автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Софийность русской прозы второй половины XIX в.

Текст диссертации на тему "Софийность русской прозы второй половины XIX в."

Елена Новикова

СОФИИНОСТЬ РУССКОЙ ПРОЗЫ

ВТОРОЙ половины

ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Елена Новикова

СОФИИНОСТЬ РУССКОЙ ПРОЗЫ ВТОРОЙ половины XIX ВЕКА:

евангельский текст и художественный контекст

КНИГА ИМЕЕТ

перепл. един соедин № № вып.

Г) К

о.

5 л

^ - и с

Новикова Е.Г. Софийность русской прозы второй половины XIX века: евангельский текст и художественный контекст. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1999. - 254 с. 1000 экз. 4603000000

В монографии русская проза второй половины XIX в. впервые систематически исследована в аспекте софиологической эстетики. На большом материале произведений Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, И.С.Тургенева, Н.С.Лескова, А.П.Чехова, Г.Н.Потанина и др. изучены принципы бытования евангельского текста в русской литературе второй половины XIX в. как софийные, выявлены софийное содержание, софийная эстетика и поэтика русской прозы второй половины XIX в.

Для преподавателей вузов и школ, студентов и аспирантов, а также широкого круга читателей, интересующихся историей русской литературы и отечественной философской мысли.

Рецензент - доктор филологаческих наук Ю.В. Ш а т и н

Редакторы - доктор филологических наук Ф.З. Канунов а,

иерей Алексий Кузьменко

ISBN 5 - 7511 - 1058 - 7

Н 4603000000 177 (012)-99

© Е. Г. Новикова, 1999

Посвящаю моим сыновьям

Г ЛАВА 1

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ: ЕВАНГЕЛЬСКИЙ ТЕКСТ И СОФИЙНОСТЬ МИРА

Изучение проблемы "русская литература XIX века и христианство" является одним из приоритетных направлений современного российского литературоведения. Литература России пронизана светом христианства, и ее истинное понимание вне его, в сущности, невозможно. Определенную роль в актуализации данной проблематики сыграла и компенсаторная установка постсоветской российской культуры. Методологической основой данного направления стало представление о том, что специфика литературоведческого подхода к христианской проблематике, принципиально отличающая его от подхода богословского, философского и др., обусловлена эстетической природой изучаемого объекта - художественного произведения, несущего в себе христианские образы и смыслы.

Исследование этой проблемы ведется уже достаточно давно. Работа над ней была начата в XIX веке, активизирована русской культурой рубежа веков и продолжена критической мыслью русской эмиграции и другими научными направлениями Запада XX века. Особый вклад в ее изучение внесла русская религиозно-философская эстетика конца XIX - первой половины XX века. Научный результат этой деятельности - колоссальный спектр интерпретаций русской литературы XIX века в христианском аспекте. Зачем же вновь возвращаться к данной проблематике сегодня?

Философия, литературоведение, эстетика конца XIX - первой половины XX века разрабатывали проблему "русская литература и христианство" в плане содержания, и именно в этом подходе они достигли выдающихся, во многом не превзойденных до сих пор научных результатов. Восстановление и продолжение их традиций представляется первоочередной задачей современного российского литературоведения. Принципиальным явлением современной российской культуры стала работа В.Н.Топорова "Святость и святые в русской духовной культуре" . Она убедительно свидетельствует о том, что для сегодняшнего этапа развития российской науки приоритетными являются как продолжение традиций русской науки

XIX - начала XX века, так и их развитие, которое представляет собой прежде всего специальное изучение эстетики и поэтики художественного произведения, несущего в себе христианские смыслы. Данный аспект религиозно-философской интерпретации русской литературы XIX века видится особо актуальным в культурном контексте постклассической философии и литературоведческой мысли конца XX века. Значимым стал выход в свет фундаментального труда крупнейшего современного историка классических культур В.В.Бычкова "АЕ8ТЕТ1КА РЛТЯИМ. Эстетика Отцов Церкви"л, в котором осуществлен неклассический подход к наследию Отцов Церкви - подход эстетический.

Данная научная парадигма обусловила то, что изучение проблемы "русская литература и христианство" стало одним из важнейших направлений современного российского литературоведения, причем его специальная разработка фактически началась только в текущем десятилетии . Его интенсивное развитие закономерно повлекло за собой углубленную рефлексию современной научной мысли о характере взаимодействия религии и культуры и прежде всего постановку вопроса о методологическом подходе к проблеме "русская литература и христианство" с позиций эстетики и поэтики. Предельно показательными представляются размышления современного ученого о том, что история русской литературы как наука в конце XX века методологически ориентирована на характерный "синтез": "Жажда синтеза в истории литературы на рубеже XXI века - это прежде всего насущная потребность актуализации идей исторической поэтики, <...> идей русской религиозной философии <..>"

Поэтому сегодня остро ставится вопрос о насущной необходимости современного, адекватного культуре и науке рубежа ХХ-ХХ1 веков, осмысления методологических основ изучения взаимодействия религиозного и эстетического. Эта проблема поставлена в таких принципиальных работах, как "Смысл вероучения и формы культуры" С.С.Аверинцева , "Язык Церкви и язык литературы" В.А.Ко-тельникова , "Православная церковь и светская литература в Новое время: основные аспекты проблемы" П.Е.Бухаркина и др., и современное российское литературоведение нуждается в ее дальнейшем продолжении и развитии.

Осмысляя тему "русская литература и христианство", я столкнулась с исследовательской проблемой, которая достаточно долго казалась мне фактически не разрешимой: где, в чем можно обрести опору для реальной работы в заданных рамках? Точнее: что такое, собственно говоря, "христианство" в литературе (да и в философии, культуре), как его можно "схватить", фиксировать как адекватный сам себе, реальный материал? Разумеется, необходимо учитывать опыт религиозной философии и эстетики конца XIX - первой по-

ловины XX века, который, в частности, блестяще показал, что факт использования в культуре, философии, литературе какой-либо христианской идеи или христианского образа еще совсем не означает реального вхождения в круг истинно христианских категор;ий и смыслов. Это стало особенно очевидно в XX веке на фоне разнообразных модернистских и постмодернистских экспериментов с религиозными символами и знаками, в результате которых возникло глубокое сомнение в том, возможно ли вообще истинное, не искаженное, адекватное самому себе существование религии в культуре и литературе.

Что в этом поиске может служить реальной, фактической опорой? Существуют различные варианты ответа на данный вопрос. Вариант ответа, предлагаемый в данном исследовании, ~ это прежде всего использование категории "текст". Введение данной категории представляется достаточно убедительным, можно сказать, исследовательски "комфортным" ходом в поиске опоры для постановки и изучения проблемы "русская литература и христианство".

Категория "текст" является общей для литературы и христианства. Как пишет М.М.Бахтин, "текст (письменный и устный) как первичная данность <... > всего гуманитарно-филологического мышления <... > в том числе <... > богословского и философского мышления в его истоках" . Литература осуществляется как письменный текст; христианская церковь хранит Священное Писание - Библию, свод ветхозаветных и новозаветных книг, определенных в канон.

Так проблема "русская литература и христианство" сужается до следующей конкретной исследовательской ситуации: в русской литературе XIX века есть особый тип организации текста, а именно художественный текст с включенным в него библейским текстом, с библейской цитатой. Если возникает исследовательское сомнение в смысловой "чистоте" некоего христианского знака, то в данном случае оно снимается: здесь будет осуществляться работа собственно с каноническими текстами, с непосредственными цитатами из Библии.

Причем уже самый первый опыт исследования материала показал, что наиболее часто в русской литературе XIX века цитируется Новый Завет, точнее говоря, Евангелие. Это позволяет сузить колоссальную по материалу задачу исследования цитирования Библии в русской литературе до более конкретной: изучение бытования евангельской цитаты. Такое уточнение исследовательской задачи представляется закономерным в рамках проблемы "русская литература и христианство".

Кроме того, была выявлена еще одна важная особенность литературного контекста евангельской цитаты: это преимущественно проза, прозаический контекст. Очевидно, что именно прозаический

принцип организации текста, с его несравненно большими, по сравнению с поэтическим и драматическим, степенями структзфной свободы, создает наиболее благоприятные условия для любого цитирования вообще, а для цитирования сакрального текста - в особенности. Следовательно, исходя из категории "текст" как основной, представляется возможным переформулировать задачу исследования следующим образом: "евангельский текст в контексте русской прозы XIX века".

Это заставляет особо остановиться также и на категориях, связанных с формулировкой "русская проза XIX века", на их использовании в заданном аспекте как контекста для цитирования евангельского текста.

Осмысление категории "проза" требует ввести различение между прозой в широком смысле этого слова и собственно художественной прозой. В широком смысле "проза" - это текст, основанный на прозаическом принципе его организации, т.е. это и философская, и публицистическая, в целом любая авторская проза. В свою очередь, художественная проза - это текст, в основе организации которого лежит более конкретный принцип художественного образа, принцип создания художественного мира. При этом в рамках поставленной исследовательской задачи важным является то, что оба типа прозаического текста в равной степени (хотя и на указанных выше разных основаниях) могут стать контекстом евангельского текста. Безусловно, основным предметом изучения станет художественная проза. Однако привлечение "другой" прозы также представляется необходимым, поскольку сам принцип включения евангельского текста в земной авторский контекст восходит к экзегетике и получает наибольшее развитие в специальных богословских и религиозно-философских текстах. В качестве этой "другой" прозы в работе будут использованы тексты русской религиозной философии, на формирование которых существенно повлияла русская классическая литература XIX века и литература рубежа веков.

Категории "русского" и "XIX века" в заданном аспекте цитирования евангельского текста заставляют поставить вопрос о специфике места, значения и характера бытования Евангелия как канонического текста в русской культуре и литературе XIX века. Данные аспекты с необходимостью выводят к хронологической фиксации "второй половины XIX века". Безусловно, евангельский текст функционирует в русской литературе и в первой половине XIX век а. Как указывает Ф.З.Канунова, "романтизм в самой сути своей генетически близок религии" . В частности, евангельская цитата активно входит в философскую и публицистическую прозу эпохи, именно здесь начинают формироваться важные общие закономерности бытования евангельского текста в русской прозе (ниже мы

к этому вернемся). Но только реформы рубежа 1850-б0-х годов и их разнообразные, во многом разнонаправленные последствия обусловили интенсивное введение значительных объемов евангельского текста в русский прозаический контекст.

С одной стороны, реформы оказали существенное воздействие на позицию русской церкви. "Вопрос о церковных преобразованиях в "эпоху великих реформ" был поставлен одним из первых," - подчеркивает прот. Георгий Флоровский в своем фундаментальном труде "Пути русского богословия" . Это обусловило окончание многолетнего церковного спора о переводе Библии на русский язык, начатого в 1810-20-х годах деятельностью Российского Библейского общества, который завершился именно в 1860-х годах изданием Синодального русского перевода Библии , Непростая история перевода Библии на русский язык была связана с общим пристальным вниманием русской церкви XIX века к проблемам сакрального текста.

Реформы заметно повлияли и на позицию духовной цензуры. Если в первой половине века, особенно после драматичной борьбы и победы русской церкви над Библейским обществом, характерно совпавшей с трагедией декабристов, позиция духовной цензуры была предельно жесткой и требовала "вычеркивать <._> библейские и евангельские фразы" из светских сочинений, то с 1860-х годов допускается гораздо большая свобода использования христианских текстов в светской литературе. Важнейшей особенностью русской церкви в данный период Флоровский называет "потребность в гласности", "потребность ставить и обсуждать вопросы" .

С другой стороны, материализм, пришедший в Россию на фоне реформ и развития демократической культуры, оказал существенное влияние на несколько поколений русских писателей и мыслителей второй половины века. Он был воспринят как необходимый этап русской мысли, который в определенный момент потребовал нового, на новом уровне осмысления и понимания, обращения как к традиционному русскому христианству, так и к новым религиозным и философско-религиозным проблемам. Духовный путь "от материализма к идеализму" (С.Н.Булгаков), а от идеализма - к религиозной философии был характерен для большинства русских мыслителей, писателей и философов второй половины XIX века, и это закономерно обусловило углубленное изучение ими христианских текстов и, в частности, интенсивное цитирование Библии в литературе данной эпохи, менее подвластное теперь духовной цензуре.

Все это и определило тот факт, что основное количество цитируемого евангельского текста приходится на русскую прозу второй половины XIX века, и именно в связи с ней прежде всего следует

говорить о бытовании евангельского текста в контексте русской прозы как о специальном явлении русской культуры и литературы.

Наконец, синтаксические конструкции формулировок "русская литература и христианство", "евангельский текст в контексте русской прозы XIX века" фиксируют определенные принципы взаимодействия сакрального текста и его литературного контекста. Ключевым в предпринимаемом исследовании является вопрос взаимодействия евангельского текста с контекстом русской прозы XIX века.

Взаимодействие евангельского текста с прозаическим контекстом - это реальное, письменно зафиксированное взаимодействие Слова Божьего и земного авторского литературного текста. Сама точка их контакта есть непосредственное осуществление в тексте взаимодействия "христианства" и "литературы". Исследование механизмов включения евангельского текста в авторский контекст, принципов их взаимодействия между собой, того текстового поля, которое возникает за счет их контакта, и тех процессов и напряжений, которые происходят между ними и определяют специфику данного поля, представляется эффективным способом изучения проблемы "русская литература и христианство".

При этом данное исследование будет успешно осуществлено только в том случае, если будет осознана принципиально разная природа евангельского и авторского литературного слова. Следует подчеркнуть иную природу христианского текста: это Слово Божие (пусть и зафиксированное людьми). Как сказал Ф.М.Достоевский, "имеешь дело не с человеческим текущим умом, а с вековечным и абсолютным" . И тогда суть проблемы будет состоять в том, каковы закономерности бытования сакрального Слова в тексте литературы как в тексте заведомо "человеческого, текущего" - авторского, земного - слова. Именно таковым был основной принцип подхода к Евангелию в русской культуре и литературе XIX века.

Однако это вновь создает определенную проблему: если, принимая названную выше очевидную ценностную иерархию двух типов текстов, строить на ней свою исследовательскую позицию, то можно ли вообще выполнить поставленную задачу изучения взаимодействия евангельского и авторского текстов? Отношения иерархии, безусловного и однозначного авторитета не предполагают именно взаимодействия, ограничиваясь двумя параллельными друг другу, никак не связанными между собой режимами "сверху вниз" и "снизу вверх".

Этот вопрос заставляет отчетливо осознать специфику выбранной исследовательской ситуации и потому подняться на следующий уровень ее понимания: если между евангельским и литературным текстами, взятыми "в принципе", "вообще", ценностная иерархия отношений действительно однозначна, то ситуация цитирования

Евангелия в авторском тексте выстраивает отношени