автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: П.И. Мельников-Печерский как собиратель и исследователь фольклора Нижегородской мордвы

Полный текст автореферата диссертации по теме "П.И. Мельников-Печерский как собиратель и исследователь фольклора Нижегородской мордвы"

Па правах рукописи

НИШШПЛ Светлана Васильевна

II. II. Мслышков-Нечсрский как собиратель н исследователь фольклора Нижегородской мордвы

Специальность 10.01.09 - фольклористика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

31. ОКТ 2013

Казань - 2013

005536300

Работа выполнена в отделе литературы и фольклора Государственного казенного учреждения Республики Мордовия «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Шаронова Елена Александровна (г. Саранск)

Официальные онноненты: Рогачсв Владимир Ильич,

доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры литературы и методики обучения литературе ФГБУ ВПО «Мордовский государственный педагогический институт им. М.Е. Евссвьсва» (г. Саранск);

Закнрова Ильссяр Гамнловиа,

доктор филологических наук, старший научный сотрудник отдела народного творчества ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ (г. Казань)

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Московский государственный

педагогический университет»

Защита состоится 14 ноября 2013 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 022.001.01 при Институте языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан по адресу: 420111, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Лобачевского, 2/31.

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке Казанского научного центра РАН (420111, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Лобачевского, 2/31.)

Автореферат разослан 14 октября 2013 г.

Учёный секретарь диссертационного совета

диссергациинниги совета я ^ц

доктор филологических наук, доцент Л' Л' ТимсРхаиов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследовании. Павел Иванович Мельников-Печерский один из первых собирателей и интерпретаторов эрзянского и мокшанского фольклора, инициировавший во второй половине XIX века научный и общественный интерес к финно-угорским народам, проживавшим в Нижегородской и других губерниях России. Сегодня, когда российские финно-угры вообще и эрзя и мокша в частности переживают безусловный этнический ренессанс, пребывают в поисках собственной идентичности, работы П. И. Мсльникова-Печсрского, рассмотренные в обозначенном проблемном ключе, дают ответы на многие вопросы современности. Благодаря его книгам организуется столь важный для российской мснтальности диалог между прошлым и настоящим. На рубеже XX - XXI веков в эпоху тотальной глобализации и унификации у эрзи и мокши сработал инстинкт самосохранения, сподвигший их на реанимацию внимания к национальному языку, культуре, литературе и к пониманию своей роли в истории России. В этой связи обостренный интерес вызвали исследования П. И. Мсльникова-Печсрского, в которых эрзяне и мокшане не противопоставляются другим народам, в первую очередь русскому, а представляются как равные среди равных.

Этнообраз эрзи и мокши, сформировавшийся у П. И. Мсльникова-Печсрского, и его конститутивные взгляды на эти народы, прежде всего нашли отражение в работе «Очерки мордвы»1, впервые опубликованной в 1867 году в журнале «Русский вестник» (№ б, 9, 10), созданной на основе материалов, собранных из разных (устных, рукописных и книжных) источников. Значимыми в аспекте настоящего исследования представляются и другие фольклорно-этнографичсскис работы ученого".

Вклад П. И. Мелышкова-Печсрского в фольклористику в качестве собирателя и экспликатора устно-поэтического творчества Нижегородской мордвы, несмотря на его важность и значимость, до настоящего времени объективно не оценен, поскольку литературоведы основное внимание, как правило, сосредоточивают на его романном наследии, а историки толкуют зафиксированный им материал в историческом контексте. Специфика

1 Мслышков-Псчсрский П.И. Очерки мордвы // Русский всстннк.1867. №6. -С.488-521; № 9. - С.217-258; № 10. - С.397-430.

2 Мслышков-Псчерский П.И. Дорожные записки иа пути из Тамбовской губернии в Сибирь // Отечественные записки. 1839. (тома VI и VII), 1840 (тома IX, XI, XII и XIII); Предания в Нижегородской губернии // Нижегородские губернские ведомости. 1840. Исторические известия о Нижнем Новгороде // Отечественные записки. 1840. - С. 1-30; Нижегородская мордва // Симбирские губернские ведомости. 1851. №№ 25,26; Общественные моления эрзян // Симбирские губернские ведомости. 1851; Эрзянская свадьба //Неофициальная часть Симбирских губернских ведомостей. 1851. № 25. -С. 1-9. Мокшанская свадьба // Неофициальная часть Симбирских губернских ведомостей. 1851. № 26. - С.3-5.

фольклористического подхода к «Очеркам мордвы» заключается в универсальной презентации текста, выявляющей в нем словесные, этнографические, мировоззренческие, психологические, этнокультурные пласты.

Степень изученности проблемы. Внимание научного мира к «Очеркам мордвы» было постоянным в XIX - XX вв. и сохраняется в XXI столетии. Заметим, что на протяжении этого времени качество восприятия произведения П. И. Мсльникова-Псчсрского менялось от полного его неприятия и обвинения автора в недостоверности представленного материала до придания ему статуса хрестоматийного текста. «Очерки мордвы», безусловно, выступили в роли навигатора для фольклористов, историков, литературоведов, культурологов, исследующих эрзяно-мокшанскую проблематику и шире - финно-угорскую. По следам «Очерков...» появились специальные работы К. Митропольского, А. Примсрова, М. Иллюстро-ва и др. о религиозных воззрениях и обрядовых праздниках эрзи и мокши.

В. Н. Майнов в «Les restes de la muthologie Mordwinen» («Остатки мордовской мифологии», 1889) создаст модель научного диалога со своим предшественником. Он существенно расширяет и углубляет контекст разысканий П. И. Мсльникова-Псчсрского, получив в ходе полевых исследований новые данные об эрзяно-мокшанском пантеоне, обычаях и обрядах.

В конце XIX века И. Н. Смирнов выступает с критикой мифологической системы, представленной в «Очерках мордвы» П. И. Мельникова-Печерского: «При всем интересе, который возбуждает схема Мельникова-Майнова, мы не можем не отнестись к ней с известной долей осторожности. Она слишком отдает классическими теогониями, мало вяжется с мордовскими воззрениями на богов и финской теогонией вообще».3 По И. Н. Смирнову, в эрзянской мифологии патриархальной иерархии нет, языческие эрзянские божества выступают как автономные антропоморфные персонажи, так как каждый двор, колодец, озеро, роща имеют своих, не зависимых друг от друга, покровительниц. Он полагает, что автор «Очерков мордвы» ошибался, представляя эрзянский Олимп в виде рода, происшедшего от богини Ангс-Патяй. Сомнительным ему представляется имя Анге-Патяй, которое он не встречал в эрзянской и мокшанской лексике. В этот сложный вопрос внес ясность А. И. Маскаев: «Наше личное знакомство с архивными фольклорными материалами, на основе которых Мельников-Псчерский делал заключение о системе мордовской мифологии, дает нам право на защиту писателя. Эта система не выдумана автором «Очерков мордвы», а взята, как и имя богини Анге-Патяй, из фольклорных материалов, записанных в мордовском селе Сиухи Нижегородского уезда Нижегородской губернии»4.

3 Смирнов И.Н. Мордва: ист.- этногр. очерк. - Саранск, 2002. - С.267.

4 Маскаев А. И. Мордовская народная эпическая песня. - Саранск, 1964. - С. 130.

4

Точки зрения И. II. Смирнова и П. И. Мельникова-Печсрского иыгасгся примирить Б. Л. Латынин: «Мельников и Майнов констатировали у мордвы присутствие развитого пантеона божеств явлений природы, объединенных сложной системой кронного родства. Смирнов видит лини» отдельных духон-нокровитслсй, а схему Мельникова - Майкова считает сочиненной по шаблону классической мифологии. Если же обратиться непосредственно к самому подлинному материалу, то нетрудно заметить, что правы обе стороны: у мордвы налично и то и другое»5. Вывод Б. А. Латынина уточняет Л. И. Маскасв: «Различные мифологические системы существовали одновременно не у одних и тех же групп, а у разных; общсмордовского единства в мифологии ист; она различна у эрзи и мокши, у этнографических групп терюхан, каратаев, шокшан. Эрзяне Теньгушсвского района Мордовской ЛССР знают Шки паза или Шким паза, которому подчиняются все отраслевые богини-покровительницы, держательницы стихии. Соседняя Тсмниковская мокша этого бога не знает и главного своего бога называет Шкасм»6.

М. Е. Евссвьев считал, что исследователь искаженно записал некоторые названия богов7.

Свое сомнение в верности представленного П. И. Мельниковым мифа о Чам-Пасс, Шайтане и сотворении мира выразил известный финский этнограф середины XX века У. Харва, которого поддерживают современные мордовские фольклористы и этнографы. Так, Н. Ф. Мокшин полагает, что П. И. Мсльников-Псчсрский «сочинил миф о некоем Чам-пасс, Шайтане и сотворении мира, который с его легкой руки стал затем кочевать по страницам многих работ как отечественных, так и зарубежных авторов»8. По К. Т. Самородову, система мордовской мифологии П. И. Мсльникова-Псчсрского «более чем сомнительна: она не совсем соответствует подлинной мордовской мифологии»9.

Исследователь истории Поволжья Л. А. Гераклитов в статье «Раздача мордвы «по жеребыо» боярам «для крещенья»» говорит об «искажении исторического факта», который, якобы, преднамеренно допустил П. И. Мсльников-Псчсрский. Речь идет о политике Ивана Грозного по отношению к мордве: «Искажая содержание документа, знаменитый «этнограф-беллетрист» хотел показать кому следует пример того, как в старину власть, пи перед чем не останавливаясь, шла к великой цели насаждения православия и народности. Политика Грозного выставляется

5 Латынин Б.Л. Архаический эквивалент мифа о Тристане и Исольдс в мордовском фольклоре.-Л., 1932.-С.217.

6 Маскасв Л. И. Мордовская народная эпическая псспя. - Саранск, 1964. - С.130-

131.

7 Евссвьев М.Е. Исторнко-этнографичсские исследования Избранные труды в 5 т. - Саранск, 1966. - С. 477-478.

* Мокшин Н. Ф. Мордва глазами зарубежных и российских путешественников. -Саранск, 1993.-С.99.

9 Самородов К.Т. Мордовская обрядовая поэзня. - Саранск, 1980. - С.8.

5

здесь как образец для подражания»10. Историк упрекает П. И. Мсльникова-Псчсрского в исследовательском легкомыслии: «Автор знаменитых романов из старообрядческого быта хвастался своей необыкновенной памятью... При спешной работе из-за куска хлеба писатель, быть может, рискнул и свои «Очерки мордвы» написать по памяти и в этом случае, как бы ни была она надежна, невольно сделал промах»". Д.Л.Гераклитов допускает, что П. И. Мслышков-Псчерский мог стать жертвой досадного недоразумения.

XIX столетие корреспондировало интерес к П. И. Мслышкову-Псчерскому XX веку. Сегодня подлинность фольклорно-мифологичсских материалов, зафиксированных в «Очерках мордвы», не вызывает сомнений. Она подтверждается текстами, вошедшими в «Mordwinische Volksdichtung» X. Паасонсна12, очевидными параллелями в сюжетах о сотворении мира и человека коми, марийской, удмуртской мифологии, более поздними (середина XX в.) записями соответствующих мифов в Арзамасском районе Горьковской области и в Республике Мордовия.

Г. С. Виноградов, 3. И. Власова, Л. М. Лотман, В. Ф. Соколова13 преимущественно анализировали литературное творчество П. И. Мсль-никова-Печерского, но в контексте его фольклорной ориентации. Последнее позволило В. П. Бочснкову высказаться следующим образом: «Один из критиков в начале XX века называл П. И. Мельникова "русским Гомером". Сравнение может показаться довольно смелым, но, как нам кажется, оно в какой-то степени отражает масштаб писателя и предполагает, что П. И. Мельников не может быть зачислен в ряды «второстепенных писателей-этнографов», к каковым его относили когда-то. Значение этого писателя, его место в литературе нам еще предстоит открывать, осознавать. Не писатель «второго ряда», а скорее мало изучаемый писатель»14.

Одним из первых оценил своеобразие авторского стиля П. И. Мсль-никова-Печерского М. Горький, назвав его «одним из богатейших лсксикаторов наших»15, на опыте которого следует учиться искусству

10 Гераклитов Д. А. Раздача мордвы «по жсрсбыо» боярам «для крещенья» // Гераклитов A.A. Избранное. В 2 частях. - 4.1. - Саранск, 2011, - С.103.

11 Там же.-С. 102.

12 Mordwinische Volksdichtung. Gesammelt von H. Paasoncn. I-V1I1 Band. - Helsinki, 1938-1987.

13 Виноградов Г.С. Фольклорные источники романа П.И.Мслышкова-Печсрского «В лесах». - М., 1936. - 247с.; Власова З.И. П.И. Мелыгаков-Псчсрский // Русская литература и фольклор (Вторая половина XIX века). - Л., 1982. - С. 94-130.; Лотман, Л.М. История русской литературы. - М., - Л., 1956. - 328 е.; Соколова В.Ф. П.И.Мслышков-Печерский как исследователь народных религиозных исканий. // Религия и общество: актуальные проблемы современного религиоведения: сборник научных трудов / Под общей редакцией В.В.Старостенко. - Могилев, 2006. - С.249-252.

Бочснков В. П. И. Мельников (Андрей Псчерский): Мирровоззрснис, творчество, старообрядчество. ТГУ, Научно-исследовательский центр церковной истории и православной культуры им. В.В. Болотова. - Ржев, Маргарит, 2008. - С.285.

15 Русские писатели. Библиографический словарь. В 2 ч. - 4.2. / Под. ред. П.А.Николаева. - М., 1990. - С. 30.

использовать нсиссякасмыс богатства народного языка. К числу выдающихся русских литераторов середины XIX века иричислял П. И. Мельникова-Псчсрского П. Усов16, автор очерка о жизни и творчестве писателя.

Н. М. Фортунатов замечает, что «Мельников пытался проследить историю мордвы в ее отношении к русской истории, начиная с древних летописных сводов, делая акцент на том, что его больше всего интересовало как писателя. Помимо свидетельств летописей, Мельников особое внимание уделял народным преданиям, как русским, так и мордовским, которые нередко переходят из исторических штудий в его литературные произведения. 13 прославленной дилогии («В лесах» и «На горах») он широко использовал русские и мордовские народные легенды. Особенное внимание Мельников уделял обычаям и верованиям русского и мордовского народов и находил, что некоторые древние мордовские сказания поразительно совпадают с русскими, в первую очередь религиозной тематики, например, о смерти Спасителя, Николае Чудотворце»17.

Известный специалист но П. И. Мслышкову-Печсрскому Н. В. Морохин настаивает на том, что он стал первым на нижегородской земле фольклористом и историком: «Это один из крупнейших отечественных финно-угроведов XIX в., его работы заложили основу этой науки в Поволжье, начали формирование русского научного взгляда на финно-угорские народы»18.

Положительно оценивает вклад ученого в изучение эрзи и мокши В. И. Рогачсв, отмечая, что П. И. Мслышков-Псчерский «сделал немало ценных наблюдений за жизнью мордовского народа, описал его религиозные верования, свадебные обряды и традиции, дал объективную картину жизни эрзи и мокши, в числе первых ввел в литературу и науку материалы, рассказывающие о его духовной жизни, позволяющие понять национальную психологию и философию, морально-нравственные нормы, по которым живет наш народ»".

Преимущественное внимание «Очеркам мордвы» П. И. Мельникова-Псчерского уделено в монографиях Л. М. Шаронова20 и Н. Г. Юрчснковой2'.

16 Усов П.С. Павел Иванович Мельников (Андрей Печерский), его жизнь и литературная деятельность / Полное собрание сочинений П.И.Мельникова (Андрея Псчсрского). Т. 1. - СПб. -М., 1897. - С. 1-316.

17 Фортунатов Н.М. Проблемы комплексного исследования этноса и литературы (из опыта П.И.Мельникова) //Традиционное и новое в культуре народов России: тезисы докладов и выступлений па Всероссийской конференции. - Саранск, 1992. - С.23.

18 Незнакомый Павел Мельников (Андреи ПечСрский) / сост. Н.В. Морохин, Д.Г. Павлов. - Нижний Новгород, 2011. - С. 5-6.

" Рогачсв В.И. Вопросы изучения мордовской национальной культуры: этнология, фольклор, литература (вторая половина XIX - первая четверть XX вв.). - Саранск,1998. -С. 14.

20 Шаронов A.M. Мордовский героический зное. - Саранск, 2001.-207 с.

21 Юрчспкова Н.Г.Мифология в культурном сознании мордовского этноса. -Саранск, 2002.- 156 с.

В названных работах анализируются мифы о сотворении мира и человека, пантеон, обрядовая поэзия, отмечается вклад русского писателя в исследование мифологии и фольклора эрзи и мокши.

Ю. Л. Мишанин сосредоточивается на рассмотрении литературно-публицистического творчества П. И. Мелышкова-Псчсрского, которое видит в эстетическом и в историко-познавательном ракурсе

Л. Н. Сарбаш касается литературной деятельности П. И. Мсльникова-Псчерского в контексте проблемы инонационального в русской литературе и публицистике XIX века23.

Авторы кандидатских диссертаций также стремятся расширить проблемное иоле творческого наследия П. И. Мелышкова-Псчсрского.

A. II. Посадский24, размышляя о точках соприкосновения писателя с мордовским краем, касается «Очерков мордвы», не совсем правомерно, на наш взгляд, относя их к историко-документальному жанру.

B. И. Рученькин25, актуализируя подходы исторической науки к работам П. И. Мелышкова-Псчсрского, замечает, что он не ограничивался изучением эрзяно-мокшанского бытового и обрядового материала, но перерабатывал его в своей поэтической созерцательности и художественно постигал самую природу этого быта.

Универсальность работ П. И. Мелышкова-Псчсрского открывается и через вклад в музыкальную фольклористику. Как отмечает, Л. Б. Бояркина26, он привел развернутые свидетельства о многовековых традициях мордовского ансамблевого пения и игры на ритуальных музыкальных инструментах (озке пувама— обрядовая волынка), дал их описания, рассказал о манере игры на них, о характере бытования древних форм вокальной и инструментальной музыки. В «Очерках мордвы» содержатся ценные сведения о хоровом пении - пазморот. Изыскания П. И. Мелышкова-Псчсрского вдохновили мордовского композитора Г. И. Сурасва-Королева на создание первого струнного квартета, имеющего программное название -«По мотивам «Очерков мордвы» П. И. Мслышкова-Печерского». Материалы «Очерков мордвы» нашли литсратурно-художсствсннос воплощение в эпосе А. М. Шаронова «Масторава»27 (мифы о сотворении мира, человека, Анге-патяй, грехопадении) и в иллюстрациях к нему народного художника Республики Мордовия Н. С. Макушкииа.

22 Мишанин Ю.А. Этнокультура мордвы в журналистике России XIX - нач. XX века, - Саранск, 2001.- С. 152.

23 Сарбаш Л.Н. Изображение жизни и верований народов Поволжья в русской литературе и публицистике XIX века. - Чебоксары, 2012. - 155 с.

Посадский А. П. П. И. Мельников (Андрей Печсрский) и мордовский край: дис. канд. филолог, наук. - Саранск, 1988. - 96 с.

25 Рученькин В.И. Жизнь и быт мордовского народа в творчестве П. И. Мельникова (Андрея Псчерского): автореф. дис. канд. ист. наук. - Л., 1977. - 28 с.

26 Бояркина Л. Б. Хоровая культура Мордовии.-Саранск, 2006. - С.99.

27 Шаронов A.M. Масторава. - Саранск, 1994. - 496 с.

Объект исследования - обобщающий труд П. И. Мелышкова-Псчсрского «Очерки мордвы» и другие его публикации об эрзе и мокше.

Предмет исследовании - эрзяно-мокшаиская космогония, теогония и обрядовая поэзия, представленные в «Очерках мордвы» П. И. Мсльникова-Псчсрского.

Цель исследовании - раскрыть вклад П. И. Мелышкова-Псчсрского в собирание и изучение эрзяно-мокшанской мифологии и фольклора в совокупности достижений современной гуманитарной науки (фольклористики, истории, этнографии, литературоведения).

Реализация поставленной цели осуществляется путем решения следующих основных задач:

- выявить вклад П. И. Мсльникова-Псчсрского в изучение истории, культуры и фольклора эрзи и мокши;

- осуществить анализ эрзяно-мокшанской мифологии, отраженной в литературно-этнографических работах П. И. Мсльникова-Псчсрского;

- показать на основе анализа «Очерков мордвы» фольклорность сюжетов о сотворении мира и человека;

- обосновать истинность представленного пантеона и его структуры;

- выявить сходство и общность представленной П. И. Мель-никовым-Псчсрским мифологии эрзи и мокши с мифологией коми, мари, удмуртов и русских;

- проанализировать обрядовую поэзию в контексте русско-эрзяно-мокшанских фольклорных отношений;

- рассмотреть мокшанскую и эрзянскую свадьбы, описанные П. И. Мсльниковым-Псчерским, в контексте национальной свадебной культуры вообще.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем исследуются фольклорно-этнографичсские работы П. И. Мсльникова-Псчсрского как определенная концептуально оформленная система, в которой дается культурно-духовный, художсствснно-эстстичсский и социально-исторический образ народов эрзя и мокша, обосновывается подлинность представленного им материала, оценивается его непреходящее научное значение, показывается несостоятельность критики так называемой «мифологической системы П. И. Мельникова».

Источниковедческую базу исследовании составили: 8-томное собрание «Mordvinischc Volksdichtung» X. Паасонсна, книга И.Н.Смирнова «Мордва», исследование У. Харвы «Die Religiösen Vorstellungen der Mordwinen», монографии - Л. И. Маскасва «Мордовская народная эпическая песня», К. Т. Самородова «Мордовская обрядовая поэзия», II. Ф. Мокшина «Религиозные верования мордвы», Л. М. Шаронова «Мордовский героический эпос: Сюжеты и герои», Н. Г. Юрченковой «Мифология мордовского этноса: генезис и трансформации», работы других фольклористов и этнографов.

Методологическую основу исследовании составили общенаучные методологические принципы и методы, применяемые в фольклористике: принципы историзма, развития, всеобщей связи, конкретности истины; сравнительно-сопоставительный, культурно-исторический, историко-типологичсский, историко-гснстичсский методы. Научно-теоретической основой диссертации послужили труды выдающихся российских фольклористов Л. Н. Всселовского, Д. С. Лихачева, Н. И. Кравцова, В. Я. Проппа, Е. М. Мелстинского, Б. Н. Путилова, В. П. Аникина, В. К. Соколовой, Э. В. Померанцевой, Ф. М. Селиванова, Ю. Г. Круглова, Ф.И.Урманчеева, М. X. Бакирова, Д. В. Абашевой, А. М. Шаронова, Т. П. Девяткиной, В. И. Рогачсва и др.

Материалы исслсдовашш: работы П. И. Мельникова-Печерского: «Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь», «Исторические известия о Нижнем Новгороде», «Нижегородская мордва», «Общественные моления эрзян», «Эрзянская свадьба», «Мокшанская свадьба», «Очерки мордвы».

Хронологические границы исследования охватывают вторую половину XIX века, когда П. И. Мсльников-Печерский собирал исторические, фольклорные и этнографические материалы об эрзе и мокше и публиковал их, и XX — начало XXI века — время изучения и научного освоения фольклорно-мифологических произведений, записанных нижегородским писателем и ученым.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем впервые на основе современного научного знания показывается концептуалыюсть «Очерков мордвы», в основе которых глубокие познания П. И. Мельникова-Печерского в области мордовской истории, мифологии и фольклора, снимаются сомнения относительно верности понимания им природы высших богов Чам-Паса, Ангс-Патяй и Шайтана, отношений их с низшими божествами, доказывается теоретическая состоятельность воззрений писателя и фольклориста, что позволяет обосновать их подлинный научный статус.

Практическая значимость работы. Материалы диссертации, полученные выводы закрепляют тезис о подлинности фольклорных произведений, использованных П. И. Мсльниковым-Псчерским в своих работах; результаты проведенного исследования могут быть использованы в практике вузовского и школьного преподавания при раскрытии региональных аспектов фольклорно-этнографичсской культуры мордовского народа; возможно их использование при написании диссертационных, дипломных и курсовых сочинений.

Положения, выносимые па защиту.

1. П. И. Мельников-Псчерский первый исследователь, написавший обобщающую историко-этнографичсскую и фольклористическую работу об эрзя и мокша народах с представлением важнейших сфер их жизнедеятельности, отразившихся в обычаях, традициях, обрядах, в

целостном виде изложил эрзяно-мокшанскую мифологию, в которой центральное место занимают мифы о сотворении земли и человека.

2. П. И. Мслышков-Псчсрский показал сходство эрзянских и мокшанских мифов о сотворении мира и человека с аналогичными мифами русских, чувашей, марийцев, коми, удмуртов, положил начало концептуальному изучению мифологии и фольклора мордовского народа не как «инородческого», а как равноправного субъекта российской истории.

3. П. И. Мельииков-Псчсрский опубликовал материалы об эрзяно-мокшанском пантеоне, устроенном в виде патриархальной семьи, где имеет место определенная иерархия божеств, подразделяющихся на высших и низших, небесных и земных, осуществил комментированное описание эрзянской и мокшанской свадьбы.

4. Подлинность фольклорных материалов «Очерков мордвы» подтверждается текстами собрания X. Паасонсна «Mordwinische Volksdichtung», параллелями в русском, марийском, удмуртском, чувашском и коми фольклоре.

5. П. И. Мельников - один из основоположников мордовской фольклористики и этнографии, работы которого не потеряли своей источниковедческой значимости до настоящего времени.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена в Отделе литературы и фольклора государственного казенного учреждения Республики Мордовия «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия». Основные положения, содержание и выводы диссертации отражены в двенадцати публикациях, в том числе в четырех статьях, опубликованных в изданиях, входящих в перечень ВАК. Результаты работы излагались в форме докладов на научно-практических конференциях различного уровня, в том числе всероссийском VII конгрессе этнографов и антропологов России (9-14 июля 2007 г., Саранск), на международной заочной научно-практической конференции «Актуальные проблемы семьи у финно-угорских народов» (10 декабря 2012 г., Москва-Саранск).

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна диссертационной работы, определяются цель и задачи исследования, обозначаются материал, источниковедческая база и его хронологические рамки, сформулированы основные методологические установки работы, ее теоретическая и практическая значимость, формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации результатов исследования.

Первая глава «Мифологическая система эрзян и мокшан в

11

представлении II. И. Мслышкова-Псчсрского» посвящена рассмотрению эрзяно-мокшанской мифологии в том виде, в каком представил ее П. И. Мельников-Псчсрский. В параграфе

«II. И. Мслышков-Псчсрскии как исследователь истории, культуры и фольклора эрзян и мокшан» труды П. И. Мельникова-Псчсрского рассматриваются в общенаучном контексте; анализируется история собирания и изучения мифологии эрзи и мокши от последней трети XIX до начала XXI века. Отмечается, что наибольший вклад в се исследование внесли П. И. Мсльников-Псчерский, В. Н. Майнов, X. Паасонсн - в XIX в., Л. И. Маскаев, К. Т. Самородов, Л. С. Кавтаськин - в XX в., Л. М. Шаронов, Н. Г. Юрчснкова, Е. Л. Шаронова - в XXI в.

П. И. Мсльников-Псчерский представил эрзяно-мокшанскую мифологию в се системной организации с основными сюжетами и персонажами. В. Н. Майнов, усвоив собранный предшественником материал, усилил его новыми произведениями, в частности мифом о рождении Ангс-Патяй из яйца после пробуждения Инсшкиназа от тридцатилетнего сна. X. Паасонен зафиксировал мифы о сотворении

земли и человека, о богине земли Масторавс и других божествах, которые дополнили и утвердили концепцию П. И. Мельникова-Псчсрского.

Российские фольклористы второй половины XX века, верифицируя изыскания П. И. Мельникова-Псчсрского, находили в них новые аспекты. А. И. Маскаев, основываясь на лично сделанных нолевых записях, подтвердил подлинность «мифологической системы П.И.Мельникова», апостериори установив доминирование женских божеств в пантеоне. К. Т. Самородов, критически восприняв достижения П. И. Мельникова-Псчсрского, сформировал собственную научную концепцию, в рамках которой описал мифологические мотивы и персонажи в обрядовой поэзии, пословицах и поговорках, тем самым предложив еще один способ расшифровки эрзяно-мокшанской мифологии. Л. С. Кавтаськин указал на взаимодействие мифа с эпической песней, свадебной и похоронной поэзией, Исследовательская стратегия А. М. Шаронова включает описание, анализ и комментарий мифологических сюжетов и персонажей и пантеона. Подобный принцип работы с текстом отстаивал еще М. М. Бахтин, утверждая, что «... анализ следует начинать всегда с героя, а не с темы, в противном случае мы легко можем потерять принцип инкарнации темы через потенциального гсроя-чсловска, то есть потерять сам центр художественного видения и его конкретную архитектонику подменить прозаическим рассуждением»28. Н. Г. Юрчснкова29 воспроизвела генезис и трансформацию мифа, описала его отражение в литературе и живописи Мордовии.

28 Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Литературно- критические статьи. - М., 1986. - С. 23.

Юрчснкова Н.Г. Мифология в культурном сознании мордовского этноса. -Саранск, 2002. - 156 с.

Е. Л. Шаронова30 исследовала принципы использования аутентичного материала в авторской литературе.

Во втором параграфе «Мифы о сотворении мира и человека» выявляется своеобразие понимания эрзянами и мокшанами устройства окружающего мира, его развития, места в нем человека через религиозные представления, мифы, легенды, предания, песни, молитвы. В «Очерках мордвы» П. И. Мслышков-Псчсрский па основе архивных первоисточников, предоставленных ему рукописных текстов и собственных наблюдений описал эрзяно-мокшанские мифы о сотворении земли и человека. При сотворении мира Верховный бог эрзян Чам-пас приказывает Шайтану нырнуть на дно Оксана за куском земли, чтобы сотворить из него сушу. Шайтан прячет часть земли за щекой, но вынужден по приказу Верховного бога выплюнуть его, отчего на ровной поверхности образуются ямы, овраги, горы. Шайтан в мифе выступает как неумелый имитатор действий Чам-паса по творению мира31. В наименовании Черта Шайтаном сказалось влияние тюр ко-татар с кой мифологии на культуру и миросозерцание эрзи и мокши. Шайтан в мусульманской мифологии означает злой дух, дьявол. В русских мифах Господь также создает землю из песка, поднятого со дна моря Чертом. Черт предлагает Богу быть его братом, но Бог отказывается и прогоняет его в преисподнюю32. В латышском эпосе Бог создаст землю из черного ила, поднятого со дна болота Чертом. Как и в эрзянском мифе, часть строительного материала Черт прячет за щекой, который там начинает расти, и он его выплевывает, из-за чего на гладкой земле появляются горы .

Сотворение мира означает переход от хаоса к упорядоченному космосу, обретающему определенный смысл. Процесс творения мира у эрзян совпадает и с библейской мифологией. По П. И. Мельникову-Псчерскому, сказания о сотворении мира известны как у финских племен, так и в русском народе со времен язычества, являясь их общим достоянием34. Псрвочеловск создастся после сотворения Земли и неба. У эрзи и мокши известны разные варианты мифов о происхождении человека. В одном Верховный бог «делает» его из пня дерева, в других - творит из глины или земли. В песенном варианте Инсшкипаз создаст человека конкретной национальности - эрзю. В мифе, представленном П. И. Мсльниковым-Печерским, процесс создания человека происходит в борьбе с Шайтаном: он всячески мешает сотворению Чам-насом человека. Так выражаются общечеловеческие представления о мировом балансе, с одной стороны, а с другой -

30 Шаронова Е.Л. Эрзянский героический эпос: аутентичная и книжная формы. -Saarbrücken - Саранск, 2012. - 84 е.; Гсраськин Т.В., Шаронова Е.Л. Мордва и Русь в фольклоре и исторической прозе. - Саранск, 2013. - 108 с.

31 Мельников П.И. Очерки мордвы. - Саранск, 1981. - С.53.

32 Рыбаков Б.Л. Язычество Древней Руси. - М., 1988. - С. 588-589.

33 Лачплссис.-М., 1975.-С. 112.

34 Мельников П.И. Очерки мордвы. - Саранск, 1981. - С. 54-55.

13

необходимость объяснить отсутствие тотального распространения божественной воли.

В третьем параграфе «Мордовский пантеон» рассматривается рождение и создание богов. Отмечается, что некоторые финно-угры прежде отождествляли своих богов с солнцем. Существовало мнение, что у эрзян во главе мироздания стоял солнечный бог Чи-паз, у мокшан Ши-баваз. В период перехода от доклассового общества к классовому оформляется племенной бог, являющийся символом зарождающегося этноса. Эрзяне, терюхане и каратаи называют его паз или Чам-пас (Верховный бог), мокшане — Шкай .35

От Чам-паса произошли Лнге-патяй и Шайтан. Лнге-натяй родила четырех богов и богинь: Нишке-паза— бога неба, солнца, огня и света, он же главный покровитель пчел, Свет-Вирь-Нешке-Вслень паза - обладателя земли и устроителя человеческих обществ, Назаром-паза — бога зимы, ночи, луны, Волцы-паса - высшего бога всего живого, кроме человека, Нишкенде-тейтерь — покровительницу пчеловодства, Нороваву-парочи — богиню земледелия, Верья-патяй — богиню лесов, рощ и деревьев.

П. И. Мслышков-Печерский выделил следующие главные божества: 1) Чам-пас, 2) Анге-патяй, 3) Нишке-пас, 4) Свет-Вирь-Нешкс-Велень-пас, 5) Волцы-пас, 6) Назаром-нас, 7) Нишкенде-тейтерь, 8) Норовава-парочи, 9) Пакся-патяй, 10) Вирь-патяй, 11) Пурьгинс-пас, 12) Мастор-пас, 13) Ведь-Мастор-пас, 14) Варма-пас36.

Вполне обоснованной представляется классификация божеств Д. М. Шаронова, выделяющего 47 небесных божеств, 28 земных, 5 божеств зла37. Надо понимать, что А. М. Шаронов, в отличие от П. И. Мельникова-Печерского, базирует свою концепцию на двухсотлетнем опыте развития фольклористики, на постоянно пополняющемся фонде полевых записей. Поэтому при видимом разночтении сонма богов П. И. Мельникова-Печерского и А. М. Шаронова, очевидно, что система А. М. Шаронова аранжирована с учетом открытий П. И. Мельникова- Печерского.

Поклонение эрзи и мокши богам организовывало их семейно-бытовую и хозяйственную деятельность, придавало последней осмысленно-разумный характер. При этом к Верховному богу эрзя и мокша обращались довольно редко, так как были божества-покровители земли, поля, урожая, воды, леса, ветра и т.д., которые были ближе к человеку.

Наряду с почитанием богов, эрзя и мокша поклонялись предкам. Они считались хранителями интересов семьи и всего рода, оберегающими жизнь сородичей от напастей.

35 Шаронов А.М. Мордовский героический эпос: сюжеты и герои. - Саранск, 2001-

С.43.

36 Мельников П.И. Очерки мордвы - Саранск, 1981. - 136 с.

37 Шаронов А.М. Мордовский героический эпос: сюжеты и герои. - Саранск, 2001 .207 с.

После крещения некоторые боги эрзи и мокши стали отождествлялись с христианскими богами и святыми.

В четвертом параграфе «Ьогпня Лнгс-патяй» анализируется образ Лнгс-натяй по фольклорным и литературным источникам. Это фольклорно-литсратурный персонаж, получивший литературное и научное воплощение в «Очерках мордвы» П. И. Мсльникова-Печерского и в «Мастораве» Л. М. Шаронова. Некоторые ученые считают очевидной вымышленность образа Анге-иатяй П. И. Мелышковым-Печсрским. И. Н. Смирнов отмечает: «Прежде всего, сомнение возбуждает самое имя богини Анге-патяй, по толкованию Мельникова, слово в слово означает мать-богиня. На самом деле слово апгс не встречается пи в одном из мордовских словарей, а слово патяй значит вовсе не мать и не богиня, как предполагает, по-

38

видимому, Мельников, а тетка» . Противоположную точку зрения высказывает В. И. Майнов, подтвердив се существование преданием, записанным в селе Рсвсзснь Княгининского уезда и в селе Кардавеле Ардатовского уезда, в котором упоминается Апге-патяй. Предание повествует о том, как раздумывают Чим-паз и Апге-патяй над тем, как избавиться от родившегося у них кривоногого Пургинспаза39. Известно, что мифология и эпос у эрзи и мокши вследствие их большой территориальной разобщенности не были едины. Существовали различные варианты мифов о сотворении мира, человека, не совпадали воззрения на пантеон и иерархию божеств.

Факт нсповссмсстной известности Анге-Патяй у эрзян и мокшан объясняется утверждением христианства. Языческие верования, адаптированные к православию, способствовали тому, что христианская Богородица вобрала в себя черты Апге-патяй. Сыграло роль также существование в течение длительного времени локальных различий в культуре. Из-за дисперсного расселения эрзян и мокшан в одной местности могла быть такая богиня, а в другой - нет.

Таким образом, иерархия богов в представлении эрзян и мокшан имеет стройную систему, образовав своеобразный мордовский Олимп. Особое место в пантеоне занимает Апге-патяй как мать-богиня.

Глава вторая «Обрядовая и эпическая поэзия мордвы в «Очерках мордвы» и других работах II. И. Мслышкова-Исчсрского» посвящена описанию обрядов, записанных и опубликованных П. И. Мелышковым-Печсрским. Обряд понимается как магическое религиозно-мифологическое действо, совершаемое с цслыо достижения заранее предполагаемого результата. Центральным моментом во многих обрядах выступает моление.

Первый параграф «Керемсти» посвящен осмыслению толкования керсмсти П. И. Мелышковым-Печсрским. Исследователь поясняет, что в понятие керсмсть входит место моления и само моление. Керемети

38 Смирнов И.11. Мордва: »ст.- этногр. очерк. - Саранск, 2002. - С.240

39 Майнов В.И. Очерк юридического быта мордвы. - СПб., 1885. - С. 164.

располагались в специально выбранных местах в лесу, в поле, на кладбище. Были керемети сельские и волостные, они посвящались отдельным божествам: Инешкипазу, Вслсньпазу, Ангс-патяй, Волцы-пазу и т.д. П. И. Мельников-Печсрский отмечает, что в каждой волости бывало по нескольку больших мольбищ, или керсмстсй, и каждое из них посвящалось особому божеству, в честь которого совершалось жертвоприношение. У терюхан Тсрюшевской волости проводилось пять мольбищ целою волостыо. «В полуверсте от села Сиухи, в лесу, в ровном долу, недалеко от речки Мианги, находилось мольбище Нишке-назу; другое было на поле близ деревни Инютина, неподалеку от ручья Майданки; здесь были приносимы жертвы Свет-Вирь-нешке-Велень-пазу; третье близ деревни Березников, в роще, близ речки Пичеси; здесь были приносимы волостные жертвоприношения Анге-патяй и ее сестрсницам, то есть четырем ее дочерям-патяй; четвертое в лесу, близ деревни Малого Ссскини (Чертовка тож), здесь бывали молебствия Волцы-пазу»40. Кроме того, при каждой деревне было свое мольбище, на котором совершались молитвы и жертвоприношения жителями одной этой деревни. Это - деревенские мольбища.

П. И. Мельников-Печсрский описывает устройство керсмстсй. В лесу или в роще избиралась небольшая четырехугольная ровная площадка, сажень в 20-30 длины и столько же ширины; сс огораживали плетнем, а иногда высоким тыном. Загороженный таким образом кереметь имел трое ворот, обращенных на восток, на юг и север. О кереметях упоминает В. Н. Майнов, непосредственно сам занимавшийся полевыми исследованиями. Он отмечает, что для моления мордва выбирала места у ручья или реки, которые служили для религиозных омовений и символизировали плодородие. Здесь должен был находиться лес обязательно с почитаемыми священными деревьями, каковыми являлись дуб, липа, береза41. В работе «Остатки мордовской мифологии» В. Н. Майнов пишет, что «был большой грех строить новый «кереметь», так как место, которое выбрали для него, должно быть абсолютно святым».42 О кереметях и «ксрсмедень штатол» («свеча керемети») говорит М. Е. Евсевьсв: «Ксрсмедень штатол в древности у мордвы в большом употреблении, - его зажигали и на братчинах и на общественных молениях, которые назывались «ксрсмедень оскс».43

Некоторые исследователи под ксрсмстсм разумеют огороженные места, где приносили жертвы, другие — злого бога, третьи - общественное моление. Слово «кереметь», как предполагает У. Харва, попало от булгар44. В. Н. Майнов считает слово «керсмст» «мордовским, обозначающим место,

40 Мельников П. И. Очерки мордвы. - Саранск, 1981. - С. 92-93.

4lMainof W.N. Les restes de la muthologic Mordvine // Journat de la société Finno-Ougrienne. - Helsingissa, 1889. -S.24-25.

42 Там же.

43 Евсевьев M.E. Избранные труды: В 5-ти томах. - Саранск. - Т.5 Историко-этнографическое исследования. - Саранск, 1966. -С.349.

4 Harva U. Die Religiösen Uorstcllungcn der Mordwincn.Nclsinki. - 1952. - S.8.

16

где «керян» вырубленный лес / глагол кспап = вырубать, валить лес/, хотя вторая половина слова остается непонятной45. В «Мордовском словаре» Х.Паасонсна «кагатас!» — божество, праздник жертвоприношения, праздник жертвоприношения в честь Ксремста (в понедельник сырной недели), бог Ксрсмст»46. II. Марр полагал, что слово ксрсмсть означает бог и родственно «ксг-р» у сванов и «кага-рсЬ> у армян 4?. М. X. Бакиров предполагает, что у народов Средиземноморского и Иранского регионов, в частности у эламитов и касситов, раскрывается суть тсонимов кири / кури / киур как божество, владыка, у луллубссв киурум - бог, у этрусков каерим -священный. В кавказском регионе, в сванском и грузинском языках из той же основы произошли тсонимы керб / кереб - бог, идол48.

На керсмстс просили у богов здоровья, добра, благополучия, хорошего урожая, молились за умерших, нищих и сирот, чтобы и их боги не обошли своими вниманием. Наличие керсметсй свидетельствует об определенной организованности религиозно-духовной жизни, что присуще уже достаточно развитым обществам.

Во втором параграфе «Общественные и семейные молении» П. И. Мслышков-Псчсрский представляет мордовские моляны (озксы). Исследователь выделяет у эрзян и мокшан пять видов молений: 1) общественные, волостные — велеиь молян по-эрзянски, велъ-озке по-мокшански, 2) деревенские — пвгцюна-молян; 3) нолевые, совершаемые на полях — пакся-моляи, 4) совершаемые в домах — кудо-моляп, 5) совершаемые на кладбищах — атят-малян, молебствие предкам49. Исполнителями традиционных обрядов выступали сельские общины. Сельское моление («Вслснь озке») был коллективным молением, в котором участвовали все члены общины. По-другому его называли «паронь пандома» (плата за добро). Он проводился с целыо отблагодарить богов за полученный урожай и добиться от них содействия в будущем. На сельском молении девушками исполнялись священные песни - пазморот.

Кслу озке проводили в четверг, в день русского Семика. Праздник совершался девушками частью в деревне, частью у воды50. Девушки украшали избы и дворы зелеными ветвями, ставили перед домами березки, надевали венки, сплетенные из ветвей и цветов, а также вешали их снаружи избы в таком количестве, сколько в доме было девушек. Девушки в молитве просили покровительницу свою Лнге-Патяй: «Чам-Пас, помилуй нас, Ангс-Патяй-Пас матушка, помогай девке твоей (имя) чисто жить и давай поскорей жениха хорошего». Повесив венки, говорили: «Свет-Нишки-Пас, шли жениха

45 Mainof W.N. Les restes de la muthologic Mordvine // Joumat de la société Finno-Ougricnnc. - Ilclsingissa, 1889. - S.24-25.

46 Paasoncn II. Mordwinisches Wörterbuch. - B.2. - Helsinki, 1992. - S.723-724.

47 Марр 11.Я. Избранные труды. - T.5. - М.-Л., 1933. - C.29.

48 Бакиров М.Х. Феномен парапеллизма древнейших мифологических теонимов / М.Х Бакиров // Филология и культура. - Казань. 2012. - № 1 (27). - С. 16.

49 Мельников П. И. Очерки мордвы. - Саранск, 1981. - С. 85.

50 Указ. соч.-С. 92-93.

до нас»51. Обрядовое хлестание березовыми ветками связывалось с представлениями о Мировом дереве как источнике рождения, плодородия. На «Кслу-озкс» девушки «кумились». Для этого делали большие венки из березовых ветвей и после песни целовались через венок одна с другой. Почитали березу и другие родственные народы. Б «Калевале» рассказывается о том, как Вяйнямсйнсн «срубил деревья, пощадил одну березу, чтобы птицы отдыхали»52. Священные деревья являлись культовым центром того места, на котором из года в год совершались моляны.

Моление Лнгс-Патяй проводилось два раза в год: общественное начиналось в день Семика и заканчивалось через неделю; домашнее проводилось в Рождество, в течение Святок53. Накануне моления девушки деревни собирались с березовыми ветвями в руках, с венками на головах и ходили от дома к дому с громким пением, прося всяческой защиты у Лнгс-Патяй, а у Инешкипаза женихов. Мужчины не имели права присутствовать при действе девушек. Девушки выбирали из своей среды старшую, которая шла впереди, а перед нею маленькие девочки несли березку, украшенную полотенцами, платками и «каркс-чамакс» (каркс - пояс, чамакс - маска) старшей девушки. Придя на речку, ставили разукрашенную березку на берегу и разводили огни для приготовления яичницы и дрочены. Затем становились вокруг березки, старшая девушка просила всех замолчать и произносила: «Келу паз, помилуй нас! Лнгс-Патяй паз, дай нам добра и здоровья!» После трижды кланялись березе до земли, снимали с головы венки и бросали их в воду. При этом замечали: чей венок поплывет, та девушка скоро замуж выйдет, а чей венок потонет, та скоро умрет.

Для современной эрзи стал традиционным Раськснь Озкс (Всеэрзянское собрание-моление), проходящий один раз в три года в селс Чукалы Болынеигнатовского района Республики Мордовия. Годом возрождения Раськень Озкса явился 1999, затем он праздновался в 2004, 2007, 2010, 2013 годах, получив статус национально-фольклорного праздника республиканского значения. Раськснь Озкс — древний эрзянский обряд, посвященный обсуждению и решению важнейших национальных вопросов. Эта его функция в условиях XXI столетия продолжает оставаться актуальной. Эрзяне собираются, чтобы решить проблемы сохранения эрзянского языка, культуры, установить конструктивный диалог с правительством Республики Мордовия и нацелить его на адекватную реакцию на требования эрзян. Порядок проведения Раськснь Озкс сегодня следующий: сначала Лтянь эзем выбирает Инязора. В это время люди собираются вокруг Маара (холма), на котором установлен Раськень Штатол (священная свеча). В определенное время раздается звук торамы - трубы Тюшти, легендарного эрзянского инязора (князя). Зов торамы символизирует призыв к объединению эрзян. На вершину маара

51 Указ.соч. - С. 81.

52 Калевала. -М.,1956. - 285 с.

53 Мельников П. И. Очерки мордвы. - Саранск, 1981. - С. 80-108.

18

поднимается Озксана (жрица) со свечой, маленькой копией Раськснь Штатола, в руках. Вслед за ней идут уважаемые эрзяне, среди которых Инязор, представители Лтянь эзем (Совета старейшин) и тот, кому доверено зажечь священную свечу. После обращения за благословлением к Инешкипазу избранный зажигает Раськень Штатол, который символизирует соединение мира предков и мира богов через мир людей, превращаясь таким образом в некую связующую ось. Через некоторое время появляется пахарь, ведущий лошадь. По знаку Озксавы он сохой очерчивает след вокруг маара. Обозначенный круг есть символическая граница между покоящимися в земле и живыми. Каждый из пришедших на Раськень Озкс высыпает горсть земли к подножию маара. Взявшись за руки, люди образуют огромную многослойную неразрывную цепь, так называемый Живой Маар. После этого начинается заседание Атянь Эзем (Совета старейшин), возглавляемого Инязором. Заметим, что современный Раськень Озкс допускает вольности, немыслимые в древности. Так, сегодня возможно присутствие на вссэрзянском собрании и не эрзян. С каждым разом все более многонациональным становится Раськень Озкс: в качестве наблюдателей выступают русские, марийцы, мокшане, татары, финны, венгры, американцы, армяне и др. С другой стороны, многие описанные П. И. Мсльниковым-Печсрским детали озкеа сохранились и усваиваются современным поколением эрзян.

В третьем параграфе «Эрзянская и мокшанская свадьба» речь идет о свадебном обряде, вобравшем представление об окружающей действительности, следы суеверий, нравы и жизненные принципы. П. И. Мелышков-Печерский оценивает эрзянскую свадьбу как исполненную трагичности. Интерес представляет упоминание обряда похищения невесты. Красть невесту отправлялись тайком, стремились застать девушку в поле или в другом месте, но непременное условие, чтобы умыкание происходило под открытым небом. Девушку хватали и увозили. Если случалась погоня, было несколько исходов: если девушку догоняли на своем поле, то жених без слов должен был вернуть невесту и заплатить пеню за бесчестье; если догоняли на чужом, то независимо от того, кто отбил невесту, пеня не платилась, если ее догоняли на поле жениха, родственникам девушки оставалось только поплакать и уйти. Похитители закрывали молодых в амбар на трое суток. Каждый день утром и вечером стучали в дверь амбара поленом, приговаривая: «свикайтесь, свикайтссь, свикайтссь». После трехсуточного сиденья молодых в амбаре, на четвертый день рано утром все родственники сбирались к амбару, отпирали молодых и поздравляли их с законным браком. Затем пир горой, песни, пляски, музыка, т.е. наигрывание в мордовскую дуду»54.

Браки у мордвы совершались большей частью по воле одних родителей, жених и невеста до самого брака и не видели друг друга. Однако следует отмстить, что многими исследователями подчеркивалось, что «брак

54 Мельников П. И. Очерки мордвы. - Саранск, 1981. - С. 110.

19

у этого народа совершается почти всегда по обоюдному согласию»55. После принятия христианства и ввиду того, что терюхане стали жить бок о бок с русскими, свадьба видоизменилась. П. И. Мельников-Псчсрский рассматривает эрзянскую свадьбу, как единое драматическое действие. Оно включает сватовство, запой, приношение пирогов озоритых, назначение дня свадьбы, день плакущий, свадьбу в доме невесты, свадьбу в доме жениха, которые сопровождались своеобразной обрядностью. Записана она была в селе Ссськино Нижегородской губернии. Исследователь сам наблюдал и записал эрзянскую свадьбу.

П. И. Мслышков-Печерский отмечает, что мокшане менее обрусели, чем эрзяне, они помнят еще язык свой и сохранили более старинных обычаев и верований. Свадебные обряды мокшан (до принятия христианства) были отличны от обрядов эрзянских, как и вообще отличны были почти все условия их жизни. Они не похищали невест, но у них было особого рода сватовство с погоней56. Для мордвы-мокши была характерна тщательная подготовка к сватовству. Устраивались моления божествам и умершим предкам, накрывался стол, во время моления предпринимались меры оберегового характера. Все действо перед сватовством и само сватовство было окутано суевериями и таинством, имело коллективно-родовую основу.

Мокшанская свадьба - это целая система обрядов и песен, формировавшаяся на протяжении многих лет разными поколениями людей. В ней соединились различные ритуалы: жертвоприношение Куд-азор-аве, Ведяве и Кардазонь-кирди, молитвы Шкаю, озксы в честь предков, приношение им даров, обращение к покровителям природных стихий.

И эрзя, и мокша считали браки более счастливыми, если они заключались на масленицу, в период весеннего солнцестояния, когда проводились праздники Ведявы, богини воды и совокупления.

В четвертом параграфе «Эпические песни, легенды, сказании» большое место занимают материалы, характеризующие русско-мордовские историко-культурные отношения. К ним относятся предания о первожитслях Дятловых гор, родовых старейшинах Скворце, Соловье и Дятле, о панке Абрамке, проживавшем со своим народом на месте нынешнего Нижнего Новгорода. В них рассказывается о событиях разных но времени, но связанных между собой местом действия и тематикой, обращается внимание на сложность и в то же время добрососедство отношений двух народов.

В песне «На горах то было, на горах на Дятловых» освещается новый этап русско-эрзянских исторических, политических и этнических отношений — вступление эрзи в состав Московского государства, которое происходит хоть и случайно, но добровольно. Возникновение в эрзянском фольклоре произведений с ведущим мотивом добровольной, хоть и случайной, передачи эрзянской земли русскому князю или царю имело свою закономерность. В основе их лежал ряд сходных событий, оставивших глубокий след в сознании

55 Майнов В.Н. Очерк юридического быта мордвы. - СПб., 1885. - С. 170.

56 Мельников П. И. Очерки мордвы. - Саранск, 1981. - С. 125.

20

народа. Они появились как своеобразное художественное обобщение всего предшествующего исторического и социального опыта эрзи, то есть они имеют как историческую, так и психологическую обусловленность. Эрзя в своем устном поэтическом творчестве этот процесс изображает только мирным, хотя в реальной истории имели место ожесточенные военные столкновения. Это говорит о том, что фольклорное сознание отличается от рсально-историчсского сознания.

В заключении подводятся общие итоги диссертационной работы, формулируются выводы.

П. И. Мсльников-Псчсрский впервые в истории отечественной науки дал относительно целостное представление о народах эрзя и мокша, проживавших во второй половине XIX века на территории Нижегородской, Симбирской, Самарской, Саратовской, Пензенской, Тамбовской и Рязанской губерний. Отличительная особенность позиции выдающегося писателя состоит в представлении эрзи и мокши как равноценных в семье других народов России, включая русский. Это был совершенно новый и нестандартный взгляд в условиях доминирования неадекватного отношения к эрзе и мокше. .

В «Очерках мордвы» П. И. Мслышков-Печерский изложил в систематизированном виде мифологию эрзи и мокши: мифы о сотворении мира и человека, о рождении богов, о грехопадении первых людей, представил пантеон, верования и моления, дал описание Верховного бога, от которого зависит весь видимый и невидимый мир, - эрзянского Чам-паса и мокшанского Шкая, сотворивших все сущее и управляющих им при помощи подчиненных им богов и богинь. Важным является наблюдение П. И. Мсль-никова-Печсрского о связях эрзяно-мокшанских богов (кроме верховного бога Чам-паса) с людьми, которые, как и в классической мифологии греков и римлян, преимущественно проявлялись в любовной сфере. П. И. Мельников-Печсрский указывает на влияние христианства на эрзянскую и мокшанскую веру вследствие сближения эрзи и мокши с русскими. Особенно почитаемый русским народом Николай Чудотворец вошел в эрзянский пантеон и стал называться Никола-пас, Василий Великий, бог свиней, отождествлен с Тауньсясм, Георгий Победоносец - с Вслень-пасом, Илья пророк - с Пурьгине-пасом, Лнге-патяй - с Пресвятой Девой, Чам-пас - с Саваофом и т.д. От смешения дохристианских и христианских религиозных представлений получился своеобразный сплав мировоззрения эрзи и мокши -«двоеверие», следы которого сильнее всего прослеживаются в обрядовой поэзии.

Большой заслугой П. И. Мсльникова-Псчсрского является подробное описание эрзяно-мокшанских молений, керсмстей, Вель озке (сельское моление), Лиге озке (моление Лнге-патяй), Келу-озкс (моление березе), праздников, гаданий, отмстив их сходство с христианскими по содержанию и времени проведения. Говоря о сходстве и общности славяно-финских верований, П. И. Мельников-Псчерский констатировал: кто от кого

заимствовал эти верования, славяне ли от финнов, или финны от славян, -решить трудно, скорее всего, верования эти были общими для обоих соседних племен.

П. И. Мсльников-Печсрский указал на историко-гснстичсскос и типологическое сходство эрзяно-мокшанской мифологии с мифологией других финно-угорских народов, в частности мифов о сотворении мира и человека. Определенные параллели она имеет и с мифологией древних греков, главным образом в характере пантеона (подобие патриархальной семьи), мифа о сотворении человека, типа героя (богочеловек, мироустроитель), оплодотворение материи идеями (миф об Лнгс-патяй), в результате чего возникают качественно определенные вещи и т.д.

П.И. Мсльников-Печсрский впервые опубликовал комментированное описание эрзянской и мокшанской свадеб. Свадебный обряд Нижегородской мордвы, представленный П. И. Мсльниковым-Псчсрским, является важнейшим элементом культуры этноса, в котором отражаются практически все основные стороны его жизни. Свадебный обряд отражает процесс становления ее духовной культуры, исторические связи и духовную общность с другими народами; особенности формирования и функционирования устной поэзии, мифологии, верований народа.

П. И. Мсльников-Печсрский изложил известные ему исторические сведения об эрзе и мокше, проиллюстрировав их мифолого-историчсской легендой о Скворце, Дятле и Соловье, мордовских старейшинах, живших со своими родами в устье Оки в районе Дятловых гор, на которых позднее был основан Нижний Новгород, и исторической песней «На горах то было на горах на Дятловых». «Очерки мордвы» П. И. Мсльникова-Псчсрского не потеряли своего историко-культурного и источниковедческого значения до начала XXI века. Они нуждаются в дальнейшем изучении и в интерпретации в свете новых данных гуманитарной науки.

Основные положения и выводы диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Статьи в рецензируемых журналах из перечня ВАК РФ:

1. Пивкина С. В. Свадебная обрядность мордвы-мокши // Всстник НИИГН. - 2011. - № 4. - С. 134-139 (0,5 пл.).

2. Пивкина С. В. Боги — покровители жизнедеятельности мордвы // Вестник НИИГН. -2012,- №2. -С. 148-151 (0,4 пл.).

3. Пивкипа С. В. Мордовский фольклор в творческом наследии П. И. Мсльникова-Псчсрского // Регионология. - 2012. - № 3. - С. 213-217 (0,5 пл.).

4. Пивкина С. В. Мордовский миф о сотворении человека // Гуманитарные науки и образование.-2013.-№ 1.-С. 150-153 (0,4 пл.).

Статьи в других изданных:

5. Пивкина С. В. Лиге Патяй в мифологической системе П. И. Мсль-никова-Псчсрского //Од вий. -2006. 2. - С. 129-132 (0,4 п.л.).

6. Пивкина С. В. Мордовская свадьба в записи П. И. Мельникова// Од вий. - 2007,- № 2. - С. 110-114 (0,5 пл.).

7. Пивкина С. В. О мордовском пантеоне в «Очерках мордвы» П. И. Мслышкова-Псчерского //Од вий. - 2007. - № 1. - С. 129-130 (0,3 пл.).

8. Пивкина С. В. Проблема образа Лиге Патяй в литературе конца XX-начала XXI в. //VII конгресс этнографов и антропологов России. Доклады и выступления. Саранск, 2007. - С. 364-365 (0,1 н.л.).

9. Пивкина С. В. Кият тон, Лиге Патяй ? // Сятко. - 2007. - № 9. -С. 105-107 (0,3 пл.).

10. Пивкина С. В. П. И. Мслышков-Печсрский о мордовских керсмс-гях // Од вий. - 2008. - № 3.- С.133-137 (0,5 пл.).

11. Пивкина С. В. Вслснь озке в традиционной обрядности мордвы // Вестник НИИГП. - 2009. -Ла №1(11). - С. 229-235 (0,5 пл.).

12. Пивкина С. В. Мордовская свадьба в творчестве П. И. Мсль-никова-Псчерского // Материалы Международной заочной научио-нрактичсской конференции «Актуальные проблемы семьи у финно-угорских народов». - М.: ГБУ «МДН», 2013. - С. 87-93.

Подписано н печать 10.10.13. Объем 1,25 п. л. Тираж 100 экз. Заказ К» 1417. Типография Издательства Мордовского университета 430005, г. Саранск, ул. Советская, 24

Текст диссертации на тему "П.И. Мельников-Печерский как собиратель и исследователь фольклора Нижегородской мордвы"

Государственное казенное учреждение Республики Мордовия «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия»

04201364189 Пивкина Светлана Васильевна

П. И. Мельников-Печерский как собиратель и исследователь фольклора Нижегородской мордвы

Специальность 10.01.09 - Фольклористика

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель: доктор филологических наук профессор Е. А. Шаронова

Саранск - 2013

СОДЕРЖАНИЕ

Введение............................................................................................................................3

Глава 1. Мифологическая система эрзян и мокшан в представлении П.И.Мельникова-Печерского................................................15

1.1. П.И. Мельников-Печерский как исследователь истории, культуры и фольклора эрзян и мокшан....................................15

1.2. Мифы о сотворении мира и человека......................................26

1.3. Мордовский пантеон....................................................................................54

1.4. Богиня Анге-патяй..........................................................................................74

Глава 2. Обрядовая и эпическая поэзия мордвы в

«Очерках мордвы» и других работах П. И. Мельникова-

Печерского....................................................................................................................................85

2.1.Керемет и..................................................................................................................85

2.2. Общественные и семейные моления................................................92

2.3. Эрзянская и мокшанская свадьба....................................................125

2.4. Эпические песни, легенды, сказания............................................153

Заключение........................................................................................................................171

Библиографический список..............................................................................175

Введение

Актуальность исследования. Павел Иванович Мельников-Печерский один из первых собирателей и интерпретаторов эрзянского и мокшанского фольклора, инициировавший во второй половине XIX века научный и общественный интерес к финно-угорским народам, проживавшим в Нижегородской и других губерниях России. Сегодня, когда российские финно-угры вообще и эрзя и мокша в частности переживают безусловный этнический ренессанс, пребывают в поисках собственной идентичности, работы П. И. Мельникова-Печерского, рассмотренные в обозначенном проблемном ключе, дают ответы на многие вопросы современности. Благодаря его книгам организуется столь важный для российской ментальности диалог между прошлым и настоящим. На рубеже XX - XXI веков в эпоху тотальной глобализации и унификации у эрзи и мокши сработал инстинкт самосохранения, сподвигший их на реанимацию внимания к национальному языку, культуре, литературе и к пониманию своей роли в истории России. В этой связи обострённый интерес вызвали исследования П. И. Мельникова-Печерского, в которых эрзяне и мокшане не противопоставляются другим народам, в первую очередь русскому, а представляются как равные среди равных.

Этнообраз эрзи и мокши, сформировавшийся у П. И. Мельникова-Печерского, и его конститутивные взгляды на эти народы прежде всего нашли отражение в работе «Очерки мордвы», впервые опубликованной в 1867 году в журнале «Русский вестник» (№ 6, 9, 10), созданной на основе материалов, собранных из разных (устных, рукописных и книжных) источников. Значимыми в аспекте настоящего исследования представляются и другие этнографические работы ученого, касающиеся мордвы: «Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь» (1839-1840), «Исторические известия о Нижнем Новгороде» (1840), «Нижегородская мордва», «Общественные моления эрзян», «Эрзянская свадьба», «Мокшанская свадьба» (1851).

Вклад П. И. Мельникова-Печерского в фольклористику в качестве собирателя и экспликатора устно-поэтического творчества Нижегородской мордвы, несмотря на его важность и значимость, до настоящего времени в полной мере объективно не оценён, поскольку литературоведы основное внимание, как правило, сосредоточивают на его романном наследии, а историки толкуют зафиксированный им материал в историческом контексте. Специфика фольклористического подхода к «Очеркам мордвы» заключается в универсальной презентации текста, выявляющей в нем литературные, исторические, философские, психологические, культурологические и пр. пласты.

Степень изученности проблемы. Внимание научного мира к «Очеркам мордвы» было постоянным в XIX - XX вв. и сохраняется в XXI столетии. Заметим, что на протяжении этого времени качество восприятия произведения П. И. Мельникова-Печерского менялось от полного его неприятия и обвинения автора в недостоверности представленного материала до придания ему статуса хрестоматийного текста. «Очерки мордвы», безусловно, выступили в роли навигатора для фольклористов, историков, литературоведов, культурологов, исследующих эрзяно-мокшанскую проблематику, и шире - финно-угорскую. По следам «Очерков...» появились специальные работы К. Митропольского, А. Примерова, М. Иллюстрова и др. о религиозных воззрениях и обрядовых праздниках эрзи и мокши.

В. Н. Майнов в «Les restes de la muthologie Mordwinen» («Остатки мордовской мифологии», 1889) создает модель научного диалога со своим предшественником. Он существенно расширяет и углубляет контекст разысканий П. И. Мельникова-Печерского, получив в ходе полевых исследований новые данные об эрзяно-мокшанском пантеоне, обычаях и обрядах.

В конце XIX века И. Н. Смирнов выступает с критикой мифологической системы, представленной в «Очерках мордвы» П. И. Мельникова-Печерского: «При всем интересе, который возбуждает схема Мельникова-Майнова, мы не

можем не отнестись к ней с известной долей осторожности. Она слишком отдает классическими теогониями, мало вяжется с мордовскими воззрениями на богов и финской теогонией вообще» [188; с.267]. По И.Н.Смирнову, в эрзянской мифологии патриархальной иерархии нет, языческие эрзянские божества выступают как автономные антропоморфные персонажи, так как каждый двор, колодец, озеро, роща имеют своих, не зависимых друг от друга, покровительниц. Он полагает, что автор «Очерков мордвы» ошибался, представляя эрзянский Олимп в виде рода, происшедшего от богини Анге-Патяй. Сомнительным ему представляется имя Анге-Патяй, которое он не встречал в эрзянской и мокшанской лексике. В этот сложный вопрос внес ясность А. И. Маскаев: «Наше личное знакомство с архивными фольклорными материалами, на основе которых Мельников-Печерский делал заключение о системе мордовской мифологии, дает нам право на защиту писателя. Эта система не выдумана автором «Очерков мордвы», а взята, как и имя богини Анге-Патяй, из фольклорных материалов, записанных в мордовском селе Сиухи Нижегородского уезда Нижегородской губернии» [95; с. 130].

Точки зрения И. Н. Смирнова и П. И. Мельникова-Печерского пытается примирить Б. А. Латынин: «Мельников и Майнов констатировали у мордвы присутствие развитого пантеона божеств явлений природы, объединенных сложной системой кровного родства. Смирнов видит лишь отдельных духов-покровителей, а схему Мельникова - Майнова считает сочиненной по шаблону классической мифологии. Если же обратиться непосредственно к самому подлинному материалу, то нетрудно заметить, что правы обе стороны: у мордвы налично и то и другое» [79; с.217]. Вывод Б. А. Латынина уточняет А. И. Маскаев: «Различные мифологические системы существовали одновременно не у одних и тех же групп, а у разных; общемордовского единства в мифологии нет; она различна у эрзи и мокши, у этнографических групп терюхан, каратаев, шокшан. Эрзяне Теньгушевского района Мордовской АССР знают Шки паза или Шким паза, которому подчиняются все отраслевые богини-покровительницы, держательницы стихии. Соседняя Темниковская

мокша этого бога не знает и главного своего бога называет Шкаем» [95; с. 130131].

М. Е. Евсевьев считал, что исследователь искажённо записал некоторые названия богов [57; с.477-478].

Свое сомнение в верности представленного П.И.Мельниковым мифа о Чам-Пасе, Шайтане и сотворении мира выразил известный финский этнограф середины XX века У. Харва, которого поддерживают современные мордовские фольклористы и этнографы. Так, Н. Ф. Мокшин полагает, что П. И. Мельников-Печерский «сочинил миф о некоем Чам-пасе, Шайтане и сотворении мира, который с его легкой руки стал затем кочевать по страницам многих работ как отечественных, так и зарубежных авторов» [128; с.99]. По К. Т. Самородову, система мордовской мифологии П. И. Мельникова-Печерского «более чем сомнительна: она не совсем соответствует подлинной мордовской мифологии» [180; с.8].

Исследователь истории Поволжья А. А. Гераклитов в статье «Раздача мордвы «по жеребью» боярам «для крещенья»» говорит об «искажении исторического факта», который, якобы, преднамеренно допустил П. И. Мельников-Печерский. Речь идет о политике Ивана Грозного по отношению к мордве: «Искажая содержание документа, знаменитый «этнограф-беллетрист» хотел показать кому следует пример того, как в старину власть, ни перед чем не останавливаясь, шла к великой цели насаждения православия и народности. Политика Грозного выставляется здесь как образец для подражания» [37; с. 103]. Историк упрекает П. И. Мельникова-Печерского в исследовательском легкомыслии: «Автор знаменитых романов из старообрядческого быта хвастался своей необыкновенной памятью... При спешной работе из-за куска хлеба писатель, быть может, рискнул и свои «Очерки мордвы» написать по памяти и в этом случае, как бы ни была она надежна, невольно сделал промах» [37; с. 102]. Впрочем, А.А.Гераклитов допускает, что сам П. И. Мельников-Печерский мог стать жертвой досадного недоразумения.

XIX столетие корреспондировало интерес к П. И. Мельникову-Печерскому XX веку. Сегодня подлинность фольклорно-мифологических материалов, зафиксированных в «Очерках мордвы», не вызывает сомнений. Она подтверждается текстами, вошедшими в «Mordwinische Volksdichtung» X. Паасонена [228-235], очевидными параллелями в сюжетах о сотворении мира и человека коми, марийской, удмуртской мифологии, более поздними (середина XX в.) записями соответствующих мифов в Арзамасском районе Горьковской области и в Республике Мордовия.

Г. С. Виноградов, 3. И. Власова, Л. М. Лотман, В. Ф. Соколова [31, 34, 84, 193] преимущественно анализировали литературное творчество П. И. Мельникова-Печерского, но в контексте его фольклорной ориентации. Последнее позволило В. П. Боченкову высказаться следующим образом: «Один из критиков в начале XX века называл П. И. Мельникова «русским Гомером». Сравнение может показаться довольно смелым, но, как нам кажется, оно в какой-то степени отражает масштаб писателя и предполагает, что П. И. Мельников не может быть зачислен в ряды «второстепенных писателей-этнографов», к каковым его относили когда-то. Значение этого писателя, его место в литературе нам ещё предстоит открывать, осознавать. Не писатель «второго ряда», а скорее мало изучаемый писатель» [21; с. 285].

Одним из первых оценил своеобразие авторского стиля П. И. Мельникова-Печерского М. Горький, назвав его «одним из богатейших лексикаторов наших» [174; с. 30], на опыте которого следует учиться искусству использовать неиссякаемые богатства народного языка. К числу выдающихся русских литераторов середины XIX века причислял П. И. Мельникова-Печерского П. Усов [196], автор очерка о жизни и творчестве писателя.

Н. М. Фортунатов замечает, что «Мельников пытался проследить историю мордвы в её отношении к русской истории, начиная с древних летописных сводов, делая акцент на том, что его больше всего интересовало как писателя. Помимо свидетельств летописей, Мельников особое внимание уделял народным преданиям, как русским, так и мордовским, которые

нередко переходят из исторических штудий в его литературные произведения. В прославленной дилогии («В лесах» и «На горах») он широко использовал русские и мордовские народные легенды. Особенное внимание Мельников уделял обычаям и верованиям русского и мордовского народов и находил, что некоторые древние мордовские сказания поразительно совпадают с русскими, в первую очередь религиозной тематики, например, о смерти Спасителя, Николае Чудотворце» [212; с.23].

Известный специалист по П. И. Мельникову-Печерскому Н. В. Морохин настаивает на том, что он стал первым на нижегородской земле фольклористом и историком: «Это один из крупнейших отечественных финно-угроведов XIX в., его работы заложили основу этой науки в Поволжье, начали формирование русского научного взгляда на финно-угорские народы» [139; с. 5-6].

Положительно оценивает вклад ученого в изучение эрзи и мокши В. И. Рогачёв, отмечая, что П. И. Мельников-Печерский «сделал немало ценных наблюдений за жизнью мордовского народа, описал его религиозные верования, свадебные обряды и традиции, дал объективную картину жизни эрзи и мокши, в числе первых ввел в литературу и науку материалы, рассказывающие о его духовной жизни, позволяющие понять национальную психологию и философию, морально-нравственные нормы, по которым живёт наш народ» [165; с. 14].

Значителное внимание «Очеркам мордвы» П. И. Мельникова-Печерского уделено в монографиях А. М. Шаронова [215] и Н. Г. Юрченковой [223].

В названных работах анализируются мифы о сотворении мира и человека, пантеон, обрядовая поэзия, отмечается вклад русского писателя в исследование мифологии и фольклора эрзи и мокши.

Ю. А. Мишанин сосредоточивается на рассмотрении литературно-публицистического творчества П. И. Мельникова-Печерского, которое видит в эстетическом и в историко-познавательном ракурсе [125;с. 152].

Авторы кандидатских диссертаций также стремятся расширить проблемное поле творческого наследия П. И. Мельникова-Печерского.

А. Н. Посадский [162], размышляя о точках соприкосновения писателя с мордовским краем, касается «Очерков мордвы», не совсем правомерно, на наш взгляд, относя их к историко-документальному жанру. В. И. Рученькин [175], актуализируя подходы исторической науки к работам П. И. Мельникова-Печерского, замечает, что он не ограничивался изучением эрзяно-мокшанского бытового и обрядового материала, но перерабатывал его в своей поэтической созерцательности и художественно постигал самую природу этого быта.

Универсальность работ П. И. Мельникова-Печерского открывается и через вклад в музыкальную фольклористику. Как отмечает, JI. Б. Бояркина [22; с. 99], он привёл развёрнутые свидетельства о многовековых традициях мордовского ансамблевого пения и игры на ритуальных музыкальных инструментах (озкс пувама - обрядовая волынка), дал их описания, рассказал о манере игры на них, о характере бытования древних форм вокальной и инструментальной музыки. В «Очерках мордвы» содержатся ценные сведения о хоровом пении - пазморот. Изыскания П. И. Мельникова-Печерского вдохновили мордовского композитора Г. И. Сураева-Королёва на создание первого струнного квартета, имеющего программное название - «По мотивам «Очерков мордвы» П. И. Мельникова-Печерского». Материалы «Очерков мордвы» нашли литературно-художественное воплощение в эпосе А. М. Шаронова «Масторава» [214] (мифы о сотворении мира, человека, Анге-патяй, грехопадении) и в иллюстрациях к нему народного художника Республики Мордовия Н. С. Макушкина.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нём исследуются фольклорно-этнографические работы П. И. Мельникова-Печерского как определённая концептуально оформленная система, в которой даётся культурно-духовный, художественно-эстетический и социально-исторический образ народов эрзя и мокша, обосновывается подлинность представленного им материала, оценивается его непреходящее научное значение, показывается несостоятельность критики так называемой «мифологической системы П. И. Мельникова».

Объект исследования - обобщающий труд П. И. Мельникова-Печерского «Очерки мордвы» и другие его публикации об эрзе и мокше.

Предмет исследования - эрзяно-мокшанская космогония, теогония и обрядовая поэзия, представленные в «Очерках мордвы» П. И. Мельникова-Печерского.

Материалы исследования: работы П. И. Мельникова-Печерского: «Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь», «Исторические известия о Нижнем Новгороде», «Нижегородская мордва», «Общественные моления эрзян», «Эрзянская свадьба», «Мокшанская свадьба», «Очерки мордвы».

Цель исследования - раскрыть вклад П. И. Мельникова-Печерского в собирание и изучение эрзяно-мокшанской мифологии и фольклора в совокупности достижений современной гуманитарной науки (фольклористики, истории, этнографии, литературоведения).

Реализация поставленной цели осуществляется путём решения следующих основных задач:

- выявить вклад П. И. Мельникова-Печерского в изучение истории, культуры и фольклора эрзи и мокши;

- осуществить анализ эрзяно-мокшанской мифологии, отраженной в литературно-этнографических работах П.И.Мельникова-Печерского;

- показать на основе анализа «Очерков мордвы» фольклорность сюжетов о сотворении мира и человека;

- обосн�