автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Особенности числового согласования в диалектах селькупского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Особенности числового согласования в диалектах селькупского языка"

Поздеева Галина Петровна

а правах рукописи

СОВАНИЯ В

ОСОБЕННОСТИ ЧИСЛОВОГО СОГ,

ДИАЛЕКТАХ СЕЛЬКУПСКОГО ЯЗЫКА (сравнительно-сопоставительный аспект)

Специальность 10.02.20 - Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание Специальность 10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (самодийские языки - селькупский язык)

АВТОРЕФЕРАТ на соискание ученой степени кандидата филологических наук

7 НОЯ 2013

005537530

Москва 2013

005537530

Работа выполнена на кафедре Языков народов Сибири факультета иностранных языков Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Томский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Ким Александра Аркадьевна

Научный консультант: доктор филологических наук

Норманская Юлия Викторовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Кошкарева Наталья Борисовна кандидат филологических наук Бурлак Светлана Анатольевна

Ведущая организация: Московский государственный университет

Защита состоится «21» ноября 2013 г. в 11:30 на заседании диссертационного

совета Д 002.006.03 по защитам диссертаций на соискание ученой степени

кандидата филологических наук при Учреждении Российской академии наук

Институте языкознания РАН по адресу:

Москва 125009, Б. Кисловский пер., д. 1

Тел.: (495)690-35-85

E-mail: iling@iling-ran.ru

Факс: (495)690-05-28

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института языкознания РАН по адресу: г. Москва, 125009, Б. Кисловский пер., д. 1

Автореферат разослан «М) » ОКЛП&^оЬ 2013 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор филологических наук А.В.Сидельцев

Предлагаемая диссертация посвящена анализу и изучению трех видов конструкций: 1) «количественное числительное (>2) + существительное и глагол»; 2) «количественное числительное '2' + существительное и глагол»; 3) «существительное, обозначающее парный предмет + глагол» в диалектах селькупского языка в сопоставлении и сравнении с северносамодийскими языками, а также попытке реконструкции праселькупских, прасамодийских и прауральских стратегий распределения грамматического числа имен существительных и глаголов при согласовании.

Актуальность проведенного исследования: в настоящей диссертации впервые предлагается системная многоуровневая синтаксическая реконструкция стратегий согласования существительных и глаголов с числительными.

Цель работы: изучение, анализ конструкций с количественными числительными и существительными, обозначающими парные предметы, в селькупских диалектах и последующая реконструкция стратегий согласования для праселькупского, прасамодийского и прауральского языков. В соответствии с целью исследования в работе были выполнены следующие задачи:

1) сплошная выборка конструкций с количественными числительными и существительными, обозначающими парные предметы из архива А, П. Дульзона (центральные и южные селькупские диалекты), текстовых материалов ОчСЯ (том №2) (северный (тазовский) диалект), ранее неопубликованных текстовых данных из архива Л. А. Варковицкой (1941), (северный (баишенский) диалект), а также материала экспедиционного полевого исследования автора (июнь 2011) (центральный диалект);

2) верификация общепринятой системы диалектного членения селькупского языка на материале полевых записей архива А. П. Дульзона;

3) анализ полевых данных по типам согласования имен существительных и глаголов в указанных конструкциях в самодийских языках;

4) анализ данных, описанных в научной литературе, по трем видам конструкций в финно-угорских языках с целью обобщения материала и с последующим его привлечением для прауральской реконструкции;

5) реконструкция праселькупских, прасамодийских и прауральских стратегий употребления числовых форм имени существительного в исследуемых нами конструкциях.

Источники. В представленном диссертационном исследовании привлечены данные тех диалектов, по которым нам был доступен обширный текстовый материал: тазовский и баишенский (северная группа), иванкинский (с. Иванкино), кетекий (с. Усть-Озерное) (южная группа), нарымский (д. Тюхтерево) и тымский (с. Напас, с. Парабель) (центральная группа).

Теоретическая новизна работы состоит в разработке и применении концептуального подхода, ранее не использовавшегося в сравнительно-историческом финно-угроведении и самодистике: построение многоуровневой синтаксической реконструкции, которая строится на основе тщательного анализа правил согласования числа имен существительных и глаголов в трех видах конструкций в отдельно взятых диалектах и языках.

Теоретическая значимость представляемой работы. Полученный нами результат интересен не только для специалистов по уральскому языкознанию, но и для исследователей по сравнительно-историческому языкознанию и типологии как пример метода реконструкции стратегий выбора того или иного грамматического числа имени существительного.

Практическая значимость работы:

1) В диссертации мы предлагаем новую классификацию диалектов селькупского языка, которая может быть использована в последующих научных исследованиях по селькупскому языку.

2) Предложенная нами методика многоуровневой синтаксической реконструкции, а также полученные в итоге результаты дают возможности для выявления еще нерешенных задач по синтаксису в самодистике и основания для

использования этой методики при описании и исследовании синтаксиса в языках мира.

Основные методы исследования. Реконструкция стратегий согласования для праселькупского, прасамодийского и прауральского уровней проводилась с помощью сравнительно-исторического метода. Кроме того, на протяжении всего исследования использовался метод сплошной выборки данных, языкового материала, необходимого для сравнительно-сопоставительного анализа и верификации, реконструкции праязыковых синтаксических форм.

В ходе полевой экспедиции при сборе данных по диалектам использовалась традиционная методика полевых исследований, а именно: наблюдение, документирование и обработка языкового материала при помощи технических средств, опрос информантов.

Апробация работы: результаты работы апробировались на следующих научных конференциях: X Международная научно-практическая конференция «Лингвистические и культурологические традиции и инновации» (Томск, ноябрь 2010г.); XXVI международная научная конференция «Дульзоновские чтения» (Томск, июнь 2011г.); 6-е Тенишевские чтения в Институте языкознания РАН (Москва, май 2012г.); 4-ая международная конференция по само диетике (Гамбург, октябрь 2012).

Объем и структура работы:

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 182 источника и списка сокращений. Общий объем работы составляет 317 страниц машинописного текста, основной текст диссертации излагается на 317 страницах.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы; указываются цель и задачи исследования; дается общая характеристика языкового материала, послужившего источником для научного исследования; определяется методика исследования, научная новизна и практическая значимость работы.

Первая глава диссертационного исследования включает. три раздела: «Основное содержание и история развития категории числа имен существительных в языках различных типов», «Общая характеристика морфологических способов выражения категории числа имен существительных в финно-угорском языкознании» и «Обзор исследований по изучению конструкций «количественное числительное + существительное», «количественное числительное '2' + существительное» и «конструкции с существительными, обозначающими парные предметы в финно-угорских и самодийских языках».

В первом разделе главы дается краткий обзор исследований категории числа в языках разных типов.

Второй раздел данной главы посвящен анализу морфологических способов выражения категории числа в финно-угорских и самодийских языках с целью выявления их общих признаков и различий.

В начале раздела приводятся сведения о разрядах грамматического числа (единственное (точнее абсолютное), множественное и двойственное число), реконструированных для финно-угорского языка-основы К. Е. Майтинской [1974:219; 1979:80], а также реконструированные показатели числа имени существительного [Хайду 1985:234].

Далее дается обзор и анализ научной литературы по морфологическому числовому оформлению имени существительного в финно-угорских языках.

В третьем разделе рассматриваются конструкции количественных числительных с именем существительным и конструкции с существительными, обозначающими парные предметы в финно-угорских языках, а также дается обзор работ, посвященных данной тематике в свете финно-угорского языкознания.

В результате анализа доступных материалов по изучаемым конструкциям были получены следующие выводы:

1) В конструкциях с количественными числительными (>2) могут употребляться существительные исключительно в единственном числе во всех финно-угорских языках за исключением эрзянского, удмуртского, мансийского языков, в которых может быть существительное как в форме единственного, так и множественного числа. Интересно, что правила употребления форм единственного уй. множественного числа в этих конструкциях в указанных языках различаются: в эрзянском языке правило основывается на разряде числительного, в удмуртском на темо-рематических факторах (активный уэ. неактивный участник процесса), а в мансийском на наличии уз. отсутствии конкретной референции существительного.

2) В конструкциях с числительным '2' употребляется существительное в единственном числе во всех языках за исключением эрзянского и обско-угорских языков, в которых существительное используется в форме двойственного числа.

3) Существительные, обозначающие парные предметы, в основном, за исключением прибалтийско-финских языков, могут употребляться как в единственном, так и во множественном числах (в марийском и удмуртском языках), а в обско-угорских языках - в единственном, в двойственном, редко во множественном числе. Правила употребления различных форм существительных, обозначающих парные предметы, в этих языках не вполне ясны.

Вторая глава состоит из двух разделов: «Верификация общепринятого диалектного членения селькупского языка. Новая диалектная классификация» и «Общая характеристика категории числа имени существительного в диалектах селькупского языка».

В первом разделе этой главы нами предпринята попытка верификации общепринятой диалектной классификации селькупского языка. Существуют различные классификации диалектов селькупского языка той или иной степени детализации. Ряд выдающихся ученых-лингвистов занимались исследованием и

разграничением диалектов селькупского языка [Castren 1885; Donner 1924; Прокофьев 1935; Hajdu 1968; Dulson 1971; Janurik 1978; Морев 1978; Katz 1979; Хелимский 1985; Беккер, Алиткина, Быконя, Ильяшенко 1995].

Для верификации существующих диалектных классификаций в предлагаемой диссертации были проанализированы полевые данные, представленные в томах архива А. П. Дульзона, сказки из «Очерков по селькупскому языку. Тазовский диалект. Том 2» [ОчСЯ 1993], сведения «Североселькупского словаря» Е. А. Хелимского

[http://helimski.com/Taz_Selkup_Dictionary] и диалектологического словаря селькупского языка (северное наречие) [ДССЯ 2010], текстовые материалы архива JI. А. Варковицкой [В.Л.А.:1941] с учетом набора диалектно-дифференцирующих признаков, разработанных Е. А. Хелимским [Хелимский 1985:42-58]. Для анализа селькупских словоформ были привлечены только восемь признаков, которые оказались наиболее релевантными для нашего материала:

1) Согласно первому диалектно-дифференцирующему признаку, в диалектах селькупского языка для обширного класса основ и грамматических формантов с носовыми и смычными согласными в ауслауте установлено следующее соответствие: С - т/-р, (—о), -n/-t (—0), -r¡/-k (—0), Ц -p,-t, -к, Ю -т,-п,-у;

2) Рефлексы интервокального , которые соотносятся следующим образом: С -i]- Ц -у- Ю 0;

3) Рефлексы интервокального *-т- по схеме: С -т- Ц, Ю -и>-;

4) Соответствие С Ц s - Ю s, связанное с переходом * $ > s в южных диалектах;

5) Развитие *s> h, % и *ps > f , которое является отличительной чертой нарымского диалекта (в нашем случае, он представлен населенным пунктом Тюхтерево);

6) Согласно М. А. Кастрену, Т.В. Лехтисало и Е.А. Хелимскому [Castren, Lehtisalo 1960:100-101; Хелимский 1984а:45] в ряде слов ПС */'- отражен в южноселькупском не в виде f или с, а как к;

7) Соответствие C-tpkq■,Ц,Ю-dbggъ интервокальном положении;

8) Свободное варьирование и с в части говоров всех трех основных диалектных подразделений [К^г 1979а: 106; ОчСЯ:131; Деннинг 1981:161].

Результаты анализа селькупских словоформ по диалектно-дифференцирующим признакам представлены в следующей таблице и позволяют сделать следующие выводы:

Таблица № 1

1. С - т/-р, (—0), -«/- у/-к (—0), Ц-Р.-Л- К Ю -т,-п,-V 2. С-д-г Ц-Г. Юо 3. С -т-Ц,Ю 4. С ЦІ -Юі 5. С Ю я-Ц к 6. С, Ц, (с -Ю к 7. С-ґрк Ъё% 8. ЮГ-СЦс

и| + + + + + + + +

Ц (Напас) +/- (№ 23, 47) + - + +/- (№ 47) +/- (№ 18,23, 47, 54) +/-(№ 18) + +/- (№ 2, 9, 18, 47)

ц (Тюхт) + + + 4- + +/(-) +

(О-А) Сй +/- (№ 4, 36, 45) + + + +

ю (Иван) -/(+) + + + +/- +

1). В середине и конце XX века второй (С -у-; Ц-у; Ю - о) и четвертый (С Ц § - Ю я) критерии различия южных и центральных диалектов перестали существовать. В южных диалектах была зафиксирована рефлексация, свойственная центральным диалектам.

2). В XX в. южные и центральные диалекты различались по первому (С - т/-р, 0>), -и/-/ (—0), -Г)/-к (—0), Ц -р,-1, -к, Ю -т.-п.-у), пятому (С Ю - Ц И), шестому (С Ц /'с - Ю к) и восьмому (Ю {- С Ц с) признакам. Но оказывается, что по этим признакам южные диалекты не образуют единого массива. По первому признаку в иванкинском диалекте зафиксирована рефлексация, совпадающая с центральными диалектами, а в кетском - «южная рефлексация». По пятому, шестому и восьмому признакам рефлексация в иванкинском и кетском диалектах совпадает и отличается от «центральной». Можно сделать вывод, что в середине и конце XX в. иванкинский диалект занимал промежуточное место между центральными и южными диалектами.

3). В словаре [А1а1а1о 2004] отмечено, что полевые записи из архива А. П. Дульзона, сделанные в с. Напас, фактически принадлежат как к центральному, так и южному диалектам, но конкретный материал, изоглоссы, подтверждающие эту гипотезу, не приводятся, как не уточняются и номера томов, в которых содержится материал по южным и центральным говорам с. Напас. Проанализированный нами материал показывает, что по первому (С - т/-р, (—0), -п/-г (—0), -у/-к 0), Ц -к, Ю -т,-п,-у), четвертому (СЦ1-Ю$), пятому (С Ю я - Ц И), шестому (С, Ц { с - Ю к) и восьмому (Ю /' - С Ц с) признакам в записях с. Напас зафиксирован массив слов с «южной» и «центральной рефлексацией». Интересно, что южные говоры с. Напас демонстрируют более архаичные южные черты, чем иванкинский диалект, который по сравнению с записями XIX в. по первому, второму и четвертому признакам отходит к центральным, и даже более архаичным, чем кетский диалект, который совпадает с центральными по второму и четвертому признакам. Южные говоры с. Напас единственные из диалектного континиума в XX века по четвертому признаку (С Ц 5 - Ю сохраняют архаичную южную рефлексацию. Наш анализ показал, что есть тома (№ 18, 23, 47) с записями, сделанными в с. Напас, в которых представлены практически исключительно южные говоры. Есть тома со

смешанными записями (№ 2, 9, 54). В остальных зафиксированы центральные говоры с. Напас.

Для нашего исследования важными являются результаты, полученные для говоров с. Напас и с. Иванкино. Стало ясно, что языковые материалы, собранные в с. Напас, следует анализировать по томам, а полевые записи из с. Иванкино стоит рассматривать в отрыве от материалов из с. Усть-Озерное, т.е. не относя иванкинский говор к южным диалектам, а считая промежуточным между южными и центральными.

Согласно полученным результатам было предложено новое деление материалов по диалектам, используемое нами далее в диссертации,

представленное в таблице № 2:

Группы лналектп Северные Центральные Промежуто чный (южно-центральн ый) Южные

Тазовский Нарымский Нарымский Тымский Иванкински Кетский Тымский

5 ОчСЯ том (Тюхтерево) (Парабель), (Напас) й (Усть- (Напас)

са в о с №2; архив А. П. сказка «Про архив А.П. (Иванкино) Озерное) архив А.П.

£ 1 Северносельк Дульзона, черного Дульзона архив А.П. А.П. Дульзона

4» 3 § £ упский текстовые царя», тома№ 10, Дульзона, Дульзона, тома № 18,

я с £ > словарь Е.А. материалы ПМА 2011 19,20, 22, текстовые текстовые 23,47,

Ч С к й Хелимского; «Нарымские 40, 2, 9, 54 материалы материалы 2, 9, 54

1 г ДССЯ 20] 0; сказки» текстовые «Кетские «Кетские

I г архив Л.А. материалы сказки» сказки»

я с Т4 £ Варковицкой А.П. А.П.

Ж 5 1941г. Дульзон Дульзон

Во втором разделе данной главы приведен подробный обзор научных исследований категории числа и имени числительного в диалектах селькупского языка, а также проводится верификация морфологических показателей числа и падежных показателей диалектов селькупского языка общепринятой парадигмы склонения имени существительного.

В данном разделе для сравнения и верификации результатов общепринятых морфологических показателей числа и падежных показателей селькупского языка приводятся сводная таблица общепринятой парадигмы склонения имени существительного [СРДС 2005:320] и сводные таблицы, которые демонстрируют числовые и падежные показатели по каждой диалектной группе и конкретно

населенному пункту нашего исследования: северная группа диалектов -тазовский диалект; центральная группа диалектов - нарымский диалект (д. Тюхтерево, с. Парабель) и тымский диалект (с. Напас); промежуточная группа диалектов - иванкинский говор (или диалект) (с. Иванкино); южная группа диалектов - кетский диалект (с. Усть-Озерное) и ьымский диалект (с. Напас).

В конце раздела дается краткий обзор степени изученности имени числительного в диалектах селькупского языка

Третья глава состоит из трех разделов: «Количественное числительное (>2) + существительное и глагол», «Количественное числительное '2' + существительное и глагол», «Существительное, обозначающее парный предмет + глагол» в диалектах селькупского языка в сопоставлении и сравнении с северносамодийскими языками.

В первом разделе третьей главы рассматриваются и изучаются конструкции с количественными числительными (>2) в диалектах селькупского языка, а также приводится попытка выявления правил согласования количественных числительных с именами существительными и глаголами.

Анализ теоретической литературы по интересующей нас тематике показал, что в современном языкознании существует ряд научных исследований по изучению согласования количественного числительного и имени существительного в языках мира.

Согласно А. А. Зализняк уже в древненовгородском диалекте отмечалось различное маркирование существительных при количественных числительных [Зализняк 2004:166-168]. Однако, в то время появляется тенденция к унификации формы существительного при числительных дъва, три и четыри и возникает особая грамматическая ситуация, при которой набор словоформ, употребляемых с числительными три, четыри, не полностью совпадает с набором словоформ именительного падежа множественного числа.

В поверхностно-синтаксическом описании русских числовых выражений вида «Числительное (Кит) + существительное (8)» [Мельчук 1985], объектом

рассмотрения являются количественные выражения в русском языке. И. А. Мельчук выделяет четыре основных класса морфологического оформления существительного [Мельчук 1985:168-169]:

1) При числительном Т, при числительном, оканчивающемся на '1', или при таком цифровом обозначении числа, которое оканчивается на ' 1' (но не на ' 11'), существительное, если только оно не pluralia tantum, имеет SG;

2) При «малых» числительных - пол, полтора, два, три, четыре, оба, при составных Num, оканчивающихся на '2', '3' или '4', или при таком цифровом обозначении числа, которое оканчивается на '2', '3' или '4' (но не на '12', '13', '14'), существительное имеет, как правило, SG и родительный падеж;

3) При «больших» числительных - '5', '6', ..., '19', '20',..., '100', '200', ..., '900', при составных именах чисел, оканчивающихся на одно из «больших» числительных, при числительном '1000'; при лично-количественных числительных 'двое', ..., 'десятеро', при таком цифровом обозначении числа, которое оканчивается на 0, 5, 6, 7, 8, 9, 11, 12, 13 или 14, существительное имеет PL и родительный падеж;

4) Существительное косвенного числового выражения при любых числительных и условных обозначениях чисел имеет, как правило, PL и падеж всей группы.

По мнению И. А. Мельчука такие факторы как, тип числительного, падеж всего числового выражения в целом, одушевленность/неодушевленность и род существительного; является ли существительное pluralia tantum и др. - влияют на форму, как существительного, так и числительного в конструкции «Num + S» [Мельчук 1985:167].

Более значимыми с точки зрения типологии категории числа в языках мира, являются исследования Г. Корбетта [Corbett 2000; 2006]. В научном труде «Number» [Corbett 2000] рассматриваются различные числовые системы языков мира и языковые иерархии, приводятся виды возможных согласований, типы несоответствий и причины, воздействующие на согласование имени и предиката.

В разделе «Согласование с количественными выражениями на примере славянской группы языков» исследуются возможности согласования и число внутри количественного именного словосочетания. Говоря о числе существительного в количественном именном словосочетании [СогЬей 2000:211], Г. Корбетт выделяет:

1) языки, в которых ожидаемо маркирование существительного в РЬ в конструкциях с количественными числительными больше ' 1' (н-р: английский);

2) языки, в которых количество предметов/лиц уточняется числительным, и, как следствие, маркирование существительного не требуется (н-р. венгерский);

3) языки, в которых при маркировании существительного используются оба числа Бв и РЬ (н-р: славянская группа языков).

Внутри именного словосочетания, числительное может определять число различными способами. На примере анализа языкового материала славянской группы языков Г. Корбетт приходит к выводам:

- чем больше (выше) числительное, тем большая вероятность согласования конструкции в единственном числе;

- чем меньше (ниже) числительное, тем большая вероятность семантического согласования.

На материале диалектов селькупского языка проблема употребления и неединообразности согласования количественных числительных и имени существительного частично описана Е. В. Грушкиной в «Очерках по селькупскому языку. Тазовский диалект» [ОчСЯ 1980:370] в главе «Согласование подлежащего и сказуемого» и Н. Г. Кузнецовой в работе «Грамматические категории южноселькупкого глагола» [Кузнецова 1995:181].в главе «Согласование подлежащего и сказуемого в лице и числе в селькупских диалектах южной группы».

В настоящей главе была предпринята попытка провести анализ текстовых записей из архива А. П. Дульзона (по южным и центральным диалектам), ОчСЯ (по тазовскому диалекту) и полевых материалов из архива Л. А. Варковицкой

(1941) (по баишенскому диалекту)для выявления всех возможных стратегий согласования существительных и глаголов с количественными числительными (>2) и сформулировать правила выбора той или иной стратегии.

Отобранные текстовые данные были распределены согласно диалектному делению языкового материала, приведенного во второй главе (2.1.). Результаты проведенного анализа представлены в следующей таблице:

Таблица № 3

Конструкция с КЧ (>2) + сущ. и глагол таз. нарым. тым. (центр) иван. тым. (юж) кет.

В.Л.А Оч СЯ

сущ. РЬ гл. РЬ + - + (одуш) + -(одуш) - + (одуш) + (одуш)

сущ. РЬ гл. 80 + (одуш) - - - - - -

сущ. гл. РЬ + (одуш) + (одуш) + (одуш) + + (одуш) - + (одуш)

сущ. СОЯ+РЬ гл. РЬ + (одуш)

сущ. Би гл. Зв/РЬ + (одуш) ■

сущ. БО гл. Бв + (одуш) + (одуш) + - + + +

сущ. Бв (объектный актант) + + + + + + +

сущ. РЬ (объектный актант) + ('дети' е1мад-ла и 'рубли' мунг-ла)

Исключения: -сущ.Р!. (объек. актант) сущ.Р!, (объек.акт ант) сущ. ('камни' пд-ла-т) РЬ и глагол Бв сущ.в в и гл.

Опираясь на данные, приведенные в таблице, для праселькупского языка были реконструированы те стратегии, которые присутствуют в двух наиболее рано разошедшихся диалектных группах северной и южной или центральной:

- имя существительное сочеталось с количественным числительным в форме Бй и РЬ;

- в конструкциях с количественным числительным глагол мог иметь два числа: SG/PL; форма глагола PL возможна только при согласовании с одушевленным существительным в прямом падеже;

- форма глагола SG могла быть как с одушевленными, так и с неодушевленными существительными;

- существительное SG (объектный актант).

Следовательно, имя существительное не зависимо от падежа и принадлежности к одушевленным предметам могло сочетаться с количественным числительным (>2) как в SG, так и в PL. Следует заметить, что принадлежность имени существительного к одушевленным предметам сказывалась на числе глагола. Так форма глагола PL зафиксирована при согласовании только с одушевленными существительными в NOM.

Архаичность употребления глагольной формы PL при согласовании с одушевленными существительными в этой конструкции была подтверждена и данными других самодийских языков. Для сравнения и сопоставления стратегий согласования существительных и глаголов в конструкциях с числительным были привлечены уже имеющиеся данные по энецкому, нганасанскому и ненецкому языкам [Терещенко 1947; 1956; Языки народов СССР 1966], а также материалы, предоставленные нам специалистами, занимающимися полевыми исследованиями северно-самодийских языков (М. К. Амелина - ненецкий, А. Б. Шлуинский -энецкий, В. Ю. Гусев - нганасанский).

В результате анализа примеров данной конструкции в самодийских языках выявлены следующие стратегии согласования, представленные в таблице № 4:

сущ./глагол нганасанский энецкий ненецкий праселькупский

SG/SG + + + +

SG/PL + (одуш)? + (одуш)? + (одуш)?

PL/PL + (одуш)? + (одуш) + (одуш)

cyin.SG (объектный актант) + ■ +

сущ./глагол нганасанский энецкий ненецкий праселькупский

сущ.РЬ (объектный актант) +

Итак, для прасамодийского языка были реконструированы следующие стратегии согласования в конструкциях с числительным (>2):

- одушевленное существительное РЬ + глагол РЬ;

- существительное Бв + глагол БО;

- одушевленное существительное 80 + глагол РЬ;

- существительное Бв (объектный актант).

В северосамодийских языках любое имя существительное могло принимать формы как Яв, так и РЬ. Общей с праселькупским языком является закономерность: глагольная форма РЬ зафиксирована при согласовании с одушевленными существительными.

Обращаясь к материалу, разобранному в I главе, о типах согласования в конструкциях с количественным числительным (>2) в финно-угорских языках, и сравнивая их с прасамодийскими стратегиями, нами была предпринята попытка реконструкции прауральских стратегий согласования существительного в этих позициях, представленных в таблице № 5:

РЬ

Финно-пермские и венгерский языки + -

Обско-угорские языки + + (в манс.)

Самодийские языки + +

На основании выше представленных данных можно предположить, что в прауральском языке в конструкции с количественным числительным (>2) были представлены две стратегии согласования существительных: Бв, которая сохранилась в финно-пермских, венгерском и самодийских языках, и РЬ, которая сохранилась в обско-угорских и самодийских языках.

Во втором разделе третьей главы рассматриваются и изучаются конструкции с количественным числительным '2' и существительным, для выявления всех возможных стратегий согласования.

Проблема употребления данной количественной конструкции в селькупском языке представлена исследованиями А. И. Кузнецовой [Кузнецова 2001] и О. А. Казакевич [Казакевич 2001, 2005]. Данные публикации рассматривают изменения в грамматической категории числа (категории двойственности) на материале северного (тазовско-туруханского) диалекта, которые происходили на протяжении последних пятидесяти лет прошлого столетия.

Сравнивая две синхронные системы, материал полевых записей JI. А. Варковицкой 1940-х г. и полевой материал 1990-х гг., (собранный в том же говоре, где собирались и тексты JI. А. Варковицкой (с. Фарково Туруханского района Красноярского края), А. И. Кузнецова выделяет три группы примеров, демонстрирующих разнобой в сочетаниях числительного '2' с существительным и глаголом [Кузнецова 2001:218]:

1) С числительными sitty и имя, и глагол стоят в DU в архаических (обычно шаманских) текстах 1941 г. В текстах 1998-99 гг. два имени, каждое из которых стоит в SG. координируют с глаголом в PL.

2) В текстах 1941 г. в сочетании sitty + существительное в DU глагол чаще бывает в PL. Форма DU, обычно употребляется с одушевленными существительными sitty qumoqy «два человека» и др. В текстах 1998-99 гг. DU имен существительных отсутствует, как и у глаголов.

3) При числительном sitty существительное далеко не всегда стоит в DU: оно может иметь и форму SG: Если в текстах 1941 г. подобные примеры встречаются вперемешку с существительными в DU, то в материалах 1998-99 гг. сочетание числительного sitty с существительным в SG становится нормой: sita qup «два человека», sita utol« две руки-твои» и т. п. [Кузнецова 2001:219].

Анализ текстов Л. А. Варковицкой в синхронном срезе показал, что категория двойственности как числовая категория постепенно разрушалась и сближалась с категорией собирательности. К концу века двойственное число

фактически исчезло. Реликты его сохранились лишь в полузастывших формах числительного с лично-собирательным значением.

Той же точки зрения о разрушении дуалиса на окраинах тазовско-туруханского диалекта придерживается и О. А. Казакевич [Казакевич 2005:393396], рассматривая некоторые лексические и грамматические способы выражения квантитативности в фольклорных текстах на четырех говорах северного диалекта (верхнетолькинском, среднетазовском, верхнетазовском и баишенском) селькупского языка, записанных на протяжении XX в.

В настоящей диссертации мы предприняли попытку сравнить материалы стратегий согласования существительных и глаголов в числовых конструкциях у северных селькупов с практически неописанными данными об этих конструкциях у южных и центральных селькупов.

Также как и в предыдущем разделе этой главы, отобранные текстовые данные архива А. П. Дульзона (по южным и центральным диалектам), тексты ОчСЯ (том № 2) (по тазовскому диалекту) и архива Л. А. Варковицкой (по баишенскому диалекту) были распределены согласно диалектному делению языкового материала, приведенного во второй главе (2.1.) и были выявлены следующие разновидности согласования:

Таблица № 6

Конструкция с количественным числительным '2' таз. нарым. ТЫМ. (центр) иван. ТЫМ. (юж) кет.

В.Л.А ОчСЯ

сущ. ои гл. ои + (одуш) + (одуш) - - - - -

сущ. Би гл. Бв + (одуш) + (одуш) - - - - -

сущ. Би гл. РЬ + (одуш) + (одуш+ с.связи)

сущ. Бв гл. РЬ + - - - - - +

сущ. Бв гл. Бв + (одуш/ис кл. тарелка) + + + (неодуш. искл «щука») + (одуш/ искл. «год»

сущ. Бв гл. Би + (одуш/ лицо) + (одуш/ лицо) +

Конструкция с количественным числительным '2' таз. нарым. тым. (центр) иван. тым. (юж) кет.

В.Л.А ОчСЯ

сущ. SG (объектный актант) + + + + + + +

сущ. SG глаг. DU/PL +

сущ. SG/DU/PL глаг. PL 4- (одуш/ лицо)

Исключения: сущ-DU (объекта ый актант) сущ. SG +гл. PL 1.суш. /гл-DU; 2. сущ. «рубль »PL

Для праселькупского языка реконструируются следующие стратегии:

- форму Би в конструкциях с числительным '2' могло иметь только одушевленное существительное в прямом падеже, с ним глагол согласовывался в РЬ;

- форму Бв могло иметь любое существительное вне зависимости от одушевленности и падежа. С существительным в Бй глагол мог иметь форму любого числа 80/Т)и/РЬ.

Таким образом, одушевленное существительное в косвенном падеже и неодушевленное существительное могли иметь форму только БО. А одушевленные существительные в прямом падеже могли иметь как форму Би, так и БО. Правило выбора формы в этом случае пока не удается установить.

Интересным представляется тот факт, что во время сплошной выборки примеров из архива А.П. Дульзона, на полях тома №5 (стр. 814-815), который был записан Г. К. Вернером и А. П. Дульзоном. в с. Усть-Озерное и н.п. Марково в 1962 г., обнаружена запись-наблюдение: «Двойственное число образует лишь узкий круг существительных, и только обозначения людей, причем один из них должен быть моложе, когда же близнецы, то не обязательно». Данное наблюдение лишний раз подтверждает нашу гипотезу о взаимосвязи двойственного числа и одушевленности предмета.

Интересно, что в северном уэ., южных и центральных диалектах праселькупские стратегии согласования стали развиваться в двух противоположных направлениях. В северном произошло расширение сочетаемости существительных в ои в конструкциях с числительным '2', они стали сочетаться с глаголом в любом числе. В южных и центральных диалектах, напротив, существительное в форме БИ в этих конструкциях практически выходит из употребления и сохраняется лишь в кетском диалекте и в виде редких архаичных форм в иванкинском диалекте. Архаичность же употребления именно одушевленных существительных в этих конструкциях в форме Би подтверждается и данными других самодийских языков.

Для внешнего сравнения стратегий согласования существительных и глаголов в конструкциях с числительным '2' были привлечены данные по энецкому, нганасанскому и ненецкому языкам1 и в результате анализа были выявлены следующие прасамодийские стратегии согласования имени существительного и глагола в конструкциях с количественным числительным '2',

представленных в таблице № 7:

сущ./глагол нганасанский энецкий ненецкий праселькупский

SG/SG + (одуш)? + + +

SG/DU + + + (одуш) +

SG/PL уточнить уточнить 1 искл уточнить +

DU/DU + (одуш) + (одуш) + (одуш) -

DU/PL уточнить уточнить + уточнить + (одуш)

сущ-SG объек. актант уточнить + + +

сущ-DU объек. актант - + - -

сущ. PL объек. актант 1 искл.

Для прасамодийского языка реконструируются следующие стратегии согласования в конструкциях с числительным '2': только одушевленные существительные могли иметь в этих конструкциях форму Би. Форму 80 могли принимать любые существительные. Интересно, что как в праселькупском, так и во всех северно-самодийских языках сохраняется эта закономерность: одушевленные существительные в прямом падеже в конструкциях с числительным '2' могли принимать как форму Б и, так и форму БО, но правило выбора этих форм во всех живых самодийских языках остается загадкой.

Если мы обратимся к материалу, проанализированному в I главе, о типах согласования в конструкциях с числительным '2' в финно-угорских языках и сравним их с прасамодийскими стратегиями, то можно попробовать реконструировать прауральские стратегии согласования существительных в этих позициях: Таблица № 8

сущ. в сущ. в Би

Финно-пермские и венгерский языки +

Обско-угорские языки - +

Самодийские языки + +

Таким образом, можно предположить, что в прауральском языке также были представлены две стратегии согласования с существительными в Б в, которые сохранились в финно-пермских, венгерском и самодийских языках, и в Би, которые сохранились в обско-угорских и самодийских языках.

В третьем разделе данной главы рассматриваются конструкции с существительными, обозначающими парные предметы в диалектах селькупского языка и приводится попытка выявления правил согласования данного типа существительных с глаголом.

Результаты кратко можно представить в виде нижеследующей таблицы № 9:

Существительное, называющее парный предмет + глагол таз. нарым. ТЫМ. (центр) иван. ТЫМ. (юж) кет.

В.Л.А ОчСЯ

сущ. РЬ гл. РЬ - - - - + - -

сущ. РЬ гл. Бв - - - - - - +

сущ. Бв гл. БО + + + + + + +

сущ. Бв (объект, актант) + + + + + + +

сущ. РЬ (объект, актант) + +

Исключения: сущ РЬ+ гл Эв сущ Бв + гл РЬ Сущ РЬ+ глРЬ сущ РЬ + глРЬ

сущ ЭС + гл РЬ сущ эо + гл РЬ

Для праселькупского языка надежно реконструируются две стратегии, которые в принципе являются типичными и для финно-пермских языков:

- существительное, называющее парный предмет БО + глагол Бй;

- существительное, называющее парный предмет БО (объектный актант). Следовательно, в праселькупском языке имя существительное, называющее парный предмет, всегда употреблялось в 5 в, независимо от падежа. Форма Б С была типична также и для глагола.

Далее, для подтверждения архаичности употребления в данной конструкции формы Бв, как для парного существительного и глагола БО, были привлечены данные других самодийских языков2 и выявлены следующие стратегии согласования в конструкциях с наименованиями парных предметов для прасамодийского языка:

Таблица № 10

сущ./глагол нганасанский энецкий ненецкий праселькупский

80/80 + + - +

сущ./глагол нганасанский энецкий ненецкий праселькупский

DU/DU + - - -

DU/PL + - - -

PL/PL + + +

сущ-SG объек. актант + + + +

cyni.DU объек. актант + + - -

сущ.РЬ объек. актант + + - -

- существительное БС + глагол 8С;

- существительное БО (объектный актант);

- существительное РЬ + глагол РЬ.

В северно-самодийских языках имя существительное, называющее парный предмет могло иметь формы как 80, так и РЬ. Общей с праселькупским языком является закономерность: сущ. Бв + глагол Бв. Возможно, стратегия сущ. РЬ + глагол РЬ также является общей для прасамодийского (данная стратегия выявлена на материале с. Иванкино и с. Усть-Озерное, и, следовательно, можно предположить, что она является праселькупским архаизмом).

Возвращаясь к материалу, разобранному в I главе, о типах согласования в конструкциях с именами существительными, называющими парный предмет в финно-угорских языках, при сравнении их с прасамодийскими стратегиями нами были реконструированы следующие прауральские типы употребления данного

типа существительного в этих позициях, представленные в таблице №11:

SG DU РЬ

Финно-пермские и венгерский языки + + (удм. активные действующие лица)

Обско-угорские языки + + (редкие случаи в манс. и хант.) + (редкие случаи в манс. и хант.)

Прасамодийские языки + - (+)

Основываясь на полученных данных, можно прийти к заключению, что для конструкций с наименованиями парных предметов в языках, как пермской подгруппы, так и в других финно-угорских и самодийских языках характерно использование формы 80 для существительного. Однако нельзя исключать вероятности формы РЬ существительного, называющего парный предмет, как прауральской стратегии в этом типе конструкции. Этот факт объясняется исключительными случаями использования РЬ имен существительных, выражающих активные действующие лица в предложении в удмуртском, а также редкие случаи использования форм Ои и РЬ в хантыйском и мансийском языках. Кроме того, форма РЬ наименования парного предмета характерна для иванкинского говора и кетского диалекта селькупского языка.

В Заключении показано, что в результате проведенного исследования были получены следующие выводы:

Во второй главе диссертации предложена новая диалектная классификация селькупского языка, выполненная нами на материале архива А. П. Дульзона, собранного в 60-90-ые года XX века. Она имеет следующие отличия от общепринятой классификации, разработанной на материалах, собранных в XVIII-XIX веках западными учеными:

- По ряду диалектно-дифференцирующих признаков в южных диалектах была зафиксирована рефлексация, свойственная центральным диалектам. Было выявлено, что южные диалекты не образуют единого массива. Предположительно, что в середине и конце XX в. иванкинский диалект занимал промежуточное место между центральными и южными диалектами. Следовательно, полевые записи из с. Иванкино стоит рассматривать в отрыве от материалов из с. Усть-Озерное, не относя иванкинский говор к южным диалектам, а считая промежуточным между южными и центральными. Я. Алатало (АЫа1о 2004) отмечал, что полевые записи с. Напас из архива А. П. Дульзона фактически принадлежат двум диалектам: центральному и южному, но материал, подтверждающий данную гипотезу не приводился. В полевых записях с. Напас

нами выявлены изоглоссы, которые подтверждают гипотезу Я. Алатало, и зафиксированы массивы слов с «южной» и «центральной рефлексацией», распределенные по отдельным томам полевых записей.

В третьей главе диссертации был проведен полный анализ материала конструкций с числительными и парными словами по 5 группам диалектов (северная- тазовский; центральная группа - с. Напас; д. Тюхтерево и с. Парабель; промежуточная - с. Иванкино и южная группа диалектов - с. Усть-Озерное и с. Напас тома № 18, 23), который позволил реконструировать праселькупскую систему употребления числовых форм существительных и глаголов в рассмотренных нами конструкциях. С помощью данных, любезно предоставленных нам (М. К. Амелиной - ненецкий, А. Б. Шлуинского - энецкий, В. Ю. Гусева - нганасанский) реконструирована прасамодийская система правил употребления различных форм существительных в конструкциях с числительными и существительными, обозначающими парные предметы. Следующий прауральский уровень реконструкции стал возможен благодаря привлечению данных, собранных в научной литературе и приведенных в первой главе по типам согласования в указанных конструкциях, зафиксированных в финно-угорских языках.

а) Для конструкции «количественное числительное (>2) + существительное и глагол» реконструированы следующие стратегии: Для праселькупского языка:

- имя существительное сочеталось с количественным числительным в форме БС и РЬ;

- в конструкциях с количественным числительным глагол мог иметь два числа: Бв/РЬ; форма глагола РЬ возможна только при согласовании с одушевленным существительным в прямом падеже;

- форма глагола БО могла быть как с одушевленными, так и с неодушевленными существительными;

- существительное Бй (объектный актант).

Для прасамодийского языка:

- одушевленное существительное РЬ + глагол РЬ;

- существительное йв + глагол 80;

- одушевленное существительное 50 + глагол РЬ;

- существительное 80 (объектный актант). В прауральскои языке:

- для существительных форма 80, которая сохранилась в финно-пермских, венгерском и самодийских языках;

- и форма РЬ, которая сохранилась в обско-угорских и самодийских языках.

б) Для конструкции «количественное числительное '2' + существительное и глагол» реконструированы следующие стратегии:

Для праселькупского языка:

- форму Би в конструкциях с числительным '2' могло иметь только одушевленное существительное в прямом падеже, с ним глагол согласовывался в РЬ;

- форму Бв могло иметь любое существительное вне зависимости от одушевленности и падежа. С существительным в БО глагол мог иметь форму любого числа БО/Ои/РЬ.

Для прасамодийского языка:

- только одушевленные существительные могли иметь в этих конструкциях форму БЫ;

- форму 80 могли принимать любые существительные.

Для прауральского: две возможные стратегии маркирования существительных:

эо/Би.

в) Для конструкции «существительное, обозначающее парный предмет + глагол» реконструированы следующие стратегии:

Для праселькупского языка:

- существительное, называющее парный предмет Бв + глагол

- существительное, называющее парный предмет Бв (объектный актант).

Для прасамодийского языка:

- существительное Бв + глагол Зв;

- существительное БО (объектный актант);

- существительное РЬ + глагол РЬ. Прауральские стратегии данного типа существительного:

- использование формы ЯС для существительного;

- нельзя исключать и прауральской стратегии формы РЬ существительного, называющего парный предмет. Этот факт объясняется исключительными случаями использования РЬ имен существительных, выражающих активные действующие лица в предложении в удмуртском, а также редкие случаи использования форм БЫ и РЬ в хантыйском и мансийском языках. Кроме того, форма РЬ наименования парного предмета характерна д ля иванкинского говора и кетского диалекта селькупского языка.

Таким образом, в настоящей диссертации было описано несколько уровней реконструкции стратегий согласования существительных и глаголов в конструкциях с количественными числительными и существительными, называющими парные предметы: праселькупский, прасамодийский и прауральский. Последовательная синтаксическая реконструкция позволяет продемонстрировать возможности выведения тех или иных видов конструкций на праязыковой уровень.

На примере проделанной реконструкции видно, что ряд нетривиальных правил согласования последовательно прослеживаются не только во всех диалектах селькупского языка, но и в северно-самодийских языках и надежно восстанавливаются для прасамодийского уровня. Это касается конструкций с числительным '2', в которых формы Би у существительных появляются только при описании одушевленных существительных во всех самодийских языках и диалектах и конструкций с числительными (>2), в которых формы РЬ у глагола появляются только при описании одушевленных существительных. Таким образом, проведенное исследование показывает принципиальную возможность

нетривиальной синтаксической реконструкции для прасамодийского уровня. Возможно, дальнейшие полевые исследования рассмотренных конструкций в финно-угорских языках позволят реконструировать новые особенности согласования и для прауральского уровня. Список сокращений:

B.JT.A. - текстовые материалы архива JI. А. Варковицкой (1941-42) по баишенскому диалекту

ПМА 2011 - полевые материалы автора, собранные в с. Парабель Парабельского

района Томской области (8.06-10.06. 2011)

COR - суффикс связи

DU — dual, двойственное число

Num - числительное

PL - plural, множественное число

S - существительное

SG - singular, единственное число

Сокращения названий языков и диалектов:

кет. - кетский диалект

манс. - мансийский язык

нарым. - нарымский диалект

С - северная группа диалектов

таз - тазовский диалект

тым. — тымский диалект

удм. - удмуртский язык

хант. — хантыйский язык

Ц - центральная группа диалектов

Ю - южная группа диалектов

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1) Поздеева Г.П. Микрополе нулевого количества в структуре функционально-семантического поля количественности в диалектах селькупского языка. // Язык и культура. Томск: 2012, № 1 (17). С. 18-28.

2) Поздеева Г.П. Диалекты селькупского языка: верификация общепринятых классификаций и новый взгляд на диалектное членение. // Урало-алтайские исследования. Москва: Институт языкознания Российской академии наук, 2013, № 1 (8). С. 20-34.

3) Поздеева Г.П. Конструкции «существительное, обозначающее парный предмет + глагол» в диалектах селькупского языка. II Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013, № 12 (30) (в печати).

4) Поздеева Г.П. Микрополе нумеральности и способы его выражения в селькупском языке. // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2010, № 3 (7). С. 119-125.

Подписано к печати 17.10.2013. Формат 60x84/16. Бумага «Снегурочка».

Печать XEROX. Усл. печ. л. 1,74. Уч.-изд. л. 1,58. _Заказ 1081-13. Тираж 100 экз._

ИЗЛАТЕЛЬСТВОЖТПУ. 634050, г.Томск, пр. Ленина,30 Тел/факс: +7 (3822) 56-35-35, www.tpu.ru