автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Оценочная функция языковой игры в дискурсе СМИ

Полный текст автореферата диссертации по теме "Оценочная функция языковой игры в дискурсе СМИ"

На правах рукописи

Качалова Ирина Николаевна

ОЦЕНОЧНАЯ ФУНКЦИЯ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ В ДИСКУРСЕ СМИ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 8 НОЯ 2010

Москва-2010

004613679

Работа выполнена на кафедре русского языка и стилистики Московского государственного университета печати

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Маркелова Татьяна Викторовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Герасименко Наталья Аркадьевна

(Московский государственный областной университет)

кандидат филологических наук Михейкина Светлана Геннадьевна (Московский государственный технический университет «МАМИ»)

Ведущая организация: Ярославский государственный педагогический

университет им. К.Д. Ушинского

Защита состоится «18» ноября 2010 г. в _час. на заседании

диссертационного совета Д 212.155.02 по защите докторских и кандидатских диссертаций (специальности: 10.02.01 - русский язык, 13.00.02 - теория и методика обучения и воспитания [русский язык]) при Московском государственном областном университете по адресу: 105005, г. Москва, ул. Ф.Энгельса, д. 21 а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10 а.

Автореферат разослан «_» октября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

Леденева В.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению феномена языковой игры (ЯИ) в дискурсе СМИ с позиции аксиологического подхода: Трагедия нашего общества в том, что у нас упал не только ценностный ценз в культуре и науке, но и сменились оценщики (НГ 2010, №4); Ешь ананасы, галстуки жуй! Рисовая-бумага как средство от стресса (МК 19.08.08); SOSmae нового правительства Украины эПАТирует публику (КВ 2010, №10). В последние десятилетия ЯИ из экспрессивного приема, выгодно иллюстрирующего лингвокреативное мышление автора (Гридина), превратилась в почти необходимый атрибут текстов СМИ. Лингвисты связывают это явление с социокультурными процессами, повлекшими за собой изменение языка СМИ: увеличением свободы средств выражения, значительным повышением уровня экспрессии, приоритетной позицией воздействующей, эмотивной и манипулятивной функций, в связи с чем на первый план выходит прагматика высказывания. Одним из самых актуальных способов ее реализации в тексте является аксиологический потенциал ЯИ, поскольку оценка - это «наиболее яркий представитель прагматического значения» [Арутюнова, 1988, с. 5]. Выражение личного отношения автора - оценивающего субъекта неразрывно связано с воздействующими интенциями, которые он реализует в своем речевом акте.

Актуальность работы обусловлена особым вниманием лингвистов к аксиологической проблематике и недостаточной изученностью феномена ЯИ как средства выражения оценки в дискурсе СМИ; увеличением регулярности использования ЯИ в обозначенной дискурсивной среде, что иллюстрирует общую тенденцию к аксиологизации сознания и речи. Несмотря на обилие подходов к исследованию ЯИ, лингвистическая природа этого явления описана неполно.

Многоаспектный характер категории оценки долгое время находится в сфере внимания ученых-лингвистов (Н.Д. Арутюнова, В.В. Виноградов, Т.Г. Винокур, Е.М. Вольф, A.A. Ивин, Г.А. Золотова, Е.С. Кубрякова, П.А. Лекант, Т.В. Маркелова, В.Н. Телия, В.И. Шаховский и др.), но спектр ее многочисленных и многовариантных языковых средств до сих пор не выявлен. Специфика оценочной функции, выполняемой языковой игрой, обусловленные ею стратегии воздействия на адресата и формирование общественно-политического мнения, являются актуальным полем для исследования современной языковой ситуации в дискурсе СМИ.

Объектом исследования в настоящей работе является языковая игра в дискурсе СМИ как одно из средств выражения оценки в русском языке.

Предмет исследования — специфика реализации оценочной функции языковой игры, выражаемой разноуровневыми языковыми средствами в их взаимодействии, и многоаспектность ее проявления в языке СМИ.

Цель научной работы состоит в комплексном описании языковой игры как одного из средств выражения оценки в дискурсе СМИ на основе особенностей семантики и функционирования реализующих ее языковых единиц, приобратающих в коммуникативном диалоге адресант-адресат высокую воздействующую силу.

Достижение поставленной цели требует решения ряда конкретных задач:

1) описать различные научные подходы к изучению ЯИ;

2) выявить оценочную функцию языковой игры как отражение воздействующей функции текстов СМИ (прагматического потенциала);

3) сформулировать содержание понятия ЯИ в современной лингвистической науке и определить оценочный механизм процесса ее конструирования;

4) систематизировать разноуровневые единицы как средство реализации оценочных интенций адресата (продуцента ЯИ) и читателя (реципиента ЯИ) и процесс их взаимодействия;

5) описать характер отношений участников ЯИ в рамках «коммуникативного равенства» (субъектов оценки);

6) систематизировать ЯИ на основе феномена прецедентное™;

7) определить особенности взаимодействия разноуровневых средств в процессе выражения положительной или отрицательной оценки в ЯИ;

8) выявить металингвистическую природу ЯИ в рамках ее прагматической функции;

9) проанализировать специфику ЯИ как средства создания и выражения иронической оценки объекта, обозначить ее превалирующий статус.

Гипотеза исследования: языковая игра является одним из специфических приемов выражения прагматического потенциала в функционально-семантическом поле оценки, которое реализует ценностное отношение адресанта и провоцирует оценочное восприятие адресата (слушателя-читателя) на основе эстетического подхода к выбору языковых средств (норма - антинорма) с целью усиления эффекта воздействия коммуникации в текстах СМИ. На защиту выносятся следующие положения:

1. Дискурс СМИ представляет собой эффективное пространство для реализации языковой игры.

2. Языковая игра в дискурсе СМИ выполняет функцию выражения положительного или отрицательного оценочного значения.

3. Языковая игра является многоаспектным феноменом, который преследует коммуникативно-прагматическую задачу и реализуется в тексте на основе эстетической оценки языковых средств с позиций их воздействующего потенциала.

4. Наибольший эффект получает языковая игра, которая реализуется на основе разноуровневых языковых средств в их взаимодействии в оценочном высказывании.

5. Оценочная функция языковой игры в дискурсе СМИ осуществляется только в процессе коммуникации, обязательным условием которой является наличие «коммуникативного равенства» (Федосюк) между адресантом и адресатом языковой игры.

6. Языковая игра представляет собой коммуникативный процесс, в котором адресант и адресат выступают в качестве субъектов оценки, обусловливая специфику ее двусубъектного характера.

7. Объектами языковой игры являются ситуация объективной действительности (в широком смысле), рассматриваемая с позиций - хорошо / плохо; одобряю / не одобряю, и языковые средства, эффективность которых оценивается в отношении к норме (норма -антинорма) и на основе «ассоциативного потенциала слова» (Гридина).

8. Многоаспектная оценочная семантика языковой игры, предусматривающая наличие двух субъектов оценки и двух объектов оценки (см. положения 5 и 6), обусловлена общими пресуппозициями и единой языковой картиной мира адресанта и адресата.

9. Адресат оценивает языковые средства, использованные адресатом, «оценивает его оценку», получая удовлетворение/неудовлетворение от процесса коммуникации, а также попадая под воздействие ценностного отношения адресанта.

10. Метаоценочный характер языковой игры определяется включенностью в коммуникативный процесс, на основе имплицитных составляющих умственного акта адресата и адресанта, эксплицитных параметров семантики и прагматики высказывания.

11. Ироническая оценка стала ведущей чертой проявления языковой игры в дискурсе современных СМИ.

Научная новизна исследования заключается:

• в комплексном изучении ЯИ как лингвистического приема в рамках аксиологического подхода;

• в определении условий создания ЯИ в дискурсивной среде СМИ;

• в выявлении оценочной функции ЯИ как отражения воздействующей функции текстов СМИ (прагматического потенциала);

• в анализе лингвистической категории оценки с позиции выражения ее в контексте ЯИ разноуровневыми языковыми средствами и элементами: от отдельных частей речи на

уровне лингвистических единиц до синтаксических структур на уровне высказывания и предложения;

• в выявлении прагматической специфики коммуникации между адресантом и адресатом, реализующей многоаспектную оценочную семантику (наличие двух субъектов оценю! и двух объектов оценки).

Материалом исследования являются публикации различной тематической направленности российских средств массовой информации (печатные газеты и журналы), выбор которых был детерминирован тремя основными факторами: хронологией исследования (хронологические рамки эмпирического исследования: 2005-2010 гг.), территориальным признаком - в подавляющем большинстве для анализа используются центральные СМИ, выпускаемые массовым тиражом (газетные и журнальные издания -«Афиша», «Итоги», «Огонек», «Российская газета», «Русский репортер», «Русский пионер», «КоммерсантЪ», «КоммерсантЪ-Власть», «КоммерсаньЪ-Деньги», «Новая газета» «Новое время», «Ведомости», «Комсомольская правда», «Коммерсант», «Московский комсомолец», «CITIZEN К» и др.); идеологией и концептуально-содержательной направленностью произведений печати - приоритет при анализе отдавался качественной публицистике.

Корпус выборки составляет более 1500 лингвистических образцов для анализа, определенных из общей массы методом сплошной выборки.

Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении оценочной функции языковой игры и описании механизма ее создания с помощью разноуровневых средств языка в их взаимодействии. Наблюдения и выводы, представленные в работе, определяется теми фактами, что полученные в его рамках результаты будут способствовать развитию теории языковой игры в лингвистической науке в целом и в дискурсе СМИ, в частности. Подобное углубленно-конкретизированное изучение оценки дополняет существующие подходы к исследованию оценочной семантики и прагматики и создает наиболее полную картину изучения и дальнейшего осмысления оценки и языковой игры как научных явлений.

Анализ механизмов и разноуровневых средств реализации оценочной функции языковой игры позволяет определить роль оценки и оценочного значения в создании эффективной коммуникации между адресантом и адресатом.

Практическая значимость исследования состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в исследованиях по теории оценки и теории языковой игры. Основные теоретические положения могут применяться в практике преподавания курсов по общему языкознанию, стилистике и интерпретации текста, межкультурной коммуникации, журналистике, в спецкурсах по теории текста и лингвокультурологии. Материалы исследования также могут найти применение в освещении проблем оценочной интерпретации текста СМИ с позиций выделения и изучения феномена языковой игры.

Методы исследования избраны с учетом поставленных целей и задач: методы анализа и синтеза языкового материала и теоретических исследований, коммуникативно-дискурсивного анализа, функционально-семантического, функционально-стилистического и структурно-семантического анализа языкового материала, описательный и сопоставительный, метод интертекстуального анализа, а также приемы компонентного анализа на основе словарных дефиниций и контекстуальной реализации значения слова.

Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения диссертации обсуждались на заседании кафедры русского языка и стилистики Московского государственного университета печати. Автор принимал участие в международных и всероссийских научных конференциях:

- Всероссийской конференции «Язык и стиль средств массовой информации», посвященной 80-летию профессора Н.С. Валгиной (МГУП, 2007);

- международной конференции «Русский язык: исторические судьбы и современность: IV Международный конгресс исследователей русского языка» (МГУ, 2010);

- международном молодежном форуме «Ломоносов-2010» (МГУ, 2010);

- международной конференции «1-е Бриковские чтения. Поэтика и фоностилистика» (МГУП, 2010);

- Конференции молодых ученых МГУП (2007-2010).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, определяются цели и задачи исследования, характеризуются методы исследования.

Глава первая «Теоретические основы исследуемой проблемы» состоит из 4 разделов. Первый раздел «Понятие «языковая игра» в современной науке и его составляющие» - содержит описание актуальных научных подходов к изучению феномена ЯИ: психологический, культурологический, философский, лингвистический и т. д. Особое внимание в рамках культурологического подхода уделяется труду Ж.Ф. Лиотара «Состояние постмодерна» [Лиотар, 1998], поскольку именно в философии и эстетике постмодерна появляется идея «включения читателя» в процесс создания текста, идея сотворчества, которая становится одной го базовых для ЯИ в публицистике, и именно постмодернистская концепция интертекстуальности проецируется на создание ЯИ на основе прецедентных текстов: На наличном фронте без перемен (КД 2010, №21); Мой ласковый и нежный враг (МК 04.11.2009); Случилось страшное. Появилась трехмерная графика. И у разработчиков немедленно снесло крышу (Афиша 2010, №3).

Само понятие «языковая игра» было введено Л. Витгенштейном в «Философских исследованиях» [Витгенштейн, 1953], в его представлении весь язык в целом является совокупностью языковых игр. Особой важностью отличается философская концепция И. Хейзинги [Хейзинга, 1938], который обозначил правила игры, понимаемые и соблюдаемые игроками: игра - есть процесс, направленный на получение удовольствия. Область ЯИ ограничена ресурсами языка и собственно его системой. Любая речевая активность автоматически подчиняется правилам, регламентированным языком, поэтому практически любой «ход» в ЯИ можно предсказать.

Эту мысль поддерживает Н.Д. Арутюнова, предлагая рассматривать феномен ЯИ в функционально-прагматическом ракурсе как нарушение нормативного использования языковой единицы на фоне языковых стереотипов, связывая ЯИ с нарушением семантических и прагматических правил использования языковых средств, с языковыми аномалиями. Системный характер языка и закономерности его функционирования подчиняют своей логике любые ненормативные образования. Исследование указанного противоречия, на взгляд ученого, позволяет «вникнуть в природу самого канона» [Арутюнова, 1987, с. 4].

Языковая игра с лингвистических позиций исследовалась также в трудах Э.М. Береговской (1999), Т.А. Гридиной (1996, 1998), Е.М. Земской (1983, 1992), C.B. Ильясовой (2002, 2009), Н.И. Клушиной (2002, 2003), В.Г. Костомарова (1994, 2005), Л.В. Лисоченко и О.В. Лисоченко (2003), A.A. Негрышева (2009), H.A. Николиной (2003), Б.Ю. Нормана (2006), Г.Ф. Рахимкуловой (2004), В.З. Санникова (1999, 2001, 2003) и др. Наше понимание природы ЯИ основывается на исследовании Т.А. Гридиной [Гридина, 1996], которая в качестве основы ЯИ выделяет «ассоциативный потенциал слова» - заранее прогнозируемую область (выражающуюся в семантическом и формальном отношении) возможных значений слова, используемых в игровом тексте, вследствие чего создается «ассоциативный контекст», и обязательное наличие «лингвокреативного мышления» у участников ЯИ (в настоящем исследовании обозначаемых как продуцент и реципиент), степень развитости которого зависит от уровня их лингвистической и экстралингвистической компетенции.

Также Т.А. Гридина вслед за Н.Д. Арутюновой определяет механизм ЯИ как «соотношение языкового стереотипа (стандарта) и намеренного (осознанного) отклонения от этого стандарта в речевом поведении личности, что обусловлено специальной

прагматической установкой речевого акта и индивидуальными возможностями говорящих в реализации потенциала языковых единиц» [Гридина, 1996, с. 5]. См. примеры: Безусловные единицы: есть ли практический смысл конвертировать активы в произведения искусства? (Итоги 2005, № 46); Господствующий квас - о популярности напитка в нашей стране (КД 2010, №20); Плюшевость обманчива - о третьей части мультфильма «История игрушек» (КВ 2010, №22).

Базовым для настоящего исследования является подход к ЯП как к одному из средств выражения оценки в рамках категории функционально-семантического поля в языке

[Маркелова, 1993], обусловленному в том числе тем, что «языковая игра в ономастике становится мощным оценочным механизмом, управляющим общественным сознанием» [Клушина, 2003, с. 287].

В результате рассмотренных научных подходов нам представляется необходимым определить языковую игру как многоаспектный феномен, который носит металингвистический характер, преследует коммуникативно-прагматическую задачу и реализуется при помощи совокупности разноуровневых признаков. При этом мы не считаем возможным рассматривать ЯИ только на уровне одного слова, наблюдая ироническую оценку-насмешку, оценку-сожаление в высказывании, прежде всего в его предикате: Быстрые деньги / Про то, как четыре спорткара проехались по имиджу России (Итоги 2009, №49); Доумрем до понедельника / Десятилетие сериального ТВ вернулось к нему бумерангом: сериал «Школа» Валерии Гай-Германики - это прорыв Первого канала, который оказался не нужен зрителю (Огонек 2010, №1-2).

Под дискурсом СМИ в диссертационной работе понимается самостоятельный тип дискурса, представляющий собой совокупность речевых произведений (коммуникативных актов), объединенных семантическими, коммуникативными, функционально-целевыми и другими отношениями [Кубрякова, 1998; Баранов, 1997], но главным образом, прагматической задачей - стремлением адресанта ЯИ (профессионального журналиста -продуцента ЯИ) воздействовать собственным ценностным отношением на адресата (широкую аудиторию - реципиента ЯИ) за счет преподнесения ему в той или иной форме предмета речи - значимого для социума события. В работе доказывается, что дискурс современных СМИ представляет собой эффективное пространство для реализации ЯИ, посредством которого происходит аксиологизация сознания его участников.

Второй раздел «Продуцент и рецепиеит в процессе создания и функционирования языковой игры» посвящен взаимодействию продуцента и реципиента игрового текста, которые находятся в позиции «человека играющего» (Хейзинга).

Коммуникативная ситуация как обязательное условие функционирования ЯИ в тексте предполагает анализ ЯИ с позиции речевого акта как «целенаправленного речевого действия, рассматриваемого в рамках прагматической ситуации» [Лингвистический энциклопедический словарь, 1990, с. 412]. В речевом акте участвуют продуцент и реципиент как носители определённых, согласованных между собой лингвосоциальных ролей ми функций. Кроме того, они должны обладать общими знаниями о картине мира и представлениями о системных и несистемных, нормативных и отступающих от нормы средствах ее языкового выражения. Речевой акт с установкой на ЯИ обладает иллокутивной силой и предполагает получение перлокутивного эффекта, уровень которого тем выше, чем больше языковых средств задействовано в реализации ЯИ: Все смешалось в доме Блонских (Огонек 2008, №32) - об украинской легкоатлетке Людмиле Блонской; День победы Китая над Обамой (КВ 2009, №46) - о визите Барака Обамы в Китай; Джордж Буш сыграл роль президента-тренажера для президента-стажера Дмитрия Медведева (КВ 2008, №10).

Одним из условий распространения ЯИ в речевой действительности конца XX века является «коммуникативное равенство адресанта и адресата» [Федосюк, 1998]. Поскольку ЯИ реализуется исключительно в процессе коммуникации, она априори рассчитана на виртуальный диалог с ними и выступает в качестве кода, посредством расшифровки которого первый «находит» второго. При этом каждый из участников коммуникации должен

обладать лингвокреативным мышлением, чтобы суметь создать (продуцент) и воспринять (реципиент) игровую модель. В основе этого типа мышления лежит способность эстетически оценивать языковые средства, участвующие в реализации коммуникативных намерений.

Например, в ЯИ, посвященной сложной судьбе дома Наркомфина с улучшенной планировкой, Быт или не быт (Афиша 2008, №4) замена лексемы побуждает реципиента актуализировать в своем сознании прецедентный текст - знаменитую строку из монолога Гамлета путем воссоздания ассоциативного контекста. Общая сема у глагола быть и имени быт - «жизнь, существование» - является основой для реализации ассоциативного потенциала ЯИ. Автор «рассчитывает на определенную «встречную» умственную работу» [Норман, 2006, с. 9], в ходе которой произойдет «расшифровка» кода, и «читатель-сообщник» вернется к той точке отсчета, откуда начинал сам автор, к оценке-сомнению. Очевидно, что для этого виртуальный читатель должен обладать определенным уровнем эрудиции. Ключевой позицией для налаживания отношений автор-читатель является «сотворчество».

Таким образом, сфера продуцента (говорящего-адресанта) и ее прагматически релевантные компоненты - «интенция, иллокутивные силы и перлокутивные намерения, контекст социального взаимодействия и обстоятельства коммуникации» [Маркелова, 1995, с. 70] - взаимодействует в оценочном аспекте дискурса СМИ со сферой реципиента (адресата-читателя) и обусловливает воздействующую роль оценки - «иллокутивный эффект, конечную интенцию, перлокутивный эффект, социально-ролевой статус отношений между коммуникантами» [Маркелова, 1995, с. 71].

В третьем разделе «Языковая игра как реализация оценочных интенций» определяется роль ЯИ как средства выражения оценки на материале дискурса СМИ.

Как показывает обзор научной литературы, на сегодняшний день в лингвистике разработано три основных, взаимодополняющих друг друга подхода к оценке: логико-философский (Н.Д. Арутюнова), функционально-семантический (Е.М. Вольф, Т.В. Маркелова, В.Н. Телия, В.И. Шаховский) и когнитивный (Е.С. Кубрякова). Объективация языковыми средствами ценностного отношения автора в феномене ЯИ основывается на понимании оценки как «функционально-семантической категории, выражаемой разноуровневыми средствами языка в их взаимодействии в рамках функционально-семантического поля (ФСП) оценки» [Маркелова, 1993, с. 87].

Оценка — многоаспектная категория, состоящая из четырех компонентов: субъекта, объекта, основания и оценочного предиката. Сущность оценки - в приписывании положительных или отрицательных свойств объекту речи на основе субъективно-объективного мнения субъекта оценки. В текстах СМИ в качестве субъекта оценки выступает автор ЯИ (продуцент), чьи идеологические взгляды и интенции служат основанием оценки (этическим, морально-нравственным, интеллектуальным и др.), а следом за ним субъектом оценки становится читатель (реципиент) как обязательный участник коммуникации.

Оценочная функция как конструирующий элемент [Костомаров, 1971] текста СМИ предполагает репрезентацию ценностного отношения автора текста к многообразным объектам как предметам информационного поля - событиям, фактам, лицам, частным и групповым предметам. Успешность коммуникативного акта для автора ЯИ зависит от того, способен ли реципиент перенести сообщение в свою парадигму, почувствовать, что оно адресовано ему, соотнести его с собственными ценностями - сформировать индивидуальное оценочное суждение.

Понимание оценки как умственного акта [Гак, 1998; Маркелова, 1996] и его отражение в вербальном коде языка в дискурсе СМИ расширяет рамки концептуальной картины мирооценки, относя к ней также социализацию поведения продуцента, автора оценок, его стремление к ЯИ и прагматическому воздействию на рецепиента.

Например, в тексте Но в 90-е фест отчетливо вырождался, и сегодняшнее приветствие его президента Никиты Михалкова — насчет того, что российское кино все

отчетливее завоевывает позиции на мировой арене, а главный наш киносмотр надирает вес, — смотрится уже откровенно потемкинским [Огонек 2006, №26] авторская отсылка к прецедентному смыслу «потемкинская деревня» репрезентируется только прилагательным, которое актуализирует критическое экспрессивно-оценочное значение и за счет ассоциативного контекста само становится оценочно маркированным.

Снижение языкового авторитета писателя, то есть художественной речи, с ее эстетической функцией и рост статуса языка СМИ с его конструирующей оценочной функцией [Костомаров, 1971] в современном постсоветском пространстве приводит к аксиологизации языка и речи как отражению акснолоппации менталитета общества.

Оценочная семантика, основанная на корреляции общей и языковой ситуации, демонстрирует, как оценочная функция подчиняет себе постепенно все речевые процессы, настроенные на развитие новых тенденций в языковых процессах (описанных с разных, преимущественно лингвокультурологических позиций в лингвистической литературе):

• неологизацию, общую жаргонизацию, вульгаризацию, криминализацию - в лексических средствах: Ипотека: стабилизация или «стабилизец»? (МК 07.02.09); Главная версия - что пиратов, руководствуясь либо указаниями высшего начальства «мочить в сортире» и «уничтожать дотла», либо примитивной неприязнью к «черномазым», морпехи после штурма пустили в расход (КВ 2010, №15); На каком-нибудь сайте «Гопота. Ру» матом на мачосленге пишут посты клерки, которые дрожат перед начальством (НГ 2010, Xsl 10);

• графическую гибридизацию, псевдомотивацию, контаминацию — в деривационных средствах: ОПТИМАльное решение (НГ 2009, №2); Е-правительство (НГ 2010, №59), врач-супергерой (Там же), супервыборы (АиФ 2006, №10), супервредитель (АиФ 2006, №14У.музыкайфные волны «Европы Плюс» (МК 20.07.09);

• интертекстуальность: Уж небо кризисом дышало... Что ждет нашу экономику до конца года? (МК 07.04.09); А зомби здесь тихие (Там же);

• разговорность - в синтаксических средствах, в том числе в текстах: переварить бакалавра (МК 17.06.10); Что показательно, капиталы проникли в разные отрасли (КВ 2006, №8) и др.

Высокий оценочный потенциал языковой игры определяет ее место в этих речевых процессах, выражает экспрессию и интенсив в различных ее проявлениях, в преобладающем большинстве, иронических и саркастических, как в приведенных выше примерах.

В создании игрового текста участвуют как имплицитные, так и эксплицитные составляющие категории оценки, объединяющей субъективное и объективное в языке и речи. Лингвистические наблюдения показывают, что дня ЯИ в дискурсе СМИ характерно не прямое оценочное высказывание, а активизация имплицитных средств выражения оценки, то есть усиление контекстуальной зависимости содержания высказывания, что достигается приобретением оценочных, в первую очередь иронических, коннотаций внешне «безоценочными» словами: «Словом, в итоге должен получиться новый символ России -капитализм пополам с социализмом, новые старые песни о главном» (Огонек 2009, №28). Название телевизионного фильма «Старые песни о главном» выступает в роли прецедентного текста, игровая коннотация приобретается за счет добавления прилагательного новые, реализующего речевой парадокс, семантически близкий к оксюморону.

В процессе создания ЯИ можно выделить несколько аксиологических параметров, на основе которых происходит ее конструирование. Это этапы речемыслительной деятельности продуцента, связанные с прогнозируемой реакцией рецепиента, интенции, которые преимущественно проходят через имплицитную сферу обоих коммуникантов, и имеют единственную форму экспликации - игровой текст.

I. Продуцент ЯИ всегда имеет в виду ситуацию как объект ценностного отношения - не только личного, но и отраженного в общественном менталитете: несправедливая война - это «плохо», справедливая война - это «хорошо». Яркий пример - заголовок статьи,

посвященной приобретенному суверенитету Косово: Косоворот истории (Итоги 2008, №9). Устойчивое выражение «поворот истории» меняет свою семантику за счет лексической замены существительного «поворот» на окказионализм, созданный при помощи контаминации с усечением второй основы: кос-о-ворот (косой поворот). Это дополнительный ребус для читателя, поскольку новое слово содержит в своей структуре название республики - Косоворот и актуализирует в ассоциативном контексте семантику лексемы «поворот». Игровой текст несет выражает резко отрицательную оценку: получается, что фактический поворот истории прошел в искаженном, косом направлении, что должно отразиться на внешнеполитической обстановке. Злая ирония основана на устойчивом негативном «ореоле» военных событий, результатом которых стало поражение славянского мира.

В ментальном поле, связанном с оценкой, в конкретном умственном акте объект внимания помещается на одном из элементов шкалы, репрезентирующей символ качественной оценки события: очень хорошо - довольно хорошо - хорошо // нормально // плохо — довольно плохо - очень плохо [Моррис, 1971]. Очевидный градуальный характер этой шкалы позволяет варьировать на основе ее внутреннего содержания различные языковые средства, в которых ЯИ будет иметь разную специфику.

На этом этапе ощущения, восприятие, представление, довербальный уровень (мыслительный язык, по Ю.Н. Караулову) реализуются в говорение, действие (+ воля) на вербальном уровне. Таким образом, в умственном акте оценки (имплицитная составляющая категории) продуцент оценивает в зоне значения шкалы ценностей объект ЯИ.

2. Для вербализации результатов оценивания продуцент переживает момент выбора средств выражения оценки на основе осмысления (имплицитная составляющая) их эстетической природы в целях достижения иллокутивной силы ЯИ: одобрения - похвалы -восхищения // неодобрения - порицания - возмущения в их динамике. Его языковое сознание при этом, опираясь на системные факты языка и представление о единицах каждого уровня языковой системы, находится в поиске средств с высоким прагматическим потенциалом, выполняющих экспрессивную функцию воздействия на реципиента. Известные формы - знак-функция, знак-прагмема, знак-коннотация [Маркелова, 1995; 2008] -здесь не всегда могут быть использованы. Автор ЯИ в поисках соответствия своему эстетическому заданию, основываясь на стереотипах и мотивировках, на основаниях оценок, на «чувстве» ассоциативного потенциала языковых единиц избирает, как правило, отклонения от нормы существования знака в языке и речи. Эти отклонения носят как характер системных явлений в языке: асимметрия знака и значения, омонимия, паронимия, парономазия; анафора, эпифора, вариативный повтор, палиндром; Р1игаПа 1апШт, 8ш§и1апа 1апШт и мн. др., так и несистемных, связанных с употреблением в речи: окказионализмы, неологизмы, окказиональное словообразование, креативные грамматические формы [Ремчукова, 2006] (например, категория времени глагола -«Сопереживающая», «сострадающая» журналистика - плюсквамперфект для современных СМИ? (НГ 2008, №44); сослагательное наклонение глагола - Если б я Бен Ладен был (Известия 2010, №38) и др.; экспрессивные синтаксические конструкции [Санников 2008, Береговская 2004] (парцелляция - Птица. Аэроплан. Ракета / Подведены итоги конкурса на разработку концепции музея науки (Огонек 2010, №39); редукция - Фирма гарантирует / Оливер Стоун снял продолжение знаменитого фильма о том, как на Уоллстрит заработать миллионы (КВ 2010, №5); вопросительные конструкции - А был ли Шерлок? (АиФ 2007, №4) и т.д.). Особое место занимает ЯИ на основе прецедентных текстов как апелляция к менталитету и фоновым знаниям рецепиента: Поделись Снегуркою своей / У Деда Мороза все чаще стали просить в подарок длинноногих блондинок (МК 07.12.09).

Таким образом, имплицитная составляющая - умственный акт оценки - предполагает вербализацию ЯИ на основе эстетической оценки языковых средств с позиций их прагматического потенциала - способности воздействия на реципиента данными средствами,

эффективностью этого воздействия. Субъективно-объективная оценка объекта и прагматический выбор средств для иллокуции - специфика языкового сознания человека, «играющего» языком. Продуцент выбирает средства создания ЯИ исходя из коммуникативных целей и оценочных намерений - критика, ирония, сарказм, презрение и др.

3. Экспликация языковых средств в процессе вербализации ЯИ в высказывании и тексте зависит напрямую от участников коммуникации - специфического отношения продуцента к реципиенту с позиций оценки его интеллектуальных способностей, лингвокреативного потенциала, «коммуникативного равенства» [Федосюк, 1998] как обязательного условия успешной коммуникации. Психолингвистические основы взаимоотношений сферы говорящего и слушающего в речевой деятельности [Богданов, 1990] - паритетные отношения, официальные, доверительные и др. - зависят от речевой ситуации, характера коммуникации и коммуникантов (массовая коммуникация, политическая, деловая, экономическая), степени надежды на перлокутивный эффект -преобразование действий реципиента (манипулирование сознанием и др.).

4. Результат экспликации - языковая игра - становится объектом эстетической и прагматической оценки реципиента. Качество ЯИ определяет сферу слушающего как результирующую его эмоций, оценки и внутреннего состояния как результата этого взаимодействия и реализуется в параметрах «сферы слушающего»: удовлетворение -радость — восхищение // неудовлетворение - неудовольствие — возмущение.

Реципиент оценивает языковые средства, использованные продуцентом, «оценивает его оценку», получает удовлетворение или неудовлетворение от процесса коммуникации, но этот процесс остается в рамках коммуникативного диалога, языкового сознания читателя-реципиента, испытывающего различные эмоции от речевого взаимодействия с продуцентом ЯИ. Диалог автор-продуцент - читатель-реципиент отличается оценочным характером коммуникации, в которой интенции «ценителя-критика» реализуются приемом ЯИ с ее оценочной функцией.

Таким образом, именно оценка является связующим звеном в цепи коммуникации: продуцент первым оценивает языковой стереотип, выбирая его для использования в своей игре и автоматически оценивая его эстетические качества, затем трансформирует его, превращая в игровое высказывание; реципиент оценивает текст и лингвистическую работу, проделанную продуцентом. Оценочное восприятие становится ключом к разгадке правил игры. ЯИ сама, по сути, становится двунаправленной формой оценки, содержащей в себе оценку продуцента и провоцирующей оценку предполагаемого реципиента.

Глава вторая «Проявление феномена языковой игры в рамках различных языковых уровней и средств» посвящена анализу средств создания языковой игры в дискурсе СМИ. В разделе первом «Оценочная функция языковой игры с точки зрения уровневой организации языка» объясняется, почему в качестве основополагающего выбран уровневый анализ ЯИ, выполняющей оценочную функцию: одобрительное или неодобрительное отношение объективируется в языковой системе взаимодействием средств, «разбросанных» по различным ее уровням: лексическому (добро - зло, любить — ненавидеть), словообразовательному (пошлый - погиловатый, пошлость, пошлятина), фразеолопяеекому (Богом пог^лованный), синтаксическому (Я считаю, что X - хороший / плохой; X — хороший / плохой). «Но диффузность средств неадекватна важности оценочного смысла для говорящих: ценностное отношение к миру в его языковой семантической интерпретации пронизывает кровеносными сосудами всю систему языка» [Маркелова, 1999, с. 76]. Система уровней языка становится ресурсом для лингвистического эксперимента, причем выражение оценочной семантики находится в тесной взаимосвязи с интенцией автора и лингвистическими средствами создания ЯИ.

По классификации лингвистов Л.В. Лисоченко и О.В. Лисоченко [Лисоченко, Лисоченко, 2000] анализ структуры игровых текстов в дискурсе СМИ позволяет говорить о том, что феномен ЯИ в речетворческой деятельности говорящего имеет место:

1. При сознательном отступлении от языковой нормы - с целью выражения дополнительного денотативного или коннотативного смысла. При этом именно осознание подобного отступления, нарочитое смешение литературной нормы и не-нормы, например, диалекта и просторечия, делает игру игрой: Куды-куды вы удалились? - о дальнейшей судьбе Юлии Тимошенко в украинской политике (НГ 2010, №94); Давайте не ложить ноги на стол переговоров - о переговорах Д. Медведева и Б. Обамы по вопросам ядерного разоружения (МК 15.10.10).

Следует отметать, что «норма» нами понимается широко и в рамках исследования приравнивается к понятиям «стереотип» и «стандарт» по базовой семе - лингвистическим представлениям обоих игроков о «правильном» функционировании1 языковой системы. Так, подобная языковая игра, по мнению Т.А. Гридиной, «строится на отклонении от стереотипов при осознании незыблемости этих стереотипов» [Гридина, 1998, с. 16]; экспрессия реализуется «...в результате нарушения общеязыковой литературной нормы словоупотребления» [Костомаров, 1994, с. 62]. В таком понимании языковую игру определяют как речетворчество в области «соотношения языкового стереотипа (стандарта, узуса, нормы)» и «заданных системным механизмом возможностей отклонения от этого стереотипа в речевой деятельности» [Гридина, 1998, с. 15].

2. При обращении к прецедентным текстам, которое сопровождается апелляцией к литературным и культурологическим знаниям реципиента.

Например, Театр строгого режима. Не так сели. В рамках театрального фестиваля «Территория» английский режиссер Алекс Дауэр, известный тем, что ставит спектакли в тюрьмах, представил свою новую постановку (НВ 2009, №33); Ждать ли нам манны небесной? - об изменении условий и суммы выдачи материнского капитала (АиФ 2009, №10), Время собирать камни, Владимир Владимирович - о «прошлом наследии» проблем в региональной политике (АиФ 2010, №25) и др.

Раздел второй «Средства создания языковой игры в дискурсе СМИ» посвящен уровневому описанию средств создания ЯИ в дискурсе СМИ.

Языковая игра на фонетико-графическом уровне

ЯИ на фонетико-графическом уровне прежде всего реализует эмоциональную сторону оценки и функцию привлечения внимания, поскольку «особенность звукоряда выделяет фразу среди других и она «первая бросается в глаза» [Монина, 2007, с. 240]. Среди наиболее употребительных средств этого уровня создания ЯИ в дискурсе СМИ отметим анафору, эпифору, палиндром и графические выделения.

ЯИ на основе анафоры - повторения начального звука или звукосочетания в каждом параллельном элементе речи: Укоренятся ли коренные на больших и маленьких рынках России? («АиФ» 2007, №4). Созвучное сочетание глагола и субстантивированного имени в тексте, посвященном проблеме ограничения присутствия иностранцев в розничной торговле, отсутствие определяемого москвичи реализует ироническую оценку продуцента: коренной — «исконный, основной, постоянный» требует от настоящего коренного жителя дополнительно «укореняться».

Пресса под прессом (АиФ 2007, №8) в данном тексте, посвященном проблеме того, как парламент Грузии не поддержал инициативу о продлении льготного налогового режима прессе, ЯИ построена на созвучии имен «пресса» и «пресс». Повтор не только графически, но и на смысловом уровне усиливает экспрессию заложенного автором в сочетании ощущения чрезмерного давления, оказываемого на средства массовой информации в республике. Повтор возможных омоформ - пресс - «машина для сильного сжатия» (СОШ, 2004, с. 585) и пресса — «периодические издания, газеты и журналы» (Там же) создает эффект ложной однокоренной структуры, что обнажает авторскую оценку — «пресса» будто получает дополнительную коннотацию, связанную с давлением на общественное мнение.

ЯИ на основе эпифоры - повторение конечного звука или звукосочетания в каждом параллельном элементе речи: Путин - важный человек утвердился здесь навек (КВ 2008, №32) — статья о функции премьер-министра в управлении государством. Продуцент

использует игровой повтор окончания лексем и за счет сложившейся рифмы усиливает положительный экспрессивно-оценочный эффект.

ЯИ на основе палиндрома — реализации фонетической обратимости лексем: Для современных любительниц покрасоваться мода становится адом (МК 25.05.10) — пример яркой оценочной ЯИ. Посредством употребления палиндрома автор задает негативный фон всему высказыванию. Столкновение лексемы мода с лексемой ад — «бездна, преисподняя, тьма кромешная» (СОШ, 2004, с.34) придает ЯИ особую экспрессивность.

Для привлечения внимания авторы текстов СМИ активно используют при создании ЯИ графические выделения частей слова (актуализация сегмента). Помимо реализации эмотивной функции слово получает двойную семантику вследствие актуализации второго корня: «ДОЛГоиграющая история» (Итоги 2007, №12)-статья о газовой политике России и Украины. Происходит наложение двух смысловых пластов: в семантической структуре причастия долгоиграющий, с семемой «пластинка, имеющая большой объем записи» (СОШ, 2004, с. 212), реализуется также переносное значение «процесс, отличающийся большой протяженностью», а дисграфия в виде прописных графем корня актуализирует дополнительный смысл — долг в значении «взятое взаймы» (СОШ, 2004, с. 211). В итоге причастие получает общее значение - задолженность, которая еще долго не будет погашена. ЯИ реализует ироническую оценку продуцента с сильным негативным компонентом.

Возможно также игровое выделение аббревиатур: СМИрение амбиций (Итоги 2007, №12); ДЕЗинформация (Итоги 2006, №44). Часто актуализированный сегмент представляет собой заимствованную транслитерированную единицу: МЕРСкие штучки (АиФ 2007, №36) или омонимичное части слова заимствование, написанное латиницей: Новая УЕЯЯия — статья о новой модели Тойоты СогоНаУегео (Итоги 2007, №20) и реализующее ассоциативный потенциал слова. Как правило, именно актуализированный сегмент является индикатором оценочного отношения продуцента, так как акцентирует на себе внимание реципиента.

Языковая игра на лексическом уровне

ЯИ часто основывается на полисемии: Девушки рулят (РР 2008, №34). В данном примере сталкиваются прямое значение рулить - «управляя рулем, направлять ход машины» (СОШ, 2004, с. 948) и жаргонное контекстуальное рулить - «быть самым главным, самым интересным и привлекательным». В статье рассказывается о войне красноярских автоинспекторов «с женским разгильдяйством на дорогах». В контексте данной ЯИ выражается едкая оценка-ирония: оказывается, что девушки за рулем отвлекают внимание, пренебрегают правилами дорожного движения и создают трудности при парковке.

Дорожно-траспортное пришествие (КВ 2005, №46). Паронимическая игра, основанная на близости слов по форме и значению как отклонении от нормы, реализуется именем «пришествие», которое является паронимом «происшествия». Ассоциативный ряд приводит нас к клише «дорожно-транспортное происшествие». Использование паронима с высокой стилистической окраской усиливает воздействующий эффект фразы.

Косово ампутировали без наркоза (АиФ 2006, № 45) - негативная оценка политической ситуации передается метафорическим использованием глагола, а элементами сравнения являются «человек-государство», которого болезненно лишили необходимой части территории и общегосударственного организма. ЯИ реализует интенцию резкого неодобрения высокой воздействующей на реципиента силы.

В материале под названием «Луг и стрелы» (МК 20.05.08) - где речь идет об альпийской встрече политических лидеров, существительное лук (оружие) заменено омофоном луг. Оценка носит иронический характер, основанный на пресуппозиции того, что встреча предполагает политические баталии, острое обсуждение текущих вопросов международного сотрудничества, достижение консенсуса по которым со стороны ряда участников находится под вопросом. Некатегоричность политической оценки как отражение «максимы вежливости» базируется на «географической» ассоциации -альпийские луга.

ЯИ Маэстро, тушь! (CITIZEN К 2008, №2) в тексте, посвященном искусству татуажа и рисунка по телу, строится на основе подмены существительного туш с его прагматическим значением «короткое торжественное музыкальное приветствие» (СОШ, 2004, с. 817) омографом тушь - «устойчивая краска для черчения, рисования, письма» (Там же). Положительная оценка актуализирована в восклицательной патетике, придаваемой высказыванию и новом статусе, который в контексте получает мастер татуажа.

Языковая игра на словообразовательном уровне

Особую роль в процессе создания ЯИ играет словообразовательный уровень как оперативно и чутко реагирующий на культурную и социополитическую динамику окружающей действительности и сознания носителей языка.

Об этом свидетельствует термин «словообразовательная игра» в значении «словопроизводственная игра» [Николина, 1999]. Игровая стратегия здесь ориентирована на креативный подход не только к слову и высказыванию, но и к отдельной морфеме. «Словообразование, представленное в сегодняшней газете, можно без всяких оговорок обозначить как словотворчество, сегодняшней газете нужны такие новые слова, которые привлекают внимание, вызывают интерес читателя» [Ильясова, 2002, с. 52].

Словообразовательная игра (СИ) всегда имплицитно содержит в себе семантику авторской позиции, которая реализуется в оценочной коммуникации игрового текста, что эксплицитно подтверждается наличием соответствующих средств деривации: Коммунисты, в хвосте колонны которых шли монстранты, также отличились лозунгом «Христиане за коммунизм!» (НГ 2010, №59); Вы чье, гламурье? (МК 03.06.05), сопровождающих высокую образность окказионального словообразования.

Лингвистические наблюдения показывают, что как узуальные (сложение, аффиксация, префиксация), так и окказиональные способы (контаминация, «словообразовательный куст», «междусловное наложение», псевдомотивация, аффикс как базовое слово и др.) участвуют в выражении оценочной функции ЯИ: «Русские утопии» - развитие французистой «Футурологии», алаверды молодых кураторов Юлии Аксеновой и Татьяны Волковой, - в общем, та же футурология, но в модусе долженствования (Афиша 2010, №4); Всепродажность и вседозволенность? (НГ 2010, №42); В переводе с единоросского (КВ 2006, №46); Как будто авторы новых книг сами кричат с их страниц: у нас самые витиеватые тексты и самые хитрые заголоволомки (НГ 2005, №42).

Одним из наиболее активных способов является словосложение, ср.: Недавняя волна крабоистерии была вызвана признанием премьер-министра Путина, что он работает «как раб на галерах» (Афиша 2010, №4); Футурология и утопии, маничовщина и «кабы я была царица» - все это представляется столь соблазнительным, доподлинно русским небокоптительством, что если бы действительно какой-нибудь соотечественник сам предложил это как тему для первой русской выставки в «Гараже», такого до этой выставки просто не допустили б (Там же); в статье о незаконном экспорте черной икры: икродилеры, икротрафик, икробароны, икрозависимость, икрооборот (Итоги 2010, №3) и т д.

В тексте Власть меняет концепцию отношений с олигархами: на смену «равноудалению» приходит их «равноприближение» (КВ 2005, №49) на основе равноудачения как термина, впервые использованного в политическом дискурсе В.В. Путиным, конструируется слово с двумя основами: равноприближение, реализующее иронические интенции автора, оценивающие лояльность власти по отношению к олигархам. Предполагаем, что здесь важен не только способ сложения слов по аналогии с индивидуально-авторской моделью (равноудачение - «взаимная отстраненность»), но и мотивация второго компонента равноприближение производящим с лексической семантикой омонимом приближенный — «стоящий близко к высокопоставленному лицу, пользующийся его доверием» (СОШ, 2004. с. 587).

По такому же продуктивному принципу продуцент играет со сложными словами в текстах с разными оценочными знаками, см. статью о премьере «Самого лучшего фильма»:

Его можно назвать лучшим фильмоимитатором современности (Огонек 2008. №4); статью об Олимпийской эстафете: Огнеборчество (Итоги 2008, №16). В первом продуцент выражает негативную оценку, ставя под сомнение статус фильма как произведения киноискусства, во втором - положительная оценка подчеркивает высокий уровень олимпийских соревнований, от реципиента ожидается оценка «восхищение».

В тексте «Двоецарстеие», а не двоевластие (Известия 2008, №5), содержание которого сущностно отражает авторскую оценку специфики современной российской системы управления государством, воздействующая, манипулирующая реципиентом функция ЯИ реализуется использованием слова царствие со значительным прагматическим потенциалом, обусловленным стилистической пометой «высок.» (СОШ, 2004, с. 871) - «то же, что царствие небесное» в сочетании с количественным словом.

Стремление языка к аналитизму, а также эффектность слова, включающего в себя несколько основ, несущих в себе различные смыслы, оправдывает широкое использование способа сложения в создании ЯИ.

Активно при образовании словообразовательной игры используется суффиксальный способ в образных наименованиях лиц для оценки процессуальных признаков: в тексте Бутлегерские пёпловские диски он покупал, сгорая от стыда: ведь коммуняки, подлые редиски, стальной сомкнули занавес тогда (Огонек 2008, №8) ироническая оценка подчеркивается использованием несуществующего в русском языке корня: «пёпл» -транскрибированная часть названия музыкальной группы «Deep Purple»; ср. также: Аватарское право (Итоги 2010, №3); Завирательский эффект (KB 2005, №54).

Игра с семантикой интенсификации смысла за счет суффикса иллюстрирует «тотальные» процессы в современном обществе: Алкоголизация населения идет все быстрее (НГ 2006, №10); Гангстеризм на улицах Москвы превышает все установки экспертов. (KB 2006, №14).

Префиксальный способ образования имен для реализации оценочной функции, базируется на использовании контекста, актуализирующего новое значение, ср.: У русского сознания безрамочный объем (Огонек 2008, №1-2); Хаус слишком необычен - и как сериал, и как человек. Слишком безыллюзорен для телесериала и слишком негероичен и дискомфортен для героя (Там же). Также этот способ отражает повышенное внимание к иноязычным приставкам - префиксоидам: анти-, pe-, мега-, супер-, пост-, теле- и др. становятся сегодня признаком интеллектуальности и «реверансом» в сторону «языковой моды» [Костомаров, 1994]: Телезомби (Огонек 2008, №1-2); Мегажара или аномальное потепление (KB 2010, №42); Кэмероновский «Аватар», как и предсказывачи» совершил революцию. И не только кассовую. Весь кинематограф теперь принято делить на до- и поставатарский период (Итоги 2010, №3).

Часто встречаются в текстах СМИ и примеры словообразовательной игры, основанной на смешанном типе словообразования (префиксация + суффиксация). В этой ситуации наиболее ярко проявляется авторский стиль, поскольку слово серьезно меняет свою семантику: «завалютило» (Итоги 2007, №20); Кантовать и перекантовывать - о возобновлении в «Табакерке» спектакля «Затоваренная бочкотара» (KB 2007, №63); И хотя впоследствии герои окалсутся не настолько тупыми и внеморальными, как мы можем судить из первых серий, все равно: вот это общее чувство безотцовщины, безрежиссерщины, неотцентрованности — что и составляет фирменную манеру Германики — в соединении с масштабами и ресурсами Первого канала произвело почти революционное воздействие на аудиторию (Огонек 2010, № 1-2).

В тексте По замыслу властей к 2020 году Московская область превратится в Ближнее Подъевропье - образцовый европейский регион с густой сетью дорог и множеством предприятий (Итоги 2005, №5) - пример словообразовательной игры «сконструирован» по аналогии со словосочетанием «ближнее за-рубежь-е - «подъ-европь-е» префиксально-суффиксальным способом. Ироническая коннотация возникает за счет репрезентации противоположной ассоциативному контексту семантики: даже если

Московской области удастся создать регион, отвечающий европейским требованиям, он будет находиться за пределами Европы. Экспрессивность высказывания усиливает использованный префикс «-под», который в языковом сознании демонстрирует негативный смысл «низ» (в противоположность «верху»).

Лингвистические наблюдения показывают, что одним из самых распространенных окказиональных способов создания словообразовательной игры сегодня является форма речевой компрессии - контаминация и «междусловное наложение» (термин H.A. Янко — Триницкой) [Земская, 1992, с. 190]. При контаминации двух слов часть слова «отсекается», но ассоциативно учитывается в целостной семантической структуре полученного слова: <... >олигархат под одеяло влез и засопел, притихнув в общем шуме (Огонек 2008, №22), что создает особый сатирический эффект «по умолчанию».

Эти лингвокреативные способы положительно характеризуют участников игровой коммуникации (продуцента и рецепиента), поскольку «создание контаминаций, слов по конкретному образцу - это более высокая ступень словотворчества, предполагающая и более высокий уровень лингвистической подготовки творца слова, и более высокий уровень восприятия у читателя» [Ильясова, 2002, с. 175]. См. также примеры контамннации: Кремленальное чтиво (Огонек 2007, №48); Жемчужину Стрельни - Константиновский дворец — городские шутники уже не называют иначе, чем «президенция» (НГ 2006, №5); В результате идеальная русская сага, вобравшая в себя опыт Проскурина, Иванова, Арсеньевой, Килибаева, Вересова и Лиманова должна выглядеть вот как (автор не настаивает на своей интеллектуальной собственности, поскольку сам писать эту многологию не собирается) (Огонек 2007, №48).

«Мевдусловное наложение» встречается реже за счет более сложной структуры: два слова при соединении образуют общую часть, при этом оба остаются целы: музыкайф, ширпотребность. В примере из СМИ: Цинизменные способы борьбы с действительностью (КВ 2007, №7) воздействующая сила оценки-возмущения реализуется продуцентом за счет объединения-наложения двух прагмем с негативной оценкой, «встроенной» в структуру лексического значения: цинизм — «пренебрежение к нормам общественной морали, наглость, бесстыдство» (СОШ, 2004, с. 875); низменный в значении 2 и 3 семемы - «подлый, бесчестный»; «грубый, животный» (СОШ, 2004, с. 417). Пересекающиеся синонимичные семы, выражающие отрицательную оценку высокого накала, обеспечивают воздействующий эффект ЛИ и реакцию - ее восприятие реципиентом (прогнозируемое возмущение-недовольство ситуацией).

Специализированно направленным на создание игрового текста способом словообразования является псевдомотивация. Прием возник как попытка комически «переосмыслить» морфемную и деривационную структуру слова с целью усиления экспрессивности высказывания. Пример яркого «псевдовосстановления» мотивирующей основы: Циклопедия (Огонек 2008, №1-2) - заглавие статьи о том, что Россия вступает в новый цикл развития. Автор предлагает читателю лингвистический ребус: представить, что утерянная часть слова энциклопедия является префиксом, а само слово было образовано префиксальным способом, и перед нами результат депрефиксации. На самом же деле, реализуется новый оттенок семантики от условно выделяемого корня цикл. Ироническая оценка базируется на комплексе словообразовательных приемов: не только депрефиксация, но и наложение лексемы из древнегреческой мифологии с негативным зарядом, усиливающей прагматический потенциал ЯИ циклоп - «мощный и злой великан с одним глазом во лбу» (СОШ, 2004, с. 875). Ассоциации продуцента мотивируются, вероятно, постоянно меняющейся объективной действительностью, не всегда отражающей положительного начала.

Языковая игра на морфологическом уровне

Хотя морфологические средства, в отличие от лексических и словообразовательных, имеют значительно меньше способов для выражения оценочной функции и экспрессивно-эмоционального воздействия на реципиента, именно системное понимание грамматики

делает человека способным мыслить - порождать мысли в форме понятий, суждений, умозаключений, в том числе совершать умственный акт оценки: соотносить свое ценностное отношение (внутреннее «Я») с объективной действительностью.

Исходя из значимости отступлений от нормы как основы создания ЯИ, наблюдаем в исследуемом материале множество случаев отступлений от системных классификаций, используемых для реализации оценочной функции ЯИ: разрушение родовой, числовой, падежной парадигмы и многое другое.

Например, Свободная мужчина Востока (КВ 2006, № 14) - неправильная форма согласования в категории рода, основанная на отступлении от семантики биологического пола (мужского) и грамматических ассоциациях с формой женского рода (мужчина - жена) показывает ироническое отношение автора к возможности обретения свободы восточными женщинами.

В ЯИ заголовка статьи «Янка Купала» (МК 06.07.09), посвященной проблеме поддержки Украины государством США в ряде финансовых вопросов, где автор сознательно акцентирует внимание на несогласовании - власти США уже который год обещают Украине поддержку (причем, переговоры приходятся на время известного летнего праздника, но так и остаются на бумаге — мифом) существительное янки использовано в форме единственного числа, нехарактерного для прозвища американцев с пометой «нескл.», «собират.» (разговорное) (СОШ, 2004, с. 918). Авторский взгляд в данном случае иллюстрирует едкую иронию, построенную на нарушении морфологической нормы использования несклоняемого имени и его категорий.

В заголовочном комплексе «Жизнь улицкая» (Огонек 2008, №9) происходит подмена устойчивого выражения «жизнь бедняцкая» именем собственным — фамилией известной писательницы Людмилы Улицкой в нарицательной транскрипции. Автор прибегает к контекстуальной атрибуции: фамилия выполняет функцию качественного прилагательного. Игровой эффект узнавания известного имени усиливается прагматическим потенциалом несогласованности возможной структуры управления - Жизнь Улицкой.

При употреблении ЯИ ДедМазайбанзай (МК 06.04.09) в тексте о нелегких весенних буднях пожилых людей в деревне, мы наблюдаем очевидное нарушение статуса словоформы, которая сконструирована из разных частей речи «дед - Мазай - банзай» -«нарицательное имя - собственное имя - междометие». Сопровождающая отступление от нормы эпифора, ассоциирующаяся с рассказом «Дед Мазай и зайцы», усиливает эффект воздействия горькой иронии, привлекает внимание реципиента к проблемам села.

Языковая игра на синтаксическом уровне

ЯИ активно реализуется в тексте за счет использования различных синтаксических конструкций, усиливающих экспрессию и прагматический эффект высказывания. В.З. Санников отмечает, что ЯИ «не только иллюстрирует некоторые синтаксические явления, но нередко особенно ярко высвечивает, подчеркивает их» [Санников, 2008, с. 457].

Наиболее распространены в дискурсе СМИ экспрессивные синтаксические конструкции: вопросительные - О чем пьют спортсмены? (РП 2010, №5); восклицательные -Так пить дать! (Там же); номинативно-оценочные - Преступление, наказание и продолжение / Ученики Дмитрия Быкова, выполняя его задание, написали свою версию сиквела романа Ф.М. Достоевского (НГ 2010, №3); редуцированные (часто на основе прецедентных текстов) - Чем дальше в лес... Земли, относящиеся к российскому лесному фонду, запрещено передавать в частную собственность (Итоги 2006, №46); Он улетел, но обещал... В прокате «Мне бы в небо» с Джорджем Клуни (Итоги, 2010, №3): компрессивные - Футбол — оптом. На днях станет известен хозяин знаменитого «Ливерпуля» (Огонек 2010, №39) и т.д.

Например, в ЯИ: Никакой политики! Никакой агрессии! Никаких негативных вещей! -заявили фаровцы. Мир! Труд! Май! Ведро! (НГ 2010, №59) используется взаимодействие нескольких синтаксических приемов: повтор в комплексе с восклицательной структурой усиливает экспрессию высказывания, реализует негативные оценочные интенции

продуцента. Вторая часть высказывания представляет собой не просто нанизывание номинативных предложений, но и осложнение прецедентного текста - к известному лозунгу «Мир! Труд! Май!» - добавляется обусловленная борьбой с мигалками бытийная структура, наполненная лексемой ведро в значении «железная или деревянная посуда, преимущественно цилиндрической формы» (СОШ, 2004, с. 88). Такое нарушение общей патетической стилистики агитационного восклицания усиливает воздействующий эффект ЯИ. реализуя ироническую оценку продуцента.

Языковая игра на основе прецедентных текстов

В понимании Ю.Н. Караулова прецедентные тексты представляют собой тексты: «1) значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, 2) имеющие сверхличностный характер, т. е. хорошо известные и широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников и, наконец, 3) такие, обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности» [Караулов, 1987, с. 216]. Они используют в своем роде «беспроигрышный» материал, «ведь в них «сконденсированы» некоторые знания о мире, или специфические смыслы, которыми владеет носитель данного языка и данной культуры» [Наумова, 2007, с. 23]. В процессе их использования продуцент и рецепиент «постоянно пользуются двойным языковым кодом, переходя с эксплицитного способа выражения и восприятия смысла на имплицитный и наоборот» [Лисоченко, Лисоченко, 2000], находясь в процессе «взаимного оценивания» -эстетического выбора средств, реализуемого этими средствами объекта оценки и т.д. Фоновые знания и пресуппозиции для успешной коммуникации у продуцента и реципиента должны совпадать, ср.: Заметьте, не я это предложил: Европа хочет, чтобы россиянам разрешили выпивать за рулем. (ВМ 2006, №74).

В современном дискурсе СМИ употребляется:

а) дословное использование прецедентного текста: Возвращение государя - о выходе на экраны фильма Павла Лунгина «Царь» (Афиша 2009, №26); Сто лет одиночества (Итоги 2005, №47) - статья посвящена тому, что сегодня, как и сто лет назад, Госдума бесконечно далека от народа, его желаний и потребностей; Никогда ничего не просите... (КВ 2006, №13) - в материале идет речь идет о снижении налогов; Трудно быть богом: после прихода Путина рейтинг ЕР упал на 7 процентов (НГ 2007, №47).

б) трансформация формы прецедентного текста: Все смешалось в любимовских «Арабесках» - жанры, чувства, мысли... Не успеваешь ухватывать (Итоги 2010, №3) - о новой постановке по произведению Н.В. Гоголя «Арабески» в театре на Таганке; Казус Абрамовича, uni молчаливое меньшинство (НГ 2007, №6); Спасти рядового Поттера (Огонек 2006, №33) - о выходе новой часть книги о Гарри Поттере.

Пример с дословным употреблением прецедентного текста: Секрет успеха «Воспитания» - которое фигурирует во всех солидных шорт-листса, включая оскаровский, -по-видимому, в том, что драма о совращении невинной овечки богатым взрослым развратником оказалась фильмом приятным, что называется, во всех отношениях, да к тому же почти что комедией (Афиша 2010, №4). Актуализирующийся прецедентный текст «дама, приятная во всех отношениях» из поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» репрезентирует положительную оценку продуцентом объекта ЯИ — фильма «Воспитание чувств».

В названии рубрики альманаха «КоммерсантЪ-Рейтинг» за 2005 год Как дорожала нефть (КоммерсантЪ-Рейтинг 2005) обыгрывается название романа Н. Островского «Как закалялась сталь». Пример представляется удачным не только из-за синтаксически идентичного построения, но и из-за того, что в качестве подлежащего здесь на смену стали приходит нефть, то есть мы имеем дело с неким семантическим сходством на основе «промышленных» ассоциаций. К тому же, подтекст может читаться сложнее: книга Островского была маркером эпохи, и существительное, выбранное им, отражало ценностный идеал человека того временного периода. Но ценности меняются в разные исторические эпохи, поэтому узнаваемую модель мы можем актуализировать именем, играющим сегодня в

обыденном сознании русских настолько же большую роль в силу ориентации экономики России на сырьевые ресурсы. Негативный контекст обеспечивается здесь общей пресуппозицией знания - мнения продуцента и реципиента о зависимости общего благосостояния страны от цены за нефть.

Один год Ивана Ивановича (Там же) - прецедентный текст трансформирован по отношению к рассказу А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Однако игровой замысел автора статьи распространяется и на идейное наполнение знаменитого рассказа, раскрываемого в содержании: Иван Иванович ~ это не человек, это мнение, самое распространенное в российском обществе в 2005 году мнение по тому или иному вопросу. Как и в образе лагерного узника, один день которого, по А.И. Солженицыну, определяет все остальные, в анализируемой статье образ «Иван Иваныча» также выходит за рамки просто собирательного. Одно из самых распространенных русских имен, называющих виртуального «гражданина РФ», знаменует единство автора и собирательного образа героя, участника всех событий. Ироническое отношение продуцента основано на том, что представление о нас самих наполовину «создано» кем-то, кто в нашей общественно-политической жизни и отчасти нашем самосознании выступает в роли автора-критика...

Город без головы (КВ 2006, №14). Отсылка к известному приключенческому роману М. Рида сопровождается метафорическим переносом. Текст посвящен смещению губернатора («головы» - главы города). Иронический образ города как целостного организма, лишенного «городского головы», сравнивается с всадником без головы как жизненно важной части тела.

ЯИ на основе прецедентного текста, несомненно, открывает новые пласты смыслов, «интерактивную» игру с рецепиентом и обширные креативные возможности для продуцента.

Языковая игра на основе взаимодействия разноуровневых языковых средств

«Языковая игра проявляется на всех языковых уровнях, и чем большее количество языковых средств участвует в ее реализации, тем больший эффект воздействия на читателя она имеет» [Монина, 2007, с. 233]. Поэтому стоит отметить, что наиболее удачными примерами ЯИ оказываются те, в которых продуцент синтезирует приемы, используя разноуровневые средства в их взаимодействии при создании оценочного высказывания.

Преодоление культа наличности / В России стартовал проект по созданию универсальной карты, которая соединит в себе обычную банковскую карту и электронный идентификатор гражданина (КД 2008, №34). В примере использован прецедентный текст «культ личности», трансформированный при помощи ложного словообразовательного средства - префикса, реализующего прием контаминации: личность - начичность. Продуцент ЯИ меняет патетический вектор высказывания на резко отрицательный. Это ярко выраженная негативная оценка, которая актуализируется, таким образом, применением не только прецедентного текста и словообразовательной игры, но и лексическими средствами: посредством сопоставления контекстуально полярных категорий — «личности» и «наличности».

ЯИ в дискурсе современных СМИ наиболее часто синтезирует словообразовательные приемы и использование прецедентных текстов, ср.: На наличном фронте без перемен / Банки становятся крупными игроками на рынке платежных терминалов. Онлайн-услуги, хотя они и дешевле, пользуются куда меньшим спросом (КД 2008, №34); Вскрытые возможности / Варианты заработка для неленивых и сообразительных. После принятия закона о запрете продажи алкоголя после 22.00 и введение продовольственных карточек для малоимущих (Там же).

Также частотно употребление схемы прецедентный текст + фонетическая ассоциация имени в его составе: Общежития три года ждут / С введением ЕГЭ в Москве стало вдвое больше иногородних студентов (КД 2008, №35). Автор иронизирует над схемой расселения студентов в общежитии. Лексическая замена лексемы в прецедентном тексте: «обещанного три года ждут» удачно отражает также фонетическое подобие слов. Иногда оценочный

смысл высказывания теряется, уступая место комическому эффекту: Йоги в руки/О йоге как пути к себе и как о бизнесе (КД 2008, №35).

Лингвистические наблюдения показывают сочетание лексических, синтаксических средств, а также использования прецедентного текста: Солнце, воздух и беда / О помощи со стороны правительства россиянам, оказавшимся за границей без средств к суи(ествованию (КД 2008, №34). Резко негативная оценка автора репрезентируется заменой слова «вода», обозначающего живительную влагу, дарующую жизнь, прагмемой «беда», воздействующей на реципиента отрицательным эмоциональным потенциалом «несчастье» (СОШ, 2004, с. 39). Контекстуальная антонимия, актуализирующаяся при «восстановлении» прецедентного текста, указывает на то, что правительство «даровало» людям несчастье вместо жизни.

Вначале был Лужков / Лужков - один из последних самостоятельных политиков в стране. Уволенный сегодня Юрий Лужков - один из главных творцов существующей в стране системы (МК 28.09.10). Пример использования прецедентного текста с сильно воздействующим оценочным потенциалом «Вначале было слово», несущим смысл - «начало всего», «начало мира» с заменой лексического компонента. Слово — как источник всего сущего - заменено прозаической фамилией бывшего мэра столицы. Едкая ирония продуцента воздействует на сознание реципиента: многие москвичи уже забыли, что происходило в столице до прихода Лужкова и неизменно ассоциируют город и мэра. Злая ирония сменяется положительной оценкой в рамках одного текста, так как Лужков ассоциируется в данном случае с творцом.

Таким образом, можно определить, что ЯИ преимущественно использует ресурсы различных уровней языка для создания наибольшего прагматического эффекта, более четкой репрезентации авторских оценочных интенций. Как правило, прецедентный текст оказывает особое влияние в этом взаимодействии

В главе третьей «Метаоценка как функциональная особенность языковой игры в дискурсе СМИ» аргументирована металингвистическая специфика языковой игры. В разделе первом «Металингвистический характер языковой игры в дискурсе СМИ» демонстрируется, что особую важность для нашего исследования представляет металингвистический уровень создания ЯИ в дискурсе СМИ.

Термины «металингвистика», «метаязык» и «надтекст», с точки зрения исследователей М.М. Бахтина [Бахтин, 1986] М.О. Горобинского [Горобинский, 2010], В.П. Конецкой [Конецкая, 2010], являются ключевыми для понимания целого ряда теоретических конструкций в дискурсе СМИ.

По мнению В.П. Конецкой, метаязыком называется язык «второго порядка», по отношению к которому естественный человеческий язык рассматривается как «язык-объект» [Конецкая, 2010]. Это особый подход к проблеме языковой коммуникации, на основе которого выстраивается вся система культуры, и при котором исходным элементом для ее построения оказывается не предложение, а высказывание. По мнению М.М. Бахтина, лингвистика преимущественно работает сегодня со словом-понятием, то есть с предложением. За пределами лингвистического подхода к языку остается слово-образ (и уже в силу этого искусство) и главное, его эмоционально-волевая сторона (интенциональность). Высвобождение последнего, а вместе с ним и слова во всей его полноте, происходит с момента дополняющего разведения предложения и высказывания [Бахтин, 1979, с. 58]. В данной связи важно подчеркнуть, что подобный пересмотр приводит к включению в предмет языкового анализа ЯИ в дискурсе СМИ интенций коммуникантов и жизненного контекста, эти интенции определяющего, тем самым преобразуя саму лингвистику на металингвистических началах [Лисоченко, Лисоченко, 2003, с. 532].

Это разведение позволяет ввести в металингвистический дискурс и самого продуцента ЯИ. Высказывание при этом рассматривается в качестве металингвистического аналога поступка и определяется контекстом самого события коммуникации, изменяющего точку зрения продуцента. Высказывание продуцента рассматривается как точка зрения в завершенной форме, однако его дополнительные значения актуализируются реципиентом в

акте оценочного восприятия-понимания, несводимого к простой расшифровке сообщения реципиентом.

Надтскст в условиях нашего исследования можно определить как читательское ощущение, которое выстраивается как интеллектуально-чувственное восприятие текстового выражения ЯИ.

В образце ЯИ из газеты «Новое время», посвященной кадровым перестановкам в оборонном секторе КНР, мы можем наблюдать проявление ЯИ на лексическом уровне на основе использования прецедентного текста - на фоне параллелизма с выражением «собрат по несчастью»: Шурин по обороне / В Пхеньяне вчера открылась сессия Верховного народного собрания КНДР, вторая в нынешнем году. Это незаурядное событие, поскольку северокорейский парламент, как правило, собирается один раз в год. На первой сессии в апреле 68-летнего северокорейского лидера КНДР Ким Чен Пра не было. А вот вчера депутаты в его присутствии одобрили предложенные политбюро правящей Трудовой партии Кореи (ГПК) важные кадровые перемены в оборонном секторе» (НВ 2010, № 98). Стратегия привлечения внимания достигается введением в официальный политический дискурс лексемы обыденной речи - шурин - «брат жены» (СОШ, 2004, с. 902). Сема родства (собрат — шурин) и сема горестных событий (несчастье — оборона) в их совокупности мотивируют применение прецедентного текста «собрат по несчастью» с измененными составляющими для реализации иронических интенций по отношению к тоталитарному режиму северокорейского государства.

Раздел второй «Лингвопрагматический анализ языковой игры в дискурсе СМИ» посвящен «раскодировке» когнитивной деятельности продуцента ЯИ, направленной на лингвопрагматический анализ реципиентом ЯИ в дискурсе СМИ. Основываясь на классификации О.В. Касперской [Касперская, 2010], мы выделяем следующие последовательные этапы его осуществления:

Этап №1. Лингвистическая разметка и комментирование текста ЯИ. Данный процесс направлен на понимание поверхностного смысла ЯИ, отражающего содержательно-фактуальную информацию.

Этап № 2. Осмысление общей темы текста ЯИ. Данный этап включает в себя два подэтапа: 1) выявление содержательно-фактуальной информации; 2) выявление подтекстовой и концептуальной информации.

Этап № 3. Членение текста ЯИ на части и выявление средств ее выражения на основе лингвистического анализа текста. Определение микроцелей автора.

Этап № 4. Формирование концептуальной структуры текста ЯИ. Главной задачей данного этапа является осмысление концептуальной информации текста ЯИ, индивидуально-авторских особенностей в его организации. Реализация этой задачи значима для определения эстетического эффекта и метаоценочного свойства ЯИ и характера его воздействия на реципиента.

Приведем конкретный пример лингвопрагматического анализа ЯИ, представленной в начальном фрагменте малоформатной статьи, напечатанной в газете «Московский комсомолец»: Правозащитникам пришлось поКОРРИться. Европейские правозащитники не оставляют надежд прорвать блокаду сектора Газа. Однако позиция Израиля неизменна: без его разрешения к Газе не подойдет ни один, даже самый мирный корабль.

В субботу израильский флот прервал путешествие ирландского корабля «Рейчел Корри», который с гуманитарным грузом на борту намеревался прорвать морскую блокаду сектора Газа. На его пути, как и стоило ожидать, встали израильские военные. Представители армии обороны Израиля обратились к команде сухогруза с требованием изменить курс. Экипаж «Рейчел Корри» к предупреждениям остался глух. Правда, поднявшимся вскоре на борт израильским военным правозащитники, памятуя об убитых на другом судне «флотилии свободы», сопротивление не оказали.

«Рейчел Корри» должен был плыть еще 30 мая вместе с остальными судами «флотилии свободы», но по техническим причинам задержался в порту. Известие о том, что израильские военные перехватили гуманитарную эскадру и убили нескольких человек на борту турецкого теплохода «Мави Мармара», правозащитников не остановило. «Рейчел

Корри» все равно вышел в море с сотнями тонн гуманитарной помощи. Кстати, после проверки израильскими властями груз все же доберется до сектора Газа, но сухопутным путем... (МК 07.06.10).

Экспликация микроструктур текста ЯИ из анализируемой статьи не позволяет сразу верно интерпретировать ее смысл и осуществить поиск метаоценочной деятельности реципиента на основе концептуальной структуры ЯИ. Однако разъяснение и аргументирование интенций и стратегий продуцента, реконструкция концепта ЯИ происходит контекстуально уже на фоне содержания первого абзаца текста (закладываются основы концептуальной структуры публикации, подтверждаемые дальнейшим текстом (см.Таблицу)).

Микроструктуры Микротема Лингвистические средства Микроцели (интенции и мотивы) продуцента, стратегии продуцента

Заголовочный комплекс: Правозащитникам пришлось поКОРРИться 1-ая микротема: Ситуация с нарушением прав человека Основной прием: обыгрывание аббревиатуры на основе фоно-графической игры и псевдомотивации от глагола «покориться» с оценочной семантикой. Манипуляция сознанием реципиента на основе используемых тактических приемов, информирование о событии без соответствующего пояснения ситуации, скрытая ироническая оценка, попытка придать развлекательный характер серьезному событию на международном политическом уровне.

1-й абзац текста: В субботу израильский флот прервал путешествие ирландского корабля "Рейчел Корри ", который с гуманитарным грузом на борту намеревался прорвать морскую блокаду сектора Газа. На его пути, как и стоило ожидать, встали израильские военные. Представители армии обороны Израиля обратились к команде сухогруза с требованием изменить курс. Экипаж "Рейчел Корри" к предупреждениям остался глух. Правда, поднявшимся вскоре на борт израильским военным правозащитники, памятуя об убитых на другом судне "флотилии свободы ", сопротивление не оказали. 1-ая микротема: Ситуация с нарушением прав человека. 2-я микротема: Захват корабля с гуманитарным грузом. Языковая игра отсутствует. Присутствует контекстуальное разъяснение аббревиатурного разыгрывания в заголовочном комплексе. Разъяснение и аргументация беспрецедентного события, смысл которого сосредоточен в заголовочном комплексе.

Добрая ирония по отношению к действиям объекта оценки - правозащитникам -реализуется взаимодействием графического и лексического языкового средства: в основу игры положена ассоциация глагольного корня покориться в значении «подчиниться власти», «примириться» (положительное или отрицательное оценочное содержание зависит от контекста) с собственным именем - названием судна с правозащитниками; повышение прагматического эффекта ЯИ достигается взаимодействием фонетического, лексического, фонографического уровня в одном высказывании.

Таким образом, мы можем утверждать, что языковая игра - это отражение умственного акта субъекта оценки в процессе создания текста, реализуемое разноуровневыми языковыми средствами с целью усиления прагматического воздействия на читателя, а форма оценки получает статус метаоценки, соотносясь с такими понятиями, как оценочная семантика и прагматика высказывания, которые актуализируются в коммуникативном контексте - диалоге продуцента и реципиента.

В третьем разделе «Языковая игра как реализация иронической оценки в дискурсе СМИ» описан потенциал иронического аксиологического контекста, создаваемого посредством ЯИ.

Ирония - это переносное значение, основанное на полярности семантики, на контрасте, при котором исключается возможность буквального понимания сказанного [Клушина, 2003, с. 24]. Всепоглощающая ирония пронизывает текст ЯИ в дискурсе СМИ, формируя его семантическую многоплановость: Конечно, хороший сценарий и режиссерские изыски сыграли немаловажную роль в успехе «Доктора Хауса», но все же не это оказалось главным. Главное же - cast доктор Хаус. Тот фундамент, на котором возведен этот дом, этот с вашего позволения, хаус (Что читать 2010, №1-2).

Основанием иронической оценки является чувство или ощущение (интуиция), поэтому «эмотивная» шкала подчиняет себе аксиологическую сферу идиостиля продуцента ЯИ.

Эмоциональные разновидности иронической оценки - добрая (романтическая) — горькая (критическая) — злая (саркастическая) — эксцентрическая (парадоксальная) отражают градацию пространства публицистической речи [Портнова, 2002]. При этом градацию отношения между оценкой и эмоцией можно построить следующим образом: оценочная эмоция продуцента ЯИ первична, возникающая на ее основе оценочная метафора - вторична.

В тексте лаконичной ЯИ Не бренди / ФАС подготовила третий пакет поправок в антимонопольное законодательство. Одна из его составляющих - расширение перечня видов недобросовестной конкуренции. О том, чем сегодня грозит нечестный поступок в делах и можно ли запретить компаниям перехваливать себя, «РГ» рассказал начальник управления контроля рекламы и недобросовестной конкуренции ФАС Николай Карташов (РГ 2010, №123) иронические интенции презрительного отношения к документу реализуются императивом окказионального глагола, производного от модной лексемы рекламной сферы бренд (от англ. brand — марка) — «фабричная марка, торговый знак» (СИС, 2006, с. 42) с сильной модальной семой «похвала, прославление». Эффект иронической оценки усилен сочетанием словообразовательной антинормы - глагол образован от имени - и фонетическими ассоциациями с просторечными формами — «не тренди» (не ври), а также наличием прагматически сильного запрета-отрицания.

Таким образом, в языковой игре в дискурсе СМИ репрезентируется вся шкала социальных и эмоциональных оценок, от резко неодобрительной до весьма одобрительной, выраженной с помощью иронии.

В Заключении подведены итоги исследования, суммируются основные выводы, намечены перспективы дальнейшего исследования оценочной функции ЯИ.

В ходе исследования были описаны подходы к изучению феномена ЯИ, определены процессы актуализации оценочного восприятия продуцента и рецепиента в рамках «коммуникативного равенства», описаны средства реализации оценочной функции ЯИ в тексте с точки зрения уровневого подхода к лингвистическому анализу, выявлена

металингвистическая природа ЯИ как реализация прагматической интенции автора текста. Установлено, что ЯИ в дискурсе СМИ является двунаправленной формой оценки, содержащей в себе оценку продуцента и прогнозирующей оценку рецепиента.

Проблема изучения феномена ЯИ в современной лингвистике, в особенности в контексте реализации ее прагматического потенциала, представляется перспективной задачей для дальнейших научных исследований. Характер отношений «продуцент-реципиент», равно как и оценочная специфика их (имплицитных и эксплицитных) интенций в рамках речевого коммуникативного акта, а также общий процесс аксиологизации менталитета общества могут быть более детально исследованы с точки зрения лингвопрагматики, металингвистики, а также смежных дисциплин: психолингвистики, психологии, философии, культурологии, социологии и т.д.

Список сокращений в названиях периодических изданий:

АиФ - Аргументы и Факты ВМ - Вечерняя Москва КВ - КоммерсантЪ-Власть КД - КоммерсантЪ-Деньги МК - Московский комсомолец НВ - Новое время НГ - Новая газета РГ - Русская газета РП - Русский пионер РР - Русский репортер

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Качалова H.H. Языковая игра в публицистическом тексте // Известия высших учебных заведений. Проблемы полиграфии и издательского дела. Вып. 1. - М.: МГУП, 2007. С. 119-124. (Издание списка ВАК).

2. Качалова И.Н. Языковая игра как форма лингвоэстетической оценки в языке современной газеты // Язык и стиль современных СМИ: Межвузовский сборник научных трудов Всероссийской конференции, посвященной 80-летию профессора Н.С. Валгиной. - М.: МГУП, 2007. - С. 159-162.

3. Качалова И.Н. Словообразовательная игра в современой публицистике // Вестник МГУП, №8. - 2008. - С. 83-91.

4. Качалова И.Н. Языковая игра на основе прецедентых текстов в современной публицистике// Вестник МГУП. - №8. - 2009. - С. 20-24.

5. Качалова И.Н. Феномен языковой игры как средства выражения оценочной семантики в текстах СМИ // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - №2. — 2010. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 83-87. (Издание списка ВАК).

6. Качалова И.Н., Дементьева М.К. Феномен политического тандема как источник языковой игры // Русский язык: исторические судьбы и современность: IV Международный конгресс исследователей русского языка: Труды и материалы / Составители М.Л. Ремнева, A.A. Поликарпов. -М.: Изд-во Московского университета. -С. 245-246.

7. Качалова И.Н. Языковая игра на основе прецедентных текстов в современной кинокритике // Материалы Международного молодежного форума «Ломоносов-2010». — М.: МАКС Пресс, 2010 [Электронный ресурс].

8. Качалова И.Н., Петрушина М.В. Прецедентный текст как источник языковой игры в языке СМИ // Научные и учебные тетради Высшей школы телевидения МГУ им. М.В. Ломоносова. Тетрадь 2. - М.: Алгоритм, 2010. - С.55-62.

9. Качалова И.Н. Особенности проявления диалога «автор-читатель» в контексте функционирования языковой игры в тексте // Вестник МГУП. - №5. - 2010. - С.217-220.

Подписано в печать 15.10.2010 г. Заказ №317. Тираж 100 экз. Бумага типографская. Москва, Цветной Бульвар, д. 32/4 Тел.: (495) 785-92-72 Типография ООО «Литера А»

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Качалова, Ирина Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДУЕМОЙ ПРОБЛЕМЫ

1.1. Понятие «языковая игра» в современной науке и его составляющие.

1.1.1. Актуальные подходы к изучению феномена языковой игры.

1.1.2. Аспекты лингвистического подхода к изучению феномена языковой игры.

1.1.3. Особенности дискурса СМИ.

1.1.4. Языковая игра в дискурсе СМИ.

1.1.5. Функциональные особенности языковой игры.

1.2. Продуцент и реципиент в процессе создания и функционирования языковой игры.

1.3. Языковая игра как реализация оценочных интенций

1.3.1. Оценочность как функционально-семантическая категория в дискурсе СМИ.

1.3.2. Иллокутивная сила оценки.

1.3.3. Специфические свойства приема языковой игры как средства выражения оценки в дискурсе СМИ.

Выводы по главе 1.

ГЛАВА 2. ПРОЯВЛЕНИЕ ФЕНОМЕНА ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ В РАМКАХ РАЗЛИЧНЫХ ЯЗЫКОВЫХ УРОВНЕЙ И СРЕДСТВ

2.1. Оценочная функция языковой игры с точки зрения уровневой организации языка.

2.2. Средства создания языковой игры в дискурсе СМИ.

2.3. Анализ проявления языковой игры в дискурсе СМИ на различных языковых уровнях

2.3.1. Языковая игра на фонетико-графическом уровне.

2.3.2. Языковая игра на лексическом уровне.

2.3.2.1. Системные явления в лексической семантике как основа создания языковой игры.

2.3.2.2. Речевое употребление слова и его оценочные коннотации как основа создания ЯИ.

2.3.3. Языковая игра на словообразовательном уровне.

2.3.4. Языковая игра на морфологическом уровне.

2.3.5. Языковая игра на синтаксическом уровне.

2.4. Языковая игра на основе прецедентных текстов.

2.5. Языковая игра на основе разноуровневых языковых средств.128 Выводы по главе 2.

ГЛАВА 3. МЕТАОЦЕНКА КАК ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ

ОСОБЕННОСТЬ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ В ДИСКУРСЕ СМИ

3.1. Металингвистический характер языковой игры в дискурсе

3.2. Лингвопрагматический анализ языковой игры в дискурсе СМИ.

3.3. Языковая игра как реализация иронической оценки в дискурсе СМИ.

Выводы по главе 3.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Качалова, Ирина Николаевна

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению феномена языковой игры в дискурсе СМИ с позиции аксиологического подхода: Трагедия нашего общества в том, что у нас упал не только ценностный ценз в культуре и науке, но и сменились оценщики (НГ 2010, №4); Ешь ананасы, галстуки жуй! Рисовая бумага как средство от стресса (МК 19.08.08); БОБтав нового правительства Украины эПАТирует публику (КВ 2010, №10). В последние десятилетия ЯИ из экспрессивного приема, выгодно иллюстрирующего лингвокреативное мышление автора (Гридина), превратилась в почти необходимый атрибут текстов СМИ. Лингвисты связывают это явление с социокультурными процессами, повлекшими за собой изменение языка СМИ: увеличением свободы средств выражения, значительным повышением уровня экспрессии, приоритетом воздействующей, эмотивной и манипулятивной функций, в связи с чем на первый план выходит прагматика высказывания. Одним из самых актуальных способов ее реализации в тексте является аксиологический потенциал ЯИ, поскольку оценка - это «наиболее яркий представитель прагматического значения» [Арутюнова, 1988, с. 5]. Выражение личного отношения автора - оценивающего субъекта неразрывно связано с воздействующими интенциями, которые он реализует в своем речевом акте.

Актуальность работы обусловлена особым вниманием лингвистов к аксиологической проблематике и недостаточной изученностью феномена ЯИ как средства выражения оценки в дискурсе СМИ; увеличением регулярности использования ЯИ в обозначенной дискурсивной среде, что иллюстрирует общую тенденцию к аксиологизации сознания и речи. Несмотря на обилие подходов к исследованию ЯИ, лингвистическая природа этого явления описана неполно.

Многоаспектный характер категории оценки долгое время находится в сфере внимания ученых-лингвистов (Н.Д. Арутюнова, В.В. Виноградов, Т.Г. Винокур, Е.М. Вольф, A.A. Ивин, Г.А. Золотова, Е.С. Кубрякова, П.А. Лекант, Т.В. Маркелова, В.Н. Телия, В.И. Шаховский и др.), но спектр ее многочисленных и многовариантных языковых средств до сих пор не выявлен. Специфика оценочной функции, выполняемой языковой игрой, обусловленные ею стратегии воздействия на адресата и формирование общественно-политического мнения являются актуальным полем для исследования современной языковой ситуации в дискурсе СМИ.

Объектом исследования в настоящей работе является языковая игра в дискурсе СМИ как одно из средств выражения оценки в русском языке.

Предмет исследования - специфика реализации оценочной функции языковой игры, выражаемой разноуровневыми языковыми средствами в их взаимодействии, и многоаспектность ее проявления в языке СМИ.

Цель научной работы состоит в комплексном описании языковой игры как одного из средств выражения оценки в дискурсе СМИ на основе особенностей семантики и функционирования реализующих ее языковых единиц, приобретающих в коммуникативном диалоге адресант-адресат высокую воздействующую силу.

Достижение поставленной цели требует решения ряда конкретных задач:

1) описать различные научные подходы к изучению языковой игры;

2) выявить оценочную функцию языковой игры как отражение воздействующей функции текстов СМИ (прагматического потенциала);

3) сформулировать содержание понятия языковой игры в современной лингвистической науке и определить оценочный механизм процесса ее конструирования;

4) систематизировать ' разноуровневые единицы как средство реализации оценочных интенций адресанта (продуцента языковой игры) и читателя (реципиента языковой игры) и процесс их взаимодействия;

5) описать характер отношений участников языковой игры в рамках «коммуникативного равенства» (субъектов оценки);

6) систематизировать языковую игру на основе феномена прецедентности;

7) определить особенности взаимодействия разноуровневых средств в процессе выражения положительной или отрицательной оценки в языковой игре;

8) выявить металингвистическую природу языковой игры в рамках ее прагматической функции;

9) проанализировать специфику языковой игры как средства создания и выражения иронической оценки объекта, обозначить ее превалирующий статус.

Гипотеза исследования: языковая игра является одним из специфических приемов выражения прагматического потенциала в функционально-семантическом поле оценки, которое реализует ценностное отношение адресанта и провоцирует оценочное восприятие адресата (слушателя-читателя) на основе эстетического подхода к выбору языковых средств (норма - антинорма) с целью усиления эффекта воздействия коммуникации в текстах СМИ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Дискурс СМИ представляет собой эффективное пространство для реализации языковой игры.

2. Языковая игра в дискурсе СМИ выполняет функцию выражения положительного или отрицательного оценочного значения.

3. Языковая игра является многоаспектным феноменом, который преследует коммуникативно-прагматическую задачу и реализуется в тексте на основе эстетической оценки языковых средств с позиции их воздействующего потенциала.

4. Наибольший эффект получает языковая игра, которая реализуется на основе разноуровневых языковых средств в их взаимодействии в оценочном высказывании.

5. Оценочная функция языковой игры в дискурсе СМИ осуществляется только в процессе коммуникации, обязательным условием которой является наличие «коммуникативного равенства» (Федосюк) между адресантом и адресатом языковой игры.

6. Языковая игра представляет собой коммуникативный процесс, в котором адресант и адресат выступают в качестве субъектов оценки, обусловливая специфику ее двусубъектного характера.

7. Объектами языковой игры являются ситуация объективной действительности (в широком смысле), рассматриваемая с позиций — хорошо / плохо; одобряю / не одобряю, и языковые средства, эффективность которых оценивается в отношении к норме (норма — антинорма) и на основе «ассоциативного потенциала слова» (Гридина).

8. Многоаспектная оценочная семантика языковой игры, предусматривающая наличие двух субъектов оценки и двух объектов оценки (см. положения 6 и 7), обусловлена общими пресуппозициями и единой языковой картиной мира адресанта и адресата.

9. Адресат оценивает языковые средства, использованные адресантом, «оценивает его оценку», получая удовлетворение/неудовлетворение от процесса коммуникации, а также попадая под воздействие ценностного отношения адресанта.

10. Метаоценочный характер языковой игры определяется включенностью в коммуникативный процесс на основе имплицитных составляющих умственного акта адресанта и адресата эксплицитных параметров семантики и прагматики высказывания.

11. Ироническая оценка стала ведущей чертой проявления языковой игры в дискурсе современных СМИ.

Научная новизна исследования заключается:

• в комплексном изучении языковой игры как лингвистического приема в рамках аксиологического подхода;

• в определении условий создания языковой игры в дискурсивной среде СМИ;

• в выявлении оценочной функции языковой игры как отражения воздействующей функции текстов СМИ (прагматического потенциала);

• в анализе лингвистической категории оценки с позиции выражения ^ ее в контексте языковой игры разноуровневыми языковыми средствами и элементами: от отдельных частей речи на уровне лингвистических единиц до синтаксических структур на уровне высказывания и предложения;

• в выявлении прагматической специфики коммуникации между адресантом и адресатом, реализующей многоаспектную оценочную семантику (наличие двух субъектов оценки и двух объектов оценки).

Материалом исследования являются публикации различной тематической направленности российских средств массовой информации (печатные газеты и журналы), выбор которых был детерминирован тремя основными факторами: хронологией исследования (хронологические рамки эмпирического исследования: 2005-2010 гг.), территориальным признаком — в подавляющем большинстве для анализа используются центральные СМИ, выпускаемые массовым тиражом (газетные и журнальные издания — «Афиша», «Ведомости», «Вечерняя Москва», «Итоги», «КоммерсантЪ», «КоммерсантЪ-Власть», «КоммерсантЪ-Деньги», «КоммерсантЪ-Weekend», «Комсомольская правда», «Литературная газета», «Московский комсомолец», «Новая газета», «Новое время», «Огонек», «Российская газета», «Русский пионер», «Русский репортер», «CITIZEN К» и др.); идеологией и концептуально-содержательной направленностью произведений печати — приоритет при анализе отдавался качественной публицистике.

Корпус выборки составляет более 1500 лингвистических образцов для анализа, определенных из общей массы методом сплошной выборки.

Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении оценочной функции языковой игры и описании механизма ее создания с помощью разноуровневых средств языка в их взаимодействии. Наблюдения и выводы, представленные в работе, определяются теми фактами, что полученные в его рамках результаты будут способствовать развитию теории языковой игры в лингвистической науке в целом и в дискурсе СМИ, в частности. Подобное углубленно-конкретизированное изучение оценки дополняет существующие подходы к исследованию оценочной семантики и прагматики и создает наиболее полную картину изучения и дальнейшего осмысления оценки и языковой игры как научных явлений.

Анализ г механизмов и разноуровневых средств реализации оценочной функции языковой игры позволяет определить роль оценки и оценочного значения в создании эффективной коммуникации между адресантом и адресатом.

Практическая значимость исследования состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в исследованиях по теории оценки и теории языковой игры. Основные теоретические положения могут применяться в практике преподавания курсов по общему языкознанию, стилистике и интерпретации текста, межкультурной коммуникации, журналистике, в спецкурсах по теории текста и лингвокультурологии. Материалы исследования также могут найти применение в освещении проблем оценочной интерпретации текста СМИ с позиций выделения и изучения феномена языковой игры.

Методы исследования избраны с учетом поставленных целей и задач: методы анализа и синтеза языкового материала и теоретических исследований, коммуникативно-дискурсивного анализа, функционально-семантического, функционально-стилистического и структурно-семантического анализа языкового материала, описательный и сопоставительный, метод интертекстуального анализа, а также приемы компонентного анализа на основе словарных дефиниций и контекстуальной реализации значения слова.

Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения диссертации обсуждались на заседании кафедры русского языка и стилистики Московского государственного университета печати. Автор принимал участие в международных и всероссийских научных конференциях:

- Всероссийской конференции «Язык и стиль средств массовой информации», посвященной 80-летию профессора Н.С. Валгиной (МГУП, 2007);

- Международной конференции «Русский язык: исторические судьбы и современность: IV Международный конгресс исследователей русского языка» (МГУ, 2010);

- Международном молодежном форуме «Ломоносов-2010» (МГУ, 2010);

- Международной конференции «1-е Бриковские чтения. Поэтика и фоностилистика» (МГУП, 2010);

- Конференции молодых ученых МГУП (2007-2010).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Оценочная функция языковой игры в дискурсе СМИ"

Выводы по главе 3

1. Метаоценка является функциональной особенностью ЯИ в дискурсе СМИ. Надтекст дискурса СМИ определяется эстетическим, этическим, аксиологическим и лингвоиндивидуальным смыслом текста, и расшифровывается он аналогичными факторами реципиента. Поэтому процесс понимания языковой игры в дискурсе СМИ с металингвистических позиций, по нашему мнению, является более сложным и глубинным, нежели процесс понимания обыденной речи, где ситуация непосредственно указывает на скрытый смысл. Надтекст в контексте языковой игры в дискурсе СМИ можно определить как читательское ощущение, которое выстраивается как интеллектуально-чувственное восприятие языковой игры, представленной на страницах СМИ.

2. В дискурсе СМИ имплицитно заложены прообразы надтекстов, то есть надтексты представляют собой результаты вариативных дроблений воплощаемых интерпретаций медиатекста в деятельности всех субъектов-интерпретаторов. Таким образом, надтекст существует наряду с текстом СМИ как реакция «Я» -читающего.

3. Определенное автором в работе содержание схемы лингвопрагматического анализа языковой игры в дискурсе СМИ, выявленные условия качественного проявления языковой игры как явления, основанного на взаимодействии разноуровневых элементов, и ее воздействия на реципиента позволило установить, что динамика металингвистического проявления языковой игры в масс-медийной культуре сегодня обеспечивается быстро прогрессирующими как идеологически, так и технологически средствами массовой информации путем постоянной демонстрации ее ценностно-знаковых образований (конструктов) и их публичной легализации в языковых продуктах массовой коммуникации — в том числе в виде языковой игры.

В частности, за счет реализации языковой игры СМИ для массовой аудитории нередко формируют виртуальную картину мира, не адекватную реальной действительности, и, работая на стыке «информация - коммуникация — управление», умышленно внедряют в общественное сознание новые (зачастую — обратные к прежним) социокультурные нормы бытия. Для достижения этой цели продуценты прибегают в языковой игре к металингвистической максимизации тезауруса общения, вследствие чего общая речевая культура переходного общества начинает приобретать гиперфункциональный (мобилизационно-ресурсный и реформаторско-инновационный) характер.

4. Ирония стала ведущей чертой проявления языковой игры в дискурсе современных СМИ. Двойственная природа иронии при этом выражается и в различных ее текстовых функциях. Во-первых, иронический контекст создается с шутливой целью, когда реципиент языковой игры приглашается к совместной стилистической (и смысловой) игре. И, во-вторых, ирония скрывает за собой социальную оценку далее при кажущейся объективированной подаче факта. При этом мы можем наблюдать в языковой игре в современных средствах массовой информации всю шкалу социальных оценок, от резко неодобрительной до весьма одобрительной, выраженной с помощью иронии.

5. Неудачный выбор лингвистических механизмов реализации языковой игры продуцентом, безапелляционность выражения стратегий продуцента, задевающие чувство собственного достоинства адресата в большинстве случаев приводят к нулевому коммуникативному эффекту или даже конфликту, вызывая отказ реципиента от чтения текста. Причиной подобной ситуации является противоречие коммуникативных целей или коммуникативных ролей продуцента и реципиента, которые сами могут создавать конфликты в коммуникации, но в то же время, с учетом выделенных выше условий, могут и предусмотреть и устранять их - создавая результативную ситуацию коммуникативного сотрудничества.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе исследования осуществлено комплексное описание языковой игры как одного из средств выражения оценки в дискурсе СМИ на основе особенностей семантики и функционирования ее языковых единиц, реализующих в высказывании высокую воздействующую силу в диалоге «адресант — адресат». Представлены актуальные научные подходы к изучению феномена ЯИ, определено ведущее место лингвистической природы в ее формировании. Подтверждены эмпирически специфические механизмы языковой игры, состоящие в соотношении нормы - антинормы; стереотипа - отклонения от него, мотивированных прагматической задачей автора игры, выбирающего на основе ассоциаций нужные для выполнения оценочной функции языковые средства.

Определены процессы актуализации оценочного восприятия продуцента и реципиента игрового текста, обладающих лингвокреативным мышлением и коммуникативно «равноправных». Большое внимание уделено процессу сотворчества как определяющей позиции успешной коммуникации.

Описана специфика оценки и оценочного значения ЯИ в дискурсе СМИ, важность имплицитной оценки как средства создания условий для встречного умственного акта реципиента, продуктом которого становится формирование собственного оценочного суждения.

Выделены 4 этапа речемыслительной деятельности продуцента, связанные с прогнозируемой реакцией реципиента, интенции, которые проходят преимущественно через имплицитную сферу коммуникантов, и имеют единственную формы экспликации - игровой текст:

1. Продуцент ЯИ всегда имеет в виду ситуацию как объект ценностного отношения. В умственном акте оценки (имплицитная составляющая категории) продуцент оценивает в зоне значения шкалы ценностей объект ЯИ.

2. Для вербализации результатов оценивания продуцент переживает момент выбора средств выражения оценки на основе осмысления (имплицитная составляющая) их эстетической природы в целях достижения иллокутивного эффекта ЯИ: одобрения — похвалы — восхищения //неодобрения — порицания — возмущения в их динамике. Продуцент выбирает средства создания ЯИ исходя из коммуникативных целей и оценочных намерений - критика, ирония, сарказм, презрение и др.

3. Экспликация языковых средств, которая в процессе вербализации ЯИ в высказывании и тексте зависит напрямую от участников коммуникации - специфического отношения продуцента к реципиенту с позиций оценки его интеллектуальных способностей, лингвокреативного потенциала, «коммуникативного равенства» [Федосюк, 1998] как обязательного условия успешной коммуникации.

4. Результат экспликации — языковая игра — становится объектом эстетической и прагматической оценки реципиента. Качество ЯИ определяет сферу слушающего как результирующую его эмоций, оценки и внутреннего состояния как результата этого взаимодействия и реализуется в параметрах «сферы слушающего»: удовлетворение — радость — восхищение // неудовлетворение — неудовольствие — возмущение.

Реципиент оценивает языковые средства, использованные продуцентом, «оценивает его оценку», получает удовлетворение или неудовлетворение от процесса коммуникации. Оценочное восприятие становится ключом к разгадке правил игры. ЯИ сама, по сути, становится двунаправленной формой оценки, реализующей оценку продуцента и провоцирующей оценку предполагаемого реципиента.

Описаны средства реализации оценочной функции языковой игры в тексте с точки зрения уровневого подхода к лингвистическому анализу, особое внимание уделяется языковой игре на основе прецедентных текстов. В ходе исследования установлено, что наиболее эффективна (в создании экспрессии и реализации прагматической задачи) языковая игра, созданная на основе разноуровневых языковых средств в их взаимодействии. Причем чем больше средств задействовано, тем большей воздействующей силой обладает игровой текст.

Выявлена металингвистическая природа ЯИ как реализация прагматической интенции автора текста. Определена функция надтекста как имплицитной интерпретации текста языковой игры с установкой на реакцию реципиента.

Определено, что ведущей чертой проявления языковой игры в дискурсе СМИ стала ирония, которая репрезентируется на всей шкале оценки - от резко неодобрительной до весьма одобрительной.

Проблема изучения феномена ЯИ в современной лингвистике, в особенности в контексте реализации ее прагматического потенциала, представляется перспективной задачей для дальнейших научных исследований. Характер отношений «продуцент-реципиент», равно как и оценочная специфика их интенций в рамках речевого коммуникативного акта, а также общий процесс аксиологизации менталитета общества могут быть более детально исследованы с точки зрения лингвопрагматики, металингвистики, а также смежных дисциплин: психолингвистики, психологии, философии, культурологии, социологии и т.д.

Список научной литературыКачалова, Ирина Николаевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Акимова Г. Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М.: Высшая школа, 1990.

2. Актуальные проблемы русского синтаксиса / Под ред. К.В. Горшковой, Е. В. Клобукова. М. : Изд-во МГУ, 1984.

3. Алефиренко Н.Ф. Дискурс как смыслопорождающая категория (дискурс и вторичное знакообразование) // Язык. Текст.Дискурс: Межвузовский научный альманах / Под. ред. Г.Н.Манаенко. Выпуск 3. Ставрополь: Изд-во ПГЛУ, 2005. С.5-13.

4. Алпатов В.М. История лингвистических учений: Учебное пособие. М, 2005.

5. Анипкина Л.Н. Оценочные высказывания в прагматическом аспекте// Филологические науки. 2001. № 3. С. 58-65.

6. Анисимова Е.Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на материале креолизованных текстов): Учеб. пособие для студ. фак-ов иностр.яз.вузов. М.: Академия, 2003.

7. Апель К. О. Трансцендентально-герменевтическое понятие языка // От Я к Другому. Сб. Минск, 1997. С. 210-219.

8. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка// Вопросы языкознания. 1995. № 1. С. 37-67.

9. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (К проблемам языковой картины мира)// Вопросы языкознания. 1987. № 3. С. 3 -20.

10. Арутюнова Н.Д. Ненормативные явления и язык // Язык логическая теория. М., 1987. С. 140-152. г

11. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М, 1988.

12. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: «Советская энциклопедия», 1990. — С. 136-137.

13. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999.

14. Баранов А. Г., Паршин П. Б. Воздействующий потенциал варьирования в сфере метаграфемики // Проблемы эффективности речевой коммуни-кации: Сб. науч.-аналит. обзоров / Ред.-сост. и авт. введ. Н. А. Безменова, Л. Г. Лузина. М.: ИНИОН, 1989. С. 41-115.

15. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов н/Д., 1993.

16. Баранов А.Г. Когниотипичность текста. К проблеме уровней абстракции текстовой деятельности // Жанры речи. Саратов, 1997. С. 21-25.

17. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М.: УРСС, 2003.

18. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора (материалы к словарю). М., 1991.

19. Барт Р. Удовольствие от текста // Избранные работы: Семиотика. Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К.Косикова. М.: Прогресс, 1989. С. 461-517.

20. Бартли У. Витгенштейн // Людвиг Витгенштейн: Человек и мыслитель. М., 1994.

21. Бахтин М.М. Ответ на вопрос редакции «Нового мира» // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 334-335.

22. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / Прим. С.С.Аверинцева, С.Г.Бочарова. М.: Искусство, 1986. ^

23. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Русский гуманитарный интернетуниверситет. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.i-u.ru/biblio/archive/bahtin problema/

24. Береговская Э.М. Принцип организации текста как игровой момент // Русская филология: Ученые записки Смоленского государственного педагогического университета. 1999 г. / Сост. и ред. О.А.Левченко, М.Л.Рогацкина. Смоленск: СГПУ, 1999. С. 23-29.

25. Береговская Э.М. Очерки по экспрессивному синтаксису. М.: Рохос, 2004.У

26. Береговская Э.М. Занятная риторика. М., 2005.

27. Берн Э. Игры, в которые играют люди: (Психология человеческих взаимоотношений). Люди, которые играют в игры: (Психология человеческой судьбы). М.: Прогресс, 1998.

28. Бессонова Л.Е. Коммуникативные аспекты политического дискурса // Ученые записки ТНУ им. В.И.Вернадского. Т. 16 (55). №1: филологические науки. Симферополь, 2004. С. 22-27.

29. Богданов В.В. Коммуниканты // Вестник Харьковского университета. Человек и речевая деятельность. Вып. 339. Харьков, 1989. С. 7-10.

30. Болдарева Е.Ф. Языковая игра как форма выражения эмоций: Дис. . канд.филол.наук. Волгоград, 2002.

31. Бондарко A.B. Функциональная грамматика. — Л.: Наука, 1984.

32. Большой энциклопедический словарь. 2-е изд., перераб. и доп. М.; СПб., 2001.

33. Бурвикова Н.Д., Костомаров В.Г. Жизнь в мимолетных мелочах. Спб.: Златоуст, 2006.

34. Валгина Н. С. Синтаксис,современного русского языка: Учебник. М.: Агар, 2000.

35. Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке: Учеб. пособие для студентов вузов. М.: Логос, 2001.

36. Валгина Н.С. Современный русский язык: Учеб. для студентов вузов, обучающихся по филол. направлениям и специальностям / Н.С.Валгина, Д.Э.Розенталь, М.И.Фомина; Под ред. Н.С.Валгиной. М.: Логос, 2006.

37. Ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989.

38. Васильева А.Н. Газетно-публицистический стиль речи. М., 2002.

39. Вежбицкая А. Дескрипция или цитация? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 13. М., 1982. С.5-41.

40. Вежбицкая А. Язык, культура, познание. М., 1996.

41. Вежбицкая А. Речевые жанры // Русский язык в современной социокультурной ситуации: Тезисы докладов и сообщений III Всероссийской научно-практической конференции РОПРЯЛ (разделы V -IX). Воронеж: Воронеж, ун-т, 2001. Часть 1. С. 99-111.

42. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М.: Гос. изд-во худ.лит-ры, 1959.

43. Виноградов В.В. Избранные труды: Лексикология и лексикография. М., 1977.

44. Виноградов В.В. Язык как творчество. М., 1995.

45. Виноградов С.И., Платонова О.В. и др. Культура русской речи. М., 1999.

46. Виноградов В.В. Русский язык. М. Л., 1947; изд. 2-е, М., 1972.

47. Винокур Г.О. Маяковский — новатор языка. М., 1943.

48. Витгенштейн Л. Философские исследования // Витгенштейн Л.: Избр. философские работы. М.: Гнозис, 1994. Ч. 1.

49. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика / Пер. с англ. и нем.; ВГПУ. Волгоград: Перемена, 1997.

50. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. — М.: КомКнига, 2006.

51. Вольф Е.М. Оценочное значение и соотношение признаков «хорошо / плохо»//Вопросы языкознания. 1986. № 5. С. 98-107.

52. Вольф Е.М. Метафора и оценка // Метафора в языке и тексте. М, 1988. С. 52-65.

53. Володина М.Н. Язык СМИ основное средство воздействия на массовое сознание // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования /Под ред. Володиной М.Н. М.: Изд-во МГУ, 2003. С.9-31.

54. Выготский JI.C. Мышление и речь // В кн.: Выготский JI.C. Собр. соч. в 6-ти тт. Том II. М., 1982.

55. Гадамер Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.

56. Гак В.Г. Языковые преобразования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998

57. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.

58. Гол ев Н.Д. Языковая игра как прием обучения грамотному письму // Преподавание словесности в высшей и средней школе: Сборник статей. Барнаул, 1995. С.33-38.

59. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М.: Лабиринт, 1997.

60. Горобинский М.О. Металингвистическая концепция современности Михаила Бахтина Электронный ресурс. // Официальный сайт ММ.Бахтина и М.О.Горобинского. 2010. Режим доступа: http://bakhtin.narod.ru/metalingvistics.htm

61. Григорьева О.Н. Использование концептов чувственного восприятия для манипуляции массовым сознанием в языке СМИ // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. Т. 2. М, 1998. С. 97-112.

62. Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество: Монография. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 1996.

63. Гридина Т.А. Принципы языковой игры и ассоциативный контекст слова в художественном тексте // Семантика языковых единиц: Докл. VI межд. конф. М., 1998. С. 15-16.

64. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., 1985.

65. Демьянков В.З. Событийность в языке средств массовой информации // Язык средств массовой научной конференции. Москва, филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, 25-27 октября 2001 года. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2001. С. 59-60.

66. Друскаева, Л.Р. Принципы типологии газетных речевых жанров /Л.Р. Друскаева // Язык современной публицистики: Сб. статей. М., 2005. С. 120-125.

67. Жбанков М.Р. Игра // Новейший философский словарь / Сост. А.А.Грицанов. Минск, 1998. С. 252-255.

68. Журавлева О.В. Когнитивные модели языковой игры (на материале заголовков русских и английских публицистических изданий): Автореф.дис.канд.филол.наук. Барнаул, 2002.

69. Журтова O.A. Роль авторской графики в просодической реализации информационной структуры художественного текста (на материале англоязычной художественной прозы второй половины XX века): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2005.

70. Зайко A.B. Языковые игры: социально-философский смысл: Дис. . канд.филос.наук. СПб., 2005.

71. Зализняк A.A. Неоднозначность, каламбур и некаламбурное совмещение значений; к проблеме представления многозначности // Речевой акт в педагогической коммуникации. М., 2003. С. 15-25.

72. Захарова М.В. Языковая игра как факт современного этапа развития русского литературного языка// Знамя. 2006. №5. С.47-52.

73. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова H.H. Языковая игра // Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест / Отв. ред. Е.А.Земская. М., 1983. С. 172-214.

74. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М.: Наука, 2002.

75. Золотова Г.А. Категория оценки в русском языке// Русский язык в школе. 1980. № 2. С. 84-88.

76. Золотова Г.А. Говорящее лицо и структура текста // Язык -система. Язык текст. Язык - способность: Сб. ст. Институт русского языка РАН. М., 1995.С. 120-133.

77. Земская Е.А. Цитация и виды ее трансформации в заголовках современных газет // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Т.Г. Винокур. М., 1996.

78. Иванова С.В. Политический медиа-дискурс в фокусе лингвокультурологии // Политическая лингвистика. Вып. 1(24). Екатеринбург, 2008. С. 29-33.

79. Ивин A.A. Основания логики оценок. М., 1970.

80. Ильясова С.И. Языковая игра в газетном тексте// Русский язык. 2001. №23 (77). С.33-37.

81. Ильясова С.В. Словообразовательная игра как феномен языка современных СМИ. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 2002.

82. Ильясова С.В., Амири Л.П. Языковая игра в коммуникативном пространстве СМИ и рекламы. М.: Флинта, 2009.

83. Кайда Л.Г. Стилистика текста: от теории композиции к декодированию: Учебное пособие / Л.Г. Кайда. М., 2005.

84. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М: Гнозис, 2004.

85. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987.

86. Карденахлишвили Т.Д. Языковая игра в коммуникативном пространстве рекламы (на примере каламбура)// Вопросы культурологии. 2009. № 10. С.66-70.

87. Касаткин Л.Д., Клобуков Е.В., Лекант П.А. Краткий справочник по современному русскому языку. М.: Рус. яз., 1986.

88. Кашкин В.Б. Сопоставительные исследования дискурса // В сб.: «Концептуальное пространство языка». Тамбов: ТГУ, 2005. С.337-353.

89. Клушина Н.И. Этические границы языковой игры// Журналистика и культура русской речи. 2002. № 2. С. 104-106.

90. Клушина Н.И. Общие особенности публицистического стиля // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: Учебное пособие / Отв. ред. М.Н.Володина. М., 2003.

91. Кожина М.Н. О языковой и речевой экспрессии и ее экстралингвистическом обосновании // Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов н/Д., 1987. С. 8 17.

92. Колесников Н.П. О некоторых видах каламбураII Русский язык в школе. 1971. № 3. С. 79-81.

93. Колесниченко С.А. Условия реализации стилистического приёма «игры слов» в английском языке: Дис. . канд.филол.наук. Л., 1979.

94. Колодкина Е.Н. Оценка и эмоциональность в психологической структуре слова // Проблемы семантики; Психолингвистические исследования. Тверь, 1991. С. 89-94.

95. Кон И.С. Социология личности. М.: Наука, 1991.

96. Коньков В.И. Язык СМИ, современное состояние и тенденции развития / В.И.Коньков, А.Н.Потсар, С.И.Сметанина // Современная русская речь: Состояние и функционирование. СПб., 2004. С. 67-81.

97. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. М., 1971.

98. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. М.: Педагогика-Пресс, 1994.

99. Костомаров, В.Г. Наш язык в действии: очерки современной русской стилистики. М., 2005.

100. Крипке С. Витгенштейн о правилах и индивидуальном языке // Логос. 1999. №11. С.151-186.

101. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1995. № 1. С. 97-124.

102. Кубрякова Е. С. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М., 1991.

103. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца XX века. М.: Рос. Гуманит. ун-т, 1995. С. 144-238.

104. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

105. Кузнецова A.B. Каламбур в газетном тексте// Русский язык. 2000. № 24. С.54-58.

106. Левада Ю.А. Игровые структуры в системах социального действия//Системные исследования. Методологические проблемы: Ежегодник. М.: Наука, 1984, с. 273-278.

107. Ли Же. Дискурс как единица исследования: научные школы, понимание термина // Ученые записки Таврического национального университета. 2006. Том 19 (58). № 2. С. 232-237.

108. Лиотар. Ж.-Ф. Состояние постмодерна/ Перевод с французского Н. А. Шматко. Институт экспериментальной социологии, М.: Издательство «АЛТЕЙЯ», 1998.

109. Лисоченко Л.В., Лисоченко О.В. Языковая игра на газетной полосе (в свете металингвистики и теории коммуникации) Электронный ресурс. / Л.В.Лисоченко, О.В. Лисоченко. 2000. -Режим доступа: http://teneta.rinet.ru/rus/le/lisochenko jaee

110. Лопатин B.B. Оценка как объект грамматики // Русский язык. Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке. М., 1992. С. 70-75.

111. Лопатин В.В. Рождение слова. Неологизмы и окказиональные образования. М., 1973.

112. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: человек — текст -семиосферы — история. М., 1966.

113. Лотман Ю.М. Статьи по семиотике и типологии культуры: Избранные статьи: в 3 т. Т.1. Таллин: Александра, 1992.

114. Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: Искусство. СПБ, 1998.

115. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1979.

116. Лыков, А.Г. Современная русская лексикология (русское окказиональное слово). М.: Высшая школа, 1976.

117. Лысакова И.П. Язык газеты и типология прессы. Социолингвистическое исследование. СПб.: СПбГУ, 2005.

118. Люксембург A.M. Амбивалентность как свойство набоковской игровой поэтики//Набоковский вестник. Вып. 1. СПб., 1998 С. 18.

119. Люксембург А. М. Набоковский интертекст в свете теории игровой поэтики // Текст. Интертекст. Культура: Материалымеждународной научной конференции (Москва, 4-7 апреля 2001 года).j1. М.: Азбуковник, 2001.

120. Лыков А.Г. Современная русская лексикология: Русское окказиональное слово. М., 1974.

121. Ляпон М.В. Оценочная ситуация и словесное моделирование // Язык и личность. М, 1989. С. 24-34.

122. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК "Гнозис", 2003.

123. Маковский М.М. Системность и асистемность в языке. Опыт иследования антиномий в языке в лексике и семантике. М., 1988.

124. Маркелова Т.В. Семантика и прагматика средств выражения оценки в русском языке// Филологические науки. 1995. № З.С. 67-79.

125. Маркелова Т.В. Выражение оценки в русском языке // Рус. Язык в школе, М., 1995, №1. С. 76-81.

126. Маркелова Т.В. Семантика оценки и средства её выражения в русском языке: автореф. дис. . д-ра филол. наук : 10.02.01 / Моск. пед. ун-т. М., 1996.

127. Маркелова Т.В. Аксиологичность как имманентное свойство газетно-публицистического текста // Язык и стиль современных СМИ. — М.:МГУП, 2007.

128. Маслова В.А. Политический дискурс: языковые игры или игры в слова?//Политическая лингвистика. 2008. Вып. 1(24). С. 43-48.

129. Методология исследований политического дискурса/Под ред. И.Ф. Ухвановой-Шмыговой. Минск, 1998. Вып. 1. С. 33.

130. Мид Дж. Г. Избранное: Сб. переводов / РАН. ИНИОН. Центр социал. научн.-информ. исследований. Отд. социологии и социал. психологии; Сост. и переводчик В. Г. Николаев. Отв. ред. Д. В. Ефременко. М., 2009.

131. Михейкина С.Г. Технология каламбура: диссертация кандидата филологических наук. Москва, 2008.

132. Монина T.C. Оценочная функция языковой игры в газете // Язык и стиль современных СМИ. М.:МГУП, 2007.

133. Моррис Ч. Основания теории знаков // Семиотика. М., 1983. С.34-35.

134. Наумова Е.О. Прецедентные тексты как инструмент креативности в современной публицистике. — М.: МГУП, 2007.

135. Негрышев A.A. Языковая игра в СМИ: текстообразующие механизмы и дискурсивные функции (на материале газетных новостей) Электронный ресурс. // Web-журнал. 2005. №5. Режим доступа: http://vfiiglu.wladimir.ru/Rus/NetMag/v5/v5 arl 4.htm

136. Нефляшева И. А. Новообразования в газетно-публицистическом стиле: Аввтореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1998.

137. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М., 2003.

138. Николина H.A., Агеева Е.А. Языковая игра в структуре современного прозаического текста // Русский язык сегодня: Сб. статей / РАН. Ин-т рус. яз. им. В.В.Виноградова; Отв.ред. Л.П.Крысин. Вып.1. М.: Азбуковник, 2000. С. 540-561.

139. Николина H.A. «Словообразовательная игра» в художественном тексте//Язык. Культура. Гуманитарное знание Научное наследие Г.О. Винокура и современность. М., 1999.

140. Новейший философский словарь / Под ред. Грицанова A.A. Минск, 2003.

141. Новиков JI.А. Семантика русского языка. М.: Наука, 2001.

142. Норман Б.Ю. Игра на гранях языка. М.: Флинта, 2006.

143. Нухов С.Ж. О языковой игре в публицистике // Вести Башк. пед.ун-та. Серия: Гуманитарные науки. 2000. №1. С. 15-20.

144. Падучева Е.В. Тема языковой коммуникации в сказках Льюиса Кэрролла//Семиотика и информатика. Вып. 18. 1982. С. 76-119.

145. Паршин П.Б. Идиополитический дискурс // Труды международного семинара Диалог'96. М., 1996. С. 58-63.

146. Современный психологический словарь / Сост.А.В.Петровский, М.Г.Ярошевский. М.: Мысль, 1990.

147. Петрушина М.В. Средства выражения неодобрения в газетном фельетоне // Язык и стиль современных СМИ. М., 2007. С. 453-461.

148. Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М.: Римис, 2008.

149. Попова Т.В. Неология и неография современного русского языка: учеб. пособие / Т.В. Попова, Л.В. Рацибурская, Д.В. Гугунава. — М.: Флинта: Наука, 2005.

150. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. М.: Лабиринт, 2002.

151. Раскопова Л.П. Языковые игры и их интерпретации в художественном тексте: Дис. . канд.филол.наук. Краснодар, 2003.

152. Ремчукова E.H. Креативный потенциал русской грамматики: Морфологические ресурсы языка: диссертация . доктора филологических наук : 10.02.01. Москва, 2005.

153. Рахимкулова Г.Ф. Языковая игра в прозе Владимира Набокова: К проблеме игрового стиля: Дис. . д-ра филол.наук. Ростов-на-Дону, 2004.

154. Ржанова С.А. Речевая культура как феномен массовой коммуникации «переходного периода»: Автореф.дис. . д-ра культурологии. Саранск, 2006.

155. Ржанская Л. П. Интертекстуальность // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 539-555.

156. Руженцева Н.Б. Прагматическая и речевая организация русского литературно-критического эссе XX века. Екатеринбург: Изд-во Урал, гос. пед. ун-т, 2001.

157. Руднев В. П. Интертекст // Руднев В. П. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты. М.: Аграф, 1997. С. 113-118

158. Руженцева Н.Б. Дискредитирующие тактики и приемы в российском политическом дискурсе. Екатеринбург: Изд-во Урал, гос.пед. ун-т, 2004.

159. Русский язык конца XX столетия / М.Я.Гловинская, Е.И.Голанова, Е.А. Земская. М., 1996.

160. Санников В.З. Каламбур как семантический феномен// Вопросы языкознания. 1995. № 3. С.56-70.

161. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М.: Языки славянской культуры, 2001.

162. Санников В.З. Русская языковая шутка: От Пушкина до наших дней. М., 2003. С. 247-253.

163. Санников В.З. Об истории и современном состоянии русской языковой игры// Вопросы языкознания. 2005. № 4. С.3-20.

164. Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса / Пер. с франц. и португ. М.: Прогресс, 1999. С. 14-53.

165. Серкова Н. И. Предпосылки членения текста на сверхфразовом уровне // Вопросы языкознания. 1978. № 3. С. 75-82.

166. Сигал К.Я. Надтекст как категория лингвистической герменевтики // Язык. Текст. Дискурс. Научный альманах. Вып. 5. Ставрополь Пятигорск 2007. С.43-47.

167. Сигов К.Б. Игра // Современная западная философия: Словарь / Сост. Малахов B.C., Филатов В.П. М., 1991. С. 110-115.

168. Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1995.

169. Синепупова О.С. Оценочная «картина мира» в публицистическом тексте: на материале печатных СМИ: Дис. . канд. филол.наук. М., 2007.

170. Слышкин Г.Г. Дискурс и концепт (о лингвокультурном подходе к изучению дискурса) // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград: Перемена, 2000. С. 38-45.

171. Сметанина С.И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца XX века). СПб., 2002.

172. Солганик Г.Я. Лексика газеты. Функциональный аспект. М, 1981.

173. Солганик, Г.Я. О специфике газетно-публицистической метафоры (и метафоризации) // Слово и контекст: Филологический сборник к 75-летию Н.С Валгиной. М.: МГУП, 2002. С. 68 79.

174. Солганик Г.Я. К определению понятий «текст» и «медиатекст»// Вестник Московского гос. ун-та. Серия 10. Журналистика. 2005. №2. С. 7-15.

175. Солганик Г.Я. О структуре и важнейших параметрах публицистической речи (языка СМИ) // Язык современной публицистики: Сб. статей. М, 2005. С. 11-24.

176. Солганик Г.Я. Стилистика современного русского языка и культура речи / Солганик Г.Я., Дроняева Т.С. М.: Academia, 2008.

177. Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике. М.: Прогресс, 2001.

178. Степанов С.Д. Оценка и ее роль в познании: Автореф.дис. . канд.филос.наук. М., 1982.

179. Степанов Ю.С. Альтерантивный мир, Дискурс, Факт и Принцип Причинности // Язык и наука конца XX века. : Сб. статей / Под ред. Ю.С.Степанова. М.: РГГУ, 1995. С. 35-73.

180. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М, 2001.

181. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М., 1988. С. 26-52.

182. Телия В.Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и прагматике. Механзимы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке: языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991.

183. Токарева E.H. Специфика выражения оценки в тендерномдискурсе (На материале современного английского языка): Дис. . канд.филол.наук. Уфа, 2005.

184. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М.: Наука, 1983. С. 227-285.

185. Трипольская Т.А. Языковая интерпретация чужой оценки // Говорящий и слушающий: Языковая личность, текст, проблемы обучения. СПб., 2001.

186. Трипольская Т.А. Оценочные стратегии в СМИ. СПб., 2005.

187. Усолкина A.B. Языковая игра как текстообразующий фактор: Автореф.дис. . канд.филол.наук. Екатеринбург, 2002.

188. Федосюк Ю.А. Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века. М., 1998.

189. Фрейд 3. Остроумие и его отношение к бессознательному. М., 1997.1. W

190. Хейзинга И. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня / Пер. с нидерланд.В. Ошиса. М.: ACT, 2004.

191. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Отв.ред. В.Н.Телия. М. 1991.

192. Черепанова Л.Л. Дискурс региональных СМИ: Психолингвистический аспект: Автореф.дис. . канд.филолог.наук. Пермь, 2007.

193. Чудинов А.П. Политическая лингвистика (общие проблемы, метафора). Екатеринбург: Урал, гуманит. ин-т, 2003.

194. Шаховский В.И. Интеллектуальные импликации газетных заголовок как языковая карнавализация // Актуальные проблемы психологии и лингвистики. М., Пенза, 2000. С.44-49.

195. Шаховский В.И. Эмотивный код языка и его реализация в языковой игре // Эмотивный код языка и его реализация. Волгоград, 2003. С.159-172.

196. Шаховский В.И. Эмоции и коммуникативное игровое пространство языка // Массовая культура на рубеже ХХ-ХХ1 веков. Человек и его дискурс. М., 2003. С.78-85.

197. Шаховский В.И. Эмоциональный интеллект в языковой игре // Художественный текст и языковая личность. Томск, 2003. С.28-33.

198. Шаховский В.И. Лингвистическая теория эмоций. М.: Изд-во Гнозис, 2008.

199. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М.; Волгоград, 2000. С. 141-142.

200. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2004.

201. Шифрин Б. Интимизация в культуре// Даугава. 1989. № 8. С.88-94.

202. Щерба JI. В. Языковая система и речевая деятельность. Д.: Наука, 1974.

203. Эльконин Д.Б. Психология игры. М.: Директмедиа Паблишинг, 2008.

204. Энциклопедия постмодернизма. Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001.

205. Эпштейн М.Н. Идеология и язык// Вопросы языкознания. 1991. № 6. С.19-33.

206. Язык и картина мира / Под ред. Б.А. Серебренникова. М.,1988.

207. Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: Учебное пособие / Отв.ред. д.ф.н. проф.Володина М.Н. М.: Изд-во МГУ, 2003.

208. Goffman Е. The Presentation of Seif in Everyday Life, University of Edinburgh Social Sciences Research Centre, 1959.

209. Klanfer J. Das Wortspiel und die komische Rede // Zeitschrift für Ästhetik und allgemeine Kunstwissenschaft XXX. 1936. Heft 3. S. 209-234.

210. Lachmann R. Gedächtnis und Literatur: Intertextualitat in der russischen Moderne. Frankfurt/Main: Suhrkamp, 1990.

211. Hausmann F. J. Studien zu einer Linguistik des Wortspiels. Das Wortspiel im «Canard enchaine». Tubingen: Niemeyer, 1974.

212. Heibig J. Intertextualitat und Markierung. Untersuchungen zur Systematik und Funktion der Signalisierung von Intertextualitat. Heidelberg: Winter, 1996.

213. Stegmuller W. Kripkes Deutung der Spatphilosophie Wittgensteins // W.Stegmuller Die Hauptstrommungen des Gegenwartsphilosophie. Stuttgart., Alfred Kroner Verlag, Bd.4., 1989. Pp. 85-93.

214. Wilss W. Anspielungen. Zur Manifestation von Kreativitat und Routine in der Sprachverwendung. Tubingen: Niemeyer, 1989.