автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Общественные настроения колхозного крестьянства 1933-начало 1941 гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Общественные настроения колхозного крестьянства 1933-начало 1941 гг."



РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ УПРАВЛЕНИЯ

СВИРИНА Марина Юрьевна

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАСТРОЕНИЯ КОЛХОЗНОГО КРЕСТЬЯНСТВА 1933 - НАЧАЛО 1941 гг. (по материалам Центрального Черноземья)

Специальность 07.00.02 — отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Гуманитарный центр

На правах рукописи

Москва —1993

Работа выполнена на кафедре отечественной истории Гуманитарного центра Российской академии управления.

Научный руководитель — доктор исторических наук, профессор ГУСЕВ К. В.

Официальные оппоненты:

доктор философски:: наук, профессор — ДЕВЫКИК И. Т.

кандидат исторических наук, доцент — РОГАЛИНА Н. Л.

Ведущая организация — Росс:йс1сий государственный с овальный институт.

здцнта состоятся Л'Ж 1383 г. в

/Г

час. на заседа-

нии специализированного совета Д—151.04.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук в Российской академии управления по адресу: 1176СЗ, Москва, пр. Вернадского, 84, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться на кафедре отечественной истории РАУ.

Автореферат разослан бО 1993 года,

Ученый секретарь специализированного совета, доктор исторических наук КОЖУРИН В. С

I. ОНДАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Переживаемое нами время ставит сложные вопросы о настоящем и будущем российской деревни. Как возродить село? Как возродить хозяина земли? На трудном пути поисков возможных решений возрастает значение глубокого осмысления самобытного духовного мира и социально-психологического облика российского крестьянства, что и определяет актуальность исторических исследований по данной проблематике, в том числе изучения социальной психологии колхозного крестьянства 1930-х годов.

Обращение к социально-психологическим факторам истории диктуется также логикой познания, необходимостью более полного раскрытия содержания исторического процесса, ибо не существует истории без живых людей. Исследования по социально-психологической проблематике открывают новые возможности воссоздания живой ткани прошлого, более глубокого понимания многих аспектов пройденного страной исторического пути, в том числе 1930-х годов. Научиться видеть живых людей того времени, чья деятельность и составляла историю, означает привнести в осмыслени эпохи сталинизма необходимые многомерность и историческую глубину.

Состояние изученности темы. Выдающиеся представители отечественной исторической науки, в первую очередь В.О.Ключевский, еще на рубеже XIX и XX вв. обратили внимание на психологическую сторону исторического процесса. Н.А.Рожков разработал теорию развития психических типов, ставшую составной частью его историко-социологической концепции-'-. С другой стороны, отечественной психологической науке с первых шагов ее становления были присущи идеи об историческом характере психологических процессов и общественно-исторической детерминации психических явлений. Они нашли отражение

I. См.: Рожков Н. Русская история в сравнительно-историческом освещении: В 12 т. - Пг.-М.: Книга, 1919-1926.

в трудах П.П.Блонского, Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьева, С.Л.Рубинштейна"''. Правда, исторические построения в работах родоначальников отечественной психологии осуществлялись на макроуровне, служили для создания теоретических схем. Возможность реального сближения исторической и психологической наук в силу специфических общественно-исторических условий в нашей стране, особенностей развития общественных наук, когда в ранг единственно научной методологии был возведен экономически и социологически ориентированный марксистский позитивизм, эта возможность оказалась в 1930-50-е гг. невостребованной. Именно в это время на Западе формировалось такое направление гуманитарного знания, как историческая психология.

Особенно активно исследования психологической стороны исторического процесса велись и ведутся французскими историками, в частности, представителями известной школы "Анналов" Что же касается психологического направления в психолого-исторических исследованиях, то наиболее полно его представляет школа французского психолога И.Мейерсона. Другим мощным направлением психолого-исторических исследований на Западе является американская психоистория. Отечественные философская, психологическая и историческая науки, начиная с 1960-х годов и особенно сегодня проявляют активный интерес к опыту западных коллег3.

1.См.: Блонский П.П. Очерк научной психологии. - М.: Госиздат, 1921; Выготский Л.С. Мышление 'и речь. Психологические исследования. - М.-Л.: Соцэкгиз, 1934; Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. О месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. - М.: Изд-во АН СССР, 1957; Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - 2-е изд.

- М.: Политиздат, 1977.

2. См.: Февр Л. Бои за историю. - М.: Наука, 1991.

3. См.: Тутундаян О.М. Прогрессивные тенденции в исторической психологии Иньяса Мейерсона //Вопросы психологии. - 1963. -№ 3. - С. 118-124; Гуревич А.Я. Некоторые аспекты изучения социальной истории //Вопросы истории. - 1964. - № 10. -С.. 51-68; Его же. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. - 1991. - № 2-3. - С. 21-36; Анцыфе-рова Л.И. Нан-Пьер Вернан об исторической психологии // Вопросы психологии. - 1967. — № 4« - С. 188-190; Белявский И.Г., Шкуратов В.А. Проблемы исторической психологии.

- Ростов-н/Д.: Изд-во.-Ростовского ун-та, 1982 и др.

Конец 1950-х - начало 1960-х гг. открыли новый этап развития гуманитарного знания в нашей стране. В сложившейся относительно благоприятной социально-политической, интеллектуальной ситуации, при возросшем интересе к человеку началось действительное сближение отечественной исторической науки и психологии. Первым результатом сотрудничества историков и психологов стала книга "История и психология"^, в которой, в частности, подчеркивается необходимость изучения прежде всего деятельности людей в определенных конкретно-исторических условиях для выявления психической жизни человека, отмечается необходимость микроанализа исторического процесса, разработки более тонкого инструментария для исто-рико-психологических исследований^.

Благоприятную роль в становлении историко-психологиче-ских исследований сыграло то, что в 60-ые гг. возобновилось самостоятельное развитие социальной психологии в нашей стране. Началось сотрудничество исторической науки с социальной психологией^. Можно согласиться с И.Г.Белявским и В.А.Шкура-товым, что сближение исторической науки с социальной психологией является более продуктивным, нежели, например, с общей психологией^. Хотя сегодня, когда в отечественной системе гуманитарного знания только складываются в строгом смысле слова такие научные дисциплины как историческая психология и социально-психологическая история, идет активный обмен мнениями между исследователями - историками и исследователями -психологами®, еще очень сложно говорить о строгих междисципли-

1. См.: История и психология /Под ред. Б.Ф.Поранена и Л.И.Анциферовой. - М.: Наука, 1971.

2. См.: Анциферова Л.И. К проблеме изучения исторического развития психики //История и психология... - С. 86.

3. См.: Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. - М.: Наука, 1966.

4. См.: Белявский И.Г., Шкуратов В.А. Указ.соч. - С. 144.

5. См.: Шкуратов В.А. Психика. Культура. История. - Ростов-н/Д.: Изд-во Ростовского ун-та, 1990; Его же. Историческая психология на перекрестках человекознания //Одиссей. Человек в истории. Культурно-антропологическая история сегодня. 1991. - М.: Наука, 1991. - С. 103-114; Шестопал Е.Б. Психоаналитическое движение в исторической науке //История СССР. - 1991. - № 5. - С. 190-192 и др.

нарных границах.

При изучении отечественной истории советского периода

длительное время преобладала недооценка социально-психологических факторов в развитии исторического процесса. В полной мере это относится к исследованию социальной психологии колхозного крестьянства в 1930-е гг. В историографии данной проблемы можно выделить два периода: первый - с начала 1930-х до конца 1980-х гг. - изучение указанной проблемы в рамках существовавшей идеологической доктрины, в русле старой концепции истории коллективизации; второй - с конца 1980-х годов -исследование данных вопросов в условиях становления нового концептуального подхода к изучению аграрно-крестьянской проблематики.

В свою очередь: в рамках первого периода просматриваются три этапа с примерными рубежами: конец 30-х гг.; конец 50-х гг., конец 80-х гг. На первом основная литература по истории крестьянства и колхозов Центрального Черноземья1 была в основном представлена работами непосредственных участников колхозного строительства. Большая часть этих публикаций носит агитационно-пропагандистский, а не исследовательский характер, и ее скорее можно отнести к источникам. Постановка собственно социально-психологической проблематики в этих работах отсутствует, но они содержат ценный фактический материал, отдельные наблюдения современников, касающиеся социально-психологического облика колхозной деревни. Указанные особенности литературы первого историографического этапа в общих чертах были характерны и для работ, выполненных на более высоком профессиональном уровне^.

1. См.: Дедов И. Колхозная бригада /Опыт работы и материалы колхозов ВД0 и других краев и областей;. - Воронеж,1933; За-вадин И. Как мы побеждали /Работа политотдела Борисоглебской МТС по руководству.колхозами). - Воронеж: Коммуна, 1933; Игонин и.Ф. Колхоз "Красный Октябрь11. - Тамбов: Тамбовская правда, 1939; Крекотень С.М. Опыт передовой МГС. - Воронеж: Воронежское обл.кн.изд-во, 1939; Москвитин В. Колхоз "Победа . - Курск: Курское обл.кн.изд-во, 1939 и др.

2. См.: Шуваев K.M. Старая и новая деревня: Материалы исслед. с. Ново-Ливотинного и дер. Моховатки Березов.р-на Воронеж, обл. за 1901, 1907, 1926 и 1937 гг. - М.: Сельхозгиз, 1937.

Начало второму этапу положил выход "Краткого курса" истории ВКП(б). Этот труд оказал непосредственное влияние на направление и результаты большой части исследований вплоть до конца 50-х годов. Начиная с первых обобщающих работ^ для литературы этого этапа характерны иллюстративный, описательный метод, догматизм и цитатничество. Обращение к социально-психологической проблематике ограничивалось тенденциозными, слабо аргументированными суждениями.

В конце 40-х гг. делаются первые попытки создания специальных работ, посвященных социально-психологическому облику колхозного крестьянства2. Но и они страдают односторонностью, схематичностью подхода, слабой опорой на конкретно-исторический материал. Указанные недостатки присущи также работам 50-х годов, в том числе наиболее крупной монографии М.А.Краева3, хотя в целом она выгодно отличается от научной литературы того времени.

Для литературы следующего этапа характерны отход от крайностей "Краткого курса", более широкое использование архивных материалов. Изучение советской деревни в 1960-е годы отмечено также широким размахом историко-социологических обследований села, в том числе областей Центрального Черноземья^.

Наметившееся в 60-е годы сближение исторической науки и психологии дало определенный импульс к изучению социальной психологии колхозного крестьянства, естественно, в рамках гос-

1. См.: Лаптев И. Советское крестьянство. - М.: Сельхозгиз, 1939; Хейнман С.А. Рост благосостояния колхозной деревни. -М.: Соцэкониздат, 1939.

2. См.: Абросенко К. О социалистическом перевоспитании крестьянства. - М.: Госполитиздат, 1949. - С. 95, 118.

3. См.: Краев м.А. Победа колхозного строя в СССР. - 1.1.: Политиздат, 1954. - С. 462-463, 468.

4. См.: Рязанское село Кораблино (история, экономика, быт, культура, люди села). - Рязань, 1957; Село Вирятино в прошлом и настоящем. - И.: Изд-во АН СССР, 1958; Копанка

25 лет спустя. - М.: Наука, 1965; Социально-экономические преобразования в Воронежской деревне (1917-1967. - Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1967; Опыт историко-социо-логического изучения села Молдино. - М.: Московский рабочий, 1968 и др.

подствовавшей идеологической схемы1. Одна из первых попыток исследования собственно некоторых сторон социальной психологии крестьян-колхозников в 1930-е года была предпринята в работе В.Б.Островского. Несмотря на сохранение одностороннего подхода к исследованию, эту монографию от предшествующей литературы существенно отличают более широкая источниковая база, более строгая аргументация выводов.

В 1970-е - начале 1980-х гг. появляются отдельные монографии, статьи, кандидатские диссертации, в которых на региональных материалах, в том числе Центрального Черноземья, с традиционных идеологических позиций исследуются результаты целенаправленного воздействия Коммунистической партии на формирование крестьянского сознания в 1930-е гг.*\

В конце 80-х гг. вышла в свет работа коллектива авторов "Русское крестьянство: этапы духовного освобождения"^, посвященная проблемам духовного развития российской деревни. Однако широкие хронологические рамки исследования, многочисленность и сложность поставленных задач не позволили авторам подробно остановиться на проблеме социальной психологии колхозного крестьянства 30-х гг., хотя попытка выйти за рамки старой концепции истории коллективизации, использование опубликованных источников личного происхождения делают эту работу

1. См.: Платонова H.A. Политико-просветительская работа на селе в предвоенные годы (1938-июнь 1941 гг.). по материалам РСФСР. - Воронеж: Центр.-Чернозем» кн.изд-во, 1966; Островский В.Б. Колхозное крестьянство СССР. - Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1967.

2. См.: Кривцун Л.В. Идеологическая работа парторганизаций Черноземья среди крестьянства в года второй пятилетки // В.И.Ленин и крестьянство: Материалы межвузовской научной конференции. - Воронеж, 1970. - С. 329-333; Костюк М.П. Идейно-политическое воспитание крестьянства: Из опыта Коммунистической партии Белоруссии в период строительства социализма (1926-1937 гг.). - Минск, 1979; Гаташов В.В. Деятельность партии по формированию социалистической психологии колхозного крестьянства (1929-1937 гг.). На материалах Дона, Кубани и Ставрополья: Дис. ...канд.ист.наук. -Ростов-н/Д., 1980.

3. См.: Кабытов П.С., Козлов В.А., Литвак Б.Г. Русское крестьянство: этапы духовного освобождения. - М., 1988.

определенной вехой на пути исследования социальной психологии крестьянства времен тоталитарного режима. К интересующей нас теме обращаются не только историки-аграрники, но- и представители других гуманитарных дисциплин, прежде всего психолота. Обращает на себя внимание коллективный труд, подготовленный Институтом психологии АН СССР*, однако как раз социальная психология крестьянства 1930-х гг. не нашла в нем должного освещения.

Переход к конкретно-историческому изучению проблем социальной психологии колхозного крестьянства не нашел сколько-нибудь существенного отражения в начавшем выходить в 80-е гг. обобщающем труде по истории советского крестьянства. Во 2-3-м томах этого издания данные вопросы практически не рассматриваются^.

Таким образом, в литературе 60-80-х гг. наметился переход к конкретно-историческому изучению вопросов социальной психологии колхозного крестьянства 30-х годов, однако они по-прежнему рассматривались односторонне, в рамках единственно возможной тогда исследовательской парадигмы. Все сводилось к обоснованию формирования под руководством партии из отсталого "единоличного" крестьянства - колхозников, носителей прогрессивного "социалистического" сознания. При этом аргументация большинства выводов носила характер либо общих суждений, либо отдельных примеров. В специальных исследованиях еще почти не используются соответствующий понятийный аппарат и методические приемы.

Новые социально-политические условия для изучения крестьянской психологии стали формироваться с конца 1980-х гг. в связи с общими политическими перемена!,и в стране. Началось

1. См.: Зотова О.И., Новиков В.В., Шорохова Е.В, Особенности психологии крестьянства (прошлое и настоящее). - М.: Наука, 1983.

2. См.: История советского крестьянства: В 5 т. - М.: Наука, 1986. - Т.2. - Советское крестьянство в период социалистической реконструкции народного хозяйства. Конец 19271937 гг.; 1987. - Т.З. - Крестьянство СССР накануне и в года Великой Отечественной войны. 1938-1945 гг.

становление нового концептуального подхода к изучению аграр-но-крестьянской проблематики, в связи с введением в научный оборот ранее недоступных архивных материалов расширилась источниковая база исследований, однако, несмотря на радикальные общественные преобразования последнего времени, на растущий интерес к социально-психологической проблематике, ее конкретно-историческое изучение развивается крайне медленно, и в области исследования социально-психологического компонента исторического процесса отечественная историческая наука продолжает чувствовать себя крайне неуверенно.

Прежде всего это относится к изучению социальной психологии колхозного крестьянства в 30-е годы. Явно ощущается недостаток в современных исследованиях экономической, социальной, политической истории данного периода, которые могли бы подготовить почву для изучения социальной психологии. В настоящее время складывается новая концепция истории коллективизации как насильственного преобразования мелкого крестьянского хозяйства. Что же касается аграрно-исторической проблематики второй половины 30-х гг., то тут активного пересмотра прежней исследовательской парадигмы практически не наблюдается. В аграрно-исторической литературе истории советского крестьянства второй половины 30-х гг. и особенно предвоенного времени уделяется значительно меньше внимания, чем проблемам массовой коллективизации. Это, безусловно, является сдерживающим фактором в исследовании социальной психологии колхозного крестьянства 30-х годов.

Тем не менее начато нового' историографического периода характеризуется появлением книг^ и статей^, авторы которых,

1. См.: Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. - М., 1989; 30-е годы: взгляд из сегодня. - М., 1990; Борисов Ю.С. Производственные кадры деревни. 1917-1941. Цивилизованные хозяйственники или "винтики" государственной машины? - М., 1991; Они не молчали /Сост. А.В.Афанасьев, - М., 1991; Симутн П.И. Мир таинственный...: Размышления о крестьянстве. - М., 1991; Хлевнкж 0.В.1937-й: Сталин, НКВД

и советское общество. - М., 1992.

2. См.: Джрназян Л.Н. Культ и раболепие //Социологические исследования. - 1988. - й 5. - С.64-71; Мяло К. Оборванная нить. Крестьянская культура и культурная революция //Новый

мир. - 1988. - Л 8. - С. 245-257.

главным образом историки, а.также представители других гуманитарных наук, пытаются сочетать традиционный подход "извне" с новым подходом "изнутри", "снизу", с позиций современников, к истории советского общества в 30-е годы, в том числе к истории колхозного крестьянства. Однако обращение к социально-психологической проблематике остается главным образом на уровне пусть не односторонних, но общих суждений или частных примеров и является недостаточным.

На общем фоне малочисленности современных историко-психо-логических исследований как существенное продвижение вперед в изучении социальной психологии советского крестьянства следует расценивать появление первой докторской диссертации по социальной психологии крестьянства Сибири в 1920-е годы, а также выход первого учебного пособия по названной теме-'-.

Публикаций по социальной психологии" колхозного крестьянства Центрального Черноземья в 1930-е годы пока нет.

Приоритет в постановке социально-психологической проблематики в исследовании истории советского крестьянства 30-х годов принадлежит нашим соотечественникам-эмигрантам еще по "горячим следам" событий массовой коллективизации^. Однако их попытки разрешения поставленных'вопросов упирались в фактическое отсутствие необходимой источниковой базы.

Одна из первых в зарубежной историографии попыток изучения социальной психологии крестьянства в условиях сталинского политического режима предпринята в статье японского историка Хиросаки Куромия ."Сталинская "революция сверху" и народ"3.

В целом ознакомление- с отечественной и зарубежной историо-

1. См.: Кузнецов И.С. Социальная психология сибирского крестьянства в 1920-е годы: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. -Новосибирск, 1992; Его же. Социальная психология сибирского крестьянства в 1920-е годы: Учеб.пособие. - Новосибирск,

1992.

2. См.: Марков А.П. Кризис сельского хозяйства в СССР. С пре-дасл. П.Н.Милюкова. - Париж, 1933; Маслов С. Колхозная Россия. История и жизнь колхозов. Значение для сельского хозяйства, крестьянства, государства. Природа, эволюция и будущее. Б.М.: Крестьянская Россия, 1937.

3. См.: Куромия X. Сталинская "революция сверху" и народ //Свободная мысль. - 1992. - № 2. - С. 93-96.

графией рассматриваемой проблемы приводит к выводу о крайне слабой ее изученности.

Цель исследования состоит в том, чтобы выявить основное содержание общественных настроений колхозного крестьянства Центрального Черноземья в 1930-е года и проследить их динамику. Поставленная цель требует разрешения следующих задач. Необходимо рассмотреть характер и динамику отношения колхозного крестьянства к микросреде, т.е. к социальной реальности, представляющей собой совокупность материальных, идеологических, культурных и социально-психологических факторов, непосредственно взаимодействующих с людьми в процессе их жизни и практической деятельности, и к макросреде. При рассмотрении общественных настроений колхозного крестьянства в связи с микросредой выявить характер и динамику отношения крестьян к колхозам, а также на примере отношения колхозников к руководству колхозов и местным органам власти, характер взаимоотношений между людьми и существующие в связи с этим общественные настроения. При рассмотрении отношения крестьян-колхозников к макросреде исследовать характер и динамику отношения к центральным органам власти.

Хронологические рамки исследования (1933 - начало 1941 гг.) обусловлены поставленными задачами. 1933-1934 гг. характеризуются тем, что к этому времени завершилась массовая коллективизация, колхозы стали господствующей формой хозяйствования в деревне; это период деятельности политотделов МГС, проводивших политику "чрезвычайщины" на селе; 1935 год знаменует собой начало стабильного функционирования колхозной системы. Это дает возможность сравнительно-исторического исследования, выявления динамики общественных настроений крестьянства. Что же касается 1941 года, то война сыграла слишком важную роль в формировании последующего облика страны, в том числе общественного сознания, чтобы не признать 22 июня 1941 года своего рода водоразделом в историческом развитии советского общества, в том числе в развитии социально-психологического облика колхозного крестьянства.

Методологической основой исследования являются теоретические разработки по проблемам социальной психологии. Функционирование сознания индивида или социальной общности предполагает две взаимосвязанные формы его проявления: информационно-идеологическую и социально-психологическую. Однако с точки зрения задач исторического исследования применительно к тому или иному субъекту, носителю сознания, продуктивным представляется рассмотрение социальной психологии как реального сознания, синтезирующего оба компонента: рациональное (теоретическое) и эмоциональное ('чувственное). Вместе с тем отождествление общественного сознания и социальной психологии нельзя считать правомерным.

В отечественной социально-психологической литературе большое внимание уделяется разработке структуры социальной психологии. Наиболее оптимальным представляется вариант, предложенный И.Т. Левыкинш1.

Общественное настроение относится к более подвижным элементам в структуре социальной психологии по сравнению с более стабильными ее элементами - обычаями, привычками, традициями. На общественное настроение непосредственное и активное воздействие оказывает внешний фактор,, особенно социальная среда. По определению Б.Д.Парыгина "настроение выражает общее состояние, общее "самочувствие", общее отношение данного человека или данной общности ко всей окружающей действительности"^. В этой связи общественное настроение как предмет исследования представляет непосредственный интерес для исторической психологии.

На современном этапе отечественные философская, психологическая, историческая науки разрабатывают проблему тоталитариз-

1. См.: Левыкин й.Т. Теоретические и методологические проблемы социальной психологии (на опыте изучения психологии колхозного крестьянства). - М.: Мысль, 1975. - С.72-73.

2. Парыгин Б.Д. Социальное настроение как объект исторической науки //История и психология... - С. 99.

ма^, в частности, такие вопросы как структура и элементы тоталитарного сознания2, опираясь в том числе на исследования эпохи сталинизма. Выводы обществоведов, касающиеся элементов тоталитарного сознания, представляются весьма убедительными, хотя четкого определения его структуры в литературе еще нет. Тем не менее современный уровень разработанности проблемы облегчает задачу изучения социально-психологических реалий 1930-х годов, в том числе социальной психологии колхозного крестьянства, что в свою очередь будет способствовать дальнейшему углублению исследования философского и психологического аспектов проблемы тоталитаризма.

Источниковая база. В работе использован широкий круг опубликованных и неопубликованных источников. К первым относятся документы Коммунистической партии и государства: стенограммы, постановления и решения съездов и пленумов Щ ВКП(б), а также важнейшие законы и постановления съездов Советов СССР, ВВДК и СНК СССР, в которых'сформулирована политика партии в деревне^. Для изучения настроений крестьянства данный комплекс докумен-

1. См.: Тоталитаризм как исторический феномен /Отв.ред. A.A. Кара-Мурза, А.К.Воскресенский. - М., 1989; Борисов ю., Голубев А. Тоталитаризм и отечественная история //Свободная мысль. - 1992. - J& 14. - С, 61-71; Гаджиев К.С. Тоталитаризм как феномен XX века //Вопросы философии. - 1992. - № 2. -

С. 3-25; Игрицкий Ю.И. Снова о тоталитаризме //Отечественная история. - 1993. - J6 I. - С. 3-17; Яковенко И. Сталинизм.

Заницы явления //Свободная мысль. - 1993. - № 3. - С. 333*

2. См.: Баталов Э. Культ личности и общественное сознание //Суровая драма народа: Ученые и публицисты о природе сталинизма. - М.: Политиздат, 1989. - С. 14-29; Гозман Д., Эткинд А. Культ власти. Структура тоталитарного сознания //Осмыслить культ Сталина. - м.: Прогресс, 1989. - С. 337-371; Орешин Б., Рубцов А. Сталинизм: идеология и сознание //Там же. - С.546-

3. См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. - М.: Политиздат, 1985. - Т.6-7; Коллективизация сельского хозяйства. Важнейшие постановления Коммунистической партии и Советского правительства. 1927-1935. -ГЛ.: Изд-во АН СССР, 1957; Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства СССР. Отд.1. 1932-1937; Собрание постановлений и распоряжений правительства СССР. I938-I94I гг. и др.

тов не является основным, однако он дает необходимую информацию о внешнем факторе, оказывавшем воздействие на социальную психологию крестьянства. Сказанное в полной мере относится и к такому важному виду источников, как речи и статьи партийных и государственных деятелей, прежде всего И.В.Сталина1.

В работе использован сборник документов "Коллективизация' сельского хозяйства в Центрально-Черноземной области"^, дающий необходимую общую информацию о положении дел в коллективизированной деревне данного региона. В различных статистических сборниках^ содержится необходимая, информация об экономическом положении деревни. Автор использовал также "Материалы о работе политотделов МТС за 1933 год"^, дающие статистические данные об их деятельности.

Информация об официальном сознании эпохи и косвенно, тем самым, о ее реальном сознании, а также фактический материал о колхозной деревне содержится в центральных, областных и районных газетах исследуемого периода. В работе использовались также материалы из эмигрантской прессы 30-х годов (журнал "Новая Россия", газета "Возрождение" и др.), представлявшие взгляд со стороны на события в нашей стране, в том числе в колхозной деревне.

При исследовании социально-психологических факторов истории колхозного крестьянства возрастает значение документов личного происхождения, в том числе мемуаров, прежде всего опубликованных в посттртажтарное время,причем не только крестьянских воспоминаний®, которых не так много, но и мемуаров пред-

1. См.: Сталин И.В. Сочинения: В 13 т. - М.: Госполитиздат, 1949. - Т.12; 1951. - Т.13.

2. См.: Коллективизация сельского хозяйства в Центрально-Черноземной области (1927-1937 гг.). - Воронеж: Центрально-Черноземн.кн.изд-во, 1978.

3. См.: Колхозы во второй сталинской пятилетке: Статистический сборник /Под ред. И.В.Саутина. - М.-Л.: Госшшниздат, 1939; Сельское хозяйство СССР: Статистический сборник. - М.: Гос-

статиздат, 1960 и др.

4. См.: Материалы о работе политотделов МТС за 1933 год. -М., 1934. ..

5. См.: Твардовский И. Страницы пережитого //Юность. - 1988. -й 3. - С. 10-31; 60 лет колхозной жизни глазами крестьян. Публикация Е.Н.Разумовской //Звенья: Исторический альманах. - м.: Прогресс: Феникс, 1991. - Вып.1. - С.113-162.

- 14 -

ставителей других классов и слоев общества*. Важным источником являются также фольклорные материалы, в частности, деревенские частушки, особенно опубликованные за последнее время**.

Из неопубликованных источников значительное количество документов по данным вопросам находится в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИ ЛИИ). Одним из основных комплексов документов по исследуемой проблеме являются.отчеты и донесения политотделов и политсекторов МТС Центрального Черноземья за 1933-1934 гг. (Ф.П2). Работники политотделов находились в гуще колхозной жизни, по роду своей деятельности вынуждены были активно общаться с колхозниками, постепенно узнавали людей, среди которых жили, поэтому их рапорты и донесения точны, им удается верно передать мысли и настроения колхозников, убедительно описать происходящие события. Это массовый источник, использование которого дает возможность исследователю опираться не на отдельные примеры крестьянских настроений, а составить довольно полную картину психологической атмосферы колхозной деревни.

В данной работе использованы документы из личного фонда М.И.Калинина (Ф.78), прежде всего письма, поступавшие из деревни 1930-х годов, а также документы из фонда Щ КПСС (Ф.17).

Значительной информацией о социально-психологической атмосфере в деревне располагает государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). В работе использованы письма и жалобы из деревни, присылаемые в секретариат председателя ВЦИК (0.1235 сч), а впоследствии в Верховный Совет СССР (Ф.7523), и материалы других фондов.

В Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) находятся документы личного происхождения, являющиеся одним из основных источников по данной теме. Это письма крестьян-колхозников областей Центрального Черноземья в редакцию "Крестьян-

1. См.: Гинзбург Е.С. Крутой маршрут: Хроника времен культа личности. - м.: Сов. писатель, 1990; Симонов К. Глазами человека моего поколения. - М.: Правда, 1990.

2. См.: Частушки. - М.: Советская Россия, 1990.

ской газеты" за 1938 год (Ф.396). Особая ценность данного источника состоит в том, что это массовый источник, нёпо— , средственно отражающий настроения крестьянства данного региона, дозволяющий исследователю применить количественные методы, что повышает объективность извлекаемой из источника информации. Была сделана репрезентативная квотная механическая случайная выборка писем по областям Центрального Черноземья. Полученный эмпирический материал (320 писем), что составило более l/З генеральной совокупности, после необходимой кодировки был обработан с помощью пакета программ SPSS.

Ценной информацией об общественных настроениях колхозного крестьянства располагает Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Автор использовал собрание фольклорных материалов, в частности, частушки, записанные в европейской части России в 30-е годы (Ф.1420),

О новизне данной работы свидетельствует тот факт, что проблема социальной психологии колхозного крестьянства 1930-х гг. является одним из наименее изученных аспектов послереволюционной истории российского крестьянства, и избранная тема диссертации по существу впервые ставится в плане исторического исследования. Выполненная на стыке истории и психологии, данная работа позволяет по-новому взглянуть на историю колхозной деревни 1930-х гг., одного из крупнейших сельскохозяйственных регионов страны, увидеть живых людей того времени, узнать об отношении крестьян к окружающей их действительности, ■ < к сложившемуся в стране политическому режиму. Кроме того, в исследовании в качестве одного из опорных комплексов источников выступает большой массив писем крестьян Центрального Черноземья в редакцию "Крестьянской газеты" за 1938. год, впервые введенных в научный оборот и обработанных с применением методики контент-анализа.

Практическая значимость. Результаты этой работы, в том числе полученные количественные показатели, могут быть использованы в ходе дальнейшего исследования характера и дина-

мики общественных настроений, в целом социально-психологической эволюции российского колхозного крестьянства 1930-х годов, по историографии и источниковедению данной проблемы, а также в работах и спецкурсах по истории крестьянства и колхозов, по истории эпохи сталинизма. Практическое.значение имеет также опыт работы с массовыми источниками, их изучения с применением контент-анализа в конкретно-историческом исследовании.

Основные положения и выводы диссертации апробированы на заседании проблемно-исследовательской группы кафедры отечественной истории Российской академии управления и в опубликованной статье.

П. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЕ! ■

Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения.

Во введении обоснованы актуальность и научная значимость работы, дана историография проблемы, сформулированы цели и задачи исследования, охарактеризована источниковая база, изложены методологические основы работы. •

В первой главе "Колхозный уклад деревенской жизни и общественные настроения крестьянства" содержится анализ характера и динамики отношения крестьян к колхозам в исследуемый период.

В параграфе I "Отношение крестьянства к колхозам в период деятельности политотделов МТС" исследуются настроения крестьян, их отношение к колхозам сразу после массовой коллективизации, в условиях политики "чрезвычайщины", проводимой политотделами. Негативное отношение к колхозам, возникшее .на этапе принуда-тельной коллективизации, в это время продолжало сохраняться у большинства членов артелей за исключением небольшого "боеспособного актива". Отрицательное отношение к колхозам проявлялось прежде всего во внутреннем противостоянии и внешнем противодействии со стороны колхозников изъятию сельскохозяйственной продукции государством, а также в нежелании большинства колхозников работать в колхозе.

Несмотря на отсутствие в исследуемый период необходимых хозяйственных и социальных стимулов к добросовестному -крестьянскому труду, тем не менее у части колхозников сохранялась при-

верженность к традиционной трудовой крестьянской этике, хотя нет оснований говорить о широком распространении данного явления.

О крестьянском отношении к колхозам во второй половине 1930-х гг. идет речь в параграфе "Стабилизация колхозной системы и общественные настроения крестьянства". Если "политотдельский период" отличают устойчивые антиколхозные настроения основной массы крестьянства, то отход от политики чрезвычайных мер в деревне, сделанные властью уступки индивидуальному крестьянскому хозяйству привели к относительному примирению крестьян с колхозами.

У части колхозников по-прежнему сохранялась приверженность к традиционной трудовой морали, ставшая осаозЛ инициированного сверху стахановского движения. Однако стахановское отношение к труду не было свойственно основной массе колхозников. Широкое распространение негативного отношения к труду в колхозе свидетельствовало о существовании устойчивой тенденции к деградации традиционной трудовой нравственности, первые симптомы которой появились еще в 1920-е года.

Во второй половине 30-х гг. такие традиционные черты крестьянской психологии,как предприимчивость, хозяйское отношение к делу, инициативность, реализовывались преимущественно в работе на приусадебных участках. Эти черты не исчезали, а, наоборот, укреплялись у значительной части крестьянства, несмотря на политику тоталитарного режима, направленную на разрушение традиционного уклада деревенской жизни. Это свидетельствовало о наличии так называемого "двойного стандарта" в сознании и деятельности крестьян-колхозников, когда в одной сфере деятельности разрушались, а в другой сохранялись и укреплялись позитивные черты крестьянской психологии, сформировавшиеся в предшествующую эпоху.

Даже в условиях "колхозного нэпа" противников у колхозов было больше, чем сторонников. С началом в 1939 г. насильственного углубления коллективизации негативное отношение крестьянства к колхозам усилилось. В сущности основная масса крестьянства так и не приняла навязанную ей колхозную систему.

Во второй главе "Отношение колхозного крестьянства к государственной власти и проекту нового Основного Закона страны" анализируются характер и динамика отношения крестьянства к государственной власти, а также крестьянские настроения в связи с обсуждением проекта сталинской Конституции.

В параграфе I второй главы "Деятельность центральной и местной власти и политические настроения крестьянства" исследуется отношение колхозников к центральным и местным органам государственной власти. Насильственное вмешательство государства в крестьянскую жизнь, начавшееся в ходе массовой коллективизации и сохранявшееся в условиях "политотдельского периода", привело к формированию у части колхозников отрицательного отношения к центральной власти.

Однако в 1938 году наблюдается явный спад проявления негативного отношения к центральным органам государственной власти. Это объясняется как появлением в условиях "колхозного нэпа" определенной тенденции к смягчению отмеченного негативизма, так и формированием в общзстве, преимущественно за счет террора, многочисленных запретных для критики зон, одной из которых была центральная власть.

Проанализированные источники позволяют тщсже говорить, что в это время отсутствовали массовые апологетические высказывания крестьянства в адрес центральной власти и ее главы. Это объясняется, по-видимому, тем, что наличие индивидуального хозяйства сохраняло, пусть крайне незначительную,экономическую самостоятельность колхозников, а значит препятствовало формированию черт тоталитарного сознания, в том числе рабского отношения к центральной власти и ее главе.

Отношение крестьян к представителям местной администрации, с которыми имелись непосредственные контакты, в условиях "политотдельского периода" носило достаточно дифференцированный характер и во многом зависело от субъективного фактора, т.е. личности конкретного руководителя, но при этом определялось главным образом насильственным насаждением колхозов и принудительным их сохранением.

С помощью репрессивной машины оказалось не столь сложным

подавить имевшие место в "политотдельский период" попытки части колхозных руководителей отстаивать интересы крестьян. Значительно сложнее оказалось избавить руководство колхозов от так называемых злоупотреблений властью, ибо эти пороки низовой местной администрации во многом порождались самим политическим режимом. Это привело к тому, что во второй половине 30-х годов усилилось отрицательное отношение колхозников' к правлению и председателю артели. Негативное отношение крестьян к колхозному руководству совпадало с их отношением к органам власти районного звена.

Более ярко выраженное отрицательное отношение колхозников к местной, а не центральной власти объясняется тем, что именно местная сельская администрация проводила на практике антикрс-стьянскую политику центральной власти. Более того, местная администрация своей политикой серьезным образом усугубляла и без того бесправное положение колхозников, реализуя не только волю политической элиты, но и свою собственную волю, свои корыстные интересы и личные счеты.

Усиление проявления отрицательного отношения колхозников к местной власти во второй половине 30-х гг. объясняется также тем, что в условиях "большого террора", направленного в значительной степени против руководства среднего и местного звена, центральная власть поощряла критику снизу, направленную против местной власти.

В следующем параграфе "Крестьянские настроения в связи с обсуждением проекта Конституции СССР 1936 г." исследуется основное содержание крестьянских настроений, выявленное в ходе обсуждения проекта нового Основного Закона страны. В ходе проводимой кампании власти удалось в определенной степени достигнуть того, что проникнутые официальной идеологией высказывания в адрес Конституции, ее творца и сложившегося в стране политического режнг,1а тлели место в том числе со стороны колхозного крестьянства. Часть колхозников, так называемый актив, подцер-живала новый режим, еще часть, даже критически относившаяся к действительности, не имея представления о назначении Конституции и каких-либо знаний в области государственного права,

отнеслась к кампании по обсуждению проекта пассивно-соглашательски. Тем более, что в ходе обсуждения проекта Конституций затрагивались такие вопросы, как руководящая роль партии, социалистический строй, центральная власть, которые являли собою табу для критики.

Однако надежды властей на активную поддержу снизу созданного политического режима во всяком случае в крестьянской среде в значительной степени не оправдались. Обсуждение проекта, вопреки идеям его устроителей, способствовало тому, что среди крестьян активизировалось критическое осмысление вопросов, связанных с политическими свободами граждан, но более всего вопросов экономического и социального положения колхозников. Было подтверждено наличие серьезных расхождений между властью и колхозниками, а также отрицательное отношение значительной части -крестьян к колхозам.

В заключении диссертации подведены итоги' исследования общественных настроений колхозного крестьянства Центрального Черноземья в 1930-е гг. Глубокие перемены в социальной жизни деревни повлекли за собой изменения в социальной психологии крестьянства, прежде всего в общественных настроениях.

Характер крестьянского отношения к колхозам и государственной власти позволяет сделать вывод, что по существу в исследуемый период крестьянство оказалось тем классом советского общества, который пытался отстаивать свои интересы перед лицом сложившегося в стране политического режима. Конечно, крестьянская оппозиция режиму в рассматриваемый период была в основном пассивной и довольно слабой, но значение ее велико. То, что крестьянство отстояло свое право на приусадебное хозяйство и не стало опорой сталинской государственной власти, свидетельствовало о сохранении в народе способности к будущему преодолению и изживанию тоталитаризма.

В силу ряда причин крестьянство оказалось менее восприимчивым, более способным, нежели другие слои и классы советского общества, противостоять тоталитарной демагогии. И хотя элементы "нового сознания" стали формироваться у части колхозников, массового тоталитарного сознания в колхозной деревне не было.

Сделанные выводы не противоречат патриотической позиции, занятой основной массой крестьянства в Великой Отечественной войне. У российского крестьянства чувство патриотизма, укреплявшееся в течение многих веков в ходе борьбы за национальную независимость, против нашествия иноземцев, оказалось сильнее его неприятия колхозной системы, а также серьезных расхождений с властью.

По теме диссертации опубликована статья: А был ли раб? (Об общественных настроениях колхозного крестьянства в предвоенные годы) //Проблемы отечественной истории. ■» М.: Российская академия управления, 1993. - Вып.П. - 1,3 п.л.

х

X

X