автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Офицерский корпус русской армии эпохи 1812 года по формулярным спискам

Полный текст автореферата диссертации по теме "Офицерский корпус русской армии эпохи 1812 года по формулярным спискам"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ

ОФИЦЕРСКИЙ КОРПУС РУССКОЙ АРМИИ эпохи 1812 ГОДА ПО ФОРМУЛЯРНЫМ СПИСКАМ (источниковедческое нсслсдованис) Специальность 07.00.09. - Исюришрафня, источниковедение И методы исторического исследования.

Автореферат ;и1ссгр|ац|ш па соискание ученой сн-неип кан.1пда1а исюрпческпч наук

Москва 1947

Работа выполнена в Ucirq>e по изучению н публикации источников Института российской истории Российской Академии Наук.

Научный руководитель: доктор исторических наук

Тартаковский А.Г. Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Федоров В.А.;

кандидат исторических наук Бсзотосный В.М. Ведущая организация: Российский государственный гумани-

тарный университет

Защита диссертации состоится 1997г. в_часов

на заседании Диссертационного совета Д. 002.33.02 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора наук при Институте российской истории РАН по адресу: 117036, Москва, ул. Дмитрия Ульянова, д. 19.

С диссертацией можно ознакомится и научной библиотеке Института российской истории РАН (117036, Москва, ул.Дмигрия Ульянова, д. 19).

Автореферат разослан "¿1" /У^/А 1997 г.

Г/

Ученый секретарь Диссертационного совета,

кандидат исторических наук ^^/^^г-^Т.В. Бойко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Само собой очевидно, сколь важно для изучения русской военной истории рубежа ХУШ-Х1Х вв. и самой Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов иметь представление о социальной структуре русского офицерского корпуса 1812 года. Данные знания важны и для понимания судеб русского офицерства в общественной жизни эпохи. Достаточно в этой связи только напомнить, что значительная часть декабристов - участников тайных политических объединений второй половины 1810-х — первой половины 1820-х г.. — вышла именно из среды офицч)ства, прошедшего кампании 1812-1815 гг.

Предметом исследования являются формулярные списки офицеров русской армии 1812 года как массовый исторический источник.

Степень изученности проблемы. Историография российского офицерского корпуса весьма немногочисленна. Среди публикаций, вышедших до 1917 года, мы можем отметить три отдельные работы по этой теме, где в хронологическом порядке с петровских времен до конца XIX века дается обзор законодательных актов и документов, связанных с поступлением на службу, системой чинопроизводства, командировками, перемещениями, назначениями, награждениями, увольнениями в отпуск и от службы офшдеров

Кроме того, в начале XX века вышли две брошюры П.А.Режепо, в которых имеются данные о среднем возрасте генералов и полковников и времени, уходившем у них для достижения этих чинов. Автор приводит сведения об образовательном уровне, происхождении, боевом опыте и

1 См.: ГлнноецкнЛ Н.П. Исторический очерк развитая офицерских чинов и системы чинопроизводства в русской армии. // Военный сборник. N4.0(16., 1887; Столетие Военного министерства 1802-1902. T.IV. Ч.Ш. Кн.1. Отд. III. Прохождение службы по военному ведомству: Ист. очерк / Составители A.M. Андронников и В.Г1. Федоров. СПб., 1912.; Столетие Военного министерства 1802-1902. T.1V. Ч.Ш. Кн.1. Отд. Illa. Чинопроизводство по военному ведомству: Ист. очерк / Составшель A.B. Никифоров. СПб., 1912.

вероисповедании полковников и генералов русской армии начала XX в.

После 1917 года по вполне понятным причинам отдельных работ по истории русского офицерского корпуса долгие годы не выходило. Хотя советским военным историкам так или иначе приходилось затрагивать отдельные вопросы истории российского офицерства, в частности, касавшиеся производства в офицеры нижних чинов недворянского происхождения, которое шло, по мнению авторов, как бы вопреки 1^^)снням правительства 2.

Гораздо в большей степени интерес к российскому офшод)ству стал проявляться в советской историографии с начала 70-х годов. В это время начинают выходить работы, в которых более широко, чем в прежние годы, затрагиваются проблемы, связанные с историей российского офицерства: вопросы комплектования офицерского корпуса, карьчгы, сословного происхождения, образовательного уровня, материального и семейного положения 3.

Первую попытку комплексного использования в качестве массового исторического источника такого вида документов личного учета, какими являлись офицерские сказки времен Петра I, предпринял М.Д. Рабинович, посвятив свою работу в основном сословному происхождению и образовательному уровню русских офицеров Петровской эпохи

Первое и на сегодня единственное крупное исследование в российской историографии по истории русского офицерского корпуса, — монография С.В.Волкова, в которой рассматриваются,

' См.: Режепо П.А. Статистика генералов. СПб., 1903; его же. Статистика полковников. СПб., 1905.

^ См.: Коробков Н.М. Семилетия» война. М., 1940; Бескровный Л .Г. Русская армия и флот в XVIII веке. М., 1958 ; его же. Русская армия и флот в XIX веке. М., 1973.

3 См.: Зайончковскии П.А. Русский офицерский корпус на рубеже двух столетни (1881-1903 гг.) //Воеино-нсторнческнн журнал. N8.1971. N3. 1972; Прудников Ю.Ф. Комплектование офицерского корпуса русской армии в 1794-1804 гг. //Вестник Московского университета. N2. 1972; Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство XVIII века. М., 1974.

^ См.: Рабинович МД. Офицерские "Сказки" и послужные списки начала XVIII в.//Актовое источниковедение. М., 1978.

начиная с XVII в. и заканчивая 1917 годом, различные аспекты Ж1ГИШ российского офицерства: чинопроизводство, численность, подютовка и обучение, прохождение службы, благосостояние и быт, сословное происхождение, национальный состав, образовательный уровень, возрастной состав, идеология и мораль.

В главе, посвященной социальному происхождению офицеров, автор проводит мысль, что русский офицерский корпус с момента своего создания пополнялся практически из всех сословий, и определенная его часть на протяжении XVIII-XIX и начала XX вв. была недворянского происхождения, но в разные периоды доля офицеров недворянского происхождения была различной: 30-40% во время Северной войны и 16,6% в середине XVIII в., а с середины XIX в. офицерский корпус все в большей степени начинает пополняться выходцами из непривилегированных сословий, и доля выходцев из потомственных дворян стремительно падает. Особенно усилился этот процесс после принятия закона о всеобщей воинской повинности.

В работе приводятся формулярные списки и высказывается мысль о том, что они являлись основным документом, характеризующим прохождение службы oфицq1oм

В последнее время заметен интерес историков к формулярным спискам гражДа,,с1а,х чиновников как массовым историческим источникам, которые по своему содержанию являлись сходными с офицерскими формулярами документами личного учета. М.Ф.Румянцева в своей диссертации обратилась к формулярным спискам российского чиновничества местного звена государственного аппарата Российской империи 1762-1802 годов, исследуя его сословный состав и имущественное положение

И.Н. Киселев и C.B. Мироненко в своей статье показали возможности компьютерной техники при обработке — как массовых источников — формулярных списков высшей российской

1 См.: Волков C.B. Русский офицерский корпус. М., 1993. ' См.: Румянцева М.Ф. Массовые источники но истории чиновничества местных государственных учреждений России 1762-1802. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических паук. М. 1985.

бюрократии за 1825 год >.

Цель исследования: исходя из актуальности темы, принимая во внимание ее недостаточную изученность исторической наукой, автор поставил перед собой цель — представить модель социальной структуры русского офицерства в эпоху 1812 года на базе источниковедческого исследования офицерских формулярных списков.

Для достижения поставленной цели автор стремился решить следующие конкретные задачи:

осветить историю возникновения офицерских формуляров, проследить порядок их составления и процесс документооборота, дать подробный источниковедческий,, анализ офицерских формулярных списков 1812-1815 гг. как делопроизводственных источников, выявить вопрос о достоверности данных, заносимых в офицерские формуляры;

решить проблему отбора массовых источников для исследования и обосновать репрезентативность того массива офицерских формуляров, который положен в основу исследования;

выявить круг источников, сведения из которых могли бы дополнить информацию, полученную из формулярных списков как массовых исторических источников;

выявить социально-имущественное положение,

особенности военной карьеры и образовательного уровня офицеров.

Хронологические рамки исследования охватывают период Отечественной войны 1812 года и заграничных походов русской армии 1813-1814 гг.

Методология исследования. Работа носит источниковедческий xapaKTq). В ее методологической основе лежат теоретико-источниковедческие работы отечественных ученых в области обоснования методов выявления, обработки и анализа массово-сгатнстическнх источников (груды И.Д.Ковальченко, Б.Г.Литвака).

Методика обработки офицерских формуляров как

' См.: Киселев H.H. Мироиенко C.B. О чем рассказали формулярные списки. //Число и мысль. Вып. 9. М., 1986.

массовых исторических источников основана на традиционных приемах статистического анализа с использованием во всех подсчетах и группировках персонального компьютера. Результаты статистической обработки формуляров представлены в исследовании в 44 таблицах с распределением абсолютных и относительных показателей. На основе данных из этих таблиц сделаны выводы о социальной структуре русского офицерства в эпоху 1812 года.

Источииковая база исследования. При написании диссертации использован широкий круг источников. Основу исследования составили данные из 2239 формулярных списков русских офицеров из 489 фонда Российского государственного военно-исторического архива (далее — РГВИА). Эти документы принадлежали офицерам, служившим в 1812 году в 1-2 Западных армиях. Кроме того, в работе был использован архивный материал РГВИА опубликованные исторические источники по

отечественной истории конца XVIII - начала XIX в., военная публицистика начала XIX в. 2, а также мемуары, дневники и письма участников Отечественной войны 1812года3.

1 Канцелярия Военного министерства — ф.1, оп.1; Инспекторский департамент Военного министерства — ф.395, оп.58, он. 133; л.-гв. Семеновский пол* — ф.2584, оп.|; л.-гв. Конный полк — ф. 3543, оп.1; л.-гв. Кавалергардский полк — ф.3545, оп.1; л.-гв. Егерский полк — ф.2576, оп.1; л.-гв. Уланский полк — ф. 3549, оп.1; л.-гв. Гренадерский полк — ф.2575, оп.1; л.-гв. Павловский полк — ф.2581, оп.2; л.-гв. Гарнизонный батальон — ф.2584, оп.7/173; 16 егерский полк — ф.3568, оп.1; Тульский пехотный полк — ф.2686, оп.1; 3-й морской полк — ф.2703, оп.4.

2 Бородино. Документы, письма, воспоминания. М., 1962; Бумаги относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные н изданные П.П.Щукнным. Ч.З. М., 1898; Фельдмаршал Кутузов. Документы, дневники, воспоминания. М., 1995; Восстание декабристов. Материалы. T.I. М.-Л. 1925. T.III. М.-Л., 1927. T.IX. М.. 1950. T.XII. М., 1969; Кутузов М.И. Сборник документов. T.II1-V. М. 1952-56; Материалы Военно-Ученого архива. Отечественная война 1812 года. Т.1-ХХ1.СП6., 1900-14; Полное собрание законов Российской империи. T.V, т. VI, T.VIII, t.IX, r.XVI, t.XVII, t.XIX, т.ХХ, т.ХХН, т.ХХШ, t.XXIV, t.XXV, t.XXVI, t.XXVII, т.ХХХ, т.ХХХП, t.XXXV, t.XXXVIII. СПб., 1830; Свод военных постановлений. Ч. II. Кн. I. СПб., 1838; Военный журнал. Кн., 3,5,7. СПб., 1810. Кн.,11. СПб., 1811.

' Антоновский A.II. Записки. // В.Харкевнч. 1812 год... Вып. III. Вильно. 1904; Вяземский В.В. "Журнал". 1812 г. //1812 год... Военные дневники. М 19<>0; Глинка С.Н. Записки... СПб., 1895; Дрейлинг Н.Р. Записки. //1812 г. Воспоминания воинов русской армии. М., 1991; Дурново II Д. Дневник 1812 г.//1812 год. Военные

Научная новизна работы определяется тем, что впервые н отечественной историо^афми формулярные списки офицеров 1К12 года были подвергнуты комплексному источниковедческому изучению как массовые исторические источники, что позволило получить новые знания о сословной структуре, образовательном уровне и особенностях служебной карьеры офицеров 1812 года. Подобная цель — представить модель социальной структуры русского офицерства в эпоху 1812 года на базе источниковедческого исследования офицерских формулярных списков — в отечественной историографии еще не ставилась.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее цифровой материал, обобщения и выводы могут быть использованы для дальнейших исследований по военной и социальной истории России конца XVIII - начала XIX вв. База данных на электронных носителях со сведениями из формулярных списков на 2239 русских офицеров 1812 года, собственником которой является Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник, продолжает пополняться, и на 1 января 1997 г. в ней имеются показатели на 3023 офицера. Этот информацнонноемкий материал представляет интерес не только для научных исследований, но и для музейной работы и деятельности в области публикации источников по истории Отечественной войны 1812. С 1996 года началась совместная работа РГВИА и Государственного Бородинского военно-исторического музея-заповедника над изданием сборника "Бородино. Документальная хроника", где будут опубликованы

дневники. М., 1990; Карпов А.К. Записки полховника А.К. Карпова (1807—1837). В|гттбск 1811; Лажечников И.|Н.) Походные записки русского офицера. СПб., 1820; Марин С.Н. — Воронцову М.С. // К чести России. Из частной переписки 1812 года; Отголоски 1811813 гг. в письмах к М.А. Волковой. М., 1912; Паскевич И.Ф. Походные записки. // 1812 год в воспоминаниях современников. М„ 1995; Петров М.М. Рассказы... // 1812 г. Воспоминания воинов русской армии. М., 1991; Радожицкнй И.Т. Походные записки артиллериста с 1812 по 1816 год. Ч. 1-2. М., 1833; Раевский А.Ф. Воспоминания о походах 1813 и 1814 годов. 4.1-2. М., 1822; Рылеев К.Ф. Полное собрание сочинений. М.-Л., 1934; Сен-При Э.Ф. Бумаги графа Сеи-При. //В.Харкевнч. 1812 год... Выл.1. Вильно, 1900; Сталь Ж. 1812 год. Баронесса де Сталь в России // Россия первой половины XIX века глазами иностранцев. Л., 1991; Теннер К.И. Сведения... //1812 год в воспоминаниях современников. М., 1995; Тучков С.А. Записки. 1766-1808. СПб., 1908.

фамилии, имена и отчества русских офицеров, участников Бородинского сражения, имеющиеся в нашей базе данных.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании Центра по изучению и публикации источников Института российской истории РАН. Основные положения и вывода исследования изложены в шести опубликованных статьях и обсуждались на четырех научных конференциях, посвященных истории Отечественной войны 1812г.

Структура исследования: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении дается постановка проблемы, формулируются цели и основные задачи исследования, обосновывается актуальность темы диссертационной работы, раскрывается ее научная новизна и практическая значимость, задаются хронологические рамки изысканий, приводится обзор источников и литературы.

В первой главе — "Формулярные списки офицеров русской армии как памятник военного делопроизводства" — освещена история возникновения офицерских формуляров, предшественниками которых были петровские офицерские сказки 1718 года, куда заносились сведения на'отдельных офицеров об их сословном происхождении, имущественном положении и служебной карьере. Следует отметить, что сбор офицерских сказок имел характер кампании, которая в 1721 году была завершена, и попыток повторить ее или заменить офицерские сказки какими-либо другими подробными документами по личному учету в течение десяти лет в русской армии не предпринималось.

В начале царствования Анны Иоанновны (в 1731 году) военнымvi властями был введен новый документ по личному учету офицеров и солдат: смотровые списки. Этот вид документов в отличие от офицерских сказок носил систематический характер. Во время ежегодных инспекторских поездок по всем воинским

частям русской армии уполномоченным должностным лицам командовипнем инспектируемых частей подавались на уп'сржденне смотровые списки офицеров и солдат. В этих документах в отдельные графы заносились фамилии, имена и отчества офшифов н солдат, нх возраст, сословное происхождение, имущественное положение, знание грамоты, фиксировалось время начала воинской службы и время присвоения последнего чина.

В 1756 году смотровые списки были заменены формулярными списками (или, как их еще тогда называли, послужными списками). Принципиальное отличие формулярного списка от предшествовавшего ему документа по личному учету — смотрового списка — заключалось в том, что ответственным за своевременное ежегодное И правильное составление формуляров был непосредственно командир отдельной воинской части, который и подписывал этот документ, а не должностное лицо, присланное в часть из центрального военного ведомства. Сам формуляр документа по сравнению со смотровыми списками был несколько расширен, в нем появились графы, в которые заносились сведения о времени присвоения всех чинов, имевшихся у военнослужащего, о прохождении им службы в различных воинских частях и участии в военных кампаниях, о семейном положении и нарушениях по службе, а также проставлялась аттестация командира: достоин или нет данный военнослужащий к присвоению очередного чина. С 1756 по 1812 год формуляр документа остался практически прежним, изменения формулировок в заглавии граф за это время носили преимущественно стилистический характер.

На каждого вновь поступившего на службу в русскую армию в полковой канцелярии или канцелярии отдельной воинской части на основании, главным образом, документального подтверждения его сословного происхождения (другие документы представлять было необязательно) заводился формулярный список, который должен был следовать за ним во время всех перемещений из части в часть. В 1812-1815 годы, в отличие от более позднего времени, новый формуляр составлялся не раз в год, а раз в полгода: к 1 шоля и 1 января. В него заносились все изменения по службе на каждого военнослужащего за прошедшее время. Основным документом для составления нового формуляра являлся

предыдущий формулярный список. Один экземпляр этого документа оставляли на месте в воинской части, а второй отсылали в Инспекторский департамент Военного министерства. До I января 1812 года формулярные списки отправлялись в Инспекторскую экспедицию Военной коллегии, которая была учреждена в 1785 году.

Формулярные списки на военнослужащих в 1812-15 годы составлялись довольно тщательно, только "в менее чем 1% всех исследованных нами офицерских формулярных списков встречаются незаполненные графы, и то в количестве не более двух. Точность сведений, особенно касающихся служебной карьеры, а также сословного происхождения, которые заносились в формуляр в полковой канцелярии, гарантировалась, по сути, двойной проверкой: со стороны Инспекторского департамента и со стороны того военнослужащего, на которого непосредственно составлялся формуляр, так как почти любой офицер был весьма заинтересован в точности и полноте сведений, в первую очередь касающихся служебной карьеры, которые попадали в его документ по личному учету. Кроме того, владелец формуляра нес личную ответственность за верность записи о сословном происхождении.

В целом, говоря об офицерских формулярных списках эпохи Отечественной войны 1812 г. как историческом источнике, можно сделать вывод о том, что достоверность данных, заносимых в эти документы, вполне удовлетворительна, хотя по отдельным показателям неравноценна. Кроме того, в формулярные списки военнослужащих подробно заносились такие сведения, которые почерпнуть историку больше неоткуда, особенно это касается данных о служебной карьере офицеров и их участии в боевых действиях.

Во второй главе — "Формулярные списки русских офицеров — массовый исторический источник" — в результате количественного анализа наличного массива формуляров 0(|)Hnq)0B русской армии в 489 фонде РГВИА установлено, что формулярные списки в этом фонде отложились не менее чем на 12000 из 17139 офицеров, то есть на 70,0% офицеров, числившихся в русской армии на 1 января 1812 года.

Проблема отбора была решена следующим образом: во-nq>Bbix, для исследования были привлечены только формуляры

офицеров, служивших в 1812 году в 1-2 Западных армиях, так как на эти воинские объединения выпала основная тяжесть кампании 1812 года, а в численном отношении они являлись самыми большими в действующей русской армии; во-вторых, было отобрано такое количество офицерских формуляров, которое составляло более половины численного состава офицеров всех родов войск 1-2 Западных армий. Здесь мы руководствовались такой статистической закономерностью, при которой полученный результат обработки части генеральной совокупности исходного материала, составляющий более половины его, будет адекватен результату, который бы был получен при обработке всей генеральной совокупности этого массива. Причем, при таком подходе была соблюдена качественная идентичность отобранного массива источников со всей гаюралыюП совокупностью данных источников, при которой в исследование были включены формуляры офицеров всех родов войск, а внутри этих родов — определенных видов войск, но с тем условием, чтобы количество офицеров, чьи формуляры были бы подвергнуты исследованию, превосходило 50% от общего количества офицеров, служивших в этих видах войск двух армий по состоянию на начало кампании. Для исследования брались также формуляры всех офицеров (всех чинов), служивших в 1812 г. в отобранных для исследования воинских частях. Всего для исследования было отобрано 2339 формулярных списков офицеров, что составило 59,0% от общего количества офицеров двух армий в 3964 человека, числившихся в них на начало кампании 1812 года, но без учета офицеров казачьих частей, так как они относились к иррегулярным формированиям. Таким образом, на наш взгляд, привлеченный массив офицерских формулярных списков является репрезентативным для всей генеральной совокупности офицерских формуляров 1-2 Западных армий.

В главе раскрыта методдаа их обработки как массовых исторических источников, основанная на традиционных приемах статистического анализа, при использовании во всех подсчетах и группировках персонального кoмпьютq)a. В главе также дан сжатый обзор тех групп источников, которые важны в плане дополнения данных, полученных из формуляров с помощью количественных методов, а именно: законодательных материалов,

относящихся к порядку вступления в службу и чинопроизводства, издания истории военно-учебных заведений и полков, мемуарной литературы участников Отечественном войны 1812 года и Т. д.

В третьей главе —• "Исторнко-статпстическая характеристика офицерского корпуса русской армии эпохи 1812 года" — на основе результатов, полученных на предшествующей стадии исследования, рассматриваются, главным образом, три крупных проблемы: социально-имущественное положение, военная карьера и образовательный уровень офш^юв. Так, при анализе сословного происхождения офицеров выяснилось, что среди них имелись выходцы практически из всех "состоянии" Российской империи (см. таблицу 1), а потомственное дворянстве, ключая и иностранное, составляло 87,6% от общего количества офицеров. На долю офицеров выходцев из недворянских сословий приходилось 12,1%.

Офшод)ы выходцы из различных сословии неравномерно распределялись по родам, видам и службам войск 1-2 Западных армии. В частности, наименьший процент выходцев из недаоряпских сословий был в гвардии — 1,2%, затем, по нарастающей, шла артиллерия — 7,8%, Свита Е.И.В. по квартирмейстерской части (генеральный штаб) — 11,1%, кaвaлq)пи — 13,3%, пехота — 16,3%.

Порядок чинопроизводства, при котором пре'-тавителям всех сословий России в принципе путь для достижения фнцерскнх чинов не был закрыт, предопределялся Петровскими реформами в сфере социальной жизни государства, когда на первое место была поставлена служба государю, а "не порода". Правда, существовала система временных цензов, которая определяла разные сроки выслуги в ущчф-офицерском чине (солдатское воинское звание, соответствующее современному сержанту) представителям различных сословий для того, чтобы быть удостоенным первого офицерского чина. Так, дворяне зачислялись в свои воинские части гразу унтер-офицерами, хотя первые три месяца они должны были служить за рядового, а тем от нескольких месяцев до нескольких лет служили в унтер-офицерских чинах до получения п^>вого офицерского воинского звания — все зависело, главным образом, от наличия свободных офицерских вакансий в данной

воинской части и от того, как претендент на обер-офнцерскнй чин показал себя по службе.

Таблица 1

СОСЛОВНОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ ОФИЦЕРОВ

Сословное происхождение айс. %

Из российских нетитулованных дворян 1751 74,9

Из титулованных российских дворян 46 2,0

Из остзейских баронов 15 0,6

Из остзейских дворян 91 3,9

Из польских дворян 64 2,7

Из дворян других национальных меньшинств Российской империи 11 0,5

Из титулованных иностранных дворян 17 0,7

Из иностранных дворян 57 2,4

Вольноопределяющиеся:

из обер-офицерских детей, 72 3,1

из других категорий вольноопределяющихся 8 0,3

Из солдатских детей 91 3,9

Из однодворцев 4 0,2

Из духовенства 30 1,3

Из малороссийских казаков 5 0,2

Из купцов И 0,5

Из военных поселенцев 10 0,4

Из мешай 5 0,2

Из российских волонтеров 16 0,7

Из волонтеров-иностранцев 9 0,4

Из российских крестьян 19 0,8

Нет данных о социальном происхождении 7 0,3

ВСЕГО 2339 100,0

По нашим подсчетам, наибольшее количество офицеров выходцев из российских нетитулованных дворян до получения своего пq>вoгo обср-офш^>ско^о звания служили в уитер-офшдерах от нескольких месяцев до трех лет, на их долю приходилось 58,6% от общего количества офшоров этой категории, без учета офицеров, закончивших кадетские корпуса, и офицеров, поступивших из иностранных армии и российского

ополчения, ¡1 также со статской и придворной служб. Так, по нашим, подсчетам, 7,8% офицеров из нетитулованных российских дворян не выслужили в унтер-офицерских чинах и года, 16,0% — только 1 год и 17,3% офицеров — 2 года. Но многим офицерам дворянского происхождения приходилось служить в унтер-офицерах более продолжительное время: 4-7 лет — 32,3%, 8-11 лет

— 6,2%, 12 лет и более — 2,9%.

Для представителей недворянских сословий военным законодательством выслуга в унтср-офицчкком звании регламентировалась по сравнению с дворянами гораздо четче: солдату из рекрут и волонтерам, поступившим на службу на правах рекрут, для того, чтобы получить перпын офицерский чин, необходимо было выслужить в ушчф-офицерском звании не менее 12 лет; солдатским детям, выходцам из однодворцев и духовенства,

— 8 лет; вольноопределяющимся — 4 года. При этом претенденты на офшкрекий чин должны были быть как минимум элементарно грамотными и хорошо себя зарекомендовать по службе и обладать способностями, необходимыми для командира.

Если же проследить взаимосвязь сословного происхождения и количества лет выслуги в войсках в соответствии с офицерским званием, то получим такой результатов среднем прапорщики и корнеты — выходцы из российских дворян —имели выслугу в войсках 2,7 года, у выходцев из податных сословий этот показатель в несколько раз выше и составляет в среднем 14 лет, у солдатских детей и военных поселенцев — даже 17 лет. Высокий средний показатель выслуги в войсках у прапорщиков выходцев из податных сословий, солдатских детей и духовенства объясняется большим сроком выслуги у многих из них в рядовых солдатах. По военному законодательству рядового солдата недворянского происхождения, за исключением вольноопределяющихся, было положено производить в первый унтер-офицерский чин после 4-х лет службы. Правда, по нашим данным, разброс сроков выслуги в рядовых у офицеров недворянского происхождения, за исключением вольноопределяющихся, был весьма существен: 9,0% из них выслужил}! в рядовых менее года, 30,0% — от 1 до 3 лет, 40,0% —4-8 лет, 17,0% — 9-12 лет, 3,0% —1348 лет.

Более или менее продолжительная служба офшодюв |1едворяиского происхождения в рядовых солдатах удлиняла qюк

их выслуги в нижних чинах до получения первого обер-офнцерского звания, тем самым сильно сокращались шансы у офицеров недворянского происхождения сделать успешную военную карьеру и закончить службу в штаб-офицерских чинах, не говоря уже о генеральских. По нашим подсчетам, выходцев из недворянских сословий, за исключением офицеров, вступивших в службу на правах вольноопределяющихся, среди штаб-офицеров 12 Западных армий (майоров, подполковников и полковников) насчитывалось всего 4,0%.

Доля офицеров-помещиков в общей массе офицерства составляла всего 4,0%; кроме того, еще 16,1% офицеров являлись наследниками поместий. Причем, большинство офицеров-помещиков — 64,4% — владело не более чем сотней крепостных. Больше половины офш^ов-наследников — 53,1% — имели возможность стать владельцами поместий с количеством крепостных, не превышавших ту же сотню.

Кстати, большинство офицеров 1812 года было холостыми — 90,1%, а доля женатых составляла всего 9,8%, а среди офицеров в возрасте до 30 лет женатых было крайне мало. Скромное офицерское жалование, неустроенный быт, так как армейские воинские части, не имея постоянных гарнизонов, находились в бecпpq)Ывнoм движении, сменяя за год иногда по нескольку раз место своей дислокации, к этому надо прибавить частые войны — все это вместе взятое неблагоприятно сказывалось на семейной жизни, и большинство офшдеров обзаводилось семьями уже после своей отставки.

В результате сравнения данных, относящихся к социальному происхождению офш^юв за 1755 год, полученных С.М.Троицким, с аналогичными данными за 1812 г. можно сделать вывод об относительно стабильной структуре социальной базы, формировавшей офицерский корпус с середины XVIII века и вплоть до 1812 года (более чем за 50 лет), так как за это время соотношение офицеров дворяне.-.>го и недворянского происхождения практически не изменилось. В 1755-58 гг. доля офицеров дворянского происхождения в русской армии составляла 83,4%, в 1812 г. — 87,6%, а недворянского соответственно 16,6% и 12,1%, сведения о сословном происхождении отсутствовали в документах в 1755-58гг. у 2,1%, а в 1812г. у 0,3% офицеров.

Данные из формулярных списков позволяют выяснить место происхождения офицером (регионы Российской империи). По нашим подсчетам, около половины офицеров были родом из великорусских губернии — 46,6%, затем следуют выходцы из малороссийских губернии — 25,0%, из белорусских, включая и Внленскую губернию, — 9,7%, из остзейских — . 7,5% и новороссийских губерний — 5,7%, из Закавказья — 0,5%.

В рассмотрении вопросов, связанных с военной карьерой, выявлен ряд факторов, которые оказывали положительное влияние па скорость продвижения по службе: принадлежность офицеров к определенным родам, видам и службам войск, национальность, образовательный уровень. В частности, выяснилось, что в гвардии, артиллерии и "Сви ге" служебный рост офицеров проход, л быстрее, чем в пехоте и кавалерии. Продвижение по службе в армейской кавалерии было значительно медленнее, чем в других родах войск. Если в кавалерии поручик в среднем имел выслугу в войсках 9,4 года, то поручик армейской артиллерии и "Свиты" — 6 лет, армейской пехоты — 7,1 года, гвардейской кавалерии — 7,8 года, гвардейской пехоты — 6,5 года. Кроме того, у офицеров выходцев из остзейских немцев и иностранцев дворянского происхождения было более быстрое продвижение по службе, чем у русских дворян. Уровень общеобразовательной и специальной подготовки также имел положительное влияние на служебную карьеру. Так, у подполковников и полковников он в целом был в* мне, чем у офицеров других чинов.

Основная масса офицерства была молода — не старше 30 лет (72,0% офицеров), а средняя продолжительность службы у 0(]»mq)0B дворянского происхождения составляла 7,4 года. Поэтому менее половины всех офицеров — 43,4% не имели до 1812 года боевого опыта. По данным из формуляров немногим более половины — 56.6% офицеров 1-2 Западных армий до 1812 года участвовали во всевозможных военных кампаниях, главным образом в недавних воинах против Наполеона, а также в войне против Турции 1806-12 гг. и 'Цвецни 1809 г. Количество же офицеров, которым довелось участвовать в более ранних кампаниях, главным образом, против Польши и Турции, в Итальянском и Швейцарском походах 1799 г. было относительно невелико и составляло 12,2% от общего количества офицеров 1812

года. Доля офицеров, участвовавших за все время своей службы в одной кампании (с учетом Отечественной войны 1812 г.), составляла 43,9%, в двух — 25,7%, в трех — 17,3%, в четырех — 7%, в пяти — 1,8%, в шести — 0,9%, в семи — 0,1% и в восьми кампаниях — 0,04%.

По нашим данным, подавляющее большинство oфицq)oв 1-2 Западных армий — 96,7%, по состоянию на конец 1812 г. имели боевой опыт, полученный непосредственно в сражениях различных военных кампаний, учитывая и кампанию 1812 года. В своем исследовании мы не ограничились данными из офицерских формуляров об участии их владельцев в сражениях только кампании 1812 года, а учли общее количество сражений, в которых офицеры участвовали в течение всей службы, включая и полученные в них ранения, чтобы иметь более широкое представление о русском офицере-фронтовике 1812 года, чей боевой опыт не ограничивался только оддой кампанией.

По нашим подсчетам, более половины офицеров — 56,3%, за все время своей службы участвовали в 3-10 сражениях различных военных кампаний, но были и такие, которые принимали участие в 21-25 — 0,9%, 26-30 сражениях — 0,3% .

Наиболее интенсивно участвовали в боевых действиях различных кампании офн^*ры-кавалеристы, у которых доля участников шести и более сражений выше, чем в других родах войск — 63,3% от всех офицеров-кавалеристов, что можно объяснить большой мобильностью воинских частей этого рода войск. После кавалерийских офицеров по показателям интенсивности участия в боевых действиях (участие более чем в шести сражениях) идут офнцеры-пехотннцы, среди которых 53,1% участвовали в шести и более сражениях, затем артиллеристы — 39,6%, гвардейцы — 34,1%. Сравнивать же количественные показатели участия в сражениях офицеров Свиты Е.И.В. по квартнрмейстерской части с подобными показателям у офицеров различных родов войск, пожалуй, было бы некорректно, так как у 39,1% офицеров "Свиты" отсутствуют данные в формулярах о их участии в конкретных ч^ажепиях, а указаны только военные кампании, в которых участвовал тот или иной офицер. Это обстоятельство можно объяснить тем, что в военное время большинство офицеров этой службы были прикомандированы к

различным воинским объединениям и соединениям действующей армии, а их формуляры составлялись в петербургской штаб-клартпре "Свиты", вследствие чего у многих офицеров имеются краткие записи в формулярах только об их участии в военных кампаниях.

По СОСТОЯИ1ПО на конец 1812 года 32,4% офицеров 1-2 Западных армий имели записи в своих формулярах о ранениях и контузиях, которые они получили за все время своей воинской службы. Были ранены: не более одного раза — 23,0% от общего количества офицеров, дважды — 4,1% всех офицеров, такая же часть офицеров имела одну контузшо — 4,1%. Доля офицеров, имевших более двух ранений, была невысока и не превышала 1,0%.

Теперь рассмотрим полученную нами информацию о характере ранений и контузий офицеров 1-2 Западных армий, которые были получены ими в различных военных кампаниях, включая и Отечественную войну 1812 года. В первую очередь хотелось бы обратить внимание на то обстоятельство, что на долю огнестрельных ранений офицеров двух армий, включая и контузии, приходилось 83,4% от общего количества ранений, а на ранения холодным оружием всего 6,3% (в 10,3% случаях мы не располагаем данными о характере ранений). Следовательно, в многочисленных войнах конца XVIII — начала XIX века, в которых принимала участие Россия, ведущая роль принадлежала огнестрельному оружию, а холодное играло лишь вспомогательную роль.

Формулярные списки содержат также шгщксную информацию о пребывании офицеров в плену у противника. За время кампании 1812 года по нашим подсчетам 1,0% офицеров 1-2 Западных армий попали в плен к противнику, причем более трети из этого числа попали туда во время Бородинского сражения. Схожие результаты мы получили и о доле офицеров 1-2 Западных армий, пребывавших в плену во время предыдущих кампании: в Прусскую 1806—07 гг. и Шведскую 1809 г. — 1,0%, в Австрийскую 1805 г. и Польскую 1792—95 гт. кампанию — 5,0% от количества офицеров, участвовавших в них. Таким образом, полученные количественные данные о пребывании офицеров в плену в целом сопоставимы с тяжестью течения и успехом хода конкретных кампаний для русской армии.

Что касается образовательного уровня офицерства 1812 года, то по итогам расчетов данных формуляров выясняется, что у большинства офицеров он был относительно низким, если считать критерием образовательный уровень выпускников Пажеского и 1-2 кадетских корпусов. У 47,0% oфнцq)oв в формулярах отмечено только наличие элементарной грамотности — "читать и писать умеет". С другой стороны, у меньшей части офицеров, которые служили главным образом в гвардии, артиллерии и квартирмейстерской части, он был весьма высоким и разносторонним. Доля офицеров 1-2 Западных армий, окончивших военно-учебные заведения, в их общем количестве составляла 24,5%, только в артиллерии она была существенно выше — 64,3%. Общеобразовательный уровень офицеров-артшгсристов и квартирмейстеров также существенно отличался от офицеров других родов войск: так, доля офшоров, умевших только читать и писать, в артиллерии составляла 1%, в "Свите" таких не было вовсе, в гвардии — 8,3%, в кaвaлqнíи — 64,3% и в пехоте — 70,5%. У 36,6% офицеров имелись записи в формулярах о знании французского и у 29,3% немецкого языков. В гвардии и "Свите" эти показатели были значительно выше: 91,4% офицеров владели инострашсыми языками. Среди офшкров-артшиюристов знание французского языка отмечалось у 57,5%, а немецкого у 58,9%, 4>едн кaвaлq)иcтoв соответственно — у 24,8% и 18,9%, среди пехотинцев соответственно — у 12,1% и 9,3%.

Кроме того, просматривается и тенденция к росту образовательного уровня в среде офицерства в целом, что было выявлено при сравнении уровней образования офицеров младших и старших возрастных категорий.

В Заключении подведены некоторые итоги исследования и сделаны соответствующие выводы.

По теме диссертации автором опубликованы следующие

работы:

1. Формулярные списки офицерского корпуса русской армии эпохи Отечественной войны 1812 года. //Исследования по источниковеденшо истории СССР дооктябрьского периода. М., 1990. С. 115-131. Объем — 0,9 п.л.

2. Военно-учебные заведения России и образовательный уровень русского офицерского корпуса в эпоху Отечественной войны 1812 года. //Тезисы научной конференции "Отечественная война 1812 года. Россия и Европа". Бородино, 1992. С. 41-46. Объем — 0,3 п.л.

3. Капитан N. //Родина. N 6-7.М., 1992. С.Ю-11. Объем —

0,3 п.л.

4. Документы РГВИА из фондов полков русской армии, относящиеся к Отечественной войне 1812 г. //Материалы научной кот^енции "Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы" 1993 г. Бородино, 1994. С.96-102. Объем — 0,3 п.л.

5. Опыт нетрадиционного исследовательского подхода к источшпсовой базе эпохи Отечественной войны 1812 года. //Материалы научной конференции "Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы" 1994г. Бородино, 1995. С. 111-113. Объем — 0,2п.л.

6. Образовательный уровень русского офицерского корпуса в эпоху Отечественной войны 1812 года (историко-статистическое исследование). //Бомбардир. N 1. М., 1995. С. 23-26. Объем — 0,6 п.л.

Автор благодарит за всестороннее содействие и поддержку со стороны руководства Государственного Бородинского военно-исторического музея-заповедника и его структурного подразделения — научно-информационного отдела в работе над диссертацией, а также фирму Комп&с за помощь в разработке программного обеспечения для компьютерной обработки данных из офицерских формулярных списков. -