автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Осуществление политики раскулачивания и выселения кулацких семей на территории Кировской области в 1929-1934 гг.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Семено, Андрей Валерьевич

Введение

Глава 1. Вятская деревня накануне коллективизации и раскулачивания.

1.1 Социально-экономическое положение вятского крестьянства в 1927-1929 гг.

1.2 Начало политики ограничения и вытеснения зажиточных хозяйств в Вятской губернии в 1928-1929 гг.

Глава 2. Осуществление политики раскулачивания и ответная реакция крестьянства на действия властей в 1929-1933 гг.

2.1 Выработка и осуществление политики раскулачивания на территории Кировской области в 1929-1930 г.

2.2 Продолжение политики «ликвидации кулачества как класса» в районах Кировской области в 1931-1933 гг.

2.3 Восприятие политики коллективизации и раскулачивания вятским крестьянством и формы социального сопротивления репрессивной политике со стороны государства осенью 1929 - зимой 1930 г.

Глава 3. Политическая ссылка в Кировской области: создание и функционирование административных поселков в 1930-1934 гг.

3.1 Первые спецпереселенцы: хозяйственное, правовое положение, основные занятия

3.2 Развитие системы вятских спецпоселков в 1931-1933 гг.

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Семено, Андрей Валерьевич

Актуальность темы. В современной России одной из активно обсуждаемых проблем является проблема развития сельского хозяйства. Ее решение предполагает поиск оптимальных форм хозяйственной кооперации в аграрном секторе, наиболее эффективное с экономической точки зрения соотношение форм собственности на землю, уточнение доли и места государства в организации сельскохозяйственного производства и т.д. Правильное решение указанных вопросов невозможно и без обращения к опыту развития сельского хозяйства России в предшествующие исторические эпохи.

Одной из поворотных вех развития аграрного производства в нашей стране была массовая коллективизация индивидуальных крестьянских хозяйств, осуществленная советским правительством в 30-е гг. XX века. Сплошная коллективизация сопровождалась раскулачиванием зажиточных крестьян и массовым выселением их семей. Вопросы, связанные с раскулачиванием и переселением кулацких семей, вызывают повышенное внимание со стороны ученых, политиков, журналистов, простых граждан. Причина особого внимания заключается в масштабности процесса раскулачивания, методах его проведения, в последствиях для дальнейшего развития отечественного сельского хозяйства и конкретных человеческих судеб. Незавершенность процесса реформ в аграрном секторе экономики современной России, а также достаточная близость этих событий к нашему времени делают указанные аспекты раскулачивания особенно актуальными.

В последнее десятилетие в современной исторической науке обозначилась тенденция к более объективному, чем прежде, изучению истории СССР. Отказ от узкой идеологической направленности исследования, открытие ранее недоступного архивного материала создают хорошие предпосылки для многопланового освещения политики раскулачивания и социальной борьбы в деревне в 30-е гг. XX столетия. Однако для того, чтобы правильно понять историю страны в целом, необходимо изучить историю ее отдельных регионов.

Выводы, полученные в ходе исследования процесса раскулачивания в отдельных регионах России, в том числе и на территории ныне занимаемой Кировской областью, могут стать прочной основой для более широких теоретических обобщений.

Таким образом, объектом данного исследования выступает вятская деревня в ее взаимодействии с местными властными и управленческими структурами с конца 1920-х до середины 1930-х гг.

Предмет исследования - политика раскулачивания и выселения кулацких семей, проводимая местными органами власти в указанный период, методы ее реализации, политическая и социально-экономическая результативность, а также социальная борьба, развернувшаяся в губернии в процессе ее осуществления.

Хронологические рамки исследования охватывают период с осени 1929 г. по 1934 г., на протяжении которого советское правительство осуществляло политику ликвидации кулачества как класса. Нижняя граница определяется началом процесса стихийного раскулачивания, шедшего «снизу» и мало контролируемого центральной властью. Верхняя граница обусловлена фактическим завершением политики раскулачивания на территории Кировской области.

Территориальные рамки исследования. Обозначение территориальных границ исследования представляет определенную трудность. Административные границы бывшей Вятской губернии в указанный период претерпевали существенные изменения. 14 января 1929 г. Вятская губерния (без Слутской волости) в составе 3 округов - Вятского, Котельнического, Нолинского и частично Шарьинского, - вошла в состав Нижегородской области, которая в 1932 г. была преобразована в Горьковский край. Часть территории Халтуринского уезда была включена в состав Северного края в соответствии с постановлением ВЦИК от 3 июля 1929 г. 23 июля 1930 г. по решению ВЦИК округа были упразднены и на их месте было образовано 42 района. 5 декабря 1934 г. город

Вятка был переименован в город Киров, а постановлением ВЦИК от 7 декабря 1934 г. из Горьковского края был выделен самостоятельный Кировский край, в который вошли также Боткинский и Сарапульский районы Свердловской области и Удмуртская автономная область. Принимая во внимание все указанные изменения границ, по сложившейся в историографии традиции в качестве территориальных рамок исследования можно принять границы Кировской области на 1 января 1937 г.

Историография проблемы. Еще в конце 20-х гг. в СССР появился ряд брошюр, в которых показывалась расстановка классовых сил в деревне накануне коллективизации, давалась характеристика кулачества как врага советской власти, рассказывалось о формах и методах его борьбы против социалистического строительства, ставился вопрос о судьбе кулака в связи с курсом партии на коллективизацию1.

В связи с началом массового колхозного движения и переходом к политике ликвидации кулачества как класса, в начале 30-х годов, главным образом в 1930-1931 гг., были опубликованы в периодической печати и вышли отдельными изданиями работы по политике партии в отношении кулака и практических мероприятиях по его ликвидации. Значительная часть статей и брол шюр была написана практическими работниками . Указанные работы не имеют исследовательского характера, но из них можно почерпнуть значительный фактический материал, особенно о социально-экономических отношениях в доколхозной деревне, о политической обстановке накануне и в начале массовой коллективизации и т.д.

1 Гайстер А. И. Расслоение советской деревни. М., 1928; Каврайский В. А., Нусинов И. С. Классы и классовые отношения в современной советской деревне. Новосибирск, 1929; Орлов Д. Социально-органические процессы по классовым группам крестьянских хозяйств от 1927 года к 1929 году. // Статистика Сибири, вып. 2. Новосибирск, 1930; Карпинский В. А. О колхозах и кулаке. // Большевик, 1929, № 11; Ангаров А. Классовая борьба в деревне и сельсовет. - М., 1929; Азизян А. Аренда земли и борьба с кулаком. М.-Л., 1929 и др.

2 Варейкис И. О сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса. Воронеж, 1930; Хатаевич М. М. О ликвидации кулачества как класса. Самара, 1930; Хватов Н. Ликвидация кулачества как класса. М,-Л., 1930; Ермолаев А. И. Коллективизация и классовая борьба в Ленинградской области. М.-Л., 1931 и др.

В 1930-е годы наиболее крупными исследованиями по вопросам колхозного строительства и ликвидации кулачества как класса были работы Я. Ни-кулихина, С. Н. Красавина, М. Я. Залесского1. Так, в монографии последнего прослеживается эволюция налоговой политики советского государства с 1917 по 30-е гг. XX столетия. В работе показано, как налоговое обложение в деревне, с одной стороны, сдерживало развитие кулацких хозяйств, способствовало их вытеснению, а в ряде случаев и ликвидации, с другой стороны - стимулировало колхозное строительство.

В послевоенный период исследование данной темы было продолжено в трудах М. А. Краева, Б. А. Абрамова, Г. Е. Глезермана2. Написанные в обстановке строгого идеологического контроля за исследованиями и при закрытых архивах, данные работы содержат мало фактического материала, все основные выводы в них сделаны на основе теоретических работ и высказываний В. И. Ленина, И. В. Сталина, постановлений партии и правительства. В указанных трудах подчеркивалась связь политики раскулачивания со сплошной коллективизацией, общность интересов кулачества и международного империализма, говорилось о щедрой материальной помощи спецпереселенцам со стороны государства.

Новый период в изучении политики ликвидации кулачества начался в 1958 году и связан с выходом статей П. В. Семернина и В. К. Медведева3. Семернин впервые ввел в научный оборот материалы комиссии Политбюро ЦК, готовивший соответствующие директивы в декабре 1929 г. Оба автора также отметили дифференцированный подход со стороны правительства к различным группам кулачества. Вслед за этими статьями вышел целый ряд

1 Никулихин Я. Социалистическая реконструкция сельского хозяйства в первой пятилетке. М., 1934; Красавин С. Н. Первые итоги сплошной коллективизации. // «На аграрном фронте», 1934, № 12; Залесский М. Я. Налоговая политика Советского государства в деревне. М., 1940.

2 Краев М. А. Победа колхозного строя в СССР. М., 1954; Абрамов Б. А. Партия большевиков - организатор борьбы за ликвидацию кулачества как класса. М., 1952; Глезерман Г. Е. Ликвидация эксплуататорских классов и преодоление классовых различий в СССР. М., 1949.

3 Семернин П. В. Ликвидация кулачества как класса. // Вопросы истории КПСС. - 1958. - № 4, с. 72-85; Медведев В. К. Ликвидация кулачества как класса в Нижневолжском крае. // История СССР. - 1958. - № 6, с. 9-28. работ, посвященных коллективизации и политике ликвидации кулачества как класса, основанных на конкретных источниках1. Наряду с трудами, посвященными общегосударственной политике, появились публикации, освещаюЛ щие этот процесс в отдельных регионах, краях, областях .

С 1958 года началось также изучение вопросов, связанных с депортацией кулаков и их положением в районах переселения3. Депортация бывших кулаков характеризовалась авторами исследований как часть политики ликвидации кулачества как класса, направленной на перевоспитание кулаков, изменение их психологии и образа жизни.

Достоинством работ этого периода является то, что они включают в себя новый, не доступный ранее фактический материал (например, постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г.) и вследствие этого носят более предметный характер, чем в предшествующие годы. Расширился круг исследуемых проблем - более подробно разрабатываются вопросы выработки политической линии по отношению к кулаку в конце 20-х - начале 30-х гг., затрагиваются отдельные аспекты непосредственного осуществления этой линии на местах, положения депортированных кулаков. Однако, несмотря на эти положительные моменты, проблема ликвидации кулачества как класса и на этом этапе была исследована слабо. Недостаточно изученными были вопросы социально-экономического развития деревни в доколхозный период,

1 Кукушкин Ю. С. Осуществление сельскими Советами политики ликвидации кулачества как класса. - Вестник МГУ. - 1966. - № 4; Трапезников С. П. Исторический опыт КПСС в осуществлении ленинского кооперативного плана. М., 1965; Гомаюнов М. В. Большие перемены. М., 1968; Ленинский кооперативный план и борьба партии за его осуществление/Под ред. Голикова В. А. М., 1969 и др.

2 Каревский Ф. А. Ликвидация кулачества как класса в Среднем Поволжье. - Исторические записки, т. 80, 1967; Ефременков Н. В. Деятельность партийных организаций Урала по ликвидации кулачества и трудовому перевоспитанию бывших кулаков. /Победа Октябрьской революции и успехи социалистического строительства за 50 лет Советской власти. Свердловск, 1968; Гущин Н. Я. Ликвидация кулачества как класса в сибирской деревне./Социальная структура населения Сибири. Новосибирск, 1970 и др.

3 Трапезников С. П. Исторический опьгт колхозного строительства в СССР и его международное значение.// Коммунист. - 1958. - № 5; Шуклецов В. Т. Из истории экспроприации и трудового перевоспитания кулачества в Сибирском крае./«Из истории партийных и советских организаций Сибири». Новосибирск, 1962; Фина-ров А. П. К вопросу о ликвидации кулачества как класса и о судьбе бывших кулаков в СССР./ История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. М., 1963; Сидоров В. А. Мероприятия по трудовому перевоспитанию бывших кулаков // Вопросы истории. - 1964. - № 11 и др. раскулачивания и депортации кулаков в 1931-1934 гг., хозяйственного и правового положения спецпереселенцев.

В 1970-х - начале 80-х гг. вышел ряд монографических исследований1, посвященных рассматриваемой теме и основывавшихся во многом на материале, накопленном предыдущими исследователями. Отличительной особенностью этих работ была формулировка общих выводов, несколько отличающихся от обычной партийной трактовки политики ликвидации кулачества как класса, господствовавшей ранее. Так, например, в коллективной монографии «Коллективизация сельского хозяйства в СССР» был сделан вывод о том, что только под влиянием крайнего обострения классовой борьбы политика ликвидации кулачества как класса приняла форму насильственной экспроприации, «отнюдь не неизбежной в более благоприятных условиях» . В целом же эти работы, как и публикации предшествующего периода, не выходили, да и не могли выйти, за рамки определенных ограничений, привязывавших исследователей к определенному набору выводов.

Новый этап в исследовании процесса раскулачивания и выселения кулацких семей начался в конце 80-х гг. В 1989 г. увидел свет сборник «Документы свидетельствуют. 1927-1932», в котором большинство опубликованных документов было посвящено политике ликвидации кулацких хозяйств на территории СССР. В книге Н. А. Рогалиной3, опубликованной в это же время, подчеркивалось, что политика раскулачивания была обусловлена как объективными, так и субъективными причинами. Автор отметил, что реально экспроприация наиболее зажиточного кулачества превращалась в основной метод ускорения коллективизации, становясь во многом истинной ее причиной. В середине 90-х вышла новая монография Н. А. Ивницкого4. Материал книги

1 Ивницкий Н. А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. М., 1972; Трифонов И. Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М., 1975; Коллективизация сельского хозяйства в СССР: пути, формы, достижения. Краткий очерк истории. М., 1982 и др.

2 Коллективизация сельского хозяйства в СССР. С. 392.

3 Рогалина Н. Л. Коллективизация: уроки пройденного пути. М., 1989.

4 Ивницкий Н. А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М., 1994. во многом повторяет данные, содержащиеся в первой монографии этого автора (см. выше), однако использование новых архивных документов, не доступных ранее, придало книге актуальность и повысило объективность сделанных выводов.

Особенностью отечественной историографии 90-х годов является малочисленность крупных, монографических трудов, преобладание научных статей в периодических изданиях в общей массе новых публикаций. Проблема раскулачивания и выселения кулацких семей рассматривается на страницах журналов «Отечественная история», «Вопросы истории», «Социологические исследования» и др.1 Раскулачивание стало расцениваться как величайшая трагедия российского крестьянства, о коллективизации говорится преимущественно как о разрушении тоталитарным режимом многовековых традиций и устоев, а у ряда авторов - и производительных сил деревни.

В конце 90-х годов началось издание крупного сборника документов, посвященных преобразованию сельского хозяйства в 30-е годы XX века . Особенностью данного издания является то, что в нем впервые публикуются материалы секретных папок Политбюро, ОГПУ, Колхозцентра и других государственных органов, связанных с коллективизацией и раскулачиванием. В качестве достоинства сборника следует отметить также объем томов (700-800 стр. каждый) и широту подбора документов, которая позволяет проследить трансформацию сельского хозяйства СССР практически на всей территории страны.

Осуществление политики ликвидации кулачества как класса в Кировской области практически не изучено. Отдельные материалы по обозначен

1 Напр.: Шашков В. Я. К вопросу о выселении раскулаченных семей в Северный край. 1930-1933 // Отечественная история. - 1996. - № 1; Земсков В. Н. Заключенные в 1930-е годы: социально-демографические проблемы // Отечественная история. - 1997. - № 4; Он же. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. - 1991. - № 10; Зеленин И. Е. «Революция сверху»: завершение и трагические последствия // Вопросы истории. - 1994. - № 10; Тепцов Н. В. Правда о раскулачивании. Документальный очерк // Кентавр.

- 1992. - № 3-4; Плотников И. Е. Как ликвидировалось кулачество на Урале/Ютечественная история. —1993.

- № 4 и др.

2 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание: Документы и материалы: в 5 т./Ред. кол. В. Данилов, В. Виноградов, Л. Виола и др. М., 1999. ной проблеме содержатся во втором томе сборника «Очерки истории Кировской организации КПСС», выпущенного в 1965 году. В статьях, посвященных социально-экономическому развитию деревни в годы первых двух пятилеток, практически нет никаких цифровых данных по политике раскулачивания и по положению спецпереселенцев. Примеры политики раскулачивания и социальной борьбы приведены лишь по Вятскому округу и носят отрывочный, иллюстративный характер. Частично проблема раскулачивания была затронута в статье Е. И. Кирюхиной «Из истории начала массовой коллективизации крестьянских хозяйств в Нижегородском крае»1.

Ситуация мало изменилась во второй половине 80-х гг. В книге Ю. Г. л

Карачарова «Все равно буду жить!» приведен лишь ряд примеров выселения кулацких семей из Кировской области. В сборнике «Из истории вятских спецслужб» содержится статья Ожегина П. Т. «Административные высылки и спецпоселения на территории Вятского края», в которой автор в очень сжатой форме изложил историю создания и функционирования первых спецпоселков, возникших на территории Кировской области в 30-е годы. Практически никаких данных по вопросам раскулачивания и выселения кулацких семей не приведено в 4 томе «Энциклопедия земли вятской», посвященной истории Вятского края3.

Из сказанного выше вытекают цель и задачи исследования: Целью исследования выступает всестороннее изучение процесса раскулачивания, выселения кулацких семей в Вятском регионе, а также переселения таковых из др. регионов страны на фоне социальной борьбы в вятской деревне в 30-е годы. Задачи:

1 Кирюхина Е. И. Из истории начала массовой коллективизации крестьянских хозяйств в Нижегородском крае // Из истории крестьянства европейского Севера, Верхнего Поволжья и Урала в период Великой Октябрьской социалистической революции и победы социализма в СССР (1917-1937 гг.). Киров, 1979.

2 Карачаров Ю. Г. «Все равно буду жить!»: Документальный рассказ о жертвах сталинских репрессий в Кировской области. Киров, 1990. Энциклопедия земли Вятской. Т. 4. История. Киров, 1995.

- изучить сущность и содержание мероприятий по раскулачиванию и выселению кулацких семей, проводимой местным руководством, рассмотреть степень их соответствия центральным установкам;

- выявить основные формы социальной борьбы в деревне, ее направленность и масштабы;

- проанализировать причины и типичные проявления нарушений директивных установок центра, которые имели место в процессе раскулачивания;

- исследовать условия жизнедеятельности спецпереселенцев: их материальное и правовое положение, быт, основные занятия.

Методология исследования. В работе над конкретным историческим материалом автор использовал элементы формационного подхода. В частности, характерный для него учет классовой структуры общества был уместен при анализе социальной ситуации в вятской деревне накануне коллективизации и раскулачивания. При работе диссертацией автор использовал такие принципы, как историзм и объективность. Исследование проводилось с использованием следующих прикладных методов: историко-генетический, историко-сравнительный, историко-системный, а также методов количественного анализа. Историко-сравнительный метод применялся при сопоставлении содержания документов, определявших политику раскулачивания, с их практической реализацией, историко-генетический использовался при изучении эволюции репрессивной политики по отношению к кулачеству на краевом и районном уровнях, историко-системный - при рассмотрении структуры и взаимодействия причастных к процессу раскулачивания местных органов управления. Методы количественного анализа были использованы при определении числа раскулаченных хозяйств и депортированных семей.

Новизна исследования заключается в создании первого обобщающего научного труда, посвященного проведению политики раскулачивания и выселения кулацких семей в Кировской области в конце 1920-х - пер. пол. 1930-х гг.

Источниковая база исследования. Первую группу источников составляют опубликованные материалы, главным образом, постановления ЦК ВКП(б), ЦИК и СНК СССР и РСФСР, Нижегородского крайкома и крайисполкома, а также решения специальных секретных комитетов и комиссий, разрабатывавших политику раскулачивания и выселения кулацких семей на общегосударственном уровне, публикация которых началась в конце 1990-х гг. Все эти документы дают представление о выработке политики «ликвидации кулачества как класса», позволяют проследить корректировки выбранного курса.

Сюда же примыкает ряд материалов, опубликованных в окружной газете «Вятская деревня» за 1929-1930 гг. Газетные статьи, и в особенности передовицы, дают представление о смене курса государственной политики по отношению к кулаку в декабре 1929 - начале января 1930 гг., содержат примеры социальной борьбы кулачества против коллективизации деревни.

Вторая группа источников представлена неопубликованными архивными материалами. Автором изучены материалы фондов Российского Государственного Архива социально-политической истории (РГАСПИ), Государственного Архива Нижегородской области (ГAHO), Государственного общественно-политического архива Нижегородской области (ГОПА НО), Государственного Архива Кировской области (ГАКО) и Государственного Архива социально-политической истории Кировской области (ГАСПИ КО).

В РГАСПИ были изучены материалы Нижегородского крайкома, недоступные на региональном уровне и посвященные выработке политики раскулачивания на местах (Ф. 17). В ГАНО были исследованы документы Нижегородского краевого исполнительного комитета (Ф. 2626), определявшие политику раскулачивания и выселения кулацких семей в 1930-1933 гг. и иллюстрирующие ответную реакцию крестьянства на репрессивную политику государства.

В ГОПА НО были проанализированы материалы фонда Нижегородского краевого комитета ВКП(б), которые включают в себя постановления и инструкции краевого уровня, санкционировавшие политику раскулачивания и депортации кулацких семей, статистические материалы, примеры сопротивления крестьян коллективизации и линии на «ликвидацию кулачества как класса».

В ГАКО особую ценность для исследования представляют фонды Вятского (Ф. р-877) и Котельничского (Ф. р-1257) окружных исполнительных комитетов. В указанных фондах содержатся материалы, иллюстрирующие деятельность местных исполнительных органов власти в области проведения раскулачивания и выселения кулацких семей. Фонд Нолинского окрисполко-ма представлен фрагментарно, что, естественно, несколько затрудняет изучение процесса раскулачивания в данном регионе. Определенный интерес для темы исследования представляет и фонд прокурора Вятского округа (Ф. 2628), где находятся данные по общему количеству раскулаченных семей за 1930 г. и примеры сопротивления вятского крестьянства репрессивной политике.

В ГАСПИ КО наиболее важными для решения поставленных задач исследования являются фонды Вятского (Ф. 2), Котельничского (Ф. 1691) и Нолинского (Ф. 201) окружных комитетов ВКП(б). В обозначенных фондах содержаться постановления как краевого, так и окружных комитетов партии, касающиеся проведения политики «ликвидации кулачества как класса». Одновременно с этим архивные дела окружкомов полны примерами социальной борьбы крестьянства. Сведения о раскулачивании в 1931 г. были обнаружены в фондах районных комитетов ВКП(б) (Ф. 100, 706, 739, 931, 932, 1152).

Значительной степенью объективности в освещении событий, связанных с раскулачиванием и выселением кулацких семей, обладают спецсводки ОГ-ПУ, эпизодически представленные в фонде Вятского окрисполкома. Работникам данной организации не было смысла скрывать истинное положение дел в деревне. Реальное положение дел на местах сообщалось также в личной переписке уполномоченных райисполкомов и райкомов с главами указанных структур. Менее достоверные сведения содержатся в документах окриспол-комов и райкомов. В погоне за высоким процентом коллективизации и раскулачивания, председатели райисполкомов и секретари райкомов в некоторых случаях могли сознательно завышать отправляемые в центр показатели.

В целом источниковая база исследования, несмотря на некоторую фрагментарность ее компонентов, позволяет изучить осуществление политики раскулачивания и становление системы административных поселков на территории Кировской области.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Осуществление политики раскулачивания и выселения кулацких семей на территории Кировской области в 1929-1934 гг."

Заключение.

Накануне коллективизации уровень экономического развития крестьянских хозяйств Вятской губернии был сравнительно невысоким. Для обработки земли использовались примитивные орудия труда (соха), мало внимания уделялось сортировке посадочного материала и семеноводству, в результате чего урожайность зерновых культур оставалась низкой. Аренда земли и использование наемного труда несли в себе элементы патриархальных отношений, условия найма батраков зажиточными крестьянами зачастую приобретали кабальный характер.

Вследствие невысокого уровня экономического развития вятской деревни социальное расслоение крестьянских хозяйств было здесь менее выраженным, чем зерновых районах страны. С учетом дискуссионности вопроса о признаках отнесения крестьянского хозяйства к разряду кулацких и в результате сопоставления целого ряда таковых, можно констатировать, что количество кулацких хозяйств в Вятской губернии во второй половине 20-х гг. XX в. составляло в среднем 7-9 % от общего числа крестьянских дворов, редко поднимаясь до 10 % (Вятскополянский уезд). Главным занятием зажиточных крестьян являлось земледелие с использованием дополнительных источников дохода: ростовщичества, торговли лесом, скотом, бакалейными товарами, содержанием масло- и льнозаводов, мельниц, и т.д. Зажиточные крестьяне чаще других применяли аренду земли и наем рабочей силы.

Репрессии в отношении кулацких хозяйств начались до официального провозглашения политики «ликвидации кулачества как класса». Одной из главных причин ужесточения внутриполитического курса стал кризис хлебозаготовок 1927-1928 гг. Начавшись в период развертывания индустриализации, он показал советскому правительству возможность срыва плана реконструкции промышленности со стороны единоличной деревни. Затруднения в хлебозаготовках были преодолены путем административного нажима на деревню (использование ст. 107 УК РСФСР к крестьянам, удерживавшим хлеб), а не через урегулирование рыночных и государственных закупочных цен. На местах работники партийного и советского аппарата быстро поняли эффективность административных мер. Уполномоченные Вятского губкома ВКП(б), направлявшиеся в уезды для сбора хлеба зимой 1928 г., сообщали о желательности и даже необходимости использования репрессивных мер, просили руководство о расширении своих полномочий в применении ст. 107 УК. Другим, не менее действенным, методом воздействия на зажиточную часть деревни стала налоговая политика советского правительства. В 1928 г. была значительно увеличена ставка налога для зажиточных хозяйств при одновременном ослаблении налогообложения для бедняков. В результате ведение расширенного хозяйства становилось невыгодным, крупные крестьянские хозяйства стали сокращать размеры пашни, забивать скот, производились разделы семей.

К первым актам раскулачивания в вятской деревне можно отнести разовую операцию НКВД по «изъятию» кулацких хозяйств осенью 1929 г. и привлечение к уголовной ответственности за убой скота в январе 1930 г.

На краевом и окружном уровне фронтальный переход к политике раскулачивания начался в феврале 1930 г., после получения инструкций из центра. Постановления Вятского, Котельничского и Нолинского окружкомов ВКП(б) и окрисполкомов, определявшие правила проведения раскулачивания, в целом оставались в рамках генеральной линии, заданной центром. Но, в то же время, в конкретных деталях и намеченных мероприятиях постановления значительно отличались друг от друга и в ряде пунктов расходились с документами ЦК ВКП(б) и СНК СССР. В решениях окружных органов власти по-разному производилось деление кулачества на группы, не существовало четкой регламентации деятельности троек, мало внимания уделялось подготовительному этапу раскулачивания, не было единообразия в правилах распоряжения конфискованным имуществом. Региональной особенностью являлся также медленный темп принятия решений, санкционировавших начало политики раскулачивания на местах.

Первая кампания по ликвидации кулацких хозяйств в вятской деревне продолжалась примерно с середины февраля до середины марта 1930 года. В ходе раскулачивания на местах бригадирами, руководившими ходом экспроприации, были допущены серьезные нарушения краевых и окружных инструкций, заключавшиеся в изменении сроков выселения кулаков, времени проведения раскулачивания, грубом обращении с зажиточными крестьянами, неправильном распоряжении конфискованным имуществом. На наш взгляд, допущенные «перегибы» в первую очередь были следствием слабой организационной работы со стороны районных комитетов ВКП(б) и сельских партийных ячеек. Низкий уровень грамотности, недостаток профессионально подготовленных кадров, отсутствие эффективного контроля «сверху», а также личностные качества части функционеров низового звена, во многих случаях, приводили к искажению краевых и окружных инструкций, грубому обращению с крестьянами, издевательствам, воровству конфискованного имущества, сведению личных счетов и т.п. Всего в ходе первой кампании раскулачиванию подверглось 3265 хозяйств в Котельническом, 2096 - в Вятском и, как минимум, 513 - в Нолинском округе.

Репрессивная политика государства вызвала ответные защитные меры со стороны вятского крестьянства. Среди форм сопротивления новому аграрному курсу правительства преобладали пассивные: распространение слухов, подкуп, шантаж, вступление зажиточных хозяев в колхозы с целью сохранения своего имущества и т.п. Активные формы сопротивления получили меньшее распространение и были представлены, в основном, избиением активистов колхозного движения, поджогами и порчей колхозного имущества. Частью сельского населения коллективизация воспринималась как «второе крепостное право», связанное с бесплатной работой на нового «барина» - государство. Создание первых коллективных хозяйств (главным образом коммун) было окружено слухами и неверием в успех. В архивных фондах отсутствуют исчерпывающие статистические данные, иллюстрирующие размах сопротивления вятских крестьян новому курсу в целом. Однако, лишь по Вятскому округу в январе-апреле 1930 г. к уголовной ответственности было привлечено: за террор - 38 человек, за агитацию - 490, за угрозы - 25.

Вторая кампания по раскулачиванию зажиточных крестьянских хозяйств на территории Кировской области состоялась весной 1931 г. Нормативной базой ее стало постановление Нижегородского крайкома от 14 февраля 1931 г., которое детально регламентировало процесс раскулачивания на местах. Вся операция по фактическому выселению проводилась силами райисполкомов, сельсоветов, органами милиции, под общим руководством уполномоченных райисполкомов, которые командировались в каждое село и несли полную ответственность за операцию. Всего в течение марта 1931 г. из районов Кировской области было выселено как минимум 282 семьи или около 1300 человек. Главным отличием этой кампании является ее более продуманный и четко организованный характер, благодаря чему в основном удалось избежать нарушений и открытого сопротивления со стороны раскулачиваемых крестьян.

Летом 1931 г. операция по раскулачиванию зажиточных хозяйств была повторена. Порядок ее проведения практически не изменился, однако теперь, ввиду отсутствия трудоспособных членов семьи в количестве, необходимом для выселения, депортация раскулаченных разрешалась при наличии одного трудоспособного члена семьи. Высылаемые снабжались минимумом инструментов и продуктов, необходимых для обустройства на новом месте.

В конце июля - начале августа 1931 г. из районов Кировской области было выселено 387 семей, в составе которых находилось примерно 2 тыс. человек.

Летом 1933 г. состоялась последняя крупная кампания по изъятию кулацких хозяйств на территории Кировской области. По новым правилам из списков исключались те хозяйства, которые на момент выселения не имели признаков кулацкого хозяйства. Этим учитывалось реальное положение на местах, где хозяйств с истинными признаками кулацкого оставалось все меньше. Также не подлежали выселению семьи, имевшие в своем составе членов колхозов. Эта мера имела целью поддержать те слои населения, которые, будучи связаны родственными узами с зажиточными хозяйствами, все же вошли в коллективные хозяйства. В течение июля 1933 г. за пределы районов проживания было выселено еще 998 семей с числом членов 4789 человек.

Таким образом, в период с 1930 по 1933 гг. на территории Кировской области раскулачиванию подверглось около 8 тыс. крестьянских семей, что составляло 2 % от общего числа сельских дворов Вятской губернии в 1929 году. Следовательно, репрессии против зажиточных хозяйств в указанном регионе не превысили показателей, заданных центром в 1930 г., которые предписывали ликвидировать в среднем 1,5-3 % кулацких хозяйств. Уровень сопротивления репрессивной политике в районах Кировской области был ниже, чем в центральных и южных регионах страны.

Составной частью политики «ликвидации кулачества как класса» было выселение раскулаченных семей в отдаленные регионы страны. В 19301934 гг. на территории Синегорского, Кайского и Омутнинского районов было создано 9 административных поселков, в которые высылались раскулаченные крестьянские семьи из разных регионов страны. Основным занятием спецпереселенцев была заготовка и сплав леса, а также работа на омутнинских рудниках. В первых спецпоселках практически отсутствовало бытовое и медико-санитарное обслуживание населения, что приводило к высокому уровню заболеваний и смертности переселенцев, не было планов развития поселков, не хватало медицинского и педагогического персонала. Причины такого положения, на наш взгляд, коренятся в инертности партийного и государственного аппарата, который не успевал за изменениями, происходившими в стране. Новая экономическая ситуация требовала принятия быстрых решений на основе центральных директив. В реальности низовые органы власти не всегда точно и правильно могли выполнить спущенные им из центра предписания. В то же время, центральные директивы не всегда учитывали специфику местного уровня, что порой оборачивалось замедлением или остановкой предписываемых действий. Начиная с 1933 г., наметилась тенденция к некоторому улучшению условий быта, медицинского обслуживания спецпереселенцев, расширились их возможности получить школьное образование.

Таким образом, в результате осуществления раскулачивания и выселения кулацких семей слой зажиточных крестьян перестал существовать. Репрессиям подверглось около 8 тыс. вятских крестьянских семей. В спецпоселках Кировского края к концу 1934 г. находилось свыше 7 тыс. депортированных крестьян.

Список научной литературыСемено, Андрей Валерьевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Источники1. А) Опубликованные

2. Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. 1927-1932 гг. / Под ред. В. П. Данилова, Н. А. Ивницкого. М.: Политиздат, 1989. 526 с.

3. История советского крестьянства: В 5 т. Т. 2. Советское крестьянство в период социалистической реконструкции народного хозяйства. 1927-1937. М.: Наука, 1986. 448 с.

4. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 5. 1929-1932. М.: Политиздат, 1984. 446 с.

5. Коллективизация сельского хозяйств. Важнейшие постановления Коммунистической партии и Советского правительства. 1927-1935. М., 1957. 575 с.

6. Коллективизация сельского хозяйства в Нижегородско-Горьковском крае (1927-1937): Документы и материалы. Киров: Волго-Вятское кн. изд-во, Кировское отд., 1985. 350 с.

7. Рязанская деревня в 1929-1930 гг.: Хроника головокружения: Документы и материалы. М.: РОССПЭН, 1998. 702 с.

8. Спецпереселенцы в Западной Сибири, весна 1931 нач. 1933 г.: Сборник документов. / Отв. ред. В. П. Данилов, С. А. Красильников. Новосибирск: ЭКОР, 1993. 341 с.

9. Спецпереселенцы в Западной Сибири, 1933-1938 г.: Сборник документов./ Отв. ред. В. П. Данилов, С. А. Красильников. Новосибирск: ЭКОР, 1994. 309 с.

10. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание: Документы и материалы: в 5 т. / Ред. кол. В. Данилов, В. Виноградов Л. Виола и др. Т. 1-3. М.: РОССПЭН, 1999-2002.1. Б)архивные

11. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ).

12. Ф. 17. Центральный комитет ВКП(б). Государственный архив Нижегородской области (ГАНО). 1. Ф. 2626. - Нижегородский краевой исполнительный комитет. Государственный общественно-политический архив Нижегородской области (ГОПА НО).

13. Ф. 2. Нижегородский краевой комитет ВКП(б). Государственный архив Кировской области (ГАКО).

14. Ф. 340. Вятский губернский финансовый отдел.

15. Ф. 346. Финансовый отдел Котельнического округа.

16. Ф. 887. Вятский окрисполком.

17. Ф.897.- Кировский горисполком.

18. Ф.997.- Котельнический райисполком.

19. Ф.1014. Нагорский райисполком.

20. Ф.1054. Вятский окружной статистический отдел.

21. Ф.1257. Котельнический окрисполком.

22. Ф. 1259. Административный отдел Вятского губернского статистического отдела.

23. Ф. 1259. Вятскополянский райисполком.

24. Ф. 1305 Нолинский райисполком.

25. Ф. 1583. Омутнинский райисполком.

26. Ф. 2628. Прокуратура Вятского округа.

27. Ф. 2333. Краевой отдел народного образования.

28. Ф. 3041. Нолинский окрисполком.

29. Ф. 3837. Вятский оперативный сектор Полномочного Представительства ОГПУ по Нижегородскому краю.

30. Государственный архив социально-политической истории Кировской области (ГАСПИ КО).

31. Ф. 1. Вятский губком ВКП(б).

32. Ф. 2. Вятский окружком ВКП(б) Нижегородского края.

33. Ф. 100. Вятский горрайком ВКП(б).

34. Ф. 201. Нолинский окружком ВКП(б) Нижегородского края.

35. Ф. 706. Пижанский райком КПСС.

36. Ф. 739. Малмыжский райком КПСС.

37. Ф. 931. Санчурский райком КПСС.

38. Ф. 1152. Шурминский райком КПСС.

39. Ф. 1735. Оричевский райком КПСС.

40. Ф. 1688. Котельнический райком КПСС.

41. Ф. 1691. Котельнический окружком ВКП(б) Нижегородского края.1. Литература.1. А) Монографии.

42. Абрамов Б. А. Партия большевиков организатор борьбы за ликвидацию кулачества как класса. М., 1952.

43. Азизян А. Аренда земли и борьба с кулаком. М.-Л., 1929.

44. Ангаров А. Классовая борьба в деревне и сельсовет. М., 1929.

45. Бордюгов Г. А., Козлов В. А. История и конъюнктура: субъективные заметки об истории советского общества. М.: Политиздат, 1992. 352 с.

46. Гайстер А. И. Расслоение советской деревни. М., 1928.

47. Залесский М. Я. Налоговая политика Советского государства в деревне. М., 1940.

48. Глезерман Г. Е. Ликвидация эксплуататорских классов и преодоление классовых различий в СССР. М., 1949.

49. Гордон Л. А., Клопов Э. В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. М.: Политиздат, 1989. 319 с.

50. Гущин Н. Я. Раскулачивание в Сибири (1928-1934): методы, этапы, социально-демографические последствия. Новосибирск: ЭКОР, 1996. 157 с.

51. Ю.Давлетшин Р. А. «Великий перелом» и трагедия крестьянства Башкортостана. Уфа: Башкирское издательство, 1993. 156 с.

52. Данилов В. П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М.: Наука, 1977. 319 с.

53. Данилов В. П. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения. М., Наука, 1979. 359 с.

54. Доброноженко Г. Ф. Коллективизация на Севере. 1929-1932. Сыктывкар, 1994.

55. Ивницкий Н. А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1932 гг.). М.: Наука, 1972. 360 с.

56. Ивницкий Н. А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М. 1994.

57. Ивницкий Н. А. Коллективизация сельского хозяйства: опыт, уроки, выводы. М., 1988.

58. Ивницкий Н. А. Репрессивная политика Советской власти в деревне (1928-1933). М.: Институт истории РАН, 2000. 350 с.

59. Каравайский В. А., Нусинов И. С. Классы и классовые отношения в современной деревне. Новосибирск, 1929.

60. Карачаров Ю. Г. «Все равно буду жить!»: Документальный рассказ о жертвах сталинских репрессий в Кировской области. Киров, 1990.

61. Коллективизация сельского хозяйства в СССР: Пути, формы, достижения. Краткий очерк истории. М., 1982.

62. Краев М. А. Победа колхозного строя в СССР. М.: Госполитиздат, 1954. 780 с.

63. Ленинский кооперативный план и борьба партии за его осуществление / Под ред. Голикова В. А. М., 1969.

64. Никулихин Я. Социалистическая реконструкция сельского хозяйства в первой пятилетке. М., 1934.

65. Осколков Е. Н. Победа колхозного строя в зерновых районах СевероКавказского региона. Ростов-на-Дону, 1973. 25.Очерки истории Кировской организации КПСС. Ч. 2. Горький, 1969.

66. Погудин В. И. Путь советского крестьянства к социализму: историографический очерк. М.: Мысль, 1975. 280 с.

67. Рогалина Н. Л. Коллективизация: уроки пройденного пути. М.: Изд-во МГУ, 1989. 222 с.

68. Савельев С. И. Раскулачивание: как это было в Нижне-Волжском крае. Саратов: Саратовская государственная сельскохозяйственная академия,1994. 149 с.

69. Сидоров В. А. Классовая борьба в доколхозной деревне. 1921-1929. М.: Мысль, 1978. 246 с.

70. Славко Т. И. Кулацкая ссылка на Урале. 1930-1936. М.: Мосгорархив,1995. 173 с.

71. Трапезников С. П. Исторический опыт КПСС в осуществлении ленинского кооперативного плана. М., 1965.

72. Трапезников С. П. Исторический опыт КПСС в социалистическом преобразовании сельского хозяйства. М.: Госполитиздат, 1959. 447 с.

73. Трапезников С. П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос: В 2 т. М.: Мысль, 1983.

74. Трифонов И. Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М.: Политиздат, 1975. 406 с.

75. Шашков В. Я. Раскулачивание в СССР и судьбы спецпереселенцев 1930-1954 гг. Мурманск: МГПИ, 1996. 279 с.1. Б) Научные статьи.

76. Абрамов Б. А. Ликвидация кулачества как класса на основе сплошной коллективизации сельского хозяйства. Исторические записки. Т. 38. М., 1951. С. 3-47.

77. Бугай Н. Ф. 20-40-е годы: депортация населения с территории Европейской России // Отечественная история. 1992. № 4. С. 37-49.

78. Выцлан М. А., Ивницкий Н. А., Поляков Ю. А. Некоторые проблемы коллективизации в СССР // Вопросы истории. 1965. № 3. С. 102-129.

79. Гордон Л. А., Клопов Э. В. Зерна и плевелы: Размышления о предпосылках и итогах преобразований 1930-х годов // Рабочий класс и современный мир. 1988. № 2. С. 105-121.

80. Гущин Н. Я. Ликвидация кулачества как класса в сибирской деревне / Социальная структура населения Сибири. Новосибирск, 1970.

81. Данилов В. П. Аграрная история РКП(б)-ВКП(б) в 20-3Ох годах // Коммунист. 1990. № 16. С. 90-106.

82. Данилов В. П. Коллективизация: как это было // Страницы истории советского общества. М.: Изд-во политической литературы, 1989. с. 228253.

83. Данилов В. П. Коллективизация сельского хозяйства в СССР // История СССР. 1990. №5. с. 7-30.

84. Доброноженко Г. Ф. Дефиниция понятия «кулак» и «сельская буржуазия» // Политические репрессии в России. XX век. Материалы региональной конференции 7-8 декабря 2000 г. Сыктывкар, 2001. С. 52-55.

85. Ю.Ефременков Н. В. Деятельность партийных организаций Урала по ликвидации кулачества и трудовому перевоспитанию бывших кулаков /

86. Победа Октябрьской революции и успехи социалистического строительства за 50 лет Советской власти». Свердловск, 1968.

87. П.Загвоздкин Г. Г. Под знаком серпа и молота // Энциклопедия земли Вятской. Т. 4. История. Киров, 1995.

88. Зеленин И. Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 1930-1932) //История СССР. 1990. № 6. С. 31-49.

89. Каревский Ф. А. Ликвидация кулачества как класса в Среднем Поволжье. Исторические записки. Т. 80. 1967.

90. Карпинский В. А. О колхозах и кулаке // Большевик. 1929. № 11.

91. Красавин С. Н. Первые итоги сплошной коллективизации // «На аграрном фронте». 1934. № 12.

92. Кукушкин Ю. С. Осуществление сельскими Советами политики ликвидации кулачества как класса // Вестник МГУ. 1966. № 4.

93. Медведев В. К. Ликвидация кулачества как класса в Нижневолжском крае // История СССР. 1958. № 6. С. 9-28.24.0жегин П. Т. Административные высылки и спецпоселения на территории Вятского края // Из истории вятских спецслужб. Киров, 1997.

94. Орлов Д. Социально-органические процессы по классовым группам крестьянских хозяйств от 1927 года к 1929 году // Статистика Сибири. Вып. 2. Новосибирск, 1930.

95. Плотников И. Е. Как ликвидировалось кулачество на Урале // Отечественная история. 1993. № 4. С. 159-167.

96. Попов В. П. Государственный террор в Советской России в 19201940 гг. // Отечественные архивы. 1992. № 2. С. 12 23.

97. Семернин П. В. Ликвидация кулачества как класса // Вопросы истории КПСС. 1958. №4. С. 72-85.

98. Сидоров В. А. Ликвидация кулачества как класса // Вопросы истории. 1968. №7. С. 18-36.

99. Сидоров В. А. Мероприятия по трудовому перевоспитанию бывших кулаков // Вопросы истории. 1964. № И. С. 53-65.

100. Советский Союз в 30-е годы: «Круглый стол» // Вопросы истории. 1988. -№6. С. 3-30.

101. Соколов А. Кого считали кулаком в 1924-1925 годах? // Трудные вопросы истории. М., 1991.

102. Тепцов Н. В. Правда о раскулачивании. Документальный очерк // Кентавр. 1992. № 3-4. С. 46-62.

103. Тихонов В. Ликвидация класса // СССР: демографический диагноз. М., 1990.

104. Трапезников С. П. Исторический опыт колхозного строительства в СССР и его международное значение // Коммунист. 1958. № 5.

105. Финаров А. П. К вопросу о ликвидации кулачества как класса и о судьбе бывших кулаков в СССР // История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. М., 1963.

106. Шашков В. Я. К вопросу о выселении раскулаченных семей в Северный край. 1930-1933 // Отечественная история. 1996. № 1.

107. Шуклецов В. Т. Из истории экспроприации и трудового перевоспитания кулачества в Сибирском крае // Из истории партийных и советских организаций Сибири. Новосибирск, 1962.

108. Экономика и политика в уроках «великого перелома»: «Круглый стол» экономистов и историков // Коммунист. 1989. № 5. С. 96-104.