автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Русская колонизация Сибири последней трети XVI - первой четверти XVII века в свете теории фронтира

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская колонизация Сибири последней трети XVI - первой четверти XVII века в свете теории фронтира"



На правах рукописи

Хромых Алексаццр Станнславоппч

РУССКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ СИБИРИ ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVI - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVII ВЕКА В СВЕТЕ ТЕОРИИ ФРОНТИРА

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Красноярск 2009

• г-- ^г.ГД

003462223

Работа выполнена на кафедре отечественной истории ГОУ ВПО «Красноярский государственный педагогический университет им. В. П. Астафьева»

Научный руководитель

доктор исторических наук, профессор Бмконя Геннадии Федорович

Официальные оппоненты

доктор исторических наук, профессор Жсравпна Аниса Нурл]аяновна кандидат исторических наук Кашснов Азамат Тулеубаевнч

Ведущая организация

Институт истории Сибирского отделения Российской академии наук

Защита состоится 13. 03. 2009 г. в 15. 00. на заседании диссертационногс совета Д 212.267.03. при ГОУ ВПО «Томский государственный университет» и адресу: 634050 пр. Ленина, 36, учебный корпус 3, ауд. 41.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ГОУ ВТК. «Томский государственный университет» по адресу: 634050 пр. Ленина, 34 а.

Автореферат разослан « ^ » февраля 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук, профессор

О. А. Харусь

I ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследовании. Златоуст русской исторической науки асилий Осипович Ключевский очень четко и емко определил значешге изучения фоблемы колонизации для истории России знаменитыми словами: «История России это история страны, которая колонизуется».

Сибирь же всегда играла особую роль в истории России. В настоящее время шчинается очередной этап освоения сибирских регионов, результаты которого юзволят занять нашей стране одно из ведущих мест в мировом сообществе осударств. Последняя треть XVI - первая четверть XVII в. - время формирования сновных тенденций последующего взаимодействия центра России с ее восточной ериферией.

В эпоху перестройки и постперестройки относительная изоляция советской сторичсской науки стала преодолеваться. В частности, вновь на глубоком сновательном уровне современные историки обратились к теории «фронтира» (по . Тернеру «фронтир» - это подвижная граница, момент встречи дикости и типизации1), которая использовалась для объяснения процесса освоения просторов Дикого Запада». Это отвечает общемировым тенденциям интернационализации аучного знания. Имеющиеся общие работы современных историков позволяют, на аш взгляд, утверждать, что можно говорить о русском типе фронтира, который тличается от американского. Это является одним из доказательств самобытности сторического пути России, исключающего безоглядную вестернизацию.

Общее понятие фронтира имеет различные трактовки. На наш взгляд, ближе истине, что мы и постараемся доказать содержанием работы, концепция трех тадий фронтира - внешнего, внутреннего и внутрицивилизационного. Внешний ронтир - время появления контактных зон между пришлым и коренным аселением. Внутренний фронтир - процесс огосударствления новой территории, в оде которого идет взаимодействие и взаимовлияние различных хозяйственно-ультурных типов и этносов. В условиях внутрицивилизационного фронтира

Turner, F. J. The Significance of the Frontier in American History / F. J. Turner. // Report of the American istorical Association. 1893. - P. 199-227.

формируется новое сообщество или особый вариант старой общности на осно1 различных типов взаимодействия. Поэтому представляется актуальн правомерность трактовки процессов русской колонизации Сибири как явлеш фронтира.

Степень изученности темы. Исследования по истории русск колонизации Сибири можно разделить на три этапа. К первому этапу мож отнести работы, написанные в середине XVIII - начале XX в.

Начало научному освещению русской колонизации Сибири было иоложеь трудами Г. Ф. Миллера2. В его работах основное место в освоении неизвестнь территорий отводилось деятельности правительства и инициативе служиль людей. При этом процесс колонизации Сибири рассматривался несколь односторонне, так как историк не уделил должного внимания описан земледельческого освоения территорий за Уралом. Дальнейшее закреплен! концепция Г. Ф. Миллера получила в трудах И. Э. Фишера3.

В начале XIX в. в работе Н. М. Карамзина4, посвященной истор! Российского государства, о Сибири говорится только в связи с походом Ермак Согласно его мнению, ведущую роль в колонизации Сибири играло государств а Строгановы и казаки Ермака являлись лишь проводниками правительственно политики.

Важным этапом сибиреведения являлось творчество П. А. Словцова5. О принял в основном миллеровскую схему правительственной колонизации Сибир признавая при этом роль как частной купеческой инициативы, так и крестьянок масс в освоении Сибири. П.А. Словцов описывал быт и религию «сибирск инородцев», но специально не рассматривал их контакты с русским населением.

2 Миллер, Г. Ф. История Сибири: в 3 т. / Г. Ф. Миллер. - М.: Восточная литература, 1999. - Т. 1 Миллер, Г. Ф. История Сибири: в 3 т. / Г. Ф. Миллер. - М.: Восточная литература, 2000. - Т. 2.

3 Фишер, И. Э. Сибирская история с самого начала открытия Сибири до завоевания Сибирской зен российским оружием / И. Э. Фишер. - СПб.: Типография при Императорской Академии наук, 1774.

4 Карамзин, Н. М. История государства Российского: в 4 кн. Репринт / Н. М. Карамзин. - Ростов н/ Феникс, 1994. - Кн.З.(Т.УИ - ГХ). - С. 481-503.

5 Словдов, П. А. Историческое обозрение Сибири: в 2 кн. Кн.1. с 1585 - до 1742 года / П. А. Словцов. М.: Типография А. Семина при императорской Медико-хирургической Академии, 1838.

4

В силу активизации общественно-политической жизни после либеральных еформ Александра II в историографии Сибири четко оформляются три течения: фициальное, либеральное и демократическое.

Среди официального направления следует отметить работы В. К. ндриевича, П. Н. Буцинского и А. М. Гневушева6, развивавшие взгляды Г. Ф. 1иллера о ведущей роли государства в деле присоединения Сибири, которое с терналистских позиций опекало «сибирских инородцев».

Начало становления либерального направления сибирской историографии оисходило в форме областничества в трудах Н. М. Ядринцева и Г. Н. Потанина7, пи определяли вольнонародную колонизацию как решающий фактор исоединения Сибири, но отмечали, что государство воспользовалось народными цехами в деле освоения территорий за Уралом, и с самого начала освоения спринимало их как колонию, а следовательно, нещадно эксплуатировало как гсское, так и коренное население.

Ярким представителем демократического направления являлся А. П. Щапов8, торый первым специально обратил внимание на формирование в Сибири особой Еиеской общности - «европейско-сибирского типа» или «великорусского-ородческого типа», что во многом является справедливым для процессов трицивилизационной стадии сибирского фронтира.

В целом дореволюционный этап историографии Сибири - это период ановления исторического знания о землях за Уральскими горами. В большинстве бот главенствующим являлся тезис о ведущей роли государства в освоении 1бири. Следовательно, по логике дореволюционных авторов, кроме А.П. Щапова,

щриевич, В. К История Сибири: в 2 ч. Ч. 1. Период от древнейших времен до установления главенства ода Тобольска и основания Иркутского острога / В. К Андриегич. - СПб.: Типо-литография В. В. марова, 1889; Буцинский, П. Н. Заселение Сибири и быт её первых насельников / П. Н. Буцинский. -рьков: Харьковская типография губернского правления, 1889; Буцинский, П. Н. К истории Сибири: -ргут, Нарым, Кетск до 1645 года / П. Н. Буцинский. - Харьков: Типография Адольфа Дарре, 1893; евушев, /V М. Сибирские города в Смутное время/А. М. Гневушев. - Киев, 1914. ринцев, Н. М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении . М. Ядринцев. - СПб.: Типография И. М. Сибирякова, 1892; Потанин, Г. Н. Областническая зденция в Сибири / Г. Н. Потанин. - Томск: Типо-литография Сибирского товарищества печатного ла, 1907.

,апов, А. П. Историко-географическое распределение русского народонаселения / А. П. Щапов // браяие сочинений: в 4 т. - СПб.: Издание М.В. Пирожкова, 1906. - Т. 2. С. 31-55.

5

фронтир исключался, так как формирование особого сообщества в Сибир предполагало ведущую роль частной инициативы.

Второй советский этап историографии проблемы представляют работь написанные в 20-х - начале 90-х гг. XX в.

Первой проблемой являлся вопрос о характере вхождения Сибири в соста Российского государства. Наиболее законченное решение для своего времени он нашла в трудах В. И. Шункова9, предложившего термин «присоединение», которы' включает в себя явления различного порядка - от прямого завоевания д добровольного вхождения. Но, на наш взгляд, более корректно использоват многоуровневое понятие фронтир, так как его внешняя, внутренняя внутрицивилизационная стадии охватывают весь комплекс аспектов, имевпп место в русской колонизации Сибири.

Проблема этапов и характера русского заселения Сибири нашла сво отражение в трудах С. В. Бахрушина, В. В. Покшишевского, В. Н. Скалона, 3. 51 Бояршиновой, А. А. Преображенского, А. П. Окладникова, В. А. Александрова, А Н. Копылова, М. И. Белова10. Они описали пути проникновения русских за Урал деятельность первых землепроходцев, выявили роль поморского населения процессе колонизации новых земель и сформулировали концепц! вольнонародного освоения Сибири.

Проблемы характера хозяйственного освоения и социально-политигаеско! жизни Сибири являлись важными для понимания состояния фронтира на всех его

9 Шунков, В. И. Вопросы аграрной истории России / В. И. Шунков. - М.: Наука, 1974.- С. 225.

10 Бахрушин, С. В. Научные труды. Избранные работы по истории Сибири XVI - XVII веков: в 4 т. / С В. Бахрушин. - М.: Издательство АН СССР, 1955. Т. 3. Ч. 1.; Покшишевский, В. В. Заселение Сибир (историко-географические очерки) / В. В. Покшишевский. - Иркутск: Иркутское областно государственное издательство, 1951; Скалой, В. Н. Русские землепроходцы и исследователи Сибир XVII века / В. Н. Скалой. - М.: Издательство Московского общества испытателей природы, 1951 БоЯршинова, 3. Я. Население Томского уезда в первой половине XVII века / 3. Я. Бояршинова // Трудь Томского университета. Серия историко-филологическая. 1950. - Т. 112. - С. 23-210; Преображенский А. А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI - начале XVIII века / А. А. Преображенский. - М.: Наук 1972; Окладников, А. П. Открытие Сибири / А. П. Окладников. - М.: Молодая гвардия,1979 Александров, В. А. Русское население Сибири XVII - начало XVIII в. (Енисейский край) / В. 1 Александров. - М.: Наука, 1964; Копылов, А. Н. Русские на Енисее в XVII веке: земледелие промышленность и торговые связи Енисейского уезда / А. Н. Копылов. - Новосибирск: Наука, 1965-Белов, М. И., Овсянников, О. В., Старков, В. М. Мангазея: Мангазейский морской ход: в 2 ч. / М. И. Белов, О. В. Овсянников, В. М. Старков. - JL: Гидрометеоиздат, 1980. Ч. 1.

б

. ех стадиях. Проблема пушного промысла в колонизации Сибири, впервые тмеченная С. В. Бахрушиным, а впоследствии детально разработана П. Н. 1авловымп. П. Н. Павлов дает исчерпывающую характеристику промысловой олонизации Сибири, основанную на тщательном анализе таможенных книг, сследование освещает процессы более характерные для внешней стадии ронтира, но при этом была недооценена роль промысловой колонизации для ападной Сибири в последней трети XVI - первой четверти XVII в.

Характер крестьянской колонизации Сибири, которая до прихода русских очти не знала пашни, важен для выявления сложных стадий фронтира. Решение той проблемы затруднено наличием разных точек зрения. Одни говорили о уществовании в ней крепостнических отношений (В. И. Шунков, А. Н. опылов)12, что в большей мере трактовало положение Сибири в составе России ак колонии. Другая группа ученых придерживалась теории государственного еодализма за Уралом (3. Я. Бояршинова, В. А. Александров, А. А. реображенский)13. Это говорит о наличии ситуации внутреннего фронтира на олыпей территории Сибири. Альтернативный подход к характеру социально-кономических отношений в сибирской деревне преодолевала концепция ногоукладностн сельскохозяйственного сектора экономики, которая выделяла свободный мелкокрестьянский уклад», «черносошные отношения», «казенное репостничество», «частнокабальный уклад», «элементы раннебуржуазных вязей»14. Тем самым она показала сложность и противоречивость отношений в

Бахрушин, С. В. Научные труды... Т.З. 4.1. С. 199-211; Павлов, П. Н. Пушной промысел в Сибири VII века / П. Н. Павлов. - Красноярск: Издательство Красноярского государственного едагогического института, 1972; Павлов, П. Н. Промысловая колонизация Сибири в XVII веке / П. . Павлов. - Красноярск: Издательство Красноярского государственного педагогического нститута, 1974.

Шунков, В. И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII - начале XVIII вв. / В. И. Шунков. -I. - Л.: Издательство АН СССР, 1946; Шунков, В. И. Очерки по истории земледелия Сибири: XVII век В. И. Шунков. - М.: Издательство АН СССР, 1956; Копылов, А. Н. Русские на Енисее...С. 66-74. Бояршинова, 3. Я. Некоторые вопросы истории сибирского крестьянства феодальной эпохи / 3. . Бояршинова // Проблемы истории советского общества Сибири: сб.ст. - Новосибирск: Наука, 970. - Вып.2. С. 75-83; Александров В. А. Русское население Сибири...С. 30-252; реображенский, А. А. Урал и Западная Сибирь...С. 18-360.

Впервые выдвинута Г. Ф. Быконей. См.: Быконя, Г. Ф. Поземельные отношения русского аселения Восточной Сибири в XVII - XVIII вв. (Материалы к спецкурсу и спецматериалы) / Г.

сибирской деревне и открыла широкие возможности трактовать эту разнотипное! как явления всех трех стадий фронтира. Впоследствии концепция многоукладное российского феодализма прочно утвердилась в отечественной исторической науке.

Проблема торгово-ремесленных отношений феодальной Сибири получ1 освещение в работах советских историков середины 50 - начала 90-х гг. XX Применительно к последней трети XVI - первой четверти XVII в. многое был сделано В. А. Александровым, А. Н. Копыловым, 3. Я. Бояршиновой, В. Сергеевым, О. Н. Вилковым, В. И. Кочедамовым, А. А. Преображенским, Д. 5 Резуном15. Одни из них (О. Н. Вилков, Д. Я. Резун) рассматривали сибирский ropo последней трети XVI - первой четверти XVII в. как ядро раннебуржуазны отношений, что в наибольшей мере отражало бы существование стади внутрицившшзационного фронтира. Но В. А. Александров и А. Н. Копыло считали сибирский город частью феодальной системы отношений, так как горожаг были тесно связаны с сельскохозяйственной округой. Это можно трактовать, ка проявление черт внутреннего фронтира в указанный период.

Процесс и характер включения коренных народов Сибири в соста Российского государства нашли свое отражение в трудах С. В. Бахрушина, О. Долгих, А. Н. Абдыкалыкова, А. А. Арзыматова, Л. П. Потапова, А. Уманского16. Несмотря на использование широкого круга исторических

Ф. Быконя. - Красноярск: Издательство Красноярского государственного педагогическог института, 1979. - С. 35.

15

Александров, В. А. Русское население Сибири...С. 30-252; Бояршинова, 3. Я. Ранние страни истории Кузнецкого города / 3. Я. Бояршинова // Новокузнецк в прошлом и настоящем. Материал} научной конференции, посвященной 350-летию основания Кузнецка: Сб.ст. - Новокузнецк: Книжно издательство, 1971. - С. 12-25; Преображенский, А. А. Урал и Западная Сибирь...С. 18-360; Копыло А. Н. Русские на Енисее...С. 137-248; Вилков, О. Н. Очерки социально-экономического развита Сибири конца XVI - начала XVIII века / О. Н. Вилков. - Новосибирск: Наука, 1990; Кочедамов, В. Первые русские города Сибири / В. И. Кочедамов. - М.: Стройиздат, 1977; Сергеев, В. И. Первы сибирские города, их военное, экономическое и культурное значение / В. И. Сергеев // Вестни истории мировой культуры - 1960 - №3 (21) - С.113-124; Резун, Д.Я. Очерки изучения сибирског города конца XVI - первой половины XVIII в./ Д. Я. Резуп. - Новосибирск: Наука, 1982; Резун, Д. К истории «поставления» городов и острогов в Сибири / Д. Я. Резун // Сибирские города XVII начала XX вв.: Сб. ст. - Новосибирск: Наука, 1981. - С. 35-57.

16 Бахрушин, С. В. Научные труды. Избранные работы по истории Сибири XVI - XVII веков. В т. / С. В. Бахрушин. - М.: Издательство АН СССР, 1955. Т.З. Ч.2.; Долгих, Б. О. Родовой племенной состав народов Сибири в XVII веке. Т.55. Труды института этнографии им. Н. Н Миклухо - Маклая / Б. О. Долгих. - М.: Издательство АН СССР, 1960; Абдыкалыков, А. Н

сточников, вышеназванные авторы положением о мирном вхождении втохтонных жителей в состав Российского государства упрощали сложные южэтнические отношения.

Работа Н. И. Никитина17 обстоятельно осветила проблему служилой олонизации Западной Сибири. Н. И. Никитин показал многофункциональную оль служилых людей, которая не ограничивалась только военными и правленческими функциями. Несмотря на множество достоинств работы, ряд атистических данных о численности и составе служилых людей в Западной ибири требует уточнения, особенно по первой четверти XVII в.

В работе Н. Н. Покровского и В. А. Александрова18 впервые обозначается роблема особенностей психологического восприятия русскими жителями олитики местной и центральной власти, которая влияла на состояние ронтирного пространства в Сибири.

В целом, советский период историографии был плодотворен для изучения роблем колонизации Сибири. В научный оборот был введен широкий круг торических источников, тем самым была подготовлена почва для актологического наполнения теории «сибирского фронтира». Основным достатком ряда исследований являлось доминирование марксистской идеологии трактовке исторических процессов.

Автономно от советской историографии развивалась научная деятельность рубежных исследователей, которые пытались применять теорию фронтира для ъяснения освоения русскими Сибири. В 40-50-е гг. XX в., используя концепцию ронтира, рассматривали историю Сибири ученые Калифорнийского университета

шсейские киргизы в XVII веке. Исторический очерк / А. Н. Абдьпсалыков. - Фрунзе: Илим, 68; Арзыматов, А. А. Из истории политических отношений енисейских киргизов с Россией в VII - первой половине XVIII вв. / А. А. Арзыматов. - Фрунзе: Издательство Киргизстан, 1966; отапов, Л. П. Происхождение и формирование хакасской народности / Л. П. Потапов. - Абакан: касское книжное издательство, 1957; Уманский, А. П. Телеуты и русские в XVII - XVIII веках / . П. Уманский. - Новосибирск: Наука, 1980.

Никитин, Н. И. Служилые люди в Западной Сибири в XVII веке / Н. И. Никитин. -овосибирск: Наука, 1988,

Александров, В. А., Покровский, Н. Н. Власть и общество. Сибирь в XVII веке / В. А. ександров, Н. Н. Покровский. - Новосибирск: Наука, 1991.

- Д. Тредгольд, Дж. Ланцев, Р. Пирс, Б. Самнер19. Д. Тредгольд и Б. Сами признавали, что в некоторой степени феномен «фронтира» имел место и в Сибир Р. Пирс и Дж. Ланцев отвергали возможность применения теории фронтира д; объяснения истории Сибири, так как считали, что слишком велико было различ! между социальными условиями 'Заселения американского Запада и заселен! русскими Сибири.

Данные исследования вызвали ответную реакцию в СССР. Н. Болховитинов20 критически разобрал учение Ф. Тернера и показал лживость е сути и результатов для объяснения расширения территориальных границ СП основанных на эксплуатации и уничтожении коренных жителей выходцами разных стран Европы. Это автоматически подразумевало невозможност применения теории фронтира к истории России. Такой подход существовал начала 90-х гг. XX в.

К третьему этапу можно отнести работы, написанные с начала 90-х гг. XX до настоящего времени.

В начале 90-х гг. XX в. особую популярность приобретают идеи Л. Гумилева21. Он объяснял процесс стремительного продвижения русских в Сибир выбросом пассионарной энергии русского суперэтноса, из которого впоследстви выделился русский субэтнос. Межэтническое же взаимодействие на начально этапе освоения Сибири и Дальнего Востока Л. Н. Гумилев сводил к отношения колониального типа, подразумевавших рабское положение «сибирских инородцев (в частности камчадалов).

В это время особое внимание было уделено проблемам межэтническо коммуникации в работах Н. С. Модорова, О. Н. Шелегиной, В. Я. Бутанаева, Т. А

19 Treadgold, D. W. Russian Expansion in the Light of Turner's Study of American Frontier / D. W. Treadgol // Agricultural History - 1946 - № 4 - P. 147-152; Lantzeff, G. V., Pierce, R. A.. Eastward to Empir Exploration and conquest on the Russian open frontier, to 1750 / G. V. Lantzeff R. A- Pierce. - Montrea London: McGill - Queen's Press, 1973. - P. 93-140; Sumner, В. H. Survey of Russian History / В. H. Sumne

- New York: Harcout Brace, 1947. - P. 31-47; Lantzefi; G. V. Siberia in the Seventeenth Century. A Study the Colonial Administration / G. V. Lantzeff. - Berkeley and Los Angeles : Univ. of California press, 1943.

20 Болховитинов, H. H. О роли «подвижной границы» в истории США / Н. Н. Болховитинов// Вопрос истории -1962. -№9 - С. 57-74.

11 Гумилев, Л. Н. От Руси до России. Очерки по русской истории / Л. Н. Гумилев. - М.: «Дрофа», 1996.

10

ончаровой, Е. П. Ковальяшкиной, В. К. Чертыкова22 В отличие от работ оветского периода современные авторы более конкретно и объективно показали ложности и противоречия, возникавшие в межэтнических контактах между усским и автохтонным населением Сибири, Однако, все они отмечали довольно ирокие хозяйственно-бытовые контакты, которые можно расценивать, как редпосылки складывания нового сообщества.

В новом свете в современной сибирской историографии предстала проблема оли казачества и служилых людей в освоении Сибири. В 1995 г. появился ехтомник «История казачества Азиатской России»23, а затем вышли в свет сследования Е. В. Вершинина, О. Ю. Шаходановой, Н. Н. Симачковой и И. Р. околовского24. Несмотря на все достоинства их работ, они в свете нашей темы дносторонне освещают общий ход колонизации Сибири.

Модоров, Н. С. Россия и Горный Алтай: политические социально-экономические отношения VII - XIX вв.) / Н. С. Модоров. - Горно-Алтайск: Книжное издательство, 1996; Шелегина, О. . Адаптация русского населения в условиях освоения территории Сибири (Историко-нографические аспекты. XVII - XX вв.): Учебное пособие / О. Н. Шелегина. - М.: Логос, 01. Вып.1.; Гончарова, Т. А. История Нижнего Притомья в контексте межэтнической ммуникацин (XVII - начало XXI в.) I Т. А. Гончарова. - Томск: Издательство ТГУ, 2006; танаев, В. Я. История вхождения Хакасии (Хонгорая) в состав России / В. Я. Бутанаев. -бакан: Издательство Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова, 2007; овальяшкина, Е. П. «Инородческий вопрос» в Сибири: Концепции государственной политики областническая мысль / Е. П. Ковальяшкина. - Томск: Издательство ТГУ, 2005;Чертыков, В. . Хакасия в XVII - начале XVIII века и ее взаимоотношения с Россией и государствами ентральной Азии / В. К. Чертыков. - Абакан: Хакасское книжное издательство, 2007. История казачества Азиатской России (XVI - первая половина XIX в.). В. 3-х т. / Под ред. Н. . Миненко, И. В. Побережникова, А. Р. Ивоннна. - Екатеринбург: Издательство УРО РАН, 95. Т.1.

Вершинин, Е. В. Воеводское управление в Сибири (XVII век) / Е. В. Вершинин. -атеринбург: Муниципальный учебно-методический центр развивающего обучения, 1998; аходанова, О. Ю. Центральные и местные органы управления Западной Сибирью в конца VI - начале XVIII века: Автореф. дне. ... канд. ист. наук: 07.00.02 / Тюменский сударственный университет. Тюмень, 2000; Симачкова, Н. Н. Становление воеводской сгемы управления в Сибири в конце XVI - начале XVII вв.: Дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 / ижневартовский государственный педагогический институт. Нижневартовск, 2002; околовский, И. Р. Служилые «иноземцы» в Сибири XVII в. (Томск, Енисейск, Красноярск) / .Р. Соколовский. - Новосибирск: «Сова», 2004.

Особый интерес представляет концепция А. С. Зуева25, согласно которо' присоединение северо-востока Сибири происходило исключительно военнь» путем. Русские первопроходцы обманывали, эксплуатировали и истреблял местное население. В ответ они получали ожесточенный отпор со сторонь «инородцев». Его выводы относятся ко второй половине XVII - первой четверт XVIII в., но они предполагают наличие аналогичных процессов на более раннег, этапе освоения Западной Сибири. Тем самым концепция А. С. Зуева реанимируе старые споры о характере русской колонизации.

В коллективной монографии уральских ученых «Азиатская Россия геополитической и цивилизационной динамике. XVI - XX вв.»16 процес взаимодействия Сибири и России - диалог цивилизаций, в результате которог изменился не только облик отдельной территории, но и государства в целом.

Наиболее интересными среди трудов данного периода являютс исследования, которые выдвинули концепцию «сибирского фронтира», соотноси его с американским. Она впервые была озвучена в сборниках, издаваемых Томске» государственным ушгаерситетом^7. Затем концепцию фронтира развивали Д. Я Резун и другие ученые-сибиреведы28. Под сибирским фронтиром Д. Я. Резу понимает область взаимодействия между русским и местным населением Сибири Это взаимодействие не ограничивается только военно-политическими контактами оно также предполагает культурные и хозяйственные точки соприкосновения. Для понимания сущности фронтира важным понятием является «неустойчивое

25 Зуев, A.C. Русские и аборигены на крайнем северо-востоке Сибири во второй половине XVII

первой четверти XVIII века/ A.C. Зуев. - Новосибирск: Издательство Новосибирского государственного университета, 2002.

16 Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике. XVI - XX вв. / Под. ред. В. В. Алексеева, Е. В. Алексеева, К. И. Зубкова, И. В. Побережникова. - М.: Наука, 2004. 21 Американские исследования в Сибири / Ответ, ред. М. Я. Пелииась: сб.ст. - Томск: ТГУ, 1990. Вып.1.; Американский и сибирский фронтир / Ответ, ред. М. Я. Пелипась: сб.ст. - Томск: ТГУ, 1997. Вьш.2.

28 Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII - XX вв.: общее и особенное / Ответ, ред. Д. Я. Резун, В. А. Ламин, Т. С. Мамсик: сб.ст. - Новосибирск: Издательство ИДМИ, 2001. Вып. 1; Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII - XX вв.: общее и особенное / Ответ, ред. Д. Я. Резун: сб.ст. - Новосибирск: Издательство РИПЭЛ плюс, 2002. Вып.2; Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII - XX вв.: общее и особенное / Ответ, ред. Д. Я. Резун: сб.ст. - Новосибирск: Издательство РИПЭЛ плюс, 2003. Вып.З; Резун, Д. Я. Сибирь, конец XVI - начало XX века: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных процессов / Д. Я. Резун. - Новосибирск: Сова. 2005.

авновесие», введенное в научный оборот Н. Ю. Замятиной", правда, не совсем юлно и верно ею раскрытое. По ее мнению, неустойчивое равновесие сводится, ели брать терминологию других историков, только к внешнему фронтиру, в словиях которого обычно имеет место первичное взаимодействие различных ивилизаций. На наш взгляд, «неустойчивое равновесие» предполагает кладывание спорадических социально-экономтеских и политических отношений а стадии перехода от внешнего к внутреннему фронтиру, характеризующихся инамикой и постоянным развитием, предполагающих в будущем создание нового ообщества на периферии, черты которого во многом отличаются от тех, что 1елись в центральной части страны.

В контексте динамики и развития общества фронтира основные положения, ыдвинутые Д. Я. Резуном, углубил и детально разработал М. В. Шиловский30, писавший его сложную структуру и выделивший внутри фронтира три стадии: нешшою, внутреннюю и внутрицивилизационную. Тем самым он положил начало овому перспективному направлению в изучении проблемы особенностей русской олонизации Сибири.

Таким образом, несмотря на множество научных трудов, посвященных стории освоения сибирских территорий в XVII в., продолжаются споры о сути, арактере и основной движущей силе русской колонизации. Фактически сутетвуют специальные работы, описывающие события последней трети XVI -ервой четверти XVII в. В общих же работах события и процессы середины - конца VII в. часто распространяются на более раннее время, тем самым искажая его арактерные особенности, наиболее ярко проявляющиеся через призму нового онцептуалыюго подхода - теорию «сибирского фронтира».

Исходя из актуальности темы исследования и степени ее научной азработанности, цель диссертационного исследования - выявить особенности

Замятина, Н. Ю. Зона освоения (фронтир) и ее образ в американской и русской культурах/ Н. . Замятана // Общественные науки и современность - 1998 - №5 - С. 77.

Шиловский, М. В. Фронтир и переселения (сибирский опыт) / М. В. Шиловский // Фронтир в ории Сибири и Северной Америки в XVII - XX вв.: общее и особенное: сб. ст: - Новосибирск: ИПЭЛ плюс, 2003. - Вып. 3. С. 101.

процесса русской колонизации Сибири последней трети XVI - первой четверт XVII в. как проявление сибирского фронтира.

Цель определила необходимость решения следующих задач: 1) Определи дефиниции колонизации и фронтира применительно к условиям включения Сибир в состав России и ее освоения; 2) зггочнить хронологические рамки проникновени русских на отдельные территории Сибири; 3) Рассмотреть на ново концептуальной основе особенности социально-экономических отношений военно-политического взаимодействия между русским и местным населением.

Объектом исследования диссертации является процесс освоения Сибир русскими в последней трети XVI - первой четверти XVII в. и влияние его н коренное население.

Предметом исследования выступают особенности формирования в контекст фронтира социально-экономических, военно-политических процессов межэтнических разносторонних связей в Сибири в последней трети XVI - перво четверти XVII в.

Хронологические рамкп - последней треть XVI - первая четверть XVII включительно. Нижняя временная граница, последняя треть XVI в., подразумевав начало активного проникновения русских на сибирские территории, которое можн датировать 70-ми гг. XVI в., о чем свидетельствует множество историческ • фактов. Верхний хронологический рубеж датируется первой четвертью XVII в когда процессы первоначального проникновения и стихийного заселения условиях внешнего и внутреннего фронтира сменились переходом на качественн новый этап освоения указанных территорий - стадию внутрнцивилизационног фронтира.

Территориальные рамкп исследования темы охватывают простор Западной и Центральной Сибири. С севера в роли естественной границы выступаю воды Северного Ледовитого океана. С юга рубежом служит северная част Барабинской степи, предгорья Западных и Восточных Саян. Западным рубежо являются Уральские горы. На востоке крайним пределом служат земли, лежавшие бассейне Енисея до левых притоков Лены.

Методология диссертационного исследовании. В основе исследования лежат принципы системности, объективизма и историзма, с позиций которых все факты и явления находятся в развитии и взаимосвязи. Объективизм же дает возможность интерпретировать исторические факты с относительно высокой их приближенностью к реальным событиям.

В процессе работы были использованы общенаучные методы познания. К ним относятся описание и измерение, анализ и синтез, индукция и дедукция, восхождение от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, классификация и типологизация. В качестве историософской теоретико-методологической основы использовалась концепция «сибирского фронтира».

Автор диссертации использовал междисциплинарные и специально-сторические методы - ретроспективный и историко-системный. Обычные олонизационные сюжеты необходимо рассматривать с позиций этнографии, тнической и социально-сословной психологии. Ретроспективный метод позволил и основе сохранившегося комплекса исторических документов реконструировать 1ст0рическую картину вхождения территорий, находящихся за Уральскими орами, в состав Российского государства. Системный метод предоставил озможность рассмотреть процесс колонизации во всем многообразии его форм и заимосвязей между разрозненными историческими событиями, которые он озволил обобщить и создать единую концепцию.

Источнпковая база исследования. В диссертационном исследовании спользовались документальные и нарративные источники. Документальные сточники можно поделить на архивные и опубликованные материалы. В основе аботы с источниками лежит сравнительно-исторический метод определения тепени репрезентативности.

Задачи исследования определяют отбор источников. Основу работы оставляют материалы, затрагивающие проблемы начала проникновения русского аселения на сибирские просторы, особенности хозяйственной деятельности и ытового уклада первых колонистов, административного устройства первых усских поселений.

В 1626 г. произошел пожар в архиве Приказа Казанского Дворца, множество ценнейших документов по истории Сибири исследуемого периода был утеряно, что, безусловно, осложняет изучение данной темы. Большая част архивных источников по истории Сибири, которые использовал автор работы находится в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). Дл проведения исследования активно использовались материалы Сибирского Приказа Особо интересными представляются сведения, собранные в Портфелях Миллер (Ф. 199). Многие исследователи неохотно обращаются к этому фонд}', так как в не собраны преимущественно копии многих документов, поэтому всегда встает вопро о достоверности приводимых в них сведений. Но необходимо учитывать тот факт что в Сибири XVII в. документы обычно составлялись в двух экземплярах. Оди экземпляр отправлялся в Москву, в Приказ, ведавший делами Сибири, а другой, та называемый «отпуск», оставался в местной приказной избе для хранения Следовательно, с большой вероятностью можно предположить, что копиисть Миллера смогли переписать вторые экземпляры документов, уничтоженных результате пожара 1626 г. Ценные материалы по истории русской колонизации Сибири содержат фонды Верхотурской приказной избы (Ф.1111), иллюстрирующи взаимоотношение русских с местными жителями в конце XVI - первой четверт XVII в.

Для изучения истории Русской Православной Церкви в первой четверти XVI в. были использованы материалы Государственного архива Тюменской области в г Тобольске (Ф. 70. - Тобольского Знаменского монастыря), а в восстановленш родословных первых сибирских воевод неоценимую помощь оказали документь Российского государственного исторического архива в г. Санкт-Питербурге (Ф. 1343. - Департамент герольдии).

Часть из вышеприведенных источников использовалась ранее, но в полно, объеме они не публиковались, поэтому информация, находящаяся в ш представляет интерес для исследователей. Например, впервые в исторический оборот вводится отписка тобольского воеводы Ивана Куракина, сообщающая о

азведке «немцами» Карской губы в 1609 г. (Ф. 199. Оп. 1. Портф. 130. Д. №11. Л.

часть сведений из дозорной книги 1624 г. о составе населения Верхотурья, обольска, Туринска (Ф. 214. Оп. 1. Кн. 5. Л. 30-185).

Из опубликованных источников необходимо отметить Сибирские летописи, ретерпевшие два издания и «Книгу записную»32.

В XIX в. свет увидели такие сборники документов, как «Собрание сударствениых грамот и договоров», «Акты исторические», «Дополнения к ктам историческим» и «Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской шерии», «Русская историческая библиотека», «Памятники дипломатических гашений Московского государства с Англией», «Акты правления царя Василия уйского»33. В них собрано множество документов о социально-экономическом и енно-политическом развитии Сибири.

К 1937-1941-му году относится публикация двух томов сочинений Г. Ф. иллера (переизданы в 1999, 2000)34. Они содержали приложения, в которых были печатаны документы из личных архивов историка, часть оригиналов которых звозвратно утеряна. Данные приложения содержат бесценный материал по нней истории Сибири. В настоящее время значительное количество копий и

Сибирские летописи, изданные императорской Археографической комиссией / Под ред. В. В. айкова, Л. Н. Майкова. - СПб.: Типография Императорской Археографической комиссии, 1907; ига Записная / Под ред. 3. Я. Бояршиновой, В. В. Палагиной. - Томск: ТГУ, 1973. Собрание государственных грамот и договоров / Под ред. А. Ф. Малиновского. - М.: Типография С. . Силиванского, 1819. Т.П; Акты исторические, собранные и изданные Археографической миссией императорской »Академии наук / Под ред. И. Григоровича. - СПб.: Типография II деления с. е. и. в. канцелярии, 1841. Т.П. (1598-1613 гг.); Акты исторические, собранные и данные Археографической комиссией императорской Академии наук / Под ред. М. Коркунова. -¿б.: Типография П Отделения с. е. и. в. канцелярии, 1841. Т.Ш. (1613-1645); Дополнения к актам торичееким, собранные и изданные Археографической комиссией императорской Академии наук, п. изд. / Под ред. М. Коркунова. - СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1851. Т.1У.; Акты, бранные в библиотеках и архивах Российской империи археографической экспедицией хераторской Академии наук. Доп. изд. - СПб.: Типография II Отделения с. е. и. в. канцелярии, 36. Т.ГУ; Памятники дипломатических сношений Московского государства с Англией, (с 1581 -04г.) / Под ред. К. Н. Бестужева Рюмина. - СПб.: Типография В. С. Балашова, 1883. Т.П; Русская торическая библиотека, издаваемая Археографической комиссией. - СПб.: Типография братьев антелеевых, 1875. Т.П; Гневушев, А. М. Акты правления царя Василия Шуйского (19 мая 1606 - 17 ля 1610) / А.М. Гневушев. - М.: Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1914. Миллер, Г. Ф. История Сибири...Т.1. С. 325-450; Миллер, Г. Ф. История Сибири...Т.2. С. 136-636.

подлинников документов, составивших основу приложений, хранится в архн Санкт-Петербургского института истории РАН.

Среди сборников документов, изданных в XX в., следует отметить работу П. Алексеева «Сибирь в известиях западноевропейских путешественников писателей», «Верхотурские грамоты конца XVI - начала XVII вв.», «Перв столетие сибирских городов» и «Первое столетие освоения Сибири русскими», д последних изданны благодаря усилиям ученых Института истории СО РАН Томского государственного университета31. В исторический оборот был введен р неизвестных документов, в том числе описывающие события начала века.

Таким образом, источниковая база по теме исследования довольно обшир поэтому можно выявить особенности русской колонизации Сибири в свете теор! фронтира в последней трети XVI - первой четверти XVII в.

Научная новпзпа диссертационного исследования состоит в том, что диссерта впервые через призму теории сибирского фронтира рассмотрел историю освоения Сибир последней трети XVI - первой четверти XVII в. Было уточнено содержание понят «сибирский фронтир». Отличительной чертой работы является обоснова правомерности применения теории сибирского фронтира к процессам последней тр XVI - первой четверти XVII в. Впервые на основе привлечения фактологаческо материала был показан сложный характер колонизации Сибири, обусловленный теории разновременными дистадиальными явлениями сибирского фронтира, которые реальности протекали синхронно. В диссертации в хронолого-географическ отношении впервые выделены три вектора движения русского населения на стадо фронтира, углублены представления о степени адаптации части русского этноса своеобразных природных условиях, его взаимоотношениях с автохтонным населением, также о типах взаимосвязей, возникавших в ходе хозяйственных, этнических, пояитичеа

31 Алексеев, М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей: в 2 т. / М. Алексеев. - Иркутск: Крайгиз, 1932. Т.1; Верхотурские грамоты конца XVI - начала XVII вв. / Сост. Н. Ошанина. Ответ, ред. А. А. Преображенский. - М.: Институт истории АН СССР, 1982. Вып. I-Первое столетие сибирских городов. XVII век / Под ред. Д. Я. Резуна. - Новосибирск: «Сибирс хронограф», 1996; Первое столетие освоения Сибири русскими. Новые документы. Собрание сибирс ■ грамот XVII - начала XVIII веков в фондах Научной библиотеки Томского государственно университета / Сост. В. А. Есилова, Г. II. Старикова. - Томск: Издательство ТГУ, 1999.

18

культурных контактов между русским и автохтонным населением. Критическому ереосмыслению были подвергнуты некоторые частные факты и их нтерпретации, отдельные аспекты процессов русской колонизации. Постановочно ысказана мысль о перспективности введения понятия «русский фронтир», которое ткрывает новые подходы к различным проблемам русской истории, в том числе опросу об исторических корнях русского этно-националыюго характера.

Практическая значимость исследования. Результаты диссертации могут ыть использованы в научных и обобщающих трудах по истории Сибири, в екционном курсе «История Отечества (ХУ1-ХУИ в.)», при подготовке музейных кспозиций, учебно-методических пособий, спецкурсов и спецсеминаров, иссертация может быть полезна при работе исследователей над смежными темами.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована к ащите на кафедре отечественной истории Красноярского государственного едагогического университета им. В. П. Астафьева. Основные положения иссертации нашли отражение в семи статьях автора, одна из которых размещена в -урнале, рекомендуемом ВАК для публикации результатов диссертаций, -Вестник Челябинского государственного университета», а также в докладах на 1 -международной, 4-х общероссийских и 2-х региональных конференциях.

Структура диссертации отражает специфику изучаемой темы, пределяется целями и задачами исследования, методами и приемами анализа актического материала. Работа состоит из введения, четырех глав (три из оторых включают два раздела), заключения, списка сокращений, списка сточников и литературы, приложений, которые позволили углубить понимание тавных результатов исследования.

II ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обоснована актуальность темы, дан историографический обзор игературы, сформулирована цель и задачи исследования, определены предмет и бъект исследования, изложены его методологические принципы, представлена арактеристика архивных и опубликованных источников, а также научная новизна, еоретическая и практическая значимость исследования.

19

В первой главе - «Теоретические аспекты проблемы сибирского фронтира» в теоретическом плане рассматривается соотношение понятий «колонизацию) «фронтир» и степень их соответствия процессам, происходившим за Уралом указанный период.

Трактовка колонизации как исторического процесса характеризуете неоднозначностью интерпретаций, происходивших в нем фактов и событий, что, свою очередь, рождает различие в понимании данной дефиниции. Автор под термино. «колонизация» подразумевает процессы заселения и комплексного освоения русский Сибири, а также их межэтническое взаимодействие с местным населением административное вхождение новой территории в состав Российского государства. Вс это обусловило многообразие контактов и разную степень взаимопроникновения д времени самостоятельных в своем развитии хозяйственно-культурных типов.

Колонизация Сибири в последней трети XVI - первой четверти XVII включала в себя различные форт: освоения новых территорий: строительств городов и острогов; деятельность Русской Православной Церкви, промышленнь служилых и торговых людей; организацию земледелия первыми русскт крестьянами. Следует учитывать, что в разные периоды внутри XVII в. роль значение этих форм колонизации менялись. Например, если в начале XVII в. видн роль играла промысловая колонизация, то к концу XVII в., когда количество соболя Сибири значительно сократилось, ее влияние снизилось. Поэтому можно говорить целом о смешанном характере форм колонизации Сибири в изучаемое время.

Методология современной исторической науки предполагает сочетани формационной парадигмы с цивилизационньш подходом, что дает возможност рассматривать процесс сибирской колонизации последней трети XVI - перво! четверти XVII в. как проявление сибирского фронтира. Фронтир справедлив трактуется как зоны экономического, социального, политического и культурног взаимодействия пришлого населения с местными народами, в результате которог происходило становление нового общества. Однако, следует заметить, что теор фронтира создавалась для оправдания массового истребления индейского

селения и не соответствовала реалиям колонизации просторов Америки. Сибирские торики сформулировали, в противовес американским, понятие «сибирского ронтира». Среди них особенно следует отметить М.В. Шкловского, который осматривает фронтир как многоуровневое явлеш!е, включающее в себя внешнюю, 1утреннюю и внутрицивилизационнуто стадии. Внешний фронтир - места и моменты "рвой встречи пришлых людей с автохтонным населением, которые предполагают чальные и неустойчивые экономические, социальные, политические и культурные нгакты. Внутренний фронтир - это сложившиеся контактные зоны, где постоянные сские поселения соприкасаются и перемежаются с местами проживания местных родов внутри колошпуемой территории, а вся территория уже входит в шнистративное и правовое поле государства. Внутрицивилизационный фронтир -о «контактная зона» совместного проживашш старожилов с новыми переселенцами, еный, введением стадиальности фронтира, серьезно доработал данную концепцию, иложил ее к основным реалиям сибирской колонизации и наиболее полно ормулировал понятие «сибирский фронтир». Нами было уточнено понятие устойчивого равновесия, определяемое как переход от внешнего к внутреннему онтиру. Выделение же трех направлений сибирского фронтира привело к выводу об овременном существовании на просторах Сибири в указанный период, в теории стадиальных и асинхронных явлений.

Во второй главе - «Распространение внешнего фронтира русской колонизации 1бири в последней трети XVI - первой четверти XVII в.», в нервом разделе -аспространенне внешнего фронтира русской колонизации в Западной Сибири в последней ти XVI - начале XVII в.» исследуются процессы русской колонизации, происходившие территории Западной Сибири, которые оказались почти адекватными явлениям ещнего фронтира. В освоении русскими Сибири в изучаемый период можно выделить три ригориальных вектора колонизации - северо-восточное, восточное и юго-восточное, северо-востоке первые спорадические проявления внешнего фронтира, существовавшие в рме полярных морских экспедиций, относятся ко второй половине XV - началу XVI в., в полную силу процессы, присущие внешнему фронгиру, проявились в 70-е гг. XVI

21

в. - с момента появления первых русских постоянных поселений за Уралом -завершились примерно 1601-1602 гг. - с распространением государственной власти 1 территории северной части Западной Сибири. На этом этапе данные территор! активно осваивались русскими людьми, но административно не входили в сосг Российского государства. На юго-востоке и востоке хронологические рамки внешне! фронтира определяются 1581 г. - началом XVII в. Первая дата - это начало похо Ермака за Урал, инициировавшее целенаправленное проникновение русских г территорию бывшего Сибирского ханства. Конечная дата - переход от внешнего внутреннему фронтиру, то есть начало интенсивного освоения внутренних территор нашедшее свое выражение в строительстве Верхотурья и Туринска. Помимо временнь рамок, данные направления внешнего фронтира различались по характеру главнь движущих сил колонизации. Если на севере доминировала частная ишщиат: . продвижения «встречь солнцу», нашедшая выражение в организации экспедищ Северным морским ходом, то на юге это продвижение в известной степен санкционировало государство. Одной из специфических черт расширения внешне фронтира в юго-восточном и восточном направлениях являлось сопротивле1 дальнейшему продвижению колонистов со стороны местного населения, что был связано с наличием на данной территории потестарных образований, существовавпп до прихода русских в Сибирь.

Данные направления фронтира не были изолированы и в некоторые моменты исгор! имели общие точки соприкосновения, которые проявились в организации Обдорской заставы в строительстве Мангазеи. Можно констатировать, что к концу XVI в. для русской колонизаи вне зависимости от- направления, зона неустойчивого равновесия проходила до р. Енисей.

Во втором разделе - «Распространения внешнего фронтира русско колонизации в Западной и Центральной Сибири в 80-е гг. XVI - первой четверт XVII в.» - представлены особенности проникновения русского колонизационног движения на территорию Центральной Сибири и частично Восточной Сибири, архивах фактически не сохранилось документальных источников, указывающих н пребывание русских за Енисеем в указанный период, но об их проникновении Восточную Сибирь можно судить на основе донесений иностранцев, побывавших

22

оссийском государстве; а также по фольклорным, этнографическим и опографическим материалам. В первой четверти XVII в. Центральная Сибирь аходилась в зоне действия северо-восточного направления внешнего сибирского ронтира. Начало прошпаювения русских в Централыгую Сибирь следует пределить концом 80-х гг. XVI в. Именно к этому времени относится большинство поминаний о выходе русских на р. Енисей. Завершающей датой является 1620 г. -д выхода царского указа, запретившего движение вдоль побережья Сибири еверным морским ходом. В отличие от первого этапа движение русских на Восток существлялось как поморскими промышленниками, так и силами служилых людей.

последние годы первой четверти XVII в. территорию внешнего сибирского ронтира составляли бассейн р. Енисей до р. Подкаменной Тунгуски, полуостров аймыр, р. Лена в границах ее левых притоков. Также известны факты отдельного оникновения русских за р. Лену и сведения о присутствии неких бородатых людей Аляске в данный период времени.

На втором этапе, с продвижением русских по Оби, произошло ответвление от сточного направления внешнего фронтира юго-восточного вектора. Во многом оба правления внешнего фронтира были сходны по основным движущим силам и типу аимодействия с местным населением. Развитие второй волны движения русских в го-восточном и восточном направлениях следует датировать с 1604 по 1621 гг. ервая дата - это постройка Томска и продвижение русских в верховье р. Оби, а орая - это строительство Мелеского острога, послужившее началом стадии треннего фронтира. Инициатива продвижения на данных направлениях инадлежала государству, что в свою очередь определило замедленное спространение внешнего фронтира, так как, с одной стороны, Европейская Россия останавливалась от последствий Смутного времени, а с другой стороны, на юге ибирские инородцы» оказывали более упорное сопротивление русским.

Итак, в отличие от американского фронтира основной сутью внешней стадии бирского фронтира являлось наличие различных векторов движения русских в ибирь, характеризовавшимися нерегулярными данническими отношениями, дущей ролью пушного промысла, а также соперничеством между Российским

23

государством, частными лицами и потестарными образованиями в процес освоения новых территорий.

В третьей главе - «Особенности хозяйственной деятельности и социальн структуры сибирского общества в условиях внутреннего фронтира в 90-е гт. XVI первой четверти XVII в.», в первом разделе - «Особенности хозяйственн колонизации Сибири в условиях внутреннего фронтира» - выделяются особенное становления пушного, рыбного и соляного промыслов, сибирского земледел! ремесла, торговли и ямского извоза, обозначивших территорию внутреннег фронтира.

Быстрое продвижение русских на восток потребовало создаш специфической инфраструктуры, необходимой для прочного включения новь территорий в состав Российского государства. С того момента, когда русск власти стали осуществлять действия, направленные на создание соответствующе инфраструктуры, начинается переход от внешнего к внутреннему фронтиру.

Огромные пространства Сибири, где расстояния между крупными русским поселениями измерялись сотнями километров, предопределили тот факт, что д русских за Уралом пребывание, типичное для внутреннего фронтира, затянулось н на десятки, а на сотни лет. Следовательно, одновременно с явлениями внутреннег фронтира могли сосуществовать внутрицивилизационные, а где-т воспроизводились отношения, присущие внешнему фронтиру.

Разные отрасли и степень их хозяйственного развития определяли урове проявления различных стадий фронтира. В изучаемое время проявление внешнег фронтира было связано с ведущей ролью пушного промысла, ибо именно желани добыть «мягкую рухлядь» являлось мощным побудительным стимулом для русских проникновению и деятельности в Сибири. Специфическая же ситуащ неустойчивого равновесия приводила к взаимовыгодному' балансу еще неустойчиво власти Москвы и частных лиц, что способствовало развитию обычного I традиционного общества социального партнерства на территории Сибири.

В отличие от пушного промысла, носившего экстенсивный и предельн динамичный характер, иную роль играло земледелие, обозначившее налети

24

нутреннего фронтира и обуславливавшее переход сибирского общества во нутрицивилизационную стадшо. Знаковой являлась практика привлечения на судареву сибирскую пашню западносибирского местного населения. При этом жно отметить, что «сибирские инородцы» не ставились в жесткие рамки тантаторского хозяйства, а выступали хозяйственно самодеятельными шицами. Это способствовало плодотворным контактам в области агротехники, омыслах, хозяйственно-бытовом укладе и, в конечном счете, приводило к етисации. Уже в это время на территории Сибири появляется государственное, стное, в том числе служилое, и корпоративно - конфессиональное земледелие, о являлось предпосылкой для формирования многоукладности, которая ганично вписывается в концепцию стадиальности фронтира.

При слабом развитии ремесла торговля, как сфера обмена, обозначала зоны ешнего и особенно внутреннего сибирского фронтира, связанные с Европейской ссией. При этом даже на уровне менового торга, торговля обуславливала ожные разноуровневые связи между автохтонными жителями и русскими в бири, переходившие в большинстве случаев в устойчивую взаимозависимость ' хозяйственно-культурных типов.

Во втором разделе - «Складывание и особенности этно-социального состава селения Сибири в условиях внутреннего фронтира» - рассмотрена социальная . уктура сибирского общества, как проявление внутреннего фронтира.

Географическая и этно-национальная пестрота пришлого и русского селения, диспропорции полов в пользу мужчин и общая малочисленность 'сских создавали питательную почву для метисации, выражавшуюся в юпочении браков с «сибирскими инородцами», а также смешанных браков жду выходцами из разных российских районов и иностранцами, что в конечном ore создало подпочву для образования будущего нового сообщества сибиряков.

Основными сибирскими сословными группами русского населения были жилые и промышленные люди, крестьяне и ремесленники, представители овенства, а также социальные группы, приближавшиеся к оформлению в

словия - торговые и гулящие люди.

Очень сложная сословно-социальная структура общества, формировавшаяся специфических условиях восточной окраины - это еще одна особенность сибирско фронтира. Здесь в наименьшей степени проявился перенос из центра принципа жестко обособления сословий через потомственное прикрепление к определенному ро деятельности и месту жительства. Практически все служилые люди активно занимшши различных сферах производительным трудом и торговлей. Они, а также все трудов население, включая сибирских инородцев, через сельские и городские общины облада на низшем уровне властными и хозяйственными функциями вплоть до отказа местнь коронным властям от воеводства и прямой апелляции к верховной власти.

В имущественных и сословных отношениях не прослеживалась жестк зависимость от происхождения и местничества, а положение людей определяло нередко их личными качествами, что обуславливало интенсивную вертикальную горизонтальную социальную мобильность.

Органичная интеграция инородческого населения в состав Российско государства отличала именно сибирский, а не американский фронтир. В Сибири было тотального уничтожения, которое имело место в отношении индейцев в хо колонизации просторов Америки. Ведь в конце первой четверти XVII в. 9/ населения Западной Сибири составляло автохтонное население, которое, даже з приобщаясь к новым формам хозяйственных занятий, получало гражданский стат^ и являлось субъектом гражданского и публичного права. Новокрещены входили число местных представителей коронной власти на местах.

В Сибири складызались идеальные условия для формирования иного региональном плане сообщества, позже самоидентифицировавшегося как сибиря с некоторыми особенными чертами российского характера и ментальности.

Четвертая глава названа «Государственная власть и Русская Православн Церхвь в Сибири в условиях внутреннего фронтира в 90-е гг. XVI - перв четверти XVII в.». В первом разделе - «Роль системы государственной власти формировании сибирского фронтира и ее взаимоотношения с русскими аборигенами» - описываются специфические черты организации государственн власти за Уралом, особенности политики центральной власти в отношении к русскт

26

коренным жителям, а также форм социальных конфликтов и социального трудничества.

Управленческая структура Сибири через Посольский приказ, а затем, когда ожились основные институты, отвечавшие за взаимодействия центра и окраин, -занский приказ, явственно сказывалась в проявлениях стадий сибирского фронтира. ■реход от внутреннего фроптира к впутрицивилизацио!шому ознаменовало создание бирского приказа, когда Сибирь стала восприниматься как естественное одолжение территории Российского государства - государева вотчина, на которую спространялись старофеодалыше принципы 5Т1раш1ения: деорцово-вотчииным зяйством. В условиях нехватки людей для освоения новых территорий и юсительной слабости местной власти государство было вынуждено тесно >удничать с мирами города и деревни и идти им в ряде вопросов на уступки, едовательно, изначально в Сибири складывались развитые формы социального тгерства, что вносило свои коррективы в типичный облик внутреннего фронтира.

Взаимоотношения центральной власти с «сибирскими инородцами» в свете рии фронтира складывались в трех плоскостях: в процессе распространения сской власти на новые территории, в ясачных отношениях и в осуществлении бличных функций.

Москва пыталась действовать, при условии признания власти «белого царя» его патернализмом и харизматичностью, подчеркивая законность и аведливость своих властных функций.

Когда присутствие русских было минимальным на территории Западной бири, со стороны местного населения наблюдались попытки отказаться от дчинения власти московского государя, что характеризовало переход от ешнего к внутреннему фроптиру. Взимание ясака, определявшее имоотношения Российского государства с «сибирскими инородцами», отиворечиво влияло на их поведение. В ясачной политике сочетались как ры, направленные на защиту ясачных людей от разного рода притеснений, так арательные репрессии в случае уклонения от выплаты ясака. Но уже в конце вой четверти XVII в., когда утвердилась ситуация внутреннего фронтира,

27

количество вооруженных столкновений уменьшилось, вследствие осознан коренными жителями положительных аспектов цивилизационного влияния стороны колонистов. К том}' же и сама традиционно гибкая политика центральн власти по отношению к автохтонному населению, предусматривавшая включен «сибирских инородцев» в состав полноправных подданных давала свои плоды. Та многие местные князья сохранили свое привилегированное положение и получи защиту своих прав со стороны местных русских властей, а часть из них ста; служилыми людьми «по отечеству» и «по прибору».

Второй раздел - «Деятельность Русской Православной Церкви и ее роль формировании фронтира» - посвящен исследованию проблемы возникновения первь церквей и монастырей, их месту и роли в колонизации Сибири, степени приверженное к христианской вере «сибирских инородцев» и русского населения края.

Неотъемлемой частью общества внутреннего фронтира в Сибири ста Русская Православная Церковь, во многом определявшая духовный мир первь сибиряков. В первой четверти XVII в. на просторах Сибири существовало 3 церкви и 13 монастырей.

Система духовных ценностей и ментальность русского народа на востоке Урала, с одной стороны, приносилась и складывалась силами самих переселенце а, с другой стороны, осуществлялось с различной степенью активности светскими особенно духовными властями.

Опасение лишиться части доходов вызывало сдержанное отношен центральной власти к активному распространению деятельности Русско Православной Церкви в Сибири и росту конфессионально-корпоративног землевладения. Но несмотря на это обеспечивались устойчивые контакты взаимопроникновение русской православной культуры (по Ф. Тернеру цивилизации) и культуры трибалистического типа (по Ф. Тернеру - дикости).

При соприкосновении разного типа сообществ не было насильственног втягивания и насаждения системы духовных ценностей колонистов через жестку христианизацию. Наоборот, присутствовала традиционная веротерпимость, котора закладывала основу взаимодействия разнотипных культур. Хотя некоторые

28

ибирские инородцы» принимали христианство и становились новокрещенами, но ра их была непрочной, и во многом они совершали крещение для получения ких-либо привилегий. Также и большинство русских, проживавших в Сибири, ши менее религиозны, чем жители центральной части страны, и чаще нарушали рковные запреты и православную обрядность.

Форшфование нового сообщества в Сибири проявилось не только в русско-юродческих отношешмх, по и в межцивилизационном общении между русскими и ыльными, и пленными иностранцами из стран Западной н Северной Европы, лько последнее имело место на просторах Америки, и именно на его основе там ормировалось общество нового типа, явно негуманное в отношешш индейцев.

В отличие от американского фронтира основным содержанием внутренней адии сибирского фронтира было активное привлечение коренного населения к зяйственным занятиям русских с последующим их включением состав лноправных подданных, сопровождавшееся оформлением устойчивых ясачных ношений и идеологической толерантностью к автохтонным жителям в вопросах спространения православной веры.

Суть же внутрицивилизационной стадш! сибирского фронтира составили оцессы тесного межэтнического взаимодействия между русским и коренным селением проявлявшегося в ассимиляции и создании нового сообщества на рриториях Сибири, прочно вошедших в состав Российского государства.

В заключении подведены основные итога исследования, сделаны обобщения и тоды. Основной итог диссертационной работы заключается в том, что впервые соискатель скрыл и конкретизировал концепцию сибирского фронтира через фактологический териал и показал правомерность ее применения к процессам сибирской истории. При этом предложен ряд новых концептуальных решений в контексте общей теории фронтира, позволило рассмотреть некоторые отдельные аспекты русской колонизации, ановлено, что сибирский фронтир имел более сложный характер, нежели вриканекий, так как был обусловлен разноуровневыми и разновременными явлениями, оисходившими синхронно. На стадии внешнего фронтщэа ведущую роль играла рговля между русскими и коренпыми жителями Сибири. В условиях внутреннего

29

фронтира происходило включение «сибирских инородцев» в государстве! правовое толе в условиях религиозной веротерпимости и через русское влияние их хозяйственно-бытовой уклад. На стадии внутрицивилизационного фронт! начинаются сложные межэтнические процессы, которые впоследствии привел! формированию сообщества сибиряков (по терминологии этнологии - сибирск субэтноса). Именно эти три стадия при их своеобразии являются становым хребт понятия «сибирский фронтир». Предложенная работа дает определенные основа считать, что основные тенденции, присущие сибирскому фронтиру, формировал! еще со времен Древней Руси, а затем в XV - XVI вв. на Оке, в Поволжье, Пер Великой, когда закладывались основы русского фронтира.

По теме дпссертацпп опубликованы следующие работы:

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК для публикац результатов диссертаций

1. Хромых, А. С. Проблема «сибирского фронтира» в совремеь

российской историографии [Текст] / А. С. Хромых // Вестник Челябинск государственного университета. Сер. История. Вып. 23. -2008. -№ 5(106) - С. 1 112(0.4 п. л.).

В других изданиях:

1. Хромых, A.C. «Книга записная» как памятник становления научной мыс в Сибири в конце XVII в. [Текст] / А. С. Хромых // История науки и образован!!. Сибири: сборник материалов Всероссийской научной конференции международным участием, г. Красноярск, 15-16 ноября 2005 г. - Краснояр Красноярский писатель, 2006. - С. 247-252 (0,3 п. л.).

2. Хромых, А. С. К вопросу о начале формирования сибирского субэтнос-XVII веке [Текст] / А. С. Хромых // Сибирский субэтнос: культура, традиц ментальность: материалы II Всероссийской научно-практической Интерн конференции на сайте sib-subethnos.narod.ru с 15 января по 1 ноября 2005 го Вып. 2: в 2 кн. - Красноярск: ИПК КГПУ, 2006. - Кн. 2. - С. 141-151 (0,4 п. л.).

3. Хромых, А. С. Особенности формирования сибирского субэтноса контексте фронтира (конец XVI - первая четверть XVII вв.) [Текст] / А. С. Хромы

30

Сибирский субэтнос: культура, традиции, ментальность: материалы III ■российской научно-практической Интернет-конференции на сайте sib-ethnos.narod.ru 15 мая - 15 октября 2007 года. Вып.З. - Красноярск: ИПК КГПУ, 7.-С. 189-199 (0,4 п. л.).

4. Хромых, А. С, Сибирские летописи как свидетельство кругозора русских ей XVII в. [Текст] / A.C. Хромых // История науки, образования и культуры в

'при: сборник материалов II Всероссийской научной конференции с дународным участием, г. Красноярск, 23-24 октября 2007 г. - Красноярск: К КГПУ, 2008. - С. 221-227 (0,3 п. л.).

5. Хромых, А. С. Сибирский фронтир в конце XVI - первой четверти XVI] ов (Текст] / А. С. Хромых // Вторые исторические чтения Томского ударственного педагогического университета: материалы международной ференции. - Томск: Изд-во Том. гос. педагог. Ун-та, 2008. - Ч. 1. - С. 253-261

п. л.).

6. Хромых, А. С. Особенности внешнего фронтира на юге Центральной бири [Текст] / А. С. Хромых // Мартьяновские краеведческие чтения. Вып. V,

лет в составе России: сборник материалов международной научио-штической конференции, посвященной 300-летию вхождения территории Юга бири в состав России. Минусинск, 12-14 декабря 2007 г. - Красноярск: ИПК Г1У, 2008. - С. 275-281 (0,4 п. л.).

Санигарно-эпидемиологическое заключение № 24.49.04.953.11000381.09.03 от 25.09.2003 г. Подписано в печать 02.02.09 Формат 60x84/16. Бумага тип. № 1 Печать - ризограф. Объем 1,5 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 1927 Издательство Красноярского государственного аграрного уштерситета 660017, Красноярск, ул. Ленина, 117

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Хромых, Александр Станиславович

Введение.

Глава 1. Теоретические аспекты проблемы сибирского фронтира.

Глава 2. Распространение внешнего фронтира русской колонизации в Сибири в последней трети XVI — первой четверти ХУП в.

2.1. Распространение внешнего фронтира русской колонизации в Западной Сибири в последней трети XVI - начале XVII в.

2.2. Распространения внешнего фронтира русской колонизации в Западной и Центральной Сибири в 80-е гг. XVI - первой четверти XVII

Глава 3. Особенности хозяйственной деятельности и социальной структуры сибирского общества в условиях внутреннего фронтира в 90-е гг. XVI — первой четверти XVII в.

3.1. Особенности хозяйственной колонизации Сибири в условиях внутреннего фронтира.

3.2. Складывание и особенности этно-социального состава населения Сибири в условиях внутреннего фронтира.

Глава 4. Государственная власть и Русская Православная Церковь в Сибири в условиях внутреннего фронтира в 90-е гг. XVI — первой четверти XVII в.

4.1. Роль системы государственной власти в формировании сибирского фронтира и ее взаимоотношения с русскими и аборигенами.

4.2. Деятельность Русской Православной Церкви и ее роль в формировании фронтира.

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Хромых, Александр Станиславович

Актуальность исследования

Златоуст русской исторической науки Василий Осипович Ключевский очень четко и емко определил значение изучения проблемы колонизации для истории России знаменитым изречением: «История России — это история страны, которая колонизуется»1.

Сибирь же всегда играла особую роль в истории России. В настоящее время начинается очередной этап освоения сибирских регионов, результаты которого позволят занять нашей стране одно из ведущих мест в мировом сообществе государств. Последняя треть XVI — первая четверть XVII в. - время начала русской колонизации Сибири. В этот период складывались основные тенденции последующего взаимодействия центра России с ее периферией.

В эпоху перестройки и постперестройки относительная изоляция советской исторической науки стала преодолеваться. В частности, вновь, на глубоком основательном уровне современные историки обратились к теории «фронтира», впервые сформулированной историками США для объяснения процесса освоения просторов «Дикого Запада». Это отвечает общемировым тенденциям интернационализации научного знания. Общие работы современных российских историков позволяют, на наш взгляд, утверждать, что можно говорить о русском типе фронтира, который отличается от американского. Это является лишним доказательством самобытности исторического пути России и исключает безоглядную вестернизацию.

Общее понятие фронтира имеет различные трактовки. На наш взгляд, ближе к истине, что мы и постараемся доказать содержанием работы, концепция трех стадий фронтира - внешнего, внутреннего и внутрицивилизационного. Внешний фронтир - время появления контактных зон между пришлым и коренным населением. Внутренний фронтир - процесс вхождения новой территории в состав государства, в ходе которого идет

1 Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций. Кн.1. Репринт / В. О. Ключевский. - М.: ACT, 2000. - С. 10. взаимодействие и взаимовлияние различных хозяйственно-культурных типов и этносов. В условиях внутрицивилизационного фронтира происходит складывание новой общности на основе различных типов взаимодействия. Поэтому представляется актуальным рассмотреть общее и особенное в процессе колонизации и фронтира на сибирской окраине и в Европейской России.

Степень изученности проблемы в историографии

Сибиреведение является одним из наиболее развитых направлений отечественной исторической науки как в географическом, так и в конкретно-историческом плане. На данный момент в сибиреведении на основе глубокого фактологического и теоретического осмысления рассмотрено большинство аспектов истории развития как дорусской Сибири, так и начала ее колонизации русскими первопроходцами. Тем не менее, наблюдается слабая степень проработанности отдельных этапов русского освоения Сибири в XVII в., что является следствием состояния источников. В большей мере это относится к начальному этапу русской колонизации Сибири. В отечественной историографии его преимущественно включали в контекст работ, охватывающих более продолжительный отрезок времени, чем тот, который представлен в диссертации, или же в трудах, посвященных отдельным темам освоения Сибири. До нашего времени дошло очень мало источников по истории Сибири последней трети XVI - начала XVII в., поэтому во многих работах, написанных о событиях XVII - начала XVIII в., в основном анализируются процессы и явления, которые имели место с 30-х гг. XVII в., а рассматриваемому в диссертации периоду уделялось незначительное внимание.

Исследования по истории русской колонизации Сибири в хронолого-проблемном отношении можно разделить на три этапа.

Первый - дореволюционный этап охватывает работы, написанные в середине XVIII - начале XX в.

Начало научному освещению процессов русской колонизации Сибири было положено трудом Г. Ф. Миллера. Основной его работой по ранней истории Сибири является «Описание Сибирского царства»2. Весь процесс присоединения Сибири сводился к постепенному покорению местных народов военными командами, двигавшимися вслед за предприимчивыми «промышленниками» - торговцами. На присоединенной территории служилые люди возводили остроги, которые превращались со временем в города. Основное место в освоении земель за Уралом отводится деятельности правительства и инициативе служилых людей. В трудах Г. Ф. Миллера много внимания уделено истории появления сибирских городов, описанию их военно-административных и торгово-промышленных функций. При этом процесс колонизации Сибири рассматривался несколько односторонне, так как историк не уделил должного внимания описанию земледельческого освоения территорий за Уралом. Работа Г. Ф. Миллера является наиболее удачной в плане освещения событий, связанных с описанием начала присоединения сибирских земель к России. В ней приведён широкий фактический материал, имеющий аргументированное документальное обоснование. Оригиналы многих источников, которые использовал Г. Ф. Миллер, были безвозвратно утеряны, поэтому особую ценность для современных исследователей представляют документальные приложения к его трудам.

Сотрудник и конкурент Миллера» (по определению С. В. Бахрушина) И. Э. Фишер закрепил взгляд своего соотечественника на проблему присоединения Сибири к Российскому государству, которое представлялось ему цепью военных экспедиций русских служилых людей - усердных о проводников государственной политики . В целом «Сибирская история» И. Э. Фишера представляет краткое изложение фундаментального исследования его

2 Миллер Г. Ф. История Сибири. В 3 т. Т.1. / Г. Ф. Миллер. - М.: «Восточная литература», 1999; Миллер Г. Ф. История Сибири. В 3 т. Т.2. / Г. Ф. Миллер. - М.: «Восточная литература», 2000; Миллер Г. Ф. История Сибири. В 3 т. Т.З. / Г. Ф. Миллер. - М.: «Восточная литература», 2005.

3 Фишер И. Э. Сибирская история с самого начала открытия Сибири до завоевания Сибирской земли российским оружием/ И. Э. Фишер. - СПб.: Типография при Императорской Академии наук, 1774. знаменитого соотечественника, но содержит ряд фактов, которые не нашли отражения в опубликованных томах Г. Ф. Миллера.

Демократическая традиция получила наиболее полное развитие в XVIII в. в трудах А. Н. Радищева4. Согласно его мнению, присоединение Сибири к Российскому государству было делом не правительства (ему оставалось лишь закрепить русское «владычество» за Уралом путем устройства укрепленных пунктов и постоянного сообщения с Европейской Россией), а народа, вдохновляемого «великим духом свободы». Начало положили новгородцы, их подвиг продолжили казаки, руководимые Ермаком. Также он выдвинул теорию о ведущей роли беглых крестьян из-за Урала в заселении Сибири в XVII в. Однако работа А. Н. Радищева основана на слабом знании фактического материала, а все его доводы носят больше умозрительный характер.

В начале XIX в. Н. М. Карамзиным была написана «История государства Российского» 5. Работа Н. М. Карамзина посвящена всей истории Российского государства, а Сибири в ней отводится одна глава, описывающая поход Ермака. Согласно его мнению, ведущую роль в колонизации Сибири играло государство, а Строгановы и казаки Ермака являлись лишь проводниками правительственной политики. Одним из первых историков Сибири он пытается провести параллели с завоеванием Мексики и Перу (Ермак - «российский Пиззаро, конквистадор).

В первой половине XIX в. появляются работы, в которых присутствует описание ранней истории отдельных регионов. В конкретно-историческом контексте изучали сибирские уезды, города и деревни местные краеведы и сибирские чиновники: Н. Попов, В. С. Хвостов, И. С. Пестов, К. М. Голодников, А. П. Степанов, Н. А. Абрамов, С. И. Гуляев, Н. А. Костров, А. Третьяков и дрб. Они через периодические издания, поддерживая контакты с

4 Радищев А. Н. Полное собрание сочинений. В 4 т. Т.2. / А. Н. Радищев. - М. - JL: Издательство АН СССР, 1941. - С. 143-163.

5 Карамзин Н. М. История государства Российского В 4 кн. Kh.3.(T.VII - IX).Репринт / Н. М. Карамзин. - Ростов-на-Дону: «Феникс», 1994. - С. 481-503.

6 Абрамов Н. А. Город Ялуторовск с его округом / Н. А. Абрамов // Тобольские губернские ведомости - 1864 - №26; Абрамов Н. А. Описание Березовского края / Н. А. Абрамов //

Русским географическим обществом, описывали этнографию, экономику и историю Сибири. Часто ограничивая свою задачу простой фиксацией и передачей фактов народной жизни (современных им или почерпнутых из архивных фондов), эти авторы оставили описания хозяйственных занятий крестьян отдельных волостей, округов и губерний, а также событий социальной и политической истории, часть из которых относится к периоду последней трети XVI - первой четверти XVII в.

Важным этапом сибиреведения являлось творчество визитатора училищ, 7 сибирского ученого-краеведа П. А. Словцова. В своем «Историческом обозрении Сибири», приняв за основу миллеровскую схему правительственной колонизации Сибири, он совершил попытку создать внутреннюю историю колонизации. При этом П. А. Словцов признавал роль как частной купеческой инициативы, так и крестьянских масс в освоении земель за Уралом. П. А. Словцов пытался связать ход колонизации Сибири с общерусскими событиями, и, в частности, одна из трех, выделенных им, волн колонизации относилась к периоду событий Смутного времени. Автор впервые попытался комплексно проанализировать русскую колонизацию Сибири.

Записки Русского географического общества - 1857 - №17 - С. 63-88; Голодников К. М. Ялуторовский округ губернии Тобольской / К. М. Голодников // Журнал министерства внутренних дел. Ч. 15. СПб., 1846. - С. 25-51; Гуляев С. И. Этнографические очерки Южной Сибири / С. И. Гуляев // Библиотека для чтения - 1848 - Т.90 - №8 - С. 4-38; Костров Н. А. Очерки Туруханского края/ Н. А. Костров // Записки Западно-Сибирского отделения Русского географического общества - 1857 - №4 - С. 15-42; Пестов И. Записки об Енисейской губернии Восточной Сибири 1831 года / И. Пестов. - М.: Университетская типография, 1833; Попов Н. Хозяйственное описание Пермской губернии. В 2-х ч. Ч.1./ Н. Попов. - Пермь, 1804; Степанов А. П. Енисейская губерния / А. П. Степанов. - СПб.: Типография Конрада Вингебера, 1835; Степанов А. П. Енисейская губерния / А. П. Степанов. Ввод, ст., коммент. Г. Ф. Быкони. Ред. сост. А. П. Статейнов. - Красноярск: Горница, 1997; Третьяков А. Шадринский уезд Пермской губернии в сельскохозяйственном отношении / А. Третьяков // Журнал Министерства государственных имуществ - 1852 - Ч. 45 - №12 - С. 53-68; Хвостов В. С. О Томской губернии / В. С. Хвостов. - СПб., 1809.

7 Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. В 2-х кн. Кн.1. с 1585 - до 1742 года / П. А. Словцов. - М.: Типография А. Семина при императорской Медико-хирургической Академии, 1838; Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. Стихотворения. Проповеди / П. А. Словцов. - Новосибирск: Вен-Мер, 1995. - С. 3-421.

Одним из представителей официального направления сибирской историографии первой половины XIX в. был П. И. Небольсин8. Согласно его мнению, имело место смешанная колонизация Сибири. Первые «засельники» края - промышленные и служилые люди - «покорители»; затем правительство начинает переводить за Урал хлебопашцев из европейской части страны, и одновременно сюда устремляются вольные переселенцы, которые пытались избавиться от крепостнического гнета. В целом, в работе П. И. Небольсина хотя и рассматривается начальный этап присоединения Сибири, но в основном он иллюстрируется фактами из трудов предшествовавших ему историков.

В силу активизации общественно-политической жизни после либеральных реформ Александра II в историографии Сибири четко оформляются три течения: официальное, либеральное и демократическое.

Среди официального направления следует отметить работы В. К. Андриевича, П. Н. Буцинского и А. М. Гневушева.

Работа В. К. Андриевича «История Сибири»9 во многом аналогична по взглядам на процесс колонизации Сибири трудам П. А. Словцова. На более обширном источниковом материале он доказывал тезис о ведущей роли правительственно-служилой колонизации. Основной упор исследователь делал на военную составляющую процесса присоединения и лишь эпизодически описывал крестьянское заселение, становление Русской Православной Церкви, появление первых русских городов в Сибири и положение ее коренного населения. Описывая начальный период русской колонизации, он в основном пересказывал содержание «Истории Сибири» Г. Ф. Миллера.

8 Небольсин П. И. Покорение Сибири / П. И. Небольсин. - СПб: Типография И. Глазунова, 1849; Небольсин П. И. Покорение Сибири. Репринт / П. И. Небольсин. - СПб.: Русская симфония, 2008.

9 Андриевич В. К. История Сибири. В 2-х ч. 4.1. Период от древнейших времен до установления главенства города Тобольска и основания Иркутского острога/ В. К. Андриевич. - СПб.: Типо-литография В. В. Комарова, 1889.

Значимыми работами для дореволюционного периода историографии колонизации Сибири являются исследования профессора Харьковского университета П. Н. Буцинского10.

Среди дореволюционных историков П. Н. Буцинский являлся одним из немногих ученых, который предметно исследовал процессы сибирской колонизации последней трети XVI - первой четверти XVII в. Он попытался рассмотреть хозяйственную деятельность крестьян, особенности основания первых сибирских городов, роль церкви в освоении Сибири, положение аборигенного населения при русской власти. В своих работах он приводил ценные сведения о численности и составе городского населения, его хозяйственной деятельности, их повинностях. Исследования П. Н. Буцинского основаны на богатом фактическом материале из архивных источников, в частности, он использовал документы Сибирского приказа. Во многом труды историка носили описательный характер и построены по территориальному принципу (описание каждого уезда). П. Н. Буцинский придерживается мнения о ведущей роли государства в присоединении Сибири. В то же время он не отрицал роль вольнонародной колонизации, объясняя переселение крестьян бегством от крепостной неволи из центра страны. Ученый во многом идеализировал деятельность государства, которое, согласно его мнению, покровительствовало беглым крестьянам при устройстве их в Сибири, поэтому работы П. Н. Буцинского подверглись острой критике уже вскоре после выхода.

Особое место среди дореволюционных историков, изучавших проблемы колонизации Сибири, занимал А. М. Гневушев11. Впервые в его работе проводится исследование короткого периода истории Сибири. Ведущей силой колонизации новых территорий, по мнению А. М. Гневушева, являлось государство. В частности, историк подчеркивает завоевательный характер

10 Буцинский П. Н. Заселение Сибири и быт её первых насельников / П. Н. Буцинский. -Харьков: Харьковская типография губернского правления, 1889; Буцинский П. Н. К истории Сибири: Сургут, Нарым, Кетск до 1645 года / П. Н. Буцинский. - Харьков: Типография Адольфа Дарре, 1893; Буцинский П. Н. Мангазея и Мангазейский уезд (1601-1645) / П. Н. Буцинский. - Харьков: Типография Адольфа Дарре, 1893.

11 Гневушев А. М. Сибирские города в Смутное время / А. М. Гневушев. - Киев, 1914. колонизации, при этом он пытается показать влияние событий, происходивших в центре Российского государства, на процесс освоения Сибири.

Ярким представителем демократического направления являлся уроженец якутской деревни Амга, профессор Казанского университета, сосланный в

12

Сибирь в 1861 г., А. П. Щапов. В его работе земледельческая колонизация составляла главную особенность не только общерусской, но и сибирской истории, тем самым А. П. Щапов считал, что ведущая роль в освоении Сибири принадлежала вольнонародной инициативе. Во многом А. П. Щапов, специфически интерпретируя материалы предшественников, несправедливо игнорировал роль правительственной инициативы на начальном этапе освоения территорий за Уралом. Несмотря на это, историк первым сделал вывод о формировании в Сибири особой этнической общности — «европейско-сибирского типа» или «великорусского-инородческого типа», что во многом является справедливым для особенностей процессов внутрицивилизационной стадии фронтира.

Начало становления либерального направления сибирской историографии происходило в форме областничества. Особое место среди работ представителей раннего сибирского областничества занимают

1 "X исследования публициста Н. М. Дцринцева и этнографа-публициста Г. Н. Потанина14. Основной целью их трудов являлось обоснование идеи об автономности Сибири. В своих работах они определяли вольнонародную колонизацию как решающий фактор присоединения Сибири, но при этом говорили, что государство сумело воспользоваться народными успехами в деле освоения территорий за Уралом. Следовательно, по мнению областников, с самого начала присоединения земель за Уралом их ресурсы подвергались эксплуатации в интересах правящей верхушки общества. Исходя из этого,

12 Щапов А. П. Историко-географическое распределение русского народонаселения / А. П. Щапов // Собрание сочинений. Т. 2. - СПб.: Издание М.В. Пирожкова, 1906. - С. 31-55.

13 Ядринцев Н. М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении / Н. М. Ядринцев. - СПб.: Типография И. М. Сибирякова, 1892.

14 Потанин Г. Н. Областническая тенденция в Сибири / Г. Н. Потанин. — Томск: Типолитография Сибирского товарищества печатного дела, 1907. присоединение Сибири и последующая её колонизация рассматривается в призме негативных последствий для местного и пришлого русского населения. Среди поздних областников наиболее интересен П. М. Головачев15. Он практически во всех вопросах повторил основные выводы Н. М. Ядринцева и Г. Н. Потанина, но вместе с тем впервые в сибирской историографии попытался осветить историю торгового населения в эпоху феодализма. В целом, слабыми сторонами концепции областников являлись однобокость и упрощенность восприятия начала освоения русскими Сибири, которые нашли свое выражение в полном отрицании положительных моментов для коренного и русского населения факта присоединения земель за Уралом к Российскому государству. Во многом их выводы основывались больше на логических умозаключениях и не имели конкретно-исторического обоснования.

Близкой к взглядам А. П. Щапова была позиция С. С. Шашкова16. Он справедливо говорил, что колонизация Сибири имела двойственный характер -вольнонародный и приказноправительственный. Стихийная вольнонародная колонизация края, по мнению публициста, на всех этапах освоения Сибири была ведущей.

Из работ, охватывающих более широкие хронологические и территориальные рамки, следует отметить труд историка, экономиста и

17 географа М. К. Любавского . В исследованиях достаточно чётко описан процесс присоединения Сибири к Российскому государству в контексте явлений колонизации. Историк особое внимание уделял ее вольнонародному освоению и подчеркивал его значимость в деле присоединения Сибири.

15 Головачев П. М. Покорение сибирского царства и личность Ермака / П. М. Головачев // Сибирский сборник - 1892 - Вып.1 — С. 56-68; Головачев П. М. Характер и значение колонизации Сибири в XVI и XVII столетиях / П. М. Головачев // Приложение к «Сибирским вопросам». - 1906 - №2 - С. 32-41.

16 Шашков С. С. Очерки Сибири в историческом и экономическом значении / С. С. Шашков // Библиотека для чтения. Т. 173. Кн. 9. СПб., 1862. - С. 23-48.

17 Любавский М. К. Историческая география России в связи с колонизацией / М. К. Любавский. - М.: Типо-литография Любимова, 1909; Любавский М. К. Историческая география России в связи с колонизацией. Репринт. / М. К. Любавский. - СПб.: «Лань», 2000.

В целом, дореволюционный этап историографии Сибири - это период становления исторического знания о землях за Уральскими горами. Тем не менее, уже со второй половины XIX в. сложилось три течения в сибирской историографии: официальное, либеральное и демократическое. В большинстве работ исследователи пытались осветить период вхождения Сибири в состав Российского государства от похода Ермака до первой половины XIX в. Однако фактически отсутствовал комплексный подход к исследованию начального этапа русской колонизации. Главенствующим являлся тезис о ведущей роли государства в освоении Сибири. Доминировала тематика военного аспекта присоединения новых территорий, выражавшаяся в описании подчинения коренных жителей Российскому государству, то есть больше рассматривались процессы, характерные для внешней стадии фронтира. Значительно меньше внимания отводилось социально-экономической истории края.

Второй - советский этап историографии проблемы представляют многочисленные работы, написанные в 20-х — начале 90-х гг. XX в. В силу того что в данный период было написано огромное количество работ, охвативших разные аспекты сибирской колонизации, целесообразно использовать проблемный подход для освещения материала.

Первой проблемой, которая остро стояла перед советскими историками, стал вопрос о характере вхождения Сибири в состав Российского государства в указанный период.

Среди работ учёных 20-30-х гг. XX в. следует отметить исследование С.

1Я

В. Огородникова , который начал работу над отдельными сюжетами колонизации Сибири еще до революции. В исследовании подробно описан период последней трети XVI - начала XVII в. Историк продолжал традиции дореволюционной историографии. Он, опираясь на тезис о насильственном характере присоединения Сибири, немного односторонне осветил процесс

18 Огородников С. В. Русская государственная власть и сибирские инородцы в XVI - XVIII в. / С.В. Огородников. - Иркутск: Иркутская государственная типография, 1920. освоения земель за Уралом, рассматривая в основном деятельность правительства и воеводской администрации.

Новым шагом в разработке данного вопроса стали труды С. В. Бахрушина. Его схема выглядела следующим образом: «промысловая масса» расчистила поле деятельности для частных предпринимателей, а те в свою очередь для государства. Ученый верно подметил, что «с выходом русских на Енисей правительство утрачивает и способность, и возможность руководить ходом присоединения страны»19. Тем самым, на наш взгляд, он успешно выделил содержательную особенность внешнего и внутреннего фронтира в последней трети XVI - первой четверти XVII в., естественно, не используя эту терминологию.

Период конца 50-х гг. XX в. был связан с подъёмом исторической науки после XX съезда КПСС и созданием в Сибири Института истории, филологии и философии СО АН СССР. Эти обстоятельства способствовали повышению научной активности среди учёных-сибиреведов.

Остро встал вопрос о выборе точного термина при определении процесса «приобретения» Сибири. В. И. Шунков предложил термин «присоединение», который включает в себя «явления различного порядка - от прямого завоевания до добровольного вхождения»20. Однако Г. П. Башарин обратил внимание на то, что определение В. И. Шункова не позволяет дать итоговой оценки характера процесса, а это порождало, по мнению якутского историка, опасность рецидива концепции «завоевания». Г. П. Башарин предложил использовать другой термин - «вхождение», поскольку продвижение русских за Урал осуществлялось преимущественно мирным способом. Имевшие место эпизодические вооруженные стычки, по мнению Г. П. Башарина, были спровоцированы эксплуататорскими верхами и не отражали сути

19 Бахрушин С. В. Научные труды. Избранные работы по истории Сибири XVI - XVII веков. В 4 т. Т.З. 4.1. / С. В. Бахрушин. - М.: Издательство АН СССР, 1955. - С. 145.

20 Шунков В. И. Вопросы аграрной истории России / В. И. Шунков. - М.: Наука, 1974. - С. 225. происходивших событий . Однако следует отметить, что термин «вхождение» полностью исключает элементы завоевания, которое, безусловно, имело место в ходе русского продвижения за Урал, особенно в последней трети XVI первой четверти XVII в. Следовательно, термин «присоединение» представляется более объективным, хотя он неполно освещает сложные процессы колонизации Сибири, во многом описывая только сам факт распространения русской власти на новоприобретенные территории. По мнению диссертанта, целесообразнее использовать многоуровневое понятие фронтир», так как его внешняя, внутренняя и внутрицивилизационная стадии охватывают весь комплекс экономических, социальных, политических и духовных аспектов русской колонизации Сибири.

В контексте решения вышеприведенной проблемы существуют расхождения в трактовке ее частных вопросов. Так, продолжался спор о том, в каком отношении друг к другу находились к началу присоединения края московское правительство, Строгановы и казачья дружина Ермака. В конце 50х гг. XX в. своеобразную точку зрения высказал В. И. Сергеев. Согласно его мнению, поход в Сибирь был организован Строгановыми, а государство до

1593 г. не ставило своей целью продвижение за Урал и завоевание Сибири.

Рассуждения историк строит на основе Строгановской летописи, признавая ее

22 как первоисточник . Также В. И. Сергеев попытался пересмотреть дату начала экспедиции Ермака, определив ее 1-м сентября 1578 г . Однако точка зрения В. И. Сергеева находится в вопиющем противоречии с текстологическими наблюдениями и фактами, накопленными предыдущими исследователями. Так А. А. Преображенский24, привлекая для освещения событий сибирской истории

21 Башарин Г. П. Некоторые вопросы историографии вхождения Сибири в состав России / Г. П. Башарин. - Якутск: Якутское книжное издательство, 1971. - С. 44.

22 Сергеев В. И. Правительственная политика в Сибири накануне и в период основания первых сибирских городов / В. И. Сергеев // Новое о прошлом нашей страны: Сб.ст., посвященный памяти академика М. Н. Тихомирова. - М.: Знание, 1967. - С. 174-179.

23 Сергеев В. И. К вопросу о походе в Сибирь дружины Ермака / В.И. Сергеев // Вопросы истории - 1959 - №1 - С. 117-129.

24 Преображенский А. А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI - начале XVIII века / А. А. Преображенский. - М.: Наука, 1972. - С. 26-54. последней трети XVI в. официальную дипломатическую документацию второй половины XVI - начала XVII в. считает, что русское правительство играло самую активную роль на начальном этапе присоединения Сибири. Ссылаясь на Есиповскую летопись и поздние отписки служилых людей о начале своей службы в Сибири, ученый аргументированно относит начало похода Ермака к 1 сентября 1581 г.

К 400-летию вхождения Сибири в состав России дискуссии, связанные с походом Ермака, возобновились. Во многом это было вызвано выходом работы Р. Г. Скрынникова . Он привел дополнительные факты, которые, по его мнению, позволяют утверждать, что Ермак выступил в поход за Урал 1 сентября 1582 г26. Но, несмотря на разночтения в разных редакциях летописных источников, одна дата, связанная с походом Ермака, встречается во всех летописях: 26 октября 1582 г. - падение столицы Кучума. Следовательно, представляется маловероятным, что казаки смогли совершить свой успешный военный поход по неизвестной для них территории, закончившийся свержением Кучума, в течение двух месяцев.

Во многом существование подобной проблемы иллюстрирует ситуацию внешнего фронтира, когда рядовое, во многом стихийное приграничное столкновение явилось первым толчком к присоединению огромного края, а его начало не было четко зафиксировано в государственном делопроизводстве.

25 Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака / Р. Г. Скрынников. - Новосибирск: Наука, 1982. - С. 82-85.

26 В частности, Р. Г. Скрынников ссылается на посольские документы, согласно которым Ермак и его сподвижники — Иван Кольцо, Савва Волдыря, Никита Пан - не могли 1 сентября 1581 г. оказаться на р. Чусовой, так как известные участники похода в это время воевали с ногайцами в Нижнем Поволжье, а сам Ермак находился до середины августа 1581 г. под Могилевом. Однако обращает внимание то, что ни один из источников, которым Р. Г. Скрынников отдает предпочтение перед летописями, не содержит прямого указания на точную дату начала экспедиции Ермака. К тому же в своих рассуждениях Р. Г. Скрынников среди сибирских летописей руководствуется сведениями из Строгановской летописи (70-е гг. XVII в.), Погодинского списка Есиповской летописи (первая четверть XVIII в.) и Кунгурской (Ремезовской) летописи (конец XVII - начало XVIII в.), созданными несколько позднее ранних списков Есиповской летописи (1636 г.) и «Синодика» ермаковым казакам (1621 г.). При этом необходимо отметить, что более поздние по времени появления памятники сибирского летописания содержат больше искажений в передаче событий похода Ермака, нежели их ранние редакции.

Видимо, путь решения вопроса - более детальное изучение всего комплекса известных письменных памятников и новых данных.

Следующей проблемой, важной для отечественной историо1рафии, был вопрос об этапах и характере русского заселения Сибири.

В 20-5Ое гг. XX в. среди работ советских историков следует отметить исследования С. В. Бахрушина, которые не потеряли актуальности до нашего времени. Основываясь на новых источниках из фондов Сибирского приказа, он дал подробное описание путей проникновения русских в Сибирь. При этом ученый уделил особое внимание процессам русской колонизации последней трети XVI - первой четверти XVII в. Его труды во многом послужили отправной точкой для углубленного исследования проблемы заселения территории Сибири.

97

В работе В. В. Покшишевского была предпринята попытка дать сводный очерк заселения Сибири. В. В. Покшишевский необоснованно считал, что до середины XVII в. казаки являлись «ведущей» социальной группой в составе переселенцев. К сожалению, работа В. В. Покшишевского основывалась на весьма несовершенной источниковой базе, что не могло не сказаться на авторитетности его выводов. К тому же в ней поверхностно рассматривается период последней трети XVI - первой четверти XVII в.

В. Н. Скалон тоже изучал особенности заселения Сибири, но основное внимание в своей работе он уделил истории развития географических знаний в

XVII в., а также способам и приемам их сбора различными категориями

28 первого русского населения . Хотя работа В. Н. Скалона и освещает интересные аспекты проблемы русской колонизации Сибири, но в целом она носит публицистический характер.

27 Покшишевский В. В. Заселение Сибири (историко-географические очерки) / В. В. Покшишевский. - Иркутск: Иркутское областное государственное издательство, 1951.

28 Скалон В. Н. Русские землепроходцы и исследователи Сибири XVII века / В. Н. Скалон. -М.: Издательство Московского общества испытателей природы, 1951.

3. Я. Бояршинова раскрыла закономерности и особенности русского освоения Сибири на локальной истории Томского уезда в XVII в29. На основе анализа обширного круга источников исследовательница утвердила положение о ведущей роли земледельческой колонизации для юга Западной Сибири, согласно нашему определению, на стадиях внутреннего и внутрицивилизационного фронтира. При этом она отводит заметную роль служилому населению в освоении Сибири в изучаемый период. В 70-80-е гг. XX в. основные положения концепции 3. Я. Бояршиновой развивала А. А. Люцидарская30.

Ранний этап русской колонизации Енисейского края стал предметом внимания В. А. Александрова и А. Н. Копылова . В. А. Александров доказал, что массовое проникновение русских людей на р. Енисей началось уже с последней трети XVI в. в форме промыслового и крестьянского движения, размах которого объяснялся как желанием обогатиться, так и протестом широких народных масс против усиливавшегося феодально-крепостнического гнета. А. Н. Копылов так же, как и В. А. Александров, считал, что превращение территории Енисейского края в часть России надо связывать не только с пушным промыслом, которым занимались преимущественно временные мигранты из Европейской России, а с развитием земледелия и промышленности, способствовавших формированию постоянных

29 Бояршинова 3. Я. Население Томского уезда в первой половине XVII века / 3. Я. Бояршинова // Труды Томского государственного университета им. В. В. Куйбышева. Т.112. «Труды Томского университета. Серия историко-филологическая». - Томск: Издательство ТГУ, 1950. - С. 23-210; Бояршинова 3. Я. Основание русского города на Томи (к 375-летию города Томска) / 3. Я. Бояршинова // Томску 375-лет: Сб.ст. - Томск: Издательство Томского университета, 1979.-С .11-21.

Люцидарская А. А. К вопросу о роли служилого населения в развитии города Томска во второй половине XVII в. / А. А. Люцидарская // Очерки социально-экономической и культурной жизни Сибири: Сб.ст. 4.2. — Новосибирск: Наука, 1972. - С. 12-23; Люцидарская

A. А. Промышленное развитие города Томска во второй половине XVII в. / А. А. Люцидарская // Города Сибири. Экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период: Сб.ст. - Новосибирск: Наука, 1974. - С. 60-75.

31 Александров В. А. Русское население Сибири XVII - начало XVIII в. (Енисейский край) /

B. А. Александров. - М.: Наука, 1964; Копылов А. Н. Русские на Енисее в XVII веке: земледелие, промышленность и торговые связи Енисейского уезда / А. Н. Копылов. -Новосибирск: Наука, 1965. насельников» края: крестьян, посадских и рядовых служилых людей. При этом он считал, что в освоении восточных районов Сибири гораздо большее значение, чем к западу от Енисея, имело принудительное заселение. Правда, справедливые выводы В. А. Александрова и А. Н. Копылова о процессах заселения Сибири относились в целом к XVII в., а вопросы освоения зауральских территорий последней трети XVI - первой четверти XVII в. в их работах освещаются обзорно.

Значимый вклад в разработку проблемы внес А. А. Преображенский32. Историку удалось провести четкое социально-географическое размежевание сфер русской колонизации как для всего XVII в., так и для последней трети XVI - первой четверти XVII в. Его аргументированный вывод о преобладании поморского населения в процессе колонизации Сибири опроверг тезис, проводившийся, в частности, в обобщающем академическом труде «История Сибири», о главной роли беглых помещичьих крестьян в заселении территорий за Уралом . А. А. Преображенский охарактеризовал политику правительства по отношению к бегству крестьян за Урал, исследовал миграции сельского населения урало-западносибирского региона в конце XVII в. в их разнообразных проявлениях, основание первых поселений в Верхотурско-Тобольском районе.

Еще один аспект проблемы заселения Сибири - изучение истории русского полярного мореплавания. Первые серьезные исследования данного вопроса относятся к концу 30-х гг. XX в., но основная масса ценных научных работ вышла в конце 50-х - начале 80-х гг. XX в. Советские историки изучали историю путешествий поморов в устье Оби, Енисея, вдоль побережья северо-востока Азии, открытие русскими землепроходцами полярных островов. Впервые был поставлен вопрос о более ранних хронологических рамках русской колонизации Сибири, в частности такими исследователями как В. Ю.

32 Преображенский А. А. Очерки колонизации Западного Урала в XVII - начале XVIII века / А. А. Преображенский. - М.: Издательство АН СССР, 1956; Преображенский А. А. Урал и Западная Сибирь.С. 55-270.

Визе34, А. В. Ефимов35, JL С. Берг Зб, Д. М. Лебедев37, Б. П. Полевой38, А. П.

39

Окладников . В свете этого 3. Я. Бояршинова выдвинула гипотезу о том, что начало процесса русской колонизации надо связывать не с походом Ермака, а с военными экспедициями русских войск за Урал в конце XV в40. Данная точка зрения подверглась критике в работе В. И. Шункова «Вопросы аграрной истории России». В. И. Шунков считал, что походы московских князей конца

XV в. за Урал являлись по существу набегами, сопровождавшимися взиманием с местного населения единовременной дани, которая не может рассматриваться как государственный налог или феодальная рента41. На наш взгляд, наиболее успешно эту дискуссию можно разрешить с позиций теории «сибирского фронтира», так как 3. Я. Бояршинова пишет о внешней стадии фронтира, а В. И. Шунков больше ссылается на процессы, происходившие в условиях внутреннего и внутрицивилизационного фронтира, которые в последней трети

XVI - первой четверти XVII в. проходили одновременно.

33 История Сибири с древнейших времён и до наших дней. В 5 т. Т.2. Сибирь в эпоху феодализма / Ответ, ред. тома А. П. Окладников, В. И. Шунков. - Л.: Наука, 1968. - С. 38.

Визе В. Ю. История исследований Советской Арктики / В. Ю. Визе. — Архангельск: Совкрайгиз, 1935; Визе В. Ю. Русские полярные мореходы из промышленных торговых и служилых людей XVII - XIX века / В. Ю. Визе. - М. - Л.: Издательство АН СССР, 1948.

35 Ефимов А. В. Из истории великих русских географических открытий в Северном Ледовитом и Тихом океанах в XVII - первой половинеХУШ вв. / А. В. Ефимов. - М.: Госгеорафиздат, 1950.

36 Берг Л. С. История русских географических открытий / Л. С. Берг. - М.: Издательство АН СССР, 1962.

37 Лебедев Д. М., Есаков В. А. Русские географические открытия и исследования с древнейших времён и до 1917 года / Д. М. Лебедев, В. А. Есаков. - М.: Мысль, 1971; Лебедев Д. М. Очерки по истории географии в России XV и XVI веков / Д. М. Лебедев. - М.: Издательство АН СССР, 1956.

38 Полевой Б. П. Первооткрыватели Сахалина (И. Ю. Москвин, В. Поярков, С. Дежнев и др.) / Б. П. Полевой. - Южно-Сахалинск: Сахалинское книжное издательство, 1960; Полевой Б. П. Новое о Василии Тыркове, основателе Томска / Б. П. Полевой // Сибирские города XVII -начала XX вв.: Сб. ст. - Новосибирск: Наука, 1981; Полевой Б. П. Первооткрыватели Курильских островов. Из истории русских географических открытий на Тихом океане в XVIII веке / Б. П. Полевой. - Южно-Сахалинск: Дальневосточное книжное издательство. Сахалинское отделение, 1982.

39 Окладников А. П. Открытие Сибири / А. П. Окладников. - М.: Молодая гвардия, 1979.

40 Бояршинова 3. Я. К вопросу о присоединении Западной Сибири к Русскому государству / 3. Я. Бояршинова // Труды Томского государственного университета им. В. В. Куйбышева. Т. 136. «Труды Томского университета. Серия историко-филологическая». - Томск: Издательство ТГУ, 1957. - С. 67-98.

41 Шунков В. И. Вопросы аграрной истории.С. 225,231.

Особого внимания заслуживают исследования М. И. Белова42, большей частью описывающие процессы внешнего фронтира за Уралом. Работы учёного написаны с привлечением широкого круга источников. Он попытался выявить экономические и политические причины снаряжения отечественных и иностранных полярных экспедиций в последней трети XVI - первой четверти XVII в. Вторым значимым аспектом его научной деятельности стало исследование ранней истории одного из древнейших городов Сибири -Мангазеи43. На основе археологических и исторических данных учёному удалось воссоздать картину быта древнего города. В трудах М. И. Белова прослеживается приверженность к теории вольнонародного освоения территорий за Уралом.

Проблемы характера хозяйственного освоения и социально-политической жизни Сибири являлись важными для понимания состояния фронтира на всех его трех стадиях. Особая роль пушного промысла в колонизации Сибири впервые была отмечена С. В. Бахрушиным44. При описании путей проникновения русских в Сибирь он отводил ведущую роль промышленным людям, в том числе крупным промышленным наемным артелям. Одним из первых историк выделил проблему особенностей покруты в соболиных промыслах.

Наиболее полную картину пушного промысла после 1625 г. представил в своих работах П. Н Павлов. Он дает исчерпывающую характеристику промысловой колонизации сибирских территорий, основанную на тщательном анализе таможенных книг, нашедшем оформление в виде многочисленных ценных таблиц и приложений. В монографии «Пушной промысел в Сибири

42 Белов М. И. История открытия и освоения Северного морского пути. В 4-х т. Т.1. Арктические плавания с древнейших времён до середины XIX века / М. И. Белов. - М.: «Мортранспорт», 1956.

43 Белов М. И., Овсянников О. В., Старков В. М. Мангазея: Мангазейский морской ход. В 2 ч. 4.1. / М. И. Белов, О. В. Овсянников, В. М. Старков. - Л.: Гидрометеоиздат, 1980; Белов М. И., Овсянников О. В., Старков В. М. Мангазея. Материальная культура русских полярных мореходов и землепроходцев XVI - XVII вв. В 2 ч. 4.2. / М. И. Белов, О. В. Овсянников, В. М. Старков. - М.: Наука, 1981.

44 Бахрушин С. В. Научные труды.Т.З. 4.1. С. 199-211.

XVII века»45 он в сравнительно-историческом плане рассмотрел естественно-географическое размещение пушных зверей, объем и номенклатуру добываемой пушнины, ее денежное выражение в местной и московской оценке, место сибирского «мягкого золота» в общих финансах страны и технику соболиного промысла. Во второй работе46 П. Н. Павлов уделил основное внимание социальному и территориальному происхождению промышленников, ясачной и налоговой политике правительства, процессу складывания постоянного промыслового населения в Сибири, критериям выделения различных типов хозяйств. Основным выводом ученого стало то, что пушной промысел, наряду с земледелием, являлся важной отраслью хозяйства Сибири, а по стоимости своей продукции в два с лишним раза превышал результаты труда сибирских крестьян и ремесленников за весь XVII в. Правда, слабым аспектом работ П. Н. Павлова является некая переоценка значения пушного промысла в истории хозяйственного освоения Сибири. По сути, исследования освещают процессы более характерные для внешней стадии фронтира. Но если следовать ряду выводов П. Н. Павлова о существовании уже в это время раннебуржуазных социальных отношений в сибирском пушном промысле, то это обязывает видеть в его развитии, даже на ранних этапах, стадию внутрицивилизационного фронтира. Следует заметить, что выводы о раннебуржуазном характере социальных отношений были аргументированно опровергнуты в более поздних трудах историков-сибиреведов47. Также в работах П. Н. Павлова не показана важная роль промысловой колонизации Западной Сибири в последней трети XVI - первой четверти XVII в.

45 Павлов П. Н. Пушной промысел в Сибири XVII века / П. Н. Павлов. - Красноярск: Издательство Красноярского государственного педагогического института, 1972.

46 Павлов П. Н. Промысловая колонизация Сибири в XVII веке / П. Н. Павлов. - Красноярск: Издательство Красноярского государственного педагогического института, 1974.

47 Громыко М. М. П. Н. Павлов. Пушной промысел в Сибири XVII в. Красноярск, 1972. 410 с. / М. М. Громыко // Известия сибирского отделения АН СССР: Сб.ст. Вып.1.Серия общественных наук. - Новосибирск: Наука, 1974. - №1. -С. 125-127; Быконя Г. Ф., Журов Ю. В. Творческий путь сибирского историка (П. Н. Павлов 1921-1974) / Г. Ф. Быконя, Ю. В. Журов // Вопросы историографии и социально-политического развития Сибири (XIX - XX вв.): Сб.ст. Вып.1. - Красноярск: Издательство Красноярского государственного педагогического института, 1976. - С. 158-159.

Магистральной темой советской историографии стал вопрос о роли и характере крестьянской колонизации Сибири.

Начало исследованию проблемы крестьянской колонизации положил С. В. Бахрушин описанием жизни первых сибирских слободчиков, хотя в своих трудах главной движущей силой в последней трети XVI - первой четверти XVII в. он считал торгово-промышленное население48.

В конце 40-х — начале 50-х гг. XX в. крупным историком, занимавшимся вопросами крестьянской колонизации Сибири, был В. И. Шунков49. Впервые В. И. Шунков выделил на территории за Уралом в XVII в. пять земледельческих районов, отличавшихся разными специфическими особенностями ведения сельского хозяйства. Но в его исследованиях фактически не освещен период начала XVII в., а многие выводы, сделанные на основе материала середины века, переносятся на более раннее время. Он выдвинул тезис, породивший впоследствии массу возражений со стороны исследователей истории Сибири, о прикреплении сибирских крестьян к обрабатываемому участку земли. Согласно его точке зрения, крестьяне были лично несвободны, даже в начальный период колонизации Сибири господствовали наиболее грубые формы отработочной ренты, имевшей крепостнический характер. Однако позднее, выступая как редактор и один из авторов коллективного труда «История Сибири», В. И. Шунков уже приблизил статус сибирских земледельцев к положению дворцовых крестьян Европейской России50, В. И. Шунков придерживался теории вольнонародной колонизации Сибири. По его мнению, земледельческое освоение новых территорий было решающим в деле присоединения Сибири. Впоследствии данный тезис явился непререкаемой истиной в советской историографии, и, исходя из него, многие историки упрощенно рассматривали изучаемые ими проблемы.

48 Бахрушин С. В. Научные труды.Т.3.4.1. С. 210-223.

49 Шунков В. И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII - начале XVIII вв. / В. И. Шунков. - М. - JL: Издательство АН СССР, 1946; Шунков В. И. Очерки по истории земледелия Сибири: XVII век / В. И. Шунков. - М.: Издательство АН СССР, 1956; Шунков В. И. Вопросы аграрной истории. .С. 5-362.

50 История Сибири.Т.2. С. 122-124.

Новые оценки феодальных отношений в государственной деревне Сибири были связаны с исследованиями В. А. Александрова51, 3. Я.

Бояршиновой , А. А. Преображенского , которые раскрыли функционирование в Сибири системы государственного феодализма, характерной, по мнению диссертанта, для стадии внутреннего и внутрицивилизационного фронтира. Они доказали, что в государственной деревне Сибири были слаборазвиты крепостнические отношения, а преобладали «черносошные». Однако одновременно выходили в свет работы, в которых такие ученые, как А. Н. Копылов54 и Н. Ф. Емельянов,55 на материалах Западной и Восточной Сибири поддерживали тезис о крепостническом характере отношений в сибирской деревне.

На фоне этих споров появилась концепция многоукладное™ крестьянского хозяйства, выдвинутая красноярским историком Г. Ф. Быконей, который выделял «свободный мелкокрестьянский уклад», «черносошные отношения», «казенное крепостничество», «частнокабальный уклад» и «элементы раннебуржуазных связей»56. Он показал сложность и противоречивость отношений в сибирской деревне, тем самым взяв наиболее рациональные зерна как из тезиса о наличии крепостнических отношений на раннем этапе освоения территорий за Уралом, так и из теории

51 Александров В. А. Русское население Сибири.С. 30-252.

52 Бояршинова 3. Я. О формировании сословия государственных крестьян Сибири (XVIII -первая четверть XIX века) / 3. Я. Бояршинова // Труды Томского государственного университета им. В. В. Куйбышева. Т. 177. «Труды Томского университета. Серия историческая». Вып.1. — Томск: ТГУ, 1964. - С. 54-55; Бояршинова 3. Я. Некоторые вопросы истории сибирского крестьянства феодальной эпохи / 3. Я. Бояршинова // Проблемы истории советского общества Сибири: Сб.ст. Вып.2. - Новосибирск: Наука, 1970. - С. 75-83.

53 Преображенский А. А. Очерки колонизации.С. 10-280; Преображенский А. А. Урал и Западная Сибирь.С. 18-360; Преображенский А. А. Среднее Поволжье и первоначальное освоение Сибири (конец XVI — середина XVII вв.)/ А. А. Преображенский // Вопросы истории -1981 - №10 - С. 77-89.

54 Копылов А. Н. Русские на Енисее.С. 66-74.

55 Емельянов Н. Ф. Заселение русскими Среднего Приобья в феодальную эпоху. В 2-х ч. Ч. 1. / Н. Ф. Емельянов. - Томск: Издательство ТГУ, 1982.

56 Быконя Г. Ф. Поземельные отношения русского населения Восточной Сибири в XVII -XVIII вв. (Материалы к спецкурсу и спецматериалы) / Г. Ф. Быконя. - Красноярск: Издательство Красноярского государственного педагогического института, 1979. - С. 35. государственного феодализма. Впоследствии концепция многоукладное™ прочно утвердилась в отечественном сибиреведении и российском феодализме.

Относительно развития земледелия последней трети XVI - первой четверти XVII в. заслуживает внимание работа В. И. Корецкого о «государевой

СП пашне» . В ней он рассматривает состав сосланных на «государеву пашню» в сибирские города, причины ссылки, а также действия местных властей по обустройству новоприбывших людей в Смутное время. Историк четко не высказывает свою позицию в определении характера зависимости от государства первых крестьян, объясняя это сложным процессом формирования земледельческого населения, а большее внимание отводит формам социального протеста как со стороны русского, так и местного населения.

Особо спорным являлся вопрос о характере зависимости монастырских крестьян. Утверждение В. И. Шункова о крепостнической сущности монастырского хозяйства было скорректировано сначала в работах А. А. Преображенского58, а затем и красноярского исследователя JI. П. Шорохова59. JI. П. Шорохов, привлекая широкий круг источников, доказал, что в Сибири повинности, налагавшиеся на монастырских крестьян, были значительно легче, чем в Европейской России, а сама политика государства не позволила монастырям реализовать их крепостнические устремления в полной мере. Справедливо он отмечал сложный и неоднозначный характер деятельности сибирских монастырей и их взаимоотношения с государством на начальном этапе колонизации, что свидетельствовало о наличии ситуации как внешнего, так и внутреннего фронтира.

57 Корецкий В. И. Из истории заселения Сибири накануне и во время «смуты» (конец XVI начало XVII вв.) / В. И. Корецкий // Русское население Поморья и Сибири (Период еодализма): Сб. ст. - М.: Наука, 1973. - С. 37-59. Преображенский А. А. Урал и Западная Сибирь.С. 178-189.

59 Шорохов JI. П. Корпоративно-вотчинное землевладение и монастырские крестьяне в Сибири в XVII - XVIII веках / JI. П. Шорохов. - Красноярск: Издательство Красноярского университета, 1983.

В 1982 г. вышел фундаментальный труд «Крестьянство Сибири в эпоху феодализма»60, в котором коллективом ведущих ученых-сибиреведов во главе с академиком А. П.Окладниковым были обобщены достижения советской науки в решении проблемы крестьянской колонизации Сибири. В работе приводилась характеристика особенностей крестьянской колонизации Сибири, развития феодальных отношений, состояния производительных сил в сельском хозяйстве, положения разных категорий крестьян, аграрной политики царской власти, а также методов и форм социального протеста. К сожалению, период русской колонизации последней трети XVI - первой четверти XVII в. рассматривался фрагментарно и только в контексте участия в нем сибирских крестьян. На наш взгляд, верно отмеченные особенности формирования земледелия за Уралом в указанный период наиболее полно и точно объясняет теория «сибирского фронтира», которая хорошо корреспондируется с положениями многоукладное™ социально-экономических отношений в Сибири.

Проблема изучения городов, ремесла и торговли феодальной Сибири получила освещение в работах советских историков середины 50-80-х гг. XX в. В изучении особенностей становления сибирского города последней трети XVI - XVII в. многое было сделано такими учеными, как В. А. Александров, 3. Я. Бояршинова, В. И. Сергеев, О. Н. Вилков, В. И. Кочедамов, А. А. Преображенский; Д. Я. Резун, А. А. Люцидарская, и другими историками61.

60 Крестьянство Сибири в эпоху феодализма / Гл. ред. А. П. Окладников. - Новосибирск: Наука, 1982.-С.28-156.

61 Александров В. А. Русское население Сибири.С. 30-252; Бояршинова 3. Я. Ранние страницы "истории Кузнецкого города / 3. Я. Бояршинова // Новокузнецк в прошлом и настоящем. Материалы научной конференции, посвященной 350-летию основания Кузнецка: Сб.ст. - Новокузнецк: Книжное издательство, 1971. - С. 12-25; Преображенский А. А. Урал и Западная Сибирь.С. 18-360; Копылов А. Н. Русские на Енисее.С. 137-248; Вилков О. Н. Ремесло и торговля Западной Сибири в XVII в. / О. Н. Вилков. - М.: Наука, 1967; Вилков О. Н. Очерки социально-экономического развития Сибири конца XVI - начала XVIII века / О. Н. Вилков. - Новосибирск: Наука, 1990; Кочедамов В. И. Первые русские города Сибири / В. И. Кочедамов. - М.: Стройиздат, 1977; История Сибири.Т.2. С. 80-93; Сергеев В. И. Первые сибирские города, их военное, экономическое и культурное значение / В. И. Сергеев // Вестник истории мировой культуры - 1960 - №3 (21) - С. 113-124; Резун Д.Я. Очерки изучения сибирского города конца XVI - первой половины XVIII в./ Д. Я. Резун. -Новосибирск: Наука, 1982; Резун Д. Я. К истории «поставления» городов и острогов в

В частности, в трудах 3. Я Бояршиновой получила освещение история возникновения Томска и Кузнецка, складывания в них посадского населения, а также описание административных и хозяйственных функций этих городов. Те же вопросы рассмотрел на материалах Енисейского края XVII в. В. А. Александров. Историк исследовал роль пушных и рыбных промыслов в жизни первых городов на Енисее.

А. Н. Копылов, основываясь на сходных материалах, пришел к выводу о преобладании мелкотоварного производства в г. Енисейске. По мнению ученого, в Сибири наблюдались «те же социально-экономические процессы, которые были свойственны Русскому государству», в частности, его европейской части «в начальный период складывания всероссийского рынка»62.

Указав на сходство социально-экономических процессов, протекавших в сибирском феодальном городе и в русском городе Европейской России, В. А. Александров и А. Н. Копылов довольно сдержанно оценили уровень развития местного ремесленного производства, его специализации, темпов и масштабов превращения ремесел в мануфактуру, особенно для последней трети XVI -XVII в.

К несколько иному выводу пришел О. Н. Вилков, изучавший ремесло и торговые связи Тобольска в XVII в. Он считает, что промышленное производство в городе Тобольске начало свое становление вскоре после основания города. Мнение О. Н. Вилкова о далеко зашедшем уже в первой четверти XVII в. процессе становления западно-сибирского города в качестве центра ремесла и торговли раннебуржуазного типа поддержали А. А. Люцидарская и Д. Я. Резун . Однако нельзя игнорировать тот факт, что даже в наиболее развитых сибирских городах вплоть до конца XVII в. очень важную роль продолжали играть хлебопашество, охота и рыбная ловля. Следовательно, тесная связь сибирского города с хлебопашеством свидетельствует о его

Сибири / Д. Я. Резун // Сибирские города XVII - начала XX вв.: Сб. ст. - Новосибирск: Наука, 1981. - С. 35-57; Люцидарская А.А. Промышленное развитие города.С. 68-75.

62 Копылов А. Н. Русские на Енисее.С. 254-255. неразвитости, о том, что данный город еще не стал таковым в собственном значении этого слова. Первопричиной подобных расхождений является отсутствие четкого разграничения периодов колонизации Сибири,в XVII в.

Исследования вышеприведенных авторов проводятся исключительно в рамках формационного подхода без использования теории «сибирского фронтира», в контексте которой выделяется внешняя, внутренняя и внутрицивилизационная стадии, действовавшие на территориях за Уралом асинхронно. Следовательно, в зависимости от доминирующей стадии фронтира могли меняться характер и функции сибирского города, поэтому в трудах историков они получили разные трактовки и вызвали острую дискуссию.

Важным аспектом истории русской колонизации Сибири последней трети XVI - первой четверти XVII в. являлась проблема вхождения в состав Российского государства коренных народов.

Начало ее изучению было положено в трудах С. В. Бахрушина64. Он исследовал особенности ясачной политики московского правительства, осветил историю потестарного типа образований на начальном этапе русской колонизации Сибири.

Советские ученые вновь обратили внимание на эту проблему в середине 50-60-х гг. XX в. В первую очередь это было связано с выходом фундаментальной работы Б. О. Долгих, в которой он подробно освещает этнический состав, численность и основные занятия сибирских аборигенов65. Затем появляются исследования, посвященные истории отдельных народов. В частности, можно отметить труды А. Н. Абдыкалыкова, А. А. Арзыматова, 3. Я. Бояршиновой, JI. П. Потапова, А. П. Уманского, Ш. Б. Чимитдоржиева66.

63 Люцидарская А. А. Промышленное развитие города.С. 68-75; Резун Д. Я. К истории «поставления».С. 35-57.

64 Бахрушин С. В. Научные труды. Избранные работы по истории Сибири XVI - XVII веков. В 4 т. Т.3.4.2. / С. В. Бахрушин. - М.: Издательство АН СССР, 1955. - С. 50.

65 Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII веке. Т.55. Труды института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая / Б. О. Долгих. - М.: Издательство АН СССР, 1960.

66 Абдыкалыков А. Н. Енисейские киргизы в XVII веке. Исторический очерк / А. Н. Абдыкалыков. - Фрунзе: Илим, 1968; Арзыматов А. А. Из истории политических отношений

Несмотря на использование широкого круга исторических источников, вышеназванные авторы во многом упрощали сложные отношения между русскими и коренными жителями. Сквозь все их работы проходил тезис о преимущественно мирном вхождении коренного населения Сибири в состав Российского государства, при этом сам факт вхождения оценивался как прогрессивное явление для автохтонных жителей. Основным виновником конфликтов между аборигенами и русскими являлась царская власть, которая в рамках феодального строя эксплуатировала все население страны. Во многом данная формулировка упрощала сложное взаимодействие между русскими и автохтонными жителями, которое можно раскрыть через призму фронтира. Вышеприведенные историки не пытались провести сравнительную характеристику процессов колонизации России с аналогичными явлениями в других странах. Вхождение сибирских аборигенов в состав Российского государства в последней трети XVI - первой четверти XVII в. освещалось обзорно как часть истории коренных народов Сибири XVII в.

Особым событием для историографии советского периода стал выход в 1988 г. работы Н. И. Никитина , которая освещала проблему служилой колонизации Западной Сибири. В ней описываются принципы формирования сибирского служилого населения, состав первых гарнизонов, социальное положение служилых людей, их служебные обязанности и хозяйственные занятия. Н. И. Никитин аргументированно доказал ведущую роль служилых людей в процессе присоединения и освоения Сибири в XVII в. В какой-то мере енисейских киргизов с Россией в XVII — первой половине XVIII вв. / А. А. Арзыматов. -Фрунзе: Издательство Киргизстан, 1966; Бояршинова 3. Я. Население Западной Сибири до начала русской колонизации. (Виды хозяйственной деятельности и общественный строй местного населения). Спецкурс по истории народов Сибири для студентов заочников исторического факультета университета / 3. Я. Бояршинова. - Томск: Издательство Томского университета, 1960; Потапов JI. П. Очерки по истории алтайцев / JI. П. Потапов. - М. - JL: Наука, 1953; Потапов JI. П. Происхождение и формирование хакасской народности / JI. П. Потапов. - Абакан: Хакасское книжное издательство, 1957; Уманский А. П. Телеуты и русские в XVII - XVIII веках / А. П. Уманский. - Новосибирск: Наука, 1980; Чимитдоржиев III. Б. Взаимоотношения Монголии и России в XVII - XVIII вв. / Ш. Б. Чимитдоржиев. - М.: Наука, 1978.

67 Никитин Н. И. Служилые люди в Западной Сибири в XVII веке / Н. И. Никитин. -Новосибирск: Наука, 1988. ученый вернулся к дореволюционной теории правительственно-служилой колонизации, но при этом он являлся сторонником тезиса о мирном характере вхождения Сибири в состав Российского государства. Несмотря на множество достоинств работы, ряд статистических данных о численности и составе служилых людей по Западной Сибири требует уточнения, особенно по первой четверти XVII в. В последующих исследованиях ученый уделил основное внимание деятельности первых сибирских землепроходцев68.

Проблема взаимоотношения власти и общества в процессе освоения территорий за Уралом рассматривается в совместной монографии В. А. Александрова и Н. Н. Покровского69. В работе прослеживается история взаимодействия сибирских миров и воеводской администрации. Ученые воссоздают историю народных волнений в Сибири в XVII в. Впервые обозначается проблема особенностей психологического восприятия русскими жителями деятельности центральной власти. Н. Н. Покровский и В. А. Александров выдвигают тезис о равной роли правительственной и вольнонародной колонизации в деле освоения новых территорий.

В целом, советский период историографии был плодотворен для изучения проблем колонизации Сибири. Советские ученые ввели в научный оборот широкий круг исторических источников. Появились исследования, описывающие на качественно новом уровне освоение отдельных территорий Сибири. В отличие от историографии дореволюционного периода большинство работ советских историков посвящено отдельным проблемам колонизации Сибири. Основным недостатком ряда исследований являлось обязательное следование к марксистско-ленинскому пониманию истории при описании процессов колонизации. Это приводило к ограниченности в выборе концептуальных решений в интерпретации рассматриваемых фактов. Согласно мнению большинства советских ученых-сибиреведов, колонизация Сибири

68 Никитин Н. И. Русские землепроходцы в Сибири / Н. И. Никитин. - М.: Знание, 1988; Никитин Н. И. Освоение Сибири в ХУП веке / Н. И. Никитин. - М.: Просвещение, 1990.

69 Александров В. А., Покровский Н. Н. Власть и общество. Сибирь в XVII веке / В. А. Александров, Н. Н. Покровский. - Новосибирск: Наука, 1991. носила мирный, вольнонародный характер. К тому же не было специальных работ, рассматривающих особенности истории сибирской колонизации последней трети XVI - первой четверти XVII в., а следовательно, материал по этому вопросу растворялся в трудах, охватывавших более широкие хронологические и территориальные рамки, что во многом не позволило выделить ряд особенных этапов, содержание которых наиболее четко выражается в контексте понятий внешнего, внутреннего и внутрицивилизационного фронтира. Отсутствие систематизации разрозненного материала по указанному периоду истории колонизации приводило к неточностям в выводах исследователей и упрощению процесса вхождения Сибири в состав Российского государства.

Автономно от советской историографии развивалась научная деятельность зарубежных исследователей, которые пытались применять теорию фронтира для объяснения освоения русскими Сибири.

В 40-50-е гг. XX в. впервые сквозь призму концепции фронтира рассматривали историю Сибири ученые Калифорнийского университета - Д. Тредгольд, Дж. Ланцев, Р. Пирс, Б. Самнер70. Б. Самнер и Д. Тредгольд признавали, что в некоторой степени феномен «фронтира» имел место и в

71

Сибири . Многие сибирские крестьяне обладали чертами собственного достоинства и предприимчивости, чем отличались от жителей Европейской России. Протестантская идеология, принесенная в Северную Америку, в определенной мере соответствовала идеологии старообрядцев, поселившихся в Сибири. В Сибири возникла «смешанная национальность», поскольку русские смешались с аборигенным населением, а также с переселенцами, прибывшими из других уголков Российского государства. Р. Пирс и Дж. Ланцев в целом не

70 Treadgold D. W. Russian Expansion in the Light of Turner's Study of American Frontier / D. W. Treadgold //Agricultural History- 1946 - № 4 - P. 147-152; Lantzeff G. V., Pierce R. A. Eastward to Empire. Exploration and conquest on the Russian open frontier, to 1750 / G. V. Lantzeff, R. A. Pierce. - Montreal-London: McGill - Queen's Press, 1973. - P. 93-140; Sumner В. H. Survey of Russian History / В. H. Sumner. - New York: Harcout Brace, 1947. - P. 31-47; Lantzeff G. V. Siberia in the Seventeenth Century. A Study of the Colonial Administration / G. V. Lantzeff. -Berkeley and Los Angeles : Univ. of California press, 1943.

71 Treadgold D. W. Russian Expansion in.P. 151-152; Sumner В. H. Survey of Russian.P. 44. признавали возможность применения теории фронтира для объяснения истории Сибири, так как считали, что слишком велико было различие между социальными условиями заселения американского Запада и процесса освоения

ТУ русскими Сибири . Также следует отметить, что большая содержательная часть в трудах историков калифорнийской школы посвящена истории России в целом, а освоение Сибири в последней трети XVI — первой четверти XVII в. выступает как один из сюжетов русской истории.

Появление данных исследований вызвало ответную реакцию среди представителей отечественной исторической науки. В 1962 г. вышла работа Н. Н, Болховитинова «О роли подвижной границы в истории США»73. Н. Н. Болховитинов критически разобрал учение Ф. Тернера и показал неправомерность его применения к истории расширения территориальных границ США, что автоматически подразумевало невозможность применения теории фронтира к истории России. Такой подход существовал до начала 90-х гг. XX в. и исключал применение теории фронтира для истории Сибири.

К современному этапу можно отнести работы, написанные с начала 90-х гг. XX в. до настоящего времени.

С отходом от марксистской концепции понимания истории возникла проблема поиска новой парадигмы, которая бы объяснила процессы освоения и присоединения Сибири к Российскому государству.

В начале 90-х гг. XX в. особую популярность приобретают труды JI. Н. Гумилева74. В его работах был затронут вопрос о присоединении Сибири в последней трети XVI - первой четверти XVII в. Он выдвинул оригинальное объяснение процессу стремительного продвижения русских «встречь солнцу». Согласно взглядам ученого, выплеск колонизационного движения на окраины государства является результатом выброса пассионарной энергии.

72 Lantzeff G. V., Pierce R. A. Eastward to Empire. Lantzeff G. V., Pierce R. A. Eastward to Empire.P. 221-242.

73 Болховитинов H. H. О роли «подвижной границы» в истории США / Н. Н. Болховитинов// Вопросы истории - 1962. -№9 - С. 57-74.

74 Гумилев JL Н. От Руси до России. Очерки по русской истории / JI. Н. Гумилев. - М.: «Дрофа», 1996.

Следовательно, быстрое продвижение русских в глубь Сибири объяснялось новым этапом расширения ареала жизни великорусского суперэтноса, что может трактоваться как неотъемлемое свойство фронтира — постоянное удаление границ от центра до достижения естественных пределов. Ускоренным темпам распространения суперэтноса способствовал мирный характер колонизации русскими новых земель. Правда, историк игнорирует процессы хозяйственного освоения региона, что является слабой стороной его работы.

Количественный и качественный спад исследований, связанных с историей освоения Сибири, наблюдался в начале - середине 90-х гг. XX в. Причиной такой ситуации явилась нестабильная социально-экономическая ситуация в стране.

С середины 90-х гг. XX в. вновь появляются работы по истории Сибири XVII в., направленные на формирование как общетеоретических основ, так и посвященные отдельным проблемам колонизации территорий за Уралом. Внимание ученых, было направлено на освещение вопросов, которые не нашли полного отражения в исследованиях историков советского периода.

В частности, особое внимание было уделено проблемам межэтнической коммуникации. Н. С. Модоров осветил освоение территории Алтая и специфику взаимоотношений русского и местного населения75. О. Н. Шелегина рассматривала особенности историко-этнографических и социокультурных аспектов адаптации русского населения в условиях Сибири76. Историю этнического взаимодействия русских и татар в районе Нижнего Притомья описала Т. А. Гончарова . Проблеме вхождения Хакасии в состав Российского

75 Модоров Н. С. Россия и Горный Алтай: политические социально-экономические отношения (XVII - XIX вв.) / Н. С. Модоров. - Горно-Алтайск: Книжное издательство, 1996.

76 Шелегина О. Н. Адаптация русского населения в условиях освоения территории Сибири (Историко-этнографические аспекты. XVII - XX вв.): Учебное пособие. Вып.1. / О. Н. Шелегина. - М.: Логос, 2001; Шелегина О. Н. Адаптация русского населения в условиях освоения территории Сибири. Социокультурные аспекты. XVIII — начало XX в.: Учебное пособие. Вып.2. / О. Н. Шелегина. - М.: Логос, 2002.

77 Гончарова Т. А. История Нижнего Притомья в контексте межэтнической коммуникации (XVII - начало XXI в.) / Т. А. Гончарова. - Томск: Издательство ТГУ, 2006. государства посвящены работы В. Я. Бутанаева78 и В. К. Чертыкова79. Современные авторы более детально, с позиций новой методологии и свежих концептуальных решений, показали сложности и противоречия, возникавшие в межэтнических контактах между русским и автохтонным населением Сибири в XVII в., но они не ставили своей задачей обобщить эти контакты в контексте какой-либо теории цивилизационного подхода.

В новом свете в современной сибирской историографии предстала проблема роли казачества в освоении Сибири. Во многом этому способствовало появление трехтомника «История казачества Азиатской России»80. Этот труд давал цельную, хотя и несколько схематичную, но последовательную картину истории казачества Урала, Сибири и Дальнего Востока от зарождения до наших дней. В то же время в нем есть и свои недостатки. В частности, в главе, посвященной истории освоения Сибири первой четверти XVII в., несправедливо смешиваются два понятия «казаки» и «служилые люди». Основываясь на этом положении, авторы приходят к неверному выводу о ведущей роли казаков в осуществлении правительственно-служилой колонизации, что не совсем соответствовало сибирской реальности первой четверти XVII в.

Проблеме же формирования служилого населения Западной Сибири в

О I

XVII в. посвящена работа И. Р. Соколовского . В ней он рассматривает малоизученный в сибирской историографии аспект о составе, положении и роли «иноземцев» в освоении Западной Сибири в первой четверти XVII в.

В конце 90-х гг. XX - начале XXI в. появляется ряд работ о воеводской системе управления Сибирью в XVII в. Среди них можно выделить

78 Бутанаев В. Я. История вхождения Хакасии (Хонгорая) в состав России / В. Я. Бутанаев. — Абакан: Издательство Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова, 2007.

79 Чертыков В. К. Хакасия в XVII - начале XVIII века и ее взаимоотношения с Россией и государствами Центральной Азии / В. К. Чертыков. - Абакан: Хакасское книжное издательство, 2007.

80 История казачества Азиатской России (XVI - первая половина XIX в.). В. 3-х т. Т.1. / Под ред. Н. А. Миненко, И. В. Побережникова, А. Р. Ивонина. - Екатеринбург: Издательство УРО РАН, 1995. монографию Е. В. Вершинина, кандидатские диссертации О. Ю. Шаходановой

82 и Н. Н. Симачковой . Е. В. Вершинин особое внимание уделяет процессу становления сибирской администрации в XVII в. Работа Е. В. Вершинина базируется на ряде новых источников. О. Ю. Шаходанова рассматривает историю взаимоотношения центральных и местных органов власти в Западной Сибири, но в более широких хронологических рамках, чем тема диссертанта. Н. Н. Симачкова, ограничив хронологические рамки описываемого нами периода, более скрупулезно, чем Е. В. Вершинин, исследовала состав воеводской администрации, четко выделив военные, управленческие, социальные и экономические функции центральной сибирской власти. Основным выводом её диссертации стал тезис об особой роли института воеводства в процессе присоединения Сибири к России.

Интересные аспекты проблемы воеводского управления раскрываются в

ОЛ исследовании А. П. Павлова . Он описывает основные принципы становления института воевод в России и проводит некоторые параллели с Сибирью. В частности, многие действующие лица политической борьбы в центре России, упоминаемые в работе А. П. Павлова, затем активно осваивали зауральские просторы страны в указанный период.

Несмотря на все достоинства, современные исследования проблемы становления воеводского управления и деятельности служилых людей в Западной Сибири несколько односторонне освещают общий ход ее колонизации, концентрируя внимание в основном на стадии внешнего и

81 Соколовский И. Р. Служилые «иноземцы» в Сибири XVII в. (Томск, Енисейск, Красноярск) / И.Р. Соколовский. - Новосибирск: «Сова», 2004.

82 Вершинин Е. В. Воеводское управление в Сибири (XVII век) / Е. В. Вершинин. -Екатеринбург: Муниципальный учебно-методический центр развивающего обучения, 1998; Шаходанова О. Ю. Центральные и местные органы управления Западной Сибирью в конце XVI - начале XVIII века: Автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Тюменский государственный университет. Тюмень, 2000; Симачкова Н. Н. Становление воеводской системы управления в Сибири в конце XVI - начале XVII вв.: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Нижневартовский государственный педагогический институт. Нижневартовск, 2002.

83 Павлов А. П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (15 84- 1605гг.) / А. П. Павлов. - СПб.: Наука, 1992. частично внутреннего фронтира, игнорируя при этом ряд основополагающих процессов хозяйственного освоения территорий за Уралом.

Проблеме поморской колонизации Сибири, в свое время обозначенной А. А. Преображенским, посвящена работа В. А. Добрыднева84. Ученый привел новые аргументы в пользу тезиса о ведущей роли поморского населения в процессе освоения Западной Сибири. Он признает равное значение в деле освоения Сибири как правительственно-служилой, так и вольнонародной колонизации. В его диссертации подробно описаны занятия первых переселенцев, пути миграции поморов за Урал, их социальный состав, а также особенности политики центрального правительства в Сибири.

В. В. Менщиков продолжил исследования истории Зауралья XVII в,

Of начатые А. А. Преображенским. . Основное внимание в его работе уделено особенностям заселения Зауралья в контексте регионального развития данной территории в составе Сибири. Под Зауральем автор понимает территорию, включающую Урал и часть Западной Сибири в границах Верхотурско-Тобольского земледельческого района. Ученый рассматривает демографическое, военно-политическое и социально-экономическое развитие региона, используя широкий круг источников. Особое внимание В. В. Менщиков уделяет процессам колонизации в первое десятилетие XVII в.

В начале XXI в. основное внимание исследователей Сибири было направлено на теоретическое осмысление процесса колонизации новых территорий.

В 2002 г. появляется монография А. С. Зуева . Хотя работа и не попадает в хронологические рамки, определенные диссертантом, но в ней содержится

84 Добрыднев В. А. Поморье и колонизация Западной Сибири: конец XVI - начало XVIII вв.: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Поморский государственный университет им. М. В. Ломоносова. Архангельск, 2003.

85 Менщиков В. В. Русская колонизация Зауралья в XVII - XVIII вв.: общее и особенное в региональном развитии: Дис. . докт. ист. наук: 07.00.02 / Курганский государственный университет. Курган, 2004.

Зуев А.С. Русские и аборигены на крайнем северо-востоке Сибири во второй половине XVII - первой четверти XVIII века/ А.С Зуев. - Новосибирск: Издательство Новосибирского государственного университета, 2002. ряд концептуальных тезисов, применимых для понимания процессов, происходивших в более ранний период колонизации Сибири. Согласно взглядам ученого, присоединение Сибири происходило исключительно военным путем. Русские первопроходцы обманывали, эксплуатировали и истребляли местное население. В ответ они получали ожесточенный отпор со стороны «сибирских инородцев». В исследовании довольно логично и аргументированно делается попытка теоретического опровержения концепции советских историков о мирном присоединении севера Сибири. Но, на наш взгляд, автор впадает в противоположную крайность, признавая ведущим насильственный характер подчинения аборигенов русским. А, С. Зуев упрощает сложный процесс вхождения Сибири в состав Российского государства, необоснованно разделяя процесс присоединения и хозяйственного освоения

QIJ территории . В исторической реальности Сибири хозяйственное освоение новых территорий проходило параллельно с присоединением, а часто и опережало его.

Определенный интерес представляет коллективная монография уральских ученых «Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной

ПО динамике. XVI - XX вв.» . В работе опровергается тезис об отставании Сибири в XVI - XVII вв. от территории центральной части Российского государства. Сибирь представляется отдельным миром, который до и после прихода русских развивался по своим собственным законам. Процесс взаимодействия Сибири и России следует рассматривать как диалог цивилизаций, в результате которого изменился не только облик отдельной территории, но и государства в целом. Доказательство вышеприведенной концепции строится на основе сравнения освоения Сибири и США в экономике, политике, культурной сфере. Ученые делают вывод об отличии между методами присоединения новых земель к центру России и расширением пространств США. США проводили увеличение площади государства путем насильственной колонизации, а Российское

87 Зуев А.С. Русские и аборигены.С. 166-167. государство увеличивалось путем равного взаимодействия с Сибирью. Слабой стороной работы, несмотря на выделение в ней новых теоретических аспектов колонизации Сибири, является во многом декларативный характер приводимых в ней утверждений.

Наиболее интересными среди историографических работ данного периода, по мнению диссертанта, являются исследования, проводимые в контексте концепции «сибирского фронтира». Идеи данной теории зародились в начале 90-х гг. XX в. Первое выражение они получили в работах, изданных в Томском государственном университете89. Затем, благодаря усилиям Д. Я. Резуна90 и других ученых-сибиреведов, концепция получила оформление в ряде научных сборников и одной монографии. В ее основе лежит понятие фронтира, введенное в историографический оборот американским ученым Ф. Тернером. Под фронтиром Д. Я. Резун понимает область взаимодействия между русским и местным населением Сибири. Это взаимодействие не ограничивалось только военно-политическими контактами, оно также предполагало культурные и хозяйственные точки соприкосновения. Для понимания сущности фронтира важным понятием является «неустойчивое равновесие», впервые введенное в оборот Н. Ю. Замятиной91, правда, не совсем полно и верно ею раскрытое. По ее мнению, неустойчивое равновесие сводится, если брать терминологию других историков, только к внешнему фронтиру, при котором обычно имеет место взаимодействие различных цивилизационных уровней и систем без учета

88 Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике. XVI - XX вв. / Под. ред. В. В. Алексеева, Е. В. Алексеева, К. И. Зубкова, И. В. Побережникова. - М.: Наука, 2004.

Американские исследования в Сибири / Ответ, ред. М. Я. Пелипась. Сб.ст. Вып.1. - Томск: ТГУ, 1990; Американский и сибирский фронтир / Ответ, ред. М. Я. Пелипась. Сб.ст. Вып.2. -Томск: ТГУ, 1997.

90 Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII - XX вв.: общее и особенное / Ответ, ред. Д. Я. Резун, В. А. Ламин, Т. С. Мамсик. Сб.ст. Вып.1. - Новосибирск: Издательство ИДМИ, 2001; Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII - XX вв.: общее и особенное / Ответ, ред. Д. Я. Резун. Сб.ст. Вып.2. - Новосибирск: Издательство РИПЭЛ плюс, 2002; Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII - XX вв.: общее и особенное / Ответ, ред. Д. Я. Резун. Сб.ст. Вып.З. - Новосибирск: Издательство РИПЭЛ плюс, 2003; Резун Д. Я. Сибирь, конец XVI - начало XX века: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных процессов / Д. Я. Резун. - Новосибирск: «Сова», 2005.

91 Замятина Н. Ю. Зона освоения (фронтир) и ее образ в американской и русской культурах/ Н. Ю. Замятина // Общественные науки и современность - 1998 - №5 - С. 77. существования других стадий фронтира. В контексте динамики и развития общества фронтира основные положения, выдвинутые Д. Я. Резуном, углубил и детально разработал М. В. Шиловский, описавший его сложную структуру и выделивший внутри фронтира три стадии: внешнюю, внутреннюю и внутрицивилизационную92. Тем самым он положил начало новому перспективному направлению в изучении проблемы особенностей русской колонизации Сибири. Концепция «сибирского фронтира» находится в стадии становления. Несмотря на новые концептуальные решения многих проблем сибирской истории, работы вышеприведенных авторов страдают отсутствием четкой аргументации, основанной на привлечении материала из исторических источников.

Таким образом, несмотря на множество научных трудов, посвященных истории освоения сибирских территорий в XVII в., продолжаются споры о сути, характере и основной движущей силе русской колонизации. Фактически отсутствуют специальные работы, описывающие события, происходившие в последней трети XVI -первой четверти XVII в. В общих же работах события и процессы середины - конца XVII в. часто распространяются на более раннее время, тем самым, искажая его характерные особенности, наиболее ярко проявляющиеся через призму нового концептуального подхода — теорию «сибирского фронтира».

Цель исследования — с позиций теории сибирского фронтира выявить особенности процесса русской колонизации Сибири последней трети XVI -первой четверти XVII в.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Определить дефиниции колонизации и фронтира, применительно к условиям включения Сибири в состав России и ее освоения;

92 Шиловский М. В. Фронтир и переселения (сибирский опыт) / М. В. Шиловский // Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII - XX вв.: общее и особенное: Сб.ст: Вып.З. -Новосибирск: РИПЭЛ плюс, 2003. - С. 101.

2. Уточнить хронологические рамки проникновения русских на отдельные территории Сибири;

3. Рассмотреть на новой концептуальной основе особенности социально-экономических отношений первых колонистов и военно-политическое взаимодействие русского и местного населения.

Объектом исследования является процесс освоения Сибири русскими в последней трети XVI - первой четверти XVII в.

Предметом исследования выступают особенности формирования в контексте фронтира социально-экономических, военно-политических процессов и межэтнических разносторонних связей в Сибири последней трети XVI - первой четверти XVII в.

Территориальные рамки исследования. В диссертации рассматриваются исторические процессы, происходившие на просторах Западной и Центральной Сибири. С севера в роли естественной границы выступают воды Северного Ледовитого океана. С юга рубежом служит северная часть Барабинской степи, предгорья Западных и Восточных Саян. Западным рубежом являются Уральские горы. На востоке крайним пределом служат земли, лежавшие в бассейне р. Енисей.

Хронологические рамки исследования. В работе описывается самый ранний период русской колонизации Сибири - последняя треть XVI — первая четверть XVII в. Нижняя временная граница, последняя треть XVI в., подразумевает начало активного проникновения русских на сибирские территории, которое можно датировать 70-ми гг. XVI в., о чем свидетельствует множество исторических фактов. Широко распространенная точка зрения, связывающая начало освоения земель за Уралом с походами Ермака, князя С. Волховского и воеводы И. Мансурова справедлива только для начала движения русских в Сибирь в восточном и юго-восточном направлениях. Верхний хронологический рубеж датируется первой четвертью XVII в., когда процессы первоначального проникновения и стихийного заселения в условиях внешнего и внутреннего фронтира сменились переходом на качественно новый этап освоения указанных территорий на стадии внутрицивилизационного фронтира.

Методология исследования. В основе исследования лежат принципы системности, объективизма и историзма, с позиций которых все факты и явления находятся в развитии и взаимосвязи. Объективизм же дает возможность интерпретировать исторические факты с относительно высокой их приближенностью к реальным событиям.

В процессе работы были использованы общенаучные методы познания. К ним относятся описание и измерение, анализ и синтез, индукция и дедукция, восхождение от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, классификация и типологизация, метод аналогии. В качестве историософской основы использовалась концепция «сибирского фронтира».

Автор диссертации использовал междисциплинарные и специально-исторические методы - ретроспективный и историко-системный. Обычные колонизационные сюжеты необходимо рассматривать с позиций этнографии, этнической и социально-сословной психологии. Ретроспективный метод позволил на основе сохранившегося комплекса исторических документов реконструировать историческую картину вхождения территорий, находящихся за Уральскими горами, в состав Российского государства. Системный метод предоставил возможность рассмотреть процесс колонизации во всем многообразии его форм и взаимосвязей между разрозненными историческими событиями, которые он позволил обобщить, и создать единую концепцию.

Источниковая база исследования. В диссертационном исследовании использовались документальные и нарративные источники. Документальные источники можно поделить на архивные и опубликованные материалы. Комплексное использование источников позволяет выявить как общие закономерности, так и частные особенности событий, составляющих содержание описываемого периода. В основе работы с источниками лежит сравнительно-исторический метод определения степени их репрезентативности.

Задачи исследования определяют отбор источников. Основу работы составляют материалы, затрагивающие вопросы начала проникновения русского населения на сибирские просторы, особенности хозяйственной деятельности и бытового уклада первых колонистов, административного устройства первых русских поселений.

В 1626 г. произошел пожар в архиве Приказа Казанского Дворца и множество ценнейших документов по истории Сибири исследуемого периода было утеряно, что, безусловно, осложнило изучение данной темы. Большая часть архивных источников по истории Сибири, которые использовал диссертант, находится в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). Для проведения исследования активно использовались материалы Сибирского Приказа (Ф. 214), на основе которых воссоздается деятельность русского крестьянства, торгово-промыслового, а особенно служилого населения и представителей воеводской администрации. Особый интерес представляют документы, собранные в Портфелях Миллера (Ф. 199). Многие исследователи неохотно обращаются к этому источнику, так как в нем собраны преимущественно копии многих документов, поэтому всегда встает вопрос о достоверности приводимых в них сведений. Но необходимо учитывать тот факт, что в Сибири XVII в. документы обычно составлялись в двух экземплярах. Один экземпляр отправлялся в Москву, в Приказ, ведавший делами Сибири, а другой, так называемый «отпуск», оставался в местной приказной избе для хранения. Следовательно, с большой вероятностью можно предположить, что копиисты Миллера смогли переписать вторые экземпляры документов, уничтоженных в результате пожара 1626 г.

Ценные материалы по истории русской колонизации Сибири содержат фонды Верхотурской приказной избы (Ф.1111), иллюстрирующие взаимоотношения русских с местными жителями. В документах этого фонда есть информация об особенностях заведения пашни на новых сибирских территориях в период последней трети XVI — первой четверти XVII в.

Для изучения истории Русской Православной Церкви в первой четверти XVII в. были использованы материалы Государственного архива Тюменской области в г. Тобольске (Ф. 70. - Тобольского Знаменского монастыря).

В восстановлении родословных первых сибирских воевод неоценимую помощь оказали документы Российского государственного исторического архива в г. Санкт-Питербурге (Ф. 1343. - Департамент герольдии).

Часть из вышеприведенных источников использовалась ранее, но в полном объеме они не публиковались, поэтому информация, находящаяся в них представляет интерес для исследователей. Например, впервые в исторический оборот вводится отписка тобольского воеводы И. Куракина, сообщающая о разведке «немцами» Карской губы в 1609 г. (Ф. 199. On. 1. Портф. 130. Д. №11. Л. 3); часть сведений из дозорной книги 1624 г. о составе населения Верхотурья, Тобольска, Туринска (Ф. 214. On. 1. Кн. 5. Л. 30-185); отписка березовского воеводы Степана Волынского от 1608 г. о предотвращении общего восстания сибирских остяков (Ф. 199. Оп. 2. Портф. 477. №1. Л. 10).

Из опубликованных источников необходимо отметить Сибирские летописи93, претерпевшие два издания. В них содержатся сведения об основании первых острогов, а также они являются фактически единственными, более или менее сохранившимися документами о походе Ермака.

Интересным документом в контексте истории освоения Сибири является «Книга записная»94. В ней можно найти ценные сведения об истории основания первых острогов в Сибири, а также ряд фактов о важных событиях военно-политического характера.

Публикация актового материала по периоду, рассматриваемому в диссертационном исследовании, началась в первые десятилетия XIX в. Первым сборником, содержащим акты по истории Сибири, было «Собрание

93 Сибирские летописи, изданные императорской Археографической комиссией / Под ред. В. В. Майкова, JI. Н. Майкова. - СПб.: Типография Императорской Археографической комиссии, 1907.

94 Книга Записная / Под ред. 3. Я. Бояршиновой, В. В. Палагиной. - Томск: ТГУ, 1973. государственных грамот и договоров»95. В нем преимущественно были собраны грамоты, раскрывающие особенности взаимодействия местной и центральной власти. По ним можно проследить политику центра в отношении Сибири во время Бориса Годунова, Лжедмитрия I и Василия Шуйского.

В 1830 г. вышли первые тома «Полного собрания законов Российской империи»96. В них содержались акты, наглядно показывающие особенности политики центральной власти в отношении Сибири в первые годы ее колонизации. В эти же годы начал работу по сбору источников археолог и этнограф Г.И. Спасский, опубликовавший Строгановскую и Есиповскую летописи, актовый и статистический материал по истории заселения Сибири.

Титаническую работу по сбору и введению в научный оборот актового материала провела созданная в 1834 г. Петербургская археографическая комиссия, которая издала «Акты исторические», «Дополнения к актам историческим» и «Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи»97. В них собрано множество документов, позволяющих проследить социально-экономическое и военно-политическое развитие Сибири в последней трети XVI — начале XVII в. Впоследствии были опубликованы источники, по вошедшие в «Русскую историческую библиотеку» . Её материалы стали логическим продолжением «Актов исторических».

Ценные сведения, относящиеся к началу стихийной вольнонародной колонизации земель за Уралом, содержатся в сборнике документов «Памятники

95 Собрание государственных грамот и договоров / Под ред. А. Ф. Малиновского. - М.: Типография С. И. Силиванского, 1819. Т.Н.

96 Полное собрание законов Российской империи. Собр.1. T.III. / СПб., 1830.

97 Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией императорской Академии наук / Под ред. И. Григоровича. - СПб.: Типография II Отделения с. е. и. в. канцелярии, 1841. Т.П. (1598-1613 гг.); Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией императорской Академии наук / Под ред. М. Коркунова. -СПб.: Типография II Отделения с. е. и. в. канцелярии, 1841. T.III. (1613-1645); Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией императорской Академии наук. Доп. изд. / Под ред. М. Коркунова. - СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1851. T.IV.; Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи археографической экспедицией Императорской Академии наук. Доп. изд. - СПб.: Типография II Отделения с. е. и. в. канцелярии, 1836. T.IV.

98 Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией. - СПб.: Типография братьев Пантелеевых, 1875. Т.П. дипломатических сношений Московского государства с Англией»99, вышедшем в свет в 1883 г.

В это же время выходят историографические материалы, собранные А. Титовым100. Особое внимание следует уделить рассказу «О человецах незнаемых на восточной стране и о языцах розных», который описывает географические и этнографические представления русских о Сибири XV в.

Среди дореволюционных изданий источников представляют интерес собранные А. М. Гневушевым «Акты правления царя Василия Шуйского»101, которые содержат множество документов об истории Сибири в Смутное время.

Нельзя оставить без внимания деятельность археографа Н. Н. Оглоблина. Его основная заслуга - это открытие и систематизация фондов Сибирского приказа, оформленные в работе «Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа» . В полной мере значение трудов Н. Н. Оглоблина было оценено в советский период сибирской историографии, когда фонды Сибирского приказа стали основой для создания множества работ по проблемам истории заселения и освоения Сибири.

К 1937-1941-му гг. относится публикация двух томов сочинений Г. Ф. Миллера (переизданы в 1999, 2000 гг.

103. Они содержали приложения, в которых были напечатаны документы из личных архивов историка, часть оригиналов которых безвозвратно утеряна. Данные приложения содержат бесценный материал по ранней истории Сибири. В настоящее время

99 Памятники дипломатических сношений Московского государства с Англией, (с 1581 -1604г.) / Под ред. К. Н. Бестужева Рюмина. - СПб.: Типография В. С. Балашова, 1883. Т.П.

100 Титов А. Сибирь в XVII веке. Сборник старинных русских статей о Сибири и прилежащих к ней землях / А. Титов - М.: Типография JI. и. А. Снегиревых, 1890. — 250 с.

Гневушев А. М. Акты правления царя Василия Шуйского (19 мая 1606 — 17 июля 1610) / А. М. Гневушев. - М.: Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1914.

102 Оглоблин Н. Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1767). В 4-х ч. 4.1. / Н. Н. Оглоблин. - М.: Университетская типография, 1895; Оглоблин Н. Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1767). В 4-х ч. 4.2. / Н. Н. Оглоблин. - М.: Университетская типография, 1897; Оглоблин Н. Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1767). В 4-х. ч. Ч.З. / Н. Н. Оглоблин. - М.: Университетская типография, 1900; Оглоблин Н. Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1767). В 4-х. ч. 4.4. / Н. Н. Оглоблин. - М.: Университетская типография, 1901.

103 Миллер Г. Ф. История Сибири.Т. 1. С. 325-450; Миллер Г. Ф. История Сибири.Т.2. С. 136-636. значительное количество копий и подлинников документов, составивших основу приложений, хранится в архиве Санкт-Петербургского института истории РАН.

В 1932 году вышла книга М. П. Алексеева «Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей»104. Работа содержит выдержки из донесений иностранцев о сибирских территориях с комментариями М. П. Алексеева. Эти донесения помогают установить начальные хронологические рамки проникновения русских на просторы Сибири. Многие исследователи колонизации Сибири оставляли без внимания этот ценный источник.

При изучении частных проблем, таких как: время основания первых русских поселения русских за Уралом, генеалогия пелымских князей - были использованы актовые материалы из приложений к «Историко-филологическому сборнику» 1958 г105, и сборник документов «Город у Красного яра»106.

Уникальным является комплекс верхотурских грамот, составленный и опубликованный в 1982 г. Е. Н. Ошаниной107. Несмотря на то что эти документы были изданы достаточно давно, очень мало ученых использовали их в своих работах. В верхотурских актах сохранилось множество сведений о жизни основного транзитного пункта и центра торговли между центральной Россией и Сибирью в конце XVI - XVII в.

В связи с малым количеством сохранившихся документов для освещения некоторых проблем истории колонизации ценные сведения могут дать фольклорные источники. Например, для решения вопроса о времени основания

104 Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. В 2 т. Т.1. / М. П. Алексеев. - Иркутск: Крайгиз, 1932.

105 Приложения // Историко — филологический сборник. Вып. 4. Сыктывкар: Книжное издательство Коми, филиал АН СССР, 1958. - С. 253-272.

106 Город у Красного яра (Документы и материалы по истории Красноярска XVII-XVIII вв.) / Сост. и ред. Г. Ф. Быконя. - Красноярск: Книжное издательство, 1981.

107 Верхотурские грамоты конца XVI - начала XVII вв. Вып. I-II. / Сост. Е. Н. Ошанина. Ответ, ред. А. А. Преображенский. - М.: Институт истории АН СССР, 1982. на р. Лене русского поселения - Русского Устья был использован сборник фольклорных преданий «Фольклор Русского Устья» 108.

Со второй половины 90-х гг. XX в. активную работу по изданию архивных материалов ведут Томский государственный университет и Институт истории СО РАН, находящийся в Новосибирске. В результате их деятельности вышли в свет сборники документов: «Первое столетие сибирских городов»109, «Первое столетие освоения Сибири русскими»110. В исторический оборот было введен ряд неизвестных документов, в том числе описывающих события начала века.

Таким образом, источниковая база по теме исследования позволяет решить поставленную цель и задачи диссертационной работы.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что диссертант впервые через призму теории сибирского фронтира рассмотрел историю освоения Сибири в последней трети XVI - первой четверти XVII в. Было уточнено содержание понятия «сибирский фронтир». Отличительной чертой работы является обоснование правомерности применения теории сибирского фронтира к процессам последней трети XVI - первой четверти XVII в., основанное на привлечении относительно широкого круга опубликованных и архивных источников. Постановочно высказана мысль о перспективности введения понятия «русский фронтир», открывающего новые подходы к различным проблемам русской истории, в том числе вопросу об исторических корнях русского этно-национального характера. Впервые на основе привлечения фактологического материала был показан сложный характер колонизации Сибири, обусловленный разноуровневыми стадиальными явлениями сибирского фронтира. В диссертации в хронолого-географическом отношении выделены отдельные векторы движения русского населения на

108 Фольклор Русского Устья / Ответ, ред. С. Н. Азбелев, Н. А. Мещерский. - Л.: Наука, 1986.

109 Первое столетие сибирских городов. XVII век / Под ред. Д. Я. Резуна. - Новосибирск: «Сибирский хронограф», 1996.

110 Первое столетие освоения Сибири русскими. Новые документы. Собрание сибирских грамот XVII - начала XVIII веков в фондах Научной библиотеки Томского государственного университета / Сост. В. А. Есипова, Г. Н. Старикова. - Томск: Издательство ТГУ, 1999. стадии внешнего фронтира, углублены представления об адаптации части русского этноса в своеобразных природных условиях, его взаимоотношениях с автохтонным населением, а также о типах взаимосвязей, возникавших в ходе хозяйственных, этнических, политических и культурных контактов между русским и автохтонным населением. Критическому переосмыслению были подвергнуты некоторые частные факты и их интерпретации, отдельные процессы русской колонизации.

Практическая значимость исследования. Результаты диссертации могут быть использованы в научных и обобщающих трудах по истории Сибири, в лекционном курсе «История Отечества (XVI-XVII в.)», при подготовке музейных экспозиций, учебно-методических пособий, спецкурсов и спецсеминаров. Диссертация может быть полезна при работе исследователей над смежными темами.

Апробация результатов исследования. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на кафедре отечественной истории КГПУ им. В.П. Астафьева. По теме диссертации сделаны сообщения на Региональной научно-практической конференции «Книжная культура Сибири» (Красноярск, 18-19 октября 2005 г.), Всероссийской научной конференции с международным участием «История науки и образования в Сибири» (Красноярск, 15-16 ноября 2005 г.), II Всероссийской научно-практической Интернет — конференции «Сибирский субэтнос: культура, традиции, ментальность» (15 января — 1 ноября 2005 г.), III Всероссийской научно-практической Интернет - конференции «Сибирский субэтнос: культура, традиции, ментальность» (15 мая - 15 октября 2007 г.), II Всероссийской научной конференции «История науки, образования и культуры в Сибири» (Красноярск, 23-24 октября 2007 г.), Международной научной конференции «II исторические чтения Томского государственного педагогического университета» (Томск, 20-21 ноября 2007 г.), Региональной научно-практической конференции, посвященной 300-летию вхождения территории юга Сибири в состав России (Минусинск, 12-14 декабря 2007 г.). Результаты исследований опубликованы в семи статьях, одна из которых размещена в реферативном рецензируемом журнале, входящем в перечень ВАК, - «Вестник ЧелГу».

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений. Содержательная часть сосредоточена в четырех главах, логически связанных друг с другом. Первая глава освещает методологические проблемы основ сибирского фронтира и колонизации Сибири. Вторая глава посвящена проблемам хронологических рамок и периодизации русской колонизации Сибири в условиях внешнего фронтира. В третьей описывается социально-экономические аспекты русского освоения Сибири в 90-е гг. XVI - первой четверти XVII вв. в условиях внутреннего фронтира. В четвертой главе дается характеристика взаимодействия центральной власти с русским и аборигенным населением Сибири, особенности становления Русской Православной Церкви за Уралом в условиях внутреннего фронтира.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская колонизация Сибири последней трети XVI - первой четверти XVII века в свете теории фронтира"

Заключение

Методология современной исторической науки предполагает сочетание формационной парадигмы с цивилизационным подходом, что дает возможность рассматривать процесс сибирской колонизации последней трети XVI — первой четверти XVII в. как процесс разноуровневых отношений фронтира. Фронтир справедливо трактуется как зоны экономического, социального, политического и культурного взаимодействия пришлого населения с местными народами, в результате которого происходит становление нового нередко локального сообщества. Колонизация же это в первую очередь процессы заселения и освоения, включающие в себя межэтническое взаимодействие и административное вхождение новой территории в состав государства. Если использовать многоуровневое понятие «фронтира» М.В. Шиловского, подразумевающее существование внешней, внутренней и внутрицивилизационной стадий, то в определенной мере сквозь призму фронтира просматриваются ранее ускользавшие от историков отдельные аспекты начального этапа русской колонизации Сибири. Причем в этой концепции «сибирского фронтира» теоретически стадии следуют одна за другой, но конкретно-исторически в разных районах Западной и Центральной Сибири они протекали не разновременно и дистадиально, а синхронно.

В освоении русскими Сибири изучаемого периода можно выделить три территориальных вектора колонизации — северо-восточное, восточное и юго — восточное, которые присутствовали как в первой, так и во второй волне расширения вешнего фронтира.

На северо-востоке первые спорадические проявления внешнего фронтира относятся ко второй половине XV - началу XVI в., но полную силу они набрали в 70-е гг. XVI в. — с появлением первых постоянных русских поселений за Уралом и завершились примерно 1601-1602 гг. - с распространением государственной власти на территорию северной части Западной Сибири. С 90-х гг. XVI в. началась вторая волна движения русских в указанном направлении, охватившая просторы Центральной и Восточной Сибири, которая завершилась выходом царского указа 1620 г., запретившего движение вдоль побережья Сибири Северным морским ходом.

На востоке и юго-востоке хронологические рамки первой волны внешнего фронтира определяются 1581 г. - началом XVII в, т.е. от начала похода Ермака в Сибирь до основания Верхотурья. Вторую же волну русского движения «встречь солнцу» следует датировать с 1604 по 1621 г., от основания Томска до строительства Мелесского острога.

В контексте внешнего фронтира можно выделить три основных типа взаимодействия между пришельцами и коренными жителями — сотрудничество, конфронтация и даннические отношения. Если на северо-востоке в большей мере преобладало сотрудничество между русскими и инородцами, в основном существовавшее в форме меновой торговли, то на юго-востоке и востоке — конфронтация, вплоть до вооруженных столкновений, и даннические отношения, но отличные от типа налог-рента, что, безусловно, замедлило расширение внешнего фронтира.

Внутренний же фронтир - процесс включения контактных зон в территорию государства, в ходе которого идет взаимодействие и взаимовлияние различных хозяйственно-культурных типов и этносов.

Огромные пространства Сибири, где расстояния между крупными русскими поселениями измерялись сотнями километров, предопределили тот факт, что для русских за Уралом отношения внутреннего фронтира затянулось не на десятки, а на сотни лет. Следовательно, одновременно с факторами внутреннего фронтира где-то оставались или воспроизводились участки внешнего фронтира.

Разные отрасли и степень их хозяйственного развития определяли уровень проявления стадий фронтира. В данный период отношения внешнего фронтира были связано с ведущей ролью пушного промысла, ибо именно желание добыть «мягкую рухлядь» являлось мощным побудительным стимулом для русских к проникновению и деятельности в Сибири. Специфическая ситуация неустойчивого равновесия, сложившаяся на территории внутреннего фронтира, приводила к известному взаимовыгодному балансу интересов государства и частных лиц, что способствовало развитию обычного для традиционного общества социального партнерства.

В отличие от пушного промысла, носившего экстенсивный и предельно динамичный характер, в условиях внутреннего фронтира, иную роль играло земледелие, обусловившее переход сибирского общества во внутрицивилизационную стадию. Знаковой являлась практика привлечения на государеву сибирскую пашню западносибирского местного населения. При этом важно отметить, что «сибирские инородцы» не ставились в жесткие рамки плантаторского хозяйства, а выступали хозяйственно самодеятельными единицами. Это способствовало плодотворным хозяйственно-бытовым контактам в области агротехники, номенклатуре посевных культур, и, в конечном счете, метисации.

При слабом развитии ремесла торговля являлась сферой обмена между зонами внутреннего сибирского фронтира и Европейской Россией. При этом, обусловившая внутрицивилизационных связи на уровне менового торга, торговля между автохтонными жителями и русскими в Сибири в большинстве случаев переходила во взаимозависимость их хозяйственно-культурных типов.

Географическая и этно-национальная пестрота пришлого и русского населения, диспропорции полов в пользу мужчин и общая малочисленность русских создавали питательную почву для метисации, выражавшуюся в заключении браков с «сибирскими инородцами», а также смешанных браков между выходцами из разных российских районов и иноземцами, что в конечном итоге создало подпочву для образования будущего нового сообщества сибиряков.

Очень сложная сословно-социальная структура общества, формировавшаяся в специфических условиях восточной окраины еще одна особенность сибирского фронтира. Здесь в наименьшей степени проявился перенос из центра принципа жесткого обособления сословий, их прикрепления к определенным родам деятельности и месту жительства. Практически все служилые люди активно занимались в различных сферах производительным трудом и торговлей. Они, а также трудовое население, включая сибирских инородцев, через сельские и городские общины обладали на низовом уровне властными и хозяйственными функциями вплоть до отказа коронным властям от воеводства и прямой апелляции к верховной власти.

В имущественных и сословных отношениях стиралась жесткая зависимость от происхождения и местничества, а положение людей определялось их личными качествами, что обуславливало интенсивные вертикальные и горизонтальные социальные мобильности.

Диссертант считает отличительной особенностью сибирского фронтира органическую интеграцию инородческого населения в состав Российского государства, а не его тотальное уничтожение, которое имело место в ходе колонизации просторов Северной Америки. Ведь в последние годы первой четверти XVII в. 9/10 населения Западной Сибири составляло коренное население, которое, приобщаясь к новым формам хозяйственных занятий, получало гражданский статус и являлось субъектом гражданского и публичного права, а новокрещены входили в число местных представителей коронной власти на местах.

В Сибири складывались идеальные условия для формирования из исходного человеческого материала иного в региональном плане сообщества, позже самоидентифицировавшегося как сибиряки с особенными чертами характера и ментальности.

Управленческая структура Сибири через Посольский приказ, а затем, когда сложились основные институты, отвечавшие за взаимодействия центра и окраин, - Казанский приказ, оказала существенное влияние на стадии сибирского фронтира. Переход от внутреннего фронтира к внутрицивилизационному ознаменовался созданием Сибирского приказа, когда Сибирь стала восприниматься как естественное продолжение территории Российского государства - государева вотчина, на которую распространялись старофеодальные принципы управления дворцово-вотчинным хозяйством. В условиях нехватки людей для освоения новых территорий и относительной слабости местной власти государство было вынуждено тесно сотрудничать с мирами города и деревни идти им в ряде вопросов на уступки. Следовательно, изначально в Сибири складывались развитые формы социального партнерства. Это вносило свои коррективы во внутренний фронтир.

Взаимоотношения центральной власти с «сибирскими инородцами» в условиях фронтира складывались в трех плоскостях: в процессе распространения русской власти на новые территории, в ясачные отношения и в осуществление публичных функций.

Москва пыталась действовать при условии признания власти «белого царя» с общих позиций патернализма, харизматичности, подчеркнутой законности и справедливости своих властных функций.

Когда присутствие русских было минимальным на территории Западной Сибири, со стороны местного населения наблюдались попытки свергнуть власть московского государя, что характеризовало переход от внешнего к внутреннему фронтиру. Взимание ясака, определявшее взаимоотношения Российского государства с «сибирскими инородцами», противоречиво влияло на их поведение. В ясачной политике сочетались как меры, направленные на защиту ясачных людей от разного рода притеснений, так карательные репрессии в случае уклонения от выплаты ясака. Но уже последние годы первой четверти XVII в. вследствие осознания коренными жителями положительных аспектов цивилизационного влияния со стороны колонистов количество вооруженных столкновений уменьшилось. К тому же и сама традиционно гибкая политика центральной власти по отношению к автохтонному населению, предусматривавшая включение «сибирских инородцев» в состав полноправных подданных давала свои плоды. Так, многие местные князья сохранили свое привилегированное положение и получили защиту своих прав со стороны местных русских властей, а часть из них стала служилыми людьми «по отечеству» и «по прибору».

Воспроизводство системы духовных ценностей и ментальности русского народа на востоке от Урала, осуществлялось, с одной стороны, силами переселенцев, а, с другой стороны, с различной степенью активности светскими и особенно духовными властями.

Опасение лишится части доходов вызывало сдержанное отношение центральной власти к активному распространению деятельности Русской Православной Церкви в Сибири и конфессионально-корпоративного землевладения. Но несмотря на это сибирские обыватели, светские и духовные власти обеспечивали устойчивые контакты и взаимопроникновение русской православной культуры (по Ф. Тернеру — цивилизации) и культуры трибалистического типа (по Ф. Тернеру — дикости).

При соприкосновении разного типа сообществ не было насильственного втягивания и насаждения системы духовных ценностей колонистов через жесткую христианизацию, а присутствовала веротерпимость, которая закладывала основу взаимодействия разнотипных культур. Хотя, некоторые «сибирские инородцы» принимали христианство и становились новокрещенами, но вера их была непрочной, и во многом они совершали крещение для получения каких-либо привилегий. Также и большинство русских, проживавших в Сибири, были менее религиозны, чем жители центральной части страны, и чаще нарушали церковные запреты и православную обрядность.

Формирование нового сообщества проявилось не только в русско-инородческих отношениях, но и в межцивилизационном общении, между русскими и иноземцами из стран Западной и Северной Европы. Только последнее имело место на просторах Северной Америки, и именно на его основе там сформировалось общество нового типа.

Основной итог диссертационной работы заключается в том, что впервые соискатель раскрыл и конкретизировал концепцию сибирского фронтира через фактологический материал и показал правомерность ее применения к процессам сибирской истории. При этом диссертантом были предложены некоторые новые концептуальные решения в контексте общей теории фронтира, что позволило рассмотреть некоторые неявные аспекты русской колонизации. В целом, сибирский фронтир имел более сложный характер, нежели американский, так как был обусловлен разноуровневыми явлениями, происходившими синхронно. На стадии внешнего фронтира ведущую роль играла торговля между русскими и коренными жителями Сибири. В условиях внутреннего фронтира происходило включение «сибирских инородцев» в государственное поле в условиях религиозной веротерпимости, через изменения их хозяйственно-культурного типа. На стадии внутрицивилизационного фронтира автохтонные жителями приобретали статус полноправных подданных Российского государства. Именно эти стадиальные особенности являются становым хребтом понятия «сибирский фронтир». Предложенная работа дает основания считать, что основные тенденции, присущие сибирскому фронтиру, формировались еще со времен Древней Руси, а затем в XV - XVI вв. на Оке, в Поволжье, Перми Великой, где закладывались основы русского фронтира.

Список принятых сокращений

АИ - Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией императорской Академии наук

ГАТОТ - Государственного архива Тюменской области в г. Тобольске ДАИ - Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией императорской Академии наук Кн. - книга п.г. - письменный голова Портф. - портфель Прил. — приложение

ПСЗРИ. - Полное собрание законов Российской империи

РГАДА - Российский государственный архив древних актов

РГИА - Российский государственный исторический архив в г. Санкт

Питербурге

РИБ - Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией

СГТД — Собрание государственных грамот и договоров с. е. и. в. - собственного его императорского величества стлб. - столбец

221

Список научной литературыХромых, Александр Станиславович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Ф. 1111. (Верхотурская приказная изба). Оп. 2. Стлб. 10. Л. 22-36. Российский государственный исторический архив в г. Санкт-Питербурге Ф. 1343. (Департамент герольдии). Оп. 20. Д. 3120. Л. 1,4, 6 об.,81.

2. Государственного архива Тюменской области в г. Тобольске Ф. 70. (Тобольский Знаменский монастырь). On. 1. Д. 1. Л. 86, Д. 9. Л. 72-73, Д. 70. Л. 20-22, Д. 86. Л. 14.1. Опубликованные источники

3. Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией императорской Академии наук / Под ред. И. Григоровича. СПб.: Типография II Отделения с. е. и. в. канцелярии, 1841. Т.П. (1598-1613 гг.). - 420 с.

4. Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией императорской Академии наук / Под ред. М. Коркунова. СПб.: Типография II Отделения с. е. и. в. канцелярии, 1841. T.III. (1613-1645). - 457 с.

5. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи археографической экспедицией Императорской Академии наук. Доп. изд. -СПб.: Типография II Отделения с. е. и. в. канцелярии, 1836. T.IV. 621 с.

6. Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. В 2 т. Т.1. / М. П. Алексеев. Иркутск: Крайгиз, 1932. - 368 с.

7. Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке / Пер. с англ. Ю. В. Готье. Ответ, ред. Н. JI. Рубинштейн. Л.: ОГИЗ, 1937.-308 с.

8. Верхотурские грамоты конца XVI начала XVII вв. Вып. I-II. / Сост. Е. Н. Ошанина. Ответ, ред. А. А. Преображенский. - М.: Институт истории АН СССР, 1982.-298 с.

9. Гневушев А. М. Акты правления царя Василия Шуйского (19 мая 1606 17 июля 1610) / А. М. Гневушев. - М.: Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1914. -421 с.

10. Город у Красного яра (Документы и материалы по истории Красноярска XVII XVIII вв.). / Сост. и ред. Г. Ф. Быконя. - Красноярск: Книжное издательство, 1981.-280 с.

11. Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией императорской Академии наук. Доп. изд. / Под ред. М. Коркунова. СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1851. T.IV. - 448 с.

12. Книга Записная / Под ред. 3. Я. Бояршиновой, В. В. Палагиной. Томск: ТГУ, 1973.-115 с.

13. Памятники дипломатических сношений Московского государства с Англией, (с 1581 1604г.) / Под ред. К. Н. Бестужева Рюмина. - СПб.: Типография В. С. Балашова, 1883. Т.П. - 497 с.

14. Первое столетие сибирских городов. XVII век / Сост Д. Я. Резун. -Новосибирск: «Сибирский хронограф», 1996. 190 с.

15. Полное собрание законов Российской империи. Собр.1. T.III. / СПб., 1830. -1034 с.