автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Категории мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн

Полный текст автореферата диссертации по теме "Категории мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн"

На правах рукописи

Каменев Ейгений Владимирович

КАТЕГОРИИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРСТВА ЭПОХИ НАПОЛЕОНОВСКИХ ВОЙН

Специальность 0700 02 — «Отечественная история»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

□ОЗОВБ6Э8

Петрозаводск — 2007

003066698

Диссертация выполнена на кафедре архивоведения и специальных исторических дисциплин государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Петрозаводский государственный университет»

Научный руководитель: Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

кандидат исторических наук, доцент Т Н Жуковская

доктор исторических наук, профессор В С Парсамов

кандидат исторических наук, доцент Н Д Потапова

Казанский государственный университет

Защита состоится ? » _2007 г в —• часов

на заседании диссертационного совета К 212190 03 по присуждению ученой степени кандидата исторических наук при Петрозаводском государственном университете по адресу 185910, г Петрозаводск, пр Ленина, 33, ауд _

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Петрозаводского государственного университета

Автореферат разослан « » 2007 г

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

Т В Никулина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Постановка проблемы. Область сознания человека, именуемая в научной литературе мировоззрением, не имеет четких границ, а проявления ее бесконечно многообразны, поэтому исследование мировоззрения с исторической точки зрения необходимо вести через выявление его базовых элементов, определение их значений, установление отношений между ними, — те через анализ структуры

Теоретическую основу для изучения мировоззрения представляет лингвистика, в которой давно и продуктивно исследуется картина мира человека через анализ концептов Близкие подходы использовались в исторических исследованиях А Я Гуревича и А Л Юрганова, изучавших на основе выявления базовых понятий (категорий) культуру средневековья Такой способ исследования позволяет, во-первых, свести все многообразие изучаемых явлений к базовым понятиям (концептам, категориям), а во-вторых, объяснить через них специфику взглядов изучаемой социальной группы

Научная проблема, на решение которой нацелена данная диссертация, заключается в анализе категориальных основ мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн

Актуальность темы исследования обусловлена следующими обстоятельствами

Во-первых, тема представляется актуальной с военно-исторической точки зрения В отечественной исторической науке сегодня происходит переосмысление многих процессов и явлений с использованием новых научных подходов и практик Применительно к военной истории широко используются средства истори-ко-антропологической интерпретации событий Прежний интерес к анализу истории войн в их оперативном преломлении сменился перенесением акцента на осмысление внутреннего мира «человека воюющего», изучение его мировоззрения, фиксацию порождаемых ситуацией войны изменений картины мира

Применительно к русскому офицерству эпохи наполеоновских войн подобных исследований не проводилось Историография наполеоновских войн концентрировалась на изучении военных, военно-политических и военно-экономических аспектов Она характеризовалась «событийным» подходом, в рамках которого ос-

вещался ход боевых действий Личностная же составляющая войны оставалась в тени Между тем, как отмечает А Я Гуревич, поступки людей мотивировались ценностями и идеалами их эпохи и среды Не учитывая в полной мере ценностные ориентации и критерии, которыми вольно или невольно руководствовались люди в обществе, мы не можем претендовать на понимание их поведения и, следовательно, на научное объяснение исторического процесса1 Представляется, что без учета психологического фактора невозможно адекватное научное осмысление истории войны

Во-вторых, в современной исторической науке пересматриваются проблемы декабристского движения В новом переосмыслении нуждается проблема генезиса декабристской идеологии В историографии много внимания было уделено анализу объективных причин формирования идеологии декабризма — влиянию российских реалий исследуемого времени (крепостное право, абсолютная монархия и т п) Мировоззрение русского офицерства как социальной группы, из которой вышло так называемое «старшее поколение» декабристов, его ценностные ориентиры остаются за рамками исследований Представляется, что изучение мировоззрения русского офицерства могло бы углубить понимание генезиса декабристской идеологии

Степень изученности проблемы. Несмотря на то, что русское офицерство является предметом исследования в исторической науке с конца XIX в2, мировоззрение интересующей нас социальной группы не изучалось ни в отечественной, ни в зарубежной историографии

Внимание исследователей было сконцентрировано в основном на изучении социальных характеристик офицерства (численность,

1 Гуревич А Я Категории средневековой культуры М, 1984 С 20

2 К первым исследованиям, посвященным русскому офицерству можно отнести работы Н П Глиноецкого (Глиноецкий Н П Исторический очерк развития офицерских чинов и системы чинопроизводства в русской армии // Военный сборник СПб, 1887 № 4 С 266-290), А 3 Мышлаевского (Мыш-лаевский А 3 Офицерский вопрос в XVIII веке // Военный сборник 1899 № 6), А Н Андроникова и В П Федорова (Андронников А Н, Федоров В П Прохождение службы по военному ведомству Исторический очерк // Столетие военного министерства, 1802-1902 СПб, 1912 Т IV Ч III Кн I Отд III) Первой работой, посвященной русскому офицерскому корпусу эпохи наполеоновских войн, является книга А Елчанинова «Герои-офицеры в войну 1812 года» (М, 1912)

национальный, социальный, возрастной состав, система чинопроизводства и т п), условий службы С таких позиций русский офицерский корпус изучали П А Зайончковский, М Д Рабинович, С В Волков3 Русский офицерский корпус эпохи 1812 г подверг детальному социологическому исследованию Д Г Целорунго4 Основными источниками при такой ориентации исследований становились делопроизводственные документы послужные списки, офицерские «сказки» и формуляры, определявшие методику исследования, основанную на количественных методах В последнее время возобновился интерес исследователей к истории военного воспитания и образования5

В меньшей степени в историографии изучены вопросы, связанные с мировоззрением русского офицерства Применительно к исследуемой нами социальной группе указанные проблемы рассматривал Ю М Лотман В ряде работ, на основе применения исследовательских подходов лингвистики (в частности, структурного метода) им освещены такие вопросы как восприятие смерти, культурные практики, семиотика бытового поведения военной молодежи начала XIX века6

3 Зайончковский П А Самодержавие и русская армия на рубеже XIX—XX столетий 1881—1903 М, 1973, Рабинович М Д Социальное происхождение и имущественное положение офицеров регулярной армии в конце Северной войны // Россия в период реформ Петра I М, 1973 С 133—171, Волков С В Русский офицерский корпус М, 2003

4 Целорунго Д Г 1) Формулярные списки офицерского корпуса русской армии эпохи Отечественной войны 1812 года // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода МД990 С 115—131,2) Образовательный уровень русского офицерского корпуса в эпоху Отечественной войны 1812 года (историко-статистическое исследование) // Бомбардир 1995 № 1 С 23—26, 3) Офицерский корпус русской армии эпохи 1812 года по формулярным спискам (источниковедческое исследование) Автореф

дисс канд ист наук М, 1997, 4) Русские офицеры — участники Бородинского сражения М, 2001

5 Аурова Н Н Система военного образования в России кадетские корпуса во второй половине XVIII — первой половине XIX века М, 2003, Назаров А Н Подготовка офицерских кадров в Российском государстве (XVIII — начало XXвв) опыт,традиции,уроки Дисс докт ист наук М,2001

6 Лотман Ю М 1) Декабрист в повседневной жизни (Бытовое поведение как историко-психологическая категория) // Литературное наследие декабристов Л, 1975 С 25—75, 2) Театр и театральность в строе культуры начала XIX в // Лотман Ю М Избр статьи Т 1 Статьи по семиотике и типологии

Объектом исследования является мировоззрение русского офицерства эпохи наполеоновских войн Под мировоззрением мы будем понимать субъективную реальность, посредством которой человек ориентируется в мире, строит свое отношение к происходящим событиям и свое поведение Под русскими офицерами эпохи наполеоновских войн мы понимаем молодых дворян, участвовавших в кампаниях 1805—1807 и (или) 1812—1814 гг в младших офицерских званиях

Предметом исследования являются категории мировоззрения с точки зрения их влияния на формирование взглядов русского офицерства, оценку офицерами окружающей социальной действительности, самооценку, ценностные установки и поведение Теоретико-методологическая основа диссертации В основу исследования положен тезис о взаимосвязи языка и мышления, который постулируется в лингвистике и психологии (В Гумбольдт, Э Сепир, Л С Выготский, А Р Лурия и др)7 Понимание особенностей сознания человека прошлого должно базироваться на изучении языка, на котором он выражал свои мысли Тот факт, что контакт между историком и человеком прошлого осуществляется через источник — те речь письменную, а не устную, не ставит под сомнение возможность адекватного изучения мировоззрения человека прошлого, т к письменный язык находится в однозначном соответствии с устным8

В основе картины мира лежат далеко не все слова языка, а лишь определенный ограниченный набор Именно этот набор структурирует представления человека о мире, определяет ценностно-значимые ориентиры и формирует причинно-следственные связи, которыми руководствуется человек в жизни

В современной науке нет общепринятого термина для обозначения таких понятий В лингвистике используется термин «кон-

культуры Таллин, 1992 С 269—286, 3) Беседы о русской культуре Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начала XIX века) СПб, 1994

7 См Гумбольдт В О двойственном числе // Гумбольдт В Язык и философия культуры М, 1985 С 382—402, Сепир Э Язык Введение в изучение речи // Сепир Э Избранные труды по языкознанию и культурологии М, 1993 С 26—203, Выготский Л С Мышление и речь // Выготский Л С Избранные психологические произведения М, 1956, Лурия А Р Язык и сознание М, 1979

8 См Сепир Э Язык Введение в изучение речи // Сепир Э Избранные труды по языкознанию и культурологии М, 1993 С 40

цепты» (Н Д Арутюнова, С А Аскольдов, Д С Лихачев, Ю С Степанов и др), в исторической науке — «категории» (А Я Гуревич, А Л Юрганов) В своем исследовании мы будем использовать термин «категории» Под категориями мы будем понимать понятия, посредством которых человек воспринимает мир, упорядочивает в сознании все многообразие явлений действительности и наделяет их смыслом Согласно А Л Юрганову, категории есть основы смыслополагания человека9

В современной отечественной исторической науке выделились два подхода к изучению сферы человеческого сознания посредством анализа категорий Первый был разработан А Я Гуревичем, второй — А Л Юргановым Согласно А Я Гуревичу, категории определяются не природой имеющихся в нашем распоряжении источников, а диктуются современным сознанием, интересом, порождаемым нашей цивилизацией10 Такая позиция вызвала определенные сомнения в отечественной исторической науке Л М Баткин указал на неизбежную модернизацию сознания человека прошлого при таком подходе11 А Л Юрганов сформулировал иной подход к изучению сознания человека прошлого при помощи категориального анализа Суть данного подхода, наиболее близкого нашему представлению о методах исследования структур сознания, сводится к следующему категории должны выводиться из изучаемой культуры, необходимо тщательное исследование их семантики В своем исследовании мы будем придерживаться второго подхода

В настоящем исследовании выделены признаки, на основе которых «правда», «отечество», «честь», а не другие понятия представляются категориями, структурирующими мировоззрение русского офицерства эпохи наполеоновских войн

1 Лексемы, которые дают название данным категориям, содержат активную словопроизводящую основу

2 Каждая категория имеет ценностную нагрузку и является одновременно оперативной и ценностной единицей сознания

9 Юрганов А Л Категории русской средневековой культуры М, 1998 С 24

10 Гуревич А Я Указ Соч С 296

11 Баткин Л М О том, как А Я Гуревич возделывал свой аллод // Одиссей Человек в истории Картина мира в народном и ученом сознании 1994 М, 1994, С 5-36

3 Через категорию осмысляются те или иные явления действительности

Исследуемые нами категории «правда», «отечество», «честь» соответствуют всем указанным критериям В словообразовательную парадигму для категории «правда» входили следующие слова «праведный», «праведность», «правдивый» и т д, для категории «честь» «честный», «честить», «честивый» и т д, для категории «отечество» — «сын отечества» Все три категории являлись одновременно ценностными ориентирами в мировоззрении русского офицера, через них воспринималась окружающая действительность (социальные отношения, император, война, враг и т п)

Для понимания мировоззрения человека прошлого одного выявления категорий недостаточно, нужно определение их семантики, возникающей в определенном историческом контексте В ходе исторического развития языка изменяется смысловая структура значения слова Без специального изучения семантики лексем, принятой в момент создания текста источника, его толкование затруднено Автор источника и современный читатель думают и говорят на разных языках — языках разных культур12

При определении семантики лексем нельзя целиком положиться только на данные словарей русского языка, поскольку определяемые в них значения слов, даже близкие к изучаемой эпохе, не раскрывают полностью смысл исследуемой лексемы13 Нет гарантии, что словарь отражает именно актуализированные для изучаемой социальной группы смыслы исследуемых категорий

Необходимость определения семантики интересующих нас категорий обусловила использование исследовательских процедур, применяемых в лингвистике (этимологический анализ, контекстный анализ, построение синонимического и антонимического рядов, выявление актуализированных значений лексемы, дающей имя категории)

Помимо указанных выше методов в работе были применены также традиционные методы исторического исследования исто-рико-сравнительный и историко-системный

12 Юрганов А Л, Данилевский И Н «Правда» и «вера» русского средневековья Ц Одиссей 1997 Человек в истории Культурная история социального М,1998 С 225

13 Юрганов А Л Опыт исторической феноменологии // Опыт исторической феноменологии Трудный путь к очевидности М, 2003 С 332

Целью исследования является реконструкция мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн в его категориальной расчлененности

Задачи исследования заключаются в следующем

1 Выявить основные понятия — категории, — лежащие в основе мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн

2 Определить семантику категорий

3 Изучить влияние категорий на взгляды и поведение представителей изучаемой социальной группы

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1805 по 1814 гг и включают кампании 1805—1807 гг, Отечественную войну 1812 г и заграничные походы русской армии 1813—1814 гг Источниковая база диссертации Исследование основано на письменных источниках (опубликованных и архивных), которые можно разделить на три группы источники личного происхождения, законодательные акты, публицистика

Основу источниковой базы исследования составляют мемуары, дневники, письма русских офицеров эпохи наполеоновских войн

Военные мемуары эпохи 1805—1814 гг — это один из самых интересных по составу и уникальных по объему документальных комплексов Эти источники хорошо изучены в источниковедческом отношении и рассматриваются как особый этап в развитии русской мемуарной традиции14 В исследованиях, посвященных наполеоновским войнам, военные мемуары привлекались, в основном, для иллюстрации политических и военных событий Мировоззрение людей того времени на основе этих текстов практически не изучалось

В мемуарах ярко выражено личностное начало, авторская субъективность Этот видовой признак мемуаров позволяет эффективно исследовать мировоззрение русского офицерства, так как нас интересует именно субъективное восприятие действительности Кроме этого, описания личных впечатлений, о которых повествуется в воспоминаниях, во-первых, подробны, а, во-вторых, обнаруживают несомненную повторяемость, что позволяет обобщить единичные свидетельства

14 Тартаковский А Г 1) 1812 год и русская мемуаристка Опыт источниковедческого изучения М, 1980, 2) Русская мемуаристика XVIII — первой половины XIX в От рукописи к книге М, 1991, 3) Русская мемуаристика и историческое сознание XIX в М, 1997

В работе были использованы как опубликованные, так и неопубликованные мемуары Значительное число мемуаров было опубликовано в дореволюционных журналах, таких как «Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений», «Русский архив», «Русская старина» и др Основная масса неопубликованных текстов хранится в РГВИА в фонде ВуА («Записка артиллерии капитана Е О Криштофовича касательно защиты крепости Суасона»,15 воспоминания С И Маевского «Действия 13-то егерского полка в 1814 г »к, «Воспоминания о сражении под Лейпцигом в форме письма Л Ф Ярошевицкого к А И Михайловскому-Данилевскому от 19 октября 1836 г»17), одно воспоминание («Souvenirs et impressions d un officier russe pendant les campagnes de 1812, 1813 et 1814 avec les relation de la bataille de Borodino»18) находится в РГИА в фонде 1409 (Собственная Его Императорского Величества канцелярия)

Мы не склонны к идеализации воспоминаний как источника для реконструкции мировоззрения и принимаем во внимание тот факт, что мировоззренческие категории, сквозь призму которых происходила оценка действительности мемуаристом, могли трансформироваться за время, прошедшее от описываемых событий до создания воспоминаний Этот недостаток мемуаристики компенсируется в работе привлечением синхронных источников личного происхождения (дневники и письма) В работе использованы дневники H Д Дурново19, Ф Я Мирковича20, П С Пущина21, M И Остроградского22, Л А Симанского23, А Суханина24,

15 РГВИА Ф ВУА Д 3376 Ч III Л 243-244

16 РГВИА Ф ВУА Д 3376 Ч III Л 212-221

17 РГВИА Ф ВУА Д 3376 Ч III Л 413-419

18 РГИА Ф 1409 Он 1 Д № 2454 Л 1-126

19 Дурново H Д Дневник 1812 года // 1812 год Военные дневники M, 1990 С 48-113

20 Миркович Ф Я Из дневника конно-гвардейского офицера Ф Я Мирковича // Русский архив 1888 Ns 1 С 41-231,1890 № 1 С 394-405

21 ПущинП С Дневник 1812-1814 Л, 1987

22 РГВИА Ф 84 On 1 Д 29 Л 1-46

23 Симанский Л А Журнал участника войны 1812 года // Военно-исторический сборник 1913 № 2

24 Суханин А Из журнала участника войны 1812 г // Русская старина 1912 Т 149 № 2 С 271-283, № 3 С 481-490

А В Чичерина25, А А Щербинина26, а также «Записная книжка » Н М Муравьева27 При подготовке исследования были использованы письма Г С Батенькова, А Ф. Бригена, П Г Каховского, М С Лунина, А Н Муравьева, Н М Муравьева, А С и В С Норовых, К Ф Рылеева А В Чичерина, И Д Якушкина28

Представляется, что лишь в сочетании и взаимосвязи друг с другом мемуары, дневники и письма могут быть прочитаны адекватно Изучение десятков источников личного происхождения как синхронных, так и дистанцированных во времени от описываемой реальности, позволяет обобщить единичные факты и реконструировать с достаточной степенью достоверности мировоззрение русского офицерства эпохи наполеоновских войн

Помимо источников личного происхождения важным компонентом источниковой базы являлись законодательные акты и публицистика, которые рассматриваются в исследовании как

25 Чичерин А Дневник 1812-1813 М,1966

26 Щербинин А А Военный журнал 1813 г // 1812 год Военные дневники M ,1990 С 251-300

27ГАРФ Ф 1153 On 1 Д 85 Л 24-39

28 Письмо Г С Батенькова А А Елагину 1 декабря 1816 г г Тобольск // Батеньков Г С Сочинения и письма Т 1 Письма Иркутск, 1989 С 106, А Ф Бри-ген Письма // Бриген А Ф Письма Исторические сочинения Иркутск, 1986 С 73, 78—80, 86—88, Каховский П Г Из писем // Избранные социально-политические философские произведения декабристов Т 1 С 212—221, Лунин M С Письмо Ипполиту Оже от 5 ноября 1816 г г Париж // Лунин M С Сочинения, письма, документы M, 1988 С 235, 236, Муравьев А H Письма // Муравьев А H Сочинения и письма Иркутск, 1986 С 156,157, 159,160,163-169,178, 179,188-190, Муравьев H M Письма декабриста 1812-1826 гг М, 2000 С 60, 61, 66—70, Письмо А С Норова отцу и матери от 10 октября 1812 г на поле при р Наре // К чести России Из частной переписки 1812 года М, 1988 С 152—153, Письмо В С Норова матери от 20 мая 1813 г лагерь под Швейд-ницом // К чести России Из частной переписки 1812 года M 1988 С 199, 200, Письмо В С Норова отцу и матери от 17 сентября 1813 г г Прага // К чести России Из частной переписки 1812 года М, 1988 С 281 С 186, Письмо К Ф Рылеева отцу 7 декабря 1812 года г С -Петербург // К чести России Из частной переписки 1812 года M, 1988Э, Штейнгель В И Письма В И Штей-нгеля на имя Николая I // Мемуары декабристов Северное общество М, 1981 С 239—254, Чичерин А В Письма Александра Чичерина // Чичерин А Дневник Александра Чичерина М, 1966 С 230-233, 238, 239, 243, 244, 247, 248, Якушкин И Д Письма // Якушкин И Д Записки, статьи, письма, документы M, 1951 С 202,204,205

прецедентные тексты Из всей совокупности законодательных актов и публицистики нами отобраны тексты, имевшие широкое распространение в рассматриваемый период, ко многим из которых офицеры обращались при оценке окружающей действительности, в которых отражены категории культуры рассматриваемого времени Среди них «Манифест о даровании вольности и свободы всему Российскому дворянству», «Манифест о поединках», манифесты к армии, изданные в годы войн с Наполеоном, приказы главнокомандующего пропагандистского характера, публицистические сочинения «Истинная политика знатных и благородных особ», «О должностях человека и гражданина, книга к прочтению определенная в народных городских училищах Российской империи, изданная по высочайшему повелению царствующей императрицы Екатерины II», работы А С Шишкова «Рассуждение о любви к отечеству», А Ф Бестужева «Правила военного воспитания относительно благороднаго юношества и Наставления для Офицеров военной службе себя посвятивших», Г Геракова «Совет молодым офицерам»29

Необходимость изучения мотивов поведения представителей изучаемой группы в бою обусловили привлечение к работе наградных списков

В качестве источника как прецедентный текст использовалась Библия

Научная новизна работы заключается в том, что впервые на основе широкой источниковой базы предпринимается попытка

29 Манифест о даровании вольности и свободы всему Российскому дворянству // ПСЗ РИ Собр I Т XV 1758-28 июня 1762 № 11444, Манифест о поединках 1787 года апреля 21-го // ПСЗ РИ Собр I Т XXII 1784-1788 № 16535, Истинная политика знатных и благородных особ СПб, 1745, О должностях человека и гражданина, книга к прочтению определенная в народных городских училищах Российской империи, изданная по высочайшему повелению царствующей императрицы Екатерины II СПб, 1783, Шишков А С Рассуждение о любви к отечеству, читанное в 1812 году в Беседе Любителей Русского Слова // Шишков А С Собрание сочинений и переводов адмирала Шишкова Российской Императорской Академии Президента и разных ученых сообществ члена Ч IV СПб, 1825 С 147—185, Бестужев А Ф Правила военного воспитания относительно благороднаго юношества и Наставления для Офицеров военной службе себя посвятивших СПб, 1807, Гераков Г Совет молодым офицерам Пг, 1809

реконструировать категории мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на всероссийской научной конференции «Культура исторической памяти невостребованный опыт» (Петрозаводск, 2003), научной конференции, посвященной 10-летию РГНФ «Проблемы развития гуманитарной науки на северо-западе России опыт, традиции, инновации» (Петрозаводск, 2004), международной конференции «Мир и война культурные контексты социальной агрессии» (СПб — Выборг, 2005) Диссертация обсуждалась на кафедре архивоведения и специальных исторических дисциплин Петрозаводского государственного университета, на специальном аспирантском семинаре исторического факультета ПетрГу

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы Каждая глава посвящена анализу семантики одной категории и рассмотрению ее влияния на мировоззрение и поведение русского офицерства

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении поставлена проблема исследования, сформулированы его цели и задачи, очерчены хронологические рамки, обоснована актуальность темы, проанализирована степень ее научной разработанности, оговаривается теоретико-методологическая основа диссертации, здесь же предлагается характеристика использованных источников

Первая глава: «Категория "правда". Религиозные взгляды русского офицерства» посвящена изучению религиозных взглядов офицеров посредством анализа категории «правда» как существенного понятия, через которое представителями изучаемой социальной группы осмысливались многие явления окружающей действительности

Необходимым этапом исследования религиозных взглядов офицерства является определение семантики указанной категории, чему посвящен первый параграф «Семантика категории «правда» и ее место в структуре мировоззрения русского офицерства»

Анализ семантики интересующей категории показывает, что «правда» понималась внутри изучаемой группы как божественный закон, безгрешность, жизнь в соответствии с библейскими заповедями

В процессе реконструкции религиозных взглядов воюющих офицеров становится очевидным, что мир представлялся им разделенным на основе «правды» на две части — мир «праведников» и мир «нечестивцев» «Праведниками», в такой оппозиции, согласно воззрениям офицеров, были русские, «нечестивцами» — французы Безбожие врага происходило, по мнению офицерской молодежи, из того, что французы сотворили себе идола — Наполеона, который стал для них предметом поклонения, и тем самым они отступили от христианской веры Безверие противника нашло отражение в эпитетах, применяемых военными мемуаристами к французам По отношению к врагу используются эпитеты «варвары», «изверги человеческие и исчадия адовы», «безбожники», «святотатцы», «горделивцы» Негативные оценки солдат армии Наполеона переносятся на французов в целом, получивших эпитет «народ развратный»

В противовес «безбожным» французам русские понимались как представители православной, истинной веры, как праведники, т е соблюдающие Божественные заповеди Войны между Францией и Россией воспринимались как религиозное противостояние, в котором русские неизбежно одержат победу, т к Бог «по правде поборает»

Идея справедливой войны прямо связана с провиденциализмом как характерной чертой религиозного сознания русского офицерства В основе происходящих событий представители исследуемой нами группы стремились найти сверхъестественную подоплеку На ход войны определяющее влияние оказывают, по мнению офицеров, не военные (действия русской армии и партизан) или природные (пространства России, морозы) факторы, а провидение Наиболее ярко провиденциалистская трактовка событий отражена в сюжетах, повествующих о бегстве французов из России в 1812 г В офицерских мемуарах повторяется мысль о том, что поражение противника стало следствием Божьего наказания за грехи Картины бесславного бегства и страшных мучений, постигших Великую армию в снегах России, объясняются офицерами Промыслом Божьим В ходе войны 1812 г, согласно представлени-

ям офицеров, свершился приговор Бога французам за их «неправды», и началось падение Наполеона

В то же время война 1812 г — это и божественное наказание русским за легкомысленное восприятие обычаев и нравов французов, отступивших от библейских заповедей (от «правды») На наш взгляд, неприятие французской культуры, ярко проявившееся в 1812 г, обусловлено не только патриотическими чувствами офицерства, но и их религиозными взглядами Согласно представлениям офицеров, русские, заимствуя французские нравы, стали терять «правду», а «суд Божий грядет тогда, когда исчезает правда и любовь»30 Война 1812 г, расцененная молодыми ветеранами как «суд Божий», наглядно показала необходимость отказа от заимствования французской культуры

Во втором параграфе «Официальная риторика "священной" войны и ее восприятие» рассматривается характер зависимости религиозных взглядов офицерства от официальной пропаганды

Анализ официальной пропаганды показывает, что в основу идеологического противостояния, начавшегося в 1806—1807 гг и нараставшего в 1812—1815 гг, было положено обвинение Наполеона в безбожии, выдвинутое российскими идеологами и принятое Русской православной церковью Производным от этого стал тезис о том, что Наполеон и есть воплощение сил зла, Антихрист Противостояние России и Франции официальная пропаганда трактовала как «священную войну», как борьбу против врага христиан и имени Христова

Несомненно, официальная мотивация войны оказала определенное влияние на сознание офицерства Это подтверждается тем, что официальный образ Наполеона-Антихриста и образ Наполеона в сознании офицеров наделен сходными характеристиками Не называя французского императора Антихристом, мемуаристы фактически подводят к этому значению, определяя Наполеона через дела его Была воспринята религиозная трактовка войны как события, в ходе которого должен свершиться приговор Божественных сил над противником Источники, через которые навязывались идеологические конструкции (Высочайшие манифесты, приказы военного командования, листовки, публицисти-

30 Глинка С Н Записки о 1812 годе С Глинки первого ратника Московского ополчения СПб, 1836 С 164

ческие сочинения), были доступны офицерам В тексты мемуаров переносятся прямые или скрытые цитаты из официальных документов

Однако, говоря о влиянии пропаганды на сознание русского офицерства, следует отметить, что официальная трактовка войны как священного противостояния не являлась чем-то новым как для офицерства, так и для русского общества в целом Стремление трактовать масштабные военные события в религиозном ключе было общим и в более раннее время Кроме того, как явствует из лингвистических исследований (Ю С Степанов), «правда» является константой русской культуры

Официальная идеология имела безусловное влияние на религиозные взгляды офицерства Однако, сводить религиозное «прочтение» войны ее участниками целиком к официальному идеологическому влиянию было бы неверно

В третьем параграфе «"Правда" как "щит7' Психологические основания религиозности» анализируется влияние уверенности офицеров в собственной правоте на их поведение в пограничных ситуациях войны (т е при непосредственной угрозе жизни)

Можно отчетливо проследить нарастание религиозных чувств офицеров в обстановке войны На личностном уровне вера для офицеров превращалась в психологический защитный механизм, который «включается» на любой войне Наиболее сильной эмоцией, проявившейся у офицеров в боевой обстановке, был страх перед смертью Характерным и вместе с тем действенным средством, позволявшим преодолеть страх смерти, была молитва Она помогала офицеру ощутить некую мистическую защиту, что в экстремальной обстановке боя было достаточно важно Большую роль для преодоления страха смерти играли массовые молебны, потенциал которых был использован очень эффективно в войну 1812 г

В основе уверенности офицеров в действенности молитвы, уверенности в божественной помощи, лежит категория «правда» Идея «праведной» войны, которые ведут русские, привела офицеров к уверенности в том, что Бог находится на стороне русских Поэтому Бог поможет не только победить в войне, но и защитит от смерти в каждом конкретном случае

Во второй главе «Категория "отечество". Социально-политические взгляды русского офицерства» на основе анализа ука-

занной категории рассмотрены социально-политические взгляды русского офицерства

В первом параграфе главы исследуется семантика категории «отечество» и семантически связанного с ней понятия «патриотизм» Семантика категории в рассматриваемое нами время отличалась от современной Актуализированным смыслом категории «отечество» в начале XIX в было не место рождения (для его обозначения употреблялось понятие «родина»), а государство Государство понималось как единство всех сословий, цель которого — «благо общее» Стремление к «благу общему» составляло смысловую основу патриотизма в рассматриваемое время Патриотизм трактовался как деятельная любовь к отечеству, направленная на достижение «блага общего» «Сыном отечества» (патриотом), согласно пониманию офицеров, мог называться только тот, кто стремится к его благу, приносит ему пользу всеми средствами, вплоть до самопожертвования

Стремление быть полезным своему отечеству, лежащее в основе патриотических настроений и обязательное для истинного «сына отечества», являлось той призмой, через которую офицер воспринимал действительность в ее социально-политической проекции В частности, стремление к «пользе общей» определяло во многом его отношение к службе, которая воспринималась как единственно возможная сфера приложения сил, т к именно на военной службе можно максимально реализовать себя в деле служения «благу общему» Идея служения отечеству как обоснование мотива поступления на службу характерна не только для кампании 1812 г (война за Отечество), но и для войн 1805—1807 и 1813—1814 гг

Второй параграф «Восприятие монарха и отношение к монархии» посвящен анализу отношения русского офицерства к императору и императорской власти, а также выявлению исходных моментов генезиса декабристской идеологии Данные источников позволяют говорить о том, что в период до 1815 г в офицерской среде существовало весьма положительное отношение к императору Александру I, а о справедливости абсолютной монархии как формы правления в России офицеры даже не задумывалось Однако уже вскоре после возвращения армии из заграничного похода в офицерской среде формулируется идея ограничения монархии в России и, более того, идея цареубийства

Таким образом, за столь короткий срок отношение к монарху и к абсолютной монархии как политической реальности претерпело коренные изменения Это можно объяснить следующим

Монарх воспринимался в среде офицерской молодежи как партнер по выполнению важнейшей социальной миссии — служения «благу общему» (отечеству) Вместе с тем, по мнению представителей исследуемой группы, Александр после наполеоновских войн стал заниматься главным образом внешнеполитическими проблемами — устройством послевоенной Европы На внутриполитические дела он обращал меньше внимания, чем на внешнеполитические Молодыми ветеранами наполеоновских войн подобная смена политических приоритетов императора воспринималась крайне негативно, а сам он начинает восприниматься в этой среде как человек, изменивший делу служения «благу общему» Ввиду этого, в сознании некоторых представителей изучаемой группы понятие «император» исключается из семантического поля категории «отечество» Именно в этих семантических трансформациях мы усматриваем исходные моменты генезиса декабристкой идеологии

Кроме того, на изменение отношения офицерства к монархической власти оказали влияние войны 1812—1814 гг Они способствовали росту офицерского самосознания, что привело к существенным изменениям в мировоззрении В частности, претерпели изменения взгляды на службу была сформулирована идея, согласно которой быть полезным отечеству можно и нужно не только на войне, но и в мирное время Соответственно, в среде военной молодежи появился интерес к внутриполитическим проблемам, что нашло выражение в массовом изучении офицерами социально-политической литературы

До завершения кампаний 1812—1814 гг в сознании русского офицера такие понятия как «отечество» и «император» были тесно связаны друг с другом После этих кампаний указанные понятия в сознании русского офицера разводятся Связано это с тем, что офицер после войны начинает осознавать себя не столько подданным31, сколько гражданином Соответственно, высшую обще-

31 Термин «подданный» в русском языке конца XVIII—начала XIX в имел значение «подлежащий власти Государя или другого какого верховного правителя», «преданный, верный, покорный» См Марасинова Е Н К истории политического языка в России XVIII в // Отечественная история 2005 № 5 С 7

ственно-идеологическую ценность начинает представлять не долг подданного (стремление к «благу общему», продиктованное преданностью императору), а долг гражданина (стремление к «благу общему», продиктованное любовью к отечеству) Вместе с тем, известно, что кампания 1813—1814 гг и последующее сравнение Европы с российскими реалиями обнажила недостатки России — прежде всего, пагубность крепостного права Негативным образом сказалась внутриполитическая обстановка того времени, бездействие невоюющей армии, отсутствие возможности для реализации офи-цера-«сына отечества», еще недавно совершавшего подвиги во славу отечества Совокупность этих факторов сформировала в сознании офицерства идею содействия правительству в деле достижения «блага общего» Эта идея явилась мотивом создания первых декабристских организаций

Однако, вскоре под воздействием неудач в деле содействия императору в среде молодых ветеранов сформировалось убеждение, что Александр не прислушивается к мнению «сынов отечества» Именно с уверенностью в том, что Александр не прислушивается к общественному мнению, начинается поиск выхода из сложившегося положения, который завершится идей ограничения монархии конституцией или, как в случае с П И Пестелем, создания республики, т е такого типа власти, при котором император уже не мог бы игнорировать мнение «сынов отечества»

В третьем параграфе рассматриваются социальные представления русского офицерства Данные источников позволяют говорить о том, что в среде офицерской молодежи в период до окончания заграничных походов не было существенного интереса к социальным проблемам, в частности, к положению солдат и крестьян Вместе с тем известно, что в этой среде уже вскоре после окончания кампаний 1812—1814 гг начинают формироваться идеи облегчения участи крепостных

Причины трансформации социальных взглядов изучаемой группы заключаются в следующем В основе социальной стратификации, согласно мировоззренческим установкам офицерства, лежала категория «отечество» Согласно мировоззрению молодых ветеранов, только человек, служащий «благу общему», может называться «сыном отечества» Полезным можно быть только на службе, которая составляет обязанность каждого дворянина Обязанностью же крестьян является своевременная уплата податей и об-

рока, отработка барщины и подчинение господину Исходя из этого, общество в представлениях офицеров делилось на «благородных», — осознанно, по личному выбору служащих «благу общему», и «подлых», платящих подати и служащих по необходимости — на основе принудительного рекрутского набора Это утверждение позволяет объяснить тот факт, что солдат (вчерашний крестьянин), его положение, быт, мысли и чувства и т п — редкая тема в наших источниках Поскольку понятие «крестьянин» в сознании офицера не попадало в семантическое поле категории «отечество», крестьяне не привлекали внимание офицеров На страницах мемуарных и эпистолярных источников крестьяне и солдаты появляются тогда, когда они совершают поступки или проявляют качества, нехарактерные, по мнению офицеров, для их статуса и социального положения Это, прежде всего, любовь к отечеству, находящая свое выражение в поступках (героическое поведение)

Ключевую роль в пересмотре отношения офицера к солдату сыграла война 1812 г Наиболее важным выводом, сделанным в ходе этой кампании, было то, что простые солдаты оказались не меньшими патриотами, чем сами офицеры (т е «сыны отечества») Во время Отечественной войны солдат стал рассматриваться не столько как подчиненный, сколько как соучастник исторического события, такой же патриот («сын отечества»), как и офицер Нравственные критерии — смелость, доброта, порядочность, исполнение воинского долга — отодвинули в сознании офицерства сословные границы Благородным человеком оказался и простой солдат В процессе осмысления войны 1812 г понятие «крестьянин» в сознании офицера было включено в семантическое поле категории «отечество» Пересмотр социальных взглядов, произошедший в результате войны, которая спровоцировала распространение понятия «сын отечества» на солдата, привел к тому, что тяжелое положение нижних чинов, до войны не волновавшее офицеров, стало обращать на себя внимание Именно эта трансформация представлений во многом позволила офицерам увидеть пагубность крепостного строя

Третья глава «Категория "честь". Морально-этические взгляды русского офицерства» посвящена изучению морально-этических взглядов русского офицерства на основе анализа категории «честь»

Источники позволяют говорить, что в основе морально-этических взглядов изучаемой социальной группы лежала категория «честь» Вместе с тем, данная категория не имела четких границ, и ее смысл не совсем ясен Это обусловило необходимость первоначального определения семантики категории, которая проведена в первом параграфе «Семантика категории "честь"» Анализ семантики интересующей категории показывает, что «честь» ассоциировалась с понятиями «благородство», «достоинство» (в значении «уважение к себе»), «совесть» и носила абсолютный характер (т е «честь», согласно представлениям офицерской молодежи, есть абсолютное качество, которого не может быть больше или меньше)

На основе понимания семантики исследуемой категории в трех следующих параграфах рассматривается ее влияние на мировоззрение и поведение русского офицера

Второй параграф посвящен проблеме влияния категории «честь» на отношение офицерской молодежи к службе Категория «честь» была семантически связана в сознании русского офицера с идеей службы Благородным («честным») человеком может называться лишь тот, кто служит на благо отечества Поэтому служба воспринималась русским офицером как долг благородного человека Исследуемая нами категория отразилась не только на восприятии служебного долга, она также регулировала степень ответственности исполнения офицером служебных обязанностей Характерной чертой русского офицерства было стремление как можно лучше выполнять обязанности по службе Основным мотивом безупречного несения службы было чувство собственного достоинства, которое являлось составляющей частью категории «честь» Недобросовестное исполнение обязанностей по службе для офицера оказывалось ниже его достоинства, поэтому считалось унизительным, недостойным благородного человека Ревностная служба не может быть объяснена стремлением получить награду или повышение в чине анализ отношения офицеров к награде и чину показывает, что материально-престижные ценности воспринимались офицерами как знак ревностной службы, службы «из чести» и только в таком значении имели ценностную нагрузку В третьем параграфе речь идет о влиянии категории «честь» на восприятие офицерством дворянского сообщества и принципов взаимоотношений между дворянами Внутрисословные связи и отношения офицеров разделялись на две сферы Одна, офици-

альная, регулировалась Табелью о рангах, которая предполагала строгую иерархию и ограничивалась рамками служебных отношений Вторая, неофициальная, регулировалась понятиями о «чести» и включала как служебные, так и неслужебные отношения В основе неформальных отношений лежала идея равенства всех «благородных» людей Согласно этой идее, все дворяне вне зависимости от звания, должности и знатности рода, равны

Основным принципом взаимоотношений между дворянами, согласно представлениям офицерской молодежи, является взаимоуважение Честь требовала от офицера проявления уважения как к достоинству другого человека, так и к своему собственному В этом смысле категория «честь» играла этикетную функцию, устанавливающую модели поведения и принципы взаимоотношений в рамках дворянского сообщества В случае, когда честь оказывалась задетой, офицер считал себя вправе защищать ее Основным средством разрешения конфликтов чести в офицерской среде, так же как и в рамках дворянского сословия в целом, была дуэль Существовали ситуации, когда дуэль оказывалась невозможной К ним относятся конфликты с лицами, находящимися выше по Табели о рангах Тем не менее, в таких ситуациях существовали способы, предоставлявшие возможность офицеру разрешить конфликт, сохранив свою честь, посредством демонстративной подачи в отставку, коллективного обращения офицеров воинской части к обидчику с требованием вести себя в соответствии с нормами «благородного» поведения

Категория «честь» способствовала формированию в сознании исследуемой нами группы понятия «мы» В «мы» включались офицерами дворяне вне зависимости от их национальной принадлежности Принадлежность к общему «мы» сближало русского офицера, эмигранта, служащего в русской армии и офицера наполеоновской армии Тот факт, что отношение с французскими офицерами выстраивалось во многом исходя из понятия о чести, подтверждает практика дуэлей, существовавшая во взаимоотношениях между офицерами русской и французской армий

Важным компонентом анализа категории «честь» является исследование ее влияния на поведение, чему посвящен четвертый параграф «Категория "честь" и нормы социального поведения русского офицера» Нормы поведения, которым должен был следовать «благородный человек», требовали проявления храбрости

Офицеры ревностно относились к собственной храбрости и постоянно анализировали свое поведение в ситуациях, когда возникали вопросы о его соответствии принятым нормам В характеристиках, даваемых военными мемуаристами своим сослуживцам (причем независимо от звания), преобладает оценка не по профессиональным, а по нравственным качествам При этом основным критерием оценки выступала храбрость Некоторые недостатки характера могли быть терпимы в офицерской среде, если человек был храбр В нормы поведения «благородного» человека не вписывалось излишнее проявление чувств и, прежде всего, чувства страха, а способность контролировать страх вызывала уважение При непосредственной угрозе жизни необходима была демонстрация полного спокойствия и невозмутимости Следовать этим нормам поведения офицеру было необходимо не только в бою, но и в любой ситуации, в которой возникала необходимость демонстрации храбрости, — это могла быть, например, дуэль

Анализ норм поведения показывает, что офицеры в бою или другой социально-значимой ситуации, когда возникала угроза жизни (например, во время дуэли) должны были демонстрировать пренебрежение смертью Инстинкт самосохранения мог помешать вести себя в соответствии с установленными нормами В рамках «благородного» сообщества действовали социальные рычаги, побуждавшие офицера следовать принятой модели поведения Прежде всего, это угроза исключения из дворянского сообщества При этом основным средством регуляции сообществом поведения индивида было порицание и побуждение к «должному» поведению Кроме того, важным регулятором являлось чувство стыда, которое накладывает запрет на естественные реакции человека, побуждая его действовать в соответствии с принятыми в данной общности нормами32 Даже когда офицер нарушал нормы поведения, стыд играл немаловажную роль в оценке действий, заставляя осознать несоответствие поступков установленным нормам.

Большое влияние на формирование модели поведения, выстроенной в соответствии с нормами чести, оказала характерная для начала XIX в «театрализация» повседневной жизни, которая

32 Лотман Ю М О семиотике понятий «стыд» и «страх» в механизме культуры//Лотман Ю М Стагьи по семиотике искусства СПб, 2002 С 435

проявлялась в стремлении строить свое поведение в зависимости от ситуации, на основе готовых литературных или исторических моделей и примеров Причина рецепции античных образцов в русской культуре 1800—1810-х гг заключается в близости норм античного поведения к нормам, сформированными категорией «честь» Готовность к самопожертвованию, верность долгу, соответствовавшие представлениям офицерства о благородном поведении, были характерны для античной культуры Рецепция античной героики помогала переконтекстуализировать смерть и тем самым помочь побороть страх перед ней, т е скорректировать поведение в соответствии с категорией «честь»

В контексте нормативного поведения рассматривалось и поведение противника, что позволяет говорить о том, что по отношению к нему применялись те же нормы, что и к собственному поведению В частности, отступление Наполеона из России в 1812 г было расценено офицерской молодежью как трусость и способствовало тому, что Наполеон стал рассматриваться как человек неблагородный

В заключении сформулированы основные выводы диссертационной работы

Категориями, структурирующими мировоззрение русского офицерства эпохи наполеоновских войн, были «правда», «отечество» и «честь», определявшие соответственно религиозные, социально-политические и морально-этические взгляды Посредством этих категорий все многообразие явлений действительности упорядочивалось в офицерском сознании и наделялось смыслом

Категория «правда», лежащая в основе религиозных взглядов, сформировала идею разделения мира на «праведников» и «нечестивцев», что отразилось на восприятии офицерством врага (как «нехристя») и войны (как религиозного противостояния)

Категория «отечество» обусловила осмысление всех социально-политических процессов через призму идеи служения «благу общему» (отечеству) как долга «сына отечества» (патриота) Император воспринимался офицерством как первый «сын отечества», служащий его благу, дворянство как сословие, содействующее монарху в этом деле Крестьянство же, согласно мировоззрению офицеров, «благу общему» не служит, обязанность его заключается в несении повинностей и уплате податей. Эволюция взглядов, произошедшая под влиянием войны 1812 г и заграничных похо-

дов, привела к переосмыслению указанных социально-политических установок, что явилось исходным моментом генезиса декабристской идеологии

Категория «честь», лежавшая в основе морально-этических взглядов, сформировала идею равенства всех дворян вне зависимости от знатности рода и служебного положения и идею ответственности за принадлежность к дворянскому сословию, что отразилось на отношении к службе, дворянскому сословию, войне и врагу Вместе с тем, указанные категории отразились существенным образом на поведении офицерства Они являлись мощными детерминантами действий в различных ситуациях На поведении офицера сказалось стремление не запятнать честь, готовность к самопожертвованию ради «блага общего» и уверенность в божественной защите

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ:

1 Русский офицер на Бородинском поле опыт историко-пси-хологической реконструкции // Ante annum Сб науч работ студентов и аспирантов исторического ф-та Вып 1 Петрозаводск, 2003 С 58-71

2 Человек на войне культурные практики XIX века (по мемуарам участников войны 1812 года и кавказской войны) // Культура исторической памяти невостребованный опыт Материалы всероссийской научной конференции Петрозаводск, 25—28 апреля 2003 г Петрозаводск, 2003 С 69—79 (в соавт с Д В Четвертным)

3 Психологический фактор в поведении русского офицера 1812 года // Ante annum Сб науч работ студентов и аспирантов исторического ф-та Вып 2 Петрозаводск, 2004 С 21—36

4 Образ врага в сознании участников Отечественной войны 1812 года опыт историко-психологической реконструкции // Проблемы развития гуманитарной науки на северо-западе России опыт, традиции, инновации Материалы науч конф, посвящ 10-летию РГНФ 29 июня — 2 июля 2004 г Сб науч трудов Петрозаводск, 2004 С 117-119

5 «Правда» и «вера» категории мировосприятия русского офицерства эпохи наполеоновских войн // Вестник Поморского университета Серия «Гуманитарные и социальные науки» № 5 2006 С 28-31

6 Система ценностей русского офицерства эпохи наполеоновских войн // Границы в пространстве прошлого социальные, культурные, идейные аспекты Сб ст Т III Тверь, 2007 С 238—239

Подписано в печать 10 09 07 Формат 60x84 У,6 Бумага офсетная 1 уч -изд л Тираж 100 экз Изд. № 210

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования ПЕТРОЗАВОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Отпечатано в типографии Издательства ПетрГУ 185910, г Петрозаводск, пр Ленина, 33

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Каменев, Евгений Владимирович

Введение.

Глава 1: Категория «правда»: религиозные взгляды русского офицерства.

1.1. Семантика категории «правда» и ее место в структуре мировоззрения русского офицерства.

1.2. Официальная риторика «священной» войны и ее восприятие.

1.3. «Правда» как «щит». Психологические основания религиозности.

Глава 2: Категория «отечест во». Социально-политические взгляды. русского офицерства.

2.1. Семантика категории «отечество». Патриотизм русского офицерства.

2.2. Восприятие императора и отношение к монархии.

2.3. Социальные представления.

Глава 3: Категория «честь». Морально-этические взгляды русского офицерства

3.1. Семантика категории «честь».

3.2. Влияние категории «честь» на отношение русского офицерства к службе.

3.3. Категория «честь» и отношения в рамках «благородного» сообщества.

3.4. Категория «честь» и нормы социального поведения русского офицера.

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Каменев, Евгений Владимирович

Постановка проблемы. Область сознания человека, именуемая в научной литературе мировоззрением, не имеет четких границ, а проявления ее бесконечно многообразны, поэтому исследование мировоззрения с исторической точки зрения необходимо вести через выявление его базовых элементов, определение их значений, установление отношений между ними,- т.е. через анализ структуры.

Теоретическую основу для изучения мировоззрения представляет лингвистика, в которой давно и продуктивно исследуется картина мира человека через анализ концептов. Близкие подходы использовались в исторических исследованиях А. Я. Гуревича и А. Л. ЮрганоЕа, изучавших на основе выявления категорий культуру средневековья. Такой способ исследования позволяет, во-первых, свести все многообразие изучаемых явлений к базовым понятиям, а, во-вторых, объяснить через них специфику взглядов изучаемой социальной группы.

Научная проблема, на решение которой нацелена данная диссертация, заключается в анализе категориальных основ мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн.

Актуальность темы исследования обусловлена следующими обстоятел ьствам и.

Во-первых, тема представляется актуальной с военно-исторической точки зрения. В отечественной исторической науке сегодня происходит переосмысление многих процессов и явлений с использованием новых научных подходов и практик. Применительно к военной истории широко используются средства историко-антропологической интерпретации событий. Прежний интерес к анализу истории войн в их оперативном преломлении, к экономическим процессам в воюющих государствах сменился перенесением акцента на осмысление внутреннего мира «человека воюющего», изучение его мировоззрения, фиксацию порождаемых ситуацией войны изменений картины мира.

На примере изучения русского офицерства эпохи наполеоновских войн подобных исследований не проводилось. Историография наполеоновских войн концентрировалась на изучении военных, военно-политических и военно-экономических аспектов. Она характеризовалась «событийным» подходом, в рамках которого освещался ход боевых действий. Личностная же составляющая войны оставалась в тени. Между тем, как отмечает А.Я. Гуревич, поступки людей мотивировались ценностями и идеалами их эпохи и среды. Не учитывая в полной мере ценностные ориентации и критерии, которыми вольно или невольно руководствовались люди в обществе, мы не можем претендовать на понимание их поведения и, следовательно, на научное объяснение исторического процесса.1 Представляется, что без учета психологического фактора невозможно адекватное научное осмысление истории войны.

Во-вторых, в современной исторической науке пересматриваются проблемы движения декабристов. В новом переосмыслении нуждается проблема генезиса декабристской идеологии. В историографии много внимания было уделено анализу объективных причин формирования декабристских взглядов - влиянию российских реалий исследуемого времени (крепостное право, абсолютная монархия и т.п.) на формирование идеологии декабризма. Мировоззрение русского офицерства как социальной группы, из которой вышло так называемое «старшее поколение» декабристов, его ценностные ориентиры оставались за рамками исследований. Представляется, что изучение мировоззрения русского офицерства могло бы углубить понимание генезиса декабристской идеологии.

Степень изученности проблемы. В истории изучения русского офицерского корпуса можно выделить три этапа: дореволюционный, советский и современный (с 90-х гг. XX в.).

Дореволюционная историография русского офицерского корпуса представлена двумя группами исследований. К первой группе относятся работы, направленные на воспитание командного состава армии в традициях прошлого и носящие скорее идеологический и педагогический, нежели научный характер. К ним можно отнести л труды А.Ф. Риттиха, П.А. Режепо, Н.Д. Бутовского. Ко второй группе исследований

1 Гуревич. А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. С. 20.

2 Ритгих А.Ф. Русский военный быт в действительности и мечтах. СПб., 1893; Режепо П.А. Офицерский вопрос. СПб., 1909; Бутовский Н.Д. Очерки современного офицерского быта. СПб., 1899. относятся собственно исторические исследования, касающиеся проблемы подготовки офицерских кадров, порядка присвоения наград, системы чинопроизводства на всем протяжении существования регулярной армии в России. Данные работы основаны целиком на законодательно-нормативных актах и представляют собой хронологическое изложение законодательных актов, касающихся русского офицерского корпуса. К таким работам можно отнести труды Н.П. Глиноецкого, А.З. Мышлаевского, А.Н. Андроникова и В.П. Федорова.

В 1912 г. в связи с празднованием столетия Отечественной войны 1812 г. появляется первое исследование, посвященное интересующей нас социальной группе. Эта работа А. Елчанинова «Герои-офицеры в войну 1812 года».4 В работе идет речь о военных подвигах русских офицеров в 1812 г. Автор высоко оценивает роль русского офицерства в войне 1812 г. По мнению Елчанинова, офицеры эпохи 1812 г. «были едва ли не главной причиной возможности для наших вождей возложить на войска любое самое тяжкое испытание с уверенностью, что оно будет выполнено не за страх, а за совесть».5

В советской историографии история русского офицерского корпуса длительное время (до середины 40-х годов) не привлекала к себз пристального внимания исследователей. Связано это было с идеологическими установками, в соответствии с которыми русское офицерство рассматривалось с классовых позиций как реакционная часть русского общества, и поэтому не могло стать приоритетным направлением исследований.

Первые работы, посвященные истории офицерского корпуса русской армии, появились в советской историографии в 40-е годы. Возрождение интереса к истории русского офицерства обусловлено реабилитацией традиций дореволюционной русской армии, произошедшей в годы Великой Отечественной войны. В это время

3 Глиноецкий Н. П. Исторический очерк развития офицерских чинов и системы чинопроизводства в русской армии // Военный сборник. СПб., 18В7. № 4. С. 266-290; Мышлаевский А.З. Офицерский вопрос в XVIII веке (очерки из истории военного дела в России). СПб., 1899; Андронников А. Н., Федоров В. П. Прохождение службы по военному ведомству: Исторический очерк// Столетие военного министерства, 1802-1902. СПб., 1912. T. IV. Ч. III. Кн. I. Отд. III.

4 Елчанинов А. Герои-офицеры в войну 1812 года. M., 1912.

5 Там же. С. 31. выходят в свет исследования М. Чикина и А. Кривицкого.6 В этих работах рассматривается история русского офицерского корпуса (А. Кривицкий), а также его «традиции», под которы м подразумеваются моральные качества русского офицерства (патриотизм, верность долгу, честь).

Продолжил изучение русского офицерства П.А. Зайончковский. В 1973 году историком была опубликована монография «Самодержавие и русская армия на рубеже Х1Х-ХХ столетий. 1881-1903 гг.». Из шести глав книги одна (4-я) была целиком посвящена офицерскому корпусу. Автор рассматривает в ней систему подготовки, уровень образования, возрастной, национальный, сословный состав, систему чинопроизводство, материальное положение русского офицерства. Важно отметить, что П.А. Зайончковский уделил внимание не только социологическим проблемам, но также идеологии и морали офицерства (главным образом представлениям о чести). Автор дает высокую оценку моральным качествам русского офицерства: «при всех извращениях и ложных представлениях об офицерской чести, культивировавшихся самодержавием, а также и других своих недостатках, по крайней мере, большинство офицерства было верно воинскому долгу, обладало личным о мужеством и питало презрение к угодничеству и фальсификации».

После публикации этой монографии Зайончковский продолжил разработку проблем военной истории. Им была задумана монография об истории русской армии в канун Первой мировой войны, над рукописью которой историк работал до последних дней жизни. Согласно замыслу, одна глава должна была быть посвящена офицерскому корпусу. В сокращенном виде эта глава была опубликована в 1981 г. в «Вопросах истории», а полностью - лишь в 1998 г. в сборнике, посвященном памяти ученого.9 Как и в предыдущей работе, историк сконцентрировал свое основное внимание на историко-социологическом изучении офицерства.

6 Чикин М. Традиции русского офицерства (Материалы для докладов и бесед). М., 1944; Кривицкий А. Традиции русского офицерства. M., 1945.

7 Зайончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий. 1881-1903. М., 1973.

8 Зайончковский П.А. Самодержавие и русская армия. С. 236.

9 Зайончковский П.А. 1) Офицерский корпус русской армии перед Первой мировой войной // Вопросы истории. 1981.№4. С. 21-29; 2) Русский офицерский корпус накануне Первой мировой войной //П.А. Зайончковский (1904-1983): Статьи, публикации и воспоминания о нем. М., 1998. С. 24-69.

В начале 70-х гг. М.Д. Рабинович обратился к изучению русского офицерства первой четверти XVIII в. В статье «Социальное происхождение и имущественное положение офицеров регулярной армии в конце Северной войны»10 на основе исследования офицерских «сказок» им был проведен историко-социологический анализ офицерского корпуса русской армии. В статье автор рассматривает вопросы социального происхождения имущественного положения, уровень грамотности офицерства.

Отдельные упоминания об офицерском корпусе русской армии присутствовали также в общих исследованиях. К таким исследованиям относятся работы Л.Г. Бескровного, посвященные русской армии и флоту в XVIII-началеХХ вв., монография Богданова Л.П. «Русская армия в 1812 году».11 Основное внимание в работах уделено социальной проблематике.

С 90-х гг. прошлого века интерес исследователей к истории русского офицерского корпуса резко возрос. Такая малоизученная проблема, как история русского офицерского корпуса, не могла не привлечь к себе внимания ученых после снятия идеологических усталовок в начале 90-х гг.

Заметным событием в историографии русского офицерства является выход в I свет в 1993 г. монографии C.B. Волкова «Русский офицерский корпус». В работе, основанной на широком круге источников (преимущественно на послужных списках), автор предпринял попытку комплексного исследования русского офицерства на всем протяжении его существования - от образования регулярной армии в начале XVIII в. вплоть до революции 1917 г.

Монография демонстрирует перевес в сторону историко-социологического нежели историко-антропологического изучения русского офицерства. Из девяти глав книги лишь одна посвящена проблемам, связанным с мировоззрением офицерства, в которой C.B. Волков рассматривает идеологию и мораль командного состава русской

10 Рабинович М.Д. Социальное происхождение и имущественное положение офицеров регулярной армии в конце Северной войны // Россия в период реформ Петра I. М., 1973. С. 133-171.

11 Бескровный Л.Г. 1) Русская армия и флот в XVIII в. М., 1958; 2) Русская армия и флот в XIX в. Военно-экономический потенциал России. М., 1973; 3) Армия и флот России в начале XX в. Очерки военно-экономического потенциала; Богданов Л.П. Русская армия в 1812 году: Организация, управление, вооружение. М., 1979.

12 Волков C.B. Русский офицерский корпус. М., 2003. армии. Среди моральных качеств автором выделяются патриотизм, честь, совесть, чувство долга. Вместе с тем историк не ставит задачи раскрытия смысла каждого из исследуемых понятий и демонстрации их в первоначальной семантической оболочке. В целом в определенные автором «морально-этические качества» офицерства вкладывается современный автору смысл. Кроме того, Волков не ставит вопрос о соотношении и взаимовлиянии исследуемых понятий, не пытается выстроить моральные ориентиры русского офицерства в систему.

В современной отечественной историографии история русского офицерского корпуса разрабатывается не только в рамках исследований, носящих монографический характер, но и в рамках статей. Историко-социологическому анализу русского офицерского корпуса периода империи посвящены статьи Б. Белякова «Традиции и обычаи офицерского корпуса России: историко-социологический анализ» и И.В. Образцова «Российские офицеры».13

Отдельную группу современных исследований составляют работы, посвященные вопросам подготовки офицерских кадров русской армии. К таким работам можно отнести монографию H.H. Дуровой и докторскую диссертацию А.Н.Назарова.14 В указанных работах на основе широко круга источников изучена структура военного образования, организация учебного процесса, быт кадетов, система комплектации русской армии офицерским составом, политика правительства в области военного образования. Проблеме воспитания в кадетских корпусах посвящена статья JI.H. Киселевой «С.Н. Глинка и кадетский корпус (из истории «сентиментального воспитания» в России)».15

В последние годы пазились исследования, в которых прослеживается ярко выраженная идеологическая направленность. К таким работам можно отнести статьи А.И. Каменева «Офицер - профессия идейная», A.A. Савинкина «Заветные идеалы

13 Образцов И.В. Российские офицеры // ВИЖ. 1994. №1. С. 44-51; №2. С. 43-51; № 3. С. 66-75; № 4. С. 55-62; Беляков Б. Традиции и обычаи офицерского корпуса России: историко-социологический анализ // Безопасность Евразии. 2006. №1. С. 455-464;

14 Дурова H.H. Система военного образования в России: кадетские корпуса во второй половине XVIII - первой половине XIX века. М., 2003; Назаров А.Н. Подготовка офицерских кадров в Российском государстве (XVIII -начало XX вв.): опыт, традиции, уроки. Дисс. докт. ист. наук. М., 2001.

15 Киселева JT.H. С.Н. Глинка и кадетский корпус (из истории «сентиментального воспитания» в России)// Ученые записки Тартуского университета. Вып. 604. Тарту. 1982. С. 48-63. русского офицерского корпуса», опубликованные в сборнике «Офицерский корпус русской армии: опыт самопознания».16 Данные работы нельзя признать удачными. К недостаткам указанных работ следует отнести их компилятивный характер, отсутствие серьезной критики источников и патетический стиль.

Что касается непс :редственно изучения русского офицерства эпохи наполеоновских войн, то эта тема привлекла к себе внимание отечественного исследователя Д.Г. Целорунго. В диссертации, ряде статей и монографии исследователь подверг детальному социологическому изучению офицерский корпус 1812 г.17 На основе скрупулезного анализа послужных списков автором рассмотрены такие вопросы, как численность, социальный, возрастной состав, порядок прохождения службы русскими офицерами в указанный период.

Проблема мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн не привлекала к себе внимание исследователей. Практически ничего не известно о религиозных взглядах русского офицерства рассматриваемого времени. В советской историографии эта проблема не поднималась, несмотря на обилие публикаций, посвященным наполеоновским войнам. Отдельные упоминания о религиозных взглядах представителей исследуемой нами группы, разумеется, существовали в общих работах, однако они несут печать идеологических установок, согласно которым передовых людей эпохи (а офицерство рассматриваемого времени таковым и являлось, т.к. именно из этой среды вышли декабристы) отличали материалистические взгляды. Так, например, Н.И. Казаков, исследуя проблему восприятия Наполеона в русском обществе, приходит к выводу, что офицерству была чужда религиозная трактовка врага и войны, сформулированная православной церковью: «Большинство русских офицеров не верили подобным нелепостям

16 Каменев А. Офицер-профессия идейная // Офицерский корпус русской армии: опыт самопознания. М., 2000. С. 450-488; Савинкин А. Заветные идеалы русского офицерского корпуса// Офицерский корпус русской армии: опыт самопознания. М., 2000. С. 537-608.

17 Целорунго Д. Г. 1) Формулярные списки офицерского корпуса русской армии эпохи Отечественной войны 1812 года// Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М.,1990. С. 115-131; 2)Образовательный уровень русского офицерского корпуса в эпоху Отечественной войны 1812 года /историко-статистическое исследование/// Бомбардир. 1995. № 1. С. 23-26; 3) Офицерский корпус русской армии эпохи 1812 года по формулярным спискам (источниковедческое исследование): Автореф. канд. дисс. М., 1997; 4) Русские офицеры - участники Бородинского сражения. М., 2001. имеется в виду отождествление Наполеона с силами мирового зла, Антихристом.

1Я

Е.К.) и весело потешались над теми, кто их распространял».

Отчасти проблема религиозных взглядов русского офицерства рассматривалась в рамках декабристоведения. Однако большая часть авторов тенденциозно ее интерпретирует, утверждая, что многих декабристов отличал если не атеизм, то

19 серьезные религиозные сомнения.

В последнее время возрос интерес к религиозным взглядам русского общества, церкви в России в начале XIX в. (в том числе в годы русско-французского противостояния), анализу идеологических моделей, сформулированных церковью в

ЛЛ годы войн с Наполеоном. Эти проблемы рассмотрены в работах Е.А. Вишленковой, JI.B. Мельниковой,21 B.C. Парсамова.22

Социально-политические взгляды русского офицерства эпохи наполеоновских войн изучались применительно к декабристам. Исследовались воздействие обстановки 1812 г. на рост патриотических настроений, а также роль заграничных походов и знакомства с Европой в формировании интереса декабристов к социальным и политическим вопросам. Основное внимание уделялось анализу объективных причин генезиса декабристской идеологии, среди которых выделялись крепостное право и абсолютная монархия. Трансформации, произошедшие в мировоззрении военной молодежи под воздействием увиденного и пережитого в годы войн с Наполеоном, с точки зрения исторической антропологии не изучались.

В немногочисленных новейших исследованиях проблема трансформации социально-политических взглядов военной молодежи рассматривается сквозь призму

18 Казаков Н.И. Наполеон глазами его русских современников // Новая и новейшая история. 1970. №3-4.

19 См., напр.: Вороницын Н.П. Декабристы и религия. М., 1928.

20 Вишленкова Е.А. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России первой четверти XIX в. Саратов, 2002.

21 Мельникова J1.B. Русская православная церковь в Отечественной войне 1812 г. М., 2002.

22 Парсамов B.C. Библейский нарратизвойны 1812-1814 годов//История и повествование: Сб.ст. М.,2006. С. 100-121.

23 См., например: Нечкина М.В. Движение декабристов. М., 1955. Т. I. С. 50-80; Прокофьев Е.А. Борьба декабристов за передовое военное искусство. М., 1953. С. 22-40; Яхин Р.Х. Политические и правовые взгляды декабристов Северного Общества. Казань, 1964. С. 17-43; Окунь С.Б. Декабристы. М., 1972. С. 5-26; Никандров П.Ф. Революционная идеология декабристов. J1., 1976. С. 11-39; Федоров В.А. Декабристы и их время. М., 1992. С. 37-52 и др. мировоззренческих установок, характерных для дворянской культуры рассматриваемого времени. К исследованиям такого характера можно отнести работу В.М. Боковой «Эпоха тайных обществ».24 Автор, изучая возникновение офицерских тайных организаций, затрагивает проблему мировоззренческих трансформаций, вызванных войнами с Наполеоном. По мнению В.М. Боковой, переосмысление понятия гражданственности, долга благородного человека, желания действовать на «благо отечества» являлось во многом основой для формирования тайных политических организаций.

Проблему зарождения декабристской идеологии в контексте распространения

25 либеральных идей в послевоенной Франции изучал B.C. Парсамов.

Исследований, специально посвященных морально-этическим взглядам русского офицерства, нет. В историографии освещены лишь некоторые вопросы, связанные с моралью и этикой русского офицерства эпохи наполеоновских войн, причем только применительно к проблеме дуэльного кодекса чести русского дворянства.26

Не вызывает сомнений, что одним из основополагающих понятий для русского офицерства вне зависимости от исторического периода было понятие о чести. Однако ее семантика, раскрытие механизма ее влияние на отношение офицерства к тем или иным явлениям действительности (за исключением конфликтных ситуаций) остаются за рамками исследований.

В ряде работ Ю.М. Лотмана на основе применения исследовательских подходов лингвистики рассмотрены культурные практики, семиотика бытового поведения, влияние типа культуры (классицизм, романтизм) на поведение военной молодежи начала XIX в.27 Согласно Ю.М. Лотману, поведение человека начала XIX в.

24 Бокова В.М. Эпоха тайных обществ. М., 2003.

25 Парсамов B.C. Декабристы и французский либерализм. М., 2001.

26 Востриков А. 1) О некоторых исключительных способах разрешения конфликтов чести в России начала XIX века // В честь 70-летия профессора Ю.М. Лотмана. Тарту, 1992. С. 57-70; 2) Книга о русской дуэли. СПб., 2004; Кацура А. Поединок чести. Дуэль в истории России. М., 1999.

27 Лотман Ю. М. 1) Декабрист в повседневной жизни (Бытовое поведение как историко-психологическая категория) // Литературное наследие декабристов. Л., 1975. С. 25-75; 2) Театр и театральность в строе культуры начала XIX в. // Лотман Ю.М. Избр. статьи. Т. I. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин, 1992. С. представляло собой совокупность кодов, несущих определенный смысл. Характерной для ситуации войны в рассматриваемое время была античная модель поведения. Сама война «прочитывалась» современниками сквозь призму античной героики. Поведение дворянина начала XIX в. в ситуации войны было продиктовано стремлением соответствовать античной модели. Несмотря на то, что у Ю.М. Лотмана нет ни одного исследования, специально посвященного изучению интересующей нас социальной группы, его вклад в историко-антропологическое изучение русского офицерства эпохи наполеоновских войн велик.

В западной историографии русский офицерский корпус эпохи наполеоновских войн не привлекал внимание исследователей. Тем не менее, в ряде работ рассматриваются сюжеты, связанные с изучаемыми нами проблемами. Среди таких работ следует отметить монографию английского историка Доминика Ливена (Уеуеп) - «Аристократия в Европе».28 Исследование Ливена интересно тем, что в нем уделено внимание проблеме воспитания дворянина, мотивам выбора дворянином военной службы как сферы профессионально деятельности, сравнение русского офицерского корпуса (в социологическом плане) с английским и немецким офицерством.

Таким образом, историографический обзор показывает, что основное внимание в исследованиях, посвященных офицерскому корпусу русской армии, сконцентрировано на изучении социальных аспектов истории офицерства (численность, национальный, социальный, возрастной состав, система чинопроизводства и т.п.). Основными источниками при такой, социологической, ориентации исследований становились актовые источники о прохождении службы офицерами, послужные списки, офицерские «сказки», определившие методику исследования, основанную на количественных методах. Офицерский корпус практически не изучался на основе источников личного происхождения, которые если и привлекались к работе, то лишь в качестве иллюстративного материала. Изучение мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн не было предметом специального исследования ни в отечественной, ни в зарубежной историографии.

269-286; 3) Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начала XIX века). СПб., 1994.

28 Ливен Д. Аристократия в Европе. 1815-1914. Спб., 2001.

Объектом исследования является мировоззрение русского офицерства эпохи наполеоновских войн.

Под мировоззрением мы будем понимать систему человеческих знаний о мире и о месте человека в мире, выраженную в аксиологических установках личности и социальной группы, в убеждениях относительно сущности природного и социального мира.29 Мировоззрение есть субъективная реальность, посредством которой человек ориентируется в мире, строит свое отношение к происходящим событиям и свое поведение. В мировоззрении выделяют социально-политические, научно-теоретические, философские, религиозные, нравственные, эстетические, правовые взгляды. Вместе с тем, в мировоззрении как системе самых общих представлений об

•5Л окружающей действительности один из элементов может быть доминирующим. Источниковый материа! свидетельствует, что доминирующими в мировоззрении интересующей нас группы были религиозные, социально-политические и морально-этические взгляды.

В работе мы не ограничивались изучением мировоззренческих представлений, немаловажным' аспектом нашей работы являлся также анализ поведения. Как указывает Э.А. Самбуров, мировоззрение - это не только представления, но и мощная детерминанта деятельности людей, основа их социального поведения.31 Восстановление картины мира - условие понимания социального поведения людей, поскольку последнее в огромной мере складывается в зависимости от того, как они воспринимают действительность, каков ее субъективный образ, заложенный в их сознании.32

Отметим также, что исследование ориентировано на реконструкцию обобщенных черт мировоззрения русского офицерства, - т.е. выявление характерных черт, которые были присущи всем офицерам. Другими словами, нас интересует

29 Новая философская энциклопедия в 4 т. T. II. M., 2001. С. 578.

30 Самбуров Э.А. Мировоззрение как элемент духовной культуры // Мировоззрение. Эволюция. Идеал. Иркутск, 1991. С. 80-81.

31 Самбуров Э А. Указ. соч. С. 81.

32 Гуревич А.Я. Изучение ментальностей: социальная история и поиски исторического синтеза // Советская этнография. 1988. №6. С. 20. русский офицер как социальный (социально-исторический) тип личности. Под социальным типом личности мы, вслед за С. И. Мадиевским, понимаем тип личности, который воплощает наиболее характерные, существенные, относительно устойчивые, повторяющиеся социальные качества личности.33

Поскольку определение «русское офицерство наполеоновских войн» не представляется достаточно четким, оговорим, что мы понимаем под ним. Для этого выделим критерии данной социальной группы. Критерии были выбраны в соответствии с требованиями социальной психологии, согласно которым общностью мировоззрения обладают только люди одного возраста, профессии, со схожим уровнем образования, принадлежащие к одному социальному слою (классу, сословию).34

1. в социальном плане исследуемая нами группа относилась к дворянскому сословию;

2. по званию: младшие офицеры. Под младшими офицерскими чинами по Табели о рангах понимаются звания с XIV класса (прапорщик в армейской пехоте и корнет в кавалерии) до VIII класса (капитан в армейской пехоте, артиллерии, инженерных войсках, ротмистр в кавалерии, штабс-капитан в гвардейской пехоте и штабс-ротмистр в гвардейской кавалерии) включительно. Поскольку в рассматриваемое время гвардейские офицеры пользовались преимуществом в два чина перед армейскими, для гвардейский офицеров верхняя границей младших офицерских званий является чин VII класса (капитан и ротмистр).

Таким образом, основную часть офицеров, входящих в исследуемую нами социальную группу, составляли обер-офицеры (звания от прапорщика до капитана), в меньшей степени штаб-офицеры (капитан, майор).

Некоторые офицеры в течение 1805-1814 гг. существенно продвинулись по служебной лестнице и Еыпа.ш из рамок понятия «младший офицер» (например, С.Г. Волконский, начавший кампанию 1812 г. в чине ротмистра и к 1814 г. получивший звание генерал-майора). В таких случаях они также становились объектом нашего

33 Мадиевский С.А. Методология и методика изучения социальных групп в исторической науке. Кишинев, 1977. С. 33.

34 Ананьев Б.Г. Психология и проблемы человекознания. М.; Воронеж, 1996. С. 255. исследования, поскольку, как представляется, существенных изменений в их мировоззрении за относительно короткий срок не произошло.

3. по возрасту: молодые люди, родившиеся в период со второй половины 1780-х до середины 1,790-х гг.

4. по уровню образования: традиционное для дворянской молодежи, избравшей военную профессию, образование. В основном это домашнее образование, затем военно-учебные заведения (кадетские корпуса, школа колонновожатых, Дворянский полк). Значительно реже - только домашнее образование (A.A. Зайцев) или университет (Н.М. Муравьев).

5. критерием выборкк являлось поступление на военную службу не ранее 1805 г. и не позже 1814 г.(т.е. в период, когда Россия вела активные военные действия против Наполеона) и участие в наполеоновских войнах.

Таким образом, под русским офицером эпохи наполеоновских войн мы понимаем молодого дворянина, участвовавшего в кампаниях 1805-1807 и (или) 18121814 гг. состоявшего в младшем офицерском звании в период 1805-1814 гг.

Предметом исследования являются категории мировоззрения с точки зрения их влияния на формирование взглядов русского офицерства, оценку офицерами окружающей социальной действительности, самооценку, ценностные установки и поведение.

Теоретико-методологическая основа диссертации.

Теоретические положения. В своем исследовании мы исходим из тезиса, согласно которому язык и мышление взаимосвязаны. Тезис о единстве языка и мышления восходит к идеям В. Гумбольдта и получает крайнее выражение в рамках знаменитой гипотезы Сепира-Уорфа. В соответствии с этими представлениями в языке, с одной стороны, находят отражение те черты внеязыковой действительности, которые представляются релевантными для носителей культуры, пользующейся этим языком; с другой стороны, сзладевая языком и, в частности, значением слов, носитель языка начинает видеть мир под углом зрения, подсказанным его родным языком и сживается с концептуализацией мира, характерной для соответствующей культуры. В этом смысле слова, заключающие в себе лингвоспецифические концепты, одновременно «отражают» или «формируют образ мышления носителей языка.35 «Мы расчленяем природу, - писал Б. Уорф, - в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании».36

Сходная точка зрения была высказана и в психологии. Согласно авторитетному мнению известного отечественного психолога J1.C. Выготского, специально изучавшего проблему взаимосвязи языка и мышления, мысль не выражается в слове,

XI Ч Ä но совершается в нем. Согласно А.Р. Лурии, слово является орудием мышления.

Тезис о связи языка и мышления постулируется в современной исторической науке. Из этого тезиса исходит, в частности, в своих работах A.J1. Юрганов.39 В последнее время вышел ряд работ E.H. Марасиновой, в основу которых положен принцип исследования сознания элиты русского дворянства конца XVIII в., взаимоотношений власти и общества посредством изучения языка.40 Язык эпохи, по мнению E.H.- Марасиновой, является фактом, влияющим на сознание современников.41

Исходя из этого, путь, ведущий к сфере сознания человека прошлого, на наш взгляд, лежит через изучения языка, на котором он говорил. «Речь, - писал Э. Сепир,

35 Шмелев А. Могут ли слова быть ключом к пониманию культуры? // Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М., 2001 С. 7.

36 Бенджамен J1. Уорф // Наука и языкознание (о двух ошибочных воззрениях на речь и мышление, характеризующих систему естественной логики, и о том, как слова и обычаи влияют на мышление) // Зарубежная лингвистика. Т. I. М. 1999. С. 97.

37 Выготский J1.C. Мышление и речь // Выготский Л.С. Избранные психологические произведения. М., 1956. С. 330.

38 Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1979. С. 43.

39 Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. М., 1998; Самосознание средневековой Руси: категории культуры. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1999;

40 Марасинова E.H. Понятие «честь» в сознании российского дворянина // Россия в средние века и новое время. М., 1999. С. 272-292; К истории политического языка в России XVIII в. // Отечественная история. 2005. №5. СЛ. С.3-16.

41 Марасинова E.H. К истории политического языка. С. 13. есть единственно возможный путь, приводящий нас к области мышления»42. Согласно А. Вежбицкой, «мы можем добраться до мысли только через слова (никто еще пока не изобрел другого способа)».43

Тот факт, что контакт между историком и человеком прошлого осуществляется через источник - т. е. речь письменную, а не устную, не ставит под сомнение возможность адекватного изучения мировоззрения человека прошлого. Согласно Э. Сепиру, письменный язык находится в однозначном соответствии со своим устным двойником. Письменные формы - суть вторичные символы произносимых; они -символы символов, но вместе с тем их соотносимость с произносимыми символами так велика, что они могут не только теоретически, но и в реальной практике чтения и,

44 возможно, при определенных типах мышления полностью замещать произносимые.

Несмотря на то, что в восприятии человеку всегда доступны лишь редуцированные фрагменты бытия, человек придает неполному и ограниченному представлению о мире завершенность, складывает фрагменты в целую картину. В основе картины мира лежат далеко не все слова языка, а лишь определенный ограниченный набор. Именно этот набор структурирует представления человека о мире, определяет ценностно-значимые ориентиры, которыми руководствуется человек в жизни, которые определяют его поведение и мировоззрение. Эти универсальные понятия, согласно А.Я. Гуревичу, образуют «модель мира» - ту «сетку координат», при посредстве которой люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании.45

В современной науке нет общепринятого термина для обозначения таких понятий. В лингвистике используются термины «ключевые слова» (А. Вежбицкая), «концепты» (Н.Д. Арутюнова С.А. Аскольдов, Д.С. Лихачев, Ю.С. Степанов и др.), в истории - «категории» (А.Я. Гуревич, А.Л. Юрганов). В своем исследовании мы будем использовать термин «категории».

42 Сепир Э. Язык. Введение в изучение речи // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 37.

43 Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М., 2001. С. 48.

44 Сепир Э. Язык. С. 40.

45 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. С. 30.

Под категориями мы будем понимать те базовые понятия, посредством которых человек воспринимает мир, упорядочивает все многообразие явлений действительности и наделяет их смыслом. Вслед за А.Л. Юргановым мы считаем, что категории есть основы смыслополагания человека.46 Категории образуют «"модель мира" - ту "сетку координат", при посредстве которых люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании».47

Категории запечатлены в языке, а также в других знаковых системах (в языках искусства, науки, религии), и мыслить о мире, не пользуясь этими категориями столь же невозможно, как нельзя мыслить вне категорий языка.48

Отметим также, что I иегории предшествуют мировоззрению, они «работают» в сфере не вполне осознанных представлений, однако результатом осмысления мира сквозь призму категорий является осмысленное к нему отношение, выраженное в ценностных установках - т.е. мировоззрение. Вместе с тем, категории определяют не только мировоззрение, но и поведение индивидов и групп.

В современной отечественной исторической науке выделилось два подхода к изучению сферы человеческого сознания посредством анализа ключевых понятий (категорий). Первый был разработан А.Я. Гуревичем, второй - А.Л. Юргановым. Рассмотрим каждый из указанных подходов.

А.Я. Гуревич следующим образом сформулировал суть использованного им подхода: «Мы вопрошаем прошлое, людей, некогда живших, и с этой целью пытаемся расшифровать оставленные ими сообщения. Но вопросы, которые мы им задаем, определяются в первую очередь не природой имеющихся в нашем распоряжении источников - остатков канувших в Лету цивилизаций и обществ. Эти вопросы диктуются современным сознанием, интересом, порождаемым нашей цивилизацией, той ситуацией, в которой мы находимся. Иными словами, разрабатываемые историками проблемы в конечном счете суть актуальные проблемы

49 нашей культуры».

46 Юрганов А.Л. Категории русской ср?дневековой культуры. С. 24.

47 Гуревич А .Я. Категории средневековой культуры. С. 30.

48 Там же. С. 31.

49 Гуревич А .Я. Категории средневековой культуры. С. 7. Подчеркнем, что данный подход, согласно А.Я. Гуревичу, применим не только к средневековью, но и к любому другому историческому периоду. (См.: Гуревич

Исходя из данного тезиса, А.Я. Гуревич выделил следующие категории средневековой культуры: «время», «пространство», «личность», «право», «собственность» и «труд» и в заключении книги сделал оговорку, что это, однако, не полный набор категорий, и он может быть продолжен.50 Иными словами, А.Я. Гуревич попытался решить поставленную проблему - реконструкцию картины мира человека прошлого - методом перебора категорий, причем категорий не имманентно присущих средневековому сознанию, а сформулированных самим историком.

Такая позиция вызвала определенные сомнения в отечественной исторической науке. JI.M. Баткин указал на неизбежную модернизацию сознания человека прошлого при таком подходе: «. меня особенно занимало, откуда А.Я. взял сам набор «категорий», посредством которых он организовал материал, очертил «средневековую картину мира». «Время», «пространство», «труд», «богатство», «свобода» и т.д. - сетка координат слишком общих, всеисторических, вездесущих. И очень. наших. Не следует ли искать ключевые слова-понятия внутри умственного состава изучаемой культуры? Не может ли оказаться, что эта культура per se . сознавала мир, выстраивала себя вокруг иных «категорий». Может быть, эти понятия не были для средневековья столь же важными. Или они, включенные в другую систему миропонимания, в другие смысловые связи, зависели от действительно стержневых идей, ныне отсутствующих. Или, наконец, похожие слова

51 означали нечто иное. ».

Учитывая это замечание, АЛ. Юрганов сформулировал свой подход к изучению сознания человека прошлого при помощи категориального анализа, реализованный им в докторской диссертации. Суть данного подхода можно свести к двум тезисам: 1. категории должны выводиться из изучаемой культуры. 2.

А.Я. Изучение ментальностей: социальная история и поиски исторического синтеза// Советская этнография. 1988. №6. С. 18-19.).

50 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. С. 296. В 1988 году список был расширен до 11 категорий и вновь была сделана оговорка, что перечень «заведомо неполный» (Гуревич А.Я. Изучение ментальностей. С. 18-19), к 1991 г. список насчитывал уже 17 пунктов с оговоркой, что элементы картины мира «по сути, неисчерпаемы» (Гуревич А.Я. Уроки Люсьена Февра// Февр Л. Бои за историю. M., 1991. С. 518).

51 Баткин Л.М. О том, как А.Я. Гуревич возделывал свой аллод // Одиссей: Человек в истории. Картина мира в народном и ученом сознании. 1994. М., 1994. С. 8.

52 Юрганов А.Л. Самосознание средневековой Руси. необходимо тщательное исследование семантики этих категорий для правильного их прочтения.

Представляется, что теоретические посылки А.Л. Юрганова более точно соответствуют целям и задачам нашего исследования. На наш взгляд, мировоззрение человека прошлого выстраивалось вокруг иных, нежели современных нам или неких вневременных категорий.

Методология. Со всей очевидностью встает вопрос о методе выявления категорий. Выделим признаки, на основе которых именно эти («правда», «отечество», «честь»), а не иные понятия представляются нам категориями, структурирующими мировоззрение русского офицера.

1. лексемы, которые дают название категориям, должны содержать активную словопроизводящую основу.

2. категория должна иметь ценностную нагрузку и являться одновременно оперативной и ценностной единицей сознания.

3. через категорию должны осмысляться те или иные явления действительности.

Исследуемые нами категории «правда», «отечество», «честь» соответствуют всем критериям. Категория «правда» содержала в рассматриваемое время активную словопроизводящую основу. В словообразовательную парадигму категории «правда» входили следующие слова, встречающиеся в источниках: «праведный», «праведность», «правдивый» и т.д.; категории «честь»: «честный», «честить», «честивый» и т.д.; «отечество» - «сын отечества». Все указанные категории являлись одновременно ценностными ориентирами в мировоззрении русского офицера. Через данные категории офицер воспринимал окружающую действительность. Социальные отношения, отношение к императору, войне, к врагу и т.п. упорядочивались этими категориями и воспринимались через них. Каждая категория определяла один элемент мировоззрения: кат згория «правда» лежала в основе религиозных взглядов, «отечество» - социально-политических, «честь» - морально-этических. При этом необходимо учитывать известную взаимосвязь категорий.

Одного выявления категорий недостаточно, нужно показать каким образом каждая была встроена в нерасчленимое мировоззрение. Это требует определения семантики категорий, возникающих в определенном историческом контексте.

Необходимость выявление семантики категории в историческом исследовании представляется особенно важной. Дело в том, что в ходе исторического развития

53 языка изменяется смысловая структура значения слова. Как отмечают А.Л. Юрганов и И.Н. Данилевский, без специального изучения семантики лексем, принятой в момент создания текста источника, толкование текста затруднено. Слова претерпевают со временем в лоне языка сложные специфические преобразования. Автор источника и современный читатель думают и говорят на разных языках

54 тт языках разных культур, понимаемых максимально широко. Диалог на разных языках может привести к полному непониманию.

При определении семантики лексем нельзя целиком положиться только на данные словарей. Использование словарей, пускай близких или даже синхронных изучаемой эпохе помогает, но не раскрывает полностью смысл исследуемой лексемы. Значения слов, которые фиксируются словарями, не исчерпывают их лексического богатства, поскольку всякий знак - потому и знак, что вокруг него существует неисчислимое количество индивидуальных смыслов.55 Нет никакой гарантии, что словарь отражает именно актуализированные для изучаемой социальной группы смыслы исследуемых категории. Согласно Д.С. Лихачеву, значения словарного типа и ключевого слова являются различными уровнями языка и могут не совпадать.56 Необходимо не. более емкое описание смысла лексем, а историческая реконструкция смысла слова для понимания ценностных ориентиров как индивида, так и общества в целом.57

Необходимость определения семантики интересующих нас категорий обусловила использование исследовательских процедур, применяемых в лингвистике. Среди них:

53 См.: Выготский Л.С. Мышление и речь // Выготский Л.С. Избранные психологические произведения. М., 1956. С. 324.

54 Юрганов А.Л., Данилевский И.Н. «Правда» и «вера» русского средневековья // Одиссей. 1997. Человек в истории: Культурная история социального. М., 1998. С. 225.

55 Юрганов А.Л. Самосознание средневековой Руси. С. 42.

56 Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: От теории словесности к структуре текста: Антология. С. 283.

57 Юрганов А.Л. Опыт исторической феноменологии // Опыт исторической феноменологии: Трудный путь к очевидности. М., 2003. С. 332.

Этимологический анализ. Этимологический анализ позволил уточнить семантику интересующих нас категорий. Однако использование только этимологического анализа недостаточно. Необходимой составляющей процедуры выявления семантики являлся также контекстный анализ.

Контекстный анализ. Значения интересующей категории выявлялось путем учета контекста, в котором она использовался. Под контекстом мы понимаем, вслед за Ю.С. Степановым, не только словесное окружение, но жизненную ситуацию, в

Sí? которой что-либо говорится или пишется. Как отмечает английский историк Эдвард Мьюир (Muir), интерес специалистов по культурной истории к филологии заключается в точной реконструкции смыслов в связи с оригинальным контекстом, что является наиболее характерной чертой их метода.59

Кроме того, использовалось построение синонимического и антонимического рядов, включающего слова, наиболее часто отождествляемые/противопоставляемые изучаемым категориям; выявление актуализированных значений лексемы, дающей имя категории.

Помимо указанных выше методов в работе были применены также традиционные методы исторического исследования: историко-сравнительный и историко-системный.

Последнее, что необходимо отметить, говоря о теоретико-методологических подходах - проблема соотношения диахронии и синхронии в нашем исследовании. Принцип историзма предполагает исследование явления в его развитии (т.е. ориентировано на диахронию). Однако, как отмечает А.Я. Гуревич, изучение культуры через анализ отдельных категорий путем раскрытия их смысла усиливает акцент синхронии за счет диахронии.60 Общество представляет собой связное целое и потому нуждается в рассмотрении в качестве структурного единства, поэтому необходим именно синхрон 'ый анализ системы.61 Наше исследование ориентировано главным образом на построение статической, а не динамической модели мировоззрения. Таким образом, главное внимание нами будет уделено не столько

58 Степанов Ю.С. Основы языкознания. М., 1966. С. 153.

59 Muir Edward. Introduction: Observing Trifles // Microhistory and the Lost People of Europe. London. 1991. P. XII.

60 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры.С. 12.

61 Там же. С.37. развитию мировоззрения, сколько его функционированию, проявляющемуся в оценках окружающей действительности, соотнесения их с ценностными ориентирами.

Вслед за АЛ. Гуревичем мы считаем, что синхронный анализ не противоречит

62 основным принципам исторического исследования. Адекватность именно синхронного анализа в историко-анропологических исследованиях отмечает также A.B. Махлаюк: «Вполне закономерна переориентация мысли исследователей, работающих в русле историко-антропологического подхода, с динамики на статику с диахронии на синхронию, с развития на функционирование». 63 Сам A.B. Махлаюк

64 успешно реализовал этот принцип в своей докторской диссертации.

Целью исследования является реконструкция мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн в его категориальной расчлененности. Задачи исследования заключаются в следующем:

1. Выявить основные понятия - категории - лежащие в основе мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн;

2. Определить семантику категорий;

3. Изучить влияние категорий на религиозные, социально-политические, морально-этические взгляда и поведение представителей изучаемой социальной группы.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1805 по 1814 гг. и включают кампании 1805-1807 гг., Отечественную войну 1812 г. и заграничные походы русской армии 1813-1814 гг.

Источниковая база диссертации. Исследование основано на письменных источниках, как опубликованных, так и архивных. Использованные источники можно

62 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. С.37.

63 Махлаюк A.B. Идеология военного лидерства в Древнем Риме (к постановке проблемы) // Военно-историческая антропология. Ежегодник. 2003/2004. Новые научные направления. М., 2005. С. 41.

64 Махлаюк A.B. Традиции, ментальность и идеология римской императорской армии. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. Нижний Новгород, 2004.

разделить на три группы: источники личного происхождения, законодательные акты, публицистика.

Источники личного происхождения традиционно привлекаются в историко-антропологических исследованиях и считаются наиболее информативными для изучения человеческого сознания.65 В работе использовались мемуары, дневники и письма.

Мемуары. Военные мемуары эпохи 1805-1814 гг. - это один из самых интересных по составу и уникальных по объему документальных комплексов, насчитывающий более 450 самых разнообразных по манере повествования и содержанию текстов. Эти источники хорошо изучены в источниковедческом отношении и рассматриваются как особый этап в развитии русской мемуарной традиции.66 В • исследованиях, посвященных наполеоновским войнам, военные мемуары привлекались в основном для иллюстрации тех или иных политических и военных событий. Сознание людей того времени на основе этих текстов практически не изучалось. Между тем, как отмечает С.С. Минц, анализ мемуарных источников

СП может пролить свет на состояние психологии их авторов.

Значительная часть использованных нами воспоминаний была создана в первые два десятилетия после кампаний 1805-1815 гг. (семь в 1810-х гг., один в 182068 х гг., девятнадцать в 1830-х гг.) , т. е. приходится на первый и второй периоды

65 Зубкова Е.Ю., Куприянов А.И. Ментальное измерение истории: поиски метода // Вопросы истории. 1995. №7. С. 156.

66 См.: Тартаковский А.Г. 1)1812 год и русская мемуаристка: Опыт источниковедческого изучения. М., 1980; 2) Русская мемуаристика XVIII - первой половины XIX в. От рукописи к книге. М., 1991;3)Русская мемуаристика и историческое сознание XIX в. М., 1997.

67 Минц С.С. Мемуары и российское дворянство: Источниковедческий аспект историко-психологического исследования. Спб., 1998. С. 40.

68 В 1810-х гг. написали мемуары: В.И. Штейнгейль (вторая половина 1813 - февраль 1814 г.), А.И. Мартос (не позднее ноября 1816 г. созданы «Записки, относящиеся к Истории войны 1812 года»; январь-август 1818 г. «Записки инженерного офицер? Ма{ "оса»), И. Карпов (декабрь 1816 г.), H.H. Муравьев (ноябрь 1817-январь 1819 гг.), А.Я. Миркович (вторая половина 1819 г.), А.И. Михайловский-Данилевский (март 1816-1829 гг.). В 1820-х гг.: И .Т. Радожицкий (июнь 1823-начало 1834 гг.); в 1830-х гг.: B.C. Норов (1829-начало 1830-х гг.), С.И. Маевский (1831 г.), Н.И. Распопов (Ii32-1834), Н.Б. Голицын (1835 г.), П.С. Деменков (24 декабря 1835 г.), Я.С. Храповицкий (октябрь 1836 г.), P.M. Зотов (1836 г.), В.И. Левенштерн (1836 г.), Л.Ф. Ярошевицкий (1836), «Воспоминания и впечатления русского офицера о войне 1812, 1813 и 1814 гг.» анонимного офицера (не позднее 1836 г.) И.К. Арнольди (август 1837 г.), А.Б. Голицын (сентябрь 1837 г.), Н. Любенков (1837 г.), Д. интенсивного мемуаротворчества об «эпохе 1812 года».69 Ряд текстов был создан на значительном временном отдалении от описываемых событий (семь в 1840-е гг., восемь в 1850-е гг., четыре в 1860-е гг., три в 1870-е гг., один в 1880-е гг.).70

Большинство мемуаристов писали свои воспоминания, опираясь только на свою память. Однако некоторые авторы за основу своих повествований брали дневники. Характерными примерами такого рода текстов являются «Записки» H.H. Муравьева, «Походные записки артиллериста» И.Т. Радожицкого, «Походные записки русского офицера» И.И. Лажечникова, «Письма русского офицера» Ф.Н. Глинки, «Мемуары» М.И. Михайловского-Данилевского. В этих источниках мемуарное повествование чередуется с целыми кусками почти нетронутого текста поденного содержания. Согласно А.Г. Тартаковскому, это особая разновидность повествовательных источников, промежуточное жанровое образование, которое со строго источниковедческой точки зрения следовало бы считать ретроспективно обработанным дневником.71

Основным мотивом создания мемуаров являлось осознание мемуаристом своего участия в грандиозных исторических событиях и возникшая в связи с этим потребность зафиксировать все увиденное на бумаге. Особенную роль в этом процессе сыграла война 1812 года, которая пробудила гражданское и политическое сознание отдельно взятой личности, обострила ее историческое самосознание, ощущение ее непосредственной причастности к решению судеб отечества, к общему движению истории, зародила в ней потребность запечатлеть опыт своего участия в

Душенкевич (1838 п), Ф.Н. Глинка (1839 г. «Очерки бородинского сражения»), А.К. Карпов (30-е гг.), П. Суханин (30-е гг.), А.И. Антоновский (30-40-е гг.), М.М. Петров (конец 30-х - начало 40-х гг.).

69 В источниковедении выделяются четыре периода наиболее интенсивного мемуаротвочества об «эпохе 1812 года». Это периоды войн 1812-1814 гг. и близкого к ним времени (1812-1819 гг.), 30-х гг., второй половины 50-х -начало 60-х гг., 70-х гг. XIX века (См.: Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. С. 137-149).

70 В 1840-е гг.: Н.М. Коншин (1842-1844 гг.), Н.И. Андреев (1844 г.), П.Х. Грабе (1846-1847 гг.), А.С Кожухов (январь 1847), И.П. Липранди (не позднее 1848 г.), A.A. Щербинин (1851); в 1850-х гг.: А. Зайцев (1851 г.), И.И. Лажечников (1852 г.), И.М. Казаков (1-ч половина 1850-х гг.), Д.Б. Броневский (1854 г.), И.Д. Якушкин (18541855 гг.), Е.П. Герсеванов (1856 г.), Н.И. Лорер (февраль 1857 г. - 1860 г.), П.И. Фаленберг (вторая половина 1850-х гг.); в 1860-х гг.: Н.Е. Митаревский (февраль-май 1861 г.), С.Г. Волконский (1862-1863 гг.), А.Н. Муравьев (1861-1863 гг.), Барушникевич (1864 гг.); В 1870-х гг.: Лермантов (не позднее 1871 г.), H.A. Дивов (1873 г.), A.B. Кочубей (1873 г.); в 1880-х гг.: М.И Муравьев-Апостол. (1885 г.)

71 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристка. С. 38. великих событиях эпохи. Именно на этой почве складывается устойчивая мемуарная традиция.72

Абсолютное большинство использованных нами текстов предназначалось для членов семьи, как правило, для детей (например, воспоминания Н.И. Андреева, М.И. Броневского, П.Х. Грабе, Н.М. Коншина, A.B. Кочубея М.И. Муромцева и др.), или узкого круга друзей (например, воспоминания В.И. Левенштерна, А.И. Мартоса и др.). Из всех использованных нами воспоминаний два адресованы официальным лицам. К ним относятся «Воспоминания» артиллерийского офицера Любенкова, адресованные А.Х. Бенкендорфу, и «Записки» В.И. Штейнгейля, посвященные Александру I.

Ценность мемуаров для нашего исследования заключается в том, что в них ярко выражено личностное начало, авторская субъективность. Представляется, что этот видовой признак мемуаров позволяет исследовать мировоззрение русского офицерства, так как нас интересует именно субъективное восприятие офицерами действительности. Кроме этого, описания личных впечатлений, о которых повествуется в. воспоминаниях, во-первых, подробны, а, во-вторых, обнаруживают несомненную повторяемость, что позволяет обобщить единичные свидетельства.

В интересующей нас группе мемуаров отчетливо отражено воспринимающее сознание, которое проявилось в стремлении авторов писать больше о себе, нежели о событиях, в раскрытии своего внутреннего мира, в анализе мотивации собственных поступков, обширных моралистических и философских отступлениях, обилии эмоциональных описаний.

Вместе с тем, мы не склонны к идеализации воспоминаний как источника для реконструкции мировоззрения и принимаем во внимание тот факт, что мировоззренческие категории могли трансформироваться за время, прошедшее от описываемых событий до создания текста воспоминаний. Кроме того, информация, содержащаяся в мемуарах, подвергалась влиянию социальных ценностей и ориентаций мемуариста в период их создания, а также деформировалась авторским знанием конечного исхода событий. Написанные после войны мемуары, в отличие от

72 Тартаковский А.Г. Великие воспоминания 1812 года//1812 год в воспоминаниях современников. М., 1995. С. 4.

73 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристка. С. 26-27. дневников, более аналитичны. В них восстанавливается нераспознанная в свое время связь между событиями, неизвестные ранее обстоятельства. Ввиду этого отношение автора к событиям в период их совершения и в момент создания мемуаров не всегда совпадает.74 Эти недостатки мемуаристики компенсируются в работе привлечением синхронных источников личного происхождения (дневники и письма). При подготовке исследования было использовано 65 мемуаров. Дневники. В исследоьании было использовано 8 офицерских дневников (Н.Д. Дурново,75 Ф.Я. Мирковича,76 П.С. Пущина,77 М.И. Остроградского, 78 JI.A. Симанского,79 А. Суханина,80 A.B. Чичерина,81 A.A. Щербинина82). Также к работе привлечена «Записная книжка.» Н.М. Муравьева. Этот источник является, по существу, дневником, о чем свидетельствует ежедневная запись событий. Записную книжку Н.М. Муравьев вел на протяжении войны 1812 г. и заносил в нее свои рассуждения о происходящих событиях.

Столь малая доля сохранившихся дневников находит свое объяснение в общих условиях эпохи с ее бурными военно-политическими катаклизмами. Сама обстановка кровопролитных сражений, изнурительных маршей, непрестанных движений огромных человеческих масс, горящих городов и деревень, полного разлада привычных связей и неустроенности быта, естественно, не располагала к ведению в сколько-нибудь значительном числе регулярных записей.84

Дневники представляют для нас интерес ввиду того, что они, в отличие от мемуаров, избавлены от ошибок памяти. В них меньше аналитических размышлений,

74 МинцС.С. Психология российского дворянства. С. 5; Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристка. С. 30.

75 Дурново Н.Д. Дневник 1812 года//1812 год. Военные дневники. М., 1990. С. 48-113.

76 Миркович Ф.Я. Из дневника конно-гвардейского офицера Ф.Я. Мирковича// Русский архив. 1888. №1. С. 41231; 1890. №1. С. 394-405.

77 Пущин П.С. Дневник. 1812 -1814. Л., 1987.

78 РГВИА, ф. 84, оп. 1, д. 29, л. 1-46.

79 Симанский JT.A. Журнал участника войны 1812 года// Военно-исторический сборник. 1913. №2.

80 Суханин А. Из журнала участника войны 1812 г. // PC. 1912. Т. 149. №2. С. 271-283; №3. С. 481-490.

81 Чичерин A.B. Дневник. 1812 -1813. М., 1966.

82 Щербинин A.A. Военный журнал 1813 г.//1812 год. Военные дневники. М., 1990. С. 251-300.

83 ГАРФ, ф. 1153, оп. 1, д. 85, л. 24-39.

84 Тартаковский А.Г. 1812 год глазами современников //1812 год. Военные дневники. М., 1990. С. 9. оценочных суждений. Но этим и ценны для нас эти источники, так как они отразили сиюминутное непосредственное отношение к окружающей действительности. В отличие от эпистолярных источников дневники не имеют адресата и поэтому менее подвержены самоцензуре. Ведение дневника «для себя», без расчета на то, что он будет кем-то прочитан, способствовало выражению своих мыслей и чувств достаточно полно и откровенно (разумеется, в той степени, в какой позволяла самоцензура).

Хронологически не все использованные нами дневники охватывают эпоху 1805-1814. Дневник A.B. Чичерина охватывает период с сентября 1812 по август 1813 гг., дневник Н.Д. Дурново - с ноября 1811 г. до последних дней жизни (14 сентября 1828 г.), М.И.Остроградского - только отдельные события 1812. Дневник П.С. Пущина - период войн 1812-1814 гг. (хронологические границы дневника - с марта 1812 по июль 1814 гг.).

Дневники, используемые нами, различаются между собой по форме повествования. Так, дневники Н.Д. Дурново, Ф.Я. Мирковича, П.С. Пущина, A.A. Щербинина представляют собой сухие, краткие записи увиденного. Ценность этих источников, несомненно, заключается в систематичности записей, которые велись авторами на всем протяжении 1812 г. и во время заграничных походов почти каждый день. В сочетании с точностью фиксации всего того, что попадало в поле зрения в столицах, на театре боевых действий, в прифронтовой полосе, это придает дневнику значение свода достоверно датированных исторических и психологических реалий. При этом нельзя, конечно, упускать из вида известного лаконизма записей, скользящих, как правило, по внешнему течению событий, не затрагивающих внутренний мир автора. Дневник A.B. Чичерина содержит пространные рассуждения офицера о кампаниях, происходящих событиях, отражает личные переживания. Этот источник представляет благодатный материал для изучения офицерского мировоззрения. Дневник интересен тем, что в нем отражены настроения русского офицерства в 1812-1813 гг. Поскольку A.B. Чичерин был общительным человеком, он часто беседовал со своими однополчанами на различные темы и записывал ход этих бесед.

Письма. Офицерская переписка в своей массе не сохранилась. Имеющиеся письма фрагментарны, и их нельзя свести в комплекс.

Ценность сведений эпистолярных источников для нашего исследования заключается в том, что письма, являясь синхронным источником, отражают представления и переживания автора без последующих наслоений, как в случае с мемуарами. Письма рельефно отражают мнение автора, его позицию, отношения к происходящим событиям.

Все использованные нами письма адресованы авторами близким людям: либо п? п/ друзьям, либо родственникам (письма братьев A.C. и B.C. Норовых матери и отцу ,

87 88 89

Н.М. Муравьева матери , А.Н. Муравьева родным братьям и кузенам Бакуниным ), что позволяет говорить о достаточно высокой степени откровенности их авторов.

85 Письмо Г.С. Батенькова A.A. Елагину. 1 декабря 1816г. г. Тобольск//Батеньков Г.С. Сочинения и письма Т. 1. Письма. Иркутск, 1989; Письмо А.Ф. Бригена А.И. Михайловскому-Данилевскому. 1816 год. 1-я половина. Петербург, // Бриген А.Ф. Письма. Исторические сочинения. Иркутск, 1986. С. 73; Письмо А.Ф. Бригена А.И. Михайловскому-Данилевскому Петербург, 1816 год. 1-я половина // Бриген А.Ф. Письма. Исторические сочинения. Иркутск, 1986; Письмо А.Ф. Бригена А.И. Михайловскому-Данилевскому. Петербург, 1816 год. 1-я половина // Бриген А.Ф. Письма. Исторические сочинения. Иркутск, 1986; Письмо А.Ф. Бригена А.И. Михайловскому-Данилевскому Петербург, 1816 год. 1-я половина // Бриген А.Ф. Письма. Исторические сочинения. Иркутск, 1986; Письмо А.Ф. Бригена А.И. Михайловскому-Данилевскому. Петербург, 1816 год. 1-я половина // Бриген А.Ф. Письма. Исторические сочинения. Иркутск, 1986; Лунин М.С. Письмо Ипполиту Оже. 5 ноября 1816 г. г. Париж//Лунин М.С. Сочинения, письма, документы. М., 1988; Письмо И.Д.ЯкушкинаИ.Н. Толстому. 3-го октября 1815 года//^.кушкин И.Д. Записки, статьи, письма, документы. М., 1951; Письмо И.Д. Якушкина И.Н. Толстому. 6-го января 1815 года// Якушкин И.Д. Записки, статьи, письма, документы. М., 1951.

86 Письмо A.C. Норова отцу и матери. 10 октября 1812 г. на поле при р. Наре // К чести России. Из частной переписки 1812 года. М., 1988; Письмо B.C. Норова матери. 20 мая 1813 г. лагерь под Швейдницом // К чести России. Из частной переписки 1812 года. М. 1988; Письмо B.C. Норова отцу и матери. 17 сентября 1813 г. г. Прага // К чести России. Из частной переписки 1812 года. М., 1988.

Письмо К. Ф. Рылеева отцу. 7 декабря 1812 года. г. С.-Петербург// К чести России. Из частной переписки 1812 года. М. 1988.

87 Письмо Н. М. Муравьева Е.Ф. Муравьевой. 26-го декабря 1813 года// Муравьев Н.М. Письма декабриста. 18121826 гг. М., 2000; Письмо Н. М. Муравьева Е.Ф. Муравьевой. 20-го марта 1814 года // Муравьев Н.М. Письма декабриста. 1812-1826 гг. М., 2000; Письмо Н. М. Муравьева Е.Ф. Муравьевой. 5 апреля [1814 года] // Муравьев Н.М. Письма декабриста. 1812-1826 гг. М„ 2000

88 Муравьев А.Н. Письмо H.H. и M.F. .Муравьевым. 3 марта 1810 года // Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986; Письмо А.Н. Муравьева H.H. Муравьеву. 28 марта 1810 г. г. Спб. // Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986; Муравьев 4.Н. Письмо H.H. и М.Н. Муравьевым. 14 марта 1812 г. // Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986.

89 Письмо А.Н. Муравьева В.А. и A.M. Бакуниным. 24 декабря 1812 г. Москва// Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986; Письмо А.Н. Муравьева В.А. и A.M. Бакуниным. 13 февраля 1813 г. г. Москва// Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986; Письмо А.Н. Муравьева В.А. и A.M. Бакуниным. Февраль 1813 г. г.

Наиболее информативными являлись письма А.Н. Муравьева, B.C. Норова, A.B. Чичерина. Напротив, M^i.ee информативна переписка Н.М. Муравьева, в которой содержатся ценные сведения об офицерском быте, событиях кампании 1813-1814 гг., но которые крайне скудны в плане сведений, касающихся мировоззрения офицера.

Всего в работе было использовано 32 письма 13 авторов.

Представляется, что лишь в сочетании и взаимосвязи друг с другом мемуары, дневники и письма могут быть прочитаны адекватно. Изучение десятков источников личного происхождения как синхронных, так и дистанцированных во времени от описываемой реальности, позволяет обобщить единичные факты и реконструировать с достаточной степенью достоверности мировоззрение русского офицерства эпохи наполеоновских войн.

Помимо источников личного происхождения важным компонентом источниковой базы являлись официальные источники и публицистика, которые рассматриваются в исследовании как прецедентные тексты.

Официальные источники. На мировоззрение как социальной группы, так и отдельного человека оказывает влияние официальная идеология, поэтому реконструкцию мировоззрения офицерства без учета влияния на него официальной идеологии нельзя считать полной. Ввиду этого при подготовке данного исследования, помимо источников личного происхождения, были привлечены официальные источники.

Нами были отобраны тексты, в которых давалась официальная трактовка основных для культуры рассматриваемого времени политических и нравственных понятий (таких как «отечество», «император», «сын отечества», «долг», «честь» и т.п.). Такими источниками стали: «Грамота на права, вольности и преимущества благородного Российского дворянства»,90 «Манифест о даровании вольности и свободы всему Российскому дворянству»,91 «Манифест о поединках 1787 года апреля

Москва // Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986; Письмо А.Н. Муравьева В.А. Бакуниной. 14 марта 1813 г. г. Москва// Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986; Муравьев А.Н. Письмо В. А. и A.M. Бакуниным. 9 июля 1813 г.//Муравьев А.Н. Соч. и письма. Иркутск, 1986.

90 Грамота на права, вольности и преимущества благородного Российского дворянства // ПСЗ РИ с 1649 г. Собр. I. Т. XXII. 1761-1788. №16187. СПб., 1 «30. С. 344-358.

91 Манифест о даровании вольности и свободы всему Российскому дворянству // ПСЗ РИ с 1649 г. Собр. I. Т. XV. 1758-28 июня 1762. №11444. СПб., 1830. С. 912-915.

21-го». Кроме того, к работе были привлечены манифесты, изданные в годы войн с Наполеоном, носящие пропагандистский характер: манифесты от 6 июня 1812 г., 6 июля 1812 г., 3 ноября 1812 г., 25 декабря 1812 г.93

Эти источники использовались нами для уточнения семантики интересующих нас категорий, определения степени и характера влияния власти на отношение в офицерской среде к службе («Манифест о даровании вольности и свободы всему Российскому дворянству», «Грамота на права, вольности и преимущества благородного Российского дворянства»), к дуэлям («Манифест о поединках.»), на формирование образа врага и отношения войне (манифесты, изданные в годы войн с Наполеоном).

Необходимость изучения мотивов поведения русского офицерства в бою обусловила привлечение к работе наградных списков.94 Все представленные

92 Манифест о поединках 1787 года апреля 21-го //ПСЗ РИ с 1649 г. Собр. I. Т. XXII. 1784-1788. № 16535. Спб., 1830.

93 Манифест Александра I 6(18) июня 1812 года// Внешняя политика России XIX-начало XX вв: Документы российского министерства иностранных дел. Сер I. Т. 6. М., 1962. С. 494-495; Манифест Александра I от 6.07.1812 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870. С.426-427; Манифест Александра I от 3.11.1812 г. //Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870. С.443-445; Манифест Александра I от 25.12.1812 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 18*70, с. 460.

94 № 167. Список отличившимся чиновникам в отряде генерал-майора барона Крейца в сражениях 17-го августа под городом Вязьмою, 19-го под Царевом-Займищем, 20-го под г. Гжатском и при разбитии 13-ти баварских эскадронов под Лескино, 21-го под Журавлевом, 23-го под Мышкино, 24-го под Глазовом, где отряд быв отрезан от Бородина, ударил на французских кирасир, разбил, взял пленных и с малою потерею прибыл по Бородино. 1812 года. Августа 25 // Бородино: Документы. Письма. Воспоминания. М., 1962. С. 219-221; №168; Список офицеров войсковых частей, принимавших участие в сражении 26 августа, принимавших участие в сражении 26 августа, представленных М.И. Кутузовым к награждению орденом Св. Победоносца Георгия 4 класса. 1812 года. Августа 26 // // Бородино: Документы. Письма. Воспоминания. М., 1962. С.222-225; №169. Имянной список 2-го пехотного корпуса генералитету, штаб- и обер-офицерам, отличившимся мужеством и храбростию в сражении против неприятельских войск в 26 день августа при Бородине. 1812 года. Сентября 7 // Бородино: Документы. Письма. Воспоминания. М., 1962. С. 226-249; №170. Именной список нижним чинам 1-й кирасирской дивизии и конно-артиллерийской роты, удостаиваемых на основании высочайшего, его императорского величества манифеста, в 13-й день февраля 1807 года изданного, к награждению знаками отличия военного ордена за отменные подвиги, оказанные в сражении противу французских войск, бывшем августа 26 го числа при деревне Горках. 1812 года. Сентября 7 // Бородино: Документы. Письма. Воспоминания. М., 1962. С. 250-259; №172; №172. Список чиновникам, отличившимся храбростью и усердием во время движения арьергарда армии от города Вязьмы до села Бородина, под командою генерал-лейтенанта Коновницына. 1812 года. Сентября 19 // наградные материалы относятся к одному сражению (Бородинскому). Однако представляется, что они репрезентативны ввиду того, что любое другое крупное сражение рассматриваемого времени с элементами наступления и отступления, участием разных родов войск породило бы похожий реестр «отличий».

Публицистика. Из всей совокупности публицистических произведений нами были отобраны тексты, имевшие широкое распространение в рассматриваемый период, в которых определяются модели поведения дворян и их нравственные качества, формулируются и раскрываются основные понятия, характерные для дворянской культуры.

При подготовке исследования были использованы следующие публицистические источники: книга «О должностях человека и гражданина»,95 «Истинная политика знатных и благородных особ»,96 «Наука быть учтивым»,97 «Экономия жизни человеческой»,98 сочинение Д.И. Фонвизина «Рассуждение о

Бородино: Документы. Письма. Воспоминания. М., 1962. С. 261-264; №174. Список генералитету, штаб- и обер-офицерам, особенно отличившимся в деле 26-го числа августа при селе Бородине, коим испрашивается вознаграждение. 1812 года. Сентября 26// Бородино: Документы. Письма. Воспоминания. М., 1962. С. 269-281; № 175. Список господам штаб- и обер-офицерам, отличившимся в сражении противу французских войск 24-го и 26-го чисел при селениях Бородине и Семёновское // Бородино: Документы. Письма. Воспоминания. М., 1962. С. 282-290; № 177. Список об отличившихся в сражении 26-го августа 1-й гренадерской дивизии генералитете, штаб- и обер-офицерах. 1812 года. Сентябрь // Бородино: Документы. Письма. Воспоминания. М., 1962. С. 302312. Из анализа исключались наградные списки нестроевых частей.

95 О должностях человека и гражданина, книга к прочтению определенная в народных городских училищах Российской империи, изданная по высочайшему повелению царствующей императрицы Екатерины II. СПб., 1783 (Книга была составлена при непосредственном участием Екатерины II и предназначалась для народных училищ. С 1783 по 1817 годы она выдержала 11 изданий. Данное произведение официальной публицистики было составлено под сильным воздействием европейской философской мысли. «О должностях человека и гражданина» является переложением идей работы немецкого гуманиста Самуила Пуффендорфа «De officio hominis et civis juxta legem naturalem libri duo»).

96 Истинная политика знатных и благородных особ. СПб., 1745. (Книга представляет собой переведенное В. К. Тредиаковским сочинение французского писателя XVII в. Ф. Фенелона).

97 Наука быть учтивым. СПб., 1/74.

98 Экономия жизни человеческой или сокращение индейского нравоучения, сочиненное некоторым древним Брамином, и обнародованное через одного славного Бонза Пекинского на Китайском языке, с которого во-первых на Английской, а потом на Французской, ныне на Российской язык переведенного, Лейбгвардии Преображенского полку бомбардирами князь Егором и Павлом Цициановыми. М., 1765. непременных государственных законах»,99 статья Н.М. Карамзина «О любви к отечеству и народной гордости»,100 работа А.Н. Радищева «Опыт о законодавстве»,101

1П9

Рассуждение о любви к отечеству.» A.C. Шишкова, сочинение С.Н. Глинки «Зеркало нового Парижа от 1789 до 1809 года»103, книга Ф.Н. Глинка «Подарок русскому солдату».104

Кроме того, в диссертации были использованы публицистические издания, направленные на формирование морально-этических качеств офицерского состава армии. К ним относятся: «Правила военного воспитания относительно благородного юношества и Наставления для Офицеров военной службе себя посвятивших»,105 «Совет молодым офицерам»,106 «Наставление господам пехотным офицерам в день

107 сражения».

К работе была привлечена также военная публицистика. К данной группе источников мы, вслед за JI. Г. Бескровным и А.Г. Тартаковским, относим документы, выпущенные походной типографией108 и носящие пропагандистский характер. По

99 Фонвизин Д.И. Рассуждение о непременных государственных законах // Фонвизин Д.И. Собрание сочинений в 2-х т. Т. II. М., 1959. С. 254-267.

100 Карамзин Н.М. О любви к отечеству и народной гордости // Карамзин Н. Избранное. Л., 1985.

101 Радищев А.Н. Опыт о законодавстве // Радищев А.Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. М., 1952. С. 212-221.

102 Шишков A.C. Рассуждения о любви к отечеству, читанное в 1812 году в Беседе Любителей Русского Слова // Шишков A.C. Собрание сочинений и переводов адмирала Шишкова Российской Императорской Академии Президента и разных ученых сообществ члена. Ч. IV. СПб., 1825. С; 147-145.

103 Глинка С.Н. Зеркало нового Парижа от 1789 до 1809 года, изданное Сергеем Глинкою. М., 1809. Ч. I-II. М. 1809.

104 Глинка Ф.Н. Подарок русскому солдату. СПб., 1818.

105 Бестужев А.Ф. Правила военного воспитания относительно благороднаго юношества и Наставления для Офицеров военной службе себя посвятивших. СПб., 1807.

106 Гераков Г. Совет молодым офицерам. Пг., 1809.

107 Барклай де Толли М.Б. Наставление господам пехотным офицерам в день сражения П Военный сборник. 1902. №7.

108 Походная типография была создана в самом начале войны 1812 года по инициативе профессоров Дерптского университета A.C. Кайсарова и Ф.Э. Рамбаха. Цель создания походной типографии была следующей: «управлять мнением народов, склонять его к желаемой правительством цели». К работе в походной типографии был привлечен поэт В. Жуковский, а также офицеры русской армии, среди которых адъютант генерала П.И. Коновницына А.И. Михайловскай-Д.нилевский, штабной офицер П.Х. Граббе. жанровой природе и целевому назначению данные материалы группируются по следующим видам:

1. периодические сообщения о ходе военных действий (газета «Россиянин», «Известия» о военных действиях);

2. приказы главнокомандующего агитационно-политического содержания, игравшие роль обращений командования к солдатам и офицерам русской армии;

Газета «Россиянин» издавалась походной типографией. Инициатором создания специального печатного органа армии был A.C. Кайсаров. :<В сей ведомости, - писали A.C. Кайсаров и Ф.Э. Рамбах, - будут заключаться военные реляции, отличные подвиги русских войск, повеления Е.И.В., опровержения ложных известий неприятеля, распространений тех идей., которые угнетенным народам знать нужно».109 Газета призывала к борьбе за национальную независимость русского народа.

Известия» о военных действиях издавались походной типографией с сентября 1812 г. по начало 1813 г. на русском языке и широко распространялись в армии и среди населения России. Выпуск известий был предпринят по инициативе М.И. Кутузова. Выпускались они довольно регулярно: на каждый месяц приходится по четыре «Известия». Всего зафиксировано 19 известий110, в работе были использованы 5 таких источников (от 17-го октября, 6 декабря, 14 декабря, 4 ноября, 7-13 ноября 1812 г.). В «Известиях.» публиковались военные новости, отражались взгляды командования на события. Кроме этого, в «Известиях» присутствуют обобщающие военно-политические оценки, агитационные призывы, публицистические размышления. Этим и ценны для нас «Известия», так как они позволяют уловить настроения, господствовавшие в армии в 1812 году.

109 Доклад профессоров Дерптского университета Ф.Э. Рамбаха и A.C. Кайсарова военному министру и главнокомандующему 1-й Западной армии М.Б. Барклаю де Толли об организации при Западных армиях походной типографии. 1812 года июня не позднее 5-го. // Листовки Отечественной войны 1812 года. М., 1962. С. 147.

110 Тартаковский А.Г. Военная публицистика 1812 года. М., 1967. С. 53.

В рассматриваемое нами время приказы главного командования имели не только военное, но и агитационное значение.111 Их стали выпускать с начала войны 1812 г.; они предназначались для солдат и офицеров русской армии, а также гражданского населения. Приказы печатались походной типографией часто несколькими изданиями в тысячах экземпляров. Нами были использованы следующие приказы: «Приказ нашим армиям, 13 июня 1812 г.»,112 «Приказ всем

113 нашим войскам. 29 сентября 1812 г.» , приказ М.И. Кутузова по армиям об окончании Отечественной войны от 21 декабря 1812.114

Походной типографии русского штаба удалось сохранить до известной степени самостоятельную роль. Эт( проявлялось в отличном от монархических установок истолковании движущих сил борьбы с нашествием и выдвижении на первый план широкого круга проблем народной войны. Как отмечает А.Г. Тартаковский, летучие издания походной типографии производили сильное моральное впечатление на современников."

Научная новизна работы заключается в том, что впервые на основе широкой источниковой базы предпринимается попытка реконструировать категории мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Мировоззрение русского офицера эпохи наполеоновских войн может быть сведено к достаточно ограниченному набору структурных единиц, лежащих в его основе - категорий - и объяснено через них.

2. В основе религиозных взглядов русского офицерства лежала категория «правда». Через данную категорию офицерами осмысливались события наполеоновских войн. Поведение русского офицера на войне во многом зависело от

111 Тартаковский А.Г. Военная публицистика. С. 52.

112 Приказ нашим армиям. 13 июня lSi2 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870. С. 424.

113 Приказ всем нашим войскам. 29 сентября 1812 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка. С. 434.

114 Приказ М.И. Кутузова по армиям об окончании Отечественной войны. Випьно. 21 декабря 1812 года // Листовки Отечественной войны 1812 года. Сб. документов. М., 1962. уверенности в существовании «щита веры и правды», который сохраняет от гибели и ниспосылается только праведникам.

3. Политические взгляды были обусловлены категорией «отечество», осмысление которой сформировало идеею содействия «сынов отечества» (патриотов), под которыми понимались дворяне, императору в деле служения «благу общему». Нежелание Александра I, опираться с точки зрения офицерской молодежи, на содействие «сынов отечества», способствовали формированию идеи ограничения монархии и цареубийства в среде офицерской молодежи, ради достижения «блага общего».

4. От категории «отечество» зависели социальные представления русского офицерства. Первоначально в понятие «сын отечества», семантически связанное с категорией «отечество», крестьяне не входили, вследствие этого они воспринимались офицерством как «бездумные орудия», и интерес к ним был минимальным. Народный патриотизм, проявившийся в войне 1812 года, способствовал трансформации этой мировоззренческой установки. Крестьяне начинают восприниматься офицерами как «сыны отечества», что привело к существенному повышению внимания русского офицерства к крестьянству, его положению, формулированию тезиса облегчения их положения, т.к. «сын отечества» не может быть рабом. Эта трансформация явилась отправным моментом формирования социальной части декабристской идеологии, выразившейся в конечном счете в идее отмены крепостного права.

5. В основе морально-этических взглядов русского офицерства лежала категория «честь». Семантически связанная в сознании русского офицерства с понятием «совесть» (противовес официальной трактовке категории, сближавшей ее с понятием «достоинство»), она оказала определяющее влияние на отношение к службе (сформировав принцип ревностного служения, без расчета на награду или повышение в чине; определила отношения внутри благородного (дворянского) сообщества, во многом повлияла на отношение к врагу, детерминировала поведение в социально-значимых ситуациях.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на всероссийской научной конференции «Культура исторической памяти: невостребованный опыт» (Петрозаводск, 2003); научной конференции, посвященной

10-летию РГНФ «Проблемы развития гуманитарной науки на северо-западе России: опыт, традиции, инновации» (Петрозаводск, 2004), международной конференции «Мир и война: культурные контексты социальной агрессии» (СПб. - Выборг, 2005). Диссертация обсуждалась на кафедре архивоведения и специальных исторических дисциплин Петрозаводского государственного университета, на специальном аспирантском семинаре исторического факультета Петрозаводского государственного университета.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. Каждая глава посвящена анализу семантики одной категории и рассмотрению ее влияния на мировоззрение и поведение русского офицерства. В первой главе анализируется категория «правда», во второй - «отечество», в третьей - «честь».

Заключение научной работыдиссертация на тему "Категории мировоззрения русского офицерства эпохи наполеоновских войн"

Заключение

Мировоззрение русского офицера эпохи наполеоновских войн может быть сведено к достаточно ограниченному набору структурных единиц, лежащих в его основе, - категорий - и объяснено через них. Такими категориями были «правда», «отечество» и «честь», о феделявшие соответственно религиозные, социально-политические и морально-этические взгляды. Посредством этих категорий все многообразие явлений действительности упорядочивалось в офицерском сознании и наделялось смыслом. Выявление категорий и определение их семантики позволило реконструировать взгляды русского офицерства эпохи наполеоновских войн.

В основе религиозных взглядов русского офицера лежала категория «правда», понимаемая как безгрешность. Мир представлялся офицерам разделенным на основе «правды» на две части - мир «праведников» и мир «нечестивцев». «Праведниками», в такой оппозиции, согласно воззрениям офицеров, были русские, «нечестивцами» -французы. Войны между Францией и Россией воспринимались офицерством как религиозное противостояние, в котором русские неизбежно одержат победу, т.к. Бог «по правде поборает». Поэтому все события, связанные с наполеоновскими войнами, объясняются через влияние Провидения. Особое место в таком контексте занимала война 1812 г., в ходе которой, согласно представлениям офицерства, свершился приговор Бога французам за их «нечестие» и началось падение славы Наполеона. В тоже время война 1812 г. - это и божественное наказание русским за принятие обычаев и нравов французов, отступивших от веры.

Социально-политические явления осмыслялись офицерством сквозь призму категории «отечество», понимаемой как единство всех сословий под эгидой императора, цель которого заключается в «благе общем». Спецификой социально-политических взглядов русского офицерство было их тесное переплетение с патриотизмом. Выявление семантической оболочки понятия «патриотизм» (деятельное стремление к «благу общему») позволило реконструировать взгляды офицерства на" императора, дворянское и крестьянское сословия и проследить основные направления их эволюции. Монарх, понимавшийся как первый «сын отечества» (патриот), имеет определенный круг обязанностей перед отечеством. Нежелание Александра, согласно взглядам офицеров, их исполнять, проявившееся после завершения наполеоновских войн, было воспринято как предательство идеи службы «благу общему», а также его нежелание прислушиваться к мнению других «сынов отечества» (тех же самых молодых офицеров), привело к исключению понятия «монарх» из понятия «сын отечества» и, как следствие, формированию идеи смены формы правления. Войны 1812-1814 г. и проявленный в ходе них народный патриотизм, воспринятый офицерами как осознанное стремление крестьян к «благу общему», привело в сознании офицеров к включению крестьян в рамки понятия «сын отечества» и, как следствие, к появлению интереса к положению крестьян и формированию идеи облесения участи крестьян. В этих семантических трансформациях мы усматриваем исходные моменты генезиса декабристской идеологии.

Морально-этические взгляды офицерства были определены категорией «честь», семантически связанной с понятием «достоинство» (в значении «уважение к себе»). Чувство собственного достоинства являлось следствием осознания офицером принадлежности к дворянскому сословию и требовало соответствия поведения, качеств и образа мыслей своей сословной принадлежности, что являлось важной детерминантом действий офицера. В служебной сфере «честь» сформировала идею ревностного исполнения обязанностей, без расчета на награду. В сфере отношений в рамках дворянского сообщества уважение к себе сформировало определенные нормы отношений, позволявшие поддерживать «честь», и практики, позволявшие ее защищать.

Категории могли в определенных случаях пересекаться и, взаимодействуя, влиять на одни и те же элементы мировоззрения (среди них: отношение к войне, врагу, службе, социальные представления).

Так, отношение к врагу определялось сразу влиянием трех категорий: «правда», «отечество» и «честь». Враг воспринимался русским офицерством прежде всего в религиозном ключе - как «неправедный» (т. е. как грешник, безбожник), начавший войну «неправды» (войну греховную) и как враг отечества, что формировало у офицерства неприязнь и резко негативное отношение к нему. Вместе с тем, источники свидетельствуют, что подобное отношение к врагу не находило выхода на практике.

По отношению к пленным практиковалось гуманное отношение. Эта практика не находится в логическом противоречии с вышеприведенными тезисом о резко негативном отношении к "рагу. Несоответствие объясняется влиянием категории «честь», которая требовала уважительного отношения к другим людям (в том числе и к врагу) для поддержания собственного статуса благородного человека и включала в структуру своего «мы» всех «благородных» людей вне зависимости от национальности.

В основе восприятия войны лежали категории «правда» и «честь». Категория «правда» определила в сознании офицера характер войны - религиозный. Вместе с тем, война понималась офицерами как вооруженное противостояние, в основе которого лежат определенные правила.

Отношение к службе было обусловлено взаимодействием категорий «отечество» и «честь». Основным мотивом поступления офицера на службу являлось стремление быть полезным отечеству. Ревностное же отношение к службе, которое являлось характерной чертой русского офицерства, было определено «честью».

Социальные представления зависели от категорий «отечество» и «честь». В основе социальной дифференциации в сознании русского офицерства лежала идея службы как долга «сына отечества» и человека чести. Крестьянство воспринималось как сословие «неблагородное» ввиду того, что крестьяне служат отечеству на основе принудительного рекрутского набора, служба для них - не сознательный выбор. Этим крестьянство отличается от дворянского сословия.

Вместе с тем, являясь ценностными ориентирами, указанные категории отразились существенным образом на поведении офицерства. Они являлись мощными детерминантами действий в различных ситуациях. Стремление не запятнать честь, готовность к самопожертвованию ради «блага общего» и вместе с тем уверенность в божественной защите сказалось на поведении офицера и сформировало «героический» тип поведения.

Анализ мировоззрения русского офицерства позволяет говорить о том, что офицеры руководствовались в своей жизни в основном нематериальными ценностями. Это было поколение, для которого высшей ценностью обладала жизнь в соответствии с божьими заповедями, направленная на достижение «блага общего», и выстроенная в соответствии с нормами чести. Несомненно, в офицерской среде были и исключения. Однако в целом указанные нами категории ценностей были характерны для большинства представителей исследованной нами социальной группы.

Список научной литературыКаменев, Евгений Владимирович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Неопубликованные источники

2. Российский государственный исторический архив

3. Ф. 1409. (Собственная Его Императорского Величества канцелярия). On. 1. Д. № 2454: Souvenirs et impressions d'un officier russe pendant les campagnes de 1812, 1813 et 1814 avec ls relation de la bataille de Borodino. Jl. 1-126.

4. Российский государственный военно-исторический архив

5. Ф. ВУА,Д. 3376. Ч. III: Записка артиллерии капитана Е.О. Криштофовича касательно защиты крепости Суасона. Л. 243-244.

6. Ф. ВУА. Д. 3376. Ч. III. Маевский С.И.: Действия 13-го Егерского полка в 1814 году. Л. 212-221 об.

7. Ф. ВУА. Д. 3376. Ч. III. Ярошевицкий Л.Ф. Воспоминания о сражении под Лейпцигом в форме письма к А.И. Михайловскому-Данилевскому от 19 октября 1836 г. Л. 413-419.

8. Ф. 84. (М.И. Остроградского). On. 1. Д. 29: Остроградский М.И. Дневник (часть) Остроградского М.И. с описанием передвижения войск и боев против французской армии 1812 года. Л. 1-46.

9. Государственный архив Российской Федерации

10. Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки Ф. 152. (A.A. Военского). Оп.1. Д. 270: Материалы для его исторических работ копи документов («Извести,:, доставленные капитаном Лангом от 18 мая 1812 года). Л.1-14.

11. Ф. 191. (С.Н. Глинки). Оп. 151а. Д. 26: О различных наименованиях Бога и о заблуждениях, из этого проистекших. Л. 1-5.

12. Ф. 550. (Основное собрание рукописной книги). Q № 452: Письма о 1812 годе.1. Л.1 -4.

13. Ф. 775. (A.A. Титова). Д. 1105: Сборник о французской войне 1805 г. Л. 1-191; Д. 1106: Сборник о французской войне 1812-1814 гг. Л. 1-203.

14. Ф. 859. (Н.К. Шильдера). Карт. 1. № 11: Волховской П.Г. Записки о войне 1806 и 1807 гг., найденные в бумагах майора П.Г. Волховского. Л. 1-39.12. Опубликованные источники1. Официальные источники

15. Грамота на права, вольности и преимущества благородного Российского дворянства//ПСЗ РИ с 1649 г. Собр. I. Т. XXII. 1761-1788. СПб., 1830. С. 344-358.

16. Манифест Александра I 6(18) июня 1812 года // Внешняя политика России XIX начало XX вв: Документы российского министерства иностранных дел. Сер I. Т. 6. М., 1962. С. 494-495.

17. Манифест о даровании вольности -и свободы всему Российскому дворянству // ПСЗ РИ с 1649 г. Собр. I. Т. XV. 1758- 28 июня 1762. № 11444. СПб, 1830.

18. Манифест о поединках 1787 года апреля 21-го // ПСЗ РИ с 1649 г. Собр. I. Т. XXII. 1784.1788. № 16535. Спб., 1830.

19. Манифест Александра I от 6.07.1812 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870. С. 426-427.

20. Манифест Александра I от 3.11.1812 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870. С. 443-445.

21. Манифест Александра I от 25.12.1812 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870. С. 460.1. Публицистика

22. Барклай де Толли М.Б. Наставление господам пехотным офицерамв день сражения // Военный сборник. 1902. № 7. С. 238-244.

23. Гераков Г. Совет молодым офицерам. Пг., 1809. 183 с.

24. Глинка С.Н. Зеркало нового Парижа от 1789 до 1809 года, изданное Сергеем Глинкою. М., 1809. Ч. I-II. М. 1809.

25. Глинка Ф.Н. Подарок русскому солдату. СПб., 1818. 140 с.

26. Изрестия из армии от 4 ноября 1812 года // Листовки Отечественной войны 1812 года. М., 1962. С. 64-69.

27. Известия из армии от 7-13 ноября 1812 года // Листовки Отечественной войны 1812 года. М., 1962. С. 69-76.

28. Известия из армии от 6 декабря 1812 года // Листовки Отечественной войны 1812 года. М., 1962. С. 89-96.

29. Известия из ар ши от 14 декабря 1812 года // Листовки Отечественной войны 1812 года. М., 1962. С. 114-119.

30. Известие из Москвы от 17-го октября 1812 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870. С. 438-442.

31. Истинная поли гика знатных и благородных особ. СПб., 1745.

32. Карамзин Н.М. О любви к отечеству и народной гордости // Карамзин Н. Избранное. Л., 1985. С. 127-133.

33. Наука быть учтивым. СПб., 1774.42 с.

34. О должностях человека и гражданина, книга к прочтению определенная в народных городских училищах Российской имцерии, изданная по высочайшему повелению царствующей императрицы Екатерины И. СПб., 1783. 180 с.

35. Обращение М.Б. Барклая де Толли к русским дворянам // Листовки Отечественной войны 1812 года. М., 1962. С. 32-33.

36. Обращение к первопрестольной столице нашей Москве. 6 июля 1812 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870. С. 425-426.

37. Правила военного воспитания относительно благороднаго юношества и Наставления для Офицеров военной службе себя посвятивших. СПб., 1807. 279 с.

38. Приказ М.И. Кутузова по армиям об окончании Отечественной войны. Вильно. 21 декабря 1812 года // Листовки Отечественной войны 1812 года. Сб. документов. М., 1962. С. 120-121.

39. Приказ Александра I по русской армии. Вильно. 13(25) июня 1812 года // Внешняя политика России XIX начало XX вв: Документы российского министерства иностранных дел. Сер I. Т. 6. М., 1962. С. 442-443.

40. Приказ нашим армиям от 13 июня 1812 г. Вильно // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870. С. 424.

41. Приказ всем нашим войскам. 29 сентября 1812 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870. С. 434-435.

42. Рескрипт фельдмаршалу графу Салтыкову. 13 июня 1812 г. // Шишков A.C. Записки, мнения и переписка адмирала A.C. Шишкова. Берлин, 1870.С. 425.

43. Радищев А.Н. Опыт о законодавстве // Радищев А.Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. М., 1952. С. 212-221.20. «Россиянин» от 13 июля 1812 года // Листовки Отечественной войны 1812 года. М., 1962. С. 30-32.

44. Фонвизин Д.И. Гассуждение о непременных государственных законах // Фонвизин Д.И. Собрание сочинений в 2-х т. Т. II. М., 1959. С. 254-267.

45. А.Я.Б. Подробные замечания А.Я.Б. на первое Наполеоново послание в Москве к Французам // Русский вестник. 1813. №5. С. 48-55.

46. Андреев Н.И. Из воспоминаний // Русский архив. 1879. Кн. 3. № 10. С. 171-202.

47. Антоновский А.И. Записки // Харкевич В.И. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Вып. 3. Вильно. 1904. С. 2-207.

48. Барушникевич. Воспоминания ветерана 1812-1815 годов о вступлении российских войск в Париж // Русский инвалид. 1864. №60. С. 5-8.

49. Батеньков Г.С. Развитие свободных идей // Избранные философские и социально-политические произведения декабристов. Т. I. С.212-221.

50. Берг Ф.Ф. Boen шинания о 1812 годе //PC. 1883. №3. С. 305-322.

51. Броневский. Воспоминания // PC. 1908. №6. С. 561-576.

52. Бутовский. Первая война с Наполеоном // ЖЧВВУЗ. 1858. № 256. С. 196245.

53. Волконский С.Г. Записки. Иркутск, 1991. 600 с.

54. Герсеванов Е.П. Объяснение причины, почему отложено было нападение при Тарутине: (Рассказ ветерана 1812 года) // ЖЧВВУЗ. 1856. Т. 122. № 490.С. 240255.

55. Глинка Ф.Н. Письма русского офицера о Польше, австрийских владениях и Венгрии с подробным описанием похода россиян, противу французов в 1805 и 1806 годах. Ч. I-II. М„ 1808.

56. Глинка С.Н. Записки о 1812 годе С. Глинки первого ратника Московского ополчения. СПб., 1836. 401 с.

57. Глинка С.Н. Записки С.Н. Глинки. СПб., 1895. 350 с.

58. Голицын А.Б. Офицерские записки или воспоминания о походах 1812, 1813, 1814 годов князя А.Б. Голицына // РА. 1884. №4. С. 338-375.

59. Голицын Н.Б. Офицерские записки или воспоминания о походах 1812, 1813 и 1814 годов. М., 1838. 103 с.

60. Граббе П.Х. Из памятных записок // РА. 1873. Кн.1. №3. Стлб. 416-0481.

61. Дивов H.A. Из воспоминаний H.A. Дивова // Русский архив, 1873. Кн. 2. №. 7. С.1331-1338.

62. Дрейлинг И.Р. Воспоминания участника войны 1812 года. // 1812 год: Воспоминания воинов русской армии. М., 1991. 327-378.

63. Душенкевич Д.В. Из моих воспоминаний от 1812-го года до 1815. 1838 // 1812 год в воспоминаниях современников. М., 1995. С. 105-135.

64. Зайцев А. Воспоминания о походах 1812 года, составленные из рассказов офицера Александром Зайцевым. М., 1852. 176 с.

65. Записки вербованного гусара // РИ. 1845. № 71. С. 5-10.

66. Зенгельгорст К. Первый кадетский корпус в 1813-1825 гг. Воспоминания бывшего воспитанника//PC. 1879. Т. 24. №2. С. 303-316.

67. Зотов P.M. Рассказы о походах 1812 и 1813 годов прапорщика Санкт-Петербургского ополчения Р. Зотова. СПб., 1836. 183 с.

68. Казаков И.М. Поход во Францию 1814 года. По (неизданным) запискам прапорщика лейб-гвардии Семеновского полка И.М. Казакова // PC. 1908. Т. 133. №3. С. 528-541; №5. С. 351-368.

69. Карпов. Записки полковника Карпова. 1807-1847. Витебск. 1910. 196 с.

70. Киреев М.Н. Записки Михаила Николаевича Киреева // PC. 1890. Т. 67. №7. С1-64.

71. Кожухов A.C. Воспоминания // Харкевич В. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Вильна. Вып. 1. 1900. С. 244-247.

72. Коншин Н.М. Из записок. 1812 год. // Исторический вестник. 1884. Т. 17. №8. С. 263-286.

73. Кочубей A.B. Семейная хроника: Записки A.B. Кочубея. СПб., 1890. 314с.

74. Лажечников И.И. Новобранец 1812 года (из моих памятных записок) // Собрание сочинений И.И. Лажечникова в 8-ми т. Т. VII. СПб., 1858. С. 17-284.

75. Левенштерн В.И. Записки генерала В.И. Левенштерна // PC. 1900. №.11.

76. Лермантов. Воспоминания ветерана отечественной войны 1812 года, служившего в лейб-гвардии егерском полку (ныне гатчинском) // РИ. 1871. №63.

77. Лорер Н.И. Записки декабриста. Иркутск. 1984.

78. Лунин М.С. Взгляды на русское тайное общество с 1816 до 1826 гг. // Лунин М.С. Сочинения, письма, дневники. Иркутск, 1988.

79. Любенков Н. Рассказ артиллериста о деле Бородинском. СПб., 1837.

80. Мартос А.И. Записки инженерного офицера Мартоса о Турецкой войне в царствование Александра Павловича 1806-1812 (до 1818) // РА. 1893. №7. С. 305-368; 1893. №8. С. 449-542.

81. Мартос А.И. Записки, относящиеся к Истории войны 1812 года // СО. 1816. №4.

82. Мешетич Г.П. Исторические записки войны россиян с французами и двадцатью племенами 1812, 1813, 1814 и 1815 годов // 1812 год: Воспоминания воинов русской армии. М., 1991. С. 39-88.

83. Митаревский Н.Е. Из записок // Бородино в воспоминаниях современников. Спб., 2001. С. 171-187.

84. Михайловский-Данилевский А.И. Мемуары. 1814-1815. СПб., 2001. 400с.

85. Муравьев А.Н. Записки // Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск,1986.

86. Муравьев A.M. Мой журнал // Мемуары декабристов. Северное общество. М., 1981. С. 123-146.

87. Муравьев H.H. Записки // РА. 1885. Кн.З. №9 С. 5-84; №10. С. 225-262; № U.C. 337-408; 1886. №1. С. 5-54; №2. С. 69-146.

88. Муравьев-Апостол М.И. Воспоминания и письма // Мемуары декабристов. Южное общество. М., 1982. С. 165-218.

89. Муромцев М.И. Воспоминания Матвея Ивановича Муромцева // РА. 1890. Кн. 1. № 3. С. 366- -381.

90. Радожицкий И.Т. Походные записки артиллериста // Военно-исторический вестник. 1912. №2. С. 5-129.

91. Распопов Н.М. Из воспоминаний Николая Максимовича Распопова // РА. 1879. Кн. 3. Вып. 9. С. 36-44.

92. Назимов Е.П. Псковский ветеран наполеоновских войн // Труды Псковского археологического общества. Псков. 1912. С. 43-64.

93. Норов A.C. Из воспоминаний // Бородино в воспоминаниях современников. СПб. 2001. С. 188-204.

94. Оболенский Е.П. Из показаний // Избранные социально-политические философские произведения декабристов. T.l. С.212-221.

95. Перовский В.А. Из записок покойного графа Василия Алексеевича Перовского//РА. 1865. Кн.З. Стлб. 1031-1058.

96. Поджио A.B. Записки // Мемуары декабристов. Южное общество. М., 1982. С. 229-268.

97. Розен А.Е. 3a.ni ски декабриста // Мемуары декабристов. М., 1988. С. 77164.

98. Тимирязев Ф.И.Страницы прошлого // РА. 1884. №1. С. 155-180.

99. Трубецкой С.П. Записка-показание об истории тайных обществ // Трубецкой С.П. Материалы о жизни и революционной деятельности. Т.1. Идеологические документы, воспоминания, письма, заметки. Иркутск, 1983. С. 82102.

100. Тургенев Н.И. Из «дневников» // Избранные социально-политические и философские произведения декабристов. Т. I. М., 1951. С. 76-84.

101. Фаленберг П.И. Из записок П.И. Фаленберга о 1812 годе // РА. 1877. № 10. С. 112-121.

102. Фонвизин М.А. Из «записок» // Избранные социально-политические и философские произведения декабристов. Т. I. М., 1951. С. 112-121.

103. Якушкин И.Д. Записки, статьи, письма декабриста. М., 1951. 739 с.1. Дневники

104. Дурново Н.Д. Дневник 1812 года // 1812 год. Военные дневники. М., 1990. С. 48-113.

105. Миркович Ф.Я. Из дневника конно-гвардейского офицера Ф.Я. Мирковича // РА. 1888. №1. С. 41-231; 1890. №1. С. 394-405.

106. Пущин П.С. Дневник. 1812 1814. Л., 1987. 219 с.

107. Симанский Л.А. Журнал участника войны 1812 года // ВИС. 1913. №2.

108. Суханин А. Из журнала участника войны 1812 г. // PC. 1912. Т. 149. №2. С. 271-283; №3. С. 481-490.

109. Чичерин А. Дневник. 1812 1813. М., 1966. 279 с.

110. Щербинин A.A. Военный журнал 1813 г. // 1812 год. Военные дневники. М., 1990. С. 251-300.1. Письма

111. Письмо Г.С. Батенькова A.A. Елагину. 1 декабря 1816г. г. Тобольск // Батеньков Г.С. Сочинения и письма Т. 1. Письма. Иркутск, 1989. С. 106.

112. А.Ф. Бриген. Письма // Бриген А.Ф. Письма. Исторические сочинения. Иркутск, 1986. С- 73, 78-80, 86-88.

113. Каховский П.Г. Из писем // Избранные социально-политические философские произведения декабристов. Т.1. С. 212-221.

114. Лунин М.С. Письмо Ипполиту Оже от 5 ноября 1816 г. г. Париж // Лунин М.С. Сочинения, письма, документы. М., 1988. С. 235, 236.

115. Муравьев А.Н. Письма // Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986.С. 156, 157, 159, 160, 153-169, 178, 179, 188-190.

116. Муравьев Н.М. Письма декабриста. 1812-1826 гг. М., 2000. С. 60, 61, 6670.

117. Письмо A.C. Норова отцу и матери от 10 октября 1812 г. на поле при р. Наре // К чести России. Из частной переписки 1812 года. М., 1988. С. 152-153.

118. Письмо B.C. Норова матери от 20 мая 1813 г. лагерь под Швейдницом // К чести России. Из частной переписки 1812 года. М. 1988. С. 199, 200.

119. Письмо B.C. Норова отцу и матери от 17 сентября 1813 г. г. Прага // К чести России. Из частной переписки 1812 года. М., 1988. С. 281. С. 186.

120. Письмо К. Ф. Рылеева отцу. 7 декабря 1812 года. г. С. Петербург // К чести России. Из частной переписки 1812 года. М. 1988.

121. Штейнгель В.И. Письма В.И. Штейнгеля на имя Николая I // Мемуары декабристов: Северное общество. М., 1981. С. 239-254.

122. Чичерин A.B. Письма Александра Чичерина // Чичерин А. Дневник Александра Чичерина. М., 1966. С. 230-233, 238,239, 243,244, 247,248,

123. Якушкин И.Д. Письма // Якушкин И.Д. Записки, статьи, письма, документы. М., 1951. С. 202 204,205.

124. Письмо русского офицера из армии от 22 мая // СО. 1813. № XXIX. С. 95.2. Литература

125. Ананьев Б.Г. Психология и проблемы человекознания. М.; Воронеж, 1996. 383 с.

126. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992. 528 с.

127. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М., 1997. С. 267-279.

128. Аурова H.H. Система военного образования в России: кадетские корпуса во второй половине XVIII первой половине XIX века. М., 2003. 274 с.

129. Баткин Л.М. О том, как А.Я. Гуревич возделывал свой аллод // Одиссей: Человек в истории. Картина мира в народном и ученом сознании. 1994. М., 1994. С. 536.

130. Беляков Б. Традиции и обычаи офицерского корпуса России: историко-социологический анализ // Безопасность Евразии. 2006. №1. С. 455-464.

131. Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XVIII в. М., 1958. 645 с.

132. Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XIX в. Военно-экономический потенциал России. М., 1973. 616 с.

133. Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале XX в. Очерки военно-экономического потенциала. М., 1986. 237 с.

134. Богданов J1.П. Русская армия в 1812 году: Организация, управление, вооружение. М., 1979.192 с.

135. И. Бокова В. М. Беспокойный дух времени. Общественная мысль первой трети XIX века // Очерки русской культуры XIX века. М., 2003. Т. 4. С. 17-152.

136. Бокова В.М. Эпоха тайных обществ. Русские общественные объединения первой трети XIX в. М., 200? . 654 с.

137. Бутовский Н.Д. Очерки современного офицерского быта. СПб., 1899. 51с.

138. Вдовина Л.Н. Что есть «мы»? (Русское национальное самосознание в контексте истории от Средневековья к Новому времени) // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1993. №5. С. 6-12.

139. Веденяпина Н.И. Некоторые вехи формирования дворянского самосознания в России в XYIII в. // Памяти Ю.Д: Марголиса: Письма, документы, воспоминания. СПб., 2000. С. 580-588.

140. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М., 2001.287 с.

141. Вишленкова Е.А. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России первой четверти XIX в. Саратов, 2002.467 с.

142. Вишленкова Е.А. Александр I как знак войны и мира // Мир и война: Культурные контексты социальной агрессии. М., 2005. С.158-170.

143. Волков С.В. Русский офицерский корпус. М., 2003.414 с.

144. Вороницын И.П. Декабристы и религия. М., 1928. 72 с.

145. Востриков A.b. О некоторых исключительных способах разрешения конфликтов чести в России начала XIX века // В честь 70-летия профессора Ю.М. Лотмана. Тарту, 1992. С. 57-70

146. Востриков A.B. Книга о русской дуэли. СПб., 2004. 317 с.

147. Виноградов В.В. История слов. М., 1999. 1138 с.

148. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России первой четверти XIX века. Саратов, 2002. 467 с.

149. Выготский Л.С. Мышление и речь // Выготский Л.С. Избранные психологические произведения. М., 1956. С. 39-362.

150. Глрноецкий H. П. Исторический очерк развития офицерских чинов и системы чинопроизводства в русской армии // Военный сборник. СПб., 1887. № 4. С. 266-290.

151. Гордин Я.А. Дуэль и дуэлянты. Спб., 1996. 284 с.

152. Губина М.В. Франция в восприятии русских военных: эволюция стереотипов (1814-1818 гг.) II Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 1. П., 2002. С. 136-147.

153. Гуревич А.Я. Изучение ментальностей: социальная история и поиски исторического синтеза//Советская этнография. 1988. №6. С. 16-25.

154. Гуревич А.Я. Социальная история и историческая наука // Вопросы философии. 1990. № 4. С. 23-35.

155. Гуревич А.Я. Уроки Люсьена Февра // Февр Л. Бои за историю. М., 1991. С. 501-541.

156. Гуревич. А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. 355 с.

157. Гуревич А.Я. Проблема ментальностей в современной историографии // Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. Выц. 1. М., 1989. С. 75-89.

158. Давыдов М.А. Оппозиция Его Величества. М., 1994. 191 с.

159. Данилевский И.Н. Герменевтические основы источниковедения летописных текстов. М., 2001. 370 с.

160. Елчанинов А. Герои-офицеры в войну 1812 года. М., 1912. 32 с.

161. Живов В.М., Успенский Б.А. Царь и Бог: Семиотические аспекты сакрализации монарха в России // Языки культуры и проблемы переводимости. М., 1987. С. 47-153.

162. Жуковская Т.Н. «Тайные общества» первой трети XIX в. и организационные модели декабризма // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. Вып'5. СПб., Нестор, 2002. С.63-94.

163. Зайончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий. 1881-1903. М., 1973. 351 с.

164. Зайончковский П.А. Офицерский корпус русской армии перед Первой мировой войной // Вопросы истории. 1981. №4. С. 21-29.

165. Зайончковский П.А. Русский офицерский корпус накануне Первой мировой войной // П.А. Зайончковский (1904-1983): Статьи, публикации и воспоминания о нем. М., 1998. С. 24-69.

166. Замалеев А.Ф., Овчинникова Е.А. Революционная мораль декабристов. Л., 1985.31 с.

167. Земцов В.Н. Французский солдат в бородинском сражении: опыт военно-исторической психологии // Человек и война (Война как явление культуры). М., 2001. С. 38-63.

168. Земцов В. Искусство правильно умирать: Во имя чего шли на смерть французские солдаты // Родньа. 2002. №8. С. 26-29.'

169. Знаков В.В. Категории правды и лжи в русской духовной традиции и психологии понимания // Вопросы психологии. 1994. №2. С. 55-63.

170. Знаков В.В., Романова И.А. «Истина» и «правда» в христианстве и психологии понимания // Психологический журнал. Т. 19. №6. 1998.

171. Зорин А. «Кормя двуглавого орла»: Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII XIX вв. М., 2001.414 с.

172. Зубкова Е.Ю., Куприянов А.И. Ментальное измерение истории: поиски метода // Вопросы истории. 1995. №7. С. 153-160.

173. Казаков Н.И. Наполеон глазами его русских современников // Новая и новейшая история. 1970. №Ь. С. 31-47; №4 С. 42-55.

174. Каменев А, Офицер-профессия идейная // Офицерский корпус русской армии: опыт самопознания. М., 2000. С. 450-488.

175. Кацура А. Поединок чести. Дуэль в истории России. М., 1999. 342 с.

176. Киселева Л.Н. С.Н. Глинка и кадетский корпус (из истории «сентиментального воспитания» в России) // Ученые записки Тартуского университета. Вып. 604. Тарту. 1982. С. 48-63.

177. Киселева Л.Н. Система взглядов С.Н. Глинки (1807 1812 гг.) // Ученые записки Тартуского университета. Вып. 513. Тарту. 1981. С. 52-72.

178. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1996. 367 с.

179. Ковалев В.И. Мотивы поведения и деятельности. М., 1988. 191 с.

180. Коллманн Ш. Соединенные честью. Государство и общество в России раннего нового времени. М., 2001.464 с.

181. Кривицкий А. Ю. Традиции русского офицерства. М., 1945. 108 с.

182. Куприянов А.И. Историческая антропология в России: проблемы становления // Отечественная история. 1996. №4. С. 86-99.

183. Ланда С.С. Дух революционных преобразований. Из истории формирования идеологии и политической организации декабристов. 1816-1825. М., 1975.381 с.

184. Ливен Д. Аристократия в Европе. 1815 1914. Спб., 2001. 358 с.

185. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: От теории словесности к структуре текста: Антология. М., 1997. С. 280-287.

186. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. Дополнение к «Диалектике мифа». М., 2001.558 с.

187. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (18 начало 19 века) Спб, 1994. 399 с. .

188. Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни (Бытовое поведение как историко-психологическая категория) // Литературное наследие декабристов. Л., 1975. С. 25-75.

189. Лотман Ю.М. О семиотике понятий «стыд» и «страх» в механизме культуры // Лотман Ю.М. Статьи по семиотике искусства. СПб., 2002. С. 235-238.

190. Лотман Ю.М. Очерки по истории русской культуры XVIII XIX вв. // Из истории русской культуры. Т. IV (XVIII - начало XIX вв.). М., 2000.

191. Лотман Ю.М. Театр и театральность в строе культуры начала XIX века //Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин, 1992. С.269-286

192. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1979. 320 с.

193. Мадиевский С.А. Методология и методика изучения социальных групп в исторической науке. Кишинев, 1977. 64 с.

194. Марасинова E.H. Понятие «честь» в сознании российского дворянина // Россия в средние века и новое время. М., 1999. С. 272-292.

195. Марасинова E.H. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века. М., 1999. 302 с.

196. Марасинова E.H. К истории политического языка в России XVIII в. // Отечественная история. 2005. №5. С.7. С.3-16.

197. Махлаюк А.В. Идеология военного лидерства в Древнем Риме (к постановке проблемы) /У Военно-историческая антропология. Ежегодник. 2003/2004. Новые научные направления. М., 2005. С. 31-45.

198. Мельникова Л.В. Русская православная церковь в Отечественной войне 1812 г. М., 2002. 240 с.

199. Минц С.С. Мемуары и российское дворянство: Источниковедческий аспект историко-психологического исследования. Спб., 1998. 260 с.

200. Миронов, Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII -начало XX в.): генезис личности, демокр. семьи, гражд. о-ва и правового государства: в 2 т., Т. 1. 3-е изд., испр. и доп. СПб., 2003. 548 с.

201. Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина. СПб., 2001. 224 с.

202. Мурашев Г.А. Титулы. Чины. Награды. СПб., 2001. 347 с.

203. Мышлаевский А.З. Офицерский вопрос в XVIII веке (очерки из истории военного дела в России). СПб., 1899. 52 с.

204. Назаров А.Н. Подготовка офицерских кадров в Российском государстве (XVIII начало XX вв.): опыт, традиции, уроки. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 2001. 475 с.

205. Нечкина М.В. Движение декабристов. М., 1955. Т.1-П.

206. Никандров П.Ф. Революционная идеология декабристов. Л., 1976. 192 с.

207. Образцов И.В. Российские офицеры // ВИЖ. 1994. №1. С. 44-51; №2. С. 43-51; № 3. С. 66-75; № 1 С. 55-62.

208. Одесский М.П., Фельдман Д.М. Декабристы и террористических тезаурус // Литературное обозрение. №1. 1996. С. 65-80.

209. Окунь С.Б. Декабристы. М., 1972. 104 с.

210. Павлова Л.Я. Декабристы участники войн 1805-1814 гг. М., 1979. 127 с.

211. Парсамов В.С. Декабристы и французский либерализм. М., 2001. 240 с.

212. Парсамов В.С. Библейский нарратив войны 1812-1814 годов // История и повествование: Сб.ст. М., 2006. С. 100-121.

213. Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Проблемы декабристского движения // Вопросы философии. № 12. 1985. С. 96-109.

214. Познанский В.В. Очерк формирования русской национальной культуры. Первая половина XIX века. М., 1975.221с.

215. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979. 213 с.

216. Предтеченский A.B. Отражение войн 1812-1814гг. в сознании современников // Исторические записки. Т. 31. М., 1950. С. 222-244.

217. Пресняков А.Е. Тайные общества и общественно-политические воззрения декабристов // 100-летие восстания декабристов. Сб. ст. и документов журнала «Каторга и ссылка». М., 1927. С. 35-48.

218. Прокофьев Е.А. Борьба декабристов за передовое военное искусство. М., 1953.315 с.

219. Рабинович М.Д. Социальное происхождение и имущественное положение офицеров регулярной армии в конце Северной войны // Россия в период реформ Петра I. М., 1973. С. 133-171.

220. Режепо П.А. Офицерский вопрос. СПб., 1909. 35 с.

221. Рейфман И. Ритуализованная агрессия. М., 2002. 327 с.

222. Риттих А.Ф. Русский военный быт в действительности и мечтах. СПб., 1893.280 с.

223. Савинкин А. Заветные идеалы русского офицерского корпуса // Офицерский корпус русской армии: опыт самопознания. М., 2000. С. 537-608.

224. Самбуров Э.А. Мировоззрение как элемент духовной культуры // Мировоззрение. Эволюция. Идеал. Иркутск, 1991. С. 78-91.

225. Семенова A.B. Великая французская революция и Россия. М., 1991. 63 с.

226. Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. М, 1999. 383 с.

227. Сенявская Е.С. Человек на войне: опыт историко-психологической характеристики российскогг комбатанта // Отечественная история. 1995. №3. С. 7-15.

228. Сенявский A.C. Психологическая регуляция и подготовка воинов в различных исторических и культурных условиях // Военно-историческая антроплогия. Ежегодник. 2002. М., 2002. С. 50-65.

229. Сепир Э. Язык. Введение в изучение речи // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 26-203.

230. Тартаковский А.Г. Военная публицистика 1812 года. М., 1967. 222 с.

231. Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристка: Опыт источниковедческого изучения. М., 1980. 312 с.

232. Тартаковский А.Г. 1812 год глазами современников // 1812 год. Военные дневники. М., 1990. С. 5-30.

233. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII первой половины XIX в. От рукописи к книге. М., 1991.286 с.

234. Тартаковский А.Г. Великие воспоминания 1812 года // 1812 год в воспоминаниях современников. М., 1995. С.3-22.

235. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика и историческое сознание XIX в. М., 1997.356 с.

236. Токарев Г.В. Концепт как объект лингвокультурологии (На материале репрезентации концепта «Труд» в русском языке). Волгоград, 2003. 232 с.

237. Троицкий H.A. 1812. Великий год России. М., 1988. 348 с.

238. Угринович Д.М. Психология религии. М., 1986. 352 с.

239. Уорф Бенджамен Ли // Наука и языкознание (о двух ошибочных воззрениях на речь и мышление, характеризующих систему естественной логики, и о том, как слова и обычаи влияют на мышление) // Зарубежная лингвистика. Т. I. М. 1999. С. 92-105.

240. Фаизова И.В. «Манифест о вольности» и служба дворянства в XVIII столетии. М., 1999. 222 с.

241. Федоров В.А. Декабристы и их время. М., 1992. 271 с.

242. Худушина И.Ф Царь. Бог. Россия. Самосознание русского дворянства (конец XVIII XIX в.). М., 1995.231 с.

243. Целорунго Д.Г. О бедном гусаре замолвите слово. // Родина. 2002. №8. С. 30-32.

244. Целорунго Д.Г. Русские офицеры участники Бородинского сражения. М., 2001.368 с.

245. Черная Л.А. «Честь»: представления о чести и бесчестии в русской литературе XI- ХПв.// Древнерусская литература: Изображение общества. М., 1991. С. 56 84.

246. Черников М.В. Категории «правда» и «истина» в русской культурной традиции // Общественные науки и современность. 1999. №2. С. 164-175.

247. Чикин П. Традиции русского офицерства (Материалы для докладов и бесед). М., 1944. 22 с.

248. Шепелев Л.Е. Чиновный мир России. XVIII-XIX вв. СПб., 2001. 478 с.

249. Шкуратов З.А. Психика. Культура. История (Ведение в теоретико-методологические основы исторической психологии). Р-н/Д., 1990. 251 с.

250. Шмелев А. Могут ли слова быть ключом к пониманию культуры? // Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М., 2001. С.7-11.

251. Шмидт С.О. Общественное самосознание российского благородного сословия XVII первая треть XIX вв. М., 2002. 365 с.

252. Шуртаков К.П. Мировоззрение и методы его формирования: Концептуально-философский анализ. Казань, 1989. 213 с.

253. Экштут С.А. В поисках исторической альтернативы: Александр I, его сподвижники, декабристы. М., 1994. 280 с.

254. Юрганов А.Л. Дело Александра Лазарева: прототип и герой // Каравашкин A.B., Юрганов А.Л. Опыт исторической феноменологии: Трудный путь к очевидности. М., 2003. С. 39 67.

255. Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. М., 1998. 448с.

256. Юрганов А.Л., Данилевский И.Н. «Правда» и «вера» русского средневековья // Одиссей. 1997. Человек в истории: Культурная история социального. М„ 1998. С. 144-170.

257. Юрганов А.Л. Самосознание средневековой Руси: категории культуры. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1999. 602 с.

258. Юрганов А.Л. Опыт исторической феноменологии // Опыт исторической феноменологии: Трудный путь к очевидности. М., 2003. С. 312-337.

259. Ябйоков И.Н. Религия: сущность и явление. М., 1982. 64 с.

260. Яхин Р.Х. Политические и правовые взгляды декабристов Северного Общества. Казань, 1964. 318 с.

261. Lieven D. Russia's Rulers Under the Old Regime. London, 1989.407 p.

262. Muir E. Introduction: Observing Trifles // Microhistory and the Lost People of Europe. London. 1991.

263. Prochazka H. On Concepts of Patriotism, Loyalty, And Honour in the Old Russian Military Accounts // The Slavonic and East European Review. 1985. Vol. 63. P. 481-497.3. Справочная литература

264. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т. М.,1994.

265. Большой толковый словарь русского языка. СПб., 1998.

266. Словарь Академии российской: В 6 т. СПб. 1789-1794.

267. Словарь русского языка: В 4-х т. М., 1982

268. Словарь церковнославянского и русского языка, составленный вторым отделением Императорской Академии наук: В 4 т. СПб., 1847-1867.

269. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4-х т. М., 1971.

270. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2-х т.

271. Список принятых сокращений

272. ВИВ Военно-исторический вестник ВИЖ - Военно-исторический журнал ВИС - Военно-исторический сборник ВУА - Военно-ученый архив

273. ГАРФ Государственный архив Российской Федерации

274. ЖЧВВУЗ Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений1. ИВ Исторический вестник

275. ОР РНБ Отдел рукописей Российской национальной библиотеки ПСЗ РИ - Полное собрание законов Российской империи РА - Русский архив РВ - Русский вестник

276. РГВИА Российский государственный военно-исторический архив РГИА - Российский государственный исторический архив РИ - Русский инвалид РС - Русская старина СО - Сын отечества