автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Особенности северокавказского фронтира Российской Империи

Полный текст автореферата диссертации по теме "Особенности северокавказского фронтира Российской Империи"

005556278

На правах рукописи

БЕРБЕРОВА ЕЛЕНА ГЕОРГИЕВНА

ОСОБЕННОСТИ СЕВЕРОКАВКАЗСКОГО ФРОНТИРА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (1722-1864 гг.)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

4 ДЕК 2014

Владикавказ - 2014

в !

С\

005556278

Диссертация выполнена на кафедре истории и философии права Института сервиса, туризма и дизайна (филиал) ФГАОУ ВПО Северо-Кавказский федеральный университет в г. Пятигорске

Научный руководитель: Шебзухова Татьяна Александровна

доктор исторических наук, профессор Научный консультант: Дзарасов Альберт Асахметович

доктор исторических наук, профессор

Официальные оппоненты: Кузьминов Петр Абрамович доктор исторических

наук, профессор, профессор кафедры истории России ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет имени Х.М. Бербекова»

Приймак Юрий Владимирович доктор исторических наук, доцент, доцент кафедры всеобщей и отечественной истории ФГБОУ ВПО «Армавирская государственная педагогическая академия», декан исторического факультета

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный

университет» (г. Краснодар)

Защита состоится «25» декабря 2014 года в 15.00 на заседании Совета по защите кандидатских и докторских диссертаций Д 212.248.01 при ФГБОУ ВПО «СевероОсетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова» по адресу: 362025, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова» по адресу: 362025, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46 и на официальном сайте СОГУ.

Отзывы на автореферат, заверенные печатью, просим присылать по адресу: 362025, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46, диссертационный совет Д 212.248.01.

Автореферат разослан «15» ноября 2014 г.

Ученый секретарь совета по защите, кандидатских и докторских диссертаций, доктор педагогических наук, профессор

С Р. Чеджемов

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В новых условиях формирования и развития российской государственности и обновлённого российского общества за прошедшие двадцать с лишним лет получили развитие процессы, которые определяют характер и направленность социально-политического, экономического и социально-культурного развития нашего Отечества. Речь идёт о многообразии, о сложных системах отношений между центром и периферийными территориями, о ресурсах устойчивости формирующейся государственности, о её способности стабилизировать многонародное, поликонфессиональное и социокультурно разнообразное общество.

Отношения политического центра страны с периферийными регионами после распада СССР потеряли ясность и конструктивность. Возникли обширные зоны неустойчивого равновесия, грозящих опасностью социально-культурных разрывов и неопределённого будущего с возможностью обрушения всей многовековой конструкции сосуществования в рамках единой государственности.

В связи с этим Северный Кавказ, как одна из таких зон нестабильности, превратился в территорию, социальные и экономические условия которой определяются идущими на ней процессами освоения притирки и приспособления постимперской государственности с возродившейся этнической суверенностью, получившей статус политической субъектности, но не освоившейся в полной мере со своей новой сущностью.

В силу того, что этническая, конфессиональная, социально-культурная принадлежность к северокавказской «контактной зоне» остаётся подвижной, это позволяет рассматривать Северный Кавказ как фронтир - пространство межкультурного взаимодействия, как сложную линию коммуникации различных идентичностей, имеющей форму конфликта или диалога.

В силу данных обстоятельств дискурс фронтира, взятого из арсенала западной исторической науки, оправдан тем, что делает возможным увидеть сложившуюся ситуацию в новом свете, наделяет отечественную историографию новыми средствами познания, расширяя её эвристические возможности для адекватного освещения обозначенной проблематики.

В современных исследованиях «фронтир» является одной из основных категорий, позволяющих объяснить взаимодействие между политическим «ядром» и периферией, а также существенно расширить понимание отношений между соседними регионами, выйдя за пределы традиционных интерпретаций.

В новейшей истории «фронтир» обозначает не только пограничную территорию или линию раздела, но, прежде всего, пространство неопределённости. Характер взаимодействий на этой территории, население, институты и среда фронтира играют отдельную и самостоятельную роль, а не только являются объектом воздействия со стороны внешних сил или обстоятельств.

В данном случае северокавказский регион выступает в качестве «контактной зоны» различных этнических, религиозных и социальных групп,

самоопределение и взаимодействие которых приобрело чрезвычайную политическую важность и историческую актуальность, поскольку ситуация и состояние дел в данном пространстве оказывает системное воздействия на всю конструкцию современной российской государственности, в той или иной мере определяя её будущность. В этой связи выбранная для исследования тема представляется актуальной и своевременной.

Цель данного исследования состоит в том, чтобы при помощи дискурса фронтира создать обоснованную картину северокавказского региона как пространства долговременной социокультурной, этносоциальной и политической неопределённости, выявить его сущностные особенности и этапы изживания как результата преобразовательной деятельности тех или иных разнородных субъектов российской государственности в период завершения формирования южной окраины державы, выпавший на первую половину XIX столетия.

В связи с поставленной целью были сформулированы следующие задачи:

- определить сущностные характеристики понятия «фронтир» и представить существующее на сегодняшний день многообразие его интерпретаций, обосновав причины большого количества трактовок;

- выявить и охарактеризовать особенности становления и специфику развития северокавказского фронтира Российской империи, а также пути его изживания;

- показать сложность и неоднозначность социальных, политических и экономических процессов, повлекших за собой изменение в развитии ситуации неопределённости и переформатирования пограничного пространства Северокавказского края в направлении имперского доминирования;

выявить средства и формы взаимного влияния субъектов северокавказского пограничья в условиях сложной социокультурной неповторимости, который нашёл отражение в воспоминаниях современников, научных трудах, посвященных региону, и художественной литературе, хранящих печать межкультурного диалога, который происходил на Северном Кавказе в рассматриваемый период;

- показать, что «нервом» специфики северокавказского фронтира были, в том числе, межконфессиональные различия, мотивировавшие ментальность участников диалога империи с догосударственными сельскими обществами, которые выступали в форме почти неприступной цитадели в пространстве пограничной разобщённости.

Объектом исследования является северокавказская окраина Российской империи, представлявшая собой не только пограничную линию, но место особого коммуникативного знакомства культур, развивавшегося в пространстве и условиях пограничной неопределённости.

Предметом исследования выступают процессы взаимодействия населения, социально-политических и иных институтов, реализующихся в формате климатических, военных, политических, этнических, религиозных аспектов пограничной неопределенности, представлявших среду северокавказского фронтира.

Географические рамки диссертации охватывают пространство СевероЗападного, Центрального и Северо-Восточного Кавказа, степного Предкавказья, а также приморское побережье Чёрного и Каспийского морей в обозначенный в исследовании период.

Хронологические рамки исследования Работа охватывает период с 1722 г. по 1864 г. Нижняя хронологическая граница мотивируется активизацией Российской империи в регионе, что было связано с Персидским походом Петра Великого. Верхняя граница обусловлена завершением вооруженного противостояния в регионе и закрепление за Россией геополитического доминирования на Северном Кавказе. В ряде случаев логика рассматриваемых событий требовала выхода за рамки заявленных границ с целью лучшего понимания изучаемых процессов.

Степень научной изученности темы. В контексте поставленной цели видится целесообразным тематическое структурирование историографического обзора, с сохранением внутри выделенных групп хронологического принципа изложения материала. В этом случае следует выделить литературу посвященную проблеме фронтира в зарубежной и отечественной науке. Безусловно, приоритет в этом направлении следует отдать труду основоположника данного концепта Ф. Тернеру1. Он впервые сформировал видение фронтира, как пограничной территории, для которой характерно состояние неопределенности, возникающее при соприкосновении «дикости и цивилизации». Эту эвристически продуктивную идею продолжили осмысливать и другие исследователи. Они адаптировали ее к собственным научным конструктам и трактовали ряд положений фронтира исходя из новых обстоятельств места и времени2. Применительно к региону Северного Кавказа идею фронтира реализовывали Т.М. Барретт3, авторы коллективной монографии «Северный Кавказ в составе Российской империи»4 и др.

Отдельную группу представляют труды касающиеся социально-экономических вопросов развития северокавказского фронтира. Эта проблема в той или иной степени рассматривалась уже современниками изучаемого в работе периода. Так, стали появляться труды, которые содержали описание жизни местных народов, их общественного устройства5. Безусловно, в них преобладал дескриптивный подход, но они явились той основой, которая в

1 Тернер Фредерик Дж. Фронтир в американской истории. - M.: «Весь Мир», 2009.

2 Миньоло В. Оксидентализм, колониальность и подчиненная рациональность с префиксом «пост» // Перекрестки - 2004. - №1-2; Шпрага О. Как и зачем концептуализировать Беларусь? (Соображения, вызванные к жизни текстом Миньолы) // Перекрестки. - 2004. - №1-2, Басалаева И.П. Критерии фронтира: к постановке проблемы // http://www. teoria - practica /пд/ 2-2012/ philosophy/ basalaeva; Соболева Т.Н., Бобров Д С. Современная российская историография концепции фронтира // Известия Алтайского государственного университета. Раздел История. - 2011. - №4-1 (72); Агеев А Д. Сибирь и американский Запад: движение фронтиров. - М.: Аспек-Пресс, 2005 и др

3 Барретт Т. М. Линии неопределённости: северокавказский «фронтир» России // Американская русистика: вехи историографии последних лет. Императорский период. - М., 2000.

4 Северный Кавказ в составе Российской империи. - M , 2007.

5 Броневский С.М. Новейшия известия о Кавказе, собранный и пополненный Семеном Броневским. В 2 томах. / Подготовка текста к изд , предисл., примеч. И.К. Павловой - СПб : Петербургское Востоковедение, 2004, Берже А.П. Чечня и чеченцы. - Грозный: ГУП «Книжное издательство», 2008, Верховец Я Д. Садоводство и виноградарство в районе Кавказских Минеральных вод 1825- 1850 гг. -Пятигорск, 1911 идр.

дальнейшем позволила углубить понимание данной проблемы, вывести ее на качественно новый уровень. Примечателен тот интерес, который стали проявлять к социально-экономической проблематике в советское время. Безусловно, здесь присутствовала дань идеологической конъюнктуре, но вместе с тем интерес был обусловлен и самой важностью этой стороны жизни общества. В вышедших тогда работах обобщается и анализируется разносторонний материал, позволяющий получить широкое представление о специфике социальной организации населения Северного Кавказа, их хозяйственных занятиях, а самой главное, той трансформации, которая происходила в данной сфере в рамках фронтира6.

Не исчез интерес к этой проблеме и в постсоветский период. Этому свидетельствуют многочисленные труды посвященные, как региону в целом, так и отдельным его частям в контексте социально-экономической тематики7.

Следует выделить работы, которые посвящены культурным процессам, проистекавшим в регионе. Вызывают интерес труды раскрывающие особенность научного изучения Кавказа. Они позволяют понять, как шел процесс сбора информации о регионе, какие вопросы интересовали научные круги и правительство страны, насколько адекватной была такая информация существующим в крае реалиям8.

Можно отметить, что подобная деятельность была характерна не только для государственных структур, но и для отдельных энтузиастов, которые по собственной инициативе изучали малоизвестную южную окраину страны и их вклад, также стал предметом изучения ученых-кавказоведов9.

Русскую литературу невозможно представить без кавказского влияния. В

крае черпали вдохновения многие выдающиеся поэты и писатели России.

Своими произведениями они способствовали преодолению недоверия и

недопонимания между народами характерными для фронтирного состояния,

10

что наглядно видно из трудов, касающихся данного аспекта темы .

6 Фадеев А В. Очерки экономического развития степного Предкавказья в дореформенный период. - М.: Изд-во АН СССР, 1957, Покровский М.В. Из истории адыгов в конце XVIII — первой половине XIX века: Социально-экономические очерки / http://wwwkavkaz-uzel.ru/articlesyi98649/; Гриценко Н.П. Социально-экономическое развитие Притеречных районов в XVIII - первой половине XIX вв. - Грозный: «Грозненский рабочий», 1961 и др.

Керашев А.Т. Беглые адыги в России в XVIII - начале 60-х гг. XIX в, 11 Культура и быт адыгов (этнографические исследования). - Майкоп, 1991. - Вып. VIII; Невская Т.А., Чекменев С.А. Ставропольские крестьяне (Очерки хозяйства, культуры и быта). — Пятигорск: «Кавказская здравница», 1994; Хутыз К.К. Охота у адыгов: Эколого-этнографический аспект. Книга I. - Майкоп, 2001, Гранкин Ю.Ю. Торгово-экономические связи России с народами Западного и Центрального Кавказа (конец XVIII - первая половина XIX вв.). -Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002; Гранкин Ю Ю. Наместничество и реализация стратегии экономического развития Северного Кавказа в 1844-1881 гг. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2011 идр.

Полиевктов М.А. Европейские путешественники по Кавказу 1800-1830 гг. - Тбилиси, 1946, Косвен М.О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке. - Ч. 1. Обзор дореволюционной литературы по этнографии Кавказа, в том числе материалов, публиковавшихся в газете «Кавказ».) // Кавказский этнографический сборник. - М., 1955. - Вып. 1; Клычников Ю.Ю. Сбор сведений о Северном Кавказе в конце 20 - начале 30-х годов XIX в. // Из истории народов Северного Кавказа: Сборник научных статей. -Ставрополь, 2001. - Вып. 4 и др.

Серова М.И., Трехбратов Б.А. «Своей судьбой гордимся мы... » «Первенцы свободы» и «прикосновенные» к ним декабристы в кубанской ссылке. - Краснодар: издательство «Традиция», 2008.

10 Виноградов Б С. Кавказ в русской литературе 30-х годов XIX века (Очерки). - Грозный: Чечено-Ингушское кн. изд, 1966; Ханмурзаев Г.Г. Русские писатели XIX века о Дагестане (изображение национального характера

Среди обобщающих работ вышедших в последнее время можно отметить работу М.В. Клычниковой и Ю.Ю. Клычникова, которая посвящена вхождению Северного Кавказа в культурное поле российской державы11. Авторы останавливаются на характеристике литературы, живописи, музыки и т.п. в той или иной степени связанных с регионом, показывают, как влияла политика властей на развитие образования в крае.

Конфессиональная жизнь северокавказского фронтира представлена еще одной группой трудов. Роль христианской церкви в образовании и просвещении народов Северного Кавказа, ее миссионерская деятельность получила освещение в отечественной историографии XIX — начала XXI вв.12

Пристальным вниманием традиционно пользовалось и пользуется мюридистское движение имевшее место на Кавказе в первой половине XIX столетия13. Без анализа данного явления невозможно понять специфику религиозной, а также политической жизни местных народов. Примечательно, что до сих пор нет единого мнения в оценке этого явления. Разброс взглядов велик. Оно характеризуется и как «изуверское» течение в исламе и как идеология народно-освободительной войны.

Отдельную группу работ представляют обобщающие исследования, которые касаются всего региона, либо его отдельных частей и дают представление о разных сторонах жизни в условиях фронтира. В них поднимаются военно-политические, экономические, этнографические и т.п. проблемы. Конечно, ценой такого энциклопедизма является определенная поверхностность в описании и анализе задействованного материалы, но с

горца). - Махачкала, 1988, Виноградов В Б. Пушкинская Кубань (историко-литературоведческие этюды) / Под ред. В.П. Невской. - Армавир, 1999; Виноградов В Б. Этюды о русско-кавказских историко-литературных связях. - Армавир, 2002, Батуринский В. Елена Андреевна Ган (К 190-летию со дня рождения) // Ставропольский хронограф на 2004 год: Краеведческий сборник. - Ставрополь, 2004 и др.

11 Клычникова М.В, Клычников Ю.Ю. Вхождение Северного Кавказа в культурное поле России (1777-1864 гг.) - Пятигорск, 2006.

12 Преосвященный Иосиф, бывший епископ Владикавказский // Русский Паломник. - 1890. - №5; Сказание о чудотворной Иверской иконе Божией Матери, находящейся в Успенской церкви города Моздока и о построении Храма в честь сей Иконы в городе Моздоке. Владикавказ: Типо-Литография З.И. Шувалова. - 1894; Васильев А. И. Историческая записка о Кавказской ныне Ставропольской семинарии. - Ставрополь, 1896, Уруймагов. Несколько слов о преосвященном Иосифе // Владикавказские Епархиальные ведомости. 1900. - № 3, Гатуев А. Христианство в Осетии - Владикавказ: Типо-литография В П. Просвирнина, 1901; Тотоев M.C. Народное образование и педагогическая мысль в дореволюционной Северной Осетии. - Орджоникидзе: Северо-Осетинское кн. изд-во, 1962; Гедеон, митрополит Ставропольский и Бакинский История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. - M.-Пятигорск, 1992, Гребенников В. П. Белоконь В. В. 150 лет Ставропольскому кафедральному собору во имя Казанской иконы Божией матери // Ставропольский хронограф на 1997 год Библиографический указатель литературы. - Ставрополь, 1997, Моздор M. Святитель Игнатий (Брянчанинов) епископ Кавказский и Черноморский (к 190-летию со дня рождения) // Ставропольский хронограф на 1997 год. - Ставрополь, 1997; Митрофаненко В. Преосвященный Иеремия (К 200- летию со дня рождения) // Ставропольский хронограф на 1999 год. Краеведческий сборник. Ставрополь, 1999, Великая Н. Н. Официальное православие и гребенские казаки в XVIII - начале XIX вв. / http://ippk edu mhost m/elibrary/elibrary/uro/vl6/al6_02 htm и др.

13 Махмудбеков М. Мюридическая секта на Кавказе // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Выпуск 24. - Тифлис, 1898; Авксентьев А В Ислам на Северном Кавказе. - Ставрополь: Кн. изд-во, 1984, Мугадиев 3 Д Северокавказский мюридизм: истоки и современность. Автореф. дис... канд. ист. наук. -Ленинград, 1989, Мухаммедходжаев А. Идеология накшбандизма - Душанбе, 1991; Пашаева Ш. Ю. Мухаммад Аль-Яраги и кавказский мюридизм. - Махачкала, 2003; Акаев В. X. Ислам: социокультурная реальность на Северном Кавказе // Северо-Кавказский центр высшей школы / Чеченский государственный университет. -Грозный, 2003. - (Электронная версия) П www kavkazoved info/images/rnyfls/files/sufizm doc и др.

другой стороны это позволяет получить панорамную картину происходивших на Северном Кавказе событий14. Отдельно следует выделить работу О.С. Пылкова, который показал вклад российской армии в преобразование северокавказского фронтира, не только с точки зрения проведения силовых акций, но и в ее участии в экономической и культурной жизни региона15.

Источниковая база представленной работы опирается, как на сведения хранящиеся в архивах, так и на уже опубликованные материалы. Важная информация касающаяся различных сторон северокавказской повседневности сосредоточена в фондах Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА). Так в личном фонде Ф.52 - Потемкин-Таврический Григорий Александрович (1763-1791 гг.) имеются данные о торговых контактах русских и горцев. Различные сведения о взаимоотношениях российских властей и автохтонного населения Кавказа, политических коллизиях происходивших в регионе говорится в документах Ф. 482. - «Кавказские войны». В фонде 846 -«Военно-ученый архив», были использованы материалы позволяющие нарисовать картину военно-политического освоения кавказского фронтира в рассматриваемый период. А материалы Ф. 13454 - «Штаб войск Кавказской линии и в Черномории расположенных» дают возможность реконструировать картину социальной политики, которую проводили наибы Шамиля на СевероЗападном Кавказе. В Ф.14257 - «Штаб командующего войсками Кубанской области» найдена информация, касающаяся такой мрачной страницы местной истории, как пленопродавство бывшей долгое время неотъемлемой частью жизни фронтира.

В Государственном архиве Краснодарского края (ГАКК), в Ф.261 -«Канцелярия начальника Черноморской кордонной линии» имеются сведения, как российские власти пытались привлечь на свою сторону часть населения в крае, использую имеющиеся межсословные противоречия.

Государственный архив Ставропольского края (ГАСК) вызвал интерес данными двух фондов. Так Ф.79 - «Общее управление кавказской области» содержал информацию о тех препятствиях, которые возникали в процессе организации торгово-экономических взаимоотношений в пограничье, а в Ф.87. - «Канцелярия гражданского губернатора Кавказской губернии» хранятся документы иллюстрирующую первые шаги российской администрации по организации и обустройству курортов на Водах. В условиях фронтира им предстояло стать наглядным положительным примером влияния империи на ситуацию в крае. В Ф.444 - «Канцелярия гражданского губернатора Кавказской

Фадеев P.A. Кавказская война. — М.: Изд-во Эксмо, 2003) Очерки истории Ставропольского края. — Ставрополь: Кн изд-во, 1986. -T.I; Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. - М.: «Росет», 1994; Виноградов Б В Очерки этнополитической ситуации на Северном Кавказе в 1783-1816 гт. - Краснодар-Армавир, 2004; Клычников Ю Ю Очерки истории прошлого народов Северного Кавказа / Под ред В.А. Казначеева. -Пятигорск: ПГТУ, 2004; Блиев М М. Россия и горцы Большого Кавказа. На пути к цивилизации - М.: Мысль, 2004; История Чечни с древнейших времен до наших дней: В 2 т. Т. I, - История Чечни с древнейших времен до конца XIX века. 2-е изд., испр., доп. - Грозный: ГУП «Книжное издательство», 2008; Северный Кавказ с древнейших времен до начала XX столетия (историко-этнографические очерки) / Под ред. и с предисловием В Б. Виноградова. - Пятигорск: ПГЛУ, 2010 и др.

15 Пылков О.С. Российская армия в трансформационных процессах на Северном Кавказе (конец XVIII - первая половина XIX вв.) / Под ред. проф. H.H. Великой. -Армавир, 2011.

области» были использованы материалы, позволяющие наглядно проиллюстрировать процесс налаживания торговых контактов, который имел место в условиях фронтира и способствовал изживанию определенного недоверия, имевшего место в русско-горских отношениях.

Из материалов Центрального государственного архива республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-А) Ф.З - «Канцелярия наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска» и Ф. 149 - «Владикавказское духовное училище» мы получаем представление о миссионерской и просветительской деятельности в регионе. Они наглядно демонстрируют, что ситуацию в крае нельзя рассматривать однозначно как исключительно конфликтную и бескомпромиссную. Непрестанно шел межкультурный диалог, который позволял преодолеть наиболее конфронтационные стороны присущие фронтиру.

Многочисленный корпус документов к настоящему времени уже издан и активно используется в кавказоведении. Законодательные акты регламентирующие общественные отношения в империи в целом и на Кавказе в частности были опубликованы в «Полном собрании законов Российской империи»16.

Крупнейший свод документов касающихся различных сторон жизни северокавказского пограничья был собран и структурирован в Актах собранных Кавказскою археографическою комиссиею (АКАК). Это фундаментальное 12-томное издание, которое начали выпускать в XIX столетии, завершив публикацию в начале XX в. до сих пор является востребованным в кавказоведении, фактически являясь хрестоматийным сводом документов. Материалы, содержащиеся в ряде томов, были задействованы для характеристики ситуации в условиях фронтира17.

Особый интерес представляют мемуарные свидетельства, которые позволяют взглянуть на ситуации глазами непосредственных участников пограничной жизни18. Это записки путешественников побывавших на Кавказе,

16 Полное собрание законов Российской империи (собрание II) - СПб., 1847.

" АКАК - Тифлис, 1866 - Т I, АКАК - Тифлис, 1868. - Т.П; АКАК. - Тифлис, 1875. - Т.VI. - Ч.П, АКАК. -Тифлис, 1881. - Т. VIII, АКАК. - Тифлис, 1885. - Т. X; АКАК - Тифлис, 1888. -Т.Х1; АКАК. - Тифлис, 1904Т XII

18 Костенецкий Я. Записки об аварской экспедиции на Кавказе 1837 года - СПб., 1851; Секретная миссия в Черкесию русского разведчика барона Ф Ф. Торнау. - Нальчик: Издательский центр «Эль-Фа», 1999 - 508 е.; Кофанов М. В плену у горцев в 1830 и 1831 годах // В плену у горцев. - Вып 1. - Нальчик: Издательство М.и В Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. - С.3-10, Петлюра С.Полтавский семинарист в плену у горцев // В плену у горцев. - Вып.1. - Нальчик: Издательство М.и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. - С. 11 -14, Екельн Н Из записок русского, бывшего в плену у черкесов // В плену у горцев - Вып. 1. - Нальчик: Издательство М.и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. - С. 15-22; Клингер И. Два с половиной года в плену у чеченцев (1847-1850) // В плену у горцев. - Вып.1. - Нальчик: Издательство М.и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис н Т»), 2011. - С.23-51; Савинов В Три месяца в плену у горцев // В плену у горцев. -Вып.2. - Нальчик: Издательство М.и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. - С.3-23, Кавказский офицер. Плен у шапсугов // В плену у горцев - Вып.2. - Нальчик: Издательство М и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. - С 24-45, Беляев С. Дневник русского солдата, бывшего десять месяцев в плену у чеченцев // В плену у горцев. - Вып.З. - Нальчик: Издательство М.и В Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. - 64 с ; Волконский Н. Семь лет в плену у горцев (1849-1856) // В плену у горцев. - Вып.4. - Нальчик: Издательство М и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011- 63 с ; Шипов Н. История моей жизни. 1845 год // В плену у горцев. - Вып 5 - Нальчик: Издательство М и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. - С.3-31; Новикова-Зарина Е. Одиннадцать месяцев в плену у черкесов // В плену у горцев. - Вып.5. -

размышления военных и чиновников, несших здесь службу и в том числе свидетельства тех, кто в силу разных обстоятельств оказался в плену у горцев, и мог наблюдать за их жизнью непосредственно (т.н. включенное наблюдение, практикуемое сейчас социологами) и т.п. Аналогичное значения имеют данные периодической печати19.

Большое значение имеют памятники обычного права горских народов, благодаря которым мы можем получить представление о традициях регламентирующих их жизнь20.

К числу источников следует отнести и литературные произведения о Кавказе. Они демонстрируют видение региона российской общественностью, которая зачастую никогда не видела этих мест, но судила о происходящих здесь событиях исходя из сюжетной линии и глазами персонажей рожденных творческой фантазией поэтов и писателей21.

События т.н. Кавказской войны в значительной степени определявшей ситуацию в крае отражают документы, собранные в «Движение горцев СевероВосточного Кавказа в 20-50 гг. XIX века»22. Они позволяют понять те объективные трудности с которыми сталкивались участники межкультурного диалога, который далеко не однозначно складывался в условиях фронтира.

Культурно-просветительские усилия властей направленные на преодоления имеющихся разногласий между автохтонными народами и российской государственностью находят отражение в целом ряде документальных свидетельств собранных и опубликованных в советский период23.

Все эти источники позволили получить самую широкую фактографическую основу характеризующую жизнь в условиях северокавказского фронтира.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

Нальчик: Издательство М и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. - С.32-91; Загорский И. Восемь месяцев в плену у горцев // В плену у горцев. - Вып.6. - Нальчик: Издательство М.и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. - С 3-24, Аничков-Платонов Е. Из кавказского прошлого // В плену у горцев. -Вып.6. - Нальчик: Издательство М.и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. - С.25-47; Воспоминания Григория Ивановича Филипсона // Ставрополь в описаниях, очерках, исследованиях за 230 лет / Под ред. проф. В А Шаповалова, проф К.Э. Штайн. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2007 и др.

19 Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Научно-популярный сборник / Сост. Чибиров Л.А -Цхинвал: Ирыстон, 19S7. - Кн.З.

30 Кавказ: Адаты горских народов. - Нальчик: Издательство М. и В. Котляровых, 2010. - Вып. IV.

21 Зломилла и Добронрава девы гор, или Встреча с казаком. Кавказская повесть в 2-х ч. 4.1. Первый опыт в поэзии П. Маркова / С предисл. В. Соколовского в стихах. - М., 1834; Жуковский В А. Послание к Воейкову // http://www.stihi-classic com/vers_5816.html; Пушкин A.C. Сочинения. В 3-х т. Т.2. Поэмы, Евгений Онегин; Драматические произведения. - М.: Худож. лит., 1986, Нарежный В.Т. Романы и повести. - Спб., 1836. - 4.VI; Лермонтов М Ю. Сочинения в двух томах. Том второй / Сост. и комм И.С. Чистовой. - М,: Правда, 1990, Толстой Л.Н. Хаджи-Мурат. Казаки Кавказская повесть 1852 г. - Нальчик: «Эльбрус», 1978, Кавказ в русской поэзии: Сборник / Сост. В.А. Бойченко. - Ростов-на-Дону, 1986; Кешев А.-Г. Записки черкеса. - Нальчик: «Эльбрус», 1987 и др.

22 Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50 гт. XIX века. Сборник документов / Под ред. В. Г. Гаджиева, X. X. Рамазанова. - Махачкала, 1959.

23 Материалы по истории осетинского народа. Сборник документов по истории народного образования в Осетии. - Орджоникидзе: Гос. изд-во СОАССР, 1942. - T.V.

- определяется сущность н содержание понятия фронтир в мировом и отечественном дискурсе;

- дается определение специфики концепта фронтир, его сущностной многозначности в приложении к северокавказскому региону;

- делается вывод, что вопреки имеющимся противоречиям, каждая из сторон межкультурного взаимодействия (империя и «немирные» горцы) объективно действовала в направлении преодоления фронтирного противостояния, изживания пограничной неопределенности, что находит отражение в различных аспектах социально-экономических отношений;

- доказывается, что культурное осознание своеобразия северокавказского фронтира стало возможным благодаря пристальному вниманию со стороны научных кругов, личным впечатлениям, которыми делились на страницах писем и мемуаров современники, литературным произведениям. Происходил процесс накопления сведений о регионе, который постепенно становился более понятным и привычным.

- обосновывается вывод о том, что религиозный фактор во многом определял менталитет населения Северного Кавказа. Соответственно, он либо способствовал закреплению фронтирного противостояния, либо работал на его преодоление. По мере преодоления обособления северокавказского края возникла потребность в миротворческом потенциале, заключенном в религии. Конфронтационные идеи теряли свою актуальность, и постепенно гуманистические начала, заключенные в христианстве и исламе, начинали доминировать в сознании народов Северного Кавказа.

- в процессе изучения темы в научный оборот вводятся новые архивные материалы, которые позволяют реконструировать картину трансформации северокавказского фронтира в исследуемый период;

Положения, выносимые на защиту:

- в классическом смысле сущность понятия фронтир означает контактную зону, территорию, социальные и экономические условия которой определяются идущим на ней процессом освоения. Концепт фронтира в силу новизны и обладания большими эвристическими возможностями, породил множество интерпретаций в социально-гуманитарных исследованиях по всему миру. Эта идея имела следствием то, что на пограничье стали смотреть как на рубежи цивилизационных контактов, порождавших социально-культурные, политические и иные инновации, способствовавших обретению новых возможностей в экономических и иных аспектах обновленной социальности;

- использование дискурса «фронтирности» в отношении истории колонизации Северного Кавказа, позволяет историкам-кавказоведам значительно обновить свою эвристическую базу и рассматривать исследуемую проблематику, не впадая в предустановленную заданность тех или иных идеологических предпочтений. Рассматривая пространство Северного Кавказа в качестве своеобразного «фронтира», в котором происходили многосложные процессы коммуникации двух миров, обладавших разнонаправленными цивилизационными парадигмами, можно вычленить, как объективные, так и субъективные аспекты протекавшего взаимодействия. Их острота определялась

не только волей действовавших там субъектов, но и ситуацией неопределённости, не имевшей готовых форм исторического опыта, которые только предстояло выработать;

- по мере формирования российского фронтира на Северном Кавказе в регионе начались глубинные структурные трансформации, которые затронули все сферы жизнедеятельности местных обществ. Это была реакция на появление нового фактора, который неминуемо должен был привести к изменению северокавказских реалий. В развернувшуюся борьбу между «старой» и «новой» знатью Россия должна была сделать нелегкий выбор, на кого опереться при отстаивании своих интересов в крае. При любом решении она обретала не только союзников, но и недоброжелателей, что мешало преодолению фронтирного противостояния и органичного включения Северного Кавказа в состав империи. В свою очередь и различные слои горского населения не могли сразу и однозначно определиться, на кого опереться в этой борьбе. Неустойчивость и размытость социальной конструкции предопределяли политическую нестабильность в регионе, и преодоление такого положения заняло не одно десятилетие;

- эффективным инструментом по преобразованию фронтирного положения края стала совместная хозяйственная деятельность русских и горцев. Заинтересованные в товарах и услугах, которые предлагала каждая из сторон возникшего исторического диалога, они сохраняли и поддерживали взаимовыгодные связи вопреки неблагоприятной политической конъюнктуре. Это приводило к естественному и ненасильственному сближению, изживанию фронтирных противоречий;

- многие преграды на пути интеграции Северного Кавказа в состав Российского государства объяснялись недостаточными знаниями о местных народах. Преодолеть это можно было путем кропотливого сбора информации и доведения ее до широких масс российской общественности. Своим описанием северокавказского фронтира ученые, путешественники, офицеры и чиновники, служащие здесь, делали край ближе и понятнее. Особую роль сыграла русская литература, которая впервые поднимала вопросы, связанные с ментальными особенностями жителей «страны гор». И чем понятнее, тем ближе становился Кавказ, на который переставали смотреть исключительно как на враждебное порубежье;

- огромный потенциал, заключенный в религии, использовался как на поддержание фронтирного состояния, так и на его преодоление. С помощью веры общество мобилизовалось и направлялась для борьбы с «чуждым» миром, но когда такое противостояние сделалось не актуальным и потеряло историческую перспективу, конфессиональный фактор, заключенный в нем универсалистский потенциал стал играть весомую роль в преодолении нетерпимости, присущей фронтиру. Примерно к середине XIX столетия сложились все предпосылки для изживания фронтира. Его время истекло, и Северный Кавказ стал органичной частью империи, а отдельные конфронтационные рецидивы не могли изменить общей интеграционной тенденции

Методологическая и теоретическая основа диссертационной работы опирается на принципы историзма, объективности и компаративизма, которые позволили исследовать обозначенную научную проблему комплексно и в конкретно-исторической обусловленности.

В ходе изучения, интерпретации и систематизации документов и социально-исторической литературы применялся ряд научных методов: историко-сравнительный, историко-типологический, хронологический и логический. В своей совокупности они позволили не только реконструировать картину жизни северокавказского фронтира, выявить его сущностные характеристики, но показать поступательный процесс изживания пограничной неопределенности в различных сферах взаимодействия многочисленных субъектов фронтирного пространства.

Историко-типологический и хронологический подходы позволили выявить многофакторные аспекты, влиявшие на участников межцивилизационного диалога и обусловливавшие направленность и логику их действий.

Теоретическая н практическая значимость работы состоит в применении концепта фронтир к северокавказскому региону периода его вхождения и адаптации в составе российского государства. Данный дискурс обладает большой эвристической продуктивностью и позволяет оценить проходившие в регионе процессы как системный, многомерный и протяженный этап адаптации населения полиэтничного региона к новым цивилизационным реалиям. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в научных разработках, посвященных региональной истории России ХУШ-Х1Х вв., при подготовке учебно-методических разработок по регионоведению, в воспитательной работе с целью укрепления патриотических чувств у подрастающего поколения.

Область исследования. Содержание диссертационного исследования соответствует пунктам Паспорта специальности ВАК Министерства образования и науки РФ - 07.00.02 - Отечественная история: 2. Предпосылки формирования, основные этапы и особенности развития российской государственности; 3. Социально-экономическая политика Российского государства и ее реализация на различных этапах его развития; 4. История взаимоотношений власти и общества, государственных органов и общественных институтов России и ее регионов.

Апробация и внедрение результатов исследования. Результаты диссертационного исследования были апробированы на следующих научных и научно-практических конференциях:

Х1У-Я всероссийская межвузовская конференция. - Армавир - Краснодар, 2006; IX региональная научно-практическая конференция филиала СевКав ГТУ: «Вузовская наука региону Кавказские Минеральные Воды». - Пятигорск, 2007;

Основные положения работы были изложены в 13 научных публикациях общим объемом 5,75 п.л.

Диссертация обсуждена на кафедре истории и философии права Института сервиса, туризма и дизайна (филиала) СКФУ в г. Пятигорске и рекомендована к защите по специальности 07.00.02 — Отечественная история.

Структура диссертационной работы соответствует поставленной цели и сформулированным задачам. Работа состоит из введения, двух глав, включающие пять параграфов, заключения, примечаний, библиографического списка использованной литературы, включающего 235 источников. Общий объем работы составляет 155 страниц машинописного текста.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, дается формулировка объекта и предмета исследования, ставится цель и задачи диссертационной работы. Делается анализ научной разработанности темы, характеризуется источниковая база научного труда. Определяются и мотивируются хронологические и территориальные рамки работы. Обосновывается научная новизна диссертационного исследования, и определяются положения работы, выносимые на защиту. Дается описание методологической базы представленной работы, указывается ее теоретическая и практическая значимость, степень апробации результатов исследования.

Первая глава, имеющая теоретический характер «Фронтир в мировой и российской истории», состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Понятие «фронтир»: первоначальная сущность и интерпретации» речь идет о том, что в современной российской историографии, посвященной имперским исследованиям, понятие фронтир -пограничье выступает одной из основных категорий, позволяющих внести в познавательный процесс социально-культурных феноменов новый подход и увидеть привычное и устоявшееся в новом свете.

Проясняя взаимодействия между имперским центром и периферией, данное понятие используется для обозначения не только пограничной линии, как таковой, или как особой территории, находящейся между сопредельными пространствами, отличающимися своими географическими или культурно-историческими основаниями, но и для обозначения социально-культурного состояния самой линии или пограничья, переживающего и пребывающего в переходной стадии своего внутреннего развития, состояния поиска самоопределения.

При таком походе характер взаимодействия на обозначенной территории, при котором население, социально-политические и иные институты, представляют собой своеобразную среду фронтира - пограничья, особого коммуникативного способа знакомства культур и цивилизаций, реализовывавшегося в многоуровневом формате климатических, военных, политических, этнических, религиозных и иных аспектов.

В то же время следует подчеркнуть, что обращение к проблеме фронтира - пограничья является для российской и для теперь уже зарубежной (постсоветской) научно-исторической литературы достаточно новым явлением.

Актуальность фронтира - пограничья объясняется тем, что многие современные государства (постсоветские или восточные) находятся на стадии нового переформатирования или конструирования региональное™, за которыми стоит задача понимания культурной самости и самодостаточности, цивилизационной отнесенности, самодостаточности своего «пограничного существования», сулящего инвариант будущего, которое необходимо привязать к собственному культурно-историческому коду.

В данной ситуации рождается большое разнообразие гибридных моделей политических, экономических и культурных практик и существований, которые находятся на пограничье модернизации и традиционализма, глобальности и региональное™.

Во втором параграфе «Специфика формирования северокавказского фронтира России» говорится о том, что дискурс фронтирности получил многозначное толкование и применение в современной международной историографии, а также смежных социально-гуманитарных науках. Несмотря на то, что термин «фронтир» имеет западное происхождение, несмотря на то, что с его помощью описывались, прежде всего, разнообразные феномены исторического прошлого США, этот термин может играть важную роль и для осмысления российской истории. В нашем случае, при обращении к исследованию истории северокавказской окраины Российской империи, данное понятие используется для обозначения не только пограничной линии или территории между сопредельными государствами, но и для выявления характера взаимодействия на этой территории, при котором население, социально-политические и иные институты, представляют собой своеобразную среду «фронтира». Это также место особенного коммуникативного знакомства культур и цивилизаций, где происходила реализация (в многоуровневом формате) климатических, военных, политических, этнических, религиозных и иных аспектов в ситуации пограничной неопределённости. Поэтому присоединение Северного Кавказа к России не следует сводить к банальному приобретению новых территорий и под данных.

Процесс колонизации данной части империи был многомерным, поскольку северокавказский «фронтир», раскинувшийся от моря до моря, был не просто линией соприкосновения двух цивилизаций или культур разного уровня и направленности развития, он был пространством коммуникативного взаимодействия, находившегося долгое время в состоянии неопределённой проявленности и не выявленного доминирования.

Подавив сопротивление горцев вооружённою рукою, укрепившись на морских побережьях, а также, покорив неприступные прежде горные ущелья, российская сторона исчерпала тем самым географическое пространство северокавказского «фронтира». Следующей задачей стало переформатирование этносоциальной, этнокультурной, хозяйственно-экономической сущности пространства, переживавшего длительный период состояния пограничное™, долговременной неопределённости в направлении имперской однозначности.

Преобразовательные успехи публичной, административно-хозяйственной сфере обгоняли преобразовательные достижения в сфере ментальной.

Бастионами неуступчивости оставались области традиционного существования, имевшие корни в особенностях социокультурной и климатогеографической почвы, отменить или переменить которые не представлялось возможным. Пространство пограничности, пространство «фронтира» постоянно сокращалось, но никогда не изживалось окончательно. Однако линии раздела всё больше истончались, а ситуация пограничной неоднозначности и переходности сменялась имперским доминированием, оставляя «фронтиру» лишь то и столько пространства, где «свой» мир и мир «другого», где мир России и мир Кавказа хранили свою самость и не могли допустить изменений, чтобы не потерять своей фундаментальной первоосновы.

Вторая глава «Социально-экономическая и культурная трансформация северокавказского пограничья России» состоит из трех параграфов, которые конкретизируют происходившие в регионе события в контексте трансформации северокавказского фронтира.

Параграф первый «Социально-экономические изменения на Северном Кавказе под влиянием российского государства» дает представление о том, что состояние фронтира достаточно явно проявлялось в социально-экономической жизни народов региона. Преодолеть имевшееся противостояние было не просто, т.к. данная сфера человеческой деятельности отличалась консерватизмом, устойчивостью традиций и не могла трансформироваться столь же быстро, как это происходило с политическими реалиями в регионе. Тем не менее, и здесь мы наблюдаем постепенное изменение облика северокавказского края, жизни населявших его народов.

Социальная структура автохтонных народов была неустойчивой. Шел процесс феодализации, когда формирующаяся знать стремилась расширить свои права за счет соплеменников. Те, в свою очередь, старались противодействовать этому разными способами. С оружием в руках, либо убегая в русские поселения, они отстаивали свою свободу. Это делало ситуацию на северокавказском фронтире сложной и противоречивой. Российская администрация каждый раз стояла перед нелегким выбором, на чью сторону склониться при непрестанно возникающих конфликтных ситуациях. Любое решение было чревато недовольством одной из сторон.

Следует помнить, что в решение непростых социальных проблем были втянуты силы и по другую сторону северокавказского фронтира. В этой связи вызывают интерес шаги имама Шамиля, который приложил немало усилий по изменению социального облика подвластных ему горских обществ. Хотя среди тех, кто поддерживал Шамиля, встречались и представители старой феодальной знати, его опорой сделались выходцы из общинной среды, благодаря имаму получившие возможность закрепить свой новый, привилегированный статус. Постепенно Шамиль завершал социальный переворот и, казалось бы, мог рассчитывать на победу. Но финал борьбы оказался для имама трагичным. Изменив жизнь горцев, он лишился их поддержки. Сформировавшаяся элита нуждалась в гарантиях своему новому статусу, а Шамиль, вынужденный держаться популистской социально-уравнительной риторики, не мог этого обеспечить. Началось повальное бегство вчерашних соратников к русским.

Социальный фронтир рушился на глазах, и универсалистские идеи восторжествовали на северокавказском пограничье.

Воздействие фронтира неминуемо должно было сказаться и на хозяйственном укладе населения региона. Пограничная конфронтация оказывала воздействие на складывающиеся русско-северокавказские экономические отношения. Как представляется, именно в этой сфере существовал наиболее серьезный потенциал по преодолению взаимного недоверия. Обоюдный интерес привлекал население по обе стороны линии к налаживанию взаимовыгодного партнерства. И даже политические преграды и ментальные различия не могли надолго сдерживать такое стремление. Наиболее ярко это отразилось в торговой сфере, заинтересованность в которой демонстрировали даже непримиримые, на первый взгляд, соперники.

Второй параграф «Северокавказский фронтир в воспоминаниях современников, научных изысканиях и художественной литературе» дает представление о том, как шло изучение северокавказских реалий русской общественностью, научными и культурными кругами. Говоря об особенностях северокавказского пограничья России, необходимо учитывать и ту культурную неповторимость, которая была присуща этому региону. Россия адаптировала Северный Кавказ под имперский миропорядок и сама, в свою очередь, испытывала на себе влияние местной жизни. Это взаимовоздействие коснулось буквально всех сторон отношений, которые формировались в рамках фронтира. Этот процесс находил отражения в воспоминаниях современников, научных трудах, посвященных региону, художественной литературе. В них мы находим отпечаток межкультурного диалога, который происходил на Северном Кавказе в рассматриваемый период.

Политические интересы России на Северном Кавказе стимулировали его научное изучение. Сюда направлялись экспедиции с целью получения информации о природных особенностях региона и народах, проживающих здесь. Благодаря этому шло накопление материала о фронтире, что позволяло вырабатывать оптимальный курс на органичное включение края в состав империи.

Большой интерес к менталитету людей фронтира проявляла литература. В ней осуществлялась попытка понять образ жизни местных народов. Из произведений, посвященных Кавказу, можно получить представление о том, как воспринимался фронтир творческой, наиболее активной частью российского общества. С помощью литературы люди даже далекие от северокавказского фронтира получали о нем представление, и благодаря такому знакомству происходило постепенное изживание этого явления. Формировалось единое сообщество народов, которые осознавали себя частью многонародного государства Российского.

Заключительный, третий параграф «Конфессиональное своеобразие северокавказского фронтира» анализирует специфику религиозной ситуации в регионе. Религиозный фактор в значительной степени определял своеобразие северокавказского фронтира. Менталитет, политические предпочтения, культура и т.п. в значительной степени мотивировались религиозными

представлениями. С одной стороны конфессиональные различия затрудняли процесс преодоления пограничной разобщенности, нередко использовались для формирования образа врага. Но одновременно имелся и миротворческий потенциал, который позволял в перспективе преодолеть фронтирную непримиримость, создать условия для сближения между народами.

В условиях фронтира имелась определенное соперничество между двумя основными региональными конфессиями в лице христианства и ислама. Поиск конструктивной модели взаимосуществования и определил специфику ситуации в условиях пограничного противостояния.

Российская власть была заинтересована в распространении христианства в крае. Конфессионально близкое население должно было быть и политически благонадежным, что обеспечивало спокойствие и безопасность в регионе. Не удивительно, что по мере расширения имперского присутствия на Северном Кавказе, здесь увеличивается число христианских приходов, встает вопрос о расширении миссионерской практики.

Невозможно объективно оценить своеобразие северокавказского фронтира в конфессиональной сфере без учета исламского фактора. Эта религия начала распространяться на Северном Кавказе еще с VII в. н.э. Первыми приняли новую веру народы Дагестана, а оттуда она приходит и к другим народам региона. Процесс этот был длительным и занял не одно столетие. К началу активизации российской политики в крае религиозные воззрения автохтонов были синкретичны, т.е. в их верованиях переплетались элементы разных религий. Но постепенно исламские догматы вытесняли пережитки других верований. Наиболее радикально этот процесс начался с момента распространения мюридизма, ставившего одной из своих задач распространение «чистого ислама». После пленения Шамиля и крушения его теократического «государства», мюридизм как идеология выражения социального протеста перестал существовать. Причины, приведшие к поражению этого учения на Кавказе, высказал сам имам, находясь уже в России. По его мнению, грубой ошибкой явилось стремление одним ударом покончить с «вредными» привычками горцев вместо того, чтобы предоставить это естественному ходу вещей. Другой причиной стало изживание фронтирного мировоззрения местными народами. И здесь религия должна была сыграть важную сплачивающую, а не разделяющую роль, а потому ее радикалистские формы перестали удовлетворять потребности общества.

Проведенное исследование позволяет прийти к следующим выводам:

- концепт фронтира в силу его относительной новизны для историографической традиции, а также содержащихся в нём эвристических возможностях, заложенных его создателем Ф. Тернером, оказался широко востребованным во многих регионах мира, где сложившаяся социально-политическая и социально-культурная ситуация по разным причинам приобрела состояние пограничной неустойчивости;

- стремление найти объяснение и выявить фундаментальные основания принципов существования пространства пограничности и переходности, найти

пути его преодоления и достижения желаемой однозначной цивилизационной доминантности стало причиной появления многочисленных интерпретаций в социально-гуманитарных исследованиях понятия фронтир, далеко выходящих за пределы первоначальных смыслов, заложенных его создателем. Отсутствие императивности в природе самого концепта позволяет современным исследователям адаптировать его ко всем сходным реальностям, превратив концепт фронтира в некое универсальное средство описания многих сопутствующих и сопряженных аспектов общественного существования в условиях неопределённости;

- важность идеи фронтира-пограничья или порубежья для отечественной историографии состоит в том, что в условиях поиска российским обществом своего нового места в мире, в условиях нового самоопределения и нахождения новой для себя идентичности она позволяет выявить тенденции, которые могли бы стать национальными ориентирами, а исследователям-кавказоведам позволяет обновить свою эвристическую базу и дистанцироваться от предустановлений тех или иных идеологем;

- рассматривая социогеографическое пространство Северного Кавказа в качестве фронтира, в координатах которого происходили разноаспектные и многовекторные контакты двух миросистем - имперской и горской, -основывавшихся на несхожих культурных парадигмах, можно констатировать, что протекавшие там процессы обусловливались сложившимися там обстоятельствами длительной неопределённости, не имевшими готовых форм и коммуникационного опыта. Такие формы вырабатывались в ходе данного взаимодействия, а потому не были лишены непонимания и предвзятости, определявшейся традиционной культурной ментальностыо;

северокавказский фронтир, как линия соприкосновения двух цивилизаций и как пространство социокультурной неопределенности возник непреднамеренно путем направленной на пограничные рубежи миграции, вызванной выбросом из государственного пространства России своеобразной социальной группы его населения — казаков. Фронтир приобрёл сколько-нибудь организованные формы с XVIII века, после подключения к данному процессу имперских властей и превращения свободной миграции в мотивированную геополитическими целями колонизацию;

существовавшая какое-то время ситуация социокультурной неопределённости, породившая состояние т.н. «ничейной земли», под напором различных мер и средств (в том числе самых крайних, основанных на насилии) постепенно переформатировалась и приобретала характерные черты имперского пространства;

- горский мир, не имея широкого набора способов охранять своё пространство от вторжения инноваций, в свою очередь прибегал к крайним мерам и стремился препятствовать изживанию линии раздела, не допустить превращения «ничейной земли» в пространство, имевшее однозначно имперское смыслосодержание;

- состояние фронтира, проходившее линией раздела через многие сферы социального бытия, наиболее явно проявлялось в социально-культурной и

социально-экономической жизни народов региона. Эти структуры социальности по свойственному им консерватизму и заданное™, имевшие основанием традицию и климатогеографическую среду, не могли трансформироваться также быстро, как это происходило, например, в сфере политической. Тем не менее, инновационная для Северного Кавказа реформаторская деятельность представителей российской стороны, менявшая не только привычные для региона устои жизни, но и ландшафты, а также элементарные требования жизни заставляли ранее непримиримых противников постепенно налаживать хозяйственные контакты, переходить разделительную линию и лучше узнавать друг друга. В условиях вражды именно хозяйственные связи медленно, но поступательно изменяли сначала быт, а затем и ценностные ориентиры жителей порубежья с обеих сторон. К 60-м годам XIX столетия были заложены предпосылки для начала формирования особой поликультурной идентичности, в которой причудливо переплетались элементы и дух вестернизации и ориентализма;

- неоценимый вклад в осознание и выявление социокультурного своеобразия северокавказского фронтира принадлежит представителям российских и иностранных научных кругов, многочисленным мемуаристам и литераторам, чьи творчество и деятельность способствовали пониманию не только того, что разделяло стороны, но также определило те условия и формы коммуникации, которые вели к преодолению неопределенности и выводили на путь устойчивого взаимодействия;

- большую роль в долговременном поддержании состояния фронтирности в регионе Северного Кавказа играл религиозный фактор, мотивировавший фундаментальные основы жизнедеятельности всех участников коммуникативных действий. На этом направлении преодоление пограничного состояния имело наименьшие перспективы, хотя и здесь по мере снижения градуса враждебности стали устанавливаться допустимые и приемлемые для сторон формы сосуществования.

Основные положения диссертации отражены в следующих

публикациях, общим объемом 4,75 печатных листа:

Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Берберова Е.Г. (Сенченко) Особенности распространения мюридизма среди адыгских племен // Научные проблемы гуманитарных исследований. -Пятигорск: «Институт региональных проблем российской государственности на Северном Кавказе», 2010. -№4. -С109-115. -0,5п.л.

2. Берберова Е.Г. Социальный портрет северокавказского фронтира в XVIII -первой половине XIX века // Научные проблемы гуманитарных исследований. — Пятигорск: «Институт региональных проблем российской государственности на Северном Кавказе», 2012. - №6. -С.21-30.-0,5п.л.

3. Берберова Е. Г. Особенности климатогеографической и социокультурной адаптации казачества в условиях заселения и освоения Северного Кавказа // Вестник Северо-Кавказского федерального университета. - Ставрополь: Северо-Кавказский федеральный университет, 2014. - № 1 (40). - С. 109-112. - 0,35п.л.

4. Торговые отношения горцев и официальной власти, как путь преодоления северокавказского фронтира в первой половине XIX века // Вестник СевероОсетинского государственного университета. - Владикавказ: СевероОсетинский государственный университет, 2014. — № 3. - С.54-58. - 0,5п.л.

Статьи в научных сборниках и журналах:

5. Берберова Е.Г. (Сенченко) Из истории создания памятника М. Ю. Лермонтова в Пятигорске // Археология, этнография и краеведение Кубани. Материалы 14-й всероссийской межвузовской конференции / Под ред. В. Б. Виноградова, И. И. Марченко. - Армавир-Краснодар: Изд-во «Армавирское полиграфпредприятие», 2006. - С.63-64.- 0,2п.л.

6. Берберова Е.Г. (Сенченко) Использование потенциала христианской церкви в «умиротворении» Северного Кавказа (1830 - начало 60-х годов XIX века) // Материалы IX региональной научно-практической конференции филиала СевКав ГТУ: «Вузовская наука региону Кавказские Минеральные Воды». -Пятигорск: ПФ СевКавГТУ, 2007. -С.99-107.-0,2п.л.

7. Берберова Е.Г. (Сенченко) Греки в семье кавказских народов (Исторический этюд) // Журнал «Образование - Наука - Творчество» Адыгской (Черкесской) международной академии наук. - Нальчик - Армавир: Адыгская (Черкесская) международная академия наук, 2008. - № 5. -С.65-70.- 0,5п.л.

8. Берберова Е.Г. (Сенченко) К вопросу об особенностях российской религиозной политики на примере Северо-Западного Кавказа (1829 - начало 60-х годов XIX века) // Вестник Московского Государственного Открытого Университета. - М., 2008. - № 3 (32). - С.79-82. -0,5п.л.

9. Берберова Е.Г. Северокавказский фронтир в русской литературе // Вестник Карачаево-Черкесского государственного университет имени У. Д. Алиева. — Карачаевск: Карачаево-Черкесский государственный университет имени У. Д. Алиева, 2012,- № 32. - С. 196 - 208.-0,5п.л.

Ю.Берберова Е.Г. Меры российских властей по распространению христианства в условиях северокавказского фронтира в XVIII столетии // Международное научное издание «Современные фундаментальные и прикладные исследования». - Кисловодск: Изд -во УЦ «МАГИСТР», 2012. - № 2(5). -С.22-27.-0,5 п.л.

П.Берберова Е.Г. Северокавказский фронтир в русской литературе глазами российских исследователей в XVIII - первой половине XIX века // Российский Кавказ: исторический альманах. - Пятигорск, 2012. - № 1.-С. 17-24.-0,5 п.л.

12.Берберова Е.Г. Процесс переселения адыгских племен в Османскую империю (1862-1864 годы) // Международное научное издание «Современные фундаментальные и прикладные исследования». -Кисловодск: Изд-во УЦ «МАГИСТР», 2012. - № 4(7). -С.13-17.-0,5 п.л.

13.Берберова Е.Г. Мюридизм как идеология борьбы горцев Северо-восточного Кавказа//Региональные политические исследования.-Армавир: Изд-во Шурыгин и Ко, 2014. - №6.-с.38-48.-0,5 п.л.

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Северо-Кавказский федеральный университет" Института сервиса, туризма и дизайна (филиал) СКФУ в г. Пятигорске

Берберова Елена Георгиевна

ОСОБЕННОСТИ СЕВЕРОКАВКАЗСКОГО ФРОНТИРА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

(1722-1864 гг.)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Научный руководитель: Доктор исторических наук, профессор Т А. Шебзухова

Научный консультант: Доктор исторических наук, профессор A.A. Дзарасов

Текст автореферата размещен на сайтах: ВАК Министерства образования и науки России: http://vak.ed.gov.ru ФГБОУ ВПО СОГУ им. К.Л. Хетагурова - http://www.nosu.ru.

Подписано в печать 06.11.2014. Формат 60 х 84/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,25. Тираж 100 экз. Заказ №621

Отпечатано с готового оригинал-макета, представленного автором в типографии

ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» Институт сервиса, туризма и дизайна (филиал) СКФУ в г. Пятигорске 357500, Ставропольский край, г. Пятигорск, ул. Московская, 31. тел. (8793)32-73-44