автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Орнаментальные традиции Нижнеамурского неолита

Полный текст автореферата диссертации по теме "Орнаментальные традиции Нижнеамурского неолита"

На правах рукописи

ФИЛАТОВА Инга Владимировна

ОРНАМЕНТАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ НИЖНЕАМУРСКОГО НЕОЛИТА

Специальность 07.00.06. - археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Новосибирск - 2008

003457512

Работа выполнена в отделе археологии каменного века Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук

Научный руководитель:

доктор исторических наук Виталий Егорович Медведев доктор исторических наук

Официальные оппоненты:

Сергей Павлович Нестеров,

Институт археологии и этнографии СО РАН

кандидат исторических наук

Александр Николаевич Попав,

ГОУ ВПО «Дальневосточный

государственный университет»

Защита состоится 22 декабря 2008 г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д 003.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук по адресу: 630090, Новосибирск, проспект Академика Лаврентьева, 17.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук.

Автореферат разослан « ^» ноября 2008 г.

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Алтайский государственный

университет»

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук

С.В. Маркин

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Акггуалышсть темы исследования. Нижнее Приамурье - территория долины р. Амур от низовьев р. Уссури до устья - выступало в древности зоной активного культурогенеза [Медведев, 2006, с. 288]. В настоящее время в археологии Нижнего Амура выделены пять неолитических культур: осиповская, маршшская, малышевская, кондонская и вознесеновская. Данные стратиграфии и радиоуглеродного датирования позволили соотнести осиповскую культуру (XII - IX тысячелетие до н.э.) с начальным, мариинскую (VIII - VI тысячелетие до н.э.) - с ранним, мапышевскую (VI - V - середина III тысячелетия до н.э.) - с ранним - средним, кондонскую (вторая половина IV -середина III тысячелетия до н.э.) - с ранним (?) - средним, вознесеновскую (середина III - последняя четверть II тысячелетия до н.э.) - с поздним неолитом [Медведев, 2005, с. 234-259; 2006, с. 288-291].

В исследованиях древних миграций и культурных контактов значительная роль нередко отводится керамике как материалу серийному, обладающему сложным комплексом характеристик, которые могут быть использованы для сравнительного и иных видов анализа [Жущиховская, 1997; 2003]. При этом орнаментация - сфера гончарства, которая отличается наибольшей динамикой, восприимчивостью к внешним воздействиям и способностью к саморазвитию [Она же, 1998, с. 6]. Памятники малышевской, кондонской и вознесеновской культур характеризуются представительными коллекциями керамики с богатым и разнообразным декором. В свете изложенного выбранная нами тема с акцентом на изучение орнаментальных традиций населения Нижнего Амура в эпоху неолита представляется аюуальной.

Цель исследования - выявить динамику орнаментальных традиций в гончарстве населения Нижнего Амура в эпоху неолита.

Для достижения поставленной цели решались следующие задачи: 1) проследить историю формирования источниковой базы по гончарству нижнеамурского неолита; 2) изучить историографию проблемы орнаментальных традиций нижнеамурского неолита; 3) проанализировать

3

орнамент на керамике как систему со своей структурой и функциями (в том числе, семантической); 4) вычленить, систематизировать и обобщить признаки орнамента на керамике малышевской, кондонской и вознесеновской неолитических культур Нижнего Приамурья; 5) дать сравнительную характеристику и раскрыть взаимосвязи орнамента на керамике названных культур; 6) выявить семантику орнамента на керамике названных культур на основе разработанной модели; 7) провести сравнительный анализ орнамента на керамике малышевской, кондонской и вознесеновской неолитических культур Нижнего Приамурья с материалами сопредельных территорий.

Территориальные рамки исследования включают Нижнее Приамурье (Нижний Амур), под которым подразумевается зона нижнего течения р. Амур с притоками от места впадения р. Уссури до устья. В границах этой территории выделяется два ареала с довольно существенными природно-географическими различиями: юго-западная часть и северо-восточная части. Используются также материалы памятников сопредельных территорий российского (Средний Амур, Приморье, Сахалин) и зарубежного Дальнего Востока (Китай, Япония).

Хронологические рамки исследования определяются диапазоном существования малышевской, кондонской и вознесеновской культур в рамках VIII тысячелетия до н.э. - последняя четверть II тысячелетия до н.э.

Методология и методы. Теоретико-методологическую основу диссертации составили исследования Э.С. Маркаряна, который под культурной традицией понимал «выраженный в социально организованных стереотипах групповой опыт, который путем пространственно-временной трансмиссии аккумулируется и воспроизводится в различных человеческих коллективах» [1981, с. 80]. Средствами фиксации, хранения, преобразования и передачи информации, помимо собственно «человеческого языка», могут выступать и так называемые «языки культуры - совокупность культурных объектов, обладающая внутренней структурой (комплексом устойчивых отношений, инвариантных при любых преобразованиях), явными (формализованными) или неявными правилами образования, осмысления и употребления ее элементов и

служащая для осуществления коммуникативных и трансляционных процессов (производства культурных текстов)» [Культурология, 1997, т. 2, с. 215]. На наш взгляд, одним из таких «языков культуры» в архаичном обществе являлся орнамент, в том числе и на керамике. По мнению И.Г. Глушкова культурные традиции в керамике могут быть представлены двумя совершенно независимыми традициями: декоративной и технологической [1996, с. 117]. Декоративная традиция более мобильна, рефлексивна. Орнаментальный «текст» зависит, в первую очередь от общекультурного стиля. Г.С. Кнабе, сравнивая декоративный и технологический аспекты археологического материала, отмечал большую обособленность декоративных характеристик по сравнению с технологическими, ела бую связь их с развитием производства [1959, с. 248]. Именно это, по мнению автора, делает их более предпочтительными индикаторами в реконструкции этнокультурных явлений.

В работе использовались системный метод для характеристики структуры и функций, а также семиотический - для разработки модели описания семантики орнамента на керамике, Применялись также традиционные для археологии сравнительно-исторический, типологический и картографический методы. Кроме того, привлекался контент-анализ для статистической обработки керамики как массового материала, данные естественных наук (радиоуглеродное датирование).

Источниками исследования послужили различные археологические материалы (керамика, изделия из глины (пряслица, чуринги и т.п.), скульптурные и наскальные изображения). Основная часть проанализированных археологических материалов достаточно полно отражена в публикациях исследователей: А.П. Окладникова, А.П. Деревянко, В.Е, Медведева, В.Е. Ларичева, А.К. Конопацкого, З.С. Лапшиной, И.Я. Шевкомуда и др. Довольно существенная часть источников - материалы, полученные в результате работ на Нижнем Амуре (пос. на о-ве Сучу) и в Приморье (пос. на сопке Булочка), в которых автор диссертации принимал непосредственное участие. Часть источников - материалы коллекций, хранящихся в фондах

Института археологии и этнографии СО РАН, г. Новосибирск (пос. Малышево, Иннокентьевское, Вознесенское, Кондон-Почта, Калиновка); краеведческих музеев гг. Комсомольск-на-Амуре, Амурск, музеев с. Нижняя Тамбовка, Верхняя Эконь Комсомольского р-на, с. Кондон Солнечного р-на Хабаровского края. В ходе работы использовался метод сплошной выборки орнаментированной керамики (пос. Малышево-!, 2, Иннокентьевское, Вознесенское, Кондон-Почта, Калиновка). В тех случаях, когда привлекались данные публикаций, учитывались все отраженные в таблицах материалы (пос. Гася, на о-ве Сучу, Кольчем-2, 3 и др.). Другой источник - радиоуглеродные даты - представлен в различных публикациях. Всего на начало 2008 г. получено 60 радиоуглеродных дат неолитических памятников Нижнего Приамурья. Все даты откалиброваны.

Научная новизна исследования. Впервые детально вычленены, систематизированы и обобщены признаки орнамента на керамике малышевской, кондонской и вознесеновской неолитических культур Нижнего Приамурья; дана их сравнительная характеристика, раскрыты взаимосвязи. На основе разработанной модели выявлена семантика орнамента на керамике названных культур. Проведен сравнительный анализ орнаментики нижнеамурских неолитических. культур с материалами сопредельных территорий (Средний Амур, Приморье, Сахалин, Китай, Япония).

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при создании обобщающих трудов по археологии Восточной Азии, в высшей школе при разработке курса «Археология», спецкурсов «Археология Дальнего Востока», «Археология неолита Дальнего Востока».

Апробация. Основные положения диссертации представлены в монографиях (в соавторстве), научных статьях (в том числе, в соавторстве), в докладах на научных и научно-практических конференциях (октябрь 1994 г., г. Комсомольск-на-Амуре), регионального (октябрь 1995 г., г. Комсомольск-на-Амуре, март 2007 г., г. Комсомольск-на-Амуре - г. Хабаровск), всероссийского (декабрь 2002 г., г. Комсомольск-на-Амуре) и международного (апрель 2002 г.,

г. Комсомольск-на-Амуре) статуса, а также в выступлениях на VI итоговой сессии ИАЭт СО РАН (1998), г. Новосибирск, на сессии в рамках проекта по обмену специалистами в Государственном исследовательском Институте культурного наследия, Республика Корея (2003).

И. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы в количестве 222 наименований, списка сокращений и приложений: Приложение 1 - рисунки и фотоматериалы (116 таблиц); Приложение 2 - таблица радиоуглеродных дат неолитических культур Нижнего Амура, таблицы количественных показателей выборки орнаментированной керамики неолитических культур Нижнего Амура.

Во введении обозначена актуальность исследования, сформулированы цели и задачи, определены территориальные и хронологические рамки, теоретико-методологическая основа и методы исследования, дана характеристика источников, раскрыты научная новизна и практическая значимость диссертации.

Первая глава - «Орнаментальные традиции нижнеамурского неолита: проблема исследования» - содержит характеристику истории и историографии проблемы, методику исследования.

Первый раздел посвящен истории формирования источниковой базы, начавшейся в середине XIX - начале XX вв. Такими ученьми, как Г. Пфейфер, Б. Лауфер, В.К. Арсеньев, Л.Я. Штернберг, М. Красовский, С.М. Широкогоров и др., было открыто довольно значительное число неолитических памятников, но в силу того, что они не исследовались специалистами, сложилось мнение о неперспективности археологического изучения Дальнего Востока вообще, й Приамурья, в частности. Однако работы 1920-1930-х гг. (в том числе и Амурская экспедиция под руководством А.П. Окладникова (1935)) показали необходимость дальнейшего исследования этого района.

В 1950-е гт. изыскания на Нижнем Амуре продолжились трудами Дальневосточной (ДВАЭ), позже Северо-Азиатской комплексной (САКАЭ) археологической экспедиции под руководством А.П. Окладникова, затем - А.П. Деревянко. Почти за пятидесятилетний период работ экспедиции (1953-2002) было открыто и исследовано значительное количество памятников неолитического времени, накоплен большой объем вещественных материалов.

С 1980-х гг. в работе по формированию источниковой базы нижнеамурского неолита принимали участие археологические отряды, организованные на базе краеведческих музеев, ВУЗов гг. Хабаровска, Комсомольска-на-Амуре, Николаевска-на-Амуре, а также Институтом истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО АН СССР.

Таким образом, к настоящему времени в археологии нижнеамурского неолита благодаря работам А.П. Окладникова, А,П. Деревянко, В.Е. Медведева, А.К. Конопацкого и других исследователей создана крупная источниковая база, включающая самый разнообразный материал. Коллекции с памятников насчитывают тысячи единиц керамики, включая целые и археологически целые сосуды, обломки верхних и нижних частей. Обнаружены также изделия из глины (типа чуринг, пряслиц и пр.), скульптурные изображения из глины и камня, наскальные рисунки.

Второй раздел освещает развитие взглядов исследователей на орнаментальные традиции нижнеамурского неолита. Первый этап приходится на середину XIX - начало XX в., когда ученые-этнографы (Л.И. Шренк, Р. Маак, Б. Лауфер, Л.Я. Штернберг, P.E. Шнейдер и др.), изучая культуру аборигенного населения Приамурья, использовали археологические материалы (петроглифы, керамику и пр.), не ставя цели их специального исследования.

Второй (первая половина - середина XX вв.) и третий (середина - вторая половина XX в.) этапы связаны с деятельностью А.П. Окладникова и его учеников (А.П. Деревянко, В.Е. Медведева, А.К. Конопацкого). По мнению А.П. Окладникова, орнамент на неолитической керамике Нижнего Амура является одним из основных диагностирующих культурную и стадиальную

принадлежность признаков: выделенные в нижнеамурской неолитической культуре хронологические этапы характеризуются определенным типом керамики. А.П. Деревянно актуализировал вопрос о корреляции орнамента на керамике с развитием неолита Нижнего Амура. По его мнению, три этапа, выделенные А.П. Окладниковым, соответствуют трем сменяющим друг друга культурам (малышевской, кодонской, вознесеновской), каждой из которых свойственен свой комплекс керамики. В последующих публикациях А.П. Деревянко и В.Е, Медведева дана общая характеристика орнамента на керамике названных культур. В работах А.К. Конопацкого типологические характеристики керамики служат для уточнения периодизации, культурной и хронологической принадлежности комплексов. Оценивая второй и третий этапы изучения орнаментальных традиций неолита Нижнего Амура, отметим, что они были направлены не только на создание источниковой базы, но и на анализ, интерпретацию и обобщение обнаруженного в ходе работ материала.

Четвертый - конец XX - начало XXI вв. - этап изучения орнаментальных традиций нижнеамурского неолита связан с деятельностью А.П. Деревянко и В.Е. Медведева, а также следующего поколения археологов. На этом этапе в силу существенного увеличения источниковой базы, формирования качественно новой методологии изучения вещественного материала (керамика - предмет специального изучения И.С. Жущиховской, Л.Н. Мыльниковой), расширяется проблематика исследований. В частности, предпринимаются попытки решить проблемы генезиса и эволюция нижнеамурских неолитических культур (И.Я. Шевкомуд). Как обобщающую характеристику традиций неолита Нижнего Приамурья в сфере искусства, включая и вопросы, связанные с орнаментом на керамике, следует рассматривать работы В.Е. Медведева за последние десять лет (1995; 1999; 2000; 2001; 2003; 2005,2007). В целом, этот этап исследований орнаментальных традиций нижнеамурского неолита, можно оценить как период поиска наиболее адекватных приемов и способов изучения орнамента на керамике в соответствии с требованиями, которые предъявляются современной археологией.

Таким образом, по ряду вопросов рассматриваемой нами проблемы в настоящее время накоплен значительный теоретический багаж: четко обозначены позиции авторов исследований в вопросе культурно-стадиальной и территориальной принадлежности той или иной керамики, высказаны определенные точки зрения по вопросу генезиса и взаимосвязи керамических комплексов между собой. Однако ряд вопросов остался нерешенным.

Третий раздел посвящен методике исследования орнаментальных традиций нижнеамурского неолита. В современной науке орнамент, является объектом специального изучения исследователей разного профиля: искусствоведов, культурологов, семиогиков, этнографов, археологов и пр. При описании структуры орнамента достаточно традиционным является выделение трех составляющих: элемента, мотива, композиции. На наш взгляд, в структурной характеристике орнамента на керамике, одинаково важными являются как его декоративные, так и технические составляющие. Технические составляющие определяются способом создания орнамента. Декоративные составляющие - формальными признаками: построение (простые, сложные), форма (замкнутые, разомкнутые), характер очертаний (прямолинейные, криволинейные), метр, ритм, симметрия.

Как всякая организованная по определенным правилам система знаков, орнамент фиксирует, кодирует, сохраняет и передает информацию, т.е. выступает в качестве специфического текста. В этом проявляется его основная функция - семантическая. Орнамента как текст, на наш взгляд, состоит из трех компонентов: фона (внешней поверхности сосуда), мотива (простейшей единицы сюжетного развития) и разграничительной линии, которая отмечает сорасположение мотива и фона, а также различных мотивов. При выявлении и формулировке семантического содержания компонентов орнамента мы учитываем: во-первых, значимость позиций компонентов в рамках композиционного целого; во-вторых, что перед нами знаки-копии, которые в силу техники своего воспроизведения (примитивизм, схематизм), обнаруживают признаки знаков-индексов, а в некоторых случаях, возможно,

трансформируются в индексы; в-третьих, компоненты фиксируют важные актуальные реалии окружающего мира; в-четвертых, семантика таких знаков может быть описана преимущественно через абстрактные категории; в-пятых, не каждый отдельный элемент орнамента семантичен. Нами предлагается модель, которая предполагает описание по следующим позициям: I) название мотива; 2) разновидности (указываются в случае их наличия, каждый описывается отдельно); 3) чем образован; 4) количество повторений; 5) место расположения (венчик, тулово, днище); 6) ориентация (вертикальная, горизонтальная, неопределенная); 7) выступает ли самостоятельно или с другими мотивами; 8) мотивы-контактеры; 9) мотивы-дистантеры; 10) ориентация контактеров и дистантеров в пространстве; 11) наличие фиксированной позиции; 12) инварианты (бордюр, сетка, розетка); 13) функция фона. Информация, которую орнамент передавал при помощи специального кода, могла носить магический или же опознавательный (идентифицирующий) характер. Помимо этого представляется, что в рамках семиотического аспекта орнамент выполнял функцию трансляции межпоколенного опыта в рамках данной культуры, а в случае межкультурного взаимодействия - передачи культурного кода данной традиции, индикатора культурной или этнической принадлежности. Помимо семантической функции, не менее важной на наш взгляд, выступает эстетическая функция орнамента. Средствами эстетической организации орнамента выступают симметрия / асимметрия, контраст / нюанс / тождество, динамичность / статичность. Однако орнамент на глиняном сосуде не всегда выполнял только эстетическую функцию; зачастую нанесение его на поверхность изделия становились такой же технологической операцией в изготовлении керамики, как подготовка глины, приготовление формовочных масс, лепка, обработка поверхности и обжиг. Поэтому еще одной функцией орнамента можно считать техническую.

Таким образом, орнамент представляет собой целостную систему с четко выраженной иерархичной структурой, неоднозначными внутренними и внешними связями, определенными функциями.

Во второй главе - «Орнаментальные комплексы нижнеамурских неолитических культур: структурно-типологический анализ» - дана характеристика орнамента на керамике малышевской, кондонской и вознесеновской неолитических культур Нижнего Приамурья.

В первом разделе представлен структурно-типологический анализ орнаментального комплекса малышевской культуры раннего - среднего неолита Нижнего Амура. Орнамент основывался на создании рельефных изображений, в которых доминировала негативная разновидность рельефа, а позитивная служила дополнением. Использование плоскостного орнамента отличается некоторой спецификой: краской покрывалась в основном верхняя, реже нижняя части сосудов. Создавался негативный рельеф различными способами, ведущим из которых было штампование. Типична многосоставная «рецептура» орнамента. Штампованием наносились не только вдавления зубчатого штампа, но и круглые, овальные, прямоугольные, ромбовидные и пр. оттиски. Эти и другие технико-декоративные элементы компоновались в мотивы, которые можно считать характерными для малышевской орнамента: прямые горизонтальные линии, волнистые горизонтальные линии, меандр. На основе разнообразных метрических и ритмических порядков составлялись композиции, по преимуществу, бордюрного типа. Сравнительно реже использовались такие принципы построения, как сетка и розетка. Структура орнамента, в основном, концентрическая.

Результаты структурно-типологического анализа материалов коллекций различных памятников малышевской культуры позволяют сгруппировать последние в три основные группы: 1) пос. Шереметьево, Бычиха, Амурский Санаторий, Малышево-1; 2) пос. Гася, Иннокентьевское, Вознесенское; 3) нос. Калиновка, на о-ве Сучу, Малая Гавань. Обособление их имеет, на наш взгляд, территориальную и хронологическую обусловленность. Характерные специфические признаки орнаментального комплекса малышевской культуры обусловлены, по-видимому, его внутренней логикой развития.

Во втором разделе представлен структурно-типологический анализ орнаментального комплекса керамики кондонской культуры раннего (?) -среднего неолита Нижнего Амура. Единственным принципом декорирования кондонской керамики выступает рельеф (негативный и позитивный) при доминировании углубленной разновидности. Негативный рельеф создавался различными способами, но ведущим было штампование. В этой технике наносились отпечатки зубчатой «гребенки», оттиски различных форм. Позитивный рельеф получали налепливанием и защипыванием. Типична как ) одно-, так и многосоставная «рецептура» орнамента. Названные элементы лежат в основе наиболее характерных для декора кондонской керамики мотивов (прямой горизонтальной линии, горизонтального зигзага, волнистой линии, сетки-«плетенки»). Характерны бордюр, бордюр + сетка. Структура декора, по преимуществу, концентрическая, сетчато-концентрическая, радиально-концентрическая. Отметим складывание в гончарстве кондонской культуры «стандартных рецептов» оформления сосудов.

Названные специфические признаки имеют, по-видимому, хронологическую обусловленность. По-видимому, в орнаменте на керамике ' кондонской культуры можно говорить о наличии трех временных групп: архаичной, развитой и поздней. Специфика источниковой базы названной культуры позволяет только приблизительно наметить территориальные группы: 1) юго-западная (пос. Шереметьево, Амурский Санаторий, Бычиха-1, Казакевичево-2, Князе-Волконское-1); 2) центральная (пос. Иннокентьевское (пункты I, II), Кондон-Почта, Кондон-5, 9, 13, 17, 20); 3) северо-восточная (Гуга-1, Гырман и др.). В целом, характерные специфические признаки орнаментального комплекса кондонской культуры обусловлены в первую ■ очередь характером его формирования и развития. I В третьем разделе представлен структурно-типологический анализ

орнаментального комплекса керамики вознесеновской культуры позднего неолита Нижнего Амура. Декор основывался, в первую очередь, на создании рельефных изображений, в которых негативная и позитивная разновидности

зздействовались сравнительно одинаково. Плоскостные изображения, как правило, сочетаются с рельефным декором. Создавался негативный рельеф главным образом прокатыванием, протаскиванием, штампованием, накалыванием, позитивный ^ налепливанием и защипыванием, плоскостной -окрашиванием. Ведущие технико-декоративные элементы - оттиски гребенчатого штампа, зубчатого колесика разнообразных форм, линии, желобки, прямые и волнистые валики. Сложные геометрические мотивы (зигзаг вертикальный и горизонтальный, спираль, меандр), а также личины разной степени стилизации - наиболее характерные составляющие вознесеновского орнаментального комплекса. Основными типами построения композиций были сетка, бордюр + сетка, бордюр + розетка, сетка + розетка, бордюр + сетка + розетка. Структура декора преимущественно концентрическая.

Результаты структурно-типологического анализа орнамента на керамике не позволяет сгруппировать местонахождения вознесеновской культуры в четко обособленные в территориальном отношении группы. В материалах памятников юго-западной (пос. Шереметьево, Казакевичево, Амурский Санаторий, Малыщево-2, 3), центральной (пос. Вознесенское, Кондон-Почта) и северо-восточной частей Нижнего Приамурья (пос. на о-ве Сучу, Кольчем-2, 3, Сусанино, Малая Гавань, Тахта, Старая Какорма и др.) зафиксированы образцы изделий, которые могут быть отнесены как к развитым, так и поздним группам. Выделение ранней группы орнаментального комплекса керамики названной культуры является проблематичным, т.к. анализ основной части материалов коллекций показывал наличие уже вполне сложившихся декоративных признаков. Как сравнительно архаичные (по декору и, отчасти, формам) можно рассматривать изделия, оформленные исключительно вертикальным зигзагом. В целом, характерные специфические черты орнаментального комплекса вознесеновской культуры обусловлены, скорее, характером ее формирования.

В третьей главе - «Орнаментальные комплексы нижнеамурских неолитических культур: сравнительная характеристика, семантика, корреляция с материалами сопредельных территорий» - дана

сравнительная характеристика и выявлена семантика декора рассматриваемых культур на основе разработанной модели; проведен сравнительный анализ орнамента на керамике неолитических культур Нижнего Приамурья с материалами сопредельных территорий.

В первом разделе представлен сравнительный анализ орнаментальных комплексов керамики малышевской, кондонской и вознесеновской культур нижнеамурского неолита. Сходные признаки, обозначенные нами как «культурно-стадиальные», т.е. характерные для орнаментики нижнеамурской неолитической керамики в целом, и «культурные», специфические для той или иной культуры, фиксируются на всех уровнях структуры орнамента рассматриваемых культур. Черты сходства в культурных признаках орнамента малышевской и кондонской керамики наличествуют только на низшем и среднем уровне структуры декора. Сходные культурные признаки в малышевской и вознесеновской керамике отмечены на низшем и среднем уровнях структуры орнамента. В орнаментальных комплексах кондонской и вознесеновской керамики сходных культурных признаков не выявлено.

В каждом из рассматриваемых орнаментальных комплексах в хронологическом отношении выделяются ранняя, средняя и поздняя группы. Кроме того, основные местонахождения группируются по территориальному признаку в юго-западную (пос. Шереметьево, Бычиха, Амурский Санаторий, Малышеве), центральную (пос. Гася, Иннокентьевское, Вознесенское, Кондон-Почта) и северо-восточную (пос. Калиновка, на о-ве Сучу, Кольчем-2, 3, Сусанино, Малая Гавань, Тахта) группы. Вероятной контактной зоной на среднем этапе существования малышевской и кондонской, на среднем и позднем этапах развития малышевской и раннем (?) и среднем этапах развития вознесеновской, на среднем и позднем этапах существования кондонской и раннем (?) и среднем этапах существования вознесеновской культур была центральная часть Нижнего Приамурья. Возможными зонами контактов служили также и северо-восточная, и юго-западная части данной территории. В целом, можно говорить не только о значительной культурной близости

орнаментальных комплексов; малышевской и вознесеновской культур, но и рассматривать их как компоненты единой орнаментальной традиции, сформировавшейся, возможно, на основе аккультурации й, частично, диффузии. Орнамент кондонской культуры развивался, вероятно, в рамках иной традиции, хотя и испытал эпизодическое внешнее воздействие со стороны носителей как малышевской, так и вознесеновской культур.

Во втором разделе представлена вероятная семантика орнамента на керамике рассматриваемых культур. По мнению исследователей, в мифопоэтической системе древних культур глиняный сосуд предстает, кроме прочего, как модель мироздания (Иофан, 1975; Косарев, 1984, 1991; Балакин, 2006). Его создание (как и других вещей) мыслится, как воспроизведение акта творения сущего (Байбурин, 1989), его части уподоблены частям мира, человека (Топоров, 1988). В силу этого, основное семантическое значение фона глиняных сосудов - окружающий мир, пространство существования, фон бытия человека. Оно соответствует таким элементам мироздания как вода, земля, воздух, огонь. Заметим, что изделия малышевской и вознесеновской культур покрывались красной, белой и черной краской. Возможно, понятия «вода», «земля», «воздух», «огонь» воплощались также в образах животных. Смысловое выражение разграничительной линии, представленной как инвариантами, так и вариациями, в семантической структуре определяется местом ее расположения в орнаментальной композиции.

Орнаментальный мотив - основной смысловой компонент семантической структуры декора - представлен линией прямой горизонтальной, «каннелюрами», углом, зигзагом (горизонтальным и вертикальным), сеткой, треугольником, инвариантными для всех трех культур. Семантически названные орнаментальные мотивы могут быть интерпретированы как выражение стихии «воды», что, на наш взгляд, свидетельствует об общей парадигме развития неолитических культур Нижнего Амура, в своей культурно-хозяйственной деятельности напрямую связанных с крупнейшей водной артерией региона. Помимо мотивов-инвариантов фиксируются мотивы,

характерные только для двух рассматриваемых культур. Наличие их, возможно, связано с тотемистическими представлениями носителей неолитических культур, особенными для каждой из них. Конкретная интерпретация их смысла затруднительна в силу подчеркнутой геометричности, но, вероятно, единым образом, воплощавшим общее представление о божестве, мог быть образ дракона, как существа одновременно огненной, воздушной и водной стихии.

Доминирующее горизонтальное расположение орнаментальных мотивов, наличие мотивов-инвариантов, ассоциирующихся с водной стихией, позволяет предположить, что у носителей культур нижнеамурского неолита моделью мира, вероятно, выступала горизонтальная «речная» модель. Общая же семантика глиняных сосудов и орнамента на них была связана, на наш взгляд, с идеей жизни. Сосуд был воплощением представлений о вместилище, которое всегда должно быть наполнено, будь-то реально или символически, как залог благополучного существования человека.

Третий раздел посвящен сравнительному анализу орнамента на керамике нижнеамурских неолитических культур с материалами сопредельных территорий. Корреляция неолитической керамики Нижнего Приамурья с материалами из Приморья, Среднего Амура, Сахалина, Китая, Японии позволяет установить возможные связи, выявить черты сходства и различий, определить степень взаимовлияний. Черты сходства проявляются на всех уровнях структуры орнамента, в очень широком хронологическом и территориальном диапазоне. Несомненно, некоторые из выделенных признаков следует рассматривать как культурно-стадиальные, т.е. как характерные для орнаментики дальневосточной неолитической керамики в целом: 1) рельеф (по преимуществу, негативный), как ведущий принцип декорирования поверхности сосудов, и штампование, как доминирующую технику его нанесения; 2) оттиски гребенчатого штампа; 3) концентрическую (по преимуществу) структуру орнамента и бордюр, как принцип пространственного строения. Прочие признаки являются культурными.

Наличие культурных и культурно-стадиальных признаков, видимо, можно объяснить миграционными процессами. Наиболее вероятными зонами контактов могли служить два района. Первая контактная зона - юго-западная часть Приамурья - вероятно, являлась местом встречи носителей малышевской культуры и культурной традиции «сергеевского типа», кондонской и руднинской, вознесеновской и зайсановской культур на ранних этапах их развития. Отсюда же малышевцы могли проникнуть на территорию Среднего Амура, а носители громатухинской культуры, наоборот, - в Нижнее Приамурье, используя р. Амгунь, верховья р. Бурей и р. Селемджу в качестве магистрали. Вторая контактная зона - северо-восточная часть Приамурья - могла служить местом соприкосновения малышевской и бойсманСкой культур, а также малышевцев и носителей керамики типа памятника Тайсо-3 (Япония). Северо-восточная зона Приамурья могла быть контактной и доя носителей вознесеновской и зайсановской, вознесеновской и имчинской культур, а также вознесеновцев (на раннем и позднем этапе) и мигрантов с территории Северо-восточного Китая.

В заключении излагаются основные выводы и результаты исследования. Начало формирования орнаментальных традиций в гончарстве населения Нижнего Приамурья связано с осиповской культурой, данные по которой еще не введены полностью в научный оборот, но, тем не менее, орнамент развитых форм осиповской керамики имеет некоторые аналогии в керамике мариинской, малышевской и кондонской культур. Следующий этап развития орнаментальных традиций нижнеамурского неолита соотносится с мариинской культурой, сравнительно слабо изученной в силу крайне малого количества открытых памятников. Декор на керамике мариинской культуры обнаруживает некоторое сходство с сосудами ранней группы кондонской культуры, что позволяет предположить существование контактов на позднем этапе мариинской и раннем этапе кондонской культур. Прослеживаются и некоторые параллели мариинской керамики с керамикой руднинской культуры Приморья.

Дальнейшее развитие орнаментальных традиций нижнеамурского неолита связано с носителями малышевской и кондонской культур. Черты

сходства в культурных признаках орнамента малышевской и кондонской керамики наличествуют только на низшем и среднем уровне структуры декора, что говорит о возможных прямых и/или опосредованных контактах, скорее всего, на ранних и, по-видимому, средних стадиях развития орнаментальных комплексов. Вполне вероятно, что контакты с населением сопредельных территорий Приморья, Среднего Амура, Северо-восточного Китая и Японии также сыграли свою роль.

Заключительный этап формирования орнаментальных традиций связан с вознесеновской культурой. Сходные культурные признаки в малышевской и вознесеновской керамике фиксируются на всех уровнях структуры, что свидетельствует о возможности прямых и/или опосредованных контактах не только на ранней, но и на более поздних стадиях существования орнаментальных комплексов. Сходные культурные признаки в орнаменте кондонской и вознесеновской керамики, отмеченные только на среднем уровне, показывают вероятность прямых и/или опосредованных контактах на поздней для кондонской и средней для вознесеновской стадий развития орнаментальных комплексов. Не оспаривая общей идеи о «смешанном» происхождении вознесеновской культуры, выдвинутой Л.Н. Мыльниковой, оговоримся, что на наш взгляд, керамический комплекс, названный ею «протовознесеновской традицией» [1999, с. 68] и связываемый с начальным/ранним этапом вознесеновской культуры, скорее коррелируется с ее поздней стадией. По-видимому, эта культура дважды испытала влияние мигрантов с из Северо-Восточного Китая - на раннем и позднем этапе развития.

Учитывая имеющиеся в нашем распоряжении материалы, можно говорить о центральной части Нижнего Приамурья (пос. Гася, Хумми, Возкссснское, Кондон-Почта), как о внутренней контактной зоне для носителей всех нижнеамурских неолитических культур. Юго-западная (пос. Шереметьево, Казакевичево, Бычиха, Амурский Санаторий, Малышеве) и северо-восточная (пос. Калиновка, на о-ве Сучу, Малая Гавань и др.) части Нижнего Амура

являлись, по-видимому, внешними контактными зонами. В целом формирование и развитие орнаментальных традиций нижнеамурского неолита имело сложный характер, что нашло отражение в исключительном его разнообразии и специфической семантике.

Список работ, опубликованных по теме диссертационного исследования

(общий авторский вклад 21,3 п.л.)

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК:

1. Филатова И.В. Орнаментальные традиции нижнеамурского неолита // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2008. - № 2 (34).- С. 88-95 (авторский вклад 0,9 пл.).

Монографии:

2. Деревянко А.П., Чо Ю-Чжон, Медведев В.Е., Юн Кын-Ил, Хон Хён-У, Чжун Сук-Бэ, Краминцев В.А., Медведева О.С., Филатова И.В. Исследования на острове Сучу в Нижнем Приамурье в 2001 году: В 3 т. - Сеул: ИАЭТ СО РАН, Гос. Ин-т культурного наследия Республики Корея, 2002. - 1080 с. (на рус. и кор яз.) (авторский вклад 3,8 пл.).

3. Деревянко А.П., Чо Ю-Чжон, Медведев В.Е., Шин Чан-Су, Хон Хён-У, Краминцев В.А., Медведева О.С., Филатова И.В. Исследования на острове Сучу в нижнем Приамурье в 2002 году. Неолитические поселения в низовьях Амура (Отчет о полевых исследованиях на острове Сучу в 1999 и 2002 гг.): В 3 т. - Сеул: ИАЭТ СО РАН, Гос. Ин-т культурного наследия Республики Корея, 2003. - 1111 с. (на рус. и кор. яз.) (авторский вклад 4,3 п.л.).

4. Деревянко А.П., Ким Бон Гон, Медведев В.Е., Шин Чан-Су, Ю Ын-Сик, Краминцев В.А., Медведева О.С., Филатова И.В., Хон Хён-У. Древние памятники Южного Приморья. Отчет об исследовании поселения Булочка в 2003 году: В 3 т. - Сеул: ИАЭТ СО РАН, Гос. Ин-т культурного наследия Республики Корея, 2004. - 814 с. (на рус. и кор. яз.) (авторский вклад 3,0 п.л.).

5. Деревянко А.П., Ким Бон Гон, Медведев В.Е., Шин Чан-Су, Ю Ын-Сик, Краминцев В.А., Медведева О.С., Филатова И.В., Хон Хён-У. Древние

памятники Южного Приморья. Отчет об исследовании поселения Булочка в 2004 году: В 3 т. - Сеул: ИАЭТ СО РАН, Гос. Ин-т культурного наследия Республики Корея, 2004. - 822 с. (на рус. и кор. яз.) (авторский вклад 3,0 п.л.).

6. Деревянко А.П., Ким Бон Гон, Медведев В.Е., Ким Ён Мин, Хон Хён У, Филатова И.В., Краминцев В.А., Медведева О.С., Хам Сан Тэк, Субботина H.JI. Древние памятники Южного Приморья. Отчет об исследовании поселения Булочка в 2005 году. - Тт. I-III. - Сеул: Изд-во Гос. Исслед. Ин-та культурного наследия Республики Корея, 2005. - 820 с. (на рус. и кор. яз.) (авторский вклад 2,6 п.л.).

Статьи в сборниках научных трудов:

7. Деревянко А.П., Чо Ю-Чжон, Медведев В.Е., Юн Кын-Ил, Хон Хён-У, Чжун Сук-Бэ, Краминцев В.А., Ласкин А.Р., Кан Ин-Ук, Филатова И.В. Исследования первой совместной российско-корейской археологической экспедиции на Амуре в 2000 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой итог, сессии ИАЭТ СО РАН, декабрь 2000 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - Т. VI. - С. 105-111 (авторский вклад 0,03 п.л.).

8. Деревянко А.П., Чо Ю-Чжон, Медведев В.Е., Юн Кын-Ил, Хон Хён-У, Краминцев В.А., Медведева О.С., Филатова И.В. Раскопки совместной российско-корейской экспедиции на о. Сучу в 2001 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой итог, сессии ИАЭТ СО РАН, декабрь 2001 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2001. - Т. VII. - С. 79-85 (авторский вклад 0,05 п.л.).

9. Деревянко А.П., Чо Ю-Чжон, Медведев В.Е., Шин Чан-Су, Хон Хён-У, Краминцев В.А., Медведева О.С., Филатова И.В. Раскопки совместной российско-корейской экспедиции на о. Сучу в 2002 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой итог, сессии ИАЭТ СО РАН, декабрь 2002 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - Т. VIII. - С. 76-83 (авторский вклад 0,06 п.л.).

10/Дерёвянко АЛ/, йм Бон Гон, Медведев В.Е., Шин Чан-Су, 10 Ын-Сик, Краминцей В.А.", Медведева Ö.C., Филатова И.В., Хон Хён-У. Раскопки Российско-корейской Приморской экспедиции поселения Булочка в 2003 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН, декабрь 2003 г. -Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2003. - Т. IX. - С. 336-341 (авторский вклад 0,04 п. л.).

11. Деревянко А.П., Ким Бон Гон, Медведев В.Е., Шин Чан Су, Хон Хён У, Ю Ын-Сик, Краминцев В.А., Филатова И.В., Медведева О.С. Исследование Российско-Корейской археологической экспедиции поселения Булочка в 2004 г. (Приморье) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН, декабрь 2004 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - Т. X, ч. I - С. 244-249 (авторский вклад 0,05 п.л.).

11. Деревянко А.П., Ким Бон Гон, Медведев В.Е., Ким Ён Мин, Хон Хён У, Краминцев В.А., Медведева О.С., Филатова И.В., Хам Сан Тек. Три года раскопок на поселении Булочка // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН, декабрь 2005 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. -Т. XI, ч. I. - С. 297-303 (авторский вклад 0,05 п.л.).

12. Медведев В.Е., Филатова И.В. О соотношении керамики из культурных слоев поселения у с. Вознесенского (Приамурье) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы V Годовой итог, сессии ИАЭТ СО РАН, посвящ. 40-летию СО РАН и 30-летию Ин-та истории, филологии и философии СО РАН, декабрь 1997 г. -Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1997. - Т. III. - С. 117-122 (авторский вклад 0,2 п.л.).

13. Медведев В.Е., Филатова И.В. Об орнаментации глиняных сосудов из жилищ эпохи неолита у с. Малышево в Приамурье // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы VI

Годовой итог, сессии ИАЭТ СО РАН, декабрь 1998 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТСО РАН, 1998. - T. IV. - С. 134-139 (авторский вклад 0,2 пл.).

14. Медведев В.Е., Филатова И.В. Многослойное поселение у с. Калиновка на Нижнем Амуре // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой итог, сессии ИАЭТ СО РАН, декабрь 2001 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2001. - T. VU. - С. 170-175 (авторский вклад 0,2 п.л.).

15. Медведев В.Е., Филатова И.В. Керамика из поселения у с. Иннокентьевка // Традиционная культура Востока Азии: Археология и культурная антропология. - Благовещенск: Амурский ун-т, 2001. - Вып. 3. - С.

ч

62-67 (авторский вклад 0,2 п.л.).

16. Медведев В.Е., Филатова И.В. К характеристике орнамента неолитической керамики Вознесенского поселения // Археология и культурная антропология Дальнего Востока и Центральной Азии. - Владивосток: ДВО РАН, 2002, - С. 42-57 (авторский вклад 0,3 п.л.).

17. Филатова И.В. «Вознесеновские личины»: Интерпретация семантики // Орнаментальное искусство народов Дальнего Востока: Сб. докл. и сообщ. регионал. науч.-практ. конф. (17-19 октября 1995 г.). - Комсомольск НУ А: [Б.и.], 1995. - С. 67-72 (авторский вклад 0,4 п.л.).

18. Филатова И.В. Мифологические образы в орнаментальных традициях Приамурья (по керамическим материалам вознесеновской археологической культуры) // Литература в контексте культуры: Мат-лы науч.-практ. конф, 26-28 октября 1994 г. Секция «Человек. Литература. Общество». -Комсомольск Н/А: Изд-во пед. ин-та, 1995. - С. 12-20 (авторский вклад 0,5 п.л.).

19. Филатова И.В. Орнамент как система: опыт структурного анализа (на материалах орнаментальной традиции малышевской неолитической культуры Нижнего Амура) // Теоретические и методологические проблемы современного гуманитарного знания: Мат-лы Всерос. науч.-практ. конф. 14-15 декабря 2000

г. - Комсомольск Н/А: Изд-во Комсомольского-на-Амуре пед. ун-та, 2001. - С. 139-141 (авторский вклад 0,1 п.л.).

20. Филатова И.В. Мотив «амурской плетенки» в орнаментальных традициях неолита Нижнего Амура // Литература и философия: постижение человека: Мат-лы междунар. науч. конф. 25-26 апреля 2002 г. - Комсомольск Н/А: Изд-во Комсомольского-на-Амуре пед. ун-та, 2003. - С. 105-109 (авторский вклад 0,2 п.л.).

21. Филатова И.В. Мотивы-инварианты и их семантика в орнаментике нижнеамурского неолита// Художественно-эстетическое образование: Опыт, проблемы, перспективы: Мат-лы регион, науч.-практич. конф. / под ред. С.Н. Скоринова. - Хабаровск: Краевое науч.-образоват. творч. объед. культуры; Дальневосточ. гос. науч. библиотека, 2007. -Ч. I. - С. 179-183 (авторский вклад 0,4 п.л.).

Сдано в печать 12.11.2008 Формат 60 х 84 1/16. Печать офсетная. Бумага офсетная. Усл. п.л. 1,5. Уч.-изд. л. 2,3. Заказ № 1487. Тираж 100 экз.

Отпечатано в типографии издательства ФГОУ ВПО «АмГПГУ» г. Комсомольск Н/А, ул. Кирова, 17/2

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Филатова, Инга Владимировна

Введение.

Глава 1. Орнаментальные традиции нижнеамурского неолита: проблема исследования.

1.1. История формирования источниковой базы.

1.2. Историография проблемы.

1.3. Методика исследования.

Глава 2. Орнаментальные комплексы нижнеамурских неолитических культур: структурно-типологический анализ.

2.1. Малышевская культура.

2.2. Кондонская культура.

2.3. Вознесеновская культура.

Глава 3. Орнаментальные комплексы нижнеамурских неолитических культур: сравнительная характеристика, семантика, корреляция с материалами сопредельных территорий.

3.1. Сравнительная характеристика орнаментальных комплексов нижнеамурских неолитических культур.

3.2. Семантика орнамента неолитических культур Нижнего Амура.

3.3. Корреляция орнаментики нижнеамурских неолитических культур с материалами сопредельных территорий.

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Филатова, Инга Владимировна

Актуальность темы исследования. Нижнее Приамурье — территория долины р. Амур от низовьев р. Уссури до устья — выступало в древности зоной активного культурогенеза [Медведев, 2006, с. 288]. Существование миграционных потоков, одним из магистральных путей которых, несомненно, служила р. Аму]э, наложило отпечаток на культуру народов, населявших территорию Нижнего Приамурья в эпоху неолита.

Изучение нижнеамурских неолитических памятников в целом связано с деятельностью Дальневосточной археологической экспедиции под руководством А.П. Окладникова. Благодаря работам А.П. Окладникова, А.П. Деревянко, В.Е. Медведева, А.К. Конопацкого и других исследователей была сформирована крупная источниковая база, включающая разнообразный материал. На основе его в археологии Нижнего Амура были выделены пять неолитических культур: осиповская, мариинская, малышевская, кондонская и вознесеновская. Данные стратиграфии и радиоуглеродного датирования позволили соотнести осиповскую культуру (XII — IX тысячелетие до н.э.) с начальным, мариинскую (VIII - VI тысячелетие до н.э.) - с ранним, малышевскую (VI — V - середина III тысячелетия до н.э.) - с ранним - средним, кондонскую (вторая половина IV - середина III тысячелетия до н.э.) — с ранним (?) - средним, вознесеновскую (середина III - последняя четверть II тысячелетия до н.э.) - с поздним неолитом [Медведев, 20056, с. 234-259; 2006, с. 288-291].

В исследованиях древних миграций и культурных контактов значительная роль нередко отводится керамике как материалу серийному, обладающему сложным комплексом характеристик, которые могут быть использованы для сравнительного и иных видов анализа [Жущиховская, 1997; 2003]. При этом орнаментация - сфера гончарства, которая отличается наибольшей динамикой, восприимчивостью к внешним воздействиям и способностью к саморазвитию [Она же, 1998, с. 6]. Памятники малышевской, кондонской и вознесеновской культур характеризуются представительными коллекциями керамики с богатым и разнообразным декором. В свете изложенного выбранная нами тема с акцентом на изучение орнаментальных традиций населения Нижнего Амура в эпоху неолита представляется актуальной.

Цель исследования - выявить динамику орнаментальных традиций в гончарстве населения Нижнего Амура в эпоху неолита.

Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:

1) проследить историю формирования источниковой базы по гончарству нижнеамурского неолита;

2) изучить историографию проблемы орнаментальных традиций нижнеамурского неолита;

3) проанализировать орнамент на керамике как систему со своей структурой и функциями (в том числе, семантической);

4) вычленить, систематизировать и обобщить признаки орнамента на керамике малышевской, кондонской и вознесеновской неолитических культур Нижнего Приамурья;

5) дать сравнительную характеристику и раскрыть взаимосвязи орнамента на керамике названных культур;

6) выявить семантику орнамента на керамике названных культур на основе разработанной модели;

7) провести сравнительный анализ орнамента на керамике малышевской, кондонской и вознесеновской неолитических культур Нижнего Приамурья с материалами сопредельных территорий.

Территориальные рамки исследования включают Нижнее Приамурье (Нижний Амур), под которым подразумевается зона нижнего течения р. Амур с притоками от места впадения р. Уссури до устья. В границах этой территории исследователями выделяется два ареала с довольно существенными природно-географическими различиями [Шевкомуд, 2004, с. 7]. Первый - юго-западная часть Нижнего Амура и близлежащие районы Среднеамурской низменности, низовьев р. Уссури. Второй — северо-восточная часть Нижнего Амура, которая включает приустьевую зону р. Амур и прилегающие к ней районы с бассейнами р. Горин и р. Амгунь. Первый из названных ареалов отличается мягкими и благоприятными природно-климатическими условиями, тогда как для второго характерен довольно суровый климат, близость к северным горно-таежным районам и морскому побережью.

В исследовании используются также материалы памятников сопредельных с Нижним Приамурьем территорий российского (Средний Амур, Приморье, Сахалин) и зарубежного Дальнего Востока (Китай, Япония).

Хронологические рамки исследования определяются диапазоном существования малышевской, кондонской и вознесеновской нижнеамурских неолитических культур в рамках VIII тысячелетия до н.э. — последняя четверть II тысячелетия до н.э.

Источниками исследования послужили различные археологические материалы (керамика, изделия из глины (пряслица, чуринги и т.п.), скульптурные и наскальные изображения). Основная часть проанализированных археологических материалов достаточно полно отражена в публикациях исследователей: А.П. Окладникова, А.П. Деревянко, В.Е. Медведева, В.Е. Ларичева, А.К. Конопацкого, З.С. Лапшиной, И.Я. Шевкомуда и др. Довольно существенная часть источников — материалы, полученные в результате работ на Нижнем Амуре (пос. на о-ве Сучу) и в Приморье (пос. на сопке Булочка), в которых автор диссертации принимал непосредственное участие. Часть источников - материалы коллекций, хранящихся в фондах Института археологии и этнографии СО РАН, г. Новосибирск (пос. Малышево, Иннокентьевское, Вознесенское, Кондон-Почта, Калиновка); краеведческих музеев гг. Комсомольск-на-Амуре, Амурск, музеев с. Нижняя Тамбовка, Верхняя Эконь Комсомольского р-на, с. Кондон Солнечного р-на Хабаровского края. В ходе работы использовался метод сплошной выборки орнаментированной керамики (пос. Малышево-1, 2, Иннокентьевское, Вознесенское, Кондон-Почта, Калиновка). В тех случаях, когда привлекались данные публикаций, учитывались все отраженные в таблицах материалы (пос. Гася, на о-ве Сучу, Кольчем-2, 3 и др.).

Другой источник — радиоуглеродные даты — представлен в различных публикациях. Всего на начало 2007 г. получено 60 радиоуглеродных дат неолитических памятников Нижнего Приамурья. Все даты откалиброваны. В целом, данные по радиоуглеродному датированию названных выше археологических культур нижнеамурского неолита довольно неравноценны. Так, большая часть дат соотносится с малышевской (25 дат) и вознесеновской (39 дат) культурами (при этом из указанного числа дат для каждой культуры по 22 соответственно происходят с пос. на о-ве Сучу). Отсутствие дат по кондонской культуре в значительной степени затруднило процедуру исследования, т.к. выделение групп внутри культур и сопоставление их между собой проводилось исключительно на основе типологического сравнения, что лишает их в некоторой степени доли объективности.

Методология и методы. Теоретико-методологическую основу составили исследования Э.С. Маркаряна, который под культурной традицией понимал «выраженный в социально организованных стереотипах групповой опыт, который путем пространственно-временной трансмиссии аккумулируется и воспроизводится в различных человеческих коллективах» [1981, с. 80]. В структуре традиции выделяются три системообразующих блока, отмеченных исследователями: 1) адаптация в форме накопления опыта о среде; 2) передача опыта (информации); 3) адаптация старой информации в новых условиях [Маркарян, 1978, 1985]. Средствами фиксации, хранения, преобразования и передачи информации, помимо собственно «человеческого языка», могут выступать и так называемые «языки культуры — совокупность культурных объектов, обладающая внутренней структурой (комплексом устойчивых отношений, инвариантных при любых преобразованиях), явными (формализованными) или неявными правилами образования, осмысления и употребления ее элементов и служащая для осуществления коммуникативных и трансляционных процессов (производства культурных текстов)» [Культурология, 1997, т. 2, с. 215]. Каждому «языку культуры» соответствует, как правило, своя область действительности или человеческой деятельности, представленная в определенных смыслах, а также собственно знаковая система - выразительное средство языка [Там же, с. 215-216]. На наш взгляд, одним из таких «языков культуры» в архаичном обществе являлся орнамент, в том числе и на керамике.

По мнению И.Г. Глушкова культурные традиции в керамике могут быть представлены двумя совершенно независимыми традициями: декоративной и технологической [1996, с. 117]. Декоративная традиция более мобильна, рефлексивна. Орнаментальный «текст» зависит, в первую очередь от общекультурного стиля. Технологические стереотипы поведения, нашедшие отражение в материале, не обладают такой свободой связей и отношений [Там же]. Г.С. Кнабе, сравнивая декоративный и технологический аспекты археологического материала, отмечал большую обособленность декоративных характеристик по сравнению с технологическими, слабую связь их с развитием производства [1959, с. 248]. Именно это обстоятельство, по мнению автора, делает их более предпочтительными индикаторами в реконструкции этнокультурных явлений.

В работе использовались системный метод для характеристики структуры и функций, а также семиотический - для разработки модели описания семантики орнамента на керамике. Применялись также традиционные для археологии сравнительно-исторический, типологический и картографический методы. Кроме того, привлекался контент-анализ для статистической обработки керамики как массового материала, данные естественных наук (радиоуглеродное датирование).

Научная новизна исследования. Впервые детально вычленены, систематизированы и обобщены признаки орнамента на керамике малышевской, кондонской и вознесеновской неолитических культур Нижнего Приамурья; дана их сравнительная характеристика, раскрыты взаимосвязи. На основе разработанной модели выявлена семантика орнамента на керамике названных культур. Проведен сравнительный анализ орнаментики нижнеамурских неолитических культур с материалами сопредельных территорий (средний Амур, Приморье, Сахалин, Китай, Япония).

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при создании обобщающих трудов по археологии Восточной Азии, в высшей школе при разработке курса «Археология», спецкурсов «Археология Дальнего Востока», «Археология неолита Дальнего Востока».

Апробация. Основные положения диссертации представлены в коллективных монографиях, научных статьях (в том числе, в соавторстве), в докладах и сообщениях на научных и научно-практических конференциях (октябрь 1994 г., г. Комсомольск-на-Амуре), регионального (октябрь 1995 г., г. Комсомольск-на-Амуре, март 2007 г., г. Комсомольск-на-Амуре - г. Хабаровск), всероссийского (декабрь 2002 г., г. Комсомольск-на-Амуре) и международного (апрель 2002 г., г. Комсомольск-на-Амуре) статуса, а также в выступлениях на VI итоговой сессии ИАЭт СО РАН (1998), г. Новосибирск, на сессии в рамках проекта по обмену специалистами в Государственном исследовательском Институте культурного наследия, Республика Корея (2003).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы в количестве 222 наименований, списка сокращений и приложений: Приложение 1 - рисунки и фотоматериалы (116 таблиц); Приложение 2 — таблица радиоуглеродных дат неолитических культур Нижнего Амура, таблицы количественных показателей выборки орнаментированной керамики неолитических культур Нижнего Амура.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Орнаментальные традиции Нижнеамурского неолита"

Заключение

Подводя итоги исследования, отметим, что начало формирования орнаментальных традиций в гончарстве населения Нижнего Приамурья связано с осиповской культурой, данные по которой еще не введены полностью в научный оборот. Тем не менее, в ее составе, по-видимому, типологически можно выделить две основные группы керамики: раннюю и развитую. Ранняя керамика - с узкими желобками (вертикальными и горизонтальными) на внешней и внутренней поверхности - представлена материалами с пос. Гася, Госян, Хумми [Медведев, 1995а; 20036; Лапшина, 1995; 1998; 1999]. Развитые формы - с гребенчатыми поясами под венчиком, оттисками гребенки на кромке венчиков сосудов, гребенчато-пунктирным зигзагом (вертикальным и горизонтальным) - зафиксированы на пос. Гончарка-1, Новотроицкое-3, 10, Осиновая речка-10 [Шевкомуд, 2004, с. 134, 135]. Орнамент развитых форм керамики осиповской культуры имеет некоторые аналогии в керамике мариинской, малышевской и кондонской культур.

Следующий этап развития орнаментальных традиций нижнеамурского неолита соотносится с мариинской культурой, сравнительно слабо изученной в силу крайне малого количества открытых памятников (пос. на о-ве Сучу). Предварительно можно отметить, что орнаментальный комплекс этой культуры отличается однородностью. Единственный принцип декорирования поверхности сосудов — негативный рельеф — выполнен в технике штампования, прочесывания, который наносился гребенчатым штампом. Оттиски гребенчатого штампа с зубчиками в количестве от двух до десяти, как правило, небольшого размера, квадратной, прямоугольной, реже округлой формы. Орнаментальные мотивы в большинстве случаев — прямые горизонтальные линии, единично представлены прямые наклонные линии, горизонтальный зигзаг. Структура орнамента концентрическая, тип пространственного построения — бордюр. Зонами размещения декора служат верхняя плоскость и внешний бортик венчика, горловина; плечики, тулово и придонная часть оставались гладкими.

В целом, декор на керамике мариинской культуры обнаруживает некоторое сходство с сосудами ранней группы кондонской культуры, что позволяет предположить возможные контакты на позднем этапе существования мариинской и раннем этапе формирования кондонской культур. Прослеживаются и некоторые параллели с керамикой руднинской культуры Приморья.

Дальнейшее развитие орнаментальных традиций нижнеамурского неолита связано с носителями малышевской и кондонской культур. Декор малышевской керамики основывался, в первую очередь, на создании рельефных изображений, в которых доминировала негативная разновидность рельефа, а позитивная служила дополнением. Использование плоскостного орнамента отличается некоторой спецификой. Создавался негативный рельеф всеми основными способами, однако ведущим следует считать штампование. Штампованием наносились не только оттиски зубчатого штампа, но и круглые, овальные, прямоугольные, ромбовидные и пр. Эти и другие технико-декоративные элементы компоновались в характерные для малышевской орнаментики мотивы (прямые горизонтальные линии, меандр). Структура орнамента, по преимуществу, концентрическая. Типы построения - бордюр, бордюр + сетка, бордюр + розетка. Зоны размещения декора - венчик, горловина, плечики, тулово, придонная часть.

Выделенные нами в составе малышевского орнаментального комплекса хронологические и территориальные группы показывают, что характерные специфические признаки орнаментики малышевской культуры обусловлены, по-видимому, его внутренней логикой развития. Однако переход от архаичных (типа пос. Малышево-1) к более развитым (типа пос. Гася, Вознесенское, на о-ве Сучу) формам малышевского декора произошел, возможно, не только в силу логики внутреннего развития, но и под внешним, хотя и эпизодическим, влиянием.

Единственным принципом декорирования кондонской керамики выступает рельеф (негативный и позитивный) при доминировании углубленной разновидности. Негативный рельеф создавался различными способами, но ведущим следует считать штампование. В этой технике наносились наиболее типичные группы элементов: отпечатки зубчатой «гребенки», оттиски различных форм. Позитивный рельеф получали налепливанием и защипыванием. Ведущими технико-декоративными элементами в этом случае выступают валики прямые и волнистые, «защипы». Все эти элементы лежат в основе характерных для кондонской керамики мотивов (прямая горизонтальная линия, сетка-«плетенка», «каннелюры»). Типы пространственного строения — бордюр, бордюр + сетка, бордюр + розетка. Структура кондонского декора, по преимуществу, концентрическая, сетчато-концентрическая, радиально-концентрическая. Зоны размещения декора - венчик, горловина, плечики, тулово, придонная часть.

Хронологические и территориальные группы, обособленные нами в составе кондонской культуры, скорее всего, указывают, что характерные специфические признаки этого орнаментального комплекса обусловлены в первую очередь характером его формирования и развития.

Черты сходства в культурных признаках орнамента малышевской и кондонской керамики наличествуют только на низшем и среднем уровне структуры декора, что говорит о возможных прямых и/или опосредованных-контактах, скорее всего, на ранних и, по-видимому, средних стадиях развития орнаментальных комплексов. Вполне вероятно, что контакты с населением сопредельных территорий Приморья, Среднего Амура, Северо-восточного Китая и Японии также сыграли свою роль.

Заключительный этап формирования орнаментальных традиций представлен материалами вознесеновской культуры. Орнамент вознесеновской керамики основывался, в первую очередь, на создании рельефных изображений, в которых негативная и позитивная разновидности задействовались сравнительно одинаково. Создавался негативный рельеф главным образом прокатыванием, протаскиванием, штампованием, накалыванием, позитивный - налепливанием и защипыванием, плоскостной — окрашиванием. Ведущие технико-декоративные элементы - оттиски гребенчатого штампа, зубчатого колесика разнообразных форм, линии, желобки, прямые и волнистые валики — компоновались в «геометрические» (зигзаг, спираль, меандр) и «негеометрические» (личины) мотивы. Основные типы пространственного построения композиций — сетка, бордюр + сетка, бордюр + розетка, сетка + розетка, бордюр + сетка + розетка. Структура декора преимущественно концентрическая, хотя зафиксированы образцы с сетчато-концентрическим и радиально-концентрическим построением.

Как и в кондонской культуре, особенности обособления хронологических и территориальных групп, характерные специфические черты орнаментального комплекса вознесеновской культуры обусловлены, на наш взгляд, не внутренней логикой развития, а, скорее, характером ее формирования.

По-видимому, вознесеновская культура дважды испытала влияние мигрантов с территории Северо-Восточного Китая — на раннем и позднем этапе своего развития. На этапе формирования орнаментального комплекса это внешнее влияние, возможно, обогатило орнаментальную традицию поздних малышевцев / ранних вознесеновцев и привело, в конечном итоге, к формированию характерного для вознесеновской керамики сочетания вертикального зигзага и спирали, меандра, а также появление более реалистичных, чем в малышевской культуре личин. На позднем же этапе миграция, напротив, привела к деградации орнамента, который стал выглядеть стилизованным, утратившим свои характерные признаки типа спирали, меандра.

Таким образом, не оспаривая общей идеи о «смешанном» происхождении вознесеновской культуры, выдвинутой JI.H. Мыльниковой, оговоримся, что на наш взгляд, керамический комплекс, названный ею «протовознесеновской традицией» и связываемый, с начальным/ранним этапом формирования вознесеновской культуры, скорее коррелируется с поздним этапом развития этой культуры.

Сходные культурные признаки в малышевской и вознесеновской керамике фиксируются на всех уровнях структуры орнамента. На наш взгляд, это свидетельствует о возможности прямых и/или опосредованных контактах не только на ранней, но и на более поздних стадиях существования орнаментальных комплексов. Сходные культурные признаки в орнаменте кондонской и вознесеновской керамики, отмеченные только на среднем уровне, показывают вероятность прямых и/или опосредованных контактах на поздней для кондонской и средней для вознесеновской стадий развития орнаментальных комплексов.

Учитывая имеющиеся в нашем распоряжении материалы, можно говорить о центральной части Нижнего Приамурья (пос. Гася, Хумми, Вознесенское, Кондон-Почта), как о внутренней контактной зоне для носителей всех нижнеамурских неолитических культур. Юго-западная (пос. Шереметьево, Казакевичево, Бычиха, Амурский Санаторий, Малышево) и Северо-Восточная (пос. Калиновка, на о-ве Сучу, Малая Гавань и др.) части Нижнего Амура являлись внешними контактными зонами.

Обобщая все вышесказанное, отметим значительную близость орнаментальных комплексов малышевской и вознесеновской культур. По-видимому, их следует рассматривать в качестве компонентов единой орнаментальной традиции, сформировавшейся на основе процессов аккультурации и, частично, диффузии. Орнамент кондонской культуры развивался, вероятно, в рамках иной традиции, хотя и испытал эпизодическое внешнее воздействие (прямое или опосредованное) со стороны носителей как малышевской, так и вознесеновской культур.

В целом же формирование и развитие орнаментальных традиций нижнеамурского неолита имело сложный характер, что нашло отражение в исключительном его разнообразии и специфической семантике.

Список научной литературыФилатова, Инга Владимировна, диссертация по теме "Археология"

1. Абрамов Б.А., Березин Д.Ю., Глинский С.В. Назначение керамических орнаментированных шаров с неолитического поселения на о-ве Сучу (Нижний Амур) // Изв. Сиб. отд-ния АН СССР. Сер. обществ, наук, 1984. № 3(1). - С. 63-67.

2. Алкин С.В. Ранний неолит северо-восточного Китая // Обозрение результатов полевых и лабораторных исследований археологов, этнографов и антропологов Сибири и Дальнего Востока в 1993 г. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1995. С. 270-272.

3. Алкин С.В. Неолит Южной Манчжурии: Автореферат дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 2002а. - 18 с.

4. Алкин С.В. Неолитическая культура чжаобаогоу в Южной Маньчжурии // История и культура востока Азии: Мат-лы Междунар. науч. конф. к 70-летию В.Е. Ларичева. Новосибирск, 9-11 дек. 2002 г. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 20026. - Том II. - С. 16-29.

5. Арсеньев В.К. Ледниковый период и первобытное население Восточной Сибири // В.К. Арсеньев. Сочинения в томах. Т. 4. - Владивосток: Б.и., 1947а.-С. 263-286.

6. Арсеньев В.К. Материалы по изучению древнейшей истории Уссурийского края II В.К. Арсеньев. Сочинения в томах. Т. 4. - Владивосток: Б.и., 19476.-С. 227-323.

7. Атлас Нижнего Амура: Хабаровск Николаевск-на-Амуре. — Хабаровск: Б.и., 1994. - 60 с.

8. Байбурин А.К. Семиотические аспекты функционирования вещей // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. JL: Наука, 1989. - С. 63-86.

9. Балакин Ю.В. Керамический сосуд в космическом измерении // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. Новосибирск, Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. - Т. II. - С. 274-277.

10. Барташевич А.А., Дягилев JI.E., Климин P.M., Перелыгина Л.Г. Основы композиции и дизайна мебели. — Ростов на/Д: Феникс, 2004. — 192 с.

11. Бельды О.А. Орнамент костюма шамана и его атрибуты // Орнаментальное искусство народов Дальнего Востока: Сборник докладов исообщений региональной научно-практической конференции (17-19 октября 1995 г.). Комсомольск-на-Амуре: Б.и., 1995а. - С. 27-31.

12. Бидерман Г. Энциклопедия символов: Пер. с нем. / Общ. ред. и предисл. Свеницкой И.С. М.: Республика, 1996. - 335 с.

13. Бобринский А.А. О некоторых символических знаках, общих первобытной орнаментике всех народов Европы и Азии. — М.: Т-во тип. А.И. Мамонова, 1902. 12 с.

14. Бродянский Д.Л. Приамурско-маньчжурская археологическая провинция в IV-I тыс. до н.э. // Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий. Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1975.-С. 179-185.

15. Бродянский Д.Л. Проблемы периодизации и хронологии неолита Приморья // Древние культуры Сибири и Тихоокеанского бассейна. -Новосибирск: Наука, 1979.-С. 110-115.

16. Бродянский Д.Л. Введение в дальневосточную археологию. Монография. — Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. ун-та, 1987. — 276 с.

17. Бродянский Д.Л. Две экономические стратегии в неолите Дальнего Востока // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. -Новосибирск, Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. Т. I. - С. 240-242.

18. Буссе Ф.Ф., Кропоткин Л.А. Остатки древностей в Амурском крае // Зап. ОИАК. Т. XII. - 1908. - С. 1-66.

19. Буткевич Л.М. Орнамент как искусство. М.: Искусство, 2005 - 245 с.

20. Бутковская Д.А. Орнамент и технология древнего гончарного производства // Исследования памятников древних культур Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1987. - С. 36-37.

21. Валентин-Перешеек — поселок древних рудокопов / Ж.В. Андреева, А.В. Гарковик, И.С. Жущиховская, Н.А. Кононенко. М.: Наука, 1987. - 248 с.

22. Генинг В.Ф. Программа статической обработки керамики из археологических раскопок // СА. 1973. - № 1. - С. 114-136.

23. Генинг В.Ф. Древняя керамика: Методы и программы исследования в археологии. Киев: Наукова Думка, 1992. - 185 с.

24. Герасимов М.М. Новые стоянки доисторического человека в окрестностях г. Хабаровска // Изв. ВСРГО, 1928. Т. 53. - С. 135-140.

25. Герус Т.А. Исследования древних культур Нижнего Амура // Исследования по археологии Сахалинской области. — Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977.-С. 38-53.

26. Герчук Ю.Я. Что такое орнамент? Структура и смысл орнаментального образа. -М.: «Галарт», 1998. 356 с.

27. Глушков И.Г. О классификации значимости орнаментальных признаков // Экспериментальная археология: Изв. лаборатории экспериментальной археологии Тобольск, гос. пед. ин-та. — Тобольск: Изд-во Тобольск, гос. пед. ин-та, 1991. Вып. 1. — С. 49-55.

28. Глушков И.Г. Керамика как археологический источник. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1996. 328 с.

29. Голан А. Миф и символ. М.: РУССЛИТ, 1994. - 375 с.

30. Городской краеведческий музей г. Комсомольска-на-Амуре. — Комсомольск-на-Амуре Б.и., 2007. 5 с.

31. Гребенщиков А.В. Опыт классификации орнамента древней керамики Приамурья (по материалам поселения раннего железного века на острове Урильском). // Древняя керамика Сибири: типология, технология, семантика. Новосибирск: Наука, 1990.-С. 130-144.

32. Гребенщиков А.В., Деревянко Е.И. Гончарство древних племен Приамурья (начало эпохи раннего железа). Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2001.- 120 с.

33. Деопик Д.В., Митяев П.Е. Методика анализа керамического декора // Средняя Азия и ее соседи в древности и средневековье. М.: Наука, 1981. - С. 121-149.

34. Деревянко А.П. Новопетровская культура Среднего Амура. — Новосибирск: Наука, 1970. 204 с.

35. Деревянко А.П. Историография каменного века Приамурья // Материалы по археологии Сибири и Дальнего Востока: Сб. науч. тр. — Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1972. -Ч. 1. С. 38-66.

36. Деревянко А.П. Приамурье (I тысячелетие до н. э.). Новосибирск: Наука, 1976.-384 с.

37. Деревянко А.П., Медведев В.Е. Раскопки Амуро-Уссурийского отряда //АО 1986 года. -М.: Наука, 1988. С. 229-230.

38. Деревянко А.П., Медведев В.Е. Исследования поселения Гася (Предварительные результаты, 1975 г.). Препр. - Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1992а.-29 с.

39. Деревянко А.П., Медведев В.Е. Исследования поселения Гася (Предварительные результаты, 1976 г.). Препр. - Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 19926.-38 с.

40. Деревянко А.П., Медведев В.Е. Исследования поселения Гася (Предварительные результаты, 1980 г.). Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН,1993.- 109 с.

41. Деревянко А.П., Медведев В.Е. Исследования поселения Гася (Предварительные результаты, 1986-1987 гг.). Новосибирск: ИАЭт СО РАН,1994.-95 с.

42. Деревянко А.П., Медведев В.Е. Исследования поселения Гася (предварительные результаты, 1989-1990 гг.). Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1995а. - 64 с.

43. Деревянко А.П., Медведев В.Е. Остров Сучу уникальный памятник археологии Дальнего Востока // Археология Северной Пасифики. — Владивосток: Дальнаука, 1996. - С. 214-221.

44. Годовой сессии ИАЭт СО РАН, декабрь, 2002 г. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2002. - Т. 8. - С. 76-83.

45. Деревянко Е.И. К вопросу о состоянии исследований керамики в Дальневосточном регионе // Керамика как исторический источник. — Новосибирск: Наука, 1989. С. 281-287.

46. Дьяков В.И. Раскопки многослойного памятника Рудная Пристань в 1983 году // Проблемы археологии Северной и Восточной Азии. — Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1986. С. 25-50.

47. Дьяков В.И. Многослойное поселение Рудная Пристань и периодизация неолитических культур Приморья. — Владивосток: Дальнаука, 1992.- 140 с.

48. Дьякова О.В., Дьяков В.И., Сакмаров С. А. Археологические памятники поселка Кондон на Нижнем Амуре // Актуальные проблемы дальневосточной археологии. Владивосток: Дальнаука, 2002. - С. 151-190.

49. Евсюков В.В. Семантика орнамента расписной керамики культуры Яншао: Автореферат дис. . канд. ист. наук. — Новосибирск, 1984. — 18 с.

50. Евсюков В.В. Мифология китайского неолита по материалам росписей на керамике культуры Яншао. Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1988.- 127 с.

51. Жущиховская И.С. Гончарство первобытных культур юга Дальнего Востока как палеоэкономическое явление // Очерки первобытной археологии Дальнего Востока. -М.: Наука, 1994. С. 148-208.

52. Жущиховская И.С. Системный подход к изучению древнего гончарства // Керамика как исторический источник: Тез. докл. и мат-лы конф. — Тобольск: Изд-во Тобольск, гос. пед. ин-та, 1996а. — С. 9-11.

53. Жущиховская И.С. Древнее гончарство юга Дальнего Востока России (история производства): Автореферат дис. . д-ра ист. наук. СПб., 19966. - 42 с.

54. Жущиховская И.С. Миграции и культурные контакты в древности в контексте традиций производства // Вестн. ДВО РАН. 1997. - № 1. - С. 48-53.

55. Жущиховская И.С. Керамика поселения Бойсмана 1 // Первые рыболовы в заливе Петра Великого. Природа и древний человек в бухте Бойсмана. Владивосток: ДВО РАН, 1998. - С. 123-196.

56. Жущиховская И.С. Очерки истории древнего гончарства Дальнего Востока России. Владивосток: ДВО РАН, 2004. - 312 с.

57. Жущиховская И.С., Шубина О. А. Периодизация имчинской неолитической культуры в свете анализа керамической традиции // Новые материалы по первобытной археологии юга Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1987. - С. 7-11.

58. Золотарев A.M. Родовой строй и религия ульчей. Хабаровск: Дальгиз, 1939.-207 с.

59. Иванов С.В. Орнамент народов Сибири как исторический источник // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. — Новосибирск: Изд-во СО АН СССР, 1961.-С. 345-351.

60. Иванов С.В. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX начала XX в.). Народы Севера и Дальнего Востока. - М.; Л: Наука, 1963.-500 с.

61. Иофан Н.А. Керамика дзёмон как феномен искусства неолита и энеолита (некоторые замечания к характеристике орнамента дзёмон) //

62. Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий. -Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1975. С. 165-171.

63. Кашина Т.И. Керамика культуры Яншао: Автореферат дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 1972. - 25 с.

64. Кашина Т.И. Керамика культуры Яншао. Новосибирск: Наука, 1977.- 168 с.

65. Кильневская Э.В. От изобразительности к орнаменту. М.: Искусство, 1968. - 154 с.

66. Клейн JI.C. Проблемы преемственности и смены археологических культур // Преемственность и инновации в развитии древних культур. JI: Наука, 1981.-С. 33-38.

67. Клюев Н.А., Яншина О.В. Финальный неолит Приморья // Россия и АТР. 2002. -№ 3. - С. 67-78.

68. Кнабе Г.С. Вопрос о соотношении археологической культуры и этноса в современной зарубежной археологии // СА. 1959. - № 3. - С. 8-17.

69. Ковалевская В.Б. К изучению орнаментики наборных поясов VI-IX вв. как знаковой системы // Статистико-комбинаторные методы в археологии: Сб. ст. -М.: Наука, 1970. С. 144-165.

70. Кожин П.М. Значение керамики в изучении древних этнокультурных процессов // Керамика как исторический источник. — Новосибирск: Наука, 1989.- С. 54-70.

71. Конопацкий А.К. Обследование на Нижнем Амуре памятников неолита // АО, 1983 г. М.: Наука, 1985. - С. 209-210.

72. Конопацкий А.К. Работы на Нижнем Амуре // АО 1984 года. М.: Наука, 1986а.-С. 178-179.

73. Конопацкий А.К. Разведочные работы на Нижнем Амуре // Проблемы археологии Северной и Восточной Азии. — Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 19866.-С. 50-83.

74. Конопацкий А.К. Разведывательные работы на Нижнем Амуре // Исследования памятников древних культур Сибири и Дальнего Востока. — Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1987. С. 173-174.

75. Конопацкий А.К. Керамика эпохи неолита в памятнике Сусанино-4 (Нижний Амур) // Древняя керамика Сибири: типология, технология, семантика. Новосибирск: Наука, 1990. - С. 9-18.

76. Конопацкий А.К. Памятник Малая Гавань и проблемы неолита Нижнего Амура в свете современных исследований (предварительное сообщение) // Археологические исследования на Дальнем Востоке России. -Препр. Владивосток: ДВО РАН, 1993. - С. 47-52.

77. Конопацкий А.К. Неолитическое искусство Нижнего Амура в свете новых находок // Гуманитарные науки в Сибири. Сер. Археология и этнография, 1996. № 3. - С. 73-79.

78. Копытько В.Н. Разведка на Нижнем Амуре // АО 1977 года. М.: Наука, 1978.-С. 239.

79. Копытько В.Н. Некоторые результаты археологической разведки на р. Амгуни // Археология юга Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Наука, 1984.-С. 167-182.

80. Копытько В.Н. Разведывательные работы на Нижнем Амуре // Исследования памятников древних культур Сибири и Дальнего Востока. — Новосибирск: Наука, 1987.-С. 177-178.

81. Культурология. XX век. XX век: Энциклопедия: в 2-х т. / Под ред. С.Я. Левита. — СПб.: Университетская книга, 1998. — Т. 2 — 447 с.

82. Лапшина З.С. Ранняя керамика на поселении Хумми (Нижний Амур) // Вестн. ДВО РАН. 1995. - № 6. - С. 104-106.

83. Лапшина З.С. Древности озера Хумми. Хабаровск: Изд-во Приамурск. геогр. общ-ва, 1999. - 206 с.

84. Ларичев В.Е. Неолитические поселения в низовьях р. Уссури (с. Казакевичево) // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Изд-во СО АН СССР, 1961. С. 255-268.

85. Леви-Стросс К. Структурная антропология М.: Вост. лит-ра, 1985. -396 с.

86. Ли Цзян. Предварительное изучение керамики с резным орнаментом из восточной части Дунбэя // Древние культуры Южной Сибири и СевероВосточного Китая. Новосибирск: ИИФиФ СО РАН, 1994. - С. 77-82.

87. Лосан Е.М. Исследования в Николаевском районе Хабаровского края // АО 1983 года-М.: Наука, 1985. С. 223.

88. Лосан Е.М. Итоги археологических изысканий на побережье озер Чля и Орель в Приамурье // Древние культуры Дальнего Востока СССР (Археологический поиск). Препр. — Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. — С. 19-25.

89. Малявин А.В. Ансамбль археологических памятников на р. Девятке // Новейшие археологические и этнографические открытия в Сибири: Материалы Годовой сессии ИАЭт СО РАН, декабрь 1996 года. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1996. - Т. 2. - С. 167-170.

90. Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции // СЭ.-1981.-№2.-С. 78-96.

91. Машукова Т.К. Первобытная керамика как художественно-эстетический феномен (сосуды Южной Сибири эпохи бронзы): Автореферат дис. . канд. искусств. — М., 1991. -22 с.

92. Медведев В.Е. Неолитическое святилище на Амуре // АО 1993 года. М.: Ин-т археологии РАН, 1994. - С. 177-178.

93. Медведев В.Е. Раскопки на Нижнем Амуре // АО 1994 года. М.: Наука, 19956. - С. 289-291.

94. Медведев В.Е. Исследования на острове Сучу // АО 1995 года. М.: Наука, 1996.-С. 150-151.

95. Медведев В.Е. Новое о неолите Нижнего Амура // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии ИАЭт СО РАН, декабрь, 1999. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1999.-Т. 5.-С. 174-180.

96. Медведев В.Е. Новые сюжеты в искусстве нижнеамурского неолита и связанные с ними представления древних // Археология, этнография и антропология Евразии. 2000а. - № 3(3). С. 56-68.

97. Медведев В.Е. Поселение Перевал на юге Приморья // История и археология Дальнего Востока: К 70-летию Э.В. Шавкунова. Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. ун-та, 20006. - С. 40-48.

98. Медведев В.Е. Раскопки на Амуре // АО 1999 года. М.: Наука, 20016.-С. 270-271.

99. Медведев В.Е. Амурские чуринги // Гуманитарные науки в Сибири. Сер. Археология и этнография. 2002. - № 3. — С. 11-15.

100. Медведев В.Е. Неолитические культовые центры в долине Амура // Археология, этнография и антропология Евразии. 2005а. - № 5(24). - С. 40-69.

101. Медведев В.Е. Неолитические культуры Нижнего Приамурья // Российский Дальний Восток в древности и средневековье: Открытия, проблемы, гипотезы. Монография. Владивосток: Дальнаука, 20056. - С. 234267.

102. Медведев В.Е. О культурогенезе в эпоху неолита в Нижнем Приамурье // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. -Новосибирск, Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. Т. I. — С. 288-291.

103. Медведев В.Е., Мыльникова JI.H. Штампы для орнаментации керамических сосудов из неолитических поселений Нижнего Амура // Археологические исследования на Дальнем Востоке. Препр. — Владивосток: ДВО РАН, 1993.-С. 63-68.

104. Медведев В.Е., Филатова И.В. Керамика из поселения у с. Иннокентьевка // Традиционная культура Востока Азии: Археология и культурная антропология: Вып. 3. Благовещенск: Изд-во Амурск, гос. ун-та, 2001а.-С. 62-67.

105. Медведев В.Е., Филатова И.В. К характеристике орнамента неолитической керамики Вознесенского поселения // Археология и культурная антропология Дальнего Востока и Центральной Азии. Владивосток: ДВО РАН, 2002. - С. 42-57.

106. Мифы народов мира: Энциклопедия в двух томах. М.: Сов. энцикл., 1991-1992.-Т. 1.-671 с.

107. Мифы народов мира: Энциклопедия в двух томах. — М.: Сов. энцикл., 1992.-Т. 2.-719 с.

108. Михайлов Ю.И. Орнамент андроновского керамического комплекса: (Проблема анализа и интрепретации). Автореферат дис. . канд. ист. наук. — Кемерово, 1990.-22 с.

109. Мол один В.И. К вопросу о штампах для орнаментации древней керамики // Древняя керамика Сибири: типология, технология, семантика. -Новосибирск: Наука, 1990. С. 76-80.

110. Моран А. де. История декоративно-прикладного искусства от древнейших времен до наших дней. С приложением статьи Ж. Гассио-Талабо о дизайне / Пер с фр. Н.И. Столяровой и Л.Д. Липман. М.: Искусство, 1982. -380 с.

111. Морева О.Л. Керамика бойсманской культуры (по материалам памятника Бойсмана-2): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 2005. — 26 с.

112. Морева О.Л., Попов А.Н., Фукуда М. Керамика с веревочным орнаментом в неолите Приморья // Археология и культурная антропология Дальнего Востока и Центральной Азии. Владивосток: ДВО РАН, 2002. - С. 57-68.

113. Мочанов Ю.А. Археологическая разведка по реке Амгуни и Чукчагирскому озеру // По следам древних культур Якутии. Якутск, 1970. - С. 154-182.

114. Мыльникова Л.Н. К характеристике орнамента неолитической керамики поселения Сучу // Проблемы археологии Северной и Восточной Азии. Новосибирск: Наука, 1986. - С. 83-88.

115. Мыльникова Л.Н. Гончарные традиции в неолитической керамике поселения Сучу // Технология древних производств Дальнего Востока. — Препр. Владивосток: ДВО АН СССР, 1988. - С. 10-12.

116. Мыльникова Л.Н. Эволюция спирали в орнаментации неолитической керамики Нижнего Амура // Технический и социальный прогресс в эпоху первобытного строя. Свердловск: УрО АН СССР, 1989. - С. 58-60.

117. Мыльникова Л.Н. Гончарство неолитических племен Нижнего Амура (По материалам поселения Кондон-Почта): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 1992. - 16 с.

118. Мыльникова Л.Н. Гончарство неолитических племен Нижнего Амура (по материалам поселения Кондон-Почта). — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1999.-159 с.

119. Мыльникова Л.Н., Варенов А.В. Взаимосвязь неолитических культур Нижнего Амура с Северо-восточным Китаем // Общество и государство в Китае: Тез. докл. 23 науч. конф. -М.: Ин-т востоковедения РАН, 1991. С. 97.

120. Недошивин Г.А. Очерки теории искусства. — М.: Искусство, 1953. —206 с.

121. Неолит юга Дальнего Востока: Древнее поселение в пещере Чертовы Ворота. М.: Наука, 1991. - 224 с.

122. Нестеров С.П. Стратиграфия и хронология неолитических культур Западного Приамурья // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. Новосибирск, Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. - Т. I. - С. 295-298.

123. Окладников А.П. К археологическим исследованиям в 1935 году на Амуре // СА. 1936. - № 1. - С. 275-277.

124. Окладников А.П. Неолитические памятники как источники по этногонии Сибири и Дальнего Востока // КСИИМК. 1941. - Вып. 9. - С. 514.

125. Окладников А.П. Далекое прошлое Приморья: (Очерки по древней и средневековой истории Приморского края). Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1959.-292 с.

126. Окладников А.П. Археологические раскопки в районе Хабаровска // Вопросы географии Дальнего Востока. Хабаровск, 1963. - Т. 6. - С. 255-282.

127. Окладников А.П. Неолит Нижнего Амура // Древняя Сибирь (макет 1 тома «Истории Сибири». Улан-Удэ: Изд-во СО АН СССР, 1964. - С. 195-214.

128. Окладников А.П. Поселение у с. Вознесеновка вблизи устья р. Хунгари // АО 1966 года. М.: Наука, 1967. - С. 175-178.

129. Окладников А.П. Лики древнего Амура: Петроглифы Сакачи-Аляна. -Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1968. -236 с.

130. Окладников А.П. Неолит Сибири и Дальнего Востока // Каменный век на территории СССР. М.: Наука, 1970. - С. 172-193.

131. Окладников А.П. Петроглифы Нижнего Амура. Л.: Наука, 1971а.336 с.

132. Окладников А.П. Раскопки в Сакачи-Аляне // АО 1970 года. — М.: Наука, 19716.-С. 191-192.

133. Окладников А.П. Отчет о раскопках древнего поселения у с. Вознесенского на Амуре, 1966 г. // Материалы по археологии Сибири и Дальнего Востока: Сб. науч. тр. Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1972. -Ч. 1.-С. 3-35.

134. Окладников А.П. Новые данные по неолиту Нижнего Амура // АО 1972 года. М.: Наука, 1973. - С. 232-233.

135. Окладников А.П. Археология // Разрез новейших отложений Нижнего Приамурья. М.: Наука, 1978. - С. 78-81.

136. Окладников А.П. Археологические коллекции Л.Я. Штернберга с Нижнего Амура // Изв. Сиб. отд-ния АН СССР. Сер. обществ, наук, 1979. № 6(2). - с. 70-76.

137. Окладников А.П. О работах археологического отряда Амурской комплексной экспедиции в низовьях Амура летом 1935 г. // Источники по археологии Северной Азии (1935-1976 гг.) Новосибирск: Наука, 1980. - С. 352.

138. Окладников А.П. Древнее поселение Кондон. Новосибирск: Наука, 1983.-160 с.

139. Окладников А.П. Керамика древнего поселения Кондон (Приамурье). Новосибирск: Наука, 1984. - 123 с.

140. Окладников А.П. К вопросу о древнейшем населении Японских остовов и его культуре // Археология Северной, Центральной и Восточной Азии. Новосибирск: Наука, 2003. - (СО РАН. Избранные труды). - С. 542-567.

141. Окладников А.П., Деревянко А.П. Далекое прошлое Приморья и Приамурья. — Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1973. 440 с.

142. Окладников А.П., Деревянко А.П. Громатухинская культура. — Новосибирск: Наука, 1977.-285 с.

143. Окладников А.П., Медведев В.Е. Раскопки в Сакачи-Аляне // АО 1980 года. М: Наука, 1981. - С. 201 -203.

144. Окладников А.П., Медведев В.Е. Исследование многослойного поселения Гася на Нижнем Амуре // Изв. СО АН СССР. Сер. обществ, наук, 1983.-№20 (1).-С. 93-97.

145. Окладников А.П., Медведев В.Е. Неолит Южного Приморья: По материалам раскопок поселений // Асеагомунхуа. — Сеул: Изд-во Хакён, 1995. -С. 601-619 (на кор. и рус. яз.).

146. Попов А.Н. Средний неолит в Приморье // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. Новосибирск, Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. -Т. I.-C. 302-304.

147. Попов А.Н., Чикишева Т. А., Шпакова Е.Г. Бойсманская археологическая культура Южного Приморья (по материалам многослойного памятника Бойсмана-2). Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1997. - 96 с.

148. Рындина О.М. Орнамент // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 3. - Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1995. — 640 с.

149. Рындина О.М. Комплексная природа орнамента и методика ее исследования // Археология, антропология и этнография Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1996. - С. 97-105.

150. Рындина О.М. Генезис орнамента обских угров и самодийцев в контексте их истории: Автореферат дис. . д-ра ист. наук. Новосибирск, 1997. -42 с.

151. Рындина О.М., Леонов В.П. Опыт структурного анализа орнамента // ЭО.- 1992.-№1.-С. 61-71.

152. Саладзе Л. Семантика древнего орнамента // Декоративное искусство СССР. 1980.-№9.-С. 5-13.

153. Сензюк П.К. Композиция в декоративном искусстве. Альбом. Киев: Рад. шк., 1988.-78 с.

154. Степанов Ю.С. Семиотика. -М.: Наука, 1971. 147 с.

155. Татарников В.А. К вопросу о выделении памятников кондонской культуры в Приморье // Археология и этнография в Восточной Сибири: Тез. докл. конф. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1978. — С. 66-68.

156. Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. — М.: Наука, 1988. -С.3-24.

157. Трессидер Дж. Словарь символов / Пер. с англ. С. Палько. М.: ФАИР-ПРЕСС, 199. - 448 с.

158. Фокина JI.B. Орнамент. -Ростов/Д: Изд-во «Феникс», 2005. 150 с.

159. Чан Су Бу. К периодизации неолита Хоккайдо // Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий. — Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1975. С. 203-208.

160. Чан Су Бу, Бродянский Д.Л. Неолит Японии // Тихоокеанская археология. Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. ун-та, 1980. - С. 51-95.

161. Чистов К.В. Традиция и вариативность // СЭ. — 1983. № 2. - С. 1422.

162. Шарапова С.В. Традиции изготовления керамики и орнаментальные стили населения Зауралья в раннем железном веке // Археология, этнография и антропология Евразии. 2004. - 4(20). - С. 123-134.

163. Шаров А.Г. К истории изучения неолитических памятников на Амуре // Сибирь и ее соседи в древности. Новосибирск: Наука, 1970. - Вып. 2. -С. 210-217.

164. Шевкомуд И.Я. Новые данные по неолиту Нижнего Амура // Изв. Сиб. отд-ния АН СССР. Сер. обществ, наук, 1993. -№ 3(1). С. 65-66.

165. Шевкомуд И.Я. Керамика начального неолита Приамурья // Россия и АТР. 1998. -№ 1.-С. 80-89.

166. Шевкомуд И.Я. Поздний неолит северо-востока Нижнего Амура: Памятники с гребенчато-пунктирной и криволинейной орнаментацией керамики: Автореферат дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 1999. -20 с.

167. Шевкомуд И.Я. Поздний неолит Нижнего Амура. Владивосток: ДВО РАН, 2004.-156 с.

168. Шевкомуд И.Я. Древнейший неолит Хоккайдо (по материалам памятника Тайсо-3) // Современные проблемы археологии России. Сб. науч. тр. - Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. - Т. I. - С. 324-327.

169. Шренк Л.И. Об инородцах Амурского края. СПб.: Изд-во имп. Акад. наук, 1899. - Т. 2. - 314 с. + XLI табл.

170. Штернберг Л.Я. Гиляки, орочи, гольды, негидальцы, айны. — Хабаровск: Дальгиз, 1933. 740 с.

171. Шубина О.А. Каменный век Северного Сахалина (имчинская неолитическая культура): Автореферат дис. канд. ист. наук. Л., 1990. - 18 с.

172. Шубников А.В. Симметрия (законы симметрии и их применение в науке и прикладном искусстве). М., Л.: Наука, 1940. — 243 с.

173. Шубников А.В., Кожин В.Д. Симметрия в науке и искусстве. М.: Наука, 1972.-215 с.

174. Шубников А.В., Копцик Б.А. Симметрия в науке и искусстве. — М.: Наука, 1986.-347 с.

175. Ян Ху, Тань Инцзе. Мишань сянь синькайлю ичжи Памятник Синькайлю в уезде Мишань. // Каогу сюэбао. 1979. - № 4. - С. 8-25.

176. Archaeology of the Russian Far East: Essays in Stone Age Prehistory, Edited by Sarah M. Nelson, Anatoly P. Derevianko, Yaroslav V. Kuzmin and Richard L. Bland. BAR International Series 1540. - Oxford, 2006 - 191 p.

177. Gardin J.-C. Code pour l'analyse des ornaments. Paris, 1978. - 325 p.

178. Medvedev V.E. The Neolithic settlement of Suchu Island in the Lower Amur Region (The excavation of 1993). Korean Ancient Historical Society. -Seoul. - Korea. - 1996. - 8. - № 22. - 62 p. (на кор. яз.)

179. Okladnikov A. Ancient Art of the Amur Region. Leningrad: Aurora Art Publishers, 1981.- 160 p.

180. Shepard А.О. Ceramics for the archaeologist. Washington, D.C. -Carnege Institution of Washington. - Publication 609. - 1965 - 414 p.190