автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Особенности художественного осмысления философско-религиозной проблематики в современной прозе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Особенности художественного осмысления философско-религиозной проблематики в современной прозе"

АДЫГЕЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ертационный Сонет К 064.89.01

ОСОБЕННОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОСМЫСЛЕНИЯ ФИЛОСОФСКО-РЕЛИГИОЗНОЙ ПРОБЛЕМАТИКИ В СОВРЕМЕННОЙ ПРОЗЕ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОЙ И АДЫГСКИХ ЛИТЕРАТУР)

10.01.02 - Литература народов Российской Федерации

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

/

На правах рукописи

КУЛИКОВА Ольга Викторовна

Майкоп -1997

Работа выполнена на кафедре истории отечественной литературы Адыгейского государственного университета.

Научный руководитель - профессор, доктор филологических наук,

действительный член РАЕН К. Шаззо

Официальные оппоненты - Л. Бекизова, доктор филологических наук,

профессор, академик Адыгской Международной Академии наук; X. Тлепцерше, кандидат филологических наук, доцент, член союза писателей России.

Ведущая организация - Адыгейский Республиканский институт

гуманитарных исследований

Защита состоится 1997 года в часов

на заседании Диссертационного совета К 064.89.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в Адыгейском государственном университете, в конференц-зале.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Адыгейского государственною университета.

Адрес: 352700, г. Майкоп, ул. Первомайская, 208.

Автореферат разослан "<¿5" 1997 года

Ученый секретарь диссертационного совета, ✓

кандидат филологических наук, доцент Л.И. Демина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Глубинные процессы, которые в начале новой эры происходили в социальной и духовной жизни различных народов, способствовали возникновению Библии и Корана, оказавших существенное воздействие на развитие цивилизации в последующие века. Апокалиптические события XX столетня и прошлых веков повлияли на творчество современных писателей, которые, обращаясь к вечным вопросам добра и зла, истины, власти и смерти, использовали в своих произведениях библейские и коранические образы, сюжеты, заповеди.

Понимая, что подходящий сегодня к концу XX век породил немало сложных и драматических явлений в духовных исканиях общества, мы пытаемся раскрыть философско-религиозные проблемы современной российской прозы в контексте этих явлений. Причем актуальность темы "Особенности художественного осмысления философско-религиозной проблематики в современной прозе" очевидна, так как на пороге XX столетия перед человечеством остро стоит задача: обобщить и проанализировать опыт века уходящего. Основные же события XX столетия нашли отражение в творчестве М. Горького, М. Булгакова, Ю. Домбровского, Вл. Дудинцева, Ч. Айтматова и многих других. Эти события определили творческие и духовные искания известных мастеров слова новописьменных литератур, в том числе и адыгских, как, например, А. Кешокова, Т. Керашева, А. Евтыха, Ю. Тлюстена, И. Машбаша и многих других . Данные писатели связывают в своих произведениях общественные и нравственные вопросы с философско-религиозной проблематикой, о которой до недавнего времени говорить было не принято. Лишь в конце XX века люди нашей страны впервые за много лет получили возможность свободно выбирать себе веру и рассуждать на религиозные темы. В результате этих изменений и процессов, происходящих ныне в жизни общества, массовый читатель активно приобщается к ценностям Корана и Библии. Духовному обновлению жизни общества способствуют и многотиражные издания ранее запрещенной философской и религиозной литературы, в особенности произведений Н. Бердяева, Вл. Соловьева, А. Белого, Евг. Трубецкого. Эти крупнейшие мыслители конца XIX начала XX века, продолжив традицию русских философов и религиозных деятелей прошлых веков, обратились к сложным вопросам исторического и духовно-нравственного развития России. Их взгляды на обозначенные проблемы различны. Но каждый из названных мыслителей, пытаясь понять миссию русского народа в мировых процессах, уделяет особое внимание вопросам религиозного сознания россиян. Поэтому и мы, осознавая глубокую корневую связь исторического развития России с христианством и исламом, в диссертационной работе

обращаемся к их духовному наследию, которое оказало большое влияние на развитие культуры народов нашей страны. Понятие "культура России", кроме собственно русской национальной культуры, включает в себя и культуры других народов, которые вместе образуют два типа культуры - с одной стороны, культура, непосредственно связанная с христианством, и, с другой, - культура, корнями уходящая в духовные и философские основы ислама. При этом следует иметь в виду, что наличие двух типов культуры внутри российской свидетельствует об активном их взаимодействии и взаимовлиянии. Необратимый процесс взаимообогащения культур конкретно выражается в том, что, во-перзых, русская литература и культура были мощным духовным арсеналом, который становился ориентиром для литератур народов Северного Кавказа, во-вторых, сама русская литература много брала для себя из духовного и эстетического наследия этих народов.

Безусловно, философско-религиозная проблематика разнонациональных культур часто взаимообусловливала духовную и эстетическую структуру произведений и русских, и национальных писателей Северного Кавказа, в том числе и адыгских авторов. Известно, что А. Бестужев-Марлинский, А. Пушкин, М. Лермонтов, Л. Толстой и многие другие обращались к культуре, духовным ценностям народов Северного Кавказа, исповедующих ислам. Так же велико влияние культуры христианства (православия) России на творчество целого ряда крупнейших адыгских писателей прошлого века - С. Хан-Гирея, Казы-Гирея, Кешева (Каламбия) и других. Особенно в произведениях Ю. Кази-Бека Ахметукова "Чародейка", "На минарете", "Коварная", "Всесильная" и других христианский и мусульманский миры представлены в их разных нравственно-духовных и философско-религиозных проявлениях. То есть традиция осмысления русскими и северокавказскими (адыгскими) писателями философско-религиозной проблематики христианства и ислама древняя и довольно сильная. Естественно, что она оказала существенное воздействие на современный литературный процесс.

Нерасторжимая связь культуры, литературы и истории России с религиозными вероучениями сегодня стала очевидна. Поэтому возрос интерес науки к философско-религиозным проблемам, поставленным в российской прозе XX века.1

Но тем не менее монографических работ, в которых конкретно и отдельно рассматривались бы особенности художественного осмысления философско-религиозной проблематики в произведениях современных

1 О глубоких философских и религиозных истоках произведении М. Булгакова, Ю. Домбровскюго, Вл. Дуданасва, Ч. Айтматова и других пишут: И. Галвнская ("Ключи даны!"), Г. Лссскис ("Последний роман Булгакова"), В. Кардан ("На войне, как на войне"), С. Семенова ("Всю ночь читал я твой завет"), И Штокман ("Стрела в полете") и другие.

авторов (М. Булгакова, Ю. Домбровского, Вл. Дудинцева, Ч. Айтматова), нет. Отсутствует цельное исследование проблем осмысления идей ислама адыгскими писателями (А. Кешоковым, Т. Керашевым, Ю. Тлюстеном, И. Машбашем и другими). Хотя попытка указать на общность прослеживающихся в творчестве адыгских писателей религиозных мотивов была предпринята X. Баковым в его работе "Тембот Керашев и современная адыгская проза". В работах Л. Бекизовой, У. Панеша, М. Кунижева, М. Хачемизовой, Р. Мамия, К. Шаззо, Т. Чамокова данные вопросы затронуты в контексте других проблем.

Таким образом, активное отрицание философии духа и влияния веры на 1гравственно-духовное формирование личности, проводившееся в марксистской критике и эстетике, значительно сдерживало не только обращение писателей к этим проблемам, но и осмысление наукой данных вопросов в художественном творчестве. Это и обусловило актуальность проблематики исследования, поставленной в предлагаемой диссертационной работе.

Целью данной работы стало исследование особенностей художественного осмысления философско-религиозной проблематики в прозе М. Булгакова, Ю. Домбровского, Вл. Дудинцева, Ч. Айтматова, Т. Керашева, А. Евтыха, И. Машбаша, А. Кешокова, Ю. Тлгостепа и других. Эта цель, по нашему мнению, помогает решить философско-религиозные проблемы наиболее основательно и глубоко. И самое главное - именно в прозе данных писателей полнее и ярче проявляются особенности художнического отношения к вечным вопросам бытия и к Богу.

Реализация этой цели вызвала необходимость постановки и решения таких сложных литературно-художественных и фштософско-эстетических задач, как:

1. выявление и анализ художественных особенностей подхода каждого из обозначенных писателей к решению философско-религиозных проблем, поставленных в их произведениях, при этом конкретное определение своеобразия и индивидуальных особенностей авторского раскрытия актуальных вопросов эпохи;

2. выявление и исследование эстетического своеобразия традиционных философских и религиозных воззрений авторов и их героев, а также анализ принципов и процесса эволюции этих воззрений в новую историческую эпоху;

3. раскрытие художественно-эстетических особенностей решения писателями проблем взаимовлияния и взаимообогащения философских и религиозных взглядов, выявление и исследование их пограничных общностей и различий;

4. определение и подробное аналитическое исследование художественно-эстетической системы задач и целей, которые ставят писатели, обращаясь к философско-религиозной проблематике;

5. выделение и системный анализ художественно-эстетических особенностей прозы, их влияния на жанрово-стилевые характеристики индивидуальности писателей как художников в контексте философско-религиозных и духовно-нравственных достижений разнонациональных народов.

Решите этих задач объективно вывело нас не только к осмыслению выдающихся художественных открытий нашего времени, но и к необходимости широкого использования философско-религиозной и общетеоретической стилистики и языка.

Научной базой исследования, его методологической и теоретической основой послужили философские и общетеоретические положения по вопросам взаимосвязей литературы и религии С. Аверинцева, Е. Мелетинского, И. Фильштинского, В. Иванова, М. Пиотровского, М. Юсима, работы выдающихся русских философов Н. Бердяева, Вл. Соловьева, Евг. Трубецкого, а также характеристики ряда философско-религиозных понятий, данные Ф. Бурлацким, А. Зайцевым, Т. Кузьминой и другими. При определении направлений и ориентиров нашей диссертационной работы мы обращались к трудам известных критиков и литературоведов: Г. Анисимова, X. Бакова, В. Боборыкина, И. Волгина, И. Галинской, Г. Гачева, М. Емцева, В. Кардана, А. Кирпичникова, В. Коркина, В. Левченко, Г. Лесскиса, Р. Мамия, В. Непомнящего, М. Петровского, В. Роговенко, С.Семеновой, К. Султанова, Е. Суркова, М. Хачемизовой, ЩЕргук, Т. Чамокова, К. Шаззо, И. Штокмана, Л. Шубина. В работе использованы материалы Библии и Корана, тексты литературных произведений писателей XX века, обращавшихся в своем творчестве к религиозным образам, сюжетам и заповедям.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринимается попытка цельного и последовательного исследования особенностей художественного осмысления философско-религиозной проблематики в современной прозе (на примере произведений писателей, обращавшихся к христианским и мусульманским духовным ценностям). Теоретическая и практическая значимость работы состоит в возможности использования ее положений и выводов при изучении истории как русской, так и адыгских литератур. На основе нашего исследования могут быть прочитаны спецкурсы и спецсеминары; его идеи могут быть полезными при создании новых учебников и учебных пособий по современной отечественной литературе. Данная работа поможет восполнить имеющийся известный пробел в изучении взаимосвязей

б

литературы, философии, религии и выявить общие тенденции, прослеживающиеся в русской и адыгских литературах XX века.

Апробация диссертации.

Материалы исследования опубликованы в работах автора.1 Основные положения диссертации были доложены на межвузовских конференциях в Черкесске (1995), Майкопе (1996, 1997).

Работа по главам и в целом обсуждалась на кафедре истории отечественной литературы Адыгейского государственного университета.

Структура исследования определяется целью, поставленными задачами и содержанием работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Основное содержашге работы.

Во введении обоснованы цели, задачи диссертации, ее актуальность; раскрывается методологическая и теоретическая основа исследования, новизна выбранной темы; определены практическая значимость и структура работы, проанализированы вопросы нравственного и социального характера, вытекающие из идей взаимодействия философии, литературы и религии.

Особое внимание уделяется анализу Библии и Корана, в которых нашли свое отражение философско-религиозные проблемы. При этом отмечается влияние исторических событий как на возникновение Библии и Корана, так и па написание произведений, в которых современные авторы использовали религиозные образы, сюжеты и заповеди.

В первой главе - "Художественные особенности осмысления философской проблематики христианства в современной русской прозе" проводится подробный анализ произведений М. Булгакова, Ю. Домбровского, Вл. Дудинцева и других. Обращение же к творчеству киргизского писателя Ч. Айтматова продиктовано тем,-что его книги, во-первых, давно и прочно заняли большое место в нашем духовном сознании, во-вторых, философские и религиозные концепции писателя оказались весьма близкими к воззрениям русских авторов. При этом в творчестве каждого из данных писателей, несмотря на общность философско-религиозной проблематики, обнаруживаются свои яркие особенности. Прослеживаются они и в произведениях М. Булгакова. Учитывая интерес писателя к сложившейся в России исторической

1 Особенности художественного осмысления философско-религиозной проблематики в современной прозе. - Майкоп: Зихи, 1995, - 2,5 п. л.

Свобода духа и идея веры в современной адшстой прозе, // Литературная Адыгея. - 1996. - № 3-4. -

1 пл.

Герой и религиозные мотивы в современной адыгской прозе. // Альманах "Дружба". - Майкоп, 19%. -№ 2, 1п.л.

И грядет конец свей ... (Апокалиптические мотивы в творчестве Булгакова и Айтматова). И Материалы первой научной конференции аспнраптов н соискателей Адыгейского государственного университета. ВыпускIV. Часть 1. - Майкоп, 1996. -0,5 п.л.

ситуации, автор реферируемого исследования пытается доказать, что ключ к постановке М. Булгаковым в его творчестве библейской проблематики лежит в обществешю-социалъдай жизни страны. Это обнаружилось уже в ранней прозе писателя.

В 1922 году в "Поэме в 10-ти пунктах с прологом и эпилогом" под названием "Похождения Чичикова" М. Булгаков создает образ дьявола. В ней сатана еще находится в ирреальном мире, а не на улицах Москвы. И только в 1923 году, когда Булгаков начинает работу над романом "Белая гвардия" и одновременно пишет первую из трех сатирических повестей' , в его творчестве появляется мысль о вторжении сатаны в реальную жизнь людей, что и порождает в повествован™ апокалиптические мотивы. Об этом пишут М. Петровский и Г. Лесскис.2 В диссертационной работе мы предпринимаем попытку: продолжить и развить их мысли, акцентируя свое внимание на тех произведениях писателя, которые остались ими не затронутыми, на сатирических повестях М. Булгакова и его пьесе "Адам и Ева".

Первая из сатирических повестей писателя - "Дьяволиада" Именно в ней автор изображает беспорядок и неразбериху новой социалистической эпохи, породившей появляющегося в повести Кальсонера, который своими фантастическими превращениями отдаленно напоминает дьявола. И только вслед за Кальсонером М. Булгаков создает образ Рудольфи в "Театральном романе" и образ Воланда в "Мастере и Маргарите".

Эпоха безвременья с присущими ей апокалиптическими настроениями находит свое огражение и в романе "Белая гвардия". Апокалиптическими мотивами проникнута и повесть писателя - "Роковые яйца". Нашествие огромных размеров гадов на Россию, изображенное в повести, напоминает библейскую картину конца света, сопровождающегося появлением гигантской саранчи. Заметно влияние Библии и на пьесу "Адам и Ева", написанную в промежуток времени между первой и второй редакциями романа "Мастер и Маргарита". Указывают на это и имена героев пьесы, соответствующие библейским, и сюжет произведения, в результате развития которого недавно поженившиеся Адам Красовский и Ева Войкевич, уцелевшие после химической катастрофы, оказываются первыми людьми в Ленинграде. Во многом соответствует традиционной религиозной модели и образ Ефросимова: М. Булгаков наделяет его божественными чертами.

1 Дьяволиада. Роковые яйца. Собачье сердце.

2 Петровский М. Смех под знаком апокалипсиса (М. Булгаков и "Сатирикон ). // Вопросы литературы. -1991.-Май.-с.З.

Лесскис Г Последний роман Булгакова. - В кн.: Булгаков М А, Собр. соч. В 5-ти т. Т. 5. Мастери Маргарита, Письма. - М., 1990. - с.607.

Но не только влияние Ветхого завета и Евангелий на пьесу можно проследить, обращаясь к булгаковскому и библейскому текстам. В диссертационной работе говорится и о влиянии Откровения святого Иоанна Богослова на данное произведение. Об этом свидетельствует сопоставление изображенной в пьесе катастрофы с библейской картиной конца света.

В 1932г., когда пьеса "Адам и Ева" была закончена, М. Булгаков возвращается к своему главному произведению, подготовкой к написанию которого послужила работа над "Дьяволиадой", "Роковыми яйцами", "Белой гвардией", "Адамом и Евой". В "Мастере и Маргарите" автор изображает добро и зло - дьявола и Христа - во всей их полноте, имея целью разоблачить зло реальное, порожденное новым строем, и показать возможность существования добра. Поэтому как бы ни отличались булгаковские герои от библейских персонажей (проблемы их несоответствия исследуются в реферируемой работе), влияние традиционных христианских воззрений на роман М. Булгакова очевидно. Ибо вопросы о добре и зле, истине, власти и смерти, поставленные писателем в его романе, можно назвать и библейскими. Более того, рассматривая их на страницах "Мастера и Маргариты", М. Булгаков обращается к традиционному религиозному сюжету о Христе и Понтии Пилате.

Время давало материал для изображения конфликта между добром и злом, порождая много'гасленныс образы и сюжеты не только знамегпггого булгаковского романа "Мастер и Маргарита", но и дилогии "Хранитель древности", "Факультет ненужных вещей" другого крупнейшего писателя XX века, творчество которого рассматривается в первой главе диссертационной работы, - Ю. Домбровского.

Сама жестокая реальность, нашедшая свое отражение в "Хранителе...", подталкивает и бригадира Потапова, одного из героев романа, к апокалиптическому восприятию происходящих событий. Внимательно прослушав рассказ "хранителя" о железной саранче, Потапов делает неожиданно для себя вывод о приближении конца света. Благодаря использованию библейского сюжета о железной саранче реальность в романе превращается в миф, который, согласно замыслу писателя, должен был подчеркнуть всю нелепость происходящего. Данной цели служит и другая легенда из Откровения святого Иоанна Богослова. В ней говорится о появлении сатаны на Земле в результате небесной войны между силами добра и зла. Обращение писателя к апокалиптическому сюжету о низвержении сатаны подтверждает проходящая через всю ткань "Хранителя...", изначально лишенная реальной основы история с удавом, которого обнаружили в колхозе "Горный гигант".

Эта полуфантастическая история помогает Ю. Домбровскому показать эпоху Сталина как время смещения нравственных категорий "добро" и "зло" в сердцах и умах людей.

Об утрате вечными понятиями "добро" и "зло" своего истинного значения Ю. Домбровский говорит и на страницах "Факультета.

На смену "добру" пришло "зло", а вместо Христа - Кутейкин! Именно так характеризует сталинский произвол Зыбил (Домбровский). И уже как о следствии происшедших в обществе перемен автор размышляет о многочисленных предательствах, которые стали нормой жизни для советских людей. А несколько раз упомянутая на страницах произведения ветхозаветная легенда о Каине и Авеле только усиливает у читателя постепенно нарастающее ощущение трагизма, помогая писателю указагь на Вождя как на одного из виновников происходящего. Говорит Ю. Домбровский и о сросшихся пальцах Сталина, считавшихся "приметой антихриста". Эта деталь приобретает очень большое значение: она указывает на мифологический план дилогии, согласно которому Сталин становится воплощением зла , то есть дьяволом. Упоминается сатана на страницах "Факультета..." и еще один раз. В доме у бывшего губернского архиепископа Андрея Куторги находится бронзовый бюстик Дон Кихота -Мефистофеля. Присутствие же дьявола на страницах романа в качестве бюста Дон Кихота или в облике Сталина по Откровению святого Иоанна Богослова свидетельствует о конце света.

Апокалиптические мотивы "Факультета..." и "Хранителя..." роднят дилогию Ю. Домбровского с произведениями М. Булгакова. Ю. Домбровский ставит в "Факультете..." и тему Христа, чему посвящает третью часть произведения "Длинные гвозди креста". Сходство этих страниц с булгаковским "Мастером..." отмечали еще И. Штокман и французский критик Жан Катала.1

Ю. Домбровский обращается к булгаковскому приему: повествование о Христе представляет собой роман в романе. Роднит рукопись бывшего губернского архиепископа Андрея Куторги с романом Мастера и общность философской проблематики, обусловленная единством библейского сюжета. Это позволяет диссертанту рассмотреть важнейшие философские вопросы о власти, истине, смерти в непосредственной связи с вечными образами евангельской легенды о Христе и Понтии Пилате. В заключении сравнительного анализа художественных особенностей образов героев Ю. Домбровского и М. Булгакова в реферируемом исследовании подчеркивается, что герои первого ближе к библейским персонажам, чем булгаковские, и что

1 Домбровский Ю.О. Хранитель древности. Факультет ненужных вещей: Роман в двух кн. - М„ 1990г. -С. 16

страницам "Факультета..." о Христе и Поптии Пилате присуща та "документальность", которой лишен роман булгаковского Мастера.

Разоблачая чудовищную реальность, Ю. Домбровский, как и М. Булгаков, ищет ответы на вопросы о добре и зле, истине, власти и смерти, обращаясь ко времени жизш! Христа. Но не меньшего внимания писателей заслуживает эпоха распространения христианства, наступившая после смерти Спасителя. К ней и обращается Вл. Дудинпев в романе "Белые одежды". При этом он ищет аналогии со временем правления Сталина. В центре произведения уже не Христос, а святой Себастьян, пострадавший от язычников. Евангельский же сюжет о Христе и Пилате, используемый М. Булгаковым и Ю. Домбровским, заменен историей об императоре Диоклетиане и святом Себастьяне.

Вл. Дудинцев обращается и к эпохе средневековья. Но, как бы ни были оригинальны авторские характеристики сталинского времени, влияние библейских образов и сюжетов на роман "Белые одежды" очевидно. Легенды о Христе и Понтии Пилате в тексте Вл. Дудинцева нет, но в нем появляется не только свой Христос - Дежкин, ведущий, подобно булгаковскому Иешуа, философские беседы о добре и зле, но и сатана -Рядно, присутствие которого, согласно Откровению святого Иоанна Богослова, должно означать наступление конца света. Эпиграф произведения и название романа также указывают на апокалиптический характер эпохи, ставшей предметом художественного изображения Вл. Дудинцева. Он, подобно М. Булгакову и Ю. Домбровскому, вкладывает в уста своих героев рассуждепия о философско-религиозных проблемах. О близости "Белых одежд" к произведениям М. Булгакова и Ю. Домбровского свидетельствует и обращение Вл. Дудинцева к образам и сюжетам Ветхого завета. Размышляя над системой доносов, писатель обращается к ветхозаветной легенде об Аврааме и его сыне. При этом он рассматривает страх как одну го наиболее вероятных причин поступка Авраама. Осуждение общественных процессов в романе еще более усиливается на фоне личной трагедии главных героев - Елены Владимировны Блажко и Федора Ивановича Дежхина, при рассмотрении сложных отношений которых автор тоже использует библейские образы и сюжеты.

Вл. Дудинцев художественно и философски глубоко исследует драматизм эпохи, породившей новые "моральные" нормы, обусловившие такие обстоятельства, когда было возможно предательство как естественная форма поведения людей.

Сложнейшая ситуация конца нашего века побуждает современных прозаиков искать аналогии с Библией. Ч. Айтматов, понимая, что сегодняшние процессы в жизни человечества грозят ему апокалипсисом, художесгвешю глубоко ставит и решает вопросы прошлого и настоящего в

и

контексте идей о будущем. Эти идеи приобрели крупное художественное раскрытие в повестях "Прощай, Гульсары!", "Белый пароход", в которых писатель рассматривает экологическую проблему как нравственно-философскую и духовно-эстетическую. В "Пегом псе..." она обретает уровень гамлетовского вопроса - быть или не быть человечеству вообще?..

Звучит в новести "Пегий пес, бегущий краем моря" и мотив смерти. Но если в "Белом пароходе" смерть мальчика - предупреждение варварски относящимся к природе людям, то здесь гибель Органа, Мылгуна и Эмрайина - это пример мужества всему человечеству, находящемуся, подобно героям айтматовской повести, в критической ситуации.

Художнически оригинально и философски основательно осмыслен мотив смерти в романе автора "И дольше века длится день".

Смерть старика Казангапа выступает связующей нитью временных пластов романа: прошлого, настоящего и будущего. Также мотив смерти объединяет мифологический и фантастический пласты произведения с реальностью. А это, в свою очередь, позволяет писателю акцентировать художническое внимание на временном характере не только проблемы смерти, но и других философско-религиозных вопросов, рассмотрение которых Ч. Айтматов выносит в космос.

Чувствуя тревогу за судьбу человечества, писатель стремится осмыслить и нравственную деградацию людей, очень тесно связанную с экологической и ядерной угрозами. Этому он посвящает свой роман "Плаха", в котором "вслед Булгакову"1 изображает два временных пласта: эпоху Христа и современность. Многое роднит роман Ч. Айтматова с "Мастером...". Ч. Айтматов тоже обращается к идее столкновения сил добра и зла непосредственно. В контексте данного суждения автор диссертации исследует диалог Гришана и Авдия в сопоставлении с разговором Воланда и Левия Матвея. Конкретный анализ айтматовских страниц приводит нас к выводу о значительном влиянии на "Плаху" Откровения святого Иоанна Богослова. Ибо Авдий, подобно Левию Матвею, свято вериг в несовместимость добра и зла, думая, что торжество добра над злом неизбежно. Мотивы Апокалипсиса оказали большое влияние на изображение писателем не только нашего времени, но и эпохи Христа. В новелле о Христе и Понтии Пилате появляется даже концепция Страшного суда, сложившаяся гораздо позднее времени существования Иисуса. , Вкладывая в уста Христа рассказ о видении конца света и причинах, породивших его, Ч. Айтматов пытается в очередной раз предупредить человечество о возможности его полного уничтожения по вине самих людей. Это делается с высокой степенью художественности и философской насыщенности изображаемого. Духовная деградация

1 С>рков. Е. Трагедия в Моюнкумах,- В ки,: Чингиз Айтматов. Плаха. -М„ 1987. - с. И. 12

человека, по мнению Ч. Айтматова, является главной причиной возникновения ситуации "быть или не быть". Такова трактовка основного конфликта современной эпохи, который приобретает вневременной характер благодаря использованию библейских мотивов.

В романе "Тавро Кассандры" Ч. Айтматов продолжил углубленное художественное исследование "вечных" проблем, связав идею гибели человечества с концепцией конца света. Причем писатель представляет на наш суд две совершенно различные трактовки данной проблемы. По первой из них, причиной конца света могут явиться внешние события глобального масштаба, о чем и мечтает написать свой заключительный труд - "Песнь песней" - футуролог Роберт Борк. По второй трактовке концепции конца света, апокалипсис предопределен "оползнем в недрах наследственности, вызываемым нескончаемыми, все более и более ухищренными и ожесточенными злодеяниями".1 Но писатель не ограничивается тем, что указывает на зло как на причину грядущей генетической катастрофы. Оп вкладывает в уста своих героев рассуждения о природе добра и зла, которые вместе с апокалиптическими мотивами роднят "Плаху" и "Тавро Кассандры". Последний роман писателя, как и "Плаха", содержит рассуждения о религии, не соответствующие общепринятым канонам. А это свидетельствует о том, что Ч. Айтматов, подобно М. Булгакову, не всегда следует традиционным религиозным воззрениям.

Обращаясь в своих произведениях к Библии, М. Булгаков, Ю. Домбровский, Вл. Дудинцев и Ч. Айтматов пытаются поставить и художественно раскрыть сложнейшие вопросы и коллизии эпохи в контексте ее философско-религиозных проблем. Одной из причин такого усиленног о интереса писателей к религии, по нашему мнению, является их обращение к трагическим процессам рождения и развития государства нового типа, в котором мы жиля долгие годы. Нравственные и духовные, философские и социальные конфликты, порожденные и утвержденные в жизни этим типом государственной власти, существенно изменили сознание и поведение людей мусульманского мира. Исследование художественного осмысления этого мира в сравнении с христианскими заповедями привело нас к необходимости изучения особенностей национальных литератур (в данном случае адыгских) в решении обозначенных для диссертации проблем.

Во второй главе - "Художественные особенности осмысления философской проблематики ислама в современной прозе адыгов" проводится подробный анализ произведений А. Кешокова, Ю. Тлюстена, Т. Керашева, И. Машбаша и других. Особенности ислама, его догматика и

1 Айтматов Ч. Тавро Кассандры. - М„ 1995, - С. 92,

философия наложили определешгый отпечаток на художественное мышление адыгских писателей, даже в тех случаях, когда их отношение к религии в основном было негативным. Религиозное сознание - один из важнейших факторов кризисного состояния в жизни общества в период его якобы кардинального социального обновления. Адыгские писатели, как и писатели русские, не пытаются найти выход из создавшейся ситуации, обращаясь к религиозным заповедям. Их отношение к религии отрицательное - она сдерживает рост общественно-политического самосознания общества и каждого из его членов, поэтому она должна быть отвергнута. Тем не менее психология и философия ислама во многом определяют поведение г ероев адыгской прозы, даже тех, которые неистово исповедовали идеологию большевизма. Эта проблема чрезвычайно сложная и щепетильная. Хотя бы потому, что писатели не могли идти против нравов и установлений народа, из которого вышли, а данные нравы и установления были сформированы психологией и общественно необходимым законодательством ислама. Поэтому чрезвычайно сложными и драматичными оказались обстоятельства, в которых жили и развивались герои книг младописьменной прозы адыгов.

Есть общее в обращении писателей-адыгов к идеологии и философии ислама, но имеются и существенные различия, и то и другое становятся предметом пристального внимания автора диссертации. Во многих книгах догматы ислама являются объектом художественной критики писателей, в других они обретают статус философского и нравственно-духовного критерия оценки поведения личности. В прозе Ю. Тлю стена, например, идеология ислама есть только объект негативного художественного исследования, а в романах А. Евтыха психология, поведенческие нормы людей мусульманского мира глубоко осмыслены в контексте социально-политических коллизий эпохи. В этом их близость к прозе М. Булгакова, Ю. Домбровского и других. Мировоззренческие и психолого-поведенческие образования в социальной сущности характера героев А. Кешокова непосредственно обусловлены осознанием их глубокого корневого смысла и значения веры. А. Кешоков использует образы, легенды, нравственные и правовые нормы, содержащиеся в Коране, для воссоздания полнокровных картин жизни кабардинского народа в переломный период его гражданской, национальной и социально-психологической истории. Он вкладывает в сознание Мусы, Рагима, Масхуда и других ("Вершины не спят") исламские заповеди и духовные ориентиры, соблюдение которых, согласно традиционным религиозным воззрениям, должно означать только одно - стремление человека к "свету" и "благочестию". А. Кешоков иногда акцентирует внимание и на неискренности некоторых своих героев. Но это не определяет отношения к исламу и к его философии. Показывая, что для многих людей заповеди

Корана стали служить всего лишь хорошим прикрытием их истинных интересов, А. Кешоков подчеркивает: в определенный исторический момент ислам перестал быть единственным критерием нравственности в жизни адыгов. Такое отношение к исламу обусловило стремление большинства слоев населения объединить религиозные представления о жизни с новыми революционными. Писатель глубоко осмысливает эту особенность мировосприятия кабардинцев и при этом раскрывает в романе взгляды шариатистов, стремившихся сочетать религиозные нормы с революционными преобразованиями. Способствует раскрытию противоречий, возникших в сознании людей в столь сложный период истории, использование А. Кешоковым заповеди Корана, предписывающей кровную месть. Именно эта заповедь, которая положена автором в основу конфликта между талантливым арабистом Казгиреем Матхановым, возглавлявшим шариатистов, и большевиком Иналом Маремкановым, должна помочь читателю понять: в сознании Инала стремление преодолеть жестокую мораль может бороться с желанием уничтожить своего врага. Обращение к данной коранической заповеди помогает А. Кешокову осмыслить и важнейший философский вопрос о власти. Ибо в образе Инала Маремканова стремление к неограниченной власти над людьми тесно переплетается с желанием героя мстить более талантливому и умному, чем он, Казгирею. Но если заповеди Корана Кешоков использует в романе "Вершины не спят", чтобы передать двойственность мировосприятия определенной части кабардинского народа, а также раскрыть философскую проблему власти, то образы и сюжеты мусульманской мифологии, связанные с традиционными религиозными представлениями о "добре" и "зле", употреблены с другой целью. Они обнаруживают особенности восприятия нововведений глубоко верующими людьми. Религиозно окрашенные высказывания о революции, гражданской войне и большевиках вложены в уста муллы Сайда, старухи Чачн, матери Астемира Баташева, которые искренне и глубоко верят в Аллаха. В их сознании, согласно традиционным, религиозным представлениям, большевики отождествлялись с ивлисами, а установление новой власти - с концом света. Аналогичное сравнение революции с концом света, с использованием образов христианской мифологии, есть и у М. Булгакова в его романе "Белая гвардия". Но если М. Булгаков вкладывает утверждение, носящее апокалиптический характер, в уста Русакова для того , чтобы читатели осознали весь трагизм происшедшего, то А. Кешоков только передает особенности мировосприятия религиозно настроенных люден. Другие романы А. Кешокова "Сабля для Эмира", "Восход луны", посвященные жизни людей современного Арабского Востока, тоже проникнуты апокалиптическими мотивами. В "восточной" прозе писателя, как и в романе "Вершины не спят", о пришествии конца света думает один

из героев произведения. Сам же автор не использует религиозную модель, подобно М. Булгакову: ни Бог, ни дьявол не действует на страницах произведений А. Кешокова. Хотя, бесспорно, "Восход луны" с "Мастером и Маргаритой" роднит не совсем привычное толкование писателями той роли, которую играет нечистая сила на страницах романов. Кешоковский Шаукат, помогая несправедливо осужденной палестинке Фариде аль-Баяти, как и булгаковский Воланд, выполняет функции "другого ведомства", а по традиционным религиозным канонам Иблкс добро делать не должен. Главная героиня романа А. Кешокова Фарида аль-Баяти, как и булгаковская Маргарита, наделена чертами святой и ведьмы: она помогает больной черкешенке Сайде, творя добро, и в то же самое время выступает против уз шариата, разрывая брачный союз с Зуфри. Как известно, это не позволительно для женщины по заповедям Корана. В уста и психологию своих героев писатель вкладывает и идеи о нравственных категориях "добро" и "зло", и мысли о роли религии, когда речь заходит, например, об аде и рае.

Обращается к философско-религиозной проблематике в романе "Девичьи зори" и адыгейский писатель Ю. Тлюстен. Используя традиционные исламские представления о всесилии Аллаха, сотворении мира, ниспослании Корана и конце света, он, как и Кешоков, стремится передать мировосприятие религиозно настроенных людей. С этой целью писатель обращается и к образам мусульманской мифологии. Все новое -будь то комсомол, большевики, школа или поэтический талант - в сознании героев Ю. Тлюстена отождествляется со злом, носителями которого, согласно мусульманской мифологии, был Иблис (дьявол) и джинны (духи, связанные с Иблисом).

Ю. Тлюстен часто обращается к нравственным категориям "добро" и "зло", и характер его рассуждений в точности соответствует облику и роду деятельности тех действующих лиц, которые размышляют над вечными понятиями нравственности. Оттенок народной мудрости присущ утверждению старого джегуако Хачмафа Псеуиокова. Характер протеста определяет философскую сущность рассуждений молодого учителя Даута Мамрукова. Но наиболее интересны для читателей философские рассуждения муллы Адшеса о природе добра и зла. Адшес, как и булгаковский Воланд - софист, рассуждает о единстве и борьбе столь разных начал. А это противоречит религиозным представлениям о борьбе добра со злом. Нетрадиционный же характер его рассуждений полностью совпадает с внутренней сущностью Адшеса, который, как и булгаковский герой, отличается прекрасной осведомленностью в вопросах религии и обогащен духом свободомыслия.

В рассуждениях сатаны о добре и зле, соответствующих известному закону единства и борьбы противоположностей, М. Булгаков передает

"дьявольский" характер нового общественного строя. Ю. Тлюсген же, хоть и наделяет муллу Адшеса чертами Воланда, сам, как и его герой, явно сочувствует новой власти. Возможно, поэтому образ другого служителя религии, жестокого и жадного эфенди, вовсе не вызывает симпатий автора.

Сложным и более всего сочувственным отношением к новому строю проникнуты многие произведения Т. Керашева. В романе "Дорога к счастью", подобно Ю. Тлюстену и А. Кешокову, автор анализирует драматические процессы в жизни адыгов 20-30-х годов. О сходстве художественно-эстетических принципов анализа в прозе адыгов тех лет пишет X. Баков: "Повествование Т. Керашева правдиво изображает разнообразные формы классовой борьбы, которая в адыгской деревне осложнялась тем, что контрреволюция выступала под покровом религии и национального единства (эти мотивы живут и в романе "Схватка" М. Гусейна и дилогии А. Кешокова "Вершины не спят")".1 Взаимосвязь же контрреволюции с религией, так удачно отмеченная X. Баковым в романе Т. Керашева "Дорога к счастью", свидетельствует, вероятно, об отрицательном отношешш писателя к служителям ислама. Однако необходимо признать, что отношение Т. Керашева к идеологии и философии ислама неоднозначно. Об интересе писателя к религии свидетельствует прекрасное знание им традиционных исламских представлений, столь мастерски использованных в контексте романа. Именно на древних догматах, закрепленных в Коране, основываются апокалиптические мотивы, которыми проникнуто произведение Т. Керашева "Дорога к счастью". И, конечно же, как в творчестве Ю.Тлюстена и А.Кешокова, конец света в керашевском романе тоже отождествляется с революцией и новой властью. Передавая апокалиптические настроения религиозно настроенных людей, Т. Керашев использует образы мусульманской мифологии, Иблис, демон, Гог и Магог - данные слова звучат из уст тех героев писателя, в сознании которых все новое отождествлялось со злом.

Т. Керашев использует мифологические образы и с другой целью -показать, как в сознании отдельных мусульман социальные преобразования и их сторонники отождествлялись с добрым началом. При этом писатель обращается и к образам мусульманской мифологии, почерпнутым из Корана. Наглядно эта тенденция прослеживается в рассуждениях старика Карбеча, который сравнивает русских не с черными, а с белыми джиннами, уверовавшими в Мухаммада и приносящими людям добро.2 В выступлении Карбеча в поддержку новых преобразований содержатся рассуждения о борьбе злого и праведного.

' Баков Х.И. Тембот Керашев и современная адыгская проза. - В кн.: Ученые записки. Т.ХУШ. Литература и фольклор. - Майкоп. 1973. - С. 100.

2 Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. -М., 1994, - т.1, А-К. - с. 374

Высказывания героя о добре и зле и мифологические образы из религиозных сочинений писатель использует для раскрытия драматических социальных конфликтов, в которых сталкивались критики и защитники новой власти, апеллировавшие к идеям извечной борьбы добра со злом. Керашевские герои часто упоминают старых богов, которые отождествлялись в сознании народа с добром и справедливостью. Ислам же в период его принятия представлялся простым людям только злом. В романе "Одинокий всадник" Т. Керашев показывает и процесс утверждения мусульманских представлений у адыгов. С белыми джиннами, согласно людской молве, был связан одинокий всадник, который мстит власть имущим за их злодеяния. Здесь аналогии с "Белыми одеждами" Вл. Дудинцева как нельзя кстати. Белые джинны в мусульманской мифологии являются обладателями добрых начал.

Так, критика отмечает, что Ерстэм Залэко размышляет "о жизни и борьбе, о месте человека в этой борьбе".'

Неоднозначно решение религиозно-философской проблематики в разных произведениях писателя. Так, в повести "Последний выстрел" она связана с раскрытием глубинных психологических основ индивидуализма в характере героя. Вопросы о добре и зле, власти, жизни и смерти тесно переплелись в этой повести.

Именно смерть, приближение которой чувствует герой повести, служит толчком для возобновления в его душе борьбы добра со злом. Но стремлению к любви и счастью не суждено было взять верх над темными сторонами его натуры. Даже на смертном одре он в разладе с Аллахом, чей образ по исламскому вероучению отождествляется с "добром " и "светом".

Проблема смерти, оказавшаяся во взаимосвязи с другой - проблемой борьбы добра со злом, помогает писателю осмыслить и философский вопрос о власти - автор ретроспективно раскрывает долгую жизнь героя, в которой главное место занимало его стремление к власти.

В результате анализа художественных особенностей раскрытия писателем содержательной сущности героев повести автор диссертации приходит к выводу о том, что взгляды писателя на добро, зло, смерть совпадают с исламскими канонами. Проблемы "Последнего выстрела" еще глубже осмыслены в рассказе писателя "Молодой бысым", где загробная жизнь выступает как главный объект осмысления им многогранного ирреального мира.

Религиозные вопросы волнуют и современного адыгейского писателя И. Машбаша. В романе "Раскаты далекого грома" он, как и Т. Керашев, исследует трудный процесс принятия ислама адыгами. Раскрывая классовую подоплеку этого процесса, И. Машбаш показывает, какую роль

' Хачемизова М. Особенности реалистического стиля Тембота Керашева в изображении человека. - В кн.: Проблемы адыгейской литературы и фольклора. - Майкоп, 1990. - с. 52.

играла вера во внешней политике адыгов, чья земля издавна являлась предметом горячих споров между Турцией и Россией. В диссертационной работе подробно прослеживается художественное исследование автором влияния древней исламской заповеди об отношении к иноверцам на внешнюю политику адыгов. Для раскрытия вопросов, связанных с этими событиями, писатель использует мифологические образы, порожденные идеями о "добре" и "зле". Поэтому на страницах романа часто упоминаются джинны, ведьмы, русалка. И. Машбаш вводит в ткань произведешь образ девушки-русалки еще и с другой целью: подготовить читателей к появлению Цицары, одной из героинь романа, внезапное исчезновение которой было равносильно ее гибели. Наказывая зло в лице князя Шерандука, Цицара играет нетрадиционную для русалки роль носительницы добра, что и роднит героиню И. Машбаша с булгаковской Маргаритой, выполняющей функции "другого ведомства".

Помимо мифологических образов, связанных с традиционным пониманием добра и зла, писатель обращается и к понятиям "рай" и "ад", также отождествляемым в сознании людей с их добрыми и злыми делами. Художественно-эстетический смысл этого обращения отмечает К.Г. Шаззо.1 Действительно, прославляя мирный труд и разоблачая войну, И. Машбаш вкладывает в уста матери девяти сыновей, погибших в Бзиюкской битве, рассуждения о "добре" и "зле". Приспосабливая свои размышления к речи женщины XVIII века, писатель придает им общечеловеческий характер. А это не только облегчает восприятие данных рассуждений современными читателями, но и способствует передаче мировоззрения людей, живших в эпоху распространения ислама на адыгской земле.

К далекому прошлому обращается И. Машбаш и в романе "Жернова". И опять, как и в "Раскатах далекого грома", писатель размышляет над острыми и актуальными философско-религиозными вопросами. Именно в этот временной промежуток ислам окончательно утвердился среди адыгских племен. Но в романе осмыслена и роль язычества и христианства в жизни адыгов эпохи Кавказской войны.

Различия вероисповеданий и догматы ислама сыграли тогда большую роль в отношениях между русскими и адыгами. Отмечая это, И. Машбаш в романе вовсе не ограничивается таким узким взглядом на происшедшую трагедию: он, обвиняя царское самодержавие, пытается как бы сверху, беспристрастно посмотреть на воюющие стороны, понять не только мусульман, но и христиан. Причем, описывая войну, И. Машбаш не ограничивается анализом взаимоотношений России и Черкессии: он показывает, что религия сыграла важную роль в политике Англии, Турции,

' Шаио К Г. Взглзд сквозь годи. // Адыгейская правда. - 1982. - 26 октября.

Дагестана по отношению к адыгам. Интересы иностранных держав, таким образом, объясняются автором взаимосвязью религии с философским вопросом о власти.

Над трагическими событиями периода Кавказской войны размышляет писатель и в книге "Два пленника". В ней, как и "Жерновах", пытаясь показать весь драматизм сложившейся на Кавказе ситуации, И. Машбаш обращается к мусульманским и христианским заповедям. Его герои, пораженные жестокостями и бессмысленностью войны, ищут ответы на волнующие их вопросы у Бога. Обращается писатель в "Двух пленниках" и к проблеме смерти, пытается осмыслить ее с общечеловеческих позиций. Именно такой подход к смерти ставит размышления И. Машбаша над этой проблемой на современный философский уровень, характеризуя писателя как мыслителя, сумевшего подняться над идеей о противостоянии народов на основе различия их религий. Идея веры разнообразно осмысливается И. Машбашем в романах "Метельные годы", "Сто первый перевал", "Тропы из ночи", что находит подробное исследование в диссертации.

Итак, идеология и философия ислама ставит те же проблемы, что и христианство, и в их решении авторы адыгских произведений обнаруживают сальное влияние русской литературы, но и проявляют яркую индивидуальность в художественном осмыслении идей веры.

Автор диссертационной работы делает следующие выводы:

1.A. Кешоков, Ю. Тлюстен, Т. Керашев и И. Машбаш, используя традиционные образы, сюжеты и заповеди ислама, как М. Булгаков, Ю. Домбровский, Вл. Дудинцев и Ч. Айтматов, которые обращаются к христианским представлениям о мире и человеке, рассматривают философско-религиозную проблему борьбы добра со злом;

2. современные писатели, обращаясь к библейским и кораническим образам, сюжетам, заповедям, не всегда придерживаются традиционных религиозных воззрений на жизнь;

3. при осмыслении одних и тех же проблем писатели преследуют различные цели: М. Булгаков, Ю. Домбровский и Вл. Дудинцев обращаясь к Библии, стремятся показать ужас сталинской эпохи Ч. Айтматов же пытается убедить своих читателей в том, что i конце XX века перед людьми очень остро стоит проблем; существования человечества, хотя и сталинское время находи" отражение в его творчестве; А. Кешоков, Ю. Тлюстен, Т. Керашев i И. Машбаш, обращаясь к традиционным мусульманские представлениям, воссоздают драматические картины жизни адыгов.

Но, несмотря на неповторимое своеобразие, прослеживающееся npi осмыслении философско-религиозной проблематики современным! писателями, обращение их к библейским и кораническим образам

сюжетам, заповедям было вызвано общими причинами. Среди них: стремление крупнейших мастеров слова XX века воссоздать картины жизнп людей, чьи нравы и обычаи были основаны на традиционных религиозных нормах; а также влияние исторической ситуации, которая сложилась в нашей стране в XX столетии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

1. Особенности художественного осмысления философско-религиозной проблематики в современной прозе. - Майкоп: Зихи, 1995.-2,5 п.л.

2. Свобода духа и идея веры в современной адыгской прозе. // Литературная Адыгея. - 1996. - № 3-4. с.195-204. - 1 п.л.

3. Герой и религиозные мотивы в совремешгой адыгской прозе. // Альманах "Дружба", 1996. - № 2. - 1 п.л.

4. И грядет конец света ... (Апокалиптические мотивы в творчестве Булгакова и Айтматова). // Материалы первой научной конференции аспирантов и соискателей Адыгейского государствешюго университета. Выпуск IV. Часть 1. - Майкоп, 1996. - 0,5 п.л.