автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: "Ответ грамматистам" Ибн Мала ал-Куртуби как памятник лингвистической мысли арабов XII в.

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Ответ грамматистам" Ибн Мала ал-Куртуби как памятник лингвистической мысли арабов XII в."



Институт стран Азии и Африки

На правах рукописи

НУРМАНОВА Анар Ахметбековна

"Ответ грамматистам" Ибн Мала ал-Куртуби как памятник лингвистической мысли арабов XII в.

Специальность 10.02.22 - Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва-1994

Работа выполнена на кафедре арабской филологии Института стран Азии и Африки при МГУ им.М.В.Ломоносова.

Научный руководитель - доктор Филологических наук, профессор Д.В.Фролов.

Официальные оппоненты - доктор филологических наук А.Г.Белова, доктор филологических наук В.Я.Порхомовский.

Ведущая организация - Московский государственный институт международных отношений МИД РФ.

• М- рс

Зашита состоится ••!>'-'•• / р_ 1994 г. в часов на

заседании специализированного совета по Филологическим наукам

(языкознание) К 053.05.73 ИСАА при МГУ им.М.В.Ломоносова по адрегсу: 103009, Москва, ул.Моховая, 8.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИСАА при МГУ им.М.В.Ломоносова.

• А" VII

Автореферат разослан " ^ Ч_ 1994 г

Ученый секретарь специализированного Совета

к.ф.н. Н.О.Заозерская

Настоящее диссертационное исследование посвящено трактату андалусского языковеда Ибн Мада ал-Куртуби (ум.1196) "Ответ грамматистам" (al-Radd "ala al-nuhat), входящему в число наиболее интересных и значительных памятников средневековой арабской грамматической мысли.

Осмысление истории мировой науки о языке составляет важный аспект проблематики современной лингвистики, являясь источником новых идей, способствующих дальнейшему развитию как общего языкознания, формирующего наши представления о языке вообше и о методах его изучения, так н различных отраслей частного языкознания, занимающихся изучением отдельных языков или групп языков.

Окончательное преодоление европоцентристского взгляда на историю мироЕой цивилизации, характерное для нашего времени, привело к осознанию того бесспорного факта, что не только античное языкознание, легшее в основание нашей лингвистики, но и другие языковедческие традиции древности и средневековья (индийская, китайская, арабская) представляют собой не локальное явление, интересное лишь для специалистов по данному конкретному языку, а важное звено в общей истории языкознания.

Каждая из этих традиций, ориентированная исключительно на свой язык, выработала свой особый метод и оригинальную теоретическую систему, представляющие собой'осмысление природы и особенностей языка определенного типа, что, с одной стороны, позволяет взглянуть на этот язык "изнутри", глазами его носителей, а с другой, пополняет фонд идей, понятий и методов общелингвистического характера, являющийся общим достоянием всех отраслей науки о языке. Каждая из этих традиций в процессе своего исторического развития, аналогично античному языкознанию, дала парадигму для описания целой группы языков, представляющих тот или иной культурно-исторический регион.

Актуальность настоящего исследования и определяется тем значением, которое имеет расширение наших знаний о классической арабской языковедческой традиции, для истории языкознания, для общей лингвистики, для теории арабского языка и, наконец, для

истории классической арабской Филологии и культуры. Всем этим аспектам уделено внимание в предлагаемой диссертационной работе, однако ведущим аспектом в ней является историко-лингвистический аспект как основа для разработки прочих аспектов.

Ыелыо исследования является: а) характеристика андалусской (арабо-испанской) школы арабской грамматики (хронологические рамки, периодизация, тенденции развития) и уточнение места Ибн Мала в ней; б) текстологическое описание трактата "Ответ грамматистам": рукописи и издания памятника, структура и проблематика текста; в) анализ критики метода грамматики в трактате Ибн Мада и предлагаемой им антисхоластической реформы теоретических оснований науки; г) характеристика синтаксических воззрений Ибн Мада в соотношении с концепцией синтаксической структуры арабской грамматики.

Научная новизна и теоретическая значимость работы определяется тем, что она по существу является первым в отечественной науке исследованием как андалусской грамматической школы, малоизученной и в мировой арабистике, так и творчества одного из выдающихся ее представителей - Ибн Мада. Диссертационное, исследование, а также перевод, данный в приложении к диссертации, вводят в научный обиход памятник, практически неизвестный широким кругам арабистов, в том числе и занимающихся историей арабского языкознания. Этот памятник чрезвычайно важен для понимания теоретических оснований арабской науки о языке, равно как и ее исторического развития во всей его диалектической сложности и противоречивости.

Собранный и проанализированный в работе материал по истории андалусской школы позволил по новому поставить вопрос о месте поздних грамматических школ: багдадской, египетской, андалусской, которые, начиная с X в., определяли собой развитие арабской грамматической традиции. Были выявлены также специфические черты андалусской школы, которая сочетала в себе прекрасное знание трудов основоположников грамматической теории - Халила ибн Ахмада и Сибавайхи - с трезво критическим взглядом на поздние тенденции к схоластизации науки, особенно сильно

проявившиеся в деятельности багдадских ученых, и независимостью суждений.

Детальный анализ всего доступного нам, разбросанного крупицами по разным источникам материала о жизни и творчестве Ибн Мада привел к ряду нетрадиционных выводов о связи между двумя основными сферами деятельности ученого: законоведением и грамматикой, дал возможность проследить эволюцию его идейно-методологической позиции от маликитского рационализма до захиритского антирационализма и тем самым несколько скорректировать существовавшее до сих пор представление об Ибн Мада как об ортодоксальном захирите и отчасти объяснить умеренный характер антирационалистской критики методологии грамматики в его трактате.

Изучение имеющихся рукописей и изданий трахтата, а также внимательное исследование текста выявили за внешней слабой оформленностью его структуры стройную логически выверенную композицию, воплощающую в последовательности глав и разделов две основные задачи труда Ибн Мада: критику метода традиционной арабской грамматики и критику ее синтаксического учения, двумя краеугольными камнями которого являются две взаимосвязанных между собой теории: теория словоизменения и теория управления.

Критика метода грамматической науки у Ибн Мада рассматривается в работе в двух контекстах: историко-культурном и лингво-типологическом, что дает возможность увидеть за антирационалистической оболочкой средневекового фундаментализма антисхоластический эмпиризм, свойственный скорее новому времени, типологически близкий к позитивистской

методологической установке современного структурализма, например, американского дексриптивиэма.

В диссертации показано, что синтаксические воззрения Ибн Мада представляют собой шаг от первоначальной концепции синтаксической структуры, представляющей ее в терминах слов и связей между ними, к теории позднего этапа арабской грамматической традиции, где акцент делается не на слове и.его синтаксических связях, а на предложении и позициях в его структуре.

Практическая ценность работы определяется тем, что ее результаты могут быть использованы в разработке курсов по истории языкознания, в частности, по истории средневековой арабской грамматической традиции, и в подготовке соответствующих учебных пособий, а также в разработке целого ряда проблем синтаксиса в теории современного арабского литературного языка, что предполагает критическое осмысление арабского грамматического , наследия. Наконец, перевод, помещенный в приложении к работе, заполняет очень важный пробел, являясь по сути дела первым переводом арабского грамматического сочинения на русский язык.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии и приложения, где дан комментированный перевод трактата Ибн Мала "Ответ грамматистам".

Содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность и значимость темы исследования, дается очерк основных вех истории традиционной арабской грамматики, излагается история ее изучения в отечественной и европейской арабистике, дается характеристика основной проблематики и структуры диссертации.

Глава 1 "Андалусская грамматическая школа" состоит из пяти разделов. В первом разделе главы определяются хронологические рамки истории андалусской грамматической школы (УШ-Х1У вв.) и выделяются четыре этапа ее эволюции:

1. Формирование общефилологических интересов и начало выделения грамматики в самостоятельную научную дисциплину (нач.УШ-нач.Х вв.).

2. Усвоение канона грамматической науки ("Книги" Сибавайхи) и оформление андалусской грамматической школы (Х-нач.Х1 вв.).

3. Схоластиэация грамматической науки и антисхоластическая реакция (XI-XII вв.).

4. Поздний период (ХШ-Х1У вв.).

Во втором разделе главы рассматривается первый из выделенных этапов. Анализ деятельности ученых первого-поколения

(Абу. Муса ал-Харави, ал-Гази ибн Кайс, Ибн Усман ал-Маурури) показывает, что собственно грамматические интересы занимают у них подчиненное положение по отношению к двум главным сферам их филологического интереса: правильному чтению Корана и обучению правильному арабскому литературному языку. Грамматисты этого периода воспринимают себя всего лишь учениками филологов Востока, обязательно ездят туда учиться, причем местом учебы в силу прикладного характера своих интересов они выбирают не Басру, где была создана теория грамматики, а Медину и Куфу, бывшие центрами традиционализма. В результате Андалусия в отличие от восточных провинций Халифата восприняла мединский толк законоведения (маликизм), мединскую традицию чтения Корана, восходящую к Нафи'у, а в грамматике ее филологи в этот ранний этап ориентировались не на басрийскую, а на куфийскую школу.

В третьем разделе, посвященном второму этапу в истории андалусской школы, прослежен путь, которым в Андалусию попала "Книга" Сибавайхи, ставшая материальным воплощением канона грамматической науки, выявлена посредническая роль в этом процессе египетских грамматистов, установлена практическая одновременность оформления поздних грамматических школ: багдадской, египетской, андалусской, среди которых багдадская в течение долгого времени играла ведущую теоретическую роль.

Показана также схожесть задач поздних школ, специфика которых состояла лишь в способе решения этих задач и в акценте на той или иной задаче. В отличие от ранних школ (куфийской и оасрикской), задача которых состояла в обработке всего доступного языкового материала в соответствии с правилами и принципами, установленными "Книгой", поздние школы практически не имели дела непосредственно с новым языковым материалом, ибо фактологический базис арабской грамматики был исчерпан ранее, а задача их сводилась к обработке теоретического наследия ранних школ, устранив противоречия между ними, объединив их учения в некоем синтезе, в который было отобрано лишь необходимое и нутное. Отбор и систематизация наследия осуществлялись ради двул целей: дидактической (обучение литературному языку) и теоретической (разработка методологических и метатеоретичесгкх

аспектов учения), причем обе эти цели, наряду со многими позитивными моментами, объективно вели к схоластизации грамматической теории.

В разделе охарактеризована роль наиболее крупных грамматистов Андалусии этого времени. Среди них - ал-Афушник (ум.919), принесший "Книгу" в Испанию, причем в наиболее авторитетном ее изводе, который закрепил в качестве особенностей андалусской школы более тесную, чем где бы то ни было, связь грамматики с религиозными науками: кораковедением и законоведением, а также приоритет педагогического аспекта над теоретическим в деятельности языковедов Андалусии. Среди них -ар-Раббахи (ум.964) и ел-Кали (ум.967), после которых можно уже говорить о самостоятельной андалусской школе, ибо андалусские ученые с этого времени перестают ездить на Восток "за наукой", получая образование дома, а обучение грамматике и языку становится для многих профессией. Ар-Раббахи, считается также и первым теоретиком андалусской школы, начавшим тот процесс схоластизации науки, который уже давно шел в Ираке и в Египте. Среди них - аз-Зубайди (ум.989), ученик обоих мэтров школы, ставший первым ее историографом, символизируя тем самым оформление школы и в самосознании андалусских ученых.

В четвертом разделе главы показано, что в отличие от учебного направления, которое сложилось уже в предыдущий период, теоретическое направление оформилось лишь в XI в., то есть на век позднее, чем в багдадской школе. Ключевой фигурой в этом процессе стал ал-А*лам . аш-Шантамари (ум.1084), именем которого может быть назван третий период истории андалусской школы. Ал-А*ламу в разделе уделено основное внимание, поскольку именно в рамках его "школы" вырос и сложился как грамматист Ибн Мада, ученик его учеников. Представители "школы" ал-А'лома восприняли от своего учителя прекрасное знание труда основоположника науки вместе с независимостью суждений, критическим подходом к любому теоретическому вопросу, а также отсутствие пиетета перед трудами иракских коллег, представителей багдадской школы. Восприняли они от него также и увлечение абстрактными теоретическим построениями, против

которого и выступил своим трактатом Ибн Мала, прямо называющий в этом контексте ал-А'лама.

В пятом разделе главы, завершающем картину истории андалуоской школы, кратко охарактеризованы две фигуры последнего этапа, принесшие школе известность далеко за пределами Андалусии - Ибн Малик (ум.1294) и Абу Хаййан (ум.1344). Оба они типичные андалусцы и в приоритете педагогических задач над теоретическими в оставленных ими сочинениях, и в соединении занятий грамматикой с корановедением, и в прекрасном знании "Книги", и в независимости по отношению к багдадским авторитетам (Так, Абу Хаййан признавал лишь два авторитета - Сибавайхи и Ибн Малика). Этим двум ученым, главную часть творчества которых составляли учебники - краткие изложения грамматического учения, из которых самое знаменитое - стихотворная "Алфиййа" ("Тысячница") Ибн Малика, и комментарии, выпала честь подвести итог историческому развитию школы.

Глава 2 "Жизнь и творчество Ибн Мала ал-Куртуби" состоит из четырех разделов. В первом разделе главы охарактеризован культурный и исторический Фон эпохи, в которую жил ученый. Падение АльмораЕидской династии и воцарение Альмохадов, пришедшееся на середину жизни Ибн Мада, означало перемены не только в политике, но ив культурной ориентации. На смену умеренному рационализму маликитского толка, навсегда оставшегося приметой Андалусии и Магриба, пришел

ортодоксальный Фундаментализм эахиритского толка с отчетливо выраженной антирационалистской тенденцией, недоверием как ко всякому не буквальному толкованию текста Писания, так и к деятельности теоретиков-систематизаторов в области

законоведении. Перемены в интеллектуальном климате общества затронули все его сферы, включая грамматику, и выразителем этих перемзн оказался Ибн Мада.

Во втором разделе главы рассматриваются годы ученичества Ибн Мада, пришедшиеся еще на время Альморавидов, его учителя по законоведению, ставшему основной сферой практической деятельности ученого, и грамматике, где сосредоточились его теоретические интересы. В работе показано, что как законовед

Ибн Мала был воспитан в духе маликизма, причем учителями его были наиболее известные законоведы. Как грамматист он сформировался в рамках школы ал-А'лама, отличавшейся особым пристрастием к схоластическому умствованию. И в той, и в другой сфере Ибн Мада сменил убеждения, в законоведении перейдя на позиции захирнзма, а в грамматике выступив с самой радикальной критикой метода и теории науки. Этот вывод работы об эволюции взглядов Ибн Мада расходится с существующим в литературе представлением о нем как о правоверном захирите и крайнем антирационалисте.

Исследование показало, что большинство учителей Ибн Мада демонстрируют то же переплетение лингвистических интересов с законоведческими, что и сам ученый, и что критическое отношение к учению грамматики вырастало из этого переплетения еще до него. Так, один из главных его учителей по законоведению Ибн ал-Араби (ум.1148) написал трактат с примечательным названием "Прибежище законоведов в знании путаных мест у грамматистов", которое могло стать непосредственным импульсом к написанию "Ответа грамматистам", где грамматику предлагается поставить на основание законоведения.

В третьем разделе главы дается очерк судебной и придворной карьеры Ибн Мада, перипетии которой подтверждают вывод предыдущего раздела о сложной духовной эволюции, которую пережил ученый.

В четвертом разделе анализируются сохранившиеся сведения о двух не дошедших до нас сочинениях Ибн Мада:

- учебник "Светоносный по грамматике";

- полемический трактат "Очищение Корана от того, что не подобает красноречию".

Уяе названия этих сочинений показывают, с одной стороны, полемическую направленность творчества Ибк Мада-грамматиста, а с другой - вписывают это творчество в традицию андалусской школы с ее практической, дидактической ориентацией и тенденцией к переплетению грамматических занятий с кораковедением, еще раз подтверждая, что трактат "Ответ грамматистам" является лишь крайним выражением определенной тенденции внутри андалусской

грамматической школы, а не неожиданной, одиночкой попыткой применить методологию захиризма к грамматике.

Из текста самого трактата мы знаем, что Ибн Мала собирался написать еще одну книгу - полное изложение всех разделов грамматической науки, где была бы осуществлена позитивная часть реформы теории грамматики, критическую часть которой представлял трактат "Ответ грамматистам". К сожалению, об этом сочинении нам больше ничего не известно, и в истории грамматики Ибн Мада остался лишь как самый радикальный из ее критиков.

Глава 3 "Ответ грамматистам" Ибн Мада ал-Куртуби: рукописи, издания, исследования" состоит из четырех разделов. В первом разделе дается сравнительное описание двух обнаруженных рукописей памятника: каирской (Дар ал-кутуб, собрание Ахмада Теймура, N 375) и иерусалимской (ал-Халилиййа, N 663). Обе рукописи - поздние: каирская датируется по колофону началом XX в., а иерусалимская относится, по-видимому, к XIX в., хотя датировка эта очень приблизительная. Обе - связаны с Иерусалимом, который для первой рукописи является местом переписки, а для второй - местом хранения. Таким образом, судьба сочинения Ибн Мада на протяжении семи веков остается для исследователя совершенно неизвестной.

Сопоставление обеих рукописей показывает, что текстовые расхождения между ними незначительны и в основном сводятся к возможным ошибкам переписчиков, что в них совпадают как авторское внутреннее членение текста рубриками, так и практически весь корпус стихотворных примеров (53 цитации) и цитат из Корана (26 цитаций) и хадисов (5 цитаций). На основании сравнительного анализа диссертант подтверждает вывод, сделанный ливийским ученым Ибрахимом ал-Банна, что обе рукописи являются списками с одного оригинала, что облегчает задачу критического издания текста, отчасти выполненную И.ал-Банна.

Во втором разделе главы дается характеристика двух существующих изданий трактата "Ответ грамматистам". Первое (Шауки Дайф,1947), которое ввело памятних в научный обиход современной арабистики, было осуществлено по единственной известной на тот момент каирской рукописи, второе (И.ал-Банна,

1979) - по найденной издателем иерусалимской рукописи, но с учетом данных каирской рукописи и издания Ш.Дайфа. Другими словами, издание 1979 г. представляет собой попытку критического издания. Однако в ряде моментов, в частности, в делении текста на главы и параграфы, более позднее издание уступает более раннему. Этот момент, а также тот факт, что практически все исследователи трактата ссылаются лишь на издание Ш.Дайфа, определили выбор диссертанта в пользу этого издания как основы для перевода и исследования текста с учетом, разумеется, всех позитивных моментов издания И.ал-Банна, например, более полного, чем у его предшественника, историко-культурного комментария.

В третьем разделе рассматриваются те немногочисленные работы, которые посвящены Ибн Мада и его трактату. Анализируются публикации египетского ученого И.М.Фараджа (1973), японского арабиста К.Накамуры (1974), алжирского исследователя А.Бакри (1984) и других.

В четвертом разделе главы дается общефилологическая характеристика содержания трактата в качестве основы для истолкования лингвистических взглядов Ибн Мада в следующей главе. При этом внимание концентрируется на авторском теоретическом введении к трактату и композиционной структуре текста. Анализ введения показывает четкую, логически выверенную структуру, которая может быть сведена к нескольким тезисам, в которых Ибн Мада выступает и как ученый позднего этапа истории грамматической науки, думающий не о развитии теории, а об адаптации уже готовой теории к задачам преподавания языка (тезис 1), и как мыслитель захиритского толка, стремящийся свести к минимуму теоретический, рациональный момент в научном знании, ограничить его строгим эмпиризмом (тезисы 2 и 3), и как грамматист андалусской школы поры ее зрелости, осознающий и отстаивающий свое право на самостоятельность суждений и прямой диалог с основоположником науки Сибавайхи без посредничества ученых багдадской школы (тезис 4). Вот эти тезисы:

Тезис 1. Грамматисты создали искусство грамматики ради сохранения чистого правильного арабского языка и цели своей достигли, однако при этом они добавили к своей науке много

лишнего и ненужного. Если же очистить грамматику от всего сомнительного, она стала бы наукой ясной и убедительной.

Тезис 2. Ненужным для грамматики является схоластическое беспочвенное теоретизирование, которое rte опирается ни на опыт, как в медицине, ни на авторитет откровения, как в законоведении. Именно от этих бесконечных рассуждений необходимо очистить грамматику.

Тезис 3. Перед грамматикой открыты два пути: либо остаться чисто Филологической наукой, опирающейся на знание лексики, поэзии, истории и на собственный метод рассуждения, либо опереться на метод религиозных наук, где авторитарный момент доминирует над рациональным.

Тезис 4. Андалусский грамматист, как и всякий другой, имеет право на самостоятельное суждение и на спор с грамматистами Ирака, даже с самим основоположником.

Раскрытие лингвистического содержания тезиса 2 и составляет смысловой стержень композиции трактата, при анализе которой исследователь сталкивается с проблемой слабой внешней, формальной структурированности текста Ибн Мада, в чем он не сильно отличается от значительной части арабских средневековых текстов. В рукописях исследуемого памятника нет ни заголовков, ни подзаголовков, ни даже деления на абзацы. Единственное Формальное средство членения текста - три раза повторенное слова fasl "глава, часть, раздел". Структурированность текста в обоих изданиях во многом есть продукт интерпретации издателя, причем оба предложенных варианта не являются полностью удовлетворительными.

Оба издателя, ориентируясь на смысл, пришли к совершенно правильному выводу, что глав в трактате но три, как можно было бы думать, а пять. Однако в определении грениц между главами 3,4,5 они разошлись. Диссертант принимает деление на главы, предложенное Ш.ДайФом, как более логичное и композиционно более уравновешенное с точки зрения объема глав. Кроме того, его деление объективно более соответствует авторскому замыслу, что доказано в диссертации за счет обращения к аспекту, который остался вне поля зрения обоих ученых. Дело в том, что отсутствие формальных рубрик в арабском средневековом тексте

(и трактат Ибн Мада и в этом отношении не представляет исключения) обычно компенсируется высокой степенью формульности и повторяемости начальных Фраз глав и параграфов. Ориентируясь на формулы зачинов диссертант предлагает также иное, чем у Ш.Дайфа (У И.аль-Банна большинство глав не имеют внутреннего членения), деление глав на параграфы, более соответствующее логической структуре' текста и делающие более отчетливой продуманную композицию трактата.

Острие критики Ибн Мада направлено против двух главных объектов: а) теории управления (а1-'а2па1), лежащей в основании синтаксического учения и открывающей простор для постулирования в речи Формально не выраженных, подразумеваемых элементов; б) метода аналогического рассуждения (aJ-giyas) как основы Есех теоретических построений грамматики. Этим двум проблемам посвящены две ключевые, "крайние" главы трактата - первая и пятая.

Приоритет синтаксической проблематики в трактате подчеркнут еще и тем, что главы 2-4 являются по "сути (и соответствующим образом введены автором) приложениями к главе 1, иллюстрирующими ее положения на конкретном разборе нескольких разделов синтаксического учения СиБаьайхи. Фактически композиция показывает, что трактат посвящен критике метода арабской грамматической науки в.приложении ™ синтаксису (главы 1-4) с обобщением в главе 5 некоторых выводов относительно метода и распространением их также и на морфологическое учение (почти все явления, которых касается автор в последней главе; относятся к морфологии).

Разный характер глав 1,5 и глав 2-4 отчетливо выступает еще и в том, что в теоретических главах преобладают рассуадения без вкрапления поэтических цитат, а в главах иллюстративных стихоз очень много, так что, например,- глава 4, самая маленькая по объему, но самая насыщенная примерами выглядит ка:с собрание стихов с грамматическим комментарием.

Главе 4 "Критика Ибн Мада теории традиционной арабской грамматики" состоит из шести разделов. В первом разделе дается характеристика синтаксической теории арабской грамматики, е основании которой лежат два взаимосвязанных учения - учение с

синтаксически обусловленном словоизменении (а2-1*гаЬ) и учение об управлении (.а1-*ата1) одних слов другими как основе связности речи и Факторе, обусловливающем словоизменение.

Особое внимание уделяется учению■ об управлении, на исходные постулаты которого направлено острие критики Ибн Мада. Учение об управлении утверждает, как показано в диссертации, что:

1.Любая словоизменительная форма слова любого слова в речи должна иметь в качестве своего фактора управление со стороны другого слова.

2. Управляющее слово-фактор всегда предшествует управляемому слову.

3. У слова-Фактора не может быть нескольких одинаковых управляемых, а словоизменительная форма не может быть результатом одновременного управления нескольких факторов.

Стремление сохранить в неприкосновенности эти исходные аксиомы породило своего рода "охоту за Факторами" в арабской грамматике, которая с течением времени превратила первоначально простое и стройное учение в переусложненное теоретическое построение, которое Ибн Мада и предлагает упразднить целиком как ненугное.

Второй раздел посвящен Фактологическому базису трактата, который в теоретических построениях арабской гракматики играет чрезвычайно важную роль, ибо начальной точкой рассуждения в ней может быть (по образцу законоведения) не . только теоретическое положение, но и засвидетельствованный образец правильной речи (зЬаЫс!), который врастает в это рассуждение, становясь его неотъемлемой частью. С X в., когда весь очерченный круг источников был лингвистически проработан, а поступление нового языкового материала в теорию прекратилось, корпус образцов ( sЛ<9й'aЛid) из древней поэзии и Корана был канонизирован так же, как и система прайил, иллюстрируемых этими образцами.

Трактат Ибч Мада в этом отношении не является исключением. Все анализируемые в трактате факты языка относятся к далекому прошлому. Так, из 53 поэтических цитат только одна относится к периоду после 750 г., а остальные взяты из доисламской, раннемусульманской и омейядской поэзии. Более того, весь

поэтический и кораиический материал почти полностью вторичен, причем взят он из одного единственного источника - "Книги" Сибавайхи. Только один поэтический образец-шахнд из глав 1-4 (всего 44 примера) отсутствует в труде басрийского ученого, а из 26 коранических цитат в нем засвидетельствованы восемь. При этом примеры берутся прямо блоками из тех глав, где Сибавайхи рассматривает те же самые явления, что и Ибн Мада. Фактически, Ибн Мада берет иэ "Книги" не сами по себе примеры, а все теоретическое рассуждение в целом вместе с "встроенными" в него канонизированными примерами, и цель его - предложить не новый, еще не объясненный языковой материал, а новый взгляд на хорошо известный и канонизированный еще до него набор образцов речи, позволяющий, по мнению ученого, избежать путаницы, которая получилась у предшественников.

В третьем'разделе анализируются данные о ссылках в трактате на других грамматистов и цитатах иэ их сочинений. Эти данные подтверждают узге сделанное ранее наблюдение, что Ибн Мада, как он и заявляет во введении, полемизирует напрямую с "Книгой" Сибавайхи, текст которой ок в духе традиций андалусской школы знает досконально. Степень зависимости Ибн Мада от "Книги" столь велика, что главы 2-4 мохно было бы назвать своеобразным критическим комментарием к соответствующим главам труда Сибавайхи. На общем Фоне выделяется лишь пятая глава, трактующая в основном морфологические явления, где ни упоминаний басрийского ученого, ни. прямых цитат из "Книги" нет.

Ориентацию на "Книгу" моано считать принципиальной установкой Ибн Мада, своего рода "теоретическим фундаментализмом" ученого, который видит задачу в том, чтобы выправить дефекты исходного учения и тем самым отсечь от грамматики все проистекающие из них позднейшие схоластические наслоения и искривления, не заслуживающие в силу этого особого внимания.

Рассматривая теоретические споры вокруг той или иной проблемы Ибн Мада нередко упоминает и представителей ранних школ: басрийцев Ахфаша и Мубаррада, куфийцев Киса'и и Фарра', причем чаще берет сторону басрийцев, прймых проделайтелей традиции Сибавайхи.

Поздние грамматические школы Ибн Мала фактически игнорирует. Особое место у него занимает лишь багдадский ученый Ибн Джинни, огромной многостраничной цитатой из которого он обосновывает свое право не следовать в трактовке грамматического учения за багдадской школой, из которой он больше никого и не упоминает. Из египтян он упоминает лишь Ибн Баллада, с которым он полемизирует как с комментатором Сибавайхи, а из андалусцев он называет ал-А'лама и ас-Сухайли, которых он обвиняет в чрезмерном увлечении схоластическими рассуждениями, против которых он и выступает своим трактатом.

В четвертом разделе рассматривается позиция Ибн Мада в вопросе о методе грамматической науки. Сложившийся ухе в труде Сибавайхи и описанный позднее в трудах багдадских ученых, прежде всего Ибн Джинни, этот метод представлял собой вариацию метода эаконоведческой науки, соединяющего в себе авторитарные и рациональные моменты.

¿Законоведение устанавливало четыре разряда "оснований" (изи1) закона, устанавливающих его нормы (аЬкат):

а) писание (Коран) и б) предание (сунна или свод хадисов), представляющие собой авторитарный Фундамент Закона;

в) "единомыслие" (Мта*) авторитетных улемов, воплощающее в себе авторитет традиции, выросшей на этом Фундаменте и представленной толками (мазхабами) законоведения;

г) "аналогическое рассуждение" (а1-д1уав), или метод рационального теоретизирования, которым может пользоваться индивидуальный ученый, усвоивший "основания" а,б,в, чтобы достроить здание Закона.

В грамматике формулировка метода имела вначале упрощенный вид. Устанавливалось лишь два разряда "оснований" грамматических-правил ( аЪкот): а) "слушание" ( в.1-зата "), то есть отпора на засвидетельствованный факт правильной речи, выступающий как её эталон, образец (sЛaA^cf); б) "аналогическое рассуждение" (а1-д1уав). На деле, однако, картина была более слодной. Во-первых, "слушание" фактически соответствовало не одному, а двум первым "основаниям" Закона, с той лишь разницей, что место хадисов, не считавшихся в силу некоторых соображений образцами чистого языка, заняла древняя поаэия. Во-вторых.

корпус нормативных образцов правильного языка был лишь частью фундамента грамматической науки. Вторая часть - это система теоретических аксиом и постулатов, зафиксированных в "Книге" Сибавайхи, которую не случайно еще в средневековый период называли "Кораном грамматики". Отношение между постулатами и фактами было диалектически противоречивое и каждое новое противоречие разрешалось с помощью "аналогического рассуждения".

Для поздних школ, претендовавших на ту же роль, что и толки законоведения, то есть стремившихся быть посредующим звеном между грамматистом и фундаментом науки, к числу перечисленных "оснований" добавилось еще и "единомыслие" традиции, выросшей из авторитарного фундамента с помощью "аналогического рассуждения".

Захиритский толк законоведения, представлявший ' в ирламе крайний антирационалистический фундаментализм, методологически отрицал авторитет поздней традиции и принцип "единомыслия", а также стремился свести до минимума, если не вообще исключить из науки "аналогическое р&ссухшение" как основу теоретизирования. Оставляя у Закона лишь два "основания": писание и предание, эахиризм к тому же отрицал какое бы то ни было не-буквальное, аллегорическое толкование текста.

. Ибн Мада в грамматике занимает аналогичную позицию. Он отрицает авторитет "единомыслия" багдадской школы, стремится свести до минимума роль "аналогичзс2:ого рассуждения", отстаивает право на прямое обращение к фундаменту традиции - но не к Фактам, а к исходной системе постулатов и положений (вместе с инкорпорированными в них образцами-эталонами). Эту исходную систему он хочет реформировать с позиций эмпиризма, отдавая приоритет не постулату, а образцу-эталону, засвидетельствованному факту, и оставляя минимум простора для теоретика. 3 диссертации отмечается, что в результате методологическая позиция средневекового антирациснализма и Фундаментализма, приложенная к лингвистике,, парадоксальным образом превращается в позицию, очень близкую прагматичееки-позитивистскому эмпиризму некоторых направлений современной

структурной лингвистики, в частности американского дескриптивизма.

В пятом разделе главы, примыкающем к четвертому, рассматривается критика Ибн Мада ключевого для метода "аналогического рассуждения" понятия "мотивации" ( '111а). Анализируется предлагаемая Ибн Мада классификация грамматических объяснений на "мотивации" первого, второго и третьего порядка, которая восходит к Ибн Джинни. "Мотивации" первого порядка - это постулаты и правила, составляющие нормативный остов грамматического учения, которые необходимо выучить, чтобы научиться правильно говорить по-арабски. Их Ибн Мада в основном принимает. "Мотивации" se второго порядка - это металингвистические, лингвофилософские объяснения, почему язык устроен так, а не иначе, почему его грамматика содержит то или иное правило. Все это Ибн Мада отметает как ненужное, предлагая взамен единственную с его точки зрения безусловную "мотивацию' второго порядка - "Так говорят арабы!". В своем подходе к проблеме мотиваций ученый проявляет не только свои захиритские взгляды, но и ориентацию на чисто дидактические, а не теоретические задачи лингвистики.

В шестом разделе анализируется критика Ибн Мада синтаксического учения традиционной арабской грамматики. Главный объект этой критики - теория управления и управляющих слов-факторов, а главный дефект этой теории, согласно Ибн Мада. состоит в том, что соблюдение ее аксиом заставляет во многих случаях постулировать в речи или "примысливать" (tagdlr "примыслизание, вычисление, исчисление") разные "сокрытые Сmudmar) и "опущенные" (makhdhuf) элементы, что вовлекает ученого в бесплодный процесс конструирования высказываний "правильных", но несуществующих и невозможных в арабском языке. Этот процесс подобен построению по определенным моделям от определенных корней слов, соответствующих постулатам морфологического учения, но не зафиксированных в языке, чем также увлекались поздние грамматисты и что Ибн Мада резко осуждает з пятой глазе.

Ненужность и вредность "примысливания" Ибн Мада старается продемонстрировать на максимально большем числе примеров. В

(астности, он рассматривает его применительно ко всем видам синтаксических связей, которые выделяла арабская грамматика: а) собственно управление (al-*amal), являющееся центром синтаксической концепции и "корнем", от которого ответвляются все прочие связи; 6) предикация (al-isnad) как вид управления, создающий структурно-коммуникативное ядро высказывания; в) согласование ( al-tab') как производный от управления вид связи; г) связь зависимости или "примыкание" (ia'aiiug), единственный вид связи, не ориентированный на словоизменительную Форму, который был постулирован синтаксическим учением только по отношению к предложному сочетанию.

Так же последовательно Ибн Мада перебирает все постулаты теории упразления, перечисленные выше, показывая, что каждый из них ведет к конструированию искусственных, чрезмерно усложненных структур. Речь идет и о постулате обязательной препозиции управляющего слова по отношению к управляемому (проблема фактора первого в структуре высказывания слова, если оно обладает словоизменением, породившая совершенно условное понятие "искусственного смысла"), и о постулате невозможности нескольких одинаковых управляемых при одном Факторе одновременно (явление "задействования" (al-lsht-l&hal), которому посвящена глава 3), и о постулате невозможности нескольких управляющих, действующих совокупно на одно управляемое (явление соперничества" (al-tanazu*), которому посвящена глава 2).

В этом критическом разборе ученым примера за примером проступает общая закономерность. Постулируемые

("примысливаемые") элементы действительно во многих случаях не имеют отношения к реальности объекта описания (языка), но они играют важную роль по отношению к инструменту описания (теории), придавая теоретической модели стройность, завершенность и внутреннюю непротиворечивость при сохранении ее объяснительной силы, заключенной в исходных аксиомах. Наличие подобных условных понятий и положений есть общая, неотъемлемая черта всех дедуктивных порождающих систем, к которым относится и построение Халила-Сибавайхи, ибо ни одна модель не может исчерпать моделируемый объект э его внутренней, диалектической противоречивости. Ибн Мада se, выступающий с позиций эмпиризма,

правомочность таких условных решений, "парадоксов теории . категорически отрицает, видя в них свидетельство несостоятельности теории в целом.

Многие доводы Ибн Мада, несмотря на их средневековую словесную оболочку, по их лингвистическому содержанию опять таки похожи на положения некоторых течений современного структурализма, а его полемика против "примысливания" в структуре высказывания местами выглядит как аргументация ортодоксального сторонника теории непосредственно составляющих против анализа высказывания• в терминах поверхностной и глубинной структур или в духе трансформационной теории Н.Хомского.

Упраздняя из синтаксического учения теорию управления и даже само понятие управления, которое он предлагает заменить на нейтральное понятие "связи зависимости" (Ьа'аНид), жестко не привязанное ни к учению о словоизменении, ни к учению об управлении, Ибн Мада разрушает само это учение, в рамках которого и благодаря которому были сформулированы все основные законы и правила^арабского синтаксиса, составляющие до сих пор основу обучения арабскому языку. Разрушает, но не предлагает взамен никакой новой, альтернативной модели описания синтаксической структуры.

Дело в том, что для андалусского ученого на первом плане были задачи методико-дидактические, а не собственно теоретические, и ему было достаточно сохранить лишь результат набор правил синтаксиса, не осложненных никаким теоретизированием, по сути лишь мешающим обучению. Возможно поэтому, критикуя синтаксическое учение Халила-Сибавайхи, Ибн Мада проглядел новое синтаксическое учение, уже существовавшее к тому времени на Востоке, но оформившееся окончательно позднее, в трудах египетского грамматиста Ибн Хишама (Х1У в. ). Это учение надстроившее над синтаксисом слов и связей между ними второй этаж в виде существовавшей ранее концепции предложения и членов его структуры, а также связей между предложениями, появившейся сначала в рамках арабского риторического учения и близкой во многих моментах к риторике античной. Это позитивное преодоление кризиса ранней

синтаксической теории стало для арабской грамматики главным направлением развития учения, а попытка Ибн Мада, остановившегося на полпути, осталась эпизодом без последствий в рамках классического периода. Значение его идей было осознано уже в наше время, когда череда современна арабских лингвистов пытается решить ту же задачу, что ставил перед собой Ибн Мада -сделать грамматическую теорию более удобной для преподавания языка. Наше исследование демонстрирует значение трактата Ибн Мада и для истории языкознания в целом, углубляя наши представления о методе и теории одной из великих лингвистических традиций прошлого.

В заключении коротко подводится итог основным выводам диссертации.

Основные положения диссертации изложены в __ следующих публикациях:

1. Арабское словоизменение в свете современной теории падежа. - Тезисы межвузовской конференции молодых ученых и специалистов Казахского государственного университета. 4.2 Гуманитарные науки. Алма-Ата, 1990, с.163.

2. Основные направления творчества Ибн Мады ал-Куртуби (XII в.). - Тезисы 2-й научно-практической и научно-методической конференции молодых ученых. 4.1. Москва, 1993, с.6-7.

3. Сведения о жизни и творчестве арабского грамматиста Ибн Мада ал-Куртуби (XII в.). - Там же, с.13-14.

4. Структура книги "ар-Радд ала-н-нухат" Ибн Мады ал-Куртуби (XII в.). - Там же, с.14-15.

5. . Ибн Мада ал-Куртуби: на пути к реформе традиционной арабской грамматике. - Вестник Московского университета, сер 13 "Востоковедение", 1994, N.1.

Подписано в печать 7.07.1994 г. зак.72 тар. 100 экз.объем 1,3п.л\' Участок отративной печати ИЭ РАН