobedonostsev: his life and thought. London, 1968.

41. Lincoln W. Brus. Nicholas I: emperor and autocrat of all the Russians.—Bloomington, London. —1978.

42. Mosse W.E. Prince Meschersky and "Grazdanine" // Slavonic and East Europ. rev. — L., 1980. — Vol 58, —№4.

43. Ананьич Б.В. О Манифесте 26 февраля 1903 г. Из архива В.П.Мещерского // Вспомогательные исторические дисциплины. — T.XV.

44. АронсонГ. Россия накануне революции. —Париж, 1962. (С.102-104)

45. БалуевП.Н. Политическая реакция 80-х годов XIX века и русская журналистика. — М., 1980.

46. Барриве П. Общественное движение в царствование Александре И. — М., 1911.

47. Безобразов В.П. Государство и общество. — СПб., 1882.

48. Бестужев-Лада И.В. Борьба в России по вопросам внешней политики перед I мировой войной (1910-1914) // Исторические записки. — Т.64, 75.

49. Боковой Н. Тайный советник царя // Континент. — 1993. — № 76.

50. Бродский Н.В. Литературные кружки и салоны (I пол. XIX в). — М., 1930.

51. Васильев А.А. Предисловие // И.С.Аксаков о свободе совести, свободе слова и печати. — М., 1906.

52. Вацуро В.Э. Литературные альбомы в собрании Пушкинского Дома (1750 1840-е гг.) // Ежегодник РО Пушкинского Дома за 1977 г. — Л., 1979.

53. Вел. кн. Елена Павловна. П Русский архив. — 1899. — Кн.З. — Вып. 10.

54. Гессен В.М. Генезис института земских начальников // Право. — 1903. — С.2941-2954.

55. Глинский Б.Б. Период твердой власти // Исторический вестник. — 1912. — Т. 128. — №4.

56. Готъе Ю.В. Борьба правительственных группировок и Манифест 29 апреля 1881 г. // Исторические записки. — Т.2.

57. Далин В.М. Последние Романовы и кн. Мещерский // Вопросы истории внешней политики СССР и международных отношений.— М., 1976. — С.284-285.

58. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. — М., 1990.

59. Дружинин Н.М. Московское дворянство и реформа 1861 г. II Известия АН СССР. — Сер. "История". — 1948. — №1.

60. Есин Б.С. Из истории русской журналистики кон. XIX нач. XX вв. — М., 1973.

61. Журфиксы в Зимнем дворце 1870-х гг.// Исторический вестник. — Т.134. — №10.

62. Зайончковский П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-х 1880-х гг. — М., 1964;

63. Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX века. — М., 1970.

64. Иловайский Д.И. Мелкие сочинения, статьи и письма.— М., 1888.

65. Карцов Ю.С. За кулисами дипломатии. — СПб., 1908.

66. Катков Н.М. Роль уездного предводителя дворянства в государственном управлении России // Ученые записки имп. Лицея в память Цесаревича Николая. — 1915. — Вып. IX.

67. Кизеветгер А. Император Александр I и Аракчеев в их взаимоотношениях // Русская мысль. — 1911,—№2.

68. Киреев А.А. Краткое изложение славянофильского учения. — М., 1896.

69. Клейнмихель М.А. Из потонувшего мира. — Пг., 1923,

70. Крыжановский С.Е. Воспоминания. — Берлин, — "Петрополис", б/г.

71. Леонтьев К.Н. Славянофилы теории и славянофилы жизни. // Константин Леонтьев наш современник. СПб., 1992.

72. Либерман А.А. Институт земских начальников. — М., 1976 (Рукопись канд. дисс.)

73. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре (быт и традиции русского дворянства XVIII-XIX вв.) — СПб., 1996.

74. Михневич В.О. Наши знакомые. — СПб., 1884.

75. Модзалевский Б.П. Из альбомной старины (об альбомах членов семейства Карамзиных, хранящихся в Пушкинском Доме) // Русский библиофил. — 1916. — Октябрь.

76. Николай II — последний самодержец.— Берлин, 1912.

77. Порох И.В. Князь В.П. Мещерский против Н.Г.Чернышевского // Н.Г.Чернышевский: история, философия, литература. — Саратов, 1982.

78. Российский Нострадамус (П.Н.Дурново) // Родина. — 1993.—№8/9.

79. Русские салоны // Исторический вестник. — 1906. — Т.СШ., январь.— С.З.

80. Рыбаченок И.С. Союз с Францией во внешней политике России кон. XIX в. — М., 1993.

81. Салоны // Исторический вестник. — 1909. — Т. 117., — №8.— С.ЗЗО

82. Самарин Д.Ф. Поборник вселенской правды. — СПб., 1890.

83. Семевский М.И. Знакомые. — СПб, 1888.

84. Семенов П.Н. Самодержавие как государственный строй.— СПб., 1904.

85. Симонова М.С. Борьба течений в правительственном лагере по вопросам аграрной политики в кон. XIX в. // История СССР. — 1963. — №1.

86. Скальковский К.А. Там и сям. Заметки и воспоминания. — СПб., 1901.

87. Скороспелова В.А. Московское дворянское собрание 1865 г. и газета "Весть" // Вестник МГУ. — Сер. 9, "История". — 1974. — №2.

88. Сладкевич Н.Г. Оппозиционное движение дворянства // Революционное движение в России в 1859/1861 гг. — М., 1962.

89. Слонимский Л.З. О великой лжи нашего времени (К.П.Победоносцев и В.П.Мещерский). — СПб., 1908.

90. Соколов К. Очерк современного значения генерал-губернатора // Вестник права. — 1903. — Кн. 7,8.

91. Соловьев Вс. Воспоминания о Достоевском // Воспоминания о Ф.М. Достоевском. — М., 1966.352

92. Соловьев Ю.Б. К истории происхождения Манифеста 26 февраля 1903 г. // Вспомогательные исторические дисциплины. — T.XI.

93. Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. — Л, 1973.

94. Соловьев Ю.Б. Самодержавие, дворянство и проблема сближения с крестьянством в кон. XIX-нач. XX вв. // Реформы или революция? — СПб., 1992.

95. Сыромятников С.Н. (Сигма) Опыты русской мысли. — СПб., 1901.

96. Тарле Е.В. Дневник Д.А.Милютина как исторический источник // Он же. Собр. Соч. — М., 1961, —T.XII

97. Таубе М.Ф. Ватутин М. К возрождению славяно-русского самосознания. — СПб., 1912.

98. Твардовская В.А. Вопрос о центральном земском представительстве в "Гражданине" Ф.М.Достоевского (1872-1873) // Экономическая и общественная жизнь России нового времени. — М., 1992.

99. Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия (М.Н.Катков и его издания). — М., 1978.

100. Твардовская В.А. Русская журналистика 1880-х гг. // Вопросы литературы. — 1972. — №9.

101. Тихомиров Л.А. Единоличная власть как принцип государственного строения. — М., 1897.

102. Толстая М.А. Русско-германские отношения 1887-1894 гг. и русская пресса. — М., 1978. (Рукопись канд. дисс.)

103. Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы (1848-1896). — М., 1991.

104. Хомяков Д.А. Самодержавие. — СПб., 1903.

105. Чернуха В.Г. Правительственная политика в области печати (II пол. XIX в.) — Л., 1986.

106. Чернуха В.Г. Проблема политических реформ в правительственных кругах России нач. 1870-х гг. // Проблемы крестьянского землевладения и внутренняя политика России. — Л., 1981.

107. Чижова И.Б. ".Души волшебное светило." — СПб., 1993.

108. Чичерин Б.Н. Воспоминания. — М., 1929-1934. — Кн. 1-4

109. Шарапов С.Ф. Россия будущего. — М., 1907.

110. Шарапов С.Ф. Опыт русской политической программы. — СПб., 1905.