автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Описательный глагольно-именной оборот как единица номинации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Описательный глагольно-именной оборот как единица номинации"

На правах р) кописи

Лагузова Евгения Николаевна

ОПИСАТЕЛЬНЫЙ ГЛ АГОЛЫЮ-ИМЕННОЙ ОБОРОТ КАК ЕДИНИЦА НОМИНАЦИИ

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 2001,

Работа выполнена на кафедре современного русского языка Московского государственного областного университета

Научный консультант:

доктор филологических наук профессор П.А. Лекант

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

профессор К.А. Войлова

доктор филологических наук профессор Ю.П. Солодуб

доктор филологических наук профессор Г.М. Шипицына

Ведущая организация:

Институт лингвистических исследований РАН

Защита состоится "/3 " 003 г. в " час. на заседании

диссертационного совета Д 212/Й5. 02 по русскому языку и теории и методике обучения и воспитания (русский язык) в Московском государственном областном университете по адресу: 107005, г. Москва, ул. Ф. Энгельса, д. 21-а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета но адресу: 107005, г. Москва, ул. Радио, д. 10-а.

Автореферат разослан "/J " 2003 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета профессор

7°51

Общая характеристика работы

Объектом диссертационного исследования является описательный глаголь-но-именной оборот (ОГИО) как особая единица номинации.

Впервые представленные в "Исторической грамматике" Ф.И.Буслаева, описательные глагольно-именные обороты ("описательные формы глагола") подробно изучены в синхронном аспекте. В исследованиях, проведенных на материале русского и других языков, анализировались парадигматические и синтагматические свойства ОГИО, структурно-семантические особенности их компонентов, экспрессивные возможности (Ш.Балли, Э.И.Вайша, Е.М.Вольф,

B.Н.Державин, Н.С.Дмитриева, Э.И.Ефремова, Л.К.Жулинская, Р.Канза,

C.С.Ким, А.Н.Кожин, В.А.Козьменко, М.М.Копыленко, В.В.Леденева, Г.В.Макович, А.П.Мордвилко, Л.В.Николенко, Н.Н.Перевезенцева, В.В.Похмельных, Н.Н.Прокопович, В.П.Сухотин, Б.В^огкшап, А.ВНпкепЬег§ и др.). В работах П.АЛеканта и Л.Н.Касьяновой описано функционирование ОГИО в предложении. ОГИО рассматривались также в связи с изучением различных синтаксических явлений (дополнительной предикации, модальности и т.п.) (В.Г.Гак, Е.В.Алтабаева, Е.М.Гоголева, Н.В.Калинская, Я.В.Олзоева и др.). Однако многообразие терминов: "описательные фразеологические обороты" (В.В.Виноградов), "описательный актив или пассив" (В.Н.Державин), "глагольно-именные описательные выражения" (А.П.Мордвилко), "глагольно-именные фразеологические обороты" (В.А.Козьменко), "субстантивные описания" (Н.С.Дмитриева), "устойчивые глагольно-именные сочетания" (В.М.Дерибас, Л.К.Жулинская), "аналитические лексические коллокации" (В.Н.Телия), "аналитические конструкции" (В.Г.Гак, С.С.Ким) и т.п. - привело к неразличению ОГИО и других глагольно-именных сочетаний.

Появившийся в конце XX в. термин "описательный предикат" (Р.Кагоа, Г.В.Макович, В.А.Кузьменкова) позволил объединить предикативные и непредикативные сочетания (охватила радость, испытывать радость), поставив под сомнение необходимость существования термина "описательный глаголь-но-именной оборот", введенного в научный обиход П.А.Лекантом.

Между тем продуктивность сочетаний, созданных по модели "глагол + абстрактное сущ.", в языках различных типов (Э.А.Вайша, Е.М.Вольф, С.С.Ким, М.М.Копыленко, М.Кубик, Б.Вргктап и др.), при развитой системе субъектно-предикатных структур, подтверждает правомерность выделения ОГИО как особой единицы номинации.

В диссертационном исследовании поддерживается концепция П.А.Леканта. В качестве исходного принято определение ОГИО как "синтаксической конструкции, основанной на несвободном употреблении глагола-призрака, семантически неделимой, обладающей всеми категориальными и формальными при-

нос. НАЦИОНАЛЬНАЯ| библиотека | С.Петербург '

оэ ¿Л

знаками глагола и выполняющей в предложении функцию простого глагольного сказуемого".1

Несмотря на многочисленные исследования ОГИО, некоторые проблемы, намеченные еще в первой половине XX в., остаются нерешенными. Не определены границы рассматриваемых сочетаний. Неясна семантическая основа ОГИО как единицы номинации. Неизученной остается история развития ОГИО в русском языке. Работы М.М.Копыленко, Л.Я.Костючук, Н.Г.Самойловой, В.М.Филипповой дают представление о распространении ОГИО в определенный исторический период, но не прослеживают пути дальнейшего развития ОГИО. Недостаточно исследованы закономерности сочетаемости ОГИО. Описание синтагматики, предпринятое по отношению к неопределенно широкому кругу "описательных предикатов" (Г.В.Макович), нельзя признать исчерпывающим.

Представленный материал объясняет выбор объекта исследования.

Предметом исследования являются структурно-семантические, синтагматические и парадигматические свойства ОГИО как особой расчлененной единицы номинации, рассмотренные в широком контексте на синхронном и диа-хронном уровне.

Актуальность исследования определяется следующими факторами: 1) продуктивностью ОГИО в современном русском языке, что является одним из подтверждений растущей тенденции к аналитизму; 2) широкой употребительностью сочетаний, созданных по модели V + N. в языках различных типов; 3) неоднозначностью интерпретации ОГИО в лингвистике; 4) неисследованно-стью эволюции номинации, основанной на утрате глагольной лексемой знаковой функции; 5) важностью всестороннего описания ОГИО как особой единицы номинации в связи с потребностями "активной" грамматики.

Цель исследования - представить структурно-семантическую и функциональную организацию ОГИО как единицы номинации в синхронно-диахронном аспекте.

Данная цель предусматривает решение следующих задач:

- выявить специфику грамматизации как семантического явления;

- установить дифференциальные признаки ОГИО как единицы номинации в сравнении со сходными образованиями;

- исследовать основные тенденции развития ОГИО в русском языке с XI в. по настоящее время;

- проанализировать внутреннюю синтагматику ОГИО, отражающую своеобразие ОГИО как расчлененной единицы номинации;

- описать аспектуально-темпорапьные значения высказываний с ОГИО, отличающие ОГИО от других единиц номинации;

1 Лекант Г1.Л. Развитие форм сказуемого // Мысли о современном русском языке. М.: Просвещение, 4ЭьЭ С. '

- выделить особенности внешней и внутренней синтагматики, позволяющие использовать ОГИО как средство выразительности, в частности, в речевом акте иронии;

проанализировать отношения сигнификативной и функционально-семантической эквивалентности ОГИО в русском и французском языках, подтверждающие универсальный характер грамматизации лексического значения глагола;

- выявить закономерности реализации атрибутивной валентности ОГИО в русском и французском языках, составляющие специфику ОГИО как языковой универсалии.

Основная гипотеза диссертации: описательный глагольно-именной оборот, сформировавшийся как синтаксическая конструкция в древнерусском языке на основе утраты глаголом конкретного лексического значения, представляет собой расчлененную единицу номинации, инвариантными признаками которой являются подчинительная связь между компонентами, грамматизация семантики глагольной лексемы, номинативная роль субстантивного компонента и проницаемость.

Основные положения исследования, выносимые на защиту:

1. В основе образования ОГИО как единицы номинации лежит грамматизация лексического значения глагольного компонента.

2. ОГИО - особая единица номинации, противопоставленная фразеологизму (ФЕ), словосочетанию, слову, дифференциальными признаками которой являются: грамматизация лексического значения глагольного компонента, невоспроизводимость ОГИО, синтаксическая нечленимость, подчинительная связь между компонентами, проницаемость структуры, неодновалентность глагольного компонента, допустимость структурных преобразований, нарушающих грамматическое и семантическое единство сочетания, синонимические соотношения с однословным глагольным эквивалентом.

3. Струкгурно-семантическая близость к ФЕ, словосочетанию, слову, связке обусловливает наличие зоны переходности, которая определяется по соотношению основных дифференциальных и интегральных признаков соответствующих языковых единиц.

4. Глагольно-именная модель в основных своих чертах сформировалась в русском языке к XI веку.

5. Продуктивные в современном русском языке модели ОГИО образуются в конце XVIII - начале XIX в. на основе русских глагольных и именных лексем. Влияние французского языка проявляется в развитии конкретных оборотов, в лексическом наполнении именной части, в синтагматических свойствах ОГИО с семантикой модального состояния, но не отражается на формировании синтаксической модели.

6. Становление компенсаторного и каузативного значения у глагольных компонентов ОГИО связано с изменением их валентности. Сужение валентности приводит к большей конкретизации глагольного значения, расширение ва-

лентности способствует грамматизации семантики компенсаторов и каузативов.

7. Особенность ОГИО как единицы номинации заключается в реализации им атрибутивной валентности. Атрибутивные распространители согласуются с именным компонентом по общей синтагмеме ("интенсивность / неинтенсивность", "позитивность / негативность") и вносят в предложение дополнительные коннотативные смыслы.

8. Своеобразие ОГИО проявляется в том, что атрибутивный распространитель в сочетании с именным компонентом организует контекст, способный передавать аспектуально-темпоральные значения временной локализованное™ / нелокализованности, возникновения новой ситуации.

9. Употребление ОГИО в речевом акте иронии основывается на несоответствии семантики высказывания и средств ее выражения. Это несоответствие поддерживается рассогласованием между синтагматическими и несинтагматическими семами (внутренняя синтагматика), нарушением логической и стилистической однородное! и слов в предложении и тексте (внешняя синтагматика).

10. Полная сигнификативная и функционально-семантическая эквивалентность в русском и французском языках характерна для сочетаний, называющих конкретное проявление состояния, отдельные движения живого существа. Совпадение в частном свидетельствует об общности обозначения понятий в сознании человека.

11. Функционально-синтагматическая эквивалентность ОГИО в русском и французском языках отражает универсальный характер абстрактных имен.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

- ОГИО представлен как особая единица номинации среди других языковых образований;

- специфика ОГИО как единицы номинации раскрыта в исчерпывающем структурно-семантическом описании становления и развития глагольного и именного компонентов оборота;

- впервые описана история развития ОГИО в русском языке с XI века по настоящее время;

- выявлены основные тенденции развития вспомогательного значения у глагольных компонентов ОГИО с XI века по настоящее время, что не подвергалось ранее специальному изучению;

- показан сложный путь развития абстрактных имен, участвующих в образовании ОГИО;

- установлены закономерности внутренней и внешней синтагматики ОГИО, влияющие на формирование коннотативных смыслов высказывания;

- определена роль атрибутивного распространителя ОГИО в структуре ОГИО, в частности, в выражении аспектуально-темпоральной семантики;

- проанализировано экспрессивное употребление описательных оборотов, подтверждающее расширение их номинативных возможностей как особых языковых единиц;

- исследованы отношения сигнификативной, функционально-семантической, функционально- синтагматической эквивалентности ОГИО в русском и французском языках, доказывающие универсальный характер глагольно-именной номинации.

Теоретическая значимость диссертации заключается в комплексном диахроническом и синхроническом исследовании ОГИО как особой единицы номинации. Взаимосвязь диахронии и синхронии позволяет представить грамма-тизацию глагольного значения как семантическое явление в его развитии. Выявление роли атрибутивных распространителей в выражении семантики интенсивности - неинтенсивности, аспектуально-темпоральных значений временной локализованное™ - нелокализованности, возникновения новой ситуации существенно дополняет характеристику ОГИО как расчлененной единицы номинации. Сопоставительный анализ ОГИО в двух неблизкородственных языках способствует более глубокому осмыслению грамматизации лексического значения как семантической универсалии.

Практическая значимость работы состоит в подробном структурно-семантическом анализе ОГИО на синхронном и диахронном уровне, чю может быть использовано в дальнейшем исследовании формирования и функционирования отдельных моделей ОГИО, универсального характера и национального своеобразия ОГИО в различных языках.

Рекомендации к использованию: результаты исследования, собранный языковой материал мотуг быть использованы при разработке лекционных курсов лексикологии, фразеологии, синтаксиса современного русского языка, спецкурсов по проблемам исторической лексикологии и синтаксиса, сравнительной типологии языков, в лексикографической практике. Собранный материал может найти применение в методике преподавания русского языка как иностранного. Результаты исследования окажут помощь в переводческой деятельности.

Материалом для исследования послужили фрагменты текстов из произведений художественных, публицистических, научных, мемуарного, эпистолярного жанров классической и современной литературы, русской литературы XVIII века, периодической печати, извлеченные методом сплошной выборки. Основная картотека языкового материала включает около 25 тысяч текстов. Кроме того, проанализировано более 500 словарных статей, в которых представлены глагольные компоненты ОГИО. В работе используется иллюстративный материал лексикографических источников, отражающий употребление ОГИО в древних славянских памятниках Х-Х1 вв., в русском языке Х1-ХХ1 вв. (более 4 тысяч примеров), а также материал картотеки "Словаря русского языка XVIII века" (КС XVIII). Привлечены тексты переводов с французского языка на русский и с русского на французский (более 7 тысяч текстов). Картотека оригинального французского материала насчитывает более 4 тысяч примеров.

Методы исследования. В зависимости от специфики объекта и задач исследования применялся комплекс методов: описательный и сравнительно-

сопоставительный методы, компонентный, дистрибутивный, словообразовательный и этимологический анализ, метод лингвистического эксперимента.

Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации представлены в научных статьях и монографии. Материалы исследования обсуждались на научном семинаре и заседаниях кафедры современного русского языка Московского государственного областного университета. Вопросы, рассматриваемые в диссертации, нашли отражение в выступлениях на научных конференциях различных уровней: международных (Москва 1993, 1994, 1996, 1998; С.-Петербург 1997, 1999,2000, 2002; Владимир 1999, 2001,2003; Нижний Новгород 2001); республиканских (Москва 2000; Киров 2000; Ярославль 2001): региональных (Киров 1996); межвузовских (Москва 1996; Ярославль 2001).

Структура работы. Диссертация состоит их введения, пяти глав, заключения, содержит библиографический список, список использованных словарей и их сокращений, список источников языкового материала. В приложении приводится список проанализированных ОГИО, список цитируемых источников Х1-ХУН вв., список источников XVIII века, список словарей ХУШ-ХХ вв., в которых впервые фиксируются абстрактные существительные, список принятых сокращений слов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования и его научная новизна, определяются цель и задачи работы, отмечается теоретическая и практическая значимость исследования, характеризуются объект и методы изучения материала, структура работы.

В первой главе "Место описательных глагольно-именных оборотов в языковой системе" определяется статус ОГИО как особой единицы номинации.

Семантическое явление, на основе которого формируются ОГИО, обозначается в лингвистике разными терминами: "десемантизация" (В.Г.Гак, Р.М.Гайсина, Н.С.Дмитриева, М.Кубик, Н.Н.Прокопович, А.СгенпаБ и др.), грамматикализация'1 (В.Н.Державин), "грамматизация" (В.Г.Гак). Как представляется, десемантизация и грамматизация могут рассматриваться как родовидовые понятия, объединенные отношениями "общее - частное".

Грамматизация связана с асимметрией языкового знака. Структурная асимметрия проявляется в том, что одно и то же смысловое содержание может быть выражено двучленным (дать ответ, сделать доклад, проявить озабоченность) или трехчленным {испытать чувство радости, произвести впечатление) сочетанием. Глагольный компонент в составе ОГИО подвергается грамма-тизации, то есть выражает грамматические значения времени, модальности и синтаксического лица, свойственные соответствующему члену предложения. В этом находит отражение семиотическая асимметрия языкового знака. Преобладание элементов плана выражения над элементами плана содержания позволяет судить о синтагматической асимметрии.

Грамматизиция предполагает частичную утрату словом знаменательности. В глагольных компонентах ОГИО "сигнификативная, образующая понятие функция превалирует над номинативной"(А.А.Уфимцева). Вместе с тем "частичное побледнение значения" (А.М.Пешковский) не превращает глагольный компонент в нулевой знак. Даже семантически опустошенные глаголы делать, производить, совершать, испытывать сохраняют родовую сему ("действие" или "состояние"). О наличии остаточного значения свидетельствует и реализация описательными оборотами субъектной валентности: они, как правило, обозначают действие или состояние субъекта - мыслящего существа.

В семантическом анализе глагольных компонентов ОГИО принята типология значений единиц докоммуникативного уровня, предложенная Ю.П.Солодубом. Глаголы, участвующие в образовании ОГИО, выделены на основе толкования их значения в лексикографических источниках. Учитывались различные способы семантизации глагольных лексем с помощью абстрактных существительных. В результате компонентного анализа выявлены четыре группы рассматриваемых лексем: 1) глаголы, утратившие вторичное производное значение, 2) глаголы с лексически связанным значением, 3) глаголы с фразеологически связанным значением и 4) глаголы со свободным переносным значением. Глаголы первой группы, для которых "побледнение значения" является интегральным признаком, противопоставлены по дифференциальному признаку "наличие - отсутствие семы "воздействие". Различаются каузативные и некаузативные глагольные лексемы. Для обозначения некаузативных глагольных компонентов в работе используются термины "компенсаторы", "компенсаторное значение", закрепившиеся в коммуникативной грамматике Г.А.Золотовой.

Различная степень грамматизации глагольного значения находит отражение в способах его лексикографического представления. Одни компенсаторы сохраняют архисему ("действие" или "состояние"), утрачивая дифференциальные семы. В толковых словарях (ТСУ, БАС, MAC, СРЯ XI-XVII вв., СРЯ XVIII в.) рассматриваемые глаголы семантизируются следующим образом: 1) 'с некоторыми существительными образует сочетания со значением того или иного действия в зависимости от значения существительного': брать/взять (врасчет), вести (борьбу), давать / дать (совет), делать / сделать (ошибку), держать (ответ), оказать / оказывать (помощь), отдавать / отдать (приказ), подавать/подать (команду), принимать / принять (решение), приносить / принести (клятву)', 2) 'производить, совершать, делать': иметь (возражение, соприкосновение), осуществлять / осуществить (пересадку), проводить / провести (проверку), подавать / подать (звонок, сигнал), совершать / совершить (полет), строить (каверзы), творить/сотворить (беззакония)',

3) 'выполнять': нести (службу), проходить /проходить (службу)-,

4) 'пребывать, находиться в каком-л. состоянии, чувствовать, ощущать': испытывать / испытать (голод, страх), питать (ненависть), получать / получить (удовольствие), чувствовать (стыд); 5) 'узнать, изведать на собственном опыте какое-то чувство, ощущение': испытать наачаждение.

Другие компенсаторы содержат дифференциальные семы, конкретизирующие характер протекания действия (состояния). Наличие дифференциальных сем подчеркивается глаголом, употребленным в словарном толковании: идти, пойти (на слом), подвергаться / подвергнуться (наказанию, облучению), нести, понести (наказание), поддаваться / поддаться (соблазну), получвть / получить (выговор) - 'испытывать на себе действие чего-л.' (сема "испытываемое воздействие"), вдаваться /вдаться (вмечтательность), отдаваться/ отдаться (воспоминаниям), предаваться /предаться (грусти), приходить / прийти (в восторг) - 'проникаться чувством, погружаться в переживание, которое выражено существительным' (сема "глубина чувства"). Глагольным компонентам свойственны, кроме названных, следующие дифференциальные семы: 1) "интенсивность" + "отрицательная оценка": учинять / учинить (скандал)-, 2) "накопление": наделать (ошибок), раздавать (приказания)-, 3) "начало": возыметь (намерение), вступать / вступить (в спор), входить / войти (в употребление), заводить / завести (разговор), завязывать / завести (спор), повести (разговор), поднимать / поднять (крик), приходить / прийти (в движение); 4) "начало" + "интенсивность": ударяться / удариться (в истерику), приходить / прийти (вярость)-, 5) "необычност ь действия": выделывать / выделать (скачки)', 6) "новизна, приобретение": находить / найти (применение, утешение)-, наводить / навести (порядок); получать /получить (распространение)-, 7) "внешнее проявление состояния": выказывать / выказать (раскаяние), выявлять / выявить (интерес), изъявлять / изъявить (намерение), проявлять / проявить (беспокойство)', 8) "изменение состояния": входить / войти (в привычку)', 9) "достижение какого-л. состояния, положения": приходить / прийти (в негодность; 10) "обнаружение": выносить / вынести (решение).

Каузативные глагольные компоненты различаются степенью воздействующей силы. Интенсивное воздействие выражается лексемами ввергать / ввергнуть (в панику), вводить / ввести (в заблуждение), повергать / повергнуть )в ужас), приводить / привести (в отчаяние), подвергать / подвергнуть (риску), возводить / возвести (обвинение). Меньшая степень воздействия свойственна каузативам вызывать / вызвать (удивление), вносить / внести (изменения), внушать / внушить (сомнение), вселять /вселить (страх), делать / сделать (зло), доставлять / доставить (радость), наводить / навести (ужас), наносить / нанести (удар), поселить / поселять (уверенность), приносить / принести (радость), пробуждать /пробудить (желание).

Лексически связанное значение свойственно некоторым глаголам, сочетающимся с ЛСГ "психическое состояние": впадать / впасть (в отчаяние, в уныние), ударяться / удариться (в панику), вгонять / вогнать (в тоску), нагонять / нагнать (страху), лексемам водить (дружбу, знакомство), носить (имя, название). Фразеологически связанное значение имеют глаголы одерживать / одержать, задавать / задать, зафиксированные только в составе ОГИО одержать победу, задать вопрос. Свободное переносное значение присуще глаголу погружаться / погрузиться, который сочетается с существи-

тельными ЛСГ "психические проявления" {погружаться / погрузиться в воспоминания, в печаль, в тоску) и ЛСГ "формы деятельности" (погружаться / погрузиться в

заботы). '

Глаголы заниматься /заняться, возбуждать / возбудить в составе ОГИО реализуют прямое номинативное значение (заниматься рисованием, возбуждать зависть).

Некоторые глагольные компоненты, образующие ОГИО, являются моносемантическими с синхронной точки зрения. В процессе исторического развития глаголы претерпели упрощение семантической структуры. Вторичное значение стало основным у глагольных компонентов высказать / высказывать 'выразить, передать словами (свои мысли, чувства)'; причинить /причинять 'вызвать, сделать что-л., послужить причиной чего-л.'.

Дифференциальные признаки ОГИО как особых единиц номинации выявляются в сравнении их со сходными образованиями: с ФЕ, со словосочетанием, словом, связкой.

Семантическая целостность, наличие одного постоянного компонента, синтаксическая нечленимость сближает ОГИО с ФЕ. Однако основные признаки ФЕ не свойственны ОГИО.

1. Для ФЕ характерна воспроизводимость. ОГИО создаются в речи. Так, ФЕ делать погоду употребляется в постоянном значении 'определять ход, течение чего-л.; оказывать или иметь решающее влияние на что-л.'; ФЕ давать слово имеет значение 'обещать что-л.'. В то же время глаголы делать, давать участвуют в образовании ОГИО: делать взмах, замечание, ошибку, перевязку, пробежку", давать инструкцию, название, обещание, рекомендацию и т.п.

2. ФЕ индивидуальны по образованию. ОГИО строятся по определенной модели. Наиболее продуктивны сочетания, созданные по модели У+И г. вести беседу, давать информацию, делать сообщение, делать доклад, испытывать радость, совершать прогулку и т.п. В современном русском языке распространены также другие глагольно-именные модели: V + (в) N 4 {впадать в отчаяние, приводить в ужас, приходить в уныние), V + N з {подвергать сомнению, подвергаться критике, предавать суду, предаваться воспоминаниям), V + (на, под) N 4 {брать на учет, под защиту, идти на уступки, пойти на убыль)', V + N 5 {заниматься выяснением, расследованием). Непродуктивна глагольно-именная модель V + N г {наделать ошибок, нагнать страху).

3. В отличие от ФЕ, которые характеризуются постоянством состава компонентов, ОГИО включают один постоянный компонент - глагол. Именной компонент является переменным. Многие компенсаторы и каузативы обладают широкой сочетаемостью с существительными. Наиболее продуктивными являются модели с компонентами делать / сделать, вызывать / вызвать, давать / дать, испытывать / испытать, производить / произвести, проявлять / проявить, совершать / совершить.

4. Для большинства ФЕ характерен закрепленный порядок расположения компонентов. В составе ОГИО расположение компонентов свободно. Глагол и

и

имя могут быть разделены другими членами предложения: Пара питала к обоим восхищенное уважение (Б.Пастернак); Василий Львович сам сутра давал Я.тозу указания (Ю.Тынянов). В текстах, имитирующих разговорную речь, именной компонент занимает препозицию: -... Я, можете себе представить, брачное путешествие совершат (А.Чехов).

5. Большинству ФЕ свойственна непроницаемость. Расширение номинативных возможностей ОГИО связано с валентностью именного компонента: имя способно распространяться прилагательными и дейктическими словами, дающими дополнительную характеристику действию или состоянию: По смущенному виду командира роты ему показалось, что тот пел новогодний неслужебный разговор (К.Симонов).

6. ОГИО допускают структурные преобразования компонентов, нарушающие грамматическое и семантическое единство сочетания. На это свойство ОГИО обратил внимание Ш.Балли, рассматривавший построения типа одержать победу {remporter une victoire), иметь привычку {avoir une habitude) как переходные между фразеологическими сериями {la serie) и фразеологическими единствами ÇH'unite absolue"). Компоненты сочетания avoir une habitude допускают перестановку: l'habitude que j'ai prise {'привычка, которую я приоб-рел1'). С выражением avoir coutume {иметь обыкновение) такие преобразования невозможны. Это один из фактов, подтверждающих, по мысли Ш.Балли, более тесную связь компонентов ( "la cohésion de termes''') фразеологического единства avoir coutume по сравнению с сочетанием переходного типа avoir une habitude.

Синтаксическое расчленение ОГИО определяется формальным выражением глагольного компонента. Спрягаемые формы ОГИО подвергаются структурным трансформациям в сложноподчиненном предложении. Именной компонент употребляется в главной части и заменяется местоименным словом в придаточной, глагол употребляется в придаточной части: Выйдя на набережную, мы невольно остановились в том радостном изумлении, которое испытываешь всегда, внезапно увидав простор моря, озера или долин с высоты (И.Бунин. Тишина). Синтаксическое расчленение ОГИО наблюдается в пассивной конструкции. Именной компонент употребляется в позиции подлежащею, глаюльный (глагол страдательного залога, краткое страдательное причастие) - в позиции сказуемого: В настоящее время в экс-кинотеатре ведется реконструкция (МК. 22.02. 03); Приказ был дан. Помилование было объявлено (Ю.Олеша).

Синтаксическое и семантическое единство ОГИО нарушается, если глагольный компонент представлен полным страдательным причастием: Можно было подумать, будто буря заметила Юру и, сознавая, как она страшна, наслаждается производимым на него впечатлением (Б.Пастернак).

7. В отличие от ФЕ описательные обороты не имеют целостного значения. Глагольный компонент в той или иной мере утрачивает лексическое значение. Именной компонент ОГИО употребляется в свободном значении.

8. ОГИО и ФЕ различаются соотношениями с однословным эквивалентом. ОГИО, как правило, синонимичны глаголам того же корня, что и имя существительное: давать ответ - отвечать, испытывать волнение - волноваться, приходить в ужас - ужасаться и т.п., поскольку семантическим центром ОГИО является именной компонент. ОГИО с каузативными глагольными компонентами имеют аналитическое соответствие "заставить + инфинитив": ввергнуть в панику 'заставить паниковать', привести в движение 'заставить двигаться', причинить страдание 'заставить страдать' и т.п.

В работе рассмотрены дифференциальные и интегральные признаки ОГИО и словосочетания, ОГИО и слова, ОГИО и связки. Выделены и описаны переходные конструкции, не допускающие однозначной интерпретации. Причинами синкретизма ОГИО и ФЕ считаются 1) непроницаемость глагольно-именного сочетания, 2) невозможность расчленения, 3) отсутствие однословного соответствия, 4) одновалентность глагольного компонента. 5) появление у оборота обобщенно-переносного значения, свойственного ФЕ.

Синкретизм ОГИО и словосочетания обусловлен 1) слабой степенью грам-матизации лексического значения глагола, 2) широкой сочетаемостью глагольной лексемы с именами разных ЛСГ, 3) сильной грамматической связью между глагольным и именным компонентами. Близость к составным словам проявляют ОГИО с существительными чувство, ощущение, состояние, с именами широкого лексического значения (удар, работа), для которых характерен своеобразный аналитизм.

Сравнение со сходными образованиями позволило выделить дифференциальные признаки ОГИО как особой единицы номинации. К ним относятся: грамматизация глагольного значения, невоспроизводимость ОГИО, синтаксическая нечленимость, подчинительная связь между компонентами, неодновалентность глагольного компонента, проницаемость структуры, допустимость структурных преобразований, нарушающих семантическое и грамматическое единство сочетания, синонимические соотношения с однословным глагольным эквивалентом.

Во второй и третьей главах исследуются основные тенденции развития ОГИО как особой расчлененной единицы номинации в русском языке.

Во второй главе "История развития глагольных компонентов описательных оборотов в русском языке" описано становление вспомогательного значения у компенсаторов и каузативов, участвующих в образовании ОГИО. Процесс грамматизации глагольного значения рассматривается на основе изучения данных лексикографических источников (СС, СРЯ XI-XVII вв., СРЯ XVIH в., САР, СЦСРЯ, Даль, ТСУ, БАС, MAC), материалов КС XVIII и связывается с изменением сочетаемости глагольного компонента. Отмечаются сужение и расширение валентности компенсаторов и каузативов.

Большинство глагольных лексем, образующих ОГИО, фиксируется в памятниках XI-XVII вв. В XVIII в. семантическая структура глаголов претерпела некоторые изменения. Существенным преобразованиям подверглась вален гность глагольных компонентов.

I. Сужение валентности характерно для глаголов брать / взять, ввести / вводить, вдаться / вдаваться, взвести / вводить, водить, возвести / возводить, воздать / воздавать, возложить / возлагать, войти / входить (в...), впасть / впадать (в...), выказать / выказывать, высказать / высказывать, держать, издать / издавать, испустить / испускать, навести / наводить, наложить / налагать, нанести / наносить, нести, одержать / одерживать, оказать / оказывать ('проявить'), повести, понести, предаться /предаваться, привести / приводить (в...), прийти / приходить (в...), принести/ приносить, принять / принимать, причинить / причинять, пробудить / пробуждать, пройти/ проходить, сотворить / творить, учинить /учинять - характерно сокращение круга соединявшихся с ними существительных. Сужение валентности глагольного компонента описательного оборота развивалось в нескольких направлениях.

1. Лексико-семантическая валентность глаголов прийти / приходить, привести / приводить, принести / приносить, принять / принимать, водить, иметь, навести / наводить, нанести / наносить, выказать/ выказывать сохранилась. Однако сократилось число имен, с которыми соединяются глагольные компоненты. Сужение валентности сопровождается изменением семантической структуры слов.

2. В процессе исторического развития глагольный компонент может утрачивать сочетаемость с именами той или иной ЛСГ. Сокращение сочетаемости характерно для глаголов причинить / причинять, впасть / впадать (в...), войти / входить (в...), держать, брать/взять, ввести/вводить (в...).

3. Изменение сочетаемости глаголов испустить/испускать, издать/издавать, одержать / одерживать, повести, высказать / высказывать приводит к упрощению их семантической структуры. Многозначные в древнерусском языке лексемы стали моносемантическими в современном русском языке.

4. Сокращение сочетаемости глагольного компонента приводит к постепенному переходу ОГИО со словами воздать / воздавать, оказать / оказывать ('проявить'), творить/ сотворить, учинить /учинять из активного запаса лексики в пассивный.

II. Расширение лексико-семантической валентности с существительными разных ЛСГ характерно для глагольных компонентов, образующих наиболее продуктивные в русском языке модели: давать / дать, делать / сделать, отдавать / дать, подавать / подать, получать / получить, производить / произвести, совершать / совершить.

Расширение сочетаемости с существительными одной ЛСГ отмечается у глагольных компонентов погрузиться / погружаться (в задумчивость), поднять / поднимать(шум), возбудить / возбуждать (любопытство), доставить / доставлять (радость), поддаться / поддаваться (панике), пробудить / пробуждать (желание), отдаться / отдаваться (мечтам), завести / заводить (разговор), наделать (ошибок).

Процесс грамматизации глагольного значения связан с изменением синтагматики ОГИО. Так, ОГИО модального состояния (иметь желание, иметь на-

дежду, иметь намерение, иметь охоту, иметь привычку) приобретают способность сочетаться с инфинитивом во второй половине XVIII века. Ср.: Господии издатель! Вы ленивы, да и я не прилежен, а при том имею желание прослыть, буде не творцом, то по крайней мере издателем (Трутень, 1769); Хотя ничто не делает стен столько сильными, как земля; однако древние не имели привычки делать терасов или земляных заваюв ... (Сокращ. Вифувий. Перев. Каржавина, 1789); Во первых о виде молнии несколько предложить намерение имею (М.Ломоносов) (КС XVIII) и т.п. В составе ОГИО компенсатор утрачивает самостоятельное значение обладания, реализует отвлеченное грамматическое значение, участвуя в выражении модальной оценки действия как возможного, желательного, обычного.

Многие древние глаголы утрачивают конкретное лексическое значение в XVIII веке. Вспомогательное значение появляется у глаголов, известных древнерусской письменности, в сочетании с именами состояния. Так, глагол испытать/ испытывать приобретает значение 'претерпеть, познать, изведать': испытать бедствия, горести, перемены и т.п. Глаголы выразить / выражать 'изъяснить, передать словами', вызвать/вызывать 'возбудить, породить', вселить /вселять 'сообщить другому (к.-л. качество, свойство)': вселить скромность, благоразумие; изъявить / изъявлять 'выразить, высказать': изъявить радость, благодарность, сожаление, почтение; ввергнуть / ввергать 'привести, вовлечь в какое-либо состояние'; вогнать /вгонять 'привести в какое-либо состояние'; внести / вносить 'вызвать, возбудить'; возбудить / возбуждать 'вызвать' образовывали ОГИО в указанных значениях. Новые значения развиваются у лексем поселять /поселить 'вкоренять, находить /найти 'чувствовать, ощущать': находить увеселение, отраду, облегчение; удариться / ударяться 'устремиться', 'вдаться во что-либо': удариться в мотовство, удариться в извоз; нагнать / нагонять 'навести, причинить': нагнать скуку, тоску.; питать: питать злобу, ненависть, любовь к кому 'не переставать злобствовать, ненавидеть, враждовать, любить' (САР).

Некоторые древние глаголы приобретают компенсаторное значение в сочетании с существительными, обозначающими действие: вступить / вступать 'начать какое-либо действие'; вести 'осуществлять, выполнять, производить то, что обозначено существительным' (СРЯ XVIII в.); заниматься / заняться 'упражняться в чем, употреблять на что время свое' (САР). Новые значения развиваются у глаголов нести ('говоря о делах, отправлять, исполнять'), идти на ('отправляться, направляться куда, с какой целью'), внести / вносить ('представить на рассмотрение, решение').

В современном русском языке Х1Х-ХХ вв. расширяется лексико-семантическая валентность большинства названных глаголов. Особой продуктивностью отличаются ОГИО с компонентами выразить /выражать, вызвать /вызывать, вести, заниматься /заняться.

Сужение валентности характерно для глаголов изъявить / изъявлять, ввергнуть/ввергать. Модель" изъявить / изъявлять + сущ. в вин.п." получила распространение в середине XVIII века. Глагол сочетался с абстрактными имена-

ми, обозначавшими состояние: изъявить / изъявлять безумство, восхищение, любовь, негодование, радость, страх, удовольствие и т.п. В конце XVIII в. ОГИО с компонентом изъявить / изъявлять употреблялись как формулы вежливости. Ср.: При сем случае изъявляю благодарность мою всем тем известным и неизвестным особам, которым угодно было присылать мне свои сочинения и переводы (Моск. журн. 1791; КС XVIII); Но позвольте ж мне изъявить мою чувствительность, не оскорбляя моего к вам почтения (Всеобщий Секретарь, 1796).

В современном русском языке сочетания глагола изъявить / изъявлять с абстрактными именами ЛСГ "состояние" были вытеснены оборотами, построенными по модели "выразить / выражать + сущ. в вин. п.", "проявить / проявлять + сущ. в вин.п.": выразить восхищение, негодование, радость; проявить любовь, любопытство,радость и т.п. Компенсатор изъявить/изъявлять образует ОГИО, соединяясь с существительными готовность, желание, намерение и некоторыми другими. В сочетании с инфинитивом ОГИО приобретают способность выражать модальную оценку действия, что свидетельствует о грамма-тизации лексического значения глаюла. Как показывает языковой материал, синтагматические свойства рассматриваемых ОГИО формируются в первой половине XIX в. В русском литературном языке XVIII в. обороты изъявить / изъявлять желание, изъявить / изъявлять намерение, изъявить / изъявлять согласие фиксируются без инфинитива. Ср.: 1) Он кричит сильнее и тем старается изъявлять свое желание (А.Радищев); Никто не хотел первый изъявить согласие на требование Иоанна (Н.Карамзин) (КС XVIII); 2) Мы все изъявили желание с ним остаться (А.11ушкин) и т.п.

Стилистическая отмеченность накладывает некоторые ограничения на сочетаемое 1Ь глаголов вогнать / вгонять, нагнать / нагонять, удариться / ударяться, строить. В современном русском языке компоненты вогнать / вгонять, нагнать / нагонять имеют лексически связанное значение и соединяются с именами-названиями интенсивного неприятного состояния: вогнать в страх, в тоску; нагнать страху, тоску, уныние и др. Глагол удариться /ударяться реализует лексически связанное значение 'прийти в какое-либо состояние' в оборотах с именами состояния: удариться в истерику, удариться в меланхолию, удариться в панику. Значение 'ревностно заняться чем-нибудь, с увлечением предаться чему-нибудь' представлено в ОГИО: удариться в воспоминания, удариться в загул, удариться в распутство и др. Ср.: Макар Иванович по поводу этого дня почему-то ударился в воспоминания и припомнил детство мамы (Ф.Достоевский); ... Пока холост был, на человека похож был, а как женился на своей, и захирел, в меланхолию ударился (А.Чехов).

К новообразованиям XVIII в. относятся глагольные компоненты: выявить / выявлять 'обнаружить, сделать явным', осуществить / осуществлять 'приводить в бытие, в сущность' (САР, СЦСРЯ): осуществить свои надежды, желания (СЦСРЯ); подвергать / подвергнуть 'доводить до чего, присуждать': подвергать наказанию (САР); 'подчинять покорять, подвластным делать': подвергать власти (САР); подвергаться / подвергнуться 'подлежать': подвергаться

наказанию (САР); возыметь ' начать действие или прийти в состояние': возыметь сострадание, возыметь попечение (СРЯ XVIII), чувствовать.

В современном русском языке продуктивность ОГИО с названными глаголами неодинакова. Почти неограниченными валентными возможностями обладает глагольный компонент чувствовать, образующий сочетания с именами состояния. Расширение валентности компенсаторов подвергать / подвергнуть, подвергаться / подвергнуться сопровождается упрощением их семантической структуры: многозначные в XVIII в. глаголы становятся моносемантическими в современном русском языке. Семантические различия не отражаются на валентности компенсатора и каузатива: глаголы имеют широкую сочетаемость с девербативами действия и деадъективами, обозначающими состояние: подвергнуть / подвергнуться атаке, бомбежке, критике, наказанию, обжигу, риску, унижениям и т.п.

Глагол осуществить / осуществлять расширяет сочетаемость с девербативами действия: осуществить выплаты, запуск, захват, контроль, платежи и т.п.

Непродуктивны ОГИО с компенсаторами возыметь (возыметь действие, возыметь желание, возыметь охоту), выявить / выявлять (выявить интерес).

Поздняя утрата конкретного лексического значения (конец XIX - начало XX в.) отмечается у глагольных компонентов провести/проводить 'осуществить'; навести/наводить 'привести в какой-н. вид, придать какое-л. качество'; проявить / проявлять, оказать/ оказывать 'совершить какое-либо действие'; испытывать / испытать 'пребывать, находиться в каком-либо душевном, физическом и т.д. состоянии'; выносить /вынести 'объявлять, высказывать в качестве решения': выносить постановление, выносить решение (ТСУ); выделывать 'позволять себе странные выходки, капризы' (ТСУ), выделать 'совершить, проделать что-либо необычное, сделать сложное, замысловатое движение': выделать скачки (MAC); пройти / проходить 'выполнить, закончить срок (обучения и т.п.)'.

Особой употребительностью отличаются ОГИО с компонентом испытать / испытывать. В современном русском языке распространены ОГИО, созданные по модели "испытывать + сущ. в вин.п."; "испытывать + чувство + сущ. в род. п. ". Лексико-семантическая валентность глагола заполняется именами, обозначающими состояние.

"Побледнение" значения глагола испытать / испытывать позволяет использовать его в семантическом толковании эмоциональной лексики (Ю.Д.Апресян, А.Вежбицкая, Л.Н.Иорданская и др.).

Продуктивны в современном русском языке ОГИО с компонентом проявить / проявлять. Компенсатор сочетается с деадъективами (проявить активность, благосклонность, изобретательность, чуткость и т.п.), девербативами (проявить беспокойство, волнение, терпение, упорство и т.п.) и другими абстрактными именами (проявить интерес, радость, чувство), обозначающими состояние, отношение.

Широкую сочетаемость с девербативами, обозначающими занятие, вид деятельности, приобретает компенсатор провести / проводить', провести/ проводить беседу, переговоры, перепись, проверку и т.п. В XX в. отмечается расширение валентных возможностей глагола оказать / оказывать, получившего вспомогательное значение в первой половине XIX в. (оказать влияние, поддержку, помощь, услугу и т.п.).

Остальные глагольные компоненты образуют непродуктивные в современном русском языке модели.

Анализ толкований глаголов с компенсаторным и каузативным значением в "Толковом словаре..." В.И.Даля свидетельствует об употребительности описательных оборотов в русском языке XIX в. и подтверждает основные тенденции их развития, выявленные на основе изучения данных нормативных словарей.

В третьей главе "История развития именных компонентов описательных оборотов" прослеживается становление абстрактных существительных, участвующих в образовании продуктивных моделей ОГИО.

Формирование имен в русском языке описывается на основе данных исторических (СРЯ XI-XVII вв., СРЯ XVIII), этимологических (ИЭС, Фасмер, ЭС-РЯ, ЭССЯ, Шанский, Боброва), нормативных словарей XIX-XX вв. (САР, СЦСРЯ, ТСУ, БАС, MAC).

Все многообразие именных компонентов описательных оборотов, вне зависимости от грамматического рода, сводится к двум основным типам: в образовании ОГИО участвуют имена, обозначающие действие, и имена, обозначающие состояние.

В работе приводятся различные интерпретации понятия "состояние" (Ю.Д.Апресян, Анна А.Зализняк, MAC, J.-L.Anscombre, A.Balibar-Mrabti). К абстрактным именам состояния мы относим те, которые обозначают 1) эмоциональное состояние и эмоциональное отношение: огорчение, радость, раздражение, стыд, страх и т.п.; 2) интеллектуальное состояние: воспоминание, догадка, мечта, надежда, сожаление и т.п.; 3) волевое состояние: жажда, желание, стремление и др.; 4) физиологическое состояние: голод, жажда ('желание пить'), наслаждение и т.п.; 5) состояние окружающей среды: чистота, уют, порядок (навести уют, навести чистоту, навести порядок). Среди имен состояния рассматриваются и другие существительные, способные сочетаться с глагольными компонентами испытывать, проявлять.

Как показал материал лексикографических источников, абстрактные имена состояния, участвующие в образовании основных моделей ОГИО, сформировались в русском языке до XV в.

Многие существительные появились еще в общеславянскую эпоху (гнев, грусть, жалость, ненависть, радость, тоска, ужас и т.п.). В древнерусский период отмечаются два пути возникновения имен состояния: 1) заимствование из старославянского языка и 2) образование новых лексем на базе уже существовавших в древнерусском языке слов.

Анализ лексики древнейших памятников подтверждает мысль А.А.Шахматова о том, что суффиксы - ни, -ени представляют собой элементы

церковнославянского словообразования. Из старославянского языка были заимствованы девербативы: воспоминание, желание, пожелание, терпение, страдание, уныние и др. К семантическим старославянизмам относятся слова восторг, исступление, соблазн, ярость и др. Некоторые имена, заимствованные из старославянского языка, представляют собой кальки а) греческих и б) латинских слов: а) безумие, вдохновение, злодеяние, сострадание; б) милосердие.

Среди имен, возникших на основе существовавших в древнерусском языке слов, преобладают суффиксальные дериваты. Старославянские суффиксы - ени,

- ни используются для образования абстрактных существительных от глагольных основ: негодование, ощущение, раздражение, презрение и др. Деадъективы в рассматриваемый период немногочисленны (ср.: бодрость, грубость, мягкость, храбрость).

Существительные древнего происхождения: восторг, надежда, отчаяние, радость, сомнение, страх, тоска, уныние, чувство в современном русском языке обнаруживают способность сочетаться с несколькими глаголами - компенсаторами и каузативами: испытать, вызвать, выразить восторг, привести, прийти в восторг; возбудить, вызвать, выразить, доставить, испытать, проявить, получить, принести, чувствовать радость и т.п.

В XVIII в. лексика состояния пополнилась деадъективами с суффиксом

- ость (благодарность, задумчивость, изобретательность, преданность и др.), заимствованиями из западноевропейских и древних языков (азарт, впечатление, склонность, меланхолия, антипатия, симпатия и др.).

Отмечаются семантические неологизмы, возникшие в XVIII в. (блаженство, волнение, изумление, очарование). Рассматриваются основные пути развития абстрактных имен с указанной семантикой в Х1Х-ХХ вв.

Понятие "действие" не имеет в лингвистике четких границ. Обычно это значение приписывается семантическому предикату (В.Г.Гак, Ю.С.Степанов). В классификациях глаголов границы между действием и состоянием оказываются неопределенными (Т.А.Кильдибекова). В работе принимается интерпретация данного понятия, представленная в исследованиях Г.А.Золотовой, т.е. различаются конкретно-физические, речемыслительные, интерсубъектные действия. К акциональным глаголам относятся глаголы движения и перемещения. Среди абстрактных имен действия рассматриваются и другие существительные, получающие акциональное значение в сочетании с глагольными компонентами давать, делать, заниматься, производить, совершать.

Как показал исследованный материал, абстрактные имена действия развиваются в ХУН-ХУШ вв. В этот период продуктивны отглагольные дериваты с суффиксами - ени, - ни: наблюдение, назначение, подтверждение и т.п. (XVII в.), вторжение, восстановление, заявление, исключение и т.п. (XVIII в.);

- к: гравировка, переброска, привычка, справка, уступка и т.п.; безаффиксные дериваты: взмах, выбор, захват, набег, переход, погром и т.п.

Одним из источников пополнения абстрактной лексики с семантикой действия является непосредственное заимствование из западноевропейских языков, в частности, из немецкого и французского (ср.: марш, маневр - от франц.

marche, manoeuvre; критика - от франц. critique, f; блокада - от нем. Blockade и т.п.). Некоторые имена приобретают переносные значения под влиянием западноевропейских языков. Так, существительное влияние представляет собой семантическую кальку французского слова influence. Из французского языка заимствована форма управляемого существительного с предлогом на (ср.: l'influence sur): Итак климат имеет влияние на физическое и нравственное свойство людей, как причина совместная, а не как причина совершенная (СПб. журн., 1798); Если сохранение вещи имеет влияние на сохранность и споспешествование блага общего, то государство вправе запретить разрушение или уничтожение вещи (А.Радищев) (КС XVIII).

Вместе с тем анализ именной лексики подтверждает ведущую роль глагольного компонента в образовании ОГИО. По нашим наблюдениям, основные модели ОГИО формируются во второй половине XVIII - начале XIX в. на основе утраты глаголом конкретного лексического значения.

Данные исторических и этимологических словарей не позволяют сделать однозначный вывод об источнике заимствования ОГИО. Большинство ОГИО возникло на базе русской глагольной и именной лексики по существовавшей в древнерусском языке модели. Влияние французского языка проявляется в развитии отдельных ОГИО с компенсаторами делать, иметь, выражать, принимать, в лексическом наполнении именной части, но не отражается на формировании синтаксической модели.

В четвертой главе "Синтагматика описательных глагольно-именных оборотов в современном русском языке" исследуются свойства, отражающие специфику ОГИО как особой расчлененной единицы номинации.

Внутренняя синтагматика ОГИО определяется валентными свойствами именного и глагольного компонентов. Внешняя синтагматика реализуется в более широком контексте.

В описании внутренней синтагматики учтены параметры характеристики мира человека, представленные в лингвистических исследованиях Московской и Польской семантических школ (Ю.Д.Апрссян, А.Вежбицкая). Наиболее существенными для выявления синтагматических свойств ОГИО в предложении и тексте оказываются следующие признаки: 1) субъект состояния (лицо / неодушевленный предмет); объект состояния: а) наличие объекта, б) характер объекта (лицо, неодушевленный предмет, ситуация); 3) причина состояния: а) наличие причины; б) соотношение во времени причины и состояния; 4) интенсивность / неинтенсивность состояния; 5) позитивность негативность; 6) ас-пектуально-темпоральная характеристика состояния.

Для ОГИО действия значимыми являются те же признаки. Однако факультативна причинная словоформа. К обязательным семам добавляется сема адресата.

Признаки, отмеченные в п. 1-5, определяются валентностью именного компонента. Поэтому в главе отдельно рассматриваются синтагматические свойства ОГИО состояния и действия. При этом не разграничиваются спрягаемые и

неспрягаемые формы ОГИО, поскольку они не обнаруживают каких-либо различий в реализации указанных сем.

В соответствии с концепцией синтагматического взаимодействия значений В.Г.Гака используются термины "синтагмема", "связующий семантический компонент", "семантическое согласование", "семантическое рассогласование". Под семантическим согласованием понимается "наличие одной и той же семы в двух членах синтагмы", под семантическим рассогласованием - "наличие в пределах синтагмы компонентов, несовместимых с точки зрения реальных предметных отношений" (ВГ.Гак).

Аспектуально-темпоральная характеристика состояния и действия, обозначенных описательными оборотами, реализуется в более широком контексте, связанном не только с валентностью компонентов ОГИО. Внутренняя и внешняя синтагматика ОГИО обусловливает функционирование ОГИО в тексте.

В диссертации детально описываются синтагматические свойства ОГИО, раскрывающие специфику ОГИО как единицы номинации. Являясь расчлененным наименованием действия или состояния, ОГИО реализует в высказывании валентные возможности глагола и имени. Большинство ОГИО сохраняет объектную валентность соотносительных с ними глаголов. Безобъектное употребление ОГИО позволяет судить о более обобщенном характере глагольно-именной номинации по сравнению с однословным наименованием действия или состояния.

Атрибутивная валентность именного компонента реализуется на основе семантического согласования и рассогласования (подробнее это свойство ОГИО рассматривается в пятой главе).

Большая абстрактность ОГИО по сравнению с их однословными соответствиями находит отражение в реализации значений аспектуально-темпорального комплекса, в частности семантики временной локализованное™ / нелокализо-ванности (ВЛ / НЛ) и признака "возникновение новой ситуации".

Обращение к понятиям функциональной грамматики А.В.Бондарко связано с необходимостью представить специфику ОГИО как единицы номинации в узком и широком контексте.

Семантическая категория временной локализованное™ трактуется как оппозиция следующих семантических компонентов: 1) конкретность, определенность местоположения действия и ситуации в целом на временной оси, т.е. прикрепленность к какому-то одному моменту или периоду; 2) неконкретность, неопределенность, т.е. неограниченная повторяемость, обычность или временная обобщенность (А.В.Бондарко).

Особенностью ОГИО является участие именного компонента в реализации семантики ВЛ / НЛ. Девербативы, не имеющие формальных показателей тем-поральноти и модальности, участвуют в формировании аспектуальности благодаря своему лексическому значению. Перфектная семантика свойственна де-вербативам, обозначающим непродолжительное действие: вдох, вздох, выстрел, глоток, гримаса, движение, жест, маневр, надпись, толчок, удар, улыбка, шаг и т.п. Подобные имена сочетаются, как правило, с глаголами со-

вершенного вида: сделать вдох, сделать вздох, сделать движение, нанести удар, совершить маневр. Ср.: Наталья Михайловна сделала презрительную гримаску и мотнула головой (А.Чехов); Сын сделал протестующий жест (К.Симонов) и т.п. Абстрактное имя в форме множественного числа при глаголе совершенного вида усиливает интенсивность определенного действия, названного оборотом. Например: Ближе к середине представления публика так раззадорилась, что учинила локальные разрушения (МК. 27.03.98).

Девербативы в форме множественного числа способны приобретать значение неограниченной повторяемости событий. Сочетаясь с глаголами несовершенного вида, они реализуют семантику НЛ. Ср.: Одни коты издавали отрывистые звуки (А.Чехов) (НЛ). - Минуты через три Кутька опять заворчала и издала звук (ВЛ) похожий на кашель (А.Чехов); Он толковал с плотниками, давал им советы (НЛ), делал сам нарубки топором (И.Тургенев). - По дороге он дал еще совет (ВЛ) Александру: не пускать петуха (Ю.Тынянов. Пушкин).

Именам, обозначающим продолжительное действие или состояние, не ограниченное пределом, свойственна имперфектная семантика, которая реализуется в двух разновидностях - статической и динамической. К первому типу относится большинство девербативов и деадъективов состояния: антипатия, ненависть, отдых, разочарование, стыд, уверенность и т.п. Динамика характерна для девербативов, обозначающих вид деятельности, занятие, движение: беседа, пробежка, прогулка, путешествие, размышление, чтение и т.д.

Своеобразие ОГИО как единицы номинации составляет атрибутивное распространение. Семантика ВЛ / НЛ, выраженная формой вида и девербативом. дублируется прилагательным. Так, лексемы постоянный, частый, повторный, обычный и т.п. актуализируют значение обычности и повторяемости действия (НЛ). Ср.: Совершая обычную вечернюю прогулку, он шел мимо сарая (М.Шолохов); Пароход резко застопорил вдруг, давая частые тревожные гудки (А.Зорич).

Отсутствие протяженности действия во времени усиливается соответствующими адъективными компонентами: Он сделал одно короткое движение -схватился рукой за пояс, за саблю (Ю.Тынянов); Он... сделал быстрое движение к двери с явной целью - бежать (А. Аверченко).

Особое соотношение ВЛ / НЛ наблюдается в уподобляющих номинациях, образуемых ОГИО со значением состояния. Рассматриваемая семантика реализуется в пяти типах ситуаций.

1. Предикат главной части (ОГИО) употребляется в форме прошедшего времени, обозначает ВЛ, предикат придаточной части имеет форму настоящего неактуального, обозначает НЛ: Он испытал сладкое нравственное удовлетворение, которое чувствует человек от сочувствия к нему общества (Н.Гарин-Михайловский). Обобщенный субъект представлен существительным человек, люди, охотник, путешественник, художник, приобретающим в контексте широкое лексическое значение.

2. Предикат главной части (ОГИО) и предикат придаточной части употребляются в форме прошедшего времени, но состояние, обозначешгое в уподоб-

ляющей номинации, относится к более раннему периоду времени. ОГИО выражает ВЛ, предикат - НЛ. В высказываниях данного типа сопоставляется состояние одного и того же конкретного субъекта: Пьер испытывал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди (Л.Толстой).

3. В предложении сопоставляются две ситуации ВЛ. Предикат ситуации-1 (ОГИО) и предикат ситуации-2 относятся к одному моменту времени в прошлом. Субъектом ситуации-1 является конкретное лицо. В ситуации-2 представлен обобщенный субъект. Однако они связаны принадлежностью к одной группе людей: Малинин испытывал то же чувство, что и многие люди, сражавшиеся в те дни под Москвой (К.Симонов).

4.Ситуация ВЛ, организованная оборотом, сопоставляется с ситуацией временной неопределенности. Предикат-1 (ОГИО) имеет форму прошедшего времени, предикат-2 употребляется в форме сослагательного наклонения: Теперь он испытывал чувство, подобное тому, какое испытал бы человек, спокойно прошедший над пропастью и вдруг увидавший, что мост разобран и что там пучина (Л.Толстой).

5. ОГИО со значением чувства включается в ситуацию ВЛ. Ситуация НЛ организована конструкцией с родительным сравнения. Субъектом состояния, обозначенного ОГИО, является конкретное лицо. Сущее гвительное в родительном падеже называет обобщенный субъект (человека, людей).

В работе рассматриваются три типа конструкций, в которых реализуется компаративная семантика: 1) "испытывать чувство человека ь причастный оборот (имя причагательное); 2) "производить впечатление + сущ. в род. п. (или словосочетание "сущ. в род. п. + прилагательное"); 3) "издать звук, испустить вздох + сущ. в род. п." Оценочное значение сравнительной номинации связывается с семантикой существительного в родительном падеже.

По мнению Н.Д.Арутюновой, уподобление аналогично неопределенному артиклю. "Категория неопределенности прежде всего выводит в фокус признаки, (смысл выражения)" (Н.Д.Арутюнова). Участие атрибутивных распространителей ОГИО в выражении семантики ВЛ / НЛ подтверждает это мнение

Термин "возникновение новой ситуации" употребляется "в том смысле, что в какой-то момент в ось времени включилась обозначенная данным глаголом и его окружением ситуация, которой не было раньше, зафиксирована новая "веха" на временной оси (А.В.Бондарко).

Признак ВНС нашел наиболее последовагельное воплощение в ОГИО состояния. В работе описываются грамматические и лексические средства актуализации указанного значения, определяется роль контекста в выражении ВНС. Рассматриваются четыре типа соотношения предшествующего контекста и комплекса "предел - ВНС": 1) ситуация "длительность - наступление факта"; 2) ВНС в цепи фактов и 3) ВНС на нулевом фоне.

Признак ВНС опирается на семантические и грамматические свойства глагольного компонента. Именной компонент в сочетании с атрибутивным рас-

пространителем (испытывать внезапное, новое, неожиданное, странное чувство) организует контекст, способный передавать значение ВНС.

Рассматривается ироническое употребление описательных оборотов в языке художественной литературы, выявляющее их экспрессивные возможности как особых единиц номинации.

В пятой главе "Универсальные свойства описательных глагольно-именных оборотов" основные дифференциальные признаки ОГИО как особой единицы номинации исследуются на материале двуязычного сопоставления.

Приводятся различные интерпретации понятия "универсалия" (Ю.ДАпресян, С.Ульманн, А. \Vierzbicka). В работе принимается широкое истолкование термина, представленное во многих лингвистических исследованиях (А.Арно, К.Лансло, В.Г.Гак, Ю.П.Солодуб, С.С.Ким): "универсалии - свойства, присущие всем языкам или большинству из них" (ЛЭС).

Данные двуязычных словарей, материалы специальных исследований (А.А.Анфилофьев, Б.Я.Белецкий, Э.А.Вайша, Е.М.Вольф, С.С.Ким, М.М.Копыленко, М.Кубик, Е.П.Муршель, И.Ш.Рубенчик, Ю.П.Солодуб, М.Тимошук, С.А.Шашкова, 8.В]огктап, А.ВИпкепЬе^ и др.) позволяют считать ОГИО универсальными образованиями. Универсальными являются основные признаки ОГИО: 1) общая модель их построения - "глагол + абстрактное имя существительное"; 2) утрата глаголом конкрешого лексического значения; 3) номинашвная роль имени; 4) продуктивность сочетаний с глаголами делать, дать; 5) синтагматические свойства ОГИО, в частности, реализация именем атрибутивной валентности.

В работе предпринята попытка рассмотреть некоторые универсальные свойства ОГИО на примере двух неблизкородственных языков русскою и французского. Сходства и различия в употреблении ОГИО выявляются посредством сравнения оригинальных и переводных текстов. Учитываются принципы и методы описания языкового материала, принятые в сопоставительных исследованиях русского и западнославянски х языков (Н.Е.Ананьева, В.Ф.Васильева, С.Ся1ковский, А.С.Широкова). Предпочтение отдается системно-функциональному подходу к описанию сходных языковых явлений.

Рассматриваю 1ся основные понятия сравнительно-сопоставительных синхронных исследованиий, используемые в работе: СеПшт сотригаИотя, функционально-семантический эквивалент, виды эквивалентности. В качестве 1е>Чшт сотрагаНоп'и выбраны дифференциальные признаки ОГИО, отражающие его специфику как единицы номинации, - утрата глаголом конкретного лексического значения и проницаемость. Проницаемость ОГИО связана с синтагматическими свойствами именного компонента. Применительно к французским ОГИО термин "проницаемость" не представляется корректным, поскольку во французском языке, в зависимости от синтаксических и семантических условий, допускается постпозиция и препозиция качественного прилагательного по отношению к определяемому имени, существительные в атрибутивном значении занимают постпозицию, наречия степени закрепляются в препозиции. В предпринятом нами сопоставлении порядок слов не является

существенным. Важнее оказывается сам факт реализации именем атрибутивной валентности. Поэтому термин "проницаемость" не используется.

К критериям функционально-семантического эквивалента относятся 1 ) тождество лексического значения ключевого слова или словосочетания при необязательности морфо-синтаксического тождества; 2) тождество выражаемых синтаксических отношений при необязательности структурно-семантического тождества; 3) регулярное употребление функционально-семантического эквивалента в языке и речи; 4) стилистическую адекватность (А.С.Широкова). Различают функционально-семантическую эквивалентность, ситуационную эквивалентность речевого этикета (А.С.Широкова), узуальную эквивалентность (А.С.Широкова, В.Барнет), сигнификативную (В.Ф.Васильева), функционально-парадигматическую, функционально-синтагматическую эквивалентность (А.В.Бондарко).

В соответствии с задачами данного исследования выделяются 1) сигнификативная эквивалентность ОГИО, 2) функционально-семантическая эквивалентность, 3) синтагматическая эквивалентность, 4) ситуационная эквивалентность речевого этикета, 5) узуальная эквивалент ность.

В работе определяется содержание понятия "описательный глагольноО-именной оборот" применительно к французскому материалу. В зарубежной лингвистике употребляются разнообразные термины для обозначения глаголь-но-именных сочетаний. Ш.Бапли рассматривал ОГИО среди ФЕ переходного типа между фразеологической группой и фразеологическим единством. Критерием разграничения подобных сочетаний и фразеологических единств Ш.Балли считал наличие / отсутствие артикля, возможность распространеия , изменение порядка слов.

Анализируемые сочетания называют locution ('речение'), unitésyntagmatique verbale ('глагольное синтагматическое единство'), groupes figes ('устойчивые группы слов') (S.Bjô'rkman), locutions verbales ( F.Brunot). В терминологии отражается тесная связь между компонентами: indissociables ('неделимые'), inseparables ('неразделимые') и т.п.

Наиболее близок по содержанию к термину "описательный глаголыю-именной оборот" термин coalescence ( 'сочетание 0, введенный в научный обиход Дамуретом и Пишоном. Дамурет и Пишон предложили семантическую интерпретацию тесной связи ("union intime") между компонентами оборота, отмстив семантическое слияние ("la fusion semiématiqué") компонентов и "угасание" ("/ 'étouffement) значения глагола (J.Damourette, Е. Pichon).

Концепция Дамурета и Пишона получила дальнейшее развитие в работах А.Блинкенберга, С. Бьоркмана (A.Blinkenberg,S.Bjôrkman). Термином coalescence обозначаются глагольно-именные сочетания, допускающие распространение и перестановку компонентов. Наличие / отсутствие артикля не принимается во внимание. Отмеченное сходство рассматриваемых языковых единиц позволяет отождествлять понятия описательный глаголъно-именной оборот и coalescence применительно к французскому материалу.

Сигнификативная эквивалентность / неэквивалентность ОГИО связана с семантическим объемом сравниваемых наименований. Для выявления сигнификативной эквивалентности глагольных компонентов в русском и французском языках значимыми оказываются 1) семантизация глагольных лексем в толковых русских и французских словарях, переводных французско-русских и русско-французских словарях; 2) сочетаемое ib с именами существительными; 3) сфера употребления ОГИО.

Сигнификативная эквивалентность может быть полной, частичной и нулевой.

1. Полными сигнификативными эквивалентами являются глагольные компоненты испытывать / испытать - eprouver. Оба глагола содержат ядро (архисему "состояние") и не имеют периферии. Семантическое сходство глагольных лексем находит отражение в почти неограниченной сочетаемости их с именами, обозначающими состояние.Ср.: испытывать радость - éprouver une joie, испытывать огорчение - éprouver un chagrin, испытывать презрение -eprouver un dédain, испытывать желание - éprouver un désir, испытывать благодарность - éprouver de la gratitude и т.п. Ср.: Fabrice, contre son attente, éprouva un violent mouvement de colere (Stendhal). - Вопреки ожиданию Фаб-риций испытал приступ сильнейшего гнева (Стендаль).

Общность семантического объема лексем проявляется в использовании их как своеобразных семантических примитивов для толкования эмоциональной лексики (Ю.Д.Апресян, И.Б.Левонтина, Е.В.Урысон, J.-L.Anscombre, I.Meldfuk).

Л.К полным сигнификативным эквивалентам относятся глагольные компоненты проявить / проявлять, выказывать / выказать - montrer, в семантической структуре которых, кроме архисемы, представлена дифференциальная сема "внешнее проявление состояния или отношения". Французский глагол montrer

используется как "классификатор" абстрактных имен отношения (J.-L.Anscombre, A.Balibar-Mrabti). Максимальная сигнификативная эквивалентность глагольных компонентов проявить / проявлять, выказать / выказывать - montrer подтверждается употреблением их в разных переводах одного и того же произведения.

3. Лексикографические источники, анализ конкретного языкового материала позволяют судить о совпадении семантического объема глаголов выразить / выражать - exprimer, сохранивших дифференциальные семы "внешнее проявление состояния (отношения)", "речь". Ср.: Все громко выражали неодобрение (Л.Толстой). - Tous exprimaient hautement leur mécontentement (L.Tolstoi).

4. Неполными сигнификативными эквивалентами являются глаголы предаваться / предаться, отдаваться / отдаться - se livrer a, s'abandonner а; впадать / впасть - tomber (dans...), которые обнаруживают различия в семантической структуре и сочетаемости с абстрактными именами. Языковой материал, словарные толкования позволяют судить о более широком объеме значения французских глагольных лексем по сравнению с русскими.

В работе рассматриваются некоторые закономерности употребления ОГИО с каузативами, доказывается, что глаголы повергать / повергнуть, приводить / привести - jeter, plonger являются частичными сигнификативными эквивалентами.

Нулевая сигнификативная эквивалентность отмечается у компенсаторов испытывать / испытать, проявлять Í проявить, чувствовать - avoir. Приведенные лексемы различаются семантическим объемом. Семантически опустошенный ("sémantiquement vide"- C.Tellier, M.Tremblay) глагол avoir сохраняет изначально присущее ему значение обладания. Архисема "состояние" не представлена в семантической структуре глагола. В то же время глагол не становится нулевым знаком. Градация значений глагольного компонента определяет его срединное положение в семантической структуре. Высшей ступенью граммати-зации является употребление avoir в качестве вспомогательного компонента при образовании системы времен.

Русские глаголы испытывать 1 испытать, питать, чувствовать в составе ОГИО содержат архисему "состояние", а слово проявлять / проявить - и дифференциальную сему "внешнее проявление состояния (отношения)".

Наблюдения подтверждают выводы В.Г.Гака о расхождениях в описании ситуации: "французский язык стремится отразить между двумя субстанциями лишь самые общие отношения", "русский язык уточняет эти связи, конкретизирует их".

Различиями в семантическом объеме глагольных компонентов объясняется и узуальная неэквивалентность ОГИО.

Функционально-семантическая эквивалентность ОГИО также имеет свою шкалу. Тождество лексического значения компонентов при морфо-синтаксическом тождестве (полная функционально-семантическая эквивалентность) характерно для ОГИО с глаголами давать / дать (подавать / подать), делать / сделать - faire. Именные компоненты обозначают однократные действия (движение - un mouvement, шаг - un pas, знак - un signe, подарок - un cadeau, сигнал - un signal и др.: делать / сделать движение - , делать / сделать шаг - faire un pas, делать / сделать знак - faire (un) signe, давать / дать (подавать / подать) сигнал - faire un signal, делать / сделать подарок - faire un cadeau и т.п. Ср.: Удивленный^ Стрекачев делает шаг назад (А.Чехов). -Jacasse, étonné, fit un pas en arriéré (Tchékhov); Le lendemain soir elle fitfaire a Fabrice le signal du grand péril (Stendhal). - На другой день вечером она велела подать Фабрицию сигнал о великой опасности (Стендаль) и т.п.

Полными функционально-семантическими эквивалентами являются ОГИО с глаголами давать / дать - donner: давать / дать сигнал - donner le signal, давать / дать совет - donner le conseil. Устойчивый характер отмеченных соотношений подтверждает употребление одних и тех же ОГИО в разных перевод/:/

одного и того же произведения (Стендаль 1905,1923,1934, 1982).

Частичная эквивалентность свойственна ОГИО с компонентами совершать / совершить - commettre. Русский глагол, в отличие от французского, способен

сочетаться с абстрактными именами, обозначающими положительные и отрицательные действия: совершать / совершить ошибку, промах, подвиг; commettre une faute ('совершить ошибку'), commettre une imprudence ('совершить неосторожность').

Неполная функционально-семантическая эквивалентность ОГИО с компонентами испытывать / испытать - connaître, sentir, ressentir, saisir, trouver объясняется семантическими свойствами глагольных лексем: французские глаголы содержат не только архисему "состояние", но и дифференциальные семы ("новизна" - trouver, "глубина" - saisir и др.). в отличие от слова испытывать, имеющего только архисему.

Сигнификативные и функционально-семантические эквиваленты различаются парадигматическими свойствами. Во-первых, они образуют разные синонимические ряды. Во-вторых, многие ОГИО не имеют глагольных синонимов в одном из языков. Ср.: сделать ошибку, совершить ошибку = ошибиться, сделать шаг + шагнуть; faire une pause - pauser. ОГИО commettre une faute, faire une erreur, faire un pas, дечать паузу не соотносятся с глаголами.

Сравнение оригинальных текстов и переводов позволило выявить определенные закономерности в реализации атрибутивной валентности ОГИО действия и состояния. Рассматривается функционально-синтагматическая эквивалентность ОГИО в русском и французском языках. Синтагматическая эквивалентность понимается как совпадение сочетаемости именного компонента ОГИО, то есть семантическое согласование атрибутивной словоформы с абстрактным именем по общей синтагмеме или семантическое рассогласование. Полная синтагматическая эквивален гность предполагает семантическое и мор-фо-синтаксическое тождество атрибутивных компонентов. При неполной синтагматической эквивалентности синтагмемы "интенсивность / неинтенсивность" и "позитивность / негативность" имеют разное формальное выражение в сравниваемых языках.

Интенсивность / неинтснсивность состояния, обозначенного ОГИО, зависит от семантики имени и атрибутивных компонентов. Прилагательные или местоименные спова (такой,~si, tel,tellement) согласуются по синтагмеме "интенсивность" с существительными-названиями отрицательных и положительных эмоций.

Полная синтагматическая эквивалентность по признаку "интенсивность / нешленсивность" отмечается при именах, обозначающих высокую степень проявления состояния: счастье - un bonheur, отвага - une intrépidité, боль, горе - une douleur, изумление - une surprise, une stupeur, отчаяние - un désespoir и т.п. Ср.: Меркулов почесал всей пятерней свой большой нос, что он делал всякий раз, когда хотел выразить крайнее изумление (А.Чехов). - Mercure gratta son nez de ses cinq doigts, geste qui chez lui exprimait habituellement l'extrême surprise... (Tchékhov).

Полная синтагматическая эквивалентность наблюдается при частичной функционально-семантической эквивалентности. Имеется в виду несовпадение именных компонентов в двух языках. Ср.: ...C'est toi, та cherie, qui as d'avance

choisi les lieux où je devrais connaître une joie telle... (F.Mauriac). - "... Выходит, что это ты, дорогая, заранее выбрала место, где мне довелось испытать такое счастье (Ф.Мориак) (une joie 'радость').

Полная синтагматическая эквивалентность свойственна ОГИО с именами модального состояния: надежда - un espoir, une espérance, желание - une envie, потребность — un besoin. Интенсивность / неинтенсивность проявления состояния дифференцируется атрибутивными распространителями (avoir quelque léger espoir - питать слабую надежду, avoir grande envie - испытывать сильнейшее желание и т.п.).

Неполная синтагматическая эквивалентность связана с разными способами выражения значения интенсивности: русскому прилагательному соответствует предложно-падежная форма существительного (avoir une admiration sans bornes - испытывать безграничное восхищение).

Синтагмема "позитивность / негативность" регулярно реализуется в ОГИО действия и состояния.

При именах, обозначающих отдельные движения живого существа (движение, гримаса, жест, шаг - un mouvement, une grimace, un geste, un pas), рече-мыслительные действия {ответ, признание, совет - une reponse, un aveu, un conseil, un avis), волеизъявление (приказ, приказание - un ordre), прилагательные являются единственным средством выражения оценки того или иного действия, субъекта или объекта действия.

Полная сигнификативная эквивалентность предполагает совпадение формальных средств выражения положительной или отрицательной оценки (прилагательному или причастию в одном языке соответствует прилагательное или причастие в другом). Ср.: C'était un monarque absolu, mais, comme il était très bon, il donnait des ordres raisonnables . - Это был абсочютный монарх. Но он был очень добр, а потому отдавал только разумные приказания (А.Экзюпери).

Неполная эквивалентность связана с несоответствием на морфологическом уровне: оценочному прилагательному в русском языке соответствует существительное с тем же значением во французском.

Прилагательные согласуются с абстрактными существительными, содержащими сему "воздействие" (замечание - une remarque, наставление - une instruction и др.), по синтагмеме "негативность". Возникает двойная семантическая избыточность: дважды обозначаются сема "отрицательное состояние" и сема действие".

Полная сигнификативная эквивалентность ОГИО состояния основывается на семантическом согласовании и рассогласовании. При семантическом согласовании прилагательное дублирует сему "приятное / неприятное состояние", ("позитивное / негативное отношение к кому-либо"), выраженную в именном компоненте ОГИО. Ср. : ... en un instant je tomberai dans te noir malheur que je devrais éprouver (Stendhal). - ... через миг я впаду в то черное уныние, которое мне следовало бы испытывать (Стендаль).

При семантическом рассогласовании прилагательное придает абстрактному имени, обозначающему приятное состояние, противоположное значение.

Полными сигнификативными эквивалентами являются прилагательные, распространяющие родовые слова чувство - sentiment, ощущение - sensation. Адъективные компоненты характеризуют влияние состояния на субъект или отношение субъекта к другому лицу.

Максимальная сигнификативная эквивалентность русских и французских ОГИО отмечается в уподобляющей номинации, организованной адъективными оборотами^ подобный тому, похожий на (pareil a celui, semblable a celui, analogue a celui) и местоименно-соотносительным придаточным. Описание прототипической ситуации, в которой проявляется то или иное состояние, выражает скрытую отрицательную оценку состояния и его носителя.

Неполная синтагматическая эквивалентность наблюдается при несовпадении средств выражения оценки: прилагательному в русском языке соответствует существительное или словосочетание "прилаг. + сущ." во французском. Частичная синтагматическая эквивалентность ОГИО по признаку' "позитивность / негативность" проявляется в уподобляющей номинации: при адъективном обороте в русском языке употребляется сложноподчиненное предложение, во французском ему соответствует существительное с предлогом de. Описание прототипической ситуации, представленной в сравнительной конструкции, содержит скрытую оценку состояния субъекта: На этих вечерах он испытывал чувство, подобное тому, которое испытывает фокусник, ожидая всякий раз, что вот-вот обман его откроется (Л.Толстой). - Л у éprouvait un sentiment pareil a celui du prestidigitateur qui s'attend a tout instant a ce que son truc soit découvert (Tolstoï).

Позитивностью / негативностью не исчерпываются оценочные значения, свойственные ОГИО. Русские и французские ОГИО способны выражать модальную оценку действия. Модальные значения волеизъявления с оттенком желательности (выражать желание - exprimer l'envie, испытывать желание -avoir l'envie, питать надежду - avoir l'espoir, nourrir l'espérance и т.п.), готовности, решимости совершить действие (принимать решение - prendre la résolution, изъявлять намерение, изъявлять готовность и т.п.), степени обычности действия (иметь привычку' - avoir une habitude) заключаются в именном компоненте и реализуются в сочетании ОГИО с инфинитивом. Ср.: Он сделач последний глоток, поднялся и взялся за шляпу, не выражая ни малейшего желания дослушать вальс до конца (А.Чехов). - Il avala la derniere gorgee, se leva et prit son chapeau sans exprimer la moindre envie d'écouter la fin de la valse (Tchékhov); Fabrice avait eu quelque léger espoir de la saluer de nouveau a son départ (Stendhal). - Фабриций питал слабую надежду еще раз поклониться ей на прощание (Стендаль).

Максимальная синтагматическая эквивалентность ОГИО, по-видимому, связана с тем, что сочетаемость имен модального состояния сформировалась под влиянием французского языка.

В работе рассмотрены некоторые особенности узуальной эквивалентности и ситуационной эквивалентности речевого этикета.

Таким образом, семантизация глагольных лексем в русских и французских словарях, переводных французско-русских словарях, сравнение оригинальных и переводных текстов позволили выделить некоторые закономерности употребления ОГИО в русском и французском языках.

Наиболее регулярное проявление сигнификативной и функционально-семантической эквивалентности наблюдается у ОГИО, обозначающих конкретное проявление состояния, отдельные движения живого существа. По мнению Г.Гийома, выбор речевой единицы для обозначения объекта речи - это результат движения мысли, которая совершает его в границах "общее - частное". Совпадение в частном свидетельствует об общности обозначения системы понятий в сознании человека. Полная и частичная синтагматическая эквивалентность ОГИО подтверждает общие тенденции развития абстрактных имен в разных языках.

Сходство ОГИО в двух неблизкородственных языках может рассматривать^

как частное проявление универсальных свойств ОГИО. Привлечение данных других языков позволит представить ОГИО в более широком контексте.

В Заключении подводятся итоги и намечаются перспективы исследования. Представленный в диссертационном исследовании материал доказывает принадлежность ОГИО к особой разновидности номинации, сходной с ФЕ, со словом, словосочетанием, со связкой, но обладающей набором свойственных только ей дифференциальных признаков. Инвариантные признаки ОГИО (грамматизация глагольного значения, номинативная роль именного компонента, проницаемость) рассмотрены в широком контексте на синхронном и диа-хронном уровне.

Взаимосвязь синхронии и диахронии позволила представить описательный глагольно-именной оборот как особую единицу номинации в развитии. Анализ материала исторических и этимологических словарей ХХ-ХХ1 вв., нормативных словарей Х1Х-ХХ вв. приводит к выводу о том, что глагольно-именная модель сформировалась к XI в. Продуктивные в современном русском языке модели ОГИО образуются в конце XVIII - начале XIX в. на основе утраты глаголом конкретного лексического значения.

Распространение ОГИО в современном русском языке - одно из частных подтверждений тенденции к аналитизму. Как показывает языковой материал, в ХХ-ХХ1 вв. новые модели ОГИО не образуются. В продуктивные модели ОГИО включаются имена, называющие новые реалии (ср.: заниматься финансированием, проводить реабилитацию, проводить зачистку и т.п.).Отмечается своего рода "возрождение" древних моделей, на некоторое время утративших свою продуктивность (впасть в...).

ОГИО как единица номинации отличается своеобразным аналитизмом. "Глагол-призрак", выполняя грамматическую функцию, сохраняет остаточное значение. Это находит отражение в сочетаемости компенсаторов и каузативов с

именными компонентами, а также в реализации оборотом субъектной и объектной валентности. Абстрактное существительное, являясь семантическим центром ОГИО, участвует и в выражении грамматических значений предложения. Тенденция к аналитизму проявляется в активном употреблении ОГИО с родовыми словами чувство, ощущение и др. ОГИО (испытывать чувство и т.п.) выражает грамматические значения соответствующего члена предложения, вещественное значение заключается в обязательном распространителе ОГИО - существительном в родительном падеже или прилагательном.

Проницаемость как инвариантный признак ОГИО проявляется в реализации именем атрибутивной валентности. Прилагательные согласуются с именными компонентами ОГИО по общей синтагмеме "интенсивность / неинтенсивность", "позитивность / негативность", давая дополнительную качественную и количественную характеристику действию или состоянию.

Сопоставительный анализ ОГИО в русском и французском языках убеждает в том, что грамматизация лексическо1 о значения является своеобразной семантической универсалией. Вместе с тем в работе не рассматриваются исторические причины близости или расхождения русских и французских ОГИО, поскольку это задача специального диахронного исследования.

За пределами данного исследования остались многие проблемы, требующие специального рассмотрения. Перспективным представляется изучение взаимосвязи метафоризации и грамматизации, механизм превращения слова в переносном значении в формальный элемент.

Расширение номинативных возможностей ОГИО проявляется в их терминологическом употреблении. В этом отношении особенно ишересны военная сфера, давно использующая подобные сочетания, и сфера финансовой деятельности, развивающаяся в настоящее время.

Заслуживает внимания стилистическое использование ОГИО в языке художественной литературы.

При сопоставлении русских и французских ОГИО основное внимание в диссертационном исследовании было уделено тем т инам эквивалентности (сигнификативной, функционально-семантической, ~~ функционально-синтагматической), в которых обнаруживаются универсальные свойства ОГИО. Некоторые особенности узуальной эквивалентности ОГИО в русском и французском языках, отмеченные в работе, не охватывают всей сложности данного явления, в котором отражается национальное своеобразие ОГИО как единицы номинации.

В исследовании основных тенденций развития 01 ИО важным является привлечение оригинального и переводного языкового материала XVIII века, что позволит объективно представить формирование отдельных моделей ОГИО, влияние западноевропейских языков на их распространение.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях: 1. Описательный глагольно-именной оборот как единица номинации: Монография. М.: МГОУ, 2003. 245 с. (15,25 п. л.).

2. Основные тенденции развития описательных глагольно-именных оборотов в русском языке // Русский язык в школе. 2003. № 5. С. 72-77 (0,55 п.л.).

3. Семантика глагольного компонента описательного оборота // Семантика словоформы в высказывании: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МПУ, 1999. С. 67 - 69

(0, 3 пл.).

4. Описательные глагольпо-именные обороты и фразеологизмы (материалы к спецкурсу) // Актуальные проблемы современной педагогической лингвистики: Межвуз. сб. науч. тр. Мичуринск: МГПИ, 2000. С. 30 - 34 (0,4 п.л.).

5. Описательные глагольно-именные обороты и фразеологизмы: зона переходности // Языковая деятельность: переходность и синкретизм: Сб. статей научно-методического семинара "TEXTUS". Вып. 7. М. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. С. 93-97 (0,5 пл.).

6. Десемантизация глагольного компонента в описательных оборотах // Ярославские лингвистические чтения: Материалы научной конференции (9-11 октября 2001 г.). Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2001. С. 58 - 60 (0,2 пл.).

7. Семантика описательных глагольно-именных оборотов в функции определения // Семантика слова и семантика высказывания: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МОПИ им. Н.К. Крупской, 1989. С. 45 - 53 (0,5 пл.).

8. Семантика описательных глагольно-именных оборотов в форме инфинитива. М., 1998.28 с. Деп. в ИНИОН АН СССР 8.07.88. № 34675 (1,2 пл.).

9. Описательные глагольно-именные обороты в форме деепричастия. М., 1988. 47 с. Деп. в ИНИОН АН СССР 30.12.88. № 36580 (2 пл.).

10. Семантическая роль описательных глагольно-именных оборотов в предложении // Язык, литература, культура: традиции и инновации (материалы конференции молодых ученых). М.: МГУ, 1993. С. 61 - 62 (0,1 пл.).

11. Основные признаки описательных глагольно-именных оборотов // Традиции и новые тенденции в преподавании и изучении русского языка как иностранного: Материалы Международной научно-практической конф. "Герце-новские чтения - 2000". СПб.: Изд-во РГ1ГУ им. А.И. Герцена, 2000. С. 93 - 95 (0,2 пл.).

12. О некоторых тенденциях развития описательных глагольно-именных оборотов в русском языке // Средства номинации и предикации в русском языке: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МПУ, 2001. С. 96 - 104 (0,5 пл.).

13. Глаголы с компенсаторным значением в Толковом словаре В.И.Даля // В.И. Даль и русская региональная лексикология и лексикография: материалы всероссийской научной конференции, посвященной 200-летию со дня рождения В.И. Даля. Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2001. С. 29 - 32 (0,25 пл.).

14. Описательные глагольно-именные обороты в языке A.C. Пушкина // Актуальные проблемы современной русистики: Материалы научно-практической конференции памяти В.И. Чернова 22 - 24 мая 2000 г. В 2 ч. Ч. 1. С. 138

(0,1 пл.). _

РОС национальна*

библиотека

С. Петербург t

33 09 ТОО

15. Коннотативные смыслы высказываний с описательными глагольно-именными оборотами // Семантика языковых единиц: Доклады V Международной конференции. М.: МГОПУ, 1996. Т. II. С. 46 - 48 (0,3 п.л.).

16. Синтагматические свойства описательных глагольно-именных оборотов с компонентом испытывать в современном русском языке // Слово и словоформа в высказывании: номинация и предикация: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МПУ, 2000. С. 124- 137(0,6 пл.).

17. Семантическая роль атрибутивных распространителей описательных глагольно-именных оборотов // Тезисы докладов 2-ой конференции молодых ученых. Ярославль: ЯГПИ, 1991. С. 32 - 34 (0.2 пл.).

18. Дейктическое распространение описательных глагольно-именных оборотов // Семантические и грамматические аспекты предикации в современном русском языке: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МПУ, 1998. С. 55 - 61 (0,4 пл.).

19. Временная локализованность в высказываниях с описательными глагольно-именными оборотами // Тенденции в системе номинации и предикации русского языка: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МПУ, 2002. С. 21 - 27 (0, 5 пл.).

20. Актуализация признака "возникновение новой ситуации" в высказываниях с описательными глагольно-именными оборотами // Семантика. Функционирование. Текст: Межвуз. сб. науч. тр. Киров: ВГПУ, 2001. С. 90 - 95 (0,3 пл.).

21. Описательные обороты с каузативными глагольными компонентами в современном русском языке // Структура, семантика и функционирование в тексте языковых единиц: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МПУ, 1995. С. 116 - 123 (0,4 пл.).

22. Экспрессивные возможности описательных глагольно-именных оборотов в современном русском языке // Семантика слова в контексте высказывания: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МПУ, 1996. С. 127 - 131 (0,3 пл.).

23. Описательные глагольно-именные обороты в речевом акте иронии // Язык и текст: прагматический аспект исследования: Сб. науч. тр. Стерлитамак: Стер-литамак. гос. пед. ин-т, 1999. С. 49 - 53 (0,4 пл.).

24. Валентные свойства описательных глагольно-именных оборотов в речевом акте иронии7/ Язык, культура, менталитет: проблемы изучения в иностранной аудитории: Материалы международной научно-практической конференции 25 -27 апреля 2002 г. СПб.: Изд-во РПГУ им. А.И. Герцена, 2003. С. 27 - 28

(0,1 пл.).

25. Описательные глагольно-именные обороты в русском и французском языках // Семантика языковых единиц: Материалы 4-й международной научной конференции. М.: МГОПУ, 1994. Т. III. С. 111 -114 (0,25 пл.).

26. Описательные глагольно-именные обороты с семантикой состояния в русском и французском языках // .Семантика лексических и грамматических единиц: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МПУ, 1995. С. 65 - 73 (0,5 пл.).

27. О некоторых универсальных свойствах описательных глагольно-именных оборотов (на материале русского и французского языков) // Язык и культура: Материалы юбилейной международной конференции, посвященной 200-

летию РГГ1У им. А.И. Герцена и 50-летию преподавания РКИ в университете. СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 1997. С. 15 - 16 (0,1 пл.).

28. Описательные глагольно-именные обороты // Семантика языковых единиц: Доклады V Международной конференции. М.: МГОПУ, 1998. Т. 2. С. 119 - 123 (0,4 пл.).

29. Синтагматическое распространение описательных оборотов с семантикой состояния (на материале русского и французского языков) // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. Владимир: ВГПУ, 1999, С. 98 -101 (0,25 пл.).

30. Синтагматические свойства описательных глагольно-именных оборотов (на материале русского и французского языков) // Материалы международной научно-практической конференции "Герценовские чтения". СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 1999. С. 99 -101 (0,2 пл.).

31. Синтагматическая эквивалентность описательных глагольно-именных оборотов в неблизкородственных языках (на материале русского и французского языков) // Теория языкознания и русистика: наследие Б.Н.Головина. Н.Новгород: Изд-во Нижегор. ун-та, 2001. С. 199-202 (0,3 пл.).

Заказ № 3 5 6Т Тираж 100 экз. Объем 2 пл.

Отпечатано в ООО «Геликон-СПб» 193124, г.Санкт-Петербург, Синопская наб., д.38

* 17 05 f

'7°5 I

И

i"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Лагузова, Евгения Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. МЕСТО ОПИСАТЕЛЬНЫХ ГЛАГОЛЬНО-ИМЕННЫХ ОБОРОТОВ В ЯЗЫКОВОЙ СИСТЕМЕ.

1. Грамматизация как семантическое явление.'.

2. Семантика глагольного компонента описательного оборота.

3. Описательные глагольно-именные обороты и фразеологизмы.

4. Описательный глагольно-именной оборот и словосочетание.

5. Описательный глагольно-именной оборот и слово.

6. Описательный глагольно-именной оборот и связка.

Выводы.

ГЛАВА И. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ГЛАГОЛЬНЫХ КОМПОНЕНТОВ ОПИСАТЕЛЬНЫХ ОБОРОТОВ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ.

1. Изменение сочетаемости глаголов, утративших конкретное лексическое значение до XVIII века.

1.1. Сужение валентности глагольного компонента описательного оборота.

1.2. Расширениелексико-семантической валентности глагольного компонента описательного оборота.

1.2.1. Расширение сочетаемости глаголов с существительными разных лексико-семантических групп.

1.2.2. Расширение сочетаемости глаголов с существительными одной лексико-семантической группы.

2. Изменение сочетаемости глагольных компонентов, утративших конкретное лексическое значение в XVIII веке.

3. Изменения сочетаемости глаголов, утративших конкретное лексическое значение в конце XIX - начале XX в.

4. Глагольные компоненты описательных оборотов в "Толковом словаре."

В.И.Даля.

Выводы.

ГЛАВА III. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ИМЕННЫХ КОМПОНЕНТОВ ОПИСАТЕЛЬНЫХ ОБОРОТОВ.

1. История развития абстрактных имен с семантикой состояния, участвующих в образовании описательных оборотов.

I. 1. Развитие абстрактных имен с семантикой состояния в общеславянский и древнерусский периоды.

1.2. Развитие абстрактных имен с семантикой состояния в старорусский период.

1.3. Развитие абстрактных имен с семантикой состояния вXVIII веке.

1.4. Развитие абстрактных имен состояния в Х1Х-ХХвв.

2. История развития абстрактных имен действия, участвующих в образовании описательных оборотов.

2.1. Развитие абстрактных имен с семантикой действия в общеславянский и древнерусский периоды.

2.2. Развитие абстрактных имен с семантикой действия в старорусский период.

2.3. Развитие абстрактных имен с семантикой действия в XVIII веке.

2.4. Развитие абстрактных имен действия в XIX-XXвв.

Выводы.

ГЛАВА IV. СИНТАГМАТИКА ОПИСАТЕЛЬНЫХ ГЛАГОЛЬНО-ИМЕННЫХ

ОБОРОТОВ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ.

1. Синтагматические свойства описательных глагольно-именных оборотов с семантикой состояния.

1.1. Субъектная и объектная валентность описательных глагольно-именных оборотов с семантикой состояния.

1.2. Причина состояния, обозначенного описательным глагольно-именным оборотом.

1.3. Интенсивность/неинтенсивность состояния, обозначенного описательным глагольно-именным оборотом.

1.4. Положительная /отрицательная оценка состояния, обозначенного описательным глагольно-именным оборотом.

2. Синтагматические свойства описательных глагольно-именных оборотов с семантикой действия.

2.1. Субъектная и объектная валентность описательных глагольно-именных оборотов с семантикой действия.

2.2. Способы обозначения адресата в предложениях с описательными глаголыю-именными оборотами.

2.3. Интенсивность / неинтенсивность действия, обозначенного описательным глагольно-именным оборотом.

2.4. Положительная / отрицательная оценка действия, обозначенного описательным глагольно-именным оборотом.

3. Аспектуально-темпоральная характеристика описательных глагольно-именных оборотов.

3.1. Временная локализованность в высказываниях с описательными глагольно-именными оборотами.

3.2. Актуализация признака "возникновение новой ситуации" в высказываниях с описательными глагольно-именными оборотами.

4. Синтагматические свойства описательных глагольно-именных оборотов в речевом акте иронии.

4.1. Ироническое употребление описательных глагольно-именных оборотов в авторском повествовании.

4.2. Ироническое употребление описательных глагольно-именных оборотов в речи персонажей.

Выводы.

ГЛАВА V. УНИВЕРСАЛЬНЫЕ СВОЙСТВА ОПИСАТЕЛЬНЫХ ГЛАГОЛЬНО-ИМЕННЫХ ОБОРОТОВ (на материале русского и французского языков).

1. Основные понятия синхронных сопоставительных исследований.

2. Сигнификативная эквивалентность описательных глагольно-именных оборотов в русском и французском языках.

3. Функционально-семантическая эквивалентность описательных глагольно-именных оборотов в русском и французском языках.

4. Функционально-синтагматическая эквивалентность описательных глагольно-именных оборотов в русском и французском языках.

5. Ситуационная эквивалентность речевого этикета.

6. Узуальная эквивалентность описательных глагольно-именных оборотов в русском и французском языках.

Выводы.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Лагузова, Евгения Николаевна

Объектом диссертационного исследования является описательный глагольно-именной оборот (ОГИО) как особая единица номинации.

Впервые представленные в "Исторической грамматике" Ф.И.Буслаева, ОГИО ("описательные формы глагола"; Буслаев 1959, 508) подробно изучены в синхронном аспекте. В исследованиях, проведенных на материале русского и других языков, анализировались парадигматические и синтагматические свойства ОГИО, структурно-семантические особенности их компонентов, экспрессивные возможности ОГИО (Балли 1961, 94-95; Вайша 1985; Вольф 1954; Державин 1931; Дмитриева 1970; Ефремова 1974; Жулинская 1975; Канза 1991; Ким 1978; Кожин 1966, 1985; Козьменко 1955; Копыленко 1961, 1969, 1973; Леденева 1995; Макович 1997 а, б; Мордвилко 1956, 1964; Николенко 1970; Перевезенцева 1972; Похмельных 1985; Прокопович 1966 а, 1969; Розанова 1972; Силукова 1963; Сухотин 1953; 1978; Blinkenberg 1960 и др.). В работах П.А.Леканта (1967, 1969; 1976, 43-50) и Л.Н.Касьяновой (Касьянова 1975, 1976 а, б; 1980) описано функционирование ОГИО в предложении. ОГИО рассматривались также в связи с изучением различных синтаксических явлений (дополнительной предикации, модальности и т.п.) (Гак 1969; Алтабаева 2000, 2003; Гоголева 1981; Калинская 1988; Олзоева 1987 и др.). Однако многообразие терминов: "описательные фразеологические обороты" (Виноградов 1982, 449), "описательный актив (пассив)" (Державин 1931), "глагольно-именные описательные выражения" (Мордвилко 1956, 1964), "глагольно-именные фразеологические обороты" (Козьменко 1955), "субстантивные описания" (Дмитриева 1970), "устойчивые глагольно-именные сочетания" (Дерибас 1983; Жулинская 1975), "аналитические лексические коллокации" (Телия 1996, 66, 70), "аналитические конструкции" (Гак 1965; Ким 1978) и т.п. - привело к неразличению ОГИО и других глагольно-именных сочетаний.

Появившийся в конце XX в. термин "описательный предикат" (Канза 1991; Макович 1997 а, б; Кузьменкова 2000) позволил объединить предикативные и непредикативные сочетания (охватила радость, испытывать радость), поставив под сомнение необходимость существования термина "описательный глагольно-именной оборот", введенного в научный обиход П.А.Лекантом (Лекант 1967).

Между тем продуктивность сочетаний, созданных по модели "глагол + абстрактное сущ", в языках различных типов (Вайша 1985, Вольф 1954, Ким 1978, Копыленко 1969, Кубик 1974, Муршель 1971, Рубенчик 1956, Тимошук 1997; Фенье-Шилиинэ 1990; Bjorkman и др.), при развитой системе субъектно-предикатных структур (см., например, в: Balibar-Mrabti 1995), подтверждает правомерность выделения ОГИО как особой единицы номинации.

В диссертационном исследовании поддерживается концепция П.А.Леканта. В качестве исходного принято определение ОГИО как "синтаксической конструкции, основанной на несвободном употреблении глагола-призрака, семантически неделимой, обладающей всеми категориальными и формальными признаками глагола и выполняющей в предложении функцию простого глагольного сказуемого" (Лекант 1969, 151).

Несмотря на многочисленные исследования ОГИО, некоторые проблемы, намеченные еще в первой половине XX в., остаются нерешенными.

Не определены границы рассматриваемых сочетаний. Неясна семантическая основа ОГИО как единицы номинации. Известно, что ОГИО образуются глаголами с ослабленным лексическим значением. По мнению одних лингвистов, глагольный компонент ОГИО десемантизируется (Гак 1965; 1998, 326; Прокопович 1969, 49 и др.). Другие считают, что "в известных условиях реальное значение глагола выветривается" (Винокур 1928, 77), "глагольный компонент не подвергается полному семантическому опустошению" (Лекант 1976, 47), отрицают наличие полной десемантизации (Гайсина, 150). Терминология в той или иной мере отражает процесс утраты глаголом конкретного лексического значения: исследуемые слова называют "вербализаторами" (Гак 1998, 326; Гайсина, 150 и др.), "глаголами со связанным значением" (Телия 1996, 66, 70; Макович 1997 а, 16), "глаголами-экспликаторами" (Кузьменкова, 10), "компенсаторами" (Золотова 1982, 158; 1983, 30; 1988, 347; 1988, 72) и др. Приведенные термины многозначны и используются по отношению к разным языковым единицам. Метафорические формулировки: "глагол с почти замершим конкретным значением" (Виноградов 1982, 450), "глагол-призрак" (Лекант 1967, 67; 1969, 151), "частичное побледнение значения" (Пешковский 1956, 249), "побледневшее" лексическое значение " (Лекант 1976, 49), не претендующие на статус терминов, может быть, точнее отражают сущность рассматриваемого явления.

Неизученной остается история развития ОГИО в русском языке. Работы М.М.Копыленко (Копыленко 1961, 1973), Л.Я.Костючук (Костючук 1963), Н.Г.Самойловой (Самойлова 1967), В.М.Филипповой (Филиппова 1968) дают представление о распространении ОГИО в определенный исторический период, но не прослеживают пути дальнейшего развития ОГИО. Недостаточно исследованы закономерности сочетаемости ОГИО. Описание синтагматики, предпринятое по отношению к неопределенно широкому кругу "описательных предикатов" (Макович 1997 а, б), нельзя признать исчерпывающим.

Представленный материал объясняет выбор объекта исследования.

Предметом исследования являются структурно-семантические, синтагматические и парадигматические свойства ОГИО как особой расчлененной единицы номинации, рассмотренные в широком контексте на синхронном и диахронном уровне.

Актуальность исследования определяется следующими факторами: 1) продуктивностью ОГИО в современном русском языке, что является одним из подтверждений растущей тенденции к аналитизму; 2) широкой употребительностью сочетаний, созданных по модели V + N, в языках различных типов; 3) неоднозначностью интерпретации ОГИО в лингвистике;

4) неисследованностью эволюции номинации, основанной на утрате глагольной лексемой знаковой функции; 5) важностью всестороннего описания ОГИО как особой единицы номинации в связи с потребностями "активной" грамматики.

Цель исследования - представить структурно-семантическую и функциональную организацию ОГИО как единицы номинации в синхронно-диахронном аспекте.

Данная цель предусматривает решение следующих задач:

- выявить специфику грамматизации как семантического явления;

-установить дифференциальные признаки ОГИО как единицы номинации в сравнении со сходными образованиями;

- исследовать основные тенденции развития ОГИО в русском языке с XI в. по настоящее время;

- проанализировать внутреннюю синтагматику ОГИО, отражающую своеобразие ОГИО как расчлененной единицы номинации;

- описать аспектуально-темпоральные значения высказываний с ОГИО, отличающие ОГИО от других единиц номинации;

- выделить особенности внешней и внутренней синтагматики, позволяющие использовать ОГИО как средство выразительности, в частности, в речевом акте иронии;

- проанализировать отношения сигнификативной и функционально-семантической эквивалентности ОГИО в русском и французском языках, подтверждающие универсальный характер грамматизации лексического значения глагола;

- выявить закономерности реализации атрибутивной валентности ОГИО в русском , и французском языках, составляющие специфику ОГИО как языковой универсалии.

Основная гипотеза диссертации: описательный глагольно-именной оборот, сформировавшийся как синтаксическая конструкция в древнерусском языке на основе утраты глаголом конкретного лексического значения, представляет собой расчлененную единицу номинации, инвариантными признаками которой являются подчинительная связь между компонентами, грамматизация семантики глагольной лексемы, номинативная роль субстантивного компонента и проницаемость.

Основные положения исследования, выносимые на защиту:

1. В основе образования ОГИО как единицы номинации лежит грамматизация лексического значения глагольного компонента, связанная с асимметрией языкового знака.

2. ОГИО - особая единица номинации, противопоставленная фразеологизму, словосочетанию, слову, дифференциальными признаками которой являются: грамматизация лексического значения глагольного компонента, невоспроизводимость ОГИО, синтаксическая нечленимость, подчинительная связь между компонентами, проницаемость структуры, неодновалентность глагольного компонента, допустимость структурных преобразований, нарушающих грамматическое и семантическое единство сочетания, синонимические соотношения с однословным глагольным эквивалентом.

3. Структурно-семантическая близость к ФЕ, словосочетанию, слову, связке обусловливает наличие зоны переходности, которая определяется по соотношению основных дифференциальных и интегральных признаков соответствующих языковых единиц.

4. Глагольно-именная модель в основных своих чертах сформировалась в русском языке к XI веку.

5. Продуктивные в современном русском языке модели ОГИО образуются в конце XVIII - начале XIX в. на основе русских глагольных и именных лексем. Влияние французского языка проявляется в развитии конкретных оборотов, в лексическом наполнении именной части, в синтагматических свойствах ОГИО с семантикой модального состояния, но не отражается на формировании синтаксической модели.

6. Становление компенсаторного и каузативного значения у глагольных компонентов ОГИО связано с изменением их валентности. Сужение валентности приводит к большей конкретизации глагольного значения, расширение валентности способствует грамматизации семантики компенсаторов и каузативов.

7. Особенность ОГИО как единицы номинации заключается в реализации им атрибутивной валентности. Атрибутивные распространители согласуются с именным компонентом по общей синтагмеме ("интенсивность / неинтенсивность", "позитивность / негативность"), внося в предложение дополнительные коннотативные смыслы.

8. Своеобразие ОГИО проявляется в том, что атрибутивный распространитель в сочетании с именным компонентом организует контекст, способный передавать аспектуально-темпоральные значения временной локализованное™ / нелокализованности, возникновения новой ситуации.

9. Употребление ОГИО в речевом акте иронии основывается на несоответствии семантики высказывания и средств ее выражения. Это несоответствие поддерживается рассогласованием между синтагматическими и несинтагматическими семами (внутренняя синтагматика), нарушением логической и стилистической однородности слов в предложении и тексте (внешняя синтагматика).

10. Полная сигнификативная и функционально-семантическая эквивалентность в русском и французском языках характерна для сочетаний, называющих конкретное проявление состояния, отдельные движения живого существа. Совпадение в частном свидетельствует об общности обозначения понятий в сознании человека.

11. Функционально-синтагматическая эквивалентность ОГИО в русском и французском языках отражает универсальный характер абстрактных имен.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

- ОГИО рассмотрен как особая единица номинации среди других языковых образований;

- впервые представлена история развития ОГИО в русском языке с XI века по настоящее время;

- выявлены основные тенденции развития вспомогательного значения у глагольных компонентов ОГИО с XI века по настоящее время, что не подвергалось ранее специальному изучению;

- установлены закономерности внутренней и внешней синтагматики, влияющие на формирование коннотативных смыслов высказывания;

- определена роль атрибутивного распространителя ОГИО в выражении аспектуально-темпоральной семантики высказывания;

- проанализировано экспрессивное употребление описательных оборотов, подтверждающее расширение их номинативных возможностей как особых языковых единиц;

- исследованы отношения сигнификативной, функционально-семантической, функционально- синтагматической эквивалентности ОГИО в русском и французском языках, доказывающие универсальный характер глагольно-именной номинации.

Теоретическая значимость диссертации заключается в комплексном диахроническом и синхроническом исследовании ОГИО как особой единицы номинации. Взаимосвязь диахронии и синхронии позволяет представить грамматизацию глагольного значения как семантическое явление в его развитии. Выявление роли атрибутивных распространителей в выражении семантики интенсивности - неинтенсивности, аспектуально-темпоральных значений временной локализованное™ - нелокализованности, возникновения новой ситуации существенно дополняет характеристику ОГИО как расчлененной единицы номинации. Сопоставительный анализ ОГИО в двух неблизкородственных языках способствует более глубокому осмыслению грамматизации лексического значения как семантической универсалии.

Практическая значимость работы состоит в подробном структурно-семантическом анализе ОГИО на синхронном и диахронном уровне, что может быть использовано в дальнейшем исследовании формирования и функционирования отдельных моделей ОГИО, универсального характера и национального своеобразия ОГИО в различных языках.

Рекомендации к внедрению: результаты исследования, собранный языковой материал могут быть использованы при разработке лекционных курсов лексикологии, фразеологии, синтаксиса современного русского языка, спецкурсов по проблемам исторической лексикологии и синтаксиса, сравнительной типологии языков, в лексикографической практике. Собранный материал может найти применение в методике преподавания русского языка как иностранного. Результаты исследования окажут помощь в переводческой деятельности.

Материалом для исследования послужили фрагменты текстов из произведений художественных, публицистических, научных, мемуарного, эпистолярного жанров классической и современной литературы, русской литературы XVIII в, периодической печати, извлеченные методом сплошной выборки. Основная картотека языкового материала включает около 25 тысяч текстов. Кроме того, проанализировано более 500 словарных статей, в которых представлены глагольные компоненты ОГИО. В работе используется иллюстративный материал лексикографических источников, отражающий употребление ОГИО в древних славянских памятниках X-XI вв., в русском языке XI-XXI вв. (более 4 тысяч примеров), а также материал картотеки "Словаря русского языка XVIII века". Привлечены тексты переводов с французского языка на русский и с русского на французский (более 7 тысяч текстов). Картотека оригинального французского материала насчитывает более 4 тысяч примеров.

Методы исследования. В зависимости от специфики объекта и задач исследования применялся комплекс методов: описательный и сравнительно-сопоставительный методы, компонентный, дистрибутивный, словообразовательный и этимологический анализ, метод лингвистического эксперимента.

Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации представлены в научных статьях и в монографии. Материалы исследования обсуждались на научном семинаре и заседаниях кафедры современного русского языка Московского государственного областного университета. Вопросы, рассматриваемые в диссертации, нашли отражение в выступлениях на научных конференциях различных уровней: международных (Москва 1993, 1994, 1996, 1998; С.-Петербург 1997, 1999, 2000, 2002; Владимир 1999, 2001, 2003; Нижний Новгород 2001); республиканских (Москва 2000; Киров 2000; Ярославль 2001); региональных (Киров 1996); межвузовских (Москва 1996; Ярославль 2001).

Структура работы. Диссертация состоит их введения, пяти глав, заключения, содержит библиографический список, список использованных словарей и их сокращений, список источников языкового материала. В приложении приводится список проанализированных ОГИО, список цитируемых источников XI-XVII вв., список источников XVIII в., список словарей XVIII-XX вв., в которых впервые фиксируются абстрактные существительные, список принятых сокращений слов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Описательный глагольно-именной оборот как единица номинации"

выводы, сделанные лингвистами на основе синхронного анализа сходного языкового материала (ср., например, в: Ожегов 1957, 35: ".утрата вещественного значения ведет к изменению форм сочетаемости", "многочисленные глаголы широкого семантического объема в процессе расширения возможностей сочетаемости утрачивают реальное вещественное содержание и начинают выполнять функции, приближающиеся к функциям вспомогательного глагола").

Влияние французского языка проявляется в развитии конкретных ОГИО с компонентами делать / сделать, выражать / выразить, иметь, синтагматических свойств ОГИО, обозначающих модальное состояние, однако не отражается на формировании синтаксической модели .

Распространение ОГИО в современном русском языке - одно из частных подтверждений тенденции к аналитизму. Как показывает языковой материал, в XX-XXI вв. новые модели ОГИО не создаются. В продуктивные модели ОГИО включаются имена, называющие новые реалии (ср.: заниматься финансированием, проводить реабилитацию, проводить зачистку и т.п.). Отмечается своего рода "возрождение" древних моделей, на некоторое время утративших свою продуктивность (см., например: впасть в.).

ОГИО как единица номинации отличается своеобразным аналитизмом. "Глагол - призрак", выполняя грамматическую функцию, сохраняет остаточное значение. Это находит отражение в сочетаемости компенсаторов и каузативов с именными компонентами, а также в реализации оборотом субъектной и объектной валентности. Абстрактное существительное, являясь семантическим центром ОГИО, участвует и в выражении грамматических значений предложения. Тенденция к аналитизму проявляется в активном употреблении ОГИО с родовыми словами чувство, ощущение и др. ОГИО (испытывать чувство и т.п.) выражает грамматические значения соответствующего члена предложения, вещественное значение заключается в обязательном распространителе ОГИО - существительном в родительном падеже или прилагательном.

Проницаемость как инвариантный признак ОГИО находит отражение в реализации именем атрибутивной валентности. Прилагательные согласуются с именными компонентами ОГИО по общей синтагмеме "интенсивность / неинтенсивность", "позитивность / негативность", давая дополнительную качественную и количественную характеристику действию или состоянию.

Своеобразие ОГИО как единицы номинации заключается в том, что атрибутивный распространитель в сочетании с именным компонентом организует контекст, способный передавать аспектуально-темпоральные значения временной локализованности / нелокализованности, возникновения новой ситуации.

Употребление ОГИО в речевом акте иронии, основанное на несоответствии семантики высказывания и средств ее выражения, свидетельствует о расширении номинативных возможностей ОГИО как единицы номинации.

Сопоставительный анализ ОГИО в русском и французском языках убеждает в том, что грамматизация лексического значения является своеобразной семантической универсалией. Наиболее регулярное проявление сигнификативной и функционально-семантической эквивалентности наблюдается у ОГИО, обозначающих конкретное проявление состояния, отдельные движения живого существа. Полная и частичная синтагматическая эквивалентность ОГИО подтверждает общие тенденции развития абстрактных имен в разных языках. Вместе с тем в работе не рассматриваются исторические причины близости или расхождения русских и французских ОГИО, поскольку это задача специального диахронического исследования, к тому же для синхронного сопоставительного анализа данная проблема не имеет особой актуальности (см., например, в: Солодуб 1985, 221).

За пределами нашего внимания остались многие проблемы, требующие специального рассмотрения. Перспективным представляется изучение взаимосвязи метафоризации и грамматизации, механизм превращения слова в переносном значении в формальный элемент.

Расширение номинативных возможностей ОГИО проявляется в их терминологическом употреблении. В этом отношении особенно интересны военная сфера, традиционно использующая подобные сочетания, и сфера финансовой деятельности, развивающаяся в настоящее время.

При сопоставлении русских и французских ОГИО основное внимание в диссертационном исследовании было уделено тем типам эквивалентности (сигнификативной, функционально-семантической, функционально-синтагматической), в которых обнаруживаются универсальные свойства ОГИО. Некоторые особенности узуальной эквивалентности ОГИО в русском и французском языках, отмеченные в работе, не охватывают всей сложности данного явления, в котором отражается национальное своеобразие ОГИО как единицы номинации.

В изучении основных тенденций развития ОГИО важным является привлечение оригинального и переводного языкового материала XVIII века, что позволит объективно представить формирование отдельных моделей ОГИО, влияние западноевропейских языков в их распространении.

Продуктивность ОГИО в современном русском языке, в языках различных типов, расширение сферы их употребления (научная терминология, деловое общение, язык художественной литературы, разговорная речь) доказывают право на существование ОГИО как особой единицы номинации и позволяют подвергнуть сомнению высказывание А.М.Пешковского: "Каково бы ни было . общее направление языковой эволюции, мы для данного момента и для данной разновидности нашего литературного языка должны провозгласить лозунг: назад к глаголу!" (Пешковский 1959, 105).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Представленный в диссертационном исследовании материал доказывает принадлежность ОГИО к особой разновидности номинации, сходной с ФЕ, со словом, словосочетанием, со связкой, но обладающей набором свойственных только ей дифференциальных признаков. Инвариантные признаки ОГИО (грамматизация глагольного значения, номинативная роль именного компонента, проницаемость) рассмотрены в широком контексте на синхронном и диахронном уровне.

Взаимосвязь синхронии и диахронии позволила представить грамматизацию как семантическое явление в его развитии. Анализ материала исторических и этимологических словарей XX - XXI вв., нормативных словарей XIX - XX вв. приводит к выводу о том, что глагольно-именная модель сформировалась к XI веку. Продуктивные в современном русском языке модели ОГИО образуются в конце XVIII- начале XIX в. на основе утраты глаголом конкретного лексического значения.

Становление компенсаторного и каузативного значения у глагольных компонентов ОГИО связано с изменением их валентности. Сужение валентности приводит, как правило, к большей конкретизации глагольного значения. Расширение валентности глаголов способствует грамматизации семантики компенсаторов и каузативов. Таким образом, подтверждаются

Список научной литературыЛагузова, Евгения Николаевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абакумов С.И. Устойчивые сочетания слов // Русский язык в школе. 1936. № 1. С. 58 - 64.

2. Авилова Н.С. Вид глагола и семантика глагольного слова. М.: Наука, 1976.328 с.

3. Алпатов В.М. История лингвистических учений. М.: Языки русской культуры, 1998. 368 с.

4. Алтабаева Е.В. Категория оптативности в современном русском языке. Монография. М.: МГОУ, 2002. 230 с.

5. Алтабаева Е.В. Описательный глагольно-именной оборот в системе средств лексически выраженной желательности // Актуальные проблемы современной педагогической лингвистики. Мичуринск,2000. С. 22-30.

6. Аналитические конструкции в языках различных типов. Л.: Наука, 1965. 340 с.

7. Ананьева Н.Е. О роли фактора сочетаемости в сопоставлении славянских языков // Проблемы изучения отношений эквивалентности в славянских языках. М.: Диалог МГУ, 1997. С 197-214.

8. Анфилофьев А.А. Образования типа faire part в современном французском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М, 1953. 15 с.

9. Апресян Ю.Д. Значение и употребление // Вопросы языкознания.2001. №4. С. 3-22.

10. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Том И. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Школа "Языки русской культуры", 1995. 767 с.

11. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Том I. Лексическая семантика. М.: Школа "Языки русской культуры", 1995. 472 с.

12. Апресян Ю.Д. Отечественная теоретическая семантика в конце XX столетия // Известия АН. Серия литературы и языка. Т. 58. № 4. 1999. С. 39-52.

13. Ар ват Н.Н. О семантике предложения // Филологические науки, 1979. №5. С. 52-61.

14. Арно А., Лансло К. Грамматика общая и рациональная Пор-Рояля. Пер. с фр., коммент. и послесл. Н.Ю.Бокадоровой; Общ. ред. и вступ. ст. Ю.С.Степанова. М.: Прогресс, 1998. 272 с.

15. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976. 383 с.

16. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. I-XV. 896 с.

17. Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка: Моногр. М.: Дрофа, 2000. 640 с.

18. Бабкин A.M. Лексикографическая разработка русской фразеологии. М., Л.: Наука, 1964. 75 с.

19. Бабкин A.M. Русская фразеология, ее развитие и источники. Л.: Наука, 1970. 263 с.

20. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Изд-во иностр. лит., 1955. 416 с.

21. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1961.394 с.

22. Барнет В. К проблеме языковой эквивалентности при сравнении // Сопоставительное изучение русского языка с чешским и другими славянскими языками. М., 1983.

23. Белецкий Б.Я. Сочетания типа "глагол + абстрактное существительное" во французском языке и их соответствия в русском: Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1978. 19 с.

24. Белоусов В.В. Глаголы с неполной знаменательностью и их синтаксические характеристики // Слово и грамматические законы языка: Глагол / Н.Ю.Шведова, В.Н.Белоусов, Г.К.Касимова, М.М.Коробова. М., 1989. С. 172-210.

25. Бенвенист Э. Общая лингвистика. Под ред., с вступ. статьей и коммент. Ю.С.Степанова. М.: Прогресс, 1974. 447 с.

26. Биржакова Е.Э., Войнова Л.А., Кутина Л.Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования. Отв. ред. Ю.С.Сорокин. Л.: Наука, 1972. 431 с.

27. Богданова Л.И. Зависимость формы актантов от семантических свойств русских глаголов. М.: Диалог-МГУ, 1998. 375 с.

28. Бокадорова Н.Ю. Универсальные грамматики // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 536-537.

29. Бондарко А.В. Об актуализационных признаках предложения // Теоретические проблемы синтаксиса индоевропейских языков. М., 1975. С. 139-147.

30. Бондарко А.В. Основы функциональной грамматики: Языковая интерпретация идеи времени. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001. 260 с.

31. Бондарко А.В. Проблемы грамматической семантики и русской аспектологии. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. 220 с.

32. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М.: Учпедгиз, 1959. 623 с.

33. Былинский К.И. Практическая стилистика языка газеты // Язык газеты. М.-Л.: Гизлегпром, 1941 1943. С. 136 - 218.

34. Васильев JI.M. Современная лингвистическая семантика. М: Высш. шк., 1990.176 с.

35. Васильева В.Ф. О межъязыковой эквивалентности номинативной единицы (на материале современного русского и чешского языков) // Проблемы изучения отношений эквивалентности в славянских языках. М.: Диалог-МГУ, 1997. С. 104-130.

36. Васильева В.Ф. Предметная номинация в русском и чешском языках (сопоставительный аспект) // Сопоставительные исследования грамматики и лексики русского и западнославянских языков / Под ред. А.Г.Широковой. М.: Изд-во МГУ, 1998. С. 100-170.

37. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. Отв. ред. М.А.Кронгауз. М.: Русские словари, 1997. 416 с.

38. Вендина Т.И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. М.: Индрик, 2002. 336 с.

39. Веселитский В.В. Отвлеченная лексика в русском литературном языке XVIII начала XIX в. М.: Наука, 1972. 319 с.

40. Веселитский В.В. Развитие отвлеченной лексики в русском литературном языке первой трети XIX в. М.: Наука, 1964. 176 с.

41. Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения: На материале русского языка // Вопросы грамматического строя. М.: Наука. 1955. С. 402-440.

42. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. М.: Высш. шк., 1982. 528 с.

43. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М.: Высш. шк., 1972. 614 с.

44. Винокур Г.О. Глагол или имя? (Опыт стилистической интерпретации) // Русская речь / Под ред. Л.В.Щербы. Новая серия. Т. III. Л., 1928. С. 75-93.

45. Войлова К.А. Судьба просторечия в русском языке. М.: Моск. пед. ун-т., 2000. 303 с.

46. Вольф Е.М. Грамматика и семантика прилагательного. На материале иберо-романских языков. М.: Наука, 1978. 200 с.

47. Вольф Е.М. К методике сопоставительного анализа морфологии (на материале испанского и португальского языков) // Методы сравнительно-сопоставительного изучения современных романских языков. М., 1966. С. 55-64.

48. Вольф Е.М. Прилагательное в тексте ("Система языка" и "картина мира") //Лингвистика и поэтика. М., 1979. С. 118-135.

49. Вольф Е.М. Сопоставительное изучение синонимических рядов // Филологические науки. 1963. № 1. С. 90-101.

50. Вольф Е.М. Устойчивые сочетания глагола с существительным без предлога в современном испанском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1954. 15 с.

51. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. 227 с.

52. Гаврин С.Г. Фразеология современного русского языка: Учеб. пособие по спецкурсу для филологов. Пермь: Перм. гос. пед. ин-т, 1974. 256 с.

53. Гайсина P.M. Лексико-семантическое поле глаголов отношения в современном русском языке. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1981. 195 с.

54. Гак В.Г. Беседы о французском слове. М.: Международные отношения, 1966. С. 80-305.

55. Гак В.Г. Десемантизация языкового знака в аналитических структурах синтаксиса // Аналитические конструкции в языках различных типов. JI.: Наука, 1965. С. 129-142.

56. Гак В.Г. Лексическое значение слова // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990. С. 262.

57. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. М.: Международные отношения, 1977. 262 с.

58. Гак В.Г. Языковые преобразования. М.: Школа "Языки русской культуры", 1998. 768 с.

59. Гак В.Г., Ройзенблит Е.Б. Очерки по сопоставительному изучению французского и русского языков. М.: Высшая школа, 1965. 388 с.

60. Гвоздарев Ю.А. Фразеологические сочетания современного русского языка. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1973. 103 с.

61. Гвоздарев Ю.А. Фразеологические сочетания современного русского языка (Субстантивно-глагольные фраземы): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ростов-на Дону, 1987. 18 с.

62. Герасименко Н.А. Бисубстантивный тип русского предложения. Монография. М.: Изд-во МПУ "Сигналь", 1999. 136 с.

63. Гоголева Е.М. Дополнительная предикация в структуре простого предложения (инфинитивные конструкции): Дис. . канд. филол. наук. М., 1981.201 с.

64. Гордон Е.Я. Каузативные глаголы в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1981. 23 с.

65. Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка. М.: Высш. шк., 1981. 359 с.

66. Державин В.Н. Описательный актив и пассив (Из наблюдений над современным русским литературным языком) // Русский язык в советской школе. 1931. № 11. С. 37-59.

67. Дерибас В.М. Устойчивые глагольно-именные словосочетания русского языка: Словарь-справочник. М.: Рус. яз., 1983. 256 с.

68. Дерягина С.И. Учебный словарь глагольно-именных словосочетаний русского языка (на материале общественно-политических текстов). М.: Рус. яз., 1987. 160 с.

69. Дмитриева Н.С. К вопросу о субстантивных описаниях в современном русском языке // Филологические науки. 1970. № 4. С. 74-84.

70. Доконова О.М. Лексика проявления психического состояния и душевных движений человека (на материале памятников XVII века) // Лингвистический сборник. Проблемы русского языкознания. Вып. 5. М.: МОПИ им. Н.К.Крупской, 1976. С. 79-91.

71. Дружинина А.Ф. О синонимии глагола и глагольных фразеологических единиц // Ученые записки МОПИ им. Н.К.Крупской. Т. 160. М., 1966. С. 245-250.

72. Ермакова О.П. Ирония и проблемы лексической семантики // Изв. АН. Сер. лит. и яз. М., 2002. Т. 61. № 4. С. 30-36.

73. Ермакова О.П. Об иронии и метафоре // Облик слова. Сб. статей. М.: Ин-т рус. яз. РАН, 1997. С. 48-57.

74. Ефремова Э.И. Глагольно-именные обороты, соотносимые с однокоренными глаголами: Грамматический и стилевой аспекты: Дис. . канд. филол. наук. Горький, 1974. 187 с.

75. Ефремова Э.И. О термине "устойчивые глагольно-именные сочетания, соотносимые с однокоренными глаголами" // Термины в научной и учебной литературе: Межвуз. сб. науч. тр. Горький: Горьковский гос. ун-т, 1989. С. 30-35.

76. Ефремова Э.И. Синтагматические особенности выражения залоговых значений // Системность в языке, речи, тексте: Межвуз. сб. науч. тр. Нижний Новгород: HI НИ им. А.М.Горького, 1991. С. 55-62.

77. Жуков А.В. Фразеологическая переходность в русском языке: Учеб. пособие к спецкурсу. JL: ЛГПИ, 1984. 93 с.

78. Жуков В.П. Русская фразеология: Учеб. пособие для филол. спец. вузов. М.: Высш. шк., 1986. 310 с.

79. Жулинская Л.К. Устойчивые глагольно-именные сочетания, обозначающие процессы речи, в современном русском языке: Дис. . канд. филол. наук. М., 1975. 244 с.

80. Зализняк Анна А. Исследования по семантике предикатов внутреннего состояния. Munchen: Sagner, 1992. 202 с.

81. Земская Е.А. Активность наименований процессов (существительные с суфф. изаций ) // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М.: Языки русской культуры, 1996. С. 107-110.

82. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998. 528 с.

83. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982.367 с.

84. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973.351 с.

85. Золотова Г.А. Синтаксический словарь. Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М.: Наука, 1988. 440 с.

86. Золотова Г.А. Слово о "Синтаксическом словаре" // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1983. Том 42. № 1. С. 27-32.

87. Иванчикова Е.А. Язык художественной литературы: синтаксическая изобразительность. Красноярск: Изд-во Краснояр. унта., 1992.160 с.

88. Иорданская Л.Н. Лексикографическое описание русских выражений, обозначающих физические симптомы чувства // Машинный перевод и прикладная лингвистика. 1972. Вып. 16. С. 3-30.

89. История лексики русского литературного языка конца XVII -начала XIX в. М.: Наука, 1981. 374 с.

90. Калинская Н.В. Выражение модальной оценки обычности высказывания: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1988. 19 с.

91. Канза Р. Описательный способ выражения семантического предиката в современном русском языке (предикат со значением состояния человека): Дис. канд. филол. н. М., 1991. 253 с.

92. Касьянова JI.H. К вопросу о синтаксической форме сказуемого, выраженного описательными глагольно-именными оборотами // Лингвистический сборник / МОПИ им. Н.К.Крупской. 1976 а. Вып 5. С. 129-143.

93. Касьянова Л.Н. О характере аналитизма в описательных глагольно-именных оборотах (на материале русского языка) // Слово и словосочетание в структуре предложения: Межвуз. сб. научн. тр. М.: МОПИ им. Н.К.Крупской, 1980. С. 102-108.

94. Касьянова Л.Н. Помочь оказать помощь II Русская речь. 1976 б. № 1. С. 57-62.

95. Касьянова Л.Н. Семантическая структура и особенности функционирования описательного глагольно-именного оборота в предложении: Дис. канд. филол. наук. М., 1975. 187 с.

96. Кацнельсон С.Д. К понятию типов валентности // Вопросы языкознания. 1987. № 3. С. 20-31.

97. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.; Л. 1965. 112 с.

98. Кильдибекова Т.А. Глаголы действия в современном русском языке. Саратов, 1985. 157 с.

99. Ким С.С. О специфике аналитических конструкций типа "произвести запуск" // Вопросы русского и общего языкознания: Сб. научн. тр. Ташкент, 1978. № 549. С. 103-118.

100. Кожин А.Н. Лексико-семантические процессы в русском языке периода Великой Отечественной войны. М.: Наука, 1985. 328 с.

101. Кожин А.Н. О характере отношений в терминированных устойчивых выражениях // Ученые записки МОПИ им. Н.К.Крупской, 1966. Т. 160. С. 105-110.

102. Козьменко В.А. Глагольно-именные фразеологические обороты в современном русском литературном языке. (Обороты с глаголом делать): Автореф. дис. канд. филол. наук. Харьков, 1955. 19 с.

103. Кондрашов Н.А. Историческая грамматика русского языка. Историческая лексикология. 4.1: Учебное пособие. М.: МОПИ им. Н.К.Крупской, 1988. 68 с.

104. Коноплина Е.Д. К истории прямопереходной конструкции в русском языке XVIII в. // Лингвистические исследования. Проблемы фонетики, диалектологии и истории языка. М., 1978. С. 99-116.

105. Копорский С.А. Из истории лексики русского литературного языка // Русский язык в школе. 1955. № 3. С. 17-23.

106. Копыленко М.М. Опыт сопоставительного изучения фразеологических единиц типа дать совет в славянских языках // Вопросы языкознания. 1969. № 2. С. 46-53.

107. Копыленко М.М. Сочетаемость лексем в русском языке. М.: Просвещение, 1973. 119 с.

108. Копыленко М.М. Фразеологические явления в памятниках славянской переводной литературы X-XII вв. // Труды Самаркандского гос. ун-та. Новая серия. 1961. Вып. 106. Вопросы фразеологии. С. 150-159.

109. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии: Проблемы, методы, опыты. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1978. 143 с.

110. Костючук Л.Я. К вопросу об устойчивых словосочетаниях в языке деловой письменности XI-XIV вв. // Ученые записки ЛГПИ им.

111. A.И.Герцена. Т. 248. Л., 1963. С. 273-285.

112. Котелова Н.З. Значение слова и его сочетаемость. Л.: Наука, 1975. 164 с.

113. ИЗ. Кочетков А.К. Устойчивые словосочетания с глаголом в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Куйбышев, 1954. 20 с.

114. Кохтев Н.Н. Устойчивые глагольно-именные сочетания в языке газеты: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1969. 16 с.

115. Кошелев А.Д. Еще раз о структуре лексического значения // Семиотика и информатика. Вып. 36. М.: Школа "Языки русской культуры", 1998. С. 262-273.

116. Кошелев А.Д. Наречие сейчас (ядро и прототипы) // Логический анализ языка. Язык и время / Отв. ред. Н.Д.Арутюнова, Т.Е.Янко. М.: Изд-во "Индрик", 1997. С 241 252.

117. Краткая русская грамматика / Под ред. Н.Ю.Шведовой и

118. B.В.Лопатина. М.: Рус.яз., 1989. 639 с.

119. Кругликова Л.Е. Лексико-фразеосемантическая группа качественных наименований лица в русском языке XI XX вв.: Дис. д-ра филол. наук. СПб., 1995. Т.1. 426 с. Т. 2. 555 с.

120. Кругликова Л.Е. Структура лексического и фразеологического значения. М.: МГПИ им. В.И.Ленина, 1988. 84 с.

121. Кубик М. К проблематике сопоставительного изучения лексикализованных глагольно-именных сочетаний (на материале русского и чешского языков) // Konfrontacni studium ruske a ceske gramatiky aslovni zazoby. Praha, 1974. C. 153-176.

122. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М.: Наука, 1981. 200 с.

123. Кубрякова Е.С. Универсалии // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 535-536.

124. Кузьменкова В.А. Типология описательных предикатов и их аналогов в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2000. 20 с.

125. Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка: Учеб. пособие для ин-тов и фак. иностр. яз. М.: Высш. шк., 1986. 336 с.

126. Курилович Е.Р. Заметки о значении слова // Вопросы языкознания. 1955. № 3. С. 73-81.

127. Лагузова Е.Н. Описательные глагольно-именные обороты в функции членов предложения: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1989. 20 с.

128. Ларин Б.А. Очерки по фразеологии. (О систематизации и методах исследования фразеологических материалов) // Ученые записки ЛГУ им. А.А.Жданова. № 198. Серия филологических наук. Л., 1956. С. 200-224.

129. Лариохина Н.М. Употребление устойчивых глагольно-именных словосочетаний с глаголами делать, совершать, производить II Русский язык за рубежом. 1967. № 2. С. 35-38.

130. Левит З.Н. Лексикология французского языка. М.: Высш. шк., 1979.136 с.

131. Леденева В.В. Описательные глагольно-именные обороты в системе языковых средств прозы Н.С.Лескова ("Гора") // Структура, семантика и функционирование в тексте языковых единиц: Межвуз. сб. научн. тр. М.: МПУ, 1995. С. 110-116.

132. Лекант П.А. К вопросу о категории тождества в русском языке // Средства номинации и предикации в русском языке. М.: МПУ, 2001. С. 3-7.

133. Лекант П.А. О форме именного сказуемого с аналитической связкой // Материалы VIII конференции преподавателей русского языка педагогических институтов Московской зоны. Лингв, сб. Вып 2. Ч. 1.М., 1973. С. 219-222.

134. Лекант П.А. Описательные глагольно-именные обороты в функции сказуемого // Ученые записки МОПИ им. Н.К.Крупской. Т.204. Вып. 14. М.: МОПИ. С. 120-127.

135. Лекант П.А. Очерки по грамматике русского языка. М.: МГОУ, 2002.312 с.

136. Лекант П.А. Развитие форм сказуемого // Мысли о современном русском языке. Сб. статей. М.: Просвещение, 1969. С. 140-154.

137. Лекант П.А. Семантика связок // Семантика лексических и грамматических единиц: Межвуз. сб. научн. тр. М.: МПУ, 1995. С. 8795.

138. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М.: Высш. шк., 1986. 176 с.

139. Лекант П.А. Типы и формы сказуемого в современном русском языке. М.: Высшая школа, 1976. 141 с.

140. Лекант П.А. Часть речи негатив // Семантика слова в контексте высказывания: Межвуз. сб. научн. тр. М.: МПУ. С. 3-7.

141. Макович Г.В. Описательный способ выражения семантического предиката со значением активного действия в современном русском языке: Дис. докт. филол. наук. Челябинск, 1997. 523 с.

142. Макович Г.В. Семантические и грамматические свойства описательных предикатов. Орел: Орловский гос. ун-т, 1997. 100 с.

143. Маркелова Т.В. Семантика оценки и средства ее выражения: Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 1996. 47 с.

144. Мартысюк М. Сочетаемость имен существительных со значением эмоционального состояния и отношения // Studia rossica posnaniensia. 1980. Z. 20. S. 203 214.

145. Материалы и исследования по лексике русского языка XVIII в. Отв. ред Ю.С.Сорокин. M.-JL: Наука, 1965. 311 с.

146. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Том I: Пер. с фр. / Общ. ред. Н.В.Перцова. М. Вена: Языки русской культуры, Венский славистический альманах, Издательская группа "Прогресс", 1997. 416 с.

147. Михельсон М.И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний: В 2 т. М.: Русские словари, 1994.

148. Мокиенко В.М. Славянская фразеология: Учеб. пособие для вузов по спец. "Рус. яз. и лит." М.: Высш. шк., 1989. 287 с.

149. Мордвилко А.П. Глагольно-именные описательные выражения в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1956. 20 с.

150. Мордвилко А.П. Очерки по русской фразеологии (именные и глагольные фразеологические обороты). М., 1964. С. 67-130.

151. Муршель Е.П. Сочетания "глагол + абстрактное существительное" английского языка и их соответствия в русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. JI., 1971. 25 с.

152. Назарян А.Г. Фразеология современного французского языка. М.: Высш. шк., 1976. 317 с.

153. Николенко JI.B. К вопросу о внешних связях глагольных фразеологизмов типа: глагол + имя сущ. в вин. пад. без предлогараспространение управляемыми словами) // Ученые записки МГПИ № 332. Современный русский язык. М., 1970. С. 198-209.

154. Новиков JI.A. Семантика русского языка. М.: Высш. шк., 1982. 272 с.

155. Ожегов С. И. О структуре фразеологии (в связи с проектом фразеологического словаря русского языка) // Лексикографический сборник. Вып. II. М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1957. С. 31-52.

156. Олзоева Я.В. Компоненты со значением оценки действия в структуре простого предложения: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1987. 18 с.

157. Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). М.: Школа "Языки русской культуры", 1996. 464 с.

158. Палевская М.Ф. Материалы для фразеологического словаря русского языка XVIII века. Кишинев: Штиинца, 1980. 366 с. •

159. Палевская М.Ф. Основные модели фразеологических единиц в русском языке XVIII в.: Дисд-ра филол. н. Кишинев, 1975. 475 с.

160. Панов М.В. О слове как единице языка // Ученые записки Московского гор. пед. ин-та им. Потемкина. Т. 51. Кафедра русского языка. Вып. 5. М., 1956. С. 129-165.

161. Панов М.В. Язык художественной литературы // Современный русский язык / Под ред. В.А.Белошапковой. М.: Азбуковник, 1997. С. 35-43.

162. Паперный З.С. Записные книжки А.П.Чехова. М.: Советский писатель, 1976. 391 с.

163. Перевезенцева Н.Н. Устойчивые словосочетания с каузативными глаголами в современном русском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1972. 21 с.

164. Пешковский A.M. Глагольность как выразительное средство // Пешковский A.M. Избранные труды. М.: Гос. уч.-пед. изд-во мин-ва просвещ. РСФСР, 1959. С. 101-111.

165. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. 7-е изд. М.: Учпедгиз, 1956. 511 с.

166. Попов Р.Н. Фразеологизмы современного русского языка с архаичными значениями и формами слов: Учеб. пособие для филолог, спец. пед. ин-тов. М.: Высш. шк., 1976. 200 с.

167. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. III. Об изменении и заменах существительного. М.: Просвещение, 1968. 551 с.

168. Похмельных В.В. Глагольно-именные перифрастические обороты современного русского языка: Дис. . канд. филол. наук. М., 1985. 165 с.

169. Похмельных В.В. Некоторые особенности функционирования глагольно-именных перифрастических оборотов // Русский язык в школе. 1985. № 3. С. 72 77.

170. Проблемы изучения отношений эквивалентности в славянских языках / Под ред. С.Сятковского и Т.С.Тихомировой. М.: Диалог -МГУ, 1997. 256 с.

171. Прокопович Н.Н. О распространении фразеологизмов зависимыми словами // Ученые записки МОПИ им. Н.К.Крупской. М., 1966 а. Т. 160. С. 188-194.

172. Прокопович Н.Н. Об устойчивых сочетаниях аналитической структуры в русском языке советской эпохи // Мысли о современном русском языке: Сб. ст. под ред. В.В.Виноградова / Сост. Кожин А.Н. М.: Просвещение, 1969. С. 47-57.

173. Прокопович Н.Н. Словосочетание в современном русском литературном языке. М., 1966 б. 400 с.

174. Прохорова В.Н. Лексико-семантические группы как лексические микросистемы русского языка // Системные семантические связи языковых единиц. М.: Изд-во МГУ, 1992. С. 123-130.

175. Процессы формирования лексики русского литературного языка (от Кантемира до Карамзина): Сб. статей. Отв. ред. Ю.С.Сорокин. М.-Л.: Наука, 1966.331 с.

176. Реферовская Е.А. Философия лингвистики Гюстава Гийома. СПб.: Гуманитарное агентство "Академический проект", 1997. С. 4455.

177. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М.: Аспект Пресс, 1997. 536 с.

178. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. Очерки лингвистической теории перевода. М.: Международные отношения, 1974.216 с.

179. Розанова В.В. Синонимия устойчивых глагольно-именных сочетаний в современном русском языке // Очерки по синонимике современного русского литературного языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1966. С. 47-68.

180. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М.: Просвещение, 1976. 543 с.

181. Ройзензон Л.И. Лекции по общей и русской фразеологии: Учеб. пособие. Самарканд, 1973. 223 с.

182. Романские языки на фоне русского: (Структурно-семантические соответствия) / Г.К.Неустроева, А.П.Макарьева, Э.Я.Кушкина и др. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1993. 145 с.

183. Рубенчик И.Ш. Сочетания глагола faire в современном французском языке: Автореф. дис. кан. филол. наук. М., 1956. 13 с.

184. Русская грамматика / Под ред. Н.Ю.Шведовой: В 2 т. М.: Наука, 1980. Т. I. 783 с. Т. II. 709 с.

185. Русская глагольная лексика: пересекаемость парадигм: Памяти Э.В.Кузнецовой / Под общ. ред. Л.Г.Бабенко. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1997. 520 с.

186. Рябова А.И. Условия и способы реализации субъектной валентности деепричастия в простых двусоставных предложениях с глагольным и причастным сказуемым: Автореф. дис. канд. филол. н. М., 1982. 24 с.

187. Самойлова Н.Г. Устойчивые словосочетания с глаголом чинить / учинить в древнерусском языке (на материале частной переписки XVII начала XVIII века) // Ученые записки МОПИ им. Н.К.Крупской. Т.204. Вып. 14. М., 1967. С. 55-62.

188. Селиверстова О.Н. Компонентный анализ многозначных слов. На материале некоторых русских глаголов. М.: Наука, 1975. 240 с.

189. Сидорец B.C. О неоднословном обозначении действия в современном русском языке // Русский язык в школе. 1984. № 3. С. 6769.

190. Силукова В.А. Переходные типы устойчивых глагольных сочетаний с винительным падежом в современном русском литературном языке // Ученые записки ЛГПИ им. Герцена. Т. 248. Л., 1963. С. 46-68.

191. Слюсарева Н.А. Теория Ф. де Соссюра в свете современной лингвистики. М.: Наука, 1975. 112 с.

192. Современный русский язык: Учеб. для филол. спец. ун-тов / В.А.Белошапкова, Е.А.Брызгунова, Е.А.Земская и др.; Под ред. В.А.Белошапковой. М.: Высш. шк., 1989. 800 с.

193. Современный русский язык: Учеб. для студ. вузов, обучающихся по спец. "Филология" / П.А.Лекант, Е.И.Диброва, Л.Л.Касаткин и др.; Под ред. П.А.Леканта. М.: Дрофа, 2001. 560 с.

194. Солодуб Ю.П. Национальная специфика и универсальные свойства фразеологии как объект лингвистического исследования // Филологические науки. 1990. № 6. С. 55-65.

195. Солодуб Ю.П. О двух типах безэквивалентной соотнесенности фразеологизмов различных языков // Филологические наука. 1992. № 2. С. 40-49.

196. Солодуб Ю.П. Русская фразеология как объект сопоставительного структурно-типологического исследования (на материале фразеологии со значением качественной оценки лица): Дис. . д-ра филол. наук. М., 1985. 406 с.

197. Солодуб Ю.П. Типология значений языковых единиц докоммуникативного уровня (функциональный аспект анализа) // НДВШ ФН. 1988. № 5. С. 37- 46.

198. Солодуб Ю.П., Альбрехт Ф.Б. Современный русский язык. Лексика и фразеология (сопоставительный аспект). М.: Флинта: Наука, 2002. 258 с.

199. Солодухо Э.М. Проблемы интернационализации фразеологии (на материале языков славянской, германской и романской групп). Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1982. 168 с.

200. Солодухо Э. М. Теория фразеологического сближения: (На материале языков славянской, германской и романской групп). Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1989. 294 с.

201. Сопоставительные исследования грамматики и лексики русского и западнославянских языков / Под ред. А.Г.Широковой. М.: Диалог -МГУ, 1998.326 с.

202. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского литературного языка. 30-90-е годы XIX в. М.; Л., 1965.

203. Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике: Пер. с фр. / Общ. ред., вступ. ст. и коммент. Н.А.Слюсаревой. М.: Издательская группа "Прогресс", 2000. 280 с.

204. Степанов Ю С. Имена. Предикаты. Предложения. М., 1981. 359 с.

205. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1979. 156 с.

206. Сухотин В.П. Глагольные словосочетания с винительным падежом в прозе М.Ю.Лермонтова // Материалы и исследования по истории русского литературного языка. М.: Изд-во АН СССР, 1953. Т. 3. С. 200-240.

207. Сятковский С. Теоретические основы изучения отношений структурной и узуально-стилистической межъязыковой эквивалентности // Проблемы изучения отношений эквивалентности в славянских языках. М.: Диалог МГУ, 1997. С. 8-28.

208. Тагиев М.Т. Глагольная фразеология современного русского языка: Опыт исследования фразеологических единиц по окружению. Баку: Маариф, 1966. 251 с.

209. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Школа "Языки русской культуры", 1996. 288 с.

210. Телия В.Н. Типы языковых значений: связанное значение слова в языке. М.: Наука, 1981. 269 с.

211. Тимофеев Л.И., Тураев С.В. Краткий словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1978. 223 с.

212. Тимошук М. О русских оборотах типа питать надежду и их польских эквивалентах // Проблемы изучения отношений эквивалентности в славянских языках. М.: Диалог МГУ, 1997. С. 141150.

213. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: В 2 т. М.: Рус. яз., 1985.

214. Тузова М.Ф. О некоторых устойчивых словосочетаниях официально-делового стиля // Ученые записки МОПИ им. Н.К.Крупской. Т. 228. Вып 14. М., 1969. С. 86-90.

215. Тузова М.Ф. Русская военная лексика 2-й половины XVII 1-й половины XVIII в.: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1955. 16 с.

216. Ульманн С. Универсалии описательной семантики // Новое в лингвистике. М.: Прогресс, 1970. С. 250 274.

217. Урысон Е.В. Синтаксис и семантика обособленных оборотов // Современный русский язык. Синтаксис: проблемы и методы исследования; Под ред. Д.Н.Шмелева. М.: Ин-т русского языка АН СССР. С. 119-136.

218. Устинов И.В. Очерки по русскому языку. Историческая грамматика русского языка. Ч. 1. М.: МГПИ им. В.И.Ленина, 1959. 382 с.

219. Уфимцева А. А. Лексическое значение (Принципы семиологического описания лексики). М.: Наука, 1986. 240 с.

220. Уфимцева А.А. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. М., 1980. С. 5-80.

221. Уфимцева А.А. Типы словесных знаков. М.: Наука, 1974. 206 с.

222. Федоров А.И. Развитие русской фразеологии в конце XVIII -начале XIX в. Новосибирск: Наука, 1973. 172 с.

223. Фенье-Шилиинэ Ш. Роль составных сказуемых, состоящих из компенсатора и отвлеченного имени по специальности // Studia russica. Будапешт, 1990-1994. № 14-15. С. 96-108.

224. Фигуровская Г.Д. Синтагматика предложений референциального тождества с функцией номинации // Грамматические категории иединицы: синтагматический аспект. Владимир: ВГПУ, 1999. С. 190192.

225. Филиппова В.М. Развитие глагольной фразеологии в русском литературном языке XVIII века (устойчивые глагольно-именные сочетания) // Русская литературная речь в XVIII веке. М.: Наука, 1968. С. 3-160.

226. Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. Вып. 35. М.: Школа "Языки русской культуры". С. 351 380.

227. Функциональная семантика: оценка, экспрессивность, модальность: Сб. статей: In memoriam Е.М.Вольф. М.: Ин-т языкознания РАН, 1996. 168 с.

228. Фурашов В.И. О нерешенных вопросах теории словосочетания // Русский литературный язык: номинация, предикация, экспрессия: Межвуз. сб. научн. тр. М.: МАНПО, 2002. С. 106-111.

229. Фурашов В.И. О трех сферах существования словосочетаний // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. Материалы четвертой международной конференции. Владимир: ВГПУ, 2001. С. 187-197.

230. Хаютина С.И. Глагольно-именные устойчивые комплексы в "Словаре Академии Российской" (1789-1794) и в переводах с французского языка на русский XVIII в. // Труды Самаркандского университета. Самарканд, 1977. Вып. 350. С. 70-76.

231. Хлебцова О.А. Лексико-семантическое поле каузативных глаголов в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Харьков, 1986. 22 с.

232. Черданцева Т.З., Джусти Фичи Ф. Итальянско-русский и русско-итальянский краткий фразеологический словарь. М.: Независимая газета, 1994. 144 с.

233. Черданцева Т.З. Язык и его образы: Очерки по итальянской фразеологии. М.: Международные отношения, 1977. 168 с.

234. Чернышева И.И. Устойчивые словесные комплексы в языке и речи (на материале немецкого языка): Учеб. пособие. М.: Высш. шк. 1980. 141 с.

235. Чесноков П.В. Слово и соответствующая ему единица мышления. М.: Просвещение, 1967. 192 с.

236. Шанский Н.М. Лексические и фразеологические кальки в русском языке // Русский язык в школе. 1955. № 3. С. 28-35.

237. Шанский Н.М. Русские национально маркированные фразеологические обороты // Русский язык в школе. 1996. № 2. С. 7276.

238. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М.: Высш. шк., 1963. 156 с.

239. Шанский Н.М., Боброва Т.А. О национально маркированной номинации // Русский язык в школе. 1997. № 6. С 79-83.

240. Шаповалова Т.Е. Категория синтаксического времени в русском языке. М.: МПУ, 2000. 151 с.

241. Шахматов А.А. Очерк современного русского литературного языка. М.: Учпедгиз, 1941. 285 с.

242. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. М.: Эдиториал УРСС, 2001.624 с.

243. Шашкова С.А. Сопоставительный анализ устойчивых словосочетаний типа vn во французском языке XVI и XX вв.: Автореф. дис. канд. филол. наук. Минск, 1970. 24 с.

244. Шведова Н.Ю. Активные процессы в современном русском синтаксисе (словосочетание). М.: Просвещение, 1966. 155 с.

245. Шведова Н.Ю., Белоусова А.С. Система местоимений как исход смыслового строения языка и его смысловых категорий. М.: Ин-т рус. яз. РАН, 1995. 120 с.

246. Шипицына Г.М. Структура значения слова и отношения между образующими ее компонентами // Филологические науки. 1993. № 3. С. 67-76.

247. Широкова Н.А. Типы сложноподчиненных предложений, выражающих отношения сравнения, в современном русском литературном языке. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1963. 54 с.

248. Шмелев Д.Н. Избранные труды по русскому языку. М.: Языки славянской культуры, 2002. 888 с.

249. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Просвещение, 1964. 243 с.

250. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М.: Просвещение, 1977. 335 с.

251. Шмелев Д.Н. Экспрессивно-ироническое выражение отрицания и отрицательной оценки в современном русском языке // Вопросы языкознания. 1958. № 6. С. 63-75.

252. Шмелева Т.В. Пропозиция и ее репрезентации в предложении // Проблемы теории и истории русского языка. Вопросы русского языкознания. Вып. 3. М.: МГУ, 1980. С. 131-137.

253. Шмелева Т.В. Семантический синтаксис // Современный русский язык. Синтаксис: проблемы и методы исследования / Под ред. Д.Н.Шмелева. М.: Ин-т русск. яз. АН СССР, 1987. С. 28-82.

254. Шрамм А.Н. Очерки по семантике качественных прилагательных: На материале современного русского языка. Л.: Изд-во ЛГУ, 1979. 134 с.

255. Шубина Л.В. Глагольные перифрастические обороты в современном русском языке: Дис. канд. филол. наук. М., 1973. 253 с.

256. Язык газеты / Былинский К.И., Виноградов В.В., Яковлев Б.В. / Под ред. Н.И.Кондакова. М.: Гизлегпром, 1941-1943. 464 с.

257. Языковая номинация: Общие вопросы (1). М.: Наука, 1977. 395 с.

258. Языковая номинация: Виды наименований (2). М.: Наука, 1977. 356 с.

259. Allaire Suzanne. L'indefini tel II L'information grammaticale. P., 2001. №89. P. 21-26.

260. Anscombre Jean-Claude. Morphologie et representation evenementielle: le cas des noms de sentiment et d'attitude // Langue franfaise. № 105. Grammaire des sentiments. P., 1995. P. 40-54.

261. Anokhina-Abeberry Olga. Etude semantique du nom abstrait en franfais// L'Information grammaticale. P., 2001. № 91. P. 44-45 Presentation de these.

262. Balibar-Mrabti Antoinette. Une etude de la combinatoire des noms de sentiment dans une grammaire locale // Langue franfaise. № 105. Grammaire des sentiments. P., 1995. P. 88-97.

263. Bally Charles. Traite de stylistique franfaise. Heidelberg: Winter, 1909. V. 1.331 p.

264. Bjorkman Sven. Le type avoir besoin. Etude sur la coalescence verbo-nominale en franfais. Uppsala, 1978. 252 p.

265. Blinkenberg Andreas. Le probleme de la transitivite en franfais moderne. Essai syntactico-semantique. Kebenhavn, 1960. 366 p.

266. Brunot Ferdinand. La pensee et la langue. P., 1953. 982 p.

267. Damourette Jacques, Pichon Edouard. Les mots a la pensee. Essai de la grammaire franfaise. Tome troisieme. Paris, 1911 1933. 715 p.

268. Grammaire Larousse du franfais contemporain. P.: Librairie Larousse, 1964. 495 p.

269. Grevisse M. Le bon usage. Grammaire franfaise. P., 1980. 1156 p.

270. Guillaume Gustave. Theorie des auxiliaires et examen de faits connexes // Langage et science du langage. P., 1964. P. 73-86.

271. Guiraud-Weber Margeritte. La copule: forme et fonction en russe moderne // Cahiers de linguistique d'orientalisme et de slavistique. 8 (III) (Melanges Georges Mounin). P., 1976. P. 41-49.

272. Guiraud-Weber Margeritte. La methode bisynchronique dans la description de 1'adjectif attribut en russe moderne // Revue des etudes slaves. T. 65, fasc. 1. P., 1993. P. 81-95.

273. Henry A. Tel en francais moderne // Revue de linguistique romane. Strasbourg, 1991. № 219-220. P. 339-426.

274. Karolak Stanislaw. Remarques sur 1'aspect des noms abstraits // "La ligne claire": de la linguistique a la grammaire. Melanges offerts a Marc Wilmet a l'occasion de son 60-e anniversaire. Paris, Bruxelles, 1998. P. 221-228.

275. Les noms abstraits. Histoire et theorie. Actes du colloque de Dunkerque (15-18 septembre 1992). Presses Universitaires du Septentrion. 1996. 406 p.

276. Linguistique fonctionnelle: Debats et perspectives. Pour Andre Martinet. P.: PUP, 1979. XXVII. 312 p.

277. Martinet Andre. Langue et fonction. Trad, de l'angl. par Henriette et Gerard Walter. P.: Gonthier, 1970. 196 p.

278. Martinet Andre. Syntaxe generale. P.: Armand Colin Editeur, 1985. 266 p.

279. Noailly Michele. A propos de Fabrice: nomination et ironie dans La Chartreuse de Parme // L'Information grammaticale. P., 1997. № 73. P. 3235.

280. Picoche J. Structures semantiques du lexique fran?aise. P., 1982. 144 p.

281. Riegel Martin. Grammaire et reference: a propos du statut semantique de l'adjectif qualificatif // L'Information grammaticale. P., 1993. № 58. P. 5-10.

282. Rivara Rene. Adjectifs et structures semantiques scalaires // L'Information grammaticale. P., 1993. № 58. P. 40-46.

283. Peeters Bert, Wierzbicka Anna. Presentation // Langue fran9aise. Les primitifs semantiques. P., 1993. № 98. P. 6-7.

284. Le Querler Nicole. Les modalites appreciatives dans La Chartreuse de Parme // L'Information grammaticale. P., 1997. № 72. P. 28-31.

285. Tellier Christine. Remarques sur avoir attributif et possessif // Revue quebecoise de linguistique. Montreal. 1992. Vol. 22. № i. 1992. P. 165181.

286. Tremblay Mireille. Avoir ou etre // Revue quebecoise de linguistique. Montreal. Vol. 22. № 1. P. 145-164.

287. Unbegaun Boris. Le caique dans les langues slaves litteraires // Revue des etudes slaves. Т. XII, fasc. 1 et 2. P., 1932. P. 19-48.

288. Veyrenc Jacques. Etudes sur le verbe russe. P.: Institut des etudes slaves, 1980.397 р.

289. Wierzbicka Anna. L'amour, la colere, 1'ennui. La sdmantique des emotions dans une perspective transculturelle // Langages. Recherches linguistiques en Pologne. P.: Larousse, 1988. № 89. C. 97-107.

290. Wierzbicka Anna. La quete des primitifs semantiques // Langue fran?aise. Les primitifs semantiques. P., 1993 a. № 98. P. 9-23.

291. Wierzbicka Anna. Les universaux de la grammaire // Langue fran^aise. Les primitifs semantiques. P., 1993 6. № 98. P. 107-120.

292. Younes Rouaz. La notion de subduction lexicale appliquee a un corpus de verbes fran9ais // L'information grammaticale. P., 2001. № 89. P. 50-51 Presentation de these.

293. Zolotova G.A. Взаимодействие лексики и грамматики в семантической структуре предложения // Revue des etudes slaves. P., 1994. Т. 66, fasc. 3. P. 699-707.

294. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ И ИХ УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ1. БРС1. НФРС1. ФРС1. РССГ1. Даль1. ИРС1. КС XVIII1. КССРЯлэс1. БРИС1. НОСС

295. Бернштейн С.Б. Болгарско-русский словарь. М.: Русский язык, 1986.786 с.

296. Гак В.Г., Ганшина К.А. Новый французско-русский словарь. М.: Рус. яз., 2001. 1195 с.

297. Ганшина К.А. Французско-русский словарь. М.: Рус. яз., 1977.912 с.

298. Горбачевич К.С. Русский Синонимический словарь. СПб.: ИЛИ РАН. 1996.512 с.

299. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1978-1980.

300. Испанско-русский словарь / Под ред. Б.П.Нарумова. М.: Рус. яз., 1988.

301. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / Ю.Д.Апресян, О.Ю.Богуславская, И.Б.Левонтина, Е.В. Урысон, М.Я.Гловинская, Т.В.Крылова / Под общим1. ПРС РСС1. СССРЛ САР1. ИС 1988 ИС 19991. MAC

302. СРЯ XI-XVII вв. СРЯ XVIII в.1. БАС БАС-2рук. Ю.Д.Апресяна. Вып. 1. М.: Школа "Языки русской культуры", 1999. 552 с.

303. Сводный словарь современной русской лексики; В 2 т. / Под ред. Р.П.Рогожниковой. М.: Рус. яз., 1990. Т. 1. 800 с. Т. 2. 739 с.

304. Словарь русского языка / Под ред. А.П.Евгеньевой: В 4 т. М.: Рус. яз., 1985-1988.

305. Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1975-2002. Вып. 1-26.

306. Словарь русского языка XVIII в. Л. (СПб.), 1987 2003. Вып. 1- 13.

307. Словарь современного русского литературного языка Под ред. А.М.Бабкина, С.Г.Бархударова, Ф.П.Филина и др.: В 17 т. М., 1948- 1965.

308. Словарь современного русского литературного языка: В 20 т. / Гл. ред. К.С.Горбачевич. Т. 1-6. М.: Рус. яз.,1. СЦСРЯсэс1. СТСРЯ1. СС1. ТСУ1. Фасмер1. ФСМ1. БПРС1. ФСФ1. ФСФЯ1. ИЭС1991-2000.

309. Словарь церковнославянского и русского языка, составленный вторым отделением императорской Академии наук: В 4 т. СПб., 1847.

310. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н.Ушакова: В 4 т. М., 1935- 1940.

311. Фразеологический словарь русского литературного языка: В 2 т. / Сост. А.И.Федоров. Новосибирск: ВО "Наука", 1995. Т. 1. 391 с. Т. 2. 396 с.

312. Чукалов С.К. Русско-болгарский словарь. М.: Рус. яз., 1986.911 с.

313. Шанский Н.М., Боброва Т.А. Этимологический словарь русского языка. М.: Прозерпина, 1994.400 с. Этимологический словарь русского языка / Под ред. Н.М.Шанского. М.: Изд-во Моск. ун-та. Вып. 1-8. А-К. М., 1963-1982.

314. Этимологический словарь славянских языков.

315. Праславянский лексический фонд / Под ред.

316. О.Н.Трубачева. Вып. 1-29. М.: Наука, 1974-2002.

317. Bailly Rene. Dictionnaire des synonymes de la languefranfaise. P.: Librairie Larousse, 1947. 626 p.

318. Benac Henri. Dictionnaire des synonymes. P.: Librairie1. Hachette, 1956. 1026 p.

319. Dictionnaire explicatif et combinatoire du fran9ais contemporain. Recherches lexico-semantiques II / Igor Melcuk. Red. Andre Glas. Montreal: Les Presses de PUniversite de Montreal, 1988. 332 p.

320. Dictionnaire du fran9ais contemporain / J.Dubois, R.Lagane, G.Niobey, D.Casalis, J.Casalis, Meschonnic H. P., 1971. 1223 p.

321. Dictionnaire du fran9ais moderne / Maurice Remy. P: Hatier, 1969. 832 p.

322. Dictionnaire historique de la langue fran9aise. P.: Dictionnaires Le Robert. 2000. 1381 p. Dictionnaire de linguistique et des sciences du langage. P.: Larousse, 1994. 514 p.

323. Grand Dictionnaire encyclopedique Larousse. T. 4. P.: Librairie Larousse, 1983. 4416 p.

324. Greimas A. J., Courtes J. Semiotique. Dictionnaire raisonne de la theorie du langage. Paris: Classiques Hachette, 1979.423 p. Nouveau dictionnaire analogique. P. : Librairie Larousse, 1980. 856 p.

325. Nouveau Petit Robert. P.: Dictionnaires Le Robert. 1996. 2552 p.1. nouveau Petit Robert. P.: Dictionnaires le Robert. 2000. 2552 p.1. PbL

326. Pluri dictionnaire Larousse. P.: Librairie Larousse, 1977. 14711. PLlms1. PLI 49*3

327. Petit Larousse illustre. P., 1975. 1793 p. Petit Larousse illustre. P., 1989. 1680 c.

328. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ЯЗЫКОВОГО МАТЕРИАЛА И ИХ СОКРАЩЕНИЙ 1

329. Айтматов Ч. Плаха//Роман-газета. 1987. №11-12. 112 с.

330. Алешина Л.С. Европейское искусство XIX века. 1789 1871. М.: Искусство, 1975. С. 5-128.

331. Алешина Л.С., Ракова М.М., Горина Т.Н. Русское искусство XIX -начала XX века. М.: Искусство, 1972. С. 5-100.

332. Антонов-Овсеенко А. Карьера палача // Звезда. 1988. №9. С. 141

333. Астафьев В.П. Военные страницы: Повести и рассказы. М.: Мол. гв., 1987. 480 с.

334. Астафьев В.П. Синие сумерки. Рассказы. М.: Советский писатель, 1968.415 с.

335. Бакланов Г.Я. Избранные произведения: В 2-х т. М.: Худож. лит., 1979. Т. 1. 574 с.

336. Бакланов Г.Я. Избранные произведения: В 2-х т. М.: Худож. лит., 1979. Т. 2. 430 с.

337. Бальзак О. Евгения Гранде. Пер. Ю.Верховского. М.: Худож. лит., 1972. 205 с. (Бальзак).

338. Сокращенные обозначения приняты для источников, цитируемых при сопоставлении русских и французских описательных глагольно-именных оборотов.164.

339. Баниге В. Кремль Ростова Великого XVI-XVII века. М.: Искусство, 1976. 143 с.

340. Белов В.И. Все впереди. М.: Современный писатель, 1993. 220 с.

341. Богомолов В.О. В августе сорок четвертого // Роман-газета. 1975. №9. 111 с.№ 10. 78с.

342. Богомолов В.О. Момент истины. М.: Правда, 1985. 560 с.

343. Бондарев Ю.В. Искушение: Роман // Роман-газета. М.: Худож. лит., 1992. № 13-14. 95 с.

344. Бондарев Ю.В. Мгновения: Рассказы. М.: Современник, 1979. 179 с.

345. Бондарев Ю.В. Собрание сочинений в 6-ти т. М., 1984.

346. Боровик Г.А. Пролог. М.: Правда, 1985. 576 с.

347. Брагинский Э.В., Рязанов Э.А. Зигзаг удачи. Убийство в библиотеке. Берегись автомобиля! М.: Сов. Россия, 1969. 239 с.

348. БрюсоваВ.Г. Фрески Ярославля. М.: Искусство, 1969. 147 с.

349. Булгаков М.А. Романы. М.: Современник. 1987. 749 с.

350. Бунин И.А. Собрание сочинений в 4-х т. М.: Правда, 1988.

351. Васильев Б.Л. В списках не значился: Роман. Йошкар-Ола, 1987. -224 с.

352. Вересаев В.В. Загадочный Пушкин. М.: Республика, 1996. 399 с.

353. Вересаев В.В. Сочинения в 4-х т. М.: Правда, 1990. Т.1. 606 с.

354. Всеобщий Секретарь, или новый полный Письмовник, содержащий §Бебе письма. М.: Универс. типография Ридигера и Клаудия, 1796. 331 с.

355. Гарин-Михайловский Н.Г. Детство Темы. М.-Л.: Детгиз, , 1947. 150 с.

356. Гаршин В.М. Сочинения. М.-Л.: Гос. изд-во худож. лит-ры, 1963. 448 с.

357. Гоголь Н.В. Собр. соч. в 7т. / Под общ. ред. С.И.Машинского и М.Б.Храпченко. М.: Худож. лит., 1978. М.: Гос. изд. худ. лит., 1959.

358. Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина: Путеводитель по картинной галерее / Под общей ред. Т.А.Седовой. М.: Изобразительное искусство, 1987. 192 с.

359. Гранин Д.А. Зубр. М.: Просвещение, 1988.302 с.

360. Грин А.С. Избранное. М.: Просвещение, 1989. 400 с.

361. Дангулов С.А. Дипломаты. М.: Современник, 1977. 575 с.

362. Добровольская Э.Д. Ярославль. М.: Искусство, 1968. 223 с.

363. Домбровский Ю.О. Хранитель древностей: Роман. Новеллы. Эссе. М.: Известия, 1991. 224 с.

364. Достоевская А.Г. Воспоминания / Вступит, статья, подгот. текста и примеч. С.В.Белова и В.А.Туниманова. М.: Правда, 1987. 544 с.

365. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы: Роман в 4-х ч. с эпилогом. Ч. I, II. 868 с. Ч. Ill, IV. Эпилог. 536 с. М.: Худож. лит., 1972.

366. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. Роман в шести частях. М.: Худож. лит., 1971. 560 с.

367. Дудинцев В.Д. Белые одежды. М.: Книжная палата, 1988. 686 с.

368. Дурова Н.А. Избранное. М.: Сов. Россия, 1984. 440 с.

369. Жигулин А. Черные камни. Автобиографическая повесть // Знамя. 1988. № 7. С. 10-75. № 8. С. 48-119.

370. Зощенко М.М. Рассказы. Фельетоны. Повести. JL, 1958. 524 с.

371. Зощенко М.М. Собрание сочинений: В 3-х томах. Л.: Худож. лит., 1986.

372. Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. Краснодар: Советская Кубань, 1992. 288 с.

373. Ильф И., Петров Е. Золотой теленок. Краснодар: Советская Кубань, 1992.288 с.

374. Каверин В. А. Открытая книга. М.: Мол. гв., 1953. 552 с.

375. Казакевич Э.Г. Повести. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1962. 335 с.

376. Катаев В.П. Зимний ветер. Маленькая железная дверь в стене. М.: Известия, 1970. 414 с.

377. Кибрик А.Е. Двадцать лет спустя // Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Т. I. М. Вена: Языки русской культуры, Венский стилистический альманах, Издательская группа "Прогресс", 1997.1. С. V-XI.

378. Колпинский Ю.Д., Бритова Н.Н. Искусство этрусков и Древнего Рима. М.: Искусство, 1983. С. 9-112.

379. Кошелева И. Пламя судьбы. Роман. М.: Издательский дом "Букмэн", 1997. 348 с.

380. Куприн А.И. Избранные сочинения. М.: Худож. лит., 1985. 656 с.

381. Леонов Л.М. Взятие Великошумска // Страницы подвига. Т. 3. М. : Правда, 1987. С. 187-316.

382. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений в 4 т. Т. 4. Проза. Письма. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1958. 594 с.

383. Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12 т. М.: Правда, 1989.

384. Лихачев Д.С. Письма о добром и прекрасном. М.: Дет. лит., 1988. 238 с.

385. Маринина А.Б. Иллюзия греха: Роман. М.: Изд-во Эксмо, 2002. 448 с.

386. Маринина А.Б. Призрак музыки: Роман в 2-х т. Т.1. 320 с. Т.2. 320 с. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО Пресс, 1999. 320 с.

387. Маринина А.Б. Реквием: Роман в 2-х т. Т. 1. 320 с. Т. 2. 336 с. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО Пресс, 2000.

388. Маринина А.Б. Украденный сон: Роман. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО -Пресс, 1999. 400 с.

389. Маринина А.Б. Чужая маска: Роман. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО -Пресс, 1999. 480 с.

390. Мелочи жизни. Русская сатира и юмор второй половины XIX -начала XX века. М.: Худож. лит., 1988. 415 с.

391. Мориак Ф. Тереза Дескейру. Пер. Н.И.Немчиновой // Эрве Базен. Супружеская жизнь. Роман. Альберто Моравиа. Презрение. Роман. Франсуа Мориак. Тереза Дескейру. Роман. СПб.: Лениздат, 1993. С. 417-506 (Мориак).

392. Нагибин Ю.М. Сильнее всех иных велений // Роман-газета. 1988. № 17. 57 с.

393. Новиков- Прибой А.С. Рассказы; Цусима. Кн. 1. М.: Правда, 1985. 544 с.

394. Новиков-Прибой А.С. Цусима. Кн. 2. М.: Правда, 1985. 544 с.

395. Олеша Ю.К. Избранное. М.: Правда, 1987. 480 с.

396. Островский А.Н. Полное собрание сочинений в 12-ти т. М.: Искусство, 1973-1980.

397. Пастернак Б.Л. Детство Люверс: Повести, автобиографический очерк. М.: Дет. лит., 1991. 222 с.

398. Пастернак Б.Л. Доктор Живаго. Повести. Статьи. М.: Слово, 2000. 725 с.

399. Пастернак Б.Л. Охранная грамота. Шопен. М.: Современник, 1989. 96 с.

400. Персианова О.М. Эрмитаж: Путеводитель по залам музея. Л.: Аврора, 1976. 207 с.

401. Пикуль B.C. Собрание сочинений в 13 т., 18 кн. М.: Новатор, 1992.

402. Писарская Л.В. Оружейная палата. М.: Моск. рабочий, 1977. 239 с.

403. Прутков Козьма. Сочинения. М.: Правда, 1986. 416 с.

404. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 17 т. М.: Воскресение, 1994.

405. Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву. М.: Худож. лит., 1981.200 с.

406. Распутин В.Г. Живи и помни. Повести. М.: Голос, 1993. 496 с.

407. Распутин В.Г. Собрание сочинений в 3-х т. Т.1. 509 с. Т.2. 415 с. Т.3.494 с.

408. Рокоссовский К.К. Солдатский долг. М.: Воениздат, 1984. 367 с.

409. Ротенберг Е.И. Западноевропейское искусство XVII века. М.: Искусство, 1971. С. 5-102.

410. Ротенберг Е.И. Искусство Италии XVI века. М.: Искусство, 1967. С. 5-123.

411. Русская поэзия XVIII века. М.: Художественная литература, 1972. 734 с.

412. Рыбаков А.И. Дети Арбата // Рыбаков А.Н. Избранные произведения в 3-х т. Т.2. М.: Худож. лит., 1991. С. 115-670.

413. Сажин П.А. Севастопольская хроника. М.: Советский писатель, 1977. 542 с.

414. Салтыков-Щедрин М.Е. Господа Головлевы. Сказки. М.: Худож. лит., 1979. 336 с.

415. Салтыков-Щедрин М.Е. История одного города. Сказки. Тула: Приок. кн изд-во, 1977. 284 с.

416. Семенов Ю.С. Семнадцать мгновений весны // Приложение к журналу "Сельская молодежь". Т. 2. М.: Молодая гвардия, 1970. С. 37273.

417. Симонов К.М. Глазами человека моего поколения // Знамя. 1988. № 3. С. 3- 66. № 4. С. 49-121. № 5. С. 69-96.

418. Симонов К.М. Живые и мертвые: В 3 кн. Кн. 1: Живые и мертвые. 480 с. Кн. 2: Солдатами не рождаются. 688 с. Кн. 3: Последнее лето. 560 с. М.: Русская книга, 1994.

419. Смирнова И.А. Искусство Италии конца XIII-XV веков. М.: Искусство, 1987. С. 7-144.

420. Советский юмористический рассказ 20-30-х годов / Сост. Е.Глущенко. М.: Правда, 1987. 576 с.

421. Стаднюк И.Ф. Война. М.: Военное изд-во Мин-ва обороны СССР, 1971.229 с.

422. Стаднюк И.Ф. Война // Роман-газета. М.: Худож. лит., 1975. № 22. 112 с. 1981. №4. 121 с.

423. Стаднюк И.Ф. Москва, 41-й. М.: Молодая гвардия, 1986. 352 с.

424. Старые русские города: Справочник-путеводитель / Сост. Вагнер Г.К. М.: Искусство, 1980. С. 355-410.

425. Стендаль. Пармская обитель. Пер. Н. Немчиновой. М.: Худож. лит., 1982. 508 с. (Стендаль 1982).

426. Стендаль. Пармский монастырь / Под ред. М.Е.Левберг. Пер. П.К.Губерта. В 2 ч. М.- П., 1923 (Стендаль 1923).

427. Стендаль. Пармский монастырь / Под общей ред. А.А.Смирнова и Б.Г. Реизова. Перевод П.К.Губерт и М.Е.Левберг. Л.: Гос. изд-во "Худож. лит.", 1934. 486 с. (Стендаль 1934).

428. Стендаль. Проповедник (La Chartreuse de Parme). Роман: В 2-х ч. Перевод Л.Я.Гуревич. СПб.: А.С.Суворин, 1905. 4.1. 288 с. 4.2. 320 с. (Стендаль 1905).

429. Толстой А.Н. Хождение по мукам. М.: Худож. лит. 847 с.

430. Толстой Л.Н. Анна Каренина: Роман в 8 ч. Ч. 1-4. 448 с. Ч. 5-8. 392 с. Л.: Худож. лит., 1979 (Толстой 1979).

431. Толстой Л.Н. Война и мир: Роман в 4 т. М.: Учпедгиз, 1957. Т. 12. 805 с. Т. 3-4. 807 с. (Толстой 1957).

432. Толстой Л.Н. Воскресение. М.: Худож. лит., 1978. 397 с.

433. Толстой Л.Н. Детство. Отрочество. Юность. М.: Просвещение, 1988.480 с.

434. Труайя А. Снег в трауре. Пер. Г. Шумиловой. М.: Авангард, 1994. 159 с. (Труайя).

435. Тургенев И.С. Отцы и дети. М.: Дет. лит., 1978. 240 с.

436. Тургенев И.С. Рудин. Дворянское гнездо. Повести. М.: Худож. лит., 1988.366 с.

437. Тургенев И.С. Степной король Лир. Повести и рассказы. М.: Правда, 1988. 480 с.

438. Тынянов Ю.Н. Кюхля. Рассказы. М.: Правда, 1986. 558 с.

439. Тынянов Ю.Н. Пушкин. 4.1. Детство. 4.2. Лицей (главы I-IV). 240 с. 4.2. Лицей (главы V-XI). Ч.З. Юность. М.: Книга, 1989. 208 с.

440. Фадеев А.А. Собрание сочинений в 4-х томах. М.: Правда, 1987.

441. Федюнинский И.И. На Востоке. М.: Воениздат, 1985. 224 с.

442. Чаковский А.Б. Нюрнбергские призраки // Роман-газета. М., 1988. №22. 63 с.

443. Чаковский А.Б. Победа // Роман-газета. 1979. № 14. 85 с. 1980. № 18. 105 с. 1982. № 1. 89 е. 1982. № 2. 104 с.

444. Чернышевский Н.Г. Собрание сочинений: В 5 т. М.: Правда, 1974.

445. Чехов А.П. Сочинения в 18-ти томах. М.: Наука, 1974.

446. Шапиро Ю.Г. По Эрмитажу без экскурсовода. Л.: Аврора, 1972. 208 с.

447. Шолохов М.А. Тихий Дон. В 4-х кн. Кн. 1. 334 с. Кн. 2. 320 с. Кн. 3.351 с. Кн. 4.398 с.

448. Щеголихин И.П. Дело, друзья, отзовется. М., 1987. 397 с.

449. Щербак Ю. Чернобыль. Документальная повесть // Юность. 1987. № 6. С. 46-66. № 7. С. 33-53.

450. Экзюпери А. Маленький принц: Парал. тексты на рус. и фр. яз. М.: Междунар. отношения, 1992. 72 с. (Экзюпери).

451. Ayme Marcel. L'Elephant. Les Cygnes. Le Probleme // Французская литературная сказка (XII-XX вв.): Сборник. М.: Радуга, 1983. На франц. яз. С. 407 463.

452. Balzac Honore' de. Eugenie Grandet. P.: Gallimard, 1981. 251 p. (Balzac).

453. Balzac Honore^de. La cousine Bette. Paris: Bookking International, 1993.412 р.

454. Curtis Jean-Louis. Le the'sous les Cypres. Venise en question. D'Art et d'Amour // Кюртис Ж.-Д. Чай под кипарисами. Книга для чтения (на франц. яз.). Л.: Просвещение, 1978. С. 9-117.

455. Dillange Michel. La Sainte Chapelle. Rennes: Editions Ouest-France, 1994. 32 p.

456. Flaubert Gustave. Salammbo. M.: Editions du Progres, 1978. 451 p.

457. Magi Giovanna. Tout Paris. Florence: Casa Editrice Bonechi, 1997. 128 p.

458. Mauriac Francois. Therese Desqueyroux. Le Noeud de viperes. Le Sagouin. Un Adolescent d'autrefois. M.: Editions du Progres, 1975. 447 p. (Mauriac).

459. Maupassant Guy de. Contes du jour et de la nuit. P.: Hammarion, 1977. 251 p.

460. Maupassant Guy de. Contes et nouvelles choisis. M.: Editions du Progres, 1976. 336 p.

461. Musee Rodin. P.: Beaux Arts, 1997. 67 p.

462. Pineau Christian. Histoire de l'oiseau triste. Histoire du petit loup // Французская литературная сказка (XII-XX вв.): Сборник. М.: Радуга, 1983. На франц. яз. С. 545-555.

463. Sagan F. Musiques de scenes. P.: Pocket, 1995. 155 p.

464. Sagan F. Un certain sourire. M.: Менеджер, 2000. 125 с.

465. Simenon G. La premiere enquete de Maigret. M.: Editions "Radouga", 2000. 207 p.

466. Simenon G. Maigret et le corps sans tete. M.: Editions "Radouga", 2001.191 p.

467. Stendhal. La Chartreuse de Parme. P., 1962. 514 p. (Stendhal 1962).

468. Stendhal. La Chartreuse de Parme. P., 1964. 510 p. (Stendhal).

469. Tchekhov Anton. Oeuvres (1882-1883). P., 1963. 256 p. (Tchekhov 1963).

470. Tchekhov Anton. Oeuvres (1885). Trad. Edouard Parayre. T. 5. P., 1954. 284 p.

471. Tchekhov Anton. Oeuvres de 1885. Trad. Madeleine Durand et Edouard Parayre. T.7. P., 1955. 271 p. (Tchekhov 1955).

472. Tchekhov Anton. Oeuvres choisies. T.2. Nouvelles et recits. Traduit par Colette Stoianov. M.: Editions "Radouga", 1988. 373 p. (Tchekhov 1988).

473. Tolstoi Leon. Anna Karenine. Roman. Preface d'Andre Maurois (Nouv. trad, integrate etablie d'apres les manuscrits originaux de l'auteur). P.: Stock, I960. 875 p. (Tolstoi 1960).

474. Tolstoi Leon. La guerre et la paix. Traduction nouvelle et inte"grale avec une etude documentaire et des notes, par Louis Jousserandot. P.: Payot, 1931. 563 p. (Tolstoi 1931).

475. Tolstoi Leon. La guerre et la paix. Livre troisieme. Traduit du russe par Henri Mongault. M., 1970. 435 c. (Tolstoi 1970).

476. Troyat H. La neige en deuil. P.: J'ai lu, 1986. 125 c. (Troyat).

477. Troyat H. La verite. Nouvelles et essais. M.: Престо, 1999. 144 с.1. Периодические издания1. АИФ "Аргументы и факты"1. ВМ "Вечерняя Москва"1. Завтра"1. Изв. "Известия"

478. МК "Московский комсомолец"1. МП "Московская правда"1. Пр. "Правда"1. Тр. "Труд"Ф