Онтологические и аксиологические аспекты русского символизма в контексте проблем современной социальной философии

Ляпина, Елена Ивановна

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Онтологические и аксиологические аспекты русского символизма в контексте проблем современной социальной философии

Год: 2007
Автор научной работы: Ляпина, Елена Ивановна
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Новосибирск
Код cпециальности ВАК: 09.00.11

Диссертация по философии на тему 'Онтологические и аксиологические аспекты русского символизма в контексте проблем современной социальной философии'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Онтологические и аксиологические аспекты русского символизма в контексте проблем современной социальной философии"

На правах рукописи

Ляпина Елена Ивановна

ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ И АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РУССКОГО СИМВОЛИЗМА В КОНТЕКСТЕ ПРОБЛЕМ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ

Специальность 09.00.11 - социальная философия

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Новосибирск 2007

Работа выполнена в научно-методическом центре «Философия образования» и на кафедре философии Новосибирского государственного педагогического университета

Научный руководитель: доктор философских наук

Майер Борис Олегович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Нескрябина Ольга Федоровна

кандидат философских наук, доцент Морозова Ольга Федоровна

Ведущая организация: ФГОУ ВПО «Сибирский федеральный университет», г. Красноярск

Защита состоится а ноября 2007 г. в // часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.249.01 при Сибирском государственном аэрокосмическом университете имени академика М.Ф. Решетнёва по адресу. 660014, г Красноярск, проспект имени газеты «Красноярский рабочий», 31, корпус «П>>, зал заседаний.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Сибирского государственного аэрокосмического университета имени академика М Ф. Решетнёва.

Автореферат разослан «/$> октября 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, / кандидат философских наук, /

доцент * Т.В. Мельникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования онтологических и аксиологических аспектов русского символизма, период расцвета которого приходится на конец XIX - начало XX вв., обусловлена спецификой современного социального развития России, происходящими значительными изменениями в политической, социально-экономической и общественно-культурной жизни страны, насаждением чуждой обществу системы социальных ценностей и норм

Глубокий и всеобъемлющий кризис, охвативший российское общество с середины 1990-х гг, привел к целому ряду негативных социальных явлений. Следствием кризиса стали: потеря у значительной части населения страны четких мировоззренческих ориентиров, утрата традиционных идеалов, эклектическое смешение рационального и мифологического мышления, социальная апатия и, одновременно, усиление экстремистских настроений у определенной части молодежи и др Положение в обществе усугубляется тем, что основные источники информации, призванные нацеливать людей на преодоление негативных тенденций, ориентируют не на традиционные социальные ценности, а на индивидуализм, «сиюминутный» утилитаризм и гедонизм.

При этом небезызвестно, что во многом кризис российского общества спровоцирован целенаправленной деятельностью «новореформаторов», базирующихся на онтологических и аксиологических моделях, чуждых коллективистскому типу общества, связывающих решение социальных проблем в стране с торжеством тотального рынка, с позиций морализаторства, доказывающих необходимость внедрения рыночных отношений во все сферы социальной жизни. В результате все чаще приходится говорить о сохранении основных социальных институтов, базовых для народа ценностей, страны в целом.

В конце XIX - начале XX вв в России наблюдалась ситуация, во многом схожая с сегодняшней. Разрушение социальных основ и ценностных структур общества также была связана с реформаторской деятельностью интеллигенции, в том числе русских символистов, которые, преследуя цель - коренное преобразование человека, общества, мира, аналогично «новореформаторам» России конца XX в., вместо действительно реальных программ реформирования страны, занялись мифотворчеством, подменяя реальные основы искусственными реальностями и уводя общество от поступательного развития.

ческой ретроспективе онтологические и аксиологические предпосылки современной «социальной инженерии», проанализировать на хорошо известном историческом материале основные особенности онтологии и аксиологии современных «новореформаторов». Анализ онтологических и аксиологических аспектов русского символизма до сих пор остается далеко не однозначным, он явно требуют критического осмысления в контексте происходящих в России в настоящее время социальных изменений, представляющих несомненную опасность для национального самосознания.

Проблемная ситуация, на исследование которой направлена диссертационная работа, состоит в противоречии между отсутствием в настоящее время развернутых исследований онтологических и аксиологических аспектов русского символизма как социального феномена изменяющегося общества России и необходимостью социально-философского анализа истоков онтологических и аксиологических моделей современных социальных процессов В настоящее время отсутствуют развернутые философские исследования онтологических и аксиологических аспектов русского символизма, тогда как только разработка данных аспектов позволяет проникнуть в смысл и содержание этого социального феномена, изучить его влияние на преобразовательные процессы в условиях современной жизни общества Кроме того, исследование онтологических и аксиологических аспектов русского символизма отвечает потребностям современного философского осмысления данного феномена, необходимости выявления его социально-философской сущности в контексте проблем современной социальной философии

Степень разработанности темы. Среди работ, представляющий^ особый интерес для целей диссертационного исследования, следует отметить труды А.Е Барзах, Н В. Барковской, А Г. Бойчук, Б С. Бугрова, З.А. Венгеровой, К. Верхейла, А.А. Волкова, С. Любимовой, 3 Г. Минц, А И Михайлова, К А Мочульского, Г В Обатнина, B.C. Петрова, JI.A Смирнова, Е.К. Созиной, А.В. Федорова, А В Чепкасова и многих др. Интерес представляют труды по эстетике русского символизма В Ф. Амусова, Д Бобышева, В.В. Бычкова, В. Гитина, М Лифшица, Е А Наймана, Г.М. Пономаревой и др.

Наибольший интерес представляют труды, в которых делается попытка реконструировать онтологические основания, определить социальные истоки, смысл и сущность русского символизма Несомненный интерес в этой связи представляют работы, написанные Н.А Бердяевым, С Н. Булгаковым, В.В. Зеньковским, И.А. Ильиным, Л.П. Карсавиным, А.Ф. Лосевым, Н О. Лосским, В.В. Розановым, В С Соловьевым, П.А Флоренским, Г.В. Флоровским, С Л. Франком и другими, на которые автор опиралась в первую очередь, считая их основными философскими трудами о символизме и символистах Некоторые из этих мыслителей, близко знавшие представителей символистского сообщества, одними из первых подо-

шли к пониманию онтологической природы и социальной сущности русского символизма

Стремление символистов определиться в тенденциях и направлениях развития русской мысли конца XIX - начала XX вв вылилось в формулировке идей «нового религиозного сознания», предложенных Д С Мережковским и по-своему развиваемых А. Белым, В И Ивановым, З.Н Гиппиус, Н.М. Минским, И Ф. Анненским и другими символистами, за которые они подвергались критике со стороны многих философов и деятелей культуры. Эта критика также стала источником исследования. Кроме того, при жизни все крупные публикации русских символистов (литературные, критические, публицистические и др.) подвергались критическим разборам самими символистами и крупными редакторами различных издательств. А Волынским, Н.К Михайловским и другими, где была предпринята попытка обозначить онтологические и аксиологические позиции символистов Эти работы весьма значимы, поскольку в них наиболее всего просматривается разница в онтологии и аксиологии представителей русского символизма

Ряд подходов к философскому анализу социального феномена русского символизма был намечен в работах, посвященных русской религиозной философии и истории символизма. Здесь выделяются работы Н В Анненковой, С.П. Бельчевичена, В. Быстрова, Р Гальцевой, A.C. Гришина, П.П Гайденко, Л Н. Дядькиной, Ю.П Ивонина, K.P. Кобрина, В А Кува-кина, Вл Курабцева, Е. Нымм, А. Пайман, Г. Пономаревой, И А Пурина, И Роднянской, Б.Г. Розенталя, С.Н Савельева, Ф. Степуна, С.А. Титарен-ко, Г.П Федотова, Г М. Циплакова, А.В Чепкасова, А. Эткинда, V. Alex-androva, S N. Bedforda, V. Conrada и др.

Для анализа онтологических и аксиологических аспектов русского символизма в контексте проблем современной социальной философии большое значение имеют работы А.Е. Зимбули, В Ю. Инговатова, И.В. Кондакова, М П. Мчедлова, В.А. Никитиной, Н.М. Чуринова и других философов, где разработана методологическая база, позволяющая подойти к исследованию онтологических и аксиологических аспектов русского символизма с позиций современной социальной философии. Кроме того, необходимо отметить работы A.A. Гусейнова, A.B. Прокофьева, В Ш Сабирова, О С Соиной и других философов по исследованию русского символизма с позиций анализа феномена морализаторства, которые имеют большое значение для анализа онтологии и аксиологии русского символизма

Несмотря на значительное количество публикаций, посвященных русскому символизму, в настоящее время отсутствуют развернутые исследования онтологических и аксиологических аспектов русского символизма в контексте проблем современной социальной философии.

Объект исследования - русский символизм конца XIX - начала XX вв. и его влияние на современные социальные процессы в России.

Предмет исследования — онтологические и аксиологические аспекты русского символизма в контексте проблем современной социальной философии.

Цель и задачи исследования. Основной целью данного диссертационного исследования является анализ онтологических и аксиологических аспектов русского символизма в контексте проблем современной социальной философии. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1 Провести онтологическое исследование социального феномена русского символизма в конкретно-исторических условиях России конца XIX - начала XX вв

2. Выявить особенности онтологических аспектов морализаторства русского символизма как социального феномена изменяющегося общества России. С этой целью проанализировать отношение русских символистов к социальной действительности, к человеческой личности, понимание ими содержания основополагающих для России социальных ценностей, институтов и др.

3. На основе выявленных особенностей онтологии русского символизма разработать классификацию русского символизма Проанализировать особенности социального бытия типов символизма, в том числе в современных условиях.

4. Исследовать и определить важнейшие онтологические аспекты типов русского символизма.

5. Провести исследование аксиологических аспектов русского символизма как социального феномена изменяющегося общества России Выявить взаимосвязь аксиологии русского символизма с особенностями его онтологии как мистического морализаторства в условиях кризисных социальных явлений Проследить влияние современного социального кризиса на активизацию в настоящее время неосимволизма и неомодернизма

6. Исследовать, как основные онтологические и аксиологические аспекты и типы русского символизма проявляются в «социальной инженерии» современных процессов общества России

на работы Н.М. Чуринова, в которых подробно рассмотрены и проанализированы два изначально основных варианта познания мира или два проекта науки (западный, следующий принципу свободы (свободы воли), и диалектический или космический, признающий всеобщую связь явлений и возможность познания мира), и последовательно доказывается необходимость изучения коллективистского типа общества, к которому, несомненно, относится российское, в системе адекватного ему проекта науки - а именно диалектического.

В диссертации используется системный анализ и комплексный подход к исследованию взаимосвязи онтологических и аксиологических аспектов русского символизма, значительное место занимает сравнительный анализ взглядов русских символистов в конкретно-исторических условиях России конца XIX - начала XX вв., а также современных «новореформато-ров». Кроме того, в работе применялись принципы герменевтики, ориентирующие на имманентное понимание текста. Социально-философская направленность исследования онтологических и аксиологических аспектов русского символизма потребовала использования принципов историзма, взаимосвязанности социальных явлений, единства исторического и логического, единства теории и практики, а также установления социальных связей между русской философией, отечественной культурой и национальным менталитетом, как в исторической ретроспективе, так и в современных условиях.

Научная новизна исследования:

1. Доказано, что основу онтологии русского символизма составляет морализаторство как философия абсолютизации морали, в социальном контексте изменяющегося жизни общества приводящая к кризисным общественным явлениям, коренным образом меняющая понимание содержания основополагающих социальных институтов и ценностей, а также отношение к действительности, которым дается преимущественно негативная оценка, а из возможных способов преобразования социальной действительности избираются самые радикальные Доказано, что русский символизм относится к одному из наиболее негативных видов морализаторства -мистическому

2. Доказано, что онтологическая природа социального феномена русского символизма гораздо сложнее, нежели было принято считать, и имеет непосредственное отношение к анализу современных социальных процессов в российском обществе. Мистика и морализаторство, соединившись в символистской теории в концептуальное единство, образовали онтологическую основу, которая «обосновывает» необходимость социально-революционного переустройства общества

3 На основе выявленных особенностей онтологии русского символизма вводится в научный оборот классификация русского символизма Доказано, что наряду с явственно проступающей единой сущностной ос-

новой, в русском символизме имеются отличительные особенности и признаки, позволяющие выделить два его типа: мистико-нигилистический и мифологический, онтологическое содержание которых коренным образом отличает их друг от друга. Обосновано, что данные два типа символизма, сохраняя свои онтологические особенности, присутствуют и в современном обществе России.

4 Определены важнейшие и определяющие онтологические аспекты мистико-нигилистического символизма* нигилистическое отношение к окружающей социальной действительности, традиционным для народа ценностям, онтологическое непонимание основ наличного социального бытия, принятие онтологии мистицизма как основы социальной и личной философии, философское обоснование отрицательного отношения к социальной активности человека, проповедь философии крайнего субъективизма и др. В целом мистико-нигилистический символизм онтологически характеризуется как пассивно-созерцательное мистическое морализаторство.

5. Определены важнейшие и определяющие онтологические аспекты мифологического символизма: онтология деятельности, направленной на активное (революционное) преобразование общества, объективно не обоснованное, опирающееся на мифологические социальные представления. Кроме того, здесь же следует указать и активную переоценку системы социальных ценностей в отрыве от онтологии наличного социального бытия, доктринерство, богоборчество и революционно-мистический дионисизм, гедонизм, мифо- и человекотворчество и др. В целом мифологический символизм онтологически характеризуется как активно-деятельностное мистическое морализаторство

6 Доказано, что аксиологические аспекты русского символизма как социального феномена изменяющегося общества России обусловлены его онтологической природой как мистического морализаторства, что их социальное проявление связано с кризисным состоянием общества, стремлением символистов переосмыслить значение и роль социальных институтов, традиционной системы социальных ценностей и норм, навязать иные социальные ценности, ничего общего не имеющие с Традицией, и таким образом в корне изменить социальное устройство России. Прослежено влияние современного социального кризиса на активизацию в настоящее время неосимволизма и неомодернизма. Доказано, что аксиология русского символизма выполняла и выполняет дестабилизирующую функцию в социуме России независимо от внутренних различий в направлениях философской мысли

7. Доказано, что онтологические и аксиологические аспекты русского символизма проявляются в «социальной инженерии» современных социально технологических процессов в обществе России, где находят свое отражение на новом историческом этапе и мистико-нигилистические, и мифологические социальные модели, заключающиеся, в том числе, в мис-

тицизме и нигилизме пропагандируемого социального поведения, в отвержении исторически апробированных социальных институтов в России и традиционных для народа ценностей, в мифологии «рыночного фундаментализма», тотального либерализма и др.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Теоретические положения, разработанные в диссертационном исследовании, позволяют через онтологические и аксиологические аспекты по-новому и в контексте современных проблем социальной философии, осмыслить философию русского символизма, а также его роль. Диссертационное исследование показывает, что онтологическая природа социального феномена русского символизма имеет непосредственное отношение к современным социальным процессам в России, поэтому может быть использовано для их анализа Предлагаемая авторская модель построения типологии, а также онтологическая и аксиологическая характеристика двух типов русского символизма позволяет достовернее проследить связь с современными социальными моделями «новореформаторов» Разработанные в диссертации положения могут предоставить концептуальную основу для проведения дальнейших исследований в области социальной философии современного социально технологически управляемого общества

Материалы диссертации могут быть использованы в лекционных курсах по социальной философии, по онтологии и аксиологии русского символизма в контексте проблем современной социальной философии, при подготовке учебных пособий и др.

Апробация работы. Материалы диссертации использовались при проведении занятий и написании учебно-методических пособий по курсам социально-философской направленности в Костромской государственной сельскохозяйственной академии и в Новосибирском государственном аграрном университете в 1993-2007 гг.

гражданского общества в России» (Новосибирск, 2006), Межвузовской научно-практической конференции, посвященной проблемам библиотечной работы (Новосибирск, 2006), Международном симпозиуме «Философия образования Востока и Запада, развитие диалога» (Новосибирск, 2006), региональной научно-практической конференции «Формирование межкультурной, межконфессиональной, межнациональной компетентности, противодействие экстремизму в молодежной среде» (Новосибирск, 2007)

Основные положения диссертационного исследования заслушивалась на: научно-исследовательских семинарах в институте философии и права СО РАН, в научно-методическом центре философии образования Новосибирского государственного педагогического tfH~mi

Диссертация обсуждена на заседаниях, сектора социологии науки и образования института философии и права СО РАН, кафедры философии и научного совета научно-методического центра философии образования Новосибирского государственного педагогического университета

Объем и структура диссертации. Диссертация изложена на 185 страницах, состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения и библиографического списка, включающего 232 наименования

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обоснована актуальность темы исследования, сформулированы проблемная ситуация, объект, предмет, цель и задачи исследования, определена степень научной разработанности темы, дана характеристика методологических основ, сформулирована научная новизна, показана научная и практическая значимость работы, приведены сведения по ее апробации.

Глава 1. «ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РУССКОГО СИМВОЛИЗМА КАК СОЦИАЛЬНОГО ФЕНОМЕНА» состоит из трех параграфов и посвящена ключевой проблеме теоретического исследования русского символизма - определению его онтологической природы и социальной сущности в условиях современной России

Первый параграф «Социальный контекст и основные характеристики русского символизма конца XIX - начала XX вв.» содержит общую характеристику русского символизма конца XIX - начала XX вв, анализ работ различных исследователей относительно онтологической природы и социального происхождения русского символизма. Наибольший интерес в этой связи представляют труды Л.С. Франка, И А. Ильина, Н.А. Бердяева, B.C. Соловьева и других философов, одними из первых осмысливших явление морализма и близко подошедших к пониманию онтологической природы и социальной сущности русского символизма

Исследуются подходы русских символистов к решению важных онтологических проблем, в частности, соотношение бытия и сознания, бытия

и его познания, единого и многого, явления и сущности, рационального и иррационального, познаваемого и непознаваемого, роли человека в преобразовании социальной реальности и др. Обосновывается, что в онтологии социума русские символисты в основном опираются на философские теории немецкого средневекового мистицизма, немецкого идеализма, учение В.С Соловьева, демонстрируя подход субъективного идеализма, оставаясь по своим основным воззрениям иррационалистами и мистиками На основании проведенного анализа доказывается, что глубинным философским основанием, определяющим всю онтологическую ориентацию русского символизма, является платонизм

При исследовании онтологических аспектов русского символизма особое внимание обращается на философско-религиозный характер философствования символистов Проводится мысль, что чрезвычайно широкий диапазон интересов символистов, далеко выходящий за рамки господствовавших в то время философских концепций, и, особенно, их подверженность разного рода маргинальным мистическим влияниям указывают на специфику онтологической природы русского символизма, связанную с особенностями национального общественного сознания, в основном образованной части российского общества.

Анализируется понимание символистами свободы, которую они мыслят как свободу воли. Доказывается, что в качестве «наполнения» переживания свободы как воли, символисты предлагают не традиционные для России социальные ценности, а символизм - учение, представляющее собой причудливый синтез религии, науки, искусства, философии и др., т.е фактически антропософию. Установлено, что принятие русским символизмом антропософской концепции далеко не случайно и связано с социальным контекстом резких преобразований, в условиях которых русские символисты утратили онтологическую основу бытия и базовую систему ценностей, присущих обществу России Исходя из проблем современной социальной философии, доказывается, что сегодняшняя социальная ситуация вновь привела к распространению с начала 90-х гг. XX в. антропософской концепции в той или иной форме, к ее проникновению в различные сферы жизни общества, в том числе в сферу образования, что, несомненно, резко отличает и обостряет современную социальную ситуацию по сравнению со временем активного творчества русских символистов.

В параграфе анализируются основные онтологические смыслы, вкладываемые символистами в положения символистской теории В частности, показывается, что русские символисты отождествляют соборность с, автономной, по сути, коллективностью, фактически приравнивая ее к «идейности», являющейся в воззрениях символистов псевдоидейностью, которая в основном сводится к призывам уйти от традиционной системы социальных ценностей и норм, пробудить «спящую душу народа», найти в репрезентативных системах символов мистический смысл и глубинные ис-

токи для социальных преобразований и др. Доказывается, что результатом подмены символистами соборности автономной коллективностью стала абсолютизация ими потенциально разрушительной идеи о возможности построения «здесь и сейчас» «райской» жизни посредством социальных катаклизмов, отвержение эволюционного и синергетичного путей социального преобразования

В параграфе «Онтологические аспекты русского символизма» исследуется онтологическая природа русского символизма. Выявляются характерные признаки, позволяющие определить моралистическую направленность символистской теории и онтологически квалифицировать русский символизм как мистическое морализаторство.

Анализируются подходы к морализаторству русских религиозных философов B.C. Соловьева, JI.C. Франка, И.А Ильина, H.A. Бердяева и других, а также современных философов А А. Гусейнова, О С. Соиной, А.В Прокофьева и др. Доказывается, что русскому символизму присуще сотериологическое истолкование морали, когда мораль представляется как единственное средство «спасения» человека, общества, мира Подобное истолкование морали в целом характерно для определенной части элиты социума, особенно в условиях резкого изменения его жизни. Доказывается, что основу онтологии русского символизма составляет морализаторство как философия абсолютизации морали, в социальном контексте изменяющегося общества провоцирующая кризисные общественные явления. При этом отмечается, что философия абсолютизации морали в условиях изменяющегося общества коренным образом меняет понимание содержания основополагающих социальных институтов и ценностей, а также отношение к окружающей действительности, которым дается преимущественно негативная оценка, а из возможных способов преобразования социальной действительности избираются самые радикальные, в том числе в нравственном смысле При этом обосновывается, что основной причиной абсолютизации русскими символистами морали стало неприятие ими основных системообразующих социальных институтов того времени, а именно, монархической формы правления, христианства в виде православия, а также сословно-иерархической организации общества

Исследуется онтологическая природа мистики, питающей моралистическое философствование русских символистов. Отмечается, что, представляя себя теургами и выдавая свои мистические «озарения» за Божественное Откровение, символисты употребили известный прием, который широко используют морализаторы, цель которого - навязать свои идеи в качестве непререкаемой социальной истины. Отмечается также, что мистика и морализаторство, соединившись в символистской теории в концептуальное единство, образовали ту онтологическую основу, которая в целом соответствует социально-революционному пути преобразования социума.

Исходя из проблем современной социальной философии, показывается, что морализаторство было присуще не только русским символистам конца XIX - начала XX вв, оно активно использовалось, особенно в начале 90-х гг. XX в, и используется в настоящее время, как одно из основных средств манипулирования общественным сознаниям в условиях искусственно навязанного преобразования общества России, в частности, для навязывая обществу тотального либерализма и рыночных отношений В параграфе анализируется и показывается, что своеобразное возрождение онтологии русского символизма и ее распространение в социуме происходит на современном историческом этапе во многом благодаря целенаправленной деятельности «новореформаторов», базирующихся на определенных онтологических моделях общества, чуждых коллективистскому типу, на своеобразном понимании содержания и роли традиционных социальных институтов в развитии России, ее места и роли в мировой истории Здесь и «насаждение» капиталистических общественных отношений «сверху», и стремление к целенаправленному изменению онтологической модели общества в условиях неоднозначности международного положения России, и дерационализация, и мифологизация общественного сознания, а также массовое увлечение интеллигенции различными «учениями» откровенно мистико-морализаторского толка и многое др.

В параграфе «Анализ онтологии типов русского символизма и ее отражение в современной социальной жизни» разрабатывается классификация русского символизма, позволяющая достовернее определить онтологическую природу русского символизма, проследить ее отражение в современной социальной «инженерии» в России.

На основе выявленных особенностей онтологии русского символизма как мистического морализаторства обосновывается и вводится в научный оборот классификация русского символизма, основанная на его онтологических особенностях в конкретно исторических условиях России конца XIX - начала XX вв Предлагаемая классификация позволила разработать типологию русского символизма, определить базовые онтологические характеристики присутствующих в нем различных течений мысли. Исследуется и доказывается, что, наряду с единой социальной онтологической основой, в русском символизме явно выделяются два типа, мистико-нигилистический и мифологический, онтологическое содержание которых коренным образом отличает их друг от друга

Исследуются характерные особенности типов русского символизма На основании проведенного анализа, определяются важнейшие онтологические аспекты мистико-нигилистического символизма Это: онтологическое непонимание основ наличного социального бытия, принятие онтологии крайнего нигилизма и мистицизма как основы социальной и личной философии, философское обоснование отрицательного отношения к социальной активности человека, проповедь философии крайнего субъективиз-

ма и др Обосновывается, что в целом мистико-нигилистический символизм онтологически характеризуется как пассивно-созерцательное мистическое морализаторство.

На основании проведенного анализа, определяются важнейшие онтологические аспекты мифологического символизма. Это. онтология деятельности, направленной на активное (революционное) преобразование общества, объективно не обоснованное, опирающееся на мифологические социальные представления. Кроме того, здесь же следует указать и активную переоценку системы социальных ценностей в отрыве от онтологии наличного социального бытия, доктринерство, богоборчество и революционно-мистический дионисизм, гедонизм, мифо- и человекотворчество и др. Обосновывается, что в целом мифологический символизм онтологически характеризуется как акгивно-деятельностное мистическое морализаторство.

В параграфе прослеживается и анализируется отражение основных онтологических особенностей типов русского символизма в современных процессах общества России. Обосновывается, что основные онтологические аспекты типов русского символизма явно проявляются в современной социальной «инженерии», где находят свое отражение на новом историческом этапе и мистико-нигилистические, и мифологические социальные модели, заключающиеся, в том числе, в нигилизме по отношению к Традиции, традиционным ценностям и нормам жизни, в отвержении исторически апробированных социальных институтов, в мистицизме и нигилизме пропагандируемого социального поведения, в мифологии «рыночного фундаментализма» и др. Здесь и мифология «ваучерной» приватизации («через год ваучер будет стоить два автомобиля "Волга"»), и «программы» откровенно мифологического толка, в том числе программа «500 дней», и др. В параграфе обосновывается мистико-нигилистическая и мифологическая направленность теоретических положений и деятельности неосимволистов и неомодернистов, в лице современных «новореформаторов», по, так называемому, переходу к рыночным отношениям в России, для которых характерны и категорическое отрицание сложившихся институтов социального регулирования, и вера в «мистику рынка», и другое

Глава 2. «АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РУССКОГО СИМВОЛИЗМА КАК СОЦИАЛЬНОГО ФЕНОМЕНА» состоит из трех параграфов и посвящена исследованию аксиологических аспектов русского символизма как социального феномена изменяющегося общества России и их взаимосвязи с онтологическими аспектами при их отражении в проблемах современной социальной философии

В первом параграфе «Истоки формирования аксиологии русского символизма конца XIX - начала XX вв» анализируется влияние на формирование аксиологии русского символизма социального контекста, а также идей известных философов.

Исследуется и доказывается, что особенности аксиологии русского символизма во многом связаны с особенностями философии B.C. Соловьева, «увлеченность» которой была обусловлена социальным контекстом резко изменяющегося общества, когда традиционная система социальных норм и ценностей, философских и мировоззренческих представлений о смысле жизни и месте человека в ней перестала отвечать на основные вопросы онтологии и аксиологии, главным образом, образованной части общества. Указывается, что поскольку философия B.C. Соловьева в определенном смысле опиралась на некоторые идеи Ф. Ницше и Платона, базирующиеся, в частности, и на моралистическом подходе, этот подход стал ведущей концепцией и для русского символизма Действительно, ведь именно с учения Платона об Эросе начинается понимание морали как силы, ведущей человека к высшему Благу Показывается, что поворот символистов к Ф. Ницше наиболее заметен в противопоставлении мистико-нигилистическому символизму символизма как активного трагико-героического отношения к действительности, т.е. мифологического Выявлено, что из идей B.C. Соловьева русский символизм наиболее всего использовал идею совершенствования социума через нравственное самосовершенствование личности как самосовершенствования морального разума, через который реализуется мораль, истолковывающаяся философом как надличностная сила.

Исследуется и доказывается, что русские символисты многие идеи В С Соловьева в контексте социальной реальности того времени интерпретировали неверно. В частности, они пытались доказать, что причиной, препятствующей действительному преображению жизни в России, является наличие социальных институтов монархии и христианской церкви, которые, по их мнению, онтологически и аксиологически изжили себя в контексте реалий социальной жизни того времени. Указывается, что такой подход к преобразованию социальной жизни является общим для русского символизма конца XIX - начала XX вв и современных «новореформато-ров» России конца XX в., которые также исходили и исходят в своей «социальной инженерии» из необходимости скорейшего слома и замены якобы онтологически и аксиологически «устаревших» социальных институтов России

Обосновывается, что поиски «истинной религии» обернулись у символистов попытками «заменить» православие символизмом, те русские символисты фактически пытались обосновать концепцию удвоения мира через создание репрезентативных символьных систем, что и привело к возникновению аксиологии, в том числе и в социальных вопросах, основанной на символизме как абсолютной истине. Сопоставляется анализ поисков «истинной религии» русским символизмом и «истинного рынка» современной властной элитой

Доказывается, что усвоение символистами философии Всеединства B.C. Соловьева в подчеркнуто морализаторском ключе стало причиной искажения смысла многих идей гениального философа, в том числе содержащихся в его учении о Богочеловечестве. Символисты упустили основную мысль философа о том, что человек должен стать ответственным перед лицом истории, отказаться от желания присваивать себе функции Бога, преображать жизнь по своей, а не по Божьей воле. Обосновывается, что аксиология «присваивания себе функций Бога» присуща также и «новоре-форматорам» в современной России, которые с начала 90-х годов XX в. подошли к процессу «революционного» преобразования страны с позиции безответственности перед основной частью общества.

В параграфе «Аксиологические аспекты русского символизма» анализируются аксиологические аспекты русского символизма, в частности, отношение и понимание содержания основополагающих для России социальных ценностей и норм в двух типологиях, позиции по актуальным для российского общества начала XX в. вопросам бытия: трагизм и смысл жизни, смысл страдания и др. Поскольку, как доказано в предыдущей главе, в своей онтологической основе русский символизм представляет собой мистическое морализаторство, при анализе особенностей аксиологии русского символизма основное внимание уделяется религиозным и мистическим воззрениям символистов Аксиологические аспекты русского символизма исследуются в контексте проблем теодицеи, страдания, свободы, вины, любви и др

В результате проведенного анализа выявлено, что русский символизм един в неприятии социальной реальности в том виде, как она существует. Отсюда протест и крайний нигилизм. В основе подобной аксиологии - желание избавиться от всегдашней личностной работы по улучшению социальных условий жизни. Результатом моралистического подхода символистов-нигилистов к социальной реальности стали попытки «укрыться» от социальных проблем, в частности, в символическом искусстве, в творчестве, снять с человека ответственность за зло мира. У представителей мифологического символизма, воспринимавших социальную реальность как «символический намек» для применения волевой энергии в деле преображения несовершенной действительности, возникли утопические идеи о возможности устроения «райской» жизни «здесь и сейчас» посредством социальных катаклизмов. При этом, показывается, русский символизм возложил надежды по переустройству социальной жизни страны, мира в целом и даже всего космоса на внедрение в социальную жизнь нового мифа -«символической трагедии», т.е. мистерии, якобы способствующей «победе над смертью» как в личностном, так и в социальном плане, реально же -удваивающей мир.

Доказывается, что отрыв символистов от почвы, от святоотеческой аксиологической традиции привел их к восприятию страдания как абсо-

тотного зла, к непониманию того, что непосредственно и через страдание осуществляется обратная связь человека с миром, утверждаются важнейшие для каждого человека духовные смыслы и ценности Показывается, что, играя на устремленности человека к счастливой жизни, понимаемой часто как отсутствие страданий, русские символисты убеждали в необходимости скорейшего внедрения в жизнь «символической трагедии», возлагая надежды на новую систему социальных ценностей и норм, не имеющих ничего общего с Традицией, символическое искусство, новую религиозную общественность, в которой следовало совершенствоваться ее адептам. Показывается также, что даже способы избавления от зла у символистов моралистические. Доказывается, что в русском символизме отчетливо просматривается гедонистическая аксиология' утопическая мечта о «всеобъемлющем счастье», о «райской жизни», о «безболии», по сути, составила их аксиологическую программу. Отмечается, что подобная гедонистическая аксиология явно просматривается в позициях современных «но-вореформаторов» России.

В параграфе рассматривается понимание и отношение символистов к свободе. Доказывается, что у русских символистов понимание свободы и отношение к свободе также имеет моралистическую природу. Отмечается, что свободу символисты понимают, как возможность волевыми усилиями повернуть развитие общества в любом направлении, что абсолютное освобождение личности и свободу преобразования общества они мыслят сугубо в рамках религиозного автономного сообщества, а спасение - индивидуально, через личное приобщение к «мистическому таинству». Проводится мысль о том, что подобное страстное стремление к достижению абсолютной свободы в реальной жизни, характерно как для символистов конца XIX - начала XX вв., так и для современных неосимволистов и неомодернистов, в лице современных «новореформаторов», что на деле такое стремление приводит к попиранию юридических и социально-исторических норм и правил, к аксиологии изменения даже онтологических основ бытия социума

Анализируются воззрения русских символистов двух типов на такую базовую ценность для России как «любовь». В результате анализа, установлен отход русских символистов от святоотеческой традиции, которой придерживались русские религиозные философы, и в данном важнейшем вопросе, выразившийся, в частности, в поддержке символистами идеи В С Соловьева о признании приоритета половой любви в «деле» спасения. Показывается, что аксиология, основанная на отрицании онтологического смысла любви, базирующаяся на «неполноте любви», ведет либо к неизбежному отвержению мира, к отождествлению себя с Божеством, что в большей степени свойственно мисгико-нигилистическому типу, либо к слишком сильному привязыванию к миру, когда ценятся лишь наслаждения и удовольствия, которые он дарит, что присуще мифологическому ти-

пу символизма. Отмечается, что подобная аксиология, которая фактически ведет к духовному и социальному закабалению человека, в настоящее время активно навязывается обществу России, в том числе в средствах массовой информации

В параграфе «Взаимодействие аксиологических и онтологических аспектов русского символизма и их отражение в современной социальной жизни» исследуется взаимодействие аксиологических и онтологических аспектов русского символизма и их отражение в современной социальной жизни. Доказывается, что в настоящее время в России наблюдается активизация неосимволизма и неомодернизма, широко и активно использующих морализаторство для навязывания своих идей по переустройству социальной жизни России, подменяющего действительно реальные программы совершенствования социальных отношений утопическими и мифическими социальными моделями, переводящими человека в область искусственных символьных реальностей. Анализируется и доказывается явное проявление онтологических и аксиологических аспектов русского символизма в современной социальной «инженерии». Отмечается, что для русского символизма и концепций современных неосимволистов и неомодернистов в лице «новореформаторов» общим является критика и неприятие основных системообразующих социальных институтов и ценностей, якобы онтологически и аксиологически изживших себя, склонность к утопизму, мифотворчеству и т.д

Доказывается мистико-морализаторская природа современного «но-вореформаторства», выразившаяся на современном этапе в форме «рыночного фундаментализма» и тотального либерализма. Показывается, что и современный феномен «новореформаторства» имеет в типологии нигилистическую и мифологическую составляющие, заключающиеся, в том числе, в мистицизме и нигилизме пропагандируемого социального поведения, в отвержении исторически апробированных в России социальных институтов, в мифологии «рыночного фундаментализма» и др

Обосновывается, что поскольку на современном историческом этапе происходит своеобразное возрождение онтологии и аксиологии русского символизма и их распространение в социуме, присутствует и особенное, отличающее русский символизм и концепции современных «новореформаторов» Доказывается, что базовым фактором отличия русского символизма и концепций современных «новореформаторов» является их отличие по положению во властной структуре общества. Если русский символизм даже активно-деятельностного типа только мечтал о получении власти для проведения своих социальных экспериментов, то в отличие от него современные «новореформаторы» получили реальную власть и попытались претворить свою онталогаю и аксиологию в практике социально-революционного реформирования. Показывается, что если русский символизм прямо и откровенно оперировал семантическим полем мистического

морализаторства и антропософии, то современные «новореформаторы», сохраняя онтологию и аксиологию мистического морализаторства, оперируют семантическим полем рынка и либерализма. Исследуется взаимодействие онтологических и аксиологических аспектов русского символизма в формировании «новой религии» - символьного удвоения мира, основанной на мистическом морализаторстве, в которой на место мистики как таковой пришла «мистика рынка», на место Бога - «невидимая рука рынка», на место любви - либеральный атомизм, а также ее отражение в концепциях современных реформаторов России.

Обосновывается, что в настоящее время, когда Россия переживает сложный и далеко не однозначный период своей истории, когда актуальными являются вопросы сохранения страны как Евразийской державы, самоидентификации социальной общности россиян, переоценки места и роли России на мировой арене, разработки и уточнения онтологии и аксиологии социальных моделей, способствующих или, наоборот, тормозящих развитие страны на обозримый исторический период, в противоположность актуализированным социальным и историческим императивам поиска путей и моделей сохранения и развития страны, в общественном сознании находят распространение резко отрицательные тенденции- потеря многими людьми четких мировоззренческих ориентиров, утрата традиционных идеалов, эклектическое смешение рационального и мифологического мышления, социальная апатия и, одновременно, экстремистские устремления у части молодежи и др. При этом, средства управления общественным сознанием - органы массовой информации, публичные выступления политиков, новостные ряды нацеливают общество не на мобилизацию по преодолению негативных тенденций, а переводят человека в область искусственных символьных реальностей морализаторства и ложного гуманизма, «затушевывающих» основные социальные ценности общества как синергетичного «организма» совместной жизнедеятельности людей. Доказывается, что в современной России предпринята попытка реализации наиболее радикального проекта мистического морализаторства в виде рыночного и либерального фундаментализма. Вместе с тем, указывается, что в силу политических причин в последние годы развитие данного проекта несколько замедлилось, но, к сожалению, полностью так и не преодолено

В заключение параграфа делается вывод о том, что исследование взаимодействия онтологических и аксиологических аспектов русского символизма позволяет: во-первых, использовать для анализа сегодняшней социальной ситуации достаточно известный исторический материал; во-вторых, проследить прообраз современного мистического морализаторства не только «новореформаторов», но и значительной части «интеллектуальной элиты»; в-третьих, проявить в современном обществе наличие образов двух типов русского символизма - мистико-нигилистического и мифологического; щ, наконец, в-четвертых, доказать наличие единых онтологиче-

ских и аксиологических аспектов интеллектуальных маргинальных сообществ в условиях непрерывных социальных экспериментов.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, формулируются общие выводы

Основные положения диссертации нашли свое отражение в следующих публикациях автора:

1 Ляпина, Е.И. Использование идей нелинейной самоорганизации в исследовании феноменов культуры: Материалы метод, конф. Инженерного ин-та; Новосиб. гос аграр. ун-т / Е И. Ляпина. - Новосибирск, 2005 - С 36-40.

2. Ляпина, Е.И Морализаторство и русский символизм: Материалы 63-й науч -техн. конф (Сибстрин) / Е И. Ляпина - Новосибирск, 2006 - С 140-142.

3. Ляпина, Е И. Об изучении игрового пространства в творческом наследии русских символистов / Е.И Ляпина П Философия образования-Спец. выпуск, 2006. - С. 360-365.

4 Ляпина, Е.И. О значении игрового пространства текстов в изучении феноменов культуры / Е.И Ляпина // Качество образования. Менеджмент, достижения, проблемы: Материалы VI Межд науч-метод, конф (НГТУ, 23-25 мая 2005 г.). - Новосибирск, 2005 - С. 670-673

5. Ляпина, Е И О значении личности и гуманизации образования / Е.И Ляпина // Достижения науки - агропромышленному производству Материалы XLIV науч-техн конф. - Челябинск, 2005 -С. 14-17

6. Ляпина, Е.И. О подходах к изучению и интерпретации интеллектуальных и художественных текстов с целью выявления общезначимых культурных смыслов / Е.И. Ляпина // Основные проблемы духовно-нравственного воспитания молодежи: Материалы межвузов науч -практ конф. - Новосибирск, 2005. - С. 39-46.

7. Ляпина, Е.И. Осмысление человеческой природы применительно к проблемам права и цивилизационного выбора: Материалы 2-й Межд. науч -практ. конф. (26-27 мая 2005 г.) / Е.И. Ляпина. - Новосибирск, 2005. -С. 210-217

8. Ляпина, Е.И. О формировании моралистической позиции русских символистов и уроках духовно-нравственного воспитания / Е.И. Ляпина // Формирование межкультурной, межконфессиональной, межнациональной компетентности, противодействие экстремизму в молодежной среде: Материалы регион, науч.-практ. конф. (Апрель 2007 г.) - Новосибирск, 2007. -С. 98-100.

9. Ляпина, Е.И. Русский символизм как мистическое морализаторство / Е.И. Ляпина // Вестник КрасГАУ, 2006, № 13. - С. 340-344

10 Ляпина, Е.И Русский символизм- философско-аксиологический аспект, монография / Е.И. Ляпина; М-во образования и науки РФ, Фед

агентство по образованию, Новосиб. гос. агр. ун-т. - Новосибирск- Изд-во СО РАН, 2006 -168с

11. Ляпина, ЕИ. Русские символисты об обреченности и вольном выборе в судьбах человечества. Материалы 3-й Межд. науч.-практ. конф (26-27 мая 2006 г.) / Е И. Ляпина - Новосибирск, 2006.

12 Ляпина, Е.И Символисты о значении слова как эстетического явления и действующей в мире и человеке преобразующей силе / Е.И. Ляпина // Основные проблемы духовно-нравственного воспитания молодежи1 Материалы межвуз. науч.-практ. конф. (17-18 марта 2005 г.). - Новосибирск, 2005. - С. 32-39

13 Ляпина, Е.И. Трудовой этос поэта в творчестве И. Анненского / Е.И. Ляпина // Человек в изменяющейся картине мира: Материалы Всесо-юзн науч -теор. конф. / Костромской сельскохоз ин-т «Караваево» - Кострома, 1994.-С. 50-51.

Ляпина Елена Ивановна Онтологические и аксиологические аспекты русского символизма в контексте проблем современной социальной философии Автореферат

Подписано к печати 27 09 2007г Формат 60*84/16

Объем 1,3 п.л_Тираж 100 экз._Заказ №

Отпечатано в отделе копировальной и множительной техники СибГАУ 660014, г. Красноярск, пр. им. газ «Красноярский рабочий», 31

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Ляпина, Елена Ивановна

Введение.

Глава 1. ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РУССКОГО СИМВОЛИЗМА КАК СОЦИАЛЬНОГО ФЕНОМЕНА.

1.1. Социальный контекст и основные характеристики русского символизма конца XIX - начала XX вв.

1.2. Онтологические аспекты русского символизма.

1.3. Анализ онтологии типов русского символизма и ее отражение в современной социальной жизни.

Глава 2. АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РУССКОГО СИМВОЛИЗМА КАК СОЦИАЛЬНОГО ФЕНОМЕНА.

2.1. Истоки формирования аксиологии русского символизма конца XIX

- начала XX вв.

2.2. Аксиологические аспекты русского символизма.

2.3. Взаимодействие аксиологических и онтологических аспектов русского символизма и их отражение в современной социальной жизни.

Введение диссертации2007 год, автореферат по философии, Ляпина, Елена Ивановна

Актуальность темы исследования. Актуальность исследования онтологических и аксиологических аспектов русского символизма, период расцвета которого приходится на конец XIX - начало XX вв., обусловлена спецификой современного социального развития России, происходящими значительными изменениями в политической, социально-экономической и общественно-культурной жизни страны, насаждением чуждой обществу системы социальных ценностей и норм.

Глубокий и всеобъемлющий кризис, охвативший российское общество с середины 1990-х гг., привел к целому ряду негативных социальных явлений. Следствием кризиса стали: потеря у значительной части населения страны четких мировоззренческих ориентиров, утрата традиционных идеалов, эклектическое смешение рационального и мифологического мышления, социальная апатия и, одновременно, усиление экстремистских настроений у определенной части молодежи и др. Положение усугубляется тем, что основные источники информации, призванные нацеливать общество на преодоление негативных тенденций, ориентируют не на традиционные социальные ценности, а на индивидуализм, «сиюминутный» утилитаризм и гедонизм.

При этом небезызвестно, что во многом кризис российского общества спровоцирован целенаправленной деятельностью «новореформаторов», базирующихся на онтологических и аксиологических моделях, чуждых коллективистскому типу общества, связывающих решение социальных проблем в стране с торжеством тотального рынка, с позиций морализаторства, доказывающих необходимость внедрения рыночных отношений во все сферы жизни общества. В результате все чаще приходится говорить о сохранении основных социальных институтов, базовых для народа ценностей, страны в целом.

В конце XIX - начале XX вв. в России наблюдалась ситуация, во многом схожая с сегодняшней. Изменение социальных основ и ценностных структур общества также было связано с реформаторской деятельностью интеллигенции, в том числе русских символистов, которые, преследуя цель - коренное преобразование человека, общества, мира, аналогично «новореформаторам» России конца XX в., вместо действительно реальных программ реформирования страны, занялись мифотворчеством, подменяя реальные основы искусственными реальностями и уводя общество от поступательного развития.

Исследование онтологических и аксиологических аспектов русского символизма, наиболее ярко воплотившего морализаторский подход в обосновании необходимости революционных перемен в обществе, является исключительно актуальным, так как позволяет по-новому подойти к анализу современных социальных процессов в России, изучить в исторической ретроспективе онтологические и аксиологические предпосылки современной «социальной инженерии», проанализировать на хорошо известном историческом материале основные особенности онтологии и аксиологии современных «новореформаторов». Анализ онтологических и аксиологических аспектов русского символизма до сих пор остается далеко не однозначным, он явно требуют критического осмысления в контексте происходящих в России в настоящее время социальных изменений, которые представляют несомненную опасность для национального самосознания.

Проблемная ситуация, на исследование которой направлена диссертационная работа, состоит в противоречии между отсутствием в настоящее время развернутых исследований онтологических и аксиологических аспектов русского символизма как социального феномена изменяющегося общества России и необходимостью социально-философского анализа истоков онтологических и аксиологических моделей современных социальных процессов. В настоящее время отсутствуют развернутые философские исследования онтологических и аксиологических аспектов русского символизма, тогда как только разработка данных аспектов позволяет проникнуть в смысл и содержание этого социального феномена, изучить его влияние на преобразовательные процессы в условиях современной жизни общества. Кроме того, исследование онтологических и аксиологических аспектов русского символизма отвечает потребностям современного философского осмысления данного феномена, необходимости выявления его социально-философской сущности в контексте проблем современной социальной философии.

Степень разработанности темы. Среди работ, представляющих особый интерес для целей диссертационного исследования, следует отметить труды А.Е. Барзах, Н.В. Барковской, А.Г. Бойчук, Б.С. Бугрова, З.А. Венгеровой, К. Верхейла, А.А. Волкова, С. Любимовой, З.Г. Минц, А.И. Михайлова, К.А. Мочульского, Г.В. Обатнина, B.C. Петрова, J1.A. Смирнова, Е.К. Созиной,

A.В. Федорова, А.В. Чепкасова и многих др. Интерес представляют труды по эстетике русского символизма В.Ф. Амусова, Д. Бобышева, В.В. Бычкова, В. Гитина, М. Лифшица, Е.А. Наймана, Г.М. Пономаревой и др.

B.В. Розановым, B.C. Соловьевым, П.А. Флоренским, Г.В. Флоровским, С.Л. Франком и другими, на которые автор опиралась в первую очередь, считая их основными философскими трудами о символизме и символистах. Некоторые из этих мыслителей, близко знавшие представителей символистского сообщества, одними из первых подошли к пониманию онтологической природы и социальной сущности русского символизма.

Стремление русских символистов определиться в тенденциях и направлениях развития русской мысли конца XIX - начала XX вв. вылилось в формулировке идей «нового религиозного сознания», предложенных Д.С. Мережковским и по-своему развиваемых И.Ф. Анненским, А. Белым, З.Н. Гиппиус, В.И. Ивановым, Н.М. Минским и другими символистами, за которые они подвергались критике со стороны многих философов и деятелей культуры. Эта критика также стала источником исследования. Кроме того, при жизни все крупные публикации символистов (литературные, критические, публицистические и др.) подвергались критическим разборам самими символистами и крупными редакторами различных издательств: А. Волынским, Н.К. Михайловским и другими, где была предпринята попытка обозначить онтологические и аксиологические позиции символистов. Эти работы весьма значимы, поскольку в них наиболее всего просматривается разница в онтологии и аксиологии представителей русского символизма.

Ряд подходов к философскому анализу социального феномена русского символизма был намечен в работах, посвященных русской религиозной философии и истории символизма. Здесь выделяются работы Н.В. Анненковой, С.П. Бельчевичена, В. Быстрова, Р. Гальцевой, А.С. Гришина, П.П. Гайденко, JI.H. Дядькиной, Ю.П. Ивонина, К.Р. Кобрина, В.А. Кувакина, Вл. Курабцева, Е. Нымм, А. Пайман, Г. Пономаревой, И.А. Пурина, И. Роднянской, Б.Г. Розента-ля, С.Н. Савельева, Ф. Степуна, С.А. Титаренко, Г.П. Федотова, Г.М. Циплако-ва, А.В. Чепкасова, А. Эткинда, V. Alexandrova, S.N. Bedforda, V. Conrada и др.

Для анализа онтологических и аксиологических аспектов русского символизма в контексте проблем современной социальной философии большое значение имели работы А.Е. Зимбули, В.Ю. Инговатова, И.В. Кондакова, М.П. Мчедлова, В.А. Никитиной, Н.М. Чуринова и других философов, где разработана методологическая база, позволяющая подойти к исследованию онтологических и аксиологических аспектов русского символизма с позиций современной социальной философии. Кроме того, необходимо отметить работы А.А. Гусейнова, А.В. Прокофьева, В.Ш. Сабирова, О.С. Соиной и других философов по исследованию русского символизма с позиций анализа феномена морализаторства, которые имеют большое значение для анализа онтологии и аксиологии русского символизма.

Предмет исследования - онтологические и аксиологические аспекты русского символизма в контексте проблем современной социальной философии.

1. Провести онтологическое исследование социального феномена русского символизма в конкретно-исторических условиях России конца XIX - начала XX вв.

2. Выявить особенности онтологических аспектов морализаторства русского символизма как социального феномена изменяющегося общества России. С этой целью проанализировать отношение русских символистов к окружающей социальной действительности, к человеческой личности, понимание ими содержания основополагающих для России социальных ценностей, институтов и др.

3. На основе выявленных особенностей онтологии русского символизма разработать классификацию русского символизма. Проанализировать особенности социального бытия типов символизма, в том числе в современных условиях.

4. Исследовать и определить важнейшие онтологические аспекты типов русского символизма.

5. Провести исследование аксиологических аспектов русского символизма как социального феномена изменяющегося общества России. Выявить взаимосвязь аксиологии русского символизма с особенностями его онтологии как мистического морализаторства в условиях кризисных социальных явлений. Проследить влияние современного социального кризиса на активизацию в настоящее время неосимволизма и неомодернизма.

Методологические основы исследования. В качестве методологической основы диссертационного исследования использована диалектическая система теоретизирования, основополагающим познавательным принципом которой является принцип совершенства и всеобщей взаимосвязи. При этом диалектика понимается как теория совершенства и взаимосвязи, получившая разностороннее развитие в трудах философов эпохи античности, неоплатоников, византийских философов и богословов, древнерусских мыслителей, русских теоретиков науки и философов. В понимании диалектической системы теоретизирования автор во многом опиралась на работы Н.М. Чуринова, в которых подробно рассмотрены и проанализированы два изначально основных варианта познания мира или два проекта науки (западный, следующий принципу свободы (свободы воли), и диалектический или космический, признающий всеобщую связь явлений и возможность познания мира), и последовательно доказывается необходимость изучения коллективистского типа общества, к которому, несомненно, относится российское, в системе адекватного ему проекта науки - а именно диалектического. Как пишет Н.М. Чуринов: «.существуют две развитые системы философского теоретизирования: диалектическая (философия совершенства), направленная, в частности на совершенствование общественных отношений (отношений между людьми, отношений между природой и обществом); метафизическая (философия свободы), направленная на достижение свободы в делах по удовлетворению потребностей, на реализацию эгоистических устремлений, в том числе и за счет природы или за счет общества» [211, с. 3-10].

В диссертации используется системный анализ и комплексный подход к исследованию взаимосвязи онтологических и аксиологических аспектов русского символизма, значительное место занимает сравнительный анализ взглядов русских символистов в конкретно-исторических условиях России конца XIX - начала XX вв., а также современных «новореформаторов». Кроме того, в работе применялись принципы герменевтики, ориентирующие на имманентное понимание текста. Социально-философская направленность исследования онтологических и аксиологических аспектов русского символизма потребовала использования принципов историзма, взаимосвязанности социальных явлений, единства исторического и логического, единства теории и практики, а также установления социальных связей между русской философией, отечественной культурой и национальным менталитетом как в исторической ретроспективе, так и в современных условиях.

Научная новизна исследования:

1. Доказано, что основу онтологии русского символизма составляет морализаторство как философия абсолютизации морали, в социальном контексте изменяющейся жизни общества приводящая к кризисным общественным явлениям, коренным образом меняющая понимание содержания основополагающих социальных институтов и ценностей, а также отношение к действительности, которым дается преимущественно негативная оценка, а из возможных способов преобразования социальной действительности избираются самые радикальные. Доказано, что русский символизм относится к одному из наиболее негативных видов морализаторства - мистическому.

3. На основе выявленных особенностей онтологии русского символизма вводится в научный оборот классификация русского символизма. Доказано, что наряду с явственно проступающей единой сущностной основой, в русском символизме имеются отличительные особенности и признаки, позволяющие выделить два его типа: мистико-нигилистический и мифологический, онтологическое содержание которых коренным образом отличает их друг от друга. Обосновано, что данные два типа символизма, сохраняя свои онтологические особенности, присутствуют и в современном обществе России.

4. Определены важнейшие и определяющие онтологические аспекты мис-тико-нигилистического символизма: нигилистическое отношение к окружающей социальной действительности, традиционным для народа ценностям, онтологическое непонимание основ наличного социального бытия, принятие онтологии мистицизма как основы социальной и личной философии, философское обоснование отрицательного отношения к социальной активности человека, проповедь философии крайнего субъективизма и др. В целом мистико-нигилистический символизм онтологически характеризуется как пассивно-созерцательное мистическое морализаторство.

5. Определены важнейшие и определяющие онтологические аспекты мифологического символизма: онтология деятельности, направленной на активное (революционное) преобразование общества, объективно не обоснованное, опирающееся на мифологические социальные представления. Кроме того, здесь же следует указать и активную переоценку системы социальных ценностей в отрыве от онтологии наличного социального бытия, доктринерство, богоборчество и революционно-мистический дионисизм, гедонизм, мифо- и человекотвор-чество и др. В целом мифологический символизм онтологически характеризуется как активно-деятельностное мистическое морализаторство.

6. Доказано, что аксиологические аспекты русского символизма как социального феномена изменяющегося общества России обусловлены его онтологической природой как мистического морализаторства, что их социальное проявление связано с кризисным состоянием общества, стремлением символистов переосмыслить значение и роль социальных институтов, традиционной системы социальных ценностей и норм, навязать иные социальные ценности, ничего общего не имеющие с Традицией, и таким образом в корне изменить социальное устройство России. Прослежено влияние современного социального кризиса на активизацию в настоящее время неосимволизма и неомодернизма. Доказано, что аксиология русского символизма выполняла и выполняет дестабилизирующую функцию в социуме России независимо от внутренних различий в направлениях философской мысли.

7. Доказано, что онтологические и аксиологические аспекты русского символизма проявляются в «социальной инженерии» современных социально-технологических процессов в обществе России, где находят свое отражение на новом историческом этапе и мистико-нигилистические, и мифологические социальные модели, заключающиеся, в том числе, в мистицизме и нигилизме пропагандируемого социального поведения, в отвержении исторически апробированных социальных институтов в России и традиционных для народа ценностей, в мифологии «рыночного фундаментализма», тотального либерализма и др.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Теоретические положения, разработанные в диссертационном исследовании, позволяют через онтологические и аксиологические аспекты по-новому и в контексте современных проблем социальной философии, осмыслить «философию» русского символизма, а также его роль. Диссертационное исследование показывает, что онтологическая природа социального феномена русского символизма имеет непосредственное отношение к современным социальным процессам в России, поэтому может быть использовано для их анализа. Предлагаемая авторская модель построения типологии, а также онтологическая и аксиологическая характеристика двух типов русского символизма позволяет достовернее проследить связь с современными социальными моделями «новореформаторов». Разработанные в диссертации положения могут предоставить концептуальную основу для проведения дальнейших исследований в области социальной философии современного изменяющегося общества России.

Материалы диссертационного исследования стали основой докладов на 44-й научно-практической, а также учебно-методической конференциях (Кострома, 1993), Международной научно-теоретической конференции «Человек в изменяющейся картине мира» (Кострома, 1994), Межвузовской научно-практической конференции «Основные проблемы духовно-нравственного воспитания молодежи» (Новосибирск, 2005), VI Международной научно-методической конференции «Качество образования: Менеджмент, достижения, проблемы» (Новосибирск, 2005), Межвузовской научно-практической конференции «Основные проблемы духовно-нравственного воспитания молодежи» (Новосибирск, 2005), Международной научно-практической конференции «Правовые проблемы становления и развития гражданского общества в России» (Новосибирск, 2005), 63-й научно-технической конференции «Проблемы социально-политического развития России» (Новосибирск, 2006), 3-й Международной научно-практической конференции «Правовые проблемы становления и развития гражданского общества в России» (Новосибирск, 2006), Межвузовской научно-практической конференции, посвященной проблемам библиотечной работы (Новосибирск, 2006), Международном симпозиуме «Философия образования Востока и Запада: развитие диалога» (Новосибирск, 2006), региональной научно-практической конференции «Формирование межкультурной, межконфессиональной, межнациональной компетентности, противодействие экстремизму в молодежной среде» (Новосибирск, 2007).

Основные положения диссертационного исследования заслушивались на: научно-исследовательских семинарах в институте философии и права СО РАН, в научно-методическом центре философии образования Новосибирского государственного педагогического университета.

Диссертация обсуадена на заседаниях: сектора социологии науки и образования института философии и права СО РАН, кафедры философии и научного совета научно-методического центра философии образования Новосибирского государственного педагогического университета.

Публикации. По теме диссертации опубликовано 13 работ, включая одну монографию.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Онтологические и аксиологические аспекты русского символизма в контексте проблем современной социальной философии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Известно, что любая доктрина или концепция создает свою особую мораль и свою иерархическую систему духовных ценностей, но все это в ней имеет лишь опосредованное значение, поскольку любое моральное требование, любая система ценностей обосновываются и выводятся, исходя из того, какова конечная цель. Когда конечная цель - Благо абсолютное, Совершенство, тогда главным смыслом жизни становится требование жить так, как того хочет Бог. Если же конечной целью является благо относительное, тогда на первое место в жизни ставится удовлетворение материальных нужд и потребностей. В этом случае абсолютизируется и кладется в основу всего практического мировоззрения мораль. Система и содержание основополагающих ценностей при таком подходе меняются коренным образом.

Философско-аксиологические воззрения и моралистическая позиция русских символистов формировались в конце XIX - начале XX вв. под влиянием полемики русских религиозных философов с западной философской традицией, вызванной необходимостью решения сложнейших социально-экономических проблем, обострившихся в России в этот исторический период. Русские религиозные философы видели главную причину расширения трагедии в жизни России в ослаблении веры, в забвении христианских ценностей, и своей основной задачей считали доведение в доступной форме до сознания людей христианской истины, способствуя тем самым расширению и углублению в людях веры в Бога. Они старались добиться понимания людьми того, что христианская мысль с первых своих шагов заявляет себя как философия Логоса, что вера во Христа вовсе не предполагает противопоставление ее разуму. Вера и есть то «знание», «в котором обнаруживается живое единство рационального и сверхрационального знания» [94, с. 188]. Без веры, считали они, ум слепнет, а «поврежденный разум становится чуждым для истины. Человеку надлежит заботиться о том, чтобы иметь Бога в разуме» [Рим. 1:28].

Обращаясь в поисках высшей истины к прошлому опыту человечества и считая необходимым изучить и синтезировать все философские и религиозные течения, направления, теории, символисты стремились, по их словам, к универсализму, к совмещению разных вариантов познания мира, разных религий, рационалистического и мистического, научного и религиозного, технического и теургического. Результатом этого их причудливого «синтеза» стал отрыв от почвы, от национальной традиции. А итогом этого отрыва, неизбежно, стало то, что русские символисты встали на путь морализаторства и ложного мистицизма, а также то, что, говоря о наиболее ценном, например, в восточной культуре, символисты пропагандировали индивидуализм, причем не в значении утверждения самостоятельности и ответственности личности за произведенные действия, а в смысле активного эгоизма, агрессивности и тоталитаризма, кстати, совершенно чуждых восточному типу культуры.

Русские символисты считали необходимым предложить свое видение проблем выхода российского общества из кризисного состояния, полагая, что основной причиной трагизма жизни является «неистинность» православной веры и социальных ценностей, на которых зиждется российская жизнь. Земной мир они воспринимали как тотальное зло, считая необходимым и возможным искоренить его из жизни полностью. Одни из них это избавление понимали как отказ от «падшего» мира, пытаясь целиком уйти в художественное творчество и в мистику. Другие предлагали искоренить зло при помощи ценностей и норм, не имеющих ничего общего с традиционными. Критикуя «историческое» христианство, являющееся в тот исторический период важнейшим социальным институтом, скрепляющим общество, а также христианских философов, считавших своей задачей сориентировать людей на преодоление своего несовершенства через искупительно-жертвенную любовь, соборность и следование традиции, они призывали к преображению и совершенствованию человеческой природы посредством принятия некого нового мистического таинства в автономном религиозном сообществе. Преображение личности они мыслили скорее не как преображение ее духовного и душевного состава, а как избавление от мирских наслоений, как отделение личности от «мира», т.е. преображение символисты фактически связывали с эмпирическим бытием и с природой человека.

Абсолютизируя мораль, они лелеяли мысль о возможности в процессе теургии проникнуть в сокровенные тайны бытия с целью постижения высшей Истины, а значит, на их взгляд, способа «жизнеустроения». В своей абсолютной убежденности в обладании Истиной символисты заново переоценивали все базовые для народа духовные ценности и нормы, призывая при этом к установлению абсолютно иной, с их точки зрения, «подлинной» религиозности. Они считали, что русский народ для своего блага должен отказаться от христианства в том виде, как оно сложилось исторически, и предлагали принять новую, с их точки зрения, «истинную» и действительно «спасающую» религию. Под видом «истинной» религии Д.С. Мережковский предлагал неохристианство, а А. Белый - символизм. Символисты в своих трудах пытались убедить людей в том, что путь к Богу лежит через «новую религиозную общественность», с которой связывали идеал соборности. Новая религия должна была, по их замыслу, стать базой для распространения в обществе новой системы социальных ценностей и норм, смысл и содержание которых символисты понимали своеобразно. Будучи морализаторами-мистиками по своей духовной природе, символисты призывали к прекращению трагедии жизни волевыми усилиями. Одним из способов стало их требование обязательного «посвящения» в «новую религиозную общественность», которая, по их словам, откроет путь к преображению и спасению.

Морализаторство и мистицизм, присущие русским символистам, ориентировали их на уверенность в том, что счастье народа можно осуществить в абсолютной форме. Вполне возможным они считали установление на земле Царствия Божия. Подмена символистами христианских идеалов иными идеалами, не совместимыми с человечностью, не могла не повлечь и иной взгляд на проблему человеческого счастья, которое фактически превратилось в проблему внешнего устроения общества. Прав был Н.А. Бердяев в том, что теория спасения, которую предлагал Д.С. Мережковский и, на наш взгляд, русский символизм в целом, была отвлеченной и стала возможной лишь потому, что ее основные положения, по всей видимости, не были додуманы ими до конца. Принадлежность к «новой религиозной общественности» символисты воспринимали как добро, а непринадлежность - как зло. Аскетизм объявляли не одним из состояний верующего человека, а отрицанием мира и злом. Эмпирическому миру противопоставляли Царствие Небесное, но Царствие Небесное у них почему-то «наступало» в эмпирическом мире. Замечено, что именно из таких моралистических интенций и спекулятивно-демагогических обещаний, какие предлагались русскими символистами, и из подобных им других, имеющих время от времени поддержку и хождение в общественном сознании, складывается, к сожалению, популярность многих идей, как правило, ничего общего не имеющих с Истиной. Символистам, оторвавшимся от почвы, оказалось не под силу понять тайну трагизма жизни, которая заключается в непримирении человека с Богом, т.е. в богоборчестве. Предлагая в качестве путеводителя к Благу новую религию, новую систему ценностей и норм, выдавая свои идеи за Божественное Откровение и навязывая их обществу в качестве последней истины, символисты неминуемо оказались оторванными от нее.

Высшей целью человеческой жизни символисты считали сотворение нового человека, новой земли и нового Неба, придавая при этом первейшее значение «жизненному творчеству», рассматривая творческое деяние как этико-эстетический идеал. А. Белый в этой связи писал: «Познавательная ценность заключается в творчестве идей-образов, опознание которых образует самую объективную действительность; познавательная ценность - в творческом процессе символизации. сама же деятельность - продукт ценности. А в чем ценность? Она не в субъекте, и она не в объекте; она в жизненном творчестве. Но вместе с тем, нам открывается, что единая символическая жизнь (мир ценного) не разгадана вовсе, являясь нам во всей простоте, прелести и многообразии, будучи альфой и омегой всякой теории; она - символ некоей тайны; приближение к этой тайне есть все возрастающее, кипящее творческое стремление, которое несет нас, как бы восставших из пепла фениксов, над космической пылью пространств и времен; все теории обрываются под ногами; вся действительность пролетает, как сон; и только в творчестве остается реальность, ценность и смысл жизни. Преодоление тайны - в деятельном пути.» [28, с. 37-39]. Культурная, как, впрочем, и социальная, политическая и другие сферы жизни - это сферы, в которых, на взгляд символистов, человек должен активно действовать, изменяя и преображая жизнь. При этом символисты совершенно забыли о том, что делать все это он должен по Богу. Подобная деятельность, к которой с таким жаром призывали русские символисты - это не путь доброй воли, а путь горделивого насилия, путь разрастания зла.

Мир «ценного» с давних времен представляет собой поле, на котором сходятся и расходятся не только философы и мыслители. Из высказываний А. Белого становится ясно, что для него в человеческой деятельности важна не высшая цель - абсолютное Благо, Совершенство, действительно придающая осмысленность человеческой жизни, а такое «творчество жизни», которое, судя по всему, направлено на достижение весьма сомнительных ценностей и целей. Вчитываясь в произведения русских символистов, ясно понимаешь, к какой главной цели стремились они. В иерархии ценностей, предлагаемой русскими символистами, на первом месте скорее стоит не Благо абсолютное, а благо относительное, не восполнение Совершенства, а способствование его неполноты, не любовь, а безлюбие, не свобода, а самоволие, не ответственность, а безответственность.

B.C. Соловьев, в морализме которого русские символисты нашли для себя ту основу, на которой твердо укрепились и с которой активно рефлексировали, искажая все наиболее ценное в его философии, в свое время писал: «Есть в человеке и в мире нечто кажущееся таинственным, но все более и более раскрывающее свою тайну. Это нечто.ужасно нравится людям, они делают из него свое божество и свою религию, и за свое посильное служение этому «нечто» считают себя избранниками и сверхчеловеками. Они сговорились называть это «новой красотой, которая должна заменить устарелые идеи истины и добра» [185, с. 315]. В действительности же, считал философ, исторический выбор идет между двумя культурными моделями - личностно-христианской и материально-языческой. Русские символисты, отвергнув идеалы христианства, православия, соборности, как ее понимали русские религиозные философы, придерживались, на наш взгляд, материально-языческой модели. На всех этапах своих исканий они стремились, как им казалось, проложить людям путь к великой культуре и синтезу с целью достичь, наконец, гармонии жизни и мироздания. Но, мировоззрение, которое они оставили последователям своих идей, было не только подхвачено и своеобразно переосмыслено, но и достигло совершенно иной, нежели предполагали символисты, цели - разрушительной в своей основе.

Пропагандируемая символистами идея «создания» нового человека, в котором, по их словам, «сольются» черты религиозной, светской, европейской, восточной, национальной и других культур, могла, на наш взгляд, привести лишь к потере своих корней. Результат подобной демагогии воочию продемонстрировали представители крайне левого фланга революции 1917 г. в России, которые, не взирая на кровавые людские жертвы, напролом шли к своим революционным целям в надежде воплотить свои утопические мечты о всеобщем земном счастье. Призывая людей: «Вставайте, живые, идите за нами! /Приблизилось время ответное <.> Да здравствует молодость, правда и воля! /Вперед! Нас зовет Небывалое» [65, с. 235], - символисты-морализаторы получили то, что и должны были получить - умножение количества мирового зла. Так отозвалось морализаторство русских символистов в исторической практике. История еще раз продемонстрировала, что ответственность за результаты морального творчества ложится только на самого человека.

Морализаторство русских символистов имеет, по нашему мнению, и свои особенности. Нормативность в философии русских символистов менее выражена, чем, например, в той, в которой жизнь в Боге отвергается либо как «суеверие», либо как безнравственное направление воли. Символисты отводят религии важнейшую роль в жизни общества и личности, но при этом не учитывают того, что для человека важнее всего верить в Бога, признавать существование идеальных, высших ценностей, связанных с Божественной сущностью и потому имеющих самодостаточное значение, являющихся целями самими по себе, которые не могут служить средством для достижения целей, не связанных с их абсолютным бытием. Высшие ценности носят абсолютный характер, поэтому они независимы от человеческих желаний. Символисты же (в большинстве своем), признавая бытие Бога и абсолютный характер высших ценностей, усомнились в том, что они правильно трактуются людьми. Отсюда их стремление проникнуть во все тайны бытия и уверенность в том, что именно им открылась истина, что достаточно провозгласить некие новые в содержательном плане ценности, на их взгляд, истинные, основополагающими, а обществу принять их за норму, как человеческая жизнь изменится коренным образом и в лучшую сторону. Абсолютизируя высшие ценности, символисты абсолютизировали и мораль, т.е. отрицали положение о том, что мораль является ничем иным, как эмпирической производной от абсолютных духовных ценностей. И именно эта пропаганда религиозного отношения к морали привела к тому, что русские символисты встали на путь морализаторства и ложного мистицизма, а в конечном итоге - к отказу от традиционных ценностей и замене их абсолютно противоположными. Это послужило тому, что этический аспект в мировоззрении русских символистов оказался менее выраженным, чем аспект эротический и эстетический. Эротику русских символистов, с нашей тоски зрения, правильней будет назвать эротической мистикой, а этику - эротико-мистической этикой. Хотя такое утверждение, конечно же, требует весомых доказательств и может быть либо подтверждено, либо опровергнуто в ходе дальнейших научных исследований.

Мистико-морализаторские воззрения русских символистов нашли отражение в культуре и в современной социальной жизни России. Морализаторство русского символизма стало базовой основой для такого многопланового явления, проросшего во все важнейшие сферы культуры России: философию, политику, искусство, образование и другие, как постмодернизм. Философия символизма и, порождаемая ею идеология, в настоящее время, как и на рубеже XIX-XX вв. стали выражением стиля жизни и деятельности самых широких кругов так называемой «кастовой интеллектуальной элиты» общества. Начиная примерно с 90-х гг. XX в. постмодернизм в его отечественном варианте с его онтологической способностью выдавать свои воззрения за «дух времени» вновь набирает силу. Как в свое время русские символисты, постмодернисты сегодня вновь призывают к борьбе за новый стиль жизни, основанный на свободе человеческой воли. Онтологически, и типологически мистическое морализаторство, как онтологическая основа русского символизма и постмодернизма базируется в современном феномене «новореформаторов», который также как и русский символизм имеет в типологии две составляющих: нигилистическую и мифологическую. Цель современных «новореформаторов-морализаторов» тоже остается та же, как и сто лет назад - низвержение базовых для России ценностей и норм, регулирующих и поддерживающих жизнеспособность ее социальной системы.

Список научной литературыЛяпина, Елена Ивановна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Амусов, В.Ф. Эстетика русского символизма / В.Ф. Амусов // Вопросы теории и истории эстетики. М., 1968 - С. 531-609.

2. Андреев, Д. Роза Мира. Метафилософия истории / Д. Андреев. М.,1991.

3. Анненкова, Н.В. Д.С. Мережковский в русской критической мысли / Н.В. Анненкова // Вопросы философии, культурологии и истории: Сборник науч. тр. Нижневартовск, 2000. - С. 48-52.

4. Анненкова, Н.В. Философская эволюция Д.С. Мережковского / Н.В. Анненкова // Философия и педагогика (Вторые Соколовские чтения): Материалы регион, науч.-практ. конф. Нижневартовск, 1999. - С. 190-192.

5. Анненский, И.Ф. Белый экстаз. Странная история, рассказанная Тургеневым / И.Ф. Анненский // Книги отражений. М.: Наука, 1979. - С. 141-152.

6. Анненский, И.Ф. Драма «На дне» / И.Ф. Анненский // Книги отражений. М.: Наука, 1979.-С. 71-81.

7. Анненский, И.Ф. Избранные письма / И.Ф. Анненский // Книги отражений. М.: Наука, 1979. - С. 446-496.

8. Анненский, И.Ф. Изнанка поэзии. Мечтатели и избранник / И.Ф. Анненский // Книги отражений. М.: Наука, 1979. - С. 123-140.

9. Анненский, И.Ф. Стихотворения и трагедии / И.Ф. Анненский. Л.: Сов. Писатель, 1990. - 640 с.

10. Анненский, И.Ф. Умирающий Тургенев / И.Ф. Анненский // Книги отражений. М.: Наука, 1979. - С. 36-44.

11. П.Апресян, Р.Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы / Р.Г. Апресян. М.: Гардарики, 1995.

12. Арсеньев, Н.С. О смысле страдания / Н.С. Арсеньев // Русские философы (конец XIX середина XX века). Антология. Вып. 1. - М., 1993.

13. Барзах, А.Е. Соучастие в безмолвии / А.Е. Барзах // Иннокентий Анненский и русская культура: сб. трудов. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, 1994. - С. 67-86.

14. М.Барковская, Н.В. Трилогия Д. Мережковского «Христос и антихрист»: пред символистские романы-притчи / Н.В. Барковская // Поэтика символистского романа. Екатеринбург, 1996. - С. 8-66.

15. Баткин, JI. О постмодернизме и «постмодернизме» / JI. Баткин // Октябрь. 1996.-№10.

16. Белый, А. Апокалипсис русской поэзии / А. Белый // Весы. 1905. -№4.-С. 11-28.

17. Белый, А. Котик Летаев // А. Белый // Серебряный голубь: Повести, роман.-М.: Современник, 1990.-С. 307-461.

18. Белый, А. Критика. Эстетика. Теория символизма: в 2 т. / А. Белый. -М., 1994.

19. Белый, А. Между двух революций / А. Белый. М.: Худ. лит., 1990.669 с.

20. Белый, А. На рубеже двух столетий: в 3 кн. / А. Белый. М.: Худ. лит., 1989.-Кн.1 -542 с.

21. Белый, А. Начало века: Воспоминания: в 3 кн. / А. Белый. М.: Худ. лит., 1990.-Кн. 2.-687 с.

22. Белый, А. О смысле познания / А. Белый. Мн.: Полифакт, 1991.63 с.

23. Белый, А. Петербург: Роман в восьми главах с прологом и эпилогом /А. Белый. Париж, 1994. - 477 с.

24. Белый, А. Почему я стал символистом. / А. Белый. // Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. - С. 418-492.

25. Белый, А. Серебряный голубь / А. Белый // Серебряный голубь: Роман, повести. М.: Современник, 1990. - С. 31-307.

26. Белый, А. Символизм как миропонимание / А. Белый. // Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. - С. 244-255.

27. Белый, А. Симфонии / А. Белый. Л.: Худ. лит., 1991.-499 с.

28. Белый, А. Эмблематика смысла / А. Белый // Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. - С. 25-90.

29. Бельчевичен, С.П. Эволюция идеала культурно-религиозного обновления в философии Д.С. Мережковского / С.П. Бельчевичен // Горизонты культуры накануне XXI века: Сборник науч. работ. Тверь, 1997. - С. 151-158.

30. Бердяев, Н.А. Власть и психология интеллигенции / Н.А. Бердяев //Русская мысль. 1918. - Январь-февраль.

31. Бердяев, НА. Новое христианство (Д.С. Мережковский) / Н.А. Бердяев // О русской философии: в 2 т. Свердловск, 1991. - Т. 2. - С. 127-148.

32. Бердяев, Н.А. О духовной буржуазности. Буржуазность как отсутствие свободы духа / Н.А. Бердяев // Философские науки. 1991. - №5. - С. 105-115.

33. Бердяев, Н.А. Самопознание: Опыт философской автобиографии / Н.А. Бердяев. М.: Мысль, 1991. - 320 с.

34. Бердяев, Н.А. Философия неравенства. (Письмо второе. О религиозно-онтологических основах общественности) / Н.А. Бердяев // Русское зарубежье: Сб. статей.-Л.: Лениздат, 1991. С. 31-54.

35. Бердяев, Н.А. Философия неравенства. (Письмо четырнадцатое. О Царстве Божьем) / Н.А. Бердяев // Русское зарубежье: Сб. статей. Л.: Лениздат, 1991.-С. 231-243.

36. Бердяев, Н.А. Философия свободы: Сб. статей / Н.А. Бердяев. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2002. - 733 с.

37. Бердяев, Н.А. Эрос и личность: Философия пола и любви / Н.А. Бердяев. М.: Прометей, 1989. - 156 с.

38. Библия. М.: Православное Братство святых князей Бориса и Глеба, 2003.- 1271 с.

39. Блавацкая, Е.П. Тайная доктрина, том I / Е.П. Блавацкая. М.: Изд-во Эксмо, Харьков: Изд-во «Фолио», 2004. - 880 с.

40. Блок, А. Дневник / А. Блок. М.: Сов. Россия, 1989. - 508 с.

41. Блок, А. Собр. соч.: в 8 т. / А. Блок. М.: Гослитиздат, 1960-1963.

42. Бобышев, Д. Эстетическая формула Иннокентия Анненского в отражениях его антагонистов и последователей / Д. Бобышев // Иннокентий Анненский и русская культура: сб. трудов. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, 1994. - С. 44-50.

43. Бодлер, Ш. Цветы зла. Стихотворения в прозе. Дневники / Ш. Бодлер.- М.: Высш. шк., 1993.

44. Борев, Ю.Б. Эстетика / Ю.Б. Борев. Изд. 4-е, доп. - М.: Политиздат, 1988.-496 с.

45. Бойчук, А.Г. «Святая плоть» земного в «Кубке метелей» (К теме «Белый и Мережковский») / А.Г. Бойчук // Литературное обозрение. 1995. -№4/5.-С. 144-152.

46. Брюсов, В.Я. Соч.: в 2 т. / В.Я. Брюсов. М., 1987. - Т. 2. - 574 с.

47. Бугров, Б.С. Драматургия русского символизма / Б.С. Бугров. М.,1993.

48. Булгаков, С.Н. Свет Невечерний. Созерцания и умозрения / С.Н. Булгаков. Сергиев Посад, 1917.

49. Булгаков, С.Н. Христианство и штейнерианство / С.Н. Булгаков // Переселение душ. Проблема бессмертия в оккультизме и христианстве. М., 1935.- С. 34-64.

50. Быстров, В. «Напрасно в людях спорят дух и плоть» (Д.С. Мережковский и «Метафизика» любви) / В. Быстров // Новый журнал. СПб., 1996. - №4. -С. 116-123.

51. Бычков, В.В. Малая история византийской эстетики / В.В. Бычков. -Киев: Путь к истине, 1991. 407 с.

52. Бычков, В.В. XX век: предельные метаморфозы культуры / В.В. Бычков, Л.С. Бычкова // Полигнозис. 2000, №3. - С. 82.

53. Василюк, Ф.Е. Типологический анализ закономерностей переживания / Ф.Е. Василюк // Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). М.: Изд-во МГУ, 1984. - С. 78-156.

54. Введенский, А.И. Условие позволительности веры в смысл жизни / А.И. Введенский // Статьи по философии. СПб., 1996. - С. 85.

55. Венгерова, З.А. Поэты-символисты во Франции / З.А. Венгерова // Вестник Европы. 1892. - №9. - С. 115-143.

56. Верхейл, К. Трагизм в лирике Анненского / К. Верхейл // Иннокентий Анненский и русская культура: сб. трудов. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, 1994. - С. 31-44.

57. Волков, А.А. Символизм / А.А. Волков, J1.A. Смирнов //История русской литературы: XX век: Дооктябрьский период М., 1977. - С. 261-277.

58. Волошин, М. Лики творчества / М. Волошин. Л.: Худ. лит., 1988.

59. Волынский, А. Литературные заметки «О причинах упадка.». / А. Волынский // Северный вестник. 1893. - №3. - С. 108-141.

60. Гайденко, П.П. Искушение диалектикой: пантеистические и гностические мотивы у Гегеля и Вл. Соловьева / П.П. Гайденко. Вопросы философии. - 1998,-№5. С. 75-84.

61. Гайденко, П.П. Д.С. Мережковский: апокалипсис «всесокрушающей религиозной революции» / П.П. Гайденко // Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 468 с.

62. Гальцева, Р. Реальное дело художника / Р. Гальцева, И. Роднянская // Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991.-С. 3-11.

63. Гегель, Г.В.Ф. Политические произведения / Г.В.Ф. Гегель. М.,1978.

64. Гегель, Г.В.Ф. Философия права / Г.В.Ф. Гегель. М., 1990.

65. Гиппиус, З.Н. Лирика /З.Н. Гиппиус. М.: ACT; Мн.: Харвест, 2003414 с.

66. Гиппиус, З.Н. Соч.: в 3 т. / З.Н. Гиппиус. СПб.: Росток, 2003. - Т. 3. Арифметика любви: Неизвестная проза 1931-1939 гг. - 636 с.

67. Гитин, В. Точка зрения как эстетическая реальность: Лексические отрицания у Анненского // Иннокентий Анненский и русская культура: Сб. трудов. / В. Гитин. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, 1994. -С. 3-31.

68. Горохов, П.А. Постмодернизм: новые критические заметки об одной реакционной философии / П.А. Горохов // Вестник ОГУ, 2006. №7. - С. 21-42.

69. Грот, Н.Я. Смысл жизни в русской философии / Н.Я. Грот. СПб,1995.

70. Губман, Б.Л. Западная философия культуры XX века / Б.Л. Губман. -Тверь, 1997.

71. Гусейнов, А.А. Моральная демагогия как форма апологии насилия / А.А. Гусейнов //Вопросы философии. 1995. -№5.

72. Гусейнов, А.А. Этика ненасилия / А.А. Гусейнов // Вопросы философии. 1992. -№3.

73. Гусейнов, А.А. Этика: Учебник / А.А. Гусейнов, Р.Г. Апресян. М.: Гардарики, 2005. - 472 с.

74. Достоевский, Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. / Ф.М. Достоевский. Л.: Худ. лит., 1976.-Т. 14.

75. Древняя и средневековая Индия // История этических учений: Учебник / Под общ. ред. А.А. Гусейнова. М.: Гардарики, 2003. - 109-204.

76. Дубровский, Д.И. В диапазоне гуманитарного знания / Д.И. Дубровский //Сборник к 80-летию профессора М.С. Кагана. Серия «Мыслители», выпуск 4. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001.

77. Дядькина, Л.Н. Всеединство B.C. Соловьева в контексте культурологической теории символа: автореф. дис. канд. культуролог, наук / Л.Н. Дядь-кина. СПб., 1997.-29 с.

78. Евлампиев, И.И. История русской философии: Учеб. пособие для вузов / И.И. Евлампиев. М.: Высш. шк., 2002. - 584 с.

79. Иванов, В.И. А. Блоку / В.И. Иванов // Блок А. Собр. соч.: в 8 т. М., I960.-Т. 3.

80. Иванов, В.И. Борозды и межи: Опыты эстетические и критические /В. И. Иванов.-М., 1916.

81. Иванов, В.И. Мысли о символизме / В.И. Иванов // Собр. соч.: в 2 т. -Брюссель, 1974. Т. 2.

82. Иванов, В.И. Родное и вселенское / В.И. Иванов. М.: Республика, 1994.-428 с.

83. Ивонин, Ю.П. Проблема социального идеала в русской философии конца XIX- первой трети XX в.: автореф. дис. . д-ра филос. наук / Ю.П. Иво-нин. Екатеринбург, 1998. - 28 с.

84. Ильин, И.А. Долой политическое доктринерство! / И.А. Ильин // О грядущей России: избр. ст. М.: Воениздат, 1993. - С. 140-145.

85. Ильин, И.А. К истории дьявола / И.А. Ильин // О грядущей России: избр. ст. -М.: Воениздат, 1993. С. 13-16.

86. Ильин, И.А. Когда же возродится великая русская поэзия? / И.А. Ильин // О грядущей России: избр. ст. М.: Воениздат, 1993. - С. 229-240.

87. Ильин, И.А. О грядущей диктатуре / И.А. Ильин // О грядущей России: избр. ст. -М.: Воениздат, 1993. С. 148-152.

88. Ильин, И.А. О страданиях и унижениях русского народа / И.А. Ильин // О грядущей России: Избранные статьи. М.: Воениздат, 1993. - С. 115-118.

89. Ильин, Илья. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. /Илья Ильин.-М., 1996.

90. Инговатов, В.Ю. Вера и разум: Проблема соотношения религии и философии / В.Ю. Инговатов // Ползуновский вестник. 2003. - № 3-4.

91. История религий: Учебник для вузов. М.: Мысль, 1963. - 430 с.

92. Исупов, К.Г. О русском эстетическом миссианизме / К.Г. Исупов // Вестник РХГИ. СПб., 2000. - №3.

93. Карсавин, Л.П. Noctes Petropolitanae / Л.П. Карсавин // Путь православия. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2003. - С. 67-197.

94. Карсавин, Л.П. Поэма о смерти / Л.П. Карсавин // Путь православия. -М.: ACT; Харьков: Фолио, 2003. С. 455-529.

95. Карсавин, Л.П. Saligia, или весьма краткое и душеполезное размышление о Боге, мире, человеке и семи смертных грехах / Л.П. Карсавин // Путь православия. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2003. - С. 21-67.

96. Касьянова К. Особенности русского национального характера / К. Касьянова. М., 1993.-350 с.

97. Кобрин, К.Р. От «Мабиногион» к «Психологии искусства»: Избранные опыты на историко-культурные темы / К.Р. Кобрин. Н. Новгород; СПб., 1999.-71 с.

98. Козырев, А.П. Смысл любви в философии В. Соловьева и гностические параллели / А.П. Козырев // Вопросы философии. 1995. - №7. - С. 59-74.

99. Космос и душа. Учение о Вселенной и человеке в Античности и Средние века (исследования и переводы) / Под общ. ред. П.П. Гайденко, И.В. Петрова. М.: Прогресс-традиция, 2005. - 880 с.

100. Ксенофонт. Воспоминания о Сократе: в 2 ч. / Ксенофонт // Перевел И. Ф. Анненский. -СПб., 1909. Ч. 2.

101. Кувакин, В.А. Мистический «революционер» Д. Мережковский / В.А. Кувакин // Религиозная философия в России: Начало XX века. М., 1980. -С. 75-105.

102. Кувакин, В.А. Философия Вл. Соловьева / В.А. Кувакин. М., 1988.

103. Курабцев, Вл. Богоискательство / Вл. Курабцев // Русская философия: Словарь. М., 1995. - С. 56-57.

104. Левицкий, С.А. Очерки по истории русской философии / С.А. Левицкий. -М., 1996.

105. Лифшиц, М. Модернизм в искусстве / М. Лифшиц // Собр. соч.: в 3 т. М.: Изобраз. ис-во, 1988. - Т.З. - С. 430-438.

106. Лопатин, Л.М. Вопрос о свободе воли / Л.М. Лопатин // Аксиомы философии. М., 1996. - С. 29-63.

107. Лосев, А.Ф. Бытие. Имя. Космос / А.Ф. Лосев. М.: Мысль: Российский открытый институт, 1993. - 958 с.

108. Лосев, А.Ф. Дерзание духа / А.Ф. Лосев. М.: Политиздат, 1988.366 с.

109. Лосев, А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития: в 2-х кн. / А.Ф. Лосев. М.: Мысль, 1992. - Кн. I. - 656 с.

110. Лосев, А.Ф. Проблема художественного стиля / А.Ф. Лосев. Киев,1994.

111. Лосев, А.Ф. Творческий путь Владимира Соловьева / А.Ф. Лосев //B.C. Соловьев. Соч.: в 2 т. -М., 1990.-Т. 1.-С. 3-33.

112. Лосский, И.О. История русской философии / И.О. Лосский. М.: Высш. шк., 1991.-559 с.

113. Лосский, И.О. Учение о перевоплощении: Интуитивизм. М., 1992.

114. Лосский, И.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция/И.О. Лосский.-М., 1995.-С. 142-250.

115. Любимова, С. Трилогия «Царство Зверя» / С. Любимова // Мережковский Д.С. Собр. соч.: в 4 т. М., 1990. - Т. 4. - С. 657-661.

116. Май ер, Б.О. Когнитивные аспекты современной философии отечественного образования: монограф. / Б.О. Майер; отв. ред. Н.В. Наливайко; Рос. акад. наук, Ин-т философ, и права и др.. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2006. - 276 с.

117. Майер, Б.О. Неявное знание: модель метазнания и принцип буквализма в анализе адаптирующей функции сферы образования / Б.О. Майер. Философия образования: Спец. выпуск. - 2006. - С. 224-229.

118. Мамардашвили, М. Картезианские размышления / М. Мамардашви-ли.-М., 1993.

119. Мережковский, Д.С. Воскресшие боги (Леонардо да Винчи) / Д.С. Мережковский. М.: Панорама, 1993. - 576 с.

120. Мережковский, Д.С. Иисус Неизвестный / Д.С. Мережковский. М.: Республика, 1996.-687 с.

121. Мережковский, Д.С. Не мир, но меч / Д.С. Мережковский. СПб., 1908; Мережковский Д.С. Не мир, но меч / Д.С. Мережковский. - М.: ACT; Харьков: Фолио, 2000. - 719 с.

122. Мережковский, Д.С. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы / Д.С. Мережковский. М., 1994.

123. Мережковский, Д.С. Тайна Трех. Египет-Вавилон / Д.С. Мережковский. М.: Республика, 1999. - 608 с.

124. Мережковский, Д.С. Толстой и Достоевский: Вечные спутники / Д.С. Мережковский. М.: Республика, 1995. - 624 с.

125. Мережковский, Д.С. Христос и антихрист: в 3 т. / Д.С. Мережковский.-М.: Книга, 1989.-Т. 1 -415 с.

126. Милль, Дж. Утилитаризм. О свободе /Дж. Милль. СПб, 1900.

127. Минский, Н.М. При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни /Н.М. Минский. СПб., 1890. - С. 156-170.

128. Минц, З.Г. О трилогии Мережковского «Христос и Антихрист» / З.Г. Минц // Мережковский Д.С. Христос и Антихрист: в 3 т. М., 1989. - Т. 1. -С. 5-26.

129. Михайлов, А.И. Два мира Федора Сологуба / А.И. Михайлов //Сологуб Ф. Творимая легенда: Роман. М., 1991. - С. 5-14.

130. Михайловский, Н.К. О Достоевском и Мережковском /Н.К. Михайловский//Русское богатство. 1902.-№ 10.-С. 164-165.

131. Мочульский, Н.К. Андрей Белый. Александр Блок. Валерий Брюсов / Н.К. Мочульский. М.: Республика, 1997. - 479 с.

132. Мчедлов, М.П. Религоведческие очерки. Религия в духовной и общественно-политической жизни современной России / М.П. Мчедлов. М.: Научная книга, 2005. - 447 с.

133. Найман, Е.А. Эстетические основания спекулятивного мышления: монография / Е.А. Найман. Томск: Изд-во ТГУ, 2003.

134. Никитина, В.А. «Новое религиозное сознание» и проблема конвергенции культуры и религии / В.А. Никитина // Культурология. XX век. 1997. -№2.-С. 139-146.

135. Ницше, Ф. Рождение трагедии их духа музыки / Ф. Ницше // Соч.: в 2 т. -М., 1990.-Т. 1.-С. 47-157.

136. Ницше, Ф. Так говорил Заратустра / Ф. Ницше. М.: Изд-во МГУ, 1990.-32 с.

137. Новгородцев, П.И. Об общественном идеале / П.И. Новгородцев. -М., 1991.-С. 23-70.

138. Новейший философский словарь / 3-е изд., испр. Мн.: Кн. Дом, 2003. - 1279 с.

139. Нымм, Е. Литературная позиция Иеронима Ясинского (1880-1890 годы) / Е. Нымм. Тарту, 2003.

140. Обатнин, Г.В. Иванов-мистик: Оккультные мотивы в поэзии и прозе В. Иванова (1907-1919) / Г.В. Обатнин. М.: Новое обозрение, 2000. - 239 с.

141. Парамонов, Б. Конец стиля / Б. Парамонов. М., СПб., 1997.

142. Пайман, А. История русского символизма / А. Пайман. М.: Республика, 2000.-414 с.

143. Переписка З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского, Д.В. Философова с В.Л. Брюсовым // Российский литературоведческий журнал. 1994. - №5-6.

144. Петров, B.C. По ту сторону / B.C. Петров // Серебряный век. Символисты. Ростов н/Д: Феникс, 2001.-416 с.

145. Письма Д.С. Мережковского к В.В. Розанову (1899-1908) // Российский литературоведческий журнал. 1994. - №5-6.

146. Платон. Собр. соч.: в 4 т. / Платон. М., 1994. - Т. 3 -654 с.

147. Пономарева, Г. Анненский и Платон: Трансформация платонических идей в «Книгах отражений» И.Ф. Анненского / Г. Пономарева // Уч. зап. Тартуского ун-та. Вып. 781. 1987. - С. 73-82.

148. Пономарева, Г.М. «Книги отражений» И. Анненского и критика А. Григорьева / Г.М. Пономарева // Иннокентий Анненский и русская культура: сб. трудов. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, 1994. -С. 86-95.

149. Прокофьев, А.В. Идея нравственного совершенства в социальной этике / А.В. Прокофьев. Человек, 2004. №2-3.

150. Прокофьев, А.В. Морализаторство: этико-теоретические и психологические аспекты / А.В. Прокофьев // Этика: новые и старые проблемы. М.: Гардарики, 1999.

151. Прокофьев, А.В. Мораль, утопия, справедливость / А.В. Прокофьев. -Тула, 2001.

152. Пурин, А. Недоумение и Тоска / А. Пурин // Иннокентий Анненский и русская культура: сб. трудов. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, 1994.-С. 118-130.

153. Пять слов об обожении // Молитва: Начала познания вещей Божественных и человеческих. М., 2003. - С. 1021-1102.

154. Радлов, Э.Л. Очерки истории русской философии / Э.Л. Радлов,

155. A.И. Введенский, А.Ф. Лосев, Г.Г. Шпет. Свердловск, 1991.

156. Розанов, В.В. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского /

157. B.В. Розанов // Собр. соч. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Лит. Очерки о писательстве и писателях. М., 1991. - С. 34-100.

158. Розанов, В.В. Среди иноязычных (Д. С. Мережковский) / В.В. Розанов // Мир искусства. 1903. - №7.

159. Розанов, В.В. Старое и новое / В.В. Розанов // Собр. соч. Т. 7. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. М., 1996. - С. 196-205.

160. Розанов, В.В. Темный лик. Метафизика христианства / В.В. Розанов // Соч.: в 2 т. -М.: Правда, 1990. Т.1. - С. 374-378.

161. Розенталь, Б.Г. Стадии ницшеанства: интеллектуальная эволюция Мережковского / Б.Г. Розенталь // Историко-философский ежегодник. М., 1995. - С. 191-212.

162. Рыбкин, Р. Девальвация рыночной "системы верований" / Р. Рывкин // Мировая экономика и международные отношения. 2001. - №4.

163. Сабиров, В.Ш. Идея спасения в русской философии / В.Ш. Сабиров // Школа мысли: Альманах гуманитарного знания: сб. науч. трудов. Новосибирск: Изд-во НИПКиПРО, 2003. - №3-5.

164. Сабиров, В.Ш. Любовь как откровение личности: Божественной и человеческой / В.Ш. Сабиров // Человек. 2003. - №5-6; 2004. - №1.

165. Сабиров, В.Ш. Проблема добра и зла в христианской этике / В.Ш. Сабиров // Человек. 2001. - №5-6.

166. Сабиров, В.Ш. Русская идея спасения. Жизнь и смерть в русской философии / В.Ш. Сабиров. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1995. -152 с.

167. Сабиров, В.Ш. Сотериологическое предназначение и смысл русской религиозной философии: автореф. дис. . д-ра филос. наук / В.Ш. Сабиров. -Екатеринбург, 1996. 39 с.

168. Сабиров, В.Ш. Этико-философский анализ проблемы жизни и смерти: автореф. дис. канд. филос. наук / В.Ш. Сабиров. М., 1984. - 24 с.

169. Сабиров, В.Ш. Сотериологические искания Вл. Соловьева / В.Ш. Сабиров, О.С. Соина // Человек. 2006. - №2-3.

170. Савельев, С.Н. Идейное банкротство богоискательства в России в начале XX века / С.Н. Савельев. Л.: Изд-во ЛГУ, 1987. - С. 41-69.

171. Созина, Е.К. Гностическая традиция в романской трилогии Д.С. Мережковского «Христос и антихрист» (1896-1905) / Е.К. Созина // Творчествописателя и литературный процесс: Слово в художественной литературе. Иваново, 1994.-С. 86-94.

172. Соина, О.С. Морализаторство как этическая проблема: автореф. дис. док. филос. наук/О.С. Соина. -М., 1996. -40 с.

173. Соина, О.С. «Оправдание добра» Вл. Соловьева: (Опыт современного прочтения) / О.С. Соина // Освобождение духа. М., 1991.

174. Соина, О.С. Феномен русского морализаторства: Этические очерки / О.С. Соина. Новосибирск: Наука.; Сиб. издат. фирма РАН, 1995. — 199 с.

175. Соина, О.С. Читаем Достоевского: Опыт философского осмысления мировоззрения и творчества писателя /О.С. Соина, В.Ш. Сабиров Новосибирск: Наука, 2005. - 300 с.

176. Соловьев, B.C. Жизненная драма Платона / B.C. Соловьев // Философия искусства и литературная критика. -М.: Искусство, 1991. С. 161-211.

177. Соловьев, B.C. Заметка в защиту Достоевского от обвинения в «новом» христианстве / B.C. Соловьев // Философия искусства и литературная критика. -М.: Искусство, 1991. С. 260-265.

178. Соловьев, B.C. Кризис западной философии (против позитивистов) / B.C. Соловьев // Соч.: в 2 т. М.: Мысль, 1990. - Т. 2. - С. 3-139.

179. Соловьев, B.C. Оправдание добра: Нравственная философия / B.C. Соловьев // Соч.: в 2 т. М.: Мысль, 1990. - Т. 1. - С. 47- 549; Соловьев,

180. B.C. Оправдание добра: Нравственная философия / B.C. Соловьев. М.: Республика, 1996.

181. Соловьев, B.C. Особое чествование Пушкина / B.C. Соловьев // Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991. - С. 300-310.

182. Соловьев, B.C. Первый шаг к положительной эстетике / B.C. Соловьев // Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991.1. C. 90-99.

183. Соловьев, B.C. Против исполнительного листа / B.C. Соловьев // Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991. - С. 310-316.

184. Соловьев, B.C. Речь, сказанная на высших женских курсах 30 января 1881 г. по поводу смерти Ф.М. Достоевского / B.C. Соловьев // Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991. - С. 223-226.

185. Соловьев, B.C. Русские символисты / B.C. Соловьев // Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991. - С. 506-518.

186. Соловьев, B.C. Смысл любви / B.C. Соловьев // Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991. - С. 493-548.

187. Соловьев, B.C. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории / B.C. Соловьев. // Соч.: в 2 т. М.: Мысль, 1990. - Т. 2. - С. 635-763.

188. Соловьев, B.C. Философские начала цельного знания / B.C. Соловьев //Соч.: в 2т.-Т. 1.-С. 311-420.

189. Соловьев, B.C. Чтения о Богочеловечестве: Статьи. Стихотворения и поэма / B.C. Соловьев. СПб., 1994.

190. Сологуб, Ф.К. Творимая легенда: Роман / Ф.К. Сологуб. М.: Современник, 1991. - 573 с.

191. Сорос, Дж. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности / Дж. Сорос. М.: ИНФРА-М, 1999. - XXVI, 262 с.

192. Степун, Ф.А. Бывшее и несбывшееся / Ф.А. Степун. М.-СПб., 1995.

193. Титаренко, С.А. Н.А. Бердяев / С.А. Титаренко. М.; Ростов н/Д: Издат. центр МарТ, 2005. - 125 с.

194. Торчинов, Е.А. Религии мира. Опыт запредельного. Трансперсональные состояния и психотехника / Е.А. Торчинов. СПб.: Петерб. Востоковедение, 2000. - 382 с.

195. Тоталитарные секты и демократическое государство: материалы Междунар. науч.-практ. конф. Новосибирск, 2004.

196. Трубецкой, Е.Н. Смысл жизни /Е.Н. Трубецкой. М., 1918.

197. Умное делание. О молитве Иисусовой: сб. поучений Святых Отцов. Изд. Валаамского монастыря. 1936 // Молитва: Начала познания вещей Божественных и человеческих. М., 2003. - С. 3-142.

198. Федоров, А.В. Иннокентий Анненский лирик и драматург / А.В. Федоров // Анненский И.Ф. Стихотворения и трагедии. - Л.: Сов. писатель, 1990.-С. 5-50.

199. Федотов, Г.П. Судьба и грехи России: в 2 т. / Г.П. Федотов. СПб.: София, 1991.-Т.1-351 с.

200. Флоренский, П.А. Столп и утверждение Истины. Т. 1.; Ч. 1 / П.А. Флоренский. - М.: Правда, 1990. - 490 с.

201. Флоровский, Г.В. Пути русского богословия / Г.В. Флоровский. -Париж: Ymsa-press, 1988. 599 с.

202. Франк, С.Л. Ницше и этика любви к дальнему / С.Л. Франк // Сочинения.-М., 1990.

203. Франк, С.Л. О так называемом «новом религиозном сознании» / С.Л. Франк // Философия и жизнь. СПб.: Изд-во Д.Е. Жуковского, 1910. -389 с.

204. Франк, С.Л. Этика нигилизма (К характеристике нравственного мировоззрения русской интеллигенции) / С.Л. Франк // Вехи. Из глубины. М., 1991.

205. Фрезер, Д.Д. Золотая ветвь: в 2 т. /Пер. с англ. М.К. Рыклина / Д.Д. Фрезер. М.: ACT, 1998.

206. Ходасевич, В. Об Анненском / В. Ходасевич //Литературное обозрение. 1988. - №8.

207. Циплаков, Г.М. Диалектико-выразительная историософия А.Ф. Лосева: Дис. канд. филос. наук / Г.М. Циплаков. Екатеринбург, 2000. - 146 с.

208. Чепкасов, А.В. Неомифологизм в творчестве Д.С. Мережковского. 1890-1910-х годов: Дис. . канд. филол. наук / А.В. Чепкасов. Томск, 1999. -20 с.

209. Чуринов, Н.М. Идеология и ментальная гигиена общества / Н.М. Чу-ринов // Теория и история. № 2(7), 2005. - С. 3-10.

210. Чуринов, Н.М. Совершенство и свобода. 3-е изд., доп. / Н.М. Чуринов. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2006. - 712 с.

211. Швейцер, А. Культура и этика / А. Швейцер. М.: Прогресс, 1973.

212. Швейцер, А. Мистика апостола Павла / А. Швейцер // Благоговение перед жизнью. М.: Прогресс, 1992.

213. Швейцер, Вл. Новый взгляд на старые ценности. Социал-демократы на рандеву с либерализмом / Вл. Швейцер //Новое время. 2002. - 17 марта.

214. Шекспир, У. Гамлет, принц Датский / У. Шекспир // Трагедии. М.: Худ. лит., 1964.

215. Шелер, М. Нормативное и дескриптивное значение «Ordo Amoris» / М. Шелер // Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994. - С. 341-377.

216. Шеллинг, Ф.В.Й. Философские исследования о сущности человеческой свободы и связанных с ней предметах / Ф.В.И. Шеллинг // Соч.: в 2 т. М., 1989. - Т. 2. - С. 129-152.

217. Шмелев, И.С. Душа Родины / И.С. Шмелев // Въезд в Париж. М.,1998.

218. Шопенгауэр, А. Свобода воли и основы морали. Две основные проблемы этики / А. Шопенгауэр. СПб, 1887.

219. Штейнер, Р. Из области духовного знания, или антропософии / Р. Штейнер. М., 1997.

220. Эрн, В.Ф. Борьба за Логос. Опыты философские и критические /В.Ф.Эрн.-М., 1911.

221. Эткинд, А. Мережковские / А. Эткинд // Хлысты: секты, литература и революция.-М., 1998.-С. 190-218.

222. Юдина, Н.С. Постмодернистский прагматизм Ричарда Рорти /Н.С. Юдина.-М., 1998.

223. Юм, Д. О трагедии / Д. Юм // Вопросы литературы. 1967. - №2.

224. Юнг, К.-Г. Архетип и символ /К.-Г. Юнг. -М., 1991.

225. Юнг, К.-Г. Либидо, его метаморфозы и символы / К.-Г. Юнг. СПб.: ВЕИП, 1994.

226. Ясинский, И.И. Полн. собр. повестей и рассказов: в 4 т. / И.И. Ясинский.-СПб, 1988.

227. Alexandrov, V. Andrei Bely The Major Symbolist Fiction / V. Alexan-drov. Harvard, 1985. - P. 3.

228. Bedford, S.N. The Seeker: D.S. Merezhkovsky / S.N. Bedford. Lawrence, 1975.

229. Conrad, V. I.F. Annenskijs. Poetiche Reflexionen / V. Conrad. -Munchen, 1976.

230. Everything for Sale: The Virtues and Limits of Markets, by Robert Kutt-ner. N.Y.: A Twentieth Century Fund Book/Alfred A. Knopf, 1997. - 410 p.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Ляпина, Елена Ивановна

Введение диссертации2007 год, автореферат по философии, Ляпина, Елена Ивановна

Список научной литературыЛяпина, Елена Ивановна, диссертация по теме "Социальная философия"

Похожие темы диссертаций