автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Ономатопоэтические слова в современном японском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Ономатопоэтические слова в современном японском языке"

На правах рукописи

ЧИРОНОВ Сергей Владимирович

Ономатопоэтические слова в современном японском языке (проблемы функционирования)

Специальность 10.02.22. - языки народов зарубежных cгpaн Европы, Азии, Африки. аборигенов Америки и Австралии (индо-иранские языки; синигические языки; алтайские языки; афразийские и нигеро-конголезские языки)

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Москва - 2004

Работа выполнена на кафедре японской филологии Института стран Азии и Африки при Московском государственном университете им. М.В.Ломоносова.

Научный руководитель: кандидат филологических наук,

доцент Е. В. Стругова

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор В. М. Алпатов

кандидат филологических наук, доцент И. И. Басс

Ведущая организация: МГИМО(У) МИД России

Зашита диссертации состоится мая 2004 г. в « /6 » час. на заседании

диссертационного совета Д. 501.001.34 по филологическим наукам (языкознанию) ИСАА при Московском государственном университете им. М.В.Ломоносова по адресу: 101999, Москва, ул. Моховая, д.11

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИСАА при МГУ

Автореферат разослан << % 2004 г.

Учёный секретарь диссертационного совета

Заозерская Н.О.

Общая характеристика исследования

Актуальность темы. Ономатопоэтические слова (ономатопы) как единицы языка, передающие внеязыковую реальность посредством её "отражения" при помощи звуков, единицы, чей фонетический состав тем или иным образом "связан" или "имеет сходство" с изображаемой внеязыковой реальностью, традиционно привлекают внимание лингвистов прежде всего с точки зрения уточнения природы языка как знаковой системы. Японский язык представляет особый интерес для исследователя ономатопоэтики ввиду богатства ономатопоэтического материала (по некоторым данным, он уступает по обилию ономатопоэтических явлений только корейскому языку), а также наличия ряда признаков, выделяющих данный лексический пласт как класс, включающий помимо звукоподражаний также изображения зрительных и других сенсорных ощущений, механических взаимодействий, динамических процессов, психологических и иных характеристик человека. Возросший в последнее время (в том числе и в отечественной лингвистике) интерес к изучению японской ономатопоэтики обусловлен и практически: ономатопоэтическая лексика создает сложности при изучении японского языка иностранцами. Однако, несмотря на неоднократные попытки описать действие японских ономатопов путём фиксирования их употребления, "устройство" ономатопоэтического класса "изнутри", в том числе восприятие этих единиц носителями языка, освещается пока в сравнительно небольшом количестве работ.

Цели и задачи исследования. Основной целью работы является описание механизма функционирования ономатопов в речи носителей языка, а именно, "сходств" или "связей", существующих между фонетическим обликом японских ономатопов и природой внеязыковых объектов, описываемых ими, и отражения этих "связей" и "сходств" в структуре ономатопа. Такой анализ составляет основу для построения языка описания

рос НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

Г»

особенностей его семантической структуры как определяемых природой ономатопов. Предпринята попытка выделить факторы, изолирующие языковой опыт японцев в плане употребления ономатопов.

Задачи работы, таким образом, включают в себя сбор языкового материала; выявление в японских ономатопах структурных закономерностей и оценку роли структурных факторов; анализ символических механизмов, действующих в единицах определённой структуры; формулирование выводов о действии в ономатопах символических механизмов; а также обозначение перспективных направлений анализа ономатопоэтических единиц.

Научная новизна исследования. В исследованиях японских ономатопов как в японском, так и в отечественном и зарубежном языкознании достаточно полно освещены природа ономатопов, их отличительные признаки в формальном плане, например, структура, грамматические функции, а также область употребления. В настоящей работе впервые предпринимается попытка решить вопрос об организации значения ономатопа в плане комплексного взаимодействия структурных, звукосимволических, общелингвистических и культурных факторов формирования такого значения, что должно объяснить известные сложности в его описании. Такой подход определяет и некоторые методологические новации.

Степень научной разработанности проблемы. Исследование японской ономатопоэтики опирается на развитую теоретическую базу в мировом языкознании. Проблема связи между характеристиками внеязыковой реальности и формами её языкового выражения поднимается уже в античности как попытка найти начала языка в природе или в установлении. В современной лингвистике явление ономатопеи и в более широком плане - звукового символизма связывается с проблемой мотивированности языкового знака, например, в работах Ф.Соссюра, Ш.Балли, с репрезентативной функцией языка у К.Бюлера, О.Есперсена, М.Свадеша, с вопросом о роли подражаний и

изобразительности в процессе формирования языка у К.Вундта, Г.Пауля, Э.Сепира. Ономатопоэтику как особый лексический пласт в пределах одной языковой системы рассматривают Й.Коржинек, В.Скаличка, С.Мартин, чьи исследования содержат универсальные выводы относительно функционирования ономатопов в языке вообще.

Из отечественных исследований в этой области выделяются работы по звуковому символизму А.П.Журавлева (1971), В.В.Левицкого (1973), описание ономатопоэтики чувашского языка Н.И.Ашмарина (1928), фоносемантическая концепция С.В.Воронина (1982). Японские ономатопы рассматриваются в качестве одного из частных направлений в посвященных более широким вопросам работах Н.И.Конрада (1937), О.В.Плетнера и Е.Д.Поливанова (1930),

B.М.Алпатова (1979). Роль ономатопов в коммуникации японцев оценивается

C.В.Неверовым, участию их в формировании особых устойчивых общностей на лексическом уровне - фразеологических комплексов - уделено внимание в работах С.А. Быковой. Японским ономатопам посвящены отдельные работы по прагматическому аспекту их функционирования, фонетическим, семантическим особенностям, поиску эквивалентов при переводе на русский язык.

В японской лингвистической традиции исследования ономатопоэтики являются одним из относительно разработанных направлений. Начиная с известной работы Х.Кобаяси "Исследование звукового символизма" 1935 г., японские учёные исследуют ономатопоэтические явления, опираясь на достижения мировой лингвистики, прежде всего теорию Ф. де Соссюра. Тема ономатопоэтики присутствует в большинстве общих исследований по японскому языку, например, в книге Х.Киндаити "Японский язык".

Важной разновидностью изучения ономатопов является их описание с лексикографической точки зрения и создание специальных словарей (самые известные - Я.Аманумы 1974 г., Ц.Асано 1978 г., Д.Сираиси 1982 г.), в том числе двуязычных, как правило, японско-английских (напр., С.Фудзиты и

С.Акихо 1984 г.). В словарях делаются попытки формализовать описание значений на основе единой схемы (в этом плане выделяется "Всеобщий словарь японских ономатопоэтических выражений" коллектива авторов под руководством Х.Какэхи 1992 г.).

Значительная часть результатов исследований японской ономатопоэтики распылена по журнальным публикациям. Данной теме регулярно посвящаются спецвыпуски крупнейших периодических изданий по лингвистической проблематике - "Нихонго кёику", "Гэнго", "Гэнго сэйкацу". Некоторые из работ носят скорее программный характер (например, статьи о формальной структуре ономатопоэтических единиц С.Исигаки 1965 г. и Я.Аманумы 1989 г. или статья о функционировании ономатопов как класса Ё.Отани 1989 г.). Большая же часть посвящена частным вопросам, связанным с японской ономатопоэтикой (принципы чередования звуков, история развития ономатопов, особенности их употребления в диалектах и т.п.). К крупным исследованиям по этой теме до недавнего времени можно было отнести только работу К.Кодзимы 1972 г., посвященную в основном вопросам употребления ономатопов, и исследование Х.Оцубо 1989 г., ограничившегося анализом подражаний звукам живой природы (т.н. гисэйго). Определённые обобщения делаются, как правило, во вступительных статьях к словарям.

С 1990-х гг. возрастает интерес к комплексному изучению ономатопоэтики, не в последнюю очередь - благодаря серии работ С.Хамано, чьи основные положения отражены в книге "Звукосимволическая система японского языка" 2001 г. (выпущена на английском языке). Её исследования -по сути первая попытка системного описания ономатопоэтической лексики японского языка на основе символики ономатопов. Несмотря на ряд проблемных моментов в описании такой системы (например, ограничение "центрального" блока узким кругом структурных разновидностей ономатопов) эта работа знаменует определенный этап в изучении японских ономатопов.

Дискутируя с С.Хамано, комплексное изучение ономатопоэтики в Японии ведёт ряд лингвистов, группирующихся вокруг Х.Какэхи, в частности, И.Тамори и Л.Скоурап (ими издан сборник статей "Ономатопея" 1993 г.). Названные авторы уделяют внимание не только символической природе ономатопов, но и производным от неё их функциям в языке. Чрезвычайно важным направлением является и сравнительный анализ Л.Скоурапом и другими учёными японской и английской ономатопоэтики, позволяющий сделать выводы о наличии межъязыковых универсалий в области ономатопоэтики.

При значительной степени исследованности вопроса в проблематике функционирования ономатопов до сих пор остаются некоторые пробелы.

Методология и источники по теме диссертации. В формировании концепции исследования и разработке его отдельных направлений мы опираемся на общие концепции ономатопоэтики и звукосимволизма лингвистов разных стран, в разработке же их учитываются в основном работы японских авторов по теме функционирования ономатопов в современном японском языке. Материалы исследований по ономатопоэтике в других языках привлекаются, там, где это представляется целесообразным в методологическом плане.

Область исследования мы считаем заданной имеющимся словарями, справочниками, специальной литературой по данной теме, где достаточно разработаны понятия ономатопоэтического слова, а также класса ономатопов. Спорные или неясные случаи (например, отсутствие единицы в большинстве специальных словарей) решаются на основе критериев наличия в описании значения лексической единицы ссылки на сенсорный (моторный) образ, соответствия её определённым нами вариативным структурным моделям, способность выполнять атрибутивную функцию.

Привлекаемый в диссертации материал составляют ономатопы, зафиксированные в письменных источниках, прежде всего специальных толковых словарях, а также в произведениях современной японской

литературы. Наряду с этим используются примеры употребления ономатопов в практике устного общения, в средствах массовой информации, в основном - в программах радио и телевидения1. В общей сложности собранная нами картотека включает свыше двух тысяч ономатопоэтических единиц.

Методику исследования определяет специфика объекта. Исследование осуществляется в рамках синхронического подхода к ономатопу как лексической единице (мы сознательно отграничиваемся от вопросов синтаксических и прагматических характеристик функционирования ономатопов). При анализе ономатопов учитывается формальная структура, фонетический состав, а также результаты действия символических механизмов различной природы. Основным методом описания является метод компонентного анализа, понимаемый как выводимость общего значения единицы из значений составляющих семантических признаков-множителей. При этом, чтобы организовать доминирующие лексические значения, а в большинстве случаев и разобщённые референты ономатопов различной сенсорной природы, предполагается единство образа ономатопа - пучка дифференциальных значений, выявленных в различных контекстах у структурных вариантов ономатопа. Подобный подход лежит в русле концепции В.Скалички о существовании некоторого единства у ономатопов, различных по лексическому значению, но близких по фонетическому составу. Предполагается связь такого единства с определённым "рисунком", "шаблоном", сходством в восприятии явлений человеком. "Рисунок" или "шаблон" на символическом уровне объединяет различные значения при употреблении единицы в различных контекстах. Носителем единого образа мы полагаем ядро ономатопа -

1 В дополнение к указанным источникам использовались данные, полученные от четырёх информантов, неоднородных по возрасту, полу и сфере занятий, при понимании, что данные, полученные от столь незначительной выборки, не могут рассматриваться как характеризующие явление в делом: для этого потребовалось бы проведение специальных экспериментов на гораздо более широком материале, что не входило в задачу данного исследования.

абстрактную единицу-инвариант. При исследовании символических функций звуков и других структурных элементов ядра применяется как дифференциальный метод сравнения (выявление семантических различий между единицами с различными элементами в одинаковом положении), так и интегральный (выделение общего семантического признака в группе, где присутствует исследуемый элемент). Определение дифференциальных признаков символических значений у звуков ядра проводится путем перекрестного сопоставления ядер. Это позволяет, по нашему мнению, взглянуть на звукосимволические закономерности в японских ономатопах под другим углом, нежели это делает С.Хамано, и предложить решение для некоторых спорных моментов её работы.

Теоретическое значение диссертации. Проведённое исследование даёт основание для обобщений в области типологии японских ономатопов и их детального описания на основе сформулированной в диссертации модели. Изучение погрешностей предложенной нами модели в тех "узлах", где она "не стыкуется" с реальным материалом языка, представляется важным с точки зрения усовершенствования языка описания японских ономатопов. Результаты исследования представляют ценность не только с точки зрения объяснения функционирования ономатопов как особого класса в японском языке, но и в более широком плане, так как расширяют представление о семантических отношениях, пополняют инвентарь способов анализа семантических структур. Исследуемый в диссертации материал позволяет говорить о языковых универсалиях в области ономатопоэтики (в то же время очевидно, что реальную значимость такие данные могут получить только в комбинации с материалом других языков). Описанная в диссертации природа символических ассоциаций, лежащих в основе употребления ономатопов, представляет интерес для исследований в области психолингвистики и психологии.

Практическая значимость диссертации. Настоящая работа может быть

использована в процессе преподавания японского языка, лексикологических и лексикографических исследованиях, в том числе при составлении специальных и общих словарей, а также для создания в рамках вузовских программ специальных курсов по проблемам японского языка и общего языковедения.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы. Статистические данные, а также предлагаемые автором способы классификации языкового материала, важные для дальнейших исследований, вынесены в три приложения.

Основное содержание диссертации

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяются основные цели и задачи работы, объект исследования, область анализируемого материала, формулируются основные методологические предпосылки.

В первой главе анализ работ японских лингвистов задаёт теоретический контекст исследования. В разделе 1 освещаются основные моменты истории изучения ономатопоэтики японского языка и выделения класса ономатопов. Кратко описывается история изучения ономатопоэтических явлений в мировой и отечественной лингвистике. При анализе работ по ономатопоэтике в Японии акцент делается на использование японскими лингвистами теории Ф. де Соссюра (синхронизм, рассмотрение ономатопов в рамках языка, языковой деятельности, речи). В определении ономатопов для японской лингвистики характерно указание на их символическую природу - "отражение" звуками языка неязыковых явлений, "выражение" ощущений через звуки языка, "похожесть" на внеязыковой референт. Звуковой символизм признаётся главным, но не единственным фактором, определяющим их строение и функционирование как класса лексических единиц. В качестве формальных критериев выделения класса ономатопов японские лингвисты используют фонетический состав, строение (структуру), интонационный рисунок,

грамматические функции. Эти критерии не носят абсолютного характера, так как указывают на принадлежность единицы к ономатопоэтическому классу, но не являются обязательными для всех входящих в этот класс единиц. В связи с этим нами делается предположение о том, что в плане формальной структуры в качестве критерия может рассматриваться не набор отдельных признаков, а их совокупность (на основе вариативности).

В существующих классификациях ономатопоэтических единиц преобладает деление на звукоподражания (гионго) и звукоизобразительные слова (гитайго). Ввиду известной сложности подобного разграничения в исследованиях последнего времени ономатопы всё чаще рассматриваются в рамках единого класса (рноматопэ), внутри которого проводится лишь условное разделение. Такого подхода придерживаемся и мы.

При выделении класса ономатопов возникает проблема "пограничных" случаев, например, слов неяпонского происхождения, этимологически неясных случаев и т.д. Так, при анализе этимологии ономатопов в японской лингвистике учитываются два разнонаправленных процесса: лексикализация (интеграция подражаний в систему лексических единиц) и вторичная ономатопеизация (включение неономатопоэтических корней в класс ономатопов). В этом вопросе мы принимаем положения синхронической теории Ё.Отани, объявляющей основным критерием принадлежности единицы классу ономатопов её функциональные характеристики. Осознавая условность этимологических критериев, мы для справки приводим основные словообразовательные модели-производные от ономатопоэтического корня, например, случаи конверсии, суффиксальных образований - глаголов, предикативных и именных прилагательных.

В диахронических исследованиях ономатопоэтической лексики выделяются вопросы функционального статуса (например, с точки зрения стиля) и трансформации структуры ономатопов. Рассматриваются некоторые

особенности методологии анализа ономатопоэтической лексики в японской лингвистической традиции: лексикографическая ориентация, использование экспериментальных методов, сравнительные исследования.

В разделе 2 рассматривается, как в японской лингвистике освещаются проблемы функционирования ономатопов. Основой функционирования считается механизм "прямой передачи" сенсорной информации средствами языка без перекодировки её на "понятийном" уровне. Факторы конвенциональности и фонетическая система языка влияют на то, как воспроизводится оригинал в звукоподражании. Основой передачи незвуковых сенсорных ощущений называют явление синестезии - устойчивой ассоциации между фонетическими характеристиками звука и тактильными, визуальными и другими сенсорными ощущениями. Механизм функционирования ономатопов связывают также с явлением кинестезии, или моторного символизма, который основывается на связи ономатопоэтического образа с движением или ' динамическим явлением. Ограниченность действующих в языке синестезии и кинестезии объясняется неравномерным распределением изображаемых ономатопами сенсорных ощущений (например, распространённость описания тактильных ощущений при бедности обонятельных или вкусовых ассоциаций). Кроме того, особенности распределения денотатов ономатопов определяются следующими факторами: культурно-географическим (например, связь большого числа ономатопов, передающих ощущение влажности, с климатом Японии), социокультурными (постоянное внимание к правильной форме поведения в условиях жёсткой регламентации общественных отношений детерминирует высокую частотность ономатопов, описывающих жесты и поведение человека, в том числе с пейоративным оттенком), внутриязыковыми (семантическая "бланковость" японской глагольной лексики) и специфическими именно для класса ономатопов (взаимовлияние ономатопоэтических единиц приводит к частичной подмене объективного звукового символизхма конвенциональной

звуковой "стилизацией", действующей только в рамках ономатопоэтического "жанра"). "Естественным" характером связи между денотатом и его звуковым изображением в ономатопе объясняется распространение ономатопоэтических единиц окказионального характера.

В качестве основных носителей символических функций, как правило, 1 выделяются отдельные звуки. За ними закрепляются абсолютные и позиционно обусловленные символические валентности. Связь между акустической и артикуляционной природой некоторых звуков и содержанием передаваемых с их помощью признаков выявляют И.Тамори и Л.Скоурап, С.Хамано. Авторы проводят также мысль о том, что смысловые единства формируются в ономатопах на более высоких структурных уровнях, чем отдельные звуки.

Функциональный статус ономатопов в рамках отрезка речи трактуется японскими авторами в основном в связи с их семантикой. В формальном плане делаются попытки объединить все ономатопоэтические единицы в одном морфологическом классе - отдельном или более широком (например, изолированные части речи у Х.Киндаити), ограничить рассмотрение морфологически однородным классом (например, ономатопоэтические наречия), или разделить их по наличию грамматических форм (наречия, прилагательные, глаголы и существительные у С.Хамано). Ономатопы предстают и как изначально грамматически неоднородный класс единиц, которые "могут" выполнять различные функции в предложении. Например, в рамках концепции лексикализации (Х.Какэхи) грамматические потенции ономатопа напрямую увязываются со степенью его интеграции в лексическую систему языка. Грамматически неоднородными оказываются даже преобладающие в японском языке ономатопы - наречия по функции.

Учитывая важность проблемы функционирования ономатопов в более протяжённых отрезках речи (прагматический аспект), в заключительной части раздела мы подробно излагаем существующие подходы к вопросам

употребления ономатопов.

Вторая глава посвящена описанию формальной структуры японских ономатопов. На основе работ японских авторов делается вывод о допустимости считать наличие специфически варьируемой формальной структуры одной из характеристик всего класса ономатопов. В разделе 1 проводятся некоторые параллели с аналогичными явлениями в других языках. Как правило, специфическая структура ономатопа выделяет его в потоке речи и позволяет реализовывать оттенки символического значения в рамках маркированной структуры. Приводятся примеры вариативных структур ономатопов в других языках, взятые из исследований отечественных авторов, а также из работ, посвященных корейскому языку как наиболее близкому к японскому. С учётом этих данных формальная структура ономатопа в общем плане представляется как двухуровневая: неизменяемая структурная часть ономатопа (ядро) и вариативные элементы, её оформляющие (формансы).

Раздел 2 посвящен исследованию структуры японских ономатопов. Японские лингвисты предполагают ее упорядоченность, системность. Являясь своего рода маркером, унифицированная структура служит проявлению на основе механизма "вторичных ассоциаций" специфических символических свойств ономатопа. Конкретные вариации структуры ономатопов передают "акцидентальные", т.е. обусловленных конкретной ситуацией, значения, противопоставляемые единому, целостному значению ("субстантивному"), приписываемому "основе" (ядру) ономатопов. Среди более сложных структурных теорий ономатопа рассматривается концепция С.Исигаки, выделяющая для единиц с двусложным ядром "костяк" (согласные первого и второго слогов, на которые "накладываются" вариации гласных), "нуклеус" (слог), "основу" (ядро) и "слово", образуемое при участии аффиксов-"усилителей" (формансов). Данные теории составили основу существующих классификаций структурных моделей ономатопов по регулярности

употребления, числу мор, числу и составу слогов, семантической и этимологической близости моделей. Возможно и задание структурных моделей ономатопов "открытым" списком, допускающим построение новых моделей из указанных элементов.

В разделе 3 даётся описание элементов структуры ономатопов. • Отмечается её специфика в рамках системы словообразования в японском языке. Отличительные черты японских ономатопов по сравнению с неономатопоэтической лексикой - [N1 на конце слова, присоединение слога ри, повторение основы более двух раз, удлинение гласного, геминации, [К] не в эмфатической функции, отсутствие фонетических изменений на границе основ при повторе (редупликации).

Различаются понятия "ядро" ономатопа и "корень" слова. Ядро - основная часть ономатопа в структурном и содержательном плане, имеющая односложную или двусложную структуру. Входящие в состав японских ономатопов [К], гемината (редукция гласного и как следствие удвоение последующего согласного), удлинение гласного, ри относятся к формансам. Исторические варианты ри, а также дифтонгальный [I] после гласного в качестве отдельных формансов не выделяются, а трактуются как нерегулярные структурные элементы. Кроме того, выделяются "логические формансы", т.е. операции с ядрами, приводящие к возникновению новых единиц: редупликация, комбинация последовательностей с чередующимися звуками, объединение структурных моделей. Совокупность всех допустимых объединений конкретного ядра и формансов называется парадигмой ядра, различные сочетания конкретных ядер и формансов - структурными формами, абстрактно конструируемые сочетания - структурными моделями ономатопов.

В разделе 4 для наглядности, исчисления и сопоставления предлагается система буквенных обозначений структурных моделей. Таким образом записаны 61 структурная модель с односложным или двусложным ядром, напр.

АЪА (бэббэ - о плевках), АБН (пэсян - о расплющиваемом), АБ:РАБ:Р (фува:рифува:ри - о воздушно-мягком, колышущемся) и т.д. Представленный список не является исчерпывающим, так как природа ономатопов предполагает возможность их спонтанного образования. Тем не менее анализ имеющегося материала показывает некоторые ограничения на формальную структуру японских ономатопов, наибольшее число которые связно с формансом ри.

Отдельно от "регулярных" рассматриваются структурные модели с чередованием звуков в редуплицируемых основах как ядрах различной степени самостоятельности (парипори = <пари> + <пори>, тёкомака = <тёко> + *<мака>, догимаги = *<доги> + *<маги>), рассматриваются случаи редупликации с чередованием при участии формансов, напр, дотанбатан (о падении с грохотом) = <дота> + <бата>. Выделяются структурные модели, где не могут быть выделены ядро и форманс (аккэракан - о рассеянном, хо:кокэкё - о трели соловья), и сложные модели, образуемые объединением нескольких "регулярных" моделей (напр. суттэнкорори - об упавшем и покатившемся).

В заключение второй главы понятия ядра и форманса соотносятся с концепцией слова в японском языке, разработанной В.М.Алпатовым.

Третья глава посвящена рассмотрению содержательных характеристик формансной структуры ономатопов. Это необходимо, чтобы затем получить возможность оперировать на уровне семантического комплекса ядра.

В разделе 1 рассматриваются семантические характеристики отдельных формансов и нередупликационных структурных моделей с их участием. В частности, наиболее нейтральной в плане "акцидентальных" семантических характеристик является модель без формансов. Срединная гемината в ядре связана с оттенком затрачиваемой энергии, сдерживаемого динамизма, напр. мукку-то окиагару "подниматься неявной массой (как бы испытывая неравномерный импульс изнутри)". В конечной позиции в ядре гемината

передаёт быстроту, стремительность действия, резкое завершение действия, резкость действия, начало действия, соударение без резонанса. Роль [N] в срединной позиции очень похожа на функцию серединной геминаты. В конечной позиции основная функция [N] - изображение резонирующего, имеющего отклик, например при передаче свойств эластичности (ср. пинто ,хику "резко растянуть", питто хикисаку "резко потянуть и разорвать"), звонкости. Ограничения на употребление [N], например, при описании световых явлений, влагопоглощения свидетельствуют о его более конкретных символических функциях. Ри имеет менее выраженную символическую функцию, реже указывает на конкретное сенсорно воспринимаемое явление, изображая малоинтенсивные, медленные, размеренные действия. Удлинение гласного характеризует длительность действия/состояния, пространственный охват, интенсивность явления (букутто ава-га mamma "поднялся и лопнул (один) пузырик", но букутто ава-га тагу "пена сильно пузырится"). Модели с удлинением гласного перед геминатой или [N] типичны скорее для описания конкретных динамичных действий, а формы тех же ядер с единичными формансами могут использоваться для передачи сенсорно менее ориентированных характеристик, например, действий человека: ханрон-о писятто осаэцукэру "жёстко прерывать возражения". Объединение символических оттенков значения различных формансов имеет место в формах с раздельным расположением формансов, напр. пуццун (о резком разрыве натянутой нити - присутствуют оттенки и "оставшейся внутри" энергии, и резонирующей отдачи).

Раздел 2 содержит семантический анализ структурных моделей ономатопов с редупликацией. Редупликация передаёт повторное, множественное или продолжительное действие, интенсивность признака, протяжённость, разбросанность в пространстве - признаки, в целом соответствующие описанной М.Свадешем символической роли редупликатов в

языках мира. Японским ономатопам с редупликацией помимо этого присущи оттенки динамично развивающегося действия (бобо: - о разгорающемся), обычного действия (корокоро дамасарэру "легко поддаваться на обман"), абстрактного действия (бурабура-то курасу "жить без определённых занятий"), а также техническая функция ритмической организации.

Повторяющиеся в редупликате формансы прежде всего усиливают ритмическую функцию ономатопа. При этом каждый из них привносит собственный оттенок значения: "медлительность" или "размеренность" у ри (тираритирари кику "изредка слышать"), "резкость", "отсутствие резонанса" у геминаты в конечной позиции (катиккатиЪ о периодических щелчках) и т.д.

В редупликатах с не повторяющимися формансами оттенок "ритмичности" сменяется "стремительностью": дзудзун-то отитэ юку "стремительно падать". Среди них модели с геминатой, как правило, связаны с сенсорно менее ориентированной характеристикой (какка - о разгневанном), оттенком результирующего состояния (пиккапика-ни мигаку "начистить до блеска", ср. пикапика хикару "сильно сверкать").

Стремительность действия передаётся также трипликатами (гугугутто угокасу "молниеносно передвигать"), квадрупликатами (дадададатто кайдан-о орита "стремительно сбежал с лестницы") и формами неполной редупликации (буруруЪ - о быстро вздрогнувшем). Трипликат подчёркивает множественность действия, квадрупликат же передаёт отношение говорящего к описываемому явлению (например, раздражение).

Особенность редуплицированных форм с чередованием заключается в том, что структурный фактор играет большую роль, нежели звуковой состав ядра. Соотношение между ними зависит от степени самостоятельности участвующих в редупликации отдельных ядер. Так, возможны: комбинация значений двух самостоятельных ядер (барибори = <бари> + <бори> - о еде с хрустом), вариационное изменение значения единственного самостоятельного

ядра (дзитабата < батабата - об отбивающемся, барахтающемся) и появление нового значения при соединении ядер, не зафиксированных как самостоятельные (аяфуя - о ненадёжном, шатком).

В разделе 3 ставится вопрос о существовании связей вертикального и горизонтального характера между структурными формами ономатопов - т.е. между различными формами с одним ядром и между формами с разными ядрами, но принадлежащими к одинаковой структурной модели. Вертикальные связи обусловливаются всей полнотой значений конкретных моделей, входящих в парадигмы. Конкретный набор допустимых форм парадигмы определяется особенностями образа, передаваемого ядром, а также фактором конвенциональности. Отсюда - различия в парадигмах ядер. В рамках одной парадигмы может быть так, что переносные значения закреплены только за отдельными формами, неравномерно распределены значения различной степени сенсорной ориентированности, а обозначение некоторых оттенков ограничено формами определённой структуры (напр. изображение "сильного опьянения" только редупликатами от ядра <бэро>: бэробэро, бэронбэрон). Горизонтальные связи есть устойчивые семантические связи между аналогичными структурными формами ономатопов с различными ядрами (например, принадлежащие разным моделям бурунбурун и бунбун, описывающие жужжание игрушечного самолёта. Различия между вертикальными и горизонтальными связями позволяют сделать вывод о том, что появление новых моделей на основе существующих ядер является более спонтанным и связано с меньшими ограничениями, чем окказиональное создание новых ядер.

В разделе 4 приводится материал, иллюстрирующий связь формансной структуры с грамматическим и стилистическим статусом ономатопа. Передаваемые на уровне формансов значения единичности/множественности, единственности/обычности действия (явления), характеристики действия/ предмета определяют синтаксическую роль и грамматические особенности

ономатопов. Связь формансной структуры со стилистической характеристикой ономатопа выражается, например, в снижении уровня формальности речи при использовании ономатопов определенной модели.

В четвёртой главе содержится функциональный анализ фонетического состава ядра японских ономатопов. В разделе 1 даются общие характеристики состава ядра. Центральным объектом анализа полагаются двусложные ядра (С)УСУ, которые разделяются на одноморовые слоги - инициаль и континуаль. Также рассматриваются односложные ядра (С)У. Всего из массива ономатопов, зафиксированных в нашей картотеке, может быть выделено 606 ядер. Приводятся данные о распределении звуков в ядрах ономатопов. Уточняются критерии определения значения ядра. Ядерным значением считается сумма всех, выявленных в парадигме данного ядра, без учёта значения формансов. Результирующее символическое значение полагается наиболее близким к единому символическому образу, носителем которого считается ядро.

В разделе 2 анализируются символические функции гласных в ядрах с односложным и двусложным строением. Языковые факты подтверждают, что в односложных ядрах гласные могут передавать форму, размер, направление и степень сконцентрированности явления. Например, общие значения [а] -плоскость, широта, движение во все стороны, [1] - линейность, стянутость, направленность внутрь, [и] - ограниченный объём, направленное движение, движение наружу, [о] - ограниченное пространство, незаметность. В конкретных случаях допускаются определённые семантические вариации. Так [а] передаёт энергичность, [о] - лёгкость, [и] - внезапность. Роль гласных односложных ядер связана с артикуляционным символизмом. Например, в <пэ> (о плевке) органы речи занимают такую же форму, как при реальном явлении, фактически подражая самим себе. Передача гласными в односложных ядрах высоты (тембра) звука и его громкости приводится в виде шкал: в порядке понижения тембра [1]-[а]-[о], снижения громкости [а]-[е]-[1]-[о]-[и].

Большой объем данных позволяет представить символические функции гласных в двусложных элементах как оппозиции. Сравнение производится по группам ядер, изображающих сходные признаки при действии предположительно одинаковых символических механизмов. Вначале сопоставляются гласные континуали. В частности, для выявления контрастных признаков [а] и Щ выясняется взаимоотношение единиц с группах ономатопов, изображающих звук, контакт поверхностей, движение, свет, внутреннюю структуру предмета. Например, из характеристик контакта поверхностей (разлом в <пака>-<паки>, шлепок в <пася>-<паси>, отдираемое в <бэра>-<бэри>) выводится, что единицы с [а] описывают "широкое", "плоское", а с Щ -"узкое", "вытянутое". Рассматриваются релевантные оппозиции между всеми гласными звуками континуали. При этом обращается внимание на элементы артикуляционного символизма (напр. <могу>-<мого> - о бормотании).

Так же сопоставляются ядра, в которых наблюдаются оппозиции между гласными инициалей. При этом обнаруживается близость или промежуточное положение символических функций [о] между [и] и [а], например, в описании "менее широкой" поверхности в <пока>, "широкой" поверхности в <пака>, "ограниченного" начального объёма в <пука>, а также промежуточное положение [е] между [а] и Щ.

Результаты сопоставления говорят о том, что в односложных ядрах гласные могут передавать тембр (высоту) и громкость звука, направление и степень направленности (сонаправленности) движения или дополнительные оттенки значения, например, заметность, энергичность, внезапность. В односложных ядрах и континуалях, реже инициалях двусложных ядер гласные могут воспроизводить положение органов речи при произнесении изображаемых звуков. Таким образом, помимо "универсальных" символических функций, отмеченных рядом лингвистов, в японских ономатопах гласные обладают и специфическими, зависящими от их положения в двусложном ядре.

Такой же метод применён для анализа символических функций согласных инициали и континуали ядра в разделе 3. Составляющие оппозиции согласные группируются по артикуляционной природе сочетаемости как заднеязычные, переднеязычные, губные взрывные, фрикативы, сонорные, полугласные. При этом выделяются случаи различия природы звуков (например, на предмет различий в символической роли и сравниваются также с [1], [|] - с [8], - с [Ь]), а пары глухой-звонкий рассматриваются вместе за исключением тех случаев, когда между ними выявляются различия в функциональном плане (например, [1] и [ё]). Анализ позволяет сделать следующие выводы.

В односложных ядрах функции конкретных звуков в целом соответствуют тем, что выделяются для многих языков мира, в частности, М.Свадешем: взрывные согласные описывают жёсткое/упругое столкновение, сонорные -мягкое соприкосновение, продолжительные - свободное движение. За согласными закреплена комплексная функция передачи общих свойств веществ и характера их соприкосновения. Так, взрывные [к^] и [1/ё] передают удар твёрдых предметов, аффрикаты и [сЬ] - удар с элементом трения и т.д. Губные взрывные [р/Ь] указывают на натянутую упругую поверхность. Возможна также передача согласными некоторых абстрактных признаков: -неровности поверхности, усилия, интенсивности, [8] - лёгкости, [ё] и И -сильного импульса, оттенок "неясности" проявляются у

В двусложных ядрах первый согласный может характеризовать поверхность, внешние признаки предмета, а второй - внутреннюю структуру предмета, характеристики взаимодействия предметов, движения. Согласные инициали и континуали описывают конкретное направление движения. Например, в инициали из признаков поверхности [к] описывает "твёрдую", [8] -"шершавую", [1] - "вязкую" и "эластичную", [18] - "скользкую/гладкую" поверхность, [р/Ь] "плоскую" поверхность, "мембрану". Из свойств движения указывает на "пространственную ограниченность" (в том числе круговой

характер движения), И на "стремительность", "поступательность", "направленность", [Ц на "энергозатратность", "затруднённость" и т.д. По признаку "длительность-краткость" процесса фрикативы противопоставляются взрывным.

В континуалях, в частности, передают взаимодействие, связанное с изменением формы, а также движение вовне/внутрь, - с изменением

внутренней структуры, [р/Ь] - взаимодействие объёмов или на их границе, [э], [|] - взаимодействие с соприкосновением или трением, [ьХ] и [I] - соположение, причём [</] - контакт с элементом липкости.

Роль озвончения и палатализации в ядре семантически ограничена. Звонкие и глухие парные согласные могут задавать противопоставление значений "тяжелое-лёгкое", "большое-малое", "грубое-нежное" и т.д. Коннотативная функция озвончения порой состоит в передаче оценочно-эмоциональной негативной реакции говорящего на описываемое явление.

Таким образом, позицию звуков в ядре определяют а) структурный символизм, т.е. прямая ("иконическая") связь последовательности звуков похожей символической природы, со структурой явления во времени, а также б) распределение символических функций между звуками в различных позициях.

В разделе 4 исследуются механизмы формирования элементов значения на уровнях более протяжённых структур ядра. Для их выявления проводится сравнение двусложных ядер по четырём признакам: 1) общая инициаль - разные континуали (напр. <гара>, <гати>, <габу>), 2) общая континуаль - разные инициали (<сику>, <паку>, <моку>), 3) одинаковый набор согласных (<дока>, <даку>, <дэко>), 4) одинаковый набор гласных (<кати>, <сяки>, <пари>). Речь в данном случае идет не о едином, а о преобладающем общем значении, для фиксации которого полагается достаточным выделить его у значительного числа единиц группы, различающихся другими структурными компонентами.

Техника выделения константного символического значения

демонстрируется на примере ядер с общей инициалью ти: <тиби>о питье маленькими глотками, <тика> о мигании, <тику> о колющем, <тима> о стесненном существовании, <тира> о показывающемся ненадолго, <тири> о звяканьи, <тиро> о трепете змеиного языка. Константой в этом случае может быть признано значение "мелкое/мелькающее".

Путем такого сопоставления выделяются символические константы 28 инициалей и 21 континуали. При этом выявляются некоторые связи значений инициали и континуали, напр. передача соответственно идеи процесса и его физических характеристик (<гаку> и <гата> изображают сотрясение, при этом акцент в <гаку> - на резком, чётко направленном движении (ку), в <гата> - на соударении сторон трясущихся тел (та)), и др.

В связи с проблемой сочетаемости слогов исследуется специфическое для японских ономатопов явление структурных "перевертышей" среди ядер, например, <токо> (о перестуке колес поезда) и <кото> (о стуке). При звукоподражании действует принцип произвольного выбора разделителя единиц в протяжённой звуковой структуре. Однако возможна перестановка частей ядра при описании статичных состояний, продолжительных однородных процессов. В "перевертышах" проявляются абсолютные символические потенции структурных единиц ядра, прежде всего слогов.

Отмечается общность символических функций слогов в односложных ядрах, континуалях и инициалях двусложного ядра. Так, двусложные ядра могут описывать большее число характеристик действия, в то время как отрезок явления, описываемого односложным ядром, короче и, как правило, совпадает с одним элементарным компонентом действия/движения. Можно сказать также, что односложный базисный элемент задаёт своего рода "тематический" признак, конкретизируемый в двусложных "вариациях" с различными континуалями.

Группировка ядер на основе одинакового набора согласных развивает

идею С.Исигаки о "костяке" согласных как одном из основных структурных элементов ономатопа. Символические константы выводятся здесь, например, так: для случаев <тёки> (о резке ножницами), <тят> (о стуке клавиш печатной машинки), <тика> (о мигающем), <тику> (о дёргающемся, колющей боли), <тяку> (об энергичных шажках), <тёко> (о копошащемся мелком) общим является значение "интенсивные мелкие движения", ассоциируемое, таким образом, с парой [Ш-[к]. Подобным образом выделяются константные значения у 49 сочетаний согласных. Констатируется существование устойчивых моделей распределения символических функций между согласными инициали и континуали, напр, характеристика сферы явления - характеристика внутренней структуры предмета, характеристика формы - характеристика внутренней структуры предмета и т.д.

Группы ядер с одинаковым набором гласных рассматриваются с точки зрения функций гласных в континуали и инициали: например, в единицах <кара>, <коро>, <куру>, <кири> с костяком [к]-[г], передающим "вращение", гласные отражают размер, форму и расположение вращающегося тела.

На примерах показывается возможность проследить роль триплетов в поступенчатом формирования символического образа ядра. Исследование триплетов позволяет также уточнить природу связей между отдельными звуками с точки зрения их взаимозаменяемости.

В целом анализ фонетического состава ядра показывает, что символические функции в японских ономатопах закреплены не только за отдельными звуками, но и за более крупными единицами - их комбинациями и последовательностями, - ступенчатым образом. При этом не только действует символизм составляющих частей, но и имеет место взаимосвязь единиц с общим структурным элементом по аналогии.

Пятая глава посвящена характеристике ономатопа как лексической единицы определённой семантической структуры. В разделе 1 описываются

особенности семантической структуры ономатопов японского языка, главная из которых - её протяжённость на двух уровнях: лексическом и символическом. Лексическое значение ономатопа соотносится с его семантической доминантой, выделяемой условно на основе его сочетаемости. "Фокальный центр" значения ономатопа связан с обозначением формы явления, воспринимаемой через "шаблон", т.е. символически. Символическое значение представляет собой прямое указание на явление (своеобразный "жест") и поэтому, воспроизводя способ восприятия явления носителем языка, неизбежно включает фактор субъективного отношения говорящего к явлению. В зависимости от контекста "шаблон" может соотноситься с различными семантическими доминантами -отсюда и контекстуальный характер значения ономатопа. При этом лексическое значение оказывается вменённым в более общее значение ономатопа. Соотношение между символическим и лексическим компонентами значения может изменяться в зависимости от степени лексикализации (внутренней характеристики) ономатопа, а также контекста употребления.

В разделе 2 рассматривается структура символического значения ономатопов с точки зрения лежащих в его основе символических ассоциаций различной сенсорной природы: звукоподражательных, синестетических, кинестетических. В большинстве единиц наблюдается действие сразу несколько таких ассоциаций, создающих диффузный (с точки зрения сенсорной характеристики) образ. Наоборот, тяготеющий к различным ассоциациям в зависимости от контекста образ следует считать единым (нерасчленённым). В тёротёро он, например, характеризует и "звук и движение" струящегося ручья, и "способ движения (но не звук)" копошащегося мелкого, напр. мышей.

Можно выделить определённые схемы организации семантических компонентов значений ономатопов, напр. "звук"-"моторная характеристика сопровождаемого этим звуком действия"-"состояние внутренней структуры или поверхности предмета в результате действия".

В разделе 3 рассматриваются варианты распространённого в японских ономатопах ассоциативного выхода за пределы образов сугубо сенсорной природы. Среди них выделяется: перенос значения на сферу антропогенного мира, формирование по аналогии с сенсорными образами абстрактных понятий соотношения, изменения, отсутствия, количества и т.п., а также употребление ономатопов как метафор, особенно в ироническом или пейоративном плане. Фактор языковой конвенциональности, например, проявляется в закреплении ограниченного числа специфических ассоциативных значений на отрезках ассоциативных цепочек, достаточно удалённых от сенсорного образа. "Сходящиеся" в обозначении однородного абстрактного явления ассоциации различного сенсорного происхождения (напр., "прекращение" описывается через образы захлопывания, шлепка, обрыва, оборота тела вокруг себя и т.д.) свидетельствуют о большей степени произвольности ономатопа как языкового знака по мере удаления от конкретного сенсорного образа. Роль культурной среды проявляется при формировании метафорических ассоциаций.

В этом же разделе рассматривается взаимосвязь между семантической и формансной структурой ономатопа (за. последней закрепляется роль формального разделителя образов различной сенсорной природы) и влияние семантической структуры на грамматические функции ономатопа.

В разделе 4 анализ семантической структуры ономатопов дополняется разбором семантических отношений между ними. Ономатопы слабо встроены в синонимические общности, выделяемые в общем лексическом массиве. Однако внутри данного класса наблюдаются развитые отношения синонимии. Синонимическое единство наблюдается на пяти уровнях: лексического компонента значения, области употребления, символического компонента значения, структурном и парадигматическом. Антонимические отношения развиты слабее. Для выделения антонимов необходимо либо достаточно "прозрачное" лексическое значение единиц, либо заданный единый контекст.

В разделе 5 предлагаются выводы, которые представляют основания для типологии японских ономатопов. Во-первых, это классификация ономатопоэтических единиц по семантическим доминантам с учётом действующего в каждом случае механизма символической ассоциации. Таким образом на уровне ядер ономатопов выделяются, например, группы, описывающие звуки и шумы в результате механического взаимодействия (шумы-множественное взаимодействие, трение и соприкосновение, удары), движения-состояния (например, бурление и кипение, взрыв и т.п.) пространственные характеристики и т.д. Полный перечень этих групп ядер дан в приложении к диссертации. Постановлен вопрос о том, как соотносятся семантическая доминанта и различные символические механизмы.

Во-вторых, это объединение ядер ономатопов на основе общности символического образа. Исследование полученных таким образом кластеров, в которых можно выделить минимальные оппозиции ядер на уровне как отдельных звуков, так и выделенных нами слоговых и иных структурных общностей, а также образования по аналогии, представляется особенно перспективным для уточнения всех этих отношений. В приложении даны 16 таких кластеров, которые можно рассматривать в качестве отправной точки типологических исследований.

В заключении формулируются основные выводы, суть которых сводится к следующему. Отражение японскими ономатопами внеязыковой реальности связано с действием символических механизмов двух разновидностей -звукового символизма и символизма структуры. Условием действия таких механизмов является унифицированная структура ономатопов. Построение метаязыка для описания ономатопов основывается на предложенных семантических классификациях, а также с представлением о множестве японских ономатопов как двухмерной системе, включающей подсистему ядер, связанных на основе дифференциации символических признаков и аналогии, и

подсистему структурных моделей производных ономатопов. Здесь наиболее перспективным является изучение тех узлов, где описанная система "не ложится" на конкретный языковой материал, путём конструирования единиц для незаполненных ячеек системы (прогнозы) или исследования нарушений системных свойств. Всё это должно привести к совершенствованию языка описания.

Список литературы содержит свыше 150 работ на русском, японском и других языках по теме диссертации, а также справочные издания, использованные при написании работы.

В приложениях представлены данные о распределении звуков в ядре японских ономатопов, а также классификация ядер на основе семантической доминанты и близости символического значения.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:

1. О семантической структуре японских ономатопов / Филологические науки в МГИМО. - М.,2004. - вып. 16, с.87-105,0,9 п.л.

2. О содержательных характеристиках формансной структуры японских ономатопов / Вестник МГУ, серия "Востоковедение". - (в печати), 1,2 п.л.

3. О формальной структуре японских ономатопов / ИСАА при МГУ им. М.В.Ломоносова. - М., 2003. Депонирована в ИНИОН РАН 3.11.2003, № 58319, 1 п.л.

Издательство АО «Диалог-МГУ»

ЛР N063999 от 04.04.95 Подписано к печати 05.04.04 г. Усл.печ.л. 1.1. Тираж 100 экз. Заказ 1015. Тел.939-3890,939-9891,928-1042.Тел./Факс 939-3891 119899, Москва, Воробьевы горы, МГУ

Ri - 77 2 6

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Чиронов, Сергей Владимирович

ВВЕДЕНИЕ

Глава I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ ИССЛЕДОВАНИЯ

§ I. История вопроса. Проблема выделения класса ономатопов

1.1.теоретическая база исследований ономатопоэтики в мировой лингвистике

1.2.исследоваиия ономатопоэтики в Японии 13 1.3.определение ономатопа 16 1 Апроблема существования ономатопов как класса

1.5.классификация ономатопов

1.6.интерпретация пограничных случаев

1.7.диахронические исследования ономатопов 25 1.8.эмпирические исследования ономатопоэтики

§2. Вопросы функционирования японских ономатопов

2.1. механизм функционирования ономатопов

2.2. символизм звуков

2.3. грамматические функции ономатопов

2.4. прагматические аспекты функционирования ономатопов

Глава II. ФОРМЛНСНАЯ СТРУКТУРА ЯПОНСКИХ ОНОМАТОПОВ

§1. Морфофонемика ономатопов в языках мира

1.1 .общие черты структуры ономатопов в языках мира

1.2.проблема структуры ономатопов в российской лингвистике

1.3.вопросы структуры ономатопов в корейском языке

§2. Исследования структуры ономатопов в японском языке

2.1. проблема упорядоченности формальной структуры ономатопов и ее роли

2.2. концепции структуры ономатопов

2.3. структурные классификации ономатопов

§3. Элементы структуры японских ономатопов

3.1. специфика структуры ономатопов в рамках общего словообразования

3.2. ядро и формаис

§4. Структурные модели японских ономатопов

4.1. основные структурные модели

4.2. закономерности структуры моделей

4.3. модели с чередованием

4.4. «неправильные» структурные модели

4.5. сложные структурные модели

4.6. структура ономатопа с точки зрения определения грамматического слова

Глава III. СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ФОРМАПСНОЙ СТРУКТУРЫ ЯПОНСКИХ ОНОМАТОПОВ

§1. Семантические характеристики отдельных формансов и моделей без редупликации

1.1. нулевая структурная модель

1.2. гемината и модели с ней

1.3. вставка назального [N] и модели с ней

1.4. формаис ри

1.5. удлинение гласного

1.6. модели с сочетаниями формансов

1.7. некоторые особые модели

§2. Семантические характеристики участия формансов в редунликативных структурных моделях

2.1. символическое значение редупликационных моделей

2.2. символическое значение участия формансов в редупликации

2.3. символическое значение формансов, не участвующих в редупликации

2.4. символические значения трипликатов и квадрупликатов

2.5. символизм чередования

§3. Вертикальные и горизонтальные связи между структурными формами ономатопей

3.1. вертикальные связи

3.2. горизонтальные связи

§4. Некоторые факторы влияния форманспой структуры ономатопа па его функционирование на синтаксическом и прагматическом уровне

4.1. грамматические последствия форманспой структуры

4.2. стилистические последствия формансной структуры

Глава IV. ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ФОНЕТИЧЕСКОГО СОСТАВА ЯДРА

§ 1. Характеристики состава ядра

1.1 .звуковой состав ядра

1.2.выделение значения ядра

§2. Символические функции гласных

2.1. в односложных ядрах

2.2. в коптинуалях двусложных ядер

2.3. в инициалях двусложных ядер

2.4. основные символические функции гласных

§3. Символические функции согласных

3.1. в односложных базисных элементах

3.2. в инициалях двусложных ядер

3.3. в коптинуалях двусложных ядер

3.4. символическая значимость озвончения

3.5. символическая значимость палатализации

3.6. основные символические функции согласных

§4. Символические функции слоговых и иных единств в ядре

4.1. предпосылки исследования символизма более продолжительных отрезков ядра

4.2. символические характеристики инициалей

4.3. символические характеристики континуален

4.4. общие символические характеристики слогов

4.5. явление «перевертышей»

4.6. символизм «костяка» согласных инициали и контипуали

4.7. символизм ансамбля гласных инициали и континуали

4.8. символизм триплетов звуков

Глава V. СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ЯПОНСКИХ ОНОМАТОПОВ

§1. Особенности семантической структуры японских ономатопов 1.1.двухуровневая семантическая структура

1.2.С00ТИ0ШСПИС лексического и символического уровней в семантической структуре

§2. Символический уровень значения

2.1 .символические механизмы в японских ономатопах

2.2. диффузные и нерасчлененные символические образы

2.3. организация семантических ассоциаций между компонентами образа

2.4. ассоциации с изменением области употребления

§3. Ассоциативный переход за пределы символического уровня значения

3.1. ассоциации переносного характера

3.2. ассоциативное формирование абстрактных значений

3.3. метафорическое употребление ономатопов

3.4. влияние языковых и внеязыковых факторов на ассоциативное расширение значения

3.5. формансная структура как фактор дифференциации образов

3.6. влияние семантической структуры на грамматические функции ономатопа

§4. Семантические отношения в ономатопоэтической лексике

4.1. особенности синонимические отношений

4.2. особенности отношений антонимии

4.3. близкие омонимии явления среди ономатопов

§5. Возможные семантические классификации ономатопов

5.1. группировка по семантической доминанте с учетом происхождения образа

5.2. выделение кластеров по близости символического образа

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Чиронов, Сергей Владимирович

Японский язык представляет особый интерес с точки зрения исследования ономатопоэтических слов (ономатопов) прежде всего ввиду богатства представленного в нём ономатопоэтического материала. По некоторым данным, он уступает по обилию ономатопоэтических явлений только корейскому языку (Нома 2001). В теоретическом плане данный лексический пласт привлекает внимание в силу наличия ряда признаков, выделяющих его как семантический класс, причём далеко не ограниченный подражанием звуковым явлениям внеязыковой реальности, но включающий также изображения зрительных и других сенсорных ощущений, механических взаимодействий, динамических состояний, психологических и иных характеристик человека. Особенности фонетического состава японского языка и его грамматического строя определяют высокую степень прозрачности ономатопоэтической лексики. Это позволяет оперировать категорией «ономатоп», используя наличный языковой материал.

Вопросы, связанные с природой и принципами функционирования ономатопов в японском языке, затрагиваются в ряде работ японских лингвистов, а также в зарубежной японистике. Поднимались они и в отечественном языкознании. Вместе с тем данная работа является первой в российской лингвистической практике, целиком посвященной именно этой теме.

Говоря об ономатопах японского языка, мы будем иметь в виду слова, передающие внеязыковую реальность посредством её «отражения» при помощи звуков, то есть те, чей фонетический состав тем или иным образом «связан» или «имеет сходство» с изображаемой внеязыковой реальностью. Этим понятие оно-матопа, используемое нами, отличается от понятия ономатопеи, соотносящегося с явлением в целом, содержание которого выражается в ономатопах японского языка.

В рамках настоящего исследования мы исходим из того, что класс ономатопов задан в синхроническом аспекте. Данное понятие достаточно разработано в тематической литературе, прежде всего японских авторов, а сам круг ономатопов, равно как и методы его определения, зафиксированы в ряде специальных словарей. Это позволяет применить уже имеющиеся теоретические концепции с некоторыми практическими уточнениями. Таким образом, формулирование признаков класса ономатопов не входит в нашу задачу.

Основная цель работы - выявить механизмы функционирования ономатопов, используемых носителями языка. Конкретнее, нас интересует, какие именно «сходства» или «связи» существуют между фонетической формой японских ономатопов и природой внеязыковых объектов, описываемых ими, а также каким образом передача различных «связей» и «сходств» организована в структуре ономатопа. Рассмотрение указанных аспектов является основой для построения т.н. языка описания значения ономатопа как лексической единицы, конкретизации особенностей его семантической структуры, вытекающих, на наш взгляд, прежде всего из природы ономатопов.

Ономатопоэтическая лексика представляется весьма сложной для иностранцев, изучающих японский язык, прежде всего в плане употребления (по сравнению с определением значения единиц, употреблённых носителями языка). В этом смысле нами предпринята попытка указать на некоторые факторы, изолирующие языковой опыт японцев в плане употребления ономатопов от опыта иностранцев (например, с точки зрения культурной укоренённости ономатопоэтических значений). Таким образом, материал выходит на проблему языковых универсалий в области ономатопоэтики, однако на этом этапе исследования мы не ставим своей задачей формулировать общезначимые выводы, сознавая, что для этого потребовалось бы привлечь широкий материал различных языков.

Исходя из поставленной цели, мы включаем в задачи работы сбор языкового материала; выявление присутствующих в японских ономатопах структурных закономерностей и оценку роли структурных факторов; анализ символических механизмов, действующих в данных единицах с учётом структурного фактора; формулирование выводов относительно действия символических механизмов в ономатопах; а также обозначение перспективных способов анализа ономатопоэтических единиц с учётом выявленных закономерностей.

Привлекаемый нами материал представляет собой ономатопы, зафиксированные в письменных источниках, прежде всего специальных толковых словарях, а также в произведениях современной японской литературы. Помимо этого, используются примеры употребления ономатопов в практике разговорного общения и в средствах массовой информации, в основном - в программах радио и телевидения. В общей сложности собранная нами картотека включает свыше двух тысяч ономатопоэтических единиц.

В условиях насыщенности современного информационного пространства материалом, имеющим отношение к предмету нашего исследования, мы сочли возможным при определении теоретической базы сконцентрироваться в основном на работах японских авторов послевоенного периода, где затрагиваются вопросы функционирования ономатопов в современном японском языке. Материалы исследований ономатопоэтических явлений в других языках привлекают» ся там, где это представляется целесообразным в методологическом плане.

Структурно работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы. Некоторые привлекаемые при подаче материала статистические данные, а также предлагаемые автором примерные направления группировки наличного материала для его дальнейшей обработки и изучения вынесены в три приложения.

Методические установки исследования определяются спецификой его объекта. Рассматривая функционирование ономатопов в японском языке, мы учитываем роль их формальной структуры, фонетического состава, а также действие символических механизмов различной природы. Главным методом, применяемым нами для выявления указанных факторов и разграничения сфер их действия, является метод компонентного анализа значения, понимаемого как единство показателей, выводимых из сочетаемости единицы и её «внутренних» семантических особенностей.

При этом, чтобы организовать доминирующие лексические значения, а также референты ономатопов различной сенсорной природы, в большинстве случаев разобщённые, мы предполагаем единство образа ономатопа, в котором сходится пучок дифференциальных значений, выявленных в различных контекстах и у разнообразных структурных вариаций ономатопа. Подобный подход является принципиально новым и определяет научную новизну исследования. Следует отметить, что сходные идеи о характерности «синкретического» образа для ономатопоэтических единиц других языков уже высказывались, например, в исследовании С.Карцевского о разряде междометийного предиката, близком по семантической структуре к японской ономатопоэтике (Карцевский 1984). Подобный единый образ пытается установить и В.Скаличка для ономатопов однообразного фонетического состава, реализующих различные лексические смыслы в разных контекстах (Скаличка 1967). В его концепции существование единого образа увязывается с ассоциацией с одним и тем же человеческим органом, например, руками, ногами или глазами. В японской ономатопоэтике при большем разбросе значений ономатопов такой ассоциации именно с органом человеческого тела не обнаруживается. Поэтому мы будем полагать, что единый образ будет связан не с лексическим значением, а с определённым «рисунком», «шаблоном», неким сходством в протекании явлений и их восприятии человеком. Следовательно, именно такая аналогия на уровне «рисунка» или «шаблона» на символическом уровне и объединяет различные контексты.

Носителем этого единого образа мы полагаем ядро ономатопа — абстрактную единицу, очищенную от влияния вариативных структурных факторов. Для более точного формулирования «пучка» значений ядра, составляющего такой образ, выявляются значения, проявляемые ономатопом в различных сочетаниях (контекстах). Соответственно, компоненты значения ономатопа, проявляющиеся при сопоставлении оппозиций на ядерном уровне, рассматриваются как закрепленные за входящими в состав ядра звуками и их объединениями. В основе такой кодировки лежат звукосимволические механизмы, тем или иным образом закрепляющие аналогии с сенсорной реальностью. Учитывая уже выявленные японскими лингвистами факторы, нарушающие систему однозначного закрепления функций за конкретными звуками, мы расширим поле анализа за счет рассмотрения факторов сочетаний различных звуков в ядре. В этом также состоит методологическая новизна исследования.

При исследовании символических функций звуков и более протяжённых единств ядра применяется как дифференциальный метод сравнения (выявление семантических различий при сопоставлении различных элементов в одинаковом положении), так и интегральный метод (вычленение общего семантического признака в группе, где присутствует исследуемый элемент). Выявление дифференциальных признаков символических значений у звуков ядра проводится путем их перекрестного сопоставления. Сравнение производится между всеми ядрами перекрестным образом. Благодаря этому возможна коррекция ранее применявшихся в исследованиях японской ономатопоэтики, в частности, у С.Хамано (Хамано 2001) аналогичных методов, ограничивавшихся сравнением конечных структурных вариаций ономатопов, к тому же с упором на единицы, начинающиеся с [р]. Сам выбор данного звука, претерпевшего ряд изменений в истории японского языка, является, на наш взгляд, проблематичным. Представляемые же С.Хамано доводы о том, что именно в этой группе наиболее совершенным образом отражаются положения её теории, на наш взгляд, мало оправдывают такой «[р]-центризм», а скорее подрывают основы самой теории.

Нами в принципе проводится разграничение между звуками как реальными фонетическими проявлениями там, где это возможно в силу ограничений сочетаемости звуков в японском языке. В иных случаях допускается объединение на основе позиционно обусловленных видоизменений, существующих во всем массиве японской лексики. При этом изменение природы звука оговаривается особо. С учетом этой специфики мы отдельно касаемся вопроса о роли явлений озвончения и палатализации.

Тот факт, что за основу анализа берётся структурная общность в рамках ономатопа - ядро, даёт возможности сопоставить полученные результаты с выводами из более общих исследований, в частности, универсальных символических функций звуков у М.Свадеша (Свадеш 1972).

При определении границ исследуемого класса ономатопов мы основываемся на примате функционального признака, то есть восприятия ономатопов как таковых в сознании носителя языка. Основными критериями при этом является выделение ономатопов в соответствующих специальных словарях, а также наличие в описании значения лексической единицы ссылки на сенсорный (моторный) образ. Данный подход в целом согласуется с правилами, вводимыми и в других исследованиях, например, в закреплении списка ссылок на сенсорные и моторные характеристики явления, наличие которых позволяет отнести единицу к ономатопоэтически выразительным словам в исследовании фонестем шведского языка О.Абелин (Абелин 2003). Помимо этого, применяется формальный критерий соответствия, который состоит в том, чтобы ономатоп имел структуру, сопоставимую с другими единицами класса, т.е. соответствовал определённым вариативным структурным моделям (они подробнее рассматриваются отдельно). Подразумевается также, что он выполняет или может выполнять атрибутивную функцию.

Данное исследование осуществляется в рамках синхронического подхода и не ставит целью раскрыть динамику формирования или исторического развития ономатопов. Все термины, которые могут трактоваться как указывающие на динамические процессы в формировании структуры или семантических компонентов ономатопов, носят рабочий характер и не преследуют цель сформулировать наши собственные суждения относительно направления рассматриваемых процессов. При этом отдельные факты диахронического плана приводятся в качестве иллюстраций или для пояснения материала. Например, не рассматривая дериваты ономатопов в качестве членов ономатопоэтического класса, мы тем не менее считаем возможным соотносить основы таких образований с ядрами собственно ономатопов (при этом, конечно, мы имеем в виду, что структура таких дериватов сообразуется с выделяемыми нами характерными моделями деривации).

В плане языковой иерархии объект исследования следует полагать в основном ограниченным уровнем лексической единицы. В центре внимания - вопросы формирования функции ономатопа «самого по себе», как определяемые его лексической ролью, так и выводимые из функциональных характеристик более мелких структурных единств, его составляющих. Вопросы же функционирования ономатопов в более протяжённых отрезках речи (предложение, текст) в строгом смысле лежат вне поля данного исследования. Таким образом, мы не останавливаемся специально на синтаксических и прагматических аспектах функционирования ономатопов в японском языке, полагая их в известной мере производными от «внутренних» характеристик ономатопа. Вместе с тем для обоснования этого тезиса, а также для более полного описания функций составляющих ономатоп единств справочно приводится анализ некоторых с точки зрения функций грамматических и стилистических особенностей ономатопа.

Как известно, применяемый нами метод компонентного анализа неизбежно оказывается связанным с субъективным восприятием исследователя, что в известной мере лишает анализ формальной строгости. Это усугубляется фактором субъективности в употребления ономатопов носителями языка, распространённостью их окказионального употребления, что затрудняет исследование и сравнение единиц, не обладающих высокой степенью конвенционапьности употребления. На наш взгляд, уменьшить влияние данных факторов возможно только путем привлечения дополнительного, ещё более широкого языкового материала, как письменно зафиксированного, так и извлечённого из повседневной практики устного общения носителей языка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Ономатопоэтические слова в современном японском языке"

Заключение

1. Мы рассмотрели основные закономерности функционирования японских ономатопов, которые можно сформулировать следующим образом.

Японские ономатопы отражают внеязыковую реальность посредством символических механизмов двух основных разновидностей - звукового символизма и символизма структуры.

Условием действия звукового символизма (на всей протяжённости ономатопов как лексических единиц) является унифицированная структура ономатопов, допускающая вариативность в пределах установленного круга моделей. С точки зрения структуры ономатоп состоит из элементов двух уровней, которые мы называем ядрами и формансами.

Ядро является носителем основного значения ономатопа, закодированного посредством звукосимволических механизмов. Символические функции звуков вообще могут быть уточнены с учётом различной природы отражаемых онома-топом признаков. Так возможно установить механизм формирования символической ассоциации. Основную роль в таких ассоциациях играют акустическая природа звука и положение речевых органов при его произнесении.

Выявленные символические функции согласных и гласных звуков в ядре могут быть как позиционно определёнными, так и не зависящими от позиции в ядре. При этом там, где в структуре ономатопа воспроизводится последовательность возникнования признаков в отображаемом реальном объекте (например, повтор гласных при изображении стабильных состояний или постоянных признаков), имеет место символизм структуры в рамках ядра. Ограничения «чистого» символизма структуры на данном уровне проявляются в функциональном распределении между звуками в разных позициях в ядре символических ролей передачи признаков различной сенсорной природы (например, передача согласным инициали свойств поверхности, а согласным континуали — характера взаимодействия).

Соотношение различных символических механизмов в формировании ядра при этом в известной степени является произвольным, что сужает роль символизма самих звуков в составе ядра. Это проявляется в том, что результирующее значение ядра невозможно объяснить исключительно звукосимволическими потенциями отдельных звуков. Компоненты значения, превосходящие сумму символических функций звуков, формируются на уровне структурных единств -носителей символических функций единого плана: слогов, ансамблей гласных или согласных, а также более протяженных элементов ядра.

Формансы отражают ограниченный круг периферийных значений ономатопа. Наряду с физическими формансами - назализованной вставкой [N], геминатой (укорочением гласного), удлинением гласного, а также ри - выделяется то, что можно назвать логическими формансами (операции): редупликация и более многочисленные повторы, повторы с чередованием звуков, комбинации формансов, формирование «неправильных» и сложных структурных моделей. Физические формансы, с одной стороны, имеют стандартную звукосимволиче-скую нагрузку (наиболее конкретный характер она приобретает у назализованного [N], передающего действие с резонирующей отдачей). С другой стороны, поскольку они определяют длину и ритмическую организацию ономатопа, то в них реализуется структурный символизм. Функционирование же логических формансов полностью определяется символизмом структуры. Формансная структура ономатопа взаимосвязана с его грамматическими характеристиками, а также влияет на употребление ономатопа в текстах разного стиля.

2. С семантической точки зрения для японских ономатопов характерно развитие значения от непосредственно символического (то есть, связанного с сенсорными ощущениями) до переносно-ассоциативного и абстрактного. Помимо символического образа, определяющего связь между различными семантическими реализациями ономатопов, возможно выделение в структуре ономатопа семантических ассоциаций, развитие которых может сопровождаться изменением области употребления символического образа. Символические ассоциации, производные от непосредственных сенсорных ощущений, могут участвовать также в формировании подчёркнуто метафорического значения. При этом в близких по форме единицах ассоциативные значения, где сенсорный компонент наличествует менее явно, проявляют более слабые взаимосвязи, чем непосредственные символические образы. В формировании абстрактных значений велика роль культурного фактора, а также проявляется произвольный характер языкового знака. В рамках символического значения распространена также диффуз-ность образов различной сенсорной природы, проявляющаяся, например, в почти полном отсутствии среди японских ономатопов чистых звукоподражаний.

С учетом семантических особенностей ономатопов в японском языке метаязык их описания может быть построен как на базе выделения семантических доминант (уровень лексического значению) отдельных единиц, так и на уровне ядерных значений по принципу объединения близких символических образов, имеющих транссенсорную природу. Выделенные во втором случае кластеры (группы, имеющие сплошную протяжённость в формальном плане) транссенсорных символических образов представляют собой ту среду, в которой взаимодействуют дифференциальные характеристики звуков и их последовательности как различители символических значений. Именно на уровне этих общностей наблюдается и как бы обратное явление - сближение значений единиц со сходной структурой ядра и формирование содержательных взаимосвязей у формальных аналогов. Это, на наш взгляд, является основой функционирования ономатопов как «жанра». Использование указанных элементов описания японских ономатопов, на наш взгляд, открывает путь к решению вопросов, связанных с типологией функционирования.

3. Различия в механизмах функционирования структурных элементов ономатопа - ядра и формансов - позволяют представить весь массив японских ономатопов как двухмерную систему. Первый уровень составляют ядра, перекрестно взаимосвязанные на основе дифференциации символических признаков и аналогии. Второй - разнообразные структурные модели производных ономатопов (определяющую роль здесь играют значения структурных моделей).

Описанный таким образом массив заполнен не полностью: на обоих уровнях существуют пустоты, связанные с ограничениями на сочетаемость звуков в ядре и на формирование структурных моделей с конкретными ядрами. Массив также асимметричен из-за неравномерного распределения значений между структурными моделями ономатопов с различными ядрами и оттенков (сенсорных планов) значения одного ядра в различных структурных проявлениях.

Всё это позволяет считать перспективным изучение именно тех узлов, где построенная модель «не ложится» на материал реального языка. При этом исследование единиц, сконструированных искусственно в незаполненных ячейках системы или не обладающих системными свойствами, должно позволить уточнить эти свойства, т.е. символические функции конкретных элементов, и в конечном счете привести к усовершенствованию языка описания. Такую работу целесообразно вести с учетом комплементарности существующих в массиве ономатопов горизонтальных (между ядрами с различным фонетическим составом) и вертикальных связей (между различными структурными моделями с использованием одного ядра). Полученные выводы могут быть дополнены и использованием концепции ядра как производящей основы ономатопа в интерпретации единиц за пределами класса ономатопов.

Список научной литературыЧиронов, Сергей Владимирович, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. Специальные и общелексические словари, справочные изданияЬ1. Лсано 19781. Гоми 19891. Какугава 1976 Какэхи 19921. Киндаити 1988

2. Кодзион 1998 Мацуда 1974 Мацуда 19851. Рэйкай 20021. Оно 19841. Синсэн 20021. Сираиси 19821. Ямою 19981. Цудзимура 19991. Фудзита-Акихо1984

3. Исигаки 1959 Сатио Исигаки «Уг{уси-но боин» (Гласные в изобразительных словах), «Кэйрёжокугогаку»9, 1959

4. Хироаки Исигуро «Ономатопэ-но «хассэй»» («Возникиовеиие» ономатопов), «Гэнго» №6, 1993

5. Итасака Гэн «Нихонго-но хё:дзё:» (Выразительность японского языка), Коданся, Т., 1978 Дзюндзо: Кавада «Коэ» (Голос), Тикума сёбо:, Т., 1988

6. Хисао Какэхи «Иппангои-то натта опоматопэ» (Ономатопы как единицы обшей лексики), «Гэнго» №6, 1993

7. Гэнго сэйкацу» № 12,1965 Хидэо Кобаяси «Кокуго-сё:тё:он-но юнкю:» (Исследование звукосимволизма в японском языке) в «Гэнго бигаку ронко:»(Очерки по эстетике языка), собр. соч., т.5, Мисудзу-сётэн, Т., 1976

8. Ко:сабуро: Кодзима «.Гисэйго-но гэнготэкисэйкаку» (Лингвистические характеристики звукоподражаний), «Сэцурин», №№ 6-11, 1951 Ко:сабуро: Кодзима «Сидзин то опоматопэ» (Поэты и ономатопея), «Гэнго-сэйкаиу» № 12, 1965

9. Ко:сабуро: Кодзима «Гэпдай бунгаку-то опоматопэ» (Современная литература и явлениеономатопеи), Офуся, Т., 1972 Тэцуя Кунихиро "Имирон-но хо.хо:" (Методика семантического анализа) Дайсю:кан сётэн, Т., 1982

10. Сакума 1930 Сато 1998 Скоурап 1993 Скоурап 1993-2

11. Судзуки 1965 Тадзири 1989 Тамамура 1989 Тамори 1991 Тамори 1993 Тамори 2001 Тамори 20021. Тамори-Скоурап 19991. Уэмура 19651. Хината 19911. Хината 1993 Ямагути 20021. Яманака 19981. Мэйдзи-сСин, Т., 1989

12. E.F.Seidednsticker «Нихоиго-по амосироса» (Чем интересен японский язык) пер. Я.Андо, Ко-тоба, 1989

13. Издания на английском, французском и немецком языках:1. Абелип 2003 Вайда 1984

14. Вернер-Каплан 1963 Вержбицка 1972 Вержбицка 1994 Джайн 2000 Есперсен 1964 Кайзер 20011. Какэхи 19881. Кита 1997 Кушерсц 19961. Мартин 1952 Мартин 19621. Свадеш 1972

15. A.Abelin Phonesthemes in Swedish, http://www.ling.gu.se/~abelin/phonest.html

16. Toshiko Waida English and Japanese onomatopoeic structures, Studies in English '36, Osaka

17. N.Poppe) Indiana University/Bloomington, The Hague, 1962 M.Swadesh The Origin and Diversification of Language Routledge&Legen Paul, London 19721. Сепир 19681. Судзуки 1986 Тамори 1984

18. Улльмаи 1962 Улльман 1973 ФСрс 1964 Хайндс 1988 Хамано 2001 Хоккетт 1958 Хаусхолдер 1962

19. Этцель 1983 Якобсон-Во 1979

20. E.Sapir Л Study in Phonetic Symbolism in: Selected Writings ofE.Sapir, cd. D.G.Mandelbaum, Univ. of Columbia Press, Berkeley, 1968

21. Takao Suzuki Words in Context transl. by Akira Miura Kodansha, Tokyo, 1986lkuhiro Tamori, Japanese Onomatopoeia: Manner Adverbials vs. Result alive Advcrbials, Kobe

22. Shoko Hamano The Sound-Symbolic System of Japanese, Boston, 2001 C.F.Hockett 1958 A Course in Modern Linguistics The Macmillan Co., NY, 1958

23. F.W.Householder Azerbaijani Onomatopeas in: American Studies in Altaic Languages (ed. N.Poppe) Indiana University/Bloomington The Hague 1962

24. S.Etzcl Untersuhungen zur Lautsymbolik Frankfurt-am-Main, 1983

25. Roman Jacobson & L.Waugh The Sound Shape of Language Bloomington, London, 19791. Издания на русском языке:1. Алиева 19971. Алпатов 19791. Апресян 1995 Ашмарим 19281. Балли 19551. Бейтс 1984 Быкова 19851. Бюлер 1993

26. Воронин 1982 Воронин 1990 Вундт 1912 Германович 19611. Глухарева 19781. Гурджиева 19731. Журавлев 1971

27. Журавлев 1974 Журинский 19721. Карпухин 19791. Комарницкая19851. Конрад 19371. Коршикова 19901. Кудайбергснов 1953

28. Лаврентьев 2001 Левицкий 1969

29. Левицкий 1973 Неверов 1977

30. Алиева С.А. «Функционально-семантический анализ звукоподражательной лексики в современном русском языке» (автореф. канд. дисс.), Махачкала, 1997 Алпатов В.М. «Структура грамматических единиц в современном японском языке» М.: Наука, 1979

31. Апресян Ю.Д. Избранные труды т. 1 «Лексическая семантика»: М.: Вост. литература, 2000 Ашмарим Н.И. «О морфологических категориях подражаний в чувашском языке», Казань, 1928

32. Ш.Балли «Общая лингвистика и вопросы французского языка» пер. Е.В.Вснтцель и Т.В.Вентцель М, 1955

33. Э.Бейтс «Интенции, конвенции и символы», пер. В.Рогова, в: «Психолингвистика», 1984. Быкова С.А. «Устойчивые словосочетания в современном японском языке» М.: изд. МГУ, 1985

34. К.Бюлер «Теория языка. Репрезентативная функция языка» (пер. Т.В.Булыгиной) М.: Прогресс, 1993

35. Воронин С.В. «Основы фоноссмантики» Л., ЛГУ, 1982

36. Воронин С.В. «Фоноссмантические идеи в зарубежном языкознании», изд. ЛГУ, Л., 1990

37. B.Вундт «Проблемы психологии народов» СПб 1912

38. Германович А.И. «Междометия и звукоподражательные слога русского языка» (автореф.докт. дисс.), Симферополь, 1961 Глухарева Е.А. «Ономатопоэтические глаолы в современном немецком языке» (автореф. канд. дисс.), М., 1978

39. Гурджиева Е.А. «Элементарный звуковой символизм (статистическое исследование)» автореф. канд. дисс., ИИЯ, М., 1973 Журавлев А.П. «О символическом значении в языке» в: Ученые записки Калининградского

40. ГУ вып. 6, К., 1971 Журавлев А.П. «Фонетическое значение» изд. ЛГУ, Л., 1974

41. Журинский А.П. «Звуковой символизм в языке: некоторые подходы и принципы описания (в применении к идсофонам в языке эве)» в: «Проблемы африканского языкознания» М.: Наука, 1972

42. Карпухин С.А. «Звукоподражательные слова в русском языке» (афтореф. канд. дисс.), Саратов, 1979

43. C.Кудайбергснов «Подражательные слова в киргизском языке» (автореф. канд. дисс.), М., 1953

44. Неверов С.В. «Особенности речевой и неречевой коммуникации японцев», в: «Национально-культурная специфика речевого поведения», Наука, М., 1977, также http://russia1. Пак 19581. Пауль 1960 Петрухин 19741. Плетнер-Поливанов 1930

45. Поливанов 1968 Рамстедт 1958 Рахилина 19971. Румак 20031. Скаличка 19671. Соссюр 19771. Худайкулиев 1955

46. Г.Я.Романовой), в: «Пражский лингвистический кружок» М., 1967 Ф. де Соссюр «Курс общей лингвистики» (пер. А.М.Сухотина) в: «Труды по общему языкознанию», М., 1977

47. М.Худайкулиев «Подражательные слова в туркменском языке» (автореф. канд. дисс.), М., 1955

48. Хусаинов К.Ш. «Звукоизобразительность в казахском языке», Алма-Ата, 1988 К.Е.Черевко «О звуко- и образоподражательных наречиях в японском языке», М., Уч. зап.

49. ИМО, 1963, серия «Филология», вып. 11 Черевко К.Е. «Наречие в японском языке» (авторсф. канд. дисс.), М., Институт народов Азии, 1964

50. Шляхова С.С. «Типы и функции ономатопов в русской речи» (автореф. канд. дисс.), Л., 1991 Юсип Ю.В. «Структура ономатопов и их производных в украинских говорах Карпат» (авторсф. канд. дисс.), Киев, 1987