Онтологические основания коммуникации

Крастынь, Сергей Робертович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Онтологические основания коммуникации

Год: 2009
Автор научной работы: Крастынь, Сергей Робертович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 09.00.01

Диссертация по философии на тему 'Онтологические основания коммуникации'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Онтологические основания коммуникации"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

003466809

Сергей Робертов Крастынь

Онтологические основания коммуникации

Специальность 09.00.01 - онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Санкт-Петербург 2009

003466809

Работа выполнена на кафедре философии и социальных коммуникаций Санкт-Петербургского государственного университета гражданской авиации

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор

Сухачев Вячеслав Юльевич

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Гусев Станислав Сергеевич

кандидат философских наук, старший преподаватель Шевцов Константин Павлович

Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ»

Защита состоится « 3^» ООинал^ 2009 года в (Сэчасов на заседании диссертационного совета Д.^12.232.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В.О., Менделеевская линия, д. 5, факультет философии и политологии, ауд. 151

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета

Автореферат разослан « »

Ученый секретарь Диссертационного совета, Кандидат философских наук, доце:

2009 г.

Г.П. Любимов

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность темы исследования определяется тем, что понятие коммуникации с недавних пор превратилось в одну из ключевых категорий современной философии. Сегодня концептуальный статус коммуникации стал основой большого разнообразия конкретных значений со свойственной им спецификой. Так, значения «коммуникации» насыщаются признаками информационных технологий. Словосочетания «коммуникационная рациональность» или «коммуникативное действие» наделяются когнитивными свойствами. Все чаще встречаются такие «коммуникационные» обобщения, как например, «общество коммуникаций» или «коммуникативная прагматика». Повседневная жизнь людей «заключена» в коммуникативную среду, которая может характеризоваться как индивидуальное общение, так и коммуникативное воздействие средств массовой информации. Онтологическая природа коммуникаций определяет взаимосвязи людей, обеспечивая возможность выхода каждого из них за пределы собственного индивидуального опыта. При этом понятие «онтологические основания коммуникации» оказывается смысловым комплексом, в котором увязываются значения человеческого бытия как коммуникационной реальности, значения сущности и существования, а также институциональные, когнитивные и семиотические измерения.

Прояснение роли информационных технологий и формирование коммуникационной инфраструктуры человеческого бытия (в измерениях общества, культуры, истории, личности) с необходимостью придают актуальность исследованию онтологических оснований коммуникаций. С одной стороны, предметный характер коммуникаций вызывает исследовательский интерес в научных дисциплинах, существенно отличающихся друг от друга. Речь идет, например, о лингвистике и психолингвистике коммуникаций, социологии, психологии и семиотики коммуникаций, теории информации и исследовательских практик, изучающих разнообразные процессы и средства массовой коммуникации. Подобный избыток интересов к коммуникациям вовсе не означает полноту изученности коммуникационной темы. В этой связи особую актуальность приобретают методологические поиски предельных (онтологических) оснований междисциплинарной специфики коммуникаций. Тем более, что, с другой стороны, наряду с «коммуникационным перенасыщением», в человеческой жизни возникает «нехватка общения», расплывчатость коммуникационных связей, ведется разговор об экзистенциональной замкнутости человека, феномене одиночества. Подобная «двойственность» в оценке коммуникаций лишний раз свидетельствует об исследовательской актуальности поисков их онтологических оснований, с изучением которых и связана моя диссертационная работа.

Состояние и степень разработанности проблемы

Сложность феномена коммуникации и его безусловная онтологическая значимость привела к тому, что попытки его теоретической артикуляции представлены в весьма широком методологическом диапазоне. В то же время проблема онтологических оснований коммуникации является все еще пока мало исследованной проблемой. Конечно, анализ практик массовой информации является сегодня одной из самых обширных сфер исследования, вовлекающий большое количество ученых, принадлежащим самым различным наукам. Но, как правило, большинство разнообразных теоретических и прикладных работ в области коммуникаций имеет выраженную технико-технологическую направленность. Во всяком случае, об этом свидетельствует большое количество литературы, обсуждающей информационные и коммуникационные технологии.

Что касается традиций в области изучения онтологических оснований коммуникаций, то можно назвать несколько основополагающих работ. Имеются в виду онтологическое обоснование феноменов общения в работах Г.Гегеля, КФихте, С.Кьеркегора, Ф.Ницше, К.Ясперса, О.Больнова, М.Бубера, М.Хайдеггера, К.Ясперса, Г.Г. Гадамера, Ж.Делеза и др. Отечественная традиция онтологического обоснования коммуникаций представлена работами Н.А.Бердяева, С.Л.Франка, А.Ф.Лосева., М.М.Бахтина. Среди сегодняшних теоретиков онтологии коммуникаций можно выделить С.С.Гусева, Б.И.Липского, Б.В.Маркова, А.Р.Абдуллина и др. Сюда же можно отнести результаты исследований, опубликованные в трудах международной конференции «Рациональность и коммуникации» (Санкт-Петербург, 2007).

Трансцендентальная и трансцендентально-феноменологическая проблематика представлена в первую очередь, работами И.Канта, Э.Гуссерля, О.Финка (ранний период), Э.Левинаса, П.Рикера, К.О.Апеля, Ю.Хабермаса и др. В современной российской философии это направление связано с исследованиями Г.Г.Шпета, Я.А.Слинина, В.И.Молчанова и др.

С анализом языка как интегральным фактором онтологического обоснования коммуникации связаны работы П.Флоренского, А.Ф.Лосева, Б.В.Марков, М.Хайдеггера, М.Анри, В.В. Бибихина и т.д.

В результате можно сказать, что сложилось проблемное поле с достаточно отчетливыми тематическими контурами, был выработан понятийный аппарат, способствующий предметно-тематической разработке онтологических основ коммуникации.

' Цель и задачи исследования

философской онтологии, что позволяет интерпретировать коммуникацию как особый способ доступа к бытию в контексте здесь-бытия, бытия-с-другим, существования человека в сообществах. Такая теоретическая ориентация определяет и конкретные исследовательские задачи:

• эксплицировать онтологические основания коммуникации, основываясь на прояснении взаимосвязи бытия, познания и общения людей;

• раскрыть особенности трансцендентальной модели коммуникации

• дать анализ коммуникативной схемы в терминах феноменологической традиции.

• обсудить семиотические способы выражения коммуникативной реальности;

• Раскрыть онтологические предпосылки ■ и информационно-когнитивную роль языка в процессах речевой коммуникации (речь как способ использования языка)

Методологические принципы исследования

Во-первых, в работе использованы методологические принципы символического подхода в онтологическом обосновании коммуникаций. Во-вторых, диссертант опирался на принципы и приемы трансцендентального метода изучения природы коммуникативных процессов. В этой связи внимание обращается на всеобщность и необходимость не только трансцендентального метода, но и принципов символического и семиотического подходов. При этом предпринимается попытка прояснить различия символического и семиотического подходов в онтологии коммуникации.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Коммуникация является фундаментальным способом выражения человеческого отношения к миру, к миру природы, к миру других людей к самому себе. Другими словами, коммуникации характеризуют всеобщие и необходимые условия человеческого существования.

2. Конкретизация онтологического обоснования коммуникации осуществляется на основе модели коммуникационных взаимосвязей «Я -Другой».

3. Используя онтологическую квалификацию языка и речи (в качестве универсальных способов выражения бытия человека), в диссертации формулируется тезис о дополнительных отношениях символического и семиотического подходов к решению проблем коммуникаций.

Научная новизна диссертационного исследования

Среди элементов научной новизны диссертационного анализа можно назвать, во-первых, интерпретацию принципов трансцендентальной философии в качестве онтологического обоснования коммуникации. Во-вторых, в диссертации предпринята попытка сравнения символического и семиотического подходов при объяснении природы коммуникационных процессов. Третий элемент новизны выражает экзистенциональную специфику речи. При этом рассматривается характер речевого действия и речевой ситуации, субъектом которых оказывается человек.

Теоретическое и практическое значение исследования

Результаты исследования дают возможность конкретизации философского онтологического исследования. Вместе с тем они М017Т быть использованы для разработки специальных исследовательских техник широкого круга феноменов коммуникации.

Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке общих и специальных лекционных курсов по философской онтологии и теории коммуникации.

Апробация основных тем, понятийных подходов, изложенных в диссертации, проходила на теоретических и научно-практических российских и международных конференциях и семинарах в Санкт -Петербурге.

Диссертация была' обсуждена на заседании кафедры философии и . социальных коммуникаций Санкт - Петербургского государственного университета гражданской авиации в ноябре 2008 года и рекомендована к защите.

Структура диссертации

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Первая глава «Общая рабочая модель онтологического обоснования коммуникации» представляет экспозицию исследования. В первом параграфе «Постановка вопроса и предварительное определение коммуникации» формулируются общая рабочая модель онтологического обоснования коммуникации. Такая модель подразумевает обобщение ряда специализированных, дисциплинарных подходов к коммуникации. Речь идет о социологическом, экономическом, лингвистическом и психологическом подходах к коммуникации. Использование специализированных представлений о коммуникации способствует конкретизации обобщенной онтологической модели. Подобный способ конкретизации философско-онтологических оснований коммуникации позволяет уточнить и адекватно воспроизвести коммуникационную реальность.

Здесь обращается внимание на интегральное онтологическое назначение (роль) языка в процессах коммуникации. В параграфе оговаривается употребление понятия онтологии в двух назначениях. Во-первых, рассматриваются онтологические способы обоснования коммуникативных практик (имеются в виду всеобщий и необходимый статус таких онтологических способов обоснования, как трансцендентальный, феноменологический и экзистенциальный способы). Во-вторых, как понятие онтологии получает конкретизацию за счет прояснения онтологического назначения таких универсалий, как язык, речь или знак. В частности оправдывается семиотическая квалификация языка как универсального средства общения. Автор исходит из предположения о том, что любая коммуникативная ситуация всегда является инструментальным выражением человеческого бытия, оказывая на него воздействие, изменяя его или подвергая каким-либо другим трансформациям.

Второй параграф «Трансцендентальный метод онтологического обоснования коммуникации» содержит анализ символической интерпретации трансцендентального метода в философии А.Ф.Лосева и постановку вопроса о связи феноменологии Э.Гуссерля с коммуникационной темой.

Обсуждая коммуникативную проблематику в терминах трансцендентальной диалектики, А.Ф.Лосев обращает внимание на символическую природу коммуникативных процессов. При этом он усматривает культурно-историческую зависимость символических способов коммуникации от мифологических архетипов. Символ, по Лосеву, оказывается не только в роли универсального средства, но и формы коммуникативных отношений в человеческом обществе. Именно символические средства способствуют дифференциации и специализации коммуникаций. С одной стороны символическая форма приобретает статус трансцендентальной формы коммуникативного бытия человека, указывая тем самым на его всеобщность и необходимость. С другой стороны, символическая форма претерпевает культурно-исторические изменения, эволюционируя от своих образных значений к понятийным формам (имеются в виду известная эволюция от мифологического образа к рациональности понятийной формы). Лосев, в частности, предлагает рассматривать следующие основные ступени в эволюции символического способа коммуникации. На первой ступени, «наивно-реалистической» констатируется сам факт коммуникации в обществе, в котором господствуют обыденные представления, здравый смысл.

На второй ступени, «описательно-феноменологической» процессы коммуникации рассматриваются в терминах тех операций, которые

осуществляются с помощью символических средств и форм. При этом символическая экспликация коммуникативных процессов позволяет Отделить их от других процессов человеческой жизнедеятельности, процессов познания. Указывая на сходство знаковых и символических средств общения, необходимо обратить внимание и на их различие. Сходство знака и символа определяется общими для них признаками произвольности и условности. Тогда как различие связано с их культурно-историческими и социальными особенностями. Так, любая символическая форма соучаствует в актах коммуникации данного общества (с присущими ему культурно-историческими ограничениями). Символ рождается, живет в коммуникативной среде и умирает тогда, когда отпадает необходимость в нем как в средстве общения1. В качестве примера можно сослаться на широко распространенное коммуникативное воздействие политической символики (флаг, гимн, герб).

Третья ступень представляет собой попытку трансцендентальной интерпретации символического способа коммуникаций. Теоретический анализ предваряется обсуждением семиотической природы \ языка и свойств символической формы. Продолжая обсуждать коммуникативные назначения знака и символа, в этом параграфе рассматривается статус их всеобщности и необходимости (т.е., трансцендентальный статус). Прежде всего, раскрываются эволюционно-биологические : и культурно-исторические корни знаковых и символических способов общения. Имеются в виду формирование коммуникативной организации человеческих отношений (телесно-чувственные, жестовые, кинематические формы, общения), развитие языковой (речевой) способности (фонетические особенности, синтаксический строй, лексика и т.п.). Как показывают исследования по мифологическому, сознанию, направленность коммуникативного развития связана с процессами дифференциации и специализации средств общения. Так, символическая форма коммуникации становится не просто одним из способов обмена сведениями, а такой формой, с помощью которой люди хранят свои тайны. Кроме того, вся религиозная символика наделяется сакральными качествами. Вот, почему, если знак всегда используется в качестве открытой формы общения, то символ (как правило) оказывается закрытой .формой, доступной только вполне определенному , кругу лиц. Например, математическая (астрономическая, арифметическая и геометрическая)

' Смерть символа вовсе не означает его исчезновение из коммуникативной жизни общества или данной исторической эпохи. Просто символ превращается в знак. Но со временем знак при благоприятных социальных и культурно-исторических условиях может; ■ трансформироваться вновь в символ н приобрести прежнюю способность коммуникативного воздействия на людей. . . .

символика в пифагорейской традиции (особенно в античном и средневековом периодах ее развития). Завершая характеристику третьей ступени эволюции символических средств коммуникации по Лосеву, делается вывод о том, что символический способ коммуникации является трансцендентальным условием человеческого существования. При этом диалектические приемы, используемые Лосевым при анализе символического способа коммуникации, позволяют усматривать разнородность строя общения и, вместе с тем, рассуждать о разнообразии видов коммуникативных ситуаций.

Далее в третьем параграфе излагаются версии трансцендентального способа обоснования онтологии коммуникаций, представленной в концепции М.Хайдеггера. Если судить по работе «Бытие и время», то разработка коммуникативной темы Хайдеггером по необходимости тесно связана с феноменологической традицией Э.Гуссерля. Дело в том, что, согласно Гуссерлю, коммуникационные отношения возможны, благодаря интерсубъективным структурам человеческого сознания. В пятом картезианском размышлении детально обсуждается вопрос об изначальной предрасположенности субъекта к восприятию и пониманию других людей2. Другими словами, любой коммуникативный акт, по Гуссерлю, становится возможным тогда и только тогда, когда он задан ресурсами интерсубъективных структур сознания субъекта. Если как-то упростить рассуждения Гуссерля, то можно предположить, что реализация коммуникативной способности человека возможна, благодаря «врожденным» интерсубъективным основаниям (имеются в виду интерсубъективные основания коммуникации). Именно в фарватере этих рассуждений выстраивается концепция трансцендентального способа обоснования коммуникационного бытия человека (с опорой на традиции, восходящие к Канту и Гуссерлю).

Возвращаясь к уточнению словосочетания «онтологические основания коммуникации» хочется подчеркнуть, что понятие «основания» не следует рассматривать как такое, которое располагается по ту сторону процессов и явлений коммуникации. Более того, понятие «онтологические основания» оказывается в функции «первоначала» как своего рода конститутивного принципа, не только обладающего своей методологической презумпцией, но и регулирующим и непосредственно участвующим в коммуникативных актах3. При этом продуктивность

2 Более подробная характеристика коммуникационной темы в связи с интерсубъективностью предложена в работе Я.А.Слинина «Феноменлогия интерсубъективности». СПб., 2004. >

5 В качестве примера подобного первоначала как онтологического принципа, на основе которого дается обоснование коммуникации можно сослаться на одну из центральных категорий античной философии, а именно на понятие «архем (арх'1< огсИе).

понятия «онтологические основания коммуникации» связывается с прояснением всеобщих и необходимых условий человеческого существования, благодаря которым коммуникация обретает смысл.

Во второй главе «Модели «здесь-бытия» и «бытия-с-другими» в коммуникативных практиках» разработка коммуникативной темы в терминах ее онтологического обоснования получает дальнейшую конкретизацию на материалах как классической, так и современной философии. В первом параграфе «Экспликация оснований коммуникации в трансцендентальной аналитике и феноменологии», в частности, анализируются базовые понятия кантовской аналитики коммуникации и феноменологическая модель коммуникации Гуссерля.

Особой значимостью для представления коммуникации в философии Канта обладает понятие субъекта. По Канту, развернутая характеристика понятия субъекта задает условия возможности не только познания, но и общения. Причем, как процесс познания наделяется свойствами коммуникации, так и, в свою очередь, акты коммуникации оказываются актами познания. Кант, в частности, переходя к понятию трансцендентального субъекта в терминах «Я», обращает внимание на рассудочность тех отношений между субъектами, которые складываются по поводу познавательного отношения, к объекту, а также к изучению свойств и отношений. Тем самым понятие трансцендентального субъекта адресуется не только к объекту познания, но и к другим субъектам. Причем, как познавательное, так и коммуникативное отношение между субъектами отличается рассудочным характером.

Интерес в философской феноменологии Э.Гуссерля был сосредоточен на переходе от принципов субъективности сознания и образа жизни человека к интерсубъективным структурам сознания и основаниям коммуникативных взаимоотношений людей. Феноменологический подход к прояснению интерсубъективной идеи может служить образцом строгости4. С феноменологической точки зрения суть интерсубъективности заключается в том, что человек как

4 Концепция интерсубъективного мира (см., в частности: Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб., 1998. Размышление V. Раскрытие сферы трансцендентального бытия как монадологической интерсубъективности) имеет как своих сторонников, так и критиков. Так, например, работу «Феноменология интерсубъективности» (СПб., 2004) петербургского философа Я.А.Слинина можно считать одним из отечественных образцов систематического исследования интерсубъективной темы у Гуссерля. Слинин характеризует интерсубъективность как проблему, решение которой основывается на ресурсах феноменологической рациональности со всеми присущими ей идеалами научной доказательности, строгости, точности и т.п. Интерсубъективность раскрывается в действительности существования и во взаимодействии трансцендентальных субъектов. Именно категория трансцендентального субъекта, по Слинину, отличается фундаментальностью своих когнитивных н коммуникативных возможностей, реализация которых и создает реальность имтерсубъективного мира.

трансцендентальный субъект раскрывает четыре истины. Во-первых, констатацию своего собственного существования; во-вторых, констатацию существования других трансцендентальных субъектов; в-третьих, констатацию общего для всех трансцендентальных субъектов интерсубъективного мира; в-четвертых, характерную для каждого из субъектов свободу действий и конечность существования. Согласно пятому картезианскому размышлению Гуссерля, по поводу предмета размышления (Cogitatum) в сознании (мышлении - cogito), благодаря языку (знакам), складываются отношения «Я» и «Ты» (Ego - Alter ego) как интерсубъективные отношения3. Получается, что интерсубъективность сознания есть выражение человеческой индивидуальности, всеобщее и необходимое условие существования трансцендентального субъекта. Онтологические качества всеобщности и необходимости интерсубъективной природы человеческого сознания обеспечивают возможности взаимоотношения людей, как в процессах познания, так и в процессах общения. Благодаря интерсубъективности сознания реализуются не только коммуникативные возможности людей, но и достигается взаимопонимание между ними, формируются образы других и самих себя (образы ego и alter ego), интерактивные связи и дискурсивные формы выражения (устные и письменные). Именно интерсубъективные качества сознания создают коммуникационную атмосферу взаимодействия людей как коммуникаторов, в которой проявляются их когнитивные способности.

Известно, что язык как универсальный способ выражения сознания воплощает собой коммуникативный строй его внутреннего мира. Сознание отличается всегда двойственностью - обращенность своего носителя к самому себе и к другому человеку. Любое сообщение оформляется в соответствующей ему дискурсивной форме, а его продуктивность в существенной мере зависит от семиотических, символических и лингвистических средств во всем их разнообразии. Если согласиться, что сознание в любом своем проявлении обладает интенциональными свойствами, то несомненно, что эти свойства проявляются в интерсубъективных отношениях.

Исследовательские практики познания или повседневные акты обмена опытом (знаниями, навыками, сообщениями), дискуссии, споры, аргументации и доказательства друг другу того, что является верным, правильным, а что ошибочным - все это конкретные способы коммуникации, основу которых составляет интерсубъективный механизм

5 См.: Гуссерль Э. Картезианские размышления. Размышление V. Раскрытие сферы трансцендентального бытия как монадалогической интерсубъективности.

выработки смыслов. Именно коммуникации реализуют когнитивные ресурсы интерсубъективной природы сознания. Информационно-когнитивные возможности человеческого сознания обуславливают любые способы общения людей. Само коммуникативное поведение и коммуникативный опыт любого человека, выражающиеся в актах обмена сообщениями (информацией, знаниями, ценностями), являются, по сути, когнитивными процессами какие бы средства и формы (вербальные, языковые, речевые и невербальные, как естественные, телесные, так и искусственные, изобразительные) при этом не были бы использованы людьми для этих целей. Мое предположение, с оправданием которого связываются дальнейшие рассуждения, заключается в том, что коммуникативные способности людей, а также коммуникативное разнообразие человеческих взаимоотношений в значительной мере определяется когнитивными возможностями интерсубъективной реальности их сознания.

Во втором параграфе «Фундаментальный проект» онтологии коммуникации по М.Хайдеггеру» обсуждается проект фундаментальной онтологии - учения о смысле бытия на основе работы М.Хайдеггера «Бытие и время»6. В философии бытие обычно отождествлялось с каким-либо сущим, единым, благом, наличным бытием, субстанцией, трансценденцией •■ и т.п. Представление бытия предметным образом Хайдеггер считал роковой ошибкой, предопределившей техническое освоение мира. Между тем бытие не есть предмет для нас, ибо мы находимся внутри его и не можем посмотреть на него, как бы снаружи. Поэтому Хайдеггер определяет его как горизонт, внутри которого встречается сущее. Задаваясь вопросами кого и о чем спросить, Хайдеггер отвечает: спросить человека как феномена бытия и спросить его о смысле бытия. Другим важным нововведением Хайдеггеровской фундаментальной онтологии является различие категориального и экзистенциального определений бытия. Категориальный анализ исходит из представления и описания сущего, разделения его по родам и видам. Экзистенциальное определение в принципе отличается от дефиниции, ибо оно происходит не в мысли, когда одно понятие определяется на основе другого, а в коммуникативном взаимодействии сил и судьбы человека и мира. Бытие самоопределяется как Dasein. На вопрос: что есть бытие, человек отвечает собственным существованием, в котором есть, прежде всего, обнаружение себя и понимание себя.

4 См.: Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997.

Структура бытия раскрывается им в терминах структуры человеческой реальности, обозначенной понятием «забота». Забота предстает интегральной структурой человеческой реальности, проявляющейся в трех аспектах — экзистенциапах. Первый экзистенциал заботы выражен понятием «бытие-в-мире». С его помощью описываются отношения бытия и человека как неразрывные: структура бытия означает структуру человека, а структура человека - структуру бытия. Человек существует вне себя самого, в мире, в котором проживает свою жизнь. Мир нельзя понять вне человека, а человека вне мира. Существование человека - чистая возможность в априорном смысле слова; возможность как экзистенциальный проект. Он может реализовать себя в конкретной форме социального бытия, социального мира.

Второй экзистенциал заботы выражает собственно эмоциональную заинтересованность человека в мире. Здесь Хайдеггер определяет заботу в качестве «забегания вперед», в будущее. Человек проявляет свою озабоченность, заинтересованность в будущем. Осознание своей «заброшенности» в мире как факта рождения сопряжено с проектированием перспективы своей жизни. Но прежде мы сталкиваемся с обыденностью факта осознания, что человек есть никто. Обыденное сознание лишено индивидуальности. Это проявляется в таких, обыденных формах существования как болтовня вместо речи, простое любопытство вместо серьезности, в попытках скрыть свою обезличенность во всевозможных двусмысленностях.

Третий экзистенциал заботы «бытие при» - означает конкретный способ взаимодействия с вещами, сопутствующими жизни человека. Социальный мир - это не совокупность объектов, а совокупность вещей и людей. Вещь - это способность быть инструментом, способность находится «под рукой» человека. С их помощью человек реализует себя в мире и в отношениях с другими людьми. Человек живет в мире среди вещей, в жилище, они его согревают, придают ему уверенность в себе, отличают его от другого.

Можно сделать вывод, что экзистенциалы, выражающие структуру заботы, по сути своей характеризуют разные измерения времени человеческого бытия. Экзистенциал «бытия в мире» представляет модус прошлого времени; экзистенциал «забегания вперед» - модус будущего времени; экзистенциал «бытия при» - модус настоящего времени жизни человека. Все модусы времени перевязываются друг с другом: прошлое априорно предполагает настоящее и будущее. Значения настоящего и будущего обусловлены прошлым. Прошлое время - это не просто прошедшее время, оно постоянно присутствует в настоящей жизни человека. Включенность человека во временные структуры заботы как структуры своего бытия подчеркивает временность его жизни. Будущее

означает направленность к смерти, а настоящее - обращенность к вещам. В зависимости от направленности времени бытие человека оказывается подлинным или неподлинным. Неподлинность бытия обнаруживается в значениях настоящего времени. Окружающие человека вещи заслоняют от него- будущее, смерть. Неподлинное бытие предстает повседневным мельтешением жизни, в котором он погружается в суету социального окружения. Человек сам себе кажется вещью, такой же вещью, как те, которые его окружают. Человек обречен на совместное бытие с другими людьми, Он ведет себя также как другие, осознает свою возможную замену другим, скатывается к некоторому стандарту «усредненного человека». Другие как бы отнимают у него его собственное бытие, и он превращается в безличного человека.

Таким образом, коммуникативные отношения людей в онтологии Хайдеггера обезличиваются. Вместе с тем, в анализе временных измерений бытия он обращается к коммуникативным способностям человека. В частности, ключевое значение в коммуникации приобретает умение вслушиваться в бытие, слышать другого человека, прислушиваться к нему и говорить так, как вынуждает свое собственное бытии и бытие других людей.

В третьей главе «О языке, речи и знаке как онтологических факторах коммуникации» рассматривается то, как понятие онтологии получает конкретизацию за счет прояснения онтологического назначения таких универсалий, как язык, речь или знак. В частности оправдывается семиотическая квалификация языка как универсального средства общения. Автор исходит из предположения о том, что любая коммуникативная ситуация всегда является инструментальным выражением человеческого бытия, оказывая на него воздействие, изменяя его или подвергая каким-либо другим трансформациям.

В первом параграфе «Язык как универсальный фактор коммуникации» конкретизируется статус и роль и языка. Разговор о природе языка легче всего начинать с утверждения о произвольном характере языкового знака. Буквы и слова, предложения и тексты, звуки и фразы речи - все это знаки, выражающие значение чего-либо (явления, свойства, отношения). Знаком называют взаимосвязь означающего (в форме письма, рисунка или звука) и означаемого (значения слова или понятия). Ф.Соссюр считал, что связи означающего и означаемого конституируют языковой знак также как, например, лист бумаги определяется лицевой и оборотной сторонами. Языковой знак соотносится, как правило, со словом, в форме которого усматривают минимальную единицу языка. Способность любого знака обозначать какое-то явление, свойство, отношение, обычно называют его значением или понятием.

связь, между знаком и значением, означающим и означаемым произвольна, т.е. она ничем не детерминирована ни со стороны знака, ни стороны значения. Знак и значение определяют друг друга: знак - всегда то, что имеет значение, а значение - это то, что обозначается знаком, выражается в его письменной, изображаемой или звуковой форме. С семиотической точки зрения, язык давно стали называть системой знаков.

Далее, обсуждается роль языкового фактора в коммуникативной деятельности людей. В частности, подчеркивается, что прагматические навыки человека обусловлены его языковым опытом, который позволяет использовать язык данной культуры с учетом ее исторических, социальных и других дисциплинарных ограничений и в соответствии с нашими целями, потребностями, желаниями, интересами. С помощью языка люди фиксируют, запоминают, хранят, воспроизводят и передают из поколения в поколение знания, приобретенные в своей жизни, обмениваются знаниями, которые накоплены в разных культурах.

Произвольные качества языка наделяют его не только неограниченным числом степеней свободы в общении людей, но и превращают его в незаменимое средство выражения актов или состояний сознания - мыслей, чувств, эмоций, волеизъявлений, памяти, убежденности, веры, сомнения, страха, вины и т.п. «Язык переодевает мысли. Причем настолько, что внешняя форма одежды не позволяет судить о форме облаченной в нее мысли; дело в том, что внешняя форма одежды создавалась с совершенно иными целями, отнюдь не для того, чтобы судить по ней о форме тела».7

Во втором параграфе данной главы «Речь в структуре коммуникативной ситуации» раскрываются коммуникативные назначения языка, которые он приобретает в речи. Слушающий или адресат получает речевой стимул, какой-то фрагмент знания в форме устного, звучащего или письменного слова. Он затрачивает усилия, необходимые для расшифровки сообщения на фоне конкретных ситуаций общения и бытия. Каждое слово, словосочетание, высказывание, дискурс обозначают предметы, действия, свойства, отношения. Обозначая их, язык как система знаков, выполняет свою онтологическую функцию в качестве универсального способа коммуникации. Вместе с тем, в коммуникативных актах язык замещает предметный мир, его свойства и отношения.

Речь является индивидуальным актом обращения человека к языку как универсальному способу общения. Она предполагает комбинаторную

' Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М., 1994, с. 18.

способность говорящего человека, его умение пользоваться языком для выражения чувственных образов, мыслей, эмоций, воли, памяти. Речь обеспечивается ресурсами психосоматических механизмов артикуляции и произношения звуков. С онтологической точки зрения, свободное комбинирование знаков и выстраивание их в определённые последовательности - высказывания, сделанные в устной или письменной форме - есть основное качество речи. Именно по данной причине говорят, что без речи нет языка, хотя справедливо и обратное: без языка невозможно судить о речевой способности человека. Потребности общения людей диктуют соблюдение в речи формальных и нормативных предписаний языка - орфографических (написание), фонологических (произношение), синтаксических (организация предложения), семантических (значения слов и других элементов языка) и прагматических (особенности использования языка в конкретных ситуациях). Речеоформление актов или процессов сознания осуществляется средствами фонологии, синтаксиса, семантики и прагматики языка. Средства языка воздействуют на речевое выражение сознания совместным образом.

Орфографические и фонологические свойства письменной или устной речи корректируется в зависимости от контекста конкретных коммуникативных ситуаций, а также, конечно/1 от характера употребляемого языка. Точно также, например, речевая форма упорядочивания (синтаксис) мышления, эмоций, воли или любых других актов или состояний сознания находится под влиянием фонологии, семантики и прагматики. А семантические свойства (полисемия, синонимия и т.п.) речи «отвечают» за понятийное насыщение мышления, находясь под действием других языковых факторов. Наконец, прагматические особенности речи, зависящие от того, как пользуется языком его носитель, подчиняются фонологическим, синтаксическим и семантическим коррективам. Чем «ближе» речь к нормам и правилам языка, тем меньше «зазор» между языком и речью. С онтологической точки зрения, язык рассматривается в качестве способа человеческой деятельности, в которой он приобретает главным образом прагматические качества. Тогда как онтологические свойства речи обуславливаются контекстуальными (социальными, культурными, историческими, индивидуально-личностными) и ситуационными факторами коммуникации.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, намечаются возможные его перспективы.

III. ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Статьи, опубликованные в рекомендуемых ВАК изданиях:

1 .Крастынь С.Р. Методологические аспекты исследования «онтологических оснований коммуникации» Н Вестник Ленинградского государственного университета имени A.C. Пушкина. Научный журнал № 1 (25). Серия философия СПб.: Издательство ЛГУ им. A.C. Пушкина, 2009. СС.72-80.

Статьи, опубликованные в прочих научных изданиях:

2. Крастынь С.Р Онтологические основания речевой коммуникации // Коммуникативные традиции, технологии, тенденции. Коммуникации в организациях. Традиции и ресурсы развития. Материалы научно-практической конференции. Санкт -Петербург, 23 ноября 2006 г . СПб.: Издательство СПб ГУГА, 2007. СС. 16-24 (0,5 п.л.).

3. Крастынь С.Р «Человек - масса» в коммуникативных ситуациях //Телескоп: Журнал социологических и маркетинговых исследований / 2007 N 6. СС.14 -28. - (в соавторстве с М.Н. Майором). - 0,5 п.л. (автор. -0,3 п.л.).

4 .Крастынь С.Р. Теоретическая экспозиция понятия «онтологические основания коммуникации» Н Миссия интеллектуала в современном обществе. Приложение к журналу «Вестник С.-Петербургского государственного университета». СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2008. С С. 579-587. (0,5 п.л.)

Подписано к печати 16.03.2009 г. Формат бумаги 60x90 1/16. Тираж 100 Заказ 408 Усл. печ.. л.1. Уч. изд. Л. 1. С 17. Тип. Университета ГА. 196210. С.- Петербург, ул Пилотов, дом 38

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Крастынь, Сергей Робертович

Введение.

Глава 1. Методологические принципы и теоретические допущения

1.1. Постановка вопроса и предварительное определение коммуникации. .12 1.2 Трансцендентальный метод онтологического обоснования коммуникации.

Глава 2. Модели «здесь-бытия» и «бытия-с-другими» в коммуникативных практиках.

2.1. Экспликация «оснований коммуникации» в трансцендентальной аналитике и феноменологии.

2.2. «Фундаментальный проект» онтологии коммуникации по

М.Хайдеггеру.

Глава 3 О языке, речи и знаке как онтологических факторах коммуникации

3.1. Язык как универсальный фактор коммуникации коммуникации».

3.2. Речь в структуре коммуникативной ситуации.

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Крастынь, Сергей Робертович

Актуальность данного исследования определяется тем, что понятие коммуникации с недавних пор превратилось в одну из ключевых категорий современной философии. Сегодня концептуальный статус коммуникации стал основой большого разнообразия конкретных значений со свойственной им спецификой. Так, значения «коммуникации» насыщаются признаками информационных технологий. Словосочетания «коммуникационная рациональность» или «коммуникативное действие» наделяются когнитивными свойствами. Все чаще встречаются такие «коммуникационные» обобщения, как например, «общество коммуникаций» или «коммуникативная прагматика». Повседневная жизнь людей «заключена» в коммуникативную среду, которая может характеризоваться как индивидуальное общение, так и коммуникативное воздействие средств массовой информации. Онтологическая природа коммуникаций определяет взаимосвязи людей, обеспечивая возможность выхода каждого из них за пределы собственного индивидуального опыта. При этом понятие «онтологические основания коммуникации» оказывается смысловым комплексом, в котором увязываются значения человеческого бытия как коммуникационной реальности, значения сущности и существования, а также институциональные, когнитивные и семиотические измерения.

Прояснение роли информационных технологий и формирование коммуникационной инфраструктуры человеческого бытия (в измерениях общества, культуры, истории, личности) с необходимостью придают актуальность исследованию онтологических оснований коммуникаций. С одной стороны, предметный характер коммуникаций вызывает исследовательский . интерес в научных дисциплинах, . существенно отличающихся .друг от. друга. Речь идет, нацример, о лингвистике и психолингвистике коммуникаций, социологии, психологии и семиотики коммуникаций, теории информации и исследовательских практик, изучающих разнообразные процессы и средства массовой коммуникации. Подобный избыток интересов к коммуникациям вовсе не означает полноту изученности коммуникационной темы. В этой связи особую актуальность приобретают методологические поиски предельных (онтологических) оснований междисциплинарной специфики коммуникаций. Тем более, что, с другой стороны, наряду с «коммуникационным перенасыщением», в человеческой жизни возникает «нехватка общения», расплывчатость коммуникационных связей, ведется разговор об экзистенциональной замкнутости человека, феномене одиночества. Подобная «двойственность» в оценке коммуникаций лишний раз свидетельствует об исследовательской актуальности поисков их онтологических оснований, с изучением которых и связана моя диссертационная работа.

Отечественная традиция онтологического обоснования коммуникаций представлена работами Н.А.Бердяева, С.Л.Франка, А.Ф.Лосева., М.М.Бахтина. Среди сегодняшних теоретиков онтологии коммуникаций можно выделить С.С.Гусева, Б.И.Липского, Б.В.Маркова, А.Р.Абдуллина и др. Сюда же можно отнести результаты исследований, опубликованные в трудах международной конференции «Рациональность и коммуникации» (Санкт-Петербург, 2007).

Рассматривая коммуникацию как онтологическое событие, обладающее собственными основаниями, исследование ставит своей целью развернуть концептуальное представление этого феномена в рамках философской онтологии, что позволяет интерпретировать коммуникацию как особый способ доступа к бытию в контексте здесь-бытия, бытия-с-другим, существования человека в сообществах. Такая теоретическая ориентация определяет и конкретные исследовательские задачи:

• раскрыть особенности трансцендентальной модели коммуникации

• дать анализ коммуникативной схемы в терминах феноменологической традиции.

• обсудить семиотические способы выражения коммуникативной реальности;

• Раскрыть онтологические предпосылки и информационно-когнитивную роль языка в процессах речевой коммуникации (речь как способ использования языка)

Методологические принципы исследования

На защиту выносятся следующие положения:

Научная новизна диссертационного исследования

Теоретическое и практическое значение исследования

Результаты исследования дают возможность конкретизации философского онтологического исследования. Вместе с тем они могут быть использованы для разработки специальных исследовательских техник широкого круга феноменов коммуникации.

Диссертация была обсуждена на заседании кафедры философии и социальных коммуникаций Санкт - Петербургского государственного университета гражданской авиации в ноябре 2008 года и рекомендована к защите. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Онтологические основания коммуникации"

Заключение

Исследование онтологических оснований коммуникации было ориентировано на дифференцированное видению различных измерений феномена коммуникации, не допуская редукционизма и стремясь выразить различие и их концептуального выражения. Это дает теоретическую возможность ревизии и трансформации отношений между различными концептуальными стратегиями. Такая методологическая позиция позволила выявить условия возможности философской экспликации онтологических оснований коммуникации и формы их модификаций и трансформаций.

215 Ваттимо Дж. Прозрачное общество. Пер. с ит./ Перевод Дм. Новикова. М.: Издательство "Логос". 2002. С. 13.

Обращение к концептуальному ряду кантовской философии позволило выделить в структурности феномена коммуникации, во-первых, собственно сознание эмпирического индивида, во-вторых, структурностью трансиндивидуального сознания, определяющего и формирующего эмпирическое сознание, и, в-третьих, собственно позиционность Я.

Анализ гуссерлианской интерпретации интерсубъективности в контексте темы нашего исследования, допускает возможность сделать следующие выводы.

Во-первых, условием и основанием коммуникация является срез «телесности», выражающий не просто некий аффект, но и практики аффицирования, пронизанные эмпатией, представляющей собой базовый и необходимый уровень существования сообщества.

Во-вторых, значимым основанием коммуникативных практик является темпоральность, которая включает в себе отчетливо проявляемые идентификационные сценарии, мотивационные комплексы и определенные практики памяти.

В-третьих, любая коммуникативная ситуации и соответствующее ей коммуникативное сообщество или интерсубъективность удерживается в смысловом поле, свойственном данному сообществу, опираясь не столько на «образы», «объекты», сколько на интенциональную систему, обслуживающую это поле смысла и формы его выражения. Поэтому даже апелляция в коммуникативных посланиях к «единому миру» должна опираться именно на интенциональные комплексы.

Кроме того, коммуникативные «послания» всегда несут в себе опознаваемую «стиль-форму» признания личности, в которой существенен не столько «набор» ценностей, идей и т.п., а определенную и коррелирующую с признанным интенциональным комплексом ориентацию, включающую в себя и этическую, эстетическую, когитальную и экзистенциальную, которые порождают бытие-с-другими.

Таким образом, трансцендентальное сознание или трансцендентальное мышление, взятое или в кантовском, или в гуссерлианском истолковании, является одним онтологических оснований коммуникации, хотя это предполагает, по всей вероятности, несколько расширенное понимание онто логичности и онтологии как таковой. В данном контексте трансцендентальному мышлению приписывается особый статус существования, что позволяет концептуально достаточно точно выявить «слои» существования интерсубъективности и особенность актов их учреждения и провести отчетливые типологические различия феноменов коммуникации:

1. коммуникативная общность на основе объектных структур мышления, единых полей объективного смысла;

2. коммуникация, выстраивающаяся вокруг единого двустороннего комплекса, в котором связываются и идея как конститутивное, имманентное основание опыта воли, то есть моральная коммуникация;

3. коммуникативные сообщества, в учреждении которых роль основания берет на себя «чувство жизни».

Гегелевское представления Я как онтологического события позволило рассматривать коммуникацию как встречу Я. То есть, с одной стороны, налицо Я, стремящиеся друг к другу, «вожделеющие» войти в мир со своими истинами-бытия-для-себя встреча; с другой, - благодаря актам их «обобществления» учреждается Мы; и, наконец, во взаимодействии Я в рамках Мы начинает проявляться принципиально трансиндивидуальная инстанция, которая в гегелевском видении принимает лик Абсолютного Духа. Однако если отрешиться от допущения о существовании Абсолюта, то есть речь идет о трансиндивидуальных инстанциях, благодаря которым учреждается удерживается общность Мы, со специфическими позиционностями Я и не менее специфическими и стилизованными способами их взаимоотношения.

Во-вторых, если воспользоваться гегелевским истолкованием инстанции Я как участника коммуникации, то мы должны отдавать себе отчет в том, что на Я налагаются высокие экзистенциальные требования: речь идет вовсе не некоем рефлексирующем Я, а о Я как событии, способном утверждать свою истину-бытия-для-себя, о Я, которое не просто вожделеет войти в мир, в жизнь со своей истиной, но о Я, предстающем как действительность вожделения, как само вожделение, которое всегда придает общению определенную интенсивность, «тонус бытия». Или, несколько иначе, без вожделения Я, без Я, вожделеющего «другого», никакое общение невозможно.

В-третьих, представление Я и их взаимодействия как признания дает возможность рассмотреть феномен коммуникации как, если опять-таки воспользоваться гегелевской формулой, «игру сил»,благодаря которой и в которой осуществляется признание «истин-бытия». В противном случае мы будем иметь дело с вырожденными формами коммуникации.

Тем самым, коммуникация предстает как соприкосновение, наложение (сплавление) синхронической семиотической диспозиции языка на диахронические речевые потоки; наложение доиндивидуального и внеличностного бессознательного на индивидуальные акты воли -коммунальное бессознательное связывает индивидуальные сознания. Но существует и обратный процесс - речевые акты именно как акты сознания трансформируют языковую или семиотическую диспозицию, хотя индивидуальные сознательные намерения и обретение речевой актуализации семиотической ценности в языковом поле редко совпадают.

Поэтому анализ и языкового и речевого среза коммуникации предполагает, что они существуют в своего роде сети высказываний, которые более-менее отчетливо и жестко связаны определенной речевой стратегией, доминантной целью, интенцией, что и задает прагматический фокус всего комплекса речевого акта. В то же время в теории речевых актов наибольшее подозрение вызывает именно «соглашение», «конвенция», - термин, по сути своей, из области социально-политической и, тем самым несущий сильную идеологическую нагрузку особенно в ценностном аспекте.

Исследование рассматривало феномен коммуникации и его онтологические основания в пределах широкой шкалы, крайними полюсами которой выступает, с одной стороны, общение Я, обладающих здесь-бытием и утверждающих его, и, с другой стороны, коммуникация, связанная с тем, что Хайдеггер назвал das Man, то есть с феноменом массы и с соответствующим ему бытийном типом, - с «человеком-массой». Коммуникация, порождаемая das Man предполагает особые темпоральные и топологические измерения, сценарии идентичности и мотивационные комплексы, в которых господствуют трансиндивидуальные устройства, замещающие собой акт «Я мыслю», «Я говорю», «Я слушаю», «Я есть». В частности, это сопровождается деструкцией речевого поля, теряющего экзистенциально-онтологические гаранты в отношении Я.

В целом можно сделать вывод том, что тематическое поле сегодняшней коммуникации не просто воспроизводит ориентированность бытия-с-другими или бытия-для-других, но и настрой, отсылающий к «аффективному корню» связности индивида как такового и его существования в сообществах. Именно эта аффективная геодезия конституирует «мир» коммуникативного сообщества, в котором только и возможны институции и социальные, и семиотические, обеспечивающие рассылку посланий», благодаря чему и поддерживается социальность как сеть кодов, постоянно требующих дешифровки, которая в свою очередь постоянно заставляет индивида дешифровывать и самого себя

Список научной литературыКрастынь, Сергей Робертович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Апель К.-О. Две фазы феноменологии / Трансформация философии. Пер. В. Куренного, Б. Скуратова. М.: «Логос», 2001.

2. Апель К.-О. От Канта к Пирсу: семиотическая трансформация трансцендентальной логики / Трансформация философии. Пер. с нем. / Перевод В. Куренной, Б. Скуратов. М.: «Логос», 2001. С. 183.

3. Аристотель. Большая этика.

4. Аристотель. Метафизика. Пер. с др.-гр. А.В. Кубицкого, сверен М.И. Иткиным /Сочинения в четырех томах. М.: Мысль, 1975, Т. 1.

5. Аристотель. Никомахова этика.

6. Аристотель. Об интерпретации.7. Аристотель. Политика.

7. Ахутин А.В. Античные начала философии. СПб.: Наука, 2007.

8. Ахутин А.В. О втором измерении мышления: Л. Шестов и философия // Ахутин А.В. Тяжба о бытии. М., 1996.

9. Ю.Бадью А. Делез. Шум бытия. / Пер. с франц. Д. Скопина. М.: Фонд научных исследований «Прагматика культуры», издательство «Логос-Альтера» - «Ессе homo», 2004.

10. Баткин Л.М. Европейский человек наедине с собой: Очерки о культурно-исторических основаниях и пределах личного самосознания. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т. Ин-т высш. гуманит. исслед., 2000.

11. Берто Д. "Семейные межпоколенные трансмиссии: опыт сравнительного анализа" // Психоанализ и науки о человеке. Под ред. Автономовой Н.С. и Степина B.C. М.: Прогресс; Культура, 1995.

12. Бланшо М. Неописуемое сообщество. Пер. с фр. Ю.Стефанова. М.: Изд. МФФ, 1998.

13. Ваттимо Дж. Прозрачное общество. Пер. с ит./ Перевод Дм. Новикова. М.: Издательство "Логос". 2002.

14. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. М.: Прогресс, 1988.

15. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. СПб., 1997.

16. Гегель. Система наук. Ч. I. Феноменология духа. Пер. с нем. Г. Шпета / Сочинения. М.: Изд. социально-экономической литературы, 1959, Т. IV.

17. Валь Ж. Несчастное сознание в философии Гегеля. СПб. «Владимир Даль», 2006.

18. Гетманн К.Ф. От сознания к действию. Прагматические тенденции в немецкой философии первых десятилетий XX века // Логос,

19. Гирц К. Идеология как культурная система // HJIO № 27

20. Гирц К. Интерпретация культур. Пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2004.

21. Гуссерль Э. Начало геометрии. Введение Ж. Дерриды. Пер. с фр. И нем. М. Маяцкого. М.: Ad Marginem, 1996.

22. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии. Пер. А.В.Михайлова. М.: Лабиринт, 1994.

23. Гуссерль Э. Картезианские размышления. Пер. Д.В. Скляднева. СПб.: Наука, Ювента, 1998.

24. Гуссерль Э. Кризис европейских наук.

25. Гуссерль Э. Логические исследования. Том II. Исследования по феноменологии и теории познания // Логос, 1997, № 10.1. Выражение и значение.

26. Гуссерль Э. Начало геометрии. М. 1996.

27. Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. Пер. с нем. В.Молчанова/ Собрание сочинений. М.: Гнозис, 1994, Т. 1.

28. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск 1994.

29. Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. Пер. с нем. В.Молчанова / Собрание сочинений. М.: Гнозис, 1994, Т. 1.

30. Декарт Р. Страсти души. Пер. с фр. А.К. Сынопалова / Сочинения в двух томах. М.: Мысль. Т. 1, 1989.

31. Делез Ж. Логика смысла. Фуко М. Theatrum philosophicum. Пер. с фр. Я.И.Свирского. Екатеринбург: Деловая книга, 1998.

32. Делез Ж. Различие и повторение. Пер. С фр. Н.Б. Маньковской, Э.П.Юровской. СПб.: Петрополис, 1998.

33. Делёз Ж. Складка. Лейбниц и барокко / Общая ред. и послесл. В.А. По дороги. Пер. с фр. Б.М. Скуратова. М.: «Логос», 1997.

34. Ингарден Р. Феноменология искусства. М., 1996.

35. Кант И. Критика чистого разума. Пер, с нем. Н. Лосского. Мн.: Литература, 1998.

36. Кант И. Основы метафизики нравственности.

37. Кант И. Критика практического разума. Пер. с нем. Н.М.Соколова / Сочинения на немецком и русских языках. М.: Московский философский фонд, 1997. Т. III.

38. Кант И. Критика способности суждения.

39. Кант И. Что значит ориентироваться в мышлении? / Кант И. Сочинения в 8-ми т. Под общей ред. А.В. Гулыги. М., 1994. Т. 8. СС. 86- 105.

40. Кастель Р. Мишель Фуко и социология: к «истории настоящего» // Мишель Фуко и Россия: Сб. статей. Под ред. О. Хархордина. СПб.; М.: Европейский университет, Летний сад, 2001.

41. Лакан Ж. Ниспровержение субъекта и диалектика желания у Фрейда. Пер. А.К. Черноглазова / Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. М.: Русское феноменологическое Общество, 1997.

42. Лебедев А.В. Архе // Философский энциклопедический словарь. М., 1983.

43. Лещев С.В. Коммуникативное, следовательно, коммуникационное. 2002.

44. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М.: Мысль, 1993.

45. Марков Б.В. Коммуникация и философия языка // Коммуникация и образование. Сборник статей. Ред. Дудник С.И. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2004. СС. 135-161.

46. Маркузе Г. Одномерный человек. М., 2000.

47. Мэйси Д. О субъекте у Лакана // Логос, 1995, № 5.

48. Молчанов В.И. Понятие трансцендентальной субъективности в феноменологии Э. Гуссерля // Проблемы сознания в современной буржуазной философии. Вильнюс, АН Литовской ССР, 1983. СС. 5267.

49. Неретина С.С. Верующий разум. К истории средневековой философии. Архангельск, 1995.

50. Ницше Ф. К генеалогии морали: Полемическое сочинение. Пер. с нем. К.А. Свасьяна / Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1990.

51. Ницше Ф. Рождение трагедии, или эллинство и пессимизм. Пер. Г.А. Рачинского / Сочинения в двух томах. М.: Мысль, 1990, Т. 1. СС. 47157.53.Ницше Ф. Ессе homo.

52. Пирс Ч.С. Как сделать наши идеи ясными / Избранные философские произведения. Пер. с англ. / Перевод К. Голубович, К. Чухрукидзе, Т. Дмитриева. М.: Логос, 2000.55.Платон. Протагор56.Платон. Театет.

53. Прехтль П. Введение в феноменологию Гуссерля. Томск, 1999.

54. Сергеев К.А., Перов Ю.В. Гегель и современное историческое сознание // Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. СПб., 1993. Кн. третья.

55. Серль Дж.Р. Классификация иллокутивных актов // Зарубежная лингвистика. И. Пер. с англ. Общая ред. В.А. Звегинцева, Б.А. Успенского, Б.Ю. Городецкого. М.: Издательская группа «Прогресс», 1999. СС. 229-253.

56. Серль Дж.Р. Что такое речевой акт? // Зарубежная лингвистика. II. Пер. с англ. Общая ред. В.А. Звегинцева, Б.А. Успенского, Б.Ю. Городецкого. М.: Издательская группа «Прогресс», 1999. СС. 210-228.

57. Слинин Я.А. Возникновение философии Хайдеггера из феноменологии Гуссерля // Очерки феноменологической философии. Ред. Я.А. Слинин, Б.В. Марков. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского государственного университета, 1997.

58. Слинин Я.А. Трансцендентальный субъект: феноменологическое исследование. СПб.: Наука, 2001.63.де Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. Пер. с фр. Сухотина A.M., переработанный Холодовичем А.А. / Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977.

59. Тюпа В.И. Онтология коммуникации // Дискурс, 1998, № 5/6. С. 5-20.

60. Фихте И.Г. Назначение человека / Сочинения в двух томах. СПб.: Мифрил, 1993. Т. II.

61. Флоренский П.А. Имеславие как философская предпосылка / Соч. Т. 2.-М., 1990.

62. Флоренский П. А. У водоразделов мысли. IV. Мысль и язык. 2. Диалектика / Сочинения. В 4 т. Т. 3(1). М.: мысль, 2000.

63. Фуко. Герменевтика субъекта // Социо-логос. Вып. 1. М.: Прогресс, 1991.

64. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. Пер. с фр. ВизгинаВ.П., Автономовой Н.С. М.: Прогресс, 1977.

65. Хайдеггер М. Бытие и время. Gth/ D/D/ <b,bbyf/ V/A Ad Marginem? 1997/

66. Хайдеггер M. Введение в метафизику. Пер. Н.О. Гучинской. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1998.

67. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. Пер. О.В. Никифорова. М.: Русское феноменологическое общество, 1997.

68. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики Пер. В. Бибихина / Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993.

69. Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии. Пер. с нем. А.Г. Чернякова. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001.

70. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме. Пер. В.Бибихина / Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993.

71. Хайдеггер М. Положение об основании. Пер. О. Коваль. СПб.: Алетейя, 1999. С. 136.

72. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Пер. Е.В. Борисова. Томск: Водолей, 1998.

73. Хайдеггер М. Путь к языку // Время и бытие. М., 1993.

74. Хаттон П. X. История как искусство памяти. . Пер с англ.В.Ю. Быстрова. СПб.: «Владимир Даль», 2004.

75. Хоркхаймер М., Т.В. Адорно. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. Пер. с нем. М.-СПб.: Медиум, Ювента, 1997.81 .Шарков Ф.И. Истоки и парадигмы исследований социальной коммуникации 2001. Сс. 53-62

76. Шелер М. Ресентимент в структуре моралей. СПб.: Наука, Университетская книга, 1999.

77. Шпет Г.Г. Сознание и его собственник (Заметки) / Философские этюды. М.: Прогресс, 1994.

78. Шюц А. Обыденная и научная интерпретация человеческого действия / Мир, светящийся смыслом. М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. СС. 7-50.

79. Шюц А. Размышления на тему релевантности/ Мир, светящийся смыслом. М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. СС. 235400.

80. Якобсон Р. Новейшая русская поэзия / Работы по поэтике. М., 1987.

81. Copleston Fr. A History of Philosophy/ V. 3. Late Mediaeval and Renaissance Philosophy. Part II. The Revival of Platonism to Suarez. N.Y., Image Books, 1963.

82. Dalton S. Subjectivity and orientation in Levinas and Kant // Continental Philosophy Review 32: 433-449, 1999.

83. Heidegger M. Hegels Phanomenologie der Geistes / Gesamtausgabe. Band 32. Frankfurt-an-Mein: Vittorio Klosterman, 1997. S. 193.

84. Heidegger M. Sein und Zeit. Elfte, unveranderte Auflage. Tubingen: Max Niemeyer Verlag, 1967.

85. Henry M. Material phenomenology and language (or, pathos and language) // Continental Philosophy Review 32: 343-365, 1999.

86. Husserl E. Cartesianische Meditationen. Eine Einleitung in die Phanomenologie / Gesammelte Schriften. Hrgs. von E.Stroker. Hamburg: Felix Meiner, 1992.

87. Gadamer H.-G. Subjectivity and intersubjectivity, subject and person // Continental Philosophy Review 33, 2000. PP. 275-287

88. Lanigan R. L. Phenomenology of Communication: Merleau Ponty's Thematics in Communicology and Semiology. Pittsburgh, PA: Duquesne University Press, 2004.

89. Luft S. Faktizitat und Geschichtlichkeit als Konstituentien der Lebenswelt in Husserls Spatphilosophie // Phanomenologische Forschungen 2005. Felix Meiner Verlag 2005. SS. 13-40.

90. Kojima H. Monad and Thou: Phenomenological Ontology of Human Being. Athens: Ohio University Press, 2000.

91. Moulard V. The time-image and Deleuze's transcendental experience // Continental Philosophy Review 35: 325-345, 2002.

92. Pietersma H. Phenomenological Epistemology. Toronto and New York: Oxford University Press, 2000.

93. Taylor C. The Ethics of Authenticity. Cambridge, Mass: Harvard University Press, 1991.163Г

94. Sandel M.J.Liberalism and the Limits of Justice. Cambridge: Cambridge University Press, 1982.

95. Scott Ch. Memory of time in the light of flesh // Continental Philosophy Review, 1999, N 32. PP. 421-432.

96. Smith B. Husserl, Language, and the Ontology of the Act // Speculative Grammar, Universal Grammar, and Philosophical Analysis of Language. Eds. D. Buzzetti and M. Ferriani. Amsterdam: John Benjamins, 1987. Pp. 205-227.

97. Smith B. Towards a History of Speech Act Theory // Speech Acts, Meanings and Intentions. Critical Approaches to the Philosophy of John R. Searle. Ed. A. Burkhardt. Berlin/New York: de Gruyter, 1990. Pp. 29-61.

98. Soffer G. Phenomenologizing with a hammer: Theory or practice? // Continental Philosophy Review, 1999 N 32. PP. 379-393.

99. Steinbock A. J.Husserl's static and genetic phenomenology: Translator's introduction to two essays // Continental Philosophy Review 31: 127-134, 1998.

100. Welton D. The Other Husserl: The Horizons of Transcendental Phenomenology. Bloomington: Indiana University Press, 2002.