автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Опыт реконструкции реликтового языка (по материалам, связанным с Хазарским каганатом)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Опыт реконструкции реликтового языка (по материалам, связанным с Хазарским каганатом)"

российская академия наук институт языкознания

На правах рукописи УДК 809.434.4—084

ШАПОШНИКОВ Александр Константинович

ОПЫТ РЕКОНСТРУКЦИИ РЕЛИКТОВОГО ЯЗЫКА

(по материалам, связанным о Хазарсннм каганатом)

Специальность 10.02.19 — Теория Языкознания АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

МОСКВА 1992

Работа выполнена в лаборатории лингвистической компаративистики Института языкознания Российской Академии наук.

Научный руководитель — доктор филологических наук, профессор | Н. 3. Гаджиева | академик О. Н. Трубачев

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Д. И. Эдельман доктор филологических наук, профессор Э. А. Грунина

Ведущая организация: Институт Востоковедения Российской Академии наук

.Защита состоится 3 С| .С^&р-Л 1992 г. в_ часов

на заседании специализированного совета Д.002.17.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук по специальности 10.02.19 — Теория языкознания при Институте языкознания Российской Академии наук по адресу: 103009, Москва, К-9, ул. СсМашко, д. 1/12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания Российской Академии Наук.

Автореферат разослан 3 г<ЮЛбри1_ 1992 г.

Ученый секретарь специализированного совета Д.002.17.01 к.ф.н. 3. Г. Исаева

Актуальность исследования. Актуальность и своевремен-гость раСоты обусловлены значительным увеличением объема п"постного ныне реликтового языкового материала раннесред-ьевекового периода степей Восточной Европы (1980-е гг.), изменениями в общеисторической концепции хазарского каганата (коп. 1930-х — нач. 1990-х гг.), накоплением фактов хазарского языка несогласующихся с традиционными представлениями о хазарском языковом состоянии (1980-е гг.). Предложенная к обсуждению работа — первый опыт осмысления новых фактов и их включения в обновленную концепцию хазаро-булгарского языкового состояния.

В лингвистическом плане данное исследование актуально для сравнительно-исторического направления, ибо дает новый материал для реконструкции праязыкового состояния тюркских и монгольских я:ыков, позволяет уточнить генетические классификационные схемы, привносит свежий материал в историю тюркских, и шире, алтайских языков. Немало внимания уде. сно с работе и проблемам ареальной лингвистики Северного Кавказа, Поволжья, Подонья, Приазовья и Крыма. По новому освещается вопрос об историческом вкладе раннесред-певсковых языков Восточной Европы, давно вымерших, в языки современности. Небезынтересной окажется новый материал для контактолога н типолога.

Нелингвнстнчсское значение работы возможно предполагать для общей истории, этнографии, этногенеза, глоттохронологии, археологии и истории культур. Касаясь вопроса о необходимости реконструкции реликтовых языков античного Причерноморья академик О. Н. Трубачев некогда так сформулировал свою аргументацию нелппгвистической значимости подобных изысканий: «Вряд ли кто-нибудь может сомневаться в актуальности и важности такой реконструкции, в которой, думается, заинтересованы не только лингвистическая и историческая наука, но и пытливое самопознание тех народов, чье прошлое непосредственно обогащает эта реконструкция»*.

Научная новизна реферируемой работы заключается, по нашему мнению, в последовательном системном подходе к объекту исследования, в стремлении разносторонне исследовать, проанализировать и интерпретировать реликтовый языковой материал, осуществить реконструкцию реликтовых языков в трех аспектах — синтактическом, семантическом и сигматико-

* Трубачев О. II. Лингвистическая периферия древнейшего славянства. Нидоарийцы в Северном Причериоморье//ВЯ.— 1977.— № 6 — С. 18.

прагматическом, в попытке выработать определенною стандартную парадигму работы с языковыми реликтами, к каким бы языкам они ни относились, разработать системный план лингвистических операций, этапов анализа, в стремлении выйти из под влияния устойчивых научных представлений 1950— 1960-х гг. (прочтений дунайско болгарских реликтовых фрагментов по О. Прицаку, представлений о булгаро-хазарском состоянии по Н. А. Баскакову, неубедительных прочтений восточноевропейских рунических надписей 1960—1970-х гг.), в привлечении ранее вовсе неизвестного материала или не привлекавшегося по разным причинам, использовании новейших этимологических словарей — ИЭСОЯ, ЭСТЯ, БЕР и т. п.

Научная и практическая значимость исследования состоит в том, что фактические материалы и теоретические выводы диссертации, помимо восполнения соответствующих пробелов в изучении языков раннего средневековья Восточной Европы, могут быть использованы в сравнительно-генетических исследованиях по тюркским и алтайским языкам, в глоттохронологических построениях, в ареальных и типологических исследованиях, в этимологических штудиях.

Научные сведения работы могут быть исполыованы при чтении лекционных курсов по алтаистике и тюркологии, по истории степей Восточной Европы, этнографии и истории культур.

Цель и задачи исследования. Основной целью диссертационной работы является реконструкция реликтовых языков и диалектов степей Восточной Европы, в основном — хазарского периода VI—XI вв.

В соответствии с поставленной целью исследования и недостаточной изученностью ряда вопросов истории раннесредне-вековых языков Восточной Европы определены следующие задачи:

— выработка стандартной парадигмы работы с реликтовым языковым материалом, отбор необходимых методов, приемов и методик;

— сбор и первичная обработка реликтового языкового материала;

— реконструкция синтактического аспекта (фонологического, морфологического, синтаксического уровней языка);

— реконструкция сематического аспекта (лексико-сематиче-ская);

— реконструкция сигматико-прагматического аспекта) восста-

новление связей между языковыми знаками, социумом, их создавшим и объектами, ими обзначаемыми).

Помимо основных задач, автор столкнулся с необходимостью определить этно-генетические корни хазар и других народов хазарского каганата на основе комплексного анализа археологических, исторических, этнографических и языковых источников, уточнить пространственное расположение и временные рамки бытования исторических этносов в связи с основными группами языковых реликтов, дать приблизительное описание языковой ситуации хазарского каганата, выявить диалектное членение реликтового материала, установить изоглоссы ареала, родствэ некоторых групп реликтов с известными я ыками.

Материалом для лингвистической реконструкции послужил комплекс языковых реликтов с территории хазарского каганата (Предкавказье, Приазовье, Подонье, Крым, Северное Причерноморье и шире — степи Восточной Европы), представленный разнообразными видами эпиграфики (фрагментарные рунические надписи на камне, керамике, кости, дереве, торевтике, монетах), всякого рода глоссами (включая псевдо- и крнп-тоглоссы), варваризмами в текстах развитых письменных традиции (латинской, греческой, еврейской, армянской, грузин-скоп, арабо-персидской, др. болгарской и др. русской), оригинальными надписями и вкраплениями в иноязычные тексты, пережитками региональной ономастики, субстратными, ад-стратными и суперстратными явлениями в контактных языках. Широко привлечены разнообразные толкования, комментарии, схолии к реалиям эпохи каганата, материалы исторической гопономии, данные общей истории, археологии и филологии.

В работе показано, что только комплексная методика, включающая сравнительно-исторический метод (прямые и обратные виды внешней и внутренней реконструкции), методы ареальной лингвистики .(контактологии, теории языковых ареалов и сою_ов), методы типологических исследований, в особенности — приемы вероятностного обоснования в компаративистике, а также филологические методики при работе с текстами интересующей эпохи, может обеспечить реализацию настоящей темы. Предварительная обработка реликтового языкового материала потребовала привлечения методов и приемов структурной лингвистики — дистрибутивного анализа, экспериментальной техники субституции, коррелятивного анализа и др.

Аппробация работы: диссертация обсуждалась на заседа-

ниях лаборатории лингвистической компаративистики Института языкознания РАН, основные положения работы отражены в опубликованных статьях, а также доложены на ряде научных конференций (см. в конце автореферата).

Объем и структура работы: диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, изложенных на 190 страницах машинописного текста. В приложении дан список использованной литературы, список источников, схемы и иллюстрации.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении даны определения основных терминов понятийного аппарата работы, намечены цель и задачи исследования, указаны актуальность и новизна работы, дается краткая характеристика использованных материалов и методов исследования. Даются определения понятий «реликтовьп язык», «языковые реликты», «реконструкция реликтового языка», «язык-потомок». Здесь же обсуждаются проблемы сущности лингвистической реконструкции, архетипа, праформы, локализации и хронологизации продуктов реконструкции, верификации результатов реконструкции, адекватности пра-форм и системности реконструкции. Во введении рассматриваются возможности применения к реликтовому языковому материалу методов прямой и обратной реконструкции, внутренней и внешней, филологического метода, приемов ареаль-ной лингвистики и лингвогеографии. Предлагается система коррекции форм под астериском в виде поправок на результаты разнообразных видов реконструкции. Весь процесс реконструкции предлагается производить поэтапно, последовательно реконструируя связи между языковыми реликтами, социумом, кругом объектов, явлений и отношений реальности и значением/сематикой языковых форм. В конце введения дается характеристика использованных материалов, источников и литературы по данному вопросу.

В Первой главе, посвященной реконструкции отношении языковой знак — социум, языковой знак —объект реальности, имеется раздел «Некоторые недоуменные места хазарской географии и этнографии». В данном разделе предлагается существенная коррекция локализации реки и столицы Хаза-рии Атиля, Саркела-Белой Вежи, Семикарея. Относительно этих ориентиров смещается расположение прочей хазарской географической номенклатуры —рек Бурат, Бузан, Сарат,

Угру, Варашан, страны Дснтия, моря Гургап, Ссмендсра, с сопутствующей этимологизацией топонимов.

Далее подробно анализируется локализация, хронологизация и происхождение этнонимов «булгар», «хазар», «барсил», «турк», «кабар», «саба])», «хуп». В данной главе выдвигается гипотеза о происхождении народностей хазар и берсил от уйгурского племенного объединения онок-башибозок, возглавлявшимися вождями-эпонимами Бяди Бярсилем и Кадыр Касаром около середины VI в. н.э. Предлагается отделить от ха_аро-берсил пришедших с ними же булгар, видимо, гуннов-эфталитов Семиречья (5 родов Дулу), носителей плохопонят-ных языковых реликтов Дунайской Болгарин. По новому рассматривается проблема печенегов и торков, как потомков западных тюрек, появившихся в Предкавказье в 563 г., а с (351 г. имеющих кагана из династии Ашина и заселивших в VIII—IX вв. Ннзовья Волги, а в конце IX — начале X в.— степи Северного Причерноморья. Этн «тюрки»/торки (алло-этноним — баджанак-печенег), вызвав цепную миграцию народов хазарского каганата, ускорили внешнеполитическое ослабление каганата. Автор приходит к выводу о раннем проникновении уйгурских племен в Предкавказье, в частности берсилов (до середины VI в.) и 30 000 западных тюрок и прочих центральноазиатских племен, возможно, тохар, сакови гуннов-эфталитов в конце VI в. н. э. Формирование каганата происходило в процессе борьбы различных этнических группировок за гегемонию — булгар, тюрок, хаз'ар, и одновременной борьбе их с арабским завоеванием первой трети VIII в. В результате сложилась яркая степная культура в Предкавказье, Приазовье, Волго-Донских степях, с политическим господством племени хазар подчинивших и объединивших на полтора столетия племена тюрок, уйгур, гуннов, венгров, алан в границах единого государства. Распад этого государства п конце IX в. и его гибель во второй половине X в. во многом определили ход исторических событий во всей Восточной Европе.

В данной главе анализируются некоторые топонимы с территории хазарского каганата— Беленджер, Варачан, дается пространственная локализация царства гуннов-савир и связанного с ним ономастического материала.

В разделе «Языковая ситуация хазарского каганата золотого века (750—900 гг.)» дается приблизительное описание языковой ситуации на основании различных исторических, этнографических, археологических и лингвистических свиде-

тельств. Языковая ситуация характеризуется как поликомпонентная, демографическая мощность определяется только для некоторых этносов — протовенгры — 35 000, буртасы — 49 000, аланы — 150 000, тюркн/торки 40 000, готы — 25—40 С00, хазары— 30 000. ЯС признается коммуникативно разномощнои, разновесной, многополюсной, многоязычной, гетерогенной, ге-тероморфной, дисгармонической, эндоглоссной и эгзоглоссной. В хазарском каганате рассматриваемой и:охи налицо высокая степень языковой лояльности. Широкораспространен был биллингвизм. В некоторых областях каганата складывались диглоссные ситуации. В заключении раздела, посвященного описанию языковой ситуации, дается характеристика импортированных металектов—персидского, арабского, еврейского и греческого. Затрагивается вопрос о письменной культуре хазар. Признается безусловным наличие у хазар изначально рунического письма центральноазиатского происхождения. Ьолее того, руническое письмо, по-видимому, обслуживало не один/два тюркских языка, но скорее всего, обслуживало некую общегосударственную койнэ, сложившуюся на основе доминирующих тюркских диалектов, и было понятно представителям нетюркских народностей. Далее указываются сферы применения арабского, еврейского и греческого письма, которые, как правило, имели более узкое применение, нежели руническое письмо, обслуживавшее практически все сферы письменного общения.

Третий раздел первой главы представляет собой вербальный комментарий к лингвистической карте Хазарии. В данном разделе дается попытка не только локализовать большие диалектные группы, но и увя.ать их с определенными этносами и археологическими культурами.

Тюркские диалекты связываются с этносом западных тюрок, перекочевавших в Восточноевропейские степи в самом . конце VI в. возможно, в правление Тардуш-ябгу-кагана (531 — 600). Эти тюрки, видимо, относились к племенному объединению онох/унук и известны под своим изначальным этнонимом— тюрк/турк в VII—VIII вв. Именно они вели борьбу с персами и арабами за господство над Закавказьем и Дербентом, воевали с иными северокавказскими племенами за гегемонию в Предкавказье и стремились подчинить ранние государства приморских гуннов, савир, алан, £арагуров, соседние родственные уйгурские и другие племена — хазар, берзил, уйгур. В середине VII в. северокавказские тюрки дали приют бежавшим из Семиречья остаткам правящего рода Ашина.

Однако во второй половине того же века тюрки надолго попадают год гегемонию хазар, их тогдашних ближайших соседей. В 730-е гг., в результате мощной арабской экспансии, 1 асть тюрек покинула сбою первичную территорию между Тереком и Kvmoíí и заселила Нижнее Поволжье (кангар), тогда же была оставлена и первая столица хазарского каганата Самандур (Шелковское городище). В VIII—IX вв. данному этносу соответствуют нижневолжские памятники салто-во-маяцкого типа. В конце IX в. тюрки-кангар/кабар отложились от каганата и были вытеснены из низовий Волги узами и хазарами, вошли в союз с протовенграми-савартами (три рода каваров) и переселились в Северное Причерноморье, о "ягем изгнали семь родов протовенгров в Среднее Поду-i.íB_e. Тюркп-кангар известны под аллоэтнонимом печенег/ пачннак/бедженек/'баджанак Восточнославянских летописей, греческих, латинских, арабо-персидских источников. Впрочем, carona-ванне племени кангар/кавар было перенесено греческой традицией па семь протовенгерских родов (Тоуркой). В русской летописной традиции этноним печенеги зачастую неотделим от этнонима торки (Плетнева, 1990, с. 9—25).

Одна из частей хазаро-тюркского союза второй половины VII в. переселилась в степи Нижнего Подонья в середине VJII в. с пей вместе поменял место пребывания и каган. Данная нетвь иоркско-хазарскон орды, господствующая в VIII— X вв., известна восточным авторам под именем печенегов ха арских. Па Дону, по нашему мнению, и выросла новая столица хазарского кнаганата — Итиль-Хазаран (Лево- и правобережные Цимлянские городища).

Вместе с частями этноса перемещалась и топонимическая номенклатура. Пели в VII в. топонимы Ател, Варачан встречаем в областях, примыкающих к Тереку (Т'алд, Варач'ан), то в VIII—IX вв. обнаруживаем Ател, Варашан в Подонье, И гиль — в Поволжье.

На Северном Кавказе локализуются уйгурские племена и этнонимы уйгур, берзил, хазар. С этими этносами связана культура городищ с земляными стенами (часть городищ) и языковые реликты джекающих, дзекающих и дьекающих диалектов тюркской принадлежности. Некоторая часть этих этносов, также спасаясь от арабского нашествия, переселилась в Подонье, где совместно с тюрками-хазарами, котраговыми булгарами и другими народами (мирватами, барад-асами, бураг-асами) участвовала в сложении археологической Сал-гово-Маяцкой культуры 750—960-е гг.

В Приазовье размещаются племена булгар (Приазовским вариант Салтово-Маяцкой культуры).

В долинах Егорлыка, Маныча, Кубани надо помещать и проговенгерские племена угурсв, сарагуров, онугуров, утургу-ров. С этими этносами возможно связывать часть городищ с ^емляными укреплениями.

Труднее всего локализовать проточувашский этнос. Языковые реликты с подобными проточувашским реконструкциям чертами встречаются в Восточном Предкавказье, в По-донье, в Керчи, в Дунайском регионе. Их количество иичтож-110 и трудносопрягаемо с какой-либо конкретной культурой или даже городищем.

Северо-восточные иранские диалекты представлены я:ыко-выми реликтами Предкавказья. Там локализуется этноним аланыи их страна Алания. В верхнем течении Донца и Оско-ла расположены селения н городища, могильники лесостепного варианта салтово-маяцкой культуры, также связываемой некоторыми исследователями с аланским этносом.

Отмечается наличие на территории ха:арского каганата п многих других этносов н связанных с ними идиом — готов, греков, славян, нахских, дагестанских, черкесских народностей, армян, евреев, персов гуннов и др. В заключении намечаются границы огромного языкового союза, оказавшего несомненное влияние на языки, вышедшие из пего.

Вюрая глава посвящена синтактическому аспекту реконструкции. В них представлены результаты предварительной обработки я ыковых реликтов, определения их родственных связей. Эти результаты получены при помощи дистрибутивного анализа реликтовых форм, включающего сегментацию текста путем его деления на элементарные текстовые единицы (фоны и морфы), идентификацию (объединение множества текстовых единиц в одну единицу языка (фонему, морфему), путем выявления текстовых единиц в дополнительном распределении, в свободном чередовании, в контрастивном распределении и т. п. приемами.

Обработка реликтов с территории хазарского каганата ведется в традиционной последовательности выявления форм в диагностическом контексте — фоны в анлауте, инлауте, ауслауте, в интервокальном положении, в группах согласных.

В результате проведенного анализа определены основные типы фонов:

М: малах, минге, умуч, алматай, чёмрен, ум, эртим

Б г. белех, битик, иби, элбег, эбдя

Бг: балах, балмах, бурат, сабар, кабар

П: напачи, псх, парсбит, апакам, чопон, арпа, алп

В : всрснп, илитвер, тервел

В:: авы, варух, авчи, савар

Д<: эбдя„ эрдемлиг

JX"-: адара

Ti: эртем,тскин, битик, тевсл, илитвер

Тг: тутом, талмат, тамган, тархан, токту, турган

Hi: эни, огенбех, бизин, текин

ЬЬ: эн, жонан, тархан,турган

НГ: минге, бенги, капгар, удынг

Гг. илнгер, бег, ёгенбех

Г': гу, гурз, хаган, дьогыз, тамган, турган, дьаг, дьог

К : тгрканос, каган, Бака

Кг: куче, кюпе, куль, кел

X': хагаи, тархан, хабухшин, хара, атэх

Х2: псх, бех, бехти

Л-: Сагах, болаш, балгычин, бал

Jls: эльбех, еле, иль, куль

P¡: зртим, эртем, эрдемлиг

Р.»: хара, тархан, бурат, борадас

Ci: cap, сака, касар, су, ас-

С>: ю:, эс>гэль

Л: хазар, бэрзил, дьогызых, дьогыз.

Намечается ряд оппозиции: (б) - (п) - (в) - (м) — бэх, пэх, мэх, (нг)-(в) — хингил-ивил, кангар-кавар, (г)-(к)-(х)—каган, хакан, хахан, бег, бех, бехти, помюшчи, казар-хазар-га-;:ар, катон, хатун, дьог, дьох, эльбег, эльбех, бэлюг, бэлэх, (с) - (з): касар, хазар, барсилт, берзил, дьогыз, дохъе, (с) - (ш) — эш, эс, уш, ус, (ч)-(дж)—чиготнн, чнгатон, джыгут, (ш)-(л) —бушк, булш, II г. д.

В области реликтового вокализма обращается внимание на особенности корневых огласовок и буферных гласных. Оппо ицип (а)-(э)-(о): саварт, совар, севорд, ател, этел, capar, серет, дайых, йэйых, хазар, козар, кавар, ковард, калпей, кулпей, (э)-(и)—эртим, иртим, минге, бэнгн, (о:)-(оа) — боарик, мугел, уагерис, жоапан, жопан, (у)-(о)—катон, хатун, дилом, тутом, (ы) - (э) — атэх, кэль, и т. д.

Отмечается отсутствие противопоставления (а)-(я), (ы)-(и), (о)-(ё), (у)-(ю) в большей части реликтового материала. Только рунические надписи позволяют уверенно различать (а), (о-у), (и), (ё-ю), (э). Благодаря рунике удается также констатировать различение мягких и твердых согласных.

В результате проведенного анализа намечаются большие диалектные группы: «озвончающая» (язык кагана Иосифа), «огл\шающая», «назализирующая», «декающая», «дьекаю-щая», «дзекающая», «джекающая», «йекающая», «акающая», «экающая», «окающая», «дифтонгизирующая долгие гласные о, э», «сужающая краткие О, э, с/е» и т. п.

Предлагается связывать данные диалектные группы с определенными этносами и археологическими комплексами, для чего исследуются локальные скопления языковых реликтов:

1. цимлянский и маяцкнч комплекс реликтов являет дье-кающий, озвончающий, акающий диалект, по нашему предположению принадлежал столичному диалекту. Переч.ень его фонетических черт совпадает с наиболее часто встречаемыми реликтовыми формами на территории хазарского каганата.

2. приазовский и нижнедонской комплекс языковых реликтов доносит джекающий, озвончающий, акающий диалект регулярного строения и может быть соотнесен с булгарским этносом (черные булгары, котрагоьы). Для сравнения с предыдущим дается перечень его фонетических черт.

3. предкавказский комплекс я:ыковых реликтов не представляет единства, а скорее доносит формы, принадлежавшие различным диалектам и говорам — джекающим, дзекающим, дьскающим, сужающим краг кие гласные с, с, э, с, казалп-рующим и б-диалёктам. Отмечается подобие картины древних говоров и диалектов этого региона с пестротой современных тюркских идиом Сев. Кавказа.

4. комплекс языковых реликтов, отражающих диалекты, происходящие с Нижней Волги (печенежскис) принадлежат й-диалекту, возможно, окающему.

5. комплекс реликтов, принадлежавших некоему ближе неизвестному диалекту, с сильной дифтонгизацией долгих гласных — о:>оа, у: >уа, ё: >ёя, э:>эа, и: <иа, экающему (хетел, серет), возможно гуннскому (или проточувашскому?).

6. комплекс реликтов Дунайской Болгарин, происходящих в конечном итоге из Приазовья.

7. комплекс реликтов Волжской Булгарин, также происходящий из Подонья и Приа:овья. В данных реликтах появляются формы, являющиеся результатом ротацизма, ламбда-цнзма, дифтонгизации, перебоя гласных и т. п. '

В целом лингвистическая карта Хазарии являет собой крайне пеструю картину и далеко не все реликтовые формы могут быть соотнесены с конкретным диалектом, диалект или

говор — с конкретным этносом, этнос, в свою очередь — с конкретным археологическим комплексом. Поэтому все предложенные классификации носят предварительный характер.

Следующий этап синтактического анализа выявил разнообразные морфологические единицы, аффиксы, аффиксальные комплексы, способы образования, словоизменения, словосложения. Некоторые из них получили индивидуальную интерпретацию:

— ферма разделительно-собирательной множественности па -Р.

— форма собирательной множественности на -п,

— форма совокупной множественности на -лак/лык/лук,

— аффикс имени деятеля на -чы,

— аффикс уменьшительных имен на -к/ык/ук/ак,

— аффикс уменьшительных имен на -чак/чык/чук,

— аффикс уменьшительных имен на -ай/адь,

— отглагольное имя существительное на -б/в/м,

— отглагольный именной аффикс -ба/ма,

— именной отглагольный аффикс с модальным значением -к,

— аффикс отглагольного имени -ыш/иш,

— аффикс абстрактного отглагольного имени со значением возможности -нч/ынч/унч и его диалектный эквивалент -ч/ыч/уч,

— показатель инактивного кгас/а имен (?) -г/ыг/уг,

— форма абстрактной множественности на -т/,

— формы принадлежности -м, -ы/э, -сы/сэ,

— падежные формы -нг/ынг, -ды/'дэ, -дын/дэн, -рэн

— аффиксы прилагательных -лы, -лыг

— аффикс отыменных прилагательных -лык/лук

— депривативный аффикс -сыз/суз

— уменьшительный аффикс прилагательных со значением неполноты признака -шын/шин,

— аффикс ослабленной степени качества -ш/ыш,

— аффикс отыменных прилагательных со значением «относящийся к» принадлежащий к» -кы/кэ

— аффикс отглагольных прилагательных -кыр/кур, -гыр/гур,

— аффикс отыменных прилагательных -гыт/гут/гот,

— аффикс отглагольных прилагательных (?) -ын/эн

— аффикс отглагольных существительных (?) -ын/ун/ан

— аффикс отглагольных имен со значением результата действия (прилагательных, существительных) -л/ыл,

— аффикс порядковых числительных -ынч,

— аффикс изъявительного поклонения -ы/э и -у/о,

— аффикс отрицательного наклонения -му/мю,

— нулевой показатель повелительного наклонения,

— аффикс взаимно-совместного залога -ш/ыш/уш

— аффикс страдательного залога -л/ыл/ул,

— местоименный показатель I серии -ман,

— личные показатели II серии -м/ым/ум/эм, -к/ык/ук.

В данной главе дана попытка объяснения проблемы так называемого винительного на -г/ыг. Предлагается гипотеза о наличии в древнетюркских языках и диалектах (до XII г.) двух классов имен — активного и инактпвного, показателем которого и являлся пережиточный «винительный» на -ыг. В связи с данным явлением гипотетически реконструируется безобъектный и объектный ряды глагольного спряжения, с целью выяснить природу странной оппозиции парадигм спряжения на -а и на -ат (типа ол бара — ол аладь, ол алты — ол алатты). Единственное подтверждение этой гипотезы автор усматривает в сохранении подобных явлений в осетинском и венгерском (языки, вышедшие из языкового сою.а хазарского каганата)

Рассматриваются также спорные примеры временных форм на ган/гын и -ан, прослеживаются следы тюркского оптатива на -гай. Выделяются аффиксы с семантикой, отличающейся от общетюркской: -ил/ул (Дзиевил, Борил, Атил, Бер-зил, Бутаул), -ин/ун (Гостун, Бяльгун, Папачин, Балгичин, Грузин, Дзилгибин), -кам комплекс (?) -ка+м (Апакам, Атакам, Эскам), очень характерный для рунических надписей аффиксальный комплекс ызых/изик (дьогызых, Денгизик) и его эквивалент -ышых/дьохышык (со значением результата действия (?), аффиксальный комплекс -дам/дем (Кардам, эр-дэм) и его диалектный вариант -дум (Кайдум), редкий аффиксальный комплекс -гын/гэн (бэджгэн, Зиртгинн) и др.

Доминирующий способ словообразования, словоизменения, словосложения — агглютинация: дьо-г-ыз-ых, эр-дэ-м-ли-г, ил-и-твер, крум-бат, джыгут-эр, алп-эр, аг-ын-ынч, айыр-ыл-ты-м, ой-уш-ту-к, парс-бит, аг-аг-ьшг, эс/эс-инг, эб/эб-дэ.

Далее рассмотрены структуры малого и большого синтаксиса (словосочетания и предложения):

— атрибутивные словосочетания с главным членом существительным и зависимым членом числительным (количественное числительное+,имя существительное в им. над., порядковое числительное+имя существительное в ед. числе)

— атрибутивные слсвосечетаппя с главным членом существительным .зависимым — местоимением (о эн эшэ, о эбдэ)

— атрибутивные словосочетания с главным членом существительным, зависимым — прилагательным (корневым качественным, производным качественным, относительным на -лыг, относительным на -сыз, отглагольным на г/к

— атрибутивные словосочетания с главным членом существительным, зависимым — причастием на -тык/тук

— изафетные словосочетания, о.обеиио частотны формы изафета I, типа арпа арак, умуч битик, ал и эр, джыгут эр, хара кул

— изафетные словосочетания (изафет II) — Бэджгэн бэнкэсп

— глагольные словосочетания с главным членом глаголом, зависимым — именем: бэлюг ойуштук— «мы выдолбили надгробный памятник»

— глагольные словосочетания с главным членом глаголом, зависимым — наречием: этхп бэхти — «добре княжил» Выявлено несколько примеров простых предложений:

— тип «подлежащее+глагольное сказуемое»: Элмэх ойды — «Эльбег выдолбил»

— тип «сказуемое в форме повелительного наклонения»: Пж-дэн элэ ол! — «Предстань перед Творцом!»

В результате проведенного анализа доступных наблюдению форм авгор приходит к заключению о преобладании способа примыкания простых предложений друг к другу, на основе чего реконструируется тип цепных присоединительных предложений, составляющих как сложно-сочиненные, сложноподчиненные структуры, так и текстовые периоды (см. надпись на баклажках из Новочеркасского музея).

В реликтовых рунических надписях встречаются устойчивые словосочетания и фразеологизмы: джыгут эрь — «муж-меченосец», алб эрь — «муж-богатырь», дьог дьэрь/дьогыз дьэрь/дьогызых дьэрь — «погребальное место, место погребения», бэнги дьэрь — «место вечного успокоения», дьог ын, дьогыш эн — «погребальная камера», Изден элэ ал, Иждеи элэ ол! — «Предстань перед Творцом/Богом», айт-ба-айт — «слово в слово», эни зш/эш эни — ?, о эн эш — ? и др.

Гипотетически, предполагается существование и союзного вида связи предложений (с союзом ки): джыгут эрь киджи бэлюг тикэткжи джыл, ки киджи ойуойду—«в год завершения малого надгробия меченосного .мужа, чтобы выбил он малый орнамент».

Выделение междометий а, ой, ан, не представляется автор)'

возможным, данные элементы могут оказаться частями слов.

1ретья глава посвящена реконструкции семантического плана. Глава представляет собой краткий индекс реконструируемых форм с возможным значением, семантические и этимологические аргументы и основная литература — источник и толкования. Гак как в словарных статьях приходится ограничиваться лаконичным комментарием, после индекса представлены развернутые выкладки, уточняющие этимологию и семантику некоторых спорных случаев.

Материалом для индекса послужили языковые реликты с территории Восточной Европы, в первую очередь связанные с областями хазарского каганата — Предкавказьем, Приазовьем, Подопьем, Крымом, Северным Причерноморьем, Прикаспийскими местностями. При этом для наглядности конти-ьуисюта привлечены формы гуннской и постгуннской эпох даих, денгизих, боарих, мугел, муагер и др.), которые помогают прояснить происхождение некоторых форм более поздних 1'сриодзв — йэйих, химник/хе.мнек, дьог, апакам, этил и др. Широко представлены (практически все и вестные к 1989 г.) рунические надписи Восточной Европы XVIII—X вв., так как они не принадлежали только отдельным народам каганата (булгарам), а являлись общекультурным достоянием разно-этнического населения, включая и нетюркские этносы — алан, горцев Северного Кавказа, племен, переселившихся в долины Дуная и его притоков. Руническое письмо центральноазиат-ского происхождения обслуживало в каганате разные языки и диалекты, одновременно использовалось и для записи некоей общегосударственой койне, которая, скорее всего, складывалась на основе коммуникативно доминирующего дналекта, возможно дренпеуйгурского происхождения. Этот диалект, или несколько близких диалектов и связываются с хазарами. Помимо данных видов реликтовых форм в индекс включены многие виды реликтового материала различного происхождения— архаичные заимствования в других языках, пережитки реликтовой топонимии и т. п.

В Заключении представлены выводы о результатах реконструкции реликтовых языков, связанных с территорией хазарского каганата.

Подавляющая часть языковых реликтов исследуемого региона принадлежала близкородственным диалектам, безусловно относящимся к тюркской языковой общности. Фонологический, фопо-морфологический, морфологический, синтаксический, семантический уровни языковой системы этих диалектов

1В

соотносимы с соответствующими уровнями древнейших тюркских языков — др. тюркского, др. уйгурского. Более того, языковые реликты доносят чре;вычайно архаичные формы, .'/ишь спорадически представленные в других древних тюркских языках в виде изолированных архаизмов и регпоиалнз-мов. Характерные изоглоссы/изсфоны связывают раннесред-иевековые языковые реликты с некоторыми мертвыми и живыми языками:

— дифтонгизация долгих гласных о: -уо, э: -иэ, (с я:ыком итальянской части Кодекса Куманикуса/Grónbech, 1942, s. 16), с якутским языком (Дьячковский, 1971 —1977)

— сужение кратких гласных о — у, э — и, ё— ю, (с татарским, башкирским и чувашским языками Федотов, 1970, с. 32— 33, Тумашева, 1989, с. 5—18, Богородиикнй, 1959, Гапп-пов, 1979)

— рефлекс корневого -ы- в виде -э- присущ хазаро-булгарским реликтам, языку итальянской части Кодекса Куманнку:а (ср. chexel, ches, chex, seger<* qyzyl, * qys, * qyz, * syjyr), аналогичные изменения обнаруживаем в yfirypsKOM, татарском, балкарском, казахском, ногайском, к. калп., узбекском, чувашском, где они идут в ином направлении (ы-ъ, ы-ь) (1." С. 21—22)

— рефлексы буферных ы/v, и/ю, в виде э/о, присущи казарским реликтам и языку итальянской части КК (типа chexel, alton etc.). В уйгурском, узбекском, татарском языках в последнем открытом слоге (н)-(э), спорадически встречается подобное явление и в татарском, башкирском, чувашском, к. калп., ногайском языках

■— перебой (к)-(х) наблюдается во многих тюркских языках, отметим лишь итальянскую часть КК и армянополовепкие диалекты, а также чувашский

— перебой (б)-(п), характерный для одного из диалектов хазарского каганата встречается в хакасском, шорском, чувашском языках

— рефлекс общетюркского (и) в виде (д), (дь) характерный для большей части рунических памятников хазарского каганата встречается в редких позициях др. тюркского, др. уйгурского, а также регулярно в современном алтайском языке.

— принципиальное разделение консонантизма на два класса, отраженное руническим письмом связывает диалекты хазарского каганата с языками рунических памятников Центральной Азии.

Ряд изоморфов также уточняет положение диалектов хазарского каганата в тюркскот я:ыковой общности:

— сохранение или инновационное развитие (?) показателя инактивного класса -г/ыг свя:ывает хазарские реликты с древнейшими тюркоязычными памятниками Центральной и Средней Л ии (до XIII в.)

— предполагаемое наличие двух рядов спряжения (объектного и безобъектного) связывают хазарские реликты с неродственными языками — осетинским и венгерским, пережитки этих форм, однако встречаются в северных азербайджанских .диалектах и в чувашском языке (спряжение на -а и на -ат, -ты и атты)

Доминирование простого примыкания в синтаксисе связывает реликты хазарского каганата с др. тюркским, др. уйгурским и ранними тюркоязычными памятниками Средней Азии.

На территории хазарского каганата прослеживаются редкие следы диалектной группы, дальше отстоящей от 'общетюркской парадигмы. Ее характерные черты:

— перебой корневого а — с/у, или а—э/и

— перебой корневых о: — оа, уа, э: — эа, йа

— сильная редукция гласных предударного слога

— оглушение звонких согласных с анлауте, инлауте

■— наличие протетического густого придыхания в анлауте

— ротацизм, в частности в падежных пока ателях (рэн), заставляют думать о пребывании на территории Восточноевропейских степей проточувашских этносов которые, однако, не тождественны ни булгарам, пп хазарам еще со времени IV—V вв. н. э.

Часть языковых реликтов, рассматриваемого региона имеют вид вполне алтайский, иногда конкретно — монгольский, но увязка этих реликтов чрезвычайно затруднена их малочисленностью. Возможно, они связаны с гуннским этносом, или суть — следы языковых контактов алтайских языков (монгольское в тюркском?)

Раннесредневековып реликтовый материал с территории хазарского каганата свидетельствует об интенсивных языковых контактах с языками различного происхождения — угорскими, аланскими, тохарскими, сакскими, готским, славянским и проч.

Мощное воздействие гетерогенных языков друг на друга (тюркских на венгерский, осетинский и наоборот) предполагает их вхождение в ягыковон союз (приединой государствен-

ностн, общности экономики, социальных институтов, культуры, письма и т. п.).

Значительное влияние оказали языки каганата и на соседние языковые общности, в частности на славянскую, сохраняющую в своем лексическом составе значительное «хазарское наследство.

список использованной литературы

Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского

языка. ТТ. 1— 4, М,— Л., 1958—1988. Баскаков Н. А. Тюрские языки.— М., 1960. Баскаков Н. А. Введение в изучение тюркских языков.— М., 1S69.

Баскакоз И. А. Исторнко-типологическая фонология тюркских

языков,—М., 1988. Богородицкий В. Л. Введение в татарское языкознание.— Ка-сань, 1953.

Българскп Етимологически Речник (бер).— тт. 1—3.— София, 1962—1980. Гарипов Т. М. Кыпчакские языки Урало-Поволжья.— М., 1979. Дьячковский Н. Д. Звуковой строй якутского языка.— Якутск, 1971.

Плетнева С. А. Половцы.— М., 1990.

Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков.

ТТ. 1—4,—М., 1974—1989. Серебренников Б. А., Гаджиева Н. 3. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков.— М., 1986. Грубачев О. Н. Лингвистическая периферия древнейшего славянства. Индоарийцы в Северном Прнчерноморье//ВЯ.— 1977,—№ 6.

Тумашева Д. Г. Перебой гласных и формирование вокализма кыпчакских языков//Сравнительно-историческое изучение языков разных семей.— М., 1989.— С. 5—18. Федотов Р. М. Чувашский язык в семье алтайских языков.—

Чебоксары, 1980. Grönbech К. Romanisches Wörterbuch. Türkischer Wortindex

zu Codex Curnanicus.— Kobenhavn, 1942. Pritsak O. Die bulgarische Fürstenliste und die Sprache der Pro-tobulgaren//UOJb.— 1954,—T. 26.

список авторских публикаций

1) Прагматический и семантический аспекты реконструкции реликтового языка//Тезисы докладов научной конференции молодых ученых «Проблемы семантики и прагматики» — М.,—1992.

2) Некоторые недоуменные места раннесредневековой ономастики Подонья//Северокавказские чтения (материалы школы-семинара «Лиманчик-92») — Ростов-на-Дону, 1992.

3) Ущербная графика или фонетика особого рода? (опыт системного анализа графики «итальянской» части Кодекса Куыаникуса)//Тезисы докладов на конференции молодых ученых—СПб., 1992.

4) Еще раз о гипотезе происхождения памятника Кодекс Куманикус//Тюркология — № 3— 1992.

5) Всесоюзная конференция «Н. С. Трубецкой и современная филология»//Известия АН СССР, Серия литературы и языка —Т. 50 —№ 2 —1991.