автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: П.Я. Чаадаев и его взгляды на судьбы России

Полный текст автореферата диссертации по теме "П.Я. Чаадаев и его взгляды на судьбы России"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ

На правах рукописи

Добровольский Владимир Юрьевич П.Я.ЧААДАЕВ И ЕГО ВЗГЛЯДЫ НА СУДЬБЫ РОССИИ

Специальность 07.00 02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

Москва-2007

003163241

Работа выполнена в центре истории России XIX в. Института российской истории Российской Академии наук

Научный руководитель: доктор исторических наук

Боханов Александр Николаевич Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

профессор

Голиков Андрей Георгиевич,

Московский государственный университет имени М В Ломоносова

доктор исторических наук Секиринский Сергей Сергеевич,

Редакция журнала «Отечественная история»

Ведущая организация: Российский университет

дружбы народов им П.Лумумбы

Защита состоится « /3»200 в 11.00 часов на

заседании Диссертационного совета Д 002 018 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте российской истории РАН по адресу 117036, Москва, ул Дм. Ульянова, д 19, ссуд 2

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института российской истории РАН.

Автореферат разослан «

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат исторических наук GJC^Mi^f Е И Малето

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Творческое наследие Петра Яковлевича Чаадаева (1794-1856) является неотъемлемой главой в истории русского национального самосознания Он первым из русских светских интеллектуалов столь остро поставил вопрос о смысле исторического существования России в связи с судьбами всего рода человеческого При жизни Чаадаеву удалось опубликовать лишь небольшой трактат в виде первого Философического письма, однако в нем настолько ярко и с такой силой мысли были высказаны идеи об отсутствии у России собственного прошлого и настоящего, что споры об этой статье не затихают до сих пор.

Эта публикация вызвала общественный шок и ускорила обособление главных течений русской общественной мысли Мировоззренческий спор о судьбе России и ее месте в мире, возникший вокруг первого Философического письма, не прекратился до настоящего времени Эта дискуссия то затихала, то возобновлялась, а ее актуализация всегда приходилась на переломные исторические эпохи, когда резко возрастал интерес к исторической идентификации России и одновременно - к творческому наследию П Я Чаадаева Так было в 50-60-е годы XIX века, в начале XX века, потом в годы «оттепели», а затем - и на исходе XX века Чаадаев и сейчас привлекает пристальное внимание именно потому, что текущая эпоха существования России требует современных ответов на извечные вопросы русского бытия

В подавляющем большинстве случаев взгляд исследователей на Чаадаева изначально был жестко детерминирован той или иной идеологической доктриной, что заведомо сужало масштаб личности, умаляло глубину и высоту его творческой мысли Его историософские размышления о смысле существования России, о ее судьбе, об историческом соотношении России и Запада и сейчас вызывают споры в России и за ее пределами Эта проблема требует современного осмысления и избавления от устоявшихся трактовок

Объектом исследования является творческое наследие П Я Чаадаева его публицистические статьи и заметки и переписка с разными лицами ^

Предметом исследования выступают взгляды П Я Чаадаева на судьбы России, человечества и христианства в их совокупности, в их развитии и трансформации, изученные в тесной связи с историей духовно-интеллектуального становления мыслителя

Хронологические рамки обусловлены объектом и предметом исследования и охватывают годы жизни П Я Чаадаева (1794-1856)

Цель исследования - преодолеть устоявшиеся стереотипы восприятия П Я Чаадаева, переосмыслить его творческое наследие и определить мировоззренческие ориентиры, представить «живого» Чаадаева-мыслителя При этом пристальное внимание уделено базовому сюжету, восприятие которого больше всего пострадало от идеологизированных интерпретаций эту проблему можно кратко обозначить как Бог и человек Многие и до Чаадаева воспринимали историю как творение Промысла, но он первым среди светских мыслителей попытался связать отдельные религиозные медитации между собой и сформулировать цельный взгляд на онтологию истории

Задачи исследования: 1) изучить историю духовно-интеллектуального становления П Я Чаадаева, обозначить основные вехи его биографии, особенности образования и интеллектуальную среду, в которой он вращался с университетской скамьи до последних лет жизни, 2) на основании подробного изучения творческого наследия выявить особенности его мировоззренческой и общественно-политической позиции и определить изменения этой позиции в разные периоды его жизни; 3) восстановить интеллектуальный контекст эпохи, определить истоки историософских представлений Чаадаева и объяснить изменения, которые претерпевали его взгляды на судьбы России, а также обозначить его место в истории общественной мысли того времени

Таким образом, исследовательские задачи охватывают три направления. воссоздание основных вех биографии П Я Чаадаева, изучение общественной атмосферы, в которой проходило его духовно-интеллектуальное становление, и анализ его творческого наследия

Методологической основой исследования являются принципы объективности, научности и историзма В основу работы с источниками положен ме-

4

тод сравнительного анализа и синтеза данных различных видов источников При изучении мировоззренческих трансформаций П.Я Чаадаева использовался сравнительно-исторический метод исследования его взгляды рассмотрены в интеллектуальном контексте эпохи, особенности которого непременно отражались на мировосприятии мыслителя.

Научная новизна работы состоит в том, что работа представляет собой первое специальное исследование взглядов П Я Чаадаева на судьбы России, в котором его идеи изучаются в их совокупности, развитии и трансформации на основании всех его известных публицистических трудов и в тесной связи с его духовно-интеллектуальным становлением Чаадаев изучается не как представитель определенной общественно-политической доктрины, а как «живой» человек с самостоятельными убеждениями, целиком посвятивший себя осмыслению явленного мира, неоднократно и искренне меняя свою точку зрения на историческое предназначение России и Православия Такой подход позволяет понять органичность для внутреннего мира мыслителя всех противоречий в его мировоззрении, которые неоднократно отмечались исследователями, и более объективно осмыслить его идейное наследие, большая часть которого уже введена в научный оборот

Практическая значимость исследования заключается в том, что предоставленный материал и выводы диссертации могут использоваться в работах по истории русской общественной мысли в первой половине XIX в , в частности, при обращении к истории становления русского национального самосознания, русской религиозной мысли, при изучении общественных настроений при Николае I, а также при исследовании культурного взаимодействия России и Европы.

Апробация работы Результаты исследования докладывались и обсуждались в 2004 - 2007 гг на заседаниях Центра истории России в XIX в РАН

Источниковая база настоящей работы определена целями и задачами диссертационного исследования Взгляды мыслителя реконструированы в ра-

боте на основании его творческого наследия, большая часть которого опубликована1

Основу произведений Чаадаева составил цикл Философических писем, а также переписка с разными лицами2 Важнейшим источником для реконструкции мировоззрения Чаадаева являются также его произведения публицистического характера, в которых представлена реакция мыслителя на важные события и явления общественно-политической жизни России и Европы Еще один ценный источник, известный как «Отрывки и разные мысли» П Я Чаадаева, представляет собой сборник небольших по объему отрывков преимущественно на религиозные, философские и исторические темы

Для изучения биографии и мировоззрения мыслителя, а также интеллектуальной атмосферы эпохи использовались архивные материалы документы ГАРФ из фондов III Отделения С Е И В Канцелярии (Ф 109), Рукописного отделения библиотеки Зимнего дворца (Ф 728), фонда императора Александра I (Ф 679) и фонда Олсуфьевых (Ф 1019), документы РГВИА из Коллекции формулярных списков (Ф 489) и фонда Канцелярии дежурного генерала Главного штаба ЕИВ (Ф 36), документы РГАЛИ из фондов П Я Чаадаева (Ф 546), МОГершензона (Ф 113) и издательства «Academia», документы из архивов М И Жихарева (Ф 103), А И Герцена и Н П Огарева (Ф 69) в НИОР РГБ; документы ЦИАМ из фонда церквей Сретенского сорока г Москвы (Ф 2126)

Значительный интерес для изучения обстоятельств биографии Чаадаева, черт его мировоззрения и настроений современного ему образованного общества представляют также опубликованные материалы официальных инстанций3

1 Наиболее полным изданием является двухтомная публикация Чаадаев П Я Полное собрание сочинений и избранные письма В 2-хтг М, 1991

- См также Чаадаев ПЯ Письма к Жихаревым // Звезда 1993 № 2 С 142 - 150, Он же Письма к С Д Полторацкому, Е Д Щербатовой, Н Д Шаховской//Звезда 1994 №7 С 108-114

3 Объявления Московского Императорского университета (Московские ведомости 1805 №51 (28 июня) С 853-854, 1808 №54 (4 июля) С 1388- 1389, 1809 №54 (7 июля) С 1247, 1810 №54 (б июля) С 2163, 1811 №54 (8 июля) С 1483 - 1484), Шаховской ДИ П Я Чаадаев на пути в Россию в 1826 г // Литературное наследство Кн 19-21 М, 1935 Стр 16 - 32, Лемке МК Чаадаев и Надеждин // Николаевские жандармы и литература 1826-] 855 годов Б/м 1908 С 361

- 467, Сапов В В Дело о запрещении журнала "Телескоп" (Новые документы о П Я Чаадаеве) //Вопросы литературы 1995 N1 С 113-153,N2 С 56-110идр

и воспоминания и переписка современников П Я Чаадаева4

Степень изученности темы: отечественные и зарубежные исследователи истории русской общественной мысли XIX в непременно интересовались творческим наследием П Я Чаадаева Еще современники давали противоположные оценки его взглядам, заостряя внимание на каком-либо одном аспекте, выражая недовольство или восхищение Эту традицию продолжили исследователи, зачастую обращаясь к его наследию скорее с полемическим, нежели с научным интересом

Одной из первых идеологических оценок Чаадаева, появившихся в печати, стал отзыв А И Герцена, вписавшего мыслителя в историю русского освободительного движения Он писал, что первое Философическое письмо «прозвучало подобно призывной трубе, сигнал был дан, и со всех сторон послышались новые голоса, на арену вышли молодые бойцы, свидетельствуя о безмолвной работе, производившейся в течение этих десяти лет»5

Эта точка зрения, основанная на общественном эффекте, вызванном публикацией первого Философического письма, определила направление изысканий авторов, связанных с освободительным движением, и задала тон советскому чаадаевоведению Однако общественная значимость выступления П Я Чаадаева по-разному оценивалась сторонниками этого подхода Так, Н.Г Чернышевский указывал, что письмо не превосходило по общественному значению аналогичные статьи Надеждина и Белинского6. Более высокого ранга в рядах освободительного движения удостоил Чаадаева Г В Плеханов По его словам, тот был западником и прогрессистом, принадлежал к «идейному»

4 Бодянский О М Дневник 1852 - 1857 М, 2006, Герцен А И Былое и думы И Он же Полное собрание сочинений в 30 тг Т 9 М, 1976 С 138 - 148, Дельвиг А И Полвека русской жизни Воспоминания А И Дельвига 1820 - 1870 В 2-х tt М - Л, 1930, Дмитриев МА Главы из воспоминаний моей жизни М, 1998, Жихарев МИ Докладная записка потомству о Петре Яковлевиче Чаадаеве // Русское общество 30-х годов XIX в Люди и идеи (Мемуары современников) М, 1989 С 48 - 119, Лонгинов МН Воспоминание о П Я Чаадаеве // Русский вестник 1862 г Т 42 №11-12 С 119 - 160, Муравьев-Апостол МИ Воспоминания и письма Петроград, 1922, Остафьевский архив князей Вяземских Т II - IV Слб, 1899, Пушкин А С Полное собрание сочинений в десяти томах Т X Л, 1979, СвербеевДН Воспоминания о Петре Яковлевиче Чаадаеве//Русский архив 1868 №6 Стлб 976 - 1001, Тургенев А И Политическая проза М, \9%9,ЯкушкинИД Записки, статьи, письма декабриста И Д Якушкина М, 1951 идр

5 Герцен А И О развитии революционных идей в России М, 1958 С 85-87

6 Чернышевский В Г Апология сумасшедшего (в сокращении) // П Я Чаадаев pro et contra СПб , 1998 С 143-160

освободительному движению, хотя и был мистиком7

Исследователи более умеренных взглядов оценивали П Я Чаадаева в ином ракурсе Философ, литературный критик, «почвенник» НН Страхов считал Чаадаева «первым последовательным западником»8. Чаадаев, по словам Страхова, полностью отрицал русскую жизнь и видел единственное спасение в том, чтобы «перевоспитать себя, принять все от Европы, до глубочайших основ духовной жизни». Эта точка зрения, общая для многих публицистов того времени, стала одной из отправных в чаадаевоведении

Дореволюционные авторы воспринимали «западничество» Чаадаева в его духовной ориентации - в обращении мыслителя к католицизму и европейскому просвещению О западных источниках взглядов Чаадаева писал и П Н Милюков Заключительные страницы его работы «Главные течения русской исторической мысли» стали первым научным обзором философии Чаадаева, тогда как предыдущие исследования носили скорее публицистический характер9. «Основную концепцию Чаадаева» Милюков считал «традиционно-христианской» По мнению Милюкова, Чаадаев изначально заимствовал идеи у католического Запада эпохи Реставрации, в особенности у Ж де Местра и Л де Бональда, а позже - у Ф В И Шеллинга

Других исследователей такая трактовка не удовлетворяла По утверждению либерала, историка литературы АНПыпина, Чаадаев не принадлежал ни к западникам, ни к славянофилам Он был скептиком, сурово обличавшим недостатки русской жизни «среди самодовольного общества»10

С мнением о крайнем западничестве Чаадаева не был согласен и Н А Рожков - историк, товарищ министра Временного правительства, меньшевик Он поместил П Я Чаадаева в группу «светских» шеллингианцев Чаадаев, по мнению Рожкова, был предшественником не только западников, но и славянофилов, поскольку ему, «кроме искренней религиозности, < > был

1 Плеханов Г В П Я Чаадаев//Там же С 307

8 Страхов Н Бедность нашей литературы (отрывок) // Там же С 164-165

9 Милюков П Н Главные течения русской исторической мысли (отрывок) // Там же С 216 - 234 Милюков был в то время одним из немногих исследователей, обращавшихся к первоисточнику -к произведениям П Я Чаадаева, опубликованным в Париже в 1862 г

10 Пытш А Н Проявления скептицизма - Чаадаев // Там же С 166-183

8

свойственен не менее чем славянофилам, русский мессианизм»11

Представители «русского духовного ренессанса» отмечали, что Чаадаев, обращаясь к судьбам христианского человечества, пытался открыть русскую национальную идентичность Историк, философ, публицист МОГершензон стремился раскрыть Чаадаева через его личные переживания В трактовке Гершензона Чаадаев представал как «христианский философ», но, вместе с тем, и как «социальный мистик» Идея Чаадаева о том, что «вся история христианских народов есть в сущности религиозная история», легла в основу русского национального самосознания12

Как явление глубоко русское, сопричастное становлению русского самосознания, оценивал Чаадаева Д С Мережковский О характере религиозности Чаадаева он писал « выйдя из Православия, Чаадаев не вошел в католичество», поскольку верил в особое, отличное от Европы и Византии, всемирное предназначение России Он видел спасение России «в новом, еще миру неведомом раскрытии тех начал религиозной общественности, Церкви как Царства Божьего на земле, которые заключены в Благовестии Христовом»13

Изучение истории русской мысли и в этом контексте обращение к творческому наследию П Я.Чаадаева после 1917 г продолжалось в эмиграции Богослов, философ и историк Г В Флоровский считал Чаадаева одним из первых представителей русской философии Ее основной темой стала историософия «русского исторического своеобразия», которое было осознано как различие в религиозных судьбах России и Европы Именно так вопрос был поставлен у П Я Чаадаева О «западничестве» Чаадаева Флоровский писал, что тот был «религиозным западником», тогда как западничество в 1830-е годы уходило в атеизм и позитивизм14

Философ, богослов, историк русской философии В В Зеньковский писал о Чаадаеве как о христианском философе, создававшем «богословское

11 Рожков НА Из русской истории Очерки и статьи Ч II Пг, 1923 С 108

пГершензонМО ГрибоедовскаяМосква П.Я Чаадаев Очерки прошлого М, 1989 С 193

13Мережковский ДС Революция и религия И ПЯЧаадаев pro et contra С 309 - 318, Он же Чаадаев(1794-1856)//Тамже С 407-422

14 Флоровский Г Пути русского богословия Париж, 1982 С 246-249

построение по вопросам философии истории, философии культуры»15 Основная богословская идея Чаадаева виделась ему как «идея Царства Божьего, понятого не в отрыве от земной жизни, а в историческом воплощении, как Церковь» Взгляд на Россию, по словам Зеньковского, отнюдь не стоит в центре учения Чаадаева, а является логическим выводом из его общих идей философии христианства

В СССР эти изыскания эмигрантов вовсе не принимались Советская историческая наука создала собственную историю русской общественной мысли В исторической памяти выживали лишь «прогрессивные» деятели, и в этом отношении Чаадаеву повезло

Публикация в 1935 г всего корпуса Философических писем, как это ни парадоксально, лишь утвердила уверенность советских исследователей в направленности мысли Чаадаева против самодержавия и на обновление социально-политического строя16 Его называли «одним из ранних и выдающихся революционных мыслителей», «дворянским революционером», «радикальным просветителем» или же «дворянским просветителем» В то же время утвердилось и представление о Чаадаеве-западнике, причем западничество воспринималось непременно в социально-политическом контексте17

В 1965 г вышла первая книга о Чаадаеве в серии «Жизнь замечательных людей», написанная литературоведом, историком русской общественной мысли А А Лебедевым Наперекор устоявшейся идеологии, Лебедев предпочитал Чаадаева «личного» Чаадаеву «общественному» По его словам, Чаадаев проповедовал уход от «суетного мира» в самоусовершенствование, в «сферу личного бытия», и стал родоначальником общественно-политического нигилизма и индивидуализма18

Это был вызов, брошенный официальной советской идеологии С критической статьей выступил академик Н М Дружинин Он писал, что Лебедев не

15 Зеньковский В В Tí Я Чаадаев как религиозный мыслитель // П Я Чаадаев pro et contra С 472 -494

16 См Асмус В О новых «Философических письмах» П.Я Чаадаева // Там же С 554-561

17 См, например, статью С С Дмитриева о западниках в «Советской исторической энциклопедии» (Т 5 М, 1964 С 616-617)

18 Лебедев А А Чаадаев М,1965 С 241-242

смог осветить духовной эволюции Чаадаева в 1830-50-е гг и не достиг «уровня объективно-научного понимания философии Чаадаева» По его словам, Чаадаев, «сохранив верность своим идеалам политической свободы и гражданского равенства», не выбрал революционного пути и, как и «часть дворянской интеллигенции» того времени, не пошел за декабристами19

С более резкой критикой выступила историк ФИБерелевич, выразив квинтэссенцию советского чаадаевоведения «А С Пушкин, В Г Белинский, А И Герцен, потом Н Г Чернышевский, В Г Плеханов горячо приветствовали «Письмо» за беспощадную критику николаевского режима, крепостничества, господствующей православной церкви, «теории официальной народности», не соглашаясь одновременно с нигилизмом Чаадаева в оценке прошлого России и с его религиозно-философской концепцией В критической части письма увидели указанные лица его объективно-прогрессивное значение В основном на таких же позициях стоят и советские чаадаевоведы» Лебедев же «по какой-то странной болезни зрения» не заметил в письмах постановки социальных проблем20

Когда в 1991 году было опубликовано итоговое двухтомное собрание сочинений П Я Чаадаева, автором вступительной статьи к изданию стал известный чаадаевовед, историк философии и общественной мысли 3 А Каменский Для него «концепция России, выдвинутая в «Философических письмах», являлась «первым в истории общественной мысли документом русского национального самосознания, в котором осмысление ведется в широком философско-историческом контексте» Однако мысль Чаадаева в интерпретации Каменского глубоко парадоксальна Этот парадокс заключается в противоречии научно-рациональной и религиозно-иррациональной составляющих воззрений Чаадае-ва21

к Дружинин НМ П Я Чаадаев и проблема индивидуализма //Коммунист 1966 № 12 С 122

20 Берелевич ФИ К историографии идеологии ПЯ Чаадаева // Тюменский государственный педагогический институт Ученые записки Т 91 «Исторический сборник» Вып 2 (7) 1969 С 114

21 Каменский ЗА Парадоксы Чаадаева // Чаадаев ПЯ Полное собрание сочинений и избранные письма Т 1 М, 1991 С 9-85

Первым против традиционной трактовки П Я Чаадаева в духе Герцена и Плеханова выступил Б Н Тарасов - автор второй книги о П Я.Чаадаеве в серии «Жизнь замечательных людей» (1986 г), публикатор собрания статей и писем П Я Чаадаева В статье «В плену короткомыслия» он полемизировал в том числе и с 3 А Каменским, указывая, что «Чаадаев совсем не вписывается в маргинальный ряд секуляризованно-демократического направления отечественной философии и литературы, а принадлежит к ее основному стволу, для деятелей которого христианство составляло не только культурно-исторический, но и жизненно-практический стержень»22

Современные исследователи отмечают, что значение Чаадаева в истории русской общественной мысли во многом состояло в его критике николаевской эпохи23 Распространенным остается мнение, что Чаадаев по сути никогда не изменял своих критических взглядов по отношению к России, а версию об изменении позиций он использовал лишь для того, чтобы обезопасить себя24

Исследователи неизменно обращаются к наследию Чаадаева в поисках истоков национальной самоидентификации Так, историк общественной мысли и революционного движения в России Е Л Рудницкая пишет, что идеи Чаадаева были по сути «первой русской историософской концепцией» После французской революции 1830 г, в воззрениях Чаадаева, по мнению Рудницкой, произошли изменения, выразившиеся в том, что Чаадаев теперь осознавал великое предназначение России, которой суждено было разрешить большую часть проблем социального порядка, опираясь на европейскую образованность, распространенную волей самодержавия25

Некоторые современные исследователи опровергают представления о его «западничестве» Так, историк культуры В Г Щукин утверждает, что Чаадаев не был западником, будучи, однако, русским европейцем Чаадаев, по его мнению, был «консерватором по сути своего мировоззрения» и «не мог прими-

22 Тарасов БН В плену короткомыслия (конъюнктурные интерпретации творческого наследия Чаадаева» // Он же Непрочитанный Чаадаев, неуслышанный Достоевский М,1999 С 52

23 См, например Цимбаев НИ Либералы сороковых годов// Очерки русской культуры XIX века Т 4 Общественная мысль М,2003 С 164-196 С 171

24 См Сапов В В Ученики Чаадаева // Новые идеи в философии Ежегодник Философского общества СССР 1991 Культура и религия М,1991 С 149-165

25 Рудницкая Е Л Поиск пути Русская мысль после 14 декабря 1825 года М, 1999

12

риться с идеей саморазвития истории по законам разума, без участия Открове-26

ния»

Некоторые современные исследователи стремятся избавиться от устоявшихся трактовок в понимании Чаадаева По-новому осмыслить его наследие стремится АНБоханов в книге «Самодержавие Идея царской власти» По мнению историка, для Чаадаева умственное постижение и объяснение жизни было смыслом существования Чаадаев был христианином «без лукавства» для него «светоч Христа являлся высшим и абсолютным смыслом вселенского бытия» Его скепсис - характерная черта христианского, особенно православного мировоззрения27

Западные исследователи проявляют значительный интерес к наследию П Я Чаадаева При этом в некоторых областях западное чаадаевоведение значительно опередило отечественное Так, подробное исследование истоков взглядов Чаадаева на протяжении всей жизни мыслителя, которое мы находим в книге Ш Кене «Чаадаев и Философические письма»28, до сих пор не имеет равных В целом западные исследователи отмечают духовную близость Чаадаева к Европе и трактуют его «западничество» в этом ключе

Джеймс X Биллингтон, директор Библиотеки Конгресса США, как и многие западные историки, считает, что первое Философическое письмо Чаадаева стало «указателем пути радикального западничества» При этом, по словам Биллингтона, высказанное Чаадаевым позже предположение о том, что Россия превзойдет материалистический Запад в интересах всей христианской цивилизации, было типичным для русских шеллингианцев29

Проповедником западных духовных ценностей называет Чаадаева первый издатель всего комплекса Философических писем П Я Чаадаева на языке оригинала (1966) Р Мак-Нали в книге «Чаадаев и его друзья»30

26 Щукин В Г Русское западничество Генезис - сущность - историческая роль Лодзь, 2001 С 62, 115, 118, 123, 78-80, 75

27 Боханов АН П Я Чаадаев и «чаадаевщина» // On же Самодержавие Идея царской власти M , 2002 С 105-131

28 Quenel Ch Thaadaev et les Lettres philosofiques Contribution a l'etude du mouvement des idées en Russie Pans, 1931)

29 Биллингтон Д Икона и Топор Опыт истолкования русской культуры М,2001 С 382

30 McNally R Т Chaadayev and His Friends (An Intellectual History of Peter Chaadayev and His Russian Contemporaries) Tallhassee, Florida, 1971

13

Утверждения о приверженности Чаадаева западноевропейским духовным ориентирам доходят порой до того, что историки прямо говорят о переходе Чаадаева в католичество Профессор русской истории в Париже Мари-Пьер Рей в книге «Россия на распутье» даже называет год, когда произошло «обращение» Чаадаева - 182731

При этом некоторые западные исследователи опровергают представления о «западничестве» Чаадаева Так, польский историк ГПшебинда утверждает, что Чаадаев никогда западником не был, поскольку его мировоззрение формировалось «в ходе острой полемики с просветительским, гегельянским образом мира западников (русских антитеистов и деистов)»32

Интерес к Чаадаеву практически никогда не был чисто научным, и трактовка его идей и взглядов в большинстве случаев определялась идеологической позицией автора Чаще всего Чаадаева воспринимали в системе интерпретации «свой - чужой» - это особенно характерно для деятелей освободительного движения и советских историков, увидевших в нем борца за социально-политические идеалы Другой распространенной точкой зрения стало утверждение о «западничестве» Чаадаева, которое трактовалось по-разному в зависимости от позиции исследователя внимание уделялось его религиозным или социально-политическим аспектам Менее популярным оказалось представление о Чаадаеве как об одном из основателей русской национальной мысли, в основе которой лежит религиозная философия Среди множества современных трактовок, связанных с непрестанным духовным поиском и свободой выражения мнений, наиболее актуальной представляется точка зрения, согласно которой Чаадаев оценивал историю России и ее возможности в будущем с позиций христианского универсализма

Структура исследования. Работа состоит из введения, трех глав, в рамках которых решаются поставленные цели и задачи исследования, заключения, где изложены основные выводы, и списка источников и литературы

31 Rey Marie-Pierre le Dilemme russe, la Russie et l'Europe occidentale d'Ivan le Terrible à Boris Eltsine Flammarion, 2002 P 162

32 Выдержки из польского труда Г Пшебинды (G Przebmda) «Od Czaadajewa do Bierdiajewa Spor o Boga i cztowieka w mysh rosyjskiej (1832-1922) (Krakow, 1998) приводит В Г Щукин в кн «Русское западничество » (С 61)

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются выбор темы и ее актуальность, объект, предмет и цель исследования, осуществляется постановка задач, определяются хронологические рамки, методологическая основа, научная новизна и практическая значимость Здесь же содержатся общая характеристика источников по избранной теме и историографический обзор

Первая глава диссертации - «Жизненный путь и духовно-интеллектуальное становление П.Я. Чаадаева» - посвящена основным вехам биографии Чаадаева, причем особенное значение уделено его духовному становлению Более подробно изучены моменты биографии, связанные с формированием его мировоззрения, а также некоторые недостаточно ясные эпизоды, добавляющие значительные штрихи к характеристике поведения мыслителя, без знания которого невозможно получить целостное представление о его взглядах

Первый параграф «Домашнее воспитание, университет и служба пора либеральных надежд» П Я Чаадаев и его брат Михаил под опекунством их дяди князя Д М Щербатова получили домашнее образование в лучших традициях дворянской молодежи того времени С ними занимались преподаватели Московского университета, а в 1807 г они начали посещать университетские занятия Подобно другим студентам из их сословия, Чаадаевы избрали для изучения небольшой круг предметов Они получили разрозненные знания из разных областей и лишь поверхностно были знакомы с принципами научной работы, выполняя рефераты и переводы

Кроме университетских лекций и занятий, наполнение образования П Я Чаадаева составило чтение книг его собственной библиотеки, которая была известна московским библиофилам Вопросы философии, истории и литературы обсуждались также в кругу его университетских знакомых, а в доме Щербатовых, где жили Чаадаевы, существовал кружок, в котором читались эссе на исторические и литературные темы В то время такое образование считалось блестящим, и не случайно П Я.Чаадаева называют русским энциклопедистом

Вместе с тем, Чаадаев уделял уйму времени самоутверждению в свете Наделенный незаурядным умом, эрудированный, он был также одним из луч-

15

ших танцоров Москвы Уже тогда ничто не могло обуздать честолюбие блестящего юноши Позже оно было взлелеяно поступлением на службу в любимый полк императора - Лейб-гвардии Семеновский полк - в 1812 г

В составе полка братья Чаадаевы приняли участие в сражениях Отечественной войны 1812 г ив заграничных походах русской армии, став кавалерами нескольких орденов В Париже Чаадаев перешел в Ахтырский гусарский полк либо «по некоторым неудовольствиям», либо из желания пощеголять гусарским мундиром.

Он был удачлив и в военной карьере, перевелся в Лейб-гвардии Гусарский полк и стал в 1817 г адъютантом командующего гвардейским корпусом генерал-адъютанта князя И В Васильчикова В 1819 г Чаадаев был произведен в ротмистры, и этот чин стал вершиной его служебных достижений

В Санкт-Петербурге молодой гусар покорил свет и был «самым блистательным» из молодых людей столицы При этом он тратил массу времени на чтение книг, особенно интересуясь философией, и завоевал репутацию «гусара-философа» К ученым занятиям он пристрастился во многом под влиянием своих университетских товарищей и сослуживцев

Чаадаев состоял в масонской ложе «Соединенных друзей», а затем - «Северных друзей», которые были одними из немногих аполитичных мастерских того времени. Там укрепился интерес Чаадаева к метафизике, навеянный еще рассуждениями его ближайших знакомых, и к религии как к одной из ее форм

Воспитанный на западноевропейских идеалах, в том числе на философии Просвещения, Чаадаев вместе со своими товарищами ожидал многого от либеральных устремлений молодого императора Когда курс Александра I заметно изменился, он лелеял вольнолюбивые мечты вместе с молодым Пушкиным, собирался принять участие в издании декабристского журнала, восхищался бескровной революцией в Испании и был последовательным противником крепостного права

Насколько близки были Чаадаеву в то время западноевропейские история, философия и культура, настолько далек он был от всего отечественного. Он не планировал посвятить себя служению отчизне Разочаровавшись в военной службе и желая, как и многие его знакомые, посвятить себя умственным

занятиям, он презирал российскую действительность, толком не знал отечественную историю и культуру и планировал обосноваться за границей

Этим объясняется его стремление как можно скорее покинуть службу Чаадаев подал в отставку в декабре 1820 г, когда стало положительно известно о предстоящем назначении его во флигель-адъютанты Александра I Это решение Чаадаев вынашивал по меньшей мере год после того, как вышел в отставку его брат, посвятивший себя созданию некой умозрительной «системы» Поводом к подаче прошения об отставке стала роль Чаадаева в «Семеновской истории» Его направили к императору с донесением о результатах следствия по делу о возмущении солдат Семеновского полка, недовольных новым полковым командиром Эта поездка стала предметом сплетен в столичном обществе Чаадаева совершенно необоснованно называли предателем своих бывших сослуживцев, содействовавшим репрессиям ради личной выгоды, - увольнение от службы могло прекратить толки

Второй параграф «Отставка, заграничное путешествие и работа над «Философическими письмами» обращение к христианству» Едва выйдя в отставку, Чаадаев стал членом тайного общества, в которое его принял в 1821 г его университетский товарищ и сослуживец И Д Якушкин Однако о деятельности Чаадаева на освободительной ниве никаких достоверных сведений не сохранилось

К этому времени в его мировоззрении начали оформляться новые ориентиры Интерес Чаадаева к метафизике, к которой тогда был близок его брат Михаил, и его товарищи -ИД Якушкин и Д А Облеухов, питался политикой Александра I В 1810-е гг император распространил в стране протестантскую практику Библейских обществ, одобрял инструкции в области образования, требовавшие преподавать науки в соответствии со Священным Писанием, и стремился создать из россиян, австрийцев и пруссаков единый христианский народ под сенью Священного союза Кроме того, в конце 1810-х гг в столичном обществе приобрели большую популярность мистическая литература и католические проповедники, которые, в отличие от православных священников, были вхожи в светские салоны Привыкший ко всему западному и разочаровавшийся в рационалистических идеалах переустройства мира, Чаадаев обра-

тился за руководящей идеей, которой требовал его незаурядный ум, к католической религиозной философии

Отправляясь в заграничное путешествие, он уже ощущал недостаток веры в высших классах русского народа, и сам в середине 1820-х годов уверовал искренне, сохранив веру до конца своей жизни

Вернувшись в Россию, Чаадаев поселился в имении тетушки селе Алек-сеевском Дмитровского уезда Московской губернии и погрузился в изучение философской, религиозной и исторической литературы Если раньше его честолюбие было направлено в том числе на карьеру и успехи в свете, то теперь умственные занятия захватывают его целиком, становятся средством самовыражения и смыслом существования

В 1827 г Чаадаев вернулся в Москву другим человеком - его знакомые отмечали чрезвычайную набожность и желание навязать открывшиеся ему горизонты мировосприятия Он считал себя призванным донести до людей свои представления о предназначении человечества, историю которого он осмысливал через христианское миропонимание Но уже тогда круг его общения еще был строго ограничен, а вскоре он и вовсе уединяется и приступает к основному труду своей жизни - Философическим письмам

Окончив работу над письмами, Чаадаев вновь стал появляться в московском светском обществе и проповедовать свои идеалы, отрицая чуждые ему представления и утверждая силой мысли и красноречия свою правоту, навязывая обществу убежденность в собственном высоком предназначении Он стал завсегдатаем Английского клуба и посетителем самых значительных литературных салонов

Тем временем Чаадаев не оставлял попыток опубликовать свою философическую переписку в Москве и отправлял рукописи некоторых писем в Санкт-Петербург и даже за границу Предприятие увенчалось успехом в 1836 г, когда первое Философическое письмо, содержащее жесточайшие обвинения против России, было опубликовано в русском переводе в московском журнале «Телескоп» Эта публикация вызвала общественный шок, упреки посыпались на Чаадаева со всех сторон По высочайшему повелению он был объявлен сумасшедшим, над ним был установлен медицинский надзор - в течение года его должен был посещать врач и докладывать о его состоянии императору Спустя год, в

18

октябре 1837 г , надзор был снят, а Чаадаев дал подписку впредь ничего не писать

Третий параграф «Светская проповедь «басманного философа» во второй половине 1830-х - 1850-х гг » «Телескопская история» не на шутку испугала Чаадаева - он пытался во что бы то ни стало доказать свою невиновность, поскольку к 1836 г первое Философическое письмо уже далеко не в полной мере отражало его взгляды Чаадаев стремился четко обозначить свою новую позицию и для этого нанес визит попечителю Московского учебного округа графу С Г Строганову и отправил ему письмо Затем он написал и стал распространять «Апологию сумасшедшего», где наиболее полно выразились изменения в его взглядах на судьбы России

Вскоре Чаадаев стал вновь появляться в обществе Публикация Философического письма и объявление сумасшедшим способствовали росту его популярности Он становится преподавателем «с подвижной кафедры», провозглашает свои убеждения в наиболее значимых для интеллектуальной истории салонах Москвы

Вместе с тем он погружается в историю и культуру своей страны Если прежде он жил преимущественно впечатлениями заграничных походов и путешествия по Европе, а также новых, озаривших его идей католической философии, то теперь он открывает новые для себя мысли не только в беседах с западниками, которые не были близки его религиозному мировосприятию, но и в полемике со славянофилами Его живейший интерес вызывают и лекции Т Н Грановского по истории Западной Европы, и курс С П Шевырева по истории русской словесности Чаадаев глубже узнает российскую историю, научается чтить память Карамзина

На духовное развитие Чаадаева в 1840-е гг влияли, несомненно, и беседы с Митрополитом Московским Филаретом, с проповедями которого он знакомил своих зарубежных корреспондентов. Несмотря на высокую оценку католицизма, он оставался верным православным обрядам, ходил в церковь, и умер как православный - исповедавшись и причастившись

Во второй главе — «Философические письма: основа идейного наследия» - подробно рассматривается цикл Философических писем, составляющий основу творческого наследия мыслителя Особое внимание

19

уделено интеллектуальному контексту, в котором формировались идеи писем, их истокам, а также реакции на них современников

Первый параграф «Истоки историософии П Я Чаадаева» Чаадаев писал Философические письма под впечатлением заграничного путешествия, где он в беседах на религиозные темы проникался духом католической и протестантской Европы Он уезжал за границу из страны, которая не представила ему идеи, на которую могло бы опереться его требовательное сознание Воспитанный в западных традициях, знавший французский язык лучше своего родного, смотревший на мир глазами западных философов и очень посредственно знавший историю своей страны, Чаадаев пережил смену нескольких идеологических увлечений, отражавших настроения высших слоев общества периода царствования Александра I Чаадаев обратился за идейными ориентирами к Западной Европе. Хотя за границей его интересовали в том числе причины «нравственного благоденствия» протестантской Англии, из путешествия он вынес, прежде всего, высокую оценку католицизма как учения, наиболее согласного «с подлинным духом религии» Вернувшись на родину, он окончательно собрал все впечатления от заграничной поездки, выразив их в своих философских штудиях

Во время создания философического цикла Чаадаев был далеко не единственным представителем русского образованного общества, отрицавшим смысл исторического существования России и видевшим лишь на Западе достойные условия для интеллектуального и нравственного развития А С Пушкин, А И Тургенев, П А Вяземский, П Б Козловский — вот лишь несколько интеллектуалов той эпохи, которым были крайне близки подобные настроения В 1828 -1830 гт. Чаадаев создал цикл Философических писем, который он по праву считал главным трудом своей жизни, хотя позже некоторые убеждения, высказанные в нем, безнадежно устарели

На написание писем решительным образом повлияла западная, особенно французская католическая философия Многие мысли, высказанные в произведении Чаадаева, совпадают с идеями, знакомыми ему по сочинениям европейских мыслителей, и особенно Ф -Р де Шатобриана, П -С Балланша, Ф -Р де Ламенне, Ф -П -Г Гизо, Ж де Местра, Л де Бональда и Ф В И Шеллинга В этой эклектике сказались и особенности образования Чаадаева, который не

20

сомневался, что все идеи в мире связаны между собой Однако если западные философы, особенно де Местр и де Бональд, обвиняли Россию без всякого сочувствия, то Чаадаев передавал открывшуюся ему «истину» с искренней болью за свою страну

Второй параграф «Философические письма» Философические письма представляют собой нагромождение рассуждений, иногда упорядоченных, но чаще - помещенных вне всякой системы Все они объединены одной идеей о Божественной предопределенности истории человечества и о роли разных народов в замыслах Провидения Целью истории, которую, по Чаадаеву, можно понять лишь в религиозном ключе, является движение народов к Царству Божьему, когда все станут едины, и мысли всего человечества составят одну мысль Так человечество вернет себе жизнь, которой оно некогда обладало -жизнь совершенной подчиненности Богу Истинной религией, под сенью которой человечество проходит этот путь, является, безусловно, христианство При этом, по мнению Чаадаева, именно католицизм до сих пор являлся наиболее согласным с духом христианства Благодаря своей силе и независимости, католицизм смог создать современную Европу, которая представляет собой единый мир, «провинции одной страны», даровал ей все идеи и понятия, и в том числе «законности, права и порядка» Именно католическая Европа, считал Чаадаев, была избрана Провидением как проводник христианской истины

Для всеобщего движения к Царству Божию должны объединиться все народы, должны пасть все существующие разграничения, а пока каждый народ выполняет в этом движении свою роль, возложенную на него Провидением России же такая роль, по мнению Чаадаева, либо вовсе не была отведена, либо она была создана в назидание другим народам, поскольку сама она не привнесла ни одной мысли в сокровищницу человеческих идей, всегда довольствовалась лишь заимствованием чужих понятий, заменяя одни на другие без разбору, не поучаясь ни на своем, ни на чужом опыте и, соответственно, никуда не двигаясь У России нет и мыслителей - вождей народов, которые думают за свою нацию и прокладывают ей путь к единению с другими христианскими народами

Причину столь прискорбного положения вещей Чаадаев видел в том, что Россия изначально вошла в семью христианских народов «незаконнорожден-

21

ным» ребенком - она приняла святое учение от «растленной Византии», где оно было искажено человеческой страстью - страстью Фотия, которого мыслитель называл виновным в разделении церквей И потому Православие не смогло дать в России ни единого плода, тогда как именно религии обязана Европа своим процветанием Кроме того, именно под сенью Православия состоялось в России одно из наиболее унизительных событий ее истории - порабощение человека человеком, столь вероломно нарушившее христианские заповеди

Для того, чтобы приблизиться к общему движению христианского человечества и, если это возможно, примкнуть к нему, необходимо оживить в стране веру и повторить заново весь путь человеческого рода Чаадаев не говорил о необходимости перехода России в католицизм, но неоднократно упоминал о догмате Единой Вселенской Церкви. Католицизм был для него наиболее близкой к истинному духу христианства ветвью религии, однако из этого не вытекало, что всем народам неизбежно предстоит его принять. Он выступал за единство и был резким противником всяческого раскола и разобщения, и потому призывал к единству веры Чаадаев не брался решать, какую форму это единство должно иметь в будущем - это было предопределено Провидением

Эти убеждения Чаадаева, его искренняя вера в наступление Царства Божьего на земле стали основой всего мировоззрения мыслителя, именно с высоты своей веры он оценивал все события российской и всемирной истории с того момента, как ему «явилось понимание истины»

Третий параграф «Критика современников» Первые читатели Философических писем редко затрагивали вопрос о понимании Чаадаевым судеб России А С Пушкин критиковал оценки Чаадаевым некоторых исторических фигур и ставил под сомнение его мысли о первенстве католицизма в деле единения христианских народов Представление о католицизме как об истинной религии критиковал и А И Тургенев Одним из немногих знакомых с идеями писем, оскорбленных обвинениями против России, был П В.Киреевский, порицавший «проклятую чаадаевщину», ругающуюся над могилами своих отцов

Однако и Пушкин, и Вяземский, и Тургенев осудили публикацию первого Философического письма в 1836 г Пушкин - за то, что не был согласен с уничижительными оценками прошлого и настоящего России и Православия, Вяземский - за желание Чаадаева судить о своей стране с ложной высоты пони-

22

мания «непреложных истин», за его слишком скорую, поверхностную оценку России, за досадную помеху «неподготовленным» к прениям русским умам постигать прошлое и настоящее своей страны Тургенев был вполне согласен с Вяземским

За время, прошедшее с момента написания Философических писем до публикации первого из них в журнале «Телескоп», общественные настроения в стране изменились Восстание в Польше и враждебная реакция на его подавление западных стран, в первую очередь Франции и Англии, обозначили резкую конфронтацию России с этими государствами Внутри же страны всколыхнулись патриотические настроения Революция во Франции 1830-х гг и последовавшие революционные выступления в Бельгии, в государствах Германского союза, итальянских герцогствах окончательно отпугнули многих образованных русских от западноевропейского пути развития и, таким образом, обратили их искания внутрь своей страны Позже эти настроения усилились в связи с критикой, обрушившейся на Россию и Николая I после выступления императора в Варшаве с речью, не оставлявшей полякам никаких надежд на независимость и осуждавшей помощь польским бунтарям со стороны западных стран

Значительную роль в изменении общественных настроений в России сыграл курс С С Уварова на воспитание национальной идеи через образование, основанное на спасительных началах «самодержавия, православия и народности» Благодаря его политике на посту министра народного просвещения, преподавание в России было приноровлено к отечественному началу, и в 1849 г министр с полной уверенностью утверждал «Новое поколение лучше знает Русское и по -Русски, чем поколение наше»33

Не удивительно, что публикация первого Философического письма вызвала бурную критику К печати готовилось несколько опровержений, в одном из которых - в статье А Ф Вельтмана - утверждалось, что Россия, принявшая «от умирающей Греции Святое наследие», является «центром в человечестве европейского полушария, морем, в которое еще стекаются все понятия»

Общее мнение образованного общества о Философическом письме было

33 Цит по Шевченко ММ Конец одного величия Власть, образование и печатное слово в Императорской России на пороге Освободительных реформ М,2003 С 251 -252

23

крайне отрицательным Лишь немногие, и среди них находившийся в ссылке А И Герцен, «горячо рукоплескали автору». Не меньше публики появлением статьи в печати было удивлено правительство А X Бенкендорф, прекрасно знавший настроения образованного общества Москвы и Санкт-Петербурга, негодовал, когда при изучении бумаг Чаадаева обнаружилось, что у мыслителя были единомышленники

Правительственная комиссия, образованная для расследования «Теле-скопской истории», выдвинула обвинения против Чаадаева-философа, не обнаружив в нем политического вольнодумца, и сочла главным преступлением обнародование унизительной для России статьи в тот момент, когда правительство употребляло все силы для укрепления в обществе национального чувства

В третьей главе - «Взгляды П.Я.Чаадаева на судьбы России, человечества и христианства в 1830-е - 1850-е гг.» - исследуются изменения во взглядах мыслителя на судьбы России и Православия в 1830-е - 1850-е гг, анализируются истоки этих изменений и их связь с событиями в России и в мире, настроениями русского образованного общества того времени

Первый параграф «Старое и новое во взглядах мыслителя на судьбы России в 1830-е гг » Изменения общественных настроений в 1830-е гг коснулись и Чаадаева Он поддержал стихотворения Пушкина «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина», в которых поэт укорял Запад во вмешательстве в польский вопрос, «спор славян между собою» и призывал Европу вновь обагрить кровью своих солдат бескрайние просторы России В статье, посвященной польскому вопросу, Чаадаев отмечал, что истинное счастье для Польши - находиться в составе России, единственного объединения славянских племен, сохранившего славянское начало неприкосновенным Он отталкивался еще от идей Философических писем, в которых утверждал, что благоденствие человечества возможно лишь при единстве всех христианских народов Однако известно, что вину за преступный раскол человечества Чаадаев возлагал и на Россию, и его утверждения о благодетельном развитии славянских народов внутри одной семьи были в этом смысле новшеством, объясняемым общественно-политической атмосферой того момента

После французской революции 1830 г Чаадаев разочаровался в Европе как в носительнице христианских идеалов — старое общество, которое он

24

считан основным проводником Божественной Идеи, уступило место торжеству приземленных ценностей Вместо твердых убеждений во Франции, где ранее процветала столь высоко оцененная им Реставрация, теперь возобладал тупой материальный интерес, не способный к истинному созиданию

Все эти изменения в духовном мире Европы и России привели его к новым заключениям, разделявшимся многими из его современников - об исторической молодости России, являвшейся залогом благодатного будущего Теперь он считал, что Россия, вовсе не имевшая за плечами насыщенной истории, благодаря Петру I начала свое развитие «с чистого листа» Лишенная противоречивых убеждений и предрассудков, которые мешали новым идеям влиять на духовный мир Европы, Россия должна стать проводниками этих идей и таким образом повести человечество к Царству Божию

После «Телескопской истории» Чаадаев спешил объявить об изменении своих мнений и обществу В этот момент в его статьях и письмах появляются утверждения, в которых он реабилитирует Православие, указывая, что немногими прекрасными моментами нашего прошлого мы обязаны Ему одному Все изменения своего мировоззрения Чаадаев изложил в развернутом ответе на критику его первого философического произведения ~ в статье «Апология сумасшедшего»

Новая мысль Чаадаева о том, что Православию принадлежат все незначительные положительные моменты отечественной истории, не помешала ему повторить в этой статье мысли о ничтожности российского прошлого как о залоге благодатного будущего

Второй параграф «Осознание национальных корней взгляды Чаадаева на судьбы России и Православия в 1840-х гг » В 1840-е гг Чаадаев углубляется в поиски истоков отечественной самобытности и, пережив резкость своих первых историософских построений, уже не стремится к открытию непреложных истин, значительно упрощающих миропонимание Понимание мыслителем судеб России в это время становится более сложным.

Теперь Чаадаев не склонен видеть в истории России несколько страниц «беспорядочно исписанной бумаги» Те замечательные моменты, которыми одарило нашу историю Православие, становятся для него вполне осязаемыми и уже не могут быть отброшены в погоне за идеалами старой Европы

25

Изучению основ российской истории, по Чаадаеву, несомненно, должно было способствовать западное просвещение, которое и предоставило инструментарий ее апологетов - представителей «новой национальной школы», под которыми Чаадаев подразумевал славянофилов и близких к ним патриотов прошлого Чаадаев обрушивается на славянофилов, которые вместо уразумения роли России в истории человечества обратились к иллюзиям об идеальном и давно ушедшем, отринув при этом вовсе остальной мир Он критикует панславизм, который вместо того, чтобы способствовать стиранию национальных отличий и движению всего христианского человечества по единому пути, предлагает создать славянский «полумир» и замкнуться на своей особости Для него дикими являлись идеи спасительной роли России по отношению к погрязшему в грехах Западу Представители «квасного патриотизма», по мнению Чаадаева, пытались обратить западное просвещение против самой Европы, не осознавая всей нелепости подобных утверждений, и вместо того, чтобы образовываться самим, рассчитывали цивилизовать Европу фрагментами ее же цивилизации

Чаадаев призывал постигнуть природу России, обратиться к ее истории не с позиций, заведомо ее идеализирующих, а со скромным благочестивым патриотизмом наших отцов, чтобы обнаружить в ней все промахи, в которых надлежит раскаяться перед лицом всего мира, и вынести из нее действительные достоинства Только таким образом, считал Чаадаев, России дано понять свое место в общем движении христианского человечества

В этот период он уже видит Православие единственным создателем нашего народа, сообщившим ему свой аскетический, задавленный мирской властью характер, склонность к подчинению стоящим над нацией силам Этим он объясняет все значительные события российской истории призвание варягов, крещение Руси, опричнину, преобразования Петра I Удивительный аскетизм российского народа Чаадаев воспринимает как чудесное творение Провидения и потому не стремиться дать ему свою оценку

Теперь он воспринимает Православие как одну из возможных форм христианства, а не как постыдное отклонение от истинно христианского духа Он разделяет роли западной и восточной Церквей Согласно новым взглядам Чаадаева, католицизм был создан, чтобы явить миру социальное развитие человечества, объединить народы Европы под сенью одной, истинной идеи Христа, не

26

чуждаясь при этом честолюбия и применения силы Православие же представляет собой мощь христианства, предоставленного исключительно своим силам Заведомо задавленная властью правителей, восточная Церковь развила до крайности аскетический элемент, и полностью создала целый народ, огромную страну, сохранив ее в течение многих веков. Эти идеи о разных миссиях западной и восточной Церквей также существовали в европейской философской традиции и, в частности, в сочинениях публициста А де Сиркура, с которым Чаадаев состоял в переписке

Представления об образующих началах русской истории, к которым следует прибавить неоднократно указывавшийся Чаадаевым географический фактор, органично сосуществовали в его воззрениях с ролью государства в истории России Как и многие его современники, Чаадаев представлял правительству исключительную роль в распространении просвещения в стране При этом он обрушивался на действия правительства с критикой, когда они не соответствовали его чаяниям, будь то помехи, создаваемые на пути общественной образованности, или же отказ от проектов по освобождению крестьян Чаадаев с юношества до середины 1850-х гг был последовательным сторонником отмены безнравственного крепостного права Более того, в его бумагах обнаружена прокламация к крестьянам (1848 г), в которой сообщается о народных волнениях в Европе, однако она является скорее проявлением творческой свободы, чем призывом к крестьянскому восстанию При этом позиция Чаадаева по отношению к освобождению крестьян в последние годы жизни не совсем ясна По свидетельству его хорошего знакомого А И Дельвига, Чаадаев планировал обосновать необходимость сохранения в России крепостного права Это заявление можно объяснить, исходя из понимания Чаадаевым аскетизма и подчинения властям как главного творца русского национального характера, дарованного России Провидением Однако нет надежных сведений, отражающих отношение Чаадаева к этому вопросу в 1855 - 1856 гг

Чаадаев не был политическим теоретиком Он принимал в политике Николая I то, что соответствовало его воззрениям, и отвергал действия, противные его взглядам на судьбы России, имея в виду свои чаяния движения человечества по пути к Царству Божию Самостоятельной ценности политические убеждения Чаадаева в 1830-1850-е гг не имели Равно как социальную роль католи-

27

цизма он прославлял не как самоцель, а как способ к наставлению христианского человечества на пуп. истинный

Третий параграф «Последние разочарования оценка П Я Чаадаевым событий Крымской войны» Надежды Чаадаева на то, что усиленное изучение российской самобытности «фанатичным славянством» в результате обернется на благо страны, поскольку позволит глубже осмыслить российскую историю и сменится позже беспристрастным ее восприятием и уразумением исторических путей России по отношению к движению всего христианского человечества, были окончательно разрушены Крымской войной

По его мнению, ответственность за развязывание войны лежит на общественном мнении, которое прославляло превосходство России над Западом и ее мессианское предназначение, вследствие чего правительство, ощущая себя в согласии с желаниями страны, не колебалось в своих действиях и вступило в войну со всей Европой В результате этих действий правительства, не соответствовавших истинным национальным интересам, ура-патриотических настроений общества, ослепленного стремлением к изоляции и ложными представлениями о своей, в действительности не раскрытой еще самобытности, авангард Европы очутился в Крыму

В Заключении суммируются итоги исследования и приводятся общие выводы Чаадаев пережил несколько мировоззренческих трансформаций, связанных преимущественно с обстоятельствами его биографии, интеллектуальной атмосферой эпохи и общественно-политической ситуацией Вместе со своими товарищами в 1810-е гг - начале 1820-х гг он питал надежды на освобождение крестьян, сочувственно относился к европейским революциям и был готов участвовать в их свободолюбивых предприятиях, однако деятельным участником освободительного движения он не стал

Бывший масон и несостоявшийся участник Союза благоденствия, он разочаровался в тайных обществах, находя ответы на извечные вопросы бытия в христианстве, к которому он обратился под руководством идей католической философии

В своем главном труде — Философических письмах, написанных в конце 1820-х гг, - он создал модель макроистории, объясняя прошлое человечества через призму христианского мировосприятия

28

Чаадаев указывал, что у России нет прошедшего и настоящего, а будущее ее туманно, поскольку она по воле Провидения стояла особняком среди христианских народов Европы, которые, объединившись под сенью католицизма, двигались в максимальном соответствии с предначертаниями Промысла к становлению Царства Божьего на земле В этом Чаадаев видел и вину самой страны, принявшей христианство из нечистого источника - у «растленной» Византии Для единения с христианскими народами, считал Чаадаев, России необходимо оживить веру, однако не уточнял, как это следует понимать

С этого времени постижение явленного мира стало для Чаадаева содержанием умственной деятельности и смыслом существования Воспитанный на просветительской идеологии, он стремился разгадать предначертания Провидения и всякий раз верил в истину, которая ему открывалась через постижение истории сквозь призму христианского мировосприятия Поэтому его мысль никогда не застывала на месте

Изменяя свои воззрения, он всегда был искренним В середине 1830-х гг он остался верен своему мнению о бессодержательности российской истории, однако начал воспринимать это качество в положительном ключе Разочаровавшись в сотрясаемой революциями Европе, которая прежде виделась ему проводником вечных идеалов, он пришел к выводу, что будущее христианского мира принадлежит России, свободной от предрассудков прошлого и способной распознать предначертания Провидения

Позже его взгляды вновь претерпели изменения На этот раз важнейшую роль сыграли обращение Чаадаева к культурным корням России и более глубокое изучение истории Он осознал, что история России была наполнена величественными событиями, основу которых составил аскетический характер православной веры российского народа Теперь он призывал к изучению и осмыслению российской истории, что могло позволить уразуметь пути, предначертанные России Промыслом

Чаадаев не примыкал полностью ни к одному из направлений общественной мысли того времени Он критиковал славянофильство за его узкую националистическую идеологию и проповедовал духовные идеалы католического Запада, старой Европы, критикуя революции 1830-х и 1840-х гг Он оценивал действия российского правительства с точки зрения их внутриполитической и

29

внешнеполитической целесообразности, имея в виду свои представления о судьбах России и христианского мира

По теме диссертации опубликованы следующие работы: Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:

1 Добровольский ВЮ Политика Николая I в 1830 - 1835 гг в восприятии П Я Чаадаева // Научные ведомости Белгородского государственного университета Серия История Политология Экономика 2007 № 5 (36) Выпуск 3 С 103-109 (0,5 пл)

2 Добровольский ВЮ ПЯ Чаадаев в восприятии современников и исследователей // Вестник Российского университета дружбы народов Серия История России 2007 Специальный выпуск № 1. С 79-85 (0,4пл)

3 Добровольский ВЮ П Я Чаадаев феномен общественного интереса // Отечественная история 2007. № 5 С 187-192 (0,4 пл.)

Подписано в печать 08 11 2007 г Исполнено 08 11 2007 г Печать трафаретная

Заказ №971 Тираж 100 экз

Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш, 36 (495) 975-78-56 \vvvw ахйоге£ега1 ги

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Добровольский, Владимир Юрьевич

Введение.

§1. Общая характеристика источников. История публикации писем и трудов П.ЯЧаадаева.

§2. Взгляды П.Я. Чаадаева в оценках отечественных и зарубежных исследователей.

Глава 1. Жизненный путь и духовно-интеллектуальное становление П.Я.Чаадаева

§1. Домашнее воспитание, университет и служба: пора либеральных надежд

§2. Отставка, заграничное путешествие и работа над «Философическими письмами»: обращение к христианству.

§3. Светская проповедь «басманного философа» во второй половине

1830-х-1850-х гг.

Глава 2. Философические письма: основа идейного наследия

§1. Истоки историософииИЯ.Чаадаева.

§2. Фил6с50Шеские письма

2.1. Философическое письмо 1.

2.2. Философическое письмо II.

2.3. Философическое письмо III.

2.4. Философическое письмо IV.

2.5. Философическое письмо V.

2.6. Философическое письмо VI.

2.7. Философическое письмо VII.

2.8. Философическое письмо VIII.

§3. Критика современников.

Глава 3. Судьбы России, человечества и христианства в произведениях Чаадаева 1830-х - 1850-х гг.

§1. Старое и новое во взглядах мыслителя на судьбы России в 1830-е гг.

§2. Осознание национальных корней: взгляды Чаадаева на судьбы России и Православия в 1840-х гг.

§3. Последние разочарования: оценка Чаадаевым событий Крымской войны.

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Добровольский, Владимир Юрьевич

Имя Петра Яковлевича Чаадаева (1794 - 1856) навсегда вписано в ряд великих творческих дарований России. В истории же отечественной общественной мысли он вообще занимает исключительное положение. Эта исключительность проявилась в том, что он не принадлежал ни к одному из главных мировоззренческих течений, контуры которых явно обозначились в 30-е годы XIX столетия: западнического, славянофильского и государственного.

К Чаадаеву неприложимо ни одно из расхожих историко-социологических определений: «консерватор», «либерал», «почвенник», «демократ», «социалист», - именно потому, что это была свободная творческая личность.

Не являлся он в точном смысле слова и философом: его комплекс идей, «система», как он его называл, не был самостоятельной философской концепцией, именно поэтому у него не было явных последователей.

Он не был ни писателем, ни поэтом. При жизни Чаадаева его сочинения были опубликованы лишь дважды, и наиболее значительной публикацией стал небольшой трактат в виде первого Философического письма. Каждая из идей его произведений отнюдь не была оригинальной, но в своей совокупности они производили сильное впечатление. Он остро и резко поставил вопросы об исторической судьбе России, о ее историческом предназначении.

Среди светских интеллектуалов он не был первым, кто пытался предугадать будущее, опираясь на знание прошедшего. Намного раньше подобные вопросы озаботили Н.М.Карамзина («О древней и новой России, в ее политическом и гражданском отношениях», 1811 год).

Однако именно взгляды Чаадаева вызвали своего рода общественный «шок», который ускорил обособление главных течений русской общественной мысли. Мировоззренческий спор о судьбе России и ее месте в мире, возникший вокруг первого Философического письма, не прекратился до настоящего времени. Эта дискуссия то затихала, то возобновлялась, а ее актуализация всегда приходилась на переломные исторические эпохи, когда резко возрастал интерес к исторической идентификации России и одновременно - к творческому наследию П.Я.Чаадаева. Так было в 50-60-е годы XIX века, в начале XX века, потом в годы «оттепели», а затем - и на исходе XX века. Чаадаев и сейчас привлекает пристальное внимание именно потому, что текущая эпоха существования России требует современных ответов на извечные вопросы русского бытия.

Историософские размышления Чаадаева о предназначении рода человеческого, о смысле существования России, о ее судьбе, об историческом соотношении России и Запада и сейчас вызывают споры в России и за ее пределами, порождая нередко взаимоисключающие оценки и умозаключения. Даже в серьезных публикациях его все еще именуют «основоположником западничества»1; некоторые же современные авторы продолжают уверять, что он - «один из родоначальников освободительного движения в России» . Для подобных категорических выводов не существует сколько-нибудь надежных предметных оснований. Так уж повелось: Чаадаева часто заносят в разряд тех или иных течений и политических фракций, опираясь лишь на отдельные фразы и локальные фрагменты из его писем и сочинений.

Данная работа посвящена анализу творческого наследия Чаадаева, изучению его идей в их совокупности, в их развитии и трансформации. Акцент будет сделан на историософии мыслителя, на его взглядах, касающихся исторического предназначения России. К этой проблематике исследователи обращались не раз, но в подавляющем большинстве случаев

1 Русская историософия. Антология. М., 2006. С. 21. их взгляд на Чаадаева изначально был жестко детерминирован той или иной идеологической доктриной, что заведомо сужало масштаб личности, умаляло глубину и высоту его творческой мысли.

В диссертации ставится основная цель: преодолеть устоявшиеся стереотипы восприятия, представить «живого» Чаадаева-мыслителя, для которого осмысление явленного мира было потребностью души, смыслом существования. При этом пристальное внимание уделено базовому сюжету, ставившему в тупик многих исследователей его творчества, и восприятие которого более всего пострадало от идеологизации интерпретаций: эту проблему можно кратко обозначить как Бог и человек. Многие и до Чаадаева воспринимали историю как творение Промысла, но он первым среди светских мыслителей попытался связать отдельные религиозные медитации между собой и сформулировать цельный взгляд на онтологию истории.

Получить представление о формировании взглядов Чаадаева можно, лишь изучив особенности его образования, обозначив круг общения и интеллектуальную среду, в которой вращался Чаадаев с университетской скамьи до последних лет жизни, а также указав события, решительным образом повлиявшие на его биографию и мировосприятие.

Взгляды мыслителя на судьбы России в работе будут реконструированы на основании его творческого наследия. Для наиболее объективного представления о мировоззрении Чаадаева следует попытаться найти объяснение парадоксам, которые, по мнению исследователей, заключены в его сочинениях. Важно отметить, что круг источников, находящихся в нашем распоряжении, в полной мере позволяет достичь поставленных целей.

Метод исследования можно охарактеризовать как сравнительно-исторический. Формирование и изменения во взглядах Чаадаева будут

2 Кантор В.К. Русский европеец как явление культуры. М., 2001. С. 137. рассмотрены в интеллектуальном контексте эпохи, с особенностями которого мыслитель непременно соизмерял свои мировоззренческие установки.

Цели и метод определили структуру работы. Помимо введения, работа состоит из трех глав и заключения. В первой главе описаны основные вехи биографии Чаадаева, причем особенное значение уделено его духовному становлению. В работе не ставится цель максимально полно осветить все события из жизни мыслителя, поскольку обстоятельства его биографии исследованы достаточно подробно3. Более детально изучены моменты биографии, связанные с формированием его мировоззрения, а также некоторые недостаточно ясные эпизоды, которые добавляют значительные штрихи к изучению поведения мыслителя, без знания которого невозможно получить целостное представление о его взглядах.

Во второй главе подробно исследован цикл Философических писем, составляющий основу творческого наследия мыслителя. При этом особое внимание уделено интеллектуальному контексту, в котором формировались идеи писем, их истокам, а также реакции на них современников. Это позволяет оценить значимость историософских построений Чаадаева в общественной жизни того времени и показать, насколько соответствовали взгляды мыслителя настроениям общества.

Изменения, которые претерпевали взгляды мыслителя на судьбы России, являются предметом исследования в третьей главе. В ней указываются истоки этих изменений и их связь с событиями в России и в мире, а также с настроениями русского образованного общества того времени. Это исследование позволяет выяснить, почему Чаадаев стоит особняком в истории общественной мысли, и указать возможные подходы к изучению судеб России в представлении Чаадаева о них.

См., например: Гершензон М.О. П.Я.Чаадаев. Жизнь и мышление // Гершензон М.О. Грибоедовская Москва. П.Я.Чаадаев. Очерки прошлого. М., 1989. С. 107 - 221; Qirenet Ch. Tchaadaev et les Lettres Philosophiques. Contribution a l'etude du mouvement des idees

В заключении приведены выводы по всем вопросам, изученным в процессе исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "П.Я. Чаадаев и его взгляды на судьбы России"

Заключение

П.Я.Чаадаев вошел в историю русской общественной мысли как выразитель западнических устремлений и последовательный оппозиционер, обличавший недостатки современного ему российского общества. Ему вменяют в вину несправедливые обвинения прошлого и настоящего России, с которыми он ради авторского честолюбия выступил публично в одном из лучших литературных журналов того времени. Чаадаева, одного из ярчайших представителей русского национального самосознания, не без оснований называют русским де Местром и маркизом Позой - российским представителем модных в Европе интеллектуальных течений. Его справедливо обвиняют в спекуляции собственным мнением в угоду своей безопасности и обстоятельствам. Поведение Чаадаева было далеко от образцового, хотя многие почитали его за одного из наиболее замечательных людей своего времени1. Равным образом его фигура всегда привлекала исследователей, интересовавшихся вопросами исторической целесообразности существования России, так же как в свое время появление в печати Философического письма стало одним из основных поводов к размежеванию основных направлений русской общественной мысли.

Понять Чаадаева, осмыслить историю формирования и изменения его взглядов невозможно без обращения к его биографии, ее изучения в ключе духовно-интеллектуального становления мыслителя. Уразумение исторических путей человечества и места, которое занимает в них судьба России, составляло весь интерес его интеллектуальной деятельности, а следовательно - и его жизни. Всецелое посвящение себя мыслительной деятельности было сознательным выбором Чаадаева. В молодости блиставший в светском обществе Москвы и Санкт-Петербурга, удачливый в военной карьере, Чаадаев уделял уйму времени чтению книг из самых разных областей знания, особенно интересуясь философией, и завоевал себе

1 См. Жихарев М.И. Указ. соч. С. 118 - 119. репутацию «гусара-философа». Он не был исключением среди своих товарищей - и в Москве, и в Санкт-Петербурге его окружали люди, далеко не чуждые метафизических премудростей. Однако именно Чаадаеву позже суждено было сыграть роль светского мудреца и даже «апостола и проповедника истины», как называл его А.С.Цуриков, мнение которого многие разделяли2.

Образование Чаадаева, которое современники неизменно называли «блестящим», было таковым именно в России того времени. Он был, по справедливому замечанию М.К.Лемке, одним из последних русских энциклопедистов3. Чаадаев собрал за время учебы в университете множество сведений из многих областей, однако не проявил особых академических успехов. Основные свои знания он почерпнул из книг, которые начал собирать в самом юном возрасте, и отнюдь не был знаком с методами научного познания и научной этики, что столь ярко проявилось при создании его основного труда - Философических писем. В петербургский период жизни ему были близки либеральные настроения его товарищей-декабристов, он разделял стремления к отмене крепостного права, высоко оценил бескровную революцию в Испании, возможно, даже обсуждал «тираноборчество» с юным Пушкиным, однако не принял участия в деятельности тайных обществ.

Вместе с этим он участвовал в масонской ложе «Соединенных друзей», а затем - «Северных друзей», которые были одними из немногих аполитичных мастерских того времени. Там же укрепился интерес Чаадаева к метафизике, навеянный еще рассуждениями его ближайших знакомых, и к религии как к одной из ее форм.

Чаадаев покинул службу, когда ему следовало назначение во флигель-адъютанты Александра I, и всецело посвятил себя умственной деятельности, как сделал это годом раньше его брат Михаил. К тому времени он

2 Там же.

3 Лемке М.К. Николаевские жандармы и литература 1826-1855 годов. Б/м. 1908. С. 373. разочаровался в тайных обществах и, очевидно, в рационалистических идеалах переустройства мира, однако новые идеалы тогда только начали зарождаться в его сознании. Он продал свою старую библиотеку и начал собирать новую, приобретая, помимо художественной, преимущественно религиозную, философскую и историческую литературу. Перед отставкой он планировал поселиться за границей, не желая оставаться в России, однако в 1823 г. он отправился в заграничное путешествие неохотно4 и с намерением через год вернуться домой. Столь резкая смена общественного положения и разочарование в идеалах юности навели на него глубокую ипохондрию, которую М.И.Муравьев-Апостол, провожавший его за границу, назвал байроновской «искусственной разочарованностью».

Чаадаев уезжал за границу из страны, которая не представила ему идеи, на которую могло бы опереться его требовательное сознание. Воспитанный в западных традициях, знавший французский язык лучше своего родного, смотревший на мир глазами западных философов и очень посредственно знавший историю своей страны, Чаадаев пережил смену нескольких увлечений, отражавших настроения высших слоев общества периода царствования Александра I. Чаадаев, на глазах которого страна-победитель, величайшая держава, устанавливала на своей земле одну за другой идеи поверженного ей Запада, вовсе не обращаясь к национальным корням, не смог найти в России подходящей ему идеи и, продолжая традиции своего западнического поколения, обратился к Европе.

К этому времени Чаадаев уже в значительной мере преумножил свои познания в области христианства. Он сознательно обратился к нему вскоре после отставки и уже в заграничном путешествии указывал на недостаток веры в России, «особенно в высших классах», и беседовал в европейских гостиных на религиозные темы. Хотя за границей его интересовали в том числе причины «нравственного благоденствия» протестантской Англии, из

4 «О Чаадаеве ничего не знаем; поехал неохотно», - писал А.И.Тургенев П.А.Вяземскому 25 сентября 2003 г. (Остафьевский архив князей Вяземских. Т. II. СПб., 1899. С. 350). путешествия он вынес, прежде всего, высокую оценку католицизма как учения, наиболее согласного «с подлинным духом религии». Вернувшись на родину, он окончательно собирает все впечатления от заграничной поездки и своих философских штудий. К его разочарованиям в России прибавляются впечатления от декабрьского восстания, организаторы которого выше всего поставили рациональную мысль человека, решили по своей воле, путем насилия, переустроить общество и отбросили Россию на полвека назад. Сталкиваясь в Москве с ура-патриотическими настроениями, связанными с ожиданиями и результатами русско-турецкой войны 1828-1829 гг., он, очевидно, приходит в еще большее негодование, поскольку решительно не видит причин радоваться противостоянию невежественной, Богом забытой России и «нравственно процветающей» Англии. В этой атмосфере он пишет цикл Философических писем, который он по праву считал главным трудом своей жизни, хотя позже, как он утверждал, многие убеждения, высказанные в нем, безнадежно устарели.

На написание Философических писем решительным образом повлияла западная, особенно французская католическая философия. Многие мысли, высказанные в произведении Чаадаева, совпадают с идеями, знакомыми ему по сочинениям европейских мыслителей, и особенно Ф.-Р. де Шатобриана, П.-С. Балланша, Ф.-Р. де Ламенне, Ф.-П.-Г. Гизо, Ж. де Местра, Л. де Бональда и Ф.В.И.Шеллинга. В этой эклектике и сказались особенности образования Чаадаева, который, к тому же, утверждал, что все идеи в мире связаны между собой. Однако если западные философы, особенно де Местр и де Бональд, обвиняли Россию без всякого сочувствия, то Чаадаев передавал открывшуюся ему «истину» с искренней болью за свою страну.

Философические письма представляют собой нагромождение рассуждений, иногда упорядоченных, но чаще - помещенных вне всякой системы. Эту особенность произведения отмечали еще современники мыслителя: «Я хотел было также обратить Ваше внимание на отсутствие плана и системы во всем сочинении», - писал Пушкин в 1831 г. в отзыве на

VI и VII Философические письма5. Тем не менее, Чаадаев называл цикл своей «системой». Действительно, все они объединены одной идеей: идеей о Божественной предопределенности истории человечества и о роли разных народов в планах Провидения. Целью истории, которую, по Чаадаеву, можно понять лишь в религиозном ключе, является движение народов к Царству Божьему, когда все станут едины, и мысли всего человечества составят одну мысль. Так человечество вернет себе жизнь, которой оно некогда обладало -жизнь совершенной подчиненности Богу. Истинной религией, под сенью которой человечество проходит этот путь, является, безусловно, христианство. При этом, по мнению Чаадаева, именно католицизм до сих пор являлся наиболее согласным с духом христианства. Некоторое отдаление от первоначальных догматов веры, пренебрежение некоторыми христианскими добродетелями в истории католицизма были необходимы для того, чтобы сохранить Церковь и позволить ей распространить свое влияние на максимально возможной территории. Благодаря своей силе и независимости, католицизм смог создать современную Европу, которая представляет собой единый мир, «провинции одной страны», даровал ей все идеи и понятия, и в том числе «законности, права и порядка», и, избрав символом единства католического мира Папу, продолжает движение в ближайшем соответствии предначертаниям Провидения. Именно католическая Европа, считает Чаадаев, была избрана Провидением как проводник христианской истины.

Для всеобщего движения к Царству Божию должны объединиться все народы, должны пасть все существующие разграничения, а пока каждый народ выполняет в этом движении свою роль, возложенную на него Провидением. России же такая роль, по мнению Чаадаева, либо вовсе не была отведена Провидением, либо она была создана в назидание другим народам, поскольку сама она не привнесла ни одной мысли в сокровищницу человеческих идей, всегда довольствовалась лишь заимствованием чужих понятий, заменяя одни на другие без разбору, не поучаясь ни на своем, ни на

5 Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. Т. 2. М., 1991. С. 448. чужом опыте и, соответственно, никуда не двигаясь. В России, писал Чаадаев, нет установившихся понятий, в ней все шатко, у нее нет и мыслителей - вождей народов, которые думают за свою нацию и прокладывают ей путь вперед, к единению с другими христианскими народами.

Причину столь прискорбного положения вещей Чаадаев видит в том, что Россия изначально вошла в семью христианских народов «незаконнорожденным» ребенком - она приняла святое учение от растленной Византии, где оно было искажено человеческой страстью -страстью Фотия, виновного в разделении церквей. И потому Православие не смогло дать в России ни единого плода, тогда как именно религии обязана Европа своим процветанием. Кроме того, именно под сенью Православия состоялось в России одно из наиболее унизительных событий ее истории -закрепощение крестьянства - порабощение человека человеком, столь вероломно нарушившее христианские заповеди.

Дальнейшая судьба России Чаадаеву не ясна, равно как не знает он, всем ли народам уготовано вступить в Царство Божие. Для того, чтобы повлиять на свое будущее, чтобы приблизиться к общему движению христианского человечества и, если это возможно, примкнуть к нему, необходимо оживить в стране веру и повторить заново весь путь человеческого рода, для чего Россия имеет перед собой опыт веков. Чаадаев не говорил о необходимость перехода России в католицизм, но неоднократно упоминал о догмате Единой Вселенской Церкви. Католицизм был для него наиболее близкой к духу христианства ветвью религии, однако из этого не вытекало, что всем народам неизбежно предстоит его принять. Он выступал за единство и был резким противником всяческого раскола и разобщения, и потому призывал к единству веры. Чаадаев не брался решать, какую форму это единство должно иметь в будущем - это было предопределено Провидением.

Эти убеждения Чаадаева, его искренняя вера в наступлении Царства Божьего на земле стали основой всего мировоззрения мыслителя, именно с высоты своей веры он оценивал все события российской и всемирной истории с того момента, как ему «явилось понимание истины».

Во время создания философического цикла Чаадаев был далеко не единственным представителем русского образованного общества, отрицавшим Россию и видевшим лишь на Западе достойные условия для интеллектуального и нравственного существований. А.С.Пушкин, А.И.Тургенев, П.А.Вяземский, П.Б.Козловский - вот лишь несколько интеллектуалов той эпохи, которым были крайне близки подобные настроения. Однако и Пушкин, и Вяземский, и Тургенев осудили публикацию первого Философического письма в 1836 г. Пушкин - за то, что не был согласен с автором в его обвинениях против прошлого и настоящего России и Православия, Вяземский - за желание Чаадаева судить о своей стране с ложной высоты понимания «непреложных истин», за его слишком скорую, поверхностную оценку России, за досадную помеху «неподготовленным» к прениям русским умам постигать прошлое и настоящее своей страны, и Тургенев был вполне согласен с Вяземским.

За время, прошедшее с момента написания Философических писем до публикации первого из них в журнале «Телескоп», ситуация в стране изменилась. Восстание в Польше и реакция на его подавление западных стран, в первую очередь Франции и Англии, обозначили резкую конфронтацию России с этими государствами, а внутри страны всколыхнули патриотические настроения, формировавшиеся во многом в ответ на обвинения, которые свободолюбивый Запад бросал самодержавной России. Революция во Франции 1830-х гг., поставившая во главе страны короля-«мещанина», как охарактеризовал его Пушкин, и последовавшие революционные выступления в Бельгии, в государствах Германского союза, итальянских герцогствах окончательно отпугнули многих образованных русских от западноевропейского пути развития и, таким образом, обратили их искания внутрь своей страны. Позже эти настроения усилились в связи с критикой, обрушившейся на Россию и ее императора после выступления Николая I в Варшаве с речью, не оставлявшей полякам никаких надежд на независимость и осуждавшей помощь польским бунтарям со стороны западных стран.

Значительную роль в изменении общественных настроений в России сыграл курс С.С.Уварова на воспитание национальной идеи через образование, основанное на спасительных началах «самодержавия, православия и народности», хотя сам Уваров был типичным представителем западнической александровской эпохи и был лишь поверхностно знаком с православной святоотеческой традицией. Благодаря его политике на посту министра народного просвещения, преподавание в России было приноровлено к Отечественному началу. «Изучение Русского языка и Русской Истории, уважение к Русскому началу, - писал Уваров в «Обозрении управления министерством народного просвещения» за 1849 г., -противупоставляется влиянию иностранного духа». И в 1849 г. министр с полной уверенностью утверждал: «Новое поколение лучше знает Русское и по -Русски, чем поколение наше»6.

Эти изменения настроений коснулись и Чаадаева. Он поддержал стихотворения Пушкина «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина», в которых поэт укорял Запад во вмешательстве во внутренние дела страны, «спор славян между собою» и призывал Европу вновь обагрить кровью своих солдат бескрайние просторы России. В статье, посвященной польскому вопросу, Чаадаев указывал, что истинное счастье для Польши - находиться в составе России, единственного объединения славянских племен, сохранившего славянское начало неприкосновенным. Он отталкивался еще от идей Философических писем, в которых утверждал, что благоденствие человечества возможно лишь при единстве всех христианских народов.

6 Цит. по: Шевченко М.М. Конец одного величия: Власть, образование и печатное слово в Императорской России на пороге Освободительных реформ. М., 2003. С. 251 - 252.

Однако известно, что вину за преступный раскол человечества Чаадаев возлагал и на Россию, и его утверждения о благодетельном развитии славянских народов внутри одной семьи были в этом смысле новшеством, объясняемым общественно-политической атмосферой того момента.

После французской революции 1830 г. Чаадаев разочаровался в Европе как в носительнице христианских идеалов - его старое общество, которое он считал основным проводником Божественной идеи, уступило место торжеству приземленных ценностей. Вместо твердых убеждений во Франции, где ранее процветала столь высоко оцененная им Реставрация, теперь возобладал тупой материальный интерес, не способный к истинному созиданию.

Все эти изменения в духовном мире Европы и России привели его к новым идеям, имевшим истоки также в западной философии и разделявшимся многими из его современников - об исторической молодости России, являвшейся залогом благодатного будущего. Теперь он считал, что Россия, вовсе не имевшая за плечами сколь-нибудь насыщенной истории, благодаря Петру I начала свое развитие с чистого листа, на котором император начертал слова «Европа» и «Запад». Поэтому, лишенная противоречивых убеждений и предрассудков, которые мешали новым идеям влиять на духовный мир Европы, Россия должна стать проводником этих идей и таким образом «дать разгадку человеческой загадки», повести Европу и все человечество по пути обетованному.

Чаадаев, почитавший себя проводником истины в России, был настолько уверен в своей правоте и считал свои новые взгляды столь лестными для России, что искренне надеялся на оправдание, отправляя следствию по делу о публикации первого Философического письма все свои документы, содержавшие эти новые мысли. Однако правительство не обнаружило ничего извинительного в утверждениях Чаадаева о ничтожности русского прошедшего, и новые идеи Чаадаева отнюдь не способствовали его оправданию. За обнародование унизительной для России статьи в тот момент, когда правительство употребляло все силы для укрепления в обществе национального чувства, Чаадаев был Высочайшим волеизъявлением объявлен умалишенным. Спустя год Николай I распорядился снять с философа унизительный медицинский надзор. При этом Чаадаев дал расписку, в которой обязался впредь ничего не писать.

Не на шутку испугавшись репрессий, Чаадаев спешил объявить об изменении своих мнений и обществу. В этот момент в его статьях и письмах появляются утверждения, в которых он реабилитирует Православие, указывая, что немногими прекрасными моментами нашего прошлого мы обязаны ему одному. Вряд ли эти мысли Чаадаев выдумал себе в оправдание. Его независимость не позволяла ему столь резко и беспочвенно изменять своим мнениям, которыми он так дорожил и которые составляли все его духовное существование и, естественно, репутацию. Но «Телескопская история» заставила его пропагандировать свои новые мысли более ярко и отчетливо, и Чаадаев отразил все изменения своего мировоззрения в развернутом ответе на критику его первого философического произведения -в «Апологии сумасшедшего». При этом он отнюдь не изменил своей высокой оценке католицизма, он лишь избежал ее упоминания в оправдательной статье. Он остался до конца жизни верен мысли о величайшей значимости западной Церкви в единении христианских народов, в претворении на земле некоторых социальных идей христианства, о ее материальной роли, необходимой для проведения Божественных истин в материальном мире.

Новая мысль Чаадаева о том, что Православию принадлежат все незначительные положительные моменты отечественной истории, не помешала ему повторить свои мысли о ничтожности российского прошлого как о залоге благодатного будущего. Он вновь утверждает, что России, собственно, не от чего отрекаться - ей нужно лишь воспринимать Божественные идеи и следовать им.

Публикация Философического письма и объявление Чаадаева сумасшедшим способствовали росту его популярности. Если прежде его проповедь воспринималась современниками как некий любопытный казус, то теперь все больше людей принимают «басманного мыслителя» всерьез. Он становится преподавателем «с подвижной кафедры», провозглашает свои убеждения во многих наиболее значимых для интеллектуальной истории салонах Москвы.

Вместе с тем он погружается в свою страну. Если прежде он жил преимущественно впечатлениями заграничных походов и путешествия по Европе, а также новых озаривших его идей католической философии, то теперь его разум становится более спокойным. Он уже не стремится к открытию непреложных истин, значительно упрощающих миропонимание. Он открывает новые для себя мысли не только в салонах западников, которые не были близки его религиозному мировосприятию, но и в домах славянофилов. Чаадаев открывает для себя российскую историю, научается чтить память Карамзина. Его взгляды на судьбы России вновь претерпевают существенные изменения.

Чаадаев уже не склонен видеть в истории России несколько страниц беспорядочно исписанной бумаги. Те прекрасные моменты, которыми одарило нашу историю Православие, становятся для него вполне осязаемыми и уже не могут быть отброшены в погоне за идеалами старой Европы. Чаадаев и раньше предлагал глубоко переосмыслить российскую историю, но если тогда он предполагал увидеть в ней отсутствие всякого идейного материала, то теперь она становится для него загадкой, разгадать которую можно лишь, постигнув пути Провидения.

Изучению основ российской истории, несомненно, должно было способствовать западное просвещение, которое и предоставило инструментарий ее апологетов - представителей «новой национальной школы», под которыми Чаадаев подразумевал славянофилов и близких к ним патриотов Российского прошедшего. Чаадаев обрушивается на славянофилов, которые вместо уразумения роли России в истории человечества обратились к иллюзиям об идеальном русском прошлом, отринув вовсе остальной мир. Он критикует панславизм, который вместо того, чтобы способствовать стиранию национальных отличий и движению всего христианского человечества по единому пути, предлагает создать славянский «полумир» и замкнуться на своей идеальной особости. Для него дикими являются идеи спасительной роли России по отношению к погрязшему в грехах Западу, у которого нам вовсе нечего заимствовать: напротив, этот Запад нам необходимо всему заново научить. Представители «квасного патриотизма», по мнению Чаадаева, пытались обратить западное просвещение против самой Европы, не осознавая всей нелепости своих утверждений, и вместо того, чтобы образовываться самим, рассчитывали цивилизовать Европу фрагментами ее же цивилизации.

Чаадаев призывает постигнуть природу России, обратиться к ее истории не с позиций, заведомо ее идеализирующих, а со скромным благочестивым патриотизмом наших отцов, чтобы обнаружить в ней все промахи, в которых надлежит раскаяться перед лицом всего мира, и вынести из нее действительные достоинства. В этот период Чаадаев уже видит Православие единственным создателем нашего народа, сообщившим ему свой аскетический, задавленный мирской властью характер, склонность к подчинению стоящим над нацией силам. Этим он объясняет все значительные события российской истории: призывание варягов, опричнину, преобразования Петра. Он не объясняет, однако, как в эту схему вписывается воцарение Романовых, которых называет династией, «вознесенной на трон единодушным и искренним волеизъявлением страны». Удивительный аскетизм российского народа Чаадаев воспринимает как чудесное творение Провидения и потому не стремится дать ему свою оценку. Он лишь критикует в связи с этим утверждения славянофилов об общине как об одном из творцов российской истории.

Теперь он воспринимает Православие как одну из возможных форм христианства, а не как постыдное отклонение от истинно христианского духа. Он разделяет роли западной и восточной Церквей. Согласно новым взглядам Чаадаева, католицизм был создан, чтобы явить миру социальное развитие человечества, объединить народы Европы под сенью одной, истинной идеи Христа, не чуждаясь при этом честолюбия и применения силы. Православие же представляет собой мощь христианства, предоставленного исключительно своим силам. Заведомо задавленная властью правителей, восточная Церковь развила до крайности аскетический элемент, и полностью создала целый народ, огромную страну, сохранив ее в течение многих веков. Эти идеи о разных миссиях западной и восточной Церквей также существовали в европейской философской традиции и, в частности, в сочинениях публициста А. де Сиркура, с которым Чаадаев состоял в переписке.

Эти представления об образующих началах русской истории, к которым следует прибавить неоднократно указывавшийся Чаадаевым географический фактор, органично сосуществовали в его воззрениях с ролью государства в истории России. Как и многие его современники, Чаадаев представлял правительству исключительную роль в распространении просвещения в России. При этом он обрушивался на действия правительства с критикой, когда они не соответствовали его чаяниям, будь то помехи, создаваемые на пути общественной образованности, или же отказ от проектов по освобождению крестьян. Чаадаев с юношества до середины 1850-х гг. был последовательным сторонником отмены безнравственного крепостного права. Более того, в его бумагах обнаружена прокламация к крестьянам (1848 г.), в которой сообщается о народных волнениях в Европе, однако она является скорее проявлением творческой свободы, чем призывом к крестьянскому восстанию. При этом позиция Чаадаева по отношению к освобождению крестьян в последние годы его жизни не совсем ясна. По свидетельству его хорошего знакомого А.И.Дельвига, Чаадаев планировал обосновать необходимость сохранения в России крепостного права. Это заявление можно объяснить, исходя из понимания Чаадаевым аскетизма и подчинения властям как главного творца русского национального характера, дарованного России Провидением. Однако у нас нет иных сведений, свидетельствующих об отношении Чаадаева к этому вопросу в 1855 - 1856 гг.

Чаадаев не был политическим теоретиком. Он принимал в политике Николая I то, что соответствовало его воззрениям, и отвергал действия, противные его взглядам на судьбы России, имея в виду свои чаяния общего движения человечества на пути к Царству Божию как к конечной цели истории. Самостоятельной ценности политические убеждения Чаадаева в 1830-1850-е гг. не имели. Равно как социальную роль католицизма он прославлял не как самоцель, а как способ к наставлению христианского человечества, позволяющий приблизить его пути к предначертаниям Провидения. Так и социальное устройство Чаадаев понимал не как общественные учреждения, установленные рациональной мыслью человека, не как «равенство и братство» теоретиков Просвещения, а как единение всех христианских народов на пути к становлению Царства Божия - именно этому способствовали идеалы законности, права и порядка, царившие в странах старой Европы. Свобода же была для него важна - и об этом он прямо писал в Философических письмах - как всецелое подчинение Божественному началу. Это была та свобода, о которой сказано: «Где Дух Господень - там свобода».

Говоря о стремлении человечества к Царству Божию, о превосходстве католицизма над Православием, затем - о различных ролях западной и восточной Церквей, Чаадаев оставался Православным по вероисповеданию, но не по убеждениям. Исполняя православные обряды, он до конца жизни оставался верен христианскому универсализму, который столь ярко проявил себя в Александровскую эпоху и апогеем которого стало создание Священного союза. Он наблюдал свершение судеб человечества под сенью конфессии, уготованной ему Провидением.

Надежды Чаадаева на то, что усиленное изучение российской самобытности «фанатичным славянством» в результате обернется на благо страны, поскольку позволит глубже проникнуть в российскую историю и сменится позже беспристрастным ее восприятием и уразумением исторических путей России по отношению к движению всего христианского человечества, были окончательно разрушены Крымской войной. По его мнению, ответственность за развязывание войны лежит на общественном мнении, которое во все голоса прославляло превосходство России над Западом и ее мессианское предназначение, вследствие чего правительство, ощущая себя в согласии с желаниями страны, не колебалось в своих действиях и вступило в войну со всей Европой, у которой еще недавно Россия заимствовала основы цивилизации. В результате этих действий правительства, не соответствовавших истинным национальным интересам, ура-патриотических настроений общества, ослепленного стремлением к изоляции и ложными представлениями о своей, в действительности не раскрытой еще самобытности, авангард Европы очутился в Крыму.

В результате Чаадаев, как и в 1836 г., вновь оказался в одиночестве. Его трагедия как мыслителя, не оставившего после себя прямых учеников, устремления которого после его смерти трактовались в самых разных мировоззренческих плоскостях, заключалась в том, что он был искренним в своих оценках прошлого, настоящего и будущего России и человечества, старался понять истину и всякий раз свято верил в нее, неоднократно менял свои убеждения и всегда, по-христиански, верил в свершение предначертанных свыше судеб человечества. Поэтому он и не примыкал полностью ни к одному из направлений общественной мысли своего времени, всегда пытаясь найти Высший свет для озарения истинного положения вещей. Он не был доволен настоящим, как ни один истинный христианин, ожидающий великих свершений в будущем, не доволен им. Он старался отрешиться от рационализма человеческой мысли, переиначивающей никому не ведомые предначертания Провидения, однако, тесно связанный с просветительской традицией, одновременно пытался понять и объяснить окружающим истину. Размышляя о судьбах России, он оставался на стороне Запада, который представил ему методику познания, и неизменно пользовался достижениями западной философии даже тогда, когда говорил о необходимости познания российской самобытности. Другого инструментария в его распоряжении не было. Он полагался на правительство, но оно обманывало его ожидания. Общество рукоплескало ему как несравненному мудрецу, но не соглашалось принять его мировоззренческих установок. Чаадаев не предлагал скорого светлого будущего и толком не знал путей его достижения. Он пропагандировал веру, а этот долгий путь к счастью не устраивал многих вокруг. Его искренность стоила ему постоянной подозрительности со стороны правительства и обвинений в идейном непостоянстве со стороны его окружения. Но эта же искренность, которая вынудила Чаадаева поставить вопрос о целесообразности исторического существования России, о соотношении ее судеб с судьбами Европы, о возможности для нее собственного исторического пути, всколыхнула образованное общество и заставила его современников обратить свои интеллектуальные силы на разрешение этих вопросов.

Список научной литературыДобровольский, Владимир Юрьевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ГАРФ. Ф. 109.1 Экспедиция. Опись 7. Д. 485.

2. ГАРФ. Ф. 679. Опись 1. Д. 42.

3. ГАРФ. Ф. 728. Опись 1. Том 1. Д. 1353, 1467.

4. ГАРФ. Ф. 1019. Опись 1. Д. 528.

5. НИОР РГБ. Ф. 69. Картон 11. Д. 61.

6. НИОР РГБ. Ф. 103. Папка 1032. Д. 3, 8, 19, 24, 33, 45, 54, 80, 81.

7. РГАЛИ. Ф. 130. Опись 1. Д. 51, 52.

8. РГАЛИ. Ф. 546. Опись 1. Д. 16.

9. РГАЛИ. Ф. 546. Опись 2. Д. 5.

10. РГАЛИ. Ф. 629. Опись 1. Д. 218.

11. РГВИА. Ф. 36. Опись 3/847. Д. 14.

12. РГВИА. Ф. 489. Опись 1. Д. 2249.

13. ЦИАМ. Ф. 2126. Опись 1. Д. 688.б) Опубликованные

14. Аксаков И.С. Письма к родным. 1844 1849. М., 1988.

15. Аксакова B.C. Дневник. 1854 1855. М., 2004.

16. Бодянский О.М. Дневник. 1852 1857. М., 2006.

17. Булгаков А.Я. Письма к брату. 1830 г. // Русский архив. 1901. № 12. С. 477-553.

18. Вигель Ф.Ф. Записки. Т. 2. М., 2003.

19. Восстание декабристов. Документы. Т. XVI. Журналы и докладныезаписки следственного комитета. М., 1986.

20. Вяземский П.А. Письма // Литературное наследство. Т. 31-32. М., 1937. С. 94-136.

21. Вяземский П.А. Старая записная книжка // Он же. Полное собрание сочинений. Т. 8. СПб., 1883; Т. 9. СПб., 1884.

22. Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 тт. Т. 9. М., 1956; Т. 27. М., 1963.

23. Декабристы в воспоминаниях современников. М., 1988.

24. Дельвиг А.И. Полвека русской жизни. Воспоминания А.И.Дельвига. 1820- 1870. Т. 1,2.М.; Л, 1930.

25. Дмитриев М.А. Главы из воспоминаний моей жизни. М., 1998.

26. Жихарев С.П. Записки современника. М.; Л., 1955.

27. Император Николай Павлович в Варшаве в 1835 г. // Русская старина. 1873 г. Т. 7. № 5. С. 679-680.

28. Каталог библиотеки П.Я.Чаадаева. М., 2000.

29. Лонгинов М.Н. Воспоминание о П.Я.Чаадаеве // Русский вестник. 1862. Т. 42. № 11-12. С. 119-160.

30. Лыкошин В.И. Из записок // А.С.Грибоедов в воспоминаниях современников. М., 1980. С. 32 38.

31. Мильчина В.А., Осповат А.Л. Из наследия П.Б.Козловского // Тютчевский сборник: Статьи о жизни и творчестве Ф.И.Тютчева. Таллин, 1990. С. 296-311.

32. Муравьев-Апостол М.И. Воспоминания и письма. Петроград, 1922.

33. Никитенко А.В. Дневник. Т. 1. Л., 1955.

34. Объявление Императорского Московского Университета о приглашении слушателей // Московские ведомости. 1805. №51 (28 июня). С. 853 854.

35. Ольга N. (С.В.Энгельгардт) Из воспоминаний // Русский вестник. 1887. Т. 191. № 10. С. 695-698.

36. Остафьевский архив князей Вяземских. Т. II IV. СПб., 1899.

37. Отчеты о торжественных актах Императорского Московского Университета за 1808 1811 гг. // Московские ведомости. 1808. №54 (4 июля). С. 1388 - 1389; 1809. №54 (7 июля). С. 1247; 1810. №54 (6 июля). С. 2163; 1811.№54(8июля). С. 1483-1484.

38. А.С.Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 1,2. М., 1974.

39. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в десяти томах. Т. 10. Л., 1979.

40. Русское общество 30-х годов XIX в. Люди и идеи: (Мемуары современников). М., 1989.

41. Русское общество 40-50-х годов XIX в. Часть I. Записки А.И.Кошелева. М., 1991.

42. Сапов В.В. Дело о запрещении журнала "Телескоп".: (Новые документы о П.Я. Чаадаеве) // Вопросы литературы. 1995. № 1. С. 113 -153; №2. С. 56-110.

43. Свербеев Д.Н. Воспоминания о Петре Яковлевиче Чаадаеве // Русский архив. 1868. №6. Стлб. 976 1001.

44. Тургенев А.И. Политическая проза. М., 1989.

45. Чаадаев П.Я. Письма к Жихаревым // Звезда. 1993. № 2. С. 142 150.

46. Чаадаев П.Я. Письма к С.Д.Полторацкому, Е.Д.Щербатовой и Н.Д.Шаховской // Звезда. 1994. № 7. С. 108 114.

47. Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. Т. 1, 2. М., 1991.

48. Чаадаев П.Я. Сочинения. М., 1989.

49. Шаховской Д.И. П.Я.Чаадаев на пути в Россию в 1826 г. // Литературное наследство. Т. 19-21. М., 1935. Стр. 16 32.

50. Якушкин И.Д. Записки, статьи, письма декабриста И.ДЛкушкина. М., 1951.1.. Литература

51. Андреев А.Ю. К истокам формирования преддекабристских организаций: будущие декабристы в Московском университете // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1997. № 1. С. 21 34.

52. Андреев А.Ю. Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века. М., 2000.

53. Белова JI.A. Что за человек был Чаадаев? // Московский журнал. 2002. №8. С. 23-27.

54. Берелевич Ф.И. К историографии идеологии П.Я. Чаадаева // Тюменский государственный педагогический институт. Ученые записки. Т. 91. «Исторический сборник». Вып. 2 (7) 1969. С. 109- 133.

55. Биллингтон Д. Икона и Топор. Опыт истолкования русской культуры. М., 2001.

56. Боханов А.Н. Русская идея. От Владимира Святого до наших дней. М., 2005.

57. Он же. Самодержавие. Идея царской власти. М., 2002.

58. Василенко А. Хищный цветок, или П.Я.Чаадаев в истинном свете // Молодая гвардия. 1993. № 7. С. 195 208.

59. Вацуро В.Э., Гиллельсон М.И. Сквозь «умственные плотины». М., 1986.

60. Виттекер Ц.Х. Граф С.С.Уваров и его время. СПб., 1999.

61. В раздумьях о России (XIX век). М., 1996.

62. Герцен А.И. О развитии революционных идей в России. М., 1958.

63. Гершензон М.О. Грибоедовская Москва. П.Я.Чаадаев. Очерки прошлого. М., 1989.

64. Гречаная Е.П. Литературное взаимовосприятие России и Франции в религиозном контексте эпохи (1797 1825). М., 2002.

65. Гурвич-Лищинер С.Д. П.Я.Чаадаев в русской культуре двух веков.1. СПб., 2006.

66. Она же. Чаадаев и Герцен: эволюция идейных контактов в свете нынешних дискуссий // Отечественная история. 2005. № 1. С. 56 73.

67. Дегтярева М.И. «Особый русский путь» глазами «западников»: де Местр и Чаадаев // Вопросы философии. 2003. № 8. С. 97 105.

68. Дружинин Н.М. П.Я.Чаадаев и проблема индивидуализма // Коммунист. 1966. № 12. С. 119 128.

69. Евлампиев И.И. Метафизическое измерение «русской идеи» (П.Чаадаев, В.Одоевский, А.Хомяков) // Философский век. Альманах.: Вып. 5. Идея истории в российском Просвещении. СПб., 1998. С. 21 52.

70. Ермичев А.А. «Все» русской философии: Петр Яковлевич Чаадаев // Проблемы русской философии и культуры. Калининград, 1999. С. 32 42.

71. Златопольская А.А. Д.И.Шаховской и П.Я.Чаадаев. Сфинкс, 1994. № 2. С. 204-221.

72. Зорин A.JL Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII первой трети XIX века. М., 2004.

73. Каменский З.А. Урок Чаадаева: П.Я.Чаадаев в 40-50-х гг. XIX в. // Вопросы философии. 1986. № 1. С. 111 139.

74. Кантор В.К. Русский европеец как явление культуры. М., 2001.

75. Киселева JI.H. Жизнь за царя. Слово-музыка-идеология в русском театре 1830-х годов // Культурные практики в идеологической перспективе: Россия, XVIII начало XX века. М., 1999. С. 173 - 185.

76. Кошелев В.А. Пушкин и Чаадаев. Полемика об исторической миссии русского духовенства // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1994. Т. 53. №3. С. 56-62.

77. Лебедев А.А. Чаадаев. М., 1965.

78. Левин Ш.М. Очерки по истории русской общественной мысли. Вторая половина XIX начало XX века. Л., 1974.

79. Лемке Н.К. Николаевские жандармы и литература 1826 1855 годов. Б/м., 1908.

80. Лонгинов М.Н. Эпизод из жизни П.Я.Чаадаева (1820 года) // Русский архив. 1868. № 7 8. Стлб. 1317 - 1328.

81. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб., 1994.

82. Мазур Н.Н. Из истории формирования русской национальной идеологии (первая треть XIX в.) // «Цепь непрерывного предания.» Сборник памяти А.Г.Тартаковского. М., 2004. С. 196 250.

83. Масонство в его прошлом и настоящем. Т. II. СПб., 1915.

84. Медовой М.И. А.С.Хомяков? А.Ф.Вельтман автор статьи «Несколько слов о «Философическом письме» // Хомяковский сборник. Т. 1. Томск, 1998. С. 20-32.

85. Мильчина В.А. Россия и Франция. Дипломаты. Литераторы. Шпионы. СПб., 2006.

86. Мильчина В.А., Осповат А.Л. К изданию писем Чаадаева (критические заметки) // Седьмые Тыняновские чтения. Материалы для обсуждения. Рига; Москва, 1995 1996. С. 284 - 287.

87. Мильчина В.А., Осповат А.Л. Чаадаев и маркиз де Кюстин: ответная реплика в 1843 г. // Russica Romana. 1994. V. 1. С. 79 85.

88. Мироненко С.В. Страницы тайной истории самодержавия. М., 1990.

89. Намазова А.С. Бельгийская революция 1830 года. М., 1979.

90. Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Очерк русской философии истории // Русская историософия. Антология. М., 2006. С. 5 108.

91. Очерки русской культуры XIX века. Т. 4. Общественная мысль. М., 2003.

92. Проскурина В.Ю. Слишком полное собрание сочинений (Печальный сюжет) // Литературная газета. 1991. № 26. 3 июля. С. 11.

93. Равич Л.В. Венок Чаадаеву (По материалам неопубликованной переписки русских библиографов). К 200-летию со дня рождения //

94. Библиография. 1994. № 3. С. 102 114.

95. Рожков Н.А. Из русской истории. Очерки и статьи. Ч. II. Пг., 1923.

96. Рудницкая E.JI. Лики русской интеллигенции. М., 2007.

97. Она же. Поиск пути. Русская мысль после 14 декабря 1825 года. М., 1999.

98. Сапов В.В. Ученики Чаадаева // Новые идеи в философии. Ежегодник Философского общества СССР. 1991. Культура и религия. М., 1991. С. 149- 165.

99. Семевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909.

100. Серков А.И. История русского масонства XIX века. СПб., 2000.

101. Сиповский В.В. История русской словесности. Часть III. Выпуск I. СПб., 1910.

102. Славянофильство: pro et contra. СПб., 2006.

103. Тарасов Б.Н. Непрочитанный Чаадаев, неуслышанный Достоевский. М., 1999.

104. Тарасов Б.Н. Чаадаев. М., 1990.

105. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика и историческое сознание XIX века. М., 1997.

106. Филиппов Л.А. Религиозная система П.Я. Чаадаева и опыт ее истолкования. (История. Современность) / Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. М., 1969.

107. Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Париж, 1982.

108. Цимбаева Е.Н. Русский католицизм. Забытое прошлое российского либерализма. М., 1999.

109. П.Я.Чаадаев: pro et contra. СПб., 1998.

110. Чистяков В. К биографии Петра Яковлевича Чаадаева // Русская старина. 1907. № 8. С. 333 334.

111. Шевченко М.М. Конец одного величия: Власть, образование ипечатное слово в Императорской России на пороге Освободительных реформ. М., 2003.

112. Щеглова JI.B. Самоопределение национального духа в концепции ПЯ.Чаадаева. Волгоград, 1999.

113. Шепелев JI.E. Титулы, мундиры, ордена в Российской империи. М., 1991.

114. Шильдер Н.К. Император Николай I, его жизнь и царствование. Кн. 2. М, 1996.

115. Щукин В.Г. Русское западничество: Генезис сущность -историческая роль. Лодзь, 2001.

116. Эстетика раннего французского романтизма. М., 1982.

117. Liamina С. Tchaadaev: un ami de jeunesse, ou les origines d'une reputation // Romantisme. Revue de la Societe et des Etudes romantiques et dix-neuviemistes. 1996. V. 26. № 92. P. 79-85.

118. McNally R.T. Chaadayev and His Friends (An Intellectual History of Peter Chaadayev and His Russian Contemporaries). Tallhassee, Florida, 1971.

119. Pologne. L'insurrection de 1830-1831. Sa reception en Europe. Lille, 1982.

120. Quenet Ch. Tchaadaev et les Lettres Philosophiques. Contribution a l'etude du mouvement des idees en Russie. Paris, 1931.

121. Rey Marie-Pierre, le Dilemme russe, la Russie et l'Europe occidentale d'lvan le Terrible a Boris Eltsine. Flammarion, Paris. 2002.

122. Tempest R. Madman or criminal: Government Attitudes to Petr Chaadaev in 1836 // Slavic Review. 1984. Vol. 43. № 2. P. 218 288.1.I. Справочные издания

123. Декабристы: Биографический справочник. М., 1988.

124. Общественная мысль России XVIII начала XX века: Энциклопедия.1. М., 2005.

125. Советская историческая энциклопедия. Т. 5. М., 1964.1. Принятые сокращения

126. ГАРФ Государственный архив Российской Федерации

127. НИОР РГБ Научно-исследовательский отдел рукописей Российскойгосударственной библиотеки

128. РГАЛИ Российский государственный архив литературы и искусства РГВИА - Российский государственный военно-исторический архив ЦИАМ - Центральный государственный исторический архив Москвы