автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Особенности реализации категорий текста в "изборнике 1076 года"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Особенности реализации категорий текста в "изборнике 1076 года""

На правах рукописи

Шукова Ольга Михайловна

ОСОБЕННОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ КАТЕГОРИЙ ТЕКСТА В «ИЗБОРНИКЕ 1076 ГОДА»

10.02.01 - русский язык

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандйдата филологических наук

Киров-2009

0034Б1994

003461994

Работа выполнена на кафедре русского языка ГОУ ВПО «Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарева»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Акимова Эльвира Николаевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Лагузова Евгения Николаевна ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского»

кандидат филологических наук, ст. преподаватель"" Абрамова Ирина Юрьевна ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского»

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Мичуринский государственный

педагогический институт»

Защита диссертации состоится 25 февраля 2009 года в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.041.04 при ГОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» по адресу: 610002 Киров, ул. Красноармейская, д. 26, ауд. 104.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет»

о/.

Автореферат разослан «_~» ^' 2009 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

К.С. Лицарева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена изучению особенностей реализации категорий текста в «Изборнике 1076 года» на трёх уровнях - микротекстовом, макротекстовом, мегатекстовом.

Актуальность работы обусловливается нерешённостью в исторической русистике проблем лингвистики текста, неизученностью функционирования категорий текста в древнерусских памятниках письменности. Исследование репрезентации категорий целостности, завершённости, членимости, связности, ретроспекции и проспекции позволит выявить специфику средневекового мировоззрения, отраженного в образцовом тексте эпохи.

В свете антропоцентрического характера современной лингвистической научной парадигмы анализ особенностей реализации текстовых категорий в ранних древнерусских памятниках письменности требует нового осмысления. Особый интерес представляют для исследователей древнерусские сборники устойчивого / неустойчивого состава, например «Изборник Святослава 1073 года», «Изборник 1076 года». «Успенский сборник», «Пчела». В них наиболее ярко отражается такая характерная черта древнерусских памятников, как анфиладность (термин Д.С. Лихачева). Исследование рукописных и старопечатных сборников составляет предмет формирующейся отрасли медиевистики - мисцелланологии (термин Т.В. Черторицкой). Ученые-медиевисты рассматривают средневековые сборники как гипертекст - систему одновременно единства и множества текстов.

Что касается количественного и качественного состава текстовых категорий, то, признавая, что список категорий текста остается открытым, мы все же отметим категории, требующие первоочередного изучения как в синхроническом, так и (что особенно важно) диахроническом аспектах.

Речь идет, во-первых, о таких категориях текста, которые наиболее существенны для средневекового сознания, так как отражают языковую картину мира и определяют структуру и семантику средневековых сборников устойчивого / неустойчивого состава.

Во-вторых, особого внимания требуют те категории текста, реализация которых в древнерусских сборниках отличается от их реализации в современных письменных текстах, что позволяет выявить специфику средневекового сознания и особенности процесса отражения и познания средневекового мира в форме текстов.

К таким категориям мы относим категории целостности, завершённости, членимости, связности, проспекции и ретроспекции.

Вслед за рядом исследователей (Н.С. Ковалёв, Э.Н. Акимова) мы разграничиваем три текстовых уровня исследования - микротекстовый, макро-текстовый и мегатекстовый, так как на каждом из них анализируемые категории текста будут иметь свои формы и способы реализации. Микротекст - это текст каждой отдельной статьи сборников устойчивого и неустойчивого состава безотносительно к другим статьям произведения; макротекст - текст всего

памятника; мегатекст - «обобщенное обозначение системы нормативных текстов эпохи (образцов)» [Ковалев 1997:18].

Изучение категорий текста на трёх языковых уровнях представляется весьма своевременным, так как текстовый, а тем более мегатекстовый уровень исследования, связанный с вводом данного памятника в общее ментальное пространство эпохи, не были эксплицированы в лингвистических работах.

Все вышеизложенное позволяет считать актуальным обращение к комплексному анализу категорий текста в плане языковой диахронии.

Объектом анализа является «Изборник 1076 года» как совокупность статей-микротекстов, с одной стороны, и как часть единого мегатекста, с другой.

Предметом исследования с учётом трёх основных аспектов -формального, семантического и функционального - являются способы, средства и особенности выражения таких категорий текста, как целостность, завершённость, членимость, связность, проспекция и ретроспекция в том виде, как они представлены в «Изборнике 1076 года».

Цель работы - исследовать специфику реализации категорий целостности, завершённости, членимости, связности, проспекции / ретроспекции на трёх текстовых уровнях в «Изборнике 1076 года».

Поставленная цель обусловила необходимость решения следующих конкретных задач:

1) провести обзор научной литературы по теме исследования и проанализировать существующие в языкознании воззрения на проблемы, связанные с выделением и исследованием текстовых категорий в синхронии и диахронии;

2) выявить особенности реализации категорий целостности, завершённости, членимости, связности, проспекции и ретроспекции в «Изборнике 1076 года» на микротекстовом, макротекстовом и мегатекстовом уровнях;

3) описать языковые средства выражения и экстралингвистические принципы формирования указанных категорий в древнерусском сборнике;

4) провести классификацию микротекстов «Изборника 1076 года» на основе особенностей реализации в них исследуемых категорий.

Материалом и источником исследования послужил текст «Изборника 1076 года» - памятника древнерусской литературы, одной из древнейших рукописных книг.

В «Изборник» вошли «Стословец» Геннадия, константинопольского патриарха; «Слово некоего калугера о почитании книжном»; извлечения из сочинений византийских писателей Иоанна Златоуста, Нила Синайского, Афанасия Александрийского, Анастасия Синаита; фрагменты из житий Ксенофонта и Феодоры; Синклитики и ряд других фрагментов и статей.

В стилистическом отношении «Изборник 1076 года» отвечает уровню нравственной и языковой культуры Киевской Руси XI века. Основу жанрового содержания «Изборника» составляют изречения с нарочитым повторением одних и тех же назиданий с целью наставить своих читателей / слушателей на путь спасения.

Методология исследования построена на традиционных собственно-лингвистических методах системного изучения языка - описательном и сравнительном. Учитывается авторское осмысление проблемы в рамках исторического метода1, что выражается в апробировании лингвоультуроло-гического подхода к фактам языковой диахронии.

Изучаемая проблема является чрезвычайно сложной и многоаспектной, что делает необходимым применение к её изучению комплекса исследовательских приёмов. Их использование диктуется в каждом конкретном случае поставленной целью и задачами исследования. Это приёмы лингвистического наблюдения, сплошной выборки, систематизации и классификации, структурно-семантического и интерпретационного анализа, а также процедура выявления в тексте креативно значимой информации, впервые апробированная в работах Э.Н. Акимовой [Акимова 2002-2006].

Основным приёмом при определении значения синтаксических форм считаем тот, о котором писала Е.С. Истрина: «Вчитываться и вдумываться в исследуемую речь - этот приём следует признать основным при определении живого значения форм древнего письменного языка», несмотря на то, что «указанный приём ... может заключать в себе много субъективного. Однако субъективного элемента при определении значений явлений языка избежать нельзя, а из субъективных выводов разных исследователей создается, в результате, несомненно, и нечто объективное» [Истрина 1919: 7-8].

Исследование опирается на рабочую гипотезу, которая в ходе исследования получает обоснование конкретными фактами и полученными результатами. Её суть состоит в следующем. Поскольку мы под категориями текста понимаем функционально-семантические единицы, отражающие наиболее существенные признаки, свойства текста, то можно предположить, что в древнерусском тексте проявляются, эксплицитно или имплицитно, основные текстовые категории, выделяемые современными учеными, но степень их выражения может быть различной, а способы реализации специфичными.

Научная новизна работы состоит в обращении к актуальным проблемам исторической лингвистики текста. В исследовании впервые

1) комплексно описываются и анализируются текстовые категории в одном из наиболее ранних древнерусских памятников письменности;

2) ведётся исследование категорий текста на трех языковых уровнях с привлечением экстралингвистических факторов и оснований формирования данных категорий;

3) учитываются прагмалингвистический и лингвокультурологический подходы к фактам языковой диахронии, нечасто позиционирующиеся в современных работах по истории языка;

1 «Этот метод требует от исследователя сопоставления сменяющих друг друга - в процессе развития - состояний струюурных элементов языка, установления внутриязыковых и внеязыковых причин наблюдаемых изменений; он требует учёта многообразных и сложных связей изменяющихся явлений языка друг с другом и с разнообразными явлениями истории народа, его кулыуры, общественных отношений, сознания, государства и т.д.» [Головин 1973: 270].

4) выявляется специфика выражения изучаемых категорий по сравнению с их экспликацией в современном тексте;

5) делается попытка создать классификацию и типологию микротекстов «Изборника» на основании особенностей реализации категорий текста.

Теоретическое значение диссертации. Результаты исследования важны для разработки теоретических проблем исторической когнитивистики, диахронической лингвистики текста, исторической лингвокультурологии - то есть только начинающих развиваться отраслей исторического языкознания.

Практическая ценность работы определяется возможностью использования её материалов в практике вузовского преподавания курса исторической грамматики русского языка, курса лингвистики текста, а также спецкурсов и спецсеминаров по проблемам истории русского языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Категории членимости, связности (включая ретроспекцию и проспек-цию), завершённости и целостности текста, отражающие мировоззрение и мировосприятие средневекового русского человека в образцовом тексте эпохи, реализуются в «Изборнике 1076 года» с помощью языковых и экстралингвистических средств.

2. Категория членимости, в основе которой лежит членение объективной действительности на воспринимаемые человеческим сознанием отрезки, выражается в тексте «Изборника» на уровне микро- и макротекста. Способами реализации данной категории являются конкретные типы членения - объёмно-прагматическое членение на главы и абзацы, контекстно-вариативное вычленение авторской и прямой речи и, наконец, структурно-смысловое разграничение структурно-смысловых блоков.

3. Связность текста осуществляется на всех трёх языковых уровнях с помощью системы средств данных уровней. Средствами связи частей текста являются на уровне микротекста лексические, грамматические, коммуникативные единицы языка; на уровне макротекста - локутивный, иллокутивный и перлокутивный компоненты категории прагматической направленности; на уровне мегатекста - цитаты, реминисценции и «языковые индексы» (термин И. Беллерт).

4. «Изборник 1076 года» является проспективной и одновременно ретроспективной частью единого мегатекста - это проявляется в ориентации содержания микротекстов «Изборника» как на прошлое (на Священное Писание и сочинения отцов Церкви), так и на будущее (на необходимое исполнение составляющих содержание наставлений как основное условие спасения человека).

5. Категории целостности и завершённости текста «Изборника» имеют двойную интерпретацию. На уровне микротекстов целостность текста реализуется на основе общности концептуального пространства, совокупности концептов, подчинения содержания текста его названию. Завершённость микротекстов «Изборника» основывается на исчерпанности основной темы текста, что формально отражено автором в условно обозначенных маркёрах конца. На уровне микро- и макротекста целостность осуществляется и

прагматическими компонентами - целью написания и объединения статей, намерением автора-составителя, ожидаемым результатом. Однако открытость содержания и незамкнутость границ средневекового текста определяет его абсолютную незавершённость как макротекста в совокупности микротекстов.

Основные положения и результаты диссертационного исследования были апробированы на научных конференциях в гг. Саранске (2006-2008), Казани (2007), Нижнем Новгороде (2007), Владимире (2007); изложены в десяти статьях, две из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных положений кандидатской диссертации.

Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертационная работа состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Списка использованной литературы (172 наименования).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, формулируются цель и задачи исследования, определяются его объект и предмет, указываются методологические основы, методы и приёмы анализа материала, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, выдвигаются положения для защиты, дается характеристика источника исследования, сообщаются сведения об апробации работы, описывается структура диссертации.

В первой главе «Вопросы теории текста в синхронии и диахронии» рассматриваются проблемы теории текста в историческом и современном языкознании; освещается история разработки вопроса о категориях текста в отечественной лингвистике; обобщаются разрозненные по многим источниками сведения о тексте и категориях текста.

Текст как особый объект исследования имеет давнюю традицию изучения. Изначально это касалось сакральных текстов, играющих центральную роль во всех крупнейших религиях. Позже объектом изучения стали тексты других типов, в частности юридические и литературные. Текст как структура становится объектом специального интереса в конце Х1Х-ХХ вв. До этого времени различными дисциплинами изучались лишь отдельные аспекты текста, текст был только материалом для анализа, он рассматривался как среда, в которой функционируют различные языковые единицы.

Важнейшей задачей лингвистики текста является изучение и анализ текстовых категорий. Одни ученые под категориями текста понимают грамматические категории, выражающие определенные грамматические понятия (И.Р. Гальперин), другие разграничивают семантические и грамматические категории как отражающие разные стороны текста - содержание и структуру (Л.К. Чикина), третьи определяют категории текста как функционально-семантические (М.П. Ионицэ).

Мы считаем, что категории текста являются функционально-семантическими, отражают наиболее существенные и общие свойства текстов и выражаются с помощью языковых средств разных уровней.

Древнерусский текст привлекает внимание различных исследователей-лингвистов и литературоведов, анализирующих разные его аспекты. Однако, несмотря на большой интерес к древнерусским текстам в современном языкознании и литературоведении, остаются нерешенными многие проблемы, в частности, проблема изучения форм и способов реализации категорий текста в древнерусских памятниках письменности.

Историки языка отмечают, что в описании текста древнерусского периода, вероятно, нерелевантны некоторые признаки текста нашего времени, в том числе и признак тематического единства частей. Понимание современного текста как системы подтем, отражающих определенный фрагмент действительности, неприемлемо в исследовании текстов Х1-ХШ веков, так как в последних отсутствует разграничение тем: «общим предметом всех авторов является незримое в зримом мире» [Ковалев 1997: 48].

В исследованиях, посвященных изучению древнерусских текстов, описываются лишь отдельные текстовые категории. Список категорий остаётся открытым. На наш взгляд, первоочередного изучения требуют категории связности, целостности, завершенности, членимости, проспекции, ретроспекции, поскольку анализ данных категорий позволит определить особенности содержательных и структурных свойств текста, а также выявить специфику средневекового сознания, отраженного в образцовом тексте эпохи.

Вторая глава «Реализация категории членимости в «Изборнике 1076 года» посвящена анализу категории членимости текста в «Изборнике 1076 года» Её исследование необходимо при интерпретации древнерусского текста, поскольку в основе данной категории лежит членение объективной действительности на воспринимаемые человеческим сознанием упорядоченные, своеобразно организованные отрезки. Анализ категории членимости дает представление о мировоззрении средневекового русского человека.

Подробно исследуются типы членения текста на двух уровнях: на уровне макро- и микротекста, так как для характеристики данной категории на мегатекстовом уровне текст «Изборника» следует анализировать относительно других произведений древнерусской литературы, а это не входит в задачи диссертации.

Членимость как категория, заключающаяся в выделении в тексте на одном основании структурных, формально выраженных однотипных частей, компонентов, реализуется в тексте «Изборника 1076 года» в объёмно-прагматическом, контекстно-вариативном и структурно-смысловом типах членения.

Объёмно-прагматическое членение «Изборника 1076 года» заключается в членении текста на 12 статей, некоторые из которых самим автором (составителем сборника) поделены на части. Основанием для такого деления служит либо предмет изложения, либо первоисточник, из которого составитель заимствовал изречения. Например, в статье в статье «Пр'кмоудрость исоусовд сына сирдховд» выделяются своеобразные главы «О звании снльныих'ь», «О

дьрзостн», «Оловесд прнтьмьндгд», «О женлхт» зълыих'ь и доЕрыих'ь», «О жен'к лоуклв'к», «О деслтшгЬ», «О златолкзбьци», «О медоу», «О мьрьтвьцихт.», «О чьстн родиткАП»», «Пр-Ьмоудрости похвала»), а в статье «Съкоръ отъ мъногь отець н дпостолъ и пророкъ...» собраны изречения святого Геннадия, Иоанна Златоуста, Нила Черноризца, апостола Павла и других.

Контекстно-вариативный тип членения в «Изборнике 1076 года» представлен речью автора. Основным функционально-смысловым типом речи в тексте является повествование с элементами рассуждения. В повествовательных частях текста памятника чаще всего используются глаголы, обозначающие конкретное действие (ц'Ьлоун, покланаи, ндкърли, напои), деятельность органов чувств (вижь, киднши, послоушди, приимАн), в том числе глаголы речи (рече, рекъ, глати), глаголы, называющие физическое и душевное состояние (в'ЬЗЛЮБН, ПОСКЪрВН, ЕОНТЬ СА, поеолн).

Чужая речь в исследуемом тексте репрезентируется пронизывающими текст многочисленными цитатами из сочинений отцов Церкви, а также большим количеством вопросно-ответных блоков, представленных в некоторых статьях «Изборника». Цитаты и прямая речь вводятся в текст «Изборника» с помощью глаголов речи: «глати кт> коу...»; «Петръ бо аполъ рект» кт» гоу ..»; «аггат» гнь рече къ немоу...».

Цитаты из Священного Писания и сочинений отцов Церкви в «Изборнике 1076 года» выполняют различные задачи. Прежде всего, в тексте «Изборника» реализуется основная функция библейских цитат - объяснение, толкование каких-либо положений, подтверждение важнейших мыслей автора (объяснительно-констатирующая функция)2. Во-вторых, цитаты в тексте «Изборника» в некоторой степени «предсказывают» возможные будущие события и таким образом выполняют проспективно-прогнозирующую функцию. В-третьих, цитаты используются в лирически окрашенной речи автора или персонажа и выполняют эмоционально-экспрессивную функцию.

В тексте встречаются разные виды монологов и внутренних монологов: монологическая речь от имени предполагаемого адресата «Изборника», либо являющаяся риторической, либо обращенная к Богу; монологическая речь от имени автора статьи «Изборника»; монологическая речь от имени Бога.

Структурно-смысловое членение заключается в выделении в тексте определенных структурно-смысловых блоков, представляющих собой «относительно целостные в информативном отношении компоненты произведений с особой, как правило типовой, структурно-смысловой организацией» [Артеменко 1993: 60]. Отметим, что в основу структурно-смыслового членения могут быть положены разнообразные критерии: лексико-синтаксические средства связи, способ изложения информации, типы синтаксических конструкций, коммуникативная задача и т.д. Но главное, что объединяет высказывания в одно структурно-семантическое целое, - это

2 Мы придерживаемся в своей работе классификации функций библейских цитат, разработанной Э.Н. Акимовой [Акимова 2006].

общность темы (микротемы). Недостаток подобного критерия заключается в том, то) выделение ССБ в таком случае не лишено субъективизма: степень конкретизации темы может быть интерпретирована по-разному.

В ряде случаев ССБ выделяются и на основе общей структуры с учетом одной семантической направленности, то есть ССБ составляют однотипные, параллельные по структуре высказывания, объединенные только назидательно-дидактическим дискурсом.

Своеобразие блочного принципа построения «Изборника» заключается в том, что в некоторых случаях изречения-наставления, составляющие основу сборника, связываются друг с другом лишь единой прагматической направленностью и не соединяются в струюурно-смысловое целое. Чаще всего такие наставления состоят из одного предложения, легко могут модифицироваться, переставляться в тексте по желанию автора или переписчика.

По характеру направленности семантического напряжения (к центру или от центра) в «Изборнике» представлены «центростремительные» и «центробежные» ССБ.

В центробежных (индуктивных) ССБ смысловым центром является первое предложение, а остальные раскрывают основную мысль.

Милостынею же коупнтьсл црьствнк Ёжик милостыни же не въ велнц-Ьмь н мноз^мь и мдл-кмь ддглннн лежнть нъ по снл'Ь даюштааго и всЬлм» срдцьмь Ддганнк во тр"Ькоуюштинмъ то ксть милостыни она блаженна кт же сЬша пълнн съсоуди и о н'кх'ь е д'квт» моудрыихъ имъ же црьство отъверзе са некое (с. 186-187).

ССБ, в которых смысловой центр - это одно из последних предложений, являются центростремительными (дедуктивными).

Не въсхошти веселовлтьсА въ мнр-Ь семь все во веселнк св'Ьтд сего: съ плачьмь коньчавакть са и се ав'Ь внд'Ьти вт» мир'Ь семь въ дъвокхъ со^с'Ьд'ЬхЪ Оу СИ)(Ъ СВАТЬБОу творлть а оу ДрЬ'гЫИХТ» мрьтвьцд плачють са и тт. же плачь соуктьны дньсь плачють са А оутро ОуПИВАНЬТЬ са Т'&мь же рлзоумФм соуктоу в.<кка сего н скоро падоуютт/ож плъть нашж дньсь во рлстемь а оутро гннкмъ (с. 168-170).

В «Изборнике» выделяются ССБ с цепной и параллельной связью. При цепной связи каждое последующее предложение связывается с предыдущим при помощи повторов разных видов (чаще всего используется чистый повтор или повтор однокоренных слов или форм слова):

Кротъкъ воуди кт» вьслкомоу члвкоу къ стдр*Ьнш;коумоу теве и къ мьньшюоумоу лнцем'Ьрьндт во то кротость кже волынии^ь оустыд-квъше са а мьньшаеа озъловити Кротъко стоупдник кротъко с-Ьдение кротъкъ възоръ кротъко слово вьса си въ тее*ь да воудоуть отъ сихъ вс нстиньнын хрьстыпнъ гакншн са Кротость же ксть кже никомоу же не досажатн ни въ словесн ни въ д'клеси ни въ повел*Ьньи нъ вьслкомоу члвкоу норовы своими ослддити срдце (с. 214-215).

ССБ с параллельной связью состоят из предложений, имеющих однотипное или близкое синтаксическое строение:

Горе хоулкннкоУ ськАжеть во са кл\оу азыкъ и не .иоштп пдчьнеть къ соуднн отв'Ьщйти Горе нечьстнвоумоу кгдд во вьсн просв-ктлть са тогда онъ пол\рдчить са зл-Ь Горе Безаконьннкоу к*ь соудии ЕО АрОу и ПрАВЬДНВОуЛЮу ПрНДбТЬ горе лихонмьцю БОГДТЬСТКО ео кго ОТЪБ'кжИТЬ а

огнь и пршшеть (с. 307).

В смешанных («кольцевых») ССБ первое и последнее предложение полностью или частично повторяются, а серединные предложения связаны цепной связью:

Зачало пр^Ьмоудростн стра^к гнь страхъ гнь слава и похвала и веселик и в'Ьньць рддости Страхъ гнь възвеселнть срдце и ддсть кеселнк и дългодьннк Боаштлмоу ел га благо воудеть на посл'Ьдъкъ и въ днь ськоньчаннп свокго клгсловленъ воудеть Въждел'йв'ь пр-киоудростн сь блюди здпов'ЬдГ и гь ддсть ти ю: ир'кмХдрость бо н наказании страхъ гнь н влгелвленнк к'крл н кротость (с. 311-313).

Кроме того, выделяются ССБ автосемантические, меньше обусловленные текстовым окружением, и синсемантические, имеющие общие с контекстом смысловые компоненты. В «Изборнике 1076 года» структурно-семантические блоки в основном автосемантические, то есть мало зависящие от других структурно-смысловых блоков. Такие блоки легко можно перемещать по тексту, добавлять, уточнять, изменять без ущерба для смысла целого текста.

Анализ видов членения «Изборника» позволяет провести классификацию его микротекстов по нескольким основаниям. Так, в зависимости от урозня реализации структурно-смыслового членения в микротексте выделяются следующие группы текстов:

1) тексты, структура которых состоит из последовательно или параллельно связанных структурно-смысловых блоков («Слово н'Ькокго калоугера о чь кннгь», «Слово н-ккокго отца кт» сыноу свокмоу», «1*лмна злдтоустдго слово рдзоумьни и пользьнн отъ прочихт» кго доушепользныих о учении», «Сватыи

<&€0Д0ры», «ДДАНАСИеВН ЦГГЕ'Ьтн Протнвоу кднесеныим'ь )Ш0у ОТЬВ'к'ГОМ'Ь ЦГГ ИбКЫХЪ ПрАВОК'ЬрЬИЫНХТэ. О рАЗЛНЧЬНЫХ*Ь ГЛАВИЗНАХТ.», «16же оуко ПрАВОВ'ЪрЬНОу В'ЬрОу ИМ'ЬтИ и?СН0ВАНИИ ДОЕрЫИХ'Ь Д'кл'Ь ксть...», частично «Пр'Ьмоулрость нсоусовд сына сирдховд»), В подобных текстах предложения соединяются по семантическому и структурному признаку в структурно-смысловые блоки, ССБ соотносятся друг с другом и, соединяясь, создают общую структурную и семантическую картину статьи;

2) тексты, в которых почти или совсем отсутствует членение на структурно-смысловые блоки («Наказании когатылгь», «Скатго Василию клко подобакть человекоу выти», «Наказаннк Тсухил презвутерд нерусдлил»ьскдго», частично «Пр*кмоудрость нсоусовд сына сирдховд»). Подобные тексты представляют собой соединение отдельных предложений, содержащих наставления различного характера;

3) тексты, в которых деление на структурно-смысловые блоки соответствует объёмно-прагматическому членению («Съворъ отъ мъмогъ отець н дпостолт» и пророкт»...», частично «Пр'Ьмоудрость нсоусовд СЫНА СИрАХОВА»).

В таких текстах наблюдается сочетание отрывков, цитат из разных источников. Каждая из частей этой главы представляет собой отдельный структурно-смысловой блок, и в то же время эти блоки имеют графическое отграничение, что выводит их уже на уровень объёмно-прагматического членения.

На основании объёмно-прагматического членения микротекстов «Изборника» все тексты можно поделить на две группы:

1) тексты, в которых при объёмно-прагматическом членении учитывается семантический критерий, происходит соединение двух типов членения («СъЕврт» оть лгъногь отець и дпостолт» и пророкт«...», частично «Пр'ЬмО^ДрОСТК НСОуСОБА СЫНА енрАХОВА»);

2) тексты, в которых объёмно-прагматическое членение реализуется лишь в отделении друг от друга абзацев, каждый из которых начинается с новой строки и заглавной буквы. К этой группе текстов относятся все остальные 10 статей «Изборника».

На основе принципа композиционного членения возможно выделение следующих групп текстов:

1) тексты с полным набором композиционных частей. В таких текстах есть введение, основная часть и заключение. Введением может быть как одно, так и несколько предложений, под заключением мы понимаем и вывод, итог статьи, и традиционную формулу окончания текста - обращение к Богу. В эту группу входят следующие статьи: «Слово н'Ькскго отца кт» сыноу свокмоу», «16же оуко правов^рыю^ в>кроу илгкти основании доврынх'к д'Ьлт* ксть...»,

«Премудрость ИСОуСОВА СЫНА СИрДХОВА», «ГШЛНЛ ЗЛАТОуСТАГО слово

рлзоумьни и пользьнн отт» прочихт» кго доушепользныих о^ченин:», «Съкор'к отъ мгьногт> отець н дпостолт» и пророкт»...»;

2) тексты, в которых есть введение и основная часть, но нет заключения («Сватыи Теодоры»);

3) тексты, в которых нет введения, но есть вывод или выделяется маркёр конца, условно называемый заключением («Олово н^кокго кллоугерл о чь КННГЪ», «СвАТГО ВАСНЛИ1А КАКО ПОДОЕАКТЬ ЧбЛОВбКОу ВЫТИ», «06НОфОНТА КЖ6 ГЛАГОЛА КТ» СЫНОМА СВОИМА», «ЛДАНАСИбКН «ГГВ'ЬтН ПрОТНВОу НАНбСбНЫНМ'Ь

кмоу отьвНЬтомт» шт некыхъ прдвов-крьнынх'ь о различьныхт» главизнахт»»);

4) тексты, в которых композиционные части не выделяются («Наказании вогатым'ъ», «Наказаник ТсухИА презвутерд иерусдлимьскдго»).

Что касается контекстно-вариативного членения, то оно сходно в разных статьях «Изборника». Отличительным признаком в этом плане является соотношение слов автора и прямой речи и соотношение монологической и диалогической форм речи (мы имеем в виду не собственно диалог, а лишь его признаки в стадии формирования).

В третьей главе «Выражение категорий связности, проспекции и ретроспекции текста в «Изборнике 1076 года» описываются особенности реализации категорий связности, проспекции и ретроспекции на трёх текстовых уровнях.

В диахроническом аспекте категория связности считается наиболее изученной по сравнению с другими категориями текста. Однако большинство исследователей рассматривают связность на уровне отдельных предложений, в редких случаях выходя на микротекстовый уровень. Нами же предполагается исследование данной категории на трех текстовых уровнях - уровне микротекста, макротекста и мегатекста.

При анализе связности древнерусского текста немаловажно следующее обстоятельство: древнерусские тексты были предназначены в свое время не только для чтения, но и для слушания. Потенциальные слушатели были осведомлены в том укладе жизни, который характеризовал данную эпоху. Книжника и читателя объединяло единство мировоззрения, общие философские взгляды, принадлежность к общей культурно-исторической парадигме3, поэтому многое, касающееся содержательной стороны текста, подразумевалось само собой. С этим связана возможность непонимания текста или ощущения текста как несвязного со стороны реципиента, не относящегося к той же, что и автор, культурно-исторической эпохе.

Анализируя связность в «Изборнике 1076 года», следует учитывать и специфику структуры данного памятника, состоящего из более или менее крупных объединений письменных произведений устойчивого и неустойчивого состава. Именно сборники составляли ядро древнерусской литературы, являлись основной формой её существования, главным элементом её системы. Статьи включались в состав сборников без особой внешней мотивировки - это была особенность самой жанровой структуры произведения «анфиладного типа». Иногда в таких «смешанных сводах» тексты соединялись механически, без какого-либо намека на единство замысла; чаще, однако, «тексты составлялись с пониманием, и «швы», вставки, сокращения оказывались тогда знаковыми единицами нового, создаваемого ими стилистического единства» [Пиккио 2002:56].

На уровне микротекста «Изборника» категорию связности мы рассматриваем с трех позиций - между комплексами блоков, между структурно-смысловыми блоками и между предложениями внутри ССБ.

В микротексте эксплицитные средства связи разнообразны: а) на лексическом уровне - разного рода повторы (истнньнд, прлвьдд; льстью ласкак>штинх"ь, прнглзнни» лТцем'Ьрьною); б) на грамматическом - союзы, частицы, соотнесенность видо-временных форм глаголов-сказуемых. Чаще всего при связи предложений внутри структурно-смысловых блоков встречаются частицы же, ко, причём они могут либо выступать отдельно, в качестве основного средства связи, либо сочетаться с другими грамматическими средствами; в) на коммуникативном уровне - единое тема-рематическое членение, единая коммуникативная задача.

3 Под культурно-исторической парадигмой эпохи понимается «совокупность духовных, интеллектуальных и эстетических достижений эпохи, объединенных обшей идеологической, то есть мировоззренческой основой. Идеологическая основа - господствующее мировоззрение эпохи, которое формирует в соответствии со своими основными понятиями духовную, интеллектуальную жизнь социума и эстетические установки в области культуры и искусства» [Клименко 1997: 5].

Чаще всего в «Изборнике» репрезентируется радиальный тип связности, то есть содержательно-структурные компоненты (как предложения внутри блоков, так и сами ССБ) обычно связываются не между собой, а «пучкообразно» с темой всего текста. Менее реализована связность линейного типа, при которой каждый последующий компонент текста соотносится непосредственно с предыдущим. При линейной связи структурно-содержательных единиц «Изборника» связность осуществляется на основе нескольких принципов. Во-первых, она выводится из принадлежности лексем текста к одному семантическому полю («НозЖ тихо стоупдюшти»; «.Суши оуклднАга отт» злдслышания»; «Роуц'к с'ъгьБен'Ь им'Ьи»). Во-вторых, связность создается на основе логических отношений между частями текста (условие, причина, следствие, уступка). Отметим, что связность на основе временных отношений не частотна в «Изборнике», поскольку назидательный, директивный характер высказываний предполагает их «вневременность» и передается глаголами в форме повелительного наклонения, которые не квалифицируются с точки зрения отнесенности к моменту речи. Подобное стремление к вневременности отчасти связано и с особым, отличным от современного, ощущением времени в мировоззрении средневекового человека и, соответственно, в передаче этого ощущения, или восприятия, в древнерусском тексте. «Изборник» изображает не временное, а вневременное, поскольку нравоучения, наставления, составляющие основу его содержания, находятся в так называемой эонической вечности. Призывая к исправлению, к праведной жизни, автор не имеет в виду каких-либо определенных представителей какого-то исторического периода, он обращается к людям всех эпох и народов.

В-третьих, связность строится на принципе рекуренции (полный, частичный, антонимический, синонимический, образный, ассоциативный повторы). Особенно частотны в «Изборнике» антонимические повторы, поскольку принцип двойственности играет большую роль во всей древнерусской ментальности, проецируя на текст двойственность мировоззрения средневекового человека. Весь мир словно двоится между добром и злом, небесным и земным, материальным и нематериальным, телесным и духовным. Поэтому бинарность, двойственность имеет значение не простого формального приема - повтора, а противопоставления двух начал в мире. Таким образом, через противопоставление, через антитезу в тексте передается двойственное отношение к миру, его бинарное восприятие.

На грамматическом уровне функцию «отсылки» к ранее изложенному выполняют указательные местоимения, частицы «же», «бо», «ли».

Немаловажным средством связности текста является вопрос. Вопрос, поставленный в начале текста или структурно-смыслового блока, ориентирован на дальнейший ответ и двигает повествование вперёд, побуждает автора к развертыванию текста. Например, в статье «Олово етЬкокго отца кт» сыноу свокмоу» выделяется три комплекса структурно-смысловых блоков, структура которых двучастна: вопрос - ответ. Каждый из этих комплексов начинается вопросами, ответ на которые является темой дальнейших наставлений автора.

Связность осуществляется и актуальным членением текста. В «Изборнике» выделяется несколько устойчивых разновидностей тема-рематических структур,

совокупность и последовательность которых способствуют реализации связности текста на коммуникативном уровне.

1. Каноническая ступенчатая тема-рематическая организация текста:

Т

• I.

■Я2

Оулгь свои присно отъ ссукчъиыхъ мыслнн въсглган въспоуштАН же кт> гоу гор'Ь си.ць во на стьзю подвига въстоупакшн дшж :ке отъ рдсллкленига свобажакши4 (с. 245).

2. Тема-рематическая структура веерного типа с повторяющейся стабильной темой и разными ремами:

Т1 'Я2

(?трдгь гнь слава н похвала и веселии и в'киьць радости ОтрАуь гнь възвеселнть срдце и дастн веселнк и дългодьннк (с. 311).

3. Автономные тема-рематические текстовые структуры, которые внешне не зависят друг от друга, самостоятельны и минимально привязаны к контексту:

Т1-<-1и

Т 2 —>• И. 2

Не проси оу га влдчьства нн су кназа скдалшца славьна

Не опрдвьдди севе пр'кдъ бъмь н паче цсрл не пр"кмоудрли сл

Не сьгр'ЬшАи въ мъножьств'й градоу нн ннзъложн севе въ чарод'к (с. 335-336).

На уровне макротекста связность реализуется при помощи компонентов категории прагматической направленности. Связующим звеном между различными текстами «Изборника» выступают прагматические факторы:

а) наличие единого автора - своеобразного проповедника, репрезентируемого через жанровые особенности текста;

б) наличие единого адресата, к которому направлены наставления «Изборника»;

в) наличие единой иллокутивной составляющей (цель, намерение адресанта): все тексты представляют собой развернутые директивные высказывания, объединенные намерением автора «наставить» человека на праведный, спасительный путь;

г) наличие единой перлокутивной составляющей, то есть одного ожидаемого эффекта: спасение человека в результате исполнения им всех перечисляемых в тексте наставлений.

На уровне мегатекста лингвистическая связность также приобретает экстралингвистические черты и отражает связи текста с действительностью, в которой представлена совокупность всех образцовых текстов эпохи. Средствами реализации связности на уровне мегатекста являются библейские цитаты и

Тема выделена подчеркиванием, рема - курсивом.

реминисценции, а также отражающие связь текста, текстовой информации и реальной действительности языковые индексы, т.е. «такие инструменты языка, функция которых состоит в указании на экстралингвистические «объекты», которые получатель должен идентифицировать в соответствии с «инструкцией», содержащейся в данном индексе, а также с ситуативным или языковым контекстом» [Беллерт 1978:186].

Именно теория языковых индексов объясняет, почему нередко современным читателям кажутся нелогичными и неясными тексты других эпох. Правильная интерпретация древнерусских текстов иногда оказывается совершенно недоступной читателю нашей эпохи из-за отсутствия промежуточных звеньев, то есть незнания каких-либо фактов, относящихся к знанию о мире автора или составителя древнерусского текста, жившего много лет назад.

Тесно связаны с категорией связности текста проспекция как предвосхищение будущих событий, забегание вперед и ретроспекция как отсылка читателей к прошлой информации. Любой связный текст предполагает наличие имплицитно или эксплицитно выраженной ретроспекции, а эксплицитные средства выражения ретроспекции обусловливаются наличием языковых средств связности.

Ретроспекция в тексте проявляется двояко: 1) когда предшествующая информация уже была изложена в тексте; 2) когда предшествующая информация, необходимая для связи событий, сообщается, прерывая поступательное движение текста, то есть происходит перестановка временных планов повествования [Гальперин 1981:106].

На уровне микротекста категория ретроспекции проявляется в основном имплицитно, она основывается на способности человеческой памяти удерживать ранее сообщенное и сцеплять его с сообщаемым в данном текстовом отрезке, например: «Послоушди ты жития стдаго Василия и стдаго питан злдтооустдлго и стдаго кирилд фйософд и ин'Ьх'ь многь стыихт» внжь како ти начатый» докрыи.мъ д-Ьломъ в поучение стыих*ь Да тЬмн врдтия и сн.ш1 п0двнг1тки*ься на поуть. жития ир» н на д'клд нх*ь».

Имплицитное выражение категории ретроспекции возможно только в тексте, в котором есть языковые средства выражения категории связности. Что касается эксплицитного выражения, то следует отметить, что ретроспективные языковые элементы здесь единичны и не представляют собой системы или закономерности. Лишь в некоторых случаях автор сознательно использует языковые формулы ретроспекции («нт» яко же н предн рекох, конецт» же вьселп» преже реченынмъ»).

На уровне мегатекста категорию ретроспекции следует рассматривать особо. М.А. Сапаров отмечает, что «каждый временной срез произведения как процесса самовоспроизводящегося и синтезируемого в актуальном тождестве объекта и субъекта неминуемо объединяет: 1) уже осуществившееся, «выкристаллизовавшееся» и «затвердевшее» прошлое; 2) непосредственно переживаемое настоящее; 3) еще не осуществившееся, но уже антиципируемое

будущее» [Сапаров 1974: 98]. В произведениях древнерусской литературы органически соединяется прошлое, настоящее и будущее, поэтому практически любой древнерусский текст в той или иной степени ретроспективен: в нем происходит обращение к событиям Священной истории. Ретроспекция связывает воедино три части времени. Именно в прошлом древнерусскому человеку видится истинное, сущее. Все события настоящего оцениваются с точки зрения Священного Писания. Всему, что происходит в современности, древнерусский автор стремится найти аналогию в прошедших событиях, в том числе характерам людей, их поступкам.

Категория ретроспекции на мегатекстовом уровне реализуется в «Изборнике 1076 года» прежде всего с помощью цитат и реминисценций из Ветхого и Нового Завета. Библейские цитаты - это точные выдержки из Ветхого 1 и Нового завета, дословно приводимые слова библейских персонажей («Рече господь: иго .иое помазано есть н верьия .иое льгко: чьто ео льгчде языка въздьржАтн, чьто ли вллженнее докрохвАлення оустд носнти, чьто же льгьчде врдтоу не здвидетн»). Под библейскими реминисценциями понимаются «языковые средства, представляющие собой различные по грамматической структуре сегменты текста, обязательной функцией которых является напоминание о Библии» [Андреева 1998: 11]. Библейские реминисценции чаще всего реализуются в тексте «Изборника» с помощью сравнительных конструкций:

Церкви еожии зовоуштн на .молитву, остдви дело зеильное, кое люко, н ндн на доушевьнэую пиштю: сь тыитяниелль лкы Петръ Иоанн къ гровоу-

Категория проспекции для древнерусского микротекста менее характерна и представлена в основном вопросительными конструкциями. На уровне макротекста «Изборника» категория проспекции не реализуется, что связано с отсутствием на данном уровне эксплицитно выраженных категорий связности и ретроспекции.

На уровне мегатекста «Изборник» носит проспективный характер, поскольку его содержание составляют директивные, большей частью религиозные, высказывания - наставления, просьбы, запреты, направленные в будущее и в то же время отражающие прошлое, то есть объединяющие три временных пласта. На мегатекстовом уровне проспекция как направленность на будущее и ретроспекция как направленность на прошлое находятся в неразделимом единстве, в котором главная роль отводится все же категории ретроспекции, поскольку и настоящее, и будущее оценивается в аспекте прошлого.

В четвертой главе «Репрезентация категорий целостности и завершённости текста в «Изборнике 1076 года» рассматриваются особенности реализации названных категорий в «Изборнике 1076 года», описываются языковые и внеязыковые средства их экспликации, классифицируются микротексты «Изборника» на основании структурной и семантической целостности и формальной / неформальной завершённости.

Целостность - категория текста, заключающаяся в единой системно-структурной организации текста, подчиненной авторскому замыслу. Завершённость текста - это исчерпанность имплицитно или эксплицитно выраженной содержательно-концептуальной информации (идеи произведения).

Целостность и завершённость как категории, отражающие и семантику, и структуру текста, необходимо рассматривать в единстве, поскольку они взаимосвязаны. Кроме того, анализ целостности и, соответственно, законченности произведения невозможен без выхода на уровень категорий информативности и концептуальности, так как тема и идея текста реализуются с помощью выделяемой в произведении содержательно-фактуальной (СФИ) и содержательно-концептуальной информации (СКИ).

Содержательно-фактуальная информация содержит сообщения о фактах, событиях, процессах, которые происходили, происходят и будут происходить в окружающем мире, действительном или воображаемом. СФИ всегда эксплицитна, все средства, оформляющие СФИ, доступны открытому наблюдению и восприятию.

Содержательно-концептуальная информация «сообщает читателю индивидуально-авторское понимание отношений между явлениями, описанными средствами СФИ, понимание их причинно-следственных связей» [Гальперин 1981:27-28].

Содержательно-концептуальная информация не всегда выражена с достаточной ясностью, она дает возможность разных толкований. СФИ является средством формирования СКИ, «свертывание СФИ приводит к формулировке темы произведения, свертывание СКИ - его идеи» [Кухаренко 1988:76].

Третий слой информации в тексте - содержательно-подтекстовая информация - представляет собой скрытую информацию, извлекаемую из СФИ благодаря способности единиц языка порождать ассоциативные и коннотативные значения.

На микротекстовом уровне целостность реализуется в «Изборнике» имплицитно и эксплицитно. Имплицитная реализация заключается в разного рода ассоциативных связях, благодаря которым читатель собирает воедино все части текста. Эксплицитные средства выражения целостности разнообразны: заглавие микротекста; средства семантической связи (разного рода повторы: синонимический, антонимический, ассоциативный); совокупность ключевых слов; единая структурная организация текста (например, выделение одинаковых по строению структурно-смысловых блоков или комплексов блоков). Завершённость текста как категория выражается в основном имплицитно и представляет собой исчерпанность темы произведения. Формальные средства выражения категории завершённости - это маркированность конца текста (чаще всего такими элементами являются обращения к Богу и слово «аминь»). Однако маркированность окончания текста применительно к исследуемому нами тексту в большой мере относительна и условна, поскольку подобные формулы конца могли прикрепляться искусственно при переписке текста.

Анализ категорий целостности и завершённости на микротекстовом уровне «Изборника» позволяет разграничить статьи памятника на целостные, целостно-дисперсные, нецелостные и комплексные.

Целостная структура текста предполагает подчинённость всех частей текста, всех его структурно-смысловых блоков теме текста и создается с помощью таких средств, как единый тип дискурса, единство темы (или цели написания текста), единство концептуальной и фактуальной информации, адресата, автора.

Дисперсная структура предполагает, что текст не является единым структурно-смысловым целым. По семантике все составляющие содержание структурно-смысловые блоки подчиняются теме нравственного наставления и относительно конкретизируются введением адресата текста, однако их легко можно модифицировать, перемещать, дополнять, взодить новые структурно-смысловые блоки без ущерба для смысла и без нарушения структуры текста.

В текстах с комплексной структурой (в «Изборнике» таковым является статья «Съвор'ь отъ лгьногъ отець и дпостолъ и пророк*ь...») нет других оснований для объединения частей текста в единое целое, кроме коммуникативного намерения автора-составителя, то есть экстралингвистического фактора. Комплексная структура предполагает, что текст состоит из частей, не связанных тематически, имеющих в своей основе различные источники и принадлежащих разным авторам, но объединяющихся в единый текст согласно намерению составителя.

Возникает вопрос, в чем разница понятий «комплексная структура» и «сборник», так как их определения сходны. Отличие их состоит в отнесенности к разным уровням текста. Понятие «комплексная структура» - это принадлежность микротекстового уровня, тогда как понятие «сборник» -принадлежность уровня макротекста. Если мы говорим о макротексте, то используем понятие «сборник» устойчивого или неустойчивого состава: «Изборник», «Пчела», «Успенский сборник» и т.д. Если мы говорим обо всех статьях, входящих в состав единого макротекста, то есть сборника, то используем понятие микротекст, и структура данных микротекстов может быть целостной, целостно-дисперсной и комплексной. Таким образом, рассматриваемый термин необходим для того, чтобы показать особенность структуры данного микротекста по сравнению с другими микротекстами.

На уровне микротекста по степени реализации категории целостности нами выделены тексты целостные, целостно-дисперсные и с комплексной структурой; по степени реализации категории завершённости мы выделяем завершённые и незавершённые тексты. Следует отметить, однако, что и в случае целостного и завершённого текста данные категории должны быть признаны относительными, а не абсолютными, так как существенное свойство древнерусской литературы и, соответственно, «Изборника» как части этой литературы - варьирование и наращение смысла. Если современный текст - это нечто застывшее, это готовый продукт, который невозможно модифицировать и изменять, то текст древнерусский находится в постоянном процессе модификации, дополнения, исправления.

Отметим, что относительная экспликация категорий целостности и завершенности способствуют формированию и репрезентации в микротексте категорий гипертекстуальности и дисперсности, которые реализуются во всех 12 статьях «Изборника», но наиболее четко - в целостно-дисперсных и нецелостных текстах. Под гипертекстуальностью понимается представление информации в виде связанной системы фрагментов, которая предполагает нелинейное прочтение [Курзина 2004: 95], то есть гипертекст - это система, иерархия текстов, являющаяся одновременно их единством и множеством.

Дисперсность предполагает, что текст не имеет четко выраженной основы, его можно читать начиная с любого места, а блоки можно переставлять, изменять их положение в тексте без ущерба для его смысла и структуры. Однако дисперсность структуры не исключает единения частей внутри текста на тематическом, прагматическом или идейном основаниях.

Конечно, говоря об гипертекстуальности древнерусского текста, мы имеем в виду не абсолютную гипертекстуальность, характерную для электронных современных гипертекстов, а потенциальную возможность нелинейного прочтения. Текст «Изборника» выстроен линейно, но разбит на фрагменты таким образом, что дает нам возможность читать их в любом порядке без нарушения авторского замысла. Отметим двойной характер гипертекстуальности микротекстов «Изборника» - внутритекстовая гипертекстуальность (в тексте содержатся своеобразные ссылки к фрагментам данного текста) и межтекстовая гипертекстуальность (наличие семантических связей и отсылок к другим текстам, не входящим в состав «Изборника»).

На макротекстовом уровне целостность содержания «Изборника 1076 года» определяется лишь замыслом его составителя, объединённостью всех частей текста интенцией нравственного поучения, то есть создаётся скорее жанром и прагматической направленностью, чем тематическим единством частей. Отсутствие единой целостной структуры «Изборника» сказывается и на экспликации категории завершённости, которая остается нереализованной, в чем проявляется особенность произведения анфиладного типа.

Завершённость любого анфиладного произведения носит противоречивый характер. С одной стороны, абсолютной законченности в древнерусском сборнике быть не может, так как это не статичное, а динамичное явление, постоянно действующий процесс, объект непрерывных наслоений. Даже сам составитель сборника призывает следующих переписчиков исправить то, что им покажется неясным, «кривым», он осознает, что произведение будет жить и дальше, причем не пассивно, как объект для чтения, а активно - дополняясь и модифицируясь. Отсюда принципиальная, абсолютная незаконченность текста; текст не просто не завершён, но никогда не будет завершён; его содержание и структура всегда останутся открытыми. С другой стороны (здесь мы выходим на уровень мегатекста), вся содержащаяся в тексте информация не является абсолютно новой, более того, ничего нового авторы добавить не могут и не смогут, все наставления и нравоучения уже давно определены, и дальнейшая судьба текста связана лишь с повторением всем известных вечных истин. В этом определении вечных неизменных истин «Изборник» представляет собой часть

единого мегатекста, некий элемент мозаики, без которого общая картина была бы неполной.

На уровне мегатекста любое произведение должно исследоваться в контексте реальной действительности. Известно, что отношение литературы к исторической действительности может быть непосредственным и опосредованным (то есть условным). В опосредованном отражении действительности в литературе доминирует сознательная трансформация действительности в условные формы её отражения. В непосредственном отражении действительности преобладает «невольное» перенесение отдельных фактов и элементов действительности в литературу [Лихачев, 1987: 94]. Соответственно, все части единого мегатекста можно разделить на тексты, в которых превалирует непосредственное отражение реальности, и те, в которых это отражение условное, опосредованное творческой волей. Но эти виды текстов не противопоставлены друг другу, а взаимодополняются, они необходимы друг другу, так как только вместе создают целостную картину. «Изборник» представляет собой часть единого мегатекста, в котором отражение действительности опосредованно, символично, условно и, в отличие от тех текстов, где доминирует «суетное», «временное», изменяющееся, основное внимание в нём обращено на неизменяемые истины. В этом плане «Изборник» является целостной и завершённой частью единого мегатекста. По отношению к общей мегатеме древнерусской литературы («отражение действительности»), «Изборник» как часть мегатекста раскрывает один из тематических узлов данной мегатемы - тему вечных истин, реализующуюся в формуле «показать вечное в суетном мире» («незримое в зримом мире»).

В Заключении дается обобщение результатов проведённого исследования и намечаются его перспективы.

Универсальные категории текста - членимость, связность, проспекция, ретроспекция, завершённость и целостность - репрезентируются в «Изборнике 1076 года» прежде всего на уровне микротекста. На уровне мегатекста анализируемые категории являются отражением мировоззрения древнерусского книжника и вводят текст в общее ментальное пространство эпохи. На уровне макротекста одни из исследуемых категорий не проявляются (категории проспекцчи, ретроспекции), другие (категория связности) приобретают экстралингвистические черты и реализуются с помощью прагматических факторов. Категории целостности и завершенности получают на уровне макротекста неоднозначную трактовку, их выражение специфично. О категории членимости на уровне макротекста следует говорить в связи с объёмно-прагматическим членением, тогда как структурно-смысловой и контекстно-вариативный типы членения осуществляются на уровне микротекста.

Предпринятое исследование, в котором на основе современной теории текста изучен древнерусский материал, имеет перспективу своего развития в плане аналогичного анализа других оригинальных литературных текстов, созданных на восточнославянской территории, отразивших исторические и этико-эстетические реалии эпохи, принадлежащих к древнерусской литературе и отвечающих критериям достоинства, традиционности и учительности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статьи в журналах, входящих в список ВАК РФ.

1. Шукова, О.М. Особенности реализации категорий текста в «Изборнике 1976 года» / О.М. Шукова // Вестник Поморского университета. - 2008. - № 5. -С. 135-138. (0,4 пл.)

2. Шукова, О.М. Специфика выражения категорий целостности и завершённости в «Изборнике 1076 года» / О.М. Шукова // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - 2008. - № 2. - С. 135-137. (0,4 п.л.)

Статьи в сборниках научных трудов и материалы докладов на научных конференциях.

3. Шукова, О.М. Семантическая связность текста в «Изборнике 1076 года» / О.М. Шукова // Семантика. Функционирование. Текст: межвуз. сб. научн. трудов. - Киров: Изд-во ВятГУ, 2006. - С. 283-287. (0,3 п.л.)

4. Шукова, О.М. Экспликация категории связности текста в «Изборнике Святослава 1076 года» / О.М. Шукова // Материалы докладов XI научной конф. молодых ученых филологического факультета Мордовского государственного университета имени Н.П.Огарева. - Саранск: Изд-во МордГУ, 2006. - С. 173-175. (0,3 п.л.)

5. Шукова, О.М. Лексические средства выражения внутрисинтаксической модальности в «Изборнике Святослава 1076 года» / О.М. Шукова // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. Материалы седьмой международной конф. - Владимир: ВПГУ, 2007. - С. 370-373. (0,3 п.л.)

6. Шукова, О.М. Категории текста в языковой диахронии / О.М. Шукова // Материалы XII научн. конф. молодых ученых филологического факультета Мордовского государственного университета имени Н.П. Огарева. - Саранск: Изд-во МордГУ, 2007. - С. 219-221. (0,3 п.л.)

7. Шукова, О.М. Категория членимости в «Изборнике 1076 года» / О.М. Шукова // Материалы XII научн. конф. молодых ученых филологического факультета Мордовского государственного университета имени Н.П. Огарева. -Саранск: Изд-во МордГУ, 2007. - С. 222-225. (0,4 пл.)

8. Шукова, О.М. Фактор адресата в «Изборнике 1076 года» / Шукова О.М. // В.А.Богородицкий: научное наследие и современное языковедение: труды и материалы Международной научн. конф. (Казань, 4-7мая 2007 г.). Т.1. - Казань: Казанский гос. ун-т им. В.И. Ульянова-Ленина, 2007. -С. 200-202. (0,3 п.л.)

9. Шукова, О.М. Контекстно-вариативное членение «Изборника 1076 года» / О.М. Шукова // Русский язык в контексте национальной культуры: материалы Всероссийской научн. конф. - Саранск: Изд-во МордГУ, 2008. - С. 152-156. (0,4 пл.)

10. Шукова, О.М. Категория ретроспекции в «Изборнике 1076 года» / О.М. Шукова // Русская словесность в контексте мировой культуры: Материалы Международной научн. конф. РОПРЯЛ. - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2007. - С. 491-494. (0,4 пл.)

Подписано в печать 12.01.2009 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ № 1081.

Издательство Вятского государственного гуманитарного университета, 610002, г. Киров, ул. Красноармейская, 26

Издательский центр Вятского государственного гуманитарного университета, 610002, г. Киров, ул. Ленина, 111, т. (8332) 673-674

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шукова, Ольга Михайловна

Введение.

Глава 1. Вопросы теории текста в синхронии и диахронии.

1.1. Проблема определения текста в отечественном и зарубежном языкознании.

1.2. Основные направления и задачи лингвистики текста.

1.3. Древнерусский текст и его категории.

1.4. Выводы.

Глава 2. Реализация категории членимости в «Изборнике 1076 года».

2.1. Типы членения «Изборника 1076 года».

2.1.1. Объемно-прагматическое членение «Изборника».

2.1.2. Контекстно-вариативное членение «Изборника».

2.1.3. Структурно-смысловое членение «Изборника».

2.2. Классификация микротекстов «Изборника 1076 года» по типу членимости.

2.3. Выводы.

Глава 3. Выражение категорий связности, проспекции и ретроспекции текста в «Изборнике 1076 года».

3.1. Категория связности в «Изборнике» и способы её экспликации.

3.1.1. Принципы анализа категории связности.

3.1.2. Связность комплексов структурно-смысловых блоков.

3.1.3. Связность структурно-смысловых блоков.

3.1.4. Связность между компонентами структурно-смысловых блоков.

3.1.5. Коммуникативный уровень репрезентации категории свзности

3.2. Категории проспекции и ретроспекции в «Изборнике 1076 года» и средства их реализации.

3.2.1. Категория ретроспекции в «Изборнике 1076 года».

3.2.2. Категория проспекции в «Изборнике 1076 года».

3.3.Выводы.

Глава 4. Репрезентация категорий целостности и завершённости текста в «Изборнике 1076 года».

4.1. Взаимообусловленность категорий целостности и завершённости видами информации в тексте.

4.2. Типология микротекстов «Изборника 1076 года» на основании особенностей реализации категорий целостности и завершённости.

4.2.1. Тексты целостные завершённые.

4.2.2. Тексты целостные незавершённые.

4.2.3. Тексты целостно-дисперсные завершённые.

4.2.4. Тексты целостно-дисперсные незавершённые.

4.2.5. Тексты нецелостные незавершённые.

4.2.6. Тексты с комплексной структурой.

4.3. Макро- и мегатекстовые уровни реализации категорий целостности и завершённости.

4.4. Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Шукова, Ольга Михайловна

В диссертационном сочинении исследуются категории текста на трёх уровнях их реализации - микротекстовом, макротекстовом и мегатекстовом - на материале «Изборника 1076 года». Выделение названных уровней вслед за рядом исследователей (Н.С.Ковалёв; Э.Н.Акимова) связано с тем, что каждый из них имеет собственные единицы экспликации: на первом уровне это тексты отдельных статей I

Изборника» безотносительно к другим его статьям; на втором — весь текст памятника; на третьем рассматривается совокупность образцовых текстов эпохи.

Актуальность диссертационного исследования определяется следующими причинами.

В современных исследованиях отмечается, что «интерпретационный подход к тексту как. главному источнику разнообразной лингвистической информации находится в русле современных устремлений языкознания» [Жолобов 1998: 3].

Актуальность предпринимаемого исследования обусловливается прежде всего нерешённостью в исторической русистике проблем лингвистики текста, неизученностью функционирования категорий текста в древнерусских памятниках письменности. В диссертации на материале древнерусского сборника происходит обращение к дискуссионным и сложным проблемам выделения и анализа текстовых категорий, определения их количественного и качественного состава. Исследование репрезентации категорий целостности, завершенности, членимости, связности, ретроспекции и проспекции в древнерусском тексте позволит выявить специфику средневекового мировоззрения, отраженного в образцовом тексте данной эпохи.

Изучение категорий текста на трёх языковых уровнях также представляется весьма своевременным, так как текстовой, а тем более мегатекстовой уровень исследования, связанный с вводом данного памятника в общее ментальное пространство эпохи, не были эксплицированы в лингвистических работах1.

Под микротекстом мы понимаем текст каждой отдельной статьи сборников устойчивого и неустойчивого состава безотносительно к другим статьям произведения; макротекст - это текст всего памятника; мегатекст -«обобщенное обозначение системы нормативных текстов эпохи (образцов)» [Ковалев 1997: 18].

Анализ реализации категорий текста не только на синтаксическом дотекстовом (горизонтальном) и текстовом (горизонтально-вертикальном) уровнях, но и на мегатекстовом (вертикальном) соотносится с особенностями средневекового мышления различных народов, о которых писал М.М.Бахтин: «Движение по горизонтали было лишено всякой существенности, оно ничего не меняло в ценностном положении предмета, в его истинной судьбе. Та конкретная и зримая модель мира, которая лежала в основе средневекового образного мышления, была существенно вертикальной» [Бахтин 1990: 444]. Это положение подтверждается и конкретным анализом древнерусских текстов, предпринятым А.А.Припадчевым: «Грамматический строй осваивал горизонтальное пространство с ориентирами «вперед» — «назад», а для поэтики текста ценностным оставалось мифологическое вертикальное пространство с его иерархией небес и ориентирами «вверх» - «вниз» [Припадчев 1992: 33]. Идея о том, что адекватное интегративное представление о смысловой

1 Необходимым условием построения транслингвистики как науки является установление для каждого из описываемых ею объектов тех уровней, на которые будут расчленяться соответствующие связные тексты, — начиная с предложения, которое является последним лингвистическим и первым транслингвистическим уровнем, и кончая тем уровнем, на котором текст соотносится уже непосредственно с социальной практикой [Барт 1978: 446].

2 Ср.: «Итак, для описания текстовой сущности мы можем говорить о существовании двух моделей порождения: вертикальной, иерарической и горизонтальной, цепочечной» [Николаева 1978: 35]. структуре текста должно совмещать принципы «синтагматической» и «вертикальной» моделей, разделяется и современными исследователями теории текста [Дымарский 1999: 18].

Исследование категорий текста в рамках сравнительно недавно заявившей о себе концептивной лингвистики - области языкознания, ориентированной на анализ генезиса, развития и функционирования языковых построений в плане их обусловленности ментальным субстратом, важнейшей составляющей которого являются дискретные элементы сознания — концепты (понятия), которые способны группироваться в сложные структуры, называемые понятийными категориями - также представляется весьма своевременным и плодотворным, тем более что историческая когнитивистика в отечественном языкознании еще не сформировалась.

Все вышеизложенное позволяет считать актуальным обращение к комплексному анализу категорий текста в плане языковой диахронии.

Объектом анализа является «Изборник 1076 года» как совокупность статей-микротекстов, с одной стороны, и как часть единого мегатекста, с другой.

Предметом исследования с учётом трёх основных аспектов — формального, семантического и функционального - являются способы, средства и особенности выражения таких категорий текста, как целостность, завершённость, членимость, связность, проспекция и ретроспекция в том виде, как они представлены в «Изборнике 1076 года».

Цель работы — исследовать специфику реализации категорий целостности, завершенности, членимости, связности, проспекции / ретроспекции на трёх текстовых уровнях в «Изборнике 1076 года».

Поставленная цель обусловила необходимость решения следующих конкретных задач:

1) провести обзор научной литературы по теме исследования и проанализировать существующие в языкознании воззрения на проблемы, связанные с выделением и исследованием текстовых категорий в синхронии и диахронии;

2) выявить особенности реализации категорий целостности, завершенности, членимости, связности, проспекции и ретроспекции в «Изборнике 1076 года» на микротекстовом, макротекстовом и частично мегатекстовом уровнях;

3) описать языковые средства выражения и экстралингвистические принципы формирования указанных категорий в древнерусском сборнике;

4) провести классификацию микротекстов «Изборника 1076 года» на основе особенностей реализации в них исследуемых категорий.

Материалом и источником исследования послужил текст «Изборника 1076 года» - памятника древнерусской литературы, одной из древнейших рукописных книг.

В «Изборник» вошли «Стословец» Геннадия, константинопольского патриарха; «Слово некоего калугера о почитании книжном»; извлечения из сочинений византийских писателей Иоанна Златоуста, Нила Синайского, Афанасия Александрийского, Анастасия Синаита; фрагменты из житий Ксенофонта и Феодоры; Синклитики и ряд других фрагментов и статей. Большинство исследователей считает, что составитель «Изборника» -древнерусский книжник, который подвергал включаемые в сборник тексты стилистической и языковой правке, русифицируя язык, вводя в текст отдельные слова и выражения, отражающие древнерусский быт [Пиккио 2002; Голышенко, Демьянов 1965]. Есть и более категоричные суждения. Например, И.У. Будовниц считает, что «различные статьи Изборника приписываются в нем авторитетным церковным писателям только для того, чтобы придать содержанию большую убедительность. Ни одна из статей, приписываемых в Изборнике Иоанну Златоусту, Василию Великому и Афанасию Александрийскому, на самом деле им не принадлежат; в лучшем случае из сочинений этих лиц взяты небольшие отрывки или отдельные изречения, совершенно теряющиеся в окружении оригинальных мыслей, наставлений и обращений» [Будовниц 1954: 50].

Все исследователи данного памятника отмечают, что отдельные статьи «Изборника 1076 года» близки к параллельным местам «Изборника 1073 года». Оба этих «Изборника» считаются самыми древними славянскими хрестоматиями, сохранившимися до нашего времени [Пиккио 2002: 50]. Но если в «Изборнике 1073 года» отчетливо проглядывает болгарское происхождение, то второй, изготовленный в 1076 году, содержит новые элементы, на основании которых можно предположить, что речь идет о киевской переделке с включениями оригинальных текстов. В частности, стилистические особенности книги наводят на мысль, что отдельные фрагменты «Изборника Святослава» 1076 г. («Олово н'ккокго КАДОугерл 0 МЬ книгь»; «Слово ННЬКОКГО ОТЦА KT* CblHOlf свогсмоу»; возможно, и «Нлклзаник богатылгъ») принадлежат перу русских авторов.

Статьи «Изборника», - отмечал Ф.И. Буслаев, - по нравственно-религиозному содержанию были доступнее нашим предкам, нежели философские и литературные в Изборнике 1073 года. Самый язык в Изборнике 1076 г. простее и удобопонятнее» [Буслаев 1870: 13].

Относительно адресата «Изборника» существует несколько мнений. С одной стороны, скромное оформление «Изборника», относительная простота языка его статей свидетельствуют о том, что он предназначен «не для князя и его семьи, а для обычных людей». Статьи «Изборника» ставили своей целью наставить человека на путь истинный — «путь спасения», «како подобает человеку выти» [Голышенко, Демьянов 1965].

С другой стороны, И.У. Будовниц отметил: содержание большинства статей позволяет сделать вывод, что основной адресат «Изборника» — богатые, знатные и влиятельные люди, имеющие «дерзновение» (доступ, приближение) к князю, могущие заступиться за «сирот», не давать их в обиду «сильным». Однако этот же исследователь указывает, что в ряде случаев слова «Изборника» обращены непосредственно к «рабам» и «убогим», но уже с совершенно другими наставлениями, чем к богатым [Будовниц 1954: 55]. Некоторые ученые говорят не только о светском характере «Изборника», но и о его антицерковной направленности [Замалеев 1987: 20].

В стилистическом отношении «Изборник Святослава 1076 года» отвечает уровню нравственной и языковой культуры Киевской Руси XI века. Историки языка отмечают, что здесь, как и в других случаях, невозможно подходить с абсолютными критериями к определению границы между «оригинальной» и «производной» литературной продукцией, хотя сами понятия того времени и требовали абсолютно точных мерок. Древний русский стиль возник не из антагонизма, а из слияния факторов, которые в «Изборнике 1076 года» предстают в виде некой смеси: здесь греческие и южнославянские влияния, следы авторской переработки иноязычного культурного наследия и лексический и понятийный запас, идущий от народной традиции [Пиккио 2002: 51].

Основу жанрового содержания «Изборника» составляют изречения с нарочитым повторением одних и тех же назиданий с целью наставить своих читателей-слушателей на путь спасения.

История изучения «Изборника 1076 года» начинается с последней трети XVIII века. Первоначально . он принадлежал историку М.М. Щербатову и назывался поэтому Щербатовским. Ссылаясь на этот «Изборник», Щербатов в своем труде «История российская от древнейших времен» утверждал, что высокая культура и самостоятельность письменного языка была свойственна уже Древней Руси [Щербатов 1770]. После смерти Щербатова «Изборник» поступил в Эрмитажную библиотеку. Его исследовали К.Ф. Калайдович и А.Х. Востоков [Калайдович 1821; Востоков 1842]. Отдельные замечания по данному памятнику находим у С. Каченовского, О. Новицкого, П.И. Шафарика, С.Н. Палаузова, Г.А. Воскресенского, С.П. Шевырева [Каченовский 1833; Новицкий 1837; Шафарик 1848; Палаузов 1852; Воскресенский 1879; Шевырёв 1887]. Замечания эти касаются палеографических особенностей «Изборника», особенностей языка, происхождения, литературных взаимосвязей.

В 1848 году появляется работа И.П.Сахарова, посвященная палеографическому описанию «Изборника» [Сахаров 1849]. И.П. Сахаровым произведено описание внешнего вида рукописи, ее переплета, а также излагается история «Изборника», приводятся важнейшие работы, посвященные данному памятнику.

В 1852 году «Изборник» был передан из Эрмитажной библиотеки в Рукописный отдел Публичной библиотеки. Это сделало древнюю рукопись более доступной и содействовало дальнейшему расширению её исследования. Во второй половине XIX века «Изборник» внимательно изучали Ф.И. Буслаев, И.И. Срезневский, А.И. Соболевский, И.А. Бычков [Буслаев 1861; Срезневский 1863; Соболевский 1887; Бычков 1897].

Впервые «Изборник 1076 года» был издан в 1887 году В. Шимановским [Шимановский 1887]. После выхода в печать «Изборник» стал довольно широко привлекаться к анализу исследователями, в основном литературоведами. Так, по содержанию «Изборника» наиболее продуктивными явились исследования А.С. Архангельского [Архангельский 1889], который в статье, включенной в энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона, писал: «Содержание статей Изборника 1076 года - почти исключительно общеморальное. За исключением «Стослова» Геннадия, извлечений из Нила Синайского и, может быть, некоторых других, статьи, надписывающиеся именами

Иоанна Златоустого, Василия Великого и т. д., чаще всего не отыскиваются в творениях этих отцов церкви, или представляют очень краткие отрывки из них, отдельные изречения, и едва ли не принадлежали южнославянским или русским «списателям» [Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона 1894; 24: 123].

В 1894 году В. Шимановский выпустил второе издание «Изборника», вызвавшее ряд критических замечаний, в частности Н.П. Некрасова и С. Кульбакина [Некрасов 1897; Кульбакин 1898]. В конце XIX века подробно «Изборником» занимался специалист по славяно-русской филологии В.А. Бобров, поставивший своей целью издать памятник более удовлетворительно. Однако данную задачу он выполнить не успел, хотя оставил после себя достаточно много материала по «Изборнику»: составил полный словарь всех слов и всех их форм, встречающихся в памятнике, а также подготовил и обработал некоторые главы грамматики, составленной на основании данных языка памятника. Кроме того, В.А. Бобров подыскал к некоторым текстам «Изборника» тексты-оригиналы [Словарь книжников и книжности. 1987, т. 1: 196-197].

После выхода в свет книги В.А. Боброва «История изучения Святославова сборника 1076 года» [Бобров 1902] появился целый ряд работ, прямо или косвенно затрагивающих Изборник. Не раз обращались к этому памятнику историки литературы.

Вопрос о типе и жанре «Изборника», о его соотношениях с традициями византийской литературы и о самостоятельной работе русских переводчиков был впервые широко освещен в 1904 году М.Н. Сперанским, который подробно охарактеризовал развитие жанра сборников изречений в античной, эллинистической и византийской литературах [Сперанский 1904].

Политическую направленность «Изборника», защищающего интересы господствующих классов феодального общества, подчеркнула

В.А. Адрианова-Перетц, отметив при этом, что некоторые части произведения получили широкую известность на Руси и отразились в оригинальных русских произведениях («Поучение Владимира Мономаха», «Моление Даниила Заточника») [Адрианова-Перетц 1941: 171 — 173].

Как исторический источник и выражение идеологии русских феодальных верхов «Изборник» изучал И.У. Будовниц. Он сопоставлял его с «Поучением Владимира Мономаха» [Будовниц 1954: 44 — 75; 1960: 110 — 128].

Третье и последнее издание «Изборника» произведено в 1965 году под редакцией С.И. Коткова. Как указано в предисловии к изданию, «осуществление нового воспроизведения Изборника вызывается и плохой сохранностью рукописи, и неудовлетворительностью его прежних публикаций» [Изборник 1965: 5]. Подготовка текста, его палеографическое обследование, результаты которого изложены в палеографическом описании, выполнены кандидатом филологических наук B.C. Голышенко. Разыскания в области греческих параллелей проведены кандидатом филологических наук В.Ф. Дубровиной, история изучения «Изборника» изложена в статье Г.Ф.Нефедова «Изборник 1076 года (Из истории изучения)». По мнению Г.Ф.Нефедова, смысл изучения Изборника 1076 года состоит не столько в поисках греческих оригиналов, от которых русские авторы значительно отдалились, сколько в обнаружении и исследовании элементов творчества этих авторов [Изборник 1965: 28].

Вопрос о названии памятника в истории изучения «Изборника» решался неоднозначно. Он известен в научной литературе как «Сборник 1046 года», «Сборник Щербатова 1076 года», «Сборник 1076 года», «Сборник Святослава 1076 года», «Святославов сборник 1076 года», «Изборник 1076 года», «Изборник Святослава 1076 года», «Святославов Изборник 1076 года» или «Изборник Святославов 1076 года». Имя князя Святослава появилось, скорее всего, по аналогии с «Изборником

Святослава 1073 года». Эти два «Изборника» обычно так и рассматривали: «Изборник Святослава 1073 года» — как список с болгарского оригинала, сделанный по заказу князя Святослава Ярославича (1027 - 1076); «Изборник Святослава 1076 года» - как составленный на Руси для того же князя [Будовниц 1954: 49 - 50]. Некоторые исследователи (А.Х. Востоков, К.Ф. Калайдович, И.П. Еремин) полагали, что писец первого «Изборника» дьяк Иоанн и писец второго «Изборника» «грешный Иоанн» — одно и то же лицо. Однако, как отмечает B.C. Голышенков, анализ и сравнение почерков обеих рукописей не подтверждает этого предположения. Более того, сравнение записей писцов рукописей по содержанию убеждает в том, что название «Изборник Святослава 1076 года» ошибочно. В записи писца «Изборника 1076 года» имя князя Святослава отмечает лишь время написания рукописи. Указаний же на то, что рукопись создана по заказу Святослава Ярославича, нет. Поэтому «за данной рукописью следует закрепить название «Изборник 1076 г.», в котором слово «изборник» хорошо выделяет этот памятник из ряда других сборников» [Изборник 1965: 32].

Мы в своей работе также будет использовать название «Изборник 1076 года».

Методология исследования построена на традиционных собственно-лингвистических методах системного изучения языка -описательном и сравнительном. Учитывается авторское осмысление проблемы в рамках исторического метода1 (в понимании Б.Н. Головина), что выражается в апробировании лингвокультурологического подхода к фактам языковой диахронии [Головин 1973: 269 - 270].

1 «Этот метод требует от исследователя сопоставления сменяющих друг друга — в процессе развития — состояний структурных элементов языка, установления внутриязыковых и внеязыковых причин наблюдаемых изменений; он требует учёта многообразных и сложных связей изменяющихся явлений языка друг с другом и с разнообразными явлениями истории народа, его культуры, общественных отношений, сознания, государства и т. д. » [Головин 1973: 270].

Изучаемая проблема является чрезвычайно сложной и многоаспектной, что делает необходимым применение к её изучению комплекса исследовательских приёмов. Их использование диктуется в каждом конкретном случае поставленной целью и задачами исследования. Это приёмы лингвистического наблюдения, сплошной выборки, систематизации и классификации, структурно-семантического и интерпретационного анализа, а также процедура выявления в тексте креативно значимой информации, впервые апробированная в работах Э.Н. Акимовой [Акимова 2006].

Как известно, на факты языковой диахронии нельзя смотреть через призму наших современных представлений о языке и действительности. По выражению немецкого медиевиста Отто Герхарда Эксле, «мы имеем дело с тремя слоями действительности: реальность средневекового общества, затем ее восприятие и истолкование людьми того времени и, наконец, наше восприятие и истолкование и этой реальности, и того, что думали о ней современники» [История ментальностей 1995: 84].

Основным приемом при определении значения синтаксических форм считаем тот, о котором писала Е.С.Истрина: «Вчитываться и вдумываться в исследуемую речь - этот прием следует признать основным при определении живого значения форм древнего письменного языка», несмотря на то, что «указанный прием . может заключать в себе много субъективного. Однако субъективного элемента при определении значений явлений языка избежать нельзя, а из субъективных выводов разных исследователей создается, в результате, несомненно, и нечто объективное» [Истрина 1919: 7-8].

Наше исследование опирается на рабочую гипотезу, которая в ходе исследования получает обоснование конкретными фактами и полученными результатами. Её суть состоит в следующем. Поскольку мы под категориями текста понимаем функционально-семантические единицы, отражающие наиболее существенные признаки, свойства текста, то можно предположить, что в древнерусском тексте проявляются, эксплицитно или имплицитно, основные текстовые категории, выделяемые современными учеными, но степень их выражения может быть различной, а способы реализации специфичными.

В свете антропоцентрического характера современной лингвистической научной парадигмы анализ особенностей реализации текстовых категорий в ранних древнерусских памятниках письменности требует нового осмысления. Особый интерес представляют для исследователей древнерусские сборники устойчивого / неустойчивого состава, например «Изборник Святослава 1073 года», «Изборник 1076 года». «Успенский сборник», «Пчела». В них наиболее ярко отражается такая характерная черта древнерусских памятников, как анфиладность (термин Д.С.Лихачева) [Лихачев 1987]. Исследование рукописных и старопечатных сборников составляет предмет формирующейся отрасли медиевистики — мисцелланологии (термин Т.В. Черторицкой) [Черторицкая 1979]. Ученые-медиевисты рассматривают средневековые сборники как гипертекст, то есть как систему одновременно единства и множества текстов.

Что касается количественного и качественного состава текстовых категорий, то, признавая, что список категорий текста остается открытым, мы все же отметим наиболее существенные, на наш взгляд, категории, требующие первоочередного изучения как в синхроническом, так и (что особенно важно) диахроническом аспектах.

Речь идет, во-первых, о таких категориях текста, которые наиболее существенны для средневекового сознания, наиболее полно отражают языковую картину мира и определяют структуру и семантику средневековых сборников устойчивого / неустойчивого состава.

Во-вторых, особого внимания требуют те категории текста, реализация которых в древнерусских сборниках существенно отличается от их реализации в современных письменных текстах. Анализ данных категорий позволяет выявить специфику средневекового сознания и особенности процесса отражения и познания средневекового мира в форме текстов.

К таким категориям мы относим категории целостности и завершенности, связности, членимости, а также категории проспекции и ретроспекции.

Анализ вышеуказанных категорий текста требует частого обращения к понятию «автор текста». Однако следует принять во внимание, что современное понятие авторства не применимо к исследованию «Изборника». Древнерусская литература выработала свое понятие об авторстве. Исследователи древнерусской культуры отмечают анонимный характер литературы, особенно на раннем этапе её развития. Как отмечает Д.С. Лихачев, древнерусские произведения очень часто говорят от имени автора, но этот автор еще слабо индивидуализирован, авторское «я» в большей степени зависит от жанра произведения, почти уничтожая этим жанровым «я» индивидуальность автора. В проповеди - это проповедник, в житии святого — это агиограф, в летописи — летописец и т.д. Существуют как бы жанровые образы авторов [Лихачев 1987: 179]. Каждый жанр, по сути, имеет свой строго выработанный традиционный образ автора, писателя, «исполнителя». Что касается произведений сборных, зачастую переводных, то здесь переводчики и писцы по большей части были соавторами текста и также укладывались в схему жанрового «я» автора. Принимая во внимание всё вышеизложенное, мы будем оперировать термином «автор» по отношению и к составителю «Изборника», «грешному Иоанну», и к автору каждой конкретной статьи, причём автор для нас - это человек, имеющий право давать наставления и дающий их, то есть некий абстрактный проповедник.

Содержание основных понятий и терминов

Терминологический аппарат диссертации включает лингвистические и литературоведческие термины, обращение к которым было вызвано необходимостью исследования текстологического и концептуального аспектов проблематики, то есть связанных с внешним, формальным (текстово-лингвистическим, текстово-литературным) планом и планом содержательным, идейным (концептуальным).

1. Категории текста - функционально-семантические категории, которые реализуются в тексте с помощью языковых средств разных уровней, взаимодействующих друг с другом, и обладают общими инвариантными семантическими функциями [Ионицэ 1987: 48].

2. Функционально-семантические категории - языковые категории, план содержания которых образуют понятия, аналогичные понятиям, выражаемым категориями грамматическими, а план выражения представлен языковыми средствами, относящимися к разным уровням языка (имеются в виду средства морфологические, синтаксические, словообразовательные, лексические, различные комбинации средств контекста) [Бондарко 1983: 35].

3. Под термином «древнерусский текст» понимается «феномен языкового употребления» - письменный текст, характеризующийся отличными от современных свойствами, среди которых, вслед за Д.С. Лихачевым и Р. Пиккио, исследователи отмечают «открытость», достоинство и традиционность [Пименова 2000: 7].

4. Связность - это лингвистическая функционально-семантическая категория текста, «выражающая информативно-логическую последовательность высказываний посредством использования системы единиц всех уровней языка и определенных способов употребления этих единиц, выступающих в функции средств выражения этой категории» [Котюрова 1998: 152].

5. Членимость — категория текста, заключающаяся в выделении в тексте на одном основании структурных, формально выраженных однотипных частей, компонентов [Бабенко 2004: 256], реализующаяся в конкретном тексте с помощью объемно-прагматического, контекстно-вариативного и структурно-смыслового типов членения.

6. Целостность — категория текста, заключающаяся в единой системно-структурной организации текста, подчиненной авторскому замыслу [Баталина 2005: 8].

7. Завершённость текста - это исчерпанность имплицитно или эксплицитно выраженной содержательно концептуальной информации (идеи произведения) [Кухаренко 1988: 78].

8. Проспекция — категория текста, объединяющая различные языковые формы отнесения содержательно-фактуальной информации к тому, о чем речь будет идти в последующих частях текста [Гальперин 1981: 112].

9. Ретроспекция - категория текста, объединяющая формы языкового выражения, относящие читателя к предшествующей содержательно-фактуальной информации [Гальперин 1981: 106].

10.Структурно-смысловые блоки (ССБ) - относительно целостные в информативном отношении компоненты произведений с особой, как правило типовой, структурно-смысловой организацией. Модель текстообразующего блока — это своеобразный функциональный каркас, типовая схема, программирующая функциональную нагрузку предикативных звеньев блока, их соотношение и последовательность [Артеменко 1993: 60].

11 .Прагматика - область лингвистики, изучающая соотношение языка и его пользователей в ситуации речевого взаимодействия [Арутюнова 1985: б]1.

12.Концепт (лат. conceptus - «собранное вместе; содержимое; зачатие; замысел; зародыш) — единица ментального мира человека, «квант» информации, стоящий за языковой семантикой единицы языка; является главным «строевым» элементом языковой картины мира и воплощен не одним словесным знаком (словом или словосочетанием), но сложной иерархией словесных знаков; имеет полевую структуру [Радбиль 2006: 21]. Концепт — «универсалия человеческого сознания. Многократное обращение к нему способствует формированию ассоциативного поля, границы которого в сознании субъекта определяются «культурной памятью», причастностью к духовной традиции» [Лихачёв 1993: 10]. Большинство современных учёных подчёркивают ментальную природу концепта, определяют его как объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определённые культурно обусловленные представления человека о мире «Действительность» [Вежбицка 1996]; как «сгустки культурной среды в сознании человека» [Степанов 2001]. Следует отметить, что ряд исследователей (В.А. Кухаренко, Л.П. Клименко) под концептом понимают также «сформулированную социально-общественную, нравственную и эстетическую идею произведения», «для воплощения которой оно и существует» [Кухаренко 1988: 75].

Научная новизна работы состоит в обращении к актуальным проблемам исторической лингвистики текста.

В исследовании впервые

1 Учитывая, что в нашей работе будут часто употребляться термины прагмалингвистики, поясним, что при прагмапингвистическом подходе текст рассматривается как сложный речевой акт, который осуществляется с определенными намерениями и целями и в котором используется комплекс языковых средств и приемов воздействия на адресата. В прагматическом плане в тексте выделяются следующие компоненты: локуция - произнесение высказывания; пропозиция - объективное содержание; иллокуция -намерение адресанта, цель высказывания; перлокуция - ожидаемый эффект.

1) комплексно описываются и анализируются текстовые категории в одном из наиболее ранних древнерусских памятников письменности;

2) ведётся исследование категорий текста на трех языковых уровнях с привлечением экстралингвистических факторов и оснований формирования данных категорий;

3) учитываются прагмалингвистический и лингвокультурологический подходы к фактам языковой диахронии, нечасто позиционирующиеся в современных работах по истории языка;

4) выявляется специфика выражения изучаемых категорий по сравнению с их экспликацией в современном тексте;

5) делается попытка создать классификацию и типологию микротекстов «Изборника» на основании особенностей реализации категорий текста.

Теоретическое значение диссертации. Результаты исследования важны для разработки теоретических проблем исторической когнитивистики, диахронической лингвистики текста, исторической лингвокультурологии - то есть только начинающих развиваться отраслей исторического языкознания.

Практическая ценность работы определяется возможностью использования её материалов в практике вузовского преподавания курса исторической грамматики русского языка, курса лингвистики текста, а также спецкурсов и спецсеминаров по проблемам истории русского языка. Положения, выносимые на защиту.

1 .Категории членимости, связности (включая ретроспекцию и проспекцию), завершенности и целостности текста, отражающие мировоззрение и мировосприятие средневекового русского человека в образцовом тексте эпохи, реализуются в «Изборнике 1076 года» с помощью языковых и экстралингвистических средств.

2.Категория членимости, в основе которой лежит членение объективной действительности на воспринимаемые человеческим сознанием отрезки, выражается в тексте «Изборника» на уровне микро- и макротекста. Способами реализации данной категории являются конкретные типы членения — объемно-прагматическое членение на главы и абзацы, контекстно-вариативное вычленение авторской и прямой речи, и, наконец, структурно-смысловое разграничение структурно-смысловых блоков.

3.Связность текста осуществляется на всех трех языковых уровнях с помощью системы средств данных уровней. Средствами связи частей текста являются на уровне микротекста лексические, грамматические, коммуникативные единицы языка; на уровне макротекста — локутивный, иллокутивный и перлокутивный компоненты категории прагматической направленности; на уровне мегатекста - цитаты, реминисценции и «языковые индексы» (термин И.Беллерт).

4.«Изборник 1076 года» является проспективной и одновременно ретроспективной частью единого мегатекста — это проявляется в ориентации содержания микротекстов «Изборника» как на прошлое (на Священное Писание и сочинения отцов Церкви), так и на будущее (на необходимое исполнение составляющих содержание наставлений как основное условие спасения человека).

5.Категории целостности и завершенности текста «Изборника» имеют двойную интерпретацию. На уровне микротекстов целостность текста реализуется на основе общности концептуального пространства, совокупности концептов, подчинения содержания текста его названию. Завершенность микротекстов «Изборника» основывается на исчерпанности основной темы текста, что формально отражено автором в условно обозначенных маркёрах конца. На уровне микро- и макротекста целостность осуществляется и прагматическими компонентами — целью написания и объединения статей, намерением автора-составителя, ожидаемым результатом. Однако открытость содержания и незамкнутость границ средневекового текста определяет его абсолютную незавершенность как макротекста в совокупности микротекстов.

Основные положения и результаты диссертационного исследования были апробированы на научных конференциях в гг. Саранске (2006 -2008), Казани (2007), Нижнем Новгороде (2007), Владимире (2007); изложены в статьях, две из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных положений кандидатской диссертации.

1. Шукова, О.М. Особенности реализации категорий текста в «Изборнике 1976 года» / О.М. Шукова // Вестник Поморского университета. - 2008. - № 5. - С. 135 - 138.

2.Шукова, О.М. Специфика выражений категорий целостности и завершенности в «Изборнике 1076 года» / О.М. Шукова // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - 2008. — № 2. — С. 135-137.

3. Шукова, О.М. Семантическая связность текста в «Изборнике 1076 года» / О.М. Шукова // Семантика. Функционирование. Текст: межвуз. сб. научн. трудов. - Киров: Изд-во ВятГУ, 2006. - С. 283 - 287.

4. Шукова, О.М. Экспликация категории связности текста в «Изборнике Святослава 1076 года» / О.М. Шукова // Материалы докладов XI научной конф. молодых ученых филологического факультета Мордовского государственного университета имени Н.П.Огарева. — Саранск: Изд-во МордГУ, 2006. - С. 173 - 175.

5. Шукова, О.М. Лексические средства выражения внутрисинтакси-ческой модальности в «Изборнике Святослава 1076 года» / О.М. Шукова // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект.

Материалы седьмой международной конф. - Владимир: ВПГУ, 2007. - С. 370-373.

6. Шукова, О.М. Категории текста в языковой диахронии / О.М. Шукова // Материалы XII научн. конф. молодых ученых филологического факультета Мордовского государственного университета имени Н.П. Огарева. - Саранск: Изд-во МордГУ, 2007. - С. 219 - 221.

7. Шукова, О.М. Категория членимости в «Изборнике 1076 года» / О.М. Шукова // Материалы XII научн. конф. молодых ученых филологического факультета Мордовского государственного университета имени Н.П. Огарева. - Саранск: Изд-во МордГУ, 2007. - С. 222 - 225.

8. Шукова, О.М. Фактор адресата в «Изборнике 1076 года» / Шукова О.М. // В.А.Богородицкий: научное наследие и современное языковедение: труды и материалы Международной научн. конф. (Казань, 4-7 мая 2007 г.). Т.1. - Казань: Казанский гос. ун-т им. В.И.Ульянова-Ленина, 2007. - С. 200 - 202.

9. Шукова, О.М. Контекстно-вариативное членение «Изборника 1076 года» / О.М. Шукова // Русский язык в контексте национальной культуры: материалы Всероссийской научн. конф. - Саранск: Изд-во МордГУ, 2008. -С. 152- 156.

10. Шукова, О.М.Категория ретроспекции в «Изборнике 1076 года» / О.М. Шукова // Русская словесность в контексте мировой культуры: Материалы Международной научн. конф. РОПРЯЛ. - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2007. - С. 491 - 494.

Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертация изложена на 187 страницах; она состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 172 наименования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Особенности реализации категорий текста в "изборнике 1076 года""

4.4. Выводы

1. Целостность и завершенность как категории, отражающие и семантику, и структуру текста, необходимо рассматривать в единстве, поскольку они взаимосвязаны. Кроме того, анализ целостности и, соответственно, законченности произведения невозможен без выхода на уровень категорий информативности и концептуальности, так как тема и идея текста реализуется с помощью выделяемой в произведении содержательно-фактуальной и содержательно-концептуальной информации.

2. Одним из основных средств реализации целостности текста является совокупность концептов произведения, пересечение концептуальных пространств (или полей). Другие, не менее важные, средства целостности - название текста, общая прагматическая направленность, единый адресат, цель написания статьи и намерение автора.

3. Анализ категорий . целостности и завершенности на микротекстовом уровне «Изборника» позволяет провести классификацию статей памятника. По особенностям реализации категорий целостности нами выделены тексты целостные, целостно-дисперсные и тексты с комплексной структурой; по специфике реализации категории завершенности мы выделяем завершенные и незавершенные тексты.

4. Иерархия тематической составляющей в «Изборнике» такова: тема отражения действительности («незримое в зримом мире») — это уровень мегатекста; тема нравственного поучения «како подоеакть человекоу выти» (уровень макротекста); наконец, совокупность различных минитем (тема «Грех», «Богатство», «Чтение книг» и т.д). — это уровень микротекста.

5. С одной стороны, «Изборник» как часть мегатекста является абсолютно завершенным и целостным произведением, так как ничего принципиально нового относительно вечных истин быть не может, и все произведения древнерусской литературы призваны показать действительность, но разными способами: либо через непосредственное отражение реальности, либо символично, условно. С этой точки зрения все статьи «Изборника», все языковые средства — всё подчинено одно теме — теме вечных истин, того, «как должно быть», «каким должен быть мир и человек в нем». С другой стороны, с точки зрения анализа макро- и микротекстового уровней, текст «Изборника» — абсолютно незавершенный и нецелостный, так как целостность и завершенность с этой позиции означают готовый, статичный, «законсервированный» продукт, который развивать и продолжать далее невозможно. Но древнерусский текст - это динамический процесс, это текст, постоянно развивающийся, дополняющийся и готовый к модификациям, наслоениям и дополнениям; текст, открытость которого признает и автор, и адресат.

Заключение

Древнерусский текст как объект изучения представляет собой значительный интерес для гуманитарных наук, поскольку «именно в период с XI по XIII вв. происходят самые существенные по своим последствиям изменения в мировоззрении, укладе жизни восточных славян, и многие из этих изменений опосредованно отражаются в форме и содержании древнерусских литературных текстов: в группировке и комбинировании языковых средств как единиц текста, в трансформации смысловых структур книжной и устной лексики, в формировании новых принципов текстообразования» [Ковалёв 1997: 6].

Лингвистика текста — относительно новое и динамически развивающееся направление современного языкознания. Её центральное понятие - категории текста - введено и разработано Р.Бартом, Ю.М. -Лотманом, И.Р. Гальпериным, С.И. Гиндиным, В.А. Кухаренко, Л.М. Лосевой, Л.К. Чикиной и др.

Категории текста одни ученые считают грамматическими (И.Р. Гальперин), другие разграничивают семантические и грамматические категории текста (Л.К. Чикина). Наряду с понятием «категория текста» многие лингвисты-текстологи говорят о «критериях текстуальности», о «признаках, универсалиях текста», вкладывая в эти названия тот же смысл (А.А. Стриженко).

Наиболее распространена точка зрения, согласно которой текстовые категории являются функционально-семантическими, отражающими наиболее существенные и общие свойства текстов и выражающимися с помощью языковых средств разных уровней.

Текстовые категории в диахроническом аспекте изучены недостаточно, не разработан целый ряд аспектов анализа грамматических и семантических категорий текста. Относительно подробное освещение получают лишь некоторые из них: категории связности (Е.С. Истрина, Б. Гавранек, Г.А. Качевская, З.Д. Попова, B.JI. Ринберг, 3. Трестерова), целостности (К.Е. Баталина), концептуальности (О.В. Баракова, О.В. Хабарова, А.А. Селезнева), модальности (А.В. Опарина), оценки (Н.С. Ковалев, М.В. Пименова), интенциональности (О.И. Кулько), обусловленности (Э.Н. Акимова).

В основе развиваемой в диссертации концепции лежит гипотеза о том, что в древнерусском тексте проявляются, эксплицитно или имплицитно, основные текстовые категории, выделяемые современными учеными, но степень их выражения может быть различной, а способы реализации специфичными.

В тексте «Изборника 1076 года» представлены основные категории текста - категории членимости, связности (а также взаимообусловленные ею категории проспекции и ретроспекции), целостности и завершенности, но реализация их отличается своеобразием по сравнению с выражением этих категорий в современном тексте.

При анализе реализации категорий в тексте древнерусского произведения сборного характера целесообразно выделить несколько текстовых уровней - микротекст, макротекст, мегатекст. На каждом из данных уровней анализируемые категории текста имеют свои формы и способы реализации.

Категория членимости в «Изборнике 1076 года» реализуется в объёмно-прагматическом, контекстно-вариативном и структурно-смысловом членении текста. Объемно-прагматическое членение «Изборник 1076 года» заключается в членении текста на 12 статей, некоторые из которых самим автором (составителем сборника) поделены на части. Основанием для такого деления служит либо предмет изложения, либо первоисточник, из которого составитель заимствовал изречения.

Контекстно-вариативный тип членения в «Изборнике 1076 года» представлен речью автора. Основным функционально-смысловой типом речи в тексте является повествование с элементами рассуждения. Чужая речь в исследуемом тексте репрезентируется пронизывающими текст многочисленными цитатами из сочинений отцов церкви, а также большим количеством вопросно-ответных блоков, представленных в некоторых статьях «Изборника».

Особенностью структурно-смыслового членения микротекстов «Изборника» является фрагментарность и дисперсность его структуры, при которой большинство структурно-смысловых блоков автосемантичны и не связаны друг с другом.

Анализ видов членения «Изборника» позволяет провести классификацию его микротекстов по нескольким основаниям. Так, в зависимости от уровня реализации структурно-смыслового членения в микротексте выделяется следующие группы текстов:

1) тексты, структура которых состоит из последовательно или параллельно связанных структурно-смысловых блоков. В подобных текстах предложения соединяются по семантическому и структурному признаку в структурно-смысловые блоки, ССБ соотносятся друг с другом и, соединяясь, создают общую структурную и семантическую картину статьи;

2) тексты, в которых почти или совсем отсутствует членение на структурно-смысловые блоки. Подобные тексты представляют собой соединение отдельных предложений, содержащих наставления различного характера;

3) тексты, в которых деление на структурно-смысловые блоки соответствует объемно-прагматическому членению. В таких текстах наблюдается сочетание отрывков, цитат из разных источников, Каждая из частей этой главы представляет собой отдельный структурно-смысловой блок, и в то же время эти блоки имеют и графическое отграничение, что выводит их уже на уровень объемно-прагматического членения.

На основании объемно-прагматического членения микротекстов «Изборника» все тексты можно поделить на две группы:

1) тексты, в которых при объемно-прагматическом членении учитывается и семантический критерий, происходит соединение двух типов членения;

2) тексты, в которых объемно-прагматическое членение реализуется лишь в отделении друг от друга абзацев, каждый из которых начинается с новой строки и заглавной буквы.

На основании композиционного членения выделяются следующие группы текстов:

1) тексты с полным набором композиционных частей. В данных текстах выделяется введение, основная часть и заключение;

2) тексты, в которых есть введение и основная часть, но нет заключения;

3) тексты, в которых нет введения, но есть вывод или выделяется маркер конца, условно называемый заключением;

4) тексты, в которых композиционные части не выделяются.

Связность текста в «Изборнике 1076 г.» реализуется на уровне микротекста с помощью различных языковых средств — лексических (чистый, синонимический, антонимический, ассоциативный повторы), грамматических (союзы, частицы, соотнесенность видо-временных форм глаголов-сказуемых, одинаковая структура взаимосвязанных конструкций). На коммуникативном уровне связность реализуется с помощью актуального членения предложения - выделения темы и ремы, а также с помощью коммуникативных регистров текста, которые определяются типом репрезентируемой в тексте информации.

Чаще всего в «Изборнике» репрезентируется радиальный тип связности, менее реализована связность линейного типа. При линейной связи структурно-содержательных единиц «Изборника» связность осуществляется на основе нескольких принципов. Во-первых, она выводится из принадлежности лексем текста к одному семантическому полю. Во-вторых, связность основывается на логических отношениях между частями текста. В-третьих, связность строится на принципе рекуренции, то есть отсылки к одному из предыдущих элементов текста с целью установить идентичность денотата.

На уровне макротекста связность текста приобретает экстралингвистические черты. Микротексты «Изборника» объединяются, прежде всего, общим назидательно-дидактическим дискурсом. Во-вторых,-связность реализуется при помощи прагматических факторов: единство автора, единство адресата, иллокутивный компонент (цель статьи), перлокутивный компонент (ожидаемый результат).

Смысловым центром мегатекста является Священное Писание и сочинения отцов Церкви. На мегатекстовом уровне связность образуется с помощью «языковых индексов», примерами которых являются разнообразные сравнения и аналогии, отражающие восприятие действительности средневековым человеком. Связность текста, реализующаяся с помощью подобных языковых индексов, приобретает экстралингвистические черты и отражает связи текста с действительностью, в которой представлена совокупность всех образцовых текстов эпохи. Средствами реализации связности на уровне мегатекста являются библейские цитаты и реминисценции.

Категория ретроспекции в «Изборнике 1076 года» реализуется на двух уровнях. На уровне микротекста категория ретроспекции представлена в основном имплицитно и основывается на способности человеческой памяти удерживать ранее сообщенное и сцеплять его с сообщаемым в данном текстовом отрезке. Лишь в некоторых случаях автор сознательно использует языковые формулы ретроспекции («нъ гс\ко же и преди рекох», «конецъ же вьск/ит» преже реченыимъ»).

Во-вторых, ретроспекция является одной из основных категорий текста «Изборника» как части .единого мегатекста. Данная категория связывает воедино три части времени. Основными способами реализации категории ретроспекции на мегатекстовом уровне являются цитаты и реминисценции из Ветхого и Нового Завета

На уровне макротекста «Изборника 1076 года» категория ретроспекции практически не * проявляется, как и категория лингвистической связности.

Категория проспекции для древнерусского микротекста менее характерна и представлена в основном вопросительными конструкциями, которые ведут повествование вперед и сосредоточивают внимание-читателей / слушателей на прямом или косвенном ответе. На уровне макротекста «Изборника» категория проспекции не реализуется, что связано с отсутствием на данном уровне эксплицитно выраженных категорий связности и ретроспекции. На уровне мегатекста «Изборник» носит проспективный характер, поскольку его содержание составляют директивные высказывания, направленные в будущее и в то же время отражающие прошлое и таким образом соединяющие три временных пласта.

Целостность текста в исследуемом памятнике реализуется имплицитно и эксплицитно. Имплицитная реализация заключается в разного рода ассоциативных связях, благодаря которым читатель собирает воедино все части текста. Эксплицитные средства выражения целостности разнообразны: средства семантической связи (разного рода повторы: синонимический, антонимический, ассоциативный); совокупность ключевых слов текста; единая структурная организация текста (например, выделение одинаковых по структуре структурно-смысловых блоков или комплексов блоков). Завершенность текста как категория выражается в основном имплицитно и представляет собой исчерпанность темы произведения. Формальные средства выражения категории завершенности - это маркированность конца текста (чаще всего такими элементами являются обращения к Богу и слово «аминь»). Однако маркированность окончания текста применительно к исследуемому нами тексту в большой мере относительна и условна, поскольку подобные формулы конца могли прикрепляться искусственно при переписке текста. Анализ категорий целостности и завершенности на микротекстовом уровне «Изборника» позволяет провести классификацию статей памятника на основании особенностей реализации данных категории: 1) тексты целостные завершенные; 2) тексты целостные незавершенные; 3) тексты целостно-дисперсные завершенные; 4) тексты целостно-дисперсные незавершенные; 5) тексты незавершенные и нецелостные; 6) комплексные по структуре тексты. Отметим, что выявление целостной, дисперсной и нецелостной структуры в некоторой степени условно, четкой границы между целостными и нецелостными текстами нет.

На макротекстовом уровне целостность содержания «Изборника 1076 года» определяется лишь замыслом его составителя, объединенностью всех частей текста интенцией нравственного поучения, то есть создается скорее жанром и прагматической направленностью, чем тематическим единством частей. Отсутствие единой целостной структуры «Изборника» сказывается и на выражении категории завершенности, которая остается нереализованной, в чем проявляются особенности произведения анфиладного типа.

На мегатекстовом уровне «Изборник 1076 года» представляет собой ту часть единого мегатекста, в которой отражение действительности опосредованно, символично, условно; основное внимание в нем обращено на неизменяемые, «вечные» истины. В этом плане «Изборник» является целостной и завершенной частью единого мегатекста и раскрывает тему «незримого в зримом мире».

Таким образом, универсальные категории текста - членимость, связность, проспекция, ретроспекция, завершенность и целостность -репрезентируются в «Изборнике 1076 года» прежде всего на уровне микротекста. На уровне мегатекста анализируемые категории являются отражением мировоззрения древнерусского книжника и вводят текст в общее ментальное пространство эпохи. На уровне макротекста одни из исследуемых категорий не проявляются (категории проспекции, ретроспекции), другие (категория связности) приобретают экстралингвистические черты и реализуются с помощью прагматических"т факторов. Категории целостности и завершенности получают на уровне макротекста неоднозначную трактовку, их выражение на данном уровне' специфично. О категория членимости на уровне макротекста следует говорить в связи с объемно-прагматическим членением, тогда как структурно-смысловой и контекстно-вариативный типы членения осуществляются на уровне микротекста.

Необходимость активизации диахронических исследований текста обусловлена потребностями лингвистики в результатах изучения древнерусских памятников письменности. «В настоящее время эти потребности находятся в противоречии с фактическим положением дел в историческом текстоведении. На наш взгляд, в работах диахронического плана мало используется потенциал общей теории текста» [Ковалёв 1997: 8]. Предпринятое исследование, в котором на основе современной теории текста изучен древнерусский материал, отчасти восполняет этот пробел и имеет перспективу своего развития в плане аналогичного анализа других оригинальных литературных текстов, созданных на восточнославянской территории, отразивших исторические и этико-эстетические реалии эпохи, принадлежащих к древнерусской литературе и отвечающих критериям достоинства, традиционности и учительности.

Список научной литературыШукова, Ольга Михайловна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Адрианова-Перетц, В.П. Сборники морально-философских изречений / В.П. Адрианова-Перетц // История русской литературы. Литература XI — начала XIII в. Т.1. - М.; JL: Наука, 1941.-С. 171 - 173.

2. Адрианова-Перетц, В.П. Очерки поэтического стиля древней Руси / В.П. Адрианова-Перетц. М.; JL: Наука, 1947. - 185 с.

3. Акимова, Э.Н. Реализация категории обусловленности в языке памятников письменности русского средневековья (XI XVII вв.) / Э.Н. Акимова. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2006. - 240 с.

4. Андреева, C.JI. Библейские реминисценции как фактор текстообразования: автореф. дис. .канд. филол. наук / С.Л. Андреева. М., 1998. - 16 с.

5. Артеменко, Е.Б. Принципы организации народнопесенных текстов: былинное текстообразование / Е.Б. Артеменко // Изв. АН. Сер. лит. и яз. 1993. - Т. 52. - №3. - С. 57 - 68.

6. Арутюнова, Н.Д. Дискурс / Н.Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь / гл.ред. В.Н.Ярцева. — М., 1990. — С.136- 137.

7. Арутюнова, Н.Д. Истоки, проблемы и категории прагматики / Н.Д.Арутюнова, Е.В.Падучева // Новое в зарубежной лингвистике. М: Прогресс, 1985. - Вып. 16. - С. 3 - 40.

8. Архангельский, А.С. Творения отцов церкви в древнерусской письменности: Извлечения из рукописей и опыты историко-литературных изучений: в 2 т / А.С. Архангельский. Казань, 1889.

9. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С. Ахманова. -М.: Сов. энциклопедия, 1966. 608 с.

10. Балута, А. А. Эволюция средств выражения ирреальной модальности в сложноподчиненном предложении русского языка (на материале первичных евангельских текстов: дис. . канд. филол. наук / А.А. Балута. М., 2005. - 224 с.

11. Баракова, О.В. Деловая письменность XVII в. Концептосфера, субтекстовый состав: На материале фразеологии современного-русского языка: дис. .д-ра филол. наук / О.В. Баракова. — Магнитогорск, 2004. — 435 с.

12. Барт, Р. Лингвистика текста / Р. Барт // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. - Вып.8. - С. 442 - 449.

13. Бархударов, А.С. Текст как единица языка и единица перевода / Л.С. Бархударов //Лингвистика текста: м-лы науч. конференции. — М., 1974.-Ч. 1.-С. 40-45.

14. Баталова, Т.М. Соотношение предикативных и релятивных отрезков текста: автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.М. Баталова. -М., 1977. 24 с.

15. Бахтин, М.М. Проблема речевых жанров / М.М.Бахтин // Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1986. — С. 250 — 296.

16. Бахтин, М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках / М.М. Бахтин // Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. - С. 297 - 325.

17. Беллерт, И. Об одном условии связности текста / И. Беллерт // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1978. Вып. 8. -С. 172-207.

18. Бенвенист, Э. Общая лингвистика: пер. с фр. / Общ. ред., вступит, ст. и коммент. Ю.С. Степанова. — Изд. 2-е, стереотип. — М.: Едиториал УРСС, 2002. 400 с.

19. Библейская цитата: словарь-справочник. М.: Эдиториал УРСС, 1999.-274 с.

20. Бобров, В.А. История изучения Святославова сборника 1076 г. / В.А. Бобров. Казань, 1902. - 208 с.

21. Бондарко, А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии / А.В. Бондарко. Л.: Наука, 1983. — 208 с.

22. Борковский, В.И. Историческая грамматика русского языка / В.И. Борковский, П.С. Кузнецов. Изд. 2-е. - М.: Наука, 1965. - 555 с.

23. Брукер, Н.И. Конструкции цепного нанизывания с синтаксической частицей ЖЕ / Н.И. Брукер // Семантика и прагматика языковых единиц. Душанбе, 1990. - С. 163 - 174.

24. Брчакова Д. О связности в устных коммуникациях / Д. Брчакова // Синтаксис текста. М.: Наука, 1979. - С. 248 - 262.

25. Будагов, Р.А. В какой мере «Лингвистика текста» является лингвистикой науки / Р.А. Будагов // Филологические науки. -1919.- №2.-С. 13-19.

26. Будовниц, И.У. «Изборник» Святослава 1076 г. и «Поучение» Владимира Мономаха и их место в истории русской общественной мысли / И.У. Будовниц // ТОДРЛ. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1954. - Т. 10. - С. 44 - 75.

27. Будовниц, И.У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (11-14 вв.) / И.У. Будовниц. М.: Наука, 1960. - 220 с.

28. Буслаев, Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства: в 2 т / Ф.И. Буслаев. СПб, 1861.

29. Буслаев, Ф.И. Историческая хрестоматия церковнославянского и древнерусского языков (воспроизв. по изд. 1861 г.)/ Ф.И. Буслаев. — М.: Языки славянской культуры, 2004. — 856 с.

30. Бычков, В.В. Литература как выразитель эстетического сознания Древней Руси / В.В. Бычков // Литература и искусство в системе культуры. — М.: Наука, 1988. С. 129 -135.

31. Бычков, И.А. Каталог собрания рукописей Ф.И. Буслаева, ныне принадлежащих имп. Публичной библиотеке / И.А. Бычков. — СПб, 1897.-349 с.

32. Вайнрих, X. Текстовая функция французского артикля / X. Вайнрих // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1978. Вып. 8. - С. 370 - 387.

33. Ван Дейк, Т.А. Вопросы прагматики текста / Т.А. Ван Дейк // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. — Вып. 8.-С. 259-337.

34. Ваулина, С.С. Эволюция средств выражения модальности в русском языке (XI XVII вв.) / С.С.Ваулина. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1988.-143 с.

35. Вежбицка, А. Семантические универсалии и описание языков / А. Вежбицка. — М.: Языки русской культуры, 1999. — 780 с.

36. Виноградов, В.В. Избранные труды: О языке художественной прозы / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1980. - 360 с.

37. Виноградов, В.В. О теории художественной речи / В.В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1971. - 287 с.

38. Вогулил, Палек. Кросс-референция: к вопросу о гиперсинтаксисе / П. Вогулил // Новое в зарубежной лингвистике. М: Прогресс, 1978. - С. 243 - 258.

39. Воробьева, О.П. Реализация фактора адресата в художественном тексте в аспекте лингвокультурной традиции / О.П. Воробьева // Филологические науки. 1992. — № 1. — С. 59 -66.

40. Воскресенский, Г.А. Древний славянский перевод Апостола и его судьбы до XV в. / Г.А. Воскресенский. М., 1879.

41. Востоков, А.Х. Описание русских и славянских рукописей Румянцевского музеума. — СПб., 1842. 509 с.

42. Восточные славяне: языки, история, культура. К 85-летию ак. В .И. Борковского. -М.: Наука, 1985. 300 с.

43. Гавранек, Б. Основные методы изучения и проблемы праславянского синтаксиса / Б. Гавранек // Международный съезд славистов. Материалы дискуссии. М., 1962. - Т. 2. - С. 213-220.

44. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. - 138 с.

45. Гаузенблас, К. О характеристике и классификации речевых произведений / К. Гаузенблас // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. -Вып.8. - С. 63 - 64.

46. Головин, Б.Н. Введение в языкознание / Б.Н. Головин. — Изд. 2-е, испр. М.: Высш. шк., 1973. - 320 с.

47. Голышенков, B.C. Палеографическое описание / B.C. Голышенко // «Изборник 1076 г.». М.: Наука, 1965. - С. 30 - 129.

48. Горшкова, И.М. Дискуссионные вопросы организации текста в чехословацкой лингвистике / И.М. Горшкова // Синтаксис текста.- М.: Наука, 1986. С. 341 - 359.

49. Гуревич, А .Я. Категории средневековой культуры / А .Я. Гуревич.- Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Искусство, 1984. 350 с.

50. Давыдова, Н.В. Евангелие и древнерусская литература: Учебное пособие. М.: МИРОС, 1992. - 256 с.

51. Долинин, К.А. Интерпретация текста: учеб пособие / К.А. Долинин. -М.: Просвещение, 1985. 288 с.

52. Дресслер, В. Синтаксис текста / В. Дресслер // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. - Вып. 8. - С. 111-138.

53. Дымарский, М.Я. Проблемы русского текстообразования: свехфразовый уровень организации художественного текста: автореф. дис. . д-ра филол. наук / М.Я. Дымарский. — СПб., 1999.-44 с.

54. Ерёмин, И.П. Литература Древней Руси (Этюды и характеристики) / И.П. Ерёмин. М. - Л.: Наука, 1966. - 263 с.

55. Жолобов, О.Ф. История двойственного числа и квантитативных конструкций в русском языке: дис. . д-ра филол. наук / О.Ф. Жолобов. Казань, 1998. - 372 с.59.3амалеев, А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси /

56. Изборник 1076 г. / Изд. подг. B.C. Голышенко, В.Ф.Дубровина, В.Г.Демьянов, Г.Ф. Нефёдов. М.: Наука, 1965.-1090 с.

57. Изенберг, X. О предмете лингвистической теории текста / X. Изенберг // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. - Вып. 8. - С. 43 - 57.

58. История ментальностей: Историческая антропология. — М.: Наука, 1995.-255 с.

59. Ионицэ, М.П. Глоссарий контекстуальных связей / М.П. Ионицэ. Кишинев: Штиинца, 1981. - 96 с.

60. Ионицэ, М.П. Функционально-семантическая категория персональности / М.П. Ионицэ // Прагматико-функциональное исследование языков. Кишинев: Штиинца, 1987. - С. 48 — 52.

61. Истрина, Е.С. Синтаксические явления Синодального списка 1-ой Новгородской летописи / Е.С. Истрина // Известия Отделения русского языка и словесности. Петроград, 1919. -Т. 24. - Кн. 2. - С. 1 - 172; 1921. - Т. 26. - С. 207 - 239.

62. Калайдович, К.Ф. Памятники российской словесности XII в. / К.Ф. Калайдович. М., 1821.-347 с.

63. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс /

64. B.И. Карасик. Волгоград, 2002. - 250 с.

65. Кацнельсон, С.Д. Типология языка и речевое мышление /

66. C.Д. Кацнельсон. Л.: Наука, 1972. - 256 с.

67. Качевская, Г.А. Наблюдения над архаическими конструкциями сложного предложения в памятниках русского языка XVI в. / Г.А. Качевская // Учён. зап. ЛГУ. 1957. - № 197. - С. 26 - 43.

68. Каченовский, С. О баснословном времени в российской истории / С. Каченовский // Учён. зап. имп. Моск. ун-та. -1833.-Ч. 1.- №2.-Отд. 3.-С. 278-298.

69. Кершиене, Р.Б. и др. Особенности организации сложных синтаксических конструкций в текстах древнерусских и старорусских памятников XI XVII вв. / Р.Б. Кершиене, С.Е. Морозова, М.Н.Преображенская // Изв. АН СССР. ОЛЯ. -1983.- № 1.-С. 48-58.

70. Клименко, Л.П. Проблема языка, состава текста и жанра старопечатных памятников письменности XVII XVIII вв.: в 2 ч. / Л.П. Клименко. - Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 1997. •

71. Ковалев, Н.С. Древнерусский литературный текст: Проблема исследования смысловой структуры и эволюции в аспекте категории оценки / Н.С. Ковалев. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1997.-260 с.

72. Колесов, В.В. ДЬля — ради в древнерусском литературном языке / В.В. Колесов // Русская историческая лексикология и лексикография. 1997. - № 2. - С. 24 - 38.

73. Колесов, В.В. Древнерусский литературный язык /В.В. Колесов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989. - 296 с.

74. Котюрова М.П. Об экстралингвистических основаниях смысловой структуры научного текста. Красноярск: Изд-во Краснояр. госун-та, 1988. - 171 с.

75. Кох, В. Предварительный набросок дискурсивного анализа семантического типа / В. Кох // Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, 1978. Вып. 8 - С. 162 - 171.

76. Кулько, О.И. Интенциональность как категория летописного текста: автореф. дис. . канд. филол наук / О.И. Кулько. -Волгоград, 2002. 25 с.

77. Культурное наследие Древней Руси: Истоки, становление, традиции. Л.: Наука, 1976. - 204 с.

78. Кульбакин, С.М. Рец. на сочинение г. Шимановского / С. М. Кульбакин // Журнал Министерства народного просвещения. 1898, февраль. — С. 203 - 209.

79. Курзина, Е.С. Древнерусский сборник как гипертекст (к постановке проблемы) / Е.С. Курзина // Жизнь провинции как -феномен духовности. Н.Новгород: Изда-во «Вектор ТиС», 2004.-С. 94-100.

80. Кусков, В.В. Поэтическая фразеология «Изборника 1076 г.» / В.В. Кусков // Герменевтика древнерусской литературы. XI -XVI века М.: Наука, 1989. - Сб. 1. - С. 52 - 75.

81. Кусков, В.В. Ретроспективная историческая аналогия в произведениях Куликовского цикла / В.В. Кусков // Куликовская битва в литературе и искусстве. М.: Наука, 1980.-С. 39-51.

82. Кухаренко, В.А. Интерпретация текста: Учебное пособие / В.А. Кухаренко. — М.: Просвещение, 1988. 192 с.

83. Левицкий, Ю.В. Лингвистика текста / Ю.В. Левицкий. М.: Высшая школа, 2006. - 207 с.

84. Леонтьев, А. А. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации / А.А. Леонтьев // Синтаксис текста. М.: Наука, 1979. — С. 18-36.

85. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990. - 685 с.

86. Лихачёв, Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачёв // Изв. АН. Отд. Литературы и языка. 1993. - № 1. - С. 3 - 9.

87. Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев // Лихачев Д.С. Избранные работы: в 3 т. Л.: Художественная литература, 1987. - Т.1. - С. 261 - 648.

88. Лихачев, Д.С. Развитие русской литературы X XVII веков. Эпохи и стили / Д.С. Лихачев // Лихачев Д.С. Избранные работы: в 3 т. - Л.: Художественная литература, 1987. - Т. 1. - С. 24 - 260.

89. Лосева, Л.М. Как строится текст / Л.М. Лосева. — М.: Просвещение, 1980. 96 с.

90. Майенова, М. Теория текста и традиционные проблемы поэтики / М. Майенова // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1978. Вып.8. - С. 425 - 441.

91. Масалова, М.В. Гипертекстуальность как имманентная текстовая характеристика: автореф. дис. . канд. филол. наук / М.В. Масалова. Ульяновск, 2003. - 24 с.

92. Матезиус, В. О так называемом актуальном членении предложения / В. Матезиус // Тезисы Пражского лингвистического кружка. М.: Прогресс, 1967. - С. 240 - 243.

93. Матхаузерова, Св. Две теории текста в русской литературе XVII в. / Св. Матхаузерова // ТОДРЛ. Л., 1976. - Т. 31. - С. 271-284.

94. Матхаузерова, Св. Функции времени в древнерусских жанрах / Св. Матхаузерова // ТОДРЛ. Л., 1972. - Т. 27. - С. 231 -232.

95. Милевская, Т. В. Связность как категория дискурса и текста: Когнитивно-функциональный и коммуникативно-прагматичес-кий аспекты: дис. . д-ра филол. наук / Т.В. Милевская. Ростов н/Д., 2003 - 390 с.

96. Моисеева, Г.Н. Из истории «Изборника 1076 г.» / Г.Н. Моисеева // ТОДРЛ. 1979. - Т. 33. - С. 369 - 375.

97. Москальская, О.И. Грамматика текста / О.И. Москальская. -М.: Высш. школа, 1981. 183 с.

98. Некрасов, Н.П. Рецензия на издание г. Шимановским «Изборника 1076 г.» / Н.П. Некрасов // Журнал Министерства народного просвещения. 1897, октябрь. - С. 393 - 419.

99. Нечаева, О.А. Функционально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение) / О.А. Нечаева. — Улан-Удэ, 1974.-261 с.

100. Николаева, Т.М. Лингвистика текста: Современное состояние и перспективы / Т.М. Николаева // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. - С. 5-43.

101. Нефедов, Г.Ф. «Изборник 1076 г.» (Из истории изучения) // «Изборник 1076 г.» М.: Наука, 1965. - С. 7 - 29.

102. Новицкий, О. О первоначальном переводе св. Писания на славянский язык / О. Новицкий. Киев, 1837.

103. Одинцов, В.В. О языке художественной прозы. Повествование и диалог / В.В. Одинцов. М.: Наука, 1973. -104 с.

104. Одинцов, В.В. Стилистика текста / В.В.Одинцов. М., 1980.-263 с.

105. Опарина, А.В. Специфика проявления авторской модальности в списках «Повести временных лет»: Лексико-грамматический аспект: дис. . канд. филол. наук / А.В. Опарина. Тамбов, 2004. - 176 с.

106. Отин, Е.С. Модальные отношения в конструкциях чужой речи и средства их выражения в русском языке XIII XVII вв.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.С. Отин. - Днепропетровск, 1963.-24 с.

107. Палаузов, С.Н. Век Симеона Болгарского / С.Н. Палаузов. -СПб., 1852.

108. Пауль, Г. Принципы истории языка / Г. Пауль; пер. с нем. под. ред. А.А. Холодовича. — М.: Изд-во иностр. лит., 1960. 210 с.

109. Пиккио, Р. Древнерусская литература / Р. Пиккио. М.: Языки славянской культуры, 2002. - 352 с.

110. Пименова, М.В. Эстетическая оценка в древнерусском тексте: автореферат дис. . д-ра филол. наук / М.В. Пименова. СПб., 2000. - 38 с.

111. Попова, З.Д. Виды синтаксических связей в «Азовской записной книге 1698 — 1699 гг.»: автореф. дис. . канд. филол. наук / З.Д.Попова. — М., 1954. 17 с.

112. Попова, З.Д. Об изучении сложных предложений старорусского языка / З.Д. Попова // Восточные славяне: языки, история, культура. М.: Наука, 1985. — С. 20 27.

113. Припадчев, А.А. Гносеология, прагматика и семантика в диахронии синтаксиса текста / А.А. Припадчев. Воронеж: МП «Курьер», 1992. — 172 с.

114. Припадчев, А.А. Иерархическая организация синтаксической системы древнерусского книжного языка 11 — 13 вв. (в аспекте отражения категории времени) / А.А. Припадчев. — Воронеж: Издательство Воронежского ун-та, 1986. 176 с.

115. Прянишникова, А.Д. О методах анализа категорий текста / А.Д. Прянишникова // Лингвистические средства текстообразования: межвузовский сборник научных статей. — Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 1985. С. 16-23.

116. Пфютце, Макс. Грамматика и лингвистика текста. Заметки об участии некоторых грамматических средств в построении текста / М. Пфютце // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. - Вып. 8. - С. 218 - 242.

117. Радбиль, Т.Б. Современные проблемы филологии. Часть II. Когнитивные исследования. Язык как деятельность. Текст в современном гуманитарном знании: учебно-метод. пособие / Т.Б. Радбиль. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2006. - 60 с.

118. Реферовская, Е.А. Коммуникативная структура текста в, лексико-грамматическом аспекте / Е.А. Реферовская. Л.: Наука, 1989.- 168 с.

119. Ринберг, В.Л. Древнерусские сложные конструкции и их современные параллели (Спецкурс по русскому языку) / В.Л. Ринберг. Киев: Изд-во Киев, госун-та, 1975. — 144 с.

120. Ринберг, В.Л. Конструкции связного текста в современном русском языке / В.Л. Ринберг. Львов: Вища школа, 1987. — 166 с.

121. Ринберг, В.JI. К проблеме конструкций прямой речи и связного текста в историческом синтаксисе / В.Л. Ринберг // Восточные славяне: языки, история, культура. М.: Наука, 1985. - С. 49 - 57.

122. Романова, Т.В. Модальность как текстообразующая категория в современной мемуарной литературе / Т.В. Романова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. - 296 с.

123. Руднев, В.П. Словарь культуры XX века / В.П. Руднев. М.: Аграф, 1997. - 384 с.

124. Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. 2-е изд., перераб. и доп. - М., 1997. - 703 с.

125. Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П. Филин. М., 1979. - 432 с.

126. Сапаров, М.А. Об организации пространственно-временного континуума художественного произведения / М.А. Сапаров // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. — Л.: Наука, 1974.-С. 85- 104.

127. Сахаров, И.П. Обозрение славяно-русской библиографии / И.П. Сахаров. СПб.:'Тип. Академии наук, 1849. - Т. 1. - Кн. 2. - 184 с.

128. Севбо, И.П. Структура связного текста и автоматизация реферирования / И.П. Севбо. М.: Наука, 1984. - 134 с.

129. Селезнева, А.А. Тенденции формирования функционально-смысловых типов речи в летописном тексте (на материале «Повести временных лет»): дис. . канд. филол. наук / А.А. Селезнева. М., 2004. - 184 с.

130. Серль, Дж. Классификация иллокутивных актов / Дж. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - № 17. -С. 170-195.

131. Синтаксис текста / под ред. Г.А.Золотовой. М.: Наука, 1986.-368 с.

132. Словарь книжников и книжности Древней Руси. XI -первая половина XIV в. / ответ, ред. Д.С. Лихачёв. Вып 1. -Л.: Наука, 1987. - 494 с.

133. Соболевский, А.И. Рецензия на исследование г. Шимановского / А.И. Соболевский // Журнал Министерства народного просвещения. 1888, февраль. - С. 524 - 527.

134. Соколова, М.А. Очерки по языку деловых памятников XVI в. / М.А. Соколова. Л.: Изд-во ЛГУ, 1957. - С. 64 - 75.

135. Солганик, Г.Я. К определению понятий «текст» и «медиатекст» / Г.Я. Солганик // Вестник Моск.ун-та . Серия 10. Журналистика. 2005. - № 2. - С. 7 - 15.

136. Солганик Г.Я. Стилистика текста: Учеб. пособие / Г.Я. Солганик. М.: Флинта, Наука, 1997. - 256 с.

137. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. -М.: Наука, 1985. 180 с.

138. Сперанский, М.Н. Переводные сборники изречений в славянорусской письменности. Исследование и тексты. М., 1904.-304 с.

139. Срезневский, И.И. Древние памятники русского письма и языка (XI XIV вв.) / И.И. Срезневский. - СПб., 1863.

140. Степанов, Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс, Факт и принцип Причинности / Ю.С. Степанов // Язык и наука XX в. -М.: Наука, 1995. С. 35 - 72.

141. Степанов, Ю.С. Константы: словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Академический проект, 2001.-990 с.

142. Стриженко, А.А. Проблемы общей лингвистики текста / А.А. Стриженко // Лингвистические средства текстообразования: межвузовский сборник научных статей. — Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 1985. С. 3 — 15.

143. Сыров, И.А. Синтаксические факторы текстообразования в современной художественной литературе: автореферат дис. . канд. филол. наук / И.А. Сыров. М., 1998. - 28 с.

144. Трестерова, 3. К некоторым особенностям связности древне-русского текста и их роли в перестройке «типа» синтаксиса 3. Трестерова // Восточные славяне: языки, история, культура. М.: Наука, 1985. - С. 13 — 20.

145. Трофимова, Н.В. Идейно-эстетические функции ретроспективной исторической аналогии и библейских цитат в «Казанской истории» / Н.В. Трофимова // Литература Древней Руси: межвуз. сб. науч. трудов. М: Изд-во МГПИ, 1988. — С. 68 - 82.

146. Фивегер, Д. Лингвистика текста в исследованиях ученых ГДР / Д. Фивегер // Синтаксис текста. М.: Наука, 1979. - С. 314-325.

147. Философский энциклопедический словарь. М.: Инфра-М, 2004. - 576 с.

148. Хабарова, О.В. Триединство Добро Истина — Красота как ядерный компонент концептуального пространства «Прекрасное» в древнерусских текстах XI - XIV веков: дис. . канд. филол. наук / О.В. Хабарова. - Калининград, 2006. - 187 с.

149. Храпченко, М.Б. Текст и его свойства / М.Б. Храпченко // Исследования по новой и древней литературе. Л.: Наука, 1987.-С. 320-329.

150. Черепанова, О.А. Лексико-грамматические средства выражения модальности в русском языке XI XVII вв.: автореф. дис. . канд. филол. наук / О.А. Черепанова. - Л., 1965.-18 с.

151. Чернухина, И.Я. Связь самостоятельных предложений в письменной речи / И.Я. Чернухина // Синтаксис и стилистика. М.: Наука, 1976. - С. 261 - 272.

152. Черторицкая, Т.В. О составе минейных Торжественников XV XVI вв. / Т.В .Черторицкая // Сибирская археография и источниковедение. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1979.-С. 15-29.

153. Чикина, Л.К. Лингвистика текста: Учебное пособие / Л. К. Чикина. Саранск: Изд. Морд, ун-та, 1986. - 84 с.

154. Шафарик, П.И. Расцвет славянской письменности в Булгарии / П.И. Шафарик // Чтения в Обществе истории и древностей российских. Год третий (1848). - № 7. - Отд. 3.

155. Шевырёв, С.П. История русской словесности : в 3 ч / С.П. Шевырёв. СПб., 1887.

156. Шимановский, В. К истории древнерусских говоров: Исследование с приложением полного текста Сборника Святослава 1076 г. / В. Шимановский. Варшава, 1887.

157. Шмидт, З.И. «Текст» и «история» как базовые категории / З.И.Шмидт // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1978. Вып. 8. - С. 94 - 105.

158. Щербатов, М.М. История российская от древнейших времён / М.М. Щербатов. СПб., 1770. - Т. 1.

159. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. СПб., 1894.-Т. 24.- 450 с.

160. Велчева, Б. Изборникът от 1076 г. като източник на дани за историята на българския език / Б. Велчева // Старобългарска литература. София, 1979. - Кн. 5. - С. 97 - 100.

161. Dijk, Т.А. van. Some aspects of text grammars. A study in theoretical linguistics and poetics. / T.A. van Dijk. Paris, 1972.

162. Добрев, И. Към историята на старобългарската морфема же / И. Добрев // Изв. на Ин-та за български език. София, 1962. -Кн. VIII. - С. 34 - 40.

163. Hartmann, P. Text, Texte, Klassen von Texten / P. Hartmann Bogawus, H. 2., Munster / Weistf., 1955. S. 15 - 25.

164. Withman, R.H. A textological Note on the Izbornik / R.H. Withman // Die Welt der Slaven. 1967. - Bd. 12. - H. 1. - S. 67180 с79